автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Петербургская академия наук и русско-немецкие научные связи в последней трети XVIII века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Петербургская академия наук и русско-немецкие научные связи в последней трети XVIII века"

АКАДЕМИЯ НАУК СССР ИНСТИТУТ ИСТОРИИ СССР ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

На правах рукописи

ОСИПОВ Валерий Иванович

ПЕТЕРБУРГСКАЯ АКАдЕШ НАУК И РУССКО-НЕМЕЦКИЕ НАУЧНЫЕ СВЯЗИ В ПОСЩДНЕЙ ТРЕТИ ХУШ ВЕКА

СПЕЦИАЛЬНОСТЬ 07.00.02 - ИСТОРИЙ СССР

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Работа выполнена в Ленинградском отделений Института историй СССР АН СССР

Научный руководитель - доктор исторических наук, старший научный сотрудник

Копанев А. И.

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Мыльников A.C.

кандидат исторических -наук Раскин Д. И.

Ведущая организация - Ленинградский государственный педагогический институт имени А.И. Герцена

Защита диссертации состоится .._£_" U(&q/t>Ql 1991 г. в /6 час. на заседании специализированного совета Д002.33.03 при Ленинградском отделении Института истории СССР АН СССР (I97II0, Ленинград, Петрозаводская ул., д.7).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ленинградского отделения Института истории СССР АН СССР

Автореферат разослан » $ " а>(>&рс?/(£. 1991 г.

Ученый секретарь специализированного совета

Авдревва Г. В.

Актуальность теш исследования.

С самого начала своего существования Петербургская Академия наук установила тесные связи с западноевропейскими учеными, Эти связи с Европой, и особенно с Германией, постепенно укреплялись, оказывая положительное влияние на активизацию научно-исследовательской деятельности Академии, совершенствование ее организационных структур. Научные контакты осуществлялись в форде переписки, обмена книгами и журналами, участия в конкурсах, приглашения зарубежных ученых,избрания иностранных членов, заграничных командировок академических студентов.

В последней трети ХУИ1 в., по мере роста в мире объема научной информация,все более ощущалась потребность в развитии международных связей, расширении форм обмена идеями и открытиями в различных областях духовной и материальной культуры, все явственнее проступал интернациональный характер науки. В Петербургской Академии в это время были традиционно сальны немецкие влияния, которые существенно ослабли только к середине XII в.

Немецкие ученые, как правило, охотно принимали приглашения, поступавшие к ним из России. Германия в ту пору не являлась целостным государственным образованием. Она состояла из более чем 300 мелких княжеств, нередко медду собой вравдовав-ших. Многочисленные университеты, действовавшие в наиболее крупных княжествах, выпускали большое количество ученых. Многие из них, не найдя работы на родине, уезжали за, границу. Рост международного влияния русского государства, его внешнеполитические успехи пробуждали в Герлании повышенный интерес к России. Российская ишерия представлялась молодым ученым страной неограниченных возможностей,где при соответствующих усилиях можно бьшо занять неплохое цолокение в обществе в условиях большей свободы и материальной независимости. Особенно же привлекала Россия немецких ученых-естествоиспытателей, наслышанннх о богатых коллекциях петербургской Кунсткамеры и мечтавших собрать новые научные материалы на необъятных российских пространствах еще не обследованных территорий.

!Усско-яемецкие связи осуществлялись сразу в нескольких направлениях. Петербургская Академия наук вела переписку как с отдельными учеными, так и с научными учреждениями. Систематизация и анализ входящих и исходящих писем позволяет выделить несколько наиболее важных центров на территории Германии, с которыми Академия поддерживала регулярные отношения. Такими главными культурными центрами в последней трети ОТ в. являлись Берлин, Геттинген, Мангейм и лйонхен. Кроме того, эпизодические контакты устанавливались с Галле, Лейпцигом, Данцигом, Килем, Кенигсбергом, Цапле, Гейдельбергом. Б свете этого представляются перспективными исследования различных асцектов русско-немецких связе?! на основе »систематико-регионального метода", т.е. комплексного изучения культурных центров Германии. Удачную попытку такого анализа применительно к проблемам начального этапа истории немецкой славистики предпринял А. С, Мыльников.

