"Субъективная школа" в общественной мысли России последней трети XIX - начала XX вв.: Проблемы теории и методологии истории

Леонтьева, Ольга Борисовна

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.09
диссертация на тему: "Субъективная школа" в общественной мысли России последней трети XIX - начала XX вв.: Проблемы теории и методологии истории

Год: 2005
Автор научной работы: Леонтьева, Ольга Борисовна
Ученая cтепень: доктора исторических наук
Место защиты диссертации: Самара
Код cпециальности ВАК: 07.00.09

Диссертация по истории на тему '"Субъективная школа" в общественной мысли России последней трети XIX - начала XX вв.: Проблемы теории и методологии истории'

Полный текст автореферата диссертации по теме ""Субъективная школа" в общественной мысли России последней трети XIX - начала XX вв.: Проблемы теории и методологии истории"

На правах

ЛЕОНТЬЕВА Ольга Борисовна

«СУБЪЕКТИВНАЯ ШКОЛА» В ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ РОССИИ ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XIX - НАЧАЛА XX вв.: Проблемы теории и методологии истории

07.00.09 - Историография, источниковедение и методы исторического исследования

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Ше

Казань - 2005

Работа выполнена на кафедре Российской истории Самарского государственного университета

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор

Петр Серафимович Кабытов

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Галина Ивановна Зверева доктор исторических наук, профессор Олег Владимирович Синицын доктор исторических наук, профессор Александр Алтерович Литвин

Ведущая организация Саратовский государственный

университет

Защита состоится 13 октября 2005 г в 40 ч. на заседании диссертационного совета Д.212.081.01. в Казанском государственном университете по адресу: 420008, г.Казань, ул Кремлевская, 18, корпус 2, ауд. 1112.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. Н.ИЛобачевского Казанского государственного университета

Автореферат разослан 9 Сентября 2005 г.

Леный секретарь диссертационного совета /^¿«^л^я-^ Р Г.Кашафутдинов

2ар б -V

•■ *

/2ХЧ0

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Комплексное и глубокое изучение российской исторической мысли необходимо для методологического самоопределения современной исторической науки. После того, как марксистская методология перестала быть жестко обязательной, историческая наука вступила в период интенсивных методологических поисков: предпринимаются попытки выработать новые или же вернуть к жизни прежние парадигмы исторического знания. Это вызвало обостренный интерес к наследию дореволюционной историографии, в том числе к научно-методологическим дискуссиям рубежа XIX-

Для российской общественной мысли рубеж XIX - XX вв. был отмечен острым противоборством ряда научных направлений и школ по вопросам теории и методологии истории1. Научно-методологические дискуссии служили стимулом для поиска новых теоретических подходов к изучению истории. В силу этих причин изучение методологических исканий рубежа XIX XX веков стало актуальным и плодотворным направлением развития современной историографии.

Степень изученности проблемы. К настоящему времени в отечественной исторической науке накоплен большой опыт в изучении историографической ситуации конца ХЕХ - начала XX веков. В советское время было принято характеризовать состояние исторической науки указанного периода как кризисное. При этом понятие «кризиса исторической науки» было идеологизированным: важнейшим признаком кризиса считалось отсутствие единой парадигмы исторического знания, а методологическим «разброду и шатаниям» в исторической науке предреволюционной России исследователи противопоставляли концептуально-теоретическую целостность советской науки, опирающейся на принципы марксистско-ленинского учения2. Первыми пересмотрели эти стереотипы историографы Л.Н. Хмылев, И.Д. Ковальченко, А.Е. Шикло: методо-

1 Хмылев Л.Н. Проблемы методологии истории в русской буржуазной историографии конца XIX- начала XX вв Томск, 1978' Вайнштейн О Л Очерки развития буржуазной философии и методологии истории в Х1Х-ХХ вв. Л., 1979, Нечухрин А Н. Смена парадигм в российской историографии всеобщей истории (80-е годы XIX в. - 1917 г). Автореф. дис.

.доктора ист наук. М., 1993, Новикова Л И, Сиземская И.Н. Русская философия истории. М., 1997; Рамазанов С П. Кризис в российской историографии начала XX века. В 2 ч Волгоград 1999-2000 и др

Пионтковский С. А Буржуазная историческая наука в России М, 1931. С. 62; Шапиро АЛ. Русская историография в период империализма Курс лекций Л, 1962 С 125-134; Че-репнин Л.В Кризис буржуазной исторической науки в период империализма II Очерки истории исторической науки в СССР / Под ред М.В Нечкиной, М А. Алпатова, Б Г Вебера и др Т 3 М, 1963. С 239-278; Сахаров АМ Историография истории СССР. Досоветский период. М., 1978 С 208-228 и др. Особую позицию занимал Н.Л Рубинштейн, считавший «кризис» результатом отхода российской исторической ' """"з от гегельянского историзма (См Рубинштейн Н Л. Русская и 2-15, 191-195,

XX вв.

347-355, 477-486).

логический кризис, с их точки зрения, был кризисом роста, следствием отказа от изжившей себя познавательной модели «первого позитивизма»3.

Методологический прорыв в изучении данной проблематики произошел в 1990-е годы, когда российские историографы смогли свободно высказывать собственные теоретические воззрения и активно использовать достижения зарубежной науки.

Плодотворным оказалось изучение процессов, происходивших в отечественной исторической мысли начала XX века, с точки зрения смены научных парадигм, - подхода, предложенного в 1960-е гг. методологом науки Т. Куном4 В сфере российской историографии подход Т. Куна одним из первых применил А.Н. Нечухрин. Ситуацию, сложившуюся в отечественной исторической науке конца XIX - начала XX века, он интерпретировал как «смену парадигмальных установок». Отказ от позитивистской парадигмы, произошедший в начале XX века, по мнению историографа, свидетельствовал о том, что историческую науку затронула «третья глобальная научная революция», связанная с кризисом мировоззренческих установок классического рационализма и новым пониманием категорий истины и объективности5.

За последнее десятилетие восприятие рубежа Х1Х-ХХ веков как особого этапа в развитии отечественной исторической науки - времени смены парадигм исторического знания и «кризиса позитивизма» - стало общепринятым в отечественной историографии. Так, эта точка зрения отражена в фундаментальных обобщающих трудах Н.М. Дорошенко, В.П. Корзун, С.П. Рамазанова и др., посвященных методологическим поискам в российской исторической науке рубежа Х1Х-ХХ вв.6.

3 Хмылев JIH Проблемы методологии истории в русской буржуазной историографии к XIX - нач XX вв Томск, 1978. С 3-7, 34-35, Ковальченко ИД., Шикло А.Е Кризис русской буржуазной исторической науки в конце XIX - начале XX века // Вопросы истории 1982 № 1. С 25-26

4 Кун Т. Структура научных революций- Пер с англ М., 2002.

5 Нечухрин А Н Смена парадигм в русской историографии всеобщей истории (90-е гт ХГХв -1917г.) Гродно,1992 Рук деп. в ИНИОНРАНза№ 47748 от22 02 93 . С. 4, 8, 51

6 Дорошенко Н М. Философия и методология истории в России (конец XIX - начало XX века) СПб., 1997; Корзун В П Образы исторической науки на рубеже XIX-XX вв (Анализ отечественных историографических концепций) Омск, Екатеринбург, 2000; Рамазанов С.П Указ. соч. и др.

7 Синицын OB. Неокантианская методология истории и развитие исторической мысли в России в конце XIX - начале XX вв Казань, 1998; Синельников ДП О возможности актуализации методологического опыта русских историков-неокантианцев // Вестник Омского университета Омск, 1996 Вып 2, Медушевская О М Феноменология культуры концепция А С Лаппо-Данилевского в гуманитарном познании новейшего времени // Исторические записки М, 1999 № 2;--Румянцева 1СТФ Эпистемологическая концепция АС Лаппо-Данилевского суйьба' rfattie^rtJff) Философский век = The philosophical age- Альманах СПб ,

: ' I

^ *t«

ческих направлений, сложившихся в начале XX века, внимание историографов в последние годы привлекает зарождавшаяся тогда культурная антропология (М.С. Корелин, И.М. Гревс, Л.П. Карсавин и др.)8, а также историософские поиски религиозных мыслителей: H.A. Бердяева, C.JI. Франка и других9. В российской исторической мысли конца XIX - начала XX веков сложилось направление «раннего культурологизма», к которому принадлежали и историки-неокантианцы, и религиозные мыслители, и даже некоторые творчески мыслившие позитивисты10.

Все это позволяет утверждать, что в начале XX века развитие отечественной исторической мысли шло в направлении формирования антропологической парадигмы исторического знания - по тому же пути, который прошла за XX век западная историческая мысль Первые шаги к формированию «антропологической парадигмы» были сделаны на рубеже ХТХ-ХХ веков немецкими философами-неокантианцами Г. Риккертом и В. Виндельбандом, с одной стороны, и представителями «философии жизни» В. Дильтеем и Г. Зиммелем - с другой. В профессиональной исторической науке антропологическая парадигма укрепилась в 1930-е годы усилиями знаменитой французской школы «Анналов». Расцвет антропологической парадигмы в европейской и американской исторической науке выпал на вторую половину XX в.: 1950-1970-е годы в историографии характеризуют как время антропологического поворота в исторической науке11.

1999 Вып 10, Ростовцев Е А. А С Лаппо-Данилевский и петербургская историческая школа Рязань, 2004, Малинов А В , Погодин С Н Александр Лаппо-Данилевский историк и философ СПб, 2001, Историческая наука и методология истории в России XX века Вып 1 / Отв ред АВ Малинов СПб, 2003 и др

8 Сафронов Б Г Вопросы исторической теории в работах М С Корелина М, 1984, Яст-ребицкая А Л 1) Историк-медиевист Лев Платонович Карсавин (1882-1952) Аналитический обзор М , 1991; 2) У истоков культурно-антропологической истории в России // Российская историческая мысль Из эпистолярного наследия ЛП Карсавина М, 1994 С 8-22, 3) Лев Платонович Карсавин Творчество историка и историографический процесс // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории Вып. б М, 2001

9 Дорошенко Н М Указ. соч , Ивонина О И Время свободы Проблема направленности истории в христианской исторической мысли России XIX - середины XX вв Новосибирск, 2000; Леонтьева О Б Николай Александрович Бердяев в поисках смысла истории Самара,

2000 и др.

10 Жигунин В Д, Мягков Г П Между монизмом и плюрализмом российская историческая мысль на рубеже Х1Х-ХХ вв // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории Вып. 1.М., 1999 С 215-222

" Зверева Г И Роль познавательных «поворотов» второй половины XX века в современных российских исследованиях культуры //Выбор метода изучение культуры в России 1990-хгодов М, 2001. С.11-13

поведения»12. В познавательный арсенал историка вошло «понимание» как особая познавательная процедура - герменевтическое вживание в чуждую картину мира; другой важной чертой антропологической парадигмы стало понимание того, что роль ученого-историка в процессе исторического познания носит активный, творческий характер13.

Таким образом, перед ученым, обратившимся к изучению историографической ситуации рубежа Х1Х-ХХ веков, открывается возможность исследовать ее как пример сосуществования конкурирующих парадигм исторического знания: позитивистской, с ее объективизмом и направленностью на выявление законов истории, и антропологической, для которой был характерен интерес к проблемам «картин мира» прошлого и креативной роли историка в историческом познании. Начало XX века в российской исторической науке стало «точкой бифуркации», когда обозначились различные пути дальнейшего развития исторической науки.

Существенным вкладом в реконструкцию историографической ситуации рубежа Х1Х-ХХ веков стало появление в конце 1980-х - начале 2000-х гг. ряда монографий, посвященных схоларной проблематике - истории отдельных научных школ и направлений. Таковы работы В.П. Золотарева, Б.С. Кагановича, Р.А. Киреевой, С.И. Михальченко, Н.В. Иллерицкой, Г.П. Мягкова, С.Н. Погодина, А С Попова и др о научных школах в исторической науке14, М.Г. Вандалковской, А.В Антощенко об историках-евразийцах15 и др. В этих исследованиях была выработана матрица историографического анализа науч-

12 Репина JIП Социальная история в историографии XX века научные традиции и новые подходы М, 1998 С 16-17 См. также Гуревич А Я Апории современной исторической науки мнимые и подлинные//Одиссей Человек в истории 1997 М, 1998 С 242

13 Рикер П История и истина СПб , 2002 С 35-57; Бродель Ф История и общественные науки Историческая длительность // Философия и методология истории' Сб er М, 1977 С. 128.

14 Мягков ГП Русская историческая школа методологические и идейно-политические позиции Казань, 1988, Чирков С В Археография и школы в русской исторической науке конца XIX - начала XX в И Археографический ежегодник. 1989 М, 1990. С 19-27, Эммонс Т Ключевский и его ученики // Вопросы истории 1990 № 10 С 45-61, Гутнов Д А Об исторической школе Московского университета // Вестник Московского университета Серия История 1993 № 3 С.40-53; Золотарев В П Отечественные школы новоевропейской истории в меняющемся менталитете России и СССР // Историческая наука в меняющемся мире Казань, 1993 Вып. 1. С 81-85, Каганович Б С Евгений Викторович Тарле и петербургская школа историков СПб , 1995, Михальченко СИ Киевская школа в российской историографии (школа западно-русского права) М - Брянск, 1996; Погодин С Н «Русская школа» историков НИ Кареев, ИВ Лучицкий, ММ Ковалевский СПб, 1997; Иллерицкая HB Ис-торико-юридическое направление в русской историографии второй половины XIX века М, 1998, Мягков Г П Научное сообщество в исторической науке опыт «русской исторической школы» Казань, 2000; Попов A.C. В О Ключевский и его «школа»: Синтез истории и социологии М., 2001; Киреева РА Государственная школа: историческая концепция К.Д.Кавелина и Б.НЛичерина. М., 2004 и др

15 Вандалковская МГ Историческая наука российской эмиграции «евразийский соблазн» М, 1997, Антощенко AB «Евразия» или «Святая Русь»' Российские эмигранты в поисках самосознания на путях истории Петрозаводск, 2003 и др

ных школ: такой анализ, как правило, включает реконструкцию мировоззренческих и методологических устоев того или иного научного сообщества, историю его рождения, становления и упадка, коммуникативных связей и взаимоотношений порядка «учитель-ученик» и «коллега-единомышленник», а также дискуссий с другими существовавшими в то время научными школами, философскими и общественно-политическими течениями.

Но процесс противоборства различных типов исторического мышления нельзя восстановить во всей полноте, если обращаться только к наследию профессиональных историков. Философы, политические деятели, литературные критики также искали ответ на вопрос о смысле и цели исторического процесса, о предсказуемости исторического будущего, о соотношении свободы, закономерности и случайности в исторической реальности, наконец, о принципах и возможностях самого познания истории. Обращение к изучению их наследия позволит реконструировать более сложную и исторически более точную картину развития исторической мысли.

Объектом настоящего исследования является субъективная школа как особое теоретико-методологическое направление в российской мысли последней трети XIX - начала XX веков; предметом исследования служат теоретико-методологические позиции представителей школы.

Хронологические рамки исследования охватывают последнюю треть XIX - первую четверть XX вв.: от возникновения субъективной школы (рубеж 1860-1870-х годов) до середины 1920-х годов - времени, когда субъективная школа полностью утратила свои позиции в отечественной мысли.

Целью настоящего исследования является историографическая реконструкция методологии истории и теории исторического процесса, предложенных мыслителями субъективной школы, в контексте методологических перемен, которые происходили в тот период в российской и зарубежной исторической мысли.

Путь к достижению этой цели автор видит через решение следующих задач:

- рассмотрение истории изучения теоретико-методологических позиций представителей субъективной школы в отечественной и зарубежной историографии XIX - XX вв., и выявление достижений, дискуссионных проблем и нерешенных вопросов данной историографической темы;

- анализ представлений мыслителей субъективной школы о целях и специфике исторического познания, о задачах и предмете исторической науки;

- реконструкция предложенного мыслителями субъективной школы метода познания и оценка его эвристического потенциала применительно к исторической науке;

- выявление и определение значения историко-психологического и исго-рико-антропологического компонентов в теоретическом наследии представителей субъективной школы;

- сопоставительно-историографический анализ «формул прогресса», выработанных российскими субъективистами;

- изучение воззрений теоретиков субъективной школы на проблемы исторической закономерности, роли человеческой свободы и сознательной целе-полагающей деятельности в историческом процессе, соотношения детерминистического и телеологического восприятия исторического процесса;

- анализ проблематики научно-теоретических дискуссий, которые вели приверженцы субъективной школы с представителями других направлений исторической мысли того времени;

- установление места и роли субъективной школы в развернувшемся на рубеже XIX - XX веков процессе выбора парадигм исторического знания, поиска новых и консервации прежних форм исторического мышления, пересмотра и обновления методологического инструментария исторической науки.

Теоретико-методологической основой работы является теория научных революций Т. Куна, в соответствии с которой научные кризисы интерпретируются как структурно необходимые моменты развития, ведущие к смене парадигм научного знания и обновлению теоретико-методологического инструментария науки. Применительно к историческому знанию автор разделяет теоретические представления К. Поппера, позволяющие рассматривать глобальные исторические концепции, созданные в XIX веке - гегельянство, позитивизм, марксизм, - как варианты «историцизма», особой модели исторического мышления, для которой характерно признание объективных законов истории и предвидения будущего на основании научного или спекулятивного познания этих законов16. Автор исходит из представления о полифоническом характере исторического знания, развивающегося в непрерывном научном диалоге с предшественниками, - представления, воплощенного в фундаментальных методологических трудах XX века, от «Апологии истории» М Блока до «Метаистории» X. Уайта .

Методами научного исследования в нашей работе служат- историографический анализ - реконструкция исторической концепции того или иного автора, оценка степени ее научной новизны, возможной верификации и эвристической ценности применительно ко времени создания; герменевтический анализ - имманентное понимание теорий, выдвинутых мыслителями прошлого, как целостных семиотических систем с собственной внутренней логикой; историографический синтез - установление соответствия концепций и реконструкция целостных научных школ и направлений; ретроспективный анализ, предполагающий оценку научно-методологического и эвристического потенциала тех или иных концепций с учетом той эволюции, которую претерпела историческая наука за прошедшее столетие. Применяется также анализ языка авторской риторики мыслителей субъективной школы, метафор, использовавшихся ими для образного описания роли человека в истории и действия исторических законо-

16 Поппер К Нищета историцизма // Вопросы философии 1992 № 8 С. 69-79, № 10 С 56-57.

17 Блок М Апология истории, или Ремесло историка / Пер с франц М, 1973 С 37-38, 7985, Уайт X Мегаистория Историческое воображение в Европе XIX века / Пер с англ Екатеринбург, 2002 С. 7-14 и др.

мерностей: это позволяет выявить и реконструировать концептуальные основы исторического мышления ученых прошлого, как открыто декларировавшиеся ими воззрения, так и невербализованные, неявные, но тем не менее влиятельные ментальные структуры.

Источниковая база исследования. Основными источниками для работы послужили опубликованные труды представителей субъективной школы в российской общественной мысли последней трети XIX - начала XX веков, а также труды их современников - отечественных и зарубежных историков, социологов, философов.

Выбор конкретных произведений для историографического анализа определен задачами, поставленными перед настоящим исследованием. Критерием выбора служило наличие в трудах представителей субъективной школы теоретико-методологического компонента, то есть явно выраженной позиции по вопросам о целях и методах гуманитарного познания, о направленности исторического процесса и его движущих силах, о роли личности в истории. В то же время для восстановления картины противоборства различных парадигм исторического знания, различных представлений о задачах гуманитарного познания и о движущих силах исторического процесса необходимо было рассмотреть труды российских мыслителей конца XIX - начала XX веков, выполненные по смежным с историей гуманитарным дисциплинам: по социологии и политической экономии, истории литературы и истории философии. Обращение к таким трудам, а также к литературным и публицистическим произведениям приверженцев субъективной школы позволило показать богатство и сложность интеллектуальной атмосферы, которая служила питательной средой для создания исторических концепций, выявить сложное переплетение взаимосвязей между различными идейно-теоретическими и научными направлениями.

Источники, послужившие основой для написания настоящей работы, можно подразделить на несколько групп:

- труды теоретико-методологического характера - работы по вопросам теории и методологии исторической науки, теории исторического процесса, философии истории («Основные вопросы философии истории», «Сущность исторического процесса и роль личности в истории», «Теория исторического знания», «Историология» Н.И. Кареева; «Исторические письма», «Задачи понимания истории», «Важнейшие моменты в истории мысли» П.Л. Лаврова; «Что такое прогресс», «Теория Дарвина и общественная наука», «Аналогический метод в общественных науках» Н.К. Михайловского; «Субъективный метод в социологии и его философские предпосылки» В.М. Чернова; «По вопросам истории и социологии» Л.Э. Шишко и др.); в эту же группу входят труды видных мыслителей XIX - начала XX века, заложивших основы новых теоретико-методологических направлений, новых путей осмысления истории - О. Конта, К Маркса, Ф. Энгельса, М.М. Ковалевского, М. Вебера, Г. Риккерта, В. Виндельбанда, Г. Зиммеля, В. Дильтея и др.;

— труды по отечественной и зарубежной истории, а также по истории философии, истории общественной мысли, истории литературы, обращение к ко-

торым позволяет проследить, как российские мыслители применяли на практике сформулированные ими теоретико-методологические принципы («Опыт истории мысли», «Опыт истории мысли нового времени», «Важнейшие моменты в истории мысли» П.Л. Лаврова; «История Западной Европы в новое время» Н И Кареева; «История русской общественной мысли» Р.В. Иванова-Разумника; «История русской интеллигенции» Д Н. Овсянико-Куликовского и

др);

- труди по социологии («Социологические этюды» С.Н. Южакова; «Социологические очерки» И.И. Каблиц-ГОзова, «Введение в изучение социологии» Н.И. Кареева и др.);

- учебные пособия, а также тексты лекционных курсов и отдельных лекций мыслителей изучаемых направлений;

- рецензии, полемические работы («Критика экономического материализма» Н И. Кареева; «Изложение и критика идей неомарксизма» Л.Е. Оболенского и др.);

- мемуары, в частности, воспоминания Н.И. Кареева «Прожитое и пережитое», а также воспоминания о П.Л Лаврове и Н.К. Михайловском, оставленные их соратниками по литературной деятельности и общественному движению;

- публицистические и литературные произведения, обращение к которым позволяет в яркой и образной форме реконструировать исторические представления мыслителей конца XIX - начала XX века (автобиографические очерки Н.К. Михайловского «Вперемешку»; очерки С.М. Степняка-Кравчинского «Подпольная Россия» и др.).

Научная новизна исследования определяется тем, что впервые в отечественной и зарубежной науке теоретико-методологические воззрения представителей субъективной школы конца XIX - начала XX веков рассмотрены в качестве предмета комплексного специального историографического изучения.

Научная новизна работы заключается в следующем:

рассмотрена история изучения теоретико-методологических позиций представителей субъективной школы в отечественной и зарубежной историографии XIX - XX вв., выявлены достижения, дискуссионные проблемы и нерешенные вопросы данной историографической темы;

- изучены представления мыслителей субъективной школы о целях и специфике исторического познания, о задачах и предмете исторической науки;

- реконструирован метод познания, предложенный мыслителями субъективной школы, определен его эвристический потенциал применительно к исторической науке;

- выявлены историко-психологический и историко-антропологический компоненты в теоретическом наследии представителей субъективной школы, что позволило определить роль, которую сыграло это идейно-теоретическое направление в методологической подготовке антропологического поворота;

- исследованы воззрения теоретиков субъективной школы на проблемы исторической закономерности, роли человеческой свободы и сознательной це-

леполагающей деятельности в историческом процессе, соотношения детерминистического и телеологического восприятия исторического процесса, что дало возможность выявить в рамках этой традиции несколько конкурировавших друг с другом моделей восприятия исторической реальности;

- осуществлен сопоставительный анализ теорий исторического прогресса, созданных представителями субъективной школы, что позволило реконструировать аксиологические аспекты их исторических представлений;

- установлено место субъективной школы в развернувшемся на рубеже XIX - XX веков процессе выбора парадигм исторического знания, в поиске новых и консервации прежних форм исторического мышления, в пересмотре и обновлении методологического инструментария исторической науки.

Практическая значимость исследования заключается в том, что его содержание и основные выводы могут быть использованы при осуществлении специальных и обобщающих исследований по истории отечественной исторической науки и общественной мысли XIX-XX веков, а также в преподавании курсов историографии отечественной истории, истории философии и общественной мысли, при подготовке учебных пособий по данным курсам.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в монографиях, научных статьях, рецензиях. Отдельные разделы диссертации послужили основой докладов на следующих научных конференциях:

- Российской межвузовской научной конференции «Россия в новое время: Образ России в духовной жизни и интеллектуальных исканиях конца XIX - начала XX в.» (Москва, Российский государственный гуманитарный университет, 17-18 апреля 1998 г.);

- Всероссийской конференции с международным участием, посвященной 80-летию сборника «Смена вех»: «Российская интеллигенция: Критика исторического опыта» (Екатеринбург, Уральский государственный университет им.

A.М. Горького, 1-2 июня 2001 г.);

- Международной конференции «Науки о человеке в современном мире» (Санкт-Петербургский центр истории идей, 19-21 декабря 2002 г.);

- Научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения

B.C. Соловьева «Минувшее и непреходящее в жизни и творчестве Владимира Сергеевича Соловьева» (Санкт-Петербургский государственный университет, 14-15 февраля 2003 г.);

- Санкт-Петербургских чтениях по теории, методологии и философии истории «Историческая наука и методология истории в России XX века: К 140-летию со дня рождения академика A.C. Лаппо-Данилевского» (Санкт-Петербург, Институт международных образовательных программ, 21 апреля 2003 г.);

- Международной летней школе «История Российской империи: Преодолевая недостатки национальных и региональных нарративов. Сравнительный

подход в исследованиях и преподавании» (Институт «Открытое общество», фонд Сороса, Центрально-Европейский университет (Будапешт), Саратовский Межрегиональный институт общественных наук, Саратов, 5-20 августа 2004 г.);

- Третьей международной конференции «Человек в современных философских концепциях» (Волгоградский государственный университет, 14-17 сентября 2004 г.).

Структура работы определяется задачами исследования. Диссертация состоит из введения, пята глав, заключения, списка источников и литературы

На защиту выносятся следующие положения:

1. Субъективная школа изначально формировалась как российское ответвление позитивистской философии, унаследовав следующие особенности позитивизма' представления о возможности создания концептуально единой научной картины мира на базе синтеза естественных и социальных наук; представление о том, что важнейшей задачей социальных наук является познание закономерностей, действующих в общественной жизни.

2 Разработанная мыслителями субъективной школы историческая эпистемология представляла собой радикальный пересмотр позитивистской парадигмы познания; главной ее особенностью было восприятие познающего субъекта как активной, креативной стороны познания, а исторического знания - как многогранного, слагающегося из множества интерпретаций.

3. Теоретической заслугой мыслителей субъективной школы была разработка программы исторического «понимания» как одной из важнейших задач исторической науки; обращение к историко-антропологической проблематике позволяет считать российских субъективистов провозвестниками антропологического поворота в исторической науке.

4. Не отрицая существования социальных закономерностей, теоретики субъективной школы отстаивали убеждение, что действие этих законов в исторической реальности корректируется вмешательством сознательной человеческой воли.

5 Колебания представителей субъективной школы между детерминистическим и телеологическим видением истории были обусловлены ценностными соображениями' стремлением объединить позитивистский идеал научного познания с этикой социальной активности.

6 Процесс смены парадигм исторического познания, развернувшийся в русской мысли в XX веке, непосредственно отразился на развитии субъективной школы: в трудах ее представителей был существенно пересмотрен позитивистский подход к истории и намечены некоторые черты антропологической парадигмы, ориентированной на реконструкцию ментальных структур прошлого.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, ее научная новизна, определяются предмет, объект, цель и задачи исследования, характеризуется источ-никовая база диссертации. Выделены основные этапы изучения так называемого «кризиса исторической науки» конца XIX - начала XX вв. в отечественной историографии, анализируются различные теоретико-методологические подходы к изучению данной проблематики, что позволяет автору определить методологическую основу собственного исследования.

Первая глава «ИЗУЧЕНИЕ СУБЪЕКТИВНОЙ ШКОЛЫ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ» содержит анализ результатов исследований «субъективной школы» как особого феномена российской мысли XIX - начала XX веков. Рассматривается происхождение термина «субъективная школа», история конкурирующих наименований этого направления Автор настоящей работы предлагает использовать наименование, за которым стоит наиболее солидная историографическая традиция: «субъективная школа в социологии» или просто «субъективная школа».

В первом параграфе «Изучение наследия субъективной школы в последней четверти XIX - первой половине XX веков: формирование и утрата научных традиций» отмечается, что изучение «субъективной школы» в отечественной историографии началось в последней четверти XIX века К этому времени относятся критические выступления В.Л Кигна, Л.Е. Оболенского, Л.З. Слонимского, обобщающие труды Н.И. Кареева и X. Раппопорта по истории социологической и историософской мысли.

Пик интереса к субъективной школе в отечественной научной литературе приходится на 1890-1920-е гг Представители второго поколения этой школы -В.М. Чернов, Н.С Русанов, Е Е. Колосов, А Красносельский, П. Мокиевский и др. - стремились систематизировать идейное наследие своих предшественников П.Л. Лаврова и Н.К. Михайловского, интерпретировать их труды в контексте появившихся к тому времени новых философских и научных течений. Субъективная школа стала объектом анализа и в обобщающих трудах по истории отечественной мысли (работы Н.И. Кареева, Р.В. Иванова-Разумника, Д.Н. Овсянико-Куликовского), авторы которых являлись приверженцами субъективной школы или, по крайней мере, искренне сочувствовали ее учению. Вызывала она пристальное внимание и представителей иных, конкурирующих с ней направлений русской мысли: П.Б Струве, Г.В. Плеханов, В.И. Ленин подвергали ее идеи суровой критике с позиций марксизма; Б.А. Кистяковский — с позиций неокантианской философии; наконец, H.A. Бердяев - с позиций «критического марксизма», подразумевавшего синтез исторического материализма и неокантианской теории познания.

В советский период ПЛ. Лавров и Н К Михайловский рассматривались прежде всего как идеологи народничества Изучение их теоретического наследия, развернувшееся в 1920-е гг (работы БИ.Горева, И Книжник-Ветрова, Б.П.Козьмина, Г Ладохи и др), было прервано в силу идейно-политических

причин в 1930-е гг. На страницах «Краткого курса истории ВКП(б)» народничество было охарактеризовано как «злейший враг марксизма»; с этого момента и до середины 1950-х гг. писать о нем было возможно только в заведомо нега-тивистском ключе. Таким образом, к середине XX века традиция субъективной школы в русской мысли оборвалась; прекращено было в Советском Союзе и изучение воззрений ее представителей; их труды до начала «оттепели» не переиздавались.

Второй параграф «Изучение субъективной школы в историографии второй половины XX века» содержит характеристику основных направлений изучения субъективной школы в советской, постсоветской и зарубежной исторической науке, в философской и социологической традиции Как и прежде, изучение субъективной школы было тесно переплетено с изучением народничества как идейно-теоретического направления.

В советской науке оживление интереса к народничеству наблюдалось с 1960-х годов; то было время своеобразной теоретической реабилитации народничества как политического течения. История народничества как идеологии и как политического движения разрабатывалась в трудах Б.П. Козьмина, М.В. Нечкиной, Э.С. Виленской, В Ф. Антонова, В А. Твардовской, Б.С. Итенберга, H.A. Троицкого, А.И. Володина, И.К. Пантина, ЕЛ. Рудницкой, В.Г. Хороса и др Тогда же, в 1960-1980-е гг., появилось немало работ, посвященных персонально П.Л. Лаврову (труды В Ф Антонова, А И Володина, Б.С. Итенберга и др.) и Н К. Михайловскому (труды В.А.Твардовской, Ф.М.Сусловой, Э.С.Виленской и др) Разработанный Лавровым и Михайловский «субъективный метод» в гуманитарных науках, а также предложенная Михайловским теория «борьбы за индивидуальность» интерпретировались в большинстве этих работ в политическом ключе: как идеологическое обоснование революционного радикализма народников, их волюнтаристского стремления ускорить ход истории. Безусловно, лучшей из работ, посвященных персонально НК Михайловскому, на сегодняшний день остается монография Э.С. Виленской «Н К.Михайловский и его идейная роль в народническом движении 70-х - начала 80-х годов XIX века»: субъективная школа рассматривается в этом исследовании как российский вариант социологии позитивизма.

