автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.05
диссертация на тему: Новалис в России (XIX-начало XX веков)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Новалис в России (XIX-начало XX веков)"

г

На правах рукописи

МОЛДАВСКАЯ Ольга Евгеньевна

НОВАЛИС В РОССИИ (XIX - начало XX веков)

Специальность 10.0Т.05. - литературы народов Европы, Америки и Австралии

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кацдидата филологических наук

Москва 1997

Работа выполнена на кафедре всемирной литературы Московского педагогического государственного университета имени В.И Ленина

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор ХРАПОВИЦКАЯ Г Л.

Официальные оппоненты:

доктор филологических, наук, профессор ПРОНИН В.В.

кандидат филологических наук доцент АРХИПОВА И.А.

Ведущая организация - Московский государственный университет имени М.ВЛомоносова

Защита состоится " ¿¿¿¿^"^ 1997 ГОда в часов на

заседании диссертационного Совета Д 053.01.06 в Московском педагогическом государственном университете имени В.И Ленина по адресу: 119435, Москва, Малая Пироговская, 1.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МПГУ имени В.И Ленина по адресу: 119435, Москва, Малая Пироговская, 1.

Автореферат разослан £_" 1997 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

Диссертационная работа посвящена исследованию творчества Новалиса /Фридриха фон Гарденберга, 1772-1801/ и восприятия его в России на протяжении XIX и в начале XX веков.

Проблема взаимодействия русской и западной культур составляет особую страницу в компаративистике. В России начала XIX века влияние Запада играло достаточно важную роль. Революционизирующее воздействие культур Англии и Франции совпадает со временем общественного подъема в России. Вопрос о восприятии в русской культуре Шекспира, Вольтера, Байрона, Шелли, Жорж Санд, Беранже, Гюго, Бальзака изучен в нашем литературоведении достаточно подробно. Но между тем есть эпохи, которые ознаменованы в России спадом общественной активности. Не случайно на эти годы приходится апогей немецкого влияния: немецкий философский идеализм и литература романтической эпохи - "Иерусалим новейшего человечества" /В.Г.Белинский/, куда совершает паломничество русская культура. Воспитание и развитие личности, культура личности становится высшей целью, при этом - личности, рассматриваемой независимо от общественных отношений и всецело погруженной во внутренний мир своих переживаний. В наиболее концентрированном виде эти тенденции проявляются в раннем немецком романтизме "йенской школы". Несмотря на хронологическую непродолжительность этого периода, его идеи имели значение для всей немецкой культуры, многие из них были восприняты и художниками неромантического типа. Одной из ярких фигур эпохи был Фридрих фон Гарденберг.

Критическая литература, посвященная Новалису, обширна и многообразна даже по количеству исследовательских подходов - биографический, историко-философский, сравнительно-исторический, генетический, психологический и т.д.(Л.Тик, Ф.Шлегель, Г.Гейне, В.Дильтей, Р.Гайм, Г.Брандес, Р.Хук, О.Вайцель, Ф.Хибель, Н.Я.Берковский, А.Д.Дмитриев, А.В.Михайлов, В.И.Грешных, О.Вайнштейн и др.) Обращение к поэзии, прозе, философии Новалиса всегда приводило к открытию пластов, которые оставались

неизвестными предыдущим поколениям. Осмысление его наследия с каждым годом выявляло новые перспективы для более глубокого изучения художественного мира писателя.

Многообразие подходов и интерпретаций может служить поводом к тому, чтобы взглянуть на творческое наследие Новалиса с иных позиций - с историко-функциональной точки зрения.

Изучение функционирования литературных произведений закономерно следует за анализом их структуры и генезиса. В 1980-90-е годы заметно возросла роль функциональных исследований. В данной диссертации автор опирался на многие теоретические исследования, это прежде всего работы А.И.Белецкого, В.Ф.Асмуса, Р.Ингардена, М.Наумана, Х.Р.Яусса, В.Изера и др.

В контексте данной проблематики особенно важным становится анализ различных форм функционирования произведений: определяется типология понятийных интерпретаций -критика читательская, профессиональная, писательская, литературоведческий анализ.

Из других форм функционирования произведений рассматриваются некоторые пути использования литературного материала в оригинальном творчестве {заимствование образов, мотивов, тем). При признании закономерности различных форм функционирования (адекватных или полемических по отношению к творческой концепции произведения), вопрос об их сравнительных достоинствах, ценности приобретает особую остроту. Степень изученности тех или иных проблем, таким образом, учитывалась в данной работе, в целом вписывающейся в традицию историко-функционального подхода к литературе. Так, восприятию наследия Новалиса в европейской литературе на протяжении 19-го и начала 20-го веков была посвящена одна из глав диссертационного исследования В.В.Савиной "Творчество Новалиса в контексте европейской романтической

традиции"(1994), где лишь обзорно представлен ряд авторов, уделявших в своем творчестве внимание немецкому романтику, ибо это не является основной целью работы.

