автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.03
диссертация на тему: Названия и символика животных в памятниках восточно- и южнославянской книжности XII-XVII вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Названия и символика животных в памятниках восточно- и южнославянской книжности XII-XVII вв."

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ СЛАВЯНОВЕДЕНИЯ И БАЛКАНИСТИКИ

а Г^

а" < - 1

На правах рукописи

2 2 ДПР 1996

БЕЛОВА Ольга Владиславовна

НАЗВАНИЯ И СИМВОЛИКА ЖИВОТНЫХ В ПАМЯТНИКАХ ВОСТОЧНО- И ЮЖНОСЛАВЯНСКОЙ КНИЖНОСТИ ХИ-ХУИ вв.

Специальность 10.02.03 Славянские языки

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 1996

Работа выполнена в Отделе этнолингвистики и фольклора Института славяноведения и балканистики Российской АН

Научный руководитель — академик Н. И. Толстой

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук В. М. Живов

кандидат исторических наук А. А. Турилов

Ведущая организация — Российский Государственный Гуманитарный Университет

Защита состоится « ь11Си£ 1996 г. в.

на заседании диссертационного совета Д 002.97.01 по защите диссер таций на соискание ученой степени доктора филологических нау! при Институте славяноведения и балканистики РАН (117334, Москва Ленинский проспект, 32-А, корп. В).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института ела вяноведения и балканистики РАН

Автореферат разослан

Ученый секретарь специализированного совета кандидат филологических наук

М. И. Ермаков,

© Институт славяноведения и балканистики Российской АН

Предметом настоящего исследования является часть общеславян-кого лексического фонда — названия животных в памятниках сла-янской книжности XII—XVII вв.— «естественнонаучных» сочинениях, имволико-толковательных произведениях, лексикографических тру-ах. Эта лексика до сих пор не была объектом специального рассмот-ения как в традиционном аспекте (состав, происхождение, структура мен, способы раскрытия их семантики в текстах разного типа), так с точки зрения специфики данного лексического пласта, отличного т номенклатурных зоологических названий и «общеязыковых» имен ;ивотных. В сфере книжной «лексики природы» связь между озна-ающим и означаемым имеет особый характер — символическое зна-ение слова преобладает над номинативным. Это обусловлено специ-икой и структурой средневекового «научного» описания, а также анровыми особенностями «естественнонаучных» текстов, принадлеж-эстыо значительной их части к символико-толковательному направ-гнию книжности.

Цель данного исследования состоит в том, чтобы, обратившись к

гксическому материалу памятников книжности культурного ареала

ах Б1ау1а ОгШосЗоха, определить принципы номинации и описания

ивотных и показать, что в системе представлений о мире, где

минирующим принципом является символизм, имена — названия

оморфных персонажей выступают не только в номинативной функ-

1

ции, но обладают разветвленной символикой, опирающейся на тра диции раннехристианской экзегетики.

Для осуществления поставленной цели необходимо выполнена нескольких взаимосвязанных задач. В работе делается попытка пред ставить максимально полную картину восточнославянской (в.-слав. и южнославянской (ю.-слав.) «зоологической» лексики единого лите ратурного языка православных славян. Ставится задача дать лекси ко-семантическую характеристику названий животных (принципы но минации, соотношение исконнославянских и заимствованных лексем кальки, словообразовательные модели, полисемия, омонимия и т. п.) Особое внимание уделяется лингво-культурологическим особенностя1 этой лексики (слово называет не конкретный природный объект, н понятие, предполагающее в себе помимо прямого смысла целый ря символических значений, на раскрытие которых было направлен толкование имени в книжных текстах). Названия животных из «Фи зиолога», Толковой Палеи, азбуковников вносились в словари цер ковнославянского (ц.-слав.) и древнерусского (др.-рус.) языков, но и символическое наполнение, столь ярко проявившееся в этих памят никах, не раскрывалось. В связи с этим ставится задача создани специального словаря названий животных, который призван отразит не только лексику определенной области книжных знаний, но специфику значений, возникающих у слова в результате функцис нирования как в сфере «естественнонаучных» представлений, так в окружении символического контекста.

Актуальность предлагаемого исследования определяется общей н< изученностью книжной «лексики природы» и ее символического а< пекта. Предлагаемый в диссертации подход к раскрытию семантш названий животных с учетом символического наполнения лексем ра 2

1иряет лингвистические представления о лексике языка славянской ;нижности, открывает новые возможности для интерпретации «есте-твеннонаучных» текстов, для реконструкции части культурной модели лавянского средневековья, воспринявшей и развившей систему пред-тавлений о животных и их символику, представленную в переводных гамятниках, изначально ориентированных на другие культурные тра-иции.

