автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Пермские истоки этногенеза удмуртского народа

Полный текст автореферата диссертации по теме "Пермские истоки этногенеза удмуртского народа"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК УРАЛЬСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ УДМУРТСКИЙ ИНСТИТУТ ИСТОРИИ, ЯЗЫКА И ЛИТЕРАТУРЫ

рГВ 0,3

/ Ч А по „-,.

""■'/. ' На правах рукописи

Белых Сергей Константинович

ПЕРМСКИЕ ИСТОКИ ЭТНОГЕНЕЗА УДМУРТСКОГО НАРОДА (проблема распада прапермской общности)

Специальность 07.00.07. - этнография, этнология, антропология

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Ижевск 1998

Работа выполнена в отделе этнологии и социологии Удмуртского института истории, языка и литературы Уральского отделения Российской Академии наук

Научный руководитель - доктор исторических наук

В.В. Напольских

Официальные оппоненты - доктор исторических наук

А.В. Головнёв

кандидат исторических наук Л.Д. Макаров

Ведущее учреждение - Институт языка, литературы и истории

Коми научного центра Уральского отделения Российской Академии наук, г. Сыктывкар

Защита состоится «¿/» ¿Иу^ллВ, 1998 года в 10 часов и заседании диссертационного совета К 064.47.05 по защите диссертаций н соискание ученой степени кандидата исторических наук при Удмуртско! государственном университете.

Адрес: 426034, г. Ижевск, ул. Университетская, 1.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Удмуртског государственного университета.

Автореферат разослан « 1998 г.

Ученый секоетапь

О.М. Мельникова

Общая характеристика работы.

Актуальность исследования. Изучение этнической истории является одной из важнейших задач современной этнологии. Особое значение здесь имеют попытки проникновения к истокам сложения и формирования существующих ныне народов.

Реферируемая работа посвящена проблематике, связанной с заключительными этапами развития и распадом прапермской этнолингвистической общности, объединявшей этнических предков современных народов пермской группы (коми и удмуртов) уральской языковой семьи, члены которой говорили на общем для них пермском праязыке, в результате развития которого сложились сегодняшние коми-зырянский, коми-пермяцкий и удмуртский языки. Будучи несомненно очень важной стадией в истории пермских народов, дивергенция прапермской общности, по сути дела, положила начало постепенной эволюции, ведущей к превращению пермских родоплеменных групп в этнические общности более высокого порядка и сложению, в итоге, современных удмуртского, коми-зырянского и коми-пермяцкого народов.

Таким образом, изучение этого периода в этнической истории пермян и попытка реконструкции самого хода процесса данной дивергенции, предпринятая в реферируемой диссертационной работе, позволяют понять и по-новому осмыслить истоки и причины многих последующих событий в истории, а также происхождение многих составных компонентов и явлений в традиционной культуре удмуртов и коми. С учетом же того обстоятельства, что коми, удмурты и их предки никогда не жили в изоляции, имели постоянные разнообразные контакты со своими соседями, предпринятое исследование приобретает дополнительную значимость как попытка научного освещения

составной части истории единой в культурно-историческом плане Волго-Уральской этнографической провинции.

Цель и задачи исследования. Конечной целью данной диссертационной работы является построение на основе комплексного подхода к имеющимся материалам и выводам сравнительно-исторического языкознания, археологии, физической антропологии, этнографии и других смежных дисциплин исторической модели дивергенции прапермской общности, отражающей реальные исторические события и процессы, происходившие с пермским пранародом на заключительной стадии его существования и приведшие, в результате, к его распаду. Исходя из поставленной цели, в диссертации решались следующие конкретные задачи:

1. С помощью различных лингвистических методов определялся конкретный период времени, в который произошел распад пермско® праязыка.

2. При помощи методики лингвистической палеонтологии локализован прапермский природно-экологический ареал.

3. Определение экологического ареала вкупе с имеющимся археологическим материалом, позволило затем локализовать территорию пермской прародины, т.е. территории, на которой был расселен пермский пранарод непосредственно накануне и в период своего распада.

4. Предпринята попытка реконструкции хронологических этапов процесса дивергенции прапермской общности с указанием наиболее вероятных причин начала, развития и завершения этого длительного и сложного процесса.

Хронологические рамки исследования определяются серединой I -серединой II тыс. н. э., охватывая, таким образом, почти всю эпоху средневековья. Выбор данных хронологических рамок обусловлен тем, что, как это обосновывается в тексте самой диссертации, именно в этот период происходят события и процессы, приведшие к окончательному обособлению друг от друга предков коми и удмуртов.

