автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Интерпретация русской критики и литературы в работах А.Л. Волынского

Полный текст автореферата диссертации по теме "Интерпретация русской критики и литературы в работах А.Л. Волынского"

На правах рукописи

БЫКОВ Антон Валерьевич

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ РУССКОЙ КРИТИКИ И ЛИТЕРАТУРЫ В РАБОТАХ А.Л. ВОЛЫНСКОГО

Специальность 10.01.01 — Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Казань - 2004

Работа выполнена на кафедре русской литературы Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина»

Научный руководитель -

кандидат филологических наук, доцент Вячеслав Николаевич Крылов

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Уральского государственного университета им. A.M. Горького Елена Константиновна Созина

кандидат филологических наук, доцент Казанского государственного педагогического университета Татьяна Александровна Карпеева

Ведущая организация — Саратовский государственный

университет им. Н.Г. Чернышевского

Защита состоится 27 марта 2004 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д. 212.081.14 по присуждению учёной степени доктора филологических наук при Казанском государственном университете по адресу: 420008, г. Казань, ул. Кремлёвская, д. 35 (2-й учебный корпус), ауд. 1013.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. Н.И. Лобачевского Казанского государственного университета (Казань, ул. Кремлёвская, д. 35).

Автореферат разослан

Ik fdpuA

2004 г.

Учёный секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент Козырева Мария Александровна

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

История русской критики серебряного века - область малоисследованная. Ещё не изучены с должной полнотой и системностью не только все её действующие лица, но даже ведущие критики той поры. Данная диссертация лежит именно в этом русле, она посвящена одному из ведущих профессиональных литературных критиков серебряного века Акиму Львовичу Волынскому (Хаиму Лейбовичу Флексеру, 1861/1863 - 1926), сыгравшему видную роль в развитии русской религиозно-философской мысли и русского символизма. Он был главным критиком «Северного вестника» (с 1889 года вплоть до закрытия в 1899 году, а с 1892 и его идеологом), единственного журнала, целенаправленно печатавшего в 90-е годы XIX века символистов. Волынскому принадлежит, несколько авторитетных публикаций, посвященных истории русской критики (1896), творчеству Лескова (1897), Достоевского (1897-1904). Кроме того, он серьёзно занимался живописью и балетом, результатом чего стали книги о Леонардо да Винчи (1898), о Рембрандте (1926; ещё не изданная) и учебник балетной техники (1925).

Перечень его трудов говорит о том, что заслуги Волынского перед русской культурой весомы, тем не менее его наследие (в частности философское и литературно-критическое) практически не изучено. Причинами его прижизненной недооценки и последующего забвения, на наш взгляд, явились принципиальная его невключённость ни в одну из идейных группировок серебряного века, а также сочетание в его статьях верных и глубоких мыслей с резкими и порою субъективными оценками. Так, С. А. Венгеров акцентировал именно негативную сторону его критики: «Вся деятельность Волынского в «Северном вестнике» сводилась вообще к ожесточённой вражде»1.

Советское литературоведение в целом оценило деятельность критика также негативно - по идеологическим мотивам, считая Волынского незначительной фигурой. Однако учёными уже в этот период было высказано о нём много справедливого. Д.Е. Максимов (1930) и П.В. Куприяновский (1940-1970-е годы) в целом верно выявили сходства и различия между позициями Волынского и символистов. Кроме того, Куприяновским были подробно проанализированы отношения (личные и идейные) критика с Толстым, Лесковым, Чеховым, Горьким, старшими символистами. Однако исследователем не совсем точно определены философские и общественно-политические взгляды критика. Е.К. Созина (1983) показала его положительную роль в развитии реализма и близость представлений Волынского 0 символизме и теории «реалистического символизма» Вячеслава Иванова.

В 1990-х годах оценка изменились, но подробного изучения не было. Полнее всего, но всё же недостаточно, раскрыта трактовка Волынским творчества Достоевского. Об этом в обзорных работах на тему: Достоевский в критике рубежа веков - писали М. Пакраван, Д.Ю. Бяржайте, В.А. Келдыш, А.Д. Терлеикий. Е.К. Созина, Е.Е. Захаров. Статья И.Д. Якубовича 2000 года, посвященная конкретно его интерпретации, имеет характер лишь предварительных набросков к

,|1чю Понопп| а .татка. I. .

ГОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ I

теме. Е. Толстая подробно раскрыла интерпретацию творчес

1 Венгеров С-А. Волынский // Русская литература XX века: 1890 -1910. - М, 2000. - Т.

БИБЛИОТЕКА I

«мммяатимямам1МЯГ

указала на философский идеализм Волынского как основу значительности его роли в развитии русской культуры. Также его имя, краткие анализы его литературно-критической деятельности содержатся в общих работах по истории критики, по проблемам взаимодействия литературы и журналистики рубежа XIX - XX веков, по творчеству отдельных литераторов серебряного века (В.И. Кулешов, Е.В. Иванова, А.А. Нинов, И.В. Корецкая и др.).

Итак, хотя о Волынском довольно много написано, литературно-критическая его деятельность систематически, объективно и глубоко не изучена. Исследователями не были учтены все его суждения. В связи с общей актуальностью литературного и критического наследия серебряного века, о котором в последнее время < появилось много публикаций, не вызывает сомнения актуальность изучения критики Волынского.

Научная новизна диссертации состоит в том, что в представленной диссертации впервые дано монографическое исследование, систематизация и объективная оценка всех философско-эстетических и литературно-критических суждений Волынского, с учётом эволюции его взглядов и литературного контекста эпохи, а также изучены архивные материалы, ещё не вовлекавшиеся в круг литературоведения.

Целью диссертации является исследование особенностей интерпретации Волынским русской критики и литературы XIX — начала XX веков. Анализ интерпретации - ведётся преимущественно в идейно-содержательном аспекте, что требует серьёзного изучения мировоззрения критика. Наша работа в равной мере направлена на изучение русской критики серебряного века - а именно одного из её ведущих представителей, а также на рассмотрение русской критики и литературы XIX века в их историко-функциональном аспекте, то есть сквозь призму восприятия критика рубежа веков, Волынского. Мы стремимся актуализировать для современности то ценное в изучении русской критики и литературы, что было сказано им. Задачи диссертации следующие:

— систематизировать и изучить своеобразие философских и эстетических взглядов Волынского, а также его концепцию критики;

— рассмотреть общую концепцию развития русской критики в представлении Волынского; систематически описать и проанализировать его интерпретации и оценки фактов биографии, философских взглядов и публицистической, литературно-критической деятельности русских критиков;

— раскрыть взгляд Волынского на русскую литературу, выявить наиболее ценное из его критических суждений о литературе, систематизировать и проанализировать наиболее ценные суждения в отношении всех значительных русских писателей;

— рассмотреть особенности эволюции литературно-критических интерпретаций Волынского в контексте развития литературного процесса рубежа веков;

— охарактеризовать вклад Волынского в понимание и изучение русской литературы, истории русской критики, в развитие критики серебряного века, а также определить его положение в ней.

Предмет исследования составляют литературно-критические, философские и искусствоведческие статьи и рецензии Волынского, опубликованные в журналах «Восход», «Северный вестник», «Жизнь искусства», в газетах «Санкт-Петербургские ведомости», «Прибалтийский край», «Биржевые ведомости» и др. Наиболее значительные из этих статей были перепечатаны в книгах «Русские критики» (1896), «Н.С. Лесков» (1898, переизд. 1923), ««Борьба за идеализм» (1900), «Леонардо да Винчи» (1900, переизд. 1909), «Царство Карамазовых. Бо-гофилы. Н.С. Лесков» (1901), «Книга великого гнева» (1904), «Достоевский» (1906, переизд. 1909), а также «Книга ликований. Азбука классического танца» (1925, переизд. 1992). Во-вторых, предметом нашего исследования стали неопубликованные литературно-критические, философские, искусствоведческие статьи Волынского, его книги «Гиперборейский гимн» и «Рембрандт», хранящиеся в архивах, главным образом в Российском государственном архиве литературе и искусства (РГАЛИ, бывшем ЦГАЛИ) - 1.107 единиц хранения. Мы опирались лишь на расшифрованные и отпечатанные рукописи, большинство же из них ещё предстоит расшифровать и изучить. В основном, это переписка со многими выдающимися деятелями русской культуры (от Л.Н. Андреева до Б.М. Эйхенбаума), также различные официальные документы, архив сестры и т.д.

Теоретико-методологической базой диссертации являются работы, посвященные проблемам гуманитарного исследования (М.М. Бахтин), теории литературной критики (Ю.Б. Борев, Б.Ф. Егоров, М.Г. Зельдович, В.В. Прозоров, В.Н. Коновалов), теории интерпретации (В.Е. Хализев, Л.В. Чернец, А.Б. Есин), исто-рико-функционального изучения литературы (Н.В. Осьмаков), истории русской философии (Н.А. Бердяев, В.В. Зеньковский, И.И. Евлампиев), истории русской культуры (И.В. Кондаков).

В работе в основном использован комплексный подход. Основываясь на мысли Бахтина о специфике гуманитарных исследований, мы стремились учесть все критические тексты Волынского, составляющие, по нашему мнению, целостное единство, не опираться на одно или несколько его высказываний, а из всего комплекса их вывести результирующую, преобладающую интерпретацию.

Под литературно-критической интерпретацией мы традиционно понимаем постижение смысла, идеи литературного произведения, постижение, сочетающее в себе познавательные, художественные и публицистические задачи в соответствии с синтетической природой критики. Но кроме собственно интерпретирующих суждений в работе мы рассматриваем и такие суждения Волынского, которые неизбежно сопутствуют интерпретациям: эстетические оценки, суждения о творчестве писателя в целом, о его отдельных художественных особенностях и т.д.

Научно-практическая ценность исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при изучении истории русской литературной критики и литературы XIX - начала XX веков, а также в спецкурсах, посещённых религиозно-философской критике серебряного века и истории и теории русского символизма.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в докладах на всероссийской научной конференции «Молодой Л.Н. Толстой» (Казань, 2001), итоговых научных конференциях аспирантов КГУ (Казань, 2002, 2003), Ш

б

международной Гончаровской научной конференции (Ульяновск, 2002), международных научных чтениях «Чернышевский и его эпоха» (Саратов, 2002), региональной научной конференции «Критика и её исследователь» (Казань, 2003), всероссийской научной конференции «Литература: миф и реальность» (Казань, 2003) и в девяти публикациях.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трёх глав, заключения и списка использованных источников и литературы, содержащего 371 наименование. Общий объём — 242 страницы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обоснованы новизна и актуальность избранной темы; дана краткая история изучения критики А.Л. Волынского; определены предмет, цель и задачи исследования; определена его теоретическая и методологическая база; обозначены научно-практическая ценность и структура диссертации.

В первой главе - «Философско-эстетические взгляды А.Л. Волынского» -исследуются его теоретические суждения по общефилософским, эстетическим вопросам, его взгляды на критику не только как необходимая основа его деятельности, без которой невозможно полноценное исследование в области критики вообще, но и как нечто, имеющее самостоятельную ценность, поскольку сам критик придавал им такой статус. На это указывает обилие у него теоретических и чисто философских высказываний, а теоретическая оснащённость является яркой особенностью его публицистики и критики.

До сих пор в исследовательской литературе (П.В. Куприяновский, И.Д. Якубович) Волынский считался кантианцем, эклектически присоединившим к учению Канта отдельные идеи Гегеля, Шопенгауэра, Спинозы, христианства, буддизма и т.д. Оригинальность его мировоззрения отрицалась. Мы же считаем, что, опираясь на предшествующую философскую традицию, Волынский как мыслитель был самобытен. Все заимствованные им идеи переплавлялись в его сознании, сливаясь в единую, вполне цельную систему. Он брал из мировой философии только то, что соответствовало его собственным взглядам.

Ядро мировоззрения Волынского оставалась в общем неизменным. Однако в разные годы его представление о мире подвергалось различным влияниям, в нём доминировали разные аспекты. С одной стороны, он опирался на немецкий классический рационализм, главным образом на Канта. С другой стороны, - на христианскую мистику и этику. По преобладанию одного из этих в целом равных направлений влияния мы условно выделили пять основных этапов его философской эволюции, наиболее значимы второй и третий (1889 - 1904) как период наибольшей активности критика.

В главе изложены онтологические, антропологические, логические, общественно-политические взгляды Волынского, его концепция современной русской истории, взгляды на русский национальный характер.

В 1890-е - в начале 1900-х годов Волынский как мыслитель был включён в самые глубокие процессы развития русской философии (мы опираемся на но-

вейшее исследование по истории философии И.И. Евлампиева). Мировоззрение критика свободно от догматического следования каким бы то ни было авторитетам и традициям и представляет собой оригинальный вариант идеалистической системы, сочетающей элементы традиционного христианства и новой метафизики. Преимущественно нравственная направленность мысли Волынского в большей степени сближала его всё же с традиционным христианством, основанным на высоких нравственных требованиях к человеку (представление об абсолютном превосходстве духа над материей, самоотречения личности над её самоутверждением, понимание жизни как нравственного подвига, самопожертвования и смирения). Главная идея Волынского о преображении мира через дух оказалась в русле русского восприятия христианства (В.В. Зеньковский2). Кроме того, с христианством его сближал и религиозный оптимизм, безусловная вера в конечную победу добра. Критик в целом противостоял с традиционной точки зрения тем порой нарочито антихристианским выступлениям раннего символизма, которые возникли при переходе к новой метафизике. Новая метафизика, начавшаяся с Ницше и Достоевского (в России серебряного века её представители - Д. Мережковский, Л. Шестов, Н. Бердяев), стремившаяся прежде всего к оправданию человеческой индивидуальности в её духовной силе и самоценности, открыла сложность бытия, взаимодействия в нём добра и зла, необходимость для достижения человеком высшего идеала гармонии, синтеза таких равноправных начал: самоотречения и самоутверждения, смиренной любви и эгоистической свободы, духа и плоти3. В связи с этим представители новой метафизики открыли необходимость коренного обновления традиционного христианства, от чего Волынский был вполне далёк. Однако он также был далёк и от догматического православия. Его понимание христианства лишь близко традиционному - в целом оно индивидуально и свободно, поэтому содержит некоторые существенные элементы новой метафизики. У него совершенно нет идеи Бога - всемогущего распорядителя мировыми событиями, лишающего человека свободы. Процесс движения мира к идеалу, по Волынскому, в большой степени зависит от духовных усилий, общественной активности самого человека. Кроме того, в аспекте отношений духовного и материального он двигался к пониманию их единства, а значит и к определённому оправданию, признанию прав плотской, земной жизни человека, значимости и его эгоистических стремлений - при неоспоримом приоритете духа. В целом отдельная личность, её свобода — очень значимы для него, потому он во многом является предшественником Бердяева с его радикальным персонализмом. Идея Волынского о единстве в постижении истины непосредственной мистической интуиции и рационально-философского познания также близка новой метафизике. Однако в целом Волынский значим не как собственно философ, а как философ-публицист, вдохновенный пропагандист идеалистического, возвышенно-одухотворённого взгляда на мир. Всё им написанное имеет большое воспитательное значение.

1 Зеньковский В.В. История русской философии. - Харьков: Фолио; М.: Изя-во ЭКСМО-Пресс, 2001. - С. 31-33. ' Евламписв И.И. История русской метафизики в XIX - XX веках. Русская философия в поисках Абсолюта. -СПб.: Алстейя, 2000. - Ч. 2.-С. 116-123,406-411.

Также впервые была проанализирована (по архивным материалам) оригинальная философская система «гиперборейского монизма», сложившаяся у Волынского в 1920-х годах на основе отторжения от христианства и декларативного сближения с иудаизмом. Наиболее яркой отличительной чертой этой системы было утверждение господства рационального начала. Мы считаем, что этот период философской эволюции Волынского, несмотря на то, что был наиболее оригинальным, наименее значителен, так как мыслитель сосредотачивался не на нравственно-религиозных, а на историко-культурологических и сравнительно-национальных вопросах, при этом часто выступая с резкой и неконструктивной критикой христианства и русской национальности.

Рассмотрев эстетические взгляды Волынского, мы пришли к выводу, что они были достаточно глубоки и диалектичны. С одной стороны, он признавал значимость и самостоятельность красоты и искусства в их эстетической специфике как проявления высокой духовной природы человека, тем самым противостоя материалистической эстетике. С другой - приоритет Волынский неизменно отдавал началу нравственно-религиозному, которым и красота, и искусство должны свободно служить. Именно поэтому он много страниц посвятил борьбе с декадентским культом самоценной внешней «демонской» красоты, противопоставляя ей красоту духовную.

. В отличие от символистов, Волынский считал искусство не самой важной, а «одной из самых важных» форм деятельности человека наряду с философией и религией. Однако он явился одним из основателей символизма в теоретическом плане наряду с Д.С. Мережковским. По его мнению, истинное искусство всегда символично, ибо является единством реального и идеального. В первую очередь оно должно правдиво отображать конкретную реальность, «для всех очевидные факты». Однако жизнь в искусстве должна быть преображена художником, должна пройти через его внутренний мир, в котором при этом должен быть актуализирован лишь его глубинный духовный уровень, а это требует предельной искренности писателя. Только тогда искусство сможет проникнуть в объективный идеальный, нравственный смысл жизни. Оригинальное представление Волынского о символизме предвосхитило позднейшую теорию «реалистического символизма» Вячеслава Иванова.

Требуя от писателей сознательного идеализма, критик всё же на первое место ставил непосредственный талант, искренность выражаемых в произведении чувств и убеждений, считая, что непосредственный идеализм души при этом всегда проявится. Самой неразработанной частью теории Волынского был вопрос о новой художественной форме, хотя он понимал, что новое содержание неизбежно повлечёт изменение формы.

Несмотря на то, что, в отличие от большинства символистов, Волынский понимал критику не как сотворчество, а традиционно - как объективное изучение, всё же в теоретическом самосознании новой критики (и символистской, и религиозно-философской) он сыграл значительную роль, выступив против узкосоциальной публицистичности народнической критики. Также Волынский был одним из тех, кто подготовил методологическую базу новой критики, утвердив три главных направления анализа в их единстве: философский, психологический

и эстетический. В содержательном аспекте критический метод самого Волынского можно определить как философско-психологический с элементами эстетического анализа. Философский - по основному подходу, исходной точке зрения на литературу и отражённую в ней жизнь; психологический — по основному предмету анализа, каковым должен быть внутренний мир персонажей и самого писателя. Эстетический же анализ Волынский считал необходимым моментом учёта эстетической специфики искусства. В собственно методологическом аспекте — его метод заключался в выявлении в произведении не сознательно проводимой автором идеи, а глубинно-философского, объективного смысла. То есть, фактически Волынский шёл по следам Добролюбова, по-новому, оригинально воплощая его реальный метод.