В подходе к рассмотрению лексического материала памятников естественнонаучной» литературы с позиции соотношения лексики и имволики заключается новизна исследования. В работе анализируются ак лексические значения названий животных, так и символико-ми-юлогический аспект, связанный с этими именами и нашедший от-ажение в представлениях средневековых книжников об их носителях, ¡первые предпринята попытка объединить в словарный свод названия сивотных из памятников славянской книжности и прокомментировать ексические единицы материалом тех же источников, показав нераз-ывную связь имени с языковым и культурным контекстом. В ре-ультате сравнительного анализа в.-слав, и ю.-слав. списков памятников далось показать, как разрабатывается общий лексический материал его символическая интерпретация в контексте разных этнокультурных языковых традиций.

Материалом исследования послужили памятники славянской книж-ости XII—XVII вв., традиционно относимые к «естественнонаучным», также лексикографические источники, включившие в свой состав >рагменты этих памятников. Работа построена на материале опубли-ованных текстов и архивных источниках из собраний Библиотеки кадемии наук, Государственного Исторического музея, Института усской литературы, Российского Государственного архива древних

з

актов, Российской Государственной библиотеки, Российской Нацио нальной библиотеки и др. (привлечен материал 191 рукописи, основна; часть которых впервые вводится в научный оборот).

В ходе работы применялось комплексное использование методо] сравнительно-исторического и структурно-типологического анализ; текстов, что позволило классифицировать источники в соответствш с их функциональной предназначенностью, установить типы описание животных, способы раскрытия лексических и символических значенш названий в зависимости от типа текста. Привлечение лингвистическое материала многочисленных рукописей обусловило необходимость ис пользования методов текстологического анализа источников; приме нялись современные археографические и источниковедческие метод! работы с рукописными источниками, что позволило уточнить датировк; ряда списков, имеющих принципиальное значение для разработю данной темы.

Теоретическая значимость и практическая приложимость работ! состоит в возможности ее использования для изучения лексики древ неславянского языка; привлечение в ходе исследования обширног корпуса рукописных текстов способствует введению в лексически] фонд XII—XVII вв. новых словоформ и значений, не отмеченных словарях. Словарь названий и символики животных объемом свыш 1000 статей позволяет заполнить существующую в исторической лек сикологии и лексикографии лакуну в описании животного мира. Вве дение в научный оборот новых списков источников отчасти восполняе

отсутствие в отечественной славистике полноценных комментирован

■ . ' N

ных изданий текстов «Физиолога», «Собрания о неких собствах естеств животных» Дамаскина Студита, «Книги естествословной», «Хроник чудес» Конрада Ликостена. Результаты диссертации могут быть ис 4

пользованы при составлении этнолингвистических словарей, для сопоставительных исследований в области книжной и народной культуры. Сравнение фрагментов книжных и народных представлений о животных делает возможным установить факты взаимовлияния традиций книжности и фольклора и показать наличие типологических параллелей.

Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались на заседаниях Отдела этнолингвистики и фольклора Института славяноведения и балканистики РАН, семинара по древнерусской литературе при Институте мировой литературы РАН, а также на научных конференциях «Язык, литература, культура: традиции и инновации» (Москва, МГУ, ноябрь 1993 г.), «Речевые и ментальные стереотипы в синхронии и диахронии» (Москва, ИСБ, ноябрь 1995 г.), «Словарь и культура» (Москва, ИСБ, ноябрь 1995 г.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка использованных рукописных источников и приложений, где помещены: «Словарь названий и символики животных» (по материалам памятников восточно- и южнославянской книжности XII—XVII вв.); сравнительный указатель мотивов, связанных с представлениями о животных в книжной и народной традиции; индексы персонажей.

Глава 1. Характеристика источников. Специальных, собственно есте-;твеннонаучных сочинений славянская книжность не знала до XVI в. введения о живой природе находили отражение в произведениях о мироустройстве, в богословских трактатах и полемических сочинениях, з описаниях путешествий, в сказаниях о зверях и птицах. Эти литературные тексты явились той базой, на основе которой впоследствии 1роизошло вычленение в отдельную область описаний животных и осуществился переход материала в различные сборники, азбуковники

5

и словари. Первые произведения, непосредственно посвященные описаниям свойств животных, вошли в славянскую книжную культуру не ранее середины XVI столетия, и большинство из них связано с западноевропейской литературной традицией. Весь корпус текстов, с достаточной долей условности относимых к «естественнонаучной» литературе, можно разделить на несколько групп в зависимости от целей, которые ставили перед собой составители памятников. Функциональное предназначение текста играло роль в выборе формы повествования и приемов описания животных персонажей. В работе дается краткая характеристика использованных текстов-источников, рассматривается наличие данных памятников в книжности восточных и южных славян, указываются публикации и списки (в ряде случаев уточняется датировка рукописей; указываются списки, впервые вводимые в научный оборот).

