автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Становление и развитие системы административно-полицейского управления на Дальнем Востоке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Становление и развитие системы административно-полицейского управления на Дальнем Востоке"

Салогуб Яна Леонидовна

СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ СИСТЕМЫ АДМИНИСТРАТИВНО-ПОЛИЦЕЙСКОГО УПРАВЛЕНИЯ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ (50-е гг. XIX — начало XX вв.)

Специальность 07. 00. 02. — Отечественная история

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Владивосток — 2005

Работа выполнена на кафедре Отечественной истории Дальневосточного государственного университета

Защита состоится 4 марта 2005 г. в 11. 00 на заседании диссертационного совета Д.212.056.07. по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук в Дальневосточном государственном университете по адресу: 690600, г. Владивосток, ул.Алеутская, д. 56, ауд. 426.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Дальневосточного государственного университета по адресу: 690000, г. Владивосток, ул. Мордовцева, д. 12.

Научный руководитель.

доктор исторических наук, профессор Элеонора Васильевна Ермакова

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Анатолий Тимофеевич Мандрик; кандидат исторических наук, доцент Елена Петровна Скурлатова

Ведущая организация:

Владивостокский филиал Российской таможенной академии

Автореферат разослан

2005 года.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук, доцент

К. Ф. Лыков

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность проблемы. Внимание современной науки к проблемам истории местного управления объясняется слабой изученностью государственно-административных и историко-правовых традиций и путей формирования системы управления на окраинах страны Деструктивные процессы, имевшие место в Российской Федерации после распада СССР, поставили перед правительством задачу разработки реформы местного управления и совершенствования взаимоотношений центра и регионов. Поэгому изучение истории окраинного управления имеет не только научную, но и политическую актуальность.

Система местного управления (административно-полицейских органов как ее части) на Дальнем Востоке во второй половине XIX — начале XX вв. имела свои особенности. Ее становление осуществлялось силами военных ведомств. Структура гражданской администрации была упрощена до предела, вводились самые необходимые учреждения — полицейские и судебные. Поэтому деятельность административно-полицейских органов отличалась разнообразием и широкими полномочиями, что ставило их в Приамурье в особое положение по сравнению с другими регионами России. Выявление и анализ этих особеннос-, тей позволяет проследить складывание механизма адаптации российской административной модели к условиям нового региона. Полученные результаты актуальны как для изучения государственного устройства и местного управления России второй половины XIX — начала XX вв., так и для комплексного исследования истории госучреждений на Дальнем Востоке.

Степень изученности. История местного управления и администрагивно-полицейских органов освещалась в отечественной исторической и юридической литературе. Отличия в подходах исследователей к изучению истории и теории государства в разное время обусловили выделение в историографии проблемы дореволюционного, советского и постсоветского периодов. В зависимости от интереса к теме в периодах выделяются хронологические этапы. Внимание к региональному аспекту делает целесообразным объединение исследований внутри периодов в центральный и региональный потоки.

В центральной дореволюционной историографии местное управление изучали историки государственной школы и правоведы: В. В. Ивановский, И. М. Страховский1 и др. Выделенные ими проблемы актуальны и сейчас: децентрализация местного управления, ведомственная разобщенность, полномочия губернатора.

1 Ивановский В. В Административное устройство наших окраин. — Казань, 1891; Страховский И. М. Губернское устройство. // Журнал министерства юстиции. — 1913. — № 7, 8 и др.

Достижением центральной дореволюционной историографии стало изучение центрального управления. В начале XX в. в честь столетия министерской реформы министерство внутренних дел выпустило юбилейный исторический очерк, где местному управлению и полиции уделено небольшое внимание. Подробнее в очерке показано значение ведомства в административной системе им-' перии2. Пробел в отношении полицейских органов восполнила работа начальника департамента полиции С. Белецкого3.

Результатом буржуазных реформ второй половины XIX в. стал возросший интерес к местному управлению и самоуправлению. Не полностью урегулированный законом статус губернатора вызывал разные трактовки. А. С. Алексеев доказывал, что обязанности губернатора характеризуют его как представителя только МВД. И. А. Блинов считал, что деятельность губернатора выходит за рамки одного ведомства. Н. И. Лазаревский отмечал, что II том Свода законов Российской империи конкретно не указывал на губернатора как на орган МВД. По его мнению, губернатор стал представителем МВД вследствие исторически сложившейся практики местного управления4. Эти разногласия нашли отражение и в современной историографии5.

Проблема управления азиатскими окраинами развития не получила. Эти вопросы рассматривались в двух аспектах: формально-юридическом, в контексте работ по государственному и административному праву, и как часть колонизационной политики государства .

В контексте изучения государственного устройства затрагивались проблемы Дальнего Востока. В статье «О новом разделении Азиатской России»' М. И. Венюков рассмотрел причины создания генерал-губернаторского уп-

2 Министерство внутренних дел. 1802-1902. Исторический очерк. — СПб., 1902.

3 Белецкий С. Исторический очерк развития полицейских учреждений в России.—СПб., 1913.

4 Алексеев А. С. Русское государственное право.—М., 1897. — С. 513-514; Блинов И. А. Губернаторы. Историко-правовой очерк. — СПб., 1905. — С. 160; Лазаревский Н. И. Лекции по русскому государственному праву. Т. II. Административное право. Ч. 1. Органы управления. —СПб., 1910. — С. 225.

5 Шумилов М. М. Местное управление и центральная власть в России в 50-х — начале 80-х гг. XIX в. — М., 1991; Губернаторство в России: история, современность и перспективы. // Вестник МГУ. Сер. 12. Политические науки. —1996.—№ 3; Лысенко Л. М. Губернаторы и генерал-губернаторы Российской империи. (XVIII — начало XX вв.) — М., 2001 и др.

6 Национальные окраины Российской империи: становление и развитие системы управления. — М., 1998.

7 Венюков М. И. О новом разделении Азиатской России. // Известия Русского географического общества. Т. 8. — СПб., 1872. — С. 312-328.

равления. Они виделись автору не в отдаленности края, а в неразвитости гражданского общества. Пересмотреть систему управления Сибири предлагали С. М. Прутченко и В. Крыжановский8.

Специальных исследований дальневосточного управления центральная дореволюционная историография не оставила. Незначительные сведения о местной администрации содержит литература по истории освоения края. Эти исследования составляют региональную дореволюционную историографию. Ее особенностью стали работы, написанные не историками, а естествоиспытателями и чи-новниками9. Ценность исследований различна. Рассматривая события, близкие им по времени, авторы часто ограничивались простым описанием. Содержательна литературная деятельность генерал-губернатора Приамурья П. Ф. Унтербер-гера и чиновника особых поручений А. Закревского10. П. Ф. Унтербергер в своих работах рассмотрел итоги и перспективы развития Приамурья. Причинами неоправданных изменений в местном управлении он считал отсутствие объективной информации о положении дел и неспособность правительства разработать программу развития региона. На проблему учета местной специфики при реформировании управления обратил внимание В. А. Закревский. Он считал, что штаты учреждений, разрабатываемые в столице для Приамурья, динамично развивающегося края, могут быть только рекомендацией". Бесконтрольность чиновников северных районов, как следствие местных условий, отмечал врач В. Н. Слюнин12.

Проблема единства управления нашла свое отражение в региональной историографии при изучении взаимоотношений военной и гражданской администрации. Постепенно укреплялось мнение, что военное и гражданское управление нужно раздели гь. Это обсуждалось чиновниками и прессой13. В начале XX в.

8 Прутченко С. М. Сибирские окраины Областные установления, связанные с Сибирским учреждением 1822 г., в строе управления русского государства. — СПб., 1899. Т. 1-2, Крыжановский В. О состоянии и изменениях высшего местного управления Восточной Сибири с 1822 по 1887 г. // Русский архив. — 1913. — № 7.

9Глуздовский В. Е. Приморско-Амурская окраина. — Владивосток, 1914; Панов А. А. Сахалин как колония. — М., 1905. и др.

10 Унтербергер П. Ф. Приморская область, 1856-1898 гг.—СПб., 1900; Он же. Приамурский край, 1906-1910 гг. — СПб., 1912; Закревский В. А. Земское хозяйство в связи с общественным и административным устройством и управлением в Амурской и Приморской областях. — СПб., 1911.

11 Унтербергер П. Ф. Приморская область, 1856-1898 1г. — СПб., 1900. — С. 264; Зак-ревский В. А. Указ. соч. — Сс. 201,208.

12 Слюнин В. Н. Охото-Камчатский край в 2-х тт. Т. 1. — СПб., 1900.

13 Унтербергер П. Ф. Приамурский край, 19061910 гг. — СПб, 1912.—С. 410;Панов В. А. Дальневосточное положение. Очерк Приамурья. — Владивосток, 1912. — С. 3-4.

актуальным стало объединение местных учреждений МВД. П. Ф.Унтербергер и его преемник на посту генерал-губернатора Н. Л. Гондатти14 доказывали, что уровень развития позволяет распространить в Приамурье положения сибирской реформы управления 1895 г. и объединить административные учреждения в общее губернское присутствие.

Дореволюционная историография затронула проблему формирования системы управления на арендованных территориях — Квантунском полуострове и полосе отчуждения КВЖД. По причине связи данного вопроса с внешней политикой круг источников был ограничен и опубликованный материал носил описательный характер15. «Исторический обзор КВЖД» Е. X. Нилуса, несмотря на тенденциозность, стал самым подробным описанием строительства и организации управления дорогой16.

Сравнение двух потоков дореволюционной историографии показывает, что достижением центральной историографии стали работы обобщающего характера по изучению системы управления России в целом. Ее решали юристы и, только отчасти, историки. Тематика дальневосточной историографии не так обширна, ибо охватывала местные проблемы. Итогом в ее развитии стали комплексные исследования по освоению края, где органы местного управления представлены на фоне общего развития Дальнего Востока, и попытки анализа особенностей формирования и деятельности местной администрации. Исследования велись чиновниками и военными.

Советская историография 20-80-х 1Т. XX в. к вопросам местного управления пореформенной России долго не обращалась. Администрация окраин изучалась в контексте внутренней и внешней политики1'. В формально-юридическом аспекте органы управления характеризовались в пособиях по истории государственных учреждений Н. П. Ерошкина и др.18 Ситуация изменилась в 1970-е гг., когда работы Н. П. Ерошкина, П. А. Зайончковского и их последователей возродили интерес к истории государства и его институтов19. В работах об

14 Совещание по делам Дальнего Востока под председательством Приамурского генерал-губернатора Н. Л. Гондатти.//Вопросы колонизации. № 13. — СПб., 1913.—С. 464.

15 Тиреер. Порт-Артур и его интересы до учреждения наместничества. // Военный сборник. — 1904. — № 1-3; Тишенко П. С. КВЖД. 1903-1913. — СПб., 1913 и др.

16 Нилус Е. X. Исторический обзор КВЖД. 1896-1923. —Харбин, 1923.

17 Нарочницкий А. Л. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке 1860-1895. — М., 1956 и др.

18 Ерошкин Н. П., Куликов Ю В., Чернов А В. История государственных учреждений России до Великой Октябрьской социалистической революции. —М , 1965 и др.

19 ЗайончковскийП. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия. — М., 1970; Ерошкин Н. П. Крепостническое самодержавие и его политические институты. — М., 1981 идр.

организации государственной службы П. Л. Зайончковский и И. В. Оржеховс-кий разработали методику изучения российской бюрократии20. Н. П. Ерош-кин и Г. Н. Зырянов в своих исследованиях выделили местное управление в качестве самостоятельного предмета изучения21. Методику выявления и изучения источников по истории государственных учреждений и местной администрации разрабатывали Л. Е. Шепелев и Б. Г. Литвак22. Появились исследования по истории карательного аппарата. Интерес представляет труд М. Н. Гернета «История царской тюрьмы»23. Основой работы стал классовый подход, поэтому автор негативно оценил тюремную политику правительства, не указав, что во многом это была продиктовано объективной необходимостью обеспечения стабильности в государстве. Но к достижению автора нужно отнести сочетание исторических и юридических методов при анализе материала. Тюремное законодательство дополняет характеристику исторического периода. Односторонний подход, акцент на карательных функциях полиции и МВД присущи работам Д. И. Шинджикашвили и Р. С. Мулукаева24. В целом, советская историография изучала все уровни управления, но приоритетными были исследования центрального.

В постсоветский период с 1990-х гг. история местной администрации привлекла ученых в связи с поиском новых форм государственного управления. Всесторонний анализ провел М. М. Шумилов в работе «Местное управление и центральная власть в России в 50-х—начале 80-х гг. XIX в.». Он рассмотрел широкий круг вопросов: статус губернатора, проблему децентрализации управления, структуру губернской администрации25. Пореформенным местным управлением заинтересовались юристы. Их работы дополняют картину исследований анализом зако-

20 Оржеховский И. В. Из истории внутренней политики самодержавия в 60-70 гг. XIX в. — Горький, 1974; Зайончковский П. А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. — М., 1978.

21 Зырянов Г. Н. Социальная структура местного управления капиталистической России (1861-1914 гг.). // Исторические записки. — М., 1982. Т. 107; Ерошкин Н. П. Местные государственные учреждения дореформенной России (1800-1860 гг.). — М., 1985 и др.

22 Шепелев Л. Е. К вопросу о методах и источниках изучения истории государственных учреждений России XIX — начало XX века. // Археографический ежегодник за 1970 год. —М., 1971; Литвак Б. Г. Очерки источниковедения массовой документации XIX-XX вв. — М., 1979.

23 Гернет М. Н. История царской тюрьмы. В 5-ти тт. — М., 1960.

24 Мулукаев Р. С. История полиции дореволюционной России. — М., 1981; Шинджикашвили Д. И. МВД царской России в период империализма. — Омск, 1975.

25 Шумилов М. М. Местное управление и центральная власть в России в 50-х — начале 80-х гг. XIX в. — М., 1991.

нодательства26. Возрос интерес к губернаторской власти27. В 2001 г. историки Петербургского университета выпустили монографию о генерал-губернаторстве в России. А. Е. Алексеева, В. Т. Афанасьев и др. на основе обширных источников отразили эволюцию «особого» управления окраинами28.

Изменения в обществе вызвали поток работ по истории правоохранитель-

~ 29

ных учреждений , которые стали рассматриваться не только в контексте революционного движения, но и с точки зрения обеспечения государственной безопасности. На перспективность этого подхода указывают материалы конференций, прошедших в 1996 г. в Петербурге и в 1997 г. в Москве30.

Показателем актуальности вопросов истории государственного управления стали научные семинары. В 1996 г. прошел международный семинар по теме «Региональные процессы в имперской России»31, определивший имперский подход к изучению государства как альтернативу «национальной парадигмы». По итогам работы вышел сборник трудов32. Особого внимания заслуживает монография о системе управления в национальных окраинах России. В предисловии научный редактор С. Г. Агаджанов отметил связь низкого уровня современных исследований по проблемам регионального управления с плохой теоретической проработкой административной истории России33.

Региональная историография местного управления в советский период начала складываться в 60-е гг. XX в. Местную администрацию как объект изучения выделил в своей статье «Административное устройство Дальнего Востока во второй половине XIX — начале XX века» А. И. Крушанов34. Первыми рабо-

26 Лаптева Л. Е. Местное управление в пореформенной России (1864-1905 гг.): историко-правовое исследование: Лвтореф. дис. на соиск. учен. степ. докт. юрид. наук. — М., 2002.

27 Лысенко Л. М. Губернаторы и генерал-губернаторы в системе власти дореволюционной России: Дис. на соиск. учен. степ, д-ра ист. наук. — М., 2001.

28 Институт генерал-губернаторства и наместничества в российской империи: В 2 т. Под общей редакцией В. В. Черкесова. — СПб., 2001.

19 Перегудова 3. И. Политический сыск России (1880-1917 гг.). — М., 2000; Реент Ю. А. История правоохранительных органов: полицейские и тюремные структуры России. — Рязань, 2002.

30 Политический сыск России: история и современность. Материалы Международной научной конференции. — СПб., 1996; Перегудова 3. И. Указ. соч. — С. 11-12.

31 Ремнев А. В. Международный семинар «Империя и регион: Российский вариант». (Омск, Омский государственный университет, 1-5 июня 1999 г.) // Исторический ежегодник. — Омск, 2000. С. 111-113. В 1998 г. семинар прошел в Нью-Йорке, а в 1999 г. в Омске.

32 Имперский строй России в региональном измерении (XIX — начало XX вв.). Сб. статей. —М., 1997. •

33 Национальные окраины Российской империи. — М., 1998. — С. 6.

34 Крушанов А. И. Административное устройство Дальнего Востока во второй половине XIX — начале XX века. // Материалы по истории Владивостока. — Владивосток, 1960.

тами, где нашли отражение вопросы местного управления, стали исследования по истории освоения Приамурья, отдельных областей и городов, дальневосточного крестьянства и казачества35. Структура дальневосточной администрации отражена в «Истории Сибири», но довольно поверхностно36. До начала 1990-х гг. количество публикаций по истории местного управления было незначительно37. Рубежом в изучении истории Дальнего Востока стала фундаментальная монография дальневосточных ученых «История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (XVII в. — февраль 1917)»38. В ней представлена общая картина системы местного управления, но без анализа ее структуры.

В постсоветский период центр по изучению управления азиатскими окраинами России сформировался в Сибири. В Новосибирске регулярно проводятся конференции по проблемам истории местного управления, что указывает на значимость тематики39.

Одним из ведущих исследователей сибирской административной политики царизма и местного управления XIX в. является сибирский историк А. В. Рем-нев. Ряд его выводов касается непосредственно развития управления Дальнего Востока. А. В. Ремнев считает что к концу XIX в. в правительстве формируется взгляд на северо-восточные окраины России как на самостоятельный регион для которого должна быть разработана соответствующая система управления. Особенности дальневосточной административной политики, по мнению исследователя, связаны с отсутствием в правительственных кругах определенного взгляда на экономический и политический статус Приамурья в составе Российской империи, что стало причиной затягивания проведения административных реформ. Причины создания наместничества А. В. Ремнев связал с трудностями решения в регионе сложных управленческих задач по причинам ведомственной разобщенности и недостаточной самостоятельности высшей местной власти, которые осложнились влиянием внешнеполитических проблем рубежа веков40.

35 Алексеев А. И., Морозов Б. М. Освоение русского Дальнего Востока конец XIX — начало XX века. — М., 1989; История Чукотки с древнейших времен и до наших дней. — М., 1989; Коляда А. С, Кузнецов А. М. Никольск-Уссурийский: штрихи к портрету. — Уссурийск, 1997; Сергеев О. И. Казачество на русском Дальнем Востоке в XVII-XIX вв. — М., 1983 и др.

36 История Сибири с древнейших времен до наших дней. — Л., 1968. Т. 2-3.

37 Ларина Л. Л. Административно-территориальное устройство и население Приамурского края в период империализма (1900-1913 гг.). — Владивосток, 1986 и др.

38 История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (XVII в. — февраль 1917).—М., 1991.

39 Проблемы истории местного управления Сибири XVШ-XX вв.: Региональная научная конференция. — Новосибирск, 1997 и т. д.

40 Ремнев А. В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика во второй половине XIX — начале XX века. — Омск, 1997; Он же. Охотско-Камчатский край и Сахалин в

Местное управление дореволюционного Дальнего Востока до настоящего времени изучено недостаточно. Единственной работой, где рассматривается эволюция административного устройства с середины XIX в. до 1917 г., остается диссертация А. В. Умрихина41. В исследовании были выявлены особенности структуры и компетенции областных административных учреждений, но преобладание формально-юридического подхода к анализу источников привело автора, в ряде случаев, к простому комментированию закона.

В последнее время стали публиковаться статьи по отдельным проблемам местного управления. Территориальному устройству и местному чиновничеству посвящены работы М. А. Дубининой, А. А. Торопова42; главному местному и отраслевому управлению — статьи А. В. Милежика, Л. А. Геготаулиной43. Дальневосточное чиновничество как самостоятельный предмет изучения выделила Н. А. Троицкая44. Работы Ю. Н. Поповичевой и Н. М. Бойкова45 свиде-

планах российского самодержавия (конец XIX — начало XX вв.). // Проблемы социально-экономического развития и общественной жизни Сибири (XIX — начало XX вв.). — Омск, 1994; Он же. Проблемы управления Дальним Востоком России в 1880-е гг. // Исторический ежегодник. — Омск, 1996; Он же. Проблемы организации дальневосточного управления накануне первой российской революции. // Революция 1905-1907 гг. и общественное движение в Сибири и на Дальнем Востоке. — Омск, 1995. 41Умрихин А. В. Политико-административное устройство Дальнего Востока России во второй половине XIX в. — начале XX вв. Дисс. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. — Благовещенск, 1998.

42 Дубинина М. А. Эволюция административно-территориального устройства Дальнего Востока России. // Власть и управление на Дальнем Востоке. — 1998. —№1,2; Торо-пов А. Л. Административно-территориальное деление Сибири и Дальнего Востока (конец XVI — 1917 г.). //Дальний Восток России: из истории системы управления. Документы и материалы. К115-летию образования Приамурского генерал-губернаторства. — Владивосток, 1999; Троицкая Н. А. Слово о чиновниках: вместо комментариев. // Там же.

43 Милежик А. В. Дальневосточное наместничество (1903-1905 гг.). // Седьмая Дальневосточная конференция молодых историков. Сб. материалов.—Владивосток, 2002 и др; Геготаулина Л. А. Проблемы управления народным образованием в дальневосточном регионе. // Актуальные проблемы государства и права. Материалы конференции молодых ученых. — Владивосток, 2002.

44 Троицкая Н. А. Слово о чиновниках: вместо комментариев. // Дальний Восток России: из истории системы управления. Документы и материалы. К 115-летию образования Приамурского генерал-губернаторства. — Владивосток, 1999; Она же. Военные губернаторы Амурской области: к вопросу о кадровом обеспечении [2-я половина XIX — начало XX в.] // Дальний Восток России: исторический опыт и пути развития региона: (Первые Крушановские чтения, 1998 г.) — Владивосток, 2001.

45 Бойков Н. М. Кадровый ресурс региональной власти: специфика и уроки исторического опыта [на материалах Дальнего Востока. XIX — начало XX в.] // Дальний Восток России: исторический опыт и современные проблемы заселения и освоения территории : Третьи Гродековские чтения: Материалы Регион, науч.-практ. конф. Хабаровск, 4-5 окт. 2001 г. —

тельствуют об устойчивом интересе к проблеме организации государственной службы на Дальнем Востоке и позволяет рассматривать данную тему как самостоятельное направление в историографии местного управления. О. И. Сергеев, С. И. Лазарева и Г. А. Тригуб в монографии «Местное самоуправление на Дальнем Востоке России во второй половине XIX — начале XX вв.: Очерки истории» отметили большое влияние военных на деятельность местных органов управления и самоуправления46. Отмечается возросший интерес исследователей к институту военных губернаторов4', правоохранительным учреждениям и каторге48. До недавнего времени в центре внимания была деятельность полиции по борьбе с революционным движением на Дальнем Востоке49. На рубеже XX-XXI вв. В. О. Шелудько, А. А. Кузнецов, С. Ф. Феоктистов в своих исследованиях выделили структуру полиции и ее общеадминистративные функции50.

Хабаровск, 2001. — Ч. 1; Поповичева Ю. Н. Дальневосточное чиновничество во второй половине ХГХ века: Автореф. дис. на соиск учен. степ. канд. ист. наук—Владивосток, 2004.

46 Сергеев О. И., Лазарева С. И., Тригуб Г. А. Местное самоуправление на Дальнем Востоке России во второй половине XIX — начале XX вв.: Очерки истории. — Владивосток, 2002.

47 Федореева И. А. Институт военных губернаторов в системе управления Восточной Сибири (вторая половина XIX века) // Силовые структуры как социокультурное явление : история и современность: Материалы Междунар. науч.-практ. конфер. 7 мая 2001 г. — Иркутстк, 2001; Умрихин А. В. Статус военного губернатора—главной фигуры в системе управления Дальним Востоком Российской империи во второй половине XIX — начале XX века (на примере Амурской области) // Российская государственность на пороге XXI века: Сб. материалов Всерос. науч. конф. 21-22 сент. 1999 г. — Киров, 2000.

