автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Политика России в отношении восточной части Центральной Европы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Политика России в отношении восточной части Центральной Европы"

На правах рукописи

ЗУБАЧЕВСКИЙ ВИКТОР АЛЕКСАНДРОВИЧ

ПОЛИТИКА РОССИИ В ОТНОШЕНИИ ВОСТОЧНОЙ ЧАСТИ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЕВРОПЫ (1917-1923 гг.)

Специальность 07.00.02 — Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва - 2006

Работа выполнена на кафедре всеобщей истории исторического факультета Омского государственного педагогического университета.

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор . доктор исторических наук, профессор доктор исторических наук, профессор

Ведущая организация

Ершов Виталий Федорович Ушаков Александр Иванович Яжборовская Инесса Сергеевна

Институт российской истории Российской академии наук

Защита состоится 11 сентября 2006 г. в 13.00. часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.01 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119571, Москва, проспект Вернадского, д.88, кафедра истории МПГУ, ауд. 817.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета по адресу: 119992, ГСГ1-2, Москва, Малая Пироговская ул., д. 1.

Автореферат разослан^ июня 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Киселева Л.С.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ.

Актуальность темы исследования. Возникшая в конце XX - начале XXI вв. система европейских геополитических координат не до конца сформировалась, что объясняет после распада СССР о'србую заинтересованность Российской Федерации в стабильности ее западных рубежей. В силу названных обстоятельств понятно, что анализ исторического опыта отношений России со странами восточной части Центральной Европы в XX в. имеет в XXI в. не только академический интерес. Согласно решениям Венского конгресса 1814-1815 гт. регион составили поделенные между Россией, Австрией и Пруссией территории, населенные преимущественно поляками, словаками, украинцами, белорусами, литовцами. При всей важности изучения проблемы конфликтов на западных российских рубежах и политики России на "ближнем" Западе, комплексного освещения в отечественной исторической литературе она не получила и нуждается в дальнейшем исследовании в геополитическом контексте. Проблемы Восточной Галиции, Виленского (Вильнюсского) края, Мемельской (Клайпед-ской) области, транзита по реке Неман, Польского (Восточного) коридора1 остаются объектом научной дискуссии как внутри сообщества отечественных историков, так и между российскими и зарубежными учеными. Восприятие наиболее болезненных эпизодов истории России и соседних стран идеологизируется до сих пор не только историками и политиками "дальнего" и "ближнего" Запада, но и отечественными учеными и политиками. В силу названных причин диссертация во многом носит историко-документальный характер.

Степень научной разработанности проблемы. Советская и российская историография. Отечественная наука уделяла и уделяет изучению внешней политики России и международных отношений XX в. много внимания. Поэтому автор дает краткую характеристику наиболее важным для исследования работам. Вопрос оказался на стыке отечественной и зарубежной истории, что определило его размытость и многозначность, составив главную трудность для исследования и историографического анализа. Книги и статьи, как правило, посвящены двусторонним или международным отношениям, отдельным историческим событиям или территориальным вопросам рассматриваемого периода.

Первые марксистские оценки проблем восточной части Центральной Европы дали в 1919—1920 гг. деятели международного рабочего движения Ю.Ю. Мархлевский, М.П. Прайс, К.Б. Радек. Эти работы, как и последующие советские публикации 1920-1930-х гг. о политике СССР в отношении западных соседей, носили обусловленный текущим моментом и, следовательно, спорный харак-

1 Восточная Галиция (Червонная Русь; ныне часть Западной Украины) входила в состав Австро-Венгрии. В 1919 г. Польша оккупировала Восточную Галицию и Виленский край (был в составе России). По условиям Версальского мирного договора Мемельскую область (часть Восточной Пруссии) передали под управление Лиги наций, а Неман объявили от Гродно до устья "международным". Созданный по условиям Рижского мирного договора 1921 г. т.н. Восточный коридор, проходил через Западную Белоруссию и соединял Польшу с Латвией, разъединяя Валентину и Россию. В 1920 - 1930-е гг. в советских документах и литературе для различения Польских коридоров использовались термины Восточный и Данцигский.

тер1. Однако о проблеме Виленского края советские историки и юристы писали более объективно2. В 1950-е гг. вопрос о политике СССР в отношении востока Центральной Европы обуславливался стереотипами "холодной войны". Ф.Г. Зуев и другие историки рассматривали стремление Польши подчинить белорусские, литовские, украинские земли как аннексию. Однако считали, что советско-польский конфликт 1920 г. организовали западные державы, действия Белого движения и Полыни изучали в рамках "3-го похода Антанты", позитивно оценивая советизацию Польши в случае победы Советских республик3.

Расширение с конца 1950-х гт. публикаций архивных дипломатических материалов пополнило документальную базу исторических исследований. 2-е издание Н-го тома "Истории дипломатии" (автор В.М. Хвостов) по сравнению с 1-м изданием 1945 г. выросло почти вдвое. В Ш-м томе "Истории дипломатии" Хвостов написал главу о дипломатии в ходе 1-й мировой войны. Внешнюю политику СССР в 1920-1930-е гг. авторы Ш-го тома раскрыли подробнее4. В тему мировая война вошла история Брестского мира, которым закончилось участие в ней России. Значение договора раскрыли А.О. Чубарьян и другие ученые, отметив, что Россия не потерпела военного поражения, а вышла из войны, сберегая солдатские жизни5.

Анализу предыстории и истории исследуемой проблемы помогли сборники статей и коллективные труды ученых ИСБ АН СССР. Преемственность политики кайзеровской и Веймарской Германии в отношении востока Центральной Европы раскрыли В.К. Волков, Т.Ю. Григорьянц, АЛ. Манусевич, Г.Ф. Матвеев, И.И. Поп. Они отметили, что в силу антисоветизма польские правящие круги недооценили угрозу политики "мирной ревизии" восточных германских границ6. Неизвестные материалы о советско-польских отношениях 1918-1921 гг. и позиции держав Антанты, учитывавших при решении проблемы Восточной Галиции экономико-географические факторы, привел П.Н. Ольшанский7.

Политика большевиков в отношении востока Центральной Европы определялась и характером советско-германских связей. Я.С. Драбкин описал борьбу германских правящих кругов, немецких националистических организаций за

1 Мархлевский Ю.Ю. Польша и мировая революция. М., 1920; Прайс М.П. Германо-польский вопрос в Западной Пруссии и мирные условия союзников // Коммунистический Интернационал. 1919. № 5; Радек К.Б. Развитие мировой революции и тактика коммунистической партии в борьбе за диктатуру пролетариата. М., 1920; Боровский В. Внешняя политика Польши ,7 Мировое хозяйство и мировая политика. 1929. № 8-9; Гессеи С.Я. Окраинные государства. Польша, Финляндия, Эстония, Латвия и Литва. Л., 1925; Шварц ИГ. ...Колония польского фашизма. М,, 1932.

Александров Б. Виленсхий вопрос // МЖ. 1926. № 11; Шубин И. (Самарин) Париж - Варшава - Вильно (Ви-ленщина на перекрестке имперских путей Франции). M., 1923.

История Польши. Т. III. М., 1958. С. 7-159; Зуев Ф.Г. Международный империализм - организатор нападения панской Польши на Советскую Россию (1919-1920 гг.). М., 1954.

4 История дипломатии. Т. П, III. M.; 1963, 1965.

5 См. напр.; Чубарьян АО. Брестский мир. М., 1964.

6 Славяно-германские исследования. М., 1963; Германская экспансия в Центральной и Восточной Европе. М., 1965; Германская восточная политика в новое н новейшее время. Проблемы истории и историографии. М., 1974; "Дранг нах Остен" и народы Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. 1871-1918 гг. М., 1977.

7 Ольшанский П.И. Рижский мир. М., 1969. '

сохранение в составе "новой" Германии части польских земель и как названные силы использовали угрозу большевизма в качестве пропагандистского средства давления на западные державы1. Советско-германские отношения анализировал A.A. Ахтамзян. Его монография насыщена фактическим материалом, но в ней ощущается недостаток архивных документов (что вполне объяснимо) и в результате скупо обозначены территори&тьные проблемы2. Историки Литовской ССР (и не только) писали о северо-восточной части Центральной Европы, доказывая исконную принадлежность Литве Виленского края и Мемельской области, уделяли внимание проблеме транзита по Неману. P.C. Жепкайте исследовала проблему Виленщииы, а Р.Ю. Жюгясда — Мемеля. Важную роль ученые отводили защите интересов Литвы Советской Россией3.

Новые условия для изучения темы возникли с окончанием "холодной войны". Особенностью российских публикаций явились: отказ от идеологических стереотипов; охват широкого диапазона факторов, влиявших на формирование внешней политики; анализ российской дипломатии в контексте европейской политики; расширение методологических рамок исследований; стал подниматься вопрос о возможных вариантах развития российского общества.

Пониманию геополитической предыстории проблемы оказала помощь монография П.В, Стегния. Историк отметил, что польский вопрос определил сущность феномена, называемого имперской составляющей внешней политики России. Геополитическая подоплека разделов Польши, по мнению ученого, соответствовала методике "реалистической школы" Х.И. Моргентау, объяснившего разделы спецификой международных отношений XVIII в. в Европе. По словам Стегния, Польша стала заложником и "частным случаем" геополитической игры с высокими ставками. Россия получила лишь небольшую ректификацию русско-польской границы. Стегний отмечает, что Екатерина II не соглашалась на окончательный раздел Польши, понимая важность сохранения ее в качестве буфера между Россией и германскими государствами4. Фатальный шаг в приобретении этнически польской территории совершил Александр I.

Все чаще историки пишут о политике России в геополитическом контексте. А.Н. Сахаров излагает историю Российского государства — Древней и Московской Руси, Российской империи, СССР, - раскрывая преемственную роль геополитики в становлении его государственности5. Б.Н. Миронов считает, что территориальную экспансию России со 2-й половины XVII в. и до конца XIX в. стимулировали геополитические соображения: прочные границы, стремление

1 Драбкин Я.С. Становление Веймарской республики. М., 1978.

2 Ахтамзян A.A. Рапалльская политика. М-, 1974.

3 Жепкайте Р. Литовско-польские отношения в 1919-1939 гт. и их место в политической констелляции СевероВосточной Европы. Автореф. лис... докт. ист. наук. Вильнюс, 1983; Жюгжда Р.Ю. Буржуазная Литва в планах империалистических государств (1919-1940). Автореф. дис... докт. ист. наук. Вильнюс, 1980; Навицкас К. Литва и Антанта (191S-1920 гг.). Вильнюс, 1970; Рубцов А. Ф. Литва в политике французского империализма. 19181924 гг. Томск, 1988.

4 Стегний П.В. Разделы Польши и дипломатия Екатерины И: 1772. 1793. 1795. М., 2002.

5 Сахаров А.Н. Россия: Народ. Правители. Цивилизация. M., 2004.

обрести незамерзающие порты, помешать захвату соперниками пограничных территорий или включить их в сферу своего влияния. Миронов использует для обоснования своих доводов понятие "фронтир" (frontier, англ. — граница; в геополитическом понимании - приграничье; иногда - пограничье), которое ввел в научный оборот в конце XIX в. американский историк Ф.Дж. Тернер, Концепция "фронтира" раскрывает влияние подвижной границы США и России на их развитие1. Внутреннюю и внешнюю политику России в XVIII - 1-й половине XIX вв. и в годы 1-й мировой войны рассматривают с геополитических позиций И.В. Зеленева и А.И. Степанов2.

Общие и частные вопросы политики Российской империи на ее западных рубежах накатгупе и в период 1-й мировой войны анализируются в коллективных трудах и монографиях. Следует выделить V-й том "Истории внешней политики России", написанный учеными ИРИ РАН. Коллектив историков характеризует факторы, определявшие российскую внешнюю политику, раскрывает механизм ее формирования. Показаны усилия правящих кругов по поддержанию великодержавного статуса России, вскрываются противоречия между ее национальными и имперскими интересами, во многом объясняющие конечный крах внешней политики царского и Временного правительств. Авторы рассматривают Россию как особый тип империи, для которой завоевание ire являлось главным средством территориального расширения. Новацией является характеристика "политики соглашений и балансирования". Показано, что главным для Временного правительства было продолжение войны в составе Антанты3. Внешнюю политику России в 1907—1914 гг. анализирует A.B. Игнатьев: раскрывая механизм принятия в России внешнеполитических решений (роль царя, министров, послов, лидеров политических партий), он отмечает, что партии и печать оказывали на внешнюю политику сравнительно слабое влияние. Ученый характеризует особенности геополитического положения России4. Геополитические взгляды государственных и военных деятелей Российской империи рассматриваются в очерках, изданных учеными ИРИ РАН5. В ряде книг и статей трактуется с геополитических позиций роль прилегающих к западным рубежам России земель накануне и в годы мировой войны6.

В 1990-е гг. вышли в свет сборники материалов конференций по проблемам 1-й мировой войны. Статьи 1-го сборника неравноценны по содержанию и глу-

1 Миронов Б.И. Социальная история России периода империи (XVIII-начало XX в.). Т. 2. СПб., 2000. См. также: Агеев А.Д. Сибирь и американский Запад; Движение фронтиров. М., 2005.

2 Зеленева И.В. Геополитика в геостратегия России (XVlII-первая половина XIX века). СПб., 2005; Степанов A.Ii. Россия в первой мировой войне: геополитический статус и революционная смена власти. М., 2000.

3 История внешней политихи России. Конец Х1Х-начало XX века (От русско-французского союза до Октябрьской революции). 2-е изд. М., 1999.

* Игнатьев A.B. Внешняя политика России. 1907-1914. М., 2000.

Россия: международное положение и военный потенциал в середине XIX-начале XX века. Очерки. М., 2003.

4 Бахтурина А.Ю. Окраины Российской империи: государственное управление и национальная политика в годы

Первой мировой войны (1914-1917 гг.). М., 2004; Михутина И.В. Украинский вопрос в России (конец XIX-

начало XX века). М., 2003; Савченко В.Н. Восточная Галиция в 1914-1915 годах (национально-политическая ситуация и политика российской администрации) // ОИ. 2002. № 5

бине анализа, иногда фрагментарны. 2-й сборник представил квинтэссенцию того, что могли дать российские и зарубежные историки по проблемам войны. В книге приводятся свежие факты, ставятся новые проблемы, раскрываются современные подходы. Привлекают внимание материалы В.П. Булдакова, В.А. Емеца, Игнатьева, Л.Г. Истягина, В.Л. Малькова, Б.М. Туполева, C.B. Тютюки-на1. Изданный ИСл РАН сборник статей анализирует территориальные проблемы, порожденные постановлениями Парижской конференции. Авторы на примере польско-украинско-российских отношений показывают, что новые государства нередко вели политику вопреки своим геополитическим интересам2.

С новых рубежей развернулась дискуссия о советско-польской войне. И.В. Михутина объясняет причины конфликта, в частности, возникшим в польском общественном сознании убеждении, что Польша может стать влиятельной цен-тральноевропейской державой, способной противостоять Германии и России при включении в ее состав территорий на востоке. Автор обращает внимание на проект начальника, государства Ю. Пилсудского образовать из национальных окраин бывшей Российской империи федерацию под польским руководством. Расхождение геополитических интересов лидеров Белого движения и Польши заставило, по мнению автора, пойти Пилсудского в 1919 г. на переговоры с большевиками. Поражение Белого движения и провал планов по созданию польско-литовской федерации, способствовали в апреле 1920 г. польскому наступлению на Украине. Лидеры большевиков в начале 1920 г. шли на территориальные уступки Польше в обмен на мирный договор, но в апреле тактика уступок себя исчерпала. Мысль о советизации Польши возникла у большевиков, пишет Михутина, в июле 1920 г., когда Красная Армия достигла успехов на фронте, а Англия предложила благоприятные для Москвы условия мира3.

Иной подход к проблеме советско-польской войны наблюдаем в книге И.С. Яжборовской и B.C. Парсадановой. Ученые раскрывают преемственность политики России в отношении Польши, детально исследуют польский вопрос в годы 1-й мировой войны, позиции политических сил России относительно будущей Польши, трудное воссоздание Польского государства и определение его границ с учетом геополитического фактора. В центре книги - конфронтация политических и военно-стратегических планов России, Польши, Украины, Белоруссии в 1919 г. и советско-польская война 1920 года. Авторы уделяют внимание антипольской направленности сотрудничества Советской России и Германии. Несомненно, анализ "синдрома 1920 г." является осью работы, поскольку при этом исследуются сложные и спорные проблемы. Историки анализируют не только генезис войны, но и ее долговременные последствия — антагонизмы и мифологемы вражды. Завершающая часть книги посвящена выработке

' Первая мировая война: Дискуссионные проблемы истории. М., 1994; Первая мировая война: Пролог XX века. М., 1998.

2 Версаль и новая Восточная Европа. М., 1996.

3 Михутина И.В. Польско-советская война. 1919-1920 гг. М., 1994.

нового, научного видения проблемы в годы "оттепели" и "гласности", закрытия "белого пятна 1919 - 1920 гг." в истории двусторонних отношений. Ученые стремятся увести современного читателя от стереотипов прошлого1.

С иных позиций трактуют историки советско-германские отношения в рамках Версальской системы. С.З. Случ по-новому рассматривает проблемы Брестского мира и Рапалльского договора2. Ахтамзян обращает внимание на тот факт, что советско-германское сотрудничество способствовало выходу обеих стран из кризисного состояния на основе взаимного учета национальных интересов3. С.А. Горлов анализирует военно-политические отношения между СССР и Германией. По его мнению, до правового оформления военно-политического альянса дела не дошло. Общими для СССР и Германии были - необходимость выхода из дипломатической изоляции и геополитическое возвращение в мировую политику4. Интерес представляют работы Б.И. Грекова и B.JI. Чёрноперо-ва, посвященные видным германским и советским дипломатам5.

Заслуживают внимания книги, выходящие за рамки исследования двусторонних отношений. Место России в геополитическом пространстве исследует H.A. Нарочницкая. Она обращает внимание на то, что к геополитическому ослаблению России стремились западные державы и в период мировой войны, и в ходе интервенции против Советской власти, закончившейся предательством Антантой Белого движения6. Геополитическую преемственность политики Советской России в отношении западных соседних государств подчеркивают в сборнике полемических статей отечественные и зарубежные ученые, исследуя соотношение во внешней политике СССР концепции мировой революции и реальной политики7. JI.H. Нежинский анализирует доктринально-концептуальные и конкретно-практические основы советской внешней политики, ее действия по линии дипломатии и Коминтерна, соответствие или несоответствие общественно-государственным интересам8. В.А. Шишкин считает, что главным для Советской России было стремление обеспечить геополитические интересы страны, Историк показывает преемственность национальной и геополитической традиции в политике России, но не в полной мере учитывает намерения РКП (б) и Коминтерна осуществить на практике концепцию мировой революции9.

' Яжборовская U.C., Парсаданова B.C. Россия и Польша. Синдром войны 1920 г. M., 2005.

1 Случ С.З. Германия и СССР в 1918-1939 годах: мотивы и последствия внешнеполитических решений //Россия

и Германия в годы войны и мира (1941-1995). М., 1995.

3 Ахтамзян A.A. Военное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1933 гг. // НИИ. 1990. № 5.

4 Горлов С.А. Совершенно секретно: альянс Москва- Берлин, 1920-1933 гг. М., 2001.

' Греков Б.И. Германский промышленник и политик Вальтер Ратенау и Россия в 1914-1922 гг. // История экономики и бизнеса: мировой опыт и современные проблемы. М., 2001; Чёрноперов B.J1. Копп и германо-советские отношения 1918-1921 годов // Веймарская республика: история и источниковедение. Вып. 1. Иваново, 2001.

' Нарочницкая H.A. Россия и русские в мировой истории. М., 2003.

7 Советская внешняя политика в ретроспективе. 1917-1991. M., 1993.

' Нежинский Л.Н. В интересах народа или вопреки им? Советская международная политика в 1917-1933 годах. М„ 2004.

9 Шишкин ß.A. Становление внешней политики послереволюционной России (1917-1930 годы) и капиталистический мир: от революционного "западничества" к "национал-большевизму". СПб., 2002.

Проблема отношений Коминтерна и РКП (б) - ВКП (б) оказалась на стыке отечественной и зарубежной истории, что предопределило сложность ее изучения, Поэтому важную роль при анализе советской внешней политики в 1920-е гг. играют книги, статьи и публикации документов А.Ю. Ватлина, раскрывающие определяющее влияние партии большевиков на действия Коминтерна1. Геополитическую составляющую в политике Коминтерна анализирует Ар.Л. Улунян2. Революционную стратегию большевиков в связи с кризисом 1923 г. в Центральной Европе раскрыл Л.Г. Бабиченко, но стремление к советизации Германии при отсутствии революционной ситуации стало попыткой переворота бланкистского типа3. Проследить влияние внутриполитического развития Советской России на формирование ее внешней политики помогли труды C.B. Леонова, С.А. Павлюченкова, И.В. Яблочкипой и других ученых, освещающих становление Советского государства и его идеологии, новую экономическую политику, сопротивление большевикам на местах после Гражданской войны4.

В силу специфики диссертации в ней ирпользовались современные работы по геополитической теории и практике, среди которых выделяются книги Э.А. Позднякова (или под его редакцией). Интерес представляют труды А.Г. Дугина и статьи К.В. Плешакова: авторы вводят в научный оборот используемые в историческом контексте геополитические дефиниции5. В.К. Волков провел аналогию между геополитическим положением Советской России в 1920-е гг. и Российской Федерации в начале XXI в., живущей в границах Брестского мира. Б.А. Шмелев считает важным анализ исторического наследия для определения политики современной России в отношении востока Центральной Европы6.

Польская историография. Работы польских историков 1920-1930-х гг. отражали борьбу вокруг послевоенных территориальных проблем. Не ставя вопрос об обоснованности вхождения в состав Польши украинских, белорусских, литовских земель, ее историки писали о том, что западные державы заплатили малую цену за антисоветскую позицию Варшавы. Эта позиция отражена в работе Р. Дмовского7, который возлагал ответственность за ограпичешюе решение Парижской конференцией вопроса о польских границах на британского премьер-министра "германофила" Д. Ллойд Джорджа, некий "еврейский коми-

' См. публикации А.Ю. Ватлина в: Ватлин А.Ю. ВКП (б) и Коминтерн в 20-е годы: проблемы взаимоотношений. Диссертация в виде научного доклада на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 1998.

2 Улунян Ар. А. Коминтерн и геополитика: Балканский рубеж 1919-1938 гг. М., 1997.

3 Бабиченко Л.Г. Политбюро ЦК РКП (б), Коминтерн и события в Германии в 1923 г. // ННИ. 1994. № 2.

4 Леонов С.В. Рождение советской империи: государство и идеология, 1917-1922 гг. М., 1997; Россия нэповская (1921-1929 гг.) / С.А. Павлюченков и др. М„ 2002; Яблочкина КВ. Рецидивы гражданской войны: антигосударственные вооруженные выступления и повстанческие движения в Советской России. 1921-1925 гг. М., 2000.

! Геополитика: теория и практика. М., 1993; Поздняков Э.А. Геополитика. М., 1995; Дугин А. Основы геополитики. М., 1999; Плешаков К. Геополитика в свете глобальных перемен И МЖ, 1994. № 10; Плешаков К.. Геоидеологическая парадигма // МЖ. 1995. № 4-5.

6 Волков В.К. Узловые проблемы новейшей истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 2000; Россия и Центральная Европа в новых геополитических реальностях. М., 1995.

7 ОтсгмШ Я Ро1йука роЬка 1 ос1Ьискташе рап^а. Wyd. 2. 1926. Дмовский - лидер крупнейшей польской буржуазно-помещичьей партии "Национальная демократия" (эндеки).

тет"; на Пилсудского и премьер-министра в 1919 г. И. Падеревского за несогласованность их действий с эндеками. М. Бобжиньский выдвигал обвинения в адрес Дмовского за недостаточно последовательную защиту им интересов Польши на мирной конференции, поскольку эндеки следовали этнографическому принципу, что обусловило потерю для Польши земель на востоке1. После государственного переворота 1926 г, в историографии возобладала концепция Пилсудского по созданию великодержавной Польши. В годы П-й мировой и "холодной" войн находившиеся в эмиграции польские историки обосновывали экспансионистскую политику Польши 1918-1923 гг. на востоке, видели причину неудач при решении проблемы польских границ в англо-французских противоречиях, обеляли внешнюю политику Польши, используя теорию о "двух врагах" Варшавы в лице Москвы и Берлина2. В современной Польше опубликованы их исследования. Второе и третье поколение эмигрировавших польских историков осталось в странах проживания, издавая свои работы и на родине.

Значение для диссертации имели труды историков Польской Народной Республики. Р. Берзанек, Г. Зелиньский, М. Лечик, К. Ляптер, Я. Собчак, П. Хаузер подвергли критике различные аспекты Версальского договора. По их мнению, союзники пытались увековечить германо-польский и советско-польский конфликты, усилив зависимость Германии и Польши от Запада, В. Гостыньская, А. Деруга, Е. Куманецкий, П. Лоссовский, В. Матерский писали о характере советско-польских отношений после восстановления Польского государства, наследии войны 1920 г., возникших территориальных проблемах, их влиянии на события 1923 года. Они отмечали стремление Польши к захватам на Востоке. Однако против возможной советизации страны в 1920 г. и революционных планов СССР в 1923 г. официальная историография ПНР не выступала. Е, Красу-ский пришел к выводу, что наличие "двух врагов" Польши проистекало вследствие давления на каждое из государств существовавших территориальных проблем3. С конца 1960-х гг. на изучение вопроса оказало влияние ревизионистское направление в историографии ПНР, возникшее под воздействием социально-политического кризиса в Польше. Во время событий 1980-1981 гг. был гальванизирован миф о Пилсудском как "крупнейшем политике XX века".

Ряд работ, посвященных проблеме германо-польских отношений, преемственности политики кайзеровской и Веймарской Германии, ее отражении на характере советской внешней политики, польские историки написали в содруже-

1 Bobrzynski М. Wskrzenie Paftstwa Polskiego. Т. II: 1918-1923. Kraköw, 1925.

1 См. напр.: MackiewiciS. (Cat) Historia Polski od 11 listopada 1918 r. do 17 wrzeSnia 1939 r. Londyn, 1941; Pobög-MaHnowski W. Najnowsza historia polityczna Polski. 1914-1939. Londyn, 1967. '

' Problem poisko-niemiecki w traktacie Wersalskim. Poznaü, 1963; Bierzanek R. Partstwo Polskie w politycznych con-cepcjach mocarstw zachodnich. 1917-1919. W., 1964; Hauser P. Niemcy wobec sprawy polskiej. Paidziemik 1918-czerwiec 1919. PoznaA, 1984; Sobczak J. Propaganda zagraniczna Niemiec Weimarskich wobec Polski. PoznaA, 1973; Gostyiiska W. Stosunki polsko-radzieckie. 1918-1919. W., 1981; Deruga A. Polityka Wschodnia Polski wobec ziem Litwy, Biatorusi i Ukrainy (1918-1919). W., 1969; Kumanieckt J. Po traktacie Ryskim. Stosunki polsko-radzieckie. 1921-1923. W., 1971; ¿ossowskl P. Stosunki polsko-litewskie w Iatach 1918-1920. W„ 1966; Materski W. Polska а

ZSSR. 1923-1924. Wr., 1981 \KrasuskiJ. Stosunki polsko-niemieckie 1919-1932. PoznaA, 1975.

стве с учеными Германской Демократической Республики. Эти вопросы обсуждались на коллоквиумах историков ГДР и ПНР в 1964 и 1977 гг. в Ростоке1.

После окончания "холодной войны" в польскую историографию вернулись легенды довоенных лет. Наглядным подтверждением стала прошедшая в 1990 г. в Варшаве конференция. Ее участники оправдывают политику Польши в 1918-1920 гг. в отношении Белоруссии, Литвы, Украины и обвиняют Советскую Россию в экспансионизме. Они преувеличивают негативную роль Германии, Чехословакии, Литвы для Польши, во время советско-польской войны2. Многие польские историки применяют понятие "польско-большевистская война", усиливая идеологическую составляющую. Г. Лукомский, например, объясняет необходимость вхождения в состав Польши белорусских и литовских земель историко-геополитическими факторами3. Однако ряд ученых анализирует внешнюю политику Польши с позиций относительного историзма. А. Чубинь-ский, рассматривая становление границ Польши, критикует восточную политику Пилсудского 1918-1922 гг.4. Довольно полную информацию дает 1У-Й том "Истории польской дипломатии"5. Правда, редактор тома Лоссовский в новой монографии критически пишет о политике Литвы, но в целом занимает сдержанную позицию6 по сравнению с новым поколением историков.

Германские историки 1920-1930-х гг. доказывали принадлежность Германии земель, отошедших к Польше по решениям мирной конференции. Некоторые авторы пытались проследить мотивы политики западных держав в этом вопросе, считая Францию главным адвокатом польских интересов и отмечая сдерживающую роль Англии. Однако В. Рекке считал, что Франция добилась успехов в вопросе отторжения в пользу Польши немецких земель благодаря поддержке президента США В. Вильсона, желавшего обеспечить себе голоса американских поляков на предстоящих президентских выборах7. Попытку показать трагические для Германии и немцев последствия территориальных решений мирной конференции предприняли консервативные историки М. Бем и К. Лоэш8.

Историография Федеративной Республики Германии касается проблемы новых границ Центральной Европы с иных позиций. Так, в 1970-е гг. либеральный историк Ф. Фишер обратил внимание на сохранение доктрины "срединного положения Германии в Европе", сравнив развитие Германии в 1897-1918 гг. и 1918-1933 годах. Его ученики развивали эту концепцию: историк И. Хайсс, например, критиковал правящие круги кайзеровской Германии за аннексионистские планы в отношении Польши, сравнивая их с нацистской политикой9.

1 См. напр.: Der deutsche Imperialismus und Polen 1918 bis 1939. Rostock, 1978.

2 Wojna polsko-sowiecka 1920roku: Przebieg walk i tlo mi?dzynarodowe. W., 1991.

3 tukomski G. Walka Rzeczypospolitei о kresy pänocno-wschodnie 1918-1920. PoznaA, 1994.

4 Problem granic i obszaru odrodzonego paüstwa polskiego (1918-1990) / pod red. A. CzubiAskl. PoznaA, 1992.

3 Historia dyplomacji polskiej. Т. IV. 1918-19391 pod red. P. Lossmvskiego. W., 1995.

'¿ossowskiP. Stosunki polsko-litewskie, 1921-1939. W„ 1997.

' Recke W. Die polnische Frage als Problem der europäischen Politik. В., 1927,

' Zehn Jahre Versiilles. Bd. Ш.: Die Grenze- und volkspolitischen Folgen des Friedensschlusses. В., 1930.

' Geiss 1. Tzw. polski pas graniczny 1914-1918. W., 1964.

Консервативная историография отвергла метод "политико-социальной истории" Фишера, выступая с геополитических позиций, хотя Фишер не отрицал значение геополитики. Вместе с тем, работы историков-консерваторов позволили углубить оценку политики германских и польских правящих кругов в связи с территориальными постановлениями 1919-1923 годов. Исследованием советско-германских и германо-польских отношений 1920-1930-х гг. занимались историки М. Брошат, Г. Роос, X, Яблоновски, пытаясь свести спорные проблемы к борьбе национальностей. Яблоновски считал, что США пошли на компромисс с Англией, поскольку якобы не имели конкретных интересов в Польше1. К. Швабе раскрыл противоречия в американской делегации по территориальным проблемам между "инкуайри" (экспертами), с одной стороны, госдепартаментом и военными, с другой. На позицию последних по ряду причин перешел В. Вильсон2. Историки указали на единство германских партий по вопросу сохранения Германии в прежних границах, обратив внимание на паллиативный план создания "восточного государства", которое могло объединить на федеративной основе часть немецких и польских земель, но X. Шульце полагал, что "революционная импотенция" чиновников сделала проект эпизодом3.

Умеренный историк Г, Вагнер писал о политике Германии в период советско-польской войны. Автор характеризовал позицию рейхсвера, правительства, рейхстага, немецких партий, прессы в отношении Советской России и Польши. Вагнер раскрыл советско-германские военно-политические и экономические связи, но исключил наличие союзных отношений с Кремлем4. Обильную информацию предоставил либеральный историк X, Хёльтье в книге о внешней политике Веймарской республики на востоке Центральной Европы, позиции Польши и Советской России по территориальным проблемам. Однако тезисы Хёльтье: стремление Германии к миру и одновременная необходимость ревизии ее восточных границ - не согласуются5.

Внимание ученых ФРГ привлекали Брестский и Рапалльский договоры. Консервативный историк Л. Циммерман писал, что после подписания Брестского мира и крушения планов мировой революции В.И. Ленин "развил двухколейную внешнюю политику"6. На это указал и либеральный историк В. Баумгарт, характеризуя роль Ленина в создании новой дипломатической службы7. По мнению консервативного историка Г. Рауха, нарком Г.В. Чичерин вел антибританскую политику, поскольку она помогала борьбе большевиков за руководящую роль в антиколониальном движении. Чичерин уделял внимание сотрудни-

1 Broszat M. 200 Jahre deutsche Polcnpolitik. München, 1963 \RnosH, Polenzwischendem Weltkriegen//Osteuropa-Handbuch. Kßln; Graz, 1959; Jablonowskl H. Russland, Polen und Deutschland. Köln, Wien; 1972,

2 Schwabe K. Deutsche Revolution und Wilson-Frieden: Die amerikanische und deutsche Friedensstrategie zwischen Ideologie und Machtpolitik 1918 / 1919. Düsseldorf, 1971.

3 Schulze H. Oststaatplan 1919 // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte. 1970. Hf. 2.

4 Wagner C. Deutschland und der polnisch-sowjetische Krieg 1920. Wiesbaden, 1979.

5 HSItje Ch. Die Weimarer Republik und das Ostlokarno-Problem. 1919-1934. Würzburg, 1958.

6 Zimmermann L. Deutsche Aussenpolitik in der Are der Weimarer Republik. Güttingen, 1958. S. 16.

1 Baumgart W. Deutsche Ostpolitik 1918. Wien-München, 1966. S. 39,41.

честву с Германией, но не строил в этом вопросе иллюзий1. Консервативные (К. Бухгейм) и либеральные (Г. Эйлер) историки видели в Рапалльском договоре волевой акт реально мысливших министров, дипломатов и военных, указывая на заинтересованность Германии в улучшении отношений с Советской Россией2. Раух считал, что Ралалльский договор вывел Германию из международной изоляции, а избрание Сталина Генеральным секретарем ЦК РКП (б) в апреле 1922 г. способствовало подписанию договора, усилив затем позиции лидера партии большевиков внутри страны3. По мнению консервативного историка Т. Шидера, договор обеспечил реальное советско-германское сотрудничество4. Ряд консервативных историков отвел Рапалльскому договору роль военного союза, направленного против Польши, но военное соглашение не было подписано. Советскую и Веймарскую республики многое разделяло, но их сотрудничеству способствовало обоюдное недовольство политикой Польши.

Современная историография ФРГ более объективно оценивает советскую внешнюю политику в 1920-е годы. Представляет интерес коллективная работа "Между традицией и революцией", особенно написанная В. Кноллем глава, посвященная деятельности в 1920-е гг. Наркомата иностранных дел (НКИД)5. Немецкие историки отрицают наличие союзных советско-германских отношений, считая основным мотивом "рапалльской линии" прагматичную враждебность Германии к Польше. Так, возможность совместных действий с Россией была для командующего рейхсвером генерала Г. Секта козырем, сохранявшим силу, пока он не был разыгран.

В диссертации отражены материалы книг английских ученых. Э. Kapp дал общую характеристику и привел интересные детали об отношениях в начале 1920-х гг. между Советской Россией, Польшей и Германией6. Историк Н. Дэвис считал, что советские и многие западные ученые игнорировали 1919 г. как начало советско-польской войны, но эвакуация германской армии создала вакуум между двигавшимися спонтанно советскими и польскими войсками. Победа Белого движения над большевиками, по словам Дэвиса, была невыгодна для Польши, но и Рижский мир не решил проблему7. Kapp и Л. Тейлор (в предисловии к книге Дэвиса) отнесли начало советско-польской войны к апрелю 1920 г., а предшествовавшую борьбу рассматривали как пограничные стычки. Американский историк польского происхождения П. Вандыч8 писал о незаинтересованности Варшавы в антисоветском походе: Польша маневрировала между Де-

' Rauch G. Geschichte des bolschevistischen Russland. Wiesbaden, 1955. S. 139,113-114.

2 Buchheim K. Die Weimarer Republik. München, 1961. S. 83; Euler H. Die Aussenpolitik der Weimarer Republik 1918-1923. Aschaffcnburg, 1957. S. 336.

3 Rauch G. Op. cit. S. 178-179.

* Schieder T. Die Probleme des Rapallo-Vertrags. Köln, 1956. S. 49.

5 Zwischen Tradition und Revolution: Determinanten und Strukturen sowjetischer Aussenpolitik 1917-1941 / Hrsg. v. L. Thomas u. V. Knoll. Stuttgart, 2000.

