автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.05
диссертация на тему: Американский реалистический роман конца XIX века. Проблемы становления метода и жанра

Полный текст автореферата диссертации по теме "Американский реалистический роман конца XIX века. Проблемы становления метода и жанра"

МОСКОВСКИЙ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ Н.К.КРУПСКОЙ

На правах рукописи

СОЛОДОВНИК Вера Ивановна

АМЕРИКАНСКИЙ РЕАЛИСТИЧЕСКИЙ РОМАН КОНЦА XIX ВЕКА. ПРОБЛЕМЫ СТАНОВЛЕНИЯ МЕТОДА И КАИРА.

10.01.05. - Литература стран Западной Европы, Америки и Австралии.

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

\

' -V, / . ,

Г- /

Москва-1992

Работа выполнена на кафедре зарубежной литературы Кубанского государственного университета.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук НИКОЛШК

доктор филологических наук СОХРЙКОЕ доктор филологических наук СЕЛИТРИЬ

Ведущее учревдение: Тюменский государственный университет.

Защита состоится " " -¿¿¿{'Л- 1992 года в /^ часов на заседании специализированного Совета Д II3.II.02 по литературоведению в Московском ордена Трудо] Красного Знамени педагогическом университете им. Н.К.Крупе; по адресу: 107005 Москва, ул.Энгельса, 21а.

/

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Москов педагогического университета (ул.Радио, 10а).

Автореферат разослан » ¿хч/иа^ 1992 го

Учёный секретарь специализированного совета кандидат филологических наук

доцент Т.К.Бат}

Диссертация посвящена проблемам генезиса и становления реа-^зйфтического романа в США. Актуальность работы заключается в том, что она представляет собой, в сущности, первую в отечественном литературоведении попытку теоретического обоснования путей эволюции романного жанра в американской реалистической литературе XIX столетия. В нашей науке (как и в американской) накопился богатый опыт исследования творчества наиболее значительных писателей той поры - Твена, Джеймса, Хоуэллса, а также отдельных проблем реализма как направления. Что касается романа того времени как жанра, ему в критике повезло значительно меньше, чем роману XX века, изученному обстоятельно и всесторонне в целом ряде серьезных работ.

В трудах Богословского В.Н., Елистратовой A.A., Засурско-го Я.Н., Зверева A.M., Ковалева Ю.В., Мендельсона М.О., Мулярчика A.C., Николюкина А.Н., Самарина P.M., Самохвалова Н.И. заложены фундаментальные основы, на которых становится возможным дальнейшее изучение и осмысление истории реализма в США. Данная диссертация во многих теоретических положениях также опирается на эти работы, а в некоторых принципиальных моментах отталкивается от них.

Одной из насущных задач современной науки мне представляется углублённое изучение общности и различий реализма классической поры и XX века, потому что сейчас, на исходе столетия, интересно бросить ретроспективный взгляд на историю литературы последних веков и попробовать определить особенности развития реализма нового времени в мировой литературе. Отсюда необходимость обращения вновь к истокам реализма как направления и к роману, как основной форме его художественного воплощения.

Это и составляет - на материале американской литературы -главный объект настоящего исследования. Какие из черт романтического романа были восприняты реалистами? Что было ими сознательно преодолено или отброшено? Какие факторы общественной жизни и общественного сознания формировали новую, реалистическую структуру романа? Что можно считать в ней сугубо национальным, а что привнесённьм из европейского опыта? И, наконец, какова суть нового романного синтеза, порождённого совокупностью всех этих факторов? - вот круг вопросов, анализируемых в диссертации.

Цзли и задачи исследования.

1. Рассмотреть реалистический роман как эстетическое явление, выражающее мироощущение эпохи после Гражданской войны в СИм.

2. Поставить роман 70-х-80-х годов в историческую традицию, как звено между романтизмом и литературой XX века.

3. Проследить (в романном жанре) становление реализма как метода и направления, стадии его эво.л ии - во взаимообусловленности разнородных художественных явлон;1? той эпохи.

4. Выявить - через сопоставление с европейской литературой - как черты национального своеобразия американского реалистического романа, так и типологические параллели, определяющие некоторые сущностные особенности реалистического искусства как такового.

Целостность работы обусловлена единством материала (один и тот же ряд романов рассмотрен в разных главах с разных позиций), а также общностью основных концептуальных положений, высказанных в диссертации.

Охват литературы - б0-е-90-е годы, хотя главное внимание уделено 70-80-м годам прошлого века, - времени создания значительных художественных ценностей.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что в ней предложена концепция развития реалистического романа в литературе США XIX столетия, а также тем, что научные результаты исследования могут служить материалом в теоретическом освоении природы и истории реализма в мировом литературном процессе.

Апробация: главные положения диссертации отражены в монографической работе "Американский реалистический роман конца XIX века", в ряде статей, опубликованных в сборниках научных трудов, а также в докладах на межвузовских конференциях в Москве (ИГУ), Тюмени (ТГУ), Симферополе (СГУ); по материалам диссертации разработан спецкурс "Американский реалистический роман", который читался в течение многих лет студентам-филологам Кубанского госуниверситета.

Структура диссертации. Работа имеет введение, два главных раздела, состоящие из четырёх и трёх глав соответственно, и заключение.

Введение включает (кроме обоснования актуальности проблемы) два подраздела: а) историю вопроса, б) теоретические аспекты исследования.

В диссертации анализируются все основные работы наших американистов, так или иначе затронувшие проблему генезиса и развития американского реалистического романа XIX века.

Наиболее дискуссионными на сегодня остаются вопросы источников и периодизации реализма, взаимодействия его с другими направлениями, а также национальная специфика жанра романа. Одни учёные "уводят" корни реализма вглубь романтической поры, другие относят его зарождение к предвоенному времени. Некоторые исследователи называют главным источником реализма фольклор и шор, иные - областническую литературу. Есть мнение о поступательном развитии реализма с середины до рубежа веков, но есть и щея "прерванной традиции". У ряда критиков реализм определяется как монолитное направление, отстаивавшее свои позиции в борьбе с другими течениями современной ему литературы; однако встречается и другое толкование: реализм - внутренне достаточно неоднородное явление.

В последние десятилетия много внимания уделялось проблеме исторических судеб романтизма, его роли в дальнейшем развитии национальной культуры Q11A, однако сам процесс перерастания романтизма в реализм (в общетеоретическом плане, с выходом за рамки творчества отдельных писателей) в нашей американистике почти не исследовался. Да и в пределах изучения индивидуальных творческих биографий (реализм позднего Мелвилла, романтизм раннего Дефорес-та, романтизм раннего (и позднего) Джеймса) существует значительный разброс мнений. Это видно на примере трудов Власенко Г.И., Ермолаевой В.Н., Ковалева Ю.В., Морозовой T.J1., Осипенковой О.Н., Селитриной Т.Л.

Изучая национальную специфику реалистической литературы GiU, некоторые исследователи склонны различать в ней две типологические разновидности: "викторианскую" (Хоуэллс, Дтеймс к т.д.) и "демократическую" (Твен, позже Лондон и другие). В связи с этим поднимался вопрос о целесообразности употребления термина "критическое" применительно ко всему реалистическому направлении того зремени.

Поскольку-внимание учёных направлено главным образом на проблему творческого метода писателей, то и жанровое своеобразие их романов исследуется под соответствующим углом зрения. Самым распространённым (и самым аморфным) в характеристике жанра является определение "социально-психологический роман". Из других жанровых видов два были выделены более чётко: политический роман и роман путешествий. Оба жанра, действительно, занимали важное место в развитии художественной прозы того времени, но надо иметь вЬиду что книги Дефореста, например, или Адамса, не говоря уж о твеновских, никак не сводимы лишь к тапу политического романа. Они несут в себе также черты нравоописательного жанра, исторического, социальной или семейной хроники и так далее. Неоднороден также и жанр романа путешествий.

Всё это заставило автора диссертации искать иной подход к решению проблемы, отказаться от строгой вщтрижанровой классификации, которая не помогает воссозданию целостной картины развития жанра, а лишь ведёт к искусственному дроблению и в лучшем случае даёт определённый статистический результат. В данной работе определяющим критерием служит связь романного жанра с эволюцией национального художественного сознания (в свою очередь определённого - исторически - движением от патриархально-сельского уклада жизни к новой урбанистической цивилизации, движением, потребовавшим от литературы радикального переосмысления старых идеалов, мифов и традиций). В итоге появились два термина, отражающие специфику именно американской истории реалистического романа: областнический роман и '.'урбанистический" роман. Они соответствуют, кроме того, двум последовательным фазам в развитии ре ализма как направления во второй половине XIX века в Америке. Вместе с тем и областнический, и "урбанистический" роман даёт большое богатство жанровых форм, которые, по мере необходимости, анализируются в диссертации.

В американском литературоведении есть несколько работ, где затрагиваются теоретические аспекты проблемы развития реалистич< ского романа в ША прошлого века. Однако предложенные в них концепции не представляются бесспорными. Роль и значение литератур того периода оцениваются по-разному, даже прямо полярно. Это св. зано с давно обозначившимся противостоянием двух принципиально

чуждых друг другу подходов к определению национального характера американской литературы. Сторонники теории доминанты романтического мироощущения в национальной художественной культуре не склонны ценить заслуги реалистов, или объясняют успех отдельных реалистических романов влиянием на их авторов всё того же романтизма.

Их противники настаивают на том, что американский роман не может и не должен быть сведён к какой-то однеЯ, пусть даже очень характерной, модели. П.Миллер заметил по этому поводу, что историческая действительность этой страны всегда была слишком текучей и многообразной, чтобы войти в одну фор/улу.

