автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Институциональное развитие посткоммунистических политических систем стран Центрально-Восточной Европы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Институциональное развитие посткоммунистических политических систем стран Центрально-Восточной Европы"

На правах рукописи

ТАРАСОВ Илья Николаевич

ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКИХ ПОЛИТИЧЕСКИХ СИСТЕМ СТРАН ЦЕНТРАЛЬНО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ

Специальность - 23.00.02 Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии (по политическим наукам)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук

Саратов - 2009

003479391

Работа выполнена в Саратовском государственном социально-экономическом университете

Официальные оппоненты: доктор политических наук,

доктор исторических наук, профессор Баранов Андрей Владимирович

доктор политических наук, профессор Панкратов Сергей Анатольевич

доктор политических наук, профессор Шестов Николай Игоревич

Ведущая организация — Санкт-Петербургский государственный университет

Защита состоится « 20 » октября 2009 г. в 12 часов на заседании диссертационного совета Д. 212.241.01 в Саратовском государственном социально-экономическом университете по адресу: 410003, г. Саратов, ул. Радищева, 89, ауд. 843.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Саратовского государственного социально-экономического университета по тому же адресу.

Автореферат разослан «14 » сентября 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Донин А.Н.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В современной России одной из важнейших проблем развития является поддержание необходимого уровня политической стабильности, укрепление институтов демократии и организация их эффективной деятельности. Проблемы становления российской демократии, при всей их специфичности, не являются уникальными и поэтому могут иметь решения, аналогичные опыту других государств. Логика посткоммунистического развития России и иных стран свидетельствует о едином комплексе задач реализации принципов институциональной демократии. Из этого, конечно, не следует вывод о возможности прямой трансляции зарубежных аналогов, однако этот опыт представляет особый интерес, поскольку они демонстрируют различные подходы к решению общих институциональных проблем посткоммунизма, таких как, взаимодействие государства и гражданского общества, трансформация партийной системы, функциональные изменения институтов государственной власти и прочие. С точки зрения результатов консолидации демократии, достигнутых на данный момент другими государствами; зарубежный опыт может служить описанием возможных перспектив институционального развития политических институтов в нашей стране.

Последние два десятилетия в странах Центрально-Восточной Европы (ЦВЕ) ознаменовались событиями, которые оцениваются по-разному, но нельзя отрицать их значимости в политической и социальной истории не только этих стран, но и в истории Европы в целом. Становление новой системы политических отношений в ЦВЕ имеет ряд особенностей, которые не достаточно обуславливать только качествами предшествующей эпохи. Изучение позитивного и негативного опыта институционализации политической демократии, ее последующей консолидации в странах региона представляет интерес с точки зрения выработки новых подходов к исследованию проблем посткоммунизма. Процесс формирования институциональной структуры демократического режима в государствах посткоммунистической Европы обращает на себя внимание вариативностью форм и проявлений. Изучение национальных моделей перехода к демократии ставит весьма важный вопрос об адекватности выбора путей консолидации демократии, когда происходит естественное сопоставление цивилизационных ценностей и их отбор национальными обществами. Исходя из предположения, что «что процесс зарождения и созревания демократии не обязательно должен быть единообразным и универсальным как в социальном плане, так и по временной протяженности, поскольку поведение и действия политических акторов в такой период в немалой степени обусловлены комбинацией внутренних (эндогенных) и внешних (экзогенных) факторов», венгерский, польский, словацкий и чеш-

ский опыт привлекает особое внимание1. Значимой исследовательской проблемой представляется преодоление неопределенности демократического процесса, в котором участвуют разные общественные и политические силы с различными целями, интересами и возможностями2. Польская и венгерская национальные модели перехода интересны не только внешними проявлениями диалога политических элит, но и дают возможность на эмпирическом уровне рассмотреть проблему (не)линейности (дискретности) политических процессов, не столько в рамках теории модернизации, сколько в контексте соотнесения результативности процессов либерализации и демократизации. Кроме того, выбор стран исследования сопряжен с проблемами стабильности и эффективности самих государственных образований в условиях не только политической, но и социально-экономической трансформации, и здесь, негативный опыт Чехословакии в попытках сохранить единство страны при достаточно высоком уровне организации и активности политических акторов, порождает интерес к субъективной стороне посткоммунистического развития. В первую очередь важна роль политических элит.

Опыт Центрально-Восточной Европы весьма примечателен синхронностью политических процессов в посткоммунистический период. Это позволяет вести речь о региональной специфике, взаимообусловленности внутренних политических процессов в отдельной стране и внешнего влияния соседей. В свете процессов экономической глобализации и европейской интеграции обнаруживается недостаточность определений «западная», «центральная», «восточная» Европа и т.д. Вероятно, в качестве временной переходной модели, можно согласиться с концепцией «Европы концентрических кругов» X. Крамера, которая большее внимание уделяет формам экономических субрегиональных ассоциаций, в частности Вышеградской группе3. Однако, следует признать, что ни одна из существующих ныне теоретических моделей не может в полной мере отразить объективную политическую реальность посткоммунистической Европы.

Процесс европейской интеграции, который меняет политический, экономический и социальный облик континента, начиная со второй половины 1990-х гг., набрал высокие темпы, приблизившись к своему максимуму в момент Пятого расширения ЕС в 2004/2007 годах. Перспективы успешной интеграции посткоммунистических стран во многом обусловлены уровнем их политического развития, в том числе стабильностью и адекватностью демократических институтов внутренней ситуации. Европейское направление всегда было одним из приоритетов отечественной внешней политики. Для Российской Федерации с геополитической точки зрения чрезвычайно важ-

' Елисеев С.М. Выйти из «Бермудского треугольника»: о методологии исследования посткоммунистических

трансформаций // Политические исследования. 2002. № 6.

2 См.: Przeworski A. Democracy and the Market. Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. Camb., 1991.

5 Крамер X. EC и стабилизация в Восточной Европе // Актуальные проблемы Европы. М., 1992. Вып. 4. С. 67.

ным является построение конструктивных отношений с расширяющимся Европейским Союзом - нашим главным экономическим партнером, поэтому формирование адекватных представлений о качествах политических систем, о внешнеполитических ориентирах стран Центрально-Восточной Европы представляется актуальной задачей отечественной политической науки. Хотя в последнее десятилетие внимание к политическим переменам у наших соседей в ЦВЕ значительно ослабло, однако уже сегодня мы наблюдаем возрождение, как политического, так и экономического интереса к странам региона, что в свою очередь требует объективного восприятия и понимания сути происходящих процессов. В настоящее время, спустя два десятилетия после начала посткоммунистической трансформации, актуальным становится выявление и оценка предварительных итогов институционального развития посткоммунистических политических систем уже не столько с позиции перспектив процесса, сколько с точки зрения его объективных результатов.

Характеризуя состояние научной разработанности проблемы, следует отметить, что интенсивность исследований институционального развития посткоммунистических политических систем стран ЦВЕ на протяжении 1990-х - 2000-х гг. постоянно снижалась. Это характерно для всех национальных политологических школ. Весьма примечательно то, что в самих странах ЦВЕ в начале нового века тема посткоммунизма почти полностью «выпала» из научного политологического дискурса. Вместе с тем, интерес к посткоммунистической проблематики сохраняется в Западной Европе, США и Канаде. В России вал «посткоммунистических» работ начала и середины 1990-х гг. сменился «затишьем», но на рубеже XX-XXI вв. интерес к проблеме посткоммунизма в ЦВЕ вновь вырос. Все же тема институционального развития посткоммунистических стран региона является для российской политической науки малоизученной. Несмотря на то, что отдельные аспекты проблематики освещались в отечественных изданиях, комплексных, монографических исследований, базирующихся на региональном материале Центрально-Восточной Европы в российской политологии нет.

Среди работ, затрагивающих проблемы диссертационного исследования можно выделить несколько групп по принципу конкретизации изучаемого предмета и объекта. Во-первых, общетеоретические исследования, которые легли в методологическую основу диссертации. В первую очередь, это работы российских и зарубежных ученых: Г.А. Алмонда, Г.А. Белова, П. Бергера, Т. Лукмана, О.Э. Бессоновой, Л...Болтански, Л. Тевено, В.М. Бычен-кова, Р. Гудина, Х.-Д. Клингемана, В. Дементьева, И.Е. Дискина, Г. Друри, О.И. Зазнаева, C.B. Патрушева, С.Г. Кирдиной, В.Г. Ледяева, В. Меркель, Л. Круассан, Д. Норта, П.В. Панова, В.В. Радаева, Б. Ротстайна, В.П. Тамбовце-ва, Р. Швери, У.Е. Бейкера, К. фон Бойме, В. Бане, Д. Истона, X. Кемана, Дж. Найта, Э. Лэйна, С. Эрссона, С. Левицкого, Дж. Марча, Й. Олсена, Б.Г. Пи-терса, П. Пирсон, К.А. Шепсле, Д. Верни по проблемам внедрения и применения неоинституционального подхода в политической науке.

Важнейшее значение для достижения цели диссертационного исследования имеют работы отечественных и иностранных авторов по методологическим вопросам сравнительной политологии. К числу таковых следует.отнести монографии и статьи Д.И. Аптера, Д.Л. Бари, М. Дюверже, О.И. За-знаева, М.В. Ильина, Л.В. Сморгунова, A.B. Кынева, А.Н. Медушевского, А.Ю. Мельвиля, П. Мэра, Ч. Рейджина, М.Х. Фарукшина, Д. Кольера, С.М. Фиша, К. Хэя, Т. Ландмана, Дж. Леви, А. Лейпхарта, Г. Мунка, Б. Ржиховой, Дж. Сартори, А. Сяроффа, Н. Смелсера, С. Вербы, С.Е. Велльхофера.

Наиболее значимыми для темы диссертационного исследования являются работы А. Ю. Мельвиля, М.В. Ильина, Л.В. Сморгунова4. В этих работах находит свое теоретическое обоснование вывод об относительно слабой обусловленности перехода к демократии либерализацией предшествующего режима. Неопределённость возможных итогов перехода, позволяет в нашем исследовании принять теоретическое положение о «демократическом транзите» как о более вариативном и широком понятии, чем определения «переход к демократии», предполагающее позитивный результат или «революция», который, применительно к изучаемым странам, требует ряда оговорок.

Критический подход в рамках транзитологической концепции нашел отражение в работах В. Бане, В.51. Гельмана, Л. Даймонда, П. Дуткевича, М.В. Ильина, А.Ю. Мельвиля, Е.Б. Калоевой, П.Е. Канделя, Б.Г. Капустина, И.М. Клямкина, В.В. Лапкина, В.И. Пантина, М. Кригера, И.И. Кузнецова, A.C. Мадатова, А. Пшеворского, Д.А. Растоу, И. Самсона, В.М. Сергеева, Р. Скидельски, С. Стояновича, С. Хантингтона, О. Харитонова, Дж. Хэллоуэл-ла, Я. Шапиро, Ф. Шмиттера, Й. Шумпетера, Ф. Эйдлина, 36. Бжезинского, Р. Даля, Т.Л. Карла, X. Линца, Г. О'Доннела, А. Рыхарда, Дж. Сартори, Г. Шопфлин, Т. Ванханена, Ф. Закарии, Б. Залы, Ж. Желева.

Вторую группу образуют сравнительные исследования В. Бане, Н.И. Бухарина, В. Васовича, В.К. Волкова, Елисеева С.М., А. Лейпхарта, Б.И. Макаренко, Е. Мачкува, А. Пшеворского, С.Л. Сокольского, И.С. Яжборовской, в которых процессов демократизации в различных регионах мира рассматри-

4 Ильин М.В. Основные методологические проблемы сравнительной политологии // Политические исследования. 2001. № 6; Ильин М.В. Сравнительная политология: научная компаративистика в системе политического знания // Политические исследования. 2001. № 4; Ильин М.В., Мельвиль А.Ю., Федоров Ю.Е. Демократия и демократизация // Политические исследования. 1996. № 5; Мельвиль А.Ю. «Политический атлас современности»: замысел и общие теоретико-методологические контуры проекта // Политические исследования. 2006. № 5; Мельвиль А.Ю. Демократические транзиты (теоретико-методологические и прикладные аспекты). М., 1999; Мельвиль А.Ю. И вновь об условиях и предпосылках движения к демократии // Политические исследования. 1991. № 1; Мельвиль А.Ю. Опыт теоретико-методологического синтеза структурного и процедурного подходов к демократическим транзитам // Политические исследования. 1998. № 2; Мельвиль А.Ю., Ильин М.В., Мелешкина Е.Ю. и др. Как измерять и сравнивать уровни демократического развития в разных странах? (По материалам исследовательского проекта «Политический атлас современности»), М., 2008; Сморгунов Л.В. Политические партии И Гражданское общество России: перспективы XXI века. СПб., 2000; Сморгунов Л.В. Сравнительная политология в поисках новых методологических ориентации: значат ли что-либо идеи для объяснения политики? II Политические исследования. 2009. № 1; Сморгунов Л.В. Сравнительная политология в России: первые результаты и проблемы роста // Политическая наука в России: проблемы, направления, школы (1990-2007) / Отв. ред. О.Ю. Мали-нова. М., 2008.

ваются в сопоставлении со странами ЦВЕ3. Хотя эти работы имеют лишь опосредованное отношения к региону диссертационного исследования, они значимы, поскольку предоставляют обширный материал по вопросам соотношения внутренних и внешних факторов демократизации, обращают внимание на проблемы укрепления демократических норм в политической сфере. В конечном итоге, эти работы предоставляют возможность сопоставления промежуточных результатов перехода в странах Центрально-Восточной Европы и в других регионах мира. Ф. Шмиттер и Т. Карл указывают на то, что при- всей специфике восточноевропейского опыта его необходимо рассматривать как пример, подтверждающий общемировую тенденцию6. С такой позицией не согласна В. Бане, выступающая за рассмотрение восточноевропейского опыта отдельно от иных примеров7. Оба приведенных мнения объединяет признание значимости исследования процесса демократизации на региональном или субрегиональном уровне.

Третью группу представляют сравнительные исследования институционального развития в пределах Центрально-Восточной Европы. Они позволяют выявить в большей степени общие региональные тенденции, чем страновую специфику. В работах Л.Ф. Шевцовой большое внимание уделяется соотношению глобальных и локальных факторов влияния на региональный процесс демократизации8. В работах У. Пройсса, А. Лейпхарта, Я.-Э. Лэйна основное внимание привлечено к проблемам конституционного строительства в условиях демократического транзита9. У. Пройсс обращает внима-

5 Бухарин Н.И. Строительство гражданского общества в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. 90-е годы XX века - начало XXI века //.Новая и новейшая история. 2005. № I.; Васович В. Переход к демократии в посткоммунистических странах (парадоксы перехода-демократизации) // Вестник Московского . университета. Сер. 18. Социология и политология. 1998. № 2.; Волков В.К. Рсволюциошше преобразования в странах Центральной и Юго-Восточной Европы // Вопросы истории. 1990. № б.; Елисеев С.М.*Ин-стигуциональная эффективности импорта демократических институтов: сравнительный анализ опыта России и стран Восточной Европы // Новые политические процессы на постсоветском пространстве. СПб., 2006.; Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах: сравнительное исследование. М., 1997.; Макаренко Б.И. Посткоммунистические страны: некоторые итоги трансформации // Политая. 2008. № 3.; Мачкув Е. Демократия и авторитаризм в посткоммунистических трансформационных системах (па примере Чехии и Беларуси) // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 2003. № 2.; Сокольский С.Л. Между прошлым и будущем (посткоммунистические партии России, Восточной Европы и Балтии) // Мировая экономика и международные отношения. 1994. № 10.; Сокольский С.Л. Поставторйтарные парламентские выборы в России, странах Восточной Европы и Балтии// Мировая экономика и междуйа1 родные отношения. 1995. № 3.; Яжборовская И.С. Институт президентства и президентские выборы в странах Центрально-Восточной и Юго-Восточной Европы // Проблемы Политологии. М., 2004. Вып. 4; Bunce V. Should Transitologists Be Grounded? // Slavic Review. 1995. Vol. 54. № 1.; Przcworski A. Democracy and the Market; Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. Camb., 1991.

6 Karl T.L., Schmitter P.C. Modes of Transition and Types of Democracy in Latin America, Southern and Eastern Europe//International Social Science Journal. 1991. №128.

7 Bunce V. Comparing East and South // Journal of Democracy. 1995. № 3.

' Шевцова Л.Ф. Куда идет Восточная Европа? // Мировая экономика и международные отношения. 1990. № 4; Шевцова Л.Ф. Первый круг пройден. Что дальше? // Мировая экономика и международные отношения. 1991.№1.

'Лейпхарт А. Конституционные альтернативы для новых демократий // Политические исследования. 1995. № 2; Лэйн Я.-Э. Демократия и конституционализм // Политические исследования. 1998. N° 6; Пройсс У. Модели конституционного развития и церемены в Восточной Европе // Политические исследования. 1996. № 4; Lane J-E. Constitutions and political theory. Manchester-N.Y., 1996; Lane J-E., Ersson S. The new institu-

ние на наиболее существенные проблемы восточноевропейского конституционализма, в основном связанные с преодолением коммунистического наследия и низкой компетенцией законодателей, институциональной неопределенностью самого конституционного процесса. Наиболее выгодной, с точки зрения А. Лейпхарта, для новых демократий является сочетание парламентской формы правления с пропорциональным представительством, что может привести к положительному результату демократического транзита. В работах X. Линца и А. Степана конституционализм по формальным критериям отождествляется с институциональной системой10. В свою очередь Я.-Э. Лэйн ставит проблему взаимодействия конституционализма и демократии, поднимает вопрос об адекватности правовых норм реальным политическим процессам в переходный период.

К четвертой группе необходимо отнести монографии, сборники и статьи, посвященные трансформации политического режима в одной или нескольких странах Центрально-Восточной Европы. Эти работы, как правило, представляют богатый эмпирический материал. Мнение о том, что крах потерпела конкретная модель социализма, а не идеология в целом, типичен для отечественных начала 1990-х годов". Особо следует выделить исследования, посвященные изучению страновых особенностей процесса демократизации. Статьи Ю.А. Щербаковой, Э.Г. Задорожнюк, К. Водички, Л. Кабады посвящены отдельным проблемам консолидации демократии в Чехии12, в работах А. Антошевского, В. Адамского, О.Н. Майоровой, В. В. Мирошникова, М. Яницкого раскрываются особенности польского транзита13. Важные характе-

tional politics: Performance and outcomes. L.-N.Y., 2000; Lijphart A. Democratization and Constitutional Choices in Czecho-Slovakia, Hungary and Poland 1989-91 // Journal of Theoretical Politics. 1992. № 4; Preuss U.K. Patterns of constitutional evolution and change in Eastern Europe // Constitutional policy and change in Europe / Ed. by J.J. Hesse, N. Johnson. Oxford, 1997.

10 Линц Х.-Дж., Степан А. «Государственность», национализм и демократизация // Политические исследования. 1997. № 5; Linz J.J., Stepan A. Problems of Democratic Transition and Consolidation: Southern Europe, South America, and Post-Communist Europe. Baltimore-L., 1996.

" Бутенко А.П. К вопросу о «бархатных» и «небархатных» революциях в странах Центральной и Восточной Европы // Восточная Европа: контуры посткоммунистической модели развития. М., 1992; Панфилова Т. Почему сегодня нет социализма // Общественные науки и современность. 1991. № 2; Социализм: прошлое инастояшее. М., 1990.

12 Щербакова Ю.А. Особенности развития парламентаризма в Чешской Республике // Процессы демократизации в Восточной Европе: ожидания и реальность / Отв. ред. Ю.И. Игрицкий. M., 2002; Щербакова Ю.А. Начало «нежной революции» в ЧСФР // Восточная Европа на историческом переломе. М., 1991.; Задорожнюк Э. Г. Любовью или железом достигается единение общества // Вестник РАН, том 63. М., 1993. № 12; Задорожнюк Э.Г. Партии и движения в Чехии: структурная эволюция и проблема приоритетов // Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов. М., 1997; Vodiíka К. Politisches System Tschechiens: Vom kommunistischen Einparteiensystem zum demokratischen Vetfassungsstaat. Munster, 1996; VodiCka K., Cabada L. Politicky system íeské republiky. Historie a souCasnost. Praha, 2003; Balut A., Cabada L. Postkomunistické strany v Ceské republice a Slovinsku // Politologickà revue. 2000. № 1.

" Адамски В. Государственный социализм и системное изменение: Польша в сравнительной перспективе // Восточноевропейские исследования. 2005/ № 4; Майорова О.Н. Правые группировки на польской политической сцене // Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов. М., 1997; Мирош-ников В.В. Основные контуры политического развитая Польши во второй половине 80-х - первой половине 90-х годов // Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов. М., 1997; Antoszewski A. Institucje wtadzy ustawodawczej 1 wykonawczej // Polityka w Polsce w latach 90: Wybrane problemy. Wroclaw, 1999; Janicki M. Poland's party system // Poland today. Facts and figures. Warsaw, 1997.

ристики политического развития Словакии содержатся в работах С. Зифкака, Г.Ю. Харциевой, Г. Месежникова14; Венгрии - в трудах Э. Арато, Б.Й. Же-лицкого, А. Кёрёшеньи, Д. Маркуша, А. Шайо15.

Пятую группу исследований составляют работы, посвященные изучению отдельных правовых, социально-экономических, этнических, институциональных аспектов демократического транзита, консолидации демократии. Внимание к вопросам формирования и функционирования в переходный период партийных систем в странах региона уделено в исследованиях X. Тим-мерманна, А. Турена, Т.Л. Кащенко, А.О. Лапшина, Я.Р. Стрельцовой и О.В, Шакировой, X. Китшельта, Дж.Т. Ишиямы и др16. Монография Г.В. Голосо-ва17, основанная на компаративистской методологии, в которой автор характеризует партийную систему как индикатор демократизации, в качестве начального критерия консолидации демократии устанавливает учредительные выборы, однако, не дает четкого определения ее конечных критериев. Работы Э. Геллнера, П.Е. Канделя, К. Оффе, Л.С. Перспелкина и О.И. Шкаратана посвящены проблемам национализма в переходные периоды18. Некоторые внешнеполитические аспекты посткоммунистической трансформации в странах ЦВЕ рассмотрены в работах А. Балога, С. Дембского, О.М. Копытиной,

14 Зифкак С. Президентская власть в Словакии // Конституционное право: восточноевропейское обозрение.

1995. № 3; Харциева Г.Ю. «Левые» и « правые)» в современном политическом спектре Словакии // Политический ландшафт стран Восточной Европы. М., 1997; Харциева Г.Ю. Политическая картина в Словакии после ноябрьских событий // Восточная Европа на историческом переломе. М., 1991; Meseünikov G. Vnútropoliticky vyvbj a systém politickych strán // Slovensko 1997 / Ed. M. Bútora, M. IvantySyn. Bratislava, 1998; Meseinikov G. V^voj stranlckeho systému na Slovensku // Politologická revue. 1996. № 1.

15 Арато Э. Создание конституции: венгерский эндшпиль // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1997. № 1; Желицки Б. Общий кризис «реального социализма» и демократические преобразования в Венгрии // Вопросы истории. 2000. № 6; Жилицки Б.Й. Многопартийность и политическая панорама современной Венгрии // Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов / Отв. ред. Ю.Ф. Зудинов. М., 1997; Шайо А. Нейтральные институты и их роль в формировании доверия к власти в восточноевропейских демократиях // Сравнительное конституционное обозрение. 2004. № 3; Ага-to A. Elections, Coalitions and Constitutionalism in Hungary // East European Constitutional Review. 1994. № 3; KôrOsényi A. Government and politics in Hungary. Budapest, 1999; Markus D. Wahlen, Partien und Konfliktlinien in Ungarn // Neue Gesellschaft. 1998. № 8.

Тиммерманн X. Наследники компартий в Восточной Европе // Мировая экономика и международные отношения. 1995. № 6; Турен А. Процесс демократизации в восточно-европейских странах // Мировая экономика и международные отношения. 1991.№ 11;Кащенко Т. Л., Лапшин А. О., Стрельцова Я. Р., Шаки-рова О. В. Левые партии: от прошлого к будущему // Общественные науки и современность. 1991. № 5; Ишияма Дж. Т. Партии-преемницы коммунистических и организационное развитие партий в посткоммунистической политике II Политические исследования. 1999. № 4; Любин В.П. Введение. Новые тенденции в партийно-политической жизни Европы // Партии и движения Западной и Восточной Европы: теория и практика. М., 1997; Становление многопартийности в Восточной Европе в 1990-е годы / Под ред. Е.Ю. Гуськовой. М., 1996; Kitschelt H. The Formation of Party Systems in East Central Europe//Politics and Society. 1992. № 20.

17 Голосов Г.В. Партийные системы России и стран Восточной Европы: генезис, структура, динамика. М., 1999.

18 Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991; Кандель П.Е. Национализм и проблема модернизации в по-стготалитарном мире И Политические исследования. 1994. № 6; Оффе К. Этнополитка в восточноевропейском переходном процессе II Политические исследования. 1996. № 2; Перепелкин Л. С., Шкаратан О. И. Переход к демократии в полиэтническом обществе П Политические исследования. 1991. № 6; Offe С. Designing institutions in East European transitions // The theoiy of institutional design / Ed. by R.E. Goodin. Camb.,

1996.

Б. Даньчака, Й. Заградила, И.С. Яжборовской, А.Ю. Яблокова, B.C. Парсада-новой19.

Отдельную группу составляют диссертационные исследования Ю.М. Абдулаевой, A.B. Аляева, A.C. Беспалова, М.Н. Вшивцевой, С.М. Елисеева, И.И. Жуковского, В.А. Колесников, A.B. Кынева, A.B. Латкова, В.К. Мокши-на, В.В. Пасьшковой, Р. Рутковского, O.A. Сиденко, которые демонстрируют устойчивость научного интереса к проблемам посткоммунизма в странах Центральной и Восточной Европы20. В диссертациях В.К. Мокшина и С.М. Елисеева, защищенных во второй половине 1990-х гг., рассмотрены проблемы трансформации политических систем, легитимности власти в условиях посткоммунизма на примерах отдельных стран, уточнены параметры сравнительного анализа посткоммунистических политий. В.К. Мокшиным предпринята успешная попытка на основе обширного эмпирического материала установить логику трансформационных процессов и их место в мировой политике. С.М. Елисеевым обосновано методологическое применение транзи-тологического подхода в компаративных исследованиях посткоммунизма. В работах Ю.М. Абдулаевой, И.И. Жуковского, A.B. Латкова рассматриваются различные аспекты развития партийных систем в разных странах ЦВЕ, содержатся значимые для нашего исследования выводы о динамике и направленности эволюции межпартийной конкуренции, определены некоторые качественные критерии оценки трансформационных процессов. В исследовании A.B. Кынева показана результативность сравнительного изучения от-

" Балог А. Венгры-мадьяры: национальная и европейская идентичность II Центрально-Европейский ежегодник/ Сост. И. Киш. Международные отношения и безопасность. М. 2003. Вып. 1; Дембский С. Политика Польши в отношении государств Восточной Европы - эволюция концепции Н Политическая наука. 2006. № 2; Копытина О.М. Россия - Словакия: десятилетие межгосударственных отношений II Страны Восточной Европы и Россия: взаимоотношения в начале века. М., 2005; Яжборовская И.С., Яблоков А.Ю., Пар-саданова B.C. Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях. М., 2009; Daníák В. Deset let zahrániíní politiky Ceské Republiky - aktefi a priority // Listy SPFA. 2003. Január/Február; Zahradil J. Realismus misto iluzi. Praha, 2004.

20 Абдулаёва Ю.М. Институциональные условия формирования конструктивной оппозиции в странах Центральной и Восточной Европы: автореф. дис.... к.полит.н. СПб., 2007.; Аляев A.B. Политические процессы в Польше в переходный период: автореф. дис.... к.полит.н. М., 1998.; Беспалов A.C. Традиции геополитического мышления в современной восточной политике Польши: автореф. дис.... к.полит.н. М., 2008.; Вшивцева М.Н. Основные тенденции политического и социально-экономического развития на посткоммунистическом пространстве (1989 - 1996 гг.): автореф. дис. ... к.полит.н. Екатеринбург, 2001.; Елисеев С.М. Легитимность власти: источники, структура и динамика развития в посткоммунистичсском обществ ве: автореф. дис.... д.полит.н. СПб., 1997.; Жуковский И.И. Становление партийной системы Республики Польша 1989-2008 гг.: автореф. дис. ... к.полит.н. М., 2009.; Колесников В.А. Трансформация политической системы Чехословакии (вторая половина 80-х - начало 90-х годов): Автореф. дисс... канд. полит, наук. Воронеж, 1996.; Кынев A.B. Институт президента в странах Центральной и Восточной Европы. Сравнительный анализ: автореф. дисс... капд. полит, наук. М., 2002.; Латков A.B. Проблемы трансформации левых партий в современных политических системах государств Центральной и Восточной Европы. Дисс... канд. полит, наук. Саратов, 2004.; Мокшин В.К. Трансформации политических систем восточноевропейских стран: На примере Болгарии и Польши 1940-е начало 1990-х гг.: автореф. дис. ... д.полит.н. М., 1999.; Пасынкова В.В. «Партии-преемники», профсоюзы и государство в России и странах Центральной и Восточной Европы: моделирование взаимоотношений: автореф. дис.... к.полит.н. Пермь, 2008.; Рут-ковски Р. Проблема стабилизации современного политического режима в Польше: Автореф. дисс... канд. полит, наук. М., 1997.; Сиденко O.A. Конституционный процесс в условиях демократической трансформации в Польше: конец 1980-х - начало 2000-х гг.: автореф. дис.... к.полит.н. Воронеж, 2005.

дельных политических институтов в региональном масштабе. Перечисленные работы, хотя и затрагивают некоторые проблемы нашего исследования, но лишь отчасти решают задачи компаративного исследования на региональном уровне или ограничиваются рассмотрением вопросов институциализа-ции демократии на страновых примерах, развития отдельных властных институтов, либо затрагивают смежные аспекты проблемы.

Таким образом, анализ литературы обнаруживает недостаток компаративных исследований институционального развития посткоммунизма и проблем консолидации демократии в Центрально-Восточной Европе. С сожалением приходится констатировать отсутствие крупных работ, в основе которых лежит неоинституциональный подход к изучению политических систем стран ЦВЕ. Несмотря на значительное число исследований, посвященных отдельным государствам или частным проблемам посткоммунистической ин-ституциализации, тем не менее, потребность в работах, ориентированных на изучение региональных аспектов посткоммунистической демократии остается весьма острой.

Объектом исследования выступают политические системы Венгрии, Польши, Словакии' и Чехии в условиях посткоммунистической трансформации национальных обществ.

Предмет исследования - природа, сущность, содержание, эффекты и девиации формальной и неформальной институциализации политических практик посткоммунизма.

Целью исследования является компаративная оценка основополагающих трендов институционального развития посткоммунистических политических систем стран Центрально-Восточной Европы.

Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:

- охарактеризовать теоретико-методологические основы анализа трендов институционального развития посткоммунистических политических систем;

- проанализировать имеющиеся в политической науке классификации политических систем, форм правления, партийных систем посткоммунистических государств;

- выявить региональные и страновые особенности институционального развития политических систем;

- определить степень адекватности законодательно закрепленных в рассматриваемых странах нормативно-правовых требований, предъявляемых к демократическим институтам, объективной политической реальности посткоммунизма;

- обосновать модели конституционных трансформаций;

- установить причины и следствия институциональных девиаций при выборе форм правления и организации взаимодействия основных институтов власти;

- определить уровень устойчивости национальных партийных систем, роль политических партий и степень их влияния на процесс консолидации демократии в изучаемых государствах;

- провести сравнительный анализ механизмов трансформации, условий функционирования и эффективности отдельных высших властных институтов Венгрии, Польши, Словакии и Чехии в условиях посткоммунизма;

- определить перспективы консолидации демократии, как в отдельных странах, так и на региональном уровне;

- охарактеризовать внешнеполитические факторы институционального развития.