Во второй главе - «Русская критика в интерпретации А.Л. Волынского» -предметом исследования является книга «Русские критики», в которой Волынский впервые подробнейшим образом описал и проанализировал историю русской критики и публицистики (главным образом материалистической) с новой философской точки зрения. Книга состоит из шести разделов, каждый из которых заключает несколько статей: 1) В.Г. Белинский (3 ст.), 2) Н.А. Добролюбов (3 ст.), 3) Журналистика шестидесятых годов (4 ст.), 4) Д.И. Писарев (3 ст.), 5) Валериан Майков и Аполлон Григорьев (2 ст.) и 6) Полемические материалы (8 ст.), где в основном собранны более ранние статьи, дополняющие основное содержание, в частности статьи о Н.Г. Чернышевском и Н.К. Михайловском. Кроме того, Волынский дал краткие характеристики и другим русским критикам, публицистам, философам (Н.В. Станкевичу, Н.И. Надеждину, Н.И. Пирогову, П.Л. Лаврову, П.Д. Юркевичу, Ф.М. Достоевскому как критику, И.В. Киреевскому, М.А. Антоновичу и др.).

В целом, однако, книга «Русские критики» не является основным достижением Волынского, поэтому она занимает в диссертации наименьший объём. Структура ее такова. Первый раздел посвящен общей концепции книги. Далее мы последовательно исследуем общие, типологические приёмы анализа, подхода Волынского к биографии и психологическим особенностям, интерпретацию философских взглядов, публицистики русских критиков. Анализ эстетических взглядов и литературно-критической деятельности мы рассмотрели в одном разделе. Завершает главу итоговый раздел.

В целом книга была включена в широкий процесс переоценки истории русской критики, начавшийся в 1890-х годах. Статьи на эти темы писали В.В. Чуйко, В.В. Розанов, Р.И. Сементковский, а позже и Ю.И. Айхенвальд. Исследование Волынского отличалось на этом фоне подробностью и конкретностью анализа. Однако нами выяснено, что книга имеет исторический характер лишь частично, по сути, главной её целью было не объективное исследование революционно-демократической критики, а борьба с современным материализмом сквозь призму этой критики, его породившей. Волынский боролся с её теоретическим влиянием на современную критику, философию, эстетику, искусство, публицистику, поэтому он разоблачал в первую очередь явный, теоретически активный уровень наследия революционных демократов.

Волынский следовал одному из принципов своей теории критики: необходимости психологического проникновения в личность критикуемого писателя (в данном случае критика), представляя свой взгляд на биографию и психологические особенности многих критиков, особенно выделяя как самое положительное качество непосредственную их эмоциональность, раскрывающую глубину натуры. Причём, всё это подчинено разоблачению их философских заблуждений. С этой целью конкретные биографические факты соответствующим образом, довольно субъективно подобранны и истолкованы. Наиболее ярки и значительны — характеристики А. Григорьева, Писарева и Добролюбова (последнему Волынский несправедливо полностью отказал в эмоциональности и духовной глубине).

Интерпретация философских взглядов критиков — основа всей книги. Рассматривая мировоззрение Белинского, Волынский обрушился на него за непонимание гегелевского идеализма, в чём была доля истины (но только доля), поскольку Волынский защищал свою трактовку идеализма. Но всё же главное в книге - во многом справедливое разоблачение действительно ошибочных тенденций в материалистической философии 1860-х годов, а именно: недооценка философии как самостоятельной формы познания; непонимание принципиальной разницы между психологическими и физиологическими явлениями, между животным и человеком; теория разумного эгоизма, в своих крайних формах отметаю -щая понятие совести; теория социального детерминизма, отрицающая неизменный приоритет свободной человеческой воли. При этом Волынский первым в серебряном веке реабилитировал имя оклеветанного идеалиста П.Д. Юркевича, философию которого также проанализировал.

Заслугой Волынского является и то, что он детально проследил основные события русской публицистики 1860-х годов, однако сделав акцент в основном на самых её неприглядных, скандальных сторонах. Разоблачению подверглись в первую очередь бестактные приёмы полемики, используемые радикальными публицистами, например, Чернышевским против Юркевича. Однако именно здесь особенно ярко проявилась односторонность Волынского. Несмотря на декларации о приятии социально-политической деятельности шестидесятников, которая и была главным содержанием их публицистики, о ней фактически в книге ничего не сказано, отмечена лишь талантливость Чернышевского, Писарева и Добролюбова как публицистов.

Интерпретируя эстетику и критическую практику изучаемых критиков, Волынский в целом верно раскрыл ошибочность узкого, материалистического подхода к искусству, оформленного ещё в диссертации Чернышевского, справедливо проводя прямую зависимость между ней и воинственным антиэстетизмом Писарева. Из пренебрежения идеальной, эстетически преображающей жизнь, художественной природой искусства, его нравственно-религиозным содержанием в теории родилось и непонимание ими русской литературы в критической практике. Волынский выявил ошибочную трактовку Пушкина как исключительно художника, а не мыслителя у Белинского, а затем и у других материалистов вплоть до Писарева и A.M. Скабического, своего современника. То же самое и в отношении Гоголя и позднейших писателей, у которых критики-материалисты не увидели духовной глубины. Хотя, разоблачая излишнюю публицистичность критики Доб-

ролюбова и Писарева, Волынский отметил у них проблески непосредственного истинно художественного вкуса, подавленного теорией. Критическая деятельность А. Григорьева была в целом оценена также невысоко за излишнее увлечение национальным элементом в искусстве и пренебрежение общечеловеческим. Самую высокую оценку Волынского получила речь о Пушкине Ф.М. Достоевского, интерпретированная им как начало истинной, философской критики в России.

В целом книга «Русские критики» как одна из первых попыток глубокого, философского осмысления русской критики и публицистики XIX века, несмотря на очевидные недостатки, была значительным явлением в истории русской критики и культуры, объективно послужившим становлению новой, идеалистической критики. Книга Волынского способствовала освобождению от засилья одного направления в русской культуре: материалистического, революционно-демократического. «Я только теперь, благодаря статьям Волынского о русских критиках, начинаю вполне ясно представлять себе, чем жила русская интеллигенция за все эти последние десятилетия. И как мне это чуждо» 4 - так передала мнение Льва Толстого о «Русских критиках» Л.Я. Гуревич, издательница «Северного вестника». Несомненной заслугой Волынского следует признать и возвращение им в русскую культуру отвергнутых и забытых имён: философов П.Д. Юркевича, И.В Киреевского, педагога и оригинального мыслителя Н.И. Пирого-ва, критика Аполлона Григорьева, Ф.М. Достоевского как журналиста и критика.

Третья глава - «Русская литература в интерпретации А.Л. Волынского» - в контексте диссертации является основной и занимает наибольший объём. Она имеет следующую структуру. Сначала представлен взгляд Волынского на русскую литературу в целом (концепцию её), его изменение в 1920-е годы. Затем следуют разделы, посвященные интерпретации творчества конкретных писателей и поэтов в хронологическом порядке литературного процесса.

Волынский высказался практически обо всех, крупных и второстепенных, писателях и поэтах XIX — начала XX века. Уже по количеству этих высказываний он несравним ни с одним из критиков 1890-х годов. Кроме того, критик одним из первых (вместе с Мережковским) начал последовательно раскрывать с философской точки зрения нравственно-религиозную сущность великой русской литературы XIX века, закладывая основу, намечая пути изучения художественной философии литературы, по которым идёт современное литературоведение5. Причём, если Мережковский делал акцент больше на мистический аспект религиозности, то Волынский — на нравственный, и это сближало его с критикой почвеннической (например, с Ю.Н. Говорухой-Отроком), которая в литературе на первый план выводила традиционно-национальные, антизападные и антилиберальные аспекты, порой заслонявшие вечное и общечеловеческое. Волынский ценил русских писателей именно как реалистов, считая их бессознательными идеалистами, сквозь земную реальность прозревающими высший смысл бытия.

В 1920-е годы отношение кардинально поменялось, став в целом негативным. Сложилась концепция Дионисовой ночи русской литературы, в которой

4 Г\ревич Л.Я. «Северный вестник»//Русская литература XX века: 1890 - 1910. Т. I. - М-, 2000. - С. 241.

* Кнбальник С.А. Художественная философия Пушкина. - СПб. Дмитрий Буланин, 1999.

властвует дисгармония, разлад, стихийность дионисийских страстей. Её высокий нравственный смысл Волынский фактически отверг. По его мнению, лишь Пушкин был истинным гармоническим художником.

Вообще Л.С. Пушкин был единственным писателем, оцениваемым Волынским исключительно положительно. И хотя он не оставил ни одной статьи, специально посвященной анализу пушкинских произведений, его отрывочные и декларативные суждения о поэте были значительны, ибо многие мысли были высказаны с новой точки зрения впервые.

Главная же заслуга Волынского заключалась в том, что он был первым среди критиков серебряного века, кто убеждённо декларировал гениальность Пушкина-мыслителя уже в 1893 году — до статьи Мережковского 1896 года. Он отстаивал не только высокую интеллектуальность Пушкина - историка, собеседника, но и философскую глубину его художественного творчества, открыв его нравственно-религиозный, смысл, но и не сводя всё к нему (в основном на примере «Евгения Онегина»). Увидев в Татьяне духовный идеал русского народа, Волынский не отверг и тип русского интеллигента-скитальца, актуализировав его устремления к общечеловеческой истине.

Также критик сыграл важную роль одного из первооткрывателей религиозной основы творчества Н.В. Гоголя (вместе с Говорухой-Отроком). Главной объективной заслугой критика остаётся его фактически первая в культурном пространстве серебряного века адекватная интерпретация книги «Выбранные места из переписки с друзьями», которой посвящена большая его статья «Чернышевский и Гоголь». Именно позднюю публицистику Гоголя Волынский считал ключом ко всему творчеству писателя. Критик дал религиозную интерпретацию повести «Портрет», увидя в ней ту же глубокую психологию религиозного развития человека, что и в романах Достоевского, наглядно показав близость двух писателей.

В творчестве Тургенева критик более всего ценил роман «Отцы и дети», вслед за Н.Н. Страховым самым значимым образом считая Базарова. В нём Тургенев, по мнению Волынского, смог увидеть скрытый, идеальный смысл бытия, лежащий в основе общественного развития, и в том числе отразившийся и в нигилизме 1860-х годов, смог сквозь декларативно утилитарные схемы разглядеть бессознательную тягу Базарова-нигилиста к высшей красоте.

Единственный из новой критики Волынский, полностью отвергнув Чернышевского как мыслителя, рассмотрел и высоко оценил его литературное творчество (а именно романы). В них критик открыл «двойное дно»: прорвавшуюся «наперекор узкой доктрине автора» жизнь (с её идеальной сущностью), а также глубокую и оригинальную натуру самого Чернышевского — в непосредственной страстности Веры Павловны, в скрыто христианской жертвенности Рахметова и т.д.

Однако в творчестве А.Н. Островского и М.Е. Салтыкова-Щедрина Волынский не увидел ничего значительного, глубокого, оценив их в целом негативно, что было проявлением всё же присущего критику «идеалистического» догматизма.

в

Тем не менее, это никак не умаляет реальных заслуг Волынского-критика, самая главная из которых - это анализ романов Достоевского. Среди многочисленных статей, книг, исследований, посвященных религиозно-философской критикой творчеству этого писателя, книга Волынского уникальна и значима. Она представляет собой единственный детальнейший пообразный анализ «Идиота». «Братьев Карамазовых», «Бесов» в их глубоком религиозном содержании. Разборы «Идиота», «Братьев Карамазовых» (1899-1900) основаны на любви и безусловном приятии. Поэтому они были наиболее адекватными. Чуть позднее, при анализе «Бесов» (1903) отношение несколько поменялось. Волынский излишне резко стал критиковать политический консерватизм Достоевского, считая карикатурность изображения в романе революционеров идеологической ошибкой и художественной неудачей (при этом допуская не совсем корректные суждения о писателе). Волынский, в отличие от B.C. Соловьёва («Три речи в память Достоевского»), не принял одну из главнейших идей Достоевского о бесперспективности насильственного, революционного приведения человечества к рационально вычисленному всеобщему счастью. Но в целом роман был оценён очень высоко - за глубину поставленных метафизических проблем.

Кроме того, Волынский первым подробно проанализировал особую «идеалистическую», или «символическую», художественную манеру Достоевского, обратив внимание на то, что у него изобразительная сторона в гораздо большей степени, чем у других писателей, несамостоятельна, прежде всего, она выполняет идейную функцию. Эту «символичность» Достоевского критик осознавал как недостаток - у писателя не было гармонии между идейным содержанием и реалистической формой, содержание преобладало, превращая реальные предметы не в символы, а в знаки. При разборе «Бесов» Волынский упрекал писателя в схематизме, подмене художественного письма «научно-философским шифром». Однако именно на рассмотрении этого «идеалистического письма» построено всё исследование, в котором критик раскрывает внутренний (и конкретно-психологический, и религиозно-философский) смысл внешних деталей: портретных, поведенческих, - среди которых есть весьма тонкие, выражающие высокую степень изобразительно-выразительного мастерства Достоевского и эстетической чуткости критика. Волынский фактически открыл незамечаемую прежде сторону творчества писателя — изобразительную. Также он одним из первых серьёзно обратил внимание на язык Достоевского.

Не все соответствия внешнего и внутреннего у Волынского правдоподобны, многие могут показаться натянутыми, но всё же критику, на наш взгляд, удалось избежать субъективистского схематизма.

Волынский не строит отвлечённых схем, используя метод медленного чтения, он разбирает каждый образ, комментируя всякое значимое проявление его вслед за Достоевским, не отрываясь от текста. В каждом персонаже критик выявлял внутреннюю борьбу добра (богофильства) и зла (богофобства) с метафизической точки зрения. Чтобы более чётко выявить то, как это реализовывалось, мы определённым образом структурировали анализ интерпретаций Волынского: расположили всех героев Достоевского на лестнице русского богофильства, на вертикали: зло - добро, богофобство - богофильство, - по степени увеличения добра.

Кроме того, персонажи делятся на три группы: богофобы-идеологи — в ком добрая натура борется с разумом, отпавшим от духа; богофобы-сладострастники - у них добрая натура борется с чувственными страстями и богофилы, вообще лишённые внутренней борьбы.

Волынский в своей книге претендовал на то, чтобы раскрыть высший, религиозно-философский смысл творчества Достоевского. Следовательно, чтобы оценить её значение с современной точки зрения, необходимо понять, в какой степени Волынскому удалось раскрыть черты новой метафизики, философское новаторство Достоевского-писателя, которое, по И.И. Евлампиеву, заключается в художественно-непосредственном выявлении более глубокого смысла человеческой жизни, чем в традиционном христианстве. А именно: стремление человека к Абсолюту, высшему идеалу состоит не только в стремлении к любви, самоотверженности, но и к их противоположности: свободе личного эгоистического самоутверждения. Эти две тенденции, два направления стремления должны гармонично дополнять друг друга. И путь главных героев Достоевского — путь эгоистической свободы, неизбежно приводящей к злу, не поддаётся однозначному отрицанию и отвержению, он оказывается ценен и значителен как стремление к одному из компонентов высшей гармонии, но ценен только относительно, поскольку невозможен без противоположного стремления. Причём, гораздо важнее и значительнее актуализация стремления к любви и самоотверженности, которых в мире всегда не хватало гораздо больше, чем самоутверждения и свободы6. Первым, кто глубоко понял эту диалектику и раскрыл её у Достоевского, был Мережковский в своей двухтомной книге «Л. Толстой и Достоевский» (1900-1901), но он сосредоточился главным образом на выявлении стремления к эгоистической свободе, сосредоточился излишне, часто в ущерб более актуальному противоположному стремлению. Его оправдание свободы человека порой переходило в оправдание преступлений и зла, к которым эта свобода приводит (особенно это видно в анализе образа Раскольникова). Также смог понять значимость буита героев Достоевского с несколько иной точки зрения Л. Шестов в работе «Достоевский и Ницше: философия трагедия» (1902), но он ещё больше впадает в односторонность.

Позиция же Волынского на первый взгляд исключительно традиционно-христианская, актуализирующая только стремление к самоотречению и любви. В целом действительно это так. Волынский явно недооценил свободу и самоутверждение человека, открыто не признал их значимости, не раскрыл всю сложность и глубину поисков героев Достоевского, и даже нередко излишне упрощал их, неизменно стремясь видеть в них победу добра на основе религиозной веры — и это безусловно один из важных недостатков книги.

Однако он всё же признал значительность этих стремлений - частично, неосознанно, в процессе самого подробнейшего, неотрывно!ги и-гт-, анализа, открывая силу и глубину в целом злых, отрицательных проявлений человека - «демонической» красоты, страсти, карамазовского сладострастья, рациональных устремлений некоторых богофобов-идеологов - Ивана Карамазова, Кириллова.

Евлампиев И И История русской метафизики в XIX - XX веках- Русская философия в поисках Абсолюта- - СПб : ЛлетеПя. 2000. - Ч I. - С. 175-177

Однозначно отрицательного отношения к проявлениям свободного самоутверждения человека у Волынского нет. А то, что он вывел на первый план добро и любовь, выявил их жизненную значимость, глубину и состоятельность того, что в гораздо большей степени нуждается в утверждении в нашем мире — это его большое преимущество перед Мережковским.

Многие конкретные интерпретации Волынским образов Достоевского интересны, оригинальны и значимы.

Как идеологов критик проанализировал образы Ставрогина, Петра Верхо-венского, Шатова, Ивана Карамазова, Раскольникова, Кириллова, Степана Трофимовича (в таком порядке мы расположили их на лестнице русского богофиль-ства).

Наиболее значительны трактовки Ставрогина и Ивана Карамазова.