По очень давней традиция американская критическая мысль пытается постичь национальную суть своей культуры через сопоставление с Европой. Тут также сложились две разные тенденции: с одной стороны - стремление найти опору в собственной истории и представить литературу США как высшее достижение западной цивилизации, с другой - признание своего долга, зависимости от Европы. В тех случаях, когда удаётся избежать крайностей, появляются интересные наблюдения над взаимодействием американской и европейской культур (работа Н.Миллза. К,Ливис). Но по-настоящему глубокое изучение американо-европейских контактов конца прошлого века, на мой взгляд, только начато, здесь еще много неисследованных явлений.

Поскольку в американском литературоведении существуют давно сложившиеся школы, совершенно необходимо учитывать методологическую основу споров и разногласий. "Историко-социологи" обстоятельно воссоздали эпоху Твена и Джеймсг, тесно увязали факты творческих биографий с действительностью, их породиыпей; "новые критики" стремились увековечить эстетическую неповторимость художественного текста; в работах мифокритиков, для которых литературная история выражается в "жизни и смерти" нескольких сквозных идей, творчество Хоуэллса, Джеймса, Твена используется для характеристики мифов об американском мессианстве, об эскепизме и т.д. При всей ангажированности и неизбе;глой односторонности анализа, книги этих критиков дают богатый материал для размышлений.

Современный этап в американском литературоведении отмечен новой тенденцией, выраженной в стремлении к интеграции разных ме-

тодов анализа. Зто хорошо заметно в работах о литературе XIX Бека, вьшедвзих в последние годы. Впрочем, многие американские учёные полагают, что литература последней трети минувшего столетия всё-таки изучена недостаточно.

Теоретические аспекты исследования.

Реализм, как любое искусство, есть способ художественного познания и осмысления мира. Многие теоретики сегодня склонны считать' реализм типом творчества. В чём же его суть? Если признать, что каждый тип творчества опирается на какую-то философскую основу и попробовать выявить её в реализме, то можно предложить следующее определение: реализм - зто стремление постичь характер .'закономерности бытия методом наблюдения и анализа личности и мира.

Исследователи реализма почти всегда исходят из положения о том, что основой этого метода непременно является "социальный анализ". Отсюда стремление увязать эволюцию реализма главным образом с изменением социальной обстановки. В реальной истории литературы реализм никогда не ограничивался социальным анализом, так как искомая им закономерность бытия не укладывается в рамки социума. С другой стороны очевидно, что для реалистов загадка бытия не заключается лишь в индивидууме, она существует объективно и остаётся тогда, когда данный человек уходит. Главное заключается в том, что соотношение мира и личности, человека и среды в реалистической литературе уравновешено, не в смысле их гармония, а в смысле равенства их прав на художественное освоение. Это одна из важнейших примет реалистического искусства.

К поиски закономерности в его художественных мирах ведут не только к объяснению положения человека в конкретной социально] среде, но и дальше, к философскому, общечеловеческому, духовному истолкованию данного момента истории, и личности в нём.

Из сказанного вытекают два следствия: а) суть анализа в реализме не определяется лишь "социальной достоверностью" и не сводится только к логическим средствам. Анализ охватывает и зону субъективного, что открывает возможности "лирического пересоздания" объективной реальности. (И поэтому нет необходимости искать особые причины, чтобы оправдать крен реализма XX века в нравственную плоскость); б) изменения в реализме нужно связывать не

Ь

только с изменением социальной обстановки, но и с изменением в мировосприятии, с движением философской мысли в разные эпохи.

Принимая два основополагающих критерия в характеристике реализма как типа творчества (философский: поиски закономерности бытия иетодом наблюдения и анализа; эстетический: сочленение лирического, субъективного с объективным, нелачннм в художественном мироздании), можно попытаться выявить различия в реализме XX века и XIX-го.

Понятия "центробежный", "центростремительный" кз применимы к реалистическим романам презлого столетия потому, что сутью классического реализма был укяверсадясм в представлении о мире и человеке в нём. На мой взгляд, реалисты XIX века были последними (в минувшей истории) универсалистами. В их художественной картине мира доминирует идея неопосредованной взаимообусловленности героя и среды, что даёт целостную, часто эпическую жанровую модель. Возможно, это связано с господством естествознания в философии XIX века, его второй половины, так как естествознание способствовало созданию целостной, основанной на детерминизме картины мироздания.

В реализме XX столетия, рождённом новым философским сознанием, заработали силы "центробежные" и "центростремительные", что отражает уже другой способ сочленения субъективного с объективным, отход, отказ от универсализма в воспроизведении действительности. Но: до тех пор, пока в этой литературе сохраняется поиск закономерности бытия методом аналитическим и пока личность (при всей тенденции к разъятию "я" и "не-я", усиливающейся, в целом, в искусстве XX века) всё ещё сопричастна внешнему миру, - она, эта литература, остаётся реалистической, по моему убеждению. Иные параметры, менее масштабные, такие, как форма, художественные средства и т.д., не помогают в определении природы реализма и его отличия от других направлений.

Говоря о реализме XIX века, надо отметить, что вопрос о "критическом" стержне этого метода связан прежде всего с понятием гуманизма. Критика в отношении к обществу напрямую связана с состраданием человеку. Самые сострадательные художники (Твен, например) зачастую и бывали самыми критичными.

Следует ли считать определение "критический" неотъемлемой

частью общего понятия "реализм"? Применительно к XX веку дискуссии на эту тему не завершены (работы Сучкова Б.Л., Кожинова В.В., Мулярчика A.C.), но по отношению к минувшему веку это сочетание - "критический реализм" представляется (в историческом аспекте) достаточно приемлемым. Дело в том, что "критический" реализм развивался в США, например, на фоне и в конфронтации псевдореализму, вобравшему в себя некоторые признаки реализма, главным образом внешние. А коренное различие заключалось именно в характере гуманизма, как показывает сопоставительный анализ произведений писателей, принадлежавших этим двум лагерям.

Раздел I "Исторические судьбы романа и реализма в США" начинается с главы "Споры в эстетике" (70-90-е годы XIX века). Становление реализма в Америке, как известно, вылилось в форму борьбы за новый тип романа. Споры длились около трёх десятилетий и претерпели за это время существенную эволюцию.

В центре дискуссии стояли три связанных между собой вопроса: I) об отношении к-традиции романтического романа; 2) об опыте европейского романа; 3) о том, каким должен быть современный роман.

Основные ответы на эти вопросы дали У.Хоуэллс и Г.Джеймс, ведущие литературные критики того времени. (70-80-е часто называют "эрой Хоуэллса и Джеймса"). Их обширное критическое наследие заключает в себе логично выстроенную теорию реалистического романа. Основные положения её сводятся к следующему. Главную цель романа оба автора видели в изображении реальной жизни, а потому выступили против эстетики исключительного, типичной для " гота псе.". Европейских и отечественных романтиков они осуждали за идеализацию героев, гиперболизацию страстей, надуманность интриги и искусственность сюжетов. Вместе с тем, в своей собственной теории романа они опирались на некоторые важные принципы, разработанные в романтизме. Это, прежде всего, вера в изначальную нравственную функцию литературы, в её демократическую миссию; затем - сочетание "красоты идеала" с "правдой жизни". Джеймс сумел по достоинству оценить заслуги романтиков, особенно Готорна, в котором спрг ведливо видел предтечу реализма. Джеймс понимал романтический роман в диалектике его положительных и отрицательных сторон и стремился, как и Хоуэллс, ассимилировать лучший опыт романтиков и реалистов в жанре романа.

Никто в Америке прошлого века не сделал тан много в обобщении европейского литературного опыта как Хоуэллс, а особенно -Цжеймс. Их собственные теоретические положения о романе рождались нередко в процессе анализа книг Бальзака, Диккенса, Текке-рея, Остин, Золя, Флобера, Тургенева, Толстого. Они одобряли гуманизм Диккенса, "энергию и смелость" Золя, восхищались "утонченностью и строгой изысканностью" фор:,? у Флобера, отмечали "свободный полет воображения и глубину психологизма" Тургенева, "опору на реальную жизнь" и "богатство интуиции" у Элиот и Гарди. То был, действительно, богатый опыт, на который начала обращать своё внимание молодая школа американских реалистов, и прогрессивная критика (в лице Хоуэллса и Джеймса прежде всего) активно способствовала этому. Единомышленниками Хоуэллса и Джеймса во многом (но не во всём) стали Х.Гарленд, Г.Фуллер, Х.Бойезен.

Литературные оппоненты реалистов Т.Перри, М.Томпсон, О.Холмс, М.Кроуфорд и другие дружно выступили в защиту "готапсг" и обвинили реализм в "неартистичности", "вульгарности", в "излишней" увлечённости психологизмом. Они призывали "похоронить" Золя, принесшего в Америку "миазматическое дыхание трущоб", а заодно и Толстого, "слишком громоздкого писателя"; восхищались Купером и другими романтиками, а современных реалистов именовали "мракобесами, циниками и декадентами".

Своеобразным логическим завершением дискуссии явилась книга Норриса "Ответственность романиста" 1903 г., в которой дано развитие эстетических принципов, заложенных в основу теорий Хоуэллса, Джеймса, Гарленда, Фуллера и других критиков-реалистов.

Подытоживая обзор американской критики конца XIX века, можно сделать следующие выводы.

1. Споры вокруг романа выявили реальную обстановку в амери- . канской культуре, размежевание в ней консервативных и новаторских тенденций.