Региональные рамки исследования. Специфика сравнительного изучения развития политических институтов требует определения региональных рамок исследования. В данной работе рассматриваются процессы институциональной трансформации современных политических систем Венгрии, Польши, Словакии и Чехии. Именно эти государства в западной, и все чаще в отечественной, литературе включаются в геополитические пределы одного региона «Центрально-Восточная Европа». Использование другого, распространенного в отношении изучаемых государств, термина - «страны Вышеградской группы» как равного определению «Центрально-Восточная Европа» не вполне корректно, поскольку Вышеградская группа - явление международных отношений, объединение стран для экономической кооперации и интеграции в ЕС, активно действовавшее в 1990-х годах. Поскольку в список «вышеградских» и «центрально-восточноевропейских» стран входят одни и те же государства, целесообразно использовать в качестве базового определение «Центрально-Восточная Европа», а при рассмотрении международно-политических вопросов допустимо применение термина «страны Вышеградской группы». ■

Теоретическая и методологическая основа исследования. Многогранность и сложность институционального развития посткоммунистических политических систем делает невозможным использование какого-либо одного методологического направления. Изучение данной проблемы требует комплексного подхода, основанного на сочетании институционального, компаративного, транзитологического и других методов. В настоящем диссертационном исследовании в качестве основополагающих подходов использованы неоинституционализм в его исторической и рационалистической (теория рационального выбора) разновидности, сравнительные методы (кросс-национальное, синхронное и асинхронное кросс-темпоральное сравнение), а также критический подход в рамках транзитологической концепции и теории посткоммупизма.

Исторический неоинституционализм с характерной для него трактовкой институтов как формальных и неформальных процедур, рутины, норм и соглашений позволяет оценить влияние «траектории предшествующего развития», а также подвергнуть институциональный процесс анализу, разделив

его на две последовательных фазы: неформальной и формальной институ-циализации, что характерно для посткоммупистических политических систем.

Теория рационального выбора предоставляет вполне пригодный инструмент оценки институционального развития — ориентацию на показатели трансакционных издержек. Их снижение выступает в качестве свидетельства о повышении эффективности институциональных механизмов власти, напротив, их повышение является индикатором снижающейся эффективности. Применение рационализма, несмотря на ряд недостатков, вполне оправдано при рассмотрении проблем принятия решений и внедрения новых политических институтов.

Кросс-национальное сравнение применяется в данной работе при изучении почти всех аспектов институционального развития. Привлеченные нами четыре случая предполагают сопоставление их между собой с целью выявления, страновой специфики. Вместе с тем, поскольку страны ЦВЕ рассматриваются нами как'единое историческое и геополитическое пространство, вполне оправдано введение дополнительных референтов - случаев других посткоммунистических (Россия, Украина, страны Балтии) и поставторитарных (Португалия, Испания) государств.

Кросс-темпоральное сравнение, как правило, предполагает обращение к одному, наиболее характерному или аномальному случаю (case-study), изучение которого в разные временные периоды позволяет определить генеральный (main-stcam) или маргинальный (derelict) тренд развития. Логика посткоммунизма предполагает, что одни явления (процессы, нормы) должны утрачивать свою институциональную значимость, другие - занять их место. Критическая трактовка посткоммунизма заключается в том, что не всегда низкоэффективные нормы (явления, институты) автократии замещаются более эффективными нормами, свойственными демократии.

За транзитологией как теоретической концепцией о переходных политических явлениях сохраняется возможность выявления вектора институционального развития посткоммунизма. Методы консолидологии, хотя и подвергаются критике за излишнюю телеологичность в изучении трансформационного процесса, выступают инструментом «измерения» уровня устойчивости демократии по следующим критериям: периодичность выборов различного уровня; характер взаимоотношений основных политических сил; процессы развития и разрешения политических конфликтов; роль конституционных процедур в принятии политических решений; устойчивость партийных систем; уровень доверия граждан к политическим институтам демократии; влияние деструктивных политических акторов и т.д. Разделяемый нами критический подход к трактовке посткоммунизма в рамках транзитологоческой концепции, предоставляет возможность оценить тренды развития посткоммунизма как относительно устойчивые проявления институционального характера.

Эмпирическое исследование опиралось на метод вторичного анализа опросов общественного мнения, проводимых национальными институтами, агентствами и редакциями, их экспертных оценок. В ходе исследования применялся метод наблюдения в период президентской кампании 2000 г. и подготовки к выборам в Сейм и Сенат 2005 г. в Польше. Метод интервью представителей дипломатического корпуса, административных органов, национальных общественных организаций предоставил возможность выявить непосредственный характер восприятия текущих политических событий гражданами и политиками изучаемых стран. В 2007-2008 гг. была проведена серия экспертных интервью в рамках научного проекта «Асимметрия политических и экономических интересов в отношениях стран ЦВЕ и России», в которых приняли участие ведущие российские и зарубежные ученые, предоставившие уникальный и весьма качественный исследовательский материал.

Эмпирическую базу исследования составили нормативно-правовые документы: конституции стран региона периода «реального социализма», паллиативное конституционное право, действующие конституции; законы посткоммунистического периода (как действующие, так и прекратившие свое действие) о выборах, о высших органов власти, о политических партиях; акты и документы национальных правительств и внешнеполитических ведомств; нормативные акты Европейского Союза; международно-правовые документы. Также в исследовании привлечены программы политических партий, документы институтов избирательной системы, статистические данные министерств и ведомств, опубликованные результаты опросов общественного мнения, материалы периодической печати и сети Интернет, результаты экспертных опросов, проведенных диссертантом лично.

В работе использован обширный фактический материал, собранный автором во время научных и учебно-методических стажировок в российских и зарубежных исследовательских центрах и вузах.

Научная новизна исследования. Научная новизна диссертационного исследования состоит, прежде всего, в самой постановке проблемы - определение результатов демократического транзита посредством анализа процесса трансформации политических институтов в рассматриваемых государствах. Элементами новизны в настоящем исследовании являются:

- Рассмотрение институционального процесса демократизации на региональном уровне дает возможность уяснить как страновую специфику, так и определить общие тенденции развития исследуемого процесса в странах ЦВЕ. Кроме того, такой подход позволяет дифференцировать оценки результатов демократического транзита, не превращая их в сумму центрально-восточноевропейских особенностей.

- Сравнение институциональных условий перехода проводится в динамике, хотя и в традиционных рамках разграничения процесса на фазы либерализации и собственно демократизации, однако, фаза либерализации рассматривается как необязательное условие формирования предпосылок демо-

кратизации, а фаза демократизации не обуславливается результатами либерализации. Исходя из этого, отрицательно решается вопрос о линейности процесса. Соответственно предлагается новая периодизация трансформации каждого из рассматриваемых политических институтов, как в отдельной стране, так и на региональном уровне.

- Сравнение промежуточных результатов демократизации, достигнутых к настоящему моменту в Венгрии, Польше, Словакии и Чехии, поднимает вопрос о качественных критериях завершения процесса консолидации демократии, который решается путем анализа адекватности формальных правовых норм демократии реальным политическим процессам. Основой для такого анализа служат абсолютная достоверность законодательных актов и объективная сторона деятельности государственных институтов, а также политических субъектов, таких как партии и движения.

- Моделирование процессов трансформации конституционного законодательства позволило свести многообразие вариантов конституционных изменений в посткоммунистических странах к двум принципиально различающимся стратегиям. Оценка эффективности моделей демонтажа и реконструкции основана на вполне объективных данных об уровне трансакционных издержек в процессе адаптации политических систем к изменяющимся конституционным условиям п'осткоммунизма.

- Манипулятивные возможности институционального дизайна посткоммунистических политических систем стран ЦВЕ объективированы траекторией предшествующего развития, условиями институционального выбора форм правления, трансформационными девиациями и качествами партийных систем. Субъективные факторы, такие как роль политических элит, личностные качества лидеров, признаются нами значимыми в процессе трансформации, но все же рассматриваются в качестве вмешивающейся переменной с точки зрения компаративного анализа.

- Электоральные практики посткоммунизма в странах региона демонстрируют двойственность эффектов институционального развития посткоммунистической демократии. Традиционно транзитология отводит выборам роль «локомотива» демократизации, однако в ЦВЕ замечен обратный феномен, когда выборы и референдумы, удовлетворяющие основным демократическим требованиям, приводят к власти антидемократические силы или популистов, в результате чего демократические процессы замедляются.

- Рассмотрение динамики внешнеполитических ориентиров посткоммунистических государств ЦВЕ позволило соотнести силу притяжения основных центров мировой политики (Вашингтон, Брюссель, Москва) через описание эффектов асимметрии политических и экономических интересов, эскалации истории, догоняющей модели европейской интеграции и противоречий между стратегией «мягкой силы» и поиском силового баланса в нарождающемся многополярном мире.

Основные положении, выносимые на защиту:

1. Рассматривая институциональное развитие как специфическое направление трансформации политической системы в рамках критической теории демократизации и исторического неоинституционализма, диссертант подтверждает методологическую плодотворность концептуализации посткоммунизма. Автор ставит под сомнение отказ от концепта «посткоммунизм» в политологических исследованиях трансформационных процессов в Центрально-Восточной Европе., Посткоммунизм - есть долгосрочное состояние политической системы, характеризующееся на начальном этапе системной неопределенностью, а в последующем - совмещением, характеристик политической демократии и автократии, но в отличие от гибридных режимов, не имеющее перспектив собственной консолидации. С институциональной точки зрения выход за пределы посткоммунизма связан, во-первых, с преодолением трансформационных девиаций политической системы, во-вторых, со снижением трансакционных издержек взаимодействия политических акторов, функционирующих в рамках демократической политической системы.

2. Анализ процессов трансформации конституционного законодательства в странах Центрально-Восточной Европы позволяет выявить две модели: реконструкции и демонтажа.. Реконструкция предполагает освобождение конституционного права от формализма, направленное на действительную реализацию, декларированных в конституционных актах коммунистического периода, прав и свобод граждан, полномочий органов государственной власти в процессе складывания демократической политической системы. Демонтаж предусматривает максимально возможный, в зависимости от конкретных социально-политических условий, отказ от конституционного наследия коммунистического прошлого и связан с формированием новых политических институтов, основанных на принципах современной политической демократии. В отличие от реконструкции, демонтаж предполагает быструю замену конституций и длительный период адаптации. В модели реконструкции адаптация направлена не на приспособление институциональной системы к новым конституционным нормам, а, напротив, на конституирова-ние имеющихся политических практик. Итогом трансформации в обоих случаях является выработка нового конституционного законодательства, отвечающего потребностям демократического общества, однако результирующие показатели трансакционных издержек показывают большую эффективность модели демонтажа.

3. Институциональный выбор форм правления в посткоммунистической Центрально-Восточной Европе ограничен не только конъюнктурой демократического транзита, но и невозможностью выхода за пределы республиканизма, теории парламентского и полупрезидентского правления, что объясняется не столько рациональностью выбора, сколько отсечением альтернатив, повышающих трансакционные издержки политических акторов. Данное положение подтверждено как эмпирическими данными, так и с теоретико-методологической стороны.

4. Манипулятивпые возможности, предоставляемые институциональным дизайном посткоммунистических стран Центрально-Восточной Европы, обратно пропорциональны укорененности важнейших институтов политической демократии. Слабое проявление демократических ценностей, формальная им приверженность элит и безразличие со стороны граждан понижают манипулятивпые барьеры, что приводит к дестабилизации политических институтов, снижению их легитимности. Напротив, активное освоение соответствующих ценностей сокращает простор для институционального манипулирования.

5. К числу важнейших факторов институционального развития посткоммунистического парламентаризма следует отнести динамику избирательного законодательства, изменение расстановки политических сил в период трансформации, кондиции избирательных систем и профессионализма парламентариев. Для всех стран региона характерна тенденция к институциональной стабилизации норм парламентаризма. В большей степени это относится к Венгрии, в меньшей этот тренд присущ Словакии и Польше, где сохраняются условиях для возможной дестабилизации легислатур. В Чехии периодическая дестабилизация парламентской системы уже не связана с проблемой институционального выбора, а сопряжена с негативными эффектами тотальной партизации политики в этой стране. Наиболее значимыми, институциональными факторами стабилизации парламентаризма в Центрально-Восточной Европе выступают уменьшавшаяся подвижность избирательного законодательства, исправление дефектов диспропорциональности, стандартизация партийных систем, снижение трансакционных издержек в ходе ле-гислативного процесса, укрепление позиций бикамерализма.

6. Изучение процессов трансформации партийных систем в Центрально-Восточной Европе в сравнительной перспективе, по сути, не выявило определяющих . региональных закономерностей, за исключением совпадения идеологической направленности в разных странах. Либеральная модель трансформации партийных систем, несмотря 'на разность предварительных условий, явно превалирует в регионе. Вместе с тем, именно либерализм, как не парадоксально, привел к закреплению посткоммунистических характеристик партийных систем, отстающих от принципов либеральной демократии. В результате компаративного анализа развития партийных систем стран ЦВЕ диссертантом выделены две трансформационные модели: чешско-венгерская и польско-словацкая, характеризующиеся разной степенью устойчивости институциональной структуры. Партийные системы Чехии и Венгрии представляют авангардную модель, приближающуюся по основным характеристикам к западноевропейским образцам. Польско-словацкая (арьергардная) модель характеризуется периодической дестабилизацией, страновые случаи различаются уровнем межпартийной конкуренции, которая выше в Польше.

7. Существенной характеристикой политических систем стран Центрально-Восточной Европы является чрезмерная партизация при заметном

отчуждении граждан, что создает определенные угрозы деформации демократии. Большинство политических партий посткоммунистической Центрально-Восточной Европы отличает относительно низкая идеологизация при выраженной структурно-организационной стандартизации. Новая идеологизация непосредственно связана со свойствами посткоммунистических электоральных практик, которые способствуют как укреплению авторитарных тенденций, так и выступают относительно надежным средством их преодоления.

8. В рамках регионального сравнения выделяются четыре Этапа развития внешней политики посткоммунистических государств Центрально-Восточной Европы. Первый этап охватывает события трансформации внешнеполитического курса в условиях слома системы «реального социализма». Второй этап связан с утверждением посткоммунистических государств региона как самостоятельных участников мировой политики. На третьем этапе, характеризующимся интенсификацией усилий по евро-атлантической интеграции, идеологическое влияние.на внешнеполитический курс стран ЦВЕ стало ослабевать, верх брали идеи прагматизма в условиях усиливающегося экономического роста. Четвертый - современный этап интересен попыткой концептуализировать внешнюю политику посткоммунистических стран ЦВЕ, выстроить наряду с долгосрочными евро-атлантическими перспективами и краткосрочными планами, среднесрочные программы. Сформулированные на первом этапе идеи демократической внешней политики не утратили своей актуальности по сей день, заметен тренд к ослаблению влияния внутренних изменений на формирование внешнеполитического курса, к дсидсологизации позиций, занимаемых странами региона по вопросам международной политики. Декларируемая всеми странами региона задача перевода внешней политики на язык экономики, торговли и культуры наталкивается на необходимость обеспечения безопасности военно-политическими средствами - отсюда стремление правительств продвинуть сотрудничество в рамках НАТО при относительно низкой поддержке этой идеи со стороны общества.'

9. Отношения стран Центрально-Восточной Европы с Российской Федерацией тесно сопряжены как:с европейской политикой, так и с национальными внешнеполитическими стратегиями. Страны ЦВЕ не являются консолидированной группой государств, у них отсутствует единство позиций в отношении России, что объясняется их взаимной конкуренцией в условиях политико-экономической асимметрии интересов. Политико-экономическая асимметрия сама по себе не является аномалией международных отношений. Однако большее значение имеют ее конкретные параметры. Наличие функциональной асимметрии, не вызывающей эскалации истории (т.е. актуализации проблем общего исторического прошлого в международных отношениях) выступает в качестве позитивного фактора развития двухсторонних отношений России со странами ЦВЕ. Факт долговременной эскалации истории,

соответственно, является негативным выражением такой асимметрии интересов.

Более частные положения содержатся в завершающих пунктах параграфов и глав, а также в тексте заключения диссертации.

Теоретическое и научно-практическое значение. Проведенное исследование является определенным приращением знаний в области изучения политических институтов, институциализации формальных и неформальных политических практик, трансформации посткоммунистических политических систем. Результаты работы, ее основные положения и выводы могут стать основной будущих теоретических и прикладных исследований посткоммунизма. Рекомендации автора призваны способствовать оптимизации деятельности политических институтов, конституционного процесса, как в странах Центрально-Восточной Европы, так и в России.

Основные выводы и предложения, сформулированные в диссертации, могут быть использованы органами власти в Российской Федерации, организациями и учреждениями, действующими в сфере внешнеполитических и внешнеэкономических.отношений.

Результаты данного исследования позволяют использовать их в преподавании целого ряда политологических дисциплин: теории политики, сравнительной политологии, истории и теории политических институтов, международных отношений, спецкурсов; при подготовке учебников, учебных пособий и учебно-методических разработок. Предполагается распространение результатов диссертационной работы с помощью мультимедийных технологий и в сети Интернет.

Апробация результатов исследования. Выводы и основные положения диссертации изложены автором в двух монографиях, научных статьях, методических разработках и тезисах докладов. Диссертант имеет десять статьей, опубликованных в ведущих рецензируемых журналах перечня ВАК. Всего по проблеме опубликовано 58 работ, общим объемом свыше 60 печатных листов.

Проблемы по теме диссертации разрабатывались авторам в рамках выигранных индивидуальных и коллективных грантов и стипендий AHO «Ино-центр» (2003 г., 2004 г.), Европейской комиссии (2002-2005), Правительства Республики Польша (2005 г.), Министерства образования РФ (2006-2007 гг.), РГНФ (2007 г.), Президента РФ (2007-2008 гг.).

Автор диссертационного исследования многократно выступал с докладами и научными сообщениями по теме работы на различных международных, всероссийских, региональных и вузовских конференциях, семинарах, «круглых столах» и иных научных мероприятиях. В частности, на Пятой (2007 г.), Шестой (2006 г.) и Седьмой (2009 г.) международных конференциях Евразийской сети политических исследований (Москва), IV Всероссийском конгрессе политологов (Москва, 2006 г.), V Конвенте Российской ассоциации международных исследований (Москва, 2008 г.), международной на-

учной конференции Российской ассоциации политической науки «Трансформация политической системы России: проблемы и перспективы» (Москва, 2007 г.), международной конференции в рамках проекта Tempus/Tacis «Отношения стран СНГ и ЕС после вступления в ЕС новых членов» (Саратов, 2004 г.), Всероссийском научном семинаре «Проблемы изучения политических режимов посткоммунистических государств» (Саратов, 2004 г.), международной научной конференции «Terra Incognita СНГ: актуальные политические процессы в бывших республиках СССР» (Казань, 2007 г.), Всероссийской научной конференции «Перспективы политического развития России» (Саратов, 2007 г.), методологическом семинаре Саратовского регионального отделения PAITH (Саратов, 2009 г.).

Материалы и выводы диссертации применены автором при чтении лекционных курсов и спецкурсов по сравнительной политологии, истории европейского строительства, политической и социальной интеграции в Европе в Саратовском государственном социально-экономическом университете.

Диссертация обсуждалась на заседании кафедры философии и политологии Саратовского государственного социально-экономического университета и была рекомендована к защите.

Структура диссертации определяется научио-практической значимостью темы, состоянием ее изученности и внутренней логикой самого исследования. Она состоит из введения, пяти глав, включающих четырнадцать параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность избранной темы исследования, характеризуется состояние научной разработанности проблемы в зарубежной и отечественной политологической литературе, определяются объект, предмет, цель и задачи исследования, теоретико-методологическая основа, эмпирическая база, ограничиваются региональные рамки исследования, формулируется научная новизна и основные положения, выносимые на защиту, отмечается теоретическая и научно-практическая значимость исследования, апробация его результатов.

Первая глава «Теоретико-методологические основы исследования» посвящена разработке методологических оснований и анализу концептуальных вопросов исследования институциональных проблем развития политических систем, диалектики посткоммунизма.

В первом параграфе «Институциональный и неоинституциональный подход» обосновывается методологический выбор в пользу исторического и рационалистического неоинституционализма.

Институциональный подход, сущность которого заключается в признании за политическими институтами, которые определяют стратегические на-

правления политического развития, находятся в системе тесных отношений взаимовлияния и взаимозависимости, системообразующих функций и фундаментального значения в политической жизни государства, позволяет в значительной мере адекватно отразить реальность практического функционирования трансформирующихся политических систем.

Между разными подходами в рамках институционализма обнаруживаются значительные различия. Однако все институциональные подходы стремятся пролить свет на ту роль, которую институты играют в детерминации социальных и политических результатов. Основная черта нового институционализма - отказ от описательности в пользу теории, изучение результатов публичной политики, а не организации или процессов внуфи политических структур, использование количественных методов.

Исторический неоинституционализм (П. Холл, С. Стеинмо, К. Телен) определяет институты как формальные и неформальные процедуры, рутины, нормы и соглашения, глубоко внедренные в организационную структуру политической системы. Основная идея исторического неоинституционализма заключается в том, что первоначальный выбор оказывает глубокое воздействие на все последующие политические решения. Сторонники неоинституционализма рационального выбора (Э. Остром, К. Шепсл) подчеркивают значение тех институтов, которые устанавливаются людьми и потому являются «наиболее материализованными». Институты создаются для того, чтобы снижать тран-сакционные издержки и уменьшать неопределенность социальных взаимодействий.

Трактовка института как нормы сегодня доминирует в политологической литературе. Нормативизм приходит к выводу, что институт - это реализованная в повседневной практике норма поведения, ставшая устойчивой и типичной (рутинной). Следовательно, норма переживает процесс интитуциа-лизации - процесс и результат реализации, нормы на практике. Недооценка неформальных институтов была характерна для традиционного периода развития политической науки, когда наблюдался перевес формальной и юридической стороны политики над политической практикой.

Наряду с нормативной трактовкой института распространена в современной политологии трактовка института как организации. Институты - ограничительные рамки организации. Организации создаются для достижения определенных целей благодаря тому, что существующие институты создают возможности для соответствующей деятельности. Организация не может существовать без норм, в то время как есть нормы, которые не ведут к образованию организации. .,.•■•■

В анализе институционального развития посткоммунизма диссертантом не отвергается формально-юридическое понимание института и определяется в неоинституциональном смысле как легислативное основание для воспроизводства формальной и неформальной политической практики. Кро-

ме того, важно учитывать социально-исторический контекст функционирования института, а также легитимность политических практик.

Во втором параграфе «Сравнительный метод в изучении политических институтов и систем» рассматриваются вопросы, связанные с организацией, результативностью и преодолением проблем сравнительного исследования. Методологически основополагающий характер сравнения в социальных науках выступает главной причиной широкого применения сравнительных исследований в политологии, но многие теоретики (Дж. Сартори, Дж. Бара, М. Пеннингтон, А. Лейпхарт, Дж.А. Капорасо, С. Веллхофер) подчеркивают необходимость проведения различий между сравнением в рамках различных тематических исследовательских направлений и самим сравнительным методом. Сравнение является определенным подходом исследователя к изучаемому им предмету, т.е. его предрасположенностью к принятию некоего особого взгляда на политический феномен, который заранее берется вместе с многообразными национально- и регионально-политическими условиями и с возможными его модификациями. Суть сравнительного метода сводится к выявлению общего и особенного в изучаемых явлениях, процессах и системах. При проведении сравнительных исследований используется как стратегия максимального сходства, так и стратегия максимального различия. Также возможна комбинация двух стратегий.

Сравнение политических систем в целом (или в совокупности их отдельных элементов) является одной важных тем компаративистики, к которой не редко обращаются отечественные исследователи (Г.В. Голосов, О.И. Зазнаев, М.И. Ильин, А.Ю. Мельвиль, Л.В. Сморгунов). Нельзя переоценить теоретико-методологическое значение сравнительного метода, позволяющего создавать понятия и всеобщие модели путем выявления сходств и различий между политическими явлениями. Значимость сравнительного метода заключается также в создании и исправлении научных классификаций.

Сравнительные исследования позволяют преодолеть этноцентризм. Учет чужого опыта позволяет принимать наиболее оптимальные и эффективные решения, избегать ошибок в конструировании политических институтов. Прикладное значение сравнительного метода неоспоримо. Так, в Польше после нескольких лет мучительного поиска собственных институциональных решений поэлементно был внедрен институт конструктивного вотума недоверия правительству при сохранении права Сейма на самороспуск. При этом ссылка на успешный опыт ФРГ и Венгрии оказалась едва ли не решающим аргументом.

Плюсы компаративистики, как полагает диссертант, распространяются и на изучение институциональной эволюции политических систем. В диссертации в основном применяются методы синхронического сравнения в рамках регионального исследования, а также методика case-study, при рассмотрении институциональных проблем, наиболее типичных для стран Центрально-Восточной Европы, а также в случаях, сопряженных с рисками по-

явления в процессе изучения институциональных процессов методологических препятствий, могущих существенно снизить результативность предпринятого анализа.

Третий параграф «Концепт носткоммунизма н его исследовательские возможности» акцентирует внимание на исследовательских проблемах посткоммунизма. Институциональные изменения не могут рассматриваться в отрыве от конкретных политико-правовых и социально-экономических условий, поскольку находятся в прямой зависимости от них.

В современной транзитологии по вопросу о влиянии прошлого на трансформационные процессы посткоммунизма сложились две концепции. Одна склонна обусловливать особенности восточноевропейского опыта наследием «реального социализма» (К. Каплан, Ф. Эйдлин, В. Бане), другая отдает приоритет «императиву либерализации» - способности построить новую институциональную систему политической власти (Е. Мачкуп, С. Хантингтон, Г. О'Доннел). В диссертации показано, что выявление региональной специфики институционального развития стран ДВЕ следует вести в рамках критической теории посткоммунизма как составной части транзитологиче-ской концепции. Важной частью исследования является определение «траектории предшествующего развития».

В теории демократического транзита посткоммунизм первоначально рассматривался как относительно короткий исторический период,, отделявший господство авторитарной коммунистической власти от торжества консолидированной демократии. Критика транзитологического подхода, содержащаяся в. тексте диссертации, выявила потенциал неоипституциопализма в посткоммунистических исследованиях. При анализе институциональных перемен в ЦВЕ следует учитывать, что институты не являются исключительно нейтральными инструментами, создаваемыми вполне рационально для реализации определенных целей. Очень часто институты связаны с традициями, привычками, скрытыми интересами. Вследствие этого результаты функционирования тех или иных институтов могут о'тличаться от первоначальных цели.

Посткоммунизм не рассматривается диссертантом как кратковременная переходная фаза развития политической системы, а, напротив, как долговременный институциональный проект. Первая его часть связана с выходом из «народной демократии» и «реального социализма», заключительная часть подразумевает консолидацию демократии, создание рыночной экономики и социального государства. Самой сложной оказалась центральная часть проекта - формирование институциональной системы, которая бы позволила эффективно, т.е. минимизируя трансакционные издержки, заменить прежнюю систему новой.

В странах ЦВЕ функциональные изменения в системе властных отношений занимают протяженный временной отрезок, что входит в противоречие с изначальным пониманием динамики посткоммунизма. Власти необхо-

димо добиться укоренения демократических ценностей в сознании и поведении большинства граждан. По сути, посткоммунизм - это проблема не только институтов, но и политической культуры, в том числе, проблема легитимности власти.

Вторая глава «Логика конституционных перемен в Центрально-Восточной Европе» посвящена моделированию и оценке результатов конституционного развития посткоммунистических политических систем, рассмотрению вопросов оптимизации выбора форм правления, решению проблем, связанных с институциональным манипулированием в странах Центрально-Восточной Европы.

В первом параграфе «Модели и динамика конституционных изменений» проведен анализ эволюции конституционного законодательства посткоммунистических государств ЦВЕ. Моделирование трансформации конституционного законодательства в странах региона определяется спецификой политических условий в каждой из них, вместе с тем, является достаточно обоснованным, т.к. изучаемый процесс имеет сходные причины, решает единые задачи и преследует одинаковые конечные цели.

Трансформация конституционного законодательства в рассматриваемых диссертантом странах представляет две модели: реконструкции и демонтажа правовых основ деятельности политических институтов, унаследованных от периода «реального социализма». Модель реконструкции (Венгрия, Польша) предусматривает освобождение конституционного права от формализма «реального социализма», направленное на реализацию декларируемых в конституционных актах коммунистического периода, прав и свобод граждан, полномочий государственных органов власти в пределах демократической политической системы. Модель демонтажа (Словакия, Чехия) предполагает максимально возможный, в зависимости от политических условий, отказ от наследия коммунистического прошлого и связана с формированием новых институтов государственной власти, основанных на принципах демократии в рамках новых государственных образований. В «чистом» идеальном виде себя не обнаруживает ни одна из моделей.

В процессе посткоммунистической трансформации конституционного законодательства во всех странах региона чрезвычайно высокой была зависимость данного процесса от текущих политических событий. Это, в первую очередь, относится к выбору темпов трансформации. Существенной особенностью транзитных конституций является их правовой футуризм - попытка переноса возможных позитивных результатов транзита в ныне существующую политическую реальность.

В целом, оценки результатов конституционного развития стран Центрально-Восточной Европы в посткоммунистический период весьма противоречивы. В правовых актах сосуществуют нормы, закрепляющие принципы политической демократии, поощряющие граждан к массовому политическому участию, и, вместе с тем, устанавливающие ограничения активности ин-

ститутов гражданского общества, непропорционально усиливающие позиции элит и партий.

«Реконструкционные» конституции, принятые относительно поздно, в большей степени удовлетворяют потребностям консолидации демократии, хотя сама модель реконструкции сопряжена с более высоким уровнем тран-сакционных издержек, чем демонтаж. Успех конституционализма в странах Центрально-Восточной Европы будет определяться тем, насколько законодатель будет выведен из-под влияния текущей политики. В настоящее время, учитывая значительную роль политических партий, такие перспективы представляются маловероятными.

Во втором параграфе «Выбор формы правления как институциональная проблема» привлечен исследовательский материал стран Центрально-Восточной Европы, фиксирующий одновременно вероятностную обширность открывающихся альтернатив и практическую узость выбора наиболее приемлемых институциональных решений.

Поиск оптимальной институциональной модели государственного устройства в посткоммунистических странах, по мнению автора, вполне адекватно может быть описан с позиции теории рационального выбора. Представляется, что институты в процессе трансформации выступают в качестве зависимых переменных, а центральная роль принадлежит акторам. Вместе с тем, акторы взаимодействуют в институциональной среде, пусть даже имеющей ослабленную легитимность. По мере продвижения институциональных перемен набор возможных решений меняется, акторы, соответственно, формируют новые предпочтения.

Институты, унаследованные от «реального социализма» в значительной мере определяют первоначальный набор открывающихся альтернатив. Выбор основных механизмов создания формальных институтов не богат: легализация неформальных институтов или импорт (трансплантация). Как правило, легализуются те неформальные институты, которые уже стали своеобычными в повседневной практике. Примерами, могут служить отмена цензуры в Венгрии в 1970-х гг., когда ВСРП переложила ответственность за крамолу на редакторов и издателей или инкорпорация в общественно-политические процессы Костела в Польше после отмены военного положения в 1983 году. Такая негативная институционализация, т.е. отмена или игнорирование запретительных санкций - весьма характерное явление в жизни посткоммунистических обществ. Позитивная институционализация связана с учреждением властных органов.

Импорт формальных институтов осуществляется (1) из какой-либо теоретической модели («из идеи»), (2) по образцам, когда-то существовавшим в истории страны, но затем исчезнувших («из прошлого»), (3) по образцам, существующим в других странах. Импорт «из прошлого» оказался наиболее приемлемым механизмом формальной институционализации, если он был доступным. Импорт «из идеи» нашел отражение в базовых принципах

построения государства во всех странах ЦВЕ. Трансплантация зарубежных аналогов встречается относительно редко. Исключение составляет случай Венгрии, где иные источники импорта оказались менее доступными, чем заимствование опыта ФРГ.

Использование любого механизма формальной институционализации в результате может быть охарактеризовано через термин девиации - отклонения от исходного неформального института, идеи, предшествующего опыта или зарубежного аналога. Выявленные диссертантом девиации являются вполне логичными (в духе общедемократического пафоса трансформаций), скорректировавшими рациональный выбор институциональных дизайнеров в пользу парламентской (Венгрия, Словакия, Чехия) или полупрезидентской (Польша) системы.

Третий параграф «Манипулятивные возможности институционального дизайна» посвящен выявлению причин, определению механизмов формирования манипулятивных возможностей, обусловленных институциональным дизайном, дается оценка их роли в закреплении посткоммунистического состояния политических систем стран ЦВЕ.

Диссертант уточняет соотношение понятий «манипуляция» и «манипулирование». По его мнению, манипуляция — единичный акт (операция, прием), фиксируемый в конкретных условиях в отношении строго определенного объекта и сферы социальной деятельности. Манипулирование (в том числе демократическими институтами и процедурами) представляет собой, сколько-нибудь продолжительный процесс с момента «инвестиций» до момента получения манипулятором «дивидендов».