В русской критике нет более подробного анализа образа Ставрогина. Причём, Волынский его развенчал как абсолютного богофоба, отвергнув тот значительный духовный потенциал его, на который указал Мережковский и особенно Бердяев (как представители нового религиозного сознания). Для Волынского Ставрогин - мертвец, ибо мертво его . сердце, его непосредственно-эмоциональное начало. Он превратился в голый и мёртвый разум. Но оригинальность трактовки Волынского в большей степени заключена в том, что, по его мнению, исключительная власть интеллекта приводит Ставрогина. не только к духовной, но и к физической опустошённости, к импотенции. Эта версия, хотя и не имеет подтверждения в тексте, но, являясь творческим домысливанием, вполне приемлема. Она не противоречит объективному смыслу романа, а лишь дополняет его. Итак, Ставрогин осуждён, но отнюдь не с догматико-христианской позиции: он отвергнут не потому, что не был религиозным, а потому, что не был живым человеком в полном смысле этого слова.

В образе Ивана Волынский первым раскрыл внутреннюю борьбу, на этом построив анализ и его идеологии. Вслед за Розановым он осознал всю силу, «громадную умственную мощь» отрицания Иваном мира божьего, в котором царит зло, увидев в нём залог его духовного спасения. Разбирая легенду о Великом инквизиторе, Волынский прямо указал на внутреннюю раздвоенность самого инквизитора, являющегося двойником Ивана. В его презрении к низкой природе человека критик уловил скрытое признание необходимости иных, высших потребностей для людей, а в его человеколюбии - религиозные корни. Волынскому принадлежит честь первого, кто проанализировал значение образа Христа в легенде. Критик уловил его скрыто-активную позицию. Спокойное, уверенное молчание Христа противостоит возбуждённому многословию инквизитора, которого оно тревожит, порождает в нём разлад. Волынский, по сути, открыл, что речь инквизитора является диалогизированным монологом, по терминологии М.М. Бахтина, монологом, в котором скрыт внутренний диалог с Христом и собственной совестью. Итак, в самой, «демониакальной» идеологии Ивана Волынский обнаружил признаки его доброго сердца. Также он сосредоточенно собрал все факты, свидетельствующие об этом, в его непосредственных человеческих проявлениях (правда, некоторые из них не совсем убедительны). Наиболее ярко глубокое сердце Ивана выражается, по мнению критика, в его неистовой, карамазовской любви к

жизни. Все его ошибки, приводящие к соучастию в убийстве отца, имеют источником его запутавшийся разум — «злой ум». Но сам факт того, что Иван решает идти в суд и признаться, Волынский излишне однозначно трактовал как победу богофильского сердца над богофобской логикой разума. Тем не менее в целом интерпретация Волынского весьма значительна, ибо только понимание глубокого раздвоения Ивана, впервые открытого критиком, позволяет понять всю глубину и значительность не только его самого, но и легенды о великом инквизиторе — одного из идейных центров всего творчества Достоевского.

Кроме того, Волынский даже в большей степени, чем Мережковский, уловил глубокую идейную значимость образа Кириллова, который наиболее ярко иллюстрирует, с точки зрения Евлампиева, философское новаторство Достоевского. Волынский увидел общее положительное значение его идеологии, считая её в целом совпадающей с истинным христианством и актуализировав в ней именно момент освобождения человека от традиционно-христианской догматики. Однако критик не понял глубоко жертвенный, религиозный смысл самоубийства Кириллова.

В качестве сладострастников Волынским проанализированы образы Свид-ригайлова, Фёдора Павловича Карамазова, Настасьи Филипповны, Грушеньки, Рогожина и Дмитрия Карамазова. Фактически критик был первым в русской критике, кто обратил серьёзное внимание на эти образы. Ни Розанов, ни Мережковский, разрабатывавшие темы плоти, пола, подробно этого не касались. В книге же Волынского карамазовщина выступает как многостороннее, разноаспектное и глубокое явление. В целом оно означает жажду жизни, жизненную силу героя, интенсивность его переживаний. Но это жизнелюбие может проявляться по-разному. Можно выделить различные его разновидности и степени.

Первое - это низменное сладострастие, карамазовский разврат, тёмные, преступные инстинкты, желание оскорбить, унизить другого человека. В этом смысле Волынский называет карамазовскую стихию злой, её необходимо преодолеть. Это, так сказать, отрицательное жизнелюбие. Но когда Волынский начинает сравнивать разврат карамазовский и бездушный, холодный ставрогинский разврат, открывается более глубокий в философском плане, положительный аспект той же самой карамазовщины. Главное отличие между этими видами разврата в том, что карамазовский - эмоционально насыщен. В нём участвуют не только тело, но и душа. Это апофеоз жизни человека в его индивидуальном начале, но при этом в своей устремлённости к самоуслаждению человек выходит за пределы собственного эгоизма, т.е. Волынский пришёл к частичному оправданию карамазовщины (греха с традиционно-христианской точки зрения) как высшего приятия жизни, жизнелюбия, в котором открывается метафизический аспект. На пути открытия противоречивого характера карамазовщины непосредственным последователем Волынского выступил Л.П. Карсавин, крупнейший русским философ и статье «Фёдор Павлович Карамазов как идеолог любви» (1921), в которой частично оправдывается карамазовская любовь.

Однако в образе Карамазова-отца уже Волынский уловил неоднозначную глубину, ярко реализованную в его неординарных сыновьях. Всё то, что есть в них (в том числе и религиозные стремления), есть и в нём самом, но только в за-

чаточном состоянии. Фёдор Павлович олицетворяет языческую стихию, из которой должна родиться новая христианская религия. Он был лишь малым зерном, которое сгнило, но принесло много плода (так неожиданно трактует Волынский смысл эпиграфа). Его мистический инстинкт очень слаб и он гибнет, потому что в нём, по парадоксальной мысли Волынского, недостаточно карамазовщины, силы жизнелюбия. '

Как вторую, более высокую ступень карамазовщины можно истолковать страсть: это также голос плоти, эгоистическое начало, оторванное от духа, потому Волынский называет её демонической. Такая страсть порождается внешней, демонической же красотой. Негативную сторону отношения Достоевского к красоте вообще он выявил один из первых. Но и демонические страсти Волынский раскрыл во всей их противоречивости: раскрыл привлекательность и силу глубоких, искренних страстей. Люди, способные на глубокую страсть, всегда возвышаются над обычными людьми, над толпой. Таковы Рогожин, Настасья Филипповна, Грушенька.

Волынский впервые раскрыл глубочайшую трагедию человеческой страсти через женские образы, которые вообще очень редко подвергались анализу, ибо их считали второстепенными (например, Бердяев). Ярко раскрыл их внутреннюю напряжённую борьбу, которая у Настасьи Филипповны кончается лишь смертью, а у Грушеньки полной победой богофильства.

Митя Карамазов воплощает самую высшую степень карамазовщины, ту её чисто русскую разновидность, когда она вплотную приближается к богофильст-ву. Заключается она в огромной силе искреннего жизнелюбия, которое и есть залог спасения. Проследив весь путь Мити к духовному преображению, Волынский был первым в русской критике, кто раскрыл истинный смысл сатиры Достоевского на государственное судопроизводство, и смысл этот оказался гораздо глубже, чем у Толстого. В «Воскресении» ложный приговор явился результатом эгоизма, равнодушия судей, присяжных, то есть, недостатков людей, и не стремившихся к истине. Чиновники же у Достоевского, наоборот, честны и благородны, они искренне стремятся найти преступника, но они не могут поверить совершенно искреннему, уже духовно преображённому Мите, объяснения которого нелогичны, но глубоки в своей эмоциональной непосредственности. Чиновники ищут рациональных, фактических доказательств. Это сатира на сами принципы юриспруденции вообще, основанной на внешней фактологии, не учитывающей душу человеческую. По мнению Волынского, Достоевский показал «умственное бессилие человечества», бессилие голого разума.

Чистыми богофилами у Достоевского, по Волынскому, являются Алёша, Мышкин и Зосима. Во-первых, они почти лишены внутренней борьбы добра и зла, в них нет ярко выраженного земного, индивидуального начала, несущего противоречия. Вторым признаком богофилов является непосредственное проникновение в чужую душу, особое духовное зрение. В-третьих, 'они своей высокой нравственностью в других пробуждают их скрытое богофильское начало, являются людской совестью.

К этим однозначно положительным образам в критике установилось далеко неоднозначное отношение, о них писали мало, часто считая слишком «неживы-

ми», бледными. Волынский же нашёл в них именно положительную глубину и значительность. Особенно глубоко он проанализировал мистическое содержание образа Мышкина, несколько упростив образ Алёши. Причём, критик дал оптимистическую трактовку Мышкину, видя один из знаков его победы в духовном просветлении Рогожина, на котором критик также настаивал, противостоя тем (например, Мережковскому), кто считал «бесплотность» Мышкина закономерной причиной поражения в борьбе со злом.

Анализируя образ Зосимы, который находился на вершине богофильской лестницы, Волынский сосредоточился на несколько ином моменте, на его жизненности, любви к жизни, во всех проявлениях которой старец видел воплощение божьего замысла. В первую очередь он живой человек, что в определённой степени сближает его с Митей. Принципиальным отличием Зосимы от Алёши и Мышкина, по Волынскому, является и то, что он сам пережил зло и эгоизм, внутреннюю борьбу с ним, преодолел его. И это критиком осознаётся как несомненное преимущество. Именно в этом аспекте он раскрыл символический смысл тления тела Зосимы: разложению подверглось это прёодолённое им индивидуалистическое начало.

Если рассмотреть, что особенно ценит в персонажах Достоевского критик, по каким критериям распределяет он условные места на лестнице богофильства, то становится ясно, что основу человека, по Волынскому, составляет не религиозность как таковая, а способность непосредственно ощущать мир, радоваться и любить его и людей, в нём живущих. Однако, в его трактовке, эта способность всегда имеет религиозную основу. Такой способности лишён Ставрогин, потому он в самом низу лестницы, а герои, наиболее искренно любящие жизнь, находятся на вершине (Зосима, Дмитрий, Кириллов). Это говорит о глубокой религиозной адогматичности критика.

Но главное всё же заключается в том, что Волынский не просто в целом адекватно раскрыл психолого-метафизический аспект творчества Достоевского, он ещё сумел сохранить и усилить огромный эмоционально-нравственный заряд, заложенный в романах писателя. Книга как проповедь добра воздействует до сих пор. Волынский был и остаётся одним из самых превосходных популяризаторов Достоевского.

Не менее значительны заслуги Волынского и в осмыслении творчества Лескова, книга критика о котором 1898 года была первым и на протяжении многих лет единственным исследованием, охватывающем всё творчество писателя в целом. Главное в ней - реабилитация Лескова именно как глубокого и тонкого религиозного художника. Лучшими его произведениями Волынский считал следующие: «Соборяне», «На краю света», «Запёчатлённый ангел», «Очарованный странник», «Томление духа», «Котин Доилец и Платонида», «Захудалый род». В них Лескову удалось воплотить непосредственную, тихую, внецерковную русскую религиозность. Именно с этой точки зрения критик вдохновенно, с большой любовью проанализировал эти произведения. Волынский как никто раскрыл их необыкновенно благодатную религиозную атмосферу, выявил их высокий, вечный смысл - стремление человека к мистической тайне бытия.

Не только за религиозное содержание ценит Волынский эти произведения Лескова, но и за то, что они являются настоящим искусством. Критик постоянно обращается к их художественной стороне. По его мнению, Лесков проявил себя как выдающийся мастер художественного слова именно в этих произведениях, а не в простонародных сказах. Особенно подробно с этой точки зрения он проанализировал малоизвестный рассказ «Томление духа», проанализировал фактически как центральное произведение Лескова. В нём Волынский раскрыл истинное стилистическое искусство писателя, в котором необычное употребление слов, тонкие сопоставления смыслов передаёт значительное религиозное содержание.

Остальные произведения Волынский оценил гораздо ниже, отмечая в некоторых из них лишь отдельные достоинства, в первую очередь художественные, например, мастерство Лескова-живописца в «Леди Макбет Мценского уезда». Однако рассказы из цикла «Праведники», древнехристианские легенды, сатирические рассказы и очерки, антинигилистические романы Волынский оценил преимущественно негативно. В качестве недостатков критик указал на реальные черты художественной системы Лескова, несколько их преувеличив: отсутствие глубокого психологизма, широкой творческой фантазии, преобладание внешнего повествования, нарочитая сделанность, тенденциозность, неестественная вычурность языка, грубость описаний.

Сказовую стилистическую манеру Лескова Волынский, как и большинство критиков XIX века, не принял, хотя и не отрицал сам принцип изобретения новых остроумных слов, признавая некоторые окказионализмы Лескова удачными. Но, по мнению критика, писатель злоупотреблял этим приёмом. Сказовую манеру Волынский считал не плодом вдохновения, а заменой его, сознательным созданием искусственного комического эффекта для привлечения публики. «Левшу» Волынский считал «набором шутовских выражений».

Таким образом, высоко оценив художественный талант писателя в целом, Волынский попытался указать на те особенности (хотя часто преувеличенно и несправедливо), которые помешали Лескову занять равноправное место в русской литературе. Однако главное в книге Волынского - реабилитация религиозных произведений писателя.

Основное значение многочисленных высказываний Волынского о Л.Н. Толстом заключается в том, что он одним из первых смог понять огромную значимость Толстого не просто как писателя или философа, а вообще как явления мировой культуры, противостоя откровенному непониманию народнической критики. В первую очередь, он оценил глубокую нравственную наполненность всей художественной и публицистической деятельности писателя, одним из немногих оправдав его нравственное учение, считая его основанным на неосознанных метафизических устремлениях. Волынский считал Толстого выразителем духовной сущности русского народа, с его душевной ПРЯМОТОЙ И простотой, с его скрытыми метафизическими стремлениями, но и с его явным тяготением к реальной конкретности. При общем приятии главным заблуждением Толстого Волынский, как и большинство мыслителей серебряного века, считал его явную, сознательную антиметафизическую направленность, подмену христианской веры в выс-

шую осмысленность бытия рационально выведенным следованием пяти конкретным правилам нагорной проповеди.

Обращаясь к современной литературе, Волынский довольно редко давал интерпретации как таковые. Обычно он пересказывал сюжет, характеризовал общие художественные и идейные достоинства и недостатки, определял основные особенности таланта автора. Это происходило потому, что писатели, которые были популярны в 1890-е годы (П.Д. Боборыкин, И.Н. Потапенко), редко давали критику серьёзный материал для разбора. Однако в целом Волынский глубоко и оригинально отразил современный ему литературный процесс, практически не пропустив ни одного яркого художественного явления в нём. Его требования были высоки и в то же время достаточно лояльны к творческой индивидуальности писателей. Так, будучи идеалистом, Волынский не отверг реалистических тенденций в литературе, его критика совпадала с общими стремлениями к обновлению, философскому углублению реализма. Безусловно, порой Волынский ошибался. Например, довольно точно уловив художественные особенности произведений В.Г. Короленко, он ничего значительного не увидел в их идейном содержании.

То же было в отношении Чехова начала и середины 1890-х годов. Многие критики отмечали незаурядное художественное мастерство писателя. Оригинальность же Волынского заключалась в более тонком и тщательном эстетическом анализе особенностей чеховского таланта. Это выражается в частности и в том, что в примечаниях к Полному собранию сочинений и писем в тридцати томах (М: Наука, I 977-1986), приводя примеры оценки художественной стороны произведения, исследователи (М.П. Громов, А.П. Чудаков) чаще обращаются к Волынскому. Более того, ему удалось уловить главный новаторский принцип чеховской изобразительности - принцип случайностности (А.П. Чудаков), когда осознанно отобранные детали как бы создают художественный эффект случайности, включённости в непосредственный поток жизни. Конечно, это не осознавалось как новаторство, но было первым шагом к его открытию. В отношении же идейного содержания Волынский в начале 1890-х был един со всеми остальными критиками, обвинявшими Чехова в безыдейности. Если, не поняв глубинного смысла «Дуэли», критик всё же был недалёк от него, то «Палату № 6» он не понял совершенно. Её интерпретация - пример эстетической слепоты критика, неадекватности авторскому замыслу. Повесть была истолкована как война с философией вообще и торжество мещанства. Тем не менее, в 1899 году Волынский смог кардинально изменить свою точку зрения, увидеть в новых рассказах Чехова значительное бессознательно идеалистическое содержание. Он объявил писателя гораздо более глубоким (потому что его творчество более искренно и жизненно) выразителем современных декадентских стремлений к метафизическому идеалу, чем сами декаденты

Также было оценено как имеющее реальную, жизненную основу и творчество М. Горького. Однако у Горького, наряду со стремлениями к высшей духовной свободе, Волынский отметил и недостаток глубоких нравственных основ личности и творчества. Также критик точно уловил действительную черту творчества Горького - неорганичность для реалистически изображённых его героев из

простого народа, босяков, сложного, ницшеански-индивидуалистического мировоззрения, «навязанного» автором.

Волынский много и с любовью писал о поэзии. Он был одним из немногих критиков, кто стремился внести реальный вклад в развитие русской поэзии, кто пытался привить интерес к ней в обществе. И в этом смысле критик был близок В. Соловьёву, однако, в отличие от него, Волынский сосредотачивался на основных особенностях, недостатках и достоинствах общего характера творчества разбираемого поэта, не проникая в философскую глубь. Но несомненное достоинство Волынского в том, что он всегда обращал внимание и иногда тонко анализировал формально-поэтическую сторону поэзии.

Волынский реабилитировал думы, стихотворения религиозно-философского содержания, А.В. Кольцова, фактически заново открыв этот аспект его поэзии. Не сводя всё к религиозности, критик нарисовал портрет истинного, тонкого и искреннего, поэта, стихи которого написаны на самые разнообразные темы, но освещены единой религиозной точкой зрения.

Главной заслугой Волынского в изучении поэзии Тютчева было то, что он открыл одну из её художественных особенностей, а именно поэтику сумеречной зыбкости. Весьма оригинально и глубоко Волынским был раскрыт полуфантастический элемент в поэзии ЯЛ. Полонского.

О поэзии 1890-х годов Волынский писал с большим сочувствием о традиционной поэзии, чем о творчестве символистов (в чём в определённой степени сказался консерватизм его вкусов), особенно одобряя её глубокую искренность и независимость от чужих влияний. Лучшим поэтом после Полонского, умершего в 1896 году, Волынский считал К.М. Фофанова, объявив его самым истинным декадентом, глубоко и искренне воплотившим болезненный декадентский разлад современной души. Критик был вполне удовлетворён минимальным уровнем художественного новаторства Фофанова, впрочем, отметив такую его черту, как беспорядочность и противоречивость словесных выражений. Волынский ощущал у Фофанова (и вообще у большинства традиционных поэтов) то, чего не находил у ранних символистов — а именно гармонию между глубоким чувством и его словесным выражением.

