автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.01
диссертация на тему: Концепция "трех миров" Мао Цзэдуна в контексте традиционных политических доктрин Китая

Полный текст автореферата диссертации по теме "Концепция "трех миров" Мао Цзэдуна в контексте традиционных политических доктрин Китая"

На правах рукописи

ЖДАНОВ ВЛАДИСЛАВ ЛЕОНИДОВИЧ

КОНЦЕПЦИЯ «ТРЕХ МИРОВ» МАО ЩЭДУНА В КОНТЕКСТЕ ТРАДИЦИОННЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ДОКТРИН КИТАЯ

23.00.01 - теория политики, история и методология политической науки

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

Екатеринбург - 2005

Диссертационная работа выполнена в отделе философии Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук

Защита состоится 13 декабря 2005 г в 13 часов на заседании диссертационного совета Д 004.018.01. по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте философии и права Уральского отделения Российской академии наук по адресу: 620144. г. Екатеринбург, ул. 8 Марта, 68, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института философии и права УрО РАН.

Научный руководитель:

кандидат философских наук, доцент Киселев Константин Викторович

Официальные оппоненты: доктор политических наук

Гаман-Голутвина Оксана Викторовна

кандидат философских наук Мьшганский Алексей Леонидович

Ведущая организация:

Дальневосточный государственный технический университет

Автореферат разослан ноября 2005

г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор политических наук

М.А. Фадеичева

рос. .....

Б

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования

В мировой политике XXI века Китай стал фактором влияния, с которым нельзя не считаться. Китайцы привыкают к тому, что их страна с каждым годом

все больше оправдывает свой статус великой державы (даго, ЛЯ). Рекордные в мире показатели роста китайского ВВП имеют для жителей Поднебесной не только утилитарное значение. В их глазах экономические успехи стали символом национального престижа. Китай переживает взлет национального самосознания.

Ошеломляющий подъем Китая принципиально изменил мировую политическую ситуацию. Потенциально - в силу территориальных и демографических особенностей - могущественная страна начала стремительно реализовывать свои возможности, данные ей самой географией, резко меняя баланс сил в глобальном масштабе.

В связи с растущей мощью и сверхдержавными амбициями КНР тема теоретических оснований китайской политической доктрины становится особенно актуальной. Хотя бы в силу своего географического положения Россия является одним из главных конкурентов Китая на международной арене. Вот почему знание об основах, на которых зиждется политическое сознание китайских руководителей чрезвычайно важно - оно поможет лучшему пониманию предпринимаемых ими действий и правильной оценке ситуации.

Истоки современной китайской политической теории необходимо искать в первую очередь в политической доктрине Мао Цзэдуна, ядром которых является его концепция «трех миров». Почти тридцатилетняя деятельность Мао на посту руководителя коммунистического Китая до неузнаваемости изменила эту страну и на долгие годы вперед определила ее как внутри-, так и внешнеполитические ориентиры. Позитивный и всесторонний анализ наследия Мао Цзэдуна может позволить избежать ряда ошибок в выстраивании межгосударственных отношениях с Китаем, выявить подлинные амбиции и интенции его лидеров, прогнозировать их политическое поведение. Изучение маоистской политической теории важно по той причине, что доктрина маоизма остается идейной основой китайского общества и так или иначе определяет деятельность страны на мировой арене.

Очевидно, что проводимая Китаем внешняя политика непосредственно затрагивает коренные интересы России. И с тем, какое место отведет он России на политической карте мира, необходимо сообразовываться при формулировке внешнеполитических стратегий как в восточно-азиатском регионе, так и в мировом масштабе.

Объект и предмет исследования

Объектом данного диссертационного исследования является концепция «трех миров» Мао Цзэдуна.

Предметом исследования являются традиционные политические доктрины Китая как теоретические источники концепции «трех миров» Мао Цзэдуна, ее концептуальная специфика и особенности ее трансформации в учениях Дэн Сяопина и Цзян Цзэминя.

Степень разработанности проблемы

Несмотря на значительный и с каждым годом все увеличивающийся массив литературы, посвященной маоизму, концепция «трех миров» Мао Цзэдуна остается наименее разработанным местом как в отечественной, так и западной синологии, политологии и маоистики. В первую очередь потому, что исследователи политического наследия Мао Цзэдуна представляют последнего как политического деятеля озабоченного главным образом проблемами партийного и государственного строительства. Действительно, большинство работ Великого Кормчего посвящено именно вопросам внутренней политики. Действия же народного Китая на международной арене всегда были достаточно ситуативными, они определялись не заранее разработанными стратегическими концепциями, а «повесткой дня», сложившейся расстановкой сил. Однако нельзя не заметить, что сам Мао неоднократно возвращался к учению о «трех мирах», специально посвятив этой концепции несколько статей и выступлений.

И тем не менее, труды, содержащие глубокий анализ воззрений Мао Цзэдуна, служат хорошей методологической базой для всякого исследования по маоистской проблематике. Среди них можно выделить работы Ф.М. Бурлацкого, Ю.М. Галеновича, В.Н. Шевелева, К.А. Витгфогеля, Дж.В. Гарвера, М. Глабермана, А. Коэна, Ф. Майкла, Е. Райса, Э. Сноу, Дж Фэйербэнка, Н. Харриса, Б. Шварца, Ф. Шорта, С. Шрама и др.

Многие работы по теории маоизма, написанные в 1960-70-е гг., проникнуты нескрываемым обличительным пафосом: в духе времени они выполняют определенный общественный заказ, что мешает им быть в полной мере неангажированными и беспристрастными. Таковы книги и статьи М. Алтайского, О. Владимирова, В Георгисва, М.С. Капицы, А.М Румянцева, В. Рюанцева, МИ. Сладковского, Ж. Видаля, Ван Миш и др. Однако они представляют большой интерес с фактологической точки зрения. С оглядкой на сугубую полемичность этих работ их также можно использовать при анализе и изучении маоистской теории, кроме того, они выступают как уникальные свидетельства эпохи непримиримой борьбы мировоззрений.

Важными источниками настоящего исследования послужили работы, посвященные судьбам коммунистический идеологии в Китае, истории КПК и истокам маоизма' Эта тема была достаточно тщательно проработана в советской и российской литературе, однако стоит отметить,

1 Термин «маоизм» имеет достаточно широкое толкование, употребляясь, в том числе, по отношению к национальным (непальской птрилангийской, камбоджийской, албанской) формам этого политического учения, а татке к его интерпретациям европейской леворадикальной интеллигенцией, в частности, группой «Тель-Кель» Сам этот термин ввел в оборот в 1951 году политолог Б Шварц с целью отграничения доктрины Мао Цзэдуна от теории марксизма-ленинизма Б дальнейшем мы будем использовать понятие «маоизм» в узком смысле - в качестве синонима учения Мао Цпдуна

что очеши исследователей часто подчинялись конъюнктуре взаимоотношений между СССР (Россией) и КНР. Так, работавшие в 30-е годы В.Н. Кучумов и П. А. Миф представляют КПК как некий безличностный передовой отряд коммушктического движения, ведущий постоянную борьбу против «уклонизма», возникающего из-за пренебрежения рекомендациями Коминтерна. В 50-е годы эта схема была дополнена указанием на значение в партийном строительстве личности Мао Цзэдуна (работы Г.В. Ефимова и Г.Б. Эренбурга). С началом китайской культурной революции в 1966 году, вызвавшей в Китае всплеск антисоветизма и великоханьского национализма, у советских авторов (в т.ч О. Владимирова и В Рязанцева) появился тезис о необходимости рассматривать историю коммунистического движения в Китае как историю борьбы двух враждебных линий - интернационалистской, ленинской и мелкобуржуазной, националистической, вождем которой объявлялся Мао Цзэдун Исследователи 70 - первой половины 80-х гг. Ф.М. Бурлацкий, А.С Титов и др акцентировали внимание на личных качествах Мао Цзэдуна (гибкость, прагматизм, маккиавелизм) и превознесении им целей национального возрождения перед целями социалистических преобразований, что и послужило, по их мнению, причиной победы Мао во внутрипартийной борьбе.

С исчезновением в середине 80-х гг. практической надобности в критике маоизма как идеологии враждебного государства работы об истории и судьбах коммунистической идеологии в Китае стали носить более объективный, научный характер К таковым относятся работы A.B. Панцова, Е Ф. Ковалева, В. Шевелева, Д Поспеловского и М Ледовского Однако в целом необходимо отметить относительное угасание интереса отечественных исследователей к этой проблематике. выразившемся в значительном снижении количества посвященных ей работ

Важнейшими для понимания социально-исторического контекста развития политической доктрины Мао Цзэдуна и его последователей являются труды таких авторов, как A.B. Болятко, ЮМ Галенович, В.Г. Гельбрас, С. Гончаров, А С. Давыдов, А. Девятое, JI П. Делюсин, Б.Н Занегин, О.В. Зотов, Б Т Кулик, В. Лещенко, JT А. Моджорян, O.JI. Остроухое, В.П. Ощепков, Ю.С. Песков, В.В. Савин, А.И. Салицкий, A.A. Свешников, А.А Шаравин В.Н Шевелев, Р. Блюм, В. А. Джозеф, Дж. Камиллери и др. Представленные в их работах идеи сопоставлялись с идеями, высказанными западными и китайскими исследователями.

Среди работ классиков западной политологии, придававших особое внимание «китайскому вопросу», мы выделяем как наиболее интересные с точки зрения выбранного нами проблемного поля исследования Ф. Ратцеля, X. Макиндера, А. Мэхэна, К Хаусхофера, К Шмитта, С Коэна, Г Киссинджера, 3. Бжезинского, Ф. Моро-Дефаржа, С. Хантингтона

В своем исследовании мы опирались на работы китайских теоретиков История коммунистического движения в Китае и хронология КПК исследуется в работах Ван Ши, Ли Жуя, Лю Пэйхуа, Цай Вэя, Ши Цуньтуна и др Сущность международного курса маоистской и постмаоистской КНР

анализируется в трудах т^ких авторов, как Ди Уи, Доу Хуэй, Ли Даньхуэй, Ли Цзинцзе, Лю Цзайци, Сун Цян, Чжан Цянцян и Цяо Бянь, Сяо Гунцинь, Тан Шипин, Фан Личжи, Чжан Сиюнь, Чжао Цзянцзинь, Чжу Сюецинь, Янь Сюэтун, вышедших во время и после дэнсяопиновской модернизации.

Выбор исследований, вышедших именно в этот период, обусловлен тем, что все они уже не были подвержены идеологическому диктату со стороны маоистского правительства, а потому они обладают не только теоретической, но и исторической ценностью, представляя объективную картину борьбы идеологий в постмаоистском Китае.

Для прояснения методологических основ политической доктрины маоизма нами были проанализированы традиционные политические парадигмы Китая и глубинные основы формирования китайского миропорядка. Эта тема довольно глубоко изучена как в отечественной, так и в западной синологии такими учеными как В.М. Алексеев, A.A. Бокщанин, Л.И. Думал, ЛВ. Забровская, MB. Исаева, Н.И. Конрад, ВА Корсун, MB. Крюков, B.C. Мясников, ЛС. Переломов, Ф. Жульен, X. фон Зенгер, Х.Г. Крил, А Леруа-Гуран, Дж. Фэйербэнк и др. Характерно, что многие из этих исследователей обнаруживают генетическую связь маоизма с традиционными китайскими учениями.

В целом анализ источников позволяет заметить, что основной массив литературы о Мао Цзэдуне представляют собой тексты, посвященные его деятельности в аспекте партийного и государственного строительства, в то время как концепция «трех миров» Мао Цзэдуна, признанная в Китае одной из вершин его теоретического наследия, остается одной из наименее изученных.

Цель и задачи исследования

Целью работы является анализ концепции «трех миров» Мао Цзэдуна, раскрытие теоретических предпосылок ее формирования, ее концептуальных и методологических особенностей и способов осуществления в политической практике.

В рамках достижения цели работы требуется решить следующие задачи:

• выявить традиционные идейные источники концепции «трех миров» Мао Цзэдуна;

• рассмотреть политическую концепцию Мао Цзэдуна в контексте традиционных политических учений Китая;

• выявить влияние марксизма и его национальной разновидности на учение Мао Цзэдуна;

• системно рассмотреть учение Мао Цзэдуна о «трех мирах», выявить ею основные элементы;

• показать влияние политической доктрины Мао Цзэдуна на последующее политическое мышление и особенности ее трансформации в трудах Дэн Сяопина и Цзян Цзэминя.

Теоретические и методологические основы исследования

В своем исследовании мы опирались как на тексты Мао Цзэдуна и других последователей маоизма, программные документы КПК, постановления правительств, так и на социальных философов, изучавших сущность маоизма как идеологической системы, политологов, анализирующих те или иные вопросы внешнеполитической доктрины КНР, синологов, рассматривавших глубинные основы формирования традиционного китайского мировоззрения и миропорядка, а также китайские, отечественные и западные СМИ, в которых ярко проявились тенденции тех времен, которые были определены хронологическими рамками данного исследования.

Методология исследования обусловлена особенностями предмета и объекта исследования. Системный анализ политической доктрины Мао Цзэдуна предполагает раскрытие ее субъективных, культурно-исторических, социальных и философских предпосылок В решении поставленных задач использовались методы структурно-функционального анализа - для выявления соотношения особенностей советской и китайской версий марксизма, компаративный метод - в частности, при сравнительной характеристике политических теорий западных ученых и Мао Цзэдуна, метод экстраполяции, диахронный и синхронный методы, а также философские и общенаучные принципы познания, социокультурный, цивилизационный, феноменологический, персонификационный и герменевтический подходы.