48 Плотников А. А. Сахалинская каторга (конец XIX — начало XX в.). — Хабаровск, 1992; Кораблин К. К. Пенитенциарная система России: Формирование и механизм функционирования тюремного ведомства на территории Дальнего Востока во второй половине XIX начале XX века. — Нижний Новгород, 2001; Петухов Е. А. История пенитенциарной системы Забайкальской области (80-е гт. XIX в. —февраль 1917 гг.): Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. — Улан-Удэ, 2004.

49 Чукарев А. Г. Царская охранка в борьбе с революционным движением на Дальнем Востоке и в Забайкалье в период первой русской революции 1905-1907 гг.: Дисс. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. — Владивосток, 1970; Буяков А. М. Руководящий состав Владивостокского охранного отделения 1907-1917 тт. // Вопросы социально-демографической истории Дальнего Востока в XX веке. — Владивосток, 1999.

50 Шелудько В. О. Полиция Приморья на этапе становления (60-е — нач. 80-х гг. XIX в.). // Известия Российского государственного архива Дальнего Востока. Т. !У.-Владивос-ток, 1999; Он же. Система полицейских органов Дальнего Востока России (1861-1917 гг.) // Шестая Дальневосточная конференция молодых историков. — Владивосток, 2001; Феоктистов С. Ф. Правовоые основы деятельности полиции России к моменту образования и функционирования особой Забайкальской области Иркутской губернии в середине XIX века // Проблемы гражданского общества и правового государства. — Вып. 2. — Чита., 2002; Кузнецов А. А. Учреждения МВД губернских городов Восточной Сибири во второй половине XIX века (структура, численность, динамика) // Вестник Восточного Сибирского института МВД России. — 2002. — № 1/2.

Как предмет изучения стали выделять административную систему арендованных территорий51. На научно-практической конференции, посвященной 100-летию строительства КВЖД, обсуждались отдельные проблемы становления управления и органов безопасности в полосе отчуждения КВЖД52.

Одним из первых теоретических исследования истории местного управления стала диссертация А. Ю. Мальцева, посвященная политическому лидерству на примере Восточносибирских и Приамурских генерал-губернаторов. Однако ряд выводов автора, например о «фактическом существовании Приамурского генерал-губернаторства в условиях деконцентрации»53, недостаточно подкреплен историческими источниками и потому малоубедителен.

Благодаря работам Н. П. Матхановой, Н. И. Дубининой, Л. А. Вострикова и др. в 90-е гг. самостоятельным направлением в историографии дальневосточного управления стало биографическое исследование чиновничества. В рамках жизнеописания изучается управленческая деятельность, затрагиваются проблемы взаимодействия различных уровней управления. Книга Л. А. Вострикова и 3. В. Востокова «Хабаровск и хабаровчане»54 содержит биографические очерки генерал-губернаторов. Несмотря на популярный стиль изложения, в этой работе собраны воедино сведения о жизни и деятельности большинства «Главных начальников Приамурья». В работах Н. И. Дубининой генерал-губернаторы Н. И. Гродеков и Н. Л. Гондатти представлены как продолжатели лучших традиций российского местного руководства55. Биографические очерки Н. А. Троицкой, А И. Костанова и др.56 о сахалинских губернаторах показывают, с какими

51 Сонин В. В. Приамурское генерал-губернаторство и его роль в становлении управления полосы отчуждения КВЖД (1884-1917 гг.). // Проблемы Российского государственного строительства и законодательства. — Владивосток, 1994; Василенко Н. Л. Из истории КВЖД (1891-1952 гг.) // Вестник Дальневосточного отделения РАН. — 1998. — № 3; Дацышен В. Г. Андреевский флаг над Порт-Артуром. // Азия и Африка сегодня. — 1998. — №3 и др.

52 Дальний Восток России — Северо-Восток Китая: исторический опыт взаимодействия и перспективы сотрудничества. Материалы конференции посвященной 60-летию Хабаровского края, 100-летию со дня начала строительства КВЖД и города Харбина—Хабаровск, 1998. "Мальцев А. Ю. Особенности регионального политического лидерства России (на примере Восточносибирских и Приамурских генерал-губернаторов). Дисс. на соиск. учен, степ. канд. политол. наук: — Владивосток, 2003. С. 92.

54 Востриков Л. А., Востоков 3. В. Хабаровск и хабаровчане. Очерки о прошлом. — Хабаровск, 1991.

55 Дубинина Н. Л. Приамурский генерал-губернатор Н. Л. Гондатти. — Хабаровск, 1997; Она же. Приамурский генерал-губернатор Н И. Гродеков. — Хабаровск, 2001.

56 Троицкая Н. А. Сахалинские губернаторы. //Краеведческий бюллетень. — 1998.—№ 2; Костанов А. И., Тварковский Л. С. Здесь не готовились к войне... (О Михаиле Николаевиче Ляпунове). // Губернаторы Сахалина. Биографические очерки.—Южно-Сахалинск, 2000.

трудностями столкнулись кадровые военные, управляя крупнейшей каторгой империи. Отношение к теме исследования имеют работы о генерал-губернаторах Восточной Сибири трудами, которых создавалось местное управление57.

В настоящее время внимание историков привлекает тема взаимоотношения российской администрации и мигрантов из стран юго-восточной Азии (китайцев, корейцев). Ее актуальным аспектом в рамках историографии местного управления является проблема управления мигрантами. В работах В. Г. Дацыше-на, Т. Н. Сорокиной, Е. И. Нестеровой высказывается мысль, что эффективной системы управления китайским населением на русском Дальнем Востоке создано не было58.

В современной историографии местного управления на Дальнем Востоке определенные результаты достигнуты в изучении административной политики, административно-территориального устройства, отдельных органов управления, биографического направления. Но в целом, изучение темы далеко от завершения. За рамками научного интереса остается развитие отдельных частей управления.

Объект изучения — местное управление на Дальнем Востоке во второй половине XIX—начале XX века. Предмет изучения—формирование и развитие системы органов административно-полицейского управления как части местного государственного аппарата. Полицейские органы рассматриваются с точки зрения их административных, а не карательных полномочий.

Целью работы является изучение процесса становления и развития системы административно-полицейского управления на Дальнем Востоке в 50-х гт. XIX — начале XX вв. Достижение цели предполагает решение задач:

• проанализировать правительственные планы в отношении местного управления;

• выделить этапы развития и структуру административно-полицейской системы;

• определить место дальневосточных административно-полицейских органов в общероссийской системе местного управления;

• проанализировать опыт создания местного управления на арендованных территориях.

57 Матханова Н. П. Генерал-губернаторы Восточной Сибири середины XIX века. В. Я. Руперт, Н. Н. Муравьев, М. С. Корсаков. — Новосибирск, 1998. — С. 5-41.

58 Дацышен В. Г. Проблема зазейских маньчжур во второй половине XIX в. // Исторический опыт открытия, заселения и освоения Приамурья и Приморья в XVII — XX вв. Т. 1. — Владивосток, 1993. — С. 88-90; Сорокина Т. Н. Хозяйственная деятельность китайских подданных на Дальнем Востоке России и политика администрации Приамурского края (конец XIX — начало XX вв.). — Омск, 1999 Нестерова Е. И. Русская администрация и китайские мигранты на Юге Дальнего Востока (вторая половина XIX — начало XX вв.). — Владивосток, 2004.

Хронологические рамки включают период с 50-х гг. XIX в. до начала XX века. Нижняя граница обусловлена решением «Амурского вопроса» и созданием Забайкальской, Приморской и Амурской областей. Верхняя — изменением геополитической ситуации после русско-японской войны 1904-1905 гг. Для Приамурья начался новый этап развития, особенностями которого стали повышенный интерес со стороны правительства и внутри региональные административно-территориальные преобразования.

Географические рамки исследования охватывают территорию Приамурского генерал-губернаторства в границах 1884 -1906 гг. и Дальневосточного наместничества 1903-1905 гг. В настоящее время это территория Дальнего Востока и Забайкалья.

Теоретико-методологическая основа. Современное состояние науки позволяет использовать для анализа исторического материала методологический синтез подходов. Выбор определяется позицией исследователя, его взглядами на содержание научных изысканий. С точки зрения методологии работа носит междисциплинарный характер.

Методологической основой для решения поставленных задач были избраны принципы историзма, объективности и целостности, ставшие гарантом от привнесения в изучение второй половины XIX в. современной системы взглядов и ценностей. Конечно, полная объективность исследования—нереальна, но стремление к непредвзятому изложению прошлого можно реализовать при условии всестороннего изучения событий с привлечением широкого круга источников. Как объект местное управление изучалось с позиций структурно-функционального подхода, где любой организации присуще два «среза»: структурный и функциональный. Системный подход помог представить предмет исследования в контексте общего исторического развития России данного периода.

Применение принципа целостности в познании предполагает изучение административно-полицейского управления как совокупности исторических условий, людей, занимающихся административно-полицейским управлением, и результатов их деятельности во всей противоречивости. Применение антропологического подхода обусловлено вниманием к личностям, оказавшим влияние на создание органов управления Приамурья. Альтернативный подход к анализу проектов реформ был ориентирован на выделение нереализованных возможностей в организации местного управления.

В исследовательской деятельности использовались специальные методы' исторических исследований: сравнительно-исторический, историко-генетичес-кий, проблемно-исторический. При изложении результатов исследования наиболее целесообразным видится проблемно-хронологический метод представления материала. Это дало возможность выделить причинно-следственные свя-

зи в проведении административных реформ на Дальнем Востоке и проследить эволюцию структуры административно-полицейского аппарата.

Необходимость интерпретации законов и терминов научного языка второй половины XIX в. в их сегодняшнем понимании обусловила использование герменевтического метода как метода толкования текста с применением различных приемов: грамматического, лексического, логического, функционального. Важную роль играл формально-юридический метод исследования, позволивший провести анализ состояния нормативной базы, регулировавшей принципы формирования и структуру органов местного управления.

В данной работе использовались понятия исторической, юридической науки и науки государственного управления59. Основными категориями являются понятия: «система государственного управления», «система местного управления», «полиция», «административно-полицейская система». В России государственное управление не отделялось от правоохраны и на местах было определенное единство администрации и правоохранительных органов. До 1917 г., в отношении местной администрации, употреблялся термин «органы административно-полицейского управления».

Источниковая база исследования представлена широким кругом опубликованных и неопубликованных источников. Привлекались материалы четырех центральных и одного федерального архива: Российского Государственного исторического архива (РГИА), Российского Государственного архива Военно-морского флота (РГА ВМФ), Российского Государственного Военно-исторического архива (РГВИА), Государственного архива Российской федерации (ГАРФ), Российского Государственного исторического архива Дальнего Востока (РГИА ДВ). Всего использовано 38 фондов (377 дел).

Определяющими источниками явились законодательные акты, опубликованные в официальных и тематических изданиях60. Их анализ позволил установить общие черты системы местного управления на Дальнем Востоке в изучаемый период, выделить структурные элементы и контуры политики правительства по ее формированию.

Другая группа источников представлена нормативными документами и официальным делопроизводством административных учреждений. Внимание вер-

59 Драго Р. Административная наука. — М., 1982; Лтаманчук Г. В. Теория государственного управления. — М., 1997; Василенко И. А. Административно-государственное управление в странах запада: США, Великобритания,Франция, Германия. — М. 1998 и др.

60 Савич Г. Г. Законы об управлении областей Дальнего Востока. — СПб., 1904; Дальний Восток России: из истории системы управления. Документы и материалы. К 115-летию образования Приамурского генерал-губернаторства. — Владивосток, 1999 и др.

ховной власти к местным проблемам отражают отметки императоров на всеподданнейших отчетах губернаторов и генерал-губернаторов61. Циркуляры Департамента полиции и МВД разъясняли практическое применение законов62. Общие тенденции развития местной администрации отражены в отчетах высших чиновников. Однако сведения, представленные губернаторами и генерал-губернаторами63 требуют особого подхода. О желаниях «начальников» приукрасить достижения в правительстве знали и поэтому были заинтересованы в отчетах ревизоров64 и доносах65. С 1884 г. по приказу генерал-губернатора Д. Г. Анучина публиковались документы по управлению Восточной Сибирью. Особенностью издания стало сочетание в сборнике нормативных актов и общих сведений по освоению Приамурья66.

Из неопубликованных источников ценность представляют материалы делопроизводства высших и центральных правительственных учреждений (Госсовета, министерств, Комитета Дальнего Востока и др.). Документы выявлены в фондах Департамента законов Госсовета (ф. 1149), Комитета министров (ф. 1263), Департамента общих дел МВД (ф. 1284), II Сибирского комитета (ф. 1265), Комитета Дальнего Востока (ф. 1337) и др. РГИА; в фондах Канцелярии морского министерства (ф. 410) РГА ВМФ; в фонде Азиатской части Главного штаба (ф. 400) РГВИА; в фондах Департамента полиции (ф. 102) ГАРФ и др. Это журналы заседаний, отчеты и записки императору руководителей ведомств, комиссий и совещаний. Представление проекта из министерства в Госсовет сопровождала историческая справка развития вопроса. Распоряжения министров к местным руководителям, официальная переписка чиновников министерств с местными учреждениями позволяют проследить административную практику центральных органов по развитию местного управления.

61 Свод высочайших отметок по всеподданнейшим отчетам за 1883-1907 гг. губернаторов, начальников областей, градоначальников. Т. 1-23. — СПб, 1884-1909 и др.

622 Урусов В. П. Сборник циркуляров и распоряжений МВД с 1858-1896 1г. — М., 1896.

63 Всеподданнейший отчет Приамурского генерал-губернатора генерал-лейтенанта Ду-ховского. 1893-1895. СПб., 1895.

64 Галкин-Врасской Т. С. Записка Начальника Главного Тюремного управления по командировке в Сибирь и на о. Сахалин в 1881-1882 гг. — СПб, 1882 и т. д.

65 Донесение начальника Иркутского губернского жандармского управления В. О. Янковского о положении дел в Восточной Сибири от 31 октября 1875 г. // Отечественные архивы.— 1993.— № 1.

" Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью. Т. Ь^. — Иркутск, 1884-1902.

Самой информативной является делопроизводственная документация местных учреждений, хранящаяся в РГИА ДВ. Начальный этап освоения и формирования административно-территориальных единиц на Дальнем Востоке отражен в документах Главного Управления Восточной Сибири (ГУВС) (ф. 701). Отчеты, представления, ходатайства, рапорты различных чиновников с мест к вышестоящим инстанциям дают представление о результатах деятельности местной администрации и позволяют проследить взаимоотношения между всеми уровнями управления. Материалы делопроизводства областных и окружных учреждений (журналы заседания правлений, регистрационные книги и т. д.) позволили выделить основные направления и методы в их деятельности. Эти документы выявлены в фондах Приморского областного правления (ф. 1), канцелярии Приамурского генерал-губернатора (ф. 702) и канцелярии военного губернатора Амурской области (ф. 704).

Особо следует выделить источники по формированию управления арендованными территориями. Большой комплекс содержат фонды министерства финансов, контролировавшего КВЖД (ф. 560 РГИА). Материалы ведомственных совещаний по освоению Квантуна отражают планы правительства в отношении его управления. Эти источники собраны в фонде Азиагской части Главного штаба (ф. 400) РГВИА. Планы устройства наместничества содержат документы фонда Морского штаба наместника (ф. 469) и Е. И. Алексеева (ф. 32) РГА ВМФ.

Справочные и статистические источники, содержащие сведения об администрации, представлены Приложениями к отчетам генерал-губернаторов и гу-

г 67 68

бернаторов , справочниками о составе чиновников и местной справочной

69

литературой .

Источники личного происхождения включают дневники и воспоминания. Формирование дальневосточной административной политики отразили дневники главы морского ведомства И. А. Шестакова (ф. 26 РГА ВМФ) и госсекретаря

A. А. Половцова™. Планы развития наместничества описаны С. Ю. Витте и

B. И. Гурко71. Часто только здесь видны «скрытые рычаги» принятия решений.

67 Обзор Амурской области за 1874-1900 гг. — Благовещенск, 1875-1901 гг. и др.

68 Список лиц, служащих по ведомству МВД в губерниях, областях и градоначальствах. 1863-1896. СПб., 1863-1896 и др.

69 Адрес-календарь крепости Владивостока Приморской области на 1900 г. — Владивосток, 1900.

70 Дневник государственного секретаря А. А. Половцова. В 2-х т. — М., 1966.

71 Витте С. Ю. Воспоминания. В 3-х томах. — М., 1960; Гурко В. И. Черты и силуэты прошлого: Правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника. — М., 2000.

Объем и разнообразие источников позволяют решать поставленные задачи по комплексному анализу системы административно-полицейского управления Дальнего Востока.

Научная новизна работы состоит в разработке проблем, которым не уделялось должного внимания в исторических исследованиях. Проведено исследование основных этапов разработки принципов и направлений дальневосточной административной политики. Определены особенности структуры административно-полицейских органов на всех уровнях местного управления, обоснованы этапы их становления и развития. Изучен комплекс причин, обусловивший специфику гражданской администрации арендованных территорий, рассмотрено административное устройство Квантунской области и дальневосточного наместничества. В научный оборот введена часть подготовительных материалов и проектов реформ местного управления на Дальнем Востоке, ранее не применяемых исследователями.

Практическая значимость работы. Полученные результаты использовались автором в разработке курса лекций по «Отечественной истории» и «Истории Отечественного государства и права» в разделах, связанных с дальневосточным регионом, спецкурсах по истории Дальнего Востока. Материалы диссертации имеют практическое значение для комплексного исследования по истории государсгвенного управления и госучреждений на Дальнем Востоке.

Апробация результагов исследования. Основные положения и выводы диссертации представлены автором на научных конференциях: «Дальний Восток России: исторический опыт и пути развития региона. Первые Крушановские чтения, 1998» (Владивосток, 2001), «Петропавловску-Камчатскому—260 лет.» (Петропавловск-Камчатский, 2001), «Крашенинниковские чтения, 2004» (Петропавловск-Камчатский, 2004; восьми публикациях по теме исследования.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и источников, приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы исследования, рассмотрена степень ее изученности, определены цели и задачи работы, хронологические рамки, освещена методологическая основа, дан анализ источников, определена научная и практическая значимость исследования.

В первой главе «Формирование правительственной политики по административному устройству и управлению Дальним Востоком (середина XIX — начало XX вв)» рассмотрены условия формирования понятия — «дальневосточный край» как территории, имеющей особое значение для государства, а также основ региональной административной политики.

После решения «Амурского вопроса» основной задачей в отношении присоединенных территорий стало их освоение, что предполагало разработку соответствующей административной политики. Первоначально на Приамурье смотрели как на часть Восточной Сибири, со всей присущей этому региону спецификой.

Территориальное деление на Дальнем Востоке, как и в Сибири, создавалось волевым решением, где интересы управления были ведущими. В административном отношении области состояли из городов и округ. В округах селения соединялись в волости, а те — в участки. Горные округи делились только на участки. В 1902 г. округи переименовали в уезды. Влияние на формирование административных единиц оказывали приграничное положение, близость Тихого океана и необходимость развития морских учреждений, наличие природных ресурсов. Особое окружное деление, учитывающее количество тюрем, имел Сахалин, ставший всероссийской каторгой.

Дальневосточная политика как часть внутреннего управления формировалась в ходе деятельности II Сибирского комитета (1852-1864 гг.). После его упразднения делопроизводство по Приамурью велось обособленно в Комитете министров. Возникшие на начальном этапе освоения трудности выявили особое значение внешнеполитического фактора и неустойчивый интерес правительства к региону в целом. Проблемами административной политики стало отсутствие обоснованных перспектив и приоритетов в развитии и наличие ведомственных разногласий на всех уровнях управления. Роль координатора дальневосточной политики взяло на себя Особое совещание по делам Приамурского края (1868-1881 гг.) под председательством великого князя Константина. Обширный материал собрала в 1869 г. Амурская комиссия под руководством генерал-адъютанта Г. А. Сколкова. Однако материалы комиссий и совещаний основой для правительственного курса не стали. До середины 80-х гг. серьезных преобразований в крае не проводилось.

Изменения, начавшиеся в середине 80-х гг. XIX в., стали следствием обострения отношений с Англией и Китаем. После подписания в феврале 1881 г. Петербургского договора китайское правительство стало усиливать военное присутствие в приграничных с Россией территориях. Для укрепления обороноспособности было решено выделить Приамурье в самостоятельное управление. Этот вопрос обсуждался в мае 1883 г. на Особом совещании под председательством главы департамента экономии Госсовета Э. Т. Баранова.

Основные разногласия в работе Совещания, затем в Госсовете вызвали вопросы административного устройства, полномочия губернаторов и генерал-губернатора. На противоположных позициях оказались руководители военного и морского ведомства, МВД, МИДа и министерства путей сообщения. Принятые

положения исходили из решения военно-политических задач. Новое генерал-губернаторство составили Амурская, Забайкальская, Приморская область и остров Сахалин. Генерал-губернатора наделили особыми полномочиями в организации гражданской жизни и налогообложении. Также его обязали изучить «потребности» и разработать проект долгосрочного развития региона. 16 июня 1884 г. законопроекты утвердил император.

Для выполнения задач Приамурские генерал-губернаторы использовал своеобразную форму привлечения местного опыта — «съезды сведущих людей». Они созывались в 1886 г., 1887 г., 1892 г. и 1903 г. и стали событием в жизни края. На открытии первых двух съездов генерал-губернатор А. И. Корф подчеркивал, что Приамурье не колония и его государственное значение заключается в хороших условиях для развития флота, природных богатствах и наличии плодородной земли, поэтому государство выделит средства на его развитие. Материалы съездов стали основой программы деятельности администрации. Ведущей задачей стало усиление обороноспособности. Однако программа встретила противодействие в министерствах и утверждена не была.

Дальнейшее развитие административной политики в отношении Приамурья шло в рамках общих мероприятий, направленных на унификацию управления окраин. Госсовет в 1895 г. утвердил проект реформы местного управления Сибири, объединившей местные учреждения МВД в общее губернское присутствие. Госсовет высказался за распространение опыта на другие губернии, но в МВД посчитали, что для Приамурья рано создавать разветвленную сеть учреждений.

Кроме понимания военно-стратегической значимости края никаких перспектив для развития Дальнего Востока во второй половине XIX в. правительством определено не было. Именно этим отчасти объясняется длительный период обсуждения самых простых и насущных преобразований, проведение административных реформ, которые впоследствии себя не оправдывали, и противоречивая политика но отношению ко всему Дальнему Востоку.

Во второй главе «Органы административно-полщейскогоуправления (50-е гг. XIX — начало XX вв.)» определены этапы развития местной администрации, рассмотрен процесс формирования и особенности структуры административно-полицейских органов на всех уровнях местного управления.

Система управления в Приамурье основывалась на принципах «особенного управления», закрепленных в «Учреждениях Сибирских» 1822 г. До 1884 г. Главное управление принадлежало Восточносибирскому, затем — Приамурскому генерал-губернатору. Статус генерал-губернатора и губернатора в иерархии чиновников, основы их взаимоотношений законом полностью не регулировались. Официально у генерал-губернатора не было больших преимуществ. Но изучавшие этот вопрос комиссии отмечали, что генерал-губернатор в Приамурье решал даже мелкие дела, а губернаторы лишь исполняли его приказы.

Облеченный личным доверием монарха, генерал-губернатор не имел законных способов его реализации на практике. Успешная деятельность в «необуст-роенном» регионе зависела не от четко определенных обязанностей главного начальника, а от его опыта и связей в столице. Руководство генерал-губернатор осуществлял через Главное управление (ГУ). Усиление самостоятельности генерал-губернаторов азиатской России привело к упрощению структуры ГУ. В отличие от Сибири, где ГУ включало Совет с отраслевыми управлениями и канцелярию генерал-губернатора, ГУ Приамурья включало лиц, состоящих при генерал-губернаторе, и его канцелярию. Анализ законодательства показывает, что к началу XX в. управление окраинами отходило от принципов сочетания коллегиальности и единоначалия.