2. Развитие полемики и её направление определялись объективной картиной эволюции романного жанра. Так, в 70-е и в начале ЬО-х годов много усилий было отдано осмыслению традиций романтического наследия. В 80-е критиков особенно волновали вопросы национальной самобытности романа. Ближе к 90-м усилилось внимание

к европейскому роману, затем спор разгорелся вокруг проблем неоромантизма и натурализма.

3. Прогрессивная критика сумела не только выявить лучшие достижения национальной литературы и осмыслить европейский опыт, но и выработать целостную эстетическую программу.

4. Дискуссия о романе в США имела европейский резонанс, способствовала тому, что американский роман влился в мировой литературный процесс, стал-восприниматься: как его часть.

Вторая глава "От романтизма к реализму. Областнический роман" посвящена одной из важных и интересных страниц американской литературной истории - областничеству. Это сугубо национальное явление и в решении проблем генезиса реализма имеет особое значение. Многие исследователи, как американские, так и русские, считают, что литература США всегда была в какой-то степени региональной, сохраняет это качество и поныне. Но расцвет областничества во 2-й половине XIX века - явление особое, специфическое. Некоторые американские литературоведы даже называют послевоенное время "десятилетиями местного колорита" и объясняют резко возросший интерес к жизни отдельных регионов тем, что нация, "воссоединившись после войны^ощутила необходимость изучить себя, понять из каких компонентов она сложилась".

Что касается характера обласгничества или как его иногда называют "местного колорита", то мнения на этот счёт чрезвычайно разноречивы. Идут споры о периодизации, о характере метода, о степени принадлежности к этой литературе того или иного художника. Одни исследователи (Паррингтон, Куинн, Самохвалов) сближают регионализм с реализмом, другие (Ван Вик Брукс, П.Миллер) - с романтизмом. Некоторые видят в нем источник неоромантизма (Г.Хикс), иные - натурализма (М.Канлиф). Ясно, что наука ещё не совсем постигла природу этого явления, хотя признала значительность его роли в становлении национальной культуры.

В данной работе предпринято сравнительное исследование областнических романов раннего этапа (70-е годы), зрелого (60-е) и позднего (90-е) в целях выявления эволюции метода писателей-об-ластниксв и созданного ими романного жанра. Анализируются романы писателей (Г.Бичер-Стоу, Э.Эгглстона, Э.Хау, Г.Фредерика), принадлежавших двумя школам местного колорита - новоанглийской и среднезападной.

Во всех шести анализируемых романах ("Моя жена и я" Б-Стоу, "Учитель-гусак" Эгглстона, "История провинциального города" Хау,

"Золовка Сета" Фредерика, "Исцеляющая верой" Эгглстона, "Проклятие Зерона Уэйра" Фредерика) хорошо отражены общественно-политические и идеологические явления, определявшие в то время развитие обоих регионов: социальное расслоение деревни, разорение мелких фермеров, рост городов, острая борьба вокруг вопросов религии и т.д. Романы "злободневны" в хорошем смысле слова, они смело вводят читателя в атмосферу происходящих в обществе радикальных перемен. И авторы, и герои горячо обсуждают проблемы женской эмансипации, религии, бурный рост журналистики, деловые карьеры, взаимоотношения с Европой, спорят о сенсациях дня, приводят примеры разных людских судеб, - всё это раздвигает сюжетные рамки книг, выводит действие в широкий мир социальных потрясений. Авторы спешат приобщить читателя к тому, что происходит вокруг. В своём желании передать пульс времени они выходят за пределы региональной тематики.

Всё сказанное заставляет пересмотреть традиционное мнение ученых об "узкообластнической проблематике" и "камерности мировосприятия" у писателей-регионалистов. Конечно, здесь ещё нет аироких социальных полотен драйзеровского типа, но уже несомнен--ю есть попытка решить некоторые общие актуальные проблемы своего зремени на местном материале.

Областники сознательно стремились повернуть литературу ли-1,ом к конкретно-национальному, реальному, даже обыденному, но жи-зую связь с романтической традицией всё-таки не потеряли. В миро-юззренческом отношении всех четырех авторов мо;кно даже назвать [рямыми наследниками американского романтизма, особенно новоанг-гийского. Они показали протест человека против косных, сковываю-,их личность законов общества; горячо и страстно утверждали до-тоинство человеческой личности; доискивались причин разлада ге-оя и окружающей его среды. В "Учителе-гусаке", в "Истории про-инциального города", в "Проклятии Зерона Уэйра" главные герои орготся, один на один, с враждебным миром. По сути своей все они

бунтари, восстающие против несправедливости, жестокости, бросание обществу свой гордый вызов.

Но не только в мировоззренческом отношении можно заметить вязь с романтизмом. В плане поэтики, художественного метода об-астники не свободны от романтического влияния. Показательно, что

в романах 70-х и начала 80-х годов оно прослеживается чётче, чем в более поздних книгах. Поляризация характеров, а также их определенная заданность ("одержимость" одной мечтой, страстью или надеждой), роковая тайна, фатальность случайного - всё это признаки "гягпа.псИ, которые почти полностью исчезают в книгах 90-х годов.

Однако главной заслугой областников всё же является то, что они были летописцами эпохи, "секретарями своего времени и своего региона". Однако фактографичность, объективизм, "очерковый реализм подробностей", - то, в чём часто упрекают областников, Есё же не являлось для них самоцелью. Внимательное прочтение романов показывает, что "объективность" этих писателей заключает в себе гораздо больше, нежели "фактографическую точность очерка". Еще менее справедливы упрёки в слабости или отсутствии мастерства типизации. Напротив, регионалистаы удалось создать именно типичные, незабываемые фигуры новоанглийских пуритан, среднезападных фермеров, колоритные, почти фольклорные образы сельских чудаков. Другое дело, что областникам не всегда удавалось обусловить эволюцию человеческого характера логикой жизни, и иногда общество и личность оказывались у них как бы в разных измерениях. Очевидно, надо делать вывод не об отсутствии мастерства типизации, а о своеобразии "социального мышления" ранних реалистов, при котором судьбы героев пока не всегда отражают глубинные закономерности вс взаимоотношении человека и среды в современной им Америке.

По жанру все эти романы сочетают в себе черты романа-биографии, нравоописательного романа и романа карьеры. Добая из книг -свой вариант "пути наверх", "истории молодого человека XIX в." В выборе героя, в сюжетостроении, отражаюпрбл этапы его жизненного пути, сказался специфически американский характер романа карьеры, В то же время по способу развёртывания повествования, по композиционному строению американский "псу«Ч. " похож на европейский тип реалистического романа середины века.

Все романы, представляющие в данном исследовании два крупны: региона страны, повествуют о переходе от сельского к городскому образу жизни, и областники приняли на себя задачу понять эту историческую метаморфозу. Учёные так часто упрекают их в идеализации прошлого, что это стало общим местом. В действительности всё

намного сложнее; суть в том, что, наблюдая современные городские нравы■и-сопоставляя их с патриархальными деревенскими, авторы объективно делали сравнение не в пользу нового времени, однако никто из них не рисовал былое как безоблачную идиллию. Во всяком случае,они не настолько идеализировали его, как принято считать. Кроме того, они остро чувствовали неотвратимость грядущих перемен и совсем не "оставались на периферии литературного процесса" если иметь в виду тематику и проблематику их книг.

Определяя место и значение областнических романов в истории литературы США, совершенно естественно подчеркнуть прежде всего их переходный характер. Наследуя черты романтизма, областники одновременно преодолевали романтическую традицию, осваивали принципы реалистического письма. Тематически их романы во многом предваряют книги зрелых реалистов рубежа веков и начала XX столетия, таких как Норрис,.Крейн, Драйзер, Синклер, Лондон.

В третьей главе "Новый облик нации" исследуется второй этап развития реализма и анализируется жанр "городского" романа.

После Гражданской войны одним из самых грандиозных по своему масштабу явлений в жизни нации стала урбанизация страны. Она, в сущности, и определила собой направление исторического развития республики. И литература в поисках национального характера обратилась к теме города. Регионалисты, как мы видели, лишь пересту-тили порог урбанистического мира и бросили на него первый взгляд. 1е им предстояло дать картины городской жизни крупным планом.

Расцвет "урбанистического" романа (термин рабочий, отражает :пецифику американской литературы конца XIX в.) приходится на Ю-е годы и статистика утверждает, что более 50% книг,написанных | то время3было посвящено современному городу.

Сама по себе урбанистическая тема не была новой в американкой литературе. Существовала уже определенная традиция, восходя-ая к ХЖ в. От Ч.Б.Брауна и Г.Брэкенриджа через романтиков .Джадда и Д.Липпарда нить протянулась прямо к "городскому" ро-эну эпохи реализма, однако ■ "урбанистичэский" роман послевоенно-э времени - качественно новая разновидность типологии романа, врожденная изменившимися законами существования городской среды новым мировосприятием.

"Городской" роман не был достоянием только реалистической

литературы в 60-90-е: и "благопристойные" и неоромантики охотно его создавали (Одджер, гоу, Олдрич, Кроуфорд). Именно их книги были наиболее читаемы, а сами они являлись реальными и сильными оппонентами Джеймса, Лоуэллса, Твена в принципиальном споре о судьбах нации. Несмотря на то, что произведения популярных урбанистов представляли собой разновидность международного "романа-успеха , который реалисты решительно отвергали, да и концепция национального характера и логика человеческих судеб у них принципиально иная, - эти книги оказали определенное влияние на судьбы реализма 80-90-х годов.

В главе анализируются романы "Позолоченный век" Твена и Уорнера, "Игра с огнём" Дефореста, "Карьера Сайласа Лафема" Хоу-эллса, "Денежные воротилы" Кинена, "Бостонш" Джеймса.

