автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Становление творческой индивидуальности писателя в контексте национально-художественных традиций

Полный текст автореферата диссертации по теме "Становление творческой индивидуальности писателя в контексте национально-художественных традиций"

Па правах рукописи УДК 82.511.152

КУБАНЦЕВ Трофим Иванович

СТАНОВЛЕНИЕ ТВОРЧЕСКОЙ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ ПИСАТЕЛЯ В КОНТЕКСТЕ НАЦИОНАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТРАДИЦИЙ

Специальность 10. 01.02 - Литература народов Российской Федерации (финно-угорская)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

САРАНСК 2006

Работа выполнена на кафедре финно-угорских литератур ГОУВПО «Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева»

Научный консультант: доктор социологических наук профессор Киричёк Петр Николаевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор Макушкин Виктор Миронович;

доктор филологических наук профессор Брыжинский Андрей Иванович;

I

доктор филологических наук профессор Ванюшев Василий Михайлович

Ведущая организация: Чувашский государственный университет

им. И.Н. Ульянова

Защита диссертации состоится/<УбУ£/,года в /¿"^часов на заседании диссертационного совета Д 212.117.09 по присуждению ученой степени доктора филологических наук в ГОУВПО «Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева» по адресу: 430000, г. Саранск, ул. Большевистская, 68

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. М.М. Бахтина ГОУВПО «Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева»

Автореферат разослан У V. <?Д2006г.

Ученый секретарь диссертационного совета

А.М. Гребнева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Художественная литература - явление историческое, реальное бытование которого связано с непрерывным эстетическим праксисом, или творческой деятельностью конкретных писателей. Путь каждого из них в литературу своеобразен, однако по законам культурфилосо-фии существует ряд обстоятельств социально-эстетического свойства, при которых возникают надлежащие условия для появления ярких творческих индивидуальностей на литературной арене.

Особую роль в этом процессе играет предшествующий художественный опыт, который определяется и фиксируется качественным творческим результатом. «Результат этот тем значительнее, - отмечает академик А. Бушмин, -чем полнее, совершеннее осуществлено творческое преобразование унаследованного, воспринятого элемента»1. Преемственное развитие литературы состоит не в полноте и частоте сходства последующего с предыдущим, а в их различии. Если при этом сходство позднего с ранним и сохраняется, то сохраняется как нечто общее в разных индивидуальностях, как сходство отдельных аспектов в непохожем целом. Отсюда следует, что от преемственности традиций и «переработки» их творческой индивидуальностью в значительной степени зависит качественный уровень литературного процесса и степень решения мастерами слова актуальных идейно-эстетических задач, что создает постоянно движущееся (диалектическое) и периодически самоопределяющееся (метафизическое) поле художественного поиска, становящееся благодатным материалом для разносторонних научно-публицистических изысканий.

Между тем при исследовании историко-культурных явлений и фактов современного художественного процесса критики и литературоведы, как подчеркивает А. Алешкин, «чаще всего характеризуют литературные закономерности, жанры, метод и его стилевые проявления, задержки и передержки, позитивные и негативные моменты явлений или отдельных произведений..., замыкаются в структуре художественного произведения. Личность же автора (не в биографическом, а в творческом смысле) при этом почти не учитывается»2.

Этот теоретический уклон в сторону общего без должного учета частного можно назвать серьезной аномалией с точки зрения классики отечественного литературоведения, умевшего «не забывать» о личности творца. В конечном счете, появление творческих индивидуальностей нужно рассматривать, с одной стороны, как показатель художественного прогресса духовной культуры народа в целом, с другой - как интеллектуальный фактор её развития. По утверждению

'Бушмин A.C. Преемственность в развитии литературы. - М.: Худож. лит., 1987.

-С. 97.

2Алешкин A.B. Творческая индивидуальность писателя и накопление художественных ценностей // Современная мордовская литература (60 - 80-годы). - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1991.-С. 9.

М. Храпчснко, «творческая индивидуальность - это личность писателя в её важнейших социально-психологических обстоятельствах, её видение и художественное претворение мира, это личность художника слова в её отношении к эстетическим запросам общества, в её внутренней обращенности к читательской аудитории, к тем, ради кого создается литература»1.

Именно в эту оптимальную научно-исследовательскую формулу - гармонии общего (преемственности традиций) и частного (творческой индивидуальности) - удачно вписывается Захар Дорофеев, один из основателей мордовской художественной литературы. Его появление в искусстве слова — факт весьма примечательный: почти не имея творческого опыта, начав литературную деятельность с полуфольклорных стихотворений, он уже через десятилетие создал произведения, вошедшие в золотой фонд мордовской литературы.

Во-первых, с позиций частного (творческой индивидуальности) - литературное наследие 3. Дорофеева представляет интерес, прежде всего, как своеобычный (первопроходческий для писателей-мордвы) жанровый конструкт, который формировался в постоянном углублении семантико-стилистических поисков. Начав с романтизма, он перешел в дальнейшем к реализму и опробовал почти весь его видовой диапазон (особенно - формы стихотворения, баллады, поэмы, рассказа, очерка), фактически создав для мордовской литературы целостную жанрово-эстетическую систему.

В этом поиске 3. Дорофеев опирался на философско-мировоззренческие традиции национального фольклора и художественный опыт выдающихся литераторов предшествующих эпох (В. Жуковского, А. Пушкина, А. Кольцова, М. Лермонтова, Н. Некрасова и др.). при этом он умело обогатил социологический анализ жизни мордовского народа постановкой философских и нравственных проблем человеческого бытия. Ему удалось искусно отразить в своей творческой практике не только две действительности - прошлую и настоящую, но и действительность будущего, поднявшись на большую высоту художественного осмысления и образного воплощения реальной жизни. В произведениях 3. Дорофеева, особенно - лирического жанра, зримо воплотились, по выражению поэта Н. Тихонова, «самый образ и давление времени». Его демократическая эстетика родилась как отклик на жизнь действительную, она возникла из «боли» поэта, задетого за живое страданиями народа, подвергнутого социальному и национальному угнетению.

Во-вторых, С позиций общего (преемственности традиций) — литературное наследие 3. Дорофеева представляет интерес, прежде всего, как историко-культурное явление, понуждающее вносить существенные коррективы в понимание ретроспективы и перспективы движения не только мордовской литературы, но и литератур Поволжско-Приуральского региона. И даже больше - литератур родственных мордве финно-угорских народов Европы. «Дело не только в том, - замечает А. Шклясв, - что литературоведение снимает с себя идеоло-

'Храпченко М.Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. - М.: Худож. лит., 1977. - С. 88.

гические шоры и восстанавливает целостность литературного процесса, но шире, глубже и историчнее понимается сама категория национального»1.

Действительно, настало время снять пресловутые «шоры» с онтологических трактовок литературы этносов, типа «национальная по форме и социалистическая по содержанию». И в этой перестройке литературоведческой методологии способен помочь новый подход к изучению наследия 3. Дорофеева как в контексте финно-угорской общности, так и в сравнительно-типологическом аспекте творчества основоположников родственных литератур (марийца С. Ча-вайна, удмурта К. Герда, коми И. Куратова).

Общим, типологически сближающим, явлением в наследии названных художников слова стало, по наблюдению А. Алешкина, то, что «каждый из них, хотя и с различных позиций, решал одну общую проблему - проблему приобщения своих народов к прогрессивным социальным тенденциям революционной эпохи. Показывая противоречивую картину своего времени и жизни общества, внутри которых постепенно «вызревали» идеалы осознанной борьбы за социальную справедливость, они художественно обобщали специфические особенности и закономерности движения... народов по пути общественно-исторического прогресса»2.

В контекст исследуемой проблемы можно включить и творчество венгерского поэта Ш. Петефи - художественное явление, типологически сходное с наследием 3. Дорофеева, С. Чавайна, К. Герда, И. Куратова в литературно-эстетическом, социально-философском и научно-филологическом плане. Правда, Ш. Петефи органично вписывается в более широкий культурологический контекст - общеевропейский, в то же время оказываясь в зоне пересечения его с общероссийским, где формировалось то общее «культурное пространство», в сфере воздействия которого пребывали и представители литератур Поволжско-Приуральского региона.

В таком дуалистском подходе с прямой и обратной связями: а) обусловленность появления творческой личности преемственностью традиций и б) детерминированность развития традиций деятельностью творческой личности, причем на широком фоне историко-типологических связей с литературами финно-угорских народов, — мордовская литература еще не была предметом глубокого научного исследования. В силу недостаточной выявленности фактологической основы литературной финно-угристики на транснациональном уровне и малой проясненности феномена появления зачинателя мордовской художественной словесности 3. Дорофеева, взятая в научную разработку проблема требует не только расширения и углубления существующих о ней суждений, но и принципиальной их корректировки с культурно-исторической и художественно-эстетической точек зрения. Изучению основных аспектов этой проблемы и посвящается данное исследование.

'Шкляев А.Г. Времена литературы - времена жизни: Статьи об удмуртской литературе. - Ижевск: Удмуртия, 1992. - С. 43.

гАлешкин A.B. Эпос дружбы: Типология жанра поэмы в литературах народов Поволжья. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1985. - С. 11.

Состояние научной разработанности проблемы. Долгое время, по идеологическим и методологическим причинам, история многих национальных литератур, в том числе мордовской, искусственно сужалась: из нее фактически изымались как ненациональные произведения на русском языке; как антинародные - произведения, написанные священниками; как нехудожественные -произведения, не отвечавшие критериям традиционных жанров. В перестроечный и пореформенный период литературоведение Поволжья и Приуралья стало избавляться от догматического отношения к национальному наследству и нарабатывать новые (диалектико-метафизические) подходы.

1-й подход - атрибутивно-функциональный: процессу возникновения и существования исключенных из национальной литературы пластов в новом социально-эстетическом измерении находились веские объективные обоснования. В частности, по утверждению марийского исследователя К. Васина, «во-первых, в XIX веке литераторы, не имея возможности публиковать свое оригинальное творчество на родном языке, писали на русском; во-вторых, работая над переводом священных писаний, они совершенствовали литературный язык подобно М. Лютеру, который переводом Библии «вычистил авгиевы конюшни немецкого языка» и тем самым «создал современную немецкую прозу» (Ф. Энгельс); в-третьих, были целые эпохи, когда литература, притом художественная, слагалась из совершенно других элементов» (Н. Конрад), чем поэзия, повествовательная проза и драма»1.

С этой позицией солидаризируется венгерский ученый П. Домокош, который настаивает на том, что «написанные на русском языке произведения -такая же органическая часть молодых финно-угорских литератур, как и латинские стихотворения Паннониуса в венгерской литературе, шведские стихи Л. Рунеберга в шведской, Портанена в финской»2. Такая точка зрения на истоки и первые шаги национальной литературы начинает преобладать и в мордовской литературоведческой науке - в частности, в исследованиях А. Феоктистова «Очерки по истории формирования мордовских письменно-литературных языков», А. Алешкина «Антология мордовской литературы XVII - XX века», Л. Тингаевой «Дооктябрьская мордовская литература», С. Алешкиной «Формирование жанров и художественных традиций мордовской литературы конца XIX - начала XX века», О. Бирюковой «Формирование художественных традиций русскоязычной литературы мордвы конца XIX - первой четверти XX века» и др.

2-й подход - сравнительно-типологический: сопоставление одного национально-художественного материала с другим (по языку и культуре) его аналогом дает возможность фиксировать и постулировать многие магистральные явления или тенденции становления и развития национальных литератур. «Рассматриваемые сравнительно в контексте мирового (или регионального) разви-

'Васин К.К. Просветительство и реализм. - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1975. -С. 11-19. . ^

2Домокош П. Формирование литератур малых уральских народов. - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1993. - С. 88. . . , .

тия, — отмечает академик И. Неупокоева, — национальные литературы нередко выступают своими новыми гранями, обретают новое значение»1. В этом смысле, будучи не только в силу этнической принадлежности, но и по национально-фольклорным истокам и тематике творчества поэтом мордовского народа, 3. Дорофеев в то же время органически входит и в более широкие креативные пространства - общероссийское и европейское, если иметь в виду не только литературную, но и научно-педагогическую стороны его наследия.

В этот сравнительно-типологический канон (с известной осторожностью!) можно включить и венгерскую литературу середины XIX — начала XX века, особенно - поэзию Ш. Петефи, произведения которого являются основанием для сравнительного анализа с произведениями зачинателей литератур По-волжско-Приуральского региона. Фактически творчество Ш. Петефи, 3. Дорофеева, С. Чавайна, К. Герда, И. Куратова - это, своего рода, «единое звено» общего социально-политического и нравственно-психологического явления, отражающее в литературно-художественном плане судьбы своих народов на переломных (самостийных) этапах общественного развития.

Об этом кросс-культурном контакте различных национальных литератур свидетельствуют труды многих ученых - в частности, удмуртов Ф. Ермакова, В. Ванюшева, венгра П. Домокоша, коми В. Демина, марийца В. Куликова и др. Так, Ф. Ермаков в исследовании «Удмуртская поэма» проводит параллели творчества К. Герда с русскими, финно-угорскими поэтами и авторами мировой классики, при этом обнаруживает «одинаковые образы, сходные мотивы, идеи в поэтическом мире различных поэтов»2. В. Ванюшев в работе «Шандор Петефи и поэты революционного обновления жизни народов Поволжья и Приуралья» изучает венгерского поэта Ш. Петефи в сравнительно-типологическом контексте с российскими поэтами: коми - И. Куратовым, марийцем — С. Чавайном, мордвином - 3. Дорофеевым, чувашом - К. Ивановым, удмуртом - К. Гердом, - и определяет идейные, тематические, сюжетные и иные «пересечения» в их творчестве, объясняя это общее «сходной общественно-политической ситуацией, сложившейся к концу первой половины XIX - начала XX века в национальных окраинах»3.

3-й подход - культурно-генетический: стадиальное сравнение различных национальных литератур, помимо идентификации художественных хронотопов, позволяет выявить их сходный культурный генезис. В этой связи «совершенно зккономерно, - подчеркивает В. Демин, - что поэты Урало-Поволжья практически в одно и то же время взялись за перо»4. П. Домокош также считает, что творчество 3. Дорофеева, С. Чавайна, К. Герда, И, Куратовк представляет

'Неупокоева И.Г. История всемирной литературы. Проблемы системного и сравнительного анализа. - М.: Наука, 1976.. - С. 99 - 100.

2Ермаков Ф.К Удмуртская поэма: ист.-лит. очерк. - Устинов: Удмуртия, 1987. - С. 49.

.....3Ванюшев В.М. Шандор Петефи и поэты революционного обновления жизни народов

Поволжья и Приуралья: сер. «Научные доклады». - Ижевск: УИИЯЛ УрО АН СССР, 1990. Вып. 1.-С. 18.

4Демин В.Н. Рифмою крылатой свяжем строки... — Сыктывкар: Коми кн. изд. во, 1999. -С. 75.

«единый тип возникновения национальных литератур»1, кроме того, в данный ряд персоналиев он включает и Шандора Петефи, и финского поэта Эйно Лей-но.

Действительно, рассмотрение культурно-генетических основ изящной словесности финно-угорских народов - важное и необходимое условие для объективного установления закономерностей формирования и развития их регионально-эстетического общего, выраженного в художественном частном. Отсюда проистекают такие направления научно-методологического анализа полиэтнического литературного процесса, как сущности и виды общего и особенного, соотношение национального и интернационального, содержание и форма социально-эстетического, которые нашли отражение в работах ученых: мордовских - А. Брыжинского, Г. Горбунова, Т. Девяткиной, В. Демина, Н. Жин-десвой, М. Имярекова, П. Киричек, П. Ключагина, М, Ломшина, В. Макушкина, М. Малькиной, О. Снитко, В. Соколовой, Л. Тингаевой, Н. Черапкина, Е. Чернова; удмуртских - С, Арекеевой, Т. Владыкиной, Ф. Ермакова, Т. Зайцевой,

A. Измайловой-Зуевой, Е. Наговицыной, Л. Федоровой, В. Шибанова; марийских — А. Васинкина, В. Егорова, И. Иванова, В. Кудрявцева, Р. Кудрявцевой, С. Чесноковой, Л. Шабдаровой, Г. Яковлевой; коми - А. Ванеева, Т. Кузнецовой, Р. Куклиной, В. Латышевой, В. Лимеровой, Г. Лисовской, А. Микушева,

B. Пахоруковой, И. Уляшева и др.

4-й подход - индивидуально-синкретический: анализ становления творческой индивидуальности, сопровождаемого формированием стиля жизни и психологии личности, с учетом историко-литературного контекста эпохи и реальной вербально-художественной практики, дает шанс для выхода на целостную картину закономерностей возникновения и развития национальной литературы, представителем которой является эта индивидуальность. Особенно подходит эта синкретика к творчеству 3. Дорофеева, на материале которого можно существенно уточнить и углубить методологию собирания, систематизации и обобщения опыта русской классической литературы, скорректировать периодизацию мордовской дореволюционной литературы, совершенствовать принципы анализа финно-угорских литератур в их единстве и неповторимости.

Осмысление творчества 3. Дорофеева именно под этим углом зрения, глубокое проникновение в суть его художественных исканий, раскрытие типологии его творчества в сравнении с основоположниками литератур русского и финно-угорских народов позволяют значительно повысить уровень понимания многих проблем общелитературного характера. В том числе - синкретического характера преемственности национально-художественных традиций и появления на их основе ярких творческих индивидуальностей, движущих литературный процесс, о чем свидетельствуют труды мордовских исследователей Ю. Антонова, С. Арапова, О. Бирюковой, А. Борисова, Р. Васильевой, С. Гудковой, Г. Девяткина, С. Девяткина, Н. Зиновьева, Н. Кочетковой, И. Лашмановой, Н. Левиной, А. Самошкина, С. Циркина и др.

'Домокош П. Формирование литератур малых уральских народов. Map. кн. изд-во, 1993. - С. 85.

—. Йошкар-Ола:

Филологические исследования последних лет, привлечение новых фактологических материалов помогают существенно уточнить и углубить познания в области финно-угорского литературоведения, точнее определить время зарождения художественного слова родственных народов, полнее установить жанровую специфику каждой из литератур, т. е. внести коррективы в теоретические конструкты, которые в новых условиях считаются недостаточно раскрытыми или воспринимаются как противоречивые.

Восстановление реальной иерархии вербально-художественных ценностей с культурно-исторических, позиций, создание, по возможности, более полной картины становления дореволюционной мордовской литературы, осмысление процессов обретения ею возможностей для самостоятельного и естественного развития - таковы исходные ориентиры, которыми объясняется необходимость обращения к теме данного исследования.

Исходя из вышесказанного, сформулированы цели исследования - корректировка традиционных положений о генезисе и фазисе «бытия» мордовской литературы; определение специфики национально-художественного традиционализма в сфере изящной словесности; обновление сравнительно-типологической методологии исследования родственных литератур; установление места и роли яркой творческой индивидуальности (на примере 3. Дорофеева и других основоположников) в превращении историко-литературного процесса в самостоятельное явление национальной культуры.

С учетом названных целей наметился круг основных задач исследования:

- обновить методологию и методику сравнительно-типологического исследования родственных (финно-угорских) литератур;

- обосновать феномен преемственности художественных традиций в качестве объективной закономерности становления национальных литератур;

- рассмотреть генерализирующую роль и значение национально-художественной традиции в литературном творческом процессе;

- выявить историко-культурные предпосылки формирования литератур народов Поволжья и Приуралья, в том числе показать межнациональные и поликультурные истоки мордовской литературы;

- охарактеризовать коммуникативность и динамику перехода мордовской изящной словесности от фольклорно-художественной стадии к литературно-художественной ;

- отметить роль межэтнического культурно-языкового взаимодействия русского и мордовского народов в процессе формирования национальной книжной словесности, в создании идейно-эстетического фундамента и жанровой структуры мордовской литературы;

- экстраполировать теоретический дискурс поэтического хронотопа на лирику 3. Дорофеева, проследить в его творчестве особенности реалистического метода отображения действительности, инновационный синтез мысли и образа, факторный эффект фольклорных, традиций, основные мотивы и смысловые конструкты его поэзии;

- рассмотреть творчество мордвина 3. Дорофеева в контексте формирования региональной межлитературной общности и становления литератур По-волжско-Приуральского региона в лице их основоположников - марийца С. Ча-вайна, удмурта К. Герда, коми И. Куратова, а также венгра Ш. Петефи.

Объектом научного исследования является процесс становления и развития художественной литературы финно-угорских народов Поволжья и Приуралья (мордвы, коми, марийцев, удмуртов), рассмотренный в историко-культурном и философско-эстетическом измерении.

Предметом научного исследования выступают кросс-культурные основания национально-художественного традиционализма в полиэтнической литературе, предопределяющие появление ярких творческих индивидуальностей (мастеров слова), адекватных в их деятельности социально-эстетическим запросам своей эпохи.

