автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Внешняя политика правительства адмирала Колчака (1918-1919 гг.)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Внешняя политика правительства адмирала Колчака (1918-1919 гг.)"

V '1 о ^ и

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ

На правах рукописи

ШМЕЛЕВ АНАТОЛИЙ ВСЕВОЛОДОВИЧ

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ПРАВИТЕЛЬСТВА АДМИРАЛА КОЛЧАКА (1918-1919 гг.)

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

МОСКВА 1995

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ

На правах рукописи

ШМЕЛЕВ АНАТОЛИЙ ВСЕВОЛОДОВИЧ

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ПРАВИТЕЛЬСТВА АДМИРАЛА КОЛЧАКА (1918-1919 гг.)

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

МОСКВА 1995

Работа выполнена в Центре "Россия в международных отношениях" Института российской истории Российской Академии наук.

Научный руководитель - доктор исторических наук, профессор A.B. Игнатьев

Официальные оппоненты - доктор исторических наук

Г. В. Мелихов

Ведущая организация - Российский государственный гуманитарный университет

на заседании диссертационного совета Д 002.33.02 Института российской истории РАН по адресу: 117036, Москва, ул. Дм. Ульянова, 19.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Научного кабинета Института российской истории РАН.

кандидат исторических наук М.Н. Мосейкина

Защита состоится

Автореферат разослан

1995 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук

Т.Н. Джаксон

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Историческая наука, разделяя историю России на периоды дореволюционный и советский, чаще всего оставляет белое движение за бортом русской истории. Тем не менее, хотя оно зародилось после октября 1917 года, белое движение несомненно во многом относится к предыдущему периоду. В руководстве белого движения мы встречаем людей, игравших заметную роль в общественной жизни дореволюционной России, с выработанными и укоренившимися еще тогда взглядами. Для них большевизм был лишь преходящим явлением истории, после которого, они верили, останется Россия и ее вечные геополитические и стратегические интересы. Для людей этой формации было немыслимо сойти с пути охраны этих интересов ради сиюминутных выгод в борьбе с большевизмом.

Поэтому во внешней политике белого движения ярче всего проявляется продолжение курса царских времен, во многом благодаря назначению министром иностранных дел Омского и Екатеринодарского правительств С.Д. Сазонова. Выбор этой личности указывает на желание сохранить внешнеполитические устои и внешнеполитическое направление прежних времен, исходя из положения, что Россия все еще является великой державой. Но гражданская война, внутренний кризис и распад старого государства делали продолжение прежнего курса невозможным.

Неуспех белого движения в какой-то мере восходит к его внешней политике, исходившей не из реальной обстановки, а из иллюзий того, что "должно быть". Не принимавшая во внимание слабость своих правительств и их международную изоляцию, белая политика скорее раздражала иностранные державы, чем приносила белым пользу. В этом современное международное положение России имеет некоторое сходство с положением белых в период гражданской войны.

В то же время изучение внешней политики белых и ее последствий дает возможность лучше понять некоторые события из последующей истории. Появление сменовеховского движения, хотя и не рассматриваемое здесь, нам кажется, имеет корни в теме исследования (Ю.В. Ключников был министром иностранных дел в правительстве адмирала А. В. Колчака в конце 1918 года). Ненависть к союзникам за их. роль в этот период дает основание утверждать, что происхождение русского эмигрантского фашизма, сейчас активно исследуемого и раздуваемого, также имеет здесь свои корни. И, в конечном итоге, симпатии к Сталину, которые испытывали некоторые эмигранты в 1930-е и 40-е гг., можно в большой степени объяснить его внешнеполитическими успехами, возродившими великую державу, что белые хотели, но не смогли сделать.

Наконец, многие отдельные события и процессы, исследуемые в этом труде, имеют в настоящее время, волею судеб, некоторые параллели. К этим событиям и процессам можно отнести распад прежде единого государства, в частности, отделение Прибалтики, возрастающая зависимость России, рост ее задолженности иностранным державам, решение внешнеполитических вопросов, имеющих к ней отношение, за ее спиной, и так далее. Следует также отметить нынешнюю "помощь" России, которая ставится в зависимость от выполнения политических и экономических условий, а также сырьевой вопрос.

Как далеко были готовы идти белые для удовлетворения интересов иностранных держав? Насколько они были готовы поступиться территориальными, экономическими, стратегическими интересами России для осуществления своих военных и политических целей? За исключением отдельных попыток и частных мнений, правительство адмирала Колчака не было готово поступаться интересами России. >

Хронологические рамки исследования. Исследование это ограничивается в основном периодом существования правительства

адмирала A.B. Колчака - с ноября 1918 г. по январь 1920 г. В отдельных случаях, рамки отодвигаются назад, включая и период существования Директории. Эвакуация Омска в ноябре 1919 г. во многом нарушила работу правительства, а такие вопросы, как признание правительства и снабжение, потеряли свою актуальность в связи с катастрофическим положением белых в Сибири.

Цель и задачи исследования. Целью данного труда является исследование и анализ внешнеполитических проблем правительства адмирала Колчака. Дипломатические задачи и методы их разрешения являются основными темами работы. В соответствии с этим работа имеет три основных направления, соответствующих главным направлениям политики Омского правительства: 1) борьба за признание и причины его необходимости; 2) сохранение территориальной целостности России на. примере отделения Финляндии и Прибалтики (вопрос исследуется в международном своем аспекте); 3) политическая сторона привлечения союзной военной помощи (снабжения) и влияние этого вопроса на внешнеполитическую ориентацию Омского правительства.