Методология и методика исследования. В своем исследовании диссертант опирался на теоретико-методологические разработки отечественных и зарубежных специалистов в области лингвистической и исторической уралистики, финно-угроведения и пермистики: Ю.Вихманна, П.Хайду, В.И.Лыткина, К.Редеи, Е.А.Хелимского, В.В.Напольских и других.

Источниковая база исследования. Материалом для конструирования исторической модели распада прапермской общности послужили данные и выводы сравнительно-исторического языкознания, археологии, физической антропологии, этнологии, сведения, почерпнутые из письменных памятников, касающиеся истории пермских народов и шире - этнической истории Волго-Уральского региона. Практически весь данный материал был извлечен автором диссертации из опубликованных на сегодняшний день работ по пермскому и финно-угорскому языкознанию, по археологии Волго-Уралья и сопредельных регионов, по этнографии и истории народов Волго-Уралья и Европейского Северо-Востока, по физической антропологии пермских и других народов уральской языковой семьи. Кроме того, автором диссертации были использованы в работе некоторые материалы, положения и выводы, содержащиеся в докторской диссертации М.Г.Ивановой [1996] и кандидатских диссертациях И.Ю.Пастушенко [1995] и А.Г.Иванова [1997Ь].1

Степень изученности проблемы. Согласно господствующим сегодня в финно-угроведении воззрениям, обособление прапермской

этнолингвистической общности от других известных нам. финно-угорских языков произошло около середины II тыс. до н. э. По вопросу же о времени и причинах распада этой общности, разделения ее на удмуртскую и коми ветви в науке имеется целый ряд сильно отличающихся друг от друга мнений. Данной

1 Пользуясь случаем, диссертант выражает свою искреннюю признательность М.Г.Ивановой, И.Ю.Пастушенко и АГ.Иванову за любезно предоставленную ими возможность воочию ознакомиться с текстами данных диссертаций.

темы касались в своих сочинениях как зарубежные (Ю.Вихманн, П.Хайду, К.Редеи, А.Рона-Таш и др.), так и отечественные исследователи (В.И.Лыткин, Т.И.Тепляшина, Л.П.Лашук, А.Х.Халиков, Р.Д.Голдина, Э.А.Савельева и др.). Однако, и сейчас дискуссию по данной проблеме нельзя считать законченной: выводы и построения представителей двух основных ученых «цехов», работающих по данной проблематике - археологов и лингвистов - серьезно расходятся между собой.

Расхождение в датировке времени распада прапермской общности у большинства археологов и лингвистов составляет более чем 1000 лет. В археологии сегодня преобладает точка зрения о связи распада прапермской общности на пракоми и праудмуртов с финалом ананъинской культурно-исторической общности в III в. до н. э. и сложением на ананьинской основе пъяноборской и глядгновской археологических культур, в носителях которых принято видеть предков соответственно удмуртов и коми.

В языкознании же утвердилось и стало традиционным положение, согласно которому распад пермского праязыка тесно связан с проникновением в Среднее Поволжье во второй половине I тыс. н. э. тюрок-булгар и образованием здесь первого в регионе государственного образования -Волжской Булгарии. Распад прапермской общности, таким образом, датируется УШ-Х вв. н. э. и объясняется предполагаемым переселением предков коми к северу, на Верхнюю Каму, Вычегду и Печору.

Причиной столь существенных расхождений во взглядах археологов и лингвистов на проблему распада прапермской общности следует признать отсутствие комплексного подхода к решаемой проблеме, опора почти исключительно на данные и выводы «своей» науки при, как правило, недостаточном внимании к материалам и достижениям смежных дисциплин. И хотя археологией, лингвистикой, физической антропологией, этнологией и другими дисциплинами к сегодняшнему дню накоплен немалый объем

материала, могущего быть источниковой базой для изучения проблемы дивергенции прапермской общности, упомянутый недостаток взаимодействия между специалистами в данных научных областях является главным препятствием в дальнейшем изучении указанной проблемы, да и этнической истории пермских народов в целом.