Эмпирическую базу диссертации составили:

- памятники коми, марийской, мордовской, удмуртской книжной культуры XVII - начала XX века, в том числе связанные с устным народным творчеством;

- литературные произведения (в основном, стихи, поэмы, баллады) мордовского писателя 3. Дорофеева;

- литературные произведения (в основном поэтические) коми писателя И. Куратова;

- литературные произведения (в основном поэтические) марийского писателя С. Чавайна;

- литературные произведения (в основном поэтические) удмуртского писателя К. Герда;

- литературные произведения (в основном поэтические) венгерского писателя Ш. Петефи;

- публицистическое, эпистолярное, мемуарное наследие вышеназванных писателей.

Теоретико-методологическая основа диссертации представляет итог современных теоретических изысканий в сфере мировых закономерностей на разных этапах литературного становления. Опыт ученых-исследователей национальной литературы - Н. Черапкина, В. Горбунова, А. Алешкина, С. Алеш-киной, Л. Тингаевой, А. Феоктистова, А. Брыжинского, В. Рогачева, О. Бирюковой и др. обогащен опытом всего отечественного литературоведения, особенно теоретическими разработками ученых-универсалов - М. Бахтина, Б. Бур-сова, А. Бушмина, Д. Лихачева, И. Неупокоевой, М. Храпченко и др., которые явились основой конкретного историко-типологического анализа.

Такой «симбиоз» общего и особенного при использовании теоретико-литературных конструктов помог лучше понять степень изученности вопроса о взаимной детерминации в литературном процессе преемственности национально-художественных традиций и становления творческой индивидуальности, полнее раскрыть художественные искания 3. Дорофеева и других основопо-

ложников финно-угорских литератур и воссоздать общую картину поэтического мира Приволжско-Приуральского региона.

В основном, работа строится на сочетании сравнительно-исторического, структурно-семиотического и системно-субъектного подходов. С учетом того, что любое историко-культурное явление (в том числе, творчество поэта) не может быть в полной мере осмыслено и объяснено, исходя из одного лишь национально-культурного контекста, к технологии исследования привлечен сравнительный метод В. Жирмунского, устанавливающий следующие параметры:

1. Сравнение историко-генетическое, рассматривающее сходные явления как результат их родства по происхождению и последующих исторически обусловленных расхождений.

2. Сравнение историко-типологическое, объясняющее сходство генетически между собою не связанных явлений похожими условиями общественного развития.

3. Сравнение, устанавливающее международные культурные взаимодействия (курсив В. Жирмунского), «влияния» или «заимствования», обусловленные исторической близостью давних народов и предпосылками их общественного развития»1.

Гипотеза научного исследования. Диссертант выдвигает предположение о том, что в национально-культурном пространстве качественный уровень литературного процесса и степень решения мастерами слова актуальных идейно-эстетических задач в решающей степени зависят не столько от благоприятности социальных, экономических, политических обстоятельств бытия, сколько от преемственности народно-художественных традиций и умелости «переработки» их творческой индивидуальностью (личностью поэта, писателя).

При этом взаимодействие вербально-эстетического опыта целого этноса, находящего выражение в ядре устного поэтического творчества, и письменная деятельность литературно одаренной личности, ориентированной на национально-культурный традиционализм, создает непрерывно движущееся (диалектическое) и периодически самоопределяющееся (метафизическое) поле художественной практики, становящееся благодатным материалом для разносторонних литературоведческих изысканий.

Автор утверждает, что контактность общего (преемственности традиций) и частного (творческой индивидуальности) обеспечивается действием на уровне не только этноса (удмуртов, мари, коми, мордвы), но и суперэтноса (финно-угров) социокультурного закона детерминации и конвергенции родственных (по языку и ментальности) национально-культурных полей, имеющего доминантное значение для развития литературного процесса младописьменных народов.

Внешний аспект проявления этого закона состоит в создании важнейших конструктов суперэтнической гиперкультуры (например, общей финно-

'Жирмунский В. М. Эпическое творчество славянских народов и проблема сравнительного изучения эпоса // Исследования по славянскому литературоведению и фольклористике. - М„ 1960. - С. 253.

угорской художественной литературы), а внутренний аспект - в обусловленности, с одной стороны, появления творческой индивидуальности преемственностью национально-художественных традиций, с другой стороны, развития этих традиций деятельностью творческой индивидуальности.

Научная новизна исследования заключается в моделировании новой теоретической концепции целостного развития полиэтнического литературного процесса. Согласно этой концепции, основными детерминирующими факторами названного процесса представляются:

- с одной стороны, диалектика (движение) национально-художественных традиций, имеющая различные по длительности и интенсивности периоды их обращения и различные же по специфике условия их возникновения и дальнейшего воспроизводства в индивидуальном творчестве;

- с другой стороны, метафизика (результатность) индивидуального творчества, имеющая своим первоисточником национально-художественные традиции, но спорадически их обновляющая и обогащающая путем создания произведений, отвечающих высоким нравственно-эстетическим критериям.

Эта концепция включает в себя как необходимое методологическое условие процесс «реабилитации» всего литературного процесса, который непосредственно увязывается:

— во-первых, с возвращением забытых писательских имен, восстановлением пропущенных фактов историко-культурного характера, выверкой социально-эстетических координат литературного творчества, отвечающего запросам демократизирующегося общества;

— во-вторых, с введением в научный оборот нового вербально-эстетического материала, сведением воедино разнородных (по языку и культуре) потоков изящной словесности, литературоведческой их трактовкой с позиций цивилизационно-ценностного (а не формационно-классового) подхода.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Научно-детерминационное сближение категорий «национально-художественный традиционализм» и «творческая индивидуальность» позволяет поместить их на стыке теории и истории литературы, культурологии и поэтики, морали и эстетики и, тем самым, помогает трактовать литературу как целостный процесс в синкретике общего (традиций) и особенного (писателей). При этом под традициями понимаются не только хронотолические проявления сходной повторяемости идейно-содержательных свойств литературных произведений, но и механика накопления литературой в целом художественного опыта, движимого творческими индивидуальностями.

2, Синтетический подход к заявленной проблеме (в национальном - общероссийском — мировом контекстах), использующий опыт контактологиче-ского и сравнительно-типологического исследования взаимоотношений национальных литератур, выдвигает в качестве важного звена комплексное рассмотрение межлитературных связей в системе «национальная литература — зональная общность литератур - региональная общность литератур - всемирная литература». В этом случае происходит изучение межнациональной общности

литератур в разных ее формах, на разных уровнях ее проявления, в логически и исторически обусловленной иерархии форм ее существования. Хотя такой путь исследования в литературной компаративистике ранее встречался, но он существовал как бы сам по себе, не будучи достаточно взаимосвязанным с контак-тологией и сравнительной типологией. В отечественном же сравнительном литературоведении (основы такого изучения литератур были заложены академиком Н, Конрадом) он актуализировался лишь в последнее время, что позволяет экстраполировать его на истоки общности финно-угорских литератур, которые восходят к значительно более ранним временам.

3. В широкой ретроспективе явственно прослеживается принципиальное историко-типологическое сходство как самих судеб народов Поволжско-Приуральского региона, так и путей развития их духовной культуры, что обусловило, в конечном счете, и образование в новейший период их истории межлитературной общности. Отсюда следует, что при изучении сложной и разветвленной системы взаимоотношений межнациональных литератур необходимо прибегать и к такому дополнительному - по сравнению с традиционными - параметру, как «финно-угорская общность». Речь идет не о том, чтобы искусственно выискивать некий общий финно-угорский субстрат в отдаленных друг от друга и географически, и лингвистически, и стадиально-типологически национальных литературах. Нельзя сводить все дело сравнительного изучения названных литератур лишь к частным сопоставительным «штудиям» в области поэтики и метрики, базирующимся на родственности структур тех или иных финно-угорских языков.

4. Литературы финно-угорских народов Поволжско-Приуральского региона, в том числе - мордовская, по типу исторического возникновения и формирования художественных традиций имеют свои особенности, в которых соединились периоды замедленного и прерванного развития, национальные и иноязычные формы самоутверждения. Свидетельством соединения различных периодов литературного развития в дореволюционную эпоху, в частности у мордвы, является: во-первых, сравнительно раннее (XVIII век) появление письменных форм реалистической литературы; во-вторых, первоначальное становление демократических традиций в формах так называемой «крестьянской литературы»; в третьих, преимущественное самоутверждение профессиональных литераторов на русскоязычной основе из-за длительного отсутствия единого историко-литературного процесса.

5. В истории народов России явления повторяемости общественного и духовного развития, как и преемственные связи между литературными эпохами, наиболее концентрированное выражение получили на рубеже XIX - XX веков, ставшем «красной датой» культурного пробуждения целого ряда наций и этносов страны. Применительно к российским условиям период с конца XIX века по 1917 год занимает переходное положение. Литературы, которые в течение XIX столетия, вследствие неблагоприятных для их становления политических и культурных условий, медленно собирали интеллектуальные силы, буквально за два-три десятилетия совершают бросок вперед, причем с началом ре-

волюции 1905 - 1917 гг. в России происходит формирование новых закономерностей литературного процесса.

За считанные годы многие народы и народности страны выдвинули крупных художников слова, определивших новые пути развития литературы. Никогда еще столь энергично не происходило становление литературно-художественной мысли, причем не только у народов с развитым литературным прошлым, но и у так называемых младописьменных этносов (в том числе По-волжско-Приуральского региона - башкир, чувашей, марийцев, мордвы, удмуртов), У этих народов не только получают завершение основные линии векового социально-эстетического поиска, но и формируются истоки современных литературных процессов.

6. Мордовская литература по своему генезису неотделима от общероссийского историко-литературного процесса, во многом обусловленного задачами государственного строительства России эпохи XVIII - XX веков. Пройдя в своем становлении два неоднозначных и неодинаковых по временной протяженности периода (синкретический - с первой половины XVII века до 80-х гг.

XIX века и собственно национальный - с 80-х гг. XIX века до 1917 года), мордовский историко-литературный процесс как таковой представляет особый тип национального формирования литературной культуры. Специфичность его становления заключалась в том, что в структурно-организационном смысле -вплоть до образования у мордвы национального культурного центра в 20-х гг.

XX века - он складывался на основе тех культурных центров Российского государства, где в силу тех или иных исторических обстоятельств компактно проживала значительная часть мордовского населения.

7. Формирование предпосылок мордовской книжной словесности шло в двух направлениях: во-первых, духовно-светском, которое явилось результатом реализации геополитических интересов России на ее восточных окраинах и было исторически неизбежным (оправданным) социально-педагогическим явлением; во-вторых, народно-демократическом, которое сформировалось под воздействием полупрофессиональной крестьянской (народной) литературы, оказавшейся первоначальным резервуаром реалистических традиций художественной словесности. По общей типологии развития мордовская литература относится к одноструктурным, т. е. не имевшим в своей истории древнего и древнейшего периодов, характерных для двуструктурных литератур, типа русской, и трехструктурных, как таджикская, узбекская и др.

Вычленение мордовской литературы в самостоятельное явление национальной культуры оказалось сложным и длительным процессом со свойственными ему «прерванностыо» и замедленностью утверждения традиций на родном языке. Для формирования структурно-жанрового поля мордовской литературы характерна креативная установка не столько на изображение индивидуальной судьбы человека как личности, сколько на показ явлений и событий общенародной значимости. Такая тенденция закладки идейно-эстетических принципов и жанровых форм оказалась магистральной для мордовской литературы на всем пути ее развития, в том числе и на современном этапе. Подключенная в русло идей и традиций классического критического реализма, мордовская ли-

тсратура начала XX века наиболее полно освоила его художественные принципы в творчестве 3. Дорофеева.

8. Захар Федорович Дорофеев, являясь первым профессиональным литератором мордовского народа и, соответственно, основоположником мордовской художественной литературы, в нашем видении предстает во множестве обликов: просветитель, общественный деятель, поэт, переводчик, собиратель фольклора и т. д. Его творчество было искрой, высеченной соударением трех факторов - литературного контекста времени, влияния русской классической литературы и мордовского фольклора. Лишь при учете этих равновеликих составляющих можно было продуктивно осмыслить своеобразие его поэтического видения мира в форме субъективных переживаний, скрытых от непосредственного восприятия, которое противопоставляется эпосу, где мир находится вне субъекта и понимается, прежде всего, со стороны его материальности.

Художественное наследие 3. Дорофеева - это лирические и эпические произведения, написанные на русском языке, большая часть которых вошла в сборник «Песни и думы народного учителя» (1912 г.). Помещенные здесь стихи и баллады проникнуты пафосом революционного обновления жизни, гуманизмом и мыслями о счастье народа и путях его достижении, гражданственностью и патриотизмом. Поэзия 3. Дорофеева, несмотря на то, что она создавалась на русском языке, стала не только выражением социальных надежд мордовского народа, но и отражением внутреннего мира мордвина с национальными особенностями его мировосприятия и мироощущения. Все написанное им на русском языке увидено глазами мордвина, воспринято его чувствами. При определении феномена творческой индивидуальности 3. Дорофеева особую значимость имеет эволюция его художественного метода — от романтизма к реализму, при этом в его текстах наблюдается присутствие и символизма, и натурализма, и футуризма, и соцреализма.

9. Сделав главенствующей концепцию сравнительно-типологического исследования литератур финно-угорских народов как некоего межлитературного комплекса, нужно исходить из основополагающего тезиса — национальную литературу можно изучать только изнутри, но понять ее истинный смысл, определить ее место на «литературной карте» страны и мира возможно только в окружении типологически схожего или различного, сопоставлении с диахронны-ми и синхронными явлениями. Такой подход дает возможность воссоздать цельную картину литератур полиэтнической России, особенностей каждой из них и ее окружения в жанровом, стилевом, идейно-тематическом, национальном своеобразии, а также четко трактовать роль и значение литературы и художника слова в рамках региона, зоны, страны и мира (в данном случае - мордовской, марийской, удмуртской и коми литератур в рамках финно-угристики).

10. Поэтическое наследие 3. Дорофеева, С. Чавайна, К. Герда, И. Курато-ва, Ш. Петефи в контексте межлитературной общности и сопоставительного анализа свидетельствует о том, что социально-эстетическая и нравственно-психологическая значимость их художественного творчества наиболее отчетливо проявилась в концепции изображения человеческой личности в ее отношениях с общественной средой, чаще всего враждебно настроенной против ин-

дивидуальных и коллективных порывов людей к свободной жизни, исключающей всякие причины и условия социального и национального угнетения. При этом художественное осмысление судеб героев на разных этапах творчества у названных авторов было неодинаковым по этическому содержанию, которое диктовалось, как правило, сменой исторической обстановки, но каждый раз при любых обстоятельствах сохраняло свою просветительско-реалистическую и революционно-демократическую направленность.

Научно-практическое значение работы. Материалы диссертации, прежде всего, способствуют укреплению исторического сознания и культурной памяти народа, что является необходимым условием дальнейшего социального прогресса в этпогосударственных образованиях. Существенно расширяя комплексное представление о преемственности национально-художественных традиций и становлении творческой индивидуальности в литературе, диссертация может быть полезной для последующей работы по выявлению общего и особенного в литературах народов Поволжско-Приуральского региона. Она также помогает в новом социально-эстетическом измерении трактовать творческое наследие 3. Дорофеева и других зачинателей финно-угорских литератур и на этой базе - уточнить и дополнить учебные программы школ и вузов региона. Кроме того, результаты настоящего исследования могут быть использованы при формировании теоретической основы для новых научно-исследовательских разработок в этом направлении.

Апробация работы. Материалы диссертации обсуждались на заседаниях кафедры финно-угорских литератур Мордовского госуниверситета имени Н. П. Огарева, кафедры литературы Мордовского госпединститута имени М. Е. Евсевьева, отдела филологии и финно-угроведения Научно-исследовательского института гуманитарных наук при Правительстве РМ, служили основой для докладов и сообщений на республиканских (Саранск), всесоюзных (Москва, Йошкар-Ола, Ижевск, Сыктывкар) и международных (Венгрия, Россия) научно-практических конференциях. Отдельные положения диссертации нашли отражение в публикациях в журналах «Сятко», «Мокша», «Финноугроведение», «8го^е1цос1а1от» («Советская литература» на иностранных языках), «РипаПрри» («Красное знамя» на эстонском языке), «Волга», «Литературная Россия», в содержании занятий на курсах повышения квалификации работников народного образования (Саранск, Самара), в лекциях для студентов марийского, удмуртского, коми вузов, проводимых в рамках ежегодных всероссийских олимпиад по языкам и литературам восточных финно-угров, а также использовались автором в преподавании учебных дисциплин в Мордовском госуниверситете.

По теме диссертации издана монография «Поэтический хронотоп жизненного пространства» (9 пл.), учебные пособия «Литературы финно-угорских народов» (2,3 п.л.), «Мордовская критика и литературоведение» (4,5 п.л.), опубликовано более 50 научных статей по вопросам теории, истории литературы народов Поволжья и Приуралья.

Структура диссертации продиктована логикой раскрытия темы и решения поставленных проблем. Она состоит из общей характеристики работы, введения, 3 глав (12 параграфов), заключения и списка использованных источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются выбор темы диссертации, се актуальность и необходимость целенаправленного, комплексного изучения; дается краткая историография научной разработки проблемы, определяются цели и задачи, объект и предмет исследования; формулируются основные методологические принципы работы, называются имена ученых, труды которых послужили теоретической основой данного исследования; кратко излагаются полученные результаты, указывается их практическая значимость.

В первой главе «Преемственность художественных традиций как объективная закономерность становления национальных литератур» исследуются мотивы, условия, механизмы передачи из поколения в поколение вер-бально-креативного опыта (самодеятельного и профессионального), который является опорной конструкцией национально-художественного традиционализма, выступающего адсорбированным этико-эстетическим первоисточником литературного «бытия» этнического сообщества.

В первом разделе «Традиция в творческом процессе: общая теория вопроса и сравнительно-типологическое изучение наследия представителей родственных литератур» в хронотопическом поле рассматриваются основные содержательно-формальные черты национально-художественного традиционализма (на примере мордовской литературы) с подробной характеристикой присущих ему общих для полиэтнической культурации вербально-эстетических концептов.

Автор считает, что мордовская художественная литература, как и ее родственные аналоги Поволжско-Приуральского региона, по исторической типологии зарождения и становления имеет свои пространственно-временные и идейно-семиотические особенности, кристаллизованные органическим соединением, с одной стороны, типов замедленного и прерванного развития, с другой - кодификационных начал литератур нового времени. И здесь выделяются два заметно отличающихся друг от друга исходных периода:

а) время постепенного накопления социально-эстетических предпосылок (критической массы количества) для возникновения письменной художественной литературы, становящейся де-факто важной составной частью национальной духовной культуры;

б) время перехода социально-эстетических предпосылок в иной - результатный — уровень (критическая масса качества), или становления собственно литературы в виде индивидуального творчества писателей, которое превращается, согласно общественному разделению труда, в профессиональный род социально необходимой деятельности.

Основными истоками национальной литературы являются древняя история народа, его материальная и духовная культура, фольклор, письменные традиции, складывавшиеся в течение долгого времени. Каждый из этих истоков, так или иначе присутствовавший в длительной образовательно-воспитательной эволюции народа, постепенно формировал его поэтическое мышление и непрерывно подпитывал генезисное поле будущей литературы философскими, этическими и эстетическими началами, закладывал фундамент ее содержательного и структурного своеобразия.

По мнению автора, при характеристике национальной литературы как культурной общности выделяются следующие типологические параметры:

- органическая связь с историческими судьбами данного народа;

- национальный язык как основная форма ее существования;

- непосредственная связь с устным народным (национальным) творчеством;

- развитие и функционирование в генетических, контактных и типологических взаимосвязях с другими литературами и мировым литературным процессом;

- одновременная устойчивость и динамичность ее вербально-эстетиче-ской системы.

На процессе формирования поэтического мышления этносов Поволжья и Приуралья сильно сказалось влияние российского просветительского движения, ярко проявившегося во второй половине XVIII - начале XX вв. Движущей силой этого уникального явления стали светская демократическая наука и православное миссионерство в лице различных обществ, которые сошлись в своих устремлениях изучать культуру народов России, хотя конечные цели их были различны. При этом в усилиях ученых, писателей, публицистов, миссионеров проявилось своеобразное сочетание скрупулезного изучения традиционной культуры и верований народов «изнутри» и ориентации на преодоление их «язычества», что неизбежно приводило к поэтизации труда, быта, досуга, менталитета этнических меньшинств.

Эти и другие обстоятельства, ставшие культурно-историческим фоном формирования художественного сознания народов Поволжья и Приуралья, имеют большое эвристическое значение - они раскрывают закономерности духовно-практической преемственности в общественной ретроспективе, показывают общее и особенное в национальных литературно-художественных процессах, позволяют вычленить и осмыслить статику традиций и динамику новаторства в круге современной изящной словесности.