В первых двух романах жанровая панорамность выступает в разных видах: в географическом, пространственном у Твена и психологическом - у Джеймса. Тем не менее, урбанизм как центральная и широкая идейно-философская категория в равной мере пронизывает собою повествование в обоих романах.

Три других книги близки традиционному типу романа-биографии. Урбанистическая тема вводится по классической схеме: начало романного действия совпадает с дебютом героя в городе. Всё воспринимается глазами "новичка", "пришельца", и это удачный приём для введения в повествование новых пластов жизни. На первое место во всех романах выдвигается общий конфликт: город, соблазняющий человека, испытывающий его на нравственную прочность, и человек, "завоёвывающий" город. Ситуация остродраматична: идёт борьба за выживание, за обретение личностью своего нового статуса.

Характер гуманизма урбанистов-реалистов имеет иную природу, чем гуманизм Роу, Олджера. Здесь есть важное различие в трактовк* национального характера. По Олджеру один из непростительных грехов ■- наивность, залог неудачи. Чтобы выстоять, надо отказаться 6т простодушия, т.е. автор предлагает свою корректировку национального характера, приспосабливающую его к меняющимся условиям среды. У реалистов же герой остаётся, в сущности,простаком. В этом его слабость (в жизненной борьбе), но в этом же, по убеждению писателей, залог возможного будущего возрождения общества. Думаю, в этом заключается глубинный смысл гуманистической трак-

товки человеческой личности в романах этих авторов. Не случайна их реакция на "американскую мечту" "позолоченного века" как на мираж, заблуждение.

В связи с "урбанистической" прозой 70-60-х годов встаёт вопрос об эпическом характере американского романа конца XIX века, что обусловлено, возможно, объектом изображения. Город многолик, и писатели стремились отразить все сферы его жизни. Тактах образом, одним из завоеваний реалистического романа по сравнению с романтическим стало панорамное изображение городской действительности. В жанровой структуре это проявилось многопланово, то есть сложилось из ряда аспектов: "вещность" и детализация описания в совокупности с массовыми сценами, репортёрский тип повествования (сугубо национальная традиция), множество действующих лиц, воплощение всевозможных "примет времени", контрапунктная композиция образной системы и т.д.

Заметно сходство "урбанистического" романа в Америке с европейским романом середины XIX века (черты нравоописательного жанра, романа воспитания, типы конфликта и т.д.), что продиктовано не столько литературной зависимостью, сколько определённой общностью путей исторического и культурного развития Нового и Старого Света.

Четвертая глава "Поэтика. Реалистический символ в романной структуре" посвящена исследованию художественной специфики реалистических романов.

В эстетической системе реализма, особенно его классического варианта, принцип жизнеподобия, как известно, преобладает над условными формами изображения жизни. В полной мере это относится и к американской литературе. Наблюдения показывают, что в американском и европейском реализме XIX века существовала единая система художественных ориентиров.

К типично американским чертам поэтики следует отнести неповторимо национальное своеобразие юмора. Юмор проникает во все структуры прозы. Его истоки проследить не трудно: это, конечно, фольклор "янкиленд" и фронтира, заключающий в себе богатую стихию комического. Но юмор двупланов: он может быть средством развлечения читателя, но также и выражением авторского мироощущения. Не всегда одно сопутствует другому. В первом случае мы имеем дело

обычно со вставками в повествование, с историями приключений героев или кого-то "за кадром".

Вторая функция юмора не менее важна в плане изучения общих проблем метода и жанра. Юмор как средство преодоления трагизма бытия всегда был присущ американцам, и писатели второй половины XIX века, оказались полноправными наследниками традиции. Такого рода юмор сопутствует жизнеописанию и приключениям главных героев во многих романах Твена, Дефореста, Хоуэллса, Джеймса 70-80-х годов. Он близко подходит к иронии, то и дело переходя в нее, но в целом способствует более оптимистичному восприятию событий.

Реализм (в том числе и американский) не раз и не два обвиняли в депоэтизации жизни, в бескрылой приземленное™ мышления. Это очень спорные идеи, ибо всякое искусство, в том числе и реализм, изначально держится на художественном переосмыслении и любое, дане самое "зеркальное" отражение жизни в нем - обязательно условно. Интересно, в связи с этим, провести наблюдение над символикой в романах американских областников и урбанистов. Есть, конечно, закономерность (и она давно подмечена учеными) в том, что "вещность" в романах эпохи становления буржуазии более всего тяготеет к символическому изображению.

Совершенно не случайно одним из самых распространённых символов в реализме XIX века стал образ дома. Дом как символ собственности прошел через всю литературу европейского реализма - от Диккенса ("Домби и сын") до Чехова ("Вишневый сад") и Голсуорси ("Сага о Форсайтах").

В американском романе последних десятилетий прошлого века образ дома тоже нередко поднимается до символического обобщения. Дом как крепость, как показатель растущего благосостояния и благополучия, как утверждение владельца в новом социальном качестве, как мечта о будущем процветании - вот далеко не полный перечень символических значений, вместившихся в ёмкий и выразительный образ.

Примечательно, что во всех перечисленных случаях образ дома утрачивает один из своих главных, первоначальных смыслов: он перестает восприниматься как семейный очаг. Происходит смещение понятий: дом становится эмблемой, знаком материального успеха, но не духовного и физического родства людей. Здесь, на мой взгляд,

заключается одна из характерных особенностей нового смыслового наполнения этого древнего символа,, так удачно выразившего теперь дух эпохи.

Образу земли, особенно "земли Запада" исторически с.уядено было стать символом в литературе США. XIX века. Желанная, почти осязаемая, но, вместе с тем, сказочная как мираи, эта р<?»ля стала еще одним знамением времени (Твен, Фредерик).

Если образы-символы ДОМ и ЗЕМЛИ иллюстрируют "оседлость" личности, ее чувство собственности, особенно мощно развившееся в послевоенное время, то два других символа выражают иную ипостась американца: это символы ДОРОГИ и РЕКИ. Они передают движение, рост, приключенческий дух беспокойной наши, которая "в пути". В романах Э.Хау и М.Твена они получили наиболее полное воплощение.

Говоря о наниональной поэтической традиции, надо указать ещё на два её проявления в символах, тесно связанных с историей художественного сознания нации. Эти символы являются общими для романтизма и реализма в ОДА. Они являются доказательством идейной близости или, точнее, преемственности литературных направлений, а также показателем жизнестойкости национальных идей. Прежде всего это касается библейской символики.

Реалистам послевоенного времени выпало коренным образом пересмотреть весь багаж религиозных идей, составлявших пуританское наследие. Важно отметить, что все они выступили не против веры, но против церковной тирании. Они взяли на вооружение библейскую символику, используя её в новом качестве, т.к. применили в этом случае сильное оружие - иронию.

В мировой литературе дьяволнада имеет давние традиции, но в американской культуре ей принадлежит особая роль: в пуританском учении идея первородного греха является одной из ведущих. Отсюда следствие: мотив соблазна и кары, образ Сатаны прочно вошли в литературу США.

Встречается всё это и в произведениях романистов послевоенного времени. С помощью образа дьявола, привычного каждому американцу с детства, они выснеивали пороки нового времени: нечестный бизнес, политическую коррупцию,преступления ради карьеры и т.д. Образ чёрта в романах Твена, Хау, Дефореста служит не романтическому, а реалистическому художественному эффекту. Он не обращает

действие в область фантастики, а лишь качественно обогащает реалистическое явление.

л-ще один пласт символики в книгах ранних американских реалистов составляют образы из сказок "Тысячи и одной ночи". Так, писателей-реалистов привлек образ Аладцина, случайно потершего лампу и оказавшегося владельцем несметных сокровищ. Этот образ встречается почти во всех романах и понятно, почему,-рядовым американцам того времени, бросившимся вдогонку за миражом богатства, он оказался близок и понятен. Но Твен, Кинен, Хоуэллс, Фредерик использовали образ Аладдина как символ для развенчания "мечты" о волшебных богатствах - дарах фортуны.

Можно сделать вывод о том, что реалиста конца XIX века, отказавшись от романтической условности в изображении отзнл, тем не менее, переняли у романтиков и по-своему использовали библейские и сказочные символы, и это помогло им не только образно и ярко воспроизвести современную им действительность, но и вынести о ней своё нелицеприятное суждение.

Второй раздел диссертации "Америка и Европа" посвящён исследованию национальных особенностей американского реализма и романа, которое осушествляется сопоставлением произведений ведущих писателей-реалистов СНА с книгами классиков европейской литературы - Бальзака, Теккерея, Толстого. Глава первая "Проблема национального характера американского реалистического романа" виодит сначала в историко-философский аспект заданной теш, затем - в литературный.

Весь прошлый век в литературной жизни США прошёл под знаком борьбы за национальную литературу. Но надо отметить, что понятие национальной литературы существенно отличалось у тех, кто спорил о ней до, и кто - после Гражданской войны. Романтики, в большинстве своем еще не потерявшие веры в демократию, в здоровье нации и ее особый путь, полагали, что и литература должна отражать эти качества, чтобы быть национальной.

Эпоха "позолоченного века" принесла с собой утрату иллюзии и крушение кумиров. Национальное перестало восприниматься как осуществление американского Идеала. Напротив, сомнения и растущее недоверие писателей к отечественным мифам изменили само отношение к задачам и целям национального искусства: теперь потребовалось

тщательным образом исследовать новую реальность, не соответствующую идеалу, постичь новый характер нации.

Необходимо определить факторы, которые обусловили национальную специфику романа в США той поры. Эти факторы связаны с рядом важных моментов в истории общества и его культуры. Можно назвать среди главных - традиции пуританства и влияние трансцендентальной мысли; сложившиеся к тому времени национальные мифы; феномен областничества; урбанизм и индустриализация; специфическое развитие журналистики и фольклора; паломничество в Европу и его духовные плоды.