В 1960-1980-е годы свет увидело несколько обобщающих трудов, посвященных народничеству как особому направлению социально-философской мысли дореволюционной России: труды А.А Галактионова и П.Ф. Никандрова, В.А. Малинина, Н.Я. Щипанова и др. по философии и социологии народничества. Предметом исследования в советской науке 1960-1980-х годов становились и исторические концепции идеологов субъективной школы: так, А П. Казаков исследовал теорию исторического процесса, представленную в трудах Лаврова и Михайловского; внимание Л.И Рудакова и Б Д Парыгина привлекло учение Михайловского о роли психологического фактора в истории, его знаменитая концепция «героев и толпы»; наконец, В.Г. Хорос подробно реконструировал ход дискуссии субъективистов и марксистов по вопросу о движущих силах и направленности исторического процесса.

Разумеется, во всех трудах советского периода, посвященных народничеству и субъективной школе, мыслители прошлого ранжировались в соответствии с их идеологической благонадежностью В соответствии с оценками, восходящими еще к работам В.И. Ленина, П Л Лавров удостаивался похвал как один из лидеров революционного народничества 1870-х гг., а Н.К. Михайловский безоговорочно подлежал осуждению как идеолог «либерального народничества» 1880-1890-х гг., исповедовавший «реакционные философские взгляды». Впрочем, официальная идеология расставляла свои акценты в восприятии наследия «субъективной школы», но не предопределяла сам ход исследовательской работы советских ученых-гуманитариев- проблематику их трудов, исторический и теоретический контекст, в рамках которого рассматривалась «субъективная школа», характер научных дискуссий.

В англо-американской русистике традиция изучения российского народничества и, соответственно, субъективной школы сложилась в 1960-1970-е годы. С точки зрения видных американских русистов, - Дж. Биллингтона, А. Вусинича, А. Валицкого, - именно народничество и субъективная школа в кристаллизованной, максимально яркой форме выявили мировоззренческие черты, свойственные русской интеллигенции в целом: религиозное упование на народ; пламенную веру в социальный прогресс, сопряженный с секуляризацией мысли и эмансипацией личности; моральное неприятие капиталистической модернизации общества; утопическое стремление к построению гармоничного общества, лишенного социальных конфликтов. При этом, по мнению зарубежных исследователей, для народничества как идеологической системы было характерно амбивалентное, неустойчивое сочетание взаимоисключающих ценностей, что проявилось и в народнической философии истории.

В последнем десятилетии XX века в российской науке создалась возможность для непредвзятой оценки вклада представителей «субъективной школы» в формирование отечественной мысли Состоялась идейно-теоретическая реабилитация «реформаторского», «либерального» народничества, свободного от крайностей экстремизма и левого радикализма- примером тому могут служить работы Б.П. Балуева. Наиболее полная на сегодняшний день реконструкция мировоззрения народников содержится в труде В В. Зверева «Реформаторское народничество и проблема модернизации России»; в частности, исследователь анализирует философско-исторические теории П.Л Лаврова и Н.К. Михайловского: предложенные ими «формулы прогресса», учение о «борьбе за индивидуальность» и о роли личности в истории.

Социологические концепции основоположников субъективной школы -П.Л. Лаврова, Н.К. Михайловского и Н И. Кареева - стали предметом исследования в работах Ю.П. Ивонина, И.А. Голосенко и В В. Козловского, И.Д. Осипова; они рассматриваются в контексте истории позитивистского направления европейской и российской социологии. С опозданием почти в столетие добилась признания отечественных исследователей знаменитая попытка Н.К. Михайловского понять психологические механизмы массовых движений -разработанная им концепция «героев и толпы».

Одной из характерных черт современной исследовательской традиции стали попытки отыскать глубинную основу миросозерцания Лаврова и Михайловского, прочесть их труды как манифестацию неких ценностей, объединявших русскую интеллигенцию XIX века Распространена, в частности, оценка народнической идеологии как модифицированной версии религиозной ментальности или мифологического сознания (исследования М. Могильнер, В М. Живова, А. Эткинда) Своим происхождением этот подход обязан как дореволюционной традиции русской мысли, так и зарубежной русистике.

Несмотря на то, что в изучении теоретического наследия мыслителей субъективной школы за последнее десятилетие достигнуты существенные успехи, в историографической традиции, сложившейся вокруг этой проблемы, остаются и свои «белые пятна». В частности, субъективная школа до сих пор остается малоизученной как комплексное научное направление. В большинстве трудов, посвященных субъективной школе, внимание авторов уделяется лишь теоретическим взглядам «отцов-основателей» этого направления - ПЛ. Лаврова и Н.К. Михайловского; за пределами исследований остаются те метаморфозы, которые субъективная школа претерпела в начале XX века. Лишь в работах социологов И Г. Лиоренцевича, И А Голосенко и В.В Козловского были сделаны попытки вычленить этапы развития субъективной школы и очертить широкий круг мыслителей, принадлежавших к этому направлению.

Практически неизученными в современной отечественной историографии остаются труды П Л. Лаврова, посвященные теории и методологии истории, несмотря на то, что ценность его работ для развития отечественной исторической науки была осознана еще в начале XX века (об этом, в частности, писал A.C. Лаппо-Данилевский в своей «Методологии истории») Восполнить эти пробелы и призвано настоящее диссертационное исследование

В третьем параграфе «Дискуссия о теоретико-методологическом наследии Н.И. Кареева в отечественной историографии» освещена история дебатов о принадлежности этого историка к субъективной школе, которые продолжаются в отечественной науке уже свыше ста лет.

С 1880-х по 1910-е годы мнение о принадлежности Н.И. Кареева к субъективной школе было общепринятым в российской науке; первым такое мнение высказал основоположник этой школы Н.К. Михайловский. Критерием принадлежности Кареева к данному направлению было использование им этического подхода к оценке явлений прошлого и настоящего, «апология интересов личности в историческом и общественном развитии», а также разработка им «теории активного прогресса», основанного на сознательной целесообразной деятельности человека. Считая Кареева одним из лидеров субъективной школы, его концепцию избрали в качестве объекта своей критики основоположник российского марксизма Г.В. Плеханов и неокантианец Б. А. Кистяковский. Восприятие Н.И Кареева как одного из ведущих теоретиков субъективной школы перешло и в труды представителей русского зарубежья1 от религиозного философа В.В. Зеньковского до социолога П А. Сорокина.

Исследователи творчества Н.И. Кареева как историка мыслили его как представителя особой научной школы в историографии. К знаменитой «ecole russe» отнесли его французские историки А. Олар, Ж. Жорес, А. Матьез. В.П. Бузескул, В.А. Бутенко причисляли его к «русской школе в области новой истории».

Для историографии советского периода было характерно рассматривать наследие Кареева в контексте проблемы «кризиса буржуазной исторической науки»; при этом исследователи стремились определить «политическое лицо» Кареева - народническое или либеральное - и интерпретировать его научное творчество как воплощение, манифестацию этой политической позиции. Так, H.JI. Рубинштейн считал, что философия истории Кареева своими корнями уходит в народническую социологию с ее теорией субъективного метода. Позже Б.Г. Вебер характеризовал Кареева как представителя «русской либеральной историографии», «историка-либерала».

Б.Г. Могильницкий и Е В. Гутнова рассматривали исторические труды Кареева в контексте развития российской «либеральной медиевистики» второй половины XIX - начала XX века Мировоззрение Кареева (как и других его собратий по «русской либеральной медиевистике» - М.М. Ковалевского, И.В. Лучицкого, П.Г. Виноградова) было охарактеризовано в их работах следующим образом: либерализм в сфере политических убеждений, интерес к социально-экономической стороне исторического процесса в конкретно-исторических исследованиях, сближавший русских позитивистов с марксизмом; наконец, позитивизм в сфере методологии, с некоторыми отступлениями в сторону «идеализма» субъективной школы. В свою очередь, томский историограф Л.Н. Хмылев утверждал, что Н И. Кареев «принадлежал к . позитивистскому направлению» и «практически не имел никакого отношения к неокантианству» и к субъективной школе. Эту позицию разделяют В.П. Золотарев, считающий, что Н И Кареев «прочно становится на почву позитивизма» еще в начале 80-х годов XIX в., а также и А Н. Медушевский.

Напротив, советские философы, писавшие о Карееве в те же 1970-е годы, причисляли его к «субъективной школе». Доказательством принадлежности Кареева к субъективной школе эти авторы считали то, что он интерпретировал исторический процесс как «психическое взаимодействие личностей» и разрабатывал «элитарную концепцию культурно-исторического прогресса», согласно которой двигателем истории является «культурное меньшинство».

На рубеже 1980-1990-х годов российские ученые обратились и изучению тех исторических и историософских концепций XIX - начала XX вв., которые можно было рассматривать как альтернативу марксизму. Актуальным, как никогда прежде, поэтому стало изучение разработанной НИ Кареевым теории исторического знания и теории исторического процесса: теоретико-методологическому наследию Кареева специально были посвящены работы Б.Г.Сафронова, Т.А.Двуреченской, Ю.В.Дунаевой и др.

Среди российских социологов к настоящему времени сложилась стойкая традиция восприятия Кареева как ведущего теоретика «субъективной школы» в

социологии и сторонника субъективизма в историческом познании: примером тому могут служить работы И А. Голосенко и И.Д Осипова. Доказательством принадлежности Кареева к субъективной школе для этих авторов служит интерес ученого к психологической и аксиологической проблематике, к проблеме «психического взаимодействия» личностей в исторической реальности, а также к творческой природе гуманитарного познания.

Другую позицию занимает историограф Г.П. Мягков, чьи работы посвящены истории «русской исторической школы» - научного сообщества, сложившегося в последней трети XIX века. Его ведущими представителями являлись М.М Ковалевский, П.Г. Виноградов, Н И. Кареев, а также И.В. Лучицкий Эту историческую школу характеризовали: либерализм в сфере политических убеждений, позитивизм в сфере методологии истории, внимание к социально-экономической стороне исторического процесса в конкретно-исторических исследованиях. Историограф решительно оспорил тезисы ряда историков о том, что Кареев был «видным народническим теоретиком», о принадлежности Кареева к субъективной школе, доказывая, что так называемый «субъективный элемент» его творчества «всецело обосновывается средствами позитивизма» и радикально отличается от субъективизма народников Подчеркивая, что «субъективные социологи» прорывались к пониманию природы объективно-истинного знания в социальном познании, Г.П. Мягков доказывает, что Кареев находился вне рамок «субъективной школы», однако его эпистемологическая система была до определенных пределов близка воззрениям ПЛ Лаврова и Н К. Михайловского. В исследованиях В.А. Филимонова наследие Кареева также предстает как феномен научной истории, принципиально не укладывающийся в традиционные историографические схемы, отличающийся и от «крайнего объективизма позитивистов», и от «крайнего субъективизма неокантианцев».

Несколько иной ракурс анализа наследия Н.И.Кареева представлен в исследовании Б.Г.Сафронова, где реконструируются представления Кареева о структуре исторического знания, о взаимоотношениях между философией истории, конкретной историей, теорией истории, социологией и т.д По убеждению исследователя, Кареева следует считать «одним из старейших и виднейших представителей Московской школы "всеобщих историков" профессора Герье»; но в то же время «Кареев, бесспорно, находился под сильным влиянием обоих лидеров народнической социологии, Н.К.Михайловского и П.Л.Лаврова, - сторонников позитивизма». Прослеживая влияние идей Лаврова и Михайловского на разработанную Кареевым теорию прогресса, на трактовку им «субъективного элемента» в гуманитарном познании, соотношения между научной истиной и этическими запросами личности, Сафронов делает вывод о том, что Кареев оставался верным позитивизму, но дополнил классическую позитивистскую традицию субъективным фактором в народническом духе.

Парадигмальный подход к истории исторической науки был реализован в труде А.Н. Нечухрина «Смена парадигм в русской историографии всеобщей истории». В числе российских историков рубежа ХГХ-ХХ вв. Нечухрин разде-

лял тех, кто твердо стоял на позициях «классического позитивизма» (В.О. Ключевский, И.В. Лучицкий, М.М. Ковалевский, П.Г. Виноградов, П.Н. Милюков), - и тех, кто пытался творчески обновить позитивизм, перейдя на позиции «критического позитивизма». НИ. Кареев для Нечухрина выступал как переходная фигура: исследователь отмечал, что в целом философия истории Кареева развивалась в рамках позитивистской историографии, но по вопросам гносеологии Кареев решительно разошелся с позитивистской традицией, предугадав некоторые гносеологические принципы неокантианства и философии жизни. Сходным образом характеризует взаимоотношения Кареева с позитивистской традицией В.П. Корзун, считающая теоретическое наследие Кареева примером критики позитивизма «изнутри».

В исследованиях H.A. Ростиславлевой, Н.М. Дорошенко подчеркивается антропоцентризм воззрений Кареева, аксиологическая направленность его теоретических поисков, что, по мнению исследователей, выводило этого историка за рамки позитивистской традиции и сближало с неокантианством.

В работах HB Новикова утверждается, что в 1880-1890-е годы именно Н И. Кареев стал главным теоретиком субъективизма в русском обществоведении. По мнению Новикова, Кареев осуществил рационализацию субъективизма в социально-историческом знании, отделив «незаконный субъективизм» от «законного», а методологические основы социологии - от методологического инструментария истории.

Историографический анализ показывает, что вопрос о схоларной и парадиг-мальной принадлежности творчества Кареева не предполагает однозначного ответа. Для решения подобных проблем, как подчеркивает Г П. Мягков, важно понимать, что научные школы являются открытыми системами, что им может быть присуще разнообразие внутришкольных ориентаций и даже парадигм. В таком случае вполне возможна интерференция, взаимное пересечение границ научных школ, следствием чего оказывается пребывание тех или иных ученых в двух-трех школах сразу, а также легкость миграции индивидов из одной школы в другую.

По нашему мнению, решая поставленную проблему, следует учитывать самооценку Н И. Кареева, его понимания своего места в развитии социального знания. Ученый с гордостью писал о своей принадлежности к «русской школе» историков в деле изучения Великой Французской революции. Но в то же время на протяжении всего своего творческого пути Кареев неоднократно заявлял о приверженности к «этико-социологическому направлению в русской социологии», наряду с П Л. Лавровым, Н.К. Михайловским, С.Н. Южаковым, Л.Е. Оболенским и В.М. Черновым.

Поэтому, на наш взгляд, наследие Кареева предстает как связующее звено между двумя «открытыми системами» - двумя крупными школами в российской мысли конца XIX - начала XX века, одна из которых разрабатывала проблемы профессиональной исторической науки, а другая - проблемы социальной философии и общественной мысли Это может служить основанием для

рассмотрения теоретико-методологических воззрений Кареева в контексте истории субъективной школы.

В свете этих наблюдений нам представляется вполне обоснованным и правомерным изучение субъективной школы как комплексного направления в системе тех методологических перемен, которые происходили в российской исторической мысли последней трети XIX - начале XX веков.

Во второй главе «ПРОБЛЕМЫ МЕТОДОЛОГИИ ИСТОРИИ В НАСЛЕДИИ МЫСЛИТЕЛЕЙ СУБЪЕКТИВНОЙ ШКОЛЫ» предпринят опыт реконструкции эпистемологической и гносеологической платформы представителей этого направления, систематизированы предложенные ими способы применения «субъективного метода» в гуманитарном исследовании. По нашему мнению, представление о «субъективном методе» или «субъективном элементе в познании» как о производной от народнических идеологем является односторонним и устаревшим в научно-теоретическом плане, - тем более, что сами представители субъективной школы неоднократно предупреждали о недопустимости «незаконного субъективизма» в науке, то есть о недопустимости влияния на научные изыскания личного аффекта, национальных, партийных или конфессиональных пристрастий.

В первом параграфе «Задачи исторической науки в представлениях мыслителей субъективной школы» доказывается, что субъективную школу нельзя однозначно отождествлять с социологическим направлением; ее основоположники разрабатывали методологию гуманитарного познания в самом широком смысле этого слова, в том числе и методологию истории. Определяя задачи истории как науки, П Л Лавров, Н.К. Михайловский, а также Н И. Кареев во многом разделяли позитивистскую программу: представления о прагматической направленности человеческого знания; стремление построить «лестницу наук»; постановку вопроса о существовании законов развития человеческого общества. В то же время они были убеждены, что историческая наука выполняет особую миссию, и это придает ей своеобразие в сравнении с естественными науками- оставаясь по своей сути отраслью научного знания, история должна была в равной мере выполнять и мировоззренческие задачи. Тем самым в гуманитарное познание вносился нравственный компонент, принцип сопоставления реальности и идеала, «сущего» и «должного», использование категорий «желательного» и «возможного» при оценке перспектив социального развития; это предполагало высокий уровень ценностной рефлексии со стороны самого исследователя.

Теоретики субъективной школы по-разному определяли сферу компетенции «субъективного метода» или «субъективного элемента»: если для Лаврова и Михайловского применение данного метода являлось неотъемлемой частью исторического исследования как такового, то Кареев признавал за «субъективным элементом» право на существование только в историко-философских трудах. В то же время все эти мыслители считали, что в основе интереса историка-исследователя к человеческому прошлому лежит потребность в нравственном «суде над историей» и в поиске смысла жизни; именно поэтому для каждого из

них было важно определить ту роль, которую играет субъект в познании истории.

Во втором параграфе «Роль субъекта в историческом познании в концепциях П.Л. Лаврова и Н.И. Кареева» воссоздается эпистемологическая программа субъективной школы. Субъективный метод (или «субъективный элемент», в терминологии Н И. Кареева) в их представлениях означал внесение в гуманитарное познание оценочного компонента, ценностную рефлексию со стороны исследователя. С другой стороны, роль, которую играет субъект познания в гуманитарном исследовании, П.Л Лавров и Н И. Кареев трактовали шире, чем вопрос о применимости субъективного метода. Они обращали внимание на творческое, авторское начало, которое вносит в научную работу познающий субъект. Креативное начало в историческом познании, как считали представители этого направления, проявляется при выборе «исторической перспективы» анализа, при формулировании предварительной гипотезы, при реконструкции не упоминающихся в источниках «скрытых фактов». Оно играет существенную роль и на этапе «исторического синтеза» - при обосновании каузальных или эволюционных связей между фактами и явлениями прошлого, при построении исторических типологий. Наконец, эти мыслители считали одной из задач исторического познания практику сочувственного вживания, интуитивного проникновения в чужой внутренний мир, реконструкцию, «понимание» чужих идеалов и ценностей.

В третьем параграфе «Историко-психологическая и историко-антропологическая проблематика в трудах мыслителей субъективной школы» доказывается, что в теоретико-методологической программе мыслителей субъективной школы нашли отражение две взаимосвязанные научно-теоретические задачи, в равной степени новаторские и перспективные для своего времени. С одной стороны, Н.К. Михайловский и Н.И. Кареев отдали дань историко-психологической проблематике - попыткам вычленить совокупность наиболее типичных для изучаемой социальной группы психологических реакций. С другой стороны, в работах Н.И. Кареева и П.Л. Лаврова, а затем В.М. Чернова была поставлена цель изучения ментальных и ценностных систем, «бессознательной философии общества», которая определяет внутреннюю логику поведения людей в каждую историческую эпоху. В их творчестве были заложены основы не только исторической психологии, но и исторической антропологии - изучения истории в ее культурно-антропологическом измерении Разработанная российскими субъективистами методология историко-психологического и историко-антропологического исследования в начале XX века нашла практическое применение в трудах историков литературы, близких по своим воззрениям к субъективной школе - Д.Н. Овсянико-Куликовского и Р.В. Иванова-Разумника.

В этой области особенно явственно прослеживаются отличия субъективной школы от классического позитивизма. П.Л Лавров и Н.К. Михайловский, Н.И. Кареев и В.М. Чернов предвосхитили многие черты исторической науки середины и второй половины XX века: рождение исторической антропологии с

ее интересом к аксиологической, ценностной стороне человеческого поведения, появление истории ментальностей или картин мира, попытки реконструкции семиотических систем прошедших эпох. Размышления о возможности «сочувственного переживания» в гуманитарном исследовании вывели мыслителей субъективной школы на такие проблемы исторического познания, важность и сложность которых в полной мере были осознаны лишь исторической наукой следующего столетия.

В третьей главе «ПРОБЛЕМА ИСТОРИЧЕСКОЙ ЗАКОНОМЕРНОСТИ В ИНТЕРПРЕТАЦИИ МЫСЛИТЕЛЕЙ СУБЪЕКТИВНОЙ ШКОЛЫ» выявляется основное внутреннее противоречие исторических воззрений представителей этой школы - противоречие между детерминистическим и телеологическим восприятием истории. Позитивистское стремление к созданию концептуально единой научной картины мира склоняло мыслителей субъективной школы к поиску объективных и непреложных законов истории, действующих по аналогии с законами неорганического мира. В то же время разработанная П Л. Лавровым в «Исторических письмах» этика «искупления долга перед народом», ставшая стержнем народнической идеологии, предполагала восприятие человека как существа, способного к свободной постановке целей и к свободному выбору средств для их достижения. С точки зрения Лаврова, «закон прогресса» должен учитывать и включать в сферу своего действия свободную целенаправленную деятельность человека Осознавая противоречие между этими познавательными установками, мыслители субъективной школы предложили несколько способов решения теоретической проблемы свободы и закономерности в историческом процессе.

В первом параграфе «Естественнонаучные закономерности в общественной жизни» рассматриваются попытки мыслителей субъективной школы применить в сфере гуманитарного познания некоторые естественнонаучные подходы: в частности, теорию Ч. Дарвина и «органическую социологию» Г. Спенсера, а также разработанную Н.К. Михайловским на базе спенсеровских идей теорию «борьбы за индивидуальность». Применение естественнонаучных законов в сфере гуманитарного познания закономерно вытекало из познавательной программы позитивизма: приверженцы этого философского направления были убеждены, что, поскольку человек является одним из биологических видов, на социальную жизнь должно распространяться действие определенных биологических закономерностей. Тем не менее и теорию Дарвина (в применении к человеческому обществу), и теорию Спенсера мыслители субъективной школы воспринимали критически, считая, что действие биологических законов в человеческом обществе осложняется дополнительными факторами: способностью человека сознательно выбирать, чью сторону он займет в «борьбе за существование» или в «борьбе за индивидуальность».

Во втором параграфе «Теория социального подражания и концепция развития человеческих потребностей» освещается предложенная Михайловским теория массового подражания (известная как теория «"героев" и "толпы"»), а также концепция развития человеческих потребностей, которую

одновременно разрабатывали П Л. Лавров, Н.К Михайловский и Л.Е. Оболенский. Указывается, что теория «"героев" и "толпы"» Н.К. Михайловского оказала влияние на исследования знаменитого российского психиатра В М Бехтерева в области социальной психологии Согласно нашей интерпретации, эти теории были призваны решить общую задачу: представить человека как биологическое существо, состоящее в тесном родстве с животным миром, как звено в цепи эволюции природы, и в то же время учесть и подчеркнуть специфику истории человечества как истории развития и усложнения человеческих потребностей. Мыслители подчеркивали те качества, которые выделяют человека из мира природы - способность к изобретениям и к умственному совершенствованию, стремление создавать этический идеал и воплощать его в жизни, наконец, «наслаждение развитием».

Третий параграф «Свобода и закономерность в историческом процессе в трудах П.Л. Лаврова, Н.К. Михайловского и Н.И. Кареева» посвящен теоретическим аспектам их исторических воззрений В произведениях лидеров первого поколения субъективной школы было представлено несколько возможных решений вопроса о соотношении исторических закономерностей и свободы воли, поставленных людьми целей и объективных исторических условий, детерминирующих их деятельность. П.Л Лавров и Н.К Михайловский в своих трудах предложили две противоречащие друг другу модели исторического процесса- антропо-телеологическую, согласно которой человеческие цели и идеалы могут направлять ход исторических событий в желаемом направлении, - и механистическую, согласно которой ход истории объективно детерминирован, а свобода человеческого целеполагания представляет собой не более чем полезную психологическую иллюзию Сделать решительный выбор между этими моделями мыслителям было нелегко в силу ценностных соображений Отвергнуть представления о свободе человека в историческом процессе значило бы изгнать из исторического познания нравственно-этическую оценку, столь важную для русских субъективистов; отказ же от убеждения в закономерном и предсказуемом характере исторического процесса означал бы, с их точки зрения, капитуляцию науки перед лицом мистиков и провиденциалистов.

Согласовать друг с другом детерминистическое и телеологическое видение истории попытался в своих философско-исторических работах Н И. Кареев Согласно предложенной им теории, поведение индивидуума обусловлено «надор-ганической средой» - культурой, социальной организацией, в условиях которых формируется, живет и действует человек; но абсолютной предопределенности в истории не существует - человек способен творчески перерабатывать внешние влияния и в силу внутренней мотивации избирать или создавать определенный вариант действий Историческая реальность в произведениях Кареева представала в виде сложной ветвящейся структуры: каждый момент исторического развития виделся ему как развилка возможностей, из которых только одна становится реальностью.

В своих последних историко-философских работах («Задачи понимания истории» и «Важнейшие моменты в истории мысли») П.Л. Лавров принял пред-

ложенное Н.И. Кареевым решение вопроса о возможности и необходимости в истории. Развивая идеи Кареева, мыслитель-субъективист пришел к выводу, что одним из инструментов в методологическом арсенале историка может быть гипотетическое воссоздание утраченных альтернатив исторического развития; история человеческого общества представлялась Карееву и Лаврову причинно обусловленной, но лишенной однозначной предопределенности.

Такое решение проблемы детерминизма и телеологии соответствовало эпистемологической программе мыслителей субъективной школы: стремление изучать «бессознательную философию общества» и «исторические нравственные типы» получало дополнительное обоснование, если признать, что человеческие цели, идеалы и ценности оказывают определенное влияние на ход исторического процесса.

Четвертая глава «"ФОРМУЛЫ ПРОГРЕССА" В НАСЛЕДИИ Н.К. МИХАЙЛОВСКОГО, П.Л. ЛАВРОВА И Н.И. КАРЕЕВА» включает три параграфа' «"Формула прогресса" Н.К. Михайловского и ее критики», «Проблема перехода от "культуры" к "цивилизации" в трудах П.Л. Лаврова» и «Концепция всемирно-исторического процесса Н.И. Кареева». В ней предпринят сравнительный анализ концепций всемирно-исторического развития, выдвинутых ведущими теоретиками субъективной школы, выявлены как принципиальные различия, так и родственные черты их концепций.

«Формулы прогресса», созданные мыслителями субъективной школы, носили идеологический характер, служили манифестацией социально-культурных ценностей российской интеллигенции последней трети XIX века' народнических - для Лаврова и Михайловского, либерально-демократических с заметным социалистическим элементом - для Кареева Высокий уровень теоретической рефлексии этих мыслителей проявился в том, что они сознавали субъективный, исторически-преходящий характер своих собственных идеалов; в этом заключалась принципиальная, методологическая общность их воззрений.

Каждый из указанных мыслителей пытался воссоздать общую линию хода всемирной истории, показать путь развития человечества как цепь непрерывных и необратимых изменений. В то же время они обращали внимание на такие тенденции всемирно-исторического процесса, как цикличное повторение аналогичных явлений и «фазисов». Прогресс в их изображении не был прямолинеен; периоды движения человечества вперед перемежались историческими катастрофами, периодами застоя и регресса В наследии мыслителей субъективной школы отразились два различных подхода к осмыслению истории: подходы, которые в XX веке назовут соответственно «прогрессистским» и «цивилизаци-онным».

Так, и Михайловский, и Кареев стремились выделить в составе рода человеческого различные «исторические типы» или «типы развития», кардинально отличавшиеся друг от друга (хотя они пришли к этой идее разными путями: Михайловский попытался перенести в историческую науку биологическое разграничение родов и видов, Кареев же развивал свою теорию «исторических типов» под влиянием критики «России и Европы» Н.Я. Данилевского). И Михай-

ловский, и Кареев считали, что Россия изначально представляет собой «исторический тип», отличающийся от западноевропейского типа; но выводы из этого делались противоположные- Михайловский требовал, чтобы Россия сохраняла самобытность своего типа даже ценой отставания от Европы, а Кареев настаивал, что Россия должна теснее и энергичнее сближаться с современной европейской цивилизацией. Разногласия в решении этого вопроса определялись видением исторического процесса в целом- если Кареев был убежден, что ход исторического развития направляет человечество к более гуманному и справедливому строю, то Михайловский яростно бунтовал против «естественного хода вещей», ведущего, по его мнению, к усложнению общества и к деградации личности. Лавров занимал в этом вопросе особую позицию; он считал, что резкие различия «типов» характерны лишь для традиционных культур, а творческая мысль - неотъемлемая черта современной цивилизации - универсальна и космополитична по своей природе.

Следует отметить, что приверженцам субъективной школы не удалось создать единой концепции исторического прогресса, единой стратегии объяснения хода исторических событий, которая бы однозначно ассоциировалась у современников с субъективной школой Более того- они расходились друг с другом по целому ряду ключевых моментов понимания истории Органицистский подход к восприятию общества, который являлся методологической основой исто-рико-социологических исканий Михайловского, был глубоко чужд Карееву и Лаврову; историко-философская концепция развития человеческих потребностей в ходе истории была воплощена в трудах Михайловского и Лаврова, но не оказала существенного влияния на исторические исследования Кареева; наконец, противопоставление различных «исторических типов», которому отдали дань в своих работах Михайловский и Кареев, не сыграло заметной роли в творчестве Лаврова.

Тем не менее, общей чертой историко-философских концепций мыслителей «субъективной школы» была поставленная ими проблема культурного и социального раскола между «меньшинством и большинством», интеллигенцией и народом; именно этот раскол, как считали они, продуцирует социальные катастрофы и может стать причиной гибели цивилизации Размышления о путях преодоления этого раскола, в конечном счете, и легли в основу предложенных ими «формул прогресса»: Кареев возлагал свои надежды на всемирное распространение европейской цивилизации нового времени с имманентно свойственным ей стремлением к свободе и равенству; Михайловский - на возвращение к типу «целостной индивидуальности», характерному для докапиталистических обществ; Лавров - на устранение противоречий между меньшинством и большинством путем сознательного создания «промежуточных звеньев» между ними.

Утверждая, что исторический процесс допускает сознательное человеческое вмешательство, и что круговорот «типов» и «культур» можно «распрямить», мыслители субъективной школы тем самым отрицали фатальный характер закономерностей исторического развития; чередование аналогичных исторических

явлений представало в их трудах как реально существующая, но отнюдь не неизменная тенденция в жизни человечества. Это убеждение полностью согласовывалось с эпистемологической программой российских субъективистов, с их убеждением, что история по сути своей многовариантна, и что победа того или иного варианта развития зависит от целенаправленных усилий человека.

В пятой главе «СУБЪЕКТИВНАЯ ШКОЛА И МАРКСИЗМ: ПОЛЕМИКА ПО ВОПРОСАМ ТЕОРИИ И МЕТОДОЛОГИИ ИСТОРИИ» рассматриваются теоретико-методологические аспекты дискуссии, развернувшейся между приверженцами субъективной школы и сторонниками марксизма в 1890-1900-е годы.

Начало XX века стало особым этапом в развитии теоретических воззрений субъективной школы. Для нее это было время смены поколений - ушедших из жизни П.Л. Лаврова и Н.К Михайловского сменили идеологи неонародничества во главе с В.М. Черновым; другой характерной особенностью этого периода стал диспут приверженцев субъективной школы с марксизмом, во многом определивший пути развития теоретической доктрины «субъективистов».

Эти дебаты были одним из направлений более широкой дискуссии - между народничеством и марксизмом Для того, чтобы марксизм смог отстоять свое право на жизнь в русской мысли, марксистам необходимо было доказать теоретическую и практическую несостоятельность народнической идеологии во всех ее ипостасях, - а следовательно, и несостоятельность исторических построений субъективной школы, судьбы которой были неразрывно связаны с судьбами народничества. В центре дискуссии оказались проблемы не только теоретически-методологического, но и мировоззренческого ранга- проблемы направленности исторического процесса и его движущих сил, исторических закономерностей, роли человека в истории, его способности или неспособности вмешаться в объективно детерминированный ход истории и направить его в сторону сознательно поставленных целей.

В первом параграфе «Отечественная историография дискуссий между народниками и марксистами» рассматривается история изучения данной тематики на протяжении XX века.