Во втором разделе «Историко-культурные предпосылки формирования литератур народов Поволжья и Приуралья» парадигмально обобщаются предтечные - по отношению к профессионально зрелому литературному процессу — явления, связанные с постепенным наращиванием вербально-эстетического потенциала у коми, марийцев, мордвы, удмуртов на основе собственных и межнациональных историко-культурных кодификационных традиций.

Автор полагает, что предтечные явления духовно-практического характера помогают выбрать правильную ориентацию при аксиологическом рассмотрении достигнутого в последующем народом в литературно-художественной сфере, и солидаризируется с положением, выдвинутым Д. С. Лихачевым: «История культуры есть не только история изменений, но и история накопления ценностей, остающихся живыми и действительными элементами культуры в последующем развитии»'.

Главнейшей в XVII — XVIII вв. духовной ценностью для зарождающихся литератур Поволжья и Приуралья представилась идея справедливого устройства жизни и личной свободы человека. Подобно тому, как русская классическая литература была, в основном, «вскормлена» противостоянием крепостному праву, так и усваивавшая уроки последней литература младописьменных народов энергически индуцировалась сопротивлением феодальному и национальному гнету. Решающим поначалу был внешний фактор: передовые люди страны, начиная с Татищева и Посошкова, просветителей времени Петра I, затем -декабристы и революционные демократы внедряли эту идею в общественное сознание и ратовали за переустройство жизни всех народов Российской империи.

Однако в конце XIX и особенно в начале XX вв. начал преобладать внутренний фактор: литературные процессы в регионах страны стали преимущественно развиваться путем рефлексивной самоиндукции социально-эстетического плана, в основе которой лежал потенциал национально-культурного традиционализма. Именно в это время из среды народов Поволжья и Приуралья выдвинулись первые талантливые поэты-просветители, в числе которых особое место заняли Г. Верещагин, 3. Дорофеев, К. Иванов, С. Чавайн и др. С их именами связано начало формирования удмуртской, мордовской, чувашской, марийской литератур, отмеченное интенсивным освоением на практике жанров лирической и эпической поэзии.

Всей логикой культурно-исторического развития народов Поволжья и Приуралья определялось становление общих и специфических тенденций в художественном наследии марийцев, мордвы, удмуртов, коми, чувашей - прежде всего, в кристаллизации народно-поэтического творчества, послужившего отправной точкой для первых произведений первых профессионалов изящной словесности, причем этот процесс носил, как правило, синусоидный характер: сначала отмечалась преимущественная устремленность национальных литератур к общему, затем - к особенному (специфическому), а потом - снова к общему (уже на новом качественном уровне).

Приматный для литературы концепт сквозной проблематики - социальная справедливость и свобода личности - получил еще больший приоритет с началом революционных событий 1905 - 1907 гг. В это время у так называемых младописьменных народов России, в том числе Поволжско-Приуральского региона — удмуртов, чувашей, марийцев, мордвы, в результате появления целой

'Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X - XVIII веков. Эпохи и стили. -Л.:Наука, 1973.-С. 5.

плеяды крупных мастеров слова, произошло не только становление абстрактной литературно-художественной мысли, но и формирование конкретных литературных школ, вполне поддающихся нормативно-эстетической верификации и уже создающих творческие заделы на будущее, с последующим выходом на нашу современную действительность.

В третьем разделе «Межнациональные и поликультурные истоки мордовской литературы» фактуалыю параметризируются предтечные для объекта изучения литературные явления путем отдельного рассмотрения русскоязычной печатной продукции, а также памятников литературы христианского и народного просвещения.

Автор отмечает, что вторая половина XVIII - начало XX вв. явилась знаковым (первоначальным) периодом формирования мокшанского и эрзянского письменно-литературных языков с параллельно шедшим процессом — конвенциональным проникновением в культуру народа книжных форм межнационального общения. Среди мордвы (одновременно - у соседних народов) стали распространяться церковно-религиозные сочинения, агиографические и панегирические произведения, а также различного рода словари, учебные пособия на родных языках, переводы с русского и некоторых европейских языков, разрозненные еще публикации текстов фольклора и отдельных попыток индивидуального творчества.

В это время появились десятки книг песен, сказок, пословиц, поговорок: среди них - «Образцы мордовской народной словесности. Песни на эрзянском и некоторые на мокшанском наречии» (1882), «Образцы мордовской народной словесности. Сказки и загадки на эрзянском наречии мордовского языка» (1883) А. Юртова, «Образцы мордовской народной литературы» (1891-1894) X. Паасонена, «Мордовская свадьба» (1908) М, Евсевьева, «Мордовский этнографический сборник» (1910) А. Шахматова. Достаточно сказать, что на тот период уже насчитывалось около сотни книг и брошюр на мордовских языках, кроме того, на протяжении двух столетий накопился большой рукописный фонд мокша-эрзя-письменности.

Аналогичные сборники вышли у марийцев, собранные народным просветителем Икумари (1908 - 1909), коми, записанные А. Цембером (1914), удмуртов, подготовленные Б. Гавриловым (1880) и Н. Первухиным (1883 -1889). В 1887 г. в Будапеште увидели свет две книги: Б. Мункачи — «Удмуртская традиционная поэзия» и Ю. Вихмана - «Образцы удмуртского языка». Помимо этого, в периодической печати появилось много аналитических статей, путевых очерков, бытовых зарисовок, написанных писателями, учеными, краеведами, учителями, священниками, чиновниками - членами общества любителей фольклора, этнографии и археологии (С. Аникин, П. Мельников-Печерский, В. Майков, П. Орнатов, И. Смирнов и др.).

Эти издания и публикации позитивно сработали в двух направлениях: во-первых, они кристаллизовали своеобразный субстрат финно-угорского национально-художественного традиционализма, проникшего в сферу межнационального (российско-европейского) общения; во-вторых, они заложили основы

сопоставительно-типологического анализа материальной и духовной культуры финно-угорских народов, статусно поднявшие фшшо-угроведение до официально признанной пауки.

С опубликованием образцов литературы христианского просвещения началось формирование жанров и традиций национальной книжной словесности. Ее значение состояло не только в приобщении мордовского народа к источникам книжной культуры вообще, но и в создании особой — образовательно-воспитательной - коммуникации, распространявшей среди мордвы печатным словом общечеловеческие ценности.

Однако первые памятники раннемордовской книжной словесности, по мнению диссертанта, лишь условно можно назвать художественными произведениями. Ни так называемые «светские жанры» (оды, приветствия, речи и др.), ни отдельные памятники переводной церковно-религиозной литературы, ни первые попытки художественного выражения на родном языке традиционно-охранительских и почвеннических идей в массовом сознании закрепиться не смогли. Они остались, в основном, свидетельством того, как на основе христианизации у мордвы начался процесс развития книжной культуры и распространения грамотности. Помимо этого, элементы вербального искусства в тот период еще не обладали эстетической самодостаточностью: в памятниках ранней словесности они сосуществовали в синкретическом варианте с элементами религии, мифологии, хроники, дидактики.

И все же, если в методологическом комплексе оценивать конец XVIII века, то можно сказать о появлении в это время первых письменных литературных памятников мордовского народа и этим рубежом датировать начало истории раннемордовской литературы.

Во второй главе «Трансформация мордовской литературы: от фольклорного периода к художественной стадии» выявляются и характеризуются объект-субъектные признаки и тенденции процесса перехода национальной изящной словесности на новый вербально-эстетический уровень, отмеченный преодолением лубочного любительства и становлением творческого профессионализма (на примере произведений З.Ф. Дорофеева).

В первом разделе «Лирический дневник эпохи: переходность метода отображения действительности» рассматривается эволюция поэтической системы 3. Дорофеева от романтизма к реализму в русле национально-художественного традиционализма.

Автор считает, что в целом творческий кодекс, прилагавшийся поэтом к отображению действительности, являлся переходным, чересполосно содержавшим в себе романтические и реалистические начала. Как создатель в мордовской литературе политических стихотворений и сатирических пародий, поэм, баллад и песен, 3. Дорофеев испытывал пристрастие к многогранному лирическому герою.

На первом этапе в его творчестве главенствует ролевой «я-персонаж» интроспективного характера, озабоченный собственным духовным переживанием и внутренним волеизъявлением. Сродни героям революционного романтизма,

он предстает в традиционном конфликте с враждебной средой цельной личностью, чрезвычайно активной и возвышенной, необычайно сильной и твердой. Всем своим внутренним миром он принимает идею социально-справедливого передела существующего общественного устройства, переживает за драматические конфликты эпохи и острые коллизии и без колебаний стремится разрешить их, исходя из высших гуманистических принципов. Он - романтик, но романтик активный, которым движет не только неприятие «несправедливой жизни», но и страстное желание изменить ее к лучшему.

Такой подход к отображению действительности вытекал из характера самой эпохи - начала революционно-демократических преобразований. Романтический пафос, интроспективная символика и гиперболизация, усложненные метафоры, нарочитая сгущенность стилистических красок и контрастность образов, сочетание взаимоисключающих, казалось бы, чувств и настроений, резкие переходы тональности - все эти отличительные черты, несущие на себе печать романтизма, свойственны фактически для всей поэзии 3. Дорофеева; они присутствуют даже в тех его стихотворениях, которые по праву считаются образцами реалистической лирики («К другу», «Новый человек», «Все книжные взгляды и мысли...»).

На последующих этапах его творчества начинает главенствовать более естественный «мы-персонаж», производный от неблагополучной почвы-среды, характерной суровой жизнью людей, измученных нуждой и лишениями, тяжелым изнурительным трудом ради умножения богатства других (стихотворения: «Сжимается сердце от боли», «Ущельями, страшными кручами», «Великий бой», «О чем скорбишь, земля родная», «В то время, как один в избытке чувств», «Кабаки», «Экзамен в начальной школе», «К старой России», «С юга на север» и др.).

Этот лирический герой уже реалистичен, он появился не случайно, а закономерно, по велению времени, вступившего в противоречие с действительностью. Он впитал общечеловеческую мудрость и народное сознание, в своей частной судьбе стал выразителем настроений исторической эпохи и представил себя как часть всечеловеческого, общенародного родства. Ведущее - обобщенно-собирательное - начало в характере реалистического героя неизбежно сливает его с коллективом, объединенным гуманистической целью - строительством нового справедливо устроенного мира, и придает ему дополнительные созидательные силы.

Во втором разделе «Поэтический хронотоп социальной реальности» выясняется эстетическая значимость художественного мира 3. Дорофеева в связи с литературоведческой проблемой «времени-пространства».

В этом дискурсе автор полагает, что ведущим для поэтической системы 3. Дорофеева является прием сублимации, широко используемый в образном отражении прошлого, настоящего и будущего. В частности, сюжетная стремительность в движении вперед в некое светлое пространство обозначает столь же стремительное движение во времени. Время движется и внутри суток: утро, полдень, вечер, ночь, рассвет, заря. А слова, обозначающие времена года и час-

ти суток, несут в себе не только реальное физическое, но и переносное символическое значение - для выражения протяженности невидимо скользящего времени или самой идеи движения жизни от тьмы к свету, от холода к теплу, от увядания к цветению. В самом же процессе пространственно-временного движения жизни скрыто женское начало. Оно образует замкнутую социософскую цепь: рождение - жизнь — смерть - новое рождение. При этом ускорение движения времени в пространстве особенно отчетливо проглядывает в ритмическом использовании глаголов, обозначающих активное действие.

Поэтический хронотоп у Дорофеева находит выражение и в смене живущих поколений, или точнее в передаче смыслов от деда к отцу и далее к сыну -от «мы - прошлые» к «мы - сегодняшние» и к «мы - будущие». И практически во всех диспозициях ключевой субстанции «мы» художник слова воплотил себя, свое видение окружающего мира. Как правило, «мы» у него - это субъект сознания, обозначающий людей, рефлексирующих о своей судьбе и делящихся размышлениями с автором по поводу счастья, свободы, равноправия, справедливости, т. е. всего, что было на слуху в общественной атмосфере того времени.

Однако в собирательное (объектное) сознание «мы» по всем законам художественного творчества не могло не включиться индивидуальное (субъектное) «я». В конечном счете, доминантным в этом синкретизме выступает оригинальное видение окружающего поэтом, который чаще всего дает образ действительности через свой внутренний мир (гораздо реже - через «мысли-чувства» близкого ему по духу лирического героя). И такой творческий подход к воплощению идейно-тематического замысла вполне соответствует общепринятым канонам лирической поэтики. По мысли Г. Гегеля, в лирике «сам индивид должен явиться поэтичным в самом себе, с богатой фантазией и полнотой чувств или же величественным и глубоким в своих восприятиях и мыслях, должен предстать как сам по себе завершенный внутренний мир, из которого удалены зависимость и произвол прозаических обстоятельств»1.

С философско-эстетической точки зрения категории «прошлое - настоящее - будущее» в космосе Дорофеева находятся в неразрывном единстве и, одновременно, вступают друг с другом в самые разнообразные отношения. При этом каждая временная категория с ее вещно-смысловыми признаками находит специфическое образное решение. Вследствие открытости художественного времени, историческое прошлое изображается лирическими средствами как не имевшее безусловного начала, а будущее - как не имеющее безусловного конца. В таком измерении прошлое — это все время до настоящего, оно однородно по своим признакам, точно так же, как и будущее, в котором хронологические границы не очерчены. Важно лишь то, что оно (будущее) станет обладать уже новыми вещно-смысловыми признаками по сравнению с прошлым.

В третьем разделе «Инновационный синтез мысли и образа: идейно-художественное своеобразие лирических текстов» исследуется феномен национально-культурной идентификации поэта (на примере произведений 3. До-

'Гегель Г.-В.-Ф. Эстетика: в 4 т. - М.: Искусство, 1971. - Т. 3, - С. 496.

рофеева) посредством творческого приобщения к гуманистическим истокам народной эстетики.

Соглашаясь с тем, что изданный в 1912 году в одной из частных московских типографий отдельный сборник произведений Дорофеева «Песни и думы народного учителя» по праву считается первой книгой мордовской художественной литературы, диссертант, кроме того, утверждает, что в ней впервые столь явственно ощущается авторская самоотнесенность именно к национальной культуре. Тот факт, что, помимо собственных стихов, написанных на русском языке, Дорофеев включил в сборник и переведенные 15 мордовских народных песен, поместив их вначале и дав этому разделу прямое этно-информативное название «Из песен мордвы-мокши», говорит о несомненном желании поэта сохранить связь со своим народом, не утерять ее в русскоязычном слове и - более того - через это слово ее выразить.

Да, первые собственно-литературные опыты Дорофеев произвел на русском, а не на мокшанском языке. Но его обращение к русскому языку было в историко-культурном плане глубоко мотивировано. В силу отсутствия узаконенной национальной письменности оно было во многом вынужденным, хотя имело, несомненно, прогрессивное значение, так как открывало поэту, как и многим его современникам, доступ к величайшим богатствам русской классической литературы. А этот фактор, в свою очередь, способствовал быстрейшему становлению литератора-профессионала, обогащению его творческой практики в проблемно-тематическом и жанрово-стилистическом отношении.

Универсальность национально-художественного словесника-первопроходца, каким был 3. Дорофеев, помогла ему оставить литературное наследие, которое по форме отличается большим многообразием. Оно представлено рассказами и очерками, поэтическими сказками и песнями, балладами и лирическими стихотворениями, поэмами и многочисленными переводами русских классиков. В сюжетно-фабульную основу практически всех произведений поэта, как реалистических, так и созданных по мотивам устного народного творчества, положены конкретные социальные явления современной ему действительности, художественная интерпретация которых отвечает всем канонам реалистического метода.

Новаторство Дорофеева в тот далекий период становления национальной художественной литературы заключалось, прежде всего, в том, что его лирический герой был неотделим от народа, еще не имевшего ни государственности, ни письменности, но уже издавна заявлявшего о своей неповторимой менталь-ности и этнической самодостаточности. Воплотив в обобщенно-собирательном образе героя лучшие черты, присущие народу, поэт прославлял его трудолюбие, смелость и отвагу в трудных обстоятельствах. Неслучайно реалистическая картина действительности в произведениях Дорофеева создавалась во многом благодаря использованию народной лексики, как, например, в стихотворениях: «Осень на двор через плечо глядит», «Брызнет луч его на тебя струей», «В груди моей твой образ чудный», «Как камень ценный изумрудный».

В четвертом разделе «Факторный эффект народного творчества: фольклорные традиции в поэтическом измерении» определяется роль фольклора в становлении национально-художественного традиционализма и формировании профессиональной литературной культуры мордовского народа.

Известно, что влияние устного народного творчества иа развитие художественной литературы осуществлялось двумя путями:

а) «сознательное обращение к фольклору», предполагавшее наличие мотивированной задачи у художника и его целенаправленную работу с устно-поэтическим материалом, обработку им самим записанных фольклорных произведений;

б) «бессознательное включение фольклора» в художественные произведения, определявшееся особенностями психологии творческого процесса, связанными с интуицией автора, непроизвольным возникновением в его памяти разнообразных культурных ассоциаций.

И в первом, и во втором вариантах ведущим признаком является жанровая преемственность, которая может быть либо прямым следствием объективного воздействия на поэтическое творчество доминантной народно-художественной традиции, либо прогнозируемым результатом сознательно применяемого мастером слова художественного приема. К примеру, многие стихотворения 3. Дорофеева написаны в духе народных песен; «Колыбельная», «Песни дали», «Песня», «Колыбельная», «Из лесов, лесов, лесов...» и др.

В этом случае на стыке двух стихий - коллективно-творческой (народной) и индивидуально-творческой (личностной) - в художественной литературе складывался жанр стихотворения-песни с новым содержанием, отражающим современную действительность. По стилю и лирическому строю эти литературные стихи-песни оказывались близкими к жанру народной песни, по заметно отличались от последней более реалистической тематикой и проблематикой.

В то же время 3. Дорофеев новаторски развивал изобразительно-выразительные средства устно-поэтического творчества, поэтому его произведения, созданные на фольклорной основе, отличались свежестью интонаций и оригинальностью приемов при сохранении народной музыкальности и напевности. Из фольклорного кладезя поэт заимствовал многие образы и мотивы, в частности: «ноченька», «березонька», «зорька», «месяц золотой», «робкая птичка», «боязливость» и др. Нередко он употреблял слова в форме различных частей речи, несущие на себе отпечаток народного творчества: а) глаголы - «спорится-удается», «меркнут-тлеют», «ушли-пропали», «нежиться-валяться»; б) существительные - «чудо-весна», «жар-поток», «тропа-дорога», «шубы-платья, «верность-преданность», «царь-голод», «кормилицы-работницы»; в) эпитеты (полные и краткие) - «страна дальняя», «белый свет», «березонька белоствольная», «пташки беззаботные», «стройно-белый». Многие эпитеты и сравнения, как и в народном языке, очень кратки и разнообразны, но весьма метки и характерны: «избы, как старушки», «очи, как звезды», «думы, как тучи» и др.

Кроме того, в поэтическом словаре 3. Дорофеева часто встречаются синонимические и тавтологические выражения: «без ума, без разума», «мир-покой», «служанка-соха», «ветром-холодом», «пировать-гулять» и др. Повторы

в разнообразных сочетаниях и вариациях являются одним из наиболее распространенных фольклорных приемов, используемых поэтом. Множество повторов, обычно фиксирующих внимание на элементах пейзажа и деталях быта, умело передают постепенное нарастание сюжетно-композиционной нагрузки в произведении.

Обращение к фольклору в качестве проблемно-тематического и образно-стилистического источника творчества подняло мастерство 3. Дорофеева на новый вербально-эстетический уровень. К примеру, его «Нюрямонь мора» («Колыбельная песня») до сих пор в мордовской среде звучит как народная. Тот факт, что она бытовала без имени автора, растворяясь в песенной стихии народа, красноречиво свидетельствует о высоком художественном профессионализме литератора и органической сопряженности его природного дара с устно-поэтическим феноменом национальной культуры.

Как доказательство этого тезиса - в сборник «Песни и думы народного учителя», кроме стихов и баллад, написанных в народном ключе, Дорофеев включал собственные русскоязычные переводы из мордовской народной лирики («Луг», «Навстречу друг другу сошлись две горы», «Сказ о богатом мордвине», «Климов Леонтий», «Василиса Гришина», «Я ходила, ходила, подруженька»), Во всех переведенных произведениях не наблюдалось резких отклонений от первоисточника как по форме, так и по содержанию.

В третьей главе «Пространство и время финно-угорского литературного процесса: сравнительно-типологический анализ» в хронотипическом концепте разрабатываются вопросы построенной по бинарному принципу классификации межлитературных общностей, образующих синкретическое этнокультурное пространство, идентифицированное полинациональным художественным традиционализмом.

В первом разделе «От частного к целому: общность финно-угорских литератур и методы ее изучения» рассматриваются особенности экстраполяции сравнительно-типологического подхода на проблемы литературоведческого исследования концептуальных новообразований на «стыках» взаимодействия родственных литератур.

