автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Миф о поэте в творчестве Велимира Хлебникова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Миф о поэте в творчестве Велимира Хлебникова"

На правах рукописи

Капустина Евгения Александровна

МИФ О ПОЭТЕ В ТВОРЧЕСТВЕ ВЕЛИМИРА ХЛЕБНИКОВА

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Барнаул 2005

f

Диссертация выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы ГОУ ВПО «Барнаульский государственный педагогический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Козубовская Галина Петровна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Штерн Миньона Савельевна

кандидат филологических наук, доцент Маркин Павел Федорович

Ведущая организация: ГОУ ВПО Самарский государственный

университет

Защита состоится «20» октября 2005 года в «15» часов на заседании диссертационного совета К 212.005.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук в ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет» по адресу: 656049, г. Барнаул, пр. Ленина, 61.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет».

Автореферат разослан « » сентября 2005 года.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук, доцент " " / O.A. Ковалев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертация посвящена исследованию семиотики и мифопоэтики творчества В. Хлебникова.

Актуальность исследования.

Творчество Велимира Хлебникова (1885 - 1922), чрезвычайно своеобразного художника слова, не укладывается в сложившуюся систематику течений и школ серебряного века. Зарождение хлебниковедения началось еще при жизни поэта. Первыми серьезными работами, посвященными осмыслению творчества Хлебникова, стали програмно-концептуальные исследования Р.О. Якобсона, Ю.Н. Тынянова, Б. А. Ларина, Г.О. Винокура и др.

В 1930-50 гг. изучение Хлебникова, как и всей литературы, объединенной понятием «авангардная», в рамках отечественной филологической науки было весьма затруднено. Кроме того, литературная репутация Хлебникова - безумца и искателя (Ю.Н. Тынянов) - предопределила негативное отношение к наследию поэта.

В 1960-70-е гг. в активный читательский и литературоведческий оборот была введена поэзия рубежа веков, в особенности лирика акмеистов. В этот период «реабилитируются» и вновь вписываются в историю литературы после почти сорокалетнего забвения такие имена, как А. Белый, А. Ахматова, Н. Гумилев, О. Мандельштам, А. Крученых, В. Хлебников, М. Цветаева и многие другие. В литературоведении возникает ряд методологий, помогающих «понять», «прочитать» текст, принципиально отличный от текста XIX века. С возникновением новых методологических подходов к анализу текста стала разрабатываться авангардная модель творчества. А также вновь начала активно развиваться наименее изученная на тот момент отрасль филологической науки - «хлебниковедение», или «велимироведение». Этот период ознаменован появлением исследований Ю.М. Лошица, В.Н. Турбина, П.И. Тартаковского,

A.Е. Парниса, Вяч. Вс. Иванова и др. Именно в это время выходит первая и единственная монография Н.Л. Степанова «Велимир Хлебников. Жизнь и творчество» (1975), в основу которой положена творческая эволюция поэта.

В 80-е годы XX века появляются фундаментальные труды

B.П. Григорьева и Р.В. Дуганова, ставшие классикой отечественного хлебниковедения, а также исследования зарубежных ученых X. Барана, Р. Вроона, Б. Леннквист, В. Вестстейна и др., обозначившие новые методологические подходы к изучению наследия Хлебникова.

Современное хлебниковедение является самостоятельным направлением филологической науки, представляющим большое разнообразие теоретико-литературных дискурсов: лингвистическая поэтика (В.П. Григорьев, М.И. Шапир, H.H. Перцова, В. Вестстейн, Р. Вроон), стиховедение (М.Л. Гаспаров), литературные связи и внелитературные связи (Р.В. Дуганов, Вяч. Вс Иванов, Л .Л. Гервер, Д.В. Сарабьянов, X. Баран), изучение биографии (А.Е. Париис, М.П. Митурич, A.A. Мамаев, C.B. Старкина), текстологические проблемы (Р.В. Дуганов, Е.Р. Арензон, H.H. ПепиоваУ

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ { БИБЛИОТЕКА (

Cl

имашинМММ V

В последнее десятилетие индивидуально-авторская концепция Хлебникова продуктивно исследуется в рамках мифопоэтического подхода в работах таких ученых, как Е. Фарыно, А В. Гарбуз, А. Ханзен-Леве, Б. Леннквист и др

Основными параметрами творческой концепции Хлебникова являются самореферентность, авторефлексия и мифологизация собственной личности Концепция преобразования собственного психо-физического состава (занятие математикой, поиск закона времени и др.) вписывается в жизнестроительную программу серебряного века, в частности, связана с «Башней» Вяч Иванова и восходит к ницшевскому сверхчеловеку. У Хлебникова происходит максимальное сближение жизни и творчества, а потому совмещение социального и мифологического статуса поэта.

Мифотворчество Хлебникова является не эстетически обработанным неомифологизмом искусства XX века, а архаичным натуральным «языковым мифологизмом», суть которого - со-творение Мифа о Поэте изнутри, через язык. Однако Миф о Поэте - это одновременно дилемма «поэт и миф». Сам механизм мифологизирования у Хлебникова не сводится только к «языковому мифологизму»: поэтом используются богатейшие ресурсы мировой мифологии во всех ее геокультурных и типологических разновидностях. Из архаичных мифологических пластов Хлебников создает некий артефакт, авторский миф, выступая как мифотворец, как своеобразный Демиург, генерирующий мифоблоки в некую упорядоченную систему, процесс создания которой аналогичен процессу рождения мифа.

Активная, динамическая позиция Хлебникова-мифотворца предполагает преобладание прагматической координаты в семиосфере Хлебникова. Творения поэта, традиционно воспринимающиеся как Единая книга, являются своеобразным дневником — «точной записью своего духа» (СС, I, 9): «Так, душу обмакнувJ В цвет розово-телесный, Пером тончайшим выводить» (СС, П, 403). Творя свой собственный Миф, Хлебников «переживает» себя в природных стихиях (Космогонический миф) и в Культуре, в свершившихся биографиях (Мифы о Поэтах). Тенденция к осмыслению Мифа о Поэте наметилась в хлебниковедении (Р.В. Дуганов, 1990; A.B. Гарбуз и В.А. Зарецкий, 1991; И.Е. Лощилов, 1998; Б. Леннквист, 1999 и др.), но не нашла еще должного освещения. Изучение Мифа о Поэте в творчестве Хлебникова представляется актуальным, так как попытка его специального исследования предпринимается впервые.

Целью диссертации является исследование специфики и функционирования Мифа о Поэте в творчестве В. Хлебникова.

Задачи исследования:

1. Исследовать структурно-семиотический аспект мифологем Поэт и Муза в текстах Хлебникова, с привлечением мемуарного контекста.

2. Выявить и проанализировать формы репрезентации Поэта и их динамику в творчестве Хлебникова.

3. Выяснить содержание и динамику метаморфоз Поэта и Музы в художественном мире Хлебникова, их древесный, энтомологический и орнитологический коды.

4. Исследовать реализацию хлебниковского Мифа о Поэте в оппозиции я/ другой.

5. Обосновать противоречия в истолковании «отношения к традиции», возникающие между теорией футуризма и поэтической практикой Хлебникова.

Объектом исследования является творчество Хлебникова 1904 — 1922 гг. Основным материалом работы стали стихотворения позднего периода, поэмы, массив теоретических текстов (статьи, декларации, манифесты), письма, дневники, автобиографические заметки, а также воспоминания современников.

Предметом исследования является Миф о Поэте в творчестве Хлебникова.

Методология исследования.

Исследование семиотики и мифопоэтики Хлебникова трудно вместить в рамки одной научной дисциплины.

Хлебников не прошел мимо научных изысканий русской мифологической школы. Поэтому большое внимание уделяется отношению Хлебникова к работам А.Н. Афанасьева. Также учитывается теоретический аспект нового мифомышления XX века (К. Юнг, М. Элиаде, О.М. Фрейденберг, А.Ф. Лосев, Е.М. Мелетинский, В.Н. Топоров), позволяющий исследовать не канонизированный стабильный миф, а авторский «неомиф».

Методологическую базу данного исследования составили труды формальной (Ю.Н. Тынянов, Б.М. Эйхенбаум) и тартуско-московской школы (Ю.М. Лотман, З.Г. Минц, В.Н. Топоров, Вяч. Вс. Иванов, Б.А. Успенский). Кроме того, взяты на вооружение новейшие разработки польского ученого Е. Фарыно в области археопоэтики. В исследовании учитываются работы, освещающие проблемы субъектно-объектньгх отношений в авангарде и устанавливающие характерологию авангардиста как культурно-психологического феномена (И.Р. Деринг-Смирнова и И.П. Смирнов, В. Вестстейн, Е. Фарыно и др.).

Научная новизна исследования.

В работе предпринята попытка выявить особенности мифологического мышления Хлебникова через реконструкцию и анализ структурно-семиотического пространства Мифа о Поэте. В связи с этим предложен подход, предполагающий обнаружение точек пересечения творчества, биографии поэта и культурно-мифологического контекста. Этот подход дает возможность использовать биографию Хлебникова и культурно-мифологический контекст в качестве комментария к текстам поэта, а тексты Хлебникова - как код к биографии, содержащей множество «белых пятен».

Выдвинута гипотеза о цикле «посмертного инобытия» (термин В.П. Григорьева) в творчестве Хлебникова. Исследованы древесный, энтомологический, орнитологический и др. коды Мифа о Поэте. Выявлено, что

одной из особенностей хлебниковского мифомышления является архаический синтез Поэта и Мира.

Как часть структуры Мифа о Поэте, рассмотрены способы мифологизации отношений Хлебникова с «другим». Мифологизация этих отношений интерпретируется как попытка преодоления оппозиции я/ другой и как реализация мифологического принципа мышления: «все во всем».

Теоретическая значимость исследования. Исследовано содержание и функциональность Мифа о Поэте в связи с парадигмой «творец - текст -природа творчества». Наблюдения над спецификой субъектно-объектных отношений в творчестве Хлебникова позволяют осмыслить механизм мифологизирования в поэтике авангарда.

Практическая значимость исследования. Материалы и результаты диссертации представляется возможным применять в дальнейших научных разработках. Основные положения, конкретные наблюдения и обобщающие выводы диссертации могут быть использованы при чтении общих и специальных лекционных курсов, проведении практических занятий и спецсеминаров по русской литературе начала XX века в вузах и школе, в пособиях (теоретического и культурологического характера) для студентов и школьников.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В творчестве Хлебникова важное место занимает авторефлексия: размышление о себе/ другом, о собственном генеративном процессе в разных аспектах: мифологическом, онтологическом, лингвистическом. Поэт становится центральной мифологемой Хлебникова, скрепляющей Мир-Космос и Мир-Текст: все написанное им - «дневник духа», сотворяемый миф.

2. Миф о Поэте трансформируется в творчестве Хлебникова следующим образом: в ранний период Поэт растворен в макрокосмосе (у него нет имени, тела, биографии, истории), в поздний период Поэт собирает себя воедино, обретает Лик, моделирующийся в психике и телесности.

3. Слиянием Поэта и Мира, Музы и Мира объясняются метаморфозы -доминанта всего хлебниковского творчества с 1904 по 1922 гг. Функция метаморфоз - осознать себя как единое «я», как единую космогоническую инстанцию. Механизмы идентификации - способ познания мира, где биографический, древесный, энтомологический, орнитологический и др. коды реконструируют хлебниковский Миф о Поэте.

4. Мифы о поэтах (Пушкине, Вяч. Иванове, Ахматовой) реализуются как инварианты оппозиции «я/ другой». Их специфика сравнивается с Мифом о «я-поэте», выявляет отношение Хлебникова к традиции, разрушает мнение о хаотичности, закрытости хлебниковской поэзии.

Апробация материала: Основные положения диссертации излагались в виде докладов на конференциях молодых ученых «Диалог культур» БГТТУ (2001, 2003, 2004), на научных и научно-практических конференциях филологического

факультета Барнаульского государственного педагогического университета -«Русская филология» (2003), «Славянская филология: история и современность» (2004) и др., на конференции молодых ученых «Молодежь - Барнаулу» (2004) Диссертация была обсуждена на кафедре русской и зарубежной литературы Барнаульского государственного педагогического университета. По теме диссертации опубликовано 9 статей.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, включающей 304 источника. Общий объем работы 212 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обозначаются исходные положения, теоретические принципы диссертации, выявляется актуальность, новизна темы, характеризуется степень её изученности, формулируются цели и задачи исследования.

В первой главе диссертации «Автобиографический код в творчестве Велимира Хлебникова рассматриваются субъект и объект хлебниковского текста как двойники, в своем единстве составляющие Близнечный миф. Мифологическое отождествление биографии и творчества сокращает расстояние между ними Поэтому в текст Хлебниковым вводятся знаки, связанные с собственной персоносферой: имя, различные даты (возраст, день рождения и т.д.), факты биографии. «Я», часто употребляемое Хлебниковым, становится основным знаком, указывающим на то, что в текстах речь идет именно о Поэте. Выявление этих параметров позволяет реконструировать семиотическое пространство Мифа о Поэте.

В первом параграфе первой главы «Трансформация "я-поэта" в творчестве В. Хлебникова: от "мира"раннего периода к "Юноше Я-Миру" позднего периода» предложена периодизация творчества Хлебникова. Миф о Поэте, очерчивающий границы личности Хлебникова-мифотворца, содержит трансформацию Поэта и его пути. При этом «я-поэта» по-разному репрезентируется в текстах раннего и позднего периода.

В ранний (дофутуристический) и футуристический период творчества (до 1919 г.) Поэта с именем, телом, биографией, историей еще нет, он растворен в макрокосмосе. Знаки, связанные с ним, чаще всего зашифрованы. Поэт является аналогом демиурга, творца, некоего Бога. Мир изоморфен Поэту, а Поэт натуроморфен архаическому, только что созданному им миру. Поэтому такие оппозиции, как открытое/ закрытое, замкнутое/ разомкнутое, внутреннее/ внешнее, маленькое/ большое, человек/ природа, человек/ животные, человек/ растения, человек/ город, человек/ государство, человек/ планета, размыкаются. Поэт растворяется в собственном поэтическом мире, мифологически идентифицируется с ним. Процесс отождествления является единственно верным способом, с помощью которого можно понять и познать мир. Следовательно, для Хлебникова понять мир означает стать им. Этим

объясняется стремление Поэта к превращениям, перевоплощениям, оборотничеству.

В позднем творчестве появляется телесная субстанция «я-поэта» Поэт «собирается» из разбросанных частей своего же тела, но уже в ином статусе -Поэта, постигшего тайну мира и бытия, ставшего Юношей Я-Миром. Каждая часть его тела соответствует какой-либо части внешнего мира, рассматриваемого как огромный человеческий организм. В этот период, несмотря на повышенный интерес к числу, языковым экспериментам. Хлебников создает образцы классического, пушкинского стиха, объединенные общей темой «поэта и поэзии»: «Очана - мочана», «Ночь в Персии», «Я и Россия», «Детуся! Если устали глаза быть широкими», «Мне, бабочке, залетевшей», «Вши тупо молилися мне», «Я видел юношу пророка...», «Я вышел юношей один...», «Одинокий лицедей», «Не чертиком масленичным. », «Всем», «Еще раз, еще раз!», «Евгению Спасскому» и др. Повторяемость в них сюжетов, мотивов и мифологем указывает на итоговость размышлений о собственном пути. В них Хлебников стремится к явной персонализации своего поэтического «я», которое имеет имя, обладает «телесностью» и психофизическим портретом.

Во втором параграфе первой главы «Имя» нами анализируется функциональность имени и наименований «я-поэта» в разные периоды творчества. В эпистолярном наследии Хлебников определяет себя и других термином «поэт». Однако в поэтическом творчестве он практически его не применяет. Наиболее частотным является местоимение «я», а также наименования: заманникрусалкин, волхвующий словом, беглец науки лицемерия, проводник, землежитель, вечный узник созвучия, сумасшедший и гордый певец, других миров ребенок, безумец думец и др.

В период разрыва с Вяч. Ивановым и «Академией стиха» (конец 19091910) появляются такие эквиваленты мифологемы «поэт», кжнебоизгнанник, изгнанник, мечтатель. В футуристический период фигурируют мифологемы мы, тайничие, крылатое жречество, семеро, сонмы В иранский период творчества Хлебников создает ряд произведений, в которых биографический претекст инспирирует создание парадигмы «Хлебников/ пророк (провидец)/урус дервиш». В поздний период эквивалентами мифологемы «я-поэта» становятся пророк, певец, учитель, юноша - пророк, творец, писатель, живописец Пророк является проповедником, служителем или священником наготы. Информационные источники хлебниковского пророка различны и носят интегральный характер. Хлебниковский пророк создает новую парадигму в культуре. В конце творчества мифологема «пророк» имплицитно реализована через наименования: сонный труп, усталый лицедей, вечерний странник, слепой, король гол, воин истины, нищий, вор и др.

В третьем параграфе первой главы «Мифологизированная биография: путь пророка» нами рассматриваются мотивы пути, скитаний, странничества пророка. Их архетипом является странничество в древнерусской и русской культуре ХУП1-ХХ вв. Кроме того, они обусловлены особенностями

хронотопного мышления Хлебникова, стремящегося к космической открытости. В текстах поэта пророк неразрывно связан с природным универсумом. В связи с этим обнаруживаются оппозиции цивилизация/ природа, пророк/ общество и др. Мифологема «дом» в значении «обжитого локуса поэта» отсутствует, он «разрастается» до размеров земного шара или вселенной.