Наиболее часто встречающимся типом институционального манипулирования является электоральное манипулирование. Непосредственно к электоральному манипулированию примыкает манипулирование легитимностью - по сути - злоупотребление со стороны политических акторов доверием граждан. Также в комплекс институционального манипулирования следует включать манипулирование плюрализмом - сужение (партизация политики, сговор элит) или его мнимое, деструктивное расширение (популизм, пара-конституционализм), а также избирательное приятие институтов (норм) политического плюрализма; легислативное манипулирование. - своевольное обращение с нормами и процедурами законодательного процесса; распорядительное (дистрибутивное) - манипулирование полномочиями в сфере исполнительной власти. В диссертации приводятся многочисленные примеры перечисленных типов институционального манипулирования во всех странах ЦВЕ.

Освоение посткоммунистическими обществами демократических ценностей и растущая стабилизация институтов политической демократии в ЦВЕ сокращает манипулятивные возможности. Пределы институционального манипулирования определены конституционализмом, приверженностью большей части политической элиты и гражданского общества демократиче-

ским ценностям, хотя и понимаемым по-разному. Другим важным средством сокращения возможностей для манипулирования выступает нейтрализация государственных институтов. Создание нейтральных институтов - это последняя возможность укрепить доверие к власти в государстве, в котором такое доверие отсутствует.

Третья глава «Посткоммунистический парламентаризм» характеризует основные тенденции развития парламентаризма в посткоммунистических политических системах стран Центрально-Восточной Европы.

В нервом параграфе «Политико-правовые основы парламентаризма в странах Центрально-Восточной Европы» диссертант, определяя основополагающие тренды развития посткоммунистического парламентаризма в ЦВЕ, основное внимание сосредоточил на уточнении начальных условий трансформации; определении степени влияния легислатур на ход политических преобразований; выяснении причин институционального выбора структуры парламентских, органов; сравнении кондиции бикамерализма с иными случаями посткоммунистических и поставторитарных государств; сопоставлении конституционного положения парламентов в существующих политиях, путем сравнения объемов их полномочий, как между собой, так и в исторической ретроспективе. .

■ В результате сравнительного анализа выявлены значительные сходства конституционного положения представительных органов власти европейских стран «народной демократии» и небольшие страновые расхождения. Сопоставление основных конституционных полномочий представительных органов стран региона показывает, что они располагали при социализме широкими (но лишь декларированными) законодательными, контрольными и кадровыми функциями. В период трансформации политических систем парламент-■ ские институты благодаря широким полномочиям и относительно более высокой легитимности по сравнению с партийными и административными структурами оказалась в центре политических, хотя и их успех был различен в разных странах.

Сравнение стартовых условий трансформации парламентаризма в ЦВЕ показывает, что активизация представительных органов играла стабилизирующую роль в период либерализации режима «народных демократий». Примерное равенство стартовых условий было существенно скорректировано характером перехода (пакт или революция), сложившимся на тот момент соотношением политических сил. Если в Чехословакии в 1989-1990 г. парламент играл центральную роль трансформации политической системы, то в Венгрии Госсобрание выступало в роли органа легитимирующего решения политических сил, никак не связанных парламентарными нормами. В Польше, где Сейм традиционно в кризисных ситуациях был своеобразным общественным форумом, парламентаризм стал результатом преодоления положений транзитного пакта.

По структуре посткоммунистические парламенты в рассматриваемых странах представляют две традиционные системы: однопалатные (в Словакии и Венгрии) и двухпалатные (в Польше и Чехии). Учреждение верхней палаты парламента в начале 1990-х гг. во многих посткоммунистических странах: .имело специфичные, политические, социальные и культурно-исторические мотивы! Важной задачей для парламентов стран ЦВЕ до конца 1990-х гг. было освоение собственных полномочий, предоставленных им посткоммунистическими конституциями. Бикамерализм в Польше и Чехии выступает фактором стабилизации парламентаризма.

В Венгрии и Чехии парламенты отличаются большей устойчивостью, по.сравнению с ситуацией в Польше и Словакии.1 Сегодня в Венгрии, Чехии и Словакии парламенты играют ведущую политическую роль, определяя эти государственные образования по форме правления как парламентские республики. В Польше, где сильны традиции президентской власти, парламент в процессе посткоммунистической трансформации завоевал равный институту президентства политический статус, закрепленный конституционно.

Во втором параграфе «Порядок и опыт формирования парламентов» анализу подвергаются тренды, институционального развития избирательного законодательства и электоральных практик в отношении парламентов, выясняются основные факторы, существенным образом повлиявшие на формирование сложившихся институтов посткоммунистического парламентаризма в регионе. Следуя традиции политической компаративистики, диссертант рассматривает общие характеристики избирательных систем стран ЦВЕ в рамках оппозиции мажоритарность - пропорциональность, и исключительно в рамках проблемы порядка и опыта формирования парламентских институтов.

Правовые основы избирательных систем стран ЦВЕ были сформированы в первое посткоммунистическое десятилетие. Учредительное законодательство было несовершенным, что связано с отсутствием у депутатов опыта законотворческой работы в условиях политического плюрализма. Польское избирательное право в настоящий момент следует признать относительно подвижным, но уровень его стабильности сопоставим с практиками других стран посткоммунистической Европы. Менее подвижны избирательные системы Венгрии и Словакии, хотя в этих странах обсуждается идеи принятия новых избирательных законов, отражающих политические изменения,' произошедшие в 1990-е - 2000-е годы. В этом смысле к оптимуму приближается опыт Чехии, где избирательное законодательство достаточно стабильно и адаптивно.

По мнению автора, самым существенным недостатком венгерской электоральной системы является ее чрезвычайная сложность, усугубленная за время посткоммунизма внесением многочисленных поправок в избирательный закону излишне детализирующих технологические и процедурные аспекты выборов и голосования. В противоположность венгерскому случаю,

в Словакии сложился сравнительно простой порядок формирования однопалатного Национального совета. Чешский, парламент относительно стабилен, но крайне непопулярен. Периодическая дестабилизация деятельности парламента также характерна для Польши. В целом сбалансированная система полупрезидентской республики несколько «расшатывается» партийной системой крайнего плюрализма и неустойчивостью парламентских коалиций.

Позитивные перспективы парламентаризма в посткоммунистических странах Европы диссертантом связываются со стабилизацией политической обстановки, стандартизацией партийных систем, а также с продолжением практики свободных выборов.

Четвертая глава «Многопартийность и электоральные практики посткоммунизма» посвящена анализу проблем трансформации партийных систем, выявлению региональных сходств и страновых различий., идейно-политического развития политических систем, оценке качеств электоральных практик в Центрально-Восточной Европе.

В первом параграфе «Модели трансформации партийных систем стран Центрально-Восточной Европы» основное внимание уделено определению страновых моделей трансформации, уяснению механизмов и. динамики развития посткоммунистической многопартийности, а также, поиску возможной региональной специфики модернизации партийных систем.

В Венгрии, Польше, Словакии и Чехии процесс формирования предварительных условий перестройки партийной системы имел различную хронологическую протяженность. По сути происходивших событий и действовавших факторов автором диссертации выделены четыре крупных этапа данного процесса: (1) активизация деятельности диссидентских группировок во второй половине 1970-х годов; (2) период реакции первой половины 1980-х годов; (3) ограничение репрессий второй половины 1980-х годов; (4) либерализация межпартийных отношений конца 1980-х годов. ■

Общая периодизация формирования конкурентной партийной системы посткоммунизма в ЦВЕ представлена следующим образом:

- первый период (1989-1990/1991 гг.) охватывает время от ликвидации. монополии компартий на власть до момента распада широких демократических движений;

- второй период (1991-1997/1998 гг.) характеризуется двумя противоположными тенденциями: во-первых, нестабильностью партийных систем, во-вторых, стремлением ведущих политических сил утвердить собственное доминирование на политической сцене;

- третий период (начиная с 1998 г.) демонстрирует тенденцию к стабилизации партийной системы и «стандартизации» политических партий.

Проблема построения реальной многопартийной системы в странах региона была связана, в первую очередь, с изменением роли компартий в общественно-политической жизни этих государств. За первый период формирования новой партийной системы в Польше, Чехословакии и Венгрии были соз-

даны политические и правовые условия функционирования реальной многопартийности. Одним из главных вопросов второго периода для политических объединений было не только определение порядка формирования властных структур или основ избирательной системы, но и распределение властных полномочий, как между ветвями власти, так и между центральными и местными органами. В целом, этот период развития партийной системы в Венгрии и Чехии можно характеризовать как стабилизационный, а в Польше и Словакии - как период нестабильности. Нынешний, третий период диссертант определяет как этап консолидации посткоммунистической многопартийности, основным содержанием которого является «стандартизация» политических субъектов.

В Венгрии и Чехии функционируют «стандартные» двухблоковые партийные системы, в которых линии размешивания проходят между социал-демократами и консерваторами. В Польше складывается относительно равновесная система партийных взаимоотношений блоков левых и правых сил. Современная партийная система Словакии характеризуется явным отставанием в формировании стандартных межпартийных отношений. Основным фактором, повлиявшим на замедление процесса стандартизации политических субъектов в этой стране, является длительное доминирование на политической сцене Движения за демократическую Словакию.

По темпам трансформации партийная система Чехии и Венгрии представляет авангардную модель, приближающуюся по основным характеристикам к западноевропейскому типу. Учитывая страновые различия в уровне межпартийной конкуренции, Польша и Словакия представляют арьергардную модель.

Во втором параграфе «Тенденции идейно-политического развития посткоммунизма» определяются наиболее существенные тренды идейно-политического развития посткоммунистических политических систем Центрально-Восточной Европы, выясняется роль идеологических размежеваний в трансформационном процессе, уточняются наиболее существенные характеристики национальных партийных систем и идейно-политических ориентации граждан.

Идеология как ресурс диффузной поддержки власти со стороны граждан первоначально не рассматривалась элитами посткоммунистических стран в качестве необходимого элемента легитимации. Однако по мере выстраивания демократических институтов и продвижения социально-экономических преобразований все более возникала потребность в формировании консолидирующего и мобилизующего начала. Национальные общества и элиты стран ЦВЕ располагают идеальными представлениями о наиболее приемлемом политическом режиме, который чаще всего определяется как «настоящая демократия». Этот идеализированный режим явно противопоставляется тому, который существует ныне - посткоммунизму.

Преодоление посткоммунизма затрудняется характерной для всех стран региона чрезмерной партизацией политики. В Центрально-Восточной Европе укрепляется и усиливается положение и влияние политических партий, движений и их лидеров, значение которых превзошло границы возможного и допустимого, в результате чего они стали единственными представителями политической власти в государстве и сс исключительными распорядителями. Симптомом чрезмерной партизации выступает стремление элиты уменьшить влияние профсоюзов, общественных организаций и движений на ход политических процессов.

Политические партии и коалиции, как правило, формируются не на идеологической, a ira конъюнктурной основе, проявляется эффект компенса-торности. Применительно к партиям - компенсаторность - свойство партийной системы возмещать идейно-организационный дефицит на политическом рынке за счет формирования политических партий, конъюнктурно отвечающих актуальным потребностям элиты и лишь отчасти избирателей. Диссертант выдвигает предположение о том, что компенсаторные партии могут возникать в разных частях партийно-идеологического спектра, а чем ниже порог входа на политический рынок - условие, способствующее росту межпартийной конкуренции и ослабляющие устойчивость партийной системы, тем благоприятней условия возникновения компенсаторных партий.

На этом фоне в Центрально-Восточной Европе усиливаются позиции националистов и популистов. Например, «карта» электоральных предпочтений граждан Польши совпадает с линиями раздела страны по уровню жизни. Большинство жителей зажиточных западных и центральных воеводств поддержали на выборах 2005 и 2007 гг. либеральную «Гражданскую платформу», в то время как бедный север и восток отдали голоса братьям Качинь-ским. В Словакии Братислава является опорой правоцентристских сил, сельские районы и малые города поддерживают националистов из Словацкой национальной партии, популистов «Смера» и партию В. Мечьяра. На выборах в Европарламент в 2009 г. часть избирателей восточных регионов Венгрии отдала предпочтение не респектабельным партиям, а антисемитскому и антицыганскому «Движению за лучшую Венгрию» («Jobbik Magyarországért Mozgalom»). Вместе с тем, нынешнее перепутье характеризуется сближением ценностных ориентаций граждан и основных осевых конфликтов элиты, что является необходимым основанием для преодоления посткоммунистического характера политических систем стран Центрально-Восточной Европы.

В третьем параграфе «Выборы как институциональный механизм посткоммуннстической трансформации» диссертант определяет эффективность выхода за пределы посткоммунистического состояния политий через электоральные механизмы, проводит проверку пригодности транзитоло-гического инструментария в оценке посткоммунистических выборов. В качестве базового случая автором избрана электоральная практика Словакии, поскольку именно ее политическая система демонстрирует наиболее наглядно

глубину укоренения посткоммунистических избирательных стандартов и возможности выборов как механизма преодоления авторитарных тенденций посткоммунизма. Случаи других стран ЦВЕ привлечены в качестве дополнительных референтов. Основными компонентами транзитологической оценки выборов определены: опыт первых свободных выборов; конституционная ординарность электорального процесса; стабильность избирательных процедур; динамика соревновательности и показателей участия в выборах; проявление эффектов «выборов разочарования» и двойной смены у власти конкурирующих политических сил.

Традиционно в транзитологии большое внимание уделяется первым свободным, учредительным выборам. В отношении стран региона эти понятия не всегда совпадают. Разность вхождения в транзит ставит вопрос'об определении тех или иных выборов в качестве учредительных. В'случае пакта, безусловно, именно выборы учреждали новый политический режим, но в Чехословакии демократия была учреждена революцией. В Венгрии понятия «учредительные» и «первые свободные» выборы совпадает, а в Словакии именно эти выборы способствовали утверждению мечьяризма (от фамилии премьер-министра В.'Мечьяра) - авторитарно-популистского режима личной власти.

Расчет индикатора демократии по методу Т. Ванханена показал, что все парламентские выборы посткоммунистического периода во всех странах ЦВЕ могут быть признаны Демократическими. Общей тенденцией является снижение показателей демократии от первого к пятому электоральному циклу. Транзитологический инструментарий оценки выборов в посткоммунистических странах имеет существенные институциональные ограничения в установлении механизма учреждения нового политического режима, смены политических сил у власти, в математическом исчислении демократических кондиций 'выборов. В отношении выборов в странах ЦВЕ, этот инструментарий не следует отбрасывать полностью. Анализ дефектов электорального процесса позволяет установить некоторые устойчивые тренды демократизации.

Случай мечьяризма в Словакии демонстрирует противоречивые эффекты посткоммунизма. С одной стороны, вполне очевиден электоральный механизм захвата власти одной политической группировкой. С другой стороны, именно существующие электоральные процедуры оказываются едва ли не единственным средством преодоления авторитарных тенденций. Преодоление посткоммунистического характера политических систем стран ЦВЕ посредством выборов напрямую связано с активностью граждан и институтов гражданского общества. Вместе с тем, сохраняется высокая степень зависимости политических элит от специфической поддержки граждан (отсюда рост популизма) при относительно низкой связи с диффузной поддержкой, которая возрастает только в ситуации острого политического противоборства партий в системе двухблокового противостояния. Расширение возможностей

избирателей влиять на формирование высших государственных институтов повышает их (избирателей) ответственность на выборах.

Пятая глава «Внешнеполитический аспект посткоммунизма в Центрально-Восточной Европе» посвящена изучению внешних факторов институционального развития посткоммунистических политических систем стран ЦВЕ, а также влиянию посткоммунизма на процессы европейской интеграции, определению некоторых важных характеристик и тенденций в развитии отношений с Российской Федерацией.

В первом параграфе «Динамика внешнеполитических ориентиров» рассматриваются вопросы динамики изменений во внешней политике под влиянием внутренних условий посткоммунизма. Внимание сосредоточено на взаимосвязи внутренних условий посткоммунизма и внешней политики стран Центрально-Восточной Европы. Автор устанавливает методические ограничения, заключающиеся в применении методики сравнительного изучения отдельного случая (case-study), что, предупреждает риск возникновения ряда методических проблемы при рассмотрении вопросов влияния внешних факторов. В качестве кейса выбрана внешняя политика Чешской Республики. Она по своим внутренним и структурным характеристикам сравнима со всеми другими региональными случаями, единственная в сравнении с которой возможно уяснить особенности словацкой внешнеполитической доктрины после распада Чехословакии, а также наиболее четко демонстрирует связь изменений внешнеполитических ориентиров и внутреннего развития ио-сткоммунистической политии.

Общие параметры сравнительного анализа внешнеполитического измерения посткоммунизма в Центрально-Восточной Европе сведены диссертантом к нескольким ключевым тезисам:

- стремление выйти за пределы роли, отводившейся «народным демократиям» в мировой политике;

- фактическая безальтернативность европейской интеграции;

- влияние посткоммунистического характера политического режима на последовательность внешнеполитических решений;

- заметная, хотя и снижающаяся, идеологизация в сфере внешней политики;

- невозможность разрыва отношений с постсоветским Востоком и в особенности с Россией как близким и важным актором мировой политики;

- относительно устойчивая ориентация на доминирование США в.международных делах (при одновременном отрицании концепции «Новой Европы»).

В центрально-восточноевропейском регионе особо выделяется Польша с ее амбициями определять Восточную политику Евросоюза и одновременной ориентацией на США. Сегодня происходит переоценка внешнеполитической ориентации страны под влиянием двух основных факторов. Во-первых, на опасное расстояние расходятся позиции Польши и остальных партнеров

по ЕС, что угрожает игнорированием польских проблем в коммунитарных (наднациональных) сферах. Во-вторых, уровень поддержки проамериканской политики внутри страны снизился до критического уровня.

Важной особенностью, которая характеризует современной этап развития внешней политики Чешской Республики, является идея «вертикальности», суть которой сводится к замене прежнего антагонизм Восток-Запад вертикалью на пространстве Срединной Европы между Германией и Россией. Ни в одной другой стране ЦВЕ идея, подобная «вертикальности Срединной Европы» не стала главенствующей. Масштабная международная повестка не позволяет Польше замыкаться в «Срединной Европе». Венгерское правительство в большей мере обеспокоено проблемами соотечественников и собственной безопасности. Для Словакии внешнеполитические ориентиры связываются с удержанием надежных связей с Россией и расширением своего интеграционного участия в ЕС. Страновые различия внешнеполитических ориентиров, в основном, обусловлены неравновесием их военно-политического потенциала, актуализируемыми историческими причинами, состоянием социальных дел и экономики в каждый отдельный период посткоммунистического развития.

Внутри посткоммунистических стран региона сложилась четкая идентификация политических сил по отношению к основным центрам мировой политики. Место недавнего антагонизма «Запад-Восток» занял треугольник «Вашингтон - Брюссель - Москва». Право-консервативные силы ориентируются на Вашингтон, лево-либеральные партии и центристы - на Брюссель. Значительная часть политической элиты государств ЦВЕ воспринимает идею евроатлантизма в духе Холодной войны, в терминах глобального противостояния. Национальная безопасность и международный престиж могут быть обеспечены присоединением к американской «коалиции желающих», а прогресс в социальной и экономической сферах вполне достижимы в рамках ЕС. Основными ведущими политическими партиями отношения с Россией рассматриваются исключительно с прагматических (и даже утилитарных) позиций. Поэтому, смена у власти элитной группировки может изменить внешний антураж отношений, снять наиболее одиозные идеологизированные препятствия сотрудничества, но глубоких перемен ожидать не приходится и установившиеся тенденции можно считать относительно устойчивыми.

Во втором параграфе «Посткоммуннстическос измерение европейской интеграции» внимание сосредоточено на нескольких вопросах, касающихся обеспечения внутреннего единства современного Евросоюза, общности его внешней политики, вклада стран Центрально-Восточной Европы в развитие европейских интеграционных идей, отношений с другими посткоммунистическими странами, в первую очередь, постсоветскими республиками. За пределы рассмотрения вынесены проблемы атлантизма и деятельности НАТО, поскольку они, хотя и связаны с вопросами посткоммунистического

развития государств ЦВЕ, составляют самостоятельный и весьма специфический предмет исследования.

Развитие европейского интеграционного пространства в начале XXI века существенно меняет облик Европы. Усугубление проблемы внутреннего единства Евросоюза произошло под непосредственным влиянием «посткоммунистического» расширения. Существенной проблемой нынешнего Европейского Союза является обеспечение коммунитарного (наднационального) единства.

Ареал расширения 2004/2007 гг. отличается огромной пестротой этнического состава, религиозных верований, традиций и уклада жизни. Ни в одной из новых стран нет традиции сильной, непрерывной и жизнеспособной политической демократии. Европейский вопрос становиться одним из катализаторов политической борьбы в посткоммунистических странах и приводит к консолидации сторонников и противников интеграции. Хотя нужно признать, что в новых странах - членах ЕС нет ни одной сколько-нибудь влиятельной политической силы, выступающей за выход из Союза. В ЦВЕ политические элиты склонны через коммунитарные механизмы добиваться целей национального государства и с трудом принимают идею разделенного суверенитета. Весьма отчетливо это проявилось в вопросах организации общей внешней политики ЕС.

Перспективы дальнейшего расширения ставят перед Евросоюзом новые задачи в отношениях со своими восточными соседями. Речь идет о выработке последовательной и комплексной «Восточной политики». Сегодня происходит конструирование коммунитарной «Восточной политики» отдельными государствами ЕС. Конкретно - Германией и Польшей. Берлинская и Варшавская стратегии исходят из селективного подхода к странам-адресатам, вместе с тем они по разному выстраивают приоритеты такой политики.

Наиболее существенные расхождения этих стратегий при конструировании «Восточной политики» ЕС могут быть сведены к нескольким положениям:

- о связанности экономического сотрудничества с проблемами демократии;

- в определении партнерского статуса России по сравнению со статусами стран-адресатов Европейской политики соседства и программы Восточного партнерства;

- по вопросу оценок уровня внешней и внутренней безопасности Европы при реализации «Восточной политики».

В реальности никакой «Восточной политики» в смысле целенаправленной, четко осмысленной стратегии попросту не существует. Однако потребность в такой политике все более ощущается, поскольку в 2007 г. достигнут очередной предел экстенсивного этапа развития ЕС - территориальное расширение соприкоснулось с границами СНГ по всему европейскому

периметру. Для стран СНГ' важно определить приемлемость той или иной стратегии. Анализ их содержания показывает, что для России наилучшим решением было бы не конкуренция Берлинской и Варшавской стратегий, а их соединение. России как наиболее сильному игроку на постсоветском пространстве необходимо активно включиться в процесс формирования ((Восточной политики» ЕС для достижения наиболее выгодных условий дальнейшего взаимодействия с европейскими партнерами, в том числе со странами Центрально-Восточной Европы.

Третий параграф «Асимметрия экономических и политических интересов в отношениях с Россией» посвящен анализу взаимосвязи «эскалации истории» и асимметрии экономических и.политических интересов в отношениях между Россией и странами ЦВЕ.

Политико-экономическая асимметрия характеризуется явным несовпадением масштаба и уровня экономического и политического взаимодействия. Отрыв политики от экономики произошел еще в первой половине 1990-х годов. Бывшие «народные демократии», переориентировав свой внешнеэкономический курс. на Запад, утратили рынки постсоветского пространства, а Россия потеряла влияние на развитие политических процессов в ЦВЕ. Политика перестала быть ведущим фактором экономических отношений наших стран. Причины асимметрии усматривались в крахе идеологической консолидации стран «Восточного блока» и относительной замкнутости внешних связей плановых экономик. Такое объяснение спада интенсивности политических и экономических отношений на сегодняшний день выглядит тривиальным и не может считаться удовлетворительным. Наиболее существенными внутренними факторами являются различия в интенсивности и направленности экономических реформ в разных странах. Ни двенадцатилетнее правление левых в Польше, ни мечьяризм в Словакии (политически наиболее лояльных к России) не привели к прорыву на экономическом «фронте», равно как существовавший до последнего времени право-левый «сговор» в Чехии не привел к окончательному разрыву с Россией.

На фоне асимметрии политических и экономических интересов периодически происходит «разыгрывание» исторических тем. Обычно это объясняется задачами конструирования собственной истории в условиях формирования новой национальной государственности, особенностями внутриполитической ситуации, борьбой элит и партий за власть и т.п. Термин «эскалация истории» сконструирован автором путем заимствования из теории конфликта и истории международных отношений, с целью охарактеризовать одну из сторон взаимодействия России со странами ЦВЕ на современном этапе. Эскалация истории - возрастание роли и влияния исторических факторов в актуальных политических процессах и отношениях.

Результаты проведенного диссертантом экспертного опроса показали, что уровень асимметричности отношений России и стран региона различен. Если в отношениях с Чешской Республикой и Венгрией тренды асимметрии

устойчивы и не указывают на резкие колебания взаимной заинтересованности, то российско-словацкие отношения характеризуются пересечением трендов. Если в период мечьяризма политические контакты были локомотивом экономического сотрудничества, то после 1998 г. вслед за некоторым спадом интенсивности вновь наблюдается активизация как экономических, так и политических контактов. Устойчиво-негативные тренды отмечены в российско-польских отношениях. Случай Польши наиболее явно демонстрирует опасность расхождений на значительное «расстояние» трендов экономической и политической заинтересованности. Именно такая существенная асимметрия является одной из главных причин «эскалации истории» в отношениях наших стран.

Определяя перспективы развития отношений России со странами Центрально-Восточной Европы, соискатель пришел к выводу, что в ближайшее время диссонанс политики и экономики не будет ликвидирован. Напротив, асимметрия интересов в этих сферах сотрудничества может увеличиться, но лишь до определенного момента. Повышение интенсивности экономического сотрудничества под влиянием основных трендов мировой экономики и вне-региональных влияний потребует от национальных правительств вывести на новые горизонты политический диалог. Характер взаимодействия изменится в ситуации достижения максимально возможного уровня экономических отношений в условиях асимметрии, показателем чего выступает невозможность реализации крупных экономических проектов без политических гарантий.

В заключении сформулированы основные выводы диссертационного исследования и научно-практические рекомендации, намечены перспективные направления дальнейшего изучения проблемы.

В приложениях приведены списки рисунков, схем и таблиц, а также список аббревиатур, принятых в диссертационной работе.

ОПУБЛИКОВАННЫЕ РАБОТЫ, ОТРАЖАЮЩИЕ ОСНОВНЫЕ НАУЧНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ДИССЕРТАЦИИ:

Монографии:

1. Тарасов И.Н. Политические институты и практики посткоммунизма в Центрально-Восточной Европе. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2009. (17,5 п.л.)

2. Тарасов И.Н. Верхняя палата парламента в условиях посткоммунизма: Россия - Польша - Чехия. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2005. (8,2 п.л.)

Публикации в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях перечня ВАК Министерства образования и науки РФ:

3. Тарасов И.Н. Проблема стабильности посткоммунистических парламентов // Вестник Саратовского государственного социально-экономического университета. 2002. № 2. (0,5 п.л.)

4. Николаев А.Н. Тарасов И.Н. Эволюция восточноевропейских партий центра (Польша, Чехия, Словакия) // Власть. 2002. №11. (0,5 п.л.) '

5. Тарасов И.Н. Парламентские выборы в Словакии: преодолен ли мечья-ризм? // Вестник Саратовского государственного социально-экономического университета. 2003. № 4. (0,5 п.л.)

6. Тарасов И.Н. Конституционные основы бигамерализма в России, Польше и Чехии // Власть. 2003'. № 11. (0,5 п.л.)

7. Тарасов И.Н. Россия и страны Восточной Европы в процессе континентальной интеграции // Власть. 2004. № 7. (0,5 п.л.)

8. Тарасов И.Н. Сила и бессилие верхней палаты парламента // Власть. 2005. № 6. (0,5 п.л.)

9. Жамалдаев Ш.В., Тарасов И.П., Роль парламента в демократизации политической системы//Власть. 2006. №3.!(0,5 п.л.)

Ю.Тарасов И.Н. Электоральное измерение образов политических лидеров (на примере стран Центрально-Восточной Европы) // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия Социология. Политология. 2007. Т. 7. Вып. 2. (0,5 п.л.).

11 .Тарасов И.Н. Конструирование новой восточной политики ЕС // Политая. 2008. № 2. (1,0 п.л.)

12.Тарасов И.Н. Политико-экономическая асимметрия в отношениях России со странами Центрально-Восточной Европы // Политические исследования. 2008. № 2. (0,6 п.л.)

Научные статьи, главы в монографиях, брошюры:

П.Тарасов И.Н. Политические институты и практики в странах Центрально-Восточной Европы // Sic transit... Опыты власти посткоммунизма / Под науч. ред. д.и.н., профессора B.C. Мирзеханова. Саратов, 2005. С. 107-142. (2,2 п.л.) (глава в монографии)

14.Политическое будущее России: взгляд из региона. Саратов: Новый ветер, 2007. 140 с. (2,5 п.л.) (глава в монографии).

15.Тарасов И.Н. Политическая и социальная интеграция в Европе. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2005. 86 с. (5,3 п.л.) (брошюра)

16.Тарасов И.Н. Бикамерализм в постсоветском пространстве // Политическая экспертиза. 2006. № 4. (0,5 п.л.)

17.Тарасов И.Н. Европейское единство: испытание Востоком // Международные процессы. 2007. № 1. (0,5 п.л.)

18.Тарасов И.Н. Перспективы внешнеполитического единства ЕС // Международные процессы. 2007. № 3. (0,5 п.л.)

19.Тарасов И.Н. Словакия: ДЗДС на президентских выборах 1999 года // Человек и власть в современной России. Саратов: Изд. центр СГСЭУ, 1999. Вып. 2. (0,4 п.л.)

20.Тарасов И.Н. Российско-словацкие политические отношения в 1999 году // Человек и власть в современной России. Саратов: Изд. центр СГСЭУ, 2000. Вып. 3.(0,4 п.л.)

21.Тарасов И.Н. Проблема динамики процесса посттоталитарного развития стран Восточной Европы // Социально-экономическое развитие России. Проблемы, поиски, решения. Саратов: Изд. центр СГСЭУ, 2000. (0,5 п.л.)

22.Тарасов И.Н. Современный кризис правых партий в Польше // Человек и власть в современной России. Саратов: Изд. центр СГСЭУ, 2001. Вып. 4. .(0,5 п.л.)

23.Тарасов И.Н. Порядок формирования верхней палаты как индикатор развития парламентаризма в посткоммунистических странах // Поволжский гуманитарный Internet-журнал. 2003. № 1. URL: http://www.ssea.runnet.ru/journal.htm, номер государственной регистрации 0329900125 от 23.11.1999. (0,5 п.л.)

24.Тарасов И.Н. «Демократический транзит» в восточноевропейских конституциях // Вестник Поволжской академии государственной службы. 2004. №7. (0,5 п.л.)

25.Тарасов И.Н. Урок словацкого для российской демократии // Человек и власть в современной России. Саратов: Изд. центр СГСЭУ. 2004. Вып. 6. (0,5 пл.)

26.Тарасов И.Н. Динамика политического сотрудничества России и Европейского союза // Российско-европейское партнерство в контексте международных отношений. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2005. (0,5 п.л.)

27.Вилк М., Тарасов И.Н. Российско-польские отношения после расширения Европейского Союза // Российско-европейское партнерство в контексте международных отношений. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2005. (0,5 п.л.)

28.Тарасов И.Н. Реформа Совета Федерации в контексте демократического транзита // Проблемы политической науки. Казань: Центр инновационных технологий, 2005. (0,5 п.л.)

29.Тарасов И.Н. Формирование верхней палаты в условиях посткоммунизма // Балтийские исследования. Калининград: Издательство Российского государственного университета им. И. Канта, 2005.Вып. 3. (0,5 п.л:)

30.Тарасов И.Н. Вышеградская модель международного сотрудничества // Развитие и регионализация мирового экономического сотрудничества. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2005. (0,5 п.л.)

31.Тарасов И.Н. Россия во внешней политике Чешской Республики // Человек и власть в современной России. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2005. Вып. 7. (0,5 п.л.)

32.Тарасов И.Н. Инвестиционное сотрудничество России и Чехии на современном этапе // Факторы устойчивого развития российской экономики / Под общ. ред. A.B. Латкова. Саратов: Научная книга, 2005. (0,4 п.л.)

33.Тарасов И.Н. Исторические корни бикамерализма в Восточной Европе // Проблемы гуманитарных наук: история и современность. Альманах. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2006. Вып. 1. (0,4 п. л.)

