автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Сленг в современном коммуникативном пространстве

Полный текст автореферата диссертации по теме "Сленг в современном коммуникативном пространстве"

На правах рукописи

РЕДКОЗУБОВА Екатерина Анатольевна

СЛЕНГ В СОВРЕМЕННОМ КОММУНИКАТИВНОМ ПРОСТРАНСТВЕ: ДИСКУРСИВНЫЕ ПРАКТИКИ

Специальность

10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

9 ЯНВ ¿М

Ростов-на-Дону - 2014

005544387

Работа выполнена на кафедре теории и практики английского языка ФГАОУ ВПО «ЮЖНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Научный консультант - доктор филологических наук, профессор Агапова София Григорьевна

Официальные оппоненты: Волошин Юрий Константинович,

доктор филологических наук, профессор, ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный университет» / кафедра английской филологии, профессор

Кудинова Таисия Анатольевна

доктор филологических наук, доцент, ФГБОУ ВПО «Ростовский государственный строительный университет» / кафедра права, культурологии и психолого-педагогических дисциплин, профессор

Олянич Андрей Владимирович, доктор филологических наук, профессор, ФГБОУ ВПО «Волгоградский государственный аграрный университет» / кафедра иностранных языков, зав. кафедрой

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Пятигорский государст-

венный лингвистический университет»

Защита состоится «22» января 2014 года в 10.00 на заседании диссертационного совета Д 212.208.17 по филологическим наукам при ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет» по адресу: 344082, Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 33, ауд. 202.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет» по адресу: 344082, Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 33.

Автореферат разослан «21» декабря 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Григорьева Надежда Олеговна

Общая характеристика работы

Все более значительное место в современном коммуникативном пространстве занимает сленг, роль и степень влияния которого на литературный язык кардинально изменились. Как отмечают Н.Г. Московцев и С.М.Шевченко в предисловии к словарю американского сленга, «знание сленга помогает выглядеть во всех ситуациях понимающим, вовлеченным, а значит — заслуживающим уважения и интереса собеседником и партнером» [Московцев, Шевченко 2009: 28].

Сленг чрезвычайно важен для молодежи как генерационного социума. По мнению С. Г. Белоножкина, «... представитель студенческого социума, грамотно используя сленговые ресурсы, с успехом презентует себя остальным членам коллектива как человека с актуальным и современным мышлением и языком» [Белоножкин, 2010: 15].

Без знания сленга оказывается в значительной степени недоступным юмор, тиражируемый современными СМИ. В связи с этим представляется справедливым следующий вывод Ю.К.Волошина о том, что «нестандартная лексика, так же, как и остальная лексика, является лингвокультурным феноменом каждого развитого, живого, естественного языка», а единицы сленга являются носителями и трансляторами культурной информации», «таксонами культуры народа» [Волошин , 2000 : 7 — 9].

В отечественном и зарубежном сленговедении детально изучены многие общие и частные параметры сленга: охарактеризовано влияние субкультур на лексическую оформленность речи в соответствующих типах сленга (O.A. Ани-щенко, С.Г. Белоножкин, B.C. Елистратов, О.П. Ермакова, Е.Г. Борисова-Лукашенец, Е.Е. Матюшенко, В.М. Мокиенко, В.И. Новиков, Г.А. Судзилов-ский, В.В. Химик, L.Bauer, M.Bucholtz, B.K.Dumas, P. Guiraud, С. Eble, J.Lighter), определены лингвистически релевантные признаки сленга (Ю.К. Волошин, JI.A. Кудрявцев, М.М. Маковский, О.В. Олейник, И.В. Фищук, В.В. Хомяков, W. Labov, M.Lehnert, Е. Partridge) и его возможности для социальной идентификации языковой личности (Б.Л. Бойко, В.Д. Бондалетов, М.А. Грачев, Е.А. Земская, Т.А. Кудинова, Л.К. Ланцова, С.И. Левикова, М.И. Солнышкина, Л.Н. Татаринов, J.R. Rickford, D.P. Costello). Идеографическое описание субстандарта позволяет определить универсальность как признак подобных наименований, что детерминировано экстралингвистически общностью социальных установок носителей субстандарта в различных языках и сходством их деятельности. Хорошо известны пути пополнения сленга, детально представлены наиболее разработанные в субстандарте концепты, тематические и лексико-семантические группы (Е.И. Беглова, А.Н. Колесниченко, М.М. Копыленко, В.П. Коровушкин, H.A. Красавский, Д.С. Лихачев, С.А. Мегентесов, Т.Г. Никитина, В.Е. Перрон, C.B. Сидорков, J. Roth-Gordon, W.Whitman); подробно охарактеризованы сленговая метафора и сленговая фразеология (Э.М. Береговская, В.Б. Быков, H.A. Джеус, A.B. Дорошенко, H.A. Капранова, А.И. Марочкин, Т.С. Новикова, М.В. Оке, Л.О. Ставиньска, О.Б. Трубина), разработана - в теоретическом и практическом аспектах — лексикографическая проблематика (Х.Вальтер, Н.Г. Московцев, Т.В. Рябичкина, В. Салямов, М.Ю. Семенова, О.В.

Цибизова, С.М. Шевченко, И. Юганов, Ф. Юганова, R.L.Chapman, P. Dikson и мн. др.). Вместе с тем, в лингвистике субстандарта имеется немало проблем, требующих дальнейшей разработки.

Актуальность данной работы обусловлена следующими факторами: во-первых, в большинстве трудов сленг характеризовался с точки зрения его языковой закрытости от общества. Об этом свидетельствует, в частности, содержание субстандартной лексикографии: в ней практически нет опоры на письменные тексты, а немногочисленные иллюстрации, примеры сленгового словоупотребления - это записи речи информантов. Между тем, в современных коммуникативных условиях особый интерес представляет взаимовлияние подсистем общенационального языка, и прежде всего — литературного языка и сленга. Конечно, об этом взаимодействии тоже шла речь, прежде всего — в диахронии: отслеживалось, как сленгизмы частично усваиваются литературным языком, как субстандарт становится стандартом. Но этого явно недостаточно. На наш взгляд, интересное взаимодействие сленга и литературного языка осуществляется до и/или без этого перехода; это взаимовлияние как раз и основано на том, что носители языка четко представляют себе нестандартность сленга, разводят нормативное и противоречащее норме;

во-вторых, недостаточно изучена системность сленга, включая системность грамматическую;

в-третьих, современная языковая ситуация такова, что сленг не является ни исключительно, ни даже по преимуществу средством общения социальных низов. Ср. ставшие привычными в речи первых лиц государства (причем — в официальной ситуации!) слова типа кидалово, колбасить, мочить, тырить и под., то есть, возможности сленга в качестве важного компонента различных типов современной коммуникации еще предстоит изучить;

в-четвертых, необходимо уточнить функции сленгизмов в разнообразных дискурсах, в том числе и собственно дискурсивных практиках;

в-пятых, в связи с интенсивным развитием лингвокультурно ориентированных исследований важными оказываются проблемы этнокультурной специфики сленгизмов и способов их эквивалентной репрезентации во вторичных текстах.

Объектом исследования выступает сленг в современном коммуникативном пространстве.

Предметом исследования являются типологические признаки и функции современного сленга в дискурсивных практиках.

Материал исследования включает свыше 4000 контекстов использования сленгизмов в английском и русском, а в некоторых случаях и других языках, главным образом в синхроническом срезе. Данные контексты были отобраны из лексикографических источников, художественных произведений и материалов СМИ.

Цель исследования состоит в репрезентации сленга как системного, динамически развивающегося феномена и выявлении его функций в различных дискурсивных сферах современного коммуникативного пространства.

Достижение данной цели предполагает решение следующих задач:

1.уточнить статус сленга в современном коммуникативном пространстве;

2.уточнить специфику словообразования в сленге как подсистеме национального языка;

3.выявить основные тенденции развития сленга как языковой подсистемы;

4.выявить показатели грамматикализации сленга

5. определить функциональные особенности сленга как коммуникативного феномена в современной языковой ситуации;

6. обосновать корреляции типов дискурса и функций сленгизмов;

7.усгановить параметры использования сленга в различных дискурсивных практиках;

8. обосновать специфику функционирования сленга во вторичных дискурсивных практиках.

Методологической основой исследования послужили принципы системности (многовекторная репрезентация языковой системы и ее подсистем), исследования Ш.Балли, И.А. Бодуэна де Куртене, А.Мейе, А.А.Потенбни, Ф.де Соссюра, детерминизма (взаимообусловленность стандартных и субстандартных элементов языка) (работы В.М. Жирмунского, В.Л.Костомарова, Д.С.Лихачева, Д. Н. Поливанова).

Частнонаучной базой диссертации стали труды в области семиотики, когнитивной и антропоцентрической лингвистики (Ю.Д. Апресян, Э. Бенве-нист, А. Вежбицкая, Е. Курилович, Вяч. Вс. Иванов, Ю.М. Лотман, Ч. Моррис, Ч. Пирс, P.O. Якобсон), социолингвистики (3. Кёстер-Тома, М.А. Кронгауз, Р. Лакофф, Дж. Лич, Е.Д. Поливанов, Э. Пост, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин, B.McHale, R. Rathmayr и др.), теории дискурса и теории коммуникации ( С.Г. Агапова, Р. Блакар, X. Вайнрих, В.И. Карасик, В.Б. Кашкин, В.В. Красных, Ю.М. Лотман, М.Л. Макаров, A.B. Олянич, Д.А. Ольшанский, Г.Г. Хазагеров, D. Cameron, B.I. Wheeler), а также работы в области сленгологии ( Ю.А. Бель-чиков, Л.И. Баранникова, В.Д. Бондалетов, С.Г. Белоножкин, В.Б. Быков, К.А. Войлова, Ю.К. Волошин, A.C. Гердт, К.С. Горбачевич, М.А. Грачёв, Т.А. Гу-ральник, В.Д. Девкин, B.C. Елистратов, О.П. Ермакова, Е.А. Земская, H.A. Капранова, Т.А. Кудинова, Л.А. Кудрявцева, В.П. Коровушкин, С.И. Левикова

A.Т. Липатов, М.М. Маковский, Л.И. Мальцева, С.А. Мегентесов, В.М. Моки-енко, Т.С. Новикова, Т.Г. Никитина, О.П. Олейник, С.П. Палий, Э.А. Петру, М.Ю. Россихина, Р.И. Розина Г.А. Судзиловский, О.Б. Трубина, A.A. Хафизова,

B.В. Химик, В.А. Хомяков, А.Д. Швейцер, R.Antrobus,R.Baily,L.V. Berry, М. VandenBark, М. Haase, V. deKlerk, J. Lighter, J. Roth-Gordon E. A. Partridge, L. Soudek, N.Tweedle, T.Torn, H.Walter, W. Whitman и мн. др.).

Базовыми идеями считаем содержащиеся в теории B.C. Елистратова положения о том, что сленг «является сложнейшей и неотъемлемой частью не только любой человеческой жизни, человеческого поведения, но и всех атрибутов "высокой" культуры» [Елистратов, 1995: 592]; о том, что сленг может быть рассмотрен как система словотворчества, разновидность поэтики; о том, что в сленге осуществляется сложное взаимодействие языка и культуры. Как справедливо отмечает B.C. Елистратов, в сленге, несмотря на подчас «грубую» фактуру, «мы имеем дело с тонкой, деликатной материей» [Елистратов, 2000: 231].

Для достижения поставленной цели и решения частных исследовательских задач использовался комплекс методов:

- описательно-логические приемы сопоставления узуса и сленга;

- метод семантической и модальной экспликации речевых актов, содержащих сленгизмы;

- метод контекстуальной интерпретации роли сленгизмов и их лингво-культурологического истолкования;

- дискурс-анализ,

- лингвоэкологический подход к сленговым номинациям.

На защиту выносятся следующие положения диссертации:

1.В современном коммуникативном пространстве сленг, сохраняя в целом статус маркера границ «свое» - «чужое» выходит за пределы коллективного, социумно обусловленного, коммуникативного пространства, выполняет эту функцию уже применительно к коммуникативному пространству лингвокуль-турного сообщества, либо совокупности коллективных коммуникативных пространств различных социумов, в том числе и немаргинальных. При этом сленг маргинальных социумов как особый функциональный класс в данной подсистеме продолжает маркировать границы соответствующих коммуникативных пространств.

