автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Традиции эпических жанров русского фольклора в творчестве Велимира Хлебникова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Традиции эпических жанров русского фольклора в творчестве Велимира Хлебникова"

На правахрукописи

ЛУПЕЕВ Дмитрий Евгеньевич

ТРАДИЦИИ ЭПИЧЕСКИХ ЖАНРОВ РУССКОГО ФОЛЬКЛОРА

В ТВОРЧЕСТВЕ ВЕЛИМИРА ХЛЕБНИКОВА 10.01.01 — русскаялитература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Астрахань 2004

Работа выполнена в Астраханском государственном университете

Научный руководитель

Официальные оппоненты

Ведущая организация

доктор филологических наук, профессор Глинин Геннадий Григорьевич

доктор филологических наук, профессор Демченко Адольф Андреевич

кандидат филологических наук Гаранин Константин Владимирович

Волгоградский государственный университет

Защита состоится «¡тУ-У» С^ЮН^ 2004 года в /У часов на заседании диссертационного совета КМ 212.009.04 по защите диссертаций на соискание ученой степе -ни кандидата филологических наук в Астраханском государственном университете по адресу: 414056, Астрахань, ул. Татищева, 20а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Астраханского государственного университета.

Автореферат разослан 2004 года

Ученый секретарь

диссертационного совета П Евдокимова Л.В.

2005-4 12173

Общаяхарактеристикаработы

В 80-е гг. XX века начался процесс формирования новой отрасли междисциплинарного научного знания, получившей название «велимиро-ведение». По определению В.П. Григорьева, этот термин служит обозначением всей области исследований творческого наследия Велимира Хлебникова и отвечает своей «внутренней формой» неологической сущности устремлений автора. На сегодняшний день всесторонняя и аргументированная концепция творчества Хлебникова еще далека от завершения, однако можно достаточно четко очертить круг проблем, находящихся в центре внимания современных велимироведов: это вопрос о семантической мотивированности хлебниковского текста, его композиции, целостности и связности; споры о жанровом своеобразии его произведений (соотношении эпического, лирического и драматического элементов); словотворчество и мифотворчество как наиболее важные составляющие поэтического мира Будетлянина; научно-философские идеи Председателя Земного Шара (в частности, разработка «математической философии истории») и т.д.

Гораздо меньше внимания уделялось вопросу о роли стихии фольклора в становлении поэтики В. Хлебникова (хотя впервые этот вопрос был поднят в фундаментальной работе P.O. Якобсона «Новейшая русская поэзия»). Речь идет об отдельных публикациях; в обширном списке литературы о В. Хлебникове нет ни одной монографии, посвященной русским фольклорным традициям в поэзии и прозе Будетлянина. Основное внимание исследователей сосредоточено на выявлении связей хлебниковских текстов с произведениями малых жанров русского фольклора (пословицы, приметы, загадки, считалки), а влияние крупных жанров (например, героического эпоса, исторических песен, волшебных сказок) практически игнорируется. Это обстоятельство находится в явном противоречии с тенденцией рассматривать творчество В. Хлебникова как эпическое по своей природе и стремящееся к эпическому жанровому воплощению. Таким образом, можно констатировать наличие проблемы, связанной с определением приоритетов В. Хлебникова в области фольклора

Соответственно объектом исследования является совокупность художественных текстов и программно-теоретических статей В. Хлебникова, предметом - традиции эпических жанров русского фольклора в художественном творчестве В. Хлебникова.

Актуальность исследования определяется потребностью привлечения материала эпических жанров русского фольклора для выявления источников поэтики В. Хлебникова, интерпретации его произведений, определения историко-генетических связей его творчества с русской фольк-лорно-мифологической традицией.

Цель работы состоит в изучении традиций эпических жанров русского фольклора в творчестве и соответ-

ствии с основной целью исследования, в диссертации решаются следующие задачи'.

• рассмотреть вопрос о приоритетах В. Хлебникова в области фольклора и определить факторы, свидетельствующие о влиянии героического эпоса, исторических песен, волшебных сказок на его творчество;

• выявить различные формы присутствия эпического материала в художественных и программно-теоретических текстах Будетлянина;

• охарактеризовать роль эпических жанров русского фольклора (собственно материала и принципов текстообразования) в формировании и развитии поэтической системы В. Хлебникова;

• раскрыть особенности художественной и культурно-исторической интерпретации эпического материала в произведениях В. Хлебникова;

• определить круг источников, которыми пользовался В. Хлебников: как фольклорных (сборники и публикации-записей), так и литературных (различные интерпретации былин, сказок, исторических песен в произведениях русских классиков и писателей «серебряного века»).

Научная новизна диссертационного исследования обусловлена:

• рассмотрением художественного и теоретико-публицистического наследия В. Хлебникова в контексте эпических жанров русского фольклора (на материале таких жанровых структур, как волшебная сказка, героические былины, исторические песни);

• выявлением генетических связей и типологических соответствий поэтической системы В. Хлебникова с народно-эпической традицией;

• пересмотром традиционной точки зрения, теоретически обоснованной в статье американского велимироведа X. Барана «Фольклорные и этнографические источники поэтики Хлебникова» (1986), согласно которой периферия фольклора (малые жанры) имела для В, Хлебникова большую значимость, чем центральные жанровые структуры (в частности, героический эпос и сказки);

• использованием фольклорно-эпического материала для прояснения «темных мест» и выявления общих принципов композиции в произведениях В. Хлебникова;

• изучением воздействия традиций русских былин и сказок на новую жанровую форму «сверхповести», разработанную В. Хлебниковым (на примере таких произведений, как «Дети Выдры» и «Зангези»);

• определением сущностных качеств и формальных свойств «сверхповести» как разновидности художественного цикла.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что его теоретические обобщения могут быть востребованы при дальнейшем изучении поэтики литературы серебряного века, в частности — произведений В. Хлебникова. Предложенные в диссертации способы и приемы анализа поэтического текста могут найти применение при исследовании

проблемы «литература и фольклорная традиция», прежде всего при изучении воздействия фольклорно-мифологической традиции на авторское творчество.

Практическая значимость выполненного исследования состоит в том, что материалы диссертации могут быть использованы в школьных и вузовских курсах, спецкурсах и семинарах по русской литературе конца XIX — начала XX вв., фольклористике и истории литературы.

Теоретико-методологической основой диссертационного исследования послужили, с одной стороны, работы известных велимироведов, как отечественных (Ю.Н. Тынянов, P.O. Якобсон, Вяч. Вс. Иванов, Н.И. Харджиев, Р.В. Дуганов, В.П. Григорьев, А.Е. Парнис, Н.Л. Степанов, П.И. Тартаковский, А.В. Гарбуз, М.Л. Гаспаров, О.Седакова и многие другие), так и зарубежных (X. Баран, Р. Вроон, Б. Леннквист, Р. Кук, А.Флакер, А. Хан, Л. Силард, Н. Башмакова).

С другой стороны, мы опираемся на исследования в области мифо-поэтики, фольклористики, взаимосвязей литературы и фольклорной традиции, где важными для нас становятся фундаментальные сочинения

A.Н. Афанасьева, А.Н. Веселовского, М. Бахтина, Е.М. Мелетинского,

B.Я. Проппа, Д.Н. Медриша, Б.Н. Путилова, СЮ. Неклюдова, В.Н. Топорова, О.М. Фрейденберг, Е.С. Новика.

При анализе произведений В. Хлебникова мы исходим из положения о мотивированности его текстов и наличии в них семантической структуры. Метод «широких контекстов», рассматривающий все творчество Ве-лимира Хлебникова (художественное, философское, научное, публицистическое) в виде единого метатекста, пронизанного внутренними связями, не потерял актуальности, более того - является наиболее перспективным (в сочетании с мифопоэтическим подходом).

Методика исследования определяется историко-типологическим подходом (в сочетании с элементами структурно-семиотического метода) к явлениям словесного искусства.

На защиту выносятся следующие положения:

1) Центральные жанровые структуры русского фольклора (сказки, былины, исторические песни) оказали значительное влияние на формирование поэтической системы В. Хлебникова, что подтверждается следующими фактами:

• наличием ряда теоретических и публицистических работ, в которых автор проявляет очевидный интерес к эпическим жанрам русского фольклора;

• явными следами присутствия русских былин, сказок, исторических песен в образной системе хлебниковских произведений;

• самоотождествлением автора с образом эпического героя (или «воином будущего», «воином времени»);

• обращением В. Хлебникова на раннем этапе творчества к славянской мифологии, эпосу, истории.

2) Преемственность традиций русского историко-песенного фольклора в творчестве В. Хлебникова определила ряд особенностей поэтики его произведений (использование ряда народно-эпических сюжетов, мотивов и образов).

3) Связи раннего творчества В. Хлебникова с русской волшебной сказкой проявляются на различных уровнях его поэтической системы (сюжетно-композиционном, идейно-тематическом, мировоззренческом).

4) Материал русских народных сказок и героических былин активно использовался В. Хлебниковым при работе над новой жанровой формой «сверхповести»:

• концептуальной основой «сверхповести» «Дети Выдры» стал былинный сюжет о смерти Святогора;

• «итоговое» произведение В. Хлебникова «Зангези» создавалось под влиянием эпических жанров русской народной смеховой культуры.

5) С точки зрения сущностных (содержательных) качеств, «сверхповесть» можно отнести к категории онтологических жанров, тяготеющих к философско-экзистенциальной проблематике и широким обобщениям действительности; с точки зрения формальных (структурных) свойств, «сверхповесть» представляет собой разновидность художественного цикла с характерными признаками: общность темы, наличие единой сюжетной линии, сквозные образы главных героев, система взаимопересекающихся лейтмотивов, «цикличный» хронотоп.

Апробация работы: основные положения данного исследования были представлены в качестве докладов на научных конференциях в Астраханском государственном университете и отражены в 5 публикациях.

Структура работы: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, а также списка литературы, который насчитывает 411 наименований.

Основное Содержание диссертации

Во введении излагается история исследования творчества Велимира Хлебникова, проведен обзор литературы, очерчен круг основных проблем велимироведения и различные подходы к изучению феномена В. Хлебникова в контексте русской и мировой культуры. Определены объект, предмет исследования, его актуальность, степень изученности, цель, задачи, научная новизна, теоретическая и практическая значимость, а также положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Историко-песенный фольклор как источник поэтики Хлебникова» рассматривается вопрос о приоритетах поэта-будетлянина в области фольклора. Еще при жизни В. Хлебникова за ним

закрепилась репутация «эпического поэта» (что давало возможность противопоставить его самобытную поэзию «лирической стихии» символизма). Наиболее полно взгляд на хлебниковское творчество как эпическое по своей природе обоснован в работах известного велимироведа Р.В. Дуганова. Все это дает основание предположить, что среди фольклорных источников поэтики и поэзии В. Хлебникова наиболее важное место должны занимать крупные эпические жанры. Однако в современном велимироведении преобладает тенденция к выявлению многочисленных связей текстов по-эта-будетлянина с произведениями «малых жанров» русского фольклора (поговорки, пословицы, приметы, загадки, считалки). Точка зрения, согласно которой «периферия фольклора» (в частности, паремиологические жанры) имела для В. Хлебникова большую значимость, чем центральные жанровые структуры, теоретически обоснована в статье слависта X. Барана «Фольклорные и этнографические источники поэтики Хлебникова» (1986). Он утверждает, что поэт дистанцировался от основных фольклорных жанров, поскольку «русские эпическая и сказочная традиции казались В. Хлебникову слишком условными, слишком литературными и знакомыми, чтобы вписаться в его модель мира, ориентированную на целое множество культур».

Не отрицая влияния паремиологических жанров на поэтическую систему В. Хлебникова (поскольку это влияние доказано анализами конкретных текстов), мы в то же время не можем согласиться с утверждением, что интерес у поэта-будетлянина к русскому народному эпосу либо вовсе отсутствовал, либо был крайне незначительным. При внимательном рассмотрении аргументов, выдвигаемых X. Бараном в защиту своей точки зрения, представляется возможным сделать некоторые замечания и возражения:

1) Американский славист замечает, что в своих программно-теоретических статьях В. Хлебников уделяет сравнительно мало места рассуждениям о былинах, сказках, исторических песнях.

На самом деле высказывания и заметки В. Хлебникова о тех или иных жанрах русского фольклора носят фрагментарный характер, разбросаны по различным статьям и черновикам и не складываются в единую систему. Но можно выделить ряд теоретических произведений, в которых автор проявляет очевидный интерес к эпическим жанрам. В очерке-манифесте «Курган Святогора» (1908) В. Хлебников использует известный былинный мотив о смерти Святогора в каменном (или дубовом) гробу и передаче «жизненной силы» более молодому богатырю — Илье Муромцу. Тот же мотив вкраплен в рассуждения культурно-исторического характера в статье «О расширении пределов русской словесности» (1913). X. Баран явно недооценивает значение статьи «О пользе изучения сказок» (1915), где В. Хлебников излагает свое понимание сказочной фантастики. В теоретическом диалоге «Учитель и ученик» (1912) В. Хлебников противопос-

тавляет русским писателям, которые «порицают военный подвиг, а войну понимают как бесцельную бойню», «народную песню», прославляющую «военный подвиг и войну». Симпатии поэта в то время были явно на стороне «народной песни», что свидетельствует об ориентации на героический эпос (или историко-песенный фольклор).

2) По мнению X. Барана, образная система хлебниковских произведения соответствует установке автора на дистанцирование от основных фольклорных жанров. («Образы, заимствуемые им, относятся к так называемым низшим уровням мифологии, которые продолжают свое существование в фольклоре»).

Но даже поверхностное наблюдение над образной системой хлебни-ковских произведений позволяет выявить следы присутствия крупных эпических жанров русского фольклора (сказки, былины). Например, многие персонажи прямо или косвенно сопоставляются с образом богатыря: «Так ты настоящий воин, богатырь на коне» («Малиновая шашка»); «И, богатырь, ты вышел из кургана // Родины древней твоей» («Бурлюк»); «Богатырь с сажень в плечах» («Кто?); «Посвящается охотнику за лосями, павдинцу Попову; конный, он напоминал Добрыню» («Змей поезда»); ср. также использование неологизма могатырь в плоскости X «Зангези» («Шагай, могатырь!»). Иногда сказочный или былинный образ играет роль реминисценции, отсылая читателя к известному фольклорному сюжету или мотиву: «- Я поступил, как ворон, - думал я, - сначала дал живой воды, потом мертвой» («Ка»); «Вода в клюве! Крылья шумят ворона» («Занге-зи»); «Злей не был и Кощей, IIЧем будет, может быть, восстание вещей» («Журавль»); «Я вспомнил драку с змеем воина» («Змей поезда»); «Садись, братва, за пьянку! За скатерть-самобранку» («Ночной обыск»).

3) Как утверждает X. Баран, Хлебников никогда не проецирует собственный образ на образ героя русского эпоса или народной сказки. «Для создания своего alter ego он привлекает мифы сибирского племени орочей, иранские легенды об Искандере (Александре Великом), а также образы различных деятелей мировой и русской истории (среди русских это Святослав, Разин, Пугачев)».

Категоричное «никогда» легко опровергнуть хотя бы следующей цитатой:

Где развилок дорог поперечных, живою былиной

Лег на самой середке дороги, по-богатырски руки раскинул.

Не ночлег, а живая былина Онеги.

Звезды смотрят в душу с черного неба.

Ружье и немного колосьев - подушка усталому («Тиран без 7э»).

Здесь мы видим и явное использование образа былинного героя для создания alter ego автора, и воспроизведение типической былинной ситуации («ночлег героя»), и косвенное указание на возможный источник -«Онежские былины, записанные А.Ф. Гильфердингом летом 1871 г.».

К тому же, Разин и Пугачев — образы не только исторические, но и фольклорные (с ними связаны сюжеты исторических песен, Степан Разин попал и в былинный эпос).

4) X. Баран приходит к выводу, что «русские эпическая и сказочная традиции казались Хлебникову слишком условными, слишком литературными и знакомыми, чтобы вписаться в его модель мира, ориентированную на целое множество культур».

На самом деле к ориентации «на целое множество культур» В. Хлебников пришел далеко не сразу, а в результате длительного процесса творческой эволюции. На ранних этапах творчества он явно тяготел к национализму и обособлению от западных влияний. В более поздние периоды его связь с русским народным эпосом, по крайней мере, не прерывается; русская эпическая традиция вполне органично вписывается в новую модель мира, принятую В. Хлебниковым (о чем свидетельствует хотя бы упоминание «живой былины Онеги» в контексте «иранской» поэмы).

5) Дистанцирование от народного эпоса «косвенно подтверждается упоминанием отдельных фольклорных жанров в художественных текстах Хлебникова». По наблюдениям американского исследователя, чаще всего встречаются упоминания малых жанров фольклора («Весны пословицы и скороговорки», «Я верю чертям и приметам», «Дрожали тучи поговоркою» и т.д.).

Кроме «Иранской песни» («Верю сказкам наперед: // Прежде сказки - станут былью»), которую X. Баран считает «исключением из правила», можно привести и другие примеры упоминания крупных эпических жанров в художественных произведениях В. Хлебникова: «Мост в сказку разобран, господин. Вы останетесь в сказке до следующего действия» («Чертик»), «Тогда, доволен сказки остановкой, // Я выпрыгнул из поезда прочь» («Змей поезда»), подзаголовок пьесы «Снежимочка» («рождественская сказка»), «Не ночлег, а живая былина Онеги» («Тиран без ТЭ»), «Былиной снов сольются годы» («Ладомир»).

Таким образом, можно сделать предварительный вывод, что «основные жанровые структуры» русского фольклора оказали гораздо большее влияние на формирование поэтической системы В. Хлебникова, чем полагает X. Баран. К тому же необходимо учесть условность таких понятий, как «центр» и «периферия» фольклора. Еще А.Н. Афанасьев и Ф.И. Буслаев отмечали неопределенность границ между «большими» и «малыми» жанрами фольклора, которые зачастую переходят друг в друга.

Тезис об эпической природе хлебниковского творчества подкрепляется многочисленными фактами, свидетельствующими о явном интересе поэта к историко-эпическим жанрам русского фольклора (былинам, историческим песням, балладам). Выделен ряд эпических сюжетов ХУГ-ХУШ вв., использованных поэтом-будетлянином («Гибель полонянки», «Разин и персидская княжна», «Князь Роман жену терял», «Иван Грозный и Домна»,

«Гнев Ивана Грозного на сына»), и ряд мотивов, заимствованных из русских исторических песен и былин (бунта, пира, похвальбы, осмеяния противника, дележа добычи, вещего сна, героического вызова судьбе, ночлега героя, встречи с разбойниками). Поэма «Ночной обыск» (1921) интерпретируется нами как «антибылина», в структуре которой цепочка былинных мотивов использована в травестированном виде, постоянно напоминая о фольклорном идеале и в то же время обнаруживая глубокую пропасть между реальностью революционных событий и народными представлениями о должном.

Следы присутствия историко-песенного фольклора обнаруживаются в образно-метафорической системе хлебниковских произведений. Так, образ Степана Разина является одним из центральных в творчестве В. Хлебникова и подвергается различным культурно-историческим и психологическим интерпретациям: от «отца свободы дикой» («Уструг Разина»), который «полчищем вытравил память о смехе» («Дети Выдры») до «юноши-пустынника», «мальчика-отшельника с тихими задумчивыми глазами», зеркального двойника самого поэта («Две Троицы. Разин напротив»). Вокруг этого образа складывается целый цикл поэм («перевертень» «Разин», «Песнь мне», «Хаджи-Тархан», «Ладомир», «Ночной обыск», «Тиран без Гэ», «Уструг Разина»), лирических стихотворений («Мои походы», «Я видел юношу-пророка», «Пасха в Энзели», «Ра - видящий очи свои...», «Обед»), художественной прозы («Есир», «Две Троицы. Разин напротив»). Работая над этим своеобразным «разинским циклом», автор ориентировался в гораздо большей степени на фольклорную традицию исторических песен, преданий, легенд, былин, чем на историко-документальные свидетельства о Разине. Легендарный предводитель крестьянского восстания приобретает в творчестве В. Хлебникова (как и в фольклоре) статус мифологического персонажа, иногда контаминируется с образами Вещего Олега, Пугачева, Тараса Бульбы и даже Христа.

Можно выделить несколько этапов эволюции образа Степана Разина в поэмах и лирике В. Хлебникова. Самый ранний этап был отмечен «романтизацией» Разина и «стихийного мужицкого бунта», в чем, по мнению Н. Степанова, «сказались своеобразные народнические тенденции в русском футуризме». Новый всплеск авторского интереса к образу Разина отмечается в 20-е годы, в связи с революционными событиями. Теперь он становится символом бунта (не только в социальном, но и в природно-космическом плане). В рассказе «Есир» делается попытка ввести события разинского восстания в контекст мировой истории: имя Разина ассоциируется здесь с «духом свободы», что «пылает над всем миром». Образ легендарного атамана в поэме «Уструг Разина» воплощает черты «святого разбойника», принимающего на себя многочисленные грехи во имя освобождения народа (что повторится в автохарактеристике революционных матросов в поэме «Ночной обыск»).

Однако принципы изображения «народных героев» (Пугачев, Разин) эволюционируют от романтически-возвышенных до гротескных, в зависимости от динамики авторской точки зрения на события революции и гражданской войны. В поэме «Ночной обыск», развивающей тематику разин-ской вольницы, три матроса, пирующих в разграбленной квартире, ассоциируются с морской стихией:

Море разливанное, Море—ноздри рваные, Да разбойничье, Беспокойничье...

В стихотворениях и поэмах «иранского цикла» автор уже предстает как антипод, отрицательный двойник Разина («Я - Разин напротив, IIЯ — Разин навыворот»). Образ нищего пророка, носителя доброй воли, вечного странника и посредника между различными культурами, пользующегося расположением и покровительством почти всех встречных, оказывается для автора более актуальным и предпочтительным, чем ранний образ «воинствующего футуриста», напоминавшего легендарных богатырей и «народных защитников». Этим смещением акцентов и обусловлена ироническая интерпретация былинных мотивов в «иранской поэме» В. Хлебникова. Безусловно, В. Хлебникова можно считать создателем самобытного исторического эпоса, где прошлое переплетается с настоящим и будущим, а события подчиняются жесткому ритму «законов времени».

Во второй главе «Раннее творчество Велимира Хлебникова и русская волшебная сказка» рассматривается влияние сказочной поэтики на формирование творческого метода Будетлянина.

В статье «О пользе изучения сказок» (1915) В. Хлебников отметил утопичность сказочных образов и прогностическую функцию сказочной фантастики. Изучение сказок имело для него принципиальное значение, поскольку было напрямую связано с предсказанием будущего - «осадой времени», которую он вел на протяжении всей жизни. О том, что выраженные в данной статье идеи продолжали оказывать влияние на автора и в более поздние периоды его творчества, свидетельствует стихотворение «Иранская песня» (1921), где воспроизведены и сказочные мотивы, и основная мысль статьи, облеченная в афористическую форму: Ходит в небе самолет Братвой облаку удалой. Где же скартерь-самобранка, Самолетова жена? Иль случайно запоздала, Иль в острог погружена? Верю сказкам наперед:

Прежде сказки — станут былью...

Две последние строки поразительно напоминают известную сказочную формулу «что было сказано — будет сделано» и заставляют вспомнить о том, что природа и культура представлялись В. Хлебникову в виде текста, где действовали те же законы модальности, что и в сказке. Разумеется, безусловная вера автора сказочному слову, первоначально подкрепленная поразительными метаморфозами революционной действительности, постепенно переходила в горькую иронию. Уже в «Иранской песне» эта вера сталкивается с мыслью о недостижимости идеала в ближайшем будущем («Или все свои права // Брошу будущему в печку?»), а в поэме «Ночной обыск» народный идеал «жирного царства» (Садись, братва, за пьянку! За скатерть-самобранку») явно дискредитирован.