Остаются слабо изученными вопросы локализации пермской прародины, т.е. территории расселения пермского пранарода, а также вопросы, касающиеся эволюции прапермской общности во времени и пространстве, этапов ее развития и распада, миграций и контактов с соседними этническими группами.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые осуществлена попытка объединить усилия нескольких наук - сравнительно-исторического языкознания, археологии, физической антропологии, этнографии и некоторых других - и свести их материалы, выводы и достижения воедино на принципиально новом уровне, в рамках комплексной модели исторических процессов, происходивших в древности с пермским пранародом, обитавшим в определённом природно-экалогическом ареале, на своей прародине в определённом этническом окружении и говорившим на пермском праязыке. Построенная в результате историческая модель, хотя и не претендует на окончательную завершенность и освещение всех вопросов, связанных с проблемой распада прапермской общности, должна быть внутренне непротиворечивой, удовлетворять максимальному количеству фактов и выводов, полученных методами вышеупомянутых дисциплин и может послужить основой для дальнейших исследований в этом направлении.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что ее основные положения и выводы могут быть использованы при создании обобщающих работ по этнической исторйи удмуртов, коми-пермяков, коми-зырян и других народов, населяющих Среднее Поволжье и Предуралье, а также послужить одним из источников в дальнейшем изучении тех или иных частных вопросов и

проблем истории народов пермских народов и, в целом, народов Северо-Востока Европы. Кроме того, выводы и положения данной работы могу! оказаться полезными при разработке общих и специальных курсов по этнологии уральских народов, в лекционной работе и научно-популярных публикациях пс данной проблематике.

Апробация результатов исследования. Положения и выводы диссертации нашли свое отражение в 8 публикациях и в докладах автора на всероссийских и международных конференциях и других научных собраниях i гг. Санкт-Петербурге (1994 г.), Йошкар-Оле (1994 г.), Кудымкаре (1995 г.), Сыктывкаре (1996 г.).

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании отдела этнологии и социологии Удмуртского института истории, языка и литературы Уральского отделения Российской Академии наук.

Структура работы. В структурно-композиционном плане диссертация состоит из введения, четырех глав и заключения. К работе прилагаются списки сокращений и использованной литературы, одна карта и одна таблица.

Основное содержание работы.

Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы, характеризуется объект и предмет исследования, очерчиваются егс хронологические рамки, даются определение и сжатая характеристик основных используемых в работе терминов и понятий, определяется теоретико-методологическая база, научная новизна, формулируются цель и задачи предпринятого исследования.

Глава 1. Историография и методология. В первом параграфе дается основная характеристика важного и часто используемого в сравнительно-историческом языкознании и, в частности, в финно-угроведении и уралистике методологического приема как построение генеалогических древ для различных групп (семей) родственных языков. Констатируется тот факт, что к настоящему времени среди лингвистов сложился весьма широкий спектр взглядов на этот метод: от полного отрицания его состоятельности до его полной абсолютизации, при которой история той или иной языковой семьи рисуется в виде цепочки скачкообразных дроблений общего для данной семьи праязыка.

По мнению автора, следует, отбросив крайние точки зрения, констатировать, что построение схем родословных древ в целом оправдано, так как оно способно достаточно адекватно отображать степень родства между языками и группами языков, входящими в ту или иную языковую семью. В то же время, не стоит процесс языковой дифференциации рассматривать слишком упрощенно и воспринимать схему родословного древа родственных языков слишком буквально, так как любая схема родословных древ может отображать лишь результаты процесса языковой дифференциации, но не может претендовать на сколько-нибудь реалистичное отражение хода истории данной языковой семьи. Автором обосновывается точка зрения о том, процесс распада «материнского» праязыка на языки «дочерние», как правило, происходит постепенно, без резких скачков и «ветвлеЕШЙ».

Диссертантом подчеркивается то важное обстоятельство, что ни в коем случае нельзя понимать выражения «распад языка», «дивергенция языка» и т.п. слишком прямолинейно. Распад любого «материнского» языка на «дочерние» всегда является лишь следствием тех или иных социальных процессов, приведших к разделению «материнского» этнического сообщества на «дочерние» сообщества. Грубо говоря, распадается не язык, а сообщество

людей, на этом языке говорящее. Таким образом, за понятием «распад языка» всегда скрываются этносоциальные процессы.

Далее в параграфе вкратце затрагивается история конструирования схемы родословного древа уральской семьи языков и констатируется наличие внутри этой языковой семьи так называемых «особых отношений» (по терминологии Е.А.Хелимского) между отдельными финно-угорскими языками и языковыми группами, не вполне согласующихся с традиционной схемой генеалогического древа. Например, мордовские языки обнаруживают несколько большую близость к языкам прибалтийско-финской группы, нежели к марийскому, с которыми они по традиции объединяются в волжскую группу; марийский язык, в свою очередь, демонстрирует не меньше общих лексических изоглосс с пермскими языками, чем с мордовскими; пермские языки обнаруживают ряд общих черт с угорскими языками, в особенности с венгерским, которые не свойственны финно-волжским языкам и т.д.