2.Современный сленг характеризуется имманентной системностью, одним из показателей которой служат типичные для него способы словообразования, словообразовательные гнезда и элементы. Так, в русском языке широко распространены лексические конденсаты с деривацией преимущественно прилагательных и существительных, а также дезаббревиатуры, выполняющие криптоллалическую и людическую функции. Типичными для русского сленга являются суффиксы -дзе, -ак(-як), -ан, -ар и словообразовательные гнезда типа бурый - буреть - прибуреть - обуреть - забуреть - бурнуть - бурость. В английском сленге употребляются лексические конденсаты и слова с формантами Мс, man, boy, -ее, а также слова, образованные по модели русского заимствования sputnik.

3.Основные тенденции развития сленга являются общими для этой подсистемы в национальных языках. Можно говорить о внешних и внутренних тенденциях развития сленга. Для сленга в целом характерна внешняя тенденция к расширению сферы использования в коммуникативном пространстве, своеобразная коммуникативная экспансия, усиление влияния на литературный язык, а также внутренняя тенденция к грамматикализации. Эти тенденции являются взаимоопределяющими. Экспансия сленга детерминирует необходимость спецификации сленга и на грамматическом уровне, а грамматикализация в определенной степени облегчает функционирование сленга в ранее не характерных для него дискурсивных практиках.

4.Сленгу как системному образованию присуще не только лексико-семантические, но и определенные грамматические характеристики, свидетельствующие о наличии тенденции к грамматикализации субстандарта. К их числу относятся следующие: большое количество слов группы pluralia tantum и собирательных существительных, класс которых постоянно пополняется в сленге,

наличие собственно-сленговых междометий, включая междометия-эвфемизмы с четкой дифференциацией между эмоцианалыю-положительными и эмоционально-отрицательными; отсутствие собственных служебных слов, незначительное количество имен собственных, редкое употребление числительных, возможность вхождения в сленг только одной из словоформ грамматической парадигмы, наличие в русском сленге большого числа слов категории состояния и единиц, не имеющих форм словоизменения, наличие в английском сленге слов, не принадлежащих ни к одной части речи из-за расхождения между формой и функцией (нарративные средства), наличие в британском сленге такой формы представления актуального содержания, как рифма, наличие этноспе-цифических конструкций и моделей общения (в английском сленге это реактивные и вопросно-ответные диады, конструкции с двойным отрицанием, с отрицанием ain't, вопросительные конструкции, структурированные как повествовательные, повелительные конструкции, в которых объект волеизъявления используется как подлежащее, конструкции, в которых опускается глагол-связка to be для придания высказыванию оскорбительной тональности.

5.Важным качеством современной коммуникации является усиление степени коллоквиальности публичного дискурса, особенно актуализирующейся в условиях возникновения серьезного уровня энтропии, связанного с ослаблением контроля государства за словоупотреблением и уменьшением авторитета художественной литературы. В подобной ситуации неравновесности языковой системы сленг особенно активно проникает в те сферы коммуникации, которые традиционно обслуживались книжной разновидностью языка, как это имеет место в отечественной лингвокультуре, в которой ситуация с нормативностью осложняется особенностями отечественной истории, обусловливающими повышенное неприятие нормы (норма, неизбежно связанная с запретом и принуждениями, ассоциируется с советским опытом, цензурой и даже тоталитаризмом).

6. К числу сленгонасыщенных дискурсов относятся современные бытовой, научно-популярный, газетно-публицистический (в его разновидностях), рекламный и Интернет-дискурсы, в рамках которых сленгизмы выполняют следующие функции: фатическую, текстообразующую, просветительскую (педагогическую и одновременно терапевтическую), криптоллалическую, людиче-скую, экспрессивную, персуазивную и манипулятивную функции, также функции привлечения внимания и обеспечения языковой экономии.

7. Сленгизм, включенный в художественное произведение, способствует созданию художественного образа, документальной точности, созданию контраста с помощью сравнения, основанного на использовании сленгизма, выполняет эзотерическую функцию, участвует в создании хронотопа, стилистического контраста высокого и низкого, комического эффекта, каламбура, пародии, позволяет достичь интенсификации смысла. Игра с субстандартом осуществляется в нескольких вариантах: 1.переключение со стандарта на субстандарт, 2.травестирование высокого (перевод высокой поэзии на сленг или грубое просторечие), 3. «перевод» известных текстов с помощью сленгизированных англицизмов.

8. Важнейшим признаком современного сленга выступает его этноспе-цифическая кодированность, напрямую зависящая как от социальных факторов, так и от места его происхождения в сочетании с ареалом его распространения. В Великобритании этноспецифика сленга проявляется в наличии большого числа сленгизмов, характерных для диалектов Британских островов, в Северной Америке черный сленг является источником лексем и фразеологизмов, описывающих процесс табакокурения и потребления наркотиков, сексуальной невоздержанности. Характерной чертой афроамериканского сленга выступает его тенденция к своеобразному кодированию и декодированию пороков, связанных с сексуальной свободой, а также к конфликтности. Австралийские слен-гизмы номинируют особенности жизни и быта как обитателей аборигенной Австралии и сельского населения (бушменов), так и каторжан, солдат, при этом австралийский сленг характеризуется ироничной семиотизацией явлений окружающего мира. Русскому сленгу свойственна амбивалентность в силу высокой зависимости коммуникации от контекста.

9. При использовании во вторичных дискурсивных практиках сленг должен передавать дух, ментальное и языковое своеобразие текста, сохранять эмоционально-стилистическую окраску оригинала, обеспечивать равнозначный коммуникативный эффект. Для достижения этого используются языковые единицы, имеющие в структуре значений семы, аналогичные семам оригинала, при этом сленгизмы исходного текста замещаются экспрессивными инвективами, общеязыковыми интенсификаторами и разговорными единицами, включая просторечие (горизонтальная компенсация), передают отклонения от нормы в языке оригинала элементами различных уровней языка вторичного текста, используют описательный перевод (вертикальная компенсация). Во вторичных дискурсивных практиках учитывается прагматику новизны и устаревания сленга, а также возраст людей, использующих сленг.

Научная новизна заключается в следующих основных аспектах: сленг впервые рассматривается как системное функционально-лексическое образование, представленное единицами различных уровней языковой системы от междометия до текста; выявляются грамматические параметры сленга, что позволяет преодолеть представление о нем лишь как о лексическом, периферийном образовании; описываются дискурсивно-детерминированные функции сленгизмов, реализуемые за пределами общения группы носителей субстандарта, в том числе в художественных произведениях; впервые сленг рассматривается как персуазивное, манипулятивное, художественно-изобразительное и когезивное средство; выявляется этнокультурная специфика сленга в англоязычном (британском, американском, австралийском, новозеландском и т.д.) и русскоязычном социумах; устанавливаются способы репрезентации сленгизмов во вторичных дискурсивных практиках при межкультурной коммуникации.

Теоретическая значимость работы заключается в расширении представлений о сущностных характеристиках сленга, их систематизации, взаимодействии сленга с языковым стандартом в целом и в условиях неравновесной языковой ситуации в тексте. В диссертации выявляются функционально-прагматические особенности сленга, уточняются тенденции развития сленга

как целостной языковой подсистемы, обосновываются корреляции сленга и типов дискурса, рассматривается специфика репрезентации сленга в различных дискурсивных практиках. Работа вносит вклад в разработку проблемы прагматического потенциала сленгизмов во вторичных текстах. Проведенное исследование позволяет сделать определенные прогнозы относительно развития основных стратегий современной коммуникации.

Практическая ценность работы состоит в возможности использования ее результатов в курсах общего языкознания, социолингвистики, прагмалин-гвистики, межкультурной коммуникации, лексикологии, стилистики, теории и практики перевода, элективных курсах по проблемам лингвокультурологии, коммуникативистики, сленгологии, а также в лексикографической практике, в частности в субстандартной лексикографии, основным недостатком которой сегодня является абсолютная опора на материал полевых исследований, на записи устной речи и практически полное отсутствие в документирующей части материалов литературного языка, с которым сленг активно взаимодействует.

Апробация полученных результатов осуществлена в 57 публикациях научного и научно-практического характера, в том числе в 3 монографиях, 15 статьях, в изданиях, рекомендованных ВАК РФ, а также в докладах на следующих международных конференциях: «Язык, личность и общество в современном мире» (Болгария, 2008, 2010, 2012); Крымский лингвистический конгресс (Украина, Крым, Ялта, 2009) «Язык, культура, общество» (Москва, 2009); «Язык. Дискурс. Текст» (Ростов-на-Дону, 2005 - 2012 гг.); «Актуальные проблемы современной лингвистики» (Ростов-на-Дону, 2005); «Коммуникативная парадигма в гуманитарных науках» Ростов-на-Дону, 2008 г.), «Русский язык как средство межкультурной коммуникации и консолидации современного общества» (Оренбург, 2007 г.) «Лингвистика: традиции и современность» (Ростов-на-Дону, 2009 г.), «Прагмалингвистика и практика речевого общения» (Ростов-на-Дону, 2009 г.); «Севастопольские Кирилло-Мефодиевские чтения» (Украина: Севастополь, 2013); на трёх научно-методических конференциях в Донском юридическом институте «Личность, речь и юридическая практика» (2003, 2004, 2007 гг.).

Структура диссертации определяется целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографии, списка использованных словарей и справочников, а также перечня источников языкового материала.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность исследования, определяются его объект, предмет, цели и задачи, материал, методологическая база; формулируются научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы; излагаются основные выносимые на защиту положения, отражается апробация результатов.

В главе I «Сленг в системе общенационального языка» рассматриваются проблемы определения специфики дихотомии «стандарт/субстандарт» в аспекте экологии культуры и экологии языка; демаркации значимых для исследования понятий «субстандарт», «социолект», «арго», «жаргон», «сленг»; уточ-

няется соотношение сленга и дихотомии экономии/избыточности; сленг рассматривается как фактор развития литературного языка; предложена уточненная трактовка понятия «коммуникативное пространство», позволяющая выявлять и описывать различные языковые единицы и классы единиц с учетом их статуса и функций в современном коммуникативном пространстве.

Проведенный в данной главе анализ состояния лингвистической мысли имел целью не обозрение всего многообразия позиций по обсуждаемым вопросам в трудах отечественных и зарубежных ученых, а выявление типовых подходов и решений. Восприятие реальности, как известно, представляет собой совокупный результат как индивидуальных, так и социальных процессов и опосредовано языком, избирающим, формирующим и трансформирующим опыт индивида и социума. Таким образом, язык задает интерпретативную рамку опыту. Реальность и информационный мир находятся в отношениях взаимоопределения и взаимовлияния, а, следовательно, выбор и использование языковых единиц, в том числе субстандартных (сленговых) определяются не только принципами речевого взаимодействия, но и мировоззрением (мировидение) в целом.

Приобщение сленгологии к парадигме идей лингвистической экологии обусловлено представлениями о «вредоносности» субстандарта, его деструктивном влиянии на языковую ситуацию. И хотя роль сленга далеко не так однозначна, считаем, что рассмотрение сленга в аспекте новой экологической парадигмы актуально, поскольку способствует формированию высоких «экологических стандартов» коммуникации. Понятие экологии становится актуальным, когда ощущается противопоставление, даже конфликт между сиюминутными, краткосрочными потребностями и потребностями длительными. Адекватный в таком ракурсе подход к языку состоит в реализации общеэкологического принципа сохранения всего достойного. Экология языка, как отмечают исследователи, закономерно требует воспитания его носителей, в том числе и с точки зрения коммуникативного поведения, овладения устойчивыми навыками лингвистической культуры, и в значительной мере семантической и риторической культуры. Удачное (в границах отдельной ситуации) использование сленга, соответствуя «ближней прагматике» (то есть конкретным коммуникативным целям), негативно отражается на «прагматике дальней», то есть не способствует окультуриванию публичного коммуникативного пространства. В свете идей экологии языка (при расширительном понимании проблемы) одной из «болевых точек» оказывается экологически грамотное отношение к субстандарту вообще и сленгу в частности.

Негативное отношение к активизации сленга в современной лингвистике сменяется определением этого процесса как объективного, обусловленного процессами либерализации общественной жизни. Исключительно разговорный характер сленга и его позиция субстандарта в современной коммуникации в определенной мере нивелируется своеобразной экспансией сленга, его использованием в ранее не типичных для него дискурсивных практиках, а, следовательно, возрастающим влиянием на литературный язык.

Сленг, будучи изначально приметой закрытого сообщества, может стать в значительной своей части достоянием общего употребления, превратиться в полностью дешифруемый код. Генеральное направление развития сленга состоит, с одной стороны, в дальнейшей дискретизации в локально-территориальном и профессионально-корпоративном планах, а с другой — в интеграции в рамках общего сленга.