Эти две основные тенденции (обращение к сказочной поэтике и одновременно отталкивание от нее) ясно прослеживаются уже в ранних поэмах В. Хлебникова, которые условно можно разделить на «языческие идиллии» и «технократические антиутопии». К первым, безусловно, относится поэма «Внучка Малуши» (предположительно, 1908), родившаяся из планов и набросков ненаписанного романа. «Не совладав с замыслом, автор использовал его «самопародически» в веселой фантастике «шуточной поэмы» (Перцова Н.Н.). Сам жанр «шуточной поэмы» восходит к ирои-комическим поэмам XVIII века, но наиболее очевидно сходство со сказочной поэмой Пушкина «Руслан и Людмила» (шуточно-иронический тон повествования и «простодушная интонация», размер и ритм стиха, сказочные персонажи и превращения, имя главной героини и т.д.). Отмечалось также пересечение с повестью Н.В. Гоголя «Ночь перед Рождеством». Одним из источников поэмы «Внучка Малуши», на наш взгляд, является также баллада А.К. Толстого «Поток-богатырь» (1871), фантастический сюжет которой (герой чудесным образом переносится из былинного прошлого в современный город) открывает возможности для исторических параллелей и «остраненно»-иронического изображения реалий настоящего через восприятие человека прошедшей эпохи.

Поэма «Внучка Малуши» в целом довольно легко укладывается в рамки сказочной схемы, предложенной В.Я. Проппом, который считал постоянными, устойчивыми элементами сказки функции действующих лиц (отлучка, недостача, встреча с дарителем, получение волшебного средства, нарушение запрета, переправа и т.п.). В финале поэмы логика развития сказочного сюжета нарушается (Людмила не находит жениха), но вступает в свои права стихия народного карнавала. Здесь реализована актуальная для Хлебникова оппозиция природа (жизнь) - цивилизация (смерть). Полемические выпады против современной поэту интеллигенции сочетаются с прославлением языческих традиций поклонения «дионисийским» силам природы и с призывами вернуться к «естественному состоянию».

«Журавль» (1909) и «Змей поезда» (1910) - поэмы-антиутопии раннего периода хлебниковского творчества, объединенные сквозной темой «восстания вещей», где автор выразил «неясное ему самому чувство близящейся катастрофы» (Н. Степанов). Сам жанр антиутопии, как уже отмечалось, предполагает обращение к поэтике, в каких-то существенных чертах противоположной сказочной. Но отталкивание от сказки все же предполагает использование известных сказочных образов, мотивов, приемов, хотя и подвергающихся «выворачиванию наизнанку», ироническому переосмыслению. Здесь мы имеем дело с «антисказкой» (термин Д.Н. Медри-ша), в которой «сказочны все начала, завязки, надежды, антисказочны -концы, развязки, решения».

В основе поэмы «Журавль» лежит сказочный мотив выкармливания «вещей птицы» для чудесного полета; в сюжете поэмы «Змей поезда» достаточно ясно «просвечивает» архетипическая схема змееборчества. Однако традиции русской волшебной сказки подвергаются у раннего В. Хлебникова пародийному переосмыслению, благодаря чему поэзия его приобретает «сказочно-эпические и вместе с тем юмористические черты» (В. Иваниц-кий).

Содержание и художественные особенности ранних пьес В. Хлебникова обусловлены культурно-историческими взглядами автора (идеализация эпохи «венчания и величия славян», призывы к очищению русской культуры от иноземных влияний, к возрождению языческих добродетелей, попытки восстановить прерванную «связь времен» между настоящим и прошлым). Наиболее полно «языческие» идеалы раннего В. Хлебникова, его склонность к мифотворчеству и своеобразной языковой архаике нашли воплощение в драмах «Снежимочка» (1908) и «Аспарух» (1911). Представляется возможным выявить интертекстуальные связи этих произведений с русскими народными сказками и былинами (как в оригинальных записях, так и в литературной обработке А.С. Пушкина, А.Н. Островского, Н.В. Гоголя, А.К. Толстого).

Отдельный вопрос, заслуживающий специального рассмотрения -композиция ранних хлебниковских пьес в свете наиболее характерного жанрового признака волшебной сказки - принципа двоемирия. На наш взгляд, есть основания предполагать, что при создании некоторых драматических произведений Хлебников использовал русскую волшебную сказку (отчасти и былины) как модель определенной художественной реальности.

Двоемирие подразумевает антитезу «своего» и «чужого» пространства, а сюжетом волшебной сказки является прежде всего пересечение границы между мирами и преодоление связанных с этим преград и опасностей. Фактически все персонажи волшебной сказки выступают как сюжетные функции (по определению В.Я. Проппа), т.е. либо помогают, либо препятствуют пересечению этой границы. В ранних драматических произ-

ведениях Хлебникова («Снежимочка», «Девий бог», «Чертик», «Аспарух») прослеживается четкая связь пространственно-временной организации текстов с политико-культурными взглядами автора. Это прежде всего проявляется в непримиримом противопоставлении славяно-русского мира Западу в различных аспектах: пространственно-географическом, темпоральном (прошлое-настоящее), культурно-историческом и т.д.

Пьесы «Снежимочка» и «Аспарух» обнаруживают определенное сходство в пространственно-временной организации текста: имеются в виду хронотопы «своего» и «чужого» мира, четкое обозначение «границы», мотив пересечения границы, наложение различных временных пластов.

«Снежимочка» создавалась с явной ориентацией на пьесу А. Островского «Снегурочка» (1873) и одноименную оперу И.А Римского-Корсакова (1881). Однако пьеса Хлебникова представляет собой новую интерпретацию русской народной сказки в драматургии, хотя есть определенное сходство и в композиции, и в жанровых особенностях с указанными выше произведениями конца XIX века. Прослеживается определенное соответствие образной структуры и ключевых эпизодов (Снегурочка — Снежимочка; славянские божества у Островского - «снезини» и «времени-чи» у Хлебникова; славянские праздники в качестве кульминационных эпизодов и т.д.). Различия проявляются как раз на уровне пространственно-временной организации текста и тех «непространственных» (идейно-тематических) отношений, которые эта организация моделирует.

Хлебниковская «рождественская сказка» обнаруживает большее сходство с русской волшебной сказкой, чем «феерия» А.Островского. Нет оснований говорить об ориентации на собственно фольклорный сюжет о девушке-Снегрушуке, известный по сборникам И.А. Худякова (вып. 3, СПб, 1862) и Афанасьева (№ 34, запись из Калужской губернии), потому что и Островский, и Хлебников отошли достаточно далеко от этой сюжетной основы. Речь идет скорее об ориентации Хлебникова на некоторые жанровые особенности русской волшебной сказки, и прежде всего - воспроизведении хронотопов, отмечающих и оформляющих сказочное двое-мирие.

Подобно герою волшебной сказки, Снежимочка пересекает границу между «царствами», чтобы «расколдовать» сердца жителей холодного и отчужденного от природы города, чтобы восстановить утраченную связь времен (снять оппозицию настоящее-прошлое) и воплотить утопию «величия и венчания славян». По-видимому, именно такую задачу ставил для себя и сам Хлебников в ранний период своего творчества.

Тема конфликта славянства и Запада (прошлого и настоящего) получает дальнейшее развитие в «короткой и смертоносной, как меч главного героя», пьесе Хлебникова «Аспарух» (1911). Для нее характерны те же особенности построения художественного пространства, прием совмещения временных пластов, но драматический конфликт приобретает несколь-

ко иной характер. «Двоемирие» хлебниковской пьесы «Аспарух», как и «Снежимочки», обусловлено противопоставлением «своего» и «чужого» мира. Но если в «Снежимочке» основные хронотопы имеют явно «сказочные» корни (лес, избушка Ховуна), то хронотопы «Аспаруха», как нам представляется, характерны для героического эпоса («чисто поле» как «свое» пространство, «город» как пространство враждебное, «ров» или «стены городовые» как граница).

Эстетический идеал раннего В. Хлебникова находится в далеком историческом прошлом (по сути, в мифической эпохе «венчания и величия славян»), и свою задачу поэт-будетлянин видел в «мессианской» проповеди языческих добродетелей, восстановлении прерванной «связи времен» между настоящим и прошлым. Среди источников ранних пьес В. Хлебникова, на наш взгляд, присутствуют эпические жанры русского (или шире -восточнославянский) фольклора (сказки, героические песни), в оригиналь-. ных записях или литературно-художественных интерпретациях, как идеализированная версия славяно-русской истории («ненаписанные главы русской Библии», по выражению самого автора).

Третья глава диссертации «Былинные и сказочные традиции в новой жанровой форме «сверхповести» посвящена одной из наименее изученных областей творческого наследия В. Хлебникова. Большинство исследователей ограничиваются констатацией того факта, что произведения поэта-будетлянина складываются в некое сверхжанровое единство (как в читательском восприятии, так и в соответствии с волей автора). Но, включив в свой методологический аппарат такие термины, как «сверхповесть», «сверхпоэма», «многожанр», велимироведение фактически не наполняет их конкретным содержанием, ибо на сегодняшний день отсутствуют общепринятые определения всех этих понятий. В теоретических и художественных текстах В. Хлебникова мы находим лишь отдельные высказывания по данному поводу, скорее отражающие процесс формирования идеи, чем ее полное и окончательное выражение. Это тем более странно, что для авангардизма (независимо от его национальных вариантов и «школ») была характерна совсем обратная тенденция - чрезмерная склонность к теоретизированию, к четкому и подробному декларированию своих творческих принципов и взглядов на художественную реальность, к эпатажному утверждению данных взглядов и принципов. Разумеется, феномен В. Хлебникова к авангардизму не сводится, и все же авторские «заметки на полях» свидетельствуют о том, что «сверхповесть» - всего лишь проба сил перед штурмом каких-то новых творческих высот (на покорение которых судьба не оставила времени).

Представления о Хлебникове как «алхимике слова», проводившего «заумные» эксперименты в своей творческой лаборатории, совершенно не соответствуют реалиям литературной эпохи «серебряного века». Активный поиск новых жанровых форм и структур был общим вектором приложения

творческих сил, и «сверхповесть» В. Хлебникова — явление того же порядка, что и «новая драматическая форма» Л. Андреева, «короб» В. Розанова, «симфония» А. Белого, «лирическая сцена» А. Блока. Нет никаких оснований рассматривать художественные тексты В. Хлебникова вне сущест-вуюших жанровых схем и традиций.

Любое жанровое образование может быть рассмотрено с двух точек зрения: как носитель определенных сущностных (содержательных) качеств и формальных (структурных) свойств.

«Универсальность» содержания, «космические» масштабы конфликтов, тем и образов позволяют отнести «сверхповесть» к категории онтологических жанров, тяготеющих к философско-экзистенциальной проблематике и широким обобщениям действительности (притча, житие, мистерия, религиозно-философская лирика, а также произведения карнавально-смехового характера). Формальная структура «сверхповести» характеризуется наличием двух уровней: 1) отдельные фрагменты различной родовой принадлежности, каждый из которых может восприниматься как отдельное произведение, обладающее собственным значением и художественной спецификой; 2) совокупность всех фрагментов, воспринимаемых как единое целое (именно на данный, высший уровень восприятия изначально ориентирована «сверхповесть» как «зодчество из рассказов»). Данные особенности позволяют определить «сверхповесть» как разновидность художественного цикла с характерными признаками: общность темы, наличие единой сюжетной линии, сквозные образы главных героев, система взаи-мопересекающихся лейтмотивов, «цикличный» хронотоп. Целостность структуры обусловлена не «свободным нанизыванием мотивов» (P.O. Якобсон), а монтажной композицией, при которой наибольшее значение приобретают внутренние, эмоционально-смысловые, ассоциативные связи между отдельными фрагментами. При этом в ансамбле различных родовых признаков главную роль играет эпический принцип. Это подтверждается не только «эпическим взглядом на действительность» (Р.В. Дуганов), но и наличием традиций русского народного эпоса в «сверхповести».

Первая «сверхповесть» В. Хлебникова «Дети Выдры» (1911-1913) явилась итогом размышлений автора о культурно-исторической преемственности между русскими и древними народами азиатского материка. Развитие данной концепции прослеживается в теоретических статьях «Курган Святогора» (1908) и «О расширении пределов русской словесности» (1913), где упоминается образ былинного богатыря Святогора и связанный с ним эпический мотив «передачи жизненной силы» от старшего побратима к младшему. По замыслу автора, «Дети Выдры» должны были стать творением, выражающим «дух материка» и передающим «дыхание жизни побежденных победителю». Таким образом, известный былинный сюжет стал концептуальной основой «сверхповести», ее идейно-тематическим ядром, воплотившись непосредственно в ее тексте (заключительный эпи-

зод третьего «паруса»). В дальнейшем мотив «передачи жизненной силы» был использован В. Хлебниковым в повести «Ка» (1916) и рассказе «Есир» (1921).

«Сверхповесть» «Зангези», где сплетаются в единую ткань разрозненные нити поэтических, научных и философских поисков В. Хлебникова, создавалась под влиянием эстетики народной смеховой культуры (как и другие произведения футуристической драматургии). Исследователи неоднократно отмечали «сакральный» статус произведения, а образ главного персонажа и alter ego автора — Зангези — анализировался в контексте «пророческой» тематики и сопоставлялся со знаковыми фигурами Христа, За-ратустры, Шанкары. Однако, наряду с высокой патетикой, в «сверхповести» явно присутствует пласт гротескно-смеховых ассоциаций, цитат и реминисценций из словесных смеховых произведений. Зангези обнаруживает очевидные черты сходства с популярнейшим героем русских сказок — Иваном Дураком, воплощающим некоторые специфические свойства национального характера и «особую сказочную стратегию», отрицающую постулаты практического разума. Это сходство проявляется в речевых характеристиках, типичных сюжетных ситуациях, атрибутике и функциях и позволяет включить народные сказки «про дураков» (наряду с традициями народного театра-балагана) в число возможных источников «итогового» произведения В. Хлебникова.

Обращение к фольклорно-мифологической основе произведений В. Хлебникова помогает выявить основные этапы эволюции его «эпической драматургии»: 1) апология «языческого традиционализма» и обнажение неразрешимых противоречий между культурами России и Запада в ранних пьесах («Снежимочка», «Аспарух»); 2) художественное освоение духовного наследия культур и народов Азии, выразившееся в разработке сюжета о «передаче жизненной силы» («Дети Выдры»); 3) переход к позиции «поэта-международника», осуществляющего великий синтез различных культурных традиций и стремящегося к преодолению всякого антагонизма в человечестве («Зангези»).

Основной вывод «Заключения» — традиции эпических жанров русского фольклора оказали влияние на формирование и развитие поэтической системы В. Хлебникова, во многом обусловив своеобразие художественной структуры его произведений и концептуального содержания его теоретических статей.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1) Лупеев Д.Е. Формы присутствия русского народного эпоса в «сверхповести» В. Хлебникова «Зангези» // Итоговая научная конференция АГПУ. Тезисы докладов. Литература. Русский язык. Астрахань: Изд-во Астраханского гос. пед. ун-та, 2001. С. 22.

2) Лупеев Д.Е. Мотивы и образы русских народных исторических песен в творчестве В. Хлебникова // Итоговая научная конференция АГПУ.

Тезисы докладов. Тезисы докладов. Литература. Русский язык. Астрахань: Изд-во Астраханского гос. пед. ун-та, 2002. С. 30.

3) Лупеев Д.Е. Художественная концепция «сверхповести» «Дети Выдры» и былинный сюжет о Святогоре // Итоговая научная конференция АГУ. Тезисы докладов.. Литература. Русский язык. Астрахань: Изд-во Астраханского государственного ун-та, 2003. С. 25.

4) Лупеев Д.Е. «Поэтический» комплекс моря у Тредиаковского и Хлебникова // В.К. Тредиаковский и русская литература ХУШ-ХХ вв.: Материалы Международной научной конференции 5-6 марта 2003 г./ Под ред. Г.Г. Исаева, Астрахань: Изд-во Астраханского государственного ун-та, 2003.С. 118-121;

5) Лупеев Д.Е. «Сверхповесть» Велимира Хлебникова «Зангези» в контексте русской народной смеховой культуры // Творчество Велимира Хлебникова в контексте мировой культуры XX века: VIII Международные Хлебниковские чтения. 18-20 сентября 2003 г.: Научные доклады и сообщения / Сост. Н.В. Максимова. Астрахань: Изд-во Астраханского государственного ун-та, 2003. Ч. I. С. 97-102.

Подписано в печать 21 05.2004 г. Тираж 100 экз. Заказ № 539. Уч.-изд л. 1,1. Усл. печ. л. 1,0

Издательский дом «Астраханский университет» 414056, г. Астрахань, ул. Татищева, 20 тел (8512)54-01-89,54-01-87

»14399

РНБ Русский фонд

2GG5-4 12173

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Лупеев, Дмитрий Евгеньевич

Введение

Глава I

Историко-песенный фольклор как источник поэтики Хлебникова

§ 1. Приоритеты В. Хлебникова в области фольклора

§ 2. Мотивы и образы русского историко-песенного фольклора в творчестве В. Хлебникова

Глава II

Раннее творчество В. Хлебникова и русская волшебная сказка

§ 1. Традиции русской волшебной сказки в ранних поэмах Хлебникова

§ 2. Композиционный принцип двоемирия в ранних пьесах В. Хлебникова

Глава III

Былинные и сказочные традиции в новой жанровой форме «сверхповести»

§ 1. Жанровй эксперимент Хлебникова и проблема циклизации

§ 2. Былинный сюжет о Святогоре и художественная концепция «сверхповести» «Дети Выдры»

§ 3. Русская волшебная сказка как источник «сверхповести» «Зангези»

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Лупеев, Дмитрий Евгеньевич

Личность Велимира Хлебникова (1885-1922), великого русского поэта, драматурга, прозаика, оригинального мыслителя, подвергалась различным оценкам современников» Его называли «новым зрением» в литературе (Тынянов), «поэтом будущего» (Асеев), «Колумбом новых поэтических материков» (Маяковский) и даже «наибольшим мировым поэтом» XX столетия (Якобсон). «У нас есть Хлебников. Для нашего поколения он.—то же, что Пушкин для начала XIX века, то же, что Ломоносов для восемнадцатого», — объяснял Бени-дикт Лившиц приехавшему в Россию основателю футуризма Маринетти-. В то время параллель Пушкин — Хлебников многим казалась вполне естественной и принималась безоговорочно.

Наука о Хлебникове зародилась еще при его жизни - первая работа о нем, монографическое исследование, была написана выдающимся филологом P.O. Якобсоном в 1919 году2 — но развивалась неравномерно, с длительными периодами забвения со стороны ученых и неприятия со стороны официальной критики. К сожалению, его творчество приобрело устойчивую репутацию «стилистического эксперимента», «зауми», «литературного штукарства», мало понятного и совсем не интересного массовому читателю. Разумеется, основанием для этого явились не только причины идеологического толка, но и сам характер герметической поэзии Хлебникова. Подлинным прорывом, ломкой сложившихся в науке стереотипов явился выход монографии В.П. Григорьева «Грамматика идиостиля: В. Хлебников» (1983). Начался любопытный процесс формирования новой отрасли междисциплинарного научного знания; получившей название «велштроведеиие» (по определению В.П. Григорьева, этот термин служит обозначением всей области исследований творческого наследия Хлебникова и от* вечает своей «внутренней формой» неологической сущности устремлений поэта3).

Начиная с 1985 года, когда был отмечен столетний юбилей поэта и вышел в свет приуроченный к этому событию солидный том его избранных сочинений, велимироведение приобретает новое дыхание. Публикуются многочисленные исследования, выходят тексты, в Астрахани регулярно проводятся Хлебни-ковские чтения и основан музей поэта, творчество которого тесно связано с «городом предков». Однако, по справедливому замечанию В.П. Григорьева, все же до сих пор Будетлянин: (так именовал себя сам Хлебников) «культурой не «измерен», не принят ею во весь его народный, национальный рост, самостоянья как бы не удостоен, обществом ни к чему Высокому и Актуальному не причислен»4. В то же время «интуитивно мы давно ощущаем глубину хлебни-ковского феномена, его возрастающую роль не только в литературе, но и во всей передовой культуре истекших десятилетий и в сегодняшнем мире»5.

Приходится признать, что на сегодняшний день всесторонняя и аргументированная концепция творчества Хлебникова отсутствует. Большинство научных работ посвящено рассмотрению отдельных аспектов его творчества и мировоззрения. Однако «новизна и значение искусства и миропонимания будет-лянина, очевидно, не могут быть достаточно полно выявлены, осознаны и разъяснены, если пренебречь хотя бы одним из измерений-его многоуровневого, многомерного творчества, хотя бы одной из занимавших поэта «осад», - от звука, числа и мельчайших «приращений смысла», - строевых элементов языка до слово- и образотворчества, до категории времени и судьбы, до целостной картины мира у Хлебникова и специфического для него типа художественного мышления»6.

Как известно, сложилось два принципиально различных подхода к интерпретации произведений В. Хлебникова и определению его творчества, что связано с вопросом о семантической мотивированности хлебниковского текста:

1) Поэзия Хлебникова, за редкими исключениями, представляет собой чистую «заумь», не поддающуюся рациональному толкованию, несет на себе печать бессвязности, алогичности и даже личностной патологии автора. Данная точка зрения явилась реакцией академического литературоведения на творческие эксперименты футуристов, впоследствии была «унаследована» рядом критиков советского периода и нашла отражение в статьях А. Горнфельда, К. Локса, И.А. Аксенова, К. Зелинского, М.В. Исаковского, В Я. Анфимова, отчасти В.М. Жирмунского и Г.О. Винокура.

2) «Апологетическая» концепция, берущая начало в следующем высказывании Ю.Н. Тынянова: «Те, кто говорят о «бессмыслице» Хлебникова, должны пересмотреть этот вопрос. Это не бессмыслица, а новая семантическая система. Все поэты, даже частично менявшие семантические системы, бывали объявляемы бессмысленными, а потом становились понятными — не сами по себе, а потому что читатели поднимались на их семантическую систему»7. В дальнейшем, благодаря исследованиям Вяч. Вс. Иванова, Б. Леннквист, А. Парниса, X. о

Барана (более напоминавших расшифровки поэтических ребусов) была доказана сознательность, преднамеренность и мотивированность многих строк, образов и тем поэта-будетлянина. Для прояснения семантики хлебниковских произведений X. Бараном был предложен «метод широких контекстов», предполагавший рассмотрение всех текстов Хлебникова (не только поэтических) в виде единого корпуса, «из которого вычленяются повторяющиеся лексические единицы, а также единицы более высоких уровней - мотивы, образы, эпизоды и т.д., — с тем чтобы установить значение (значения) всех этих единиц»9. Однако, как впоследствии признал сам X. Баран, данный метод не позволяет делать широкие обобщения относительно творческих принципов Хлебникова и не учитывает в должной мере эволюцию его поэтики10.