Не менее актуален вопрос об истории русской рецепции Новалиса. Аналогии общественного и культурного

развития России и Германии создавали предпосылки для восприятия русской культурой немецкой. Функционирование в России немецких романтических текстов так или иначе затрагивалось литературоведами. В ряду подобных исследований можно назвать монографии Я.И.Гордона "Гейне в России"(1978) , А.Ботниковой "Гофман и русская

литература"(1977), статьи Р.Ю.Данилевского(1969) и В.Сахарова(1977) о восприятии Л.Тика и И.Шеллинга. Но все это недостаточно освещает данную проблему, тем более, что вопрос о раннем немецком романтизме периода "йенской школы", оставившей своеобразный и неповторимый отпечаток в России, практически не изучен.

Поэтому задачей исследования "Новалис в России" является обобщение и анализ фактов, говорящих о восприятии и функционировании в русской культуре одного из самых ярких представителей "йенцев" - Новалиса, чьи эстетические и философские установки находили признание и оценку на протяжении почти всего XIX и начала XX века и в Европе в целом, и в России в частности. Таким образом, конечной целью является установление наиболее полной картины тех связей, которые возникали между двумя культурами, что раздвигает рамки национальной литературы, создает единый историко-литературный контекст, обусловленный общим социально-историческим развитием человечества .

Актуальность темы "Новалис в России" заключается в выявлении путей вхождения идей йенского романтика в русскую культуру и литературу в частности, без чего многие явления философи и искусства России не могут быть объяснены достаточно полно.

Новизна работ видится в том, что в научный оборот впервые вводятся не рассматривавшиеся ранее материалы о восприятии Новалиса в России, уточняется место творческого наследия немецкого поэта в контексте русского литературного процесса, что способствует созданию более полной и объективной картины его творческого наследия.

Диссертация базируется на критических работах, статьях из русских журналов и газет, посвященных личности и творчеству Новалиса, переводах, созданных русскими авторами, эстетических трактатах, художественных текстах русских литераторов.

Цель исследования - создать целостную картину рецепции творчества Новалиса в контексте русской литературной и общественной жизни. В процессе работы решались и более частные задачи:

- систематизировать фактографический материал, содержащийся в периодической печати, архивных документах, связанных с творчеством Новалиса/

- выявить оценку немецкого писателя русской критикой и читательское восприятие немецкого поэта его русскими современниками и более поздними поколениями;

- рассмотреть интерпретацию поэзии Новалиса в русских переводах;

проанализировать художественное наследие тех русских писателей, которые обращались в своем оригинальном творчестве к темам, идеям, образам Новалиса.

Научно-практическая значимость работы заключается в том, что ее материалы могут быть использованы в

лекционных курсах по истории немецкой и русской

литератур 19 века , на спецсеминарах, посвященных проблемам литературных взаимосвязей, а также в спецкурсах по истории зарубежной литературы.

Апробация. Основные положения диссертации отражены в публикациях; апробировались на заседаниях кафедры всемирной литературы МПГУ и аспирантского объединения. По результатам исследования делались доклады на ежегодных итоговых конференциях преподавателей, студентов и сотрудников АГПИ {1991, 1992); на 23 зональной конференции литературоведов Поволжья "Литература и язык в контексте культуры и общественной жизни" (1992); на ежегодных конференциях по проблемам всемирной литературы "Пуришевские чтения" {1993, 1995, 1996, 1997).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, примечаний, библиографии и приложения. Общий объем работы - 392 страницы; список использованной литературы включает 287 наименований.

СОДЕ РЖАНИЕ РАБ ОТЫ.

Во Введении обосновывается выбор темы, ее актуальность, научная новизна исследования. Формулируется проблематика, цель и основные задачи, намечаются общие принципы подхода к выдвинутым в диссертации вопросам. Представлена рецепция творчества Новалиса в немецком и русском литературоведении, что привело к открытию нового аспекта в исследовании наследия немецкого писателя -анализ различных форм функционирования его произведений в России в контексте диалогической концепции искусства .

В первой главе "Историко-литературное значение открытий Новалиса в области философии, астётихи и поэтики" выявляются наиболее продуктивные для последующих эпох достижения немецкого романтика, которые послужили образцом для иной национальной культуры. Глава состоит из трех разделов. В первом из них - "Философско-эстетическая теория Новалиса" - определяются наиболее значительные достижения немецкого романтика в области философии и эстетики. Второй раздел первой главы -"Романтическая поэтика стихотворных циклов "Гимны к ночи" и "Духовные песни" - посвящен поэтическому наследию Новалиса. Третий раздел - "Жанровая специфика романтизма: литературно-эстетические фрагменты, повесть "Ученики в Саисе", роман "Генрих фон Офтердинген" -посвящен жанровому своеобразию прозы Новалиса.

Этот материал дает возможность говорить об историко-литературной ценности творчества Новалиса в контексте мировой литературы. Есть по меньшей мере несколько различных областей, в которых ранний немецкий романтизм сыграл исключительно важную роль и, более того, в которых основные заслуги принадлежат Новалису.

