автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Социокультурные факторы формирования дачного пространства вокруг Санкт-Петербурга

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социокультурные факторы формирования дачного пространства вокруг Санкт-Петербурга"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ИНСТИТУТ ИСТОРИИ

На правах рукописи

МАЛИНОВА Ольга Юрьевна

СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ФАКТОРЫ ФОРМИРОВАНИЯ ДАЧНОГО ПРОСТРАНСТВА ВОКРУГ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА (1870-1914)

Специальность 07. 00. 02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Санкт-Петербург 2005

Работа выполнена на факультете истории Европейского университета в Санкт-Петербурге

Научный руководитель:

кандидат исторических наук Лапин Владимир Викентьевич Официальные оппопеты:

доктор исторических наук Хартанович Маргарита Федоровна кандидат исторических наук Михайлов Николай Васильевич

Ведущая организация:

Санкт-Петербургский государственный университет

Защита состоится « 24 » января 2006 г. в 14.30 на заседании Диссертационного совета Д.002.200.01 по защите докторских диссертаций при Санкт-Петербургском институте истории РАН (197110, С.-Петербург, Петрозаводская ул., д. 7).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Санкт-Петербургского института истории РАН.

Автореферат разослан декабря 2005 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета кандидат исторических наук

м

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Дачный феномен занимает особенное место в контексте городской культуры России XIX в. - в первую очередь, ввиду того особенного значения, которое дача как место загородного (преимущественно, летнего) отдыха играла в повседневной жизни столичных жителей. Практика покидать город на летнее время на протяжении XIX в. выступает важным элементом городской культуры, и выезд в окрестности был одной из стратегий проведения лета для обеспеченного горожанина. Дачи возводились и приобретались на территориях, близких к городской черте и транспортным артериям, образуя особое пространство, тесно связанное с городом.

В этом заключается принципиальное отличие дачной культуры от усадебной. Последняя представляет собой феномен сельского уклада, тогда как первая - следствие урбанизации. Дача была связана с городом напрямую: в отношении коммуникаций, снабжения, наконец - собственно состава населения, прибывавшего из Петербурга с наступлением теплого сезона. Таким образом, под дачным пространством понимается территория, примыкающая к городу, где коммуникации ориентированы на обеспечение летнего (а иногда и круглогодичного) отдыха горожан, и где экономика в значительной степени ориентирована на удовлетворение потребностей отдыхающих.

Явная связь между городским и дачным пространством предлагает удобное поле для исследования, где влияние урбанизации на повседневную жизнь «зоны отдыха» может быть выявлено с наибольшей полнотой.

Вторая половина XIX - начало XX вв. в Европе, США и в России отличались от предыдущих эпох стремительным увеличением темпов экономического развитая и ускорения научно-технического прогресса. Крупные города, в числе которых находился и Санкт-Петербург, столица Российской империи, особенно остро переживали воздействие урбанизации, а также перемен в обществе, вызванных реформами 1860-70-х гг. Негативным последствием роста городов и увеличения

численности их населения стало увеличение уровня загрязнения городского пространства, и, как следствие, резкое повышение уровня смертности населения из-за регулярно повторяющихся эпидемий. Всс это представляло собой серьезную угрозу для горожан и требовало выхода из создавшейся стуации. Подобные проблемы в ХЕХ в. не являлись особенностью Петербурга, а были характерны для всех крупных промышленных центров в Европе и США. При этом поиск их решения в каждом городе базировался на разработке местных условий, и поэтому любой случай в определенной степени уникален. В России большое значение в решении проблем промышленного города, каким являлся Санкт-Петербург, играла массовая сезонная миграция населения, в развитии которой особую роль играло развитие железнодорожного транспорта.

Влияние, которое масштабные экономические и социальные процессы оказывают на повседневную жизнь людей, зачастую вовсе не очевидно и для современников, и для историков, поэтому изучать его чрезвычайно сложно. Вероятно, по этой причине подобное направление в исторической науке требует новых подходов и методов исследования. В изучении макропроцессов нельзя ограничиться рассмотрением одной лишь «воздействующей» силы. Важно также показать, как люди воспринимают эти воздействия - каким образом повседневная жизнь городов, селений, а также отдельных социальных групп развивается и видоизменяется, будучи вовлеченной в орбиту подобных влияний.

Актуальность исследования определяется тем, что развитие дачных пригородов Санкт-Петербурга, тесно связанное с урбанизацией и изменениями в общественном сознании, порожденными этим процессом, до сих пор не являлось предметом специального исторического исследования. Между тем, именно эта проблема дает возможность проследить, какое воздействие масштабные экономические и социальные процессы оказывают на повседневную жизнь людей в тот ранний период, когда урбанизация начинает определять развитие Северной столицы и городского общества. Игнорирование проблем взаимодействия дачной культуры и процессов развитая города привела бы к непониманию многих аспектов истории дачных пригородов и обеднению исторического изучения дачной культуры в целом.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и источников, трех приложений. В первой главе рассматривается история термина «дача» как места для загородного отдыха на протяжении XVII - начала XX вв., прослеживается его переход из области земельного права к сфере

частной жизни горожан, а также превращение дачи из феномена аристократической культуры в явление культуры массовой. Вторая глава посвящена распространению в обществе новых представлений о ценности здоровья и способах его сохранения, которые были связаны с развитием гигиены и популяризацией ее основных положений в прессе, а также непосредственному влиянию, которое это новое знание оказывало на дачное дело в окрестностях С.-Петербурга. В третьей главе речь идет об условиях и этапах расширения дачного пространства в 1870-1910-х гг.: о вытеснении дачного пространства из «ближних» окрестностей города, создании новых станций в пригородной зоне как результате взаимной заинтересованности Министерства путей сообщений одной стороны и дачных владельцев - жителей пригородных местностей - с другой. Наконец, в третьей главе находит освещение вопрос об этапах расширения дачного пространства к югу от Петербурга - в Царскосельском уезде.

Хронологические рамки исследования определяются необходимостью выделить период интенсивного расширения дачного пространства от начала 1870-х гг. до Первой мировой войны. В этот период в полной мере проявилось значение пригородных железных дорог в организации удобного и дешевого сообщения столицы с уездами, привлекательными в рекреационном отношении.

Одновременно с этим наблюдались изменения в жизни городского населения, способствовавшие развитию дачного дела.

В ряде случаев хронологические рамки расширены за счет обращения к материалам более раннего периода - для сравнения, необходимого для выявления тех перемен, что были привнесены в повседневную жизнь горожан-дачников эпохой научно-технического прогресса и пореформенным временем в России. Например, история термина дача рассматривается на протяжении XVIII - начала XX вв. Расширение хронологических рамок этой главы по отношению ко всей работе объясняется необходимостью выявления перемен, которые переживал термин «дача» второй половины XIX - начала XX вв., по отношению к более раннему времени - неизученному ранее. Исследование ограничено 1914 г., что объясняется началом нового периода в хозяйстве и культуре города и окрестностей, связанного с началом и ходом Первой мировой войны.

Объектом исследования выступает дачное пространство в окрестностях Санкт-Петербурга, преимущественно - Царскосельский и Лужский уезды.

Предмет исследования - социокультурные факторы, которые оказывали влияние на развитие дачного пространства в 1870-1914 гг

Методологические основы исследования. На методологию работы значительное влияние оказали работы Ю.М. Лотмана1, где автор не ограничивается описанием быта дворян, а пытается истолковать бьгговые подробности, исходя из норм и ценностей культуры русского дворянства. Сходная цель преследуется в книге Б.А. Романова «Люди и нравы Древней Руси»2.