Странничество «я-поэта» связано с двумя пространствами: водным и горным. Путь «я-поэта» очерчивают гидролокусы: река, море, водопад. Тематически водная линия реализуется через двойников «я-поэта». На уровне текста/ контекста/ подтекста ими становятся вождь Ясон, Одиссей, кормщик С. Разин, мореходец косматый Ф. Нансен. В основе пути - поиск голубого руна или его аналога - цветка голубого, символизирующего гармоничный мир некий Ладомир, в котором человек живет в согласии со своей душой, природой, миром, вселенной. Свой «поиск» пророк реализует за морем, путь через которое является дорогой в инобытие. С точки зрения парадигматики, поиск за морем восходит к фольклору, славянской мифологии и древнерусской литературе. В биографическом аспекте нужно учесть путешествие Хлебникова в Персию - «за Каспийское море» - и его предложение устроить на острове Ашур-Адэ резиденцию Председателей Земного Шара.

В текстах последнего периода встречаются знаки, присущие горным системам: ущелье, утесы, камни-великаны, топоним ущелья Зоргам. Поэтому водопад, в отличие от реки, соотносится с «верхними» водами. Он символизирует высшую ступень возможностей пророка - заумное, сверхумное. В мифопоэтике Хлебникова горы становятся важным знаком, символизирующим одновременно верх и низ. В горах, являющихся самой высокой точкой земли, находится потерянный рай. Он соотносится с садом: вырием или источником Ипокрена на горе Геликон. Именно здесь пророк выполняет ритуальные функции: омовение, сотворение музы и обручение с ней. Низ является подземным миром - темной пещерой, входом в которую становится тесное пространство между ущельями.

В четвертом параграфе первой главы «Новая парадигма: трансформация пушкинского архетипа» мы обращаемся к хлебниковскому мифу о Музе, который являет «свернутый текст», эксплицирующий накопленный культурой смысл. Муза представляет конъюнкцию двух ипостасей: хтонической (русалка, мавка) и небесной (Богоматерь, небесная невеста). В иконографии Музы Хлебниковым снимается оппозиция природное/ человеческое. Минуя понимание Музы как метафоры и поэтической условности, пророк творит ее материально-стихийную, изначально отождествляющуюся в мифологии с землей (Мать-Сыра-Земля). Поэтому камни-великаны превращаются в плечи лесной девы, а белая волна - в волосы, ниспадающие по ее плечам. Муза понимается Хлебниковым как нечто извлекаемое из глубин, из недр земного материального мира. Муза - вечный спутник «я-поэта»: они неразрывны как суток половины.

В пятом параграфе первой главы «Телесность "я-поэта"» рассматривается телесный аспект в творчестве Хлебникова. Тело «я-поэта» подвергается функциональной деформации, поэтому его части становятся знаковыми. Их можно подвергнуть топологическому описанию. Онтогенетическая изменчивость тела проявляется в трансформациях «я-поэта», связанных с изменением возраста, и в метаморфозах.

В модели временной континуальности стихотворения позднего периода являются заключительными. На момент их создания Хлебникову было всего лишь тридцать шесть лет. Однако по психофизическим данным, зафиксированным в текстах, «я-поэт» предстает стариком. Трансформация от дедушки к юноше происходит через обряд омовения. Вода - аналог сказочной «живой воды» - выполняет очистительную функцию. Ритуальное омовение несет духовное и физическое возрождение. Результатом его становится расширение границ осознаваемого мира, своеобразный прорыв в другой мир.

Наиболее значимой в последний период творчества является метаморфоза «поэт - город - государство - звезда». Город изображается как антропоморфное существо: бурлак, старик, рыбак, город тела, я - государство Такая модель поэтического мира получает у Хлебникова часто разные наименования: плоскость, сжатое поле, выдел, книга лица, Хлебникова поле, участок или звезда в значении «планета», «вселенная», «галактика». Она представляет, выражаясь по-хлебниковски, вселенноокого пророка, иными словами Юношу Я-Мира.

Поэт обладает вселенскими масштабами: отождествляется со всем мирозданием, с макрокосмосом. Глаза соотносятся с водными источниками, зрачок с камнем. Волосы «я-поэта» в различных интерпретациях становятся реками/ водопадом, скважиной, ветвями дерева, проводами, венами. Они имеют внутреннее пространство, а потому выступают каналом энергии, трансформируясь в символическую, в случае с Хлебниковым, нить Ариадны. Волосы связывают поэта с тайнами прошлого: пра-поэзии, первозвуком.

Отождествление «я-поэта» и поля, волос/ бороды/ усов Поэта {певца, разбойника, ворона, дедушки) и травы, в частности колоса, отсылает к фамилии Хлебникова, восходящей к аграрному культу умирающего/ воскресающего бога: Велеса/Волоса - эквивалента искусствогенного начала - и к имени «Велимир», параномастически связанного с именем «Велес». Аналогом бороды Поэта вообще и, в частности, Велимира Хлебникова является «волотей» -«Велесова бородка». Она символизирует плодородие, выполняет медиативную функцию между началом/ концом, возрождением/ умиранием, летом/ зимой, сердцем/ головой и т.д. И, как следствие, аграрный цикл совмещен с семантикой творческого процесса. Поэтому сжатое поле соотносится с опустошенностью, с завершенностью творческого акта.

Акт питья и поглощения через губы/уста является затягиванием, захватом мира внутрь с целью его «переваривания», т.е. познания. Поглощение делает Поэта обладателем тайны бытия, носителем и пользователем различных знаний, а главное - языков. Акт поглощения амбивалентен: связан с

зооморфной ипостасью «я-поэта» и с таинством святой евхаристии. Семантически поглощению близки процессы сожжения, захвата, охоты, ловли, прокалывания, убийства Поглощение «голубого» «я-поэтом» (в различных его ипостасях: города, птицы и др.) является распространенным сюжетом в мифопоэтике Хлебникова Эквивалентом поглощения становится процесс сожжения голубого отечества - Шекспира и его творчества соотносящегося с замком, Гомера и его греческого храма, Пушкина и его помещичьего дома, своего локуса - Хлебникова поля Сожжение множества «я» ведет к появлению «единого мы» или Единой книги.

Во второй главе данного исследования «Поэт и мир: метаморфозы» рассматривается функциональность метаморфоз в поэтическом мире Хлебникова.

В первом параграфе второй главы «Древесный код: Поэт и Муза» анализируется семантика дерева в поэтическом творчестве Хлебникова. Видовой код древесного мира Хлебникова разнообразен. Дерево имеет женскую (хвоя, ива, осина) и мужскую (тополь) ипостаси. Кроме того, в текстах поэта фигурируют древо жизни, дерево времени, древо слов.

Древо жизни, как и дерево времени, символизирует временной цикл, связующий прошлое, настоящее и будущее. Так, в стихотворении «"Верую" пели пушки и площади», представляющем своеобразный результат длительной рефлексии на события 1917, 1919, 1922 гг., Хлебников сравнивает крушение старого мира с падением тополя. Срубленный тополь, сопоставленный с рухнувшим космосом целого народа, нации, символизирует завершение мира, как следствие, предваряющее рождение нового. Таким образом, дерево, представляющее вертикаль, становится формальным и содержательным организатором поэтического космоса Хлебникова.

Часто Поэт находится у дерева (умничий тайных пущ стоит у древа жизни, мечтатель и изгнанник рыдает иод ивой, певец стоит под тенью дерева) или выступает его аналогом - древом слов. Метафорой репрезентируется антропоморфность деревьев и натуроморфность (древоподобность) многих персонажей Хлебникова. Деревья Хлебникова способны говорить, звучать, петь, с этим связано большое количество лексики, обозначающей речетворческий процесс: лес звенит и стонет, леса Заратустры златоусты, ель стенающая, дерево слов роняет хвои и т.д.

В стихотворении «С утробой медною» (1921) Хлебников описывает анатомию своего генеративного процесса. Вследствие этого писатель (реальный творец) и дерево (мистифицированный) проецируются друг на друга. Письменный стол с шелестом сухих бумаг трансформируется в пустыню белую, чернила - в звон черниловодных струй, бочонок с чернилами становится верблюдом, а творения - берегами озер черниловодных. Подобная семантическая трансформация указывает на то, что стихотворение является «текстом в тексте», на оси которого совершается эквивалентность знаковых функций: писатель — стол, дерево - пустыня. Она отражает определенный миропорядок: писатель/ дерево корнями впитывает, поглощает всю мощь

земли - хранительницы тайн бытия, а только затем дает лист. Поэтому в восприятии Хлебникова земля - это кубок любимого вина, который «я-поэта» держит у черных уст.

Распространенным сюжетом у Хлебникова, связанным с древесным кодом, является сюжет поимки солнца тополем (Как два согнутые кинжала», 1911; «Весеннего Корана», 1919; «Батог рыбачий», 1920; «И вечер темец», 1920; «Дерево», 1921 и др.) Тополь мно1 оипостасен: богослов, рыболов (тополь-рыбак), всадник (донец-скакун), звездный птицелов, воин Семантика сюжета многозначна: от победы над старой эстетикой и Пушкиным до победы над временем, закон которого всю жизнь искал Хлебников.

Инструментом ловли становятся мрежи, невод, дрот, а также свирель/ посох/ перо/ меч/ нож/ игла/ рука, взбалтывающие, рассеивающие, надрезающие, проникающие, сдирающие. Эти процессы, в их ряду и генеративный, обозначают уничтожение, символизирующее переход от старого к новому. Поэтому часто в текстах Хлебникова встречаются параллели: писатель - р азбойник, дерево солнцелов, рыбак, воин; перо - нож, меч, игла, свирель; писание - свивание, сдирание, ткачество и т.д.; чернила - земля, кровь.

Женская ипостась дерева имеет инфернальный характер. Осина, черная хвоя, дерево-ворожея являются пришельцами из другого мира, вестниками. Часто на женскую ипостась дерева указывают знаки, связанные с женским убранством: платье, зеркальные воды, передники из тонких водных трав, листья-лоскуты и др.

Ахматова-поэт соотносится с хвоей, ее слово с иглой, осины названы водяными царевнами с телом рыбьим. Русалка имеет поэтические корни и часто выступает аналогом музы. Ее «обеспокровлевание» символизирует переход из одного состояния в другое, из одного мира в другой. А сюжет поимки русалки/ вилы - аналог вообще «поимки» в самых разнообразных ее вариантах: музы, солнца, времени, судьбы и т.д.

Во втором параграфе второй главы «Энтомологический код: формы субстанциональности Музы и Поэта» на основе анализа частотности составлен словарь насекомых в поэтических текстах Хлебникова. Насекомые являются основными фигурантами Мифа о Поэте: они создают оппозицию я/ другой. Этот аспект играет роль классификатора насекомых. В зависимости от насекомого, с которым ассоциируется тот или иной поэт, определяется значимость данного поэта для Хлебникова: например, блошка - Северянин, два имаго - Есенин и Мариенгоф. Особенно значимыми являются насекомые, репрезентирующие форму телесности «я-поэта».

В основу энтомологического кода Мифа о Поэте положена трехступенчатая модель. В ранний дофутуристический период творчества формой телесности поут-подмастерья становится кузнечик. В футуристический период аналогом поэпъ-ушкуйника, Разина-напротив выступает овод, основным качеством которого становится ум. Поединок овода и лося — инвариант мотива «победы над солнцем». Внутреннее содержимое лося - это «весь мир», «сфера поэтического», а сам он носитель, хранитель и

обладатель тайны этого мира. Овод, инкорпорированный в лося, постигает тайну бытия. Благодаря этому «пребыванию» происходит его трансформация -второе рождение. Овод и лось приобретают статус элементов универсальной концепции, сутью которой является смена поколений, имеющих различные метакультурные коды, а следовательно, парадигмы.

В поздний период снимаются хищнические интенции «я-поэта», а потому неоднократно маркируется мифологема «душа». В связи с этим формой субстанциональности «я-поэта» становится бабочка, творящая ценою собственной жизни: «Мне, бабочке, залетевшей! В комнату человеческой жизни,/ Оставить почерк моей пыли/ По суровым окнам » (СС, II, 254) Этот сюжет варьируется на протяжении всего творчества- например, история безвольной смерти мотылька в стихотворении «Когда над полем зеленеет» (1912), или самосожжение «я-поэта» в стихотворении «Я вышел юношей один» (1921). Для художника процесс текстопорождения - это процесс утраты кожи-одежды, пыли в случае бабочки. Иными словами, «написать» для Хлебникова -это снять с себя кожу, кодирующую идиоматический генофон Хлебникова-творца Писание сопряжено с невероятным страданием, мукой, болью, свойственной умиранию.

Бабурка, мотылек - формы субстанциональности Музы, а также ее знаки Бабурка/ девчурка соотносится с музой, олицетворяющей «молодую» поэзию Хлебникова («Сон лихача», 1911). «Я-поэта» и бабурку объединяет разрушительная страсть: он сломил тело и крыло бабурки. Разрушительная функция свойственна данному периоду творчества поэта, ознаменованного разрывом с кругом символистов, когда Хлебников в прямом смысле ломает свою Музу, поэзию, чтобы потом начать все сначала.

Муза Хлебникова обладает зимней и летней ипостасью («Она пошла, она запела», 1912). Путь Музы: зимой - санный, летом - мотыльковый. Оба пути репрезентируют универсальный символ: «круг», «завиток» Мотыльковый путь соотносится с пляской, а также мотанием/ плетением/ вязанием/ писанием Муза расточает, безрассудно проживает, но при этом мотает, навертывает, навивает в моток любящую пляску белизну - стаю мотыльков.

Насекомое оса является неотъемлемым атрибутом вилы/ русалки в пределе музы. В поэме «Вила и леший» (1912) вила садит осу в ухо лешему (бесу). Оса является живой трансформацией слова, его концентрированной сутью, неким смысловым сгустком невысказанного, неуслышанного, а значит, сокровенного' « проходят словеса. Оса Еще оса» (СС, I, 280). Оса способна укусить/ уколоть, а следовательно, воздействовать, оставить след.

Непредсказуемость и непостоянство Музы передается через ее многоликость: строгая боярыня Бориса Годунова, лебедь в озере, туземная богиня, русалка, Божия Мать (Матерь) («Сегодня строгою боярыней Бориса Годунова», 1916, 1922). В одном из сюжетов, описывающих творческий процесс, русалка, утрачивая телесность, идентифицируется с медом. В подтексте она сравнивается с чистым, неисписанным листом пергамента золотистого цвета. Укусы ос становятся запятыми, оставленными на русалке/

меде/ листе бумаги, а сами осы - бусами золотыми. Ряд бусин ассоциируется с исписанной строкой текста. Кусающие осы являются творящим началом: они ткут «мировую ткань», «поэзию», в том числе и Хлебникова. Поэтому в последних строках стихотворения появляется мифологема рядно, а в Музе поэт «видит» Богородицу Игла и нить (моток) как элементы семантического комплекса «муза» являются символами судьбы-иголки - чудесной швеи, восходящей к женскому божеству славянского пантеона Мокоще (Макоше).

В третьем параграфе второй главы «Орнитологический код» рассматривается видовой и функциональный код птиц в творчестве Хлебникова. Местом пребывания птиц выступает вырей. Он населен душами умерших, птицами (свиристели, ворон), мифологическими персонажами, близкими по функциям птицам (времири, поюны, жарири). Птицы несут в себе частицу рая, вырея: «Негошь белых дней,/ Мокошь дальних морей/ Птиц станицы на клювах примчали» (СС, I, 113).

В восточнославянской мифологии вырей (вырай, ирей, ирий, ирица) является сказочным, загадочным краем, земным раем, теплыми странами, волшебным царством. В.И. Даль сообщает, что «вырей значит сад, вертоград; вероятно это стар, ир, в-ир, с греч, весна, теплый край» (Даль, I, 173). Сам Хлебников определяет вырей как « .юг и воронка, куда все стремится Омуты птиц, тяга в неизвестное, воронка из явного в тайное» (СС, I, 460). Мифологическое пространство вырея моделируется при помощи мирового древа. Хозяином вырея является Вырей - ведун (знахарь, ворожея) Часто хлебниковский «я-поэта» соотносится с Вырием и Вороном: они выступают творцами, их инструментом является свирель.

Аналогия «поэт/ птица» очевидна для творчества Будетлянина: во-первых, именно птица часто выступает формой телесности поэта; во-вторых, в культуре рубежа веков эта аналогия создавалась окружением Будетлянина: о птицеподобности Хлебникова писали многие его современники В одном из ранних стихотворений «я-поэта» называет себя враном врат златых весной (СС, I, 121). Общим для Ворона/ Поэта/ Хлебникова является непонятость миром людей. Поэтому аналогия белый ворон - поэт (не принятый обществом, не вписывающйеся в историческую реальность) появляется именно во время окончательного разрыва с Вяч. Ивановым, ознаменованным выходом в свет скандального манифеста «Рыкающий Парнас» (1912). Жизнь гонимого Поэта в «птичьем царстве», маркированном как леса, ущелья, пропасти, проецируется на бытование Ворона («Гонимый - кем, почем я знаю?», 1912; «И она ответила тихо», 1911; «Мечтатель, изгнанник рыдал», 1911). Оппозиции верх/ низ, взлет/ падение, небо/ земля, птица/ комета (камень неба), живое/ мертвое, белый/ черный, добро/ зло в их мифологической нерасчлененности характерны пути и Поэта, и Ворона. Но для того и другого естественно желание прервать этот зигзагообразный путь и взлететь вверх, в страну из серебра.

Характеристики Ворона, Поэта и самохарактеристика Хлебникова имеют много общего. В интерпретации Хлебникова Ворон, как и «я-поэта» - дикий и священный, одинокий и нелюдимый. Мрачный крик ворона и каменеющий крик

«я-поэта» предвосхищает голос Хлебникова, переживающего самый сложный период в своей жизни: «Глухой, сумрачный нынче/ Громко пел тогда голос Хлебникова/ О работнице, о звездном любимце» (СС, II, 302). Ворон имеет белой молнии венок, «я-поэта» в творчестве Хлебникова молнии слов серебро вьет, оба они обладают общим элементом иконографии - бородой.