Символика-толковательные произведения. Связь науки средневековья с богословием определила характер значительной части произведений, отразивших воззрения славянских книжников на природу и представителей животного мира. Эта область мироздания рассматривалась прежде всего в связи с идеей божественного творения и соответственно подвергалась символическому истолкованию. Целью сим-волико-толковательных сочинений о природе было не столько дат] исчерпывающие сведения о природных объектах, сколько истолковат] их свойства в приложении к церковному учению или к нравственно! стороне человеческой жизни. К этой группе источников относятся «Физиолог», «Шестоднев» Иоанна Экзарха Болгарского, «Шестоднев: Георгия Писидийского, Толковая Палея, «Цветы дарованиям», «Слов( о рассечении человеческого естества», «Книга философская» Андре.' Хрисгофоровича, «Слово (Сказание) о птицах небесных», «Совет птичий» 6

Описательные «естественнонаучные» произведения составляют вто-ую группу памятников, цель которых состояла в передаче «естест-гннонаучной» (в т. ч. занимательной) информации. Эти произведения эобщают о свойствах, повадках, образе жизни, внешнем виде живот-ых, стараясь дать как можно больше разнообразных сведений о еальных и мифических созданиях. К этой группе относятся: «Хри-гианская Топография» Козьмы Индикоплова, «Сказание об Индийском арстве», «От Шестоденьца избрано о животех», «Сказание о человецех езнаемых в восточной стране», «Луцидариус», «Собрание от древних илософов о неких собствах естества животных» Дамаскина Студита ф.-рус. текст известен только в рукописной традиции), «Хроника удес» Конрада Ликостена (рус. текст не опубликован), «Книга есте-гвословная» (известна в единичных списках, не опубликована).

Лексикографические источники. Третью группу источников состав-яют памятники, цель которых можно определить как энциклопеди-гскую и лингвистическую,— это древнерусские азбуковники XVI— VII вв. и восточнославянские переводные словари XV — нач. XVIII в. азначение словарных памятников состояло в первую очередь в ус-шовлении славяно-иноязычных соответствий. Сведения о животных редставлены здесь не в контексте единого повествования, но в виде юварных статей, оформленных по принятым для данного источника равилам. Однако элементы символическогр толкования имени, ис-эльзование баснословного контекста для комментирования лексиче-сого значения слова не были окончательно вытеснены из лексико->афических сводов. В работе рассматриваются два направления в.-слав, жсикографии указанного периода.

Первое представлено азбуковниками, созданными на территории Московской Руси и являющими собой особый тип словарного свода,

7

в котором совместились черты толкового, энциклопедического и пе реводного словаря. В толкованиях названий животных отразилис такие особенности азбуковников, как непосредственное обращение источникам и приведение имени в контексте первоисточника; заимству названия животных из библейских книг, Толковой Палеи, «Христи анской Топографии», составители азбуковников не обходили внимание] символическое значение имен и аллегорические толкования, сопрс вождавшие лексему в тексте-источнике. Автор разделяет концепцш азбуковников, разработанную Л. С. Ковтун; в работе привлекаютс материалы публикаций текстов и списки азбуковников в соответстви с предложенной Л. С. Ковтун классификацией.

Второе направление — собственно лингвистические словари, приче большинство памятников этой подгруппы связано с языковой традицие Юго-Западной Руси и отразило новые принципы составления словаре! выработанные в период формирования литературного языка это1 региона («проста мова») и национальных восточнославянских языко: В работе использован материал словарей: «Речь тонкословия греч( ского», «Лексис с толкованием словенских мов просто», «Лекси< Лаврентия Зизания, «Лексикон славеноросский» Памвы Берынды, «С] нонима славеноросская», «Лексикон латинский» и «Лексикон слов> но-латинский» Е. Славинецкого и А. Корецкого-Сатановского, «Ле] сикон треязычный» Ф. Поликарпова.

Иконографические изображения. Наличие среди списков привл каемых памятников лицевых рукописей (в основном в.-слав, прои хождения) позволило рассмотреть изображения животных с точ! зрения соответствия живописного ряда словесному описанию и сдела вывод о том, что изображения животных в памятниках типа «Физ олога» и «Слова о рассечении человеческого естества», как и расска: 8

них, призваны раскрыть символическое значение, которое несет в ебе персонаж.

Принципы номинации и описания животных в памятниках восточно-I южнославянской книжности XII—XVII вв. излагаются в главе 2. В ра-оте рассматриваются представления о животных и соответственно ексика, относящиеся к книжной системе знаний о природе и харак-еризующие картину мира, отличную от сформированной народным ознанием. Спецификой средневекового «естественнонаучного» знания элемент фантастики и экзотики как непременное условие описания) пределяется характер изложения и состав персонажей. В книжных амятниках равное внимание уделяется как реальным, так и фанта-тическим созданиям.