Автор утверждает, что само понятие «общность», если исходить из лингвистически определенной семантики слова, означает не только количественную совокупность тех или иных явлений, но и качественную степень их интегрированное™, или меру зональной и региональной «диффузии» национально-художественных конструктов.

Сложность такого подхода к взятой в разработку проблематике усугубляется тем, что сегодня еще не сложилось единого мнения о существовании «финно-угорского литературоведения» (по-иному - уралистского) как комплексной межнациональной научной дисциплины, в отличие от давно уже функционирующих в этом качестве славянского, германского, романского, тюркского литературоведения. Причина такого нонсенса заключается не только в исторической молодости литератур и литературоведения большинства финно-

угорских народов, но и в преимущественной до недавнего времени языковедческой ориентации финно-угроведческой науки.

Правда, для ее превращения в самодостаточный тип общего и сравнительного литературоведения в настоящее время существует веское теоретико-методологическое основание, а именно: работа венгерского ученого П. Домо-коша, фактически представляющая собой историко-теоретическое введение в финно-угорское литературоведение. В зависимости от генетического родства народов и их культур, П. Домокош выделяет семь типологических групп литератур, при этом подчеркивает наибольшую на сегодняшний день изученность венгерской (первая группа), финской и эстонской (вторая группа) литератур. В названной работе ученый пристальное внимание уделяет третьей (мордовская, марийская, удмуртская, коми, коми-пермяцкая), четвертой (мансийская, хантыйская, ненецкая, селькупская), пятой (карельская), шестой (саамская) и седьмой (ижорская, вепсская, водская и ливская) группам литератур, справедливо считая, что каждая из них заслуживает столь же тщательного изучения, как венгерская, финская и эстонская.

Отмечая исключительно высокую гносеологическую эвристичность сравнительно-типологического метода исследования, предложенного П. Домоко-шем, диссертант настаивает на том, что интегрировать литературы финно-угорских (уральских) народов в систему всемирной литературы возможно лишь при одном условии - если рассматривать их в сравнении не только между собой, но и с соседними восточно-европейскими, прибалтийскими и сибирскими литературами, сформировавшимися в идентичных или сходных исторических и культурных условиях, ведь, наряду с субъективными факторами (традиции, язык, ментальность, индивидуально-творческая деятельность), ядро каждой литературы формировали и факторы объективные (территориальные - зональные и региональные), связанные с экономико-географическими и социально-политическими обстоятельствами бытия этих народов.

Во втором разделе «Марийское и мордовское в финно-угорской изящной словесности (С. Чавайн и 3. Дорофеев)» изучаются явления социально-исторического и художественно-эстетического параллелизма в литературном поле межнационального общения, максимизированного переходным состоянием российского общества.

По мнению автора, С. Чавайн и 3. Дорофеев, с одной стороны (социально-исторической), стали выразителями общего процесса пробуждения своих народов, созревших для осознанной борьбы за гуманистические идеалы, а с другой стороны (художественно-эстетической), они, опираясь на общий источник творческого самоутверждения - стихию фольклора, отразили эту борьбу на различных уровнях: мариец - на просветительско-демократическом, мордвин -т революционно-демократическом. В сравнительно-типологическом аспекте лроизведения Чавайна во многом сближаются с произведениями Дорофеева: в шстности, баллада первого поэта «Беглец» очень близка балладе второго «Из-юд южных стран». Как правило, общим тематическим полем для обоих поэтов шляются судьбы родных народов, их подневольное существование, отмеченное

кричащими социальными контрастами и безрадостным бытием. Создавали ли они лирические стихотворения в стиле народной песни, описывали ли красочный пейзаж родной стороны, обращались ли к сородичам с призывом учиться -везде у них на переднем плане стоит тема величия и красоты простого человека, живущего своим трудом.

Воспевший высокую духовность человека-труженика, С. Чавайн отразил и его социальную драму, связанную с бедностью, бесправием, несправедливостью жизненного устройства. В результате свойственная поэту идеализация и патетика в отображении повседневной жизни крестьянства нередко сочетается у него с настроениями горькой печали («Береза», «Осенью», «Колыбельная песня»), отчаянного бунтарства («Дуб»), стихийного протеста («Беглец»), Другая обоюдоважная поэтическая тема - корни и почва родного этноса, связанная с оскудением родного края людьми, превращающимися под давлением неблагоприятной среды в социальное «перекати-поле».

Наряду с общим, есть и особенное: например, дореволюционная лирика Дорофеева по своей содержательности отличается большей эпичностью. При этом эпичность характеризуется не столько наличием повествовательного начала, сколько глубиной и емкостью авторских раздумий, помеченных ретроспективными экзистенциями. В сравнении с Чавайном, тяготевшим преимущественно к сюжетности лирических форм поэзии, эпическое начало в творчестве мордовского поэта является не только структурообразующим, но и мировоззренческим фактором.

В третьем разделе «Удмуртское и мордовское в финно-угорской литературе (К. Герд и 3. Дорофеев)» выявляются тождества и различия вербально-эстетической интерпретации сходного объекта отражения — переломной (революционной) действительности - в творчестве родственных по суперэтнической принадлежности художников слова.

Автор приходит к выводу, что социально-типическая содержательность произведений К. Герда выражается, прежде всего, в образе наступающей революции 1917 год, которую он изображал, во-первых, как стихию, сметающую на своем пути все отжившее, и, во-вторых, как процесс, созидающий благо для народа. В одном образном ряду революция для поэта - это огонь, сжигающий темный мир; топор, рубящий врагов; колокол, пробуждающий родной край; солнце, согревающее новую жизнь; богатырь, освобождающий народы из тюрьмы («Революция»). В другом образном ряду революция для поэта - это мчащийся вперед поезд («Железная дорога»), приносящее тепло и свет «золотое солнце» («Счастье придет»). Свобода же и счастье представляются в романтизированных образах как нечто приходящее извне - некие птицы, которые прилетят, или благодать, которая снизойдет. Пассивной мечтательностью отличаются и мысли поэта о том, что если бы он был всемогущим, то обязательно добыл бы счастье для народа. Неслучайно немало стихотворений Герда написано в сослагательном наклонении («Если б были богатырские силы»).

Подобная тематическая доминантность и насыщенность стихов «революционной фразой», едва не переходящей в призывы и лозунги, наблюдается у

3. Дорофеева. Тонкий лирик отдавал дань рубленой поэзии, уловив эстетический алгоритм социально-политической атмосферы предгрозовых лет. Колорит художественного творчества того периода определялся романтическими ожиданиями от приближавшегося социального передела и наиболее заметно выражался в произведениях с абстрактным лирическим героем - Пролетариат, Революция, Свобода. Из этой синсргетической ауры рождался в поэзии заветный общественный идеал как социальное равенство всех людей земли (например: «и сомкнутся все народы в тесный круг...» - 3. Дорофеев; «пусть крепнет, мощь свою кует рабочий класс...» - К. Герд).

Идеал в стихах обоих поэтов мелькает всего лишь контуром, ведь очертания будущего в литературных мечтаниях обычно бывают неясными, зыбкими, приблизительными. Тем более, светлое будущее видится издалека, с хаотичных развалин страны, производных от мировой и гражданской войн и революционной бури. Отсюда проистекает поэтическое выражение общественного идеала иносказательной образностью - аллегорией, метафорой, символом.

Особняком у Герда стоит цикл «стихов о стихах». В них сквозит устойчивый образ-мотив единения поэта и народа, содержащий общие цели и жизненные установки: не уставать сеять добро, работать ради будущего. «Мы сеем и сеем, а жать подоспеют за нами другие...», - вот главный пафос этих стихов, по своему стилю приближающихся к лирической риторике с характерным для нее свободным чередованием простоты и возвышенности и органическим синтезом натуралистических деталей и философской рефлексии. Весьма характерно, что этот стихотворный цикл типологически близок отдельным произведениям Дорофеева, который также много размышляет о поэте и поэзии, об их роли в жизни народа и даже шире - о месте человека на земле, о смысле людского бытия.

Наследие К. Герда, талант которого вызревал, прежде всего, в стихии народной культуры, множеством нитей связано с фольклором. Он и сам был профессиональным фольклористом и этнографом, так что его собственное творчество очень близко устно-поэтическому. Некоторые из его произведений являются обработкой народных пессн, соответствуют нх тональности, строятся по схеме народных песен и частушек («Новая колыбельная песня», «Ох, много», «Удмуртские песни», «Время посева овса»). С фольклорным мышлением связывается постоянство обобщающих образов в творчестве поэта: счастье, будущее — «золотое солнце», прошлая жизнь - «черная яма».

Творческий пафос Герда эволюционировал в русле общедемократического направления. В сравнительно-типологическом аспекте его поэзия представляет сходное с поэзией Дорофеева художественное явление. Частные различия, которые обнаруживаются при их сопоставлении, обусловливаются особенностями национальных традиций, состоянием культуры народов и творческой индивидуальностью самих литераторов.

В четвертом разделе «Коми и мордовское в поэтической финно-угристике (И. Куратов и 3. Дорофеев)» в сравнительно-типологическом ракурсе исследуется сущностно-функциональное значение двух доминантных начал вербально-эстетической деятельности - мировоззрения и художественного

мышления творческой индивидуальности - в рефлексивном поле национально-художественного традиционализма.

Автор утверждает, что мировоззренческие мотивы творческого поведения обоих художников слова наиболее ярко отразились в размышлениях о месте и роли поэта в судьбе своей Родины и ее народа, которые находились в идейно-эстетическом русле революционно-демократической парадигмы. Назначение поэта, по мысли И. Куратова, - всегда говорить людям правду, какой бы горькой она ни была («Моя муза»). Его коллега по творческому цеху - 3. Дорофеев — с большой силой и задушевной проникновенностью говорит о своей честной и неподкупной музе, которая навсегда отдана страдающему народу и угнетенному человеку («Песни дали»).

В среде простых людей поэты находили героев-прототипов, превращавшихся под их пером в образ сильной, борющейся личности, с которой они увязывали свои представления о прекрасном будущем и надежды на социально-справедливое преобразование общественной жизни. Героические порывы сильных одиночек они нередко фундировали более основательными духовно-спасительными началами. Так, Куратов полагал, что для народа есть выход, который скорее приближает его освобождение из «мрака ночи», - это труд на благо всех. То же позитивное отношение к живительной для народа силе общинного труда характеризует и позицию Дорофеева.

Наверное, по этой причине романтизированный подход к дуалистской проблеме «герой - среда» не помешал коми и мордовскому поэтам быть законченными материалистами во взглядах на жизнь и природу. Первый в стихотворении «Вот как знаю я ее», глубоко философском по своему содержанию, показывал жизнь бесконечной, прекрасной, с безмерно разнообразной и богатой природой, которая, кстати, ничего не дает человеку без усилий и борьбы. Второй считал, что все жизненные и природные процессы строго целесообразны, и даже смерть человека, какой бы тяжелой по своим последствиям она ни была, не в состоянии разрушить закономерности бытия («Много, много сил великих...»).

Что касается художественного мышления, то оно наиболее ярко отразилось у обоих мастеров слова в концептах основных тем, мотивов и образов поэтического творчества. Контрапунктным моментом здесь является поливариантное сопоставление добра и зла (как в житейски-бытовом, так и в философ-ско-эстетическом плане), акцентированное попытками определить смысл социально ориентированного противоборства в людском коммунитарном сосуществовании.

Можно предположить, что своеобразным началом для самой постановки этой проблемы (если иметь в виду характер поэтического оформления идеи, подсказанной действительностью) стали произведения: у Куратова - «Самсон», «Жизнь человека» и у Дорофеева — «Царь и голод», «Убиение царевича Ивана». Но вряд ли здесь имеют смысл поиски текстологических совпадений. Скорее всего, речь нужно вести не о случайном заимствовании идейно-художественных концепций, а о закономерной синхронизации замысла и его воплощения у самостоятельных творцов при создании оригинальных произведений род-

ственного типа. Неслучайно элементы эстетического родства в произведениях коми и мордовского поэтов прослеживаются не только в общей тональности содержания, но даже в стихотворном стиле.

В целом для произведений Дорофеева и Куратова, несмотря на нередко проскальзывающие мотивы обреченности, характерен оптимистический настрой, вера в победу над тьмой, в конечное торжество справедливости. Именно этим обстоятельством мотивируется их частое обращение к образу Солнца, излучающему свет - символ надежды. Циклы стихов о солнце, написанные ими почти в одно время, фактически представляются как единое биэтническое художественное целое, скрепленное универсальной мыслью-идеей о необходимости изменения существующих условий жизни. Причем от стихотворения к стихотворению эта мысль-идея осознавалась все глубже, убежденность поэтов в ее основательности укреплялась все больше, пока все это окончательно не оформилось в четкую идейно-эстетическую формулу о неизбежности рождения нового мира без насилия и несправедливости.

Творивший поэзию в третьей четверти XIX века, И. Куратов имеет все основания считаться основоположником коми национальной литературы. В отличие от родоначальников других финно-угорских литератур, коми поэт показал, как можно на фактически бесписьменном языке создавать изящную, зовущую к свободе, словесность и как в этих целях нужно использовать опыт развитых литератур и национального фольклора.

В пятом разделе «Феномен венгерского в финно-угорской литературе (Шандор Петёфи и зачинатели литературы Поволжско-Приуральского региона)» фиксируются и постулируются признаки образования гиперкультурного вербально-эстетического пространства, вобравшего в себя индентифициро-ванные конструкты российской и европейской художественно-практической деятельности.

Автор рассматривает наследие Ш. Петёфи как сходное в художественно-типологическом плане с наследием 3. Дорофеева, К. Герда, И. Куратова, С. Ча-вайна, причем выделяет в этом сходстве литературно-эстетический, социально-философский и научно-филологический компоненты.

В первую очередь, весь интегрированный массив созданных названными финно-угорскими поэтами произведений отличает просветительско-реалистическая и революционно-демократическая направленность, характерная в общемировом масштабе для «музы протеста». Этой музе свойствен универсальный набор идей и тем, подсказываемый творцам несовершенной действительностью, позволяющей меньшинству угнетать большинство, а именно: протест против национального и социального гнета; недовольство общественной пассивностью масс; предсказание близкой свободы; воспевание революционной борьбы и ее завоеваний; призыв к активному строительству обновленной жизни.

Этот круг идей и тем порождался во многом сходной общественно-политической ситуацией, сложившейся к концу первой половины XIX в Венгрии и во второй половине XIX и в начале XX вв. в национальных провинциях

России. Правда, поэзия Ш. Петёфи, в силу специфических условий, обладала большей пространственно-временной объемностью: она отражала и предреволюционный кризис в обществе, и саму венгерскую революцию 1848 года, и победу ее и поражение. Между тем в дореволюционном творчестве поэтов Поволжья и Приуралья наиболее полно отразились лишь отдельные моменты социально-взрывного периода (процесса):

- предпосылки процесса — беда неравенства, нависшая над народом (И. Куратов);

- предтеча процесса - стихийный протест против сонного царства патриархальных устоев и надежды на пробуждение народа (С. Чавайн);

- ход процесса - предсказание близкого рассвета и свободы (К. Герд);

- цель процесса — призывы к вооруженному свержению монархии и завоеванию политической свободы (3. Дорофеев).

С хронотипической точки зрения поэзия Ш. Петёфи представляется целостным (полно-сферическим) замкнутым кругом тематики и сюжетики, в то время как поэзия каждого из названных российских мастеров слова входит в этот круг отдельным - глубоко проработанным - сегментом.

Самым популярным композиционно-стилистическим приемом в творчестве рассматриваемых финно-угорских поэтов можно назвать использование параллелизма и противопоставления в виде образно-символического столкновения крайних явлений жизни. У Петёфи этот прием проглядывает даже в названиях стихотворений: «Жизнь и смерть», «Лира и палаш», «Любовь и свобода», «Дворец и хижина», «Небо и земля», «В коляске и пешком» и др. В них выражается своеобразное диалектическое двуединство бытия: антиподные взаимоотношения двух разных частей одного целого, порождающие в качестве результата феномен смысла жизни, диктующего человеку философию поведения.

Подобная стихотворная диада встречается также у поэтов Поволжья и Приуралья, хотя она и предстает в их творчестве в несколько ином виде. К примеру, диады «свст» и «тьма», «прежде» и «теперь», как правило, выступают здесь в качестве символа преодоления оков тьмы, невежества и угнетения, или приметой радостного обновления жизни («Тьма» Куратова, «К солнцу» Дорофеева, «Золотое солнце взойдет» Герда, «Зачем я рожден» Чавайна). Использование в стихах дуалистских образов «свет — тьма», «богатство - бедность», «жизнь - смерть» не было случайностью: они явились духовным продуктом рефлексирующего мировоззрения и художественного мышления финно-угорских поэтов, адекватно реагировавших на социально-эстетический заказ переходного общества.

В заключении подводятся итоги диссертационной работы, формулируются основные выводы теоретического и прикладного характера, намечаются опорные направления дальнейшего исследования финно-угорских литератур в сравнительно-типологическом плане.

Изучение в межнациональном культурном поле синкретического механизма: «преемственность литературно-художественных традиций - индивиду-

ально-творческое новаторство» - позволило в работе существенно уточнить и значительно обновить методологию и методику сравнительно-типологического исследования родственных финно-угорских литератур.

Автор пришел к заключению: в национально-культурном поле качественный уровень литературного процесса и степень решения мастерами слова актуальных идейно-эстетических задач в решающей степени зависят не столько от благоприятности социальных, экономических, политических обстоятельств бытия, сколько от преемственности народно-художественных традиций и умелости «переработки» их творческой индивидуальностью (личностью мастера слова).

Постоянное взаимодействие вербально-эстетического опыта целого этноса, находящего выражение в ядре устного поэтического творчества, и письменная деятельность литературно одаренной личности, ориентированной на национально-культурный традиционализм, создает непрерывно движущееся (диалектическое) и периодически самоопределяющееся (метафизическое) поле художественной практики, становящееся благодатным материалом для разносторонних литературоведческих изысканий. И в оптимальную научно-исследовательскую формулу - контактности общего (преемственности традиций) и частного (творческой индивидуальности) - гармонично вписывается наследие основателей финно-угорских художественных литератур: мордовской - 3. Дорофеева, коми - И. Куратова, удмуртской - К. Герда, марийской - С. Чавайна, венгерской - Ш. Петёфи.

С позиций научной ретроспективы и перспективы на уровне не только этноса (удмуртов, мари, коми, мордвы), но и суперэтноса (финно-угров) подтверждается выдвинутая автором теоретическая гипотеза о доминантном значении для развития литературного процесса младописьменных народов действия социокультурного закона детерминации и конвергенции родственных (по языку и ментальности) национально-культурных полей. Внешний аспект его проявления заключается в создании важнейших конструктов суперэтнической гиперкультуры (например, общей финно-угорской литературы), а внутренний аспект - в обусловленности, с одной стороны, появления творческой индивидуальности преемственностью национально-художественных традиций, с другой стороны, развития этих традиций деятельностью творческой индивидуальности.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора

Монографии, научные издания, учебные пособия

1. Кубанцев, Т.И. Литература финно-угорских народов Поволжья и При-уралья: Учеб. пособие / Т.И. Кубанцев. — Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1994. - 26 с. (2,3 п.л.).

2. Кубанцев, Т.И. Мордовская критика и литературоведение: Учеб. пособие / Т.И. Кубанцев. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2002. - 76 с. (4,5 пл.).

3. Кубанцев, Т.Н. Поэтический хронотоп жизненного пространства. Монография / Т.Н. Кубанцев. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2005. - 148 с. (9 п.л.).

Научные статьи, тезисы выступлений

4. Кубанцев, Т.И. Мордовская литература в контексте многонациональной советской литературы / Т.И. Кубанцев // Проблемы развития современной мордовской литературы. - Саранск, 1983. (Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.72). - С. 3 - 22.

5. Кубанцев, Т.И. Историко-культурные взаимоотношения мордвы с другими народами в дооктябрьский период / Т.И. Кубанцев // Грани: Лит.-худож. сб. - Саранск, 1984. - С. 256 - 263. '

6. Kubantsev, T.I. «Zijzar» - on eepos / T.I. Kubantsev // Punalippu, 1985. -№ 7. - C. 99 - 103 (на эстон. яз.).

7. Кубанцев, Т.И. Становление жанров мордовской литературы в условиях творческих взаимосвязей литератур народов СССР // Проблемы жанров современной мордовской литературы / Т.И. Кубанцев. — Саранск, 1978. (Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып. 84). - С. 3- 12.

8. Kubantsev, T.I. Some aspects of mordwinian litrari links / T.I. Kubantsev // Тезисы VI Междунар. конгресса финно-угроведов: В 3 т. Т. 3. - Сыктывкар, 1985. - С. 103 (на англ. яз.).