34.Тарасов И.Н. Проблема полиэтничности в странах Центрально-Восточной Европы // Человек и власть в современной России. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2006. Вып. 8. (0,5 п.л.) ■

35.Тарасов И.Н. Исторические корни российского бикамерализма // Проблемы гуманитарных наук: история и современность. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2007. Вып. 2. (0,5 п.л.)

36.Тарасов И.Н. Опыт, компаративного исследования партийных систем // Проблемы гуманитарных наук: история и современность. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2007. Вып. 3. (0,5 п.л.) - ■

37.Тарасов И. Н. Асимметрия интересов и эскалация истории в отношениях России со странами Вышеградской группы -II Без темы. Екатеринбург,

■ 2007. № 4. (0,6 п.л.)

38.Тарасов И.Н. Манипулятивные возможности институционального дизайна стран Центрально-Восточной Европы // Человек и власть в современной России. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2008. Вып. 10. (0,5 п.л.)

39.Тарасов И.Н. Россия во внешней политике стран Центрально-Восточной Европы // Россия и современный мир: проблемы политического развития. В 2-х частях. М.: Институт бизнеса и политики, 2007. Ч, I. (0,6 п.л.)

40.Тарасов И.Н. Партизация политики в Чешской Республике // Человек и власть в современной России. Саратов: Издат центр СГСЭУ, 2009. Вып. 11. (0,5 п.л)

41.Тарасов И.Н. Концепт посткоммунизма и его исследовательские возможности // Социально-экономическое развитие России: Проблемы, поиски, решения: Сборник научных трудов по итогам научно-исследовательской работы Саратовского государственного социально-экономического университета в 2008 году. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2009. Ч. 1. (0,5 п.л)

42.Тарасов И.Н. К вопросу о транзитологической оценке выборов в странах Центрально-Восточной Европы // Проблемы гуманитарных наук. История и современность. Саратов: Издат. центр СГСЭУ, 2008. Вып. 5. (0,5 п.л.)

43.Тарасов И.Н. Манипулятивные эффекты политических практик (опыт стран Центрально-Восточной Европы) // Сравнительные политические исследования России и зарубежных стран / Отв. ред. В.В. Лапкин. - М.: РОССПЭН, 2008. (0,5 п.л.)

44.Tarasov I., Rutland P. United Rassia's second act // Russia votes. Special report. November 2007. Prague: Transitions Online, 2007. (0,3 п.л.)

Материалы научных конференций и научные доклады:

45.Тарасов И.Н. Формирование верхней палаты парламента в условиях посткоммунизма (опыт России и стран Центрально-Восточной Европы) // Сравнительное изучение парламентов и опыт парламентаризма в России:

выборы, голосование, репрезентативность / Под ред. Ю.Н. Солонина, JI.B. Сморгунова. С-Пб, 2005. (0,4 п.л.)

46.Тарасов И.Н. Образы политических лидеров стран Центрально-Восточной Европы в электоральном отражении // Материалы XIII Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». М.: Изд-во МГУ, 2006. Т. IV. (0,2 п.л.)

47.Тарасов И.Н. Восточная политика Польши и интересы России // Вызовы глобализации в начале XXI века: Мат. междунар. научной конф. СПб., 2006.4. II. Кн. 1.(0,4 п.л.)

48.Тарасов И.Н. Бикамерализм в российских регионах: проблемы и перспективы // Российские регионы в условиях трансформации современного общества / Под ред. И.В. Василенко. Волгоград, 2006. (0,3 п.л.)

49.Тарасов И.Н. Потенциал этнической конфликтности в регионе Центрально-Восточной Европы // Дневник Алтайской школы политических исследований. № 22. Современная Россия и мир: альтернативы развития (этно-конфессиональные конфликты и вызовы XXI века): Материалы международной научно-практической конференции / Под ред. Ю.Г. Чернышова. Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 2006. (0,4 п.л.)

50.Тарасов И.Н. Положение национальных меньшинств в Центрально-Восточной Европе // Сб. мат. круглого стола «Формирование фажданской личности в современной России: потенциал и модели межнационального и межконфессионального взаимодействия» и международной научно-практической конференции «Образование и воспитание студентов высшей школы в контексте духовных ценностей русской культуры». М.: Йд-во ФНК «Азеррос», 2006. (0,4 п.л.)

51.Тарасов И.Н. Постсоветский бикамерализм // Человек и социум в трансформирующемся мире: сборник научных трудов по материалам международной научно-практической конференции / Под ред. А.Н. Донина, В.Г. Печерского, А.Н. Неверова. Саратов: СГСЭУ, 2006. Вып. 2. (0,3 п.л.)

52.Тарасов И.Н. Россия во внешней политике'Словакии // Актуальные проблемы современного политического процесса. Материалы международной научной конференции. С-Пб, 2007. Ч. I. (0,4 п.л.)

53.Тарасов И.Н. Россия во внешнеполитическом дискурсе стран Центрально-Восточной Европы // Перспективы политического развития России: материалы Всероссийской научной конференции / Отв. ред. И.Н. Тарасов. Саратов: Саратовский государственный социально-экономический университет, 2007. (0,4 п.л.).

54.Тарасов И.Н. Центрально-Восточная Европа: этнический раскол или поиск социального сплочения? // Россия и Восток: проблема толерантности в диалоге цивилизаций: материалы IV Международной научной конференции. В 2 ч. / Отв. ред.: П. Л. Карабущенко, Л. В. Баева. Астрахань, 2007. Ч. 2. (0,4 п.л.)

55.Тарасов И.Н. Социалистические партии Центрально-Восточной Европы: между системностью и маргинальностью // Левые в политическом пространстве современности. Материалы Всероссийской научно-практической конференции / Под общей редакцией М.С. Ильченко, Д.Е. Москвина. Екатеринбург, 2007. (0,4 п.л.)

56.Тарасов И.Н. «Эскалация истории» в отношениях России со странами Центрально-Восточной Европы // Трансформация политической системы России: проблемы и перспективы. Международная .научная конференция. Тезисы докладов. М.:РАПН, 2007. (0,5 п.л.) •

57.Тарасов И.Н. «Компенсаторные» партии вРоссии и Центрально-Восточной Европе: причины возникновения и электоральные перспективы // Демократия и управление. 2007. № 2. (0,2 п.л.) . ..

58.Тарасов И.Н. «Чужая» власть (опыт России и стран Центрально-Восточной Европы) // Новая Россия: проблема доверия в современном российском политическом сообществе. Сборник- научных статей. М.: РГГУ, 2007. Ч. 3. (0,5 п.л.)

Общий объем публикаций - 60,8 п.л.

ТАРАСОВ ИЛЬЯ НИКОЛАЕВИЧ

Институциональное развитие посткоммунистических политических систем стран Центрально-Восточной Европы: сравнительный анализ

Специальность 23.00.02 - политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии (по политическим наукам)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук

Подписано в печать 03.07.2009 Бумага типогр. № 1 Печать офсетная Заказ №35 о

Формат 60x1/16 Гарнитура «Times» Уч.-изд. л. 2,5 Тираж 120 экз.

Издательский центр Саратовского государственного Социально-экономического университета 410003, г. Саратов, ул. Радищева, 89

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора политических наук Тарасов, Илья Николаевич

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I.

ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

§ 1. ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ и

НЕОИ1-1СТИТУЦИ011АЛЫ1ЫЙ ПОДХОД

§ 2. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ МЕТОД В ИЗУЧЕНИИ

ПОЛИТИЧЕСКИХ ИНСТИТУТОВ И СИСТЕМ

§ 3. КОНЦЕПТ ПОСТ'КОММУНИЗМА И ЕГО

ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ ВОЗМОЖНОСТИ

ГЛАВА И.

ЛОГИКА КОНСТИТУЦИОННЫХ ПЕРЕМЕН В ЦЕНТРАЛЬНО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ

§ К МОДЕЛИ И ДИНАМИКА КОНСТИТУЦИОННЫХ

ИЗМЕНЕНИЙ

§ 2. ВЫБОР ФОРМЫ ПРАВЛЕНИЯ КАК

ИНСТИТУЦИОНАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА

§ 3. МАНИПУЛЯТИВНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ

И11СТИТУЦИОНАЛЫ -ЮГО ДИЗАЙНА

ГЛАВА III.

ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКИЙ ПАРЛАМЕНТАРИЗМ

§ 1. ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ

ПАРЛАМЕНТАРИЗМА В СТРАНАХ ЦЕНТРАЛЬНО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

§ 2. ПОРЯДОК И ОПЫТ ФОРМИРОВАНИЯ

ПАРЛАМЕНТОВ

ГЛАВА IV.

МНОГОПАРТИЙНОСТЬ И ЭЛЕКТОРАЛЬНЫЕ ПРАКТИКИ ПОСТКОММУНИЗМА

§ 1. МОДЕЛИ ТРАНСФОРМАЦИИ ПАРТИЙНЫХ СИСТЕМ

СТРАН ЦЕНТРАЛЬНО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

§ 2. ТЕНДЕНЦИИ ИДЕЙ1IO-1ЮЛИТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ПОСТКОММУНИЗМА

Введение диссертации2009 год, автореферат по политологии, Тарасов, Илья Николаевич

Актуальность темы исследования. В современной России одной из важнейших проблем развития является поддержание необходимого уровня политической стабильности, укрепление институтов демократии и организация их эффективной деятельности. Проблемы становления российской демократии, при всей их специфичности, не являются уникальными и поэтому могут иметь решения, аналогичные опыту других государств. Логика посткоммунистического развития России и иных стран свидетельствует о едином комплексе задач реализации принципов институциональной демократии. Из этого, конечно, не следует вывод о возможности прямой трансляции зарубежных аналогов, однако этот опыт представляет особый интерес, поскольку они демонстрируют различные подходы к решению общих институциональных проблем посткоммунизма, таких как, взаимодействие государства и гражданского общества, трансформация партийной системы, функциональные изменения институтов государственной власти и прочие. С точки зрения результатов консолидации демократии, достигнутых на данный момент другими государствами, зарубежный опыт может служить описанием возможных перспектив институционального развития политических институтов в нашей стране.

Последние два десятилетия в странах Центрально-Восточной Европы (ДВЕ) ознаменовались событиями, которые оцениваются по-разному, но нельзя отрицать их значимости в политической и социальной истории не только этих стран, но и в истории Европы в целом. Становление новой системы политических отношений в ДВЕ имеет ряд особенностей, которые не достаточно обуславливать только качествами предшествующей эпохи. Изучение позитивного и негативного опыта ииституционализации политической демократии, ее последующей консолидации в странах региона представляет интерес с точки зрения выработки новых подходов к исследованию проблем посткоммунизма. Процесс формирования институциональной структуры демократического режима в государствах посткоммунистической Европы обращает на себя внимание вариативностью форм и проявлений. Изучение национальных моделей перехода к демократии ставит весьма важный вопрос об адекватности выбора путей консолидации демократии, когда происходит естественное сопоставление цивилизационных ценностей и их отбор национальными обществами. Исходя из предположения, что «что процесс зарождения и созревания демократии не обязательно должен быть единообразным и универсальным как в социальном плане, так и по временной протяженности, поскольку поведение и действия политических акторов в такой период в немалой степени обусловлены комбинацией внутренних (эндогенных) и внешних (экзогенных) факторов», венгерский, польский, словацкий и чешский опыт привлекает особое внимание'. Значимой исследовательской проблемой представляется преодоление неопределенности демократического процесса, в котором участвуют разные общественные и политические силы с различными целями, интересами и возможностями2. Польская и венгерская национальные модели перехода интересны не только внешними проявлениями диалога политических элит, но и дают возможность на эмпирическом уровне рассмотреть проблему (не)линейпости (дискретности) политических процессов, не столько в рамках теории модернизации, сколько в контексте соотнесения результативности процессов либерализации и демократизации. Кроме того, выбор сграп исследования сопряжен с проблемами стабильности и эффективности самих государственных образований в условиях не только политической, но и социально-экономической трансформации, и здесь, негативный опыт Чехословакии в попытках сохранить единство страны при достаточно высоком уровне организации и активности политических акторов, порождает интерес к субъективной стороне посткоммунистического развития. В первую очередь важна роль политических элит.

Опыт Центрально-Восточной Европы весьма примечателен синхронностью политических процессов в посткоммунистический период. Это позволяет вести речь о региональной специфике, взаимообусловленности внутренних политических процессов в отдельной стране и внешнего влияния сосе

1 Елисеев С.М. Выйти из «Бермудского треугольника»: о методологии исследования посткоммунистических трансформаций // Политические исследования. 2002. № 6. " См.: Przeworski A. Democracy and the Market. Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. Camb., 1991. дей. В свете процессов экономической глобализации и европейской интеграции обнаруживается недостаточность определений «западная», «центральная», «восточная» Европа и т.д. Вероятно, в качестве временной переходной модели, можно согласиться с концепцией «Европы концентрических кругов» X. Крамера, которая большее внимание уделяет формам экономических субрегиональных ассоциаций, в частности Вышеградской группе3. Однако, следует признать, что ни одна из существующих ныне теоретических моделей не может в полной мере отразить объективную политическую реальность посткоммунистической Европы.

Процесс европейской интеграции, который меняет политический, экономический и социальный облик континента, начиная со второй половины 1990-х гг., набрал высокие темпы, приблизившись к своему максимуму в момент Пятого расширения ЕС в 2004/2007 годах. Перспективы успешной интеграции посткоммунистических стран во многом обусловлены уровнем их политического развития, в том числе стабильностью и адекватностью демократических институтов внутренней ситуации. Европейское направление всегда было одним из приоритетов отечественной внешней политики. Для Российской Федерации с геополитической точки зрения чрезвычайно важным является построение конструктивных отношений с расширяющимся Европейским Союзом - нашим главным экономическим партнером, поэтому формирование адекватных представлений о качествах политических систем, о внешнеполитических ориентирах стран Центрально-Восточной Европы представляется актуальной задачей отечественной политической науки. Хотя в последнее десятилетие внимание к политическим переменам у наших соседей в ЕЦЗЕ значительно ослабло, однако уже сегодня мы наблюдаем возрождение, как политического, так и экономического интереса к странам региона, что в свою очередь требует объективного восприятия и понимания сути происходящих процессов. В настоящее время, спустя два десятилетия после начала посткоммунистической трансформации, актуальным становится выявление и оценка предварительных итогов институционального развития посткоммунистических политических систем уже не столько с позиции перспектив процесса, сколько с точки зрения его объективных результатов.

Крамер X. ЕС и стабилизация в Восточной Европе // Актуальные проблемы Европы. М., 1992. Вып. 4. С.

67.

Характеризуя состояние научной разработанности проблемы следует отметить, что интенсивность исследований институционального развития посткоммунистических политических систем стран ЦВЕ на протяжении 1990-х - 2000-х гг. постоянно снижалась. Это характерно для всех национальных политологических школ. Весьма примечательно то, что в самих странах ЦВЕ в начале нового века тема посткоммунизма почти полностью «выпала» из научного политологического дискурса. Вместе с тем, интерес к посткоммунистической проблематики сохраняется в Западной Европе, США и Канаде. В России вал «посткоммунистических» работ начала и середины 1990-х гг. сменился «затишьем», но на рубеже ХХ-ХХ1 вв. интерес к проблеме посткоммунизма в ЦВЕ вновь вырос. Все же тема институционального развития посткоммунистических стран региона является для российской политической науки малоизученной. Несмотря па то, что отдельные аспекты проблематики освещались в отечественных изданиях, комплексных, монографических исследований в российской политологии нет.

Среди работ, затрагивающих проблемы диссертационного исследования можно выделить несколько групп. Во-первых, общетеоретические исследования, которые легли в методологическую основу диссертации. В первую очередь, это работы Г.Л. Ллмонда, Г.А.Белова, П. Бергера, Т. Лукмана, О.Э. Бессоновой, Л. Болтански, Л. Тевено, В.М. Быченкова, Р. Гудина, Х.-Д. Клингемана, В. Дементьева, И.Е. Дискина, Г. Друри, О.И. Зазнаева, С.В. Патрушева, С.Г. Кирдиной, В.Г. Ледяева, В. Меркель, Л. Круассан, Д. Порта, П.В. Панова, В.В. Радаева, Б. Ротстайна, В.П. Тамбовцева, Р. Швери, У.Е. Бейкера, К. фон Бойме, В. Бане, Д. Истона, X. Кемана, Дж. Найта, Э. Лэйна, С. Эрссона, С. Левицкого, Дж. Марча, Й. Олсена, Б.Г. Питерса, П. Пирсон, К.А. Шепсле, Д. Верни по проблемам неоинституционального подхода в политической науке4.

4 Алмонд Г.А. Политическая наука: история дисциплины // Политическая наука: новые направления / Под ред. Р. Гудина, Х.-Д. Клингемана. М., 1999; Белов Г.А. Институциональная система политической власти // Кентавр. 1995. № 4; Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальност и. Трактат по социологи знания. М., 1995; Бессонова О.Э. Общая теория институциональных трансформаций как новая картина мира // Общественные науки и современность. 2006. № 2; Болтански Л., Тевено Л. Социология критической способности // Журнал социологии и социальной антропологии. Т. 3. 2000. № 3; Быченков В.М. Институты. Сверхколлективные образования и безличные формы социальной субъектности. М. 1996; Гудин Р., Клингеман Х.-Д. Политическая наука как дисциплина // Политическая наука: новые направления / Под ред. Р. Гудина, Х.-Д. Клингемана. М., 1999; Дементьев В. Экономическая власть и институциональная теория // Вопросы экономики. 2004. № 3; Дискин И. Е. Реформы и элиты: институциональный аспект // Общественные науки и современность. 1995. № 6; Друри Г. Политические институты с точки зрения пра

Важнейшее значение для достижения цели диссертационного исследования имеют работы российских и зарубежных авторов по методологическим вопросам сравнительной политологии. К числу таковых следует отнести монографии и статьи Д.И. Аптера, Д.Л. Бари, М. Дюверже, О.И. Зазнаева, М.В. Ильина, J1.B. Сморгунова, А.В. Кынева, A.M. Медушевского, АЛО. Мельвиля, П. Мэра, Ч. Рейджина, М.Х. Фарукшина, Д. Кольера, С.М. Фиша, К. Хэя, Т. Ландмана, Дж. Леви, А. Лейпхарта, Г. Мунка, Б. Ржиховой, Дж. Сартори, А. Сяроффа, Н. Смелсера, С. Вербы, С.Е. Велльхофера3. ва: новые направления // Политическая наука: новые направления / Под ред. Р. Гудина, Х.-Д. Клингемана. М., 1999; Зазнаев О.И. Вторая молодость «долгожителя»: концепт «политический институт» в современной науке // Проблемы политической науки. Казань, 2005; Кирдина С.Г. Институциональные матрицы и развитие России. М., 2000; Кирдина С.Г. Социокультурный и институциональный подходы как основа позитивной социологии в России // Социологические исследования. 2002. № 12; Ледяев В.Г. Власть: концептуальный анализ // Политические исследования. 2000. № 1; Меркель В., Круассан Л. Формаьные и неформальные институты в дефектных демократиях // Политические исследования. 2002. № 1; Порт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997; Панов П.В. Институцио-нализм рационального выбора / Институциональная политология: Современный институционализм и политическая трансформация России / Под ред. С.13. Патрушева. М., 2006; Панов П.В. Трансформации политических институ тов в России: Кросстемпоральный сравнительный анализ // Политические исследования. 2002. № 6; Радаев В.В. Новый инсти туциональный подход: построение исследовательской схемы // Журнал социологии и социальной антропологии. 2001. Т. IV. № 3; Ротстайн Б. Политические институты: общие проблемы / Политическая наука: новые направления / Под ред. Гудина Р., Клингеманна Х.-Д., Науч. ред. рус. изд. Е.Б. Шестопал. М., 1999; Тамбовцев В.П. Основы институционального проектирования. М., 2009; Тевено Л. Множественность способов координации: равновесие и рациональность в сложном мире // Вопросы экономики. 1997. № 10; Тевено J1. Рациональность или социальные нормы: преодоленное противоречие? // Экономическая социология. Т. 2. 2001. № 1; Швери Р. Теория рационального выбора: универсальное средство или экономический империализм /7 Вопросы экономики. 1997. № 7; Baker W.E. The Social Structure of a National Securities Market // American Journal of'Sociology. 1984. Vol. 89. № 4; Beyme K. von. Institutional engineering and transition to democracy // Democratic consolidation in Eastern Europe / Ed. by J. Zielonka. Vol. 1. Institutional engineering. Oxford-N.Y., 2001; Bunce V. Subversive Institutions: The Design and Destruction of Socialism and the State. Camb., 1999; Easton D. Л Systems Analysis of Political Life. NY.-L.Sydney, 1965; Easton D. The Political System: An Inquiry into the State of Political Science. NY., 1953; Keman H. Political institutions and public governance // Institutions and political choice. On the limits of rationality / Ed. by R. Czada, A. Heritier, I I. Keman. Amsterdam, 1998; Knight J. Institutions and Social Conflict. Camb., 1992; Knight J. Models, Interpretations, and Theories: Constructing Explanations of Institutional Emergence and Change // Knight J., Sened I. Explaining Social Institutions. Ch., 1995; Lane J-E., Ersson S. The new institutional politics: Performance and outcomes. L.-N.Y., 2000; Levitsky S., Murillo M.V. Variation in Institutional Strength // Annual Review of Political Science. 2009. Vol. 12; March J., Olsen J. The Institutional Dynamics of International Political Orders //'Comparative Political Studies. 1998. №21; March J.G., Olsen J.P. Rediscovering institutions: The organizational basis of politics. N.Y., 1989; North D. Institutions // Journal of Economic Perspectives. 1991. Vol. 5. № 1; Peters B.G., Pierre J., King D.S. The Politics of Path Dependency: Political Conflict in Historical Institutionalism // Journal of Politics. 2005. № 4; Pierson P. The Limits of Design: Explaining Institutional Origins and Change /V Governance. 2000. Vol.13. № 4; Shepsle K.A. Studying Institutions: Some Lessons from the Rational Choice Approach // Journal of Theoretical Politics. 1989. № 1; Verny D.V. The Analysis of Political Systems. L. 1959. 5 Аптер Д.И. Сравнительная политология: вчера и сегодня /7 Политическая наука: новые направления / Под ред. Р. Гудина, Х.-Д. Клингемана. М., 1999; Ьари Д.Д. Поверх границ: практика сравнительных исследований // Мангейм Д., Рич Р. Политология. Методы исследования. М., 1997; Дюверже М. Политические партии. М., 2000; Зазнаев О.И. Дихотомия versus трихотомия: проблема типологии систем правления в политологии // Проблемы политической науки / Науч. ред. М. X. Фарукшин. Казань, 2005; Зазнаев О.И. Полупрезидентская система: теоретические и прикладные аспекты. Казань, 2006; Зазнаев О.И. Типология форм правления: работа над ошибками // Политические исследования. 2006. № 1; Ильин М.В. Основные методологические проблемы сравнительной политологии // Политические исследования. 2001. № 6; Ильин М.В. Сравнительная политология: научная компаративистика в системе политического знания /У Политические исследования. 2001. № 4; Ильин М.В., Сморгунов Л.В. Сравнительная политология // Политиче

Наиболее значимыми для темы диссертационного исследования являются работы А. К). Мсльвиля, М.В. Ильина, Л.В. Сморгунова. В этих работах находит свое теоретическое обоснование вывод об относительно слабой обусловленности перехода к демократии либерализацией предшествующего режима. Неопределенность возможных итогов перехода, позволяет в нашем исследовании принять теоретическое положение о «демократическом транзите» как о более вариативном и широком понятии, чем определения «переход к демократии», предполагающее позитивный результат или «революция», который, применительно к изучаемым странам, требует ряда оговорок.

Критический подход в рамках транзитологичесвкой концепции нашел отражение в работах В. Бане, В.Я. Гельмана, Л. Даймонда, П. Дуткевича, екая наука. 2001. № 2; Кынев А.В. Сравнительный метод в исследованиях института президентства: (на примере стран Центральной и Восточной Европы) // Вестник Московского университета (Серия 12: политические науки). 2002. № б; Медушевский A.M. Сравнительное конституционное право и политические институты. М., 2002; Медушевский А.Н. Теория конституционных циклов. Монография. М., 2005; Мель-виль А.Ю. «Политический атлас современности»: замысел и общие теоретико-методологические контуры проекта // Политические исследования. 2006. № 5; Мельвиль А.Ю., Ильин М.В., Мелешкина Е.Ю. и др. Как измерять и сравнивать уровни демократического развития в разных странах? (По материалам исследовательского проекта «Политический атлас современности»), М., 2008; Мэр П. Сравнительная политология: общие проблемы // Политическая наука: новые направления / Под ред. Р. Гудина, Х.-Д. Клингемана. М., 1999; Рейджин Ч. Новые ориентиры // Сравнительная социология. Избранные переводы. М., 1995; Рейджин Ч., Берг-Шлоссср Д. Мер Ж. Политическая методология: качественные методы // Политическая наука: новые направления / Под ред. Р. Гудина, Х.-Д. Клингемана. М., 1999; Сморгунов Л.В. Сравнительная политология в поисках новых методологических ориентаций: значат ли что-либо идеи для объяснения политики? // Политические исследования. 2009. № 1; Сморгунов Л.В. Сравнительная политология в России: первые результаты и проблемы роста // Политическая наука в России: проблемы, направления, школы (1990-2007) / Отв. ред. О.Ю. Малинова. М., 2008; Сморгунов Л.В. Сравнительная политология: теория и методология измерения демократии. СПб., 1999; Сморгунов Л.В. Современная сравни тельная политология. С-Пб., 1999; Фарукшин М.Х. Сравнительная политология и сравнительный метод // Методологические проблемы политической науки. Казань, 1996; Collier D. The Comparative Method /7 Political Science: The State of the Discipline / Ed. by A. Finifter. Wash., 1993; Comparative Politics / Eds. by J. Вага, M. Pennington. L., 2009; Comparative Politics: The Problem of Equivalence / Ed. by J.W. Deth van. L.-NY., 1998; Configurational Comparative Methods / Eds. by B. Rihoux, Ch.C. Ragin. L., 2009; Fish S.M. The e-Parliament Election index. A global survey on the quality of practices in parliamentary elections. Berkeley, 2009; Hay C. Political analysis. Flampshire-N.Y., 2002; Landman T. Issues and Methods in Comparative Politics: An Introduction. 2nd ed. L.-NY., 2003; Levy J. Qualitative Methods and Cross-Method Dialogue in Political Science // Comparative Political Studies. 2007. Vol. 40. № 2: Lijphart A. Comparative Politics and the Comparative Method // American Political Science Review. 1971. Vol. 65; Lijphart A. The Comparable-Cases Strategy in Comparative Research // Cantori L.J., Ziegler А.П., Jr. Comparative Politics in the Post-Behavioral Era. Boulder, 1988; Munck G. The Past and Present of Comparative Politics // Passion, Craft, and Method in Comparative Politics / Eds. by G. Munck, R. Snyder. Baltimore, 2007; Ragin Ch.C. The Comparative Method. Moving Beyond Qualitative and Quantitative Strategies. Berkeley-L., 1987; Richova B. Komparativni metoda v politologii // Politologicka revue. 1997. № 2; Sartori G. Comparative Constitutional Engineering: An Inquiry into Structures, Incentives and Outcomes. L., 1997; Siaroff A. Comparative Presidencies: The Inadequacy of the Presidential, Semi-Presidential and Parliamentary Distinction // European Journal of Political Research. 2003. Vol. 42: Smelser N. Comparative Methods in the Social Sciences. linglewood Cliffs, 1976; Verba S. Comparative politics, where have we been, where are we going? // New directions in comparative politics. Boulder, 1986; Wellhofer S.E. The Comparative Method and the Study of Development, Diffusion and Social Change // Comparative Political Studies. 1989. Vol. 22. № 3.

M.B. Ильина, A.IO. Мельвиля, В.Б. Калоевой, НЕ. Канделя, Б.Г. Капустина, И.М. Клямкина, В.В. Панкина, В.И. Пантина, М. Кригера, И.И. Кузнецова, A.C. Мадатова, А. Пшеворского, Д.А. Растоу, И. Самсона, В.М. Сергеева, Р. Скидельски, С. Стояновича, С. Хантингтона, О. Харитонова, Дж. Хэллоуэл-ла, Я. Шапиро, Ф. Шмиттера, Й. Шумпетера, Ф. Эйдлина, 36. Бжезинского, Р. Даля, Т.Д. Карла, X. Линца, Г. О'Доннела, А. Рыхарда, Дж. Сартори, Г. Шопфлин, Т. Ванханена, Ф. Закарии, Б. Залы, Ж. Желева6.

6 Бане В. Элементы неопределенности в переходный период /У Политические исследования. - 1993. - № 1; Гельман В.Я. «Столкновение с айсбергом»: формирование концептов в изучении российской политики // Политические исследования. 2001. № 6; Гельман В.Я. Как выйти из неопределенности // Pro et Contra.

1998, Т. 3. № 3; Даймонд Л. Прошла ли «третья волна» демократизации // Политические исследования.

1999. № 1; Дуткевич П. Асимметричная власть, ересь и посткоммунизм: несколько мыслей // Политическая экспертиза. 2006. № 4; Ильин М.В., Мельвиль А.10., Федоров Ю.Е. Демократия и демократизация // Политические исследования. 1996. № 5; Калоева Е.Б. К вопросу о характере политических систем постсоциалистических стран (обзор) /У Вестник научной информации. М., 1998; Кандель П.Е. «Посттоталитарность» как теоретическая проблема и региональная характеристика // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 5; Капустин Ь.Г. Конец «транзитологии»? О теоретическом осмыслении первого носткоммупистического десятилетия // Политические исследования. 2001. № 4; Клямкин И.М., Лапкин В.В., Пантин В.И. Между авторитаризмом и демократией У/ Политические исследования. 1995. № 2; Кри-гер М. Ловушки для начинающих игроков в переходный период// Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 2000. № 1; Кузнецов И.И. Парадигма транзитологии (Плюсы и минусы объяснительной концепции переходного периода) /У Общественные науки и современность. 2000. № 5; Лэйн Я.-Э. Демократия и конституционализм // Политические исследования. 1998. № 6; Мадатов А.С. Пространственно-временные изменения демократии // Общественные науки и современность. 1998. № 1; Мельвиль А.К). Демократические транзиты (теоретико-методологические и прикладные аспекты). М., 1999; Мельвиль А.Ю. И вновь об условиях и предпосылках движения к демократии // Политические исследования. 1991. № I; Мельвиль А.Ю. Опыт теоретико-методологического синтеза структурного и процедурного подходов к демократическим транзитам // Политические исследования. 1998. № 2; Пшеворский А. Переходы к демократии. // Путь. 1993. №3; Растоу Д. А. Переходы к демократии: попытка динамической модели // Политические исследования. 1996. № 5; Самсон И. Размышления о крахе коммунизма // Мировая экономика и международные отношения. 1992. № 10; Сергеев В.М. Демократия как переговорный процесс. М., 1999; Скидельски Р. Дорога от рабства. М., 1998; Стояиович С. Посткоммунизм: противоречия между демократией и капитализмом // Политические исследования. 1996. № 1; Стрижевская Ю. Переходы от авторитарных режимов // Общественные науки и современность. 1992. № 5; Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах. М., 2004; Хантингтон С. Столкновение цивилизаций // Политические исследования. 1995. № 1; Харитонова О. Генезис демократии (Попытка реконструкции логики гранзитологических моделей) // Политические исследования. 1996. № 5; Хэллоуэлл Дж. Моральные основы демократии. М., 1993; Шапиро Я. Демократия в период перехода от коммунизма к капитализму // Кентавр. 1991, октябрь-декабрь; Шмиттер Ф. Процессы демократического транзита и консолидации демократии // Политические исследования. 1999. № 3; Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии // Политические исследования. 1996. № 5; Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М., 1995; Эйдлин Ф. Сила и бессилие коммунистической власти // Политические исследования. 1991. № 6; Almond G.A. Political Systems and Political Change // State and Society. A Reader in Comparative Political Sociology / Ed. by R. Bendix. Boston, 1968; Brzezinski Zb. The Grand Failure: the Birth and Death of Communist in the Twentieth Century. N.Y, 1990; Brzezinski Zb. The Great Transformation // The National Interest. 1993. № 33; Bunce V. Csanadi M. Uncertainly in Transition: Post-Communism in Hungary // East European Politics and Societies. 1993. Vol. 7; Gill G.J. Democracy and Post-communism: Political Change in the Post-communist World. Routledge, 2002; Dahl R. A. Polyarchy: Participation and Opposition. New Haven, 1971; Hallowell J.11. The moral Foundation of Democracy. Indianapolis, 2007; Hungtington S.P. Democracy for the Long Haul // Journal of Democracy. 1996. Vol. 7. № 2; Huntington S. After twenty wears: The future of the third wave // Journal of democracy. 2001. Vol. 11. №. 1; Huntington S.P The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. N.Y., 1997; Huntington S.P. The Third Wave. Democratization in the Late Twentieth Century. Norman, 1991; Karl Т.Е., Schmitter P.C. Modes of Transition and Types of Democracy in Latin America, Southern and Eastern Europe /7 International Social Science Journal. 1991. № 128; Lijphart A. Democracies: Patterns of majoritarian and consensus government in twenty-one countries. New Haven. 1984; Linz J.J.