Социокультурный подход был использован, например, при анализе специфики китайского мышления - ситуативного, нацеленного на получение эффекта за счет адаптации к меняющейся ситуации Цивилизационный подход позволяет рассматривать Китай как единую во времени и пространстве цивилизацию, обладающую характеристиками, инвариантными по отношению к смене общественно-политического строя Использование персонификационного подхода было обусловлено необходимостью учитывать значительную роль личности Мао Цзэдуна в политической истории Китая. Феноменологический подход дает возможность рассматривать ряд положений политической доктрины Мао в их связи с конкретными обстоятельствами понять истинные намерения Мао, во многом мыслившего «из ситуации», а не опираясь на готовые теоретические схемы, можно лишь редуцировав возможное влияние тех или иных концепций. Герменевтический подход был необходим для истолкования действительного смысла тех высказываний Мао, которые были предназначены для «внешнего контрагента», а стало быть, зачастую служили «уловкой» в соответствии с китайской традицией общения с «варварами».

В исследовании первоисточников широко применялся метод контент-анализа. В силу специфики изучаемого предмета достаточно широко применялся проблемно-хронологический подход Это объясняется тем, что многие положения политической доктрины Мао Цзэдуна явным образом не содержатся в его произведениях Их можно восстановить лишь в ходе конкретного историко-политического анализа реальной политики,

проводимой Мао Цзэдуном, его решений, распоряжений, стратегических инициатив. |

Структура работы

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, содержащей 251 наименование, и приложений, в том числе, двух таблиц и четырех карт. Общий объем работы - 188 страниц.

Научная новизна диссертационного исследования

Научная новизна исследования обусловлена тем, что оно вносит существенные коррективы в устоявшиеся представления о политическом учении Мао Цзэдуна, о его истоках, эволюции и конкретно политических экспликациях. В работе осуществлена системная реконструкция концепции «трех миров» Мао Цзэдуна, исследованы специфические связи доктрины Мао Цзэдуна с традиционными политическими теориями Китая, выявлено ее влияние на позднейшие политические концепции.

Положения исследования, выносимые на защиту:

• Учение Мао, несмотря на декларируемую им «последовательную адаптацию учения Маркса к китайским условиям», на деле имеет своим источником совсем иные теории и традиции, в том числе, конфуцианскую доктрину социальной иерархии, легизм, систему классических стратагем и сталинскую концепцию социалистической государственности;

• В основе маоистской политической доктрины лежит этноцентрическое представление об «исторических правах» Китая и его сюзеренитете над иноземными государствами, коренящееся в традиционной китайской доктрине мироустройства, согласно которой центром мира является Китай, а прочие страны находятся от него в иерархически выстроенной вассальной зависимости.

• Политический прагматизм Мао Цзэдуна коренится в китайской традиции стратагемного мышления, которой свойственно определять характер действий в зависимости от постоянно меняющихся обстоятельств и ожидать эффект от сложившейся обстановки, и в этом отношении находящейся в концептуальном противоречии с западным политическим реализмом и утилитаризмом, характеризующимися установкой на проективность;

• Теория Мао фактически заняла место традиционного конфуцианства в качестве цивизационной философии, системы «единственно верных» истин и ценностей, которые надлежало распространить на весь «отсталый» -капиталистический, мелкобуржуазный мир;

• В учении Мао Цзэдуна через рецепцию идей И. Сталина, реализованную в контексте идей национального освобождения Китая и «сильного государства и богатого народа», осуществлено преодоление господствовавших в раннем китайском марксизме троцкизма и послефевральского ленинизма;

• Системообразующим элементом политической теории Мао Цзэдуна являете* концепция «трех миров» о противостоянии Китая во главе стран «третьего мира» «гегемонизму сверхдержав», главным образом - Советского Союза Мао Цзэдун оказался одним из первых теоретиков, отказавшихся от доминирующих в западной науке политических дихотомий в пользу полицентристской трактовки современного мирового сообщества Своей «теорией трех миров» он демонстрировал решительный отказ от «биполярного» видения мира, в котором противостояние «социализм - капитализм» было главным критерием при определении практических внешнеполитических шагов.

• Мао Цзэдун интерпретировал в утилитаристском ключе марксистские законы общественного развития и постулировал закономерность и историческую неизбежность территориальных экспансий как движущей силы исторического процесса. При этом установлено, что требование укорененности Китая в «континентальной массе» Центральной Азии, рассматриваемой Мао опорным краем территории КНР, было обусловлено скорее культурно-историческими, нежели экономическими и военно-стратегическими мотивами Экспансионистская динамика на западном и южном направлениях служила ответом на вызов конкретной политической ситуации - угрозы англосаксонской блокады страны с Тихого и Индийского океанов;

• Концепция Дэн Сяопина экономической консолидации стран «Большого Югл» развивающая теорию «трех миров» Мао Цзэдуна, в отличие от нее исходит т тезиса о невмешательстве Китая в мировые политические процессы. При ттом доктрина Цзян Цзэминя о многополярности мира, связанная с маоистской теорией «трех миров», в отличие от нее исходит из тезиса о равноправии субъектов мировой политики.

Научно-теоретическая и практическая значимость исследования

Выводы и положения диссертационного исследования возможно применить как для осмысления глобальных процессов современности в целом, так и для конкретного анализа современного состояния китайских стратегий развития, а также выявления в деятельности Китая определенных закономерностей и тенденций.

Исследование имеет практическое значение для выработки политики РФ на азиатском направлении и на постсоветском пространстве Результаты могут быть использованы в проведении научных изысканий, затрагивающих проблемы безопасности, а также при разработке практических рекомендаций в области строительства межгосударственных отношений с КНР.

Положения и результаты исследования могут стать составной частью содержания учебных курсов для студентов, обучающихся по специальности «Политология», в частности учебных курсов история политических учений и сравнительная полишлшия

Апробация результатов исследования

Положения диссертации алробироваиы на международных конференциях: «Взаимодействие политической науки с органами государственной власти в формировании политических процессов в РФ и новых независимых государствах» (Екатеринбург, 2002, 2005 гг.); «Государственная и муниципальная служба в условиях формирования гражданского общества и рыночной экономики: опьгг, проблемы, перспективы» (Челябинск, 2004 г.); «Права человека и иммиграция» (Красноярск, 2004).

Диссертация обсуждалась на заседании отдела философии Института философии и права Уральского отделения РАН и была рекомендована к защите.

Основные результаты и выводы исследования отражены в семи научных публикациях автора общим объемом 2.5 ал.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются объект и предмет исследования, дается оценка степени разработанности темы исследования, формулируются цель и задачи работы, указываются методологические основания, представляется научная новизна и практическая значимость исследования.

Глава I «Теоретические и исторические источники концепции «грех миров» Мао Цзэдуна» начинается с выявления традиционных источников китайской доктрины изучения полигики. Учение Мао Цзэдуна представляет собой достаточно сложный конгломерат идей, возникший на местной китайской почве, хотя и впитавший в себя элементы западной мысли. Т.о., доктрину Мао Цзэдуна необходимо рассматривать в контексте традиционных политических учений Китая, в том числе, конфуцианства, легизма и системы стратагем. Кроме прочего, это позволяет дать объяснение таким феноменам, как китайский этноцентризм, китайский национализм, а также раскрыть суть концепций исторических прав Китая и китайского сюзеренитета над иноземными государствами, лежащих в основе маоистской политической доктрины.

В §1 «Традиционные политические учения Китая как основа доктрины Мао Цзэдуна» показано, что этноцентрическая картина мира сложилась у китайцев еще в древнейшую эпоху Шан-Инь (XVI-XI вв. до н.э.). Идея главенства иньских царей над соседними племенами и народностями базировалась на представлении о божественном характере власти правителей. К эпохе Чуньцю-Чжаньго (УП-Ш вв. до н.э.) эта идея подкрепляется уже представлением о культурном превосходстве китайцев. Тогда же зародилась синоцентристская концепция сюзеренитета, в течение многих столетий формировавшая доктрину императорского Китая.

В учении Конфуция получает выражение идея этической неполноценности окружающих «срединные царства» народов. Логическим следствием этой идеи явилась доктрина о мессианской роли Китая, его

духовной, обязанности просвещения своих соседей и невозможности обратного процесса По сути, именно Конфуцием были заложены теоретические основы будущей концепции великоханьского шовинизма, которая на многие столетия стала ащжделятъ политику китайской бюрократии.

Легисты, в отличие от конфуцианцев, были сторонниками более гибкого и рационального толкования политической схемы «мы - они». Они привносили в него элементы прагматизма, исходя из нужд страны. Однако, несмотря на возникший в III веке до н.э. относительный интерес к достижениям сопредельных народе», учение о господстве китайского императора над народами всего мира по праву посланника Неба не подвергалось в Китае пересмотру до самого XX века. Китайскую теорию внешних связей можно охарактеризовать как теорию вассальной зависимости от Китая других государств, рассматривавшихся как его данники и вассалы, независимо от того, каковы были действительные отношения между ними. Ни о каких отношениях равенства между китайским императором и главами иноземных государств речи идти просто не могло. Все отношения «равенства», как дипломатические, так и экономические, традиционно рассматривались китайцами как позорные Незаинтересованность Китая в развитой внешней торговле и, соответственно, в контроле над морскими транспортными коммуникациями объясняет, почему эта страна так и не стала «морской» державой, даже несмотря на огромную протяженность ее побережья и открытый выход к океаническим путям Тихого океана.

Скперенно-вассальные отношения были проекцией на политику самого принципа устройства вселенной, состоявшего, по древним китайским понятием, в строгой системности и иерархичности. В соответствии с ним, Поднебесная являлась средоточием силы, культуры, цивилизованности. Именно здесь берут начало мировые законы, которые действуют с убывающим эффектом от центра к периферии. Соответственно, самые дальние от центра народы являлись и наименее цивилизованными. Т.о., китайская картина мира вообще не предполагает наличия «двухполюсного» или, тем более, «многополюсного» мира Характерно, что китайские вассалы, например, Вьетнам, Сиам, Непал, Япония, выступали не только в роли послушных исполнителей предписаний синоцентристской схемы «мироустройства», но и репродуцировали ее на более слабых соседей.

Традиционное отношение к окружавшим и отдаленным народам как к вассалам сохранялось в политике Китая вплоть до падения маньчжурской династии (1911 г), а в определенной мерс сохраняется и поныне

Сохранению status quo во взаимоотношениях императорского Китая с «варварами» способствовала не только его военная и экономическая мощь, но и утонченная дипломатия, основанная знаменитой системе стратагем, формировавшейся в течение двух с половиной тысяч лет и определившей национальный сги п, дипломатии и военного искусства Китая.

Стратагемы представляют собой совокупность исторически сформировавшихся приемов и принципов деятельности, обеспечивающих

достижение поставленных, стратегических целей путем тактических уступок, хитроумных ловушек, умения скрывать свои истинные намерения. Стратагемностъ не присуща европейскому образу мышления. Это связано с иным, нежели у европейцев, пониманием эффективности. Искусство стратагем направлено на создание условий для достижения эффекта. Но если в Европе принято добиваться достижения заранее поставленной цели прямо и непосредственно, то в Китае стремятся постепенно создать такие условия, при которых результат просто не смог бы не появиться, то есть, извлекать пользу из развития самой ситуации.

Традиционное использование системы стратагем в качестве методологического основания изучения политики свидетельствует о том, что политические учения в Китае всегда носили сугубо прагматический характер. Полигика представляется как череда уловок, применяемых властителями и военачальниками для достижения конкретных, ситуативных целей. Никаких иных интенций помимо извлечения выгоды из сложившихся обстоятельств у иностранных политиков, по мнению китайских обществоведов, быть не может.

Традиционное представление китайцев о синоцентризме и коренящаяся в нем доктрина иерархически выстроенной вассальной зависимости от Поднебесной всех прочих стран связаны с таким явлением, как китайский национализм. Вера в свою исключительность, прежде всего, в морально-этическом плане, никогда не оставляла представителей ханьской нации. И не удивительно, ведь на протяжении двух тысяч лет Китай являлся исключительной силой в Восточной Азии - как в политическом, так и в экономическом плане.

К концу XIX века из великой еще недавно державы Китай превратился в практически бессубъектное пространство, рассматриваемое ведущими державами того времени как место для меры сил. Все это способствовало развитию в гордых китайцах глубочайшего чувства культурного унижения. В среде китайской интеллигенции стал проявляться интерес к европейским революционным учениям, в числе которых оказался и марксизм.

В §2 «Теоретические аспекты проблемы рецепции марксизма в Китае» установлено, что марксизм, точнее, его преломление через опыт российского большевизма, являлся, безусловно, важным источником маоистской доктрины. В работе мы устанавливаем, как образом марксизм и его национальные разновидности оказали влияние на учение Мао Цзэдуна. Формирование марксистских убеждений Мао происходило под влиянием Ли Дачжао и других революционных интеллигентов, заимствовавших из всего богатого спектра марксистских течений послефевральский ленинизм. Ядром последнего являлась концепция перманентной революции, служившая своего рода гарантией скорого включения Китая в мировой революционный процесс. Рецепции радикального российского марксизма в Китае в значительной степени способствовала прямая теоретическая и практическая помощь большевиков и Коминтерна китайским революционерам. Суть большевистской революции китайские сторонники коммунизма

воспринимали практически без всякого критического осмысления, абстрагируясь от национально-политической специфики Китая и игнорируя отсутствие в Китае материальных предпосылок, необходимых, по Марксу, для перехода к социализму. В результате исследования доказано, что классическое марксистское мировоззрение не оказало глубокого воздействия на политическую теорию и практику КПК.

Мировоззрение Мао Цзэдуна вообще отличалось эклектичностью. Состояв поначалу из смеси идей анархизма, либерализма, всликоханьского шовинизма, демократического реформизма и утопического социализма, в начале 20-х годов оно «обогатилось» марксистскими идеями, которые так и не выстроились у него в стройную систему. В 1930-х гг. Мао Цзэдун начал «китаизацию» марксизма, по сути, калькировав сталинскую концепцию социалистической государственности. Именно через рецепцию идей Сталина Мао Цзэдун осуществил преодоление господствовавших в раннем китайском марксизме троцкизма и послефевральского ленинизма. В отличие от российских большевиков, пришедших в революционное движение ради борьбы за социальную справедливость и мировую пролетарскую революцию, в которой России отводилась роль военно-экономического плацдарма, Мао Цзэдуном двигала идея национального освобождения Китая и его последующего «самоусиления» путем воплощения в жизнь традиционной идеи «сильного государства и богатого народа».