Историография проблемы. Хотя историография гражданской войны в России, и в частности Сибирского фронта, весьма обширна, исследований, специально касающихся внешней политики правительства Колчака, очень мало. Со стороны советских исследователей интерес к этому вопросу возник рано, еще в 1920-е годы. В основном это краткие предисловия и введения к подборкам документов из архива МИД Омского правительства, попавшего к красным в Иркутске1. Следует также

'Материалы по истории контрреволюции // Пролетарская революция -1921. N0.1. - С.114-146; Внешняя политика контрреволюционных "правительств" в начале 1919 г.// Красный архив. - 1929. Т.6 (37). - С.69-101; Колчак и Финляндия //Красный архив.' - 1929. Т.6 (33).- С.82-144; Временное Правительство Автономной Сибири //Красный архив. - 1929. Т.4 (35).- С.37-106; Т.5 (36).- С.31-60.

упомянуть о двух книгах - И. Субботовского и М. Левидова2. Первая отличается тем, что представляет собою пересказ основных документов МИД с публицистическими комментариями. Вторая же книга является настоящим исследованием, но ориентированным на внешнюю политику союзников. Вышел в свет только первый том книги, освещающий события до августа 1918 г. В 20-ых гг. вышло еще несколько книг о белых, так или иначе затрагивающих их внешнеполитическую деятельность3.

Двадцатилетний перерыв между статьями в Красном архиве и книгой Б.Е. Штейна4 объясняется закрытием архивов, как советских, так и западных, что делало невозможным проведение оригинальных исследований. Но и после второй мировой войны, когда открылись дипломатические архивы Англии и США и началась широкая публикация документов из них, исследователи сосредоточились именно на этих материалах, следовательно, не на внешней политике правительства Колчака, а на внешней политике союзников. К тому же исследователей волновали не причины неудачи белого движения, а история советско-западных отношений, истоки холодной войны. Именно с этой стороны и изучалась тема "русского вопроса" в 1917-1921 гг., и роль белых оставалась в тени в 50-х - начале 60-х гг.

Это произошло в силу традиционного подхода к белым в советской историографии, где прочно укоренилась мысль, что правительство

2Субботовский И. Союзники, русские реакционеры и интервенция. - Л. 1926; Левидов М. К истории союзной интервенции в России. Т.1 Дипломатическая подготовка. - Л. 1925.

'Колчаковщина / Под ред. Н.Райвида и В.Быкова. - Екатеринбург, 1924; Последние дни Колчаковщины. - М.-Л., 1926; Якушкин Е. Колчаковщина и интервенция в Сибири. - М.-Л., 1928; Парфенов (Алтайский). Борьба за Дальний Восток (1920-1922 гг.). - Л., 1928; Он же. - Гражданская война в Сибири. - М., 1925; Он же. - На соглашательских фронтах. - М.-Л., 1927; Иоффе Я. - Организация интервенции и блокады Советской Республики 1918-1920 гг.-М.-Л., 1930.

4Штейн Б.Е. "Русский вопрос" на Парижской мирной конференции (19191920 гг.). - М. ,1949.

адмирала Колчака (как и все прочие белые правительства) было "марионеткой империалистов"5. Такого же мнения придерживается исследователь интервенции и внешней политики Англии Ф.Д. Волков: "Колчак /играл - А.Ш./ роль ставленника английских, американских и других империалистов..."6. Даже автор одной из последних монографий, Г.З. Иоффе, касаясь внешней политики правительства Колчака, пишет: "У внешнеполитического ведомства Колчака не было иного выбора, как следовать в фарватере союзной политики"7.

Такая же точка зрения преобладает и в западной историографии, но в основном негласно: если белые правительства играют роль в изысканиях Дж. Кеннана, Р. Уллмана, А. Колца или Дж. Томпсона, то в основном как объекты, а не субъекты международной политики8. Впрочем, о многотомных трудах Кеннана и Уллмана лучше всего говорят их серийные названия: "Советско-американские отношения" и "Англосоветские отношения", что оставляет мало места для исследования белых > позиций во время гражданской войны. И хотя исследование Кеннана заканчивается примерно августом-сентябрем 1918 г., оно имеет продолжение в другой книге того же автора: "Россия и Запад во время Ленина и Сталина", в которой белое движение и его отношение с союзниками не получили должной разработки. Это, конечно, связано не только с тем, что этих авторов занимал другой вопрос (а именно -

5Березкин А.В. Октябрьская революция и США (1917-1922 гг.) - М. ,1967 .-С.235.

'Волков Ф.Д. Крах английской политики интервенции и дипломатической изоляции Советского государства (1917-1924 гг.). - М. ,1954,- С. 74.

7Иоффе Г.З. Колчаковская авантюра и ее крах .- М., 1983,- С. 205.

"Kennan, George F. Russia Leaves the War (Princeton, 1956); Kennan, George F. The Decision to Intervene (Princeton, 1958); Ullman, Richard H. Intervention and the War (Princeton, 1961); Ullman, Richard H. Britain and the Russian Civil War (Princeton, 1968); Thompson, John M. Russia, Bolshevism and the Versailles Peace (Princeton, 1966); Kennan, George F. Russia and the West Under Lenin and Stalin (Boston, 1961); Kolz, Arno. British Foreign Policy and the Kolchak Government (Boston, 1965).

советская и западная внешняя политика, истоки холодной войны), но и с тем, что они специально не исследовали белую внешнюю политику - точка зрения проигравших и сошедших с исторический сцены не вызывала у них интереса.

