автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Рецепция Шестоднева Иоанна экзарха Болгарского в древнерусской литературе
- Год: 2006
- Автор научной работы: Полещук, Юлия Викторовна
- Ученая cтепень: кандидата филологических наук
- Место защиты диссертации: Москва
- Код cпециальности ВАК: 10.01.01
Полный текст автореферата диссертации по теме "Рецепция Шестоднева Иоанна экзарха Болгарского в древнерусской литературе"
На правах рукописи
ПОЛЕЩУК ЮЛИЯ ВИКТОРОВНА
РЕЦЕПЦИЯ ШЕСТОДНЕВА ИОАННА ЭКЗАРХА БОЛГАРСКОГО В ДРЕВНЕРУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Специальность 10.01.01. - русская литература
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук
Москва 2006
Рабсна выполнена на кафедре истории русской литературы филологического факультета Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова.
Научный руководитель' доктор филологических наук
А.А.Пауткин
Официальные оппоненты: доктор филологических наук
А.В.Каравашкин
кандидат филологических наук Д.С.Менделеева
Ведущая организация: Московский педагогический
государственный университет
Защита диссертации состоится _ 2006 года в _ часов на заседании
диссертационного совета Д-501.001.26 при Московском государственном университете им. М В.Ломоносова.
Адрес: 119992, Москва, Ленинские горы, МГУ, 1-й корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.
С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке МГУ.
Автореферат разослан_2006 года.
Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук
А.Б Криницын
¿орбА
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Шестоднев Иоанна экзарха Болгарского - уникальный памятник православно-славянской книжности, своего рода энциклопедия средневекового мировидения. Шестоднев представляет собой истолкование, комментарий к библейскому рассказу о сотворении мира за шесть дней. Он был создан в начале IX в. болгарским книжником Иоанном экзархом; вскоре после крещения текст попал на Русь. При создании Шестоднева Иоанн экзарх пользовался сочинениями Василия Великого, Иоанна Дамаскина, Григория Нисского, Григория Назианзина (Богослова), Феодорита Киррского, Севериана Габальского, Иоанна Златоуста, полемизировал с древнегреческими философами (в частности, с Аристотелем, Диогеном, Фалесом, Парменидом, Анаксимандром, Анаксименом); таким образом, Шестоднев служил для древнерусского читателя не только источником богословско-философских сведений, естественнонаучных (при уровне развития науки, характерном для той эпохи) представлений о мире, но и компендиумом сочинений отцов церкви.
Шестоднев оказал значительное влияние на оригинальные произведения древнерусской литературы. Авторы обращались к Шестодневу как к авторитетному источнику, тексту, содержащему верное истолкование библейских книг. Памятник древнеболгарской книжности служил им также образцом с точки зрения композиции, методики доказательства истинности своих убеждений, неисчерпаемым кладезем образов-символов.
Актуальность исследования. Интерес к произведениям древнерусской литературы, содержащим сведения онтологического, антропологического, этиологического, космологического характера, особенно очевидно проявляется в исследованиях последних лет. Мировоззрение автора, образы-символы как аспекты реальности привлекают внимание многих исследователей Истолковывая вопрос о мировидении человека эпохи Средневековья, возможно проследить эволюцию тех или иных составляющих картины мира на всем протяжении развития древнерусской литературы, по-новому взглянуть на современную модель мира.
Материалом исследования в настоящей работе являются тексты древнерусской литературы Х1-ХУ1 вв., обнаруживающие как идейно-тематическое родство с Шестодневом Иоанна экзарха, так и следы прямого заимствования из сочинения болгарского книжника. Вопрос о влиянии Шестоднева на многие рассматриваемые произведения ранее не ставился; в частности, не исследовалась взаимосвязь Шестоднева с текстами, принадлежащими таким авторам, как Иосиф Волоцкий, Артемий Троицкий,
РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ 3 БИБЛИОТЕКА
С.-Петербург
ОЭ 200 ¿»кт
Зиновий Отенский. Это же справедливо и для подавляющего большинства произведений, созданных в ранний период бытования древнерусской литературы, которые впервые привлечены в качестве материала исследования рецепции Шестоднева Иоанна экзарха Болгарского в древнерусской книжности.
Цель работы заключается в доказательстве значительности традиции влияния Шестоднева Иоанна экзарха Болгарского на оригинальные произведения древнерусской литературы, выделении аспектов древнерусского мировидения, которые соотносились книжниками с картиной мира культурно-конфессионального пространства 81ау1а Огйюёоха, отраженной в Шестодневе. В соответствии с поставленной целью выдвигаются следующие задачи исследования:
- проследить взаимосвязь Шестоднева с анализируемыми сочинениями древнерусских авторов;
- установив факт заимствования, сделать вывод о характере рецепции;
- определить, как аспекты единой православно-славянской картины мира преломлялись на русской почве, какие именно элементы средневекового мировидения были наиболее важны для авторов и почему.
Научная новизна. В диссертации впервые поставлен вопрос о влиянии Шестоднева Иоанна экзарха Болгарского как на произведения древнерусской литературы начального периода, которые ранее не привлекались исследователями для анализа рецепции Шестоднева, так и на сочинения книжников, творивших в ХУ-ХУ1 вв. Классификация текстов произведена не по жанровому, а по целевому признаку. В соответствии с задачами, которые ставил перед собой книжник, были выделены три целевые группы - «наставление», «повествование», «наставление+повествованне». Впервые предпринята попытка систематизации аспектов древнерусского мировидения: были выделены элементы картины мира, создана сводная таблица, отражающая наличие или отсутствие той или иной составляющей в древнерусском тексте.