Становление Мао как философа и идеолога КПК приходится на т.н. яньаньский период (1937-1947 гг.). В §3 «Эволюция философских и социально-политических взглядов Мао Цзэдуна» показывается, что свою философскую методологию Мао наиболее четко сформулировал в своем учении о противоречиях, отличавшемся от марксистского абсолютизацией элемента борьбы противоположностей. Практический вывод из него состоял в необходимости искусственно обострять и стимулировать противоположности, что стало методологической основой деятельности Мао на международной арене.

Для маоистского Китая марксистская доктрина оказалась не столько теорией, объясняющей некие социальные процессы и «освящающей» ту или иную деятельность в политической практике, сколько социоформирующим началом, «символом веры», скрепляющим устои китайского общества, на протяжении десятков лет (со времен Синьхайской революции 1911 года и до образования КНР) находившегося в состоянии идеологического хаоса. В качестве мощной объединяющей нацию идеи маоизм фактически занял место традиционного конфуцианства, потесненного в сложный для страны период середины XIX - начала XX вв. пестрым разноцветней как западнических, так и националистических идеологий, ни одна из которых не оказалась способной сцементировать китайское общество и привести его от «традиционализма» к «модернизму». Китай, тысячелетиями видящий свое высшее предназначение в приобщении «варваров» к цивилизации, получил новую систему «единственно верных» истин и ценностей, которые надлежало распространить на весь «отсталый» - капиталистический,

мелкобуржуазный мир. Поднебесная империя под руководством вождя-марксиста вновь обрела свою историческую миссию: стать центром мира - как в идеологическом, так и в политическом отношении.

Глава П «Основные элементы концепции «грех миров» Мао Цзэдуна» посвящена системному анализу концепции «трех миров» Мао Цзэдуна и выявлению ее основных элементов. В §1 «Прагматизм как ключевой методологический принцип политической доктрины Мао Цзэдуна» анализируется прагматизм как методологическая квинтэссенция политической доктрины Мао Цзэдуна. Политический прагматизм Мао Цзэдуна коренится в китайской мыслительной традиции, которой свойственно определять характер действий в зависимости от постоянно меняющихся обстоятельств и ожидать эффект от сложившейся обстановки. В этом состоит его отличие от характеризующихся «проектной установкой» западного политического реализма и утилитаризма. Заключение выгодных тактических союзов, военные кампании против соседей, громкие внешнеполитические заявления - все это было для Мао Цзэдуна не развитием некой единой стратегической линии, но моментальной реакцией на сложившиеся обстоятельства.

Все теоретические положения Мао Цзэдуна утилитарно связаны с достижением конкретных целей. Так, даже создание Мао Цзэдуном учений о «наступлении мировой деревни» и «делении мира на три части» преследовало вполне сиюминутные цели - «теоретически обосновать» необходимость занятия Китаем ведущего места в мировом коммунистическом движении.

Вполне прагматические цели преследовал и антиамериканизм Мао Цзэдуна, рассчитанный на поддержание определенного баланса сил между морской (США) и континентальной (СССР) сверхдержавами, служа, с одной стороны, средством предотвращения сближения с США Советского Союза, а с другой - средством преодоления расхождений между КНР и США. Острой критикой руководство КПК вскрывало несостоятельность политики Вашингтона, показывало, что нормализация отношений между двумя государствами зависит исключительно от американской стороны, от которой требовалось только одно -отказаться от неразумно враждебного подхода к КНР.

Цель преодоления расхождений была достигнута с заключением так называемого Шанхайского соглашения, инициатором которого, вопреки утверждениям западных политологов, выступал именно Мао. Заключение этого соглашения оказалось одним из наиболее ярких примеров его политического прагматизма, заключавшегося в убеждении, что «у страны нет вечных ценностей и вечных союзников, но есть лишь вечные интересы». Мао всегда исходил из наличествующей расстановки фигур на «мировой шахматной доске», а не из некой заранее выстроенной концепции.

В §2 «Эволюция концепций «трех миров» и «наступления «мировой деревни» анализируются концепции «наступления мировой деревни» и «трех миров» в их теоретической взаимосвязи. Доктрина

«наступления мировой деревни», получившая свое концептуальное воплощение в 50-х годах, имеет своим источником учение Мао о революционной войне, разрабатывавшееся им в 30-е годы «Мировым городом» Председатель КНР называет Северную Америку и Западную Европу. «Мировая деревня» - это Азия, Африка и Латинская Америка, где с невиданной силой развернулось революционное народное движение, и «в этом смысле современная мировая революция представляет собой картину окружения городов деревней». «Партизанской базой», с которой пойдет наступление на «мировой город» объявляется Китай - Мао не скрывал своих претензий на руководство мировым национально-освободительным движением.

Теория «мировой деревню) тесно связана с развивавшейся Мао Цзэдуном теорией промежуточной зоны, делившей мир на три больших пространства. Первая зона включала США, вторая - СССР и другие социалистические государства, третья - промежуточная - охватывала страны Азии, Африки и Латинской Америки.

Провозглашенный Хрущевым принцип мирного сосуществования фактически лишал Китай как части руководимого СССР соцлагеря права на самостоятельную политику по отношению как к Америке, так и к развивающимся странам, а стало быть, ставил под сомнение тезис Мао о лидерстве КНР в «мировой деревне». Кроме того, Мао Цзэдун увидел серьезную опасность для своей страны, выражавшуюся в сближении северного соседа с Соединенными Штатами После XX съезда КПСС началось идеологическое размежевание междл КНР и СССР, приведшее в результате к ярко выраженной конфронтации

В середине 1960-\ теория о мировой деревне» была дополнена тезисом о борьбе КНР с «гегемонизмом сверхдержав», а главным образом - с Советским Союзом Так появилось «Теория трех миров» Мао Цзэдуна К странам «первого мира» Мао относит теперь сверхдержавы СССР и США, «представляющие наибольшую опасность для планеты». «Третий мир» - это государства Азии (кроме Японии), Африки и Латинской Америки Ко «второму миру» относятся все остальные страны, в том числе, капиталистические державы Европы, Япония, Канада, по мнению Мао, готовые к открытому противостоянию США Таким образом, Мао Цзэдун оказался одним из первых теоретиков, отказавшихся от традиционных политических дихотомий в пользу полицентристской трактовки современного мирового сообщества. Своей «теорией трех миров» он демонстрировал решительный отказ от «биполярного» видения мира, при которой противостояние «социализм - капитализм» было главным критерием при определении практических внешнеполитических шагов.

Гегемоном «третьего мира» Китаю стать не удалось. Государства социалистического лагеря остались верными Советскому Союзу, а «неприсоединившиеся страны» так и остались неприсоединившимися. Тоталитарные методы «культурной революции» оттолкнули от Китая даже те силы, которые при других обстоятельствах могли бы стать союзниками

Пекина. Круг замкнулся: Поднебесная снова оказывается в кольце враждебных государств; их, правда, не называют, как раньше, варварскими, а называют «контрреволюционными», «идущими по пути капитализма», «гегемонизма», «империализма». Традиционная дихотомия наполнилась новым содержанием.

В §3 «Концепция «трех миров» н экспансионистская доктрина Мао Цзэдуна» обращается внимание на тот факт, что вся деятельность Мао была подчинена вековым требованиям приращения китайской территории, изменения общего баланса мировых сил в пользу КНР и укрепления ее политического положения. Или, другими словами, борьбе за «жизненное пространство» Китая. Китай исторически стремится к обретению наибольшего территориального объема. В доктрине Мао эта задача в целом совпадала с задачей «воссоединения» в границах КНР территорий обитания всех народов, так или иначе связанных с историей ханьцев. Общая площадь территорий, за счет которых Китай намеревался расширить свое «жизненное пространство», составляла 10,4 млн. кв. км, что на 1 млн. кв. км превосходило всю площадь современного Китая. Подобно Ф. Ратцелю, Мао Цзэдун считал борьбу за «жизненное пространство» естественным способом существования всякого государства. К выводу о закономерности и исторической неизбежности территориальных экспансий как движущей силы исторического процесса Мао пришел, интерпретируя в утилитаристском ключе сформулированные Марксом законы общественного развития.

Видимые векторы китайской экспансионистской политики от эпохи к эпохе по-разному представлялись внешним наблюдателям. В 1943 году К Хаусхофер писал о тенденции Китая к меридиональной экспансии и ее способности поставить заслон американской «широтной» экспансии Однако это суждение представляется спорным. На самом деле, динамика китайского экспансионизма во все века являлась разновекторной, направленной в равной степени и на земли «северных варваров», и на южные территории (страны Юго-Восточной Азии), и на «Западный край» (Тибет, Синьцзян, Казахстан и ряд восточных индийских штатов). Относясь к региону Дальнего Востока (АТР), Китай никогда не замыкал себя в проблемах региона своей географической принадлежности, реализуя себя как Срединное государство на западе. Таким образом, меридиональная динамика китайского экспансионизма вполне успешно дополнялось «широтной» динамикой, что явственно проявилось уже в первые годы существования Китайской Народной Республики

Так, с 1949 и вплоть до 1964 г. Мао практически не предпринимал никаких попыток распространить свое влияние на своего северного соседа -Внешнюю Монголию, считавшуюся им исконно китайской территорией, и не формулировал в ее отношении территориальных претензий. Активную экспансионистскую политику Мао проводил в то время именно на Западе, в Центральной Азии, справедливо считая ее опорным краем своей территории Именно Запад всегда был основой континентальной мощи Китая, несмотря на то, что основная часть его населения и практически вся хозяйственная деятельность была сосредоточена на восточном побережье.

Мао не без оснований полагал, что природа и сами факты географии предоставляют силам континента большие стратегические возможности, чем океанским державам, и без укорененности в «континентальной массе» Тибета и Синьцзяна Китай будет представлять собой «полуморскую» державу «внутреннего полумесяца» (по терминологии X. Макицдера), рассматриваемую западными государствами лишь как буферную зону для возможной экспансии в ЬаЛ1ап£1. Устойчивое положение Срединного государства подразумевает одновременную опору как на территории междуречья Янцзы и Хуанхэ и восточного побережья (колыбели китайской цивилизации), так и на западные земли (включая Казахстан и другие страны «дальнего Западного края»),

Синьцзян и Тибет имеют для КНР не только военно-стратегическое значение - за счет этих территорий Китай является великой континентальной державой и имеет доступ к Индийскому океану и Каспию В конце XX века этот факт прибрел новое значение - в связи с ростом импорта нефти через Малаккский пролив, угрозу «анаковдовой блокады» которого Америкой и Японией нивелирует строительство нефтепроводов из Центральной Азии через западные территории.

Резонные опасения Мао Цзэдуна относительно возможной блокады китайских побережий вынуждали его принимать жесткие политические решения и на других направлениях, в том числе, в отношении Бирмы и Вьетнама. Тихоокеанский регион вообще исторически является жизненно необходимым для безопасности и благополучия Китая и его своеобразной «ахиллесовой пятой» (вспомним колониальные войны в Китае XIX века) Вот почему акцент экспансионистской доктрины маоизма отнюдь не приходился лишь на северное направление, как это представляет рад исследователей. Уже во времена Мао Китай стал превращаться из преимущественно континентальной державы, озабоченной в основном своими сухопутными границами, в континентально-морскую державу, стремящуюся проводить эффективную политику на море, в том числе, за счет создания боеспособных военно-морских сил.

С 30-х и до середины 60-х гг. Мао считал соседство с СССР одним из важнейших преимуществ народного Китая Но с ухудшением советско-китайских отношений, одновременно с рождением «теории трех миров» начинают озвучиваться территориальные претензии Китая к СССР. Экспансионистские амбиции КНР впервые были продемонстрированы в мае-июне 1957 году во время кампании «Пусть расцветают все цветы», спровоцировавшей правых к публикациям об «исторических счетах» к СССР и тем начавшей подготовку общественного мнения к объявлению нашей страны империалистическим хищником, отобравшим у Китая значительную часть его «законной территории». Двумя годами позже Китай заявил свои права на советские территории в наглядной форме «картографической агрессии».

После оглашения Мао своей новой политической концепции на встрече с японскими социалистами (1964 г.) основные ее положения проводились в жизнь уже не только в статьях и декларациях, но и с помощью винтовки, что демонстрируют события 1969 г. на о-ве Даманский и в районе озера Жаланашколь.

Показательно, что китайские руководители никогда не трактовали свои притязания к другим странам как «предъявление территориальных претензий», ведя речь только о «восстановлении справедливости и устранении неравноправия», которое заключается в возвращении Китаю территорий всех тех народов, что когда-либо жили в пределах империи, либо платили ей дань, посылали послов или даже ее... покоряли. Представление об «исторических правах» Китая, полностью противоречащее положениям международного права, коренится в традиционной китайской доктрине мироустройства, основанной на идее вассальной иерархии государств мира по отношению к Китаю как точке отсчета. Реанимации последней способствовала идея мировой революции, движущая Мао Цзэдуном. Только теперь в сферу влияния КНР включались все страны мира, в первую очередь, развивающиеся и социалистические. А принципом установления иерархии выступала готовность той или иной страны к революции, «классовой» и иной «зрелости» на столбовой дороге к «коммунизму».

Вместе с тем, градация стран по вассально-сюзеренному принципу продолжала проявляться в политической деятельности Китая по отношению к сопредельным странам. Лидеры КНР еще могут согласиться обращаться на равных с бывшим китайским внешним вассалом шу, но о независимости или принадлежности другим странам земель внутренних вассалов фань они не ведут даже и речи Этим объясняется непреклонность Пекина в тибетском, монгольском и дальневосточном вопросе В этом причины и «странной войны» Китая с Вьетнамом 1979 г., являвшейся, по сути, уроком непокорному вассалу, указание на подобающее ему место в существующей иерархии.