Областное управление в Приамурье начало формироваться в 50-х гг. XIX в. Законом закреплялось единоначалие в управлении, и начальники областей соединили полномочия сибирских губернаторов и губернских Советов. Особенностью губернаторской должности в Приамурье стало совмещение гражданского, военного и казачьего управления. Исследователи в XIX в. отмечали обширные обязанности при узости полномочий губернаторов Сибири по сравнению с правами губернаторов территорий, управляемых на «общих» основаниях. К началу XX в. власть военных губернаторов Приамурья не приобрела самостоятельности. Их права расширялись за счет маловажных дел, чтобы «разгрузить» генерал-губернатора.

Структура областного управления всех частей Приамурского генерал-губернаторства имела свои различия. «Особенное управление» предполагало создание ограниченного количества местных учреждений. Дела «общего» (принадлежавшего губернатору и Совету) и «частного» (отраслевого) управления велись совместно с административно-полицейскими органами: либо в областном правлении (Забайкалье, Приморье с 1866 г.), либо в канцелярии губернатора (Приморье до 1866 г., Амурская область, Сахалин). Туда передавались дела, подведомственные министерствам, не имевшим своих учреждений в Приамурье. Такого круга ведения учреждения МВД в центральной России и Сибири не имели. Следствием стало слияние деятельности по различным частям управления, привлечение военных к гражданскому управлению и отсутствие устойчивого предмета ведения для конкретной должности. Общее развитие региона определялось усложнением внутренней структуры и расширением штатов этих учреждений. Неразделенность гражданского и военного, общего и административно-полицейского управления на областном уровне сохранялась до 1917 г.

Окружное и городское управление в Приамурье имели особенности в зависимости от места нахождения. К сер. XIX в. в Забайкалье и на территориях северо-востока Азии, входивших в состав России более ста лет, существовали окружные земские управления. На территориях, присоединенных в середине

XIX в., гражданское окружное управление сразу было введено в Николаевске и Софийске. При выделении новых областей городские управления создавались в областных центрах — Чите, Петропавловске, Николаевске, Благовещенске. В 1867 г. в связи с общей реформой полиции земские управления переименовались в полицейские.

В Амурской области и Южно-Уссурийском крае окружного уровня управления первоначально сформировано не было. Гражданское сельское население Амурской области до 1888 г. контролировал один из чиновников особых поручений при губернаторе. В Южно-Уссурийском крае «низшее» управление осуществляли военные. Городское и окружное управление начиналось с чиновников по гражданской части при командирах военных постов. После восстания китайцев-золотодобытчиков на о. Аскольд в 1868 г. генерал-губернатор разделил Уссурийский край на пять округов под контролем военных. В 1869 г. общий надзор передали пограничному комиссару Уссурийского края.

Формирование гражданского управления на юге Приамурья было обусловлено необходимостью усиления русского влияния и обострением русско-китайских отношений на рубеже 70-80-х гг. XIX в. В мае 1880 г. вышел указ о создании временного окружного управления в Уссурийском крае. 28 апреля 1880 г. Хаба-ровка становится столицей Приморской области, а Владивосток — центром особого губернаторства. 28 октября 1880 г. здесь открылись временные городские полицейские управления. Реформа окружного и городского управления 1888 г. завершила военно-административный этап развития «низового» управления на Дальнем Востоке. Гражданское управление отделилось от военного, хотя солдат и казаков продолжали привлекать к гражданской службе в качестве полицейской стражи. Оформилась структура окружных (уездных с 1902 г.) управлений в Амурской области, Южно-Уссурийском крае, Командорской и Анадырьской округах, а также городских полицейских управлений административных центров Приамурья. Введение крестьянских начальников в 1902 г. привело к исключению из ведения полиции управления крестьянами. Дальнейшие изменения касались состава штата управлений и уточнения полномочий чиновников.

Примером совмещения административно-полицейского, судебного, пенитенциарного и военного управления в рамках функционирования карательного учреждения может служить административная система Сахалина. Как колония Сахалин подчинялся Главному тюремному управлению, а в административном отношении — МВД. В середине 90-х гг. XIX в. каторга достигла пика своего хозяйственного потенциала и невозможность дальнейшей колонизации силами только карательных учреждений стала очевидной. Встал вопрос о разделении гражданскою и тюремного управления. В мае 1894 г. вводится должность военного губернатора, в 1902 г. — помощника губернатора по гражданской части. Реорганизацию прервала русско-японская война, по итогам которой юг острова в 1905 г. перешел к Японии. В апреле 1906 г. Сахалинскую каторгу упразднили.

Низкий уровень социально-экономического развития Приамурья, неравномерность в освоении отдельных его частей затруднили процесс унификации административной системы в рамках дальневосточного региона. К началу XX в. во всех дальневосточных областях исторически сложившиеся различия в структуре административно-полицейского управления сохранялись.

В третьей главе «Российская административная система на арендованных территориях: опыт управления» отражен процесс создания административных органов в полосе отчуждения Китайской Восточной железной дороги (КВЖД) и Квантунской области, определено место данной административной системы в системе управления окраинами. Рассмотрены причины создания и упразднения Дальневосточного наместничества.

С появлением в составе России арендованных территорий правительству предстояло разработать модель управления, которая, учитывая статус территорий, могла бы показать все достоинства российского колониального правления. Решение этой задачи стало частью внешнеполитического аспекта дальневосточной политики.

Сгроительство КВЖД было коммерческим предприятием. По положению русско-китайского договора 1896 г. управление в полосе отчуждения передавалось Обществу КВЖД. Особенности местного управления КВЖД определялись обширными задачами, стоявшими перед администрацией дороги. Это предполагало большой объем полномочий и значительную, по сравнению с Россией, децентрализацию в управлении.

В процессе сооружения дороги, с 1897 по 1903 гг., гражданское управление совмещалось с управлением строительством. Охрана порядка возлагалась на агентов дорога по полицейскому надзору. 20 июня 1897 г. началось формирование Охранной стражи КВЖД, которая в 1901 г. была преобразована в Заамурс-кий округ отдельного корпуса Пограничной стражи. Сюда были переданы полицейские полномочия. Подразделение подчинялось министерству финансов.

В период с 1 июля 1903 г. до конца 1905 г. гражданское управление было частью общего управления дорогой. После учреждения дальневосточного наместничества 30 июля 1903 г. верховное попечение о порядке в полосе отчуждения передавалось наместнику. 13 декабря 1903 г. были введены «Временные правила о гражданском управлении в полосе отчуждения КВЖД». Созданные в этот период органы управления исходили из существующей в России практики управления железными дорогами и окраинами империи. Возглавлял администрацию управляющий дорогой. 3 мая 1904 г. для несения полицейской службы на линии КВЖД создается временное жандармско-полицейское управление КВЖД с подчинением начальнику полевого штаба наместника.

«Временные правила» в связи с русско-японской войной полностью воплощены в жизнь не были. После заключения Портсмутского договора в сентябре 1905 г. подчинение управления на территории дороги российским властям более из положения вещей не вытекало.

15 марта 1898 г. была подписана «Конвенция между Россией и Китаем о Ляодунском полуострове». Данная территория занималась Россией с конкретными целями. Для военных — это незамерзающая стоянка для флота, для экономистов — конечный пункт Транссиба. Их Достижение данных целей требовало особой системы управления, создание которой для российского правительства стало делом необычным. Квантун стал единственной в истории России окраиной, с которой не было совместной границы, и его колониальный характер, в отличие от Приамурья, никогда не отрицался.

В то время как правительство разрабатывало законопроект, на полуострове постепенно вводилась российская система местного управления. Начальное освоение проводилось силами военного и морского ведомства. Первое время общее руководство осуществлял начальник Тихоокеанской эскадры В.Ф.Дубасов. Непосредственное управление войсками и гражданской частью передавалось командующему сухопутными войсками Квантуна. 11 августа 1898 г. учреждается звание начальника Квантунского полуострова. Им стал губернатор Примо -рья Д. И. Суботич. С 17 сентября 1898 г. до 1 октября 1899 г. начальник формально подчинялся Приамурскому генерал-губернатору. Гражданским управлением заведовало гражданское отделение штаба, созданное в феврале 1899 г. и действовавшее на правах гражданской канцелярии губернатора.

Основной вопрос, вокруг которого развернулась дискуссия при разработке проекта управления Квантуном: создавать отдельное гражданское управление или управление полностью передать военному ведомству по примеру Закаспийской области. 16 августа 1899 г. император подписал «Временные положения об управлении Гуандунской областью», «Временные штаты управления» и Указ Правительствующему Сенату об их утверждении. Официально гражданское управление на Квантуне было введено с 1 октября 1899 г.

В соответствии со «Временными положениями об управлении Гуандунской областью» управление предавалось главному начальнику Квантунской области. Он подчинялся императору и обладал высшей распорядительной властью и надзором. Гражданское, дипломатическое и финансовое управление получило самостоятельность. Гражданское управление строилось как генерал-губернаторское, состоящее в ведении МВД, но общее руководство осуществлял азиатский отдел Главного штаба. Начальник не имел своей канцелярии и в гражданском управлении не участвовал. Им занимался комиссар по гражданской части. Другими отраслями заведовали министерства, куда начальник обращался лично.

19 августа 1899 г. главным начальником стал адмирал Е. И. Алексеев. При нем действовал совещательный орган — Совет из старших чинов гражданского ведомства Факт его создания подтверждал общую тенденцию в административной практике конца XIX в., направленную на поиск оптимальной модели «объединенного правительства» для всех уровней и форм управления.

Управление сельским населением во «Временных положениях» разработано не было. Определялось только территориальное устройство. Область поделили на пять участков во главе с участковыми начальниками. Больше внимания уделялось городскому управлению. Столицей стал Порт-Артур. Во всех городах создавались полицейские управления во главе с полицмейстером из офицеров. Городским хозяйством ведал городской Совет. Город Дальний был выделен в градоначальство, его обустройством занималось Общество КВЖД.

Политика царизма на арендованных территориях была направлена на включение их в административное и правовое пространство империи, поэтому специальной системы управления здесь создано не было. Структура администрации не выходила за рамки «особенного управления» какое было на Дальнем Востоке, Кавказе. Особенностями были: особый статус «начальствующих» лиц, соединение различных частей управления, осуществление коммерческим предприятием гражданского управления, попытка отделения полиции от администрации, привлечение военных к гражданскому управлению.

Активизация политики России в Тихоокеанском регионе потребовала концентрации власти в зоне русского влияния на Дальнем Востоке и вызвала создание 30 июля 1903 г. особого наместничества. Ситуация осложнялась вмешательством в вопросы дальневосточной политики близкой ко двору группы дельцов, известных современникам как «безобразовская шайка». В нее входили гвардейские офицеры и офицеры из свиты императора — генерал К. И. Вогак, адмирал Л. М Абаза и др. во главе со статс-секретарем А. М. Безобразовым. Помимо внешнеполитических причин, учреждение наместничества было попыткой децентрализации управления, объединения деятельности ведомств и формирования сильной власти на местах.

30 июля 1903 г. вышел Указ об образовании Особого наместничества. Высшая власть на территории Приамурского генерал-губернаторства, Квантунской области, полосы отчуждения КВЖД передавалась из ведения министерств наместнику. Ему же поручалось разработать «Положение об управлении областями Дальнего Востока». Наместником стал главный начальник Квантуна адмирал Е. И. Алексеев. Наместническое управление подчинялось императору и Комитету Дальнего Востока. На период разработки законов новые учреждения решили не создавать, делопроизводство велось во временных канцеляриях наместника. При необходимости наместник использовал аппарат Квантунской области.

30 сентября 1903 г. вышли Положения об Особом Комитете Дальнего Востока, председателем которого стал император. 24 ноября 1903 г. проект управления Дальним Востоком был представлен в Комитет. Хотя Е. И. Алексеев указал на общегосударственный уклад как основу проекта, для наместника он запросил права министров и главноуправляющих, а также особые права Приамурского генерал-губернатора и главного начальника Квантуна. Ряд положений выводил наместника за рамки закона. Е. И. Алексеев просил дать ему право разрешать все случаи в порядке исполнительном, в зависимости от обстоятельств, донося прямо императору о своих действиях.

В полном составе Комитет не собирался. Вся работа над проектом велась в канцелярии. Удалось только собрать отзывы ведомств на проект. Министерства, соглашаясь на расширение прав местной администрации, отрицательно отнеслись к намерениям наместника и «безобразовцев» (с ними и Николая II) отстранить их от управления Дальним Востоком. Оппозиция министров стала препятствием для реализации идеи особого дальневосточного управления. Вероятно, не удачен был выбор наместника. Е. И. Алексеев с самого начала отказывался принять назначение, несмотря на то, что его упрашивал лично император и «бе-зобразовцы». Адмирал понимал, что при неудаче такого грандиозного мероприятия он мог оказаться крайним.

Межведомственные противоречия, усилившиеся в результате трагичного начала русско-японской войны, заставили Николая II приостановить действие власти наместника. 8 июня 1905 г. вышел указ о закрытии Комитета Дальнего Востока и упразднении наместничества.

В заключении подводятся итоги исследования.

1. К началу XX в на Дальнем Востоке была сформирована система местного управления, способная осуществлять политику правительства, направленную на инкорпорацию присоединенной территории в состав Российской империи как неотъемлемой составной части. Региональные особенности обусловили распространение здесь системы «особенного управления», при ведущей роли административно-полицейских органов. Организация гражданской жизни выдвинула на первое местно в их деятельности не правоохранительную функцию, а решение общеадминистративных и хозяйственных задач.

2. В истории административно-полицейского управления Приамурья 50-х гг. XIX — начала XX в. выделяются несколько периодов. Первый период—50-е IX. XIX в. Его особенностями были территориальные реорганизации и развитие областного управления. Второй период — 60-с — начало 80-х гг. Велось изучение края, его колонизация. В правительстве определяются основы административной политики. Местное управление отразило противоречия между возможностями системы «особенного» управления и условиями реальной жизни окраины.

Границы третьего периода—начало 80-х гг. XIX — 1906 гг., обусловлены влиянием внешнеполитического аспекта Кульджидский кризис в начале 80-х гг. показал, что Россия должна быть готова вести военные действия на Дальнем Востоке. Необходимым условием для повышения обороноспособности была административная реформа. Ее ведущим звеном стало формирование генерал-губернаторского управления, но не меньше внимания уделялось низшей администрации.

1 Выделение середины 90-х гг. XIX в. — 1905 гг. отдельным периодом оправдано лишь для арендованных территорий на Дальнем Востоке. Создание управления в полосе отчуждения КВЖД, Квантунской области, формирование наместничества не изменили управление Приамурским генерал-губернаторством. Процесс развития наместничества был прерван русско-японская войной в 1905 г.

3. Большое влияние на структуру местной администрации оказал неопределенный долгое время статус края. К началу XX в. в правительстве осознали только военно-стратегическую ценность Приамурья. Структура местного управления определялась потребностями обороноспособности. Слабость гражданской администрации выдвинула на ведущее место органы военного управления, власть которых в разное время распространялась на все население.

4. Отсутствие устойчивого интереса к развитию региона сделали административную политику правительства подверженной влиянию многих факторов. Деятельность комиссий и совещаний не смогли сформировать единый подход к развитию Приамурья. Это повлияло на содержание и сроки проведения реформ.

5. Территориальная организация региона находилась в стадии становления. Большое значение на формирование административных границ имели геополитическое положение края, задачи внешней политики, природно-климатические факторы, средства коммуникации. Само существование административно-территориальных единиц зависело от того, насколько это соответствовало оптимальной организации военного (прежде всего) и гражданского управления.

6. Особенностями местного управления Приамурья стали совмещение гражданского, военного и казачьего управления. Характерные черты сибирской административной модели — наличие совещательных учреждений в форме Советов и разделение управление на «общее», принадлежавшее губернаторам и Советам, и «частное», построенное по отраслевому признаку, в Приамурье не сформировались. Полномочия «общего» и «частного» управления были сосредоточены либо в областных правлениях (Забайкалье, Приморье), либо в канцеляриях губернаторов (Амурская область, Сахалин). Административно-полицейские органы длительное время осуществляли функции отсутствующих учреждений областного управления.

7. В конце XIX в. перед правительством встала проблема соотношения необходимости расширения прав Приамурского генерал-губернатора и общего-

сударственной административной практики. Условия освоения края требовали от генерал-губернатора деятельности, во многом не урегулированной законодательством. Правительство вынуждено было, раз за разом, предоставлять «начальствующим лицам» дополнительные права, что свидетельствовало не столько об особом положении, сколько о низком уровне развития региона.

8. Власть дальневосточных губернаторов, с расширением полномочий генерал-губернатора, не стала самостоятельной, даже в рамках «организаторского» характера их деятельности. Изменения в положении губернаторов зависели от решения задач внешней политики и военных целей правительства в отношении Приамурья.

9. Структура «особенного управления» не предполагала разветвленного аппарата местных учреждений, поэтому административно-полицейские органы имели полномочия по различным отраслям управления, что ставило их в особое положение по сравнению с такими же учреждениями в других регионах империи.

10. Особенностью «низового» управления — окружного и городского стало разнообразие форм административно-территориальной организации, связанное с деятельностью населения. Южные территории с благоприятным климатом стали зоной крестьянской колонизации. Хорошую прибыль давала разработка природных ресурсов. Поэтому округи (уезды) включали крестьянские волости, горно-полицейские участки, участки железной дороги. В Охото-Камчатском крае и территориях нижнего течения Амура, имевших суровый климат, подобного разнообразия внутри окружного устройства не было.

11. Создание русской администрации на арендованных территориях (полосе отчуждения КВЖД и Ляодунском полуострове) и выделение зоны русского влияния на Дальнем Востоке в самостоятельное наместническое управление можно рассматривать как вариант развития системы «особенного управления». Политика российского правительства в отношении арендованных территорий после создания наместничества была направлена на включение их в административно-правовое пространство империи. Поэтому специальной системы управления здесь создано не было. Как особенности можно отметить попытку выделения полиции в самостоятельную структуру и осуществление коммерческим предприятием гражданского управления территорией. Но в целом, созданная система местного управления имела те же характерные черты, какие имели место на Кавказе, Средней Азии, Приамурье: особый статус «начальствующих лиц», совмещение различных частей управления одним лицом, осуществление гражданского управления военными. Наместничество существовало всего два года, поэтому судить, на сколько его административная система отвечала потребностям Дальнего Востока, очень сложно.

Процесс развития административно-полицейских органов в Приамурье подтвердил общую тенденцию эволюции местного управления окраинами Российской империи, направленную от системы «особенного управления» к постепенной ее унификации в рамках общегосударственной модели местного управления.

Результаты исследования изложены в публикациях:

1. Салогуб Я. Л. Петропавловск как административный центр (1856-1909 гг.). Я. Л Салогуб // Петропавловску-Камчатскому—260 лет Материалы научной конференции 17-18 октября 2000 г. — Петропавловск-Камчатский, 2001. — С. 89-90.

2. Салогуб Я. Л. Административное устройство и управление Камчатской областью по реформе 1909 г. (к вопросу об историографии). Я. Л. Салогуб, Е. С. Меркулов // Дальний Восток России: исторический опыт и пути развития региона (Первые Крушановские чтения, 1998). — Владивосток: Дальнау-ка,2001.— С. 65-68.

3. Салогуб Я. Л. Губернаторские канцелярии в Приморской и Амурской областях Восточно-Сибирского генерал-губернаторства (1856—середина 80-х гг. XIX века). Я. Л. Салогуб, С. В. Гунько // Материалы конференции молодых ученых, аспирантов и студентов.—Владивосток: Из-во Дальневост. ун-та, 2003. — С. 14-17.

4. Салогуб Я. Л. Планы реорганизации дальневосточного регионального управления в начале XX в. (К 100—летию со дня создания Особого дальневосточного наместничества). Я. Л. Салогуб // 85 лег высшему историческому и филологическому образованию на Дальнем Востоке России: материалы научной конференции 4-5 марта 2003 г. — Часть 1. — Владивосток: Из-во Дальне-вост. ун-та, 2003. — С. 402-410.

5. Салогуб Я. Л. Формирование правительственной политики и административные преобразования на Дальнем Востоке во второй половине XIX в. // Право и политика. — 2004. — № 1. — С. 119-138.

6. Салогуб Я. Л. Органы административно-полицейского управления Кван-тунской области (1898 —1905 гг.). Я. Л. Салогуб // Труды Камчатского филиала Дальневосточного государственного университета. Вып.1. — Петропавловск-Камчатский : Из-во Дальневост. ун-та, 2004. — С. 37-69.

7. Салогуб Я. Л. Органы окружного административно-полицейского управления на Дальнем Востоке (середина XIX—начало XX века). Я. Л. Салогуб // Труды Камчатского филиала Дальневосточного государственного университета. Вып. 2. — Петропавловск-Камчатский: Из-во Дальневост. ун-та, 2004. — С. 29-43.

8. Салогуб Я. Л. Формирование гражданского управления в полосе отчуждения Китайской Восточной железной дороги—КВЖД (1896-1906 гг.). Я. Л. Салогуб // Право и жизнь. — № 74 (10). — 2004. — С. 120-140.

Салогуб Яна Леонидовна

Становление и развитие системы административного-полицейского управления на Дальнем Востоке (50-е гг. XIX — нач. XX вв.)

Автореферат

Подписано в печать 1.01.2005 г Формат 60x84 1/16. Усл. печ. л. 1,86. Уч. изд. л. 2,24. Тираж 100 экз. Заказ &

Издательство Дальневосточного университета 690950, г. Владивосток, ул. Октябрьская, 27.

Отпечатано в типографии Издательско-полиграфического комплекса ДВГУ 690950, г. Владивосток, ул. Алеутская, 56.

N • ¡?S81

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Салогуб, Яна Леонидовна

Введение.

Глава I

Формирование правительственной политики по вопросу административного развития Дальнего Востока (середина XIX- начало XX вв.).

1.1 Приморская, Амурская и Забайкальская область в составе Восточно-Сибирского и Приамурского генерал-губернаторства. Административно-территориальное устройство.

1.2 Дальний Восток в планах правительства. Формирование дальневосточной административной политики в 50 -70-е гг. XIX века

1.3 Разработка принципов генерал-губернаторского управления и проблемы реформирования местного управления на Дальнем Востоке (80-е гг. XIX - начало XX вв.).

Глава II

Органы административно-полицейского управления ( 50-е гг. XIX— начало XX вв.).

2.1 Областные органы административно-полицейского управления.

2.2 Органы окружного и городского административно-полицейского управления.

2.3 Административная система острова Сахалин.

2.4 Создание Главного управления Приамурского генерал-губернаторства

Глава III

Российская административная система на арендованных территориях: опыт управления.

3.1 Гражданское управление в полосе отчуждения Китайской Восточной железной дороги (КВЖД).

3.2 Создание административно-полицейской системы Квантунской (Ляодунской) области.

3.3 Учреждение дальневосточного наместничества и планы реорганизации регионального управления в начале XX века.

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Салогуб, Яна Леонидовна

Актуальность проблемы. Внимание современной науки к проблемам истории местного управления объясняется слабой изученностью государственно-административных традиций и путей формирования системы управления на окраинах страны. Политическая реальность подвела российское общество к пониманию необходимости строить новое государство, основываясь на исторической преемственности в его развитии. Наметившаяся тенденция к усвоению как внешних атрибутов (флаг, герб), так и внутренних свойств российских государственных институтов, сложившихся в дореволюционный период, несомненное тому подтверждение.

Деструктивные процессы, имевшие место в Российской Федерации после распада СССР, заставили исследователей обратить внимание на проблемы государственного строительства и поставили разработку реформы местного управления и совершенствования отношений центра и регионов на первое место в административной политике правительства. Исходя из этого, изучение истории формирования специфических черт в административном устройстве окраин имеет не только научную актуальность, но и политическое значение. Негативные последствия научно не обоснованных рекомендаций к использованию в настоящее время элементов дореволюционной административной системы повышает значение непредвзятого и достоверного знания истории ее развития.