Для современных лингвокультур характерно расширение естественной сферы бытования сленга, его экспансия в письменные формы коммуникации. Проницаемость литературного языка для сленгизирования проявляется не только в диахронии и не только в связи с изменением статуса отдельного сленгизма, но и в синхронии, на уровне текста и дискурса. Соответствие сленгизмов в литературном тексте риторической категории уместности обусловлено особенностями сленговых номинаций и, прежде всего, их связью со спецификой социально-институциональных условий жизни, с эмоциогенными областями социального бытия.

Наблюдения над сленгизмами показывают, что многие из них коррелируют с понятиями языковой моды и престижа, а некоторое способны даже претендовать на роль «ключевых слов эпохи», то есть лексических маркеров, репрезентирующих ключевые концепты, которые находятся в фокусе социального внимания.

Для современного гуманитарного знания характерен повышенный интерес к феномену коммуникативного пространства, а также выявлению специфики функционирования единиц или классов лингвистических единиц в коммуникативном пространстве. В современных гуманитарных науках сосуществуют две трактовки самого понятия коммуникативного пространства: широкая и узкая. Широкая трактовка позволяет определять коммуникативное пространство как пространство, в котором осуществляется коммуникация.

Подходы к исследованию и описанию феномена коммуникативного пространства в современном гуманитарном знании можно подразделить на:

1. общегуманитарные (социологический, культурологический, философский);

2. интегративные по природе (лингвофилософский, лингвокоммуника-тивный, коммуникативно-когнитивный, коммуникативно-прагматический, ког-ниолингвистический, лингвокогнитивный, лингвопрагматический и др.);

3. лингвистические (текстовый, дискурсивный и др.).

Т. А. Воронцова с учетом коммуникативно-прагматического подхода предлагает рассматривать коммуникативное пространство как «зону реальных и потенциальных контактов каждого из участников коммуникации с точки зрения говорящего (адресанта)» [Воронцова,2009: 13]. Г.Г. Почепцов, определяя понятие коммуникативного пространства как базовое для теории коммуникации, отмечает, что в его рамках «реализуются все коммуникативные дискурсы» [Почепцов, 2001: 294]. В работах М.Б. Гаспарова коммуникативное пространство рассматривается по отношению к тексту, в том числе художественному.

Представители лингвокультурологического направления предлагают собственные подходы к анализу когнитивного и культурного пространства, эти

подходы, на наш взгляд, могут успешно экстраполироваться и на коммуникативное пространство. Если рассматривать коммуникативное пространство как феномен, не только включающий когнитивное и культурное пространство, определяющий их конкретную проекцию, но отражающий способы и средства репрезентации различных единиц, структурирующих эти пространства, то вполне логичным представляется применение принципов описания структуры когнитивного и культурного пространства и к коммуникативному.

В результате можно предложить следующую структуру коммуникативного пространства: 1) универсальное коммуникативное пространство, которое предполагает отражение универсальных принципов коммуникации для представителей человечества вообще, как вида; 2) коммуникативное пространство лингвокультурного сообщества; 3) коллективное коммуникативное пространство, которое является социумно обусловленным. Этот уровень коммуникативного пространства представлен множеством элементов: коллективных пространств может быть столько, в сколько социумов входит индивид, либо столько, сколько социумов представлено в лингвокультурном сообществе/ сообществах при осуществлении, например, межкультурной коммуникации; 4) индивидуальное коммуникативное пространство. Индивидуальное коммуникативное пространство закономерно включает сегменты всех других коммуникативных пространств. Кроме того, на наш взгляд, можно выделить особые виды коммуникативного пространства, которые либо находятся в зоне переходности между коммуникативным пространством лингвокультурного сообщества (КПЛС) и универсальным коммуникативным пространством, либо служат средством дополнительного структурирования КПЛС. К коммуникативным пространствам первой разновидности предлагаем относить коммуникативное пространство совокупности близкородственных лингвокультур (например, славянских), а также определяемые геополитическими факторами более крупные коммуникативные пространства, которые соотносимы с традиционно выделяемыми в социолингвистике Западным и Восточным стандартами. Внутри коммуникативного пространства лингвокультурного сообщества также можно выделить коммуникативное пространство этноса или этнической группы, если лингвокультура при обязательной общности языка и культуры, по своей сути, является полиэтнической. Также можно говорить, по нашему мнению, о региональных проекциях лингвокультуры. Эти виды коммуникативных пространств являются значимыми при межкультурной и межэтнической коммуникации, в силу сложности формирования требуют анализа не только в синхронии, но и в диахронии. Тот или иной класс единиц может быть в разной степени представлен в конкретном виде коммуникативного пространства.

Коммуникативные (информационные) потоки коррелируют не только с типами дискурса, но и с дискурсивными практиками. Для каждого типа дискурса характерен определенный набор дискурсивных практик. Можно выделить доминантные для типа дискурса дискурсивные практики. Предлагаем рассматривать дискурсивную практику как совокупность языковых единиц, избираемых в соответствии как с коммуникативными стратегиями, так и с тактиками.

Предположительно, опираясь на уже традиционные трактовки дискурсивных практик, предложенные в работах М.Фуко, Ж. Дерриды, Ю. Кристевой, можно говорить и о доминантных дискурсивных практиках эпохи, в том числе характерных как для лингвокультурного сообщества (и его коммуникативного пространства), так и для коммуникативных пространств иного, более высокого уровня. Если рассматривать дискурсивные практики как результат взаимодействия различных сегментов коммуникативного пространства и конкретных языковых единиц (либо классов единиц), то представляется возможным описание в рамках конкретных дискурсивных практик специфики различных по статусу феноменов, в том числе комплексного описания сленга и функционирования сленгизмов в различных языках.

В главе II «Сленг как экзистенциональная форма языка: степень автономности» предлагается комплексное рассмотрение проблем степени автономности сленга как собственно лингвистического и коммуникативного феномена с учетом специфики словообразования и грамматикализации сленга. Обосновывается статус грамматики сленга в системе языка и речи.

Непротиворечивая лингвистическая интерпретации возможна только на основе комплексного анализа языковой единицы, класса единиц, языковой подсистемы. И только разноуровневая, многоаспектная характеристика сленга как системы может пролить свет на его структурно-семантические, функциональные и прагматические особенности. Сленговая единица является репрезентантом практически всех уровней языка: лексического, так как отражает и фиксирует определённые знания об объекте, грамматического - как реализация определённых правил использования в тексте; она всегда обладает яркой прагматикой — оценочным содержанием и эмоциональной окраской.

В сленге детально представлены те классы, которые в литературном языке иногда считаются малопродуктивными или даже непродуктивными. Так, реликтовой и непополняемой группой иногда называют разряд собирательных имен существительных. В связи с этим обращает на себя внимание обилие собирательных имен в сленге (как правило - имеющих негативную коннотацию) и тенденция к пополнению данной лексико-семантической группы.

Традиционное мнение о том, что грамматика сленга отличается от грамматики литературного языка только упрощенностью, отнюдь не исчерпывает реальной картины. Априори предполагается, что система частей речи в сленге должна повторять соответствующие образования в общем языке. Однако можно указать па отличную от литературного языка частеречную стратификацию: выявлены части речи, характерные для сленга, и редкие в нем. Кроме того, выявлены функциональные различия для отдельных элементов таких классов единиц. Так, в современном английском сленге не типичны числительные, однако нумерологемы-сленгизмы используются как вторичные продукты категоризации: восприятие собственно объекта и его соотношения, различных связей с другими объектами доминирует над восприятием характеристик образа (как качественных, так и количественных). Как оказалось, отдельные грамматические классы могут быть представлены в сленге намного обширнее, чем в литературном языке: слова категории состояния (безлично-предикативные наречия) чрез-

вычайно характерны для современного молодежного сленга в русском языке. Очевидно, они нужны сленгу для обозначения физического, психического, в том числе и эмоционального состояния индивида - эта та область, которую сленг предельно детализирует.

В сленге широко распространены междометия, характерной чертой которых является то, что они (в отличие от недифференцированных общеязыковых междометий типа ах, способных передавать самые разные эмоции - от восторга до отчаяния) достаточно четко делятся на положительные и отрицательные по семантике. Отмечено значительное число междометий - сленгизмов, функционирующих в американском дискурсе. Лексикографическая фиксация междометий в словарях сленга позволяет говорить о системной характеристике данных единиц, а также об облигаторности позитивных и негативных коннотаций для элементов данного класса.

Так как сленг является подсистемой общенационального языка, то в нем закономерно представлены основные грамматические категории литературного языка. При этом отмечается некоторая специфика их функционирования.

В сленге происходит изменение соотношения грамматических и лексико-граммагических классов. Этот процесс характерен для сленга как элемента различных литературных языков, однако степень его значимости различна. Степень проявления процесса определяется спецификой грамматического строя конкретного языка либо территориального варианта.

Так, британский, австралийский, новозеландский сленг по грамматическому строю практически не отличается от литературного языка, исключение составляет структурная специфика британского рифмованного сленга как ак-туализатора категории информативности.

В американском сленге отличия касаются как структуры, так и семантики. В американской лингвокультуре как специфическую для сленга тенденцию можно отметить формирование особого грамматического класса структурно-семантических модификаторов, которые представляют собой единицы, сочетающие признаки служебных слов (например, частиц) и так называемых лек-сий. В русском языке подобные употребления характерны для лексий «как бы», «типа». Однако такое использование не выходит за рамки стандарта, единицы не включаются в структуру собственно сленга.

В русском сленге расширяется состав класса собирательных существительных.

Грамматикализация сленга представлена и на синтаксическом уровне. Так, для американского сленга характерно использование специфических реактивных вопросно-ответных диалогических единств, маркирующих, как правило, согласие/несогласие. Подобные конструкции представляют собой реакции-клише, ответ на реплики.

Особый случай представляют конструкции с редукцией: а) вспомогательного глагола в вопросительных конструкциях. Подобные синтаксические конструкции, по сути, представляют собой структурную модификацию соответствующих единиц литературного языка, однако отличаются от них функционально-коммуникативным и прагматическим потенциалом. Они могут выступать в

качестве маркеров коммуникативной дистанции, как правило, их выбор определяет стремление коммуниканта сократить эту дистанцию. Конструкции с редукцией вспомогательного глагола вполне отвечают тенденции к экономии речевых усилий, но могут расцениваться негативно с точки зрения норм литературного языка. При этом они могут выступать как интенциональные, коммуникативно оправданные, использоваться в различных дискурсивных практиках; б) глагола-связки to be в конструкциях с семантикой характеризации, построенных по обобщенной схеме: указать на лицо - характеристика лица. Подобные конструкции отличаются от единиц литературного языка степенью экспрессивности, а также, как правило, негативными коннотациями характеризатора. Негативная оценочность может быть узуальной или приписываемой говорящим в конкретной коммуникативной ситуации.

Также для американского сленга характерны избыточные с точки зрения литературной нормы конструкции. К ним можно отнести, например, конструкции с двойным отрицанием, их можно рассматривать как структурно-семантические модификации синтаксических единиц литературного языка.

Этимологически все рассмотренные конструкции связаны с black slang, однако в современном коммуникативном пространстве они вышли за пределы этой разновидности сленга, а отдельные единицы вошли в разговорную речь, то есть, по сути, в зону стандарта, что является следствием общей экспансии сленга, а также отражает тенденцию к демократизации языка.

Американский сленг обладает спецификой, позволяющей говорить о тенденции формирования грамматики сленга. В большей степени изменения касаются синтаксических конструкций с обобщенной семантикой негативной оценки, либо используемых в негативно оцениваемой говорящим ситуации.

Общепризнанным является факт ориентации сленга на заимствования. Для русского сленга характерна экспансия заимствований из языков аналитического типа, в первую очередь из английского. Полагаем, что в таком случае грамматические признаки встраиваемых в систему языковых единиц оказывают влияние и на систему сленга в целом, что приводит к усилению его аналитизма. В силу особой динамичности данной подсистемы языка и активного взаимодействия с системой литературного языка этот параметр оказывается дополнительным фактором, актуализирующим аналитические тенденции в русском языке. Так, в русском сленге отмечено увеличение числа слов категории состояния. Кроме того, аналитический способ представления грамматической семантики является более динамичным и соответствующим принципу экономии языковых и мыслительных усилий, что коррелириует с категориальными характеристиками сленговых языковых единиц.

Наблюдения относительно слов категории состояния позволяют говорить об увеличении в русском молодежном сленге количества слов, не имеющих форм словоизменения. Рост аналитизма неизбежен в молодежном сленге, который ориентируется, в том числе и на заимствования из языков с аналитической системой (в первую очередь — из английского).

