Социально-психологический облик военнослужащих вермахта в период войны нацистской Германии против СССР

Молотков, Сергей Николаевич

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Социально-психологический облик военнослужащих вермахта в период войны нацистской Германии против СССР

Год: 2006
Автор научной работы: Молотков, Сергей Николаевич
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Тамбов
Код cпециальности ВАК: 07.00.03

450 руб.

Диссертация по истории на тему 'Социально-психологический облик военнослужащих вермахта в период войны нацистской Германии против СССР'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социально-психологический облик военнослужащих вермахта в период войны нацистской Германии против СССР"

На правах рукописи

Молотков Сергей Николаевич

Социально-психологический облик военнослужащих вермахта в период войны нацистской Германии против СССР

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история (новая и новейшая история)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Тамбов 2006

Работа выполнена на кафедре всеобщей истории Тамбовского государственного университета имени Г. Р. Державина

Научный руководитель

доктор исторических наук, профессор АЙРАПЕТОВ Арутюн Гургенович

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор КРЕТИНИН Сергей Владимирович,

кандидат исторических наук МЯГКОВ Михаил Юрьевич

Ведущая организация

Липецкий государственный педагогический университет

Защита состоится «22» апреля 2006 г. в 10.00 часов на заседании Диссертационного совета К 212.261.03 по присуждению ученой степени кандидата исторических наук при Тамбовском государственном университете имени Г. Р. Державина по адресу: 392008, г. Тамбов, ул. Советская, 181и, аудитория 221.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Тамбовского государственного университета имени Г. Р. Державина

Автореферат разослан « У/ » марта 2006 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат исторических наук, е >/ п

доцент МлЯьКмЛа^ Мягкова Е. М.

¿jOOGk

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы исследования. Современный мир, к сожалению, все еще сотрясают вооруженные конфликты. В этих условиях анализ человеческого фактора войны, включая его исторический аспект, позволяет конструировать модели поведения человека в экстремальных условиях. Через раскрытие мотивации «homo belli» мы можем глубже понять и объяснить исход военных операций. Особую актуальность диссертационной теме придает позиционирование неофашизма в современном российском социуме. В этой связи изучение процесса идейно-психологического краха гитлеровского фашизма в ходе войны против СССР имеет не только научно-историческое значение.

Продолжительное время внимание отечественных историков было приковано по преимуществу к изучению военно-стратегических и тактических, экономических, политических аспектов Великой Отечественной войны. «Человеческая» проблематика войны нашла отражение, с одной стороны, в показе героизма и мужества советских солдат и офицеров, партизан, вклада в победу тружеников тыла, с другой - в раскрытии преступных, человеконенавистнических замыслов и зверств фашистских захватчиков. Но практически не исследованным до сих пор остается процесс становления этих типов сознания и поведения на войне. Тема военной повседневности, сплава военных действий, быта и сознания военнослужащих только осваивается профессиональными историками.

Степень изученности темы. Еще в ходе войны с Германией в СССР печатается ряд исторических работ, носящих скорее пропагандистский, чем исследовательский характер1.

Историографическим событием стал выход в 1960-е гг. многотомного труда «История Великой Отечественной войны» и позже, в 1970-е гг., - «Истории Второй мировой войны»2. В них отчасти рассматривается морально-психологическое состояние немецких войск после поражений под Москвой и Сталинградом.

1 Разгром немецких войск под Москвой. М., 1942; Разгром итало-немецких войск на Дону (декабрь 1942 г.). М., 1944 и др.

2 История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941-1945: в 6 т. / отв. ред. П. Н. Поспелов. М., 1960-1964; История Второй мировой войны. 19391945: в 12 т. /отв. ред. А. А. Гречко. М„ 1973-Ж^ационллымн

библиотека i л

I 0с9пур^'

Исследования Л. А. Безыменского освещают ранее не изученные стороны поведения военнослужащих вермахта в условиях контрнаступления советских войск под Москвой зимой 1941-1942 гг.3

К работам, посвященным осмыслению морального фактора в войне в целом, и в частности в Великой Отечественной войне, следует отнести исследования М. Леонова, М. П. Скирдо, Л. К. Селезнева, А. X. Шаваева. Акцентируя внимание на политико-идеологической составляющей морального фактора войны, авторы упускают из виду его морально-психологические аспекты, считая их менее существенными4. С. К. Ильин, уделяя значительное внимание общественно-психологическому компоненту морального фактора, лишь затрагивает вопросы индивидуальной психологии, особенности поведения человека в экстремальной ситуации боя5.

В перестроечной и в постсоветской отечественной историографии заметно возросло внимание к феномену нацистской пропаганды. Если в работе Ю. Я. Орлова выясняются причины поражения нацистской Германии в пропагандистской войне против СССР, то в исследованиях В. Н. Залепеева, Н. Л. Волковского, С. В. Кулика, К. Э. Шварц-копфа раскрываются структура, методы и механизм действия пропагандистского аппарата фашистской Германии6.

Особую роль в изучении психологических аспектов истории войны сыграли новаторские работы Е. С. Сенявской, в которых предпринята попытка воссоздать социально-психологический облик рос-

3 Безыменский Л. А. Германские генералы - с Гитлером и без него. М., 1964; см. также: он же. Укрощение «Тайфуна». М., 1987.

4 Леонов М Моральный фактор в современных войнах. М., 1946; Скирдо М. П. Моральный фактор в Великой Отечественной войне. М., 1959; Селезнев Л. К. К вопросу об оценке политико-морального состояния германского вермахта в 1941-1945 г. // Германское рабочее и демократическое движение в новейшее время. Вып. 7. Волгоград, 1976; Шаваев А. X. Методологические вопросы анализа и оценки морального фактора в войне' автореф. дис. ... канд филос. наук. М., 1977.

5 Ильин С. К. Моральный фактор в современных войнах. М., 1979.

6 Орлов Ю. Я. Крах немецко-фашистской пропаганды в период войны против СССР. М., 1985; Запепеев В. Н. Министерство пропаганды фашистской Германии: структура и методы // Религия, умонастроение, идеология в истории. Брянск, 1996; Волковский Н. Л. История информационных войн. СПб., 2003; Кулик С. В. Человеческий фактор в советской и нацистской пропаганде на оккупированной территории России // Вестник СПб ГУ. История. 2004. Вып. 1-2; Шварцкопф К Э. Образ внешнего мира в национал-социалистической пропаганде (1933-1941 гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Краснодар, 2004.

сийского фронтовика в военных конфликтах XX в.7 Симптоматично, что под руководством Е. С. Сенявской начато издание ежегодника «Военно-историческая антропология»8.

В 1999 г. была опубликована монография М. Ю. Мягкова9, в которой автор не только реконструирует события зимы 1941-1942 гг., но и раскрывает основные черты морально-психологического облика военнослужащего вермахта. Используя значительный материал из Центрального Архива Министерства Обороны РФ (ЦАМО), исследователь приходит к выводу, что под Москвой моральное состояние военнослужащих вермахта отмечено глубоким кризисом. Советское контрнаступление было для них шоком, который вызвал невиданные до тех пор панические настроения. По мнению автора, морально-психологический надлом вермахта под Москвой сказался на всем последующем ходе войны нацистской Германии против Советского Союза.

Интерес к «человеческой истории» войны выразился и в появлении ряда статей, посвященных социально-психологическим аспектам Сталинградской битвы10. В них на микроуровне исследуются мироощущение и поведение германского фронтовика, оказавшегося в экстремальной ситуации «котла».

В статьях А. С. Якушевского, С. В. Кожина, В. Г. Карнасевича исследуется взгляд на войну из «другого окопа», с немецкой стороны11.

7 Сенявская Е. С. 1941-1945. Фронтовое поколение. Историко-психологическое исследование. М., 1995; она же. Человек на войне. Историко-психологические очерки. М., 1997; она же. Психология войны в XX веке: исторический опыт России. М., 1999 и др.

8 Военно-историческая антропология. Ежегодник 2002. Предмет, задачи, перспективы развития. М., 2002.

9 Мягков М. Ю. Вермахт у ворот Москвы. 1941-1942. М., 1999.

10 Борозняк А. И. Катастрофа вермахта под Сталинградом. Письма немецких солдат из Сталинградского окружения // Проблемы истории Второй мировой войны: сб. ст. Волгоград, 2000; он же. Начало преодоления «тотальной бесчеловечности». (Из писем немецких солдат из Сталинграда) // Человек и война: сб. ст. СПб., 2001; Василенко И. В. Сталинградская битва как трансординарное существование личности // 60 лет Сталинградской битвы в Великой Отечественной войне: сб. ст. М., 2003.

11 Якушевский А. С. Реакция германской общественности на битву за Москву (по материалам секретных донесений гитлеровских спецслужб) // 50-летие победы в битве под Москвой (материалы военной научной конференции) / ИВО МО. М., 1993; Кожин С. В. Изучение противника органами спецпропаганды Красной Армии в период Великой Отечественной войны // Военно-исторический архив. 2002. № 2; Кар-насевич В. Г. Война с Россией глазами германского солдата. Из архива управления ФСБ по Курской области // Военно-исторический журнал. 2004. № 5.

Таким образом, социально-психологические аспекты военных действий вермахта в 1941-1945 гг. получили освещение пока лишь в ряде статей и небольших по объему главах монографий и остаются востребованными в отечественной историографии.

Основными вопросами, которые рассматривались в работах историков ФРГ в 1950-1970-е гг., были стратегические, оперативно-тактические и политические аспекты Второй мировой войны, включая Восточный фронт12.

Лишь отдельные исследования были посвящены раскрытию механизмов и идейного содержания пропаганды нацистской Германии против СССР13.

Инициатива в изучении проблем исторической психологии Второй мировой войны исходила в западной науке не от немецких историков. Еще в начале 1950-х гг. была опубликована работа американского исследователя Н. Коупленда, показавшего, что именно эффективная психологическая подготовка немецких солдат позволяла вермахту добиваться результата на передовой14.

Только с 1980-х гг. в ФРГ отчетливо обозначился интерес к социальным и ментальным аспектам истории Второй мировой войны15. Историк В. Р. Бейер попытался взглянуть на Сталинградской сражение глазами рядового солдата и, основываясь на личном фронтовом опыте, передать обстановку военных будней «маленького человека». К. Лаффлер исследовала поведение фронтовиков на передовой по письмам солдата Рихарда М16.

В сборнике статей «Сталинград. Мифы и реальность одного сражения»17 исследуются проблемы отношения немецких фронто-

12 Gärlitz W. Der zweite Weltkrieg 1939-1945. Stuttgart, 1952; Philippi A., Heim F. Der Feldzug gegen Sowjetrussland 1941 bis 1945. Stuttgart, 1962; Kern E. Der grosse Rausch: Russlandfeldzug 1941-1942. Göttingen, 1962; Рейнгард К. Поворот под Москвой. Крах гитлеровской стратегии зимой 1941-1942 г.: Ист. очерк / пер. с нем. М., 1980; Типпельскирх К. История Второй мировой войны / пер. с нем. СПб., 1994; Карель П. Восточный фронт / пер. с англ. М„ 2004 и др.

13 Wendel Н. Die Propagandatruppen der Deutschen Wehrmacht. Neckargemund, 1962; Sundermann H. Tagesparalen. Deutsche Presseweisungen 1939-1945. Hitlerspropaganda und Kriegsführung. Bruffel, 1973; Buchbender O. Das tonende Erz. Deutsche Propaganda gegen die Rote Armee im Zweiten Weltkrieg. Stuttgart, 1978.

14 Коупленд H. Психология солдата / пер. с англ. М., 1960.

15 Kriegsalltag / Hrsg. Р. Knoch. Stuttgart, 1989; Der Krieg des kleinen Mannes. Eine Militärgeschichte von unten / Hrsg. W. Wette. München, 1992.