До сих пор исследование проблем международных связей Петербургской Академии наук ограничивалось, как правило, ранним этапом существования Академии и ломоносовским периодом ее истории. Менее всего изучен характер русско-немецких связей в последней трети ХУШ в., т.е. за 1766-1800 гг. В конце 1950-х годов в связи с 250-летием со дня рождения 1.Эйлера в СССР и ГДР был издан ряд сборников статей и документов, посвященных этому знаменательному событию. Сотрудничество ученых двух стран успешно продолжалось и в начале 60-х годов. Наряду с работами общего и обзорного характера были опубликованы статьи Н.Фигуровского и Н.Раскяна о научных связях русских и немецких химиков, 15. Миллера и А.Юшкевича о русско-немецких связях в области математики и др. В 1961 г. уввдел свет подготовленный Э.Зингером том передиски А.Л.Шяецера с Петербургской Академией наук, высоко оцененный советскими исследователями. Еще через год вышел сборник статей советских и немецких исследователей творчества М.В.Ломоносова, А.Л.Шлецера и П.С, Палласа,

Начало новому этапу в изучении русско-немецких связей положил С.Л.Пвдггич. Б своем капитальном труде «Русская исто-пг,пт.пягпия УЖ Вйка" (I.. 1965. 4.2. С.210-242) он поставил

на строгую научную основу вопрос о роли петербургских историков немецкого происховдения, прежде всего Г, ^.Миллера и А.Л. Шлецера, в развитии русской исторической науки. Критически осмыслив работы своих предшественников, занимавшихся этой проблемой, Пешгич дал объективную и положительную оценку деятельности немецких историков, справедливо отметив, что и сада дискуссии, в которые вступали с ними их оппоненты, также способствовали становлению науки русской истории. Основные выводы Пешича поддержал Д.В.Черепшш. Близких ш взглядов на эту проблему првдеркиваотся такие современные исследователи, как Л.П.Белковец и А.Б.Каменский. Данную точку зрения разделяет и автор настоящей диссертации. Постоянно ведущаяся вокруг этого вопроса полемика свидетельствует о его актуальности и в наше время. В целом же актуальность темы диссертаций определяется тем, что исследуемый комплекс вопросов является составной частью проблемы развитая науки в России в контексте общеевропейского единства национальных; культур, сохраняющих, тем не менее, свои национальные черты и традиции. Эта тема приобретает особую важность в настоящее время в связи с углублением интеграционных процессов на европейском континенте в научной, политической и иных сферах человеческой деятельности.

Целью настоящей работы является выяснение характера связей Петербургской Академии с немецким ученым миром и их значения для развития науки в последней трети Ш1 в. Она реализуется в исследовании конкретных форм этих связей и условий, в которых они осуществлялись.

Основным источником, использованным для написания настоящей работы, послужили материалы Архива Академии наук СССР,главным образом, иностранная и внутриакадемическая переписка.

Подавляющая часть привлекаемых архивных материалов вводится в научный оборот впервые (аннотированный перечень многих немецких писем за рассматриваемый период опубликован диссертантом совместно с Ю.Х.Копвлавич в книге «Ученая корреспонденция Академии наук ХЛД века. Научное описание. 1783-1800." Л., 1987).

Новизна диссертационной работы состоит в том, что она

представляет собой первое в отечественной историографии комплексное исследование русско-немецких научных связей, осуществлявшихся Петербургской Академией в последней трети ХУШ в.

Научно-теоретическая и практическая ценность заключается в том, что выявлены я исследованы конкретные формы связей Петербургской Академии с немецким ученым миром.

Материалы и выводы диссертации могут быть использованы специалистами по истории наука, представителями разных научных дисциплин, архивными а библиотечными работниками, а также при подготовке специальных курсов по данной тематике и общих курсов по истории науки.