Внутренняя стабильность такого крупного государства, каким является Россия, не может быть обеспечена без взаимодействия центра и окраин. Эффективность государственного управления во все времена была обусловлена сильной центральной властью, разграничением полномочий и предметов ведения центра и регионов и соответствующей системой местного управления. Для Российской империи, унитарной по внешним признакам, но поливариантной по существу и структуре, многонациональной державы, проблема внутреннего единства была едва ли не самой важной. Одним из путей ее решения стало формирование системы органов местного управления на окраинах. Эта система была достаточно гибкой и учитывала региональные особенности, но, в то же время, основывалась на единых для государства принципах. Изучение специфики в административной системе окраин помогает проследить формирование особых приемов управленческой практики, позволявших Российской империи объединять и обеспечивать поступательное движение вперед территорий с различным уровнем экономического и политического развития.

Идущие в стране государственные реформы показали практическое значение этого опыта. Разработка оптимальной модели государственного устройства и принципов современной региональной административной политики невозможна без изучения исторических особенностей в системе местного управления отдаленных и обширных окраин, таких, как Кавказ, Сибирь, Средняя Азия и Дальний Восток.

Становление и развитие органов административно-полицейского управления как части системы местного управления на Дальнем Востоке во второй половине XIX - начале XX вв. шло параллельно с колонизацией Приамурья и Южно-Уссурийского края. Начальное освоение осуществлялось силами военных ведомств, местные учреждения которых имели широкие полномочия в отношении всего населения. Система гражданского управления была упрощена до предела, вводились лишь самые необходимые учреждения - административно-полицейские и судебные. В рамках деятельности административно-полицейских органов формировались местные органы отраслевого управления.

Изучение системы административно-полицейского управления Приамурья позволяет выделить особенности в развитии одной из окраин, что является актуальным для анализа государственного устройства Российской империи второй половины XIX - начала XX вв. и комплексного исследования по истории государственного управления и госучреждений на Дальнем Востоке.

Степень изученности проблемы. Становление и развитие системы местного управления и административно-полицейских органов как ее части, нашли отражение в отечественной исторической и юридической литературе, что позволяет вести дальнейшие исследования опираясь как на методологические выводы и фактический материал, накопленный предшественниками, так и на современные достижения исторической науки. Различия в подходах исследователей к изучению истории и теории государства обусловили выделение в историографии изучаемой проблемы трех периодов — дореволюционного, советского и постсоветского. Внутри каждого периода, в зависимости от степени актуальности и исследовательского интереса к проблеме, определяется ряд хронологических этапов. Однако следует указать на определенную условность границ между периодами и этапами.

Изучение регионального аспекта в истории местного управления делает необходимым сопоставление процессов, идущих на общегосударственном и региональном уровне. Это сопоставление обязательно, поскольку выявление специфики структуры и основных направлений в деятельности местной администрации возможно лишь на фоне общих тенденций развития административной системы Российской империи. В связи с этим целесообразно объединение исследований внутри периодов в два потока: центральный и региональный.

В центральной дореволюционной историографии вопросы развития российской системы местного управления и ее отдельных звеньев чаще привлекали внимание историков государственной школы и правоведов: А. Д. Градовско-го, И. М. Страховского, В. В. Ивановского, Н. М. Коркунова, И. А. Блинова и др*. Они выделили ряд проблем в деятельности государственного аппарата Российской империи второй половины XIX в., а именно: централизация и децентрализация местного управления, преодоление ведомственной разобщенности на всех уровнях управления, изучение которых актуально и сейчас. Значительным достижением следует признать изучение отдельных органов центрального и местного управления2. В начале XX в., отмечая столетие министерской реформы Александра I, все министерства выпустили юбилейные исторические очерки. В юбилейном издании министерства внутренних дел (МВД) рассмотрено значение ведомства в системе органов центрального управления Российской империи. Местной администрации и полиции уделено незначительное внимание3. Частично пробел восполнил очерк начальника департамента полиции С.

П. Белецкого по истории уголовной полиции4. Несмотря на определенную «парадность» подобных изданий, нужно отметить, что они несут в себе значительный фактический материал, содержат портреты известных государственных деятелей, списки чиновников центрального аппарата управления.

В результате буржуазных реформ второй половины XIX в. в правительстве сформировалось понимание необходимости упразднения наиболее одиозных институтов государственного управления. В МВД, начиная с 80-х гг., изучалась возможность проведения общегосударственной реформы местного управления. Этим объясняется внимание исследователей к вопросам развития местной ад-• министрации. Полномочия ее отдельных органов были недостаточно урегулированы в законодательстве. Различные трактовки правового статуса главы местной администрации вылились в дискуссии по ряду проблем: взаимоотношения губернатора и генерал-губернатора; статус губернаторской должности; межведомственные противоречия в местном управлении. В курсе лекций по государственному праву А. С. Алексеев доказывал, что обязанности губернатора, в отличие от генерал-губернатора, характеризуют его как представителя МВД . И. А. Блинов и В. Е. Романовский считали, что губернатор в своей деятельности охватывает предметы ведения других министерств6. Н. И. Лазаревский отметил, что II том Свода законов Российской империи не прямо не указывал, что «губернатор - орган МВД». По его мнению, губернатор стал представителем МВД вследствие исторически сложившейся практики местного управления7.

В начале XX в. появляются масштабные исследования системы местного управления. И. М. Страховский рассмотрел деятельность органов всех уровней местной администрации с точки зрения единства управления. На основании анализа законодательства и административной практики местных учреждений автор сделал вывод об усилении противоречий территориального и отраслевого принципов управления. По мнению И. М. Страховского, без пересмотра полно-^ мочий губернатора и разработки механизма решения межведомственных противоречий на местном уровне этот процесс будет углубляться.

Несмотря на преимущественно формально-юридический подход к анализу законодательства, ценность данных работ в том, что, указывая на пробелы в законодательстве, авторы тем самым ставили задачи совершенствования системы местного управления.

Проблема местного управления на окраинах империи в центральной историографии дореволюционного периода не получила должного развития. Как правило, эти вопросы рассматривались в двух аспектах: формально-юридическом, в контексте общих работ по государственному и административному праву, и как часть колонизационной политики государства. В немногих специальных трудах освещалось преимущественно административное устройство Кавказа и отчасти Украины, Поволжья, Сибири9.

Административные проблемы Дальнего Востока чаще всего затрагивались в рамках колонизационной политики государства. В своей статье «О новом разделении Азиатской России»10 полковник Главного штаба М. И. Веню-ков, побывавший по долгу службы в различных местах Сибири, рассмотрел условия оптимального административно-территориального устройства окраин. Причина создания генерал-губернаторского управления виделась автору не в обширности территорий и удаленности от центра, а в низкой степени гражданского развития и слабой экономике. Структуру местных органов власти, необходимость пересмотра Учреждений Сибирских 1822 г. рассматривали В. В. Ивановский, С. М. Прутченко и В. Крыжановский11.

В этих исследованиях авторы попытались рассмотреть региональные проблемы в контексте общего развития государственного устройства Российской империи. Подобный подход в дальнейшем стал одним из ведущих в методике региональных исследований.

Специальных исследований дальневосточного управления центральная дореволюционная историография не оставила, но краткие упоминания о структуре местной администрации имеются в общей литературе по истории освоения края. Эти исследования появились на рубеже XIX и XX веков и составили региональную дореволюционную историографию. Ее особенностью стали обзорные работы, написанные не историками, а военными, естествоиспытателями, чиновниками. В целом данные работы условно можно разделить на несколько групп: естественно-научная и этнографическая литература ; социально-экономическая литература и работы, посвященные изучению колонизационных возможностей Дальнего Востока15; мемуары и публицистика, содержащая размышления о перспективах работы местной администрации14. Рассматривая события, близкие по времени или современные им, большинство авторов не ставили перед собой задачу анализа недостатков в организации местного управления, а ограничивались констатацией факта и критикой бюрократии. Местная администрация как самостоятельный предмет исследования еще не выделялась, и органы управления рассматривались как часть общей картины развития Дальнего Востока.

Обзорные работы имеют различный уровень достоверности и научной ценности. Их значение определяется комплексным подходом к изучению края и обилием фактического материала, что несомненно придает исследованиям эмпирический характер.

Обращает на себя внимание литературная деятельность чиновников — военного губернатора Приморья и Приамурского генерал-губернатора П. Ф. Ун-тербергера1^ и чиновника по особым поручениям при генерал-губернаторе В. А. Закревского16. В работах «Приморская область, 1856 - 1898 гг.» и «Приамурский край, 1906 - 1910 гг.», П. Ф. Унтербергер рассмотрел итоги развития Приамурья во второй половине XIX - начале XX вв. и его перспективы. Имея в распоряжении документы, недоступные другим исследователям, П. Ф. Унтербергер смог раскрыть причины не всегда оправданных изменений в местном управлении. Главными он считал отсутствие объективной информации о положении дел и неспособность правительства разработать долгосрочную програм

17 му развития края с учетом местных особенностей . Автор отметил запаздывание в реформировании структуры административных учреждений и недостатки комплектования штатов. Это вело к большой нагрузке чиновников и запущенности в делах. Отсутствие правительственной региональной программы, по мнению П. Ф. Унтербергера, создало проблему преемственности в работе высших чиновников. Не имея определенных целей, деятельность генерал-губернатора нередко расходилась с делами предшественника. Рассуждая о перспективах развития местной администрации, П.Ф.Унтербергер доказывал, что уровень развития края позволяет распространить в Приамурье положения сибирской реформы управления 1895 г. и объединить административные учреждения в общее губернское присутствие. Этой же точки зрения по вопросу достижения единства в деятельности местных органов управления придерживался преемник П.Ф.Унтербергера на посту генерал-губернатора Н. JI. Гондатти .

На проблеме учета местной специфики при проведении реформ остановился В. А. Закревский. В 1910 г. он возглавлял комиссию Амурской экспедиции, которая изучала земское хозяйство, административное и общественное устройство Дальнего Востока. Его отчет составил IX выпуск трудов экспедиции. В. А. Закревский считал, что расчеты состава чиновников для Приамурья, «молодого, быстро развивающегося края», должны быть только рекомендацией, ибо «.штаты устаревают и не отвечают условиям жизни, еще до их введения»15'. О влиянии местных условий на структуру управления писал в своих работах врач Охото-Камчатской экспедиции 1895 - 1897 гг. В.Н.Слюнин. Он обратил внимание на административные проблемы северо-восточных окраин Приамурья и считал вполне реальной угрозу экономической экспансии Америки и Японии в регион, если правительство не займется его обустройством2".

Дальневосточные исследователи, давая общую характеристику региону, не могли оставить без внимания проблемы взаимоотношений военной и гражданской администрации. В публикациях начала XX в. постепенно сформировалось точка зрения, сторонники которой находили возможным разделение военного и гражданского управления. Проблема обсуждалась в Приамурье не только чиновниками21, но и прессой22.

В дореволюционной историографии затрагивались вопросы становления административной системы на арендованных территориях - Квантунском полуострове и полосе отчуждения КВЖД. Обращает на себя внимание труд бывшего чиновника министерства финансов Е. X. Нилуса «Исторический обзор КВЖД», вышедший в 1923 г в Харбине. Работа носит тенденциозный характер, особенно завышена оценка деятельности министра финансов С. Ю. Витте. Но до настоящего времени этот труд сохраняет значение самого подробного описания строительства КВЖД и создания системы управления в полосе отчуждео ния оставленного современником строительства . В связи с тем, что вопросы освоения арендованных территорий касались внешней политики, источники относились к разряду «секретных». Официальные издания опубликовали незначительное количество работ, в основном, описательного характера24.

Сравнение двух потоков дореволюционной историографии позволяет сделать вывод о том, что центральная историография дала значительное количество работ обобщающего характера, поставив задачу изучения государственного управления Российской империи в целом. Над ее решением трудились профессиональные юристы и отчасти историки. Дальневосточная историография по тематике уже, и это понятно, так как она охватывала только региональные проблемы. Ее основными достижениями стали: выделение особенностей формирования местной администрации, а также попытка критического анализа проблем управления в крае и способов их решения. Эти вопросы ставились и изучались в основном чиновниками и военными, служившими в ооганах местт о А ного управления и имевшими доступ к делопроизводственной документации административных учреждений. Данные работы сегодня, в известной степени, можно рассматривать как исторический источник.

Советская историография 20 - 80-х гг. XX в. к вопросам местного управления России второй половины XIX — начала XX вв. долго не обращалась как на центральном, так и на региональном уровне. Ведущим направлением в исторической науке на долгие годы стало исследование революционно-освободительного движения. Администрация окраин и ее реформирование рассматривались в контексте изучения отдельных направлений внутренней и внешней политики . В историко-экономической литературе актуальность приобрела проблема изучения колонизации Дальнего Востока26.

Характерной особенностью работ этого периода стал акцент на освещение карательных функций административных органов. Классовый подход к анализу административной политики самодержавия обусловил внимание к негативной стороне в деятельности органов центрального и местного управления, упуская из виду мероприятия, проводимые в интересах не только господствующего класса, но и всего российского общества. Такой подход не давал возможности для всестороннего анализа опыта Российской империи в вопросах строительства многонационального государства и его управления.

В формально-юридическом аспекте характеристика органов управления давалась в пособиях по истории государственных учреждений Н. П. Ерошкина и А. В. Чернова, охватывавших значительный период. Вопроса соотношения закона и практики в деятельности аппарата управления авторы не касались27.

Достижения в изучении революционно-освободительного движения выдвинули в качестве самостоятельного предмета исследования развитие карательных учреждений. Обращает на себя внимание фундаментальный труд M. Н. Гернета «История царской тюрьмы» . Основой работы стал классовый подход, и оценка деятельности царизма в области управления системой исполнения наказания была негативной, но к бесспорным достижением автора нужно отнести сочетание исторического и юридического подхода к анализу материала. Развитие тюремных учреждений исследуется в контексте обострения классовых противоречий, и анализ тюремного законодательства дополняет характеристику исторического периода.

Ситуация изменилась в 1970-е годы. Исследования Н. П. Ерошкина, П. А. Зайончковского и их последователей возродили научный интерес к истории государства и его институтов. В сфере изучения оказались проблемы истории государственного аппарата и отдельных его звеньев, эффективность государственного управления и бюрократия29. В своих работах, посвященных организации государственной службы, П. А. Зайончковский и И. В. Оржеховский разработали методику изучения российской бюрократии на основе анализа послужных списков чиновников . Структуру и функции местного аппарата управления в качестве самостоятельного предмета изучения выделили в своих исследованиях Н. П. Ерошкин и Г. Н. Зырянов31. Выявление источников по истории центральных и местных государственных учреждений, методику их изучения разрабатывали JI. Е. Шепелев и Б. Г. Литвак . Односторонний подход, акцент на карательных функциях полиции и МВД характерны для работ Р. С. Мулу-каева и Д. И. Шинджикашвили33.

Несмотря на неизбежную тенденциозность в освещении деятельности органов управления царской России, центральная советская историография достигла значительных успехов в изучении государственного механизма. В научный оборот были введены новые архивные материалы, совершенствовалась методика работы с источниками по истории управления, в частности - анализ делопроизводственной документации, выделены новые направления для исследований, накоплен значительный фактический материал по истории всех уровней административной системы самодержавия и ее отдельных звеньев, но приоритетным оставались исследования органов центрального управления.

С началом периода «перестройки» историческая наука получила возможность освободиться от одностороннего подхода и стереотипных оценок в изучении явлений прошлого. Исследовательский интерес к вопросам истории местного управления стимулировался не только поиском новых методологических подходов, но и необходимостью разработки новых форм и методов в современном государственном управлении после распада СССР.

Всесторонний анализ структуры местной администрации провел M. М. Шумилов в работе «Местное управление и центральная власть в России в 50-х - начале 80-х гг. XIX в.»34. В центре внимания его научных интересов оказался широкий круг вопросов: статус губернатора и его взаимоотношения с местными и центральными учреждениями; проблема централизации и децентрализации управления и связанные с ней вопросы единства губернской администрации; принципы замещения высших чиновников в губернии, особенности структуры местных губернских учреждений . Опираясь на данные источников, М. М. Шумилов не согласился с выводом П. А. Зайончковского, что закон 22 июля

1866 г. превратил губернатора в «.полного хозяина губернии»36. По его мнению, этому помешал ведомственный сепаратизм37. Исследования М.М.Шумилова отличают не только активное использование законодательного материала в качестве исторического источника, но и новый взгляд на роль органов местного управления в развитии российского государства и общества.

В настоящее время к проблеме местного управления пореформенной России проявляют внимание юристы. Практика регионального управления, структура и деятельность местной администрации нашли отражение в диссертации Л. Е. Лаптевой «Местное управление в пореформенной России (1864 - 1905 гг.)»38. Комплексный анализ служащих полиции - порядок комплектования, уровень образования, — проведен Ю. А. Ершовым. Впервые автор выделил проблему недостаточной социальной защищенности полицейских39. Историко-правовые работы дополняют общую картину исследований формально-юридическим подходом к анализу законодательства.

Возрос интерес к истории губернаторской и генерал-губернаторской власти40. В 2001 г. в Санкт-Петербургском университете вышло первое монографическое исследование института генерал-губернаторства в России. Авторы А. Е. Алексеева, В. Т. Афанасьев, Д. И. Раскин и др. сумели отразить в работе проблемы взаимодействия верховной власти и регионов, становление системы управления окраинами, имеющими свою специфику41. В работе представлен обширный иллюстративный и фактический материал в виде таблиц, списков и портретов генерал-губернаторов. Авторы не только использовали широкий круг источников и ведомственных изданий, но и опубликовали самые важные из них во втором томе. В этом же направлении выполнено исследование А. В. Манько «Блюстители верховной власти», посвященное институту губернаторства42.

В связи с изменениями, произошедшими в нашем обществе, усилился поток работ, научных и популярных, по истории полицейских и карательных учреждений43. Их деятельность изучается не только в контексте обеспечения безопасности государства44, но и с точки зрения выполнения административно-хозяйственных полномочий45. Значимость такого подхода для широкого круга исследователей отражена в материалах научных конференций, прошедших в 1996 г. в Петербурге и в 1997 г. в Москве46.

Показателем актуальности вопросов истории и теории государственного управления стали тематические конференции и семинары. В 1996 г. был созван международный семинар «Региональные процессы в имперской России»47, по итогам которого вышел сборник статей «Имперский строй России в региональном измерении (XIX - начало XX века)»48. Авторы выделили значение имперского подхода к изучению государства как «альтернативы национальной парадигмы» 49 и основы для нового теоретического осмысления роли империи в историческом процессе. Давая оценку деятельности правительства по развитию местного управления, участники семинара А. В. Ремнев и П. И. Савельев пришли к выводу, что самодержавие не имело четко определенной имперской политики, она складывалась стихийно, многовариантно, применяясь к условиям конкретного региона. Однако цели ее были неизменными и предусматривали не только создание эффективного управленческого механизма, но и поиск оптимального соотношения полномочий между центральными ведомствами и высшей местной администрацией50.

Несколько отличное мнение высказал в своих исследованиях Д. В. Васильев. Основываясь на анализе административного освоения Туркестана автор сделал вывод, что российское правительство не только имело общую концепцию роли окраин в составе империи, но и использовала на присоединенных территориях уже опробованный опыт51. Особого внимания заслуживает коллективный труд ученых института российской истории РАН, посвященный системе управления в окраинах Российской империи. В предисловии научный редактор С. Г. Агаджанов отметил связь низкого уровня современных исследований по проблемам регионального управления с недостаточной теоретической проработкой вопросов государственно-административной истории России и отсутствием единого понятийного научного аппарата52.

Анализ работ постсоветсткого периода показывает, что многие аспекты методологии изучения истории местного управления в настоящее время являются дискуссионными. Наметились новые подходы к вопросам исследования государственного устройства Российской империи и региональной политики правительства на рубеже XIX и XX века. Актуальность приобрела проблема изучения отношений центра и окраин, прзиции которых не всегда совпадали53.

Региональная историография местного управления в советский период начала складываться в 60-е гг. XX века. Ее направленность определялась общей политической и историографической ситуацией в стране.

Дальневосточную администрацию второй половины XIX - начала XX вв. как предмет изучения впервые выделил в своей статье «Административное устройство Дальнего Востока во второй половине XIX - начале XX века» А. И. Крушанов54. Однако до начала 1990-х гг. количество публикаций, посвященных развитию административной системы, было незначительно55. Чаще всего вопросы местного управления становились предметом исследования лишь косвенно, в рамках изучения истории освоения Приамурья, отдельных областей и городов, дальневосточного крестьянства и казачества 56. Структура дальневосточной администрации отражена в «Истории Сибири», но довольно поверхностно57. Региональными исследователями задача комплексного изучения административной системы дореволюционного Дальнего Востока не ставилась.

Рубежом в изучении истории Дальнего Востока стала фундаментальная монография дальневосточных ученых «История Дальнего Востока СССР в эпого ху феодализма и капитализма (ХУЛ в. - февраль 1917)» . В ней представлена общая картина системы местного управления, но без анализа ее структуры.

В постсоветский период центр изучения особенностей управления азиатскими окраинами России сформировался в Сибири. В Новосибирске регулярно проводятся межрегиональные научные конференции по проблемам регионализма и истории местного управления, что свидетельствует о научной и практической значимости данной тематики59. Соотношение имперских и региональных принципов, как основы «особенного законодательства» для Сибири выделила И. Л. Дамешек60.

Одним из ведущих исследователей сибирской административной политики царизма и местного управления XIX в. является сибирский историк А. В. Ремнев. Ряд его работ посвящен непосредственно развитию управления Дальнего Востока61. В них автор сосредоточил внимание на реализации административной политики правительства и не затрагивал непосредственно структуру местной администрации. А.В.Ремнев считает, что главными проблемами дальневосточного управления на рубеже XIX и XX веков явились отсутствие единства в деятельности различных ведомств, недостаточная самостоятельность высшей местной власти для решения сложных управленческих задач62 и отсутствие в правительственных кругах определенного взгляда на экономическое и политическое значение региона в составе Российской империи63. Ситуация, по его мнению, осложнялась значительным влиянием внешнеполитического фактора на административную политику правительства в отношении Дальнего Востока.

Значение исследований А. В. Ремнева «Самодержавие и Сибирь. Административная политика в первой половине XIX в.» и «Самодержавие и Сибирь. Административная политика во второй половине XIX — начале XX вв.» выходит далеко за рамки характеристики особенностей только сибирского региона. На примере анализа традиционных проблем в отношениях центра и Сибири автор сформулировал понятие «административная политика царизма», выделил механизм разработки и принятия решений правительством в отношении управления азиатских окраин Российской империи64. Целью региональной политики правительства, по его мнению, была инкорпорация присоединенных народов и территорий в единое административное и правовое пространство.

Система местного управления дореволюционного Дальнего Востока до настоящего времени изучена недостаточно. Единственной работой, где прослеживается эволюция административного устройства с середины XIX в. до 1917 г., остается диссертация А. В. Умрихина65. Рамки исследования не позволили автору рассмотреть структуру управления всех административных единиц Приамурья. Основное внимание уделено Амурской области. В работе были выделены уровни местного управления, отмечено влияние природно-климатических факторов на административное устройство и темпы развития различных районов внутри дальневосточного региона. В то же время нужно признать наличие с ряда фактических ошибок и преобладание формально-юридического подхода к анализу законодательства, что привело исследователя в отдельных случаях к простому комментированию закона, тогда как реальная административная практика не всегда соответствовала его положениям.