Апробация работы. Диссертация обсуждена на кафедре истории русской литературы. Материалы работы рассматривались на заседании аспирантского объединения кафедры истории русской литературы. Основные положения и выводы диссертации отражены в четырех публикациях автора.
Структура диссертации. Работа состоит из вступления, трех глав, заключения и библиографии.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении прослеживается зарождение и развитие жанра шестоднева, рассматривается создание Шестоднева Иоанна экзарха Болгарского, уточняются источники, которыми пользовался болгарский книжник. Также приводится аналитический обзор исследований, посвященных бытованию Шестоднева Иоанна экзарха Болгарского на русской почве; в связи с этим рассматривается вопрос о жанрах древнерусской литературы, статусе переводной литературы, православно-славянской картине мира. Применительно к произведениям разных жанров вводится понятие «целевая группа».
В соответствии с задачами, которые ставил перед собой книжник, произведения древнерусской литературы можно отнести к одной из трех целевых групп -«наставление», «повествование» или «наставление+повествование».
В памятниках определенных жанров главной была назидательная цель -например, в гомилетике. Произведения такого рода можно отнести к целевой группе «наставление». Наставление имело в виду воздействие на душу человека, «воспитание чувств». Книжников в первую очередь волновали бытовые, прикладные аспекты: необходимо было наставить грешника на путь истинный (см , например, проповеди о вреде пьянства). Воспитание ума, разъяснение богословских вопросов не входило в задачи авторов произведений, относящихся к целевой группе «наставление».
В других текстах доминировала необходимость рассказать о событии, запечатлеть прошлое, разъяснить определенные богословские, концептуальные вопросы. Эту целевую группу можно озаглавить «повествование». Повествование могло быть трёх видов: 1) повествование-сообщение (фиксация) - простое сообщение о произошедшем; 2) повествование-похвала: 3) повествование-просвещение (ориентировано в первую очередь на ум, интеллектуальные способности реципиентов, расширение их кругозора). В текстах, относящихся к данной подгруппе (некоторых произведениях ораторской прозы, посланиях), книжники рассматривали различные аспекты христианского вероучения.
Существовали также произведения, где обе цели - наставление и повествование - равноправны, т.е. так или иначе отражены в тексте памятника, занимают сопоставимое место. Эту группу, представляющую собой симбиоз первой и второй, можно озаглавить «наставление+повествование» (повествование здесь могло быть трёх видов - см. предыдущую группу). К данной целевой группе относится и Шестоднев Иоанна экзарха Болгарского. Именно в произведениях этой группы отобразилось больше всего элементов картины мира, т.к. шире охват тем и круг функциональных задач, которые книжник ставил перед собой. В ранний период развития древнерусской литературы к целевой
группе «наставление+повествование» относится большинство произведений, избранных для анализа: это связано с масштабностью задач, стоявших перед книжником. Сведения богословско-философского, естественнонаучного характера (цель: повествование-просвещение) неотделимы в произведениях этой группы от назидания (цель: наставление): Бог сотворил этот мир прекрасным, и каждое творение послушно Его святой воле; так следует поступать и человеку.
Таблица элементов древнерусского мировидения, приведенная в диссертации, строилась, исходя из положения, что картина мира1 как таковая содержит некие общие, универсальные категории (Бог, добро, зло, красота, благо и т д) и частные, бытовые, меняющиеся со временем понятия (сфера повседневности). По мысли А.Я. Гуревича, «...универсальные понятия в каждой культуре связаны между собой, образуя своего рода «модель мира» - ту «сетку координат», при посредстве которых люди воспринимают действительность и строят образ мира, существующий в их сознании»2. В зависимости от целевой группы, к которой принадлежал тот или иной текст, количество и наполнение элементов картины мира варьировалось.
Классификация текстов по их отнесенности к определенной целевой группе соответствует задачам изучения картины мира, отразившейся в произведениях, созданных в ранний период существования древнерусской литературы. Если в ХУ-ХУ1 вв. можно говорить о более или менее ясной, стройной системе взглядов того или иного книжника, анализируя его сочинения, то в ранний период очень много анонимных текстов, которые, возможно, принадлежат перу разных авторов, но, тем не менее, сходятся по своим целям и характеру осмысления действительности, отображения элементов картины мира.
В первой главе - «Шестоднев и элементы картины мира в произведениях древнерусской литературы, относящихся к целевой группе «наставление+повествование» - анализируется взаимосвязь Шестоднева со следующими памятниками древнерусской книжности: 1) Слово о неделе Иакова, брата Господня, епископа Иерусалимского («О праздновании воскресного дня»); 2) Слово святых отец о постах; 3) «Слово истолковано мудростью отъ св апостолъ и пророкъ и отець о твари и о дни рекомомъ неделе. Яко не подобаеть крестьяномъ кланятис неделе ни целовати ея, зане тварь есть»; 4) «Кирила мниха притча о человечстей души и о телеси, и о преступлении Божия заповеди, и о воскресении телесе человеча, и о будущемь суде, и о муце»; 5) «Повесть Кирила многогрешнаго мниха к Василию игумену Печерьскому о белоризце
1 Под «картиной мира» здесь и далее понимается духовно-культурная картина мира
2 Гуревич А Я Категории средневековой культуры М , 1984 С 30
человеце, и о мнишьстве, и о души, и о покаянии»; 6) «Того же грешнаго мниха слово о раслабленемъ, от бытия и от сказания евангельскаго, въ неделю 4 по Пасце»; 7) Послание Феодосия Печерского князю Изяславу о неделе; 8) Послание митрополита Никифора Владимиру Мономаху о посте и воздержании чувств; 9) Поучение Владимира Мономаха; 10) Житие Феодосия Печерского; 11) Повесть временных лет.