Апробация работы проведена, во-первых, в форме доклада на Всесоюзной конференции »Просвещение е контексте национальных культур" (Москва, октябрь 1989 г.); во-вторых, диссертация получила ¿алоаительныа оценки при обсувдеяин на теоретическом семинаре Ленинградского отделения Архива АН СССР (1988 и 1989 гг.) и на заседаниях Отдела истории СССР периода феодализма Ленинградского отделения Института истории СССР АН СССР.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и источников, списка сокращений.

Объем диссертации: 212 с., в том числе литература и источники - 21 с.

Во введении после обоснования тещ дается историография изучаемой проблемы, постановка задачи исследования, обзор источников.

В первой главе рассматриваются русско-немецкие связи с точки зрения их влияния на развитие естественных наук. В описываемый период связи Петербургской Академии наук с немецкими учеными были уже достаточно прочными. После смерти Ломоносова в Академии наблвдался кратковременный спад активности научной деятельности. Это было обусловлено прежде всего нехваткой специалистов по раду важных дисциплин: высшей математике, экспериментальной физике, натуральной истории, механи-

ке, анатомии, ботаника, химии. Хотя в го время среди академиков числилось немало русских ученых, в количественном отношении они все еще уступали иностранцам, и требовалось время»чтобы изменить пропорции.

Большую роль в активизации научной жизни Петербургской Академии сыграли немецкие учеше, приехавшие в Россию по приглашению. Важным событием явилось возвращение из Германии Л. Эйлера, в неутомимой деятельности которого нашла яркое воплощение идея русско-немецкого научного сотрудничества. В течение 25 лет своего пребывания в Германии Эйлер руководил математическим классом Берлинской Академии и одновременно готовил молодые кадры русских математиков. Его приезд в Россию значительно усилил научный потенциал Петербургской Академии. В первые шесть лет жизни в Петербурга Л.Эйлер, почти полностью потерявший к тому времени зрение, подготовил к печати несколько монографий. В 1768-1769 гг. вышли два тома «Универсальной арифметики" и три тома «Интегрального исчисления", в 1769-1771гг. три тома «Диоптрики" и столько же томов «Писем к немецкой принцессе" (1768-1772). Последнее сочинение перевел на русский язык С.Й.Румовский, ученик Эйлера. В 1772 г. была издана „Новая теория движения Луны", в 1773 г. - сокращенное изложение «Морской науки" для учащихся морских школ, переведенное на русский язык М.Е.Головиным. Особенно большую популярность имели «Письма к немецкой принцессе", которые фактически представляли собой энциклопедию физических званий того времени. Книга вышла несколькими изданиями в разных странах мира.

Но Эйлер был не только гениальным математиком, но и талантливым педагогом. В этом - особая ценность Эйлера для русской науки, ибо он подготовил замечательных учеников, которые продолжили его труды и создали мощную математическую школу. Среди его учеников и последователей мы находим имена действительных членов Петербургской Академии наук С.К.Котельникова, С.Я.Румовского, М.Софронова, И.А.Эйлера, М.Е.Головина, С.Е. Гурьева. Некоторые идеи Эйлера использовал СЕ.Головин при написании учебника плоской а сферической тригонометрии (1789) и Н.Г.Курганов в своих популярных учебниках арифметики."

тематики, такие как А.Г.Кестнер, Г.С.Клюгель, А.Бурья, К.Ф. Кауслер, В. И. Г. Карст ен. Нередко ученые присылали рукописи математических трудов, многие из которых печатались в академических п Новых Актах".

