автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.04
диссертация на тему: Анализ региональной социальной стратификации (на примере Республики Саха (Якутия))

Полный текст автореферата диссертации по теме "Анализ региональной социальной стратификации (на примере Республики Саха (Якутия))"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ На правах рукописи

РГВ од

о

Подойницына Ирина Ивановна

АНАЛИЗ РЕГИОНАЛЬНОЙ СОЦИАЛЬНОЙ СТРАТИФИКАЦИИ (на примере Республики Саха (Якутия))

Специальность 22.00.04 — социальная структура, социальные институты и процессы

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук

Санкт-Петербург

2000

Работа выполнена на кафедре теории и истории социологии факультета социологии Санкт-Петербургского государственного университета

Научный консультант - доктор философских наук, академик РАЕН Бороноев А.О.

Официальные оппоненты - доктор экономических наук профессор

Панченко U.C.

доктор социологических наук, профессор Росенко С.И.

доктор философских наук, профессор Хабибуллин К.Н.

Ведущая организация - Северо-Западная Академия госслужбы

Защита состоится 2000 г. в часов на заседании

Диссертационного Совета Д.063.57.57 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук в Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 193060,, Санкт-Петербург, Смольный, 1/3, подъезд 9-й, факультет социологии СПбГУ, ауд.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке им.А.М.Горького СПбГУ. ,

Автореферат разослан Ок'УсЯу. 2000 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета,

Доктор социологических наук, профессор С" ^ Скворцов Н.Г.

Çf^C-, V?l L П

Общая характеристика работы.

Актуальность темы. Интерес научного сообщества к вопросу «Что есть социальная структура (стратификация) общества?» объясняется рядом принципиальных моментов.

Во-первых, изучение социальной структуры — отправная точка любого анализа, начало начал, «соль» понимания общества. Во-вторых, невозможно лечить тот или иной орган и организм в целом, не имея представления о его внутреннем содержании, функциях и возможных дисфункциях. То есть, не зная социальной структуры, социология не сможет выполнять своей преобразующей, со» зидательной роли по модификации социума, собственно и делающей её особенной наукой в ряду гуманитарных дисциплин. В-третьих, общества подвержены постоянному изменению. Согласно синергетике, «устойчивость» — это всего лишь кратковременное стационарное состояние социума как социальной системы на пути к новым бифуркациям. Следовательно, необходимо постоянное обновление информации о структурных трансформациях, дабы не только констатировать свершившееся, но и прогнозировать, предвидеть будущее.

Степень разработанности темы.

Когда в начале XX в., в Париже разгорелась бурная дискуссия о социальных классах, многие социологи преподнесли проблему как совершенно новую, возникшую в связи с обострением социально-экономической обстановки в европейских странах, кризисами, ростом революционного движения пролетариата. При этом отдавали должное К, Марксу, но мало кто вспомнил, что идея расчленения общества на отдельные составляющие - подсистемы, классы, группы - давно волнавало человечество, начиная со времен Древней Греции. Да и революции, как вариант выхода из острейшего межклассового антагонизма, заявили о себе сразу же, как появилось на свет государство. Об этом, в частности, писал К.М.Тахтарев: в 594 году до н.э. в Афинах произошла революция под предводительством купца Солона - бедные и среднеобеспеченные классы восстали против знати. В Древних Афинах были классы: 1. крупных собственников; 2. знатных и

благородных всадников; 3. людей среднего достатка, входящих в пехоту и 4. зем-ледельцев-фетов1.

С.И.Солнцев в своей книге «Общественные классы»,2 которую ПАСорокин назвал одним из выдающихся произведений по этой тематике начала XX века,3 выделил 3 подхода к механизму формирования классов и социальной структуры: не-экономический, смешанный и экономический. Отметим наиболее заметных представителей каждого из направлений: 1. О.Аммон, Лапуж, Г.Спенсер (естественно-органическая теория), Л.Гумплович, Л.Уорд (расовая теория); II. Г.Шмоллер, А.Боэр (на основе разделения труда и образования профессий), В.Зомбарт («исторических наслоений»); Ш. А.Смит, В.Томпсон, К.Сен-Симон, Р.Кантильон, К.Маркс, Ф.Энгельс, М.Ковалевский.

Марксизм, впитав в себя предшествующие фрагментарные и монопараметрические концепции, выработал собственную логичную парадигму, ставшую несомненно поворотной в социологии.

В послемарксовский (во временном отрезке) период ведущее положение в гуманитарных дисциплинах занял структурно-функциональный анализ (СФА), который обогатил науку «механистичными» логико-дедуктивными методами изучения структур как в положении равновесия, так и в состоянии аномии. Структурные функционалисты интегрировали множество теоретических положений разных наук, связанных с системными исследованиями (биологии, психологии, культурной антропологии, физики и др.) и создали оригинальную социологическую теорию современного общества.

В начале XX в. М.Вебер сделал попытку модифировать идеи Маркса, соглашаясь с ним в том, что классы объективно связаны с экономическими условиями развития общества, однако на их формирование оказывает влияние гораздо большее число факторов, чем смог обосновать Маркс. Вебер одним из первых дал трактовку понятия «страта», описал их генезис, типологизировал факторы сггратообразования. В середине 40-х годов американские исследователи К.Дэвис и У.Е.Мур попытались объяснить в терминах функционализма всеобщую необхо-

1 Тахтарев K.M. Общество и государство. Закон борьбы классов. Петроград, 1918. С.53.

1 Солнцев С.И. Общественные классы. Петроград, 1923.

3 Сорокин П.А. Русская социология в XX в. II Социология в России XIX - начала 'XX в. Вып. 1. Тексты. М., 1997. С. 142.

димость, вызывающую стратификацию в любой стране, окрестив свою теорию «системой социальных позиций». Они обосновали два фактора, определяющие ранг позиции и выдвинули тезис, что каждое общество «дифференцирует индивидов в терминах как престижа, так и его оценки».4

Концепция социальной стратификации Т.Парсонса основывалась на теоретических посылках, согласно которым все социальные системы должны удовлетворять четырем функциональным требованиям, дифференцируясь при этом на четыре институциональные сферы. Он показал также взаимосвязь структуры и функции, описал механизмы сохранения стабильности структуры (схема AGIL}, придумал «общую систему социального действия» (the general action system). Р.Мертон рассматривал социальную стратификацию в континууме взаимообусловленности, а иногда и конфликта «культурных целей» и «институциональных норм» их достижения.

Опять-таки в рамках СФА родилось противопоставление «теоретического» и «эмпирического» структурализма, СФА поставил проблему редуцирования теоретического и прикладного уровней познания социальной действительности, стимулировал формальные поиски в области описания социальной стратификации и операционализации некоторых понятий, скажем, тех же «факторов стратификации».

Достаточно много в плане ответа на вопрос, на какие же конкретно классы, слои, страты делится организм социума, сделали американские социологи-эмпирики: Р.С.Линд и Г.М.Линд, Дж.Кэмпбепп, Г.Ленски, У.Л.Уорнер, из современных - социолог-маркетолог Ф.Котлер, а таюке П.Блау, Мак-Ферсон, Л.Мейхью, Д.Блзк, Дж.Майлэ, в Восточной Европе сегодня интересные исследования проводят Т. Колоши, Х.Доманьски и др. Стоит отметить также огромное влияние на социологию работ по социальной структуре Э.Райта, Р.Дарендорфа, Г.Гайслера, Б.Барбера, Э.Ваплерстайна, Г.Маршалла, Е.Балибара. Новую страницу в истории изучения социальной стратификации открыл П.Бурдье, обосновав категорию «социального поля» и приоритеты статистического анализа при описании конкретных структур.

4 Дзвис К. Мур У.Е. Некоторые принципы стратификации // Структурно-функциональный анализ в современной социологии: Информационный бюллетень. Сер. 6, вып. 1. М., 1968. С. 197.

. В России в дореволюционный период о классах и социальном неравенстве особенно плодотворно писали М.М.Ковалевский и ПАСорокин. ПАСорокин одним из первых из отечественных ученых стал детально прорабатывать термин «социальная стратификация», он предлагал либо элиминировать из социологии понятие «класс», либо наполнить его иным содержанием (заменил таковое на дефиницию «кумулятивная группа»}. Сорокин был уверен, что его «Система социологии» - одно из лучших произведений го социальной, стратификации.5 Но заметим, что его схема классового расслоения Российской Империи 1917 г. не точна, намного корректнее это сделал М.М.Ковалевский.® В Советской России о классах, классовой борьбе, установлении классового мира и т.д. помимо, конечно, Ленина, писали Н.И.Бухарин, К.М.Тахтарев, Д.Т.Кайдалов, Е.И.Суименко, В.С.Семенов, М.Н.Руткевич, А.Е.Крухмалев, да собственно все те ученые, которые профессионально занимались социологией и проведением исследований. К достижениям советской социологии относилось то, что она уделила большое внимание созданию социального портрета рабочего класса, описав условия его труда, профессиональные мотивации, быт, образ жизни и др. Л.А. Гордон, Р.И. Косолапое, Д.З.Мутагиров выделили «особые прослойки» внутри рабочего класса — «рабочих-интеллигентов». Но разнообразия в подходах не наблюдалось: ученые соглашались с официальной доктриной, что в СССР функционируют два дружественных класса и одна солидарная с ними «прослойка».

В лостперестроечной России теме классовой структуры и социальной стратификации посвящают свои труды В.Б.Голофаст, ЛАГордон, Т.И.Заславская, Р.В.Рывкина, В.Х. Беленький, О.В.Крьштановская, И.В.Мостовая, О.И.Шкаратан, Е.Д. Игитханян, Н.Е.Тихонова, З.Т. Голенкова, С.И. Росенко, И.В. Казаринова, Ю.Б.Рандалов, ААВозьмитель, В.В.Радаев, Л.Г.Зубкова, В.Ф.Анурин, Ж.Т.Тощенко, В.Н.Минина, Л.Т.Волчкова, А.М.Атоян, Л.А.Беляева, Е.Н.Стариков, А.Н.Олейникидр.

Сложились две общепризнанные парадигмы (или принципиальных способа) рассмотрения социальной структуры: 1. теории социальных институтов, 2. теории социального неравенства. Если говорить о последних, эволюции которых и будет посвящена представленная работа, то при всем разнообразии трактовок и интер-

5 Сорокин П.А. Долгий путь. Сыктывкар, 1991. С,76.