Выбор произведений обусловлен их идейно-тематической близостью Шестодневу Иоанна экзарха Болгарского, отображением в них элементов древнерусской картины мира, как сознательно вносимых в текст памятника книжником, сополагавшим задачи просвещения паствы и исправления грехов прихожан, так и отразившихся в сочинении имплицитно. Чтобы наиболее полно представить, какие именно элементы составляли древнерусскую картину мира домонгольского периода, были привлечены для анализа произведения, относящиеся к разным жанрам, но входящие в одну целевую группу - «наставление+повествование». Некоторые поучения содержат в себе фрагменты из творений святых отцов, в которых анализируется интересующий автора вопрос - будь то обряд или догмат. Ссылка на авторитет (а зачастую и приписывание своего текста отцам церкви) должна была придавать ему нравоучительную и просветительскую ценность в глазах тех, к кому произведение было обращено. Элементы древнерусской картины мира отражены в сочинениях, созданных в соответствии с энциклопедическими принципами (при относительно небольшом объеме, не идущем ни в какое сравнение с богословскими трактатами более позднего этапа развития литературы) наиболее полно Представляется возможным провести параллель между рассматриваемыми текстами и Шестодневом Иоанна экзарха Болгарского: цели, стоявшие перед книжниками, определили осмысление аспектов картины мира, отобразившейся в произведениях, что позволяет сделать вывод о характере рецепции Шестоднева в древнерусских текстах. Следует отметить, что в некоторых случаях окончательная атрибуция заимствования того или иного фрагмента из Шестоднева может быть затруднена тем, что существовал некий третий текст (или группа боговдохновенных текстов), откуда книжник мог черпать сведения. В тексте древнерусского памятника, таким образом, встречались, по терминологии В.Н. Топорова, «цитаты цитат», «пересказы и вариации цитат»3.
Духовная жажда, характерная для эпохи крещения Руси, должна была быть утолена: новообращенным христианам необходимо было не только дать представление об основных догматах усвоенного ими вероучения, но и охарактеризовать его обрядовую сторону. Неизбежные ошибки и погрешности, возникающие при усвоении нового, и
3 Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре Т.1. Первый век христианства на Руси. М., 1995. С.291.
послужили стимулом для создания большого количества дидактических сочинений, авторы которых, опираясь на авторитет отцов церкви, старались воздействовать как на душу, ум, так и на бытовую, поведенческую сторону жизни своей паствы.
Наиболее полно в рассматриваемых текстах представлены следующие элементы картины мира (отраженные в соответствующих им пунктах таблицы, приведенной в диссертации): 1) Мир; 2) Ветхий и Новый Завет, иудаизм и христианство; 3) Ереси. Отношение к иным верованиям.
Пункт «мир» разделен в работе на два подпункта: а) живая и неживая природа, б) человек. В представлении древнерусских книжников и мир, и человек созданы из одних и тех же веществ (четырех стихий); более того, сам принцип сотворения одинаков как для мира, так и для человека - положение пределов, определение меры. Человеку эпохи Средневековья свойственно было уподоблять малое великому, человека - миру в этом проявилось символико-аллегорическое видение действительности Микрокосм строится по тем же принципам, что и макрокосм; именно поэтому столь часты сравнения человека с различными творениями, метафоры, а также указания на то, что человек должен учиться почитать своего Творца у природы (будь то живая или неживая). Прекрасный мир был создан Господом именно для человека, который, единственный из всех живых существ, обладает бессмертной душой, и, как следствие, наделен определенными сущностными характеристиками, отличающими его от остальных творений Бога.
Для авторов текстов целевой группы «наставление+повествование» домонгольского периода существования древнерусской литературы характерно пристальное внимание к этиологической, онтологической проблематике. Книжники подробно рассказывают о том, как был создан мир, описывая, в какой из дней что именно было сотворено Господом.4 Традиционные представления о создании мира могли сочетаться в сознании книжников с апокрифическими: так, повествуя о четвертом дне творения, автор «Слова о неделе» упоминает, что в этот же день «н дивсмя (Ееуженг кысть
а HfEftH (О ОТСТУПНЫМИ (ГО СИЛАМИ, Н E'fceH ЕЫШ4 млрпенн 34 гордость»5 - сведения,
которых нет в каноническом тексте Библии.
Отдельно от прочих дней творения книжники рассматривали день седьмой (согласно ветхозаветной традиции, это суббота), в который Бог «почил от дел», и день первый (восьмой). День воскресный (восьмой и первый), таким образом, был днем будничным и совпадал с первым днем творения. В этот день явился ученикам воскресший
4 Слово о неделе Иакова, брата Господня, епископа Иерусалимского («О праздновании воскресного дня») И Памятники древнерусской церковно-учительной литературы Вып. III СПб , 1897 С 66
5 Там же. С.66.