Первыми историографами дискуссии между народниками и марксистами стали сами ее участники. Безусловно, труды тех и других, появившиеся на свет в начале XX века, были подчинены задачам идейной борьбы: обращаясь к истории этих дебатов, как народники, так и марксисты стремились еще раз подчеркнуть сильные стороны собственного мировоззрения и слабые места в позиции оппонентов. Российские социал-демократы, начиная с В.И. Ленина и Ю.О. Мартова, рассматривали эту дискуссию с точки зрения классового противоборства: как считали они, народничество изначально не имело шансов на победу в дебатах с марксистами, поскольку отражало интересы крестьянства -класса, которому экономическое развитие грозило уничтожением Напротив, H.A. Бердяев, Р.В. Иванов-Разумник, Д.Н. Овсянико-Куликовский расценивали дебаты между народниками и марксистами как историю противоборства двух

различных психологических типов российской интеллигенции: «героического» народнического и «прагматичного» марксистского.

В исторической науке советского периода в течение 1920-1930-х годов история споров народников и марксистов преподносилась как история боевых действий, где не могло быть примирения, а любой компромисс трактовался как предательство В годы «оттепели» и в последовавшие за ними 1970-е годы оценки народничества стали более взвешенными и диалектичными, но общий подход к истории спора народников и марксистов по-прежнему диктовался идеологическими соображениями. Как правило, авторы научных трудов по истории этого диспута подробно реконструировали аргументацию марксистов, в особенности Г.В. Плеханова и В.И. Ленина, и лишь мимоходом, в силу необходимости, освещали доводы их противников. Серьезная попытка пересмотреть утвердившиеся в советской научной литературе шаблоны и стереотипы была предпринята в исследовании В Г. Хороса «Народническая идеология и марксизм (конец XIX в.)» (М., 1972); с его точки зрения, соотношение народнической и марксистской идеологии может быть верно понято лишь в том случае, если исследователи обратятся к изучению того, как изменялось народничество в полемике с марксизмом, какие стороны марксистской теории оно вобрало в себя.

В свою очередь, американский исследователь А. Мендель, чья работа «Dilemmas of Progress in Tsarist Russia: Legal Marxism and Legal Populism» вышла в свет в 1960-е гг., рассматривал народничество и марксизм как две равноправные стратегии экономической и политической модернизации России.

В 1990-2000-е годы для российской исторической науки характерным становится стремление пересмотреть итоги теоретических дебатов между марксистами и народниками, непредвзято осветить позицию народников в этом споре, выявить продуктивные стороны народнической экономической концепции Примером тому могут служить, в частности, работы М И. Леонова, П И. Савельева, В.Ф. Антонова и др. Так, В.В. Зверев, анализируя ход дискуссии между народниками и марксистами на основе признания равнозначности двух доктрин как вариантов модернизации общества, перехода от традиционной к индустриальной стадии развития, отстаивает мнение, что позитивным итогом этой дискуссии мог бы стать конструктивный синтез народнических и марксистских идей. Наконец, с точки зрения В.А Твардовской и Б С. Итенберга, высказанной ими в работе «Русские и Карл Маркс: выбор или судьба''», дискуссия между народниками и марксистами позволила выявить слабые, уязвимые стороны марксистской доктрины.

Роль, которую сыграл Н И. Кареев в дискуссии между марксистами и сторонниками субъективной школы, неоднократно становилась предметом историографических исследований как в советский, так и в постсоветский период Историографы (Б П Могильницкий, Е В Гутнова и др.) отмечали следующий парадокс- с одной стороны, Кареев, как и другие представители «русской исторической школы», обращался к изучению социально-экономической стороны исторического процесса и использовал для объяснения социальных процессов

элементы «экономического материализма»; с другой стороны, Кареев, испытав несомненное влияние учения Маркса в сфере конкретно-исторических исследований, выступал решительным противником материалистической теории исторического процесса в целом. В некоторых случаях исследователи считали нужным подчеркнуть, что, споря с идеологами социал-демократии, Кареев стремился подняться над односторонностью «экономического материализма» и предложить дуалистическое соединение материалистического и идеалистического понимания истории (такого мнения придерживается, в частности, В.П. Золотарев).

Таким образом, к настоящему времени в отечественной науке наметилось восприятие дебатов между марксизмом и народничеством (а в равной степени -между марксизмом и субъективной школой) не только как эпизода бескомпромиссной борьбы за лидерство в леворадикальном лагере, но и как конструктивной дискуссии.

Второй параграф «Проблема свободы и закономерности в дискуссии между марксистами и представителями субъективной школы» и третий параграф «Проблема движущих сил исторического процесса в интерпретации марксистов и представителей субъективной школы» посвящены анализу теоретико-методологических вопросов, затронутых в ходе этих диспутов.

В диспуте с марксистами о движущих силах исторического процесса большинство представителей субъективной школы заняли компромиссную позицию. Они не отрицали, что существенную роль в социальной эволюции играет экономика, рост и развитие производительных сил; но не соглашались с марксистами в том, что «экономический фактор» детерминирует - напрямую или косвенно - все прочие сферы жизни общества Сторонники субъективной школы стремились отстоять самостоятельность психологического и «идейного» факторов в историческом процессе, доказать, что во многих случаях развитие экономики обусловлено развитием человеческих идей, убеждений, знания

Восприятие исторической реальности как сферы взаимодействия и сложного переплетения разнородных факторов диктовало соответствующее решение проблемы соотношения закономерности и свободы Пройдя через крайности механистического детерминизма (отразившегося в работах П Л. Лаврова 1870-х годов) и полного отрицания законов истории (в работах И. И. Каблиц-Юзова, В.П. Воронцова и Л Э Шишко), представители субъективной школы делали выводы, что исторические закономерности обладают собственной спецификой; что их следует описывать не как математически точные формулы, но скорее как тенденции, вырисовывающиеся из лабиринта случайностей; что при анализе исторической реальности необходимо учитывать такие категории, как «вероятность» и «возможность» Размышления о «законах истории» приводили мыслителей субъективной школы не к фатализму, но к вере в преобразующую мощь человеческих стремлений и нравственных идеалов; ирония истории состояла в том, что их собственные социальные идеалы остались нереализованными' в конце 1917 - начале 1918 гг. политическую победу одержали их оппоненты

Тем не менее, на наш взгляд, многочисленные «ревизионистские» эпизоды в истории русского марксизма наглядно показывают, что дискуссия между марксистами и мыслителями субъективной школы не прошла бесследно для российской общественной мысли. Так, «критического марксиста» МИ Туган-Барановского именно этот диспут побудил пересмотреть теоретические основы марксизма' в своих последующих работах Туган-Барановский стремился доказать, что движущей силой истории является развитие человеческих потребностей, и что экономические потребности и интересы являются лишь одной, но далеко не единственной, гранью многостороннего исторического процесса. Г.В Плеханов, НА Рожков признавали, что психология человека и сфера «идей» обладают определенной самостоятельностью от производственных отношений, резко возражая Цротив вульгарно-материалистических попыток выводить любое «надстроечное» явление напрямую из «базиса». Наконец, сторонники эмпириокритицизма - А В Луначарский, А А Богданов, В В. Базаров, - попытались преодолеть характерное для классического марксизма восприятие отношений экономики и культуры как жесткой односторонней зависимости и дополнить историческую философию марксизма антропологической составляющей

Разумеется, невозможно утверждать, что те или иные изменения были внесены в марксистскую доктрину под прямым влиянием дебатов с народниками и субъективистами; но, тем не менее, в ходе диспута были найдены «болевые точки», уязвимые пункты этой доктрины, - в частности, проблема соотношения «общественного бытия» и «общественного сознания», «базиса» и «надстройки», целеполагающей деятельности человека и объективных закономерностей истории Субъективисты перенимали такие стороны марксистской теории, как учение о классовой борьбе, представления о роли экономического развития в общественной эволюции; марксисты, в свою очередь, проявляли все больший интерес к психологическому «фактору» исторического процесса, к разнообразию человеческой мотивации и роли «идей» в процессе социального развития.

В заключении диссертации подведены основные итоги, сделаны выводы и обобщения.

Субъективная школа существовала в русской мысли в период с 1860-х по 1920-е гг ; в ее истории можно выделить два поколения К первому поколению (1870-1890-е гг) принадлежали основоположники этой школы ПЛ. Лавров, Н.ТС Михайловский, Н И Кареев, С Н. Южаков; близки к ним по своим теоретико-методологическим взглядам были идеологи народничества ИИ Каблиц-Юзов и В П Воронцов, философы В В. Лесевич и X Раппопорт Ко второму поколению (1900-1920-е гг.) принадлежали идеологи неонародничества В.М.Чернов, НС Русанов, М.Р Гоц, социологи СИ Гальперин и П.Ф. Николаев, литературный критик Р.В. Иванов-Разумник, историк литературы Д.Н. Овсянико-Куликовский и другие. Начало XX века для субъективной школы стало временем концептуального оформления, подведения итогов и теоретической рефлексии.

Как показало настоящее исследование, представители субъективной школы, разрабатывая методологию гуманитарного познания, в том числе методологию истории, а также проблемы теории исторического процесса, ставили на первое место вопросы, которые носили мировоззренческий и праксиологический характер: проблему направленности хода истории, вопрос о соотношении объективно действующих факторов исторического процесса и сознательно поставленных человеком целей, исторической необходимости и свободы.

Субъективная школа изначально формировалась как российское ответвление позитивистской философии, унаследовав следующие особенности позитивизма- представления о возможности создания концептуально единой научной картины мира на базе синтеза естественных и социальных наук; убеждение в том, что важнейшей задачей социальных наук является познание закономерностей, действующих в общественной жизни.

В то же время, как нам удалось установить в результате предпринятого историографического анализа, разработанная мыслителями субъективной школы историческая эпистемология представляла собой радикальный пересмотр позитивистской парадигмы познания; главной ее особенностью было восприятие познающего субъекта как активной, креативной стороны познания, а исторического знания - как многогранного, слагающегося из множества интерпретаций. Благодаря этому представители субъективной школы смогли поднять вопрос об особом характере исторического познания и особом месте истории в ряду прочих наук.

Следует отметить, что теоретической заслугой мыслителей субъективной школы была разработка программы исторического «понимания» как одной из важнейших задач исторической науки; обращение российских субъективистов к историко-антропологической проблематике позволяет считать их провозвестниками антропологического поворота в исторической науке.

Отличительной особенностью историко-философских концепций мыслителей субъективной школы, по нашему мнению, было обращение их к проблеме культурного и социального раскола между интеллигенцией и народом, «меньшинством и большинством»; этот раскол, как считали они, продуцирует социальные катастрофы и может стать причиной гибели цивилизации. Отказавшись от прямолинейного исторического оптимизма, мыслители субъективной школы л

отрицали представление, что прогресс человеческого общества совершается автоматически, в силу имманентно присущей истории необходимости, и именно потому обращались к своим последователям с требованием социальной активности или даже революционного подвижничества.

Теоретическая рефлексия мыслителей субъективной школы проявилась в том, что они осознавали исторически преходящий, субъективный характер своих собственных социальных идеалов и разработанных ими «формул прогресса», служивших манифестацией социально-культурных ценностей российской интеллигенции последней трети XIX века.

Не отрицая существования социальных закономерностей, теоретики субъективной школы отстаивали убеждение, что действие этих законов в историче-

ской реальности корректируется вмешательством сознательной человеческой воли.

В ходе настоящего исследования было выявлено, что в произведениях мыслителей субъективной школы было предложено несколько возможных решений проблемы соотношения свободы и закономерности в историческом процессе: антропо-телеологическая и механистическая модели исторической реальности, трактовка исторического процесса как арены противоборства многих возможностей и как процесса векторного сложения противоборствующих социальных сил Колебания российских субъективистов между детерминистическим и телеологическим видением истории были обусловлены ценностными соображениями' стремлением объединить позитивистский идеал научного познания с этикой социальной активности. Представителям субъективной школы не удалось выработать единой стратегии решения данного вопроса, что способствовало снижению идейного и интеллектуального авторитета этого направления.

Дебаты с приверженцами марксизма, развернувшиеся на рубеже Х1Х-ХХ вв., сыграли в судьбе субъективной школы как негативную, так и конструктивную роль Принимая марксистскую концепцию классовой борьбы и воспринимая развитие производительных сил как один из важнейших факторов исторического процесса, мыслители субъективной школы стремились оспорить марксистский постулат о зависимости «надстройки» от «базиса» и обосновать самостоятельность психологического и идейного факторов исторического процесса.

Проведенное исследование показало, что процесс смены парадигм исторического мышления, развернувшийся в русской мысли в XX веке, непосредственно отразился на развитии субъективной школы Возникнув как российское ответвление позитивизма с характерным для него объективизмом и стремлением к изучению исторических закономерностей, субъективная школа сумела во многом преодолеть позитивистский подход к истории; в трудах ее представителей были намечены существенные черты антропологической парадигмы, ориентированной на реконструкцию ментальных структур прошлого.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Монографии

1. Леонтьева, О.Б. Властители дум: Интеллектуальная история России от Великих реформ до революции 1917 года: учеб. пособие. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2000. 214 с. (12 печ.л).

2. Леонтьева, О Б. Марксизм в России на рубеже Х1Х-ХХ веков Проблемы методологии истории и теории исторического процесса. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2004. 204 с. (12 печ.л.)18.

"Рецензия' Ушаков А И //Вестн Самар roc ун-та Гуманит серия 2004 №3(33) С 228230

3. Леонтьева, О.Б. «Субъективная школа» в русской мысли: Проблемы теории и методологии истории. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2004. 200 с. (12 печ.л.)19.

Статьи, опубликованные в ведущих научных журналах

4. Леонтьева, О.Б. Методология исторического познания в наследии мыслителей субъективной школы // Изв. Самар. науч. центра РАН. Спец. выпуск «Современные проблемы истории и философии». 2002. С.73-84 (0,7 печ.л.).

5. Леонтьева, О.Б. Диалог интерпретаций: по поводу нового опыта прочтения А.И. Герцена // Вестн. Самар. гос. ун-та. Гуманит. выпуск. 2002. № 3 (25). С.47-56 (0,6 печ.л.).

6. Леонтьева, О.Б. Становление исторической психологии в русской науке XIX - начала XX века: к истории карандашных помет в одной старой книге // Изв. Самар. науч. центра РАН. Спец. выпуск «Новые гуманитарные исследования». 2003. С.66-75 (0,6 печ.л );

7. Леонтьева, О.Б Классовая борьба и внеклассовая этика: «критические марксисты» о движущих силах исторического процесса // Изв. Самар. науч. центра РАН Спец выпуск «Гуманитарные исследования». 2005. С.70-76 (0,4 печ.л.)

8. Леонтьева, О.Б. Историческая концепция A.A. Богданова: теоретические поиски русского марксиста // Вестн. Самар. гос. ун-та. 2005. № 1 (35). С.42-51 (0,7 печ.л.).

Статьи

9. Леонтьева, О.Б. Курс «Интеллектуальная история России от Великих реформ до революции 1917 года» // Актуальные проблемы преподавания российской истории в университетах России и США: Российско-американский симпозиум, Россия, Самара. 6-8 июня 1998. Самара, 1998. С. 18-25 (0,5 печ.л.).

10. Leont'eva, О. [рец. на:] Thomas Sanders, ed., Historiography of Imperial Russia: The Profession and Writing of History in a Multinational State. Armonk, NY: M.E.Sharpe, 1999 / transi, by Nigel Raab // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. New Series, Vol.1, № 4 (Fall, 2000). C.794-804 (0,6 печ л.).

11. Леонтьева, О.Б. Историософская традиция русской мысли и «критика исторического разума» // Российская интеллигенция: Критика исторического опыта: тез. докладов Всероссийской конференции с международным участием, посвященной 80-летию сборника «Смена вех», 1-2 июня 2001 г. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001. С.77-78 (0,2 печ.л.).

12. Леонтьева, О.Б. Забытые страницы русской мысли: человек и история глазами «субъективной школы» // Самарский земский сборник: общ.-полит. и науч. журн. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2001. № 1 (5). С.139-145 (0,4 печ.л.).

19 Рецензия Мягков Г ТТ // Изв Самар науч центра РАН Спец выпуск «Гуманитарные исследования». 2005 С 166-168 32

13. Леонтьева, О.Б. Теория исторического процесса в наследии мыслителей субъективной школы // XXI век: Итоги прошлого и проблемы настоящего: межвуз. сб. науч. тр. Пенза: Пензен технологический ин-т, 2002. С.51-57 (0,4 печ.л.).

14. Леонтьева, О Б. Субъективное и объективное в историческом познании-невостребованный опыт «субъективной школы» // Философский век: альм. Вып. 21. Науки о человеке в современном мире. Ч. 1 СПб: Санкт-Петербургский центр истории идей, 2002. С.206-214 (0,5 печ.л.).

15. Леонтьева, О.Б. Интеллектуальная история России и традиция американской историографии // Российско-американское сотрудничество в области высшего и среднего образования: опыт и перспективы. Сб материалов науч.-пракг конф. (Самара, 4-5 ноября, 2002 г.) Самара* Самар центр «Культура мира», 2002. С.22-25 (0,25 печ.л.).

16. Леонтьева, О.Б. Субъективная школа и проблема кризиса позитивизма в русской исторической науке рубежа Х1Х-ХХ вв. // Историческая наука и методология истории в России XX века: К 140-летию со дня рождения академика А.С.Лаппо-Данилевского: Санкт-Петербургские чтения по теории, методологии и философии истории. Вып.1. СПб.: Северная звезда, 2003. С.261-275 (1 печ л.)

17. Леонтьева, О.Б. Историческая эпистемология Н А. Бердяева в контексте антропологического поворота в историческом знании // Человек в современных философских концепциях: материалы Третьей Междунар. науч конф, г. Волгоград, 14-17 сент. 2004 г.: в 2 т. Волгоград: ПРИНТ, 2004. Т.2. С.575-580 (0,3 печ.л.).

18. Кутявин, В.В. Лексикон «Идеи в России»: опыт интерактивной культурологии / В.В.Кутявин, О.Б Леонтьева // Европа: журн. Польск Ин-та междунар. дел. Т.4. \Уагзга\уа. 2004. № 2 (11) С.171-186 (1 / 0,5 печ.л ).

19. Леонтьева, ОБ. Проблемы теории исторического процесса в русской марксистской мысли рубежа Х1Х-ХХ веков // Самарский край в контексте российской и славянской истории и культуры. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2004 (0,5 печ.л.).

20. Леонтьева, О.Б. Историческая психология и марксизм: Парадоксы наследия Н А. Рожкова // Самарский земский сборник: Общ.-полит и науч. журн Самара: Изд-во «Самарский университет», 2004. № 1 (8). С.151-159 (0,5 печ.л.).

РОС НАЦИОНАЛЬНА*!; БИБЛИОТЕКА Ц СЯскрву^ 1 ОЭ МО мт 1.

Подписано в печать 25.04.05 Гарнитура Times New Roman. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Печать оперативная. Усл.-печ. л. 2,25. Уч.-изд. л. 2,05. Тираж 100 экз. Заказ № 301 Издательство «Универс-групп», 443011, Самара, ул. Академика Павлова, 1 i . - - •'

>" Отпечатано ООО «Универс-групп»

РЯБ Русский фонд

200М 12840

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Леонтьева, Ольга Борисовна

Введение

Глава I. Изучение субъективной школы в отечественной и зарубежной историографии

§ 1. Изучение наследия субъективной школы в последней четверти XIX -первой половине XX веков: формирование и утрата научных традиций

§2. Изучение субъективной школы в историографии второй половины XX века

§3. Дискуссия о теоретико-методологическом наследии Н.И.Кареева в отечественной историографии

Глава II. Проблемы методологии истории в наследии мыслителей субъективной школы

§ 1. Задачи исторической науки в представлениях мыслителей субъективной школы

§2. Роль субъекта в историческом познании в концепциях П.Л.Лаврова и Н.И.Кареева

§3. Историко-психологическая и историко-антропологическая проблематика в трудах мыслителей субъективной школы

Глава III. Проблема исторической закономерности в интерпретации мыслителей субъективной школы

§ 1. Естественнонаучные закономерности в общественной жизни

§2. Теория социального подражания и концепция развития человеческих потребностей

§3. Свобода и закономерность в историческом процессе в трудах П.Л.Лаврова, Н.К.Михайловского и Н.И.Кареева

Глава IV. «Формулы прогресса» в наследии Н.К.Михайловского, П.Л.Лаврова и Н.И.Кареева

§ 1. «Формула прогресса» Н.К.Михайловского и ее критики

§2. Проблема перехода от «культуры» к «цивилизации» в трудах П.Л.Лаврова

§3. Концепция всемирно-исторического процесса Н.И.Кареева

Глава V. Субъективная школа и марксизм: полемика по вопросам теории и методологии истории

§ 1. Отечественная историография дискуссий между народниками и марксистами

§2. Проблема свободы и закономерности в дискуссии между марксистами и представителями субъективной школы

§3. Проблема движущих сил исторического процесса в интерпретации марксистов и представителей субъективной школы

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Леонтьева, Ольга Борисовна

Актуальность исследования. В конце XX - начале XXI веков для отечественной исторической мысли наступило «время собирать камни». После того, как марксистская методология перестала быть жестко обязательной, историческая наука вступила в период интенсивных методологических поисков: предпринимаются попытки выработать новые или же вернуть к жизни прежние парадигмы исторического знания1. Это вызвало обостренный интерес к наследию дореволюционной историографии и историософии.

1 О кризисе современной исторической науки см., напр.: Зверева Г.И. Историческое знание в контексте культуры конца XX века: преодоление власти модернистской парадигмы // Гуманитарные науки и новые информационные технологии: Сб. науч. тр. М., 1994. Вып. 2. С. 127-142; Кризис исторической науки или наука в условиях общественного кризиса: Отечественная историография второй половины 80 - начала 90-х гг. // Советская историография. М., 1996. С.447-487; Искендеров А. Историческая наука на пороге XX века // Вопросы истории. 1996. № 4. С.3-31; Согрин В.В. Идеология и историография в России: нерасторжимый брак? // Вопросы философии. 1996. № 8. С.3-18; Аникеев А.А. О некоторых вопросах современной методологии истории // Новая и новейшая история.

1997. № 2. С. 169-172; Гуревич А.Я. Апории современной исторической науки - мнимые и подлинные // Одиссей. Человек в истории. 1997. М., 1998. С.233-251; Зверева, Г.И. Обращаясь к себе: самопознание профессиональной историографии конца XX века // Диалог со временем / под ред. Л.П.Репиной, В.И.Уколовой: альм, интеллектуальной истории. М.: ИВИ РАН, 1999. Вып. 1. 1999. С.250-265; Экштут С А. Манифест историософского маньеризма // Вопросы философии. 1998. № 1. С.180-181; Бойцов М.А. Вперед, к Геродоту! // Историк в поиске: Микро- и макроподходы к изучению прошлого. М., 1999. С. 144

165; Володихин Д.М. Изящный семинар в сумерках Просвещения // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып.2. М., 2000. С.285-290; Жигунин В.Д. Древность и современность: человечество на пути к синтезу. Учебное пособие. Казань, 2000. С.5-65; Пихоя Р.Г. О некоторых аспектах «историографического кризиса» или о «непредсказуемости прошлого» // Новая и новейшая история. 2000. № 4. С. 15-28; Соболев Г.П. К вопросу о методологическом кризисе современной отечественной исторической науки //

IV Царскосельские чтения: Научно-теоретическая межвузовская конференция с международным участием, 25-26 апреля. СПб., 2000. T.l. С.47-48; История в сослагательном наклонении? [Материалы "круглого стола", проведенного редакцией "Одиссея" в апреле 1999 г.] // Одиссей. Человек в истории. 2000. М., 2000. С.5-85; Экштут С.А. Сослагательное наклонение в истории: воплощение несбывшегося. Опыт историософского осмысления // Вопросы философии. 2000. № 8. С.79-87; XX век: Методологические проблемы исторического познания: Сб. обзоров и рефератов: В 2 ч. / РАН. ИНИОН. М., 2001; Савельева И.М., Полетаев А.В. Историческая истина: эволюция представлений // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. 4. Спец. выпуск: Преемственность и разрывы в интеллектуальной истории. М., 2001. С. 162-181; Филюшкин А.И. Произошла ли методологическая революция в современной российской исторической науке? // Историческая наука и методология истории в России XX века: К 140-летию со дня рождения академика А.СЛаппо-Данилевского. Вып.1. СПб., 2003. С.59-68; Экштут С.А. Битвы за храм Мнемозины: Очерки интеллектуальной истории. СПб., 2003.

Второе рождение пережила в 1990-е годы теория культурно-исторических типов, разработанная Н.Я.Данилевским и К.Н.Леонтьевым и ставшая основой современного цивилизационного подхода к истории; небывалый интерес у наших современников вызвала русская религиозная философия истории, представленная именами П.Я.Чаадаева, Вл.Соловьева, Н.А.Бердяева, С.Н.Булгакова. На практике же историки все чаще исповедуют возвращение к опыту «русской национальной исторической школы» - то есть к традициям В.О.Ключевского, С.Ф.Платонова, предпочитавших не декларировать своей приверженности определенному методологическому направлению (но, заметим, сочувственно относившихся к теории факторов исторического развития, предложенной М.М.Ковалевским).

В этой ситуации комплексное и глубокое изучение наследия русской исторической мысли становится необходимым для методологического самоопределения современной исторической науки. И достаточно перспективным является, на наш взгляд, обращение к другому fin de siecle: концу XIX - началу XX вв., времени столь же напряженных методологических исканий или, как его иногда называют, времени «кризиса исторической науки».

Для российской общественной мысли рубеж XIX - XX вв. был отмечен острым противоборством ряда научных направлений и школ по вопросам теории и методологии истории2. Не случайно начало прошлого века стало для отечественной исторической науки периодом методологической рефлексии; именно тогда было создано множество фундаментальных трудов по методологии истории, таких как «Очерки теории исторического познания» Р.Ю.Виппера (1911 г.), «Методология истории» А.С.Лаппо-Данилевского (1913 г.), «Теория исторического знания» и «Теория исторического процес

См.: Хмылев JT.H. Проблемы методологии истории в русской буржуазной историографии конца XIX- начала XX вв. Томск, 1978: Вайнштейн O.JL Очерки развития буржуазной философии и методологии истории в XIX-XX вв. JL, 1979; Нечухрин А.Н. Смена парадигм в российской историографии всеобщей истории (80-е годы XIX в. - 1917 г.). Ав-тореф. дис. .доктора ист. наук. М., 1993; Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Русская философия истории. М., 1997. Рамазанов С.П. Кризис в российской историографии начала XX века: В 2 ч. Волгоград, 1999-2000 и др. са» Н.И.Кареева (1913-1915 гг.) и др.3 В то время боролись не просто различные школы в исторической науке: сталкивались противоположные типы исторической мысли, принципиально несхожие представления о сущности, задачах и пределах исторического знания. Можно констатировать определенное сходство ситуации, сложившейся тогда в исторической науке, с современным процессом пересмотра методологических установок; в силу этой причины историографическая реконструкция методологических исканий рубежа XIX-XX веков стала актуальным и плодотворным направлением развития современной историографии.

Степень изученности проблемы. К настоящему времени в отечественной исторической науке накоплен большой опыт в изучении историографической ситуации конца XIX - начала XX веков. В советское время было принято характеризовать состояние исторической науки указанного периода как кризисное.

Само понятие «кризис исторической науки» было введено в научный оборот Р.Ю.Виппером, ведущим отечественным специалистом начала XX века по истории античности: так он назвал свой полемический сборник, увидевший свет в 1921 г. С точки зрения Виппера, современная ему европейская и российская историческая наука оказались в кризисном состоянии из-за разразившихся в начале XX века социальных катаклизмов: первая мировая война и революция в России заставили усомниться в теории прогресса, до этого «составлявшей чуть ли не главный догмат культуры XIX века».

Если мы спросим себя теперь, - писал Виппер, - .есть ли у нас прежняя

-j

Бубнов Н.М. Пособие по методологии истории. Киев, 1911; Виппер Р.Ю. Очерки теории исторического познания. М., 1911; Виппер Р.Ю. Кризис исторической науки. Казань, 1921; Кареев Н.И. Теория исторического знания: Из лекций по общей теории истории. СПб., 1913.Кареев Н.И. Историология (Теория исторического процесса). Пг., 1915; Карсавин Л.П. Введение в Историю: (Теория истории). Пб., 1920; Лаппо-Данилевский А.С. Методология истории. В 2-х ч. СПб., 1913; Петрушевский Д.М. К вопросу о логическом стиле исторической науки. Пг., 1915; Петрушевский Д.М. Тенденции современной исторической науки // Образование. 1899. № 5-6; Франк С.Л. Очерк методологии общественных наук. М., 1922; Хвостов В.М. Теория исторического процесса: Очерки по философии вера во всеобщий прогресс человечества, видим ли мы в нем выражение высшего закона исторической жизни, то, кажется, огромное большинство поколеблется ответить утвердительно. Надо признать, что теория, еще недавно занимавшая в науке господствующее положение, кончилась, выветрилась из умов»4. Другим симптомом кризиса, согласно Випперу, стала переориентация исследовательских интересов научного сообщества, отказ от «тех научно-познавательных приемов, которые господствовали в период, лежащий позади нас, период "позитивизма"»5. Бурные политические события современности, писал он, заставили ученых радикально изменить проблематику исследований: «Мы еще недавно спрашивали о состояниях, о жизни масс, о направлении интересов. Мы теперь хотим прежде всего знать события, роль личностей, сцепление идей»6. Наконец, актуальным стал вопрос о роли познающего субъекта в процессе научного познания: ученые стремятся «прежде всего дать себе отчет, определить, что мы сами вносим в восприятие, в наблюдение фактов; с какими категориями приступаем мы к ним; .какова во всем нашем знании о мире доля необходимых и неизбежных предрасположений нашей мысли» . Таким образом, «кризис исторической науки» для Виппера означал не упадок, а скорее отказ от прежнего понимания истории, попытку расширить поле исследований и выйти из теоретического тупика.

Со страниц работ Виппера термин «кризис исторической науки» в 1920-е годы перешел в труды историков-марксистов. При этом акценты в трактовке кризиса изменились в соответствии с догмами новой идеологии: советские историки утверждали, что к началу XX века историческая наука и методологии истории. Курс лекций. 2-е изд. М., 1914; Шпет Г.Г. История как проблема логики: критические и методологические исследования. 4.1. Материалы. М., 1916.

4 Виппер Р.Ю. Кризис исторической науки. Казань, 1921. С. 15,17, 29.

5 Виппер Р.Ю. Несколько замечаний о теории исторического познания [1901 г.] // Виппер Р.Ю. Две интеллигенции и другие очерки. Сборник статей и публичных лекций. 19001912. М., 1912. С.26.

6 Виппер Р.Ю. Кризис исторической науки. С.13.

7 Там же. С.27. оказалась в ситуации «застоя и загнивания», поскольку она обслуживала идеологические потребности обреченного на гибель класса буржуазии . Так, согласно Н.Л.Рубинштейну - автору лучшего обобщающего труда советских времен по русской историографии, - вершиной достижений буржуазной науки была философия Гегеля; соответственно вершиной русской исторической науки Рубинштейн считал творчество гегельянца С.М.Соловьева. Поэтому, как полагал историограф, «идейный кризис буржуазной исторической науки» проявился в отказе от традиций Гегеля: симптомами кризиса стали отрицание исторической закономерности, отказ от принципов причинного объяснения исторического развития и обращение от изучения общества к изучению личности, отдельного человека с его индивидуальной психологией 9.

Представление о «кризисе исторической науки», который разразился в конце XIX - начале XX века, стало общим местом советской историографии 1960-1970-х гг.: в частности, именно так этот этап развития науки трактовался в «Очерках истории исторической науки в СССР» (соответствующий раздел для этого многотомника был написан Л.В.Черепниным), в учебных пособиях по историографии А.Л.Шапиро и А.М.Сахарова. Разумеется, во всех этих работах понятие «кризиса» было весьма и весьма идеологизированным: важнейшим признаком кризиса считалось отсутствие единой парадигмы исторического мышления, а методологическому «разброду и шатаниям» в исторической науке предреволюционной России исследователи противопоставляли концептуально-теоретическую целостность советской науки, опирающейся на принципы марксистско-ленинского учения10. о

Например, С.А.Пионтковский писал: «В области методологии она [буржуазия] выразила свои стремления бороться с помощью захваченного ей аппарата за величину предпринимательской прибыли и за усиление эксплуатационного пресса, направленного прежде всего против выросшего в недрах российской капиталистической системы пролетариата». - Пионтковский С.А. Буржуазная историческая наука в России. М., 1931. С.62.