9. Kubantsev, T.I. Mordwinorol Madjroszagon / T.I. Kubantsev // Sowetiro-dalom, 1987. - C. 168 - 173 (на венг. яз).

10. Кубанцев, Т.И. Мордовско-венгерские литературные связи / Т.И. Кубанцев // Материалы XI Междунар. конгресса финно-угроведов: В 2 т. Т. 2 . — М„ 1990.-С. 485-486.

11. Кубанцев, Т.И. Ученый, педагог, гражданин. Творчество В.В. Горбунова / Т.И. Кубанцев // Вестн. Мордов. ун-та. - 1990. - № 3. - С. 50 - 52.

12. Кубанцев, Т.И. Повесть: обновление традиций / Т.И. Кубанцев, М.И. Малькина // Современная мордовская литература (60 - 80-годы): В 2 ч. 4.1.-Саранск, 1991,-С. 134- 158.

13. Кубанцев, Т.И. Общность фольклорных мотивов в эпосе мордвы и венгров / Т.И. кубанцев // Фольклор и духовная культура финно-угров. - Саранск, 1993. - С.84 — 85.

14. Кубанцев, Т.Й. Мордовско-венгерские литературные связи / Т.И. Кубанцев // Современная мордовская литература (60 - 80-годы): В 2 ч. Ч . 2. — Саранск, 1991. - С. 303 - 316.

15. Кубанцев, Т.И. Мордовско-венгерские фольклорные связи / Т.И. Кубанцев // Узловые проблемы финно-угроведения / Материалы I Всероссийской конф. финно-угроведов. - Йошкар-Ола, 1995. - С. 448 - 452.

16. Кубанцев, Т.И. Диалог культур: мордовско-венгерские литературные связи / Т.И. Кубанцев // Перспективные направления современного литературоведения / Материалы Междунар. конфер. финно-угроведов. - М., 1997. -С. 115-119.

17. Кубанцев, Т.И. Мордовская литература за рубежом / Т.И. Кубанцев // Сятко. - 1997. - № 5. - С. 85 - 87 ( на мордов яз.).

18. Кубанцев, Т.И. Н.И. Черапкин - учитель, ученый, педагог / Т.И.Кубанцев // Финно-угроведение, 1998. - № 2.-С. 121- 123.

19. Кубанцев, Т.И. Межнациональные связи мордовской литературы / Т.И. Кубанцев // Мокша. - 1998. - № 10. - С. 108 - 114 ( на мордов яз.).

20. Кубанцев, Т.И. Формирование идейно-эстетических взглядов З.Ф. Дорофеева / Т.И. Кубанцев // Финно-угристика на пороге III тысячелетия / Материалы науч. конф. финно-угроведов. - Саранск, 2000. - С. 414 — 415.

21. Кубанцев, Т.И. Изучение творчества З.Ф. Дорофеева в контексте литератур народов Поволжья и Приуралья / Т.И. Кубанцев // Актуальные проблемы преподавания филологических дисциплин / Материалы Международ, науч,-практ. конф. - Саранск, 2001. - С. 167 - 168.

22. Кубанцев, Т.И. Преемственность традиций и становление творческой индивидуальности З.Ф. Дорофеева / Т.И. Кубанцев // Актуальные проблемы преподавания филологических дисциплин / Материалы Международ, науч.-практ. конф. - Саранск, 2001. - С. 168 - 170.

24. Кубанцев, Т.И. Романтические тенденции в поэзии 3. Дорофеева / Т.И. Кубанцев И К.Ф. Жаков и проблемы коми литературы / Тез. Всесоюз. конф. финно-угроведов. - Сыктывкар, 2001.-С. 169- 172.

25. Кубанцев, Т.И. Духовно-культурные предпосылки возникновения литератур народов Поволжья и Приуралья / Т.И. Кубанцев // Традиционные проблемы глазами молодых / Материалы науч.-практ. конф. - Саранск, 2001 . -С.121 - 124.

26. Кубанцев, Т.И. Преемственность традиций как объективная закономерность ускоренного развития литературы / Т.И. Кубанцев И Роль науки в социально-экономическом развитии Республики Мордовия. - Саранск, 2003. -С. 129- 130.

27. Кубанцев, Т.И, О национальной специфике русскоязычного творчества З.Ф. Дорофеева / Т.И. Кубанцев // Г.Д. Красильников и тенденции развития прозаических жанров в национальных литературах Урало-Поволжья. - Ижевск, 2005. - С. 49 - 53.

28. Кубанцев, Т.И. Шандор Петефи и зачинатели литератур народов Поволжья и Урала (сравнительно-типологический анализ) / Т.И. Кубанцев // Марийский архиографический всстник. - Йошкар-Ола, 2005. - С. 116 - 125.

29. Кубанцев, Т.И. Преемственность традиций как объективная закономерность ускоренного развития литературы (к проблеме формирования литератур финно-угорских народов Поволжья и Урала) / Т.И. Кубанцев // История, современное состояние, перспективы развития языков и культур финно-угорских народов. --Сыктывкар, 2005. - С. 339 - 341.

30. Кубанцев, Т.И. Общность финно-угорских литератур и пути ее изучения / Т.И. Кубанцев // Интеграция образования. - Саранск, 2005. - № 1 / 2. -С. 233-241.

31. Кубанцев, Т.И. Захар Дорофеев и финно-угорский историко-литературный контекст / Т.И. Кубанцев // Тез. секционных докладов X Между-нар. конгресса финно-угроведов: Литературоведение: III ч. - Йошкар-Ола, 2005. -С. 339-341.

32. Кубанцев, Т.И. Изучение творчества 3. Дорофеева в контексте преемственности традиций литератур финно-угорских народов / Т.И. Кубанцев // Интеграция образования. - Саранск, 2005. -№ 3. - С. 210 - 214.

Учебно-методические издания

33. Кубанцев, Т.И. Мордовская литература: Учебник-хрестоматия для

9 класса мордов. школ / Т.И.Кубанцев. - Саранск, 1997. - 15 п.л. (на мор-дов. яз.).

34. Кубанцев, Т.И. Мордовская литература: Учебник-хрестоматия для

10 класса мордов. школ / Т.И. Кубанцев, В.М. Макушкин. - Саранск, 2000. -23 п.л. (на мордов яз.)

35. Кубанцев Т.И. Мордовская литература: Учебник-хрестоматия для

11 класса мордов. школ / Т.И. Кубанцев, В.М. Макушкин. - Саранск, 2001. -28 п.л. (на мордов яз.)

36. Кубанцев Т.И. Программа по истории мордовской литературы / Т.И. Кубанцев, М.Г.Имяреков. - Саранск, 1997. - 4,5 п.л. (на мордов яз.).

37. Кубанцев Т.И. Методические разработки по истории мордовской литературы / Т.И.Кубанцев, H.H. Левина. - Саранск, 2005. - 2 пл. (на мордов. яз.).

Подписано в печать 09.03.06. Объем 2,25 п. л. Тираж 100 экз. Заказ 470.

Типография Издательства Мордовского университета 430000, г. Саранск, ул. Советская, 24

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Кубанцев, Трофим Иванович

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТРАДИЦИЙ КАК

ОБЪЕКТИВНАЯ ЗАКОНОМЕРНОСТЬ СТАНОВЛЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНЫХ

ЛИТЕРАТУР

1.1. Традиция в творческом процессе: общая теория вопросам сравнительно-типологическое изучение наследия представителей родственных литератур.

1.2. Историко-культурное предпосылки формирования литератур народов Поволжья и Приуралья.

1.3. Межнациональные и поликультурные истоки мордовской литературы.

Глава 2. ТРАНСФОРМАЦИЯ МОРДОВСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ: ОТ

ФОЛЬКЛОРНОГО ПЕРИОДА К ХУДОЖЕСТВЕННОЙ СТАДИИ

2.1. Лирический дневник эпохи: переходность метода отображения действительности

2.2. Поэтический хронотоп социальной реальности.

2.3. Инновационный синтез мысли и образа: идейно-художественное своеобразие лирических текстов.

2.4. Факторный эффект народного творчества: фольклорные традиции в поэтическом измерении.

Глава 3. ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ ФИННО-УГОРСКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОЦЕССА: СРАВНИТЕЛЬНО-ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

3.1. От частного к целому: общность финно-угорских литератур и методы ее изучения.

3.2. Марийское и мордовское в финно-угорской изящной словесности (С. Чавайн и 3. Дорофеев).

3.3. Удмуртское и мордовское в финно-угорской литературе (К. Герд и 3. Дорофеев).

3.4. Коми и мордовское в поэтической финно-угристике (И. Куратов и З.Дорофеев).

3.5. Феномен венгерского в финно-угорской литературе (Шандор Петёфи и зачинатели литературы Поволжско-Приуральского региона).

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Кубанцев, Трофим Иванович

Актуальность исследования. Художественная литература — явление историческое, реальное бытование которого связано с непрерывным эстетическим праксисом, или творческой деятельностью конкретных писателей. Путь каждого из них в литературу своеобразен, однако по законам культурфилософии существует ряд обстоятельств социально-эстетического свойства, при которых возникают надлежащие условия для появления ярких творческих индивидуальностей на литературной арене.

Особую роль в этом процессе играет предшествующий художественный опыт, который определяется и фиксируется качественным творческим результатом. «Результат этот тем значительнее, - отмечает академии А. Бушмин, — чем полнее, совершеннее осуществлено творческое преобразование унаследованного, воспринятого элемента» (Бушмин, 1978:97). Преемственное развитие литературы состоит не в полноте и частоте сходства последующего с предыдущим, а в их различии. Если при этом сходство позднего с ранним и сохраняется, то сохраняется как нечто общее в разных индивидуальностях, как сходство отдельных аспектов в непохожем целом. Отсюда следует, что от преемственности традиций и «переработки» их творческой индивидуальностью в значительной степени зависит качественный уровень литературного процесса и степень решения мастерами слова актуальных идейно-эстетических задач, что создает постоянно движущееся (диалектическое) и периодически самоопределяющееся (метафизическое) поле художественного поиска, становящееся благодатным материалом для разносторонних научно-публицистических изысканий.

Между тем при исследовании историко-культурных явлений и фактов современного художественного процесса критики и литературоведы, как подчеркивает А. Алешкин, «чаще всего характеризуют литературные закономерности, жанры, метод и его стилевые проявления, задержки и передержки, позитивные и негативные моменты явлений или отдельных произведений., замыкаются в структуре художественного произведения. Личность же автора (не в биографическом, а в творческом смысле) при этом почти не учитывается» (Алешкин, 1991:9).

Этот теоретический уклон в сторону общего без должного учета частного можно назвать серьезной аномалией с точки зрения классики отечественного литературоведения, умевшего «не забывать» о личности творца. В конечном счете, появление творческих индивидуальностей нужно рассматривать, с одной стороны, как показатель художественного прогресса духовной культуры народа в целом, с другой — как интеллектуальный фактор её развития. По утверждению М. Храпченко, «творческая индивидуальность — это личность писателя в её важнейших социально-психологических обстоятельствах, её видение и художественное претворение мира, это личность художника слова в её отношении к эстетическим запросам общества, в её внутренней обращенности к читательской аудитории, к тем, ради кого создается литература» (Храпченко, 1977:88).

Именно в эту оптимальную научно-исследовательскую формулу - гармонии общего (преемственности традиций) и частного (творческой индивидуальности) — удачно вписывается Захар Дорофеев, один из основателей мордовской художественной литературы. Его появление в искусстве слова — факт весьма примечательный: почти не имея творческого опыта, начав литературную деятельность с полуфольклорных произведений, он уже через десятилетие создал ряд социально-исторических полотен эпического характера.

Во-первых, с позиций частного (творческой индивидуальности) — литературное наследие 3. Дорофеева представляет интерес, прежде всего, как своеобычный (первопроходческий для писателей-мордвы) жанровый конструкт, который формировался в постоянном углублении семантико-стилистических поисков. Начав с романтизма, он перешел в дальнейшем к реализму и опробовал почти весь его видовой диапазон (особенно — формы стихотворения, баллады, поэмы, рассказа, очерка), фактически создав для мордовской литературы целостную жанрово-эстетическую систему.

В этом поиске 3. Дорофеев опирался на философско-мировоззренческие традиции национального фольклора и художественный опыт выдающихся литераторов предшествующих эпох (В. Жуковского, А. Пушкина, А. Кольцова, М. Лермонтова, Н. Некрасова и др.), при этом он умело обогатил социологический анализ жизни мордовского народа постановкой философских и нравственных проблем человеческого бытия. Ему удалось искусно отразить в своей творческой практике не только две действительности — прошлую и настоящую, но и действительность будущего, поднявшись на большую высоту художественного осмысления и образного воплощения реальной жизни. В произведениях 3. Дорофеева, особенно - лирического жанра, зримо воплотились, по выражению поэта Н. Тихонова, «самый образ и давление времени». Его демократическая эстетика родилась как отклик на жизнь действительную, она возникла из «боли» поэта, задетого за живое страданиями народа, подвергнутого социальному и национальному угнетению.

Во-вторых, с позиций общего (преемственности традиций) - литературное наследие 3. Дорофеева представляет интерес, прежде всего, как историко-культурное явление, понуждающее вносить существенные коррективы в понимание ретроспективы и перспективы движения не только мордовской литературы, но и литератур Поволжско-Приуральского региона. И даже больше — литератур родственных мордве финно-угорских народов Европы. «Дело не только в том, — замечает А. Шкляев, - что литературоведение снимает с себя идеологические шоры и восстанавливает целостность литературного процесса, но шире, глубже и историчнее понимается сама категория национального» (Шкляев, 1992:43).

Действительно, настало время снять пресловутые «шоры» с онтологических трактовок литературы этносов, типа «национальная по форме и социалистическая по содержанию». И в этой перестройке литературоведческой методологии способен помочь новый подход к изучению наследия 3. Дорофеева как в контексте финно-угорской общности, так и в сравнительно-типологическом аспекте творчества основоположников родственных литератур (марийца С. Ча-вайна, удмурта К. Герда, коми И. Куратова).

Общим, типологически сближающим, явлением в наследии названных художников слова стало, по наблюдению А. Алешкина, то, что «каждый из них, хотя и с различных позиций, решал одну общую проблему - проблему приобщения своих народов к прогрессивным социальным тенденциям революционной эпохи. Показывая противоречивую картину своего времени и жизни общества, внутри которых постепенно «вызревали» идеалы осознанной борьбы за социальную справедливость, они художественно обобщали специфические особенности и закономерности движения. народов по пути общественно-исторического прогресса» (Алешкин, 1985:11).

В контекст исследуемой проблемы можно включить и творчество венгерского поэта Ш. Петефи - художественное явление, типологически сходное с наследием 3. Дорофеева, С. Чавайна, К. Герда, И. Куратова в литературно-эстетическом, социально-философском и научно-филологическом плане. Правда, Ш. Петефи органично вписывается в более широкий культурологический контекст - общеевропейский, в то же время оказываясь в зоне пересечения его с общероссийским, где формировалось то общее «культурное пространство», в сфере воздействия которого пребывали и представители литератур Поволжско-Приуральского региона.

В таком дуалистском подходе с прямой и обратной связями: а) обусловленность появления творческой личности преемственностью традиций и б) детерминированность развития традиций деятельностью творческой личности, причем на широком фоне историко-типологических связей с литературами финно-угорских народов, - мордовская литература еще не была предметом глубокого научного исследования. В силу недостаточной выявленное™ фактологической основы литературной финно-угристики на транснациональном уровне и малой проясненности феномена появления существующих о ней суждений, но и принципиальной их корректировки с культурно-исторической и художественно-эстетической точек зрения. Изучению основных аспектов этой проблемы и посвящается данное исследование.

Состояние научной разработанности проблемы. Долгое время, по идеологическим и методологическим причинам, история многих национальных литератур, в том числе мордовской, искусственно сужалась: из нее фактически изымались как ненациональные произведения на русском языке; как антинародные — произведения, написанные священниками; как нехудожественные — произведения, не отвечавшие критериям традиционных жанров. В перестроечный и пореформенный период литературоведение Поволжья и Приуралья стало избавляться от догматического отношения к национальному наследству и нарабатывать новые (диалектико-метафизические) подходы.

1-й подход - атрибутивно-функциональный: процессу возникновения и существования исключенных из национальной литературы пластов в новом социально-эстетическом измерении находились веские объективные обоснования. В частности, по утверждению марийского исследователя К. Васина, «во-первых, в XIX веке литераторы, не имея возможности публиковать свое оригинальное творчество на родном языке, писали на русском; во-вторых, работая над переводом священных писаний, они совершенствовали литературный язык подобно М. Лютеру, который переводом Библии «вычистил авгиевы конюшни немецкого языка» и тем самым «создал современную немецкую прозу» (Ф. Энгельс); в-третьих, были целые эпохи, когда литература, притом художественная, слагалась из совершенно других элементов» (Н. Конрад), чем поэзия, повествовательная проза и драма» (Васин, 1975:11—19).

С этой позицией солидаризируется венгерский ученый П. Домокош, который настаивает на том, что «написанные на русском языке произведения -такая же органическая часть молодых финно-угорских литератур, как и латинские стихотворения Паннониуса в венгерской литературе, шведские стихи Л. Рунеберга в шведской, Портанена в финской» (Домокош, 1993:88). Такая точка зрения на истоки и первые шаги национальной литературы начинает преобладать и в мордовской литературоведческой науке - в частности, в исследованиях А. Феоктистова «Очерки по истории формирования мордовских письменно-литературных языков», А. Алешкина «Антология мордовской литературы ХУ11 - XX века», Л. Тингаевой «Дооктябрьская мордовская литература», С. Алешкиной «Формирование жанров и художественных традиций мордовской литературы конца XIX - XX века», О. Бирюковой «Формирование художественных традиций русскоязычной литературы мордвы конца XIX — первой четверти XX века» и др.

2-й подход - сравнительно-типологический: сопоставление одного национально-художественного материала с другим (по языку и культуре) его аналогом дает возможность фиксировать и постулировать многие магистральные явления или тенденции становления и развития национальных литератур. «Рассматриваемые сравнительно в контексте мирового (или регионального) развития, — отмечает академик И. Неупокоева,— национальные литературы нередко выступают своими новыми гранями, обретают новое значение» (Неупокоева, 1976: 991-100). В этом смысле, будучи не только в силу этнической принадлежности, но и по национально-фольклорным истокам и тематике творчества поэтом мордовского народа, 3. Дорофеев в то же время органически входит и в более широкие креативные пространства - общероссийское и европейское, если иметь в виду не только литературную, но и научно-педагогическую стороны его наследия.

В этот сравнительно-типологический канон (с известной осторожностью!) можно включить и венгерскую литературу середины XIX — начала XX века, особенно - поэзию Ш. Петефи, произведения которого являются основанием для сравнительного анализа с произведениями зачинателей литератур По-волжско-Приуральского региона. Фактически творчество Ш. Петефи, 3. Дорофеева, С. Чавайна, К. Герда, И. Куратова - это, своего рода, «единое звено» общего социально-политического и нравственно-психологического явления, отражающее в литературно-художественном плане судьбы своих народов на переломных (самостийных) этапах общественного развития.

Об этом кросс-культурном контакте различных национальных литератур свидетельствуют труды многих ученых - в частности, удмуртов Ф. Ермакова, В. Ванюшева, венгра П. Домокоша, коми В. Демина, марийца В. Куликова и др. Так, Ф. Ермаков в исследовании «Удмуртская поэма» проводит параллели творчества К. Герда с русскими, финно-угорскими поэтами и авторами мировой классики, при этом обнаруживает «одинаковые образы, сходные мотивы, идеи в поэтическом мире различных поэтов» (Ермаков, 1987: 49). В. Ванюшев в работе «Шандор Петефи и поэты революционного обновления жизни народов Поволжья и Приуралья» изучает венгерского поэта Щ. Петефи в сравнительно-типологическом контексте с российскими поэтами: коми — И. Куратовым, марийцем — С. Чавайном, мордвином - 3. Дорофеевым, чувашом — К. Ивановым, удмуртом - К. Гердом, — и определяет идейные, тематические, сюжетные и иные «пересечения» в их творчестве, объясняя это общее «сходной общественно-политической ситуацией, сложившейся к концу первой половины XIX — начала XX века в национальных окраинах» (Ванюшев, 1990:18).

3-й подход - культурно-генетический: стадиальное сравнение различных национальных литератур, помимо идентификации художественных хронотопов, позволяет выявить их сходный культурный генезис. В этой связи «совершенно закономерно, - подчеркивает В. Демин, - что поэты Урало-Поволжья практически в одно и то же время взялись за перо» (Демин, 1999:75). П. Домо-кош также считает, что творчество 3. Дорофеева, С. Чавайна, К. Герда, И. Кура-това представляет «единый тип возникновения национальных литератур» (До-мокош, 1993:85), кроме того, в данный ряд персоналиев он включает и Шандора Петефи, и финского поэта Эйно Лейно.