Кроме того, они являются хранителями: «я-поэта» выступает хранителем своего мифологического мира, Ворон - памяти об утраченном саде/ рае (вырие). В поздний период Ворон выполняет функцию проводника поэта и хранителя памяти об утраченном рае/ вырее. «Я-поэт» видит в нездешнем расширенном глазе Ворона голубого света сад. Следовательно, он находится «вне сада», его локусы скорее всего дольние: низ, земля. Отсюда стремление взлететь в сад, рай, страну из серебра. Местоположение последних маркируется как горнее - верх, близость небесам. Позиция Ворона - между небом и землей, низом и верхом, садом и «я-поэта».

Хлебников, снимающий оппозицию творчество/ жизнь, часто мифологизирует действительность. Поэтому зачастую ворон и в жизни Хлебникова выполняет функцию проводника «я-поэта» в другие миры. А его эквивалентами становятся сам поэт, его знакомые, в частности, юноша С. Евлампьев уподобляется Хлебниковым очкастому ворону, а обыкновенный картофель подземным яблокам, являющимся знаком потерянного для поэта рая (вырия, сада).

В третьей главе диссертации «Оппозиция я/ другой» в мифопоэтике В. Хлебникова» исследуется оппозиция «я/ другой» в мифопоэтике Хлебникова В своих текстах Хлебников создает уникальную зооморфную иконографию русских поэтов. Мой зверинец, как любовно называл его Хлебников, становится своеобразным аналогом преодоления Поэтом-охотником оппозиции я/другой, освоением чужого через похищение, захват. Хлебников творит реальность, в которой каждый поэт/ писатель становится мифологическим персонажем. Как правило, мифы о поэтах скрыты в глубине текста, на поверхность выведены лишь знаки, воспринимаемые как криптограмма.

В первом параграфе третьей главы «Пушкинский код в творчестве В. Хлебникова» рассматривается проблема «преодоления» Хлебниковым феномена A.C. Пушкина, стоявшая перед всеми значительными поэтами XX века. Отношение Хлебникова к Пушкину было неоднозначным: он, как и все футуристы, боролся с культом Пушкина, но с трепетом относился к его творчеству — спал с Пушкиным под подушкой. Миф о Поэте творится Хлебниковым в рамках смыслового поля пушкинской мифопоэтики.

Поэтому в ранний период выбранная Хлебниковым аналогия молодого Поэта-подмастерья с кузнечиком («Кузнечик», 1907 - 1908; «В мигов нечет...», 1908; «Зеленнядины трав», 1908) восходит к Пушкину: имеется в виду очевидная параллель Пушкин-Сверчок/ Хлебников-Кузнечик. Пушкинская парадигма начала творческого пути Сверчок - Петербург -Царское Село - Лицей (Жуковский, Карамзин) имеет очень много общего с

парадигмой Хлебникова ученического периода Кузнечик - Петербург - Башня (Вяч. Иванов, Кузмин).

Поздний период творчества содержит аллюзии на поэзию Пушкина, пушкинский пророк является архетипом хлебниковского пророка, мифология родства Поэта с Музой создается в духе Пушкина, иконография «я-поэта» восходит к Пушкину, имеется в виду поэтизация безобразного - потомок негров безобразный.

В связи с Пушкиным Хлебников неоднократно обращается к «африканскому» претексту в стихотворениях «Чудовище - жилец вершин...» <1911>, «Люди, когда они любят...» <1911>, «Усопшие деды и пращуры...» (1913), «Тверской» (1914), «Черный царь плясал перед народом...» (1915), «Высоко руками подняв Ярославну...» (1919, 1921); драматических набросках «Абиссиния. Обезьяний царь...» (1911), «Лицо чернеет грубое...» (1914 -1915); повести «Ка» (1915). «Африканский» претекст многозначен. Сюжет похищения девушки с кувшином обезьяной интерпретируется разнообразно, т.е. становится «мерцающим». В нем просматриваются аналогии Хлебников -фараон-мыслитель Аменофис и имплицитно Хлебников - Пушкин. На это указывают знаки персоносферы первого поэта.

Обезьяна является зооморфной иконографией Пушкина. К мифопоэтике Пушкина восходят ее наименования, черный цвет, говорящий об африканских корнях поэта, волосатость.

Указанный сюжет Хлебникова актуализирует эротическую семантику: жар любви, чума, пушкою сметающая все на своем пути. Мотив страсти обезьяны к женщине содержит в подтексте трагическую развязку отношений Пушкина и Гончаровой.

Смерть обезьяны в хлебниковской интерпретации - это не конец Мифа о Пушкине, а его начало, только «статуарное», неприемлемое с точки зрения Хлебникова, т.к. Пушкин олицетворяет саму жизнь, легкую и естественную. В тексте «Лицо чернеет грубое...» обезьяну - косматого короля ловят и затем она путешествует в зверинце, в повести «Ка» ее убивают на чучело, чтобы возить по городам. В стихотворении «Тверской» памятник поэту становится насестом птице. Этим поэт осуждает идолопоклонничество, поэтому футуристы и, в частности, Хлебников ведут борьбу с «культом Пушкина». Хлебников творит Миф о Пушкине не только в рамках мифопоэтики самого Пушкина, но и с оглядкой на пушкинский миф в русской культуре, стараясь преодолеть последний.

Во втором параграфе третьей главы «Ивановский подтекст в творчестве В. Хлебникова» исследуются связи Хлебникова с символизмом и творчеством Вяч. Иванова.

В текстах раннего периода встречается мифологема жар-бог или ее инварианты жародей, огнебог, восходящие к творчеству Вяч. Иванова. В своем диссертационном исследовании, подводя многолетний итог изучению культа Диониса, Иванов писал, что «огонь Диониса есть он сам» (Иванов, 1994: 114). Таким образом, жарбог становится дня «я-поэта» «богом жара». Поэтому

фигурирующая в молитве к Жар-богу стая легких жарирей эксплицирует некий «сгусток жара», вдохновение, даруемое жарбогом. Реальным аналогом жарирей могут быть стихотворения Иванова и - шире - творчество, дающее некий импульс, а потому постулирующее всякое творческое начало. Стая жарирей становится для юного Хлебникова поводырем в пустыне грезной Она способна морок наших дней превратить в радугу стожарную. В народе так зовут созвездие Медведицы (Плеяд, Волосожары, Воз), причислив к ней Полярную звезду, которая и представляет стожар, кол, вкруг которого ходит лось или лошадь на приколе (Даль, IV, 54) В нашей интерпретации Полярная звезда/ стожар/ Жарбог/ Дионис/ Иванов выступают неким центром поэтической вселенной, создающим свой круг. Вокруг него, как вокруг стога, летают, скользят, реют, рвутся младоюнирей табун/ жарири/ звезды Плеяд/ музы, сатиры (оргия)/ последователи, ученики.

Мифогенные локусы бор, лес, трущобы также связаны с символизмом. Свое заочное знакомство с поэтами Рубежа веков, прежде всего символистами, Хлебников интерпретирует как вхождение охотника в бор бытий. «Бытие» не просто определяется как существование - жизнь, а символизирует некий мифотворческий уровень этой жизни. Переход охотника с одного на другой уровень означает духовное перерождение, некую трансформацию. В творчестве Хлебникова мифологемы «зеркало», «озеро», «зеркальные топила», «болото» соотносятся с символизмом и его текстами, символисты названы сосновыми князьями, а лягушка, Дева ветренной воды, глазастая водная дщерь — это аллюзия на основную мифологему символистов Прекрасную Даму («Кому сказатеньки», 1908-1909; «Бунт жаб», 1913-1914 и др.).

Аналог бора бытий - сад роз, сад зверей, детский первобытный рай, предел Эдема Вяч. Иванова, трагический зверинец Л.Д Зиновьевой-Аннибал, домашний зверинец Б. Лившица, названный «художественным Олимпом обеих столиц» (Лившиц, 1989: 399). Первоначально поэма Хлебникова «Зверинец» (1909, 1911) называлась «Сад» (1909). «Сад», или «садок», - зверинец, место содержания зверей в неволе. Царем хлебниковского зверинца является лев -«Иванов», хозяином леса, трущоб - леший. Кудель лешего является иконографическим знаком Поэта вообще и, в частности, Вяч. Иванова Аналогами ее в мифопоэтике Хлебникова становятся жарбог, стожар (ср «стог жара») («Жар-бог! Жар-бог!», 1907), косматовласый «Иванов» («Зверинец», 1909,1911).

Стихотворением «Трущобы» (1910) ознаменован разрыв поэта с кругом петербургских символистов и редакцией журнала «Аполлон». В стихотворении известный бор бытий, сад, зверинец трансформируются в трущобы -непроходимый лес, гиблое место, ассоциирующееся с литературой того времени и, прежде всего, с поэзией символистов. Лев, Зевс/ Дионис, Вяч. Иванов - в хтонического охотника Загрея, ловца человеческих душ Его место занимает Олень-Хлебников, ставший в финале стихотворения владыкой леса - львом. Метаморфоза раненого оленя во льва имеет мифологическое обоснование. Этот факт сопоставим с преждевременным рождением

»

недоношенного, а потому зашитого Зевсом в собственное бедро Диониса. Ляжка несет в себе возможности трансформации, или второго рождения, в случае с Хлебниковым нового Диониса. Таким образом, Хлебников стремится «преодолеть» Вяч. Иванова и символизм, т.е. «переиграть», «переписать».

Во втором параграфе третьей главы «Ахматовский код в творчестве Хлебникова» рассматривается одна из знаковых фигур мифопоэтического мира Хлебникова - A.A. Ахматова. Ахматова была адептом появившегося одновременно с футуризмом акмеизма и, как следствие, продолжателем классической традиции в литературе, для Хлебникова именно она стала олицетворением живой связи с подлинным зачинателем «царскосельского текста». На страницах произведений Хлебникова встречается ряд существенных символов, принадлежащих ее поэтическому миру, а также знаки, связанные с персоносферой Ахматовой. Они позволяют выделить круг семантически родственных текстов, иными словами, своеобразный цикл, моделирующий Миф об Ахматовой в системе хлебниковских мифов о поэтах Серебряного века. В цикл можно включить следующие тексты: стихотворения «Песнь смущенного» (1913), «Печальная новость» (1916), «Одинокий лицедей» (1921,1922) и поэмы «Война в мышеловке» (1919), «Поэт» (1919, 1921).

Основным принципом мифа об Ахматовой в творчестве Хлебникова является многосубстанциональность. Посвящение Хлебниковым Ахматовой «Песни смущенного» принимает форму диалога двух поэтов-демиургов: черной хвои и «я-поэта». Натуроморфная форма субстанциональности является знаковым кодом культурного набора 1913 года. Один из ее источников -стихотворение самой Ахматовой «Надпись на неоконченном портрете» (1911). Кроме того, в поздний период творчества хвоя часто встречается в лирике Ахматовой, а слепневские сосны по праву считаются ахматовским деревом. Можно сказать, Хлебников напророчил Ахматову: в стихотворении «Колыбельная» (1949) она практически дословно воспроизводит посвящение футуриста. Поэтому возникает ощущение, что текст Ахматовой написан поверх хлебниковских «черновиков»: «Я над этой колыбелью/ Наклонилась черной елью./ Бай, бай, бай, бай!/Ай, ай, ай, ай...» (Ахматова, II, 47).

«Важными мелочами», воссоздающими облик Ахматовой-поэта, являются черный цвет хвои и рука, которой нет костяней. Символика черной хвои содержит семантику смерти, траура, черной души, прозрения поэта от соприкосновения с тайнами бытия. Сравнивая Ахматову с деревом слов, а ее слово с хвоей - иглой, Хлебников репрезентирует основную черту ахматовской поэтики - остроту.

В стихотворении Хлебникова два мира, базирующиеся на оппозиции живое/ неживое: мир «я-поэта» - жизненный выдел и мир Ахматовой - черной хвои, полотно из камней, гостиная. Бытийный локус черной хвои является аллюзией: во-первых, на портрет Ахматовой пера Н. Альтмана; во-вторых, на акмеизм — «общество вольных каменщиков»; в-третьих, на Петербург акмеистов — мертвый город, памятник, колыбель.

Поэма «Война в мышеловке» была «собрана» Хлебниковым из стихотворений, написанных ранее, среди которых текст «Печальная новость». В нем Хлебников впервые обращается к персонажу греческого мифа о Минотавре - Ариадне, дарующей «я-поэту» нить. Позднее в стихотворении «Одинокий лицедей» Ариадной XX столетия Хлебников поименует Ахматову. Наличие идентичной символики в тексте «Одинокий лицедей» и поэме «Поэт», принадлежащих одному бакинскому периоду, позволяет говорить об Ахматовой - волшебнице, Ариадне, сестре небоглазой, льющей пенье и слезы, как об аналоге рыдающей русалки - панны с голубой душою. Кроме того, Хлебников не мог не знать, сколь существенны мифологемы пруд, русалка, мельник, мельница, ива для творчества Ахматовой. Связанные с царскосельскими прудами, они являются пушкинским кодом «царскосельского текста». А такие мифологемы, как пенье, слезы, моток (пряжа, игла), характеризуют ахматовское направление в поэзии.

Саму Ахматову современники часто сравнивали с русалкой и богородицей. В поэме наличествует множество указаний на то, что русалка восходит к персоне Ахматовой: в подтексте поэмы Хлебников шифрует имя (Анна), фамилию (Горенко). Голубая душа панны является прямой цитатой из стихотворения Ахматовой «Мне больше ног моих не надо» (1911).

В хлебниковской мифологии русалка - муза поэта и в то же время его основной оппонент по отношению к «звездной» поэзии. Русалка -представительница старого мира. Поэтому в ее характеристиках маркированы душа, вещее сердце, красивый разум, дар слова. Текст поэмы опирается на парадигму «русалка - муза - поэт». Диалог русалки и поэта является продолжением диалога поэтов-демиургов, начатого еще в посвящении Хлебникова Ахматовой «Песнь смущенного» (1913). Этот диалог базируется на оппозициях: низ/ верх, земное/ небесное, старое/ новое, женское/ мужское, акмеизм/ футуризм.

В Заключении диссертации подводятся итоги и намечаются перспективы исследования.

Содержание диссертации отражено в публикациях:

1. Емельянова Е.А. Ахматова в мифопоэтическом мире В. Хлебникова (некоторые замечания)// Диалог культур. 4: Сборник материалов IV межвузовской конференции молодых ученых/ Под ред. С.А. Манскова. -Барнаул: Изд-во БГПУ, 2002. - С. 118 - 122.

2. Емельянова Е.А. Поэма В. Хлебникова «Поэт»: культурные контексты// Литература и общественное сознание: варианты интерпретации художественного текста: Материалы УП научно-практической конференции (20 - 21 мая 2002 г.). Выпуск 7. Часть I: Литературоведческий аспект. - Бийск: НИЦ БГПУ им. В.М. Шукшина, 2002. - С. 83 - 85.

3. Емельянова Е.А. В. Хлебников: мир как текст (к диалогу: Хлебников/ Ахматова)// Диалог культур. 5: Сборник материалов межвузовской

* 153 7В

конференции молодых ученых/ Под 1— ^ А "--------- ^---------

БГПУ, 2002.-С. 79-86.

4. Капустина Е.А. Миф о Поэте код// Диалог культур. 6: сборник молодых ученых/ Под ред. С.А. Ма С. 128-131.

5. Капустина Е.А. Миф о Поэ творчестве В. Хлебникова ранне! варианты интерпретации. Материаль (20-21 мая 2004 г.). Выпуск 9. - I 2004. - С. 158-161.

6. Капустина Е.А. «Биографический код» стихотворения В. Хлебникова «Кузнечик»// Филология: XXI век (теория и методика преподавания): Материалы Всероссийской конференции, посвященной 70-летию БГПУ. 10-11 декабря, 2003 г./ Под ред. Н.Б. Лебедевой, Е.А. Косых. - Барнаул: Изд-во БГПУ, 2004. - С. 208 - 214.

7. Капустина Е.А. Семантика бороды в творчестве В. Хлебникова// Молодежь - Барнаулу. Материалы научно-практической конференции (22 - 23 ноября 2004 г.). - Барнаул: Аз бука, 2004. - С. 64 - 65.

8. Капустина Е.А. Миф о Поэте: орнитологический код (ворон)// Филологический анализ текста: Сборник научных статей. Выпуск V/ Под ред. В. И. Габдулиной. - Барнаул: Изд-во БГПУ, 2004. - С. 62 - 69.

9. Капустина Е.А. В. Хлебников: имя как миф// Поэтика имени: сборник научных трудов. - Барнаул: Изд-во БГПУ, 2004. - С. 13 - 16.

Подписано в печать 08.09.2005. Формат 60x84 1/16 Печать-ризография.Усл.пл. 1,16. Тираж 100 экз. Заказ 2005 -//

Отпечатано в типографии Алтайского государственного технического университета им. И.И. Ползунова, 656099, г. Барнаул, пр-т Ленина, 46.

РНБ Русский фонд

2006-4 19923

Лицензия на полиграфическую деятельность ПЛД № 28-35 от 15.07.97 г.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Капустина, Евгения Александровна

Введение.

Глава I. Автобиографический код в поэзии В. Хлебникова.

1.1. Трансформация «я-поэта» в творчестве В. Хлебникова: от «мира» раннею периода к «Юноше Я-Миру» позднего периода.

12. Имя и наименования «я-поэта».

1.3. Мифологизированная биография: путь пророка.

1.4. Новая парадигма: трансформация пушкинского архетипа

1.5. Телесность «я-поэта»: трансформации, связанные с изменением возраста и метаморфозы.