9 Рубинштейн H.J1. Русская историография. М., 1941. С.12-13, 15, 191-195, 347-355, 477486.

10 Шапиро А.Л. Русская историография в период империализма. Курс лекций. Л., 1962. С.125-134; Черепнин Л.В. Кризис буржуазной исторической науки в период империализма // Очерки истории исторической науки в СССР / Под ред. М.В.Нечкиной,

Одним из первых радикально пересмотрел устоявшиеся догмы отечественной историографии томский исследователь Л.Н.Хмылев. Он признал, что «кризис отечественной буржуазной науки» на рубеже XIX-XX веков носил относительный характер, поскольку, во-первых, и в тот период создавались «значительные в научном отношении конкретно-исторические исследования», и, во-вторых, поскольку это было время рождения методологии истории как специальной научной дисциплины, то есть вступления отечественной исторической науки в пору теоретической зрелости, рефлексии11. «Кризис буржуазной исторической науки вообще и в России в частности не представляет собой некоего всеохватывающего упадка», - констатировали, в свою очередь, И.Д.Ковальченко и А.Е.Шикло на страницах «Вопросов истории». Они признавали, что на рубеже XIX-XX вв. отечественная историческая наука сделала шаг вперед, что проявилось в расширении проблематики и источниковой базы исследований, совершенствовании их методики и техники. Сам методологический кризис, с их точки зрения, был кризисом роста, следствием отказа от изжившей себя познавательной модели «первого позитивизма»: «к концу XIX в. обнаружилась несостоятельность и ограниченность идей механистического детерминизма и эволюционизма в историческом познании», что заставило одних историков повернуть к неопозитивиз

1 *У му, других - к неокантианству, третьих - к религиозной философии .

М.А.Алпатова, Б.Г.Вебера и др. В 3-х тт. Т.З. М., 1963. С.239-278; Нечкина М.В. История истории: (Некоторые методологические вопросы истории исторической науки) // История и историки. Историография истории СССР. М., 1965. С.6; Сахаров A.M. Историография истории СССР. Досоветский период. Учебное пособие. М., 1978. Лекция 13: «Идейно-политический кризис дворянской буржуазно-либеральной историографии в период империализма». С.208-228.

11 Хмылев JI.H. Проблемы методологии истории в русской буржуазной историографии к. XIX-нач. XX вв. Томск, 1978. С.3-7,34-35.

12 Ковальченко И.Д., Шикло А.Е. Кризис русской буржуазной исторической науки в конце XIX — начале XX века // Вопросы истории. 1982. № 1. С.25-26. тижения зарубежной науки. Иногда отечественные ученые при характеристике историографической ситуации конца XIX - начала XX веков просто меняют отрицательные оценки на положительные: методологическое разнообразие воспринимается теперь как свидетельство расцвета науки. В то же время другие историографы попытались вложить новое содержание в понятие «научного кризиса».

Так, весьма плодотворным оказалось изучение процессов, происходивших в отечественной исторической мысли начала XX века, с точки зрения смены научных парадигм, - подхода, предложенного в 1960-е гг. американским физиком и философом, методологом науки Томасом С. Куном.

В своей работе «Структура научных революций» Т.Кун разработал понятие «научной парадигмы» как «совокупности убеждений, ценностей и связанных с ними признанных научных достижений, дающих модель поста

1 ^ новки и решения проблем научному сообществу» . Он относил к парадигмам, например, аристотелевскую динамику, птолемеевскую астрономию, ньютоновскую механику. Соответственно Кун предложил выделять в истории науки периоды «научных революций» - «некумулятивных эпизодов развития науки, во время которых старая парадигма замещается целиком или частично новой парадигмой, несовместимой со старой»14. Кризис в развитии науки наступает, когда становится невозможно решить некую научную проблему («головоломку»), исходя из принципов прежней парадигмы, что стимулирует научное сообщество начать поиски нового продуктивного подхода. Таким образом, согласно Куну, кризисный этап в развитии науки представляет собой нормальное и даже общеобязательное явление для периода смены научных парадигм.

В сфере российской историографии подход Т.Куна одним из первых применил еще один представитель томской школы - А.Н.Нечухрин: ситуа

13 Кун Т. Структура научных революций: Пер. с англ. М., 2002. С.225; см. также: Нечух-рин, А.Н. Смена парадигм в русской историографии всеобщей истории (90-е гг. XIX в. -1917 г.). Гродно, 1992. Деп. в ИНИОН РАН 22.02.93, № 47748. С.4. цию, сложившуюся в отечественной исторической науке конца XIX - начала XX века, он интерпретировал как «смену парадигмальных установок», «смену научных парадигм». Как показывает Нечухрин, во второй половине XIX века в европейской и российской исторической науке господствовала позитивистская парадигма истории, основными элементами которой были:

- стремление преобразовать гуманитарные науки по образу и подобию естественных наук, утверждение единства научного знания;

- гносеологический оптимизм и рационализм, идеал беспристрастного объективизма;

- убежденность в существовании определенных законов в развитии общества («историки-позитивисты могли спорить о характере этих законов, о том, выявлены ли они, либо это дело будущего, какая конкретная наука их открывает - история, социология или психология, - но само существование законов было священным принципом, догматом веры, из которого исходил всякий исследователь»15);

- признание наличия в истории прогресса как важнейшая ценностная установка;

- трактовка общества как «малой системы», характеризуемой небольшим количеством элементов и их детерминированными связями, и потому «прозрачной» для изучения; представления об обществе как о целостном разумном организме или механизме16.

Отказ от позитивистской парадигмы, произошедший в начале XX века, по мнению историографа, свидетельствовал о том, что историческую науку затронула «третья глобальная научная революция», связанная с кризисом

14 Кун Т. Структура научных революций. С. 129.

15 Нечухрин А.Н. Смена парадигм в русской историографии всеобщей истории. С. 19.

16 Там же. С.5-34. Ср. характеристику позитивистского историзма в работе О.Л.Вайнштейна: Вайнштейн O.JI. Очерки развития буржуазной философии и методологии истории в XIX-XX вв. Л., 1979. С.69-71. мировоззренческих установок классического рационализма и новым пониманием категорий истины и объективности17.

За последнее десятилетие восприятие рубежа XIX-XX веков как особого этапа в развитии отечественной исторической науки - времени смены парадигм исторического знания и «кризиса позитивизма» - стало общепринятым в отечественной историографии. Так, эта точка зрения отражена в фундаментальных обобщающих трудах Н.М.Дорошенко, В.П.Корзун, С.П.Рамазанова и др., посвященных методологическим поискам в россий

1Я ской исторической науке рубежа XIX-XX вв. .

Согласно точке зрения Н.М.Дорошенко, в последнем десятилетии XIX - начале XX вв. в российской исторической науке сосуществовали «две линии, по-разному решавшие теоретико-познавательные вопросы исторической науки и определявшие решение ее методологических проблем»; одно из этих направлений характеризовалось стремлением построить методологию истории по образцу методологии естественных наук (позитивизм и теория культурно-исторических типов), другое - интересом к уникальным историческим событиям и историческим личностям, субъективизмом и психологизмом (народнические и неокантианские течения)19. Сходным образом ' реконструирует историографическую ситуацию начала XX века и С.П.Рамазанов, хотя он в своем труде предпочитает выделять не «парадигмы», а «преобладающие или - точнее - ведущие на определенном временном промежутке методологические течения, в рамках смены которых и происходит ломка представлений о цели, форме, способах исторического зна

17 Естественные науки к тому времени пережили две глобальные научные революции, - в XVII в. и в конце XVIII - первой половине XIX вв., - в ходе которых сформировались общие познавательные установки так называемой «классической науки». — Нечухрин А.Н. Смена парадигм в русской историографии всеобщей истории. С.8, 51.

18 Дорошенко Н.М. Философия и методология истории в России (конец XIX - начало XX века): Учеб. пособие. СПб., 1997; Корзун В.П. Образы исторической науки на рубеже XIX-XX вв. (Анализ отечественных историографических концепций). Омск; Екатеринбург, 2000; Рамазанов С.П. Кризис в российской историографии начала XX века: В 2 ч. 4.1: Постановка и попытка решения проблемы. Волгоград, 1999; 4.2: Методологические искания послеоктябрьской исторической мысли. Волгоград, 2000. ния и вызываемое ею изменение научно-исследовательских программ»20. Такие методологические течения, как утверждает Рамазанов, обычно объединяли в своих рядах историков и философов (к этому можно было бы добавить: и социологов, — достаточно вспомнить имя М.М.Ковалевского и его роль в развитии философско-исторических представлений российских гуманитариев конца XIX века). Впрочем, несмотря на расхождения с А.Н.Нечухриным и Н.М.Дорошенко в терминологии, С.П.Рамазанов солидарен с ними в главном: начало XX века он характеризует как время «кризиса» в исторической науке, то есть коренного пересмотра «представлений о цели, форме и способе исторического исследования», свойственных позитивистскому направлению21.

Стремясь ответить на вопрос о том, какие же научные течения в начале XX века могли составить достойную альтернативу позитивизму, современные исследователи в подавляющем большинстве случаев выделяют неокантианское направление отечественной методологии истории и отмечают, что многие методологические принципы, предложенные в рамках этого течения, не устарели по сей день. Немало исследований посвящено и наследию интеллектуального лидера этого направления - историка-неокантианца А.С.Лаппо-Данилевского, создателя фундаментального труда «Методология истории»22. Теоретико-методологическое противостояние позитивизма и

19 Дорошенко Н.М. Философия и методология истории в России. С.7.

20 Рамазанов С.П. Кризис в российской историографии начала XX века. 4.1. С.37.

21 Там же. С.38.

Синицын О.В. Неокантианская методология истории и развитие исторической мысли в России в конце XIX — начале XX вв. Казань, 1998; Синельников Д.П. О возможности актуализации методологического опыта русских историков-неокантианцев // Вестник Омского университета. Омск, 1996. Вып. 2. С.71-75; Берус В.В. Проблемы философии истории в русском неокантианстве: (А.С.Лаппо-Данилевский): Дис. . канд. филос. наук: 09.00.03. СПб., 1998; Медушевская О.М. Феноменология культуры: концепция А.СЛаппо-Данилевского в гуманитарном познании новейшего времени // Исторические записки. М., 1999. № 2. С.100-136; Румянцева М.Ф. Эпистемологическая концепция А.С.Лаппо-Данилевского: судьба наследия // Философский век = The philosophical age: Альманах. СПб., 1999. Вып. 10. С. 192-199; Ростовцев Е.А. А.С.Лаппо-Данилевский и петербургская историческая школа: Дис. . канд. ист. наук: 07.00.09. СПб., 1999; Малинов А.В., Погодин С.Н. Александр Лаппо-Данилевский: историк и философ. СПб., 2001. См. неокантианства можно, таким образом, считать достаточно хорошо изученным историографическим сюжетом; в научной литературе можно даже встретить суждения, что «позитивизм и неокантианство на рубеже XIX-XX веков представляли собой два основных варианта научной философии и две основные версии философского обоснования науки»23.

В числе других методологических направлений, сложившихся в сфере исторического знания в начале XX века, внимание историографов в последние годы привлекает зарождавшаяся тогда культурная антропология (М.С.Корелин, И.М.Гревс, Л.П.Карсавин и др.)24, а также историософские поиски религиозных мыслителей: Н.А.Бердяева, С.Н.Булгакова, С.Л.Франка

1 Г и др. . Иногда предпринимаются и попытки отыскать то общее, что было характерно для всех научных течений, противостоявших позитивизму в начале XX века. Так, В.П.Корзун отмечает, что в тот период «наряду с позитивистским образом науки оформляется другой, ориентированный на поиск специфики гуманитарного познания, на процесс исследовательского творчества активно познающей личности» . Л.П.Ястребицкая говорит о том, что в также сборник материалов научной конференции, посвященной памяти А.С.Лаппо-Данилевского: Историческая наука и методология истории в России XX века: К 140-летию со дня рождения академика А.С.Лаппо-Данилевского. Санкт-Петербургские чтения по теории, методологии и философии истории. Вып.1 / Отв. ред. А.В.Малинов. СПб., 2003. Предпринимались в отечественной историографии и опыты сравнительного анализа теорий исторического познания, разработанных Н.И.Кареевым и А.С.Лаппо-Данилевским: см., напр.: Малинов А.В. Философия истории в России: Конспект университетского спецкурса. СПб., 2001. ГлЛХ: «Либерально-академическая философия истории». С.155-172.

3 Малинов А.В., Погодин С.Н. Александр Лаппо-Данилевский: историк и философ. С. 174.

24 Сафронов Б.Г. Вопросы исторической теории в работах М.С.Корелина. М., 1984; Яст-ребицкая А.Л. 1) Историк-медиевист Лев Платонович Карсавин (1882-1952). Аналитический обзор. М., 1991; 2) У истоков культурно-антропологической истории в России // Российская историческая мысль. Из эпистолярного наследия Л.П.Карсавина. М., 1994. С.8-22; 3) Лев Платонович Карсавин: Творчество историка и историографический процесс // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 6. М., 2001.

25 Дорошенко Н.М. Философия и методология русской истории; Ивонина О.И. Время свободы. Проблема направленности истории в христианской исторической мысли России XIX - середины XX вв. Новосибирск, 2000; Леонтьева О.Б. Николай Александрович Бердяев: В поисках смысла истории. Самара, 2000 и др.

26 Корзун В.П. Образы исторической науки на рубеже XIX-XX вв. С.57. начале XX века историки, «открыв для себя социологию, сферу производства и хозяйственной жизни», обратились к поискам «нового метода историко-культурного синтеза»: одним из вариантов такой методологии и стал предложенный Л.П.Карсавиным феноменологический анализ сознания27. По мнению В.Д.Жигунина и Г.П.Мягкова, в российской исторической мысли конца XIX — начала XX веков сложилось направление «раннего культуроло-гизма», к которому принадлежали и историки-неокантианцы, и религиозные мыслители, и даже некоторые творчески мыслившие позитивисты (например, Н.И.Кареев, «предугадавший» проблематику школы «Анналов») .

Все это позволяет нам утверждать, что в начале XX века развитие отечественной исторической мысли шло в направлении формирования антропологической парадигмы исторического знания - по тому же пути, который прошла за XX век западная историческая мысль. Первые шаги к формированию «антропологической парадигмы» были сделаны на рубеже XIX-XX веков немецкими философами-неокантианцами Г.Риккертом и В.Виндельбандом, с одной стороны, и представителями «философии жизни» В.Дильтеем и Г.Зиммелем - с другой . В профессиональной исторической науке эта парадигма укрепилась в 1930-е годы усилиями знаменитой французской школы «Анналов». Расцвет антропологической парадигмы в европейской и американской исторической науке выпал на вторую половину XX в.: 1950-1970-е годы в историографии характеризуют как время антропологического поворота в исторической науке30. Историческим фоном для формирования антропологической парадигмы стали социальные катастрофы XX

Ястребицкая АЛ. Лев Платонович Карсавин: Творчество историка и историографический процесс. С.86.

28 Жигунин В.Д., Мягков Г.П. Между монизмом и плюрализмом: российская историческая мысль на рубеже XIX-XX вв. // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. 1/99. М., 1999. С.215-222.

29 См.: Дильтей В. Описательная психология. 2-е изд. СПб., 1996; Зиммель Г. Избранное. В 2-х тт. Т.1: Философия культуры. М., 1996; Виндельбанд В. Прелюдии: Философские статьи и речи. СПб., 1904; Риккерт Г. Философия истории. СПб., 1908. века: опыт Освенцима, ГУЛАГа, Хиросимы привел европейских интеллектуалов к разочарованию в объективно данном смысле истории, во всеобъемлющих метаисторических концепциях, направленных на выявление этого смысла. Характерно, что английский философ Карл Поппер посвятил свою «Нищету историцизма» «памяти бесчисленных мужчин и женщин всех убеждений, наций и рас, павших жертвами фашистской и коммунистической

31 веры в Неумолимые Законы Исторической Неизбежности» .

Главной отличительной чертой культурной антропологии стал «сдвиг интересов социальных историков от исследования объективных структур и процессов к обыденному сознанию прошлых эпох, к отличающимся массовым характером и большой устойчивостью ментальным представлениям, ценностям, обычаям, к психологическим установкам, стереотипам восприятия и моделям поведения»32. Представители культурной антропологии видели задачу историка уже не в поиске закономерностей истории, автоматически действующих в социально-экономическом пространстве, а в реконструкции «картин мира», «духовного универсума», «ментальностей» людей различных эпох и культур; в изучении специфических черт их мировосприятия, жизненного уклада, массового сознания33. В познавательный арсенал

30 Зверева Г.И. Роль познавательных «поворотов» второй половины XX века в современных российских исследованиях культуры // Выбор метода: изучение культуры в России 1990-х годов. М., 2001. С. 11-13.

31 Поппер К. Нищета историцизма // Вопросы философии. 1992. № 8. С.49. Об утрате европейской мыслью XX века веры в объективно данный смысл истории см.: Губман Б.Л. Смысл истории: Очерки современных западных концепций. М., 1991, а также: Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас: (Очерки по истории философии и культуры). М., 1991 (особенно раздел о «стоическом антиисторицизме» экзистенциальной философии - с.286-296).

Репина Л.П. Социальная история в историографии XX века: научные традиции и новые подходы. Дис. . докт. ист. наук (в форме научного доклада). М., 1998. С.16-17; Гуревич А.Я. Апории современной исторической науки: мнимые и подлинные // Одиссей. Человек в истории. 1997. М., 1998. С.242.

33 В отечественной исторической науке такой подход был впервые использован и подробно описан медиевистом А.Я.Гуревичем: Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984. С.5-15, 30-42. историка вошло «понимание» как особая познавательная процедура - герменевтическое «вживание» в чуждую картину мира34.

Другой важной чертой «антропологической парадигмы» стало понимание того, что роль ученого-историка в процессе исторического познания носит активный, творческий характер. Беспристрастный объективизм невозможен в исторической науке уже потому, что каждый исследователь подходит к источнику с определенным «вопросником», содержание которого напрямую определяется интеллектуальным кругозором, научной традицией, мировоззренческими убеждениями и социально-культурными стереотипами самого историка35. На смену императиву знаменитого историка XIX века Леопольда фон Ранке - «историю необходимо писать так, как это было на самом деле», - пришло осознание того, что мы воспринимаем историю сквозь призму сегодняшнего дня и «неизбежно задаем истории вопросы, возникающие перед нами самими»36. Историк в таком случае занимает по отношению к источнику позицию не «бесстрастного летописца», а «вопрошающего собеседника»; историческое познание предстает как диалог культур, в который вступают «две стороны - культура прошлого, являющаяся предметом изучения, и культура современная, к которой принадлежит исследователь» . Соответственно историческая истина предстает как многогранное образование, слагающееся из множества интерпретаций: «Для меня история, - писал крупнейший французский историк-анналист Ф.Бродель, -это сумма всех возможных историй, всех подходов и точек зрения - про

34 Дильтей В. Описательная психология. С.9-16, 22-23, 27, 57-60; Рикер П. История и истина. СПб., 2002. С.35-57.

35 Блок М. Апология истории или Ремесло историка. М., 1973. С.37-38, 79-85; Коллин-гвуд Р.Дж. Идея истории. Автобиография. М., 1980. С.226-234.

36 Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. С.5.

37 Экштут С.А. Битвы за храм Мнемозины: Очерки интеллектуальной истории. СПб.,

2003. С.8, 86-103. шлых, настоящих и будущих. Я считаю ошибочным только одно: выбрать одну из этих историй, а всеми остальными пренебречь» .

Таким образом, перед ученым, обратившимся к изучению историографической ситуации рубежа XIX-XX веков, открывается возможность исследовать ее как пример сосуществования конкурирующих парадигм исторического знания: позитивистской, с ее объективизмом и направленностью на выявление законов истории, - и антропологической, для которой был характерен интерес к проблемам «картин мира» прошлого и креативной роли историка в историческом познании. Был бы явным упрощением вывод, что в начале XX века в российской исторической науке произошла «смена парадигм» (ведь и позитивистская, и антропологическая традиции не выдержали идеологического прессинга советского государства и были вынуждены уступить место марксизму, который — в свою очередь — впитал в себя многие черты позитивизма39); скорее можно считать ту эпоху «точкой бифуркации», когда обозначились различные пути дальнейшего развития исторической науки.

Существенным вкладом в реконструкцию историографической ситуации рубежа XIX-XX веков стало появление в конце 1980-х - начале 2000-х гг. ряда монографий, посвященных схоларной проблематике — истории отдельных научных школ и направлений. Таковы работы В.П.Золотарева, Б.С.Кагановича, Р.А.Киреевой, С.И.Михальченко, Н.В.Иллерицкой, Г.П.Мягкова, С.Н.Погодина, А.С.Попова о научных школах в исторической науке40, М.Г.Вандалковской, А.В.Антощенко об историках-евразийцах и

Бродель Ф. История и общественные науки. Историческая длительность // Философия и методология истории: Сб. ст. М., 1977. С. 128.

Сошлемся на мнение АЛ.Гуревича: «Панлогизм Гегеля и Маркса. превосходно сочетался у русских историков-марксистов с позитивизмом и обрекал советскую историческую мысль на консервирование позиций науки K.XIX в.». - Гуревич А.Я. Двоякая ответственность историка // Проблемы исторического познания. Материалы международной конференции. Москва, 19-21 мая 1996 г. М., 1999. С.13.

40 Мягков Г.П. Русская историческая школа: методологические и идейно-политические позиции. Казань, 1988; Чирков С.В. Археография и школы в русской исторической науке конца XIX - начала XX в. // Археографический ежегодник. 1989. М., 1990. С. 19-27; Эмдр.41. В этих исследованиях была выработана матрица историографического анализа научных школ: такой анализ, как правило, включает реконструкцию мировоззренческих и методологических устоев того или иного научного сообщества, историю его рождения, становления и упадка, коммуникативных связей и взаимоотношений порядка «учитель-ученик» и «коллега-единомышленник», а также дискуссий с другими существовавшими в то время научными школами, философскими и общественно-политическими течениями.

Но процесс противоборства различных типов исторического мышления нельзя восстановить во всей полноте, если обращаться только к наследию профессиональных историков. Ведь одной из особенностей русской социальной, философской, литературной мысли, как тонко заметил еще Н.А.Бердяев, был ее «историоцентризм», обостренный интерес к вопросам философии истории и исторического познания42. Не только профессиональные историки, но и философы, политические деятели, литературные критики искали ответ на вопрос о смысле и цели исторического процесса, о предсказуемости исторического будущего, о соотношении свободы, закономерности и случайности в исторической реальности, наконец, о принципах и монс Т. Ключевский и его ученики //Вопросы истории. 1990. № 10. С.45-61; Гутнов Д.А. Об исторической школе Московского университета // Вестник Московского университета. Серия История. 1993. № 3. С.40-53; Золотарев В.П. Отечественные школы новоевропейской истории в меняющемся менталитете России и СССР // Историческая наука в меняющемся мире. Казань, 1993. Вып. 1. С.81-85; Каганович Б.С. Евгений Викторович Тар-ле и петербургская школа историков. СПб., 1995; Михальченко С.И. Киевская школа в российской историографии (школа западно-русского права). М. - Брянск, 1996; Погодин С.Н. «Русская школа» историков: Н.И.Кареев, И.В.Лучицкий, М.М.Ковалевский. СПб., 1997; Вандалковская М.Г. Историческая наука российской эмиграции: «евразийский соблазн». М., 1997; Иллерицкая Н.В. Историко-юридическое направление в русской историографии второй половины XIX века. М., 1998; Мягков Г.П. Научное сообщество в исторической науке: опыт «русской исторической школы». Казань, 2000; Попов А.С. В.О.Ключевский и его «школа»: Синтез истории и социологии. М., 2001; Киреева Р.А. Государственная школа: историческая концепция К.Д.Кавелина и Б.Н.Чичерина. М., 2004.

41 Вандалковская М.Г. Историческая наука российской эмиграции: «евразийский соблазн». М., 1997; Антощенко А.В. «Евразия» или «Святая Русь»? Российские эмигранты в поисках самосознания на путях истории. Петрозаводск, 2003 и др.

42 Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990. С.З. возможностях самого познания истории. В некоторых случаях они выдвигали не менее глубокие концепции, чем профессиональные историки: так, биолог Н.Я.Данилевский стал отцом-основателем цивилизационного подхода к истории, а религиозные философы - С.Л.Франк, Н.А.Бердяев и другие -предложили в своих трудах о смысле истории программу интуитивистского исторического «понимания». Как сформулировала Н.М.Дорошенко, в начале XX века «методология истории развивалась одновременно и в узком смысле, как специальная историческая дисциплина, и в широком, синтезируя различные философские направления, касающиеся теории исторического процесса, теории исторического знания, логики исторической науки, учения о ценностях»43. Вот почему настоящее исследование посвящено изучению наследия не только профессиональных историков, но и философов, социологов, литераторов и общественных деятелей, - властителей дум своего времени, - поднимавших проблемы теории исторического процесса. Это позволит реконструировать более сложную и исторически более точную картину развития исторической мысли.

Настоящее исследование посвящено историографической реконструкции той роли, которую сыграло в процессе выбора парадигм исторического -знания идейно-теоретическое направление, существовавшее в России в последней трети XIX - начале XX веков: «субъективная школа в социологии», основателями которой были П.Л.Лавров и Н.К.Михайловский.

Выбор именно этого направления для исследования объясняется несколькими причинами. Прежде всего следует отметить, что изначально субъективная школа возникла не просто как течение теоретической мысли (как, например, позитивизм и неокантианство), но и как идейное обоснование влиятельного леворадикального движения того времени - народничества. (Безусловно, в рамках народничества существовало немало умеренных течений, например, приверженцы «теории малых дел»; но в любом случае

43 Дорошенко Н.М Философия и методология русской истории. С.4. крайним радикализмом отличалась конечная цель социалистов - коренное переустройство общества на началах социального равенства и коммунистического братства). Поэтому разработанные лидерами этой школы концепции исторического процесса носили не отвлеченно-теоретический, а социально-преобразующий, ценностно-утверждающий характер; мыслители должны были предложить решение взаимосвязанных проблем не только теоретически-методологического, но и мировоззренческого ранга:

- проблемы направленности исторического процесса и его движущих сил, определения исторических закономерностей и факторов, детерминирующих эту направленность;

- проблемы роли человека в истории, его способности или неспособности скорректировать действие глобальных исторических закономерностей, изменить объективно детерминированный ход истории и направить его в сторону сознательно поставленных целей;

- проблемы познаваемости истории, возможных прагматических целей и научных средств такого познания.

При этом теоретические решения поставленных проблем должны были характеризоваться внутренней непротиворечивостью: теория революционного действия в силу самих своих задач должна быть «сооружением, как бы высеченным из цельного куска гранита» и обладать пассионарным зарядом - чтобы, говоря словами Н.К.Михайловского, «прозелит с религиозной пре

44 . данностью влекся к тому, в чем принцип системы полагает счастье» . Предложенные решения должны были стать стержнем мировоззрения леворадикальной интеллигенции той эпохи, обеспечить ценностные основания для политического действия; не случайно именно эти теоретические проблемы оказались в центре жаркой полемики, развернувшейся в последние годы XIX - первые годы XX веков между народниками и марксистами.

44 Михайловский Н.К. Поли. собр. соч. Т.4. СПб., 1909. Стб.405-406.

Таким образом, обращение к истории субъективной школы позволит не только расширить представления о сущности и природе так называемого «кризиса в российской исторической науке начала XX века», но и поможет реконструировать систему ценностей российской интеллигенции в переломный исторический период - последние предреволюционные десятилетия.

Кроме того, субъективная школа в силу различных причин до сих пор недостаточно исследована в отечественной историографии (подробнее об этом см. в историографическом разделе настоящей работы). Так, изучение дореволюционной интеллектуальной традиции в Советском Союзе было подчинено идеологическим задачам и выполнялось по жестко установленному догматическому канону, что негативно сказывалось на научно-теоретическом уровне исследований.

Недостаточно изучены в российской историографии и воззрения мыслителей субъективной школы по проблемам теории и методологии истории (за исключением теоретического наследия Н.И.Кареева). По всей видимости, причиной равнодушия профессиональной исторической науки к теоретическим исканиям приверженцев субъективной школы была высокая политизированность наследия русских субъективистов: исследователи воспринимали П.Л.Лаврова, Н.К.Михайловского, В.М.Чернова в первую очередь как идеологов народничества, и потребовалась значительная временная дистанция, чтобы мог быть поставлен вопрос о теоретико-методологическом значении их трудов.

Объектом настоящего исследования является субъективная школа как особое теоретико-методологическое направление в российской мысли последней трети XIX — начала XX веков; предметом исследования служат теоретико-методологические позиции представителей школы.

Целью настоящего исследования является историографическая реконструкция теорий исторического процесса и методологии истории, предложенных мыслителями субъективной школы в контексте методологических перемен, которые происходили в тот период в российской и зарубежной исторической мысли.

Путь к достижению этой цели автор видит через решение следующих задач:

- выявление и определение значения историко-психологического и ис-торико-антропологического компонентов в теоретическом наследии представителей субъективной школы;

- сопоставительно-историографический анализ «формул прогресса», выработанных российскими субъективистами;

- изучение воззрений теоретиков субъективной школы на проблемы исторической закономерности, роли человеческой свободы и сознательной целеполагающей деятельности в историческом процессе, соотношения детерминистического и телеологического восприятия исторического процесса;

- установление места субъективной школы в развернувшемся на рубеже XIX - XX веков процессе выбора парадигм исторического знания, поиска новых и консервации прежних форм исторического мышления, пересмотра и обновления методологического инструментария исторической науки.

Теоретико-методологической основой работы является теория научных революций, разработанная Т.Куном, в соответствии с которой научные кризисы интерпретируются как структурно необходимые моменты развития, ведущие к смене парадигм научного знания и обновлению теоретико-методологического инструментария науки. Применительно к историческому знанию автор разделяет теоретические представления К.Поппера, позволяющие рассматривать глобальные исторические концепции, созданные в XIX веке - гегельянство, позитивизм, марксизм, - как варианты «истори-цизма», особой модели исторического мышления, для которой характерно признание объективных законов истории и предвидения будущего на основании научного или спекулятивного познания этих законов45. При анализе перемен, совершившихся в сфере исторического знания в конце XIX - XX вв., автор опирается на концепцию постмодерна, разработанную в теоретических трудах Ж.Ф.Лиотара: изучаемый период рассматривается как эпоха кризиса метафизической философии и разочарования в метанарративах, «великих рассказах», претендующих на спекулятивное «объяснение» всей

46 истории человечества как связной цельности ; с этим подходом коррелирует также трактовка «кризиса исторического разума», представленная в тру

45 Поппер К. Нищета историцизма // Вопросы философии. 1992. № 8. С.69-79; № 10. С.56-57.

46 Лиотар Ж.Ф. Состояние постмодерна / Пер. с франц. СПб., 1998. дах отечественных философов Б.Л.Губмана и Э.Л.Соловьева47. Автор исходит из представления о полифоническом характере исторического знания, развивающегося в непрерывном научном диалоге с предшественниками, -представления, воплощенного в фундаментальных методологических трудах XX века, от «Апологии истории» М.Блока до «Метаистории» Х.Уайта48.

Методами научного исследования в нашей работе служат: историографический анализ - реконструкция исторической концепции того или иного автора, оценка степени ее научной новизны, возможной верификации и эвристической ценности применительно ко времени создания; герменевтический анализ - имманентное понимание теорий, выдвинутых мыслителями прошлого, как целостных семиотических систем с собственной внутренней логикой; историографический синтез — установление соответствия концепций и реконструкция целостных научных школ и направлений; ретроспективный анализ, предполагающий оценку научно-методологического и эвристического потенциала тех или иных концепций с учетом той эволюции, которую претерпела историческая наука за прошедшее столетие. Применяется также анализ языка авторской риторики мыслителей субъективной школы, метафор, использовавшихся ими для образного описания роли человека в истории и действия исторических закономерностей: это позволяет выявить и реконструировать концептуальные основы исторического мышления ученых прошлого, как открыто декларировавшиеся ими воззрения, так и невербали-зованные, неявные, но тем не менее влиятельные ментальные структуры. Безусловно, применение этих методов предполагает наличие строгой исследовательской программы: обращаясь к трудам мыслителей прошлого, необходимо заранее очертить круг вопросов, ответы на которые должно выявить данное исследование.