16 Beyer W. R. Stalingrad. Unten, wo das Leben konkret war. Frankfurt-am-Main, 1987; Laffler K. Aufgehoben: Soldatenbriefe aus dem zweiten Weltkrieg. Eine Studie zur subjektiven Wirklichkeit des Krieges. Bamberg, 1992.

17 Stalingrad Mythos und Wirklichkeit einer Schlacht/Hrsg. W. Wette. Frankfurt-am-Main, 1992.

виков к смерти на разных этапах окружения, санитарного, продовольственного положения 6 армии, раскрываются особенности образа «русского врага». В другом объемном труде «Сталинград. События. Воздействие. Символ»18 продолжена линия на изучение «личной», «солдатской» истории войны.

В коллективном исследовании «Образ России в Третьем рейхе»19 прослеживается трансформация представлений о СССР и советских солдатах и офицерах в 1933-1945 гг. Историк К. Латцель исследовал характер национал-социалистической индоктринации солдат вермахта20. К. Зиверс предпринял попытку анализа образа мыслей немецкого фронтовика, основываясь на собственных письмах с Восточного фронта21.

В фундаментальном исследовании X. Хеера «Мертвые зоны. Немецкий вермахт на Восточном фронте»22 на основе обширного документального и архивного материала воссоздается процесс моральной деградации солдат германской армии под влиянием национал-социалистической пропаганды. Заметное место отводится рассмотрению многочисленных фактов военных преступлений вермахта на территории СССР. Вообще, проблема преступлений фашистских войск во Второй мировой войне активно исследуется в германской историографии последнего десятилетия23.

В монографии А. Кунца «Вермахт и поражение»24 подчеркивается, что на снижение боеспособности германской армии в 1944-1945 гг. оказывали влияние не только потребности в технике, боеприпасах, обмундировании, но и морально-психологический надлом большинства военнослужащих вермахта.

18 Stalingrad: Ereignis, Wirkung, Symbol / Hrsg. J. Förster. München; Zürich, 1992.

19 Das Russlandbild im Dritten Reich / Hrsg. H. Volkmann. Köln; Weimar; Wien, 1994.

20 Latzel K. Deutsche Soldaten - nationalsozialistischer Krieg? Kriegserlebnis - Kriegserfahrung 1939-1945. München; Wien; Zürich, 1998.

21 Sievers K. Als Soldat im zweiten Weltkrieg 1939 bis 1945. Eine Dokumentation aus Kriegsbriefen und Tagebucheintragungen, mit Kommentaren des ehemaligen Soldaten der deutschen Wehrmacht. Windhoch, 2003.

22 Heer H. Tote Zonen. Die deutsche Wehrmacht an der Ostfront. Hamburg, 1999.

23 Das Judenbild in deutschen Soldatenbriefen 1939-1944 / Hrsg. W. Manoschek. Hamburg, 1995; Die Wehrmacht im Rassenkrieg. Der Vernichtungskrieg hinter der Front / Hrsg. W. Manoschek. Wien, 1996; Die Wehrmacht. Mythos und Realität Im Auftrag des Militärgeschichtlichen Forschungsamtes/Hrsg. R-D. Müller. München, 1999.

24 Kunz A. Wehrmacht und Niederlage: die bewaftnete Macht in der Endphase der nationalsozialistischen Heerschaft 1944 bis 1945. München, 2005.

Заметным явлением в современной западной историографии Второй мировой войны стало компаративистское исследование С. Петри об эволюции военной психологии в Германии, Великобритании и США в 1914—1945 гг.25 Особое внимание автор уделил вопросу о психологической подготовке вермахта в гитлеровской Германии.

Таким образом, оценивая в целом историографию диссертационной темы, следует отметить, что отечественные и зарубежные исследователи занимались разработкой ее отдельных аспектов. Усилиями ученых пока не сконструирован целостный социально-психологический облик военнослужащих вермахта в период войны Германии против СССР.

Объектом диссертационного исследования являются военнослужащие германского вермахта. При этом рассматриваются национальные немецкие сухопутные фронтовые войсковые соединения (за исключением частей СС), которые составляли основную ударную силу нацистской Германии в войне против СССР.

Предметом диссертационного исследования являются реалии повседневной фронтовой жизни и трансформация ценностных представлений солдат и офицеров вермахта.

Хронологические рамки исследования охватывают 1941-1945 гг. При этом определяющее место в диссертации отводится периоду с 22 июня 1941 г. по весну 1943 г., включающему в себя Московскую и Сталинградскую битвы. Именно в это время у военнослужащих вермахта происходили существенные изменения в восприятии войны и своего участия в ней.

Целью диссертационного исследования является изучение социально-психологических аспектов войны германского вермахта против СССР.

Для достижения поставленной цели были определены следующие задачи:

- раскрыть особенности адаптации военнослужащих вермахта к реалиям Восточного фронта, организации их повседневной жизни;

- исследовать конкретное содержание нацистского образа «русского врага» и его трансформацию под влиянием личного фронтового опыта военнослужащих вермахта;

25 Petri S. J. Eignungsprüfung, Charakteranalyse, Soldatentum: Veränderung der Wissenschafts - und Methodenauffassung in der Militärpsychologie des Deutschen Reiches, Grossbritanniens und der USA 1914 bis 1945. Groningen, 2004.

- выявить характерные черты психологии и поведения германских солдат и офицеров в критические периоды войны (сражение под Москвой, Сталинградская битва);

- проследить эволюцию ценностных представлений германских фронтовиков, обратив особое внимание на их отношение к войне.

Методологической основой диссертации является принцип историзма, предполагающий анализ социально-психологических явлений с учетом конкретно-исторических условий. В работе использовались теоретико-методологические наработки Е. С. Сенявской, которая опиралась на идеи трех научных направлений - исторической школы «Анналов», философской герменевтики и экзистенциализма. Речь идет, во-первых, о таких методологических принципах исследования, как понимание эпохи (периода) с учетом представлений и оценок людей того времени. «Понимание» вместе с тем предполагает взаимодействие прошлой и сегодняшней духовной атмосферы. Во-вторых, продуктивным оказался метод психологической реконструкции, или восстановления определенных психологических типов поведения и восприятия. В-третьих, важным является использование разработанной экзистенциалистами категории «пограничная ситуация». Она применима к анализу мотивов поведения и самоощущения человека в экстремальных условиях войны.

В диссертации применялись также общеисторические методы: историко-генетический, историко-типологический, историко-систем-ный, историко-сравнительный.

Источниковую базу диссертации образует широкий спектр опубликованных документов и материалов. Первые публикации источников по диссертационной теме относятся к периоду Великой Отечественной войны. Это были выдержки из писем, дневников и показаний немецких военнослужащих, свидетельствующие о способности Красной Армии оказывать достойное сопротивление фашистским захватчикам26.

В послевоенный период в СССР и Российской Федерации осуществляется публикация официальных документов руководства наци-

26 Что делается в армии и в тылу врага (по рассказам пленных солдат). М., 1941; Разгром немцев под Москвой (признание врага). М., 1943; Разгром немцев под Сталинградом. М., 1944.

стской Германии27. В них дано идейно-психологическое обоснование агрессии против СССР, содержатся конкретные указания войскам вермахта относительно обращения с красноармейцами и гражданским населением.

Особо следует выделить публикации документов и материалов (в значительной части - архивных) по истории военных будней28. Эти издания позволяют анализировать не только военно-стратегическую и тактическую, но и «человеческую» историю Великой Отечественной войны.

В диссертации использованы мемуары советских военачальников А. И. Еременко, В. И. Чуйкова, К. К. Рокоссовского, А. И. Воронина, И. С. Конева, А. М. Василевского, Г. К. Жукова. В них затрагивается вопрос о морально-психологическом облике солдат и офицеров вермахта29.

В фашистской Германии издаются брошюры и подборки писем немецких фронтовиков, направленные на формирование нужной «картины войны» на Восточном фронте30.

27 СС в действии. Документы о преступлениях СС. М., 1960; «Совершенно секретно! Только для командования!» Стратегия фашистской Германии в войне против СССР. Документы и материалы. М., 1967; Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма: Исторические очерки. Документы и материалы. M., 1973; Преступные цели гитлеровской Германии в войне против Советского Союза: Документы и материалы. M., 1987; Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками: сб. матер.: в 8 т. М., 1988. Т. 2; Откровения и признания. Нацистская верхушка о войне «Третьего рейха» против СССР. Секретные речи. Дневники. Воспоминания. M., 1996.

28 Мир, признательный Сталинграду. Воспоминания. Телеграммы. Воззвания. Заявления. Дневники. Интервью. Послания. Статьи. Письма. Волгоград, 1973; Война Германии против Советского Союза 1941-1945. Документальная экспозиция. Berlin, 1992; По обе стороны фронта. Письма советских и немецких солдат 1941-1945 гг. М., 1995; Немцы о русских: сб. «Столица». М., 1996; Сталинградская эпопея: Впервые публикуемые документы, рассекреченные ФСБ РФ. М., 2001; Сталинградская битва. Хроника, факты, люди. М., 2002; Курская битва Хроника, факты, люди: в 2 кн. М., 2003 и др.

29 Еременко А. И. Сталинград. Записки командующего фронтом. М., 1961; Чуйков В. И. Начало пути. Волгоград, 1967; Рокоссовский К. К. Солдатский долг. М., 1968; Битва за Сталинград. Сборник статей высшего советского командования. Волгоград, 1970; Воронин А. И. Щит и меч Сталинграда. Волгоград, 1982; Конев И. С. Записки командующего фронтом 1943-1945. М., 1985; Василевский А. М. Дело всей жизни: в 2 т. М., 1988. Жуков Г. К. Воспоминания и размышления: в 3 т. М., 1991.

30 Warum Krieg mit Stalin?. Berlin, 1941; Deutsche Soldaten sehen die Sowjet-Union. Berlin, 1941; «Ich sah den Bolschewismus»: Dokumente der Wahrheit gegen die Bolschewistische Luge. Weimar, 1942; Der deutsche Soldat und seine politische Aufgaben im Osten. Berlin, 1943.

В послевоенные десятилетия в Германии публикуются письма и дневники с Восточного фронта, отражающие мысли и настроения немецких солдат и офицеров в отношении войны, противника, реалий фронтового быта31.

Значительный пласт источников образуют мемуары офицеров и рядовых вермахта. В 1950-е гг. издавались коллективные воспоминания солдат, воевавших в составе одной дивизии32. В воспоминаниях фельдмаршалов и генералов Ф. Гальдера, Г. Гота, Г. Гудериана, В. Кейтеля, Э. Манштейна, ряда других германских офицеров содержатся некоторые наблюдения, характеризующие мировоззрение и настроения солдат и офицеров вермахта33.

Активный интерес в ГДР проявлялся к публикации размышлений и воспоминаний представителей высшего и среднего звена вермахта, оказавшихся в советском плену и поддержавших Национальный комитет «Свободная Германия»34.

31 Kriegsbriefe gefallener Studenten 1939-1945. Stuttgart, 1952; Haape H. Endstation. Moskau 1941/1942. Tagebuch eines Frontarzts. Stuttgart, 1980; Das andere Gesicht des Krieges. Deutsche Feldpostbriefe 1939 bis 1945. München, 1982; «Ich will raus aus diesem Wahnsinn». Deutsche Briefe von der Ostfront 1941-1945 (aus sowjetischen Archiven). Wuppertal, 1991; Kempowski W. Das Echolot: ein kollektives Tagebuch Jan. und Feb. 1943. München, 1993; Eichner W. Jenseits der Steppe. Tagebuch aus dem Russlandfeldzug. 1942-1944. München, 1997; Feldpostbriefe aus Stalingrad. Göttingen, 2003 и др.