Одна область - это философия истории. Благодаря немецкому романтизму история начинает постигаться как процесс - не простая смена эпох, форм, стилей, но и их внутренние переходы, с многообразием взаимозависящих исторических факторов. Триадическая схема исторического развития развертывается последовательно Новалисом не только в теоретических работах, но и служит основой художественного времени и пространства его поэтических произведений - трактата, лирических циклов, повести и романа. Этот процесс обращения к прошлому, к его истокам, который был так важен для Новалиса с его приверженностью к Средним векам. Эта так называемая "романтическая реакция" (А.В.Михайлов) , предполагала идеализацию прошлого историческое прошлое магически превращается в идеал, современность оценивается как отошедшее от нее время распада и развала.

Следовательно, не менее важным открытием Новалиса является его теория "магического идеализма", которая, по его мнению, романтизируя мир, восстанавливает сущностную духовность универсума, распавшуюся на дух и материю по вине просветительской науки. Здесь не первый план выступает Поэт, который, творя, созидает, оживляет неживую природу подобно магу. Единственно верным становится поэтическое познание действительности как форма магического или мистического познания.

Другой областью, в которой заслуги Новалиса несомненны и имеют историко-литературную ценность, является область художественно-эстетического сознания. Культурная атмосфера эпохи способствовала поиску новых жанровых форм. В нетрадиционно переосмысленных Новалисом

жанровых формах гимна, повести, романа выражается, с одной стороны, декларируемый романтиками принцип взаимопроникновения философии и искусства, с другой стороны, их поэтика есть следствие нарастающей свободы поэтического выражения, изменения в художественном мышлении -представление о принципиальной незавершенности всякого творческого познания. Показательно также для истории литературы появление нового типа героя. Генрих фон Оф-

тердинген - связующее звено между миром реальным и трансцендентальным, каждый этап его странствий - это самоосознание, самоузнавание себя, путь от интуитивной прошлой жизни в вечности к жизни реальной и от нее -прорыв в вечность. Знаменитый и ассоциирующийся с именем Новалиса впоследствии образ Голубого цветка, чья символика многозначна, есть воплощение романтической мечты о любви и путь истинного познания мира.

Достижением немецкого романтика Новалиса в культурно-историческом плане является возрождение религиозных ценностей, новалис одним из первых стремится противопоставить буржуазному возрождению Европы и восстановлению мира на основе социальных преобразований возрождение на религиозно-христианской основе как единственно возможное для культурной и исторической регенерации Европы. В христианстве он видит символический прообраз мировой религии, самое совершенное откровение. Полного развития эта тема достигает в лирическом цикле "Духовные

песни".

Вторая глава " Восприятие Новалиса в русской литературе первой половины 19 века" состоит из пяти разделов в соответствии с различными этапами и формами рецепции немецкого поэта в России. Первый раздел - "Первые сведения о немецком романтизме в России (1800-1810-е годы) - посвящен начальному этапу знакомства русской культуры с романтической культурой Германии.

Поездки за границу и личные впечатления, зафиксированные в дневниках, были лишь небольшой частью той информации, которую получала Россия о Германии. Другим не менее существенным источником была журналистика.

Начало регулярной информации в России о зарубежной политической и культурной жизни следует вести от основанного в 1802 году Карамзиным журнала "Вестник Европы", знакомившего русских читателей с политическими и литературными новинками. Сентименталистская ориентация журнала очевидна. Лишь с 1808 года В.А.Жуковский, прославившийся как первый русский романтик, пытается создать в "Вестнике Европы" соответствующий европейский

фон для русского романтизма. Ближе всего Жуковскому была немецкая литература, поэтому, не поднимаясь до принципиального философского обоснования романтизма, "Вестник Европы" пытается создать своими публикациями определенную атмосферу вокруг элегий и баллад, которые выражали новое, романтическое мироощущение, созвучное немецкому идеализму. Руководствуясь собственным вкусом автора баллад и элегий, Жуковский отдает предпочтение текстам Гете и Шиллера, тем не менее фихтеанская концепция мира, на которой строится большинство идей иенского романтизма, уже входит в русское сознание, но имена немецких романтиков почти неизвестны широкому кругу читателей, так как не публикуются ни оригинальные тексты, ни переводы. Только личные творческие интересы могут служить определенным стимулом чтения произведений иенцев, подтверждением чему является поэтическая судьба русского романтика В.А.Жуковского, который одним иэ первых в русской литературе обращается к малоизвестному тогда в России Новалису. Творческое восприятие идет на уровне освоения и использования основных идей и образов и приближения их к русской поэтической традиции. Причиной этого процесса является единство романтического художественного метода, что сделало актуальной рецепцию тех установок, которые отвечают потребностям русской литературы.

Второй раздел "Новалис и декабристский романтизм: критика с позиций иного общественного идеала. (1820-е годы)" характеризует следующий этап восприятия немецкого романтика в России.