Появление данных «особых отношений» весьма аргументированно и убедительно объясняет, предложенная Е.А.Хелимским схема дивергенции финно-угорских языков. Обоснованно приняв за данность то, что области распространения уральского, а затем и финно-угорского праязыков (а значит и прародины уральцев и финно-угров) занимали весьма обширную территорию, праязыки эти характеризовались значительной диалектной дробностью, Е.А.Хелимский предположил, что данные праязыковые диалекты в далеком прошлом представляли из себя непрерывную цепочку (языковой континуум), каждое из звеньев которой постепенно превратилось в промежуточные праязыки, типа праприбалтийско-финского, праугорского, прапермского и т.п., а позднее и в современные финно-угорские языки.

Связи между смежными праязыковыми диалектами, которые Е.А.Хелимский называет ареалъно-генетическими, вели к формированию определенных общих черт, распространявшихся уже не на весь праязыковой

ареал, а только на определенные его части, и обусловили появление вышеупомянутых «особых отношений» между отдельными финно-угорскими языками и языковыми группами. Сама история формирования промежуточных праязыков и современных финно-угорских языков представлена ученым не в виде растущего и постоянно ветвящегося дерева, а в виде постепенно растягивающейся и рвущейся во многих местах полоски. Данная модель дивергенции финно-угорского праязыка с успехом может быть экстраполирована и на пермскую группу языков.

Далее в параграфе подробно рассматриваются положения новой принципиальной модели процесса языкового распада, разработанной В.В.Напольских в целях более четкого объяснения его сущности и содержания. В частности указывается, что В.В.Напольских впервые вводятся в научный оборот понятия и термины для обозначения тех групп носителей праязыков и их диалектов, которые в ходе дивергенции этих праязыков не оставили прямых языковых потомков, а были ассимилированы либо иноязычным, либо родственным по языку населением. Применительно к предыстории уральской языковой семьи вышеозначенные прауральские группы В.В. Напольских было предложено именовать парауралъцами, в отличие от эндоуральцее - носителей той части прауральских диалектов, к которым прямо восходят современные уральские языки, прямыми языковыми и этническими потомками которых являются современные народы уральской языковой семьи и экзоуральцев -соседивших с эндоуральцами и парауралъцами групп населения неуральской изначально языковой принадлежности, которые в силу каких-то исторических причин перешли на уральскую речь, т.е. - древние группы населения, могущие быть генетическими, но не языковыми предками нынешних уральцев.

Во втором параграфе главы обосновывается, с опорой на выводы языковедов, бесспорная историческая достоверность существования в прошлом пермского праязыка — языка-основы для последующего сложения современных

коми-зырянского, коми-пермяцкого и удмуртского языков. Здесь же указывается на дискуссионность проблемы распада прапермской общности и на резкие расхождения в археологических и лингвистических построениях.

В третьем параграфе речь идет о воззрениях археологов на проблему дивергенции прапермской общности. Прежде всего, говорится о том, что среди археологов наиболее распространенным, ставшим уже почти «классическим» в археологии Волго-Уральского региона, является суждение, впервые высказанное еще А.П.Смирновым и В.Ф.Генингом и получившее свое дальнейшее развитие в работах многих других исследователей, о том, что ананъинская археологическая культура (культурно-историческая общность, далее - КИО) VIII-III вв. до н. э. представляла из себя еще не распавшуюся прапермскую этнолингвистическую общность. По мнению Р.Д.Голдиной, Э.А.Савельевой и ряда других ученых, начало распада прапермского единства на две части (пракоми и праудмуртов) следует связывать с финалом и формированием на ананьинской основе в конце III в. до н. э. двух археологических культур: на Средней и Верхней Вычегде, в верховьях Печоры и Среднем Прикамье - гляденовской, а в Нижнем Прикамье и в бассейне Вятки - пъяноборской.

Характерной чертой данной гипотезы является то, что она основана лишь исключительно на археологических материалах, что само по себе является существенным недостатком, и, кроме того, вступает в явное противоречие с данными пермского языкознания, которые однозначно свидетельствуют, об очень большой близости пермских языков между собой, и о том, что, как показано в следующей главе диссертации, отнесение времени распада прапермской этнолингвистической общности ко второй половине I тыс. до н. э. является абсолютно неприемлемым.

Далее рассматривается особая, отличная от мнения большинства других археологов, точка зрения А.Х.Халикова, который вообще отрицал пермскую

основу у пьяноборской и следующей за ней азелинской культур и датировал разделение прапермян на пракоми и праудмуртов то 1Х-Х вв., то даже временем не ранее ХУ-ХУ1 вв. По А.Х.Халикову, археологическим аналогом единой прапермской этнолингвистической общности следует считать вычегодский вариант гляденовской АК, а начало обособленного существования прапермской общности надо относить к выделению гляденовской культуры из ананьинской КИО. В более позднее время прапермяне представлены носителями ванвиздинской культуры. В 1Х-Х вв. происходит дифференциация прапермской общности на пракоми (вымская культура) и праудмуртов (памятники типа Лузской Пермцы).