*См. М.М.Ковалевский. Современные социологи. СПб., 1997. Т.Н. С.256-286;

претаций сегодня как в зарубежной, так и в отечественной социологии продолжается некое противопоставление двух социологических подходов к анализу социального неравенства: функционалистского и конфликтологического, или, другими словами, неовеберианского и неомарксисткого. Хотя в сегодняшних условиях правомерно рассуждать не о противопоставлении, а о взаимодополнении двух интеллектуальных «ветвей» по сути дела одной и той же теории.

Другое дело, какому подходу отдать предпочтение в условиях капитализирующейся России? Поскольку речь идет о структурном анализе российского общества в целом, на рубеже XX и XXI вв., в котором мощные процессы вертикальной и горизонтальной мобильности привели к огромной перегруппировке сил, жизненные шансы индивидов в условиях рыночной ситуации предельно активизировались, на свет продолжают появляться новые страты и консорции, кардинально меняя сам «профиль» социального расслоения, - в этих условиях перспективнее использовать меовеберианский подход и описывать структурные трансформации в терминах теории социальной стратификации.

На первый взгляд может создаться впечатление, что по теме углубляющегося социального неравенства в России написано много. Однако это далеко не так. Именно в этой сфере социологического знания имеется немало «белых пятен».

Во-первых, социологи до сих пор не договорились, что принять за общий знаменатель социальной стратификации, какой «ансамбль критериев» уместно применять к анатомированию социума, во-вторых, существует явная методическая разноголосица в области того, как эмпирически измерить и операционализи-ровать некоторые понятия (например, каким образом измерить «профессиональный престиж» и т.д.). В-третьих, некоторые теоретические конструкты социологов (те же модели якобы существующего в реальности расслоения) продолжают оставаться артефактом их интеллектуальных изысканий и не находят эмпирического подтверждения, одним словом, эмпирические исследования в данном случае явно отстают от теоретических. И, наконец, в-четвертых, до сих пор не создано единой, интегральной, методологически выверенной и эмпирически верифицированной, концепции социальной стратификации трансформирующегося общества (многие западные теории расслоения пригодны только для

«стабильных» обществ). И, опять-таки повторимся, на данном этапе развития социологии ей явно не хватает прикладных исследований, даже больше того - элементарного эмпирического «сырья».

И если в Москве, Санкт-Петербурге, Новосибирске и в некоторых других центральных городах (Нижний Новгород, Ростов-на-Дону, Самара и др.) все-таки находятся средства и возможности для организации конкретных социологических исследований, то такие регионы как Крайний Север, Дальний Восток, Республика Саха (Якутия) в редчайших случаях попадают в поле зрения всероссийских мони-торингов и остается не ясным, какие процессы расслоения проходят на периферии, включилась ли она в процесс капитализации или же живет по каким-то «своим» законам социальной организации, каково отношение, населения отдаленных областей страны к проводимым реформам.

Итак, стремлением ответить на эти нерешенные вопросы, а также внести посильную лепту в оформление востребованной временем единой концепции социальной стратификации трансформирующегося общества России и продиктовано написание данного труда.

Объектом диссертационного исследования является социальная стратификация современного российского общества.

Предметом исследования выступает общее и особенное в анализе социальной стратификации, а именно типологизация моделей социальной стратификации, факторов расслоения на общетеоретическом уровне и особенности социальной стратификации РС(Я) как региона Российской Федерации в практическом плане.

Основная цель диссертационной работы заключается в анализе тенденций социального расслоения якутского социума в контексте глубоких социально-экономических и социально-политических преобразований России в целом в конце 90-х годов XX в.

Задачи исследования:

1. Проследить эволюцию понятий «социальная структура», «социальная стратификация» в истории социологии. Рассмотреть прежде всего позиции ученых, ставших сегодня хрестоматийными и оказавших наиболее серьезное влияние на развитие представлений в области социологии социальных структур.

2. Проанализировать как сугубо качественные аспекты концептуальных схем стратификации, так и количественные аспеюы вариантов структурного анализа («теоретический» и «эмпирический» структурализм).

3. Дать описание концепций социальной стратификации в России конца 90-х годов, предложенных отечественными учеными и, подходя к ним критически, выделить то позитивно-рациональное, что может реально пригодиться в дальнейшем, в частности, при формулировке интегральной теории социальной стратификации общества трансформационного типа.

4. Дать характеристику новых классов новой России, практически-прикладной «портрет» социального расслоения российского социума. Определить место Республики Саха (Якутии) в макросоциологической модели социальной стратификации России.

5. Представить типологизацию моделей социальной стратификации в качестве одного из возможных «методологических ключей» при анализе конкретной социальной системы.

6. Проанализировать характер социальной стратификации в Якутии на трех этапах ее развития: 1. в дореволюционный период, 2. в период функционирования советского государства, 3. в постперестроечный период.

7. Отработать эвристические методы статистического анализа при описании стратификационного пространства сегодняшней Якутии.

8. Дать картину классового расслоения якутского социума в целом и стратификационного расслоения городского универсума РС(Я). Обозначить тенденции социодинамики в РС{Я) на рубеже веков.

9. Дать новую трактовку термину «страта» (как социально-экономического образования).

Методологическую основу исследования составили теоретические положения социальной философии, социологии, истории, этнологии и антропологии, социальной статистики. Отправной точкой методологического анализа послужили марксистская теория классов, концепция социальной стратификации М.Вебера, Л.Уорнера, теория «социального поля» П.Бурдье. Методологической и методической основой конкретных социологических исследований послужили постулаты американской эмпирической школы, а также идеи численной таксономии, выраженные в трудах М.Жамбю, М.С.Олдендерфера, Р.К.Блэшфилда,

Н.Г.Загоруйко. Комплексность и междисциплинарность исследования позволили рассмотреть сложный феномен социума с разных точек отсчета.

Методы исследования. В работе использовались как общенаучные методы (анализ, синтез, обобщение, сравнение), так и специальные - сравнительно-исторический, типологический анализ, конкретно-социологические (интервью, анкетирование, наблюдение, экспертный опрос, анализ статданных, метод классовой (социальной) самоидентификации Ллойда Уорнера, корреляционный анализ), статистический анализ (факторный (МГК), кластерный (центроидный, «ближайшего соседа», «средней связи»). Автор предлагает также собственные методики проведения структурных исследований.

Эмпирическую базу исследования составили данные 15 конкретных социологических исследований, проведенных автором в г.Якутске и на территории РС(Я) в течение 1993-2000 гг. Самое масштабное из них по теме «Социальное расслоение якутского общества» было осуществлено в августе 1999 г. и охватило 900 респондентов, жителей г.Якутска.

Активно привлекались данные Госкомстата РС(Я), Госкомстата РФ, данные переписей населения.

Научная новизна и теоретическая значимость исследования обусловлены системностью анализа известных науке подходов к теории и практике социального расслоения как одной из магистральных проблем человечества; подробным освещением и проработкой западных и отечественных представлений в данной области, с целью выявления рационального и негативного опыта и определения перспективных аспектов дальнейшего углубления анализа темы; попытками создания «сквозной» картины стратификационного расслоения современной городской структуры; введением эвристических элементов социологической техники. Данные аспекты позволяют выйти на новые стороны в трактовке проблемы неравенства людей. Наиболее значимыми результатами диссертационного исследования, определяющими его научную новизну, являются следующие:

1. Дан обзор концепций социального неравенства с позиций критического анализа, поиска оптимального набора критериев (и факторов) классового и стратификационного расчленения. Обоснована необходимость выработки новой интегральной концепции социальной стратификации.

2. Предложена авторская тилологизация моделей социальной стратификации в качестве одного из возможных «методологических ключей» структурного анализа.

3. Доказана перспективность дальнейшего использования категории «страта» в условиях капитализирующихся обществ (и, прежде всего, ■ городов). Продемонстрирован один из вариантов эмпирического доказательства ее реального существования, дано авторское определение данной категории.

4. Разработана теория этнокультурного разделения труда. Обоснована необходимость рассмотрения этно-профессионапьной модели стратификации,, в частности, на примере РС(Я).

5. Представлена характеристика основных классов современной Якутии, выявлены маргинальные прослойки между ними, определена направленность процессов социодинамики, начиная с дореволюционного времени по сегодняшний момент.

6. Произведена процедура «сквозной» стратификации городской структуры якутского социума. Зафиксировано функционирование в социальном пространстве 7 иерархических социальных страт {субклассов). Дана их подробная характеристика.

7. Обозначены макротенденции социодинамики, закономерности трансформационных процессов на уровне важнейшего в экономическом и стратегическом плане региона России - Республики Саха (Якутия).

Практическая значимость результатов диссертационного исследования заключается в возможности их использования для теоретического и практического анализа действительности. Так, предложенный автором инструментарий может быть применен для описания социальной стратификации любого региона России и страны в целом. Приведенные в работе статданные могут быть использованы при составлении репрезентативных выборочных совокупностей по России и РС{Я).

Основные положения диссертации могут быть учтены при подготовке адресных социальных программ по улучшению социально-экономического положения тех или иных слоев общества, при составлении стратегий развития, законодательных актов, послужить материалами для осуществления , социальной политики.. ....-■

Результаты исследований могут быть использованы при подготовке лекций для студентов высшей школы по предметам общая социология, этническая социология и антропология, история.

Апробация работы. Основные материалы и результаты выполненного исследования были представлены на научных семинарах и научно-практических конференциях различного уровня: «Этносоциальные процессы в Сибири» (Новосибирск, Академгородок, 1995 и 1996); «Democratization Workshops», Session 2 (Университет Аляски, Фэрбенкс, США, 1994); «Проблемы коренных жителей Якутии и Канады в свете демократизации общества» (Университет Альберты, Эдмонтон, .Канада, 1996 и Университет Северной Британской Колумбии, Принц Джорж, Канада, 1996); Тихоокеанский конгресс «Восток-Запад: диалог культур» (Хабаровск, 1997), «Роль фундаментальных социологических исследований в преподавании гуманитарных дисциплин», «Социология в Санкт-Петербурге и СПбГУ», Первый Всероссийский социологический конгресс «Общество и социология: новые реалии и новые идеи» (Санкт-Петербург, 1998,1999,2000).

Содержание диссертационного исследования последовательно отражалось в публикациях автора, всего опубликовано 35 научных работ. Из них - 7 крупных: 2 монографии, 4 научных брошюры, несколько глав в коллективной монографии и научное руководство ее изданием.