Журнальные связи в 20-х годах перерастают чисто информационное направление карамзинского "Вестника Европы" и получают определенную политическую окраску. На первое место выдвигаются журналы, попавшие под влияние декабристов: "Сын Отечества", "Соревнователь просвещения и благотворения", альманах "Мнемозина", симпатизировал им и "Вестник Европы" Каченовского. Обзор современной немецкой литературы "Вестнике Европы" заканчивается выводом о туманности и мистицизме Новалиса и поэтов

и

его школы, которым противопоставляются образцы гражданского творчества поэтов- патриотов.

Данная статья имеет явно полемический характер по отношению к позиции книги Ж.де Сталь "О Германии", хорошо известной в России, что подтверждают многочисленные отзывы современников. Можно говорить о влиянии Жермены де сталь на литературный процесс России: достижения иенского романтизма получают распространение среди русских читателей именно в том варианте, в котором они представлены в книге "О Германии".

Благодаря периодической печати, мировоззрение, поэтика Новалиса и писателей его круга в начале 20-х годов в России достаточно известны, несмотря на отсутствие переводов, но, вполне возможно, что круг образованных людей был знаком с оригинальными текстами в немецких изданиях, попадавших в Россию, либо в самой Германии, которую часто посещали русские писатели. Об этом свидетельствуют дневники и письма А.И.Тургенева, В.К.Кюхельбекера и др. Мера глубины и одаренности Новалиса в это время в России была понятна далеко не всем, для многих русских читателей он был достаточно

непонятен и темен. Такая позиция являлась магистральной для одного из ведущих течений русской литературы этого периода - декабристского романтизма.

Отношение и оценка писателями-декабристами раннего немецкого романтизма не дается целостно ни в одной из теоретических работ, а рассеяна лишь на страницах

дневников, писем, воспоминаний. И сам факт умолчания о всем этом движении немецкой литературы в программных статьях декабристов является пассивным выражением отрицательного отношения к иенсксй школе.

Такое отношение вполне объяснимо, если вспомнить эстетическую концепцию декабристов, основанную на анализе и критике современной им действительности. Для писателей-декабристов -характерно стремление предугадать будущее своей Родины, нарисовать идеал справедливого, преобразованного государства. Вполне естественно, что при таких устремлениях идеал прекрасного, мистического

Голубого цветка как многозначного символа остается для декабристских литераторов чуждым, неактуальным и надуманным, тем более, что положительный романтический герой в их представлении вовсе не художник-мечтатель, уносящийся ввысь на крыльях мечты, а активный ниспровергатель общественного зла, враг тирании.

Одним из итогов второго десятилетия русской литературы XIX века становится более подробное ее знакомство с немецкой романтической литературой вообще и с Новалисом в частности. Однако романтики-декабристы воспринимают немецкого поэта как темного, непонятного мистика, чьи идеи и поэтика не могут найти положительного применения в русской художественной практике, несмотря на

восторженные отзывы о немецком поэте уважаемой декабристами Жермены де Сталь.

В третьем разделе второй главы - "Новалис и русская философская эстетика: восприятие его идей как интерпретации философии Шеллинга. (1820-1830-е годы)" анализируется роль Новалиса в становлении русской эстетической мысли. Немецкая романтическая культура становится образцом для "Общества любомудрия", в рамках которого формируется в 1820-30-х годах эстетическая теория,

В периодической печати продолжает складываться мнение о Новалисе как талантливом, но "туманном" мистике, повторяемое авторами журнальных статей. Итогом такого отношения к творчеству немецкого романтика в 30-х годах стало то, что из его наследия как бы изымалась та часть, которая представлена художественными произведениями - стихотворениями, повестью, романом. Так как все это считалось заведомо темным и непонятным, все внимание русских читателей Новалиса сосредотачивалось на другой части - философии и эстетике, тем более, что для "любомудров" именно философский аспект был наиболее актуальным в связи с увлечением шеллингианством, а Новалис и писатели его круга, воспринимались как соратники Шеллинга, развивающие его идеи. Другой особенностью, связанной с восприятием философско-

эстетического наследия Новалиса, является следующая: в связи с тем, что кумиром "любомудров" становится именно Шеллинг с его философией трансцендентального идеализма, творческая индивидуальность его современников на его фоне теряется, и это приводит к тому, что эстетические идеи и открытия иенцев и Новалиса в их числе осмысляются русскими в целом, без учета авторства, оригинальности тех или иных концепций, чаще всего все идеи иенской школы возводятся к Шеллингу. Это создает определенную трудность в выделении из всего комплекса русской философско-эстетической теории именно тех идей, которые были заимствованы у Новалиса и переосмыслены, поэтому, говоря о русской философской эстетике, в которой в основном выразилось оригинальное творчество "любомудров" и писателей, близких к ним, есть смысл перечислить основные открытия не только Новалиса, но и художников его круга, которые явились теоретическим источником для русской эстетики.