Отношения вассальной иерархии как основа китайского миропорядка находились в коренном противоречии с западным представлением о балансе сил, на котором базируется западная политика. Понятие «баланс сил» подразумевает равноправие сторон политического процесса, «плюрализм суверенитетов». Подобных феноменов китайское мироустройство не знало В иерархическом миропорядке, строящемся на принципе субординации сил, речь может идти не о политике противодействия, но, скорее, о «следовании за сильным» Именно мотив «перехода на сторону сильного» характеризовал политику КНР в отношении двух сверхдержав второй половины XX века - США и СССР.

Таким образом, мы вновь обнаруживаем, что экспансионистская доктрина Мао Цзэдуна, хотя и вполне логичная и концептуализируемая, но гибко меняющаяся в зависимости от «повестки дня», не являлась развитием некой единой стратегической линии. Даже экспансионистская динамика на западном и южном направлениях, выглядевшая как весьма трезвый расчет и

историческое предвидение, была ответом на вызов конкретной политической ситуации - угрозы англосаксонской блокады страны с Тихого и Индийского океанов. Требование же укорененности Китая в континентальной массе было обусловлено, как мы показали, скорее культурно-историческими, нежели экономическими и военно-стратегическими мотивами. Представление о Мао как о теоретике, создателе «планов» и «доктрин» может полностью исказить картину его действительных мотивов и интенций.

В третьей главе «Трансформация концепции «трех миров» Мао Цзэдуна в постмаоистской политической теории» исследуется влияние концепции «трех миров» Мао Цзэдуна на последующее политическое мышление и особенности ее трансформации в трудах Дэн Сяопина и Цзян Цзэминя. Причиной этой трансформации стало изменение политических ориентиров Китая, переставшего предпринимать активные действия на международной арене. В конце 70-х Дэн Сяопин был вынужден изменить внешнеполитический курс своей страны, перенеся его на позиции «невмешательства». Китай занялся исключительно внутренним реформированием. Высочайшим государственным интересом для КНР были объявлены стабильность и развитие экономики. Таким образом, Дэн Сяопин подверг серьезному пересмотру официальную теорию трех миров, в развитии которой он сам активно участвовал. Провозгласив принцип «пребывания в тени», Китай фактически отказывался от претензий на особую роль в «третьем мире». Главные задачи развивающихся стран стали пониматься как созидательные, социально-экономические, мирохозяйственные. Не претендуя на лидерство, Китай становится выразителем экономических интересов этих стран. Идеологический критерий группирования стран (готовность к освободительной борьбе) Дэн Сяопин заменил на экономический.

Принцип невмешательства в опасные мировые процессы и сосредоточение на внутренних проблемах со временем принес КНР значительные дивиденды. Из нищей полуграмотной страны Поднебесная буквально на глазах стала превращаться в экономически мощную державу. Это повлекло за собой изменение позиции США по отношению к стремительно развивающемуся коммунистическому Китаю Если до середины 80-х годов Китай не воспринимался Соединенными Штатами как равноправный партнер на мировой фене, то к середине-концу десятилетия на фоне первых успехов китайской экономики Америка активизировала идеологический прессинг против КНР, обнаружив, что Китай не собирается отказываться в угоду либерализму от социалистического пути развития.

Идеологический фактор оказался на рубеже 1980-90-х годов решающим для сохранения политического status quo Китая. Сохранение социалистического строя, пусть даже насильственными методами, обеспечило КНР сохранение территориальной целостности и, безусловно, поспособствовало экономическому подъему страны. Вместе с тем, коммунистическая доктрина, которую официально проповедует китайское руководство, претерпела определенные трансформации, приспособившись к современным запросам, интегрировавшись с конфуцианской этической

системой и сначала рудиментарными, а затем и вполне рафинированными «капиталистическими» механизмами.

В учении Цзян Цзэминя маоистская теория трех миров трансформировалась концепцию многополярности, предполагающую, что теперь главная роль в мировой политике будет принадлежать не двум, а нескольким крупным государствам, которые не станут стремиться к гегемонии ни порознь, ни вместе. Эта государства, однако, по мнению Цзяна, не должны вступать между собой ни в какие союзы - именно это должно стать залогом баланса мировых сил. На основе принципа многополярности должен быть создан новый международный порядок, который предполагает, что каждое государство имеет право, исходя из своих национальных реалий, независимо и самостоятельно выбирать собственный путь развития. Отстаивая идею многополярности, Китай демонстрирует отказ от своего традиционного стремления к мировому господству. Теория доцзихуа предполагает также и экономическую и историческую ответственность богатых и могущественных государств перед бедными странами. Таким образом, Цзян, подталкивает обе категории стран к глобальному столкновению, отводя для Китая отстраненную позицию «в тени» и резервируя для него возможность поучаствовать в «справедливом распределении» богатств мира.

Точка зрения Цзян Цзэминя на мировые проблемы является официальной (и доминирующей) по настоящее время, несмотря на утверждение на посту руководителя партии и государства его преемника Ху Цзиньтао. По сути дела, с 1989 года именно Цзян Цзэминь играл важнейшую роль в разработке теории и практики политики Китая, и сегодня он считается «живым классиком» маоизма, внесшим вклад в развитие этого учения в виде теории «трех представительств» и концепции многополярности.

Политические убеждения Цзян Цзэминя разделяют представители так называемой «рациональной» группировки в китайской политологии. Их позиция состоит в том, что утверждение многополюсности мира отнюдь не предполагает международной активности Китая, и, в частности, что Пекину не следует чрезмерно резко реагировать на конфликты, подобные «косовскому», которые инициирует США далеко от дверей Китая. Китай должен сконцентрировать свои ограниченные пока силы на вопросах, имеющих непосредственное отношение к собственным государственным интересам, например, на тайваньской проблеме. И, вопреки старым призывам Мао Цзэдуна, не брать на себя роль лидера в международной борьбе против гегемонизма. Вместе с тем, они отнюдь не отрицают выгод установления более тесных взаимоотношений и с Россией, не сильно скрывая, однако своей заинтересованности в сохранении ее слабости.

В Заключении подводятся общие итоги исследования и намечаются пути дальнейшего исследования проблемы политического наследия Мао Цзэдуна.

Основные идеи диссертации отражены в следующих публикациях: 1. Жданов В. Л. Баланс сил или вассальная иерархия? К вопросу об истоках и смысле внешнеполитической доктрины Мао Цзэдуна // Государственная и муниципальная служба в условиях формирования гражданского общества и рыночной экономики: опыт, проблемы, перспективы. Часть 2. Челябинск, 2004. -

2. Жданов В.Л. Социальные последствия незаконной миграции граждан Китайской Народной Республики на территорию Российской Федерации И Права человека и иммиграция. Материалы докладов и выступлений международного семинара. Красноярск, 2004. - С. 95-100. (В соавторстве с Чирковым ДК.).

3. Жданов В. Л. Китай как предмет западной геополитики // Объединенный научный журнал. 2005, № 14. - С. 20-29.

4. Жданов В. Л. «Теория трех миров» Мао Цзэдуна // Политическая наука и политические процессы в РФ и новых независимых государствах. Екатеринбург: УрО РАН, 2005,- С. 437-440.

5. Жданов В. Л. Мао как геополитик // Объединенный научный журнал. 2005,№15. -С. 28-30.

6. Жданов В.Л. К вопросу о политическом строе и государственном устройстве Китайской Народной Республики // Молодежь, наука и цивилизация. Межвузовский сборник тезисов докладов адъюнктов (аспирантов), курсантов, слушателей и студентов. Выпуск 8, часть 1. Красноярск, 2005. - С 249-253.

7. Жданов В. Я Проблемы геополитики в теоретическом наследии Мао Цзэдуна // Актуальные проблемы политики и политологии в России Москва: РАГС, 2005. -С.ЗЗ 1-336

Подписано в печать ¿У. 11.2005. Формат 60x80/16

Печать офсетная. Бумага писчая. Заказ № (Ты/ . Усл. ал. 1,1.

Тираж 150 экз.

С. 46-53.

Типография

ООО «КШАИКи* МОСКВА

УЛ. МАЛАЯ ТУЛЬСКАЯ 55/4 ТЕД: (095)926-41-51

РНБ Русский фонд «

2006-4 24506

I

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Жданов, Владислав Леонидович

Введение

Глава 1. Теоретические и исторические источники концепции «трех миров» Мао Цзэдуна

§ 1. Традиционные политические учения Китая как основа доктрины Мао Цзэдуна

§2. Теоретические аспекты проблемы рецепции марксизма в Китае

§3. Эволюция философских и социально-политических взглядов Мао Цзэдуна

Глава II. Основные элементы концепции «трех миров» Мао Цзэдуна

§ 1. Прагматизм как ключевой методологический принцип политической доктрины Мао Цзэдуна

§2. Эволюция концепций «трех миров» и «наступления «мировой деревни»

§3. Концепция «трех миров» и экспансионистская доктрина Мао Цзэдуна

Глава III. Трансформация концепции «трех миров» Мао Цзэдуна в постмаоистской политической теории

§1. Дэн Сяопин: от претензий на лидерство в «третьем мире» к принципу «пребывания в тени»

§2. Цзян Цзэминь: доцзихуа - многополярность по-китайски 146 Заключение

Введение диссертации2005 год, автореферат по политологии, Жданов, Владислав Леонидович

Актуальность темы исследования

В мировой политике XXI века Китай стал фактором влияния, с которым нельзя не считаться. Китайцы привыкают к тому, что их страна с каждым годом все больше оправдывает свой статус великой державы {даго, ^ Ш). Рекордные в мире показатели роста китайского ВВП имеют для жителей Поднебесной не только утилитарное значение. В их глазах экономические успехи стали символом национального престижа. Китай переживает взлет национального самосознания.

Ошеломляющий подъем Китая принципиально изменил мировую политическую ситуацию. Потенциально - в силу территориальных и демографических особенностей - могущественная страна начала стремительно реализовывать свои возможности, данные ей самой географией, резко меняя баланс сил в глобальном масштабе.

В связи с растущей мощью и сверхдержавными амбициями КНР тема теоретических оснований китайской политической доктрины становится особенно актуальной. Хотя бы в силу своего географического положения Россия является одним из главных конкурентов Китая на международной арене. Вот почему знание об основах, на которых зиждется политическое сознание китайских руководителей чрезвычайно важно - оно поможет лучшему пониманию предпринимаемых ими действий и правильной оценке ситуации.

Истоки современной китайской политической теории необходимо искать в первую очередь в политической доктрине Мао Цзэдуна, ядром которых является его концепция «трех миров». Почти тридцатилетняя деятельность Мао на посту руководителя коммунистического Китая до неузнаваемости изменила эту страну и на долгие годы вперед определила ее как внутри-, так и внешнеполитические ориентиры. Позитивный и всесторонний анализ наследия Мао Цзэдуна может позволить избежать ряда ошибок в выстраивании межгосударственных отношениях с Китаем, выявить подлинные амбиции и интенции его лидеров, прогнозировать их политическое поведение. Изучение маоистской политической теории важно по той причине, что доктрина маоизма остается идейной основой китайского общества и так или иначе определяет деятельность страны на мировой арене.

Очевидно, что проводимая Китаем внешняя политика непосредственно затрагивает коренные интересы России. И с тем, какое место отведет он России на политической карте мира, необходимо сообразовываться при формулировке внешнеполитических стратегий как в восточно-азиатском регионе, так и в мировом масштабе.

Объект и предмет исследования

Объектом данного диссертационного исследования является концепция «трех миров» Мао Цзэдуна.

Предметом исследования являются традиционные политические доктрины Китая как теоретические источники концепции «трех миров» Мао Цзэдуна, ее концептуальная специфика и особенности ее трансформации в учениях Дэн Сяопина и Цзян Цзэминя.

Степень разработанности проблемы

Несмотря на значительный и с каждым годом все увеличивающийся массив литературы, посвященной маоизму, концепция «трех миров» Мао Цзэдуна остается наименее разработанным местом как в отечественной, так и западной синологии, политологии и маоистики. В первую очередь потому, что исследователи политического наследия Мао Цзэдуна представляют последнего как политического деятеля озабоченного главным образом проблемами партийного и государственного строительства. Действительно, большинство работ Великого Кормчего посвящено именно вопросам внутренней политики. Действия же народного Китая на международной арене всегда были достаточно ситуативными, они определялись не заранее разработанными стратегическими концепциями, а «повесткой дня», сложившейся расстановкой сил. Однако нельзя не заметить, что сам Мао неоднократно возвращался к учению о «трех мирах», специально посвятив этой концепции несколько статей и выступлений.

И тем не менее, труды, содержащие глубокий анализ воззрений Мао Цзэдуна, служат хорошей методологической базой для всякого исследования по маоистской проблематике. Среди них можно выделить работы Ф.М. Бурлацкого, Ю.М. Галеновича, В.Н. Шевелева, К.А. Виттфогеля, Дж.В. Гарвера, М. Глабермана, А. Коэна, Ф. Майкла, Е. Райса, Э. Сноу, Дж. Фэйербэнка, Н. Харриса, Б. Шварца, Ф. Шорта, С. Шрама и др.

Многие работы по теории маоизма, написанные в 1960-70-е гг., проникнуты нескрываемым обличительным пафосом: в духе времени они выполняют определенный общественный заказ, что мешает им быть в полной мере неангажированными и беспристрастными. Таковы книги и статьи М. Алтайского, О. Владимирова, В. Георгиева, М.С. Капицы, A.M. Румянцева, В. Рязанцева, М.И. Сладковского, Ж. Видаля, Ван Мина и др. Однако они представляют большой интерес с фактологической точки зрения. С оглядкой на сугубую полемичность этих работ их также можно использовать при анализе и изучении маоистской теории, кроме того, они выступают как уникальные свидетельства эпохи непримиримой борьбы мировоззрений.