Вторую группу образуют сравнительные исследования процессов демократизации в различных регионах мира в сопоставлении со странами ЦВЕ7. Хотя эти работы имеют лишь опосредованное отношения к региону

Transitions to Democracy // The Washington Quarterly. 1990. Vol. 13. № 3; Linz J.J., Stepan A. Problems of Democratic Transition and Consolidation: Southern Kurope, South America, and Post-Communist Europe. Baltimore-L. 1996; O'Donnell G. Delegative Democracy// Journal of Democracy. 1994. Vol. 5. № I; Przeworski A. Democracy and the Market: Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. Camb.

1991; Przeworski A., Alvarez M., Cheibub J.A., Limongi F. Democracy and Development: Political Regimes and Economic Performance, 1950-1990. Camb., 1997; Rychard A. Postkomunism: Institucyonalny lad czy chaos? // Wspolczesne spoleczenstwo polskie: dynamika zmian. Warszawa, 2006; Sartori G. Teoria demokracie. Bratislava, 1991; Schmitter P., Karl T. The Conceptual Travels of Transitologists and Consolidologists: How Far to the East Should They Attempt to Go? // Slavic Review. 1994. Vol. 53. № 1; Schmitter P.C. Dangers and Dilemmas of Democracy // Journal of Democracy. 1994. Vol. 5. № 2; Schmitter P.C. The International Context for Contemporary Democratization H Stanford Journal of International Affairs. 1993. № 1: Schmitter Ph.C., Terry L.K. What there is a Democracy? // Journal of Democracy. 1991. Vol. 2. № 3; Schopflin G., Postcommunism: The Problems of Democratic Construction // Daedalus. 1994. Vol. 123. № 3; "Ferry S.M. Thinking about Post-Communist Transitions: How Different are They? // Slavic Review. 1993. Vol. 52. № 2; Vanhanen T. Prospects for Democracy. A Study of 172 Countries. L.-N.Y., 1997; Zakaria F. The Rise of Illiberal Democracy // Foreign Affairs. 1997. Vol. 76. JNe 6; Zala B. Cesty k demokracii. Bratislava, 1993; Zhclev Zh. Is Communism Returning? //Journal of Democracy. 1996. Vol. 6. № 3.

Бутенко А.П. От тоталитаризма к демократии // Россия и Центральная Европа в новых геополитических реальностях. M., 1995; Бухарин Н.И. Строительство гражданского общества в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. 90-е годы XX века - начало XXI века // Новая и новейшая история. 2005. № 1; Васович В. Переход к демократии в посткоммунистических странах (парадоксы перехода-демократизации) // Вестник Московского университета. Сер. 18. Социология и политология. 1998. J№ 2; Видоевич 3. Неототалитаризм при постсоциализме - возможен ли он9 / Перевод с югославского Е.Б. Ка-лоевой // Россия и современный мир. 1998. № 3: Волков В.К. Революционные преобразования в странах Центральной и Юго-Восточной Европы I! Вопросы истории. 1990. № 6: Володенков СВ. Модели динамики политических процессов в условиях переходного периода // Весгник МГУ (Сер. 12: Политические науки). 1999. № 6; Вязовик Т.П. Специфика легитимации российской государственной власти в контексте мо-дернизационных процессов // Политическая теория, язык и идеология / Отв. ред. H.A. Романович. М., 2008; Еолосов Г. В. Партийные системы России и стран Восточной Европы: генезис, структура, динамика. М., 1999; Елисеев С.М. Институциональная эффективность импорта демократических институтов: сравнительный анализ опыта России и стран Восточной Европы /У Новые политические процессы на постсоветском пространстве. СПб., 2006; Зазнаев О.И. Индексный анализ полупрезидентских государств Европы и постсоветского пространства // Политические исследования. 2007. № 2; Калоева Е.Б. Есть ли будущее у социал-демократии в постсоциалистичсских странах? (обзор по материалам зарубежной прессы) // Вестник научной информации. М., 1998; Кандель Г1.Е. Национализм и проблема модернизации в посттоталитарном мире // Политические исследования. 1994. № 6; Кисс Э. Искажают ли партии демократию? // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1996. № 2; Ковачевич Дж. Реквием по социализму /7 Общественные науки и современность. 1992. № 1; Крамер X. ЕС и стабилизация в Восточной Европе // Актуальные проблемы Европы. Вып. 4. М., 1992; Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах: сравнительное исследование. М., 1997; Лейпхарт А. Конституционные альтернативы для новых демократий // Политические исследования. 1995. № 2; Макаренко Б.И. Посткоммунистические страны: некоторые итоги трансформации // Полития. 2008. № 3; Мачкув Е. Демократия и авторитаризм в посткоммунистических трансформационных системах (на примере Чехии и Беларуси) // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 2003. № 2: Мачкув Е. Преобразование коммунистического тоталитаризма и посткоммунистическая системная трансформация: проблемы, концепции, периодизация /7 Политические исследования. 2000. № 4; Медушевекий А.Н. Демократия и авторитаризм. Российский конституционализм в сравнительной перспективе. M. 1997; Медушевекий А.Н. Технологии конституционных переворотов // Сравнительное конституционное обозрение. 2006. № 3; Мсльвиль А.Ю. Гак что случилось с «российским выбором»? // Политические исследования. 2003. № 4; Пикигченко Л.И. Транснационализация демократии (Третья волна демократизации в свете теории международных отношений) // Политические исследования. 1996. № 5; Сокольский С.Л. Между прошлым и будущем (посткоммунистические партии России, Восточной Европы и Балтии) // Мировая экономика и международные отношения. 1994. № 10; Сокольский С.Л. Поставторитарные парламентские выборы в России, странах Восточной Европы и Балтии // Мировая эко-номиика и международные отношения. 1995. № 3; Яжборонская И.С. Институт президентства и президентские выборы в странах Центрально-Восточной и Юго-Восточной Европы // Проблемы Политологии. Вып. 4. М., 2004; Яжборовская И.С. Политологические подходы к проблематике трансформации общестдиссертационного исследования, они значимы, поскольку предоставляют обширный материал по вопросам соотношения внутренних и внешних факторов демократизации, обращают внимание на проблемы укрепления демократических норм в политической сфере. В конечном итоге, эти работы представляют возможность сопоставления промежуточных результатов перехода в странах Восточной Европы и в других регионах мира. Ф. Шмиттер и Т. Карл указывают на то, что при всей специфике восточноевропейского опыта его необходимо рассматривать как пример, подтверждающий общемировую тенденцию. С такой позицией не согласна В. Бане, выступающая за рассмотрение восточноевропейского опыта отдельно от иных примеров. Оба приведенных мнения объединяет признание значимости исследования процесса демократизации на региональном или субрегинальпом уровне.

Третью группу представляют сравнительные исследования институционального развития в пределах Центрально-Восточной Европы'. Они повенного устройства в странах Центральной и Юго-Восточной Европы /У Международный исторический журнал. 2000. № 7: Bunce V. Comparing East and South // Journal of Democracy. 1995. № 3; Bunce V. Should Transitologists Be Grounded? // Slavic Review. 1995. Vol. 54. № 1; Ishiyama J.T. The Communist Successor Parties and Party Organizational Development in Post-Communist Politics // Political Research Quarterly. 1999,Vol. 52. № 1; Lijphart A. Palterns of Government. Government Forms and Performance in Thirty-Six Countries. New Haven-E., 1999; McAllister I., White S. Political Parties and Democratic Consolidation in Post-Communist Societies // Party Politics. 2007. Vol. 13, Issue 2; Nagle J.D., Mahr A. Democracy and Democratization Post-Communist Europe in Comparative Perspective. E., 1999; O'Donnel G. Schmitter Ph. Tentative conclusions about uncertain democratic. Transitions from authoritarian rule: prospects for democracy. Baltimore-L. 1986; Sluigart M.S. Executive-Legislative Relations in Post-Communist Europe // Transition: Events and Issues in the former Soviet Union and East-Central and Southeastern Europe. 1996. Vol. 2. s Биро З.С. Восточно-европейские элиты и политический переход к демократии // На путях политической трансформации. Вып. 8, ч. 2. М., 1997; Бутенко А.П. К вопросу о «бархатных» и «небархатных» революциях в странах Центральной и Восточной Европы // Восточная Европа: контуры посткоммунистической модели развития. М., 1992; Бутенко ATI. Особенности падения тоталитаризма коммунистических цветов /У Общественные науки и современность. 1995. № 5; Бутенко А.П. Рыночный социализм как новая перспектива левых // Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Boci очной Европы. М., 1997; Бухарин Н.И. Будущее социал-демократии стран Центральной и Восточной Европы У/ Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. М., 1997: Бухарин Н.И. Польская политическая система в период трансформации / Политическая трансформация стран Центральной и Восточной Европы. М. 1997; Бухарин Н.И. Польские социал-демократы: путь из оппозиции во власть и обратно в оппозицию /У Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. М., 1997; Бухарин Н.И. Разделение властей в странах Центральной и Юго-Восточной Европы // Власть. 2004. № 1; Бухарин П.И., Довженко Н.И. Политические реформы в странах Центральной и Восточной Европы // Россия и Центральная Европа в новых геополитических реальностях. М., 1998; Варламова II. Преждевременный конституционализм, или восточноевропейский эксперимент «обратного хода» истории У/ Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1998. № 2; Вольф-Повеска А. Будущее Восточной Европы: вызовы, проблемы, стратегии // Актуальные проблемы Европы: экономика, политика, идеология. Вып. 3. М., 1992; Домбровски М. Уроки реформ. М., 1995; Задорожнюк Э. Воспоминания о будущем. Социал-демократия Восточной Европы в первой половине 1990-х /У Свободная мысль. 1996. № 12; Задорожнюк Э. Социал-демократия в Центральной Европе. М., 2000; Игрицкий Ю.И. Демократия и демократизация. Дилемма иллюзорной цели и осязаемого процесса / Демократия и парламентаризм в Восточной Европе («Круглый стол» в редакции журнала «Россия и современный мир») /У Россия и современный мир. 2001. № 4; Ильинский И.П. Основные тенденции конституционного развития стран Восточной Европы // Государство и право. 1992. № 6; Кагарлицкий Б. Реформы в Восточной Европе: новая периферия /У Свободная зволяют выявить в большей степени общие региональные тенденции, чем страновую специфику. В работах Л.Ф. Шевцовой большое внимание уделяется соотношению глобальных и локальных факторов влияния на региональный процесс демократизации. В работах У. Пройсса, Д. Лейпхарта, Я.-Э. Лэйна основное внимание привлечено к проблемам конституционного строительства в условиях демократического транзита. У. Пройсс обращает внимание на наиболее существенные проблемы восточноевропейского конститумысль. 1999. № 2; Князев Ю.К. Характер революций в странах Восточной Европы и возможные направления дальнейших преобразований // Восточная Европа: контуры посткоммупистической модели развития. М., 1992; Корбонски А. Переход к демократии в Венгрии, Польше и Чехо-Словакии: некоторые предварительные суждения // Восточная Европа: контуры поскоммунистической модели развития. М., 1992; Кынев А.В. Институт президентства в странах Центральной и Восточной Европы как индикатор процесса политической трансформации /7 Политические исследования. 2002. № 2; Медушевскмй А.Н. Переход к демократии и новый конституционализм в странах Центральной и Восточной Европы // Россия и современный мир. 2007. №2; Миллер А.И. Авторитарный и тоталитарный опыт Центральной Европы // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 7; Митева Л.Д. Особенности консолидации демократии в странах Центральной и Восточной Европы / Демократические переходы: варианты путей и неопределенность результатов (Круглый стол) // Политические исследования. 1999. № 3; Митева Л.Д. Развитие партийных систем стран Центральной и Восточной Европы в переходный период (сравнительный анализ) // Вестник Московского ун-та (Серия 12: Политические науки). 2000. № 6; Митева Л.Д. Восточная Европа: политическая модернизация и формирование гражданского мира // Социально-политические проблемы переходных периодов. М., 1995; Новопашин IO.С. Восточная Европа после 80-х: тенденции и проблемы // Вопросы истории. 1995. №4; Нуссбергер А. Ограничения президентской власти в посткоммунистических странах 7/ Сравнительное конституционное обозрение. 2008. № 5; Пройсс У. Модели конституционного развития и перемены в Восточной Европе // Политические исследования. 1996. № 4; Турен А. Процесс демократизации в восточно-европейских странах 7/ Мировая экономика и международные отношения. 1991. №11; Шайо А. Конституционализм и конституционный контроль в посткоммупистической Европе // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1999. № 3; Шаншиева Л.II. Лабиринты системного перехода (Введение) // Страны Центральной и Восточной Европы на пороге XXI века. М. 1999; Элстср Я. Роль институционального интереса в разработке восточноевропейских конституций // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1996. № 2; Яжборовская И.С. Политический маятник. Политический плюрализм в странах Центральной и Восточной Европы /7 Свободная мысль-ХХЕ 2002. № 3; Яжборовская И.С. Специфика трансформаций в Центрально-Восточной Европе / Демократические переходы: варианты путей и неопределенность результатов: Круглый стол (блок статей) // Политические исследования. 1999. № 3; Eckert G. Democratization process in East Central Europe: a theoretical reconstruction // British journal of political science. 1991. № 2; Elster J. The Role of Institutional Interest in East European Constitution-Making // East European Constitutional Review. 1996. № 5; Elster J., OlTe K., Pruess U. Institutional Design in Post-Communist Societies. Camb., 1998; Fish S.M. Choudhry O. Democratization and Economic Liberalization in the Postcommunist World // Comparative Political Studies. 2007. Vol. 40; Fish S.M. Postcommunist Subversion: Social Science and Democratization in East Europe and Eurasia // Slavic Review. 1999. Vol. 58. № 4; Frye Т., Politics of Institutional Choice: Post-Communist Presidencies // Comparative Political Studies. 1997. Vol. 30. № 5; Juchler J. Probleme der Demokratisierung in den osteruropaischen Transformationslandern. // Osteruropa. 1997. № 3; Kaplan K. The Communist Party in Power. Boulder, 1987; Karatnycky L. The Decline of Illiberal Democracy // Journal of Democracy. 1999. Vol. 10. №1; Korbonsky. A. Comparing liberalization process in Eastern Europe // Comparative politics. 1992. Vol. 4. № 2; Krouwcl A. Measuring Presidentialism of Central and East European Countries // Working Papers Political Science. 2003. № 2. Amsterdam, 2003; Kuusela K. The founding electoral systems in Eastern Europe, 1989-91 /7 Democratization in Eastern Europe. Domestic and international perspectives / Eds. by G. Pridham, T. Vanhanen. L., 1994; Lijphart A. Post-Communist Transformation in Eastern Europe, Special Issue of Comparative Political Studies. 1995. Vol. 28. № 2; McGregor J., The Presidency in East Central Europe // RFR/RL Research Report, 1994. Vol.3. №2; Offe C. Designing institutions in East European transitions // The theory of institutional design 7 lid. by R.E. Goodin. Camb., 1996; Preuss U.K. Patterns of constitutional evolution and change in Eastern Europe // Constitutional policy and change in Europe / Ed. by J.J. Hesse, N. Johnson. Oxford, 1997; Rose-Ackerman S. From Elections to Democracy in Central Europe: Public Participation and the Role of Civil Society// International Journal of Not-for-Profit Law. 2006. Vol. 8. № 2; Zielonka J., Democratic Consolidation in Eastern Europe. Volume 1: Institutional Engineering. Oxford, 2001. ционализма, в основном связанные с преодолением коммунистического наследия и низкой компетенцией законодателей, институциональной неопределенностью самого конституционного процесса. Наиболее выгодной, с точки зрения А. Лейпхарта, для новых демократий является сочетание парламентской формы правления с пропорциональным представительством, что может привести к положительному результату демократического транзита. В работах X. Линца и А. Степана конституционализм по формальным критериям отождествляется с институциональной системой. В свою очередь Я.-Э. Лэйн ставит проблему взаимодействия конституционализма и демократии, поднимает вопрос об адекватности правовых норм реальным политическим процессам в переходный период.

К четвертой группе необходимо отнести монографии, сборники и статьи, посвященные трансформации политического режима в одной или нескольких странах Центрально-Восточной Европы9. Эти работы, как правило, представляют богатый эмпирический материал. Мнение о том, что крах потерпела конкретная модель социализма, а не идеология в целом, типичен для отечественных начала 1990-х годов10. Особо следует выделить исследования, посвященные изучению страновых особенностей процесса демократизации. Статьи Э.Г. Задорожнюк посвящены отдельным проблемам консолидации демократии в Чехии, в работах О.II. Майоровой, В. В. Мирошиикова, М. Яницкого, Е. Вятра раскрываются особенности польского транзита, важные характеристики политического развития Словакии содержатся в работах Г.Ю. Харциевой, Г. Месежпикова, Венгрии - в трудах Э.Арато, Б.Й. Желиц-кого, А. Кёрёшеньи, Д. Маркуша, А. Шайо.

9 Виатр Е. Дж. Конституционная ответственность в Польше после 1989 гола /У Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1996. № 2; Задорожнюк Э. Г". Любовью или железом достигается единение общества? // Вестник РАН. Т. 63. 1993. № 12; Зифкак С. Президентская власть в Словакии/УКПВО, 19995. № 3; Корбонски А. Переход к демократии в Венгрии, Польше и Чехо-Словакии: некоторые предварительные суждения//Восточная Европа: контуры посткоммунистической модели развития. М., 1992; Майорова О. Н. Правые группировки на польской политической сцене/Л кхпитический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов, М., 1997; Мирошников В. В. Основные контуры политического развития Е1ольши во второй половине 80-х - первой половине 90-х годов//Поли тический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов, М., 1997; Харциена Г. 10. Словакия: свет и тени нового пу-ти//Постреволюционная Восточная Европа: экономические ориентиры и политические коллизии. М., 1995; Janicki М. Poland's party system/Poland today. Facts and figures, Warsaw, 1997.

10 Бутенко А. П. К вопросу о "бархатных" и "небархатных" революциях в странах Центральной и Восточной Европы//Восточная Европа: контуры посткоммунистической модели развития. М. 1992: Панфилова "Г. Почему сегодня нет социализма//011С. 1991. № 2; Социализм: прошлое и настоящее. М., 1990.

Пятую группу исследований составляют работы, посвященные изучению отдельных правовых, социально-экономических, этнических, институциональных аспектов демократического транзита, консолидации демократии". Внимание к вопросам формирования и функционирования в переходный период партийных систем в странах региона уделено в исследованиях X. Тиммерманна, А. Турена, Т. Л. Кащенко, А.О. Лапшина, Л.Р. Стрельцовой и О.В. Шакировой, X. Китшельта, Г.В. Колосова, Дж. Т. Ишиямы и др. Монография Г.В. Колосова, основанная на компаративистской методологии, в которой автор характеризует партийную систему как индикатор демократизации, в качестве начального критерия консолидации демократии устанавливает учредительные выборы, однако, не дает четкого определения ее конечных критериев. Работы X. Винклера, D. Геллпера, И. К. Канделя, К. Оффе, X. Линца и А. Степана, Л.С. Перепелкина и О.И. Шкаратана посвящены проблемам национализма в переходные периоды.

Диссертационные исследования IO.M. Абдулаевой, A.B. Аляева, A.C. Беспалова, М.Н. Вшивцевой, С.М. Елисеева, И.И. Жуковского, В.А. Колесников, A.B. Кынева, A.B. Латкова, В.К. Мокшина, В.В. Пасынковой, Р. Рут-ковского, O.A. Сиденко демонстрируют устойчивость научного интереса к

I ^ проблемам посткоммунизма в странах Центральной и Восточной Европы В Белов Г. А. Институциональная система политической власти//Кентавр, 1995. № 4; Голосов Г. В. Партийные системы России и стран Восточной Европы: генезис, структура, динамика. - М.: Весь мир, 1999; Ишияма Дж. Т. Партии-преемницы коммунистических и организационное развитие партий в посткоммунистической политике//Полис, 1999. № 4; Кандель П. Е. Национализм и проблема модернизации в посттоталитарном мире//Полис, 1994. № 6: Кащенко Т. Л. Лапшин А. О., Стрельцова Я. Р., Шакирова О. В. Левые партии: от прошлого к будушему//ОНС\ 1991. Jfe 5; Ковачевич Дж. Реквием по социализму//ОНС. 1992. № 1; Оффе К. Эпюполитка в восточноевропейском переходном ироиессе//Г!олис, 1996. № 2-3; Парламентаризм в Центральной и Восточной Европс//КПВО, 1995. № 3; Сокольский С. Л. Поставторитарные парламентские выборы в России, странах Восточной Европы и Балтип//МЭиМО, 1995. № 3; Тиммерманн X. На пути к авторитаризму?//МЭиМО, 1997. № 7; Турен А. Процесс демократизации в восточноевропейских странах//МЭиМО, 1991. № 11; Элстнер Я. Роль институционального интереса в разработке восточноевропейских конституций//КПВО, 1996. № 2; Havel V. Versuch in Wahrheit zu Leben. Reinbek, 1989; Kitschelt H. Pormation of Party Cleavages in Post - communist Democracies: Theoretical Propositions//Party Politics, 1991. Vol. 1; Niemiec В. Dlaczego Marian Krzaklewski?//Kurier Wyborcyz, 2000. № 3; Olechowski A. Utrwalanie 111 RP//Wprost, 2000. № 14. 12 Абдулаева Ю.М. Институциональные условия формирования конструктивной оппозиции в странах Центральной и Восточной Европы: автореф. дис. . к.полит.н. СПб. 2007: Аляев A.B. Политические процессы в Польше в переходный период: автореф. дис. . к.полит.н. М., 1998; Беспалов A.C. Традиции геополитического мышления в современной восточной политике Польши: автореф. дис. . к.полит.н. М., 2008; Вшивцева М.Н. Основные тенденции политического и социально-экономического развития на посткоммунистическом пространстве (1989 - 1996 гг.): автореф. дис. . к.полит.н. Екатеринбург, 2001; Елисеев С.М. Легитимность власти: источники, структура и динамика развития в посткоммунистическом обществе: автореф. дис. . д.полит.н. СПб., 1997; Жуковский И.И. Становление партийной системы Республики Польша 1989-2008 гг.: автореф. дис. . к.полит.н. М., 2009; Колесников В.А. Трансформация политической системы Чехословакии (вторая половина 80-х - начало 90-х годов): Автореф. дисс. канд. полит, наук. Воронеж, 1996: Кынев A.B. Институт президента в странах Центральной и Восточной Европы. Сравдиссертациях B.K. Мокшииа и С.М. Елисеева, защищенных во второй половине 1990-х гг., рассмотрены проблемы трансформации политических систем, легитимности власти в условиях посткоммунизма на примерах отдельных стран, уточнены параметры сравнительного анализа посткоммунистических политий. В.К. Мокшиным предпринята успешная попытка на основе обширного эмпирического материала установить логику трансформационных процессов и их место в мировой политике. С.М. Елисеевым обосновано методологическое применение транзитологического подхода в компаративных исследованиях посткоммунизма. В работах Ю.М. Абдулаевой, И.И. Жуковского, A.B. Латкова рассматриваются различные аспекты развития партийных систем в разных странах ДВЕ, содержатся значимые для нашего исследования выводы о динамике и направленности эволюции межпартийной конкуренции, определены некоторые качественные критерии оценки трансформационных процессов. В исследовании A.B. Кынева показана результативность сравнительного изучения отдельных политических институтов в региональном масштабе. Перечисленные работы, хотя и затрагивают некоторые проблемы нашего исследования, но лишь отчасти решают задачи компаративного исследования на региональном уровне или ограничиваются рассмотрением вопросов институциализации демократии на страновых примерах, развития некоторых властных институтов, либо затрагивают смежные аспекты проблемы.

Таким образом, анализ литературы обнаруживает недостаток компаративных исследований институционального развития посткоммунизма и проблем консолидации демократии. С сожалением приходится констатировать отсутствие крупных работ, в основе которых лежит неоинституциональный подход к изучению политических систем стран Центрально-Восточной Европы. Несмотря на значительное число исследований, посвященных отдельным нительный анализ: автореф. дисс. канд. полит, наук. М., 2002; Лагков A.B. Проблемы трансформации левых партий в современных политических системах государств Центральной и Восточной Европы. Дисс. канд. полит, наук. Саратов, 2004; Мокшин В.К. Трансформации политических систем восточноевропейских стран: На примере Болгарии и Польши 1940-е начало 1990-х it.: автореф. дис. . д.полит.н. М., 1999; Пасынкова В.В. «Партии-преемники», профсоюзы и государство в России и странах Центральной и Восточной Европы: моделирование взаимоотношений: автореф. дис. . к.полит.н. Пермь, 2008; Рутковски Р. Проблема стабилизации современного политического режима в Польше: Автореф. дисс. канд. полит, наук. М., 1997; Сиденко O.A. Конституционный процесс в условиях демократической трансформации в Польше: конец 1980-х - начало 2000-х гг.: автореф. дис. . к.полит.н. Воронеж, 2005. государствам или частным проблемам посткоммупистической институциали-зации, тем не менее, потребность в работах, ориентированных на изучение региональных аспектов посткоммунистической демократии остается весьма острой.

Объектом исследования выступают политические системы Венгрии, Польши, Словакии и Чехии в условиях посткоммунистической трансформации национальных обществ.

Предмет исследования - природа, сущность, содержание, эффекты и девиации формальной и неформальной институциализации политических практик посткоммунизма.

Целью исследования является компаративная оценка основополагающих трендов институционального развития посткоммунистических политических систем стран Центрально-Восточной Европы.

Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:

- охарактеризовать теоретико-методологические основы анализа трендов институционального развития посткоммупистических политических систем;

- проанализировать имеющиеся в политической науке классификации политических систем, форм правления, партийных систем посткоммунистических государств;

- выявить региональные и страповые особенности институционального развития политических систем;

- определить степень адекватности законодательно закрепленных в рассматриваемых странах нормативно-правовых требований, предъявляемых к демократическим институтам, объективной политической реальности посткоммунизма;

- обосновать модели конституционных трансформаций;

- установить причины и следствия институциональных девиаций при выборе форм правления и организации взаимодействия основных институтов власти;

- определить уровень устойчивости национальных партийных систем, роль политических партий и степень их влияния на процесс консолидации демократии в изучаемых государствах;

- провести сравнительный анализ механизмов трансформации, условий функционирования и эффективности отдельных высших властных институтов Венгрии, Полыни, Словакии и Чехии в условиях посткоммунизма;

- определить перспективы консолидации демократии, как в отдельных странах, так и на региональном уровне;

- охарактеризовать внешнеполитические факторы институционального развития.

Региональные рамки исследования. Специфика сравнительного изучения развития политологических институтов требует определения региональных рамок исследования. В данной работе рассматриваются процессы институциональной трансформации современных Венгрии, Полыни, Словакии и Чехии. Именно эти государства в западной, и все чаще в отечественной, литературе включаются в геополитические пределы одного региона. Проблема заключается в том, что в политологической литературе в отношении перечисленных стран как единого пространства наблюдается контрпродуктивный терминологический плюрализм. В советской общественно-политической литературе термин «Центрально-Восточная Европа» не употреблялся. Социалистические Польша, Чехословакия и Венгрия, если речь шла об этих государствах как о геополитическом комплексе, именовались «Восточной Европой». В начале 1990-х гг. «Восточная Европа» «мигрировала» и этим термином стали обозначаться европейские государства СНГ (Беларусь, Украина, Молдова, реже включалась Россия), а не редко вся посткоммунистическая Европа в целом. В это время в западной политологии появились два сходных термина «Central-East liurope» и «East-Central Europe», отталкивающиеся от терминологии классической геополитики, оперировавшей понятием «Срединная Европа». «Central-East Europe» - регион, лежащий в восточной части «Срединной Европы». Придание синонимичности понятиям «Срединная Европа» и «Центральная Елзропа» в отношении современных государств еще более усложняет дело. Включение в Центральную Европу таких разных но уровню своего институционального политического, экономического и социального развития стран как Германия, Австрия, Польша, Чехия, Венгрия и Словакия в исследовательском плане совершенно не оправдано. Использование другого, распространенного в отношении

Венгрии, Полыни, Словакии и Чехии, термина - «страны Вышсградской группы» как равного определению «Центрально-Восточная Европа» не вполне корректно, поскольку Вышеградская группа - явление международных отношений, объединение стран для интеграции в ЕС, активно действовавшее в 1990-х годах. Рассматриваемые нами проблемы институционального развития в первую очередь связаны с внутриполитическими событиями на протяжении 1980-х - 2000-х годов. Поскольку в список «вышеградских» и «центрально-восточноевропейских» стран входят одни и те же государства, целесообразно использовать в качестве базового определение «Центрально-Восточная Европа», и лишь при рассмотрении международно-политических вопросов допустимо применение термина «страны Вышеградской группы».

Теоретическая и методологическая основа исследования. Многогранность и сложность институционального развития посткоммунистических политических систем делает невозможным использование какого-либо одного методологического направления. Изучение данной проблемы требует комплексного подхода, основанного на сочетании институционального, компаративного, транзитологичсского и других методов. В настоящем диссертационном исследовании в качестве основополагающих подходов использованы неоинституционализм в его исторической и рационалистической (теория рационального выбора) разновидности, сравнительные методы (кросс-национальное, синхронное и асинхронное кросс-темпоральное сравнение), а также критический подход в рамках транзитологичеекой концепции и теории посткоммунизма.

Исторический неоинституционализм с характерной для него трактовкой институтов как формальных и неформальных процедур, рутины, норм и соглашений позволяет оценить влияние «траектории предшествующего развития», а также подвергнуть институциональный процесс анализу, разделив его на две последовательных фазы: неформальной и формальной институ-циализации, что характерно для посткоммунистических политических систем.

Теория рационального выбора предоставляет вполне пригодный инструмент оценки институционального развития - ориентацию на показатели трансакционных издержек. Их снижение выступает в качестве свидетельства о повышении эффективности институциональных механизмов власти, напротив, их повышение является индикатором снижающейся эффективности. Применение рационализма, несмотря на ряд недостатков, вполне оправдано при рассмотрении проблем принятия решений и внедрения новых политических институтов.

Кросс-национальное сравнение применяется в данной работе при изучении почти всех аспектов институционального развития. Привлеченные нами четыре случая предполагают сопоставление их между собой с целыо выявления страновой специфики. Вместе с тем, поскольку страны ЦВЕ рассматриваются нами как единое историческое и геополитическое пространство, вполне оправдано введение дополнительных референтов - случаев других посткоммунистических (Россия, Украина, страны Балтии) и поставторитарных (Португалия, Испания) государств.

Кросс-темпоральное сравнение, как правило, предполагает обращение к одному, наиболее характерному или аномальному случаю (case-study), изучение которого в разные временные периоды позволяет определить генеральный (main-steam) или маргинальный (derelict) тренд развития. Логика посткоммунизма предполагает, что одни явления (процессы, нормы) должны утрачивать свою институциональную значимость, другие - запять их место. Критическая трактовка посткоммунизма заключается в том, что не всегда низкоэффективные нормы (явления, институты) автократии замещаются более эффективными нормами, свойственными демократии.

За транзитологией как теоретической концепцией о переходных политических явлениях сохраняется возможность выявления вектора институционального развития посткоммунизма. Методы копсолидологии, хотя и подвергаются критике за излишнюю телеологичность в изучении трансформационного процесса, выступают инструментом «измерения» уровня устойчивости демократии по следующим критериям: периодичность выборов различного уровня; характер взаимоотношений основных политических сил; процессы развития и разрешения политических конфликтов; роль конституционных процедур в принятии политических решений; устойчивость партийных систем; уровень доверия граждан к политическим институтам демократии; влияние деструктивных политических акторов и т.д. Разделяемый нами критический подход к трактовке посткоммунизма в рамках транзитологоческой концепции, предоставляет возможность оценить тренды развития посткоммунизма как относительно устойчивые проявления институционального характера.