6 Kapp Э. История Советской России. Кн. 3. Большевистская революция 1917-1923. Т. 3. М„ 1989.

7 Davies N. White eagle, red star. The Polish-Soviet War, 1919-1920. L., 1972.

1 Wandycz Piotr S. Soviet-Polish Relations, 1917-1921. Cambridge, 1969.

пшенным и большевиками, а Рижский мир был шагом, более негативным для Польши, чем для России.

При всей важности изучения политики России в восточной части Центральной Европы комплексного освещения в геополитическом контексте эта проблема в отечественной литературе не получила. Из историографического обзора следует, что существует потребность в дальнейшем изучении политики России в отношении данного региона.

Объектом исследования работы является восточная часть Центральной Европы в политике России в контексте международных отношений 1917-1923 годов. Предметом исследования - содержание, дели и задачи политики России в связи с проблемами Восточной Галиции, Виленского края, Восточного коридора, Мемельской области, транзита по реке Неман. Целью работы является анализ политики России на ее западной границе, преломление политики и идеологии России в связи с конфликтами вокруг территориальных проблем востока Центральной Европы, влиявшими на обстановку в регионе и Европе в целом.

Для достижения поставленной цели автор выделил следующие научные задачи. Во-первых, раскрыть роль по руководству внешней политикой России Политбюро ЦК РКП (б) и механизмы реализации его решений на примере стран восточной части Центральной Европы. Во-вторых, исследовать действия НКИД в данном регионе в связи с проблемами Восточной Галиции, Виленского края, Восточного коридора, Мемельской области, транзита по Неману. В-третьих, проанализировать степень осуществления внешнеполитических задач Советского государства структурами Коммунистического Интернационала и силовых ведомств1 на примере стран восточной части Центральной Европы. В-четвертых, доказать некоторую геополитическую преемственность политики Российской империи и Советской России на западных рубежах, проявившуюся до утверждения авторитарно-государственнического курса И.В. Сталина на построение социализма в одной стране. Хронологическими рамками работы явились начавшиеся территориальные изменения на западе России в 1917 г., завершившиеся в 1923 г. геополитической трансформацией региона согласно решениям Верховного совета Антанты, конференции послов2, Лиги наций в отношении Восточной Галиции, Виленского края, Мемельской области. Территориальные рамки работы охватывают Советскую Россию, Германию, Польшу, Чехословакию, Литву,

Источниковая база диссертации определяется многоплановостью темы, целями и задачами исследования. В качестве важной задачи автор видел изложение на архивно-документальной основе предыстории и истории территориальных вопросов региона, роль в их решении российской внешней политики и ди-

1 Силовые ведомства ("соседи"): иностранный отдел (ИНО) ВЧК - ОГПУ, регистрационное управление Ревво-

енсовета Республики (Региструп РВСР), разведывательное управление (Разведупр) Красной Армии.

3 Конференция (совет) послов собиралась в 1919-1931 гг. для рассмотрения вопросов осуществления Версальского договора. В ее состав входили: член правительства Франции (председатель), аккредитованные в Париже послы Англии, Италии, Японии; посол США во Франции являлся наблюдателем.

пломатии. Поэтому диссертация во многом основана на архивных материалах, часть которых впервые введена в научный оборот. Особенно важными для исследования явились документы Архива внешней политики Российской Федерации, Российского государственного архива социально-политической истории. В архиве МИД РФ наибольший интерес представил фонд Секретариата Чичерина (Ф. 04. On. 1. Австрия; Оп. 11. Венгрия; Оп. 13. Германия; Оп. 27. Литва; Оп. 32. Польша; Оп. 43. Чехословакия): в частности, личная переписка наркома с полпредами, дневниковые записи сотрудников советских дипломатических миссий. Фонд 165 хранит переписку полпреда в Германии H.H. Крестинского. Обширный аналитический материал содержит фонд Отдела дипломатической информации (ОДИ) НКИД в Берлине (Ф, 165 б). В РГАСПИ важными для работы явились фонды Коминтерна (Ф. 495), секретариата Ленина (Ф. 5), ЦК КПСС (Ф. 17), Польского бюро агитации и пропаганды при ЦК РКП (б) - Ф. 63; М.М. Литвинова (Ф. 359), Радека (Ф. 326), Л.Д. Троцкого (Ф. 325). Принципиальное значение для анализа взаимоотношений РКП (б), НКИД, силовых ведомств и Коминтерна имеют протоколы заседаний Политбюро (Ф. 17. Оп. 163), включая "особые папки" (Оп. 162).

Свою роль в исследовании сыграли документы из Архива внешней политики Российской империи. Интерес представили фонды "Особый политический отдел" (Ф. 135. Оп. 474) и "Секретный архив министра" (Ф. 138. Оп. 467) с перепиской и статьями информатора МИД, журналиста В.П. Сватковского. Государственный архив Российской Федерации помог осветить внешнеполитическую деятельность Белого движения: особое внимание привлекли фонды "МИД Российского правительства в Омске" (Ф. Р-200), "Представительство МИД Российского правительства в Париже" (Ф. 5680). Интерес в связи с дискуссией о будущих границах России вызвала содержащаяся в этих фондах переписка A.B. Колчака, А.И. Деникина, С.Д. Сазонова, A.A. Нератова и А.И, Гучкова (Ф. Р— 5868). С помощью документов Российского государственного военного архива автор уточнил роль пропаганды в обеспечении внешнеполитических планов Белого движения и Польши в период Гражданской войны (Ф. 100. Управление армиями Южного фронта; Ф. 33987. Канцелярия Председателя Революционного Военного Совета Республики — РВСР).

В Archiwum Akt Nowych w Warszawie автор работал прежде всего с фондами Ministerstwa Spraw Zagranicnych и Ambasady RP w Berlinie, позволившими точнее осветить международный фон советско-польской войны 1920 года. Помощь в работе над диссертацией оказали документы Archiva Ministerstva zahranicnich vëci Ceské Republiky, Österreichische Staatsarchiv. В архиве МИД Чехии главным источником стал фонд руководителя чехословацкой миссии в Москве Й. Гирсы, в котором хранятся и письма представителей белой эмиграции министру иностранных дел ЧСР Э. Бенешу. В Госархиве Австрии основным источником явилась переписка дипломатических представителей Вены в Берлине, Варшаве и Львове с австрийским МИД.

Использование архивных материалов определило цитирование переписки, дневниковых записей, что. нагляднее отражает характер исследуемой эпохи. Цитаты из архивных документов приведены согласно современным правилам орфографии и пунктуации, но сохранены своеобразие написания географических названий, выделение слов, стилистика. Документы и события датируются по новому стилю. Архивные материалы имеют различную степень достоверности и нуждаются в критическом анализе при комплексном их рассмотрении.

Признавая необходимость введения в научный оборот архивных документов, хотим обратить внимание на результативность повторного обращения к опубликованным ранее источникам. Поэтому важную роль в диссертации сыграли многочисленные документальные публикации. В 1920-е гг. с классовыми комментариями вышли сборники царских, иностранных, советских дипломатических документов, международные договоры. Комиссия по изданию документов эпохи империализма издала серию за 1914—1916 тт. и частично за 1911-1913 гг.1. При раскрытии темы основополагающую роль сыграли публикуемые с 1957 г. "Документы внешней политики СССР". Первые 7 томов издания содержат немало советских и иностранных документов за 1917-1923 годы. Публикацию существенно дополнили, изданные ИСБ АН СССР в содружестве с историками ПИР и ЧССР сборники документов и материалов, а также подготовленные МИД СССР и МИД ГДР сборники документов. Для понимания советской внешней политики в годы Гражданской войны важную роль сыграли документальные публикации 1960-1970-х гг. и сборник новых материалов о советско-польской войне, подготовленный под руководством И.И. Коспошки.

Немалую помощь в работе оказали стенографические отчеты съездов РКП (б), опубликованные решения Политбюро ЦК РКП (б), материалы конгрессов Коминтерна. Важными для диссертации явились сборники документов "Коминтерн и идея мировой революции", "Политбюро ЦК РКП (б) - ВКП (б) и Коминтерн", "Национальный вопрос на Балканах через призму мировой революции", более полно позволившие исследовать деятельность Коминтерна и силовых ведомств. Изданный на немецком языке сборник документов из архива Коминтерна, составителями которого стали преимущественно российские историки, реконструирует ход подготовки в 1923 г. в Москве и Берлине "Германского Октября" и его последующее крушение2.

Большую помощь в исследовании оказали зарубежные документальные публикации. Международные отношения после окончания мировой войны позволил уточнить польский трехтомник о Парижской конференции3. Фундаментальным источником явились изданные в ФРГ "Акты германской внешней политики 1918—1945 гг.", содержащие документы МИД Германии, а также лич-

' Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и Временного правительств. 1878-1917 гг. Сср.Ш. 1914-1917. T.I-X. М.-Л., 1935-38; Cep.II. 1900-1913. T.XVII1-XX. М., 1938-40. 2 Deutscher Oktober 1923. Ein Revolutionsplan und sein Scheitern. В., 2003.

1 Sprawy polskie na konfereneji pokojowej w Paryiu w 1919 г. Т. I—III. W., 1965-1968.

нуго переписку и дневниковые записи немецких дипломатов о беседах с иностранными, в том числе с советскими, дипломатами1. В диссертации использованы протоколы заседаний созданного в Германии после Ноябрьской революции 1918 г. временного правительства и кабинетов Веймарской республики.

Различные аспекты международных'отношений того времени раскрывают воспоминания участников событий. В современной России переизданы мемуары эмигрировавших участников мировой войны и Белого движения. В литературе русского зарубежья превалировал принцип историзма, хотя и она не была лишена идеологических установок. Воспоминания Сазонова раскрывают борьбу в правящих кругах Российской империи вокруг проблемы новых западных рубежей России. Бывший министр объективно оценил политику Антанты в отношении России. Г.Н. Михайловский, являвшийся в 1919 г. связным между находившимся в Париже Сазоновым и Деникиным, подтвердил оценки Сазонова периода мировой (кн. 1) и Гражданской (кн. 2) войн. С исторических позиций анализировали помощь союзников бывшие послы России в США и Франции Б.А. Бахметев и В.А. Маклаков: поддержке Антантой Белого движения мешало противоречие между целями борьбы с большевизмом и задачами воссоздания единой России. Деникин и A.A. Лампе доказывали, что Добровольческую армию Красная Армия победила благодаря фактической помощи Пилсудского; критически относился к политике Польши и П.Н. Врангель2. Отметим, что помощь в анализе воспоминаний участников Белого движения оказали книга В.Ф. Ершова и А.И. Ушакова3.

Негативную позицию в годы мировой войны в отношении Российской империи, изменения в ее пользу границ демонстрирует Т.Г. Масарик4. За свержение Советской власти выступал У. Черчилль, но его мемуарно-публицистическая книга доказывает, что Англия не была заинтересована ни в великодержавной Польше, ни в восстановлении единой России5.

Геополитический аспект советско-польской войны раскрылся в ходе дискуссии 1920-х гг. между советскими военачальниками. Остроте споров способствовала книга Пилсудского с критикой М.Н. Тухачевского, писавшего поверхностно и тенденциозно. Наиболее объективно ход и характер войны осветили А.И, Егоров, E.H. Сергеев, Б.М. Шапошников. Тухачевский считал, что причиной поражения Красной Армии стала стратегия, а не политика. Шапошников же писал: с подходом к Бугу стратегия не могла гарантировать политике не-

1 Akten zur deutschen auswärtigen Politik. Aus dem Archiv des Auswärtigen Amts. Ser. A: 1918-1925. Bd. 1-Х. GBt-tingen, 1982-1993.

2 Сазонов СД. Воспоминания. M., 1991; Михайловский Г.Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства, 1914—1920 гг. Кн. 1-2. М„ 1993; Совершенно лично и доверительно!": Б.А. Бахметев - В.А. Маклаков. Переписка. Т. 1. 1919-1921. М., 2<Я\\Деникин А.И. Поход на Москву. М., 1989; Деникин А.И., Лампе A.A. Трагедия белой армии. М., 1991; Врангель П.Н. Записки. Ч. II//Белое дело: Последний главком. М., 1995.

3 Ершов В.Ф. Российское военно-политическое зарубежье я 1918-1945 гг. М., 2000; Ушаков А.И. Современная российская историография антибольшевистского движения в годы гражданской войны в России. М-, 2004.

Масарик Т.Г. Мировая революция. Воспоминания. Т. 1. Прага, 1926.

5 Черчилль У. Мировой кризис. 1918- 1925: Воспомина1шя. М., 1932.

медленный успех, а политика не могла рассчитывать на него1. Особняком в мемуарной литературе стоит книга бежавшего на Запад дипломата Г.З. Беседов-ского, из которой, при критическом подходе, можно почерпнуть фактический материал о советской внешней политике в 1920-х годах3.

В отдельную категорию источников автор включил статьи, труды и переписку государственных, политических, военных и общественных деятелей первой четверти XX века. Они уделяли большое внимание роли международного фактора в мировой, Гражданской и советско-польской войнах, исход которых во многом определил конфигурацию западных рубежей России. Изучение переписки Н.И. Астрова, A.C. Лукомского, Б.В. Савинкова позволило выявить существенные разногласия в самом Белом движении3. Наглядно интерес к роли международного фактора демонстрируют статьи, речи и письма Ленина, включая неопубликованные. Особое значение для диссертации имеет полная стенограмма прошедшей в сентябре 1920 г. IX-й конференции РКП (б)4. В изучении проблемы помогли статьи и переписка Сталина, других видных деятелей РКП (б)5. Военный историк и военачальник Н.Е. Какурин писал о влиянии политики Пилсудского в 1919 г. на поражение Деникина в боях с Красной Армией6.

Переписка, интервью, речи Пилсудского и Падеревского раскрывают борьбу в правящих кругах Польши и держав Антанты вокруг концепции создания Польского государства7. Правонационалистические немецкие политики выдвигали план создания "восточного государства". Один из руководителей националистов в Восточной Германии Г. Клейнов в мемуарпо-публицистической книге "Утрата Остмарк" критиковал Веймарское правительство, не поддержавшее их акцию, и выдвигал обвинения в адрес рабочих и солдатских Советов, руководствовавшихся классовыми интересами .

Важную группу источников составила периодическая печать того времени. Среди советских газет обследованы "Известия" и "Правда"; среди германских -"Berliner Tageblatt" и "Vossische Zeitung"; среди польских — близкие к эндекам "Dziennik Powszechny" и "Gazeta Warszawska", орган Польской социалистической партии "Robotnik". Интерес представляют газеты Данцига (Гданьска) и Поморского воеводства, комплекты которых хранятся в научной библиотеке Вильнюсского университета. Дополнением стало находящееся в Научном архиве ИРИ РАН досье вырезок из советской и зарубежной прессы. Там же хранятся

1 Пилсудский против Тухачевского; (Два взгляда на советско-польскую войну 1920 г.). М„ 1991; Егоров А. Львов - Варшава. 1920 год. Взаимодействие фронтов. М.-Л, 1929; Сергеев E.H. От Двины к Висле. Смоленск, 1923; Шапошников Б. IIa Висле: К истории кампании 1920 года. М., 1924.

1 Беседовский Г.З. На путях к термидору. М., 1997.

3 Россия антибольшевистская: Из белогвардейских и эмигрантских архивов. М., 1995; Борис Савинков на Лубянке: Документы. М., 2001.

4 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 35-37,40-44, 51; Ленин B.Ii. Неизвестные документы. 1891-1922. М„ 1999.

5 Сталин И.В. Сочинения. Т. 4,5. М.; 1947, 1953; Большевистское руководство. Переписка. 1912-1927. M., 1996.

6 Какурин Н.Е. Как сражалась революция. Т. 2. М., 1990.

7 Pilsudski J. Pisma zbiorowe. Т. 5. W., 1937; Archiwum polityczne Ignacego Paderewskiego. Т. II, Wr., 1974. ' Cleinow C. Der Verlust der Ostmark. В., 1934.

копии архивных документов МИД Австрии за 1922-1938 годы. Источником стали публикации архивных материалов в журналах "Коммунистический Интернационал", "Красный Архив", "Международная жизнь" за 1920-е гг. и в современных — "Источник", "Dzieje Najnowsze" и "Kwartalnik Historyczny".

В силу специфики диссертации источником явились труды классиков геополитики, принадлежащих к школе географического детерминизма. Основателем континентального направления геополитики был немецкий географ Ф. Ратцель. Центральное географическое положение Германии в Европе ученый оценил и как проблему (зажатость), и как перспективу выхода из континентальной узости. Ратцель считал необходимым передел европейских границ для восстановления нарушенной другими державами справедливости в отношении к Германии, но признавал геополитический императив России в регионе1. Шведский социолог Р. Челлен (автор термина геополитика) с прогерманских позиций пропагандировал взгляды Ратцеля, также признавая геополитическую роль России2. Воззрения Ратцеля использовали немецкие политики при обосновании международных проектов. Депутат рейхстага Ф. Науманн выдвинул концепцию Mitteleuropa (Срединная Европа), предусматривавшую создание германской сверхдержавы от Балтики до Черного моря3. Это был уже не пангерманский план, а геополитический проект, в котором главное внимание уделялось общности географической судьбы соответствующих народов. После окончания войны необходимость сближения Германии и России обосновал немецкий геополитик К. Хаусхофер. Регион между Балтийским и Черным морями ученый назвал «центрально-европейской зоной напряжения», выделив Польшу в качестве "переходной страны" с искусственными границами. По его мнению, геополитическое землеустройство после мировой войны только началось4.

Важную роль в мировом балансе сил отводил России британский географ Х.Дж. Маккиндер (океаническая школы геополитики). Затем ученый сформулировал понятие материковой сердцевины (ан,- heartland), очертания которой в целом совпадали с границами Российской империи. Изучая историю европейских войн, геополитик обратил внимание на позволявший контролировать Восточную Европу перешеек между Балтийским и Черным морями. После окончания войны Маккиндер предложил превратить возникшие на востоке Центральной Европы государства в буферную зону между Германией и Россией5.

Таким образом, в силу специфики темы главную роль в решении поставленных цели и задач диссертации сыграла ее источниковая база.

' Ratzel F. Politische Geographie. München u. В., 1923. S. 587, 588.

2 Kjetten Я Der Staat als Lebensform. B.-Grünewald, 1924. S. 76.

3 Науманн Ф. Срединная Европа (Mitteleuropa). Пг., 1918.

4 Haushofer К. Grenzen in ihrer geographischen und politischen Bedeutung. Heidelberg-B.- Magdeburg, 1939. См. также: Хаусхофер К. О геополитике. Работы разных лет. М., 2001.

5 Маккиндер Х.Дж. "Географическая ось истории" // Полис. 1995. № 4 (доклад 1904 г.); Mackinder Н. J. Democratic ideals and reality: A study in the politics of reconstruction. Washington, 1996. См. также: Parker W.H. Mackinder. Geography as an Aid to Statecraft. Oxford, 1982.

Научная новизна диссертации обусловлена самой постановкой проблемы, подходами к ее изучению и полученными результатами. На заре советской историографии 1918-1923 гг. называли "1-м туром войн и революций". П-го тура не последовало, но основные военные и революционные конфликты пришлись не случайно на ближнее зарубежье Советской России. Февральская и Октябрьская революции, а затем Брестский мир способствовали подъему национально-освободительных движений в России и центральных державах. Заметим, что историко-геополитический анализ допускает и предполагает использование сослагательного наклонения. Диссертация заставляет задуматься об альтернативности исторического развития, присущего военно-революционным периодам. Решения Парижской конференции превратили страны восточной части Центральной Европы в разъединившую Германию и Россию буферную зону и "санитарный кордоп". Но отсутствие в регионе четкого этноконфессионального критерия при установлении границ привело к возникновению конфликтов, в которых участвовали Советская Россия, Германия, Польша, Литва, Чехословакия, украинские и белорусские националисты. Восточная Галиция и Виленский край стали спорными территориями Польши. В состав ЧСР вошли Прикарпатская Русь, а также большая часть Тешинской Силезии, на которую претендовала Польша1. Выделенная из Восточной Пруссии под управление Лиги наций Мемельская область, отошла затем к Литве. В то же время проблема транзита по Неману стала объектом споров России, Польши, Литвы, Германии и держав Антанты. Наличие в составе Польши крупных национальных меньшинств, этнически и культурно близких населению Советских Украины и Белоруссии, антипольские ревизионистские устремления Германии и Литвы открывали возможность вовлечения Советского государства в военный конфликт.

В изучаемый период внешнюю политику Советской России определяла концепция мировой революции. Но геополитическая преемственность в политике России на ее западном зарубежье сохранилась и после 1917 г., хотя с серьезными коррективами в силу смены строя, режима правления, господствующей идеологии. Концептуальной новизной работы является изучение возвращения имперской составляющей во внешнюю политику России. Провал революционных замыслов в 1920 и 1923 гг. на западном направлении политики России не помешал большевикам в дальнейшем, по мере усиления в их действиях элементов реальной политики, укрепить свое влияние на "ближнем" Западе. После 1923 г. определенные внешнеполитические успехи усилили позиции прагматичного Сталина и его окружения в ЦК РКП (б) - ВКП (б). По мере захвата власти сталинским руководством, идея мировой революции приобретала все более декларативный характер: ее место занял традиционный для России авто-ритарно-государственнический геополитический подход к внешней политике. Полностью геополитический императив во внешней политике СССР проявил

1 Прикарпатская (Подкарпатская, Угорская) Русь - ныне Закарпатская Украина - и Тсшинская Силезия официально вошли в состав ЧСР в 1920 году.

себя в преддверии и начале П-й мировой войны. В 1941 г. было опубликовано письмо Сталина к членам Политбюро ЦК ВКП (б) от 19 февраля 1934 г. по поводу работы Ф. Энгельса о внешней политика царизма. Энгельс, в частности, писал: Российская империя «своим постоянным вмешательством в дела Запада ... задерживает и нарушает нормальный ход нашего развития и делает это с целью завоевания для себя таких географических позиций, которые обеспечили бы ей господство над Европой»1. Сталин утверждал, что Энгельс, стремясь в 1890 г. дискредитировать внешнюю политику русского царизма, упустил ряд важных моментов. Критикуя Энгельса за преувеличение агрессивности и реакционности царизма, и обеляя политику России, Сталин уличил классика в игнорировании англо-германского антагонизма, в смеси проанглийских' антирусских и вульгарных немецких националистических взглядов2.

Методологические основы исследования определялись принципом объективного учета всех факторов политики России на ее западном направлении с позиций диалектики, историзма и системного подхода в контексте анализа геополитических императивов и общей иерархии приоритетов внешней политики России, а также динамики развития международных отношений в восточной части Центральной Европы.

В Советской России геополитику не признавали наукой, поэтому говорить о ее методологической роли применительно к 1920-1930-м гг. нет возможности3. Но в эти годы развивалась политическая география, использовавшая геополитический понятийный аппарат в советской интерпретации4: граница, рубеж, по-граничье, буферная зона, Средняя (Центральная) Европа. Идея создания буферных зон, автором которых являлся вице-король Индии Дж. Керзон, особенно привлекла внимание советских политгеографов. Керзону принадлежало также понимание сферы интересов как территории, на которой одна держава осуществляет военно-политические и экономические меры, а сферы влияния как зоны с преимущественным влиянием одной из иностранных держав. В годы "холодной войны" геополитику в Советском Союзе считали антинаучной империалистической доктриной5.

Сегодня в отечественной литературе по теории международных отношений геополитическое направление наиболее влиятельно, но.подвергается критике со стороны ряда ученых. Поскольку российская геополитика делает еще первые шаги, то автору ближе устоявшиеся западные концепции. В диссертации использовалась методика "реалистической школы", довольно адекватно отражающая мотивы поведения государств с XVII в. и до начала "холодной войны".

' Энгельс Ф. Внешняя политика русского царизма// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 22. М., 1962. С. 13.

2 Сталин И. О статье Энгельса "Внешняя политика русского царизма" // Большевик. 1941. № 9.

3 Виттфогель К. Геополитика, географический материализм и марксшмШод знаменем марксизма. 1929.№2-3.

4 См. напр.: Попов В. Очерки политической географии Западной Европы. М., 1924. По мнению Ратцеля, политическая география описывает состояние государства в статике, а геополитика — в динамике.

5 Аветян А С. Основные направления развития германской геополитики в 20-е годы XX в. // Германская восточная политика в новое и новейшее время. М., 1974, Гейден Г. Критика немецкой геополитики. М., 1960.

В США и Западной Европе почти все аспекты международных отношений исследуются с позиции теории "реализма", видным представителем которой являлся американский ученый Моргептау, придававший важную роль геополитической составляющей в борьбе государств за выгодный баланс сил1. Взаимосвязь геофафии и истории рассматривает также позитивистская теория факторов. Один из основоположников русскрй и американской социологических школ П.А. Сорокин критиковал эту теорию, но признавал значимость географического фактора в истории человечества2.

Диссертация построена на основе, проблемно-хронологического принципа, что позволило сочетать синхронный и хронологический методы. Вместе с тем, для сравнительного анализа в работе применялся историко-ситуациоиный метод. Помимо исторических и философских дефиниций автор использовал понятийный аппарат геополитики и политологии.

Практическая значимость диссертации. Основные положения диссертации могут быть использованы при подготовке трудов по истории внешней политики России и европейских международных отношений в XX веке, учебников по отечественной и европейской истории новейшего времени для студентов вузов. Материалы диссертации автор применяет в процессе преподавания "Новейшей истории Европы и Америки", "Истории южных и западных славян", дисциплины "Политика России в XX веке: геополитический аспект" в ОмГПУ.

Апробация исследования. Тема и проблемы диссертационной работы представлены в 23 научных публикациях общим объемом 35, 65 печатных листов. Основные положения и результаты диссертационного исследования апробированы на 8 научных конференциях (Москва, Адлер, Екатеринбург, Петрозаводск, Омск, Томск). Монографию обсуждали в апреле 2005 г. на заседании отдела истории славянских народов периода мировых войн ИСл РАН. Диссертация одобрена на расширенном заседании кафедры всеобщей истории исторического факультета Омского государственного педагогического университета и на заседании кафедры истории факультета социологии, экономики и права Московского педагогического государственного университета.

Структура диссертации. Изучению преемственности политики Российского государства помогло применение принципа "короткого и длительного периодов". "Длительный период" позволил установить связи с предшествующей и последующей эпохой. В рамках "короткого периода" изучались отдельные исторические события, деятельность политиков, военных, дипломатов. В 1-й и 2-й главах диссертации раскрывается "длительный период": начало территориальных изменений в регионе в годы Первой мировой и Гражданской войн в России. В 3-й и 4-й главах исследуется "короткий период": советско-польская вой-

1 См. напр.: "Politischer Realismus", "Realpolitik" und das Problem der politischen Ethik. In: Mergenthau HJ. Macht und Frieden. Grundlegung einer Theorie der internationalen Politik. Gütersloh, 1963. S. 34-42.

2 Сорокин П.А. О так называемых факторах социальной эволюции // Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 523.

на 1920 г., продолжение территориальных изменений на востоке Центральной Европы в 1921-1922 гг., завершение в 1923 г. геополитической трансформации региона. Исследование построено по проблемно-хронологическому принципу, состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, списка сокращений, приложений.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ.

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, рассмотрена степень ее научной разработанности, сформулированы объект, предмет, цель и научные задачи исследования, обоснованы его хронологические и территориальные рамки, дана характеристика источниковой базы, раскрыты научная новизна и методологические основы диссертации.

Первая глава "Восточная часть Центральной Европы в преддверии и годы Первой мировой войны" состоит из 2-х параграфов: 1. Западные российские рубежи в системе геополитических координат Российской империи. 2. Военно-политические цели России на востоке Центральной Европы в период Первой мировой войны (1914-1917 гг.).

Восток Центральной Европы в XIX-начале XX вв. являлся "регионом погра-ничья", будучи "сдавлен" Россией, Германией и Австро-Венгрией. Не случайно, французский геополитик Ж. Готтман назвал регион "ириливно-отливными землями". К началу XX в. правящая бюрократия России пришла к мнению, что национальным интересам страны отвечают сложившиеся границы. Видение проблем востока Центральной Европы российскими политическими партиями, как либеральными, так и правоцентристскими, отличалось в предвоенный период, по сравнению с взглядами МИД, большей радикальностью и определенным единодушием. Только крайне правые круги считали, что территориальное расширение империи за счет Австро-Венгрии и Германии усилит в России центробежные силы. Но геополитическое положение России имело и отрицательные черты: отсутствие на западе естественных преград при наличии протяженной сухопутной границы с Германией и Австро-Венгрией. Поэтому Российская империя проявляла стратегический интерес к сопредельным территориям центральных держав, как и они - к сопредельным территориям России.

В отношении Восточной Галиции российские власти и общественность мотивировали свою заинтересованность как стремлением "опереться на Карпаты", так и тем, что составлявшие единый этнос русины отличались конфессиональной принадлежностью и национально-политической ориентацией: православные карпаторусы и униаты-москвофилы тяготели к России, а униаты-украинцы - к Австрии. Российский посол в Вене A.A. Гире напомнил в письме от 8 февраля 1912 г. Сазонову, что после присоединения к Австрии Восточная Галиция «в официальных бумагах называлась Rot Russland (Червонная Русь), а население — russisch». Львов же образовал «на русской территории польский остров». Газета "Rzeczpospolita" писала в декабре 1912 г.: «Австрия с Царством Поль-

ским, как государство австро-венгро-польское было бы великолепно»1. Но решающая роль в развитии событий на востоке Центральной Европы принадлежала уже не монархии Габсбургов, а империи Гогенцоллернов, восточная политика которой приняла форму устойчивого ослабления России. Провоцирующую роль в спорах континентальных монархий вокруг региона играли также населяющие его народы, заинтересованные в конфликте великих держав.

С началом мировой войны ее участники выступили за перекройку карты региона, не предполагая, однако, предоставления независимости населяющим его народам. Сазонов выдвинул перед послами западных держав в беседе 1 сентября 1914 г. "неофициальные предложения" о вхождении после войны в состав России "нижнего течения Немана" и Восточной Галиции. Совет министров определял как этнические "будущие границы Польского края". Война приняла затяжной характер, поэтому великие державы для привлечения союзников провозгласили лозунг "свободы малых наций". Австро-Венгрия и Германия, заинтересованные в дополнительном источнике живой силы, первыми изменили политику в польском вопросе, выступив за образование "Срединной Европы" под руководством Германии и создании "самостоятельного польского государства" из земель Царства Польского. Разрабатываемая германскими правящими кругами геополитическая модель предполагала подчинение Германии России в случае победы рейха в войне, что превращало Германскую империю в неуязвимую мировую державу, чего так опасался Маккиндер.

После отступления русской армии в 1915 г. Дмовский говорил в декабре Сватковскому: польский вопрос надо рассматривать как фактор европейского соотношения сил. Германия ставит «вопрос о создании хозяйственного союза не на национальную, а на географическую почву»2. В апреле 1916 г. поддержанный дипломатами и военными Сазонов выдвинул проект польской автономии, но правое большинство в Совете министров использовало план как повод для отставки Сазонова в июле. Правда, с осени политика России начала эволюционировать в благоприятном для поляков направлении, но Царство Польское было оккупировано Германией. Внимание воюющих коалиций привлекал также северо-восток Центральной Европы. Немецкие газеты стали писать не об одном польском государстве-буфере, а о цепи буферов в лице Белоруссии и Литвы для отделения Германии и Австрии от России. Позднее Германия использовала революционные события в России для укрепления своих позиций на северо-востоке Центральной Европы. В сентябре 1917 г. германские оккупационные власти организовали марионеточный литовский Государственный совет (Тари-бу), а в марте 1918 г. — Белорусскую народную республику (БНР).

После свержения династии Романовых Временное правительство восприняло геополитические установки царизма, но кабинет Г.Е. Львова согласился на создание независимого польского государства в этнических границах. Польские

' АВП РИ. Ф. 135. Оп. 474. д. 43. Л. 7; Д. 155. Л. 11-12; Ф. 138. Оп. 467. Д. 745. Л. 15.

2 Там же. Ф. 135. Он. 474. Д. 79. Л. 14.

политики планировали поставить «Польшу во главе всех небольших восточно-и среднеевропейских народов» в противовес России. По словам польского дипломата Я. Розвадовского, с поляками «повторяется сказка о золотой рыбке». С другой стороны, боясь воздействия русской революции, поляки «готовят для Согласия новый лозунг: будущая Польша вместо бывшей России»1. Дмовский в июле опубликовал меморандум "Проблемы Центральной и Восточной Европы", в котором предлагал включить в будущее Польское государство Восточную Галицию и белорусские земли. Министр иностранных дел М.И. Терещенко (май-октябрь 1917 г.) заявил 14 сентября о создании этнической Польши и настаивал на включении в состав России Галиции. Министр отверг адресованную МИД критику ряда газет о том, что внешнюю политику России определяют бывшие царские дипломаты, отметив: Нератов оставался «Товарищем Министра при многих главах ведомств», это указывает не на его "несменяемость", а па его "незаменимость"2. Малороссия в ответ на польские и русские заявления провозгласила в ноябре 1917 г. Украинскую народную республику (УНР).

Итак, во время войны, несмотря на профессионализм русских дипломатов, по "качеству" внешнеполитического руководства Россия явно отставала от центральных и западных держав, поэтому сложившаяся к-1917 г. неблагоприятная для России ситуация в регионе объяснялась не только военными успехами Германии. Военная оккупация западных земель Российской империи и усилившееся после Февральской революции стремление народов региона к национальной независимости заложили на данном этапе "длинного периода" основу для геополитической трансформации восточной части Центральной Европы.

Вторая глава "Проблема западных российских рубежей в годы Гражданской войны (1917-начало 1920 гг.)" включает в себя 3 параграфа: 1. Западные российские рубежи в политике Советской России. 2. Белое движение и проблема западных российских рубежей. 3. Геополитическая ситуация на востоке Цеп-тральной Европы в период работы Парижской мирной конференции.

Приход к власти большевиков прервал преемственность внешней политики России. Однако комплексный анализ политики Кремля в связи с проблемой западных российских рубежей в годы Гражданской войны допустим с позиций утилитаризма, признаком которого явилась, в частности, геоидеологическая парадигма : наглядным ее примером стал Брестский договор с Германией, позволявший рейху контролировать евразийский Heartland4. Правящие круги Германии рассматривали разные концепции овладения российскими землями: с одной стороны, ведя "Randstaatenpolitik" (Randstaaten, нем.- окраинные государства), с другой стороны, стремясь подчинить Германии центральное российское правительство. Ленин сравнил Брестский мир с Тильзитским, когда пруссаки

' Там же. Ф. 135. Оп. 474. Д. 79. Л. 55; Ф. 138. On. 467. Д. 747. Л. 405^06.

2 Там же. Ф. 135. Оп. 474. Д. 82. Л. 18,19. A.A. Нератав в 1910-1917 гг. заместитель министра иностранных дел.

3 Ахиезер A.C. Россия; критика исторического опыта. T. I. Новосибирск, 1997. С. 385; Плешаков К Геоидсоло-гическая парадигма... С. 110.

4 См.: Parker W.H. Op. cit. P. 163.

были отброшены к Тильзиту, «что равносильно тому, если бы нас отбросили к Омску»1. Но, по мнению Ленина, германские политики не успели бы воспользоваться плодами оккупации, поэтому большевики, рассчитывая на европейскую революцию, уступили «пространство фактическому победителю, чтобы выиграть время»2. Милюков позднее писал: «Расчет большевиков был... правилен. Они ошиблись... в... месяцах»3. Сепаратный договор с Германией являлся серьезным тактическим маневром Ленина и его сторонников, надеявшихся, что мир является кратковременным отступлением на пути борьбы за мировую революцию. Но реальная ситуация не соответствовала революционной схеме: Брестский мир явился поражением курса на подготовку мировой революции.

После ухода Троцкого с поста наркома иностранных дел элементы реальной политики появились в практике НКИД, о чем свидетельствовала переписка в мае-июне 1918 г. Чичерина с полпредом в Германии А.А. Иоффе4. Окончание войны и интервенция держав Антанты против Советской России скорректировали политику большевиков: концепция мировой революции трансформировалась в революциош1ую геополитику, в которой «революционная составляющая выступала доминантой восприятия пространственно-политических изменений»5. Большевики понимали, что судьба Советской власти во многом зависит от позиции стран "ближнего Запада" и в Наркоминделе был создан отдел Срединной Европы. Далеко не все сотрудники НКИД и его представительств за рубежом разделяли концепцию экспорта революции в соседние страны. Но помимо НКИД на международной арене действовали Коминтерн и "соседи".