Христос. Так было положено начало празднования воскресения, выделения его из прочих дней недели.6 Однако первый день недели (ветхозаветный первый, то есть воскресенье) также, по мысли Иоанна экзарха, отличался от прочих дней творения. В этот день Господь создал «вещество», субстанцию всего, из которой в дальнейшем творил все сущее.7
Согласно идеям, отразившимся в Шестодневе (восходящим к платоновской философии), мир был создан Господом из четырех первоэлементов-стихий; из этих же элементов состоит и человеческое тело От животных человека отличает бессмертная душа, «вдохнутая» Богом после творения, и свободная воля, возможность выбора С вопросом о свободе воли тесно связано представление о недостаточной онтологической сущности зла: по Иоанну экзарху, зло не имеет самостоятельной сущности, оно лишь отсутствие должного быть добра. Неправедные поступки порождают зло; это неизбежное следствие свободы выбора и несовершенства человека
Все созданное Богом «еонтьш н тргпярт н hf п^ст&пдеть повс/сЬнм 6го, но
б<с то в йт4Б>к своем (тоит, ¡ыботдгя чслов'Ьчм «тытвЙ).8 Сотворение, таким образом,
предстает как «положение пределов».9 Мир прекрасен и благ, он создан «нд потрек^»
человеку, наилучшему и наидостойнейшему творению Божьему. Понятие пользы не отменяет понятия красоты; то, что полезно - прекрасно
Человек, выбирая, идти ли по пути праведности или стезей греха, тем самым «творит» себя, «полагая пределы». Применительно к человеку древнерусские книжники называли «положение пределов», знание своей меры «ся/и'Ьрсгшш» (смирением). Иоанн
экзарх высказывал мысль, что человек должен учиться послушанию воле Творца, знанию ю
своих «границ» у природы.
Пункт «Ветхий и Новый Завет. Иудаизм и христианство» был представлен в произведениях, относящихся к целевой группе «наставление+повествование», достаточно полно. Оба завета осмыслялись как братья, сыновья одного отца." События Ветхого Завета служили прообразом событий Нового. Для текстов домонгольского периода существования древнерусской книжности характерно уподобление современников персонажам Ветхого Завета. Так, действующие лица Повести временных лет
6 Об этом см Бондарь С В К пониманию проблемы «человек-история-время» в «Изборнике» 1073 г (опыт реконструкции на основе фрагмента «О шестом псалме») // Человек и история в средневековой философской мысли русского, украинского и белорусского народов Киев, 1987 С 69-86
Шестоднев Иоанна экзарха Болгарского Памятники древнерусской мысли Исследования и тексты Вып II. Под ред МН Громова СПб,2001 Слово 1 Дня С315-316
8 Слово святых отец о постах // Памятники древнерусской церковно-учительной литературы Вып III СПб, 1897 С60
' Об этом см.: Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы М., 1997 С 109-110
10 Шестоднев Иоанна экзарха Болгарского Слово I Дня С 304
"Там же. С.314-315.
неоднократно сравнивались с героями Ветхого Завета; княгиня Ольга, например, - с царицей Савской, причем утверждалось превосходство Ольги- ветхозаветная царица «н<кдше чмоб'Цыкыга мудрости»,12 а Ольга - Божьей. Князь Владимир сравнивался с
Соломоном.13 Исследователи говорят о «подключении к традиции», необходимости вписать историю молодой христианской державы в контекст истории мировой.14 Благодать Нового Завета отменяла Закон Ветхого, но и была продолжением, исполнением пророчеств последнего.
Пункт, озаглавленный «Ереси Отношение к иным верованиям», соприкасался с предыдущим: древнерусские книжники (в частности, Кирилл Туровский) неоднократно упрекали иудеев в идолопоклонстве, т.е. фактически в язычестве. Иоанн экзарх в Шестодневе сравнивает иудеев с еретиками, утверждая, что еретики хуже иудеев:
«ЖиДОВННЗ ЕО Н Е|1ЕТИКЬ ЕДИНО ТО Е1ТЬ, П4ЧЕ ЖЕ Н ГО^, Н ЖНДОБННД. ЖндОВЕ ЕО Т'ЬлО
|ШПИШД ВИДИМОЕ, ОНИ ЖЕ ИД БОЖЕСТВО НЕВИДИМОЕ рДТЬК С&ТЬ КЖТДДИ, ПДЧЕ ЖЕ ||Е1|1Н НД (ВОЕ
ншеннв».15 В древней православно-славянской книжности раннего периода существовала
тенденция упоминать в одном контексте язычников и иудеев, еретиков и иудеев, язычников и еретиков. Иудаизм связывался в сознании древнерусского книжника в том числе и с Ветхим Заветом, с которым язычество и ереси не имели ничего общего; поэтому язычество и ереси были выделены в тексте диссертации отдельным пунктом. В ранний период существования древнерусской литературы сведения о ересях в памятниках носили, скорее, общеинформационный характер; главным «врагом» книжников было язычество, пережитки которого с трудом уходили из народного сознания. Искоренению языческих верований, обрядов книжники уделяли немало внимания.
Аспекты мировидения, соответствующие пунктам таблицы «Идеальный правитель» и «Почитание книжное», в домонгольский период существования древнерусской книжно-письменной культуры были представлены в рассматриваемых текстах менее полно, чем перечисленные элементы картины мира. Образ идеального правителя (один из центральных в древнерусской литературе) в произведениях, избранных для анализа, был запечатлен более чем скромно в силу экзегетической направленности текстов. Исключение составляет Повесть временных лет.
12 Повесть временных лег И Библиотека литературы Древней Руси Том 1. Х1-ХН века. СПб., 2000 С 110
" Там же С 128.
14 Об этом см., напр.: Сендерович С Я Метод Шахматова, раннее летописание и проблема начала русской историографии // Из истории русской культуры. Том I (Древняя Русь). М., 2000. С.461-499.
19 Шестоднев Иоанна экзарха Болгарского. Слово V Дня. С 551
Мотив «почитания книжного» в ранний период претворялся в текстах в первую очередь в осознание необходимости обучения грамоте. Книжники также утверждали необходимость чтения боговдохновенных текстов, однако о самостоятельном толковании речи не шло.