Среди работавших в Петербургской Академии немецких ученых особенно крупный вклад в развитие русской науки внес П.С. Даллас. В 1784-1788 гг. он издал две части своей знаменитой ..Российской фяоры". Первую часть перевал с немецкого ученик Далласа В.Ф.Зуев. Дружеские отношения этих двух ученых дают добрый пример русско-немецкого научного сотрудничества и вносят существенные коррективы в устоявшиеся представления о разделении ученых сил Академии на русскую и немецкую «партии".Не отрицая существования известной (и вполне объяснимой) напряженности мевду представит елями коренной нации и иностранцами, большинство из которых нз знало русского языка, следует тем не менее признать, что проявления антагонистических настроений в резких формах наблюдались, как правило, в наиболее неблагополучные, с точки зрения внутренней истории Академии,периоды ее существования. Эти конфликты были обусловлены, в первую очередь, попытками наступления администрации на законные права ученых, как то нередко случалось во времена правления Шумахера, Домашнева и Бакунина. Внимательное изучение подоплеки этих столкновений, мотивов, которыми руководствовались их участника, свидетельствует о том, что конфликтов можно было бы избежать при более высоком уровне научно-организационной деятельности административного аппарата. Эту мысль можно проиллюстрировать на примере «дела Зуева", возникшего в результате предвзятой оценки академиками и позднее Дашковой его путешествия на юг России в 1781-1782 гг. Единственным из академиков, кто твердо встал на защиту Зуева от несправедливых обвинений, был Петр Симон Даллас. «Его мужественная защита Зуева, - пишет советский исследователь, - представляет пример того, как должен учитель охранять интересы своего ученика. Выступления Палласа тем более замечательны, что он принадлежал к немецкой части академиков, а Зуев был природным русским" (Райков Б.Е. Академик Василий Зуев, его жизнь и труды. М. ;Л.,

Начиная с 70-х годов ОТ в. в списке членов-корресповден-тов Петербургской Академии появляются фамилии иностранных ученых, чаще всего немецких. Среди последних фигурирует физик Э.Ф.з.Хладни, астронома И.И.Щретер, И. Э.Боде, . математики И.Ф. Пфафф, М.Прасса и К.Ф.Кауслер, естествоиспытатель Э.1.Шульц, химики А.Н.Шерер и И. Б. Рихтер, философ И.К.Жваб. Трое из них впоследствии были переведены в категорию иностранных почетных членов: И.Э.Боде (1794), И.Ф.Пфафф (1798) и К.Ф.Кауслер (1798). В последней трети ХУП1 в. иностранными почетными членами Петербургской Академии стали 28 представителей Германии. Среди них - король Фридрих П и наследный принц Фридрих-Вильгельм П. При этом следует учитывать, что в течение указанного периода почетными членами некоторое время состояли еще 12 немецких ученых, избранных до 1766 г. Двое из них поддерживали отношения с Петербургской Академией до конца Х7Ш в.: ботаник И.Г.Кельрейгер и философ И.Г.С.Формей. В почетные же члены Берлинской Академии было избрано трое русских: директор Петербургской Академии наук С.Г.Домашнев (1777), почетный член той же Академии князь Д.А.Голацын (1793) и сенатор П.А. Соймонов (1794).

Активную переписку с Петербургской Академией вели берлинский астроном Иоганн Ш Бернулли и директор берлинской обсерватории И.Э.Боде. Последний начал посылать свои письма в Петербург в 1775 г. Круг корреспондентов Боде постепенно расширялся. В орбиту оживленного обмена идеями оказались вовлеченными русские астрономы П.Б.Кноходцов и С.Я.Румовский. Боде предлагал присылать статьи петербургских ученых для своего «Астрономического ежегодника", В этом журнале были опубликованы среди прочих работы С.Я.кумовского и Ф.Т.Шуберта. Особо следует отметить напечатанные в 1786 г. таблицы географического положения многих мест Европейской и Азиатской России. Ценность работы Румовского заключалась в точности и достоверности приводимых данных. Это был первый русский каталог 82 пунктов России, определенных астрономическими методами. Информируя Академию о новейших открытиях европейских астрономов, Боде не ограничивался простым перечислением фактов, но, как

ГТГЛОТт ТТЛ ТГСаТЭО ТГ ......... - — ------------- -------

тиям, предлагал свои трактовки. Некоторые его письма фактически являются черновыми набросками научных статей. Благодаря Боде, академическая библиотека пополнилась многими ценными астрономическими изданиями. Когда Навал I издал указ от 18 апреля 1800 г., которым запрещался ввоз из-за границы каких бы < то ни было произведений печати, Боде немедленно изъявил готовность прислать Академии рукописный экземпляр своего «Астрономического ежегодника".