Смысл подхода, разработанного Ю.М. Лотманом и в значительной степени перекликающегося с трактовкой повседневности Н. Элиаса3, заключается в том, что угол зрения исследователя не ограничивается рамками, разделяющими реконструируемую реальность на условные сегменты: историю костюма, историю дачного отдыха, историю научного знания и проч. Историк получает возможность выявлять взаимосвязи между различными процессами в «цельном мире»4.

Особенностью применяемой методики изучения дачного пространства является то, что один и тот же известный, однако неизученный в деталях феномен, которым является дачное пространство 1870-1914 гг., исследуется с разных сторон. В центре внимания находятся заботы повседневной жизни горожан, связанные с дачным делом: заботы о здоровье и формирование новых представлений о его сохранении, заботы дачевладельцев и Министерства путей сообщений о привлечении клиентов и получении дополнительного дохода. Все это оказывало влияние на расширение «внешних» границ пространства. Перемены в дачной культуре сказывались в развитии термина «дача». Выбор узких хронологических рамок, охватывающих чуть более сорока лет, а также объекта исследования - дачного пространства вокруг одного города, был осуществлен сознательно. Только таким образом молено было выявить заботы общества, которые были инспирированы более масштабными процессами этого времени, связаны с рекреационной культурой и оказывали серьезное влияние на ее развитие. При написании диссертации использовался также сравнительно-исторический метод.

1 Лотман ЮМ. Поэтика бытового поведения в русской культуре XVIII в. // Избранные статьи: В 3 т. Таллинн, 1992. Т.1. С. 248-268; Лотман ЮМ. Декабрист в повседневной жизни II Там же. С. 296-336; Лотман ЮМ. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало ХЕХ века). СПб., 1994.

2 Романов Б. А. Люди и нравы Древней Руси: (Нсторико-бытовые очерки Х1-ХШ вв.). Л., 1947.

3 Elias N. Zum Begriff des Alltags // Materialen zur Soziologie des Alltags / Hg. Von K. Hammerich, M. Klein. Opladen, 1978. S. 22-29; Подробнее о совпадении идей Ю.М. Лотмана и Н. Элиаса: КромММ. Повседневность как предмет исторического исследования (вместо предисловия) // Источник. Историк. История: История повседневности: Сборник научных работ. СПб., 2003. Вып. 3. С. 7-14.

4 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности / Пер. Е, Ругкевич. М., 1995. С. 38.

Степень изученности темы. Исследование дачных пригородов С.-Петербурга как части городской культуры, которая, в свою очередь, испытывала влияние урбанизации, до сих пор не являлось предметом специального исторического исследования. В отечественной историографии влияние реформ и научно-технического прогресса на жизнь общества исследовалось, главным образом, в работах, посвященных истории экономики и сельского хозяйства в России5. Тем временем история повседневной жизни дворянства, по словам Ю.М. Лотмана, «оставалась «ничьей землёй», т.е. по установившемуся делению наук не относилась ни к этнографии, ни к истории России»6, чему способствовала также чрезмерная идеологизация исторической науки советского времени.

Тема дач в окрестностях Северной столицы оказалась поделенной между историками архитектуры и краеведами. Замечания о дачной культуре, таким образом, долгое время служили или необходимыми комментариями к работам по истории искусства7, или материалом для рассказа о прошлом небольших городков и поселков8, а также о дачах деятелей Октябрьской революции в эпоху, когда большевики работали в подполье. В постсоветской науке архитектурно-художественное изучение русских усадеб и дач получило свое дальнейшее развитие9. Дачная архитектура стала самостоятельной темой для исследования10, однако и труды, посвященные развитию

5 Апфимов АМ. Крупное помепщчье хозяйство Европейской России. М., 1969; Зайончкоеский ПЛ. Отмена крепостного права в России. М.,1968.

6 Лотман ЮМ. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX века).- СПб., 1994. С. 15.

7 Борисова ЕЛ. Русская архитектура второй половины XIX века. М. 1979; Денисов Ю. Усадьба XVIII века на Петергофской дороге // Архитектурное наследство. 1953. Ка4. С.149-155; Крашенинникова Н-, Шилков В. Проекты образцовых загородных домов Д. Трезини и застройка берегов Фонтанки // Архитектурное наследство. М., 1955. № 7. С.5-12; Попова Г.С. По следам легенды: Елизаветино // Ленинградская панорама. 1986. № 5, С.36-38.

8 Например: Измайлов А.Ф. Лгобань. Л., 1979; Сокопинский 3. Тосно. Л.; 1967. Манарский АМ., Комиссарова Т.С. Тосненский край. СПб., 2002.

9 Бондаренко И. А., Бусева-Давыдова И.Л., ГуляпицкийН.Ф., Кириченко ЕЖ, Михайлова М.Б., Спюнъкова ИЛ., Щенкова О.П. Архитектура русской усадьбы. М., 1998; Каждан Т.П. Художественный мир русской усадьбы. М., 1999.

10 Яковлева Е.Б. Дачная архитектура северных окрестностей Санкт-Петербурга во второй половине XIX - начала XX вв. // Петербургские чтения: Санкт-Петербург и Россия. СПб., 1997. С. 234-242; Черных О.И. Дачное строительство петербургской губернии (XVIII - начало XX вв.) Автореф. канд. дис. СПб., 1993; Нащокина М.В. Архитектура дачных поселков конца ХЖ -начала XX вв. // Ф.О. Шехтель и проблемы истории русской архитектуры конца XIX - начала XX вв. М., 1993. С. 89-95; Дачные поселки второй половины XIX - начала XX вв. // Сельские поселения России. Исторический и социокультурный анализ. Ред. О.Г. Севан. М., 1995. С.15-24.

художественной культуры в усадьбах, и работы по истории усадебной и дачной архитектуры, как и прежде, касаются темы повседневной жизни лишь в контексте предмета своего исследования, т.е. искусства и архитектуры. Историко-краеведческое направление в изучении дач также получило свое развитие в постсоветскую эпоху. В первую очередь, следует назвать работу Н.В. Михайлова «Лахта; Пять веков истории (1500-2000)»11, рассказывающую об одном из Петербургских пригородов, во второй половине XIX в. ставшем известным местом для дачного отдыха. Краеведческое исследование, по словам автора, направлено на то, чтобы «показать основные этапы развития Лахты, значительное расширив круг использованных источников»12 по отношению к предыдущим публикациям об этом пригороде. Автор не ставил перед собой цели создать обобщающего исследования о дачной жизни. Книга представляет собой пример квалифицированного изучения истории одного населенного пункта, основанный на множестве источников.

Некоторые вопросы дачной культуры XIX в. были затронуты в статьях Ю.М. Лотмана13, П, Деотто14, посвященных дачному быту

XIX в., а также в статье В.И. Грибанова15, рассказывающей о дачном строительстве в окрестностях Петербурга в 1830-х гг. Однако в настоящее время существует лишь одна книга на эту тему: работа Сте-фена Ловелла «Летняя публика: история дачи (1710—2000)»16. Во многом она сходна с книгой Присциллы Рузвельт «Жизнь в русской усадьбе: социальная и культурная история»17. Авторы рассказывают об усадебной и дачной культурах как о явлениях, протяженных во времени, выявляя их самые различные аспекты. В книге С. Ловелла основное внимание уделено составу дачников и изменениям в этом составе, которые рассматриваются на фоне дачной культуры XVIII -

XX вв. При этом период второй трети XIX-XX вв. описан более полно, в то время как весь предшествующий этап развития дачи и дачной культуры описан бегло и заключен в главу, названную «Предыстория» («Prehistory»). Таким образом, становится понятным,

11 Михайлов Н.В. Лахта: Пять веков истории (1500-2000). М-СПб., 2001.