Диссертация выполнена в соответствии с планом подготовки научно-исследовательских работ факультета социологии СПбГУ.

Результаты осуществленных автором конкретно социологических исследований, отдельные положения диссертации обсуждались на методических семинарах кафедры социологии Якутского государственного университета им. М.К.Аммосова, в Академии наук РС(Я), были популяризированы в органах СМИ и по национальному телевидению (г.Якутск).

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры теории и истории социологии факультета социологии Санкт-Петербургского государственного университета.

НА'ЗАЩИТУ ВЫНОСЯТСЯ СЛЕДУЮЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ:

1. Каждому обществу, находящемуся на определенной ступени исторического развития, имеющему неповторимые этнические и географические характеристики, независимые от социально-политических его составляющих, всегда

будет соответствовать своя модель, свой тип социальной стратификации. Автор предлагает собственный вариант типологии моделей социальной стратификации. Модель в данном случае рассматривается, с одной стороны, как логико-дедуктивная конструкция, репрезентирующая ту или иную грань структурированного социального пространства (в идеале), с другой, модель отражает форму социального действия как образчик возможных и действующих практик, то есть является результатом эмпирической концептуализации. Модели предлагается разграничивать: 1. по степени сложности; 2. по степени современности и историчности; 3. по характеру основного критерия (описывает внутренние, глубинные «рычаги», т.е. факторы стратификации); 4. по интенсивности (частоте) распространения в отдельных странах мира; 5. по характеру соподчиненное™ частей; 6. по степени устойчивости и энтропийности, т.е. синергетическим особенностям (см. Методологическую таблицу).

2. Под стратой понимается относительно немногочисленная, гомогенная, отличающаяся определенной плотностью общественных связей и солидарностью, четко отделимая от других социальная группа, представители которой обладают одинаковой социальной позицией, объективно измеряемой социально-экономическими параметрами. В трансформирующемся обществе социально-экономический статус можно обобщенно описать с помощью 5-ти основных характеристик: уровень дохода, роль в организации труда, образование, престиж профессии (исходя из оценки общественным мнением), потребительские расходы на питание. Говоря о социально-экономической стратификации, можно подразумевать только вертикальную иерархическую соподчиненность групп.

Под слоем понимается несколько объединенных по сходным характеристикам страт, свойства слоя приближены к усредненным или модальным для общества в целом, в слой, помимо страт, входит ряд неассоциированных с ними «независимых» индивидов.

3. Теория этнокультурного разделения труда состоит в том, что этнос является верхним, завершающим звеном биоценоза того региона, который он населяет. Для того, чтобы вписаться в экологическую нишу, этнос опирается в профессиональной (трудовой) деятельности на строго определенные виды труда, благодаря которым он и воспроизводит сам себя как единое целое. Эти виды труда со-

ставляют ядро социокультурной системы профессиональной престижности этноса и лежат в основе этно-профессиональной модели стратификации.

4. Пятью основными социальными классами в балансе социальной структуры РС(Я) на исходе XX в. выступают: рабочий класс, служащие, крестьянство, средний класс и социальные маргиналы. Самый объемный сегмент общества (от 35 до 41%) занимает рабочий класс, который за период реформ повысил свой образовательный и квалификационный уровень, обогатился новыми видами труда, но в то же время социально-экономическое положение рабочих резко ухудшилось из-за неадекватно низких заработков и понижения престижности труда рабочих. В.особенно сложном положении находится «женский» рабочий класс, представленный в основном малоквалифицированными и среднеквалифицированны-ми специалистами вспомогательных отраслей труда. Женщины-рабочие чаще, чем мужчины-рабочие попадают в нижние экономические страты.

Процесс самоосознания, позиционирования среднего класса в структуре якутского социума еще не завершен. Метод классовой (социальной) самоидентификации продемонстрировал большое число неадекватных самооценок собственной диспозиции в рядах бизнесменов, в то же время степень классовой солидарности среднего класса является самой высокой. Самым консолидированным, внутренне организованным является класс служащих. У классов нет жестких границ - выявлены маргинальные прослойки между ними (например, самозанятые -между средним классом и соцмаргиналами, ряд специалистов рутинных или, наоборот, высокомеханизированных видов труда - между рабочим классом и служащими и др.).

5. Иерархическая модель городской социальной стратификации РС(Я) (выявленная методами факторизации и кластер-анализа) имеет следующий профиль. Социально-экономические страты помещены в нисходящем порядке:

1. Состоятельные предприниматели

2. Высшая городская экономическая группа

3. Группа с хорошими жизненными показателями

4. Традиционные служащие

5. Традиционные рабочие

6. Нижняя городская экономическая группа («вынужденные промышленные нищие»)

7. Социальные маргиналы_

6. Для Республики Саха (Якутия) в конце XX в. характерны следующие закономерности социодинамики: дальнейшее обнищание населения, его маргинализация, низкий рост капитализации доходов и инвестиционной активности граждан, уменьшение числа занятых и «давление» на социальную структуру со стороны социальных маргиналов, для молодежи - запаздывающая трудовая социализация. Вместе с тем, наличие следующих тенденций: позитивные сдвиги в этно-профессиональной структуре, стабилизация работы профильных промышленных предприятий, активное внедрение малого и среднего бизнеса в сферы торговли, услуг, транспорта и строительства и др. - позволяют надеяться, что алмазная республика находится на пороге больших социальных перемен, социально-экономического подъема и культурного возрождения.

Структура работы: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложения. Основное содержание и результаты исследования.

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, рассматривается степень разработанности проблемы социального расслоения, дается операционализация некоторых базовых понятий, подчеркивается то новое, что будет внесено автором в плане дальнейшей разработки означенной тематики.

В первой главе «Теоретико-методологические и эмпирические аспекты анализа социальной стратификации в зарубежной и российской социологии» рассматриваются основные подходы к анализу социального расслоения, «узловые» моменты и слабые звенья учений.

В параграфе 1.1 говорится, что еще древние греки подметили асимметричность общества, несправедливость его устройства. Одну из первых моделей «идеального государства» придумал архитектор и политический реформатор Гил-подам, затем эту модель решил модифицировать Платон. Гипподам решил, что если богам импонирует цифра «три», значит, государство будущего должно быть разделено на три подсистемы, три класса, три ветви впасти будут бороться с троякого рода преступлениями. Древние греки увлекались построением геометрических фигур социума, с легкостью «переставляя» и «перетасовывая» его сегменты, не понимая механизма иерархической соподчиненности отдельных подразделений общества.

На фоне методологически недоработанных и несовершенных теорий до-марксовской социологии все же можно выделить несколько аргументированных учений. Так, в ряду «не-экономических подходов» к генезису классов выделяется Л.Гумплович с его книгой «Борьба рас», ставшей в свое время чуть ли не «социологическим бестселлером», в том числе и в России. В целом Гумплович был прав, хотя его и упрекали в гиперболизации «расовых» источников классообразования. Действительно, история всех великих держав и великих империй держалась на завоеваниях. Военнопленные, инородцы всегда становились рабами, пополняя ряды «низшей расы». Господами могли быть только представители «высшей расы». Даже история среднего класса имеет «этнический» оттенок - коммерсантами, негоциантами, как правило, становились иностранцы, они жили отдельными колониями, основывая их там, где шла более бойкая торговля (это что-то вроде «эффекта Марко Поло»). В социальном плане они располагались между «господами» и «рабами», между «праздными» и «наемными работниками». Однако схема Л.Гумпловича «работает» только в раннеклассовых рабовладельческих государствах и на первых стадиях феодализма.

В ряду «смешанных» (эклектичных) подходов можно отметить В.Зомбарта и его концепцию «исторических наслоений». Каждый класс - «след» какой-либо хозяйственной системы, таким образом, социальная структура состоит как бы из нескольких напластований: самый мощный, «работающий» слой - это развитый класс, представляющий сегодняшнюю социально-экономическую систему; небольшой, «глубинный» слой - остаток предшествующего уклада. В каждой системе Зомбарт обозначал главный класс ( хотя на самом деле главных классов бывает несколько, минимум два). Так, дворянство представляет отжившую систему феодального хозяйства, буржуазия - капиталистическое хозяйство, мещанство -ремесленническую организацию, а пролетариат, по мысли Зомбарта - это представитель будущих прогрессивных экономических систем. Схема Зомбарта была статична, не давала полноценного ответа на вопрос, в чем состоит механизм классообразования, но этого не сделала, впрочем, ни одна из домарксовских концепций.

Экономическое направление в социологии социальных структур было, безусловно, наиболее сильным. Уже ранние экономисты продемонстрировали значительно больше корректности в изучении природы расслоения, нежели их предше-

ственники. А.Смит предложил трехчленную модель социума. Он открыл, что годовой доход любой страны разделяется на 3 части: земельную ренту, заработную плату и прибыль с капитала, что и составляет доход 3-х различных классов населения (или ос1ег8 - это слово было в ходу в XVIII в. для обозначения классов, что означало порядок организации, структурный уровень организации, как видим, достаточно точный, хотя и архаичный термин). Три класса, выявленные Смитом, -землевладельцы, капиталисты и рабочие. Трехчленную модель устройства социума разрабатывали В.Томпсон, Р.Кантильон (последнему приписывается авторство во введении в широкий научный оборот термина «предприниматель» -антерпренер). Модель Томпсона и Кантильона была более близка к описанию капиталистического устройства мира ( высший класс - капиталисты, низший - рабочий класс и между ними, средний - предприниматели). Прямой предшественник марксизма Сен-Симон писал, что каждой социально-экономической и политической системе соответствует «своя» схема классового расслоения, каждая новая система является прогрессом по отношению к предыдущей.

Далее в параграфе 1.1. говорится о том, что марксизм талантливо обобщил все сделанное до него и выработал собственную логичную, стройную и аргументированную теорию. К достоинствам марксизма как социологической концепции относится то, что он: 1. наконец-то описал механизм классообразования в рамках единого и неделимого естественно-исторического процесса; 2. выдвинул экономический критерий в качестве ключевого при структурировании общества и установил, что существование классов связано с определенными фазами развития производства; 3. обосновал категорию общественно-экономических формаций. В то же время, как правильно подметил Р.Арон, в марксизме есть ряд положений, которые трудно классифицировать иначе как «социологические двусмысленности».7 Ряд сентенций Маркса относится к сфере революционной пропаганды, а не к социологии социальных структур (идеи «бесклассового общества», классовой борьбы как необходимого этапа для перехода к диктатуре пролетариата, мысли об особой миссии пролетариата и т.д.).