Важными источниками настоящего исследования послужили работы, посвященные судьбам коммунистический идеологии в Китае, истории КПК и истокам маоизма1. Эта тема была достаточно тщательно проработана в советской и российской литературе, однако стоит отметить, что оценки исследователей часто подчинялись конъюнктуре взаимоотношений между СССР (Россией) и КНР. Так, работавшие в 30-е годы В.Н. Кучумов и П.А. Миф представляют КПК как некий безличностный передовой отряд коммунистического движения, ведущий постоянную борьбу против «уклонизма», возникающего из-за пренебрежения рекомендациями

1 Термин «маоизм» имеет достаточно широкое толкование, употребляясь, в том числе, по отношению к национальным (непальской, шриланкийской, камбоджийской, албанской) формам этого политического учения, а также к его интерпретациям европейской леворадикальной интеллигенцией, в частности, группой

Тель-Кель». Сам этот термин ввел в оборот в 1951 году политолог Б. Шварц с целью отграничения доктрины Мао Цзэдуна от теории марксизма-ленинизма. В дальнейшем мы будем использовать понятие «маоизм» в узком смысле - в качестве синонима учения Мао Цзэдуна. 5

Коминтерна. В 50-е годы эта схема была дополнена указанием на значение в партийном строительстве личности Мао Цзэдуна (работы F.B. Ефимова и Г.Б. Эренбурга). С началом китайской культурной революции в 1966 году, вызвавшей в Китае всплеск антисоветизма и великоханьского национализма, у советских авторов (в т.ч. О. Владимирова и В. Рязанцева) появился тезис о необходимости рассматривать историю коммунистического движения в Китае как историю борьбы двух враждебных линий - интернационалистской, ленинской и мелкобуржуазной, националистической, вождем которой объявлялся Мао Цзэдун. Исследователи 70 - первой половины 80-х гг. Ф.М. Бурлацкий, А.С. Титов и др. акцентировали внимание на личных качествах Мао Цзэдуна (гибкость, прагматизм, маккиавелизм) и превознесении им целей национального возрождения перед целями социалистических преобразований, что и послужило, по их мнению, причиной победы Мао во внутрипартийной борьбе.

С исчезновением в середине 80-х гг. практической надобности в критике маоизма как идеологии враждебного государства работы об истории и судьбах коммунистической идеологии в Китае стали носить более объективный, научный характер. К таковым относятся работы А.В. Панцова, Е.Ф. Ковалева, В. Шевелева, Д. Поспеловского и М. Дедовского. Однако в целом необходимо отметить относительное угасание интереса отечественных исследователей к этой проблематике, выразившемся в значительном снижении количества посвященных ей работ.

Важнейшими для понимания социально-исторического контекста развития политической доктрины Мао Цзэдуна и его последователей являются труды таких авторов, как А.В. Болятко, Ю.М. Галенович, В.Г. Гельбрас, С. Гончаров, А.С. Давыдов, А. Девятов, Л.П. Делюсин, Б.Н. Занегин, О.В. Зотов, Б.Т. Кулик, В. Лещенко, Л.А. Моджорян, О.Л. Остроухов, В.П. Ощепков, Ю.С. Песков, В.В. Савин, А.И. Салицкий, А.А. Свешников, А.А. Шаравин В.Н. Шевелев, Р. Блюм, В.А. Джозеф, Дж. Камиллери и др. Представленные в их работах идеи сопоставлялись с идеями, высказанными западными и китайскими исследователями.

Среди работ классиков западной политологии, придававших особое внимание «китайскому вопросу», мы выделяем как наиболее интересные с точки зрения выбранного нами проблемного поля исследования Ф. Ратцеля, X. Макиндера, А. Мэхэна, К. Хаусхофера, К. Шмитта, С. Коэна, Г. Киссинджера, 3. Бжезинского, Ф. Моро-Дефаржа, С. Хантингтона.

В своем исследовании мы опирались на работы китайских теоретиков. История коммунистического движения в Китае и хронология КПК исследуется в работах Ван Ши, Ли Жуя, Лю Пэйхуа, Цай Вэя, Ши Цуньтуна и др. Сущность международного курса маоистской и постмаоистской КНР анализируется в трудах таких авторов, как Ди Уи, Доу Хуэй, Ли Даньхуэй, Ли Цзинцзе, Лю Цзайци, Сун Цян, Чжан Цанцан и Цяо Бянь, Сяо Гунцинь, Тан Шипин, Фан Личжи, Чжан Сиюнь, Чжао Цзянцзинь, Чжу Сюецинь, Янь Сюэтун, вышедших во время и после дэнсяопиновской модернизации.

Выбор исследований, вышедших именно в этот период, обусловлен тем, что все они уже не были подвержены идеологическому диктату со стороны маоистского правительства, а потому они обладают не только теоретической, но и исторической ценностью, представляя объективную картину борьбы идеологий в постмаоистском Китае.

Для прояснения методологических основ политической доктрины маоизма нами были проанализированы традиционные политические парадигмы Китая и глубинные основы формирования китайского миропорядка. Эта тема довольно глубоко изучена как в отечественной, так и в западной синологии такими учеными как В.М. Алексеев, А.А. Бокщанин, Л.И. Думан, Л.В. Забровская, М.В. Исаева, Н.И. Конрад, В.А. Корсун, М.В. Крюков, B.C. Мясников, Л.С. Переломов, Ф. Жульен, X. фон Зенгер, Х.Г. Крил, А. Леруа-Гуран, Дж. Фэйербэнк и др. Характерно, что многие из этих исследователей обнаруживают генетическую связь маоизма с традиционными китайскими учениями.

В целом анализ источников позволяет заметить, что основной массив литературы о Мао Цзэдуне представляют собой тексты, посвященные его деятельности в аспекте партийного и государственного строительства, в то время как концепция «трех миров» Мао Цзэдуна, признанная в Китае одной из вершин его теоретического наследия, остается одной из наименее изученных.

Цель и задачи исследования

Целью работы является анализ концепции «трех миров» Мао Цзэдуна, раскрытие теоретических предпосылок ее формирования, ее концептуальных и методологических особенностей и способов осуществления в политической практике.

В рамках достижения цели работы требуется решить следующие задачи:

• выявить традиционные идейные источники концепции «трех миров» Мао Цзэдуна;

• рассмотреть политическую концепцию Мао Цзэдуна в контексте традиционных политических учений Китая;

• выявить влияние марксизма и его национальной разновидности на учение Мао Цзэдуна;

• системно рассмотреть учение Мао Цзэдуна о «трех мирах», выявить его основные элементы;

• показать влияние политической доктрины Мао Цзэдуна на последующее политическое мышление и особенности ее трансформации в трудах Дэн Сяопина и Цзян Цзэминя.

Теоретические и методологические основы исследования В своем исследовании мы опирались как на тексты Мао Цзэдуна и других последователей маоизма, программные документы КПК, постановления правительств, так и на социальных философов, изучавших сущность маоизма как идеологической системы, политологов, анализирующих те или иные вопросы внешнеполитической доктрины КНР, синологов, рассматривавших глубинные основы формирования традиционного китайского мировоззрения и миропорядка, а также китайские, отечественные и западные СМИ, в которых ярко проявились тенденции тех времен, которые были определены хронологическими рамками данного исследования.

Методология исследования обусловлена особенностями предмета и объекта исследования. Системный анализ политической доктрины Мао Цзэдуна предполагает раскрытие ее субъективных, культурно-исторических, социальных и философских предпосылок. В решении поставленных задач использовались методы структурно-функционального анализа - для выявления соотношения особенностей советской и китайской версий марксизма, компаративный метод - в частности, при сравнительной характеристике политических теорий западных ученых и Мао Цзэдуна, метод экстраполяции, диахронный и синхронный методы, а также философские и общенаучные принципы познания, социокультурный, цивилизационный, феноменологический, персонификационный и герменевтический подходы.

Социокультурный подход был использован, например, при анализе специфики китайского мышления - ситуативного, нацеленного на получение эффекта за счет адаптации к меняющейся ситуации. Цивилизационный подход позволяет рассматривать Китай как единую во времени и пространстве цивилизацию, обладающую характеристиками, инвариантными по отношению к смене общественно-политического строя. Использование персонификационного подхода было обусловлено необходимостью учитывать значительную роль личности Мао Цзэдуна в политической истории Китая. Феноменологический подход дает возможность рассматривать ряд положений политической доктрины Мао в их связи с конкретными обстоятельствами: понять истинные намерения Мао, во многом мыслившего «из ситуации», а не опираясь на готовые теоретические схемы, можно лишь редуцировав возможное влияние тех или иных концепций. Герменевтический подход был необходим для истолкования действительного смысла тех высказываний Мао, которые были предназначены для «внешнего контрагента», а стало быть, зачастую служили «уловкой» в соответствии с китайской традицией общения с «варварами».

В исследовании первоисточников широко применялся метод контент-анализа. В силу специфики изучаемого предмета достаточно широко применялся проблемно-хронологический подход. Это объясняется тем, что многие положения политической доктрины Мао Цзэдуна явным образом не содержатся в его произведениях. Их можно восстановить лишь в ходе конкретного историко-политического анализа реальной политики, проводимой Мао Цзэдуном, его решений, распоряжений, стратегических инициатив.

Научная новизна диссертационного исследования

Научная новизна исследования обусловлена тем, что оно вносит существенные коррективы в устоявшиеся представления о политическом учении Мао Цзэдуна, о его истоках, эволюции и конкретно политических экспликациях. В работе осуществлена системная реконструкция концепции «трех миров» Мао Цзэдуна, исследованы специфические связи доктрины Мао Цзэдуна с традиционными политическими теориями Китая, выявлено ее влияние на позднейшие политические концепции. В диссертационном исследовании:

Положения исследования, выносимые на защиту

• Учение Мао, несмотря на декларируемую им «последовательную адаптацию учения Маркса к китайским условиям», на деле имеет своим источником совсем иные теории и традиции, в том числе, конфуцианскую доктрину социальной иерархии, легизм, систему классических стратагем и сталинскую концепцию социалистической государственности;

• В основе маоистской политической доктрины лежит этноцентрическое представление об «исторических правах» Китая и его сюзеренитете над иноземными государствами, коренящееся в традиционной китайской

10 доктрине мироустройства, согласно которой центром мира является Китай, а прочие страны находятся от него в иерархически выстроенной вассальной зависимости.

• Политический прагматизм Мао Цзэдуна коренится в китайской традиции стратагемного мышления, которой свойственно определять характер действий в зависимости от постоянно меняющихся обстоятельств и ожидать эффект от сложившейся обстановки, и В; этом отношении находящейся в концептуальном противоречии с западным политическим реализмом и утилитаризмом, характеризующимися установкой на проективность;

• Теория Мао фактически заняла место традиционного конфуцианства в качестве цивизационной философии, системы «единственно верных» истин и ценностей, которые надлежало распространить на весь «отсталый» -капиталистический, мелкобуржуазный мир;

• В учении Мао Цзэдуна через рецепцию идей И.Сталина, реализованную в контексте идей национального освобождения Китая и «сильного государства и богатого народа», осуществлено преодоление господствовавших в раннем китайском марксизме троцкизма и послефевральского ленинизма;

• Системообразующим элементом политической теории Мао Цзэдуна является концепция «трех миров» о противостоянии Китая во главе стран «третьего мира» «гегемонизму сверхдержав», главным образом - Советского Союза. Мао Цзэдун оказался одним из первых теоретиков, отказавшихся от доминирующих в западной науке политических дихотомий в пользу полицентристской трактовки современного мирового сообщества. Своей «теорией трех миров» он демонстрировал решительный отказ от «биполярного» видения мира, в котором противостояние «социализм — капитализм» было главным критерием при определении практических внешнеполитических шагов.

• Мао Цзэдун интерпретировал в утилитаристском ключе марксистские законы общественного развития и постулировал закономерность и историческую неизбежность территориальных экспансий как движущей силы исторического процесса. При этом установлено, что требование укорененности Китая в «континентальной массе» Центральной Азии, рассматриваемой Мао опорным краем территории КНР, было обусловлено скорее культурно-историческими, нежели экономическими и военно-стратегическими мотивами. Экспансионистская динамика на западном и южном направлениях служила ответом на вызов конкретной политической ситуации - угрозы англосаксонской блокады страны с Тихого и Индийского океанов;

• Концепция Дэн Сяопина экономической консолидации стран «Большого Юга», развивающая теорию «трех миров» Мао Цзэдуна, в отличие от нее исходит из тезиса о невмешательстве Китая в мировые политические процессы. При этом доктрина Цзян Цзэминя о многополярности мира, связанная с маоистской теорией «трех миров», в отличие от нее исходит из тезиса о равноправии субъектов мировой политики.

Научно-теоретическая и практическая исследования

Выводы и положения диссертационного исследования возможно применить как для осмысления глобальных процессов современности в целом, так и для конкретного анализа современного состояния китайских стратегий развития, а также выявления в деятельности Китая определенных закономерностей и тенденций.

Исследование имеет практическое значение для выработки политики РФ на азиатском направлении и на постсоветском пространстве. Результаты могут быть использованы в проведении научных изысканий, затрагивающих проблемы безопасности, а также при разработке практических рекомендаций в области строительства межгосударственных отношений с КНР.

Положения и результаты исследования могут стать составной частью содержания учебных курсов для студентов, обучающихся по специальности «Политология», в ластности учебных курсов: история политических учений и сравнительная политология.

Апробация результатов исследования

Положения диссертации апробированы на международных конференциях: «Взаимодействие политической науки с органами государственной власти в формировании политических процессов в РФ и новых независимых государствах» (Екатеринбург, 2002, 2005 гг.); «Государственная и муниципальная служба в условиях формирования гражданского общества и рыночной экономики: опыт, проблемы, перспективы» (Челябинск,. 2004 г.); «Права человека и иммиграция» (Красноярск, 2004).

Диссертация обсуждалась на заседании отдела философии Института философии и права Уральского отделения РАН и была рекомендована к защите.

Основные результаты и выводы исследования отражены в семи научных публикациях автора общим объемом 2.5 п.л.

