автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Послевоенное творчество Мартина А. Хансена и проблема датского модернизма

Полный текст автореферата диссертации по теме "Послевоенное творчество Мартина А. Хансена и проблема датского модернизма"

На правах рукописи

Королинская Юлия Вячеславовна

ПОСЛЕВОЕННОЕ ТВОРЧЕСТВО МАРТИНА А. ХАНСЕНА И ПРОБЛЕМА ДАТСКОГО МОДЕРНИЗМА

Специальность 10.01.03 - Литература народов стран зарубежья (европейская и американская литература)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

¡1 5 СЕН 2011

Москва-2011

4852966

Работа выполнена на кафедре истории зарубежной литературы филологического факульт Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент

Сергеев Александр Васильевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Защита состоится «23» сентября 2011 года в 16:00 на заседании диссертационного сове Д 501.001.25 при Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова. Адрес: 119991, г. Москва, ГСП-1, Ленинские горы, МГУ им. М.В. Ломоносова, 1-ый уче ный корпус, филологический факультет, ауд. 970.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке филологического факульте МГУ им. М.В. Ломоносова.

Автореферат разослан «22» августа 2011 года. Ученый секретарь диссертационного совета,

Храповицкая Галина Николаевна,

Московский педагогический государственный университет

кандидат филологических наук,

старший преподаватель

Мокин Игорь Викторович,

Первый московский государственный медицинский

университет им. И.М. Сеченова

Ведущая организация: Российский государственный гуманитарный

университет

кандидат филологических наук, доцент

А.В. Сергеев

Общая характеристика работы

Прозаик, поэт и публицист Мартин Альфред Хансен (Martin Alfred Hansen, 1909-1955) - одна из центральных фигур датской литературы середины XX века, властитель дум своих современников, «в течение сорока лет один из наиболее влиятельных, обсуждаемых и популярных писателей не только в Дании, но и во всей Скандинавии»1. Хансен активно участвовал в послевоенных «дебатах о культуре» и вместе с поэтом и издателем О. Вивелем (1921-2004) возглавлял редакцию журнала «Херетика» (Heretica, 1948-1953), объединившего вокруг себя лучших национальных поэтов и прозаиков своего времени.

Выражение противоречивого «духа современности» в творчестве Хансена сочетается с программной традиционностью взглядов: стремясь обновить художественный язык, писатель в то же время «борется за воскрешение традиции»2. Парадокс подобного сочетания стал «нервом» его художественной прозы. При этом стремление к «новому», желание «быть абсолютно современным» и одновременно неразрывная связь с постнатуралистическим искусством, в частности с датским символизмом 1890-х годов, дает все основания считать Хансена модернистом.

Укоренившийся в Дании радикальный подход к трактовке термина «модернизм», однако, исключает представление о преемственности в культуре и умаляет роль традиции в художественном творчестве. Авторы первого научного исследования датского литературного модернизма3 охарактеризовали Хансена как «традиционалиста», а его творчество объявили «традиционалистским». Эта характеристика надолго закрепилась за писателем.

В последнее время датское литературоведение стремится освободиться от многих идеологических штампов предшествующих десятилетий. Так, например, объек-

' Ingwersen F. Martin A. Hansen // Dictionary of literary biography. Vol. 214. Twentieth-Century Danish writers / Ed. By M. Stecher-Hansen. The Gale Group: Farmington Hills, MI, 1999. P. 123.

2 Письмо к П. Рамлёву от 14 сентября 1946 года цит. по: Bjornvig Th. Kains Alter. Martin A. Hansens Digtning og Tasnkning. Kbh.: Gyldendal, 1964. S. 138.

3 Modernismen i dansk litteratur / Red. af J. Vosmar. Kbh.: Fremad, Danmarks Radios Grundboger, 1967.

тивный анализ творчества Хансена дан в целом ряде публикаций датского литературоведа А.Т. Андерсена4.

Актуальность настоящего исследования вызвана необходимостью в рамках объективного научного подхода определить, в чем именно состоит художественный модернизм прозы Хансена, и обозначить «механизмы» взаимодействия христианского взгляда на мир и художественного эксперимента в произведениях писателя.

Предметом диссертационного исследования являются романы, публицистические работы и дневниковые записи Хансена военного и послевоенного времени -периода зрелого творчества прозаика.

Подробный анализ двух самых значительных послевоенных текстов писателя -экспериментального романа «Праздник середины лета» (Midsommerfesten, 1946) и радиоромана «Лжец» (Logneren, 1950) — обнажает поиск им нового, модернистского стиля. Дневниковые записи этого периода не только дают богатый комментарий к мировоззрению и художественному творчеству Хансена, но словно составляют «автопортрет» - образ писателя, увиденный его собственными глазами.

Среди многообразия публицистических работ Хансена мы выбрали для детального анализа знаковые статьи военного времени «Диалог о насилии и ответственности» (Dialog от Drab og Ansvar, 1944), «Неприкосновенные круги» (De ukrsenkelige Cirkler, 1945); программный цикл эссе о литературе «На распутье» (Ved Korsvejen, 1946); сборник эссе о культуре «Мысли из печной трубы» (Tanker i en Skorsten, 1948), a также важнейшие публикации в журнале «Херетика»: «Каноны и дух формы» (Konvention og Formaand, 1948) и «Реализм и утопия» (Realisme og Utopi, 1951). В качестве произведения, обобщающего философские воззрения писателя, рассматривается цикл эссе «Левиафан» (Leviathan, 1950).

Цель диссертации - исследование творчества Мартина А. Хансена в контексте идейно-эстетических противоречий послевоенного времени.

Цель исследования определила его задачи:

4 Посвященные творчеству Хансена статьи разных лет А.Т. Андерсен объединил в издании: Andersen A.Th. Polspœnding: iorforelse og dialog hos Martin A. Hansen. Kbh.: Gyldendal, 2011.

4

1. Выявление мировоззренческого и эстетического конфликтов в датской культуре послевоенного времени в связи с философской и религиозной традицией XIX-XX веков.

2. Рассмотрение статуса воззрений европейского религиозного Возрождения и специфики трактовки понятия «гуманизм» участниками национальных «дебатов о культуре» (и в особенности Хансена) - для исследования различных способов выхода из кризиса культуры.

3. Определение толкования терминов «модернизм», «натурализм», «символизм» и «тёмный стиль» датскими писателями середины XX века для обозначения своеобразия эстетических споров времени.

4. Рассмотрение мировоззренческой и эстетической позиции Хансена в ходе послевоенных «дебатов о культуре» для разграничения «программных» установок писателя и его собственно художественного творчества.

5. Анализ проблематики и поэтики модернистских романов Хансена «Праздник середины лета» и «Лжец».

Поставленные задачи предполагают совмещение синхронного и диахронного подходов к текстам писателя, а также обращение к элементам культурологического, текстуального и сопоставительного анализа.

Научная новизна исследования заключается в том, что обоснование модернизма творчества Хансена выводится из специфики символистского мировоззрения эпохи рубежа XIX-XX веков и рассматривается в рамках общеевропейского религиозного Возрождения.

Вместе с тем, имя Хансена малоизвестно российскому читателю и почти не введено в научный обиход. Творчеству писателя посвящены немногие страницы в научных исследованиях (Э.В. Переслегина, Г.В. Шатков) и учебных пособиях (В.П. Неустроев); оно освещается в энциклопедических изданиях (И.П. Куприянова) и отдельных комментариях к художественной и научной литературе (Н.Ш. Киямова, A.B. Сергеев, Н.И. Крымова, АЛ. Погодин). Поэтому научная новизна диссертации

для отечественного литературоведения заключается в комплексном освещении основных теоретических и художественных аспектов творчества Хансена.

Методологической основой исследования является историко-литературный подход в сочетании с детальным анализом художественных текстов.

Основной историко-литературной проблемой диссертации стала проблема датского модернизма послевоенного времени. Для ее решения мы опираемся на работы зарубежных (А. Боруп, Т. Брострём, Ф. Далеруп, А.-М. Май, П.С. Ларсен; М. Брэдбери и Дж. Макфарлейн, Э. Уилсон) и отечественных (A.M. Зверев, A.B. Карельский, О.Ю. Панова, А.П. Саруханян, В.М. Толмачёв) исследователей. При анализе художественного и публицистического наследия Хансена в диссертации учтены научные и биографические работы Т. Бьёрнвига, О. Вивеля, А.Т. Андерсена, В. Хел-лерна, Ф. Ингверсен, Д. Бугге, Ф. Нильсена и других европейских авторов.

Научная значимость исследования состоит в том, что оно вводит в научный обиход материал, до сих пор не изучавшийся в отечественном литературоведении, и дает основание для переоценки целого ряда явлений литературного процесса Дании первой половины XX века.

Практическая значимость работы заключается в том, что материалы проведенного анализа и результаты исследования могут быть использованы для подготовки и чтения общих и специальных курсов по истории скандинавских литератур XX века.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации нашли отражение в 7 публикациях автора в течение 2008-2011 годов, а также в научных докладах на XV и XVI Международных конференциях студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (МГУ, 2008, 2009); на Ломоносовских чтениях (МГУ, 2009) и на Андреевских чтениях (УРАО, 2011).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка. В приложении приводятся цитированные в исследовании выдержки из произведений Хансена на языке оригинала.

Основное содержание работы

Во введении обосновываются цели, задачи, актуальность исследования, дается краткий историко-литературный анализ функционирования термина «модернизм» в датском культурном сознании, критически рассматриваются основные точки зрения на наследие М.А. Хансена, а также приводится краткий очерк жизни и творчества писателя в довоенный период времени.

В первой главе диссертации «Идейно-эстетнческие взгляды Мартина А. Хансена и его участие в послевоенных дебатах о культуре» анализируется феномен датской послевоенной культуры и, в особенности, взгляды и художественные поиски писателей, объединившихся вокруг культурологического литературного журнала «Херетика». Исследование воссоздает социально-политический и культурный контекст творчества Хансена и других херетикианцев, а также обозначает роль философских и религиозных произведений В. Грёнбека, Н.Ф.С. Грундтвига, С. Киркегора и Т.С. Элиота для формирования эстетической концепции издания. Описание хода журнальной полемики и борьбы идей послевоенного времени помогает выявить своеобразие мировоззрения Хансена.

Глава начинается с освещения событий 1944-1945 годов. Война стала существенной причиной возникновения новых тенденций в датской литературе: она не только усилила представление о кризисе (как нравственном, так и социальном), но и заострила вопросы о роли поэтического слова, степени ответственности писателя и необходимости новых форм выражения в искусстве.

Для Хансена, как и для многих поэтов и прозаиков его поколения, определяющим стал опыт работы в нелегальной газете «Фольк о фрихид» (Folk og Frihed, Народ и свобода, 1943-1945). Анализ его статьи «Неприкосновенные круги» свидетельствует о том, что «сопротивление» автора было «борьбой за культуру» и имело религиозные основания.

В истории датской прозы Сопротивления особое место занимает сборник «Горит огонь» (Der brasnder en lid, 1944), в котором виднейшие писатели страны ано-

7

нимно высказали свое отношение к войне и предательству. Опубликованная в сборнике статья Хансена «Диалог о насилии и ответственности», в которой автор призывал к расстрелу предателей и развенчивал софистику их оправдания, определила моральную атмосферу его поздних произведений.

В послевоенные годы рефлексия над событиями Второй мировой войны и поиск дальнейших путей развития культуры способствовали возникновению острой журнальной полемики. Декларируемые писателями эстетические принципы были неразрывно связаны с их политическими, моральными и философскими воззрениями.

Самым значимым явлением культурной жизни Дании этого времени стал журнал «Херетика», редакторы которого (Т. Брострём, Б. Поульсен; М.А. Хансен, О. Вивель; Ф. Йегер, X. Скоу-Хансен) сформулировали представление о кризисе европейской культуры и призвали к духовному возрождению, указав на особую роль литературы в этом процессе.

Херетикианцы отрицали рационализм и задавались вопросом о трансцендентной сущности бытия. Т. Бьёрнвиг в статье о А. Кёстлере писал, что фундаментом любой культуры является дух, а Б. Поульсен в «Башне из слоновой кости» пояснял: «На место духа мы возвели интеллект, а это означает, что мы выбрали противоборство, но не общность»5.

Херетикианцы М.А. Хансен, О. Вивель, Й. Круусе в поисках новой духовности увлеклись концепциями культуролога и историка религии В. Грёнбека (1873-1948). Грёнбек опубликовал в «Херетике» программные для журнала статьи «Религия» и «Страх». По мнению Хансена, «произведения Грёнбека во многом стали самым революционным явлением в современной литературе ...»6

5 Поульсен Б. Башня из слоновой кости / Пер. A.B. Сергеева и А.Н. Чеканского // Называть вещи своими именами. Программные выступления мастеров западноевропейской литературы XX века / Под ред. Л.Г. Андреева. М.: Прогресс, 1986. С. 433.

6 Hansen М.А. Eumeniderne // Hansen М.А. Mindeudgave: i 10 bd. Kbh.: Gyldendal, 1969-1970. Bd. 7: Tanker i en Skorsten. S. 182.

Название журнала - «Ереси» - было призвано воскресить требование Грёнбека «бороться» «за новую душу»7. По мнению философа, «душой» любой культуры является живое религиозное чувство, охватывающее мироздание целиком, во всем его многообразии. Духовность Европы зиждется на христианстве, поставившем под сомнение «тело», «землю», «материю» - тем самым отказавшись от ценности единого бытия и населив мироздание злом, демоническим. Религиозное чувство утратило жизненность, выродилось в догматику. Если человек не хочет подчиняться мертвому закону, он выбирает участь еретика.

Философ утверждал необходимость нового мифа, новой души, которые явились бы наследниками души раннего христианства и крестьянства, способной находить связи между людьми, вещами и событиями. Новый миф призван был вернуть человеку его самого и окружающую его вселенную.

Вслед за Грёнбеком Хансен размышлял о своеобразии языческой культуры и эпохи Средних веков, о состоянии кризиса современной цивилизации. Во всех художественных произведениях писателя нашли отражения системы ценностей язычества, христианства (католичества и протестантизма) и научного атеистического мировоззрения. Свою монографию о скандинавских верованиях «Змей и бык» (1950) Хансен написал под воздействием четырехтомного труда Грёнбека «Наш род в древности» (1909-1912), который в свою очередь стал наследником «Мифологии Севера» Грундтвига(1 изд. 1808).

Грёнбек заново «открыл» труды Н.Ф.С. Грундтвига (1783-1872) и С. Киркегора (1813-1855) для послевоенного поколения датчан и объявил, что и в тех, и в других были описаны «самые глубокие противоречия культуры» первой половины XX ве-ка8.

В 1940-е годы стало востребовано учение Грундтвига о гармонически развитой личности. Мыслитель считал, что, только признавая себя частью общины, погружаясь в культуру своего народа, человек сможет развить свою душу настолько, что бу-

7 Gronbech V. Karapen for en ny sjsl. Kbh.: Gyldendals Ugleboger (№ 57), 1963.

8 Gronbech V. Grundtvig og Kierkegaard II Gronbech V. Kampen om Mennesket. Kbh., Oslo: Jesperscn ogPio, 1930. S. 186.

дет готовым к восприятию «Божественного глагола». Утверждая ценность собственной экзистенции как части человеческой общности ищущий истину неизбежно придет к вере в Христа.

Формула Грундтвига «сначала человек — христианин после»9 трактовалась молодыми писателями в экзистенциальных категориях: прежде всего существование — потом уже вера. Подобное понимание любви к человеку объясняет характерную для 1940-х годов оппозицию «гуманизм / христианство». В первом случае ценность человека обосновывалась при помощи теорий К. Маркса и Ж.-П. Сартра, во втором -достижениями национальной религиозной философии. Й.Ф. Йенсен справедливо определяет центральную проблему «Херетики» как «экзистенциальную точку зрения», а послевоенному материалистическому взгляду на мир дает название «экзистенциальный марксизм»10.

Мировоззрение Грундтвига коренилось в наследии Просвещения, но обогатилось многими истинами романтизма. Хансен всю жизнь пытался побороть романтизм, но часто - средствами самого романтизма, не выходя из романтического способа мыслей. Поэтому его интерес к автору «Мифологии Севера» далеко не случаен.