В результате подробного анализа этногенетических построений А.Х. Халикова, делается заключение что, хотя его критика сторонников «классической» точки зрения за отсутствие комплексности в подходе к проблеме дивергенции прапермской этнолингвистической общности справедлива, его собственные попытки обратиться за помощью к тангвистическим материалам в основной своей части могут быть с успехом эсиорены, а порой и опираются на явно ошибочные выводы других исследователей.

Четвертый параграф посвящен рассмотрению взглядов и выводов иыковедов на проблему распада прапермской общности. Автор диссертации <онстатирует, что в пермском языкознании существует свой, ставший градиционным, взгляд на эту проблему. Большинство лингвистов, работающих 5 данной области, относят расггад к концу I тыс. н. э.: по В.И.Лыткину - не занее УШ-1Х или 1Х-Х вв., по П.Хайду - приблизительно УШ в. Эта датировка ¡иждется целиком и полностью на следующем основании:

Проникшие в Среднее Поволжье в УШ в. тюркоязычные булгары, к гачалу X в. создавшие здесь сильное и влиятельное государство - Волжскую эулгарию, оставили заметный след в культуре своих северных соседей-пермян.

Последствия этого влияния отражены в удмуртском и коми языках неодинаково. В удмуртском языке разными исследователями выявлено несколько сот булгарских лексических заимствований (от примерно полутораста, по ЮВихманну, до более 400, по М.Р.Федотову), а в лексическом фонде коми языков булгаризмов обнаружено не более двух-трех десятков.

Столь существенная разница в количестве лексических булгаризмов е удмуртском и коми языках еще в начале этого столетия была объяснена Ю.Вихманном тем обстоятельством, что к моменту начала пермско-булгарских контактов предки удмуртов и коми еще сохраняли этноязыковое единство. Е результате, часть булгаризмов была заимствована еще в общепермский язык-основу. Позднее предки коми начали переселяться на север, вследствие чего якобы, произошло локальное разобщение праудмуртских и пракоми племен * булгаризмы перестали попадать к последним.

Далее подвергается критике предположение К.Редеи об обусловленности отделения предков коми от предков удмуртов вытеснение\ первых с прежней этнической территории булгарами, т.к. нет никакго оснований считать, что миграция пракоми, имевшая, как показано ] дальнейшем содержании диссертации, весьма постепенный, «ползучий) характер, могла привести к территориальному разобщению предков удмуртов I коми.

Особо подчеркивается, что отнесение лингвистами распада прапермсюн общности к УШ-Х вв. н. э. не подтверждено ни прямо, ни косвенно практичесю никакими историческими источниками, никакими данными археологии этнологии и пр. и продолжает повторяться поныне во многих научных I научно-популярных сочинениях благодаря лишь тому, что вплоть д( сравнительно недавнего времени в пермистике не существовал! заслуживающей внимания альтернативы миграционной теории Ю.Вихманна.

Впервые такая альтернатива была предложена Р.Ш.Насибуллиным, соторый видит причину распада прапермской языковой общности не в территориальном разобщении пермских племен в результате «великого тереселения» пракоми на север, а «в неравномерном развитии отдельных щалектов и звеньев общепермского языка-основы в течение всего )бщепермского периода». Резкое же различие в количестве булгаризмов в удмуртском и коми языках он вполне логично объясняет тем, что «с конца XI -тачала ХП вв. свободные клетки коми языка стали заполняться русскими утовами», что создало своего рода заслон для проникновения булгарских ¡аимствований. Ученый постулирует существование в булгарскуго эпоху )бщепермского единства в виде непрерывной диалектной цепочки континуума) между северноудмуртскими и южнокоми диалектами, которая, по :го мнению, была разорвана лишь в ХУ-ХУП вв. в результате заселения >усскими Вятского края, ассимиляции или отступления удмуртов и, возможно, соми и, как следствие, образование широкого, заселенного русскими коридора, шделякпцего ныне коми и удмуртов. В ситуации диалектной непрерывности удаленные друг от друга диалекты общепермского праязыка уже серьезно сличались друг от друга, тогда как любые смежные диалекты оставались ¡есьма близкими и сходными.

Идея Р.Ш.Насибуллина об общепермском праязыковом континууме шестяще подтверждает на новом уровне принципиальную верность модели >азвития и дробления прафинно-угорских диалектов, предложенную 1.А.Хелимским.