Эмпирическое исследование опиралось на метод вторичного анализа опросов общественного мнения, проводимых национальными институтами, агентствами и редакциями, их экспертных оценок. В ходе исследования применялся метод наблюдения в период президентской кампании 2000 г. и подготовки к выборам в Сейм и Сенат 2005 г. в Польше. Метод интервью представителей дипломатического корпуса, административных органов, национальных общественных организаций предоставил возможность выявить непосредственный характер восприятия текущих политических событий гражданами и политиками изучаемых стран. В 2007-2008 гг. была проведена серия экспертных интервью в рамках научного проекта «Асимметрия политических и экономических интересов в отношениях стран ЦВЕ и России», в которых приняли участие ведущие российские и зарубежные ученые, предоставившие уникальный и весьма качественный исследовательский материал.

Эмпирическую базу исследования составили нормативно-правовые документы: конституции стран региона периода «реального социализма», паллиативное конституционное право, действующие конституции; законы посткоммунистического периода (как действующие, так и прекратившие свое действие) о выборах, о высших органов власти, о политических партиях; акты и документы национальных правительств и внешнеполитических ведомств; нормативные акты Европейского Союза; международно-правовые документы. Также в исследовании привлечены программы политических партий, документы институтов избирательной системы, статистические данные министерств и ведомств, опубликованные результаты опросов общественного мнения, материалы периодической печати и сети Интернет, результаты экспертных опросов, проведенных диссертантом лично.

В работе использован обширный фактический материал, собранный автором во время научных и учебно-методических стажировок в российских и зарубежных исследовательских центрах и вузах.

Научная новизна исследования. Научная новизна диссертационного исследования состоит, прежде всего, в самой постановке проблемы - определение результатов демократического транзита посредством анализа процесса трансформации политических институтов в рассматриваемых государствах. Элементами новизны в настоящем исследовании являются:

- Рассмотрение институционального процесса демократизации на региональном уровне дает возможность уяснить как страповую специфику, так и определить общие тенденции развития исследуемого процесса в странах ЦВЕ. Кроме того, такой подход позволяет дифференцировать оценки результатов демократического транзита, не превращая их в сумму центрально-восточноевропейских особенностей.

- Сравнение институциональных условий перехода проводится в динамике, хотя и в традиционных рамках разграничения процесса на фазы либерализации и собственно демократизации, однако, фаза либерализации рассматривается как необязательное условие формирования предпосылок демократизации, а фаза демократизации не обуславливается результатами либерализации. Исходя из этого, отрицательно решается вопрос о линейности процесса. Соответственно предлагается новая периодизация трансформации каждого из рассматриваемых политических институтов, как в отдельной стране, так и на региональном уровне.

- Сравнение промежуточных результатов демократизации, достигнутых к настоящему моменту в Венгрии, Польше, Словакии и Чехии, поднимает вопрос о качественных критериях завершения процесса консолидации демократии, который решается путем анализа адекватности формальных правовых норм демократии реальным политическим процессам. Основой для такого анализа служат абсолютная достоверность законодательных актов и объективная сторона деятельности государственных институтов, а также политических субъектов, таких как партии и движения.

- Моделирование процессов трансформации конституционного законодательства позволило свести многообразие вариантов конституционных изменений в посткоммунистических странах к двум принципиально различающимся стратегиям. Оценка эффективности моделей демонтажа и реконструкции основана на вполне объективных данных об уровне трансакционных издержек в процессе адаптации политических систем к изменяющимся конституционным условиям посткоммунизма.

- Манипулятивные возможности институционального дизайна посткоммунистических политических систем стран ЦВЕ объективированы траекторией предшествующего развития, условиями институционального выбора форм правления, трансформационными девиациями и качествами партийных систем. Субъективные факторы, такие как роль политических элит, личностные качества лидеров, признаются нами значимыми в процессе трансформации, но все же рассматриваются в качестве вмешивающейся переменной с точки зрения компаративного анализа.

- Электоральные практики посткоммунизма в странах региона демонстрируют двойственность эффектов институционального развития посткоммунистической демократии. Традиционно транзитология отводит выборам роль «локомотива» демократизации, однако в ЦВЕ заметен обратный феномен, когда выборы и референдумы, удовлетворяющие основным демократическим требованиям, приводят к власти антидемократические силы или популистов, в результате чего демократические процессы замедляются.

- Рассмотрение динамики внешнеполи тических ориентиров посткоммунистических государств ЦВК позволило соотнести силу притяжения основных центров мировой политики (Вашингтон, Брюссель, Москва) через описание эффектов асимметрии политических и экономических интересов, эскалации истории, догоняющей модели европейской интеграции и противоречий между стратегией «мягкой силы» и поиском силового баланса в нарождающемся многополярном мире.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Рассматривая институциональное развитие как специфическое направление трансформации политической системы в рамках критической теории демократизации и исторического неоинституционализма, диссертант подтверждает методологическую плодотворность концептуализации посткоммунизма. Автор ставит под сомнение отказ от концепта «посткоммунизм» в политологических исследованиях трансформационных процессов в Центрально-Восточной Европе. Посткоммунизм - есть долгосрочное состояние политической системы, характеризующееся на начальном этапе системной неопределенностью, а в последующем - совмещением характеристик политической демократии и автократии, но в отличие от гибридных режимов, не имеющее перспектив собственной консолидации. С институциональной точки зрения выход за пределы посткоммунизма связан, во-первых, с преодолением трансформационных девиаций политической системы, во-вторых, со снижением трансакционных издержек взаимодействия политических акторов, функционирующих в рамках демократической политической системы.

2. Анализ процессов трансформации конституционного законодательства в странах Центрально-Восточной Европы позволяет выявить две модели: реконструкции и демонтажа. Реконструкция предполагает освобождение конституционного права от формализма, направленное на действительную реализацию, декларированных в конституционных актах коммунистического периода, прав и свобод граждан, полномочий органов государственной власти в процессе складывания демократической политической системы. Демонтаж предусматривает максимально возможный, в зависимости от конкретных социально-политических условий, отказ от конституционного наследия коммунистического прошлого и связан с формированием новых политических институтов, основанных па принципах современной политической демократии. В отличие от реконструкции, демонтаж предполагает быструю замену конституций и длительный период адаптации. В модели реконструкции адаптация направлена не на приспособление институциональной системы к новым конституционным нормам, а, напротив, на конституирова-ние имеющихся политических практик. Итогом трансформации в обоих случаях является выработка нового конституционного законодательства, отвечающего потребностям демократического общества, однако результирующие показатели трансакционных издержек показывают большую эффективность модели демонтажа.

3. Институциональный выбор форм правления в посткоммунистической Центрально-Восточной Европе ограничен не только конъюнктурой демократического транзита, но и невозможностью выхода за пределы республиканизма, теории парламентского и полупрезидентского правления, что объясняется не столько рациональностью выбора, сколько отсечением альтернатив, повышающих трапсакциотшые издержки политических акторов.

Данное положение подтверждено как эмпирическими данными, так и с теоретико-методологической стороны.

4. Манипулятивные возможности, предоставляемые институциональным дизайном посткоммунистических стран Центрально-Восточной Европы, обратно пропорциональны укорененности важнейших институтов политической демократии. Слабое проявление демократических ценностей, формальная им приверженность элит и безразличие со стороны граждан понижают манипулятивные барьеры, что приводит к дестабилизации политических институтов, снижению их легитимности. Напротив, активное освоение соответствующих ценностей сокращает простор для институционального манипулирования.

5. К числу важнейших факторов институционального развития посткоммунистического парламентаризма следует отнести динамику избирательного законодательства, изменение расстановки политических сил в период трансформации, кондиции избирательных систем и профессионализма парламентариев. Для всех стран региона характерна тенденция к институциональной стабилизации норм парламентаризма. В большей степени это относится к Венгрии, в меньшей этот тренд присущ Словакии и Польше, где сохраняются условиях для возможной дестабилизации легислатур. В Чехии периодическая дестабилизация парламентской системы уже не связана с проблемой институционального выбора, а сопряжена с негативными эффектами тотальной партизации политики в этой стране. Наиболее значимыми институциональными факторами стабилизации парламентаризма в Центрально-Восточной Европе выступают уменьшавшаяся подвижность избирательного законодательства, исправление дефектов диспропорциональности, стандартизация партийных систем, снижение трансакционных издержек в ходе ле-гислативного процесса, укрепление позиций бикамерализма.

6. Изучение процессов трансформации партийных систем в Центрально-Восточной Европе в сравнительной перспективе, по сути, пе выявило определяющих региональных закономерностей, за исключением совпадения идеологической направленности в разных странах. Либеральная модель трансформации партийных систем, несмотря на разность предварительных условий, явно превалирует в регионе. Вместе с тем, именно либерализм, как не парадоксально, привел к закреплению посткоммунистических характеристик партийных систем, отстающих от принципов либеральной демократии. В результате компаративного анализа развития партийных систем стран ЦВЕ диссертантом выделены две трансформационные модели: чешско-венгерская и польско-словацкая, характеризующиеся разной степенью устойчивости институциональной структуры. Партийные системы Чехии и Венгрии представляют авангардную модель, приближающуюся по основным характеристикам к западноевропейским образцам. Польско-словацкая (арьергардная) модель характеризуется периодической дестабилизацией, страновые случаи различаются уровнем межпартийной конкуренции, которая выше в Польше.

7. Существенной характеристикой политических систем стран Центрально-Восточной Европы является чрезмерная партизация при заметном отчуждении граждан, что создает определенные угрозы деформации демократии. Большинство политических партий посткоммунистической Центрально-Восточной Европы отличает относительно низкая идеологизация при выраженной структурно-организационной стандартизации. Новая идеологизация непосредственно связана со свойствами посткоммунистических электоральных практик, которые способствуют как укреплению авторитарных тенденций, так и выступают относительно надежным средством их преодоления.

8. В рамках регионального сравнения выделяются четыре этапа развития внешней политики посткоммунистических государств Центрально-Восточной Европы. Первый этап охватывает события трансформации внешнеполитического курса в условиях слома системы «реального социализма». Второй этап связан с утверждением посткоммунистических государств региона как самостоятельных участников мировой политики. На третьем этапе, характеризующимся интенсификацией усилий по евро-атлантической интеграции, идеологическое влияние на внешнеполитический курс стран ЦВЕ стало ослабевать, верх брали идеи прагматизма в условиях усиливающегося экономического роста. Четвертый - современный этап интересен попыткой концептуализировать внешнюю политику посткоммупистичсских стран ЦВЕ, выстроить наряду с долгосрочными евро-атлантическими перспективами и краткосрочными планами, среднесрочные программы. Сформулированные на первом этапе идеи демократической внешней политики не утратили своей актуальности по сей день, заметен тренд к ослаблению влияния вну тренних изменений на формирование внешнеполитического курса, к деидеологизации позиций, занимаемых странами региона по вопросам международной политики. Декларируемая всеми странами региона задача перевода внешней политики на язык экономики, торговли и культуры наталкивается на необходимость обеспечения безопасности военно-политическими средствами - отсюда стремление правительств продвинуть сотрудничество в рамках НАТО при относительно низкой поддержке этой идеи со стороны общества.

9. Отношения стран Центрально-Восточной Европы с Российской Федерацией тесно сопряжены как с европейской политикой, так и с национальными внешнеполитическими стратегиями. Страны ЦВЕ не являются консолидированной группой государств, у них отсутствует единство позиций в отношении России, что объясняется их взаимной конкуренцией в условиях политико-экономической асимметрии интересов. Политико-экономическая асимметрия сама по себе не является аномалией международных отношений. Однако большее значение имеют ее конкретные параметры. Наличие функциональной асимметрии, не вызывающей эскалации истории ('т.е. актуализации проблем общего исторического прошлого в международных отношениях) выступает в качестве позитивного фактора развития двухсторонних отношений России со странами ЦВЕ. Факт долговременной эскалации истории, соответственно, является негативным выражением такой асимметрии интересов.

Более частные положения содержатся в завершающих пунктах параграфов и глав, а также в 'тексте заключения диссертации.

Теоретическое и научно-практическое значение. Проведенное исследование является определенным приращением знаний в области изучения политических институтов, ипституциализации формальных и неформальных политических практик, трансформации посткоммунистических политических систем. Результаты работы, ее основные положения и выводы могут стать основной будущих 'теоретических и прикладных исследований посткоммунизма. Рекомендации автора призваны способствовать оптимизации деятельности политических институтов, конституционного процесса, как в странах Центрально-Восточной Европы, так и в России.

Основные выводы и предложения, сформулированные в диссертации, могут быть использованы органами власти в Российской Федерации, организациями и учреждениями, действующими в сфере внешнеполитических и внешнеэкономических отношений.

Результаты данного исследования позволяют использовать их в преподавании целого ряда политологических дисциплин: теории политики, сравнительной политологии, истории и теории политических институтов, международных отношений, спецкурсов; при подготовке учебников, учебных пособий и учебно-методических разработок. Предполагается распространение результатов диссертационной работы с помощью мультимедийных технологий и в сети Интернет.

Апробация результатов исследовании. Выводы и основные положения диссертации изложены автором в двух монографиях, научных статьях, методических разработках и тезисах докладов. Диссертант имеет десять статьей, опубликованных в ведущих рецензируемых журналах перечня ВЛК. Всего по проблеме опубликовано 52 работ, общим объемом свыше 53 печатных листа.

Проблемы по теме диссертации разрабатывались авторам в рамках выигранных индивидуальных и коллективных грантов и стипендий ДНО «Ино-центр» (2003 г., 2004 г.), Европейской комиссии (2002-2005), Правительства Республики Польша (2005 г.), Министерства образования РФ (2006-2007 гг.), РГНФ (2007 г.), Президента РФ (2007-2008 гг.).

Автор диссертационного исследования многократно выступал с докладами и научными сообщениями по теме работы на различных международных, всероссийских, региональных и вузовских конференциях, семинарах, «круглых столах» и иных научных мероприятиях. В частности, на Пятой (2007 г.), Шестой (2006 г.) и Седьмой (2009 г.) международных конференциях Евразийской сети политических исследований (Москва), IV Всероссийском конгрессе политологов (Москва, 2006 г.), V Конвенте Российской ассоциации международных исследований (Москва, 2008 г.), международной научной конференции Российской ассоциации политической науки «Трансформация политической системы России: проблемы и перспективы» (Москва, 2007 г.), международной конференции в рамках проекта Tempus/Tacis «Отношения стран СНГ и ЕС после вступления в ЕС новых членов» (Саратов, 2004 г.), Всероссийском научном семинаре «Проблемы изучения политических режимов посткоммунистических государств» (Саратов, 2004 г.), международной научной конференции «Terra Incognita СНГ: актуальные политические процессы в бывших республиках СССР» (Казань, 2007 г.), Всероссийской научной конференции «Перспективы политического развития России» (Саратов, 2007 г.), методологическом семинаре Саратовского регионального отделения РАПН (Саратов, 2009 г.).

Материалы и выводы диссертации применены автором при чтении лекционных курсов и спецкурсов по сравнительной политологии, истории европейского строительства, политической и социальной интеграции в Европе в Саратовском государственном социально-экономическом университете.

Диссертация обсуждалась на заседании кафедры философии и политологии Саратовского государственного социально-экономического университета и была рекомендована к защите.

Структура диссертации определяется научно-практической значимостью темы, состоянием ее изученности и внутренней логикой самого исследования. Она состоит из введения, пяти глав, включающих четырнадцать параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Институциональное развитие посткоммунистических политических систем стран Центрально-Восточной Европы"

Заключение

Институциональное развитие Венгрии, Польши, Словакии и Чехии в посткоммунистический период свидетельствует о том, что утверждение принципов демократии в политической жизни общества связано с эффективностью государства и его институтов. Вообще, эффективность государства является важнейшим критерием консолидации демократии, отсутствие же «сильного» государства, в свою очередь, может привести к дискредитации демократии. Определение эффективности государства возможно по различным критериям, все же нам представляется, что в политической сфере таким «инструментом» изменения эффективности государства может служить неоинституциональный подход. Исследование демократизации политических институтов, осуществленное в рамках теории рационального выбора, исторического неоинституционализма и критической теории посткоммунизма позволяет выявить целый ряд страновых и исторических особенностей, определить дальнейшие перспективы политического развития рассматриваемых государств.

Сравнительный анализ демократических транзитов в изучаемых странах дает возможность выделить несколько основных качественных характеристик демократизации на региональном уровне. Для всех стран характерны различия в темпах трансформации высших органов государственной власти и партийных систем. Властные институты значительно быстрее прошли путь трансформации, чем политические партии. Здесь обнаруживает себя прямая зависимость способности органов государственной власти эффективно управлять политическими процессами от адекватности восприятия политическими субъектами демократических норм. Формального закрепления в конституциях принципов институциональной демократии, без их реального освоения политическими субъектами, совершенно недостаточно для того, чтобы определить новые политические режимы в посткоммунистических странах как консолидированные демократии.

Отставание в трансформации партийных систем порождает опасность дестабилизации властных институтов и установления популистских режимов, которая не исключена ни для одной из рассматриваемых стран. Одной из существенных характеристик восточноевропейского транзита является преодоление логики революционного развития. Действительно, в странах региона революционные по содержанию политические процессы начала институциональной демократизации были обличены в форму широких демократических движений, требования которых коммунистические власти так или иначе вынуждены были выполнять. Здесь мы имеем дело с более многогранным явлением, чем революция. Критическая транзитологическая трактовка политических процессов двух десятилетий в изучаемых государствах более адекватна реалиям посткоммунизма, учитывая сохраняющуюся неопределенность их конечного результата. При этом следует подчеркнуть, что посткоммунизм, хотя и является относительно протяженным во времени состоянием политической системы, все же не имеет институциональных возможностей для консолидации. Посткоммунизм, обладая специфическими характеристиками, не может претендовать на самостоятельность в качестве типа политического режима. Вместе с тем, с институциональной точки зрения выход за пределы посткоммунизма является основным трендом развития политических систем стран ЦВЕ. Оценка институционального развития посредством выявления трансформационных девиаций, величины трансакци-онных издержек вполне адекватно демонстрирует как региональные сходства, так и страновые различия в пределах Центрально-Восточной Европы.

Выявление региональных тенденций, факторов влияния и страновых особенностей процесса институциональной демократизации позволяет утверждать, что внешние факторы оказывали решающее воздействие на начальном этапе демократизации, результатом которого стало свержение коммунистического режима, а на этапе консолидации демократии первостепенное значение приобретают внутренние факторы. Существенное взаимовлияние национальных моделей перехода, вместе с тем, прослеживается на региональном уровне. Если «третья волна» демократизации рассматривается как глобальное явление, вызванное масштабными причинами, то выбор модели трансформации: революции или перехода связан в определяющей мере с внутренними тенденциями развития, и, в меньшей степени, с влиянием ближайших соседей.

Определение адекватности законодательно закрепленных нормативно-правовых требований, предъявляемых к демократическим институтам власти, объективной политической реальности потребовало не только всестороннего изучения самих законодательных актов, но и анализа трансформации правовой системы рассматриваемых стран. Основное внимание было привлечено к проблемам реализации демократических процедур в деятельности политических институтов. Несмотря на то, что в странах ЦВЕ политические элиты стремятся к соблюдению формальных демократических правил и процедур, по нашему мнению, законодательство Венгрии, Чехии, Словакии и Польши по-прежнему, как и правовая система коммунистических режимов, страдает конституционным футуризмом и в большей степени телеологично, чем призвано служить каркасом институциональной демократии. Последние тенденции так называемой «гармонизации» законодательства в соответствии с требованиями ЕС в политической сфере еще больше, даже чем паллиативное законодательство начального периода демократизации, неадекватно реально действующим факторам. Выявленные нами модели трансформации конституционного законодательства - реконструкции и демонтажа, характерные для стран ЦВЕ, хотя и предполагают разные темпы и последовательность действий конституционного строительства, имеют общую целевую установку - привести конституционное право в соответствие с потребностями посткоммунистического общества. Как показал проведенный сравнительный анализ, трансакционные издержки в указанных моделях распределяются неравномерно, как во времени, так и институционально. При этом суммарные показатели дают основание для определения модели демонтажа как относительно более эффективного способа конституционного проектирования в условиях посткоммунизма.

Проведение сравнительного анализа механизмов трансформации, условий функционирования и эффективности отдельных высших властных институтов в условиях демократического транзита позволило определить институциональные причины складывания различных типов государственного устройства (парламентских республик в Венгрии, Чехии, Словакии и парламентско-президентской системы в Польше). Кроме того, удалось выявить качественные признаки переходной формы политического режима - мечьяриз-ма. Мечьяризм, хотя и не способен остановить процесс демократизации, в своей основе базируется на его институциональной фрагментарности, свойственной всем посткоммунистических режимам изучаемых государств. Поэтому он может рассматриваться не только как явление словацкой политической жизни, но и в более широком контексте, как возможный промежуточный результат посткоммунистической демократизации. Узость институционального выбора форм правления в посткоммунистических государствах Европы определяют два ведущих фактора: сложившаяся на данный момент политическая конъюнктура (связанная в т.ч. с проблемой нехватки ресурсов диффузной поддержки) и «траектория предшествующего развития», корректирующая рациональный выбор институциональных дизайнеров.

Важнейшим критерием в определении промежуточных итогов трансформации системы политических институтов выступает степень консолиди-рованности демократии, определяемая нами как добровольное принятие демократических институтов и процедур всеми ключевыми участниками политического процесса как единственно правильных и всеобще приемлемых. В настоящий момент нельзя констатировать, что восточноевропейские демократии в их нынешним институциональном виде представляют собой пример завершенной консолидации. Сохраняется высокая степень опасности возникновения нелиберальных демократий и гибридных режимов, подобных мечья-ризму. Появление таких режимов возможно в связи с низкой институциали-зированностью посткоммунизма. Все же, при всей противоречивости промежуточных итогов институциональной демократизации в странах Центрально-Восточной Европы, существуют определенные и весьма веские причины полагать, что в перспективе посткоммунистические демократии могут достичь уровня консолидированной демократии.

Манипулятивные возможности институционального дизайна политических систем стран ЦВЕ обратно пропорциональны укорененности важнейших политических институтов демократии. В процессе институционального развития посткоммунистических политий манипуляции институтами замещаются манипуляциями с помощью институтов и смещаются из сферы легислативных решений в область дистрибуции социальных и политических благ. Следует отметить, что при общей региональной тенденции к сокращению манипулятивных возможностей, обнаруживаются значительные страно-вые различия в темпах сокращения: наибольшие - в Венгрии, наименьшие -в Словакии. В значительной мере успех институционального развития стран ЦВЕ связан с практиками парламентаризма. Существенными факторами стабилизации посткоммунистического парламентаризма выступают уменьшающаяся подвижность избирательного законодательства, эффективное исправление дефектов пропорциональности политического представительства, стандартизация политических партий и партийных систем.

Определение перспектив консолидации демократии требует установления четких качественных критериев завершения процесса институциональной демократизации на региональном уровне. Демократический переход можно считать завершенным, когда власть, основанная на демократических принципах de jure осуществляется подобным образом de facto. Для определения институциональной консолидации демократии нами применялись критерии, суть которых заключается в определении демократических институтов как единственно возможных, что делает результаты демократического транзита и консолидации демократии более определенными.

Важнейшей характеристикой современного состояния политических систем стран ЦВЕ является партизация политики, проявляющаяся в разных странах в различной степени. Выявленные нами модели трансформации партийных систем: авангардная (чешско-венгерская) и арьергардная (польско-словацкая) демонстрируют динамику продвижение политических систем в освоении принципов либеральной демократии. Одной из главных проблем выхода за пределы посткоммунизма для стран ЦВЕ является заметное отчуждение граждан, порождаемое партизацией сферы публичной политики.

Исходя из этих позиций перспективы позитивного исхода консолидации демократии в Венгрии, Польше, Словакии и Чехии связаны с продолжительностью демократических практик и процедур, обеспечением минимального уровня экономической стабильности и социального мира, расширением политических свобод, соблюдением законности в деятельности политических институтов, восприятием политической элиты демократических ценностей как основополагающих. Негативные результаты демократического транзита могут стать реальностью при долгосрочном сохранении институциональной фрагментарности, распространением клиентизма и коррупции, с утратой общественной поддержки демократических сил, при долгосрочной экономической неэффективности правительственных институтов. Проанализировав развитие процесса институциональной демократизации, становится более очевидным, что Венгрия, Польша и Чехия наиболее близки к достижению позитивных результатов консолидации демократии по сравнению со Словакией.

В результате предпринятого сравнительного исследования нами выявлены четыре этапа развития внешнеполитических доктрин посткоммунистических стран ЦВЕ, определена взаимосвязь внешнеполитических ориентиров и внутриполитических перемен на каждом из этих этапов. Заметен тренд к ослаблению влияния внутренних факторов на внешнюю политику, стремление к прагматизму, к снижению уровня идеологизации. Как представляется наиболее острым противоречием современных внешнеполитических доктрин стран ЦВЕ является необходимость обеспечения безопасности военно-политическими средствами и одновременное стремление к активизации деятельности в сферах экономики, торговли и культуры. Проявляется асимметрия политических и экономических интересов, показанная нами на примере отношений с Российской Федерацией. Сама политико-экономическая асимметрия не является аномалией международных отношений, однако при значительном расхождении интересов наблюдается эскалация истории, отрицательно влияющая на характер и даже уровень межгосударственного сотрудничества (например, в российско-польских отношениях).

Дальнейшие перспективы научного исследования процессов институционального развития политических систем стран Центрально-Восточной Европы связываются нами с изучением новейших явления, факторов и тенденций, направленных на преодоление или закрепление посткоммунистических характеристик.

Список научной литературыТарасов, Илья Николаевич, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. Нормативно-правовые акты:

2. Конституции государств Центральной и Восточной Европы. М., 1997.

3. Конституция Венгерской народной республики / Пер. с венгерского С.Н. Лужкова // Конституции социалистических государств. Т. 1. М., 1987.

4. Конституция ПНР. М., 1977.

5. Конституция Польской Народной Республики. М., 1953.

6. Конституция Республики Польша // Конституции зарубежных стран. Сборник. М., 2000.

7. Конституция Словакии // Новые конституции стран Восточной Европы и Азии (1989-1992). Сборник конституций / Под ред. Д.Л. Златопольско-го. М., 1996.

8. Хартия основных прав и свобод Чешской Республики / Пер. с чеш. С.С. Новиковой / Под ред. Б.А. Страшина // Конституции государств Центральной и Восточной Европы. М., 1997.

9. Чехословацкая Социалистическая Республика. Конституция и законодательные акты / Под ред. И. П. Ильинского. М., 1987.

10. Act № XXXIV of 1989. On the Election to the Members of Parliament // Fact Sheets on Hungary. Budapest, 1990. № 2.

11. Constitution for Europe (2004/C 310/55) // Official Journal of the European Union. 2004, 16 December.

12. Dziennik Ustaw Polskiej Rzeczypospolitej Ludowej z 1976 r. Nr 7, poz 36; z 1980 r. Nr 22, poz 81; z 1982 r. Nr 11, poz 83; z 1983 r. №39, poz 175; z 1987 r. Nr 14, poz 82.

13. Konstytucja Rzeczypospolitej Polskej. Rzeszow, 1999.

14. Magyar Kozlony 1972. evi 32.sz.; 1975. evi 23.sz; 1983. evi 60.sz.; 1985. evi 54.sz

15. Ordynacja wyborcza do Sejmu Rzeczzpospolitej Polskej z dnia 28 maja 1993 г., Dz.U. 1999 Nr. 49, poz. 483.

16. Sbirka zákonou Ceské Republiky. Praha, 1993.

17. Sbirka zakonu Ceskoslovenske socialisticke republiku,1960, castka 40; 1968, castka 41.

18. Ustava Ceské republiky. Praha, 1995.

19. Ustawa z dnia 10 maja 1991 r. Ordynacja wyborcza do Sejmu Rzeczypospolitej Polskiej.

20. Ustawa z dnia 10 maja 1991 r. Ordynacja wyborcza do Senatu Rzeczypospolitej Polskiej.

21. Ustawa z dnia 12 kwietnia 2001 r. Ordynacja wyborcza do Sejmu Rzeczypospolitej Polskiej i do Senatu Rzeczypospolitej Polskiej. Dz.U z dnia 16 maja 2001 r.

22. Ustawa z dnia 28 maja 1993 r. Ordynacja wyborcza do Sejmu Rzeczypospolitej

23. Polskiej. Dz.U 1993 № 45 poz. 205. Ustawa z dnia 7 kwietnia 1989 r. Ordynacja wyborcza do Sejmu Polskiej Rzeczypospolitej Ludowej X kadencji, na lata 1989-1993. Dz.U 1989 № 19 poz. 102.

24. Ustawa z dnia 7 kwietnia 1989 r. Ordynacja wyborcza do Senatu Polskiej

25. Rzeczypospolitej Ludowej. Dz.U 1989 № 19 poz. 103. Zákon Ceské národní rady c. 54/1990 Sb. O volbách do Ceské národní rady. Zákon Parlamentu Ceské republiky c 247/1996 Sb. O volbách do ParlamentuV1. Ceské republiky.

26. Zákon Slovenskej národnej rady c. 80/1990 Zb. O vol'bách do Slovenskej národnej rady v znení neskorsich predpisov.1. Монографии и статьи:

27. Авксентьева Т.Г. Параметри адаптацп суспшьства до демократичних перетворень // В1сник Харювського нацюнального ушверситету iMem В.Н.Каразша «Питания политологи». 2008. № 825.

28. Авторитарные режимы в Центральной и Восточной Европе. 1917-1990-е годы. М., 1999.

29. Адамски В. Государственный социализм и системное изменение: Польша в сравнительной перспективе // Восточноевропейские исследования. 2005. №4.

30. Айвазова С.Г., Панов П.В., Патрушев C.B., Хлопин А.Д. Институционализм и политическая трансформация России // Институциональная политология: современный институционализм и политическая трансформация России / Под ред. С.В.Патрушева. М., 2006.

31. Алмонд Г.А. Политическая наука: история дисциплины // Политическая наука: новые направления / Под ред. Р. Гудина, Х.-Д. Клингемана. М., 1999.

32. Амелин В.Н. Социология политики. М., 1992.

33. Андреев Ю.П., Коржевская Н.М., Костина Н.Б. Социальные институты: содержание, функции, структура. Свердловск, 1989.

34. Аптер Д.И. Сравнительная политология: вчера и сегодня // Политическая наука: новые направления / Под ред. Р. Гудина, Х.-Д. Клингемана. М., 1999.

35. Арато Э. Выборы, коалиции и конституционализм // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1994. № 3-4.

36. Арато Э. Создание конституции: венгерский эндшпиль // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1997. № 1.

37. Ашин Г.К. Элитизм и демократия // Общественные науки и современность. 1996. № 5.

38. Бакунин М.А. Федерализм, социализм и антитеологизм // Философия, социология, политика. М., 1989.

39. Балог А. Венгры-мадьяры: национальная и европейская идентичность // Центрально-Европейский ежегодник / Сост. И. Киш. Вып. 1. Международные отношения и безопасность. М. 2003.

40. Бальцерович JI. Навстречу ограниченному государству / Пер. с англ. М., 2007.

41. Бане В. Элементы неопределенности в переходный период // Политические исследования. 1993. №1

42. Бари Д.Л. Поверх границ: практика сравнительных исследований // Мангейм Д., Рич Р. Политология. Методы исследования. М., 1997.

43. Белов Г. А. Институциональная система политической власти // Кентавр. 1995. №4.

44. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологи знания. М., 1995.

45. Бессонова О.Э. Общая теория институциональных трансформаций как новая картина мира // Общественные науки и современность. 2006. № 2.

46. Биро 3. С. Восточно-европейские элиты и политический переход к демократии // На путях политической трансформации. Вып. 8. Ч. 2. М., 1997.

47. Богомолов О.Т. Уроки социально-экономических преобразований в странах Центральной и Восточной Европы // Вестник научной информации. М., 1996.

48. Болтански Л., Тевено Л. Социология критической способности // Журнал социологии и социальной антропологии. Т. 3. 2000. № 3.

49. Брониславский Е., Вачнадзе Г.Н. Польский диалог. Тб., 1990.

50. Бубе М. Система власти в Германии парламентаризм как канцлерская демократия // Парламентаризм в России и Германии. История и современность / Отв. Ред. Я.А. Пляйс, О.В. Гаман-Голутвина. М., 2006.