Воспитанный в лоне Церковного объединения Внутренней миссии, Хансен при этом полемизировал со своим предшественником. По его мнению, современное грундтвигианство и народные университеты (hqjskole) не достигают поставленных Грундтвигом целей.

Киркегор, по словам О. Вивеля, стал для херетикианцев харизматической личностью, так как он не побоялся «взорвать изнутри» рационализм XIX века и возвестил, что «Европа находится на пути к банкротству». В философе видели провидца, доказавшего бесперспективность нигилистического отрицания всех ценностей. Именно на нигилистическое сознание возложили ответственность за гибель культуры, ставшую очевидной в XX веке, а также за возникновение чувства одиночества и страха, поработившее современника (М.А. Хансен). В написанных под разными

9 Псалом «Menneske fbrst og Christen saa...», 1832.

10 Jensen J.F. Homo manipulatus. Essays omkring Radikalismen. Kbh.: Gyldendals Uglebager (№ 190), 1967. S. 36, 40.

псевдонимами книгах философ, по словам Грёнбека, воплотил безграничное многообразие проявлений человеческой души, тем самым сделав наглядной трагедию индивидуализма, европейского культа конкретной души.

Киркегор на основе христианского понимания человека как единства тела, души и духа обосновал расщепление субъекта, потерю личностью своей цельности перед лицом Божественной истины и тем самым «обнаружил страх внутри каждого из нас»11.

В контексте «философии страха» (А. де Вэленс) призыв П. ля Кура к разрушению художественной цельности стиха ради освобождения Поэзии перерастал романтический контекст «Фрагментов из дневника». В 1940-е годы возникла пессимистическая, экспериментальная по способу изложения литература, центральным образом которой стало «расколотое» сознание личности.

Отношение Хансена к воззрениям Киркегора не было однозначным. С одной стороны, в произведениях о современниках («Праздник середины лета», «Лжец») писатель ориентировался на взгляды религиозного философа, связанные с учением о трех фазах жизненного пути, использовал разработанную Киркегором методику сократического диалога. С другой стороны, прозаик критиковал своего предшественника за приводящий к одиночеству индивидуализм и чрезмерную демонизацию веры (эссе «У того единственного»).

Эстетические взгляды херетикианцев, опиравшиеся на работы Грёнбека, Грун-дтвига и Киркегора, соединяли в одном видении поэтическую, культурологическую и философскую точки зрения. Анонс журнала свидетельствовал о трех новых и важных задачах, которые ставили перед собой авторы: рассмотрение поэзии как вида познания, обсуждение способов ангажированности писателя и создание независимого искусства.

В «Фрагментах из дневника», негласном манифесте «Херетики», ля Кур утверждал, что задача литературы — своими средствами отвечать на вопросы времени.

11 Gronbech V. Angst // Heretica: En antologi af essays og digte fra tidsskriftets seks árgange / Ved O. Wivel. Kbh.: Gyldendals Ugleb0ger (№ 39), 1976. S. 181.

11

Мерилом поэзии является художественный образ, который вырастает из реальности, чтобы создать новую реальность, воплощая в себе миф. Принципиальной объявлялась иррациональность и органичность художественного образа, который, как и миф, строится на объединении противоположностей и содержит в себе невыразимое. Художник не может постичь до конца смысла своего произведения, но в то же время воплощает жизнь максимально истинно. Ля Кур выдвинул требование «чувства единства всех вещей». К подобному единству следовало стремиться и в искусстве, и в жизни.

Писатели круга «Херетики» пытались определить отношения между искусством и внехудожественной действительностью. Хансен выразил основной постулат журнала — искусство самоценно, никакие «измы» и теории - теологические (католицизм), политические (коммунизм), научные (теория эволюции) - не должны определять сущности произведения. Однако и другая крайность ущербна: без привлечения внелитературного материала, социальной проблематики художественное творчество лишено жизни.

Если понимание искусства как способа познания было поддержано всеми авторами «Херетики», то требование духовной ангажированности вступало в противоречие со стремлением освободить поэзию от пут всех идеологий. В диссертации подробно рассматриваются особенности неортодоксального христианства писателей послевоенного времени.

Эстетические взгляды Хансена, как и многих херетикианцев, базировались на учении о традиции в культуре, которое выстраивалось на основании воззрений Кир-кегора, Честертона и Элиота.

По мнению писателя, особенность европейской цивилизации как христианской состоит в том, что она порывает с христианством и традицией, чтобы снова к ним вернуться. Утверждение христианского начала - утверждение гармонии, постигаемой через страдание - Хансен называл «сакральной драмой» европейской культуры и своей собственной. Экзистенциально европейская душа сакральна потому, что в ее основе миф - народное верование, закрепленное традицией. Для существования

12

культуры этот миф должен постоянно воспроизводиться, поэтому «евангельское» начало понималось Хансеном как «вечно революционное». С точки зрения писателя, местом действия «сакральной драмы» европейской души является литература: именно книга способна помочь в избавлении от духовного кризиса современности.

Теория традиции, разрабатывавшаяся Хансеном, соединяла в себе метафизическую и конкретно-историческую точки зрения. Вслед за Т.С. Элиотом писатель понимал литературу как «целостность», «духовный организм», и продумывал аналог теории деперсонализации поэзии - учение о «духе формы».

Воплощение своих представлений о традиции Хансен видел в католической культуре. По мнению автора, учение современных ему неотомистов базируется на богатой католической традиции, связь с которой протестантизм утратил вместе с представлениями о гармоническом целом. Вот трагическая точка, к которой приходит Хансен в поисках возрождения культуры. Без фундамента освященной временем традиции здание культуры не построить - протестанты возводят лишь леса вокруг пустоты, так как у них нет оснований, чтобы объединить разорванные «лоскуты» смысла. В противном случае возникает идеология.

Хансен признает существование «мира без центра», но с ощущением невыразимого и ненаходимого центра. В мире без центра реально лишь конкретное действие и конкретное переживание отдельной личности. Писатель призывает не абсолютизировать собственную связь с Богом, не выстраивать надуманных концепций, но довольствоваться фрагментарным взглядом, восходить по иерархической лестнице познавания в надежде в итоге познать Бога, но так и не достигнуть этого. Помочь на пути подобного восхождения может искусство.

Поиски гармонии и целостного взгляда на мир и ненахождение их воплотились в художественных произведениях Хансена, в его обращении к различным эстетическим теориям. Это объясняет присутствие в творчестве писателя как традиционных, так и экспериментальных по форме произведений.

В диссертации художественные попытки Хансена описать духовный мир своего современника рассматриваются в контексте возникшей после Второй мировой вой войны «литературы страха».

Создание «Херетики» отчасти было попыткой осмыслить опыт шведского журнала «Сороковые» (40-tal, 1944-1947), объединившего молодых поэтов и писателей различных общественных взглядов в пессимистическом восприятии действительности и попытке реформировать традиционные формы словесного искусства. В Дании фюртиоталистов называли шведскими модернистами. Статья Хансена «Из шведского модернизма» (Fra svensk modernisme, 1946) стала одной из первых датскоязычных аналитических работ о шведской литературе 1940-х годов.

При помощи «тёмного стиля» как датские, так и шведские авторы пытались воплотить кризис сознания, выразить внутренние противоречия эпохи и вместе с тем найти «путь от образа к слову, от индивидуализма к человечности, от одиночества к общности»12. Они искали - и не находили; стремились утвердить гармонию - и разочаровывались в результате. Отчаянная попытка херетикианцев вернуть мирозданию точку опоры и обусловила специфику датского модернизма 1940-х годов.

Отношение Хансена к модернизму было противоречивым. Он, с одной стороны, интересовался прозой Кафки, поэзией Элиота и художественными находками фюртиоталистов, но с другой, писал о кризисе современного романа и высмеивал «Улисс» Джойса. С его точки зрения, формальный эксперимент, существующий сам для себя, бесплоден. Хансен считал, что если писатель сознательно разламывает художественную форму, чтобы освободить существо Поэзии, то он творит себе ложного кумира - панэстетизм; если автор своим модернистским письмом пытается выразить чувство трагической расколотости мира, то он утверждает пессимистический взгляд на мир, культивирование которого населяет мироздание демонами, ничего не предлагая взамен. Как оппозицию формальному эксперименту модернизма автор

12 Поульсен Б. Башня из слоновой кости. С. 440.

разрабатывает идею метафизического в своей основе искусства. Для него неизбежным «выводом из модернизма является христианство»13.

Журнал «Херетика», оставивший заметный след в истории датской мысли и литературы, журнал поиска, поиска противоречивого, но плодотворного.

Во второй главе диссертации исследуется программное произведение Хансена послевоенных лет - роман в миниатюре «Праздник середины лета», в котором нашел воплощение парадокс сочетания традиционных христианских воззрений с современными тенденциями в литературе. В главе рассматривается история создания произведения, его место в структуре сборника «Терновый куст», а также дается подробный анализ проблематики и поэтики романа.

«Праздник середины лета» - это центральная и наиболее значительная часть прозаического сборника «Терновый куст», публикация которого в 1946 году стала сенсацией. В «Терновом кусте» автор проводит читателя от Пасхи - через день летнего солнцестояния - к осеннему увяданию. Хансен словно предоставляет читателю решить, последует ли за увяданием и крахом новое рождение и новая Пасха. Эпиграф и название намекают на то, что за «всемирным потопом» можно увидеть перст Провидения и прозреть, что Сущий все же есть.

В «Терновом кусте» Хансен не только исследует смерть в различных ее аспектах, но и показывает распад «Божественного глагола». Во многом традиционный стиль первого произведения сменяется экспериментом со словом второго и окончательно разрушается в «потоке сознания» третьего. Сборник обнажает внутренние поиски Хансеном истинной веры и возможностей сохранения культуры.

В «Празднике середины лета» автор задается вопросом, как нужно писать художественные произведения во время и после Освенцима и Майданека, стремится понять природу словесного творчества и границы ответственности писателя. Для этого он разрабатывает сложную систему метапрозы.

13 Наюеп М.А. Dagb0ger: \ 3 1x1. / Уес! АЛЬ. АпсЭегееп, 1. Ь^епБеп. КЬЬ.: Оу1с1епс1а1, ОБЬ, 1999. МсИ. 13.9.47. 8.582.

Скрывающийся от гестапо герой пишет роман. Он не знает, как осуществить свою миссию творца, и потому сравнивает себя с пророком Ионой, который бежит от исполнения своего призвания. С точки зрения персонажа, созданный им текст является «составом преступления».

Хансен наделяет своего героя стремлением писать по законам натуралистической поэтики и осознанием невозможности этого. Под натурализмом автор понимает поэтические произведения, ориентирующиеся на философский позитивизм, который он возводит к программным выступлениям Г. Брандеса. Хансен открыто полемизирует с Брандесом и его последователями. Он не принимает ни отрицание ценности метафизического и религиозного начал, ни понимание природы как А1паШгеп, ни оценки науки как инструмента для исследования любых явлений жизни. Эстетика натурализма связывается писателем с клишированностью современного массового романа и стремлением использовать художественное творчество для изменения социальной жизни.

Писатель-Иона постепенно перекладывает ответственность за создание текста на свою собеседницу Читательницу. Она - гостья из будущего, из послевоенного времени. Героиня сентиментальна и любит популярную женскую прозу. По ходу беседы, однако, Читательница развивается, обретает мудрость, и Писатель сравнивает ее с китом, его поглотившим. Герой постепенно утрачивает значение для повествования: Читательница оправдывает свое предназначение и как представительница «милосердного пола», и как «идеальный читатель». Именно она завершает роман.

Для рождения художественного произведения, однако, необходимо три участника. С Писателем и Читательницей беседует также Больной Бог. Без сакральной составляющей рождение Смысла, оформление его в слово невозможно. Роман напоминает о необходимости «троицы» смысла — сочетания человеческого рефлексирующего ума (толкование; Писатель), сочувствия (истина обретается лишь в страдании; Читательница) и сакральной составляющей значения (Слово есть Бог; Больной Бог). Подобная «троица», необходимая для любого созидания, является оппозицией субъективности эстетика.

Творимый роман о Празднике середины лета, об одном дне из жизни Георга и Альмы, исследует духовную атмосферу довоенного времени и пытается проникнуть в причины разразившегося «мирового потопа». Он построен как ряд сцен-актов довоенной драмы, развязкой которой должна была стать Вторая мировая война.

Намеченная в ненаписанном романе «Алтарь Каина» (1946) история гибели рода в трех поколениях нашла выражение в описании поэтапной утраты веры в «Празднике середины лета». Первая ступень утраты веры - выбор отца Георга, который до Первой мировой войны «принял страдание» за несовершенный поступок и тем самым узаконил своеволие. Его сын Георг идет дальше: он нигилист 1930-х годов, который из-за своего рационализма не может разгадать загадку духовной жизни человека и постичь смысл страдания. В финале произведения оказывается, что бесплодная рефлексия привела героя к мыслям об относительности всего на свете, отказу от любых систем ценностей и отрицанию морали, логическому обоснованию преступлений. Для него Сатанинское равнодушие становится Смыслом. Итогом, следующей ступенью безбожия, должна стать финальная битва Добра и Зла. С точки зрения Хансена, стремление к абсолютной свободе, возведение человека на место Бога и чрезмерная рационализация культуры привели человека к отказу от любых моральных императивов, что закончилось трагедией Второй мировой войны.

Художественное пространство романа иерархично. Его структурным центром является образ автора. На нижней ступени иерархии располагается созидаемый текст (роман о 1930-х годах); на средней - пишущие и обсуждающие роман Писатель, Читательница и Больной Бог; на высшей - всеведущий повествователь, комментирующий действия Писателя; на метатекстовом уровне - сам Мартин А. Хансен, оценивающий свои поступки во время войны. Хансен словно погружается на дно своей собственной души писателя и пытается оценить мотивы, которые двигали его рукой при создании текста.

«Ландшафт души» йисателя вместе с тем сводит иерархичную структуру текста на нет. Все уровни повествования пронизаны одними и теми же мотивами и образ-

ами, времена действия «прозревают» одно в другое; выстраивается сложная система идентификаций.

Созданный Хансеном художественный мир стремится обосновать существование Бога - и в нем как абсолютном Добре найти точку опоры собственного бытия. При этом христианская трактовка «Праздника середины лета» возможна лишь в том случае, если мы понимаем религиозность автора как неортодоксальную. Сам Хансен писал: «Лучше бы религиозное начало было не только смесью плохо сохранившегося пиетизма с бахвальством спорщика-интеллектуала, но источником поэтического вдохновения»14.

Религиозный вариант символизма Хансена становится «некой... сверхпрограммой»'5. Это стремление к постижению таинственного мира идей, поиск Бога - и одновременное утверждение их отсутствия. Желание Хансена воплотить метафизический уровень действительности наталкивался либо не нежелание его увидеть героями (участники Праздника), либо на искаженное восприятие мира рефлексирующим, нигилистическим сознанием (Георг, Писатель). Символы романа могут как разрушаться по ходу действия, так и трактоваться искаженно.^ Основным конфликтом текста становится столкновение Смысла и пустоты.

В подобной двойственности созидания и отрицания, поиска и отсутствия рождается модернизм прозы Хансена. А.Т. Андерсен замечал: «...автор использует и развивает язык современности, чтобы противостоять мировоззрению современности. Текст разворачивается именно как текст, чтобы указать на себя как текст», «чтобы привлечь внимание к собственной недостаточности»16. Как Писатель стремится отыскать иерархию ценностей в рушащемся мире, так и текст выходит за рамки художественной структуры. Словесное полотно начинает рефлексировать о

14 Hansen М.А. Dagboger. 16.5.44. S. 343.

15 Толмачёв В.М. О границах символизма // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета: Филология. Философия. История. 2004. № 3. С. 253.

16 Andersen A.Th. Afbrudt af en vis stor Georg. Martin A. Hansens "Midsommerfesten" liest som en kri-sten modernismes opgor med 'det moderne gennembrud' // Kritik. 1998. № 135. S. 27-28.

самом себе, и поэтому главным героем романа становится слово, которое ищет своего референта, а вместе с ним и значение.