В пятом параграфе обрисовывается общая картина наработанного по [сследуемой в диссертации проблеме и намечаются некоторые пути »азрешения существующих здесь противоречий.

На основе анализа рассмотренной в данной главе литературы, вдвигается общее предположение, что на протяжении своей многовековой

истории прапермская общность претерпела сложную эволюцию. В ходе и итогах данной эволюции свою определенную роль сыграли и те прапермские племена, что явились прямыми языковыми и генетическими предкам!? современных коми и удмуртов (эндопермяне, по терминологии В.В.Напольских), и те пермские по языку группировки, что не оставили прямы? языковых потомков, а рано отделившись в культурном и языковом отношение от эндопермян, были впоследствии ассимилированы либо последними, либс каким-то другим родственным или неродственным населением (парапермяне), г те непермоязычные изначально группы, которые в конце концов усвоши пермскую речь и составили еще один важный компонент в исторш прапермской общности - экзопермян.

Глава 2. О пермской прародине и пермском пранароде. В перво\ параграфе дается краткий обзор освещения вопроса о прародине пермян I трудах ученых Х1Х-ХХ вв. Автором диссертации отмечается его недостаточна} разработанность.

Во втором параграфе рассматривается вопрос о датировке распад; прапермской общности. Здесь подчеркивается, что имеются все основанш рассматривать дивергенцию прапермской этнолингвистической общности кш весьма длительный, длившийся многие века процесс. Диссертантол доказывается, что укоренившаяся в археологии датировка этого процесса II веком до н. э. должна быть признана совершенно несостоятельной и весьм; далекой от истины. Автором с помощью лингвистических методо1 обосновывается положение, согласно которому дивергенция прапермско1 общности началась уже после появления в VIII в. н. э. в Среднем Поволжы булгарского населения и к середине II тыс. н. э. завершилась:

Третий параграф посвящен локализации территории прапермскогс экологического ареала, помогающей определить саму территорию пермског прародины. Данная задача выполняется путем использования уже давш

применяемого в уралистике метода лингвистической палеонтологии. Сущность этого метода состоит в том, что в реконструированном праязыковом словарном фонде выделяется комплекс лексем, отражающих понятия о природной среде, в которой обитал данный пранарод: названия растений, животных, термины для обозначения особенностей окружающего ландшафта, особенностей климата и т.д. По результатам этого анализа и делаются выводы о возможной локализации прародины данного пранарода.

Ключевое значение в вопросе определения территории прапермского экологического ареала методом лингвистической палеонтологии играют общепермские названия для дуба (Quercus rohur) и лещины (Corylus avellana) и реконструируемое прапермское название сибирского кедра или, точнее, сибирской кедровой сосны {Pinus sibirica). Являясь типичными древесными породами разных геоботанических зон, дуб и орешник, с одной стороны, и сибирская кедровая сосна - с другой, имеют не так уж много шансов произрастать вместе. В самом деле, дуб и лещина являются характернейшими растениями восточно-европейских широколиственных лесов, а основной территорией произрастания кедра является тайга Сибири. Единственным районом на планете Земля, где границы ареалов этих видов приближаются друг к другу настолько, что почти соприкасаются, является Пермское Прикамье. Если же учесть то обстоятельство, что, как уже было сказано выше, еще несколько столетий назад кедр на территории Пермской области рос несколько южнее, а дуб и орешник - несколько севернее нынешних своих границ, вероятность непосредственного соседства этих видов в данном регионе (особенно в долине Камы около и несколько ниже устья р.Чусовой и в бассейне р.Сылвы) в прошлом еще более возрастет.

Результаты, полученные методом лингвистической палеонтологии позволяют локализовать территорию прапермского экологического ареала в Среднем Прикамье на территории Пермской области, приблизительно между

57-й и 58-й параллелями северной широты, где на сравнительно ограниченно! площади, какую по всей видимости, занимала эндопермска; этнолингвистическая общность обитали все виды растений и животных названия которых реконструируются для пермского праязыка.

В четвертом параграфе делается попытка реконструкции на имеющемся археологическом материале этапов дивергенции прапермской общности Прежде всего здесь предполагается, что наиболее вероятным кандидатом н, роль археологического аналога единой прапермской общности эпохи раннег< средневековья следует считать гляденовскую археологическую культуру (III в до н. э. - V в. н. э.), а также вырастающие на её базе ломоватовскую, поломскуи и неволинскую культуры. Территории этих культур наилучшим образов согласуются с реконструированной территорией прапермского экологическоп ареала.