Можно считать доказанным, что точка зрения, согласно которой произведения Хлебникова по своей природе не доступны токованию, лишена оснований. «Огромная поэтическая практика и программные установки поэтов конца XIX-XX века, и европейских, и русских. свидетельствуют о том, что в какой-то момент поэзия отчетливо предпочла пути «передачи информации» путь «трансформации сознания» своего адресата, пути «оформления смысла» - путь «метаморфоз смысла», возникающего и развертывающегося в ходе сложения самой стиховой ткани»11. «Алогичность» Хлебникова при ближайшем рассмотрении оказывается чистейшей иллюзией, ибо его поэтическое слово «конкретно и не знает многозначной неопределенности»12. В ряду поэтов-авангардистов он, пожалуй, единственный, кто избегает (намеренно или инстинктивно) нарочитой непонятности, и главным препятствием в прояснении семантики его произведений является скорее «непредсказуемая эрудиция» автора, чем навязчивое стремление к «поэтической темноте». Но, как заметил В. Турбин, «ни полемическая защита Хлебникова, ни его построчное комментирование — проблемы Хлебникова не решат. Полемика продолжается, комментарии множатся, но не можешь отделаться от ощущения: нечто главное, решающее, о поэте не сказа-но»13.

С вопросом о семантической мотивированности связана проблема композиции, целостности и связности хлебниковского текста, здесь снова актуальным становится предположение о «немотивированности» связей, о своего рода «окказионализме» построения. Наиболее четко это сформулировано в классической работе P.O. Якобсона: «Есть у Хлебникова произведения, написанные по методу свободного нанизывания разнообразных мотивов. Таков «Чертик», таковы, пожалуй, «Дети Выдры». (Свободно нанизываемые мотивы не вытекают один из другого и логической необходимостью, но сочетаются по принципу формального сходства или контраста; ср. Декамерон, где новеллы дня объединены тождественным сюжетным заданием). Этот прием освящен многовековой давностью, но для Хлебникова характерна его обнаженность - отсутствие оправдательной проволоки»14. H.JI. Степанов считал метод «свободного нанизывания» основной конструктивной особенностью хлебниковского эпоса: «Большинство поэм Хлебникова «бессюжетно» (т.е. не имеет событийной канвы). Поэтому «фабула» поэм у него движется путем ассоциативного нанизывания отдельных тематических звеньев, логически не мотивированных»15. В. Марков еще более категоричен, характеризуя построение многих поэм Хлебникова как «простое присоединение строк и кусков текста друг к другу»16. Б. Успенский, комментируя в специальной статье многоголосую драматургию хлебниковского стиха, обнаруживает в ней «текст в тексте», сведение воедино отдельных текстов как смысловой фокус композиции. По мнению исследователя, у Хлебникова происходит нарочитое употребление необычных или специально созданных форм с целью, можно сказать, демотивации . А. Панченко и И. Смирнов в своей совместной работе констатируют: «Хлебников по сравнению с Маяковским более анархичен: цельность образного мотива кажется разрушенной при объяснении деталей, далеко отстоящих друг от друга в понятийном плане. Восприятие затрудняется, потому что здесь нет того, что мы назвали словамипереключателями. У Хлебникова мотив формируется скачками; строчки Хлеб

1 ft никова «понятнее» строф, а строфы «понятнее» стихотворений» . К сходным выводам приходит B.G. Баевский при сравнении поэтических систем Хлебникова и Пастернака: «Переходя к уровню целого текста, мы наблюдаем у Хлебникова систематические нарушения нормальных условий связности текста, в первую очередь за счет свободного употребления шифтеров. Одно и то же лицо или явление благодаря динамике авторской позиции может обозначаться на протяжении короткого фрагмента разными местоимениями, тогда как разные лица или явления могут обозначаться одинаковыми местоимениями и их формами. Сходную функцию выполняет смена глагольных форм лица (иногда и рода и числа) и особенно времени.»19.

X. Баран посвящает отдельную статью хлебниковской композиции20, где утверждает, что в этой области исследования по доказательству «мотивированности» явно отстают от исследований семантического уровня. Однако, «при тщательном анализе, принимающем в расчет и содержательную сторону, и жанровую специфику, по крайней мере в некоторых произведениях Хлебникова

Л 1 можно выявить хорошо разработанный композиционный рисунок» . Это демонстрируется в работах Дуганова , Вроона и самого Барана, полагающего, «что существует достаточно прочная основа для пересмотра издавна укоренившегося мнения о немотивированности построения хлебниковских текстов»24.

Поиски особого композиционного принципа, действующего в произведениях Хлебникова, привели некоторых исследователей к рассмотрению взаимодействий его поэзии с иными родами искусства. Так, М, Грыгар предлагает аналогии с живописной композицией аналитического кубизма, a JI. Гервер — с музыкальной полифонической композицией . Наконец, существует точка зрения, что своеобразие архитектоники произведений Хлебникова обусловлено особенностями творческого метода, внеположного литературной традиции Нового времени: «Разгадке» композиционного строя в каком-то из сочинений Хлебникова всегда грозит опасность быть опровергнутой следующей публикацией текста. и это не проблема неудовлетворительной практики публикации Хлебникова, но его общего метода, в согласии с которым ни состав, ни последовательность, ни принадлежность отдельных фрагментов этому или другому целому или их изолированное бытование не являются окончательно и однозначно решенными. Статус текста (несобственно, связность текста) у Хлебникова типологически близки не авторской литературной традиции, но фольклору и средневековой словесности» .

Как справедливо отмечает X. Баран, «давая оценку различным подходам к композиции у Хлебникова, необходимо принять во внимание роль жанра, который в принципе может быть определяющим фактором как для композиции, так и для семантики текста»27. Уже при появлении Хлебникова на русской литературной сцене за ним утвердилась репутация эпического поэта, о чем однозначно заявлял, например, Ю.Н. Тынянов: «Хлебников был новым зрением. Новое зрение одновременно падает на разные предметы. Так не только «начинают жить стихом», по замечательной формуле Пастернака, но и жить эпосом. И Хлебников — единственный наш поэт-эпик XX века. Его лирические малые вещи - это тот же почерк бабочки, внезапные, «бесконечные», продолженные вдаль записи, наблюдения, которые войдут в эпос - или сами, или их родственники»28. В современном велимироведении тезис об эпичности творчества Бу-детлянина стал практически «общим местом»: «Лирическая ипостась обычно проявляется у Будетлянина в причудливом сплаве с «эпической», независимо от формально-жанровой принадлежности текстов; Такую «лирику» он не включал в круг своих главных «осад», очевидно, из-за убеждения в том, что высокая мысль о необходимости для творчества «сердца», «чувства», «вдохновения» или «подсознания» общеизвестна: Но, к примеру, в «Свояси» особо подчеркнута их роль, так что тема осады Хлебниковым «лирического» пока не исследована, пожалуй, только по недоразумению»29.

Вопрос о соотношении и взаимодействии эпического, драматического и лирического элементов творчества Хлебникова был подробно рассмотрен Р.В. Дугановым , развивавшим «мифопоэтическую» тенденцию велимироведения. По его мнению, в хлебниковском мифопоэтическом пространстве происходит размывание традиционных устоев композиции, а в мифе теряют смысл общепризнанные жанровые различия: «В общей эстетике Хлебникова нужно говорить не о раздельном эпическом, драматическом или лирическом слове и не о их смешении, а о разных сторонах, разных состояниях единого слова. Эстетика абсолютного слова неизбежно порождала относительность категории жанра. Никаких строгих дефиниций, незыблемо определяющих тот или иной жанр, в произведениях Хлебникова провести невозможно, наоборот, жанры свободно переходят путем непрерывного изменения один в другой во всех мыслимых сочетаниях. Так, что любое произведение принципиально представляет собой какой-то обратимый, или амбивалентный, жанр, который в зависимости от тех или иных условий оказывается и лирикой, и драмой, и эпосом»31. Тем не менее, поэзия Хлебникова воспринимается именно как эпическая, поскольку «независимо от того или иного жанрового оформления содержанием его поэзии всегда оказывается эпическое состояние мира, т.е. внеличная данность, чистая взаимосвязанность и взаимоотнесенность смысла»32. В тех случаях, когда «эпический принцип» находил соответствующее жанровое оформление, «это давало исключительную энергию выражения»33.

Вопрос об использовании Хлебниковым исторически сложившихся жанров исследователями практически не рассматривался (за исключением работы Маркова о поэмах34). «Отчасти это объясняется довольно скромной ролью, которую теория литературы отводит ныне проблеме жанра, отчасти же пренебрежение жанром коренится в том предвзятом взгляде, согласно которому творчество Хлебникова воспринимается вне жанровых схем и поражает таким новаторством, что ни о какой предшествующей литературной традиции не может идти речи»35. Новаторство Хлебникова в данной области также осталось без должного внимания (в частности, отсутствует определение «сверхповести» — «принципиально новой формы какого-то многожанра»36, над которой поэт-будетлянин работал на протяжении всей жизни).

В исследованиях по словотворчеству Хлебникова просматриваются те же закономерности, что и во всем «велимироведении». Долгое время господствовала точка зрения, сформулированная P.O. Якобсоном еще при жизни поэта: «На ряде примеров мы видели, как слово в поэзии Хлебникова утрачивает предметность, далее внутреннюю, наконец, даже внешнюю форму. В истории поэзии всех времен и народов мы неоднократно наблюдаем, что поэту, по выражению Тредиаковского, важен «токмо звон»37. От Якобсона идет традиция рассматривать внутренние связи хлебниковского целого как на разных уровнях «немотивированные» (ранний Винокур, Гофман, Степанов и др.). Для самого Якобсона это отбрасывание «эфемерных мотивировок» есть лишь второе название «обнажения приема». Шкловский, Якобсон, Гофман указывали также на рутинность канонического языка, разрушаемого «экспериментатором» - Хлебниковым.

Новый этап в изучении хлебниковского словотворчества открыли русские структуралисты (Вяч. Вс. Иванов). Б.А. Успенскому нарушение обычных грамматических, синтаксических, композиционных связей позволяет рассматривать произведения поэта как «криптограммы» . Не случайно исследования 70-80-х годов пошли именно по пути «дешифровки» Хлебникова (Р. Дуганов, Р. Вроон, Б. Ленквист). Наиболее подробно лингвопоэтические построения Будетлянина изучает В.П. Григорьев, обозначив их как «воображаемую филологию»39. Открывая новые пути к постижению поэтической системы Хлебникова, Григорьев указывает на связи лингвистики и эстетики: 1) «. любые образные структуры у Хлебникова, как и во всем искусстве слова, — это структуры словесно* образные, а «смыслы» и «значения», которые должны быть найдены, — это образные смыслы. Сущность словесного образа легко может ускользнуть от нас, если собственно языковые способы художественной выразительности и подчас очень тонкие «приращения» языкового смысла не попадут в светлое поле нашего сознания»; 2) «Столь же непосредственно связаны лингвистика и эстетика при оценке любого из произвольно выбранного множества хлебниковских неологизмов»; 3) «Без лингвистики невозможно обойтись при обращении к целостному анализу произведений Хлебникова»40. В настоящее время, благодаря работам В.П. Григорьева, словотворчество Хлебникова стало объектом изучения отдельной отрасли велимироведения и получило признание специалистов как попытка реформы поэтического языка: «Хлебников обращался с языком бессознательно-полновластно. Он один принял на себя функцию целого народа, с той разницей, что народ формирует и преобразует язык медленно, постепенно, на протяжении веков и тысячелетий, а Хлебников все открытия и преобразования совершал nic et nunc, в течение своей короткой творческой жизни»41. Составлен словарь неологизмов Хлебникова, изучаются механизмы и принципы словотворчества, связь лингвистических изысканий поэта с поисками «основного закона времени»42.

Как отмечает Е.Р. Арензон, «современное хлебниковедение значительно продвинулось вперед, интерпретируя научный контекст идей Председателя земного шара»43. Многолетние усилия В. Хлебникова по разработке «математической философии истории» принято рассматривать как феномен «мифопо-этического мышления». Высказывались и мнения, что поиск «правил времени» - просто чудачество, пограничное с психопатологией и лишенное рационального элемента. «Однако подробное ознакомление с этой частью творческого наследия поэта показывает, что здесь мы сталкиваемся, скорее, с весьма серьезной попыткой решения проблемы, которая до сих пор остается неисследованной или даже ясно не сформулированной. Хлебников в этом своем увлечении предстает как интересный и глубокий мыслитель, не понятый не только в своем окружении при жизни, но и более поздними читателями и исследователями его творчества»44. Велимироведы говорят об этой стороне творческой работы Хлебникова достаточно осторожно, избегая окончательных выводов. H.JI. Степанов: «Жажда цельности мира, трагическое восприятие его раздробленности и хаотичности приводили Хлебникова не к покорности перед «роком», не к «отчуждению» личности, а к созданию утопического представления, мифа о гармоническом единстве, о «Гамме Будетлянина», «ладе мира», достигаемом через открытие «законов времени»45. В.П. Григорьев: основной закон времени Хлебникова- «этапный опыт поиска онтологического Единства мира (если не сама находка), в развитие «положительного всеединства» Вл. Соловьева, уже на новом уровне, синтеза естественнонаучных и гуманитарных, философских и социальных знаний и представлений первых десятилетий XX века»46. Как бы то ни было, следует признать, что «числа составляют существенную часть поэтического мира Хлебникова»47, поскольку поэт-футурист посвящал им стихи и трактаты в прозе.

Еще одной из наиболее важных составляющих поэтического мира Хлебникова считается мифотворчество. Это вполне закономерно, если вспомнить, что «неомифологическое сознание — одно из главных направлений культурной ментальности XX в., начиная с символизма и кончая постмодернизмом»48. Практически все известные «велимироведы» так или иначе затронули данную проблему, но впервые наиболее четко она была сформулирована X. Бараном. Осознав ограниченность своего «метода широких контекстов», американский исследователь разработал новую концепцию, согласно которой «Хлебников был мифологизирующим (мифопоэтическим) художником слова»49. Характеризуя мифотворческий метод Хлебникова, X. Баран привлекает идеи К. Леви-Строса о бриколаже (решении проблемы путем подбора первых попавшихся под руку среддств) и Ф. Боаса о комбинации как характернейшем принципе создания текстов из гетерогенных элементов в мифе. X. Баран полагает, что мысль Боаса о мифологических мирах, которые «обречены распасться, едва родившись, чтобы из их обломков родились новые вселенные»50, могут быть лучшим эпиграфом к обсуждению своеобразия Хлебникова.

Мифопоэтический подход к изучению творчества Будетлянина был подхвачен отечественными и зарубежными исследователями и на сегодняшний день является, безусловно, доминирующим; однако точка зрения X. Барана подвергается критике, дополняется и уточняется в соответствии с новейшими тенденциями в области мифопоэтических исследований.

Выделяются различные причины интереса В. Хлебникова к мифу, проявившегося уже на раннем этапе творчества: близкое знакомство с традициями народов Астраханского региона и Поволжья (обусловленное фактами биографии поэта51); воздействие мировоззрения и культуры символизма, особенно идей Вячеслава Иванова о роли мифа ; национализм раннего Хлебникова, выступавшего за возрождение обычаев языческой старины53; увлечение поисками «математических законов истории»54; установка на обновление поэтического языка55. В последние годы стали появляться работы, в которых творчество Хлебникова вписывается в более широкий контекст мифологизма авангардистских группировок; изучаются отдельные мифологемы, сюжеты, мотивы. Несмотря на трудности, связанные с выявлением конкретных источников, исследователи достаточно уверенно выделяют главные традиции, к которым наиболее часто обращался поэт-будетлянин: 1) славянский языческий фольклор; 2) античная мифология; 3) комплекс религиозно-философских представлений индуизма и буддизма; 4) древний Египет, занимавший особое место в мифопоэтических построениях Хлебникова; 5) иранский мифологический эпос; 6) ритуалы и предания «малых народов» России, в частности — племени орочей. «Уже немало сделано для того, чтобы определить характер работы поэта с мифологическим материалом как этих, центральных для его творчества, традиций, так и других, более периферийных»56.

Рассмотрение вопроса осложняется тем, что «исследовательская литература о «новом мифологизме» огромна, и не стоит уточнять, что она не сводится к сознательному использованию мифологического материала или вторичной литературы о мифе. Мифопоэтические образы и структуры являются спонтанно, стоит обратиться к дологичным глубинам языковых значений и к «измененным» или «расширенным» состояниям сознания» . О. Седакова выделяет мифотворчество Хлебникова как «совершенно особое явление» в мировой культуре: «Это не эстетически преображенные тени, эхо мифов и архетипов, не «алогичная логика мифа», осознавшая, что она существует наряду с логикой понятийного мышления - и действующая там, где их предметы не соприкасаются. В созданиях Хлебникова мифотворчество развертывается во всей архаичной силе и тотальности как единственно возможное осмысление мира, как логический (т.е. алогичный с точки зрения бытовой: и понятийной логики) и эстетический fQ т.е. внеэстетичный с точки зрения классической эстетики) метод» . Эстетическим следствием мифотворческого метода Хлебникова стала «его внеполож-ность огромной традиции — не частной традиции академической или натуралистической школ, которую низвергали авангардные течения, а всему послере-нессансному искусству с его задачами овеществления творчества в законченных произведениях, с законом «органического единства» вещи.»59. Р.В. Дуга-нов полагает, что центральной мифологемой всего творчества Будетлянина является его теория слова: «Слово есть выражение мира и поэтому оно не просто рассказывает о мире, но самой своей структурой изображает мир, оно изоморфно слову. Слово, собственно, и есть сам мир с точки зрения его осмысленного выражения. Но что такое этот бесконечный, разнообразный и единый мир, включающий в себя и живое, и не живое, и человека, и общество, и природу, содержащий в себе все, что было, и все, что будет, и все, что только можно вообразить; что такое этот мир, понятый, осмысленный и выраженный в слове? Очевидно, это и есть не что иное, как миф. И такое «чистое», «самовитое», абсолютное слово есть слово мифопоэтическое. Мифопоэтическое слово является выражением единства и полноты мира»60.

Гораздо меньше внимания уделялось вопросу о роли стихии фольклора в становлении поэтики Хлебникова (хотя впервые этот вопрос был поднят в фундаментальной работе P.O. Якобсона«Новейшая русская поэзия»). А.В. Гарбуз и В.А. Зарецкий справедливо отмечают: «Процесс словотворчества и мифотворчества издревле запечатлевался в фольклоре. Быстро нарастающее сближение с фольклором — характерная черта развития русской литературы начала нашего века: книжное искусство слова овладевает многими из тех возможностей художественного освоения мира, которые давно уже осуществлялись в устном народном творчестве, но литературе оставались чуждыми. Участие Хлебникова в освоении фольклорного художественного опыта весьма значительно, но исследовано явно недостаточно»61. Речь идет об отдельных публикациях; в обширном списке литературы о Хлебникове нет ни одной монографии, посвященной русским фольклорным традициям в поэзии и прозе Будетлянина. Н. Степанов в панорамном обзоре жизни и творчества Хлебникова ограничивается довольно общими и нередко спорными замечаниями: «Фольклорные образы, песенные ритмы и мелодии, фольклорные эпитеты и параллелизмы - входят в поэтическую систему Хлебникова. Самое восприятие действительности, ее мифологическое осознание, система поэтических образов, песенные ритмы, обилие диалектизмов — все это сказывается на различных этапах творчества Хлебникова»62. Примеров подобной стилизации (использования характерных ритмов, синтаксических конструкций, эпитетов и т.д.) автор практически не приводит (на самом деле в поэзии Будетлянина их очень мало). Впрочем, Степанов склоняется к мысли, что Хлебникова следует выделить из ряда многочисленных «собирателей и интерпретаторов» народных сказаний: «Пользуясь структурными принципами фольклора, он создавал свои собственные мифологемы»63. Некоторые велимироведы рассматривают данный вопрос в контексте общей установки русского авангарда на «карнавалыюсть»64 и возрождение элементов «примитивных культур»: «Художественная практика раннего русского авангарда развивалась под знаком «воскрешения». Заново открывается лубок, икона, храмовая архитеюура, пластика африканских скульптур, словам и краскам возвращается их первозданная образность и самоценность. В динамике футуристического карнавала реализуется - в значительно трансформированном виде — и символистская мечта о всенародной мистерии. Здесь сомкнулись традиции народного театра, древнейшая мифология и напряженный эксперимент»65.

Наиболее обстоятельно проблема влияния словесных жанров русского фольклора на поэтику Будетлянина рассматривается в статье X. Барана «Фольклорные и этнографические источники у Хлебникова»66. Американский исследователь выдвигает гипотезу о преобладающем воздействии малых жанров фольклора на произведения Хлебникова. В качестве доказательства проанализирован ряд примеров обращения поэта к паремиям - от простого цитирования отдельной пословицы, поговорки или приметы до крайне сложных случаев, когда художественный текст в значительной мере насыщен паремиологи-ческими единицами. Что же касается основных, или центральных, фольклорных жанров (сказки, былины, плачи), то они, по мысли X. Барана, не имели для поэта большой значимости: «По-видимому, русские эпическая и сказочная традиции казались Хлебникову слишком условными, слишком литературными и знакомыми, чтобы вписаться в его модель мира, ориентированную на целое множество культур»67. В последующих публикациях на эту тему X. Баран продолжает анализ воздействия паремиологических жанров на поэтику Хлебникова, а также рассматривает данную сторону творчества поэта в более широком литературном контексте, в том числе сопоставляя его приемы с художественной практикой писателей нового времени68.

Необходимо признать, что позиция X. Барана подкрепляется результатами работ некоторых отечественных исследователей. М.Л. Гаспаров обнаруживает следы присутствия в драматургии Хлебникова одного из малых жанров «детского фольклора». Пьеса «Боги», по его мнению, «есть не что иное, как исполински разросшаяся считалка, большая форма считалочного жанра, относящаяся к обычным считалкам, как поэма к маленькому стихотворению»69. В работах Л.В. Евдокимовой говорится о загадке (еще один паремиологический жанр) как архетипе творчества Хлебникова . Н.Н. Перцова и А.В. Рафаева отмечают ряд примеров использования сказочных мотивов в текстах поэта, тем самым «подвергая корректировке» гипотезу X. Барана . Однако обращение Велимира Хлебникова ко всему комплексу эпических жанров русского фольклора (былинам, волшебным сказкам, историческим песням) осталось в стороне от основных направлений научного поиска: Это обстоятельство находится в явном противоречии с тенденцией рассматривать творчество Будетлянина как эпическое по своей природе и стремящееся к эпическому жанровому воплощению.

Таким образом, в современном велимироведении можно констатировать наличие проблемы, связанной с определением приоритетов Велимира Хлебникова в области фольклора: основное внимание исследователей сосредоточено на выявлении многочисленных связей хлебниковских текстов с произведениями: малых жанров русского фольклора, а влияние крупных эпических жанров практически игнорируется.

Соответственно объектом исследования является совокупность художественных текстов и программно-теоретических статей Хлебникова, предметом — преемственность традиций эпических жанров русского фольклора в художественном творчестве Велимира Хлебникова:

Актуальность исследования определяется потребностью привлечения, материала эпических жанров русского фольклора для выявления источников поэтики Хлебникова, интерпретации его произведений, определения историко-генетических связей его творчества с русской фольклорно-мифологической традицией.

Цель работы состоит в изучении влияния традиций эпических жанров русского фольклора на творчество и мировоззрение Велимира Хлебникова. В соответствии с основной целью исследования, в диссертации решаются следующие задачи'. рассмотреть вопрос о приоритетах В: Хлебникова в области фольклора и определить факторы, свидетельствующие о влиянии героического эпоса, исторических песен, волшебных сказок на его творчество; выявить различные формы присутствия эпического материала в художественных и программно-теоретических текстах Будетлянина; охарактеризовать роль эпических жанров русского фольклора (собственно материала и принципов текстообразования) в формировании и развитии поэтической системы Хлебникова; раскрыть особенности художественной и культурно-исторической интерпретации эпического материала в произведениях Хлебникова; определить, по возможности, круг источников, которыми пользовался Хлебников: как фольклорных (сборники и публикации записей), так и литературных (различные интерпретации былин, сказок, исторических песен в произведениях русских классиков и писателей «серебряного века»).