В третьей главе диссертации дается анализ поэтики итогового произведения Хансена - романа «Лжец». Написанное для радио произведение становится самым значительным текстом Хансена. В главе исследуется жанровая природа «Лжеца» как радиоромана, дается подробная история его создания и предлагается анализ произведения, в котором особое место занимает проблема функционирования «чужого слова».

Все составляющие художественного мира «Лжеца» подчинены раскрытию образа повествователя Йоханнеса Вига. Хансен создает многоуровневую модель личности рассказчика. В попытке самопознания рефлексирующий герой стремится выстроить жизнеподобный образ самого себя и тем самым пишет о себе художественное произведение в виде романа в форме дневника.

Объектом повествования Йоханнеса является герой, который живет одной жизнью с природой, некий художественный вариант «естественного человека» Ж.Ж. Руссо. В его способе восприятия мира проявляется чувствительность эпохи Просвещения; социальное и природное для персонажа - явления одного порядка.

Помогает учителю в познании естественной жизни шотландский сеттер Пигро. Пёс одновременно и некий природный дух, который благословляет героя на охоту (своеобразный вариант Мефистофеля), и единственный друг и собеседник Йоханнеса, его вторая ипостась.

Структурообразующий сюжет романа построен таким образом, что «естественный человек» выступает как участник любовного треугольника «Йоханнес - Анне-мари - Соперник». Воплощение этого сюжета обнажает противоречивость внутреннего мира повествователя. В любовном треугольнике с Олуфом Йоханнес, с одной стороны, художественно воспроизводит разворачивающийся в его душе конфликт между долгом по отношению к другу и чувством к бывшей ученице, однако с другой, относится к любой из возможных развязок эстетически. По отношению к инженеру Харри у Йоханнеса нет никаких моральных обязательств - и он будто стремит-

19

ся обойти соперника. При этом именно Йоханнес помогает Аннемари и Харри решиться уехать с острова вместе.

Текст романа полнится противоречиями. Для героя его отношения с Аннемари не только глубоко личные переживания, но и предмет художественной рефлексии. Сюжетная линия «Йоханнес - Аннемари — Соперник» состоит из множества клише, причем аллюзии и цитаты восходят в основном к авторам эпохи XVIII века. В диссертации исследуется функционирование стихотворения «Правило для любителей моральной кадрили» А. Стуба (1771) и сюжетной коллизии пьесы «Смерть Бальдра» Й. Эвальда (1775).

Пишущий дневник Йоханнес анализирует свои и чужие поступки, привносит в текст романтическое, лирическое начала. Страдая от одиночества, он не может найти родственной души и потому ведет дневник. В итоге у него так и не получается высказать правду о самом себе, и потому он называет себя лжецом.

Романтические мотивы одиночества, странничества, вины, памяти, смерти, освобождения нарастают от главы к главе и становятся лейтмотивами. В диссертации даются сопоставительные анализы романа «Лжец» и ряда стихотворений сборника С.С. Бликера «Перелетные птицы» (1838), а также более подробно рассматривается функционирование мотивов «странник» и «скиталец».

В финале романа исчезает образ пишущего дневник героя и остается лишь рассказчик Йоханнес и персонаж, о котором он пишет. Если персонаж приходит к идее синтеза, то его автор продолжает рефлексировать, отрицать им самим же выстраданные истины и погружается в бездну отчаяния. В Йоханнесе словно соединены качества «естественного», природного человека и разочаровавшегося в жизни интеллигента, утратившего, как и многие его современники, ценностные ориентиры в условиях послевоенного времени.

Переход от рационализма к вере подготовлен тем, что Йоханнес параллельно выстраивает некую символическую реальность, которую сам пытается понять — он призывает в помощники своего мнимого антипода - некоего «идеального читателя» - Нафанаила. В беседе с выдуманным другом юности, носящим библейское имя,

Йоханнес словно разрабатывает метафизический и метатекстовый уровень своего произведения. Основным конфликтом здесь выступает столкновение истины и лжи. При этом в романе понятия «истины» и «лжи» постоянно меняются местами. Более того, если мы имеем дело не с истиной, перед нами не обязательно ложь. В произведении сосуществуют различные мировоззренческие системы - вера (христианство, язычество), наука и искусство — из которых герой пытается выбрать истину для себя и своей эпохи. В диссертации подробно анализируется функционирование каждой из этих трех систем ценностей в произведении.

«Герой своего времени» Йоханнес Виг, персонаж мечтательный и ищущий, будто соткан из противоречий. Он ищет самого себя как цельность - и не находит. Вместе с тем разгадывание загадки образа Йоханнеса - это попытка ответить на вопрос об отношении искусства и действительности. Художественное произведение и является таковым потому, что не соотносится с реальной действительностью в деталях, а лишь создает эффект правдоподобия. Это выстроенная по определенным законам художественная реальность, которая заставляет читателя сопереживать и испытывать катарсис. Роман Йоханнеса состоялся, так как в его мире был создан художественный, многогранный, правдоподобный образ «лжеца».

При помощи форм прямой и несобственно-прямой речи, противоречивых высказываний, игры временными формами глаголов Хансен указывает на «соткан-ность» текста из разных «голосов». Из сочетания разных точек зрения, объединенных художественным видением автора в один образ Йоханнеса, и возникает эффект «лживости». Перед нами не «поток сознания» героя, не отображение внутреннего монолога современника, а сконструированный текст, конструкт, художественное произведение, составные части которого так слиты воедино, что тканое полотно текста выступает как монолит. Роман интеллектуализирован. Хансен использует эффект техники потока сознания, во множестве прибегает к цитированию.

Роман о современнике становится романом о литературе и культуре. В «Лжеце» Хансен одновременно опирается и на концепцию личности героя, и на способ орга-

низации повествования. Первоначальная задача разгадать тайну души современника сочетается с исследованием «пластов текста» в его душе.

По сравнению с «Праздником середины лета», в «Лжеце» изменяется статус натуралистического и массового письма: они функционируют на равных с серьезной, интеллектуальной прозой. Модернизм романа «Лжец» основан прежде всего на приятии в свой текст культурных кодов разных эпох.

В заключении подводятся итоги исследования.

Не вызывает сомнений тот факт, что датский модернизм вышел на авансцену культурной жизни страны достаточно поздно, в конце 1950-х - начале 1960-х годов. Вместе с тем на протяжении всей первой половины XX века датская культура впитывала и переосмысляла отдельные черты и мирочувствование европейского модернизма. Происходило это на основании стремления произнести самое актуальное слово, быть «абсолютно современным», создать самый новый индивидуальный стиль при отсутствии общего нормативного стиля эпохи.

Стремление к новому, актуальному искусству подкреплялось различными идеологическими системами: на базе марксизма разрабатывались социалистический реализм (М. Андерсен-Нексё) и авангардное искусство эксперимента (Р.Броби-Йохансен); художественная рефлексия над философскими и мифологическими представлениями европейцев легла в основу «аристократического модернизма» К. Бликсен; Й.В. Йенсен предпринял попытку написать новый мифологический роман, опираясь на теорию эволюции Дарвина. Каждый из этих писателей создал свой неканонический стиль.

Послевоенный датский модернизм возник в результате переосмысления опыта национального символизма 1890-х годов, на основе поиска писателями духовной составляющей культуры в условиях ее гибели. Творчество поэтов и прозаиков, объединившихся вокруг журнала «Херетика», сочетало в себе созидательное и разрушительное начала: попытка вернуть гибнущей культуре утраченную духовность сосуществовала с трагическим осознанием невозможности этого для современника.

Стремление херетнкнанцев обосновать мессианскую функцию поэзии пробле-матизировало статус эстетического. Наследники символисткой традиции, писатели болезненно пережили и переосмыслили трагический разлад между творческим порывом, воззрениями и верой.

Каждый из авторов при этом работал над своим индивидуальным языком. Журнал «Херетика» создал атмосферу «диалога» различных поэтических теорий и практик: читатели познакомились с «классической» поэзией Т. Бьёрнвига, «неоэкспрессионистской» лирикой Э. Кнудсена, модернистским экспериментом О. Сарвига.

М.А. Хансен не принял ни научности марксизма, ни догматики официальной церкви. Вместе с тем он творил миф народного христианства, который предполагал целостный взгляд на мир. При этом писатель сознавал, что связь его современника с традиционной культурой утрачена. В его произведениях «темного стиля» 1940-х годов на первый план выходит проблема беспочвенности личности современного человека.

Хансен дает своему герою возможность высказаться до конца. Сам же автор словно устраняется из созданного им текста. Художественное пространство «Праздника середины лета» - это отражение борьбы идей в душе современника, в «Лжеце» «герой своего времени» сам исповедуется перед читателем. Персонаж ищет себя как цельность - и не находит. Хансен показывает ситуацию, когда Бог словно утратил интерес к своему творению, и творение осталось в мире без Бога.

По мысли писателя, потеря героем-современником своего «Я», разрушение целостного образа мира и иерархичной системы ценностей вызваны как объективными событиями, так и внутренними качествами личности. «Трагический гуманизм» Хансена заключается в сострадании человеку, вступившему на киркегоровский путь познания, - его душа погружена в бездну отчаяния, но он так и не решается сделать последний шаг к вере.

Разрушение образа «героя времени» писатель рассматривает на фоне мифа о гармонии. Слово в художественном мире романов Хансена в процессе обмирщения, десакрализации утрачивает связь с сущностью. От его значения остается лишь

23

«след». Из «следов» значения «обмирщенного» - и потому «ложного» - слова Хансен пытается, насколько это возможно, выстроить художественный образ истины. Пусть для его героев «небеса пусты» - но они существуют. Художественный мир романов Хансена предполагает трансцендентный план, хотя это и «пустая трансцен-денция». С помощью «темного стиля» писатель стремится обозначить существование ненаходимого центра. Наличие жесткой «программы» взглядов и вместе с тем интимное, глубоко личное сомнение в их истинности, как нам кажется, составляют основание модернизма текстов Хансена.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

1. Каролинская Ю.В. Послевоенные дебаты о культуре в датском журнале «Херетика» // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2011. №2. С. 96-105.

2. Королинская Ю.В. Мартин А. Хансен и проблема национальной культурной традиции // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Сер. 3. Филология. № 3.

3. Клокова Ю.В. Этическое и эстетическое в новелле Мартина А. Хансена «Праздник середины лета» // Проблемы поэтики и истории зарубежной литературы: Сборник статей молодых ученых / Отв. ред. А.Ю. Зиновьева; сост. H.A. Мороз. М.: МАКС Пресс, 2011. Выпуск 3. С. 28-37.

4. Клокова Ю.В. Функционирование цитат-лейтмотивов в романе М.А. Хансена «Лжец» (на примере эпизода воскресной проповеди) // Лики времени: Сборник статей / Отв. ред. H.A. Соловьева. М.: Юницинформ; Филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 2009. С. 372-390.

5. Клокова Ю.В. «Праздник середины лета» М.А. Хансена и «Мертвые души» Н.В. Гоголя // Материалы XVI Международной конференции студентов, аспирантов

и молодых ученых «Ломоносов». Секция «Филология». М.: МАКС Пресс, 2009. С. 610-612.

6. Кюкова Ю.В. Использование логического парадокса в структуре романа Мартина А. Хансена «Лжец» // Проблемы поэтики и истории зарубежной литературы: Сборник статей молодых ученых / Отв. ред. АЛО. Зиновьева; сост. H.A. Мороз. М.: МАКС Пресс, 2008. Выпуск 2. С. 89-100.

7. Клокова Ю.В. Проблема утраты и поиска вечных ценностей в новелле «Праздник середины лета» Мартина А. Хансена // XVI конференция по изучению Скандинавских стран и Финляндии: Материалы конференции: в 2 т. Архангельск, 2008. Т. 2. С. 81-83.

Заказ № 167 Подп. к печ. 15.08.11 Тираж 70 экз. Усл. п.л. 1.5 Типография «Спринта»

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Королинская, Юлия Вячеславовна

Введение.

Глава 1. Идейно-эстетические взгляды Мартина А. Хансена и его участие в послевоенных дебатах о культуре

Глава 2. «Праздник середины лета».

Глава 3. «Лжец».

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Королинская, Юлия Вячеславовна

Мартин Альфред Хансен (1909-1955) - одна из ключевых фигур культурной жизни Дании XX века. Прозаик, поэт, эссеист Хансен стал властителем дум своего поколения, «одним из наиболее влиятельных, обсуждаемых и популярных писателей не только в Дании, но и во всей Скандинавии»1.

Датские писатели и поэты XX века стремились «быть абсолютно современными» и в формах своего художественного творчества соответствовать «духу времени». Генетическая связь термина «модернизм» и понятия «современный» помогает точно охарактеризовать мирочувствование эпохи2, когда жил и творил Хансен. Вместе с тем происхождение термина затрудняло и затрудняет определение качества этого мирочувствовапия. Для самих участников культурного процесса времени вопрос «что есть модернизм?» звучал как «что есть современная культура с ее современными способами выражения?». Поэтому споры о «модернизме» в Дании велись на протяжении всего XX века3.

В письме к Пребену Рймлёву от 14 сентября 1946 года Хансен размышлял: «.если бы. понадобилось определить, какое место я хочел бы, в идеале, занимать в литературе и традиции, я охарактеризовал бы себя как "восстановитель" или "возвращатель", тот, кто борется за воскрешение нормы и кто ясно сознает, что, во-первых, норму необходимо обосновать метафизически, а во-вторых, что для этого нам (мне) придется не только обратиться к ранним, глубоким опытам культуры, но и вместе с тем телом и душой быть привязанным к собственной эпохе, к ее правдивой, неприкрашенной современности — такова наша (во всяком случае моя) единственная возможность создать что-то "новое". .»'V1' Ingweisen F Martin A. Hansen 11 Dictionaiy of literary biography Vol 214. Twentieth-Century Danish writers / Ed by M. Stecher-Hansen. The Gale Group: Farmington Hills, MI, 1999. P. 123. " В датском литературоведении равенство между «модернизмом» и стремлением быть современным поставил уже Т. Брострём. В сборнике «Новая поэзия» (Den ny poesi, 1962) он писал. «Модернизм больше не школа и не направление, от которых можно отказаться. Модернизм — это современное, соответствующее духу времени художественное видение, которое можно развивать в любом направлении».

3 «Прямо с начала 1940-х годов в Дании поднялась очередная волна дебатов о модернизме в искусстве, которые велись и ранее», - писал Т. Брострём. (Brostrum Т Kommentarer til opgoret med modernismen // Opgoret med modernismen. Viborg: Fremad, 1974. S. 7 )

4 Цит. no: Bjurnvig Th Kains Alter. Martin A. Hansens Digtning og Tœnkning. Kbh.- Gyldendal, 1964. S. 138.

Стремление к «новому» обнажает в Хансене модерниста, при этом радикальный подход к трактовке термина «модернизм», исключающий преемственность в культуре и умаляющий роль традиции в художественном творчестве, не позволяет назвать Хансена модернистом. Именно двойственность позиции писателя - стремление к традиционности и выражение противоречивого и расколотого «духа современности» - стала «первом» его прозы. Наличие жесткой «программы» взглядов и вместе с тем интимное, глубоко личное сомнение в их истинности, как нам кажется, составляют основание модернистской поэтики текстов Хансена.

В данной работе предполагается обозначить черты модернизма, которые нашли отражение в творчестве писателя, стремившегося, как и многие авторы первой половины XX века, быть «абсолютно современным». Цель диссертации - исследование творчества Хансена в контексте идейно-эстетических противоречий времени.

В ходе своего анализа мы будем использовать историко-литературный подход в сочетании с пристальным чтением текстов. При решении историко-литературной проблемы датского модернизма мы опираемся на работы зарубежных (А. Боруп, Т. Брострём, Ф. Далеруп, А.-М. Май, Г1.С. Ларсен; М. Брэдбери и Дж. Макфарлейн, Э. Уилсон)5 и отечественных (A.M. Зверев, A.B. Карельский, О.Ю. Панова, А.П. Саруханян, В.М. Толмачёв)6 литературоведов.