В последнее время стали публиковаться статьи по отдельным проблемам организации, структуры и функций местного управления на Дальнем Востоке. Административно-территориальному устройству посвящены статьи М. А. Ду

А7 бининой, А. А. Торопова, А. А.Сабадаша ; генерал-губернаторской власти и становлению регионального и отраслевого управления - статьи о

Л.А.Александровской, О. В. Руденко, Л. А. Геготаулиной, А. В. Малежика . Дальневосточное чиновничество как самостоятельный предмет изучения выделила Н. А. Троицкая69. Работы Ю. Н. Поповичевой и Н. М. Бойкова70 свидетельствуют об устойчивом интересе к проблеме организации государственной службы на Дальнем Востоке и позволяет рассматривать данную тему как самостоятельное направление в историографии местного управления. О. И. Сергеев, С. И. Лазарева и Г. А. Тригуб в монографии «Местное самоуправление на Дальнем Востоке России во второй половине XIX - начале XX вв.: Очерки истории» отметили большое влияние военных на деятельность местных органов

71 управления и самоуправления . Отмечается возросший интерес исследователей к институту военных губернаторов , правоохранительным учреждениям и каторге73. До недавнего времени в центре внимания была деятельность полиции по борьбе с революционным движением на Дальнем Востоке74. На рубеже XX -XXI вв. В. О. Шелудько, А. А. Кузнецов, С. Ф. Феоктистов в своих исследованиях выделили структуру полиции и ее общеадминистративные функции75.

Диссертации А. Ю. Мальцева76, посвященная проблеме регионального политического лидерства на примере деятельности Восточносибирских и Приамурских генерал-губернаторов, свидетельствует о выходе истории регионального управления на уровень теоретического обобщения. Несомненным достижением работы стал анализ дальневосточного генерал-губернаторского корпуса с точки зрения политологии, что позволило автору выделить специфику в их деятельности и статусе. Однако из-за недостаточного привлечения исторических источников некоторые утверждения автора являются спорными. Делая вывод о «фактическом существовании Приамурского генерал-губернаторства в условиях деконцентрации»77, автор здесь же указывает на отсутствие у генерал-губернатора законных прав принимать окончательное решение (например, в отношении местных учреждений не ведомства МВД) без согласования с центром. Учитывая отсутствие у генерал-губернаторов финансовой самостоятельности и постоянную борьбу с центральными ведомствами за расширение своих полномочий, наверное, имеет смысл говорить не о «фактическом существовании», а о наличии элементов деконцентрации.

В связи с ростом внимания исторической науки к проблемам имперской и колониальной составляющей в административной политике самодержавия, возрос интерес к истории органов администрации и полиции на арендованных территориях на Дальнем Востоке - Квантунском полуострове и полосе отчуждения

78

КВЖД . Освоение арендованных территорий традиционно рассматривалось в контексте истории внешней политики и международных отношений, а также истории железнодорожного транспорта79. Административное обустройство Квантунской области отражено в работах В. Г. Дацышена, полосы отчуждения КВЖД - в статье В. В. Сонина80. На научно-практической конференции, посвященной 100-летию строительства КВЖД и 60-летию Хабаровского края, обсуждались отдельные проблемы становления управления и органов безопасности в полосе отчуждения КВЖД81. Становление российской полицейской системы в Маньчжурии нашло отражение в работах В. О. Шелудько82.

В настоящее время внимание историков привлекает тема взаимоотношения российской администрации и мигрантов из стран юго-восточной Азии (китайцев, корейцев). Историография этой проблемы обширна и многопланова83. Наиболее актуальным ее аспектом в рамках историографии местного управления является проблема управления мигрантами. В работах В. Г. Дацышена и Т.

Н. Сорокиной высказывается мысль, что эффективной системы управления ки

84 тайским населением на русском Дальнем Востоке создано не было . Этого же мнения придерживается Е. И. Нестерова. Она считает что на юге Приамурья во второй половине XIX века сформировались две независимые и параллельно действовавшие системы управления: российская, распространявшая свое действие на русское население, и китайская, формировавшаяся на основе китайского обычного права. Просчеты в колонизационной политике, отсутствие соответствующих административных структур и игнорирование долгое время проблемы мигрантов стали причиной неудач российских властей в деле установления контроля над китайцами. На основании анализа обширного комплекса источников автор сделала вывод, что русское правительство, в силу названных причин, не смогло создать эффективную систему управления пришлым населением и взяло курс на вытеснение китайцев с территории Приамурья85.

Большое значение для изучения истории управления имеют биографические исследования. Это направление только в 90-е гг. стало самостоятельным в историографии местного управления, благодаря работам Л. А. Вострикова, 3. В. Востокова, Н. П. Матхановой, Н. И. Дубининой и др. Ранее в научной литературе начальники и ведущие чиновники просто перечислялись. В настоящий момент исследователи непосредственно изучают управленческую деятельность чиновников в рамках биографического описания. Обозначая вехи жизни дальневосточных губернаторов и генерал-губернаторов, исследователи касаются таких проблем, как освоение Дальнего Востока, формирование региональной административной политики, взаимодействие различных уровней управления, особенность губернаторской и генерал-губернаторской власти на Дальнем Вое

86 87 токе . В книге Л. А. Вострикова и 3. В. Востокова «Хабаровск и хабаровчане» помещены краткие биографические очерки Приамурских генерал-губернаторов. Работа имеет скорее популярный, чем научный характер, но на данный момент это единственное исследование, откуда можно почерпнуть сведения о жизни и деятельности большинства «Главных начальников» края. Биографии генерал-губернаторов стали предметом исследования Н. И. Дубининой.

В 1997 г. вышла ее монография, посвященная Н. Л. Гондатти88, в 2001 г. - Н. И. Гродекову89. Автор показала влияние личных качеств Н. И. Гродекова и Н. Л. Гондатти на формирование своего особого управленческого стиля. Приамурские генерал-губернаторы представлены как достойные продолжатели лучших традиций российского регионального руководства. Биографические очерки Н.

A. Троицкой, А. И. Костанова и др. 90 о сахалинских губернаторах А. И. Гинце,

B. О. Кононовиче, В. Д. Мерказине стали первой попыткой систематизировать сведения о начальниках одной из дальневосточных областей. Издание является сборником статей. Собранные воедино, они дают представление о трудностях, с которыми столкнулись кадровые военные, управляя крупнейшей каторгой империи. Отношение к теме исследования имеют работы о восточносибирских генерал-губернаторах середины XIX в., в период деятельности которых произошло присоединение Приамурья к России91.

Таким образом, в современной историографии местного управления на Дальнем Востоке сложились направления, в исследовании которых удалось Достичь определенных результатов: административная политика самодержавия и административно-территориальное устройство, становление отдельных органов управления и административных учреждений, биографическое направление. Однако отсутствие комплексных исследований показывает, что изучение данной проблематики далеко от завершения. За рамками исследований в настоящее время остаются судебное и финансовое управление, управление государственными имуществами. Недостаточно изучена административная система арендованных территорий, управление тюрьмами и каторгой.

Объект и предмет исследования. Объектом данного исследования является местное управление на Дальнем Востоке во второй половине XIX - начале XX вв. В качестве предмета изучения выделяется система и структура органов административно-полицейского управления как части местного государственного аппарата. Исследовательский акцент в работе сделан не на административной политике самодержавия в отношении Приамурья, а на структуре органов административно-полицейского управления непосредственно в дальневосточном регионе. Нельзя, конечно, рассматривать центральный и местный уровень управления изолированно друг от друга, но в данном случае речь идет именно о выявлении специфики в структуре органов местного уровня управления. Полицейские органы рассматриваются с точки зрения их общеадминистративных полномочий. Уголовные функции полиции предметом исследования не являются. Становление специальных частей управления (финансового, судебного, почтово-телеграфного, горного, управление образованием и территориями удельного ведомства) в работе затронуто в том объеме, в каком они имели отношение к органам административно-полицейского управления, например к губернаторам. Лишь в некоторой степени рассматриваются процессы формирования бюрократии на Дальнем Востоке. Эти аспекты сознательно оставлены автором за рамками работы, так как они имеют все основания стать предметом отдельного исследования.

Цели и задачи. Целью данной работы, является комплексное исследование процесса становления и развития системы органов административно-полицейского управления на Дальнем Востоке 50-е гг. XIX — начало XX вв.

Достижение цели предполагает решение следующих задач:

- проанализировать разработанные правительством планы по формированию системы местного управления на Дальнем Востоке во второй половине XIX - начале XX вв.;

- выделить этапы развития и особенности структуры административно-полицейской системы на всех ступенях местного управления;

- определить место и роль административно-полицейских органов в общей структуре местного управления на Дальнем Востоке;

- определить результативность российского опыта по формированию органов местного управления на арендованных территориях.

Географические рамки исследования охватывают территорию Приамурского генерал-губернаторства и Дальневосточного наместничества в границах 1884 - 1906 годов. Сейчас это территория Дальнего Востока, Забайкалья. Термин «Дальний Восток» как географическое название территории появился в

80-х гг. XIX века9''. Однако административное и экономическое содержание понятия «Дальний Восток» сложилось в начале XX века .

Хронологические рамки исследования включают период с 50-х гг. XIX в. до начала XX века. Нижняя граница обусловлена решением «Амурского вопроса», присоединением к России Приамурья и Южно-Уссурийского края, созданием Забайкальской, Камчатской, Приморской и Амурской областей. Верхняя - изменением геополитической ситуации после русско-японской войны 1904 - 1905 гг., в результате которой для России реальностью стала перспектива утраты своего влияния в регионе. В этих условиях Приамурье приобрело особое стратегическое значение. Выделение Забайкалья в 1906 г. завершило формирование административно-территориального пространства Дальнего Востока. Для Приамурского генерал-губернаторства начался новый этап развития, особенностями которого стал и повышенный интерес к нему со стороны правительства, реформы областного управления и территориального устройства внутри региона.

Теоретико-методологическая основа. Современное состояние исторической науки все чаще позволяет исследователю использовать для анализа исторического материала методологический синтез подходов (если это «дает объективное научное знание»), а не придерживаться какого-то одного94. Объективно выбор подходов определяется предметом исследования, но не менее важна позиция исследователя, система его взглядов на содержание и назначение научных изысканий. С точки зрения методологии работа носит междисциплинарный характер.

Как объект административно-полицейское управление исследовалось с точки зрения структурно-функционального подхода, где любая организация имеет два «среза»: структурный и функциональный. Вычленение определяющих элементов системы и выявление структурных связей между ними позволило рассмотреть административно-полицейское управление как незавершенную систему, со значительным количеством подсистем и сложной внутренней структурой, открытой внешнему миру и развивающуюся вместе с ним.

Методологической основой для решения поставленных в исследовании задач стали принципы историзма и объективности, которые явились гарантом от привнесения в изучение периода второй половины XIX в. современной системы взглядов и ценностей. Важно подойти к изучению прошлого с объективных позиций, так как это необходимо для преодоления односторонних представлений об изучаемом явлении. Конечно, полной объективности в исследовании добиться невозможно, но стремление к непредвзятому изложению прошлого может реализоваться при условии всестороннего анализа изучаемых событий, с привлечением широкого круга разнообразных источников и комплексного их использования.

Применение принципа целостности в познании совместно с вышеназванными позволяет подойти к изучению административно-полицейского управления как к совокупности исторических условий, людей, работающих в этой сфере, результатов их практической деятельности во всей сложности и противоречивости.

Использование антропологического подхода обусловлено вниманием автора к деятельности конкретных исторических личностей, оказавших значительное влияние на создание административно-полицейской системы Дальнего Востока. Наличие в правящих кругах России многочисленных точек зрения на развитие управления дальневосточным регионом, в целом, и формирование административно-полицейских органов, в частности, вызвало необходимость учета большого исторического контекста. Применение альтернативного подхода к анализу соотношения различных проектов с исторической действительностью позволило выделить нереализованные возможности в организации оптимальной модели местного управления.

В исследовательской деятельности использовались специальные методы исторических исследований: сравнительно-исторический, историко-генетический, проблемно-исторический. При изложении результатов исследования наиболее целесообразным видится проблемно-хронологический метод представления материала. Обширная проблема была разделена на ряд более узких тем, которые затем были изучены и представлены во временной последовательности. Это дало возможность выделить причинно-следственные связи в проведении административных реформ на Дальнем Востоке и проследить эволюцию структуры административно-полицейского аппарата.

В работе использовались понятия не только исторической, но и юридической науки, а также науки государственного управления95. Основными категориями являются понятия: «государственное управление», «система государственного управления», «система административно-полицейского управления», «административно-полицейские органы», «полиция», «полицейская деятельность».

Управление» как родовое понятие характеризует упорядочение взаимодействия составных частей природы, общества, человека96. Государственное управление является частью социального управления, где субъектом и объектом взаимодействия выступают люди97 и представляет собой государственную деятельность, в рамках которой реализуется исполнительная власть через особую систему органов (должностных лиц), наделенных властными полномочия

98 ми, закрепленными в законе .

Система государственного управления - это система взаимосвязанных разноуровневых и разнопрофильных исполнительных органов99. Основной структурной единицей этой системы является орган исполнительной власти или орган государственного управления (либо должностное лицо, наделенное такими же полномочиям). Эти органы осуществляют свою деятельность в административном (внесудебном) порядке в общегосударственном масштабе. Поэтому часто исполнительная власть характеризуется как административная власть, а органы ее осуществляющие — как административные.

При формировании категориального аппарата возникла такая специфическая проблема, как соответствие интерпретации терминов в научном языке второй половины XIX - начала XX вв. их сегодняшнему пониманию. Неадекватный перевод языка документов, особенно законодательства, может привести к искажению смысла явлений прошлого при передаче его в современной терминологии. Это обусловило использование герменевтического метода, как метода толкования текста с применением различных приемов: грамматического, лексического, логического, функционального. Привлечение большого объема законодательного материала сделало необходимым обращение к формально-юридическому методу анализа правовых источников. Его использование дало возможность представить общие тенденции развития административной системы Дальнего Востока.

В российском законодательстве второй половины XIX - начала XX вв. сложился подход к управлению как к деятельности, направленной на достижение известных целей, согласно установленным правилам100. Его сущность разъяснялась в Своде законов Российской империи: «Власть каждого управления вообще состоит: 1) в определении к должностям, коих замещение ему предоставлено; 2) в надзоре за подчиненными местами и лицами; 3) в решении дел и в принятии мер к исполнению законов; 4) в представлении высшему начальст-ву»101. Управление государством включало в себя два уровня: управление верховное, выполняемое лично императором, и управление подчиненное, принадлежавшее отдельным правительственным учреждениям102.

Исходя из важнейших задач стоявших перед государством российские правоведы различали в государственной деятельности внутреннее управление, военное управление, управление внешними делами, управление судебное, церковное и финансовое103. Каждому виду управления соответствовала своя система органов подчиненного управления, которые для выполнения своих задач пользовались исполнительной властью. Исходя из этого, понятия «исполнительные органы» и «административные органы» были приблизительно равнозначны104. Административные органы делились на распорядительные и собственно-исполнительные 105.

Органы и учреждения осуществляющие административные полномочия всегда иерархично расположены по отношению друг к другу и к органам верховного управления и делятся, в зависимости от территориального масштаба, на центральные и местные. По характеру, объему и содержанию полномочий административные органы в России делились на органы общей, административные органы в России делились на органы общей, отраслевой и специальной (функциональной) компетенции. Органы общей компетенции объединяли и направляли работу по руководству всеми или большинством отрас-# лей государственного управления. К центральным органам общего управления можно отнести Комитет министров, местным органом общего управления являлся губернатор и его канцелярия. Органы отраслевой и специальной компетенции осуществляли управление лишь отдельными отраслями. Центральными отраслевыми органами управления были министерства и главные управления. Общее административное деление на губернии и области в России дополнялось делением на специальные округа - военные, горные, судебные, почтово-телеграфные и т.д. Каждому ведомству, не имевшему окружного деления соответствовали особые губернские управления, имеющие своих начальников, в отношении которых губернатору принадлежал высший надзор. Для непосредственного выполнения особых задач в системе органов управления создавались Высшие территориальные комитеты (Кавказский комитет, Сибирский комитет) и функциональные комитеты (Комитет Сибирской железной дороги).

Важное место в структуре государственного аппарата занимает система судебных и правоохранительных органов. Их основной социальной функцией является осуществление правосудия и охрана существующего правопорядка. Их деятельность представляет особый вид государственного управления, она направлена на обеспечение общественной (и любой другой) безопасности и % связана с применением государственного принуждения. Это деятельность — полицейская, деятельность, без сомненья, управленческая, так как она организующая, контролирующая, государственно-властная, отчитывающаяся перед соответствующими органами. Особый характер полицейской деятельности обусловлен тем, что участвующие в ней стороны (органы полиции - граждане и организации) не связаны служебным подчинением по отношению друг к другу, а в равной степени подчинены закону. Содержанием этой деятельности является охрана - защита кого-либо или чего-либо от нападений, посягательств и т.д.

В дореволюционной России под административно-распорядительной деятельностью государственных органов подразумевали полицейскую деятельность. В истории развития российской государственности значение термина [Р "полиция" постоянно сужалось. В ХУЛ - ХПП вв. полицейской деятельностью считалось осуществление всякой управленческой деятельности государства и его органов. В XIX - начале XX вв. понятие полиции стало частью внутреннего управления (под ним подразумевали «благоустроительную» деятельность и полицию безопасности) и ограничилось управлением в сфере обеспечения право-порядка106. Полицейская деятельность включала в себя полицию в собственном (ф смысле, имеющую свою специальную организацию, и полицию административную, обеспечивающую безопасность в каждой отрасли «благоустроительной

IП7 деятельности» государства (полиция фабричная, дорожная и т.д.) . В литературе начала XX в. насчитывалось более ста определений полиции108.

Современное понимание полиции (органы и предмет деятельности) в научной литературе несколько отличается от значения этого слова в середине XIX века109. Сейчас под «полицией» понимается часть исполнительной власти, осуществляющей особое управление - охрану общественного порядка, — путем административного надзора, посредством деятельности специальных государственных органов и уполномоченных должностных лиц110. Термин «полиция» не включает сферы специальной деятельности (хозяйственная, санитарная, строительная.).

В дореволюционной России государственное управление как деятельность специально выделенных органов исполнительно-распорядительного характера не было отделено от правоохранительной деятельности, и на местах существовало определенное единство исполнительных и правоохранительных органов. Внутреннее управление в государстве осуществлялось министерством внутренних дел (МВД), которое сосредоточило административно-хозяйственные и административно-полицейские функции и являлось министерством полиции, по преимуществу. МВД осуществляло руководство местного управления. В этом смысле важно отметить, что в дореволюционной литературе часто встречаются термин «органы административно-полицейского управления» и соответствующая им сеть учреждений. К ним относятся губернатор и его канцелярия, губернское правление, система местных учреждений МВД, городские и уездные полицейские управления111, а также органы надзора за со-словно-крестьянскими учреждениями (губернские и уездные по крестьянским делам присутствия, мировые посредники, земские начальники). Уточненная терминология позволяет более адекватно отражать систему государственного управления XIX в. в современных понятиях.

Источниковая база исследования представляет собой широкий и разнообразный комплекс опубликованных и неопубликованных (архивных) источников. Автором использовались материалы четырех центральных архивов и одного федерального: 23 фонда (131 дело) Российского Государственного исторического архива (далее — РГИА) и 5 фондов (46 дел) Российского Государственного архива Военно-морского флота (далее - РГА ВМФ) (г. Санкт-Петербург); 3 фонда (70 дел) Российского Государственного Военно-исторического архива (далее - РГВИА) и 3 фонда (30 дел) Государственного архива Российской федерации (далее - ГАРФ) (г. Москва); 4 фонда (92 дела) Российского Государственного исторического архива Дальнего Востока (далее - РГИА ДВ) (г. Владивосток). Всего было использовано 38 фондов (377 дел).

Тематически использованные источники можно разделить на четыре группы: 1) нормативные акты законодательного характера; 2) документы нормативного характера и официального делопроизводства; 3) данные статистики и справочные издания XIX - начала XX в; 4) источники личного происхождения.

Важнейшими опубликованными источниками являются нормативные акты законодательного характера: законы, определяющие систему местного управления на Дальнем Востоке. Они содержатся в Полном собрании законов Российской империи (далее - ПСЗРИ), Своде законов Российской империи (далее - СЗРИ) и отдельных тематических изданиях, вышедших как до революции, так и после 1917 года . Основным законом, регламентирующим систему местного управления Российской империей, является «Общее учреждение губернское»113. Особенности организации местного управления на Дальнем Востоке отражены в «Учреждении для управления Сибирских губерний»114, «Положении об управлении» Забайкальской, Приморской, Амурской областями и островом Сахалин, «Учреждении управления Приамурского генерал-губернаторства»115, «Временном положении об управлении Квантунской областью», Указе «Об учреждении Наместничества на Дальнем Востоке»116. Их использование позволило установить общие черты системы местного управления на Дальнем Востоке в изучаемый период, выделить структурные элементы и контуры политики правительства по ее формированию.

Вторая группа включает опубликованные и неопубликованные документы нормативного характера и официального делопроизводства. Они условно делятся на подгруппы: документы высших и центральных правительственны?; учреждений и документы местных административных учреждений.

Часть делопроизводственной документации первой подгруппы была опубликована до революции 1917 года. Степень внимания верховной власти к местным проблемам отражают отметки императоров на отчетах губернаторов и генерал-губернаторов. С 1883 г. по 1907 г. отметки и работа, проведенная по

I I Т ним в ведомствах, были систематизированы и опубликованы .

В исследовании использовались опубликованные нормативные и делопроизводственные документы центральных учреждений. Циркуляры Департамента полиции и МВД, которые уточняли и разъясняли практическое применение законов118.

Были привлечены документы, касающиеся внешнеполитического курса России на Дальнем Востоке на рубеже веков, вошедшие в третий номер 52 тома «Красного архива». В этом журнале с начала 1920-х гг. публиковались материалы, посвященные «секретным» событиям царской политики. К теме диссертации имеют отношения: Всепод даннейшая записка министра иностранных дел А. Б. Лобанова-Ростовского от 25 марта 1895 г. «Цель наша на Дальнем Востоке» о необходимости для России приобретения порта на Тихом океане и аннексии части Манчжурии для удобства проведения Транссиба; журнал Особого совещания от 30 марта 1895 г. где обсуждались последствия строительства Сибирской железной дороги; записка генерал-губернатора С. М. Духовского от 11 января 1896 г., в которой автор рассуждает о последствиях строительства части Транссиба по территории Китая119.

Из неопубликованных источников большую ценность для данного исследования представляют материалы делопроизводства Государственного Совета, Комитета министров, министерства внутренних дел, финансов, военного и морского министерств, II Сибирского комитета, Комитета Дальнего Востока. Это журналы заседаний, официальная переписка, отчеты и записки к императору руководителей ведомств, комиссий и Особых совещаний. Наиболее информативными являются документы, отразившие подготовку законов об управлении Дальним Востоком. Историческая справка всегда сопровождала представление законопроекта в Госсовет из министерства, осуществлявшего его разработку. Ведомственная борьба и поиски компромиссного решения отображены в ведомственных отзывах на законопроект и журналах заседаний. Информацию о практической деятельности министерств по развитию системы местного управления содержат циркуляры и распоряжения министров к генерал-губернаторам. Документы были выявлены в фондах Департамента законов Государственного Совета (ф.1149), Комитета министров (ф.1263), Общей канцелярии министра финансов (ф.560), Департамента общих дел МВД (ф.1284), II Сибирского комитета (ф.1265), Комитета Дальнего Востока (ф.1337) и др. РГИА; в фондах Канцелярии морского министерства (ф.410), Главного морского штаба (ф.417) РГА ВМФ; в фонде Азиатской части Главного штаба (ф.400) РГВИА; в фондах Департамента полиции (ф.102), III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии (ф.109) ГАРФ.

Большую часть опубликованных документов второй подгруппы составляют всеподданнейшие отчеты генерал-губернаторов120 и губернаторов121, где административным органам посвящался отдельный раздел. К сведениям этой группы источников нужно подходить с особой осторожностью. О желаниях губернаторов приукрасить достижения или «раздуть» трудности хорошо знали в Петербурге, поэтому правительство было заинтересовано также в отчетах официально командируемых на Дальний Восток чиновников и ревизоров 122 и в «неофициальных» сведениях и доносах123. С 1884 г. в Иркутске по приказу генерал-губернатора Д. Г. Анучина начали публиковаться документы по управлению Восточной Сибирью. Особенностью этого издания стало сочетание в одном сборнике большого количества законодательных актов, делопроизводственной документации центральных и местных учреждений и материалов, по

124 священных освоению и изучению Приамурья .