47 Губман Б.Л. Смысл истории: Очерки современных западных концепций. М., 1991; Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас: (Очерки по истории философии и культуры). М., 1991.

Источниковая база исследования. Основными источниками для работы послужили опубликованные труды приверженцев субъективной школы в российской мысли последней трети XIX - начала XX веков, а также труды их современников - отечественных и зарубежных историков, социологов, философов. Одни из этих трудов неоднократно переиздавались в течение XX столетия; другие - сохранились лишь в оригинальных изданиях. В годы Советской власти выбор произведений для переиздания диктовался идеологическими соображениями: так, если «Исторические письма» П.Л.Лаврова неоднократно выходили в свет с солидными академическими комментариями, то многие другие труды того же автора оставались недоступными для широкого круга читателей. Как правило, публикация работ «опальных» авторов совпадала с периодами политической «оттепели» в обществе: так, в конце 1950-х годов были переизданы некоторые произведения Н.К.Михайловского, но следующей публикации этим трудам пришлось ждать до 1990-х годов.

Выбор конкретных произведений для историографического анализа определен задачами, поставленными перед данным исследованием. Критерием выбора служило наличие в трудах представителей субъективной школы теоретико-методологического компонента, то есть явно выраженной позиции по вопросам о целях и методах гуманитарного познания, о направленности исторического процесса и его движущих силах, о роли личности в истории. В силу этого мы сочли возможным не включать в круг анализа работы идеологов народничества, стоявших на позициях субъективной школы (П.Л.Лаврова, Л.Э.Шишко и др.), по истории революционного движения в России: эти работы богаты фактическим материалом, но малозначимы для реконструкции теоретико-методологических воззрений их авторов. В то же время для восстановления картины противоборства различных парадигм ис

48 Блок М. Апология истории, или Ремесло историка / Пер. с франц. М., 1973. С.37-38, 7985; Уайт X. Метаистория: Историческое воображение в Европе XIX века / Пер. с англ. Екатеринбург, 2002. С.7-14. торического мышления, различных представлений о задачах гуманитарного познания и о движущих силах исторического процесса необходимо было рассмотреть труды российских мыслителей конца XIX — начала XX веков, выполненные по смежным с историей гуманитарным дисциплинам: по социологии и политической экономии, истории литературы и истории философии. Обращение к таким трудам, а также к литературным и публицистическим произведениям приверженцев «субъективной школы» позволило реконструировать богатство и сложность интеллектуальной атмосферы, которая служила питательной средой для создания исторических концепций, выявить сложное переплетение взаимосвязей между различными идейно-теоретическими и научными направлениями.

Источники, послужившие основой для написания настоящей работы, можно подразделить на несколько групп:

- труды теоретико-методологического характера — работы по вопросам теории и методологии исторической науки, теории исторического процесса, философии истории («Основные вопросы философии истории», «Сущность исторического процесса и роль личности в истории», «Теория исторического знания», «Историология» Н.И.Кареева; «Исторические письма», «Задачи понимания истории», «Важнейшие моменты в истории мысли» П.Л.Лаврова; «Что такое прогресс», «Теория Дарвина и общественная наука», «Аналогический метод в общественных науках» Н.К.Михайловского; «Субъективный метод в социологии и его философские предпосылки» В.М.Чернова; «По вопросам истории и социологии» Л.Э.Шишко и др.); в эту же группу входят труды видных мыслителей XIX - начала XX века, заложивших основы новых теоретико-методологических направлений, новых путей осмысления истории - О.Конта, К.Маркса, Ф.Энгельса, М.М.Ковалевского, М.Вебера, Г.Риккерта, В.Виндельбанда, Г.Зиммеля, В.Дильтея и др.;

- труды по истории, а также по истории философии, истории общественной мысли, истории литературы, обращение к которым позволяет проследить, как российские мыслители применяли на практике сформулированные ими теоретико-методологические принципы («Опыт истории мысли», «Опыт истории мысли нового времени», «Важнейшие моменты в истории мысли» П.Л.Лаврова; «История Западной Европы в новое время» Н.И.Кареева; «История русской общественной мысли» Р.В.Иванова-Разумника; «История русской интеллигенции» Д.Н.Овсянико-Куликовского и др.);

- труды по социологии («Социологические этюды» С.Н.Южакова; «Социологические очерки» И.И.Каблиц-Юзова, «Введение в изучение социологии» Н.И.Кареева и др.);

- учебные пособия, а также тексты лекционных курсов и отдельных лекций мыслителей изучаемых направлений;

- рецензии, полемические работы («Критика экономического материализма» Н.И.Кареева; «Изложение и критика идей неомарксизма» Л.Е.Оболенского и др.);

- мемуары, в частности, воспоминания Н.И.Кареева «Прожитое и пережитое», а также воспоминания о П.Л.Лаврове и Н.К.Михайловском, оставленные их соратниками по литературной деятельности и общественному движению;

- публицистические и литературные произведения, обращение к которым позволяет в яркой и образной форме реконструировать исторические представления мыслителей конца XIX - начала XX века (автобиографические очерки Н.К.Михайловского «Вперемешку»; очерки С.М.Степняка-Кравчинского «Подпольная Россия» и др.).

Научная новизна данной работы заключается в следующем:

- рассмотрена история изучения теоретико-методологических позиций представителей субъективной школы в отечественной и зарубежной историографии XIX - XX вв., выявлены достижения, дискуссионные проблемы и нерешенные вопросы данной историографической темы;

- исследованы воззрения теоретиков субъективной школы на проблемы исторической закономерности, роли человеческой свободы и сознательной целеполагающей деятельности в историческом процессе, соотношения детерминистического и телеологического восприятия исторического процесса, что дало возможность выявить в рамках этой традиции несколько конкурировавших друг с другом моделей восприятия исторической реальности;

- проведена историографическая реконструкция идейно-теоретической полемики вокруг указанных проблем между приверженцами субъективной школы и других направлений исторической мысли того времени; установлено место субъективной школы в развернувшемся на рубеже XIX — XX веков процессе выбора парадигм исторического знания, поиска новых и консервации прежних форм исторического мышления, пересмотра и обновления методологического инструментария исторической науки.

Практическая значимость исследования заключается в том, что его содержание и основные выводы могут быть использованы при осуществлении специальных и обобщающих исследований по истории отечественной исторической науки и общественной мысли XIX-XX веков, а также в преподавании курсов историографии отечественной истории, истории философии и общественной мысли, в подготовке учебных пособий по данным курсам.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены автором на следующих научных конференциях:

- Научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения В.С.Соловьева «Минувшее и непреходящее в жизни и творчестве Владимира Сергеевича Соловьева» (Санкт-Петербургский государственный университет, 14-15 февраля 2003 г.);

- Санкт-Петербургских чтениях по теории, методологии и философии истории «Историческая наука и методология истории в России XX века: К 140-летию со дня рождения академика А.С.Лаппо-Данилевского» (Санкт

Петербург, Институт международных образовательных программ, 21 апреля 2003 г.);

- Международной летней школе «История Российской империи: Преодолевая недостатки национальных и региональных нарративов. Сравнительный подход в исследованиях и преподавании» (Институт «Открытое общество», фонд Сороса, Центрально-Европейский университет (Будапешт), Саратовский Межрегиональный институт общественных наук, Саратов, 5-20 августа 2004 г.);

Кроме того, по теме диссертации опубликованы три монографии: «Властители дум: Интеллектуальная история России от Великих реформ до революции 1917 года» (Самара, 2000), «"Субъективная школа" в русской мысли: проблемы теории и методологии истории» (Самара, 2004) и «Марксизм в России на рубеже XIX - XX веков: проблемы методологии истории и теории исторического процесса» (Самара, 2004), а также ряд научных статей. Общее число публикаций по теме данного исследования - 20 работ.

Структура работы определяется задачами исследования. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка источников и литературы. Работа открывается главой, которая носит историографический характер и посвящена истории изучения наследия субъективной школы в отечественной и зарубежной историографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему ""Субъективная школа" в общественной мысли России последней трети XIX - начала XX вв.: Проблемы теории и методологии истории"

Заключение

Период конца XIX — начала XX века был отмечен в истории европейской и российской мысли глубокими структурными изменениями - пересмотром прежних моделей научно-теоретического и, в частности, исторического знания. В последней трети XIX века господствующим направлением исторической мысли был позитивизм с характерным для него стремлением экстраполировать в сферу исторического знания познавательные принципы, свойственные естественным наукам, отыскать универсальные закономерности, на основании которых можно было бы предвидеть историческое будущее. Рубеж же XIX-XX вв. стал временем интенсивных методологических исканий, когда друг с другом соперничали разные типы исторической мысли, принципиально несхожие представления о сущности, задачах и пределах исторического знания. Позитивисты и марксисты отстаивали убеждение, что предметом исторической науки должна быть социально-экономическая история, ход которой подчиняется строгим и непреложным закономерностям; в трудах неокантианцев и приверженцев религиозной мысли рождалось культурно-антропологическое направление исторической науки, которому была свойственна «понимающая» интеллектуальная установка, интерес к картинам мира и системам ценностей ушедших эпох.

Как показало настоящее исследование, сложный и противоречивый характер «вызовов времени», с которыми пришлось столкнуться интеллектуальным лидерам субъективной школы, отразился на внутреннем развитии данного направления общественной мысли.

Субъективная школа существовала в русской мысли на протяжении полувека. Ее рождение относится к 1868-1869 гг. и связано с публикацией работ П.Л.Лаврова «Задачи позитивизма и их решение» и Н.К.Михайловского «Что такое прогресс»; завершилась история субъективной школы в 1920-е годы - последней научно-теоретической работой, написанной с позиций этого направления, стали «Основы русской социологии» Н.И.Кареева.

В истории субъективной школы можно четко выделить два поколения. К первому поколению (1870-1890-е гг.) принадлежали основоположники этой школы: П.Л.Лавров, Н.К.Михайловский, Н.И.Кареев, С.Н.Южаков, а также Л.Э.Шишко и Л.Е.Оболенский; с позиций субъективной школы рассматривали ход истории и те мыслители, кто по тем или иным причинам не заявлял открыто о своей приверженности принципам этой школы - идеологи народничества И.И.Каблиц-Юзов и В.П.Воронцов, философы В.В.Лесевич и Х.Раппопорт.

Временем смены поколений в истории субъективной школы стали 1900-1904 гг.: в этот период ушли из жизни Лавров и Михайловский, и в те же годы опубликовал свои крупные теоретико-философские работы

B.М.Чернов, который и стал лидером второго поколения субъективной школы. Начало XX века для субъективной школы стало временем концептуального оформления, подведения итогов и теоретической рефлексии. О своей приверженности принципам субъективной школы в те годы заявляли идеологи неонародничества В.М.Чернов, Н.С.Русанов, М.Р.Гоц, социологи

C.И.Гальперин и П.Ф.Николаев, литературный критик Р.В.Иванов-Разумник и другие; были близки к субъективной школе по своему видению исторического процесса и задач исторического исследования историк литературы Д.Н.Овсянико-Куликовский, статистик А.А.Чупров.

По нашему мнению, субъективную школу не следует однозначно отождествлять с социологическим направлением; ее основоположники разрабатывали методологию гуманитарного познания в самом широком смысле этого слова, в том числе и методологию истории, а также проблемы теории исторического процесса. При этом они ставили на первое место те вопросы, которые носили мировоззренческий и праксиологический характер: проблему направленности хода истории, вопрос о соотношении объективно действующих факторов исторического процесса и сознательно поставленных человеком целей, исторической необходимости и человеческой свободы.

Изначально субъективная школа представляла собой российское ответвление позитивистской философии. Ее лидеры - П.Л.Лавров, Н.К.Михайловский, Н.И.Кареев, С.Н.Южаков, В.М.Чернов, - унаследовали такие особенности позитивизма, как представления о возможности создания концептуально единой научной картины мира на базе синтеза естественных и социальных наук; стремление проследить в социальной жизни действие биологических закономерностей (в частности, описанного Ч.Дарвином закона «борьбы за существование» или сформулированного Н.К.Михайловским закона «борьбы за индивидуальность»); наконец, склонность к построению макроисторических теорий, претендующих на понимание ключевых тенденций истории человечества.

В то же время идеологов субъективной школы не удовлетворяла позитивистская теория познания применительно к социальным наукам. Разрабатывая теорию «субъективного метода» в познании истории (этот метод был изначально предложен основоположником позитивизма О.Контом), они предложили собственную оригинальную эпистемологию.

Как нам удалось установить в результате предпринятого историографического анализа, главной особенностью эпистемологии субъективной школы было то, что познающий субъект выступал для ее приверженцев как активная, креативная сторона познания. Они считали, что авторское, творческое начало является непременным атрибутом исторического исследования и проявляется на всех его этапах: при выборе «исторической перспективы», то есть проблематики исследования; при создании предварительной исследовательской гипотезы; при реконструкции «скрытых фактов», не упоминающихся в источниках; при построении типологий и генерализирующих обобщений; наконец, при внесении в исторический труд этической оценки действий людей прошлого. Историческое знание представало в их трудах как знание диалогическое, рождающееся из множества конкурирующих друг с другом и дополняющих друг друга интерпретаций исторической реальности, что позволило — задолго до неокантианцев — поставить вопрос об особом характере исторического познания и особом месте истории в ряду прочих наук.

Настоящее исследование показало, что важнейшей теоретической заслугой мыслителей субъективной школы была также постановка проблемы исторического «понимания» - реконструкции духовного мира ушедших эпох, совокупности общепринятых норм и ценностей, моделей поведения и образцов для подражания (особенно глубоко разрабатывали эту проблему П.Л.Лавров и Н.И.Кареев). В силу этого мы вправе считать российских субъективистов провозвестниками антропологического поворота в исторической науке; разработанная ими историческая эпистемология представляла собой радикальный разрыв с позитивистской парадигмой познания.

Стержневой проблемой теории исторического процесса для мыслителей субъективной школы была проблема соотношения исторической необходимости и человеческой свободы, объективной закономерности и субъективных стремлений человеческой личности. Изначально для субъективной школы было характерно понимание человека как существа, способного к свободной постановке целей и к свободному выбору средств для их достижения. На таком восприятии человека была построена подвижническая этика, разработанная Лавровым в «Исторических письмах» (1868-1869 гг.) и ставшая стержнем народнической идеологии: как утверждал Лавров, «закон истории» должен учитывать и включать в сферу своего действия свободную целенаправленную деятельность человека.

Но, отстаивая свои представления о ходе истории, приверженцы субъективной школы вставали перед необходимостью объяснить на теоретико-философском уровне, каким образом «объективные» законы истории могут сочетаться с «субъективными» человеческими целями. Предлагая решение этой проблемы, они оказались в плену противоречия, носившего не только научно-теоретический, но и ценностный характер. Отвергнуть представления о свободе человека в историческом процессе значило бы изгнать из исторического познания нравственно-этическую оценку, столь важную для русских субъективистов; отказ же от убеждения в закономерном и предсказуемом характере исторического процесса означал бы, с точки зрения XIX века, капитуляцию науки перед лицом провиденциалистов.

В ходе данного исследования было выявлено, что в произведениях лидеров первого поколения субъективной школы было предложено несколько возможных решений вопроса о соотношении исторических закономерностей и свободы воли, поставленных людьми целей и объективных исторических условий, детерминирующих их деятельность. П.Л.Лавров и Н.К.Михайловский в своих трудах разработали две противоречащие друг другу модели исторического процесса: антропо-телеологическую, согласно которой человеческие цели и идеалы могут направлять ход исторических событий в желаемом направлении, - и механистическую, согласно которой ход истории объективно детерминирован, а свобода человеческого целепо-лагания представляет собой не более чем полезную психологическую иллюзию. И Лавров, и Михайловский в различные периоды своего творчества принимали то одну, то другую из этих моделей; сделать решительный выбор между ними мыслителям было нелегко в силу ценностных соображений.

Согласовать друг с другом детерминистическое и телеологическое видение истории попытался в своих философско-исторических работах Н.И.Кареев: история человеческого общества представлялась ему причинно обусловленной, но лишенной однозначной предопределенности. Согласно предложенной им теории, поведение индивидуума обусловлено «надоргани-ческой средой» - культурой, социальной организацией, в условиях которых формируется, живет и действует человек; но абсолютной предопределенности в истории не существует - человек способен творчески перерабатывать внешние влияния и в силу внутренней мотивации избирать/создавать определенный вариант действий. Историческая реальность в произведениях Кареева представала в виде сложной ветвящейся структуры: каждый момент исторического развития виделся ему как развилка возможностей, из которых только одна становится реальностью, поэтому одним из возможных путей понимания истории мыслитель считал гипотетическую реконструкцию утраченных альтернатив развития.

Теоретики субъективной школы не отрицали существования социальных закономерностей. В частности, вслед за позитивистами они утверждали, что, поскольку человек является одним из биологических видов, на социальную жизнь должно распространяться действие определенных биологических закономерностей, и потому применение естественнонаучных законов в сфере гуманитарного познания является научно оправданным. Подробное критическое освещение в их трудах получили органическая теория развития общества; социал-дарвинистские теории; теория непроизвольного социального подражания, сформулированная Н.К.Михайловским в цикле статей о «героях» и «толпе»; а также разработанная П.Л.Лавровым, Н.К.Михайловским и Л.Е.Оболенским концепция истории человечества как истории развития и усложнения человеческих потребностей. Мыслители субъективной школы признавали, что в социальной жизни действуют такие биологические закономерности, как закон подражания, закон естественного отбора, закон борьбы за индивидуальность и за самосохранение. Но в трактовке всех этих закономерностей субъективисты были верны общему принципу: им представлялось несомненным, что действие этих законов в исторической реальности претерпевает существенные изменения, корректируется, смягчается или даже прекращается вообще, когда в ход исторических событий вмешивается сознательная человеческая воля.

Это восприятие хода истории отразилось и в теориях прогресса, разработанных представителями субъективной школы. «Формулы прогресса», созданные мыслителями субъективной школы, служили манифестацией социально-культурных ценностей российской интеллигенции последней трети XIX века: народнических - для Лаврова и Михайловского, либерально-демократических с заметным социалистическим элементом - для Кареева. При этом сами мыслители сознавали исторически-преходящий характер своих собственных идеалов: любая «формула прогресса», с их точки зрения, неизбежно принимает субъективный характер, поскольку предполагает сопоставление реального хода истории с неким идеалом, выработанным историком.

Отличительной особенностью историко-философских концепций мыслителей «субъективной школы», на наш взгляд, была поставленная ими проблема культурного и социального раскола между «меньшинством и большинством»; именно этот раскол, как считали они, продуцирует социальные катастрофы и может стать причиной гибели цивилизации. Предложенные ими пути преодоления раскола были различны: Кареев возлагал свои надежды на всемирное распространение европейской цивилизации нового времени с имманентно свойственным ей стремлением к свободе и равенству; Михайловский - на возвращение к типу «целостной индивидуальности», характерному для докапиталистических обществ; Лавров - на устранение противоречий между меньшинством и большинством путем сознательного создания «промежуточных звеньев» между ними. Обращение к этой проблеме позволило им избежать прямолинейного оптимизма, свойственного многим историческим концепциям, созданным в XIX веке; мыслители субъективной школы отрицали представление, что прогресс человеческого общества совершается автоматически, в силу имманентно присущей истории необходимости, и именно потому обращались к своим последователям с требованием социальной активности или даже революционного подвижничества.

Важную роль в судьбе субъективной школы сыграли развернувшиеся на рубеже XIX-XX вв. дебаты с приверженцами марксизма; эти дебаты были одним из направлений более широкой дискуссии - между народничеством и марксизмом. В центре дискуссии оказались именно те теоретически-методологические проблемы, которые обладали для субъективной школы первостепенным значением: проблемы направленности исторического процесса и его движущих сил, исторических закономерностей, роли человека в истории, его способности или неспособности вмешаться в объективно детерминированный ход истории и направить его в сторону сознательно поставленных целей. Марксисты выступали в этой полемике как последовательные детерминисты, отстаивая строгую объективную закономерность хода истории; соответственно представители субъективной школы могли выбрать в споре с марксистами одну из нескольких возможных стратегий.

Так, Н.К.Михайловский, разделяя с марксистами веру в объективную логику непреложных исторических законов, тем не менее считал нужным отстаивать моральное право человека на свободно избранное действие, на бунт против «исторической необходимости»; напротив, такие идеологи народничества, как И.И.Каблиц-Юзов, В.П.Воронцов и Л.Э.Шишко воспринимали сам поиск законов истории как ошибочную и антигуманную по своему существу познавательную установку. Молодые социологи, присоединившиеся к субъективной школе в начале XX века - С.И.Гальперин и П.Ф.Николаев, - предприняли попытку объединить лавристскую концепцию «активного прогресса» с антропо-телеологическим подходом американского социолога Л.Уорда. Наконец, крупнейший идеолог неонародничества В.М.Чернов под явным влиянием эмпириокритицизма пришел к пониманию исторических закономерностей как эвристических конструкций, моделей, используемых учеными для понимания развития человеческого общества, но ни в коем случае не предопределяющих хода исторических событий. Но, как и в предшествующий период, представителям субъективной школы так и не удалось выработать единую стратегию решения этого вопроса, а разработанные ими модели исторической реальности по-прежнему носили взаимоисключающий характер.

Во многих аспектах полемика с марксистами оказала на развитие субъективной школы конструктивное влияние. Под влиянием марксистской концепции классовой борьбы в творчестве В.М.Чернова и других неонародников сформировалось представление о траектории исторического развития как о равнодействующей, сложившейся в результате взаимодействия противоборствующих социальных сил. Н.И.Кареев в своих исторических трудах трактовал развитие производительных сил как один из важнейших факторов исторического процесса. Но при этом мыслители субъективной школы не считали рост производительных сил главной движущей силой общественного развития; в своих трудах они стремились оспорить марксистский постулат о зависимости «надстройки» от «базиса» и обосновать самостоятельность психологического и «идейного» факторов исторического процесса. В ходе этого диспута субъективистам действительно удалось отыскать «болевые точки», уязвимые пункты марксистской доктрины: не случайно в начале XX века неортодоксально мыслящие российские марксисты предприняли несколько попыток «ревизовать» марксистское учение, дополнив его психологическими и антропологическими теориями.

Как можно убедиться в результате проведенного исследования, процесс смены парадигм исторического мышления, развернувшийся в русской мысли в XX веке, затронул и субъективную школу, существенно трансформировал изнутри это интеллектуальное течение. Возникнув как российское ответвление позитивизма, субъективная школа сумела существенно пересмотреть позитивистский подход к истории; в трудах ее представителей были намечены некоторые черты антропологической парадигмы. Для современного историка вполне актуальными представляются их интерес к ценностной стороне исторической реальности; поставленная ими проблема исторического «понимания»; проблема креативной активности субъекта познания; наконец, восприятие истории как принципиально незавершенной смысловой целостности, допускающей бесконечное множество продолжений, а, следовательно, и бесконечное множество прочтений.

Следует отметить, что изученное нами теоретическое направление выполнило задачу идейной мобилизации современников достаточно успешно: на определенном историческом отрезке субъективная школа, выступавшая как теоретическое обоснование народничества, смогла стать «системой Правды», символом веры российской интеллигенции. Правда, для субъективистов эта победа оказалась недолговечной - в 1890-е годы битву за умы и сердца молодой радикальной поросли выиграл марксизм, и в начале XX века, несмотря на все усилия, идейным лидерам неонародничества не удалось вернуть «субъективному методу» прежний интеллектуальный авторитет. Но и победа марксистов, в свою очередь, оказалась пирровой: марксизм стал господствующей идеологией молодого Советского государства ценой крайнего упрощения и вульгаризации своей доктрины, отказа от многих оригинальных теоретических течений, которые успели сложиться в недрах российского марксизма за 1890-1910-е годы.

Ирония истории состоит в том, что многие из идей, высказанных первоначально теоретиками субъективной школы, вернулись в отечественную научную мысль лишь под «вывеской» других теоретических направлений: в частности, такая судьба постигла социально-психологические идеи, высказанные в работах Н.К.Михайловского и использованные впоследствии А.М.Бехтеревым, а также методологию исторического понимания и историческую антропологию, которую в современной российской историографии обычно связывают со школой «Анналов».

Безусловно, с нашей стороны было бы слишком смело говорить о «возвращении» традиций субъективной школы в современную российскую мысль. Концепции, созданные в рамках этого направления, уже не могут быть востребованы современными гуманитарными науками в том виде, в котором они были высказаны более столетия назад; за время, прошедшее с тех пор, когда приверженцы субъективной школы спорили с марксистами о допустимости «экономического монизма» при объяснении исторических явлений, радикальным образом изменилась как общенаучная картина мира, так и представления о задачах и принципах научного познания. Но воссоздание истории идей субъективной школы в их сложной и противоречивой логике позволяет вписать недостающие главы в историю русской мысли, реконструировать сложную и многокрасочную панораму интеллектуальной жизни России XIX - начала XX веков. Историческая мысль не в одночасье преодолела путь от громоздких историцистских схем - гегельянства, позитивизма, марксизма, - к современной антропологической и лингвистической рефлексии. И важной ступенью на этом пути стали методологические искания мыслителей русской субъективной школы - яркого и оригинального направления гуманитарной мысли.

Список научной литературыЛеонтьева, Ольга Борисовна, диссертация по теме "Историография, источниковедение и методы исторического исследования"

1. Аксельрод, Л.И. Ортодокс. Философские очерки: Ответ философским критикам исторического материализма [Текст] / Л.И.Аксельрод. СПб.: Изд-во М.М.Дружининой, А.М.Максимовой, 1906. - VIII, 233 с.

2. Белинский, В.Г. Сочинения Александра Пушкина Текст. / В.Г.Белинский; вступ. ст. и примеч. К.Тюнькина. М.: Худож. лит., 1985. -560 с.

3. Бердяев, Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма Текст. / Н.А.Бердяев // Соч. М.: Раритет, 1994. - С.245-412.

4. Бердяев, Н.А. Новое религиозное сознание и общественность Текст. / Н.А.Бердяев. М.: Канон,, 1999. - 464 с.

5. Бердяев, Н.А. Русская идея // О России и русской философской культуре: Философы русского послеоктябрьского зарубежья. Текст. / Н.А.Бердяев. М.: Наука, 1990. - С.43-271.

6. Бердяев, Н.А. Самопознание: Опыт философской автобиографии Текст. / Н.А.Бердяев. Париж: YMCA-Press, 1949. - 377 с.

7. Бердяев, Н.А. Смысл истории Текст. / Н.А.Бердяев. М.: Мысль, 1990. -174 с.

8. Бердяев, Н.А. Субъективизм и индивидуализм в общественной философии: критический этюд о Н.К.Михайловском Текст. / Н.А.Бердяев. М.: Канон,, 1999.-480 с.

9. Бестужев-Рюмин, К.Н. Русская история Текст. Т.1. / К.Н.Бестужев-Рюмин. СПб.: Изд. Д.Е.Кожанчикова, 1872. -319 с.

10. Ю.Бехтерев, В.М. Избранные работы по социальной психологии Текст. /

11. В.М.Бехтерев. М.: Наука, 1994. - 399 с. И.Блок, М. Апология истории или Ремесло историка Текст. / М.Блок; пер. Е.М.Лысенко, примеч. А.Я.Гуревича. - М.: Наука, 1973. - 232 с.

12. Богданов, А.А. Красная звезда (Утопия) Текст. / А.А.Богданов. СПб.: Т-во Худож. печати, 1908. - 156 с.

13. Богданов, А.А. Наука об общественном сознании: краткий курс идеологической науки в вопросах и ответах Текст. / А.А.Богданов. М.: Кни-гоизд-во писателей в Москве, Т-во скоропечатни А.А.Левенсона, 1914. -203 с.

14. Богданов, А.А. Эмпириомонизм: статьи по философии Текст. / А.А.Богданов. М.: Изд. С.Дороватовского и А.Чарушникова, 1905. Кн. 2. 186 с.

15. Богданов, А.А. Эмпириомонизм. Статьи по философии Текст. / А.А.Богданов. СПб.: Изд. С.Дороватовского и А.Чарушникова, 1906. Кн. 3. XLVIII, 159 с.

16. Булгаков, С.Н. О закономерности социальных явлений Текст. / С.Н.Булгаков // Вопр. философии и психологии. 1896. - № 5 (35). -С.575-611.

17. Булгаков, С.Н. От марксизма к идеализму Текст. / С.Н.Булгаков. СПб.: Т-во «Общественная польза», 1903. - 347 с.

18. Булгаков, С.Н. Свет Невечерний: созерцания и умозрения Текст. / С.Н.Булгаков. -М.: Республика, 1994.-415 с.

19. Булгаков, С.Н. Сочинения Текст.: в 2 т. / С.Н.Булгаков М.: Наука, 1993. Т.1: Философия хозяйства; Трагедия философии. 603 е.; Т.2: Избранные статьи. - 750 с.

20. Бухарин, Н.И. Теория исторического материализма: популярный учебник марксистской социологии Текст. / Н.И.Бухарин. М.; Д.: Госиздат, 1923.-383 с.

21. Вебер, М. Избранные произведения Текст.: пер. с нем. / М.Вебер; сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н.Давыдова; предисл. П.П.Гайденко. М.: Прогресс, 1990.-808 с.

22. Вехи Текст.: сб. статей о русской интеллигенции Н.А.Бердяева, С.Н.Булгакова, М.О.Гершензона, А.С.Изгоева, Б.А.Кистяковского, П.Б.Струве, С.Л.Франка / Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, М.О.Гершензон,

23. A.С.Изгоев, Б.А.Кистяковский, П.Б.Струве, С.Л.Франк. Репринт, изд. 1909 г. М.: Новости (АПН), 1990. - 216 с.

24. Вехи. Интеллигенция в России Текст.: сб. статей 1909-1910 / сост., ком-мент. Н.Казаковой; предисл. В.Шелохаева. М.: Мол. гвардия, 1991. -462 с.

25. Вико, Дж. Основания новой науки об общей природе наций: пер. с итал. Текст. / Дж.Вико. М.; Киев: REFL-book: ИСА, 1994. - 656 с.

26. Виндельбанд, В. Прелюдии: философские статьи и речи Текст. /

27. B.Виндельбанд; пер. со 2-го нем. изд. С.Франка. СПб.: Изд. Д.Е.Жуковского, 1904. - 374 с.

28. Виноградов, П.Г. Накануне нового столетия Текст. / П.Г.Виноградов. -М.: Изд. Т-ва И.Д.Сытина, 1902. 28 с.

29. Виноградов, П.Г. О прогрессе Текст. / П.Г.Виноградов // Вопр. философии и психологии. 1898. -№ 2. - С.254-313.

30. Виппер, Р.Ю. Гибель европейской культуры Текст.: сб. статей и публичных лекций 1914-1918 гг. / Р.Ю.Виппер. М.: Знание - сила, 1918. -105 с.

31. Виппер, Р.Ю. Две интеллигенции и другие очерки Текст.: сб. статей и публичных лекций. 1900-1912 / Р.Ю.Виппер. М.: Типо-литография т-ва И.Н.Кушнерев и К0, 1912. - 321 с.

32. Виппер, Р.Ю. Кризис исторической науки Текст. / Р.Ю.Виппер. Казань: Гос. изд-во, 1921.-37 с.

33. Виппер, Р.Ю. Круговорот истории Текст. / Р.Ю.Виппер. М.; Берлин: Возрождение, 1923. - 202 с.

34. Виппер, Р.Ю. Несколько замечаний о теории исторического познания Текст. / Р.Ю.Виппер // Вопр. философии и психологии. 1900. - № 3 (53). - С.450-480.

35. Виппер, Р.Ю. Новые направления в философии общественной науки Текст. / Р.Ю.Виппер // Мир Божий: ежемес. лит. и науч.-попул. журн. для самообразования. 1903. - № 11.- С.60-80.

36. Виппер, Р.Ю. Очерки теории исторического познания Текст. / Р.Ю.Виппер. М.: Тип. т-ва И.Н.Кушнерев и К0, 1911. - 284 с.

37. Воровский, В.В. Избранные произведения о первой русской революции. Текст. / В.В.Воровский. М.: Госполитиздат, 1955. - 399 с.