Первым западным исследователем, обратившимся к архивным документам о политике белых, был Л. Фишер8, который еще в двадцатых годах получил доступ к советским архивам и в своем двухтомнике опубликовал некоторые документы МИД Колчака. Вслед за тем в западной и советской историографии наблюдается период отсутствия капитальных и оригинальных исследований - сказывается закрытость архивов (советских и западных). Все же можно выделить несколько книг, повлиявших на формирование дальнейших взглядов и общественного мнения. Это книги Ф. Шумана, М. Сейерса и А. Кана и до сих пор котирующийся на Западе двухтомник У. Чемберлина10. У них разные подходы и задачи: первые две книги повествуют о политике соответственно Америки и Запада в отношении России, затрагивают вопросы интервенции. Книга Чемберлина - история гражданской войны.

Всплеск интереса к теме "союзники и Россия" появился после второй мировой войны, с открытием дипломатических архивов и публикацией документов из них. В этом отношении вышеупомянутая работа Томпсона выделяется из ряда прочих работ 60-х гг. как единственная, использующая документы из фондов В.А. Маклакова и Российского посольства во Франции, чтобы впервые в западной историографии дать оценку белой внешней политике. Все же основное направление его труда по "русскому вопросу" - это исследование действий и мыслей руководителей союзной политики.

'Fischer, Louis The Soviets in World Affairs. 2 vols. 2nd ed. (Princeton, 1951).

"Schuman. Frederick L. American Policy toward Russia since 1917 (NY,1928); Sayers M. and Kahn A.E. The Great Conspiracy: The Secret War Against Soviet Russia (NY, 1946); W. Chamberlin, The Russian Revolution. 2 vols. (NY, 1935).

В то же время в 60-е и 70-е гг. американские историки ревизионистского направления предприняли переоценку американской политики и интервенции в 1918-1920 гг. Самый известный труд этого направления - книга Р. Мзддокса11. Он приходит к парадоксальному выводу, что американская внешняя политика творилась... в Российском посольстве в Вашингтоне.

Правда, аналогичные взгляды и раньше высказывались некоторыми авторами, пытавшимися показать пагубное влияние Русского политического совещания в Париже на признание независимости окраинных народностей Российской империи союзниками12. Эта точка зрения встречалась и позднее, хотя, по нашему мнению, нет никаких оснований считать Б.А. Бахметева и С.Д. Сазонова злыми гениями политики союзников.

В большинстве книг, специально исследующих интервенцию, Сибирь и русские представляются всего лишь фоном, а основное внимание уделяется внутриполитической борьбе стран-интервентов, деятельности интервенционистских войск и т.п. К числу таких книг можно отнести труды К. Маннинга, Дж. Уайта, Б. Унтербергер, Р. Голдхурста, Дж. Силверлайта13.

Интерес к теме интервенции и гражданской войны немного снизился в середине 70-х и 80-х гг., но в последнее время появляются чрезвычайно ценные труды с новыми подробностями и интересными фактами,

"Maddox, R.J. The Unknown War with Russia: Wilson's Siberian Intervention (San Rafael, 1977).

12Smith, C.Jay. Finland and the Russian Revolution (Athens, 1958); Page, Stanley. The Formation of the Baltic States (Cambridge, 1959); Dziewanowski, M.K. Joseph Pilsudski: A European Federalist, 1918-1922 (Stanford, 1969); Hovi, Olavi. The Baltic Area in British Foreign Policy, 1918-1921 (Helsinki, 1981).

"Manning, Clarence A. The Siberian Fiasco (NY, 1952); White, John A. The Siberian Intervention (Pinceton, 1950); Unterberger, Betty M. America's Siberian Expedition, 1918-1929 (Durham, 1§56); Goldhurst, Richard. The Midnight War. The American Intervention in Russia (NY, 1978); Silverlight, John. The Victors' Dilemma (NY, 1972).

дающими возможность по-новому взглянуть на старые проблемы. К этим трудам следует отнести книги М. Кеттла и М. Карлей14. Оба автора подчеркивают экономические мотивы интервенции, приводя массу новых архивных данных. Особенно стоит отметить книгу Карлей о мотивах французской интервенции - тема, часто забываемая из-за концентрации внимания на интервенции Англии и США.

В России работа также продолжается, и новые историографические подходы вместе с привлечением новых данных из архивов делают ее весьма интересной. В то же время по-прежнему мало внимания уделяется белой политике - в основном исследуются действия стран-интервентов или Советской России. Среди этой литературы можно выделить два сборника статей об интервенции и гражданской войне в России", две книги и статью С.Г. Лившица об интервенции16, а также книгу и статьи М.И. Светачева17. Специально о белых, с краткими экскурсами в их внешнюю политику, кроме вышеназванной книги Г.З. Иоффе можно отметить еще

"Kettle, Michael. The Road to Intervention. March- November 1918 (London, 1988); Carley, Michael J. Revolution and Intervention. The French Government and the Russian Civil War. 1917-1919 (Kingston and Montreal, 1983).

15Из истории интервенции и гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке, 1917-1922 гг. / Под ред. Ю.И.Кораблева и В.И.Шишкина. -Новосибирск, 1985; Империалистическая интервенция на Советском Дальнем Востоке (1918-1922 гг.). Сборник научных трудов / Под ред. А.И.Крушанова. - Владивосток, 1988.

16Лившиц С.Г. Империалистическая интервенция в Сибири в 1919-1920 гг. - Баранул, 1979; Лившиц С.Г. Политика Японии в Сибири в 1918-1920 гг. -Барнаул, 1991; Лившиц С.Г. Омское "дипломатическое" совещание // Вопросы истории. 1986. No.6.-C.178-180.

"Светачев М.И. Империалистическая интервенция в Сибири и на Дальнем Востоке (1918-1919 гг.). - Новосибирск, 1983; Светачев М.И. Империалистическая политика "помощи" и ее роль в антисоветской интервенции в Сибири (1918-1919 гг.)// Вопросы истории Дальнего Востока. - Хабаровск, 1972; Светачев М.И. Интервенты и Сибирская контрреволюция II Вопросы истории Дальнего Востока. - Хабаровск, 1973.