Наиболее ценный материал для анализа деятельности отдельных звеньев административного аппарата и всей системы местного управления в целом содержится в неопубликованной делопроизводственной документации местных административных учреждений, хранящейся в Российском государственном историческом архиве Дальнего Востока (РГИА ДВ). Начальный этап освоения и формирования административно-территориальных единиц на Дальнем Востоке отражен в документах Главного Управления Восточной Сибири (ГУВС) (ф.701). Отчеты, представления, ходатайства, рапорты различных чиновников с тест к вышестоящим инстанциям дают представление о результатах деятельности местной администрации и позволяют проследить взаимоотношения между всеми уровнями управления. Материалы делопроизводства областных и окружных учреждений (журналы заседания правлений, регистрационные книги и т.д.) позволили выделить основные направления и методы в их деятельности. Эти документы выявлены в фондах Приморского областного правления (ф.1), канцелярии Приамурского генерал-губернатора (ф.702) и канцелярии военного губернатора Амурской области (ф.704).

Особую подгруппу составляют источники по формированию системы местного управления на арендованных территориях (Квантунская область и полоса отчуждения КВЖД) и созданию наместничества. Официальная переписка главы финансового ведомства по поводу работы КВЖД из фонда Общей канцелярии министра финансов (ф.560) содержит сведения о борьбе в правительстве за право контролировать органы управления полосой отчуждения, оценку проектов создания охранной стражи. Материалы делопроизводства Правления общества КВЖД (ф. 323) позволяет проследить процесс формирования органов местного управления в полосе отчуждения. Материалы Особых совещаний по вопросам освоения Квантуна содержат планы правительства и ведомств в отношении разработки законов об управлении областью и финансовых затрат на создание и содержание администрации. Эти источники собраны в фонде Особого совещания (ф.1229) РГИА и фонде Азиатской части Главного штаба (ф.400) РГВИА. Проекты организации управления наместничеством и материалы комиссии по составлению проекта управления областями Дальнего Востока дают возможность глубже понять комплекс причин создания наместничества и планы в отношении его развития. Документы находятся в фондах наместника Е.И.Алексеева (ф.32) и Морского штаба наместника (ф.469) РГА ВМФ.

В третью группу выделены справочные и статистические источники, включающие сведения об администрации, составе чиновников и т. д. Они представлены Приложениями к отчетам генерал-губернаторов и губернаторов, часть которых опубликована до 1917 года125, ежегодными справочниками о личном составе чиновников126 и местной справочной литературой, выходившей под

107 разными названиями во всех областях Приамурья .

Четвертую группу источников составляют материалы личного происхождения: опубликованные и неопубликованные дневники, переписка, воспоминания. Сведения о формировании правительственного курса в отношении административного устройства Приамурья содержатся в дневнике министра внутренних дел П. А. Валуева128, записках Восточно-Сибирского генерал

190 губернатора Н. П. Синельникова , переписке бывшего военного губернатора Приморской области М. П. Тихменева и действующего губернатора П. Ф. Ун-тербергера (ф.99 РГВИА). Процесс обсуждения создания Приамурского генерал-губернаторства отражен в дневнике госсекретаря А. А. Половцова130 и дневнике управляющего морским министерством адмирала И. А. Шестакова (ф.26 РГА ВМФ). Оценку дальневосточной политики правительства, сведения о формировании управления полосой отчуждения КВЖД и Квантунской областью содержат воспоминания министра финансов С. Ю. Витте и его ярого противника В. М. Вонлярлярского, Записки военного министра А. Н. Куропаткина и высокопоставленного чиновника МВД В. И. Гурко131, а также переписка членов «безобразовского кружка» с наместником (ф.32 РГА ВМФ). Эти источники дополняют официальную информацию о деятельности центральной и местной администрации. Нередко только дневники и переписка содержат сведения о личных договоренностях, закулисных интригах, предшествовавших принятию решений об административных преобразованиях.

Взятые в комплексе источники позволяют решать поставленные задачи по анализу системы административно-полицейского управления Дальнего Востока.

Научная новизна представленной диссертации состоит в постановке и разработке проблем, которым не уделялось должного внимания в исторических исследованиях.

В содержательном плане, научная новизна заключается в том, что:

- проведено целостное исследование разработки основных позиций правительственной политики в отношении системы местного управления на Дальнем Востоке;

- определены особенности структуры административно-полицейских органов на всех уровнях местного управления, обоснованы этапы их становления и развития;

- проанализированы объективные и субъективные причины формирования специфических черт в системе административно-полицейского управления на арендованных территориях, рассмотрено административное устройство Квантунской области и дальневосточного наместничества.;

- в научный оборот введена часть ранее не публиковавшихся подготовительных материалов и проектов по организации местного управления на Дальнем Востоке.

Практическая значимость работы. Полученные результаты использовались автором в разработке курса лекций по «Отечественной истории» и «Истории Отечественного государства и права» в разделах, связанных с дальневосточным регионом, спецкурсах по истории Дальнего Востока. Материалы диссертации в дальнейшем имеют практическое значение для комплексного исследования по истории государственного управления и госучреждений на Дальнем Востоке.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации представлены автором на научных конференциях: «Дальний Восток России: исторический опыт и пути развития региона. Первые Крушанов-ские чтения, 1998» (Владивосток, 2001), «Петропавловску-Камчатскому - 260 лет.» (Петропавловск-Камчатский, 2001), 85 лет высшему историческому и филологическому образованию на Дальнем Востоке России (Владивосток, 2003); «Крашенинниковские чтения, 2004» (Петропавловск-Камчатский, 2004); в восьми публикациях по теме исследования.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и источников, приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Становление и развитие системы административно-полицейского управления на Дальнем Востоке"

Заключение

В течение второй половины XIX - начала XX вв. на Дальнем Востоке была создана система местного управления, способная решать стратегические задачи региональной политики правительства, которая была направлена на инкорпорацию присоединенной территории в состав Российской империи как неотъемлемой составной части.

Географическое положение, общий уровень развития и условия освоения края обусловили распространение на Дальний Восток системы «особенного управления», где ведущая роль отводилась органам административно-полицейского управления. Их главной задачей стала организация гражданской жизни, а не «охранение основ существующего строя». Это определило формирование особенностей в структуре административно-полицейского управление и расширение круга обязанностей у начальников.

Анализ совокупности исторических фактов позволяет выделить в истории системы местного управления Дальнего Востока середины XIX - начала XX века и административно-полицейского управления как ее части несколько периодов. Критериями, составившими основу периодизации, стали задачи освоения территорий Приморья и Приамурья и усиление влияния Российской империи в Азиатско-Тихоокеанском регионе, а также средства их реализации.

Становление органов местного управления относится к 50-м гг. XIX века и связано с решением «Амурского вопроса» и деятельностью II Сибирского комитета. Отличительными чертами первого этапа стали территориальные реорганизации и динамичное развитие областного управления. За десять лет было создано четыре области: Камчатская, Забайкальская, Приморская и Амурская.

Основным содержанием второго периода, 60-е - начало 80-х гг., явились колонизация и изучения края. Были проведены мероприятия, направленные на закрепление этих территорий за Россией. В правительстве формируются основы административной политики в отношении Дальнего Востока. Осознается необходимость комплексного изучения этой части Восточной Сибири для его дальнейшего развития и постепенного включения в административную и правовую систему Российской империи. Система местного управления данного периода отражала проблемы «роста» и наметившиеся противоречия между административными возможностями системы «особенного» управления и государственными финансами, с одной стороны, и условиями реальной жизни стратегически значимой, но отдаленной окраины, с другой стороны.

Хронологические границы третьего периода обусловлены влиянием внешнеполитического аспекта на развитие местного управления. Для административной системы Приамурского генерал-губернаторства выделение периода начала 80-х гг. XIX - 1906 гг. представляется вполне логичным. В этот период активно развивались все уровни местного управления: главный (генерал-губернаторский), областной, окружной (уездный с 1902 г.), городской, волостной. Общий уровень развития Приамурья сделал возможным перемещение в регион дискуссий о перспективах развития управления окраинами империи. Начало периода целесообразнее отнести не к дате создания генерал-губернаторства в 1884 г., а к событиям его повлекшим. Кульджидский кризис с Китаем в начале 80-х гг. показал, что Россия должна быть готова вести военные действия на Дальнем Востоке. Необходимым условием повышения обороноспособности была административная реформа. Ее ведущим звеном стало формирование генерал-губернаторского управления. Но не меньше внимания уделялось низшей администрации, что связано с потребностью наладить административный контроль над растущим русским и китайским гражданским населением. В период 1880 - 1888 гг. окружное и городское административно-полицейское управление сформировалось на юге и северо-востоке Приморья, в Амурской области, на Сахалине. В %-е рг. организационные мероприятия были направлены на создание органов, контролирующих крестьянское население. На рубеже веков в Приамурье был введен институт крестьянских начальников.

Выделение середины 90-х гг. XIX в. — 1906 гг. в отдельный период относится к местному управлению лишь некоторых территорий в зоне русского влияния на Дальнем Востоке. Строительство Транссиба усилило военное присутствие Российской империи на берегах Тихого океана и дало возможность проведения активной колониальной политики в отношении Китая. Аренда Квантунского полуострова и полосы отчуждения КВЖД поставили перед правительством задачу их административного обустройства. Система местного управления должна была способствовать укреплению влияния России на территориях, формально ей не принадлежащих. Выделение всего русского Дальнего Востока в самостоятельное управление в форме наместничества не привели к изменениям в органах управления в самом Приамурском генерал-губернаторстве. Связь этих событий с введением крестьянских начальников в областях Приамурья опосредованная. Однако решение геополитических задач сделало необходимым для правительства поиск оптимальной модели регионального управления. Существование наместничества было недолгим - два с половиной года, поэтому судить насколько данная административная модель отвечала реалиям Дальнего Востока очень сложно.

Заканчивается период событиями русско-японской войны, неудачный ход которой привел к потере Россией права аренды Ляодунского полуострова. Квантунская область и наместничество были упразднены. Передача в 1906 г. Забайкальской области в Иркутское генерал-губернаторство завершило формирование административно-территориальной организации Дальнего Востока.

Долгое время отрицательное влияние на развитие системы местного управления оказывал неопределенный статус края. К началу XX в. в правительстве осознали только военная и политическая ценность Приамурья. Отсутствие устойчивого интереса к социально-экономическому развитию региона, его неизученность сделали административную политику правительства непоследовательной, подверженной влиянию многих факторов. Деятельность комиссий и совещаний не смогла преодолеть ведомственные противоречия и выработать единый взгляд на перспективы развития Приамурья и его управление. Сложившаяся в правительстве «боязнь» кардинальных изменений в управлении на Дальнем Востоке тормозила разработку регионального законодательства.

Развитие районов пионерного освоения предполагало приспособление существующих систем управления и приемов административной практики к местным условиям. Недостаток информации об «истинных потребностях» края сдерживали этот процесс, поэтому реформирование всех уровней управления в Приамурье было длительным, требовавшим постоянной корректировки и очень дорогостоящим. Несоответствие структуры местного управления задачам развития гражданской жизни и снижение эффективности в деятельности администрации явились результатом запаздывания необходимых изменений.

Территориальная организация региона во второй половине XIX в. находилась в стадии становления и была нестабильной. Определяющее значение при ее формировании имели геополитические факторы, средства коммуникации. Существование административно-территориальных единиц зависело от того, насколько это соответствовало оптимальной организации военного (прежде всего) и гражданского управления.

Первые нормативные акты отразили особенности в системе дальневосточного местного управления. В отличие от губерний Сибири, здесь не создавались совещательные учреждения в форме Советов. Их полномочия были переданы начальникам. Только в Забайкалье законодатель сохранил элементы совещательных учреждений и оставил общее присутствие губернатора и областного правления совместно с прокурором в качестве своеобразного «противовеса» губернатору. Предусмотренное сибирской административной моделью разделение управления на «общее», принадлежавшее начальнику и Совету, и «частное», построенное по отраслевому принципу, в Приамурье не сложилось. В Забайкальской и Приморской (с 1867 г.) областях функции органов «общего» и «частного» управления были сосредоточены в административно-полицейских органах - областных правлениях. В Амурской, Приморской (до 1867 г.) областях и на Сахалине единственными административными органами были учреждения «общего» управления - канцелярии губернаторов. В генерал-губернаторском управлении полномочия отраслевых отделений сибирских Главных управлений находились в ведении канцелярии генерал-губернатора.

Задачи освоения края и система «особенного» управления определяли объем полномочий «начальствующих» лиц. В конце XIX правительством встала проблема соотношения необходимости расширения прав Приамурского генерал-губернатора и общегосударственной административной практикой. Мероприятия по созданию гражданской жизни и поддержанию обороноспособности в крае требовали от генерал-губернатора деятельности, во многом не урегулированной законодательством. Реалии политического и экономического развития Дальнего Востока вынуждали правительство раз за разом предоставлять «начальствующим» лицам дополнительные права и перераспределять полномочия между генерал-губернаторами и губернаторами. Это свидетельствовало не столько об особом положении, сколько о более низком уровне развития региона по сравнению с другими окраинами империи.

Приамурский генерал-губернатор имел дополнительные права в области налогообложения, регулирования миграционных потоков, решения вопроса о предоставлении подданства, контроля над распространением оружия. Отсутствие развитой системы отраслевого управления обусловило участие генерал-губернатора в непосредственном управлении. Однако организаторский характер деятельности, с одной стороны, и отсутствие финансовой самостоятельности, с другой стороны, ставили генерал-губернатора перед необходимостью постоянного обращения в министерства для одобрения очередного «нововведе-ния».Несмотря на свои «исключительные полномочия», генерал-губернатор находился в большей зависимости от министерств, чем Главные начальники других регионов России и устоявшейся системой управления.

Наличие генерал-губернаторского уровня в местном управлении сужало права начальников областей - военных губернаторов. В соответствии с региональным административным законодательством, они являлись лишь исполнителями приказаний генерал-губернатора. Передача полномочий Советов не расширила административных возможностей губернаторов, так как генерал-губернатору на окончательное решение передавались даже маловажные вопросы. Власть дальневосточных губернаторов к началу XX в. Не смогла приобрести самостоятельность, даже в рамках «организаторского» характера их деятельности. Все изменения в положении начальников областей казались незначительных дел, чтобы «разгрузить» генерал-губернатора.

Деятельность Приамурских генерал-губернаторов и военных губернаторов - одна из ярких страниц в истории Дальнего Востока. Благодаря их усилиям, пустынный край был изучен, освоен и заселен русскими переселенцами. Главные начальники Приамурья - генерал-губернаторы А. Н. Корф, С. М. Ду-ховской, Н. И. Гродеков - способствовали распространению просвещения, развитию науки и культуры. Даже неудачные итоги русско-японской войны не смогли поставить под сомнение статус территорий вдоль Амура и ЮжноУссурийского края как неотъемлемой части Российской империи.

Создание в Приамурье областей, а не губерний, предусматривало упрощенную структуру местной администрации и расширение предметов ведения у действовавших учреждений. «Положения об управлении» областями вводили самые необходимые - административно-полицейские и судебные учреждения. Полномочия местных органов отраслевого управления по мере необходимости исполняли административно-полицейские органы. Такого разнообразия обязанностей аналогичные учреждения центральной России и Сибири не имели. Следствием этого стали постоянно растущая нагрузка на чиновников и большой объем делопроизводства. Даже при наличии нормативных документов, организация делопроизводства внутри учреждений складывалась стихийно, длительно формировался определенный круг ведения для конкретной должности.

Большая часть чиновников, приезжавших из России и Сибири, была не готова к работе в многопрофильных учреждениях Приамурья. Тяжелые условия труда и низкий уровень жизни, не подкрепленные достаточным денежным содержанием, приводили к оттоку высококвалифицированных чиновников из административных учреждений гражданского ведомства. Текучесть кадров тормозила формирование профессиональных навыков у дальневосточной бюрократии и сказывалась на эффективности управления.

Особенностью «низового» управления - окружного, городского, участкового, сельского - стало разнообразие форм административно-территориальной организации, связанное с деятельностью населения. Южные территории (Забайкалье, Амурская область, Южно-Уссурийский край) с благоприятными климатическими условиями явились зоной крестьянской колонизации. Сюда правительством направлялся основной поток переселенцев для освоения пригодных к обработке земель, обслуживания потребностей армии и флота, охраны границы. Большие прибыли давала частная разработка природных ресурсов. Поэтому, округа (уезды) включали крестьянские волости и селения, казачьи станицы, горно-полицейские участки, участки железной дороги. На Сахалине, где организацию окружного управления определяли потребности каторги, в Охото-Камчатском крае и территориях нижнего течения Амура, имевших суровый климат, подобного разнообразия внутри окружного устройства не было.

Слабость гражданской администрации выдвинула на ведущее место органы военного управления, власть которых в разное время распространялась на все население. Ни в одной окраине Российской империи не наблюдалось такого подавляющего влияния военных на социально-экономическое развитии, как в Приамурье во второй половине XIX века. Совмещение военными казачьего и гражданского управления было характерно для всех уровней местной администрации на различных этапах ее развития. В начале XX века это положение сохранялось на региональном и областном уровне. Окружная и городская администрация были отделены от военной реформой 1888 года. Малочисленный штат чиновников и ограниченность финансовых средств вынуждали губернаторов привлекать военных к работе в учреждениях гражданского ведомства. До 1917 г. полицейская стража частично формировалась из солдат и казаков.

Исторически сложившееся разнообразие в структуре областного управления стало следствием военно-политических и экономических целей правительства в отношении перспектив развития каждой из областей. Помимо этого, неодинаковыми были климатические условия для хозяйственного освоения во всех частях Приамурья. В середине 80-х гг. XIX в. вопрос об унификации местного управления начал обсуждаться на региональном уровне, а затем регулярно ставился в МВД всеми генерал-губернаторами, начиная с А. Н. Корфа. Однако в правительстве считали, что уровень социально-экономического развития Приамурского генерал-губернаторства к началу XX в. не требует ведения в полном объеме учреждений сибирского губернского управления.

Создание русской администрации на арендованных территориях (полосе отчуждения КВЖД и Ляодунском полуострове) и выделение зоны русского влияния на Дальнем Востоке в самостоятельное наместническое управление можно рассматривать как вариант развития системы «особенного управления». Несмотря на сохранение за императором Китая суверенных прав, политика российского правительства была направлена на включение их в единое административно-правовое пространство Российской империи. Поэтому специальной системы управления здесь создано не было. Как нововведения можно отметить: попытку выделения полиции в самостоятельную структуру; осуществление коммерческим предприятием гражданского управления территорией, под контролем министерства финансов; руководство гражданским ведомством (министерством финансов) воинским подразделением. Но в целом, созданная административная система имела те же характерные черты, какие имели место на Кавказе, Средней Азии Приамурье: особый статус и полномочия «начальствующих лиц», совмещение различных частей управления одним должностным лицом, осуществление гражданского управления военными. Наместничество существовало недолго — два года, поэтому сложно судить, насколько его административная система отвечала потребностям Дальнего Востока.

Процесс развития административно-полицейского управления как части системы местного управления в Приамурье подтвердил общую тенденцию эволюции управления окраинами Российской империи. Ее движение было направлено от системы «особенного управления», учитывающей региональные особенности, к постепенной унификации в рамках общегосударственной модели местного управления.

Список научной литературыСалогуб, Яна Леонидовна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Опубликованные источники1. 1. Законодательные и нормативно-правовые акты

2. Высочайше утвержденное «Положение об управлении Забайкальской области Восточной Сибири». Именной указ, данный Сенату 11 июня 1851 года. // ПСЗРИ-II. T.XXIY. Отд. 1. 1851. № 25394. СПб., 1853.-С. 703-705.

3. Высочайше утвержденное Положение об управлении Амурской области. Именной указ, данный Сенату 8 декабря 1858 года, распубликованный 31 того же декабря // Там же. С. 36-48.

4. Высочайше утвержденное положение Сибирского комитета объявленное

5. Ю.Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «Дополнительные штаты гражданского управления Приморской области» от 3 мая 1866 г. // ПСЗРИ II. T.XLI. Отд.2. 1866. № 43261. Приложения. - СПб., 1868. - С. 289-290.

6. Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «О пространстве и пределах власти губернаторов» от 22 июля. // ПСЗРИ II. T.XLI. Отд.1. 1866. №43501.-СПб., 1868.-С. 953-954.

7. Высочайше утвержденное представление министра внутренних дел «О назначении военных офицеров на должности полицейских исправников и городничих в Восточной Сибири» от 8 ноября // ПСЗРИ II. T.XLIII. Отд.1. 1868.№46426.-СПб., 1873.-С. 398-399.

8. Об оставлении в Амурской и Приморской областях управления училищами на обязанности местных губернаторов // Сборник постановлений по министерству народного просвещения. Т.4. СПб. : Типография Императорской Академии Наук, 1871.-С. 808.

9. Высочайше утвержденное мнение Государственного совета «Штат окружных полицейских управлений вновь учрежденных в Забайкальской области» от 31 мая. // ПСЗРИ II. T.XLYII. Отд.З. 1872. № 50913. Приложения. -СПб., 1875.-С. 285-286.

10. Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «Об учреждении Приамурского генерал-губернаторства» от 16 июня 1884 г. // Там же. -С. 60-64.

11. Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «О местном заведовании государственными имуществами в Приамурском крае» от 17 мая 1888 г. // ПСЗРИ III. T.YIII. 1888. № 5208. - СПб., 1890. - С. 222-223.

12. Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «Об устройстве управление Приамурского генерал-губернаторства» от 17 мая 1888 г. // ПСЗРИ-III. T.YIII. 1888. №5213.-СПб., 1890.-С. 225-226.

13. Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «Об изменении устройства управления в Приморской, Амурской, Забайкальской областях» от 9 июня 1888 г. // ПСЗРИ III. T.YIII. 1888. № 5316. - СПб., 1890. - С. 377-378.

14. Высочайше утвержденные штаты областного управления Приморской, Амурской, Забайкальской областей от 9 июня 1888 г. // ПСЗРИ III. T.YIII. 1888. № 5316. Приложения.-СПб., 1890.- С. 113-116.

15. Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «По проекту штата Городских и Окружных полицейских управлений Приамурского края» от 9 июня 1888. // ПСЗРИ III. T.YIII. 1888. № 5318. - СПб., 1890. - С.379-380.

16. Высочайше утвержденные штаты Городских и Окружных полицейских управлений Приамурского края от 9 июня 1888 г. // ПСЗРИ III. T.YIII. 1888. № 5318. Приложения. - СПб., 1890. - С. 117-122.

17. Общее учреждение губернское. // Свод законов Российской империи. В 16 т. Изд. 1892. Т.2. 4.1. СПб.: Общественная польза. С.1-136.

18. Учреждение Сибирское. // Там же. С.269-302.

19. Именной Высочайший Указ, 30 сентября 1903 года, Правительствующему Сенату об утверждении Положения об Особом Комитете Дальнего Востока. // Законы об управлении областей Дальнего Востока. / Г.Г.Савич СПб. : типография И.Н.Скороходова, 1904. - СЛ.

20. Высочайше утвержденное, 30 сентября 1903 года, Положение об Особом Комитете Дальнего Востока. // Там же.

21. Именной Высочайший Указ, 30 июля 1903 г., Правительствующему Сенату об образовании из Приамурского Генерал-губернаторства и Квантунской области особого Наместничества на Дальнем Востоке. // Там же. С. 4 - 5.

22. Учреждение управления Приамурского Генерал-Губернаторства. // Там же. -С. 11-41.

23. Именной Высочайший указ Министру Финансов, 30 июля 1899 года, «О сооружении города «Дальнего» и о предоставлении сему городу прав порто-франко». // Там же. С. 42-43.

24. Именной Высочайший Указ, 16 августа 1899 г., Правительствующему Сенату «Об утверждении Временного Положения об управлении Квантунской области». // Там же. С. 43.

25. Высочайше утвержденное, 16 августа 1899 г., «Временное Положение об управлении Квантунской области». // Там же. С. 44-69.