Во второй главе - «Рецепция Шестоднева в текстах, принадлежащих к целевым группам «повествование» и «наставление» - прослеживается взаимосвязь Шестоднева с произведениями, относящимися к целевым группам «повествование» (§1) и «наставление» (§2).
Произведения, относящиеся к целевой группе «повествование», в начальный период существования древнерусской литературы количественно уступали сочинениям группы «наставление+повествование». Это связано с масштабностью задач, стоявших перед древнерусскими книжниками - вчерашних язычников, еще не забывших верования своих предков и обусловленные ими модели поведения, необходимо было не просто знакомить с основными догматами и положениями христианства, но и наставлять в нравственных правилах поведения истинного христианина.
В первом параграфе второй главы - Шестоднев Иоанна экзарха Болгарского и произведения, относящиеся к целевой группе «повествование» - рассматриваются следующие произведения, созданные в ранний период бытования древнерусской книжности: 1) Слово о Законе и Благодати; 2) Послание митрополита Климента Смолятича пресвитеру Фоме; 3) «Слово Кюрила недостоинаго мниха на святую Паску во светоносный день воскресения Христова отъ пророческих сказаньи»; 4) «Слово Кирила недостоинаго мниха по Пасце, похваление въскресения, и о арътусе, и о Фомине испытаньи ребр Господних»; 5) «Святого Кюрила мниха слово о сънятии тела Христова с креста, и о мюроносицах, от сказания евангельскааго, и похвала Иосифу, в неделю 4-юю по Пасце»; 6) «Кюрила мниха слово о слепьци и о зависти жидовъ, от сказания евангельскаго, въ неделю шестую по пасце»; 7) «Кюрила грешнаго мниха слово на сбор святых отець 300 и 18, от святых книг указание о Христе, Сыне Божии, и похвала отцем святаго Никейскаго събора, в неделю преже пянтикостия».
Как можно заметить, произведения, традиционно относимые к «церковному красноречию», распределены по двум главам работы. Подобное разделение обусловлено целеполаганием создававших их книжников, эксплицитно выраженным в тексте памятников: если в сочинениях Серапиона Владимирского (анализируемых в § 2 второй главы) главное - наставление неправедно живущих прихожан на путь истинный, то в Слове о Законе и Благодати и Словах Кирилла Туровского основная задача - не только (и
не столько) исправление поведения грешников, но разъяснение определенных богословских вопросов, «просвещение очей мысленных» своей паствы.
Наиболее полно представленные элементы картины мира - аспекты, рассматриваемые в пункте «Ветхий и Новый Завет. Иудаизм и христианство». Отношение книжников к Ветхому Завету и к иудаизму было различным: Ветхий Завет осмыслялся как авторитетный для православного христианина корпус боговдохновенных текстов, хотя и уступающий по благодати Новому Завету, но, тем не менее, его «старший брат». События и лица Нового Завета являли собой исполнение, «исправление» событий, о которых говорилось в Ветхом Завете. Так, смерть Иисуса на кресте осмыслялась как искупление Адамова греха.16 В Шестодневе говорится о том, что Ветхий Завет был необходим как провозвестник Нового; если бы не было сказано о пришествии Христа в пророческих книгах, иудеи могли бы уличить христиан во лжи.17 Подобное толкование можно предложить для следующего фрагмента из Послания Климента Смолятича (о Иуде и Фамари): «Тн еы ссго цалогл не е^шал, то шертнк бы от Н&ды ос&ждснд еывшн
Млиулл, нс еы со к4>||ов<м Н5(д<< (ломим (т, ако от него з^ чл е2 чр'Ьк'Ь).18 Как в Ветхом
Завете Господь, чтобы ему поверили люди Израиля, сначала явил чудеса, так и в Новом Иисус прежде чудеса сотворил.19
На примере персонажей Ветхого Завета (Закона) книжники доказывали превосходство Благодати Нового Завета (в Послании Климента Смолятича - Зара и Фарес, Лия и Рахиль, в Слове о Законе и Благодати - Измаил и Исаак, Манассия и Ефрем). Неоднократно отмечалось, что принцип благословения младшей ветви, превосходство ее над старшей, отраженный в книге Бытия, был воспринят средневековыми книжниками, которые таким образом истолковывали превосходство Нового Завета над Ветхим. С.Я. Сендерович20 высказал мысль, что древнерусский летописец руководствовался именно этим принципом при создании текста: Владимир Святославич, крестивший Русь, был первым младшим братом в роде Рюриковичей, отнявшим у страшего престол вместе с жизнью; младшими братьями были Борис и Глеб.
Иудаизм и христианство осмыслялись книжниками в следующих символических парадигмах: 1) суббота (иудаизм) // воскресенье (христианство); 2) телесное, земное (иудаизм) // духовное, небесное (христианство). Различные проявления
" См.: «Святого Юорила мниха слово о сънятии тела Христова с креста, и о мюроносицах, от сказания евангельскааго, и похвала Иосифу, в неделю 4-ю по Пасце» // ТОДРЛ, т. 13 Л., 1957. С 423
17 См.: Шесгоднев Иоанна экзарха Болгарсхого Слово V Дня. С.547.
" Послание митрополита Климента Смолятича пресвитеру Фоме // Понырко Н В Эпистолярное наследие Древней Руси ХЬХШвв Исследования,тексты, переводы СПб, 1992 С 129
" См : Шесгоднев Иоанна экзарха Болгарского. Слово II Дня. С.351-352.
20 Сендерович С Я Метод Шахматова, раннее летописание и проблема начала русской историографии // Из истории русской культуры. Том 1 (Древняя Русь). М., 2000.