Среди персонажей книжного зверинца выделяются группы реально уществующих животных, мифических животных, антропозооморф-\ых существ. Каждая из этих групп рассматривается с позиции оотношения имени и свойств объекта, наличия объективного и вы-[ышленного в описании, перераспределения свойств между носителями мен; на основании полученных данных делается вывод о том, что ля книжного «научного» описания животных признак реальный/ир-еальный не является определяющим.

Для классификации имеющегося в текстах корпуса имен и фор-[ирования семантического словаря названий животных лексический [атериал рассматривается в соответствии с несколькими принципами.

Обобщающие названия отражают средневековую классификацию риродных объектов. Анализ семантики и особенностей употребления ексем вещь, животъ, зверь, скотъ, гадь, птица показывает, что наибо-ее широким спектром значений обладают лексемы вещь (в ю.-слав. екстах) и животъ (в в.-слав.), сочетающие представления об объекте

9

и его свойствах. Лексема зверь в в.-слав. текстах дублирует слов. животъ, но наиболее устойчивое ее значение — «дикое животное» Скотъ в ю.-слав. текстах означает «животное вообще», в в.-слав. i первую очередь «скот, скотина». Ю.-слав. гадь, гадина приложимо к< всем животным (в т. ч. птицам); в.-слав. тексты демонстрирую' значение «пресмыкающееся», «нечистое животное». Названия птш более единообразны и представлены лексемами птица, пта, птах, поткс Имена морских обитателей, дублирующие названия земных животных отражают средневековые представления об идентичности земного : подводного миров.

Выделение двух групп имен животных — иноязычных (неславян ских) и славянских названий — обусловлено тем, что большая част источников принадлежит к кругу переводных памятников, пополнив ших зоологическую терминологию славян новыми названиями. Срав нение различных по происхождению названий позволяет рассмотри вопрос их взаимного соответствия, а также особенности процесс вхождения иноязычной лексики в славянский языковой фонд. Основна часть заимствований приходится на долю греческого, латинского, дре! нееврейского языков. По материалам азбуковников и сборников от мечены отдельные заимствования из древних восточных (коптскш и западноевропейских языков. В литературных текстах славянам названия играют подчиненную роль, служат для пояснения иноязычнь имен («Физиолог», «Христианская Топография»), однако материг показывает, что со временем происходит постепенное вытеснение hhi язычной лексики славянской; в словарях и азбуковниках последов, тельно проводится идея семантической тождественности неславянсм и славянских лексем. Для экзотических животных, мифических сущес в славянских текстах сохранялись иноязычные имена, часто демо ю

стрирующие несоответствие описания наименованию (бовешь «звери с 5 ногами» — от лат. Ьо-иев; пантеръ «птица, костью которой режут камень» — от лат. рапЛега). Названия-кальки характеризуют малоизвестных персонажей (единорог, велбудорысь, конь речный); буквальное понимание таких имен отражалось в словесном описании, подчеркивавшем разнородные черты животного, и в иконографии.

Славянские названия животных достаточно однородны, что обусловлено единым языком книжности восточных и южных славян. Локальные языковые черты отразились в списках «Физиолога», «Собрания» Дамаскина Студита, «Сказания о птицах» (елень!олень, стерк/буско, ирябь/еребица/коропатва, ласица/невестка; формы типа соловей, петух, кокушка; зозуля, чмовж, хохотва; кукувица, гошде-рица, рогач; гипервосточнославянизмы — корокодил). Азбуковники, словари Берынды и Славинецкого зафиксировали большую группу полонизмов и единичные чехизмы. Т. о., славянская лексика распределяется в текстах по принципу принадлежности к книжному языку или живой речи и представляет различные ареальные традиции.

К особенностям языковой атрибуции следует отнести не только наличие экзотических языковых помет типа «индейское», «мидонское» и т. п., но и характерные для азбуковников дублетные пометы «ел-линский-греческий», «латинский-римский», «еврейский-жидовский», а также' определение греческих слов как латинских или еврейских (и наоборот), славянских как греческих и т. п. Подобные пометы подтверждают использование в азбуковниках архаического лексикографического приема, когда помета указывает не на языковую принадлежность слова, а на язык первоисточника. Т. о., названия животных из Библии были определены как «еврейские», а помета «сербское» при ц.-слав. словах передавала представление о языке книжности. На

11

примере языковой атрибуции названий животных из «Христианской Топографии» показано соотнесение имен с местом обитания персонажей {вепреслон, велбудопардус как «индейские», «ефиопские» слова).