1.6. Лик Поэта

Глава II. Поэт и мир: метаморфозы.

2.1. Древесный код: Поэт и Муза.

2.2. Энтомологический код: формы субстанциональности

Поэта и Музы.

2.2.1. Кузнечик.

2.2.2. Овод.

2.2.3. Мотылек/Бабочка.

2.2.4. Оса.

2.3. Орнитологический код.

2.3.1. Вырей.

2.3.2. Ворон.

Глава III. Оппозиция я/ другой в мифопоэтике В. Хлебникова.

3.1. Пушкинский код в творчестве В. Хлебникова.

3.2. Ивановский подтекст в творчестве В. Хлебникова.

3.3. Ахматовскийкод в творчестве В.Хлебникова.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Капустина, Евгения Александровна

На протяжении многих десятилетий исследование творчества В. Хлебникова (1885 - 1922), как и всей литературы, объединенной понятием «авангардная», в рамках отечественной филологической науки было весьма затруднено. Причиной тому явилось господство миметических и гносеологических концепций искусства и, как следствие, недостаточное накопление информации по соответствующей тематике.

Кроме того, литературная репутация Хлебникова - «безумца и искателя» (Тынянов, 1977: 180) - предопределила негативное отношение к творческому наследию поэта, получившему статус «мрачных провалов косноязычия», «словоблудия», «мучительного мусора», «безумного, темного идиотизма», «графоманства», «мешанины», «хаотичной смеси» (Винокур, 2000: 200, 203; Жолковский, 1994: 54, 67).

В 1960-е годы в активный читательский и литературоведческий оборот была введена поэзия рубежа веков, в особенности лирика акмеистов. В этот период «реабилитируются» и вновь вписываются в историю литературы после почти сорокалетнего забвения такие имена, как А. Белый, В. Брюсов, А. Ахматова, Н. Гумилев, О. Мандельштам, А. Крученых, В. Хлебников, М. Цветаева и многие другие. В распоряжении исследователей оказался эмпирический материал, работа с которым привела к иному взгляду на литературоведение как науку.

В литературоведении возникает ряд методологий, помогающих «понять», «прочитать» новый текст, принципиально отличный от текста XIX века. Поэтому именно в этот период широкое распространение получает учение М. Бахтина о «чужом» слове, о диалоге как универсальной общекультурной категории, возникает множество описательных, функциональных, интертекстуальных поэтик, появляются структурно-семиотические исследования (имеются в виду, прежде всего, достижения тартуской и московской структурно-семиотической и культурологической школ). Художественное произведение «прочитывается» уже не с позиций так называемого «жизненного правдоподобия», не как «отражение действительности», а как модель некоей «второй реальности».

С возникновением новых методологических подходов к анализу текста стала разрабатываться авангардная модель творчества. А также вновь начала активно развиваться наименее изученная на тот момент отрасль филологической науки, которую называют «хлебниковедением», или «велимироведением».

Изучение наследия Велимира Хлебникова прошло несколько этапов.

Зарождение хлебниковедения началось еще при жизни поэта. Первыми серьезными работами, посвященными осмыслению творчества Хлебникова, стали програмно-концептуальные исследования P.O. Якобсона, Ю.Н. Тынянова, Б.А. Ларина, Г.О. Винокура и др. Теоретические искания русских ученых развивались на фоне, а зачастую и в среде художественного авангарда, исторические рамки которого 1910-30-е гг. Эстетика и поэтика языкового творчества стали на некоторое время (до 1940-х гг.) продуктивным направлением в русской филологии. Тогда же взгляд исследователей и поэтов был впервые обращен к эксперименту как методу в поэзии, поэтике и в науке о языке.

В этот период появились очерки P.O. Якобсона о языке В. Хлебникова, В.В. Виноградова - о языке А. Ахматовой, Г.О. Винокура - о языке В. Маяковского, В.Б. Шкловского - о языке В. Розанова, О. Мандельштама - о языке Данте, А. Белого - о своем собственном языке. В этом же ряду стоят попытки самих поэтов начала XX в. теоретизировать поэтический язык, исследовать художественные факты в собственной системе. Показательными здесь являются работы А. Белого «Лирика и эксперимент», «Поэзия слова» и «Мастерство Гоголя»', В. Маяковского -«Как делать стихи»; О. Мандельштама - «Разговор о Данте»; А. Введенского - «Серая тетрадь». В качестве своеобразного опыта экспериментального филологизма» (В.П. Григорьев)1 выступает творчество В. Хлебникова.

Именно в этот период в литературоведении сформировались две тенденции в осмыслении творческого наследия поэта, существующие до сих пор: «оценивающая критика» и «изучающая наука» . Последняя больше известна в истории филологии под названием формализм/ формальная школа.

Оба направления базируются, прежде всего, на принятии/ непринятии «нового» искусства. Так, «оценивающая критика» отказывает Хлебникову в традиции, указывая на асемиотический (антисемиотический) характер творчества поэта, при этом ценя в нем «пушкинский стих» (классическую поэзию) и полагая, что экспериментальная часть его творчества «своеобразная трагедия» (Винокур, 2000: 209) Хлебникова. «Изучающая паука», напротив, увидела в «поэте-теоретике»3 основоположника новой эстетической парадигмы XX века, переосмыслившего все ключевые параметры языкового семиозиса: прагматику, семантику, синтактику (грамматику), ритмику и т.д., что повлекло за собой создание не просто новой поэтики, эстетики и эвристики, но и новой семиотики.

В 1930-1950 гг. изучению Хлебникова уделялось мало внимания, в литературоведении ему был отведен статус маргинала. Имя Хлебникова упоминалось либо в связи с изучением футуристического этапа в биографии В.В. Маяковского, либо в связи с «революционными» поэмами поэта.

1 Это выражение, ставшее уже идиомой хлебниковедения, принадлежит В.П. Григорьеву. В частности, оно вводится ученым в научный обиход в следующих статьях: Григорьев В.П. Воображаемая филология Велимира Хлебникова// Стилистика художественной речи. Межвузовский тематический сборник.-Калинин,1982; Григорьев В.П. К диалектике воображаемой филологии// Velimir Chlebnikov (1885-1922): Muth and Reality. Amsterdam. Rodopi. 1986.- C. 317-330.

Употребленные нами терминологические обозначения этих двух направлений, сложившихся при исследовании поэтического языка в 10 - 30-е гг. XX века, принадлежат М.И. Шапиру. См.: О поэтическом языке произведений В. Хлебникова (обсуждение доклада P.O. Якобсона в Московском лингвистическом кружке). Вст. ст. Шапира М. И.// Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911- 1998). -М.: Языки русской культуры, 2000.- С. 90-96.

3 Это определение В. Хлебникову было дано Ю.Н. Тыняновым в 1924 г. В частности, в статье «Промежуток» он писал: «Хлебников перенес центр тяжести в поэзии с вопросов о звучании на вопрос о смысле» (Тынянов, 1977: 181).

Советский период хлебниковедения, а именно 1960 - 70-е годы, ознаменован появлением исследований Ю.М. Лошица и В.Н. Турбина, П.И. Тартаковского {тема ориентализма, Востока), А.Е. Парниса (|биографические разыскания), Вяч. Вс. Иванова {семантическая мотивированность хлебниковского текста) и др. Именно в этот период выходит первая и единственная монография Н.Л. Степанова «Велимир Хлебников. Жизнь и творчество» (1975), в основу которой положена творческая эволюция поэта.

В 80-е годы XX века хлебниковедёние достигает наибольшей результативности. Этот период совпадает с переменами в стране, давшими возможность отечественному хлебниковедению активно взаимодействовать с опытом научного освоения хлебниковского наследия зарубежными исследователями. Кроме того, постижению творчества Хлебникова способствует историко-литературные факторы - 100-летний юбилей поэта (1985г.), а также Хлебниковские чтения, регулярно проходящие на базе Астраханского государственного университета.

Именно в это время появляются фундаментальные труды, на сегодняшний день ставшие классикой отечественного хлебниковедения: В.П. Григорьева «Грамматика идиостиля. В. Хлебников» (1983), «Словотворчество и смежные проблемы языка поэта» (1986) и Р.В. Дуганова «Велимир Хлебников. Природа творчества» (1990), а также исследования зарубежных ученых X. Барана, Р. Вроона, Б. Леннквист, В. Вестстейна и др., обозначившие новые методологические подходы к изучению наследия В. Хлебникова.

Современное хлебниковедение является оформившимся направлением филологической науки, представляющим большое разнообразие теоретико-литературных дискурсов в изучении творчества В. Хлебникова.

В лингвистической поэтике большую распространенность получают идиостилевые исследования специфики механизмов хлебниковского языкотворчества и разыскания в области интеридиостилистики, т.е. сопоставления различных индивидуально-языковых систем. Данной проблематики касаются практически все хлебниковеды. Однако в качестве наиболее значимых в этой области следует особо отметить фундаментальные работы В.П. Григорьева, М.И. Шапира, В.В. Иванова, В. Вестстейна, H.H. Перцовой, Р. Вроона. Среди них необходимо выделить «Словарь неологизмов Велимира Хлебникова» (1995) H.H. Перцовой, представляющий попытку систематизировать богатство хлебниковской неологии.

Особое значение для хлебниковедения имеют статьи M.JI. Гаспарова (1967, 1996, 1998) по стиховедению Хлебникова. Нельзя не отметить, что это, пожалуй, единственный исследователь, изучающий семантику формы хлебниковского стиха.

Деструктивное, но преемственное отношение Хлебникова к символизму и литературе XIX века породило множество работ интертекстуального характера.

Проблема литературных контекстов творчества поэта освещалась фрагментарно. Однако аллюзии, многочисленные цитаты и реминисценции были выявлены по следующим направлениям: Хлебников и фольклоризм/ мифологюм в статьях A.B. Гарбуза (1990, 1991), П.И. Тартаковского (1991), С.А. Ланцовой (1990), X. Барана (1993, 2002), H.H. Перцовой и А. Рафаевой (1996), Л.В. Евдокимовой (1996, 2002). Также в хлебниковедении освещались такие темы, как Хлебников и Пушкин (Слинина 1970, Якобсон 1976, Ksicovâ 1982, Григорьев 1983: 155-172, 2000: 612 - 637, Фарино 1988, Гарбуз, Зарецкий 1992, Баран 1993: 152-178, Turbin 1994), Хлебников и Б.Л. Пастернак (Баевский B.C., 2000), Хлебников и Л.П. Платонов (Вроон Р., 1996), Хлебников и ОБЭРИУ (Эткинд Е., 1995, Гинзбург Л.Я., 2000, Кобринский А. Д., 1995, 2000).

Кроме того, активно разрабатывается проблема внелитературных связей поэта в следующих аспектах: Хлебников и философия (Р.В. Дуганов, А.Е Парнис, Н. Башмакова, Р. Голдт, Ж.-К. Ланн), Хлебников и наука (Иванов Вяч. Вс, 1986, Бабков В.В., 1987, 1993), Хлебников и музыка (Гервер

Jl.Jl. 1987, 1993, 1996, 1998, Кон Ю.Г., 2000), Хлебников и изобразительное искусство (Сарабьянов Д.В., 1990, А. Flaker, 1993, X. Баран, 2002).

Одной из важнейших проблем современного хлебниковедения до сих пор остается создание единого фактографического пространства персоналии как жанра в данном случае Хлебникова. Общеизвестно, что хлебниковедение не располагает фундаментальной биографией, универсальной фактографией и систематизацией хлебниковских артефактов: документов, текстов, рисунков, а также «сводом» адресов Хлебникова-странника.

Проблема биографии Хлебникова была поставлена как современниками поэта, так и литературоведами.

В.В. Маяковский называл биографию В.В. Хлебникова «примером поэтам и укором поэтическим дельцам» (Маяковский, 1961: 346).

Ю.Н. Тынянов в статье «Промежуток» сразу после смерти поэта предупреждал: «Хлебникову грозит его собственная биография. Биография на редкость каноническая, биография безумца и искателя, погибшего голодной смертью» (Тынянов, 1977: 180).

На наличие все той же проблемы, обозначенной еще Маяковским и Тыняновым, спустя почти 70 лет указывает А.Е. Парнис: «Нет краткой летописи его жизни и деятельности, в биографии много белых пятен. Мифопоэтическая биография Велимира I, Председателя Земного Шара заслонила реальную биографию В.В. Хлебникова» (Парнис, 1996: 13 - 14).

Несмотря на это на всех этапах хлебниковедения повышенное внимание уделялось именно изучению биографии Хлебникова, осмыслению мировоззрения поэта. В настоящее время в этом направлении ведутся историко-литературные и биографические разыскания А.Е. Парниса (1990, 1996), М.П. Митурича (1994, 1997), A.A. Мамаева (1993). Диссертационное исследование C.B. Старкиной «Творчество Велимира Хлебникова 1904-1910 годов (дофутуристический период)» (1998) посвящено важнейшему периоду биографии Хлебникова. Исследовательница убедительно доказывает, опираясь на текстологию и источниковедение, что еще до принадлежности к какому бы то ни было направлению, Хлебников зарекомендовал себя как самобытный автор.

Последние два десятилетия хлебниковедением активно решаются методологические проблемы.

Систематизацией творческого наследия Будетлянина хлебниковедение стало заниматься сразу же после смерти поэта. Итогом ее в 1928 - 1933гг стало Собрание сочинений, опубликованное под редакцией Ю.Н. Тынянова и H.JI. Степанова. В 1940 г. вышел сборник Неизданных произведений Хлебникова, подготовленный Т.С. Грицем и Н.И. Харджиев ым. Затем, в 1986 г. было издано наиболее текстуально выверенное издание текстов Хлебникова «Творения», под редакцией В.П. Григорьева и А.Е. Парниса.

Работы Р.В. Дуганова по текстологическим, методологическим и жанровым проблемам в творчестве поэта явились своеобразным заделом шеститомного Собрания сочинений поэта под редакцией Р.В. Дуганова и Е.Р. Арензона. В текстологическом плане оно преимущественно опирается на краткий, жанрово-хронологический план собрания сочинений самого Хлебникова, намеченный в конце жизни, по предположению «в январе-феврале 1922г.» (СС, I, 433)4, а также, - однако «с существенными оговорками» (СС, I, 433) - на опыт издания Неизданных произведений Хлебникова, подготовленного Т.С. Грицем и Н.И. Харджиевым.

Специально разработанная научно-текстологическая концепция последнего Собрания, изложенная Е.Р. Арензоном и Р.В. Дугановым в

43десь и далее тексты Хлебникова цитируются по следующим источникам с указанием условного сокращения, тома и страницы:

СП - Собрание сочинений Велимира Хлебникова. Т. I-V./ Под общей редакцией Ю. Тынянова и Н. Степанова. Ред. текста Н. Степанова,- Л., 1928-1933.

НП - Хлебников В. Неизданные произведения. Поэзия и стихи./ Ред. и коммент. Н. Харджиева. Проза/ Ред. и коммент. Т. Грица.- М„ 1940.

Твор. - Хлебников В. Творения./ Общая ред. и вступит, статья М.Я. Полякова. Сост., подгот. текста и коммент. В.П. Григорьева и А.Е. Парниса.- М, 1986.

СС - Хлебников В. Собрание сочинений: В 6 томах./ Под обш. ред. Р.В. Дуганова. Сост., подгот. текста и примеч. Е.Р. Арензона и Р.В. Дуганова.- М., 2000-2002.

СПб — Велимир Хлебников. Собрание сочинений: В 3 томах,- СПб.: Академический проект, 2001.

Одни и те же стихотворения, опубликованные в каждом из перечисленных изданий, текстологически могут не совпадать (имеются разночтения в орфографии, пунктуации, разбивке на строфы и т.д.). статье «О принципах подготовки издания» (СС, I, 433 - 445), соответствует художественной и научно-философской мысли Хлебникова -типичного представителя авангардного сознания. В ее рамках решаются многие проблемы текстологического характера (отсутствие полноценного издания «творений» поэта, полной библиографии текстов, а также проблемы футуристического фольклора, завершенности/ незавершенности текстов и как следствие вопрос о «канонических» вариантах текстов). Текстологическая концепция, с одной стороны, опирается на многолетний опыт и достижения всего хлебниковедения, с другой, введена в русло общей текстологии.

Хлебникова вписывают в систему авангардного мышления, указывая, что именно он является «символом русского авангарда» (Деринг-Смирнова, Смирнов, 1980: 220). В связи с этим нельзя не упомянуть системные работы по авангарду И.Р. Деринг-Смирновой и И.П. Смирнова, а также статью Вяч. Вс. Иванова «Хлебников и типология авангарда XX века» (1990). Индивидуально-авторская концепция поэта изучается в системе ценностей авангардного искусства с его мифологическим сознанием, изменившим понятие о пространстве, времени, бытии, реальности, а главное, о тексте, который начинает уподобляться мифу. Поэтому осмысление хлебниковской модели в работах Е.Р. Арензона, Е. Фарыно, A.B. Гарбуза, А. Ханзена-Леве, Б. Леннквист, X. Барана и др. осуществляется в рамках мифопоэтического подхода. На сегодня в хлебниковедении определяются следующие аспекты, разрабатывающиеся с позиций мифопоэтики: Б. Леннквист (смеховое, карнавальное начало), А. Ханзен-Леве (связность основных символов художественной системы: мир — текст), Е.Р. Арензон {проблемы мифо-поэтической историософии), Л.Л. Гервер (мифология музыкальных инструментов), X. Баран (Хлебников и мифология орочей и др.), Е. Фарыно {разработка археопоэтического аспекта от анализа хлебниковских текстов «Кусок», «В этот день, когда вянет осеннее» до археопоэтической концет(ии языка и «Я» в русском авангарде, изложенной в научном трактате « "Антиномия языка Флоренского" и поэтическая парадигма "символизм/авангард" », 1995).