В то же время ленинское определение классов, данное им в русле марксистской традиции, и сегодня можно признать оптимальным, редуцируемым к эмпирической действительности. Ленинский набор критериев удобен потому, что и в

11 Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993.

ретроспективе истории, и в текущей действительности классы были и остаются большими группами людей, объединенных прежде всего экономическими интересами. В данном параграфе автор не мог не остановиться на основных моментах ленинского учения о классах, рассматривая такие его работы, как «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г.Струве», «Насущные задачи нашего движения», «Государство и революция», «О государстве», «Письма из далека» и др. А что касается масштабного ленинского труда «Развитие капитализма в России», то можно сделать достаточно симптоматичные сравнения между той ситуацией, которую описывал Ленин в 1895 году и сегодняшними процессами в России.

В XX в. заявили о себе новые, альтернативные марксизму, теории, чему способствовал ряд онтологических и гносеологических причин: 1. капитализм трансформировался, усовершенствовав как производственную, индустриальную базу своего существования, так и соответствующие ей человеческие взаимиоот-ношения, сделав их более демократичными и пластичными; 2. становление постиндустриального социума стимулировало развитие таких отраслей знания, как информатика и компьютеризация, развитие эмпирических исследований социальных классов и групп получило новое ускорение, внедрение нестандартных методик исследования позволило вскрыть новые «пласты» стратификации, ранее запредельные для познания; 3. социология получила возможность творческого взаимообмена с такими научными дисциплинами как естествознание, социальная синергетика, социальная статистика, математическое моделирование, что породило на свет иные объяснительные принципы мироустройства.

М.Вебер в своей программной статье «Основные понятия стратификации» выступил зачинателем самостоятельного теоретико-методологического направления в изучении социального неравенства - концепции социальной стратификации. В противовес экономически детерминированной «классовой ситуации» под «статусной ситуацией» он понимал любой типичный компонент жизненной судьбы людей, а под стратой - «множество людей внутри большой группы, обладающих определенным видом и уровнем престижа, полученного благодаря своей позиции».® При переходе от «закрытого» типа общества к открытому, в котором ус-

8 Вебер М. Основные понятия стратификации // Социология (тексты). Екатеринбург, 1998. С. 244.

танавливается равновесие и консенсус, удобнее говорить о вертикальном и горизонтальном срезах стратификации, о дифференциации людей по статусным группам. Это не значит, что классы в стабильном обществе теряют свою идентичность и субстанциональность, но они слабее артикулируют свои интересы, классовая солидарность проявляет себя в основном в форме корпоративной (профсоюзной) активности, зато на первый план выдвигается деятель (актор) с его мощным стремлением проявить свои индивидуальные ориентации на занятие того или иного статуса, на продвижение в ту или иную «статусную монополию».

Структурно-функциональный анализ, родившийся как антитеза позитивизму, монопараметризму, марксизму продолжил поиски ответа на вопрос, что есть структурные составляющие социума и каковы их функции относительно друг друга. Влиятельнейшими представителями СФА были К.Дэвис, У.Е.Мур, Б.Барбер, Т.Парсонс, Р.Мертон, Э.Шилэ и др.

Дэвио и Мур считали, что хотя социальный порядок может носить относительно статический характер, всегда налицо непрерывный процесс метаболизма, обновления и замещения. Происходит перманентная абсорбация индивидов в систему социальных позиций. Авторы подчеркивали, что данное замечание справедливо как для системы, носящей конкурентный характер, так и для неконкурентной системы. Вместе с тем предложенная ими схема факторов, определяющих ранг позиции индивида (1. по социальной значимости профессии; 2. по трудности заполнения той или иной позиции) является не только упрощенной для описания многогранных структурных процессов капиталистического общества, но и явно идеалистической, оторванной от реальных практик.

Б.Барбер был более изобретателен в вопросе разработки методологии измерения социальной стратификации. Он предложил 6 критериев для анализа расслоения общества, первым в ряду равнозначных измерений Барбер выдвинул престиж профессии. А также: власть и могущество, доход или богатство, образование, религиозную или ритуальную чистоту, ранжирование по родственным и этническим группам. Но и его схема далеко не совершенна. Как писал Парсонс, вредным следствием «факторного» типа теоретизирования является возникновение непримиримых «школ» мысли, каждая из которых упорно настаивает на своем «наборе факторов». Так, например, англо-саксонская социология основывается на приписывании решающей роли факторам, не специфичным для социальной

системы, особенно факторам окружающей среды — географическому, биологическому, марксизм гиперболизирует экономический фактор и др. И при этом забывается, что факторный анализ должен быть результатом определенного вида исследований, в котором обобщающая, систематическая теория является крайне необходимой,8—замечает создатель структурного функционализма, и к его выводу можно присоединиться.

Т.Парсонс и Р.Мертон рассматривали культурно-нормативную структуру как

1

основную, самодостаточную ось стратификации. В «The Social System» Парсонс писал, что социальная система состоит из множества индивидуальных действующих лиц, мотивации которых определяются тенденцией к «оптимизации удовлетворения», а их отношения между друг другом опосредуются системой общепринятых символов, т.е. элементов культуры. Каждая из 3-х систем (культура, личность и социальная система) должна рассматриваться как независимая перемен- • ная системы действия и самостоятельно входить в «the general action system». Парсонс разработал также модель структурной организации общества, состоящую из 4-х уровней иерархии: «первичного», менеджериапьного, институционального и социетального. Он выделил 3 «универсалии» ранжирования индивидов, важно то, что предписанный (аскриптивный) статус, «качество» индивидов он считал не менее значимыми элементами для дифференциации, разделения индивидов, нежели различные формы достигаемого статуса (должность, привилегии, властный ресурс). Используя свои «качества», индивид как самостоятельный актор может достичь той социальной позиции, к которой он стремится.

По Мертону, любой из членов общества (в частности, США) способен достигнуть экономических высот, социальная мобильность может вознести его из низов общества до самых верхов, если индивид будет «королем в своих мечтах», если его культурные «успехи-цели»' будут укладываться в рамки нормативных ценностей социума, звеном которого он является. В диссертации дается авторский перевод программной статьи Мертона «Социальная структура и аномия».

К изучению социума П.А.Сорокин подходит через парадигму взаимодействия. В отличие от функционалистов, теория которых была усложнена и элитарна, Сорокин создает социологию «общедоступную» и «очеловеченную», его научная

5 Парсонс Т. Современное состояние и перспективы систематической теории в социологии // Структурно-функциональный анализ в современной социологии.

С. 12—15."'

лексика отличается и простотой, и метафоричностью сравнений, и активным поиском новых названий для некоторых социальных явлений, так как привычные либо устарели, либо амбиваленты. Так, Сорокин дает следующее определение понятию «класс». Класс - это кумулятивная социальная группа, под которой понимается совокупность взаимодействующих сил, связанных в одно взаимодействующее целое рядом сходных элементарных признаков. Или иными словами, это нормальная, полузакрытая, но с приближением к открытой, типичная для нашего времени группа, составленная из кумуляции 3-х основных группировок: 1. профессиональной, 2. имущественной и 3. объемно-правовой.10 В конкретной исторической действительности «скелет» класса обрастает определенными наслоениями, производными свойствами. Сходство профессий, обеспеченности и прав обычно влечет за собой сходство вкусов, убеждений, симпатий-антипатий и всего образа жизни однокпассовых лиц. Эти сходства делают класс социальным типом. Поднимаясь по «этажам» сорокинской лестницы социальной стратификации, мы начинаем с индивида и его отношений с себе подобными, переходим к элементарным количественным единствам, затем - к кумулятивным группам и, наконец, к характеристике «сложного социального агрегата», каковым является социум.

Г.Гурвич считал, что Сорокин дал самое адекватное определение классу из всех возможных в истории социологи (заметим, что на наш взгляд, самой точной является все-таки ленинская трактовка классов). Сам же Гурвич был, пожалуй, единственным из социологов, который применил к аналитическому описанию класса 11 различительных признаков его существования (но его типологизация не безупречна, выделенные им признаки описывают класс как априорное явление, как социальную данность, не вскрывая внутренних механизмов классообразова-ния). Гурвич сделал упор на методологические предпосылки, которые должны были помочь социологу описать реальное многообразие групп и предложил использовать более десятка критериев стратификации.

Однако одно дело изобретать теоретические схемы расслоения и совсем другое эмпирически изучать тотальную социальную реальность. Довольно часто получалось так, что методологические схемы даже известных социологов «не

10 Сорокин П.А. Система социологии. М., 1993. Т.2. С.376.

работали» в применении к текущим практикам и так и оставались «идеальными», прожекгивными. Современный американский исследователь П.Блау считает, что существует определенное противопоставление «теоретического» и «эмпирического» структурализма (но, разумеется, й взаимообогащение того и другого). Если для представителей первого направления (К.Леви-Стросс и др.) социальная структура является мысленной конструкцией, создаваемой теоретиком для объяснения эмпирических наблюдений, то для вторых (АР.Рэдклифф-Браун, М.Фортс, Р.С.Линд, Г.М.Линд, Дж.Кэмпбелл, У.Л.Уорнер и др.) термин «социальная структура» относится к конкретной эмпирической реальности, т.е. к группам и иерархиям, существующим в мире независимо от воли исследователя. Дилемма, что первично - эмпирические закономерности (patterns) или вероятностная конструкция (model) - является определяющим критерием своеобразия теории и ее фальсифицируемости. Общим знаменателем для всех структуралистских поисков является тот факт, что «социальная структура тождественна эмерджентным свойствам комплекса составляющих ее элементов, т.е. свойствам, не характеризующим отдельные элементы этого комплекса»'" (заметим, что здесь идеи Блау перекликаются с идеями Сорокина).

Из новейших «неклассических» парадигм расслоения автор диссертации рассматривает теорию моделей жизни Т.Хойрупа, основанную на научной традиции, которую можно назвать структурной диалектикой (восходит к идеям Н.Бора, Л.Альтюссера, М.Фуко и др.) и теорию «социального пространства» П.Бурдье. Обе теории, на взгляд автора, имеют широкие возможности для своего дальнейшего развития. Что касается концепции моделей жизни, то она позволяет по-новому операционализировать «старые» понятия (способ производства, социальная формация, работа, свобода и др.) и взглянуть на общество не только как на сочетание вертикальных, но и как на функционирование горизонтальных страти-фикаций («стилей», «образцов» жизни).