Классификация имен по составу — одноосновные, сложные, составные — раскрывает один из основных принципов номинации персонажей. Имя либо условно (простые имена, принимаемые как данное), либо обусловлено (сложные и составные имена, а также имеющие выраженную внутреннюю форму простые имена объясняются с т. з. состава или происхождения). «Этимологический анализ» сложных имен представляет собой не только прояснение значений частей слова (аруи ариси — зверь-пахарь), но сопровождается развернутой мотивировкой (рассказ о совокуплении разных зверей у водопоя и рождении велбу-допардусов, леопардусов, волкопсов). Отмечается тенденция преобразования сложных имен в двукомпонентные (вепреслон — вепрь слон — вепрь слоный).

Рассмотрение имен с т. з. полисемии и омонимии выявляет наличие нескольких значений у названия животного (аспид — «крылатая змея, не переносящая звука трубы», «двуногий змей», «существо с чертами змеи, птицы, человека, василиска», «летающий змей», «водяной змей»); показывает постепенное преобразование отдельного значения в омоним (ехидна — «ядовитая змея или ящерица», «змееподобное существо», «ядовитая черепаха» и «еж» как результат искажения гр. еХпюд, созвучного названию ехидны); представляет омонимию как результат взаимодействия в пределах памятника разноязычных лексем (кролик «зверек» и «птица королек», из польского).

Особенности бытования имен в различных текстах отразились в наличии вариантов названий одного и того же объекта. Наличие/отсутствие вариантов имени, типы вариантов, степень сводимости ва-12

гантсж к общему инварианту свидетельствуют о степени освоения жсической единицы языковым фондом. В работе анализируются мафические (u/i, ъ/ь, e/i), фонетические (онагр/анагр, инорог/ино-jx, заяц/заец/заиц; ихневмон/охневмон, алкион/лакион), морфоло-1ческие (загоска/заговоска, елефант/ефант), грамматические (еродий/ гродие/еродия), семантические (телорози/белорози, онокентаври/оно-ттвари) варианты названий животных, устанавливаются некоторые 1кономерности формирования вариантов, степень изменчивости имени зависимости от смыслового наполнения образа (имена мифических оцеств являют наиболее широкий диапазон вариативности).

С проблемой вариантов соотносится проблема трансформации на-шний в тексте и влияния текста на имя зооморфного персонажа. В ;зультате искажений начального текста, изменения границ словоде-зния появляются новые персонажи (алконост из алкуон есть; боб-гслов из о бобре слово; гилистери из gelbe Stier; норкам, норка из оръ камо). Известные персонажи наделяются новыми свойствами пепл на лежание конь из тепл на желание конь; леон есть лютый зерь оуши белы а у иных черны оуши, как результат стяжения двух жстовых отрывков о льве и медведях; оуши — искаж. лат. ursi).

Заключительные разделы главы посвящены принципам описания юморфных персонажей. Выделяются два способа раскрытия значения мени — описательный, через рассказ о свойствах объекта (реализу-гся в конструкции «слово-текст») и переводной, через сопоставление другими лексемами, имеющими сходную семантику (реализуется в энструкции «слово-слово»).

Имя в контексте. Книжные сказания о животных представляют

эбой устойчивые тексты, всегда сохраняющие связь с первоисточником.

вление сопряженности словоформы с исконным контекстом отразили

13

азбуковники, использовавшие для толкования лексем фрагменты тек стов, откуда бралась лексема. Данная особенность позволяет уточнит круг памятников, послуживших источниками для азбуковников (н примере лексемы кастор и рассказа о слезах крокодила делаете вывод о возможном использовании азбуковниками бестиария Дамг скина Студита).

Единство имени и комментария в пределах текстового отрыв» проявляется в переходе текстовых связок из одного памятника другой (наличие в рассказе об одном животном названия, предста) леннош разными лексемами, напр., инорог и единорог, говорит компиляции), в своеобразной тенденции к уравниванию имени описания в содержательном плане (в слове заключен «свернуты! сюжет; в роли комментария к слову предполагается только контек< первоисточника).

Глава 3 посвящена славянской книжной символике животных, символико-толковательных памятниках проявился особый характ< средневекового миросозерцания, усматривающего в конкретных явл ниях подобия трансцендентным понятиям. Так, в «Физиологе» п{ описании животных отмечаются только те свойства, с помощью которь можно было найти аналогии с каким-либо богословским понятием ш сделать нравственные выводы, и символизм главенствует над фа тическим описанием. Наименования зверей и птиц выступают к; наименования символов, а не конкретных созданий. В работе пре лагается анализ механизма символизации слова в пределах опрел ленным образом сформированного фрагмента текста (на примере ск заний «Физиолога»).