Как же преломилось все это в мировоззрении первых "общзнаця-ональных" писателей-реалистов, как воплотилось в жанровпе формы их произведений?

Отношение Твена и Дефореста к политической коррупции и деловым махинациям, к социально-сословному неравенству и забвению обществом гуманистических идеалов было острокритическим. Нравственная позиция этих писателей имела, без сомнения, демократическую основу и городская тема поворачивается у них вполне определенной гранью: радикально мыслящие реалисты, они и здесь докопались до сути, показав смыкание бизнеса с политикой, поэтому им удалось отобразить национальный тип "героя своего времени" (Диль-ворти, Д-конВейн).

В изображении жизни народа романы Твена и Дефореста имеют различия, нюансы. Твен - низовой, народный писатель - больше обеспокоен тем, какой резонанс имеет лихорадка наживы в массах, во что она обходится неимущим, поэтому он так внимателен к образам бедняков, ослепленных сказочными золотыми миражами. Отсюда такие убедительные картины нищеты и лишений в "Позолоченном веке".

Интерес к судьбе народа, страны привел Твена к воссозданию панорамных картин жизни современного ему общества. Его книги -первые в реалистическом литературном направлении, в которых нация увидела себя совокупной, единой. Жанровая форма романов органично сочетает в себе черты областнического пристрастия к конкретному, местному с попыткой обобщения закономерностей национального развития.

Проблема народности решается у Дефореста в "Честном Джоне" и в "Игре с огнём" по-иному. Он, как Теккерей в "Ярмарке тщеславия", не изображая народ непосредственно, берет его в "свидетели"

21

той политической драмы, которая разворачивается б Вашингтоне. Нередки прямые обращения к читателю, причем явно имеется в виду демократическая аудитория, которая разделит его возмущение пороками высших эшелонов власти. Соответственно и романы у него более камерны по жанру, чем у Трена. Если ке говорить о положительном герое у Твена и Дефореста, то оба они выдвинули на авансцену характерный тип национального героя - простодушного, простака.

На примере романов не только Твена, Дефореста, но и Хоуэл-лса, Джеймса, Кннена, Бичер-Стоу моггао судить о то?л, что апробация "неискушенного" новой урбанистически-индустриальной цивилизацией - одна из сквозных тем реалистической прозы.

Все без исключения писатели увидели особую драму столкновения (и часто поражения) наивной личности с навой национальной действительностью.

Твеновский "Адам" - Гек Финн прежде всего беззащитен, отсюда мотив эскепиэма. Внутренний мир героя сопротивляется деформации, которую навязывает ему внешний мир, и, чтобы спасти свое "я", человек уходит из. общества. В отличие от романтического героя, который уходит в себя, в природу, Гек ищет новое сообщество людей, созидает новую "американскую мечту". Таким образом, мотив смены одних иллюзий другими становится важной приметой, характерной чертой твсновской концепции личности к общества, В иллюзорности мечты и сила героев, и слабость. Сила потому, что иллюзия - это вера. Она помогает жить и сохраняет цельность личности. Слабость потому, что это лишь иллюзия, и автор ее не разделяет.

О последнем можно судить, если соотнести книги раннего Твена о Томе и Геке с заключительным актом драмы "неискушенное1" души героев-подростков в "Таинственном незнакомое", у которых не остается ничего, даже надежды.

Если по Твену делать заключение общенационального масштаба (а по кому же еще?), то получается, что у американского Адама-простака нет будущего. Полагаю, что Твен пришел к тотальному пессимизму во многом благодаря тому, что поставил в центр своего художественного мира именно эту ипостась американского характера, причем изобразил ее неизменной (Том, Гек остаются "тпосг.Д" до конца).

Дефорест, как и Твен, исследовал судьбу Нового Адама, но уже в процессе утраты дал своего основного качества - наивности. В отличие от Гека Вейн не спасается бегством от общества ради сохранения себя прежним, а приспосабливается к новым условиям. Здесь есть контраст с твеновской трактовкой типа и судьбы американского "Адама": Том и Гек лишь меняют или утрачивают иллюзии, оставаясь верными своей природе. У Дефореста Адам не только утрачивает иллюзии, но и теряет себя, регенйрируя затем в новом качестве.

Теперь бросим взгляд на романы Хоуэллса и Джейиса 70-80-х годов под тем же углом зрения. Несравненно больше, чем у Твена и Дефореста, заметна у них ориентация на Европу. Проблему национального Твен и Дефорест решали, так сказать, изнутри, на материале отечественных традиций и современного окружения. Хоуэллс и особенно Джеймс выясняли специфику американского опыта главным образом через сопоставление с европейским.

Ранние романы Хоуэллса - "трансатлантические", "международные" по тематике, как у Джеймса ("Их свадебное путешествие", "Лели с Арустука", "Предвзятое заключение" и другие). В них декларируется национальный характер с оптимистической точки зрения, но сама американская действительность остаётся за предела;® повествования. В романах с конца 70-х годов действие переносится в Америку.

по сути дела, главные герои всех трех романов раннего Хоуэллса ("Возвышение Сайласа Лафема", "Современная история", "Опека священника") представляют собой тип все того же "наивного американца". Все они: и Лафем, и Бартли, и Баркер несут ч себе черты старых жизненных устоев, которым не суждено выжить в новых условиях: два героя из трех покидают город и возвращаются в деревню, один погибает. Идейный смысл образов базируется на убеждении автора в нежизненности патриархального идеала.

В поисках национального характера Хоуэллс нередко обращает свой взгляд к американской женщине. В "Практике доктора Бринн", в "Леда с "Арустука", в "Опеке священника", во многих других романах есть не просто положительный - идеальный образ героини. Уместно вспомнить о традиции новоанглийской "женской прозы" тех лет, к которой Хоуэллс имеет вполне определенное отношение. К хотя в ряде романов Хоуэллса можно заметить отход от канонов "жен-

ской прозы", было бы большой натяжкой отрицать значительный элемент идеализации женских характеров в его произведениях.

На ином уровне и в исключительно самобытной форме развивался реализм Генри Джеймса. Экспатрианство и явная склонность учиться у европейских мастеров больше, нежели черпать из отечественного опыта, усложняют вопрос о национальном характере джеймсов-ского романа, но не ставят его под сомнение. Америка никогда нз исчезала из поля зрения писателя, она присутствовала даже в самых "европейских" из его романов, то в образе героя, то в виде нравственной антитезы, то в качестве предыстории повествования.

Самые показательные "пробы" национального характера в раннем творчестве Джеймса - это два лика современного автору американского Адама: бизнесмен и художник (Ньюмен и Родерик Хадсон). Б обоих хорошо просматриваются черты "простодушного": первозданная непосредственность и свежесть чувств, импульсивность, эгоцентризм, жажда знаний, напряженный интерес ко всему новому. Образы не только спроецированы на американскую романтическую "мечту", но и выведены за пределы национального бытия, апробированы критериями всего современного Джеймсу западного общества. В конфликте с этой новой средой оказываются и художник, и делец.

Смысл "диалектики души" Ньюмена заключается в том, что герой, сталкиваясь с несправедливостью, злом, страданием, по видимости проигрывает в этой борьбе, ко по сути побеждает и побеждает в главном - он обретает не только опыт, но и мудрость.

Родерик Хадсон - фигура более сложная и противоречивая, но она исключительно важна для понимания самой сущности творчества Джеймса. Дисгармония "я" и общества в "Родерике Хадсоне" происходит не только оттого, что общество живет по каким-то иным законам, чем душа творца. Болезнь гнездится и в самой личности. Хадсон представляет собой тип, предшествующий модернистскому "я" в литературе уже XX века. Главный смысл образа - в трагизме бытия, вошедшего в сознание художника, но им не выраженного, не воссозданного. Беда Родерика в нереализованном божьем даре. Образ, на мой взгляд, выходит далеко за пределы национальной проблематики не только благодаря "международной" тематике романа, но и потому, что здзеь дана вечная трагедия неутоленной (или неутолимой) жажды творческого духа.

Образ юной Американки, возникающий в ранних романах Джеймса, несомненно несет в себе черты национального идеала. И опять возникает ассоциация с героинями "женской прозы" 50-х годов, с которой писатель, как и его друг Хоуэллс, был-связан.

Однако уже в "Родерике" есть и другой образ - тоже юной американки, Кристины Лайт, образ большой" трагической силы. Он предваряет появление ряда других, в которых с разными вариациями воплощается общая идея - идея губительного влияния на человеческую душу, на самое жизнь героини холодного меркантильного расчета или ханжеских условностей общепринятой морали. Таковы, в конечном счете судьбы, Дейзи Миллер, Кэтрин Слопер, Изабеллы Арчер.

И надо отметить, что в соотношении "я" - общество, писателя волнует прежде всего связь между тем, что заложено в сознании личности от нравственного опыта прежних поколений и тем, к чему побуждает ее современная действительность, как американская, так и европейская. Именно поэтому, я полагаю, лучшие героини Джеймса (в смысле наиболее удавшиеся) одновременно отражают в себе и глубоко национальное, и общечеловеческое.

Таким образом, сопоставление нескольких произведений, написанных в 70-80-е годы самыми значительными представителями реализма, позволяет обобщить ряд тенденций, которыми отмечено становление национальных традиций реалистического романа.

Твен и Дефорест, предетавляющие демократическое крыло критического реализма, сумели достаточно глубоко осмыслить главные социальные конфликты Америки и попытались дать им свою оценку.