Пространные письма писая в Академию в 1796-1798 гг. ее иностранный почетный член астроном Ф.К.Цах, работавший на Зе-ебергской обсерватории близ Готы. Он сообщал о результатах астрономических наблюдений в Европе, наблюдениях П.-Ф.-А. Мешена, Ж.-Б.-1. Деламбра и других новостях. Наряду с асгроно-.мическими трудами собственного сочинения Цах пересылал в Академию и работы других немецких ученых. Переписывался он и с отдельными русскими астрономами, в частности, с С.Я.Румовским.

В 1791 г. президент и члены Данцигского физического общества направили в несколько крупнейших Академий Европы обращения с просьбой подобрать астронома для ведения наблюдений в местной обсерватории. Подобное обращение получила и Петербургская Академия наук. ,.Мы хотели бы иметь такого человека, -указывали авторы письма, - который пожелал бы, будучи на жалованье, отдать свои силы труднейшей науке - практической астрономии, но исполнял бы все свои обязанности не ради пустой корысти, а охотно, с истинной любовью..." Из этих строк с очевидностью явствует, сколь велик был научный авторитет Петербургской Академии.

Во второй главе исследуется влияние русско-немецких связей на развитие общественных шук. В последней трети ХУШ1 в. исторические изыскания в Петербургской Академии ковдзнтриро-вались главным образом на разработке вопросов истории Российского государства, превде всего на публикации летописей и правовых документов. Существенный, хотя и не равноценный вклад в эту область внесли академические историки Г.Ф.Миллер, И. Э. Фишер, И.Г.Стритгер.

Б исторической литературе имя Г.Ф.Миллера непременно ас-

в один ряд с шинами Г.3.Байера и А.Л.Шлецера. Суть теории норманистов заключается в утверждении решающей роли скавда-навского этнического субстрата в образовании древнерусского государства. Она не являлась плодом досужего вымысла Байера, но имела под собой реальную основу в виде нескольких строк текста «Повести временных лет", допускавших различное толкование. Особенно ожесточенные споры разгорелись в стенах Петербургской Академия наук, когда Миллер вознамерился изложить эту точку зрения в своем докладе „Происхождение народа и имени Российского" на торжественном собрании Академии 5 сентября 1749 г. Речь произнесена нз была, а ее составитель подвергся резкой критике, как человек, питающий враждебные чувства к русскому народу. Такие упреки в адрес Миллера представляются несправедливыми. По нашему мнению,проблема происхождения русского народа имела для Миллера скорее научное, чем политическое значение, и в его намерения не входило оскорблять национальные чувства россиян. В противном случае не поддается сколько-нибудь разумно^ объяснению факт принятия в 1748 г. Миллером русского подданства.

Крупный вклад в развитие русской исторической науки внес также А.Л.Шлецвр. После недолгого пребывания в Петербургской Академии, Шяацер вернулся на родину, где продолжил занятия древнерусской историей. За границей он издал ряд важных исторических трудов, среди которых выделяется «Всеобщая история Севера" (1771). В этот том он включил в числе прочих и статьи петербургских историков И.Г. Стримера и И.Э.Фишера. Собранные воедино сведения о скандинавах, финнах, славянах, народах, населявших Сибирь, а также живших на Дону и Урале, вызвали у западного читателя большой интерес и расширила его представления об этническом многообразии подданных Российской империи. Эру работу высоко ценил И.Г.Гердер, использовавший ее при написании своего знаменитого труда к Идеи к философии истории человечества". Фрагменты из „Всеобщей истории Севера" были опубликованы в России в 1814 г. в переводе с немецкого Д.Язикова,

Наряду с изданием собственных работ по русской истории, Шлецео писал мнпгпчигчюшлт ~~ --------- -