Структура работы

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, содержащей 251 наименование, и приложений, в том числе, двух таблиц и четырех карт. Общий объем работы - 188 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Концепция "трех миров" Мао Цзэдуна в контексте традиционных политических доктрин Китая"

Заключение

Изучение политической доктрины маоизма не утрачивает своей актуальности даже через тридцать лет после смерти китайского вождя. Учение Мао Цзэдуна не было отброшено в эпоху широких политических и экономических реформ, оставшись фактором, в значительной степени определяющим как внутреннюю, так и внешнюю политику этой могущественной державы и сам образ поведения китайской цивилизации на мировой арене. Сегодня в Китае наблюдается своего рода маоистский ренессанс. Дэнсяопиновский принцип «пребывания в тени» постепенно становится для КНР прошлым, неуклонно укрепляющая свой авторитет радикально настроенная часть новой элиты готовится к решению задачи, поставленной в свое время Мао Цзэдуном: «Мы должны покорить земной шар. Что касается Луны, Меркурия, Венеры - всех восьми планет, помимо Земли, то можно еще исследовать их, побывать на них. Что же касается работы и сражений, то, по-моему, важнее всего наш земной шар, где мы< создадим мощную державу»244. Это высказывание Мао сегодня приобретает новое звучание - в свете стремительно развертываемой Китаем космической программы. Понимая, что имперские амбиции без. статуса космической державы не стоят ровным счетом ничего, Китай твердо решил перестать быть только Поднебесной империей, закрепившись и в небе.

Весьма очевидными выглядят и территориальные притязания КНР. В том числе, и к России (вспомним об отданном Китаю в прошлом году острове Большой Уссурийский для урегулирования пограничной проблемы, о претензиях на устье реки Туманган и отнюдь не прекратившейся «картографической агрессии»). Сегодняшний Китай готов к решению тех проблем, которые не были решены Мао Цзэдуном, в том числе, вопроса о принадлежности Тайваня, проблемы Малаккского пролива и т.п. И

244 Из выступления на расширенном заседании Военсовета ЦК КПК 11 сентября 1959 г.'/ Маоизм без прикрас. Некоторые уже известные, а также ранее не опубликованные в китайской печати высказывания Мао Цзэдуна. М„ 1980. С. 223. доктринальным основанием деятельности китайских руководителей на международной арене остается политическая доктрина, фундамент которой заложил в свое время Мао Цзэдун. И именно ее детальное изучение позволит дать объективный прогноз относительно возможных действий Китая в ближайшем будущем, а главное, дать, убедительное объяснение этим действиям.

Изучение наследия Мао Цзэдуна может стать полезным и как урок политического дальновидения для российских руководителей, умения строить адекватную региональную, а тем более глобальную политику, исходя их долгосрочных интересов своей страны, умения чередовать в своей политической деятельности упорную осторожность с осторожным упорством, гибко и тонко трансформировать соперничество в сотрудничество.

Роль политической науки не исчерпывается лишь теоретическим интересом, она зачастую напрямую участвует в проектировании судеб той или иной страны. Вот почему мы не можем беспристрастно взирать на борьбу политологических течений в Китае. О того, какое из них одержит в конечном счете победу, зависит и мировое положение России. Останется ли Россия равноправным партнером Китая, окажется ли в положении «младшего брата» и ресурсного придатка своего юго-восточного соседа или же втянется в новую эскалацию военного напряжения? Вопросы далеко не праздные. В любом случае инспирируемые политологической элитой Китая будущие изменения во внешней стратегии КНР, возможные драматические повороты развития мировой ситуации с учетом неуклонно растущего влияния китайского фактора в общей структуре международных отношений должны постоянно быть предметом приоритетного рассмотрения российской политологической науки.

Перспективы дальнейшего исследования

Направлением для дальнейших исследований может стать проработка проблемы изменения политической доктрины Китая и его места в мировой системе в связи с экономическим подъемом. Большой интерес вызывает политологический анализ международной ситуации с точки зрения возможных вызовов и угроз со стороны КНР.

Весьма перспективным представляется изучение тенденций в современной китайской политологической мысли. На протяжении тридцати лет китайскую политическую науку отличало единообразие в плане как методологии, так и круга исследуемых проблем. Международный курс КНР стал предметом научного анализа и дискуссий лишь на рубеже 70-80-х годов, когда в Китае начинают создаваться или возобновляют работу научно-исследовательские учреждения, занимающиеся проблемами между народных отношений, развивается плюрализм мнений и концептуальных подходов. В современной китайской политологии выделяются четыре «группировки»: отражающие официальную линию рационалисты (прагматика, «модернизация без вестернизации»); прозападно настроенные либералы; радикальные националисты (антиамериканизм, утверждение особого пути Китая) и левые ортодоксы (маоисты старой закалки). Эти группировки ведет достаточно острую идеологическую борьбу, от исхода которой зависит, какую форму примет в результате политическая доктрина Китая и какое место определит он нашей стране в своей системе координат.

Список научной литературыЖданов, Владислав Леонидович, диссертация по теме "Теория политики, история и методология политической науки"

1. XX съезд Коммунистической партии Советского Союза. 14-25.02.1956.

2. Стеногр. отчет. В 2-х т. М.: Госполитиздат, 1956. Т. 1 640 с. Т. 2 - 559 с.

3. XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. 17-31.10.1961. Стеногр. отчет. В 3-х т. М.: Госполитиздат, 1961. Т. 1 608 с. Т. 2 - 608 с. Т. 3-592 с.

4. Алтайский М., Георгиев В. Антимарксистская сущность философских взглядов Мао Цзэ-дуна. М.: Мысль, 1969. 141 с.

5. Андрианова Т.В. Геополитические теории XX в. (Социально-философское исследование). М.: ИНИОН, 1996. 178 с.

6. Антимарксистская сущность взглядов и политики Мао Цзэ-дуна. Сб. статей. М.: Политиздат, 1969. 303 с.

7. Баландин Р. Д., Миронов С. С. Дипломатические поединки Сталина: от Пилсудского до Map Цзэдуна. М.: Вече, 2004. 381 с.

8. Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. М.: Международные отношения, 1999.-256 с.

9. Бладуорт Цзин Бин, Бладуорт Д. Вероятные наследники. Что случится, когда Мао умрет. М.: Прогресс, 1974. 228 с.

10. Бодар J1. Тень Мао. М.: Прогресс, 1996. 461 с.

11. Ю.Бокщанин А.А. Китай и страны южных морей в XIV-XVII вв. М.: Наука, 1968.-212 с.

12. П.Болятко А. В. Дальний Восток: в поисках стратегической стабильности. М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2003. 196 с.

13. Борисов О. Б. Из истории советско-китайских отношений в 50-х гг. К дискуссии в КНР о Мао Цзэдуне. М.: Международные отношения, 1982. -152 с.

14. Борох Л. Н. Общественная мысль Китая и социализм: проблема восприятия западных теорий (начало XX в.). Автореф. дисс. . д. ист. наук. М., 1984.-32 с.

15. Браун О. Как Мао Цзэ-дун шел к власти // Проблемы Дальнего Востока. 1973. №4.-С. 129-151.

16. Брежнев Л.И. Ленинским курсом. Речи и статьи. Т. 1. М.: Политиздат, 1970.-543 с.

17. Бурлацкий Ф. М. Мао Цзэдун. М.: Рипол Классик, 2003. 256 с.

18. Бутурлинов В. Ф., Плотников Г. К., Чубаров В. В. О советско-китайской фанице. Правда и пекинские вымыслы. М.: Воениздат. 1982. 78 с.

19. Ван Мин. Полвека КПК и предательство Мао Цзэ-дуна. М.: Политиздат, 1979.-302 с.

20. Видаль Ж. Куда ведет Китай группа Мао Цзэ-дуна. М.: Прогресс. 1967. -300 с.

21. Владимиров О., Рязанцев В. Страницы политической биографии Мао Цзэдуна. М.: Политиздат, 1969. 112 с.

22. Владимиров П. П. Особый район Китая. 1942-1945 гг. М.: Издательство АПН, 1974.-656 с.

23. Влияние Октябрьской революции на Китай / Дин Шоу-Хэ и др.- М., Политиздат, 1959.-203 с.

24. Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза 27.01-05.02.1959. Стенографический отчет. М.: Политиздат, 1959. 592 с.

25. Возникновение и развитие разногласий между руководством КПСС и нами. По поводу Открытого письма ЦК КПСС // Полемика о генеральной линии международного коммунистического движения. Пекин: Изд. лит. на иностр. яз., 1965. С. 112-115.

26. Воскресенский А. Д. Геостратегическая конфигурация мира и ее влияние на развитие мирового сообщества // Китай в мировой политике. М.: РОССПЭН, 2001. С. 12-30.

27. Воскресенский А. Д. Россия и Китай: проблемы динамики и преемственности в межгосударственных отношениях. Автореф. дисс. . д. полит, наук. М., 1998. 36 с.

28. Гаджиев К.С. Введение в геополитику. М.: Логос, 1998. -415 с.

29. Галенович Ю.М. Нации и государства: Сб. статей о китайско-американских отношениях. М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2001. 184 с.

30. Галенович Ю.М. Призрак Мао. М.: Время. 2002. 208 с.

31. Галенович Ю.М. Россия и Китай в XX веке: граница. М.: Изограф, 2001. -336 с.

32. Галенович Ю.М. Наказы Цзян Цзэминя. Принципы внешней и оборонной политики современного Китая. М.: Муравей, 2003. 335 с.

33. Гарвер Дж. В. Мао Цзэдун и разлад китайско-советских отношений // Китай в диалоге цивилизаций (к 70-летию академика M.JI. Титаренко). М.: Памятники исторической мысли, 2004. С. 471-483.

34. Гегель Г. В. Ф. Лекции по философии истории. СПб.: Наука. 1993. 480 с.

35. Гельбрас В. Г. Китайская реальность России. М.: ИД «Муравей», 2001. 320 с.

36. Гончаров С., Ли Даньхуэй. О «территориальных претензиях» и «неравноправных договорах» в российско-китайских отношениях: мифы и реапьность //Проблемы Дальнего Востока. 2004. №4. С. 117-130.

37. Геополитика // БСЭ. М.: Гос. науч. изд-во БСЭ, 1952. Т. 10. С. 559-560.

38. Давыдов А.С. Китайско-американские отношения в контексте российской политики КНР // Китай в мировой и региональной политике (История и современность). М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2002. С. 163-196.

39. Девятов А. Красный дракон. Китай и Россия в XXI веке. М.: Алгоритм, 2002.-288 с.

40. Делюсин Л. П. Внешняя политика. Китай сегодня. М.: Наука, 1969. 336 с.

41. Делюсин Л. П. Дэн Сяопин и реформация китайского социализма. М.: Муравей, 2003.-208 с.

42. Делюсин Л. П. Полвека две эпохи. М.: Институт востоковедения РАН. 2001.-294 с.

43. Делюсин Л. П. Спор о социализме. Из истории общественно-политической мысли Китая в начале 20-х годов. М.: Наука, 1980. 152 с.

44. Демидова Н. Ф., Мясников В; С. Первые русские дипломаты в Китае. («Роспись» И. Петелина и статейный список Ф. И. Байкова). М.: Наука, 1966.- 159 с.

45. Документы внешней политики СССР. Т. 2. М. Политиздат, 1958. 803 с.

46. Дроздов Ю. Записки начальника нелегальной разведки. М.: OJIMA-ПРЕСС, 2000. -416 с.

47. Дубровская Д. В. Судьба Синьцзяна: Обретение Китаем «Новой границы» в конце XIX в. М.: ИВ РАН, 1998. 203 с.

48. Дугин А. Г. Основы геополитики. М.: Арктогея, 2000. 924 с.

49. Думан Л. И. Традиции во внешней политике Китая // Роль традиций в истории и культуре Китая. М.: Наука, 1972. С. 199-213.

50. Дэн Сяопин. Строительство социализма с китайской спецификой. Статьи и выступления. М.: О-во дружбы и сотрудничества с зарубеж. странами, 2002.-527 с.

51. Ефимов Г.В. Очерки по новой и новейшей истории Китая. М., 1951. 574 с.51 .Жириновский В., Кулешов Н. Россия, Китай, Индия: политикоидеологические доминанты в XX столетии. М.: ЛДПР, 2000. 344 с.

52. Зенгер X. фон. Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. В 2-х т. М.: Изд-во Эксмо, 2004. Т. 1-512 с. Т. 2. 1024 с.

53. Зотов О. В. «Евразийские Балканы» в геополитике Китая // Восток. 2001. №4.-с. 105-122.

54. Зюганов Г.А. География победы: Основы российской геополитики. М.: Б. и., 1997.-304 с.

55. Идейно-политическая сущность маоизма. М.: Наука, 1977. -443 с.

56. Ильенков Э. В. Диалектика или эклектика? (Полемические заметки о маоистском «понимании» и «применении» диалектики) // Вопросы философии. 1968. №7. С. 40-49.

57. Исаева М. В. Представления о мире и государстве в Китае в III-IV вв. н.э. (по данным «нормативных историописаний». М.: Институт востоковедения РАН, 2000. -264 с.

58. История китайской философии. М.: Прогресс, 1989. 552 с.

59. История Китая. М.: МГУ, Высшая школа, 2002. 736 с.

60. История Китая с древнейших времен до наших дней. М.: Наука, 1974. 536 с.

61. Капица М.С. КНР: два десятилетия две политики. М.: Политиздат, 1969. -352 с.

62. Капица М.С. КНР: три десятилетия три политики. М.: Политиздат, 1979. -576 с.

63. Кеннеди П. Вступая в двадцать первый век. М.: Весь мир, 1997. 480 с.

64. Киссинджер Г. Дипломатия. М.: НИЦ «Ладомир», 1997. 848 с.

65. Китай и соседи в древности и средневековье. М.: Наука, 1970. 275 с.

66. Китай и соседи в новое и новейшее время. М.: Наука, 1982. 454 с.