телесного и духовного могли детализироваться- например, телесный недуг (слепота) ассоциировался с иудаизмом, неверием, полноценное зрение (или прозрение слепого, исцеление) - с христианством; 3) Тьма или свет неяркий, видимый не всем (иудаизм) // свет яркий, видимый всем (христианство); 4) Вода стоячая, не движущаяся, а также засуха или зной (иудаизм) // вода проточная, покрывающая всю землю (христианство).
Примеры подобного восприятия иудаизма и христианства древнерусскими книжниками представлены в текстах, относящихся к целевой группе «повествование», наиболее полно.
Во втором параграфе второй главы - Шесгоднев Иоанна экзарха Болгарского и тексты, относящиеся к целевой группе «наставление» - анализируются следующие тексты: 1) «Слово некоего христолюбца и ревнителя по правой вере»; 2) «Слово Иоанна Златоустаго о христианстве»; 3) «Слово Св.Отец како жити Христианом»; 4) «Слово Святыхъ Апостолъ и Святыхъ Отецъ, како жити христианомъ»; 5) «Слово Святаго Отца нашего Иоанна Златоустаго архиепископа Костянтина града о том, како пьрвое погании веровали въ идолы и требы имъ клали, и имена имъ нарекали, -яже и ныне мнози тако творять и въ крестьянстве суще, а не ведають что есть крестьянство». 6) «Слово отъ Святаго Евангелия»; 7) «Святаго Василия о том, како подобаеть въздръжатися от пьянства» 8) I Поучение Серапиона Владимирского; 9) IV Поучение Серапиона Владимирского; 10) V Поучение Серапиона Владимирского.
В текстах произведений, относящихся к группе «наставление», отображено гораздо меньшее количество элементов картины мира, чем в сочинениях, принадлежащих к группам «повествование» и «наставление+повествование». Жанр, в русле которого созданы произведения, рассматриваемые в данном параграфе, - проповедь, но проповедь сугубо «прикладного», «утилитарного» характера, отличающаяся от памятников ораторского красноречия, принадлежащих перу митрополита Илариона или Кирилла Туровского. В задачи всех книжников - авторов произведений, принадлежащих к группе «наставление», входило искоренение пороков паствы, «воспитание чувств», исправление поведения верующих. Тексты этой целевой группы были в первую очередь ориентированы на узус. Так, пункт «Ветхий и Новый Завет. Иудаизм и христианство» в сочинениях, относящихся к целевой группе «наставление», не представлен вовсе.
Применительно к раннему периоду распространения христианства, а, следовательно, и письменности на Руси можно говорить о стремлении книжников, помимо общечеловеческих, присущих многим людям в разное время, искоренить те привычки, верования, суеверия прихожан, которые расценивались проповедниками как языческие. Книжники, творившие в более поздние периоды, также уделяли внимание этой
теме, но в ранний период она была особенно актуальна. Именно поэтому наиболее полно представлены в текстах памятников элементы, относящиеся к пункту «Ереси Отношения к иным верованиям». Под «иными верованиями» здесь в первую очередь понимается язычество.
Е.В. Аничков упоминает о том, что в Древней Руси существовало три взгляда на язычество, а точнее, на языческих богов: 1) языческие боги - бесы; 2) языческие боги -ничто; следовательно, язычество - вера не в Творца, а в тварь; 3) языческие боги - люди-предки. Очевидно, именно вследствие осмысления языческих богов как бесов пьянство было причислено к порокам языческим; по Е.В. Аничкову, преследование игр и песен пришло на Русь из Греции. Проповедники, выступавшие против игр, называли их «бесовскими», исходя из положения: Дионис - бес. Подобный подход, по мысли исследователя, перешел на Русь. На восприятие игр, песен и забав как бесовщины повлияло также и го, что у Ефрема Сирина русские книжники читали, что «дьявол зоветь гусльми и плясци и песнями неприязнинами».21
Согласно точке зрения П.Азбукина,22 вино входило в состав языческого богослужения, носившего форму игрищ, и поэтому, очевидно, пьянство в поучениях приравнивалось к идолопоклонству.
Язычество и грехи, осмысляемые в анализируемых произведениях как языческие, можно структурировать следующим образом: 1) вера в языческих божеств; 2) поведение христиан, расцениваемое проповедниками как языческое (пьянство здесь соседствует с поставлением трапезы роду и рожаницам, а также с «игрищами бесовскими» и пр.)
Язычниками древнерусские проповедники назвали людей, придерживавшихся старых верований: «Кдко ш эдиегнмме нзвыкшс коц^ны едднньскнм н кджн жндовскнп, и
нд лнцд^з г(1ддд ^одомобнм н м^лшннга, •mjob'fc я!£ н вол^вовдннм н ihobz, н т||сбы
к^мнр мд&р, кроводдвдмннУ (зв"Ь|югадмн5^ н ннд лшогд злдга творгацк».23 Здесь среди
«дел поганых» (т.е. языческих) - и «плясания», и «песни сатанинские», и пьянство; под «еллинами» в Древней Руси понимали как древних греков, так и язычников. В данном случае оба значения могут оказаться слиты: рассматриваемое поучение компилятивное (если не переводное), следовательно, в проповеди, послужившей ему прототипом, под «еллинами» могли пониматься и древние греки. Иоанн экзарх Болгарский, осмысляя
21 Аничков Е.В. Язычество и Древняя Русь. М., 2003 С. 124.
22Азбукин П Очерк литературной борьбы представителей христианства с остатками язычества в русском народе (XI-XIV вв)// Русский Филологический Вестник 1896 т35, Ss2.