12 Там же. С.7.

13 Лотжгн ЮМ. Камень и трава // Лотмановсхий сборник. М., 1995. Т.1 С.79-84.

14 Деотто П. Петербургский дачный бьгг XIX в. как факт массовой куль туры // Europa Qrientalis. 1997. №16. С. 357-372.

15 Грибанов В.И. Шедевры времён "дачного бума" // Ленинградская панора ма. 1986. №1 С.32-34 .

16 Lovell S. SummerfoLk: A history of a dacha (1710-2000). Ithaca and London 2003. P.5, 8-9.

17 Roosevelt P. Life on the Russian Country estate. A social and cultural history New Haven and London, 1995.

что объектом исследования в этой работе является феномен массовой культуры, в то время как элитарное явление, присущее, главным образом, быту аристократии, рассматривается как предисловие к «настоящей» истории дачи.

Историю дач Ловелл разделяет на три периода (1837-60-е гг., 1870-1890-е гг., 1890-1910-е гг.), без достаточных на то оснований. При этом автор часто уклоняется от подробного анализа, ограничиваясь лишь описанием различных аспектов дачного феномена. Тем не менее, «Летняя публика» имеет особенное значение для истории повседневной культуры XIX в. в России. Подобно работе П. Рузвельт, посвященной русской усадьбе, книга позволяет выявить «генеральную линию» развития дачной культуры. Сведения из различных источников (широкоизвестных и открытых вновь): мемуаров, писем, прессы, литературных произведений - поэзии и прозы, а также интересные наблюдения автора, представляют российскую дачную культуру в виде единого красочного полотна.

Для темы, которая не была объектом пристального внимания историков, такой подход необходим и оправдан. Однако следует заметить, что концентрация на одной лишь теме дачной культуры не всегда может дать удовлетворительное объяснение серьезным переменам, которые переживала дача - явление, связанное сразу со многими сферами жизни общества и государства. Например, говоря о переходе аристократической дачи в орбиту массовой культуры, автор делает масштабный вывод на основе сугубо частного случая. В рассказе о дачах XVIII в. на Петергофской дороге сложные правовые аспекты владения описываются с помощью дела о продаже Красного Кабачка - небольшого имения, находившегося на середине пути из Петербурга в Петергоф. В тексте указано, что в петровское время владельцу запрещено было продавать это владение, однако к 1748 году, несмотря на сложные перипетии, наследникам удалось распорядиться им по своему усмотрению. Они продали земли тому покупателю, которого выбрали сами, победив произвол со стороны сановников18. Этот случай выступает в работе в качестве «симптома либерализации рынка недвижимости»19 на Петергофской дороге. Однако то, что этот частный «симптом» имеет многочисленные аналоги, описанные в литературе о Петергофской дороге20 и связанные с изменениями в земельном праве Российской империи (1730-е гг.), остается «за кадром» исследования. Таким образом, у читателя создается впечатление, что либерализация рынка недвижимости совершилась сама

18 Lovell S. Summerfolk... Р. 13.

19 Ibid.

10 Горбатеико С.Б. Петергофская дорога: Ораниенбаумский историко-ланд-шафтный комплекс СПб., 2001. С. 87, 97.

собой. Кроме того, нужно отмстить, что случай с Красным Кабачком не является удовлетворительным объяснением, как и почему дачей стали называться все постройки, предназначенные для летнего отдыха горожан в окрестностях Петербурга, и проблема требует более основательного рассмотрения.

Проблемы взаимного влияния дачного дела и развития железнодорожных магистралей, а также вопросы, касающиеся представлений о здоровье я чистоте окружающей среды, в работе также не исследуются подробно, автор лишь упоминает об их существовании. Недооценка этих проблем приводит к тому, что в книге содержится ряд довольно спорных положений. Так, 1837 год, по мнению автора, выступает переломным моментом в истории загородного отдыха, «точкой отсчета новой фазы в истории дачи»21. Основанием для такого заключения служит факт открытия Царскосельской дороги, связавшей регулярным транспортным сообщением Петербург, Царское Село и Павловск, первой железнодорожной магистрали в России. Вопрос о ее роли в распространении дачного отдыха среди горожан, между тем, остается дискуссионным. Есть основания полагать, что процесс распространения дачного отдыха среди небогатых петербуржцев был поступательным, о чем свидетельствует тот факт, что упоминания о дачах для небогатых горожан датируются еще XVIII в., а существенную роль в резком росте популярности дачного отдыха сыграли эпидемии холеры (1830 и 1831 гг.). Можно предположить, что один лишь факт «приближения» двух дачных местностей, путь к которым предполагал дорогостоящее путешествие на поезде, не мог сыграть решающей роли в развитии дачного дела. Ведь для богатой публики дачный отдых был известен и доступен, в то время как «дачный бум» 1830-х гг. вовлек в сферу дачной жизни людей среднего и невысокого достатка, которые так же нуждались в любом виде загородного отдыха. Между тем, утверждение о решающей роли первой в России железнодорожной магистрали подкрепляется в работе цитатой из статьи известного журналиста Фаддея Булгарина, относящейся к тому же 1837 г., которая рисует дачу как широко распространенный социальный феномен21. Контраргументом в этом случае является предположение, что дача не смогла бы стать столь распространенной в такие короткие сроки - менее чем за один год. По этой причине связывать строительство дороги и замечание Булгарина едва ли правомерно. Вполне возмоясно также, что статьи журналистов, вызванные действительно масштабным явлением, каким было открытие железной дороги, реагировали более на это событие, нежели

21 Loy eil S. Summerfolk... Р. 28.

22 Ibid. Р. 28.

на перемены в дачной жизни, и «заметили» последний феномен с некоторым опозданием, «по случаю». Так или иначе, выделение нового этапа в истории дачи также требует более тщательного изучения.

Таким образом, рассмотрение истории дачи в контексте процессов, происходивших в обществе и в государстве, необходимо и важно для исследования как собственно истории дачи, так и повседневной жизни городского населения.

Источниковая база исследования. Работа выполнена на основании анализа комплекса источников различного происхождения: законодательных актов, источников личного происхождения, материалов периодической печати, медицинской литературы XIX в., путеводителей по дачным местностям в Петербургской губернии, расписаний движения поездов, делопроизводственной документации, касавшейся строительства новых железнодорожных станций. В работе были использованы 4 фонда, хранящихся в 2 архивохранилищах Санкт-Петербурга (Архив СПб ИИ РАН, РГИА). Основной проблемой в изучении истории дач является отсутствие компактного источника. Материалы, касающиеся этой темы, как правило, кратки и чрезвычайно разрозненны. Информация о даче, как правило, носит характер упоминаний, и поэтому результаты поиска нового материала, касающегося дач, во многом, случайны. Основной задачей автора был поиск таких типов источников, которые играли бы роль стержня для исследования каждой темы, показывающего генеральную линию развития термина, представлений о дачном отдыхе, а также роль технических средств в развитии дачного пространства. Такими источниками стали: для истории термина - юридические документы (указы, а также челобитные, данные, просьбы о ходатайстве в деле получения дач) и словари русского языка (1790-1912); для темы развития представлений о роли дач - материалы журналов «Сборник сочинений по судебной медицине, судебной психиатрии, медицинской полиции, общественной гигиене, эпидемиологии, медицинской географии и медицинской статистике», «Архив судебной медицины и общественной гигиены», «Здоровье», а также путеводители по дачным местностям; для проблемы расширения дачного пространства - расписания движения поездов железных дорог (Балтийской, Варшавской, Царскосельской, Николаевской), проходивших через Царскосельский уезд Санкт-Петербургской губернии, а также материалы земской статистики XIX -начала XX вв. и путеводители по дачным местностям.