одну его книгу о "монархической контрреволюции" и работу Н.Г. Думовой о "кадетской контрреволюции"18.

Упомянутые труды уделяют больше внимания именно белым и их внешней политике, о чем свидетельствуют многочисленные ссылки на соответствующие архивные материалы. Все же исследователи интервенции продолжают уделять главное внимание политике стран-интервентов и борьбе против интервенции Советской России, а исследователи политики правых партий концентрируют внимание на внутриполитической контрреволюции. Внешняя политика правительства адмирала Колчака как специальная тема оставалась вне научных интересов советских и западных исследователей.

Источниковая база исследования. В данном труде автор стремился использовать возможно больше новых архивных материалов, обнаруженных как в русских, так и американских архивах. Использованы также опубликованные документы, воспоминания и дневники. Наиболее ценный источник представляют собой архивные материалы. К исследованию привлечены материалы 26 фондов из четырех архивов: Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Архива внешней политики Российской Империи (АВПРИ), Российского Государственного архива военно-морского флота (РГАВМФ), и Архива Гуверовского института в США.

Из наиболее ценных источников в первую очередь следует упомянуть материалы Российского посольства во Франции. Они оказались рассредоточены по трем архивам: основная часть сохранилась в Гуверовском институте, но в АВПРИ, как и в ГАРФ, также имеется несколько дел архива этого посольства. Следующими по важности следует считать фонд М.Н. Гирса (Гуверовский институт) и фонд

18Иоффе Г.З. Крах российской монархической контрреволюции. - М., 1977; Думова Н.Г. Кадетская котрреволюция и ее разгром .- М., 1982.

Российского посольства в Риме (АВПРИ ф.190). Если в АВПРИ сохранились только телеграммы посольства, то в фонде Гирса в Гуверовском институте оказались все материалы, перешедшие к нему от Русского политического совещания (Гире был старейшим российским послом и председателем эмигрантского совещания послов). Здесь и собственноручные письма С.Д. Сазонова, и различные документы программного характера, доклады, проекты и пр. Но безусловно главным является фонд Министерства иностранных дел Омского правительства (ГАРФ ф.200). Это обширнейший фонд, который включает свыше 700 дел, состоящих в основном из переписки, с вкраплением разного рода других документов: докладов, протоколов, сводок и пр.

Следует отметить, что все эти фонды в известной степени дублируют друг друга. В то же время некоторые важные телеграммы существуют в единственном экземпляре, причем не там, где они, казалось бы, должны быть. Так, например, в фонде Российского посольства в Риме (АВПРИ ф.190) состав телеграмм почти однороден с тем, что можно найти в фонде посольства в Париже (там же ф.187) или в ф.200 в ГАРФ. Однако именно в бумагах римского посольства найдены телеграммы, отсутствующие в других коллекциях. То же можно сказать о фонде Миссии в Пекине (АВПРИ ф.188), где находится множество материалов европейского происхождения, отсутствующих в соответствующих фондах. Возможно, это произошло благодаря выборочному уничтожению материалов ввиду их секретности.

Из документальных собраний Гуверовского института можно отметить еще фонды Российского посольства в США и Миссии в Норвегии, важные для освещения некоторых вопросов. Фонды генералов H.H. Головина и Б.В. Геруа раскрывают отношение Англии к белым и, в частности к созданию и снабжению северо-западного фронта. Фонд генерала П.Н. Врангеля в основном содержит материалы о Юге России, но переписка членов национального центра и других политических

деятелей друг с другом и с Маклаковым представляет более общий интерес. То же можно сказать о фонде В.А.Маклакова. Несколько оригинальных находок дали фонды Б.И. Николаевского и С.П. Мельгунова.

В ГАРФ представляет интерес множество личных фондов. Это фонды В.Н. Пепеляева (ф.195) и П.В. Вологодского (ф.193) - министров правительства Колчака (рукописный вариант дневника Вологодского ф.5881 хранится в Гуверовском институте) - а также фонды посланника в Стокгольме К.Н. Гулькевича (ф.6094) и члена РПС Н.В. Чайковского (ф.5805). На основе фонда последнего С.П. Мелыунов в 1929 г. написал биографию - "Н.В. Чайковский в годы гражданской войны". Весьма ценен также фонд генерала Д. Г. Щербачева (ф.5936), на основе которого генерал Э.Г. фон Валь написал свой труд "К истории белого движения" (Таллинн, 1935).

Если разбить весь использованный архивный материал по роду документов, то вырисовывается своеобразная картина: до 75% материала составляют краткие телеграммы информационного характера, около 20% -письма и лишь около 5% - протоколы совещаний, проекты, доклады и другие аналитические и программные документы. Между тем, из кратких телеграмм очень сложно восстановить картину борьбы вокруг внешней политики, определить причины, вызывавшие различные решения, обрисовать отношения между действующими лицами и их взгляды.

Опубликованные источники мало чем отличаются от архивных. Они делятся на две группы: русские и иностранные. Из русских мы уже упоминали о публикациях в "Пролетарской революции" и "Красном архиве". Можно назвать еще документальные подборки в "Историческом архиве"19. Иностранные публикации - это официальные сборники

"Об интервенции США против Советской России (1919г.) II Исторический архив. - 1960. N0.6,- С.3-28; Из архива организаторов гражданской войны и интервенции в Советской России II Исторический архив. - 1961. N0.6,-С.58-117.