Приоритет символизма, аллегорического истолкования и пониман «слов» о животных в иносказательном ключе определяется построена 14

сказаний «Физиолога», принципами организации отдельных фрагментов текста. Рассматривается обязательная двучастная композиция сказаний (описание + толкование), а также ряд формальных признаков, призванных подчеркнуть символический план сказания: обращения к читателю, ссылки на «физиолог» в клишированных зачинах и концовках глав, библейские цитаты.

Наиболее важную роль в переводе повествования из плана описания в план символического толкования играют ссылки на Священное Писание — обязательные структурные элементы сказаний «Физиолога». Начиная или завершая повествование в пределах одной главы, цитата является квинтэссенцией, сжатым пересказом последующего или предшествующего описания. Подобное сведение отрывка текста к выдержке из Св. Писания призвано указать на сокровенный смысл содержания текста, воплощенный в божественном слове (Пс. 79 : 14 в главе о диком вепре, Пс. 41 : 2 в главе об олене). Цитата, венчающая собой отрывок текста, может играть своеобразную «цементирующую» роль в его структуре, содержать основную мораль притчи (Пс. 33 : 15 в главе о муравье, Мт. 10:16 в главе о змее). Повторяющиеся фрагменты библейских текстов создают цитатную рамку вокруг повествования, постоянно напоминающую читателю о необходимости искать за «звериным» обличьем действующих лиц высший духовный смысл (Мт. 3 : 7 в рассказе о ехидне, Пс. 41 : 2 в главе об олене). Толковательная часть отдельного сказания «Физиолога» может быть практически полностью составлена из набора цитат, взятых из различных книг Ветхого и Нового Завета (напр., при символической интерпретации свойств солнечной ящерицы, ихневмона). Свободно комбинируя фрагменты различных библейских источников, составители «Физиолога» использовали сказания о животных для изложения основ

15

христианского вероучения (в сказании об олене «связка» цитат призван! раскрыть тему противоборства Христа и дьявола).

В результате в тексте «физиолога» происходит не только трансформация образа животного и его имени, когда символика выходит на первый план. В свою очередь цитата «отрывается» от текста-первоисточника, не соотносится более с его содержанием и становитс; неотъемлемым элементом рассказа о животном или даже частью егс «образного портрета». Именно так мифическая птица феникс «присвоила» себе библейское изречение Пс. 91 : 13 (основанием для этогс послужила омонимия др.-рус. финиксъ «дерево, род пальмы» и «птицг феникс»), в результате чего в др.-рус. книжности библейский фразеологизм «Праведникъ яко финиксъ процветешь» в большей степеш соотносился с образом баснословной птицы, чем с финиковой пальмой о которой говорится в тексте псалма. Такое вторичное прочтение цитат, возникающее в результате их функционирования в текст! «Физиолога», привело к появлению в более поздних сборниках, использовавших материал этого памятника, своеобразных «переверты шей», когда библейская цитата начинает истолковываться при помопц рассказа о звере или птице. Природный объект реконструируется пс устойчивому стереотипу (цитате); если приводится изречение Пс. 91 : 13 от читателя ожидается однозначное воссоздание сюжета о возрожда ющемся из пепла фениксе, Пс. 102 : 5 предполагает рассказ об орле возвращающем себе молодость, Пс. 101 : 7 — историю жертвенной люб ви пеликана.

Изначально заложенный в Библии символизм «работает» в «Фи зиологе» на новом уровне — помогает увидеть скрытый смысл в «не подобных образах», когда за сугубо материальным обликом животны: скрываются догматические и нравственные понятия, через познаши 16

которых человек приобщается к высшему знанию и божественной травде.

Рассматривая характер символических толкований, автор предлагает перекрестную классификацию, оценивающую их с позиции ха-эактера уподобления и с точки зрения смыслового содержания. В зависимости от того, что выступает в качестве параллели к символизируемому объекту (богословское понятие или моральное уподоб-пение), толкования делятся на догматические (тип 1 — уподобления Христу, апостолам, еретикам, дьяволу, идее крещения, воскресения, распятия и др.) и морализаторские (тип 2 — советы применительно к нравственным нормам поведения человека, уподобления носителям добродетели или порока, нравственным категориям). В связи с первым из предлагаемых способов классификации толкований необходимо отметить многозначность символа, проявляющуюся в следующих особенностях толкований. В пределах сказания у одного и того же :имволизируемого объекта могут сочетаться противоположные значения (единорог — Христос; благочестивый человек, не забывающий о молитве; бес; аспид — дьявол; иудеи, не принявшие спасительного божественного слова; распятый Христос). Проявляется двоякое отношение к библейскому разделению тварей на «чистых» и «нечистых», напр., «нечистые» филин, харадр как символы Христа. Один и тот же персонаж может символизировать как ветхозаветный, так и евангельский образ (морской конь идропь — Моисей и Христос). Одно и го же животное может стать объектом как догматического, так и нравоучительного толкования (феникс — Христос; воскресение Христа; воскресение мертвых; истинно верующие; мученики-праведники; грешник, обновившийся приобщением к божественной благодати; стойкость) .