5 Borup A. Den danske modernismekonstruktion (Kritik. 2000. № 147. S. 1-18); Bi ostrom T. Det umadelige Madehold (Vindrosen. 1959. № 1. S. 3-12); Brostrom T. Versets Lovemanke (Kbh : Borgens billigboger, 1964); Dahtemp P Hvad er modernisme? (iVlodernismen i skandinavisk litteratur som historisk fenomen og teorctisk problem: Foredrag pa den XVlll studiekonferanse i 1ASS. Trondheim: Nordisk institutt, AVH, 1991. S 28-43); Larscn PS Modernistiske outsidere. Underbelyste hjorner af dansk lyriktradition fra 1800 til i dag (Odense. Universitetsforlag, 1998); Mai A -Af The thrill of it all - modernismen som mangearmet blaeksprutte (Kritik. 1998. № 135. S. 46-56); Modernism: 1890-1930 / Ed. by M. Bradbury, J. McFarlane (Harmondsworth: Penguin Books, 1976); Wilson E Axel's Castle. A study of the imaginative literature of 1870-1930 (Glasgow: Collins, 1974).

6 Зверев A M Модернизм в литературе США (М.: Наука, 1979); Зверев .-I.W. Модернизм (Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Николюкина. М.: НПК «Интелвак», 2001. С. 566-571); Карельский А.В. Модернизм XX века и романтическая традиция {Карельский А.В Немецкий Орфей. М.: РГГУ, 2007.

С. 557-566); Саруханян А [1 К соотношению понятий «модернизм» и «авангардизм» (Авангард в культуре XX века. 1900-1930: в 2 т. М.: ИМЛИ РАН, 2010. Т. 1. С. 9-33); Сурова О.Ю. (Панова) Человек п модернистской культуре (Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000-2000. М.: Высшая школа, 2001. С. 221-291); Толмачев В Af Типология модернизма в Западной Европе и США: культурологический аспект (Современный ро-Mdi<. Опыт исследования. М.: Наука, 1991. С. 213-232). Точмачев В М. Где искать XX век9 (Зарубежная литература XX века. М.: Академия, 2003. С. 7-43).

Эпоха XX века разрабатывает философию кризиса культуры. Первая мировая война, смерть императора Франца-Иосифа и распад Австро-Венгрии, революция в России и образование Советского Союза, «великая депрессия», гражданская война в Испании, становление режима Муссолини и утверждение Гитлера в должности рейхсканцлера, Вторая мировая война, атомные взрывы, образование Североатлантического альянса, холодная война, становление общества всеобщего потребления воспринимались как трагические и неизбежные последствия «заката» европейской цивилизации, как знак несостоятельности капиталистических отношений виутри старого, «буржуазного общества» или как итог чрезмерной рационализации культуры, ориентирующейся на ценности Возрождения. События политической и экономической жизни сопровождались изменением статуса печатных органов, развитием радио и кинематографа, что привело к необычайному распространению массовой культуры и к неизбежной девальвации ценностей7 -«инфляция проникла в сферу искусства» . Писатели при этом не только сейсмографически фиксировали разворачивающуюся на их глазах трагедию, но и пытались найти точку опоры для дальнейшего развития.

Смерть Бога» и крушение христианских идеалов на датской почве утвердил позитивист, «миссионер культуры»9 Г. Брандес. Он максимально ярко заявил

06 обмирщении культуры как о ценности и, по сути, выдвинул требование поиска современной идеологии. Борьба Брандеса за свободу человеческой личности и его восходящее к Киркегору утверждение «будь самим собой» на рубеже XIX и XX веков создали почву для жаркой общественной полемики - результата поиска идеологии и системы ценностей в секуляризованном обществе, осознающем, что оно, возможно, переживает последние мгновения.

Общественная жизнь датской творческой интеллигенции на протяжении всего XX века - это борьба за «рецепт» выживания в условиях гибели культу

7 «Современная желтая пресса каждый год стала выдвигать требование нового литературного гения», «важные печатные органы . в большей или меньшей степени уступали требованиям экономически и политически доминирующего большинства даже по вопросам культуры», - почти повторяя слова Ортеги-и-Гассега, пишет исследователь О. Кабелл (Kabeil Аа Faser af dansk digtning. Kbh.: Rosenkilde og Bagger, 1959. S. 184).

8 KofoedN. Hovedlinier i dansk litteratur. Lund: Gleerup, 1962. S. 193.

9 Ницше в письме от 2 декабря 1887 года называет Георга Брандеса "den gode еигорагег og kulturmissionœr". ры. 1920-е годы отмечены «спорами о мировоззрении» (Нузапзкие^езёеЬа^10, 1930-е носят отпечаток борьбы культуррадикалов с консерваторами, 1940-е -время «дебатов о культуре» (ки11шс1еЬа1;).

Все писатели" XX века сотрудничали с периодическими изданиями и выступали публично. Любое культурное событие включалось в процесс его жаркого обсуждения различными общественными силами. Эпоха непрестанно рефлексировала о самой себе.

В попытке создать отвечающее требованиям времени искусство участники культурного процесса XX века обсуждали разные эстетические концепции. В ходе их дискуссий понятия литературных направлений и стилей часто деформировались. С одной стороны, термины «экспрессионизм», «футуризм», «натурализм», «реализм», «символизм» и «романтизм» наполнялись идеологическим содержанием: они становились знаком той или иной философской концепции, или «идеи»; с другой — их значение несправедливо умаляли. Так, «натурализм» отождествляли с позитивистским ходом мыслей; «авангарды» - с социально-политическими движениями времени; «символизм» - с отказом от ценности реального бытия; «романтизм» - с романтикой.

Исследования по истории датской литературы конца XIX - XX веков весьма «мифологизированы». Почти каждый современный датский литературовед, который касается фигуры Г. Брандеса и писателей XX века начинает свой труд с обещания «демифологизации» историко-литературного материала".

10 В Данин после Первой мировой войны разгорелись так называемые «споры о мировоззрении», наследующие полемику 1890-х годов, когда против позитивистской позиции Г. Брандеса выступили поэты-символисты во главе с И. Иоргенсеном (1866 - 1956). Это были дебаты о культуре и ее ценностях, коюрые не прекращались на протяжении всего XX века. Споры о мировоззрении касались разных сфер жизни, но нашли наиболее яркое воплощение в столкновении научного и религиозного подхода к явлениям жизни, борьбе «марксистов» и «теологов», «реакционеров» и «радикалов». Касались же основные разногласия оценки причин развернувшейся войны и взглядов на пути выхода из сложившейся ситуации.

Эволюционистскому, дарвинистскому подходу Й.В. Йенсена (1873-1950), его вере в прогресс поэт и критик X. Роде (1870-1937) противопоставил идею возможной смерти европейской культуры в том случае, если не будет совершено «духовного прорыва» (Ое1 5]аг1еН£е СеппегпЬгисЗ, доклад от 1913 года, том статей 1926), если культура не позаботтся о своей умершей духовности, если она не обернется к человеку. Более того, в книге «Война и дух» (Кг^ og Апс1, 1917) X. Роде не только критиковал Г. Брандеса, но прямо обвинял последователей Дарвина и Ницше в создании бесчеловечных концепций, которые стали причиной мировой войны. Мы взяли это выражение из книги П.С. Ларсена «Модернистские аутсайдеры» (А«/-леи Р.Я Мос]егш5Пзке о^(1еге. СМепке: ишуеге^БАэг^, 1998. Б. 11). В качестве доказательства подобной концепции приведем лишь некоторые факты. Уже двухтомное исследование "T¡lbageЫ¡k ра 30-егпе. ЬтегаШг, Геа1ег, кикигс1еЬа1

Многозначным в культурной полемике становится и термин «модернизм». Он определяется прежде всего через оппозицию «новое» (нарождающееся, живое, самобытное) // «старое» (устаревшее, мёртвое, клишированное). Как в па-чале XX века, так и в его конце качественно разные силы скрывались под маской «современного» и в этом смысле «модернистского». Многие писатели, стремившиеся обновить литературу и культуру, называли себя «модернистами».

В Дании идеологическая борьба за «современность» и ее правдивое воплощение также восходит к Брандесу. Его лекции по истории европейской литературы XIX века (1871), а также публикация тома «Участники современного прорыва» (Эе1 тос1ете ОеппетЬгиск Мзепс1, 1883) стали значительным вкладом в определение современности. Ценности демократии, индустриализации, космополитизма и прогресса; требование позитивного знания о мире, равенства полов; стремление к секуляризации общественной и частной жизни; поэтизация городского уклада для Брандеса стали неотъемлемой частью не только критики «викторианской», протестантской морали, но, что более важно, объявлялись основными мировоззренческими составляющими понятия «современное», в своей основе синонимичного «прогрессивному». Попытка самообоснования вне авторитета, исходя из «социального заказа» насущной эпохи, есть основная черта «современного»12. К воззрениям Брандеса восходит «революционная» линия идеологической борьбы за культуру и «радикальная» трактовка «модернизма»13.

1930-39" (ved Н. Hertel. Kbh.: Vendelkoer, 1967) стремилось да1ь именно «объективную картину культурной жизни 1930-х годов». Исследование эпохи 1940-х годов в 1990-е — 2000-е обрело новую жизнь: издаются письма, дневники, рабочие записи деятелей культуры тех лет (М.Л. Хансена, II. Хойхолта, Й. Круузе и др.). Крупнейший современный исследователь творчества М.А. Хасена Л.Т. Андерсен начинает свои статьи о писателе с развенчания «мифа о Хансене». В 2002 году была организована международная конференция «Георг Брандес и Европа», участники которой выпустили 2 весьма противоречивые книги статей.

12 В «Литературе эмигрантов» (Emigrantlitteraturen, 1872) Брандес определяет «современное» (moderne) как невозможность для романтиков достичь гармонии классической культуры (в отличие от И.В. Гёте и Б. Торвальдсепа). Он подчеркивает необходимость соответствия своему времени и потому стремление к самообоснованию: «Можно разделить мнение мадам де Сталь и романтиков о том, что стиль современного искусства, подражающий античному (этот зародыш нежелания быть самим собой, то есть быть современным (moderne), и в противовес тому стремления достичь недостижимого, то есть собственно античного) есть пустоцвет (в той же мере как и по-средневековому иерархичный стиль романтиков). При этом мы не противоречим себе, когда вслед за мадам де Сталь и романтиками, вопреки теории, высказываемся с сердечной теплотой об «Ифигении» Гёте и лучших работах Торвальдсена». (Brandas G. Emigrantlitteraturen // Brandes G. Samlede Skrifter: i 18 bd. Kbh.: Gyldendalske boghandel, 1899-1910. Bd. 4. S. 159-160.)

Ha протяжении всего XX века датские ученые высказывают мнение, что именно с Брандеса начинается современная эпоха. С.М. Кристенсен в своем исследовании «Датская литература 1918-1952 годов» пишет: «Мы

Так, определяя модернизм, датский исследователь Ф. Далеруп разграничивает три понятия: 1) «дух современности» (modernitet, modernity) - существующее вне времени желание быть «абсолютно современным» (здесь он цитирует П. де Мана); 2) «Движение современного прорыва» (Del moderne gennembrud) -историческое выражение «духа современности», появившееся в Скандинавии на рубеже XIX-XX веков и предложившее определенную мировоззренческую программу; 3) «модернизм» (modernisme) - форма выражения «духа современности» в искусстве, созданная на датской почве «Движением современного относим зарождение современной литературы к 1871 году, когда Георг Брандес начал читать свои лекции в Копенгагенском университете» (пер. Н.И. Крымовой, А.Я. Эмзиной. М.: Издательство иностранной лтерату-ры, 1963. С. 24). В 2004 году X. Хертель отмечает: «.фактически, отношение к Брандесу — лакмусовая бумажка для определения свободного образа мыслей» (Циг. по: Lunclgreen-Nielsen F. [Anmeldclser] // Danske Studier. 2006. S. 205). Способность же мыслить свободно — доказательство прогрессивности взглядов человека.

13 Взгляды Брандеса считаются выражением радикального подхода к вопросам культуры, который стремился к ниспровержению ценностей традиции в кулыуре. Выделяют три этапа датского радикализма: «Движение прорыва»; «культуррадикализм» 1920-х - 1930-х годов; «новый радикализм» 1950-х - 1960-х юдов. (См.: JensenJ.F Homo manipulatus - essays omkring radikalismen. Kbh.: Gyldendals Ugleboger (№ 190), 1967; Buy С E Kulturradikale kapitler fra Georg Brandes til Otto Gelsted. Kbh.: Reitzel, 2003.)

Модернистами называли уже натуралистов, писателей «Движения прорыва». Существует традиция считать Й.П. Якобсена (1847-1885) первым датским модернистским поэтом (П. Борум. Т. Брострём и др.). В подобном значении использует слово «модернист» Е.М. Кристенсен по отношению к герою романа М.А. Хансена «Праздник середины лета» (Christemen ЕМ Ex auditorio. Kunst og ideer hos ¡Vlartin A. Hansen. Fredensborg: Arena, 1965).

Вслед за Э. Бредсдорфом «культуррадикалами» называют молодое поколение «низвергателей общественной морали» в период между двумя мировыми войнами. Писатели стремились утвердить новые, мирские идеалы на платформе изжившей себя христианской культуры. Основной ценностью секуляризованного общества становится гуманизм.

Модернизмом называют «левое» искусство, которое, по сути, развивается в двух плоскостях — авангардной и идеологической.

В 1917-1920 годы в Дании издается сочувствующий кубизму и итальянскому футуризму журнал по изобразительному искусству «Клинок» (Klingen). В нем печатаются программные выступления, малая проза и поэзия крупных датских авторов межвоенного времени: переводчика О. Гельстеда (1888-1968), автора «Асфальтных песен» Э. Беннелюке (1893-1953), культуролога, журналиста и архитектора П. Хеннингсена (18941967), испытавшего на себе влияние немецкого экспрессионизма лирика Т. Кристенсена (1893-1974). Эти «художники» знакомят датского читателя с достижениями европейского авангарда, провозглашают «век джа-ja» и популяризируют абстрактную живопись.

Разрушительную, авангардную линию «левой» поэзии на датской почве ярче всего выразил поэт Р. Броби-Йохансен (1900-1987), несколько стихотворений которого опубликовал немецкий журнал «Штурм». В 1922 году Броби выпустил сборник стихов «Кровь» (BLOD), который был со скандалом изъят из продаж за богохульство и порнографию, а его автор вызван в суд. Не была признана современниками и экспрессионистская, экспериментальная лирика Х.Л. Момберга (1996-1985). Подобную участь разделили произведения баронессы Карен Бликсен (1885-1962), сборник новелл «Семь фантастических историй» которой в Дании не заметили (Syv fantastiske fortasllinger, 1934 (Нью-Йорк, на англ. яз.), 1935 (Копенгаген, на дагск. яз.)).

Деятели спорадического датскою авангарда постепенно занимают левые рубежи в культурной полемике 1920-х - 1930-х юдов. О. Гельстед редактирует радикальный журнал «Сириус» (Sirius. Dansk Litteraturtidende, 1924-25). Именно он после Второй мировой войны становится постоянным сотрудником коммунистической газеты «Ланд о фольк» (Land og Folk, Страна и народ, 1945-1991). П. Хеннингсен основывает журнал «Кри-тиск ревю» (Kritisk Revy, Критическое ревю, 1926-28) - центральный орган культуррадикапов. Р. Броби-Йохансен издает коммунистический журнал «Монд» (Monde, Мир, 1928-1931). Постепенно стремление к эксперименту в «левых» кругах вытесняется требованием социалистического реализма. прорыва». При этом Далеруп утверждает, что «небеса» в мире модерниста пусты - «Бог умер»14.

1950-е и 1960-е годы в Дании с идеологической стороны характеризуют как «прорыв нового радикализма», а с литературной - как расцвет модернизма13.

Редактор Т. Брострём в первом выпуске журнала «Роза ветров» (Vindrosen, 1954-73) публикует статью «Неумеренная умеренность» (Den umädelige mädehold, 1959), где он отказывает датской культуре в существовании распространенного повсеместно в Европе модернизма, соответствующего времени типа художественного творчества, то есть современного искусства16. В этой программной для целого десятилетия статье он требует художественного эксперимента, учитывающего научные достижения психологии и поэтического опыта англоязычной литературы.

Т. Брострём отмечает независимость искусства как способа познания и характеризует модернизм не как идеологическое, но как собственно художест

17 венное явление: он отдает дань благодарности О. Сарвигу , который, воплощая послевоенный кризис культуры в авангардных формах, проповедовал христианские ценности18.