32 Metzsch F-A. Die Geschichte der 22. Infanterie-Division 1939-1945. Kiel, 1952; Kardel H. Die Geschichte der 170. Infanterie-Division 1939-1945. Podzug, 1953; Werner C. Die Geschichte der 291. Infanterie-Division 1940-1945. Bad Nauheim, 1953; Breithaupt H. Die Geschichte der 30. Infanterie-Division. 1939-1945. Bad Nauheim, 1955 и др.

33 Винцер Б. Солдат трех армий / пер. с нем. М., 1973; Гальдер Ф. Военный дневник / пер. с нем. М., 1971; Гот Г. Танковые операции / пер. с нем. M., 1961; Гудери-ан Г. Воспоминания солдата / пер. с нем. Смоленск, 1998; Кейтель В. Мемуары фельдмаршала. Победы и поражения вермахта. 1938-1945 гг. / пер. с нем. М., 2004; Манштейн Э. Утерянные победы / пер. с нем. Смоленск, 2004 и др.

34 Paulus F. «Ich stehe hier auf Befehl!». Lebensweg des Generalfeldmarschalls Friedrich Paulus. Frankfiirt-am-Main, 1960; Адам В. Трудное решение. Мемуары полковника шестой германской армии / пер. с нем. М., 1967; Штейдле JT. От Волги до Вей-мера. Мемуары немецкого полковника командира полка 6-й армии Паулюса / пер. с нем. М., 1973; Мюллер В. Я нашел подлинную родину. Записки немецкого генерала / пер. с нем. М., 1974.

Особое значение для нашего исследования имеют воспоминания X. Шретера, X. Дерра, X. Шайберта, И. Видера, А Холла, Г. Фритца, X. Цанка и ряда других участников Сталинградского «котла»35.

В диссертации использованы также известные произведения немецкой художественно-исторической литературы: романы А. Кгтуге «Описание битвы» и Т. Пливерса «Сталинград»36. В целом, источниковая база диссертации позволяет решить поставленные в ней задачи.

Научная новизна исследования. В диссертации впервые в отечественной историографии всесторонне рассмотрены социально-психологические аспекты участия вермахта в войне нацистской Германии против СССР. Сложившийся в отечественной историографии образ фашиста-захватчика дополняется анализом меняющихся в ходе войны ценностных представлений немецкого фронтовика.

Положения, выносимые на защиту:

• Формирование социально-психологического облика военнослужащих вермахта на Восточном фронте обусловливалось, прежде всего, идеологическими и геополитическими целями войны нацистской Германии против СССР. Индоктринированная в их сознание ненависть к красноармейцам переносилась на непривычный для германских фронтовиков климат и ландшафт советского государства, которые представали в образе второго упорно сопротивлявшегося врага.

• На сознание и поведение солдат и офицеров вермахта определяющее влияние оказывал нацистский официально-пропагандистский стереотип «русского врага» - «недочеловека». В ходе войны восприятие противника немецкими военнослужащими трансформируется, приобретая личностно-эмоциональную окраску, характерной чертой которой стала большая объективность в оценке боевых качеств «русского врага». «Очеловеченный» советский солдат, однако, по-прежнему оставался в их восприятии неполноценным существом.

35 Schröter Н. Stalingrad «...bis zur letzten Patrone». Lengerich, 1954; Doerr H. Der Feldzug nach Stalingrad 1942-1943. Freiburg, 1956; Scheibert H. Zwischen Don und Donez. Winter 1942/43. Neckargemund, 1961; Видер И. Катастрофа на Волге. Воспоминания офицера разведки 6 армии Паулюса / пер. с нем. М., 1965; Holl А. Infanterist in Stalingrad. Erlangen, 1978; Fritz G. Die Hölle von Stalingrad. Wien, 1993; Zank H. Stalingrad. Kessel und Gefangenschaft. Berlin; Bonn, 1993 и др.

36 Kluge A. Schlachtbeschreibung. Freiburg, 1964; Plievers T. Stalingrad. München, 1986.

Крах плана блицкрига и затяжная война показали неготовность руководства Германии, командования вермахта организовать должным образом снабжение своей армии продовольствием и теплой одеждой. Это оказывало дестабилизирующее воздействие на военнослужащих, сопоставлявших эту обстановку с относительно комфортными условиями фронтового быта в Западной и Центральной Европе.

В сражении под Москвой войска вермахта испытали морально-психологический надлом. Капитуляция у Сталинграда означала начало морально-психологического поражения вермахта. На смену несбывшейся «великогерманской» мечте немецких фронтовиков приходит желание скорейшего завершения кровавой бесперспективной войны. Фатализм, покорность судьбе соединялись в их сознании с мыслью о необходимости продолжать сопротивление и до конца выполнить свой долг перед Германией.

Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в возможности использования его выводов при разработке вопросов военно-исторической антропологии.

Практическая значимость исследования заключается в том, что выводы и материалы диссертации могут быть использованы при подготовке учебных пособий, общих трудов по истории Второй мировой войны, истории Германии, а также при чтении спецкурсов по военно-исторической психологии.

Апробация результатов исследования. Автор докладывал о результатах исследования на вузовских и всероссийских научных конференциях в Тамбове (2004—2006 гг.) и Карачаевске (2005 г.). Основные положения диссертации отражены в 5 тезисах и статьях. Диссертация обсуждена на кафедре всеобщей истории ТГУ им. Г. Р. Державина и рекомендована к защите.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, примечаний, приложения и списка использованных источников и литературы, включающего 297 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении обосновываются актуальность, объект, предмет, цель и задачи, методологические подходы, хронологические рамки исследования, дается обзор историографии и источниковой базы диссертации, формулируются положения, выносимые на защиту, определяя-

ются научная новизна, теоретическая и практическая значимость полученных результатов, содержатся сведения об их апробации.

Глава первая «Солдаты и офицеры группы армий "Центр" в июне 1941 - марте 1942 г.» состоит из трех параграфов.

В первом параграфе «Особенности адаптации военнослужащих вермахта к реалиям Восточного фронта» анализируются факторы, определявшие приспособление немецких военнослужащих к природно-климатическим, бытовым и психологическим условиям войны против СССР.

Отличные от западно- и центральноевропейских стран природа и ландшафт СССР формировали в сознании солдат и офицеров вермахта, наряду с представлениями о вооруженном противнике, образ второго грозного врага - русской природы. Она (непроходимые дороги, жара, пыль, снег, мороз), в их восприятии, берет на себя функцию защиты советской территории, замещая в этой роли отступающую Красную Армию. Погодные условия влияли не только на общее психологическое состояние военнослужащих, они нарушали до той поры отлаженный механизм взаимодействия частей.

К концу осени 1941 г. вермахт, не выполнивший плана блицкрига, столкнулся с рядом проблем, обусловленных неспособностью командования обеспечить продовольствием и теплой одеждой значительное число военнослужащих. При этом в относительно благоприятных условиях находились элитные рода войск, люфтваффе и парашютные войска, что вызывало недовольство пехоты. Часто солдаты были вынуждены «добывать» теплую одежду, изымая ее у пленных советских солдат или снимая с трупов.

Нехватка теплой одежды в войсках приводила к увеличению числа обморожений и простудных заболеваний в немецкой армии, которые достигли в декабре 1941 г. 228 тысяч. Бичом для германской армии зимой 1941 г. стало большое количество вшей и мышей. Это нередко обуславливалось помимо антисанитарии заниженным порогом опасности у большинства военнослужащих.

Адаптация немецких военнослужащих на Восточном фронте, в сравнении с Западным, происходила в иных бытовых условиях, отличавшихся меньшим количеством удобств, к которым уже успел привыкнуть немецкий фронтовик. В России он испытывал нехватку привычных для него предметов обихода (ламп, печек, средств гигиены и т. п.).

Во втором параграфе «Образ "русского врага" и яичный фронтовой опыт» рассматриваются процесс формирования нацистского пропагандистского стереотипа советского человека, его восприятие военнослужащими вермахта, а также особенности трансформации этого образа в их сознании под влиянием личного фронтового опыта.

Идейно-психологическую основу запланированной руководством нацистской Германии молниеносной войны против СССР составлял образ «русского врага». В этом крайне негативном образе соединялись антисемитские, антибольшевистские и отчасти антиславянские элементы. Среди имманентных качеств русской нации назывались «необузданность», «леность», «нечистоплотность», «беззаботность», «эмоциональность», «бесплановость».

Центральным элементом национал-социалистического образа внешнего и внутреннего врага стал миф «еврейского большевизма», который победил в России в 1917 г., угрожал Германии в 1918 г. и теперь якобы стремится к господству над всем миром. Выдвигая программу завоевания «жизненного пространства», нацизм рассматривал войну против Советского Союза как неизбежную и политически оправданную.

Верховное командование вермахта (ОКВ) и Главное командование сухопутных войск (ОКХ) еще накануне войны с СССР издали целый ряд основополагающих приказов, сориентированных на ведение расово-идеологической войны, на массовое уничтожение советских людей. Затем эта линия была продолжена и в так называемых «преступных приказах». В директивах генералов Рейхенау и Манштейна от октября -ноября 1941 г. четко прослеживается расширенное толкование обязанностей солдата вермахта. Он был не только солдатом, но также носителем национал-социалистических идей. Соображения военной целесообразности, однако, заставили армейских пропагандистов, начиная с весны 1942 г., более осторожно обращаться с понятием «недочеловек». В Красной Армии нацистскую расистскую пропаганду обращали в средство антифашистского идеологического воспитания и укрепления боевого духа советских солдат.

В ходе войны с СССР образ «русского врага» в сознании немецкого фронтовика не претерпевает коренных изменений. Во многих письмах немецких военнослужащих домой отчетливо проступает созданный нацистской пропагандой образ «зверя» или «недочеловека» в отношении солдат Красной Армии. Страх перед советским

пленом военнослужащие вермахта пронесли через всю войну. Вместе с тем «русский враг» - варвар в реальной действительности оказался для них обыкновенным человеком. Однако человеческие чувства к врагу «придавливались» не только индоктринированными расово-националистическими убеждениями, но и жесткой военной психологией. Бескомпромиссность по отношению к противнику нередко переходила границы самозащиты, порождая стремление свести счеты с раненым врагом. На отношении к врагу могли сказаться и частные моменты (например, его принадлежность к определенному роду войск). Особую ненависть вызывали советские комиссары, носители «еврейско-большевистской идеологии». В обращении немецких военнослужащих с военнопленными преобладала жестокость, вызванная не только идейными соображениями, но и возникшим в неразберихе войны чувством безнаказанности.

Оценка морально-психологических и боевых качеств советских солдат изменялась в ходе войны в сторону объективности и адекватности. При этом, однако, достоинства советских солдат (выносливость, готовность к самопожертвованию, смелость) вполне укладывались в образ, созданный официальной пропагандой. Русские «полуазиаты», «дикари» максимально приближены к природе и потому они имеют сильные «животные» свойства в отличие от «цивилизованной» германской армии. В представлении немцев воинские доблести красноармейцев присутствовали у них на уровне инстинктов, как у хищных животных. Выражения «Naturkind» или «Naturmensch» (дитя природы или человек природы) встречаются часто в источниках и достаточно точно характеризуют восприятие военнослужащими вермахта советских воинов.

В третьем параграфе «Морально-психологический кризис вермахта в сражении под Москвой» раскрываются компоненты, определявшие психологическое состояние военнослужащих вермахта зимой 1941-1942 гг.

У подавляющей части военнослужащих вермахта в первые месяцы агрессии против СССР еще не возникало сомнений в том, что война закончится в 1941 г. Милитаристские настроения, желание и готовность идти на передовую подпитывались ожиданием скорой победы. Однако упорное сопротивление советских войск летом -осенью 1941 г., увеличивающиеся потери личного состава германской армии вызвали растущее раздражение в войсках вермахта, наи-

более отчетливо проявившееся в резких критических высказываниях в адрес военного командования.

В ходе боевых действий второй половины ноября - начала декабря 1941 г. германское командование осознало, что в моральном состоянии военнослужащих вермахта происходит надлом. На смену победным настроениям пришло восприятие войны как массовой бойни. В психологии многих немецких военнослужащих усиливается «синдром пушечного мяса».