Большевики и польские коммунисты ошибочно отождествляли Пилсудского с настроенными против войны польскими левоцентристскими партиями, считая лишь эндеков и кабинет Падеревского сторонниками антисоветской интервенции. Москва недооценила роль геополитического фактора в планах начальника государства против Советской России. В силу военной слабости большевики создавали на западных окраинах бывшей империи буферные советские республики, пытаясь урегулировать отношения с новыми государствами региона политически. Чичерин просил Иоффе в феврале 1919 г. удержать сформированную большевиками польскую дивизию от вторжения в этническую Польшу и области, контролируемые Тарибой. Нарком сетовал на интриги польских коммунистов, готовых втянуть Советскую Россию в войну с Польшей. Иоффе советовал: надо «указывать, что Россия с нею [Польшей] не граничит, и этот вопрос она должна разрешать с Литвой и Белоруссией»6.

Летом 1919 г. большевики стремились установить связь с Советскими Венгрией и Словакией. Красную Армию от них отделяла Восточная Галиция, укра-

1 Ленин В.И. Доклад о ратификации мирного договора 14 марта // Поли. собр. соч. Т. 36. С. 107.

2 Седьмой экстренный съезд РКП (б). Март 191S г. Стеногр. отчет. М., 1962. С. 109.

3 Милюков ПЛ. Россия на переломе. Т. I. Париж, 1927. С. 268.

4 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 13. П. 70. Д. 987. Л. 40, 72-73.

5 Улунян Ар.А. Указ. соч. С. 41.

' АВП РФ. Оп. 32. п. 204, д. 52412. Л. 1, 6, 3.

инское большинство которой образовало в 1918 г. Западно-Украинскую народную республику (ЗУНР), против которой Польша развязала войну. Нарком иностранных дел Советской Словакии Я. Коушек писал 25 июня 1919 г. в Киев: чехословацкие красные военные силы на Украине «желательно концентрировать на галицийский фронт, чтобы в случае соединения русских и мадьярских армий», отправить их на словацкий фронт1. Антанта, опасаясь соединения Красных Армий России и Венгрии, разрешила Польше оккупировать Восточную Галицию. Временному отказу от революционных планов в регионе способствовали в дальнейшем военные неудачи Красной Армии на Украине и спад революционного движения в Центральной Европе.

Осенью 1919 г. польские войска вышли за этнические пределы Польши, но большевики видели в Польше не субъект международных отношений, а объект политики Антанты. Руководство Советской России заняло на рубеже 1919-1920 гг. позицию максимальных территориальных уступок Польше в обмен на мирный договор. Но эти предложения Польша отвергла, поскольку Пилсудский готовился после разгрома Деникина большевиками к захвату Украины. Начальник государства надеялся на создание третьей России — антибольшевистской, но согласной на новые границы - с помощью национальных движений и савин-ковцев. В материалах канцелярии Пилсудского автор нашел документ, обосновывавший проект превращения Польши в черноморскую державу: захват земель «между Днестром и Бугом с выходом к Черному морю», «соглашение с Румынией о придании международного статуса Днестру и строительстве в его устье порта, соединенного с Польшей железной дорогой»2.

К интересному выводу пришел в феврале 1920 г. Президиум Рады БНР: в связи с политикой Польши в «Белоруссии и [на] Украине, с враждебным отношением к ней России и Германии легко прийти к заключению о скорой гибели Польши, а может быть и четвертому разделу... большевики... умышленно отступали, чтобы дать возможность похозяйничать полякам в Белоруссии и тем разжечь ненависть к полякам... через месяц-полтора большевики разобьют поляков»3. В апреле правительство Польши и Директория фактически несуществующей УНР подписали политическую и военную конвенции, превращавшие Украину в польский протекторат. Представительство ЗУНР в Вене выступило против договора Польши с УНР, направив, в частности, протест канцлеру Австрии К. Реннеру, К заявлению прилагалась декларация членов Украинского национального совета в Вене, в которой Восточная Галиция объявлялась «Пьемонтом украинской национальной идеи»4. Замыслы же Москвы определяли незавершенность Гражданской войны, усталость Красной Армии, ужасное состояние фронтовых тылов, хозяйственная разруха.

' РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 71. Д. 1. Л. 1.

2 AAN. Kancelaria Суwilna Naczelnika Paàstwa. Sygn. 146. К. 136-142.

3 ГАРФ. ф. Р-5868. On. 1. Д. 134. Л. 1. После оккупации Белоруссии польскими войсками белорусские эсеры сформировали в конце 1919 г. новое правительство БНР и вскоре отказались от ориентации на Польшу,

4 ÖSTA. NPA. Liasse Polen. К. 644. 9/1. Fol. 737-741. •

Изучение проблемы западных российских рубежей в годы Гражданской войны возможно при комплексном анализе политики Советской России и Белого движения. Сравнительно цельную внешнеполитическую программу противники Советской власти стали разрабатывать после образования в сентябре 1918 г. Временного всероссийского правительства (Директории), переехавшего в октябре из Уфы в Омск. Директория подходила к проблеме западных рубежей России с имперских позиций, что подтверждают в октябре 1918 г, доклады 2-го политического отдела ее Министерства иностранных дел. Затем в Омске установил диктатуру Колчак, выступивший за «выгодную для России пограничную линию с Польшей»1. Деятельность антибольшевистских сил на мирной конференции координировало созданное в конце 1918 г. Русское политическое совещание (РПС). Колчак назначил министром иностранных дел Омского правительства Сазонова, который свою деятельность согласовывал и С Деникиным. Союзники не допустили к участию в мирной конференции РПС, заслушивая лишь отдельные его "суждения". 5 декабря 1919 г. в телеграмме Деникину Колчак обосновал свое мнение по вопросу западных рубежей России: «образование Литвы, Польши, Украйны ставит Россию в положение Московии после Стол-бовского трактата». Потеря выхода к Балтийскому и Черному морям «означало бы историческую гибель русского народа». Политика «Держав согласия дает основание думать, что раздел России является частью политической программы» некоторых из них. Соглашательство с созданными "за письменным столом" государствами будет «глубокой ошибкой и повторением постыдной политики позорного периода Керенского»2.

Летом 1919 г. началось наступление армии Деникина на Украине в направлении польского фронта. Но Белое движение не предполагало восстанавливать сильную Польшу. Верховное командование польской армии приказало Польской военной организации 12 сентября 1919 г. не проводить против большевиков диверсий и активизировать политические действия против Деникина. Прекратив наступление против Красной Армии, Пилсудский вел в октябре-декабре 1919 г. переговоры с Кремлем. Личный, представитель польского главкома сделал секретное заявление о не переходе поляками определенной линии, аналогичное заявление сделали большевики3. Вопрос о влиянии прекращения Пил-судским военных действий против Красной Армии на последу ющее поражение армии Деникина остается предметом дискуссии.

Последней попыткой Антанты помочь достижению компромисса Деникина с Пилсудским явилось назначение в декабре 1919 г. британским верховным комиссаром на юге России Маккиндера, убеждавшего Деникина пойти на территориальный компромисс с Пилсудским. Но генерал считал, что план главкома по созданию польско-украинской федерации вызовет недовольство в России. В

1 ГА РФ. Ф. Р-200. Он. 1. Д. 360. Л. 4, 5, 9; Там же. Д. 368. Л. 19.

3 Там же. Д. 336. Л. 11, 11 об. Столбовский мир 1617 г. со Швецией отрезал Россию от Балтийского моря.

3 АВП РФ. Ф. 04. Оп, 32. П. 204. Д. 52412. Л. 8.

январе 1920 г. ввиду антиинтервенционистских настроений в Англии предложения Маккиндера кабинет министров отклонил и отозвал его из России.

Великодержавная политика Белого движения явилась одной из причин банкротства его внешнеполитических планов и способствовала военному поражению в Гражданской войне. Но и в случае победы в Гражданской войне Белого движения представляется маловероятным получение им необходимых для обороны России западных рубежей. К 1920 г. державы Антанты не завершили территориальное размежевание в регионе. Это вселяло в Германию, Польшу, Советскую Россию надежду, что существовавшие на тот момент границы носят временный характер и их можно изменить военно-политическими методами.

Третья глава "Советско-польская война и геополитическая трансформация восточной части Центральной Европы в 1920-начале 1921 гг." состоит из 2-х параграфов: 1. Отношения России, Польши, Германии, Литвы, Чехословакии в 1920 году. 2. Советско-польская граница как "санитарный кордон": геополитические цели его создателей и противников (осень 1920-весна 1921 гг.).

В апреле 1920 г. польские войска начали наступление на Украине, а Врангель попытался договориться с Пилсудским о совместной борьбе с большевиками. Кремль оценил действия Польши и Врангеля как начало 3-го похода Антанты. Польский главком военного соглашения с Врангелем не заключил, заявив прибывшему в Варшаву в июне Савинкову, что правительство барона не является авторитетным для заключения союза. Однако Пилсудский разрешил Савинкову формировать белые воинские части на польской территории в качестве противодействия патриотическому подъему в Советской России: своим появлением на фронте отряды белых превращали советско-польскую войну в продолжение Гражданской войны. Часть противников Советской власти осудила польское наступление как иноземное вторжение. Польские дипломаты сообщали об организуемой в Германии Гучковым из бывших русских военнопленных армии для возрождения великой России, о переговорах в Берлине представителей российской эмиграции и Радека, от имени Ленина якобы обещавшего создать «правительство с участием всех российских партий», чтобы с началом большевистского наступления привлечь «войска Гучкова против Польши»1.

В июне военное положение Польши осложнилось. Польский МИД обратился с просьбой о посредничестве для заключения мира с Советской Россией к участникам заседания Верховного совета Антанты в Спа. 10 июля Польша обещала Антанте отказаться от притязаний на Восточную Галицию, Виленщину, часть Тешинской Силезии, умерила свои претензии к Данцигу. Отказ Советской России от реальной политики произошел не без влияния решений в Спа. В направленной 11 июля в Кремль ноте за подписью Керзона Москве предложили заключить перемирие с Варшавой и прекратить наступление Красной Армии на этнической линии, с тех пор именуемой линией Керзона. Министр предложил сражающимся в Восточной Галиции армиям остановиться на линии фронта в

1 ЛАК. АтЬа^ас1а лу ВегИте. Эу^. 2. К. 2. Уехавший в Берлин Гучков, переговоры с большевиками не вел.

момент подписания перемирия, что поощряло советское наступление на Львов. Современные польские историки оценивают изменение в ноте как результат одностороннего вмешательства Ллойд Джорджа, желавшего склонить Кремль к подписанию перемирия. Поворот к революционной геополитике произошел во второй половине июля 1920 г., когда Красная Армия достигла успехов на фронте, а Керзон предложил Москве благоприятные условия мира. Советские лидеры отказались от посредничества Англии под предлогом ее вмешательства во внутренние дела России. Но, выступая на 1Х-й конференции РКП (б), Ленин назвал и аргументы в пользу согласия на предложения Антанты.

Война ускорила советско-литовские переговоры. После возвращения Советской Россией Вильно Литве державы Антанты получили документы о том, что в 1919 г. «Польша заключила с Россией соглашение против Деникина, имея с Деникиным соглашение против России»1. Советская Россия уделяла внимание и ЧСР, которая критиковала планы Пилсудского как попытку изоляции Чехословакии от Украины и России2. Чичерин писал: мы не использовали в 1920 г. настроений Чехии. Масарик признался в 1924 г. полпреду в Праге К.К. Юрене-ву: «В 1920 г. я намеревался вступить с Вашим Правительством в переговоры. Моя поездка в Москву была исключена потому, что она вызвала бы большие неприятности для Чехословакии»3.

Опасность для Польши представлял возможный союз Советской России ий Германии, которая надеялась советско-польскую войну использовать для ревизии Версальского договора. Немецкие коммунисты создали в Кёнигсберге бюро для записи добровольцев в Красную Армию, выступили за передачу оружия рабочим, чтобы «открыть дорогу большевикам в Польшу из Восточной Пруссии»4. Рейхсвер и полиция концентрировались на германо-польской границе, готовился захват польских учреждений в Данциге, в котором движение солидарности пролетариата с Советской Россией направлялось в антипольское русло. Польский Генеральный комиссар в Данциге в рапорте МИД предлагал высадить в Гданьске команды «союзнических военных кораблей»5, Польские дипломаты распустили слух о визите Троцкого в Восточную Пруссию; сообщили, что 17 июля в Берлине Радек и представитель НКИД В. Копп подписали секретный германо-большевистский договор, предусматривавший оккупацию Россией Польского коридора и Данцига с последующей их передачей Германии, и соглашение о военно-технической помощи России за подписями Г. Стиннеса и Коппа6. Отметим, что хранимая в ААК копия договора является фальсификацией: Радек, в частности, участвовал в работе И-го конгресса Коминтерна.

' АВПРФ.Ф. 151,Оп. З.П.2. Д.З.Л.28.

2ГАРФ. Ф. 5889. Оп. 1. Д. 21. л. 30, 34.

1 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 43. П. 276. Д. 53960. Л. 126; П. 278. Д. 53971. Л. 100.

4 AAN. MSZ. Sygn. 4611. К. 107-109.

' Ibid. Ambasada RP w Berlinie. Sygn. 91. K. 31-32,40-42,46.

6 Ibid. Sygn. 2. K. 36-37. Г. Стиннес - крупнейший германский монополист.

По донесению польской военной разведки, в Красной Армии на северном участке советско-польского фронта в оперативном отделе штаба армии служили немецкие офицеры во главе с генералом О. Летгов-Форбеком. По их мнению, главными целями большевиков являлись: «политическая - захват Варшавы, практическая - форсирование Гданьскош коридора для соединения с Германией и отторжения Польши от моря»1. Советско-германское сотрудничество осуществлялось неофициально, но насколько далеко оно зашло — этот вопрос остается предметом дискуссии. Доказать официальные советско-германские военные связи Польша не смогла. Отступление советских войск изменило позицию Германии, но, по мнению Коппа, она не нарушит нейтралитет: «Образцовое поведение наших войск в коридоре» опровергло «сказки о Красной армии, как о недисциплинированном сброде и о большевизме, как о движении, разрушающем всякую культуру»2.

Вновь усилилось внимание большевиков к Литве: Чичерин предложил ей заключить военную конвенцию или позволить "нам" занять коммуникационные линии для обороны3. Но в условиях отступления Красной Армии вероятность военного соглашения с Литвой была нулевая. Вместе с тем, оценивая нейтралитет Литвы, военный начальник ее железных дорог Биронт писал министру обороны Жукасу в ноябре 1920 г.: «если бы началось [снова] большевистское наступление, [надо] идти вместе с ними на Варшаву... литовцы были поражепы глупостью, когда, имея общего с большевиками врага — Польшу, не объединились с ними»4. Но 7 октября Литва достигла с Польшей Сувалкского соглашения, по которому демаркационная линия соответствовала примерно линии Керзона. Пилсудский, в случае неудачи планируемой польско-литовской унии, заранее готовил аннексию Виленщины, осуществленную "мятежными" войсками генерала Л. Желиговского 9 октября - накануне вступления соглашения в силу.

Поражение Красной Армии под Варшавой заставило Советскую Россию перейти к реальной политике: «Врангель стоит у нас на первом месте, и территориальные уступки Польше не так важны»5. 12 октября был подписан прелиминарный советско-польский мирный договор. Отметим, что победа Красной Армии в войне могла привести к пересмотру территориальных постановлений Версальского договора, изменить геополитическую ситуацию на востоке Центральной Европы, что имело бы далеко идущие последствия для стран региона и европейских международных отношений. Что касается возможных действий держав Антанты в случае победы Советской России и вероятных территориальных изменений в регионе, то напомним о размахе движения "Руки прочь от Советской России!", развернувшегося июле-августе в западных странах, особенно в Великобритании. Не исключено, что в случае установления в Польше

1 AAN. Ambasada RP w Bcrlinie. Sygn. 807. К. 187. Лсттов-Форбек - командарм в Африке в мировую войну.

2 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 13. П. 73. Д. 1037. Л. 111.

' РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 2111. Л. 2.

4 АВП РФ. Ф. 0151. Оп. 5. П. 5. Д. 26. Л. 60.

5 Ленин В.И. Неизвестные документы... Заключительное слово Ленина на IX-й конференции РКП (б). С. 392.

Советской власти ею сформированное правительство могло вернуть часть бывших восточных немецких земель Германии в обмен на предоставление Польской республике финансовой и экономической помощи, различных льгот и уступок. Данная версия представляет виртуальный сценарий развития событий, но при наличии серьезной документальной базы она может быть подвергнута критическому анализу. Вопрос о переходе Красной Армией западных рубежей Польши также остается предметом дискуссии, если судить не по пропагандистской риторике большевиков, а по действительным намерениям советских руководителей. Вероятно, наиболее прагматичные лидеры большевиков осенью 1920 г. увидели ограниченные возможности революционной геополитики.

Польша в ходе советско-польских переговоров о подписании окончательных условий мирного договора пыталась усилить свое присутствие в регионе. По словам Чичерина, Польша хочет через Западную Белоруссию отделить «нас новым коридором и пожирать Литву. Франция думает о герметическом отделении нас... от Германии. Предложенный в Риге поляками польско-латышский коридор есть французская выдумка»1. Политбюро ЦК РКП (б) в ноябре 1920 г. одобрило предложение Чичерина по вопросу об уступках за уничтожение польского коридора, но обмен не состоялся. Антанта стремилась сохранить напряженность в германо-польских и советско-польских отношениях, чтобы оставить в своих руках рычаги давления на страны востока Центральной Европы. Великодержавная политика пилсудчиков облегчала осуществление намерений западных государств. Рижский мир 18 марта 1921 г. означал осуществление на практике унитарной концепции эндеков и провал федералистских планов Пил-судского. После подписания договора начался постепенный переход большевиков к защите интересов Российского государства путем сближения с Германией, что стало крупнейшим провалом версальских миротворцев.

Вместе с тем, Чичерин обратил внимание на благоприятные для РСФСР изменения в европейских международных отношениях: «внимание Антанты ... перенеслось с прежних окраинных государств на государства средней Европы ... Однако создание малой Антанты в руках хитрого Бенеша превратилось в орудие противодействия французским влияниям» . Нарком писал: «Конфликт между Польшей и Чехией ... невозможность примирения Венгрии с Румынией настолько влияют на развитие Малой Антанты», что она не станет «общим союзом против Советской России ... боязнь большевизм,недостаточна для замазывания этих смертельных конфликтов»3. Москва рассматривала Прагу как потенциального партнера в борьбе с геополитическими амбициями Варшавы. Официальных отношений с правительством ЗУНР и представителями Петлюры ЧСР не установила4, но стала политической базой как антипольской украин-

' АВП РФ. Ф. 04. Оп. 32. П. 205. Д. 52437. Л. 37.

2 Там же. Л. П. Малая Антанта - военно-политический союз ЧСР, Румынии, Югославии (1920-1938 гг.).

3 Там же. On. 1. П. 1. Д. 6. Л. 3.

4 AMZV ÉR. ZÚ. Nemecko. Berlin. PV. 1920. 22.10. С. 63.

ской, так и пропольской (петлюровской) эмиграции. Даже в 1931 г. полпред в Праге А.Я. Аросев писал: Бенеш потому «не признает нашего мирного договора с поляками в Риге, что мы этим договором признали Галицию за поляками. Чехи не претендуют на Галицию, но считают, что она должна быть самостоятельной ... как и вся Украина»1. Большевики стремились использовать действовавшие в Чехословакии украинские эмигрантские организации. Уполномоченный Российского общества Красного Креста в ЧСР С.И. Гиллерсон советовал Чичерину: «Чехи благосклонно относятся к революционному движению в Галиции и Карпатах .., [Оно] направлено ... против поляков и венгров ... Советские работники могут из Праги развить работу в упомянутых странах»2.

Переход к новой экономической политике, осуществленный X съездом РКП (б), также способствовал повороту во внешней политике Москвы: ее целью стала не сама мировая революция, а подготовка к ней. Гиллерсон накануне съезда писал Чичерину: За границей ИККИ «отождествляется с Советским Правительством. Агрессивность Коммунистического авангарда пролетариата претворяется в агрессивность Советской России ... выгодно ли сейчас для Советской России ... мировое революционное движение... за границей, [оно] расстроит и там хозяйство ... Помощи оттуда мы получить не сумеем. Не наладив нашего хозяйства, мы обречены на гибель»3.

Однако военно-политическая ситуация на востоке Центральной Европы осенью 1920-весной 1921 гг. оставалась нестабильной, что создавало для большевиков возможность балансирования между революционной геополитикой и реальной политикой. Одновременно предпринимались первые шаги по разграничению деятельности НКИД, ИККИ и силовых ведомств. Но решения зачастую оставались на бумаге или осуществлялись формально.

Четвертая глава "Формирование "конфликтной модели" политики Советской России на ее западных рубежах (1921-1923 гг.)" включает 2 параграфа: 1. Советская Россия и восток Центральной Европы в 1921-1922 гг. 2. Завершение геополитической трансформации востока Центральной Европы в 1923 г. на фоне рецидива революционной стратегии большевиков.

Советская внешнеполитическая парадигма после подписания Рижского мирного договора и перехода к новой экономической политике отражала ориентацию большевиков, как на европейскую революцию, так и реальную политику. Противоречивость заявлений и действий руководства РКП (б) свидетельствовала о зарождении "конфликтной модели" - несовпадении позиций представителей советской элиты как по внутри-, так и внешнеполитическим приоритетам. На Ш-м конгрессе Коминтерна (июнь—июль 1921 г.) шла дискуссия сторонников "от штурма к осаде" и "теории наступления". В докладе Компартии Восточной Галиции Ш-му конгрессу отмечалось: Восточная Галиция «оказалась в

1 АВП РФ. Ф. 010. Оп. 2. п. 14. Д. 253. Л. 16.

2 Там же. Ф. 04. Оп. 43. П. 273. Д. 53928. Л. 26.

3 Там же. П. 274. Д. 53929. Л. 1,4.

составе государства, с которым у нее была только традиция кровавой борьбы и войн. Географически Галиция является естественным продолжением среднеевропейской равнины, упирающейся в Карпаты. Экономически Восточная Галиция тяготела к экономическим центрам бывшей Австро-Венгерской монархии, а не Польши»1. С геополитических позиций оценивало роль Восточной Галиции правительство ЗУНР. От его имени представители белой эмиграции писали Бенешу: Восточная Галиция есть географический коридор, который ведет в промышленную Чехо-Словакию и связывает ее с Россией; «население Восточной Галиции поголовно настроено антибольшевистски», но оно «предпочтет разорительный, но преходящий большевизм, окончательной полонизации»2.

Одновременно лидеры антипольских националистических организаций обращались за помощью в советские полпредства. Торгпред в Праге П.Н. Мосто-венко писал Чичерину в январе-феврале 1922 г.: Правительство ЗУНР «зондирует почву о возможности получить от нас хотя бы замаскированную поддержку, в случае ожидаемой ими "ирландской" борьбы населения Восточной Галиции против польской оккупации». Полпред отметил: «считаю полезным сговориться с публикой ... на случай нашей войны с Польшей». Если мы выпустим «манифест к галицийскому населению с призывом выступить против империалистского гнета, гарантируем в нем полное наше невмешательство в вопросе о внутреннем устройстве Галиции», шаг этот принесет нам только пользу3.

Советская Россия использовала противоречия в польско-чехословацких отношениях и первое столкновение политики по защите государственных российских интересов и концепции мировой революции произошло между НКИД и Коминтерном в Чехословакии по делу Мостовенко, который в письмах Чичерину критиковал действия председателя ИККИ Г.Е. Зиновьева4. Секретарь ЦК РКП (б) В.М. Молотов передал письма Ленину, предложившему закрыть дело.

В отношении Польши колебания большевиков между реальной политикой и революционной геополитикой были гораздо серьезнее, но Рижский мир временно устраивал РКП (б) и КРПП. Пилсудчики и эндеки были также заинтересованы в том, чтобы большевики удержались у власти. Дело в том, что Польша, по мнению Пилсудского, «должна руководить восточно-европейской политикой, а не мириться со скромной ролью послушного исполнителя поручений и воли великих держав»5. Представление о Пилсудском получил в Варшаве в октябре 1922 г. Чичерин: «это человек без систематической политической мысли, человек чувства, бестолково болтливый, причем помимо его воли все время просвечивала вражда к России вообще и также к Советской России»6.

1 РГАСПИ. Ф. 495. Ол. 126. Д. 8. Л. 14.

2 АмгУ СИ. Р7„ Мовкуа. 1921.31.7. С. 184. 30.7. £.196.1.9. 6. 235.22.9. С. 271.

3 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 43. II. 274. Д. 53939. Л. 71; Д. 53940. Л. 24.

4 Там же. Д. 53929. Л. 46, 47,52, 53, 73, 88; Д. 53930. Л. 7,13.

5 РГАСПИ. Ф. 504. Оп. 1. Д. 270. Л. 7,22-24.

' АВП РФ. Ф. 04. Оп. 13. П. 76. Д. 1096. Л. 85.

На проходившей в апреле-мае 1922 г. Генуэзской конференции советская делегация указала, что Польша препятствует свободе волеизъявления и самоопределения населения Восточной Галиции. Галичане вручили участникам форума меморандум с протестом против включения Восточной Галиции в состав Польши, что стало для Ллойд Джорджа поводом рассмотреть на конференции проблемы востока Центральной Европы. Лишь угроза польской делегации покинуть Геную и заявления части делегатов о том, что конференция посвящена экономическим, а не территориальным вопросам, заставили британского премьера отозвать свое предложение. Положение на Генуэзской конференции советской делегации было сложным, но подписание Рапалльского договора сняло с нее ответственность за несостоявшееся соглашение в ходе полуофициальных переговоров с западными державами. Благодаря договору в Рапалло, Советская Россия вышла из изоляции, заложив основы для широкого сотрудничества с Германией. Генуэзская конференция также показала, что для возвращения в европейскую политику, Советская Россия должна решить проблемы, стоящие перед ней как региональной державой

Рапалльский договор способствовал и нормализации советско-польских отношений, так как через Польшу осуществлялась советско-германская торговля. Чичерин отдавал приоритет германскому направлению в советской внешней политике, считая, что договор закончил "триумф победителей" в мировой войне, положив начало "появлению новых международных политических сил". Литвинов, представляя англо-саксонскую ориентацию, видел в договоре деловую цель — дипломатические отношения с Германией1, Но проблема статуса спорных территорий в 1921-1922 гг. не была решена.

Начало политического кризиса в Центральной Европе обусловило обострение международной обстановки в связи с оккупацией в январе 1923 г. Рурской области франко-бельгийскими войсками. Министр иностранных дел Польши А. Скшиньский признал в 1923 г., что 75% польских границ подвергаются опасности, 20% ненадежны и только 5% безопасны2. Поэтому часть польских политиков и военных считала возможным совместное франко-польское выступление против Германии, а тем временем, Польша, используя рост напряженности в регионе, добилась от Антанты 15 марта признания своего "суверенитета" над Восточной Галицией, что вызывало ноты протеста РСФСР и УССР. Чичерин отметил в письмах в пражское полпредство: «Аннексия восточной Галиции не есть усиление Польши, а есть создание для нее кровоточащей раны», поскольку устраняет «непосредственный контакт с Российской Федерацией, о котором Чехо-Словакия всегда мечтала». Мы должны использовать чешско-польский антагонизм и убедить Прагу в совпадении «государственных интересов ЧехоСловакии и России»3.

1 Дух Рапалло: Советско-германские отношения. 1925-1933. Екатеринбург-М.; 1997. С. 5.

! См.: }Шк>г1а с1ур1отад1 роЬЫе^.. Э. 214.

3 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 43. П. 276. Д. 53960. Л. 79, 83.

Одновременно Польша активизировала политику против Германии. Поступавшая в Берлин информация о планах Варшавы заставила Германию обратиться за помощью к СССР. 15 января Радек сообщил Сталину о встрече своей и полпреда в Берлине Крестинского с Сектой. Немцы боялись начала германо-польской войны. Радек предложил немцам укреплять нашу военную индустрию, не связывая себя конкретными обещаниями1. Встречи в Берлине проходили согласно январскому постановлению Политбюро ЦК РКП (б)2. Германский посол в Москве У. Брокдорф-Ранцау к возможному советско-германскому соглашению относился скептически, но в феврале в Москве состоялись военно-политические переговоры. Германские политики поддерживали прагматиков в советском руководстве. В мае в германском посольстве в Москве прошла встреча члена коллегии НКИД A.A. Штанге с экс-министром иностранных дел Германии А. Кестером и Брокдорфом-Ранцау. Германия обращала внимание на то, что идея "континентального блока" позаимствована Чичериным у министра финансов С.Ю. Витте3.

В марте-июле военные переговоры Германия прекратила и ограничила поставки советской оборонной промышленности, поскольку обострение международной обстановки активизировало деятельность Коминтерна, выступившего против "революционной замкнутости" Советской России. Зиновьев заявил в апреле на XII съезде РКП (б): «Наша международная политика ... определяется результатами первой мировой империалистической войны и географией, развивающейся на наших глазах мировой пролетарской революции»4. Политбюро ЦК РКП (б) на заседании 21 августа приняло тезисы Зиновьева о подготовке германской революции. Пленум ЦК РКП (б) утвердил 23 сентября доклад Зиновьева, отметив, что Польша и Чехословакия могут помочь подавлению пролетарской революции в Германии. Чичерин рекомендовал Юреневу оказать на Чехословакию и прямое давление5. Большевики вновь обратили внимание на Восточную Галицию как потенциальный коридор между Россией и Чехословакией6. Усилилось вмешательство большевиков во внутренние дела Германии: недовольство немецких дипломатов вызвали брань и оскорбления Зиновьева и Радека в отношении президента Ф. Эберта7.

Опасения Германии были неслучайны. В октябре Политбюро направило в Каунас, Ригу, Варшаву Коппа под видом обследования "вверенных ему Полпредств". Незадолго до поездки Коппа Сталин заметил на заседании Политбюро: «Я думаю, что лучше отказаться от зондировки поляков.. .Поляков надо изолировать, с ними придется биться». Прошедшие переговоры Коппа в Варшаве

1 Там же. Оп. 13. П. 78. Д. 49936. Л. 1-3,5,11.

2 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 313. Л. 6-6 об.

3 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 13. П. 78. Д. 49941. Л. 22-23; Ф. 1656. Оп. 2. П. 5. Д. 24. Л. 34.

4 Двенадцатый съезд РКП (б). Стеногр. отчет. М., 1968. С. 12.

' АВП РФ. Ф. 04. Оп. 43. П. 276. Д. 53960. Л. 126, 149, 160, 164.

6 Там же. Оп. 11. П. 67. Д. 938. Л. 129-130.

'Там же. Ф. 082. Оп. 3. П. 113. Д. 73. Л. 11,22;Оп. 6. П. 11. Д. 4. Л. 47,48,49.

не принесли желаемых результатов. Чичерин писал Сталину: Польша отказалась подписать «документ, заключающий невмешательство во внутренние дела Германии и гарантии транзита при всяких переменах в ее строе»1. Вместе с тем, аналитики НКИД отметили: Польша не займет прусское побережье и Данциг, «пока в Германии не разыграется гражданская война», но в случае ее начала широкое толкование Варшавой франко-польского договора 1921 г. возможно2. Вместе с тем, латышский министр иностранных дел 3. Мейеровиц писал в инспирированной им статье "События в Германии, Россия и балтийские государства" (рижская газета "Яунакас Зиняс" за 4 декабря): «Что станет с проектами Коппа? ... несмотря на смятение большевиков, Московское Правительство намерено продвигать реализацию этих планов вперед ... подготовляя обстоятельства к будущим событиям в Германии»3. Действительно, Советская Россия делала ставку и на Литву в случае нового революционного подъема в Германии.

Оккупация Францией Рура создала прецедент, использованный Литвой для решения проблемы Мемельской области, которую в январе заняли отряды литовских "повстанцев". После занятия Литвой Мемеля советская политика в регионе активизировалась, обнаружив расхождения между НКИД и ИККИ. О настроениях литовского населения свидетельствовал состоявшийся в ноябре в Каунасе митинг с участием военных. «Если Польша займет Восточную Пруссию, то проглотит Литву, как это она сделала с Галицией. Война между Россией и Польшей неизбежна. Если мы останемся пассивными, и Россия одна займет Виленщину, то мы ее больше не увидим. Россия скажет нам: мы вам уже раз дали Вильно, и вы не сумели его удержать. Только союз с Германией и Россией даст нам Мемель и Вильно»,— заявил на митинге председатель литовского Союза стрелков В. Крево-Мицкявичюс4. Польша желала более значимой компенсации за Мемель, чем возможное предоставление ей льгот в порту. 15 марта конференция послов дала согласие на окончательное присоединение к Польше Ви-ленского края. Невзирая на протесты Литвы, Совет Лиги подтвердил это решение, которое СССР не признал. Литва, поблагодарив СССР за поддержку, отметила, что получила свободу действий в разрешении вилснского вопроса.

4 декабря Копп сообщил в Политбюро о возможности подписания между СССР и Литвой соглашений о транзите и Генеральными Штабами, политического договора. Проект разработанного Коппом договора предусматривал в случае советско-польской войны совместные действия вооруженных сил СССР и Литвы против Польши по согласованному генштабами обеих стран плану, передачу освобожденной Виленщины Литве. Проект протокола к договору указывал на невмешательство сторон во внутренние дела Германии, свободу экономических сношений «независимо от возможных перемен в ее внутреннем

1 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 370. Л. 5, 7, 8; Д. 373. Л. 8,13.

2 АВП РФ. Ф. 165 б. Оп. 2. П. 5. Д. 27. Л. 15,16.

3 РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 2. Д.27. Л. 69-72.

4 Там же. Л. 193-194.

строе». 13 декабря Политбюро приняло проект договора с Литвой с поправками: «если Польша как в 1920 году нарушит мир, то вооруженные силы договаривающихся сторон действуют совместно»1. Но продолжавшаяся стабилизация обстановки в Германии окончательно похоронила надежды на ее советизацию и заставила большевиков возвращаться к традиционной дипломатии.

Отметим также, что обострение международной обстановки в 1923 г. поставило вопрос о квалифицированности действий силовых структур и Коминтерна, стремившихся решать внешнеполитические проблемы методами революционной геополитики. Не случайно, Наркоминдел настойчиво стремился разграничить свои функции с Коминтерном и "соседями". В полпредствах, где под видом дипломатов работали сотрудники указанных ведомств, нередко возникали конфликты. Советская политика в отношении Австрии не является предметом данного исследования, но именно в Вене возникла наиболее конфликтная ситуация в полпредстве2. Не случайно, Политбюро ЦК РКП (б) в январе-марте рассматривало, с участием замнаркома иностранных дел М.М. Литвинова и зампредседателя ГПУ И.С. Уншлихта, вопрос "О взаимоотношениях между НКИД и ГПУ". В частности, Политбюро постановило: усилить контроль ГПУ «над личным составом дипкурьерской части НКИД», но «оставить последнюю в фактическом подчинении НКИДелу ... НКИД и ГПУ обязаны оказывать взаимное содействие в работе», о «принимаемых на службу... сотрудниках, НКИД обязан ... сообщить в ГПУ»3.

В конце 1923 - начале 1924 гг. встал на повестку дня вопрос о виновниках краха "Германского Октября", чему были посвящены дебаты в РКП (б), КПГ, КРПП и других компартиях. Политбюро ЦК РКП (б) возложило вину за поражение на правое меньшинство ЦК КПГ, Радека и Троцкого. ХШ-я конференция РКП (б) предостерегла оппозицию против перенесения в Коминтерн фракционной борьбы. В основе провала германской революции лежали, в частности, раскол в самой КПГ и начало внутреннего конфликта в руководстве РКП (б), который осенью 1923 г. помешал Советскому государству пойти на открытую поддержку революционного движения в Германии. Опыт поражений, подобных германскому, подталкивал лидеров большевиков к пониманию их причин как чисто внутренних, порожденных тем или иным "уклоном", что укрепляло позиции Сталина и его приверженцев в партии и способствовало нарастанию го-сударственнического подхода к международным отношениям.

В заключении подводятся итоги работы, делаются обобщения и выводы.

По теме исследования опубликованы следующие работы.

1 АВПРФ. Ф. 151. Оп. 9. П. 10. Д. 19. Л. 88-89, 90,92; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 382. Л. 6.

2 См. подробнее: АВП РФ. Ф. 04. Оп. 1. П. 1. Д. 13. Л. 14-15,16.17,25; П. 2. Д. 25. Л. 9-14, 19.

ä РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 313. Л. 11, 11об.; Д. 317. Л. 5, 5об.; Д. 321. Л. 13, 14.

Работы, опубликованные в перечне периодических научных изданий, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

1. Зубачевский В.А. Борьба Германии и Польши за Поморье в ноябре 1918— январе 1920 года // Советское славяноведение. 1986. № 3. С. 34-42 (0, 6 п.л.).

2. Зубачевский В.А. Из истории становления Версальской системы: дипломатическая борьба вокруг проблемы выхода Польши к морю накануне и в период работы Парижской мирной конференции // Советское славяноведение. 1989. № 6. С. 3-13 (0, 7 п.л.).

3. Зубачевский В.А. Геополитические планы Германии, Польши, Советской России в период польско-советской войны 1920 года // Славяноведение. 1999. №4. С. 41-49(0, б п.л.).