чиненные отечественными И зарубежными учеными. К 1769 г» он опубликовал в ».Геттингенских ученых ведомостях" рецензии на две книги П.Рычкова (Топография Оренбургская. СПб., Г762 и Опыт казанской истории древних и средних времен. СПб., 1767), книгу С.П,Крашенинникова (Описание земли Камчатки. СПб.,1755) и некоторые выпуски русских научно-популярных журналов*

В вопросе о происхождении русского народа и государства Шаецер следовал за Байером, нризнавая скандинавское Происхождение Рюрика. Он считал, что призванные в Новгородскую землю варяги основали русскую державу. Концепцию Шлецера оспаривали не только его русские современники, но даже жившие в России немцы» в особенности крупный экономист Генрих Фридрих Шгорх, Приверженность Екецера этой концепции часто объясняют его негативным отношением к русской нации. В основе такого заблуждения, как нам Канется, лежит «теория злого умысла", родившаяся, возможно, в тяжелые времена бироновщины или так называемого «немецкого засилья". Неисторичность подобного подхода заключается в экстраполировании явления» вызванного к жизни и обусловленного определенными обстоятельствами времени а места, в другую эпоху» где действуют иные законы и формируются новые тенденции. Зная о большом вкладе Шлецера в русскую науку и о том, сколь ответственно и добросовестно готовил он молодых русских людей к научному поприщу, трудно увидеть в нем врага русской нации. Не вдаваясь в полемику по «варяжскому вопросу14, являющемуся темой специальных исследований, заметим только, что объяснение йозации немецкого ученого следует, на наш взгляд, искать в чисто научной плоскости, именно в щдецеровой концепции всемирной истории, согласно которой история рассматривается как процесс последовательной смены цивилизаций в результате завоевательных войн. С этой точки зрения русскому государству была утотовленаг общая с другими» более развитыми государствами, участь» т.е. быть завоеванной, а затем, пройдя ряд исторических этапов, стать во главе европейской истории. Как типичный представитель немецкого просвещения, Шлецер исходил из идеи прогресса исторического развития, поступательного движения от низших форм об-

периоды регресса и стагнации.

Духовная связь Шяецбра с Россией не прерывалась до конца его дней, В последние годы жизни отмечается особо острый интерес Шлзцера к русской исторической науке. Заслуживает упоминания Л возбужденное Щлецером ходатайство о предоставлении ему с Сыном и дочерью потомственного русского дворянства.

После отставки Шяецера, последовавшей в 1769 г., в Петербургской Академии не осталось крупных историков, и ее роль в самостоятельной разработке русской истории существенно снизилась.

Участив немецких ученых в филологических изысканиях Петербургской Академии в последней трети ХУШ в. было достаточно скромным. Это и не удивительно, поскольку Академия занималась главным образом естественными науками. После смерти Ломоносова русская филология в Академии была представлена именами В.П.Светова, прослушавшего в Геттингене курс филологических и исторических дисциплин, и писателя и лексикографа, академического переводчика К.А.Кондратовича. Разумеется, Иностранные ученые не могли составить сколько-нибудь серьезной конкуренции в этой области русским.

В связи с учреждением в 1783 г. Российской Академии,взявшей на себя задачу разработка русского языка, филологические исследования в Академии наук практически прекратились. Тем большей представляется заслуга П.С.Падласа, сумевшего выпустить «Сравнительные словари всех языков и наречий", которые вышли в свет в двух частях в 1787 и 1789 гг. В словарь Пал-ласа было включено 273 понятия на двухстах языках Азии и Европы, в нем приведены названия терминов родства, частей человеческого тела, названия зверей, домашних животных, птиц, природных явлений и т.п., а также такие части речи, как глаголы, личные местоимения. Во втором томе даются названия простых числительных на 222 языках. Позднее, в 1790-Г791 гг., словарь Палласа был выпущен вторым изданием в четырех томах по новому принципу, предложенному Екатериной П. Все слова различных языков мира располагались в алфавитном порядке.