Диссертантом вслед за В.Ф.Генингом и некоторыми другими авторам] выдвигается предположение о прямой связи заселения булгарами Среднеп Поволжья и становлением их государственности с фиксируемым! археологически миграциями эндопермского (поломско-ломоватовскс неволинского) населения в УШ-Х вв. с Верхней Камы, Сылвы и Чепцы н Нижнюю Каму, Среднюю и Нижнюю Вятку и Средшою Волгу.

По-видимому, именно в это время часть эндопермян переселяется бассейн р.Вычегды и некоторые сопредельные районы, чтобы в дальнейша стать коми-зырянами. Другая часть эндопермских родоплеменных груш возможно под булгарским принуждением или иным воздействием, переселяете на Нижнюю Каму, Нижнюю и Среднюю Вятку. Смешение и многовеково взаимодействие этой части эндопермян с местным постазелинским и другм населением, среди которого вероятно преобладали близкие им по язык парапермскиг племена, привели в итоге к формированию удмуртского народ;

Оставшиеся на Верхней Каме эндопермяне послужили основой для [юрмироваиия в итоге коми-пермяцкого народа.

Результатом этих миграций стало то, что в начале II тыс. н. э. пермские теменные группировки расселились на огромной территории от Вычегды и 1ечоры на севере до Нижней Камы на юге, от р. Юга и Вятско-Ветлужского леждуречья на западе до Урала на востоке. Бесспорно такое широкое эасселение пермян не могло не вести к тому, что те их группы, которые хроживали на разных концах общепермского этнического ареала, не имели трямых контактов между собой и все более отдалялись друг от друга в сультурном и языковом отношении. Однако, любые соседние племенные группы пермян по-прежнему сохраняли тесные связи и максимальную близость 1руг к другу, говорили на максимально сходных диалектах. Таким образом, юздалась ситуация, в которой общепермское единство перешло в качественно ювую, финальную свою фазу - фазу диалектного и этнокультурного сонтинуума (непрерывности в пространстве).

Глава 3. Общепермский праязыковой континуум. В данной главе юказывается, как существование данного континуума прослеживается по щнным современных пермских языков. То, что северные удмуртские диалекты юлее прочих сближаются с коми языками, а южные коми диалекты >бнаруживают больше общих черт с удмуртским языком, чем расположенные :евернее, было подмечено финно-угроведами, занимающимися проблемами 1Стории и диалектологии пермских языков уже довольно давно.

Эти факты трактовались и трактуются обычно либо как архаизмы, юсходящие еще к общепермской или даже допермской праязыковым эпохам и ю каким-то причинам не сохранившиеся в остальных диалектах, либо как юследствия вторичных контактов северных удмуртов с южными коми, т.е., фОще говоря, заимствования из одного пермского языка в другой.

Е.А.Хелимским настоящие «особые отношения» характеризуются как явления, обусловленные ареально-генетаческими связями, существовавшими между праязыковыми диалектами общепермского языка-основы в прапермскук эпоху. Данные связи, по Е.А.Хелимскому вызывали возникновение параллелей восходящих к единому праязыковому источнику (общепермскому праязыку), не охвативших лишь определенные ограниченные ареалы прапермских диалектов И, таким образом, сама коми-удмуртская языковая граница прошла по уж< неоднородной диалектной области распространения пермского праязыка, i которой «доюжнокоми» диалекты соседствовали с «досеверноудмуртскими».

Первый параграф главы посвящен детальному рассмотрении интересующего нас диалектологического материала по южным коми диалектам В нем перечислены выявленные на сегодняшний день сепаратные схожденн южных коми диалектов с удмуртским языком на разных языковых уровнях: : фонетике, морфологии, лексике.

Точно такие же сепаратные схождения между северноудмуртским] диалектами и коми языками рассматриваются во втором параграфе.

В третьем параграфе дана историческая интерпретация рассмотренных двух предыдущих параграфах данных диалектологии пермских языков. 1 результате анализа этого диалектологического материала делается вывод о ton что можно с уверенностью констатировать, что рассмотренные выше «особы отношения» являются не чем иным, как следами существовавшего некогд общепермского праязыкового континуума, в котором «доюжнокоми» диалекп по плавно переходили в «досеверноудмуртские»; возникавшие в прапермско] языке инновации уже не охватывали весь обширный общепермский ареал, становились достоянием только части праязыковых диалектов. В результат одни языковые явления стали общими для коми языков и северных удмуртски диалектов, другие - общими для удмуртского языка и южнокоми диалекта третьи, охватив еще меньшую площадь, попали только в удмуртские или тольк

! коми диалекты. Следствием этого и стала особая близость северных удмуртских диалекгов к коми языкам, а южных коми диалектов к удмуртскому сзыку. '

Глава 4. Причины и хронология распада общепермского сонтинуума. В первом параграфе главы показано, как следы общепермского юнтинуума выявляются по данным археологии, физической антропологии и шсьменным памятникам.