4. Зубачевский В.А. Политика Советской России в Центральной Европе в начале 1920-х годов (по новым документам) // Отечественная история. 2003. № 2. С. 86-101 (1, 65 пл.).

5. Зубачевский В.А. Советская политика на Северо-Востоке Центральной Европы в начале 1920-х годов // Отечественная история. 2004. № 3. С. 116-127 (1, 35 пл.).

6. Зубачевский В.А. Взаимоотношения Польши, России и Германии в 1920 году // Вопросы истории. 2004. № 7. С. 41-55 (1, 30 пл.).

7. Зубачевский В.А. Геополитическая страница истории Гражданской войны. 1918-1919 годы // Отечественная история. 2005. № 5. С. 118-130 (1, 35 пл.).

8. Зубачевский В.А. Политика Советской России на востоке Центральной Европы в 1923 году (по архивным документам) // Вопросы истории. 2005. № 9. С. 40-56 (1,30 пл.).

Монография:

9. Зубачевский В.А. Политика России в отношении восточной части Центральной Европы (1917 - 1923 гг.): Геополитический аспект. Омск: Изд-во Ом-ГПУ, 2005. 240 с. (15, 00 п.л.)

Статьи:

10. Зубачевский В.А. Подготовка Германии к ревизии Версальской системы в 1920—1925 гг. (на примере проблемы Данцига (Гданьска) и "Польского коридора") // Европа в системе международных отношений (1917-1945): Сб. науч. трудов. Свердловск: Изд-во УрГУ, 1990. С. 47-59 (1,10 пл.).

11. Зубачевский В.А. Планы Германии, Польши, Советской России в период польско-советской войны 1920 г. в свете традиционной и революционной геополитики // Гуманитарное знание. Сер. "Преемственность". Вып. 2: Сб. науч. тр. Кн. I. Ист. исслед. Омск: Изд-во ОмГПУ, 1998. С. 172-181 (1,35 пл.).

12. Зубачевский В.А. Восточная часть Центральной Европы в 1918-1920 годах // История. Еженед. приложение к газете "Первое сентября". 1998. № 10. С. 14-16(0, 90 пл.).

13. Зубачевский В.А. Гражданская война в России как фактор формирования новой геополитической ситуации в Центрально-Восточной Европе (1918-1921

гг.) // Гуманитарное знание. Сер. "Преемственность". Вып. 3: Сб. науч. тр. Омск: Изд-во ОмГПУ, 1999. С. 230-249 (2,15 пл.).

14. Зубачевский В.А. Гражданская война в России и послевоенный мир: геополитические аспекты // История. Еженед. приложение к газете "Первое сентября". 2000. № 19. С. 1-7 (1, 45 п.л.)

15. Зубачевский В.А. Геополитический аспект советской внешней политики в Центрально-Восточной Европе (1921-1923 гг.): Постановка проблемы // Гуманитарное знание. Сер. "Преемственность". Вып. 4. Сб. науч. тр. Омск: Изд-во ОмГПУ, 2000. С. 188-201 (1,45 пл.)

16. Зубачевский В.А. Западные рубежи России в системе геополитических координат Центрально-Восточной Европы (конец XIX века-конец Первой мировой войны) // Гуманитарное знание. Серия "Преемственность". Вып. 5. Сб. науч. тр. Омск: Изд-во ОмГПУ, 2001. С. 184-194 (1, 55 пл.).

17. Зубачевский В.А. Белое движение и проблема западных рубежей России (1918-1919 гг.) // Проблемы историографии и истории. Сб. науч. статей. Омск: Изд-во ОмГПУ, 2002. С. 157-178 (1, 25 пл.).

Тезисы:

18. Зубачевский В.А. Зарубежная историография проблемы выхода Польши к морю // Вопросы методологии истории, историографии и источниковедения: Сб. статей. Томск: Изд-во ТГУ, 1987. С. 191-192 (0, 10 пл.).

19. Зубачевский В.А. Германская политика "мирной" ревизии западных границ Польши в 1925—1929 гг. // Возникновение второй мировой войны и антифашистская борьба в Европе: Тез. I межвузовского коллоквиума. 12-14 апреля 1990 г. Свердловск: Изд-во УрГУ, 1990. С. 33-35. (0, 12 пл.).

20. Зубачевский В.А. Из истории международных отношений периода советско-польской войны 1920 г. (новые немецкие документальные публикации) // Проблемы истории и историографии зарубежных стран: Тезисы межвузовской научной конференции. Петрозаводск: Изд-во 111 У, 1990. С. 28-29 (0,10 пл.).

21. Зубачевский В.А. Политика Германии в отношении Польши в связи с проблемой западных польских земель (1920-1925 гт.) // Германия в XX веке: Проблемы истории, историографии и преподавания: Материалы научно-методической конференции. Томск: Изд-во ТГУ, 1994. С. 29-31 (0,12 пл.).

22. Зубачевский В.А. Деникин, Пилсудский и миссия Маккиндера (геополитическая страница Гражданской войны) // Российское общество и войны XX века. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Краснодар: Изд-во КубГУ, 2004. С. 51-53 (0, 12 пл.).

23. Зубачевский В.А. "Конфликтная модель" политики большевиков (на примере политического кризиса 1923 г. в Центральной Европе) // Социальные конфликты в истории России: Материалы Всероссийской научной конференции. Омск: Изд-во ОмГПУ, 2004. С. 106-111 (0, 15 пл.).

Подл, к печ. 29.05.2006 Объем 2.5 п.л. Заказ №. 140 Тир 100 экз.

Типография МГТГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Зубачевский, Виктор Александрович

Введение.

Глава I. Восточная часть Центральной Европы в преддверии и годы Первой мировой войны.

1.1. Западные российские рубежи в системе геополитических коорди

1.2. Военно-политические цели России на востоке Центральной Евро

Глава II. Проблема западных российских рубежей в годы Гражданской войны (1917 - начало 1920 гг.).

2.1. Западные российские рубежи в политике Советской России.

2.2. Белое движение и проблема западных российских рубежей.

2.3. Геополитическая ситуация на востоке Центральной Европы в период работы Парижской мирной конференции. нат Российской империи. пы в период Первой мировой войны (1914 - 1917 гг.).

Глава III. Советско-польская война и геополитическая трансформация восточной части Центральной Европы в 1920 - начале 1921 годов.

3.1. Отношения России, Польши, Германии, Литвы, Чехословакии в 1920 году.

3.2. Советско-польская граница как "санитарный кордон": цели его создателей и противников (осень 1920 - весна 1921 гг.).

Глава IV. Формирование "конфликтной модели" политики Советской России на ее западных рубежах (1921 - 1923 гг.).

4.1. Советская Россия и страны восточной части Центральной Европы в 1921 - 1922 годах. 207 4.2. Завершение геополитической трансформации востока Центральной Европы в 1923 г. на фоне рецидива революционной стратегии большевиков.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Зубачевский, Виктор Александрович

Актуальность темы исследования. Возникшая в конце XX - начале XXI веков система европейских геополитических координат не до конца сформировалась, что объясняет после распада СССР особую заинтересованность Российской Федерации в стабильности ее западных рубежей. В силу названных обстоятельств понятно, что анализ исторического опыта отношений России со странами восточной части Центральной Европы в XX веке имеет в XXI веке не только академический интерес. Согласно решениям Венского конгресса 1814-1815 гг. восточную часть Центральной Европы в XIX в. составили поделенные между Россией, Австрией и Пруссией территории, населенные преимущественно поляками, словаками, украинцами, белорусами, литовцами. Сегодня под странами восточной части Центральной Европы автор понимает национальные государства, возникшие как после Первой мировой войны, так и появившиеся в 1990-е годы. Отметим, что и сейчас, и в будущем представление о потенциальных вариантах исторического процесса поможет избежать многих ошибок. При всей важности изучения проблемы конфликтов на западном российском зарубежье и политики России на "ближнем" Западе, комплексного освещения в отечественной исторической литературе она не получила и нуждается в дальнейшем исследовании в геополитическом контексте. По целому ряду аспектов исследуемые в диссертации проблемы Восточной Галиции,

Виленского (Вильнюсского) края, Мемельской (Клайпедской) области, транзита по реке Неман, Польского (Восточного) коридора1 остаются объектом научной дискуссии как внутри сообщества отечественных историков, так и между отечественными и зарубежными учеными. Нередко высказываются полярные точки зрения. Сложность, ответственность, деликатность настоящего исследования заключается в том, что восприятие наиболее болезненных эпизодов истории России и стран восточной части Центральной Европы идеологизируется до сих пор не только историками и политиками "дальнего" и "ближнего" Запада, но и российскими учеными и политиками.

Степень научной разработанности проблемы. Советская и российская историография. Отечественная наука уделяла и уделяет изучению внешней политики России и международных отношений XX в. много внимания. Поэтому автор не претендует на полное перечисление затрагивающих тему диссертации вышедших работ и дает краткую характеристику наиболее важным для данного исследования. В частности, это объясняется тем, что необходимо изучать как политику России, так и политику стран ее "ближнего" Запада в отношении территориальных проблем региона. Вопрос оказался на стыке отечественной и зарубежной истории, что опреде

1 Восточная Галиция (Червонная Русь; ныне часть Западной Украины) входила в состав Австро-Венгрии. В 1919 г. Польша оккупировала Восточную Галицию и Виленский край (был в составе России). По условиям Версальского мирного договора Мемельскую область (часть Восточной Пруссии) передали под управление Лиги наций, а Неман объявили от Гродно до устья "международным". Созданный по условиям Рижского мирного договора 1921 г. т.н. Восточный коридор, проходил через Западную Белоруссию и соединял Польшу с Латвией, разъединяя Ви-ленщину и Россию. В 1920 - 1930-е гг. в советских документах и литературе для различения Польских коридоров использовались термины Восточный и Данцигский. лило его некоторую размытость и многозначность, составив главную трудность для исследования и историографического анализа. Книги, брошюры, статьи, как правило, посвящены двусторонним или международным отношениям, отдельным историческим событиям или территориальным проблемам рассматриваемого периода.

Первые марксистские оценки восточной части Центральной Европы дали видные деятели международного рабочего движения Ю.Ю. Мархлевский, М.П. Прайс и К.Б. Радек в 1919 - 1920 годах1. Эти работы, как и последующие советские публикации 1920 - 1930-х гг. о политике СССР в отношении западных соседей, носили полемический, обусловленный текущим моментом и, следовательно, спорный характер, особенно в связи с проблемой Восточной Галиции2. Впрочем, встречались и сравнительно объективные книги и статьи, прежде всего о политике СССР в отношении Литвы и проблемы Виленского края. Советские историки и юристы доказывали, что польско-литовский конфликт является частью европейских международных отношений, а борьба Литвы за возвращение Виленщины -это борьба за сохранение суверенитета .

1 Мархлевский Ю.Ю. Польша и мировая революция. М., 1920; Прайс М.П. Германо-польский вопрос в Западной Пруссии и мирные условия союзников // Коммунистический Интернационал. 1919. № 5; Радек К.Б. Развитие мировой революции и тактика коммунистической партии в борьбе за диктатуру пролетариата. М., 1920.

2 См. напр.: Боровский В. Внешняя политика Польши // Мировое хозяйство и мировая политика. 1929. № 8 - 9; Гессен С.Я. Окраинные государства. Польша, Финляндия, Эстония, Латвия и Литва. Л., 1925; ШварцИ.Г. . Колония польского фашизма. М., 1932.

3 См. напр.: Александров Б. Виленский вопрос // МЖ. 1926. № 11; Шубин И. (Самарин) Париж -Варшава - Вильно (Виленщина на перекрестке имперских путей Франции). М., 1923.

В 1950-е гг. вопрос о политике СССР в отношении стран "ближнего" Запада рассматривался в комплексе международных отношений, обусловленных стереотипами "холодной войны". С классовых позиций обстоятельно рассматривалась внешняя политика восстановленного Польского государства в третьем томе "Истории Польши". Историки характеризовали борьбу поляков западных земель за воссоединение с Польшей как справедливую, а стремление Польши подчинить белорусские, литовские, украинские земли как аннексию. Один из авторов тома и отдельной работы Ф.Г. Зуев, как и его коллеги, считал организаторами советско-польского конфликта 1920 г. западные державы, а действия Польши и Белого движения изучал в рамках "третьего похода Антанты", обращая, однако, внимание на противоречия между Англией, Францией и Польшей по вопросу о ее границах1. Историки того времени позитивно оценивали советизацию Польши в случае победы Советских республик, рассматривали цели восточной политики начальника Польского государства Ю. Пилсудского как империалистические, в русле антисоветских планов держав Антанты и в интересах крупного польского помещичьего землевладения в бывших восточных землях Rzeczpospolitej.

Расширение с конца 1950-х гг. в СССР и за рубежом публикаций архивных дипломатических материалов пополнило документальную базу исторических исследований, позволив историкам в 1960 - 1980-е гг. более

1 История Польши. Т. III. М., 1958. С. 7 - 159; Зуев Ф.Г. Международный империализм - организатор нападения панской Польши на Советскую Россию (1919 - 1920 гг.). М., 1954. объективно анализировать проблемы международных отношений 1900 -1939-го годов. Новое издание П-го тома "Истории дипломатии" (автор В.М. Хвостов) по сравнению с первым изданием 1945 г. выросло почти вдвое. Академик осветил характер внешней политики Российской империи, дал широкие обобщения. В Ш-м томе второго издания "Истории дипломатии" Хвостов написал главу о дипломатии в ходе Первой мировой войны. Подробнее раскрыли внешнюю политику СССР в 1920 - 1930-е гг. И.И. Минц и другие авторы Ш-го тома1. В тему мировая война вошла история Брестского мира, которым закончилось участие в ней России. Историческое значение договора раскрыли А.О. Чубарьян и другие ученые, отметив, что Россия не потерпела военного поражения, а вышла из войны, сберегая солдатские жизни2.

Существенное значение для анализа предыстории и истории исследуемой проблемы представили выпущенные Институтом славяноведения и балканистики АН СССР сборники статей и коллективные труды. Преемственность политики кайзеровской и Веймарской Германии в отношении восточной части Центральной Европы раскрыли В.К. Волков, Т.Ю. Гри-горьянц, А.Я. Манусевич, Г.Ф. Матвеев, И.И. Поп. Они отметили, что в силу антисоветизма польские правящие круги недооценили угрозу политики "мирной ревизии" восточных германских границ в ходе ее осуществле

1 История дипломатии. Т. II, III. М.; 1963, 1965.

2 См. напр.: Чубарьян А.О. Брестский мир. М., 1964. ния Веймарской республикой1. В 1960-е гг. были введены в научный оборот новые источники по истории советско-польской войны. П.Н. Ольшанский, отдав дань оценкам 1950-х гг., привел ранее неизвестные материалы

0 военных действиях и политической стороне советско-польских отношений 1918 - 1921 гг., а также о позиции держав Антанты, учитывавших при решении проблемы Восточной Галиции экономико-географические факторы2. Роль польского рабочего движения при решении территориальных проблем региона проанализировали И.С. Яжборовская и Н.И. Бухарин .

Политика большевистского руководства в отношении восточной части Центральной Европы в 1920-е гг. определялась и характером советско-германских связей. Первые внешнеполитические шаги Веймарской республики в отношении Советской России раскрыл Я.С. Драбкин. Автор описывал борьбу германских правящих кругов, немецких националистических организаций за сохранение в составе "новой" Германии части польских земель и как названные силы использовали угрозу большевизма в качестве пропагандистского средства давления на западные державы4. Новый этап в советско-германских отношениях анализировал А.А. Ахтамзян. Монография насыщена фактическим материалом, но в ней ощущается не

1 Славяно-германские исследования. М., 1963; Германская экспансия в Центральной и Восточной Европе. М., 1965; Германская восточная политика в новое и новейшее время. Проблемы стории и историографии. М., 1974; "Дранг нах Остен" и народы Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. 1871 - 1918 гг. М., 1977.

2 Ольшанский П.Н. Рижский мир. Из истории борьбы Советского правительства за установление мирных отношений с Польшей (конец 1918 - март 1921 гг.). М., 1969. С. 28 - 29.

3 Яжборовская И.С. Коммунистическая партия Польши и идеи Октября. 1918 - 1923. М., 1967; Яжборовская И.С., Бухарин Н.И. Польское рабочее движение в борьбе за социализм: исторические уроки. М., 1986.

4 Драбкин Я.С. Становление Веймарской республики. М., 1978. достаток архивных документов (что вполне объяснимо) и в результате скупо обозначены территориальные проблемы1. С.В. Никонова сравнила особенности германской политики по отношению к странам Запада и СССР, показала близость позиций Германии и России по ряду территориальных вопросов. Автор раскрыла антипольскую направленность германских требований по ревизии территориальных постановлений Версальского договора . Историки Литовской ССР (и не только) писали (преимущественно на литовском языке) о территориальных проблемах северовосточной части Центральной Европы, доказывали принадлежность Литве Виленского края и Мемельской области, уделяли внимание проблеме транзита по Неману. Р.С. Жепкайте больше исследовала проблему Виленщины, а Р.Ю. Жюгжда - Мемеля. Ученые отметили важную роль Советского Союза в защите государственных интересов Литвы .

Новые условия для изучения темы возникли после окончания "холодной войны" и изменения геополитической ситуации в Европе. Характерной особенностью российских публикаций 1990-х и начала 2000-х гг. стали: отказ от идеологических стереотипов, охват более широкого диапазона Ахтамзян А.А. Рапалльская политика. Советско-германские дипломатические отношения в 1922- 1932 годах. М., 1974.

2 Никонова С.В. Очерк европейской политики Германии в 1924 - 1929 гг.: От плана Дауэса к плану Юнга. М., 1977.

3 Жепкайте Р. Литовско-польские отношения в 1919 - 1939 гг. и их место в политической констелляции Северо-Восточной Европы. Автореф. дис. . докт. ист. наук. Вильнюс, 1983; Жюгжда Р.Ю. Клайпедский край в планах империалистических государств (1919 - 1924 гг.). Автореф. дис. . канд. ист. наук. Вильнюс, 1968; Жюгжда Р.Ю. Буржуазная Литва в планах империалистических государств (1919 - 1940). Автореф. дис. . докт. ист. наук. Вильнюс, 1980; Марцинкявичюс Ю.И. Революционная и национально-освободительная борьба в Вильнюсском крае в 1920 - 1928 гг. Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. Вильнюс, 1973; На-вицкас К. Литва и Антанта (1918 - 1920 гг.). Вильнюс, 1970; Рубцов А.Ф. Литва в политике французского империализма. 1918 - 1924 гг. Томск, 1988. факторов, влиявших на формирование внешнеполитического курса; анализ действий российской дипломатии в контексте европейской политики, расширение методологических рамок исследований. На основе сравнительно-исторического анализа источников и критического осмысления научной литературы предпринимаются и попытки изучить возможные варианты развития российского общества.

Для понимания геополитической предыстории проблемы, в основе которой лежат российско-польские отношения, помощь оказала монография П.В. Стегния о разделах Польши. Автор отметил, что польский вопрос во многом определил сущность феномена, называемого имперской составляющей внешней политики России. По мнению историка, объективная оценка разделов Польши возможна при условии их рассмотрения в рамках эволюции международных отношений в Европе. Разделы Польши обусловил комплекс внутренних и внешних факторов, значительную роль среди которых сыграл длительный и сложный процесс формирования геополитических структур в Центральной и Восточной Европе после Вестфальского мира 1648 года. Геополитическая подоплека разделов, по мнению автора, вполне укладывалась в методику "реалистической школы" Х.И. Мор-гентау, связывавшего разделы с логикой развития международных отношений в Европе в XVIII веке. По словам Стегния, Польша стала заложником и одновременно "частным случаем" крупномасштабной геополитической игры с высокими ставками. Основной задачей России являлось обеспечение защитимого и контролируемого западного фланга (предполья), где в качестве ее вероятных противников выступала не Польша, а Пруссия и Австрия. В практическом плане речь шла о незначительной ректификации русско-польской границы. Стегний отмечает, что Екатерина II не соглашалась на окончательный раздел Польши, понимая важность сохранения ее, хотя и в урезанном виде, в качестве буфера между Россией и двумя германскими государствами1. Фатальный шаг в приобретении этнически польской территории совершил Александр I.

Все чаще историки обращаются к проблеме геополитической преемственности в политике России. А.Н. Сахаров излагает историю Российского государства - Древней и Московской Руси, Российской империи, СССР, - раскрывая преемственную роль геополитики в становлении его государЛ ственности . Б.Н. Миронов считает, что территориальную экспансию России со второй половины XVII в. и до конца XIX в. стимулировали геополитические соображения: прочные границы, стремление обрести незамерзающие порты, помешать захвату соперниками пограничных территорий или включить их в сферу своего влияния. Автор ссылается и на мнение западных историков. Так, американский ученый Р. Меллор писал: «Россия приобретала лишь то, на что другие государства не претендовали, или то, что они не могли захватить». Миронов использует для обоснования своих доводов понятие "фронтир" (frontier, англ. - граница; в геополитическом

1 Стегний П.В. Разделы Польши и дипломатия Екатерины II: 1772. 1793. 1795. М., 2002. С. 8, 65,413.

2 Сахаров А.Н. Россия: Народ. Правители. Цивилизация. М., 2004. контексте - приграничье; иногда - пограничье), которое ввел в научный оборот в конце XIX в. американский историк Ф.Дж. Тернер. Концепция "фронтира" раскрывает влияние подвижной границы страны на ее развитие. Миронов и некоторые другие отечественные историки солидарны с позицией Тернера. Причем, заметно, что в США подвижная граница способствовала развитию рыночной экономики в колонизуемом районе, а в России вначале шло военно-административное освоение новой территории, а затем - ее хозяйственное освоение1. Важные исторические события, связанные с внутренней и внешней политикой России в XVIII - первой половине XIX вв., а также в годы Первой мировой войны рассматривают с геополитических позиций И.В. Зеленева и А.И. Степанов .

Общие и частные вопросы политики Российской империи на ее западных рубежах накануне и в период Первой мировой войны анализируются как в коллективных трудах, так и в монографиях. Следует выделить пятый том "Истории внешней политики России", авторами которого являются ученые Института российской истории РАН. Коллектив историков характеризует факторы, определявшие российскую внешнюю политику, поэтапно раскрывает механизм ее формирования. Показаны усилия правящих кругов по поддержанию великодержавного статуса России, вскрываются

1 См.: Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.). Т. 2. СПб., 2000. С. 26, 51. См. также: Агеев А.Д. Сибирь и американский Запад: Движение фронти-ров. М., 2005.

Зеленева И.В. Геополитика и геостратегия России (XVIII - первая половина XIX века). СПб., 2005; Степанов А.И. Россия в первой мировой войне: геополитический статус и революционная смена власти. М., 2000. противоречия между ее национальными и имперскими интересами, во многом объясняющие конечный крах внешней политики царского и Временного правительств. Авторы рассматривают Россию как особый тип империи, для которой завоевание не являлось главным средством территориального расширения, а политическая зависимость и национальное неравноправие преобладали над колониальной эксплуатацией, поскольку русскому народу не было свойственно сознание национальной исключительности. Достоинством тома являются специальные главы о механизме принятия внешнеполитических решений в России. Рассматриваемый период был временем растущего внимания к внешней политике со стороны российского общества, которое усилилось накануне мировой войны, а после ее начала выступило на первый план. В соответствующем разделе прослежена эволюция внешнеполитических взглядов основных политических партий России. Новацией является характеристика внешнеполитического курса, принятого российским правительством после поражения в войне с Японией ("политика соглашений и балансирования"). Этот курс был рассчитан на обеспечение сравнительно длительной мирной передышки, необходимой для модернизации страны и восстановления ее военной мощи. Но в результате назревания конфликта великих держав Россия вступила в мировую войну, не завершив ни модернизации, ни запланированных военных приготовлений. По-новому трактуется внешняя политика Временного правительства: снят характерный для советской историографии чрезмерный акцент на классовую борьбу; показано, что главным для кабинетов всех составов являлось продолжение войны в составе Антанты1.

Внешнюю политику России в 1907 - 1914 гг. анализирует А.В. Игнатьев: раскрывая механизм принятия в России внешнеполитических решений (роль царя, министров, послов, лидеров политических партий), он отмечает, что партии и печать оказывали на внешнюю политику сравнительно слабое влияние. Ученый характеризует особенности геополитичел ского положения России . Геополитические взгляды государственных и военных деятелей Российской империи раскрывают очерки, изданные ИРИ РАН3. В ряде книг и статей трактуется, в том числе с геополитических позиций, роль во внешней политике России прилегающих к ее западным рубежам земель накануне и в годы мировой войны4.

В 1990-е гг. помимо монографий вышли в свет сборники материалов конференций по проблемам Первой мировой войны. Статьи первого сборника неравноценны по содержанию и глубине анализа, иногда фрагментарны5. Второй сборник представил квинтэссенцию того, что могли дать российские и зарубежные историки по проблемам войны. В книге приво

1 История внешней политики России. Конец XIX - начало XX века (От русско-французского союза до Октябрьской революции). 2-е изд. М., 1999.

2 Игнатьев А.В. Внешняя политика России. 1907 - 1914. М., 2000.

3 Россия: международное положение и военный потенциал в середине XIX - начале XX века. Очерки. М., 2003.

4 См. напр.: Бахтурина А.Ю. Окраины Российской империи: государственное управление и национальная политика в годы Первой мировой войны (1914 - 1917 гг.). М., 2004; Михутина И.В. Украинский вопрос в России (конец XIX - начало XX века). М., 2003; Савченко В.Н. Восточная Галиция в 1914 - 1915 годах (национально-политическая ситуация и политика российской администрации) // ОИ. 2002. № 5.

5 Первая мировая война: Дискуссионные проблемы истории. М., 1994. дятся свежие факты, ставятся новые проблемы, раскрываются современные подходы. Привлекают внимание материалы В.П. Булдакова, В.А. Еме-ца, Игнатьева, Т.М. Исламова, Л.Г. Истягина, B.J1. Малькова, Б.М. Туполева, С.В. Тютюкина1. Изданный Институтом славяноведения РАН сборник статей анализирует появление новых государств на исходе мировой войны и территориальные проблемы, порожденные постановлениями Парижской мирной конференции. Матвеев, И.В. Михутина, С.А. Скляров показывают на примере польско-украинско-российских отношений, что молодые страны часто вели политику вразрез своим геополитическим интересам2.

С новых рубежей развернулась дискуссия о советско-польской войне. Так, Михутина объясняет, в частности, конфликт между польским государством, советскими республиками, Литвой, украинскими государственными образованиями возникшим в польском общественном сознании убеждении, что Польша может обрести былое могущество и противостоять Германии и России при условии включения в ее состав значительных территорий на востоке. Экспансионизм польских лидеров подогревался неясностью с определением границ Польши на Парижской конференции. Поэтому намерения Пилсудского с одобрением воспринимались большинством поляков, особенно теми, кто проживал за пределами этнической Польши. Историк обращает внимание на планы Пилсудского образовать из национальных окраин бывшей Российской империи федерацию под поль

1 Первая мировая война: Пролог XX века. М., 1998.

2 Версаль и новая Восточная Европа. М., 1996. ским руководством. Расхождение геополитических интересов лидеров Белого движения и Польши заставило Пилсудского в октябре - декабре 1919 г. пойти на переговоры с большевиками. По мнению автора, провал планов по созданию польско-литовской федерации, поражение Белого движения, согласие главы Украинской народной республики (УНР) С. Петлюры заключить с поляками военно-политический союз против Советской России способствовали в апреле 1920 г. началу польского наступления на Украине. Михутина считает, что лидеры большевиков в начале 1920 г. шли на максимальные территориальные уступки Польше в обмен на мирный договор, но в апреле тактика уступок себя исчерпала. В пользу мирного разрешения польско-советского конфликта выступали и британские правящие круги, опасавшиеся возможной дестабилизации устанавливавшегося версальского порядка. О советизации Польши, по словам Михутиной, большевики задумались во второй половине июля 1920 г., когда Красная Армия достигла успехов на фронте, а британская дипломатия предложила благоприятные для Москвы условия мира1.

Иной подход к проблеме советско-польской войны наблюдаем в книге Яжборовской и B.C. Парсадановой. Ученые раскрывают преемственность политики России в отношении Польши, детально исследуют польский вопрос в годы Первой мировой войны, позиции разных политических сил

1 Михутина ИЗ. Польско-советская война. 1919 - 1920 гг. М., 1994. По нашему мнению, в 1919 г. скорее наблюдались вооруженные столкновения Польши и Советской России на спорных территориях бывшей Российской империи. Ряд важных признаков понятия "война" отсутствовал. См., напр.: Политология: Энциклопедический словарь. М., 1993. С. 51 - 53.

России относительно будущей Польши, трудное воссоздание Польского государства и определение его границ с учетом геополитического фактора. В центре книги - конфронтация политических и военно-стратегических планов России, Польши, Украины, Белоруссии в 1919 г. и советско-польская война 1920 года. Авторы уделяют внимание также антипольской направленности сотрудничества Германии и Советской России. Несомненно, анализ "синдрома 1920 г." является осью работы, поскольку исследуются сложные и спорные проблемы. Авторы изучают не только генезис войны, но и ее долговременные последствия - антагонизмы и мифологемы вражды. Завершающая часть книги посвящена выработке нового, научного видения проблемы в годы "оттепели" и "гласности", закрытия "белого пятна 1919 - 1920 гг." в истории двусторонних отношений. Ученые стремятся увести современного читателя от стереотипов прошлого1.

Своеобразно итоги советско-польской войны оценил С.Н. Полторак, подразумевая под формулой "победоносное поражение", с одной стороны, поражение идей Великой Польши, с другой - поражение идей мировой революции . Об отношениях между странами региона в 1918 - 1921 гг. с приведением фактов геополитического свойства пишет С.В. Константинов . С историко-геополитических и этно-лингвистических позиций политику Советской России в отношении возникших после войны 1920 г. по Яжборовская И.С., Парсаданова B.C. Россия и Польша. Синдром войны 1920 г. М., 2005.

2 Полторак С. Победоносное поражение. Размышления о советско-польской войне 1920 года в канун ее 75-летия. СПб., 1994. С. 216 - 218.

3 Константинов С.В. Сталин в борьбе за единство России (декабрь 1917 - март 1921 гг.) // Русский геополитический сборник. 1996. № 2. граничных проблем раскрывает В.Н. Савченко1. Сборники статей российских и литовских историков, изданных Институтом всеобщей истории РАН, по-новому рассматривают политику Советской России в отношении польско-литовского конфликта и Литвы .

Иначе трактуют ученые сегодня и характер советско-германских отношений, позицию обеих стран в отношении Версальской системы, порожденных ею территориальных проблем. С.З. Случ изучает подлинные мотивы, которыми руководствовались лидеры СССР и Германии в своих действиях, комплексно рассматривая аспекты советско-германских отношений, которые в отечественной истории не фигурировали или трактовались в ложном свете, - Брестский мир, Рапалльский договор3. Вместе с тем, приводимые в некоторых современных работах ссылки на "подлинные" мотивы отхода Ленина от концепции мировой революции представляются спорными: так, Ю.Г. Фельштинский, по мнению Драбкина, явил на свет наукообразную версию, утверждающую, будто Ленин сначала "продал Россию" германскому генштабу, а затем он же саботировал германскую революцию и тем "предал" мировую революцию4.

Линии Рапалло продолжал уделять внимание Ахтамзян. Ученый писал о выгодных для Германии и СССР обоюдных военных связях, но счи

1 Савченко В.Н. Восточнославянско-польское пограничье. 1918- 1921. М., 1995.

2 Россия и Балтия. Народы и страны. Вт. пол. XIX - 30-гг. XX века. Сб. статей. М., 2000.; Россия и Балтия: эпоха перемен (1914 - 1924). Сб. статей. М., 2002.

3 Случ С.З. Германия и СССР в 1918 - 1939 годах: мотивы и последствия внешнеполитических решений // Россия и Германия в годы войны и мира (1941 - 1995). М., 1995.

Фельштинский Ю. Крушение мировой революции. Брестский мир: Октябрь 1917 - ноябрь 1918. М., 1992. С. 10 - 11, 22 - 24; Драбкин Я. Идея мировой революции и ее трансформации // Научно-информационный бюллетень РХЦДНИ. № 5. М., 1995. С. 38. тал их не сутью рапалльского курса, а побочным процессом. Ахтамзян обратил внимание на то, что советско-германское сотрудничество способствовало выходу обеих стран из кризисного состояния на основе взаимного учета национальных интересов1. Военно-политическим отношениям между СССР и Германией посвятил свою книгу С.А. Горлов. Представленные им дипломатические документы раскрывают начало контактов и подготовку военного сотрудничества. Материалы ЦК РКП (б) показывают, как принимались политические решения, военные документы - как решения реали-зовывались. Военно-политические отношения, по мнению Горлова, развивались сложно и противоречиво, имелись лишь элементы союзных отношений: это был "брак по расчету", до правового оформления альянса дела не дошло. Общими для СССР и Германии являлись - необходимость выхода из дипломатической изоляции и геополитическое возвращение в мировую политику2. Работы Б.И. Грекова и B.J1. Чёрноперова, написанные на основе новых материалов, посвящены германским и советским дипломатам, сыгравшим немалую роль в развитии отношений наших стран3.

Заслуживают особого внимания книги, выходящие за рамки исследования двусторонних отношений. Место Российского государства в мировом и европейском геополитическом пространстве исследует в своем по

1 Ахтамзян А.А. Военное сотрудничество СССР и Германии в 1920 - 1933 гг. // НИИ. 1990. № 5.

2 Горлов С.А. Совершенно секретно: альянс Москва - Берлин, 1920 - 1933 гг. М., 2001.

1 Греков Б.И. Германский промышленник и политик Вальтер Ратенау и Россия в 1914 - 1922 гг. // История экономики и бизнеса: мировой опыт и современные проблемы. М., 2001; Чёрноперов В.Л. Копп и германо-советские отношения 1918 - 1921 годов // Веймарская республика: история и источниковедение. Вып. 1. Иваново, 2001. лемическом труде Н.А. Нарочницкая. В частности, она обращает внимание на то, что по геополитическим и военно-стратегическим соображениям Англия была заинтересована в такой европейской войне, где Германия и Россия были бы противниками, "взаимно избивая" друг друга. К геополитическому ослаблению России как государства стремились западные державы и в ходе интервенции против Советской власти, закончившейся предательством Антантой Белого движения1.

Геополитическую преемственность политики Советской России в отношении западных соседних государств и сравнительно малое влияние на нее идеологии подчеркивают сегодня многие историки. В сборнике полемических статей отечественные и зарубежные ученые исследуют соотношение во внешней политике СССР концепции мировой революции и реальной политики2. JI.H. Нежинский прослеживает эволюцию доктриналь-но-концептуальных и конкретно-практических основ внешней политики Советского государства, ее соответствие или несоответствие общественно-государственным интересам, действия по линии дипломатии и Коминтерна3. В.А. Шишкин анализирует связи Советской России с другими государствами в 1920-е годы. Достоинство книги - введение в научный оборот неизвестных фактов, иллюстрирующую активную деятельность советской дипломатии по налаживанию и осуществлению связей Советской России

1 Нарочницкая Н.А. Россия и русские в мировой истории. М., 2003. С. 173 - 174,228 - 235.

2 Советская внешняя политика в ретроспективе. 1917 - 1991. М., 1993.

3 Нежинский JI.H. В интересах народа или вопреки им? Советская международная политика в 1917- 1933 годах. М., 2004. со странами "ближнего" и "дальнего" Запада. Шишкин считает, что главным для послереволюционной России было стремление обеспечить национальные и геополитические интересы страны и ее безопасность. Но, во-первых, советское правительство не в меньшей (если не в большей) степени стремилось к продвижению "мировой революции", нежели к установлению нормальных отношений с другими странами. Во-вторых, большевистское руководство стало на путь учета и претворения в жизнь геополитических интересов страны (как оно их понимало) далеко не сразу. В итоге историк показывает преемственность национальной и геополитической традиции в политике России, но не учитывает намерения лидеров РКП (б) и Коминтерна осуществить в большей мере на практике концепцию мировой революции1.

Проблема отношений Коминтерна и РКП (б) - ВКП (б) оказалась на стыке отечественной и зарубежной истории, что предопределило сложность ее изучения. Поэтому важную роль при анализе советской внешней политики в 1920-е гг. играют книги, статьи и публикации документов А.Ю. Ватлина, подробно раскрывающие определяющее влияние партии большевиков на действия Коминтерна . Геополитическую составляющую в политике Коминтерна анализирует Ар.А. Улунян, уделяя особое внимание ме

1 Шишкин В.А. Становление внешней политики послереволюционной России (1917 - 1930 годы) и капиталистический мир: от революционного "западничества" к "национал-большевизму". СПб., 2002.