38. Воронцов, В.П. В.В. «Корни» народничества семидесятых годов [Текст] / В.П.Воронцов // Вестн. Европы. 1913. - № 4. С.146-172.

39. Воронцов, В.П. В.В. Наши направления [Текст] / В.П.Воронцов. СПб.: Тип. М.Стасюлевича, 1893. - VI, 215 с.

40. Воронцов, В.П. В.В. От семидесятых годов к девятисотым [Текст]: сб. статей / В.П.Воронцов. СПб.: Тип. т-ва «Общественная Польза», 1907. -236 с.

41. Воронцов, В.П. В.В. Попытки обоснования народничества [Текст] / В.П.Воронцов // Русское богатство. 1892. - № 3. С.68-88.

42. Гегель, Г.В.Ф. Философия права Текст.: пер. с нем. / Г.В.Ф.Гегель; ред. и сост. Д.А.Керимов, В.С.Нерсесянц. М.: Мысль, 1990. - 524 с.

43. Герцен, А.И. Собрание сочинений. В 30 т. Т.З. Дилетантизм в науке. Письма об изучении природы. 1842-1846. М.: Изд-во АН СССР, 1954. -360 с.

44. Герцен, А.И. Собрание сочинений Текст. В 30 т. Т.6. С того берега: статьи. Долг прежде всего. 1847-1851 / А.И.Герцен. М.: Изд-во АН СССР, 1955.-550 с.

45. Герцен, А.И. Собрание сочинений Текст. В 30 т. Т. 12. Произведения 1852-1857 годов / А.И.Герцен.-М.: Изд-во АН СССР, 1957.-611 с.

46. Герье, В.И. О. Конт и его значение в исторической науке Текст. / В.И.Герье // Вопр. философии и психологии. 1898. - № 2 (42). - С.185-215; № 3 (43). - С.406-461; № 4 (44). - С.563-626; № 5 (45). - С.805-888.

47. Горький, A.M. Исповедь Текст. / А.М.Горький // Собр. соч. В 16 т. Т.5. Повести 1908-1910 / А.М.Горький.-М.: Правда, 1979. С.5-165.

48. Гоц, М. Рафаилов, М. Система правды и наши общественные отношения. Беглые заметки (О критике и догме, теории и практике) [Текст] / М.Гоц. М.: Мол. Россия, 1906. - 92 с.

49. Григорьев, А.А. Сочинения Текст. В 2 т. Т.2. Статьи. Письма / А.А.Григорьев. -М.: Худож. лит., 1990. 510 с.

50. Грот, Н.Я. Критика понятия прогресса. Статья первая: Общие основания Текст. / Н.Я.Грот // Вопр. философии и психологии. 1898. - № 5 (45). -С.780-804.

51. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка Текст.: в 4 т. / В.И.Даль. М.: Прогресс, Универс, 1994. - Т.1. - 912 с.

52. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка Текст.: в 4 т. / В.И.Даль. М.: Прогресс, Универс, 1994. - Т.4. - 864 с.

53. Даниельсон, Н.Ф. Николай -он. Что же значит экономическая необходимость? [Текст] / Н.Ф.Даниельсон. // Русское богатство. 1895. - № 3. -С.44-58.

54. Данилевский, Н.Я. Россия и Европа Текст. / Н.Я.Данилевский. М.: Книга, 1991.-574 с.

55. Де-Роберти, Е.В. Социология и психология Текст. / Е.В.Де-Роберти // Новые идеи в социологии: Непериодич. изд., выходящее под ред. проф. М.М.Ковалевского и Е.В.де-Роберти. Сб. № 2. Социология и психология. СПб.: Образование, 1914. - С.1-26.

56. Де-Роберти, Е.В. Социология: Основная задача ее и методологические особенности, место в ряду наук, разделение и связь с биологиею и психо-логиею Текст. / Е.В.Де-Роберти. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, [?]. -III, 368 с.

57. Дильтей, В. Описательная психология Текст. / В.Дильтей. 2-е изд. -СПб.: Алетейя, 1996. -160 с.

58. Иванов-Разумник, Р.В. История русской общественной мысли Текст.: в 3 т. / Р.В.Иванов-Разумник; подгот. текста, послесл. и примеч. И.Е.Задорожнюка, Э.Г.Лаврик. М.: Республика: ТЕРРА, 1997. - Т.1. -416 е.; Т.2. - 400 е.; Т.З. - 368 с.

59. История русской литературы XIX века Текст. / под ред. Д.Н.Овсянико-Куликовского. М.: Изд. т-ва «Мир», 1909-1910. - Т.З. - 497 е.; Т.4. -371 е.; Т.5.-580 с.

60. Каблиц, И.И. Юзов И. Социологические очерки. Основы народничества. [Текст] / И.И.Каблиц. СПб.: Тип. А.М.Котомина и К0, 1882. - 324 с.

61. Кареев, Н.И. Беглые заметки по экономической истории Франции в эпоху революции Текст. / Н.И.Кареев. СПб.: Тип. Шредера, 1913. - 192 с.

62. Кареев, Н.И. Беседы о выработке миросозерцания Текст. / Н.И.Кареев. 5-е изд. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1904. - VIII, 167 с.

63. Кареев, Н.И. Введение в изучение социологии Текст. / Н.И.Кареев. -СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1897. -XVI, 418 с.

64. Кареев, Н.И. Из воспоминаний о П.Л.Лаврове Текст. / Н.И.Кареев // Былое. 1918.-Т.9.-№3 (31).-С. 11-23.

65. Кареев, Н.И. Историки Французской революции Текст. Т.1. Французские историки первой половины XIX века / Н.И.Кареев. Л.: Колос, 1924. -287 с.

66. Кареев, Н.И. Историки Французской революции Текст. Т.З. Изучение французской революции вне Франции / Н.И.Кареев. Л.: Колос, 1925. -307 с.

67. Кареев, Н.И. Историко-философские и социологические этюды Текст. / Н.И.Кареев. 2-е изд., с переменами. СПб.: Издатель, 1899. - 518 с.

68. Кареев, Н.И. История Западной Европы в новое время Текст. Т.1. Переход от средних веков к новому времени / Н.И.Кареев. 5-е изд., перераб. -СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1914.-422 с.

69. Кареев, Н.И. История Западной Европы в новое время Текст. Т.2. История XVI и XVII веков / Н.И.Кареев. 5-е изд., перераб. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1915. - 640 с.

70. Кареев, Н.И. История Западной Европы в новое время Текст. Т.З. История XVIII века / Н.И.Кареев. 5-е изд., перераб. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1913. - 680 с.

71. Кареев, Н.И. История Западной Европы в новое время Текст. Т.4. Первая треть XIX века. Консульство, империя и реставрация / Н.И.Кареев. 4-е изд. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1913. - VI, 653 с.

72. Кареев, Н.И. История Западной Европы в новое время Текст. Т.5. Средние десятилетия XIX века (1830-1870 гг.) / Н.И.Кареев. 4-е изд. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1908. -VI, 888 с.

73. Кареев, Н.И. История Западной Европы в новое время Текст. Т.6. Последняя треть XIX века. 4.2 (1880-1900 годы) / Н.И.Кареев. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1910. -XIII, 630 с.

74. Кареев, Н.И. Историология (Теория исторического процесса) Текст. / Н.И.Кареев. — Пг.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1915. 320 с.

75. Кареев, Н.И. Краткая история прошлого столетия: Обзор главных политических событий в Европе, преимущественно Западной, между 1800 и 1900 гг. Текст.: пособие для самообразования / Н.И.Кареев. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1911.-288 с.

76. Кареев, Н.И. Крестьяне и крестьянский вопрос во Франции в последней четверти XVIII века Текст.: ист. дис. Н.Кареева / Н.И.Кареев. М.: Тип. М.Н.Лаврова и К0, и А.И.Мамонтова, 1879. - XXII, 492, LXXXIX с.

77. Кареев, Н.И. Литературная эволюция на Западе: очерки и наброски из теории и истории литературы с точки зрения неспециалиста Текст. / Н.И.Кареев. Воронеж: Изд. журн. «Филологические записки», 1886. -III, 337, II с.

78. Кареев, Н.И. Личное начало и роковые силы в истории Текст. / Н.И.Кареев. СПб.: Изд. журн. «Русское Богатство», 1889. - 14 с.

79. Кареев, Н.И. Маленькое возражение Ф.В.Софронову Текст. / Н.И.Кареев // Вопр. философии и психологии. 1898. - № 1 (41). - С.41-45.

80. Кареев, Н.И. Общий ход всемирной истории: очерки главнейших исторических эпох Текст. / Н.И.Кареев. Тульская обл., пос. Заокский: Источник жизни, 1993. - 384 с.

81. Кареев, Н.И. Основные вопросы философии истории: Критика историо-софических идей и опыт научной теории исторического прогресса Текст.: в 2 т. / Н.И.Кареев. М.: Тип. А.И.Мамонтова и К0, 1883. - Т.1. -456 с.

82. Кареев, Н.И. Основы русской социологии Текст. / Н.И.Кареев. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 1996. - 368 с.

83. Кареев, Н.И. Отчет о русской исторической науке за 50 лет (1876-1926) Текст. / Н.И.Кареев // Отечественная история. 1994. - № 2. - С. 138-154.

84. Кареев, Н.И. Памяти Н.К.Михайловского, как социолога Текст. / Н.И.Кареев // Русское богатство. 1904. - № 3. - С.137-149.

85. Кареев, Н.И. Прожитое и пережитое Текст. / Н.И.Кареев; подгот. текста, авт. вступ. ст. и коммент. В.П.Золотарев. Л.: Изд-во ЛГУ, 1990. - 384 с.

86. Кареев, Н.И. Происхождение современного народно-правового государства: ист. очерк конституционных учреждений и учений до середины XIX века Текст. / Н.И.Кареев. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1908. - 496 с.

87. Кареев, Н.И. Собрание сочинений Текст. В 3 т. Т.1. История с философской точки зрения / Н.И.Кареев. СПб.: Книгоизд-во «Прометей» Н.Н.Михайлова, 1912. -200 с.

88. Кареев, Н.И. Собрание сочинений Текст. В 3 т. Т.2. Философия истории в русской литературе / Н.И.Кареев. СПб.: Книгоизд-во «Прометей» Н.Н.Михайлова, 1912. - 236 с.

89. Кареев, Н.И. Собрание сочинений Текст. В 3 т. Т.З. Критика экономического материализма (Старые и новые этюды) / Н.И.Кареев. СПб.: Книгоизд-во «Прометей» Н.Н.Михайлова, 1913. - VIII, 224 с.

90. Кареев, Н.И. Субъективизм (в социальных науках) Текст. / Н.И.Кареев // Энциклопедический словарь Ф.А.Брокгауза и И.А.Ефрона. T.XXXI3 (Статика-Судоустройство). СПб.: Брокгауз - Ефрон, 1901. - С.886-887.

91. Кареев, Н.И. Суд над историей (Нечто о философии истории) Текст. / Н.И.Кареев // Русская мысль. 1884. - № 2. - С. 1-30.

92. Кареев, Н.И. Сущность исторического процесса и роль личности в истории Текст. / Н.И.Кареев. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1890. - 627 с.

93. Кареев, Н.И. Теория исторического знания: Из лекций по общей теории истории. Теория исторического знания и теория исторического процесса Текст. / Н.И.Кареев. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1913. - Ч. 1. — 320 с.

94. Кареев, Н.И. Типологическая и всемирно-историческая точки зрения в изучении истории Текст. Отдельный оттиск из «Известий Санкт-Петербургского Политехнического Института» за 1905 г. / Н.И.Кареев. -СПб.: Типо-литография Шредера, 1905. Т.З. - 50 с.

95. Кареев, Н.И. Французская революция в историческом романе Текст. / Н.И.Кареев. — Пг.: Книгоизд-во «Сеятель» Е.В.Высоцкого, 1923. 154 с.

96. Кареев, Н.И. Юриспруденция и теория исторического процесса Текст. / Н.И.Кареев // Юрид. вестн. 1890. - Т.5. - № 3-4. - С.259-276.

97. Каталог изданий С.Дороватовского и А.Чарушникова. М.: Типолитография т-ва И.Н.Кушнерев и К0, 1905. - 22 с.

98. Киреевский, И.В. Избранные статьи Текст. / И.В.Киреевский. М.: Современник, 1984.-383 с.

99. Ключевский, В.О. Методология русской истории Текст. / В.О.Ключевский // Соч. В 9 т. Т.6. Специальные курсы. М.: Мысль, 1989.-С.5-93.

100. Ключевский, В.О. Русская история: полный курс лекций Текст.: в 3 кн. / В.О.Ключевский. М.: Мысль, 1993. - Кн.1. - 572 с.

101. Ковалевский, М.М. Краткий обзор экономической эволюции и подразделение ее на периоды Текст. / М.М.Ковалевский; пер. с фр. В.Палеолог. СПб.: Тип. СПб. акц. общ. печ. дела Е.Евдокимов, 1899. -28 с.

102. Ковалевский, М.М. Сочинения Текст. В 2 т. Т.1. Социология / М.М.Ковалевский. СПб.: Алетейя, 1997. - 286 с.

103. Ковалевский, М.М. Сочинения Текст. В 2 т. Т.2. Современные социологи / М.М.Ковалевский. СПб.: Алетейя, 1997. - 414 с.

104. Ковалевский, М.М. Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства Текст.: в 2 т. / М.М.Ковалевский. М.: Изд. К.Т.Солдатенкова, 1989. - T.l. - XXXII, 710 с.

105. Кондратьев, Н.Д. Избранные сочинения Текст. / Н.Д.Кондратьев. -М.: Экономика, 1993. 543 с.

106. Кондратьев, Н.Д. Основные проблемы экономической статики и динамики: Предварительный эскиз Текст. / Н.Д.Кондратьев. М.: Наука, 1991.-567 с.

107. Конт, О. Катехизис промышленников (третья тетрадь) или система позитивной политики Текст. // Родоначальники позитивизма. Вып. 2-й. Сен-Симон, Ог. Конт / О.Конт; пер. И.А.Шапиро. СПб.: Брокгауз - Ефрон, 1910.-Т.1, ч.1.-С.73-152.

108. Конт, О. Курс положительной философии Текст. В 4 т. Т.1, отд. 1. Введение и лекции 1-9 / О.Конт. СПб.: [б.и.], 1899. - 141 с.

109. Короленко, В.Г. Николай Константинович Михайловский Текст. / В.Г.Короленко //Русское богатство. 1914. -№ 1. - С.203-212.

110. Костомаров, Н.И. Бунт Стеньки Разина. Исторические монографии и исследования Текст. / Н.И.Костомаров. М.: Чарли, 1994. - 640 с.

111. Костомаров, Н.И. О жизни, быте и нравах русского народа Текст. / Н.И.Костомаров, И.Е.Забелин. М.: Просвещение: Учеб. лит., 1996. -576 с.

112. Кропоткин, П.А. Анархия Текст.: сб. / П.А.Кропоткин; сост. и предисл. Р.К.Баландина. М.: Айрис-пресс, 2002. - 576 с.

113. Лавров, П.Л. Доленги, А. Важнейшие моменты в истории мысли [Текст] / П.Л.Лавров. М.: Типо-литография В.Рихтер, 1903. VI, 998 с.

114. Лавров, П.Л. Арнольди, С.С. Задачи понимания истории. Проект введения в изучение эволюции человеческой мысли [Текст] / П.Л.Лавров. М.: Изд. М.М.Ковалевского, 1898. - 371 с.

115. Лавров, П.Л. Опыт истории мысли Текст. Т.1 / П.Л.Лавров. СПб.: [б.и.], 1875.- 162 с.

116. Лавров, П.Л. Опыт истории мысли нового времени Текст. Т.1. Вступление: Задачи истории мысли. Кн.1. До истории / П.Л.Лавров. Вып.4. -Женева: Вольная русская тип., 1889. С.481 -640.

117. Лавров, П.Л. Опыт истории мысли нового времени Текст. Т.1. Вступление: Задачи истории мысли. Кн.1. До истории / П.Л.Лавров. Вып.7. — Женева: Вольная русская тип., 1889. С.961-1120.

118. Лавров, П.Л. Собрание сочинений Текст. / П.Л.Лавров; под ред. Н.Русанова, П.Витязева, А.Гизетти. IV сер., Статьи историко-философские. Вып.1. Пг.: Изд. т-во «Революционная мысль», 1918. -204 с.

119. Лавров, П.Л. Собрание сочинений Текст. / П.Л.Лавров; под ред. П.Витязева, А.Гизетти. IV сер., Статьи историко-философские. Вып.7. -Пг.: Колос, 1919.-139, IV с.

120. Лавров, П.Л. Собрание сочинений Текст. / П.Л.Лавров; под ред. Н.Русанова, П.Витязева, А.Гизетти. IV сер., Статьи историко-философские. Вып.9. Пг.: Изд. т-во «Революционная мысль», [?].-199 с.

121. Лавров, П.Л. Арнольди, С.С. Современные учения о нравственности и ее история [Текст] / П.Л.Лавров. СПб.: Тип. Бусселя, 1903/4. - 289 с.

122. Лавров, П.Л. Философия и социология Текст. Избр. произв.: в 2 т. / П.Л.Лавров. -М.: Мысль, 1965. Т.1. - 752 с.

123. Лавров, П.Л. Философия и социология Текст. Избр. произв.: в 2 т. / П.Л.Лавров. М.: Мысль, 1965. - Т.2. - 703 с.

124. Лавров, П.Л. Формула прогресса Н.К.Михайловского. Противники истории. Научные основы истории цивилизации Текст. / П.Л.Лавров. 2-е изд. СПб.: Изд. редакции журн. «Русское Богатство», 1906. - 143 с.

125. Лавров, П.Л. Арнольди, С.С. Цивилизация и дикие племена [Текст] / П.Л.Лавров. СПб.: Коммерческая скоропечатня, 1903/4. - 264 с.

126. Ланглуа, Ш. Введение в изучение истории Текст. / Ш.Ланглуа, Ш.Сеньобос; пер. с фр. А.Серебряковой. СПб.: Изд. О.Н.Поповой, 1899. - 275 с.

127. Ленин, В.И. Народники о Н.К.Михайловском Текст. / В.И.Ленин // Полн. собр. соч. Т.24. - С.333-337.

128. Ленин, В.И. Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов? (Ответ на статьи «Русского богатства» против марксистов) Текст. / В.И.Ленин // Полн. собр. соч. Т.1. - С. 125-346.

129. Ленин, В.И. Экономическое содержание народничества и критика его в книге г.Струве (Отражение марксизма в буржуазной литературе) Текст. / В.И.Ленин // Полн. собр. соч. Т.1. - С.347-534.

130. Лесевич, В.В. Опыт критического исследования основоначал позитивной философии Текст. / В.В.Лесевич. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1877.-295 с.

131. Лесевич, В.В. Философия истории на научной почве (Очерк из истории культуры XIX века) Текст. / В.В.Лесевич // Отечественные записки.- 1869. -№ 1. С. 163-196.

132. Леонтьев, К.Н. Восток, Россия и славянство: Философская и политическая публицистика; Духовная проза (1872-1891) Текст. / К.Н.Леонтьев.- М.: Республика, 1996. 799 с.

133. Литературный распад Текст.: Критический сборник. СПб.: EOS, 1909.-Кн. 2.-279 с.

134. Маркс, К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта Текст. / К.Маркс // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.8. С.115-217.

135. Маркс, К. К критике политической экономии: Предисловие Текст. / К.Маркс // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. 2-е изд. Т. 13. С.5-9.

136. Маркс, К. Наброски ответа на письмо В.И.Засулич Текст. / К.Маркс // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 19. С. 100-421.

137. Маркс, К., Энгельс Ф. Немецкая идеология Текст. / К.Маркс, Ф.Энгельс // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.З. С.4-120.

138. Маркс, К. Письмо в редакцию «Отечественных записок» Текст. / К.Маркс // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.19. С.116-121.

139. Маркс, К. Тезисы о Фейербахе Текст. / К.Маркс // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.З. С. 1-4.

140. Мартов, Ю.О. Общественные и умственные течения в России 18701905 гг. Текст. Приложение: Неопубликованная статья «Французские события с точки зрения русского этико-социолога» / Ю.О.Мартов. М.; Л.: Книга, 1924.-201 с.

141. Мечников, Л.И. Цивилизация и великие исторические реки. Статьи Текст. / Л.И.Мечников. М.: Прогресс; Пангея, 1995. - 464 с.

142. Милюков, П.Н. Очерки по истории русской культуры Текст. 4.1. Население, экономический, государственный и сословный строй. 2-е изд. / П.Н.Милюков. СПб.: Изд. редакции журн. «Мир Божий», 1896. - 222 с.

143. Михайловский, Н.К. Герои и толпа Текст.: Избранные труды по социологии: науч. изд.: в 2 т. / Н.К.Михайловский; отв. ред. В.В.Козловский. СПб.: Алетейя, 1998.-Т.1.-361 с.

144. Михайловский, Н.К. Герои и толпа Текст.: Избранные труды по социологии: науч. изд.: в 2 т. / Н.К.Михайловский; отв. ред. В.В.Козловский. СПб.: Алетейя, 1998. - Т.2. - 406 с.

145. Михайловский, Н.К. Литературная критика и воспоминания Текст. / Н.К.Михайловский. М.: Искусство, 1995. 588 с.

146. Михайловский, Н.К. Полн. собр. соч. Текст. В Ют./ Н.К.Михайловский. 5-е изд. Т.1. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1911. -VII е., 970 стб.

147. Михайловский, Н.К. Полн. собр. соч. Текст. В 10 т. / Н.К.Михайловский. Т.2. СПб.: Тип. т-ва «Общественная польза», 1907. - 886 стб.

148. Михайловский, Н.К. Полн. собр. соч. Текст. В 10 т. / Н.К.Михайловский. 4-е изд. Т.З. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1909. -904 стб.

149. Михайловский, Н.К. Полн. собр. соч. Текст. В 10 т. / Н.К.Михайловский. 4-е изд. Т.4. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1909. -1020 стб.

150. Михайловский, Н.К. Полн. собр. соч. Текст. В 10 т. / Н.К.Михайловский. 2-е изд. Т.6. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1909. -1046 стб.

151. Михайловский, Н.К. Полн. собр. соч. Текст. В Ют./ Н.К.Михайловский. 4-е изд. Т.7. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1909. -975 стб.

152. Морозов, Н.А. Повести моей жизни Текст.: мемуары: в 2 т. / Н.А.Морозов. -М.: Наука, 1965.-Т.1.-407 е.; Т.2.-702 с.

153. Народническая экономическая литература Текст.: избр. произв. / под общ. ред. Н.К.Каратаева. М.: Соцэкгиз, 1958. - 680 с.

154. Николаев, П.Ф. Активный прогресс и экономический материализм. Социологический этюд Текст. / П.Ф.Николаев. М.: Изд. К.Т.Солдатенкова, 1892. - 299 с.

155. Новгородцев, П.И. Об общественном идеале Текст. / П.И.Новгородцев. М.: Пресса, 1994. - 638 с.

156. О пропагандистской работе в ближайшее время: постановление ЦК ВКП (б) Текст. // Правда. 1935. - 14 июня. - СЛ.

157. Оболенский, Л.Е. Изложение и критика идей неомарксизма Текст. / Л.Е.Оболенский. СПб.: Тип. инженера Г.А.Бернштейна, 1899. - 144 с.

158. Оболенский, Л.Е. История мысли. Опыт критической истории философии Текст. / Л.Е.Оболенский. СПб.: Изд. Н.И.Гарвей, 1901. - IX, 356 с.

159. Оболенский, Л.Е. Новый раскол в нашей интеллигенции Текст. / Л.Е.Оболенский // Русская мысль. 1895. - № 8. - С.29-48; № 9. - С.1-13.

160. Оболенский, JI.E. Примирение противоречий в современной морали Текст. / Л.Е.Оболенский // Русское богатство. 1889. - № 1. - С. 177-182.

161. Оболенский, Л.Е. Субъективный и объективный методы в социологии и их относительное значение Текст. / Л.Е.Оболенский // Спенсер Г. Развитие политических учреждений. СПб.: Изд. журн. «Мысль», 1882. -СЛП-ХХХП.

162. Оболенский, Л.Е. Что такое прогресс Текст. Ст. 1 / Л.Е.Оболенский // Русское богатство. 1885. -№ 1. - С.133-162.

163. Овсянико-Куликовский, Д.Н. Литературно-критические работы Текст. В 2 т. Т.2. Из «Истории русской интеллигенции»; Воспоминания / Д.Н.Овсянико-Куликовский; сост., подгот. текста, примеч. И.Михайловой. М.: Худож. лит., 1989. - 526 с.

164. Овсянико-Куликовский, Д.Н. Психология национальности Текст. / Д.Н.Овсянико-Куликовский. Пб.: Время, 1922. - 38 с.

165. Овсянико-Куликовский, Д.Н. Собрание сочинений Текст. Т.9. История русской интеллигенции. Ч.З. 80-е годы и начало 90-х / Д.Н.Овсянико-Куликовский. 5-е изд. СПб.: Изд. И.Л.Овсянико-Куликовской, 1914. -212 с.

166. Одоевский, В.Ф. Сочинения Текст. В 2 т. Т.1. Русские ночи. Статьи / В.Ф.Одоевский.-М.: Худож. лит., 1981.-365 с.

167. Ожегов, С.И. Словарь русского языка Текст. / С.И.Ожегов. 4-е изд., испр. и доп. М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1961.-900 с.

168. Опыт русского либерализма Текст.: антология. М.: Канон, 1997. -480 с.

169. Освальд Шпенглер и Закат Европы Текст. — М.: Берег, 1922. 95 с.

170. От народничества к марксизму Текст.: Воспоминания участников революционного движения в Петербурге (1883-1894 гг.). / сост.: И.Н. Курбатова, Т.А.Аркушенко; науч. ред. С.С.Волк. Л.: Лениздат, 1987. -399 с.

171. Очерки по философии марксизма Текст.: филос. сб. СПб.: Тип. В.Безобразов и К0, 1908. - 328 с.

172. Петрушевский, Д.М. К вопросу о логическом стиле исторической науки Текст. Отдельный оттиск из «Известий Политехнического Института Императора Петра Великого» / Д.М.Петрушевский. Пг.: Тип. Р.Г.Шредера, 1915.-Т.24.-21 с.

173. Петрушевский, Д.М. Очерки из истории средневекового общества и государства Текст. / Д.М.Петрушевский. 6-е изд. М.: Едиториал УРСС, 2003.-304 с.

174. Писарев, Д.И. Избранные произведения Текст. / Д.И.Писарев. JL: Худож. лит., 1968. - 615 с.

175. Плеханов, Г.В. История русской общественной мысли Текст.: в 3 т. / Г.В.Плеханов. М.: Лит.-изд. отдел Народного комиссариата по просвещению, 1919. - Т.1. - 304 с. Т.2. - 268 с.

176. Плеханов, Г.В. История русской общественной мысли Текст.: в 3 т. / Г.В.Плеханов. 2-е изд., доп. М.; Л.: Гудок, 1925. - Т.З. - 327 с.

177. Покровский, М.Н. Историческая наука и борьба классов: (историографические очерки, критические статьи и заметки) Текст. / М.Н.Покровский. Вып. 2. -М.; Л.: Соцэкгиз, 1933. 448 с.

178. Поппер, К. Нищета историцизма Текст. / К.Поппер // Вопр. философии. 1992. - № 8. - С.49-79; № 9. - С.22-48; № 10. - С.29-58.

179. Преступная толпа Текст. / С.Сигеле, З.Фрейд, В.Вундт. М.: Ин-т психологии РАН: КСП, 1998. - 320 с.

180. Психология толп Текст. / Г.Лебон, Г.Тард. М.: Ин-т психологии РАН, КСП, 1999.-416 с.

181. Риккерт, Г. Философия истории Текст. / Г.Риккерт; пер. с нем. С.Гессена с предисл. автора к русскому изданию. СПб.: Изд. Д.Е.Жуковского, 1908.- 155 с.

182. Рожков, Н.А. Исторические и социологические очерки Текст.: сб. ст. / Н.А.Рожков. М.: И.К.Шамов, 1906. - Ч. 1. - 259 е.; 4.2. - 318 с.

183. Рожков, Н.А. Основные законы развития общественных явлений (краткий очерк социологии) Текст. / Н.А.Рожков. М.: Т-во скоропечат-ни А.А.Левенсон, 1907. - 88 с.

184. Российская социология Текст.: межвуз. сб. / под ред. проф. А.О.Бороноева. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1993. - 151 с.

185. Русский позитивизм Текст.: Лесевич, Юшкевич, Богданов / сост. С.С.Гусев. СПб.: Наука, 1995.-361 с.

186. Соловьев, Вл. Сочинения Текст.: в 2 т. / В.С.Соловьев. 2-е изд. М.: Мысль, 1990. - Т.2. - 823 с.

187. Сорокин, П.А. Общедоступный учебник социологии. Статьи разных лет Текст. / П.А.Сорокин. М.: Наука, 1994. - 560 с.

188. Сорокин, П.А. О русской общественной мысли Текст. / П.А.Сорокин. СПб.: Алетейя, 2000. - 221 с.

189. Сорокин, П.А. Человек. Цивилизация. Общество Текст. / П.А.Сорокин.-М.: Политиздат, 1992.-543 с.

190. Софронов, Ф.В. Ответ профессору Карееву Текст. / Ф.В.Софронов // Вопр. философии и психологии. 1898. - № 2 (42). - С.133-137.

191. Социология в России XIX начала XX веков. Социология как наука: тексты Текст. / под ред. В.И.Добренькова. - М.: Междунар. ун-т бизнеса и управления, 1997. - 672 с.

192. Спенсер, Г. Опыты научные, политические и философские Текст. / Г.Спенсер. — Минск: Современный литератор, 1998. 1408 с.

193. Спенсер, Г. Развитие политических учреждений Текст. / Г.Спенсер. -СПб.: Изд. журн. «Мысль», 1882. LIX, 330 с.

194. Степняк-Кравчинский, С.М. Подпольная Россия Текст. / С.М.Степняк-Кравчинский // Соч.: в 2 т. М.: Худож. лит., 1987. Т.1. -С.363-426.

195. Струве, П.Б. Избранные сочинения Текст. / П.Б.Струве. М.: РОССПЭН, 1999.-472 с.

196. Струве, П.Б. Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России Текст. / П.Б.Струве. СПб.: Тип. И.Н.Скороходова, 1894. -291 с.

197. Струве, П.Б. Марксовская теория социального развития. Критическое исследование Петра Струве Текст. / П.Б.Струве; пер. с нем. Б.Яковенко. -Киев: Изд. Б.Яковенко и М.Власенко, 1905. 62 с.

198. Струве, П.Б. На разные темы (1893-1901 гг.) Текст.: сб. статей / П.Б.Струве. СПб.: Тип. А.Е.Колпинского, 1902. - 555 с.

199. Тард, Ж. Законы подражания Текст. / Ж.Тард; пер. с фр. СПб.: Изд. Ф.Павленкова, 1892. 370 с.

200. Тард, Ж. Общественное мнение и толпа Текст. / Ж.Тард; пер. с фр. под ред. П.С.Когана. М.: Т-во тип. А.И.Мамонтова, 1902. - IV, 200 с.

201. Тарле, Е.В. К вопросу о границах исторического предвидения Текст. / Е.В.Тарле // Русское богатство. 1902. - № 5. - С.41-56.

202. Тарле, Е.В. Чем объясняется современный интерес к экономической истории Текст. / Е.В.Тарле // Соч.: в 12 т. М.: Изд-во АН СССР, 1957. -T.l. - С.297-304.

203. Толстой, JI.H. Собр. соч. Текст. В 12 т. Т.6. Война и мир. Том четвертый / Л.Н.Толстой. М.: Правда, 1984. - 366 с.

204. Туган-Барановский, М.И. Борьба классов как важнейшее содержание истории Текст. / М.И.Туган-Барановский // Мир Божий. 1904. - № 9. -С.242-259.

205. Туган-Барановский, М.И. Значение экономического фактора в истории Текст. / М.И.Туган-Барановский // Мир Божий. 1895. - № 12. - С. 101118.

206. Туган-Барановский, М.И. Как осуществится социалистический идеал Текст. / М.И.Туган-Барановский // Мир Божий. 1906. - № 5. - С. 166189.

207. Туган-Барановский, М.И. К лучшему будущему: сб. социально-философских произведений Текст. / М.И.Туган-Барановский. М.: РОССПЭН, 1996.-528 с.