В соответствии с состоянием источников и историографии определены цели и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является изучение условий формирования дачного пространства вокруг С.-Петербурга в 1870-1914 гг. Для этого следовало решить следующие задачи:

Определить изменения в термине дача, произошедшие в период 1870-1910-х гг. по отношению к предшествующей эпохе.

Установить связь между представлениями о пользе дачного отдыха, распространившимися в обществе в 1870-1910-х гг. и развитием дачного пространства этого периода.

Выявить условия и этапы расширения дачного пространства в 1870-1910-х гг.

Апробировать подходы к исследованию дачного пространства, испытывающего на себе влияние процессов, свойственных крупному городу на начальном этапе развития урбанизации.

Научная новизна исследования. Впервые в отечественной и зарубежной историографии феномен дачи исследуется как часть процесса урбанизации. Так, все аспекты формирования дачного пространства, которые рассматриваются в работе (история термина «дача» на протяжении XVIII - начала XX вв., связь между представлениями о пользе дачного отдыха, распространившимися в обществе, и развитием дачного пространства в 1870-1910-х гг., а также условия и этапы расширения дачного пространства в 1870-1910-х гг,), ранее не являлись предметом специального исторического исследования. В работе был предложен ряд новых методов для изучения общественных представлений и установления границ дачного пространства.

Научная и практическая значимость исследования. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы для подготовки обобщающих работ по истории рекреационной культуры в России, истории Санкт-Петербурга второй половины XIX - начала XX вв., истории медицины, истории железнодорожного транспорта в России. Работа может быть использована также в преподавательской деятельности, в том числе дня подготовки курсов лекций по социальной и культурной истории.

Апробация исследования. Текст диссертации обсуждался на заседаниях Отдела новой истории России Санкт-Петербургского института истории РАН, а также в рамках диссертационных семинаров факультета истории Европейского университета в Санкт-Петербурге в 2001-2003 гг. Основные положения диссертации отражены в публикациях по теме исследования, общим объемом более 4 а.л.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ

В первой главе диссертации «От "дачи" к "дачке": термин "дача" и формирование культуры отдыха в петербургских окрестностях (XVIII - начало XX вв.)» изучена история термина «дача» на протяжении конца XVII - начала XX вв. и определены серьезные изменения, которые термин претерпел в период 1870-1910-х гг. В результате исследования было выделено четыре этапа, которые термин прошел, чтобы стать универсальным обозначением любого типа загородного жилья, предназначенного для летнего отдыха горожан.

Сначала, во второй половине XVII - первой четверти XVIII в. термин дача имел отношение к земельному праву. По отношению к имениям на Петергофской дороге термин «дача» употреблялся в том же значении, что и в допетровское время, когда он означал земельное владение, дарованное подданному государем. Термин характеризовал путь получения земель и мог означать процесс раздачи земель, вид права на эта земли (условное земельное владение, или держание), а также служить названием земельному владению, полученному путем дачи (например, дача княгини Е.Р. Дашковой). Поскольку экстраполяция московского термина («подмосковные поместья», «подмосковные дачи») в петербургские окрестности был невозможен, так как слово «подсанктптербургские» едва ли прижилось бы, необходимо было найти равноценный эквивалент, которым стал многозначный термин дача. Земли, расположенные вблизи города и находившиеся во владении горожан (загородные дворы) представляли собой значительную ценность - как бытовую, так и символическую, т.к. их обладателями были лица, приближенные ко двору. Создание образцовых чертежей, которым нужно было следовать при строительстве, а также все преобразования дворянского быта начала XVIII в. формировали особую, элитарную культуру загородной дачи. Указ от 23 марта 1714 г. официально запрещал продажу, обмен, заклад «недвижимых имений» без особого разрешения государя. Таким образом, в первой четверти XVIII в. не существовало оснований для того, чтобы переносить термин дача с элитарного явления загородных особняков на другие виды владения или места для отдыха в окрестностях С.-Петербурга.

Второй этап в развитии термина начался с указа 1731 г., расширившего право владения землями, разрешив куплю и продажу недвижимых имуществ. Уже в 1730-х гг. ряд дач в окрестностях Петербурга изменил своих хозяев путем заключения сделки купли-продажи. Практика эта стала весьма распространенной, и в 1790-х гг. значение слова «дача» толковалось в словаре русского языка уже как «пространство загородной земли, данной от Государя во владение кому, или приобретённой чрез куплю и застроенной»23. Это создало основания для того, чтобы термин вышел за свои первоначальные правовые рамки, а значив и рамки аристократической, элитарной культуры знати. Дачи стали приобретать купцы, промышленники, а сам термин потерял первоначальную определенность значения, и, одновременно, обнаружил тесную связь с миром загородного досуга.

Третий этап приходится на так называемый «дачный бум» 1830-х гг., когда загородный отдых стал частью жизни широких кругов городского населения, и термин дача перенесли на все виды строений, которые использовались для летнего пребывания горожан. Распространение его в окрестностях Петербурга было настолько широким, что вскоре на эти перемены отреагировали не только журналисты, но и такие строгие и консервативные издания, как словари русского языка. Так определение слова дача в значении загородного дома и земель, радикально изменилось. В 1830-х гг. термин тесно сплетается с пространством, тяготевшим к городу и служившим для летнего досуга и отдыха горожан.

Четвертый этап развития термина дача связан со следующим «дачным бумом», пришедшимся на 1870-е гг. Сеть железных дорог связала Петербург с самыми отдаленными районами губернии, и количество дачных местностей резко увеличилось. Термин дача обозначал всевозможные типы дачного жилья, от загородной виллы до деревенской избы, становившейся дачей только в период, когда в ней жили дачники. В окрестностях Москвы подобного смешения не происходило, поскольку в отношении «загородных вилл» использовался термин «подмосковные», который невозможно было перенести на петербургскую почву. Тенденция к отмежеванию от массового термина дача, а главное - от дачной культуры, ассоциировавшейся с мещанством, выразилась в том, что новое распространение получили термины «имение», «усадьба», «поместье». Ассоциация с помещичьей усадьбой подчеркивала добротность, основательность и размеренный труд хозяев (преимущественно, умственный), противопоставленный скуке и обыденности жизни на даче. Имения, напротив,

23 Словарь Академии Российской. Ч.П. Г-3. СПб., 1790. Стб. 481.

не стремились назвать дачами, несмотря на то, что стиль жизни в них часто считался дачным. Так, имение Бенкендорфов «Фалль» не было дачей, однако именно полному ощущению «дачной жизни», по словам мемуариста, противоречило то, что «в кабинет входили адъютанты и по большой Ревельской дороге скакали фельдъегеря»24. Но при этом имения, куда петербургские жители выезжали на лето, также не следует исключать из орбиты «дачных» резиденций, т.е. владений, служивших дачному отдыху.