В зависимости от смыслового значения толкования делятся на «персональные» (тип А — описываемый объект служит символическим обозначением другого единичного объекта; уподобления Христу, дьяволу, пророкам и т. д., а также человеку как носителю определенных моральных качеств) и «ситуативные» (тип В — описываемый объект символизирует целый ряд сопряженных друг с другом понятий; символическое изображение религиозных догматов и развернутые морально-нравоучительные толкования).

В связи с совмещением в пределах одного толкования различных аспектов рассматривается проблема символических рядов. В «Физиологе» и сходных с ним памятниках символика животных проявляется на фоне обширного поля христианской символики. Если в тексте животное, которому в целом посвящена глава, «соприкасается» с другими существами и реалиями, то каждый из этих элементов получает свою символическую интерпретацию, соотносимую с основным символическим значением, заложенным в центральном образе. В сказании об орле, который возвращает себе молодость, омывшись в источнике и сидя на камне под солнцем, ю.-слав. списки «Физиолога» выстраивают следующий рад реалий: орел — вода — камень — солнце. Основное символическое значение, проецируемое на образ орла (человек, освобождающийся от грехов), реализуется в тексте через ряд сопутствующих символов: очищающая вода — заповедь духовного отца или слезы покаяния; камень — церковь, Христос или вера; обжигающее солнце — церковь или молитва. Раскрытию иносказательного значения притчи об орле способствует также ряд символов, прилагаемых к действиям, которые совершает орел. Избавление от старости и слепоты (т. е. грехов) происходит через полет в высоту (т. е. соблюдение поста), омовение в источнике (т. е. приобщение к духовным заповедям), 18

эгревание на солнце (т. е. молитвы в церкви). Разные редакции дного памятника могли основывать свои уподобления, опираясь на азличные стороны символа. Русские списки александрийской редакции Физиолога» в легенде об орле подчеркивают момент троекратного огружения птицы в источник, ассоциируя это с идеей очищения ерез крещение. В ю.-слав. списках византийской редакции орел вляется обозначением грешника, очищающего свою душу искренним окаянием. Ряд списков византийской редакции рассказывает об олене, го он продлевает себе жизнь, погружаясь в источник; в других тисках олень пьет воду из источника. Общий смысл толкования ■соден в обеих группах: человек спасает душу, обратившись к Богу церкви. Но в первом случае спасение ассоциируется с крещением, во втором с причастием.

В ряде сказаний важным звеном в раскрытии иносказательного яачения образа животного служит символика цвета. На примерах потребления эпитетов белый (в приложении к вещей птице харадр — амволе Христа), красный, чръмни, черъмнозрачивый, чермнозрачный з приложении к голубю, голубице — символам Христа и Иоанна рестителя), златой, злотый (в приложении к озеру, где купается рел — символе райского источника) показано, как в контексте «Фи-иолога» реализуется символическое наполнение цветообозначений, эполняющсе основной символический образ.

Так как для раскрытия основного символического значения, зало-:енного в отдельном сказании о животном, требуется ряд других ¡шволов или символическая интерпретация сюжета в целом, то «внеш-яя часть символической параллели» (по определению Л. С. Ковтун) ожет варьироваться. Вариативность символизируемого объекта вы-ажается в «Физиологе» в посвящении одного и того же сюжета

19

(родители оживляют своей кровью мертвых птенцов) пеликану, дятл аисту. Рассказ о том, как дети заботятся о престарелых родителя: потерявших перья, относится к аисту и удоду. Символика варьирэ ющихся образов остается неизменной: птица, оживляющая птенцов -это Христос, искупивший кровью грехи человечества; заботливы птенцы символизируют любовь и почитание родителей детьми.

Символические образы могут быть реализованы в языке в нескол! ких материальных оболочках. Лексическая вариативность символ ярко проявляется в переводных «естественнонаучных» сочинения: Названия животных, получившие символическое истолкование, npe¡t ставлены здесь как славянскими лексемами, так и словами язык источника. Канва сюжета при этом остается нетронутой; неизменн и организующая этот сюжет символика. Лексические варианты тип елафос-елень, аетос-орел, пеликань-неясыть, ирябь-еребица-коропап ва, пеларгосъ-стеркъ-буско, ласица-невестка, езгуля-жегзуля-зогоск и т. п. из текстов «Физиолога», «Цветов дарованиям», азбуковнико] представляют собой внешнюю сторону одного, общего для них символ; Несмотря на свою синонимичность, вариативные названия не одинако! значимы для раскрытия символического значения образа. Зверь, oí копляющий сам себя, чтобы спастись от охотников (символ человек; избегающего козней дьявола), именуется бобръ или касторъ. Последш название ярче подчеркивает связь символической и этимологическс характеристики (ср. объяснение castor через castrando «оскопляя» Т. о., знаковой в символе оказывается в первую очередь семантик; ее устойчивость, не закрепленная за тем или иным словом, а присуще ряду лексем, обнаруживающим на данном этапе развития языка смы ловое сходство.