Часто отмечается, что в теории Бурдье наиболее значимой для проблем стратификации является его концепция типов ресурсов («капиталов»). Но, на наш взгляд, в этом плане Бурдье шел проторенными дорогами традиционного

" Блау П.М. Различные точки зрения на социальную структуру и их общий знаменатель //Американская социологическая мысль. Тексты. М., 1994. С. 17.

функционализма. Заслуга его в другом: в том, что он совершенно четко определил, что такое возможный класс («класс на бумаге») и реальный класс (как эмпирическая субстанция, как пространство отношений).

Описывая логические этапы,развития социологии (от Древнего Рима до наших дней), автор на конкретных примерах доказывает, что гуманитарная мысль проделала огромный путь от упрощенных, однолинейных гипотез до сложных, методологически выверенных концепций, с разных точек отсчета трактующих устройство социума.

В параграфе 1.2 анализируются основные работы современных российских социологов, которые с той или иной степенью основательности касаются освещения социальной структуры. Дается обзор социально-структурных исследований, проведенных в регионах России в последнее десятилетие (в частности, в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Краснодаре, Ростове-на-Дону, Иркутске). В отечественной социологии социальных структур в конце XX в. наблюдаются следующие тенденции:

- крайний нигилизм по поводу советских (марксистских) концепций общества;

- пропагандирование «среднего» класса как панацеи для построения нового общества, гиперболизация проблемы;

- повышенный интерес к изучению политических элит, политической подсистемы;

- попытки обращения к системно-циклической динамике и теории,.эволюционизма как новым объяснительным принципам;

- стремление по-новому «прочесть» старые теории, а также приспособить западные парадигмы к российской действительности;

- более смелое обращение к эвристическим концепциям;

- острая нехватка всех видов эмпирических исследований (от локальных опросов отдельных социальных общностей до лонгитюдов), особенно мало исследований проводится на уровне регионов.

Отечественную социологию трудно упрекнуть в наличии «методологического вакуума» по проблеме социального устройства общества. Напротив, сделан качественный прорыв по сравнению с советским обществоведением, которое было «зашорено» постулатами одной теории. В то же время автор солидарен с вы-

водами М.Н.Руткевича, что нельзя перечеркивать всю советскую социологию, в ней было немало достижений.

Автор диссертации не разделяет воззрений ряда социологов (и в частности, О.И.Шкаратана, В.В.Радаева, В.И.Ильина и др.) на общество советского типа как на неэгалитарное бесклассовое или неклассовое зтакратическое. Утверждается, что социальная структура советской России относилась к структурам сословного типа, в ней было 2 «сословия»: управляемые и управляющие. Решающее влияние имели должность (властно-распорядительный ресурс) и отрасль (работа в приоритетных отраслях). На наш взгляд, попытки классифицировать социальную структуру предреформенного социума СССР в терминах «корпоративно-сословная», «сословно-слоевая» и даже «феодально-сословная» являются неудачными методологическими экспериментами. Во-первых, потому что в данном случае понятие «сословие» используется скорее как метафора. Не понятно, как можно назвать «сословием» огромную массу «управляемых», не объединенных никакими юридическими признаками сословности. Во-вторых, схема «элита» -«массы», предложенная в свое время В.Парето, всегда считалась крайне конфликтологической, а значит, классовой. В-третьих, авторы преувеличивают «давление» социально-отраслевой, ведомственной стратификации - проранжировать огромное количество разновидностей профессиональной деятельности по условиям труда в них, которые якобы резко различались, физически невозможно.

Особенно много внимания сегодняшняя социология как в теоретико-методологическом, так и в эмпирическом планах уделяет, так называемому, «среднему» классу ( иногда его называют «третьим» классом). С одной стороны, такой интерес оправдан, потому что это принципиально новое и нужное в нашей жизни явление. С другой же, растрачивая свои материальные и моральные усилия на исследования «среднего» класса, российские социологи, видимо, не успевают уделить должное внимание изучению других секторов социальной структуры, и в результате создать полномасштабную картину социальной стратификации постсоветской России.

С точки зрения методологической и методической ценности выделяются работы следующих авторов, посвященные среднему классу: В.В.Радаева, В.X.Беленького, А.А.Возьмителя, О.В.Перепелкина, Л.А.Беляевой, Р.В.Рывкиной, Т.И.Заславской и др. Так, В.В.Радаев предлагает 7 определений среднего класса,

что отражает общие концептуальные принципы позиционирования данного класса в структуре современной России. В.Х.Беленький сравнивает «старые» и «новые» слои среднего класса (точнее прослойки), их специфическое предназначение в обществе. О.В.Перепелкин, Ж.М.Грищенко, Л.Г.Новикоаа, И.Н.Лапша выясняют каналы первичного рекрутинга среднего класса, их выводы во многом совпадают. Так, фактически все исследователи подчеркивают, что одна из страт предпринимателей представлена выходцами из номенклатурно-комсомольской и номенкпа-турно-партийной сфер, другая подстрата репрезентирована технической интеллигенцией. (именно она чаще всего «поставляет» своих представителей на конкурентный свободный рынок труда), третья подстрата состоит из бывших фарцовщиков и др. Наиболее полное описание среднего класса с точки зрения его внутренней структуры, границ существования имеется у Т.И.Заславской, которая выделяет бизнес-слой социума и предпринимателей, как его ядро. Интересно, что многие исследователи, в том числе и Заславская, подчеркивают, что самый большой сегмент бизнес-слоя составляют, так называемые, полупредприниматели (46%), сочетающие в своей деятельности занятия собственным бизнесом с работой по найму."

Кроме того, эмпирическим путем создано множество типологий предпринимателей: по размеру капитала, по форме первоначального капитала, по составу участия в организации предприятия, по роду деятельности, по истории предпринимательской карьеры, по стратегии поведения в условиях неблагоприятной социально-политической среды. Хотя вполне допустим и укрупненный подход (цивилизованный и нецивилизованный типы предпринимателей).13 Совместными усилиями социологи обрисовали социально-психологический тип современного предпринимателя. Причем, этот тип является уже сложившимся, тогда как другие страты, классы имеют достаточно размьггые социально-психологические черты в условиях переходной России. Как верно замечает В.Б.Голофаст, на сегодняшнем изломе реформ, упор нужно сделать на анализ образованного, «культурного»

12 Заславская Т.И. Бизнес-слой российского общества: сущность, структура, статус // Социол. исслед., 1995. № 3.

13 Возьмитель A.A. Способы бизнеса и способы жизни российских предпринимателей. М., 1997.

среднего класса, а о нем как раз говорится не так много." В оправдание данного умозаключения можно привести тот факт, что «образованный средний класс» в потенции, «классом в себе» был давно. В Советской России слой специалистов со средним и высшим образованием, не включенных в номенклатурные перечни, игнорирующих систему административных установлений, независимых и творчески активных, всегда был достаточно многочисленен.

Отрадно отметить, что в российской социологии социальных структур на конец 90-х фиксируется более смелое обращение к эвристическим методам анализа строения социума, отход от жестких, детерминистских принципов, описание нелинейных соотношений элементов социальной системы.

Заслуживает внимания подход В.Ф.Анурина к проблемам эмпирического измерения социальной стратификации и социальной мобильности. Социальное пространство, подчеркивает Анурин, также как и геометрическое, и статистическое, трехмерно - в соответствии с тремя осями координат: экономической (эк.), политической (пол ), профессиональной (пр.).

Для того, чтобы измерить совокупный социальный статус, автор предлагает вначале перейти в экономическое, политическое и профессиональное подпространства и затем выделить переменные (оси координат) для каждого из них, что имеет большое практическое значение. Так, например, для экономического подпространства этими переменными могут быть: доход (Д), отношение к собственности на средства производства (ОС), роль в общественной организации труда (ОТ).15 Они экстраполированы из ленинского определения классов. Важно также определить, в каких шкалах и единицах измерить переменные.

До сих пор давлеет мнение, что в социологии не применимы некоторые методы математического анализа, потому что якобы большинство понятий в ней не поддается эмпирической интерпретации. Однако это не так. Большинство понятий можно операционализировать, методом проб и ошибок прийти к точному описанию явлений. Собственно в этом и состоит одна из главных функций эмпирической социологии.

14 Голофаст В.Б. Социальная структура, иерархия и образованный средний класс // Региональная политика. 1992. № 1. С. 51.

15 Анурин В.Ф. Проблемы эмпирического измерения социальной стратификации и социальной мобильности // Социол.исслед. 1993. № 4.

Одним из наиболее методологически и методически проработанных исследований 90-х годов можно признать мониторинг Н.Е.Тихоновой (10 опросов в 12 территориально-экономических районах России и г.Москве с ее участием). Для сравнения результатов использовались также данные 2-х общероссийских опросов - «Как живет сейчас россиянин» и «Наши ценности сегодня». В методологическом плане Н.Е.Тихонова опиралась на идеи структурно-функционального анализа, концепции П.Бурдье и М.Кона.

Особенно ценным является то, что при анализе факторов стратификации, наряду со стандартными кросс-табуляциями, автор использовала также процедуру обработки массивов в подпрограмме SPSS CHAID (Метод Tree-Select), что позволило ей выявить уровень значимости корреляционных связей между переменными, отраженными в показателях p-value.18

Тихонова подчеркивает, что в условиях крайне нестабильного, реформирующегося общества роль основного структурирующего критерия принимает на себя уровень материального благосостояния индивидов. Однако бедность традиционно понимается исследователями по-разному. Все одномерные показатели -будь то доля расходов на питание, душевой доход или же самооценка уровня своего материального положения - относительно ненадежны, посему автор предлагает ввести многомерный критерий материального благосостояния, учитывая все возможные трактовки этого понятия, включая толкование бедности как ограничения по образу жизни и социальному участию, а также замечание британского ученого П.Таузенда, что благосостояние - это не просто определенный уровень потребления, но возможности вести типичный для данного общества образ жизни. Тихонова попыталась также типологизировать факторы стратификации, разделив их на 3 большие группы: 1. факторы, влияющие на попадание в ту или иную «чисто» статусную группу («высший», «средний», «низший» классы), 2. факторы материального благосостояния и 3. факторы, влияющие на попадание в группы, различающиеся по отношению к дореформенным позициям.