Особенности семантики сленгового слова диктуют наличие тех или иных грамматических свойств соответствующих единиц. Сленговые особенности об-

наруживают себя в виде нехарактерных для литературного языка словообразовательных моделей; в разработанности одних лексико-грамматических разрядов и «опустошенности» других. Лексическую систему правомерно рассматривать в тесном единстве со словообразованием, морфологией и синтаксисом: от способа словообразования зависит тип словоизменения, от востребованности тех или иных частей речи зависят характерные синтаксические конструкции. Закрепиться в сленге может один элемент грамматической парадигмы, при этом конкретная грамматическая форма фиксируется как сленгизм в комплексе с особой семантикой и прагматикой), например, краткое причастие схвачено, безличная форма глагола заклиншо;

Американское сленгизованное общение обеспечивается этноспецифиче-скими конструкциями и структурами как инструментами кодирования / декодирования в рамках лингвосемиотического пространства коммуникации сложившегося этноса американцев, редкими для британского этноса. К таким конструкциям относятся широко представленные в американском сленге реактивные диады суждения, согласия / несогласия, вопросно-ответные диады, конструкции отрицания с ain't, конструкции двойного отрицания с ain't, вопросительные конструкции, структурированные как повествовательные и насыщенные сленгизмами, специальные вопросы, в письменной фиксации речи, не имеющие индикации вопросительности (nointerrogativemark), обладающие упрощенной структурой и фонографически просторечные. Как этноспецифичные для американского сленга отмечены также конструкции повелительного наклонения, в которых объект волеизъявления используется в качестве подлежащего; конструкции с опущением глагола-связки to be для придания высказыванию оскорбительной тональности; конструкции повелительного наклонения с опущением коннектора and между двумя глаголами.

В современном сленге Великобритании реализуется такое специфическое формальное средство представления актуального содержания, как рифмованный сленг, значительное число выражений которого декодировано повседневным и широким словоупотреблением.

Представляется возможным говорить о специфике взаимодействия грамматических систем сленга и литературного языка. Этот процесс характеризуется двунаправленностью и взаимообусловленностью: грамматическая система сленга, усиливая тенденции к аналитизму, в основном принимает грамматические категории и формы литературного языка. Грамматическая система сленга модифицируется под влиянием грамматической системы конкретного языка или варианта языка.

Анализ грамматикализации сленга позволяет определить специфику его функционирования в современном коммуникативном пространстве

В главе III «Сленг и эффективная коммуникация» толерантность современной нормативности рассматривается как основа функционирования сленга; сленг анализируется комплексно, полиаспектно как мировоззренческая и языковая подсистема, выявляется специфика сленга с учетом таких параметров, как толерантность/ интолерантность; обосновывается наличие корреляций типов дискурса и функций сленгизмов; выявляются общие и специфические за-

кономерности репрезентации и функционирования сленга в дискурсивных практиках; устанавливаются типы сленгонасыщенных дискурсов в современном коммуникативном пространстве; определены особенности использования контрастных по интенциям адресанта коммуникативных стратегий убеждения и манипуляции в сленгонасыщенных дискурсах с учетом прагматических характеристик сленгизмов.

Понятие толерантности, введенное в широкий научный обиход, дает возможность рассматривать языковую норму не только в собственно лингвистическом, но и в социальном аспекте. Тип нормативности, при котором из словаря исключались лексические единицы и значения, не считавшиеся нормой, уступил место более толерантной подаче материала. Узко нормативный подход связан с неизбежным отрывом от реальной речевой практики, что само по себе в известной мере подрывает доверие к нормализаторской практике. Широкая известность терминологического сочетания «толерантность нормы» указывает на осознание открытости литературного языка внешним влияниям, его способности активно привлекать (и отчасти — осваивать) субстандарт в зависимости от целей и условий коммуникации.

Система включает элементы двух рангов. Элементы 1 ранга: толерантность — норма - сленг. Элементы 2 ранга; толерантность/интолерантность. Толерантность выступает как характеристика внутреннего пространства сленга. Интолерантность представлена во внешнем коммуникативном пространстве.

Наблюдения за языком СМИ позволяют сделать вывод: невозможно говорить о его единстве (например, на уровне функционального стиля). Характерная примета времени — многожанровость языка СМИ, в рамках которого выделяется ряд интенсивно взаимодействующих дискурсов, где практически нет никаких тематических ограничений на использование сленгизмов, которые все чаще используются без комментариев, пояснительных замечаний и кавычек (что отражает толерантное отношение к ним и известную привычку). Проницаемость различных, некогда далеких друг от друга подсистем языка (политический дискурс - бытовой дискурс — сленг) определяет многообразие языковых средств, используемых СМИ. Активизация сленга в массмедийной коммуникации объясняется тем обстоятельством, что дискурс нейтрального информирования сегодня не является ведущим для современных медиа.

Важное качество современной коммуникации — усиление степени коллок-виалыюсти публичного дискурса, что в свою очередь обусловливает активное проникновение единиц сленга. В современном коммуникативном пространстве признается допустимым открытое выражение негативной оценки поведения собеседника, высокая степень экспрессивности при выражении несогласия, обосновании собственной позиции и осуждении позиции собеседника по обсуждаемым проблемам. Следует отметить также характерную для современной коммуникации активизацию инвектив, для которых не регулярным является использование различных языковых средств дискредитации собеседника, в том числе не входящих в состав собственно литературного языка, не предусмотренных языковой и культурной нормами. Происходит процесс детабуизации гру-бопросторечной лексики, а также экспрессивно оценочных сленгизмов. Регу-

лярность использования подобных единиц приводит к расширению сфер их употребления, практически общеупотребительности, что, в свою очередь, существенно отражается на степени терпимости общества к такого рода единицам. Формирование достаточно высокой степени языковой толерантности обусловлено в той или иной мере и современной лексикографической практикой. В современном коммуникативном пространстве в результате увеличения коммуникативной свободы, в том числе и в выборе экспрессивных языковых средств, изменяется также система табуированных тем, а также стратегии и тактики их обсуждения, встраивания в сам процесс коммуникации. Анализ языкового материала убедительно подтверждает, что сленгизмы культивируются уже не только в среде, которая их сформировала, но далеко за ее пределами. Из узуальных единиц некоторых социальных групп сленгизмы превратились в ресурс, целенаправленно используемый для усиления эффективности коммуникации. Расширились социальная сфера использования сленга и его возможности выступать в качестве экспрессивного компонента речи. Сленгизмы в литературном языке востребованы в качестве средства выполнения определенных функций и решения ряда задач, в том числе и политических.

Сленг способствует реализации фатической функции в коммуникации, то есть служит для установления, поддержания и завершения коммуникации.

Сленговые единицы (наряду с просторечием) помогают реализовать в политическом дискурсе стратегию приближения к широким народным массам, которую можно охарактеризовать как манипулятивную. Активизация сленгиз-мов в правительственно-чиновничьей среде не может быть отнесена к позитивным явлениям не только в связи с идеями экологии языка, а прежде всего потому, что не способствует ясности речи (а именно этого в первую очередь ждут от политика и чиновника).

Использование сленгизмов в публичном дискурсе, в том числе в речи политика, коррелирует с понятием гумиляции — низкого стиля, суть которого состоит в использовании сниженной лексики. Чаще всего коллоквиализация, тем более — гумиляция носят популистский характер, создавая имидж «своего парня», особенно в тех случаях, когда требуется «народная» критика какого-либо явления.

Молодежный сленг в рекламе, имеющей молодежную целевую аудиторию, также выполняет не столько информативную, сколько манипулятивную функцию. Сленг сам по себе означает двойное кодирование, и поэтому сленгизмы мало пригодны для целей аргументативного убеждения.

Сленгизмы в большинстве случаев обеспечивают экономию речевых и мыслительных усилий, динамичную коммуникацию. Но экономия не есть единственный принцип кодирования в языке, принцип экономии может нейтрализоваться влиянием различных конкурирующих тенденций - принципом избыточности (определяющим и с увеличение разнообразия) или иконичностью в языке, что также находит отражение в сленговых номинациях.

В главе IV «Нарративные стратегии использования сленга в литературном языке» проанализировано функционирование сленга в различных дискурсивных практиках; уточняется специфика репрезентации сленга в художест-

венном дискурсе с учетом гармони и дисгармонии; выделяется и описывается эзотерическая функция сленга; обосновывается статус сленгизмов как фондовых и контекстуальных экспрессем; рассматриваются проблемы понимания и каламбурного использования сленга с учетом переключения кода, омонимия сленга и узуса.

«Инвентаризация» дискурсивных возможностей сленгизмов показала их огромную роль во всех типах дискурсов. Сленгизмы в массе своей утратили закрепленность за речевой практикой ограниченных социальных групп, перестали выполнять только функции, значимые внутри группы (выступать знаком принадлежности к группе, намеренно скрывать от посторонних значимую для членов группы информацию и под.), и приобрели ряд нарративных и поэтоло-гических функций в литературных текстах.

Наравне с общими сленгизмами специальная сленговая лексика употребляется в соответствующих тематических текстах, отражающих определенный сегмент действительности. Сленгизм, будучи нетривиальным знаком или совокупностью знаков, как никакой иной вербальный инструмент, позволяет успешно выполнять ряд коммуникативных задач. С помощью сленгизмов отправитель речи расставляет совершенно определенные ценностно-смысловые координаты времени и места, формирует хронотоп текста. Именно сленг и просторечие используются в качестве имплицитного средства создания хронотопа художественного текста, его пространственно-временной локализации.

Сленгизмы по преимуществу представляют собой креативные экспрессе-мы: в их семантике отражается не столько сам денотат, сколько отношение к нему участников коммуникации. Именно поэтому сленгизмы наиболее пригодны для передачи эмотивной оценочности, образности. Общеязыковые экспрессивные единицы, участвующие в порождение комических смыслов, нередко снабжаются словарными пометами шутп,, ирон., сленгизмы же, если и включаются в общие толковые словари, то помечаются только как субстандартные (жарг., кримин., школьн., студ.). Между тем, многие из единиц сленга выполняют функцию «фондовых экспрессем». Помимо фондовых экспрессем, сленг «поставляет» и такие единицы, которые приобретают особую экспрессивность только в контексте, при этом нередко наблюдается изощренное вплетение иронического смысла. Комический эффект нередко возникает в результате значимого расхождения между типовым (ожидаемым, стандартным, литературным) способом выражения и данным (неожиданным, субстандартным, сленговым).

Игра с субстандартом занимает сегодня одно из первых мест в системы игровых средств и осуществляется в нескольких вариантах. 1. переключение со стандарта на субстандарт; 2. травестирование высокого (перевод высокой поэзии на сленг или грубое просторечие) 3. «перевод» известных текстов с помощью сленгизированных англицизмов. Если последний прием отчасти потерял свою актуальность, которую он имел в 80-90-х гг. XX в., то первые два приема частотны и в самых современных текстах XXI в.

Для ряда субстандартных образований криптолаллия была характерной приметой, что определялось конспиративным стилем общения носителей субстандарта. Сленг, как кодированная коммуникация, недоступная «непосвящен-

ному», используется вне пределов герметической группы, применяется в литературном языке как средство эзотерики.

Типичный игровой прием с участием сленгизмов - это сознательный выбор омонимичных слов, когда наложение узуального и субстандартного значений способствует достижению разнообразных коммуникативных эффектов -передачи иронии, сарказма или просто интенсификации смысла. Омонимия узуса и сленга, с одной стороны, способствует достижению коммуникативно-прагматических эффектов, с другой стороны — может иметь негативные последствия: приводить к затруднению речевой коммуникации, вводить адресата в заблуждение и вульгаризировать текст, снижать планку нормативности, нарушать экологическое равновесие.

В главе V «Дискурсивные практики в межкультурной коммуникации» предложены подходы к анализу национального коммуникативного поведения и социальной стратификации языка в аспекте межкультурной коммуникации; сленг анализируется с точки зрения теории лингвоконтактологии, выявляется этнокультурная специфика сленга в различных вариантах английского языка; обосновывается статус перевода как вторичной межкультурной дискурсивной практики.

Лексема входит в конкретный культурный контекст и как его элемент, создается и функционирует в рамках данного контекста, а, следовательно, им определяется и в зависимости от своей значимости его определяет. Культура выступает макроконтекстом коммуникации в целом. Межъязыковые взаимодействия обусловлены требованиями культуры и оцениваются исходя, в первую очередь, из сложившихся и закрепленных в культуре норм и конвенций, относящихся к культуре, а не только конкретных языковых норм. Глобальная интеграция как неизбежный этап развития человеческой цивилизации требует создания адекватных способов межкультурного взаимодействия.