23 «Слово Иоанна Злагоустаго о христианстве» // Памятники древнерусской церковно-учительной литературы Вып III СПб, 1897 С 104-105.
язычество как поклонение твари вместо Творца, упоминает об этом в связи со взглядами античных философов.24
Подобный (и даже более широкий) спектр грехов был характерен и для собственно славянских проповедей: «Н в-Ь^ить bz П^нд, н bz Xzpu и bz Снлад, h кг
Рьглд, н bz /Иокошь, н Б2 бниы, ндже чнсломя трндкгатс шгрсннць... мнгатг Еогыигамн, н
ТДКО КЛДД&ТХ НЛ12 трссы H КОрОБДИ HMZ ЛКМГЯТЬ, К^ры p-fcîKMTb; H ОГНСВН МОЛ гать ¡Kf lia,
зовй^е fro (вдрячнчьмь; и ieihokhtokz, KoroAiz ¡ке творить, {гдд же Бздеть кого пир,
тогдд клдд&ть bz в-Ьдрд н bz чдш'Ь н nb»Tz, всклгацшга о ндол^г îbohjçï...».25 Следует
отметить, что двоеверы, совершающие подобные прегрешения, приравнены в «Слове некоего Христолюбца» к иудеям, еретикам и болгарам (последних двух, как кажется, можно объединить в одну категорию - богомилы). Проведение параллели между ересью, чужим вероисповеданием и двоеверием характерно для памятников раннего периода распространения христианства на Руси: всё, что не своё, христианское, истинное - чужое, неистинное (будь то иудаизм, ереси или язычество).26 Подобный подход встречался и в текстах, анализируемых в предыдущем параграфе. В Шестодневе Иоанна экзарха27 языческое поведение осуждается в отрывке, заимствованном болгарским книжником из Шестоднева Василия Великого: «игры нзоснльныга позоры скв£рьныга» и «^чннсн'Ьн глдш
(Б'Ьрнлннн н клХдьныд n'ttHH» осмысляются как безусловно неприемлемое для христианина
времяпрепровождение.
Языческие пороки, на искоренение которых были направлены анализируемые тексты, затрагивали все слои общества. Для текстов, относящихся к целевой группе «наставление», характерно скрупулезное перечисление, описание грехов, осмысляемых как «языческие» - будь то грехи, свойственные «простой чади», или дружине.
В третьей главе диссертации - «Шестоднев Иоанна экзарха Болгарского в религиозной полемике XV-XVI вв.» - исследуются тексты, принадлежащие перу Артемия Троицкого, Иосифа Волоцкого и Зиновия Отенского.
24 Шестоднев Иоанна экзарха Болгарского. Слово I Дня С.311.
31 «Слово некоего христолюбца и ревнителя по правой вере» // Аничков Е В Язычество и Древняя Русь М , 2003. С 374375.
26 См ' «Святаго Василия о том, како подобаеть въздръжатися от пьянства» // Памятники древнерусской церковно-учительной литературы Вып III СПб, 1897 С 99
27 Шестоднев Иоанна экзарха Болгарского Слово III Дня С 410-411
Принцип организации материала в этой главе отличается от предыдущих глав. Произведения классифицированы не по целевым группам, к которым они принадлежат, а по авторам В ранний период бытования древнерусской книжности можно было говорить о единой системе взглядов только применительно к ограниченному количеству книжников (Серапион Владимирский, Кирилл Туровский), от которых до наших дней дошло больше одного произведения В рассматриваемый период представляется необходимым анализировать все произведения автора как составляющие единой картины мира, отраженной в его творчестве - зачастую в разных произведениях книжник почти дословно повторяет мысли, высказанные в другом своем сочинении (как, например, Иосиф Волоцкий, при составлении «Просветителя» пользовавшийся своими более ранними посланиями). Организация материала по целевым группам удобнее тогда, когда невозможно реконструировать целостную систему взглядов конкретного автора, но уместно говорить о единстве идей, запечатленных в разных произведениях, принадлежавших зачастую неизвестным авторам. Тексты, созданные Иосифом Волоцким, Артемием Троицким и Зиновием Отенским, возможно отнести к определенным целевым группам; преобладающей оказалась бы группа «повествование» (в ее подвиде «повествование-просвещение»), менее распространенной - «наставление+повествование». Группа «наставление» в сочинениях упомянутых книжников практически представлена не была.
В произведениях, разбираемых в этой главе, в силу их «энциклопедического» характера, стремления авторов наиболее полно раскрыть рассматриваемую тематику (этиологическую, онтологическую и пр.), представлены все избранные для анализа аспекты древнерусской картины мира.
Название пункта, в предыдущих главах диссертации озаглавленного «Мир» и разделенного на два подпункта (живая и неживая природа и человек), в третьей главе трансформировалось в «Творец и творение (Бог и созданный им мир)». Если в сочинениях книжников домонгольской поры детальное рассмотрение структуры мироздания тесно связано прежде всего с восхищением премудростью Творца, то в произведениях, принадлежащих перу Зиновия Отенского, Иосифа Волоцкого и Артемия Троицкого, на первый план выходит необходимость доказательства бытия Создателя - в частности, триединства Божества. В период после крещения, когда все люди, по мысли Зиновия Отенского28, уверовали в Христа и Святую Троицу «волею», не было необходимости доказывать бытие Бога; это был период восприятия, утверждения веры. XV-XVI вв., время возникновение ересей, духовной смуты и сомнений, ставили перед книжниками
21 Зиновий Отенский «Истины показание к вопросившим о новом учении» Казань, ¡363. С 349-350
16
совершенно иные задачи. Изложение онтологической проблематики вышло на иной, более сложный, уровень: то, что раньше, очевидно, воспринималось паствой как должное, само собой разумеющееся (известия о Творце, о том, как Он создал мир, о Пресвятой Троице), ныне ставилось под сомнение. Наступил период осмысления; информационная, просветительская направленность в произведениях книжников соединилась с полемической.