английского и американского правительств20. Они призваны осветить внешнюю политику своих стран, но приводят также документы , касающиеся белой внешней политики.

Трудности, возникающие при анализе действий и событий, о которых известно только из кратких телеграмм, могут быть отчасти преодолены с помощью воспоминаний и дневников. Однако таких документов до нас дошло очень мало. Напрямую связанных с дипломатией мемуаров и дневников почти нет, другие же не уделяют должного внимания внешнеполитической борьбе. Скудость этого рода материалов затрудняет его сопоставление с другими источниками. К воспоминаниям дипломатов можно отнести книги Д.И. Абрикосова, Г.Н. Михайловского и К.Д. Набокова21. Существуют и неопубликованные воспоминания И.И. Сукина (фонд Российского посольства во Франции, Гуверовский институт), но они носят общий характер и мало освещают внешнеполитическую сторону деятельности Омского правительства. Среди других воспоминаний следует выделить книги Г.К. Гинса, Л.В. Арнольдова и дневники А.П. Будберга", затрагивающие внешнеполитические вопросы , а также воспоминания и дневники иностранных представителей в Сибири -генералов У. Грэвса и М. Жанена23.

20Papers Relating to the Foreign Relations of the United States. 1918. Russia (Washington, 1932) 3 vols; Ibid. - 1919. Russia. (Washington, 1937); Ibid. -1919. The Paris Peace Conference (Washington, 1942-46) 13 vols; Documents on British Foreign Policy, 1919-1939. First series. Volume 3:1919 (London, 1949).

21Abrikossow, Dmitrii I. Revelations of a Russian Diplomat (Seattle, 1964); Набоков К.Д. Испытания дипломата. -Стокгольм, 1921; Михайловский Г.Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства. 19141920 гг. -М. 1993,-2 кн.

22Гинс Г.К. Сибирь, союзники и Колчак (1918-1920). - Пекин, 1921. - 2т„; Арнольдов Л. В. Жизнь и революция. - Шанхай, 1935; Будберг А. П. барон. Дневник //Архив русской революции. - Берлин, 1924. - т. XIII - XV;

23Грэвс У. Американская авантюра в Сибири (1918-1920). - М., 1932; Жанен М. Отрывки из моего сибирского дневника //Колчаковщина /Под ред. Н.А.Корнатовского. - Л., 1930. - С.103-145.

Научная новизна. Данный труд является первым специальным изысканием в области истории внешней политики правительства адмирала A.B.Колчака, основанным на широком круге новых и малоизвестных источников, в том числе архивных документов, впервые введенных в научный оборот. Автор стремился опровергнуть стереотипную оценку Омского правительства как "марионеточного". Предпринята попытка определить роль белой внешней политики в формировании политики иностранных держав, в привлечении их помощи и моральной поддержки, в деле защиты русских интересов.

Практическая ценность диссертации состоит в том, что она может быть использована при создании обобщающих работ по отечественной истории, по истории внешней политики России и гражданской войны, при осуществлении сравнительно-исторических исследований внешней политики России и других стран, ставших объектами интервенции. Некоторые моменты могут оказаться полезными и работникам современного Российского МИД, вынужденным проводить внешнюю политику в условиях международной изоляции и распада еще недавно единого государства, напоминающих условия 1917-20 гг.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждалась, по частям и в целом, на заседаниях группы Истории внешней политики России ИРИ РАН. Некоторые основные вопросы и положения диссертации получили освещение на страницах исторических журналов и сборников.

11. СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы.

Во введении обосновываются актуальность и научная значимость темы, определяются цели и задачи исследования, его хронологические рамки, рассматривается степень изученности темы и ее историография, а также источниковая база исследования.

В первой главе - "Вопрос о признании правительства адмирала Колчака" - показаны неоднократные, но тщетные попытки правительства добиться признания. В глазах руководителей белой политики, признание сулило не только моральные, но и материальные выгоды, могло дать правительству возможность выступать в качестве преемника Временного правительства, восстанавливать западные кредиты, официально получать снабжение. Признание мыслилось и как средство к закреплению внутреннего положения правительства - оно облегчило бы борьбу с неподчинением дальневосточных атаманов и с сепаратизмом окраинных народностей. Одной из главных целей признания была также возможность для России участвовать в мирной конференции как державе-победительнице.

Первоначально белые были уверены, что укрепление и объединение всех антибольшевистских правительств в одно является самодостаточным для достижения этой цели. Но в связи с перемирием на Западе стало выясняться, что Директория, как возможный центр для воссоздания восточного фронта, не нужна бывшим союзникам, а переворот Колчака пошатнул их веру в устойчивость Сибирской власти. В результате белые поняли, что нужны более эффективные меры для получения признания. Сознавая, что быстро их цели не достинуть, они решили создать для участия в мирной конференции особый орган, как суррогат признанного правительства. Созданное таким образом Русское политическое совещание (РПС) впоследствии играло роль официозного представительства правительства адмирала Колчака. Для этого этапа характерна иллюзия, что сами союзники искренне стремятся вновь включить Россию в систему международных отношений и уважают ее роль и место в них, как это было до войны. Поступающие из Европы сведения указывали на необходимость не только объединиться, но и продемонстрировать видимость достаточно широкого либерального общественного фронта. Были предприняты попытки расширить состав

1й

РПС за счет левых элементов, и само правительство выступало с умеренными декларациями для успокоения иностранного общественного мнения.