Яркость и образность этноспецифичного черного сленга приводит сегодня к осознанному заимствованию его лексических единиц в стандартный американский английский, что способствует широкой разгерметизации данного типа кодированной коммуникации. Этноспецифическая кодированность аф-роамериканского сленга определяется лингвокреативностью использующего его социума для экспликации социальной конфликтности и своеобразной революционности как форм протестной коммуникации. Этноспецифика североамериканской кодированной коммуникации характеризуется также лингвосемио-тикой предубеждения, прототипом которой является когнитивная модель алиенации - негативно-оценочного отношения к чужому. Семиозис предубеждения в североамериканском сленге складывается из системы знаков-алиенаторов, маркирующих конкретные стереотипные представления.

Этноспецифическое своеобразие австралийской кодированной коммуникации определяется семиозисом бытия англосаксов и прочих поселенцев в соседстве с аборигенами, что отражается в обилии этносленгизмов, заимствованных из языков аборигенов. Природный локус флоры и фауны Австралии лин-гвосемиотически рефлектируется в современных сленгизмах, грамматически моделированных в сравнительных конструкциях as...as, more ... than и like. Аг-

рокультурный характер быта жителей глубинки Австралии семиотизирован в номинациях с зоонимом bull и топонимом bush как центральных в этноспеци-фике австралийской сленгизованной коммуникации. Этноспецифика австралийской кодированной коммуникации характеризуется также алиенативным отношением к аборигенам и представителям других наций и этносов, что реф-лектируется пренебрежительной тональностью семантики сленгизмов как де-нигративных (расистских) номинаций социально-классового типа.

Характерный для современного этапа развития русского языка поток заимствований из английского языка затрагивает и субстандартные сферы, прежде всего - молодежный сленг. Среди англоязычных заимствований разграничиваются прямые заимствования и гибриды, которые получили русское морфологическое оформление. Обилие англо-американизмов такого рода нельзя считать ни порчей русского языка и его национального культурного сознания, ни «лин-гвоцидом» (в терминах экологии языка); это естественный результат открытости русской лингвокультуры к социальному межкультурному взаимодействию.

Важнейшим видом межъязыковой и межкультурной коммуникации, социального межъязыкового взаимодействия людей является перевод, который представляет собой особую дискурсивную практику. Такая дискурсивная практика может рассматриваться как вторичная, так как, сохраняя полностью или в значительной степени, исходную дискурсивную практику транскодирует ее применительно не только к другому языку, но и к другой лингвокультуре. При этом использование вторичной дискурсивной практики предполагает облига-торное взаимодействие не только когнитивных и культурных пространств различного уровня (или их актуальных для осуществления успешной и эффективной коммуникации сегментов), но и собственно коммуникативных пространств. Традиционная переводческая категория эквивалентности в современном пере-водоведении не привязана к конкретным языковым единицам. Она рассматривается как всеобъемлющее «взаимосоответствие» между оригиналом и переводом, как функциональная и прагматическая соотнесенность разноязычных текстов.

Во вторичных текстах, содержащих сленгизмы, обычным является несоблюдение отношений денотативной эквивалентности, поскольку сленг выступает средством заполнения лексических лакун с национальной спецификой. Профессиональный сленг вызывает меньше трудностей при транскодировании, чем сленг социальных групп, так как состав основных профессиональных социумов совпадает во многих культурах (военные, преподаватели, врачи, строители и др.) и при создании вторичных текстов (во вторичных дискурсивных практиках) могут быть использованы соответствующие средства. Гораздо большие трудности связаны с передачей особенностей собственно национальных социолектов. Степень социального и обусловленного этим языкового расслоения в разных лингвокультурах не одинакова, эквивалентность во вторичных текстах с учетом этого признака может устанавливаться для различных типов речи, но выбираемые формы должны маркировать соответствующий социальный статус. В случае очевидной лакунарности при выборе языковой единицы в процессе транскодирования предпочтение отдается, как правило, ней-

тральной лексике, даже если речь идет о чрезвычайно важном образе, передаваемом субстандартной единицей. Ввод нормативных форм туда, где их не было в оригинале, лишает создаваемый вторичный текст экспрессивности.

Острота проблемы транскодирования разных типов сленга связана с тем, что они являются чрезвычайно востребованными пластами в коммуникации, и, следовательно, приемы компенсации при передаче их в интерпретируемом тексте должны быть тщательно проанализированы. Опора на концепцию функционально-прагматической адекватности вторичного текста позволяет оптимально преодолевать трудности интерпретации. Поскольку речевая характеристика персонажа художественного текста относится к наиболее сильным изобразительным средствам, в этой части текста используются горизонтальная (элементы смысла, прагматические значения и стилистические нюансы воссоздаются в тексте средствами того же уровня) и вертикальная (прагматика слен-гизмов, при невозможности тождественной замены, передается средствами иных языковых уровней) компенсации.

Ни один пласт лексики не меняется так быстро, как сленгизмы. Они имеют яркие хронологические маркеры, которые также должны быть учтены в процессе создания различных текстов, в том числе транскодируемых. Для сленга как системы характерно наличие центральной (ядерной) зоны, включающей наиболее актуальные, частотные, сохраняющие экспрессивность единицы, а также периферии, в которую входят единицы пассивного состава (неологизмы или архаизмы). В конкретный период может изменяться состав как центральной, так и периферийной зон. Хронотоп, в котором представлены сленгизмы или лингвокультурный хронотоп, в котором они были сформированы и закреплены, является важным элементом, определяющим выбор таких языковых единиц во вторичных дискурсивных практиках.

В Заключении формулируются основные выводы и намечаются перспективы дальнейшего исследования. Любой развитый национальный язык многослоен, имеет территориальные различия и варьируется в социальном плане. Современные социолекты исследуются, главным образом, эмпирически. Поскольку субстандарт вообще и сленг в частности (как речь в какой-то мере герметичных, замкнутых социальных групп) по закрытости и устной форме ближе всего к диалектам, его исследуют методом полевого сбора — с помощью записей речи субстандартных групп. Результатом такой работы стали многочисленные словари субстандарта, которые, однако, не дают однозначной картины: одна и та же единица часто характеризуется как принадлежность молодежного сленга, криминального арго и общего жаргона. Далеко не каждая социальная группа образует свой сленг (а не обходится только несколькими лексическими вкраплениями в общий язык), и многочисленные словарные пометы, квалифицирующие сленгизм как элемент какой-либо частной системы, могут быть подвергнуты сомнению.

Преобладающий подход к сленгу — социолингвистический - в последнее время дополнился психолингвистическим и лингвокультурологическим анализом. Гораздо реже субстандарт вообще и сленг в частности рассматривается с позиций «внутренней лингвистики». Предпринятое нами исследование в боль-

шей мере сосредоточено на собственно лингвистическом описании сленгизмов, которые, являясь единицами герметического комплекса, в то же время активно проникают в иные языковые измерения. Из сказанного не следует, конечно, что взаимовлияние сленга и литературного языка анализировалось без опоры на базовые исследовательские парадигмы — антропоцентрическую и лингвокульту-рологическую. Антропоцентрическая парадигма закономерно рассматривается как некая над- или суперпарадигма, так как изначально входившие в ее состав различные концепции сформировались во вполне самостоятельные лингвистические парадигмы, такие, как психолингвистика, лингвокультурология, прагма-лингвистика, когнитивная и коммуникативная лингвистика. Можно утверждать, что сегодня вопрос о корреляции языка и культуры решается не только на материале литературного языка, но и с привлечением всех типов субстандарта, причем ведущее место здесь принадлежит сленгу. Поскольку литературный стандарт не может существовать без противопоставленности субстандарту и вместе они являют всю палитру средств выражения в соответствующей лин-гвокультуре, сленг функционирует как интегративная составляющая, неотъемлемый компонент общенационального языка. Сегодня уже совершенно ясно, что истинная языковая новизна творится именно в маргинальном субстандартном пространстве, субстандарт питает стандартную систему.

Вербальные знаки сленга, ранее являвшиеся системой кодов для определенной комбинации денотатов и обладавшие статусом знаков полностью или частично герметизированных типов коммуникации, при изменении социальных условий (разгерметизация жизни и быта ранее социально закрытой группы лиц, пользующихся этими комбинациями) превращаются в частично разгерметизированную (расшифрованную, декодированную) систему кодов, когнитивно освоенную вне пределов социально закрытой группы, то есть остальным социумом этноса.

Этносы вынуждены регулярно обновлять свой сленг как средство кодирования (encoding, encryption) вследствие того, что дискурсы представителей субкультур постоянно получают широкое распространение вследствие не угасающего к ним интереса всего остального социума, подогреваемого пропагандой масс-медиа, которая в целях экспрессивизации применяет (раскодирует для широкой публики) шифрованный язык субкультур. Так, благодаря вниманию всего социума, получили раскодировку, стали хорошо известны и «ворвались» в разговорные, близкие к нормативным англоязычные системы такие этнические варианты сленга, как британский рифмованный кокни, британский эстуарий, североамериканский хип-хоп, афроамериканский эбоникс, австралийский страйн, новозеландский киви, южноафриканский суфрикан.

Сленг — это признак социальных перемен: какой бы период истории любого общества не подвергался анализу, тотальный вал сленгообразований переломные моменты истории иллюстрирует и сопровождает. Социальный взрыв порождает взрыв лингвосемиотический, ведущий к обильному росту нетривиального смыслоизвлечения, то есть к сленгу.

Сленг создает новый знак для привычного явления или реальности в целях ухода ог обычного и наскучившего употребления. Знак или ряд знаков ко-

дируют реальность с целью самопрезентации, самовыражения, юмористического эффекта, проявления остроумия. Сегодня этот процесс все чаще оценивается как всплеск ментальной активности, естественная страсть к языковому креативу, но не как порча языка и словесный мусор. Вследствие интенсивного словоупотребления яркость и семантическая насыщенность сленгизмов подвергается «смысловому выветриванию», но сленг предлагает все новые средства нетривиального кодирования реальности. Характерно, что, как и в литературном языке, обновление сленга может идти за счет заимствований. Так, в современном русском языке это происходит за счет заимствования и намеренной русификации английской лексики.

Сленг меняется не только лексически, но — и это главное — функционально. Его связи с литературным языком становятся все более разнообразными и значимыми.

Исследование показало, что представления о грамматической тривиальности сленга нуждаются в серьезных уточнениях. Будучи оригинальной подсистемой, сленг не может отличаться от литературного языка только лексическими единицами; в создание его своеобразия с необходимостью вовлекаются и формализованные средства: словообразовательные аффиксы, грамматические категории, синтаксические конструкции.

Особенности современной коммуникации таковы, что отнюдь не всегда оптимальным оказывается использование исключительно литературного языка. Напротив, наиболее естественным акт коммуникации нередко бывает именно тогда, когда коммуниканты используют сленг. Отсюда вытекает роль сленга и в письменных текстах, на которых было сосредоточено внимание в настоящем исследовании.

Многообразны аспекты взаимодействия сленга и литературного языка. Анализ современных дискурсивных практик показал значимость сленга в самых различных условиях устной и письменной коммуникации. Широкое распространение сленга в СМИ объясняется тем обстоятельством, что дискурс нейтрального информирования сегодня не является ведущим для современных медиа. Сегодняшние СМИ буквально перенасыщены сленгизмами. Медиа, которые по своей коммуникативной природе стремятся обострить фактуальную сторону, столь же нацелены на нетривиальный нестандартный язык, а значит и на использование сленга. Отправителем речи целенаправленно выбираются именно сленгизмы, актуализирующие необходимые коммуникантам оттенки семантики, активизируют ассоциации, рассчитанные на прогнозируемую эмоциональную реакцию.

Сленгизмы нередко оказываются предпочтительными вследствие игровой природы сленга, единицы которого создаются по преимуществу не для номинирования новых понятий, не имеющих обозначений, а в целях языковой игры. Однако растет и число сленгизмов, которые являются единственными номинациями важных для социума реалий, не имеющих в литературном языке однословного именования.

Сленг может выступать как значимая составляющая поэтики художественного и публицистического текста. Постмодернизм использует смешение

дискурсов для создания игровых и иронических текстов, и не последнюю роль в этом процессе играют единицы сленга. Конечно, не следует думать, что использование сленгизмов всегда оправданно и соответствует принципам лингвистической экологии. Случаи, когда сленговые единицы (наряду с просторечием) способствуют реализации в политическом дискурсе стратегию приближения к широким народным массам, не могут быть отнесены к позитивным явлениям потому, что не способствуют ясности речи, в то время как именно это качество политического дискурса востребовано в первую очередь.

Установить роль сленгизмов можно только с учетом всего комплекса лингвистических, паралингвистических средств и самого широкого коммуникативного контекста.