Наряду со сбором историко-археологических и лингвистических сведений, петербургские ученые немецкого происхождения заметно пополнили бага1с этнографического материала, накопленный русскими путешественниками Н.П.Рычковым, И.И.Лепехиным, В. Зуевым.

Немало ценных наблвденш, в том числе и экономического характера, сделали во время длительных поездок по стране И,Г. Георги, С.Г.Гмалин, Д.С.Паллас. В связи с тем, что хозяйственно-экономические вопросы относились к ведению Вольного эконо- ' мичвокого общества, поступавшие из Германии письма, касавшиеся соответствующих тем, передавались обычно непременному секретарю Общества. Некоторые наиболее интересные послания зачитывались в Конференции Академии. Признанием определенных заслуг Петербургской Академии в области экономики явилось избрание в 1794 г. ее директора Е.Р.Дашковой почетным членом Сельскохозяйственного общества в г.Целле. Из разных городов Германии в дар Академии присылались книги по коневодству, пчеловодству, вопросам политической экономии.

В третьей главе рассматриваются вопросы, связанные с обучением русских академических студентов в немецких университетах. Одной из важных форм русско-немецких связей в Ш1 в. являлась посылка русских студентов в заграничные университеты. Отсутствие сети профессиональных школ в тогдашней России, а также причины финансового характера обусловили дефицит университетских преподавателей, специалистов по ряду важнейших дисциплин. Убеаденным сторонником практики заграничного обучения академических студентов был М.В.Ломоносов. Будучи человеком широких взглядов, обладая энциклопедическими познаниями в самых различных сферах человеческого духа, он понимая, что быстрое и успешное развитие отечественной культуры и просвещения немыслимо в изоляции от передовых достижений западной науки. Придавая большое значение контактам с зарубежными учеными, он считал необходимым перенимать и творчески осваивать то ценное и полезное, что было в арсенале европейской науки. Эта задача могла быть успешно решена посредством прямого общения возможно большего числа молодых русских студентов с

щей языковой среды. Свою программу Ломоносов выдвигал в рас- N

чете на длительную перспективу, имея в виду, что за границей . должны постоянно обучаться не менее 10 студентов. К сожалению, его предложения не получили поддержки.

Всего в течение ХУШ в. за границей обучалось 23 «казен-ношгагных" академических студента. 15 человек из этого числа приходится на последнюю треть столетия. За этот период воспитанники Академии посетили учебные заведения в четырех западноевропейских городах: Лейдене, Страсбурге, Фрейберге, Геттин-гене. Наибольшее количество студентов училось в Геттингенском университета.

Отсутствие обобщающих работ и монографий по данной теме не позволяет определить удельньй вес посланцев Академии в общем потоке молодых людей, уезжавших в последней трети лУШ в. из России в Германию с образовательными целями. Несомненно, число последних было значительно. Дам в академической переписке встречаются упоминания о лицах, обучавшихся в Германии, но не имевших отношения к Академии. Гак, например, в 1788 г. в Геттингене находились гофмейстер Г.Л.демидов и будущий генерал граф Ы.А.;Лилорадович, о которых с похвалой отзывался и!лецер. В середине 60-х годов в Страсбургском университете учился граф А.К.Разумовский, будущий сенатор а министр народного образования. Немало русских фамилий можно было встретить в то время и в матрикулах Лейпцигского университета. Из академических студентов в Лейпциге в середине столетия учились С.К.Котельников, Г.В.Козицкий и Н.Н.Мотояис.

Организацией учебного процесса а бытового устройства русских студентов занимались, по поручению Петербургской Академии, немецкие ученые, являвшиеся, как правило, иностранными почетными членами Академии. Особенно много сделал для подготовки русских научных кадров находившейся в го время в Геттин-гене А.Л.Шлецер.