У Хоуэллса и Джеймса критика нравов осуществляется с несколько иных позиций: у раннего Хоуэллса оптимизм во многом связан с неизжитыми иллюзиями патриархальной демократии; Джеймс, художник трагического мировосприятия, склонен признать универсальным характер зла, хотя опосредованно- через человеческое сердце - достаточно исследовал его социальные и национальные корни.

В концепции современной личности все четыре писателя имеют одну роднящую их тенденция: они глубоко обеспокоены мощным деформирующим воздействием новых условий национального существования на человеческую душу. Все они напряженно ищут способы, пути сохранения целостности личности во все более морально ужесточающейся общественной среде.

Вторая глава "Влияние французской и английской традиций" состоит из двух подразделов. В первом развернут сопоставительный анализ романов Бальзака "Евгения Гранде" и Джеймса "Вашингтонская площадь". В отношении к европейскому литературному опыту Генри Джеймса наукой накоплено множество суждений и оценок. Есть и сопоставления "Вашингтонской площади" с "Евгенией Гранде". Однако некоторые существенные стороны художественных структур этих книг еще ждут, на мой взгляд, своего прояснения, особенно в области жанра.

Близость общих идейных установок авторов в двух романах видна с первого взгляда. Для классического реализма здесь классический сюжет: любовь, погубленная материальным расчетом, а если посмотреть шире, судить с философской точки зрения, то это и главная трагедия для XIX столетия. В творчестве обоих писателей она стала одной из центральных тем.

Хотя тема власти денег как центральная, несомненно, объединяет два романа, но она же и выявляет различие в идейных позициях авторов.

Бальзак так сильно озабочен "буржуазной трагедией без яда и кинжала", что буквально пронизывает каждую сцену этой сквозной идеей. Денежные отношения лежат в основе всего происходящего с героями романа, поэтому история отношений между людьми превращается в историю социальных нравов.

У автора "Вашингтонской площади" иной угол зрения. В отличие от Бальзака, который показал страсть к золоту как всеобщее безумие, Джеймс сознательно делает Таунвенда единственным носителем той морали, которая характеризует все сомюрское общество в "Евгении Гранде". В результате жанр "Вашингтонской площади" - в сопоставлении с художественной организацией "Евгении Гранде" - не вырастает в историю социальных нравов, она остается просто историей нравов. (Конечно, любая история нравов не может не иметь опоры в социальном, но определенная градация здесь всё же есть).

Главной целью автора "Вашингтонской площади" является сам процесс приобретения личностью нравственного опыта в окружающем мире. Герой совершает своего рода нравственное путешествие, познавая (вместе с читателем) не закономерное, не типическое в отношениях между людьми данной среды, а многообразие проявлений об-

щественной морали. Причем эту мораль лишь с оговорками можно назвать общественной, так как она преломлена в субъективном опыте других персонажей, не совпадающем с опытом главного героя. Единство структуры романа реализуется при этом в соответствующей, жанровой модели, которую можно назвать романом "нравственной одиссеи".

Самое важное, ~концептуально важное различие между двумя романами заключается, на мой взгляд, в несовпадении категорий исторического. Ощущение глобальности свершающихся (или свершившихся) перемен, исторической значимости происходящего в современном мире пронизывает обе книги.

Но у Бальзака все дышит стариной, да и само повествование построено на постоянной соотнесенности прошлого с настоящим. Все, что описывает автор, обязательно обнаруживает свою предысторию, историческую причину: и характер Гранде, и судьба Шарля, и жизнь Нанеты, и многое другое. Прошлое держит в своих цепких объятиях сегодняшний день. Роман в каких-то своих важных опорах обращен к былому, не к будущему.

У Джеймса принципиально иное историческое измерение. Начало его романа вводит читателя в атмосферу растущего города, преуспевающих героев. Всё, что происходит в настоящем,имеет проекцию на прошлое, но только как на фон. В этом основное отличие от исторической перспективы у Бальзака: прошлое в "Вашингтонской площади" не давлеет над настоящим, не сковывает его. Оно осталось позади; в романе оно является лишь контрастным фоном и тем еще более подчеркивает самобытность настоящего и ориентацию на будущее.

В финале каждого из двух романов можно заметить тонкое, но существенное различие. У Бальзака преобладает грустная интонация, подчеркивается одиночество героини, окруженной целым миром бездушных хищников, алчущих ее денег. Последние главы в романе Джеймса также достаточно минорны, но ощущение несбывшихся надежд значительно смягчено общим впечатлением о современной американской действительности как о достаточно благополучной и не враждебной по отношению к героине.

Все это связано с общим мироощущением, с концепцией своего времени, которая у этих писателей не совпадает. Великий французский реалист исполнен исторического пессимизма. Его американский

ученик и поклонник отразил в своем романе национальный дух Америки второй половины XIX века, страны, не утратившей, несмотря ни на что, веры в свое будущее.

Второй подраздел главы включает сопоставительное исследование романов У.Теккерея "Ярмарка тщеславия" и Д.Дефореста "Игра с огнём".

В определенном смысле именно Теккерею и Дефоресту удалось, более смело и ярко чем другим писателям, запечатлеть историю нравов своего поколения. Им это выпало на долю потому, что по своему художественному призванию оба были философски мыслящими сатириками и несомненно обладали талантом комедиографа, хотя писали прозой.

"Ярмарка тщеславия", совершенно очевидно, является романом социального нравоописания, тяготеющего к эпопее. Его РебекКа Шарп проходит "сквозь строй" различных социальных сред, а в романную историю включены также десятки человеческих биографий. Все это создает емкое "жизнеподобное" художественное мироздание. Образ Ярмарки перерастает рамки национальной жизни и становится эквивалентом особого морального бытия, основанного на зле. В свою очередь, такой ракурс видения жизни определил жанровую модель: книга Теккерея является одновременно романом социальной (по преимущественной характеристике английской социальной морали) и нравственной (по общечеловеческому элементу) эпопеи.

Образ Ярмарки Тщеславия возникает на страницах "Игры с огнём" Дефореста по методу аналогии. Поскольку главным объектом исследования является коррупция политических нравов Вашингтона, ассоциация с теккереевской Ярмаркой углубляет и конкретизирует картину современной Дефоресту общественной жизни США.

И сатира в двух романах связана, несомненно, с воссозданием в обоих случаях образа Ярмарки Тщеславия. Конкретный анализ сатирических приемов в двух романах выявляет национальную специфику художественного мышления авторов, а также общие для обеих литератур культурные традиции. Так, одним из главных резервов иро-нико-сатирической символики в обоих случаях являются вечные источники - Библия и греко-римская мифология.

Общей художественной основой сатиры в обоих произведениях выступает смех. В связи со стихией смеха необходимо подчеркнуть

некоторые существенные моменты. Во-первых, смех для Теккерея и Дефореста не является средством маскировки, отчуждения или самозащиты автора. Авторы не снимают с себя ответственности за происходящее и хотя претендуют на право судить, тем не менее, юс сопричастность судьбам страны превращает Смех не исключительно в орудие наказания, но гораздо больше в средство нравственной помощи. В этом специфика гуманизма двух крупнейэах представителей американской и английской сатиры XIX вэка. Во-вторых, смех обращает роман в комедию. В-третьих, комедия сопрягается в обоих случаях с понятием игры.

Общий смысл всех этих параллелей с утоннтельной и бесплодной игрой (у Дефореста) и с шутовским представлением (у Теккерея) ясен: Ярмарка - лишь игра, ненастоящая жизнь.

В центре двух художественных миров юные авантюрастки. Оба романа начинаются с дороги, и это имеет не только прямой, но и символический смысл: героини отправляются в свой большой путь, на завоевание признания на Ярмарке Тщеславия. В сущности, они находятся в пути на всем протяжении романного действия. Если судить о жанре, исходя из образной системы, ны имеем дело с настоящей "социальной одиссеей", но именно в той ее жанровой разновидности, которая берет начало в пикареске.

Отношение героинь к Ярмарке четко определено: они постигли нравственную суть коррумпированной среды и действуют по ее законам. В свою очередь, их деятельность влияет разлагающим образом на близких им людей, наносит им невосполнимый ущерб. Круговорот зла свершается. Кто виноват? Ответ надо искать в решении более общей проблемы, а именно, проблемы исторической концепции у Дефореста и Теккерея. Здесь, как и в параллели Джеймс-Бальзак, у американского прозаика несравненно более оптимистичный взгляд на судьбу страны, чем у английского реалиста. Это видно из целого ряда подходов. Теккерей приходит к идее исторически подтвержденной неизбежности роковых ошибок в развитии общества. В определенном смысле автор склонен абсолютизировать нелепость бытия и выступает при этом как фаталист. Все это свидетельствует о преобладании элемента незыблемости, завершенности в теккереевской картине исторического бытия, которое "идет по кругу".

Роман Дефореста наполнен совершенно иным чувством истории. Здесь, как и у Джеймса, все находится в поступательном движении,

все ориентировано на завтра. Герои энергично делают свои карьеры без большой оглярки на исторические традиции. Точнее, они их смело ломают. Критическое, не всегда почтительное отношение к минувшему, готовность к переменам, независимость от исторических условностей - вот примечательные черты жизни современного Дефо-ресту поколения.

Нравственная программа у писателей разная: исторический оптимизм помог Дефоресту социально и морально "локализовать" Ярмарку в политической среде Вашингтона, лишить ее универсального значения. Нравственная опора Теккерея - это возможно, лишь надежда, которую он у нас не отнимает, однако всем своим откровением о Ярмарке адресует.читателю грозное предостережение.