Исканий русских символистов Волынский в целом не принял, не принял их именно как поэтов, претендующих на создание нового искусства. Главная его претензия — отсутствие искренности, естественности, жизненности. За это им отвергнуты Д.С. Мережковский, Н.М. Минский, В.Я. Брюсов, вызывавшие серьёзные сомнения и у позднейшей критики. Не понял и не принял он и специфически декадентский идейный комплекс, резко противоречивший традиционно-христианскому мировоззрению, часто имморальный, порой выражаемый с извращённой болезненностью и квалифицированный Волынским как «нравственная порча». Однако критик смог довольно точно определить силу дарования каждого символиста, высоко оценив действительно истинные, оригинальные таланты З.Н. Гиппиус, Ф. Сологуба, К.Д. Бальмонта, А.А. Блока, но не как символистов, а как просто поэтов - независимо от их групповой принадлежности. Правда, Бальмонта и Гиппиус он признал не сразу, сначала их отвергнув.

В целом Волынский со своей оригинальной точки зрения указал на реальные черты поэтов-символистов: недостаток простоты, искренности, а также нравственной направленности творчества.

Наиболее же интересна позднейшая интерпретация поэмы Блока «Двенадцать». Волынский увидел в ней два исторических плана - один сквозь другой: явный, точно отражающий революционную современность, и скрытый, воспроизводящий христианскую революцию в иудейской среде две тысячи лет назад. С точки зрения критика, это поэма, не решившая вопрос, а глубоко его поставившая, поэма - надежда на рождение новой светлой религии.

В заключении сделаны основные выводы, намечены возможные перспективы дальнейшего исследования.

В силу того, что история русской критики серебряного века ещё не написана, сложно говорить о роли и значении отдельных критиков. Их некуда вписывать. Однако, и сейчас можно утверждать, что литературно-критическая деятельность Акима Волынского — явление в русской критике значительное. С нашей точки зрения, он был одним из лучших русских критиков 1890-х годов, наряду с В. Соловьёвым, Д. Мережковским и др.

Это главный вывод, к которому мы пришли в результате нашей работы, который подтверждается другими, более частными выводами.

Во-первых, изучив философские и литературные высказывания Волынского на протяжении всей его деятельности, до 1926 года, мы выяснили, что самым значимым и плодотворным был период с 1890 по 1904 год, то есть, годы работы в журнале «Северный вестник». Статьи же Волынского 1910-1920-х годов в означенном аспекте оказались гораздо менее значительными.

Во-вторых. Волынский был значительным и самостоятельным мыслителем, включённым в самые глубокие процессы развития русской идеалистической философии. Основными особенностями его мировоззрения являлись нравственная направленность мысли и призыв к духовной и социальной активности человека. Волынский в первую очередь значим как вдохновенный пропагандист возвышенно-одухотворённого взгляда на мир и человека.

В-третьих, теоретические взгляды Волынского на искусство и критику были глубоки и диалектичны. Неизменно требуя раскрытия в жизни и искусстве глубокого нравственного смысла, критик не игнорировал и чисто эстетический аспект творчества; требуя от писателей сознательного идеализма, приоритет он отдавал непосредственному таланту, считая его главным критерием для критической оценки, что в целом выделяло его среди современников, многие из которых впадали в крайности.

В-четвёртых, книга Волынского «Русские критики», несмотря на недостатки, важнейший из которых - односторонне негативный её характер, акцентирование внимания лишь на отрицательных сторонах объекта изучения, была значительным явлением в истории русской критики и культуры. В ней Волынский в целом верно (а во многом и впервые) описал, проанализировал и оценил историю русской материалистической критики прошлого, вскрыв многие её действитель-

ные философско-эстетические заблуждения в подходе к культуре и литературе, тем самым объективно послужив становлению новой, идеалистической критики.

В-пятых, одним из оснований для высокой оценки собственно литературно-критической деятельности Волынского является большое число верных, глубоких и оригинальных суждений о русской литературе, которого в 1890-е годы не было ни у одного другого критика. Он одним из первых начал открывать в русской литературе её вечный духовно-нравственный смысл, пересматривая критические суждения материалистической критики, закладывая основу, намечая пути изучения художественной философии литературы, по которым идёт современное литературоведение. Оказался плодотворен сам подход Волынского к литературе, его критический метод, направленный на выявление в произведении глубинного нравственно-философского содержания. Главное его требование к литературе -искренность выражаемых в ней чувств и убеждений; поэтому он смог оценить Чернышевского, Чехова, поэтому отверг многих символистов. Особенно значительны заслуги критика в интерпретации творчества Достоевского, в адекватном раскрытии глубокого и сложного философского содержания его произведений. Также значима трактовка Волынским творчества Лескова, впервые открывшая его религиозный смысл.

В целом - по основному подходу к литературе, по тем приоритетам, которые он ставил перед собой - критик был одним из первых представителей религиозно-философского течения, оставаясь при этом глубоко оригинальным. Оригинальность в рамках религиозно-философской критики ему придавали черты, частично сближающие его с другими течениями. С символистской критикой Волынского сближали целенаправленное внимание к художественно-эстетической составляющей литературы, использование художественных элементов в самой критике, а также пропаганда символизма, правда, по-своему понимаемого. С другой стороны, его многое связывало с традиционной критикой, а именно: приоритет нравственного критерия оценки, определённый консерватизм эстетических вкусов, стремление к объективности, научности. Например, по очень многим вопросам его позиция совпадала с наиболее талантливым представителем почвеннической критики - Ю.Н. Говорухи-Отрока.

Если говорить о перспективах дальнейшего изучения, то ещё предстоит детальное исследование архивов Волынского, что позволит уточнить его философские взгляды, особенно последнего периода. Также вне диссертации осталось изучение критического мастерства Волынского: жанровых и стилистических особенностей его статей. Вообще глубокое и системное изучение критики серебряного века ещё предстоит: и общих её закономерностей, и деятельности отдельных её представителей (как известных, но изученных недостаточно, так и малоизвестных, совершенно не изученных).

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Быков А.В. Белинский перед судом философской критики А.Л. Волынского / А.В. Быков // Художественный мир русской литературы. Сборник научных статей. - Елабуга: Изд-во ЕГПИ, 2002. - С. 54-68.

2. Быков А.В. Нравственное учение и творчество Л.Н. Толстого в интерпретации А.Л. Волынского / А.В. Быков // Молодой Л.Н. Толстой: Сборник статей. -Казань: «Рут», 2002.-С. 177-179.

3.Быков А.В. Критическая и публицистическая деятельность и личность Н.А. Добролюбова в интерпретации А.Л. Волынского / А.В. Быков // Актуальные проблемы изучения литературы и культуры на современном этапе. Сборник статей и материалов региональной научной конференции, посвященной доктору филологических наук, профессору С.С. Конкину. - Саранск: Тип. «Крас. Окт.», 2002.-С. 127-134.

4. Быков А.В. Немецкая философия как источник эстетических взглядов А.Л. Волынского / А.В. Быков // Поэтическое перешагивание границ (Юбилейный сборник к 65-летию Почётного доктора Казанского университета Герхарда Гиземанна). - Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2002. - С. 132-138.

5.Быков А.В. Журналистика 1860-х годов в интерпретации А.Л. Волынского / А.В. Быков // Тонус №8. Социализация личности и проблемы развития общественных отношений: учебно-методический и научно-публицистический альманах. - Казанский государственный университет; факультет журналистики, социологии психологии, Казань, 2003. - С.33-35.

6. Быков А.В. И.А. Гончаров - писатель и критик в свете концепции «русская критика против русской литературы» А. Л. Волынского / А.В. Быков // И. А. Гончаров. Материалы Международной конференции, посвященной 190-летию со дня рождения И.А. Гончарова: Сборник русских и зарубежных авторов. — Ульяновск: Издательство «Корпорация технологий продвижения», 2003. — С. 320-326.

7. Быков А.В. А.Л. Волынский о критиках-современниках / А.В. Быков // Критика и её исследователь: Сборник, посвященный памяти профессора Валерия Николаевича Коновалова (1938-1998). - Казань: Казан, гос. ун-т им. В.И. Ульянова-Ленина, 2003. - С. 131-136.

8.Быков А.В. Интерпретация А. Л. Волынским критической деятельности А. Григорьева / А.В. Быков // Русская и сопоставительная филология: Взгляд молодых/Казан, гос. ун-т; Филол. фак-т. - Казань, 2003. - С. 115-121.

9. Быков А.В. Аким Львович Волынский о русской литературе / А.В. Быков. - Казан, гос. ун-т. - Казань, 2004. - 24 с. - Рукопись деп. ИНИОН РАН . -4.02.2004.-№58523.

Лицензия на полиграфическую деятельность №0128 от 08.06.98г. выдана Министерством информации и печати Республики Татарстан Подписано в печать 18.02.2004 г. Форм. бум. 60x84 1/16. Печ. л. 1,75. Тираж 120. Заказ 39.

Минитипография института проблем информатики АН РТ 420012, Казань, ул.Чехова, 36.

1-4017.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Быков, Антон Валерьевич

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ФИЛОСОФСКО-ЭСТЕТИЧЕСКИЕВЗГЛЯДЫ А.Л.ВОЛЫНСКОГО.

1.1. Философские взгляды.

1.2. Эстетические взгляды.

1.3. Теория критики.

Глава 2. РУССКАЯ КРИТИКА В ИНТЕРПРЕТАЦИИ А.Л. ВОЛЫНСКОГО.

2.1.Общая концепция книги «Русские критики».

2.2 Восприятие личности и интерпретация фактов биографии критиков.

2.3. Интерпретация философских взглядов критиков.

2.4. Интерпретация публицистики 1860-х годов.

2.5. Интерпретация эстетических взглядов и литературно-критической деятельности.

2.6. Отклики на книгу «Русские критики» и её общее значение.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Быков, Антон Валерьевич

История русской критики серебряного века — область малоисследованная. Ещё не изучены с должной полнотой и системностью не только все её действующие лица, но даже ведущие критики той поры. Данная диссертация лежит именно в этом русле, она посвящена одному из ведущих профессиональных литературных критиков серебряного века Акиму Львовичу Волынскому (Хаи-му Лейбовичу Флексеру, 1861/1863 - 1926), сыгравшему видную роль в развитии русской религиозно-философской мысли и русского символизма. Он был главным критиком «Северного вестника» (с 1889 года вплоть до закрытия в 1899 году, а с 1892 и его идеологом), единственного журнала, целенаправленно печатавшего в 90-е годы XIX века зарубежных и русских символистов. На его страницах Волынский пропагандировал философский идеализм, религиозность, новое идеалистическое искусство, предвосхитив идеи, позже ставшие знаменем серебряного века.

Он стал известен благодаря книге «Русские критики» (1896), в которой выдвинул новую, антиматериалистическую концепцию развития русской критики. Он одним из первых стал серьёзно писать о русских символистах, первым дал оценку и проанализировал творчество Лескова в целом (1897), написал значительное исследование о Достоевском (1897-1904). Также он изучал живопись (за книгу о Леонардо да Винчи (1898) Волынский был избран почётным гражданином Милана, в конце жизни написал ещё неизданный, фундаментальный труд о Рембрандте); во второй половине 1900-х годов стал одним из первых профессиональных балетных критиков, после революции основал Школу русского балета, написал книгу о технике и впервые о философии балета [252]. Кроме того, с 1920 по 1926 год он являлся председателем правления Петроградского совета профессионального союза писателей.

Степень разработанности темы. Несмотря на то, что заслуги Волынского перед русской культурой весомы, его наследие (в частности философское и литературно-критическое) остаётся практически не изученным. Прижизненные оценки деятельности критика в основном отрицательные, поверхностно-пренебрежительные (хотя и частично верные). Такова, например, оценка М.А. Протопопова, критика народнического толка. «Не могу я говорить о г. Волынском в том серьёзном и даже приподнятом тоне, в каком я повёл было речь. Обстановка серьёзна и даже священна, но стоящая передо мной крошечная фигурка хлестаковствующего декадента до того уморительна, до того комично-нелепа, что не хватает сил воздержаться от смеха» [207, с. 167].

Соединив в себе начала в конце XIX века несочетаемые - политический либерализм с фанатично проповедуемым идеализмом и религиозностью, а также высокое самомнение и недоверие, даже ревность к другим мыслителям и критикам, бескомпромиссно отстаивая свою оригинальную точку зрения, Волынский не сблизился ни с одним более или менее значительным культурным движением серебряного века, ни с символизмом, ни с возрождённым (в том числе и его усилиями) философским идеализмом в лице H.A. Бердяева, С.Н. Булгакова и др. Например, символисты (Белый, Брюсов) в 1900-е годы, отмечая его огромное значение в прошлом, считали критику Волынского явлением исчерпанным: «Его имя должно остаться в истории русской литературы. Он был нужен в своё время» [192, с. 67]. Эта принципиальная невключённость ни в какую группировку, а также противоречивое сочетание верных и глубоких мыслей с резкими и порою субъективными оценками были главными причинами того, что он был «выброшен из литературного процесса» [269, с. 330] и надолго забыт. Здесь интересно сравнить его с Вл. Соловьёвым, который также оставался в современной ему культуре одиночкой, не сходясь ни с одной из партий. При этом «он видит правду в каждом из этих противоположных направлений, пытается объединить их в органическом синтезе» (E.H. Трубецкой «Миросозерцание B.C. Соловьёва» - цитата по статье Д.М. Магомедовой [349, с. 754]). Волынский же в большей степени актуализировал «неправду» «всех этих направлений», пытался не объединить их, а разоблачить и отвергнуть. Такой негативно-деконструктивный подход заставлял современников отвернуться от него, не заметив позитивного начала в его позиции. А оно было, как были и поклонники и даже очень ревностные, хотя и немногочисленные. Например, один неизвестный журналист из провинции считал Волынского равным по значению в русской критике Белинскому [219]. В.В. Розанов воспринимал его в целом положительно [208]. Тепло относились к нему JI.H. Толстой, Н.С. Лесков [260], некоторое время и М. Горький [259].

В книге С.А. Венгерова (обобщившего отношение к Волынскому либерально-демократической интеллигенции) «Русская литература XX века: 1890 -1910» (1914) критику посвящен исключительно негативный очерк, содержащий однако много биографических фактов, в ней же есть его библиография, самая полная на сегодняшний день, составленная А.Г. Фоминым [194; 270].

После революции положительную оценку творчества Волынского дала М. Шагинян, особенно книге о Достоевском, идейный смысл которой она впервые адекватно раскрыла [214]. После смерти критика вышёл сборник воспоминаний о нём с сочувственными статьями Б. Эйхенбаума, А. Горнфельда и др. [204].

Главной проблемой, которую исследовали советские литературоведы, был характер соотношения журнала «Северный вестник» и Волынского с ранним символизмом. Д.Е. Максимов и его ученик П.В. Куприяновский убедительно доказали, что журнал и его критик лишь частично относятся к символизму, было указано на существенные идеологические разногласия. Волынский был определён как критик, близкий символистской критике, но целиком к ней не принадлежащий - близкий в первую очередь своим идеалистическим, антиматериалистическим пафосом и проповедью нового символического искусства, но отличающийся отрицательным отношением к ницшеанскому индивидуализму, имморализму, крайнему эстетизму ранних символистов [264; 257; 262].

В статьях Куприяновского были также подробно проанализированы в контексте журнала отношения (личные и идейные) критика с Толстым и Лесковым [260], Чеховым [263], Горьким [259], со старшими символистами [262], но интерпретация Волынским их творчества раскрыта не совсем полно (без учёта всех его суждений). Отдельную статью исследователь посвятил общественно-политической позиции критика, где в целом верно указано на особый, идеалистический характер его либерализма, приведший к резкому неприятию Волынского со стороны как либералов, народников и марксистов, так и консерваторов, подробно освещена развернувшаяся полемика по поводу отношения к 1860-м годам. Однако позиция Волынского определена не совсем точно -как стремление «подменить политику решением метафизических вопросов» [261, с. 28] и названа по-ленински - «буржуазно-анархическим индивидуализмом» [261, с.31].

И, наконец, статья 1978 года, в которой раскрыты (наиболее полно на сегодняшний день) философско-эстетические взгляды критика, также во многом неточна. Главной ошибкой Куприяновского было то, что он ориентировался больше на декларативные высказывания, а не на реальное мировоззрение, высвечивающееся сквозь все критико-публицистические высказывания Волынского. Вследствие этого было преувеличено влияние на критика других философов, особенно Канта с его субъективно-идеалистической тенденцией, но недооценена христианская основа его взглядов. Поэтому критика до сих пор считают исключительно кантианцем [271], поэтому же сам Куприяновский не смог верно представить взгляды Волынского на символизм, имеющие в целом объ-ективно-идеапистическую основу. Исследователем также преувеличен западнический космополитизм критика, его «эстетический консерватизм», не была раскрыта его достаточно диалектическая позиция по вопросу соотношения в искусстве элементов эстетического и идейно-содержательного. Однако в статье и много справедливого, например, отмечена реальная зависимость взглядов Волынского до 1891 года от народничества. Но в целом критическая деятельность была оценена отрицательно как неплодотворная, лишённая позитивного начала [255].

Та же мысль, идущая ещё от С.А. Венгерова, прозвучала в статье Е.В. Ивановой о «Северном вестнике» (1982), где довольно подробно представлен журнальный контекст критики Волынского, материалы «Северного вестника», печатавшиеся параллельно с его статьями [254]. Вообще в советское время его деятельность в целом оценивалась негативно как идеалистическая и потому «реакционная».

Довольно значительной для процесса реабилитации критика была статья Е.К. Созиной «А. Волынский в русском литературном процессе 1890-х годов» (1983). Исследовательница впервые обратила внимание на его положительную роль в развитии реализма, в борьбе с натуралистическими тенденциями, верно указала на близость представлений о символизме Волынского и Вяч. Иванова, которую Куприяновский отверг [266].

Однако впервые деятельность Волынского была оценена как в целом значительная в статьях биографических словарей 1989-1990 годов Е.В. Ивановой [253] и И.И. Скуридиной [265].

Довольно часто упоминался Волынский в обзорных работах на тему: Достоевский в критике рубежа веков. В них высказано много справедливых мыслей, особенно отметим диссертацию Д.Ю. Бяржайте (1991) [283], однако непосредственно о трактовке Волынского говорится кратко, в общем контексте, необходима обобщающая работа обо всех значимых аспектах его интерпретации Достоевского (статья И.Д. Якубовича 2000 года, посвящённая конкретно его интерпретации, имеет скорее характер предварительных набросков к теме [271]). Более подробно об этом в соответствующем разделе. Та же ситуация и с изучением суждений Волынского о Толстом.