14 Dahlerup P. Hvad er modernisme? // Modernismen i skandinavisk litteratur som historisk fenomen og teoretisk problem: Foredrag pâ den XVIII studiekonferanse i IASS, Nordisk institutt, Universitet i Trondheim. 29. juli - 3. august 1990 / Red. av A. Lien. Trondheim: Nordisk institutt, AVH, 1991. S. 28-31. Подобной позиции придерживаются и английские исследователи Дж. Макфарлейн и М. Брэдбери. Они оценивают творчество Брандеса как явление общеевропейского процесса с его установками на свободу личности и на современность, противопоставленную традиционным ценностям культуры прошлого. Брандес в этом смысле провозглашается автором одной из первых теорий модернизма (Bradbury M., McFarlane J. The name and nature of modernism // Modernism: 1890-1930. Harmondsworth: Penguin Books, 1976. P. 37).

15 При Университете Кольдинга разработана «конструкция модернизма», которая опирается на характеристики определенного стиля в датской литературе, сформировавшегося в 1950-е и расцветшею в 1960-е годы. Ведущими исследователями этой проблемы являются А.-М. Май, А. Боруп.

16 Он использует выражения «tidssvarende kunstnerîsk formulering», «i pagt med tiden».

17 О. Сарвиг (1921-1981) - поэт, писатель и историк культуры, самый «авангардный» из писателей круга «Хере-тики».

18 В «Львиной гриве стихов» Брострём посвящает фигуре Сарвига отдельную главу «Псалмопение современности» (iVlodernitetens salmedigtning), где утверждает, что верующий поэт может создать поэтическое произведение высоких художественных достоинств. Это возможно в том случае, если текст утверждает христианство как истину поэтическую.

Уже в 1961 году критик издает книгу очерков «Львиная грива стихов» (Versets lovemanke), в котором констатирует наличие в Дании модернистской поэзии и дает анализ творчества семи поэтов19.

Постановка вопроса о взаимодействии радикального хода мысли и модернизма в искусстве, по сути, значит определение модернизма через призму секуляризованного сознания, на фоне оппозиции «религиозное // светское», в которой «религиозное» есть «традиционное», а «светское» - «модернистское». Вместе с тем уже авангардный художественный образ «в силу своей новосозданно-сти, непереводимости и сложности осужден выполнять особую функцию познания и воспринимается как истинное выражение тоски человека по свободе от материального и рационального»20.

Стремление дадаистов осуществить «революцию духа», а сюрреалистов освободить бессознательное начало, возможность прочтения «Бесплодной земли» Т.С. Элиота как Откровения о гибели христианской цивилизации ставят под сомнение «бездуховность» модернистских текстов.

Культурная жизнь Дании первой половины XX века немыслима без творчества так называемых «поздних символистов» (sensymbolisme) в поэзии и религиозного Возрождения в сфере мысли.

Лирическая поэзия Г. Мюнк-Петерсена, П. Ланге, И.А. Шаде не претендовала на революционность и рассматривала проблему взаимодействия человека и мироздания. Размышления о душе X. Люткен, романтизм Н. Петерсена, религиозность Й. Нильсена не вписываются в «радикальную» иерархию писателей эпохи - и вместе с тем их творчество - плоть от плоти литературы XX века.

В условиях гибели культуры личность, свободная вообще и потому несущая ответственность сама за себя, становится личностью трагической и потерявшей саму себя. Пессимизм «человека-зверя», разрывающегося между при

19 По сути, для историков датской литературы термин «постмодернизм» становится избыточным: «модернизму приписывается абсолютное значение». (Вогир А. Den danske modernismekonstruktion // Kritik. 2000. № 147. S. 5.) Именно стремление датских писателей «повторить» историю европейских литератур вынуждает использовать данный термин применительно к литературе более современной.

20 Larsen P.S. Modernistiske outsidere. S. 13. родой и цивилизацией, соседствует с пессимизмом «полых людей» с их представлениями о развитии культуры и тоской по недостижимым идеалам. Поиск «человеком без свойств» обоснования своей экзистенции приводит к необходимости абсолютного обоснования - обоснования в Боге. «Революционной» в условиях политизации жизни становится приверженность христианского взгляда на бытие.

Утратившие обоснование в Боге христиане погружались в бездну страха, в область демонического. Современный человек - это запутавшееся, расколотое, утратившее «свет» разума и веры существо, окруженное демонами и соблазнами.

В Дании ощущение трагизма жизни нашло максимально яркое воплощение в произведениях, написанных после Второй мировой войны. Возникший в результате подобного мирочувствования «темный стиль» можно по праву считать модернистским явлением. М.А. Хансен в статье «Из шведского модернизма» (Fra svensk modernisme, 1946) называет модернизмом бесплодное стремление к Абсолюту и связанное с ним использование экспериментальных, негармоничных форм.

В первой половине XX века датский религиовед, культуролог и мыслитель В. Грёнбек (1873 - 1948) пытался обосновать требование воскрешения духа и создания новой духовности - он на протяжении всей жизни полемизировал с Брандесом21.

Грёнбек предполагал, что у всех религий - один знаменатель: они построены на определенном наборе базовых тезисов, которые можно вывести средствами лингвистики. Подобный структуралистский подход к явлениям культуры соответствовал интересам мыслителя, охватывавшим духовную жизнь многих народов (индуизм, язычество Античности и Севера, эпоха перехода к христианству, культура Европы XIX века.). Любая культура воспринималась им как самобытная, а потому ценная. Исходя из этого, П.М. Митчелл

21 Труд Грёнбека по истории европейской литературы XIX века ноет название «Религиозные течения девятнадцатого века» (Яе^изе Зтэтшгщег \ с!ег шПепс!е АагИипс1гес1е, 1922), а программная статья о статусе лшера-туры, как и у Брандеса, «О 'пении» (От Ьоебп^, 1922; опубл. 1930) пришел к выводу: «.Грёнбек признавал, что существуют параллельные реальности и каждая из них требует признания.», поэтому «истина безусловно относительна и. существует в любой серьезной метафизической системе, в которую искренне и наивно верят» Подобное понимание веры было революционным. Оно, с одной стороны, подчеркивало относительную ценность религиозного акта, но с другой - утверждало необходимость веры при созидании культуры. Для спасения умирающей европейской культуры необходима новая духовность. При этом признаваемая религиозность, как мы видим, не конфессионального типа. Это новая, «современная» религиозность, которая достойна названия модернистской.

Многие исследователи модернизма не только возводят современное искусство к символистской традиции, но и не отделяют модернизм от символизма. В англоязычной традиции обоснование подобной концепции дал Э. Уилсон в своей книге «Замок Акселя»2"'. Стоит упомянуть также основополагающую для датского литературоведения книгу X. Фридриха «Структура современной лирики» ' и работы, например, Э.А. Нильсена" и Б.Х. Иоргенсена" .

Часто модернизм выводят из романтического мирочувствования в целом: «Представление, что модернизм следует возводить одновременно к предроман-тизму, романтизму и символизму, а также к их вариациям в послевоенное время - основополагающее для конструкции датского модернизма», - пишет А. Бо

27 руп .

Модернизм в подобной трактовке - явление двойственное. «Современное» начало как раз и состоит в том, чтобы вжиться в ситуацию кризиса, пережить ее изнутри, впустить в себя ужас мироздания. Это вживание в период кризиса

22 Mitchell Р.М Vilhelm Granbech. Boston: Twayne Publishers, 1978. P. 16.

23 Wilson E. Axel's Castle. A study ofthe imaginative literature of 1870-1930. Glasgow: Collins, 1974.

Русское издание: Фридрих X. Структура современной лирики. От Бодлера до середины двадцатого столетия. М.: Языки славянских культур, 2010.

25 Nielsen Е.А. Modernismen i dansk lyrik. 1870-1970. Kbh.: Gyldendal, 1976; Nielsen EA. Sovnloshed. Modernisme i digtning, maleri og musik. Arhus: Centrum, 1982.

26 Jorgensen В.П. Symbolismen - eller jegets orfiske forklaring. Odense: Universitetsforlag, 1993.

27 BorupA. Den danske modernismekonstruktion. S. 4. Подобное понимание выстраивается на основе статей в следующих изданиях: Gads Fagleksikon Litteratur (1982), Dansk litteraer opslagsbog (1985), Litteraturhândbogen (1985) и Litteraturens veje (1996). культуры неизбежно трагическое. Предельный трагизм обусловлен предощущением центра в мире без центра, «пустотой» наличной трансценденции, тоской по идеалу, стремлением к Богу и ненахождением Его. Именно на основе сочетания этих двух начал - наличия и отсутствия одновременно, - которые объединяются в одном начале поиска, как нам кажется, и располагается художественный модернизм.

Следовательно, революционное по отношению к своей эпохе начало марксизма и тоскующее по недостижимому гармоничному идеалу сознание символистов в ситуации гибели культуры сходятся в одном стремлении, - переживая кризис, попытаться преодолеть его трагедию. Модернизм носит оттенок «революционности» в широком смысле слова - он стремится создать «современное» искусство на фоне ощущения гибели культуры.

Мы разделяем концепцию Дж. Макфарлейна и М. Брэдбери, которые определяют модернизм как поиск эпохой своего стиля. В ситуации отсутствия канонической эстетической концепции эпохи стилем может обладать лишь отдельное произведение. Это тенденция современности базируется на переживании кризиса культуры и стремлении быть современным.

Творчество Хансена, исследованию которого посвящена данная работа,-относится, как нам кажется, к восходящей к символизму датской вариации модернизма.

Хансен родился в бедной крестьянской семье на востоке Зеландии, в Стевнсе.

Его родители - хусмен и церковный певчий Ханс Петер Хансен и Кристине

Маттиессен - были верующими и воспитывали своего сына в традициях «Внут-28 ренней миссии» . С 17 лет будущий писатель посещал учительский семинар в

2S В Дании в конце XVIII — в XIX веках возникло множество религиозных течений среди мирян. Два из них, грундтвигианство и «Внутренняя миссия», постепенно обрели особый статус и были официально признаны Датской Народной Церковью (Dansk Folkekirke).

Церковное объединение Внутренней Миссии в Дании» (Kirkelig Forening for den Indre Mission i Danmark) -современное официальное название возникшей в XIX веке религиозной организации, которая изначально стремилась объединить приверженцев разных сект и многочисленных движений, чтобы вернуть их в лоно общей церкви. Постепенно она стала соперничать с грундтвигианством.

Если христианство грундтвигианцев «радостное», в проповедях центральное место занимает притча о чуде в Канне Галилейской, то христианство «миссионеров» суровое: оно опирается на ожидание Страшного суда, боязнь вечных адских мук и представления об изначальной греховности человека. С точки зрения грундтви

Хаслеве, который находился под патронажем этой религиозной организации.

Хансен не только сохранил уважение к вере семьи - он «болел» вопросом христианства. Писатель то приходил к мысли, что вера в Евангелия необязательно совпадает с позицией официальной церкви — и осуждал официальную церковь; то после оценки статуса протестантизма в истории христианства чествовал католицизм - как недостижимый идеал, чужую гармоничную веру, к которой он, не обретая, стремился. Он также познавал мудрость народного христианства и, как горожанин, отчаивался в своих возможностях приобщения к нему.

Первые статьи Хансена были опубликованы в 1929 году в семинарской газете «Цепь» (Казс1еп) и в 1931 году в «Восточпозеландской народной газете» (0stsjaзllands Ро1кеЫас1). Если в семинарские годы Хансен издал размышления социального толка, то позднее - топографически-историческое эссе29. Писатель часто подчеркивал, что для него собственное художественное творчество менее важно, нежели культурологические и исторические штудии"50. История Стев-нса31. его природа и предания, равно как и быт крестьянской семьи, навсегда остались в памяти автора, и он стремился запечатлеть их в своих произведениях.

Особое значение для творчества Хансена имело его сотрудничество с периодическими изданиями. В течение жизни писателя его статьи и работы были опубликованы в более чем семидесяти газетах и журналах (среди которых норгианца, каждый верующий христианин выбирает ту форму общения с Богом, которая подходит именно для него. Грундтвигианство не запрещает дискуссии на любые темы, предполагает толерантность, требование «свободы духа». Для приверженцев «Внутренней миссии» первой половины XX века одними из главных добродетелей были воздержание и строгость морального закона. Вера «детей Бога» заявляла о себе как о единственном истинном учении, а их основной целью становилось спасение. В традициях «Внутренней миссии» были запрет на развлечения (танцы, театр).

Хансен, воспитанный в лоне церкви «Внутренней миссии», написал ряд автобиографических эссе об этой организации. Вместе с тем он отмечал, что во время его обучения на учительских курсах в Хаслеве жестких ограничений уже не было - писатель называет курсы «свободолюбивыми». Для него позиция «Внутренней миссии» совпадала с традиционным протестантизмом.

29 Hansen М.А. «Den garnie Voids Saga» // Qstsjœllands Folkeblad. 1931. 24.-25. juli.

30 См., например, высказывания писателя и их комментарии: Wivel О. Martin A. Hansen. Fra barndommen til krigens âr. Kbh.: Gyldendal, 1967. S. 146. (Далее: Wivel O. Bd. 1.)

31 Моле юй Хансен нашел на болотах родного Стевнса топорик бронзового века. Воспоминания об этом событии С1;ши отправной точкой эссе «Топорик», полемичного по отношению к воззрениям Й.В. Йенсена (0ksen, входит в состав сборника «Мысли из печной трубы», 1948). вежские, шведские, финские издания) . Причины подобной активности стоит искать как в поиске заработка, так и в желании быть полезным для общества. Вместе с тем Хансен всегда понимал, что он дилетант и в философии, и в теологии, и в критике3"3. Все его наследие пронизывает сомнение в истинности любого публичного высказывания. Рефлексию обнажают не только дневники и письма писателя, но и статьи, высказывания которых подчас противоречили друг другу.

В 1930 году Хансен сдал выпускной экзамен в Хаслеве и до 1945 года работал учителем. Эта должность способствовала развитию известной назидательности его творчества, а также формированию никогда ис покидавшей его убежденности в существовании морального императива.

Работа учителем хорошо сочеталась с жадным интересом автора к литературе. Он с детства читал книги по всем отраслям гуманитарного знания - по истории, философии, культурологии, литературоведению, теологии и, конечно, художественную литературу04. Безудержная потребность к чтению сохранилась у Хансена до последних дней его жизни.

В 1935 году Хансен публикует свой первый роман - «Теперь он сдастся» (Nu opgiver han) - и сразу же становится необычайно популярным, потому что он пишет в духе распространенной в то время социальной и психологической

35 прозы .

Роль социального романа в датской литературе 1930-х годов36 сложно переоценить37, так как именно в это время на авансцену общественной жизни Дании выходят культуррадикалы.

32 Только за неполных четыре месяца после оккупации Хансен опубликовал хроники, стихотворения и новеллы в десяти различных периодических изданиях (перечень приводит сам писатель в дневниковой записи от 17.9.45).

33 Хансен сам пишет о своем «философском дилетантизме». См.: \Vivel О. Вс1. 1. Б. 314.

34 На протяжении всей жизни Хансен отмечал в дневнике, какие книги он в настоящий момент читает. Молодой писатель составил два списка прочитанной литературы, которые поражают разнообразием и количеством текстов и вместе с тем загадывают исследователю загадку влияний и заимствований.

35 Писатель со студенческих лет интересовался марксизмом и историей СССР. Прежде всего он пытался понять, насколько плодотворными были реформы 1917 года для простого гражданина и русской деревни.

36 Коммунист М. Фог подчеркивал: «Под тридцатыми наше поколение, естественно, понимает не строго ограниченный промежуток времени, но совокупность характерных черт, которые делают возможным общее на

В 1930-е годы руководство страны придерживалось пронацистской культурной политики, чтобы защитить сограждан от угрозы экспансии со стороны Германии. Пронемецкие настроения пропагандировались с ориентацией на «традиционные» ценности национальной культуры: «народ» и лютеранство. Как следствие этого, на датской почве увеличилось число марксистской молодежи, пытающейся противостоять «мейнстриму» («Кларте», «Новое студенческое общество»). Она легальными и нелегальными способами боролась с усиливающимся фашизмом и обвиняла его в притязаниях на свободу датской культуры и каждого датчанина. Нападки культуррадикализма на т.н. традиционные ценности в стуации 1930-х годов казались не только оправданными, но и прогрессивными.