Если в предыдущий период существования древнерусской книжности перечисление дел Господних, как правило, заканчивалось непременным восхищением силой и премудростью Творца, то теперь книжники переносят внимание на то, что прекрасное и благое творение свидетельствует не просто о премудрости Творца, но, прежде всего, о том, что Он есть: «Aiye же е&д&тг «заемным нлн нссотко^нд titeo, к
Земли, н кодд, н воздух, юлнце же н звезды, н вш, гаже многол'Ьтнд п^еыбдк^д, п^еже
ндшего роженнга н отцебх и дедова ндшн^х cVip: е^дУтг !íeo по(ем5/ eira тдга е03н, неео, н
3шла, н /moje, н звёзды, дкн еезндчдльнд (5(ц1д. Безндчлльн!^ ео точим едином^ Бог5/ бытн
н не по(Т|14ддтм ниеднном (трд(тнм»29. Божество противопоставляется творению по
принципу «безначальное», «постоянное» // «сотворенное», «меняющееся»: таким образом Зиновий Отенский доказывал необходимость наличия высшей силы, создавшей все на земле. Качество, присущее творению, - изменение - осмыслялось как движение.30 Следуя Иоанну экзарху, Зиновий Отенский пишет, что всё сущее составлено из четырех стихий; именно они наделяют его свойством изменяться. То, что стихии, будучи по природе своей противоположными друг другу, не уничтожаются, входя в соприкосновение, тоже, по мысли книжника, свидетельствует о существовании Бога - только Он, в своей великой премудрости, мог сочетать несочетаемое.31
Данное положение соотносимо с осмыслением Иоанном экзархом принципа сотворения всего сущего. Бог создал все по законам, не свойственным природе (акт творения представляется сверхъестественным); однако, сотворив, Он «положил» миру «естественный закон»: «бтетвЕндго же чннд ez ежьн твдрн дд никто же не проють,
ВЫШЕ ЕО ЕСТЕ1ТБЛ Н НЕДОВНД^М^ ЧДКОЛАХ ВСК [Й|1ЬН&И ТВДрЬ ÍTBOjlH Н 4HHZ ЕН ДД(ТЬ, МКОЖЕ
25 Зиновий Отенский «Истины показание к вопросившим о новом учении». С.63-64.
30 Там же. С.64.
51 Там же. С.66-67.
JÇOT»t ДД (НДЕДНТЬ к н эддмить»32. Способность стихий, «приближаясь» друг другу, не
уничтожаться - доказательства премудрости все сотворившего Творца.33
Тема человека как прекраснейшего творения Божьего оставалась одной из главных в сочинениях книжников. Если в произведениях предыдущего периода развития древнерусской литературы рассуждения о человеке, как правило, не шли дальше констатации факта: человек - единственное из всех творений Господних, обладающее разумной душой, и все остальные существа были созданы для него, то ныне акцент переместился на доказательство премудрости, величия и собственно бытия триединого Бога. С этой темой тесно сплелось восхищение божественным всемогуществом.
Пункт таблицы, озаглавленный в диссертации «Ереси. Отношение к иным верованиям», является не просто центральным, но целеобразующим в творчестве Зиновия Отенского, Артемия Троицкого и Иосифа Волоцкого. Доказательство бытия Божьего, триединство Троицы, представления об идеальном правителе и «почитании книжном» -все перечисленные аспекты миропонимания находятся в прямой зависимости от необходимости борьбы с ересями, и, следовательно, так или иначе отражают данную проблематику.
Рассматриваемые тексты отличаются ярко выраженной полемической направленностью: практически все они (за одним-двумя исключениями) принадлежат к целевой группе «повествование-просвещение». Но если в предыдущий период развития древнерусской словесности просвещение было направлено на души паствы, представляющие собой tabula rasa, и поэтому окрашено позитивно (предполагалось, что творение книжника примут с благодарностью, не ставя под сомнение), то ныне тон произведений, принадлежащих к той же целевой группе, изменился с мягко-увещевательного на резко-полемический.
Ереси, по мнению книжников, возникают «от по^отш ко h от улсгмннл
житид»34; следовательно, ересь, являясь отпадением от Благодати, Истины, незнанием
меры, осмысляется как самый худший из всех возможных грехов, «душевный блуд».35 Представление о ересях как о «плотском мудровании» отразилось в сочинениях Зиновия Отенского: «Отт$ н сресн родншдш, гако ímotith cifyf н неочн(тнк1ш плоти и д5^д,
32 Шестоднев Иоанна экзарха Болгарского Слово II Дня С 373
" Там же. С.365-366.
34 Иосиф Волоцкий «Сказание о глаголющих, что ради несть втораго пришествия Христова долго, а уже время ему быти .» // Казакова H А , Лурье Я С Антифеодальные еретические еретические движения на Руси XIV - начала XVI в M ; Л; 1955. С.402.
Артемий Троицкий «Послание к люторским учителем» // Русская Историческая Библиотека, издаваемая Археографической комиссией, т.4, СПб., 1878 С. 1204
18
нснм^е п0л1ымд н(кй(1л док^, д{р3нйид плотскими помымм сййкдтн ео!к