В этом же параграфе дается характеристика классов новой России. Что касается начертания практически-прикладного портрета расслоения сегодняшней

16 Тихонова Н.Б. Факторы социальной стратификации в условиях перехода к ры-

ночной экономике. М., 1999.

России, то здесь стоит отметить творческий опыт ВЦИОМа. Согласно его исследованиям, основная часть российского общества делится на верхний средний, средний, базовый и нижний слои. Около 1/2 базового слоя и почти 2/3 нижнего живут за чертой бедности. 65% управленцев представлены менеджерами производственной сферы, и 44% от рабочего класса относится к индустриальным рабочим, что говорит об укрепляющемся индустриальном статусе России.

Автор диссертации проводит и собственный анализ, используя статданные регионов России по таким аспектам, как: 1. финансовое состояние промышленных предприятий; 2. располагаемые доходы населения; 3. капитализация доходов; 4. уровень занятости (на конец 1999 г.). Сложилась позитивная тенденция стабилизации работы основных промышленных предприятий. Такая ситуация характерна для многих экономических районов РФ, в том числе и для РС(Я), где индекс промышленной продукции увеличился на 6,7%. По общей сумме располагаемых доходов лидирующие места в РФ занимают Центральный, Северо-Западный и Дальневосточный регионы. Внутри Дальневосточного РС(Я) выходит на 2-е место. По индикатору «капитализация доходов» первые места разделяют Центральный, Северо-Западный, Западно-Сибирский и Дальневосточный регионы. Внутри Дальневосточного РС(Я) занимает одно из последних, 7-ое место. Рост безработицы и понижение уровня занятости населения являются на старте нового тысячелетия настоящим национальным бедствием. РС(Я) по этому пункту находится на 24-м месте в общефедеральном списке, хотя нагрузка на одно вакантное место здесь оптимальна по сравнению с другими областями страны.

В целом же можно резюмировать, что на конец 90-х годов Республика Саха (Якутия) утеряла былые позиции региона «относительно высокого благосостояния населения». Ведь в советские времена северяне пользовались большим объемом привилегий, жить и работать здесь было престижно, на Крайний Север специально стремились уехать, а в конце 90-х в РС(Я) фиксируется отрицательное сальдо миграции. И хотя ряд макроэкономических показателей в республике по сравнению с Россией выше (например, по производству валовой продукции сельского хозяйства и др.), в целом же Якутия отстает от центральных областей и от общероссиских норм по большинству основных параметров — производству промышленной продукции, грузообороту транспорта, обороту розничной торгов-

ли, размеру номинальной и реальной заработной платы.17 Уступает она по темпам социально-экономического развития и своим ближайшим соседям — Хабаровску и Владивостоку, которые выдвинулись в лидеры Дальневосточного региона.

Заканчивая главу, посвященную аналитическому обзору зарубежных и отечественных концепций социальной стратификации, автор приходит к выводу, что социологи различных школ и направлений продолжают по-разному типологизиро-вать факторы стратификации общества. Научный спор приобретает перманентный характер. Но, с другой стороны, это вполне объяснимо. Невозможно придумать универсальную схему расслоения, которую, можно «приложить» к любому типу обществ. Каждому обществу всегда будет соответствовать своя модель, свой тип социальной дифференциации.

В конце первой главы автор диссертации предлагает свой вариант типологии моделей социальной стратификации. Творчески используя краткие характеристики социальной стратификации, содержащиеся в таблице, можно полноценно описать социальное устройство как стабильного, так и реформирующегося общества.

Виды моделей социальной стратификации.

По степе- По степе- По характеру основного По интенсив- По харак- По степе-

ни слож- ни совре- критерия ности рас- теру со- ни устой-

ности менности пространения подчиненн чивости

и историч- в отдельных ости час- и энтро-

ности странах тей пийности

1 2 3 4 5 6

I. Одно- I. Уста- I. Семейно-аскриптив- I. «Западные» 1. Конф- 1.Зарытая

мерные ревшие, ная (пол, возраст инди- (индустриаль- ликтные «холодная

(демогра реликто- вида, его семейное по- ные и аграрно- (крайняя - »

фичская, вые ложение, кол-во ижди- индустриальн поляриза- (касты,

семейно- (рабовлад венцев в семье) ые модели, ция инте- военный

клановая) ель- И. Социально-профес- характерные в ресов ос- комму-

ческая, сиональная (отраслевая основном для новных низм, то-

кастовая, дифференциация) европейских классов) талитар-

физико- государств) ные режи-

генетичес- мы и др.)

кая и др.)

" Социально-экономическое положение Республики Саха (Якутия) за январь -'июнь 2000 г. И Якутия. 2000. 8 авг.

1 2 3 4 5 6

II.Много- II. Сов- III. Профессионально- II. «Восточ- II.Иерар- II. Откры-

мерные ремен- статусная (иерархия ные» хичес- тые, «теп-

(все ос- ные ны- профессионального (аграрно- кая лые»

тальные) не функ- престижа) индустри- (четкая (общества

циони- IV. Материально-доход- альные и аг- верти- предель-

рующие ная (по уровню, источни- рарные, в кальная ной из-

(разви- ку дохода, потребитель- структура субор- менчи-

тая ским расходам) которых до- динация вости,

клас- V. Имущественная (нали- минирует подраз- постоянно

совая, чие предметов длитель- сельскохо- делений обмени-

«общест ного пользования или др. зяйственный социу- вающиеся

-ва видов имущества) сектор) ма) энергией

сред- VI. Акционерно-соб- и инфор-

него ственническая (владе- III. Общества III. Ком- мацией с

класса», ние средствами произ- среднего позици- др. систе-

транзи- водства, ценными бума- класса онная мами)

тивного гами и др.) (высокоразви (гори-

общест- VII. Социоэтническая (в гаые индуст- зонталь- III. Дисси-

ва и др.) т.ч. этно-профессио- риальные мо- ная со- пативные

нальная) дели, где подчи- структуры

III. Прог- VIII. Культурно- «третий нен- (равновес

ности- нормативная класс» ность -ные

ческие IX. Культурно-статусная занимает ве- классов) структуры,

или X. Социокультурная дущее место опти-

структу- (образовательный ценз, (США, Кана- мально

ры буду- престиж диплома) да, Австра- сочетаю-

щего XI. Религиозная лия и др.) щие поря-

(гори- (принадлежность к той док и ха-

зонталь- или.иной конфессии) IV. Транзи- ос,период

ной со- XII. Гражданско-правовая тивные об- «расцве-

подчи- (по объему прав и пол- щества (пе- та» об-

неннос- номочий) реходного щества,

ти клас- XIII. Этакратическая периода, акма-

сов, кор- (поляризация доступа к смешанные тическая

поратив- политическим ресурсам) типы моде- фаза со-

ных ас- XIV. Идеологизирован- лей) циогене-

социа- ная (по степени поддер- эа)

ций, жки развитых идеологий, V. Страны

диссипа- связанных с властью) 3-го мира

тивная XV. Политическая (де- (Африка,

и др.) ление на партии, общественно-политические движения, по степени политической активности, по уровню доверия к лидерам и т.д.) Азия, страны Океании и ДР-)

1 2 3 4 5 6

• XVI. Милитаристская (военные олигархии и др) XVII. Позиционная или иерархия социальных рангов XVIII. Должностная XIX. Административно-территориальная XX. Standart of life (по стандартам жизни) XXI. Социетальная (иерархия социальных институтов) XXU. Вероятностная (по состоянию общественного мнения, рефлексия на ту или иную проблему). XXIII. Психолого-субъек-тивисгская или репута-ционная (по методу классовой самоидентификации) >0(IV. Формализованная математическая XXV. Геополитическая структура мирового метасообщества

Вторая глава «Тенденции социальной стратификации Якутии как региона России» полностью посвящена Якутии.

В параграфе 2.1 говорится о дореволюционной Якутии, одной из самых дальних национальных окраин Российской империи.

В Якутской области до 1917 г. все население было размежевано по национально-сословному признаку - своеобразный случай практически полного «наложения» друг на друга 2-х стратификационных решеток: этнической и социальной. Использование сравнительно-исторического метода помогло воссоздать сословную стратификацию в Якутской области, характерную прежде всего для русского населения. Самыми крупными в количественном плане сословиями русского населения были крестьяне (25-30% от числа великороссов), мещанство (9-10%) и

военное сословие (10-11%). Гильдейское купечество не дотягивало даже до 1%. Следовательно, сегодня в РС(Я) идет формирование среднего класса, начиная буквально с нуля.

Инородческое население (якуты, эвенки, эвены, юкагиры, чукчи) делилось на кочевых, оседлых и бродячих. 60% якутов были заняты скотоводством и охот-промыслом, и только 5-6% были посвящены русскими крестьянами в земледелие. Совершенно неверно представление, что до революции в Якутии не существовало рабочего класса. В те времена уже начали разрабатываться Олекминские золотые прииски, привлекающие мужскую рабочую силу со всей Империи. Кроме того, рабочий класс был представлен теми, кто трудился на обработке дерева, металла, кузнецами-ремесленниками, строителями, поденщиками, продавцами и др. А вот служащих как раз насчитывалось не так много, особенно массовых интеллектуальных специальностей - врачей, педагогов, юристов (к примеру, среди русских было только 245 врачей и медсестер, 172 учителя, 7 литераторов и ученых, среди саха - 21 медицинский сотрудник, 32 учителя и ни одного юриста, ученого, литератора).'8 Служащие были представлены в основном административно-управленческим персоналом.

Итак: до революции только 11% населения Якутской области (великороссы, малороссы и белорусы) было размежевано на 5 сословий, как и в Центральной России, а остальные 89% («инородцы») представляли собой по сути деструктури-рованную массу населения, жили по законам родовых, семейно-клановых отношений. Социально-профессиональная стратификация проходила фактически по границам этнических биохоров или культурно-хозяйственных типов этносов. С одной стороны, коренные народы Севера не были стратифицированы ни по профессионально-статусном у, ни по политическому, ни по социокультурным признакам, т.е. не входили в сословия. С другой же, именно этот факт (отсутствие социального расслоения как такового) помогло сохранить северным популяциям свое равновесное (гомеостатическое) положение в «кормящем» ландшафте, что крайне важно в экстремальных условиях Севера. В целом же систему социальной стратификации Якутской области на начало XX в. можно охарактеризовать как

18 Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897. Т. ЬХХХ. Якут, 'область. СПб., 1905. С. 82-85.

многомерную сословно-феодальную, с зачатками капиталистических общественных отношений.