Общественные дебаты этого времени обернулись жаркими спорами о политике. Произошла серьезная политизация понятия «культура»: решение социальных вопросов и «правильное» построение государства признавались организующими для всех сфер жизни. Даже потребность человека в духовности нашла1 свое воплощение в политическом событии - в 1936 году А. Ссренсен организовал

3 8 христианскую партию «Датское собрание» (Эапзк Бат1^) : «Политика отныне' отказывалась решать практические вопросы и занялась человеческой душой»39 Искусство в условиях понимания культуры как поля борьбы политических интересов стремилось стать трибуной для решения социальных вопросов. П. Хеннингсен в 1938 году писал: «Только романтики и лжецы говорят о неполитическом искусстве»40. X. Кирк продолжал: «Всякая литература тендеициозименование». (Fog М. Dengang og nu // Kulturdebat. 1944-58: En antologi / Red. af E. Knudsen, O. Wivel. Kbh.: Gyldendal, 1958. S. 75.)

37 К. Беккер «Хлеб насущный» (Det daglige Brad, 1932), «Мир ждет» (Verden venter, 1934); X.K. Браннер «Hi -рушки» (Legetoj, 1936); X. Хердаль «И все-таки стоит жить» (Man skal jo leve, 1934); X. Кирк «Поденщики» (Daglejerne, 1936), «Новые времена» (De ny Tider, 1939); В. Хайнесен «Ноатун» (Noatun, 1938); Й. Нильсен «Бездна» (Dybet, 1940); X. Шерфиг «Пропавший чиновник» (Den forsvundne Fuldmajgtig, 1938). «Загубленная весна» (Det forsomte Forñr, 1940), M. Андерсен-Нексё «Мортен Красный» (Morten hin Rode, 1945) и другие.

38 «Датское собрание» (Dansk Sämling) - политическая партия, организованная в 1936 году А. Сёренсеном. Основными пунктами партийной программы были стремление возродить христианские ценности и ориентация на национальные основы культуры. А. Сёренсен призывал к возрождению средневековой духовности и морали.

39 Petersen О.Н. 30'ernes kulturkamp // Tilbageblikpa 30'erne. Bd. 1. S. 185.

40 Цит. по: Hertel H. 30'erne somperiode // Tilbageblikpa 30'erne. Bd. 1. S. 8. на»41. В это время утверждается представление о тенденциозности литературы и искусства как о социальном заказе, который искусство выполняет.

После публикации своего дебютного романа Хансен приобрел успех в сре

42 де культуррадикалов .

Теперь он сдастся» и последующее за ним продолжение «Колония» (Kolonien, 1937) написаны в жанре коллективного романа, первооткрывателем которого в датской литературе считают культуррадикала X. Кирка. Как и в романе Кирка «Рыбаки» (Fiskere, 1928), здесь невозможно выделить главного героя — им становится коллектив. Кирк также задал Хансену социальный вектор восприятия духовной жизни Дании первой половины XX века. В статье «Религия и крестьянское хозяйство» (Religion og Hartkorn , 1926) он показал, что в начале века происходит «расслоение верующих»: бедные становятся прихожанами церкви «Внутренней миссии», а богатые слушают проповеди грундтвиги-апцев44. Хансен будто продолжает роман предшественника: если в произведении Кирка показана несостоятельность грундтвигиаских ценностей, которые вытесняются истинной верой «Внутренней миссии», то в романе Хансена даже миссионеры утратили истинную духовность. Не происходит обретения веры и в ценности коммунистических идеалов: в романе «Колония» терпит крах попытка организовать хозяйство без частной собственности.

Немалое место в дилогии занимает исследование проблемы сексуальности, также живо обсуждавшейся культуррадикалами 1930-х годов, считавшими, что фрейдизм нанес сокрушительный удар по викторианской морали. В этой связи Хансен обнаружил себя тонким психологом: он описывает разные этапы взросления юноши Кнуда, его тайные желания и неосознанные влечения.

41 КиркХ. Литература и тенденция / Пер. A.B. Сергеева, A.H. Чеканского // Писатели Скандинавии о литературе / Сост. и комм. К.Е. Мурадян, послесл. И.П. Куприяновой. М.: Радуга, 1982. С. 57.

42 При этом уже первые романы писателя были отмечены не пропагандой, а изучением идеи, рефлексией по поводу описываемого.

43 Датское слово «hartkom» обобщает называния сортов зерна, которые могут быть выращены на единицу объема сельскохозяйственной площади. При помощи этого слова характеризуют качество земли для взимания поземельного налога. В более широком значении слово «hartkorn» может означать владельца собственности или саму собственность. В размышлениях о «Внутренней миссии» мы сочли возможным перевести название статьи Кирка как «Религия и крестьянское хозяйство» без учета экономической проблематики времени.

44 Lausten M.S. Danmarks kirkehistorie. Kbh.: Gyldendal, 1983. S. 236.

После выхода романов в свет Хансен обрел славу крестьянского писателя45. Он, действительно, хотел написать эпос переходного этапа жизни датского крестьянства. Ориентируясь на поэтику «Тихого Дона» и вообще новой литературы советского государства46, автор рассматривает крестьянство с точки зрения его участия в жизни общества, со стороны, и сожалеет о гибели патриархальной культуры.

В дальнейшем творчестве Хансена крестьянская тема приобретет особое значение. С его точки зрения, именно народ (Almue) хранит в себе глубокую мудрость и веру, сакральное знание о мире и человеке. В эссе «Мысли из печной трубы» (Tanker i en Skorsten, 1948) Хансен создает некую крестьянскую утопию, именно на фоне которой рациональная европейская культура, противопоставившая тело и душу, потусторонний и посюсторонний миры, деградирует и умирает.

Дилогия Хансена вместе с тем отличалась вниманием к личностным особенностям каждого героя: автор ставит субъективный выбор человека над коллективными задачами. Одним из персонажей первого романа становится герой, слабохарактерность и «расколотость» которого приводит его к самоубийству. Постоянные сомнения, неуверенность в себе Торбена - первая попытка Хансена-создать образ своего современника.

Уже в ранних произведениях Хансена нашла воплощение основная черта его прозы - сложное построение нарратива и ориентация на устную речь. Несмотря на то что события в романах описываются безлико, от третьего лица, ощущение «объективного слова» не возникает. Присутствие в тексте неназванного повествователя ставит под сомнение беспристрастность высказанного им слова. Более того, фраза романа «слова разгульны» (Ord var liderlige) несколько в другой огласовке будет произнесена героем романа «Праздник середины ле

45 В 9-томной «Истории датской литературы» раннее творчество Хансена рассматривается именно в главе о крестьянских писателях. Bondebjerg I. Pâ vej mod en almue-eksistentialisme // Dan.sk litteraturhistorie. ¡ 9 bd. / 2. udg. Kbh.: Gyldendal, 1990. Bd. 7. 1901-1945. Demokrati og kulturkamp / G. Agger ogandr. S. 412-414.

46 См. письмо Мартина Альфреда к Вере от 17.6.32 и комментарий к нему Я. Ниссена: Nissen ,/. Den unge Martin A. Hansen: Dokumenter og kommentarer - en forfatterbiografisk Studie. Kbh.: Gyldendal, 1974. S. 170-172; 90-91. та». Уже в «радикальных», «натуралистических» текстах Хансен задается вопросом о статусе слова в современной культуре.

Религиозное воспитание Хансена привело к тому, что уже в 1930-е годы он мучится поисками веры, испытывает страх перед бытием и переживает конфликт демонического и Божественного47.

Внутренние поиски Хансена стали причиной его неудовлетворенности возможностями натуралистического письма. Он отходит от социальной проблематики в пользу вопросов субъективного выбора каждого человека и ответственности за этот выбор - и обращается к жанрам сказки и исторического романа. Поиски привели его к постановке вопроса о моральном выборе личностью самой себя и собственного бытия: «В датской литературе творчество Мартина А. Хансена - ясное свидетельство изменения проблематики и отношения к жизни, которое произошло на протяжении 1940-х годов, во время Второй мировой войны и нескольких лет после нее»48.

В период Второй мировой войны в творчестве Хансена на первый план выходят проблемы преступления, суда и ответственности. Основной конфликт текстов этого периода-этический: это борьба добра со злом.

В романе-сказке «Путешествие Йонатана» (ТогШаш Я^е, 1941) зло персонифицировано. Положительный герой народных историй кузнец Йонатан поймал Черта в бутылку и стремится отнести ее королю. Совершенные при помощи волшебной бутылки добрые дела оборачиваются злом, а король в итоге не принимает подношения.

Сам Хансен интерпретировал свой текст как «переживание реальности первородного греха»49. Проявление зла человеческой природы писатель видит в чрезмерном доверии к рационалистскому мышлению (наука, политическая идеология, прагматизм). Роман обнажил серьезный конфликт истинных ценностей крестьянской культуры с выдуманными урбанистическими идеалами, ко

47 Уже в то время писатель начинает злоупотреблять таблетками от головной боли.

48 Brondsted Л/., Kristensen S М Danmarks Litteratur. Kbh.: Gyldendal, 1973. S. 299.

49 Hellern V. Martin A. Hansen. Studier i et Forfatterskap. Oslo: Land og Kirke, 1958. S. 51. торый тяжело переживал сам писатель. Отличительной особенностью художественного мира произведения является не только обращение к поэтике сказки и мифа, использование богатств живого народного языка, но и усложненное построение повествования.

В следующей книге, на этот раз историческом романе «Счастливчик Кри-стоффер» (Ьукке^е КпБШйег, 1945), зло показано как часть человеческого бытия. В романе в трагикомическом ключе рассказывается о бессмысленной смерти героя эпохи Реформации молодого Кристоффера. Образ грезящего о подвигах юноши написан в тесной преемственности с «Дон Кихотом» Сервантеса. Причина гибели высоких идеалов в реальном мире видится автору в приверженности ко злу человеческой души.

Как и в созданном позднее сборнике «Мысли из печной трубы», в «Счастливчике Кристоффере» одним из центральных становится вопрос исторической достоверности и истории как таковой.

Писатель разводит два отношения к исконной древности. Внешний «музейный» подход состоит в коллекционировании реалий. Он может лишь создать безжизненный образ прошедшего, а потому является фантазией. Внутренний подход заключается в переживании существа древней вещи и предполагает, что познать историческую действительность можно, только зная о реальности той действительности. С точки зрения Хансена, следует не культивировать прошлое по первой модели, а попробовать почувствовать и воскресить дух эпохи. В романе «Счастливчик Кристоффер» изображение Дании XVI века выстраивается по принципу верности истории, а не по принципу следования фактографической точности. В подобных воззрениях на историю автор полемизирует со своим кумиром довоенных лет Й.В. Йенсеном. При этом Хансен выстраивает культурологический взгляд на этическую проблематику: борьба католичества с протестантизмом видится как зародыш новой культуры и предполагает сравнение с настоящим временем.

Особенностью поэтики романа являются разветвленная система повество

20 вательных уровней и стилизация. Самый значимый герой текста - рассказчик Мартин, в образе которого сливаются монах и мошенник. Лукавое начало вторгается в саму стихию «рассказывания» и рождает эффект двойного письма, конфликт текстовых пластов. Гибель Мартина становится художественным свидетельством проклятия художника, который часто подходит к добродетели с позиций эстетики. Рефлексия над писательским трудом пронизывает все творчество Хансена: он будто пишет и оглядывается.

Как монах Мартин рефлексирует о своем прошлом, так и его тезка Хансен никогда не прекращает снова и снова оценивать свои поступки. Более всего это касается участия писателя в Движении Сопротивления. Призыв к расстрелу предателей, который содержался в его опубликованной в нелегальном сборнике статье «Диалог о насилии и ответственности» (Dialog от Drab og Ansvar, 1944), становится одной из важнейших причин формирования в творчестве Хансена образа писателя как Каина.

1944 год для писателя рубежный. Зима 1944-1945 не только самое плодотворное время его жизни, но и обретение нового способа художественного самовыражения. Именно период оккупации дал импульс для окончательного формирования художественной индивидуальности Хансена.

Написанная в это время новелла «Праздник урожая» (Hostgildet) была с одобрением принята публикой и даже завоевала награду в организованном журналом «Бокревюэн» (Книжное. ревю, Bogrevyen) конкурсе малой прозы. Вместе с тем в дневниковой записи от 6.11.44 сам Хансен свою победу оценивает достаточно критически и с сожалением констатирует, что работает в устаревшей манере: «По форме, современному подходу к форме, многие рассказы лучше "Праздника урожая". .»*.

Поиск новых способов выражения, соответствующих современной культурной ситуации, обнажает новелла «Жертва» (Offeren, 1944э0). в которой моральный выбор главных героев оценивается с позиций христианской, языче

50 Обе новеллы вошли в сборник «Куропатка» (Agerhenen, 1947). ской и атеистической систем ценностей. Холодное, объективное повествование новеллы соединяется со сказочным стилем, ее нарратив строится на игре с точками зрения.

Дневниковая запись от 2[4]. 12.44 также позволяет судить о модернистской направленности художественных поисков писателя: «Многого жду от этого рассказа о Георге и Больном Боге, - поистине прорыве, освобождении от традиции, ближайшей традиции»*,51.

Поиск и обретение новаторской художественной формы в послевоенный период творчества Хансена и является предметом настоящего исследования.

В качестве материала для анализа мы выбрали два самых значительных произведения писателя 1940-х годов - экспериментальный роман «Праздник середины лета» (Midsommerfesten, 1946) и радиороман «Лжец» (Logneren, 1950). Оба текста не только стали некими вехами в развитии художественного гения Хансена, но и обнажили противоречивость этических и эстетических оценок писателем роли «художника» в послевоенное время. Эти модернистские романы Хансена воплотили в себе все ценнейшие находки довоенной прозы автора, сочетая в своей поэтике черты произведений, написанных в разной стилистике.

Среди многообразия публицистических работ Хансена мы выбрали для детального анализа знаковые статьи военного времени «Диалог о насилии и ответственности» (Dialog от Drab og Ansvar, 1944), «Неприкосновенные круги» (De ukraenkelige Cirkler, 1945); программный цикл эссе о литературе «На распутье» (Ved Korsvejen, 1946); сборник эссе о культуре «Мысли из печной трубы» (Tanker i en Skorsten, 1948), а также важнейшие публикации в журнале «Хере-тика»: «Каноны и дух формы» (Konvention og Formaand, 1948) и «Реализм и утопия» (Realisme og Utopi, 1951). В качестве произведения, обобщающего философские воззрения Хансена, рассматривается цикл эссе «Левиафан» (Leviathan, 1950).

Утверждать, однако, что у Хансена была стройная система эстетических

51 Речь идет о начале работы над «большой новеллой» «Праздник середины лета» ОПсЬоттег^еп, 1946). взглядов, было бы слишком смело. Писатель обдумывал мысль о статусе искусства на протяжении всей своей жизни: многие его размышления с полным правом можно назвать «выстраданными». Он нашел для себя непререкаемые авторитеты и непреходящие ценности, но непрестанно рефлексировал о понимании сущности искусства и его места в культуре.

Хансен отражал ход работы над своими произведениями в дневнике52. Подобное «зеркало», с одной стороны, хороший помощник ученого, но с другой - может затруднять независимое восприятие читателем открытых для интерпретации послевоенных текстов автора, написанных в «темной» стилистике.

В записи от 16.5.44, оценивая уже созданные главы «Счастливчика Кристоффера», Хансен упрекает себя в том, что не унифицирует, не «сглаживает»* повествование, но берет готовые куски из личных заметок и без изменений вставляет их в текст романа. Именно на страницах дневника, в размышлениях самого автора рождаются его художественные тексты.

Вместе с тем дневниковые записи не всегда охватывают весь спектр литературной деятельности Хансена. Так, в тетрадях за 1944-1945 годы пи разу не упоминается его сотрудничество с нелегальными изданиями, в частности с газетой «Фольк о Фрихид».