Научная новизна диссертационного исследования обусловлена: рассмотрением художественного и теоретико-публицистического наследия Велимира Хлебникова в контексте эпических жанров русского фольклора (на материале таких жанровых структур, как волшебная сказка, героические былины, исторические песни); выявлением генетических связей и типологических соответствий поэтической системы Хлебникова с народно-эпической традицией; пересмотром традиционной точки зрения, теоретически обоснованной в статье американского велимироведа X. Барана «Фольклорные и этнографические источники поэтики Хлебникова» (1986), согласно которой периферия фольклора (малые жанры) имела для Хлебникова большую значимость, чем центральные жанровые структуры (в частности, героический эпос и сказки); использованием фольклорно-эпического материала для прояснения «темных мест» и выявления общих принципов композиции в произведениях В; Хлебникова; изучением воздействия традиций русских былин и сказок на новую жанровую форму «сверхповести», разработанную Хлебниковым (на примере таких произведении, как «Дети Выдры» и «Зангези»); определением сущностных качеств и формальных свойств «сверхповести» как разновидности художественного цикла.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что его теоретические обобщения могут быть востребованы при дальнейшем изучении поэтики литературы серебряного века, в частности - произведений В. Хлебникова. Предложенные в диссертации способы и приемы анализа поэтического текста могут найти применение при исследовании проблемы «литература и фольклорная традиция», прежде всего при изучении воздействия фолыслорно-мифологическойтрадиции на творчество писателей Нового времени.

Практическая значимость выполненного исследования состоит в том, что материалы диссертации могут быть использованы в школьных и вузовских курсах, спецкурсах и семинарах по русской литературе конца XIX — начала XX вв., фольклористике и истории литературы.

Теоретико-методологической основой диссертационного исследования послужили, с одной стороны, работы известных велимироведов, как отечественных (Ю.Н. Тынянов, P.O. Якобсон, Вяч. Вс. Иванов, Н: Харджиев, Р.В. Дуганов, В.П. Григорьев, А.Е. Парнис, H.JI. Степанов, П.И. Тартаковский, А. Гарбуз, M.JI. Гаспаров, Н. Башмакова, О. Седакова и многие другие), так и зарубежных (X. Баран, Р. Вроон, Б. Леннквист, Р. Кук, А. Флакер, А. Хан, JI. Си-лард).

С другой стороны, мы опираемся на исследования в области мифопоэти-ки, фольклористики, взаимосвязей литературы и фольклорной традиции, где важными для нас становятся фундаментальные сочинения А.Н. Афанасьева, А.Н. Веселовского, М. Бахтина, Е.М. Мелетинского, В;Я. Проппа, Д.Н. Медри-ша, Б.Н. Путилова, С.Ю. Неклюдова, В Н. Топорова, О.М. Фрейденберг, Е.С. Новика и других.

При анализе произведений В. Хлебникова мы исходим из положения о мотивированности его текстов и наличии в них семантической структуры. На-наш взгляд, метод «широких контекстов», рассматривающий все творчество Велимира Хлебникова (художественное, философское, научное, публицистическое) в виде единого метатекста, пронизанного внутренними связями, не потерял актуальности, более того — является наиболее перспективным (в сочетании с мифопоэтическим подходом).

Методика исследования определяется историко-типологическим подходом (в сочетании с элементами структурно-семиотического метода) к явлениям словесного искусства.

На защиту выносятся следующие положения:

1) Центральные жанровые структуры русского фольклора (сказки, былины, исторические песни) оказали значительное влияние на формирование поэтической системы Хлебникова, что подтверждается следующими фактами: наличие ряда теоретических и публицистических работ, в которых автор проявляет очевидный интерес к эпическим жанрам русского фольклора; явные следы присутствия русских былин, сказок, исторических песен в образной системе хлебниковских произведений; самоотождествление авторах образом эпического героя (или «воином будущего», «воином времени»); обращение Хлебникова на раннем этапе творчества к славянской мифологии, эпосу, истории.

2) Преемственность традиций русского историко-песенного фольклора в творчестве В. Хлебникова определила ряд особенностей поэтики его произведений (использование ряда народно-эпических сюжетов, мотивов и образов).

3) Связи раннего творчества Хлебникова с русской волшебной сказкой проявляются на различных уровнях его поэтической системы (сюжетно-композиционном, идейно-тематическом, мировоззренческом).

4) Материал русских народных сказок и героических былин активно использовался Хлебниковым при работе над новой жанровой формой «сверхповести»: концептуальной основой «сверхповести» «Дети Выдры» стал былинный сюжет о смерти Святогора; итоговое» произведение В. Хлебникова «Зангези» создавалось под влиянием эпических жанров русской народной смеховой культуры.

5) С точки зрения сущностных (содержательных) качеств «сверхповесть» можно отнести к категории онтологических жанров, тяготеющих; к философ-ско-экзистенциальной проблематике и широким обобщениям действительности; с точки зрения формальных (структурных) свойств «сверхповесть» представляет собой разновидность художественного цикла с характерными признаками: общность темы, наличие единой сюжетной линии, сквозные образы главных героев, система взаимопересекающихся лейтмотивов, «цикличный» хронотоп.

Апробация работы: фрагменты глав данного исследования представлялись в качестве докладов на научных конференциях в Астраханском государственном университете. Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры русской литературы XX века АГУ. Основные положения диссертации отразились в публикациях:

1) Лупеев Д.Е. Формы присутствия русского народного эпоса в «сверхповести» В. Хлебникова «Зангези» // Итоговая научная конференция АГПУ. Тезисы докладов. Астрахань, 2001. С. 22.

2) Лупеев Д.Е. Мотивы и образы русских народных исторических песен в творчестве В. Хлебникова // Итоговая научная конференция АГПУ. Тезисы докладов. Астрахань, 2002. С. 30.

3) Лупеев Д.Е. Художественная концепция «сверхповести» «Дети Выдры» и былинный сюжет о Святогоре // Итоговая научная конференция АГУ. Тезисы докладов. Астрахань, 2003. С. 25.

4) Лупеев Д.Е. «Поэтический» комплекс моря у Тредиаковского и Хлебникова // В.К. Тредиаковский и русская литература XVIII-XX вв.: Материалы Международной научной конференции 5-6 марта 2003 г. / Под ред. Г.Г. Исаева. Астрахань: Изд-во Астраханского государственного ун-та, 2003. С. 118-121;

5) Лупеев Д.Е. «Сверхповесть» Велимира Хлебникова «Зангези» в контексте русской народной смеховой культуры // Творчество Велимира Хлебникова в контексте мировой культуры XX века: VHI Международные Хлебников-ские чтения. 18-20 сентября 2003 г.: Научные доклады и сообщения. Астрахань, 2003. Ч. I. С. 97-102.

Структура работы.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, а также списка литературы, который насчитывает 411 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Традиции эпических жанров русского фольклора в творчестве Велимира Хлебникова"

Выводы :

Одной из наименее изученных областей творческого наследия В. Хлебникова является его работа над созданием новой жанровой формы «сверхповести». Большинство исследователей ограничиваются констатацией того факта, что произведения поэта-будетлянина складываются в некое сверхжанровое единство (как в читательском восприятии, так и в соответствии с волей автора). Но, включив в свой методологический аппарат такие термины, как «сверхповесть», «сверхпоэма», «многожанр», велимироведение фактически не наполняет их конкретным содержанием, ибо на сегодняшний день отсутствуют общепринятые определения всех этих понятий. В теоретических и художественных текстах Велимира Хлебникова мы находим лишь отдельные высказывания по данному поводу, скорее отражающие процесс формирования идеи, чем ее полное и окончательное выражение. Это тем более странно, что для футуризма (независимо от его национальных вариантов и «школ») была характерна совсем обратная тенденция — чрезмерная склонность к теоретизированию, к четкому и подробному декларированию своих творческих принципов и взглядов на художественную реальность, к эпатажному утверждению данных взглядов и принципов. Разумеется, феномен Хлебникова к футуризму не сводится, и все же авторские «заметки на полях» свидетельствуют о том, что «сверхповесть» — всего лишь проба сил перед штурмом каких-то новых творческих высот (на покорение которых судьба не оставила времени).

Представления о Хлебникове как «алхимике слова», проводившего «заумные» эксперименты взаперти своей творческой лаборатории, совершенно не соответствуют реалиям литературной эпохи «серебряного века». Активный поиск новых жанровых форм и структур был общим вектором приложения творческих сил, и «сверхповесть» Хлебникова — явление того же порядка, что и «новая драматическая форма» Л. Андреева, «короб» В. Розанова, «симфония» А. Белого, «лирическая сцена» А. Блока. Нет никаких оснований рассматривать художественные тексты Хлебникова вне существующих жанровых схем и традиций.

Любое жанровое образование может быть рассмотрено с двух точек зрения: как носитель определенных сущностных (содержательных) качеств и формальных (структурных) свойств.

Универсальность» содержания, «космические» масштабы конфликтов, тем и образов позволяют отнести «сверхповесть» к категории онтологических жанров, тяготеющих к философско-экзистенциальной проблематике и широким обобщениям действительности (притча, житие, мистерия, религиозно-философская лирика, а также произведения карнавально-смехового характера). Формальная структура «сверхповести» характеризуется наличием двух уровней: 1) отдельные фрагменты различной родовой принадлежности, каждый из которых может восприниматься как отдельное произведение, обладающее собственным значением и художественной спецификой; 2) совокупность всех фрагментов, воспринимаемых как единое целое (именно на данный, высший уровень восприятия изначально ориентирована «сверхповесть» как «зодчество из рассказов»). Данные особенности позволяют определить «сверхповесть» как разновидность художественного цикла с характерными признаками: общность темы, наличие единой сюжетной линии, сквозные образы главных героев, система взаимопересекающихся лейтмотивов, «цикличный» хронотоп. Целостность структуры обусловлена не «свободным нанизыванием мотивов» (P.O. Якобсон), а монтажной композицией, при которой наибольшее значение приобретают внутренние, эмоционально-смысловые, ассоциативные связи между отдельными фрагментами. При этом в ансамбле различных родовых признаков главную роль играет эпический принцип. Это подтверждается не только «эпическим взглядом на действительность» (Р.В. Дуганов), но и наличием традиций русского народного эпоса в «сверхповести».

Первая «сверхповесть» Велимира Хлебникова «Дети Выдры» (1911-1913) явилась итогом размышлений автора о культурно-исторической преемственности между русскими и древними народами азиатского материка. Развитие данной концепции прослеживается в теоретических статьях «Курган Святогора» (1908) и «О расширении пределов русской словесности» (1913), где упоминается образ былинного богатыря Святогора и связанный с ним эпический мотив «передачи жизненной силы» от старшего побратима к младшему. По замыслу автора, «Дети Выдры» должны были стать творением, выражающим «дух материка» и передающим «дыхание жизни побежденных победителю». Таким образом, известный былинный сюжет стал концептуальной основой «сверхповести», ее идейно-тематическим ядром, воплотившись непосредственно в ее тексте (заключительный эпизод третьего «паруса»). В дальнейшем мотив «передачи жизненной силы» был использован Хлебниковым в повести «Ка» ( 1916) и рассказе «Есир» (1921).

Сверхповесть» «Зангези», где сплетаются в единую ткань разрозненные нити поэтических, научных и философских поисков Хлебникова; создавалась под влиянием эстетики народной смеховой культуры (как и другие произведения футуристической драматургии). Исследователи неоднократно отмечали «сакральный» статус произведения, а образ главного персонажа и alter ego автора - Зангези - анализировался в контексте «пророческой» тематики и сопоставлялся со знаковыми фигурами Христа, Заратустры, Шанкары. Однако, наряду с высокой патетикой, в «сверхповести» явно присутствует пласт гротескно-смеховых ассоциаций, цитат и реминисценций из словесных смеховых произведений. Зангези обнаруживает очевидные черты сходства с популярнейшим героем русских сказок - Иваном Дураком, воплощающим некоторые специфические свойства национального характера и «особую сказочную стратегию», отрицающую постулаты практического разума. Это сходство проявляется в речевых характеристиках, типичных сюжетных ситуациях, атрибутике и функциях и позволяет включить народные сказки «про дураков» (наряду с традициями народного театра-балагана) в число возможных источников «итогового» произведения Хлебникова.

Обращение к фольклорно-мифологической основе произведений Хлебникова помогает выявить основные этапы эволюции его «эпической драматургии»: 1) апология «языческого традиционализма» и обнажение неразрешимых противоречий между культурами России и Запада в ранних пьесах («Снежимочка», «Аспарух»); 2) художественное освоение духовного наследия культур и народов Азии, выразившееся в разработке сюжета о «передаче жизненной силы» («Дети Выдры»); 3) переход к позиции «поэта-международника», осуществляющего великий синтез различных культурных традиций и стремящегося к преодолению всякого антагонизма в человечестве («Зангези»).

160

Заключение

В современном велимироведенни можно констатировать наличие проблемы, связанной с определением «приоритетов Велимира Хлебникова в области фольклора. С одной стороны, еще при жизни Будетлянина сформировалось достаточно устойчивое представление о преимущественной ориентации- его творчества на эпос (Н:С. Гумилев, Вяч. Иванов, Ю.Н. Тынянов), которое нашло подтверждение и развитие в работах современных велимироведов (ср. тезис Р.В. Дуганова: «. содержанием его поэзии в конечном счете всегда оказывается эпическое состояние мира»). С другой стороны, основное внимание исследователей было сосредоточено на выявлении многочисленных связей хлебников-ских текстов с произведениями малых жанров русского фольклора, а влияние народного эпоса (волшебной сказки, героической былины, исторической песни) практически* игнорировалось. Точка зрения, согласно которой периферия фольклора (малые жанры) имела для Хлебникова большую значимость, чем центральные жанровые структуры (эпос), теоретически обоснована в статье X. Барана «Фольклорные и этнографические источники' поэтики Хлебникова» (1986). Однако аргументы американского исследователя вызывают у нас ряд возражений: можно выделить ряд теоретических произведений, в которых автор проявляет очевидный интерес к эпическим жанрам: очерк-манифест «Курган Святогора» (1908), статьи «О расширении пределов русской словесности» (1913) и «О пользе изучения сказок» (1915), теоретический диалог «Учитель и ученик» (1912); даже поверхностное; наблюдение над образной системой хлебниковских произведений позволяет выявить следы присутствия русского народного эпоса (например, многие персонажи прямо или косвенно сопоставляются с образом богатыря); иногда сказочный или былинный образ играет роль реминисценции, отсылая читателя к известному фольклорному сюжету или мотиву; кроме того, «парадигма многих образов восходит к сложно опосредованным фольклорным архетипам» (А.В. Гарбуз, В.А. Зарецкий); отождествляя себя в художественных произведениях, манифестах и эпистолярных текстах различных периодов с «воинствующим футуристом» («воином будущего», «воином времени»), поэт проецирует собственный образ на образ героя русского эпоса (например, в поэме «Тиран без Гэ»); судя по некоторым свидетельствам современников, имел место и обратный процесс: образ эпического героя иногда проецировался па Хлебникова в реальной жизни; на раннем этапе творчества интерес Хлебникова к славянской мифологии, народному эпосу, к истории стимулировался тягой к национализму и обособлению от западных влияний; в более поздние периоды его связь с русским народным эпосом, по крайней мере, не прерывается: русская эпическая традиция вполне органично вписывается в новую модель мира, ориентированную на «целое множество культур»; наряду с упоминаниями в художественных текстах Хлебникова малых фольклорных жанров («Весны пословицы и скороговорки», «Я верю чертям и приметам», «Дрожали тучи поговоркою» и т.д.), можно привести примеры упоминания центральных жанровых структур («Верю сказкам наперед: // Прежде сказки — станут былью»; Не ночлег, а живая былина Онеги»; «Былиной снов сольются годы»).

Полемизируя с точкой зрения X. Барана, мы приходим к предварительному выводу, что основные жанровые структуры русского фольклора могли оказать гораздо большее влияние на формирование поэтической системы Хлебникова, чем принято считать. Тезис об эпической природе хлебниковского творчества подкрепляется многочисленными фактами, свидетельствующими о явном интересе поэта; к историко-эпическим жанрам русского фольклора (былинам, историческим песням, балладам). Выделен ряд эпических сюжетов XVI-XVIII вв., использованных поэтом-будетлянином («Гибель полонянки», «Разин и персидская княжна», «Князь Роман жену терял», «Иван Грозный и Домна»,

Гнев Ивана Грозного на сына») и ряд мотивов, заимствованных автором из русских исторических песен и былин (мотивы бунта, пира, похвальбы, осмеяния противника, дележа добычи, вещего сна, героического вызова судьбе, ночлега героя, встречи с разбойниками, взятия крепости). Поэма «Ночной обыск» (1921) в данном контексте интерпретируется нами как «антибылина»: произведение, в структуре которого цепочка былинных мотивов воспроизводится в травестированном виде, постоянно напоминая о фольклорном идеале и в то же время обнаруживая глубокую пропасть между реальностью революционных событий и народными представлениями о должном.

Следы присутствия историко-песенного фольклора обнаруживаются и в образно-метафорической системе хлебниковских произведений. Образ Степана Разина является одним из центральных в творчестве Будетлянина и подвергается различным культурно-историческим и психологическим интерпретациям: от «отца свободы дикой» («Уструг Разина»), который «полчищем вытравил память о смехе» («Дети Выдры») до «юноши-пустынника», «мальчика-отшельника с тихими задумчивыми глазами», зеркального двойника самого поэта («Две Троицы. Разин напротив»). Вокруг этого образа складывается целый цикл поэм («перевертень» «Разин», «Песнь мне», «Хаджи-тархан», «Ладомир», «Ночной обыск», «Тиран без 7э», «Уструг Разина»), лирических стихотворений («Мои походы», «Я видел юношу-пророка», «Пасха в Энзели», «Ра — видящий очи свою>, «Обед»), художественной прозы («Есир», «Две Троицы. Разин напротив»). Работая над этим своеобразным «разинским циклом», автор ориентировался в гораздо большей; степени на фольклорную традицию исторических песен; преданий, легенд, былин, чем на историко-документальные свидетельства о Разине. Легендарный предводитель крестьянского восстания приобретает в творчестве Хлебникова (как и в фольклоре) статус мифологического персонажа, иногда контаминируется с образами Вещего Олега, Пугачева, Тараса Бульбы и даже Христа.

Таким образом, русский историко-песенный фольклор можно считать важным источником поэтики Хлебникова.

Нами также отмечаются генетические связи раннего творчества Велими-Хлебникова с русской волшебной сказкой:

В статье «О пользе изучения сказок» (1915) Велимир Хлебников отметил утопичность сказочных образов и прогностическую функцию сказочной фантастики. Изучение сказок имело для него принципиальное значение, поскольку было напрямую связано с предсказанием будущего — «осадой времени», которую он вел на протяжении всей жизни. Природа и культура представлялись Хлебникову в виде текста, где действовали те же законы модальности, что и в сказке («что было сказано — будет сделано»).

В ранних поэмах Велимира Хлебникова, которые условно можно разделить на «языческие идиллии» и «технократические антиутопии», ясно прослеживаются две основные тенденции - обращение к сказочной поэтике и одновременно отталкивание от нее. Важным структурообразующим звеном его ранних поэм («Внучка Малуши», «Журавль», «Змей поезда») стала сказочная метаморфоза. Поэма «Внучка Малуши» в целом; довольно легко укладывается в рамки сказочной схемы, предложенной В:Я. Проппом, который считал постоянными, устойчивыми элементами сказки функции действующих лиц; в основе поэмы «Журавль» лежит сказочный мотив выкармливания «вещей птицы» для чудесного полета; в сюжете поэмы «Змей поезда» достаточно ясно «просвечивает» архетипическая схема змееборчества. Традиции русской волшебной сказки подвергаются у раннего Хлебникова пародийному переосмыслению, благодаря чему поэзия его приобретает «сказочно-эпические и вместе с тем юмористические черты» (В. Иваниц-кий).

Композиция ранних пьес Хлебникова («Снежимочка», «Аспарух») в значительной степени обусловлена принципом двоемирия (реализованным прежде всего в крупных эпических жанрах — волшебной сказке, былине). Противопоставление «своего» и «чужого» мира в пространстве обусловлено столкновением разных типов культур и цивилизаций (Россия и Запад), противоречия между которыми пока что мыслились Хлебниковым как неразрешимые. Яркими примерами разработки «славянской» тематики, на наш взгляд, являются драмы «Снежимочка» (1908) и «Аспарух» (1911). Эти произведения обнаруживают определенное сходство в пространственно-временной организации ; текста: имеются в виду хронотопы «своего» и «чужого» мира, четкое обозначение «границы», мотив пересечения границы, наложение различных временных пластов. Эстетический идеал раннего Хлебникова находится в далеком историческом прошлом (по сути, в мифической эпохе «венчания и величия славян), и свою задачу поэт-будетлянин видел в «мессианской» проповеди языческих добродетелей, восстановлении прерванной «связи времен» между настоящим и прошлым. • Одним из источников ранних пьес Хлебникова является, на наш взгляд, русский (или шире; — восточнославянский) народный эпос, в его оригинальных записях (сказочный ? сюжет «Девушка-снегурушка», былинные сюжеты; «Глеб Володьевич», «Волх») или литературно-художественных интерпретациях («Снегурочка» Островского, «Тарас Бульба» Гоголя) как идеализированная версия славяно-русской истории;

Нами обнаружены следы воздействия традиций русского народного эпоса на новую жанровую форму «сверхповести», разработанную Хлебниковым; На сегодняшний! день отсутствует научное определение этого «многожанра», среди специалистов нет единого мнения о структурных особенностях «сверхповестей» (даже состав и последовательность опубликованных текстов вызывают сомнение, а обилие «темных мест» сильно затрудняет интерпретацию). Однако представляется возможным определить содержательные характеристики и формальные признаки «сверхповестей» (на примере таких произведений, как «Дети Выдры» и «Зангези»),

Универсальность» содержания, «космические» масштабы конфликтов, тем и образов позволяют отнести «сверхповесть» к категории онтологических жанров, тяготеющих к философско-экзистенциапьной проблематике и широким обобщениям действительности (притча, житие, мистерия, религиозно-философская лирика, а также произведения карнавально-смехового характера). Формальная структура «сверхповести» характеризуется наличием двух уровней: 1) отдельные фрагменты различной родовой принадлежности, каждый из которых может восприниматься как отдельное произведение, обладающее, собственным значением и художественной спецификой; 2) совокупность всех фрагментов, воспринимаемых как единое целое (именно на данный, высший уровень восприятия изначально ориентирована «сверхповесть» как «зодчество из рассказов»). Данные особенности позволяют определить «сверхповесть» как разновидность художественного цикла с характерными признаками: общность темы, наличие единой сюжетной линии; сквозные образы главных героев, система взаимопересекающихся лейтмотивов, «цикличный» хронотоп. Целостность структуры обусловлена не «свободным нанизыванием мотивов» (P.O. Якобсон), а монтажной композицией, при которой наибольшее значение приобретают внутренние, эмоционально-смысловые, ассоциативные связи между отдельными фрагментами. При этом в ансамбле различных родовых признаков главную роль играет эпический принцип. Это подтверждается не только «эпическим взглядом на действительность» (Р.В. Дуганов), но и наличием традиций русского народного эпоса в «сверхповести».