208. Туган-Барановский, М.И. Крушение капиталистического строя как научная проблема Текст. / М.И.Туган-Барановский // Новый Путь. 1904. -№ 10.-С. 166-206.

209. Туган-Барановский, М.И. Психические факторы общественного развития Текст. / М.И.Туган-Барановский // Мир Божий. — 1904. № 8. -С.2-28.

210. Туган-Барановский, М.И. Русская фабрика в прошлом и настоящем Текст. В 2 т. Т.1. Историческое развитие русской фабрики в XIX в. / М.И.Туган-Барановский. [Б.м.]: Пролетарий, 1926. - 448 с.

211. Туган-Барановский, М.И. Теоретические основы марксизма Текст. / М.И.Туган-Барановский. 4-е изд. М.: Тип. т-ва И.Н.Кушнерев и К0, 1918.-196 с.

212. Туган-Барановский, М.И. Экономический фактор и идеи (Ответ моим оппонентам) Текст. / М.И.Туган-Барановский // Мир Божий. 1896. -№ 4-5. - С.269-291.

213. Хвостов, В.М. Теория исторического процесса: Очерки по философии и методологии истории Текст.: курс лекций / В.М.Хвостов. 2-е изд. (испр. и доп.). М.: Изд. Г.А.Лемана, Б.Д.Плетнева, 1914. - 316 с.

214. Хвостов, В.М. Этика человеческого достоинства: Критика пессимизма и оптимизма Текст. / В.М.Хвостов. М.: Типо-литография т-ва И.Н.Кушнерев и К0, 1912. - 168 с.

215. Чекин, А. Субъективная оценка в политической экономии (Из новейших течений экономической мысли) Текст. / А.Чекин // Русские записки.1916. -№ 2. С.38-59.

216. Чернов, В.М. К вопросу о капиталистической и аграрной эволюции Текст. / В.М.Чернов // Русское богатство. 1900. - № 11. - С.232-248.

217. Чернов, В.М. Конструктивный социализм Текст. / В.М.Чернов. М.: РОССПЭН, 1997.-670 с.

218. Чернов, В.М. Монистическая точка зрения в психологии и социологии Текст. / В.М.Чернов. М.: Новое т-во, 1906. — 32 с.

219. Чернов, В.М. По поводу новой книги об экономическом материализме Текст. / В.М.Чернов // Русское богатство. 1899. - № 9 (12). - С. 149-183.

220. Чернов, В.М. Субъективный метод в социологии и его философские предпосылки Текст. / В.М.Чернов // Русское богатство. 1901. - № 7. -С.231-256; № 8. - С.219-262; № 10. - С.107-156; № 11. - С.115-162; № 12.- С.123-175.

221. Чернов, В.М. Типы капиталистической и аграрной эволюции. Статья вторая: Типы аграрной эволюции Текст. / В.М.Чернов // Русское богатство. 1900. - № 5. - С.29-48; № 6. С.203-232; № 7. - С. 153-169; № 8. -С.201-239; № 10. - С.212-258.

222. Чернов, В.М. Философские и социологические этюды Текст. / В.М.Чернов. — М.: Сотрудничество, 1907. 379 с.

223. Чернышевский, Н.Г. Собрание сочинений Текст. В 5 т. Т.4. Статьи по философии и эстетике / Н.Г.Чернышевский. М.: Правда, 1974. -416 с.

224. Чупров, А.А. Очерки по теории статистики Текст. /А.А.Чупров. М.: Госстатиздат, 1959. - 319 с.

225. Шишко, Л.Э. П.Б. Задачи понимания истории [Текст] / Л.Э.Шишко // Русское богатство. 1898.-№ 10.-С. 17-35.

226. Шишко, Л.Э. П.Б. К вопросу об исторической необходимости [Текст] / Л.Э.Шишко // Русское богатство. 1897. - № 9. - С.21-33.

227. Шишко, Л.Э. П.Б. К вопросу о понимании истории [Текст] / Л.Э.Шишко // Русское богатство. 1899. - № 2. - С. 137-172.

228. Шишко, Л.Э. П.Батин. Очерки по вопросам экономики и истории [Текст] / Л.Э.Шишко. М.: Новое т-во, 1906. - 248 с.

229. Шишко, Л.Э. П.Батин. По вопросам истории и социологии [Текст] / Л.Э.Шишко. М.: Сотрудничество, 1909. - 248 с.

230. Шишко, Л.Э. Собрание сочинений Текст. / Л.Э.Шишко; под ред. П.Витязева. Т.4. Статьи по истории русской общественности. Пг.; М.: Революционная мысль, 1918. - 287 с.

231. Шпенглер, О. Закат Европы: очерки морфологии мировой истории Текст. / О.Шпенглер; пер. И.И.Маханькова. М.: Айрис-Пресс, 2003. -Т.1. Образ и действительность. - 523 е.; Т.2. Всемирно-исторические перспективы. - 612 с.

232. Шпет, Г.Г. Введение в этническую психологию Текст. / Г.Г.Шпет // Сочинения. М.: Правда, 1989. С.473-574.

233. Шпет, Г.Г. История как проблема логики: критические и методологические исследования Текст. 4.1. Материалы / Г.Г.Шпет. М.: Т-во тип.

234. A.И.Мамонтова, 1916. VIII, 473 с.

235. Шпет, Г.Г. История как проблема логики: критические и методологические исследования: материалы Текст.: в 2 ч. / Г.Г.Шпет; под ред.

236. B.С.Мясникова. М.: Памятники исторической мысли, 2002. - 1168 с.

237. Энгельс, Ф. Происхождение семьи, частной собственности и госудаст-ва. В связи с исследованиями Льюиса Г.Моргана Текст. / Ф.Энгельс // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.21. - С.23-178.

238. Южаков, С.Н. Дневник журналиста: (Как изучать социологию) Текст. / С.Н.Южаков // Русское богатство. 1895. - № 11. - С.33-105.

239. Южаков, С.Н. Социологические этюды: Изд. пересмотренное и дополненное Текст. / С.Н.Южаков. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1891. -278 с.

240. Южаков, С.Н. Формы земледельческого производства в России Текст. / С.Н.Южаков // Народническая экономическая литература. Избранные произведения. М.: Соцэкгиз, 1958. - С.573-609.

241. Юнг, К.Г. Психологические типы Текст. / К.Г.Юнг; пер. с нем. С.Лорие, перераб. и доп. В.Зеленским; под общ. ред. В.Зеленского. М.: ACT; СПб.: Унив. кн., 1996. - 715 с.1. Литература

242. Агирре Рохас, К.А. Западная историография XX века в свете концепции longue duree Текст. / К.А.Агирре-Рохас // Диалог со временем: альм, интеллектуальной истории. 9. М.: Едиториал УРСС, 2002. - С. 12-29.

243. Антонов, В.Ф. Историческая концепция П.Л.Лаврова и оценка им основных этапов всемирной и русской истории Текст.: автореф. дис. . д-ра ист. наук по спец. 571 (История СССР) / В.Ф.Антонов. М., 1969. - 53 с.

244. Антонов, В.Ф. Народничество в России: утопия или отвергнутые возможности? Текст. / В.Ф.Антонов // Вопр. истории. 1991. - № 1. - С.5-19.

245. Асмус, В.Ф. Избранные философские труды. В 2 т. Т.2. Очерки истории диалектики в новой философии. М.: Изд-во МГУ, 1971. - 445 с.

246. Балуев, Б.П. Либеральное народничество на рубеже XIX-XX веков Текст. / Б.П.Балуев. М.: Наука, 1995. - 267 с.

247. Баранов, А.С. Образ террориста в русской культуре конца XIX начала XX века (С.Нечаев, В.Засулич, И.Каляев, Б.Савинков) Текст. / А.С.Баранов // Общественные науки и современность. - 1998. - № 2. -С.181-191.

248. Барг, М.А. Категории и методы исторической науки Текст. / М.А.Барг. -М.: Наука, 1984.-342 с.

249. Барг, М.А. Эпохи и идеи: Становление историзма Текст. / М.А.Барг. М.: Мысль, 1987.-348 с.

250. Башмакова, Р.А. Социальный дарвинизм в России и его критика Текст. / Р.А.Башмакова // Проблемы социологии народонаселения. Свердловск, 1974. - № 234 (2). - С.3-22.

251. Рос. Федерации; сост. Е.А.Антонова и др.; вступ. Ю.Н.Афанасьев. М., 2000.-С. 14-26.

252. Бережанский, А.С. Г.В.Плеханов: от народничества к марксизму Текст. / А.С.Бережанский. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1990. - 206 с.

253. Берлин, И. История свободы. Россия Текст. / И.Берлин. М.: Новое лит. обозрение, 2001. - 544 с.

254. Берлин, И. Предисловие к книге А.И.Герцена «С того берега» Текст. / И.Берлин // Ab Imperio: Теория и история национальностей и национализма в постсоветском пространстве. Казань, 2000. - № 3-4. - С.27-41.

255. Биллингтон, Дж.Х. Икона и топор: Опыт исследования истории русской культуры Текст. / Дж.Х.Биллингтон: пер. с англ. М.: Рудомино, 2001. -880 с.

256. Блохин, В.В. Исторические взгляды Н.К.Михайловского Текст.: дис. . канд. ист. наук: 07.00.09 / В.В .Блохин. М.: Рос. ун-т дружбы народов, 1994.-320 с.

257. Блохин, В.В. Н.К.Михайловский о роли личности в истории: ревизия марксистской концепции Текст. / В.В.Блохин // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Серия «История». 1996. - № 3. - С.24-30.

258. Богатов, В.В. Философия П.Л.Лаврова Текст. / В.В.Богатов. М.: Изд-во МГУ, 1972.-315 с.

259. Бон, Т. Историзм в России? О состоянии русской исторической науки в XIX столетии Текст. / Т.Бон // Отечественная история. 2000. - № 4. -С.121-128.

260. Бродель, Ф. История и общественные науки. Историческая длительность Текст. / Ф.Бродель // Философия и методология истории: сб. ст. / общ. ред. и вступ. ст. проф. И.С.Кона. -М.: Прогресс, 1977. С.115-142.

261. Будницкий, О.В. «Кровь по совести»: терроризм в России (вторая половина XIX начало XX в.) Текст. / О.В.Будницкий // Отечественная история. - 1994. - № 6. - С.203-209.

262. Бузескул, В.П. Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX века Текст. / В.П.Бузескул. Л.: Изд-во АН СССР, 1929. -4.1.-218 с.

263. Буржуазные историки Запада в СССР (Тарле, Петрушевский, Кареев, Бузескул и др.) Текст.: открытое заседание Методологической секции от 18 декабря 1930 г. / О-во историков-марксистов // Историк-марксист. М.: Соцэкгиз, 1931. - Т.21. - С.44-86.

264. Бэрон, С.Х. Г.В.Плеханов основоположник русского марксизма Текст. / С.Х.Бэрон : пер. с англ. - СПб.: Изд-во Рос. нац. б-ки, 1998. - 494 с.

265. Вайнштейн, О.Л. Очерки развития буржуазной философии и методологии истории в XIX-XX вв. Текст. / О.Л.Вайнштейн. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1979.-270 с.

266. Валицкий, А. В кругу консервативной утопии Текст. / А.Валицкий // Параллели: (Россия Восток - Запад): альм, философской компаративистики.-М.: Филос. об-во СССР, 1991.-Вып. 1. - С. 144-165.

267. Вандалковская, М.Г. П.Н.Милюков, А.А.Кизеветтер: история и политика Текст. / М.Г.Вандалковская. М.: Наука, 1992. - 285 с.

268. Вандалковская, М.Г. Историческая наука российской эмиграции: «евразийский соблазн» Текст. / М.Г.Вандалковская. М.: Памятники ист. мысли, 1997. - 350 с.

269. Вартаньянц, В. Антропологическая философия. П.Миртов и субъективный метод в социологии Текст. / В.Вартаньянц. Тифлис: (изд. автора), Тип. Я.И.Либермана, 1901. - 38 с.

270. Вебер, Б.Г. Историографические проблемы Текст. / Б.Г.Вебер. М.: Наука, 1974.-336 с.

271. Вернадский, Г.В. Русская историография Текст. / Г.В.Вернадский. М.: Аграф, 1998.-448 с.

272. Виленская, Э.С. Н.К.Михайловский и его идейная роль в народническом движении 70-х начала 80-х годов XIX века Текст. / Э.С.Виленская. -М.: Наука, 1979.-302 с.

273. Виленская, Э.С. Революционное подполье в России (60-е годы XIX в.) Текст. / Э.С.Виленская. М.: Наука, 1965. - 487 с.

274. Волк, С.С. Народная Воля (1878-1882 гг.) Текст. / С.С.Вож. М.; Л.: Наука, 1966.-491 с.

275. Володин, А.И. Гегель и русская социалистическая мысль XIX века Текст. / А.И.Володин. М.: Мысль, 1973. - 304 с.

276. Володин, А.И. Начало социалистической мысли в России Текст. /

277. A.И.Володин. -М.: Высш. школа, 1966. 187 с.

278. Володин, А.И. Об историософии Герцена (по статье «Роберт Оуэн») Текст. / А.И.Володин // Вопр. философии. 1996. - № 9. - С.82-89.

279. Володин, А.И. Утопия и история. Некоторые проблемы изучения домарксистского социализма Текст. / А.И.Володин. М.: Политиздат, 1976. -271 с.

280. Володин, А.И. Лавров Текст. / А.И.Володин, Б.С.Итенберг. М.: Мол. гвардия, 1981. - 319 с.

281. Володин, А. Чернышевский или Нечаев? О подлинной и мнимой революционности в освободительном движении России 50-60-х гг. XIX века Текст. / А.Володин, Ю.Карякин, Е.Плимак. М.: Мысль, 1976. - 295 с.

282. Володихин, Д.М. Изящный семинар в сумерках Просвещения Текст. / Д.М.Володихин // Диалог со временем / под ред. Л.П.Репиной,

283. B.И.Уколовой: альм, интеллектуальной истории. М.: Эдиториал УРСС, 2000. - Вып.2. - С.285-290.

284. Володихин, Д.М. «Очень старый академик». Оригинальная философия истории Р.Ю.Виппера Текст. / Д.М.Володихин. М.: Изд-во Ун-та Рос. акад. образования, 1997. - 100 с.

285. Гайденко, П.П. История и рациональность: Социология М.Вебера и ве-беровский ренессанс Текст. / П.П.Гайденко, Ю.Н.Давыдов. М.: Политиздат, 1991. - 367 с.

286. Галактионов, А.А. Идеологи русского народничества Текст. / А.А.Галактионов, П.Ф.Никандров. Л.: Изд-во ЛГУ, 1966. - 147 с.

287. Гальперин, С.И. Современная социология (Обзор социологической литературы за 1902 г.) Текст. / С.И.Гальперин. Екатеринослав: Тип. книго-изд-ва Л.М.Ротенберга, 1903. - VI, 375, VI с.

288. Герасименко, Г.А. История российской исторической науки (дооктябрьский период) Текст.: учеб. пособие / Г.А.Герасименко. М.: Рос. между-нар. акад. туризма, 1998. -192 с.

289. Гефтер, М.Я. Россия и Маркс Текст. / М.Я.Гефтер // Коммунист. 1988. -№ 18. - С.93-104.

290. Гнатюк, Л.В. Социологическая концепция Н.И.Кареева Текст. / Л.В.Гнатюк // Актуальные проблемы истории философии народов СССР.- М.: Изд-во МГУ, 1972. С.497-516.

291. Гнатюк, Л.В. Теория исторического процесса, социология и философия Н.И.Кареева Текст.: автореф. дис. . канд. филос. наук / Л.В.Гнатюк. -М., 1972.

292. Голосенко, И.А. Исторические судьбы идей О.Конта: Трансформация позитивизма в русской социологии Текст. / И.А.Голосенко // Социологические исследования. -1982. -№ 4. С.146-160.

293. Голосенко, И.А. История русской социологии XIX XX вв. Текст. Пособие / И.А.Голосенко, В.В.Козловский. - М.: Онега, 1995. - 288 с.

294. Голосенко, И.А. Предисловие: Историко-социологические взгляды Н.И.Кареева Текст. / И.А.Голосенко // Кареев, Н.И. Основы русской социологии. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 1996. - С.5-26.

295. Горев, Б.И. Николай Константинович Михайловский Текст. / Б.И.Горев.- М.: Гос. изд-во, 1925. 90 с.

296. Губман, Б.Л. Смысл истории: Очерки современных западных концепций Текст. /Б.Л.Губман. -М.: Наука, 1991. 192 с.

297. Гуревич, А.Я. Апории современной исторической науки: мнимые и подлинные Текст. / А.Я.Гуревич // Одиссей. Человек в истории. 1997. М.: Наука, 1998. - С.233-250.

298. Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры Текст. / А.Я.Гуревич. 2-е изд., испр. и доп. М.: Искусство, 1984. - 350 с.

299. Гусев, К.В. В.М.Чернов. Штрихи к политическому портрету (Победы и поражения Виктора Чернова) Текст. / К.В.Гусев. М.: РОССПЭН, 1999.- 207 с.

300. Гусев, С.С. От «живого опыта» к «организационной науке» Текст. / С.С.Гусев // Русский позитивизм: Лесевич, Юшкевич, Богданов. СПб.: Наука, 1995. - С.287-350.

301. Гутнова, E.B. Историография истории средних веков Текст. / Е.В.Гутнова. М.: Высш. школа, 1974. - 400 с.

302. Гутнова, Е.В. Историография истории средних веков Текст.: учеб. для студентов, обучающихся по специальности «История» / Е.В.Гутнова. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Высш. школа, 1985. - 479 с.

303. Давыдов, Ю.Н. Н.Д.Кондратьев и вероятностно-статистическая философия социальных наук Текст. / Ю.Н.Давыдов // Кондратьев Н.Д. Основные проблемы экономической статики и динамики: Предварительный эскиз. М.: Наука, 1991. -С.453-523.

304. XX век: Методологические проблемы исторического познания Текст.: Сб. обзоров и рефератов: в 2 ч. / РАН. ИНИОН; редкол.: А.ЛЯстребицкая [и др.]; отв. ред. А.ЛЯстребицкая. М., 2001. - 4.1. -236 е.; 4.2. - 316 с.

305. Двуреченская, Т.А. Кареев Н.И. о структуре исторического процесса Текст. / Т.А.Двуреченская // Проблемы социально-политического развития российского общества. Воронеж, 1997. - Вып. 2. - С.65-67.

306. Двуреченская, Т.А. Сущность исторического процесса и проблемы личности в философском наследии Н.И.Кареева Текст.: дис. . канд. филос. наук / Т. А. Двуреченская. М., 1998.

307. Дорошенко, Н.М. Методология истории как система Текст.: учеб. пособие / Н.М.Дорошенко. Калинин: Калинин, гос. ун-т, 1985. - 87 с.

308. Дорошенко, Н.М. Становление и развитие методологии истории Текст.: учеб. пособие / Н.М.Дорошенко. Калинин: Калинин, гос. ун-т, 1987. -80 с.

309. Дорошенко, Н.М. Философия и методология истории в России (конец

310. XIX начало XX века) Текст.: учеб. пособие / Н.М.Дорошенко. - СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1997. - 180 с.

311. Дорошенко, Н.М. Философия и методология русской истории (Начало

312. XX века) Текст.: учеб. пособие / Н.М.Дорошенко. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1995.-84 с.

313. Дружинин, Н.М. Революционное движение в России в XIX в. Текст.: Избр. труды / Н.М.Дружинин. М.: Наука, 1985. - 485 с.

314. Дубровский, Н. Учено-литературная деятельность Н.И.Кареева (По поводу ее двадцатипятилетия) Текст. / Н.Дубровский // Ист. вестн. 1905. - T.XCIX. - № 1. С.209-223.

315. Дунаева, Ю.В. История и личность в творчестве Н.И.Кареева Текст. / Ю.В.Дунаева // Историческая антропология: место в системе социальных наук, источники и методы интерпретации. М., 1998. - С.98-100.

316. Дунаевский, В.А. Советская историография новой истории стран Запада. 1917-1941 гг. Текст. / В.А.Дунаевский. М.: Наука, 1974. - 375 с.

317. Живов, В.М. Маргинальная культура в России и рождение интеллигенции Текст. / В.М.Живов // Разыскания в области истории и предыстории русской культуры. М.: Языки славянской культуры, 2002. - С.685-704.

318. Жигунин, В.Д. Древность и современность: человечество на пути к синтезу Текст.: учеб. пособие / В.Д.Жигунин. Казань: Новое знание, 2000. -233 с.

319. Жигунин, В.Д. Между монизмом и плюрализмом: российская историческая мысль на рубеже XIX-XX вв. Текст. / В.Д.Жигунин, Г.П.Мягков // Диалог со временем / под ред. Л.П.Репиной, В.И.Уколовой: альм, интеллектуальной истории. М.: ИВИ РАН, 1999. - С.215-222.

320. Зверев, В.В. Н.Ф.Даниельсон, В.П.Воронцов: капитализм и пореформенное развитие русской деревни Текст. / В.В.Зверев // Отечественная история.- 1998.-№ 1. С.157-167.

321. Зверев, В.В. Реформаторское народничество и проблема модернизации России. От сороковых к девяностым годам XIX века Текст. / В.В.Зверев. М.: УНИКУМ-ЦЕНТР, 1997. - 366 с.

322. Зверева, Г.И. Историческое знание в контексте культуры конца XX века: преодоление власти модернистской парадигмы Текст. / Г.И.Зверева // Гуманитарные науки и новые информационные технологии: сб. науч. тр. -М., 1994.-Вып. 2. С. 127-142.

323. Зверева, Г.И. Обращаясь к себе: самопознание профессиональной историографии конца XX века Текст. / Г.И.Зверева // Диалог со временем / под ред. Л.П.Репиной, В.И.Уколовой: альм, интеллектуальной истории. -М.: ИВИ РАН, 1999.-Вып. 1. 1999.-С.250-265.

324. Зверева, Г.И. Реальность и исторический нарратив: проблемы саморефлексии новой интеллектуальной истории Текст. / Г.И.Зверева // Одиссей: Человек в истории. 1996. -М.: Coda, 1996. С.11-24.

325. Земцов, Б.Н. Идеология и ментальность дореволюционной российской интеллигенции Текст. / Б.Н.Земцов // Общественные науки и современность. 1997. - № 3. - С.75-84.

326. Зеньковский, В.В. История русской философии Текст.: в 2 т. / В.В.Зеньковский. Л.: Эго, 1991.-Т.1, ч.2.-280 с.

327. Золотарев, В.П. Историческая концепция Н.И.Кареева: содержание и эволюция Текст. / В.П.Золотарев. Л.: Изд-во ЛГУ, 1988. - 155 с.

328. Золотарев, В.П. «История Западной Европы в новое время» Н.И.Кареева: замысел и воплощение Текст. / В.П.Золотарев // История и историки: Историографический ежегодник за 1982-1983 гг. / отв. ред. М.В.Нечкина. -М: Наука, 1987. С.201-213.

329. Золотарев, В.П. О разработке теоретических проблем исторической науки в конкретных исследованиях Н.И.Кареева Текст. / В.П.Золотарев // Российские университеты в XIX нач. XX века. - Воронеж, 1998. - Вып. 3. С.177-186.

330. Ивонина, О.И. Время свободы. Проблема направленности истории в христианской исторической мысли России XIX середины XX вв. Текст. / О.И.Ивонина. - Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2000. - 442 с.

331. Ивонин, Ю.П. Между гармонией и восстанием (Проблема социального идеала в русской философии «Серебряного века») Текст. / Ю.П.Ивонин. Новосибирск: НГАЭиУ, 1997. - Ч. 1. - 298 с.

332. Иллерицкий, В.Е. Революционная историческая мысль в России (Домарксистский период) Текст. / В.Е.Иллерицкий. М.: Мысль, 1974. - 350 с.

333. Искендеров, А.А. Историческая наука на пороге XXI века Текст. / А.А.Искендеров//Вопр. истории. 1996. -№ 4. - С.3-31.

334. Историография истории России до 1917 г. Текст.: учеб. для студ. высш. учеб. заведений: в 2 т. / под ред. М.Ю.Лачаевой. М.: ВЛАДОС, 2003. -Т.1.-384 е.; Т.2.-384 с.

335. История в сослагательном наклонении? Текст.: [Материалы «круглого стола», проведенного редакцией «Одиссея» в апреле 1999 г.] // Одиссей. Человек в истории. 2000. М.: Наука, 2000. - С.5-85.

336. История ВКП (б) Текст.: учеб. пособие для вузов, комвузов и совпартшкол / под общ. ред. Ем. Ярославского. М.; Л.: Госиздат, 1926. - Т.1, вып.1. - 394 с.

337. История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) Текст.: краткий курс / под ред. комиссии ЦК ВКП (б). Одобрен ЦК ВКП (б), 1938 год. М.: Госполитиздат, 1945. - 350 с.

338. История русского утопического социализма XIX века Текст. / под ред. Н.И.Бочкарева. М.: Изд-во МГУ, 1985. - 253 с.

339. История русской экономической мысли Текст. Т.2. Эпоха домонополистического капитализма, ч.2 / под ред. чл.-кор. АН СССР А.И.Пашкова и д-ра экон. наук Н.А.Цаголова. М.: Соцэкгиз, 1960. - 676 с.

340. История русской экономической мысли Текст. Т.З. Эпоха империализма и буржуазно-демократических революций в России, ч.1 / под ред. чл.-кор. АН СССР А.И.Пашкова. М.: Соцэкгиз, 1966. - 573 с.

341. Источниковедение: теоретические и методологические проблемы Текст.: сб. ст. / под ред. С.О.Шмидта [и др.]. М.: Наука, 1969. - 511 с.

342. Итенберг, Б.С. Движение революционного народничества. Народнические кружки и «хождение в народ» в 70-х годах XIX в. Текст. / Б.С.Итенберг. М.: Наука, 1965.-443 с.

343. Итенберг, Б.С. Первый Интернационал и революционная Россия Текст. / Б.С.Итенберг. М.: Мысль, 1964. - 222 с.

344. Итенберг, Б.С. П.Л.Лавров в русском революционном движении Текст. / Б.С.Итенберг. М.: Наука, 1988. - 301 с.

345. Казаков, А.П. Теория прогресса в русской социологии конца XIX в. (П.Л.Лавров, Н.К.Михайловский, М.М.Ковалевский) Текст. / А.П.Казаков. Л.: Изд-во ЛГУ, 1969. - 126 с.

346. Камков, Б. Историко-философские воззрения П.Л.Лаврова Текст. / Б.Камков. Пг.: Тип. Центр. Ком. Партии Социалистов-Революционеров, 1917.-46 с.

347. Каратаев, Н.К. Народническая литература 60-90-х годов XIX века Текст. / Н.К.Каратаев // Народническая экономическая литература: избр. произв. / под общ. ред. Н.К.Каратаева. -М.: Соцэкгиз, 1958. С.3-80.

348. Келли, А. Нефанатичный революционер Текст. / А.Келли // Ab Impe-rio: Теория и история национальностей и национализма в постсоветском пространстве. Казань, 2000. - № 3-4. - С.9-26.

349. Кигн, В.Л. В.К. Позитивизм в русской литературе (Милютин, П.Л-в, Троицкий, де-Роберти, Лесевич, Михайловский, Кавелин, Кареев) [Текст] / В.Л.Кигн // Русское богатство. 1889. - № 3. - С.3-41; № 4. - С.116-140.

350. Киреева, Р.А. Государственная школа: историческая концепция К.Д.Кавелина и Б.Н.Чичерина Текст. / Р.А.Киреева. М.: ОГИ, 2004. -512 с.

351. Киреева, Р.А. История русской историографии (1850-е 1917 гг.) Текст.: дис. . д-ра ист. наук. 07.00.09 / Р.А.Киреева. -М.: Ин-т истории СССР АН СССР, 1985.-418 с.

352. Ковалевский, М.М. Н.К.Михайловский, как социолог Текст. / М.М.Ковалевский // Вестн. Европы: ежемес. журн. науки политики -литературы. - 1913. - № 4. - С. 192-212.

353. Ковальченко, И.Д. Кризис русской буржуазной исторической науки в конце XIX — начале XX века (Итоги и задачи изучения) Текст. / И.Д.Ковальченко, А.Е.Шикло // Вопр. истории. 1982. - № 1. - С.18-35.

354. Козловский, В.В. Социологическое наследие Николая Михайловского Текст. / В.В.Козловский // Михайловский, Н.К. Герои и толпа: Избр. труды по социологии: в 2 т. СПб.: Алетейя, 1998. - Т.1. - C.V-XXI.

355. Козловский, И.П. Методология истории и новейшие направления в русской историографии Текст.: Курс, читанный в Императорском Варшавском Университете в 1914-15 акад. году / И.П.Козловский. Варшава: Типо-литография Феликса Рогульского, 1915. - 131 с.

356. Козьмин, Б.П. Из истории революционной мысли в России Текст.: Избр. труды / Б.П.Козьмин. М.: Изд-во АН СССР, 1961. - 767 с.

357. Коллингвуд, Р.Дж. Идея истории Текст.; Автобиография / Р.Дж.Коллингвуд; пер. и коммент. Ю.А.Асеева. Ст. М.А.Кисселя. — М.: Наука, 1980.-485 с.

358. Коломийцев, В.Ф. Законы истории или социологические закономерности? Текст. / В.Ф.Коломийцев // Отечественная история. 1997. - № 6. -С.91-98.

359. Колосов, Е.Е. Воззрения Н.К.Михайловского на государство (к вопросу об отношении русской интеллигенции к праву и государству) Текст. / Е.Е.Колосов // Русское богатство. 1910. - № 2. - С.123-144.

360. Колосов, Е.Е. Н.К.Михайловский. Социология. Публицистика. Литературная деятельность. Отношение к революционному движению Текст. / Е.Е.Колосов. Пг.: Центр, изд-во П.С.-Р., 1917. - 95 с.

361. Колосов, Е.Е. Очерки мировоззрения Н.К.Михайловского. Теория разделения труда как основа научной социологии (Схема и анализ) Текст. / Е.Е.Колосов. СПб.: Тип. т-ва «Общественная польза», 1912. - 434 с.

362. Колубовский, Я.Н. Материалы для истории философии в России. X. П.Л.Лавров Текст. / Я.Н.Колубовский // Вопр. философии и психологии.- 1898. № 4 (44). - С.285-318.

363. Колосов, Н.Е. Как думают историки Текст. / Н.Е.Копосов. М.: Новое лит. обозрение, 2001. - 325 с.

364. Коргунюк, Ю.Г. Разработка вопросов методологии истории в творчестве Н.И.Кареева Текст.: рук. дис. . канд. ист. наук / Ю.Г.Коргунюк. -М., 1990.

365. Корзун, В.П. Образы исторической науки на рубеже XIX-XX вв. (Анализ отечественных историографических концепций) Текст. / В.П.Корзун.- Омск; Екатеринбург: Омск. гос. ун-тет; Изд-во Урал, ун-та, 2000. -226 с.

366. Красносельский, А. Литературно-художественная критика

367. H.К.Михайловского Текст. / А.Красносельский // Русское богатство. -1905.-№ 1. С.88-132.

368. Кузьминых, Н.А. Архитектор «нового мира»: К биографии А.А.Богданова. [Текст] / Н.А.Кузьминых // Вестн. РАН. 1992. - № 12. -С.57-78.

369. Кун, Т. Структура научных революций Текст.: пер. с англ. / Т.Кун; сост. В.Ю.Кузнецов. М.: Изд-во ACT, 2002. - 608 с.

370. Красносельский, А. Литературно-художественная критика Н.К.Михайловского Текст. / А.Красносельский // Русское богатство. 1905. -№1. С.88-132.

371. Лавров П.Л.: Статьи, воспоминания, материалы Текст. Пг.: Колос, 1922.-VI, 522 с.

372. Левицкий, С.А. Очерки по истории русской философии Текст. / С.А.Левицкий. -М.: Канон, 1996.-496 с.

373. Ленин Владимир Ильич: краткая биография / Ин-т Маркса Энгельса- Ленина Сталина при ЦК КПСС. 2-е изд. - М.: Госполитиздат, 1955. -311 с.

374. Леонов, М.И. Партия социалистов-революционеров в 1905-1907 гг. Текст. / М.И.Леонов. М.: РОССПЭН, 1997. - 512 с.