26. Учреждение Иркутского генерал-губернаторства. Наказ управлению. Ст. 191 330.//Там же. - С. 160-185.

27. Высочайше утвержденное, 2 июня 1898 г., мнение Государственного Совета «О преобразовании крестьянских учреждений в губерниях Тобольской, Томской, Енисейской и Иркутской» // Там же. С. 197-200.

28. Высочайше утвержденное, 23 апреля 1901 г., мнение Государственного Совета «О распространении на Забайкальскую область действия Высочайше утвержденного 2 июня 1898 года временного положения о крестьянских начальниках» // Там же. С. 201-202.

29. Высочайше утвержденное, 27 мая 1902 г., мнение Государственного Совета «О распространении на Амурскую и Приморскую области действия Высочайше утвержденного 2 июня 1898 года временного положения о крестьянских начальниках» // Там же. С. 202-203.

30. Дальний Восток России в материалах законодательства. 1856 1861 гг. -Владивосток : Российский государственный исторический архив Дальнего Востока, Информационно-рекламное агентство «Комсомолка ДВ», 2002, — 236 с.

31. Дальний Восток России в материалах законодательства. 1862 1870 гг. -Владивосток : Российский государственный исторический архив Дальнего Востока, Информационно-рекламное агентство «Комсомолка ДВ», 2004. -224 с.

32. Правящая Россия. Полный сборник сведений о правах и обязанностях административных учреждений и должностных лиц Российской империи. От Государственного Совета до сельского старосты. В 3 ч. СПб. : Изд. Н. И. Игнатова, б.г.. - XIII, 352, 279. - 517 с.

33. Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью. Изд. по распоряжению ген.-губернатора Вост. Сибири Д. Г. Ану-чина. Т.1 8. Вып.2. Командорские острова. - Иркутск : Типография Н. П. Синицына, 1882. - 170, 10 с. : 1 л. карт.

34. Всеподданнейший отчет Приамурского генерал-губернатора генерал-лейтенанта Духовского 1893, 1894, 1895. СПб. : Типография Ю. Н. Эрлих, 1895.-74 с.

35. Всеподданнейший отчет Приамурского генерал-губернатора Гродекова 1898 1900 гг. — Хабаровск : Типография Канцелярии Приамурского генерал-губернатора, 1901.-81 с.

36. Всеподданнейший отчет Приамурского генерал-губернатора Унтербергера за 1906 1907 гг. - Хабаровск : Типография Канцелярии Приамурского генерал-губернатора, 1908. - 85 с.

37. Всеподданнейшая записка министра иностранных дел А. Б. Лобанова-Ростовского «Цель наша на Дальнем Востоке» от 6 апреля (25 марта) 1895 г. // Красный архив. 1932. - № 3 (52). - С. 75-79.

38. Всеподданнейшая записка Приамурского генерал-губернатора С. М. Духовского от 23 (11) января 1896 г. // Красный архив. 1932. - № 3 (52). - С. 8391.

39. Донесение начальника Иркутского жандармского управления В. О. Янковского об общем положении дел в Восточной Сибири // Отечественные архивы.- 1993.- № 1. С. 88-99.

40. Журнал Особого Совещания от 11 апреля (30 марта) 1895 г. // Красный архив. 1932. - № 3 (52). - С. 80-83.

41. Записка генерал-губернатора Восточной Сибири Д. Г. Анучина о раздроблении Восточно-Сибирского генерал-губернаторства. Иркутск : Типография Штаба Вост. сиб. воен. окр., 1883. - 13 с.

42. Личный состав управлений гражданского ведомства, находящихся в городе Хабаровске, а также местного городского управления и др. Хабаровск : Типография М. А. Тырнова, 1900. - 93 с.

43. Материалы по Восточной Сибири. Секретно. СПб. : Типография штаба войск гвардии и Петербургского военного округа, 1882. - 95 с.

44. Обзор Амурской области за 1887 год. Приложение ко всеподданнейшему отчету военного губернатора Амурской области. Благовещенск : Типография Амурского обл. стат. комитета, 1888. - 30 с.

45. Обзор Забайкальской области за 1891 год. Приложение ко всеподданнейшему отчету военного губернатора Забайкальской области. Чита : Типография Забайкальского обл. правл, 1892. - 48 с.

46. Свод высочайших отметок по всеподданнейшим отчетам губернаторов, начальников областей, градоначальников за 1882 год. СПб. : Типография Сената, 1883.-326 с.

47. Свод высочайших отметок по всеподданнейшим отчетам губернаторов, начальников областей, градоначальников за 1883 год. СПб. : Типография Сената, 1884.-218 с.

48. Свод высочайших отметок за 1902 год. В 2-х выпусках. 1. Свод высочайших отметок по всеподданнейшим отчетам генерал-губернаторов; 2. Свод высочайших отметок губернаторов, военных губернаторов и градоначальников-СПб. : Типография Сената, 1904. 114 с.

49. Сильницкий, А. П. Архивные материалы к истории событий на Дальнем Востоке России с 1847 1855 год, извлеченные из дел Владивостокского портового архива / А. П. Сильницкий. - Хабаровск : Типография Штаба Приамурского военного округа, 1897. - 134 с.

50. Список лиц, служащих по ведомству Министерства Внутренних Дел в губерниях, областях, градоначальствах. СПб : Тип. МВД, 1895. Ч. 2. IY, 704, XXX с.

51. Список лиц, служащих по ведомству Министерства Внутренних Дел в губерниях, областях, градоначальствах. Исправлен по 15 ноября 1896 г. СПб : Тип. МВД, 1896. - Ч. 2. - 704 е., XXX.

52. Список лиц, служащих по ведомству Министерства Внутренних Дел в губерниях, областях, градоначальствах, 1900 года (исправленный по 1 марта). СПб.: Тип. МВД, 1900. - Ч. 2. - III, 836 е., XXYII.

53. Валуев, П. А. Дневник П. А. Валуева, министра внутренних дел. В 2-х тт. Т. 1. 1861 1864 гг. / П. А. Валуев ; ред., введ., биогр. очерк С. 17-54. П. А. Зайончковского. - М.: Изд-во Акад. наук СССР. - 422 с.

54. Валуев, П. А. Дневник П. А. Валуева, министра внутренних дел. В 2 т. Т.2. 1865 1876 гг. / П. А. Валуев ; ред., введ., биогр. очерк с. 17-54. П. А. Зайончковского. - М.: Изд-во Акад. наук СССР. - 588 с.

55. Венюков, М. И. Из воспоминаний М. И. Венюкова. Кн. 2. 1867 1876 гг. / М. И. Венюков. - Амстердам : Напеч. в тип. А. Рейфа в Париже, 1896. - 287 с.

56. Венюков, М. И. Из воспоминаний М. И. Венюкова. Кн. 3. 1877 1884 гг. / М. И. Венюков. - Амстердам : Напеч. в тип. А. Рейфа в Париже, 1901. - 161 с.

57. Вонлярлярский, В. М. Мои воспоминания. 1852 1939 / В. М. Вонлярляр-ский. - Берлин : Рус. нац. изд-во, 1939. - 253 с.

58. Галкин-Врасской, Т. С. Записка начальника Главного тюремного управления по командировке в Сибирь и на о. Сахалин в 1881 1882 гг. / Т. С. Галкин-Врасской. - СПб.: Типография мин. внут. дел, 1882. - 95+43 с.

59. Гурко, В. И. Черты и силуэты прошлого : Правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника / В. И. Гурко. М. : Новое литературное обозрение, 2000. - 810 с.

60. Куропаткин, А. Н. Записки генерала Куропаткина о Русско-японской войне. Итоги войны / А. Н. Куропаткин. Berlin : J.Ladyschnikow, 1911. - 557 с.

61. Куропаткин, А. Н. Дневник А. Н. Куропаткина // Красный архив. 1924. - №5.-С. 82-101.

62. Ю.Суворин, А. С. Дневник Алексея Сергеевича Суворина (1843 1912) / Пре-дисл. М. Кричевского / А. С. Суворин. - М. : Новости, 1992. - 495 с.1. 4. Труды Хабаровских съездов

63. Труды IY Хабаровского съезда, созванного Приамурским генерал-губернатором Д. И. Суботичем в 1903 г. Хабаровск : Типография канцелярии Приамурского генерал-губернатора, 1903. — 67 с.1.. Неопубликованные источники

64. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ) г. Москва.

65. Фонд 109. «III Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии. 1826- 1881 гг.».

66. Оп.З. Секретные архивы. Дд. 117, 1306, 1307, 1309, 1310, 1312, 1315, 1316, 1317; Оп.27. Д.135.

67. Фонд 122. «Главное тюремное управление. 1879- 1918 гг.».3.е делопроизводство. Оп.5. Дд. 98, 763, 3177, 1299, 1508.

68. Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ) г. Санкт-Петербург.

69. Фонд 26. «Шестаков, Иван Алексеевич, адмирал». Оп.1. Д.З, 5.

70. Фонд 32. «Алексеев, Евгений Иванович, адмирал». Оп.1. Дд.1,4, 6, 8, 179, 181.

71. Фонд 410. «Канцелярия Морского министерства. 1835- 1918 гг.».

72. Оп.2. Дд. 1384, 1428, 1468, 1633, 2477, 2586, 2589, 2788, 2982, 2983, 2984, 4178,4179, 4183, 4184, 4190, 4272,4300.

73. Оп.З. Дд. 28, 54, 92,100, 418, 1571.

74. Фонд 417. «Главный морской штаб. 1884 1918 гг.».

75. Оп.1. Дд.60, 136,210, 1710, 1711, 1712, 1713. 1830, 1897, 2072, 2627, 2865.

76. Фонд 469. «Морской походный штаб наместника на Дальнем Востоке. 19041913 гг.».1. Оп.1. Дд. 78, 194

77. Российский государственный Военно-исторический архив (РГВИА) г. Москва.

78. Фонд 1. «Канцелярия Военного министерства. 1802 — 1918 гг.». Оп.1. Дд. 18937,1921, 30074.

79. Фонд 99. « Личное дело Унтербергера, Павла Федоровича». Оп.1. Дд.1,2, 3,7, 11,37,51.

80. Российский государственный исторический архив (РГИА) г. Санкт-Петербург.

81. Фонд 23. «Министерство торговли и промышленности. 1873 1918 гг.». Оп.26. 1904. Д.1.

82. Фонд 229. «Министерство путей сообщения. Канцелярия министра. 1864-1918 гг.».1. Оп.2. Д.862.

83. Фонд 323. «Правление общества Китайской Восточной железной дороги. 1896 1935 гг.». Оп.1. Д. 744.

84. Фонд 391. «Министерство государственных имуществ. Переселенческое управление. 1867- 1918 гг.». Оп.1. Дц.1148, 1149, 1153, 1175, 1178.

85. Фонд 398. «Министерство государственных имуществ. Департамент земледелия. 1838- 1919 гг.». Оп.7. Д.25083.

86. Фонд 560. «Министерство финансов. Общая канцелярия министра финансов. 1802 1918 гг.».

87. Оп.1. Д.455; Оп.21. Дд. 75, 133, 134, 201, 297, 455, 496, 506; Оп.26. Дд. 85, 403, 1482; Оп. 28. Дд. 183, 184, 396, 423, 923, 1003, 1005, 1006, 1098. Фонд 565. «Министерство финансов. Департамент государственного казначейства. 1795- 1919 гг.».

88. Оп.1. Д.524; Оп.5. Д.19546; Оп.6. Д.21312; Оп.14. Д.88. Фонд 908. «Валуев, Петр Александрович. 1773 1899 гг.». Оп.1. Дц.310,376.

89. Фонд 1148. «Государственный<£(}вет. Общее Собрание Государственного Совета. 1810-1917 гг.». Оп.Ю. 1906. Д.4.

90. Фонд 1149. «Государственный совет. Департамент законов. 1812 1906 гг.». Оп.1. Д.99; Оп.4. 1851. Д.50; Оп.7. 1881. Д.60; Оп.Ю. 1883. Дд.65, 99. Оп.Ю. 1888. Дц.31, 32, 49, 50, 65, 97, 99.

91. Оп.12. 1895. Д. 54; Оп.12. 1896. Дд.2, 27; Оп.12. 1897. Дд. 40, 85, 86; Оп.ЗО. 1901. Д.60.

92. Фонд 1152. «Государственный совет. Департамент экономии. 1810 1917 гг.».

93. Оп.9. Дц.111, 156, 184; Оп.11. 1889. Д.156.

94. Фонд 1162. «Государственная канцелярия. 1800 1918 гг.».1. Оп.1. 1882. Д.З.

95. Фонд 1229. «Особое Совещание, образованное 6 апреля 1898 г. для обсуждения предстоящих расходов по охране нашими войсками Квантунского полуострова. 1898- 1908 гг.». Оп.1. Дд. 6, 16.

96. Фонд 1263. «Комитет министров. 1802 1905 гг.».

97. Оп.1. Дд. 3708, 3833, 4044, 4253; Оп.2. Дд. 5547, 5558; Оп.З. Д.199.

98. Фонд 1265. «II Сибирский комитет. 1852 1861 гг.».

99. Оп.2. Д.63; Оп.5. Д.130; Оп.7. Д.239; Оп.8. ДдЛО, 122.

100. Фонд 1281. «Министерство внутренних дел. Совет министра. 1804 1917 гг.». Оп.5. 1854. Д. 127.

101. Фонд 1282. «Министерство внутренних дел. Канцелярия министра. 1811-1917 гг.».

102. Оп.1. Д. 1082; Оп.З. Дц. 448, 542.

103. Фонд 1286. «Министерство внутренних дел. Департамент полиции исполнительной. 1802 — 1905 гг.».

104. Оп.1. Д.3833; Оп.23: Д.1458; Оп.25. Д. 659; Оп.26. Д.972; Оп.27. Д.561; Оп.29. Д.42; Оп.34. Д.17; Оп.53. Д.173.

105. Фонд 1288. «Министерство внутренних дел. Главное управление по делам местного хозяйства. 1866 1918 гг.».

106. Оп.2. 1910. Д.69; Оп.4. 1912. Д.2; Оп.12. 1887. Д.629; Оп.13. 1912. Д.47; Оп.17. 1902. Д.39.

107. Фонд 1315. «Комиссия для обозрения состояния Приамурского края. 1869 -1870 гг.». Оп.1. Д.7.

108. Фонд 1409. «Собственная его Императорского Величества канцелярия. 1723 -1918 гг.».

109. Оп.1.1903. Д.13105; Оп.22. Д. 12232.

110. Фонд 1604. «Делянов, Иван Давыдович. 1783 1906 гг.».1. Оп.1. Дц.756, 767; 768.

111. Российский Государственный исторический архив Дальнего Востока (РГИА ДВ) г. Владивосток.

112. Фонд 1. «Приморское областное правление, г. Владивосток. 1862 1917 гг.». Оп.1. Дц.184, 435, 510. Т.2, 876, 886, 972, 973, 978, 1206, 1267, 1269, 1330, 1359, 1395, 1445, 1480, 1485, 1675, 1682, 2040.

113. Фонд 701. «Главное управление Восточной Сибири. 1858 1903 гг.». Оп.1. Дц.13, 14, 56, 57, 67, 86, 99, 101, 102,129, 141, 150, 151, 157, 160, 232, 237. Фонд 702. «Канцелярия Приамурского генерал-губернатора, г. Хабаровск. 1884 -1917 гг.».

114. Оп.1. Дц.4, 6, 11, 18, 19, 30, 31, 34, 37, 41, 46, 59, 63, 64, 79, 133, 138, 151, 280, 310, 384, 426, 454, 597, 667, 669, 1361, 2105.

115. Фонд 704. «Канцелярия военного губернатора Амурской области. 1860 1918 гг.».

116. Оп.1. Дц. 18, 26, 49, 50, 52, 60, 69, 84, 124, 167, 172, 174, 185, 216, 237, 255, 259,260, 288, 311, 326, 329, 366, 367, 373, 376, 451.

117. Коллекция печатных записок библиотеки РГИА.

118. Материалы по вопросу о губернской реформе и о губернских учре-¥ ждениях.

119. Александровская, JL В. Опыт первого морского переселения в ЮжноУссурийский край в 60-х годах XIX века. / Примор. фил. Геогр. о-ва СССР при АН СССР / Л. В. Александровская. Владивосток : Из-во Дальневост. ун-та, 1990.-77 с.

120. Алексеев, А. И. Освоение русского Дальнего Востока (конец XIX в. 1917 г.) / А. И. Алексеев, Б. Н. Морозов. - М. : Наука. Гл. ред. вост. лит-ры, 1989. - 224 с.

121. Анучин, Е. Н. Исторический обзор развития административно-полицейских учреждений в России с Учреждения о губерниях 1775 г. до последнего времени / Е. Н. Анучин. СПб. : Типография мин-ва внут. дел, 1872. - 238 с.

122. Атаманчук, Г. В. Теория государственного управления / Г.В.Атаманчук. -М. : Юрид. лит-ра, 1997. 398 с.

123. Ахун, М. Источники для изучения истории государственных учреждений , царской России / М. Ахун // Архивное дело. 1\уд. М. : Изд-е Глав, архив. * упр. НКВД СССР, 1939. - С 78-90.

124. Белецкий, С. П. Исторический очерк образования и развития полицейских учреждений в России / С. П. Белецкий, П. В. Руткевич. СПб. : Типография1. МВД, 1913.-97 с.

125. Белявский, H. Н. Полицейское право (административное право) / H. Н. Белявский. Юрьев : Типография К. Маттисена, 1910. - 334 с.

126. Берендтс, Э. Н. О прошлом и настоящем русской администрации / Э. Н. Бе-р рендтс. СПб. : Типография M. М. Стасюлевича, 1912. - 280 с.

127. Блинов, И. А. Губернаторы. Историко-правовой очерк / И. А. Блинов. -СПб. : Типография К. JI. Пентковского, 1905 360 с.

128. Ю.Блинов, И. А. Отношения Сената и местных учреждений в XIX веке / И. А. Блинов. СПб. : Сенатская типография, 1911. - 288 с.

129. З.Василенко, И. А. Административно-государственное управление в странах запада: США, Великобритания, Франция, Германия / И. А. Василенко. 2-е ¥ изд., перераб. и доп. - М. : Логос, 2000. - 196 с.

130. Венюков, М. И. Путешествие по Приамурью, Китаю и Японии / ред. с пре-дисл.С. 5-23. и примеч. А. А. Степанова / М. И. Венюков. Хабаровск : Кн. изд-во., 1970.-236 с.

131. Востриков, Л. А. Хабаровск и хабаровчане : очерки о прошлом / JL А. Вос-триков, 3. В. Востоков. Хабаровск : Кн. изд-во, 1991. - 252 с.

132. Высшие и центральные государственные учреждения России. 1801 1917 гг. В 4 т. Т. 1 ; Высшие государственные учреждения / отв. ред. Н. П. Ерошкин. -СПб. : Наука, 1998. - 302 с.

133. Высшие и центральные государственные учреждения России. 1801 1917 гг.

134. В 4 т. Т. 2. Центральные государственные учреждения / отв. ред. Д. И. Рас-кин. СПб. : Наука, 2001. - 260 с.

135. Гессен, В. М. Вопросы местного управления / В. М. Гессен. СПб. : Право, 1904. - 242, YI с.

136. Гессен, В. М. Губернатор, как орган надзора / В. М. Гессен. СПб. : Лито-fc' графия Трофимова, 1912.-37 с.

137. Глуздовский, В. Е. Дальневосточная область / В. Е. Глуздовский. Владивосток : Типография «Далекая окраина», 1925. - 170 с.

138. Гонсович, Е. В. История Амурского края / Е. В. Гонсович. Благовещенск :

139. Изд-во «Т-во Шалонин и К°», 1914. 197 с.

140. Градовский, А. Д. Собрание сочинений. В 9 т. Т. 9. Начало русского государственного права. Ч. 3. Органы местного управления / А. Д. Градовский. -Изд-е 2. СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1908. И. 599, СЬХХХ с.

141. Грибовский, В. М. Государственное устройство и управление Российской империей / В. М. Грибовский. Одесса : Типография «Техник», 1912. - 258 с.

142. Губернаторы Сахалина : биографические очерки. Южно-Сахалинск : Дальневост. кн. из-во, Сахалин, отд-ние, 2000. - 391 с.

143. Дамешек, Л. М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири. XIX начало XX вв. / Л. М. Дамешек. - Иркутск : Изд-во Иркут. ун-та, 1986. - 164 с.

144. Детков, М. Г. Тюрьмы, лагеря и колонии России / М. Г. Детков. М. : «Вердикт-1М», 1999.-448 с.

145. Драго, Р. Административная наука / Р. Драго. М. : Прогресс, 1982. - 245 с.

146. Дубинина, Н. И. Приамурский генерал-губернатор Н. И. Гродеков / Н. И. Дубинина. Хабаровск : «Приамурские ведомости», 2001. - 352 с.

147. Дубинина, Н. И. Приамурский генерал-губернатор Н. Л. Гондатти / Н. И. Дубинина. Хабаровск : «Приамурские ведомости», 1997. - 205 с.

148. Елистратов, А. И. Государственное право : пособ. к лекциям / А. И. Елист-ратов. М. : Печатня А. Снегиревой, 1912. - 360 с.

149. Елистратов, А. И. Основные начала административного права / А. И. Елист-ратов. М. : Типография Г. А. Лемана, 1914. - 332 с.

150. Ерошкин, Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России : учебник для студентов высших учебных заведений по специальности «Историко-архивоведение» / Н. П. Ерошкин. 3-е изд., перераб и доп. -М.: Мысль, 1983. -352 с.

151. Ерошкин, Н. П. Крепостническое самодержавие и его политические институты (первая половина XIX в.) / Н. П. Ерошкин. М. : Мысль, 1981. - 252 с.

152. Ерошкин, Н. П. Местные государственные учреждения дореформенной России (1800 1860 гг.) : учеб. пособие / Моск. гос. ист. арх. ин-т. / Н. П. Ерошкин. - М.: МГИАИ, 1985 (1986). - 98 с.

153. Имперский строй России в региональном измерении / Моск. обществ, научн. фонд ; отв. ред. П. И. Савельев. М. : Первый печ. двор, 1997. - 237 с.

154. Институт генерал-губернаторства и наместничества в российской империи . В 2 т. Т.1 / под общ. ред. В. В. Черкесова ; науч. ред. тома Д. И. Луковская, Д. И. Раскин. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2001. - 456 с.

155. История Дальнего Востока в эпоху феодализма и капитализма (XYII в. -февраль 1917 г.) / А. Р. Артемьев, Л. И. Галлямова, Л. Я. Иващенко и др. ; ред. А. И. Крушанов; АН СССР. ДВО. Ин-т истории, археологии и этнографии народов ДВ. М. : Наука, 1991.-471 с.

156. История Сибири с древнейших времен до наших дней. В 5 т. Т. 2. / А. П. Окладников, В. И. Шунков, В. А. Аврорин и др.. Л. : Наука. Ленинград-ское отд., 1968. - 538 с.

157. История Чукотки с древнейших времен до наших дней / H. Н. Диков, В. В. Леонтьев, Г. С. Абакумов и др. ; под ред. H. Н. Дикова. М. : Мысль, 1989.-492 с.

158. Кабузан, В. М. Как заселялся Дальний Восток (вторая половина XYII начало XX вв.) / В. М. Кабузан. - Хабаровск : Кн. изд-во, 1973. - 192 с.

159. Константинова, Т. А. Губернаторы Забайкалья (1851 1917 гг.) / Т. А. Константинова. - Чита : Типография Богданова Г. Г., 2001. - 91 с.

160. Коркунов, H. М. Русское государственное право. Т.П. Часть Особенная / Н. М. Коркунов. СПб. : Типография M. М. Стасюлевича, 1913. - 395 с.

161. Корф, А. Н. Краткий очерк Приамурского края / А. Н. Корф. СПб. : Военная типография, 1892. - 47 с.

162. Костанов, А. И. Освоение Сахалина русскими людьми / А. И. Костанов. — Южно-Сахалинск : Дальневост. кн. из-во, Сахалин, отд-ние, 1991. 152 с.