Сегодня можно говорить о формировании целой научной области — слен-гологии. Она неотделима от антропоцентрического языкознания. Осознание необходимости изучать язык и человека в комплексе, впервые возникшее у младограмматиков, в конце концов, привело к формированию мощной антропоцентрической парадигмы, в рамках которой антропоцентричность рассматривается не только как принцип лингвистического описания, но как сущностное устройство самого языка, с необходимостью фиксирующего все важное для пользующегося языком человека. Теория лингвистики общения, разрабатываемая многими школами и направлениями, лишь в самые последние годы обратилась к языку «без всяких ограничений и тормозов» и в первую очередь — к сленгу. И материал сленга, как оказалось, может многое дать дальнейшему развитию антропоцентрического направления хотя бы потому, что, как хорошо известно, сленг формируется в лингвокультурных сообществах, социумах, не формируется или не используется активно в таких социумах, представители которых могут заниматься профессиональной деятельностью в одиночку (поэтому нет, например, сленга фермеров). Отношение к сленгу может характеризовать лингвокультурную общность в целом (ср. неоднократно отмеченный факт более толерантного отношения к сленгу образованных американцев по сравнению с образованными англичанами, который согласуется с другими проявлениями особенностей этих лингвокультурных сообществ).

Проблемы, связанные с проникновением сленга в литературные пласты общенационального языка, нередко рассматриваются сегодня в рамках новой исследовательской парадигмы, получившей название «экологии языка». Понятие экологии особенно значимо, если возникает конфликт между сиюминутными, краткосрочными целями и главной целью — «сбережением и сохранением» языка. Всякий язык нуждается в охранительной заботе. Экологически адекватный подход к языку состоит в реализации общеэкологического принципа сохранения всех богатств языка. Но сегодня уже ясно, что достойное сохранения и приумножения содержится не только в литературной форме.

Негативное отношение к экспансии сленга в современной лингвистике сменяется признанием объективного характера этого явления, во многом обусловленного активными процессами либерализации общественной жизни. Исключительно разговорный характер сленга и его позиция субстандарта в определенной степени нивелируется в современном коммуникативном пространстве

за счет регулярного использования в ранее не свойственных ему дискурсивных практиках и расширения функционирования в дискурсах, в которых функционирование сленга было существенного ограничено, а также усиливающимся в результате этих процессов влиянием сленга на литературный язык.

В современной сленгологии обнаруживается тенденция к снятию противопоставления «главного» и «второстепенного» в языке и стремление оценить значимость явлений, исследование которых позволит обосновать действие механизмов трансформации языка. Такой подход представляется перспективным, учитывая тенденцию к возрастающей «раблезиации», отмечаемую многими исследователями. Сегодня сленгология движется от фиксации своих единиц на уровне словаря (а точнее — словника) к исследованию всех аспектов их функционирования (в том числе — письменного) в различных стилях и жанрах современной коммуникации.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях

автора:

Монографии

1. Редкозубова, Е.А. Сленг в современном коммуникативном пространстве [Текст] / Е.А. Редкозубова - Ростов н/Д: АкадемЛит, 2012, 312 с.(15,9 п.л.)

2.Редкозубова, Е.А. Лингвоэтнические особенности американского сленга (Глава в коллективной монографии) // Отражение этнокультурной специфики народа и индивидуальных особенностей личности в языке и речи (Коллективная монография) [Текст] / Е.А. Редкозубова — Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2010. — С.106-128. (1,5 п.л.)

3.Редкозубова, Е.А. Этноспецифические характеристики англоязычного сленга. Феномен лингвосемиотического кодирования/декодирования [Текст] / Е.А. Редкозубова - LAMBERT ACADEMIC PUBLISHING. - Germany, 2011, 140 с. (9 п.л.)

Научные статьи в рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

4.Редкозубова, Е.А. К обоснованию многомерной характеристики сленга [Текст] / Е.А. Редкозубова //Культурная жизнь Юга России №1 (11). - Краснодар, 2005.-С.69-71.(0,2 п.л.)

5.Редкозубова, Е.А. Интенциональные девиации и языковая небрежность [Текст] / Е.А. Редкозубова // Гуманитарные и социально-экономические науки №2. - Ростов н/Д, 2005. - С. 127 - 129.(0,3 п.л.)

6.Редкозубова, Е.А. Терминологическое и сущностное разграничение арго, жаргона и сленга в пространстве кодированной коммуникации [Текст] / Е.А. Редкозубова //Научная мысль Кавказа №1. - Ростов н/Д: СКНЦ, 2008. -С.99-105. (0,6 п.л.)

7. Редкозубова, Е.А. Лингвосемиотичский подход к проблеме исследования характеристик кодированной коммуникации [Текст] / Е.А. Редкозубова

//Научная мысль Кавказа № 3. - Ростов н/Д: СКНЦ, 2008. - С. 100 - 104. (0,4 п.л.)

8.Редкозубова, Е.А. Этноспецифика лингвосемиотического кодирования южноафриканского сленга [Текст] / Е.А. Редкозубова //Научная мысль Кавказа №1- Ростов н/Д: СКНЦ, 2009. - С.127-130. (0,4 пл.)

9.Редкозубова, Е.А. Лингвосемиотическое кодирование/декодирование в сленге [Текст] / Е.А. Редкозубова //Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки № 2 - Ростов н/Д: ИПО ЮФУ, 2009. - С.124 - 128 (0.4 п.л.)

10. Редкозубова, Е.А. Сленг как экзистенциальная форма языка: степень автономности [Текст] / Е.А. Редкозубова // Известия Южного федерального университета. Филологические науки №1. — Ростов н/Д: ИПО ЮФУ 2012. — С.151 - 157. (0,5 п.л.)

11. Редкозубова, Е.А. Сленг и манипуляция в дискурсе [Текст] / Е.А. Ред-козубова//Известия Южного федерального университета. Филологические науки №2- Ростов н/Д: ИПО ЮФУ 2012. - С. 132 - 140. (0,8 п.л.)

12. Редкозубова, Е.А. Сленг в художественном дискурсе [Текст] / Е.А. Редкозубова // Гуманитарные и социальные науки (электронный научный журнал). №3. www.hses-online.ru/2012_03-PocTOB н/Д, 2012. (0,5 п.л.)

13. Редкозубова, Е.А. Системные и культурно-исторические отличия американского и британского сленга [Текст] / Е.А. Редкозубова // Гуманитарные и социальные науки (электронный научный журнал), www.hses-online.ru №5. — Ростов н/Д, 2013 (0,5 п.л.).

14. Редкозубова, Е.А. Сленг и дихотомия экономии/избыточности [Текст] / Е.А. Редкозубова // Известия Южного федерального университета. Филологические науки №4 - Ростов н/Д: ИПО ЮФУ, 2013. - С.58 - 66 (0,6 п.л.).

15.. Редкозубова, Е.А. Типы сленгонасыщенных дискурсов [Текст] / Е.А. Редкозубова // Гуманитарные и социальные науки (электронный научный журнал). www.hses-online.ru №6. - Ростов н/Д, 2013 (0,5 п.л.).

16. Редкозубова, Е.А. Толерантность нормативности как основа функционирования сленга в современном коммуникативном пространстве [Текст] / Е.А. Редкозубова// European Social Science Journal ("Европейский журнал социальных наук")№ 12-М.: Международный исследовательский институт, 2013. (0,7 п.л.).

17. Redkozubova E.A.Slang in the Communicative Space of South African Linguistic Culture [Текст] / Е.А. Редкозубова // Гуманитарные и социальные науки (электронный научный журнал), www.hses-online.ru № 6. — Ростов н/Д, 2013 (0,5 п.л.).

18. Сленг как этноспецифичный феномен австралийского и новозеландского коммуникативного пространства [Текст] / Е.А. Редкозубова // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия «Филология и искусствоведение». № 4 . -Майкоп, 2013 (0,5 п.л.)

Публикации в других изданиях:

19. Редкозубова, Е.А. Конверсия в американском сленге (на основе анализа словаря «The Macmillan Dictionary of American Slang») [Текст] / Е.А. Редко-

зубова //Сборник научных работ аспирантов и молодых преподавателей. - Ростов н/Д: РГПУ, 1998. - 4.2. Филология. - С.93 - 98. (0,25 п.л.)

20. Редкозубова, Е.А. Структурно-семантическая характеристика производящей базы существительных американского сленга (на основе анализа словаря «The Macmillan Dictionary of American Slang») [Текст] / Е.А. Редкозубова //Сборник научных работ аспирантов и молодых преподавателей. - Ростов н/Д: РГПУ, 1999. - Ч.З.Филология. - С.153 - 163. (0,25 п.л.)

21. Редкозубова, Е.А. Словообразовательное поле глаголов американского сленга (на основе анализа словаря «The Macmillan Dictionary of American Slang») [Текст] / Е.А. Редкозубова //Человек и наука. Сборник статей к 70-летию профессора, доктора филологических наук Ю.Н.Власовой. - Ростов н/Д: РГПУ, 1999. - С.116 - 124. (0,3 п.л.)

22. Редкозубова, Е.А. Словообразовательное поле существительных британского сленга (на основе анализа словаря «The Oxford Dictionary of Modern Slang» [Текст] / Е.А. Редкозубова // Сборник научных работ аспирантов и молодых преподавателей. - Ростов н/Д: РГПУ, 2000. - Ч.З.Филология. - С.178 -183.(0,3 п.л.)

23. Редкозубова, Е.А. Роль метафоры в образовании существительных американского сленга [Текст] / Е.А. Редкозубова // Актуальные проблемы лексических и синтаксических микросистем. Сборник статей к 80-летию профессора А.Я.Загоруйко. - Ростов н/Д: РГПУ, 2000. - С. 161 - 169.(0,4 п.л.)

24. Загоруйко А.Я., Редкозубова, Е.А. О составе словообразовательных полей существительных и глаголов американского и британского сленга [Текст] / А.Я. Загоруйко, Е.А. Редкозубова //Известия ростовского государственного педагогического университета. Филология. Выпуск 2. - Ростов н/Д: РГПУ, 2000. - с. 169 - 178. (0,5/0,3 п.л.).

25. Редкозубова, Е.А. Сложные существительные в американском сленге [Текст] / Е.А. Редкозубова //Наука и образование. Известия отделения Российской академии образования и РГПУ. - Ростов н/Д, 2002, №2. - С. 189 - 194.(0,5 п.л.)

26. Редкозубова, Е.А. Сленг как компонент языковой культуры современного англоговорящего социума [Текст] / Е.А. Редкозубова //Актуальные проблемы методики преподавания русского языка как иностранного. Материалы научно-практической конференции. - Ростов н/Д: РГПУ, 2002. - С.282-284.(0,25 п.л.)

27. Редкозубова, Е.А. К вопросу о сущности рифмованного сленга [Текст] / Е.А. Редкозубова //Наука и образование. Известия отделения Российской академии образования и РГПУ. - Ростов н/Д, 2004, № 1. - С.246 - 252. (0,4 п.л.)

28. Редкозубова, Е.А. Синонимические ряды в американском сленге (на примере лексических единиц, объединенных значением «деньги») [Текст] / Е.А. Редкозубова //Личность, речь и юридическая практика. Межвузовский сборник научных трудов. - Ростов н/Д: ДЮИ, 2004. Вып.7. - С.274 - 279. (0,25 п.л.)

29. Редкозубова, Е.А. К проблеме соотношения языковой нормы и варианта [Текст] / Е.А. Редкозубова // Функционально-системный подход к исследо-

ванию языковых единиц разных уровней. Материалы межвузовской научной конференции, посвященной юбилею доктора филологических наук, профессора Ю.Н. Власовой. - Ростов н/Д: РГУ, 2004. - С. 140 - 144. (0,4 п.л.)

30. Редкозубова, Е.А. Образование сокращенных существительных американского сленга как реализация принципа экономии языковых средств [Текст] / Е.А. Редкозубова // Труды и материалы Международной научной конференции, посвященной юбилею В.П. Малащенко, «Язык. Дискурс. Текст».Ч.2. - Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2004. - С.97 - 100. (0,25 п.л.)

31. Редкозубова, Е.А. К проблеме этимологии термина «сленг» (Из истории вопроса) [Текст] / Е.А. Редкозубова // Известия института управления и инноваций авиационной промышленности. Журнал теоретических и прикладных исследований. - Ростов н/Д, 2004. Вып 1. - С. 129 - 131. (0, 25 п.л.)

32. Редкозубова, Е.А. Сленг, норма и социальный престиж [Текст] / Е.А. Редкозубова // Личность, речь и юридическая практика. Межвузовский сборник научных трудов. - Ростов н/Д: ДЮИ, 2005. Вып.8. - С. 167 - 170. (0,25 п.л.)