Если эстетика русского Просвещения имела наряду с зарубежными отечественный теоретический источник - русский классицизм ХУШ века, то эстетика 20-х годов не имела отечественного теоретического источника: она была первой, исходной формой философской эстетики в России, формируясь в статьях Д.Веневитинова, в заметка И.Кронеберга и трактате "Опыт науки изящного" А.Галича. Ее главным теоретическим источником был иенский

романтизм. Во-первых, именно он дал наиболее существенные принципиальные теоретические идеи и, во-вторых, несомненно его воздействие на главнейших представителей русской эстетики этого времени, в го время как влияние французской эстетической теории испытали сравнительно второстепенные, наименее оригинальные деятели русской культуры.

Если перечислить те позитивные идеи, которые были введены иенскими романтиками в области эстетики и оказали воздействие на русской почве, то нужно отметить следующие: невские романтики вскрьиш диалектику эстетического; в этой связи они постигали историзм форм

искусства, идею связи его форм и жанров. Они много сделали в области теории художественного образа, теории характера, поставили проблему соотношения сознательного и бессознательного в акте художественного творчества, выявили идею единства формы и содержания искусства, подчеркнули его историческую определенность и национальный характер. Именно диалектика позволила романтикам преодолеть теорию замкнутости жанров и построить не только концепцию взаимосвязи жанров внутри отдельных видов искусства, но и концепцию синэстетизма.

Но русской эстетике, унаследовавшей традиции Просвещения и декабризма, была свойственна более радикальная, по сравнению с немцами, трактовка ряда проблем.

Другой комплекс проблем, волнующих русских литераторов, связан с теоретическим обоснованием жанра романа. Как известно, заслуга эстетического обоснования романа принадлежит немецкой классической философии и романтической литературе. До этого роман не получил признания в эстетике. Немецкие романтики чрезвычайно высоко поставили роман, однако не как четко определяемый литературный жанр, а как безбрежную стихию "универсальной поэзии", сближаемую, с одной стороны, с романтической иронией (Ф.Шлегель), а с другой - со сновидением, со сказкой (Новалис). Для русской литературы и эстетики такой вид романа не характерен. Фрагментарный характер романтического романа не был принят "любомудрами". На позицию "любомудров" оказала значительное влияние литература критического реализма, в дальнейшем определившая магистральный путь искусства 19 века. Все многообразие русской прозы 1820-40-х годов действительно далеко от образцов раннего немецкого романтизма, и это позволяет предположить, что восприятие Новалиса в контексте философии и литературы Германии рубежа 18-19 веков шло на уровне усвоения основных фи-лософско-зстетических идей, позитивных для русской литературной теории в тот период ее становления, а специфика художественного творчества немецкого романтика

остается невостребованной русской литературой на протяжении всего 19 века.

Но не бывает правил без исключения - именно в 20-е годы один из "любомудров", В.Ф.Одоевский начинает работу "Русскими ночами", которая будет закончена только в 1844 году. Замысел автора основан на убеждении в приоритете философии как науки наук, во-первых, во-вторых, на четкой установке избегать беллетризации. Таким образом, для Одоевского основополагающим становится "философский" принцип организации материала. Расширяя излюбленные романтические аспекты, мысль писателя стремилась объять "универсум" как совокупность составляющих его идей, проверяемых на всей пестрой массе фактов органической и неорганической жизни, политической экономии, религии, политики, искусства. Несомненно, что на Одоевского влияли идеи немецкого романтизма и прежде всего Новалиса и других "иенцев", стремящихся сблизить сферы поэзии, религии, истории, политики. Так, повесть Новалиса "Ученики в Саисе" представляет собой переплетение в сложное целое различных идей, взглядов, позиций, объединенных авторской концепцией взаимодействия человека и природы. Проблематика "Русских ночей " гораздо шире, но сам принцип организации материала -взаимопроникновение философии и искусства является для обоих писателей определяющим. В первый и одновременно последний раз в русской литературе принимается не столько содержание, сколько форма художественного произведения Новалиса.

Четвертый раздел второй главы - "Новалис и русская философская поэзия: обращение к поэзии немецкого романтика как выражение философских устремлений эпохи. (1830-е годы)" - посвящен не теоретическому, а художественно-поэтическому творчеству поэтов, близких к "любомудрам", в котором также прослеживается связь раннего немецкого романтизма с русской литературой.

Философская поэзия XIX века восходит к немецким романтикам и, что характерно, поэтов-"любомудров" А.С.Пушкин, например, называл поэтами "немецкой школы".

"Немецкая школа" для поэтов-"любомудров" и Ф.И.Тютчева проявлялась и в лекциях немецких профессоров, которые они слушали, и в общении с немецкими поэтами и учеными, и в воздействии немецких философских и романтических идей на их литературную программу, на их поэтику, на внутренний мир их поэзии.

Призыв к объединению поэзии с философией был актуален в Германии на рубеже ХУШ-Х1Х веков. Мечта об универсальном и цельном знании, основанном на поэтическом прозрении, проходит через творчество В.Одоевского, А.Хомякова, Д.Веневитинова. Такое единодушие в мнениях отчасти объясняется принадлежностью к "немецкой школе", но только ею объяснено быть не может. Призыв немецких романтиков к созданию универсальной философской поэзии потому и был подхвачен "любомудрами", что существовала такая потребность в России 30-х годов. Русская мысль после событий 1825 года была лишена надежд на скорое осуществление своих общественных идеалов и стремилась компенсировать это внутренним, духовным постижением истины в универсально-мировом масштабе, и в этом ей помогли немецкие

романтики.