163. Кохановский, В. П. Философия и методология науки : учебник для высш. учеб. завед. / В. П. Кохановский. Ростов н/Д : Феникс, 1999. - 576 с.

164. Крушанов, А. И. Административное устройство Дальнего Востока во второй половине XIX начале XX вв. // Материалы по истории Владивостока. -Владивосток : Примиздат, 1960. - С. 37-43.

165. Кузнецов, А. С. Сибирская программа царизма 1852 г. / А. С. Кузнецов // Очерки истории Сибири. Вып. 2. Иркутск : Из-во Иркут. гос. пед. ин-та, 1971.- С. 25-35.

166. Куртеев, К. К. Краткий очерк внутреннего устройства Приамурья / К. К. Куртеев. Хабаровск : Типография Приамурского генерал-губернатора, 1909.-78 с.

167. Лазаревский, Н. И. Лекции по русскому государственному праву. Т.Н. Административное право. 4.1. Органы управления / Н. И. Лазаревский. СПб. : Слово, 1910.-276 с.

168. Лаптева, Л. Е. Региональное и местное управление в России (вторая половина XIX века) / Л. Е. Лаптева. М. : Ин-т гос-ва и права РАН, 1998. - 151 с.

169. Лысенко, Л. М. Губернаторы и генерал-губернаторы Российской империи. (XYIII начало XX вв.) / Л. М. Лысенко. - М. : Из-во МПГУ, 2001. - 356 с.

170. Матханова, Н. П. Генерал-губернаторы Восточной Сибири середины XIX века / отв. ред. Н.Н.Покровский; Рос. акад. наук, Сиб. отд., Ин-т истории / Н. П. Матханова. Новосибирск : Из-во СО РАН, 1988. - 425 с.

171. Матханова, Н. П. Сибирский административный аппарат в XIX веке / Н. П. Матханова. Новосибирск : Из-во Новосиб. Гос. техн. ун-т., 2003. - 103 с.

172. Матханова, Н. П. Социокультурные группы в составе администрации Восточной Сибири / сост. Т. Б. Князевская / Н. П. Матханова // Русская интеллигенция. История и судьбы. М. : Наука, 2000. - С.251-272.

173. Меркулов, С. Д. Русское дело на Дальнем Востоке / С. Д. Меркулов. СПб., 1912.-57 с.

174. Милежик, А. В. Дальневосточное наместничество (1903 1905 гг.). Структура и компетенция / А. В. Милежик // Седьмая Дальневосточная конференция молодых историков : сб. материалов. - Владивосток : Из-во Дальневост. ун-та, 2002. - С. 64-69.

175. Милежик, А. В. Дальневосточное наместничество : проблемы учреждения (1903 г.) / А. В. Милежик // Сборник статей молодых ученых. 4.2. - Хабаровск, 2003.-С.51-58.

176. Милежик, А. В. Исторический опыт регионального административного управления на примере дальневосточного наместничества (1903 1905 гг.) /

177. A. В. Милежик // Молодые ученые Приамурья. Вып.1. Хабаровск, 2002. -С.64-68.

178. Министерство внутренних дел. 1802 1902 гг. Исторический очерк. - СПб. : Типография мин-ва внут. дел, 1901. - 274 с.

179. Надаров, И. П. Второй Хабаровский съезд губернаторов и других представителей 1886 года / И. П. Надаров. Владивосток : Типография штаба портов Восточного океана, 1886. - 79 с.

180. Нарочницкий, А. Л. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке Л 860 1895 гг. / А. Л. Нарочницкий. - М. : Изд. Акад. наук СССР, 1956. - 898 с.

181. Нарочницкий, А. Л. Международные отношения на Дальнем Востоке. Кн.1. С конца ХУ11 в. до 1917 г. / А. Л. Нарочницкий, А. А. Губер, М. И. Сладков-ский. М. : Мысль, 1973. - 324 с.

182. Национальные окраины Российской империи: становление и развитие системы управления / Ответственные редакторы С. Г. Агаджанов, В. В. Трепав-лов. М. : Славянский диалог, 1998. - 416 с.

183. Нестерова, Е. И. Русская администрация и китайские мигранты на Юге Дальнего Востока России (вторая половина XIX начало XX вв.) / Под ред.

184. B. Н. Соколова / Е. И. Нестерова. Владивосток : Из-во Дальневост. ун-та, 2004. - 372 с.

185. Нольде, Б. Э. Очерки русского государственного права / Б. Э. Нольде. СПб. : Типография «Правда», 1911. - 554 с.

186. Панов, А. А. Сахалин как колония. Очерки колонизации и современного положения Сахалина / А. А. Панов. М. : Типография тов-ва И. Д. Сытина, 1905.-234 с.

187. Перегудова, 3. И. Политический сыск России (1880 1917 гг.) / 3. И. Пере-гудова. - М. : «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2000. -432 с.

188. Плотников, А. А. Сахалинская каторга / А. А. Плотников. Хабаровск : Изд-во МВД, 1992.-96 с.

189. Прутченко, С. М. Сибирские окраины. Областные установления, связанные с Сибирским учреждением 1822 г., в строе управления русского государства : Историко-юридические очерки С. Прутченко : В 2 т. Т.1 / С. М. Прутченко. -СПб., 1899.-415 с.

190. Прутченко, С. М. Сибирские окраины. Областные установления, связанные с Сибирским учреждением 1822 г., в строе управления русского государства: Историко-юридические очерки С. Прутченко : В 2 т. Т.2 / С. М. Прутченко. -СПб., 1899.-396 с.

191. Реент, Ю. А. История правоохранительных органов: полицейские и теремные структуры России / М-во юстиции Российской Федерации. Академия права и управления / Ю. А. Реент. Рязань : Из-во Акад. права и упр-я, 2002. - 207 с.

192. Ремнев, А. В. Международный семинар «Империя и регион: Российский вариант» Омск, Омский гос-й ун-т, 1-5 июля 1999 г. / А. В. Ремнев. // Исторический ежегодник. Омск : Из-во ОмГУ. - 2000. - С. 111-113.

193. Ремнев, А. В. Проблемы организации дальневосточного управления накануне и в начале первой русской революции / А. В. Ремнев // Революция 1905 -1907 гг. и общественное движение в Сибири и на Дальнем Востоке. Омск : Из-во ОмГУ, 1995. - С. 52-66.

194. Ремнев, А. В. Проблемы управления Дальним Востоком России в 1880-е гг. / А. В. Ремнев // Исторический ежегодник. Омск : Из-во ОмГУ. - 1996. - С. 17-30.

195. Ремнев, А. В. Россия на Дальнем Востоке в начале XIX века : замыслы, дискуссии, реалии / А. В. Ремнев // Вестник Омского университета. Отделение Академии гуманитарных наук. Вып.4. Омск : Из-во ОмГу, 2000. - С. 99110.

196. Ремнев, А. В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика в первой половине XIX в. / А. В. Ремнев. Омск : Из-во ОмГУ, 1995. - 237 с.

197. Ремнев, А. В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика во второй половине XIX начале XX вв. / А. В. Ремнев. - Омск : Из-во ОмГУ, 1997.-253 с.

198. Ремнев, А. В. Управление Сибирью и Дальним Востоком в XIX начале XX вв.: учеб. пособие / А. В. Ремнев. - Омск : Из-во ОмГУ, 1991. - 85 с.

199. Романов, Б. А. Очерки дипломатической истории русско-японской войны 1895 1907. - Изд. 2-е, испр. и доп. / Б. А. Романов. - М.; JI. : Изд-во Акад. наук СССР, 1955.-695 с.

200. Романов, Б. А. Россия в Манчжурии (1892 1906 гг.). Очерки по истории внешней политики самодержавия в эпоху империализма / Б. А. Романов. - JI. : Ленинград, восточ. инст-т им. А. С. Енукидзе, госуд. Акдемич. тип. 1928. — 605 с.

201. Сафронов, Ф. Г. Русские на северо-востоке Азии в XYII середине XIX века. Управление, служилые люди, крестьяне, городское население / Ф. Г. Сафронов. - М.: Наука, 1978. - 258 с.

202. Сергеев, О. И. Казачество на русском Дальнем Востоке в XYII XIX вв. / О. И. Сергеев. - М. : Наука, 1983.- 127 с.

203. Сергеев, О. И. Местное самоуправление на Дальнем Востоке России во второй половине XIX начале XX в. : Очерки истории / О. И. Сергеев, С. И. Лазарева, Г. А. Тршуб. - Владивосток : Дальнаука, 2002. - 296 с.

204. Сильницкий, А. П. Поездка в северные округи Приамурской области (Петропавловская, Гижигинская, Охотская) / А. П.Сильницкий. Хабаровск : Типография Канцелярии Приамурского генерал-губернатора, 1902. - 187 с.

205. Слюнин, Н. В. Охото-Камчатский край. Естественно-историческое описание. В 2-х тт. Т. 1. / Н. В. Слюнин. СПб. : Типография А. С. Суворина, 1900. -695 с.

206. Сорокина, Т. Н. Хозяйственная деятельность китайских подданных на

207. Дальнем Востоке России и политика администрации Приамурского края (конец XIX начало XX вв.) / Т. Н. Сорокина. - Омск : Из-во ОмГУ, 1999. -115 с.

208. Суботич, Д. И. Задачи России на Дальнем Востоке / Д. И. Суботич. Ревель : «Ревельские известия», 1908. - 59 с.

209. Тарасов, И. Т. Лекции по полицейскому (административному) праву. Т. 1. Введение / И. Т. Тарасов. М. : Типография императорского Моск. ун-та, 1908.-253 с.

210. Тарасов, И. Т. Лекции по полицейскому (административному) праву. Т.2. Общая часть / И. Т. Тарасов. М. : Типография А. Снегиревой, 1910. - 266 с.

211. Тарасов, И. Т. Лекции по полицейскому (административному) праву. Т.З. Особенная часть / И. Т. Тарасов. М. : Типография императорского Моск. ун-та, 1913.-668 с.

212. Унтербергер, П. Ф. Приамурский край. 1906 1910 : очерк / П. Ф. Унтер-бергер ; под ред. В. В. Марачевского // Записки Императорского РГО по отделению статистики. - СПб. : Типография В. Ф. Киршбаума, 1912. - 428, 53 е.: карт.

213. Унтербергер, П. Ф. Приморская область. 1856 1898 гг. : очерк / П. Ф. Унтербергер. - СПб. : Из-во ИРГО, 1900. - 395 с.

214. Учреждение Управления Государственными имуществами в Приамурском крае. Б\м., б\г. 63 с.

215. Шелудько, В. О. Система полицейских органов Дальнего Востока России (1861 1917 гг.) / В. О. Шелудько // Шестая Дальневосточная конференция молодых историков : сборник материалов. - Владивосток : Из-во Дальневост. ун-та, 2001. - С. 227-232.

216. Шумилов, М. М. Губернаторские канцелярии и губернские правления в России в 50 80-х гг. XIX в. / М. М. Шумилов. // Проблемы социально-экономической и политической истории России XIX - XX вв. - СПб. : Але-тейя, 1999.-С. 187-198.

217. Шумилов, М. М. Местное управление и центральная власть в России в 50-е начало 80-х гг. XIX в. / М. М. Шумилов. - М. : Прометей, 1991.-218 с.1.. Периодические издания

218. Актуальные теоретические проблемы современной исторической науки // Вопросы истории. 1992. - № 8-9. - С. 159-166.

219. Акидзуки, Т. Японо-российские отношения и остров Сахалин // Краеведческий бюллетень / Сах. обл. краевед, музей. 2002. - № 2. - С.3-65.

220. Анисимов, А. JI. К вопросу о русско-японском разграничении на Сахалине в середине XIX века // Власть и управление на Дальнем Востоке России. Хабаровск, 1999. - № 2 (7). - С. 74-86.

221. Белов, Е. А. О некоторых аспектах политики царской России в Манчжурии в 1911-1913 гг. // Восток-Oriens. 1997. - № 3. - С. 102-113.

222. Вельский, К. С. Полицейское право как подотрасль административного права / К. С. Вельский, Б. П. Елисеев, И. И. Кучеров // Государство и право. -2001.-№ 12.-С. 45-53.

223. Васильев, Д. В. Организация и функционирование Главного Управления в Туркестанском генерал-губернаторстве (1865 1884 гг.) // Вест. Моск. ун-та. Сер.8, История. - 1999. - № 3. - С. 48-62.

224. Губернаторство в России : история, современность и перспективы : материалы круглого стола // Вест. Моск. ун-та. Сер. 12, Политические науки. 1996.- № 3. С. 3-21.

225. Гуревич, А. Я. О кризисе современной исторической науки // Вопросы истории.-1991.- №2-3.- С. 21-36.

226. Гуревич, А. Я. Теория формаций и реальность истории // Вопросы философии,- 1990.-№ 11.-С. 31-43.

227. Ю.Дамешек, И. JI. Соотношение имперских принципов и регионализма в российском законодательстве на примере Сибири XIX начала XX в. // Гуманитарные науки в Сибири. - 2003. - № 2. - С.53-55.

228. Дацышен, В. Г. Андреевский флаг над Порт-Артуром // Азия и Африка сегодня. 1988. - № 3. - С. 65-68.

229. Дацышен, В. Г. Инкоу : из опыта российского колониализма // Восток-V Oriens.- 1995.-№ 4.-С. 78-91.

230. З.Дубинина, М. А. Эволюция административно-территориального устройства Дальнего Востока России : история, проблемы // Власть и управление на Дальнем Востоке России. Хабаровск, 1998. - № 1. - С. 115-119.

231. Ефимов, Г. В. К истории русско-китайского договора 1896 г. // Советское китаеведение. 1958. - № 2. - С. 23-38.

232. Зырянов, П. Н. Социальная структура местного управления капиталистической России 1861 1914 гг. // Исторические записки. - 1982. - Т. 102. - С. 226 - 302.

233. Калинин, В., Аюшин, Н. Губернатор // Россия и АТР. 2000. - № 2. - С.112-121.

234. Каменский, А. Б. Взгляд на историю местного управления // Полис. 2000. -№5.-С. 27-32.

235. Каравашкин, А. В., Юрганов А. Л. Историческая феноменология и изучение истории России // Общественные науки и современность. 2003. - № 6. - С. 89-101.

236. Ковальченко, И. Д. Теоретико-методологические проблемы исторических исследований. Заметки и размышления о новых подходах // Новая и новейшая история. 1995. - № 1. - С. 3-33.

237. Корф, С. А. Очерк исторического развития губернаторской должности в России // Вестник права. 1901. - Т. 31 (№ 9). - С. 130-148.

238. Крыжановский, В. О. состоянии и изменениях высшего местного управления Восточной Сибири с 1822 по 1887 год // Русский архив. 1913. - № 7. - С. 17-25.

239. Кузнецов, А. А. Учреждения МВД губернских городов Восточной Сибири во второй половине XIX века (структура, численность, динамика) // Вестник Восточно-Сибирского ин-та МВД России. 2002. - № 112. - С.47-55.

240. Лукоянов, И. В. С.Ю. Витте и планы сооружения Сибирской железной дороги: к предыстории русско-японской войны // Новый часовой. 1996. - № 4. — С. 45-52.

241. Межуев, Б. В. Моделирование понятия «национальный интерес»^На примере дальневосточной политики России конца XIX начала XX вв. // Полис. -1999. - № 1.-С. 6-39.

242. Межуев, Б. В. Генерал-губернаторство в российской системе территориального управления. Опыт исторической реминисценции / Б. В. Межуев, А. Г. Трифонов // Полис. 2000. - № 5. - С. 19-27.

243. Могильницкий, Б. Г. Некоторые итоги и перспективы методологических исследований в отечественной историографии // Новая и новейшая история. -1993,- № 3. С. 9-20.

244. Национальное государство : теория, история, политическая практика // Полис. 1992. -№ 5-6. - С. 8-41.

245. Никулин, В. Н. Крестьянские начальники в Сибири (1898 1917 гг.) // Вопросы истории.- 1987. -№ 31.-С. 170-175.31 .Правилова, Е. «Цена» империи : Центр и окраины в российском бюджете XIX начала XX вв. // Ab imperio. - 2002. - № 4. - C.l 15-144.

246. Прохоров, А. П. Русская модель управления: компромисс между системой и населением // Вопросы философии. 2003. - № 2. - С. 42-52.

247. Ремнев, А. В. Региональные параметры имперской «географии власти» (Си-\/ бирь и Дальний Восток) // Ab imperio. 2000. - № 3-4. - С. 343-358.

248. Ремнев, А. В. Самодержавие и Сибирь в конце XIX начале XX века: проблемы регионального управления // Отечественная история. - 1994. - № 2. — С. 60-73.

249. Романова, Г. Н. Обоюдный интерес: цели России и Китая в осуществлении совместного проекта // Россия и АТР. 1997. - № 3 - С. 37-44.

250. Смоленский, Н. И. Проблема объективности исторического познания // Новая и новейшая история. 2004. - №. 6. - С.26-56.

251. Соколов, К. Очерк истории и современного значения генерал-губернаторств // Вестник права. 1903. - Кн. 7. - С. 151-179.

252. Старилов, Ю. В. О сущности и новой системе административного права: некоторые итоги дискуссии // Государство и право. 2000. - № 5. - С. 12-21.

253. Суворов, П. Сенатор Синельников и император Александр II // Исторический вестник. 1895. - № 1. - С. 137-146.

254. Суходолов, А. П. Административно-территориальное деление в дореволюционной Сибири // ЭКО. 2000. - № 11. - С. 99-103.

255. Тальберг, Д. Г. Ссылка на Сахалин // Вестник Европы. 1879. - Май. - С. 220-255.

256. Тиреер. Порт-Артур и его интересы до учреждения наместничества // Военный сборник. 1904. - №№ 1-3.

257. Троицкая, Н. А. Сахалинские губернаторы // Краеведческий бюллетень / Сах. обл. краевед, музей. 1998. - № 2. - С.49-53.

258. Хвостов, А. Русский Китай // Весник Европы. 1902. - № 11. - С. 181-208.

259. Хвостова, К. В. Количественные методы в истории // Вопросы философии. -2002.-№6.-С. 60-68.

260. Шепелев, JI. Е. Проблемы источниковедения и историко-вспомогательногоизучения делопроизводственных документов XIX начала XX вв. // Вспомогательные исторические дисциплины. - 1982. - Т. XY. - С. 31-61.

261. Шубин, В. О. Курильские острова в период 1867 1877 гг. // Краеведческий бюллетень / Сах. обл. краевед, музей. - 1992. - № 4. - С. 3-12.

262. Фархутдинов, И. П. Сахалинская каторга: История и современность (К 130-летию объявления Сахалина местом каторги и ссылки) // Вестник Сахалинского музея. Ежегодник / Сах. обл. краевед, музей. № 6. - 1999. - С. 106 -150.

263. V. Диссертации и авторефераты

264. Лаптева, Л. Е. Местное управление в пореформенной России (1864 1905 гг.): историко-правовое исследование : автореф. дис. на соиск. учен. степ, докт. юрид. наук / Л. Е. Лаптева - М., 2002. - 50 с.

265. Лысенко, Л. М. Губернаторы и генерал-губернаторы в системе власти дореволюционной России : дис. на соиск. учен. степ. док. ист. наук / Л. М. Лысенко.-М., 2001.-515 с.

266. Козюра, А. В. H.H. Муравьев-Амурский и становление дальневосточной политики России (1848 1860 гг.) : дис. на соиск. учен. степ. канд. историч. наук / А. В. Козюра. - Иркутск, 1999. - 210 с.

267. Мальцев, А. Ю. Особенности регионального политического лидерства России (на примере Восточно-Сибирского и Приамурского генерал-губернаторства) : дис. на соиск. учен. степ. канд. полит, наук / А. Ю. Мальцев. Владивосток, 2003. - 243 с.

268. Петухов, Е. А. История пенитенциарной системы Забайкальской области (80-е гг. XIX февраль 1917 гг.) : автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук / Е. А. Петухов. - Улан-Удэ, 2004. - 28 с.

269. Поповичева, Ю. Н. Дальневосточное чиновничество во второй половине XIX века : автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук / Ю. Н. Поповичева. Владивосток, 2004. - 30 с.

270. Трошин, Н. В. Административно-полицейские органы царской России в борьбе с экстремизмом : автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук / Н. В. Трошин. М., 2003. - 28 с.

271. Трушков, С. А. Административно-полицейские органы Вятской губернии второй половины XIX начала XX века : дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук / С. А. Трушков. - Киров, 2001. - 225 с.

272. Умрихин, А. В. Политико-административное устройство Дальнего Востока России во второй половине XIX в. начале XX в. : дис. на соиск. учен. степ, канд. ист. наук / А. В. Умрихин. - Благовещенск, 1998. - 170 с.

273. Ю.Федореева, И. А. Восточная Сибирь в политико-административной системе Российской империи (60 80-е rr.XIX века) : автореф. дис. на соиск. учен, степ. канд. ист. наук / И. А. Федореева. - Иркутск, 2000. - 22 с.

274. П.Чукарев, А. Г. Царская охранка в борьбе с революционным движением на Дальнем Востоке и в Забайкалье в период первой русской революции (1905 1907 гг.) : автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук / А. Г. Чукарев. Владивосток, 1970. - 26 с.

275. VI. Научно справочная литература

276. Азиатская Россия. Т. 1. Люди и порядки за Уралом. СПб : Переселенческое упр. Глав. упр. землеустройства и земледелия, 1914. 576 с.

277. Витер, И. В. Хроника строительства города Петропавловска (1740 1923) / И. В. Витер. - Петропавловск-Камчатский : Издат. центр типогра-фии СЭ-ТО-СТ, 1997.- 112 с.

278. Государственность России (конец ХУв. февраль 1917 г.) : словарь-справочник. В 4 кн. Кн. 1 (А-Г). - М.: Наука, 1996. - 330 с.

279. Летопись Амурской области. (Хроника событий с древнейших времен до октября 1917 г.). Т. 1. Благовещенск : Амурская правда, 1998. - 98 с.

280. Приморский край : краткий энциклопедический справочник. Владивосток : Изд-во Дальневост. ун-та, 1997. - 596 с.

281. Сахалинский календарь на 1895 год. Б.м : Типография на о-ве Сахалине, 1896.- 134 с.

282. Справочная книга города Владивосток с дополнительными сведениями о Дальнем Востоке на 1902 год. Хабаровск : Издание Матвеева, 1902. - 474 с.

283. Шилов, Д. Н. Государственные деятели Российской империи. Главы высших и центральных учреждений 1892 1917 : биобиблиографический справочник / Д. Н. Шилов. - СПб.: «Дмитрий Буланин», 2001. - 830 с.

284. Забайкальское областное управление 1851 1906 гг. (административнополицейские органы)11. Военный губернатор

285. При губернаторе состоят: два штатных чиновника особых поручений; два внештатных чиновника особых поручений.1. Областное правление:

286. Канцелярия (общая для губернатора и областиого правления)

287. Присутствие областного правления в составе: председатель глава правления, четыре советника, асессор (с 1874 г.), областной врач, инженер, архитектор, землемер

288. Отраслевые специалисты: Областной землемер с помощником;

289. Областной архитектор, помощник и кондуктор (с 1859 г.).

290. Медицинский инспектор (с 1872 г. областной врач). Переводчики китайского и маньчжурского языков.

291. Казенная палата (выделилась из областного правления в 1888 г.)

292. Канцелярия областного правления, общая с канцелярией губернатора:

293. Строительное отделение (с 1902 г.): состав — областные инженер и архитектор, младшие инженер и архитектор, делопроизводитель.

294. Все дела по торгам и подрядам, в том числе и казенные, рассмотрение и утверждение контрактов, рассмотрение убытков казенному имуществу, сметы казенных доходов и расходов, случаи несостоятельности, приход и расход канцелярских сумм.

295. РГИА ДВ. Ф.702. Оп.1. Д.41. Л.21.

296. Учет городских доходов и расходов (где не было введено Городовое положение), смета и раскладка земских повинностей, обслуживание казенных зданий, казенные запасы продовольствия.