В третьей главе "Русско-американские литературные связи и типологические параллели" также два подраздела: в первом исследуется влияние Л.Толстого на творчество Хоуэллса, во втором - типологическая бмизост^ романов Толстого "Война и мир" и Дефореста "Мисс Равенел уходит к северянам".

Восприятие творчества Льва Толстого в Америке, споры там вокруг его имени, так-же как и постижение Толстым богатства американской национальной литературы - одна из самых замечательных страниц истории русско-американских литературных связей.

Справедливо мнение, высказанное М.Б.Храпченко, А.Н.Николюки-ным и некоторыми американскими учеными о том, что Толстой не создал школы в Америке, что его влияние не было избирательным, но вылилось в некий общий мощный стимул к правде, человечности, углубленному психологизму. Поэтому надо с осторожностью относиться к тем случаям, когда налицо фабульные, сюжетные, событийные аналоги, когда есть соблазн легкого "узнавания", ведущего к произвольным, ошибочным выводам.

Мне представляется более плодотворной попытка рассмотреть, каким образом впечатление от книг Толстого наложилось на задачи внутреннего развития американской литературы.

На примере Хоуэллса можно сделать интересные наблюдения над характером восприятия идей Толстого в США. Роман "Опека священника" создавался как раз в то время, когда,Хоуэллс читал только что переведенные "Войну и мир", "Анну Каренину" и писал к ним предисловия. В этом романе нет никакого прямого подражания Толсто-

му. Автор исследует американскую жизнь того времени. Хоуэллс рассказывает волнующую историю духовного возмужания юнца, попавшего в новую для него социальную среду. Но личная драма здесь оборачивается общественной, отражает социальную закономерность. Писатель одним из первых в реалистической литературе обратил внимание на судьбы городской бедноты.

За пятнадцать лет до Драйзера, раньше Крейна и Норриса Хоуэллс затронул тему социального дна, тему "отверженных". Конечно, углубление демократизма и гуманизма писателя в романах 80-х годов имеет целый ряд причин. Но не последней из них можно считать влияние Толстого. Вспомним, как он сам оценивает это влияние: "Толстой научил меня видеть жизнь не как вечную погоню за ускользающим личным счастьем, а как широкое поле борьбы за всеобщее счастье".

Можно судить по этому роману и о более зрелом чем прежде психологическом мастерстве писателя. Его ранние герои, за редким исключением, страдали заданностью и имели узкий диапазон нравственного опыта. Но уже на примере "Опеки священника" можно говорить об определенном соответствии психологизма Хоуэллса толстовской "диалектике души". С большой силой убедительности предстает перед читателем духовная драма главного героя. Подобно героям Толстого, Баркер, главный герой, постоянно пребывает в состоянии нравственных страданий. Духовность - основное качество юноши. Во всех своих начинаниях он руководим совестью - своим главным судьей. Баркер, несомненно, герой толстовского типа. Но американский писатель не дублирует Толстого в изображении духовного мира человека, не старается подражать русскому гению. Он погружается в изучение самобытной американской души. Хоуэллс, продолжая традиции Готорна, Уилкинс-Фримен, умело воссоздает в образе Баркера монолит новоанглийского пуританского характера, приходящего в столкновение с новой Америкой, по-буржуазному лицемерной и корыстной.

Уместно вспомнить, что Хоуэллс особо подчеркивал: влияние Толстого на современников является религиозным по преимуществу. "Толстой возвращает нас к христианскому идеалу, - писал он, -главная цель всех его книг - христианская".

В этой связи особый интерес вызывает роль священника Сьюэл-

ла в жизни главного героя. "Опека священника" - так назвал свой роман писатель и возложил (символически) ответственность за судьбу молодого поколения на духовное лицо. Роман приобретает философское звучание. Пройдя тернистый путь испытаний, Баркер отвергает городскую цивилизацию и возвращается туда, где его духовная родина - в деревню, исполняя заветное желание Сьюэлла. Так заканчивает Хоуэллс свой философский спор с современностью, возвращая человека, как учил его Толстой "к христианскому идеалу" добра и самопожертвования.

Книги русского мыслителя заставили Хоуэллса, как и других реалистов конца века, по-новому взглянуть на общество и человека в нем, они учили великому искусству гуманизма. Как заметил сам Хоуэллс: "Толстой несказанно близкий мне человек не потому, что я узнал его, а потому, что узнал себя через него".

Лдоэн Дефорест начал читать романы Толстого уже после того, как было закончено его повествование о Гражданской войне. Однако эти романы ("Война и мир", "Мисс Равенел") удивительно близки по своим Глубинным философским и нравственным ориентирам.

Как показывает опыт XIX и XX веков, события в жизни нации, имеющие решающее историческое значение, способствуют возникновению в литературе романа-эпопеи. "Война и мир" Льва Толстого -именно такой художественный документ трагических и героических событий русской жизни начала XIX столетия.

Роман Джона Дефореста "Мисс Равенел уходит к северянам" посвящен Гражданской войне 1861-1865 годов в США - главному событию в национальной истории Америки прошлого века. Хотя он написан вскоре после окончания войны, в нем как будто чувствуется историческая дистанция, особая отстраненность (в хорошем смысле слова) авторской позиции, которые придают книге универсальность и позволяют отнести ее к жлнру эпопеи.

В истории создания своих эпопей Толстой и Дефорест прошли одинаковый путь: оба приобщились к военной теме в результате личного опыта. "Севастопольские рассказы" по жанру, как известно, близки к очерку, и явились первой попыткой художественного освоения Толстым темы войны и мира. Через серию очерков о Гражданской войне пришел к своей главной книге и Дефорест. В романе "Мисс Равенел" судьбы личные и общественные сплетены воедино.

Война вовлекает людей в свой особый мир, испытывает их чувства, ставит героев перед выбором жизненной позиции. Каждый герой, как и у Толстого, проходит свой крестный путь страданий и обновления. Дефорест близок Толстому именно своим желанием показать духовный рост личности. В процессе вовлечения в водоворот войны герои не только раскрываются в своих характерных чертах, - они буквально на глазах читателя изменяются, путем опыта и напряженных размышлений поднимаются на нову ступень понимания окружающего их мира; новое знание рождает новые черты личности. Перед нами живая диалектика души^Война, ее истоки, ход и завершение составляют основу сюжетов в двух романах.

Как и в "Войне и мире", главный вопрос, который встал перед всей нацией и перед каждой отдельной личностью в романе Дефореста (как и в американской жизни тех лет), это вопрос о патриотизме. Дефоресту удалось хорошо показать гуманистическую сущность миссии северян. Здесь множатся и накалливалтся примеры, из которых постепенно вырисовывается общая картина, проясняется глубинное историческое значение народной войны против рабства. Таким образом, гуманистический пафос выступает здесь, как и у Толстого, на первый план.

Наиболее ярко духовная, идейная близость Толстого и Дефореста выступает именно в характере их гуманизма. У американского писателя глубокая гуманистическая идея заключается в утверждении чувства любви как спасительной силы человечества. Любовь возрождает погрязшего в пороках Картера, любовь удерживает «или от гибели, защищает Равенела от разочарования и скепсиса, не дает ожесточиться Колберну. Любовь, не эгоистичная любовь, но любовь -сострадание, любовь - забота, противостоящая отчаянию, безумию, жестокости - вот идейное, философское кредо обоих писателей-гуманистов.

С позиций высокого человеческого гуманизма решается и тема борьбы с рабством. Отойдя от романтизации героя-негра, свойственной Вичер-Стоу, Лонгфелло, пожалуй, Уитмену, Дефорест заложил первый камень в фундамент новой традиции. Это - традиция деидеализации негритянского героя, получившая свое развитие в XX Ееке в творчестве У.Фолкнера, Р.Райта, Дж.Болдуина, Р.Эллнсона и других.

Романы о войне Толстого и Дефореста имеют общую судьбу б ис-

тории русской и американской литератур. Каждый из них подвел главный итог исторической народной эпопее. В своей концепции личности писатели также близки друг другу: оба имеют целью изображение ее духовного прозрения и обновления. Процесс этого обновления обусловлен приобщением главных героев к народной жизни. Путь лучших героев Толстого и Дефореста - это путь к народу.

Когда создавались "Война и мир" и "Мисс Равенел", их авторы не были знакомы, но шли параллельными путями в поисках жизненной правды.

В заключении даны основные теоретические выводы. Эволюцию литературных направлений в Америке прошлого века можно представить в следующем виде.

Когда романтизм пришел в литературу, он не уничтожил, но лишь оттеснил просветительскую традицию на периферию. Она продолжала свое существование в виде сентиыентально-морализаторской прозы. Доказательством тому может служить "женский" роман середины века.

По мере возобладания реализма, романтизм, потеряв свою ведущую роль, также не исчез. Он претерпел ряд изменений, эволюционировал в неоромантизм, в значительной мере утратив свой бунтарский дух.

В то время как реализм становился основным направлением литературы, сентиментально-нравоучительное и эпигонски-романтическое течения слились (в какой-то своей части) и образовали мощный пласт - массовую культуру, популярный роман, который к тому же вобрал в себя некоторые реалистические черты. Эту культуру можно назвать псевдореализмом. Он был современником и главным соперником критического реализма.

В своем внутреннем развитии реализм прошел (в его классической фазе) как минимум два этапа. Первый - областнический, второй - общенациональный. Содержание этих этапов и их последовательность определяются характером исторического развития страны и прежде всего спецификой становления национального создания.

Исключительное внимание первых реалистов к национальному, современному, живому привело, на начальной стадии, к небывалому взлету областничества. Это и было движением "вглубь" национального характера, при всех издержках регионализма.