Вторая глава диссертации «Санитарный вопрос в России и дачи в окрестностях Петербурга в 1870-1910-х гг.» посвящена развитию научного знания в области гигиены как одному из важных факторов, оказавших влияние на развитие дачного пространства Под воздействием пропаганды «санитарного вопроса» претерпели изменения представления о дачном отдыхе, распространенные среди дачников, принадлежавших к различным социальным группам. При этом перемены такого рода произошли не стихийно, а под направленным воздействием санитарно-гигиенической пропаганды, развернутой в 1870-х гг. Именно в это время пресса и специальные издания начали информировать горожан о неблагополучии и вредоносности среды их обитания, заостряя внимание на проблеме здоровья каждого человека, неотделимой от «общественного здравия». Ученые-гигиенисты, систематически выпуская в свет статьи о самых разных санитарных беспорядках в столице, требовали от власти их искоренения. Таким образом, петербуржцы могли не только ощущать неудобства жизни в Петербурге, где загрязнение увеличивалось пропорционально притоку населения. Читая городскую прессу, они периодически узнавали о том пагубном влиянии, которое неудовлетворительные санитарные условия города в целом оказывают на их собственное самочувствие и жизнь общества в целом. Пригородная дача выступала на страницах газет и журналов в качестве доступного способа укрепить здоровье и избежать опасности заражения опасными болезнями, особенно вероятного в теплое время года.

Гигиенисты не остановились на критике санитарных условий в городе - в 1870-х гг. их контролю стали подвергаться также дачные местности. Так или иначе, подобное внимание прессы к гигиеническим требованиям свидетельствует о важности этой темы для городского общества, читающего газеты и журналы. Исследование путеводителей по дачным местностям в Петербургской губернии свидетельствует о том, что к 1890-м гг. важнейшие положения гигиенического знания, распространенные в результате направленного воздействия, и подхваченные городской периодикой, достигли степени

24 Волконский С. Мои воспоминания. М., 1992. Т.2. С.15.

общеизвестности. Путеводители по дачным местностям продолжали говорить о санитарных условиях города и дачных местностей и позже, однако эта информация апеллировала к общеизвестности основ гигиенического знания, и уже не несла в себе начально-просветительской функции. Так, взгляды школы М. фон Петгенкофера, ученого-гигиениста, сначала были изложены на страницах медицинских и научно-популярных журналов о здоровье, далее распространялись с помощью городской прессы (с большей или меньшей долей самостоятельного творчества журналистов). Однако гигиенисты не теряли контроля над развитием этих идей и комментировали статьи в прессе и рекламы дачных местностей. Одним из итогов этой объединенной деятельности гигиенистов, городской прессы и наиболее активных представителей общества стало то, санитарно-гигиеническая пропаганда, направленная на борьбу за сохранение «общественного здравия», оказывала серьезное влияние на дачников, выбиравших себе местность для дачи в окрестностях Санкт-Петербурга. Воздействие «санитарного вопроса» этого времени можно считать одним из механизмов управления массовым сознанием, порожденных эпохой научно-технического прогресса.

Третья глава «Развитие новых технологий и расширение дачного пространства в окрестностях Петербурга в 1870-1910-х пг.» посвящена распространению дачного пространства на территорию Царскосельского уезда, которое было инспирировано развитием городских проблем с одной стороны и новых технологий - с другой. Сначала возникли условия для того, чтобы дачное пространство, сосредоточенное вблизи городской черты, стало непригодным для использования в качестве рекреационной зоны. Это было вызвано строительством в этих местах промышленных комплексов и окружавших их рабочих поселков. Кроме того, вытеснению дачного пространства с прежних территорий много способствовала санитарная пропаганда. Так, публикации в прессе настаивали на том, что дачные местности, примыкавшие к городу, перестали отвечать требованиям здорового и комфортного отдыха по причине неудовлетворительной санитарной обстановки.

Между тем, необходимость выезжать летом за город ощущало всё большее число семей. Условием для создания дачного пространства, отвечавшего требованиям здорового отдыха, выступило строительство сети железных дорог. Железнодорожные магистрали были способны предоставить быстрое и независимое от погоды сообщение города с окрестностями. Формирование дачного пространства в 1870-1914 гг. происходит в тесной связи с развитием железнодорожных магистралей. Территории в окрестностях города, располагавшие к дачному отдыху и близкие к уже открытым станциям,

заселялись дачниками. Жители же местности, где есть условия для отдыха, но отсутствовала станция, прилагали все усилия для того, чтобы получить разрешение на строительство станции и заняться прибыльным дачным делом.

Исследование расписаний железнодорожного движения и материалов, касающихся дачных местностей в Царскосельском уезде, показывает, что массовая экспансия дачного пространства в этих местах происходила поэтапно. Железная дорога реагировала на изменения пассажиропотока и постепенно увеличивала количество поездов, курсировавших по Николаевской, Балтийской, Варшавской и Царскосельской железным дорогам, а также количество их остановок на тех станциях, где это требовал пассажиропоток. В 1870-х гг. дачное пространство сосредотачивалось вблизи городской черты, в дворцовых пригородах (Красном Селе, Гатчине, Царском Селе и Павловске), а также вокруг знаменитой Сиверской. Однако вскоре оно стало дополняться местностями, располагавшимися невдалеке от этих дачных центров. Так, между Красным Селом и Гатчиной появился ряд платформ, отстоявших друг от друга на незначительное расстояние. Между Царским Селом и Павловском была открыта платформа Тярлево. Невдалеке от Сиверской появились платформы Строганова, Прибыткова и Карташевская.

Середина 1890-х гг. характеризуется резким повышением интереса пассажиров к Царскосельскому уезду: дачное пространство развивается «вдаль». Это проявлялось в увеличении количества поездов Балтийской, а затем и Николаевской железных дорог и во включении в дачное пространство менее живописных и удобных местностей, находившихся на значительном расстоянии от города. Популярность приобрели также местности вдали от города (более 100 вёрст) вдоль Варшавской и Балтийской железных дорог. Количество мест для отдыха увеличилось настолько, что фешенебельные дачные пригороды начали испытывать кризис, когда предложения (дома под дачи) превышают спрос. Вскоре, однако, к Царскосельскому уезду вернулись заслуженные слава и внимание, и к середине 1900-х гг. дачный промысел стал уже основным занятием населения волостей, тяготевших к железным дорогам. Приспособление целого уезда под дачный промысел является важным показателем «демократизации» дачного отдыха. В том случае, когда предложения превышают спрос, дача обнаруживает тенденцию к общедоступности.

В заключении сформулированы основные выводы диссертации. Развитие дачного пространства - микропроцесс по отношению к процессу более масштабному, а именно к развитию урбанизации -неминуемо испытывает на себе ее воздействие. Горожане, вовлеченные в сеть дачного дела, а также лица и организации, причастные

к обслуживанию дачной зоны, вынуждены были приспосабливаться к новым условиям и воспринимать комплексы новых представлений, которые время накладывает на известное явление.