Действительно, рассмотрение культурно-генетических основ изящной словесности финно-угорских народов — важное и необходимое условие для объективного установления закономерностей формирования и развития их регионально-эстетического общего, выраженного в художественном частном. Отсюда проистекают такие направления научно-методологического анализа полиэтнического литературного процесса, как сущности и виды общего и особенного, соотношение национального и интернационального, содержание и форма социально-эстетического, которые нашли отражение в работах ученых: мордовских - А. Брыжинского, Г. Горбунова, Т. Девяткиной, В. Демина, Н. Жин-деевой, М. Имярекова, П. Киричек, П. Ключагина, М. Ломшина, В. Макушкина, М. Малькиной, О. Снитко, В. Соколовой, Л. Тингаевой, Н. Черапкина, Е. Чернова; удмуртских - С. Арекеевой, Т. Владыкиной, Ф. Ермакова, Т. Зайцевой,

A. Измайловой-Зуевой, Е. Наговицыной, Л. Федоровой, В. Шибанова; марийских — А. Васинкина, В. Егорова, И. Иванова, В. Кудрявцева, Р. Кудрявцевой, С. Чесноковой, Л. Шабдаровой, Г. Яковлевой; — коми А. Ванеева, Т. Кузнецовой, Р. Куклиной, В. Латышевой, В. Лимеровой, Г. Лисовской, А. Микушева,

B. Пахоруковой, И. Уляшева и др.

4-й подход - индивидуально-синкретический: анализ становления творческой индивидуальности, сопровождаемого формированием стиля ее жизни и психологии личности, с учетом историко-литературного контекста эпохи и реальной вербально-художественной практики, дает шанс для выхода на целостную картину закономерностей возникновения и развития национальной литературы, представителем которой является эта индивидуальность. Особенно подходит эта синкретика к творчеству 3. Дорофеева, на материале которого можно существенно уточнить и углубить методологию собирания, систематизации и обобщения опыта русской классической литературы, скорректировать периодизацию мордовской дореволюционной литературы, совершенствовать принципы анализа финно-угорских литератур в их единстве и неповторимости.

Осмысление творчества 3. Дорофеева именно под этим углом зрения, глубокое проникновение в суть его художественных исканий, раскрытие типологии его творчества в сравнении с основоположниками литератур русского и финно-угорских народов позволяют значительно повысить уровень понимания многих проблем общелитературного характера. В том числе — синкретического характера преемственности национально-художественных традиций и появления на их основе ярких творческих индивидуальностей, движущих литературный процесс, о чем свидетельствуют труды мордовских исследователей Ю. Антонова, С. Арапова, О. Бирюковой, А. Борисова, Р. Васильевой, С. Гудковой, Г. Девяткина, С. Девяткина, Н. Зиновьева, Н. Кочетковой, И. Лашмановой, Н. Левиной, М. Ломшина, А. Самошкина, С. Циркина и др.

Филологические исследования последних лет, привлечение новых фактологических материалов помогают существенно уточнить и углубить познания в области финно-угорского литературоведения, точнее определить время зарождения художественного слова родственных народов, полнее установить жанровую специфику каждой из литератур, т. е. внести коррективы в теоретические конструкты, которые в новых условиях считаются недостаточно раскрытыми или воспринимаются как противоречивые.

Восстановление реальной иерархии вербально-художественных ценностей с культурно-исторических позиций, создание, по возможности, более полной картины становления дореволюционной мордовской литературы, осмысление процессов обретения ею возможностей для самостоятельного и естественного развития — таковы исходные ориентиры, которыми объясняется необходимость обращения к теме данного исследования.

Исходя из вышесказанного, сформулированы цели исследования — корректировка традиционных положений о генезисе и фазисе «бытия» мордовской литературы; определение специфики национально-художественного традиционализма в сфере изящной словесности; обновление сравнительно-типологической методологии исследования родственных литератур; установление места и роли яркой творческой индивидуальности (на примере 3. Дорофеева и других основоположников) в превращении историко-литературного процесса в самостоятельное явление национальной культуры.

С учетом названных целей наметился круг основных задач исследования: обновить методологию и методику сравнительно-типологического исследования родственных (финно-угорских) литератур; обосновать феномен преемственности художественных традиций в качестве объективной закономерности становления национальных литератур; рассмотреть генерализирующую роль и значение национально-художественной традиции в литературном творческом процессе; выявить историко-культурные предпосылки формирования литератур народов Поволжья и Приуралья, в том числе показать межнациональные и поликультурные истоки мордовской литературы; охарактеризовать коммуникативность и динамику перехода мордовской изящной словесности от фольклорно-художественной стадии к литературно-художественной; отметить роль межэтнического культурно-языкового взаимодействия русского и мордовского народов в процессе формирования национальной книжной словесности, в создании идейно-эстетического фундамента и жанровой структуры мордовской литературы; экстраполировать теоретический дискурс поэтического хронотопа на лирику 3. Дорофеева, проследить в его творчестве особенности реалистического метода отображения действительности, инновационный синтез мысли и образа, факторный эффект фольклорных традиций, основные мотивы и смысловые комплексы его поэзии; рассмотреть творчество 3. Дорофеева в контексте формирования региональной межлитературной общности и становления литератур Поволжско-Приуральского региона в лице их основоположников - марийца С. Чавайна, удмурта К. Герда, коми И. Куратова, а также венгра Ш. Петефи.

Объектом научного исследования является процесс становления и развития художественной литературы финно-угорских народов Поволжья и Приуралья (мордвы, коми, марийцев, удмуртов), рассмотренный в историко-культурном и философско-эстетическом измерении.

Предметом научного исследования являются кросс-культурные основания национально-художественного традиционализма в полиэтнической литературе, предопределяющие появление ярких творческих индивидуальностей (мастеров слова), адекватных в их деятельности социально-эстетическим запросам своей эпохи (на примере творчества 3. Дорофеева).

Эмпирическую базу диссертации составили: памятники коми, марийской, мордовской, удмуртской книжной культуры XVII - начала XX века, в том числе связанные с устным народным творчеством; литературные произведения (в основном, стихи, поэмы, баллады) мордовского писателя 3. Дорофеева; литературные произведения (в основном поэтические) коми писателя И. Куратова; литературные произведения (в основном поэтические) марийского писателя С. Чавайна; литературные произведения (в основном поэтические) удмуртского писателя К. Герда; литературные произведения (в основном поэтические) венгерского писателя Ш. Петефи; публицистическое, эпистолярное, мемуарное наследие вышеназванных писателей.

Теоретико-методологическая основа диссертации представляет итог современных теоретических изысканий в сфере мировых закономерностей на разных этапах литературного становления. Опыт ученых-исследователей национальной литературы - Н. Черапкина, В. Горбунова, А. Алешкина, С. Алеш-киной, Л. Тингаевой, А. Феоктистова, А. Брыжинского, В. Рогачева, О. Бирюковой и др. обогащен опытом всего отечественного литературоведения, особенно теоретическими разработками ученых-универсалов — М. Бахтина, Б. Бур-сова, А. Бушмина, Д. Лихачева, И. Неупокоевой, М. Храпченко и др., которые явились основой конкретного историко-типологического анализа.

Такой «симбиоз» общего и особенного при использовании теоретико-литературных конструктов помог лучше понять степень изученности вопроса о взаимной детерминации в литературном процессе преемственности национально-художественных традиций и становления творческой индивидуальности, полнее раскрыть художественные искания 3. Дорофеева и других основоположников финно-угорских литератур и воссоздать общую картину поэтического мира Приволжско-Приуральского региона.

В основном, работа строится на сочетании сравнительно-исторического, структурно-семиотического и системно-субъектного подходов. С учетом того, что любое историко-культурное явление (в том числе, творчество поэта) не может быть в полной мере осмыслено и объяснено, исходя из одного лишь национально-культурного контекста, к технологии исследования привлечен сравнительный метод В. Жирмунского, устанавливающий следующие параметры:

1. Сравнение историко-генетическое, рассматривающее сходные явления как результат их родства по происхождению и последующих исторически обусловленных расхождений.

2. Сравнение историко-типологическое, объясняющее сходство генетически между собою не связанных явлений похожими условиями общественного развития.

3. Сравнение, устанавливающее международные культурные взаимодействия (курсив В. Жирмунского), «влияния» или «заимствования», обусловленные исторической близостью давних народов и предпосылками их общественного развития» (Жирмунский, 1960:253).

Гипотеза научного исследования. Диссертант выдвигает предположение о том, что в национально-культурном пространстве качественный уровень литературного процесса и степень решения мастерами слова актуальных идейно-эстетических задач в решающей степени зависят не столько от благоприятности социальных, экономических, политических обстоятельств бытия, сколько от преемственности народно-художественных традиций и умелости «переработки» их творческой индивидуальностью (личностью поэта, писателя).

При этом взаимодействие вербально-эстетического опыта целого этноса, находящего выражение в ядре устного поэтического творчества, и письменная деятельность литературно одаренной личности, ориентированной на национально-культурный традиционализм, создает непрерывно движущееся (диалектическое) и периодически самоопределяющееся (метафизическое) поле художественной практики, становящееся благодатным материалом для разносторонних литературоведческих изысканий.

Автор утверждает, что контактность общего (преемственности традиций) и частного (творческой индивидуальности) обеспечивается действием на уровне не только этноса (удмуртов, мари, коми, мордвы), но и суперэтноса (финно-угров) социокультурного закона детерминации и конвергенции родственных (по языку и ментальности) национально-культурных полей, имеющего доминантное значение для развития литературного процесса младописьменных народов.

Внешний аспект проявления этого закона состоит в создании важнейших конструктов суперэтнической гиперкультуры (например, общей финно-угорской художественной литературы), а внутренний аспект — в обусловленности, с одной стороны, появления творческой индивидуальности преемственностью национально-художественных традиций, с другой стороны, развития этих традиций деятельностью творческой индивидуальности.

Научная новизна исследования заключается в моделировании новой теоретической концепции целостного развития полиэтнического литературного процесса. Согласно этой концепции, основными детерминирующими факторами названного процесса представляются: с одной стороны, диалектика (движение) национально-художественных традиций, имеющая различные по длительности и интенсивности периоды их обращения и различные же по специфике условия их возникновения и дальнейшего воспроизводства в индивидуальном творчестве; с другой стороны, метафизика (результатность) индивидуального творчества, имеющая своим первоисточником национально-художественные традиции, но спорадически их обновляющая и обогащающая путем создания произведений, отвечающих высоким нравственно-эстетическим критериям.

Эта концепция включает в себя как необходимое методологическое условие процесс «реабилитации» всего литературного процесса, который непосредственно увязывается:

- во-первых, с возвращением забытых писательских имен, восстановлением пропущенных фактов историко-культурного характера, выверкой социально-эстетических координат литературного творчества, отвечающего запросам демократизирующегося общества; во-вторых, с введением е научный оборот нового вербально-эстетического материала, сведением воедино разнородных (по языку и культуре) потоков изящной словесности, литературоведческой их трактовкой с позиций цивилизационно-ценностного (а не формационно-классового) подхода.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Научно-детерминационное сближение категорий «национально-художественный традиционализм» и «деятельность творческой индивидуальности» позволяет поместить их на стыке теории и истории литературы, культурологии и поэтики, морали и эстетики и, тем самым, помогает трактовать литературу как целостный процесс в синкретике общего (традиций) и особенного (писателей). При этом под традициями понимаются не только хронотопические проявления сходной повторяемости идейно-содержательных свойств литературных произведений, но и механика накопления литературой в целом художественного опыта, движимая творческими индивидуальностями.

2. Синтетический подход к заявленной проблеме (в национальном — общероссийском - мировом контекстах), использующий опыт контактологиче-ского и сравнительно-типологического исследования взаимоотношений национальных литератур, выдвигает в качестве важного звена комплексное рассмотрение межлитературных связей в системе «национальная литература - зональная общность литератур — региональная общность литератур — всемирная литература». В этом случае происходит изучение межнациональной общности литератур в разных ее формах, на разных уровнях ее проявления, в логически и исторически обусловленной иерархии форм ее существования. Хотя такой путь исследования в литературной компаративистике и встречался, он ранее существовал как бы сам по себе, не будучи достаточно органически взаимосвязан с контактологией и сравнительной типологией. В отечественном же сравнительном литературоведении (основы такого изучения литератур были заложены академиком Н. Конрадом) он актуализировался лишь в последнее время, что позволяет экстраполировать его на истоки общности финно-угорских литератур, которые восходят к значительно более ранним временам.

3. В широкой ретроспективе явственно прослеживается принципиальное историко-типологическое сходство как самих судеб народов Поволжско-Приуральского региона, так и путей развития их духовной культуры, что обусловило, в конечном счете, и образование в новейший период их истории межлитературной общности. Отсюда следует, что при изучении сложной и разветвленной системы взаимоотношений межнациональных литератур необходимо прибегать и к такому дополнительному — по сравнению с традиционными — параметру, как «финно-угорская общность». Речь идет не о том, чтобы искусственно выискивать некий общий финно-угорский субстрат в отдаленных друг от друга и географически, и лингвистически, и стадиально-типологически национальных литературах. Нельзя сводить все дело сравнительного изучения названных литератур лишь к частным сопоставительным «штудиям» в области поэтики и метрики, базирующимся на родственности структур тех или иных: финно-угорских языков.

4. Литературы финно-угорских народов Поволжско-Приуральского региона, в том числе - мордовская, по типу исторического возникновения и формирования художественных традиций имеют свои особенности, в которых соединились периоды замедленного и прерванного развития, национальные и: иноязычные формы самоутверждения. Свидетельством соединения различных! периодов литературного развития в дореволюционную эпоху, в частности у мордвы, является: во-первых, сравнительно раннее (XVIII век) появление письменных форм реалистической литературы; во-вторых, первоначальное становление демократических традиций в формах так называемой «крестьянской ли— тературы»; в третьих, преимущественное самоутверждение профессиональных литераторов на русскоязычной основе из-за длительного отсутствия единого историко-литературного процесса.

5. В истории народов России явления повторяемости общественного и духовного развития, как и преемственные связи между литературными эпохами, наиболее концентрированное выражение получили на рубеже XIX — XX веков, ставшем «красной датой» культурного пробуждения целого ряда наций и этносов страны. Применительно к российским условиям период с конца XIX века по 1917 год занимает переходное положение. Литературы, которые в течение XIX столетия, вследствие неблагоприятных для их становления политических и культурных условий, медленно собирали интеллектуальные силы, буквально за два-три десятилетия совершают бросок вперед, причем с началом революции 1905 - 1917 гг. в России происходит формирование новых закономерностей литературного процесса. За считанные годы многие народы и народности страны выдвинули крупных художников слова, определивших новые пути развития литературы. Никогда еще столь энергично не происходило становление литературно-художественной мысли, причем не только у народов с развитым литературным прошлым, но и у так называемых младописьменных этносов (в том числе Поволжско-Приуральского региона — башкир, чувашей, марийцев, мордвы, удмуртов). У этих народов не только получают завершение основные линии векового социально-эстетического поиска, но и формируются истоки современных литературных процессов.

6. Мордовская литература по своему генезису неотделима от общероссийского историко-литературного процесса, во многом обусловленного задачами государственного строительства России эпохи XVIII — XX веков. Пройдя в своем становлении два неоднозначных и неодинаковых по временной протяженности периода (синкретический - с первой половины XVII века до 80-х гг. XIX века и собственно национальный - с 80-х гг. XIX века до 1917 года), мордовский историко-литературный процесс как таковой представляет особый тип национального формирования литературной культуры. Специфичность его становления заключалась в том, что в структурно-организационном смысле — вплоть до образования у мордвы национального культурного центра в 20-х гг. XX века - он складывался на основе тех культурных центров Российского государства, где в силу тех или иных исторических обстоятельств компактно проживала значительная часть мордовского населения.

7. Формирование предпосылок мордовской книжной словесности шло в двух направлениях: во-первых, духовно-светском, которое явилось результатом реализации геополитических интересов России на ее восточных окраинах и было исторически неизбежным (оправданным) социально-педагогическим явлением; во-вторых, народно-демократическом, которое сформировалось под воздействием полупрофессиональной крестьянской (народной) литературы, оказавшейся первоначальным резервуаром реалистических традиций художественной словесности. По общей типологии развития мордовская литература относится к одноструктурным, т. е. не имевшим в своей истории древнего и древнейшего периодов, характерных для двуструктурных литератур, типа русской, и трехструктурных, как таджикская, узбекская и др.

Вычленение мордовской литературы в самостоятельное явление национальной культуры оказалось сложным и длительным процессом со свойственными ему «прерванностью» и замедленностью утверждения традиций на родном языке. Для формирования структурно-жанрового поля мордовской литературы характерна креативная установка не столько на изображение индивидуальной судьбы человека как личности, а на показ явлений и событий общенародной значимости. Такая тенденция закладки идейно-эстетических принципов и жанровых форм оказалась магистральной для мордовской литературы на всем пути ее развития, в том числе и на современном этапе. Подключенная в русло идей и традиций классического критического реализма, мордовская литература начала XX века наиболее полно освоила его художественные принципы в творчестве 3. Дорофеева.

8. Захар Федорович Дорофеев, являясь первым профессиональным литератором мордовского народа и, соответственно, основоположником мордовской художественной литературы, в нашем видении предстает во множестве обликов: просветитель, общественный деятель, поэт, переводчик, собиратель фольклора и т. д. Его творчество было искрой, высеченной соударением трех факторов - литературного контекста времени, влияния русской классической литературы и мордовского фольклора. Лишь при учете этих равновеликих составляющих можно было продуктивно осмыслить своеобразие его поэтического видения мира в форме субъективных переживаний, скрытых от непосредственного восприятия, которое противопоставляется эпосу, где мир находится вне субъекта и понимается, прежде всего, со стороны его материальности.

Художественное наследие 3. Дорофеева — это лирические и эпические произведения, написанные на русском языке, большая часть которых вошла в сборник «Песни и думы народного учителя» (1912 г.). Помещенные здесь стихи и баллады проникнуты пафосом революционного обновления жизни, гуманизмом и мыслями о счастье народа и путях его достижении, гражданственностью и патриотизмом. Поэзия 3. Дорофеева, несмотря на то, что она создавалась на русском языке, стала не только выражением социальных надежд мордовского народа, но и отражением внутреннего мира мордвина с национальными особенностями его мировосприятия и мироощущения. Все написанное им на русском языке увидено глазами мордвина, воспринято его чувствами. При определении феномена творческой индивидуальности 3. Дорофеева особую значимость имеет эволюция его художественного метода — от романтизма к реализму, при этом в его текстах наблюдается присутствие и символизма, и натурализма, и футуризма, и соцреализма.

9. Сделав главенствующей концепцию сравнительно-типологического исследования литератур финно-угорских народов как некоего межлитературного комплекса, нужно исходить из основополагающего тезиса — национальную литературу можно изучать только изнутри, но понять ее истинный смысл, определить ее место на «литературной карте» страны и мира возможно только в окружении типологически схожего или различного, сопоставлении с диахронны-ми и синхронными явлениями. Такой подход дает возможность воссоздать цельную картину литератур полиэтнической России, особенностей каждой из них и ее окружения в жанровом, стилевом, идейно-тематическом, национальном своеобразии, а также четко трактовать роль и значение литературы и художника слова в рамках региона, зоны, страны и мира (в данном случае — мордовской, марийской, удмуртской и коми литератур в рамках финно-угристики).

10. Поэтическое наследие 3. Дорофеева, С. Чавайна, К. Герда, И. Курато-ва, Ш. Петефи в контексте межлитературной общности и сопоставительного анализа свидетельствует о том, что социально-эстетическая и нравственно-психологическая значимость их художественного творчества наиболее отчетливо проявилась в концепции изображения человеческой личности в ее отношениях с общественной средой, чаще всего враждебно настроенной против индивидуальных и коллективных порывов людей к свободной жизни, исключающей всякие причины и условия социального и национального угнетения. При этом художественное осмысление судеб героев на разных этапах творчества у названных авторов было неодинаковым по этическому содержанию, которое диктовалось, как правило, сменой исторической обстановки, но каждый раз при любых обстоятельствах сохраняло свою просветительско-реалистическую и революционно-демократическую направленность.

Научно-практическое значение работы. Материалы диссертации, прежде всего, способствуют укреплению исторического сознания и культурной памяти народа, что является необходимым условием дальнейшего социального прогресса в этногосударственных образованиях. Существенно расширяя комплексное представление о преемственности национально-художественных традиций и становлении творческой индивидуальности в литературе, диссертация может быть полезной для последующей работы по выявлению общего и особенного в литературах народов Поволжско-Приуральского региона. Она также помогает в новом социально-эстетическом измерении трактовать творческое наследие 3. Дорофеева и других основоположников финно-угорских литератур и на этой основе - уточнить и дополнить учебные программы школ и вузов региона. Кроме того, результаты настоящего исследования могут быть использованы при формировании теоретической основы для новых научно-исследовательских разработок в этом направлении.