Советское контрнаступление под Москвой в декабре 1941 г. вызвало качественные сдвиги в психологическом состоянии военнослужащих германской армии. Многие солдаты и офицеры вермахта осознали, что рассчитывать на «блицкриг» теперь не приходится, и триумфальное возвращение домой откладывается на неопределенный срок. Более того, возникает желание окончить войну уже сейчас, поскольку достигнутого вполне хватит новому германскому государству и не следует больше жертвовать жизнями солдат. Показательными для психологической атмосферы в вермахте были появившиеся в разговорах военнослужащих аналогии с неудачным наполеоновским походом 1812 г. В командном составе проводятся параллели с Первой мировой войной, которая ассоциировалась прежде всего с потерями на передовой.

В сложившейся ситуации под Москвой в группе армий «Центр» участились случаи дезертирства и самострелов. Отмечается увеличение количества приказов армейского командования о расстрелах и других наказаниях, призванных поддержать дисциплину личного состава вермахта. Были также созданы штрафные роты и батальоны (на первое время, по некоторым данным, укомплектовали 100 таких подразделений, в том числе и офицерских). В ходе зимней кампании 1941-1942 гг. было осуждено 62 тыс. солдат и офицеров. Отступление под Москвой сказалось на ухудшении взаимоотношений между военнослужащими вермахта.

В войсках вермахта возникает так называемая «танкобоязнь». Среди объяснений этого феномена важным представляется то обстоятельство, что часть пополнения вермахта, прошедшая ускоренный курс обучения, была психологически не подготовлена к обстановке на Восточном фронте. Кроме того, появление качественно новой советской военной техники с тревогой заставило задуматься немецких военнослужащих о техническом превосходстве Красной Армии.

Крах блицкрига, крупные потери вызвали заметные сдвиги в восприятии солдатами и офицерами вермахта самой войны. Представители ГлавПУра Красной Армии, анализируя весной 1942 г. трофейные солдатские письма, констатировали, что если осенью 1941 г. недовольство войной выражали 43% авторов изученных писем, то уже зимой этого же года их количество увеличивается до 77%.

В атмосфере всеобщего стресса и страха за собственную жизнь возросла религиозность военнослужащих вермахта. Обесценивание человеческой жизни, кровавая бойня - все это наводило на мысль о библейском апокалипсисе как наказании за совершенные преступления.

В атмосфере военного хаоса единственным «организованным» и «упорядоченным» местом был личный мир воспоминаний фронтовика. В нем он, хоть на некоторое время, мог почувствовать себя в безопасности и «обратиться за помощью» к своим родным. От подробного описания «ужасов войны» фронтовиков удерживала не только военная цензура, но и своеобразный психологический барьер, затруднявший передачу такого рода информации в письме.

В начале весны 1942 г. в морально-психологическом состоянии вермахта отмечается стабилизация, связанная с сокращением потерь в живой силе. Неудачи последних месяцев вызвали стремление фронтовиков «реабилитироваться», «воссоздать» миф о непобедимости немецкой армии.

Вторая глава «Коренной перелом в ходе войны и морально-психологическое поражение вермахта» посвящена изучению социальных условий и психологического состояния военнослужащих вермахта в период с весны 1942 г. до февраля 1943 г. Прослеживается также трансформация ценностных представлений немецких фронтовиков после Сталинградской битвы.

В первом параграфе «Фронтовая повседневность военнослужащих германского вермахта в 1942 - начале 1943 г. (на примере б немецкой армии)» отмечается, что уже летом 1942 г. 6 армия сталкивается с проблемой нехватки вещевого довольствия, которую удавалось решать с помощью «экстренных мер», а именно изъятием продовольствия у советского населения. Однако начало боев в Сталинграде обострило эту проблему с новой силой. В октябре 1942 г. в донесениях командования 6 армии главному командованию сухопутных войск (ОКХ) констатируется, что войска с августа не получают полного рациона. Критической отметки эта ситуация достигла

26 декабря 1942 г., когда хлебные пайки уменьшились со 100 до 50 грамм в сутки. Начиная с 28 января, питание стали выдавать только солдатам на передовой. К тому времени стал очевидным провал плана снабжения армии по воздуху.

Разрушение инфраструктуры в «котле», особенно после потери аэродромов Питомник и Гумрак, привело к неравномерному распределения продовольствия в частях 6 армии. Увеличивается число голодных смертей военнослужащих. Доведенные до крайней степени физического истощения немецкие солдаты шли на намеренное нарушение дисциплины с тем, чтобы получить «личное время» для поиска еды. В своих письмах домой они все чаще просили родных выслать им что-либо съестное. Недоедание, дефицит топлива и теплой одежды способствовали не только физической, но и психологической дестабилизации немецких военнослужащих.

В условиях окружения командованию 6 армии не удалось решить проблему нехватки теплой одежды для личного состава армии. Большая часть имевшейся одежды уже пообносилась, так как она не менялась несколько месяцев, и ее приходилось приводить в порядок собственными силами.

Офицеры среднего и младшего звена, а также рядовой состав жили в антисанитарных условиях. В обстановке Сталинградского «котла» существовавшая прежде градация условий жизни рядового состава и офицерства практически нивелируется. Тем не менее, большинство военнослужащих вермахта пыталось благоустроить свой бьгг, включив в него привычные элементы повседневного обихода. Командование 6 армии пыталось создать условия для «празднования» Рождества и Нового года с помощью дополнительных пайков.

Санитарное состояние и медицинское обеспечение в «котле» характеризовалось отсутствием в должном количестве медикаментов, недоукомплектованностью медицинского персонала, нехваткой питьевой и бытовой воды. К декабрю 1942 г. число больных и раненых достигло почти 26 тысяч, большинство из них находилось в антисанитарных условиях. Выросло число заболевших инфекционным гепатитом, дизентерией, туляремией, педикулезом. У большинства военнослужащих была зафиксирована дистрофия и авитаминоз. Отмечено также распространение таких заболеваний, как воспаление легких, туберкулез, болезни сердца и почек. Почти 60% немецких военнослужащих, попавших в

советский плен, имели обморожения Ш и IV степеней с осложнениями в виде гангрены и общего заражения крови.

Кризис снабжения 6 немецкой армии свидетельствовал о том, что военная машина нацистской Германии была уже не способна в должной степени обеспечивать нужды фронта. Это имело своим следствием падение боеспособности военнослужащих вермахта, находящихся в Сталинградском «котле».

Во втором параграфе «Психология солдат и офицеров б армии вермахта в Сталинградском "котле"» анализируются моральное состояние и поведение немецких военнослужащих в условиях окружения с ноября 1942 г. по 2 февраля 1943 г.

Уже в ходе крупномасштабного летнего наступления немецких войск 1942 г. командование вермахта столкнулось с проблемой физической и душевной усталости части военнослужащих на всех участках Восточного фронта. Кровопролитные бои, развернувшиеся за овладение Сталинградом в сентябре - ноябре 1942 г., похоронили у большинства солдат 6 армии надежду на окончание войны в 1942 г. Ощущение себя в качестве «пушечного мяса» подталкивало солдат и офицеров к мысли о дезертирстве, участились случаи симуляции и самострелов. Психические расстройства приобретали характер повседневного явления, военнослужащие с ослабленной нервной системой приходили к мысли о самоубийстве.

Первоначально новость об окружении военнослужащие вермахта восприняли без всякого драматизма, даже как возможность, вырываясь из «котла», отличиться и получить отпуск домой. Однако к декабрю 1942 г. они в большинстве своем начинают понимать всю серьезность сложившейся для них ситуации. Неспособность самостоятельно вырваться из окружения усиливала у них ощущение, что они всего лишь пассивные фигуры в этой войне. Солдаты еще верили, что спасительный выход будет найден Гитлером. Но после провала деблокирующего наступления армейской группы «Гот» настроения в 6 армии резко падают.

Часть фронтовиков, пытаясь уйти от реальности, обращала свои мысли к Богу. Представление, что все в руках Божьих, видимо, смягчало острое ощущение изолированности и безнадежности, чувство своей беззащитности перед лицом обстоятельств.

Неоднозначным было восприятие смерти в «котле». Одна часть солдат и офицеров 6 армии сохраняла надежду на спасение, хотя все

говорило об обратном; другие прославляли смерть как героический поступок, воспринимали ее как жертву, принесенную на алтарь отечества; третьи отдавали свою судьбу в руки Божьи и смотрели собственной смерти прямо в глаза. Фатализм, проявившийся в покорности судьбе, соединялся с убеждением, что единственным выбором, который еще оставался у солдат, было «выполнение воинского долга».

Полевая почта оставалась для б армии мостиком в мир за пределами «котла», единственной нитью, связывающей с родиной и семьей, которые воспринимались как противоположность чужой им окружающей среде. Однако писать домой немецким солдатам и офицерам было явно тяжело. Фронтовики боялись признаться самим себе, в какой отчаянной ситуации они находятся. Не желая травмировать родных, с одной стороны, и заново переживать самим увиденное на передовой - с другой, военнослужащие не упоминали деталей сражения. С января 1943 г. в письмах домой главным становится мотив предчувствия смерти.

С января 1943 г. растет количество нарушений солдатами приказов своих командиров. За отказ воевать и пораженческие настроения в 6 армии, по некоторым данным, было вынесено более 360 смертных приговоров (за весь период окружения). В среде военнослужащих усиливается процесс разобщения, главенствующим становится правило «каждый сам за себя».

Страх перед советским пленом перевешивал у части военнослужащих, особенно офицеров, боязнь смерти, ибо советский плен рассматривался ими как еще худший исход. Вместе с тем отмечается переоценка многими немецкими фронтовиками боевых качеств солдат Красной Армии, которые даже вызывали чувство «профессионального уважения». Образ красноармейца приобретает человеческие черты, хотя он по-прежнему являет собой средоточие непостижимой угрозы. Однако самопожертвование советских солдат на передовой военнослужащие вермахта расценивали лишь как фанатизм, воспитанный большевизмом.

В третьем параграфе «Восприятие войны военнослужащими вермахта в 1943-1945 гг.» показано, что после провала Курского наступления и окончательной потери вермахтом инициативы на Восточном фронте у немецких солдат и офицеров усиливается ощущение бесперспективности этой войны.

В первой половине 1943 г. большая часть военнослужащих вермахта оценивала итоги зимней кампании как тяжелую, но временную неудачу. Они знали о капитуляции 6 армии в Сталинграде, о прорыве блокады Ленинграда, однако надеялись, что это, возможно, временное поражение, вслед за которым вермахт вновь добьется побед. Но к концу 1943 г. мысль о победе сменяется надеждой на очередной оборонительный рубеж, где удастся остановить наступление Красной Армии.

Летом 1944 г. после новых мощных ударов Красной Армии предчувствие надвигающейся катастрофы стало вполне реальным. Но и в это время мысль о поражении Германии была неприемлемой для большинства военнослужащих. Они были уверены в том, что в случае победы Советского Союза их страна будет расчленена, а население угнано в Сибирь. Поэтому немецкие солдаты и офицеры отчаянно пытались цепляться за очередные «соломинки», способные, по их мнению, еще изменить ситуацию к лучшему. Говорили о разладе в антигитлеровской коалиции, о непреодолимых германских оборонительных линиях на различных естественных рубежах (р. Днепр, Пинские и Мазурские болота, р. Висла и т. д.). Особые надежды возлагались на применение некоего «секретного оружия». Даже в марте - апреле 1945 г. среди части солдат из пополнения еще были надежды на благополучный исход войны. Свое стремление продолжать сопротивление немецкие фронтовики объясняли страхом перед смертью и выполнением долга перед родиной.