Второй параграф повествует о причинах и хронологии разрыва (бщепермского континуума. На многочисленных примерах из пермских языков, »атериальной и духовной культуры коми и удмуртов, с привлечением «атериалов русских летописей и других памятников показывается, что данный ;онтинуум начал разрушаться под воздействием того обстоятельства, что [риблизительно с Х1-ХП вв. северная и южная части общепермского тнического массива стали тяготеть к разным полюсам: северные пермяне предки коми) все более и более интегрировались в социально-экономическую труктуру сначала древнерусских княжеств, позднее - Московского осударства, в то время как южные пермяне (предки удмуртов) оставались в фере политического, экономического, культурного и религиозного влияния юркского мира.

Третий параграф посвящен той роли, какую сыграла в разрушении бщепермского континуума христианизация коми в Х1У-ХУ вв. В нем [оказывается, что христианизация коми и удмуртов происходила, по существу, разные эпохи и имела неодинаковыйуспех. Коми были крещены еще в период юрмирования Русского централизованного государства и сложения еликорусской народности, благодаря чему они столь легко и прочно нтегрировались в состав великорусского этнического организма и стали, по ути дела, составной его частью. Формальное крещение удмуртов состоялось же в эпоху Российской империи, производилось очень жесткими (если не

сказать жестокими) методами и в предельно сжатые сроки. Как результа вплоть до XX века православие так и осталось для удмуртов религией русски от коих удмурты всегда дистанцировались куда сильнее, чем коми.

Сравнительно более раннее крещение предков коми, и прежде силык культурно и политически тяготевших к Руси, привело к их окончательно!^ обособлению от остававшихся в большинстве своем язычниками удмуртов. Та в ходе славяно-русской колонизации Европейского Северо-Востока и шедше параллельно с ней христианизации северных перман, произошло не толы политико-административное, но и конфессиональное отмежевание коми от I южных сородичей - удмуртов. С точки зрения диссертанта, христианизацию конце Х1У-ХУ вв. предков коми-зырян и коми-пермяков, которая, отделив ко,\ от язычников-удмуртов на конфессиональном уровне, сделала распг прапермской общности необратимым, можно считать завершающим моменте всего процесса дивергенции прапермской этнолингвистической общности.

В Заключении диссертации кратко освещены ее основные положения выводы, то есть вкратце повторены основные положения созданнс исторической модели распада прапермской этнолингвистической общности.

Подытоживая проделанную работу диссертант подчеркивает, ч-настоящая модель распада прапермской этнолингвистической общнос: отнюдь не претендует на окончательную завершенность и конечно же не да готовые ответы на все интересующие нас вопросы. Многие аспект] касающиеся проблемы дивергенции прапермской общности в ней лив схематически очерчены и нуждаются в дальнейшей отдельной разработке. Б сомнения, модель эта будет в будущем дополняться, детализироваться совершенствоваться. Однако предполагается, что основа для тако: совершенствования заложена уже в нынешнем ее состоянии.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Об этнониме калмез // Вордскем кыл, № 3. Ижевск, 1992. С. 64-68.

2. Удмуртский Кылдысип - мансийская Калтась : истоки параллелизма // культурно-генетические процессы в Западной Сибири: тезисы докладов. Томск, 1993. С. 172-174. [В соавторстве с В.В.Напольских].

3. Этноним удмурт: исчерпаны ли альтернативы ? // Lingüistica Uralica. Г. ХХХ:4. Tallinn, 1994. С. 278-288. [ В соавторстве с В.В. Напольских].

4. О времени и причинах распада прапермской этнолингвистической общности // Узловые проблемы современного финно-угроведения. Материалы I Всероссийской конференции финно-угроведов. Тезисы докладов и сообщений. Йошкар-Ола, 1995. С. 285-287.

5. Фактор христианизации в этнической истории пермских народов // Коми-пермяки и финно-угорский мир. Тезисы докладов и выступлений на международной конференции. Сыктывкар, 1995. С. 25-26.

6. Следы общепермского праязыкового континуума в удмуртском и коми языках // Финно-угроведение, № 2. Йошкар-Ола, 1995. С. 3-17.

7. Чудь в этнической истории пермских народов // Христианизация Коми края и ее роль в развитии государственности и культуры. Т. 1. Сыктывкар, 1996. С. 48-51.

8. Ещё раз об этнониме ар // Финно-угроведение, № 3. Йошкар-Ола, 1996. С. 86-94.