Апробация работы. Материалы диссертации обсуждались на заседаниях кафедры финно-угорских литератур Мордовского госуниверситета имени Н. П. Огарева, кафедры литературы Мордовского госпединститута имени М. Е. Ев-севьева, отдела филологии и финно-угроведения Научно-исследовательского института гуманитарных наук при Правительстве РМ, служили основой для докладов и сообщений на республиканских (Саранск), всесоюзных (Москва, Йошкар-Ола, Ижевск, Сыктывкар) и международных (Венгрия, Россия) научно-практических конференциях. Отдельные положения диссертации нашли отражение в публикациях в журналах «Сятко», «Мокша», «Финно-угроведение», «Зго^ейгосЫот» («Советская литература» на иностранных языках), «РипаИрри» («Красное знамя» на эстонском языке), «Волга», «Литературная Россия», в содержании занятий на курсах повышения квалификации работников народного образования (Саранск, Самара), в лекциях для студентов марийского, удмуртского, коми вузов, проводимых в рамках ежегодных всероссийских олимпиад по языкам и литературам восточных финно-угров, а также использовались автором в преподавании учебных дисциплин в Мордовском госуниверситете.

По теме диссертации издана монография «Поэтический хронотоп жизненного пространства» (9 п.л.), учебные пособия «Литературы финно-угорских народов» (2,3 п.л.), «Мордовская критика и литературоведение» (4,5 п.л.), опубликовано более 50 научных статей по вопросам теории, истории литературы народов Поволжья и Приуралья.

Структура диссертации продиктована логикой раскрытия темы и решения поставленных проблем. Она состоит из общей характеристики работы, введения, 3 глав (12 параграфов), заключения и списка использованных источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Становление творческой индивидуальности писателя в контексте национально-художественных традиций"

Изучение в межнациональном культурном поле синкретического меха низма: «преемственность литературно-художественных традиций — индивиду ально-творческое новаторство» — позволило в работе существенно уточнить и значительно обновить методологию и методику сравнительно-типологического исследования родственных финно-угорских литератур.Автор пришел к заключению: в национально-культурном поле качествен ный уровень литературного процесса и степень решения мастерами слова акту альных идейно-эстетических задач в решающей степени зависят не столько от благоприятности социальных, экономических, политических обстоятельств бы тия, сколько от преемственности народно-художественных традиций и умело сти «переработки» их творческой индивидуальностью (личностью мастера сло ва).Постоянное взаимодействие вербально-эстетического опыта целого этно са, находящего выражение в ядре устного поэтического творчества, и письмен ная деятельность литературно одаренной личности, ориентированной на на ционально-культурный традиционализм, создает непрерывно движущееся

(диалектическое) и периодически самоопределяющееся (метафизическое) поле художественной практики, становящееся благодатным материалом для разно сторонних литературоведческих изысканий. И в оптимальную научно-иссле довательскую формулу — контактности общего (преемственности традиций) и частного (творческой индивидуальности) - гармонично вписывается наследие основателей финно-угорских художественных литератур: мордовской — 3. До рофеева, коми - И. Куратова, удмуртской - К. Герда, марийской - Чавайна, венгерской — Ш. Петёфи.С позиций научной ретроспективы и перспективы на уровне не только этноса (удмуртов, мари, коми, мордвы), но и суперэтноса (финно-угров) под тверждается выдвинутая автором теоретическая гипотеза о доминантном значении для развития литературного процесса младописьменных народов дейст вия социокультурного закона детерминации и конвергенции родственных (по языку и ментальности) национально-культурных полей. Внешний аспект его проявления заключается в создании важнейших конструктов суперэтнической гиперкультуры (например, общей финно-угорской литературы), а внутренний аспект — в обусловленности, с одной стороны, появления творческой индиви дуальности преемственностью национально-художественных традиций, с дру гой стороны, развития этих традиций деятельностью творческой индивидуаль ности.Литературы финно-угорских народов по своему происхождению неотде лимы от процессов формирования общероссийского историко-литературного процесса, обусловленного задачами государственного строительства России рубежа XIII — XX веков. Пройдя в своем становлении два неоднозначных и не одинаковых по временной протяженности периода (синкретический - с первой половины XVII века до 80-х годов XIX столетия и период собственно нацио нального формирования - с 80-х годов XIX века до 1917 года), финно-угорский историко-литературный процесс как таковой представляет особый тип нацио нального формирования литературной культуры. Специфичность же становле ния мордовской литературы заключалась в том, что в структурно организационном смысле вплоть до образования у мордвы национального культурного центра в 20-х годах XX века он складывался на основе тех куль турных центрах Российского государства, где в силу тех или иных историче ских обстоятельств компактно проживала значительная часть мордовско насе ления.Формирование предпосылок книжной словесности у мордвы шло в двух направлениях - духовно-светском, явившееся результатом геополитических ин тересов России на ее восточных окраинах и была исторически неизбежным, оп равданным социально-историческим и педагогическим явлением и народно демократическом, т.е. полупрофессиональная крестьянская (народная) литера тура, оказавшаяся первоначальной формой становления реалистических традиций художественной словесности, идейно-эстетический фундамент и жанровую структуру которой определили произведения первых профессиональных лите раторов М. Евсевьева и 3. Дорофеева. • по общей типологии исторического развития она относится к одно структурным литературам, т.е. не имевшим в своей истории древнего и древ нейшего периода, характерных для двуструктурных литератур типа русской, и трехструктурных, как, скажем, таджикская, узбекская и др.; • «вычленение» мордовской литературы в самостоятельное явление на циональной культуры оказалось сложным и длительным, характеризующимся прерванностью и замедленностью утверждения традиций на родном языке; • в самом общем виде для формирования традиций и жанров мордовской литературы характерна устремленность не к изображению индивидуальной судьбы человека как личности, а показ явлений и событий общенародной зна чимости, Такая тенденция складывания традиций и жанровых форм, как и идейно-эстетических принципов, по-существу, оказалась для мордовской лите ратуры магистральной на всем пути ее развития, в т.ч. и на современном этапе.Особенностью дальнейшего развития мордовской литературы явилось то, что она уже на первоначальной стадити своего профессионального формирова ния сразу же оказалась подключенной в русло идей и традиций революционно демократической литературы критического реализма. Народность и реализм мордовской литературы начала XX века свое наиболее концентрированное вы ражение получило в творчестве 3. Дорофеева. Оно было искрой высеченной со ударением трех факторов — литературного контекста времени, влиянием рус ской классической литературы и мордовского фольклора. Лишь при учете этих равновеликих, можно было осмыслить своеобразие его поэтического видения мира, понимая как освоение мира человеком в форме субъективных пережива ний, скрытых от непосредственного восприятия, противопоставляется эпосу, в котором мир находится вне субъекта и осмысливается со стороны его матери альности.Среди множества историко-литературных, методологических задач одной из важных является освещение взаимосвязи национальной, региональной исто рии, рассмотрение теоретических проблем на всех уровнях. Эта задача сущест венно важна для литературоведов Поволжья и Урала, пока еще недостаточно отчетливо выявивших эстетические особенности национальных литератур и ре гиональных подразделенй; а это важно для определения художественных ори ентиров литературного развития.Обозначив концепцию сравнительно-типологического изучения литератур финно-угорских народов как некоего межлитературного комплекса, мы исхо дили из мысли, что национальную литературу можно изучать только изнутри, но понять ее истинный смысл, значение, определить ее место на «литературной карте» страны и мира возможно только «в окружении типологически схожего или различного, сопоставлении с диахронными и синхронными явлениями»

(Бикмухаметов), ибо это дает возможность воссоздать цельную картину о ли тературах многонациональной России, особенностей каждой из них, ее окруже ния в жанровом, стилевом, идейно-тематическом, национальном своеобразии, определения места литературы и художника слова в рамках региона, зоны, страны и мира. Что касается изучения мордовской, марийской, удмуртской и коми литератур в рамках финно-угристики (шире — уралистики — Т.К.), то они в современном литературоведении почти не исследуются, «хотя здесь возможны плодотворные наблюдения и выводы» (Гусейнов, 1978:47). Тем не менее, есть литературоведы (П. Домокош, Н. Черапкин, К. Васин, В. Ванюшев, Г. Беляев и др.), которые в основу своих исследований берут сравнительно типологический аспект.Поэтическое наследие 3. Дорофеева, Чавайна, К. Герда, И. Куратова, а также Ш. Петефи в контексте региональной межлитературной общности свиде тельствует, что, эстетическая и нравственно-этическая значимость их художе ственного творчества, проявилась, прежде всего, в концепции изображения че ловеческой личности. Причем осмысление людских судеб, проникновение в нравственный мир человека на разных этапах развития своих литератур было неодинаковым по этическому содержанию, отношения между личностью и об ществом всегда изменялись в связи со сменой исторической обстановки. В большинстве случаев в произведениях рассказывалось о том, как человек, всту пив в противоречие с общественными условиями, воспринимал их как враж дебную силу; отчуждение человека от других людей, человечества нередко де лало его «лишним» в обществе, разделенному на противостоящие классы. Рас смотрев просветительско-реалистическую и революционно-демократическую направленность творчества 3. Дорофеева, Чавайна, К. Герда, И. Куратова в типологическом сопоставлении с произведениями Ш. Петефи выявили сле дующие общие и особенные черты в наследии этих выдающихся личностей: это — общие моменты в творчестве этих поэтов (протест против национального и социального угнетения народов; недовольство общественной пассивностью масс; призыв к активным действиям, к революции; предсказание близкой сво боды; воспевание революционной борьбы и ее завоеваний; призывы к воору женной защите, активному строительству обновленной жизни) рождены сход ной общественно-политической ситуацией, сложившейся к концу первой поло вины XIX в Венгрии и во второй половине XIX и в начале XX века в нацио нальных провинциях России. Наблюдается и особенные черты национальных литератур. Поэзия Ш. Петефи в силу сложившихся условий отражает и предре волюционный кризис в обществе, и саму революцию, ее победу, и, в опреде ленной мере, ее поражение, тогда как в дореволюционном творчестве каждого из названных поэтов Поволжья и Урала наиболее полно отразились лишь от дельные этапы цикла: извечная тема, нависшая над народом (И. Куратов); сти хийный протест против сонного царства патриархальных устоев и надежды на пробуждение народа (С. Чавайн); предсказание близкого рассвета и свободы (К.

Герд); призывы к вооруженному свержению монархии и завоеванию политиче ской свободы (3. Дорофеев). Эти личности с конкретными жизненными судь бами, предстают главным образом выразителями социально-классовых явлений действительности. Они — единое звено общего идеологического и революцион ноно-демократического явления.

Список научной литературыКубанцев, Трофим Иванович, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Инновационный синтез мысли и образа: идейно- художественное своеобразие лирических текстов

2. Алешкин A.B. Единство традиций / A.B. Алешкин. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1978. - 122 с.

3. Алешкин A.B. Новое исследование по истории формирования мордовских письменно-литературных языков / A.B. Алешкин // Финно-угристика. — Саранск, 1978. Вып. 1. - С. 162 - 176.

4. Алешкин A.B. Эпическая поэзия младописьменных народов (дооктябрьский период) : Учеб. пособие / A.B. Алешкин. Саранск : Изд-во Мордов. унта, 1983.-84 с.

5. Алешкин A.B. Эпос дружбы : Типология жанра поэмы в литературах народов Поволжья / A.B. Алешкин. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1985. - 182 с.

6. Алешкин A.B. Творческая индивидуальность писателя и накопление художественных ценностей / A.B. Алешкин, Н.В. Зиновьев, Т.И. Кубанцев // Современная мордовская литература (60 80-е годы). - Саранск, 1991. - С. 8 - 22.

7. Алешкин A.B. Народный поэт // Дорофеев З.Ф. Окрыленные мечтания : Поэзия, проза на русс, и мордов.-мокша яз. / A.B. Алешкин. Саранск, 1990. -С. 6-23.

8. Алешкин A.B. Основоположник реалистической литературы / A.B. Алешкин // Аспект 1991 : Исследования по мордовской литературе : Совре-мен. лит. процесс, вопросы поэтики жанров : Тр. НИИЯЛИЭ. - Саранск, 1993. -Вып. 106.-С. 188-201.

9. Алешкин A.B. Синь ульсть васенцетне // Мокшэрзянь литературань антология : XVIII-XX векне / A.B. Алешкин. Саранск, 2003. - С. 177-180.

10. Алешкина С.А. Формирование жанров и художественных традиций мордовской литературы конца XIX — начала XX века : Дис. .канд. филол. наук / С.А. Алешкина. Саранск, 1990. - 194 с.

11. Алешкина С.А. Формирование жанров и художественных традиций мордовской литературы конца XIX начала XX века : Автореф. дис. .канд. филол. наук / С.А. Алешкина. - Саранск, 1990. - 16 с.

12. Алешкина С.А. Поэтика фольклоризма в русскоязычной лирике З.Ф. Дорофеева // Дорофеев З.Ф. Окрыленные мечтания : Поэзия, проза на русс, и мордов.-мокша яз. / С.А. Алешкина. — Саранск, 1990. С. 23 -53.

13. Алешкина С.А. Формирование дооктябрьского историко-литературного процесса и ранних форм мордовской книжной словесности / С.А. Алешкина // Аспект — 1990 : Исследования по мордовской литературе : Тр. НИИЯЛИЭ. — Саранск, 1993. Вып. 106.-С. 3-61.

14. Арапов С.Я. З.Ф.Дорофеев : Жизнь и деятельность / С.Я. Арапов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1962. - 84 с.

15. Арутюнов Л. Проблемы исследования художественных форм национального сознания / Л. Арутюнов // Национальное и интернациональное в советской литературе. -М., 1971.-С. 141- 196.

16. Архив Ф.В. Дорофеева, внука поэта.

17. Балашов В.А., Юрченков В.А. Зарубежная историография истории и культуры мордовского народа / В.А. Балашев, В.А. Юрченков // Вестн. Мордов. ун-та. 1993.-№ 1.-С. 7-13.

18. Баимов Р.Н. Судьба жанра. Взаимодействие и развитие жанровых форм башкирской прозы / Р.Н. Баимов. — Уфа : Башкир, кн. изд-во, 1984. — 320 с.

19. Барабаш Ю. Алгебра и гармония. О методологии литературоведческого анализа / Ю. Барабаш. М. : Худ. лит., 1977. — 224 с.

20. Бассель Н. Проблемы межнациональной общности эстонской советской литературы / Н. Бассель. Таллин : Ээсти раамат, 1985. - 312 с.

21. Бассель Н.М. И.А. Куратов и эстонские поэты XIX века (опыт сравнительно-типологического рассмотрения) / Н.М. Бассель // Куратовские чтения. — Сыктывкар, 1990. Т. - С. 61 - 66.

22. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Реннесанса / М.М. Бахтин. — М. : Худ. лит., 1990. 527 с.

23. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин М. : Искусство, 1979.-543 с.

24. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи / М.М. Бахтин. — М. : Худ. лит., 1986.-543 с.

25. Белинский В.Г. Собр. соч. : В 9 т. / В.Г. Белинский. М. : Худ. лит., 1981.-Т.6.-678 с.

26. Белинский В.Г. Собр. соч. : В 3 т. / В.Г. Белинский. М. : ГИХЛ, 1948. -Т.1.-797 с.

27. Белинский В.Г. Полн. собр. соч. : В 13 т. / В.Г. Белинский. — М. : АН СССР, 1956.-Т. 10.-535 с.

28. Беляев Г.В. От вечно живого корня / Г.В. Беляев. Сыктывкар : Коми кн. изд-во, 1983. - 192 с.

29. Бердяев Н. Философия творчества, культуры и искусства. В 2 т. / Н. Бердяев. М. : Искусство. - Т. 2. ИПЧ «Лига». - 1994. - 544 с.

30. Бикмухаметов Р.Г. Десять лет спустя : (Заметки о новописьменном слове Сибири) / Р.Г. Бикмухаметов // Вопросы литературы. 1975. - № 11. -С. 43-73.

31. Бикмухаметов Р.Г. Орбиты взаимодействия / Р.Г. Бикмухаметов. М. : Сов. пис., 1983.-240 с.

32. Бикмухаметов Р.Г. Представления и реальности / Р.Г. Бикмухаметов // Вопросы литературы. 1989. - 8 - С. 18-27.

33. Бирюкова О.И. Формирование художественных традиций русскоязычной литературы мордвы конца XIX в. первой четверти XX в. : Дис. .канд. филол. наук / О.И. Бирюкова. - Саранск, 1997. - 189 с.

34. Бирюкова О.И. Формирование художественных традиций русскоязычной литературы мордвы конца XIX в. — первой четверти XX в. : Автореф. дис. . .канд. филол. наук / О.И. Бирюкова. — Саранск, 1997. — 20 с.

35. Богомолова З.А. Песня над Чепцой и Камой / З.А. Богомолова. М. : Современник, 1981. - 352 с.

36. Борисов А.Г. Художественный опыт народа и мордовская литература / А.Г. Борисов. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1977. - 190 с.

37. Блок A.A. Стихотворения и поэмы / A.A. Блок. — М. : Современник, 1987.-368 с.

38. Брыжинский А.И. Процессы жанрового развития мордовской прозы (50-90-е годы) / А.И. Брыжинский. Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 1995. - 192 с.

39. Буишин A.C. Преемственность в развитии литературы / A.C. Бушмин. — М. : Худож. лит., 1978.- 224 с.

40. Ванюшев В.М. Расцвет и сближение. О типологии соотношения национального и интернационального в удмуртской и других младописьменных литературах / В.М. Ванюшев. Ижевск : Удмуртия, 1980. - 252 с.

41. Ванюшев В.М. Шандор Петефи и поэты революционного обновления жизни народов Поволжья и Приуралья : Серия препринтов «Научные доклады» /В.М. Ванюшев. Ижевск : УИИЯЛУрО АН СССР, 1990.-Вып. 1.-28 с.

42. Ванюшев В.М. Творческое наследие Г.Е.Верещагина в контексте национальных литератур Урало-Поволжья / В.М. Ванюшев. Ижевск : УИИЯЛ УрО РАН, 1995.-296 с.

43. Ванеев А.Е. В поисках истины: Мировоззрение и эстетические взгляды И.А.Куратова / А.Е. Ванеев. Сыктывкар : Коми кн. изд-во, 1989. - 176 с.

44. Ванеев А.Е. Коми-зыряеское просветительство. Сущность и своеобразие / А.Е. Ванеев. Сыктывкар : Эском, 2001. - 224 с.

45. Васин К.К. Страницы большой дружбы: Историко-литературные очерки / К.К. Васин. Йошкар-Ола : Марий, кн. изд-во, 1959. - 152 с.

46. Васин К.К. Творческие взаимосвязи марийской литературы / К.К. Васин. -Йошкар-Ола : Марий, кн. изд-во, 1969. —215 с.

47. Васин К.К. Проблемы творческих взаимосвязей марийской литературы с литературами финно-угорских народов СССР / К.К. Васин // Вопросы финноугроведения. Йошкар-Ола, 1970. - С. 191 - 197.

48. Васин К.К. Просветительство и реализм / К.К. Васин. — Йошкар-Ола : Марий, кн. изд-во, 1975. 182 с.

49. Васин К.К. История и литература. (О проблемах историзма в марийской литературе) / КК. Васин. Йошкар-Ола : Марий, кн. изд-во, 1980. - 151 с.

50. Васин К.К. Сергей Григорьевич Чавайн : Очерк жизни и творчества / К.К. Васин. — Йошкар-Ола : Марий, кн. ид-во, 1987. — 46 с.

51. Васильев Л.Г. Алексей Дорогойченко : Очерк жизни и творчества / Л.Г. Васильев. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1961. — 142 с.

52. Васильева Р.П. Национальное мировосприятие и национальный стиль / Р.П. Васильева // Аспект 1991 : Исследования по мордовской литературе : Современ. лит. процесс, вопросы поэтики жанров : Тр. НИИЯЛИЭ. — Саранск, 1993.-Вып. 106. -С. 27- 48.

53. Васильева Р.П. Русскоязычное творчество З.Ф.Дорофеева / Р.П. Васильева // Аспект 1991 : Исследования по мордовской литературе : Современ. лит. процесс, вопросы поэтики жанров : Тр. НИИЯЛИЭ. - Саранск, 1993. — Вып. 106.-С. 207-214.

54. Веселовский А.Н. Историческая поэтика / А.Н. Веселовский. М. : Высш. шк., 1989.-404 с.

55. Владимиров Е.В. Межнациональные связи чувашской литературы / Е.В. Владимиров. — Чебоксары : Чуваш кн. изд-во, 1970. 200 с.

56. Владыкин Е.В., Христолюбова Л.С. История этнографии удмуртов : Краткий историографический очерк / Е.В. Владыкин, Л.С. Христолюбова. — Ижевск : Удмуртия. 1984. -144 с.

57. Власенко Т.Л. Литература как форма авторского сознания : Пособие для студентов филол. ф-тов / Т.Л. Власенко. Ижевск : «Удмуртия», 2000. — 230 с.