В поэтических произведениях "любомудров" ощущается влияние не столько Шеллинга, сколько близких ему поэтое иенской школы - Новалиса, Тика и других. Поэзия

ненцев, открывающая душу во всех проявлениях живой и мертвой природе, усматривавшая таинственные связи и соотношения между самыми разнообразными ее проявлениями и предполагающая появление новых форм в бесконечности бытия, несомненно, была близка русским поэтам

"немецкой школы".

Отголоски чтения Новалиса Веневитиновым прослеживаются в различных по тематике, но общих по настроению и философскому плану стихотворениях: пессимистическое настроение автора Голубого цветка, его поиски идеальной любви и дружбы, взгляд на поэта, как на провозвестника небесных истин - все это явно находит отклик в лирике Веневитинова. Аналогии между русским и немецким поэтом

очевидны. И объясняются они вероятнее всего сознательной ориентацией русского поэта на автора "Гимнов к ночи". Но по сравнению с Жуковским, здесь уже несколько иной уровень восприятия - через философскую систему немецкого романтизма к тематике, идеям и поэтике немецкого романтика. Об этом же процессе можно

говорить подробнее по отношению к поэзии С.П.Шевырева.

В конце 20-х начале 30-х годов явно намечается перелом в поэтическом развитии Шевырева. На смену дидактизму его ранних од приходят новые идеи, заимствованные из немецкого романтизма. В поэзии Шевырева представлена типично новалисовская концепция человека, как субъекта, синтезирующего дух и материю в своем духовном творчестве .

Романтическое тяготение к потустороннему миру, также, как и у Новалиса, нашло выражение и в лирике ночи, впервые в русской поэзии передавшей поэтический комплекс идей Новалиса. В трех стихотворениях, посвященных ночи ("Стансы", "Ночь"(1828), "Ночь"(1929)) Шевырев разрабатывает эту тематику именно так, как она раскрывается у немецкого поэта: ночь противостоит дню как мир отрешенных, возвышенных чувств, светлых мыслей, освобожденных от будничной повседневности дня.

Исследуя связи Ф.И.Тютчева с немецким романтизмом, надо уточнить, что русский поэт воспринимает идеи не позднего немецкого романтизма, как принято считать, а раннего, иенского. Отсюда вытекает его интерес к раннему Шеллингу, отсюда возникает тесная связь с поэтами-"любомудрами". Близость Тютчева к иенцам и в частности к Новалису, видится прежде всего в трактовке русским поэтом темы природы и личности. В поэтических произведениях Тютчева моделируется особая концепция человеческой личности в романтическом двоемирии. Однако, в отличие от европейских романтиков, двоемирие Тютчева имеет свои особые черты, обусловленные той эпохой русской жизни, когда жил и творил поэт, когда наряду с романтическим искусством развивается и утверждается реализм, что не

могло не отразиться на любой творческой индивидуальности .

Можно предположить, что распространенные у Тютчева метафора и олицетворение не просто излюбленные художественные приемы, а также, как у Новалиса, внешнее выражение поэтической концепции мироздания. Понятие о живом и духовном заключено прежде всего в человеке,. отсюда изображение природы как огромного человеческого существа. Проводя аналогии между творчеством немецкого романтика Новалиса и поэзией Тютчева, не стоит ставить вопрос только о прямом влиянии Новалиса на русского поэта, речь идет более о типологическом сходстве художников романтического миропонимания.

Пятый раздел - "Новалис и русская реалистическая литература. (1840-е годы)" характеризует восприятие немецкого романтика демократической критикой и Н. В.Гоголем.

Анализ европейского и русского романтизма был подчинен Белинским проблемам борьбы за реализм. В ходе этой борьбы, ориентируясь на творчество русских и европейских романтиков, критик выдвинул критерии, способствующие созданию единой теории романтизма, основными признаками которого являются: субъективность, идеализация воображаемой жизни, рефлексия, демонизм, неудовлетворенность действительностью, повышенный лиризм и экспрессивность повествования, поэтизация духовных устремлений

личности, слияние фантастических и реальных элементов.

Анализ творческих параллелей между русской и европейской литературой позволяет Белинскому сделать вывод о том, что главным достоинством как русского, так и европейского романтизма, является наличие мощного аналитического начала, приводящего к отрицанию порочной социальной действительности. Это свойство Белинский относит к "новейшему романтизму" Байрона, Пушкина и других, а мечтательность, неопределенность идеала, к романтизму "в духе средних веков" (Жуковский, Новалис и др.) .