Дневники - и в этом их главная ценность - свидетельство нескончаемой рефлексии автора о своем творчестве и о себе самом. Хансен записывает всс мельчайшие переживания и оформленные в слово размышления над уже написанным и только зарождающимися замыслами. Записи становятся отдельным литературным произведением, так как в них Хансен создает образ себя самого как писателя. Более того, он творит миф о самом себе. Порой кажется, что эти дневники он писал именно для того, чтобы их потом изучали.

В своем послевоенном художественном творчестве Хансен дал живой образ нигилистического, запутавшегося в мире без Бога сознания («Лжец», «Зал

52 Дневники Хансена цитируются по изданию: Hansen М.Л. Dagboger: i 3 bd. / Ved A .Th. Andersen, J. Jorgensen. Kbh.: Gyldendal, DSL, 1999. ожидания», «Садовник, зверь и дитя»); провел смелые эксперименты с формой романа и новеллы («Лжец», «Праздник середины лета», «Сентябрьский туман»); широко использовал мифологизм и поэтику сна («Райские яблоки», «Земляной человек», «Солдат и девушка»).

Изданные после войны сборники «Терновый куст» (Tornebusken, 1946) и «Куропатка» (Agerhenen, 1947), а также роман «Лжец» (Logneren, 1950) характеризуются общей тематикой, проблематикой и поэтикой. В них исследуются причины, приведшие к «мировому потопу» Второй мировой войны, рассматривается образ писателя как Каина. В этих текстах отразились метания автора между стремлением создать произведение искусства и попыткой прямо, без обиняков, показать правду; между исследованием уникальной человеческой души и приматом «соборности» и ценностей рода; между желанием веры и невозможностью ее достижения современным рациональным знанием. Попытка найти истину и осознание непостижимости мира и человеческой души определили своеобразие поэтики этих произведений, которая сочетает в себе реабилитацию конкретной реальности и по-религиозному символический взгляд на бытие; следование классической художественной традиции и модернистскую форму - все это нашло воплощение в «многомерности», «многомирности» текстов писателя.

После публикации своего лучшего романа «Лжец», при этом, Хансен оставил художественное творчество. Увидели свет лишь его монография о принятии христианства «Змей и бык» (Огш og Туг, 1951), книга эссе «Датская погода» (Dansk vejr, 1953), литературоведческие работы, например «Йорген Нильсен» (Jorgen Nielsen, 1953), путевые заметки «Путешествие по Исландии» (Rejse pä Island, 1954). Исследователи, описывающие творческий путь писателя, дают этому различные объяснения.

Творчество Хансена на протяжении всего XX века было предметом дискуссий как в популярной культуре, так и в научном мире.

Хансен получил признание при жизни. Помимо других наград, он был удостоен премии газеты «Политикен» (1947) и завоевал Медаль имени Холь-берга (1953). О. Хенриксен показывает, что сразу после смерти Хансена провозгласили «духовном лидером, первопроходцем и национальным достоянием»53. Причем подобная пристрастность опиралась не только на художественные достоинства произведений писателя, но на его общественно-религиозные поиски и на социальный заказ времени. Более того, Хенриксен доказывает, что Хансен сам не прочь был выступить в роли пророка и проповедника.

Название статьи Н.Г. Хансена «Мартин А. Хансен как поле битвы»5'1, приуроченной к 100-летию со дня рождения писателя, как нельзя лучше характеризует положение Хансена в датском общественном сознании второй половины XX века. Дебаты о путях развития культуры в несколько иных формах продолжаются в Дании и сегодня. Их приверженцы используют наследие писателя для доказательства собственных убеждений55. Противоположные трактовки в обоих случаях пристрастны.

Вместе с тем творчество Хансена хорошо изучено в датском литературоведении. Библиография научной и мемуарной литературы о нем насчитывает более 150 исследований, авторами которых стали как друзья и коллеги писателя, так и собственно ученые-литературоведы.

Остановимся на трех основных концепциях творчества Хансена, разработанных Т. Бьёрнвигом, О. Вивелем и А.Т. Андерсеном. При этом отметим, что датских исследователей прежде всего интересуют философские обоснования художественных поисков писателя. Причиной этого может быть позиция самого автора, который на протяжении всей жизни осуждал разработку художественной формы ради формы. Для него творчество выходит за рамки собственно

53 HenriksenA. Martin A. Hansen // HenriksenA. Gotisk tid. Fire lilterœre afhandlinger. Kbh.: Gyldendal, 1971. S. 103.

54 Hansen N.G Martin A. Hansen er en kampzone // Bogens verden. 2009. № 2. S. 58-61.

55 Современные сторонники культуррадикализма осуждают Хансена за консерватизм взглядов, поэтизацию патриархального крестьянского уклада жизни, религиозность. Их противники почитают писателя как святого или мудреца. Высказываются даже предположения, что, не скончайся Хансен так рано, Дания не вступила бы в Европейский союз. литературы - оно не только средство познания, но и способ решения духовных и культурных проблем времени.

Наследие Хансена большинством исследователей рассматривается как цельное. Его жесткую периодизацию составить практически невозможно хотя бы уже потому, что писатель создавал огромное количество текстов параллельно. Более того, можно выделить характерные лейтмотивы, которые красной нитью проходят сквозь все произведения произаика56. Предложенная нами условная периодизация творчества Хансена основана не на смене мировоззрения писателя, а на эволюции художественных приоритетов при творческом процессе.

Список исследовательской литературы о Хансене открывается написанной в 1949 году монографией Т. Бьёрнвига, друга и коллеги писателя, которую

57

Хансен получил в подарок на 40-летний юбилей . После смерти Хансена Бьёрнвиг переработал монографию и защитил диссертацию, текст которой известен как фундаментальное исследование «"Алтарь Каина". Воззрения и тру

58 ды Мартина А. Хансена» . Работа не только представила качественный анализ текстов, но и предложила продуманную «концепцию» творчества писателя.

Бьёрнвиг рассмотрел творческий путь Хансена сквозь призму трагического противостояния христианской веры и свободного художественного гения. С точки зрения исследователя, в 1946 году у Хансена начался кризис, связанный с невозможностью разрешить дихотомию «искусство // христианство». Конфликт препятствовал проявлениям поэтического дара, и этим объясняются периоды «молчания» Хансена, смена стилей и жанров его письма, а также итоговый отказ от художественного творчества.

Позиции Бьёрнвига, правда в «модернизированном» виде, придерживается современный исследователь Д. Бугге59. Он сознательно отказывается от био

56 Можно говорить как о «любимых мыслях», так и об устойчивых смыслообразах прозы Хансена. Так, уже в дневниковых записях за 1940-1942 годы были высказаны те воззрения, которые Хансен позднее оформит как эссе сборника «Мысли из печной трубы». К образу-символу праздника, возникшему уже в 1930-е годы, Хансен обращался почти в каждом своем произведении.

57 Bjomvig Th Martin A. Hansens digtning. Kbh.: Wivel, 1949. Biopoe издание - 1950.

53 Bjornvig Th Kains Alter. Martin A. Hansens digtning og tœnkning. Kbh.: Gyldendal, 1964. Зашита 14.12.64, Орхус. s5 Bugge D. Medusas son. Kbh.: Anis, 2005; Bugge D. Digterens Janushoved. Forholdet mellem digtning og etik hos Martin A. Hansen, Karen Blixen og K.E. Logstrup // Transfiguration. 2001. № 2. S. 55-76. графического подхода к наследию писателя и пытается рассмотреть противоречивые взгляды автора с точки зрения культурологической дихотомии «этика -эстетика», нравственность и поэзия. Хансен не смог примирить эти два начала. Если же ему приходилось между ними выбирать, то он выбирал этику, мораль.

Бугге и Бьёрнвиг не разводят христианский закон и этический выбор, сознательно размышляя о «религиозной этике» Хансена, противопоставленной поэтическому дару. С нашей точки зрения, для Хансена религиозная жизнь человека не так легко сочеталась с представлениями о морали. Пронизанный философией Киркегора «Диалог о насилии и ответственности» в противном случае не мог бы состояться: в нем мудрый Сократ противопоставляет религиозный взгляд на ответственность абстрактному этическому подходу Симмия. «Заблудился» в императиве этического закона и Йоханнес Виг. Хансен во многих своих произведениях словно исследует «ненаучную психологию» С. Киркегора. Именно в глубинном, нелогичном клубке противоречий этического и лежит зерно характера современника. Религиозное чувство и постулаты морали для Хансена, вслед за Киркегором, не являлись синонимами.

Критика концепции Бьёрнвига была до такой степени серьезной, что ему пришлось написать труд «В защиту "Алтаря Каина"»60.

Двумя основными критиками монографии были Э.М. Кристенсен и О. Вивель.

Э.М. Кристенсен, официальный оппонент Бьёрнвига, не согласился с концепцией соискателя и предложил свою теорию. Опираясь на кульч урологические труды шведского исследователя А. Нюгрена, Кристенсен усматривает в художественном наследии Хансена конфликт трех начал христианской культуры: «закона» (номос), «земной любви» (эрос) и «всепрощающей, евангельской любви» (агапе). При этом литературовед вскрывает внутреннюю противоречивость христианского учения, которая неизбежно заставляет рефлектирующий над ним разум сомневаться. То, что Кристенсен называет «агапе», - это, фак тически, истинное христианство, в котором нет противопоставленности тела и

60 В]агт1% Тк РогБУаг Пэг "Кшпб АНег". Еп кгШэк ЕПегекиЙ. КЬЬ : Су1с1епс1а1, 1965. души, земли и неба, и все пронизано лгобовыо, так как Бог субстанционален, а зло не субстанционально.

Нам кажется, что теория Кристенсена чрезмерно схематична. Это «внешняя» по отношению к творчеству Хансена концепция. Вместе с тем идея о противопоставленности «истинного» и «надуманного» христианства, на наш взгляд, справедлива. Хансен, вслед за В. Грёнбеком, стремился преодолеть последнее ради достижения и обретения в земной жизни первого.

Специфику христианского взгляда на мир сам писатель исследует в монографии «Змей и Бык», в которой оп различает романское, народное христианство, гармонично совмещающее «мир горний» и «мир дольний», - и готическое христианство, интеллектуальное, разделяющее землю и небо и представляющее человека как пилигрима, странствующего от мира земного к миру небесному. Именно сквозь призму подобных взглядов Хансена М.К. Ойе рассматривает основной конфликт романа «Лжец»61. Фактически, то же самое делает Б.Н. Бровст, оценивая внутренний конфликт Хансена как столкновение между «крестьянином», хранителем исконной культуры предков, и «писателем», интеллекл туалом, который «замарал свое перо в крови» .

Большую роль для хапсеноведения играет двухтомник О. Вивеля*", в котором друг и соратник писателя собрал и прокомментировал множество важных для понимания взглядов Хансена архивных материалов (публикаций в газетах и журналах, фрагменты из дневника). Особую ценность при этом имеет способ подачи материала - по темам, в хронологическом порядке. Книга является кладезем информации и серьезным комментарием к жизни и творчеству Хансена.

Вивель, как и Бьё'рнвиг, пытается объяснить прекращение Хансеном художественного творчества кризисом и внутренней «расколотостыо» писателя, однако он видит корень душевных сомнений автора в участии в Движении Со

61 0уе M.K. Det gotiske og det romanske livstema. En Studie i Martin A. Hansens "Logneren". Oslo-Universitetsforlaget, 1970.

62 Brovst B.N. Martin A. Hansen. Bondesen og digter. Kbh.: Centrum, 1991. S. 296.

63 Wivel О Martin A. Hansen. Fra barndommen til krigens âr. Kbh.: Gyldendal, 1967 (далее: Wivel О Bd. 1.); Wivel О Martin A. Hansen. Fra krigens âr til doden. Kbh.: Gyldendal, 1969 (далее: Wivel О Bd 2.). противления и в публикации «Диалога.», то есть в столкновении между утверждением христианских ценностей и призывом к убийству. Вторым принципиальным отличием концепции Вивеля является представление, что «кризис» не только не сковывал талант Хансена, а наоборот, давал мощный творческий толчок и становился движущей силой его творчества.

Концепции О. Вивеля и Т. Бьёрнвига исходят из одного единственного жизненного конфликта Хансена. Думается, творчество Хансена соткано из противоречий и пронизано разного рода конфликтами: есть здесь и противопоставление этического императива эстетической вседозволенности, есть здесь и нравственная рефлексия и самоосуждение за призывы «Диалога.». Воспитанная в строгой традиции «Внутренней миссии» мятущаяся душа писателя точно знала, что существует моральный императив, законы гармонии и Божественный план бытия, однако постоянно подвергала сомнению это знание. В своей рефлексии Хансен не столько переоценивал какой-либо конкретный поступок своей жизни, сколько осмыслял различные этические и эстетические системы и задавался вопросом о возможности веры вообще.

Третий целостный и последовательный взгляд на творчество Хансена разработал крупнейший современный исследователь-хансеновед А.Т. Андерсен. Он поставил своей целью опровергнуть клише традиционалиста64, которым в датском литературоведении было отмечено творчество писателя.

Андерсен в статье, посвященной проблеме связи «Праздника середины лета» и модернизма, указывает, что эта связь восходит к «христианскому модер-шзму» С. Киркегора63. Более того, исследователь заявляет о непротивопоставленности христианского взгляда на мир и модернистской поэтики и объявляет Хансена «христианским модернистом».

Мы уже обозначили утверждение, что модернистское мировоззрение, ориентирующееся на воплощение «духа современности», никак не может быть

64 Это клише поставил С. Баггесен в книге о модернизме 1960-х юдов: Baggesen S Prosa// Modernismen i dansk litteratur/Red. af J. Vosmar. Kbh.: Fremad, Danmarks Radios Grundboger, 1967. S. 121.

65 Andersen A Th Afbrudt af en vis stör Georg. Martin A. Hansens "Midsommerfesten" lœst som en kristen modernismes opgor med 'det moderne gennembrud' // Kritik. 1998. № 135. S. 24-34. противопоставлено ни марксизму, ни христианской вере. Поэтому мы предполагаем рассмотреть творчество датского автора, опираясь на собственно эстетическую трактовку модернизма.

Во введении к тому статей о дневниках Хансена Андерсен также указывает на связь творчества писателя с модернизмом66. Он пишет, что основополагающая общность всех статей сборника состоит в том, что в них «энергично подчеркиваются черты современного в творчестве Хансена: Хансен - писатель, чьё

С7 творчество современное, более того, модернистское»' . Мы осмелимся рас

68 крыть это беглое, но значительное утверждение .

Современность, «модерность» творчества Хансена состоит в его укорененности в литературной и духовной ситуации времени: в своих произведениях писатель решает проблемы отсутствия веры, кризиса культуры, расколотости современного сознания, пессимизма. Выражение подобной проблематики он находит во все пожирающей иронии и рефлексии, тоже симптоматичной для его модернистской эпохи.

Мы придерживаемся подобного - «современного» - взгляда на творчество датского писателя. При этом обоснование модернизма текстов Хансена в настоящем исследовании выводится из специфики символистских поисков рубежа Х1Х-ХХ веков, на достижения которых и опирался Хансен. Мы также рассматриваем своеобразие творчества писателя в рамках общеевропейского религиозного Возрождения.

В 1990-е годы начался настоящий «бум» интереса к Хансену в Дании: издали ранее не опубликованные произведения, дневники и переписку писателя. На столетний юбилей автора в 2009 году откликнулись все центральные газеты и журналы страны.

Несмотря на неоднократные переводы многих произведений Хансена на

66 Andersen А Th Forord // Efterskrifter. Omkring Martin A. Hansens dagboger / Red. af /VI h. Andersen, J. Jorgensen. S. 7-10.

67 Ibid. S. 10.

68 Мы также опираемся на другую статью А.Т. Андерсена: Andersen A.Th Hoj spaending mellem to poler. Martin A. Hansens genkomst // Nordisk Tidskrift for vetenskap, konst och industri. 2006. № 4. S. 311-323. английский язык69, несмотря на его огромную популярность в Скандинавии, недостаточность сведений об этом авторе в российском литературоведении кажется несправедливой.