33. Редкозубова, Е.А. Термины «арго» и «жаргон» в отечественной и зарубежной лингвистике [Текст] / Е.А. Редкозубова // Актуальные проблемы современной лингвистики. Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 85-летнему юбилею проф. А.Я. Загоруйко. — Ростов-на-Дону: РГПУ,2005. - С. 169 - 172. (0,3 п.л.)

34. Редкозубова, Е.А. Норма литературного и норма народного языка [Текст] / Е.А. Редкозубова // Труды и материалы II международной научной конференции «Язык. Дискурс. Текст». - Ростов н/Д: РГПУ, 2005. — С. 68 - 71. (0, 25 п.л.)

35. Редкозубова, Е.А. Особенности структуры фразовых глаголов американского сленга [Текст] / Е.А. Редкозубова //Актуальные проблемы прагмалин-гвистики. - Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2007. - С.90 - 95.(0,3 п.л.)

36. Редкозубова, Е.А. Сленг как показатель динамики языковой системы [Текст] / Е.А. Редкозубова //Язык. Дискурс. Текст. Материалы III международной научной конференции. - Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2007. - С.304 - 306. (0,25 п.л.)

37. Редкозубова, Е.А. Формирование лингвосемиотической теории сленга как феномена кодированной коммуникации [Текст] / Е.А. Редкозубова //Материалы I Международной научной конференции «Language, Individual, Society in the Modern World». - Болгария: Бургас, 2007. - C.220 - 225. (0,4 п.л.)

38. Редкозубова, Е.А. Особенности тематической организации лексических единиц компьютерного сленга (на материале русского и английского языков) [Текст] / Е.А. Редкозубова // Русский язык как средство межкультурной коммуникации и консолидации современного общества. Материалы международной научно-практической конференции. - Оренбург, 2007. - С.236 - 248. (0,5 п.л.)

39. Редкозубова, Е.А. Лингвосемиотические характеристики герметичности профессиональной коммуникации [Текст] / Е.А. Редкозубова //Профессиональная коммуникация: проблемы гуманитарных наук. Сборник

научных работ Вып. 2(2) Филология. Лингвистика. - Волгоград, 2008. С. 10 -15.(0,25 п.л.)

40. Редкозубова, Е.А. Социолингвистические особенности американского сленга [Текст] / Е.А. Редкозубова // Материалы II Международной научной конференции «Language, Individual, Society in the Modern World». - Болгария: Бургас, 2008. - C.226 - 235 (0,5 п.л.)

41. Редкозубова, Е.А. Лингвосемиотический код британского сленга в аспекте территориальной/ локальной детерминированности [Текст] / Е.А. Редкозубова // Человек и язык. Сборник статей к 90-летию проф. A.A. Гердта- Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2008. - С. 141 - 148.(0,3 п.л.)

42. Редкозубова, Е.А. Лингвосемиотическое кодирование в кэнте как англосаксонском варианте арго [Текст] / Е.А. Редкозубова // Коммуникативная парадигма в гуманитарных науках. Материалы XII международной научно-практической конференции. Ростов н/Д: Институт иностранных языков, 2008. — С.328-333. (0,3 п.л.)

43. Редкозубова, Е.А. Лингвосемиотический код канадского сленга: проблема статусной идентификации.//Лингвистика: традиции и современность. Материалы Международной научной конференции. — Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2009. - С.216 - 219. (0,3 п.л.)

44. Редкозубова, Е.А. Прагмалингвистический аспект анализа структуры лексических единиц австралийского молодежного сленга [Текст] / Е.А. Редкозубова // Прагмалингвистика и практика речевого общения. Материалы III международной научно-практической конференции. - Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2009.Вып.З. - С.339 - 343.(0,4 п.л.)

45. Редкозубова, Е.А. Афроамериканский компонент североамериканского сленга как проявление этноспецифики лингвосемиотического кодирования [Текст] / Е.А. Редкозубова // Личность, речь и юридическая практика. Сб. научных трудов международной конференции - Ростов н/Д: ДЮИ, 2009. - С. 195 -199.(0,3 п.л.)

46. Редкозубова, Е.А. Семиозис предубеждения как основа этноспецифики современного североамериканского сленга [Текст] / Е.А. Редкозубова //Культура народов Причерноморья. Научный журнал № 168.Т.2. — Украина, Крым: Ялта, 2009. - С.201 - 203.(0,25 п.л.)

47. Редкозубова, Е.А. Лингвосемиотический код новозеландского сленга [Текст] / Е.А. Редкозубова // Язык. Дискурс. Текст. Материалы IV международной научной конференции - Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2009. - С. 43 - 44. (0,2 п.л.)

48. Редкозубова, Е.А. Этноспецифическое своеобразие австралийской кодированной коммуникации [Текст] / Е.А. Редкозубова // Тезисы V международной научной конференции «Язык. Культура. Общество». - Москва, 2009. -С. 122 — 123. (0,2 п.л.)

49. Редкозубова, Е.А. Языковое отражение природных особенностей Австралии как проявление этноспецифики австралийского сленга [Текст] / Е.А. Редкозубова //Язык. Дискурс. Текст. Материалы V международной научной конференции. - Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2010. - С. 257 - 262. (0,8 п.л.)

50. Редкозубова, Е.А. Лингвокультурологическая концепция арго (сленга)

B.C. Елистратова: pro et contra [Текст] / Е.А. Редкозубова //Проблемы современной филологии Сборник научных трудов, посвященный юбилею проф. Г. В. Валимовой. НПО ПИ ЮФУ, 2011. - С. 247 - 250. (0,3 п.л.)

51. Редкозубова, Е.А. Социолингвистический аспект кодированной коммуникации [Текст] / Е.А. Редкозубова // Лингвистика: традиции и современность^. Сб. научных трудов международной научной конференции. - Ростов н/Д: НПО ПИ ЮФУ, 2011.-С.97-99. (0,3 п.л.)

52. Редкозубова, Е.А. Переводческие стратегии, связанные со сленгом [Текст] / Е.А. Редкозубова //Язык. Дискурс. Текст. Материалы VI международной научной конференции. - Ростов н/Д: АкадемЛит, 2012. - С.260 - 264.(0,5)

53. Агапова, С.Г., Редкозубова, Е.А. Языковое отражение диалектной детерминированности современного британского сленга [Текст] / С.Г. Агапова, Е.А. Редкозубова // Материалы VI Международной научной конференции «Language, Individual, Society in the Modern World». - Болгария: Бургас, 2012. -

C.130-139.(0,5/0,4 п.л.)

54. Редкозубова, Е.А. Сленг в аспекте экологии языка [Текст] / Е.А. Редкозубова // Материалы VII международной научно-практической конференции «Севастопольские Кирилло-Мефодиевские чтения». - Украина: Севастополь, 2013 (0,5 п.л.).

55. Редкозубова, Е.А. Учебно-методическое пособие по словообразованию в сленге современного английского языка (для студентов старших курсов и магистрантов) [Текст] / Е.А. Редкозубова. - Ростов н/Д: РГПУ, 2004. (3 п.л.)

56. Редкозубова, Е.А. Сленговедение (Учебное пособие по дисциплине специализации для студентов V курса) [Текст] / Е.А. Редкозубова. - Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2012.(4,8 п.л.)

57. Редкозубова, Е.А. Этноспецифика англоязычного сленга. Электронное учебное пособие по дисциплине специализации «Сленговедение» (для студентов 5 курса очного отделения). 2012. [Текст] / Е.А. Редкозубова // http:sfedu.ru/pls/rsu/umr.umr_edit. (4 п.л.)

Подписано в печать 19.12,2013. Формат 60х84 /16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Физ. печ. л. 1,50. Тираж 100 экз.

Типография Южного федерального университета: 344082. г. Ростов-на-Допу, ул. Большая Садовая. 33.

Текст диссертации на тему "Сленг в современном коммуникативном пространстве"

ФГАОУ ВПО «ЮЖНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

РЕДКОЗУБОВА ЕКАТЕРИНА АНАТОЛЬЕВНА

СЛЕНГ В СОВРЕМЕННОМ КОММУНИКАТИВНОМ ПРОСТРАНСТВЕ: ДИСКУРСИВНЫЕ ПРАКТИКИ

Диссертация

на соискание ученой степени доктора филологических наук по специальности 10.02.19 - теория языка

На правах рукописи

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор С.Г. Агапова

Ростов-на-Дону- 2014

Оглавление

Введение 4

Глава I. Сленг в системе общенационального языка 15

1.1. Дихотомия «стандарт/субстандарт» в аспекте экологии культуры и экологии языка 15

1.2. Демаркация понятий «субстандарт», «социолект», «арго», «жаргон», «сленг» 36

1.3. Сленг и дихотомия экономии/избыточности 51

1.4. Сленг как фактор развития литературного языка 71

1.5. Коммуникативное пространство: подходы к описанию 85

Выводы 92

Глава II. Сленг как экзистенциональная форма языка: степень

автономности 95

2.1. Словообразование в сленге: принцип системности 98

2.2. Грамматика сленга 106 Выводы 132 Глава III. Сленг и эффективная коммуникация 139

3.1. Толерантность современной нормативности как основа функционирования сленга 139

3.2. Сленг как мировоззренческая и языковая подсистема: толерантность/ интолерантность 150

3.3.Сленг и дискурсивные практики 157

3.4. Убеждение и манипуляция в сленгонасыщенном

дискурсе 172

3.5. Сленг и дихотомия экономии/избыточности 182

Выводы 191

Глава IV. Нарративные стратегии использования сленга в литературном языке 195

4.1. Сленг в художественном дискурсе: гармония и дисгармония 195

4.2. Эзотерическая функция сленгизмов 211

4.3. Сленгизмы как фондовые и контекстуальные экспрессемы 225

4.4. Переключение кода, омонимия сленга и узуса: проблемы понимания и каламбурное использование 239

Выводы 251

Глава V. Дискурсивные практики в межкультурной коммуникации 254

5.1. Национальное коммуникативное поведение и социальная стратификация языка в аспекте межкультурной коммуникации 254

5.2. Сленг и лингвоконтактология 268

5.3. Этнокультурная специфика сленга 277

5.4.Вторичные дискурсивные практики в межкультурной коммуникации 302

Выводы 325

Заключение 329

Библиографический список 335

Введение

Все более значительное место в современном коммуникативном пространстве занимает сленг, роль и степень влияния которого на литературный язык кардинально изменились. Как отмечают Н.Г. Московцев и С.М. Шевченко в предисловии к словарю американского сленга, «знание сленга помогает выглядеть во всех ситуациях понимающим, вовлеченным, а значит - заслуживающим уважения и интереса собеседником и партнером» [Московцев, Шевченко 2009: 28].

Сленг чрезвычайно важен для молодежи как генерационного социума. По мнению С. Г. Белоножкина, «... представитель студенческого социума, грамотно используя сленговые ресурсы, с успехом презентует себя остальным членам коллектива как человека с актуальным и современным мышлением и языком» [Белоножкин, 2010: 15].

Без знания сленга оказывается в значительной степени недоступным юмор, тиражируемый современными СМИ. В связи с этим представляется справедливым следующий вывод Ю.К. Волошина о том, что «нестандартная лексика, так же, как и остальная лексика, является лингвокультурным феноменом каждого развитого, живого, естественного языка», а единицы сленга являются носителями и трансляторами культурной информации», «таксонами культуры народа» [Волошин , 2000: 7-9].

В отечественном и зарубежном сленговедении детально изучены многие общие и частные параметры сленга: охарактеризовано влияние субкультур на лексическую оформленность речи в соответствующих типах сленга (O.A. Анищенко, С.Г. Белоножкин, B.C. Елистратов, О.П. Ермакова, Е.Г. Борисова-Лукашанец, Е.Е. Матюшенко, В.М. Мокиенко, В.И. Новиков, Г.А. Судзиловский, В.В. Химик, L.Bauer, M. Bucholtz, B.K. Dumas, P. Guiraud, С. Eble, J. Lighter), определены лингвистически релевантные признаки сленга (Ю.К. Волошин, Л.А. Кудрявцев, М.М. Маковский, О.В. Олейник, И.В. Фищук, В.А. Хомяков, W. Labov, M. Lehnert, Е. Partridge) и его возможности для социальной идентификации языковой личности (Б.Л.