67. Китай после «культурной революции» (политическая система, внутриполитическое положение) / Л.М. Гудошников, Б.П. Барахта, В.Г. Карымов, P.M. Неронов. М.: Мысль, 1979. -360 с.

68. Кленин И. Д. Иноязычные заимствования в современном китайском языке // Мир китайского языка. 1998. № 2. С. 8-21.

69. Книга правителя области Шан. М.: Ладомир, 1993. 392 с.

70. Ковалев Е. Ф, Из истории влияния Октябрьской социалистической революции на Китай. В 2-х ч. М., 1995. Ч. 1. 194 е.; Ч. 2. - 177 с.

71. Коммунистическая партия Китая: История и современные проблемы. К 80-летию Коммунистической партии Китая. М.: Институт Дальнего востока РАН, 2001.-179 с.

72. Конфуцианское «Четверокнижие» (Сы my»). М.: Восточная литература, 2004.-431 с.

73. Корпоративное управление и экономический рост в России. Материалы международной конференции. М., 2004. 376 с.

74. Корсун В.А. «Китайский мировой порядок»: альтернативная интерпретация исторической трансформации внешнеполитической парадигмы // Китай в мировой политике. М.: РОССПЭН, 2001. С. 172-199.

75. Кохановский В. П., Селезнев А. И. Критика философских основ маоизма. Ростов-на-Дону. 1974. 32 с.

76. Краткая история КПК (1921-1991). Гл. ред. Ху Шэн. Пекин: Изд. лит. на иностр. яз., 1993. 1058 с.

77. Кривцов В. А. Маоизм и великоханьский шовинизм китайской буржуазии // Проблемы Дальнего Востока. 1974. №1. С. 74-87.

78. Крил X. Г. Становление государственной власти в Китае. Империя Западная Чжоу. СПб: Евразия, 2001. 480 с.

79. Кулик Б. Т. К истории отношений КПСС и КПК (1956-1966 гг.) по материалам российских архивов // Китай в мировой и региональной политике (История и современность). М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2002.-С. 68-162.

80. Кулик Б. Т. Советско-китайский раскол: причины и последствия. М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2002. 640 с.

81. Кулик Б. Т. Фактор США в российско-китайских отношениях // Китай в мировой и региональной политике (История и современность). М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2003. С. 4-29.

82. Кучумов В.Н. Очерки по истории китайской революции. М.: Партиздат, 1934.- 147 с.

83. Лао-цзы. Дао дэ цзин. М.: ИИА Репортер, 1990. 28 с.

84. Дедовский А. М. СССР и Сталин в судьбах Китая. Документы и свидетельства участника событий 1937-1952. М.: Памятники исторической мысли, 1999. 344 с.

85. Ленин В. И. II Конгресс Коммунистического Интернационала. Поли, собр. соч., 5 изд., т. 41. - С. 213-267.

86. Ленин В. И. Борьба партий в Китае. Поли. собр. соч., 5 изд., т. 23. - С. 138-140.

87. Ленин В. И. К вопросу о диалектике. Поли: собр. соч., 5 изд., т. 29. - С. 316-322.

88. Ленин В. И. Несколько тезисов. Поли. собр. соч., 5 изд., т. 27. - С. 48-51.

89. Искусство властвовать / Ли Гоу. План обогащения государства. План усиления армии. План успокоения народа (XI в.) Лю шао. О человеческом существе (III в.). М.: Белые альвы, 2001. 288 с.

90. Ли Дачжао. Избранные произведения. М.: Наука, 1989.-488 с.

91. Ли Цзинцзе. Россия во внешней политике КНР // Китай на пути модернизации и реформ. 1949-1999. М.: Восточная литература, 1999. С. 580-591.

92. Ли Чжисуй. Мао Цзэдун: Записки личного врача. В 2-х кн. Мн.: ИнтерДайджест; Смоленск: ТОО «Эхо», 1996. Кн. I 384 с; Кн. 2 - 368 с.

93. Лундестад Г. Восток, Запад, Север, Юг. Основные направления международной политики. 1945-1996. М.: Изд-во «Весь Мир», 2002. 360 с.

94. Лю Цзайци. Российско-китайские отношения после окончания холодной войны (1992-2001 гг.) // Китай в мировой и региональной политике (История и современность). М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2003. -С. 124-131.

95. Макиндер X. Дж. Географическая ось истории // Классика геополитики. XX век. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. С. 7-32.

96. Мао Цзэдун. Восемнадцать стихотворений. М.: Изд. иностр. лит., 1957. 75 с.

97. Мао Цзэдун. Выдержки из произведений. Пекин: Изд. лит. на иностр. яз., 1966.-326 с.

98. Мао Цзэдун. Выступления, ранее не публиковавшиеся в китайской печати. М.: Прогресс, 1975-1976. Вып. 1, 1975 -314 с. Вып. 2, 1975 -435 с.

99. Вып. 3, 1976 294 с. Вып.4, 1976 - 214 с. Вып. 5, 1976 - 287 с. Вып. 6, 1976-310 с.

100. Мао Цзэдун. Избранные произведения. В 4-х т. М.: Изд. иностр. лит. Т. 1, 1952 534 с. Т. 2, 1953 - 473 с. Т. 3, 1953 - 446 с. Т. 4, 1953 - 623 с.

101. Мао Цзэдун. Избранные произведения. В 5 т. Пекин: Изд. лит. на иностр. яз. Т. 1, 1967 450 с. Т. 2, 1969 - 609 с. Т. 3, 1969 - 377 с. Т. 4, 1969-569 с. Т. 5, 1977-637 с.

102. Мао Цзэдун. Революция и строительство в Китае. Статьи и выступления. М.: О-во дружбы и сотрудничества с зарубеж. странами, 2002.-529 с.

103. Маоизм без Мао. М.: Политиздат, 1979. 319 с.

104. Маоизм без прикрас. Некоторые уже известные, а также ранее не опубликованные в китайской печати высказывания Мао Цзэдуна. М.: Прогресс, 1980.-286 с.

105. Маркс К. Английские жестокости в Китае. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., изд. 2, т. 12 - С. 167-170.

106. Маркс К. Китайские дела. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., изд. 2, т. 15. -С. 529-532.

107. Маркс К. Революция в Китае и в Европе. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., изд. 2, т. 9.-С. 98-105.

108. Матвейчев О. А. Китай. На стыке тысячелетий. М.: Звездная лига, 2004. 112 с.

109. Материалы VIII Всекитайского съезда КПК (15-27 сент. 1956 г.). М.: Госполитиздат, 1956.-536с.

110. Международные отношения на Дальнем Востоке в послевоенные годы (1945-1957). В 2-х т. М.: Мысль, 1978. Т. 1 -275 с. Т.2-285 с.

111. ИЗ. Милонов В. Открытие Китая внешнему миру. М.: ИНИОН, 1996. 65 с.

112. Миф П. А. Китайская революция. М.: Партиздат, 1932. 322 с.

113. Моджорян Л. А. Геополитика на службе военных авантюр. М.: Международные отношения, 1974. 192 с.

114. Моргентау Г. Международная политика // Антология мировой политической мысли в 5-ти томах. Т. 2. М.: Мысль, 1997. С. 501-507.

115. Мори Н. Критика работ Мао Цзэ-дуна «Относительно практики» и «Относительно противоречия». М.: Прогресс, 1967. — 198 с.

116. Моро-Дефарж Ф. Введение в геополитику. М.: Конкорд, 1996. 150 с.

117. Мошкин С. В. Всемирная революция и военно-политические приоритеты большевиков // Ленинизм и Россия. Екатеринбург: УрО РАН, 1995.-С. 249-276.

118. Мэхэн А.Т. Влияние морской силы на историю // Классика геополитики, XIX век. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. С. 183-274.

119. Мясников В. С. Антология хитроумных планов // Зенгер X. фон. Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. Т. 1. М.: Изд-во Эксмо, 2004. С. 5-27.

120. Мясников В. С. Договорными статьями определили. Дипломатическая история русско-китайской границы XVII-XX вв. М.: РИО Мособлупрполиграфиздата, 1996. 482 с.

121. Нацинов Е. И. Критика гносеологических концепций маоизма. Автореф. дисс. . канд. филос. наук. М., 1975. 24 с.

122. О теории трех миров // Международные отношения. 1974. №6.

123. Общественно-политическая мысль в Китае (конец XIX начало XX вв.). М.: Наука, 1988. - 246 с.

124. Остроухов О. Л., Салицкий А. И. Внешняя политика КНР: обеспечение суверенитета и целей развития // Китай в мировой политике. М.: РОССПЭН, 2001.-С. 41-46.

125. Ощепков В. П. Россия и Китай в зеркале региональной геополитики. М.: Научная книга, 1998. 159 с.

126. Панцов А. В. Тайная история советско-китайских отношений. Большевики и китайская революция (1919-1927). М.: ИД Муравей-Гайд, 2001. 456 с.

127. Пекин против смягчения международной напряженности // Проблемы Дальнего Востока. 1973. №4. С. 41-55.

128. Переломов Л. С. Конфуцианство и легизм в политической истории Китая. М.: Наука. 1981.-336 с.

129. Переломов JI.C., Гончаров С.Н., Никогосов Э.В. Великоханьская сущность концепции извечного единого многонационального Китая // Проблемы Дальнего Востока. 1981. №4. С. 41-55.

130. Перспективы Китая. Научный доклад Института прикладных международных исследований № 1. М.: Институт прикладных международных исследований, 2003.

131. Песков Ю. С. GCCP-KHP: от конфронтации к партнерству. М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2002. 192 с.

132. Попов И. М. Россия и Китай: 300 лет на грани войны. М.: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство ACT: ЗАО НПП «Ермак», 2004.-510 с.

133. Поспеловский Д. Тоталитаризм и вероисповедание. М.: Библейско-богословский институт святого апостола Андрея, 2003. 655 с.

134. Ратцель Ф. Народоведение (антропогеография) // Классика геополитики, XIX век. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. С. 53-182.

135. Рахманин О. Б. К истории отношений России-СССР с Китаем в XX в. М.: Памятники исторической мысли, 2002. 512 с.

136. Румянцев А. М. Истоки и эволюция «идей Мао Цзэ-дуна» (об антимарксистской сущности маоизма). М.: Наука, 1972. 380 с.

137. Свешников А. А. Роль американского фактора в самоопределении КНР на международной арене в начале XXI в. // Китай в мировой и региональной политике (История и современность). М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2003. С. 30-58.

138. Сладковский М. И. Китай. Основные проблемы истории, экономики, идеологии. М.: Мысль, 1978. 221 с.

139. Советско-китайские отношения 1917-1957. Сборник документов. М.: Изд. вост. лит., 1959. -467 с.

140. Сталин И. В. Выступление на заседании ЦК РСДРП(б) по вопросу о мире с немцами. Соч., т. 4. М.: ОГИЗ, 1951. С. 27.

141. Сталин И. В. К национальному вопросу в Югославии. Соч., т. 7. М.: ОГИЗ, 1947. - С. 69-76.

142. Сталин И. В. Революция в Китае и задачи Коминтерна. Соч., т. 9. М.: ОГИЗ, 1948.-С. 282-312.

143. Сталин И. В. О перспективах революции в Китае. Соч., т. 8. М.: ОГИЗ, 1948.-С. 357-374.

144. Сталин И. В. Вопросы китайской революции. Соч., т. 9. М.: ОГИЗ, 1948.-С. 221-230.

145. Сунь Ятсен. Избранные произведения, М.: Наука, 1964. 573 с.

146. Сыроежкин К.Л. Эволюция формирования и основные черты концепций национальной политики КПК. Алматы: Казахстан. Ин-т стратегич. исслед. при Президенте Республики Казахстан, 1998. 132 с.

147. Теория председателя Мао о делении на три мира огромный вклад в марксизм-ленинизм. Пекин: Изд. лит. на иностр. яз., 1977. - 84 с.

148. Титов А.С. Из истории борьбы и раскола в руководстве КПК 1935-1936 гг. М.: Наука, 1979.-С. 152.

149. Тихвинский С. Л. Движение за реформы в Китае в конце XIX в. М.: Наука, 1980.-360 с.

150. Товарищ Мао Цзэдун о том, что империализм и все реакционеры -бумажные тигры. Редакция газеты «Жэньминь жибао» (27 окт. 1958 г.). Пекин: Изд. лит. на иностр. яз., 1961. 33 с.

151. Трактаты о военном искусстве / Сунь-цзы, У-цзы; Пер. с кит., предисл. и коммент. Н. И. Конрада. М.: ООО «Издательство ACT»; СПб.: Terra Fantastica, 2003. 558 с.

152. Троцкий Л.Д. К истории русской революции. М.: Политиздат, 1990.-447 с.

153. Устав Коммунистической партии Китая. М.: Изд-во Высш. парт, школы, 1956. -32 с.

154. Фан Личжи. От патриотизма к мировому гражданству: Контуры глобального сознания // Один мир для всех. М.: Прогресс, 1990. 215 с.

155. Фицджеральд Ч.П. История Китая. М.: ЗАО Центрполиграф, 2004.-460 с.

156. Флойд Д. Мао против Хрущева. Краткая истрия китайско-советского конфликта. М.: Прогресс, 1964. 191 с.

157. Фу Чек Тек. Воспоминания древнего стратега. Мышление Сунь-Цзы. М.: HIPPO, 2004.-556 с.

158. Фуко М. О народном правосудии. Спор с маоистами // Фуко М. Интеллектуалы и власть. М.: Праксис, 2002. С. 19-65.

159. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: ООО «Издательство ACT», 2003.-603 с.

160. Хаусхофер К. Геополитическая динамика меридианов и параллелей // Дугин А. Г. Основы геополитики. М.: Арктогея, 2000. С. 836-839.

161. Хаусхофер К. О геополитике. Работы разных лет. М.: Мысль, 2001. 426 с.

162. Цзян Цзэминь о социализме с китайской спецификой. Сборник высказываний по темам. Т. 1. М., 2002. 395 с.

163. Цзян Цзэминь. Реформа, развитие, стабильность. Статьи и выступления. М.: О-во дружбы и сотрудничества с зарубеж. странами, 2002. -687 с.