Концептуальной основой «сверхповести» «Дети Выдры» (1911 - 1913), ее идейно-тематическим ядром стал былинный сюжет о смерти Святогора, переосмысленный автором в контексте его представлений о культурно-исторической преемственности между русскими и древними народами материка. Образ Святогора и связанный с ним бьшинный мотив «передачи жизненной силы» были впервые использованы автором в программно-теоретических статьях «Курган Святогора» (1908) и «О расширении пределов русской словесности» (1913) для обоснования и утверждения своих взглядов в теоретических построениях и полемике, а затем отражены непосредственно в тексте «сверхповести» (заключительный эпизод третьего «паруса»). Привлечение сравнительного материала русского героического эпоса дает возможность предложить новую интерпретацию произведения, при анализе которого исследователи ранее ориентировались на мифопоэтические традиции Древней Греции, Ирана, сибирского племени орочей. В дальнейшем сюжет о Святогоре и былинный мотив «передачи жизненной силы» были реализованы в повести «Ка» (1916).

Итоговое» произведение Велимира Хлебникова «Зангези» рассматривается нами в контексте эпических жанров русской народной смеховой культуры. Герой-медиатор Зангези обнаруживает черты сходства с популярнейшим героем русских сказок - Иваном Дураком; это сходство обусловлено наличием общих атрибутов, мотивов и сюжетных функций, а именно: парадоксальный стиль мышления и «заумный язык», непонятный окружающим; нарушение (преднамеренное либо случайное) правил прагматики, обычаев данной культурной среды; осмеяние и поношение со стороны «слушающих»; способность к спонтанному поэтическому творчеству; загадывание и отгадывание «поэтических загадок»; связь с космологической символикой (мировая гора; мировое древо, соотносимое с «мысленным древом» или «деревом познания» в различных фольклорно-мифологических, религиозных и литературно-художественных традициях; конь у мирового древа); мотив «живой воды», связанный с мифологемой мирового древа («да подле сосны стоят два колодца с живою водою и мертвою»), реализован в X «плоскости» «сверхповести», где Зангези ассоциируется с вороном, несущем в клюве живую воду; семантическая нагрузка имени персонажа.

Сюжет «сверхповести» развивается согласно сказочной схеме: от осмеяния «лесного дурака» и открытого глумления над ним — к последующей героизации и «сакрализации».

Необходимо отметить, что анализ фолышорно-эпического компонента произведений В. Хлебникова помогает выявить основные этапы эволюции культурно-исторической концепции автора: 1) апология «языческого традиционализма» и обнажение неразрешимых противоречий между культурами России и Запада в ранних пьесах («Внучка Малуши», «Снежимочка», «Аспарух»); 2) художественное освоение духовного наследия культур и народов Азии, выразившееся в разработке сюжета о передаче «жизненной силы» («Дети Выдры»); 3) переход к позиции «поэта-международника», осуществляющего великий синтез различных культурных традиций и стремящегося к преодолению (хотя бы в рамках своего поэтического творчества) всякого антагонизма в человечестве («Зангези»).

Основной вывод формулируется нами следующим образом: традиции эпических жанров русского фольклора оказали влияние на формирование и развитие поэтической системы В. Хлебникова, во многом обусловив своеобразие художественной структуры его произведений и концептуального содержания его теоретических статей.

Список научной литературыЛупеев, Дмитрий Евгеньевич, диссертация по теме "Русская литература"

1. Хлебников В. Неизданные произведения. Поэмы и стихи. Ред. и коммент. Н. Харджиева. Проза Ред. и коммент. Г. Грица. М:: Гослитиздат, 1940:

2. Хлебников Велимир. Творения / Общая редакция и вступительная статья М.Я. Полякова. Составление, подготовка текста и комментарии В.П. Григорьева и А.Е. Парниса. М.: Сов. писатель, 1986.

3. Хлебников В.В. Стихотворения. Поэмы. Драмы. Проза / Вступ. ст., сост., подгот. текста и примеч. Р.В. Дуганова. М.: Сов. Россия, 1986.

4. Хлебников Велимир. Собрание сочинений. В 3 Т. Т. 1: Стихотворения. Т. 2: Поэмы и «сверхповести», драматические произведения. Т. 3: Проза, статьи, декларации, заметки, автобиографические материалы, письма, дополнения: СПб., 2001.

5. Гоголь Н.В. Тарас Бульба (редакция «Миргорода» 1835 г.) // Гоголь Н.В. Собрание сочинений. В 7-ми томах. Под общ. ред. С.И. Машинского и М.Б. Храпченко. Т. 2. Миргород. Примеч. С.И. Машинского. М.: «Художественная литература», 1976. С. 231-300.

6. Каменский В. Сарынь на кичку // Русская поэзия конца XIX — начала XX в. Под ред. А.Г. Соколова. М., 1979. С. 349.

7. Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. Ю.Островский АН. Снегурочка // Островский А.Н. Сочинения. В 3-х т. Т. 3.

8. Пьесы. 1873-1883 / Сост. и коммент. В. Лакшина. М., 1987. С. 5-106.11 .Толстой А.К. Поток-богатырь // Толстой А.К. Полное собрание стихотворений: В 2 Т. Л., 1984.

9. Архангельские былины и исторические песни, собранные А.Д. Григорьевым в 1899-1901 гг. Спб., 1910.

10. Афанасьев А.Н. Народные русские сказки А.Н, Афанасьева: В 3-х т. М., 1984.

11. Былины и исторические песни из Южной Сибири С.Н. Гуляева. Новосибирск, 1939.

12. Варенцов В. Сборник русских духовных стихов. Спб., 1860.

13. Великорусские сказки в записях И.А. Худякова. М.; Л., 1964.

14. Гильфердинг А.Ф. Онежские былины. М.; Л., 1950.

15. Добрыня Никитич и Алеша Попович. М., 1974.

16. Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. М.; Л., 1958.

17. Исторические песни. Л., 1956.

18. Исторические песни XVIII века. Л., 1971.

19. Исторические песни XVIII века. Л., 1971. 23 .Исторические песни XIX века. М., 1973. 24.Народные баллады / Изд. подг. Д.М. Балашов. М.; Л., 1963. 25.0нчуков Н.Е. Северные сказки. Спб., 1908.

20. Песни, собранные П.Н. Рыбниковым. М., 1909.

21. Печорские былины / Зап. Н.Е. Ончуков. Спб., 1904.

22. Русские народные сказки, рассказанные А.Н. Корольковой. М., 1969.

23. Севернорусские сказки в записях А Н. Никифорова. М.; Л., 1961.

24. Сказки Заонежья. Сост. И.Ф. Онегина. Петрозаводск, 1986.

25. Сказки Куприянихи / Записи сказок, статья и коммент. A.M. Новиковой и И.А. Оссовецкого. Воронеж, 1937.

26. Монографии, публикации в сборниках:

27. Азбелев С.Н: Историзм былин и специфика фольклора. Л;, 1982.3 31 Алексеев Н.Н. Былины и ранние догосударственные формы эпоса народов нашей страны. М., 1976.

28. Альфоносов В.А. «Чтобы слово смело пошло за живописью»: В. Хлебников; и живопись //Литература и живопись. Л., 1982. С. 205-226.

29. Аникин В.П. Русская народная сказка: М:, 1984.

30. Асеев Н. Велимир Хлебников // Асеев Н. Зачем и кому нужна поэзия. М.: Сов. писатель, 1961. С. 167-178.

31. Астафьева Л.А. Типология лейтмотивов и описаний в русских былинах // Типология народного эпоса. М., 1975:

32. Астахова А.Н. Народные сказки о богатырях русского эпоса. М;;Л., 1962.

33. Афанасьев А.И. Поэтические воззрения славян на природу. М., 1865.

34. Баевский B.C. Хлебников и Пастернак. Прелиминарии к теме. // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 391-404.

35. Баран Г. Рец. на; кн.: Н. Степанов: "Велимир Хлебников". М., 1975, [preprint], 1978;

36. Баран X. Анализ стихотворения Хлебникова «Весеннего Корана.» // Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. Сборник: Автор, пер. с англ. / Предисл. Н.В. Котрелева и А Л. Осповата. М., 1993. С. 77 — 96.

37. Баран Х. В творческой лаборатории Хлебникова: о "тетради 1908 г."//Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. Сборник: Автор, пер. с англ. / Предисл. Н.В. Котрелева и А.Л. Осповата. М., 1993: С. 179 188.

38. Баран X. Загадка "Белого Китая" Велимира Хлебникова // Терентьевский сборник-1998.-М., 1998. С. 115 -131.

39. Баран X. Заметки о Хлебникове (3 — 7) // Язык как творчество. Сборник статей к 70-летию В.П. Григорьева. М., 1996. С. 7 17.

40. Баран X. К типологии русского модернизма: Иванов, Ремизов, Хлебников // Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. Сборник: Автор, пер. с англ. / Предисл. Н. В. Котрелева и A. JI. Осповата. М., 1993. С. 191 210.

41. Баран X. Новый взгляд на стихотворение Хлебникова "О, черви земляные.": контекст и источники // Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. Сборник: Автор, пер. с англ. / Предисл. Н. В. Котрелева и A. JI. Осповата. М:, 1993. С. 54 -68.

42. Баран X. О любовной лирике Хлебникова: анализ стихотворения «О, черви земляные.» // Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. Сборник: Автор, пер. с англ./ Предисл. Н.В. Котрелева и АЛ. Осповата. М., 1993. С. 37-53.

43. Баран X. Поэтическая логика и поэтический алогизм Велимира Хлебникова // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 550 567.

44. Баран X. Пушкин в творчестве Хлебникова: некоторые тематические связи // Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. Сборник: Автор, пер. с англ. / Предисл. Н.В. Котрелева и А Л. Осповата. М., 1993. С. 152 — 178;

45. Баран X. Стихотворение В. Хлебникова "Бех" // Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. Сборник: Автор, пер. с англ. / Предисл. Н.В. Котрелева и А.Л. Осповата. М., 1993. С. 22 — 36.

46. Баран X. Фольклорные и этнографические источники поэтики Хлебникова // Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. Сборник: Автор, пер. с англ. / Предисл. Н.В. Котрелева и АЛ. Осповата. М., 1993: С 113 — 151.

47. Баран X. Хлебников и «История» Геродота // Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. Сборник: Автор, пер. с англ. / Предисл. Н.В. Котрелева и АЛ. Осповата. М., 1993. С. 69 — 76.

48. Баран X. Хлебников и мифология орочей // Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. Сборник: Автор, пер. с англ. / Предисл. Н.В. Котре-леваи А.Л: Осповата. М., 1993. С. 15 -21.

49. Баран X. О Хлебникове. Контексты, источники, мифы. М., 2002. 416 с.

50. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990.

51. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986.

52. Башмакова Н. Слово и образ: О творческом мышлении Велимира Хлебникова. Хельсинки, 1987. 288 с.

53. Башмакова Н. В. Журавль межи не знает. Об образном мышлении Велимира Хлебникова//Хлебниковский сборник. Ювясюоля, 1987.

54. Берковский Н. Велимир Хлебников // Берковский Н; Мир, создаваемый литературой. М., 1989. С. 149 - 187.

55. Брик О. О Хлебникове / Публ. В.А. Катаняна // День поэзии. Mi, 1978.

56. Буслаев Ф.И. Русский богатырский эпос. Русский народный эпос. Воронеж, 1987.

57. Варавнин Д. О стихе В. Хлебникова//Московские мастера. М., 1916. С. 8689.

58. Веселовский А.Н. Историческая поэтика / Вступ. ст. и примеч. В.М. Жирмунского. Л., 1940.

59. Виноградов В. О литературной циклизации // Поэтика русской литературы. М. ,1976. С. 45-63.

60. Винокур Г.О. Хлебников: <Вне времени и пространства> 1945. // Винокур Г.О. Филологические исследования: лингвистика и поэтика. М., 1990.

61. Владимирский Б.М. «Числа» в творчестве Хлебникова. Проблема автоколебательных циклов в социальных системах // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000J С. 723-732.

62. Волков А., Соловей Э. Две славянские трагедии об Атлантиде // Чехосло-вацко-русские литературные связи в типологическом освещении. М., 1971.

63. Выходцев П.С. Новаторство. Традиции. Мастерство. Л.: Сов. писатель, 1973. 336 с.

64. Гарбуз А.В. Велимир Хлебников: Мифопоэтическая основа творчества: дис. канд. филол. наук / Башкирский гос. ун-т. Уфа, 1983. 212 с.

65. Гарбуз А.В., Зарецкий В.А. К этнолингвистической концепции мифовторче-ства Хлебникова. // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 333-347.

66. Гаспаров М Л. Стих поэмы В. Хлебникова «Берег невольников» // Язык как творчество. М., 1996. С. 18-32.

67. Гаспаров М Л: Считалка богов. О пьесе В. Хлебникова «Боги» // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 279-293:

68. Гервер Л. Л. «А небо синее, моцарть!»: Моцарт и Хлебников //Моцарт — XX век. Сб. статей. Ростов-на -Дону, 1993.

69. Гервер Л. Л. «Инструменты игры» Блока, Хлебникова и Маяковского // Язык как творчество. Сборник статей к 70-летию В.П. Григорьева. М., 1996. С. 66 -67.

70. Гервер Л. Л; Музыка и музыкальная мифология в творчестве русских поэтов (первые десятилетия XX века). Автореф. дис.д-ра филол. наук М., 1998.

71. Гервер Л. Хлебниковская мифология музыкальных инструментов // Примитив в искусстве. Грани проблемы. Mi, 1992.

72. Гинзбург Л.Я. Николай Олейников и хлебниковская традиция // Мир Велимира Хлебникова. М:, 2000. С. 428-447.

73. Гофман В. Язык и литература. Л., 1936.

74. Григорьев В.П. Грамматика идиостиля: В. Хлебников. М., 1983.

75. Григорьев В.П. Ономастика Велимира; Хлебникова (индивидуальная поэтическая норма) // Ономастика и норма. М., 1976.83 .Григорьев В;П. Поэтика слова. М., 1979.

76. Григорьев В.П. Воображаемая филология Велимира Хлебникова // Стилистика художественной речи. Калинин, 1982.

77. Григорьев В.П. Словотворчество и смежные проблемы языка поэта. М.: Наука, 1986.

78. Григорьев В.П. Собственные имена и связанные с ними апелляции в словотворчестве Хлебникова // Ономастика и грамматика. М.: Наука, 1981. с. 196-222.

79. Григорьев В .П. Скорнение // Актуальные проблемы русского словообразования. Сб. науч. ст. / Самарканд, пед. ин-т. Ташкент: Укитувчи, 1982. С. 48423.

80. Григорьев В.П. «Где время цветет, как черемуха.» // Логический анализ языка. Язык и время. М., 1997.

81. Григорьев В Л. Два идиостиля: Хлебников и Мандельштам. Подступы к теме. I. // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. Памяти Т. Г. Винокур. М., 1996.

82. Григорьев В.П. Два идиостиля: Хлебников и Мандельштам. Подступы к теме. II. // Филологический сб. (к 100-летию со дня рождения акад. В. В. Виноградова) М., 1995.

83. Григорьев В.П. Два идиостиля: Хлебников и Мандельштам. Подступы к теме. Ш. // Облик слова. Сб. статей. М., 1997. С. 214 225.

84. Григорьев В.П! Записки стыдесной земли. Значение и смысл слова. Художественная речь, публицистика. М., 1987.

85. Григорьев В.П Заумец и Главздравсмысел // Заумный футуризм и дадаизм в русской культуре. Bern, 1991.

86. Григорьев В.П Будетлянин. М., 2000

87. Гримберг Ф.И. «Аспарух»: болгарский контекст и подтекст // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 606-618.

88. Гуни Г. Родное и вселенское. Рерих и Хлебников. Очарованная Русь. М., 1990. С. 134 -228.

89. Данилевский А.А. Велимир Хлебников в «Крестовых сестрах» А.М. Ремизова // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 385-390.

90. Дарвин М.Н. К проблеме цикла в типологическом изучении лирики // Типологический анализ литературного произведения. Кемерово, 1982.

91. Дарвин М.Н. Проблема цикла в изучении лирики. Кемерово, 1983.

92. Дарвин М.Н. Русский лирический цикл: Проблемы истории и теории. Красноярск, 1988.

93. Дравич А. Хлебников mundi constructor. // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 40-52.

94. Дуганов Р.В. Велимир Хлебников: Природа творчества. М., 1990.

95. Ерымовский К. Легенда о лотосе. Элиста: Калм. кн. изд-во, 1969.

96. Жаккар Ж. Ф. Велимир Хлебников: Двойная жизнь слова // Жаккар Ж. Ф. Даниил Хармс и конец русского авангарда. СПб., 1995.

97. Жирмунский В.М. Народный героический эпос. Сравнительно-исторические очерки. М., 1962.

98. Жирмунский В.М; Эпическое творчество славянских народов и проблемы сравнительного изучения эпоса. М., 1958.110; Захариева Н. Художественный синтез в русской прозе XX века. София, 1994.

99. Исторические пути и формы художественной циклизации в поэзии и прозе: Межвузовский сборник научных трудов. Кемерово, 1992.

100. Зубкова Н А. Из ранней прозы В.В. Хлебникова: (По материалам фонда Отдела рукописей Публичной библиотеки) // Исследования памятников письменной культуры в собраниях и архивах Отдела рукописей и редких книг. Л., 1988. С. 151-178.

101. Иванов Вяч. Вс. Структура стихотворения Хлебникова «Меня проносят на слоновых» // Русская словесность. Антология. М., 1997. С. 245-258.

102. Иванов Вяч. Вс. Категория времени в искусстве и культуре XX века // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. М., 1974.

103. Калугин В.И. Герои русского эпоса: Очерки о русском фольклоре. М.: Современник, 1983.

104. Каменский В.В. Путь энтузиаста: Автобиограф, книга. Пермь, 1968. 240 с.

105. Камэяма И: Возрожденный Хлебников. Токио. 1989.

106. Кедров К. Вселенная Велимира Хлебникова // Поэтический космос. М.: Советский писатель, 1989. С. 164-202.

107. Кедров К. «Сеятель очей»: Образно-понятийный космос Велимира Хлебникова // Красная книга культуры. М., 1989. С. 157 168.

108. Киселев A.JI. Хлебников и традиции русской поэзии // Поэтический мир Велимира Хлебникова. Волгоград, 1990. С. 38 46.

109. Кожевникова Н.А. О соотношении прямого и метафорического словоупотребления в стихах В. Хлебникова // Язык как творчество. М., 1996. С. 43-49.

110. Кон Ю.Г. Стравинский и Хлебников: некоторые принципы подхода к проблеме ритма// Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 707-718.

111. Кузьменко В.П. «Основной закон времени» Хлебникова в свете современных теорий коэволюции природы и общества // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 733-756.

112. Ланцова С.А. Мифологизм В. Хлебникова: некоторые аспекты проблемы. Астрахань: Изд-во Астраханского педагог, ин-та, 1993; 163 с.

113. Ларцев В.Г. Мифотворчество или фантастика-предвидение. // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 503-521.

114. Левинтон Г.А. Об одном ударении у Хлебникова. // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 355-358.

115. Лившиц Б. Полутороглазый стрелец. Стихотворения, переводы, воспоминания. Л., 1989.

116. Липец Р.Х. Эпос и Древняя Русь. М:, 1969.

117. Лихачев Д.С., Панченко А.М., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л., 1984.

118. Мандельштам О.Э. <0 Хлебникове> // Мандельштам О. О природе слова. Харьков. 1922. С. 4-6.

119. Медриш Д.Н. Литература и фольклорная традиция. Вопросы поэтики. Саратов, 1980.

120. Мелетинский Е.М. Герой волшебной сказки. Происхождение образа. М., 1958.

121. Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса. Ранние формы и архаические памятники. М;, 1963.

122. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1976.

123. Мелетинский Е.М. Миф и историческая поэтика фольклора. М., 1977.

124. Мелетинский Е.М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. М., 1986.

125. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. М., 1994.

126. Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М.: Языки русской культуры, 2000. 880 с.

127. Мирский Д. Литературно-критические статьи. М., 1978.

128. Неёлов Е.М. Волшебно-сказочные корни научной фантастики. Л.: Изд-во ЛГУ, 1986.

129. Неёлов Е.М. Натурфилософия русской волшебной сказки. Петрозаводск, 1989.

130. Неклюдов С.Ю. Особенности изобразительной системы в долитератур-ном повествовательном искусстве // Ранние формы искусства. М., 1972.

131. Никольская Т.Л. Заместитель Председателя земного шара. // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 448-455.

132. Новик Е.С. Система персонажей русской волшебной сказки. М., 1986.

133. Панов М.В. Сочетание несочетаемого. // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 303-332.

134. Паперный З.С. Бой за время // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 719-722.

135. Парнис AJE. О метаморфорзах мавы, оленя и воина: К проблеме диалога Хлебникова и Филонова / Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 637-695.

136. Парнис А.Е. Хлебников и Малевич: В поисках значимых элементов // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 175-181.

137. Парнис А. Южнославянская тема Велимира Хлебникова: Новые материалы к творческой биографии поэта // Зарубежные славяне и русская культура. Л., 1978. С. 223-251.

138. Перцов В. Современники: Избр. лит.-критич. статьи. В 2-х т. Т. 1. М.: Ху-дож. лит., 1980.

139. Перцова Н.Н. О «звездном языке» Велимира Хлебникова // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 356-384.

140. Перцова Н. Н. О ненаписанном романе Хлебникова // Язык как творчество. Сборник статей к 70-летию В. П. Григорьева. М., 1996. С. 88 — 104.

141. Перцова Н. Н. Об «уравнениях рока» Велимира Хлебникова // Понятие судьбы в контекстах разных культур. М:, 1994.

142. Перцова Н. Словарь неологизмов Велимира Хлебникова. Wien; Moskau, 1995.

143. Петенева З.М. Язык и стиль русских былин. Львов, 1985.

144. Петрова З.Ю. О некоторых образных соответствиях природных реалий в языке В. Хлебникова // Язык как творчество. М., 1996. С. 49-55.

145. Петровский Д: Повесть о Хлебникове. М., 1926.

146. Поляков М. Я; Велимир Хлебников. Мировоззрение и поэтика // Вступ. статья к кн. Хлебников В. Творения. — М., 1986. С. 5 — 35.

147. Поляков М. Я. Велимир Хлебников и теория поэтической речи // Поляков Mi Я. Вопросы поэтики и художественной семантики. М., 1986.

148. Померанцева Э.В. Русская народная сказка: М:, 1963;

149. Потебня А.А. Символ и миф в народной культуре: Собрание трудов. М., 2000.

150. Пропп ВЛ. Морфология сказки. М., 1998:

151. Пропп В.Я. Русская сказка. Л., 1984.

152. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. JL, 1986.

153. Пропп В.Я. Русский героический эпос. М., 1999.

154. Пропп В.Я. Фольклор и действительность: Избр. статьи. М., 1976.

155. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. М:, 1976.

156. Пунин Н.Н. <Хлебников и государство времени> // Антология новейшей русской поэзии. У голубой лагуны (в 5 т.). сост. К.К. Кузьминский и Г.А. Ковалев. Т. 2 А. Ньютовилл. 1983. С. 42-56.

157. Путилов БД. Русский историко-песенный фольклор XIII-XVI веков. М.;Л., 1960

158. Путилов Б.Н. Славянская историческая баллада. М.;Л., 1965.

159. Путилов Б.Н. Героический эпос черногорцев. Л., 1982.

160. Путилов Б.Н. Героический эпос и действительность. Л.: Наука, 1988:

161. Путилов Б.Н. Искусство былинного певца. М., 1976.

162. Разумова И.А. Стилистическая обрядность русской волшебной сказки. Петрозаводск: Карелия, 1991.