В параграфе 2.2 раскрывается суть социального устройства Якутской Автономной Советской Социалистической Республики. Так же, как и в соседней Бурятии, в советской Якутии темпы роста рабочего класса намного превышали общероссийские показатели. Такими же форсированными путями шло формирование класса служащих при параллельном сокращении рядов крестьянства.

Якутия пережила 3 крупнейших промышленных бума: освоение золотого Алдана в 20-х-30-х годах назвали русским Клондайком, «закуривание» алмазной трубки «Мир» в 50-е годы вызвало «Великое переселение народов» - самую крупномасштабную миграцию с западных областей страны на Север. Правда, в 70-е годы почти такую же волну пересепения стимулировал БАМ, а на территории Якутии - Малый БАМ. Несмотря на то, что становление трудовых ресурсов шло экстенсивным путем, иногда применялись неоправданные меры спецнабора в духе «интернационализации» национальной республики, в целом политика индустриализации дала хорошие результаты в плане создания советской городской структуры в РС(Я).

Особенно сложным и даже болезненным был переход к социалистическому способу производства в аграрном секторе экономики молодой строящей социализм республики. Переделы земли 1924—1926 гг. не смогли уничтожить патриархального родо-племенного её распределения между семьями скотоводов, сохранялся высоким удельный вес бедняцких хозяйств, объединение в колхозы запаздывало — оно началось только с конца 1932 г. И, наконец, традиционно сложившееся односемейное, изолированно-аласное, полунатуральное ведение хозяйства мешало саха адекватно воспринять роль колхозов и объединяться в поселки.

На первый план помимо аграрного, по степени своей неотложности в ЯССР был выдвинут и национальный вопрос — речь шла о росте национального самосознания когда-то отсталых этносов, подготовке кадров национальной интеллигенции, обучении детей народов Севера на родном языке. Функционирующий в 1924—1934 гг. Комитет Север оказал реальную помощь народам Сибири и Крайнего Севера в становлении их политических автономий, причем, как указы-

вап Ленин, путем более медленных, более осторожных мер (через организацию родовых, туземных советов и др.) "

К концу 70-х годов ЯАССР достигла уровня аграрно-индустриального региона СССР - это был гигантский прорыв в индустриальную цивилизацию, по сравнению с дореволюционным временем.

Параграф 2.3 написан, основываясь на итогах социологических исследований автора. Это самый большой раздел диссертации. Интерпретируются данные 15 социологических исследований, в каждом из случаев обосновываются методы составления контрольной карты репрезентации, примененный инструментарий. Ряд исследований был посвящен изучению локальных группировок общества, сегментов структуры - предпринимателей, бизнес-элиты, фермеров (для сравнения с городскими предпринимателями), технической интеллигенции, молодежи как особой части структуры и др. Другие опросы касались проблемы материального положения граждан и расслоения по материально-доходному признаку.

Исследования профессиональных групп геологов, инженеров, финансистов, экономистов, врачей, сельхозработников и др. позволили автору операционали-зировать понятие социально-профессионального статуса (естественно, оно уже понятия социально-экономического статуса, социально-экономической позиции индивида), его составляющими являются: 1. уровень дохода, 2. социальная значимость профессии для общества в целом, 3. степень творчества, 4. степень ответственности в процессе труда, 5. социокультурные аспекты (образование и др.). Эмпирическая реальность подсказывает, что существует противоречие между материальными и нематериальными составляющими социально-профессионального статуса, что и рождает двойственное восприятие некоторых профессий.

Еще в кандидатской диссертации автор писал об этнокультурном разделении труда (используя данные демоскопического опроса в 1515 респондентов). После 1993 г. исследования по этой теме были продолжены, превратившись в многолетний мониторинг с целью подробного описания зтно-профессиональной структуры республики.

19 См. Попков Ю.В. Процесс интернационализации у народностей Севера. Новосибирск, 1990.

Так, например, за 7 лет: с 1991 по 1997 г. - произошли существенные подвижки в этно-профессиональном уровне социальной стратификации. Если в начале 90-х годов разрыв в количестве саха, занятых в аграрном секторе и в швейном производстве, в аграрном секторе и в деревообрабатывающей отрасли был внушительным (в 15 раз и а 23 раза соответственно), то в 1997 г. на базовых предприятиях швейной промышленности было занято уже 43,6% саха, в деревообрабатывающей - 63,4% саха, в новой апмазообрабатывающей отрасли трудилось 66,3% саха, в основном, молодежи. К концу 90-х годов 40% инженерно-технической интеллигенции, занятой в строительстве, промышленности пром-стройматериалов, электроэнергетике, газовой, лесной промышленности стали занимать представители коренного населения Севера. Значительно повысился культурно-технический, образовательный уровень трудовых ресурсов, причем, как служащих, так и рабочих (за исключением таких отраслей как почтовая связь, сельское хозяйство).

И, наконец, опрос «Социальное расслоение якутского общества» (август 1999 г., 900 респондентов) позволил подвести итог поисков автора в означенном русле.

Перед тем, как прокомментировать некоторые результаты этого опроса, отметим, что обозначение в конкретном социуме страт всегда привлекало теоретиков и эмпириков от социологии. Однако о стратах говорили так, точно они -«одиночные островки» в аморфном океане бесструктурности. Создавалось впечатление, что на одном полюсе социума несколько ярко выраженных страт, которые противостоят монотонному целому. Мало кто рассуждал о сплошной подраз-деленности общества на страты одного подряда, «одного источника». При этом забывалось, что социология - это социальная топология. Весьма увлекательное занятие изображать социальный мир в форме многомерного пространства, построенного по принципам дифференциации и распределения. Эмпирическими индикаторами включенности индивида в тот или иной таксон служит совокупность действующих свойств. Эти свойства способны придавать их владельцу силу и власть в рассматриваемом универсуме. Агенты и группы агентов определяются по их относительным позициям в статистическом пространстве.

Итак, используя центроидный метод Q-анализа, в качестве метрики -Euclidean distances, проверив обоснованность полученных данных методом «по-

вторных выборок», мы получили иерархическую модель городской социальной структуры РС(Я). В каждой из выборок встречались респонденты, которые не идентифицируются ни с одной из страт, а напрямую входят в «базовый слой» общества. Неассоциированные респонденты имеют ослабленные социальные связи с обществом (по совокупности 5-ти стратообразующих признаков).

Необходимость включения в анализ 5-ти переменных (доход, образование, должность респондента, расходы на питание и престиж профессии) была доказана специальными методами факторного и кластер-анализа. Заметим также, что критериальная вертикаль имеет свои ограничения. Нерационально вводить в анализ много переменных, т.к. они будут «смазывать» картину расслоения, демократизировать различия людей. Для обозначения страт в пространстве социума достаточна комбинация из 5-7 непротиворечивых, но и не сильно коррелирующих друг с другом переменных.

Самой многочисленной, четко отделенной от других, скрепленной плотными социальными связями и, как ни странно, самой солидаристической группой оказалась «Нижняя городская экономическая етрата». Сам факт ее открытия свидетельствует о дальнейшем обнищании социума. Характеристики страты: заработки ниже прожиточного минимума, огромные расходы на питание, преобладание рядовых специалистов средней квалификации, средний и низкий социально-профессиональный статус. Сюда входят рабочие и служащие в основном вспомогательных отраслей, а также промышленных, но таких, которые испытывают трудности невыплат зарплаты, сокращений, сворачивания производств. Нижняя страта объединяет людей малопопулярных специальностей, в то же время в ней немало служащих с высшим образованием (инженеров, врачей, медсестер и др.). Появление в этой группе высококвалифицированных специалистов является «социальным искажением» периода перемен. Этой страте можно также присвоить имя «Вынужденные промышленные нищие».

«Традиционные служащие» и «Традиционные рабочие» названы так потому, что имеют «усредненные» параметры жизни, они почти в неизменном виде перешли из советской структуры. Зарплата на уровне 2 прожиточных минимумов, малая обеспеченность, питание на планке модальных 70%, средний социально-профессиональный статус. Однако, образовательный ценз в

группах служащих достаточно высок - это рядовые умственного труда, основная фигура в области образования, финансов, строительства.

«Группу с хорошими жизненными показателями» (средне-нормальной конъюнктурой) однозначно можно именовать «группой средних менеджеров и спецов». Под «спецами» понимаются хорошо оплачиваемые специалисты в разных областях: от рабочих - «индустриалов» до начальников «средней» руки. Характеристики: доходы в 2 раза превышают среднеарифметические по г.Якутску, питание на уровне 50-60% и ниже, образовательный уровень и престиж диплома высоки, социально-профессиональный статус - чаще высокий.

Отрадно отметить, что в якутском социуме уже рельефно выделяется «Высшая городская экономическая группа». Зарплата ее членов выше 5 прожиточных минимумов, расходы на питание рациональны (около 30%), статус высокий. В нее вошли руководители предприятий и супервайзеры, а также рядовые служащие престижных фирм, рабочие («рабочая элита»). Причем, это единственная страта, где подавляющее большинство представлено работниками частного бизнеса (за исключением группы «Состоятельных предпринимателей»).

Несколько слов о 2-х полярных группах общества - «Состоятельных предпринимателях» и «Социальных маргиналах». Первая только начала процесс формирования, она малочисленна (представлена индивидуальными предпринимателями, имеющими самые высокие доходы из выборочной совокупности). Каждый 4-й в якутском социуме не работает. Кластер-анализ объединил всех неработающих в один таксон (одинаково низкий доход - пособия, отсутствие социально-экономического статуса как такового и др.). С другой стороны, субкласс «социальных маргиналов» можно разделить по крайней мере на 3 страты: пенсионеры, студенты, безработные (и домохозяйки), но это - тема других опросов и, возможно, даже с применением иных критериев расслоения. Безусловно, «социальные маргиналы», или, так называемые, «забытые люди», если использовать здесь термин Т.Хойрупа, требуют специального изучения. Но в данном исследовании мы настаиваем на мысли, что группа «социальных маргиналов» несет черты классовости, п.ч. в нее объединяются люди, сходные не только по экономическим, но и по политическим, культурным интересам, причем эти интересы, как показывают опросы, достаточно четко артикулированы.