Завершающим и подводящим своеобразный итог истории хлебниковедения XX века явился знаковый в этом смысле сборник трудов под общей редакцией А.Е. Парниса «Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998)» (2000), представляющий антологию хлебниковедения - с 1911 по 1998 год.

Однако изучение творчества Хлебникова продолжается, потому как, несмотря на успехи хлебниковедения, «решена только часть из множества проблем» (В.П. Григорьев)5 творчества поэта. Одной из них является проблема «прагматической координаты» в творчестве Хлебникова.

На волне сближения методов науки и искусства в 1900—1910-е гг. возникает эксперимент, результатом которого становится переосмысление внутренней формы слова и языка. Речевая деятельность творца-экспериментатора направлена на создание не только новой поэтики, но и нового языка, а, следовательно, новой семиотики. Основными параметрами творческой концепции Хлебникова становятся самореферентность, авторефлексия и мифологизация собственной личности.

Самореферентность - свойство языкового материала рефлексировать на самое себя, самоорганизовываться («самовитое слово» В. Хлебникова) -представляет собой своеобразное исследование собственных эстетических и познавательных возможностей. Таким образом, поэт выступает не только субъектом - творцом священных текстов, но и их объектом. Зачастую многие тексты Хлебникова (как произведения искусства, так и теоретические работы) являют собой процесс метаязыковой рефлексии.

В творческой концепции Хлебникова происходит максимальное сближение биографии и творчества, а потому совмещение социального и мифологического статуса поэта. На сознательную мифологизацию своей личности Хлебниковым указывают многие исследователи поэта. Например,

Р.В. Дуганов отмечал: «Поражает именно ничтожное расстояние, которое отделяет в этом случае поэта как эстетический факт от В. В. Хлебникова как человека, создавшего этот и другие артефакты» (Дуганов, 1990: 12), или X. Баран указывал: «.Хлебников был мифологизирующим (мифопоэтическим) художником слова» (Баран, 1993: 30). Хлебниковская концепция преобразования собственного психо-физического состава (занятие математикой, поиск «закона времени» и др.) вписывается в жизнестроительную программу серебряного века, ставшую, по словам В.П. Руднева, «отражением неомифологизма как общего принципа культуры 20 века» (Руднев, 1999: 30). Кроме того, она связана с символизмом, по замечанию В.Ф. Ходасевича «все время порывавшимся стать жизненнотворческим методом» (Ходасевич, 1991: 7), в частности, с «Башней» Вяч. Иванова, где Хлебников начинал свою поэтическую деятельность и восходит к ницшевскому сверхчеловеку.

В случае Хлебникова мифотворчество является не эстетически обработанным неомифологизмом искусства XX века, а архаичным натуральным «языковым мифологизмом»6, суть которого со-творение, с нашей точки зрения, «мифа о поэте» изнутри, через язык.

Однако сам механизм мифологизирования у Хлебникова не сводится только к «языковому мифологизму», потому что поэтом используются богатейшие ресурсы мировой мифологии (античной, христианской, славяноязыческой, восточной) во всех ее геокультурных и типологических разновидностях. Мифопоэтический характер художественного мышления Хлебникова реализуется как в эксплицитной (открытой), так и имплицитной (скрытной) форме, охватывая все уровни текстовой структуры: текст/ контекст/ подтекст. Главное, что из мифологических пластов Хлебников

5 Григорьев В.П. Велимир Хлебников.// Новое литературное обозрение. 1998. №34 (6).- С. 158.

6Об архаизирующей тенденции русского футуризма см. работы Ю.Н. Тынянова, T.C. Грица, И.П.

Смирнова, Е.Фарыно. создает некий артефакт, авторский миф, выступая как мифотворец, как своеобразный Демиург, генерирующий мифоблоки в упорядоченную систему, процесс создания которой аналогичен процессу рождения мифа.

Активная, динамическая позиция Хлебникова-мифотворца предполагает преобладание прагматической координаты в семиосфере Хлебникова. Творения поэта, традиционно воспринимающиеся как Единая у книга , являются своеобразным дневником - «точной записью своего духа» (СС, I, 9): «Так, душу обмакнув,/ В цвет розово-телесный, Пером тончайшим выводить» (СС, II, 403). Творя свой собственный Миф, Хлебников «переживает» себя в природных стихиях (Космогонический миф) и в Культуре, в свершившихся биографиях (Мифы о Поэтах). Тенденция к осмыслению Мифа о Поэте наметилась в хлебниковедении, но не нашла еще о должного освещения . Изучение Мифа о Поэте в творчестве Хлебникова

7 Многочисленные (ранние, прежде всего) эксперименты Хлебникова, имеющие стихотворную форму, В.П. Григорьев .относит к «квазиэстетическим объектам». Однако нужно отметить, что экспериментальные тексты Хлебникова - своеобразная метаязыковая рефлексия поэта - «рассыпаны» по всему его творчеству. Сам Хлебников однажды в письме к А.Е. Крученых (Астрахань, 31 августа 1913г.) признался: «Я боюсь бесплодных отвлеченных прений об искусстве. Лучше было бы, чтобы вещи (дееса) художника утверждсии то или это, а не он» (НП, 1940: 344).

8 Попытка выявить доминантный характер «Мифа о Поэте» в творчестве Хлебникова представляется впервые. Однако Поэт в мифопоэтике Хлебникова является той мифологемой, которая довольно часто фигурирует в исследованиях о Будетлянине. Следовательно, так или иначе, их проблематика пересекается с разрабатываемой нами темой.

Так, при реконструкции мифопоэтической модели мира, A.B. Гарбуз и В.А. Зарецкий (1991) указывают несколько ключевых образов В. Хлебникова, среди которых фигурантами одной парадигмы становятся поэт и леший. В связи с анализом поэмы Хлебникова «Поэт» данную проблематику затрагивает Б. Леннквист (Леннквист, 1999: 128 - 196). На материале все той же поэмы исследовались классические мотивы позднего Хлебникова (Дуганов и Перцов, 1996).

Мощный биографический подтекст хлебниковского творчества порождает исследования, в которых поднимается вопрос о границах личности Поэта. Например, от отождествления образа пророка-дервиша с образом автора в поэме В. Хлебникова «Тиран без ТЭ» (Исаев, 1999) до анализа двух своего рода визуальных стихотворений, известного автопортрета Хлебникова 1909 года (Лощилов, 1998) и стихотворения «Бобэоби пелись губы» (1908-1909) (Шапир 1993: 305). В первом случае через «образ поэта» нам открывается особый строй хлебниковской поэзии» (Дуганов 1990: 154), во втором, наоборот, через «строй хлебниковской поэзии» перед нами предстает Лик «поэта».

Метаморфозу, как прием, выделяли в творчестве Хлебникова P.O. Якобсон (1923), А. Ханзен-Леве (1986), М.Л. Гаспаров (1997: 454). Но рассматривался этот прием лишь на примере нескольких текстов Хлебникова: метаморфоза в ритмическом воплощении (Бирюкова, 1995); морфология и исторические корни хлебниковской метаморфозы в стихотворении «Змей поезда» (Ланцова, 1995); мифологические субстантивации в стихотворении «Ра - видящий очи свои в ржавой и красной болотной воде.» (Арлаускайте, 1998). Онтологический аспект отношений «я-мир» через метаморфозы «я-поэта» и «музы» хлебниковедением не изучен в полной мере за исключением нескольких любопытных работ: Баран X. А палю стихотворения Хчебникова «Весеннего Корана», 1993: 77- 96; А.Е. Парнис. О метаморфозах мавы, оленя и воина: К проблеме диалога Хлебникова и Филонова (2000); Амелин и Мордерер «А вместо сердца пламенное мот (об одном метаязыковом элементе русской поэзии Серебряного века)» (1999). В перечисленных статьях предприняты только попытки выхода на древесный и зооморфный код творчества Хлебникова. Хотя с представляется актуальным, так как попытка его специального исследования предпринимается впервые.

Целью диссертации является исследование специфики и функционирования Мифа о Поэте в творчестве В. Хлебникова. Задачи исследования:

1. Исследовать структурно-семиотический аспект мифологем Поэт и Муза в текстах Хлебникова, с привлечением мемуарного контекста.

2. Выявить и проанализировать формы репрезентации Поэта и их динамику в творчестве Хлебникова.

3. Выяснить содержание и динамику метаморфоз Поэта и Музы в художественном мире Хлебникова, их энтомологический, древесный и орнитологический коды.

4. Исследовать реализацию хлебниковского Мифа о Поэте в оппозиции я/ другой.

5. Обосновать противоречия в истолковании «отношения к традиции», возникающие между теорией футуризма и поэтической практикой Хлебникова.

Объектом исследования является творчество Хлебникова 1904 - 1922 гг. Основным материалом работы стали стихотворения позднего периода, поэмы, массив теоретических текстов (статьи, декларации, манифесты), письма, дневники, автобиографические заметки, а также воспоминания современников.

Предметом исследования является Миф о Поэте в творчестве Хлебникова. нашей точки зрения, Хлебников, как поэт, отождествляющий свое «я» с природным универсумом, шире с миром и вселенной, нуждается в концептуальном исследовании этой проблематики.

Оппозиция «я/ другой» в рамках хлебниковского «Мифа о Поэте» рассматривалась фрагментарно. Итогом разысканий проблемы Хлебников и Пушкин (стр. 8) явился «длинный ряд цитат и подтекстов», а также «названия произведений, тематические и мотивные связи, словесные цитаты, полуцитатные схождения, отчасти метрические ореолы» (Григорьев, 2000: 137). Работы о влиянии символизма и акмеизма на поэтику Хлебникова и наоборот единичны, а потому открывают необозримое поле деятельности для исследователей. Для этого аспекта в большей степени характерны разыскания биографического характера, за основу которых взяты личные взаимодействия и контакты поэтов и, реже, - исследования поэтики: Хлебников и Ахматова (из астрологических заметок) (Дуганов, 1991); Вячеслав Иванов и Хлебников

Методология исследования.

Исследование семиотики и мифопоэтики Хлебникова трудно вместить в рамки одной научной дисциплины.

Хлебников не прошел мимо научных изысканий русской мифологической школы. Поэтому большое внимание уделяется отношению Хлебникова к работам А.Н. Афанасьева. На сегодня доподлинно известно, что Хлебников скрупулезно изучал «Поэтические воззрения славян на природу» А.Н. Афанасьева. Это явилось одним из "важнейших (если не самых важных) претекстов хлебниковской мифопоэтики, в частности ее славянского аспекта9. Также учитывается теоретический аспект нового мифомышления XX века (К. Юнг, М. Элиаде, О.М. Фрейденберг, А.Ф. Лосев, Е.М. Мелетинский, В.Н. Топоров), позволяющий исследовать не канонизированный стабильный миф, а авторский «неомиф».

Методологическую базу данного исследования составили труды формальной (Ю.Н. Тынянов, Б.М. Эйхенбаум) и тартуско-московской ц школы (Ю.М. Лотман, З.Г. Минц, В.Н. Топоров, Вяч. Вс. Иванов, Б.А.

Успенский). Кроме того, взяты на вооружение новейшие разработки польского ученого Е. Фарыно в области археопоэтики. В исследовании учитываются работы, освещающие проблемы субъектно-объектных отношений в авангарде и устанавливающие характерологию авангардиста

Парннс, 1992); Футуризм и «старый символистский хмель»: Влияние символизма па поэтику раннего русского футуризма (Клинг, 1996); Хлебников па «Байте» Вяч. Иванова (Шишкин, 1996). '' Серьезное отношение Хлебникова к труду А.Н. Афанасьева отмечал Н.Л. Степанов: «Хлебников знал труд А.Н. Афанасьева, основателя мифологической школы в России, «Поэтические воззрения древних славян на природу» (Степанов, 1975: 69). Подробнее см. об этом: Гарбуз A.B. В.В. Хлебников и А.Н. Афанасьев.// Фольклор народов РСФСР. Межвузовский научный сборник,- Уфа, 1984,- С. 124 - 132. На другие источники, свидетельствующие об интересе Хлебникова к славянскому пласту культуры, указывают в своих воспоминаниях многие современники поэта. Так, Янко Лаврин писал: «Его привлекала архаическая и патриархальная сторона славянства, фольклор и все, что было связано с древними словообразованиями. Кажется, что два или три раза он заходил в славянское отделение Академии наук, где он мог пользоваться разными словарями, включая Миклошича. В моей библиотеке был сербский словарь Вука Караджича и также русско-словинский словарь Хостника, в которые он часто заглядывал. Такие слова, как Велес, вила, курент и т.п., увлекали его уже потому, что были связаны с славянским фольклором и мифологией» («Пророческая душа», 1985: 97). Также известно, что К.Л. Богуславская-Пуни (1892 - 1972) рассказывала Хлебникову предания и легенды о горной Гуцилии, о мавках (Лившиц, 1989: 699). как культурно-психологического феномена (И.Р. Деринг-Смирнова и И.П. Смирнов, В. Вестстейн, Е. Фарыно и др.).

Научная новизна исследования.

В работе предпринята попытка выявить особенности мифологического мышления Хлебникова через реконструкцию и анализ структурно-семиотического пространства Мифа о Поэте. В связи с этим предложен подход, предполагающий обнаружение точек пересечения творчества, биографии поэта и культурно-мифологического контекста. Этот подход дает возможность использовать биографию Хлебникова и культурно-мифологический контекст в качестве комментария к текстам поэта, а тексты Хлебникова - как код к биографии, содержащей множество «белых пятен».

Выдвинута гипотеза о цикле «посмертного инобытия» (термин В.П. Григорьева) в творчестве Хлебникова. Исследованы древесный, энтомологический, орнитологический и др. коды Мифа о Поэте. Выявлено, что одной из особенностей хлебниковского мифомышления является архаический синтез Поэта и Мира.

Как часть структуры Мифа о Поэте, рассмотрены способы мифологизации отношений Хлебникова с «другим». Мифологизация этих отношений интерпретируется как попытка преодоления оппозиции я/ другой и как реализация мифологического принципа мышления: «все во всем».

Теоретическая значимость исследования. Исследовано содержание и функциональность Мифа о Поэте в связи с парадигмой «творец - текст -природа творчества». Наблюдения над спецификой субъектно-объектных отношений в творчестве Хлебникова позволяют осмыслить механизм мифологизирования в поэтике авангарда.

Практическая значимость исследования. Материалы и результаты диссертации представляется возможным применять в дальнейших научных разработках. Основные положения, конкретные наблюдения и обобщающие выводы диссертации могут лечь в основу монографии, посвященной творчеству В. Хлебникова или энциклопедии-словаря, основой которого может стать орнитологический или энтомологический код творчества Хлебникова.

Диссертационное исследование может быть использовано при чтении общих и специальных лекционных курсов, проведении практических занятий и спецсеминаров по русской литературе начала XX века в вузах и школе, в пособиях (теоретического и культурологического характера) для студентов и школьников.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В творчестве Хлебникова важное место занимает авторефлексия: размышление о себе/ другом, о собственном генеративном процессе в разных аспектах: мифологическом, онтологическом, лингвистическом. Поэт становится центральной мифологемой Хлебникова, скрепляющей Мир-Космос и Мир-Текст: все написанное им - «дневник духа», сотворяемый миф.

2. Миф о Поэте трансформируется в творчестве Хлебникова следующим образом: в ранний период Поэт растворен в макрокосмосе (у него нет имени, тела, биографии, истории), в поздний период Поэт собирает себя воедино, обретает Лик, моделирующийся в психике и телесности.

3. Слиянием Поэта и Мира, Музы и Мира объясняются метаморфозы - доминанта всего хлебниковского творчества с 1904 по 1922 гг. Функция метаморфоз - осознать себя как единое «я», как единую космогоническую инстанцию. Механизмы идентификации - способ познания мира, где биографический, древесный, энтомологический, орнитологический и др. коды реконструируют хлебниковский Миф о Поэте.

4. Мифы о поэтах (Пушкине, Вяч. Иванове, Ахматовой) реализуются как инварианты оппозиции «я/ другой». Их специфика сравнивается с Мифом о «я-поэте», выявляет отношение Хлебникова к традиции, разрушает мнение о хаотичности, закрытости хлебниковской поэзии.

Апробация материала: Основные положения диссертации излагались в виде докладов на конференциях молодых ученых «Диалог культур» БГПУ

2001, 2003, 2004), на научных и научно-практических конференциях филологического факультета Барнаульского государственного педагогического университета - «Русская филология» (2003), «Славянская филология: история и современность» (2004) и др., на конференции молодых ученых «Молодежь - Барнаулу» (2004). Диссертация была обсуждена на кафедре русской и зарубежной литературы Барнаульского государственного педагогического университета. По теме диссертации опубликовано 9 статей.

Структура и объем диссертации.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, включающей 304 источника. Общий объем работы 212 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Миф о поэте в творчестве Велимира Хлебникова"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Велимир Хлебников, самобытнейший поэт XX века, интересен не только своим творчеством, но собственной «бытийностью», жизненным процессом, в котором присутствует огромный потенциал самостроительства, целенаправленного возделывания своего внутреннего пространства.

Несмотря на обилие работ о Хлебникове, в его творчестве еще много «белых пятен». Мифологична сама личность Хлебникова, его судьба, превращению которой в Миф способствовал сам поэт, его современники, эпоха. Зыбкость границы между жизнью и творчеством ставило под вопрос «биографический» метод в научном смысле этого термина.

Хлебникова волновала философская проблема «разобщенности» Человека, Природы, Мира: «Современный человек утратил то почти мистическое отношение к природе.». Поэтому жизнь Хлебникова -непрерывный поиск, духовное «делание» и сотворение своего «я»; при этом Хлебников не играет, а наслаждается процессом бытия. Жить, по-хлебниковски, - это сливаться в своих внутренних ритмах с другим, миром, бытием.