163. Рошияну Николае. Традиционные формулы сказки. М., 1974.

164. Рыбаков Б.А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963.

165. Сарычев В.Л. «Земля» и «небо» В. Хлебникова // Сарычев В.Л. Эстетика русского модернизма. Воронеж, 1991. С. 227-310.

166. Седакова О.А. Контуры Хлебникова. Некоторые замечания к статье X. Барана// Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 568-584.

167. Силард Л. Карты между игрой и гаданьем. «Зангези» Хлебникова и Большие Арканы Таро // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 294-302.

168. Соколова В.К. Русские исторические песни XVI-XVHI вв. М., 1960.

169. Скулачева Т.В. Свободный стих В. Хлебникова // Язык как творчество. М., 1996. С. 32-43:

170. Скуратовский В.Л. Хлебников-культуролог // Мир Велимира Хлебникова М., 2000. С. 461-489.

171. Степанов Н.Л. Велимир Хлебников. М., 1975.

172. Тартаковский П.Н. «Колумб новых поэтических материков» // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 585-600.

173. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области ми-фопоэтического: Избранное. М., 1995.

174. Туфанов А. К зауми. Фоническая музыка и функции согласных фонем. Пб., 1924.

175. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. Статьи. М., 1965.

176. Тынянов Ю.Н. Архаисты и новаторы. Л., 1929.

177. Тынянов Ю.Н. О Хлебникове // Хлебников В. Собрание произведений. Т. 1. Л., 1928. С. 9-30.

178. Урбан А. Образ человека — образ времени: Очерки о сов. поэзии. Л.: Худож. лит., 1979. 324 с.

179. Урбан А. Философская утопия: Поэт, мир В. Хлебникова // Вопр. лит-ры. 1979. №3. С. 153-183.

180. Филиппов Г.В. Русская советская философская поэзия: Человек и природа. Л.: Изд-во МГУ, 1984.

181. Фоменко И.В. Лирический цикл как метатекст // Лингвистические аспекты исследований литературно-художественных текстов. Калинин, 1979.

182. Фоменко И.В. О поэтике лирического цикла. Калинин, 1984.

183. Фоменко И.В. О принципах циклической организации в лирике // Миропонимание и творчество романтиков. Калинин, 1986.

184. Фоменко И.В. Лирический цикл: становление жанра, поэтика. Тверь, 1992.

185. Циклизация литературных произведений. Системность и целостность: Межвузовский сборник научных трудов. Кемерово, 1994.

186. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М.: Восточная литература РАН, 1998.

187. Хаев Е. Проблема композиции лирического цикла // Природа художественного целого и литературный процесс. Кемерово, 1980.

188. Чистов К.В. Народные традиции и фольклор. Л., 1986.

189. Шах-Азизова Т. Предвозвестник // Русский авангард в кругу европейской культуры. М., 1993.

190. Шершеневич В. В защиту футуризма // Альманах «Вернисаж». — М., 1913.

191. Шершеневич В. Зеленая улица. М., 1916. С. 8, 33, 99.

192. Шкловский В. Гамбургский счет. СПб., 2000.

193. Шкловский В. Жили-были. М., 1964.

194. Шкляревский И. Хлебников в Финляндии // "Поэзия — львица с гривой". М., 1986. С. 94 95.

195. Эппггейн М.Н. Хлебников Велимир. 1885-1922: Образ природы в творчестве.//«Природа, мир, тайник вселенной.» М., 1990. С. 243-244.

196. Эткинд Е.Г. Заболоцкий и Хлебников // Мир Велимира Хлебникова. М., 2000. С. 405-427.

197. Юдин Ю.И. Героические былины (Поэтическое искусство). М., 1975.

198. Явинская Ю. В. В. Хлебников и М. Цветаева. Сопоставительный анализ образных систем «человек», «вещь», «природа». Автореф. дис. . канд. фи-лол. наук М., 1999.

199. Якобсон Р. Новейшая русская поэзия. Набросок первый: подступы к Хлебникову // Jakobson R. Selected Writings, V. The Haque-Paris-New-York, 1979, pp. 299-354.

200. Якобсон P. О. Из мелких вещей Велимира Хлебникова: "Ветер — пение:." // Якобсон Р. Работы по поэтике. Переводы / Сост. и общая ред. М. Л. Гаспарова. М:, 1987. С. 317-323.

201. Якобсон Р. О. Игра в аду у Пушкина и Хлебникова // Сравнительное изучение литературы. Л., 1976. С. 34 — 38.

202. Якобсон Р. О. О поколении, растратившем своих поэтов // Смерть Маяковского. Берлин, 1931. С. 8 -10, 16, 28, 30, 33.

203. Янечек Дж. «Мирсконца» у Хлебникова и у Крученых // Язык как творчество. Сборник статей к 70-летию В. П. Григорьева. М., 1996. С. 80 — 87.

204. Вагап Н. Chlebnikov's «Deti Vydry»: Texts, Commentaries, Interpretation (Ph. D. Thesis. Harvard University, 1976).

205. Cooke R. Image and symbol in Khlebnikov's «Night search» // Ardis anthology of Russian futurism. Ann Arbor, 1980.

206. Kowtun J.F. Sangesi Chlebnikow und seine Maler. Edition Stemmle. Ztirich, 1993, s. 61-83.

207. Lonnqvist B. Xlebnikov and Carnaval: An Analysis of the Poem «Poet». Stockholm, 1979.

208. Marcov V. Russian futurism: A History. Berkeley; Los Angeles, 1968.

209. Mirsky S. Der Orient im Werk Velimir Chlebnikovs. Miinchen, 1975.

210. Stobbe P. «Povest ' stroitsja iz slov, как stroitrVnoj edinicy zdanja» (Zangezi). Uberlegungen zii Konstruktivismus in Chlebnikovs My i doma und bildener kunst // Velimir Chlebnikov. 1885-1985. Miinchen. 1986, s. 117-130.

211. Vroon R. Four analogies to Chlebnikov's «language of the Gods» // The structure of the literary process. Amsterdam; Philadelphia, 1982.

212. Janecek G. Zaum: The Transrational Poetry of Russian Formalism. San Diego, 1996.

213. Публикации в периодических изданиях, материалы конференций:

214. Адаменко В. Под знаком мифа: Хлебников и Стравинский: истоки творчества//Муз. жизнь. 1992. № 13-14. С. 20-21.

215. Адоньева С.Б. Особенности структуры и семантики змееборческого сюжета в фольклоре и письменной традиции // Рус. фольклор. Т XXV. Ин-т рус. лит. АН СССР (Пушкинский Дом). Л.: Наука, 1989.

216. Александров А. Октябрьский хронограф Велимира: к 100-летию со дня рождения поэтаВ. Хлебникова// Звезда. 1985. № 12. С. 109-181.

217. Амелин Г., Мордерер В. «Аспарух» Велимира Хлебникова // Новое литературное обозрение. 1996. № 20. С. 36-39.

218. Андриевский А Н. Мои ночные беседы с Хлебниковым // Дружба народов, 1985. № 12. С. 228-242.

219. Анненков Ю. Велимир Хлебников // Возрождение. Paris, 1963. № 134. С. 62-71.

220. Анфимов ВЛ. К вопросу о психопатологии творчества: В; Хлебников в 1919 году // Труды 3-й Краснодарской клинической городской больницы. Вып. 1. Краснодар, 1935.

221. Арватов Б. Речетворчество (по поводу «заумной поэзии») // ЛЕФ. М., Петроград, 1923. № 2, апрель-май. С. 79-91.

222. Арензон Е. К пониманию Хлебникова: Наука и поэзия (К 100-летию со дня рождения В. Хлебникова). Предисловие к публикации работ Хлебникова: «Слово о числе и наоборот», «Закон поколений», «Памятники». // Вопросы литературы. 1985. № 10.

223. Арензон Е. Велимир Хлебников и Свами Вивекананда // Диалог (Москва-Дели). 1988. № 3.

224. Арензон Е. Хлебников и Восток: Рец. на кн.: Тартаковский П.И. Социально-эстетический опыт народов Востока и поэзия В. Хлебникова: 1900 -1910-е годы. Ташкент, 1987 //Вопросы литературы. 1988. № 3. С. 206-212.

225. Артеменко Е.Б. Принципы организации народнопесенных текстов: былинное текстообразование // Изв. Рос. АН. Сер. лит. и яз. 1993. Т. 52. № 3. С. 57-68.

226. Асеев Н. Велимир // Лит. критик. 1936. № 4.

227. Асеев Н. Язык Хлебникова // Творчество. Владивосток, 1920. № 1. С. 1415.

228. Астахова А.М, Исследования советского времени о роли фольклора в русской литературе // Вопросы советской литературы: IV. Фольклор в русской советской литературе. М.; Л:, 1956.

229. Бабков В.В1 Между наукой и поэзией: «метабиоз» Велимира Хлебникова // Вопр. истории естествознания и техники. 1987. № 2. С. 136 147.

230. Барлас С. Чистая музыка слова: О поэзии В. Хлебникова: 1885-1922 // Нева. 1985. № 10. С. 193-195.

231. Берковский НЛ. Велимир Хлебников // Литературная учеба. 1985. № 4.

232. Бёминг М; Время в пространстве: Хлебников и «философия гиперпространства». // Вестник общества Велимира Хлебникова: Вып. 1. М., 1996. С. 179-194.

233. Блюмфельд В. Поэтическое наследие В. Хлебникова // Жизнь искусства. М. 1928. № 49. С. 4-5.

234. Бревде Г. М Иносчисление // Хлебниковские чтения. Материалы конференции 27-29 ноября 1990г. Санкт-Петербург, 1991. С. 101 105.

235. Бурдина С.В. Маяковский и Хлебников эпика первых лет революции // Поэтический мир В. Хлебникова: Научно-методические проблемы изучения. Межвузовский сборник научных трудов (подготовлен Астраханским пединститутом). Волгоград, 1990. С. 66 - 75.

236. Бурлюк Д., Бурлюк М. Канва знакомства с Хлебниковым // Color and Phyme. 1974. № 55. С. 35-39.

237. Вел. Хлебников — основатель будетлян // Книга и революция. 1922. № 910 (21-22). С. 20-25.

238. Вольпе Ц. Стихотворения Велимира Хлебникова // Лит. обозрение. 1940. №17. С. 33-37.

239. Вольпе Ц. Рец. на кн.: Хлебников В. Неизданные произведения. М.: ГИХЛ, 1940 //Лит. обозрение. 1941. № 1. С. 24-27.

240. Выгодский Д. Велемир 17/ Москва. 1922. №6. С. 14-15.

241. Выходцев П.С. Велимир Хлебников // Русская литература. 1983 .№2.

242. Гарбуз А.В. В.В. Хлебников и А.Н. Афанасьев // Фольклор народов РСФСР. Межвуз. науч. сб. Вып. П. Уфа, 1984. С. 124-132.

243. Гарбуз А.В. Солнечная символика в мифотворчестве В. Хлебникова // Фольклор народов РСФСР. Эпические жанры, их межэтнические связи и национальное своеобразие. Вып. 13. Уфа, 1985. С. 121-130.

244. Гарбуз А.В. Карнавальная природа поэмы Хлебникова и Крученых «Игра в аду» // Фольклор народов РСФСР. Межвуз. науч. сб. Уфа, 1988. Вып. 15. С. 131-140.

245. Гарбуз А. В., Зарецкий В.А. О мотивации некоторых текстов Хлебникова // Поэтический мир Велимира Хлебникова. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2 Астрахань, 1992. С. 68 — 78.

246. Гервер JI. Музыкально-поэтические открытия Велимира Хлебникова // Советская музыка. 1987. № 9.

247. Гервер JI. Несколько замечаний по поводу спектакля «Настоящее» (группа «Чет и нечет», 7 марта 1990) // Поэтический мир Велимира Хлебникова. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2. Астрахань, 1992. С. 85 91.

248. Гервер JL Партитура в текстах Велимира Хлебникова // Хлебниковские чтения. Материалы конференции 27 — 29 ноября 1990 г. СПб., 1991. С. 80 -90.

249. Глинин Г.Г. Творчество В. Хлебникова и преподавание литературы в высшей школе // Межвуз. сб. науч. трудов «Поэтический мир Хлебникова». Волгоград: Изд-во Волгоград. Гос. пед. ин-та, 1990. С. 142-148.

250. Глинин Г.Г. «Борис Годунов» А.С. Пушкина и поэма В. Хлебникова «М. Мнишек» // Межвуз. сб. науч. трудов «Поэтический мир Хлебникова». Астрахань: Изд-во Астраханского гос. пед. института, 1992. С. 152-160.

251. Глинин Г.Г. Мотив возмездия в поэме А. Блока «Возмездие» и В: Хлебникова «М. Мнишек» // Велимир Хлебников и художественный авангард XX века. Астрахань: Изд-во Астрахан. гос. пед. ун-та, 1998. С. 73-77.

252. Глинин Г.Г. Авторчская позиция в поэмах Александра Блока «Двенадцать» и Велимира Хлебникова «Ночной обыск» // Тезисы докл. V Хлебни-ковских чтений. Астрахань: Изд-во гос. пед. ин-та, 1995. С. 10.

253. Гончаров Б.П. Поэзия революции и «самовитое слово» // Вопр. лит. 1983. №7. С. 118-134.

254. Гончаров Б.П. Маяковский и Хлебников. К проблеме концепции слова // Филологические науки. 1976. №3.

255. Гор Г. Замедление времени (воспоминания) // Звезда. 1968. №4. С. 174191.

256. Гор Г. Из архива. Песии лесного Петрарки / Публ. А. Урбана // Звезда. 1982. № 1. С. 152-160.

257. Городецкий С. Велемир Хлебников (28 октября 1885 — 28 июня 1922) // Известия. 1922. № 147.

258. Григорьев АЛ. Велимир Хлебников и Герберт Уэллс // XXII Герценов-ские чтения. Филол. науки. Программа и краткое содержание докладов. Л., 1969. С. 193-195.

259. Григорьев В. Свобода и необходимость поэта. // Лит. учеба. 1985. № 4. С. 179-188.

260. Григорьев В.П. «Лети, созвездье человечье.»: (В. Хлебников — интер-лингвисг) // Актуальные проблемы современной интерлингвистики / Уч. зап. Тарт. гос. ун-та. Вып. 613. Тарту, 1982. С. 153-166.

261. Григорьев В.П. «Лобачевский слова» // Рус. речь. 1985. № 5. С. 22-28.

262. Григорьев В.П. В. Хлебников и русская культура XX века//Волга. 1992: 17 сентября.

263. Григорьев В.П. Вопросы велимироведения // Поэтический мир Велимира Хлебникова. Межвузовский сборник научных трудов. Волгоград, 1990. С. 3 -11

264. Григорьев В.П. «Впереди не провал, а промер.» (Два идиостиля: Хлебников и Мандельштам) // Русистика сегодня. 1994. №1.

265. Григорьев В.П. Велимир Хлебников // Новое литературное обозрение. 1998. №34.

266. Гриц Т.С. Проза В. Хлебникова // Лит. обоз. 1996. № 5/6. С. 19-28.

267. Гумилев Н.С. Письма о русской поэзии // Аполлон. 1911. №5. С.77; Аполлон. 1914: № 1-2. С. 124-126.

268. Данин Д. Улетавль // Дружба народов. 1979. №2.

269. Дарвин М.Н. Цикл // Лит. учеба. 1985. № 2.

270. Дарвин М.Н. Изучение лирического цикла сегодня // Вопросы литературы. 1986. № 10.

271. Девитг В. «Там, где цветет шиповник.»: О поэме Велимира Хлебникова «Труба Гуль-муллы» // Лит. Азербайджан. 1982. № 11. С. 11-116.

272. Дуганов Р.В. Два метода поэтики Хлебникова // Тезисы межвузов, научно-теоретической конференции «Проблемы русской критики и поэзии XX века». Ереван, 1973. С. 45-47.

273. Дуганов Р.В. Проблемы эпического в эстетике и поэтике Хлебникова. // Изв. АН СССР. ОЛЯ. Т. 35. № 5. М., 1976.

274. Дуганов Р.В. Поэт, история, природа. К 100-летию со дня рождения В. Хлебникова // Вопросы литературы. 1985. № 10.

275. Дуганов Р.В. Краткое «искусство поэзии» Хлебникова // Изв. АН СССР, сер. лит. и яз. 1974. № 5. М: 424-425.

276. Дуганов Р. Жажда множественности бытия: О драматургии Велимира Хлебникова // Театр. 1985. № 10.

277. Дуганов Р. К реконструкции поэмы Хлебникова «Ночь в окопе» // Известия АН СССР. Сер. лиг. и яз. 1979. Т. 38: № 5. С. 463-464.

278. Дуганов Р.В. «Звук судьбы»: Хлебников и Маяковский // Огонек. 1985. №46. С. 20-21.

279. Дуганов Р.В. Рисунки Хлебникова // Панорама искусств. Вып. 10. М., 1987. С. 366-379.

280. Дуганов Р.В. Проза Хлебникова // Волга. 1988. № 8. С. 188-191.

281. Емельянов В. А. Проблема образа автора в рассказе В. Хлебникова «Николай» // Поэтический мир Велимира Хлебникова. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2. Астрахань, 1992. С. 31 37.

282. Емельянов В. А. Человек и природа в поэзии Хлебникова // Поэтический мир Велимира Хлебникова. Межвузовский сборник научных трудов. Волгоград, 1990. С. 18-24.

283. Ерымовский К. Из биографии Велимира Хлебникова // Науч. докл. литературоведов Поволжья. Материалы VI зональной конференции литературовед. кафедр ун-тов и педин-тов. Астрахань, 1967. С. 182-186.

284. Ефимов И.М. «Юноша» Хлебников и «взрослый» Платонов: Сравнительный анализ литературного творчества. // Звезда. 1993. № 12. С. 185-189.

285. Золян С.Т. Семантическая структура стихотворения В. Хлебникова «Когда умирают кони — дышат» // Вопр. рус. яз. и лит. Вып. 1. Ереван, 1984. С. 191-206.

286. Иваницкий В. «Я древний смех несу на рынок» О юморе в поэзии В. Хлебникова. 7/ Знание сила. 1993. № 2. С. 95-102.

287. Иванов Вяч. Вс. Хлебников и наука // Пути в незнаемое. М., Сб. 20-й. 1986.

288. Иванов Вяч .Вс. Славянская пора в поэтическом языке и поэзии Хлебникова// Советское славяноведение. 1986. №3.

289. Иванов Вяч .Вс. Хлебников и типология авангарда XX века // Russian literature. 1990. Volume XXVH. №1. P. 11 19.

290. Исаев Г.Г. К проблеме «образа автора» в поэме В. Хлебникова «Тиран без ТЭ» // Российский литературоведческий журнал № 12. М., 1999. С. 149-160.

291. Казакова С. Я. «Таинство дальних» «дионисическая» пьеса Велимира Хлебникова" // Russian literature. 1990. Vol: XXVH. №4. С. 437 - 458.312: Кедров К. Бессмертие по Велимиру // Известия. №105. 5 июля 1993 г.

292. Кедров К. «Звездная азбука» Велимира Хлебникова: Литературоведческая гипотеза. // Лит. учеба. 1982. № 3. С. 78-89.

293. Кедров К. Столетний Хлебников // Новый мир. 1985. № 11. С. 249-254.

294. Киктев М: С. Хлебников и Вл. Соловьев // Материалы IV Хлебниковских чтений. Астрахань, 1992.

295. Киктев М.С. Хлебниковская «азбука» в контексте революции и гражданской войны // Хлебниковские чтения: Материалы конф. 27-29 ноября 1990 г. СПб., 1991.

296. Клинг О.В. Велимир Хлебников и символизм // Вопр. лит-ры. 1998. С. 93121.

297. Ковтун Е.Ф. Филонов и Хлебников // Волга. 1989. № 8. С. 175-180.

298. Колесова И. В. Рождественская сказка «Снежимочка» Велимира Хлебникова и весенняя сказка «Снегурочка» Александра Островского (к вопросу о сценичности) // Поэтический мир Велимира Хлебникова. Вып. 2. Астрахань, 1992: С. 99 -110.

299. Копылова Э .В. Общенародное и местное в языке поэта // Поэтический мир Велимира Хлебникова. Межвузовский сборник научных трудов. Волгоград, 1990. С. 104-112.

300. Костецкий А. Лингвистическая теория Хлебникова // Структурная и математическая лингвистика, вып. 3. Киев, 1975.

301. Кравец В. Формула Война-Смерть и Вещь-Труп-Мава в творчестве Хлебникова// Самватас. Киев, 1994. № 10. С. 42-129.

302. Крученых А.Е. О Велимире Хлебникове // Литературное обозрение. 1966. № 5/6. С. 29-39.

303. Ланцова С. А. Морфология и исторические корни хлебниковской метаморфозы («Змей поезда») // Russian Literature. XXXV1II-IV. 1995.

304. Ланцова С.А. «Некарнавальный» карнавал В. Хлебникова: «Горе и Смех» // Поэтический мир Велимира Хлебникова. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2. Астрахань. 1992. С. 37-45.

305. Ланцова С.А. Фольклорные истоки ранних поэм Хлебникова//Поэтический мир Хлебникова: Научно-методические проблемы изучения. Межвузовский сборник научных трудов (подготовлен Астраханским пединститутом). Волгоград, 1990. С. 32-38.

306. Лейтес А. Хлебников каким он был: Дневники. Воспоминания // Новый мир. 1973. № 1. С. 224-260.

307. Лихачев Д.С. Время в произведениях русского фольклора // Философские науки. 1966. № 3.

308. Лошиц Ю.М., Турбин В.Н. Тема Востока в творчестве В. Хлебникова // Народы Азии и Африки. 1966. № 4.

309. Малевич К.С. В. Хлебников // Творчество. 1991. № 7. С. 4-5.

310. Марков В. О Хлебникове: <Попытка апологии и сопротивления> // Грани. 1954. №22. С. 132.3321 Маяковский В. В.В. Хлебников // Красная Новь. 1922. № 4 (июль-август). С. 303-306.

311. Митурич П.В. Велимир как художник (статья написана совместно с В.В. Хлебниковой в 1933 г.; опубликована первая часть, написанная художником) // Литературное обозрение. 1985. № 12.

312. Московская Д. В поисках Слова: Странная проза 20-30-х гг. // Вопросы литературы. 1999. №. 11-12.

313. Нагибин Ю. О Хлебникове: (Заметки о поэзии В. Хлебникова) // Новый мир. 1983. №5. С. 253-260.

314. Неклюдов С.Ю. К вопросу о связи пространственно-временных отношений с сюжетной структурой в русской былине // Тезисы докладов во второй летней школе по вторичным моделирующим системам. Тарту, 1966.

315. Остренкова М. Время в поэтической речи В. Хлебникова // Русский язык в школе. 1997. № 1.

316. Парнис А.Е. «Не глубиной манит стих, он лишь как ребус непонятен»: К прочтению двух стихотворений Хлебникова // Анна Ахматова и русская культура XX века. Тезисы конференции. М., 1989.

317. Парнис А.Е. В. Хлебников сотрудник «Красного воина»: (К изуч. публицист. наследия поэта. С прилож. текста рассказа и статей поэта, опубл. в газете) // Лит. обозрение. 1980. № 2. С. 105-112.

318. Парнис А. «И войско песен поведу.» : К 90-летию со дня рождения В. Хлебникова//Лит. газ. 1975.12 нояб. с.7.

319. Парнис А.Е. Хлебников в революционном Гиляне (Новые материалы) // Народы Азии и Африки. 1967. № 5.

320. Парнис А. Е. Велимир Хлебников. "Председатель чеки". Новое о поэте // Новый мир. № 10. 1988. С. 147-152.