164. Чжоу Эньлай. Избранные произведения. Т. 1. Пекин: Изд. лит. на иностр. яз., 1981. 563 с.

165. Чжу Сюецинь. Два очага духовного нездоровья, возникшие со времени Движения «4 мая» 1919 г. // Галенович Ю. М. Нации и государства: Сборник статей о китайско-американских отношениях. М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2001. С. 130-149.

166. Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева. М.: Изд. центр «Терра», 1991. 604 с.

167. Шевелев С. В. Из истории образования Коммунистической партии Китая. М., 1976. 164 с.

168. Шмитт К. Земля и море (созерцание всемирной истории) // Дугин А. Г. Основы геополитики. М.: Арктогея, 2000. С. 840-883.

169. Шорт Ф. Мао Цзэдун. М.: ООО «Издательство ACT», 2001. 608 с.

170. Энгельс Ф. Новая экспедиция англичан в Китай. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., изд. 2, т. 12.-С. 178-183.

171. Эренбург Г. Б. Очерки национально-освободительной борьбы китайского народа в новейшее время. М.: Учпедгиз, 1951. 240 с.

172. Яковлев М. И. 17 лет в Китае. М.: Политиздат, 1981. 320 с.

173. Янь Сюэтун. Стратегическое сотрудничество между КНР и США // Китай в диалоге цивилизаций (к 70-летию академика M.JI. Титаренко). М.: Памятники исторической мысли, 2004. С. 404-413.

174. Источники на китайском языке

175. Ван Босян. Чуньцю цзо дубэнь (Правильный смысл Чуньцю цзо).

176. Пекин: Чжунхуа шуцзюй, 1957. -3, 6, 750 с.

177. Гуаньюй шицзе синшиды синьды чжуань чжэдань (О новых изменениях в международной политической обстановке. Об укреплении лагеря и ослаблении мировой капиталистической системы). Пекин: Тунсу дуу чубаныиэ, 1958, - 28 с.

178. Дигочжун хэ ицэ фаньдунпай доу ши чжи лаоху (Империалисты и все реакционные элементы бумажные тигры). Пекин: Жэньминь чубаныиэ, 1958.-90 с.

179. Доу Хуэй. Чжунхуа жэньминь гунхэго дуйвай гуаньси гайшу (Внешнеполитические связи КНР) / Вань Ци шэньюе. Шанхай: Шанхай вайюй цзяоюй чубаныиэ, 1989. 4, 4, 239 с.

180. Ли Жуй. Мао Цзэдун тунчжиды чуци гэмин ходун (Начальный период революционной деятельности товарища Мао Цзэдуна). Пекин, 1957. 277 с.

181. Лю Пэйхуа. Япянь чжаньчжэн. Пекин: Чжунго циннянь чубаньшэ, 1962. -98 с.

182. Лян Цычао. Чжэсюе сысян луньвэнь сюань (Избранные труды по вопросам философии) / Гэ Маочунь, Цзян Цзюнь ояньсюань. Пекин: Бэйцзин дасюэ чуоаныне, 1984. 3, 520 с.

183. Мао Цзэдун сысянь чжуаньти яньцзю (Идеологическое наследие Мао Цзэдуна. Исследования) / Чжубянь: Сунь Цимин. Шанхай: Шанхай жэньминь чубаньшэ, 1999.-282 с.

184. Мао Цзэдун чжуцзо цзешао (Методическое пособие по изучению работ Мао Цзэдуна). Пекин: Чжунго циннянь чубаньшэ, 1962. 314 с.

185. Мао Цзэдун. Лунь тунъи чжаньсянь (Фрагменты статей и выступлений по вопросам революционной борьбы и социалистического строительства). Пекин: Чжунго вэныни чубаньшэ, 1988. 3, 8, 350 с.

186. Мао Цзэдун. Сюаньцзи (Избранные произведения). Пекин: Жэньминь чубаньшэ. Т. 1, 1951 296 с. Т. II, 1952 - 10, 299-805 с. Т. III, 1953 - 4, 8091144 с. Т. IV, 1960-6, 1213-1520 с.

187. Сун Цян, Чжан Цанцан, Цяо Бянь. Чжунго кэи шо бу (Китай может сказать «нет»). Пекин: Чжунхуа гуншан ляньхэ чубаньшэ, 1999.-5, 3, 435 с.

188. Сяо Гунцинь. Анализ напряженности политических культур Китая и США // Чжаньпюэ юй гуаньли. 2001. №2. С. 39-42.

189. Тан Шипин. И вновь о большой стратегии Китая // Чжаньлюэ юй гуаньли. 2001. № 4. С.30-32.

190. Чжунго гунчаньдан лиши цзяньбянь. Цзо чжэ Ван Ши Дэн (Краткая история компартии Китая / Ван Ши и др.). Шанхай: Шанхай жэньмин чубань шэ, 1959.-6,302 с.

191. Источники на европейских языках

192. Baum R. Burying Мао: Chinese Politics in the age of Deng Xiaoping.

193. Princeton: Princeton Univ. Press, 1996. XIX, 508 p.

194. Bernstein R., Munro R. The Coming Conflict with China. N. Y.: Knopf, 1997.-245 p.

195. Blum R. The United States and China in War Affairs. New York: McGraw-Hill, 1966. XIV, 287 p.

196. Burki S. J. A Study of Chinese Communes. 1965. Cambridge (Mass.): Harvard East Asian Monographs, 1969. X VI, 101 p.

197. Bush R. C. Religion in Communist China. Nashville New York: Abingdon Press, 1970. -432 p.

198. Camilleri J. Chinese Foreign Policy: The Maoist Era and its Aftermath. Oxford: Martin Robertson, 1980. XIII, 31 I p.

199. Clark G. In Fear of China. Melbourne: Lansdowne press, 1967. IX, 219 p.

200. Cohen S.B. Geography and Politics in Divided World. London: Methuen, 1964.-XXIII, 351 p.

201. Deng Xiaoping. Selected Works of Deng Xiaoping. Beijing: Foreign Languages Press. Vol. I, 1992-342 p. Vol. II, 1984-418 p. Vol. Ill, 1994 -400 p.

202. Dittmer L. Sino-Soviet Normalization and its International Implications. 1945-1990. Seattle; London: University of Washington press, 1992. VII, 373 p.

203. Evans R. Deng Xiaoping and the Making of Modern China. London: Penguin Books, 1995. XVII, 353 p.

204. Fairbank J. FC. China: A New History. Cambridge: Camb. Univ. Press, 1992. 519 p.

205. Fewsmith J., Rosen S. The Domestic Context of Chinese Foreign Policy: Does "Public Opinion" Matter? // The Making of Chinese Foreign and Security

206. Policy in The Era Of Reform, 1978-2000 / Ed. David M. Lampton. Stanford: St. Univ. Press, 2001. P. 151-187.

207. Forman H. Report from Red China. New York: Holt, 1945. IV, 250 p.

208. Gernet J. A History of Chinese Civilization. Cambridge: Camb. Univ. Press, 1983.-XXVI, 772 p.

209. Glaberman M. Mao as a Dialectician. Detroit: Bewick, 1971. 24 p.

210. Halloran R. The Rising East // Foreign Policy. 1996. № 102, Spring. P. 3-21.

211. Harris N. The Mandate of Heaven: Marx and Mao in Modern China. London: Quartet Books, 1978.-9, 307 p.

212. He via J.L. Making China "Perfectly Equal"? // The Journal of Historical Sociology. Oxford, 1990. Vol.3, №4, December. P. 378-400.

213. Joseph W. A. The Critique of Ultra-leftism in China, 1958-1981. Stanford: Univ. press, 1984. IX, 312 p.

214. Kardelj Edvard. Socialism and War: A Survey of Chinese Criticism of the Policy of Coexistence. London: Methuen, 1960. 238 p.

215. Ladany L. The Communist Party of China and Marxism, 1921-1986. Stanford: Hoover Institution Press, 1988. XX, 588 p.

216. Leroi-Gourhan A. Le geste et la parole. Paris: Michel, 1964. Vol. 1—313 p. Vol. 2 285 p.

217. Lieberihal K. A New China Strategy // Foreign Affairs. 1995. November-December. P. 35-49.

218. Lucy Xing Lu. Rhetoric of Nationalism and Anti-Americanism: A Burkean Analysis of China Can Say No // Intercultural Communication Studies. 19981999, VIII-2. P. 163-175.

219. Mao Tse-tung. Selected Works. Peking: Foreign Languages Press. Vol. I, 1967 347 p. Vol. II, 1967 - 468 p. Vol. Ill, 1967 - 290 p. Vol. IV, 1975 - 459 p.

220. McLuhan M., Fiore Q. War and Peace in the Global Village. N.Y.: Bantam, 1968.- 192 p.

221. Michael F. Mao and the Perpetual Revolution. An Illuminating study of Mao Tse-tung's Role in China and World Communism. N.Y.: Barron's/Woodbury, 1977.-XVII, 326 p.

222. Naisbitt J. Megatrends Asia. N.Y.: Simon & Schuster, 1995. 304 p.

223. Quan Yanchi. Mao Zedong: Man, not God. Beijing: Foreign Languages Press, 1996.-213 p.

224. Rice E. Mao's Way. Berkeley: Univ. of Califirnia Press, 1972. XII, 596 p.

225. Sakakibara E. The End of Progressivism. A Search for New Goals // Foreign Affairs. 1995. September-October. P. 8-14.

226. Savin V. Multipolare Weltording und Chinas Vorstellungen. Miinchen: Herbert Utz Verlag, 2004. 70 S.

227. Schram S. Mao Tse-tung. N.Y.: Penguin Books, 1971. 372 p.

228. Schram S. The Political Thought of Mao, Tse-tung. Harmondsworth: Penguin Books, 1963. 479 p.

229. Service J. S. The American Papers: Some Problems in the History of U.S. -China Relation. Berkeley: Univ. of Califirnia, 1971. 218 p.

230. Snow E. Red Star Over China. New York: Grove press, 1968. 543 p.

231. Song Yimin. A Discussion of the Division and Grouping of Forces in the World After the End of the Cold War // International Studies. Beijing, 1996. № 6-8.-P. 5-17.

232. Spence J. Mao Zedong. New York: Viking Press, 1999. 190 p.

233. The Chinese World Order. Traditional Chine's Foreign Relations // Ed. by J. K. Fairbank. Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 1968. -X, 416 p.

234. The Kissinger Transcripts. The Top Secret Talks with Beijing and Moscow. New York: The New Press, 1999. 515 p.

235. Xuewu Gu. China verwundbare Kontinentalvormacht // Internationale Politik. 2001. Heft 4.-S.1-8.

236. Zhang Tiejun. Reconstructing the Great Wall: Chinese Security Strategy in the Early 21th century. Goteborg: Department of Peace and Development Research, Goteborg University, 2003. IV, 224 p.

237. Zhang Xiaobo, Song Qiang. China Can Say No to America // New Perspectives Quarterly. 1996. Vol. 13, №4. P. 51-53.1. Интернет-ресурсы

238. Selected Works of Mao Tse-tung (vol. I-IX) // Mao Zedong (Mao Tse-tung). Reference Archive. Режим доступа:http://www.marxists.org/reference/archive/mao/index.htm. Загл. с экрана.

239. Беседа с лидером Либерально-демократической партии России В. Жириновским // Национальная Служба Новостей, 26.02.1996. Режим доступа: http://www.nns.rU/elects/president/intzhir.html#17. Загл. с экрана.

240. Гараджа Н. Черчилль как президент России. Про яйца, корзины, интересы и ценности // Русский журнал, 21.10.2004. Режим доступа: http://www.russ.ru/culture/20041021names.html. Загл. с экрана.

241. Лещенко В: Китай и Россия: выбор жизни и смерти // Открытая электронная газета Forum.msk.ru, 30.06.2004.

242. Режим доступа: http://forum.msk.ru/news/2004/325.html. Загл. с экрана.

243. Ли Чэньян. Мао Цзэдун // Проект «АБИРУС», 2004. Режим доступа: http://chinadata.ru/maozedong.htm. Загл. с экрана.

244. Маслов А. А. Социально-политическая история Китая (1949-1976) // Персональная страница профессора Алексея Александровича Маслова, 2004. Режим доступа: http://maslov.stsland.ru/chinahistory.htm. Загл. с экрана.

245. Минин В. «Америка, Китай, а ну-ка вылетай! // Информационное агентство Стрингер, 20.03.2003. Режим доступа:http://www.stringer.m/Publication.mhtml?PubID=1896&Menu=&Part=39&Page=0.- Загл. с экрана.

246. Рожинцев А. Россия и Китай. Перспективы войны в XXI веке // Русский дом, 2003. Режим доступа: http://russdom.ru/cgi-bin/yabb/Printpage.pl?board=2001&num= 1070739667. Загл. с экрана.

247. Тарасов А. Наследие Мао для радикала конца XX начала XXI века // Маоизм.Ру. Интернет-проект Российской маоистской партии, 2002. Режим доступа: http.7/maoism.ru/articles/mao-poln.htm. - Загл. с экрана.

248. Устав Коммунистической партии Китая // Китайский информационный интернет-центр, 2002. Режим доступа: http://china.org.cn/russian/50685.htm. Загл. с экрана.

249. Шапинов В. Левый поворот Мао Цзэ-дуна // Коммунист.Ру, 17.11.2003. Режим доступа: http://communist.ru/lenta/72397. Загл. с экрана.

250. Шаравин А. А. Кого бояться России: Америки или Китая // Украинская сеть новостей «Корреспондент», 17.07.2001. Режим доступа: http://www.korrespondent.net/main/23977. Загл. с экрана.

251. Шевелев В. Н. Мао Цзэдун великий кормчий // Литературный сетевой ресурс LitPORTAL.ru, 2005. Режим доступа: http://www.litportaI.ru/?a=527&t=3291. - Загл. с экрана.

252. Адреса электронных документов даны по состоянию на апрель 2005 года.