2 См. список публикаций А.Ю. Ватлина в: Ватлип А.Ю. ВКП (б) и Коминтерн в 20-е годы: проблемы взаимоотношений. Диссертация в виде научного доклада на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 1998. С. 52 - 54. ханизму оценочных категорий и критериев в прогнозах Коминтерна на примере Балканского полуострова1. В 1990-е гг. возродился интерес к изучению рецидива революционной стратегии большевиков в 1923 г. в связи с кризисом в Центральной Европе. Выявлению исторической истины способствует написанная на основе ранее неизвестных архивных материалов статья Л.Г. Бабиченко: осенью 1923 г. при помощи Коминтерна и РКП (б) Компартия Германии стремилась к захвату власти, но при отсутствии революционной ситуации это была попытка переворота бланкистского типа .

Проследить влияние внутриполитического развития Советской России на формирование ее внешней политики помогли труды С.В. Леонова, С.А. Павлюченкова, И.В. Яблочкиной и других ученых, освещавших становление Советского государства и его идеологии, новую экономическую политику, сопротивление большевикам на местах после Гражданской войны3.

Хотя и сегодня отношение к геополитике остается неоднозначным, в силу специфики диссертации в ней использовались современные труды по геополитической теории и практике, среди которых выделяются работы Э.А. Позднякова (или под его редакцией). Интерес представляют также книги А.Г. Дугина и статьи К.В. Плешакова, поскольку названные авторы вводят в научный оборот используемые в историческом контексте геопо

1 Улунян Ар.А. Коминтерн и геополитика: Балканский рубеж 1919 - 1938 гг. М., 1997.

2 Бабиченко Л.Г. Политбюро ЦК РКП (б), Коминтерн и события в Германии в 1923 г. Новые архивные материалы // НИИ. 1994. № 2.

3 См. напр.: Леонов С.В. Рождение советской империи: государство и идеология, 1917 - 1922 гг. М., 1997; Россия нэповская (1921 - 1929 гг.) / С.А. Павлюченков и др. М., 2002; Яблочкина И.В. Рецидивы гражданской войны: антигосударственные вооруженные выступления и повстанческие движения в Советской России. 1921 - 1925 гг. М., 2000. литические дефиниции1. В.К. Волков провел некоторую аналогию между геополитическим положением Советской России в 1920-е гг. и Российской Федерации в начале XXI в., не являющейся региональной державой, но живущей «в границах Брестского мира». Б.А. Шмелев считает важным анализ исторического наследия для определения политики современной России в отношении стран восточной части Центральной Европы .

Польская историография. Работы польских историков в 1920 - 1930 гг. в значительной степени носили публицистический характер, отражая, с одной стороны, пропагандистскую борьбу германских и польских правящих кругов вокруг послевоенных территориальных проблем, а с другой стороны - национализм и антисоветизм. Не ставя вопрос об обоснованности вхождения в состав Польского государства украинских, белорусских, литовских земель, историки писали о том, что западные державы заплатили Польше при решении проблемы ее границ недостаточно высокую цену за активную антисоветскую позицию Варшавы. Особое место занимала литература, принадлежавшая перу участников Парижской мирной конференции, носящая частично мемуарный характер. Наиболее четко их пози

1 См. напр.: Андрианова Т.В. Геополитические теории XX в. (Социально-философское исследование). М., 1996; Бельков О. Военно-силовые параметры геополитики // Власть. 1996. № 10; Геополитика: теория и практика. М., 1993; Поздняков Э.А. Геополитика. М., 1995; ДугинА. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. Мыслить Пространством. М., 1999; Плешаков К. Геополитика в свете глобальных перемен // МЖ. 1994. № 10; Плешаков К. Геоидеологическая парадигма // МЖ. 1995. № 4 - 5.

2 Волков В.К. Узловые проблемы новейшей истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 2000. С. 326 - 327; Шмелев Б. Отношения России со странами Центральной Европы и интересы ее национально-государственной безопасности // Россия и Центральная Европа в новых геополитических реальностях. Сб. статей участников международной научной конференции. М, 1995. С. 333 -334. ция отражена в работе Р. Дмовского "Политика Польши и восстановление государства". Автор главную ответственность за "ограниченное" решение конференцией вопроса о польских границах возлагал на британского премьер-министра "германофила" Д. Ллойд Джорджа, некий "еврейский комитет", а также на Пилсудского и И. Падеревского за несогласованность их действий с Польским национальным комитетом (ПИК)'. В книге М. Бобжиньского "Воскрешение Польского государства", напротив, выдвигались обвинения в адрес Дмовского за недостаточно последовательную защиту им интересов Польши на мирной конференции, поскольку лидер эн-деков следовал этнографическому принципу, что обусловило потерю для Польши земель на востоке . Свои соображения в защиту вхождения в состав Польши белорусских и литовских земель высказал сподвижник Пилсудского Л. Василевский3.

До осуществления в 1926 г. Пилсудским государственного переворота в историографии конкурировали как концепция эндеков, выступавших за независимую Польшу в сравнительно этнических границах, так и концепция Пилсудского по созданию "федеративной", по сути великодержавной, Польши. После возникновения "режима санации" возобладала легенда о "подлинных" освободителях Польши - легионах Пилсудского и Польской

1 Dmowski R. Polityka polska i odbudowanie panstwa. Wyd. 2. W., 1926. Дмовский - лидер крупнейшей польской буржуазно-помещичьей партии "Национальная демократия" (эндеки). Паде-ревский - в 1919 г. премьер-министр и министр иностранных дел Польши. Созданный эндека-ми и близкими им политиками в августе 1917 г. ПНК, действовал в Париже и был признан западными державами "официальной польской организацией".

2 Bobrzynski М. Wskrzenie Panstwa Polskiego. Т. II: 1918 - 1923. Krakow, 1925.

3 Wasilewski L. Litwa i Bialorus. W.-Krakow, 1925. Бывший министр иностранных дел, дипломат. военной организации - и начальнике государства как спасителе страны в 1920 г. от большевизма. Так, в 1930-е гг. издавали работы видного ученого В. Конопчиньского по истории Польши XVII - XVIII вв., но, в силу его политических взглядов, не по истории XX века. Лишь в 1995 г. впервые вышла книга Конопчиньского "Политическая история Польши в 1914 -1939 гг.", рукопись которой была готова еще в 1947 году. Историк, в частности, критиковал восточную политику Пилсудского, его стремление сделать столицей "ягеллонской Rzeczpospolitej" Вильно, которое стало бы "центром центрально-восточной Европы"1.

В годы Второй мировой и "холодной войны" находившиеся в эмиграции польские историки по-прежнему пытались обосновать экспансионистскую политику Польши 1918 - 1923 гг. на востоке, видели причину неудач при решении проблемы границ Польши в англо-французских противоречиях, обеляли внешнюю политику Варшавы, используя теорию о "двух л врагах" в лице Москвы и Берлина . В современной Польше опубликованы практически все их работы. Второе и третье поколение историков осталось в странах проживания, издавая свои исследования и на родине.

Существенное значение для работы над диссертацией имели труды историков Польской Народной Республики 1960 - 1980-х гг., поскольку

1 KonopczynskiW. Historia polityczna Polski. 1914 - 1939. W., 1995. Конопчиньский (1880 - 1952) был в 1922 - 1927 гг. депутатом сейма от эндеков, а в 1948 г. новые власти сняли историка с должности профессора Ягеллонского университета (Краков) в силу его антикоммунистических взглядов.

2 См.: Mackiewicz S. (Cat) Historia Polski od 11 listopada 1918 r. do 17 wrzesnia 1939 r. Londyn, 1941; Pobog-Malinowski W. Najnowsza historia polityczna Polski. 1914 - 1939. Londyn, 1967. они содержали в себе неизвестный ранее материал и довольно взвешенные трактовки исследуемой проблемы. Отношение западных держав, Германии и Польши к проблеме установления польских границ накануне и в период работы Парижской мирной конференции получило освещение в полемических статьях сборника "Польско-германские проблемы в Версальском мирном договоре", а также в монографиях. Р. Берзанек, 3. Вроняк, Г. Зе-линьский, М. Лечик, К. Ляптер, Я. Собчак, П. Хаузер подвергли критике различные аспекты Версальского договора. Они подчеркивали, что страны Антанты и США навязали Польше такие границы, которые не удовлетворяли ни ее, ни соседей Польши. Действуя подобным образом, союзники, прежде всего Англия и США, стремились, во-первых, увековечить германо-польский и советско-польский конфликты; во-вторых, усилить зависимость Германии и Польши от Запада1. Вместе с тем, указывали польские ученые, в ходе работы мирной конференции союзные державы делали уступки Германии за счет Польши, рассчитывая в первую очередь именно Германию использовать для сокрушения Советской власти.

Историки В. Гостыньская, А. Деруга, Е. Куманецкий, П. Лоссовский В. Матерский писали о характере советско-польских отношений после возникновения Польского государства, о наследии войны 1920 г., возник

1 Problem polsko-niemiecki w traktacie Wersalskim / Pod red. J. Pajewskiego. Poznan, 1963; Bier-zanek R. Panstwo Polskie w politycznych concepcjach mocarstw zachodnich. 1917 - 1919. W., 1964; Hauser P. Niemcy wobec sprawy polskiej. Pazdziernik 1918 - czerwiec 1919. Poznan, 1984; Leczyk M. Komitet Narodowy Polski a Ententa i Stany Zjednoczone. 1917 - 1919. W., 1966; Sobczak J. Propaganda zagraniczna Niemiec Weimarskich wobec Polski. Poznan, 1973; WroniakZd. Sprawa polskiej granicy zachodniej w latach 1918 - 1919. Poznan, 1963. ших по вине Польши территориальных проблемах (в частности, с Литвой), их влиянии на события 1923 года. Они отмечали торгашеский подход во внешней политике правящих кругов Польши, стремившихся к захватам на Востоке и занимавших в большинстве случаев оборонительную позицию в вопросе возвращения западных польских земель. Однако против возможной советизации страны в 1920 г. и революционных планов СССР в 1923 г. официальная историография ПНР не выступала1. В работах того времени раскрывалась теория о "двух врагах" Польского государства, критиковались апологетика польской эмигрантской историографией и встречавшиеся у историков ПНР субъективистские оценки внешнеполитического курса Пилсудского. Е. Красуский пришел к выводу, что наличие "двух врагов" у Польши проистекало не только из-за антипольской политики Германии и антисоветизма польских правящих кругов, но и вследствие давления на л каждое из государств существовавших территориальных проблем . Некоторые авторы изображали в качестве агрессора Литву, внешняя политика которой зависела от Москвы и Берлина . С конца 1960-х гг. на изучение вопроса оказывало влияние ревизионистское направление в историографии ПНР, возникшее под воздействием социально-политического кризиса в

1 Gostynska W. Stosunki polsko-radzieckie. 1918 - 1919. W., 1981; Deruga A. Polityka Wschodnia Polski wobec ziem Litwy, Bialorusi i Ukrainy (1918 - 1919). W., 1969; Kumaniecki J. Po traktacie Ryskim. Stosunki polsko-radzieckie. 1921 - 1923. W., 1971; Lossowski P. Stosunki polsko-litewskie w latach 1918 - 1920. W., 1966; Materski W. Polska aZSSR. 1923 - 1924. Wr., 1981.

2 KrasuskiJ. Stosunki polsko-niemieckie 1919-1932. Poznan, 1975.

3 См. напр.: Ochmanski J. Historia Litwy. Wr., 1967.

Польше. Во время событий 1980 - 1981 гг. снова был гальванизирован миф

0 Пилсудском как "крупнейшей политической фигуре XX века".

Ряд работ, посвященных проблеме германо-польских отношений, преемственности политики кайзеровской и веймарской Германии, ее отражении на характере советской внешней политики, польские историки написали в содружестве с учеными Германской Демократической Республики. Эти вопросы обсуждались также на коллоквиумах историков ГДР и ПНР в 1964 и 1977 гг. в Ростоке1.

Новые условия для исследования проблемы появились после окончания "холодной войны" и изменения геополитической ситуации в Европе, но на смену устраненной фальсификации пришли мифы довоенных лет, в частности, по проблеме советско-польской войны. Наглядным подтверждением стали изданные материалы прошедшей в 1990 г. в Варшаве конференции. В. Балцерак оправдывает политику Польши в 1918 - 1920 гг. в отношении Белоруссии, Литвы, Украины и обвиняет Советскую Россию в экспансионизме в восточной части Центральной Европы. П. Мадайчик преувеличивает негативную роль Германии и Литвы для Польши во время советско-польской войны. М.К. Каминьский и С.М. Новиновский аналогично оценивают позицию Чехословакии в 1920 году2. Многие современные польские историки используют понятие "польско-большевистская

1 "Сентябрь 1939": Сб. статей. Пер. с нем. М., 1961; Der deutsche Imperialismus und Polen 1918 bis 1939. Rostock, 1978.

2 Wojna polsko-sowiecka 1920 roku: Przebieg walk i tlo mi^dzynarodowe. W., 1991. S. 23 - 25, 172 - 181, 186 - 195; Nowinowski S.M. Polsko-czechoslowackie stosunki dyplomatyczne podczas wojny 1920 roku // Szkice z dziejow Europy Srodkowej i Wschodniej w XX wieku. Lodz, 1998. война", усиливая идеологическую составляющую. Г. Лукомский пытается обосновать этот термин, защищает планы и политику Пилсудского относительно вхождения в состав Польши белорусских и литовских земель, объясняя их историко-геополитическими и цивилизационно-культурными факторами. Автор пишет о самообороне поляков Белоруссии и Литвы против экспансии большевиков, сотрудничавших с Германией1.

Однако ряд историков анализирует внешнюю политику Польши с позиций относительного историзма. А. Чубиньский критикует восточную политику Пилсудского 1918 - 1922 гг., рассматривая становление границ Польши . Важную и довольно полную информацию дает IV-й том "Истории польской дипломатии"3. Правда, редактор этого тома Лоссовский в новой монографии скорректировал свои взгляды на проблему польско-литовских отношений, критически пишет о политике Литвы, но в целом занимает относительно сдержанную позицию4 по сравнению с новым поколением польских историков.

Обширна германская историография, посвященная исследуемой теме. Правонационалистические немецкие историки и публицисты в 1920 -1930-е гг. доказывали принадлежность Германии земель, отошедших к Польше по решениям мирной конференции. Более серьезные авторы пыта

1 Lukomski G. Walka Rzeczypospolitei о kresy pohiocno-wschodnie 1918 - 1920. Poznan, 1994. S. 12,17,21,58. ,

2 Problem granic i obszaru odrodzonego panstwa polskiego (1918 - 1990) / pod red. A. Czubinski. Poznan, 1992.

3 Historia dyplomacji polskiej. Т. IV. 1918 - 1939 / pod red. P. Lossowskiego. W., 1995.

4 Lossowski P. Stosunki polsko-litewskie, 1921 - 1939. W., 1997. лись проследить мотивы политики западных держав в этом вопросе, считая Францию главным адвокатом польских интересов и отмечая сдерживающую роль Англии. Однако В. Рекке считал, что Франция добилась успехов в вопросе отторжения в пользу Польши немецких земель благодаря поддержке президента США В. Вильсона, желавшего обеспечить себе голоса американских поляков на предстоящих президентских выборах1. Попытку показать трагические для Германии и немцев последствия решений мирной конференции предприняли видные консервативные историки М. Бем и К. Лоэш, под чьей редакцией вышел трехтомник "10 лет Версаля". Опубликованные в третьем томе этого издания статьи посвящены возникшим в результате подписания Версальского договора пограничным проблемам между Германией и ее соседями .

Историография Федеративной Республики Германии касается проблемы новых границ Центральной Европы с несколько иных позиций. Видное место в историографии ФРГ занимает либеральная школа Ф. Фишера, известная весьма объективной трактовкой генезиса Первой мировой войны. Вокруг концепции ученого, изложенной в книге "Рывок к мировому господству"3, до сих пор не прекращается дискуссия. Предметом исследований Фишера стала преемственность целей германского империализма XIX - XX веков. В 1970-е гг. Фишер распространил свой подход к Первой

1 Recke W. Die polnische Frage als Problem der europaischen Politik. В., 1927.

2 Zehn Jahre Versiilles. Bd. III.: Die Grenze- und volkspolitischen Folgen des Friedensschlusses / Hrsg. K.C. Loesch u. M.H. Boehm. В., 1930.

3 Fischer F. Griff nach der Weltmacht. Die Kriegszielpolitik des kaiserlichen Deutschland 1914 / 1918. Dusseldorf, 1962. мировой войне на генезис Второй мировой войны, обратив внимание на сохранение доктрины "срединного положения Германии в Европе", и сравнил развитие Германии в 1897 - 1918 гг. и в 1918 - 1933 годах. Ученики Фишера развивали его концепцию. Например, историк И. Хайсс в книге "Польская пограничная полоса в 1914 - 1918 гг." критиковал правящие круги кайзеровской Германии за аннексионистские планы в отношении Польши, сравнивая их с нацистской политикой1.

Консервативная историография отвергла метод "политико-социальной истории" Фишера, противопоставив его принципам геополитический подход (Фишер не отрицал его значимость). Историки-консерваторы обуславливали политику Германии в XX в. "ее срединным положением в Европе", "бедностью.занимаемого ею пространства" . В то же время их работы позволили углубить оценку позиций германских и польских правящих кругов вокруг территориальных постановлений 1919 - 1923 годов. Исследованием советско-германских и германо-польских отношений этого периода занимались консервативные историки М. Брошат, Г. Роос, X. Яблоновски, пытаясь свести спорные проблемы к борьбе национальностей и сожалея по поводу утраты "исконно германских земель на Востоке". Ученые ФРГ обращали внимание на разногласия западных держав относительно конфигурации восточной части Центральной Европы. По их мнению, во многом определяющую роль при решении спорных проблем играли США. Ябло

1 Geiss I. Tzw. polski pas graniczny 1914- 1918. W., 1964.

2 Мерцалова JI.A. Германский фашизм в новейшей историографии ФРГ. Воронеж, 1990. С. 106. новски считал, что США пошли на компромисс с Англией в противовес Франции, поскольку якобы не имели конкретных интересов в Польше1. К. Швабе в объемной монографии раскрыл противоречия в самой американской делегации по территориальным проблемам между "инкуайри" (экспертами), с одной стороны, госдепартаментом и военными, с другой. На позицию последних по ряду внутри- и внешнеполитических причин перешел в марте 1919 г. Вильсон . Историки указали на единство основных германских партий по вопросу сохранения Германии в прежних границах, обращая внимание на паллиативный план создания "восточного государства", которое объединило бы на федеративной основе часть немецких и польских земель. X. Шульце полагал, что "революционная импотенция" чиновников сделала этот проект лишь эпизодом3.

Умеренно-консервативный историк Г. Вагнер писал о политике Германии в период советско-польской войны. Автор характеризовал позицию рейхсвера, правительства, рейхстага, немецких партий, прессы в отношении Советской России и Польши. Вагнер анализировал советско-германские военно-политические и экономические связи, контакты представителей Кенигсберга и Москвы на границе с Восточной Пруссией, но исключал наличие союзных отношений с Кремлем4. Обильную информа

1 Broszat М. 200 Jahre deutsche Polenpolitik. Munchen, 1963; Roos H. Polen zwischen dem Weltkriegen // Osteuropa - Handbuch. Koln; Graz, 1959; Jablonowski H. Russland, Polen und Deutschland. Koln, Wien; 1972.

2 Schwabe K. Deutsche Revolution und Wilson-Frieden: Die amerikanische und deutsche Friedenss-trategie zwischen Ideologie und Machtpolitik 1918/1919. Dusseldorf, 1971.

3 Schulze H. Oststaatplan 1919 // Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte. 1970. Hf. 2.

4 Wagner G. Deutschland und der polnisch-sowjetische Krieg 1920. Wiesbaden, 1979. цию предоставил либеральный историк X. Хёльтье в книге о внешней политике Веймарской республики на востоке Центральной Европы, позиции Польши и Советской России по территориальным проблемам. Однако тезисы Хёльтье: стремление Германии к миру и одновременная необходимость ревизии ее восточных границ - не согласуются1.

Важное место в историографии ФРГ 1950 - 1970-х гг. заняло изучение Брестского и Рапалльского договоров. Консервативный историк JI. Циммерман писал, что после подписания Брестского мира и крушения планов мировой революции В.И. Ленин "развил двухколейную внешнюю политику, приметы которой до сих пор сохраняются в советской дипломатии". Вместе с тем, по мнению ученого, Ленин "попытался вывести Советскую л

Россию из изоляции" . На это указал и либеральный историк В. Баумгарт, характеризуя роль Ленина, а также Г.В. Чичерина, А.А. Иоффе и других дипломатов в создании новой дипломатической службы и в защите государственных интересов России3. По мнению консервативного историка Г. Рауха, Чичерин вел антибританскую политику, поскольку она помогала борьбе большевиков за руководящую роль в антиколониальном движении, революционному союзу с которым нарком придавал большое значение. Чичерин уделял внимание сотрудничеству с Германией, но не строил в этом вопросе иллюзий4.

1 Holtje Ch. Die Weimarer Republik und das Ostlokarno-Problem 1919 - 1934. Wurzburg, 1958.

2 Zimmermann L. Deutsche Aussenpolitik in der Are der Weimarer Republik. Gottingen, 1958. S. 16.

3 Baumgart W. Deutsche Ostpolitik 1918. Wien-Munchen, 1966. S. 39, 41.

4 Rauch G. Geschichte des bolschevistischen Russland. Wiesbaden, 1955. S. 139, 113-114.

Значителен диапазон мнений при оценке Рапалльского договора. Как консервативные (К. Бухгейм), так и либеральные (Г. Эйлер) историки видели в нем волевой акт реально мысливших министров, дипломатов и военных, указывая на заинтересованность Германии в улучшении отношений с Советской Россией, чтобы предупредить давление на нее западных держав1. Однако Бухгейм считал, что договор ухудшил отношения Германии с У

Западом . По мнению Рауха, Рапалльский договор отразил самостоятельную роль Германии, вывел ее из внешнеполитической изоляции. Раух считал, что избрание Сталина Генеральным секретарем ЦК РКП (б) в апреле 1922 г. способствовало подписанию договора, который усилил, в свою очередь, позиции лидера партии большевиков внутри страны . По мнению Чичерина, писал консервативный историк Т. Шидер, Рапалльский договор укрепил независимость Германии от западных держав и обеспечил реальное советско-германское сотрудничество4. С другой стороны, ряд консервативных историков отвели договору роль военного союза, направленного против Польши. На деле многие германские военные и политики желали использовать сотрудничество с Россией для пересмотра Версальского договора, но военное соглашение так и не было подписано. Советскую и Веймарскую республики многое разделяло, но их сотрудничеству способ

1 Buchheim К. Die Weimarer Republik. Munchen, 1961. S. 83; Euler H. Die Aussenpolitik der Wei-marer Republik 1918 - 1923. Aschaffenburg, 1957. S. 336.

2 Buchheim K. Op. cit. S. 81.

3 RauchG. Op. cit. S. 178- 179.

4 См.: Schieder T. Die Probleme des Rapallo-Vertrags. Eine Studie uber die deutsche-russischen Be-ziehungen 1922 - 1926. Koln, 1956. S. 49. ствовало обоюдное недовольство политикой Польши в восточной части Центральной Европы.

Современная историография ФРГ, используя раскрытие значительной части российских архивов, более объективно оценивает советскую внешнюю политику в 1920-е годы. Так, представляет интерес коллективная работа "Между традицией и революцией: детерминанты и структуры советской внешней политики 1917 - 1941 гг.", особенно написанная В. Кноллем глава, посвященная деятельности в 1920-е гг. НКИД. Автор отмечает, в частности, усиление в 1923 г. роли ЦК РКП (б) по руководству внешней политикой1. Современные немецкие историки отрицают наличие союзных советско-германских отношений, считая основным мотивом прагматической "рапалльской линии" враждебность Германии к Польше. Так, возможность совместных действий с Россией была для командующего рейхсвером генерала Г. Секта козырем, сохранявшим силу, пока он не был разыгран.

В диссертации отражены материалы книг английских ученых. Э. Карр дал общую характеристику и привел немало интересных деталей об отношениях в начале 1920-х гг. между Советской Россией, Польшей и Германией . Историк Н. Дэвис считал, что советские и многие западные ученые игнорировали 1919 г. как начало советско-польской войны, так как она возникла незаметно. Ни большевики, ни поляки, по мнению автора, винов

1 Zwischen Tradition und Revolution: Determinanten und Strukturen sowjetischer Aussenpolitik 1917 - 1941 / Hrsg. v. L. Thomas u. V. Knoll. Stuttgart, 2000. S. 113 - 114.

2 Карр Э. История Советской России. Кн. 3. Большевистская революция 1917 - 1923. Т. 3. М., 1989. Многотомная работа Карра в начале 1950-х гг, была издана на английском языке. никами войны не являлись, поскольку эвакуация германской армии создала вакуум между двигавшимися спонтанно советскими и польскими войсками. Победа Белого движения над большевиками, по словам Дэвиса, была невыгодна для Польши, но и Рижский мир стал тупиком, не решая проблему. Историк обратил внимание на отрицательную позицию Ллойд Джорджа в отношении территориальных требований Польши на востоке1. Карр и А. Тейлор отнесли начало советско-польской войны к апрелю 1920 г., а предшествовавшую борьбу рассматривали как пограничные стычки. Тейлор в предисловии к книге Дэвиса констатировал: «Эта война . определила направление развития русской истории на следующие 20 лет . советские лидеры отошли от курса на мировую революцию. Социализм в одной стране, подкрепленный диктатурой Сталина, был прямым следствием советско-польской войны . Результат был роковым для Польши. Расположенная между Германией и Советской Россией, эта страна должна была выбрать дружбу с одной из них. Победа над Советской Россией привела польских лидеров к убеждению, что они не могут предпочесть ни одну из этих держав» . Американский историк польского происхождения П. Ван-дыч писал: «захват Вильно не был началом войны., но уже это движение было важно само по себе в запутанной игре за границы, играемой Москвой и Варшавой». Однако Варшава не была заинтересована «в организации антибольшевистского крестового похода», поскольку, помогая белым, под

1 Davies N. White eagle, red star. The Polish-Soviet War, 1919-1920. L, 1972. P. 23-27, 65, 168170, 263.

2 Ibid. P. IX. вергала опасности собственную восточную программу, а отношение Антанты показало, что «русские интересы получают приоритет над польскими требованиями». Вандыч считал: Польша маневрировала между Деникиным и большевиками, а Рижский мир был шагом, «негативные последствия которого были очевидны для Польши больше, чем для России»1.

Таким образом, при всей важности изучения политики России в отношении восточной части Центральной Европы комплексного освещения в геополитическом контексте эта проблема в отечественной исторической литературе не получила. Из историографического обзора следует, что существует потребность в дальнейшем изучении политики России в отношении восточной части Центральной Европы.

Объектом исследования работы является восточная часть Центральной Европы в политике России в контексте международных отношений 1917 - 1923 годов. Предметом исследования - содержание, цели и задачи политики России в связи с проблемами Восточной Галиции, Виленского края, Польского (Восточного) коридора, Мемельской области, транзита по реке Неман. Целью работы является анализ политики России на ее западной границе, преломление политики и идеологии России в связи с конфликтами вокруг территориальных проблем восточной части Центральной Европы, которые воздействовали на обстановку в регионе и Европе в целом.

1 Wandycz Piotr S. Soviet - Polish Relations, 1917 - 1921. Cambridge, 1969. P. 117, 135,284.

Для достижения поставленной цели автор выделил следующие научные задачи. Во-первых, раскрыть роль по руководству внешней политикой России Политбюро ЦК РКП (б) и механизмы реализации его решений на примере стран восточной части Центральной Европы. Во-вторых, исследовать действия Наркомата иностранных дел (НКИД) в данном регионе в связи с проблемами Восточной Галиции, Виленского края, Восточного коридора, Мемельской области, транзита по Неману. В-третьих, проанализировать степень осуществления внешнеполитических задач Советского государства структурами Коммунистического Интернационала и силовых ведомств1 на примере стран восточной части Центральной Европы. В-четвертых, доказать определенную геополитическую преемственность политики Российской империи и Советской России на западном направлении, проявившуюся до утверждения авторитарно-государственнического курса И.В. Сталина на построение социализма в одной стране. Хронологическими рамками работы явились начавшиеся территориальные изменения на западе России в 1917 г., завершившиеся в 1923 г. геополитической трансформацией региона согласно решениям Верховного совета Анл танты, конференции послов , Лиги наций в отношении Восточной Галиции, Виленского края, Мемельской области. Территориальные рамки ис

1 Силовые ведомства ("соседи"): иностранный отдел (ИНО) ВЧК - ОГПУ, регистрационное управление Реввоенсовета Республики (Региструп РВСР), разведывательное управление (Раз-ведупр) Красной Армии.

2 Конференция (совет) послов собиралась в 1919 - 1931 гг. для рассмотрения вопросов осуществления Версальского договора. В ее состав входили: член правительства Франции (председатель), аккредитованные в Париже послы Англии, Италии, Японии; посол США во Франции являлся наблюдателем. следования охватывают Советскую Россию, Германию, Польшу, Чехословакию, Литву.

Источниковая база диссертации определяется многоплановостью темы, целями и задачами исследования. В качестве важной задачи автор видел изложение на архивно-документальной основе предыстории и истории спорных территориальных вопросов региона, роль в их решении российской внешней политики и дипломатии. Поэтому в значительной мере диссертация основана на архивных материалах, часть которых впервые введена в научный оборот. Особенно важными для исследования явились документы Архива внешней политики Российской Федерации и Российского государственного архива социально-политической истории. В архиве МИД РФ наибольший интерес представил фонд Секретариата Чичерина (Ф. 04. On. 1. Австрия; Оп. 11. Венгрия; Оп. 13. Германия; Оп. 27. Литва; Оп. 32. Польша; Оп. 43. Чехословакия): особенно личная переписка наркома с полпредами, дневниковые записи сотрудников советских дипломатических миссий. Фонд 165 хранит переписку полпреда в Германии Н.Н. Крестинского. Обширный аналитический материал содержит фонд Отдела дипломатической информации (ОДИ) НКИД в Берлине (Ф. 165 б). В РГАСПИ важными для работы явились фонды Коминтерна (Ф. 495), секретариата В.И. Ленина (Ф. 5), ЦК КПСС (Ф. 17), Польского бюро агитации и пропаганды при ЦК РКП (б) - Ф. 63; М.М. Литвинова (Ф. 359), К.Б. Ра-дека (Ф. 326), Л.Д. Троцкого (Ф. 325). Принципиальное значение для анализа взаимоотношений РКП (б), НКИД, силовых ведомств и Коминтерна имеют протоколы заседаний Политбюро (Ф. 17. Оп. 163), включая "особые папки" (Оп. 162), куда заносились решения по самым секретным вопросам.

Свою роль в исследовании сыграли документы из Архива внешней политики Российской империи. Интерес представили фонды "Особый политический отдел" (Ф. 135. Оп. 474) и "Секретный архив министра" (Ф. 138. Оп. 467) с перепиской и статьями информатора МИД, журналиста В.П. Сватковского. Государственный архив Российской Федерации помог осветить внешнеполитическую деятельность Белого движения: особое внимание привлекли фонды "МИД Российского правительства в Омске" (Ф. Р-200), "Представительство МИД Российского правительства в Париже" (Ф. 5680). Интерес в связи с дискуссией о будущих границах России вызвала содержащаяся в этих фондах переписка А.В. Колчака, А.И. Деникина, С.Д. Сазонова, А.А. Нератова, а также А.И. Гучкова (Ф. Р-5868). С помощью документов Российского государственного военного архива автор уточнил роль пропаганды в обеспечении внешнеполитических планов Белого движения и Польши в период Гражданской войны (Ф. 100. Управление армиями Южного фронта; Ф. 33987. Канцелярия Председателя Революционного Военного Совета Республики - РВСР).

В Archiwum Akt Nowych w Warszawie автор работал прежде всего с фондами Ministerstwa Spraw Zagranicnych и Ambasady RP w Berlinie, позволившими точнее осветить международный фон советско-польской войны 1920 года. Помощь в работе над диссертацией оказали также документы Archiva Ministerstva zahranicnich veci Ceske Republiky и Osterreichische Staatsarchiv. В архиве МИД Чехии главным источником стал фонд руководителя чехословацкой миссии в Москве Й. Гирсы, в котором хранятся и письма представителей белой эмиграции министру иностранных дел ЧСР Э. Бенешу по проблеме Восточной Галиции. В Госархиве Австрии основным источником явилась переписка дипломатических представителей Вены в Берлине, Варшаве и Львове с австрийским МИД, в том числе, по проблеме Восточной Галиции.

Археографическую обработку документов автор осуществлял в соответствии с существующими в России правилами публикации архивных материалов. Широкое использование архивных материалов определило нередкое цитирование переписки, дневниковых записей дипломатов и политиков, что, по мнению автора, нагляднее отражает характер исследуемой эпохи. Цитаты из архивных документов приведены согласно современным правилам орфографии и пунктуации, но сохранены своеобразие написания географических названий, выделение слов, стилистика. Документы и события датируются по новому стилю. Следует заметить, что архивные материалы, как и другие источники, имеют различную степень достоверности и нуждаются в критическом анализе при комплексном их рассмотрении.

Признавая необходимость введения в научный оборот архивных документов и материалов, хотелось бы обратить также внимание на результативность повторного обращения к опубликованным ранее источникам, их нового анализа с позиций современных знаний и подходов. Поэтому важную роль в диссертации сыграли многочисленные документальные публикации. В 1920-е гг., с присущим тому времени классовым подходом, вышли специальные сборники царских, иностранных и советских дипломатических документов. Так, в сборнике о русско-польских отношениях в период мировой войны воззвание к полякам 14 августа 1914 г. Верховного главнокомандующего русской армией набрано петитом и помещено в приложения. НКИД СССР издал и международные договоры1. Большим подспорьем для диссертации явились публикации Комиссии по изданию документов эпохи империализма, к сожалению, частично осуществившей свой замысел. Наиболее полно представлены документы в 10 томах с января 1914 г. по март 1916 г.; позже были изданы еще три тома, включающие материалы за 1911 - 1913 годы. Комиссию возглавлял академик М.Н. Покровский, что придало некоторую односторонность публикациям, обусловленную позицией их главного редактора . Внешнюю политику царского правительства в годы мировой войны уточнили изданные на основе заметок бывшего помощника управляющего делами Совета Министров А.Н. Л

Яхонтова материалы российского правительства .

1 Русско-польские отношения в период мировой войны. M.-JL, 1926; Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. Ч. II. М., 1926; Версальский мирный договор. М., 1925; Сен-Жерменский мирный договор. М., 1925.

2 МОЭИ. Документы из архивов царского и Временного правительств. 1878 - 1917 гг. Сер. III. 1914-1917. Т. VI-X. М.-Л., 1935-1938; Сер. II. 1900- 1913. Т. XVIII-XX. М., 1938-1940.

3 Совет Министров Российской империи в годы Первой мировой войны. СПб., 1999.

При раскрытии темы основополагающую роль сыграли публикуемые с 1957 г. "Документы внешней политики СССР". Первые 7 томов издания содержат немало советских и иностранных документов за 1917 - 1923 годы1. Публикацию существенно дополнили, изданные ИСБ АН СССР в содружестве с историками ПНР и ЧССР сборники документов и материалов, а также подготовленные МИД СССР и МИД ГДР сборники документов2. Для понимания советской внешней политики в годы Гражданской войны важную роль сыграли документальные публикации 1960 - 1970-х годов3. Документы и материалы, раскрывающие по-новому многие сюжеты советско-польской войны, содержит сборник, подготовленный под руководством И.И. Костюшки4.

Немалую помощь в работе оказали стенографические отчеты съездов РКП (б), опубликованные решения Политбюро ЦК РКП (б) с комментариями5, материалы конгрессов Коммунистического Интернационала и его Исполкома с приложениями6. Важным для диссертации явился сборник

1 ДВП СССР. Т. I-VII. М, 1957-1963.

2 ДМИСПО. Т. I-IV. М., 1963-1966; ДМИСЧО. Т. I—II. М.; 1973, 1977; Советско-германские отношения от переговоров в Брест-Литовске до подписания Рапалльского договора. Т. 1-2. М.; 1968, 1971; Советско-германские отношения 1922- 1925 гг. Ч. 1-2. М., 1977.

3 Из истории гражданской войны в СССР. Сборник док-тов и мат-в в трех томах Т. 2, 3. М., 1961; Директивы командования фронтов Красной Армии (1917 - 1922 гг.). Т. II. М., 1972; Директивы Главного командования Красной Армии (1917 - 1920). Сб. док-тов. М., 1969.

ПСВ. 1919 - 1920. (Ранее не опубликованные документы и материалы). Ч. I—II. М., 1994.

5 См. напр.: Седьмой экстренный съезд РКП (б). Март 1918 г. Стеногр. отчет. М., 1962; Десятый съезд РКП (б). Март 1921 г. Стеногр. отчет. М., 1963; Двенадцатый съезд РКП (б). Стеногр. отчет. М., 1968; КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 2, 3. М.; 1983, 1984; Материалы "особой папки" ПБ ЦК РКП (б) - ВКП (б) по вопросу советско-польских отношений. 1923 - 1944 гг. М., 1997.