Бойко, В.Д. Бондалетов, М.А. Грачев, Е.А. Земская, Т.А. Кудинова, JI.K. Ланцова, С.И. Левикова, М.И. Солнышкина, Л.Н. Татаринов, J.R. Rickford, D.P. Costello). Идеографическое описание субстандарта позволяет определить универсальность как признак подобных наименований, что детерминировано экстралингвистически общностью социальных установок носителей субстандарта в различных языках и сходством их деятельности. Хорошо известны пути пополнения сленга, детально представлены наиболее разработанные в субстандарте концепты, тематические и лексико-семантические группы (Е.И. Беглова, А.Н. Колесниченко, М.М. Копыленко, В.П. Коровушкин, H.A. Красавский, Д.С. Лихачев, С.А. Мегентесов, Т.Г. Никитина, В.Е. Перрон, С.В. Сидорков, J. Roth-Gordon, W.Whitman); подробно охарактеризованы сленговая метафора и сленговая фразеология (Э.М. Береговская, В.Б. Быков, H.A. Джеус, A.B. Дорошенко, H.A. Капранова, А.Н. Марочкин, Т.С. Новикова, М.В. Оке, Л.О. Ставиньска, О.Б. Трубина), разработана - в теоретическом и практическом аспектах -лексикографическая проблематика (Х.Вальтер, Н.Г. Московцев, Т.В. Рябичкина, В. Салямов, М.Ю. Семенова, О.В. Цибизова, С.М. Шевченко, И. Юганов, Ф. Юганова, R.L.Chapman, P. Dikson и мн. др.). Вместе с тем в лингвистике субстандарта имеется немало проблем, требующих дальнейшей разработки.

Актуальность данной работы обусловлена следующими факторами:

во-первых, в большинстве трудов сленг характеризовался с точки зрения его языковой закрытости от общества. Об этом свидетельствует, в частности, содержание субстандартной лексикографии: в ней практически нет опоры на письменные тексты, а немногочисленные иллюстрации, примеры сленгового словоупотребления - это записи речи информантов. Между тем, в современных коммуникативных условиях особый интерес представляет взаимовлияние подсистем общенационального языка, и прежде всего - литературного языка и сленга. Конечно, об этом взаимодействии тоже шла речь, прежде всего - в диахронии: отслеживалось, как сленгизмы

частично усваиваются литературным языком, как субстандарт становится стандартом. Но этого явно недостаточно. На наш взгляд, интересное взаимодействие сленга и литературного языка осуществляется до и/или без этого перехода; это взаимовлияние как раз и основано на том, что носители языка четко представляют себе нестандартность сленга, разводят нормативное и противоречащее норме;

во-вторых, недостаточно изучена системность сленга, включая системность грамматическую;

в-третьих, современная языковая ситуация такова, что сленг не является ни исключительно, ни даже по преимуществу средством общения социальных низов. Ср. ставшие привычными в речи первых лиц государства (причем - в официальной ситуации!) слова типа кидалово, колбаситъ, мочить, тырить и под., то есть возможности сленга в качестве важного компонента различных типов современной коммуникации еще предстоит изучить;

в-четвертых, необходимо уточнить функции сленгизмов в разнообразных дискурсах, в том числе и собственно дискурсивных практиках;

в-пятых, в связи с интенсивным развитием лингвокультурно ориентированных исследований важными оказываются проблемы этнокультурной специфики сленгизмов и способов их эквивалентной репрезентации во вторичных текстах.

Объектом исследования выступает сленг в современном коммуникативном пространстве.

Предметом исследования являются типологические признаки и функции современного сленга в дискурсивных практиках.

Материал исследования включает свыше 4000 контекстов использования сленгизмов в английском и русском, а в некоторых случаях и других языках, главным образом в синхроническом срезе. Данные контексты

были отобраны из лексикографических источников, художественных произведений и материалов СМИ.

Цель исследования состоит в репрезентации сленга как системного, динамически развивающегося феномена и выявлении его функций в различных дискурсивных сферах современного коммуникативного пространства.

Достижение данной цели предполагает решение следующих задач:

1) уточнить статус сленга в современном коммуникативном пространстве;

2) уточнить специфику словообразования в сленге как подсистеме национального языка;

3) выявить основные тенденции развития сленга как языковой подсистемы;

4) выявить показатели грамматикализации сленга;

5) определить функциональные особенности сленга как коммуникативного феномена в современной языковой ситуации;

6) обосновать корреляции типов дискурса и функций сленгизмов;

7) установить параметры использования сленга в различных дискурсивных практиках;

8) обосновать специфику функционирования сленга во вторичных дискурсивных практиках.

Методологической основой исследования послужили принципы системности (многовекторная репрезентация языковой системы и ее подсистем), исследования Ш. Балли, И.А. Бодуэна де Куртене, А. Мейе, А.А.Потенбни, Ф.де Соссюра, детерминизма (взаимообусловленность стандартных и субстандартных элементов языка) (работы В.М. Жирмунского, В.Л.Костомарова, Д.С.Лихачева, Е. Д. Поливанова).

Частнонаучной базой диссертации стали труды в области семиотики, когнитивной и антропоцентрической лингвистики (Ю.Д. Апресян, Э. Бенвенист, А. Вежбицкая, Е. Курилович, Вяч. Вс. Иванов, Ю.М. Лотман, Ч.

Моррис, Ч. Пирс, P.O. Якобсон), социолингвистики (3. Кёстер-Тома, М.А. Кронгауз, Р. Лакофф, Дж. Лич, Е.Д. Поливанов, Э. Пост, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин, B.McHale, R. Rathmayr и др.), теории дискурса и теории коммуникации ( С.Г. Агапова, Р. Блакар, X. Вайнрих, В.И. Карасик, В.Б. Кашкин, В.В. Красных, Ю.М. Лотман, М.Л. Макаров, A.B. Олянич, Д.А. Ольшанский, Г.Г. Хазагеров, D. Cameron, B.I. Wheeler), а также работы в области сленгологии ( Ю.А. Бельчиков, Л.И. Баранникова, В.Д. Бондалетов, С.Г. Белоножкин, В.Б. Быков, К.А. Войлова, Ю.К. Волошин, A.C. Гердт, К.С. Горбачевич, М.А. Грачёв, Т.А. Гуральник, В.Д. Девкин, B.C. Елистратов, О.П. Ермакова, Е.А. Земская, H.A. Капранова, Т.А. Кудинова, Л.А. Кудрявцева, В.П. Коровушкин, С.И. Левикова, А.Т. Липатов, М.М. Маковский, Л.И. Мальцева, С.А. Мегентесов, В.М. Мокиенко, Т.С. Новикова, Т.Г. Никитина, О.П. Олейник, С.П. Палий, Э.А. Петру, М.Ю. Россихина, Р.И. Розина Г.А. Судзиловский, О.Б. Трубина, A.A. Хафизова, В.В. Химик, В.А. Хомяков, А.Д. Швейцер, R.Antrobus, R.Bailey, L.V. Berry, M. VandenBark, M. Haase, V. deKlerk, J. Lighter, J. Roth-Gordon, E. Partridge, L. Soudek, N.Tweedle, T.Thorne, H.Walter, W. Whitman и мн. др.).

Базовыми идеями считаем содержащиеся в теории B.C. Елистратова положения о том, что сленг «является сложнейшей и неотъемлемой частью не только любой человеческой жизни, человеческого поведения, но и всех атрибутов "высокой" культуры» [Елистратов, 1995: 592]; о том, что сленг может быть рассмотрен как система словотворчества, разновидность поэтики; о том, что в сленге осуществляется сложное взаимодействие языка и культуры. Как справедливо отмечает B.C. Елистратов, в сленге, несмотря на подчас «грубую» фактуру, «мы имеем дело с тонкой, деликатной материей» [Елистратов, 2000: 231].

Для достижения поставленной цели и решения частных исследовательских задач использовался комплекс методов:

- описательно-логические приемы сопоставления узуса и сленга;

- метод семантической и модальной экспликации речевых актов, содержащих сленгизмы;

- метод контекстуальной интерпретации роли сленгизмов и их лингвокультурологического истолкования;

- дискурс-анализ,

- лингвоэкологический подход к сленговым номинациям.

На защиту выносятся следующие положения диссертации:

1. В современном коммуникативном пространстве сленг, сохраняя в целом статус маркера границ «свое» - «чужое», выходит за пределы коллективного, социумно обусловленного, коммуникативного пространства, выполняет эту функцию уже применительно к коммуникативному пространству лингвокультурного сообщества либо совокупности коллективных коммуникативных пространств различных социумов, в том числе и немаргинальных. При этом сленг маргинальных социумов, как особый функциональный класс в данной подсистеме, продолжает маркировать границы соответствующих коммуникативных пространств.

2. Современный сленг характеризуется имманентной системностью, одним из показателей которой служат типичные для него способы словообразования, словообразовательные гнезда и элементы. Так, в русском языке широко распространены лексические конденсаты с деривацией преимущественно прилагательных и существительных, а также дезаббревиатуры, выполняющие криптоллалическую и людическую функции. Типичными для русского сленга являются суффиксы -дзе, -ак(-як), -ан, -ар и словообразовательные гнезда типа бурый - буреть - прибуреть -обуреть - забуреть - бурнуть - бурость. В английском сленге употребляются лексические конденсаты и слова с формантами Мс, man, boy, -ее, а также слова, образованные по модели русского заимствования sputnik.

3. Основные тенденции развития сленга являются общими для этой подсистемы в национальных языках. Можно говорить о внешних и внутренних тенденциях развития сленга. Для сленга в целом характерна

внешняя тенденция к расширению сферы использования в коммуникативном пространстве, своеобразная коммуникативная экспансия, усиление влияния на литературный язык, а также внутренняя тенденция к грамматикализации. Эти тенденции являются взаимоопределяющими. Экспансия сленга детерминирует необходимость спецификации сленга и на грамматическом уровне, а грамматикализация в определенной степени облегчает функционирование сленга в ранее нехарактерных для него дискурсивных практиках.

4. Сленгу как системному образованию присущи не только лексико-семантические, но и определенные грамматические характеристики, свидетельствующие о наличии тенденции к грамматикализации субстандарта. К их числу относятся следующие: большое количество слов группы plural i a tantum и собирательных существительных, класс которых постоянно пополняется в сленге, наличие собственно-сленговых междометий, включая междометия-эвфемизмы с четкой дифференциацией между эмоционально-положительными и эмоционально-отрицательными; отсутствие собственных служебных слов, незначительное количество имен собственных, редкое употребление числительных, возможность вхождения в сленг только одной из словоформ грамматической парадигмы, наличие в русском сленге большого числа слов категории состояния и единиц, не имеющих форм словоизменения, наличие в английском сленге слов, не принадлежащих ни к одной части речи из-за расхождения между формой и функцией (нарративные средства), наличие в британском сленге такой формы представления актуального содержания, как рифма, наличие этноспецифических конструкций и моделей общения (в английском сленге это реактивные и вопросно-ответные диады, конструкции с двойным отрицанием, с отрицанием ain Y, вопросительные конструкции, структурированные как повествовательные, повелительные конструкции, в которых объект волеизъявления используется как подлежащее, конструкции,

в которых опускается глагол-связка Ю Ъе для придания высказыванию оскорбительной тональности).

5. Важным качеством современной коммуникации является усиление степени коллоквиальности публичного дискурса, особенно актуализирующейся в условиях возникновения серьезного уровня энтропии, связанного с ослаблением контроля государства за словоупотреблением и уменьшением авторитета художественной литературы. В подобной ситуации неравновесности языковой системы сленг особенно активно проникает в те сферы коммуникации, которые традиционно обслуживались книжной разновидностью языка, как это имеет место в отечественной лингвокультуре, в которой ситуация с нормативностью осложняется особенностями отечественной истории, обусловливающими повышенное неприятие нормы (норма, неизбежно связанная с запретом и принуждениями, ассоциируется с советским опытом, цензурой и даже тоталитаризмом).

6. К числу сленгонасыщенных дискурсов относятся современные бытовой, научно-популярный, газетно-публицистический (в его разновидностях), рекламный и Интернет-дискурсы, в рамках которых сленгизмы выполняют следующие функции: фатическую, текстообразующую, просветительскую (педагогическую и одновременно терапевтическую), криптоллалическую, людическую, экспрессивную, персуазивную и манипулятивную функции, также функции привлечения внимания и обеспечения языковой экономии.

7. Сленгизм, включенный в художественное произведение, способствует созданию художественного образа, документальной точности, созданию контраста с помощью сравнения, основанного на использовании сленгизма, выполняет эзотерическую функцию, участвует в создании хронотопа, стилистического контраста высокого и низкого, комического эффекта, каламбура, пародии, позволяет достичь интенсификации смысла. Игра с субстандартом осуществляется в нескольких вариантах: 1) переключение со стандарта на субстандарт; 2) травестирование высокого

(перевод высокой поэзии на сл