По сравнению с позицией Белинского, близкой в оценке романтизма к позиции Герцена, для последнего на первый план в его критических суждениях выступает не столько чисто литературный, художественный, сколько философско-общественный аспект. Материалистическому направлению 1840-1850-х годов чужды спиритуализм и трансцендентность романтизма. Отношение к раннему немецкому романтизму в общем и к Новалису как к яркому его представителю, в корне изменилось по сравнению с 30-ми годами, что обусловлено целым рядом причин: в 4 0-е годы начинается подъем революционно-демократического движения, что влечет за собой изменение в идеологии - на смену пессимизму и уходу во внутренний мир личности приходят новые идеалы, критика сложившегося строя, стремление изменить окружающую действительность реальными действиями. Вполне закономерно, что в этот период умами завладели Байрон, Шелли, Диккенс, а в литературе развивается новое направление - критический реализм, что тоже сыграло существенную роль в отношении к романтизму, который стал во многом подражательным. Это привело к появлению в "Современнике" своеобразной пародии на роман Новалиса, автором которой был М.И.Михайлов. Имя немецкого поэта-романтика для Михайлова становится символом того

"отвлеченного" и "туманного" романтизма, который крайне негативно оценивали и Белинский, и Герцен, и который полностью расходился с реалистическими установками русской литературы 1840-50 годов. С другой стороны, сам факт появления пародии в таком известном журнале, каким был "Современник", должен был способствовать увеличению известности Новалиса в Россих-1, не смотря на односторонность подхода.

Говоря о восприятии Новалиса русской реалистической литературой, следует отметить тот факт, что отношение к нему, несмотря на позицию критики, было далеко не таким однозначным. Свидетельством тому может служить творчество Н.В.Гоголя.

Не ставя своей задачей анализ романтических мотивов в творчестве Гоголя, что было сделано уже неоднократно,

обратимся к тем моментам, которые связывают Гоголя с иенской школой, и еще раз подтверждают то значение, которое она имела для русской литературы, дав импульс к переосмыслению и творческому пересозданию на русской почве открытий немецкого романтизма. Для Гоголя такими моментами являлось отношение к религии. В религиозном настроении Гоголя присутствует светлый и возвышенный тезис религии романтиков - идея мистического созерцания, которое отождествляется с поэтическим созерцанием окружающей жизни. Вряд ли можно однозначно утверждать, что Гоголь выдвинул идею возвышающей религии под влиянием Новалиса или других иенцев, дело скорее в общей атмосфере эпохи первой трети 19 века, когда мистическая религия немецкого романтизма была достаточно известна из различных источников.

Подводя итоги второй главы, можно сказать о том, что для русской реалистической литературы и критики первой половины 19 века немецкий романтик Новалис, представлял интерес в основном как объект для критики, вследствии разницы эстетических установок, но отдельные аспекты его творческого наследия находили положительный отклик у отдельных русских писателей, органично вписываясь в круг интересующих их проблем.

Третья глава "Восприятие Новалиса в русской литературе второй половины 19 - начала 20 веков" состоит из трех разделов.

Первый раздел - "Переводы Новалиса в России как отражение основных тенденций русской литературы второй половины 19 - начала 20 веков" - посвящен анализу переводов творческого наследия немецкого поэта на русский язык. Объектом исследования стали переводы отдельных стихотворений из циклов "Гимны к ночи" и "Духовные песни", выполненные К.Случевским, А.Соколовским, И.Коневским, А.Дейчем; литературно-эстетических фрагментов и повести "Ученики в Саисе", сделанные Г.Петниковым; романа "Генрих фон Офтердинтен" в переводе З.Венгеровой и В.Гиппиуса.

Итогом изучения переводов Новалиса как важнейшего фактора межлитературного общения стали следующие выводы. Восприятие творчества Новалиса в России происходило в неразрывной связи с особенностями литературного процесса, в контексте эпохи: именно так можно понять причины позднего вхождения его в русскую литературу - в свете изменявшихся эстетических приоритетов второй половины 19-го - начала 20-го века, обусловленных вплоть до 80-х годов влиянием реалистического метода, которому Новалис как романтик был чужд. И лишь новое обращение к идеалистической философии в начале века способствовало тому, что немецкий поэт был признан в России. Это нашло выражение в переводах большинства произведений немецкого поэта на русский язык, выполненных с разной степенью мастерства и точности. Они в целом способствовали знакомству читателей с автором Голубого цветка уже не на уровне критических обзоров в периодической печати, упоминаний его имени в дневниках и творческом осмыслении его образов немногими избранными литераторами, интуитивно ощущающими свою близость к нему, как это было в литературном процессе первой половины 19 века. Знакомство стало шире и глубже в результате публикаций в русском переводе его текстов - отдельных стихотворений из циклов "Гимны к ночи", Духовные песни", повести "Ученики в Саи-се", литературных фрагментов и, наконец, романа "Генрих фон Офтердинген". На русские аналоги его произведений оказали значительное влияние различные позиции переводчиков и составителей сборников: его стремились представить как поэта христианско-религиозного плана (К.Случевский,А.Соколовский, Н.Гербель), поэта-сказителя, пророка (И.Коневской), поэта любви (А.Дейч), автора, чье "вечно вдохновляющее начало романтизма" близко современному стремлению преодолеть временное и утвердиться в вечном (З.Венгерова, В.Гиппиус). Тем не менее это разнообразие подходов в какой-то степени отразило глубину и многозначность его творчества, во-первых, а во-вторых, дало фактический ма-

териал для осмысления и анализа его наследия критикой и историей литературы.