Покушение на Гитлера 20 июля 1944 г. был воспринято многими фронтовиками как «удар в спину», вызвав дополнительную озлобленность по отношению к врагу. К концу 1944 г. с ухудшением положения на фронтах немецкие солдаты все чаще задумываются о сохранении собственной жизни вопреки призывам пропаганды к самопожертвованию. Именно в период, когда Германия стояла на грани краха, многие военнослужащие задумываются об их личной ответственности за судьбы погибших на фронтах войны.

Усталость военнослужащих вермахта от войны выливалась во все увеличивающееся количество нарушений воинской дисциплины. Почти все немецкие военнопленные в советском плену сообщали о драках, азартных играх, пьянстве, мародерстве. Приказы уже не выполнялись беспрекословно. В значительном количестве имели место случаи сдачи в плен немецких военнослужащих. Увеличивается чис-

ло так называемых «показательных расстрелов» в вермахте с целью укрепления дисциплины в войсках. Эти приказы о смертных приговорах зачитывались в войсках и печатались в газетах.

К концу 1944 г. многие солдаты и офицеры вермахта осознали бессмысленность сопротивления, происходит окончательный перелом в восприятии перспектив войны. Мысль о победе в войне вытесняется желанием скорейшего завершения «бойни». Главным для них становится стремление выжить, для того чтобы получить шанс в послевоенном мире.

В Заключении подводятся итоги исследования и делаются основные выводы.

Война нацистской Германии против СССР, оставаясь такой же захватнической, как и против стран Западной, Центральной и Юго-Восточной Европы, развернулась для вермахта в условиях, отличных от предыдущих кампаний. Климат и ландшафт европейской части Советского Союза (пыль, жара, непроходимые дороги, морозы) воспринимались солдатами и офицерами вермахта как второй полноценный враг, мешающий продвижению германских войск. Эта особенность адаптации к условиям Восточного фронта соединилась с неспособностью высшего военного командования Германии в должном объеме обеспечить войска в зимнее время всем необходимым обмундированием и снабжением.

Из бьгга мирного времени и военных кампаний в странах Западной и Центральной Европы военнослужащие вермахта вынесли привычку к «комфортабельному» обустройству фронтовой жизни. В какой-то степени немецкие фронтовики стали заложниками своего стремления к «комфорту» и не смогли до конца приспособиться к жестким реалиям Восточного фронта. Вместе с тем относительная адаптация к стрессовым условиям жизни на передовой вела к формированию у военнослужащих психологии «фронтовой исключительности».

Армии, гражданин СССР, представлялся прежде всего как «зверь», «недочеловек», угроза жизни германской нации.

Однако уже в ходе непосредственного столкновения немецких военнослужащих с «русским врагом» формируется личностно-бытовой образ противника на Восточном фронте. Это представление о противнике, формировавшееся на основе личного опыта, способствовало созданию дифференцированных оценок противостоящих фашистским солдатам и офицерам советских военнослужащих. Не только род войск, но и принадлежность к рядовому, младшему или старшему командному составу, непосредственное участие в боях влияло на это восприятие.

Упорное сопротивление советских войск под Москвой и Сталинградом, личное мужество и доблесть солдат и офицеров Красной Армии способствовали формированию фронтового уважения к ним со стороны военнослужащих вермахта. Но никуда не делись из сознания немецких фронтовиков и представления о русском солдате как о «варваре».

Провал наступления вермахта на Москву, контрнаступление советских войск зимой 1941-1942 гг. вызвали шок в германской армии. Изменяется не только характер войны, но и восприятие ее военнослужащими. Крах планов «молниеносной войны» привел к моральному надлому немецких фронтовиков. В ходе западной кампании у многих солдат и офицеров вермахта сложилось представление, что современная война — это война машин. В полной мере обнаружился дисбаланс между размерами советской территории, климатом в России и наличием в соединениях вермахта достаточного количества качественной военной техники и других средств. В результате человеческий фактор в войне с СССР стал играть решающую роль.

Окружение и капитуляция 6 немецкой армии в Сталинградском «котле» вызвали существенные сдвиги в морально-психологическом состоянии вермахта. Немецкие фронтовики осознали реальную перспективу поражения в этой войне, так и не увидев расцвета «новой великой Германии». Катастрофичным для их мироощущения был тот факт, что победителем в этой схватке выступили советские солдаты, люди «низшего сорта».

К концу 1944 г. происходит перелом в оценках гитлеровских солдат и офицеров относительно перспектив войны. Мысль о победе вытесняется желанием скорейшего завершения «кровавой бойни». Высад-

ка союзных войск в Нормандии, покушение на Гитлера негативным образом сказались на психологическом состоянии немецких войск. Уже не было единства в оценках итогов войны, многие из фронтовиков, воевавших на Восточном фронте, уже не видели смысла продолжать сопротивление, уповая лишь на авторитет Гитлера и использование секретного оружия. Однако солдаты и офицеры вермахта считали своим воинским долгом сражаться за Германию до конца.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. Молотков С. Н. Пропаганда фашистской Германии в годы Великой Отечественной войны / С. Н. Молотков // IX Державинские чтения. Ин-т истории и политологии. Ин-т права: мат-лы науч. конф. преподавателей и аспирантов. Февраль 2004. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 2004. - С. 52-53. (0,05 п. л.).

2. Молотков С. Н. Морально-психологический облик военнослужащих вермахта на Восточном фронте в конце 1941 - начале 1942 г. / С. Н. Молотков // Вестн. Тамб. ун-та. Серия: Гуманитарные науки. -Тамбов, 2005. - Вып. 1 (37). - С. 41-47. (0,9 п. л.).

3. Молотков С. Н. Образ врага в сознании военнослужащих вермахта в период войны против СССР / С. Н. Молотков // X Державинские чтения. Ин-т истории и политологии. Ин-т права. Ин-т социологии и культурологии: мат-лы науч. конф. преподавателей и аспирантов. Февраль 2005. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 2005.-С. 114-116. (0,05 п. л.).

4. Молотков С. Н. «Сталинградский котел»: быт солдат и офицеров шестой армии вермахта / С. Н. Молотков // Актуальные проблемы истории мировых войн: межвузов, сб. науч. ст. / сост. М. П. Ку-банова, 3. М. Джазаева. - Карачаевск: КЧГУ, 2005. - С. 32-42. (0,6 п. л.).

5. Молотков С. Н. Психологический облик солдат и офицеров вермахта на Восточном фронте в 1944-1945 гг. / С. Н. Молотков // Вклад Тамбовской области в победу в Великой Отечественной войне: мат-лы обл. науч.-практ. конф. 26 апреля 2005. - Тамбов, 2005. -С. 64-66. (0,3 п. л.).

Подписано в печать 17.03.2006 г. Формат 60x84/16. Объем 1,1 п. л. Тираж 100 экз. Заказ № 1127. 392008, г. Тамбов, ул. Советская, 181г. Издательство ТГУ им. Г.Р. Державина.

! \

ft *

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Молотков, Сергей Николаевич

Введение

Глава 1. Солдаты и офицеры группы армий «Центр» в июне 1941 - марте 1942 г.

1.1. Особенности адаптации военнослужащих 22 вермахта к реалиям Восточного фронта

1.2. Образ «русского врага» и личный фронтовой 45 опыт ф 1.3. Морально-психологический кризис вермахта в сражении под Москвой

Глава 2. Коренной перелом в ходе войны и морально- 99 психологическое поражение вермахта

2.1. Фронтовая повседневность военнослужащих 99 германского вермахта в 1942 - начале 1943 г. на примере 6 немецкой армии)

2.2. Психология солдат и офицеров 6 армии вермахта 135 • в Сталинградском «котле»

2.3. Восприятие войны военнослужащими вермахта в 1943-1945 гг.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Молотков, Сергей Николаевич

Актуальность темы исследования. Современный мир, к сожалению, все еще сотрясают вооруженные конфликты. В этих условиях анализ человеческого фактора войны, включая его исторический аспект, позволяет конструировать модели поведения человека в экстремальных условиях. Через раскрытие мотивации «homo belli» мы можем глубже понять и объяснить исход военных операций. Особую актуальность диссертационной теме придает позиционирование неофашизма в современном российском социуме. В этой связи изучение процесса идейно-психологического краха гитлеровского фашизма в ходе войны против СССР имеет не только научно-историческое значение.

Продолжительное время внимание отечественных историков было приковано по преимуществу к изучению военно-стратегических и тактических, экономических, политических аспектов Великой Отечественной войны. «Человеческая» проблематика войны, нашла отражение, с одной стороны, в показе героизма и мужества советских солдат и офицеров, партизан, вклада в победу тружеников тыла, с другой - в раскрытии преступных, человеконенавистнических замыслов и зверств фашистских захватчиков. Но практически не исследованным до сих пор остается процесс становления этих типов сознания и поведения на войне. Тема военной повседневности, сплава военных действий, быта и сознания военнослужащих только осваивается профессиональными историками.

Степень изученности темы. Еще в ходе войны с Германией в СССР печатается ряд исторических работ, носящих скорее пропагандистский, чем исследовательский характер [1]. Все они были посвящены победам Красной Армии над фашистскими войсками и содержали материал по военно-стратегической истории Великой Отечественной войны.

Историографическим событием стал выход в 1960-е гг. многотомного труда «История Великой Отечественной войны» и позже, в 1970-е гг. - «Истории Второй мировой войны», авторы которых обобщили и ввели в научный оборот значительный объем документальных материалов [2]. Наряду с политическими, военными, экономическими итогами крупнейших побед Красной Армии в Великой Отечественной войне в них отчасти рассматривается и морально-психологическое состояние немецких войск после поражений под Москвой и Сталинградом.

Интересным представляется исследование Я. Фридмана, в котором приводится обширная информация о количественном составе и качественном состоянии (уровень дисциплины, подготовленность пополнения к условиям Восточного фронта и др.) немецко-фашистских войск зимой 1941-1942 гг. [3]. Особое место среди издаваемых в послевоенный период в СССР работ заняли исследования А. С. Бланка, посвященные изучению основных вопросов становления и деятельности Национального комитета «Свободная Германия». При этом автор, на наш взгляд, преувеличивает роль и значение этой организации в борьбе с фашистской идеологией в среде немецких военнослужащих [4]. В этом же ключе написана и более поздняя работа автора, освещающая ранее неизвестные страницы жизни фельдмаршала Ф. Паулюса в советском плену и его участия в деятельности Национального комитета [5]. Особый интерес к данной тематике в отечественной историографии был вызван прежде всего стремлением показать значимость советской идеологии в деле «перевоспитания» немецких военнослужащих. В исследовании Л. А. Бе-зыменского использовано значительное количество документального материала, в том числе из личного архива автора. Эти документы позволяют рассмотреть ранее не изученные стороны психологии и поведения военнослужащих вермахта в условиях контрнаступления советских войск под Москвой зимой 1941-1942 гг. [6].

В фундаментальных исследованиях В. А. Анфилова и А. М. Самсонова посвященных детальному анализу Московской и Сталинградской битв, на первое место выходит оперативно-тактическая, стратегическая, экономическая история этих сражений [7]. Несмотря на то, что в монографиях используется значительный объем архивного материала, воспоминания и письма советских и фашистских военнослужащих, авторы практически не рассматривают морально-психологическое состояние противоборствующих сторон в ключевые моменты Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.

В трудах Д. М. Проэктора подробно анализируется деятельность высшего военного руководства фашистской Германии в период Второй мировой войны [8]. Несомненным достоинством исследования является наличие в монографии значительного количества официальных нацистских документов, позволяющих воссоздать «закулисную», «штабную» историю войны 19391945 гг.