6 См. напр.: 2-й конгресс Коммунистического Интернационала. Стеногр. отчет. Пг., 1921; Третий Всемирный конгресс Коммунистического Интернационала. Стеногр. отчет. Пг., 1922; IV Всемирный Конгресс Коммунистического Интернационала. Избр. доклады, речи и резолюции. М, Пг.;1923. документов "Коминтерн и идея мировой революции", более полно позволивший исследовать деятельность Коминтерна и добавивший материалы к изучению событий 1923 года. Аналогичным образом можно охарактеризовать сборник документов "Политбюро ЦК РКП (б) - ВКП (б) и Коминтерн". Не все коминтерновские дела проходили официальным путем через Политбюро, а рассматривались в других руководящих органах РКП (б), в переписке между членами Политбюро, в их письмах другим инстанциям и деятелям Коминтерна. Поэтому в сборники включены и подобного рода материалы1. Публикация документов "Национальный вопрос на Балканах через призму мировой революции", хотя и не имеет прямого отношения к изучаемому региону, позволяет уточнить деятельность Коминтерна и сил ловых ведомств . Изданный на немецком языке сборник документов из архива Коминтерна, составителями которого стали преимущественно российские историки, реконструирует ход подготовки в 1923 г. в Москве и Берлине "Германского Октября" и его последующее крушение3. Но вышли в свет по ряду причин не все запланированные к изданию документы: действия спецслужб и подготовку военных операций сборник не затронул.

Большую помощь в исследовании оказали зарубежные документальные публикации. Международные отношения после окончания мировой

1 Коминтерн и идея мировой революции: Документы. М., 1998; Политбюро ЦК РКП (б) - ВКП (б) и Коминтерн: 1919 - 1943 гг. М., 2004.

2 Национальный вопрос на Балканах через призму мировой революции: В док. центр, рос. арх. нач. - середины 1920-х гг. Ч. 1, 2. М.; 2000, 2003.

3 Deutscher Oktober 1923. Ein Revolutionsplan und sein Scheitern / Hrsg. v. Bernhardt H. Bautelein, Leonid G. Babicenko, Fridrich I. Firsov und Aleksandr Ju. Vatlin. В., 2003. войны позволил уточнить польский трехтомник о Парижской конференции1. Фундаментальным источником явились изданные в ФРГ "Акты германской внешней политики 1918 - 1945 гг.", содержащие документы МИД Германии, а также личную переписку и дневниковые записи немецких дипломатов о беседах с иностранными, в том числе с советскими, дипломатами2. В диссертации частично использованы протоколы заседаний созданного в Германии после Ноябрьской революции 1918 г. временного правительства (Совет народных уполномоченных - СНУ) и кабинетов Веймарской республики4. Для публикаций из ФРГ характерен высокий уровень археографической обработки документов.

Различные аспекты международных отношений того времени раскрывают воспоминания участников событий. Некоторые из них написаны по памяти, другие - по записям, сделанными во время описываемых событий, что придает им сравнительно достоверный характер; третьи - подвергнуты литературной обработке и наиболее субъективны. Главным условием использования мемуаров явился основной прием научной критики - проверка воспоминаний с помощью документов и других источников.

Существенно пополнили наши знания по истории Первой мировой и Гражданской войн изданные за границей и переизданные в современной России книги эмигрировавших представителей Белого движения, участни

1 Sprawy polskie па konferencji pokojowej w Paryzu w 1919 г. Т. I—III. W., 1965-1968.

2 ADAP. Ser. A: 1918 - 1925. Bd. 1-Х. Gottingen, 1982-1993.

3 Die Regierung der Volksbeauftragten 1918 /1919. Bd. 1-2. DUsseldorf, 1969.

4 Das Kabinett Scneidemann. Boppard / Rhein, 1971; Das Kabinett Bauer. Boppard / Rhein, 1980; Das Kabinett Fehrenbach. Boppard / Rhein, 1972; Das Kabinett Muller I. Boppard / Rhein, 1971. ков и современников названных событий. В литературе русского зарубежья превалировал принцип историзма, хотя и она не была лишена идеологических установок. Воспоминания бывшего царского министра иностранных дел Сазонова раскрывают борьбу в правящих кругах Российской империи вокруг проблемы новых западных рубежей России и, в частности, польского вопроса. Сазонов довольно объективно оценил политику Антанты в отношении России (в годы мировой войны) и Белого движения1. Г.Н. Михайловский, являвшийся в 1919 г. связным между находившимся в Париже Сазоновым и Деникиным, подтвердил оценки Сазонова периода мировой (кн. 1) и Гражданской (кн. 2) войн. Но, в отличие от последнего, дипломат считал необходимым пойти (на словах) на территориальные уступки Польше2. Воспоминания Михайловского ценны и потому, что сделаны непосредственно во время событий и не отредактированы на основании более поздних сообщений. Объективно оценили помощь союзников бывшие послы России в США и Франции Б.А. Бахметев и В.А. Маклаков: полноценной поддержке Антантой Белого движения мешало противоречие между целями борьбы с большевизмом и задачами воссоздания единой России . Критически относились к политике Польши Деникин и генерал А.А. фон Лампе, доказывая, что Добровольческую армию Красная Армия

1 Сазонов С.Д. Воспоминания. М., 1991.

2 Михайловский Г.Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства, 1914 -1920 гг. Кн. 1-2. М., 1993.

3 "Совершенно лично и доверительно!": Б.А. Бахметев - В.А. Маклаков. Переписка. Т. 1. 1919 -1921. М„ 2001. победила благодаря фактической помощи Пилсудского1. Записки П.Н. Врангеля свидетельствуют, что он пытался установить военное сотрудничество с Пилсудским, но в целом безуспешно, поскольку и барону были присущи великодержавные взгляды на будущую Россию . Конфликты между Польшей, Белым движением и УНР наглядно показывают воспомина 1 ния бывшего генерала армии УНР Ю.О. Тютюника . Отметим, что помощь в анализе воспоминаний участников Белого движения оказали работы В.Ф.

Ершова и А.И. Ушакова4.

Негативную позицию в годы мировой войны в отношении Российской империи, изменения в ее пользу границ демонстрирует Т.Г. Масарик5. За свержение Советской власти выступал У. Черчилль, но его мемуарно-публицистическая книга доказывает, что Англия преследовала корыстные интересы на востоке Центральной Европы и не была заинтересована ни в великодержавной Польше, ни в восстановлении единой России6. Итальянский посланник в Варшаве Ф. Томмазини выдвигает версию о возможном изменении границ Польши в период советско-польской войны 1920 г. в пользу Германии . Польский генерал и бывший дипломат Т. Махальский

1 Деникин А.И Поход на Москву ("Очерки русской смуты"). М., 1989; Деникин А.И., Лампе А.А. Трагедия белой армии. М., 1991.

2 Врангель П.Н. Записки. Ч. II // Белое дело: Последний главком. М., 1995.

3 ТютюникЮ. 3 поляками проти ВкраТни. Харюв, 1924 [репринт, 1990 г.].

4 Ершов В.Ф. Российское военно-политическое зарубежье в 1918-1945 гг. М., 2000; Ушаков А.И. Современная российская историография антибольшевистского движения в годы гражданской войны в России. М., 2004.

5 Масарик Т.Г. Мировая революция. Воспоминания. Т. 1. Прага, 1926. Масарик - президент Чехословакии в 1918 - 1935 годах.

6 Черчилль У. Мировой кризис. 1918 - 1925: Воспоминания. М., 1932.

7 Tommasini F. Odrodzenie Polski. W., 1928. критикует в мемуарах политику Пилсудского на востоке, которая привела, по его мнению, в 1939 г. к трагедии Польши1.

Геополитический аспект советско-польской войны отчасти раскрылся в ходе разгоревшейся в 1920-е гг. дискуссии между советскими военачальниками о причинах поражения Красной Армии под Варшавой. Интерес советских командиров война с Польшей вызвала и потому, что она была, по их мнению, первой "внешней" войной Советской России. Остроте споров способствовала книга Пилсудского с критикой М.Н. Тухачевского, писавшего поверхностно и тенденциозно . Наиболее объективно ход и характер советско-польской войны осветили А.И. Егоров, Е.Н. Сергеев и Б.М. Ша1 пошников . Шапошникову особенно присущи компетентность, взвешенность суждений, широта мышления, глубина проникновения в суть проблемы, а также такт, с которым автор отнесся к своим оппонентам. Но на волне хрущевской "оттепели" советские историки сочли брошюру Тухачевского едва ли не основополагающей работой по данной теме, что способствовало в 1970 - 1980-х гг. деформации представлений о советско-польской войне. Шапошников не критиковал Тухачевского, а дополнил его работу данными, которые ускользнули от внимания бывшего командующего Западным фронтом или не были ему известны. Тухачевский считал,

1 Machalski Т. Pod prqd: Swiatla i cienie kampanii wrzesniowej 1939 r. Londyn, 1961.

Пилсудский Ю. 1920 год // Пилсудский против Тухачевского: (Два взгляда на советско-польскую войну 1920 г.). М., 1991; Тухачевский М.Н. Поход за Вислу // Там же.

3 Егоров А. Львов - Варшава. 1920 год. Взаимодействие фронтов. М.-Л., 1929; Сергеев Е.Н. От Двины к Висле. Очерк операций 4-й армии западного фронта в июле и 1-ой половине августа 1920 г. Смоленск, 1923; Шапошников Б. На Висле: К истории кампании 1920 года. М., 1924. что причиной поражения Красной Армии стала стратегия, а не политика. Шапошников же писал: с подходом к Бугу стратегия не могла гарантировать политике немедленный успех, а политика не могла рассчитывать на него1. Особняком в мемуарной литературе стоит книга бежавшего на Запад дипломата Г.З. Беседовского, из которой, при критическом подходе, можно почерпнуть немало фактов о внешней политике СССР в 1920-х годах .

В отдельную категорию источников автор включил статьи, труды и переписку государственных, политических, военных и общественных деятелей первой четверти XX века. Они уделяли большое внимание роли международного фактора в мировой, Гражданской и советско-польской войнах, исход которых во многом определил конфигурацию западных рубежей России. Своего рода геополитическим прогнозом итогов будущей мировой войны стала записка (февраль 1914 г.) члена Государственного совета П.Н. Дурново Николаю II (ее издали в 1920-е г.)3. Изучение переписки Н.И. Астрова, А.С. Лукомского, Б.В. Савинкова позволило выявить существенные разногласия в самом Белом движении4.

Наглядно интерес к роли международного фактора демонстрируют статьи, речи и письма Ленина, включая дотоле неопубликованные. Особое значение для диссертации имеет полная стенограмма прошедшей в сентябре 1920 г. IX-й конференции РКП (б), раскрывающая причины перехода

1 Шапошников Б. Указ. соч. С. 7,200,202.

2 Беседовский Г.З. На путях к термидору. М., 1997.

3 Дурново П.Н. Записка П.Н. Дурново. Париж, 192.

4 Россия антибольшевистская: Из белогвардейских и эмигрантских архивов. М., 1995; Борис Савинков на Лубянке: Документы. М., 2001. лидеров большевиков во второй половине июля 1920 г. к намерениям советизировать Польшу (и не только ее) и мотивирующая в сентябре начало перехода к реальной политике1. В изучении проблемы помогли также ста

2 3 тьи и переписка Сталина , других видных деятелей РКП (б) . Военный историк и военачальник Н.Е. Какурин характеризовал политику Пилсудского в 1919 г., как повлиявшую на поражение войск Деникина в боях с Красной Армией4. Отметим и посвященную конфликту с Польшей публицистику, принадлежащую как перу лидеров большевиков, так и представителей белой эмиграции5.

Письма, интервью, речи Пилсудского и Падеревского, их дипломатическая и личная переписка раскрывают борьбу в 1919 - 1920 гг. между Польшей, Германией, западными державами и внутриполитическую борьбу в Польском государстве вокруг территориальных проблем6. Дневники Г. Кесслера также свидетельствуют о внутриполитической борьбе в Польше по вопросу ее будущих границ7. Правонационалистические политики обвиняли правительство Веймарской республики, не поддержавшее решительно акции националистов Восточной Германии, пытавшихся вести

1 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 35, 36, 37, 40, 41, 42, 44, 51; Ленин В.И. Неизвестные документы. 1891 - 1922 гг. М., 1999.

2 Сталин И.В. Сочинения. Т. 4, 5. М., 1947, 1953.

3 Большевистское руководство. Переписка. 1912 - 1927. М., 1996.

4 Какурин Н.Е. Как сражалась революция. Т. 2. М., 1990.

5 См. напр.: Каменев Л.Б. Ллойд Джордж, Врангель и Пилсудский. М., 1920; Бережанский Ник. Польско-советский мир в Риге // Историк и современник. Берлин. 1922. Т. 2 - 3.

6 Pilsudski J. Pisma zbiorowe. Т. 5. W., 1937; Archiwum polityczne Ignacego Paderewskiego. Т. II. Wr., 1974.

7 Kessler H. Aus den Tagebuchern. 1918 - 1937. Munchen, 1965. Кесслер - германский посол в Варшаве в конце 1918 года. борьбу с Польшей, выдвигая план создания "восточного государства". Характерна в этом отношении мемуарно-публицистическая книга «Утрата "Остмарк"» одного из руководителей немецких националистов в Восточной Германии Г. Клейнова, выдвигавшего обвинения и в адрес рабочих и солдатских Советов, руководствовавшихся классовыми интересами1.

Важную группу источников составила периодическая печать того времени. При ее использовании учитывались особенности прессы в освещении рассматриваемой проблемы: многообразие жанров (передовица, отчет, заметка, корреспонденция) и подчиненная роль фактов, которые подбирались авторами для подтверждения или иллюстрации своих мыслей и выводов. Поэтому периодическая печать интересна именно скрытой информацией - мотивами и целью публикаций, концепцией автора и газеты. Среди советских газет наиболее полно обследованы "Известия" и "Правда"; среди германских - уделявшие значительное внимание международным отношениям "Berliner Tageblatt" и "Vossische Zeitung"; среди польских - близкие к эндекам "Dziennik Powszechny" и "Gazeta Warszawska", орган Польской социалистической партии (ППС) "Robotnik". Интерес представляют газеты Данцига (Гданьска) и Поморского воеводства, журнал польских националистических кругов "Straznica Zachodnia", комплекты которых хранятся в научной библиотеке Вильнюсского университета. Серьезным дополнением к хранящимся в библиотеках газетам стало находящееся

1 Cleinow G. Der Verlust der Ostmark. В., 1934. в Научном архиве Института российской истории РАН досье вырезок из советской и зарубежной прессы. Там же хранятся копии архивных документов МИД Австрии за 1922 - 1938 годы. Источником явились публикации архивных материалов в журналах "Коммунистический Интернационал", "Красный Архив", "Международная жизнь" за 1920-е гг. и архивных документов в современном российском журнале "Источник" и польских журналах "Dzieje Najnowsze" и "Kwartalnik Historyczny".

Дополнительным источником в силу специфики диссертации явились труды классиков геополитики. Оценивая их с позиций историзма, заметим, что при всех различиях, и классики, и их эпигоны принадлежат к школе географического детерминизма. Основоположником континентального направления геополитики был немецкий географ Ф. Ратцель, итогом научной деятельности которого стал труд "Политическая география". По мнению автора, пространство и его границы фатально детерминируют внешнеполитическое развитие государств: «граница является продуктом движения . по форме ее можно судить и о характере движения». Центральное географическое положение Германии в Европе ученый оценил и как проблему (зажатость), и как перспективу выхода из континентальной узости. Ратцель считал необходимым передел европейских границ для восстановления нарушенной другими державами справедливости в отношении к Германии. Одновременно ученый признал геополитический императив России в регионе: «К отличительным признакам средней Европы принадлежит . могучее влияние Востока на среднюю Европу»1. Шведский социолог Р. Чел-лен (автор термина геополитика) с прогерманских позиций популяризировал взгляды Ратцеля, но также признал: «Уже физическая масса великой империи обладает притягательной силой для малых . подобный феномен представляют масштабы России . в отношении . славянских малых народов в Европе»2.

Воззрения Ратцеля и Челлена способствовали формированию новых представлений об историческом предназначении Германии, их использовали при обосновании внешнеполитических проектов. Именно срединным положением Германии, окруженной недругами, многие немецкие историки и политики объясняли ее шаги в военно-политической сфере накануне и в годы мировой войны. Депутат рейхстага Ф. Науманн выдвинул концепцию Mitteleuropa (Срединная Европа), предусматривавшую создание германской сверхдержавы от Балтийского до Черного моря3. За претворение в жизнь, ставшей популярной концепции Mitteleuropa, выступали как немецкие политики, так и историки4. В новом прочтении Mitteleuropa в отличие от пангерманских проектов была уже не национальным, а геополитическим понятием, в котором основное внимание уделялось не этническому единству, а общности географической судьбы соответствующих народов.

1 RatzelF. Politische Geographie. Munchen u. В., 1923. S. 587, 588.

2 Kjellen R Der Staat als Lebensform. B.-Grunewald, 1924. S. 76; См. также: Озелиус Г., Чуканов М.Ю. Отец геополитики о России как великой державе // ВИ. 1996. № 1. С. 147 - 151.

3 Науманн Ф. Срединная Европа (Mitteleuropa). Пг., 1918.

4 См., напр.: Славяно-германские исследования. С. 39 - 101; Туполев Б.М. "Срединная Европа" в экспансионистских планах германского империализма накануне и во время первой мировой войны // Первая мировая война: Пролог XX века. С. 106 - 121.

Важную роль в мировом балансе сил отводил России британский географ Х.Дж. Маккиндер (представитель океанической школы геополитики)1. Затем ученый сформулировал понятие материковой сердцевины (ан.-heartland), очертания которой в целом совпадали с границами Российской империи, отметив, что покорить ее было сложнее, чем освоить морские пути как естественные коммуникации. Маккиндер сравнил путешествие Магеллана с походом Ермака, поскольку завоевание Российским государством Сибири помогло установить контроль над heartland и явилось "великой революцией"; второй победой России в освоении материковой сердцевины ученый считал строительство Транссибирской железной дороги. Изучая историю европейских войн, геополитик обратил внимание на позволявший контролировать Восточную Европу перешеек между Балтийским и Черным морями. После окончания мировой войны Маккиндер предложил превратить возникшие на востоке Центральной Европы государства в буферную зону между Германией и Россией , выступив и как практический геополитик в конце 1919 - начале 1920 гг. в качестве британского Верховного комиссара на юге России.

Необходимость сближения Германии и России обосновал в своем наиболее значимом труде "Границы в их географическом и политическом значении" (впервые изданном в 1927 г.) немецкий геополитик К. Хаусхо

1 Маккиндер Х,Дж. "Географическая ось истории" // Полис. 1995. № 4. С. 169. С докладом под этим названием Маккиндер выступил в 1904 году.

2 Mackinder Н. J. Democratic ideals and reality: A study in the politics of reconstruction. Washington, 1996. P. 78, 80, 83, 106, 111 - 114. См. также: Parker W.H. Mackinder. Geography as an Aid to Statecraft. Oxford, 1982. фер. По словам автора, «неясные внешние границы в Центральной Европе означают регресс» и ведут к отношениям «кондоминиума в . жизни . пограничного пояса . между Внутренней Европой и североазиатским пространством Советов». Регион между Балтийским и Черным морями ученый назвал «центрально-европейской зоной напряжения» и выделил Польшу в качестве «переходной страны . с исключительно сложными, искусственными границами», заявив о необходимости поиска «германо-польской культурной границы, как и русско-польской». По мнению Хаус-хофера, «период геополитического землеустройства . не закончился с мировой войной, а начался»1.

После окончания Второй мировой войны на роль востока Центральной Европы обратил внимание французский геополитик Ж. Готтман. На Польшу он смотрел как на "владение" Германии, занимающей "осевую позицию" в Европе. Трагедия Польши, по словам геополитика, заключалась в том, что она являлась "тампонным (буферным) государством" между Германией и Россией. Именно это обстоятельство, по мнению Готтмана, использовал на Парижской мирной конференции при определении границ на востоке Европы министр иностранных дел Великобритании Дж. Керзон, опираясь на свой опыт создания "буферных государств" в Азии2.

1 Haushofer К. Grenzen in ihrer geographischen und politischen Bedeutung. Heidelberg-B.- Magdeburg, 1939. S. 30, 100, 118, 230. См. также: Хаусхофер К. О геополитике. Работы разных лет. М., 2001. С. 40, 121 - 122, 235. В качестве примера "границы кондоминиума" ученый привел линию Керзона "между Советами и Польшей", "вопрос Вильна".

2 Gottmann J. La politique des Etats et leur geographie. Paris, 1953. P. 103 - 105, 139.

Таким образом, в силу специфики темы главную роль в решении поставленных цели и задач диссертации сыграла ее источниковая база.

Научная новизна диссертации обусловлена самой постановкой проблемы, подходами к ее изучению и полученными результатами. На заре советской историографии 1918 - 1923 гг. называли "первым туром войн и революций". Второго тура не последовало, но основные военные и революционные конфликты пришлись не случайно на ближнее зарубежье Советской России. Февральская и Октябрьская революции, а затем Брестский мир способствовали подъему национально-освободительных движений в России и центральных державах. Осенью 1918 г., в условиях Гражданской войны в России, развала Австро-Венгрии и начавшейся революции в Германии, в Центральной и Северо-Восточной Европе возникли суверенные государства - Австрия, Венгрия, Польша, Чехословакия (ЧСР), страны Балтии, Финляндия1. В отличие от чисто исторического подхода, истори-ко-геополитический анализ допускает и предполагает использование сослагательного наклонения. В целом, заметим, что для науки нормальным явлением считается наличие разных точек зрения. По-видимому, всегда существовали, существуют, и будут существовать своего рода сортировочные станции Истории, и на вопрос - куда понесется ее Локомотив в конкретный исторический момент? - нельзя ответить однозначно. На наш взгляд, немаловажную роль в судьбах Европы в XX веке сыграли попытки

1 В декабре 1917 г. Советская Россия признала независимость Финляндии, а страны Балтии получили формальную независимость по Брестскому миру. См.: ДВП. Т. I. М., 1957. № 39. С. 71; № 78. С. 122. ряда государств создать новую геополитическую ситуацию в ее восточной части, воспользовавшись расколом российского общества в ходе Гражданской войны, когда существовали противоположные варианты ее исхода. Диссертация заставляет задуматься об альтернативности исторического развития, особенно присущего военно-революционным периодам.

Решения Парижской мирной конференции превратили большую часть стран восточной части Центральной Европы в разъединившую Германию и Россию буферную зону и "санитарный кордон", но уже в 1920 г. прочность буфера-кордона поставила под сомнение советско-польская война. Отсутствие в регионе четкого этноконфессионального критерия при установлении государственных границ привело в дальнейшем к возникновению конфликтов, в которых участвовали Советская Россия, Германия, Польша, Чехословакия, Литва, украинские и белорусские националисты. Восточная Галиция и Виленский край стали спорными территориями Польши. В состав ЧСР вошли Прикарпатская Русь, а также большая часть Тешинской Силезии, на которую претендовала Польша1. Выделенная из Восточной Пруссии под управление Лиги наций Мемельская область, отошла затем к Литве. В то же время проблема транзита по Неману стала объектом споров России, Польши, Литвы, Германии и держав Антанты. Наличие в составе Польши крупных национальных меньшинств, этнически и культурно близких населению Советской Украины и Советской Белоруссии, антипольские

1 Прикарпатская (Подкарпатская, Угорская) Русь - ныне Закарпатская Украина - и Тешинская Силезия официально вошли в состав ЧСР в 1920 году. ревизионистские устремления Германии и Литвы открывали возможность вовлечения Советского государства в потенциальный военный конфликт. К проблемам Данцига, Польского (Данцигского) коридора и Верхней Си-лезии Советская Россия непосредственного отношения не имела, но в случае обострения германо-польских противоречий не осталась бы в стороне, что объясняло внимание большевиков к этим спорным территориям.

В изучаемый период внешнюю политику Советской России определяла концепция мировой революции. Но геополитическая преемственность в политике России на ее западном зарубежье сохранилась и после 1917 г., хотя с серьезными коррективами в силу смены строя, режима правления, господствующей идеологии. Концептуальной новизной работы является, по мнению автора, изучение возвращения имперской составляющей во внешнюю политику России, если исследовать ее в геополитическом контексте. Более того, провал революционных замыслов в 1920 и 1923 гг. на западном направлении политики России не помешал большевикам в дальнейшем, по мере усиления в их действиях элементов реальной политики, укрепить свое влияние на "ближнем" Западе. После 1923 г. определенные внешнеполитические успехи усилили позиции прагматичного Сталина и его окружения в ЦК РКП (б) - ВКП (б). По мере захвата власти сталинским руководством, идея мировой революции приобретала все более декларативный характер: ее место занял традиционный для России авторитар-но-государственнический (имперский) геополитический подход к внешней политике. Вероятно, с конца 1920-х гг. столкновение «между видением будущего и диктатом настоящего породило квазиконцепцию внешней политики СССР на основе общих установок Realpolitik», поддержания баланса сил в формулировке наркома иностранных дел Чичерина - "поддержать слабейшего"1.

Полностью геополитический императив во внешней политике СССР проявил себя в преддверии и начале Второй мировой войны. Не случайно, накануне Великой Отечественной войны было опубликовано письмо Сталина к членам Политбюро ЦК ВКП (б) от 19 февраля 1934 г. по поводу работы Ф. Энгельса о внешней политика царизма. Энгельс, в частности, писал: Российская империя «своим постоянным вмешательством в дела Запада . задерживает и нарушает нормальный ход нашего развития и делает это с целью завоевания для себя таких географических позиций, которые обеспечили бы ей господство над Европой и тем самым сделали бы невозл можной победу европейского пролетариата» . Сталин утверждал, что Энгельс, стремясь в 1890 г. дискредитировать внешнюю политику русского царизма, упустил ряд важных моментов. Генеральный секретарь ЦК ВКП (б) писал (не впервые), что Россия являлась полуколонией главных держав. Критикуя Энгельса за преувеличение агрессивности и реакционности царизма, и обеляя политику России, Сталин уличил классика в игнорирова

1 См.: Кен О.Н., Рупасов А.И. Политбюро ЦК ВКП (б) и отношения СССР с западными соседними государствами (конец 1920 - 1930-х гг.). Ч. 1. СПб, 2000. С. 69, 72.

2 Энгельс Ф. Внешняя политика русского царизма // Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 22. М., 1962. С. 13. нии англо-германского антагонизма, в смеси проанглийских антирусских и вульгарных немецких националистических взглядов, подогревавших германский социал-шовинизм1. Не случайно, одновременно была издана книга основателя океанической школы геополитики адмирала А. Мэхена .

Во многом имперскую составляющую внешней политики России определил польский вопрос. Отсюда - не только теоретическая, но и практическая важность критического осмысления и переосмысления опыта истории отечественной внешней политики. Знание географических факторов способствует в известной степени прогнозированию исторического процесса, поскольку геополитический императив, по мнению ряда отечественных историков, влияет, в частности, на долговременность и стабильность, интенсивность и направленность, непрерывность и преемственность внешней политики любого государства, способствует выбору государством союзников и региональной политики, значимость которой возрастает в наши дни . Формирование современной внешней политики России невозможно без ее самоидентификации и выработки новых геополитических императивов.

Методологические основы исследования определялись принципом объективного учета всех факторов политики России на ее западном направлении с позиций диалектики, историзма и системного подхода в кон Сталин И. О статье Энгельса "Внешняя политика русского царизма" // Большевик. 1941. № 9.

2 МэхенА. Влияние морской силы на историю. 1660 - 1783. М.-Л., 1941.

3 Выступление О.А. Ржешевского II Стенограмма заседания Комитета по вопросам геополитики ГД ФС РФ "Геополитические итоги Мюнхенской конференции глав европейских держав 1938 г.". 1998. 30 IX. С. 12. тексте анализа геополитических императивов и общей иерархии приоритетов внешней политики России, а также динамики развития международных отношений в восточной части Центральной Европы, обусловленной соперничеством великих держав за сферы влияния на "восточной периферии" пространства Версальской системы.

Как уже отмечалось, в Советской России геополитику не признавали наукой, поэтому говорить о ее методологической роли применительно к 1920 - 1930-м гг. нет возможности1. Вместе с тем, одновременно развивалось политическая география, фактически использовавшая геополитический понятийный аппарат в советской интерпретации. Политгеографы отмечали, что послевоенные "геополитические" границы стран не совпадали л с их "демополитическими" . В годы "холодной войны" геополитику в СССР считали антинаучной империалистической доктриной . В 1990 - начале 2000-х гг. ситуация изменилась: в отечественной литературе по теории международных отношений геополитическое направление стало наиболее влиятельным, хотя и подвергается критике со стороны ряда ученых.

Поскольку российская геополитика делает еще первые шаги, то автору ближе устоявшиеся западные концепции. Так, в диссертации использовалась методика "реалистической школы", довольно адекватно отражаю

1 См. напр.: Виттфогель К. Геополитика, географический материализм и марксизм // Под знаменем марксизма. 1929. № 2 - 3.

2 См.: Попов В. Очерки политической географии Западной Европы. М., 1924. С. 4.

3 См. напр.: Аветян А.С. Основные направления развития германской геополитики в 20-е годы XX в. // Германская восточная политика в новое и новейшее время. М., 1974; Гейден Г. Критика немецкой геополитики. М., 1960. щая мотивы поведения государств с XVII в. и до начала "холодной войны". Впрочем, "реалисты" и "холодную войну" рассматривали как геостратегическое стремление СССР к мировому господству. В США и Западной Европе почти все аспекты международных отношений исследуются с позиции теории "реализма", видным представителем которой является американский ученый Х.И. Моргентау1. Постулаты теории "реализма" гласят: 1. Национальные государства как основной субъект международных отношений выражают свои интересы в категориях силы. 2. Следовательно, внутренней пружиной международных отношений является борьба государств за максимальную степень своего влияния во внешней среде. 3. Оптимальным состоянием внешней среды является международное (региональное) равновесие сил, которое достигается политикой баланса сил, предупреждая образование национальной или коалиционной мощи, превосходящей мощь существующих государств или их коалиций. Важную роль Моргентау и его последователи отводят геополитической составляющей в борьбе государств за выгодный баланс сил.

В советской политической географии 1920 - 1930-х гг. стали общепризнанными термины: граница, рубеж, буферная зона, Средняя (Центральная) Европа. Широко использовался термин приграничье, характерный для концепции "фронтира" американского историка Тернера. Влияние пограничного фактора было значительным в становлении западных рос

1 См. напр.: "Politischer Realismus", "Realpolitik" und das Problem der politischen Ethik. In: Morgenthau H.J. Macht und Frieden. Grundlegung einer Theorie der internationalen Politik. Guter-sloh, 1963. S. 34-42. сийских рубежей в 1920-е годы. Идея создания буферных зон, автором которых являлся вице-король Индии, будущий министр иностранных дел Великобритании Керзон, особенно привлекала внимание советских политиков и политгеографов. Керзону принадлежала интерпретация сферы интересов как территории, на которой одна держава может осуществлять военно-политические и экономические меры. Сфера влияния, по мнению Керзона, - это зона с преимущественным влиянием одной иностранной державы1. В советской внешнеполитической теории , и практике названные понятия широко использовались.

Взаимосвязь географии и истории рассматривает и позитивистская теория факторов. Один из основоположников русской и американской социологических школ П.А. Сорокин, хотя и критиковал саму теорию, признавал значимость географического фактора в истории человечества. Еще ранее связывал роль географического фактора со становлением государстл ва Г.В. Плеханов .

Диссертация построена на основе проблемно-хронологического принципа, что позволило сочетать синхронный и хронологический методы. Вместе с тем, для сравнительного анализа в работе применялся историко-ситуационный метод. Помимо исторических и философских дефиниций автор использовал понятийный аппарат геополитики и политологии. См.: Улунян Ар.А. Указ. соч. С. 24.

2 Сорокин П.А. О так называемых факторах социальной эволюции // Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 523; Плеханов Г.В. К вопросу о развитии монистического взгляда на историю // Соч. Т. VII. М.-Л., 1923. С. 165 - 167.

Практическая значимость диссертации. Основные положения диссертации могут быть использованы в научно-исследовательской деятельности при подготовке обобщающих трудов и монографий по истории внешней политики России и европейских международных отношений в XX веке, учебников по отечественной и европейской истории новейшего времени для студентов вузов по специальности "История". Материалы диссертации автор применяет в процессе преподавания "Новейшей истории Европы и Америки", "Истории южных и западных славян" студентам IV-V курсов, а дисциплины "Политика России в XX веке: геополитический аспект" - слушателям магистратуры Омского государственного педагогического университета.

Апробация исследования. Тема и проблемы диссертационной работы представлены в 23 научных публикациях общим объемом 35, 65 печатных листов. Среди них 8 статей, опубликованных в журналах РАН. По теме диссертации опубликовано также 8 статей в центральных и местных изданиях. Основные положения и результаты диссертационного исследования апробированы на 8 научных конференциях (Москва, Томск, Екатеринбург, Петрозаводск, Адлер, Омск). В 2005 г. издана авторская монография, которая обсуждалась в апреле 2005 г. на заседании отдела истории славянских народов периода мировых войн Института славяноведения РАН. Один из участников обсуждения книги - ведущий научный сотрудник ИСл РАН, профессор И.И. Костюшко - стал ее рецензентом. Монография получила также отзыв профессора B.C. Парсадановой (рецензию публикует журнал "Отечественная история" в № 4 за 2006 г.). Диссертация одобрена на расширенном заседании кафедры всеобщей истории исторического факультета Омского государственного педагогического университета и на заседании кафедры истории факультета социологии, экономики и права Московского педагогического государственного университета.

Структура диссертации. Подчеркнем еще раз, что выход на объективную оценку проблемы возможен при условии системного подхода, предполагающего ее рассмотрение в рамках длительной эволюции международных отношений в Европе, с показом логики и движущих сил истории. Это дает возможность выявить ретроспективные истоки проблемы и учесть последующее развитие породившей ее тенденции. В частности, изучению преемственности политики Российского государства помогло применение принципа "короткого и длительного периодов", расширяющего временные рамки исследования. "Длительный период" позволил обратиться к растянутому во времени историческому процессу, установить связи с предшествующей и последующей эпохой. В рамках "короткого периода" изучались отдельные исторические события, деятельность политиков, военных, дипломатов1. В 1-й и 2-й главах диссертации раскрывается "длительный период": начало территориальных изменений на востоке Центральной Европы в годы Первой мировой и Гражданской войн в России. В

1 Яжборовская И.С., Парсаданова B.C. Указ. соч. С. 4, 8.

3-й и 4-й главах исследуется "короткий период": советско-польская война 1920 г., продолжение территориальных изменений на востоке Центральной Европы в 1921 - 1922 гг., завершение геополитической трансформации региона в 1923 г. на фоне рецидива революционной стратегии большевиков. Исследование построено по проблемно-хронологическому принципу, состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, списка сокращений, приложений. Текст диссертации изложен на 293 страницах, источники и литература - на 42 страницах, сокращения и приложения - на 8 страницах.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Политика России в отношении восточной части Центральной Европы"

Заключение.

Подведем некоторые итоги. Автор видит новизну диссертации не столько в освещении политики России в отношении территориальных проблем восточной части Центральной Европы, сколько в том, чтобы показать преемственность национальной и геополитической традиций на западных российских рубежах в разные временные периоды. Ученые только начали исследовать эту проблему, поэтому диссертация носит во многом истори-ко-документальный характер. Автор стремится для доказательства своей концепции использовать разнообразные источники: прежде всего, таковыми явились материалы Архива внешней политики РФ, в том числе впервые введенные в научный оборот.

Свою концепцию автор пытается обосновать, решая ряд научных задач. Во-первых, в 1917 - 1923 гг. Политбюро ЦК РКП (б), осуществляя руководство внешней политикой, придерживалось теории и практики мировой революции, но на определенных этапах проявляло сдержанный прагматизм в отношении государств восточной части Центральной Европы. Несбывшиеся надежды на советизацию Германии и революции в ряде европейских стран в 1923 г., начавшаяся там стабилизация обстановки заставили большевиков постепенно возвращаться с 1924 г. к "конфликтной модели" внешней политики и традиционной дипломатии. Аналитики НКИД писали Зиновьеву в мае 1924 г.: Недавнее признание СССР определяется интересом капиталистических держав довести «европейские отношения до . относительного "порядка"» и диктуется их «борьбой за преобладающую долю влияния на Европейском Востоке»1. XIV-я конференция РКП (б) в апреле 1925 г. отметила: «В 1923 г. в Германии наблюдалась непосредственно-революционная ситуация . не перешедшая в революцию», но сейчас там остается «общая революционная ситуация». Но конференция признала и начало частичной стабилизации капитализма в Европе .