51. Бутенко А.П. К вопросу о «бархатных» и «небархатных» революциях в странах Центральной и Восточной Европы // Восточная Европа: контуры посткоммунистической модели развития. М., 1992.

52. Бутенко А.П. Особенности падения тоталитаризма коммунистических цветов // Общественные науки и современность. 1995. № 5.

53. Бутенко А.П. От тоталитаризма к демократии // Россия и Центральная Европа в новых геополитических реальностях. М., 1995.

54. Бутенко А.П. Рыночный социализм как новая перспектива левых // Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. М., 1997.

55. Бухарин Н.И. Будущее социал-демократии стран Центральной и Восточной Европы // Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. М., 1997.

56. Бухарин Н.И. Польская политическая система в период трансформации / Политическая трансформация стран Центральной и Восточной Европы. М., 1997.

57. Бухарин Н.И. Польские социал-демократы: путь из оппозиции во власть и обратно в оппозицию // Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. М., 1997.

58. Бухарин Н.И. Процесс политической трансформации в Польше с 1980 г. // Экономика и политика постсоциалистических стран (научный доклад). М„ 1995.

59. Бухарин Н.И. Разделение властей в странах Центральной и Юго-Восточной Европы //Власть. 2004. № 1.

60. Бухарин Н.И. Строительство гражданского общества в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. 90-е годы XX века начало XXI века // Новая и новейшая история. 2005. № 1.

61. Бухарин Н.И., Довженко Н.И. Политические реформы в странах Центральной и Восточной Европы // Россия и Центральная Европа в новых геополитических реальностях. М., 1998.

62. Бухарин H.H., Синицина И.С., Чудакова H.A. Польша: десять лет реформ // Новая и новейшая история. 2000. № 4.

63. Быченков В.М. Институты. Сверхколлективные образования и безличные формы социальной субъектности. М., 1996.

64. Ванштейн Г.И. Посткоммунистическое развитие глазами западной политологии // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 8.

65. Варламова П. Игры с парламентаризмом // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1999. № 3.

66. Варламова П. Преждевременный конституционализм, или восточноевропейский эксперимент «обратного хода» истории // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1998. № 2.

67. Василевский А. Восток, Запад и Польша. М., 1989.

68. Васович В. Переход к демократии в посткоммунистических странах (парадоксы перехода-демократизации) // Вестник Московского университета. Сер. 18. Социология и политология. 1998. № 2.

69. Вебер М. Основные социологические понятия // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

70. Видоевич 3. Неототалитаризм при постсоциализме возможен ли он? / Перевод с югославского Е.Б. Калоевой // Россия и современный мир.1998. № 3.

71. Волков В.К. Революционные преобразования в странах Центральной и Юго-Восточной Европы // Вопросы истории. 1990. № 6.

72. Володенков СВ. Модели динамики политических процессов в условиях переходного периода // Вестник МГУ (Сер. 12: Политические науки).1999. № 6.

73. Вольф-Повеска А. Будущее Восточной Европы: вызовы, проблемы, стратегии // Актуальные проблемы Европы: экономика, политика, идеология. Вып. 3. М., 1992.

74. Вязовик Т.П. Специфика легитимации российской государственной власти в контексте модернизационных процессов // Политическая теория, язык и идеология / Отв. ред. H.A. Романович. М., 2008.

75. Гаврилюк ГЛ. «Дефекты демократп» та шзнавальш можливосп транзитолопчно!' парадигми // Вюник Харювського нацюнального ушверситету ¡меш В.Н.Каразша «Питания полггологп». 2008. № 825.

76. Гадомский В. Как тут не верить в чудеса? // Новая Польша. 1999. № 1.

77. Гарлицкий JI. Институт президентства в новой Конституции Польши // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1997. № 3-4.

78. Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991

79. Гельман В.Я. «Столкновение с айсбергом»: формирование концептов в изучении российской политики // Политические исследования. 2001. № 6.

80. Гельман В.Я. Как выйти из неопределенности // Pro et Contra. 1998, Т. 3. № 3.

81. Геферт Р. Предпочтение ценностей политико-идеологических парадигм в повседневной жизни и на выборах (эмпирический анализ в г. Кошице и его окрестностях) // Восточноевропейские исследования. 2008. № 7.

82. Гефферт Р. К вопросу о политической культуре Словакии // Политическая экспертиза. 2006. № 3.

83. Гоббс Т. Левиафан // Гоббс Т. Сочинения. Т. 2. М., 1991.

84. Голосов Г.В. Партийные системы России и стран Восточной Европы: генезис, структура, динамика. М., 1999.

85. Голосов Г.В. Сравнительная политология. 3-е изд., перераб. и доп. СПб., 2001.

86. Грудзинска-Гросс И. Истоки польского конституционализма // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1997. № 3-4.

87. Гудин Р., Клингеман Х.-Д. Политическая наука как дисциплина // Политическая наука: новые направления / Под ред. Р. Гудина, Х.-Д. Клингемана. М., 1999.

88. Даймонд Л. Прошла ли «третья волна» демократизации // Политические исследования. 1999. №1

89. Данилов-Данильян В. Свобода без процветания // Общественные науки и современность. 1991. № 3.

90. Дембский С. Политика Польши в отношении государств Восточной Европы эволюция концепции // Политическая наука. 2006. № 2.

91. Дементьев В. Экономическая власть и институциональная теория // Вопросы экономики. 2004. № 3. С. 54.

92. Демократизация и парламентаризм в Восточной Европе: Монография / Отв. ред. Ю.И. Игрицкий. М, 2003.

93. Десять лет системной трансформации в странах ЦВЕ и в России // Власть. 2000. № 2.

94. Ди Нольфо Э. История международных отношений (1918-1999 гг.): В 2 т. / Пер. с итал. Г.М. Михайловой, Т.В. Павловой; Под ред. М.М. Нарин-ского. Т. II. М, 2003.

95. Димитров Г. Избранные произведения. Т. 2. М., 1957.

96. Дискин И. Е. Реформы и элиты: институциональный аспект // Общественные науки и современность. 1995. № 6.

97. Доган М., Пеласси Д. Сравнительная политическая социология. М., 1994.

98. Домбровски М. Уроки реформ. М., 1995.

99. Дорошенко А. Качество демократии: проблема контроля над бюрократией // Сравнительное конституционное обозрение. 2007. № 3.

100. Доценко E.JI. Манипуляция: психологическое определение понятия // Психологический журнал. 1993. № 4.

101. Доценко E.J1. Психологические манипуляции. М., 1996.

102. Друри Г. Политические институты с точки зрения права: новые направления // Политическая наука: новые направления / Под ред. Р. Гудина, Х.-Д. Клингемана. М., 1999.

103. Дуткевич П. Асимметричная власть, ересь и посткоммунизм: несколько мыслей // Политическая экспертиза. 2006. № 4.

104. Дюверже М. Политические партии. М., 2000.

105. Елисеев С.М. Институциональная эффективность импорта демократических институтов: сравнительный анализ опыта России и стран Восточной Европы // Новые политические процессы на постсоветском пространстве. СПб., 2006.

106. Желицки Б. Общий кризис «реального социализма» и демократические преобразования в Венгрии // Вопросы истории. 2000. № 6.

107. Жилицки Б.И. Многопартийность и политическая панорама современной Венгрии // Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов / Отв. ред. Ю.Ф. Зудинов. М., 1997.

108. Жуковский И.И. К проблеме преодоления посткоммунистического характера партийной системы // Человек и власть в современной России. Вып. 8. Саратов, 2006.

109. Забелин A.B., Кашенко Т.Д., Миронов В.А., Прасолов Д.С., Островидова Е.Ю. Восточная Европа 91: Адаптация и трансформация государственных структур // Политические исследования. 1991. № 5.

110. Задорожнюк Э. Воспоминания о будущем. Социал-демократия Восточной Европы в первой половине 1990-х // Свободная мысль. 1996. № 12.

111. Задорожнюк Э.Г. Любовью или железом достигается единение общества // Вестник РАН, том 63. М., 1993. № 12.

112. Задорожнюк Э. Социал-демократия в Центральной Европе. М., 2000.

113. Задорожнюк Э.Г. Партии и движения в Чехии: структурная эволюция и проблема приоритетов // Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов. М., 1997.

114. Зазнаев О.И. Вторая молодость «долгожителя»: концепт «политический институт» в современной науке // Проблемы политической науки. Казань, 2005.

115. Зазнаев О.И. Дихотомия versus трихотомия: проблема типологии систем правления в политологии // Проблемы политической науки / Науч. ред. М. X. Фарукшин. Казань, 2005.

116. Зазнаев О.И. Индексный анализ полупрезидентских государств Европы и постсоветского пространства // Политические исследования. 2007. № 2.

117. Зазнаев О.И. Полупрезидентская система: теоретические и прикладные аспекты. Казань, 2006.

118. Зазнаев О.И. Типология форм правления: работа над ошибками // Политические исследования. 2006. № 1.

119. Зарицки Т. Идеалы польской «Солидарности» через четверть века // Восточноевропейские исследования. 2006. № 4.

120. Зарубежные политологи о перспективах Европы // Актуальные проблемы Европы: экономика, политика, идеология. Вып. 5. М., 1992,

121. Зифкак С. Президентская власть в Словакии // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1995. № 3.

122. Игрицкий Ю.И. Демократия и демократизация. Дилемма иллюзорной цели и осязаемого процесса / Демократия и парламентаризм в Восточной Европе («Круглый стол» в редакции журнала «Россия и современный мир») // Россия и современный мир. 2001. № 4.

123. Ильин М.В. Основные методологические проблемы сравнительной политологии // Политические исследования. 2001. № 6.

124. Ильин М.В. Сравнительная политология: научная компаративистика в системе политического знания // Политические исследования. 2001. № 4.

125. Ильин М.В., Мельвиль А.Ю., Федоров Ю.Е. Демократия и демократизация // Политические исследования. 1996. № 5.

126. Ильин М.В., Сморгунов J1.B. Сравнительная политология // Политическая наука. 2001. № 2.

127. Ильинский И.П. Основные тенденции конституционного развития стран Восточной Европы // Государство и право. 1992. № 6.

128. Институциональная политология: современный институционализм и политическая трансформация России / Под ред. C.B. Патрушева. М., 2006.

129. Исаев Б. А. Плюралистический этап истории партий: универсальные и картельные, идеологические и прагматические партии // Демократия и управление. 2007. № 2.

130. Исмагамбетов Т. Тернистый путь парламентаризма (Почему представительная демократия трудно приживается на постсоветском пространстве?) // Континент. 2000, 23 февраля 7 марта.

131. История антикоммунистических революций XX века. Центральная и Юго-Восточная Европа / Отв. ред. Ю. С. Новопашин. М., 2007.

132. Ишияма Дж. Т. Партии-преемницы коммунистических и организационное развитие партий в посткоммунистической политике // Политические исследования. 1999. № 4.

133. Кагарлицкий Б. Реформы в Восточной Европе: новая периферия // Свободная мысль. 1999. № 2.

134. Калда М., Жиллис М. Парламентские процедуры и доминирование законодательной власти. Чешская республика // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1995. № 2.

135. Калоева Е.Б. Есть ли будущее у социал-демократии в постсоциалистичсских странах? (обзор по материалам зарубежной прессы) // Вестник научной информации. М., 1998.

136. Калоева Е.Б. К вопросу о характере политических систем постсоциалистических стран (обзор) // Вестник научной информации. М., 1998.

137. Кандель П.Е. «Посттоталитарность» как теоретическая проблема и региональная характеристика // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 5.

138. Кандель П.Е. Национализм и проблема модернизации в посттоталитарном мире // Политические исследования. 1994. № 6.

139. Капустин Б.Г. Конец «транзитологии»? О теоретическом осмыслении первого носткоммупистического десятилетия // Политические исследования. 2001. №4.

140. Категории политической науки / Под. ред. А.Ю. Мельвиля. М., 2002.

141. Кирдина С.Г. Институциональные матрицы и развитие России. М., 2000.

142. Кир дина С.Г. Социокультурный и институциональный подходы как основа позитивной социологии в России // Социологические исследования. 2002. № 12.

143. Кисс Э. Искажают ли партии демократию? // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1996. № 2.

144. Клямкин И.М., Лапкин В.В., Пантин В.И. Между авторитаризмом и демократией // Политические исследования. 1995. № 2.

145. Князев Ю.К. Пути преобразований // Общественные науки и современность. 1991. №5.

146. Князев Ю.К. Характер революций в странах Восточной Европы и возможные направления дальнейших преобразований // Восточная Европа: контуры посткоммунистической модели развития. М., 1992.

147. Ковачевич Дж. Реквием по социализму // Общественные науки и современность. 1992. № 1.

148. Колесников В.Н. О политических функциях института выборов // Выборы в Российской федерации. СПб., 2002.

149. Кольев А. Н. Политическая мифология. М., 2003.

150. Копытина О.М. Россия Словакия: десятилетие межгосударственных отношений // Страны Восточной Европы и Россия: взаимоотношения в начале века. М., 2005.

151. Корбонски А. Переход к демократии в Венгрии, Польше и Чехо-Словакии: некоторые предварительные суждения // Восточная Европа: контуры поскоммунистической модели развития. М., 1992.

152. Коуз Р. Фирма, рынок и право. М., 1993.

153. Коукли Дж. Двухпалатность и разделение властей в современных государствах // Политические исследования. 1997. № 3.

154. Кралёва Л. Политический клиентизм в общественной практике Словакии // Восточноевропейские исследования. 2006. № 4.

155. Крамер X. ЕС и стабилизация в Восточной Европе // Актуальные проблемы Европы. Вып. 4. М., 1992.

156. Красов Ю.А. Психология политического конфликта. Саратов, 2004.

157. Кригер М. Ловушки для начинающих игроков в переходный период // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 2000. № 1.

158. Кувалдин В. Б. Президентская и парламентская республики как формы демократического транзита (Российский и украинский опыт в мировом контексте) // Политические исследования. 1998. № 5.

159. Кузнецов И.И. Парадигма транзитологии (Плюсы и минусы объяснительной концепции переходного периода) // Общественные науки и современность. 2000. № 5.

160. Кузнецова 3. Тенденции «полевения» в формировании политического спектра в Чешской Республике // Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. М, 1997.

161. Кулябина В. Словакия напугала Запад // Время новостей. 2004, 5 апреля.

162. Кучинская М. Новая парадигма польской восточной политики // Pro et Contra, 1998. Т. 3.№2.

163. Кынев A.B. Институт президентства в странах Центральной и Восточной Европы как индикатор процесса политической трансформации // Политические исследования. 2002. № 2.

164. Кынев A.B. Сравнительный метод в исследованиях института президентства: (на примере стран Центральной и Восточной Европы) // Вестник Московского университета (Серия 12: политические науки). 2002. № 6.

165. Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы (научный доклад под руководством Н.И.Бухарина и Н.И.Довженко). М., 1997.

166. Ледяев В.Г. Власть: концептуальный анализ // Политические исследования. 2000. № 1.

167. Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах: сравнительное исследование. М., 1997.

168. Лейпхарт А. Конституционные альтернативы для новых демократий // Политические исследования. 1995. № 2.

169. Летовска Е. Конституция возможностей // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1997. №3-4.

170. Линецкий A.B. Российские институты политического представительства. СПб., 2008.

171. Линц X. Дж. Опасности президентства // Пределы власти. 1997. № 2-3.

172. Линц Х.-Дж. Достоинства парламентаризма: URL:http://www.russ.ru/antolog/predely/2-3/dem31 .htm

173. Линц Х.-Дж., Степан А. «Государственность», национализм и демократизация // Политические исследования. 1997. № 5.

174. Лыкошииа Л.С. Польша: трудный отказ от «шляхетско-марксистского этоса» / Демократия и парламентаризм в Восточной Европе // Россия и современный мир. 2001. - № 4.

175. Лыкошина Л.С. Парламентские выборы 1991 в Польше и некоторые особенности общественного сознания поляков // Актуальные проблемы Европы. Вып. 3. М., 1992,

176. Лыкошина Л.С. Польские правые на пороге XXI в.: Аналит. Обзор / Отв. ред. Л.Н. Шаншиева. М., 2004.

177. Лэйн Я.-Э. Демократия и конституционализм // Политические исследования. 1998. № 6.

178. Любин В.П. Введение. Новые тенденции в партийно-политической жизни Европы / Партии и движения Западной и Восточной Европы: теория и практика. М., 1997.

179. Мадатов A.C. Пространственно-временные изменения демократии // Общественные науки и современность. 1998. № 1.

180. Мажевски Л.Государственная власть в новой польской конституции / Перевод В.М. Воробьева // Вестник научной информации. 1991. №5.

181. Майорова О.Н. Идейно-политическая эволюция Демократической партии в Польше // Политические партии и движения в Восточной Европе. Проблемы адаптации к современным условиям. М., 1993.

182. Майорова О.Н. Либерально-демократический конгресс в поисках своего места на польской политической сцене // Постреволюционная Восточная Европа: экономические ориентиры и политические коллизии. М., 1994.

183. Майорова О.Н. Правые группировки на польской политической сцене // Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов, М„ 1997.

184. Макаренко Б.И. Посткоммунистические страны: некоторые итоги трансформации // Полития. 2008. № 3.

185. Малова Д. Парламентские процедуры и доминирование законодательной власти. Словакия // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1995. № 2.

186. Малько A.B. Популизм как тормоз демократии // Общественные науки и современность. 1994. № 1.

187. Малько A.B., Синюков В.Н. Императивный мандат // Известия вузов. Правоведение. 1992. № 2.

188. Марков Д. Общественно-политические преобразования в Венгрии // Политическая трансформация стран Центральной и Восточной Европы. М., 1997.

189. Мачкув Е. Демократия и авторитаризм в посткоммунистических трансформационных системах (на примере Чехии и Беларуси) // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 2003. № 2.

190. Мачкув Е. Преобразование коммунистического тоталитаризма и посткоммунистическая системная трансформация: проблемы, концепции, периодизация // Политические исследования. 2000. № 4.

191. Медушевский А.Н. Конституция Российской Федерации 1993 года и большие циклы российского конституционализа // Сравнительное конституционное права. 2003. № 4.

192. Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм. Российский конституционализм в сравнительной перспективе. М. 1997.

193. Медушевский А.Н. Сравнительное конституционное право и политические институты. М., 2002.

194. Медушевский А.Н. Теория конституционных циклов. Монография. М., 2005.

195. Медушевский А.Н. Технологии конституционных переворотов // Сравнительное конституционное обозрение. 2006. № 3.

196. Медушевскмй А.Н. Переход к демократии и новый конституционализм в странах Центральной и Восточной Европы // Россия и современный мир. 2007. №2.

197. Мельвиль А.Ю. «Политический атлас современности»: замысел и общие теоретико-методологические контуры проекта // Политические исследования. 2006. № 5.

198. Мельвиль А.Ю. Демократические транзиты (теоретико-методологические и прикладные аспекты). М., 1999.

199. Мельвиль А.Ю. И вновь об условиях и предпосылках движения к демократии // Политические исследования. 1991. № 1.

200. Мельвиль А.Ю. Опыт теоретико-методологического синтеза структурного и процедурного подходов к демократическим транзитам // Политические исследования. 1998. № 2.

201. Мельвиль А.Ю. Так что случилось с «российским выбором»? // Политические исследования. 2003. № 4.

202. Мельвиль А.Ю., Ильин М.В., Мелешкина Е.Ю. и др. Как измерять и сравнивать уровни демократического развития в разных странах? (По материалам исследовательского проекта «Политический атлас современности»), М., 2008.

203. Меркель В., Круассан Л. Формаьные и неформальные институты в дефектных демократиях // Политические исследования. 2002. № 1.

204. Миллер А.И. Авторитарный и тоталитарный опыт Центральной Европы // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 7.

205. Мирошников В.В. Закат польского коммунизма (По поводу 11 съезда ПОРП 1 конгресса СДПР) // Восточная Европа на историческом переломе. М., 1991.

206. Мирошников В.В. Основные контуры политического развития Полыни во второй половине 80-х первой половине 90-х годов // Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов. М., 1997.

207. Митева Л.Д. Восточная Европа: политическая модернизация и формирование гражданского мира // Социально-политические проблемы переходных периодов. М., 1995.

208. Митева JI.Д. Особенности консолидации демократии в странах Центральной и Восточной Европы / Демократические переходы: варианты путей и неопределенность результатов (Круглый стол) // Политические исследования. 1999. № 3.

209. Митева Л.Д. Развитие партийных систем стран Центральной и Восточной Европы в переходный период (сравнительный анализ) // Вестник Московского ун-та (Серия 12: Политические науки). 2000. № 6.

210. Михник А. Хамы и ангелы // Новая Польша. 1999. № 1.

211. Мовчан УЛ. Сшвсуспшьна демократ!я А. Лшпгарта: ключов1 особливост1 та шституцюнальш мехашзми // Вюник Харювського нащонального ушверситету ¡меш В.Н.Каразша «Питания политологи». 2008. № 825.

212. Моисеев С. Искушение суперпрезидентской системой. // Pro et contra. 1998. Т. 3. № 3.

213. Мокшин В.К. Трансформация политических режимов восточноевропейских стран во второй половине XX века. Архангельск, 1997.

214. Мэр П. Сравнительная политология: общие проблемы // Политическая наука: новые направления / Под ред. Р. Гудина, Х.-Д. Клингемана. М., 1999.

215. Мюллер К., Пикель А. Многообразие национализма в посткоммунистический Восточной Европе // Восточноевропейские исследования. 2007. № 6.

216. Никитченко Л.Н. Транснационализация демократии (Третья волна демократизации в свете теории международных отношений) // Политические исследования. 1996. № 5.

217. Новопашин Ю.С. Восточная Европа после 80-х: тенденции и проблемы // Вопросы истории. 1995. №4.

218. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997. С. 17.

219. Нуссбергер А. Ограничения президентской власти в посткоммунистических странах // Сравнительное конституционное обозрение. 2008. № 5.

220. Олейник А. Н. Сценарии институционального развития переходного общества // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 7.

221. Олсон Д. Чешский Сенат: от конституционного оформления к выборам // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1997. № 1.

222. Ориу М. Основы публичного права / Пер. с франц. М., 1929.

223. Осятыньский В. Бронислав Геремек о конституционном процессе в Польше // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1995. № 1.

224. Осятыньский В. Краткая история Конституции // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1997. № 3-4.

225. Осятыньский В. Письмо из Польши // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1995. № 2.

226. Осятыньский В., Франклин Д. Польша: Малая Конституция на фойе большого конфликта // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1993. №1.

227. Оффе К. Этнополитка в восточноевропейском переходном процессе // Политические исследования. 1996. № 2.

228. Панов П.В. Институционализм рационального выбора / Институциональная политология: Современный институционализм и политическая трансформация России / Под ред. C.B. Патрушева. М., 2006.

229. Панов П.В. Трансформации политических институтов в России: Кросстем-поральный сравнительный анализ // Политические исследования. 2002. № 6.

230. Панфилова Т. Почему сегодня нет социализма // Общественные науки и современность. 1991. № 2.

231. Парламентаризм в Центральной Европе (Речь Бронислава Геремека в Школе права Чикагского ун-та 1 дек. 1994 г.) // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1995. №3.

232. Парламентаризм в Центральной и Восточной Европе // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1995. № 3.

233. Перемены в Центральной и Восточной Европе // Известия ЦК КПСС. 1990. № 10.

234. Перепелкин JI. С., Шкаратан О. И. Переход к демократии в полиэтническом обществе // Политические исследования. 1991. № 6.

235. Переходный период: социал-демократическая концепция // Свободная мысль. 1995. № 10.

236. Политические элиты в Центральной и Восточной Европе. М., 1998.

237. Политический атлас современности: Опыт многомерного статистического анализа политических систем современных государств / Под ред. А Ю. Мельвиля. М., 2007.

238. Почепцов Г. Г. Имеджелогия. М.-К., 2001.

239. Проблема левого поворота в странах Центральной и Восточной Европы (научный доклад). М., 1997.

240. Проблемы реализации федерального закона «О порядке формирования Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации» // Аналитический вестник Совета Федерации. 2004. № 24 (244).

241. Пройсс У. Модели конституционного развития и перемены в Восточной Европе // Политические исследования. 1996. № 4.

242. Пшеворский А. Переходы к демократии. // Путь. 1993. №3.

243. Радаев В.В. Новый институциональный подход: построение исследовательской схемы // Журнал социологии и социальной антропологии. 2001. Том IV. №3.

244. Разуваев В. Конституция и политика в переходный период // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1998. №2.

245. Растоу Д. А. Переходы к демократии: попытка динамической модели // Политические исследования. 1996. № 5.

246. Рейджин Ч. Новые ориентиры // Сравнительная социология. Избранные переводы. М., 1995.

247. Рейджин Ч., Берг-Шлоссер Д., Мер Ж. Политическая методология: качественные методы // Политическая наука: новые направления / Под ред. Р. Гудина, Х.-Д. Клингемана. М., 1999.

248. Риггс Ф. Сравнительная оценка президентской формы правления // Сравнительная социология. Избранные переводы. М., 1995.

249. Ротстайн Б. Политические институты: общие проблемы / Политическая наука: новые направления / Под ред. Гудина Р., Клингеманна Х.-Д., Науч. ред. рус. изд. Е.Б. Шестопал. М., 1999.

250. Руснак У. Вышеградское прошлое и будущее: факты и идеи. // Центрально-Европейский ежегодник. Сост. И. Киш. Вып. 1. Международные отношения и безопасность. М., 2003.

251. Саква Р. Конец эпохи революций: антиреволюционные революции 1989 -1991 годов // Политические исследования. 1998. № 5.

252. Самсон И. Размышления о крахе коммунизма // Мировая экономика и международные отношения. 1992. № 10.

253. Санстейн К. Конституционная аномалия в Чешской республике? // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1995. № 2.

254. Сергеев В.М. Демократия как переговорный процесс. М., 1999.

255. Системная история международных отношений в двух томах / Под редакцией А.Д. Богатурова. Том первый. События 1918-1945 годов. М., 2006.

256. Скидельски Р. Дорога от рабства. М., 1998.

257. Смоляр А. Польские радикалы у власти // Pro et Contra. 2006. № 5-6.

258. Сморгунов JI.В. Политические партии // Гражданское общество России: перспективы XXI века. СПб., 2000.

259. Сморгунов Л.В. Современная сравнительная политология. С-Пб., 1999.

260. Сморгунов Л.В. Сравнительная политология в поисках новых методологических ориентаций: значат ли что-либо идеи для объяснения политики? // Политические исследования. 2009. № 1.

261. Сморгунов Л.В. Сравнительная политология в России: первые результаты и проблемы роста // Политическая наука в России: проблемы, направления, школы (1990-2007) / Отв. ред. О.Ю. Малинова. М., 2008.

262. Сморгунов Л.В. Сравнительная политология: теория и методология измерения демократии. СПб., 1999.

263. Сокольский С.Л. Между прошлым и будущем (посткоммунистические партии России, Восточной Европы и Балтии) // Мировая экономика и международные отношения. 1994. № 10.

264. Сокольский С.Л. Поставторитарные парламентские выборы в России, странах Восточной Европы и Балтии // Мировая экономиика и международные отношения. 1995. № 3.

265. Социализм: прошлое и настоящее. М., 1990.

266. Спивак П. Борьба за Конституцию // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1997. №3-4;

267. Становление многопартийности в Восточной Европе в 1990-е годы (па материалах Болгарии, Венгрии, Восточной Германии, Польши, России, Словакии и Чехии) / Под ред. Е.Ю. Гуськовой. М., 1996.

268. Стоянович С. Посткоммунизм: противоречия между демократией и капитализмом // Политические исследования. 1996. № 1.

269. Страны Центрально-Восточной Европы и Европейской части постсоветского пространства в 1999 году. М., 2000.

270. Страшун Б.А. Конституции социалистических государств: Сборник. В 2-х томах. Т.2. М., 1987.

271. Стрижевская Ю. Переходы от авторитарных режимов // Общественные науки и современность. 1992. № 5.

272. Стэнгер Э. К. Распад Чехословакии как непредвиденное следствие «бархатной» конституционной революции // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1997. № 1.

273. Сурманек Ш. Условия развития и характер демократической консолидации в Словакии // Восточноевропейские исследования. 2006. № 3.

274. Тамбовцев В.П. Основы институционального проектирования. М., 2009.

275. Тарасов И.Н. «Чужая» власть (опыт России и стран Центрально-Восточной Европы) // Новая Россия: проблема доверия в современном политическом сообществе. Ч. 3. М., 2007.

276. Тевено Л. Множественность способов координации: равновесие и рациональность в сложном мире // Вопросы экономики. 1997. № 10.

277. Тевено JT. Рациональность или социальные нормы: преодоленное противоречие? // Экономическая социология. Том 2. 2001. № 1.

278. Тиммерманн X. Наследники компартий в Восточной Европе // Мировая экономика и международные отношения. 1995. № 6.

279. Турен А. Процесс демократизации в восточно-европейских странах // Мировая экономика и международные отношения. 1991. № 11.

280. Тучек М. Сплоченность общества в чешском восприятии // Восточноевропейские исследования. 2006. № 3.

281. Уоллерстайн М. Избирательные системы, партии и политическая стабильность // Политические исследования. 1992. № 6.

282. Усиевич М. Положение и политика социалистической партии в современной Венгрии / Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. М., 1997.

283. Фарукшин М.Х. Сравнительная политология и сравнительный метод // Методологические проблемы политической науки. Казань, 1996.

284. Федосов П.А. Двухпалатные парламенты: европейский и отечественный опыт // Политические исследования. 2001. № 1.

285. Философский энциклопедий словарь. М., 1983.

286. Фиш С.М. Конец «мечьяризма» // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1999. № 3.

287. Фишман Л. Политический миф и идеология: «опасное сближение»? // Политические исследования. 2006. № 4.

288. Фридман М. Четыре шага к свободе // Общественные науки и современность. 1991. № 3.

289. Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах. М., 2004.

290. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций // Политические исследования. 1995. № 1.

291. Харитонова О. Генезис демократии (Попытка реконструкции логики транзи-тологических моделей) // Политические исследования. 1996. № 5.

292. Харциева Г.Ю. «Левые» и «правые» в современном политическом спектре Словакии // Политический ландшафт стран Восточной Европы. М., 1997.

293. Харциева Г.Ю. Отношение словацких партий и движений к дезинтеграции ЧСФР // Политические партии и движения в Восточной Европе. Проблемы адаптации к современным условиям. М., 1993.

294. Харциева Г.Ю. Политическая картина в Словакии после ноябрьских событий // Восточная Европа на историческом переломе. М., 1991.

295. Хелландер П. Словакия: критический анализ Конституции // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1993. № 1.

296. Хеллман Дж. Конституции и экономическая реформа в переходный период // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1996. № 2.

297. Холмс С. Возвращение к чертежам // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1993. № 1.

298. Холмс С. Политические аспекты экономического развития Чешской республики // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1995. №2.

299. Хорнби A.C. Учебный словарь современного английского языка. М., 1984.

300. Хэллоуэлл Дж. Моральные основы демократии. М., 1993.

301. Центральноевропейские страны на рубеже XX-XXI вв. Аспекты общественно-политического развития. Историко-политологический справочник / Отв. сост. Ю.С. Новопашин. М., 2003.

302. Цепл В., Франклин Д. Сенат и народ чешский // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1993. № 2.

303. Цуладзе А. Политическая мифология. М., 2003.

304. Цыганков А., Цыганков П. Кризис идеи «демократического мира» // Международные процессы. 2005. № 3.

305. Чесноков А. Роль идеологии в условиях глобализации // Космополис. 2007. №2.

306. Чиркин В.Е. Конституционные институты формы государства // Сравнительное конституционное право. М., 2002.

307. Чудинова И.М. Политические мифы // Социально-политический журнал. 1996. № 6.

308. Шайо А. Конституционализм и конституционный контроль в посткоммунистической Европе // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1999. № 3.

309. Шайо А. Нейтральные институты и их роль в формировании доверия к власти в восточноевропейских демократиях // Сравнительное конституционное обозрение. 2004. № 3.

310. Шаншиева JI.H. Лабиринты системного перехода (Введение) // Страны Центральной и Восточной Европы на пороге XXI века. М., 1999.

311. Шапиро Я. Демократия в период перехода от коммунизма к капитализму // Кентавр. 1991, октябрь-декабрь.

312. Таран дин Ю. Конституционная составляющая есть в каждом законе // Российская Федерация сегодня. 2002. № 4.