К работам посвященным изучению роли морального фактора в войне в целом, и в частности в Великой Отечественной войне, следует отнести исследования М. Леонова, Н. Д. Козлова, М. П. Скирдо, Л. К. Селезнева [9]. Авторы, приводя многочисленные факты, рассматривают моральное состояние противоборствующих сторон. Акцентируя внимание на политико-идеологической составляющей морального фактора войны, исследователи упускают из виду морально-психологические аспекты, считая их менее существенными. Большой интерес вызвало исследование А. X. Шаваева, в котором моральный фактор определяется двояко: как духовные силы, используемые в войне, и как одно из проявлений общественного сознания [10]. Вместе с тем, в работе дается серьезный методологический анализ морального фактора, морального потенциала, их влияния на ход и исход войны. С. К. Ильин, уделяя значительное внимание общественно-психологическому компоненту морального фактора, лишь затрагивает вопросы индивидуальной психологии, особенности поведения человека в экстремальной ситуации боя [11]. Автор разграничивает понятия духовного и морального фактора. По его определению, духовный фактор - это духовные силы общества в целом, тогда как моральный фактор является сердцевиной духовного фактора, идеологическим и общественно-политическим компонентом духовных сил.

В перестроечной и в постсоветской отечественной историографии заметно возросло внимание к феномену нацистской пропаганды. В работе Ю. Я. Орлова предпринята попытка объяснить причины неэффективности, по мнению автора, фашистской пропаганды в войне 1941-1945 гг. [12]. Одновременно анализируются основные элементы нацистской пропаганды, укреплявшие доверие к власти и командованию со стороны военнослужащих и гражданского населения Германии. В исследованиях В. Н. Залепеева, Е. Т. Кор-мильцева, Н. Л. Волковского, С. В. Кулика, К. Э. Шварцкопфа предпринимается попытка раскрыть структуру, методы и механизм действия пропагандистского аппарата фашистской Германии [13].

В конце 1990-х гг. увидел свет фундаментальный четырехтомный труд «Великая Отечественная война 1941-1945 гг.: Военно-исторические очерки», написанный на основе новых концептуальных подходов, свободных от идеологического диктата прежних десятилетий [14].

В современной российской исторической науке значительно усиливается исследовательский интерес к культурно-ментальным и социально-психологическим аспектам военных событий. Особую роль в этом процессе сыграли новаторские работы Е. С. Сенявской, в которых предпринята попытка воссоздать социально-психологический облик российского фронтовика в военных конфликтах XX в. [15]. Анализу подверглись процесс складывания ценностных представлений, трансформации образа врага в сознании участников военных конфликтов, особенности адаптации фронтовиков к военным реалиям.

В 1999 г. выходит работа М. Ю. Мягкова «Вермахт у ворот Москвы», в которой автор пытается документально реконструировать события зимы 1941-1942 гг. Эта одна из первых работ в российской историографии, где раскрываются основные черты морально-психологического облика военнослужащего вермахта [16]. Используя значительный материал из Центрального Архива Министерства Обороны РФ (ЦАМО), исследователь приходит к выводу, что под Москвой моральное состояние военнослужащих вермахта отмечено глубоким кризисом. Советское контрнаступление было для них шоком, который вызвал невиданные до тех пор панические настроения. По мнению автора, морально-психологический надлом вермахта под Москвой сказался на всем последующем ходе войны нацистской Германии против Советского Союза.

Интерес к «человеческой истории» войны выразился и в появлении исследовательских работ, посвященных психологическому аспекту Сталинградской битвы [17]. Особо следует выделить статьи липецкого историка А. И. Борозняка, позволяющих на микроуровне исследовать мироощущение и поведение германского фронтовика, оказавшегося в экстремальной ситуации «котла» [18].

Важным событием стали публикации в 2002 г. в ежегоднике «Военно-исторической антропологии». Статьи А. Б. Асташова, А. Г. Карояни, А. С. Се-нявского, Е. С. Сенявской тематически, хронологически, концептуально освещают различные проблемы «человека на войне» [19]. Это направление получило развитие и в ряде других работ отечественных исследователей. В статьях А. С. Якушевского, С. В. Кожина, В. Г. Карнасевича исследуется взгляд на войну из «другого окопа», с немецкой стороны [20].

Количественное накопление работ, посвященных «человеческому измерению» войны, способствовало проведению ряда научных конференций. В апреле 2000 г. в Челябинске прошла Международная конференция «Человек и война. (Война как явление культуры)», акцентирующая внимание на культурологическом подходе к войне как социальному явлению [21]. В это же время в Нижнем Новгороде на межрегиональной конференции «"Homo belli" -"человек войны" в микроистории и истории повседневности» был представлен существенно более широкий спектр подходов и конкретных тем [22]. В ноябре 2000 г. в Москве, в Институте российской истории РАН состоялось первое заседание «круглого стола» «Военно-историческая антропология: предмет, задачи, перспективы развития», на котором прозвучали выступления по конкретно-историческим аспектам военно-антропологических исследований, включая проблемы боевого духа, военной доблести, психологической подготовки и т. д. [23].

В послевоенной Германии, начиная с исследования К. Типпельскирха «История второй мировой войны» [24], опубликованного в 1951 г., историография в пятидесятые годы развивалась в форме историко-документальных оперативных обзоров [25]. Важным историографическим событием стал выход в 1959 г. фундаментального исследования Б. Мюллер-Гиллебранда «Сухопутная армия Германии», в которой автор предпринял попытку воссоздать детальную историю формирования и развития армии нацистской Германии. Автор приводит обширный статистический и аналитический материал [26].

В 1950-1960-е гг. на Западе выходит ряд работ, посвященных рассмотрению стратегических и военно-оперативных аспектов Второй мировой войны [27]. Они были написаны на основе воспоминаний высокопоставленных немецких генералов, а также солдат и офицеров вермахта и носили явно оправдательный характер. Их концепция сводилась к нескольким «универсальным» объяснениям поражения Германии на Восточном фронте: 1) погода неоднократно срывала выполнение немецких оперативных планов; 2) Гитлер был причиной почти всех поражений немцев; 3) на протяжении всей войны советские войска в каждой операции имели значительное численное превосходство; 4) людские ресурсы Советского Союза были неиссякаемыми; 5) советское планирование было шаблонным; 6) советские войска для достижения успеха полагались на массу, а не на маневр, они почти всегда избегали операций на окружение и охват.

Особое место в германской исторической науке занимает тема Сталинградской битвы. В капитальных трудах «Германия во Второй мировой войне», «Германия с 1939 по 1945», изданных в ГДР и ФРГ, предпринята попытка дать объективную картину хода боевых действий на советско-германском фронте весной 1942 - зимой 1942-1943 гг. [28]. Заметным явлением была публикация в ФРГ в 1957 г. исследования К. Бертелсмана «Последние письма из Сталинграда», прослеживавшего настроения военнослужащих 6 армии вермахта [29]. В вышедшей почти одновременно книге Ф. Ленца «Сталинград - "потерянная" победа» автор, не приводя фактов, пытается утверждать, что битва на Волге была проиграна из-за саботажа и измены [30]. При этом слишком очевидна попытка оправдать решения Гитлера. В. Герлиц в своей «Истории Второй мировой войны» восстановил целостную картину событий на Волге зимой 1942-1943 гг., для чего он использует значительный объем документального материала [31].

В опубликованной в 1962 г. в связи с 20-летней годовщиной битвы за Сталинград монографии историков ФРГ А. Филиппи и Ф. Хайма «Поход против России 1941-1945» содержится обстоятельный анализ последствий Сталинградского «котла» для Германии [32]. В переведенной в ФРГ монографии американского исследователя У. Крайга «Битва за Сталинград» представлено «видение» битвы с обеих сторон, для чего автор привлекает многочисленные интервью непосредственных участников сражения. При этом он явно героизирует поведение солдат и офицеров вермахта [33]. Основными вопросами в опубликованных в это время исследованиях западногерманских историков по-прежнему остается оперативная, тактическая и политическая история Сталинградского сражения [34]. В целом вопрос о внутреннем мире и психологии немецкого солдата на войне не был поставлен и в работах К. Вагенера, Б. Вегнера, Н. Ворманна, Е. Керна, В. Куровски, X. Штеетса, за редким исключением, посвященных только оперативной истории войны [35].

Инициатива в изучении проблем исторической психологии Второй мировой войны исходила в западной науке не от немецких историков. Еще в начале 1950-х гг. была опубликована работа американского исследователя Н. Коупленда «Психология солдата» [36]. Определяя моральное состояние военнослужащего на фронте как одно из важнейших условий успешной военной кампании, Коупленд приходит к выводу, что именно эффективная психологическая подготовка солдат вермахта позволяла им добиваться результата на передовой. В историко-психологическом ключе была выполнена монография швейцарской исследовательницы Э. Кубель-Росс «Интервью с умирающими» [37]. Она рассматривала восприятие солдатами и офицерами вермахта смерти в экстремальных условиях войны. Эти исследовательские подходы затем были использованы немецкими историками.

Только с 1980-х гг. в ФРГ отчетливо обозначился интерес к социальным и ментальным аспектам истории Второй мировой войны [38]. Историк В. Р. Бейер попытался взглянуть на Сталинградское сражение глазами рядового солдата и, основываясь на личном фронтовом опыте, передать обстановку военных будней «маленького человека», оказавшегося в составе 6 армии в окружении [39]. В свою очередь Ю. Гюсген в исследовании «Католические армейские священники в Германии между 1920 и 1945 г.» анализирует роль этого «духовного» подразделения в рядах рейхсвера, армиях Веймарской республики и Третьего рейха [40]. Значительным событием стал выход работы «Немцы во Второй мировой войне» (под редакцией Й. Штайнхова), в которой реконструируется картина повседневной жизни на передовой и в тылу на основе устных воспоминаний германских граждан [41]. К. Лаффлер исследовала поведение фронтовиков на передовой по письмам солдата Рихарда М. [42].

В сборнике статей «Сталинград. Мифы и реальность одного сражения», подготовленном под руководством ведущих научных сотрудников Управления военно-исторических исследований бундесвера ФРГ во Фрайбурге В. Ветте и Г. Юбершера, дается оценка морального состояния немецких фронтовиков в «котле», восприятия военнослужащими смерти на разных этапах окружения, роли фронтовой почты в формировании морально-психологического климата в 6 армии, санитарного и продовольственного положения 6 армии, раскрываются особенности образа «русского врага» [43].

В том же 1992 г. появляется другой объемный труд «Сталинград. События. Воздействия. Символ» под общей редакцией Ю. Ферстера, опубликованный в России в 1995 г. [44]. В сборник вошли, в частности, статьи М. Ке-рига «6-я армия в Сталинградском "котле"», Р. Оверманса «Другой лик войны: жизнь и гибель 6 армии», Т. А. Кохута «Подохнуть крысой под крестьянским башмаком". Последние письма из Сталинграда» [45], в которых продолжена линия на изучение «личной», «солдатской» истории войны.

Продолжая тему Сталинградской «немецкой трагедии», М. Кумпф-мюллер в своей книге «Битва за Сталинград: Метаморфозы одного немецкого мифа» приходит к выводу, что миф нацистской пропаганды, в котором солдаты 6 немецкой армии представлены как мученики и герои, приравненные к греческим богам, был нужен не только фашистскому руководству [46]. В послевоенной Германии этот миф заставлял задуматься о судьбе немецкого народа.

В коллективном исследовании «Образ России в Третьем рейхе» [47], прослеживается трансформация представлений о СССР и советских солдатах и офицерах, рассматривается идейно-психологическая динамика превращения Советского Союза в главного политического и идеологического врага нацистской Германии [48]. Правда, объектом внимания авторов статей оказалась лишь военная и общественно-политическая элита Германии. В этой связи интерес представляет вышедший в 1995 г. совместный российско-германский сборник статей «Россия и Германия в годы войны и мира (19411945)», в котором повышенный интерес вызвала работа немецкого историка В. Ветте, посвященная влиянию нацистской пропаганды на формирование образа «русского врага» в войне с СССР [49]. Автор приходит к выводу, что расистские идеи являлись основой, на которой строилась фашистская пропаганда в войне с СССР.