Поэтому хлебниковский Космос - это единение Человека, Мира, Природы через Миф. Миф - своеобразное восстановление нарушенного единства человека и природы, человека и космоса, обнаруживаемого в целостном подходе к миру.

Поэт существует в органике этого Космоса, ощущает себя субстанцией, подобной природным: «Поистине: земля волит быть мозгом!»', «Земля -мозг, все мыслезем. Сириус нашего бытия» (ГПБ, ф. 1087, № 33, л. 1-2, 4), или «Предтечи! Я сжатое поле» (СС, I, 298), «Мой череп - путестан, где сложены слова.» (СС, II, 236) и т.д. Отождествление Поэта и Мира - это очеловечивание, или сверхочеловечивание времени и пространства. При этом универсум и личное возрастают и достигают кульминации друг в друге одновременно: «Юноша Я-Мир», «Мирязъ», «Я в степени все», в пределе -«Ладомир».

Сутью мифологического мышления Хлебникова становится «воссоздание» непосредственного сознания, присущего древнему человеку, живущему в единстве со всем миром. Отождествление Поэта и Мира, их неразрывная связь воплощена через многочисленные метаморфозы, перевоплощения хлебниковского «я-поэта», снимающие оппозицию я/ другой. Творя свой собственный Миф, Хлебников «переживает» себя в природных стихиях (Космогонический миф) и в Культуре, в свершившихся биографиях (Мифы о Поэтах).

Динамика Мифа в творчестве Хлебникова - это диалектическое единство познания окружающего мира и самопознания, т.е. выделение из мира природы и возвращение в него, слияние с природой, растворение в ней. Поэтому в основе структурно-семиотического пространства хлебниковского Мифа о Поэте положены оппозиции, являющиеся инвариантами фундаментальной оппозиции жизнь/ смерть. В связи с этим особое значение в художественном мире Хлебникова приобретают процессы, имеющие семантику перехода из одного состояния в другое, от старого к новому, иными словами, акты действенного преодоления: поглотить, поймать, захватить, переиграть, переписать, убить, содрать, сжечь и т.д. Сам Хлебников относился к ним неоднозначно: связывал с зооморфной сущность «я-поэта» и с таинством святой евхаристии - Причащением.

В случае Хлебникова, они не ведут к дискретности, раздробленности, а, напротив, со слов Флоренского, связывают «.тайнымиузами между собою, все дышит вместе друг с другом. Энергии всех вещей втекают в другие вещи, и каждая живет во всех, и все - в каждой. Все вещи взирают друг на друга, тысяче-краты отражают друг друга. Пересекаясь, переплетаясь, запутываясь» (Флоренский, III (И), 151).

Сам по себе принцип «слиться с природой» не новый: восходит к романтизму (середина XIX века) приведшего к органике, объявленной первичной ценностью, через уход от «культуры» и «разрушение эстетики».

Хлебниковское единение с Миром природы восходит не только к традициям древней натурфилософии и лирике русских романтиков XIX века, но и совпадает с научной философией русского космизма XX века (Вернадского, Флоренского, Лосева), восходящей к учению В. Соловьева о «всеединстве» вещества и духа, идеи и материи, мышления и бытия.

В заметках Хлебникова 1904 года («О будущем человека», «Новое», «Пусть на могильной плите прочтут.» и др.) «единение с природой» выражено по-гречески «земля» и «ум, разум». Затем его аналогом становится хлебниковский неологизм «мыслезем» (см.: «Песнь Мирязя», 1907, «Искушение грешника», 1908 и др.), близкий «пневматосфере» П.А. Флоренского и «психосфере» А.Л. Чижевского и предвосхищающий теорию «ноосферы» (см.: Гор, 1968: 181; Кумок, 1988: 24; Дуганов, 1990: 48).

Однако в лирике романтиков (в частности Баратынского) и трудах философов предложено интеллектуальное осмысление проблемы «разобщенности» как ностальгия по прошлому, у Хлебникова же - как своеобразное возвращение, реализованное в разных аспектах: онтологическом, мифологическом, лингвистическом.

Историческое осмысление содержания мифа в русской культуре колебалось между двумя полюсами: миф как поэтическая условность (игра с мифологией в начале XIX века, неомифологизм литературы рубежа XIX-XX вв. и т.д.) и миф как реальность (А.Ф. Лосев). В первом случае миф мыслится как культура, во втором - как природа. Суть хлебниковского Мифа в их совмещении. Хлебников-Поэт становится центральной мифологемой, скрепляющей Мир-Космос и Мир-Текст: все написанное им - «дневник духа», сотворяемый миф.

Принцип «стать природой», предопределяет поведенческие коды, мировоззрение и творчество, реализовывается в поэтической мифологии Хлебникова.

Хлебников не только теоретически стремится к органике с бытием, но на практике осуществляет этот принцип: «уходит в природу» - странствует. Странствия Поэта - это не бесцельные прилеты и отлеты, а «бытие в природе». Они, как отметил Р.В. Дуганов, «. несмотря на все тяготы и лишения, были самой настоящей поэзией» (Дуганов, 1990: 31). Творчество в таком случае является точной записью странствий Хлебникова, «точной записью духа» -Книгой его бытия, отражающей все ритмы и колебания психо-телесного состава Поэта, его единения с Миром. В связи с этим генеративный процесс осуществляется ценой собственной жизни. Таким образом, для Хлебникова процесс написания - это физическое и духовное умирание, постепенное растворение в творчестве. Истончение до праха (эквивалентом праха становятся многочисленные «черновики» - творения) собственного тела -души - духа, кодирующих идиоматический генофон Хлебникова-творца, является метафизикой хлебниковской смерти.

Попытка применить на практике принцип «стать природой» в лингвистическом аспекте - это создание теории самовитого слова (живого, развивающегося), связанного с выявлением культурной семантики, содержащей «память культуры», и таким образом, восстанавливающей Миф.

Однако уже Флоренский отмечал, что «первобытная философия рвется при попытке натянуть ее на раму нашего языка и нашего способа изложения» (Флоренский, III (II), 161). Этим и объясняется косноязычие хлебниковских творений, процесс создания которых аналогичен процессу сотворения мифа. Специфические черты сознания, порождающего миф -логическая диффузность, тождество или неотчетливое разделение субъекта и объекта, предмета и знака и др.

Противопоставление бытового и самовитого слов - это противопоставление мира современной культуры, цивилизации и мифологического мира первозданной архаики. Отказ от культуры - идеи начала XX века. В частности, они отражаются в «Переписке из двух углов» М.О. Гершензона и Вяч. Иванова бакинского периода (1920). В это время там странствовал и жил какое-то время Хлебников (см. об этом периоде Хлебникова воспоминания Т. Вечорки). Хлебниковская попытка отказа от культуры, пусть даже частичная, реализуемая в онтологическом, лингвистическом аспектах и отраженная в творчестве - это и трагизм, и единственный способ бытия.

Диссертация не претендует на исчерпывающее исследование. Творчество Хлебникова ждет еще своих исследователей. В данной работе исследованы древесный, энтомологический, орнитологический коды. Однако без внимания остались коды, связанные с культурным контекстом. Например, «вещный мир», в частности, «костюм», «транспорт» и др. -проблематика в связи с нашей концепцией особенно актуальная, однако практически не изученная. В хлебниковедении нет специального исследования время-пространственных отношений, хронотопов «озеро», «река», «берег», «болото» и др. Широкое поле деятельности представляет изучение системы хлебниковских Мифов о других поэтах, а также связь Хлебникова с научными взглядами Вернадского и особенно Флоренского. В частности, особенно любопытным представляется научное обоснование хлебниковских метаморфоз (доминанты всего хлебниковского творчества с 1904 по 1922 гг., функция которых - осознать себя как единое «я», как единую космогоническую инстанцию) в математическом труде Флоренского «Мнимости геометрии».

Список научной литературыКапустина, Евгения Александровна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Аверинцев С.С. Золото в системе символов ранневизантийской культуры.// Византия. Южные славяне. Древняя Русь. Западная Европа. - М., 1973. -С. 187- 199.

2. Аверинцев С.С. Слово и книга// Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М, 1997. - С. 192 - 221.

3. Аверинцев С.С. Специфика образа рая.// Проблемы исторической поэтики Литературного Востока. М., 1988. - С. 256 - 273.

4. Адаменко В.А. Новый мифологизм в русском искусстве начала века: Хлебников и Стравинский.// Поэтический мир Велимира Хлебникова. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2. Астрахань, 1992. - С. 119-127.

5. Алексеев А.А. Значение мифологического контекста для интерпретации произведений В. В. Хлебникова.// Литература и фольклорная традиция. Тезисы материалов научной конференции 15-17 сент. 1993.- М., 1993. -С.71 73.

6. Альфонсов В.А. Чтобы слово смело пошло за живописью (В. Хлебников и живопись).// Литература и живопись.- Л, 1982.- С. 205 226.

7. Амелин Г.Г., Мордерер В.Я. «А вместо сердца пламенное мот» (об одном метаязыковом элементе Серебряного века).// Поэтика. История литературы. Лингвистика.- М., 1999.- С. 206 223.

8. Андриевский А.Н. Мои ночные беседы с Хлебниковым.// Дружба народов. 1985. № 12,-С. 228-242.

9. Анненков Ю. Велимир Хлебников: Воспоминания о жизни и творчестве.// Анненков Ю. Дневник моих встреч: Цикл трагедий: В 2-х тт. Т. 1. М, 1991.- С. 138- 153.

10. Арзамас: Сборник. В 2-х кн. Кн. I. Мемуарные свидетельства; Накануне «Арзамаса»; Арзамасские документы./ Вст. ст. В. Вацуро; Сост., подгот. текста и коммент. В. Вацуро, А. Ильина-Томича и др.- М, 1994.- 606с.

11. Арензон Е.Р. В. Хлебников и К. Леонтьев (к проблеме мифо-поэтической историософии будетлянства).// Тезисы докладов III Хлебниковских чтений. Астрахань, 1989. - С. 18-23.

12. Арензон Е.Р. «Задача измерения судеб.»: К пониманию историософии Хлебникова.// Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. - С. 522 - 549.

13. Арензон Е.Р. К пониманию Хлебникова: наука и поэзия.// Вопросы литературы. 1985. № 10. С. 163 - 190.

14. Асеев H.H. Велимир Хлебников.// Асеев H.H. Зачем и кому нужна поэзия. -М., 1961.-315с.

15. Асеев H.H. «Велимир Хлебников». «Неизданные произведения В. Хлебникова».// Асеев H.H. Родословная поэзии. Статьи, воспоминания, письма.-М., 1990.-С. 199-211.

16. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифологическими сказаниями других родственных народов: В 3-х тт. -М., 1995. Т.1. 412с., Т.2. - 397с., Т.З. - 415с.

17. Ахматова A.A. Сочинения: В 2-х т. М., 1990. Т.1.-447с., Т.2.-431с.

18. Ахматова A.A. Проза («Сейчас, прочитав Б., считаю.»).// Поэма без героя: В 5 кн./ Вступ ст. Р.Д. Тименчика; Сост. и прим. Р.Д. Тименчика при участия В .Я. Мордерер.- М., 1989.- С. 103 104.

19. Бабков В.В. Между наукой и поэзией: Метабиоз Велимира Хлебникова.// Вопросы истории, естествознания и техники. 1987. № 2. С. 136 - 147.

20. Баевский B.C. Хлебников и Пастернак. Прелиминарии к теме.// Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. - С. 391 - 404.

21. Балонов Ф.Р. «Ведьмовские записки» в записи И.П. Сахарова и их реминисценции в русской литературе и искусстве.// Этнолингвистика текста. Семиотика малых форм фольклора. II. Тезисы и предварительные материалы к симпозиуму. -М., 1988. С. 217-219.

22. Баран X. Анализ стихотворения Хлебникова «Весеннего Корана.».// Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. Сборник: Автор.пер. с англ. / Предисл. Н.В. Котрелева и А.Л. Осповата. М., 1993.- С. 77 -96.

23. Баран X. Еще раз о фольклорных жанрах и поэтике Хлебникова.// Баран X. О Хлебникове. Контексты. Источники. Мифы.- М., 2002. С. 233 - 251.

24. Баран X. К проблеме идеологии Хлебникова: мифотворчество и мистификация.// Баран X. О Хлебникове. Контексты. Источники. Мифы.-М., 2002.-С. 68- 107.

25. Баран X. Пушкин в творчестве Хлебникова: некоторые тематические связи.// Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. Сборник: Автор, пер. с англ. / Предисл. Н.В. Котрелева и А.Л. Осповата. М., 1993.-С. 152- 178.

26. Баран X. Фольклорная и древнерусская тематика записной книжке Хлебникова// Баран X. О Хлебникове. Контексты. Источники. Мифы.-М., 2002.-С. 323-389.

27. Баран X. Фольклорные и этнографические источники поэтики Хлебникова.// Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. Сборник: Автор, пер. с англ. / Предисл. Н.В. Котрелева и А.Л. Осповата.-М., 1993.- С. 113-151.

28. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи.- М., 1986.- С. 148 284.

29. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества.-М., 1986.- 444с.

30. Бахимакова Н.В. Слово и образ. О творческом мышлении Велимира Хлебникова.- Хельсинки, 1987.- 259с.

31. Х.Бемиг М. Время в пространстве: Хлебников и «философия гиперпространства».// Вестник Общества Велимира Хлебникова, I.- М., 1996.- С. 25 -33.

32. Берковский Н.Я. Велимир Хлебников.// Берковский Н.Я. Мир, создаваемый литературой.- М., 1989.- С. 146 186.

33. Бернштам Т. А. «Слово» об оппозиции Перун-Велес/ Волос и скотьих богах Руси.// Полярность в культуре.- СПб, 1996.- С. 98 113.

34. Бернштейн Д. Изображение города как форма его средового осознания (Образ города в творчестве Хлебникова).// Городская среда. Сборник материалов всесоюзной научной конференции. Ч. 1.- М., 1989.- С. 123 -136.

35. Бернштейн Д. Опыт истолкования символики «Башни Татлина».// Россия. Франция. Проблемы культуры первых десятилетий XX века.- М., 1988.-С. 89-96.

36. Бернштейн Д.К. Произведение архитектуры как мифологическая проекция заговора.// Этнолингвистика текста. Семиотика малых форм фольклора. Т. 2.- М., 1988.- С. 52 67.

37. Бирюков С. Авангард. Сумма технологий.// Вопросы литературы. 1996. № 5.-С. 21-35.

38. Бирюкова A.C. Метаморфоза в ритмическом воплощении В. Хлебникова.// Russian Literature. XXXVIII IV. 1995.- С. 125 - 131.

39. М.Бирюкова A.C. Миф, диалог и сравнение как доминанты образного мышления Велимира Хлебникова. Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1995,- 231с.

40. Блок A.A. Из записных книжек и дневников.// Блок A.A. Собрание сочинений: В 6т. Т.6.- М., 1971.- С. 261 263.43 .Бобринская Е. Концепция нового человека в эстетике футуризма.// Вопросы искусствознания. 1995. № 1/2.- С. 58 63.

41. Брем А. Жизнь животных.- М., 2004.- 960с.45 .Буркхарт Д. Автор, лирический субъект и текст у Осипа Мандельштама.// Автор и текст: сб. ст. под ред. В.М. Марковича и Вольфа Шмидта. -СПб, 1996.-С. 408-428.

42. Бурлюк Д. Фрагменты из воспоминаний футуриста. Письма. Стихотворения/ Публикация, предисловие и примечания H.A. Зубковой. -СПб., 1994.- 380с.

43. AI. Васильев С.А. Эволюция поэтического стиля В. Хлебникова.// Эволюция русской литературы XX века. Вып. 2. М., 1995.- С. 197 - 204.

44. Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера. М., 2003.- 195с.

45. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста.- М., 1988.- 320с.

46. Вестстейн В. Лирический субъект в поэзии русского авангарда.// Russian Literature. 1988. Vol. XXIV. №2.- P. 235 - 252.

47. Викторин B.M. Мотивы шаманства в поэзии Хлебникова// Поэтический мир Велимира Хлебникова.- Астрахань, 1992. Вып. 2.- С. 78 84.

48. Виницкий И.Ю. Малые верлибры Хлебникова.// Хлебниковские чтения. Материалы конференции 27 29 ноября 1990г. Санкт-Петербург, 1991.-С. 50-61.

49. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М., 1959.- С. 13 -115.

50. Винокур Г.О. Хлебников: Вне времени и пространства.// Винокур Г.О. Филологическое исследование: Лингвистика и поэтика,- М, 1990.- С. 31 -36.

51. Винокур Г.О. Хлебников.// Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911 1998).- М., 2000. - С. 200 - 210.

52. Виролайнен М.Н. Культурный герой Нового Времени.// Легенды и мифы о Пушкине. СПб., 1994. - С. 321 - 341.

53. Виролайнен М.Н. Сделаем себе имя.// Имя Сюжет - Миф.- СПб, 1996. -С. 140- 159.

54. Вроон Р. Генезис замысла «сверхповести» Зангези (К вопросу об эволюции лирического «я» у Хлебникова).// Вестник Общества Велимира Хлебникова.- М., 1996.- С. 140 159.

55. Вроон Р. Хлебников и Платонов: предварительные заметки.// Язык как творчество. Сборник статей к 70-летию В.П. Григорьева.- М., 1996. С. 55 -65.

56. Гарбуз A.B. Велимир Хлебников: Мифопоэтическая основа творчества. -Автореферат дисс. канд. филол. наук.- Свердловск, 1989,- 220с.