Новая фаза реализма - его общенациональный этап (70-60-е) - не сменила областничества, а лишь оттеснила его на задний план. На смену аналитическому "разложению на части" пришел синтез, а вместе с ним зрелость реализма и художественные достижения мирового значения (Твен, Джеймс).

"Городской" роман возмужал в 80-е годы, когда урванизация и индустриализация стали определяющими чертами национального облика страны. Романный жанр теперь приобретает эпическое качество.

Поэтическая система американских ре. -истических романов в целом традипионна, типична для эстетики реализма XIX века. Она опирается на совокупность принципов "прямого", "жизнеподобного" изображения действительности. Специфически американскими чертами поэтики можно считать неповторимо американское своеобразие юмора и богатство библейской символики.

Наблюдения над художественной образностью в романах областников и урбанистов полностью опровергают мнение о том, что при переходе к реализму "символизм, который был такой важной частью американского Ренессанса, умер". Он не умер, но качественно изменился в соответствии с эстетическими требованиями новой эпохи.

^Реалисты продолжали поиски национального человеческого характера, начатые романтиками.

Новая американская цивилизация стала трудным испытанием народного характера. Исторически сложившийся тип наивного, простодушного человека, выражающий одну из своеобразных ипостасей национального характера, подвергся массированному давлению новой реальности, не приемлющей этот тип. Шла великая и трагическая эпопея освоения "новым Адамом" "нового Эдема". Один из критиков удачно отметил, что романтики изобразили американского Адама "до грехопадения". Продолжая аналогию, можно отметить, что реалисты представили Адама не до, не после, а во время грехопадения. Основная же причина грехопадения в том, что Америка того времени -далеко не "новый Эдем".

У Твена новая цивилизация несет "Адаму до грехопадения" крах, у Хоуэллса - бегство назад, в деревню, у Дефореста - капитуляцию и коррупцию, у Джеймса - трудную эволюцию. Пути очень разные, но в трактовке этого старого национального мифа у реалистов проявился подлинный гу'/анигм, стремление предостеречь и убе-

речь личность и нацию от поражения .J В своих художественных исканиях реалисты обращали взгляд и к Европе. И здесь важно понять диалектику национального развития, соотношение отечественных и европейских факторов в становлении художественной системы реализма и жанра романа.

Национальное своеобразие-американской литературы выразилось наиболее заметно в характере историзма. По сравнению с европейскими реалистами середины века, изобразившими черты "стареющей" цивилизации, американские писатели выразили настроение молодой нации, устремленной в будущее, созидающей его, жаждущей перемен. В романах Твена; Джеймса, Дефореста, Хоуэллса проявилось острое чувство самосознания Америки, ее стремление к национальному самовыражению.

Типологическая общность с европейской литературой просматривается также на ряде уровней. Это, преядае всего, анализ общества через "одиссею" в нем молодого человека, ищущего и познающего. Далее, это характер гуманизма - деятельный, альтруистический, (Толстой, Диккенс - Хоуэллс, Твен, Дефорест). Затем - переосмысление индивидуалистического идеала (Бальзак, Теккерей - Дефорест, Джеймс). Наконец - движение к эпопее в жанровой стихии романа (Толстой, Бальзак - Твен, Дефорест).

Таким образом, литературная история страны предстает в сложном переплетении и активном взаимодействии разнородных течений и направлений. Реализм в этой богатой истории - не доминанта, а важнейшая традиция, со своей очевидной внутренней закономерностью, органическая часть национального художественного сознания.

В романе как жанре было положено начало новой традиции, выросшей из критической переоценки "romane*-". Данная традищя -"novel" - явилась, в то же время, и результатом освоения европейских ^тературных достижений середины и второй половины XIX в.

Единственная связь американского "r\oi'e-i« с "гс^анп"1 прослеживается в областническом романе. Его поэтика строится, главным образом, на материале "местного колорита", накопление которого осуществлялось в романтическом романе. И хотя "местный колорит" имеет в реализме несколько иную эстетическую природу, он выполняет общую миссию, что и в "foma(ifc" - решает задачи нативизма.

В областническом романе уже нет романтического акцента на исключительном, но и еще нет позднереалистического обобщенного выражения национального характера. В результате основным жанровым видом романа оказался роман нравов, но в достаточно "камер-Hot/' варианте.

Iia второй стадии развития реализма роман нравов эволюционируем в сторону панорамности, движется к эпопее. Теперь доминирует тенденция именно к обобщению, которого почти не было у ре-гионалистов. В свою очередь, это обусловило постепенную эволюцию "романа нравов" прежде всего в жанр "социальной одиссеи". Кроме того, гораздо больше внимания обращено на саму личность, на ее эволюцию именно в связи с "социальным путешествием". Здесь есть новое качество по сравнению с, областническим романом нравов. Там герой служил гораздо больше путеводителем по "региону нравов", чем объектом самостоятельного психологического исследования. А в урбанистическом романе герой и его внутренняя драма -шсут гораздо большую нагрузку в жанровой структуре произведения 1 потому это именно роман "социального путешествия" героя.

Вторую разновидность позднереалистического романа, также вышедшую из романа нравов областнической поры, можно назвать 'нравственной одиссеей". Создателем этого типа "noveL" урбанистической эпохи был Генри Джеймс. Необходимо подчеркнуть родовую :вязь данного жанра не только с региональным романом нравов, но i с "roir.iirtf<'" готорновского варианта. Новаторство заключается j том, что у Джеймса не просто картина нравов, как то было у об-1астников, а глубокие морально-философские обобщения, построение на результатах "нравственного путешествия", героя.

Извлекая "корни" обеих тенденций, можно выстроить предположительный ряд: роман "социальной одиссеи" - в слиянии жанровых герт американского романтического романа путешествий, областни-[еского романа нравов и европейского социального реалистического юмана середины века; роман "нравственной одиссеи" - от традиции дсйн Остен и американского просветительского романа, через го-■орновекую разновидность "romance.", сентиментально - "нраноучи-'ельную" "кенскую" прозу к психологической модели романа Джеймса.

История развития американского реализма и его воплощения в омэннъш уанр отражает определенную закономерность, присущую т-

бой национальной литературе XIX века (полемика с романтизмом , псевдореализмом, неоромантизмом; переоценка художественных достижений прошлого, избирательное отношение к ним, наследование конкретных традиций; "дегероизация" литературного характера, отрицание буржуазных ценностей; прозрение будущих открытий и т.д.). Все это опровергает теорию, бытующую в науке США, об "исключительности американского пути" в мировом искусстве. Но литературная история американского реализма дает и обильный материал в подтверждение идеи о неповторимом национальном своеобразии, духовном богатстве гуманистической литературы США конца XIX века.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях :

1. У.Хоуэллс и Т.Драйзер. Американская литература // Межвуз. спец. сб. науч. тр. Краснодар. 1979. С.33-44.

2. Становление жанра реалистического романа в американской литературе 70-80-х годов XIX в. // Тезисы докл. Всесоюзной конференции в МГУ. М.: МГУ, 1979. - I с.

3. "Урбанистический" роман в литературе США и традиции американского романтизма // Проблема традиций в американской литературе. Тезисы докл. Всесоюзной конференции в МГУ. М.: МГУ, 1980. - С.26-27.

4. Вопросы американского романтизма на практических занятиях по зарубежной литературе XIX в. // Современная идеологическая борьба и проблемы изучения и преподавания литературы, журналистики США. Тезисы докл. Всесоюзной конференции в МГУ. М.: МГУ, 1981. - С.79.

5. Эстетика реалистического романа в литературе США конца XIX в // Американская литература Х1Х-ХХ веков / Межвуз.спец.сб. науч.тр. Краснодар, 1981. С.78-93.

Ь. "Урбанистический" роман. Проблемы метода и жанра // Межвуэ. спец.сб.науч.тр. / Литература США Х1Х-ХХ вв. Краснодар, 19ь5 С.44-57.

7. К проблеме взаимовлияния русской и американской литератур // Проблемы филологии Западной Сибири и Урала. Тезисы докл. межвуз.конференции. Тюмень, 1986. С.176.

8. К проблеме национального характера американского реалистического романа конца XIX в. Депонир. в ИНИОН АН СССР от 31.01. 86 г. № 23957. - 21 с.

9. К проблеме типологических соответствий в русской и американской литературах XIX века // Тезисы докл. на Всесоюзной конференции в МГУ. М., МГУ,1987. С.41-42.

10. К проблеме влияния Л.Толстого на ранних американских реалистов // Типологические аспекты литературоведческого анализа. Межвуз.сб.науч.тр. Тюмень, 1987. С.132-138.

11. О концепциях романного жанра в американском литературоведении // Зарубежная литературная критика: проблемы изучения и преподавания. Тезисы докл. на межвузовской науч.конференции в СГУ. Симферополь, 1989. - С.20.

12. Американский областнический роман. Некоторые проблемы метода и жанра // Проблемы взаимодействия литературных жанров и стилей в зарубежной литературе Х1Х-ХХ веков. Межвуз.сб.науч.тр. КГУ. Калини, 1990. - С.15-26.

13. Реалистический символ в американском романе второй половины XIX века // Американская литература: проблемы развития методов и жанров. Межвуз.спец.сб.науч.тр. Краснодар,1990.С.41-49.

14. Два романа о войне и мире. (Л.Толстой и Дж.Дефорест) // Зарубежная литература в эволюции русского литературного процесса ХУШ-ХХ вв. Межвуз.сб.науч.тр.ТГУ, Тюмень, 1991. С.118-129.

15. Американский реалистический роман конца XIX века. Проблемы становления метода и жанра. Депонир. в ИНИОН РАН от 2.03.'92 № 46165. - 301 с.