Как выяснилось на деле, все это оказалось второстепенным по отношению к военным успехам. Весеннее наступление Колчака поставило союзников перед фактом его возможной победы, именно это заставило их пойти навстречу белым. Представители союзных держав на местах стали рекомендовать признание и помощь, а в Париже начались консультации с членами РПС по ряду проблем, связанных с "русским вопросом". Все же обмен нотами - вершина дипломатического успеха Омского МИД - не носил желанного характера признания, а скорее отражал обеспокоенность держав по поводу успехов белых и желание поставить их дальнейшее существование и возможное признание в приемлемые для запада формы. Конец успехов и начало неудач белых сделали признание невозможным.

Во второй главе - "Правительство адмирала Колчака и государства-лимитрофы" - рассматривается вопрос о защите стратегических, геополитических и территориальных интересов России на примере борьбы против отделения Финляндии и Прибалтики. Именно эти новообразованные государства представляли наибольший интерес для Омского МИД, так как независимость Польши была санкционирована еще Временным правительством, а положение на Украине и в Закавказье не контролировалось напрямую из Омска. К тому же, для евроцентристских взглядов практически всех политических деятелей белого движения отпадение Финляндии и Прибалтики было равносильно сведению территории Российского государства на северо-западе к положению до Столбовского трактата, как отмечал Колчак.

В нежелании признавать независимость государств-лимитрофов прежние исследователи видели реакционность или ненасытную национальную гордость белых. Нам кажется; здесь правильнее говорить о стратегических интересах России, о ее национальной безопасности.

Именно эти факторы выдвигали белые дипломаты в своих попытках убедить Запад не только отказаться от признания государств-лимитрофов, но и воздействовать на их правительства, чтобы побудить их к активному участию в борьбе с большевизмом. И здесь надежды белых оказались тщетными - хотя союзники и не признали немедленно независимость стран Прибалтики, давление на них оказывалось вялое и в основном словесное.

С отпадением Финляндии и Прибалтики столица государства (Петроград) становилась беззащитной, а Россия лишалась возможности держать на Балтийском море мощный флот. Колчак, для которого именно Балтийский флот был гарантом безопасности России, символом ее великодержавного статуса и в известной степени личным детищем, не мог смириться с такой перспективой. Потеря Прибалтики означала также потерю портов для экспорта продукции всей центральной России и зарубежного импорта.

Безрадостная картина утраты свободного выхода в Балтийское море усиливалась тем, что белые, учитывая ослабление международного и внутреннего положения России после многих лет войны, революции и анархии, отдавали себе отчет, что Финляндия и Прибалтика могут стать сателлитами враждебного России государства (например, Германии). Виды Германии на эту территорию до и после войны были хорошо известны в России, и во время своего пребывания в Морском генеральном штабе Колчак разрабатывал планы противодействия им.

События 1918-19 гг. подтвердили опасения белых относительно германского влияния в Финляндии и Прибалтике и укрепили желание не допустить их отделения. Но попытки убедить союзников в необходимости для России оставить за собой эта территории встречали непонимание, либо даже враждебное отношение. США, по всей видимости, удовлетворились бы предоставлением прибалтийским и другим окраинным народностям автономии. Англия была заинтересована в их

независимости, которая могла бы предотвратить морское соперничество России и ее возможные империалистические стремления. Франция колебалась в выборе политики между поддержкой идеи Великой России как противовеса Германии и созданием восточного барьера против Германии за счет русской территории.

Вопрос о независимости государств-лимитрофов на северо-западе России имел еще одну сторону, которая осложняла проблему и не позволяла медлить с решением - это создание северо-западного фронта. Возможность направить удар в сердце большевизма со стратегически важного, легко снабжаемого северо-западного направления, казалась очень заманчивой. Но несмотря на все военные преимущества этого направления, политические соображения завели попытки его использования в тупик.

Проблема была не только в желании привлечь Финляндию и Эстонию к походу на Петроград, но и в возможности белым использовать эти страны как базы и тыл. Белые, правда, подозревали, что финны и эстонцы используют поход на Петроград в своекорыстных целях - для захвата территории, ограбления столицы и политического шантажа, а также сомневались в боеспособности их армий. Поэтому белые делились на две группы - одни считали, что идя навстречу финским притязаниям, можно будет привлечь их к активному участию в походе на Петроград, нанеся тем самым чувствительный удар большевикам. Другую группу мы условно называем государственниками, они включали и руководителей МИД и военных руководителей белого движения (ген. А.И. Деникина и адм. А. В. Колчака). В своем отношении к независимости окраинных народностей они исходили из точки зрения, что большевики и большевизм - явления преходящие, и любое отступление от защиты вечных русских интересов, территориальной целостности страны ради сиюминутной выгоды неприемлемо. Практически всёх действующих лиц на внешнеполитической сцене - генералов, политиков и дипломатов - можно

отнести к одной из этих групп. Влияние этих двух подходов на внешнюю политику правительства Колчака проявляется и в других вопросах - о компенсации за военную помощь союзников, о территориальных уступках Японии, об экономических выгодах (концессии и т.п.) союзникам. Во всех случаях преобладала позиция государственников, хотя споры и несогласия с группой, выдвигавшей на первый план задачу разгрома большевиков, даже за счет уступки территории, оставили глубокий след в истории белого движения. Правительство адмирала Колчака проводило политику, несогласную с политикой союзников. Это не могло не отразиться на отношении союзников к нему, в частности в вопросах признания и военной помощи.