Одним из важных симптомов, указывающих на серьезные перемены в дачной культуре, выступают изменения значения слова дача, произошедшие на четвертом этапе его развития. Если на первом этапе название загородного имения зависело от государственной политики в отношении земельного права, на втором - от того, насколько загородный дом (полученный в дачу или купленный) соответствует вельможным дачам как сформировавшемуся явлению, элитарному по своей сути и распространенному лишь в узком кругу знати и богатых предпринимателей, то дача на третьем и четвертом этапе представляет собой уже принципиально иной феномен. Особенное значение в развитии термина придается третьему этапу в его развитии, наиболее ярко проявившемуся в 1830-х гг. Однако этот период играет важную роль первоначального перехода дачи от элитарного явления к более распространенному, однако еще не массовому. Важным показателем массовой культуры является стремление людей или целых социальных групп обособиться от нее, показать оригинальность своего быта и поведения. Тенденция к отторжению термина со стороны владельцев более или менее крупных земельных владений в окрестностях Петербурга ярко выявилась к концу XIX в., когда модным стало называть загородные владения усадьбами. Можно предположить, что подобное явление связано не столько с реакцией на многозначность термина, которая распространилась много ранее, сколько на широкое распространение дачи как явления, превращение ее из атрибутов элитарного быта наиболее богатых горожан в явление повседневное, будничное и общедоступное. Этот процесс свидетельствует о том, что в последней трети XIX - начале XX вв. дачный отдых стал превращаться в подлинно общекультурньтй феномен, поскольку отмежеваться от обыденного явления стремились не столько состоятельные люди, сколько те, кто просто не желал сливаться с обыденной и вульгарной культурой городского большинства -независимо от уровня своих доходов.

Значительную роль в распространении дачи как явления сыграла популяризация гигиены - науки-предшественницы медицины, а также эпидемиологии и гидрологии. Представление о пользе свежего воздуха и других благ, которые может предложить сельская природа, сопутствовало дачному отдыху и ранее, еще в XVIII в. Однако в 1870-х гг. оно претерпело изменения под воздействием направленного воздействия. Инициаторами и активными участниками этого воздействия выступает группа ученых-гигиенистов, агентами - журналисты, авторы путеводителей с гигиенической направленностью,

наконец, читатели, пишущие в газеты и журналы о замеченных ими санитарных беспорядках. Представления о пользе дачного отдыха пережили не просто этап поступательного развития. Ест до конца 1860-х гг. они развивались по законам традиции, которая известна в обществе и основана на личном опыте каждой семьи, то после этого времени ее начинают формировать - осознанно, направленно с помощью средств массовой информации, освободившихся от жесткой цензуры. Пережив этап «горячей темы» в прессе, санитарно-гигиенические воззрения захватили даже такой консервативный по своему складу жанр, как путеводители по Петербургу и его окрестностям. В результате, как можно утверждать на основе анализа путеводителей «традиционного жанра», к 1890-м гг. эти сформированные представления достигли в обществе уровня общеизвестности. Несмотря на это, упоминания о важности дачного отдыха для жизни каждого человека продолжали сопровождать справочники-путеводители, превратившись в ритуальную вводную часть к изданию, которое едва ли стал бы покупать человек, не заинтересованный этой темой. Итак, процесс распространения гигиенического знания, активно развивавшийся начиная с конца 1860-х гг., можно охарактеризовать как направленное формирование представлений о ценности здоровья и необходимом качестве дачного отдыха.

Развитие технологий сьпрало в развитии дачного пространства двоякую роль. Так, значительные территории, близкие к городской черте и входившие ранее в дачное пространство, были захвачены производственными комплексами. В прессе это явление не порицалось, поскольку развитие промышленности было синонимом прогресса. Однако появление заводов, а также рабочих кварталов и поселков вокруг них провоцировало упадок дачного дела в таких местах. В результате действия санитарно-гигиенической пропаганды, настоятельно рекомендовавшей петербуржцам избегать дачных поселений вблизи города, а также вследствие строительства промышленных предприятий, удобные прежде дачные местности оказались непригодными для качественного отдыха и даже опасными для здоровья. Развитие железнодорожного транспорта - одно из проявлений прогресса в сфере технологий, помогло решить проблему расширения зоны отдыха. Использование этого вида транспорта изменило сам принцип распространения дачных местностей - главным образом, вдоль железных дорог, в то время как ранее дачные поселения располагались вдоль шоссе и водных коммуникаций. Повышенный интерес к «здоровым», а значит, неосвоенным ранее местностям со стороны дачников, а также выгодность дачного дела, осознаваемая сельскими жителями, провоцировали экспансию дачного пространства на значительные расстояния. Однако со временем предложения

в «покинутых» местностях вблизи города начали превышать спрос, дачевладельцы стали заботиться о благоустройстве дачных мест; и поток отдыхающих снова устремился туда. В последней четверти XIX в. возникло множества дачных местностей, что, в конечном счете, создало условия для распространения дачного отдыха среди большинства городского населения, имевших отпуск на службе и некоторые излишки средств, чтобы нанять жилое помещение на лето.

Итак, изменения в географии дачного пространства в 18701910-х гг. происходили под воздействием многих факторов, обусловленных развитием процесса урбанизации. В их числе необходимо назвать изменения в общественном сознании, происходившие благодаря развитию медицины, а также политике врачей и средств массовой информации, которые сделали возможным формирование новых представлений о качестве жизни и внедрение их в массовое сознание. Важным условием перемен в дачной географии следует назвать развитие промышленных комплексов и рост движения по железнодорожным магистралям. Важно, что распространение гигиенического знания и расширение дачного пространства в отдаленные местности Царскосельского и Лужского уездов приходятся на 1890-е гг. Очевидно, что процессы, начавшиеся в 1870-х гг., были взаимно связаны и достигли своего развития спустя два десятилетия. Они же имели влияние и на перемены в дачной терминологии. Так пространство-спутник города, организованное в рекреационных целях, видоизменяется в эпоху научно-технического прогресса, реагируя на порожденные им процессы.

ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ АВТОРОМ ОПУБЛИКОВАНЫ СЛЕДУЮЩИЕ РАБОТЫ

Малиново О.Ю. Город и дача: «кризис большого города» 1870-х гг. и формирование дачного пространства вокруг С.-Петербурга // История Петербурга. №3 (25). 2005. С. 23-30. Продолжение: 2005. №4 (26). С. 37-42.

2. Малиново О.Ю. Роль пригородных дач Петербурга в борьбе за «общественное здравие» в 1870-1880 гг. // Клио. 2005. №2 (29). С. 124-132.

3. Малинова 0.10. Дачи // Три века Санкт-Петербурга. Энциклопедия в 3 т. Т.2: Девятнадцатый век.- СПб, 2003. Кн. 2. Г-И. С. 273-275, 276-282.

Подписано в печать 16.12.2005. Формат б0х84'/1б. Объем 1,375 п.л. Тираж 150 экз. Заказ № 335 Отпечатано на ризографе Общества «Знание» Санкт-Петербурга и Ленинградской области 191104, Санкт-Петербург, Литейный пр., 42

РНБ Русский фонд

2007-4 11850

3 О ЯН8

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Малинова, Ольга Юрьевна

Введение.:.з

Глава 1. От "дачи" к "дачке": термин "дача" и формирование культуры отдыха в петербургских окрестностях (XVIII -начало XX ВВ.).

1.1. Общее значение слова дача во второй половине XVII - первой четверти XVIII вв.

1.2. "Ближние" поместья и дачи, или загородные дворы во второй половине XVII - первой четверти XVIII вв.: перенесение московской терминологии на петербургскую почву.

1.2.1. "Ближняя" дача как вид права на землю во второй половине XVII -первой четверти XVIII вв.