321. Парнис А. Хлебников и Филонов: К прочтению одного стихотворения // Искусствознание. М., 1999. № 1. С. 352-363.

322. Парнис А. Е. Прелиминарии к теме "Хлебников и Филонов" // Studia Slavica Finlandensia. Helsinki, 1999. 16. 2. С. 120-147.

323. Парнис А. Е. Хлебников в дневнике М. А. Кузмина // Михаил Кузмин и русская культура XX века. Тезисы и материалы конференции, 15 — 17 мая 1990 г. Л., 1990.346; Перцов В. О Велимире Хлебникове. // Вопросы литературы. 1966. №7.

324. Перцова Н., Рафаева А. «Звучаль славянина»: сказочные мотивы в ранних произведениях Хлебникова // Вестник Общества Велимира Хлебникова. 1. М., 1996. С. 123-130.

325. Перцова Н., Рафаева А. Русская старина в творчестве Велимира Хлебникова // Живая старина. 1996. № 2. С. 15-17.

326. Поляков Д. Звездный язык Велимира Хлебникова и принципы анаграм-мирования // Русская филология — 6. Сборник научных работ молодых филологов. Тарту, 1995;

327. Поляков Д. Парабаса Хлебникова I (интерпретация кульминационной части «Зангези») // Русская филология 8. Сборник научных работ молодых филологов. Тарту, 1997.

328. Самаренко В.П. Хлебников и Астраханский край // Волга. 1969. № 6. С. 184-188.

329. Святоплок-Мирский Д.П. Хлебников (+1922) // Версты, Париж. 1928. № 3. С. 144-146.

330. Скуратовский В. В. Хлебников или Искусство миропонимания // Литературное обозрение. 1988. № 7. С. 51-54.

331. Струнин В. Поэма глаз Велимира Хлебникова. // Литературная учеба. 1985. №5. С. 210-214.

332. Тартаковский П.И. Древнеиранская мифология в художественной структуре творений позднего Хлебникова // Хлебниковские чтения. Материалы конференции 27-29 ноября 1990 г. СПб, 1991. С. 40-49.

333. Топоров В.Н. Из позднейшей истории схемы мирового древа // Сборник статей по вторичным моделирующим системам. Тарту, 1973.

334. Трубецкой Е.Н. «Иное царство» и его искатели в русской народной сказке / Публ. и предисл. А. Каленина // Лит. учеба. 1990. Кн. 2. С. 96-118.

335. Успенский Б.А. К поэтике Хлебникова: проблемы композиции // Сб; статей по вторичным моделирующим системам. Тарту, 1973. С. 122-127.

336. Урбан А. Мечтатель и практик: Хлебников и Маяковский // Звезда, № 4.

337. Фоменко И.В. О поэтике лирического цикла // Филологические науки. 1982. №4.

338. Фоменко И.В. О принципах композиции лирических циклов // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1986. Т. 45. 2.

339. Харджиев Н. Новое о Велимире Хлебникове: (к 90-летию со дня рождения) // День поэзии; 1975. С. 201-211.

340. Шайтанов И. Между эпосом и анекдотом // Литературное обозрение. 1995. № 1.С. 18-20.

341. Шапир М.И. О «звукосимволизме» у раннего Хлебникова // Изв. Рос. АН. Сер. лит. и яз. 1992: Т. 51 № 6. С. 37-42.

342. Шапир М.И. Об одном анаграмматическом стихотворении Хлебникова: К реконструкции «московского мифа» // Рус. речь. 1992. № 6. С. 3-9.

343. Шаповалов М: Неистовый мир Велимира Хлебникова // Молодой ленинец (Волгоград). 18 августа 1967 г.

344. Шаповалов М. Раскрывая Хлебникова // Волга. 1985. № 11. С. 174 175.

345. Шершеневич В. О пьесе В. Хлебникова «Госпожа Ленин» // Газета. Нижегородец. 1913. № 272.

346. Шмелева И. Самовитый // Русская речь. 1975. № 4.

347. Шнайдпггейн Е. В. Исторический комментарий к поэме "Хаджи-Тархан" // Поэтический мир Велимира Хлебникова. Волгоград, 1990. С. 98 — 104.

348. Шнайдпггейн Е. «Стоит с улыбкою недвижной.» // Волга. № 6. С. 188 — 189.

349. Эпштейн М. Искусство авангарда и религиозное сознание // Новый мир: 1989. №12. С. 22 -235.

350. Юргин Н. О новаторстве и художественной литературе // Красная новь. 1925. №8: С. 226-228.

351. Юткевич С. В. Хлебников. «Зангези» // ЛЕФ, 1923. № 3.

352. Юткевич С. Сухарная столица // ЛЕФ. 1923: № 3. С. 181-182:

353. Явинская Ю.В. Семантика:вещи у В. Хлебникова и М. Цветаевой // Рус: речь. 2000. №2. С. 20-24.

354. Яковлев Б. Поэт для эстетов. Заметки о Велимире Хлебникове // Новый мир. 1948. № 5. С. 207 231:

355. Baran Н. Chlebnikov's «Vesennego Когапа»: An Analysis // Russian Literature, IX, 1981.

356. Baran H. The Problem of Composition in Velimir Chlebnikov's Texts // Russian Literature. IX. 1981, p. 87-106.

357. Baran H. Chlebnikov's Poem «Bech» // Russian Literature. 1974, № 6, p. 5-19.

358. Baran H. On Xlebnikov's Love Lyncs. I. Analysis of «О, cervi zemljanye». — In: Russian Poetics. Proceedings of the International Colloquium at UCLA, September 22—26, 1975. Ed. By T.Eekman and D.Worth. Columbus, Ohio: Slavica Press, 1983, p. 29-44.

359. Baran H. Xlebnikov and the «History» of Herodotus. —Slavic and East European Journal Vol. 22, 1978, № 1, p. 30—34.

360. Baran H. On the Poetics of a Xlebnikov Tale: Problems and Patterns in «Ка». —In: Structural Analysis of Narrative Texts: Conference Papers. Ed. by M. Connolly, A. Kodjak, K. Pomorska. N.Y. Univ. Slavic Papers. Columbus: Ohio, 1980, II.

361. Bayfield P. Velimir Chlebnikov // Australasion University language and literature association// Proceedings and papers of the 10-th Congress. Auckland, 1966. P. 113-155.

362. Cooke R. Magic in the poetry of Velimir Khlebnikov // Essays in Poetics. 1980. Vol. V: №2.

363. Cooke R. Velimir Khlebnikov: A Critical Study // Cambridge studies in Russian lit; Vol. VIIL Cambridge, 1987.

364. Hansen-Love A.A. Die Entfaltung des «Welt-Text» — Paradigmas in der Poesie V. Chlebnikovs. // Velimir Chlebnikov. A Stockholm Symposium. Ed. Nils Ake Nilsson. Stockholm, 1985, p. 27-87.

365. Hansen-L6ve A.A. Velimir Chlebnikovs Onomatopoetik. Name und Ana-gramm// Wiener Slawistischer Almanach. B: 21. Wien. 1988, s. 135-224.

366. Lonnqvist В. Xlebnikov's Plays and the Folk-theatre Tradition. — In: Velimir Chlebnikov: A Stockholm Symposium. Ed. N. A. Nilsson. Acta Universitatis Stokholmiensis. Stockholm Studies in Russian Literature, 20. Stockholm, 1985, p. 89—121.

367. Marcov V. The Longer Poems of Velimir Khlebnikov // University of California Publications in Modern Philology. Vol. 62. Berkeley; Los Angeles, 1962.

368. Marcov V. Hlebnikov et la poesie sovietique // Cahiers du monde russe et sovetique,. 1963, Vol.41

369. Mickiewicz D. Semantic Functions in zaum' II Russ. lit., 1984, Vol. XV, p. 363-464.

370. Simmons C. Determining Textual Incoherence in Xlebnikov's «Ка». — Slavic and East European Journal. 1987, vol. 31, № 3, p. 334—355.

371. Somidt P. Towards the meaning of s «Zaym'» word in Chlebnikov // Russ. lit. 1989. Vol. XXVI. № 3. P. 397-405.

372. Vroon R. «Seashore» and the Razin Constellation // Russian literature Triquar-terly. 1975. № 12.

373. Vroon R. Velimir Chlebnikov's «Chadsi-Tarchan» and the Lomonosovian Tradition//Russ. lit. 1981. Vol. IX.

374. Vroon R. Velimir Chlebnikov's Shorter Poems: A Key to the Coinages // Michigan Slavic materials. № 22. Ann Arbor, 1983.

375. Vroon R. Velimir Chlebnikov's «Krysa»: A Commentary // Stanfords Slavic studies. Vol. 8. Stanford, 1989.

376. Краткая литературная энциклопедия / Глав. Ред. А.А. Сурков. Т. 1-8. М.: «Совесткая энциклопедия»^ 1962-1975.

377. Литературно-энциклопедический словарь / Под общей редакцией В.М. Кожевникова, П. А. Николаева. М., 1987.

378. Мифология. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. Е.М. Мелетинский. М.: Большая российская энциклопедия, 1998.

379. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1997.

380. Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник. Москва: Интрада-ИНИОН, 1996.1. Примечания1. Введение

381. Лившиц Б. Полугораглазый стрелец. Л., 1989. С. 483.

382. Якобсон Р. Новейшая русская поэзия: Набросок первый. Прага, 1921.

383. Григорьев В.П. Вопросы велимироведения // Поэтический мир В. Хлебникова: Научно-методические проблемы изучения. Межвузовский сборник научных трудов (подготовлен Астраханским пединститутом). Волгоград, 1990. С. 3.

384. Григорьев B.IL «Будетлянин». М., 2000. С. 9.5 Там же.

385. Григорьев В.П. Вопросы велимироведения. С. 5.

386. Тынянов Ю.Н. О Хлебникове // Хлебников В. Собрание произведений. Т. 1. Л., 1928. С. 27.

387. Баран X. Поэтическая логика и поэтический алогизм Велимира Хлебникова // Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М., 2000. С. 553.1. Там же. С. 553-554.

388. Седакова О. А. Контуры Хлебникова. Некоторые замечания к статье X Барана // Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М., 2000. С. 570.12 Там же. С. 571.

389. Турбин В.Н. Традиции Гоголя в творчестве Велимира Хлебникова // Umjetnost Rijeci. Vol. XXV, 1981,S. 173-174.

390. Якобсон P. Новейшая русская поэзия: Набросок первый. Прага, 1921. С. 28.

391. Хлебников В.В. Собрание произведений. В 5-ти Т. Под общ. ред. Ю. Тынянова и Н. Степанова. Вступ. ст. и примеч. Н. Степанова. ТI. М., 1928. С. 50.

392. Markov V. The Longer Poems of VelimirKhlebnikov. Berkeley, Los Angeles, 1962, p. 112.

393. Успенский Б. А. К поэтике Хлебникова: проблемы композиции // Сб. статей по вторичным моделирующим системам. Тарту, 1973. С. 122-127.

394. Панченко А.М., Смирнов И.П. Метафорические архетипы в русской средневековой словесности и в поэзии начала XX в. // Древнерусская литература и русская культура XVIII -XIX вв. Л., 1971. С. 46.

395. Баевский B.C. Хлебников и Пастернак. Прелиминарии к теме // Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М., 2000. С. 400.

396. Баран X. Проблемы композиции в произведениях Велимира Хлебникова // Баран X Поэтика русской литературы начала XX века. М., 1993. С. 97-112.21 Там же. С. 109.

397. Дуганов Р.В. К реконструкции поэмы Хлебникова «Ночь в окопе» // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. Т. 38. 1979. № 5. С. 458-470.

398. Vroon R. Velimir Khlebnikov's «Razin: Two Trinites»: A Reconstruction // Slavic Review. 1980,- Vol. 39, №1, p. 70-84.

399. Баран X. Проблемы композиции. С. 109.

400. Грыгар М. Кубизм и поэзия русского и чешского авангарда // Structure of Texts and Semiotics of Culture: The Hagur-Paris, 1973, p. 59-101; Гервер Л. Музыкально-поэтические открытия Велимира Хлебникова // Советская музыка, 1987, № 9.

401. Седакова О.А. Контуры Хлебникова. Некоторые замечания к статье X. Барана // Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М., 2000. С. 579.

402. Баран X. Проблемы композиции в произведениях Велимира Хлебникова // Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. М., 1993. С. 105.

403. Тынянов Ю.Н. О Хлебникове // Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (19111998) М, 2000. С. 218.

404. Григорьев В.П. Будетлянин. М., 2000. С. 46.

405. Дуганов Р.В. Проблемы эпического в эстетике и поэтике Хлебникова // Изв. АН СССР, ОЛЯ, Т. 35, № 5. М„ 1976. С. 426-439.31 Там же. С. 434.32 Там же. С. 439.33 Там же. С. 439.

406. Markov V. The Longer Poems of Velimir Khlebnikov. Berkeley, Los Angeles, 1962.

407. Баран X. Проблемы композиции в произведениях Велимира Хлебникова // Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. М., 1993. С. 105.

408. Дуганов Р.В. Велимир Хлебников: Природа творчества. М., 1990. С. 188.

409. Якобсон Р. Новейшая русская поэзия. Набросок первый. Прага, 1921. С. 68.

410. См.: Успенский Б.А. Поэтика композиции. М., 1970; Успенский Б. А. К поэтике Хлебникова: проблемы композиции // Сб. статей по вторичным моделирующим системам. Тарту, 1973. С. 122-127.

411. Григорьев В.П. Вопросы велимироведения. С. 6-7.

412. Баевский B.C. Хлебников и Пастернак. Прелиминарии к теме // Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М., 2000. С. 400.

413. Арензон Е.Р. «Задача измерения судеб.» К пониманию историософии Хлебникова// Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М., 2000. С. 541.

414. Владимирский Б.М. «Числа)) в творчестве Хлкебникова: Проблема автоколебательных циклов в социальных системах// Мир Велимиар Хлебникова. С. 723.

415. Степанов H.JI. Велимир Хлебников. М., 1975. С. 251.

416. Григорьев В.П. Будетлянин. М., 2000. С. 60.

417. Lonnqvist В. Xlebnikov and Carnival: An Analysis of the Poem «Poet». Stockholm, 1979, p. 33.

418. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1997. С. 185.

419. Баран X. Поэтическая логика и поэтический алогизм Велимира Хлебникова // Мир Велимира Хлебниква,С. 556.

420. Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 1983. С. 183.

421. Мамаев А.А. Астрахань Велимира Хлебникова. Астрахань, 1996.

422. См.: MeyerhofFH. Time in Literature. Berkeley; Los Angeles, 1955; Иванов Вяч. Be. Категория времени в искусстве и культуре XX века // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л., 1974. С. 39-67.

423. Григорьев В.П. Словотворчество и смежные проблемы языка поэта. М., 1986. С. 63-84.

424. Баран X. К проблеме идеологии Хлебникова: Мифотворчество и мистификация // Баран X.

425. Хлебникове. Контексты, источники, мифы. М., 2002. С. 69.

426. Седакова О. А. Контуры Хлебникова. Некоторые замечания к статье X. Барана // Мир Велимира Хлебникова. С. 577.58 Там же. С. 577 -578.59 Там же. С. 581.

427. Дуганов Р.В. Проблемы эпического в эстетике и поэтике Хлебникова // Изв. АН СССР. ОЛЯ, Т. 35, № 5. М., 1976. С. 433-434.

428. Гарбуз А.В., Зарецкий В.А. К этнолингвистической концепции мифотворчества Хлебникова // Мир Велимира Хлебникова. С. 334.

429. Степанов Н. Велимир Хлебников. Жизнь и творчеевто. М., 1975. С. 68.

430. Степанов Н. Велимир Хлебников: Жизнь и творчество. М., 1975. С. 73.

431. См.: Гарбуз А.В. Карнавальная природа поэмы Хлебникова и Крученых «Игра в аду» // Фольклор народов РСФСР. Межвуз. науч. сб. Уфа, 1988. Вып. 15. С. 131-140; Ланцова С.А МифологизмВ. Хлебникова: некоторые аспекты рпоблемы. Астрахань, 1993.

432. Баран X. Еще раз о фольклорных жанрах и поэтике Хлебникова // Баран X. О Хлебникове. Контексты, источники, мифы. М., 2002. С. 233-247; Баран X. Фольклорная и древнерусская тематика в записной книжке Хлебникова // Там же. С. 323-386.

433. Гаспаров М.Л. Считалка богов. О пьесе В. Хлебникова «Боги» // Мир Велимира Хлебникова. С. 290.

434. Перцова Н., Рафаева А. «Звучаль славянина»: сказочные мотивы в ранних произведениях Хлебникова//Вестник Общества Велимира Хлебникова. 1. М., 1996. С. 123-130.1. Глава I

435. Чистов К.В. Народные традиции и фольклор. Л., 1986. С. 113.2Артеменко Е.Б. Принципы организации народнопесенных текстов: Былинное тексгообразо-вание // Серия литературы и языка. Том 52. № 3. 1993. С. 57.

436. Баран X. Фольклорные и этнографические источники поэтики Хлебникова // Баран X. Поэтика русской литературы XX века: Сборник. М., 1993. С. 114.7 Там же. С. 115.8 ч

437. Гарбуз А.В., Зарецкий В. А. К этнолингвистической концепции мифотворчества Хлебникова // Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911 1998). М., 2000. С. 333 - 347.

438. Выходцев П.С. Велимир Хлебников // Русская литература, 1983, №2. С. 53-69.

439. Степанов Н. Велимир Хлебников: Жизнь и творчество. М:, 1975. С. 72.

440. См.: Седакова О. А. Контуры Хлебникова // Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М., 2000. С. 568-584.

441. Гумилев Н.С. Письма о русской поэзии // Аполлон, 1914, № 1-2. С. 126.

442. Тынянов Ю.Н. О Хлебникове//Мир Велимира Хлебникова. С. 238.

443. Цит. по: Ник. Асеев. В.В. Хлебников // Творчество. Владивосток, 1920, № 2 (июль). С. 26.

444. Баран X. Фольклорные и этнографические источники поэтики Хлебникова // Баран X. Поэтика русской литературы XX века: Сборник. М., 1993. С. 119.

445. Jakobson R. Retrospect in: Selected Writings, Vol. IV, The Hague-Paris, 1966, p. 637.

446. Баран X. Фольклорные и этнографические источники поэтики Хлебникова. С. 116.18 Там же. С. 117.

447. Гарбуз А.В., Зарецкий В. А. К этнолингвистической концепции мифотворчества Хлебникова. С. 344.

448. Баран X. Фольклорные и этнографические источники поэтики Хлебникова. С. 117.

449. Хлебников Велимир. Творения. М.: Сов. писатель, 1986. С. 357. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте с указанием страницы в круглых скобках.

450. Асеев Н.Н. В.В. Хлебников. Публикация А.Е. Парниса // Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М., 2000. С. 105.

451. Баран X. Фольклорные и этнографические источники поэтики Хлебникова. С. 119.

452. Гриц Т.С. Проза Велимира Хлебникова // Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М„ 2000. С. 246.

453. Баран X. Фольклорные и этнографические источники поэтики Хлебникова. С. 119.

454. Ланцова С.А. Мифлогизм Хлебникова: Некоторые аспекты проблемы. Астрахань, 1993. С. 9.

455. Тартаковский П.И. Древнеиранская мифология в художественной структуре творений позднего Хлебникова// Хлебниковские чтения. Материалы конференции 27-29 ноября 1990 г. СПб., 1991. С. 40-49.

456. Гарбуз А.В. «Групповой портрет» будетлян в свете фолклорно-мифологической традиции // Хлебниковские чтения. Материалы конференции 27-29 ноября 1990 г. СПб., 1991. С. 106115;

457. Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства, т. 1. Русская народная поэзия. СПб., 1861. С. 4.

458. Гарбуз А.В., Зарецкий В. А. К этнолингвистической концепции мифотворчества Хлебникова // Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М., 2000. С. 347.

459. Поляков М.Я. Велимир Хлебников. Мировоззрение и поэтика // Хлебников Велимир. Творения. М, 1986. С. 16.

460. Степанов Н. Велимир Хлебников: Жизнь и творчество. М., 1975. С. 112.34 Там же.

461. Русская поэзия конца XIX — начала XX в. Под ред. А.Г. Соколова. М., 1979. С. 349.

462. Баран X. Поэтическая логика и поэтический алогизм Велимира Хлебникова // Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М., 2000. С. 559.

463. Хлебников Велимир. Собрание сочинений. В 3 Т. Т.2: Поэмы и «сверхповести», драматические произведения. Спб., 2001. С. 120.

464. Гумилев Н.С. Письма о русской поэзии // Аполлон, 1914, № 1-2. С. 126.

465. Баран X. Хлебников и «История» Геродота // Баран X Поэтика русской литературы XX века: Сборник. М., 1993. С. 74.

466. Степанов Н. Велимир Хлебников: Жизнь и творчество. М., 1975. С. 63.

467. Народные баллады. Изд. подг. Д.М. Балашов. М.; JL, 1963. С. 64.

468. Народные исторические песни. Изд. подг. Б.Н. Путилов. М.; Л., 1962. С. 83.

469. Народные исторические песни. Изд. подг. Б.Н. Путилов. М.; Л., 1962. С. 90.

470. Хлебников Велимир. Собрание сочинений. В 3 Т. Т. 2: Поэмы и «сверхповести», драматические произведения. Спб., 2001. С. 15.45 Там же. С. 16.46 Там же. С. 18.

471. Народные баллады. Изд. подг. Д.М. Балашов. М.; Л., 1963. С. 70.

472. Пропп В.Я. Русский героический эпос. М, 1958. С. 293.

473. Cooke R: Image and symbol in Khlebnikov's «Night search» // Russian Literature Triquarterly. -Ann Arbor, 1975. -№ 12. P. 290-291.

474. Архангельские былины и исторические песни, собранные А.Д. Григорьевым в 1899-1901 гг. М, 1904.T.L№ 76.

475. Печорские былины. Зап. Н.Е. Ончуков. Спб., 1904. № 85.

476. Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. M.;JI., 1958. С. 97.

477. Народные исторические песни. Изд. подг. Б.Н. Путилов. M.;JI., 1962. С. 102.

478. Печорские былины. Зап. Н.Е, Ончуков. Спб., 1904. № 58.

479. Онежские былины, записанные А.Ф. Гильфердингом летом 1871 г. М.;Л., 1950. Т. 2. № 93.

480. Григорьев В.П. Будетлянин. М., 2000. С. 92.

481. Путилов Б.Н. Русский историко-песенный фольклор XII-XVT веков. M.~JL, 1960. С. 73.

482. Народные исторические песни. Изд. подг. Б.Н. Путилов. М.;Л., 1962. С. 120.

483. Баран X Пушкин в творчестве Хлебникова // Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века: Сборник. М., 1993. С. 167.

484. Хлебников В.В. Стихотворения. Поэмы. Драмы. Проза. М., 1986. С. 202.63 Там же. С. 208.64 Там же. С. 206.

485. Онежские былины, записанные А.Ф. Гильфердингом летом 1871 г. М.;Л., 1950. Т. 2. № 171.1. Глава II

486. Тынянов Ю.Н. О Хлебникове // Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (19111998). М,2000.С. 218.

487. Степанов Н. Велимир Хлебников: Жизнь и творчество. М., 1975. С. 73.3 Там же.

488. Медриш Д.Н. Литературная фольклорная традиция. Вопросы поэтики. Саратов, 1980. С. 115;

489. Неёлов Е.М. Волшебно-сказочные корни научной фантастики. Л, 1986.

490. Медриш Д.Н. Литература и фольклорная традиция. С. 130.7 Там же. С. 132.8 Творения, С. 527.