313. Швери Р. Теория рационального выбора: универсальное средство или экономический империализм // Вопросы экономики. 1997. № 7.

314. Шевцова Л.Ф. Куда идет Восточная Европа? // Мировая экономика и международные отношения. 1990. № 4.

315. Шевцова Л.Ф. Первый круг пройден. Что дальше? // Мировая экономика и международные отношения. 1991. № 1.

316. Шейнов В.П. Психология власти. М., 2003.

317. Шестов Н.И. Мифологическая легитимация обладания политической властью // Психология политической власти. Саратов, 2004.

318. Шестов Н.И. Политический миф теперь и прежде. Саратов, 2003.

319. Шестопал Е.Б. Взаимоотношения граждан и власти в ходе демократического транзита в России. Теоретические проблемы // Логос. 2003. № 4-5 (39).

320. Шестопал Е.Б. Теоретико-методологические проблемы исследования образов власти // Психология восприятия власти / Под ред. Е.Б. Шестопал. М., 2002.

321. Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. М., 1980.

322. Шмиттер Ф. Процессы демократического транзита и консолидации демократии // Политические исследования. 1999. № 3.

323. Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии // Политические исследования. 1996. № 5.

324. Шостром Э. Человек манипулятор. Мн., 1992.

325. Штайнмайер Ф.-В. Переплетение и интеграция // Internationale Politik. 2007, март-апрель.

326. Шугарт М.С., Кэри Дж.М. Президентские системы / Современная сравнительная политология. М., 1997.

327. Шугрина Е.С. Свободный и императивный мандат депутата (на примере России, Дании и Италии) // Актуальные вопросы правоведения в современный период. Томск, 1995.

328. Шумпетер И. Капитализм, социализм и демократия. М., 1995.

329. Щербакова Ю.А. Особенности развития парламентаризма в Чешской Республике // Процессы демократизации в Восточной Европе: ожидания и реальность / Отв. ред. Ю.И. Игрицкий. М., 2002.

330. Щербокова Ю.А. Начало «нежной революции» в ЧСФР // Восточная Европа на историческом переломе. М., 1991.

331. Эйдлин Ф. Сила и бессилие коммунистической власти // Политические исследования. 1991. № 6.

332. Экономические и политические реформы в странах Восточной Европы и Азии. М., 1992.

333. Элстер Я. В чем смысл создания конституции // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1992. №1.

334. Элстер Я. Роль институционального интереса в разработке восточноевропейских конституций // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1996. № 2.

335. Элстер Я. Соглашение между взрослыми или учебник волшебника? // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1995. № 1.

336. Яжборовская И.С. Институт президентства и президентские выборы в странах Центрально-Восточной и Юго-Восточной Европы // Проблемы Политологии. Вып. 4. М., 2004.

337. Яжборовская И.С. Политический маятник. Политический плюрализм в странах Центральной и Восточной Европы // Свободная мысль-ХХ1. 2002. № 3.

338. Яжборовская И.С. Политологические подходы к проблематике трансформации общественного устройства в странах Центральной и Юго-Восточной Европы // Международный исторический журнал. 2000. № 7.

339. Яжборовская И.С. Специфика трансформаций в Центрально-Восточной Европе / Демократические переходы: варианты путей и неопределенность результатов: Круглый стол (блок статей) // Политические исследования. 1999. № 3.

340. Яжборовская И.С., Яблоков А.Ю., Парсаданова B.C. Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях. М., 2009.

341. Якушев А. В. Конституционное право зарубежных стран. М., 1999.

342. Adonis A., Mulgan G. Back to Greece: the Scope for Direct Democracy // Demos. 1994, Issue 3.

343. Agh A. The Politics of Central Europe. L., 1998.

344. Almond G.A. Political Systems and Political Change // State and Society. A Reader in Comparative Political Sociology / Ed. by R. Bendix. Boston, 1968.

345. Antoszewski A. Institucje wladzy ustawodawczej I wykonawczej // Polityka w Polsce w latach 90: Wybrane problemy. Wroclaw, 1999.

346. Antoszewski A. System wyborczy I wybory parlamentarne po 1989 r. // Polityka w Polsce w latach 90: wybrane problemy. Wroclaw, 1999.

347. Arato A. Elections, Coalitions and Constitutionalism in Hungary // East European Constitutional Review. 1994. № 3.

348. Ash G.T. The Polish Revolution: Solidarity. Revised edition. L., 1999.

349. Baker W.E. The Social Structure of a National Securities Market // American Journal of Sociology. 1984. Vol. 89. № 4.

350. Balcerowicz L. Wolnosc i rozwoj. Ekonomia wolnego rynku. Krakow, 1995.

351. Balik S., Hoha J. Debata o hybridnich rezimech. Strucna rekapitulace pokusu o paradigmatickou zmenu // Politologicka revue. 2006. № 2.

352. Balut A., Cabada L. Postkomunisticke strany v Ceske republice a Slovinsku // Politologicka revue. 2000. № 1.

353. Bankowicz M. Vyvoj politickeho systemu v Polsku v letech 1989-1999 // Politologicka revue. 2000. № 1.

354. Bennett A., Colin E. Qualitative Research: Recent Development in Case-Study Methods // Annual Review of Political Science. 2006. Vol. 9. № 1.

355. Benoit K. Hungary's Two-Ballot Electoral System // Representation. 1996. № 33.

356. Bevir M., Kedar A. Concept Formation in Political Science: An Anti-Naturalist Critique of Qualitative Methodology // Perspectives on Politics. 2008. Vol. 6. № 3.

357. Beyme K. von. Institutional engineering and transition to democracy // Democratic consolidation in Eastern Europe / Ed. by J. Zielonka. Vol. 1. Institutional engineering. Oxford-N.Y., 2001.

358. Beyme K. von. Party Leadership and Change in Party Systems: Towards a Postmodern Party State? // Government and Opposition. 1996. Vol. 31. № Bruski2J.J., Maur E., Pulaski M., Vykoukal J. Transformacni procesy v Polsku a1. V V 9

359. Ceskoslovensku/Cesku po roce 1989. // Procesy transformacyjne w Polsce l Czechoslowacji/Czechach po 1989 roku. Wroclaw, 2002. Brzezinski Zb. The Grand Failure: the Birth and Death of Communist in the

360. Twentieth Century. N.Y, 1990. Brzezinski Zb. The Great Transformation // The National Interest. 1993. № 33. Brzezinsky Zb. The Soviet bloc. Camb., 1967.

361. Bunce V. Comparing East and South // Journal of Democracy. 1995. № 3. Bunce V. Should Transitologists Be Grounded? // Slavic Review. 1995. Vol. 54. № 1.

362. Bunce V. Subversive Institutions: The Design and Destruction of Socialism andthe State. Camb., 1999. Bunce V., Csanadi M. Uncertainly in Transition: Post-Communism in Hungary //

363. Kultur. Frankfurt a/M., 1990. Cesarz Zb., Stadmuller E. Problemy polityczne wspôlczesnego swiata. Wroclaw, 2002.

364. Cheibub J.A. Presidentialism, parliamentarism, and democracy. Cambridge, 2007.

365. Collier D. The Comparative Method // Political Science: The State of the Discipline / Ed. by A. Finifter. Wash., 1993.

366. Comparative Politics / Eds. by J. Bara, M. Pennington. L., 2009.

367. Comparative Politics: The Problem of Equivalence / Ed. by J.W. Deth van. L.-NY., 1998.

368. Configurational Comparative Methods / Eds. by B. Rihoux, Ch.C. Ragin. T., 2009.

369. Dahl R. A. Polyarchy: Participation and Opposition. New Haven, 1971.V

370. Dancak B. Deset let zahranicni politiky Ceske Republiky akteri a priority // Listy SPFA. 2003, Januar/Februar.

371. Dienstbier J. Visegrad // Mezinarodni politika. 1992. № 2.

372. Diermeier D., Krehbiel K. Institutionalism as a methodology // Journal of Theoretical Politics. 2003. Vol. 15. № 2.

373. Diskin A., Dislcin H., Hazan R.Y. Why Democracies Collapse: The Reasons for Democratic Failure and Success // International Political Science Review. 2005. Vol. 26. №3.

374. Dobbins J. Friends again? // Friends again? EU-US relations after the crisis / Ed. by M. Zaborowski. Paris, 2006.

375. Dostal R. Komparace formovani systemu politickych stran Ceska a Polska (19891998) // Politologicky casopis. 1999. c. 3.

376. Duleba A. Nova Ostpolitik sa nekona, veci sa vsak pohli // Zahranicna politika, Bratislava. 2007. № 3.

377. Duverger M. A New Political System Model: Semi-Presidential Government // European Journal of Political Research. 1980. Vol. 8.

378. Easton D. A Systems Analysis of Political Life. NY.-L.-Sydney, 1965.

379. Easton D. The Political System: An Inquiry into the State of Political Science. NY., 1953.

380. Eckert G. Democratization process in East Central Europe: a theoretical reconstruction // British journal of political science. 1991. № 2.

381. Elgie R. Semi-Presidentialism in Europe. Oxford, 1999.

382. Elgie R. The Classification of Democratic Regime Types: Conceptual Ambiguity and Contestable Assumptions // European Journal of Political Research. 1998. Vol. 33. №2.

383. Elgie R., Semi-Presidentialism: Concepts, Consequences and Contesting

384. Explanations, Political Studies Review. 2004. Vol. 2. № 3. Elster J. The Role of Institutional Interest in East European Constitution-Making //

385. East European Constitutional Review. 1996. № 5. Elster J. Transition, constitution-making and separation in Czechoslovakia, European Journal of Sociology /Archives Europennes de Sociologie. 1995. №36.

386. Elster J., Offe K., Pruess U. Institutional Design in Post-Communist Societies. Camb., 1998.

387. Etzioni-Halevy E. Political Manipulations and Administrative Power. L., 1979. Fabbrini S. Presidents, Parliaments, and Government // Journal of Democracy.1995. Vol. 6. № 3.

388. Fiala, P., Mares, M., Sokol, P. Eurostrany. Brno, 2007.

389. Fish S.M. Postcommunist Subversion: Social Science and Democratization in East

390. Postcommunist World // Comparative Political Studies. 2007. Vol. 40. Fligstein N. The Transformation of Corporate Control. Camb., 1990. Fric P. a kol. Korupce na cesky spusob. Praha, 1999.

391. Frye T., Politics of Institutional Choice: Post-Communist Presidencies //

392. Goodwin-Gill G.S. Free and Fair Elections. Geneva, 2006.

393. Gormley W., Balla S. Bureaucracy and Democracy: Accountability and

394. Performance. Wash., 2007. Gyarmati G., Sisa J., Soltesz I., Szabo D., Villam J. The Hungarian National

395. Hallowell J.H. The moral Foundation of Democracy. Indianapolis, 2007. Hasebe Y. Constitutional borrowing and political theory // International Journal of

396. Constitutional Law. 2003. Vol. 1. № 2. Hay C. Political analysis. Hampshire-N.Y., 2002. Hayek F. Prävo, zakonodarstvi a svoboda. Praha, 1991. Held D. Models of Democracy. Oxford, 1987. Held D. Models of Democracy. Oxford, 1987.

397. Herbut R. Proces demokratyzacji systemy politycznej warunki i ograniczenia //

398. Polityka w Polsce w latach 90: wybrane problemy. Wroclaw, 1999. Hungtington S.P. Democracy for the Long Haul // Journal of Democracy. 1996. Vol. 7. № 2.

399. Huntington S. After twenty wears: The future of the third wave // Journal ofdemocracy. 2001. Vol. 11. №. 1. Huntington S.P The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. N.Y., 1997.

400. Jacobsen H.-D., Machowski H. Dimensionen einer neuen Ostpolitik der EU // Auz Politik und Zeitgeschichte. 2007. № 10.

401. Janicki M. Poland's party system // Poland today. Facts and figures. Warsaw, 1997.

402. Jesenszky G. On National Minorities and European Security // Current Policy. 1991. № 37.

403. Jicinsky Zd. Ceskoslovensky parlament v letech 1990-1992 // Politologickä revue. 1995. № i.

404. Jones M.P. Electoral Laws and the Survival of Presidential Democracies. Notre Dame, 1995.

405. Juchler J. Probleme der Demokratisierung in den osteruropaischen

406. Transformationslandern. // Osteruropa. 1997. № 3. Kädär J., Socialist construction in Hungary. Bdpst., 1962. Kaplan K. The Communist Party in Power. Boulder, 1987.

407. Karatnycky L. The Decline of Illiberal Democracy // Journal of Democracy. 1999. Vol. 10. №1.

408. Karl T.L., Schmitter P.C. Modes of Transition and Types of Democracy in Latin America, Southern and Eastern Europe // International Social Science Journal. 1991. № 128. Kasapovici M. Parliamentarism and Presidentialism in Eastern Europe // Croatian

409. Political Science Review. 1996. № 5. Katz R., Mair P. Changing model of Party Organization and Party Democracy. The

410. Emergence of the Cartel Party // Party Politics. 1995. Vol. 1. № 1. Keman H. Political institutions and public governance // Institutions and political choice. On the limits of rationality / Ed. by R. Czada, A. Heritier, H. Keman. Amsterdam, 1998.

411. Kipke R. Das politische System Ungarns: eine Einführung. Opladen, 2005. Kitschelt H. Formation of Party Cleavages in Post communist Democracies:

412. Theoretical Propositions // Party Politics, 1991. Vol. 1. Kitschelt H. The Formation of Party Systems in East Central Europe // Politics and

413. Society. 1992. № 20 (1). Knight J. Institutions and Social Conflict. Camb., 1992.

414. Knight J. Models, Interpretations, and Theories: Constructing Explanations of Institutional Emergence and Change // Knight J., Sened I. Explaining Social Institutions. Ch., 1995.

415. Kopecek L. Politicke strany na Slovensku po roce 1989. Brno, 2006.

416. Korbonsky. A. Comparing liberalization process in Eastern Europe // Comparative politics. 1992. Vol. 4. № 2.

417. Korosenyi A. Government and politics in Hungary. Budapest, 1999.

418. Koubek J. Volby 2006 do Poslanecke snemovny: volebni geografie a pet alternativnich vysvetlujicich modelu // Politologicka revue. 2007. № 1.

419. Kovacevic N. Narrating Post/Communism: Colonial Discourse and Europe's Borderline Civilization. Routledge, 2008.

420. Krisberg L. Constructive Conflicts. From Escalation to Resolution. Lanham, 1998.

421. Krouwel A., Measuring Presidentialism of Central and East European Countries // Working Papers Political Science. 2003. № 2. Amsterdam, 2003.

422. Kubat M. Prezidentske volby 2000 v Polsku // Politologicktl revue. 2000. № 2.

423. Kudrna J. Novy zakon o volbach do Sejmu a Senatu Polske republiky // Politologicka revue. 2001. № 2.

424. Kunc J. Senat: Jaka auctoritas? // Literani noviny. 1994. № 22.

425. Kunc J. Stranicke systemy v re/konstrukci // Politologicka revue. 1996. № 2;

426. Kurski J. Wodz. Warszawa, 1991.

427. Kuusela K. The founding electoral systems in Eastern Europe, 1989-91 // Democratization in Eastern Europe. Domestic and international perspectives / Eds. by G. Pridham, T. Vanhanen. L., 1994.

428. Kysela J. Ceska republika mezi poloprezidentskym a parlamentnim rezimem? // Politologicka revue. 2006. № 1.

429. Kysela J. Dvoukomorove systemy. Teorie, historie a srovnani dvoukomorovych parlamentu. Praha, 2004.

430. Mahoney J. Qualitative Methodology and Comparative Politics // Comparative Political Studies. 2007. Vol. 40. № 2.

431. Mainwarning S. Presidentialism, Multipartism, and Democracy. The Difficult Combination // Comparative Political Studies. 1993. Vol. 26. № 2.

432. Mair P. Continuity, Change and the Vulnerability of Party // West European Politics. 1989. Vol. 12. № 1.

433. Majcherek J. A. Ein Jahr Regierung Tusk // Polen-analysen, 2008. № 43.

434. March J., Olsen J. The Institutional Dynamics of International Political Orders // Comparative Political Studies. 1998. № 21.

435. March J.G., Olsen J.P. Rediscovering institutions: The organizational basis of politics. N.Y., 1989.

436. Markus D. Wahlen, Partien und Konfliktlinien in Ungarn // Neue Geseltschaft. 1998. № 8.

437. Maslow. A. The Father Reaches of Human Nature. NY, 1971.

438. Matuskova A. Volebni kampan 2006: nastup politickeho marketingu v Ceske republice // Caloud D. Volby do Poslanecke snemovny v roce 2006. Brno, 2006.

439. McAllister I., White S. Political Parties and Democratic Consolidation in Post-Communist Societies // Party Politics. 2007. Vol. 13, Issue 2.

440. McGregor J., The Presidency in East Central Europe // RFR/RL Research Report, 1994. Vol.3. №2.

441. Meier K., Bohte J. Politics and the Bureaucracy. Wash., 2007.

442. Meseznikov G. Vnutropoliticky vyvoj a system politickych stran // Slovensko 1997 / Ed. M. Butora, M. Ivantysyn. Bratislava, 1998.

443. Meseznikov G. Vyvoj stranickeho systemu na Slovensku // Politologicka revue. 1996. № 1.

444. Millard F. Polish Politics and Society. L.-N.Y., 1999.

445. Millard F. The Parliamentary Elections in Poland, September 2001 // Electoral Studies. 2003. № 22.

446. Mishler W., Rose R. Trajectories of Fear and Hope. Support for Democracy in Post-Communist Europe // Comparative Political Studies. 1996. Vol. 28. № 4.

447. Miszczak K. Europejska polityka bezpieczenstwa. Lodz, 2004.

448. Mlynai Zd. К pojeti demokracie po «realnem socialismu» (Srovnavaci studie о Polsku, CSFR a Mad'arsku roku 1992) // Politologicka revue. 1994. № 1.

449. Munck G. The Past and Present of Comparative Politics // Passion, Craft, and Method in Comparative Politics / Eds. by G. Munck, R. Snyder. Baltimore, 2007.

450. Nagle J.D., Mahr A. Democracy and Democratization Post-Communist Europe in Comparative Perspective. L., 1999.

451. North D. Institutions // Journal of Economic Perspectives. 1991. Vol. 5. № 1.

452. O'Donnel G., Schmitter Ph. Tentative conclusions about uncertain democratic. Transitions from authoritarian rule: prospects for democracy. Baltimore-L., 1986.

453. O'Donnell G. Delegative Democracy // Journal of Democracy. 1994. Vol. 5. № 1.

454. O'Dwyer C. Runaway State Building: Patronage Politics and Democratic Development. Baltimore, 2006.

455. Offe C. Designing institutions in East European transitions // The theory of institutional design / Ed. by R.E. Goodin. Camb., 1996.

456. Orenstein M. Transnational Actors in Central and East European Transitions. Pittsburgh, 2008.

457. Osiatynski W., Franklin D. Poland has a new Constitution as Conflict between two Chambers of Parliament Continues // East European Constitutional Review. 1992. Vol. 1. № 3.

458. Ostrom E., Gardner R., Walker J. Rules, Games, and Common-Pool Resources. Ch., 1994.

459. Oxford School Dictionary / Большой оксфордский толковый словарь английского языка. М., 2005.

460. Parlamenty a jejich funkce v 21. stoleti. Sbornik prispevku k 10. vyroci ustanoveni Senatu Parlamentu Ceske republiky / Ed. J. Kysela. Praha, 2006.

461. Pasquino G., Semi-Presidentialism: A political model at work // European Journal of Political Research. 1997. № 31.

462. Patten Ch. The European Union and the World // Europe in the New Century, Visions of an Emerging Superpower / Ed. by R. Guttman. L., 2001.

463. Pavlicek V. Teoreticka koncepce Ustavy CR (Nekolik uvah k 10. vyroci jejiho prijeti). // Deset let Ustavy Ceske republiky: vychodiska, stav, perspektivy / Ed. J. Kysela. Praha, 2003.

464. Peterkova J. Verejna diplomaeie malyeh styatu a realita Ceske republiky // Mezinarodni vztahy. 2008. № 2.

465. Peters B.G., Pierre J., King D.S. The Politics of Path Dependency: Political Conflict in Historical Institutionalism // Journal of Politics. 2005. № 4.

466. Pierson P. The Limits of Design: Explaining Institutional Origins and Change // Governance. 2000. Vol. 13. № 4.

467. Podolski A. Mi^dzy Samar^ a Bruksel^. Polska polityka europejska i wschodnia. Warszawa, 2007.

468. Pollak D. Nationalismus und Europaskepsis in den postkommunistischen Staaten Mittel- und Osteuropa // Aus Politik und Zeitgeschichte. 2004. № 38.

469. Preuss U.K. Patterns of constitutional evolution and change in Eastern Europe // Constitutional policy and change in Europe / Ed. by J.J. Hesse, N. Johnson. Oxford, 1997.

470. Przeworski A. Democracy and the Market: Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. Camb, 1991.

471. Przeworski A., Alvarez M., Cheibub J.A., Limongi F. Democracy and Development: Political Regimes and Economic Performance, 1950-1990. Camb., 1997.

472. Pseja P. Stranicky system Ceske republiky. Politicke strany a jejich vyvoj 1989 -1998. Brno, 2005.

473. Raciborski J. Polskie wybory. Zachowania wyborcze ,poleczelistwa polskiego 1989-1995. Warszawa, 1997.

474. Racz B., Kukorelli I. The «Second-Generation» Post-Communist Elections in Hungary in 1994 // Europe-Asia Studies. 1995. Vol. 47. № 2.

475. Ragin Ch.C. The Comparative Method. Moving Beyond Qualitative and Quantitative Strategies. Berkeley-L., 1987.

476. Reich G.M. Coordinating Party Choice in Founding Elections: Why Timing Matters // Comparative Political Studies. 2001. Vol. 34.

477. Reschova J. Druhe komory v evropskych parlamentech // Politologicka revue. 1997. № 1.

478. Rychard A. Postkomunism: Institucyonalny lad czy chaos? // Wspofczesnespoleczenstwo polskie: dynamika zmian. Warszawa, 2006. Rychlik J. Cesi a Slovaci ve 20. stoleti. Cesko-slovenske vztahy 1945-1992. Bratislava, 1998.

479. Sajo A. Limiting Government. An Introduction to Constitutionalism. Budapest, 1999.

480. Sajor A. Limiting Government An Introduction to Constitutionalism // East

481. European Constitutional Review. 2000. Vol. 9. № 1-2. Sartori G. Comparative Constitutional Engineering: An Inquiry into Structures,1.centives and Outcomes. L., 1997. Sartori G. Concept Misformation in Comparative Politics // American Political

482. Science Review, 1970. Vol. 64. № 4. Sartori G. Parties and Party Systems: A Framework for Analysis. Camb.-N.Y., 1976.

483. Sartori G. Teoria demokracie. Bratislava, 1991.

484. Saxonberg S. A New Phase in Czech Politics // Journal of Democracy. 1999. Vol. 10. № 1.

485. Schedler A. The Menu of Manipulations // Journal of Democracy. 2002. Vol.13. №2.

486. Schiemann J. Mechanisms of Institutional Choice: Institutional Design in the Hungarian Roundtable Negotiations, 1989. Ph. D. thesis. Wash., 1997.

487. Schmitter P.C. The International Context for Contemporary Democratization //

488. Stanford Journal of International Affairs. 1993. № 1. Schmitter Ph.C., Terry L.K. What there is a Democracy? // Journal of Democracy. 1991. Vol. 2. №3.

489. Schopflin G., Postcommunism: The Problems of Democratic Construction //

490. Daedalus. 1994. Vol. 123. №3. Schorm V.A. Prezidentovo pravo nepodepsat a vratit Parlamentu // Hlousek V.,1. V V

491. Simicek V. Vykonna moc v ustavnim systemu Ceske republiky. Brno, 2005. Semka P. Jak wspolpracowac z Rosja Putina // Rzeczpospolita. 2007, 3 grud. Shepsle K.A. Studying Institutions: Some Lessons from the Rational Choice

492. Review. 1993-1994, Fall-Winter. Shugart M.S., Carey J.M. Presidents and Assemblies: Constitutional Design and

493. Germany and the French Fifth Republic. Princeton, 2006. Skorzynski J. Droga do «ok^glego stolu»: Ostatnia amnestia // Rzeczpospolita. 1994, 12-13 lutego.

494. Smelser N. Comparative Methods in the Social Sciences. Englewood Cliffs, 1976.

495. Staniszkis J. «Political Capitalism» in Poland // East European Politics & Societies. 1991. № 5.

496. Sullivan III M.J. Comparing State Polities: A Framework for Analyzing 100 Governments. Westport-L., 1996.

497. Terry S.M. Thinking about Post-Communist Transitions: How Different are They? // Slavic Review. 1993. Vol. 52. № 2.

498. The Failure of Presidential Democracy. Comparative Perspectives / Ed. by J. Linz, A. Valenzuela. Baltimore-L., 1994.

499. The Presidentialization of Politics: A Comparative Study of Modern Democracies / Eds. by T. Poguntke. P. Webb. Oxford, 2005.

500. Theory and Methods in Political Science / Eds. by D. March, G. Stoker. L.-NY., 1995.

501. Tokes R. Hungary's Negotiated Revolution. Camb., 1996.

502. Tsebelis G. Nested Games: Rational Choice in Comparative Politics. Berkley, 1990.

503. Tsebelis G., Money J. Bicameralism. N.Y.-Camb., 1997.

504. Vachudova M., Snyder T. Are Transitions Transitory? Two Models of Political Change in Eastern Europe Since 1989 // East European Politics and Societies. 1997. Vol. 9. № 1.

505. Vanhanen T. Prospects for Democracy. A Study of 172 Countries. L.-N.Y., 1997.

506. Vanhuysse P. Introduction: Advances in the Study of Post-Communist States and Public Administrations // Sociologicky casopis/Czech Sociological Review. 2008. Vol. 44. № 6.

507. Verba S. Comparative politics, where have we been, where are we going? // New directions in comparative politics. Boulder, 1986.

508. Verny D.V. The Analysis of Political Systems. L. 1959.

509. Vintr J. Principy ceského ûstavniho prâva. Praha, 2006.

510. Vodicka K. Politisches System Tschechiens: Vom kommunistischen Einparteiensystem zum demokratischen Vetfassungsstaat. Munster, 1996.

511. Vodicka K., Cabada L. Politicky systém Ceské republiky. Historié a soucasnost. Praha, 2003.

512. Walçsa L. Droga do wolnosci. Warszawa, 1991.

513. Wasilewski J. Elite Circulation and Consolidation of Democracy in Poland. Paper presented for the conference «Democracy, Markets and Civil Societies in post-1989 East Central Europe». Harvard, 1996.

514. Weber A. Der Rechtextremismus ist eine Folge des Systemwandels // Neue Geseltschaft. 1999. № 9.

515. Weidenfeld W. The EU's role in the world: efficiency and relevance in times of crisis//Friends again? EU-US relations after the crisis / Ed. by M. Zaborowski. Paris, 2006.

516. Wellhofer S.E. The Comparative Method and the Study of Development, Diffusion and Social Change // Comparative Political Studies. 1989. Vol. 22. № 3.

517. Weyland К. Toward a New Theory of Institutional Change // World Politics. 2008. Vol. 60. № 2.

518. White B. Understanding European Foreign Policy. Hampshire N.Y., 2001.

519. Winkler H.A. Der Natsionalismus und seine Funktionen // Natsionalismus. Konigstein, 1978.

520. Wolchik Sh.L. Czechoslovakia: Politics, Economics, and Society. L., 1991.

521. Zahradil J. Realismus misto iluzi. Praha, 2004.

522. Zakaria F. The Rise of Illiberal Democracy // Foreign Affairs. 1997. Vol. 76. № 6.

523. Zala B. Cesty к demokracii. Bratislava, 1993.

524. Zeman M. Jak jsem se mylil v politice. Praha: Ottovo nakladatelstvi // Politologickä revue. 2005. № 2.

525. Zielonka J., Democratic Consolidation in Eastern Europe. Volume 1: Institutional Engineering. Oxford, 2001.

526. Zpräva о vyvoji ceske spolecnosti 1989-1998 / Ed. J. Vecernik. Praha, 1993.

527. Zvach I. Historia HZDS. Bratislava, 2000.1. Авторефераты диссертаций:

528. Абдулаева Ю.М. Институциональные условия формирования конструктивной оппозиции в странах Центральной и Восточной Европы: автореф. дис. . к.полит.н. СПб., 2007.

529. Аляев A.B. Политические процессы в Польше в переходный период: автореф. дис. . к.полит.н. М., 1998.

530. Беспалов A.C. Традиции геополитического мышления в современной восточной политике Польши: автореф. дис. . к.полит.н. М., 2008.

531. Быструхина О.О. Глава государства в странах Восточной Европы: На примере Республики Польша: автореф. дис. . к.ю.н. М., 2004.

532. Волобуев В.В. Становление политической оппозиции в Польше 1956-1976 гг.: Идеологический аспект: автореф. дис. . к.и.н. М., 2004.

533. Вшивцева М.Н. Основные тенденции политического и социально-экономического развития на посткоммунистическом пространстве (1989 1996 гг.): автореф. дис. . к.полит.н. Екатеринбург, 2001.

534. Делюга В. Общество, кадры, элита: политологический анализ: (Полыпа-80-e-начало 90-х годов): автореф. дис. . д.полит.н. М., 1993.

535. Елисеев С.М. Легитимность власти: источники, структура и динамика развития в посткоммунистическом обществе: автореф. дис. . д.полит.н. СПб., 1997.

536. Жуковский И.И. Становление партийной системы Республики Польша 19892008 гг.: автореф. дис. . к.полит.н. М., 2009.

537. Каминска Б. Правовое обеспечение процессов демократизации общества: (На материалах Республики Польши и СССР): автореферат дис. . к.ю.н. М., 1990.

538. Колесников В.А. Трансформация политической системы Чехословакии (вторая половина 80-х начало 90-х годов): Автореф. дисс. канд. полит, наук. Воронеж, 1996.

539. Колодий Г.Б. Прямые иностранные инвестиции в странах Центральной и Восточной Европы: На примере Венгрии, Чехии и Польши: автореферат дис. . к.э.н. М., 2005.

540. Кынев A.B. Институт президента в странах Центральной и Восточной Европы. Сравнительный анализ: Автореф. дисс. капд. полит, наук. М., 2002.

541. Латков A.B. Проблемы трансформации левых партий в современных политических системах государств Центральной и Восточной Европы. Дисс. канд. полит, наук. Саратов, 2004.

542. Мокшин B.K. Трансформации политических систем восточноевропейских стран: На примере Болгарии и Польши 1940-е начало 1990-х гг.: авто-реф. дис. . д.полит.н. М., 1999.

543. Павленко В.Б. Институциональные аспекты глобального управления политическими процессами: автореф. дис. . д.полит.н. M., 2008.

544. Парфенова Л.Б. Европейские внешнеэкономические приоритеты Польши и формирование нового качества взаимоотношений с Россией: автореф. дис. . д.э.н. M., 2000.

545. Пасынкова В.В. «Партии-преемники», профсоюзы и государство в России и странах Центральной и Восточной Европы: моделирование взаимоотношений: автореф. дис. . к.полит.н. Пермь, 2008.

546. Рутковски Р. Проблема стабилизации современного политического режима в Польше: Автореф. дисс. канд. полит, наук. М., 1997.

547. Рыбин Ф.Н. Современная внешнеполитическая доктрина Польши и национальное самосознание поляков: Политологический анализ: автореф. дис. . к.полит.н. М., 2003.

548. Сергеев Д.В. Польша в системе европейской безопасности: 1989-2003 гг.: автореф. дис. . к.и.н. М., 2007.

549. Сиденко O.A. Конституционный процесс в условиях демократической трансформации в Польше: конец 1980-х начало 2000-х гг.: автореф. дис. . к.полит.н. Воронеж, 2005.

550. Трощенков К.В. Внешнеполитические программы и международные связи политической оппозиции в ПНР в 1976-1989 гг.: автореф. дис. . к.и.н. Калининград, 2004.

551. Юраш Т. Развитие избирательных систем Республики Польша и СССР: (Сравнительно-правовое исследование): автореф. дис. . к.ю.н. М„ 1990.

552. Якубчак А. Польша и Россия: особенности развития двусторонних отношений (1989-1997): автореф. дис. . д.и.н. М., 1998.

553. Cu§mir M. Sisteme Constitutional Europene (Concepte §i practicä juridico-politicä): Tezä de doctor habilitai în drept. Chi§inäu, 2008.