1.2.2. Цели использования загородных дворов во второй половине XVII -начале XVIII вв.

1.2.3. Перенесение московской терминологии на петербургскую почву: поиск эквивалентов.

1.3. От вида права на землю к общекультурному явлению: дача в петербургских окрестностях второй четверти XVIII - начала XIX вв.

1.4. От элитарного к массовому: термин "дача" и "дачный бум" 1830-х гг.

1.5. Многообразие типов дач и поиск всеобъемлющего определения термина.

1.6. Термин "дача" периода дачного бума 1870-х гг. и попытки отмежевания "элитарной" дачи от "массовой".

Глава 2. Санитарный вопрос в России и дачи в окрестностях Петербурга в 1870-1910-х гг.

2.1. Развитие гигиены в России и пропаганда "санитарного вопроса" в Санкт-Петербурге.

2.2. Пригородная дача как средство временного решения "санитарного вопроса" в Санкт-Петербурге.

2.3. "Санитарный вопрос" и дачные окрестности Санкт-Петербурга.

Глава 3. Развитие новых технологий и расширение дачного пространства в окрестностях Петербурга в 1870-1910-х гг.

3.1. Вытеснение дачного пространства из ближайших окрестностей Петербурга.

3.2. Принципы освоения новых территорий и развития дачного пространства в окрестностях Петербурга в 1870-х гг.

3.3. "Дачный бум" в действии: расширение границ дачного пространства в 1870-1910-х гг. на примере Царскосельского уезда.

3.3.1. Использование расписания движения поездов в исследовании по истории дачного пространства.

3.3.2. Расширение дачного пространства в Царскосельском уезде Санкт-Петербургской губернии.

3.3.3. Дачное пространство в Царскосельском уезде 1880-х гг.

3.3.4. Развитие дачного пространства в середине 1890-х гг.

3.3.5. Развитие дачного пространства в 1900 - 1910-х гг.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Малинова, Ольга Юрьевна

Дачный феномен занимает особенное место в контексте городской культуры России XIX в. - в первую очередь, ввиду того особенного значения, которое дача как место загородного (преимущественно, летнего) отдыха играла в повседневной жизни столичных жителей. Практика покидать город на летнее время на протяжении XIX в. выступает важным элементом городской культуры, и выезд в окрестности был одной из стратегий проведения лета для обеспеченного горожанина. Дачи возводились и приобретались на территориях, близких к городской черте и транспортным артериям, образуя особое пространство, тесно связанное с городом.

В этом заключается принципиальное отличие дачной культуры от усадебной. Последняя представляет собой феномен сельского уклада, тогда как первая - следствие урбанизации. Дача была связана с городом напрямую: в отношении коммуникаций, снабжения, наконец - собственно состава населения, прибывавшего из Петербурга с наступлением теплого сезона. Таким образом, под дачным пространством понимается территория, примыкающая к городу, где коммуникации ориентированы на обеспечение летнего (а иногда и круглогодичного) отдыха горожан, и где экономика в значительной степени ориентирована на удовлетворение потребностей отдыхающих.

Явная связь между городским и дачным пространством предлагает удобное поле для исследования, где влияние урбанизации на повседневную жизнь «зоны отдыха» может быть выявлено с наибольшей полнотой.

Вторая половина XIX - начало XX вв. в Европе, США и в России отличались от предыдущих эпох стремительным увеличением темпов экономического развития и ускорения научно-технического прогресса. Крупные города, в числе которых находился и Санкт-Петербург, столица Российской империи, особенно остро переживали воздействие урбанизации, а также перемен в обществе, вызванных реформами 1860-70-х гг.

Негативным последствием роста городов и увеличения численности их населения стало увеличение уровня загрязнения городского пространства, и, как следствие, резкое повышение уровня смертности населения из-за регулярно повторяющихся эпидемий. Все это представляло собой серьезную угрозу для горожан и требовало выхода из создавшейся ситуации. Подобные проблемы в XIX в. не являлись особенностью Петербурга, а были характерны для всех крупных промышленных центров в Европе и США. При этом поиск их решения в каждом городе базировался на разработке местных условий, и поэтому любой случай в определенной степени уникален. В России большое значение в решении проблем промышленного города, каким являлся Санкт-Петербург, играла массовая сезонная миграция населения, в развитии которой особую роль играло развитие железнодорожного транспорта.

Влияние, которое масштабные экономические и социальные процессы оказывают на повседневную жизнь людей, зачастую вовсе не очевидно и для современников, и для историков, поэтому изучать его чрезвычайно сложно. Вероятно, по этой причине подобное направление в исторической науке требует новых подходов и методов исследования. В изучении макропроцессов нельзя ограничиться рассмотрением одной лишь «воздействующей» силы. Важно также показать, как люди воспринимают эти воздействия - каким образом повседневная жизнь городов, селений, а также отдельных социальных групп развивается и видоизменяется, будучи вовлеченной в орбиту подобных влияний.

Актуальность исследования определяется тем, что развитие дачных пригородов Санкт-Петербурга, тесно связанное с урбанизацией и изменениями в общественном сознании, порожденными этим процессом, до сих пор не являлось предметом специального исторического исследования. Между тем, именно эта проблема дает возможность проследить, какое воздействие масштабные экономические и социальные процессы оказывают на повседневную жизнь людей в тот ранний период, когда урбанизация начинает определять развитие Северной столицы и городского общества. ф

Игнорирование проблем взаимодействия дачной культуры и процессов развития города привела бы к непониманию многих аспектов истории дачных пригородов и обеднению исторического изучения дачной культуры в целом.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и источников, трех приложений. В первой главе рассматривается история термина «дача» как места для загородного отдыха на протяжении XVII - начала XX вв., прослеживается его переход из области земельного права к сфере частной жизни горожан, а также превращение дачи из феномена аристократической культуры в явление культуры массовой. Вторая глава посвящена распространению в обществе новых представлений о ценности здоровья и способах его сохранения, которые были связаны с развитием гигиены и популяризацией ее основных положений в прессе, а также непосредственному влиянию, которое это новое знание оказывало на дачное дело в окрестностях С.-Петербурга. В третьей # главе речь идет об условиях и этапах расширения дачного пространства в

Список научной литературыМалинова, Ольга Юрьевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Алексеев Ю.Г., Копанев А.И. Развитие поместной системы в XV1.в. // Дворянство и крепостной строй России XVI-XVIII вв. М., 1975. С. 5769.

2. Алексеева М.А. "Образцовые печатные листы загородных дворов" по проектам Д. Трезини // Материалы и сообщения по фондам отдела рукописной и редкой книги БАН. 1990. СПб., 1994. С. 378-393.

3. Анфимов A.M. Крупное помещичье хозяйство Европейской России. М., 1969.-394 с.

4. Архипов Н.И., Раскин А.Г. Петродворец. Л.- М., 1961. 201 с.

5. Базарова Т.А. Планы петровского Петербурга. СПб., 2003. 309 с.

6. Богданов К.А. Врачи, пациенты, читатели: Патографические тексты русской культуры XVIII XIX вв. М., 2005. - 503 с.

7. Бусева-Давыдова И.Л. 1998. Царские усадьбы XVII века и их место в истории русской архитектуры // Архитектура русской усадьбы. М., С. 38-49.

8. Бондаренко И.А., Бусева-Давыдова И.Л., Гуляницкий Н.Ф., Кириченко Е.И., Михайлова М.Б., Слюнькова И.Н., Щенкова О.П. Архитектура русской усадьбы. М., 1998. 333 с.