Первым исследователем, давшим принципиально новую оценку деятельности критика, отказавшимся от советского взгляда, стала Е Толстая. Главная её заслуга в том, что она впервые указала на философский идеализм Волынского как основу значительности его роли в развитии русской культуры. В её книге 1994 года «Поэтика раздражения» (глава V) даны наиболее адекватные суждения о критике в целом в современном литературоведении дения о критике в целом в современном литературоведении (более подробно представлены отношения Волынского и Чехова, интерпретация первым творчества второго) [269]. Другая статья Е. Толстой (1996), в целом посвященная восприятию личности Волынского в 1920-е годы, пунктирно очерчивает его философские взгляды того времени, а начинается словами, подводящими итог изучению критика: «Кажется невероятным, чтобы фигура одного из центральных персонажей «серебряного века» всё ещё оставалась неизученной» [268, с. 145]. При верности взгляда статьи Толстой не являются собственно научными, они не исследуют, а скорее намечают будущее серьёзное исследование.

Итак, хотя о Волынском довольно много написано, литературно-критическая его деятельность систематически, объективно и глубоко не изучена. Не были учтены все его суждения. В связи с общей актуальностью литературного и критического наследия серебряного века, о котором в последнее время появилось много публикаций, не вызывает сомнения актуальность изучения критики Волынского.

Научная новизна диссертации состоит в том, что в представленной диссертации впервые дано монографическое исследование, систематизация и объективная оценка всех философско-эстетических и литературно-критических суждений Волынского с учётом эволюции его взглядов и литературного контекста эпохи, а также изучены архивные материалы, ещё не вовлекавшиеся в круг литературоведения.

Целью нашей работы является исследование особенностей интерпретации Волынским русской критики и литературы XIX - начала XX веков. Анализ интерпретации ведётся преимущественно в идейно-содержательном аспекте, что требует серьёзного изучения мировоззрения критика. Наша работа в равной мере направлена на изучение русской критики серебряного века - а именно одного из её ведущих представителей, а также на рассмотрение русской критики и литературы XIX века в их историко-функциональном аспекте, то есть сквозь призму восприятия критика рубежа веков, Волынского. Мы стремимся актуализировать для современности то ценное в изучении русской критики и литературы, что было им сказано. Задачи диссертации следующие: - систематизировать и изучить своеобразие философских и эстетических взглядов Волынского, а также его концепцию критики;

- рассмотреть общую концепцию развития русской критики в представлении Волынского; систематически описать и проанализировать его интерпретации и оценки фактов биографии, философских взглядов и публицистической, литературно-критической деятельности русских критиков;

- раскрыть взгляд Волынского на русскую литературу, выявить наиболее ценное из его критических суждений о литературе, систематизировать и проанализировать наиболее ценные суждения в отношении всех значительных русских писателей;

- рассмотреть особенности эволюции литературно-критических интерпретаций Волынского в контексте развития литературы рубежа веков;

- охарактеризовать вклад Волынского в понимание и изучение русской литературы, истории русской критики, в развитие критики серебряного века, а также определить его положение в ней.

Структура работы. Работа состоит из трёх глав. Первая глава посвящена философско-эстетическим взглядам и взглядам Волынского на критику, которые важны не просто как теоретическая основа его литературно-критической деятельности, без которой невозможно ни одно полноценное исследование критики, но и как нечто, имеющее самостоятельную ценность, поскольку сам критик придавал им такой статус. На это указывает обилие у него теоретических и чисто философских высказываний, а теоретическая оснащённость является яркой особенностью его публицистики и критики.

Во второй главе рассматривается его интерпретация русской критики, ибо является самостоятельной частью его литературно-критической деятельности - этому посвящена большая книга Волынского. Однако она, с нашей точки зрения, является менее значимой, поэтому изучается нами не столь подробно.

В третьей главе подробно анализируется интерпретация критиком русской литературы, которая составляет основной вклад Волынского в русскую критику и наиболее интересную часть его наследия, которую составляют главным образом его книги о Достоевском и Лескове.

Предмет исследования составляют литературно-критические, философские и искусствоведческие статьи и рецензии А.Л. Волынского, опубликованные в журналах «Восход», «Северный вестник», «Жизнь искусства», в газетах «Санкт-Петербургские ведомости», «Прибалтийский край», «Биржевые ведомости» и др. Наиболее значительные из этих статей были перепечатаны в книгах «Русские критики» (1896), «Н.С. Лесков» (1898, переизд. 1923), ««Борьба за идеализм» (1900), «Леонардо да Винчи» (1900, переизд. 1909), «Царство Карамазовых. Богофилы. Н.С. Лесков» (1901), «Книга великого гнева» (1904), «Достоевский» (1906, переизд. 1909), а также «Книга ликований. Азбука классического танца» (1925, переизд. 1992). Во-вторых, предметом нашего исследования стали неопубликованные литературно-критические, философские, искусствоведческие статьи Волынского, его книги «Гиперборейский гимн» и «Рембрандт», хранящиеся в архивах, главным образом в Российском государственном архиве литературе и искусства (РГАЛИ, бывшем ЦГАЛИ) - 1.107 единиц хранения. Мы опирались лишь на расшифрованные и отпечатанные рукописи, большинство же из них ещё предстоит расшифровать и изучить. В основном это переписка со многими выдающимися деятелями русской культуры (от Л.Н. Андреева до Б.М. Эйхенбаума), также различные официальные документы, архив сестры и т.д.

Теоретико-методологической основой диссертации являются работы, посвящённые проблемам гуманитарного исследования (М.М. Бахтин [237]), теории литературной критики (Ю.Б. Борев [238], Б.Ф. Егоров [239], М.Г. Зельдович [241; 242], В.В. Прозоров [247], В.Н. Коновалов [243; 244; 245]), теории интерпретации (В.Е. Хализев [249], Л.В. Чернец [250], А.Б. Есин [240]), исто-рико-функционального изучения литературы (Н.В. Осьмаков [246]), истории русской философии (H.A. Бердяев [278], В.В. Зеньковский [311], И.И. Евлам-пиев [301]), истории русской культуры (И.В. Кондаков [323]).

В работе в основном использован комплексный подход. Основываясь на мысли Бахтина о специфике гуманитарных исследований, мы стремились учесть все критические тексты Волынского, составляющие, по нашему мнению, целостное единство, не опираться на одно или несколько его высказываний, а из всего комплекса их вывести результирующую, преобладающую интерпретацию. Также мы стремимся по мере возможности учесть суждения критиков-современников.

Под литературно-критической интерпретацией мы традиционно понимаем постижение смысла, идеи литературного произведения, сочетающее в себе познавательные, художественные и публицистические задачи в соответствии с синтетической природой критики. Но кроме собственно интерпретирующих суждений в работе мы рассматриваем и такие суждения Волынского, которые неизбежно сопутствуют интерпретациям: эстетические оценки, суждения о творчестве писателя в целом, о его отдельных художественных особенностях.

Научно-практическая ценность исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при изучении истории русской литературной критики и литературы XIX - начала XX веков, а также в спецкурсах, посвященных религиозно-философской критике серебряного века и истории и теории русского символизма.

Апробация работы. По теме диссертации опубликовано девять статей. Основные положения обсуждались в докладах на всероссийской научной конференции «Молодой JI.H. Толстой» (Казань, 2001), итоговых научных конференциях аспирантов КГУ (Казань, 2002, 2003), III международной Гончаровской научной конференции (Ульяновск, 2002), международных научных чтениях «Чернышевский и его эпоха» (Саратов, 2002), региональной научной конференции «Критика и её исследователь» (Казань, 2003), всероссийской научной конференции «Литература: миф и реальность» (Казань, 2003).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Интерпретация русской критики и литературы в работах А.Л. Волынского"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В силу того, что история русской критики серебряного века ещё не изучена с должной полнотой и системностью, сложно говорить о роли и значении отдельных критиков. Их некуда вписывать. Тем не менее, и сейчас можно утверждать, что литературно-критическая деятельность Акима Волынского - явление в русской критике значительное. С нашей точки зрения, он был одним из лучших русских критиков 1890-х годов, наряду с В. Соловьёвым, Д. Мережковским и др.

Это главный вывод, к которому мы пришли в результате нашей работы. Далее мы его уточним и конкретизируем.

В диссертации нами были детально изучены три самостоятельные ипостаси Волынского: мыслителя-публициста, историка критики и литературного критика. Основные выводы этого исследования следующие:

Во-первых, изучив философские и литературные высказывания Волынского на протяжении всей его деятельности, до 1926 года, мы выяснили, что самым значимым и плодотворным был период с 1890 по 1904 год, то есть, годы работы в журнале «Северный вестник» и пять лет после этого. Статьи же Волынского 1910-1920-х годов в означенном аспекте оказались гораздо менее значительными.

Во-вторых, Волынский был значительным и самостоятельным мыслителем, включённым в самые глубокие процессы развития русской идеалистической философии. Его мировоззрение свободно от догматического следования каким бы то ни было авторитетам и традициям и представляет собой оригинальный вариант системы, сочетающей элементы традиционного христианства и новой метафизики. Основными её особенностями являются нравственная направленность мысли и призыв к духовной и социальной активности человека. Однако Волынский значим не как собственно философ, а как философ-публицист, вдохновенный пропагандист идеалистического, возвышенноодухотворённого взгляда на мир. Всё им написанное имеет большое воспитательное значение.

В-третьих, теоретические взгляды Волынского на искусство и критику были глубоки и диалектичны. Неизменно требуя раскрытия в жизни и искусстве глубокого нравственного смысла, критик не игнорировал и чисто эстетический аспект творчества; требуя от писателей сознательного идеализма, он на первое место ставил непосредственный талант, считая его главным критерием для критической оценки, что в целом выделяло его среди современников, многие из которых впадали в крайности. Кроме того, его теория нового духовно углубленного искусства на реалистической основе во многом предварила теорию «реалистического символизма» Вячеслава Иванова.

В-четвёртых, мы показали, что книга Волынского «Русские критики», несмотря на недостатки, важнейший из которых — односторонне негативный её характер, акцентирование внимания лишь на отрицательных сторонах объекта изучения, была значительным явлением в истории русской критики и культуры. В ней Волынский в целом верно (а во многом и впервые) описал, проанализировал и оценил историю русской материалистической критики, вскрыв многие её действительные философско-эстетические заблуждения в подходе к культуре и литературе, тем самым объективно послужив становлению новой, идеалистической критики.

В-пятых, одним из оснований для высокой оценки собственно литературно-критической деятельности Волынского является большое число верных, глубоких и оригинальнных суждений о русской литературе, которого в 1890-е годы не было ни у одного другого критика. Он одним из первых начал последовательно открывать в русской литературе её вечный духовно-нравственный смысл, пересматривая критические суждения материалистической критики, закладывая основу, намечая пути изучения художественной философии литературы, по которым идёт современное литературоведение. Оказался плодотворен сам подход Волынского к литературе, его критический метод, направленный на выявление в произведении скрытого нравственно-философского содержания. Главным его требованием к литературе была искренность выражаемых в ней чувств и убеждений, поэтому он смог оценить Чернышевского, Чехова, поэтому отверг многих символистов. Особенно значительны заслуги критика в интерпретации творчества Достоевского, в адекватном раскрытии глубокого и сложного философского содержания его произведений. Также значима трактовка Волынским творчества Лескова, впервые открывшая его религиозный смысл.

В целом - по основному подходу к литературе, по тем приоритетам, которые он ставил перед собой - критик был одним из первых представителей религиозно-философского течения, оставаясь при этом глубоко оригинальным. Оригинальность в рамках религиозно-философской критики ему придавали черты, частично сближающие его с другими течениями. С символистской критикой Волынского сближали само целенаправленное внимание к художественно-эстетической составляющей литературы, использование художественных элементов в самой критике, а также пропаганда символизма, правда, по-своему понимаемого. С другой стороны, его многое связывало с традиционной критикой, а именно: приоритет нравственного критерия оценки, определённый консерватизм эстетических вкусов, стремление к объективности, научности. Например, по очень многим вопросам его позиция совпадала с наиболее талантливым представителем почвеннической критики - Ю.Н. Говорухи-Отрока.

Если говорить о перспективах дальнейшего изучения, то ещё предстоит детальное исследование архивов Волынского, что позволит уточнить его философские взгляды, особенно последнего периода. Также вне диссертации осталось изучение критического мастерства Волынского: жанровых и стилистических особенностей его статей. Вообще глубокое и системное изучение критики серебряного века ещё предстоит: и общих её закономерностей, и деятельности отдельных её представителей (как известных, но изученных недостаточно, так и малоизвестных, совершенно не изученных).

Список научной литературыБыков, Антон Валерьевич, диссертация по теме "Русская литература"

1.0публикованные статьи и рецензии А.Л. Волынского .

2. Волынский А.Л. Теологико-политическое учение Спинозы / А.Л. Волынский//Восход. 1885.-№ 10.-С. 114-137; № 11.-С. 125-147; № 12.-С. 122-150.

3. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Новый сборник стихотворений С.Г. Фруга / А.Л. Волынский // Восход. 1886. - № 11. - С. 31-32.

4. Волынский А.Л. Библейские песни русского поэта, (рец. на книгу) Стихотворения К. Фофанова / А.Л. Волынский // Восход. 1887. - № 3. — С. 1316.

5. Волынский А.Л. Библия в русской поэзии / А.Л. Волынский // Восход. 1887. - № 7 - С. 34-48; № 8. - С. 31 -47; № 9. - С. 43-60.

6. Волынский А.Л. Наша молодая литература (рец. на книгу) Н.М. Минский. Стихотворения / А.Л. Волынский // Русские ведомости. 1887. - № 301.-С. 3.

7. Волынский А.Л. Менцели наших дней / А.Л. Волынский // Восход. 1888. - № 1-2.-С. 1-16.

8. Волынский А.Л. Бытописатель русского еврейства / А.Л. Волынский // Восход. 1888. - № 7 - 12.

9. Волынский А.Л. Критические и догматические элементы философии Канта / А.Л. Волынский // СВ. 1889. - № 7. - С. 67-87, № 9. - С. 61-83, № 10. - С. 89-109, № 11. - С. 51-72, № 12. - С. 55-78; перепечатано в КВГ35.

10. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Вопросы философии и психологии / А.Л. Волынский//СВ. 1889.-№ 12.-С. 124-128.

11. Волынский А.Л. Наука и философия. Критический обзор главней

12. Волынский А.Л. Критические заметки (рец. на книгу: При свете совести. Н.М. Минского) / А.Л. Волынский // СВ. 1890. - № 2. - С. 101-106.

13. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1890. - № 3. - С. 113123.

14. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Антон Чехов. Хмурые люди / А.Л. Волынский // СВ. 1890. - № 5. - С. 104-108.

15. Волынский А.Л. Нравственная философия гр. Льва Толстого / А.Л. Волынский // Вопросы философии и психологии. 1890. - № 5. - С. 26—45.

16. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1890. - № 10. - С. 153-167.

17. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1890. - № 11. - С. 159-173.

18. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Вечерний звон. Я.П. Полонского / А.Л. Волынский // СВ. 1890. - № 12. - С. 111-113.

19. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1890. - № 12. - С. 173-186.

20. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1891. - № 1. - С. 150—166.

21. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Вечерние огни. А. Фета. Вып. 4. / А.Л. Волынский // СВ. 1891. - № 2. - С. 96-98.

22. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Вас. Немирович-Данченко. Сказки действительности / А.Л. Волынский // СВ. 1891. - № 2. - С. 98-100.

23. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1891. - № 2. - С. 148164.

24. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Всеволод Гаршин. Третья книгадоступное издание (скорее всего в сборнике), в библиографии оно приводится в начале.рассказов / A.JI. Волынский // СВ. 1891. - № 3. - С. 101-103.

25. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1891. - № 3. - С. 147163.

26. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1891. - № 4. - С. 171187. Частично перепечатано в ЦК под названием «Переписка Спинозы».

27. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Стихотворения Вл. Соловьёва / А.Л. Волынский // СВ. 1891. - № 6. - С. 110-112.

28. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1891. - № 6. - С. 197216.

29. Волынский А.Л. (рец. на книгу) История новейшей русской литературы. А.М. Скабичевского / А.Л. Волынский // СВ. 1891. - № 7. - С. 82-85.

30. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Стихотворения И.С. Тургенева / А.Л. Волынский // СВ. 1891. - № 7. - С. 85-88.

31. Волынский А.Л. (рец. на книгу) А. Давид Соважо. Реализм и натурализм в литературе и искусстве / А.Л. Волынский // СВ. — 1891. № 8. - С. 7275.

32. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Шахов. Гёте и его время / А.Л. Волынский // СВ. 1891. - № 9. - С. 79-83.

33. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1891. - № 10. - С. 152-163.

34. Волынский А.Л. Нравственная философия гр. Льва Толстого (существенно дополненная перепечатка) / А.Л. Волынский // СВ. 1891. - № 10. -С. 185-215.

35. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1891. - № 11. - С. 126-142.

36. Волынский А.Л. Поэт любви (частичная перепечатка из предыдущего пункта) / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 329-333.

37. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Михаил Юрьевич Лермонтов. Личность поэта и его произведения. Опыт историко-литературной оценки Н. Котляревского / АЛ. Волынский // СВ. 1891. - № 12. - С. 110-113.

38. Волынский A.JI. Культ человека и культ человечества (Карлейль и контизм) / A.JI. Волынский II СВ. 1891. - № 12. - С. 184-213. Перепечатано в ЦК.

39. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1892. - № 1. - С. 160186.

40. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1892. - № 2. - С. 144172.

41. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1892. - № 3. - С. 136—154.

42. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1892. - № 4. - С. 162187. Вместе с предыдущим пунктом перепечатано в ЦК под названием «Спиноза».

43. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Символы (песни и поэмы) Д. Ме• режковского / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 365-371. ПП - СВ. - 1892. - № 4. -С. 62-67.

44. Волынский А.Л. (рец. на книгу) История русской этнографии. А.Н. Пыпина / А.Л. Волынский // СВ. 1892. - № 5. - С. 57-59.

45. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Несколько стихотворений Я. Полонского / А.Л. Волынский // СВ. 1892. - № 6. - С. 79 - 81.

46. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1892. - № 6. - С. 158187.• 46. Волынский А.Л. Герцен и Огарёв (частичная перепечатка предыдущего пункта) / А.Л. Волынский // БЗИ.- С. 236-252.

47. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1892. - № 7. - С. 126159.

48. Волынский А.Л. Эстетическое учение Чернышевского (частичная перепечатка предыдущего пункта) / А.Л. Волынский // PK. С. 738-750.

49. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Юлия Безродная. Офорты, повести,этюды, сказки / А.Л. Волынский // СВ.-1892.-№ 9 С. 89-94.

50. Волынский А.Л. Л / А.Л. Волынский 3 // СВ. 1892. - № 10. - С. 119-152.

51. Волынский А.Л. «Очерки гоголевского периода» и вопрос о гегельянстве Белинского (частичная перепечатка из предыдущего пункта) / А.Л. Волынский // РК. С. 720 - 730.

52. Волынский А.Л. А.В. Кольцов / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 149 -180. ПП - СВ. - 1892. - № 11. - С. 117-146.

53. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1892. - № 12. - С. 97134.

54. Волынский А.Л. Чернышевский и Гоголь / А.Л. Волынский // РК. -С. 687 719. ПП - СВ. — 1893. -№ 1.-С. 127-170.

55. Волынский А.Л. Христианство и буддизм / А.Л. Волынский // БЗИ.-С. 73-94. ПП СВ. - 1893. - № 2. - С. 116-146.

56. Волынский А.Л. О причинах упадка русской критики / А.Л. Волынский // РК. С. 751 - 772. ПП - СВ. - 1893. - № 3. - С. 108-141.

57. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Шесть статей о Пушкине. А.И. Не-зеленова / А.Л. Волынский // СВ. 1893. - № 4. - С. 41-44.

58. Волынский А.Л. Гоголь как профессор / А.Л. Волынский // РК. С. 731 - 737. ПП - СВ. - 1893. - № 5. - С. 41^6.

59. Волынский А.Л. ЛЗ / А.Л. Волынский // СВ. 1893. - № 5. - С. 110141.

60. Волынский А.Л. Свободная критика перед судом буржуазного либерализма / А.Л. Волынский // РК. С. 776 - 785. ПП - СВ. - 1893. - № 6. - С. 114-123.

61. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Владимир Короленко. Очерки и рассказы / А.Л. Волынский // СВ. 1893. - № 7. - С. 42-47.

62. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Генрик Сенкевич. Повести и рассказы / А.Л. Волынский // СВ. 1893. - № 8. - С.68-73.

63. Волынский А.Л. Наука, философия и религия (Х^кага тегарЫБ^а) / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 268 - 282. ПП - СВ.- 1893. - № 9. - С. 179-201.

64. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Путь-дорога / А.Л. Волынский // СВ.-1893.-№ 10.-С. 81.

65. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Вас. И. Немирович-Данченко. Майор Бобков и его сироты / А.Л. Волынский // СВ. 1893. - № 10. - С. 69-74.

66. Волынский А.Л. В.Г. Белинский. (3 статьи) / А.Л. Волынский // РК. -С. 1-128. ПП-СВ.- 1893. № 10.-С. 120-156; № 11.-С. 129-171; № 12.-С. 146-196.

67. Волынский А.Л. (рец. на книгу) М.Л. Песковский. В глуши / А.Л. Волынский // СВ. 1893. - № 11. - С. 42-43.

68. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Сочинения гр. Л.Н. Толстого. Т. I -XIII / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 429 - 431. ПП - СВ. - 1894. - № 1. - С. 133135.

69. Волынский А.Л. Н.А. Добролюбов. (3 статьи) / А.Л. Волынский // РК. С. 133-251. ПП - СВ. - 1894. - № 1. - С. 151-184; № 2. - С. 130-165; № 3. -С. 97-144.

70. Волынский А.Л. Н.К. Михайловский и его рассуждения о русской литературе / А.Л. Волынский // РК. С. 786-809. ПП - СВ. - 1894. - № 4. - С. 98-121.

71. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Бальмонт. Под северным небом / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 383-385. ПП - СВ. - 1894. - № 4. - С. 37-39.

72. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Шеллер А.К. (А. Михайлов). Полн. собр. соч. Т. 1-Н / А.Л. Волынский // СВ.-1894.-№ 5.- С. 70-72.

73. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Сочинения графа А. Голенищева-Кутузова. Т. 1-И / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 420 - 423. ПП - СВ. - 1894. - № 5.-С. 72-76.

74. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Артур Шопенгауэр. Мир как воля ипредставление. Перевод Н. Соколова / А.Л. Волынский // СВ. 1894. - № 5. - С. 76-79.

75. Волынский А.Л. Вражда и борьба партий / А.Л. Волынский // РК. -С. 810-827. ПП СВ. - 1894. - № 5. - С. 137-155.

76. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Лирические стихотворения А. Фета / А.Л. Волынский // СВ. 1894. - № 7. - С. 33^10. Перепечатано в КВГ.

77. Волынский А.Л. (рец. на книгу) А.И. Смирнов. Эстетика как наука о прекрасном в природе и искусстве и др. / А.Л. Волынский // СВ. 1894. - № 8.-С. 47-62.

78. Волынский А.Л. Чернышевский и Юркевич / А.Л. Волынский // РК. С. 261-315. ПП - СВ. - 1894. - № 10. - С. 245-303.

79. Волынский А.Л. Полемическая перестрелка / А.Л. Волынский // СВ. 1894. - № 10. - С. 69-75.

80. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Полное собр. соч. А.К. Шелера (Михайлова) / А.Л. Волынский // СВ. 1894. - № 10. - С. 79.

81. Волынский А.Л. Письмо в редакцию / А.Л. Волынский // СВ. -1894.-№ 10.-С. 104-107.

82. Волынский А.Л. Философская деятельность Юркевича / А.Л. Волынский // РК. С. 316 - 368. ПП - СВ. - 1894. - № 11. - С. 315 - 370.

83. Волынский А.Л. Полемические бури / А.Л. Волынский // РК. — С. 369-420. ПП СВ. - 1894. -№ 12. - С. 359-409.

84. Волынский А.Л. (рец. на книгу) А.А. Потебня. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка / А.Л. Волынский // СВ. 1894. - № 12.-С. 32-36.

85. Волынский А.Л. Народничество и либерализм / А.Л. Волынский // СВ. 1894.-№ 12.-С. 54-61.

86. Волынский А.Л. Раскол в радикальной партии / А.Л. Волынский // РК.- С. 421-476. ПП- СВ.-1895.-№ 1. с. 297-354.

87. Волынский А.Л. Д.И. Писарев. (3 статьи) / А.Л. Волынский // РК.

88. С. 481-600. ПП СВ. - 1895. - № 2. - С. 268-290; № 4. - С. 270-310; № 5. - С. 251-304.

89. Волынский A.JI. Репин и Ге / АЛ. Волынский // БЗИ. С. 181-188. ПП - СВ. - 1895. - № 3. - С. 271-278.

90. Волынский A.JI. (рец. на книгу) JI.H. Толстой. Сочинения. T. XIV / АЛ. Волынский // БЗИ. -С 432-436. ПП СВ. - 1895. - № 7. - С. 58-62.

91. Волынский A.JI. (рец. на книгу) Влад. С. Соловьёв. Смысл войны / АЛ. Волынский // БЗИ.- С. 437-439. ПП СВ. - 1895. - № 9. - С. 62-63.

92. Волынский A.JI. (рец. на книгу) Русские символисты. Вып. I—II; Александр Добролюбов. Natura naturans. Natura naturata / A.JI. Волынский // БЗИ. С. 406-409. ПП - СВ. - 1895. - № 9. - С. 71-74.

93. Волынский A.JI. (рец. на книгу) Н. Кареев. Беседы о выработке миросозерцания. А. Трнка. Ответ. / A.JI. Волынский // БЗИ. С. 458—467. ПП — СВ. - 1895. -№ 10.-С. 53-61.

94. Волынский A.JI. Валериан Майков / A.JI. Волынский // PK. С. 605 - 638. ПП - СВ. - 1895 - № 10. - С. 239-292.

95. Волынский A.JI. Аполлон Григорьев / A.JI. Волынский // PK. С. 639-684. ПП - СВ.-1895.-№ 11.- С. 294-338.

96. Волынский A.JI. (рец. на книгу) Русские символисты. Вып. III. Валерий Брюсов. Chefs d'Oeuvre. Алексис Жасминов. Голубые звуки и белые поэмы / АЛ. Волынский // БЗИ. С. 410-413. ПП - СВ. - 1895. - № 11. - С. 5053.

97. Волынский A.JI. Оскар Уайльд / A.JI. Волынский // БЗИ. — С. 209216. ПП СВ. - 1895. - № 12. - С. 311-317.

98. Волынский A.JI. Предисловие / A.JI. Волынский // PK. — С. I—III.

99. Волынский A.JI. Идеализм и буржуазность (совместно с Л.Я Гуре-вич) / АЛ. Волынский // СВ. 1896. - № 1. - С. I - VI. Перепечатано в КВГ.

100. Волынский АЛ. «Власть тьмы» / АЛ. Волынский // БЗИ. — С. 189208. ПП СВ. - 1896.- № 1. - С. 298-317.

101. Волынский A.JI. (рец. на книгу) Владимир Соловьёв. Значение государства / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 440-443. ПП - СВ. - 1896.- № 1. - С. 106-109.

102. Волынский А.Л. Современная русская беллетристика / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 297-310. ПП - СВ. - 1896.- № 2. - С. 328-341.

103. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Н. Минский. Стихотворения / А.Л. Ъ Волынский // БЗИ.- С. 354-364. ПП СВ. - 1896.- № 2.- С. 70-80.

104. Волынский А.Л. (рец. на книгу) К. Бальмонт. В безбрежности / А.Л. Волынский // БЗИ.-С. 386-391. ПП-СВ. 1896.-№2,-С. 80-84.

105. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Фёдор Сологуб. Стихи. Книга первая / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 3 80-385 ПП - СВ. - 1896.- № 2. - С. 85-87.

106. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Д. Мережковский. Новые стихотворения / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 372-379. ПП - СВ. - 1896.- № 3. - С. 36-43.9 106. Волынский А.Л. Философия и поэзия / А.Л. Волынский // БЗИ. С.217.235. ПП СВ. - 1896. - № 7. - С. 219-240.

107. Волынский А.Л. Критика / А.Л. Волынский // СВ. 1896.- № 7. - С. 292-321. Частично перепечатано в КВГ под названием «Консервативная и либеральная полемика против идеализма».

108. Волынский А.Л. ЛЗ (Куно Фишер о Шопенгауэре. Я.П. Полонский) / А.Л. Волынский // СВ. 1896.- № 8. - С. 255 - 283. Перепечатано в КВГ.

109. Волынский А.Л. Лурд и Рим / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 95-148. • ПП-СВ.- 1896.-№9.-С. 233-281.

110. Волынский А.Л. Религия в современной литературе / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 13-45. ПП - СВ. - 1896.- № 10. - С. 223-255.

111. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Отчёт императорской публичной библиотеки за 1893 г. / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 468-472. ПП - СВ. - 1896. -№ 10.-С. 60-64.

112. Волынский А.Л. Аполлон и Дионис / А.Л. Волынский // БЗИ. — С.21946.72. ПП СВ. - 1896.- № 11. - С. 232-255.

113. Волынский A.J1. Декадентство и символизм / A.JT. Волынский // БЗИ. С. 311-320. ПП. - СВ. - 1896.- № 12. - С. 235-264.

114. Волынский A.J1. Н.С. Лесков / А.Л. Волынский. Пб.: Эпоха, 1923.- 220 с. ПП СВ. - 1897. - № 1. - С. 279-307; № 2. - С. 255-282; № 3. - С. 261297; № 4. - С. 234-274; № 5. - С. 249-286. Также перепечатано: Н.С. Лесков.

115. СПб., 1898.- 168 с. и в ЦК.

116. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Скабичевский A.M. История новейшей русской литературы. 1848 1892 / А.Л. Волынский // СВ. - 1897. - № 2. -С. 64-65.

117. Волынский А.Л. Журналистика / А.Л. Волынский // СВ. 1897. - №4.-С. 52-66.

118. Волынский А.Л. Журналистика / А.Л. Волынский // СВ. — 1897. №5.-С. 30-38.• 118. Волынский А.Л. В купе (О Достоевском) / А.Л. Волынский // Д. С. 3-8. ПП - СВ. - 1897. - № 9. - С. 174-178. Перепечатано также в БЗИ.

119. Волынский А.Л. У Палкина (Раскольников) / А.Л. Волынский // Д.- С. 9-17. ПП СВ. - 1897. - № 9. - С. 181-187. Перепечатано в БЗИ.

120. Волынский А.Л. (рец. на книгу) В. Соловьёв. Оправдание добра / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 444-453. ПП - СВ. - 1897. - № 11. - С. 289-297.

121. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Сочинения Н. Златовратского / А.Л. Волынский // СВ. 1898. - № 1. - С. 65-66.

122. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Сочинения Н.С. Тихонравова. Т. П / А.Л. Волынский // СВ. 1898. - № 4. - С. 59-60.1899.

123. Волынский А.Л. К. (рец. на книгу) Бальмонт. Тишина. Лирические поэмы / А.Л. Волынский // БЗИ. С.392 - 396. ПП- СВ. - 1898. - № 8-9. - С. 235-23936.

124. Волынский А.Л. (рец. на книгу) З.Н. Гиппиус (Мережковская). Зеркала / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 397-401. ПП - СВ. - 1898. - № 8-9. - С. 242 -246.

125. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Лохвицкая М.А. (Жибер). Стихотворения 1896 98 гг. / А.Л. Волынский // БЗИ. - С. 402-405. ПП - СВ. - 1898. -№8-9.-С. 239-241.

126. Волынский А.Л. (рец. на книгу) Мир искусства. Иллюстрированный художественный журнал под редакцией С.П. Дягилева / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 424-428. ПП - СВ. - 1898. - № 8-9. - С. 246-249.

127. Волынский А.Л. Речь на могиле В.В. Чуйко / А.Л. Волынский // СВ.- 1898. -№ 10.-11.-12.-С. III.

128. Волынский А.Л. (рец. на книгу) М. Горький. Очерки и рассказы / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 344-350. ПП - СВ.- 1898. - № 10-11-12. - С. 206212.

129. Волынский А.Л. О символизме и символистах / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 477-487. ПП - СВ.- 1898. - № Ю-11-12. - С. 216-225.

130. Волынский А.Л. Русская комедия / А.Л. Волынский // БЗИ. С. 253-258.

131. Волынский А.Л. «Богоотступные черты» / А.Л. Волынский // БЗИ. -С. 259-267.

132. Последние номера журнала (СВ) выходили с большим опозданием.

133. Волынский A.JT. «Накипь» или «Поветрие»? / A.JT. Волынский // БЗИ. С. 488-490.

134. Волынский A.JI. Красота / A.JT. Волынский // Д. С. 21 - 33. ПП. -БЗИ.-С. 283-293.

135. Волынский A.JI. Трагедия красоты («Идиот») / A.JT. Волынский // Д. С. 37-98. ПП. - БЗИ. - С. 493-542.1900.

136. Волынский A.JI. Они христиане / A.JI. Волынский // ЦК. — С. 464465. ПП в газете «Санкт-Петербургские ведомости» (1900, № 60).

137. Волынский A.JT. Царство Карамазовых. Богофилы / A.JI. Волынский // Д. С. 101-327. ПП в газете «Санкт-Петербургские ведомости» (1900, № 143-234).1901.

138. Волынский A.JI. Панруссизм / A.JT. Волынский // КВГ. С. 497499. ПП в газете «Прибалтийский край» (1901, 26 ноября).

139. Волынский A.JI. Совесть / A.JI. Волынский // КВГ. С. 499-501. ПП в газете «Прибалтийский край» (1901, 27 ноября).

140. Волынский A.JI. Современная русская журналистика / A.JI. Волынский // КВГ. С. 134-166. ПП в газете «Прибалтийский край» (1901, № 270271).

141. Волынский A.JI. Современная русская беллетристика / A.JT. Волынский // КВГ. С. 167-195. ПП в газете «Прибалтийский край» (1901, № 271272).

142. Волынский A.JI. Современная русская поэзия / A.JI. Волынский // Северные цветы. СПб., 1902. - С. 225-246, 250. Перепечатано в КВГ.

143. Волынский A.JI. Старый и новый репертуар / A.JI. Волынский // КВГ. С. 217-241. ПП в книге Н.Г. Молоствова «Борец за идеализм» (1902).1902.

144. Волынский A.JI. Что такое идеализм? / A.JI. Волынский СПб.:ф 222

145. Парфенон, 1922. 64 с. ПП - КВГ.

146. Волынский A.JI. Книга великого гнева («Бесы») / A.JI. Волынский // Д. С. 331 - 491. ПП в КВГ.1903.

147. Волынский A.JI. «На дне» / A.JI. Волынский // КВГ. С. 445-450.

148. Волынский A.JI. Ответ «Русскому богатству» / A.JI. Волынский //1. КВГ.-С. 521-525.

149. Волынский A.JI. Стихи / A.JI. Волынский // КВГ. С. 430-445.1904.

150. Волынский A.JI. Новая волна / A.JI. Волынский // Д. С. 495-501. 1910.

151. Волынский A.JI. Бог или боженька? / A.JI. Волынский // Куда мы идём? -М.: Заря, 1910. С. 25-32.1916.0 152. Волынский A.JI. Мировая культура / A.JI. Волынский // Литературная учёба. 2000. - № 1. - С. 177-179.1917.

152. Волынский А.Л. Смерть Пушкина / А.Л. Волынский // Страда. -СПб, 1917.-С. 85-97.1921.

153. Волынский А.Л. Предисловие / А.Л. Волынский // Достоевский и Пушкин. СПб.: Парфенон, 1921. - С. 5-8.• 1922.

154. Волынский А.Л. Четыре Евангелия / А.Л. Волынский. — Петербург, 1922.-43 с.

155. Волынский А.Л. Теоретические наброски / А.Л. Волынский // ЖИ. 1922. - № 10.-С. 2-3.

156. Волынский А.Л. Критические наброски / А.Л. Волынский // ЖИ. -1922.-№ 16.-С. 2.

157. Волынский A.Jl. Литературные типы / А.Л. Волынский // ЖИ. -1923.-№6. -С. 2-4.