В третьей главе - "Правительство адмирала Колчака и военная помощь иностранных государств" - исследуется зависимость правительства от военной помощи союзников. Вряд ли нужно доказывать, что вопросы снабжения и военной помощи имели решающее значение для всей внешней политики Омского правительства. Колчак мог быть непризнанным и продолжать бороться, он мог потерять - и фактически потерял - контроль над южными и западными окраинами и продолжать бороться, но он не мог бороться без оружия. В этом отношении белые находились в отчаянном положении. Их расположение в Сибири и на юге, далеко от промышленных и оружейных центров, ставило их в зависимость от иностранных поставок. Это, в свою очередь, давало в руки союзников рычаг, при помощи которого предполагалось получить от белых различные выгоды. Так, Англия взялась за осуществление широкой программы помощи, и, очевидно, ее военный министр У. Черчилль искренне хотел видеть торжество белых. Но в конце 1919 г. и он предлагал правительству Колчака снабжение в обмен на концессии, политический союз (с непризнанным правительством!) или на коммерческих основах. Франция была еще более откровенна - после некоторых неудачных попыток получить концессии и иные финансово-

го

экономические преимущества она и вовсе перенесла свои заботы на снабжение и организацию военных сил восточно-европейских государств. Америка ожидала разочарования белых в Англии и Франции и в августе 1919 г. пыталась взять на себя снабжение Сибири в надежде заменить Англию и занять ее преимущественное положение. У Америки также были свои интересы в Сибири и на Дальнем Востоке, побуждавшие ее конкурировать с Японией. Последняя заигрывала с Сибирью, разжигая аппетиты снабжением дальневосточных атаманов и этим указывая, что путь к спасению - в японской ориентации.

Несмотря на все усилия союзников взять Россию под опеку, и, в частности, полностью контролировать снабжение белых, последние пытались сохранить самостоятельность как во внутренней, так и во внешней политике. Можно утверждать, что именно это стремление к самостоятельности во многом предрешило судьбу белых. Союзников отпугнул призрак восстановления Великой Единой и Неделимой России.

Об этом говорит история с обменом нотами. В период наибольших успехов Колчака союзники решили поставить дальнейшую помощь ему в зависимость от их условий. Но ответ Колчака, хотя и был одобрен главами союзных правительств, по времени совпал с концом его успехов и военными неудачами на Сибирском и других фронтах. В результате белые получили больше обещаний, чем реальной помощи - с начала августа 1919 г. англичане сконцентрировали свою помощь на фронте Деникина, а США так и не развернули снабжение до нужного уровня: к зиме даже вопрос о теплой одежде не был решен.

История со снабжением повторяла историю с признанием: до заключения перемирия с Германией оказывалась действительно широкая и реальная помощь. После этого события снабжение продолжалось усилиями отдельных политических деятелей, сумевших убедить свои правительства в правильности такой политики. На белых дипломатов пала забота о продолжении и увеличении этой помощи. Ряд миссий и большое

число представителей с различными полномочиями пытались придать заграничному снабжению организованный характер, но самим своим количеством и противоречивыми инструкциями мешали друг другу. В Европе единство было достигнуто под началом генерала Д. Г. Щербачева, но Омское правительство, очевидно опасаясь его связей с Деникиным и видов последнего на верховную власть, не относилось к нему с полным доверием. Снабжение осуществляли союзные представители на местах через свои правительства, а Щербачев был лишен средств для закупок и прав распоряжаться русским имуществом за границей.

Посылка за границу миссий и представителей также была связана с вопросом о внешнеполитической ориентации. Конфликт с Америкой весной 1919 г. вызвал надежды на помощь Японии. Растущая "японская ориентация", подкрепленная политическим уклоном вправо, должна была заменить ориентацию на всех союзников вместе. Но результаты миссии генерала Ю.Д. Романовского в Японию весной-летом 1919 г. на время положили конец японофильским тенденциям. Япония сама находилась в зависимости от США и Англии и не могла поэтому ссориться с ними, а эе промышленные возможности не позволяли удовлетворить все потребности белых. Провал миссии Романовского подкрепил внешнеполитическую линию, проводимую управляющим МИД И. И. Сукиным и министром Сазоновым - опираться на всех союзников в равной мере, чтобы одни не обижались, а другие не получали преимуществ. Такая линия была продиктована внутренней слабостью, и хотя некоторые рекомендовали использовать противоречия между державами в интересах белых, Сукин и Сазонов отказывались от риска, сопряженного с таким авантюристическим уклоном.

В свете всего вышесказанного кажется необходимым переоценить и позицию союзников по отношению к белым, обыкновенно в большей или меньшей степени считающуюся сочувственной. Внутри правительств союзников шла борьба за и против помощи. Временами выигрывали

сторонники белых, порой - их противники. Но в конечном итоге трудно не согласиться с Г.К.Гинсом, который определил суть отношения союзников к белым следующим образом: если союзникам действительно нужны были белые, они признали бы их правительство и помогли ему в нужной мере. Логическое заключение напрашивается само собой - они не были необходимы, по крайней мере такими, какими они были.

В заключении подводятся основные итоги исследования. Суть их заключается в следующем. Рассматривая внешнеполитическую деятельность белых, можно определить некоторые причины охлаждения к ним союзников. При всей своей враждебности к большевизму, союзники в целом не отличались и особенной симпатией к белым. В 1918-1919 гг. - и это особенно заметно в высказываниях президента США В. Вильсона -большевизм казался временным явлением, вызванным социально-политическим кризисом не только в России, но и в послевоенной Европе вообще. Французы считали достаточным отгородить его от Европы санитарным кордоном, а англичане - отколоть все окраины от России, создав, таким образом, буферные государства на северо-западе и юге. Но эти планы были не только антибольшевистскими, но и антирусскими. Так, французы поддерживали идеи Великой Польши, Великой Румынии, Великой Финляндии - все за счет русской территории; и если они не благословляли на независмость прибалтийские государства, то только потому, что последние считались нежизнеспособными и могли оказаться легкой добычей для будущей германской экспансии. Политика Англии была еще откровенней. Правящие круги союзнических стран боялись большевизма, который представлял собой нечто новое и неизведанное. Но они боялись и белых, которые представляли собой старое и слишком хорошо известное. Великая Единая Россия отпугивала очень многих (хотя некоторые видели в ней необходимый противовес Германии). В белой внешней политике, одухотворенной этой идёей, другие державы видели потенциальную опасность для себя. Идеи великодержавности, империи