Большинство из обучавшихся в последней трети Ш1 в. за границей студентов /9 человек/ были позднее избраны действительными членами Петербургской Академии. Лишь рано умерший адъюнкт Ф.Н.Моисеенко не успел стать академиком. В этот период из русских действительных членов Академии (не принимая в

расчет геодезистов и картографов Географического департамента) только трое не выезжали в иностранные университеты: С.Е. Гурьев, А.Ф.Севастьянов и М.Е.Головин, ученик Л.Эйлера. Впрочем, Севастьянов не мог этого сделать при всем желании, поскольку в 1785 г,, когда в Германию снаряжалась последняя группа студентов, ему было не более 14 лет. Преждевременная кончина помешала достичь высоких степеней, и званий Д.Д.Дегкому, И. Юдину, В.В.Бенедиктову, В.П.Светову, подававшим большие надежды. Все эти представители русской талантливой молодежи, в основном, выходцы из семей солдат у. священников, самоотверженно выполняли свой долг вдалеке от родины, успешно овладевая науками, нередко в весьма неблагоприятных для творческой работы условиях. Дальнейшая их научная деятельность доказывает, что приобретенные за границей знания не пропали втуне.

В заключении подводятся итоги исследования и делается вывод о том, что совместная работа представителей России и Германии на поприще науки оказала благотворное влияние на развитие теоретических и эмпирических основ научного знания, способствовав продвижению его вперед на пути прогресса. Здесь же рассматриваются такие формы русско-немецких научных связей, как книгоиздательская и книготорговая деятельность, участие ученых России и Германии в работе различных научных обществ (Вольное экономическое общество в Петербурге, Германское общество естествоиспытателей, иенское Минералогическое общество, Геттингенское научное общество), деятельность академических переводчиков и роль Петербургской Академии наук как высшего аттестационного государственного органа.

Обращается внимание на то, что сотрудничество, установившееся мевду Академией и немецкими учеными, представляло собой двусторонний процесс. Несомненно, что взаимодействие представителей различных культур обогащало обе стороны. Репутация Петербургской Академии наук была всегда высока и никем не оспаривалась. Иностранные ученые считали душ себя большой честью удостоиться приглашения в Петербург. В последней трети ХУШ в. русская наука стояла на уровне самых передовых достижений европейской культуры. Имена русских ученых были широко известны в Германии благодаря переводам их трудов на немецкий язык и

многочисленным рецензиям, помещаемым в научных журналах.

По истечении срока контрактов, заключенных с Академией, некоторые ученые, не спешившие возвращаться домой, продлевали действие договора, тем самым еще более укрепляя связи с Россией. Здесь обрели свою вторую родину Г. Ф, Миллер, П.С.Пал-лас, К.Ф,Вольф. Их научные достижения считаются неотъемлемой частью культурного богатства нашей страны. Повседневное общение с русскими академиками и адъюнктами давало творческий ил-пульс немецким коллегам. С другой стороны, обучение у немецких профессоров приносило большую пользу русским студентам, воспитывало у них привычку к упорному систематическому труду.

Таким образом, исследование русско-немецких связей, осуществлявшихся Петербургской Академией в последней трети ХУШ в., доказывает, что дни оказали несомненно положительное влияние на развитие науки как в России, так и в Германии.

Публикации по теме диссертации

1. Первый зарубежный отзыв на ..Словарь Академии Российской" (1789-1794) // Вопросы языкознания, - М., 1985, - & 6. -С, 104-110 (совместно с Ы.Ш.Файншгейном; диссертантом выполнен перевод отзыва с немецкого языка на русский и даны развернутые примечания). - 0,5 а.л.

2. Ученая корреспонденция Академии наук ХУШ века. Научное описание. 1783-1800 / Труды Архива АН СССР, - Л.: Наука, 1987. - Вып. 29 (совместно с ЮД.Копелевич и И.А.Шафран; диссертантом написана часть предисловия, составлено около 400 аннотаций немецких и французских писем, два указателя, сделан полный перевод ряда писем с немецкого и английского языков, осуществлены научная подготовка текстов к печати и общее литературное редактирование). Всего ок. 28 а.л.

- 17 -