В 1990-2000-е гг. в Германии сохраняется интерес к военно-психологической, «человеческой» истории Второй мировой войны [50]. К. Латцель систематизировал методологические подходы в изучении писем немецких военнослужащих периода Второй мировой войны [51]. Сопоставив эти письма с письмами Первой мировой войны, К. Латзель приходит к выводу, что понимание «сущности войны», как кровавой бойни, приходит к солдатам и офицерам только после первых серьезных поражений.

В 1999 г. выходит в свет фундаментальное исследование X. Хеера «Мертвые зоны. Немецкий вермахт на Восточном фронте», в котором на основе писем, дневников военнослужащих вермахта, обширного документального и архивного материала воссоздается процесс моральной деградации солдат германской армии под влиянием национал-социалистической пропаганды [52]. При этом заметное место отводится рассмотрению многочисленных фактов военных преступлений вермахта на территории СССР. В целом, проблема преступлений фашистских войск во Второй мировой войне активно исследуется германской историографии последнего десятилетия [53]. К. Зи-верс попытался проанализировать образ мысли немецкого фронтовика, основываясь на собственных письмах с Восточного фронта [54].

Заметным явлением в современной западной историографии Второй мировой войны стало компаративистское исследование С. Петри, об эволюции военной психологии в Германии, Великобритании и США в 1914-1945 гг. [55]. Особое внимание автор уделил вопросу психологической подготовке вермахта в гитлеровской Германии.

Возросший интерес немецкой общественности к истории вермахта выразился в публикации в этот период фундаментальной работы «Вермахт. Мифы и реальность» под редакцией Р. Мюллера [56]. В 2005 г. выходит книга немецкого историка А. Кунца «Вермахт и поражение» посвященная исследованию истории вермахта на заключительном этапе Второй мировой войны [57]. Автор не только анализирует политические и общественные условия, в которых оказался вермахт в 1944-1945гг., но и акцентирует внимание на попытках военного командования Германии реанимировать армию. Исследователь замечает, что не только потребности в технике, боеприпасах, обмундировании оказывали влияние на снижение боеспособности фашистской армии в этот период, но и морально-психологический надлом большинства военнослужащих вермахта.

Следует отметить, что в предшествующий период в историографии ФРГ выходило достаточно работ, посвященных процессу формирования образа врага, а также изучению механизмов и сущности пропаганды фашистской Германии. Можно выделить исследования X. Венделя, X. Зундерманна, О. Бухбендера [58], вышедшие в Германии в 1960-1970-е гг., в которых анализируются немецкая пропаганда на Восточном фронте, процесс формирования войск пропаганды, их роль в распространении нацистских идей в армии и другие вопросы. Интерес к изучению разных аспектов нацистской пропаганды проявлялся не только в Германии. Следует отметить работу американского исследователя Р. Э. Герцштейна «Война, которую выиграл Гитлер» [59]. В ней автор попытался объяснить механизм функционирования нацистской пропаганды, вычленить основные компоненты, обеспечивающие ее эффективность.

Следует также заметить, что в 1970-1980-е гг. в СССР появляется значительное количество работ, посвященных историографии Второй мировой войны. В 1978 г. вышла в свет монография А. Н. Мерцалова «Западногерманская буржуазная историография второй мировой войны» [60]. Наряду с другими вопросами автор рассматривает взгляды немецких историков на проблему решающих сражений, причины военного поражения Германии. Не проходит он мимо новых тенденций в развитии историографии ФРГ, прежде всего - отказ от наиболее грубого и примитивного искажения истории войны. Позже выходит еще ряд монографий А. Н. Мерцалова, в которых автор уделяет большое внимание анализу наиболее распространенных, наиболее тонких, по его мнению, искажений войны, в том числе роли СССР и других участников антигитлеровской коалиции в разгроме фашистского блока [61]. Не отрицая важности определенных выводов, сделанных в этих исследованиях [62], следует отметить, что практически все они выполнены в системе координат, характерной в целом для отечественной военно-исторической литературы о Второй мировой войне. В то же время, с начала 1990-х гг., в России опубликовано несколько исследований по немецкой историографии, в которых рассмотрены взгляды западных историков и мемуаристов на важнейшие вопросы войны Германии против Советского Союза в 1941-1945 гг. [63].

В Германии интерес к истории Второй мировой войны выразился и в публикации ряда исследований, анализирующих историографию различных этапов войны 1939-1945 гг. Особо следует отметить статьи Г. Юбершера «Немецкая историография Сталинградской битвы», М. Керига «Сталинград в отражении мемуаров немецких генералов» и X. Гирца «Советская историография Сталинградского сражения», в которых дана обстоятельная характеристика научной и мемуарной литературы, посвященной Сталинградской битве [64].

Для достижения поставленной цели были определены следующие задачи:

В диссертации применялись также общеисторические методы: истори-ко-генетический, историко-типологический, историко-системный, историко-сравнительный.

В послевоенный период в СССР и Российской Федерации осуществляется публикация официальных документов руководства нацистской Германии. В них дано идейно-психологическое обоснование агрессии против СССР, содержаться конкретные указания войскам вермахта относительно обращения с красноармейцами и гражданским населением [66].

Важное значение имело появление полного издания материалов Нюрнбергского процесса [67]. Собранные здесь документы (показания нацистского руководства, судебные заключения и др.) помогают реконструировать не только военную, но и психологическую историю Второй мировой войны.

Особо следует выделить публикации документов и материалов, посвященных истории Московской, Сталинградской и Курской битв [68]. Эти издания позволяют анализировать не только военно-стратегическую и тактическую, но и «человеческую» историю Великой Отечественной войны.

С середины 1990-х гг. в научный оборот вводятся новые пласты ранее засекреченных документов [69]. Увеличивается количество документальных публикаций, сборников писем, в той или иной мере раскрывающих проблему «солдата на войне», дающих возможность рассмотреть особенности быта военнослужащих на передовой, изучить психологию советских и фашистских солдат и офицеров, воевавших на Восточном фронте [70]. К этому же времени относится публикация документальных сборников о немецких военнопленных в СССР, в которых содержится ценный материал о психологическом и физическом состоянии немецких военнослужащих, попавших в советский плен под Сталинградом [71].

В диссертации использованы мемуары советских военачальников А. И. Еременко, В. И. Чуйкова, К. К. Рокоссовского, И. С. Конева, А. И. Воронина, Г. К. Жукова, А. М. Василевского [72]. В них затрагивается вопрос о морально-психологическом облике солдат и офицеров вермахта. Интерес представляют непосредственные «впечатления» от контакта с немецким солдатом советских фронтовиков и гражданского населения [73].

В фашистской Германии с самого начала войны против СССР публикуются брошюры, направленные на формирование нужной «картины войны» на Восточном фронте [74]. К ним примыкают специально составленные Министерством пропаганды подборки писем немецких фронтовиков с Восточного фронта. Они должны были доказать «второсортность» солдата и гражданского населения СССР [75]. Правда, в 1943 г. в этих публикациях появляется новый акцент, теперь в них учитывались реальное положение на фронте и способность Красной Армии оказывать достойное сопротивление [76].

Одним из видов источников, использованным в диссертации, являются письма. Они ценны тем, что передают не только личные переживания и размышления о событиях, но и духовно-эмоциональный климат изучаемой эпохи. В 1950-е гг. в Германии публикуются документы и письма с Восточного и других фронтов Второй мировой войны. Бывшему лейтенанту пропагандистских войск X. Шретеру принадлежит анонимно изданное в 1950 г. собрание «Последние письма из Сталинграда» [77]. Однако эти письма, по мнению большинства немецких исследователей, являются фальшивыми и не могут служить источником, свидетельствующим о настроениях и поведении немецких солдат в Сталинградском «котле». Напротив, издание «Военные письма павших студентов», осуществленное в 1952 г. под редакцией В. Бера, по общему мнению, составлено из подлинных писем [78].

Из публикаций 1960-1970-х гг. можно выделить сборник писем с фронтов войны, изданный под редакцией К. Марона, издание дневниковых записей генерал-фельдмаршала В. фон Лееба, а также приказов, документов, дневников командования вермахта [79]. В 1980-е гг. продолжается публикация документов, относящихся к различным аспектам советско-германской войны 1941-1945 гг. [80].

В 1982 г. издается сборник писем «Другое лицо войны. Немецкие письма полевой почты 1939-1945» под редакцией О. Бухбендера, посвященный «человеческому» измерению войны [81]. Подобная направленность сохранена и в издании «Письма солдата Гельмута Н., 1939-1945» [82]. Наибольшее внимание немецкой общественности привлекла публикация материалов из советских архивов под названием «Я хочу вырваться из этого безумия», включающая в себя более 300 писем солдат вермахта [83].

В 1990-2000-е гг. в Германии выходит целая серия изданий, содержащих письма немецких фронтовиков из Сталинградского «котла» [84].

Значительный пласт источников образуют мемуары. Их авторами были офицеры, представители рядового состава германской армии, участвующие в войне Германии против СССР в 1941-1945 гг. В современной России интерес к истории Второй мировой войны выразился во все увеличивающемся числе переиздаваемых и издаваемых книг о поведении немецких солдат и офицеров на передовой [85]. Они написаны представителями среднего и низшего звена военнослужащих вермахта. При анализе подобного вида источников следует учитывать важные особенности, отличающие воспоминания и дневники от других видов источников. Прежде всего, это личное происхождение и неофициальное назначение мемуаров, что сопряжено с субъективизмом и недостоверностью в освещении важнейших событий исследуемой эпохи. Кроме того, это изображение ситуации и себя, своих взглядов и оценок в прошлом такими, какими они стали лишь впоследствии. При анализе воспоминаний бывших фашистских военнослужащих следует учитывать реваншистские настроения части авторов.

В послевоенной Германии активным образом издавались коллективные воспоминания солдат, воевавших в составе одной дивизии [86].

С 1950-х гг. в Германии публикуются воспоминания фельдмаршалов и генералов Ф. Гальдера, Г. Гота, Г. Гудериана, В. Кейтеля, Э. Манштейна, Р. Петерсхаузена, В. Хаупта, ряда других германских офицеров. Несмотря на то, что они в основном посвящены узковоенной истории, в них, тем не менее, содержатся наблюдения, характеризующие мировоззрение и настроения солдат и офицеров вермахта [87].

Практически сразу после завершения войны выходят мемуары X. Ди-больда и Г. Тэпке [89]. Уделяя в своих воспоминаниях значительное внимание медико-санитарному положению в Сталинградском «котле», они все же попытались воссоздать психологическую обстановку, в которой находились солдаты и офицеры 6 немецкой армии. Особое значение для нашего исследования имеют воспоминания X. Шретера, X. Шайберта, У. Гриса, Г. Фритца, А. Холла, X. Цанка и ряда других участников Сталинградского сражения [90]. Знаковым событием стала публикация воспоминаний генерал-фельдмаршала Ф. Паулюса и генерала В. Зейдлица, проливающих свет на многие страницы жизни в «котле» [91].

Из публикаций последнего времени можно выделить книги X. Фукса, В. Бинерта и ряда других авторов, вышедшие в 1980-1990-х гг. в Германии [92]. Охватывая различные этапы войны Германии против СССР, эти работы уже в большей степени освобождены от типичных для 1950-1960-х гг. субъективно-тенденциозных оценок войны на Восточном фронте.

В диссертации использованы также известные произведения немецкой художественно-исторической литературы: романы А. Клуге «Описание битвы» и Т. Пливерса «Сталинград» [93]. Авторам удалось создать реалистичную картину жизни немецких солдат и офицеров в Сталинградском «котле», положив таким образом начало демифологизации событий зимы 1942-1943 гг. в немецкой художественной литературе. Важно отметить, что художественные произведения как особый вид источника позволяют воссоздать не только психологический облик эпохи (период войны Германии против СССР), но и отдельного социального слоя (военнослужащих вермахта). Однако надо учитывать специфику данного вида источников, а именно то, что действительность в них отражается в художественно переосмысленном виде.