Попытка возвращения СССР к реальной политике проявилась, в частности, в возобновлении переговоров о транзите по Неману и статусе Ме-мельского порта. Лондон и Париж по-прежнему настаивали на международном характере Немана и были против участия Москвы в переговорах по Мемелю. Попытки СССР защитить перед Англией советские интересы в регионе и суверенные права Литвы, новые требования Москвы к Варшаве

0 пропуске леса по Неману не привели к желаемым результатам. В ноябре 1924 г. Литва предложила созвать конференцию заинтересованных стран, включая СССР, но в НКИД отметили: «Советский Союз . не признает никаких решений относительно этих спорных областей, принятых без его участия»3.

Определенное возвращение СССР к реальной политике не означало отказа большевиков от революционной геополитики. Пристальное внимание по-прежнему привлекала ситуация в Восточной Галиции, о чем свиде

1 АВП РФ. Ф. 165 б. Оп. 3. П. 6. Д. 1. Л. 44,45.

2 КПСС в резолюциях и решениях. Т. 3. С. 386 - 388.

3 АВП РФ. Ф. 151. Оп. 7. П. 13. Д. 12. Л. 12-13. тельствовала переписка в декабре 1923 - феврале 1924 гг. полпреда в Лондоне Раковского и Литвинова1. Раковский огласил 12 августа 1924 г. на англо-советской конференции декларацию, в которой требовал «дать населению Восточной Галиции право национального самоопределения». Декларация вызвала в Польше возмущение, но от дискуссии польский МИД уклонился2.

Во-вторых, следует заметить, что Политбюро ЦК РКП (б) в ряде случаев позволяло демонстрировать определенную "самостоятельность" Наркомату иностранных дел. Запад "независимость" НКИД в заблуждение не вводила, но облегчала советским дипломатам защиту государственных интересов России в связи с проблемами Восточной Галиции, Виленского края, Польского (Восточного коридора), Мемельской области. Пассивным инструментом осуществления партийной политики НКИД не являлся, выступая с различными инициативами, что зачастую не одобряло Политбюро ЦК РКП (б). Успех советской политики зависел также от международной ситуации в Европе в целом и состояния советско-германских отношений, в частности. Мальцан писал в сентябре 1924 г.: «В восточногалицийском вопросе немецкие и русские интересы близки друг другу», а урегулирование виленского вопроса на основе принципа наций на самоопределение приведет к тому, что Вильно отойдет к Литве, а Западная Белоруссия к Совет

1 РГАСПИ. Ф. 359. On. 1. Д. 8. Л. 10,22, 24,28.

2 ДВП. Т. VII. №201. С. 423-426; Historia dyplomacji polskiej. S. 272-273.

3 Очерки истории Министерства иностранных дел России. Т. 2: 1917 - 2002. М., 2002. С. 101. ской Белоруссии, что в наших интересах1. Копп заявил в декабре Брок-дорф-Ранцау о недовольстве политикой Польши в Галиции и других, граничащих с Россией районах. По мнению Коппа, когда Германия выдвинет свои претензии в Верхней Силезии и Данцигском коридоре, возможно «германо-русское давление на Польшу»2. Мальцан констатировал: «Германия и Россия решат . вопрос о возвращении Польши к ее этнографическим границам»3. Возможно, Москва надеялась на совместное с Берлином давление на Варшаву, но скорее это являлось предлогом для вовлечения Германии в дискуссию о координации общеполитических действий.

В-третьих, надо заметить, что определенные успехи НКИД могли быть большими, но на международной арене активно действовали Коминтерн и силовые ведомства. Политический кризис 1923 г. поставил вопрос о "независимости" Советского государства от Коминтерна, координации действий Коминтерна и "соседей" с Наркоминделом. Лозовский даже написал письмо в ПБ ЦК РКП (б) 28 декабря 1923 г.: «Весь вопрос сводится к тому . чтобы и "независимость" получилась, и Коминтерн и Советская власть не потерпели никакого политического ущерба»4. В июле 1924 г. помощник начштаба РККА Тухачевский предложил замнаркомвоенмору М.В. Фрунзе создать при штабе РККА военный орган по проблемам Ко

1 ADAP. Bd. XI. Gottingen, 1993. № 86. Мальцан - поверенному в делах в Москве О. Радовицу. 18 сентября 1924 г. S. 202

2 Ibid. № 212. Брокдорф-Ранцау - МИД. 5 декабря 1924 г. S. 517 - 518;

3 Ibid. № 230. Мальцан - Брокдорф-Ранцау. 13 декабря. S. 577 - 578.

4 Коминтерн и идея мировой революции. № 119. С. 447. минтерна1. Дзержинский выступил в феврале 1925 г. за разграничение функций НКИД и ОГПУ: «наши враждебные отношения к НКИдел - дезорганизуют престиж Советской власти в глазах заграницы . мы . даем повод иностранцам поднять кампанию, что в СССР всем правит ГПУ» . Вскоре Политбюро отказалось от непосредственного руководства "активной разведкой" - поддержки Москвой военно-подрывных групп в соседних странах, - возложив ее осуществление на компартии соответствующих государств3.

Но проблемы в отношениях между "соседями" и НКИД сохранялись,

0 чем свидетельствовало личное и секретное письмо от 5 августа 1925 г. нового полпреда в Праге В.А. Антонова-Овсеенко Чичерину: «Уважаемый товарищ! В короткий срок - три провала соседей. Это последствия плохой постановки работы: 1) нет централизованное™, разбрасываются, масса мелких осведомителей-шантажистов и провокаторов; 2) нет должного взаимоосведомления и солидарности - доходят до подкидывания друг другу использованных или сомнительных типов.; 3) Полпред о провалах узнает последним и весьма неточно; 4) работники мало развиты, плохо инструктированы, делают элементарные ошибки: используют для свиданий квартиры видных коммунистов и для переписки их адреса: злоупотребляют для передачи документов помещениями полпредства и торгпредства,

1 Национальный вопрос на Балканах. Ч. 2. № 59. С. 116.

2 Большевистское руководство. № 186. Дзержинский - Трилиссеру. 8 февраля 1925 г. С. 299.

3 Материалы «особой папки» ПБ ЦК РКП (б) - ВКП (б). № 10. Протокол ПБ ЦК РКП (б) от 25 февраля 1925 г. С. 12-13. связывают свою работу с нелегальной работой компартии. осведомителям поручают вербовочную работу. Необходимо: 1. Чтоб соседи знали свою ответственность пред полпредством и обязанность держать его в курсе всей своей работы, особенно в отн [ошении] "провалов" и т.п. 2. Пересмотреть немедленно все источники, отбросить все мелкое и подозрительное, сосредоточить все средства на строго ограниченных, необходимых задачах. 3. Пересмотреть заграничников, оставить только вполне испытанных. Посылать заграницу только самых испытанных партийцев, а не сомнительных авантюристов (в граж [данской] войне и в массовом терроре отличились немало просто любителей приключений, за границей их соблазнить нетрудно, у нас же считают, что, например, орден Кр [асного] знамени гарантия преданности СССР) . 4. Инструктировать посылаемых тщательно. 5. Вести работу, прибегая к использованию миссии лишь в виде редкого исключения и, по возможности, скрывая для какого правительства идет работа. 6. Избегать вести работу чрез членов местной компартии, ни в каком случае не связывать ее с нелегальной работой партии. 7. .Общее правило - вести руководство работой в данной стране из соседней страны - на Вену из Праги и наоборот.»1. Автор диссертации почти без купюр цитирует написанное в одном экземпляре письмо, поскольку проблемы в отношениях НКИД и "соседей" сохранялись достаточно долго.

1 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 43. П. 278. Д. 53981. Л. 164.

14 августа представители ОГПУ, Разведупра и Коминтерна обсудили переданное им из НКИД письмо Антонова-Овсеенко. Чичерину сообщили, что ведомства заинтересованы в вынесении работы «из пределов наших миссий . полпред должен осведомляться о всех политических и важных шагах специальной работы»1. В своеобразном политическом завещании наркома своему преемнику (в нем Чичерин видел В.В. Куйбышева, но наркомом назначили Литвинова, поэтому завещание осталось в чичеринском архиве) читаем: «Из наших, по известному шутливому выражению "внутренних врагов" первый - Коминтерн . Особенно вредными и опасными были коминтерновские выступления наших руководящих товарищей и всякое обнаружение контактов между аппаратом и компартиями . Следующий "внутренний враг", понятно - ГПУ . ГПУ обращается с НКИД, как с классовым врагом . Гораздо хуже Разведупр (особенно в период "активной разведки" т. Уншлихта)» .

В самом НКИД шла борьба Чичерина и Литвинова и стоявшими за ними "восточниками" и "западниками". Последнюю группу во главе с Литвиновым и Коппом, ориентировавшуюся на скорую победу европейской революции, поддерживал Коминтерн. Чичерин и его сторонники возлагали надежды на успехи революционного движения в азиатских странах, выступая одновременно против их советизации3. Чичерин писал: «Теория

1 Национальный вопрос на Балканах. Ч. 2. № 254. С. 509 - 510.

2 "Диктатура Языкочешущх над Работающими". Последняя служебная записка Г.В. Чичерина // Источник. 1995. № 6. С. 108, 109, 110.

3 См.: Соколов В. Г.В. Чичерин и НКИД // МЖ. 1998. № 3. С. 104. т. Литвинова была такова: каждый член коллегии ведет свою область . По западу я был ничто . участие т. Литвинова в Политбюро по делам запада упрочивало его роль . мое выступление в ПБ в пользу какого-нибудь мнения бывало скорее основанием для обратного решения»1.

В-четвертых, уже в рассматриваемый период проявлялась в определенной степени геополитическая преемственность внешней политики Российской империи и Советской России на западном направлении. Как отмечалось выше, немецкие дипломаты обратили на это внимание, сравнивая политику Чичерина с политикой Витте. Интересна, хотя и небесспорна, характеристика наркома, данная английским историком: «Чичерин обладал большей независимостью, чем в последующем российские министры иностранных дел, именно потому, что он не являлся важной политической фигурой»2. Как явствует из целого ряда исторических сюжетов, приведенных в исследовании, на определенных этапах геополитическая составляющая поддерживалась лидерами большевиков, поскольку иного выхода у них не было. Характерно, что в ряде случаев взгляды большевиков в отношении территориальных проблем восточной части Центральной Европы совпадали в той или иной степени с воззрениями представителей Белого движения или белой эмиграции.

Тем временем, после принятия в 1924 г. плана Дауэса укрепились внутри- и внешнеполитические позиции Германии, ее правящие круги вы

1 "Диктатура Языкочешущх над Работающими". С. 100.

2 Цит. по: Кен О.Н., РупасовА.И. Указ. соч. Сн. 30. С. 539. ступили за ревизию восточной германской границы. Усиление реваншистских настроений в Германии нашло отражение в победе на президентских выборах в апреле 1925 г. П. фон Гинденбурга - живого символа германского милитаризма. Прошедшая 5-16 октября 1925 г. Локарнская конференция юридически оформила новую политику западных держав в отношении Германии. В Локарно Штреземану удалось избежать конкретных антисоветских обязательств при вступлении Германии в Лигу наций и отстоять немецкую точку зрения по вопросу восточной германской границы почти во всех деталях. Под нажимом Англии и финансовых кругов США Франция отказалась связать Рейнский пакт и арбитражные договоры в единое целое, а затем перестала настаивать на британских гарантиях границ Германии с Польшей и Чехословакией. Своего рода компенсацией последним стали соглашения Парижа с Варшавой и Прагой, предусматривавшие взаимопомощь, но не против любой германской агрессии, а в случае неспровоцированного применения Германией оружия против одной из договорившихся сторон1. Тем самым, не исключался "мирный", с согласия держав Антанты и самой Польши, переход к Германии части западных польских земель. Сталин констатировал на XIV съезде ВКП (б): «конференция в Локарно . никаких противоречий не уничтожила, а только обострила их . в Локарно этот порядок закрепляется юридически в том

1 Локарнская конференция. № 30. Арбитражный договор между Германией и Польшей. Франко-польский договор. С. 496 - 498. смысле, что новые границы Германии сохраняются в пользу Польши . Локарно чревато новой войной в Европе»1.

Внутренняя противоречивость советской внешней политики проявлялась и в дальнейшем, ограничивая ее возможности в Центральной Европе. Свою роль в этом играли разные факторы: идеологическое мифотворчество, практические российские интересы, имперские амбиции руководства2. Вместе с тем, провал расчетов на европейскую революцию и определенные успехи реальной политики в ходе борьбы за власть в РКП (б) способствовали уменьшению влияния руководителей Коминтерна и других большевистских лидеров, разделявших концепцию мировой революции. В начале 1926 г. МИД Великобритании с удовлетворением отметил восхождение «сильного, сурового, молчаливого» Сталина в качестве бесспорного партийного лидера. «Неудивительно, - комментировали английские чиновники, - что поражение фанатичной большевистской оппозиции означает внешнюю политику с использованием "национальных средств"»3.

Геополитическая составляющая влияла на преемственность внешней политики России не только накануне Первой мировой войны, но и перед Второй мировой войной. Буфер-кордон 1920 - 1930-х гг. показал свою несостоятельность, характер региона как "приливно-отливных земель" не изменился в период между мировыми войнами. Но до начала Первой ми

1 XIV съезд В.К.П. (б). 18-31 декабря 1925 г. Стеногр. отчет. М., 1926. С. 13 - 14.

2 Нежинский JI.H. Указ. соч. С. 113.

3 Цит. по: Городецкий Г. Выработка советской внешней политики: идеология и "реальная политика" // Советская внешняя политика в ретроспективе. С. 9 - 10. ровой войны минимальные "приливы и отливы" происходили в рамках многополярного равновесия между великими державами. Распад Австро-Венгрии и Российской империи привел к "балканизации" Европы, росту ревизионистских настроений в Центральной Европе и победе идеологии реванша в Германии после прихода к власти нацистов. Пример Польши и Чехословакии показал: «буферный пояс в целом не мог быть стратегически более сильным, чем составляющие его . элементы государства»1.

Исследуемые проблемы начала 1920-х гг. не были урегулированы до конца 1930-х годов. К тому времени в регионе, превратившимся в поле пересечения геополитических интересов Советского Союза, Германии, Польши, Чехословакии и Литвы, территориальные конфликты между сопредельными государствами решались силовым путем. Руководствуясь отчасти идеями Хаусхофера, Гитлер в 1934 - 1938 гг. инспирировал германо-польское сближение, обернувшееся для Польши геополитической ловушкой. По мнению Деникина, «те круги, которые питают надежду на сотрудничество Германии в "восточных делах", могут жестоко обмануться. Дан-цигский коридор, Поморье, Верхняя Силезия . это - реальность. Украина же - иллюзия». Возможно, что "стратагему маршала Пилсудского" Гитлер использует «в отношении Польши так, как Пилсудский применял ее некогда в отношении России»2. После Мюнхенской конференции часть Тешинской Силезии, принадлежавшей Чехословакии, была оккупирована Поль

1 Поздняков Э.А. Указ. соч. С. 45.

2 Деникин А.И. Кто спас Советскую власть от гибели. С. 12. шей, что усилило ее международную изоляцию: Польша стала, по образному выражению германского дипломата, "гиеной поля боя"1. Весной 1939 г. нацистский рейх аннексировал у Литвы Мемельскую область; после оккупации осенью Германией этнической Польши, по советско-германским соглашениям, игнорировавшим нормы международного права, Польский (Восточный) коридор отошел Советской Белоруссии, а Литве СССР вернул Виленский край. Восточная Галиция вошла в состав Советской Украины. В период Второй мировой войны восточная часть Центральной Европы стала географическим понятием.

Новая геополитическая ситуация в Европе возникла согласно решениям Потсдамской конференции 1945 г., но восстановление суверенитета государств региона с началом "холодной войны" обернулось для них превращением опять в санитарный кордон, но уже в рамках блоковой политики против Запада. После расформирования СЭВ и прекращения действия Варшавского договора, страны востока Центральной Европы имели неплохие шансы на региональную интеграцию, но все осталось на уровне идей с ностальгическим привкусом о цементирующей роли, которую играла Габсбургская монархия. В настоящее время государства региона являются членами Европейского Союза и НАТО, начав непростой путь интеграции с развитыми державами.

1 См.: Случ С.З. Польша и политика Советского Союза. 1938-1939 // Советско-польские отношения в политических условиях Европы 30-х годов XX столетия. Сб. статей. М., 2001. С. 169.

В целом современная Россия осуществляет стратегическое партнерство с ведущими державами, но как это случалось и в прошлом, недоверие в отношениях между Россией и странами восточной части Центральной Европы, особенно Польши, может поставить Европу не только на грань "холодного мира", но и на грань новой "холодной войны". Поэтому анализ исторического наследия важен для определения внешней политики современной России. Россия участвовала в сложном и противоречивом формировании политической карты востока Центральной Европы, но при этом геополитическая роль в XX в. (и не только) России воспринималась ее соседями и Западом как проявление экспансионизма. Но как же быть с тем фактом, что в конце 1980 - начале 1990-х гг. Советский Союз, а затем и Россия, руководствуясь волеизъявлением своих сегодняшних соседей, способствовали нынешнему существованию в этнических и международно-признанных границах независимым Украине и Белоруссии, Литве, Латвии и Эстонии, Чехии и Словакии. Без ответа на вопрос, в чем конкретно Российская Федерация является преемником исторического опыта России на ее доимперском, имперском и советских этапах и с чем она решительно порывает, мы обречены или на репродуцирование прошлых заблуждений и просчетов или на молчаливое согласие с формируемым другими образом России как вечного изгоя мирового сообщества1 со всеми вытекающими из

1 Стегний П. В. Указ. соч. С. 417. этого последствиями для нашего международного и геополитического статуса1.

1 Степанов А.И. Указ. соч. Геополитический статус - комплексная категория, отражающая место и роль конкретного государства на внешнеполитической арене и в международном разделении труда. С. 4 - 5.

Список научной литературыЗубачевский, Виктор Александрович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ.

2. Архив внешней политики Российской Империи. Ф. 133. Канцелярия МИД. Ф. 135. Особый политический отдел. Ф. 138. Секретный архив министра. Ф. 151. Политический архив.

3. Архив внешней политики Российской Федерации. Ф. 04. Секретариат Чичерина. On. 1 (Австрия). Оп. 11 (Венгрия). Оп. 13 (Германия). Оп. 27 (Литва). Оп. 32 (Польша). Оп. 43 (Чехословакия).

4. Ф. 010. Секретариат Крестинского. Ф. 77 (Венгрия). Ф. 082 (Германия). Ф. 122 (Польша). Ф. 138 (Чехословакия). Ф. 0151, 151 (Литва). Ф. 165. Переписка полпреда Крестинского. Ф. 165 б. ОДИ НКИД в Берлине. Ф. 188 (Польша).

5. Ф. 499. Западноевропейский секретариат ВЭБ. Ф. 504. Статистико-информационный институт ИККИ (Бюро Варги) в Берлине.

6. Научный архив Института российской истории РАН. Ф. 18 ж. Копии документов МИД Австрии.

7. Archiwum Akt Nowych w Warszawie. Ambasada RP w Berlinie. Kancelaria Cywilna Naczelnika Panstwa. Ministerstwo Spraw Zagranicnych.

8. Archiv Ministerstva zahranicnich veci Ceske Repubiky. Politicke zpravy. Ceskoslovenska misse v Moskve. Kabinet ministra. Zastupitelske uzad. Ne-mecko. Berlin. Politicke veci.

9. Osterreichische Staatsarchiv. Neues politisches Archiv. Liasse Danzig. Liasse Polen. Liasse Russland.1. ОПУБЛИКОВАННЫЕ ДОКУМЕНТЫ.

10. Версальский мирный договор / Под. ред. Ю.В. Ключникова и А. Саба-нина. М.: Литиздат НКИД, 1925. 198 с.

11. Документы внешней политики СССР / Комиссия по изданию дип. документов при МИД СССР: А.А. Громыко (пред.) и др. Т. I VII. М.: Политиздат, 1957- 1963.

12. Директивы Главного командования Красной Армии (1917 1920). Сб. документов / Ред. колл. Белов Г.А. и др. М.: Воениздат, 1969. 884 с.

13. Директивы командования фронтов Красной Армии (1917 1922 гг.). Т. II / Ред. колл. Азовцев Н.Н. и др. М.: Воениздат, 1972. 804 с.

14. Документы и материалы по истории советско-польских отношений / Ред. колл. И.А. Хренов, Н. Гонсёровская-Грабовская, Т. Цесляк и др. Т. I -IV. М.: Наука, 1963-1966.

15. Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений / Ред. колл.: П.Н. Поспелов, В. Краль и др. Т. I. 551 с. Т. II. 635 с. М.: Наука; 1973,1977.

16. Дух Рапалло: Советско-германские отношения. 1925-1933. / Ред. колл. Севастьянов Г.Н. и др. Екатеринбург-М.: "Университет", 1997. 288 с.

17. Из истории гражданской войны в СССР. Сборник документов и материалов в трех томах / Ред. колл. Белов Г.А. и др. Т. 2. Март 1919 февраль 1920 гг. 895 с. Т. 3. Февраль 1920 - октябрь 1922 гг. 875 с. М.: Сов. Россия, 1961.

18. Локарнская конференция. 1925 г.: Документы / Ред. коллегия: А.Ф. Доброе и др. М.: Госполитиздат, 1959. 512 с.

19. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. Ч. II: От империалистической войны до снятия блокады с Советской России / Собр. и ред. Ю.В. Ключников и А.В. Сабанин. М.: Литиз-дат НКИД, 1926. 464 с.

20. Международные отношения в эпоху империализма: Документы из архивов царского и временного правительств. 1878 1917 гг. Сер. III. 19141917 гг. Т. VI X / Гл. ред. М.Н. Покровский. M.-JL: Госсоц.-экономиздат, 1935- 1938.

21. Пионтковский С.А. Гражданская война в России (1918 1921 гг.): Хрестоматия. М.: Изд. Комм, ун-та им. Свердлова, 1925. 709 с.

22. Польско-советская война. 1919 1920. (Ранее не опубликованные документы и материалы). Ч. I - II / Ред. И.И. Костюшко. М.: ИСБ РАН, 1994.

23. Русско-польские отношения в период мировой войны / Текст подготовлен к печати Н.М. Лапшским. M.-JL: Москов. рабочий, 1926. 165 с.

24. Сборник документов, касающихся административного устройства Северо-Западного края при императрице Екатерине II (1792 1796). Вильна: Изд-е Вилен. комиссии, 1903. 352 с.

25. Сен-Жерменский мирный договор / Под ред. Ю.В. Ключникова и А. Сабанина. М.: Литиздат НКИД, 1925. 176 с.

26. Советско-германские отношения от переговоров в Брест-Литовске до подписания Рапалльского договора: Сборник документов. Т. 1. 758 с. Т. 2. 596 с. / Ред. коллегия: С. Дёрнберг, X. Зайдевиц, И.Н. Земское и др. М.: Политиздат; 1968, 1971.

27. Советско-германские отношения 1922 1925 гг. Документы и материалы. Ч. 1. 383 с. Ч. 2. 408 с. / Ред. коллегия: С. Дёрнберг, X. Зайдевиц, И.Н. Земское и др. М.: Политиздат, 1977.

28. Abkommen zwischen der Freien Stadt Danzig und Polen zur Ausfuhrung und Erganzung der Polnisch-Danziger Konvention vom 9. November 1920. Danzig: S.n., 1922.106 S.

29. Akten der Reichskanzlei Weimarer Republik. Das Kabinett Scneidemann / Bearb. v. H. Schulze. Boppard / Rhein: H. Boldt Verl., 1971. 554 S.

30. Akten der Reichskanzlei Weimarer Republik. Das Kabinett Bauer / Bearb. v. A. Golecki. Boppard / Rhein: H. Boldt Verl., 1980. 889 S.

31. Akten der Reichskanzlei Weimarer Republik. Das Kabinett Muller I / Bearb. v. M. Vogt. Boppard / Rhein: H. Boldt Verl., 1971. 375 S.

32. Akten der Reichskanzlei Weimarer Republik. Das Kabinett Fehrenbach / Bearb. v. P. Wulf. Boppard / Rhein: H. Boldt Verl., 1972, 720 S.

33. Akten zur deutschen auswartigen Politik. Aus dem Archiv des Auswartigen Amts. Ser. A: 1918 1925. Bd. I - X. Gottingen: Vandenchoeck & Ruprecht, 1982- 1993.

34. Das Diktat von Versailles: Entstehung-Inhalt-Zerfall: Eine Darstellung in Dokumenten / Hrsg. v. F. Berber, Essen: Essener Verl.-Anst., 1939. 948 S.

35. Jonca K. Wojna polsko-sowiecka 1920 roku w dokumentach niemieckiej dyplomacji. Wr.: Wydaw. Uniw. Wroclaw., 2002. 616 s.

36. Die Regierung der Volksbeauftragten 1918 /1919. Bd. 1. 399 S. Bd. 2. 408 S. / Eingel. v. E. Matthias. Dusseldorf: Droste Verl., 1969.

37. Sprawy polskie na konferencji pokojowej w Paryzu w 1919 r. Dokumenty i materialy / Red. zbioru R. Bierzanek i J. Kukulka. Т. I. 464 s. Т. II. 481 s. Т. III. 399 s. W.: PWN; 1965,1967, 1968.

38. Tajne rokowania polsko-radzieckie w 1919 r. Materialy archiwalne i dokumenty / Zebr. i oprac. W. Gostynska. W.: PWN, 1986. 413 s.

39. ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ В ЖУРНАЛАХ.

40. Внешняя политика контрреволюционных "правительств" в начале 1919 г. (Из документов Парижского посольства) // Красный Архив. 1929. Т. 6(37). С. 69-101.

41. Диктатура Языкочешущих над Работающими". Последняя служебная записка Г.В. Чичерина // Источник. 1995. № 6. С. 99 116.

42. Из переписки В.А. Маклакова с Национальным центром в 1919 г. // Красный архив. 1929. Т. 5 (36). С. 3 30.

43. Иностранные дипломаты о революции 1917 г.// Красный архив. 1927. Т. 5(24). С. 108- 163.

44. Назначить Революцию в Германии на 9 ноября" // Источник. 1995. № 5. С. 115-139.

45. Первая наша забота стоять твердо в Европе. Так считал крупный военный ученый, профессор Академии Генерального штаба Н.Н. Обручев. Публ. И.С. РыбаченокII Источник. 1994. № 6. С. 5 - 21.

46. Полковник П.Р. Бермонт-Авалов. Документы и воспоминания // ВИ. 2003. № 1,2, 5-7.

47. Польша и южнорусская контрреволюция (Экономические взаимоотношения Польши с Деникиным и Врангелем) // Красный Архив. 1931. Т. 4-5 (47-48). С. 95-110.

48. Попова С.С. Маршал Пилсудский и Октябрьская революция // ВИЖ. 1992. № 12. С. 24-30.

49. Я заявляю." Ультиматум Карла Радека в Политбюро ЦК РКП (б). Публ. А. Ватлина II Источник. 1998. № 2. С. 42-45.

50. Madajczyk P. Polski atak па Niemcy w 1923 roku? // Dzieje Najnowsze. 1988. № 2. S. 158- 163.

51. Holzer J. Rozmowa Pilsudskiego z krabi% Kesslerem // Kwartalnik His-toryczny. 1961. № 2. S. 447 450.

52. Jagora M.K., Sikorski K. Wybor korespondencji Josefa Hallera (1918 -1940) // Dzieje Najnowsze. 1982. № 1-4. S. 147 166.

53. ДОКУМЕНТЫ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ и ОБЩЕСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ2.ой конгресс Коммунистического Интернационала. Стенографический отчет. Пг.: Б.и., 1921. 682 с.

54. Восьмой съезд РКП (б). Март 1919 г. Протоколы. М.: Госполитиздат, 1959. 602 с.

55. Двенадцатый съезд РКП (б). 17-25 апреля 1923 г. Стенографический отчет. М.: Политиздат, 1968. 904 с.

56. Девятый съезд РКП (б). Март-апрель 1920 г. Протоколы. М.: Госполитиздат, 1960. 650 с.

57. Десятый съезд РКП (б). Март 1921 г. Стенографический отчет. М.:Политиздат,1963. 916 с.

58. Кен О.Н., Рупасов А.И. Политбюро ЦК ВКП (б) и отношения СССР с западными соседними государствами (конец 1920 1930-х гг.): Проблемы. Документы. Опыт комментария. Ч. 1. СПб: Европ. дом, 2000. 704 с.

59. Коминтерн и идея мировой революции: Документы / Отв. ред. Я.С. Драбкин. М.: Наука, 1998. 949 с.

60. Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 2. 1917 1922. 606 с. Т. 3. 1922 - 1925. 494 с. М.: Политиздат; 1983,1984.

61. Материалы "особой папки" ПБ ЦК РКП (б) ВКП (б) по вопросу советско-польских отношений. 1923 - 1944 гг. / Ред. И.И. Костюшко. М.: ИСБ РАН, 1997. 142 с.

62. Национальный вопрос на Балканах через призму мировой революции: В док. центр, рос. арх. нач.-середины 1920-х гг. Ч. 1. 302 с. Ч. 2. 687 с. / Отв. ред. Гришина Р.П. М.: Эдиториал УРСС, 2000; РОССПЭН, 2003.

63. Первый конгресс Коминтерна. Март 1919 г. М.: Партиздат, 1933. 275с.

64. Политбюро ЦК РКП (б) ВКП (б): Повестки дня заседаний, 1919 — 1952: Каталог: В 3 т. / Отв. ред. Г.М. Адибеков и др. Т. 1: 1919 - 1929. М.: РОССПЭН, 2000. 831 с.

65. Пятый Всемирный Конгресс Коммунистического Интернационала. 17 июня-8 июля 1924 г. Стенографический отчет. Ч. I. M.-JL: Госиздат, 1925. 1010 с.

66. Седьмой экстренный съезд РКП (б). Март 1918 г. Стенографический отчет. М.: Политиздат, 1962. 402 с.

67. Третий Всемирный конгресс Коммунистического Интернационала. Стенографический отчет. Пг.: Госиздат, 1922. 500 с.

68. Тринадцатый съезд РКП (б). Май 1924 г. Стенографический отчет. М.: Политиздат, 1963. 884 с.

69. Всемирный Конгресс Коммунистического Интернационала. 5 но-ября-3 декабря 1922 г.: Избр. доклады, речи и резолюции. М., Пг.: Госиздат, 1923. 423 с.

70. XIV съезд В.К.П. (б). 18-31 декабря 1925 г. Стенографический отчет. М.-Л.: Госиздат, 1926. 1029 с.

71. Deutscher Oktober 1923. Ein Revolutionsplan und sein Scheitern / Hrsg. v. Bernhardt H. Bautelein, Leonid G. Babicenko, Fridrich I. Firsov und Aleksandr Ju. Vatlin. В.: Aufbau-Verlag, 2003. 479 S.1. СПРАВОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ.

72. Атлас мировой политики / Сост. и дал предисловие для русс. изд. Дж.Ф. Хоррабин. Харьков: Укр. рабочий, 1927. 68 с.

73. Большой всемирный настольный атлас Маркса / Под ред. Э.Ю. Петри. СПб: издание Маркса, 1905.

74. Волков С.В. Белое движение. Энциклопедия гражданской войны. СПб.: "Нева"; М.: ОЛМА ПРЕСС, 2003. 672 .

75. Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия / Гл. ред. С.С. Хромов. М: Сов. Энциклопедия, 1987. 720 с.

76. Деятели СССР и революционного движения России: Энциклопедический словарь Гранат. Репринтное изд. М.: Сов. Энциклопедия, 1989. 832 с.

77. Политические партии России. Конец XIX первая треть XX века. Энциклопедия / В.В. Шелохаев (отв. ред.). М: РОССПЭН, 1996. 872 с.

78. Политология: Энциклопедический словарь / Общ. ред. и сост.: Ю.И. Аверьянов. М.: Изд-во Моск. коммерч. ун-та, 1993. 431 с.

79. Поп И.И. Энциклопедия Подкарпатской Руси. Ужгород: Изд-во В. Па-дяка, 2001. 431 с.

80. Попов В. Очерки политической географии Западной Европы: Учебное пособие для ком. вузов, партшкол и рабфаков. М.: Издание Комм, ун-та им. Я.М. Свердлова, 1924. 256 с.

81. ВОСПОМИНАНИЯ, ПЕРЕПИСКА и ТРУДЫ ГОСУДАРСТВЕННЫХ, ВОЕННЫХ, ПОЛИТИЧЕСКИХ, ОБЩЕСТВЕННЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ.

82. Бережанский Ник. Польско-советский мир в Риге (Из записокъ редактора) // Историк и современник. Берлин. 1922. Т. 2. С. 110 147. Т. 3. С. 109-150.

83. Беседовский Г.З. На путях к термидору. М.: Современник, 1997. 461 с. Бисмарк О. Мысли и воспоминания. Т. III. М.: ОГИЗ, СОЦЭКГИЗ; 1941.212 с.

84. Большевистское руководство. Переписка. 1912 1927 / Составители: А.В. Квашонкин, О.В. Хлевнюк, Л.П. Кошелева, JJ.A. Роговая. М.: РОС-СПЭН, 1996. 424 с.

85. Борис Савинков на Лубянке: Документы / Сост. В.К. Виноградов, А.А. Зданович и др. М.: РОССПЭН, 2001. 576 с.

86. Бухарин Н. Кризис капитализма и коммунистическое движение. М.: Красная Новь, 1923. 84 с.

87. Витте С.Ю. Избранные воспоминания. 1849 1911 гг. М.: Мысль, 1991.718 с.

88. Врангель П.Н. Записки. Ч. II // Белое дело: Избр. произведения. В 16 кн. Последний главком. М.: Голос, 1995. 345 с.

89. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М.: Книга, 1991. 574 с.

90. Деникин А.И. Поход на Москву ("Очерки русской смуты"). М.: Воен-издат, 1989. 287 с.

91. Деникин А.И., Лампе А.А. Трагедия белой армии. М.: "ТРИТЭ"-"Росс. Архив", 1991.31 с.

92. Дмовский Р. Германия, Россия и польский вопрос. СПб: Б.и., 1909. 292с.

93. Дурново П.Н. Записка П.Н. Дурново. Париж: Б.и., 192 . 31 с. Дусинский И.И. Геополитика России. М.: Москва, 2003. 320 с. Егоров А. Львов-Варшава. 1920 год. Взаимодействие фронтов. М.-Л. Госиздат, 1929. 195 с.

94. Какурин Н.Е. Как сражалась революция. Т. 2. М.: Политиздат, 1990. 431с.

95. Каменев Л.Б. Ллойд Джордж, Врангель и Пилсудский. М.: ПУ РВСР, 1920. 16 с.

96. Кейнс Дж.М. Экономические последствия Версальского мирного договора. М.: Госиздат, 1922. 165 с.

97. Лампе А.А. Причины неудачи вооруженного выступления белых // Пути верных. Париж: Б.и., 1960.

98. Ленин В.И. Неизвестные документы. 1891 1922 гг. М.: РОССПЭН, 1999. 607 с.

99. Ленин В.И. К истории вопроса о несчастном мире // Полн. собр. соч. Т. 35. С. 243-258.

100. Ленин В.И. Доклад о ратификации мирного договора 14 марта // Там же. Т. 36. С. 92-111.

101. Ленин В.И. Доклад о внешней политике на объединенном заседании ВЦИК и Московского Совета 14 мая 1918 г. // Там же. С. 327 345.

102. Ленин В.И. Речь на Всероссийском съезде рабочих стекло-фарфорового производства 29 апреля 1920 г. // Там же. Т. 40. С. 330 334.

103. Ленин В.И. Речь на соединенном заседании ВЦИК, Московского Совета, профессиональных союзов и фабрично-заводских комитетов 5 мая 1920 г.//Тамже. Т. 41. С. 112-118.

104. Ленин В.И. Речь на 2-м Всероссийском совещании ответственных организаторов по работе в деревне 12 июня 1920 г. // Там же.С. 138-150.

105. Ленин В.И. Речь на съезде рабочих и служащих кожевенного производства 2 октября 1920 г. // Там же. С. 319 333.

106. Ленин В.И. Речь на совещании председателей уездных, волостных и сельских исполнительных комитетов Московской губернии 15 октября 1920 г.//Там же. С. 344-361.

107. Ленин В.И. Письмо в Политбюро по поводу резолюции IX Всероссийского съезда Советов о международном положении // Там же. Т. 44. С. 287 -288.

108. Ленин В.И. Письмо польским коммунистам 19 октября 1921 г. // Там же. С. 180-181.

109. Ленин В.И. Телеграмма И.В. Сталину и записка Э.М. Склянскому // Там же. Т. 51. С. 247,441 (сн. 280. Ответ Сталина).

110. Ленин В.И. Примечания // Там же. Т. 51. С. 441.

111. Личный фонд Б.В.Савинкова в Международном институте социальной истории в Амстердаме. Публ. Корнеева В.Е. II ОИ. 1998. № 3. С. 148 — 150.

112. Маккиндер X. Дж. "Географическая ось истории" // Полис. 1995. № 4. С. 162-169.