375. Леонов, М.И. Пролетарский и крестьянский социализм в России на рубеже XIX-XX веков Текст. / М.И.Леонов // Самарский исторический ежегодник. Самара: Изд-во «Самарский университет», 1993. - С.22-33.

376. Леонтьева, О.Б. Властители дум: Интеллектуальная история России от Великих реформ до революции 1917 года Текст. / О.Б.Леонтьева. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2000. - 215 с.

377. Леонтьева, О.Б. Марксизм в России на рубеже XIX-XX веков: Проблемы методологии истории и теории исторического процесса Текст. / О.Б.Леонтьева. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2004. - 206 с.

378. Леонтьева, О.Б. Николай Александрович Бердяев: В поисках смысла истории Текст. / О.Б.Леонтьева. Самара: Изд-во Самар. ун-та, 1998. -176 с.

379. Леонтьева, О.Б. «Субъективная школа» в русской мысли: Проблемы теории и методологии истории Текст. / О.Б.Леонтьева. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2004. - 200 с.

380. Лиоренцевич, И.Г. Основные этапы развития субъективной школы в русской социологии Текст. / И.Г.Лиоренцевич // Социол. исследования.- 1975. — № 2. С.165-176.

381. Лиотар, Ж.-Ф. Состояние постмодерна Текст. / Ж.-Ф.Лиотар; пер. с фр. Н.А.Шматко. М.: Ин-т экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998.- 160 с.

382. Лосский, Н.О. История русской философии Текст. / Н.О.Лосский: пер. с англ.-М.: Сов. писатель, 1991.-480 с.

383. Малинин, В.А. Философия революционного народничества Текст. / В.А.Малинин. М.: Наука, 1972. - 340 с.

384. Малинов, А.В. Философия истории в России Текст.: Конспект университетского спецкурса / А.В.Малинов. СПб.: Летний сад, 2001. — 192 с.

385. Малинов, А.В. Александр Лаппо-Данилевский: историк и философ Текст. / А.В.Малинов, С.Н.Погодин. СПб.: Искусство - СПБ, 2001. — 285 с.

386. Медушевский, А.Н. История русской социологии Текст. / А.Н.Медушевский.-М.: Высш. школа, 1993.-317 с.

387. Милюков, П.Н. Главные течения русской исторической мысли Текст. / П.Н.Милюков. 3-е изд. СПб.: Изд. М.В.Аверьянова, 1913. - 342 с.

388. Милюков, П.Н. Очерки истории исторической науки Текст. / П.Н.Милюков; отв. ред., сост. и авт. предисл. М.Г.Вандалковская; Ин-т рос. истории. М.: Наука, 2002. - 540 с.

389. Миронов, Б.Н. Историк и социология Текст. / Б.Н.Миронов. JL: Наука, Ленингр. отд-ние, 1984. - 174 с.

390. Могильнер, М. Мифология «подпольного человека»: радикальный микрокосм в России начала XX века как предмет семиотического анализа Текст. / М.Могильнер. М.: Новое лит. обозрение, 1999. - 208 с.

391. Могильницкий, Б.Г. Введение в методологию истории Текст. / Б.Г.Могильницкий. -М.: Высш. школа, 1989. 174 с.

392. Могильницкий, Б.Г. О природе исторического познания Текст. / Б.Г.Могильницкий. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1978. - 236 с.

393. Могильницкий, Б.Г. О содержании понятия «методология истории» Текст. / Б.Г.Могильницкий // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1976. - Вып. 11.-С.15.

394. Могильницкий, Б.Г. Политические и методологические идеи русской либеральной медиевистики середины 70-х годов XIX в. начала 900-х годов Текст. / Б.Г.Могильницкий. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1969. -410 с.

395. Мокиевский, fl. Н.К.Михайловский и западная наука Текст. / П.Мокиевский // Русское богатство. 1904. — № 3. — С.45-50.

396. Мягков, Г.П. Наставница в роли ученицы: Теоретические исследования Р.Ю.Виппера в координатах науки и идеологии Текст. / Г.П.Мягков // Рубеж: альм, социальных исследований. 1994. - № 5. - С.59-68.

397. Мягков, Г.П. Научное сообщество в исторической науке: опыт «русской исторической школы» Текст. / Г.П.Мягков. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2000. - 298 с.

398. Мягков, Г.П. «Русская историческая школа»: методологические и идейно-политические позиции Текст. / Г.П.Мягков. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1988.-200 с.

399. На славном посту (1860-1900). Литературный сборник, посвященный Н.К.Михайловскому Текст.: в 2 ч. М.: [б.и.], 1900. - 4.1. - 230 е.; 4.2. -С.45-516.

400. Нарский, И.С. А.А.Богданов философ 1873-1928. [Текст] / И.С.Нарский // Филос. науки. - 1991. -№ 4. - С.58-73.

401. Нечкина, М.В. Встреча двух поколений: Из истории русского революционного движения конца 50-х начала 60-х гг. XIX в. Текст.: сб. стат. / М.В.Нечкина. - М.: Наука, 1980. - 566 с.

402. Нечухрин, А.Н. Смена парадигм в русской историографии всеобщей истории (90-е гг. XIX в. 1917 г.) Текст. / А.Н.Нечухрин. - Гродно: Гроднен. гос. ун-тет им. Я.Купалы, 1992. - 232 с. - Деп. в ИНИОН РАН 22.02.93, № 47748.

403. Новиков, Н. Социология в России: Исходные ориентации и постановки проблем (конец 1860-х начало 1880-х годов) Текст. / Н.В.Новиков // Рубеж: альм, социальных исследований. - 1994. - № 5. - С.3-45.

404. Новиков, Н.В. Субъективный синтез Н.И. Кареева Текст. / Н.В.Новиков // Вопр. философии. 1996. - № 7. - С.146-154.

405. Новикова Л.И. Русская философия истории: Курс лекций Текст. / Л.И.Новикова, И.Н.Сиземская. 2-е изд., доп. М.: Аспект-Пресс, 1999. -399 с.

406. Общественное движение в России в начале XX века Текст. / под ред. Л.Мартова, П.Маслова и А.Потресова. СПб.: Тип. т-ва «Общественная Польза», 1909.-Т.2, 4.1.-341 с.

407. Общественное движение в России в начале XX века Текст. / под ред. Л.Мартова, П.Маслова и А.Потресова. СПб.: Тип. т-ва «Общественная Польза», 1910.-Т.2, Ч.2.-339 с.

408. Огюст Конт: взгляд из России Текст. / редкол.: А.И.Володин, К.Х.Делокаров, С.Б.Роцинский, Б.М.Шахматов; отв. за вып. Б.М.Шахматов. М.: Изд-во Рос. акад. гос. службы при Президенте РФ, 2000.-368 с.

409. Осипов, И.Д. Социология истории Н.И.Кареева Текст. / И.Д.Осипов // Российская социология: межвуз. сб. / под ред. проф. А.О.Бороноева. -СПб.: Изд-во СПбГУ, 1993. С.35-44.

410. Осипов, И.Д. Философия русского либерализма (XIX начало XX в.) Текст. / И.Д.Осипов. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 1996. - 192 с.

411. Очерки истории исторической науки в СССР Текст.: в 5 т. / под ред. М.В.Нечкиной (гл. ред.), М.Н.Тихомирова, С.М.Дубровского,

412. М.А.Алпатова, Б.Г.Вебера, А.М.Станиславской. М.: Изд-во АН СССР, 1960.-Т.2.-862 с.

413. Очерки истории исторической науки в СССР Текст.: в 5 т. / под ред. М.В.Нечкиной (гл. ред.), М.А.Алпатова, Б.Г.Вебера, Е.Н.Городецкого, С.М.Дубровского, А.М.Станиславской. М.: Изд-во АН СССР, 1963. -Т.3.-831 с.

414. Пантин, И.К. Материалистическое мировоззрение и теория познания русских революционных демократов Текст. / И.К.Плимак. М.: Высш. школа, 1961.- 117 с.

415. Пантин, И.К. Революционная традиция в России: 1783-1883 гг. Текст. / И.К.Пантин, Е.Г.Плимак, В.Г.Хорос. М.: Мысль, 1986. - 343 с.

416. Пантин, И.К. Социалистическая мысль в России: переход от утопии к науке Текст. / И.К.Пантин. М.: Политиздат, 1973. - 358 с.

417. Парфенов, И.Д. Методология исторической науки Текст.: курс лекций / И.Д.Парфенов. Саратов: Изд-во Сарат. гос. ун-та, 2001. - 176 с.

418. Парыгин, Б.Д. Н.К.Михайловский о психологическом факторе в историческом процессе Текст. / Б.Д.Парыгин, Л.И.Рудаков // История и психология / под ред. Б.Ф.Поршнева и Л.И.Анцыферовой. М.: Наука, 1971.- С.277-295.

419. Петрова, М.Г. Диалог о Михайловском Текст. / М.Г.Петрова,

420. B.Г.Хорос // Михайловский, Н.К. Литературная критика и воспоминания.- М.: Искусство, 1995. С.6-47.

421. Пионтковский, С.А. Буржуазная историческая наука в России Текст. /

422. C.А.Пионтковский. -М.: Мол. гвардия, 1931. — 103 с.

423. Пирумова, Н.М. Исторические взгляды А.И.Герцена Текст. / Н.М.Пирумова. М.: Госполитиздат, 1956. - 152 с.

424. Плютто, П.А. Время и люди Текст.: [к изучению социологического наследия А.А.Богданова] / П.А.Плютто // Социол. исследования. 1992. -№ 11.- С.133-142.

425. Поваров, Г.Н. Норберт Винер и его «Кибернетика» Текст. / Г.Н.Поваров // Винер Н. Кибернетика или управление и связь в животном и машине. М.: Сов. радио, 1968. - С.5-28.

426. Погодин, С.Н. «Русская школа» историков: Н.И.Кареев, И.В.Лу-чицкий, М.М.Ковалевский Текст. / С.Н.Погодин. СПб.: Изд-во СПбГТУ, 1997.-380 с.

427. Поздеева, Г.Г. Историософские взгляды Н.И.Кареева Текст.: дис. . канд. филос. наук: 09.00.03 /Г.Г.Поздеева. -М., 2000. 124 с.

428. Покровский, М.Н. О задачах марксистской исторической науки в реконструктивный период Текст. / М.Н.Покровский // Историк-марксист. -М.: Соцэкгиз, 1931. Т.21. - С.3-7.

429. Полевой, Ю.З. Зарождение марксизма в России. 1883-1894 гг. Текст. / Ю.З.Полевой. М.: Изд-во АН СССР, 1959. - 568 с.

430. Попов, А.С. В.О.Ключевский и его «школа»: синтез истории и социологии Текст. / А.С.Попов. М.: СигналЪ, 2001. - 240 с.

431. Поршнев, Б.Ф. Социальная психология и история Текст. / Б.Ф.Поршнев. 2-е изд., доп. и испр. М.: Наука, 1979. - 232 с.

432. Проблемы исторического познания: материалы междунар. конф. Москва, 19-21 мая 1996 г. Текст. / отв. ред. акад. Г.Н.Севостьянов. М.: Наука, 1999.-299 с.

433. Пушкин, С.Н. Историософия русского консерватизма XIX века Текст. / С.Н.Пушкин. Н.Новгород: Изд-во Волго-Вят. акад. гос. службы, 1998. -252 с.

434. Пьецух, В.А. Роммат: Роман-фантазия на историческую тему Текст. /

435. B.А.Пьецух. М.: Вся Москва, 1990. - 160 с.

436. Рамазанов, С.П. Кризис в российской историографии начала XX века Текст. В 2 ч. 4.1. Постановка и попытка решения проблемы /

437. C.П.Рамазанов. Волгоград: Изд-во Волгогр. гос. ун-та, 1999. - 144 с.

438. Рамазанов, С.П. Кризис в российской историографии начала XX века Текст. В 2 ч. 4.2. Методологические искания послеоктябрьской исторической мысли / С.П.Рамазанов. Волгоград: Изд-во Волгогр. гос. ун-та, 2000.- 163 с.

439. Раппопорт, X. Социальная философия Петра Лаврова Текст. / Х.Раппопорт; пер. с фр. Б.Яковенко. СПб.: Изд. Б.ВЛковенко, 1906. -80 с.

440. Раппопорт, X. Философия истории в ее главнейших течениях Текст. / Х.Раппопорт. СПб.: Изд. Ф.Павленкова, 1898. - 180 с.

441. Репина, Л.П. Современная историческая культура и интеллектуальная история Текст. / Л.П.Репина // Диалог со временем: альм, интеллектуальной истории. -М.: Эдиториал УРСС, 2001. Вып. 6. - С.5-10.

442. Рикёр, П. История и истина Текст. / П.Рикёр; пер. с фр. СПб.: Але-тейя, 2002.-400 с.

443. Романов, К.В. Критика теории культурно-исторического прогресса Н.И.Кареева Текст.: дис. . канд. филос. наук: 09.00.03 / К.В.Романов. -Л., 1978.-189 с.

444. Романов, К.В. Проблема классовой борьбы в теории прогресса Н.И.Кареева Текст. / К.В.Романов // Рабочее и демократическое движение в капиталистических странах в XIX-XX вв.: сб. науч. тр. Л.: Ле-нингр. гос. пед. ин-т им. А.И.Герцена, 1979. - С.76-83.

445. Российская социология Текст.: межвуз. сб. / под ред. А.О.Бороноева. -СПб.: СПбГУ, 1993.- 151 с.

446. Россия в революционной ситуации на рубеже 1870-1880-х годов Текст.: колл. моногр. / Б.С.Итенберг [и др.]; редкол.: Б.С.Итенберг (отв. ред.) [и др.]. М.: Наука, 1983. - 557 с.

447. Рубинштейн, Н.Л. Русская историография Текст. / Н.Л.Рубинштейн. -М.: ОГИЗ: Госполитиздат, 1941. 659 с.

448. Рудаков, Л.И. К вопросу об оценке социально-психологических воззрений Н.К.Михайловского Текст. / Л.И.Рудаков // Проблемы философии и социологии. Л.: Изд-во ЛГУ, 1968. - С.46-48.

449. Рудницкая, Е.Л. Русская революционная мысль. Демократическая печать. 1864-1873 Текст. / Е.Л.Рудницкая. М.: Наука, 1984. - 330 с.

450. Рудницкая, Е.Л. Шестидесятник Николай Ножин Текст. / Е.Л.Рудницкая. М.: Наука, 1975. - 230 с.

451. Румянцева, М.Ф. Методология истории А.С.Лаппо-Данилевского и современные проблемы гуманитарного познания Текст. / М.Ф.Румянцева//Вопр. истории. 1999.-№ 8. - С.138-146.

452. Румянцева, М.Ф. «Чужое Я» в историческом познании: И.И.Лапшин и А.С.Лаппо-Данилевский Текст. / М.Ф.Румянцева // История и историки. 2001: историограф, вестн. -М.: Наука, 2001. С.161-175.

453. Русанов, Н.С. Кудрин, Н.Е. Лавров, человек и мыслитель (К десятилетию его смерти) [Текст] / Н.С.Русанов // Русское богатство. 1910. - № 2. - С.220-256.

454. Русанов, Н.С. Кудрин, Н.Е. Н.К.Михайловский, как публицист-гражданин [Текст] / Н.С.Русанов // Русское богатство. 1905. - № 1. -С.135-179.

455. Русанов, Н.С. С.Н.Южаков, социолог и публицист Текст. / Н.С.Русанов // Русское богатство. 1911. - № 1. - С.64-98.

456. Русанов, Н.С. Кудрин, Н.Е. Социалисты Запада и России: Фурье, Маркс, Энгельс, Лассаль, Жюль Валлэс, Виллиам Моррис, Чернышевский, Лавров, Михайловский [Текст] / Н.С.Русанов. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1908.-303 с.

457. Русская историческая литература в классовом освещении Текст.: сб. статей / с предисл. и под ред. М.Н.Покровского: в 2 т. М.: Изд-во Коммунистической Академии, 1927. - Т. 1. - 424 с.

458. Савельев, П.И. Пути аграрного капитализма в России. XIX век (по материалам Поволжья) Текст. / П.И.Савельев. Самара: Изд-во «Самарский университет», 1994. - 364 с.

459. Савельева, И.М. История как теоретическое знание Текст. / И.М.Савельева, А.В.Полетаев // Диалог со временем: альм, интеллектуальной истории / под ред. Л.П.Репиной, В.И.Уколовой. М.: Эдиториал УРСС, 2000. - Вып.З. - С. 15-33.

460. Савельева, И.М. Эмпирические основания исторической науки Текст. / И.М.Савельева, А.В.Полетаев // Диалог со временем: альм, интеллектуальной истории / под ред. Л.П.Репиной, В.И.Уколовой. М.: Эдиториал УРСС, 2000. - Вып.2. - С.36-51.

461. Сафронов, Б.Г. Вопросы исторической теории в работах М.С.Корелина Текст. /Б.Г.Сафронов. -М.: Изд-во МГУ, 1984. 152 с.

462. Сафронов, Б.Г. Историческое мировоззрение Р.Ю.Виппера и его время. М.: Изд-во МГУ, 1974. - 221 с.

463. Сафронов, Б.Г. М.М.Ковалевский как социолог Текст. / Б.Г.Сафронов. М.: Изд-во МГУ, 1960. - 259 с.

464. Сафронов, Б.Г. Н.И.Кареев о структуре исторического знания Текст. / Б.Г.Сафронов. М.: Изд-во МГУ, 1995. - 272 с.

465. Сахаров, A.M. Историография истории СССР. Досоветский период Текст.: учеб. пособие / А.М.Сахаров. М.: Высш. школа, 1978. - 256 с.

466. Седов, М.Г. К вопросу об общественно-политических взглядах Н.К.Михайловского Текст. / М.Г.Седов // Общественное движение в пореформенной России: сб. статей. К 80-летию со дня рождения Б.П.Козьмина. М.: Наука, 1965. - С.179-210.

467. Сказкин, С.Д. Спорные вопросы аграрной истории Франции накануне революции XVIII в. Текст. / С.Д.Сказкин // Европа в новое и новейшее время: сб. статей памяти акад. Н.М.Лукина. М.: Наука, 1966. - С.97-113.

468. Синицын, О.В. Неокантианская методология истории и развитие исторической мысли в России в конце XIX начала XX вв. Текст. / О.В.Синицын. - Казань: Унипресс, 1998. - 161 с.

469. Славянофильство и западничество: консервативная и либеральная утопия в работах Анджея Валицкого Текст. / ИНИОН РАН. Вып. 2. Реф. сб. М.: ИНИОН РАН, 1992.-215 с.

470. Слонимский, JI.3. О теориях прогресса Текст. / Л.З.Слонимский // Вестн. Европы: журн. истории политики - литературы. - 1889. - № 3. С.266-297; № 4. - С.750-773.

471. Смоленский, Н.И. Проблема объективности исторического познания Текст. / Н.И.Смоленский // Новая и новейшая история. 2004. - № 6. -С.26-56.

472. Советская историография Текст. / под общ. ред. акад. Ю.Н.Афанасьева. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1996. - 592 с.

473. Современная западная философия Текст.: слов. 2-е изд., перераб. и доп. / сост. В.С.Малахов, В.П.Филатов. М.: ТОН - Остожье, 1998. - 544 с.

474. Согрин, В.В. Идеология и историография в России: нерасторжимый брак? Текст. / В.В.Согрин // Вопр. философии. 1996. -№ 8. - С.3-18.

475. Соловьев, Э.Ю. Прошлое толкует нас: (очерки по истории философии и культуры) Текст. / Э.Ю.Соловьев. М.: Политиздат, 1991. - 432 с.

476. Соловьев, Э.Ю. Секуляризация историцизм - марксизм (тема чело-векобожия и религии прогресса в философской публицистике С.Н.Булгакова) Текст. / Э.Ю.Соловьев // Вопр. философии. - 2001. - № 4. - С.31-37.

477. Социологическая мысль в России: Очерки истории немарксистской социологии последней трети XIX нач. XX века Текст. / под ред. Б.А.Чагина. - Л.: Наука, Ленингр. отделение, 1978. - 414 с.

478. Страда, В. Гуманизм и терроризм в русском революционном движении Текст. / В.Страда // Вопр. философии. 1996. - № 9. - С.90-119.

479. Струве, П.Б. Предисловие Текст. / П.Б.Струве // Бердяев Н.А. Субъективизм и индивидуализм в общественной философии: критический этюд о Н.К.Михайловском. М.: Канон, 1999. - С.5-78.

480. Суперанский, М.Ф. Ранский, С.П. Социология Н.К.Михайловского [Текст] / М.Ф.Суперанский. СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1901. -228 с.

481. Суслова, Ф.М. Н.К.Михайловский и движение революционного народничества 70-х годов XIX в. Текст. / Ф.М.Суслова // Исторические записки.-М.: Наука, 1974. -Т.94.-С.213-270.

482. Твардовская, В.А. Социалистическая мысль в России на рубеже 18701880-х годов Текст. / В.А.Твардовская; предисл. М.Гефтера. М.: Наука, 1969.-241 с.

483. Твардовская, В.А. Н.К.Михайловский и К.Маркс: диалог о «русском пути» Текст. / В.А.Твардовская, Б.С.Итенберг // Отечественная история. 1996. - № 6. - С.48-70.

484. Твардовская, В.А. Русские и Карл Маркс: выбор или судьба? Текст. / В.А.Твардовская, Б.С.Итенберг. М.: Эдиториал УРСС, 1999. - 216 с.

485. Ткаченко, П.С. Революционная народническая организация «Земля и воля» (1876-1879) Текст. / П.С.Ткаченко. М.: Высш. школа, 1961. -298 с.

486. Троицкий, Н.А. Безумство храбрых: Русские революционеры и карательная политика царизма 1866-1882 гг. Текст. / Н.А.Троицкий. М.: Мысль, 1978.-335 с.

487. Троицкий, Н.А. Большое общество пропаганды 1871-1874 (так называемые «чайковцы») Текст. / Н.А.Троицкий. Саратов: Изд-во Сарат. гос. ун-та, 1963. - 102 с.

488. Троицкий Н. А. Крестоносцы социализма Текст. / Н.А.Троицкий. -Саратов: Изд-во Сарат. гос. ун-та, 2002. 372 с.

489. Троицкий, Н.А. «Народная воля» перед царским судом (1880-1894) Текст. / Н.А.Троицкий. 2-е изд., испр. и доп. Саратов: Изд-во Сарат. гос. ун-та, 1983. - 423 с.

490. Троицкий, Н.А. Первые из блестящей плеяды: Большое общество пропаганды чайковцы., 1871-1874 гг. [Текст] / Н.А.Троицкий. - Саратов: Изд-во Сарат. гос. ун-та, 1991. - 307 с.

491. Троицкий, Н.А. Царизм под судом прогрессивной общественности, 1866-1895 гг. Текст. / Н.А.Троицкий. -М.: Мысль, 1979.-350 с.

492. Троицкий, Н.А. Царские суды против революционной России: Политические процессы, 1871-1880 гг. Текст. / Н.А.Троицкий. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1976. - 408 с.

493. Тютюкин, С.В. Г.В.Плеханов. Судьба русского марксиста Текст. / С.В.Тютюкин. М.: РОССПЭН, 1997. - 375 с.

494. Тютюкин, С.В. Текст. / С.В.Тютюкин // Отечественная история. — 2000. № 2. - С.189-194. Рец. на кн: Твардовская, В.А. Русские и Карл Маркс: выбор или судьба? / В.А.Твардовская, Б.С.Итенберг. - М.: Эдито-риал УРСС, 1999.-216 с.

495. Уайт, X. Метайстория: Историческое воображение в Европе XIX века Текст. / Х.Уайт; пер. с англ. под ред. Е.Г.Трубиной, В.В.Харитонова. -Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002. 528 с.

496. Урилов, И.Х. История российской социал-демократии (меньшевизма). Текст. 4.2. Историография / И.Х.Урилов. — М.: Раритет, 2001. 352 с.

497. Уткина, Н.Ф. Позитивизм, антропологический материализм и наука в России Текст. / Н.Ф.Уткина. М.: Наука, 1975. - 316 с.

498. Февр, JI. Бои за историю Текст. / Л.Февр; пер. А.А.Бобовича [и др.], ст. А.Я.Гуревича, коммент. Д.Э.Харитоновича. М.: Наука, 1991. - 629 с.

499. Федотов, Г.П. Судьба и грехи России (избранные статьи по философии русской истории и культуры) Текст.: в 2 т. / Г.П.Федотов; сост., вступ. ст., примеч. В.Ф.Бойкова. СПб.: София, 1991. - Т.1. - 352 с.

500. Хестанов, Р. Александр Герцен: импровизация против доктрины Текст. / Р.Хестанов. М.: Дом интеллектуальной книги, 2001. - 344 с.

501. Хмылев, Л.Н. Проблемы методологии истории в русской буржуазной историографии к. XIX нач. XX вв. Текст. / Л.Н.Хмылев. - Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1978. - 172 с.

502. Хорос, В.Г. Народническая идеология и марксизм (конец XIX в.) Текст. / В.Г.Хорос. -М.: Наука, 1972. 175 с.

503. Цамутали, А.Н. Борьба течений в русской историографии во второй половине XIX века Текст. / А.Н.Цамутали. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1977.-256 с.

504. Цамутали, А.Н. Борьба направлений в русской историографии в период империализма: историограф, очерки Текст. / А.Н.Цамутали. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1986. - 336 с.

505. Чагин, Б.А. Защита, обоснование и развитие Г.В.Плехановым марксистской философии Текст. / Б.А.Чагин. Л.: Общество по распространению политических и научных знаний РСФСР, Ленингр. отд-ние, 1957. - 72 с.

506. Чагин, Б.А. Ленин о роли субъективного фактора в истории Текст. / Б.А.Чагин. Л.: Лениздат, 1967. - 147 с.

507. Чагин, Б.А. Разработка Г.В.Плехановым общесоциологической теории марксизма Текст. / Б.А.Чагин. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1977. — 210с.

508. Чагин, Б.А. Субъективный фактор. Структура и закономерности Текст. / Б.А.Чагин. М.: Мысль, 1968. - 218 с.

509. Чагин, Б.А. Плеханов / Б.А.Чагин, И.Н.Курбатова. М.: Мысль, 1973. - 220 с.

510. Черепнин, Л.В. Исторические взгляды классиков русской литературы Текст. / Л.В .Черепнин. М.: Мысль, 1968. - 382 с.

511. Черников, М.В. Концепты «правда» и «истина» в русской культурной традиции Текст. / М.В.Черников // Общественные науки и современность. 1999. - № 2. - С. 164-175.

512. Шанин, Т. Идея прогресса Текст. / Т.Шанин // Вопр. философии. — 1998. № 8. — С.33-37.

513. Шапиро, A.J1. Русская историография в период империализма: курс лекций Текст. / А.Л.Шапиро. Л.: Изд-во ЛГУ, 1962. - 236 с.

514. Шапиро, А.Л. Русская историография с древнейших времен до 1917 г. Текст.: учеб. пособие / А.Л.Шапиро. 2-е изд., испр. и доп. М.: Культура,.1993. - 761 с.

515. Шкуринов, П.С. Позитивизм в России XIX века Текст. / П.С.Шкуринов. М.: Изд-во МГУ, 1980. - 416 с.

516. Шувалов, В.И. Социально-психологический аспект изучения истории в российской историографии последней трети XIX первой половины XX вв. Текст. / В.И.Шувалов.-М.: МПУ, 2001.-228 с.

517. Щипанов, Н.Я. Философия и социология русского народничества Текст. / Н.Я.Щипанов. М.: Изд-во МГУ, 1983. - 279 с.

518. Экштут, С.А. Манифест историософского маньеризма Текст. / С.А.Экштут//Вопр. философии. 1998.-№ 1. - С.180-181.

519. Экштут, С.А. Битвы за храм Мнемозины: очерки интеллектуальной истории Текст. / С.А.Экштут. СПб.: Алетейя, 2003. - 320 с.

520. Экштут, С.А. На службе российскому Левиафану: историософские опыты Текст. / С.А.Экштут. М.: Прогресс-Традиция, 1998. - 328 с.

521. Экштут, С.А. Сослагательное наклонение в истории: воплощение несбывшегося: опыт историософского осмысления Текст. / С.А.Экштут // Вопр. философии. 2000. - № 8. - С.79-87.

522. Элиаде, М. Аспекты мифа Текст. / М.Элиаде; пер. с фр. 2-е изд., испр. и доп. М.: Академический Проект, 2001. - 240 с.

523. Элиаде, М. Миф о вечном возвращении: Архетипы и повторяемость Текст. / М.Элиаде; пер. с фр. Е.Морозовой, Е.Мурашкинцевой. СПб.: Алетейя, 1998.-250 с.

524. Эммонс, Т. Ключевский и его ученики Текст. / Т.Эммонс // Вопр. истории. 1990. - № 10. - С.45-61.

525. Эткинд, А. Толкование путешествий. Россия и Америка в травелогах и интертекстах Текст. / А.Эткинд. М.: Новое лит. обозрение, 2001. - 496 с.

526. Эткинд, А. Хлыст (Секты, литература, революция) Текст. / А.Эткинд. М.: Новое лит. обозрение, 1998. - 688 с.

527. Юдин, А.И. Значение позитивизма в системе философско-социо-логических идей Н.К.Михайловского Текст. / А.И.Юдин // Веста. Тамбовск. ун-та. Сер. «Гуманитарные науки». Тамбов, 1999. - Вып.2. - С.101-106.

528. Ярославский, Ем. Разгром народничества Текст. / Е.Ярославский. -М.: Партиздат ЦК ВКП(б), 1937. 80 с.

529. Ястребицкая, А.Л. Лев Платонович Карсавин: Творчество историка и историографический процесс Текст. / А.Л.Ястребицкая // Диалог со временем: альм, интеллектуальной истории. — М.: Эдиториал УРСС, 2001. -Вып. 6. С.80-117.

530. Berlin, I. Russian Thinkers Текст. / I.Berlin. N.Y.: Penguin Books, 1994.-312 p.

531. Billington, J.H. Mikhailovsky and Russian Populism Текст. / J.H.Billington. Oxford: Clarendon Press, 1958. - XIV, 217 p.

532. Broda, M. Narodnickie ambiwalencje: Mi^dzy apoteoz^ ludu a terrorem Текст. / M.Broda. Lodz: Ibidem, 2003. - 298 c.

533. Brown, A. The Bolshevik Rejection of the 'Revolutionary Christ' and Dem'an Bednyi's The Flawless New Testament of the Evangelist Dem'an Текст. / A.Brown // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. -Vol. 2 (1): Winter, 2001.- P.5-44.

534. Etkind, A. Whirling with the Other: Russian Populism and Religious Sects Текст. / A.Etkind // The Russian Review. Vol.62 (October 2003). - P.565-588.

535. Gleason, A. Young Russia: The Genesis of Russian Radicalism in the 1860s Текст. / A.Gleason. N.Y.: The Viking Press, 1980. - XIV, 437 p.

536. Historiography of Imperial Russia: The Profession and Writing of History in a Multinational State Текст. / ed. by Thomas Sanders. N.Y.: M.E.Sharpe, Inc., Armonk, 1999. - 521 p.

537. Kelly, A.M. Toward Another Shore: Russian Thinkers Between Necessity and Chance Текст. / A.M.Kelly. New Haven; L.: Yale Univ. Press, 1998. - IX, 400 p.

538. Mendel, A.P. Dilemmas of Progress in Tsarist Russia: Legal Marxism and Legal Populism Текст. / A.P.Mendel. Cambridge, Mass.: Harvard Univ. Press, 1961.-VIII, 310 p.

539. Vucinich, A. Science in Russian Culture. 1861-1917 Текст. / A.Vucinich. Stanford, California: Stanford University Press, 1970. - XV, 575 p.

540. Vucinich, A. Social Thought in Tsarist Russia. The Quest for a General Science of Society. 1861-1917 Текст. / A.Vucinich. Chicago and London: The Univ. of Chicago Press, 1976. - IX, 294 p.

541. Walicki, A. A History of Russian Thought from the Enlightenment to Marxism Текст. / A.Walicki. Stanford, California: Stanford University Press, 1993.-XVII, 456 p.

542. Wortman, R. The Crisis of Russian Populism Текст. / R.Wortman. London: Cambridge Univ. Press, 1967. - XII, 211 p.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Леонтьева, Ольга Борисовна

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Леонтьева, Ольга Борисовна

Список научной литературыЛеонтьева, Ольга Борисовна, диссертация по теме "Историография, источниковедение и методы исторического исследования"

Похожие темы диссертаций