9. Борисова Е.А. Русская архитектура второй половины XIX века. М., 1979.-320 с.

10. Санкт-Петербург: 300 лет истории. СПб., 2003. 758 с.

11. Горбатенко С.Б. Петергофская дорога: Ораниенбаумский историко-ландшафтный комплекс. СПб., 2001. 443 с.

12. Горбатенко С.Б. Петергофская дорога. Историко-архитектурный путеводитель. СПб., 2002.-328 с.

13. З.Грибанов В.И. Шедевры времен "дачного бума" // Ленинградская панорама. 1986. №1. С. 32-34 .

14. Гудзинская А.П., Михайлова Н.Г. Графические материалы как источник по истории архитектуры помещичьей и крестьянской усадеб в России XVII в. //История СССР. 1971. №5. С. 214-227.

15. Дегтярев А .Я. Поместное землевладение и хозяйство новгородских земель XVI в. Л., 1979. Автореф. канд. дис.

16. Дедюхина B.C. Культура дворянской усадьбы // Очерки русской культуры XVIII в. М., 1990. 4.4. С. 220-251.

17. Денисов Ю. Усадьба XVIII века на Петергофской дороге. // Архитектурное наследство. 1953. № 4. С. 149-155.

18. Деотто П. Петербургский дачный быт XIX в. как факт массовой культуры // Europa Orientalis. 1997. №16. С. 357-372.

19. Дубяго Т. Усадьбы Петровского времени в окрестностях Петербурга // Архитектурное наследство. М.; Л., 1953. № 4. С. 125-139.

20. Жилище в России. Архитектура и социальная история. М., 2001.

21. Забелин И.Е. Домашний быт русских царей в 16 и 17 столетиях: в 3-х кн. М., 1990.

22. Зимин A.A. Из истории поместного землевладения на Руси // Вопросы истории. 1959. №11.

23. История железнодорожного транспорта в России: в 2-х т./ Под общей ред. В.Я. Красковского. СПб.; М., 1994.

24. Измайлов А.Ф. Любань. Л., 1979. 119 с.

25. Каждан Т.П. Художественный мир русской усадьбы. М., 1999. — 319 с.

26. Кириченко Е.И. Жилая застройка Санкт-Петербурга эпохи классицизма и ее влияние на развитие архитектуры // Архитектурное наследство. 1967. № 16. С. 81-95.

27. Кобрин В.Б. Власть и собственность в средневековой России (XV -XVI вв.). М., 1985.-279 с.31 .Корбен А. Миазм и нарцисс // Ароматы и запахи в культуре. М., 2003. С. 322-426.

28. Коренцвит В.А. Дачи на Петергофской дороге // Ленинградская панорама. 1988. №4. С. 35-37.

29. Крашенинникова Н., Шилков В. Проекты образцовых загородных домов Д. Трезини и застройка берегов Фонтанки // Архитектурное наследство. Л.; М., 1955. № 7. С. 5-12.

30. Лотман Ю.М. Успенский Б.А. Отзвуки концепции "Москва Третий Рим" в идеологии Петра Первого // Лотман Ю.М. История и типология русской культуры. СПб., 2002. С.349-361.

31. Лотман Ю.М. Поэтика бытового поведения в русской культуре XVIII в. // Избранные статьи: В 3 т. Таллинн, 1992. Т.1. С. 248-268.

32. Лотман Ю.М. Декабрист в повседневной жизни // Избранные статьи: В 3 т. Таллинн, 1992. Т.1. С. 296-336

33. Лотман Ю.М. Очерк дворянского быта онегинской поры // Лотман Ю.М. Пушкин. СПб., 1997. С. 492-493.

34. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX века).- СПб., 1994. - 399 с.

35. Лотман Ю.М. Камень и трава // Лотмановский сборник. М., 1995. Т.1. С.79-84.

36. Петров А.Н. Палаты фельдмаршала Б.П. Шереметева и Ф.М. Апраксина в Москве // Архитектурное наследство. 1956. №6. С. 145 -146.

37. Орлов Вл. Гамаюн. Л., 1980. 728 с.

38. Марасинова E.H., Каждая Т.П. Культура русской усадьбы // Очерки русской культуры XIX в. М., 1998. Т.1. С.265-374.

39. Михайлов Н.В. Лахта: Пять веков истории (1500-2000). М-СПб. 2001. -431 с.

40. Нащокина М.В. Архитектура дачных поселков конца XIX начала XX вв. // Ф.О. Шехтель и и проблемы истории русской архитектуры конца XIX - начала XX вв. М., 1993. С. 89-95.

41. Очерки истории Ленинграда Т.1. Л., 1964.

42. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. -353 с.

43. Понятие государства в четырех языках: Сб. статей / Под ред. О. Хархордина. СПб.;М., 2002. 218 с.

44. Попова Г.С. По следам легенды: Елизаветино // Ленинградская панорама. 1986. №5. С. 36-38.

45. Пунин А.Л. Архитектура Петербурга XIX века. Л., 1990. 351 с.

46. Романов Б.А. Люди и нравы Древней Руси: (Историко-бытовые очерки XI XIII вв.). Л., 1947. - 344 с.

47. Тиц A.A. Село Алексеевское и его хоромы в XVII веке // Архитектурное наследство. М., 1967. № 16. С. 45-55.

48. Соколинский 3. Тосно. Л., 1967. 65 с.

49. Макарский A.M., Комиссарова Т.С. Тосненский край. Л., 2002. 127 с.

50. Сухорукова A.C. "Кризис большого города" и городское самоуправление Петербурга в начале XX в. // Город и горожане в России XX в. СПб., 2001. С. 15-23.

51. Хобсбаум Э. Изобретение традиций // Вестник Евразии. 2000. №11. С. 47-62.

52. Чеканова O.A. Застройка Петергофской дороги в первой четверти XVIII в. // Вопросы архитектуры и графики. Доклады XII научной конференции ЛИСИ. Л., 1965. С. 59-62.

53. Широкова В.А. История гидрохимии: поверхностные воды суши России (начало XVIII середина XX вв.) М., 1998. - 193 с.

54. Штиглиц М.С. Промышленная архитектура Петербурга. СПб., 1996. -131 с.

55. Юхнева Н.В. Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга во второй половине XIX начале XX вв. Л, 1984. - 223 с.

56. Яковлева Е.Б. Дачная архитектура северных окрестностей Санкт-Петербурга во второй половине XIX начала XX вв. // Петербургские чтения. Санкт-Петербург и Россия. СПб., 1997. С. 234-242.

57. Вупиш W.F. Science and the Practice of Medicine in the Nineteenth Century. Cambridge, 1994.

58. Elias N. Zum Begriff des Alltags // Materialen zur Soziologie des Alltags / Hg. Von K. Hammerich, M. Klein. Opladen, 1978.

59. History of Private Life / Ed. by Ph. Aries and G.Duby. V.4. Cambridge (Massachusets). London, 1984.

60. Lovell S. Summerfolk: A history of a dacha (1710-2000). Ithaca and London, 2003.

61. Richter M. Introduction to the history of political and social concepts. Oxford, 1995.

62. Roosevelt P. Life on the Russian Country estate. A social and cultural history. New Haven and London, 1995.

63. Scheidegger G. Perverses Abendland barbarisches Rußland: Begegnungen des 16.und 17. Jahrhunderts im Schatten kultureller Missverständnisse. Zürich, 1993.