руководили не только политикой Сазонова, но и Колчака, который своей прежней деятельностью во флоте близко соприкасался с геополитическими, стратегическими интересами Российской империи. Была ли внешняя политика белых в корне ошибочной? Перефразируя генерала А.А. фон Лампе можно сказать: если бы белые преследовали иные цели, они не были бы белыми. Конкретно это значит, что внешняя политика белых была тесно связана с их общим мировоззрением: с одной стороны, она вытекала из идеи непредрешенчества, с другой - она настойчиво преследовала цель сохранения великой единой России и удержания за ней прерогативы великой державы. Внешняя политика белых имела важный внутренний смысл - она должна была играть роль национального, объединительного фактора в борьбе с большевиками и выдвигалась в качестве противовеса их внешней политике.

В советской историографии утвердилось мнение, что правительство адмирала Колчака являлось марионеточным, установленным союзниками и исполняющим их указания. Но история его внешней политики доказывает обратное: проводимая им линия в отношении Финляндии и Прибалтики, попытки повлиять на союзников, борьба за признание и за участие в мирной конференции, разработка аргументации для овладения Константинополем и проливами - все указывает на продолжение великодержавной политики старой России. Внешняя политика Омского правительства была самостоятельной и великодержавной. Это и предопределило ее участь, так как проводники этой политики были зависимы и слабы.

Возникает вопрос: была ли внешняя политика белых реалистичной ? Отвечая на этот вопрос, снова можно процитировать слова Гинса -"внешнюю политику делала армия". О справедливости этого замечания можно судить по внешнеполитическим успехам в период весеннего наступления Колчака. С утверждением Гинса мог бы согласиться Сазонов. Но тогда задача внешнеполитического ведомства должна была состоять

во всемерной помощи армии. Именно этого и не было. Были разговоры о балансировании и ориентации (не только настоящей, но и будущей), была защита договорных прав России (включая получение боксерского вознаграждения и овладение проливами), была охрана границ и территориальной целостности несуществующего государства.

Но не было целенаправленной деятельности для обеспечения победы белых в гражданской войне. Наоборот, претензии Омского правительства откровенно пугали союзников и окраинные народности (единственных возможных помощников в борьбе с большевиками). И если с военными успехами росла непримиримость, то эта самая непримиримость выбивала почву из-под ног армии. Создавался порочный круг. В отношении союзников эффект был аналогичен - весеннее наступление заставило их более серьезно отнестись к белым и пойти им навстречу, но вместо того, чтобы предпринять действия к закреплению успеха, МИД ужесточил свои требования к Финляндии и Прибалтике, тем самым отсекая возможный источник помощи, который именно тогда и был нужен.

Сазонов понимал свою задачу как ограждение интересов России во время лихолетья. Но следовало бы понимать ее как всемерное содействие белым армиям. Впрочем, проблема была не только и не столько в Сазонове, сколько в понимании своего положения и своих задач белыми вообще.

Характерная черта белой внешней политики - принятие желаемого за действительное. Отказ от понимания реальной обстановки составляет глубокую подсознательную черту всей внешней политики белых в течение почти всего 1919 г. Истоки этого неверного восприятия окружающего мира нелегко определить, коль скоро речь идет о достаточно опытных, искушенных в международной политике людях, как Сазонов. Конечно, большую роль играл багаж прошлого - уверенность в восстановлении

России и занятии ею своего прежнего места в международных отношениях.

Следует также помнить, что мозг силен настолько, насколько эффективно работают уши и глаза. Если информация поступает разноречивая, или же вовсе не поступает, то работа мозга парализуется. Мы видели, насколько часто белые оказывались либо дезинформированными, либо пребывали в неведении. Но это не является оправданием лично для Сазонова. Он нередко умышленно замалчивал нежелательную информацию и пытался избавиться от ее источников (К.Д. Набоков). Тем не менее, если до сих пор историки, имея доступ к архивам, спорят о намерениях и мотивах союзников, немудрено, что Сазонову, лишенному и лишившему себя доступа к союзным лидерам, было невозможно разобраться в них. Без реалистичной оценки происходящего вокруг не может быть реалистичной политики.

Таким образом, внешняя политика правительства Колчака завязла в своих собственных противоречиях. Сильная политика, проводимая слабым правительством, самостоятельный курс, проводимый зависимым правительством, дореволюционные идеи, проводимые в послереволюционных условиях - так можно вкратце охарактеризовать внешнюю политику Верховного правителя России - адмирала A.B. Колчака и его министра иностранных дел, бывшего царского министра С.Д.Сазонова.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

Русские чиновники после революции: аппарат бывшего российского МИД // Россия 20-х годов уходящего столетия. Тезисы Первой Всероссийской заочной научной конференции. Спб: Нестор, 1995. С.35-37.

Миссия генерала Щербачева и проблема снабжения белых армий союзниками (1919 г.) Ii Ren. в ИНИОН РАН № 50749 от 20.09.95. ( 2,1 а.л.)

A.B. Колчак и возрождение русского флота, 1906-1911 // Вопросы истории (0,75 а.л. - в печати).

Константинополь и проливы в политике белых // Родина (0,75 а.л. - в печати).

Куприн А.И. Купол Св. Исаакия Далматского. Вступ. слово А. Шмелева // Нева. 1992. № 1. С. 200-201.