Второй раздел - "Личность и творчество Новалиса как поэта раннего немецкого романтизма в критике и истории литературы" - представляет различные интерпретации поэтического наследия немецкого романтика.

На основе исследования разнообразных публикаций можно сказать, что для критики как таковой характерен избирательный подход к личности и творчеству Новалиса. Это может являться следствием ее публицистических задач, утверждения реалистических принципов, а избирательность анализа обусловлена глубокими мировоззренческими расхождениями критиков (Д.Писарев, А.ф.Виндерт, Е.Деген) с автором Голубого цветка.

Более объективно в силу своей специфики литературоведение: в научных изданиях представлен более обстоятельный анализ творчества немецкого поэта. При всем многообразии методов и подходов, приводящих к весьма своеобразным интерпретациям его творчества, можно говорить об определенной хронологической закономерности, возникающей в чередовании всех этих работ. Процесс осмысления творчества Новалиса начинается на уровне восприятия его в контексте романтического литературного направления (Г.Брандес, Р.Гайм, Т.Карлейль}, а затем этот более частный и конкретный уровень вписывается в контекст истории мировой литературы в целом - от древнейших времен до современного его состояния (В.Шерер, М.Кох, К.Франке, Ф.Браун). Это позволяет говорить о том, что через столетие после своей смерти немецкий поэт, философ, мыслитель занимает надлежащее ему место в русской культуре. Оригинальный и более глубокий подход к Новалису представлен близкой модернизму критикой рубежа веков, представившей романтизм не только как литературное движение, но и как мистическое мироощущение (В.М.Жирмунский).

В третьем разделе - "Новалис и русский модернизм рубежа веков" - выявляется значение немецкого романтика для символистского и футуристического течений русской

литературы рубежа веков, анализируется специфика переводов Новалиса на русский язык, сделанных поэтом-символистом Вяч.Ивановым и С.Бобровым, членом футуристического объединения "Центрифуга".

Внимание модернистских течений рубежа веков в России к Новалису объясняется их типологической общностью: художники начала 20-го века наследовали в своем творчестве почти все основные идейно-эстетические искания и открытия романтизма 19-го века, воссоздали и трансформировали многие его черты. Критическое отношение к действительности и устремленность к абсолютным и безусловным началам, неприятие нормативности в эстетике, утверждение сложности и противоречивости человеческого духа, интерес к интуитивному и бессознательному, идея самоценности творческой личности как микрокосма - все это нашло свое место в интересе русского модернизма к Новалису.

Специфика модернизма состояла в том, что, с одной стороны, он был устремлением к небывалым ценностям, с другой - хотел подвести черту, дать последний синтез всего, что уже было. Из этого вытекала закономерность обращения к мировому культурному наследию, необходимость переосмысления его в свете актуальных жизненных задач. Требовалось пересмотреть самые основы бытия. Поэтому неизбежным был выход к ценностным истокам культуры, к таким ее пластам, как философия и религия. Активизировалось стремление к интимно-личностному проникновению в глубинный смысл христианской аксиологии. Все это было найдено у Новалиса.

В заключении диссертации подводятся итоги: перечисляются основные этапы и формы восприятия Новалиса в русской литературе, указываются возможные перспективы дальнейшего изучения рецепции творческого наследия немецкого поэта. В качестве основного еще раз подчеркивается вывод, что небольшое по объему, но глубокое по содержанию творчество Новалиса представляет интерес и как самостоятельный феномен, и по своему воздействию на иноязычную

культуру, являясь одним из звеньев в общем процессе развития всемирной литературы.

Основные положения диссертации отражены в следующие работах:

1. Миф в теории и практике раннего немецкого романтизма.//Тезисы итоговой научной конференции. Астрахань, 1991. - с. 206.

2. Основные этапы восприятия Новалиса в России. //Материалы XXIII зональной конференции литературоведов Поволжья: Литература и язык в контексте культуры и общественной жизни. Казань, 1992. - с. 34.

3. Русская судьба Новалиса.// IV Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры. М.,1992.- с. 115-116.

4. Новалис и Вяч.Иванов.// V Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры. М., 1993. -с * 115.

5. Гофман.//Хрестоматия по литературе в 2-х т., Астрахань, 1993 г, т.1, с.546-557.

6. Восприятие Новалиса и Констана русскими романтиками.// VII Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры. М.,1995. - с. 23-24. (Совместно с Н.Г.Калинниковой)

7. Новалис и русская философская поэзия.// VIII Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры. М. , 1996. - с. 151.

8. Новалис и русский футуризм.// IX Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры. М., 1997. - с. 219.

¿Ж