Интересно, что после введения в анализ переменной «этнос» (использовался тот же метод кластеризации), в картине социальной стратификации ничего не изменилось (центры тяжести таксонов не сдвинулись с места). Это говорит о том, что формирование социальных образований никак не связано с национальной принадлежностью их агентов (и в нижней, и в высшей группах поровну русских и якутов, представителей двух главных этнических групп современной Якутии). Исключение составляют «индустриальные рабочие», вошедшие в основном в модульную группу рабочих - здесь больше русских.

В марте 2000 г. автор диссертации провел заключительное исследование по программе «Социальное расслоение якутского общества» (407 респондентов, жителей г.Якутска). Были выбраны те же квоты по полу, возрасту, социальному статусу, что и в первом исследовании, применялся тот же социологический инструментарий. Сравнивая обобщенные данные 2-х масштабных опросов, а также принимая во внимание выводы многочисленных локальных, специфических исследований автора, сделаем вывод, каковы же главные МАКРОТЕНДЕНЦИИ ЯКУТСКОГО СОЦИУМА:

1. Укрепляется поддержка и внутриклассовая солидарность в рядах среднего класса (с 27 до 52%). У остальных классов (рабочие, служащие, соцмаргинапы) она фиксируется на уровне 26-30% и в этом плане выгодно отличаются служащие (35%). 90% из классовой группы служащих четко ассоциируют себя со своим классом, что говорит о внутренней консолидации, развитом классовом самосознании «белых воротничков». Наивысшее число неадекватных самооценок встречается в среде бизнесменов (26%) и соцмаргиналов (29%). Процесс формирования среднего класса, обретения им четкой классовой идентичности не окончен.

2. Если исходить из размера личной зарплаты респондента, то за полгода, разделяющие 2 опроса, резко увеличилось число бедных и нищих (с 37,6% до 54,4%).

Если исходить из показателя ежемесячного дохода на душу населения, то процесс Обеднения и обнищания в РС(Я) не только не ослабевает, а, напротив, приобретает катастрофические масштабы (с 65,6% до 80,6% в марте 2000 г.). В то же время качественно-количественные характеристики малообеспеченных и среднеобеспеченных слоев воспроизводятся во времени почти в неизменном ви-

де, сравним: малообеспеченные - 31,3% в августе 1999 г. и 28,6% в марте 2ООО г., среднеобеспеченные -11,5% и 10,5% соответственно.

Растет число состоятельных людей. Появился канал для пополнения рядов «Высшей городской экономической страты» (за счет высокооплачиваемых служащих финансов и кредитования, юриспруденции, связи, т.е. «образованного» среднего класса).

3. Структура потребительских расходов горожан продолжает оставаться крайне неоптимальной. Модальное значение расходов на питание составляет 70%, на коммунальные расходы - 20%, на одежду - 10%. Дисперсия такого признака как расходы на питание в контимууме всего социума в целом сохраняется очень высокой, поэтому глубина разрыва между нижними и высшими стратами по этому маркеру внушительна.

4. Картина имущественной стратификации городского социума выглядит относительно благоприятной. По количеству автомобилей (в относительной шкале) якутяне приближаются к самым богатым регионам страны - Центральному и Северо-Западному и тем не менее и автомобиль (особенно последних модификаций), и персональный компьютер, и некоторые модные предметы быта продолжают оставаться предметами роскоши, четко отделяя благополучную и неблагополучную части социума.

5. Главными культурными нормативами, делающими социальные классы в какой-то мере непохожими друг на друга, является специфическое отношение таковых к Работе и Деньгам. Материальный достаток в наибольшой степени значим для бизнесменов и рабочих, работу как таковую, как творческий процесс высоко ценят бизнесмены и служащие, зато для маргиналов она не играет фактически никакого значения (9% в августе 1999 г. и 19% в марте 2000 г.). Главный культурный императив маргиналов - «спокойствие и невмешательство в общественную жизнь» (18% и 30% в марте 2000 г.).

6. Только 18-20% горожан, т.е. каждый 5-й является владельцем той или иной формы собственности, начиная от акций предприятия и кончая частной фирмой. Но подлинных собственников, имеющих в распоряжении средства производства, только 5-6%. Неуклонно возрастает инвестиционная активность среднего класса.

7. Общественное настроение граждан в якутском социуме характеризуется толерантностью, терпимостью к трудностям переходного периода, «сдержанным оптимизмом» (выражается в тезисе «трудности будут длиться еще долго, но страна движется в правильном направлении»). Количество сомневающихся в прогрессивности перемен уменьшилось (с 47 до 37%). Средний класс остается единственной группой населения, где позитивные оценки реформ и ситуации в стране превалируют над негативными, индекс социального настроения равен 1,6 (сравним, у маргиналов - 0,72, в 2 раза ниже).

8. Самой многочисленной стратой городского социума и самым слабым его звеном является «Нижняя городская экономическая страта». Вместе с тем, наличие «Высшей городской экономической страты», в которую входят, помимо руководителей бизнеса, высшие менеджеры государственной сферы, высокооплачиваемые специалисты - служащие и квалифицированные рабочие, говорит о том, что рынок труда представляет индивидам в капитализирующемся городе определенные возможности для восходящей социальной мобильности. Новая модель социальной стратификации достаточно мобильна, демократична (если позволяет, используя рыночную ситуацию, подняться наверх), содержит потенции для расширения средних слоев.

В последнем, уточняющем КСИ автор использовал также факторный анализ (метод МГК), в ходе которого рассмотрел весь блок переменных (74 наименования), которые лтотетически могут оказывать влияние на распределение индивидов по отдельным социальным стратам. В итоге было выделено 15 переменных, факторов стратификации, вплоть до исчерпания степени воздействия на всеизменчивость данных. Укажем таковые в порядке убывания степени значимости:

- имущественный фактор (наличие предметов длительного пользования, элитного быта и др.)

- политический фактор (по степени участия в тех или иных формах управления обществом)

- фактор владения собственностью

- фактор престижа и социальной удовлетворенности

- фактор культурных нормативов поведения

- материально-доходный фактор

- потребительских расходов

- -"- самооценки материального благосостояния

- религиозный фактор (по конфессиональной принадлежности)

- фактор мотивации расходов на питание

- -"- настроения по поводу социально-экономических перемен

- -"- участия в выборах и референдумах

- -"- классовой самоидентификации

- семейно-аскриптивный фактор (пол, возраст, национальность, состав семьи и особенно - число иждивенцев в семье)

-жилищный фактор (характеристика жилого помещения, приватизация жилья).

Выделенные переменные — это линии, по которым происходит дифференциация общества. В Методологической таблице они представлены как модели, самостоятельные горизонтальные уровни стратификации общества.

В заключении диссертации сформулированы основные результаты исследования.

Содержание диссертации отражено в следующих трудах автора: . Монографии и брошюры

I. Этнокультурные стереотипы трудового поведения в сфере производства. Новосибирск: Изд.-во «Наука», 1995. 7,6 п.л.

2. Общество открытых классов. Очерки о моделях социальной структуры. Новосибирск: Изд.-во «Наука», 1999. 9,2 п.л.

3. Первые шаги фермерства в Республике Саха (Якутия). Социологический анализ: Коллективная монография под редакцией Иванова В.Н., Подойницыной И.И. Якутск: Изд.-во АН РС(Я), 2000. 7,4 п.л. (авторских - 0,8 п.л.).

4. Социально-экономическая и этнополитическая ситуация в регионе, (соавтор). Якутск: ЯГУ, 1997. 3,8 п.л.

5. Современное состояние общественных движений в некоторых административных центрах Канады и РС(Я). Якутск: Изд.-во АН РС(Я), 1996. 2,5 п.л.

6. Молодежь вступает в 21 век. Якутск: ЯГУ, 2000. 3,13 п.л.

7. Социальное расслоение якутского общества. Якутск: ЯГУ, 2000. 5,25 п.л. Статьи

8. Особенности адаптации переселенцев из Крымской области в селах Якутии // Межнациональные отношения в регионе. Якутск: Изд.-во ИЯЛИ СО РАН, 1990. С. 130-139.

9. Международная конференция по социологии национальных движений (соавтор) II Вестник СПбГУ. 1992. Сер.6, вып. 4. С. 123-124.

10. Культура межнациональных отношений в трудовых коллективах // Национальные отношения в регионах страны: история и современность. Якутск: Изд.-во ИЯЛИ СО РАН, 1992. С. 143-149.

II. Этнические особенности трудового поведения в условиях Севера II Человек и Север. Исторический опыт, современное состояние, перспективы развития. Якутск: Изд.-во ИЯЛИ СО РАН, 1992. Ч. 2. С. 85-93.

12. Этнокультурные особенности трудового поведения в сфере производства//Национальная политика в регионе. Якутск: Изд.-во ИЯЛИ СО РАН, 1993. С. 65-74.

13. Этнос в профессиональной структуре общества (к постановке вопроса) II Этнос: традиции и современность. Якутск: Изд.-во ИЯЛИ СО РАН, 1994. С. 6167.

14. Этнос в профессиональной структуре социума II Этносоциальные процессы в Сибири. Новосибирск: Изд.-во «Наука», 1997. С. 35-42.

15. Восток - Запад: диалог культур // Россия, Восток - Запад. Материалы международной научной конференции. Хабаровск, 1997. С. 105-107.

16. Наберет ли силу третий класс? (соавтор. По итогам социологических исследований) // Якутия. 1998. 17 июня. С. 3-4.

17. Проблемы федерализма на практике // Семинар по проблемам современного федерализма, международным и внешнеэкономическим связям субъектов федерации. Москва - Якутск, 1994. С. 73-74.

18. Этнокультурное разделение труда II Социология и социальная антропология. СПб.: Изд.-во СПбГУ, 1997. С. 400-410.

19. Социальная адаптация к экономическим реформам в РС(Я) // Экономика: семейная, улусная, республиканская. Якутск: Изд.-во ЯГУ, 1998. С. 54-56.

20. Кого в обществе уважают больше: сельхозработника, врача или финансиста? (соавтор. По итогам социологических исследований) // Саха сирэ,

1999. 13 авг. С. 3-4. (на якутском языке).

21. О методологической основе теории социальных структур II Вестник СПбГУ. Сер. 6, вып. 4. 2000. 0,7 п.л.

22. Модели социальной стратификации в меняющемся мире II Этносоциальное развитие Республики Саха (Якутия): потенциал, тенденции, перспективы (кол. монография). Новосибирск: Изд.-во «Наука», 2000. 1,6 п.л,

23. Модели социальной стратификации: история и современность II Проблемы теоретической социологии. Вып. 3. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000 С. 176—196.