113. Мархлевский Ю. Ю. Польша и мировая революция. М.: Госиздат, 1920. 36 с.

114. Масарик Т.Г. Мировая революция. Воспоминания. Т. 1. 227 с. Т. 2. 367 с. Прага: Пламя -Орбис; 1926,1927.

115. Милюков П.Н. Россия на переломе. Т. I. Происхождение и укрепление большевистской диктатуры. Париж: Б.и., 1927. 400 с.

116. Михайловский Т.Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства, 1914 1920 гг. Кн. 1. Август 1914 - октябрь 1917. 518 с. Кн. 2. Октябрь 1917 - ноябрь 1920. 688 с. М.: МО, 1993.

117. Мэхен А. Влияние морской силы на историю. 1660 1783. М.-Л.: Гос-военмориздат, 1941. 440 с.

118. Науманн Ф. Срединная Европа (Mitteleuropa). Петроград: изд-во "Огни", 1918. 136 с.

119. Hummu Ф. Европа над бездной. Пг.: Мысль, 1923. 319 с.

120. Пилсудский против Тухачевского: (Два взгляда на советско-польскую войну 1920 г.) М.: Воениздат, 1991. 254 с.

121. Плеханов Г.В. К вопросу о развитии монистического взгляда на историю // Соч. Т. VII. М.-Л.: Госиздат, 1923. С. 61 326.

122. Радек К. Война польских белогвардейцев против Советской России. М.: Госиздат, 1920. 24 с.

123. Радек К.Б. Развитие мировой революции и тактика коммунистической партии в борьбе за диктатуру пролетариата. М.: Госиздат, 1920. 88 с.

124. Савицкий П.Н. Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. 464 с.

125. Сазонов С.Д. Воспоминания. М.: МО, 1991. 398 с.

126. Сергеев Е.Н. От Двины к Висле. Очерк операций 4-й армии западного фронта в июле и первой половине августа 1920 г. (второе наступление). Смоленск: Воен. Редакц. Совет ЗФ, 1923. 138 с.

127. Совершенно лично и доверительно!": Б.А. Бахметев В.А. Маклаков. Переписка. 1919 - 1951. В 3-х томах. Т. 1. Август 1919 - сентябрь 1921 / Под ред. О.В. Будницкого. М.: РОССПЭН, 2001. 568 с.

128. Совет Министров Российской империи в годы Первой мировой войны. Бумаги А.Н. Яхонтова (записи заседаний и переписка). СПб.: Дмитрий Буланин, 1999. 600 с.

129. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество / Общ. ред. А.Ю. Со-гомонов. М.: Политиздат, 1992. 543 с.

130. Сталин И.В. Новый поход Антанты на Россию. О положении на польском фронте // Сочинения. Т. 4. М.: Политиздат, 1947. С. 319 328.

131. Троцкий JI. Как вооружалась революция (на военной работе). Т. 3. Кн. 2. М.: Высший военный редакц. совет, 1925. 343 с.

132. Тютюник Ю. 3 поляками проти ВкраТни. Харюв: Державне видавн. УкраТни, 1924. 103 с. репринт, 1990 г.

133. Цеткин К. Воспоминания о Ленине. М.: Политиздат, 1976. 62 с Хаусхофер К. О геополитике. Работы разных лет. М.: Мысль, 2001. 426 с.

134. Черчилль У. Мировой кризис. 1918 1925: Воспоминания. М.-Л.: Воениздат, 1932. 327 с.

135. Чичерин Г.В. Статьи и речи по вопросам международной политики. М.: Соцэкгиз, 1961. 516 с.

136. Шапошников Б. На Висле. К истории кампании 1920 года. М.: Гос-воениздат, 1924. 208 с.

137. Энгельс Ф. Внешняя политика русского царизма // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 22. М.: Госполитиздат, 1962. С. 11 52.

138. Ярославин С. Визвольна боротьба на Зах'щньо-Украшських Землях у 1918-1923 роках. Филаделфия: Америка, 1956. 182 с.

139. Archiwum polityczne Ignacego Paderewskiego. Т. II (1919 1921) / Zespol red. H. Janowska e. a. Wr.: Ossolineum, 1974. 703 s.

140. Cleinow G. Der Verlust der Ostmark: Die Deutschen Volksrate des Brom-berger Systems im Kampf um die Erhaltung der Ostmark beim Reich. В.: Volk u. Reich, 1934. 394 S.

141. Dmowski R. Polityka polska i odbudowanie panstwa. Wyd. 2. W.: S.n., 1926. 533 s.

142. Haushofer K. Grenzen in ihrer geographischen und politischen Bedeutung. Heidelberg-B.-Magdeburg: K.Vowinckel Verl., 1939. 278 S.

143. Kessler H. Aus den Tagebuchern. 1918 1937. Munchen: Dt. Taschenbuch Verl., 1965. 406 S.

144. Kjellen R. Der Staat als Lebensform. B.-Griinewald: K.Vowinckel Verl., 1924. 228 S.

145. Machalski Т. Pod pr^d: Swiatla i cienie kampanii wrzesmowej 1939 r. Londyn: B. Swiderski, 1964. 224 s.

146. Mackinder H.J. Democratic ideals and reality: A study in the politics of reconstruction. Washi- ngton: Nat. defense univ. press, 1996. 213 p.

147. PilsudskiJ. Pisma zbiorowe. T. 5. W.: Inst. J. Pilsudskiego, 1937. 297 s. Ratzel F. Politische Geographie / Dritte Auflage. Munchen u. В.: Verl. v. R. Oldenbourg, 1923. 627 S.

148. TommasiniF. Odrodzenie Polski. W.: Ks. F. Hoesicka, 1928. 364 s. Witos W. Moje wspomnienia. Т. II. Paryz: Inst. Literacki, 1964. 439 s.1. ГАЗЕТЫ.

149. НАУЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА. ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ.

150. Агеев АД. Сибирь и американский Запад: Движение фронтиров. М.: Аспект пресс, 2005. 335 с.

151. Алексеева И.В., Зеленев Е.И., Якунин В.И. Геополитика России между Востоком и Западом: конец XVIII начало XX в. СПб.: Изд-во С.-П. ун-та, 2001.303 с.

152. Андрианова Т.В. Геополитические теории XX в. (Социально-философское исследование). М.: ИНИОН РАН, 1996. С. 96.

153. Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта (Социокультурная динамика России). Т. I: От прошлого к будущему. Новосибирск: Сиб. хронограф, 1997. 805 с.

154. Ахтамзян А.А. Рапалльская политика. Советско-германские дипломатические отношения в 1922 1932 годах. М.: МО, 1974. 304 с.

155. Булдаков В. П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М.: РОССПЭН, 1997. 376 с.

156. Васюков B.C. Внешняя политика России накануне Февральской революции. 1916-февраль 1917 г. М.: Наука, 1989. 312 с.

157. Ватлин А.Ю. Германия в XX веке. М.: РОССПЭН, 2002. 336 с.

158. Внешняя политика Чехословакии. 1918 1939. Сб. статей / Под ред. В. Сояка. М.: Ин. л-ра, 1959. 660 с.

159. Волков В.К. Узловые проблемы новейшей истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы. М.: Индрик, 2000. 368 с.

160. Волъфсон М.Б. Союз Советских Социалистических республик (СССР) и капиталистический мир (Опыт политграмоты). JI.-M.: Госиздат, 1925. 564 с.

161. Гейден Г. Критика немецкой геополитики. М.: Изд-во иностр. л-ры, 1960. 307 с.

162. Геополитика: теория и практика. Сб. статей / Под ред. Э.А. Позднякова. М.: ИМЭМО, 1993. 236 с.

163. Германская восточная политика в новое и новейшее время. Проблемы истории и историографии. Сб. статей / В.К. Волков (отв. ред.) и др. М.: Наука, 1974. 279 с.

164. Германская экспансия в Центральной и Восточной Европе. Сборник статей по истории так называемого "Дранга нах Остен" / Под ред. В.Д. Ко-ролюка. М.: Прогресс, 1965. 350 с.

165. Готлиб В.В. Тайная дипломатия во время первой мировой войны. М.: Соцэкономиздат, 1960. 603 с.

166. Драбкин Я.С. Становление Веймарской республики. М.: Наука, 1978. 374 с.

167. Дранг нах Остен" и народы Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы 1871 1918 гг. / В.К. Волков (отв. ред.) и др. М.: Наука, 1977.317 с.

168. Ершов В.Ф. Российское военно-политическое зарубежье в 1918 1945 гг. М.: МГУ сервиса, 2000. 295 с.

169. Зеленева И.В. Геополитика и геостратегия России (XVIII первая половина XIX века). СПб.: Изд-во С.-П. ун-та, 2005. 270 с.

170. Игнатьев А.В. Внешняя политика России. 1907 1914: Тенденции. Люди. События. М.: Наука, 2000. 233 с.

171. Игнатьев А.В. С.Ю. Витте дипломат. М.: МО, 1989. 334 с.

172. Игнатьев А.В. Своеобразие российской внешней политики на рубеже XIX XX веков // ВИ. 1998. № 8. С. 32 - 43.

173. Илюхина P.M. Лига наций. 1919 1934. М.: Наука, 1982. 358 с.

174. Ильин В.В., Ахиезер А. С. Российская государственность: истоки, традиции, перспективы. М.: МГУ, 1997. 384 с.

175. Исламов Т.М. Европейские историки о европейской истории // ННИ. 2003. №5. С. 3-22.

176. История внешней политики России. Конец XIX начало XX века (От русско-французского союза до Октябрьской революции) / Ред. колл. В.А. Емец, А.В. Игнатьев, С.В. Тютюкин и др. Изд. 2-е. М.: МО, 1999. 671 с.

177. История дипломатии. Изд. 2-е. Т. II / Автор В.М. Хвостов. М.: Политиздат, 1963. 820 с.

178. История дипломатии. Изд. 2-е. Т. III / Авторы И.И. Минц и др. М.:По-литиздат, 1965. 831 с.

179. История Польши. В 3-х тт. Т. II / Под ред. И.С. Миллера и И.А. Хренова. 711 с. Т. III / Под ред. Ф.Г Зуева, А.Я. Манусевича, И.А. Хренова. 667 с. М: Изд-во АН СССР; 1955, 1958.

180. История Чехословакии. В 3-х тт. Т. II / Под ред. С.А. Никитина, М.А. Полтавского и др. 359 с. Т. III / Под ред. И.Н. Мельниковой, А.И. Недоре-зова и др. 662 с. М.: Изд-во АН СССР; 1959,1960.

181. Карр Э. История Советской России. Кн. 3. Большевистская революция 1917 1923. Т. 3. М.: Прогресс, 1989. 520 с.

182. Леонов С.В. Рождение советской империи: государство и идеология, 1917 1922 гг. М.: Диалог МГУ, 1997. 355 с.

183. Мерцалова Л.А. Германский фашизм в новейшей историографии ФРГ. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1990. 208 с.

184. Минаков С. Т. Советская военная элита 20-х годов (состав, эволюция, социокультурные особенности и политическая роль). Орел: Орелиздат, 2000. 560 с.

185. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII -начало XX в.): В 2 тт. СПб.: "Дмитрий Буланин", 2000. Т. 2. 576 с.

186. Нарочницкая НА. Россия и русские в мировой истории. М.: МО, 2003. 536 с.

187. Национальные интересы России и реальные приоритеты государственной политики за полтора века. "Круглый стол" // ОИ. 1996. № 6. С. 110 -139.

188. Очерки истории Министерства иностранных дел России. 1802 2002: В 3 т. Т. 2: 1917 - 2002 / Ред. кол. Торкунов А.В. (отв. ред.) и др. М.: ОЛМА -ПРЕСС, 2002. 624С.

189. Первая мировая война: Дискуссионные проблемы истории / Отв. ред. Ю.А. Писарев, B.JI. Мальков. М.: Наука, 1994. 303 с.

190. Первая мировая война: Пролог XX века / Отв. ред. В.Л. Мальков. М.: Наука, 1998. 698 с.

191. Поздняков Э.А. Геополитика. М.: Прогресс-Культура, 1995. 93 с.

192. Первая мировая война и проблемы политического переустройства в Центральной и Юго-Восточной Европе / Отв. ред. В.И. Беляева. М.: ИСБ РАН, 1991. 157 с.

193. Россия и Центральная Европа в новых геополитических реальностях. Сб. статей участников международной научной конференции, проходившей в Москве 27-30 января 1995 г. М.: ИМЭиПИ РАН, 1995. 376 с.

194. Россия нэповская (1921 1929 гг.) / С.А. Павлюченков и др. М.: Новый хронограф, 2002. 468 с.

195. Сентябрь 1939": Сб. статей. Пер. с нем. М.: Соцэкгиз, 1961. 176 с.

196. Системная история международных отношений в 4 т. 1918 2000. Т. 1 / Под ред. А.Д. Богашурова. М.: Моск. рабочий, 2000. 516 с.

197. Славяно-германские исследования / Отв. ред. В.Д. Королюк. М.: АН СССР, 1963. 443 с.

198. Советско-польские отношения в политических условиях Европы 30-х годов: XX столетия. Сб. статей / Отв. ред. Э. Дурачински, А.Н. Сахаров. М.: Наука, 2001.232 с.

199. Советская внешняя политика в ретроспективе. 1917-1991. Сб. статей / Отв. ред. Чубарьян А. О. М.: Наука, 1993. 205 с.

200. Ушаков A.M., Федюк В.П. Белый Юг. Ноябрь 1919 ноябрь 1920. М.: АИРО-ХХ, 1997. 104 с.

201. Ушаков А.И. Современная российская историография антибольшевистского движения в годы гражданской войны в России. М.: АИРО-ХХ, 2004. 96 с.

202. Центральная Европа как исторический регион / Отв. ред. Миллер А.И. М.: ИСБ РАН, 1996. 265 с.

203. Центральная Европа в поисках новой региональной идентичности / НовопашинЮ.С. (отв. ред.). М.: ИСл РАН, 2000. 163 с.

204. Центрально-Восточная Европа во второй половине XX века. В 3 тт. Т. 1. Становление "реального социализма" (1945 1965) / Отв. ред. И.И. Орлик. М.: Наука, 2000. 488 с.

205. Яблочкина И.В. Рецидивы гражданской войны: антигосударственные вооруженные выступления и повстанческие движения в Советской России. 1921 -1925 гг. М.: ООО Фирма "Хельга", 2000. 496 с.

206. Bobrzynski М. Wskrzenie Panstwa Polskiego. Т. И: 1918 1923. Krakow: Krakowska Spolka Wydawnicza, 1925. 300 s.

207. Broszat М. 200 Jahre deutsche Polenpolitik. Munchen: Ehrenwirth, 1963. 332 S.

208. Buchheim K. Die Weimarer Republik: Das Deutsche Reich ohne Kaiser.

209. Miinchen: W. Heyne Verl., 1977. 240 S.

210. Buchheim K. Die Weimarer Republik. Grundlagen und politische Entwicklung. Miinchen: Kosel Verl., 1961.143 S.

211. Das deutsche Imperialisms und Polen 1918 bis 1939: Referate und

212. Diskussionsbeitrage eines Kolloquiums von 13. und 14. Mai 1977 in Rostock.

213. Rostock: W.-Piek Univ., 1978. 118 S.

214. Euler H. Die Aussenpolitik der Weimarer Republik. 1918 1923 (Vom

215. Waffenstillstand bis zum Ruhrkonflikt). Aschaffenburg: S.n., 1957. 471 S.

216. Fischer F. Griff nach der Weltmacht. Die Kriegszielpolitik des kaiserlichen

217. Deutschland 1914 /1918. Dusseldorf: Droste Verl., 1962. 896 S.f

218. Gottmann J. La politique des Etats et leur geographie. Paris: Librairie Ar-mand Colin, 1953. 228 p.

219. Historia dyplomacji polskiej. Т. IV. 1918 1939 / Pod red. P. Los-sowskiego. W.: PWN, 1995. 719 s.

220. Jablonowski H. Russland, Polen und Deutschland: Gesammelte Aufsatze. Koln; Wien: Bohlau Verl., 1972. 458 S.

221. Konopczynski W. Historia polityczna Polski. 1914— 1939. W.: "ad astra", 1995. 235 s.

222. Mackiewicz S. (Cat) Historia Polski od 11 listopada 1918 r. do 17 wrzesnia 1939 r. Londyn: M.J. Kolin LTD, 1941. 347 s.

223. Rauch G. Geschichte des bolschevistischen Russland. Wiesbaden: Rheinische Verl.-Anst., 1955. 607 S.

224. Roos H. Polen zwischen dem Weltkriegen // Osteuropa Handbuch: Polen. Koln; Graz: Bohlau Verl., 1959. S. 18 - 68.

225. Schieder T. Die Probleme des Rapallo-Vertrags. Eine Studie uber die deutsche-russischen Beziehungen 1922 1926. Koln und Opladen: West-deutscher Verl., 1956. 100 S.

226. Wasilewski L. Litwa i Bialorus. W.-Krakow: Wyd. J. Mortkowicza, 1925. 252 s.

227. Zimmermann L. Deutsche Aussenpolitik in der Are der Weimarer Republik. Gottingen etc.: Musterschmidt Verl., 1958. 486 S.

228. СПЕЦИАЛЬНАЯ НАУЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА.

229. Александров Б. Виленский вопрос // МЖ. 1926. № 11. С. 3 16.

230. Александров Б. Польско-литовский конфликт перед Лигой наций // МЖ. 1928. № 7.

231. Ахтамзян А.А. Военное сотрудничество СССР и Германии в 1920 -1933 гг. // НИИ. 1990. № 5. С. 3 24.

232. Бабиченко Л.Г. Политбюро ЦК РКП (б), Коминтерн и события в Германии в 1923 г. Новые архивные материалы // НИИ. 1994. № 2. С. 125 — 157.

233. Бах М.Г. Политико-экономические взаимоотношения между СССР и Прибалтикой за десять лет (1917 1927). М.: Изд-во Комм. Академии, 1928.166 с.

234. Бахтурина А.Ю. Воззвание к полякам 1 августа 1914 г. и его авторы // ВИ. 1998. №8. С. 132- 136.

235. Бахтурина А.Ю. Окраины Российской империи: государственное управление и национальная политика в годы Первой мировой войны (1914 1917 гг.). М.: РОССПЭН, 2004. 392 с.

236. Бахтурина А.Ю. Политика Российской империи в Восточной Галиции в годы первой мировой войны. М.: АИРО-ХХ, 2000. 263 с.

237. Бельков О. Военно-силовые параметры геополитики // Власть. 1996. № 10. С. 43-49.

238. Борисенок Ю.А. Белорусско-российское пограничье в 1918 1944 годах //ВИ. 2004. №12. С. 105-112.

239. Боровский В. Внешняя политика Польши // Мировое хозяйство и мировая политика. 1929. № 8 9. С. 80 - 94.

240. Ватлин А.Ю. ВКП (б) и Коминтерн в 20-е годы: проблемы взаимоотношений. Диссертация в виде научного доклада на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 1998. 54 с.

241. Версаль и новая Восточная Европа / Отв. ред.: Р.П. Гришина, B.JI. Мальков. М.: ИСБ РАН, 1996. 280 с.

242. Виттфогель К. Геополитика, географический материализм и марксизм // Под знаменем марксизма. 1929. № 2 3. С. 16-42.

243. Германская экспансия в Центральной и Восточной Европе. Сборник статей по истории т. н. "Дранга нах Остен": Пер. с польск. / Под ред. В.Д. Королюка. М.: Прогресс, 1965. с.

244. Головко В.А., Станчев М.Г., Чернявский Г.И. Между Москвой и Западом: Дипломатическая деятельность Х.Г. Раковского. Харьков: Око, 1994. 384 с.

245. Горизонтов Л. Е. Национальные идеи и их геополитические проекции (Восточная, Центральная и Юго-Восточная Европа) // Славяноведение. 2003. №3. С. 110-115.

246. Горизонтов Л. Е. Парадоксы имперской политики: Поляки в России и русские в Польше (XIX начало XX в.). М.: Индрик, 1999. 272 с.

247. Греков Б.И. Германский промышленник и политик Вальтер Ратенау и Россия в 1914 1922 гг. // История экономики и бизнеса: мировой опыт и современные проблемы. М.: ИВИ РАН, 2001. с. 86 - 115.

248. Горлов С.А. Совершенно секретно: альянс Москва-Берлин, 1920 -1933 гг. (Военно-политические отношения СССР Германия). М.: OJIMA -ПРЕСС, 2001.350с.

249. Ерусалгшский А. Германия, Антанта и СССР. М.: Комм. Академия, 1928. 188 с.

250. Жепкайте Р. Литовско-польские отношения в 1919 1939 гг. и их место в политической констелляции Северо-Восточной Европы. Автореф. дис. на соиск. учен. степ. докт. ист. наук. Вильнюс, 1983. 34 с.

251. Жюгжда Р.Ю. Буржуазная Литва в планах империалистических государств (1919 1940). Автореф. дис. на соиск. учен. степ. докт. ист. наук. Вильнюс, 1980. 36 с.

252. Жюгжда Р.Ю. Клайпедский вопрос в германо-литовских отношениях (1923 1928 гг.) // Германия и Прибалтика. V: Межведомственный сб. научных трудов. Рига: Латв. госун-т, 1978. С. 79 - 87.

253. Жюгжда Р.Ю. Клайпедский край в планах империалистических государств (1919 1924 гг.). Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. Вильнюс, 1968. 29 с.

254. Зуев Ф.Г. Международный империализм организатор нападения панской Польши на Советскую Россию (1919 - 1920 гг.). М.: Госполитиздат, 1954. 232 с.

255. Исаев А.П. Уроки советско-польской войны 1920 года. СПб: СПб гос. ун-т (Институт химии), 1999. 210 с.

256. Константинов С.В. Сталин в борьбе за единство России (декабрь 1917 март 1921 гг.) // Русский геополитический сборник. 1996. № 2. С. 57 -63.

257. Костюшко И.И. Из истории советско-польских отношений. Польское бюро ЦК РКП (б). 1920 1921 гг. М.: ИСл РАН, 2005. 143 с.

258. Линдер И.Б., Чуркин С.А. Красная паутина: Тайны разведки Коминтерна. 1919 1943 гг. М.: РИПОЛ-классик, 2005. 688 с.

259. Марцинкявичюс Ю.И. Революционная и национально-освободительная борьба в Вильнюсском крае в 1920 1928 гг. Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. Вильнюс, 1973. 30 с.

260. Мезга Н. Польские маневры вокруг Рапалло // МЖ. 1999. № 5. С. 8592.

261. Миллер А.И. "Украинский вопрос" в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIX в.). СПб: Алетейя, 2000. 260 с.

262. Михутина И.В. Западно-Украинская народная республика // Славяноведение. 2006. № 1. С. 29 38.

263. Михутина И.В. Польско-советская война. 1919 1920 гг. М.: ИСБ РАН, 1994. 323 с.

264. Михутина И.В. Украинский вопрос в России (конец XIX начало XX века). М.: ИСл РАН, 2003. 288 с.

265. Навицкас К. Литва и Антанта (1918 1920 гг.). Вильнюс: Минтис, 1970. 139 с.

266. Нежинский JI.H. В интересах народа или вопреки им? Советская международная политика в 1917 1933 годах. М.: Наука, 2004. 325 с.

267. Нежинский JI.H. От плацдарма мировой революции к становлению сверхдержавы // Россия: государственные приоритеты и национальные интересы. М.: РОССПЭН, 2000. С. 297-337.

268. Никонова С.В. Очерк европейской политики Германии в 1924 1929 гг.: От плана Дауэса к плану Юнга. М.: Наука, 1977. 374 с.

269. Озелиус Г., Чуканов М.Ю. Отец геополитики о России как великой державе // ВИ. 1996. № 1. С. 147 151.

270. Ольшанский П.Н. Рижский договор и развитие советско-польских отношений. 1921 1924. М.: Наука, 1974. 285 с.

271. Ольшанский П.Н. Рижский мир. Из истории борьбы Советского правительства за установление мирных отношений с Польшей (конец 1918 -март 1921 гг.). М.: Наука, 1969. 260 с.

272. Парсаданова B.C. Юзеф Пилсудский // ВИ. 1996. № 1. С. 53 74.

273. Плешаков К. Геополитика в свете глобальных перемен // МЖ. 1994. № 10. С. 30-39.

274. Плешаков К. Геоидеологическая парадигма // МЖ. 1995. № 4 5. С. 109-116.

275. Полторак С. Победоносное поражение. Размышления о советско-польской войне 1920 года в канун ее 75-летия. СПб: ТОО Терция, 1994. 268 с.

276. Поп И.И. Историография истории русин и Подкарпатской Руси // Славяноведение. 2003. № 1. С. 57 72.

277. Почс К.Я. "Санитарный кордон": Прибалтийский регион и Польша в антисоветских планах английского и французского империализма (1921 -1929 гг.). Рига: Зинатне, 1985. 176 с.

278. Прайс М.П. Германо-польский вопрос в Западной Пруссии и мирные условия союзников // Коммунистический Интернационал. 1919. № 5. С. 643 648.

279. Пятницкий В.И. Заговор против Сталина. М.: Современник, 1998. 478с.

280. Росенко И.А. Советско-германские отношения (1921 1922 гг.). Л.: ЛГУ, 1965. 159 с.

281. Россия и Балтия. Народы и страны. Вт. пол. XIX 30-гг. XX века. Сб. статей / Отв. ред. Чубарьян А.О. М.: ИВИ РАН, 2000. 170 с.

282. Россия и Балтия: эпоха перемен (1914 1924). Сб. статей / А.О. Чу-барьян (отв. ред.) и др. М: ИВИ РАН, 2002. 260 с.

283. Россия: международное положение и военный потенциал в середине XIX начале XX века. Очерки / Рыбаченок И.С. (отв. ред.) и др. М.: ИРИ РАН, 2003.363 с.

284. Рубцов А.Ф. Литва в политике французского империализма. 1918 -1924 гг. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1988. 230 с.

285. Савченко В.Н. Восточная Галиция в 1914 1915 годах (национально-политическая ситуация и политика российской администрации) // ОИ. 2002. №5. С. 76-89.

286. Савченко В.Н. Восточная Галиция в 1916 1920 годах (этнополитиче-ская ситуация в крае) // ОИ. 2004. № 2. С. 96 - 113.

287. Савченко В.Н. Восточная Галиция накануне Первой мировой войны (этносоциальная ситуация по данным российского Министерства иностранных дел) // ОИ. 2005. № 6. С. 32 41.

288. Савченко В.Н. Восточная Галиция: проблемы национально-территориального и политического размежевания (1914 1923 гг.) // ВИ. 2005. № 9. С. 95 - 107.

289. Савченко В.Н. Восточнославянско-польское пограничье. 1918 1921 гг.: Этносоциальная ситуация и государственно-политическое размежевание. М.: ИСБ РАН, 1995. 195 с.

290. Симонова Т.М. Прометеизм во внешней политике Польши. 1919 — 1924 гг. // НИИ. 2002. № 4. С. 47-63.

291. Случ С.З. Германия и СССР в 1918 1939 годах: мотивы и последствия внешнеполитических решений // Россия и Германия в годы войны и мира(1941 - 1995). М.: Гея, 1995. С. 26-94.

292. Случ С.З. Германо-советские отношения в 1918 1941 годах. Мотивы и последствия внешнеполитических решений // Славяноведение. 1995. № 6. С. 14 - 23; 1996. № 3. С.101 - 113.

293. Соколов В. Г. В. Чичерин и НКИД // МЖ. 1998. № 3. С. 101 106.

294. Стегний П.В. Разделы Польши и дипломатия Екатерины И: 1772. 1793. 1795. М.: МО, 2002. 692 с.

295. Степанов А.И. Динамика геополитического статуса российского государства (1914 1919 годы). М.: Моск. гос. автомоб.-дорож. ин-т, 2001. 128 с.

296. Степанов А.И. Россия в первой мировой войне: геополитический статус и революционная смена власти. М.: Пробел, 2000. 220 с.

297. Трукан Г.А. Антибольшевистские правительства России. М.: ИРИ РАН, 2000. 255 с.

298. Ульянов Н.И. Происхождение украинского сепаратизма. М.: Индрик, 1996. 287 с.

299. Улунян Ар.А. Коминтерн и геополитика: Балканский рубеж 1919 — 1938 гг. М.: ИВИ РАН, 1997. 219 с.

300. Фельштинский Ю.Г. Крушение мировой революции. Брестский мир: октябрь 1917 ноябрь 1918 . М.: ТЕРРА, 1992. 656 с.

301. Фирсов Ф.И. Сталин и Коминтерн // ВИ. 1989. №. 8. С. 3 23. № 9. С. 3-19.

302. Цвенгелъ Р. Германский Октябрь 1923 г. Революционный план и его крах // ВИ. 2004. № 8. С. 171 173.

303. Чёрноперов B.JI. Копп и германо-советские отношения 1918 1921 годов // Веймарская республика: история и источниковедение. Межвуз. сб. науч. трудов. Иваново: Иванов, гос. ун-т, 2001. С. 60 - 101.

304. Черных М.Н. Юлиан Мархлевский о советско-польских отношениях в 1918-1921 гг. М.: ИСБ АН СССР, 1990. 231 с.

305. Шварц И.Г. . Колония польского фашизма. М.: Изд-во ЦК МОПР СССР, 1932. 32 с.

306. Шевченко КВ. Русинский вопрос в межвоенной Чехословакии // Славяноведение. 2003. № 3. С. 3 17.

307. Шишкин В.А. Становление внешней политики послереволюционной России (1917 1930 годы) и капиталистический мир: от революционного "западничества" к "национал-большевизму". Очерк истории. СПб: "Дм. Буланин", 2002. 360 с.

308. Шубин И. (Самарин) Париж Варшава - Вильно (Виленщина на перекрестке имперских путей Франции). М.: Красная новь, 1923. 107 с.

309. Яжборовская КС., Бухарин Н.И. Польское рабочее движение в борьбе за социализм: исторические уроки. М.: Наука, 1986. 336 с.

310. Яжборовская И.С., Парсаданова B.C. Россия и Польша. Синдром войны 1920 г. М.: Academia, 2005. 404 с.

311. Язькова А.А. Малая Антанта в европейской политике. 1918 1925. М.: Наука, 1972.316 с.

312. Baumgart W. Deutsche Ostpolitik 1918. Von Brest-Litowsk bis zum Ende des Ersten Weltkrieges. Wien Munchen: Oldenbourg, 1966. 462 S.

313. Bierzanek R. Panstwo Polskie w politycznych concepcjach mocarstw zachodnich. 1917 1919. W.: Polski Inst. Spraw Mi^dzynarod., 1964.131 s.

314. Czapiewski E. Koncepcje polityki zagranicznej konserwatystow polskich w latach 1918 1926. Wr.: Wyd. Uniw. Wroclaw., 1988. 224 s.

315. Czubinski A. Problem obszaru i granic odrodzonego panstwa polskiego w latach 1918 1922 // Problem granic i obszaru odrodzonego panstwa polskiego (1918 - 1990). Poznan: UAM, 1992. S. 49 - 70.

316. Davies N. White eagle, red star. The Polish-Soviet War, 1919-1920. L.: Macdonald, 1972. 318p.

317. Deruga A. Polityka Wschodnia Polski wobec ziem Litwy, Bialorusi i Ukrainy (1918-1919). W.: KiW, 1969. 331 s.

318. Faryc J. Koncepcje polskiej polityki zagranicznej. 1918 1939. W.: KiW, 1981.416 s.

319. Geiss I. Tzw. polski pas graniczny 1914-1918: Przyczynek do niemieckiej polityki wojennej w czasie I wojny swiatowej. W.: PWN, 1964. 315 s.

320. Gostynska W. Stosunki polsko-radzieckie. 1918 1919. W.: KiW, 1981. 416 s.

321. Hauser P. Niemcy wobec sprawy polskiej. Pazdziernik 1918 czerwiec 1919. Poznan: UAM, 1984. 265 s.

322. Himmer R. Soviet Policy Toward Germany During the Russo-Polish War, 1920 // Slavic Review. 1976. № 4. P. 665 682.

323. Holtje Ch. Die Weimarer Republik und das Ostlokarno-Problem 1919 -1934: Revision oder Garantie der deutschen Ostgrenze von 1919. Wurzburg: Holzner-Verl., 1958.306 S.

324. JuzwenkoA. Poska a "biala" Rosja. Wr. etc.: Ossolineum, 1973. s. KrasuskiJ. Stosunki polsko-niemieckie 1919- 1932. Wyd. 2. Poznan: Inst. Zach., 1975. 468 s.

325. Krekeler N. Revisionanspruch und geheime Ostpolitik der Weimarer Republik: die Subwentionierung der deutschen Minderheit in Polen 1919 1933. Stuttgart: Deutsche Verl.-Anstalt, 1973. 158 S.

326. Kukulka J. Francja a Polska po traktacie wersalskim (1919 1922). W.: KiW, 1970. 624 s.

327. Kukulka J. Traktaty s^siedzkie Polski odrodzonej. Wr. etc.: Ossolineum, 1998.253 s.

328. Kumaniecki J. Pokoj polsko-radziecki 1921. Geneza. Rokowania. Traktat. Komisje mieszane. W.: PAN, 1985. 240 s.

329. Materski W. Polska a ZSSR. 1923 1924. Stosunki wzajemne na tie sy-tuacji politycznej w Europie. Wr.: PAN, 1981. 380 s.

330. Micewski A. Z geografii politycznej II Rzeczypospolitej. W.: KiW, 1966. 407 s.

331. Mikulicz S. Klajpeda w polityce europejskiej. 1918- 1939. W.: KiW, 1976. 352 s.

332. Nowak A. Polska a trzy Rosje: Studium polityki wschodniej Jozefa Pilsud-skiego (do kwetnia 1920 г.). W.: Inst. Hist. PAN; Krakow: ARCANIA, 2001. 644 s.

333. Nowinowski S.M. Polsko-czechoslowackie stosunki dyplomatycznerpodczas wojny 1920 roku // Szkice z dziejow Europy Srodkowej i Wschodniej w XX wieku. Lodz: Wyd. Uniw. Lodzkiego, 1998. S. 57 74.

334. Parker W.H. Mackinder. Geography as an Aid to Statecraft. Ox-ford:Clarendon press, 1982.295 p.

335. Problem polsko-niemiecki w traktacie Wersalskim. Praca zbiorowa / Pod red. J. Pajewskiego. Poznan: Inst. Zach., 1963. 652 s.

336. Recke W. Die polnische Frage als Problem der europaischen Politik. В.: Verl. v. G. Stilke, 1927. 399 S.

337. Schulze H. Oststaatplan 1919 // Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte. 1970. Hf.2. S. 123- 163.

338. Schwabe K. Deutsche Revolution und Wilson-Frieden: Die amerikanische und deutsche Friedensstrategie zwischen Ideologie und Machtpolitik 1918 / 1919. Dusseldorf: Droste Verl., 1971. 711 S.

339. Sobczak J. Propaganda zagraniczna Niemiec Weimarskich wobec Polski. Poznan: Inst. Zach., 1973. 356 s.

340. SprengerH. Heinrich Sahm: Kommunalpolitiker und Staatsmann. Koln-B.: Grote, 1969. 357 S.

341. Szczepanski J. Wojna 1920 roku na Mazowszu i Podlasiu. W.-Puftusk: Wyzsza szkola humanistyczna, 1995. 416 s.

342. Vatlin A. "Die Kriese unserer Partei bedroht die Weltrevolution". Karl Radek zwischen sowjetischem Politburo und deutscher Revolution // Forum fur osteuropaische Ideen- und Zeitgeschichte. 1997. Hf. 2. S. 135 162.

343. Wagner G. Deutschland und der polnisch-sowjetische Krieg 1920. Wiesbaden: Fr. Steiner Verl., 1979. 294 S.

344. Wandycz Piotr S. Soviet Polish Relations, 1917-1921. Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 1969. 406 p.

345. WapinskiR. Wladyslaw Sikorski. W. etc.: Wiedza Powszechna, 1978. 352s.

346. Wasilewski L. Litwa i Bialorus. W.-Krakow: Wyd. J. Mortkowicza, 1925. 252 s.

347. Wojna polsko-sowiecka 1920 roku: Przebieg walk i tio mi<?dzynarodowe. Materialy sesji naukowej w Inst. Historii PAN 1-2 pazdz. 1990 / Pod red. A. Koryna. W.: Inst. Hist. PAN, 1991. 235 s.

348. Wroniak Zd. Sprawa polskiej granicy zachodniej w latach 1918 1919. Poznan: Wyd. Poznariskie, 1963. 165 s.

349. Zehn Jahre Versailles / Hrsg. K.C. Loesch u. M.H. Boehm. Bd. III.: Die Grenze- und volkspolitischen Folgen des Friedensschlusses. В.: Bruckenverl., 1930. 450 S.

350. Zwischen Tradition und Revolution: Determinanten und Strukturen sow-jetischer Aussenpolitik 1917 1941 / Hrsg. von L. Thomas и. V. Knoll. Stuttgart: Steiner, 2000. 443 S.