В целом, источниковая база диссертации позволяет решить поставленные в ней задачи.

Положения, выносимые на защиту:

• На сознание и поведение солдат и офицеров вермахта определяющее влияние оказывал нацистский официально-пропагандистский стереотип «русского врага» - «недочеловека». В ходе войны восприятие противника немецкими военнослужащими трансформируется, приобретая личностно-эмоциональную окраску, характерной чертой которой стало большая объективность в оценке боевых качеств «русского врага». «Очеловеченный» советский солдат, однако, по-прежнему оставался в их восприятии неполноценным существом.

• Крах плана блицкрига и затяжная война показали неготовность руководства Германии, командования вермахта организовать должным образом снабжение своей армии продовольствием и теплой одеждой. Это оказывало дестабилизирующее воздействие на военнослужащих, сопоставлявших эту обстановку с относительно комфортными условиями фронтового быта в Западной и Центральной Европе.

• В сражении под Москвой войска вермахта испытали морально-психологический надлом. Капитуляция у Сталинграда означало начало морально-психологического поражения вермахта. На смену несбывшейся «ве-ликогерманской» мечте немецких фронтовиков приходит желание скорейшего завершения кровавой бесперспективной войны. Фатализм, покорность судьбе соединялись в их сознании с мыслью о необходимости продолжать сопротивление и до конца выполнить свой долг перед Германией.

Апробация результатов исследования. Автор докладывал о результатах исследования на вузовских и всероссийских научных конференциях в Тамбове (2004-2006 гг.) и Карачаевске (2005 г.). Основные положения диссертации отражены в 5 тезисах и статьях. Диссертация обсуждена на кафедре всеобщей истории ТГУ им. Г. Р. Державина и рекомендована к защите.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социально-психологический облик военнослужащих вермахта в период войны нацистской Германии против СССР"

Заключение

Война нацистской Германии против СССР, оставаясь такой же захватнической, как и против стран Западной, Центральной и Юго-Восточной Европы, развернулась в особенных для вермахта условиях, отличных от предыдущих кампаний. Климат и ландшафт европейской части Советского Союза (пыль, жара, непроходимые дороги, лед, холод, снег) воспринимаются солдатами и офицерами вермахта как второй полноценный враг, мешающий продвижению германских войск. Эта особенность адаптации к условиям Восточного фронта соединилась с неспособностью высшего военного командования Германии в должном объеме обеспечить войска в зимнее время всем необходимым обмундированием и снабжением.

Из быта мирного времени и военных кампаний в странах Западной и Центральной Европы военнослужащие вермахта вынесли привычку к «комфортабельному» обустройству фронтовой жизни. В какой-то степени фашистские фронтовики стали заложниками своего стремления к «комфорту» и не смогли до конца приспособиться к жестким реалиям Восточного фронта. Особенно отчетливо это проявилось в Сталинградском «котле», когда военнослужащие 6 германской армии так и не смогли адаптироваться к условиям, в которых нужно было не только воевать с противником, но и выживать под гнетом внешних обстоятельств (нехватка питания, одежды, антисанитария и др.).

На Восточном фронте вермахт столкнулся с совершенно иным (по своим психологическим и боевым качествам), чем на Западном фронте, противником. Советские солдаты и офицеры были способны воевать и жертвовать собой в условиях, неприемлемых для военнослужащих вермахта. На первых порах немецкие военнослужащие полностью разделяли созданный фашистской пропагандой официально-пропагандистский образ «русского врага». Солдат Красной Армии, гражданин СССР, представлялся прежде всего как «зверь», «недочеловек», угрожающий уничтожению германской нации. Еще до июня 1941 г. нацистскому руководству удалось создать крайне негативный образ советского человека. Теория об «унтерменшах» («недочеловеке») получила в германской общественной мысли вполне завершенный вид задолго до зарождения национал-социализма. Перед нападением на СССР большая часть немецкого населения была убеждена, что Советский Союз является особым противником Германии. Несомненно, свою роль в закреплении нацистского стереотипа «русского врага» играли распространенные еще в догит-леровской Германии рассказы о зверствах казаков, об азиатских народностях в составе советской армии и о варварстве русских вообще. Немецкие солдаты, по их свидетельствам, оставались во власти страха перед неизвестными русскими до самого конца войны. Страх одновременно рождал и ненависть как своеобразную форму психологической защиты. Однако уже в ходе непосредственного столкновения немецких военнослужащих с «русским врагом» формируется личностно-бытовой образ противника на Восточном фронте. Это представление о противнике, формировавшееся на основе личного опыта, способствовало созданию дифференцированных оценок противостоящих фашистским солдатам и офицерам советских военнослужащих. Не только род войск, но и принадлежность к рядовому, младшему и старшему командному составу, непосредственное участие в боях влияли на это восприятие.

Упорное сопротивление советских войск под Москвой и Сталинградом, личное мужество и доблесть солдат Красной Армии способствовали формированию фронтового уважения к ним со стороны фашистских военнослужащих. Однако никуда не делись из сознания немецких фронтовиков и представления о русском солдате как о «недочеловеке», «дикаре». По мнению фашистских солдат и офицеров, красноармейцы были наделены воинскими доблестями от природы, это присутствовало у них на уровне инстинктов, как у диких хищных животных. Как лев или тигр, как порождение природы, обладает яростью в бою, свирепостью, агрессивностью, способностью использовать природу и одновременно более легко преодолевать ее, так и красноармейцы были наделены этими свойствами, как «нелюди», «живые существа третьего сорта».

Провал наступления вермахта на Москву, контрнаступление советских войск зимой 1941-1942 гг. вызвали шок в германской армии. Изменяется не только характер войны, но и восприятие ее военнослужащими вермахта. План блицкрига был сорван, и война приобретала затяжной характер. Крах планов «молниеносной войны» способствовал моральному надлому немецких фронтовиков. На Восточном фронте видение войны изменилось. В ходе западной кампании у многих немецких солдат и офицеров сложилось представление, что современная война - это война машин. Однако уже в первые месяцы войны на Восточном фронте стало ясно, что потери Германии будут намного больше, чем на Западе. В полной мере обнаружился дисбаланс между размерами советской территории, климатом в России и наличием в соединениях вермахта достаточного количества качественной военной техники и других средств. В результате человеческий фактор в войне с СССР стал играть решающую роль.

Окружение и уничтожение 6 немецкой армии в Сталинградском «котле» стало для вермахта глубочайшим потрясением. Перестал казаться невероятным разгромом фашистской Германии. Немецкие фронтовики осознали возможность погибнуть в этой войне, так и не увидев расцвета «новой великой Германии». Они стояли перед ужасной перспективой начинать кампанию практически сначала, а это значит, пережить новую русскую зиму и смерть своих фронтовых товарищей. Катастрофичным для них был тот факт, что их непобедимая доселе армия потерпела самое жестокое поражение с начала Второй мировой войны, и победителем в этой схватке выступили советские солдаты, люди «низшего сорта». Военнослужащие вермахта были вынуждены «подключать» дополнительные психологические ресурсы для борьбы на фронте, чтобы доказать Германии и самим себе, что Сталинградское поражение было лишь временной неудачей в этой войне. Немецкие историки и мемуаристы отмечают, что на Волге не только были разгромлены лучшие соединения вермахта, но и сломлен моральный дух солдат и офицеров.

Адаптация к стрессовым условиям «жизни» на передовой вела к формированию у военнослужащих психологии «фронтовой исключительности». Испытывая стрессовое воздействие от наблюдения гибели и ранений сослуживцев, страдая от недосыпания, болезней, недоедания, холода и неустроенности быта, нервная система военнослужащих отреагировала снижением порога чувствительности к подобного рода раздражителям.

После Курской битвы окончательно происходит перелом в настроениях гитлеровских солдат и офицеров. Мысль о победе в войне против СССР вытесняется желанием скорейшего завершения «кровавой бойни» с любым итогом. Высадка союзных войск в Нормандии, покушение на Гитлера негативным образом сказались на психологическом состоянии немецких войск. Германские военнослужащие оказались в ситуации, в которой они могли надеяться только на себя. Уже не было единства в оценках итогов войны, многие из фронтовиков, воевавших на Восточном фронте, уже не видели смысла в продолжении сопротивления, уповая лишь на «личный авторитет» Гитлера и использование секретного оружия. Часть фронтовиков уже отвергала национал-социализм, но они считали своим солдатским долгом сражаться за Германию до конца.

Список научной литературыМолотков, Сергей Николаевич, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Документальные публикации

2. Военнопленные в СССР. 1939-1956. Документы и материалы / сост. М. М. Загорулько. М, 2000. - 1120 с.

3. Война Германии против Советского Союза 1941-1945. Документальная экспозиция / под ред. Р. Рюрюпа. Berlin, 1992. - 287 с.

4. Вторая мировая война: два взгляда / пер. с англ. М., 1995. - 558 с.

5. Галицкий В. П. Сталинградский плен: 1942-1956 годы (немецкие военнопленные в СССР). М, 1999. - 356 с.

6. Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма: Исторические очерки. Документы и материалы: в 2 т. Т. 2. М., 1973. -663 с.

7. Курская битва. Хроника, факты, люди: в 2 кн. Кн. 1. М., 2003. -415 с.

8. Курская битва. Хроника, факты, люди: в 2 кн. Кн. 2. М., 2003. - 383 с.

9. Мир, признательный Сталинграду. Воспоминания. Телеграммы. Воззвания. Заявления. Дневники. Интервью. Послания. Статьи. Письма. Нижнее-Волжское кн. изд-во, 1973. - 175 с.

10. Мировые войны XX века. Кн. 4. Вторая мировая война. Документы и материалы. М, 2002. - 676 с.

11. Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками: сб. матер.: в 8 т. Т. 2. М, 1988. - 672 с.

12. Откровения и признания. Нацистская верхушка о войне «Третьего рейха» против СССР. Секретные речи. Дневники. Воспоминания / пер. с нем. М, 1996.-568 с.

13. Преступные цели гитлеровской Германии в войне против Советского Союза: Документы и материалы. М., 1987. - 301 с.

14. СС в действии. Документы о преступлениях СС / пер. с нем. М., 1960.- 675 с.

15. Сталинградская битва. Хроника, факты, люди: в 2 кн. Кн. 1. М., 2002. -911 с.

16. Сталинградская битва. Хроника, факты, люди: в 2 кн. Кн. 2. М., 2002.- 572 с.

17. Сталинградская эпопея: Впервые публикуемые документы, рассекреченные ФСБ РФ. М., 2001. - 480 с.

18. Der deutsche Überfall auf die Sowjetunion / Hrsg. von W. Wette. Dokumenten-Anhahg. - Teil IV. - Stuttgart, 1985. - 386 S.

19. Generalfeldmarschall Wilhelm Ritter von Leeb. Tagebuchaufzeichnungen und Lagebeurteilungen aus zwei Weltkriegen / Hrsg. G. Meyer. Stuttgart, 1976.-422 S.

20. Hitlers Weisungen für Kriegsffihrung 1939-1945. Dokumenten der Oberkommandos des Wehrmacht / Hrsg. W. Hubatsch. München, 1965. - 376 S.

21. Maron K. Von Charkow bis Berlin. Frontberichte aus dem zweiten Weltkrieg. Berlin, 1960. - 380 S.

22. Stalingrad eine deutsche Legende / Hrsg. J. Ebert. - Hamburg, 1992. - 191 S.26. «Warum Krieg mit Stalin?» Berlin, 1941. - 86 S.27

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социально-психологический облик военнослужащих вермахта в период войны нацистской Германии против СССР"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Молотков, Сергей Николаевич

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Молотков, Сергей Николаевич

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социально-психологический облик военнослужащих вермахта в период войны нацистской Германии против СССР"

Список научной литературыМолотков, Сергей Николаевич, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

Похожие темы диссертаций