57. Гарбуз A.B. Солнечная символика в мифотворчестве В. Хлебникова.// Фольклор народов РСФСР. Эпические жанры, их межэтнические связи и национальное своеобразие.- Уфа, 1986.- С. 28-33.

58. Гарбуз А. В., Зарецкий В.А. О мотивации некоторых текстов Хлебникова.// Поэтический мир Велимира Хлебникова. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2. Астрахань, 1992.- С. 68 - 78.

59. Гаспаров M.JI. Избранные труды: В 2-х т. Т. 2. О стихах.- М., 1997,- 540с.

60. Гаспаров M.JI. Стих поэмы В. Хлебникова «Берег невольников».// Язык как творчество. Сборник статей к 70-летию В.П. Григорьева.- М., 1996.-С. 18-32.

61. Гервер Л. Хлебниковская мифология музыкальных инструментов.// Примитив в искусстве. Грани проблемы.- М., 1992.- С. 163 176.

62. Гинзбург Л.Я. Литература в поисках реальности.- Л., 1987.- 350с.

63. ТА. Гинзбург Л.Я. Николай Олейников и хлебниковская традиция.// Мир Велимира Хлебникова,- М., 2000.- С. 428 447.

64. Гинзбург Л.Я. О старом и новом. Статьи и очерки.- Л., 1982.- С. 52 56.

65. Горбаневская М.В. Ономастика в художественной литературе.- М., 1988.-275с.

66. Григорьев В.П. Будетлянин.- М., 2000.- 987с.

67. Григорьев В.П. «Впереди не провал, а промер.» (Два идиостиля: Хлебников и Мандельштам).// Русистика сегодня. 1994. №1.- С. 216 229.

68. Григорьев В.П. Грамматика идиостиля: В. Хлебников.- М., 1983.- 224с.

69. Григорьев В.П. Лобачевский слова.// Русская речь. 1985. №5.- С. 211 — 216.

70. Григорьев В.П. Ономастика Велимира Хлебникова (индивидуальная поэтическая норма).// Ономастика и норма.- М., 1976.- С 319 331.

71. Григорьев В.П. Словотворчество и смежные проблемы языка поэта.- М., 1986.-230с.

72. Григорьев В.П. Собственные имена и связанные с ними апеллятивы в словотворчестве Хлебникова.// Ономастика и грамматика.- М., 1981.- С. 187- 193.

73. Гриц Т.С. Проза В. Хлебникова.// Литературное обозрение. 1996. № 5/6.-С. 22-56.

74. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х т.- М., 1989.- Т.1. 699с., Т.2. - 779с., Т.З. - 555с., Т.4. - 683с.

75. Деринг-Смирнова И.Р., Смирнов И.П. Исторический авангард с точки зрения эволюции художественных систем.// Russian Literature. 1980. vol. 8. №5.- С. 218-245.

76. Дуганов Р.В. Велимир Хлебников: Природа творчества.- М., 1990.- 348с.

77. Дуганов Р. К пониманию Хлебникова: наука и поэзия.// Вопросы литературы. 1985. №10.- С. 163 169.91 .Дуганов Р.В. Поэт, история, природа.// Вопросы литературы. 1985. № 10.-С. 110-162.

78. Дуганов Р.В., Перцов Н. О классических мотивах у позднего Хлебникова (вступление к поэме «Поэт»)// Вестник Общества Велимира Хлебникова. I.-M., 1996,- С. 131-140.

79. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. 26.- Л., 1985.-С. 130- 138.

80. Евдокимова J1.B. О загадке как архетипе Творчества В. Хлебникова (К постановке проблемы)// Велимир Хлебников и художественный авангард

81. XX века. VI Международные Хлебниковские чтения. 8-11 сентября 1998 г.: Научные доклады. Статьи. Тезисы.- Астрахань, 1998.- С. 24 30.

82. Евдокимова J7.B. Функция загадки в мифопоэтическом мире стихотворений В. Хлебникова.// Вестник Общества Велимира Хлебникова. Ш.- М., 2002.- С. 73-91.

83. Егоров Б.Ф. Жизнь и творчество Ю.М. Лотмана.- М., 1999.- 383с.

84. Елъницкая С. Поэтический мир М. Цветаевой: Конфликт лирического героя и действительности. Wiener Slawistischer Flmanach. Sonderband 30.-Wien, 1990.- 455c.

85. Жинкин H.K О кодовых переходах во внутренней речи.// Вопросы языкознания. 1964. № 6.- С. 26 38.

86. Жолковский А.К. Графоманство как прием (Лебядкин, Хлебников, Лимонов и др.)// Жолковский А.К. Блуждающие сны. Слово и культура.-М., 1994.- С. 54-68.

87. Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография.- М., 1991.- 507с.

88. Зеленин Д.К Избранные труды. Очерки русской мифологии: умершие неестественной смертью и русалки.- М., 1995.- 430с.

89. Зелинский К. Очарованный странник русской поэзии. На рубеже двух эпох.-М., i960,-С. 232-241.

90. Иванов Вяч. Вс. О языковых причинах трудностей художественного текста.// Актуальные проблемы теории художественного перевода. Т. 2.-М., 1967.-С. 275-277.

91. Иванов "Вяч. Вс. Славянская пора в поэтическом языке и поэзии Хлебникова.// Советское славяноведение. 1986. №3.- С. 183 197.

92. Иванов Вяч. Вс. Структура стихотворения Хлебникова «Меня проносят на слоновых.».// Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология./ Под ред. В.П. Нерознака.- М., 1997.- 245 -257.

93. Иванов Вяч. Be. Хлебников и наука.// Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Т.2. Статьи о русской литературе.- М., 2000.- С. 342 398.

94. Иванов Вяч. Вс. Хлебников и типология авангарда XX века.// Russian literature. 1990. Volume XXVII. №1.- С. 11 19.

95. Иванов Вяч. Вс. Чет и нечет.// Асимметрия мозга и знаковых систем.-М., 1978.-С 190-197.

96. Ивановъ Вячеславъ. Эросъ.- С-Петербург, Издательство «Оры», 1907. Репринтное издание,- М., 1991.- 230с.

97. Иванов Вяч. Стихотворения и поэмы. Поэзия XX века.- М., 2001304с.

98. Иванов В.И. Дионис и прадионисийство.- СПб. 1994.- 420с.

99. Иванов В.И. Родное и вселенское/ Сост., вступ ст. и прим. В.М. Толмачева.- М., 1994.- 428с.

100. Ивнев Р. Велимир Хлебников в Петербурге и Астрахани// Ивнев Р. Образ, временем сожженный.- М., 1991.- 205с.

101. Кайсаров A.C., Глинка Г.А., Рыбаков Б.А. Мифы древних славян. Велесова книга.-Сост. А.И. Баженова, В.И. Вардугин.- Саратов, 1993.-320с.

102. Каменский В. Путь энтузиаста: Автобиографическая книга.- Пермь, 1968.-С. 80-91; 173- 174.

103. Карпов П. «Пламень», «Русский ковчег», «Из глубины».- М., 1991. Четыре главы о Хлебникове: «Юный Хлебников».- С. 244 245. «Кубофутуристы в халатах».- С. 255 - 261. «Нирвана».- С. 261 - 269. «Велимир Хлебников шаманит».- С. 320 - 323.

104. Кедров К. Вселенная Велимира Хлебникова.// Поэтический космос.-М., 1989.- С. 164-202.

105. Кентавр: Эрнст Неизвестный об искусстве, литературе, философии./ Сост., авт. предислов. А. Леонч.- М., 1992.- 240 с.

106. КерлотХ.Э. Словарь символов.- М., 1994.- 526с.

107. Кирсанова Л. Нагота и одежда: К проблеме телесности в европейской культуре.// Ступени. 1991. № 1.- С. 47 63.

108. Клинг О. Футуризм и «старый символистский хмель»: Влияние символизма на поэтику раннего русского футуризма.// Вопросы литературы. 1996. № 9-10.- С. 56 92.

109. Клуге Р. Д. Символизм и авангард в русской литературе перелом или преемственность?// Литературный авангард. Особенности развития.- М., 1993.-С. 65-66.

110. Книги. Архивы. Автографы.- М., 1979.- 430с.

111. Кобринский А. Наследники Велимира (К проблеме «Обэриуты и Хлебников»)// Кобринский А. Поэтика «ОБЭРИУ» в контексте русского литературного авангарда: В 2-х т. Т. 1.- М., 2000. С. 97 - 188.

112. Кобринский А. Даниил Хармс и Велимир Хлебников: к проблеме генезиса ОБЭРИУ.// V Хлебниковские чтения. Тезисы докладов.-Астрахань, 1995.- С. 21 27.

113. Кожевникова H.A. О соотношении прямого и метафорического словоупотребления в стихах В. Хлебникова.// Язык как творчество. Сборник статей к 70-летию В.П. Григорьева.- М., 1996.- С. 43 49.

114. Кожевникова H.A., Петрова З.Ю. Материалы к словарю метафор и сравнений русской литературы XIX XX веков. Т. 1. Птицы. - М., 2001.-530с.

115. Козловская Г.А. Мангалочий дворик.// Воспоминания об А. Ахматовой/ Сост. В Я Виленкин и В.А. Черных.- М., 1991.- С. 34 39.

116. Козубовская Г.П. Поэзия A.A. Фета и мифология: Учебное пособие.-Барнаул, 2004.- 245с.

117. Козубовская Г.П. Проблема мифологизма в русской поэзии конца XIX -начала XX веков.- Самара; Барнаул, 1995.- 260с.

118. Константинова М. Поэтическая прелюдия к «Доскам судьбы».// Russian Literature. (1995). Vol. XXXVIII.- P. 385 408.

119. Крученых А. О Велимире Хлебникове.// Мир Велимира Хлебникова.-М., 2000.-С. 128- 146.

120. Крученых А. Наш выход: К истории русского футуризма.- М., 1996.- С. 53 89.

121. Кузмин М. «Предисловие» (к сборнику А. Ахматовой «Вечер»)// Десятые годы: В 5 кн./ Сост. и примеч. Р.Д. Тименчика и K.M. Поливанова; Послесл Р.Д. Тименчика.- М., 1989.- С. 50 53.

122. Кузьменко В.П. «Основной закон времени» Хлебникова в свете современных теорий коэволюции природы и общества.// Мир Велимира Хлебникова.- М., 2000.- С. 733 756.

123. Кшицова Д. Пушкинские традиции и антитрадиции в поэмах Велимира Хлебникова.// Zagadnienia rodzajow literackih, Lodz. 1982. F. 29, z. 1.- C. 98 -115.

124. Ланн Ж.-К В поисках классицизма: Хлебников и Мандельштам.// Русская мысль. Париж. 1988. 24 июня/ Лит. приложение № 6.- С. 32 44.

125. Ланн Ж.-К «От сказки до футуризма»: по поводу Хлебникова. «О пользе изучения сказок». Философия и творчество В. Хлебникова// Acta Slavica laponica: Sapporo. 1986. № IV.- С. 180 192.

126. Ланцова С.А. Мифологизм В. Хлебникова: некоторые аспекты проблемы. Автореф дис. .канд. филол. наук / Моск. пед. гос. ун-т им. В.И. Ленина. Специализир. совет К 053.01.19.- М., 1991.- 197с.

127. Ланцова С.А. Морфология и исторические корни хлебниковской метаморфозы («Змей поезда»).// Russian Literature. XXXVIII-IV. 1995,- С. 176- 182.

128. Ларин Б.А. О лирике как разновидности художественной речи.// Русская речь. I.- Л., 1927.- С. 42- 49, 52 54, 65 - 68.

129. Ларцев В.Г. Мифотворчество или фантастика предвидение.// Мир Велимира Хлебникова,- М., 2000.- С. 503 - 521.

130. Лейтес А. Хлебников каким он был. Дневники. Воспоминания.// Новый мир. 1973. №1.- С. 223 - 237.

131. Леннквист Б. К значению Дня Рождения у авангардных поэтов.// Культура русского модернизма.- М., 1993.- С. 206 -211.

132. Леннквист Б. Мироздание в слове. Поэтика Велимира Хлебникова.-СПб., 1999.- 234с.

133. Лившиц Б. Полутораглазый стрелец. Стихотворения. Переводы. Воспоминания. Л., 1989.- С. 309 - 552.

134. Лихачев Д. С. Поэзия садов: К семантике садово-парковых стилей. Сад как текст.- СПб., 1991.- 370с.

135. Лихачев Д.С. «Сады Лицея».// Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3-х т. Т. 3.-Л., 1987.-С. 230-243.

136. Лихачев Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в древней Руси.- Л., 1984.-С. 6-94.

137. Лосев А.Ф. Мифология греков и римлян/ Сост. A.A. Тахо-Годи; общ. ред. A.A. Тахо-Годи и И.И. Махонькова.- М., 1996.- 975с.

138. Лосев А.Ф. Человек.// Философские науки. 1988. № 10.- С. 212 225.

139. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров: Человек текст - семиосфера - история.- М., 1999.- 447с.

140. Лотман Ю.М. Избранные статьи в 3 т. Т.1. Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллин, 1992.- 479с.

141. Лотман Ю.М. и тартуско-московская семиотическая школа.- М., 1994.-547с.

142. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Миф имя - культура.// Успенский Б.А. Избранные труды. T.I. Семиотика истории. Семиотика культуры. - М., 1996,- С. 433-460.

143. Лотман Ю. Портрет.// Вышгород. 1997. № 1/2.- С. 8 31.

144. Лотман Ю.М. Карамзин: Сотворение Карамзина. Статьи и исследования 1957 1990.- СПб., 1997.- 829с.

145. Лощилов И. Е. Автопортрет Велимира Хлебникова 1909 года: к вопросу о границах личности поэта.// Studia Russica Helsingensia et Tartuensia VI. Проблема границы в культуре.- Тарту, 1998.- С. 155 183.

146. Максимов Д. Русские поэты начала века.- Л., 1986.- 408с.

147. Малевич К.С. В. Хлебников.// Мир Велимира Хлебникова.- М., 2000.-С. 182- 185.

148. Маликова М. Брюки Набокова.// Новая Русская Книга. 1999. №1.- С. 9 -12.

149. Мамаев А. Астрахань Велимира Хлебникова. Путеводитель.-Астрахань, 1993 .-213с.

150. Мандельштам О. <0 Хлебникове>// Мир Велимира Хлебникова.- М., 2000.-С. 186- 194.

151. Маркин П.Ф. Древнеславянский мифологический код в поэзии Велимира Хлебникова.// Филологический анализ текста: Сборник научных статей. Выпуск V/ Под ред. В.И. Габдулиной.- Барнаул, 2004.- С. 101-111.

152. Марков В.Ф. О Хлебникове (попытка аналогии и сопротивления)// Марков В.Ф. О свободе в поэзии: Статьи, эссе, разное.- СПб., 1994.- С. 170-213.

153. Матюшин М. Русские кубо-футуристы.// Харджиев Н., Малевич К., Матюшин М. К истории русского авангарда.- Stockholm, 1976.- С. 140 -176.

154. Маяковский В.В. В.В. Хлебников// Маяковский В. В. Полн. собр. соч. в 13 т. Т. 12.- М., 1955 1961.- С. 345 - 351.

155. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа.- М., 1976.- 480с.

156. Минц З.Г. О некоторых «неомифологических» текстах в творчестве русских символистов.// Блоковский сборник. 3.- Тарту, 1979.- С. 245 -263.

157. Мирский Д. Велимир Хлебников.// Мирский Д. Литературно-критические статьи.- М., 1978.- С. 218 224.

158. Митурич П. Последние дни Хлебникова.// Арион. 1994. № 4.- С. 103 — 111.

159. Митурич П. Уравнение человеческого счастья.// Наука и религия. 1986. № 4,- С. 56 57.

160. Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2-х т.- М., 1982.- Т.1. 1020с., Т.2. - 985с.

161. Молок Ю. Ахматова и Мандельштам (к биографии ранних портретов)// Поэзия и живопись. Сб. трудов памяти Н.И. Харджиева. Сост. и общ. ред. М.П. Мейлаха и Д.В. Сарабьянова.- М., 2000.- С. 289 303.

162. Молок Ю.А. Последний портретист поэта.// Мир Велимира Хлебникова.- М., 2000.- С. 696 706.

163. Мордерер В. Опыт прочтения трех стихотворений Хлебникова, Мандельштама, Ахматовой.// Анна Ахматова и русская культура начала XX века: Тезисы конференци.- М., 1989.- С. 151 162.

164. Оксман Ю.Г. Из дневника, которого я не веду.// Воспоминания об А. Ахматовой/ Сост. В .Я Виленкин и В. А. Черных.- М., 1991.- С. 484 487.

165. Палиевский П.В. «К понятию гения». Искусство нравственное и безнравственное,- М., 1969.- С. 190- 192.

166. Палиевский ИВ. Экспериментальная литература// Вопросы литературы. 1966. №8.-С. 79-83.

167. Панов М.В. Сочетание несочетаемого.// Мир Велимира Хлебникова.-М., 2000,-С. 303-332.

168. Парнис А.Е. В. Хлебников и Малевич художники-изобретатели: К истории взаимоотношений.// Творчество. 1991. № 7.- С. 1 - 3.

169. Парнис А.Е. Вячеслав Иванов и Хлебников.// De visu. 1992. № 0.- С. 54 -67.

170. Парнис А.Е. «Ищу я верников в себе.» (новое о Хлебникове)// Литературное обозрение. 1996. № 5/6.- С. 12 18.

171. Парные А.Е. «Мы находимся к Пушкину под прямым углом» (футуристы и Пушкин)// httr.// threehorn. Odessa, net/ likbez/ parnis. htm.

172. Парные А.Е. О метаморфозах мавы, оленя и воина: К проблеме диалога Хлебникова и Филонова.// Мир Велимира Хлебникова.- М., 2000.- С. 637 -695.