58. Гачев Г.Д. Неминуемое : Ускоренное развитие литературы / Г.Д. Гачев. М. : Худ. лит., 1989. - 430 с.

59. Гацак В.М. Историческая поэтика и фольклор / В.М. Гацак // Историче-' екая поэтика. Итоги и перспективы изучения. М. : Наука, 1986. - 292 с.

60. Гегель Г.-В.-Ф. Эстетика : В 4 т. / Г.-В.-Ф. Гегель. М. : Искусство, 1971. - Т. 3.- 621 с.

61. Герасимов М.П. На фронт труда / М.П. Герасимов // Свежая борозда : рассказы, стихи, пьеса, очерк. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1991. - 154 с.

62. Герд К. О ней я песнь пою. : Стихи и поэмы, статьи и научные работы, письма / К. Герд. Ижевск : Удмуртия, 1997. — 336 с. Здесь и далее ссылки на статьи и стихотворения К.Герда цит. по этому изданию с указанием страниц в тексте.

63. Герцен А.И. Собр. соч. : В 30 т. / А.И. Гегель. М. : ГИХЛ, 1954. - Т. 1.- 573 с.

64. Гоголь Н.В. Собр. соч. : В 9 т. / Н.В. Гоголь. М. : Русс, кн., 1994.- Т. 9. 779 с.

65. Горбунов В.В. Поэзия душа народа / В.В. Горбунов. - Саранск : Мор-дов. кн. изд-во, 1973. - 294 с.

66. Горбунова Е. Эстетическое богатство литературы и проблема взаимодействия / Е. Горбунова // Живое единство. Сб. статей. М., 1974. - С. 46 - 97.

67. Горький М. Собр. соч. : В 30 т. / М. Горький. М. : ГИХЛ, 1951. - Т. 10. -528 с.

68. Горький М. Собр. соч. : В 30 т. / М. Горький. М. : ГИХЛ, 1953. - Т.27. -589 с.

69. Грибоедов A.C. Сочинения. / A.C. Грибоедов. М . : ГИХЛ, 1953. -771 с.

70. Гусейнов Ч.Г. Формы общности советской многонациональной литературы / Ч.Г. Гусейнов. М. : Мысль, 1978. - 181 с.

71. Далгат У.Б. О роли фольклорных и этнографических элементов в литературе / У.Б. Далгат // Национальное и интернациональное в литературе, фольклоре и языке. Кишинев : Изд-во Кишинев, ун-та, 1978. — С. 193 — 200.

72. Девяткин С.Г. Проблемы жанра баллады в мордовской литературе / С.Г. Девяткин // Проблемы жанров современной мордовской литературы : Тр. МНИИЯЛИЭ. Саранск, 1987. - 25 - 38.

73. Девяткин С.Г. Фольклор как источник обогащения эстетического опыта современной мордовской литературы / С.Г. Девяткин // Аспект-1990 : Исследования по мордовской литературе : Тр. НИИЯЛИЭ. Саранск, 1991. - Вып. 102. -С. 61-74.

74. Демин В.И. Комическое в мордовской литературе (этапы эволюции) : Автореф. дис. .д-ра филол. наук / В.И. Демин. Казань, 1998. - 55 с.

75. Демин В.Н. Рифмою крылатой свяжем строки. / В.Н. Демин. Сыктывкар : Коми. кн. изд-во, 1999. - 160 с.

76. Дорогойченко А.Я. Большая Каменка / А.Я. Дорогойченко. — Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1982. 280 с.

77. Домокош П. К вопросу об эпосе в фольклоре угро-финских народов / П. Домокош // Проблемы изучения финно-угорского фольклора. — Саранск, 1972. -С. 91 -96.

78. Домокош П. Является ли «Сияжар» третьим финно-угорским эпосом? / П. Домокош // Аспект 1989 : Исследования по мордовской литературе : Тр. НИИЯЛИЭ. - Саранск, 1989. - Вып. 96. - С.68 - 79.

79. Домокош П. Формирование литератур малых уральских народов / П. Домокош. — Йошкар-Ола : Марий, кн. изд-во, 1993. 288 с.

80. Дорожкин М.В. «Сияжар» и мордовский народный эпос / М.В. Дорож-кин, Г .Я. Меркушкин, А. Д. Шуляев // Аспект 1989 : Исследования по мордовской литературе : Тр. НИИЯЛИЭ. - Саранск, 1989. - Вып. 96. - С. 107 - 110.

81. Дорожкин М.В. «Масторава» / М.В. Дорожкин // «Масторава». Написана на основе древних мифов, эпических песен и сказок А.М.Шароновым. — Саранск : Мордов кн. изд-во, 1994. С. 5 - 6.

82. Дорофеев З.Ф. Окрыленные мечтания : Поэзия, проза на русс, и мордов.- мокша яз. / З.Ф. Дорофеев. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1990. - 416 с. Здесь и далее стихотворения 3. Дорофеева цит. по этому изданию с указанием страниц в тексте.

83. Дюришин Д. Теория сравнительного изучения литературы / Пер. со словацкого / Д. Дюрюшин. М. : Прогресс, 1979. - 352 с.

84. Евсевъев М.Е. Мордовская свадьба / М.Е. Евсевьев. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1990.-384 с.

85. Емельянов Л.И. Методологические вопросы фольклористики / Л.И. Емельянов. — Л. : Наука, 1978. 205 с.

86. Ермаков Ф.К. Творческие связи удмуртской литературы с русской и другими литературами / Ф.К. Ермаков. Ижевск : Удмуртия, 1981. - 196 с.

87. Ермаков Ф.К. Удмуртская поэма. Историко-литературный очерк / Ф.К. Ермаков. Устинов : Удмуртия, 1987. - 200 с.

88. Жаков КФ. По Иньве и Косьве (у пермяков) / К.Ф. Жаков // Живая старина.- 1903.-№4.-409-412.

89. Жирмунский В.М. Эпическое творчество славянских народов и проблема сравнительного изучения эпоса / В.М. Жирмунский // Исследования по славянскому литературоведению и фольклористике. М., 1960. - С. 252 — 283.

90. Измайлова A.C. Тема поэта и народа в поэзии Кузебая Герда /A.C. Измайлова // XVII Всесоюзн. финно-угорская конф. / Тез. докладов. В 2 ч. Устинов, 1987. - Ч. 2. - С. 225 - 227.

91. Инжеватов И.К. Пушкин в Мордовии / И.К. Инжеватов // Страницы большой дружбы : Сб. статей. Саранск, 1971. - С. 28 — 42.

92. Инжеватов И.К. На службе народа / И.К Инжеватов. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1973. - 111 с.

93. Исаковский М.В. На Ельнинской земле: Автобиографические страницы / М.В. Исаковский. Собр. соч. : В 5 т. - М. : Худож. лит., 1981. - Т. 3. - 567 с.

94. История удмуртской литературы : В 2 т. Ижевск : Удмуртия, 1987. -Т.1.-252 с.

95. Кельмаков В.К. Слово о Бернате Мункачи / В.К. Кельмаков // Венгерские ученые и пермская филология. Устинов, 1978. - С. 12 — 24.

96. Кольцов A.B. Сочинения / A.B. Кольцов. М. : ГИХЛ, 1956. - 416 с.

97. Конрад Н.И. Запад и Восток : Статьи / Н.И. Конрад. М. : Наука, 1986. -519 с.

98. Корман Б.О. Избранные труды по теории и истории литературы / Б.О. Корман. Ижевск : Изд-во Удм. ун-та, 1992. - 236 с.

99. Корсаков И.М. Русско-мордовские связи в фольклоре / И.М. Корсаков // Аспект 1989 : Исследования по мордовской литературе : Тр. НИИЯЛИЭ. — Саранск, 1989. - Вып. 96 - С. 79 - 92.

100. Кубанцев Т.И. Мордовско-венгерские литературные связи / Т.И. Кубанцев // Современная мордовская литература (60 -80-е годы). В 2 ч. — Саранск, 1993.-Ч. 2.-С. 303-316.

101. Кубанцев Т.И Литература финно-угорских народов Поволжья и При-уралья. Учеб. пособие / Т.И. Кубанцев. Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 1994.-35 с.

102. Куратов И. А. Стихи : Пер. с коми / И.А.Куратов. — М. : Сов. Россия, 1975. — 269 с. Здесь и далее стихотворения И. Куратова цит. по этому изданию с указанием страниц в тексте.

103. Куратов И.А. Ты бесконечна жизнь : Заметки. Публицистика / И.А. Куратов. Сыктывкар : Коми кн. изд-во, 1988. - 152 с. Здесь и далее ссылки на статьи И. Куратова цит. по этому изданию с указанием страниц в тексте.

104. Лаишанова И.Т Формирование идейно-эстетических взглядов З.Ф. Дорофеева / И.Т. Лашманова. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1975. - 14 с.

105. Лермонтов М.Ю. Стихотворения. Поэмы. Маскарад. Герой нашего времени / М.Ю. Лермонтов. М. : Худож. лит., 1972. - 767 с.

106. Литературный энциклопедический словарь. — М. : Сов. энциклопедия, 1987.-752 с.

107. Лихачев Д. С. Древнеславянские литературы как система / Д.С. Лихачев // Славянские литературы. VI Международный съезд славистов. — (Прага, август)-М., 1968.-С. 5-48.

108. Лихачев Д. С. Развитие русской литература X XVIII веков. Эпохи и стили / Д.С. Лихачев. - Л. : Наука, 1973. - 254 с.

109. Лихачев Д.С. Заметки о русском / Д.С. Лихачев. М. : Сов. Россия, 1981.-71 с.

110. Лихачев Д.С. Литература — реальность литература / Д.С. Лихачев. — М. : Сов. пис., 1984.-271 с.

111. Личное дело З.Ф.Дорофеева. ЦГА РМ, ф. 2092, on 1, д. 54, л. 8.

112. Лыткин Г.С. Зырянский край при епископах пермских и зырянский язык : Пособие при изучении зырянами русского языка / Г.С.Лыткин. — СПб. : Тип. Императорской АН, 1889. 178 с.

113. Ломишн М. Жанровое своеобразие романа-трилогии «Бурливая Сура» А.Д. Куторкина / М.Ломшин // Аспект 1989 : Исследования по мордовской литературе Тр. НИИЯЛИЭ. - Саранск, 1989. - Вып. 96.- С. 122 - 143.

114. Макушкин В. М. Обретение зрелости / В.М. Макушкин. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1984. - 223 с.

115. Мартынов В.И. Идейно-эстетическое становление коми литературы: Автореф. дис. .д-ра филол. наук / В.И. Мартынов. М., 1989. - 36 с.

116. Масторава. Написана на основе древних мифов, эпических песен и сказок А.М.Шароновым. Саранск : Мордов кн. изд-во, 1994. - 493 с.

117. Медриш Д.Н. Литература и фольклорная традиция : Вопросы поэтики / Д.Н. Медриш. Саратов : Изд-во Саратовск. ун-та, 1980. - 296 с.

118. Микушев А.К. Эпические формы коми фольклора / А.К. Микушев. -М. : Наука, 1973.-253 с.

119. Микушев А.К. На таежных просторах / А.К. Микушев. — М : Современник, 1986.-304 с.

120. Михайловская Н.Г. Стиль русскоязычной литературы Севера и Дальнего Востока / Н.Г. Михайловская. М. : Наука, 1984. -160 с.

121. Мокшин Н.Ф. Мордва глазами зарубежных и российских путешественников / Н.Ф. Мокшин. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1993. - 240 с.

122. Моро A.M. Кочказь сочиненият / A.M. Моро. — Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1952.-180 с.

123. Морской Д.И. Ульяна Сосновская. Поэма / Д.И. Морской.— М—Л. : Гос. изд-во, 1929.^47 с.

124. Некрасов H.A. Стихотворения и поэмы / H.A. Некрасов. М. : Худож. лит., 1971.-702 с.

125. Неупокоева И.Г. Революционно-романтическая поэма первой половины XIX века / И.Г. Неупокоева. М. : Наука, 1971. - 520 с.

126. Неупокоева И.Г. История всемирной литературы. Проблемы системного и сравнительного анализа / И.Г. Неупокоева. — М. : Наука, 1976. 359 с.

127. Ожегова М.Н. Исторические основы коми-пермяцкого предания о «Кудым-Оше» / М.Н. Ожегова // Проблемы изучения финно-угорского фольклора. Саранск, 1972. - С. 63 - 72.

128. Озмытелъ Е.К. Киргизская литература и современный литературный процесс / Е.К. Озмитель. Фрунзе : Кыргызстан, 1979. - 147 с.

129. Пархоменко М.Н. Горизонты реализма. О традициях и новаторстве в советской литературе / М.Н. Пархоменко. М. : Сов. пис., 1982. - 464 с.

130. Петефи Ш. Стихотворения. Поэмы / Ш. Петефи. М. : Худ. лит., 1971. — 622 с. Здесь и далее стихотворения Ш. Петефи цит. по этому изданию с указанием страниц в тексте.

131. Пешонова B.J1. З.Ф.Дорофеев / В.Л. Пешонова // Собр. соч. : В 2 т. -Саранск, 1964.-Т. 1.-С. 5-24.

132. Пулатов Т. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора / Т. Пулатов. Л. : Наука, 1976. - 244 с.

133. Пушкин A.C. Сочинения: В 3 т. / A.C. Пушкин. М .: Худ. лит., 1985. -Т.1.-735 с.

134. Пушкин A.C. Полн. собр. соч. В 17 т. A.C. Пушкин. -М. : Воскресенье, 1996.-Т. 12.-588 с.

135. Реизов Б.Г. История и теория литературы / Б.Г. Реизов. JL : Наука, 1986.-318 с.

136. Рогачее В.И. Вопросы изучения мордовской национальной культуры : этнология, фольклор, литература : Учеб пособие / В.И. Рогачев. — Саранск : Мордов. госпединститут, 1998. 87 с.

137. Родионов В.Г. О феномене Сеспеля / В.Г. Родионов // Поэтика Сеспе-ля. Материалы Региональной конф., посвященной 90-летию со дня рождения Михаила Сеспеля (22 23 ноября 1989 г.). - Чебоксары, 1991. - С. 7 - 15.

138. Родионов В. Г. Чувашский стих : Проблемы становления и развития / В.Г. Родионов. Чебоксары : Чуваш, кн. изд-во, 1992. - 224 с.

139. Савин О.М. «Твое имя помнят люди» : Страницы мордовской Пушкинианы / О.М. Савин. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1987. - 208 с.

140. Самошкин А.Г. Поэтэсь-сказителесь Игнатий Зорин / А.Г. Самошкин // Сятко, 1982. 3 3. - С. 75 - 78.

141. Соловьиный родник : Антология марийской поэзии— Йошкар-Ола: Марий, кн. изд-во, 1984. 367 с. Здесь и далее стихотворения С.Чавайна цит. по этому изданию с указанием страниц в тексте.

142. Словарь литературоведческих терминов (CJIT) / Ред.-сост. Л.И. Тимофеев и С.В.Тураев. М. : Просвещение, 1974. - 509 с.

143. Солнце над лесами. Антология марийской прозы. Йошкар-Ола: Марий кн. изд-во, 1984. - 220 с.

144. Софокл. Трагедии / Софокл. М. : ГИХЛ, 1958. - 463 с.

145. Смирнов А.П. Этногенез мордовского народа по данным археологии I XV вв. н.э. / А.П. Смирнов // Этногенез мордовского народа. — Саранск, 1965. -С. 18-28.

146. Сусорева М.М. Взаимосвязи мордовской и украинской литератур / М.М. Сусорева // Автореф. дис. .канд. филол. наук. Саранск, 1982. - 22 с.

147. Тиигаева Л. А. Дооктябрьская мордовская литература : Учеб. пособие / Л.А. Тингаева. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1989. - 80 с.Устно-поэтическое творчество мордовского народа (УПТМН) : В 12 т. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1965. Т. 2. - 372 с.

148. Устно-поэтическое творчество мордовского народа (УПТМН) : В 12 т. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1963 - Т.8. - 372 с.

149. Устно-поэтическое творчество мордовского народа (УПТМН) : В 12 т. — Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1977. — Т. 3. 392 с.

150. Федорова А. И.А.Куратов / А. Федорова // Куратов И.А. Стихи : Пер. с коми. М., 1978. - С. 244 - 264.

151. Феоктистов А.П. Мордовские языки /А.П. Феоктистов // Основы финно-угорского языкознания. Прибалтийско-финские, саамские и мордовские языки. М., 1975. - С. 48 - 354.

152. Феоктистов А.П. Очерки по истории формирования мордовских письменно-литературных языков / А.П. Феоктистов. М. : Наука, 1976. — 227 с.

153. Философия : Учеб. / Н.С. Савкин, В.А. Абрамов, А.И. Белкин и др. — Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 2001. 356 с.

154. Фрейд 3. Сновидения: Избранные лекции / 3. Фрейд. М. : Водолей, 1991.- 192 с.

155. Хлебников Г.Я. Особенности творческого метода и поэтики М.Сеспеля / Г.Я. Хлебников // Поэтика Сеспеля. Материалы Региональной конф., посвященной 90-летию со дня рождения Михаила Сеспеля (22 23 ноября 1989 г.). -Чебоксары, 1991. - С. 17 - 35.

156. Храпченко М.Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы / М.Б. Храпченко. М. : Худ. лит., 1977. - 446 с.

157. Циркин С.О. Захар Федорович Дорофеев : Очерк жизни и творчества / С.О. Циркин. — Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1986. — 116 с.

158. Чернов Е.И. Годы и конфликты / Е.И. Чернов.— Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1981.-152 с.

159. Чеснокова С.П. Марийская поэма: Дис. .д-ра философии / С.П. Чес-нокова. Тарту, 1998. -162 с.

160. Черапкин Н.И В братском содружестве / Н.И. Черапкин. — Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1969. — 384 с.

161. Черапкин Н.И. Притоки / Н.И. Черапкин. М. : Современник, 1973. - 169 с.

162. Черапкин Н.И. Введение / Н.И. Черапкин // Проблемы современной мордовской литературы : Сб. статей. Саранск, 1979. - С. 3 - 26.

163. Черапкин Н.И. Некоторые вопросы развития младописьменных литератур / Н.И. Черапкин // История мордовской литературы : Учебник для филол. ф-тов. Саранск, 1981. - С. 5 - 17.

164. Чёрный Саша. Советы начинающим литераторам / Саша Черный // Вопросы литературы, 1979. № 11. - С. 305 - 306.

165. Шаронов A.M. Вместо предисловия /A.M. Шаронов // Масторава. Написана на основе древних мифов, эпических песен и сказок A.M. Шароновым. -Саранск, 1994.-С. 10-11

166. Шаронов A.M. Мордовский героический эпос : Сюжеты и герои / А.И. Шаронов. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 2001. - 207 с.

167. Шахова К.А. Венгерская литература 20-40-х годов XIX века / К.А. Шахова. Киев : Вища школа, 1973. - 206 с.

168. Шахматов A.A. Мордовский этнографический сборник / A.A. Шахматов. СПб. : Тип. Императ. АН, 1910. — 848 с. Здесь и далее тексты цит. по этому изданию с указанием страниц в тексте.

169. Шётер И. Эстонский фольклор / И. Шётер. Таллин : Ээсти раамат, 1980.-280 с.

170. Шкляев А.Г. Времена литературы времена жизни : Статьи об удмуртской литературе / А.Г.Шкляев. - Ижевск : Удмуртия, 1992. - 207 с.

171. Шуляев А.Д. Жизнь и песня / А.Д. Шуляев. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1986.- 172 с.

172. Энциклопедия символов, знаков, эмблем. М. : Локид; Миф. - 2000.- 576 с.

173. Юнг К.Г. Либидо, его метафоризмы и символы / К.Г. Юнг. — СПб. : Восточно-Европейский Институт Психоанализа, 1994. 416 с.

174. Юнг К.Г. Человек и его символы / К.Г. Юнг. М. : Серебряные нити, 1997.-368 с.

175. Vajda Gy. М. Osszefuggesek. Vilagirodalmi tanulmfnyok / Vajda Gy. M. -Budapest: Europa konyvkiado, 1978. 362 c.

176. Gyórgy R. Szovjetunio urali es türk nepinek irodalma Magyarorogzagon (Modern Filología Füzetek, 24) / Gyórgy R. Budapest : Akademiai kiado, 1976.- 224 c.

177. Dolansky Julius. La litterature comaree en Europe Orientale / Dolansky Julius. Budapest: Akademiai kiado, 1963. - 253 с

178. Kopeczi B. La science Litteraire dans les etudes finno-ougriennes / B. Ko-peczi // Congressus Quartuus Internationalis Fenno-Ugristarum. Pars I. Acta ses-sionus. Budapest, 1975. - C. 211-230.

179. Neohelicon. Acta comparationis literarum. Literae fenno-ugricae. Tomus VI. Budapest, 1978. - № 1. - C. 3 - 8.