491. Ланцова С.А. МифологизмВ. Хлебникова: Некоторые аспекты проблемы. Астрахань, 1993. С. 15.

492. Медриш Д.Н. Литература и фольклорная традиция. С. 135;

493. См.: ПерцоваН.Н. О ненаписанном романе Хлебникова//Язык как творчество. М., 1996.

494. Хлебников В. Неизданные произведения. Поэмы и стихи. Ред. и коммент. Н. Харджиева. Проза. Ред. и коммент. Г. Грица. — М.: Гослитиздат, 1940. С. 354-355.

495. Степанов Н. Велимир Хлебников: Жизнь и творчество. М., 1975. С. 52.

496. Толстой А.К. Полное собрание стихотворений: В 2 Т. Л, 1984.

497. Пропп В .Я. Русская сказка. Л., 1984. С. 191.

498. Дуганов Р.В. «Жажда множественности бытия»: О драматургии Велимира Хлебникова // Театр. 1983. №10. С. 143.

499. Гарбуз А.В; Велимир Хлебников: Мифопоэтическая основа творчества: Дис.канд. филол. Наук. С. 68.

500. Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. М.;Л., 1958. С. 33.

501. Пропп В .Я. Морфология сказки. М., 1998. С. 25.

502. Хлебников Велимир. Собрание сочинений. В 3 Т. Т.2: Поэмы и «сверхповести», драматические произведения. СПб., 2001. С. 22.

503. Пропп В.Я. Морфология сказки. С. 27.

504. Народные русские сказки АН. Афанасьева: В 3-х Т. М., 1957. Т. 2. № 234.

505. Пропп В.Я. Морфология сказки. С. 36.

506. Хлебников Велимир. Собрание сочинений. В 3 Т. Т.2: Поэмы и «сверхповести», драматические произведения. СПб., 2001. С. 23.25 Там же. С. 23.26 Там же. С. 24.

507. Хлебников Велимир. Собрание сочинений. В 3 Т. Т.2: Поэмы и «сверхповести», драматические произведения. СПб., 2001. С. 23.28 Там же. С. 24.

508. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986. С. 287.30 Там же.

509. Пропп В.Я; Русская сказка. Л., 1984. С. 93.

510. Хлебников Велимир. Собрание сочинений. В 3 Т. Т.2: Поэмы и «сверхповести», драматические произведения. СПб., 2001. С. 25.

511. Гоголь Н.В. Собрание сочинений. В 7-ми томах. Т. I. Вечера на хуторе близ Диканьки. М., 1976. С. 127.

512. Хлебников Велимир. Собрание сочинений. В 3 Т. Т.2: Поэмы и «сверхповести», драматические произведения. СПб., 2001. С. 27.35 Там же. С. 26-27.

513. Мифологический словарь. Гл. ред. Е.М. Мелетинский. М., 1990. С. 376.

514. Парнис А.Е. О метаморфозах мавы, оленя и воина: К проблеме диалога Хлебникова и Филонова // Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М., 2000. С. 650.

515. Хлебников Велимир. Собрание сочинений. В 3 Т. Т.2: Поэмы и «сверхповести», драматические произведения. СПб., 2001. С. 28.

516. Степанов Н. Велимир Хлебников: Жизнь и творчество. М., 1975. С. 53.40 Там же. С. 76.

517. Медриш Д.Н. Литература и фольклорная традиция. Вопросы поэтики. Саратов, 1980. С. 120.

518. Башмакова Н. Слово и образ: О творческом мышлении Велимира Хлебникова. Хельсинки, 1987. С. 192.

519. Иваницкий В. «Я древний смех несу на рынок.» //Знание-сила. 1993. № 2. С. 101.

520. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986. С. 181.

521. Сказки Заонежья. Сост. Н.Ф. Онегина. Петрозаводск, 1986. № 10.46 Афанасьев, № 157.

522. Трубецкой Е. «Иное царство» и его искатели в русской народной сказке // Литературная учеба. 1990. Кн. 2. С. 107.48 Там же. С. 108.

523. Башмакова Н. Слово и образ: О творческом мышлении Велимира Хлебникова. С. 235.

524. Ланцова С.А. Мифологизм В. Хлебникова: Некоторые аспекты проблемы. Астрахань, 1993. С. 31.

525. Башмакова Н. Слово и образ: О творческом мышлении Велимира Хлебникова. С. 210.

526. Манифесты итальянского футуризма. Пер. Вадима Шершеневича. М., 1914. С. 8. 53 Степанов Н. Велимир Хлебников: Жизнь и творчество. М., 1975. С. 99.

527. Мелегинский Е.М. О литературных археггипах. М., 1994. С. 11.33 Там же. С. И .

528. Цит. по: Козлов А. А. Архетип // Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): Концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник. Москва, 1996. С. 194-195.

529. Ланцова С.А. Мифологизм В. Хлебникова: Некоторые аспекты проблемы. Астрахань, 1993. С. 36;38 Афанасьев, № 112.59 Афанасьев, № 137.

530. Харджиев Н. Новое о Велимире Хлебникове// Russ. Lit. 1975. № 9. P. 9.

531. Пропп В:Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986. С. 216.62 Там же. С. 218.63 Там же. С. 220.

532. Адоньева С.Б. Особенности структуры и семантики змееборческого сюжета в фольклоре и письменной традиции // Русский фольклор. XXV. Ин-т рус. лит. АН СССР (Пушкинский Дом). Л., 1989. С. 104.

533. Ланцова С.А. Мифологизм В. Хлебникова: Некоторые аспекты проблемы. Астрахань, 1993 . С. 45.66 Там же. С. 47.

534. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки: С. 225.

535. Ланцова С.А. Мифологизм В. Хлебникова. С. 54.

536. Пропп В Я. Исторические корни волшебной сказки. С. 230.

537. Мандельштам О.Э. <0 Хлебникове> // Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М;, 2000. С. 191.

538. Иваницкий В. «Я древний смех несу на рынок.» // Знание-сила. 1993. № 2. С. 101.

539. Баран X. Поэтическая логика и поэтический алогизм Велимира Хлебникова / Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М.: Языки русской культуры, 2000. С. 550-568.

540. Седакова О. А. Контуры Хлебникова. Некоторые замечания к статье X. Барана / Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М;: Языки русской культуры, 2000. С. 569-584.

541. Гарбуз А.В. «Групповой портрет» будетлян в свете фольклорно-мифологической традиции / Хлебниковские чтения. Материалы конференции 27-29 ноября 1990 г. СПб., 1991. С. 106115.

542. Пропп В.Я. Русская сказка. Л., 1984. С. 135.

543. Неклюдов С.Ю.-Время и пространство в былине / Славянский фольклор. М., 1972. С. 1845.

544. Григар М. Кубизм и поэзия русского и чешского авангарда / Structure of Texts and Semiotics of Culture. Ed. J. Van der Eng & MGrugar, The Hague-Paris. 1973, p. 59-101.

545. Гревер JI.Л. Музыкально-поэтические открытия Велимира Хлебникова // Советская музыка, 1987, №9; Гревер Л.Л. «Партитуры» в текстах Велимира Хлебникова / Хлебниковские чтения. Материалы конференции 27-29 ноября 1990 г. СПб., 1991. С. 80-90.

546. Седакова О.А. Контуры Хлебникова. С. 579.

547. Пропп В .Я. Морфология сказки. М., 1998.

548. Баран X. Поэтическая лотка и поэтический алогизм Велимира Хлебникова. С. 558.

549. Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 1983.

550. Лотман Ю.М. Структура художественного текста / В кн.: Лотман Ю.М. Об искусстве. — СПб., 1998. С. 222.

551. Кацис Л., Одесский М. Поэтика «славянской взаимности» в творчестве В.В. Хлебникова и В.В ■ Маяковского // Солнечное сплетение, 2002, № 12-13.

552. Островский А.Н. Сочинения. В 3-х т. Т.З. Пьесы. 1873-1883 / Сост. и коммент. В. Лакшина. М., 1987. С. 5.

553. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе / В кн.: Бахтин М.М. Литературно-етнггические статьи. М, 1986. С. 450.

554. Лотман Ю.М. Структура художественного текста / В кн.: Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб., 1998. С. 224.

555. Народные русские сказки А.Н. Афанасьева в трех томах. М., 1957. Т. 1. № 137.

556. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986. С. 165.

557. Островский А.Н. Сочинения. С. 105.92 Там же.93 Там же. С.58.94 Там же.95 Творения, С. 185.

558. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. С. 455.

559. Амелин Г., Мордерер В. «Аспарух» Велимира Хлебникова // Новое литературное обозрение, 1996, №20. С. 36.

560. Баран X. Хлебников и «история» Геродота / В кн.: Баран X. Поэтика русской литературы XX века: Сборник. М., 1993. С. 75.

561. Гримберг Ф.И. «Аспарух»: болгарский контекст и подтекст / Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М., 2000. С. 606-618.

562. Амелин Г., Мордерер В. «Аспарух» Велимира Хлебникова И Новое литературное обозрение, 1996, №20,С. 75.

563. Карамзин Н.М. Предания веков / Сост., вступ. ст. Г.П, Макогоненко; комм. Г.П. Макого-ненко и М.В. Иванова. М., 1988. С. 58;

564. Баран X. Хлебников и «Историю» Геродота. С. 76.

565. Карамзин Н.М. Предания веков. С. 58.

566. Повесть временных лет. 41. M.-JI., 1950. С. 226-227.

567. Гоголь Н.В. Собрание сочинений. В 7-ми томах. Под общ. ред. С.И. Машинского и М.Б. Храпченко. Т. 2. Миргород. Примеч. С.И. Машинского. М.: «Художественная литература», 1976. С. 75.107 Там же, С. 77-78.108 Творения, С. 418.

568. ГогольН.В. Собрание сочинений. С.78.110 Там же. С. 87.111 Там же. С. 265.112 Там же. С. 268.

569. Машинский С.И. Тарас Бульба (примеч.) / Гоголь Н.В. Собрание сочинений. С. 326.

570. Марков А.В. Беломорские былины, № 80. Далее цитируется тот же текст.

571. Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым. М.; Л., 1958. С. 43.

572. Амелин Г., Мордерер В. «Аспарух» Велимира Хлебникова // Новое литературное обозрение, 1996, №20. С. 36117 Творения, С. 593.1. Глава III

573. Хлебников Велимир. Творения / Составление, подготовка текста и комментарии В.П. Григорьева и А.Е. Парниса. М., 1986. С. 691.

574. Дуганов Р.В. Проблемы эпического в эстетике и поэтике Хлебникова // Изв. АН СССР, ОЛЯ, Т. 35, № 5. М., 1976. С. 426.

575. Сигов С.В. Пьесы Велимира Хлебникова: Некоторые наблюдения // Мир Велимира Хлебникова. С.605.4 Там же. С. 605.

576. На «ремарочный стиль», который приобретает в прозе Хлебникова «полновесное значение, начинает жить самостоятельной жизнью», указывает Т.С. Гриц в ст.: «Проза Велимира Хлебникова» (Литературное обозрение, 1996. № 5/6, С. 23).

577. Цит. по: Чернец Л.В. Литературные жанры (проблемы типологии и поэтики). М., 1982. С.51.

578. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 451.

579. Баран X. Проблемы композиции в произведениях Велимира Хлебникова // Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. М., 1993. С. 105.

580. Дуганов Р.В. Проблемы эпического в эстетике и поэтике Хлебникова // Изв. АН СССР, ОЛЯ, Т. 35, № 5. м., 1976. С. 434.

581. Корман Б.О. Опыт описания литературных родов в терминах теории автора (субъективный уровень) // Проблема автора в художественной литературе. Вып. I. Ижевск, 1974. С. 223.

582. Чернец Л.В: Литературные жанры (проблемы типологии и поэтики). М., 1982. С. 61.

583. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М;, 1990.

584. Хлебников В; Неизданные произведения. Поэмы и стихи. Ред. и коммент. Н. Харджиева. Проза. Ред. и коммент. Т. Грица. М., 1940. С. 358.

585. Баран X. Проблемы композиции в произведениях Велимира Хлебникова // Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. М., 1993. С. 100.

586. Якобсон Р. Новейшая русская поэзия: Набросок первый. Прага, 1921. С. 28.

587. Сигов С.В. Пьесы Велимира Хлебникова: Некоторые наблюдения // Мир Велимира Хлебникова. С. 604.

588. Баран X. Проблемы композиции. С. 112.1R

589. Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Стиль. Произведение. Литературное развитие. М., 1965. С. 425!

590. ДарвинМ. Цикл //Литературная учеба, 1985, JV® 2. С. 228.

591. Пропп В.Я. Русский героический эпос. М., 1958. С. 61-62.

592. Дарвин М. Проблема цикла в изучении лирики. Кемерово, 1983. С. 45-63.

593. Фоменко И. Понятие «цикл» в литературном обиходе начала XX в. // Проблемы истории и методологии литературоведения и литературной критики. Душанбе, 1982. С. 31-32:

594. Дарвин М. Цикл // Литературная учеба, 1985, № 2. С. 228.

595. СапоговВ.А. Цикл // Краткая литературная энциклопедия. М., 1977. Т. 8. С. 398.

596. ВацуроВ.Я. Циклы// Лермонтовская энциклопедия. М., 1981. С. 610.

597. Дарвин М. Цикл // Литературная учеба, 1985, № 2. С. 229.27 Там же. С. 229.

598. Дарвин М. Цикл // Литературная учеба, 1985, № 2. С. 228.

599. Дарвин М. Проблема цикла в изучении лирики. Кемерово, 1983. С. 69.

600. Фоменко И. Лирический цикл: становление жанра, поэтика. Тверь, 1992. С. 29.

601. Хаев Е. Проблема композиции лирического цикла // Природа художественного целого и литературный процесс. Кемерово, 1980. С. 57.

602. Егорова О.Г. О русских и английских вариантах заглавий рассказов В. Набокова в свете теории прозаического цикла// Вестник ОГУ. № 4/2003. С. 16.

603. Дарвин М. Проблема цикла в изучении лирики. Кемерово, 1983. С. 82.

604. Руднев В. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1997. С. 237-241.

605. Егорова О.Г. Циклизация в прозе русского авангардизма // Творчество Велимира Хлебникова в контексте мировой культуры XX века: VIII Международные Хлебниковские чтения. 18-20 сентября 2003 г.: Научные доклады и сообщения. Астрахань, 2003. ЧII. С. 27.

606. Шайтанов И. Между эпосом и анекдотом // Литературного бозрение. 1995. № 1. С. 20.

607. Швыряев В.И. Гуро // Русские писатели. Биобиблиографический словарь В 2 ч.. Ч. I. А-Л. М., 1990. С. 237.

608. Егорова О.Г. Циклизация в прозе русского авангардизма // Творчество Велимира Хлебникова в контексте мировой культуры XX века: VIII Международные Хлебниковские чтения. 18-20 сентября 2003 г.: Научные доклады и сообщения. Астрахань, 2003. ЧII. С. 27.

609. Ланцова С. А. Мифологизм Хлебникова: Некоторые аспекты проблемы. Астрахань, 1993. С. 9.

610. Баран X. Хлебников и мифология орочей // Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века: сборник. М., 1993. С. 15-21.

611. Баран X. Поэтическая логика и поэтический алогизм Хлебникова // Мир Велимира Хлебникова. С. 561.

612. См.: Петровский М.С. Святошинские вакации Велимира Хлебникова // Петровский М.С. Городу и миру. Киевские очерки. Киев, 1990; Баран X. К теме кровосмешения // Баран X. О Хлебникове. Контексты, источники, мифы. М., 2002. С. 260-263.

613. Баран X. Поэтическая логика и о готический алогизм Хлебникова // Мир Велимира Хлебникова. С. 561.

614. Никитаев А.Т. К интерпретации 2-го паруса «Детей Выдры» // Хлебниковские чтения. Материалы конференции 27-29 ноября 1990 г. СПб., 1991. С. 71-72.46 Там же. С. 72.

615. Сигов С.В. Пьесы Велимира Хлебникова: Некоторые наблюдения // Мир Велмира Хлебникова. С. 603.

616. Хализев В.Е. Теория литературы. М., 1999. С. 276-277.

617. Блок А. Собр. соч. в 8 томах. М.-Л. Т. III, 1960.

618. Манн Т. Собр. соч.: в 10 т. Т. 9. М;, 1960. С. 163-164.

619. Егорова О.Г. О новых принципах создания циклического целого в прозе орнаментализма (на примере произведений Вс. Иванова) в свете литературно-теоретических взглядов В.К.

620. Силард JI. Карты между игрой и гаданьем: «Зангези» Хлебникова и Большие Арканы Таро // Мир Велимира Хлебникова. С. 294-302.55 Там же. С. 300-301.56 Там же. С. 298.

621. Баран X. Хлебников и мифология орочей / В кн.: Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. С. 15-21.О

622. К. Бальмонт. Злые чары. Книга заклятий. Изд. «Золотого руна». М., 1906; К. Бальмонт. Жар- птица. Свирель славянина. Книгоизд. «Скорпион». М., 1908.

623. Баран X. Фольклорные и этнографические источники поэтики Хлебникова / В кн.: Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. С. 116.

624. Бунин И. Собрание сочинений. В 6-ти т. Т. I. Стихотворения, 1888-1952; Переводы. М., 1987. С. 634.

625. Гильфердинг А.Ф. Онежские былины. М.-Л., 1950. С. 125.

626. Гильфердинг А.Ф. Онежские былины. М.-Л., 1950. С. 130.

627. Гарбуз А.В. «Групповой портрет» будетлян в свете фольклорно-мифологической традиции // Хлебниковские чтения. Материалы конференции 27-29 ноября 1990 г. СПб., 1991. С. 110.

628. Рыбаков Б.А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 167.

629. Былины и исторические песни из Южной Сибири С.И. Гуляева. Новосибирск, 1939, С. 97.

630. Афанасьев А.Н Поэтические воззрения славян на природу. М., 1865. С. 191.

631. Дуганов Р.В. Проблемы эпического в эстетике и поэтике Хлебникова. С. 428.

632. Лосев А.Ф. Прометей // Мифологический словарь / Гл. ред. Е.М. Мелетинский. М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 443.

633. Mirsky S. Der Orient im Velimir Chlebnikovs. Miinchen, 1975, S. 7.

634. Дуганов P.В. Велимир Хлебников. Природа творчества. М., 1990. С. 317. 74ГрицТ.С. Проза Велимира Хлебникова// Лит. обозрение, 1996, № 5/6, С. 29.

635. Харджиев Н.И. Маяковский и Хлебников // В кн.: Харджиев Н.И. Статьи об авангарде: В 2 т. / Сост. Р. Дуганов, Ю. Аркишкин, А. Сарабьянов. М., 1997. Т. 2. С. 98.

636. Рубинштейн Р.И. Ка// Мифологический словарь. М., 1990. С.264.

637. Баран X. Египет в творчестве Велимира Хлебникова: контекст, источники, мифы // Новое литературное обозрение. 1998, №3, С. 47.

638. Баран X. Египет в творчестве Велимира Хлебникова: контекст, источники, мифы // Новое литературное обозрение. 1998, №3, С. 47.

639. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. Статьи. М, 1965. С. 289.

640. Григорьев В.П. Будетлянин. М., 2000. С. 97.

641. Хлебников Велимир. Зангези // Хлебников Велимир. Творения. М., Сов. писатель, 1986. С. 473-504.

642. Силард Л. Карты между игрой и гаданьем: «Зангези» Хлебникова и Большие Арканы Таро // Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911-1998). М:, 2000. С. 295.

643. Григорьев В.П. Будетлянин. М, 2000. С. 30.

644. Гарбуз А.В. «Групповой портрет» будетлян в свете фольклорно-мифологической традиции // Хлебниковские чтения. Материалы конференции 27-29 ноября 1990 г. Спб., 1991. С. 110.

645. Творения, с. 697 (комментарии В.П. Григорьева и А.Е. Парниса).

646. Голубиная книга // Варенцов В. Сборник русских духовных стихов. Спб., 1860. С. 20.

647. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. Статьи. М., 1965. С. 289.

648. Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Перевод Ю.М. Антоновского. С. 77.89 Там же. С. 119.90 Там же. С. 60.91 Там же. С.76.

649. Ланцова С.А, Мифологизм В. Хлебникова: некоторые аспекты проблемы. Астрахань, Изд-во Астраханского педагог, ин-та, 1993. С. 122.

650. Сказки Заонежья. Сост. Н.Ф. Онегина. Петрозаводск, 1986. № 1.

651. Пропп В .Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986. С. 147.

652. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М., 1990. С. 8.

653. Гарбуз А.В. Указ. соч. С. 108.

654. Иванов В.В., Топоров В.Н. Иван Дурак//Мифология. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. Е.М. Мелетинский. М., 1998. С. 225.

655. Народные русские сказки А.Н. Афанасьева в трех томах. Т. 3. М., 1957. № 400.

656. Пропп В.Я. Русская сказка. Л., 1984. С. 277.

657. Иванов В.В., Топоров В.Н. Иван Дурак. С. 226.101 Там же. С. 226.102 Там же. С. 226.

658. Медриш ДН. Литература и фольклорная традиция. Вопросы поэтики. Саратов, 1980. С. 325.104 Афанасьев, Т. 1. № 179.105 Афанасьев, Т. 1. № 152.

659. Иванов В.В;, Топоров В.Н. Иван Дурак. С. 226.

660. Лихачев Д.С., Панченко А.М., Понырко И.В. Смех в Древней Руси. Л., 1984. С. 125.

661. Иванов В.В., Топоров В.Н. Иван Дурак. С. 226.

662. Онежские былины, записанные А.Ф. Гильфердингом летом 1871 г. Т.1. М.-Л., 1950., № 70.

663. Иванов В.В., Топоров В.Н. Иван Дурак. С. 227.

664. Топоров В.Н. Из позднейшей истории схемы мирового древа // Сборник статей по вторичным моделирующим системам. Тарту, 1973. С. 45.

665. Силард Л. Карты между игрой и гаданьем. С. 296.

666. Хлебников Велимир. Собрание сочинений. В 3 Т. Т.З: Проза, статьи, декларации, заметки, автобиографические материалы, письма, дополнения. СПб., 2001. С. 41.

667. Сказки Куприянихи / Записи сказок, статья и коммент. А.М. Новиковой и И;А. Оссовец-кого. Воронеж, 1937. №6.

668. Пропп В Л: Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986. С. 262.116 Там же, с. 263.117 Сказки Куприянихи, № 6.

669. Пропп ВЛ. Русская сказка. Л., 1984. С. 191.

670. Дуганов Р.В. Велимир Хлебников: Природа творчества. М., 1990. С. 91.

671. Гаспаров M.JI. Считалка богов. О пьесе В. Хлебникова «Боги» // Мир Велимира Хлебникова. С. 292.121 Афанасьев, Т. 1. № 164.122 Афанасьев, Т. 1. № 174.

672. Гильфердинг А.Ф. Онежские былины. M.-JL, 1950. С. 71.

673. Силард Л. Карты между игрой и гаданьем. С. 301.

674. Неклюдов С.Ю. Особенности изобразительной системы в долитературном повествовательном искусстве // Ранние формы искусства. М., 1972. С. 200.

675. Новик Е.С. Система персонажей русской волшебной сказки. М.Д986. С. 45.

676. Фрейденберг О. Поэтика сюжета и жанра. Период античной литературы. Л., 1936. С. 249.

677. Творения, с. 697 (комментарии B.IL Григорьева и А.Е. Парниса).

678. Баран X. Поэтическая логика и поэтический алогизм Велимира Хлебникова // Мир Велимира Хлебникова. С. 566.