158. Волынский А.Л. Литературные арабески / А.Л. Волынский // ЖИ. -1923.-№ 14.-С. 10-11.

159. Волынский А.Л. В ризах сексуальности / А.Л. Волынский // ЖИ. -1923.-№ 14.-С. 11-12.

160. Волынский А.Л. Разрыв с христианством / А.Л. Волынский // ЖИ. — 1923.-№31.-С. 5-10.

161. Волынский А.Л. Ответ A.A. Блоку / А.Л. Волынский // ЖИ. 1923. -№31.-С. 13-14.

162. Волынский А.Л. Дуракович и Курицын / А.Л. Волынский // ЖИ. -1923.-№34.-С. 6-7.

163. Волынский А.Л. Русские дилетанты / А.Л. Волынский // ЖИ. — 1923.-№35.-С. 13-15.

164. Волынский А.Л. Никодимова беседа / А.Л. Волынский // ЖИ. —1923.-№35.-С. 15.

165. Волынский А.Л. Ф. К. Сологуб / А.Л. Волынский // ЖИ. 1923. - №39.-С. 9-11.

166. Волынский А.Л. Лица и лики / А.Л. Волынский // ЖИ. 1923. - №40.-С. 17-19.

167. Волынский А.Л. Лица и лики / А.Л. Волынский // ЖИ. 1923. - № 42.-С. 14-16.

168. Волынский А.Л. Русские женщины. Сильфида / А.Л. Волынский // Минувшее: Исторический альманах. 17. М.-СПб.: Atheneum; Феникс, 1995. — С. 260-265.1924.

169. Волынский А.Л. Чем будет жить балет / А.Л. Волынский // ЖИ. —1924.-№3.-С. 11-12.

170. Волынский А.Л. Политический аскет / А.Л. Волынский // ЖИ. -1924. №5.-С. 3.

171. Волынский А.Л. Амстердамская порнография / А.Л. Волынский // ЖИ.-1924.-№5.-С. 14-15

172. Волынский А.Л. Ассирийские бороды / А.Л. Волынский // ЖИ. -1924.-№39.-С. 9-10.1925.

173. Волынский А.Л. Книга ликований. Азбука классического танца / А.Л. Волынский. М.: «Артист. Режиссёр. Театр», 1992.-303 с. 1111 1925 года.

174. Волынский А.Л. Антон Павлович Чехов / А.Л. Волынский // Толстая Е. Поэтика раздражения. Чехов в конце 80-х — начале 90-х годов / Толстая Е. М: Радикс, 1994. - С. 356-362.1926.

175. Волынский А.Л. Мой портрет / А.Л. Волынский // Минувшее: Исторический альманах. 17. -М.-СПб.: АШепеиш; Феникс, 1995. С. 280-292.1.. Неопубликованные статьи А.Л. Волынского37.

176. Волынский А.Л. Аполлон и Дионис / А.Л. Волынский // РГАЛИ, ф. 95, оп. 1, ед. хр. 33,20 л.

177. Волынский А.Л. Ф.М. Достоевский / А.Л. Волынский // РГАЛИ, ф. 95, оп. 1, ед. хр. 42, 6 л.

178. Волынский А.Л. Эрос / А.Л. Волынский // РГАЛИ, ф. 95, оп. 1, ед. хр. 45, 2 л.

179. Волынский А.Л. Русская литература / А.Л. Волынский // РГАЛИ, ф. 95, оп. 1, ед. хр. 46, 21л.

180. Волынский А.Л. Божья колесница в эстетике / А.Л. Волынский // РГАЛИ, ф. 95, оп. 1, ед. хр. 52, 7 л.

181. Волынский А.Л. Рембрандт / А.Л. Волынский // РГАЛИ, ф. 95, оп.

182. Статьи расположены в той же последовательности, что и в Архиве. В целом архив Волынского в РГАЛИ на1, ед. хр. 91, 714 л.

183. Волынский A.JI. Гиперборейский гимн / A.JI. Волынский // РГАЛИ, ф. 95, on. 1, ед. хр. 107, 94 л.

184. Волынский A.JI. Кедры Ливана / А.Л. Волынский // РГАЛИ, ф. 95, on. 1, ед. хр. 124,11 л.

185. Волынский А.Л. Коренник (Николай Ставрогин) / А.Л. Волынский // РГАЛИ, ф. 95, on. 1, ед. хр.127, 7 л.

186. Волынский А.Л. Критическая мозаика / А.Л. Волынский // РГАЛИ, ф. 95, on. 1, ед. хр. 128, 6 л.

187. Волынский А.Л. Свидригайлов / А.Л. Волынский // РГАЛИ, ф. 95, on. 1, ед. хр. 152,18 л.

188. Волынский А.Л. Фетишизм мелочей. В.В. Розанов / А.Л. Волынский // РГАЛИ, ф. 95, on. 1, ед. хр. 156, 12 л.

189. I. Статьи критиков-современников.

190. Отклики на работы Волынского.

191. Белый А. (рец. на книгу) А.Л. Волынский. Достоевский / А. Белый // Золотое руно. 1906. - № 2. - С. 128-129.

192. Белый А. На перевале. Отцы и дети русского символизма / А. Белый // Белый А. Арабески / А. Белый. М., 1911. - С. 273-277. ПЛ. — Весы. -1905.-№ 12.

193. Браудо Е. (рец. на книгу) А.Л. Волынский. Н.С. Лесков / Е. Браудо // Жизнь искусства. 1923. - № 37. - С. 25.

194. Брюсов В.Я. (рец. на книгу) Книга великого гнева Волынского / В.Я. Брюсов // Весы. 1904. - № 2. - С. 66-68.

195. Буренин В.П. Критические очерки / В.П. Буренин // Новое время. — 1893. № 6305. - С. 2; № 6326. - С. 2.

196. Венгеров С.А. Волынский / С.А. Венгеров // Русская литература XXсчитывает 1.107 единиц хранения.века: 1890 1910. T.l / Под ред. С.А. Венгерова. - М., 2000. - С. 490 - 502. ПП -1914.

197. Вересаев В.В. (рец. на книгу) A.JI. Волынский. Книга великого гнева / В.В. Вересаев // Правда. 1904. - № 3. - 2 с.

198. Гиппиус Вл. О новой точке зрения в русской критике / Вл. Гиппиус // Мир искусства. 1900. - № 13-14. - С. 21-24.

199. Гуревич Л.Я. История «Северного вестника» / Л.Я. Гуревич // Русская литература XX века: 1890 1910. Т.1 / Под ред. С.А. Венгерова - М., 2000. -С. 228-258.

200. Львов В. (рец. на книгу) А.Л. Волынский. Достоевский / В. Львов // Современный мир. 1909. - № 9. - С. 105 - 107.

201. Меньшиков М.О. Критический декаданс / М.О. Меньшиков // Книжки «Недели». 1893. - кн. VII. - С. 211-242.

202. Молоствов Н.Г. Борец за идеализм / Н.Г Молоствов. Рига, 1902.102 с.

203. Молоствов Н.Г. Волынский и новейшие идеалисты / Н.Г Молоствов.-СПб., 1905.-88 с.

204. Налимов А. (рец. на книгу) А.Л. Волынский. Книга великого гнева / А. Налимов // Литературный вестник. 1904. — т. 7. - кн. 3. - С. 81-82.

205. Николаев П.Ф. Вопросы жизни в современной литературе / П.Ф. Николаев. СПб., 1902. - С. 386-387.

206. Памяти А.Л. Волынского / Под ред. П. Медведева. Л., 1928 - 94 с.

207. Перцов П.П. Литературные воспоминания. 1890-1902 гг. / П.П. Перцов. М., Л.: Academia, 1933. - 328 с.

208. Плеханов Г.В. Судьбы русской критики / Г.В. Плеханов // Новое слово. 1897. - № 4. - С. 63-92.

209. Протопопов М.А. Критик-декадент / М.А. Протопопов // Русская мысль. 1896. - № 3. - С. 153-175.

210. Розанов В.В. (рец. на книгу) А.Л. Волынский. Достоевский / В.В.

211. Розанов // Критическое обозрение. 1909. - № 5. - С. 37-41.

212. Скабичевский А.М. Литература в жизни и жизнь в литературе / А.М. Скабичевский // Новое слово. 1896. - № 3. - С. 94-117.

213. Филиппов М.М. Ребяческий идеализм / М.М. Филиппов // Русское богатство. 1893. - № 9. - С. 69-78.

214. Чешихин В. Волынский как литературный критик (пересказ основных тезисов) / В. Чешихин // Литературный вестник. 1901. — Т. 1. — Кн. 2. — С. 252-253.

215. Чуйко В.В. Письмо в редакцию / В.В. Чуйко // СВ. 1893. - № 10. -С. 157-166.

216. Чуйко В.В. (рец. на книгу) А. Волынский. Русские критики / В.В. Чуйко // Всемирная иллюстрация. 1897. - № 1460 (18 января). - С. 81.

217. Шагинян М. Достоевский под знаком Аполлона / М.С. Шагинян // Шагинян М. Литературный дневник / М.С. Шагинян. М.-Пб., 1923. - С. 7784.

218. Эйхенбаум Б. (рец. на книгу) А.Л. Волынский. Н.С. Лесков / Б.М. Эйхенбаум // Книга и революция. 1923. - № 2. - С. 56-57.

219. Неподписанные рецензии: на книгу «Н.С. Лесков» (1898):

220. Русская мысль. 1899. - № 5. - С. 166. На ЦК:

221. Жизнь. 1901. - № 3. - 323 е.; Литературный вестник. - 1901. - № 4. - С 457 - 460; Русское богатство. - 1901. - № 8. - 44-50.1. На КВГ:

222. Саратовский листок. 1904. - 27 февраля // РГАЛИ, ф. 95, оп. 1, ед. хр. 951; Русская мысль. - 1904. - № 10. - С. 325-327.

223. Приволжский край. 1904. - № 21 (9 января) // РГАЛИ, ф. 95, оп. 1, ед. хр. 951.щ 228

224. Айхенвальд Ю.И. Силуэты русских писателей. Вып.З / Ю.И. Ай-хенвальд. М., 1913. - 224 с.

225. Бердяев H.A. Миросозерцание Достоевского / H.A. Бердяев // H.A. Бердяев о русской философии. 4.1 / H.A. Бердяев. Свердловск, 1991. - С. 26148.

226. Булгаков. С.Н. Иван Карамазов как философский / С.Н. Булгаков // щ Булгаков С.Н. От марксизма к идеализму / С.Н. Булгаков. СПб., 1903. — С. 83112.

227. Максим Горький: pro et contra: Антология / Вступ. ст., сост. и примеч. Ю.А. Зобнина. СПб.: РХГИ, 1997. - 896 с.

228. Долинин А. Дмитрий Мережковский / А. Долинин // Русская литература XX века: 1890 1910. - М., 2000. Т.1 / Под ред. С.А. Венгерова. - С. 279339.

229. Достоевский Ф.М. Бесы; «Бесы»: Антология русской критики /• Ф.М. Достоевский. М., Согласие, 1996. - 744 с.

230. Мережковский Д.С. Гоголь и чёрт / Д.С. Мережковский // Мережковский Д.С. В тихом омуте / Д.С. Мережковский. М., Сов. писатель, 1991. -С. 213-309.

231. Мережковский Д.С. О причинах упадка и новых течениях в современной русской литературе / Д.С. Мережковский. СПб., 1893. - 192 с.

232. Мережковский Д.С. J1. Толстой и Достоевский. В двух томах / Д.С. Мережковский. СПб.: Мир искусства. - Т. I.- 1901. - 376 с. - Т.Н.- 1902. - 530• с.

233. Мережковский: pro et contra: Антология / Сост., вступ. ст., коммент. А.Н. Николюкин. СПб.: РХГИ, 2001. - 568 с.

234. О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли 1881 -1931 годов: Сб. М.: Книга, 1990. - 432 с.

235. Полонский Г. Поэзия Минского / Г. Полонский // Русская литература XX века: 1890 1910. - М., 2000. Т.1 / Под ред. С.А. Венгерова. - С. 345т

236. Пушкин в русской философской критике: Конец XIX — первая половина XX в.: Сб. / Сост., вступ. ст. P.A. Гальцева. — М.: Книга, 1990. 527 с.

237. Розанов В.В. Собрание сочинений. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского / В.В. Розанов. М., 1996. - 702 с.

238. Скабичевский A.M. История новейшей русской литературы / A.M. Скабичевский. СПб., 1897. - 534 с.

239. Скабический A.M. Сочинения. В двух томах / A.M. Скабичевский. СПб., 1903.- Т. I. - 940 с. - Т. II. - 974 с.

240. Толстой Л.Н.: pro et contra: Антология / Сост., вступ. ст., коммент. К.Г. Исупова. СПб.: РХГИ, 2000. - 984 с.1.. Научная литература. Теория.

241. Бахтин М.М. К методологии литературоведения / М.М. Бахтин // Контекст 1974. - М.: Наука, 1975. - С. 203 - 212.

242. Борев Ю.Б. Искусство интерпретации и оценки. Опыт прочтения «Медного всадника» / Ю.Б. Борев. М., 1981. - 400 с.

243. Егоров Б.Ф. О мастерстве литературной критики. Жанры. Композиция. Стиль / Б.Ф. Егоров. М: Советский писатель, 1980. - 320 с.

244. Есин. А.Б. Интерпретация литературного произведения как теоретическая проблема /А.Б. Есин // Проблемы интерпретации художественных произведений. М., 1985. - С. 3-19.

245. Зельдович М.Г. В поисках закономерностей: О литературной критике и путях её изучения / М.Г. Зельдович. Харьков: Изд-во при Харьковскомун-те, 1989.- 160 с.

246. Коновалов В.Н. Литературная критика в историко-функциональном аспекте / В.Н. Коновалов // Литература и язык в контексте культуры и общественной жизни. Тезисы Межгосударственной научной конференции. 4.1. — Казань, 1992.-С. 66-67.

247. Коновалов В.Н. Метод литературной критики / В.Н. Коновалов // Проблемы теории литературной критики. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980. — С. 130- 140.

248. Коновалов В.Н. Литературная критика 70 — начала 80-х годов XIX в.: Системный анализ: Дисс. в виде науч. докл. .докт. филол. наук / В.Н. Коновалов. Саратов, 1996. - 56 с.

249. Осьмаков И.В. Историко-функциональное исследование произведений художественной литературы / И.В. Осьмаков // Русская литература в историко-функциональном освещении. М.: Наука, 1979. — С. 5-40.

250. Прозоров В.В. Уточнение позиций. История и теория литературной критики в системе филологических знаний / В.В. Прозоров // Русская литературная критика. История и теория. Саратов, 1988. - С. 4-15.

251. Хализев В.Е. Теория литературы: Учебник / В.Е. Хализев. -М.:Высш. шк., 2002.-437 с.

252. Хализев В.Е. Интерпретация / В.Е. Хализев // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. — С. 127 - 129.

253. Чернец Л.В. О формах интерпретации литературных произведений / Л.В. Чернец // Художественное восприятие: проблемы теории и истории. — Калинин, 1988.-С. 42-53.

254. Щукина Т.С. Теоретические проблемы художественной критики / Т.С. Щукина. -М.: Мысль, 1979. 144 с.1У.2. История критики, литературы, философии. О Волынском.

255. Гаевский В. Аким Волынский и петербургский балет / В. Гаевский // Волынский А.Л. Книга ликований. Азбука классического танца /А.Л. Волынский. М.: «Артист. Режиссёр. Театр», 1992. — С. 5 - 24.

256. Иванова Е.В. Волынский / Е.В. Иванова // Русские писатели, 1800 — 1917: Биогр. слов.Т.1. -М.: Сов. энцикл.,1989. С. 480 - 481.

257. Иванова Е.В. «Северный вестник» / Е.В. Иванова // Литературный процесс и русская журналистика конца XIX начала XX века. 1890 - 1904. Буржуазно-либеральные и модернистские издания. - М.,1982. — С. 91 - 128.

258. Куприяновский П.В. А. Волынский критик (литературно-эстетическая позиция в 90-е годы) / П.В. Куприяновский // Творчество писателя и литературный процесс. — Иваново, 1978. - С. 49 - 78.

259. Куприяновский П.В. Журнал «Северный вестник» и литературное народничество / П.В. Куприяновский // Страницы истории русской литературы. М.: Наука, 1971. - С. 234-244.

260. Куприяновский П.В. Из истории раннего русского символизма (символисты и журнал «Северный вестник») / П.В. Куприяновский // Русская литература. XX век (дооктябрьский период). Калуга, 1968.-С. 149 - 173.

261. Куприяновский П.В. История журнала «Северный вестник» / П.В. Куприяновский // Уч. зап. Ивановского пед. ин-та. Т. 59. — Иваново, 1970. С. 51-89.

262. Куприяновский П.В. М. Горький и журнал «Северный вестник» / П.В. Куприяновский // М. Горький и его современники. Л.: Наука, 1968. - С. 21-50

263. Куприяновский П.В. Л.Н. Толстой и Н.С. Лесков в журнале «Северный вестник» / П.В. Куприяновский // Куприяновский П.В. Доверие к жизни / П.В. Куприяновский. Ярославль, 1981. - С. 40-78.

264. Куприяновский П.В. Из литературно-журнальной полемики 90-х годов / П.В. Куприяновский // Куприяновский П.В. Доверие к жизни / П.В. Куприяновский. Ярославль, 1981. - С. 27-39.

265. Куприяновский П.В. Поэты-символисты в журнале «Северный вестник» / П.В. Куприяновский // Русская советская поэзия и стиховедение. -М., 1969.-С. 113-135.

266. Куприяновский П.В. А.П. Чехов и журнал «Северный вестник» (90-е годы) / П.В. Куприяновский // Уч. зап. Ивановского пед. ин-та. T. XIII. — Иваново, 1958.-С. 155- 159.

267. Максимов Д.Е. Журналы раннего символизма. «Северный вестник» и символисты / Д.Е. Максимов // Евгеньев-Максимов В., Максимов Д.Е. Из прошлого русской журналистики / В.Е. Евгеньев-Максимов, Д.Е. Максимов. -Л., 1930.-С. 85-128.

268. Скуридина И.И. Волынский А. / И.И. Скуридина // Русские писатели. Биобиблиогр. слов. 4.1.-М.: Просвещение, 1990.-С. 153-156.