173. Парные А.Е. Южнославянская тема Велимира Хлебникова. Новые материалы к творческой биографии поэта.// Зарубежные славяне и русская культура.- Л., 1978.- С. 223 251.

174. Пашкын Д.А. Эволюция и генезис урбанистических мотивов в творчестве В.Хлебникова.// Вестник Общества Велимира Хлебникова. Вып. 3.- М., 2002.- С. 83 113.

175. Перцов В.О. Велимир Хлебников.// Перцов В.О. Современники: Избранные литературно-критические статьи в 2-х т. Т. 1,- М., 1980.- С. 137- 173.

176. Перцова H.H. О ненаписанном романе Хлебникова.// Язык как творчество. Сборник статей к 70-летию В.П. Григорьева.-. М., 1996.- С. 97 103.

177. Перцова H.H. Словарь неологизмов Велимира Хлебникова.- Wien -Moskau, 1995.-487с.

178. Подорога В.А. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию (материалы лекционных курсов 1992 1994).- М., 1995.-339с.

179. Подорога В.А. Метафизика ландшафта: Коммуникативные стратегии в философской культуре XIX XX вв.- M., 1993317с.

180. Понцо А. «Другость» у Бахтина, Бланшо и Левинаса.// Бахтинология. Исследования. Переводы. Публикации.- СПб., 1995.- С. 61 78.

181. Потебня A.A. О некоторых символах в славянской народной поэзии.// Потебня A.A. Слово и миф.- М., 1989.- С. 564 602.

182. Пропп В.Я. Русские аграрные праздники.- М., 2000.- 188с.

183. Пунин H.H. <Хлебников и государство времени>// Мир Велимира Хлебникова.- М., 2000.- С. 159 174.

184. Пушкин A.C. Полное собрание сочинений: В 17 тт. Т. 7,- М., 1994.- С. 187-212,379.

185. Пяст В. Встречи./ Сост., вст. ст., научн. подгот. текста, коммент. Р. Тименчика.- М., 1997.- 416с.

186. Пятигорский A.M. Мифологические размышления. Лекции по феноменологии мифа.- М., 1996.-395с.

187. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. Ключевые понятия и тексты.-М., 1999.-432с.

188. Русский футуризм: Теория, практика, критика, воспоминания: Науч. изд. / Терехина В.Н., Зименков А.П. (сост.).- М., 1999.- 480 с.

189. Самойлов Д. Хлебников и «поколение сорокового года». Из литературных воспоминаний.// Мир Велимира Хлебникова.- М., 2000,- С. 456-460.

190. Самородова О. С. Поэт на Кавказе. Воспоминания.// Звезда. 1972. № 6.-СЛ86- 194.

191. Санкина C.JI. Легенда о небесном госте: В. В. Хлебников.// Русская литература. 1998. № 2.- С. 123 134.

192. Сарабъянов Д.В. Неопримитивизм в русской живописи и поэзия 1910-х годов.// Мир Велимира Хлебникова.- М., 2000.- С. 619 636.

193. Сахно И.М. Русский авангард: Живописная теория и поэтическая практика.- М., 1999.- 352 с.

194. Седакова О. Контуры Хлебникова. Некоторые замечания к статье X. Барана.// Мир Велимира Хлебникова,- М., 2000.- С. 568 584.

195. Седакова О. О границах поэзии. Велимир Хлебников в новейших зарубежных исследованиях.// Русская литература в зарубежных исследованиях 1980-х гг. (Розанов, Хлебников, Ахматова, Мандельштам, Бахтин).- М., 1990.- С. 46 74.

196. Семенцов B.C. Проблема трансляции традиционной культуры на примере судьбы Бхагавадгиты.// Восток Запад: Исследования, переводы, публикации.- М., 1988.- С. 5 - 31.

197. Синякова М. «. Это человек, ищущий трагедии» (Стенограмма беседы М. Синяковой с А. Езерской и В. Перцовым 17 ноября 1939г.)// Вопросы литературы. 1990. № 4.- С. 259 268.

198. Скулачева Т.В. Свободный стих В. Хлебникова.// Язык как творчество. Сборник статей к 70-летию В. П. Григорьева.- М., 1996.- С. 32 42.

199. Скуратовский В.Л. Хлебников культуролог.// Мир Велимира Хлебникова.- М., 2000.- С. 461 - 489.

200. Слинина Э.В. В. Хлебников о Пушкине.// Пушкин и его современники. Ученые записки Ленинградского государственного педагогического института. Т. 465.- Псков, 1970.- С. 246 257.

201. Словарь иностранных слов.- М., 2002.- 855с.

202. Смирнов И.П. Место мифопоэтического подхода к литературному произведению среди других толкований текста. (О стихотворении В. Маяковского «Вот так я сделался собакой»)// Миф фольклор -литература.- Л., 1978.- С. 78-83.

203. Смирнов И.П. Порождение интертекста. (Элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б.Л. Пастернака). СПб., 1995.- 398с.

204. Смирнов И.П. Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней. М., 1994.- 430с.

205. Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник. -М., 1999.-317с.

206. Соловьев В. С. Жизненная драма Платона.// Соловьев В. С. Сочинения в 2 т. Т. 2. М., 1988. - С. 607 - 620.

207. Спесивцева Л.В. Образ Разина в поэме В. Хлебникова «Уструг Разина» и в стихотворении М. Цветаевой «Стенька Разин».// Поэтический мир Велимира Хлебникова. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2.-Астрахань, 1992.-С. 146-151.

208. Старкина C.B. Роль города в пьесе Хлебникова «Чертик» («Петербургская шутка на рождение Аполлона»)// Филологические записки. Воронеж. 1995. вып. 5.- С. 187 195.

209. Старкина C.B. Творчество Велимира Хлебникова 1904 1910 гг. (дофутуристический период). Автореф. канд. дис.- СПб., 1998.- 215с.

210. Степанов Н.Л. Велимир Хлебников: Жизнь и творчество.- М., 1975.-280с.

211. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка: Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства,- М., 1985.- 335с.

212. Стояновский Ю.Н. Анализ стихотворения В. Хлебникова «Кузнечик», или Небесспорные суждения по поводу.// Начало. Вып. 4.- М., 1998.- С. 148- 159.

213. Страхов А.Б. О пространственном аспекте славянской концепции небытия// Этнолингвистика текста.- М., 1988.- С. 367 378.

214. Струнин В.И. Поэма глаз Велимира Хлебникова.// Литературная учеба. 1985. №5.- С. 210-214.

215. Сунгуров А.Н. Экскурсионный определитель птиц европейской части СССР.- М., I960.-236с.234. «Таким я уйду в века»: Образ Хлебникова в живописи и графике/ Сост. С. В. Старкина.- Л., 1990.- 260с.

216. Тартаковский П.И. Древнеиранская мифология в художественной структуре творений позднего Хлебникова// Хлебниковские чтения. Материалы конференции 27 29 ноября 1990 г.- СПб., 1991.- С. 40 - 49.

217. Тартаковский П.И. «Колумб новых поэтических материков».// Мир Велимира Хлебникова.- М., 2000.- С. 585 600.

218. Тартаковский П. Поэт. Россия. Восток. К вопросу о западно-восточной концепции В. Хлебникова.// Вопросы литературы. 1987. № 6.- С. 94 121.

219. Тартаковский 77. Русские поэты и Восток: Бунин. Хлебников. Есенин.-Ташкент, 1986.- 245с.

220. Тартаковский 77. Социально-эстетический опыт народов Востока и поэзия В. Хлебникова, 1900 1910гг.- Ташкент: Фан, 1987.- 249с.

221. Терехина. Terehina V. «Птичий код» в творчестве Е.Гуро и В.Хлебникова// Studia Slavica Finlandensia.- Helsinki, 1999. 16. 1.- С. 180 -191.

222. Топоров В.Н. Имена.// МНМ: Энц.: В 2-х т. Т.1.-М., 1988.- С. 128- 130.

223. Топоров В.Н. Музы: соображения об имени и предыстория образа.// Славянское и балканское языкознание.- М., 1977.- С. 233 256.

224. Топоров В.Н. Об «эктропическом» пространстве поэзии.// Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. Под ред. В.П. Нерознака. М., 1997.- С. 213 - 226.

225. Топоров В.Н. О числовых моделях в архаичных текстах.// Структура текста.- М., 1980.- С. 344 356.245'. Топоров В.Н. Первобытные представления о мире.// Очерки естественнонаучных знаний в древности.- М., 1982.- С. 23 35.

226. Топоров В.Н. Поэт.// Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2-х т. Т.2.-М., 1988.- С. 327-328.

227. Тынянов Ю.Н. A.A. Блок.// Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино.- М., 1977.- С. 118 123.

228. Тынянов Ю.Н. О Хлебникове // Тынянов Ю. Проблема стихового языка.- М., 1965.- С. 283 299.

229. Тынянов Ю.Н. Промежуток.// Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино.- М., 1977.- С. 168 182.

230. Турбин В.Н. Свободный ум: Образ автора в поэзии Велимира Хлебникова.// Турбин В.Н. Незадолго до Водолея.- М., 1994.- С. 229 -261.

231. Успенский Б. А. К поэтике Хлебникова: проблемы композиции.// Успенский Б. А. Избр. Труды: В 2-х т. Т. II. Язык и культура.- М., 1994.-С. 242 246.

232. Фарыно Е. Введение в литературоведение: Учебное пособие.- Спб., 2004.- 750с.

233. Фарыно Е. Как пророк Пушкина сделался лицедеем Хлебникова.// Studia Russica. XII. Budapest. 1988.- С. 38 74.

234. Фарыно Е. «Антиномия языка» Флоренского и поэтическая парадигма «символизм/ авангард».// П.А. Флоренский и культура его времени.-Marburg/ Lahn, 1995.- С. 307 320.

235. Фарыно Е. «Кусок» Хлебникова: Опыт и интерпретации// Acta historicae litterarum hungaricarum. Т. 19.- Szeged / Acta Univ. szegediensis. 1983,- P. 125-151.

236. Faiyno J. Фарино E. Несколько наблюдений над поэтикой Хлебникова («В этот день, когда вянет осеннее.»)// Velimir Chlebnikov (1885 1992): Myth and Reality. - Amsterdam, 1986,- P. 56 - 63.

237. Фарыно £.Семиотические аспекты поэзии в живописи// Russian "Literature. 1979, VII-1.- С. 65 94.

238. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х тт.- СПб., 1996. Т.1.-573, Т.2.-871, Т.З. -831, Т.4. 863.

239. Флакер А. Метаморфоза.// Russian Literature. 1986. Vol. XX. № 1.- P. 36 -43.

240. Флоренский П.А. Иконостас// Богословские труды. Вып. 9.- М., 1972.-С. 106-145.

241. Флоренский П.А. Имена.- М.; Харьков, 1998.- 911с.

242. Флоренский П.А. Общечеловеческие корни идеализма (философия народов)// Флоренский П.А. Сочинения: В 4 т. Т. 3 (2). М., 1999. - С. 145 - 168.

243. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. Опыт православной феодицеи: В 12-ти письмах.- М., 1914.- 814с.

244. Флоренский П.А. Философия культа.// Богословские труды. XVII.- М., 1977.-С. 218-232.

245. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра.- М., 1997.- 448с.

246. Фрейдин Г. Две шинели, или анекдот с бородой. К вопросу о «культуре» и «субкультуре» в России.// Знамя. 1992. № 10.- С. 15-19.

247. Ханзен-Леве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм.- СПб, 1999.- 512с.

248. Харджиев Н. «В Хлебникове есть всё!»// Харджиев Н. Статьи об авангарде: В 2-х т. Т. 2.- М., 1997.- С. 252 258.

249. Харджиев Н. Заметки о Хлебникове// Харджиев Н. Статьи об авангарде: В 2-х т. Т. 2.- М., 1997.- С. 273 292.

250. Харджиев Н. Маяковский и Хлебников// Харджиев Н., Тренин В. Поэтическая культура Маяковского.- М., 1970.- С. 234 249.

251. Харджиев Н. Новое о Велимире Хлебникове (к 90-летию со дня рождения).// День поэзии. 1975.- М., 1975.- С. 201 211.

252. Харджиев Н. Ретушированный Хлебников.// Харджиев Н. Статьи об авангарде: В 2-х т. Т. 2.- М., 1997.- С. 238-251.

253. Хлебников В. Творения/ Общая ред. и вступ ст. М.Я. Полякова. Сост., подгот. текста и коммент. В.П. Григорьева и А.Е. Парниса.- М., 1986.-980с.

254. Хлебников В. Собрание сочинений: В 6-ти тт. Т.1. Литературная автобиография. Стихотворения 1904 1916./ Под общ. ред. Р.В. Дуганова. Сост., подгот. текста и примеч. Е.Р. Арензона и Р.В. Дуганова.- М., 2000.-544с.

255. Хлебников В. Собрание сочинений: В 6-ти тт. Т.П. Стихотворения 1917 1922./ Под общ. ред. Р.В. Дуганова. Сост., подгот. текста и примеч. Е.Р. Арензона и Р.В. Дуганова.- М., 2001.- 608с.

256. Хлебников В. Собрание сочинений: В 3-х тт. Т.Ш. Проза, статьи, декларации, заметки, автобиографические материалы, письма, дополнения.- СПб, 2001.- 731с.

257. Хлебников В. Собрание произведений: В 5-ти тт./ Под общей ред. Ю.Н. Тынянова и H.JI. Степанова. Пред. Ю.Н. Тынянова. Вступ. ст. и примеч. Н.Л. Степанова.- Л., 1928 1933.

258. Хлебников В. Неизданные произведения/ Ред. и коммент. Н. Харджиева и Т. Грица.- М., 1940.- 469с.

259. Ходасевич В. Некрополь. Воспоминания.- М., 1991.- С. 7 15.

260. Хольтхузен И. Модели мира в литературе русского авангарда.// Вопросы литературы. 1992. № 3.- С. 150 160.

261. Цивъян Т.В. К мифологеме сада.// Текст: семантика и структура.- М., 1983.-С. 278-289.

262. Цивъян Т.В. Дом в фольклорной модели мира.// Семиотика культуры. Труды по зн. Системам. Вып. V (463). Тарту, 1978.- С. 145 159.

263. Черных В.А. Летопись жизни и творчества А. Ахматовой. 4.1. 1889 -1917.-М., 1996.- С. 36-67.

264. Чудовский В. По поводу стихов Анны Ахматовой.// Поэма без героя: В 5 кн./ Вступ ст. Р.Д. Тименчика; Сост. и прим. Р.Д. Тименчика приучастия В.Я. Мордерер.- М., 1989.- С. 110 120.

265. Шапир М.И. Материалы по истории лингвистической поэтики в России (конец 1910-х начало 1920-х годов)// Известия АН СССР. Серия лит. и яз. Т. 50. № 1.- М., 1991,- С. 43 - 57.

266. Шапир М.И. О «звукосимволизме» у раннего Хлебникова.// Известия Рос. АН. Сер. лит и яз., Т. 51. № 6.- М., 1992.- С. 37 42.

267. Шапир М.И. Об одном анаграмматическом стихотворении Хлебникова: К реконструкции «Московского мифа».// Русская речь. 1992. № 6.- С. 3 -9.

268. Шапир М. Что такое авангард?// Русская альтернативная поэтика.- М, 1990,- С. 3-6.

269. Шишкин А. Велимир Хлебников на «Башне» Вяч. Иванова.// НЛО. 1996. № 17.- С. 141 167.

270. Эйхенбаум Б.М. Теория формального метода.// Эйхенбаум Б.М. О литературе.- М, 1987.- С. 375 408.

271. Элиаде М. Аспекты мифа. М, 2005. - 224с.

272. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторяемость. -Спб, 1998.-245с.

273. Эпштейн М. Искусство авангарда и религиозное сознание.// Новый мир. 1989. № 12.- С. 22 235.

274. Эпштейн М. В. Хлебников// Эпштейн М. «Природа, мир, тайник вселенной.»: Система пейзажных образов в русской поэзии.- М, 1990.-302с.

275. Эренбург И. Портреты русских поэтов.// Нева. 1998. № 6.- С. 183 198.

276. Эткинд Е. Заболоцкий и Хлебников// Эткинд Е. Там, внутри. О русской поэзии XX века.- СПб, 1995.- С. 530 542.

277. Юнг КГ. Архетип и символ.- М, 1991.- 325с.

278. Явинская Ю.В. В. Хлебников и М. Цветаева. Сопоставительный анализ образных систем «человек», «вещь», «природа». Автореф. дис. канд. филол. наук.- М, 1999.- 230с.

279. Якобсон P.O. Игра в аду у Пушкина и Хлебникова.// Сравнительное изучение литературы.- Л, 1976.- С. 34 38.

280. Якобсон P.O. <Из воспоминаний>// Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911 1998).- М, 2000.- С. 84 - 89.Ф

281. Якобсон P.O. Из мелких вещей Велимира Хлебникова: «Ветер -пение.».// Якобсон Р. Работы по поэтике./ Сост. и общая ред. M.JI. Гаспарова.- М., 1987.- С. 317 323.

282. Якобсон P.O. Новейшая русская поэзия. Набросок первый: Подступы к Хлебникову.// Мир Велимира Хлебникова.- М., 2000.- С. 20 77.

283. Якобсон P.O. Подсознательные вербальные структуры в поэзии.// Мир Велимира Хлебникова.- М., 2000.- С. 78 82.

284. Ямпольский М.Б. Зоофизиогномика в системе культуры// Текст -^ культура семиотика нарратива: Тр. по знаковым системам 23. Учен. зап.

285. Тарт. ун-та. Вып. 855.- Тарту, 1989.- С. 63 79.