Представленное в исследовании описание механизма символизащ

това соотносится со сформулированной Н. И. Толстым концепцией грамматики символа». На основе «лексики природы» славянской книж-ости также можно говорить о синонимике символа (в нашем случае гому соответствует вариативность символизируемого объекта и лек-гческая вариативность символа), об омонимии символа (ср. мно-~>значность символа в данной работе) и о фразеологии символа (ср. шволические ряды).

Книжная символика животных, сформировавшаяся под влиянием ерковной догматики, в значительной степени отличается от символики ивотных в фольклоре. Можно указать немногочисленные случаи роникновения книжных символов в систему народных представлений животных. Вопрос взаимодействия книжной и фольклорной традиций осматривается на примере сказания об орле из «Физиолога» и ародных ю.-слав. легенд об орле-крсташе, в которых отразилось шволическое значение этой птицы, связываемое с идеей крещения.

целом же в народной традиции южных славян орел имеет иную шволическую нагрузку, связанную с культом предков и солярной шволикой. Приведенный пример подтверждает положение о том, го одно и то же понятие может иметь в разных, нередко сосущест-/ющих традициях разную символическую семантику.

Материал, представленный в работе, показывает, что образ и его атериальная оболочка — слово — приобретают символическое значе-ие только в определенном контексте, организованном определенным юсобом: когда символика полагается в основу структуры целого роизведения и отдельных его фрагментов, а содержание сказания юдится к символическому значению главного образа или к ряду метаемых символов. Вне контекста или в лексической оболочке, нуждой» тексту-источнику, в котором символ сформировался, образ

21

лишается символического наполнения (напр., наличие символически толкований при лексемах езгуля, жегъзуля, восходящих к источнику -Толковой Палее, и отсутствие таковых при словах кокушка, кукуиаа кокькиосъ, рассматриваемых азбуковниками просто как лексически единицы) или утрачивает свою многозначность, превращаясь в эмблем; Символическое наполнение имени предполагает также наличие трс диции, на фоне которой происходит развитие образа: в данном случа это позднеантичные источники, положившие начало баснословны описаниям животных, и тексты Священного Писания, давшие толчо к иносказательному восприятию образов.

Словарь названий и символики животных, построенный на мат( риале памятников славянской книжности, фиксирующий лексическс и символическое значение имени, а также соотносящий словеснс описание с иконографическим изображением, может стать одним у этапов составления словарей символов и помочь преодолению тенде! ции к фрагментарному описанию славянской традиции, представле! ному в большинстве из существующих сегодня мифологических Э1 циклопедий и словарей символики.

Положения диссертации отражены в публикациях:

1. Представления о животных по материалам памятников дре] нерусской «естественнонаучной» литературы//Этногенез, ранняя эг ническая история и культура славян. М., 1985. С. 50—52. 0,1 а. л

2. Что мы знаем о ехидне?//Русская речь. 1992. № 2. С. 102—10 0,24 а. л.

3. О чудесной птице Алконост//Русская речь. 1993. №

С. 113—117. 0,24 а. л. 22

4. «Притворный в слезах крокодил...»//Русская речь. 1993. № 3. !. 105—107. 0,2 а. л.

5. Символика животных и символизация имен в памятниках □сточно- и южнославянской книжности//Язык, литература, культура: радиции и инновации (материалы конференции молодых ученых). Г., 1993. С. 5. 0,1 а. л.

6. Единорог в народных представлениях и книжной традиции иавян//Живая старина. 1994. № 4. С. 11—15. 0,6 а. л.

7. К вопросу об изучении славянского «Физиолога»//Славянове-ение. 1995. № 2. С. 38—45. 0,8 а.,л.

8. Роль библейских цитат в тексте славянского «Физиолога»//Ре-евые и ментальные стереотипы в синхронии и диахронии. Тезисы онференции. М., 1995. С. 9—12. 0,1 а. л.

9. Лексика и символика в словаре названий животных (по ма-гриалам памятников восточно- и южнославянской книжности XIII— VII вв.)//Словарь и культура. Материалы конференции. М., 1995. !. 90—93. 0,2 а. л.

10. Баснословный зверинец//Живая старина. 1996. № 2 (в печати). ,5 а. л.

2МТ, Зак. 8610— 100 экз.