269. Созина Е.К. А. Волынский в русском литературном процессе 1890-х годов / Е.К. Созина // Русская литература 1870 1890-х годов: проблемы характера. Вып. 16-Свердловск, 1983.-С. 127-141.

270. Сугай Л.А. Волынский А.Л. /Л.А. Сугай // Русская философия: Словарь. M.: ТЕРРА - Книжный клуб; Республика, 1999. - С. 91-92.

271. Толстая Е. Аким Волынский в литературных «зеркалах»: двадцатые годы / Е. Толстая // Литературное обозрение. 1996. - № 5/6. - С. 145-164.

272. Толстая Е. «Вдохновенный дидакт» и «симпатичный талант»: Волынский и Чехов / Е. Толстая // Толстая Е. Поэтика раздражения. Чехов в конце 80-х начале 90-х годов / Е. Толстая. - М: Радикс, 1994. - С. 325-362.

273. Фомин А.Г. А. Волынский (библиография) / А.Г. Фомин // Русская литература XX века: 1890 1910. Т. 1 / Под ред С.А. Венгерова. - М., 2000. - С. 364-371.

274. Якубович И.Д. Достоевский в религиозно-философских и эстетических воззрениях А. Волынского / И.Д. Якубович // Достоевский: материалы и исследования. Т. 15. СПб., 2000. - С. 67-89.

275. Абрамов. А.И. Памфил Данилович Юркевич / А.И. Абрамов // Юр-кевич П.Д. Философские произведения / П.Д. Юркевич. М., 1990. - С. 3-6.

276. Аннинский JT. Лесковское ожерелье /Л.А. Аннинский. — М.: Книга, 1986.-302 с.

277. Бабаев Э.Г. Лев Толстой: итог или проблема? / Э.Г. Бабаев // Связь времён.-С. 47—76.

278. Барабаш Ю. Гоголь. Загадка «Прощальной повести» («Выбранные места из переписки с друзьями». Опыт непредвзятого прочтения) / Ю. Барабаш. -М., 1993.-267 с.

279. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского / М.М. Бахтин. М., 1979.-318 с.

280. Белик А.П. Художественные образы Ф.М. Достоевского / А.П. Бе-лик.-М., 1974.-224 с.

281. Бердяев H.A. Русская идея / H.A. Бердяев // Бердяев H.A. Самопознание: Сочинения / H.A. Бердяев. М.: ЭКСМО-Пресс; Харьков: Фолио, 2001. -С. 13-248.

282. Бочаров С.Г. Из истории понимания Пушкина / С.Г. Бочаров // Бочаров С.Г. Сюжеты русской литературы / С.Г. Бочаров. М.: Языки русской культуры, 1999. - С. 227 - 260.

283. Буслакова Т.П. Творчество Л.Н. Толстого в оценке русской критики рубежа XIX XX веков: Дисс. .канд. филол. наук / Т.П. Буслакова. - М., 1990.- 198 с.

284. Буянова Е. Свидание на зелёной скамейке. Аглая Епанчина и князь Мышкин / Е. Буянова // Литература. 1996. - № 4. - С. 5 - 7.

285. Бялый Г.А. Антон Чехов / Г.А. Бялый // История русской литературы: в 4-х тт. Т. 4 / Ред К.Д. Муратова. Л.: Наука, 1983. С. 177-230.

286. Бяржайте Д.Ю. Творчество Ф.М. Достоевского в оценках русской литературной критики конца XIX начала XX века: Дисс. .канд. филол. наук

287. Д.Ю. Бяржайте. М., 1991.- 151 с.

288. Виноградов И.А. Гоголь художник и мыслитель: Христианские основы миросозерцания / И.А. Виноградов. - М.: «Наследие», 2000. - 448 с.

289. Виттакер Р. Аполлон Григорьев последний русский романтик /Р. Виттакер. - СПб., 2000. - 559 с.

290. В мире Лескова. М.: Сов. писатель, 1983. - 368 с.

291. Волгин И. «Учитель на все времена» / И. Волгин // Российская провинция. 1995.-№ 2. - С. 87-98.

292. Габель М.О. Академик А.И. Белецкий исследователь Н.С. Лескова / М.О. Габель // Литературное наследство. - Т. 87. - М.: Наука, 1977. — С. 631-655.

293. Гальцева P.A. Реальное дело художника («Положительная эстетика» В. Соловьёва и взгляд на литературное творчество) / P.A. Гальцева, И.Б. Роднянская // Соловьёв B.C. Философия искусства и литературная критика / B.C. Соловьёв. С. 8 - 29.

294. Гебель В. Н.С. Лесков в творческой лаборатории / В. Гебель. М., 1945.-224 с.

295. Голосовкер Я.Э. Достоевский и Кант / Я.Э. Голосовкер. М., 1963. - 102 с.

296. Горбанёв H.A. Лев Толстой — художник и мыслитель в литературной критике XIX XX вв. / H.A. Горбанёв. - Махачкала, 1983. - 79 с.

297. Горелов A.A. Н.С. Лесков и народная культура / A.A. Горелов. М.: Наука, 1988. - 296 с.

298. Горький М. Н.С. Лесков / М. Горький // Горький М. Собр. соч. в 30 т. Т. 24 / М. Горький. М., 1953. - С. 228-237.

299. Горячкина М.С. Сатира Лескова / М.С. Горячкина.- М., 1963. 232с.

300. Гродская И.С. Примечания к «Чайке» / И.С. Гродская // Чехов А.П. ПССП. В 30-ти томах. Т. 13 / А.П. Чехов. М.: Наука, 1986. - С. 356-387.

301. Громов М.П. Примечания к рассказу «О любви» / М.П. Громов // Чехов А.П. ПССП. В 30-ти томах. Т. 10 / А. П. Чехов М.: Наука, 1977 - С. 382-390.

302. Евгеньев-Максимов В.Е. «Современник» при Чернышевском и Добролюбове / В.Е. Евгеньев-Максимов. Л., 1936. - 621 с.

303. Евгеньев-Максимов В.Е. Последние годы «Современника» / В.Е. Евгеньев-Максимов, Г.Ф. Тизенгаузен. Л., 1939. - 344 с.

304. Евлампиев И.И. Достоевский и Ницше: на пути к новой метафизике человека / И.И. Евлампиев // Вопросы философии. 2002. - № 2. - С. 102-118.

305. Евлампиев И.И. История русской метафизики в XIX XX веках. Русская философия в поисках Абсолюта. В двух частях / И.И. Евлампиев. -СПб.: Алетейя, 2000. - Ч. 1. - 415 е.; Ч. 2. - 413 с.

306. Евлампиев И.И. Кириллов и Христос. Самоубийцы Достоевского и проблема бессмертия / И.И. Евлампиев // Вопросы философии. 1998. - № 3. — С. 18-34.

307. Егоров Б.Ф. Борьба эстетических идей в России середины XIX века / Б.Ф. Егоров. Л., 1982. - 269 с.

308. Егоров Б.Ф. Борьба эстетических идей в России 1860-х годов / Б.Ф. Егоров.-Л., 1991 -336 с.

309. Егоров Б.Ф. Аполлон Григорьев / Б.Ф. Егоров. М., 2000. - 219 с.

310. Егоров Б.Ф. Добролюбов и Чернышевский / Б.Ф. Егоров // Русская литература.-1986.-№ 2. С. 62-77.

311. Егоров Б.Ф. Литературно-критическая деятельность В.Г. Белинского / Б.Ф. Егоров. М., 1982. - 175 с.

312. Елизаветина Г.Г. Писарев-критик. Испытание эстетикой / Г.Г. Ели-заветина. М., 1999. 180 с.

313. Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма / Е.В. Ермилова. М.:Наука,1989. - 174 с.

314. Захаров Е.Е. Творчество Ф.М. Достоевского в русском литературно-критическом сознании начала XX века: пути восприятия и осмысления: Дисс. .канд. филол. наук / Е.Е. Захаров. Саратов, 1999. — 202 с.

315. Зеньковский В.В. История русской философии / В.В. Зеньковский. Харьков: Фолио; М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. - 896 с.

316. Золотусский И.П. Гоголь / И.П. Золотусский. М.: Молодая гвардия, 1984.-527 с.

317. Иванова Е.В. Зарождение русского символизма и идейно-эстетическая борьба в литературе 90-х годов: Дисс. .канд. филол. наук / Е.В. Иванова. М., 1983.- 166 с.

318. История русской литературы: XX век: Серебряный век / Страда В., Нива Ж., Эткинд Е. и др.; под ред. Ж. Нива и др. — М.: «Прогресс» «Литера», 1995.-С. 214-225.

319. Кантор В.К. «Братья Карамазовы» Ф. Достоевского / В.К. Кантор. -М., 1983.- 192 с.

320. Кантор В.К. Карнавал и бесовщина / В.К. Кантор // Вопросы философии. 1997 .- № 5. - С. 44-57.

321. Катаев В.Б. Проза Чехова: проблемы интерпретации / В.Б. Катаев. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979. 326 с.

322. Келдыш В.А. Летопись литературных событий 1901 1904 гг. / В.А. Келдыш // Русская литература конца XIX — начала XX века. 1901-1907 / Отв. ред. Б.А. Бялик. - М.: Наука, 1971. - С. 319-437.

323. Келдыш В.А. Наследие Достоевского и русская мысль порубежной эпохи / В.А. Келдыш // Связь времён. Проблемы преемственности в русской литературе конца XIX начала XX в. - М.: Наследие, 1992. - С. 76 - 115.

324. Кибальник С.А. Художественная философия Пушкина / С.А. Ки-бальник. СПб.: Дмитрий Буланин, 1999. - 200 с.

325. Киносита Т. Понятие «красоты» в свете идей эстетики Достоевского / Т. Киносита // Достоевский. Материалы и исследования. Т. 11. — СПб.: Наука, 1994.-С. 96-101

326. Кирпотин В.Я. Радикальный разночинец Писарев / В.Я. Кирпотин. -М., 1934.-358 с.

327. Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры / И.В. Кондаков. М, 1997.-687 с.

328. Коновалов В.Н. «Философская критика» как термин литературоведения / В.Н. Коновалов // Учён. зап. Казан, гос. ун-та. Казань, 1995. - Т. 131. -С. 102-109

329. Крылов В.Н. Д.С. Мережковский о «миросозерцании» Пушкина / В.Н. Крылов // Учён. зап. Казан, гос. ун-та. Казань, 1998. - Т. 136. — С. 64-70.

330. Крылов В.Н. Принципы интерпретации художественных произведений в литературной критике H.A. Добролюбова: Дисс.канд. филолог, наук / В.Н. Крылов. Москва, 1990. - 211 с.

331. Кумпан К.А. Д.С. Мережковский-поэт (у истоков «нового религиозного сознания») / К.А. Кумпан // Мережковский Д.С. Стихотворения и поэмы / Д.С. Мережковский. СПб, 2000. - С. 5-114.

332. Кумпан К. Предшественник современник. Блок в работе над изданием «Стихотворения» Аполлона Григорьева / К. Кумпан, А. Осповат // Литературное обозрение. - 1980. - № 10. - С. 56-58.

333. Купреянова E.H. Национальное своеобразие русской литературы / E.H. Купреянова, Г.П. Макогоненко. Л.: Наука, 1976. - 415 с.

334. Линков В.Я. Художественный мир прозы А.П. Чехова / В.Я. Лин-ков. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. - 128 с.

335. Магдеева Г.М. Литературно-критическая деятельность М.А. Протопопова: Дисс.канд. филол. наук / Г.М. Магдеева. — Казань, 1987. — 272 с.

336. Максимов Д.Е. Поэзия и проза Ал. Блока / Д.Е. Максимов. — Л.: Сов. писатель, 1981.-552 с.

337. Мальчукова Т.Г. Античные и христианские традиции в поэзии A.C. Пушкина. Кн. 3 / Т.Г. Мальчукова. Петрозаводск: ПетрГУ, 2002. - 256 с.

338. Мировое значение русской литературы XIX века / АН СССР,

339. ИМЛИ; Отв. ред В.Р. Щербина. М.: Наука, 1987. - 438 с.

340. Муратов А.Б. Проза 1880-х годов / А.Б. Муратов // История русской литературы: в 4-х т. Т.4 / Ред. К.Д. Муратова. JL: Наука, 1983. - С. 2773.

341. Недзвецкий В.А. Русская литературная критика XVIII XIX веков. Курс лекций / В.А. Недзвецкий. - М., 1994. - 182 с.

342. Непомнящий B.C. Поэзия и судьба / B.C. Непомнящий. — М.: Сов. писатель, 1983.-368 с.

343. Непомнящий B.C. Феномен Пушкина и исторический жребий России. К проблеме целостной концепции русской культуры / B.C. Непомнящий //

344. A.C. Пушкин: pro et contra: Антология. 4.2 / Сост. : В.М. Маркович, Г.Е. Потапова. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 510-559.

345. Нечаева B.C. Журнал М.М. и Ф.М. Достоевских «Время» / B.C. Нечаева.- М., 1972.-317 с.

346. Осмоловский О.Н. Из наблюдений над символической типизацией в романе «Преступление и наказание» / О.Н. Осмоловский // Достоевский. Материалы и исследования. Т.7. J1. 1987. - С. 81 - 90.

347. Пакраван М. Творчество Ф.М. Достоевского в критике русских символистов: Автореферат дисс. .канд. филол. наук / М. Пакраван. М.,1979. -22 с.

348. Пантин В.О. Морфология одной новеллы Лескова («Белый орёл») /

349. B.О. Пантин // Русская литература. 1994. - № 3. - С. 64 - 79.

350. Паперно И. Семиотика поведения: Николай Чернышевский — человек эпохи реализма / И. Паперно. М., 1996. - 207 с.

351. Паперный В.М. В поисках нового Гоголя / В.М. Паперный // Связь времён. Проблемы преемственности в русской литературе конца XIX начала XX в. - М.: Наследие, 1992. - С. 21 - 47.

352. Петрова М.Г. Летопись литературных событий 1892 1900 гг. / М.Г. Петрова // Русская литература конца XIX — начала XX века. Девяностыегоды / Отв. ред. Б.А. Бялик. М.: Наука, 1968. - С. 263 - 478.

353. Пильд JI. Тургенев в восприятии русских символистов (1890-1900-е годы) / Л. Пильд. Тарту, 1999. - 137 с.

354. Пономарёва Г.Б. Достоевский: Я занимаюсь этой тайной / Г.Б. Пономарёва. М.: «Академкнига», 2001. - 304 с.

355. Рудзиевская С. Лесков: древность и вечность / С. Рудзиевская // Литература. 1997. - № 4. - С. 5-12.

356. Русская литература рубежа веков (1890-е начало 1920-х годов). Кн. 1. / Редкол.: H.A. Богомолов и др. - М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2001. -960 с.

357. Русская литературная критика: Учеб. Пособие. — Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1994. 191 с.

358. Русская литературная критика 70-80 гг. XIX века / Науч. ред. В.Н. Коновалов. — Казань: Изд-во Каз. ун-та, 1986. — 144 с.

359. Семёнов B.C. Николай Лесков. Время и книги / B.C. Семёнов. — М, 1981.-303 с.

360. Сердюченко В. Футурология Достоевского и Чернышевского / В. Сердюченко // Вопросы литературы. 2001. - № 3. — С. 66-84

361. Скатов H.H. Кольцов / H.H. Скатов. М.: Мол. гвардия, 1989. - 298с.

362. Скафтымов А.П. Тематическая композиция романа «Идиот» / А.П. Скафтымов // Скафтымов А.П. Нравственные искания русских писателей / А.П. Скафтымов. М., 1972. - С. 23-87.

363. Слинько A.A. Н.К. Михайловский и русское общественно-литературное движение второй половины XIX — начала XX века / A.A. Слинько. Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1982. - 272 с.

364. Созина Е.К. Творчество Ф.М. Достоевского в русской философской критической мысли рубежа XIX XX века / Е.К. Созина // Ф.М. Достоевский и национальная культура. Выпуск 2. - Челябинск, 1996. - С. 173- 195.

365. Соловьёв С.М. Изобразительные средства в творчестве Ф.М. Достоевского / С.М. Соловьёв. М.: Сов. писатель, 1979. - 352 с.

366. Сорокин Ю.С. В.Н. Майков и его литературно-критическая деятельность / Ю.С. Сорокин // Майков В.Н. Литературная критика / В.Н. Майков. -Л., 1985.-С. 3-32.

367. Степанян К. «Мы на земле существа переходные.» (о реализме в высшем смысле) / К. Степанян // Достоевский и мировая культура. № 12.- М., 1999.-С. 99-108.

368. Столярова И.В. В поисках идеала (творчество Н.С. Лескова) / И.В. Столяров. Л.: Изд-во ленингр. ун-та, 1978. - 232 с.

369. Терлецкий А.Д. Ф.М. Достоевский и философская критика рубежа XIX XX века / А.Д. Терлецкий. - Симферополь, 1994.- 95 с.

370. Троицкий В.Ю. Лесков-художник / В.Ю. Троицкий. М.: Наука, 1974.-216 с.

371. Тюпа В.И. Художественность чеховского рассказа / В.И. Тюпа. -М., 1989.- 135 с.

372. Фридлендер Г.М. Достоевский / Г.М. Фридлендер // История русской литературы: в 4-х т. Т.З / Ред. Ф.Я. Прийма, Н.И. Пруцков. Л.: Наука, 1982.-С. 695-760.

373. Чернец Л.В. «Как слово наше отзовётся.»: Судьбы литературных произведений / Л.В. Чернец. М.: Высш. шк., 1995. — 239 с.

374. Чудаков А.П. «Внешнее» Достоевского / А.П. Чудаков // Чудаков А.П. Слово вещь - мир / А.П. Чудаков. - М., 1992. - С. 94-104.

375. Чудаков А.П. Поэтика Чехова / А.П. Чудаков. М.: Наука, 1971.292 с.

376. Чудаков А.П. Вступительная статья к примечаниям / А.П. Чудаков // Чехов А.П. ПССП. В 30-ти томах. Т. 7 / А.П. Чехов. М.: Наука, 1977. - С. 614-623.

377. Чудаков А.П. Вступительная статья к примечаниям / А.П. Чудаков

378. Чехов А.П. ПССП. В 30-ти томах. Т. 8 / А.П. Чехов. М.: Наука, 1977. - С. 416-428.

379. Чудаков А.П. Примечания к «Дуэли» / А.П. Чудаков // Чехов А.П. ПССП. В 30-ти томах. Т. 7 / А.П. Чехов. М.: Наука, 1977. - С. 688-707.