Имя Хансена малоизвестно отечественному читателю и почти не введено в научный обиход. На русский язык переведены некоторые новеллы («Мартовской ночью», «Праздник жатвы») и роман «Лжец»70. Творчеству писателя посвящены немногие страницы в научных исследованиях (Э.В. Переслегина, Г.В. Шатков) и учебных пособиях (В.П. Неустроев); оно освещается в энциклопедических изданиях (И.П. Куприянова) и отдельных комментариях к художествен

V1 ной и научной литературе (A.B. Сергеев, Н.И. Крымова, A.J1. Погодин) . Поэтому основной задачей данного исследования является комплексное рассмотрение воззрений и поэтики Хансена во всей их противоречивости. Она обусловила постановку конкретных задач исследования и определила структуру рабо- • ты.

Задачами диссертации являются:

1. Выявление мировоззренческого и эстетического конфликтов в датской культуре послевоенного времени в связи с философской и религиозной традицией XIX-XX веков.

69 Серьезными англоязычными исследователями творчества Хансена являются Ф. и Н. Ингверсены, которые в 1974 г. защитили диссертацию, а в 1976 г. выпустили монографию о творчестве датского писателя {Ingwersen F. N. Martin A. Hansen. Boston: Twayne Publishers (№ 419), 1976). Ha английском языке также был опубликован ряд научных статей: Loe Th Structure as Theme in Martin A. Hansen's "The Liar" // Scandinavica. 1988. Vol. XXVII. № 2 (Nov.). S. 153-166; Schow H.W. Kierkegaardian Perspectives in Martin A. Hansen's "The Liar" // Critique: Studies in Modern Fiction. 1973. Vol. XV. № 3. S. 53-65; Nissen J. Standing on the Shoulders of Giants with my Head between my Feet. A Minister's Reflections on Reception and Transformation in the Fiction of Martin A. Hansen // Receptions and Transformations of the Bible / Red. af K. Nielsen. Aarhus University Press, 2009. S. 78-86.

70 Хансен M.А. Мартовской ночыо / Пер. Б. Винер // Датская новелла XIX-XX веков. Л.: Художественная литература, 1967. С. 492-502; Хансен MA. Праздник урожая / Пер. Е. Суриц // Современная датская новелла. М.: Прогресс, 1971. С. 22-38; Хансен М.А О литературе / Пер. H. Тюриной // Писатели Скандинавии о литературе. М.: Радуга, 1982. С. 76-78;Линсен MA. Лжец / Пер. H.LLI. Киямовой. M : Текст, 2001.

71 Переслегина Э.В. Романы Ханса Кристиана Браннера (к вопросу о творческом методе писателя). Дисс. канд. филолог, наук. М.: МГУ, 1977. С. 81-83; 117-118; Шатков Г.В Основные проблемы литературы датского и норвежского Сопротивления // Скандинавский сборник. 1969. XIV. С. 242; Неустроев В П. Литература Скандинавских стран (1870-1970). М.: Высшая школа, 1980. С. 222-223; Куприянова И.П. Хансен М.А. // Краткая литературная энциклопедия: в 9 т. / A.A. Сурков. М.: Советская энциклопедия, 1962—1978. Т. 8. С. 211-212; Сергеев A.B. Комментарии // Называть вещи своими именами. М.: Прогресс, 1986. С. 603; Крымоьа H //, Погодин AJI. Сведения об авторах // Современная датская новелла. М.: Прогресс, 1971. С. 583-584.

2. Рассмотрение статуса воззрений европейского религиозного Возрождения и специфики трактовки понятия «гуманизм» участниками национальных «дебатов о культуре» (и в особенности Хансена) - для исследования различных способов выхода из кризиса культуры.

3. Определение толкования терминов «модернизм», «натурализм», «символизм» и «тёмный стиль» датскими писателями середины XX века для обозначения специфики эстетических споров времени.

4. Рассмотрение мировоззренческой и эстетической позиции Хансена в ходе послевоенных «дебатов о культуре» для разграничения «программных» установок писателя и его собственно художественного творчества.

5. Анализ проблематики и поэтики модернистских романов Хансена «Праздник середины лета» и «Лжец».

В первой главе диссертации «Идейно-эстетические взгляды Мартина А. Хансена и его участие в послевоенных дебатах о культуре» рассматривается феномен датской послевоенной культуры и в особенности взгляды и художественные поиски писателей, объединившихся вокруг культурологического литературного журнала «Херетика». На материале нехудожественного творчества Хансена как одного из редакторов журнала (эссеистика, дневниковые записи, переписка и книга философских размышлений «Левиафан») делается попытка проанализировать взгляды писателя на культуру и литературу в контексте философских, религиозных и художественных поисков времени, в контексте национальных дебатов о кризисном состоянии цивилизации.

Во второй и третьей главах на материале романов «Праздник середины лета» и «Лжец» в процессе «пристального прочтения» выявляется специфика индивидуального стиля писателя, оставившего как традиционные, так и экспериментальные тексты; определяется «механизм» взаимодействия христианского взгляда на мир и художественного эксперимента в творчестве Хансена.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Послевоенное творчество Мартина А. Хансена и проблема датского модернизма"

Заключение

Итак, при анализе истории датской литературы первой половины XX века, как нам кажется, недостаточно исходить из тех положений, на какие опирались участники мировоззренческой дискуссии тех лет. Полемика писателей позитивистских и религиозных взглядов, борьба «реакционеров» с «радикалами», противостояние «пессимистических воззрений и оптимизма теории развития», приятия и неприятия условий цивилизации»485, столкновение между «функ

18 ft ционализмом» и «традиционализмом» , взятые как центральный конфликт эпохи, не могут охарактеризовать дух времени во всем многообразии его проявлений.

Дебаты о культуре, в которых участвовали писатели разных взглядов, имеет смысл рассматривать как единый процесс поиска точки опоры в мире без центра, попытку разрубить гордиев узел вопроса выживания как всей европейской культуры, так и конкретной человеческой личности. Стремясь дать свой ответ на «апокалиптическую злобу дня» (Р. Гальцева) большинство датских писателей, вслед за Г. Брандесом, провозгласили любовь к человеку первейшей добродетелью и ценностью культуры. Именно в поисках обоснования гуманизма и велись мировоззренческие дискуссии. Участники культурной полемики создавали каждый свой миф на фоне бушующего хаоса настоящего.

XX век в Дании - творение и развенчание «идеологий». В. Виндельбанд в свое время писал: «Современное естествознание научило нас определять сущее через посредство длящейся необходимости совершающихся в нем явлений; она

487 тт поставила закон природы на место платоновской идеи» . На место «платоновской идеи» претендовала не только необычайно популярная в Дании теория эволюции Ч. Дарвина, но и теория бесклассового общества марксистов, и представления о Боге христианских мыслителей. Эта попытка выстроить свою,

435 Hansen В Omkring Heretica. S. 42.

486 Jensen J F Utopia - landet som lkke er // Jensen J F Homo manipulatus Essays otnkring Radikalismen Kbh Gyldendals Ugleboger(№ 190), 1967.

487 Виндечьбанд В Прелюдии / Пер. С. Франка. СПб. Изд ФЕ Жукова, 1904 С 320 пусть несовершенную, но абсолютную картину мира при отсутствии общей картины мира оценивается нами как модернистская.

На протяжении всей первой половины XX века различные идеологические системы становились фундаментом, на котором датские писатели и поэты стремились построить новое, актуальное искусство: на основе марксизма разрабатывался социалистический реализм (М. Андерсен-Нексё) и авангардное искусство эксперимента (Р. Броби-Йохансен); художественная рефлексия над философскими и мифологическими основаниями европейской культуры легла в основу «аристократического модернизма» К. Бликсен; Й.В. Йенсен предпринял попытку создать новый мифологический роман, художественно переосмыслив теорию эволюции Ч. Дарвина. Каждый из этих писателей выразил основную установку модернистской эпохи на современное и создал свой неканонический стиль.

Расцвет датского литературного модернизма и его теоретическое обоснование пришлись, однако, на период после Второй мировой войны. Послевоен ный датский модернизм возникает в результате переосмысления опыта национального символизма 1890-х годов.

Журнал «Херетика» воспринимался создателями как платформам для обсуждения вопросов культуры в ситуации ее гибели, для поиска средств преодоления хаоса в современном мире. Творчество херетикианцев сочетало в себе созидательное и разрушительное начала. Попытка вернуть гибнущей культуре духовные основания сосуществовала с трагическим осознанием невозможности этого для современника.

М.А. Хансен, П. ля Кур, О. Вивель, О. Сарвиг и другие авторы журнала не только дали образцы соответствующей духу времени поэзии, прозы и критики, но, что более важно, проблематизировали представление об эстетическом. Наследники символисткой традиции, херетикианцы болезненно переживали и переосмысливали трагический разлад между творческим порывом, воззрениями и верой автора. Невозможность приравнять эстетические законы к моральным постулатам в условиях послевоенного времени налагала дополнительное бремя на рефлексирующих о своей экзистенции писателей. Херетикианцы, поставив поэзию на место Бога, одновременно попытались доказать пагубность панэсте-тизма.

Изменение понимания роли искусства сопровождалось и переосмыслением художественной практики писателей. «Натуралистический роман» должен был уступить место жанрам, родственным мифу и сказке. Именно это мы видим в наполненной символами прозе М.А. Хансена. Лирика же была призвана стать более исповедальной и воплотить в себе философию поэзии. Об этом писал во «Фрагментах из дневника» Поль ля Кур. Как отмечал О. Вивель, «оба писателя

Л QO открыли новые пути в литературе» .

Являясь одним из редакторов журнала «Херетика», Хансен не принял ни научности марксизма, ни догматики официальной церкви, считая их идеологиями. Вместе с тем сам он творил «миф» народного христианства, который предполагал целостный взгляд на мир, так как объединял тело и душу, разум и чувство, мысль и дух без противопоставления. В народном христианстве, с точки зрения Хансена, хранится история и культура народа: сосуществуют языческая и христианская мудрость, содержится проверенная временем, не противопоставленная вере мораль.

Крестьянский патриархальный уклад, однако, в процессе реформ начала XX века был разрушен, а связи современников с традиционной культурой утрачены. Опираясь на натуралистическую поэтику, Хансен стремился сохранить память о прошлом. Крестьянская тема его ранних произведений неразрывно связана с мотивами детства, утраченного гармоничного бытия, некого эквивалента парадиза.

В произведениях «темного стиля» Хансена середины 1940-х годов на первый план выступает проблема неукорененности, беспочвенности личности современного человека, душа которого непрестанно рефлексирует и не может

488 Wive! О Indledning. S. 16. дать себе определения ни при помощи объективного знания, ни с позиций морали. Для характеристики своего героя, как, впрочем, и для самого себя, писатель находит лишь одно определение - он преступник, Каин.

Хансен дает своему персонажу возможность высказаться до конца. Сам же автор словно устраняется из созданного им текста. Художественное пространство «Праздника середины лета» - это отражение борьбы идей в душе современника, в «Лжеце» «герой своего времени» сам исповедуется перед читателем. Он ищет самого себя как цельность - и не находит. Хансен показывает ситуацию, когда Бог словно утратил интерес к своему творению, и творение осталось в мире без Бога.

Утрата современником своего «Я», потеря им целостного образа мира и иерархичной системы ценностей, с одной стороны, вызваны объективными событиями, но с другой, обусловлены внутренними качествами самого героя, к которому, до известной степени можно отнести слова А. Грицанова: «Нарциссизм самоуверенного, уверенного в своей власти Эго <в культуре XX века> сменяется на мазохистский нарциссизм самобичующегося, отказывающегося от своих прав и богатств героя.»489. «Трагический гуманизм» Хансена заключается в сострадании человеку, вступившему на киркегоровский путь« познания. Его душа погружена в бездну отчаяния, но он так и не решается сделать последний шаг к вере.

Разрушение гармоничного образа «героя времени» Хансен рассматривает на фоне мифа о гармонии. Слово в художественном мире романов Хансена утрачивает связь с сущностью в процессе обмирщения, десакрализации. От значения слова остается лишь «след». Из «следов» значения «обмирщенного» - и потому «ложного» - слова Хансен пытается, насколько это возможно, выстроить художественный образ истины. Пусть для его героев «небеса пусты» - но они существуют. Художественный мир романов Хансена предполагает трансцендентный план, хотя это и «пустая трансценденция». С помощью «темного

489 Якимович А К Конец века. Искусство и мысль // Художественные модели мироздания XX век Взаимодействие искусств в поисках нового образа мира М.: Наука, 1999 С 285. 4 стиля» писатель стремится обозначить наличие ненаходимого центра. Художественный мир его романов серьезен, на его фоне описываемая художественная игра — это словно смех сквозь слезы.

И традиционное, и авангардное искусство Хансен мерит требованием современности. Его критический отзыв о выставке группы художников-авангардистов «ВоПеЫогг^егпе»490, в частности, был направлен против бесплодного экспериментаторства, которое, по его мнению, не базируется на традиции современного искусства и потому не может привнести в культуру ничего нового491. Хансен ценил в искусстве именно его способность сказать новое слово. Вместе с тем для него «самым революционным откровением современности» является мудрость Евангелий. Он стремится быть абсолютно современным и поэтому пытается воскресить ценности Нового Завета. Хансеп использовал язык авангарда без содержания авангарда, так как этот язык уже стал частью культуры Европы - он был отработан и имел определенный статус. Хансен использует язык авангарда для выражения идей по-лютерански внедогматическо-го христианства.

Модернистский роман Хансена наследовал символистскую традицию не только по содержанию, но и по форме: каждый текст имеет свой ритм; базирующийся на повторах, вариациях, «полифоническом» сосуществовании тем и лейтмотивов; действие становится вторичным по отношению к рассказанным или разыгранным размышлениям и переживаниям героев; образы, объединенные по ассоциации, наделяются символическим содержанием и выстраивают метафизический сюжет текста.

Эстетические поиски Хансена и херетикианцев подготовили почву для возникновения нового поколения писателей.

Так как в «Херетике» печатались молодые поэты, к которым предъявлялись только художественные требования без какой-либо объединяющей их фи

490 Название содержит каламбур. Датское слово «bolle» означает «голубика» и «бандит, хулиган, бродяга». Возможны два перевода названия группы — «Цветы голубики» и «Цветы хулиганства».

491 Dagboger. 14.5.1944. лософии, то в конце концов каждый из авторов пошел своей дорогой. Многие из них уже в 1950-е разрабатывали новую версию послевоенного модернизма -литературу 1960-ых годов (Й. Густава Брандт, Р. Коридон, П. Хойхолт, И. Малиновский, Б. Андерсен, Й.Й. Сонне).

Только в конце 1950-х годов, то есть достаточно поздно, на авансцену литературного процесса Дании выходит модернизм без этической, проповеднической ориентации. Он появляется на основе осмысления философии атеистического экзистенциализма и с учетом опыта французского нового романа.

Корифеи датского модернизма 1960-х годов В. Сёренсен и К. Рифбьерг вместе с другими писателями и поэтами десятилетия стали публиковаться в журнале «Виндросен» (УшскоБеп, Роза ветров, 1954-1973), который наследовал от «Херетики» недоверие ко всяким идеологиям, интерес к текстам европейского модернизма, представление об абсурдности мира, экзистенциальную проблематику - однако не принял религиозного взгляда на действительность и требование метафизической глубины образов. «Виндросен» теоретически обосновал призыв писать по-новому, реабилитировал реальность. Проза абсурда (В. Сёренсен) художественными образами взрывала изнутри иерархию любой системы ценностей. Борьба «дискурсов власти» в сознании людей была-осмыслена как языковая проблема (К. Рифбьерг)

В своих размышлениях о всеобщем Ничто модернисты попытались сочетать представления херетикианцев об абсурдности мира и экзистенциалистском выборе самого себя с поэтикой натурализма (И. Малиновский), массовой культурой (К.- Рифбьерг) и рационализмом журнала «Диалог» (В. Сёренсен «Ни-ни»). В поэтике своих произведений они стремились к эксперименту с формой, культивировал нонсенс, использовали клише массового сознания.

Творчество отказавшихся от метафизических поисков херетикианцев датских модернистов 1960-х годов во многом воплотило в себе мировоззрение новой, постмодернистской культуры.

Список научной литературыКоролинская, Юлия Вячеславовна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Dansk Litteraturhistorisk bibliografi:http://www.dlb.dansklf.dk/iframe.dsp?author=257.

2. Dansk sk0nlitterarasrt forfatterleksikon 1900-1950: i 3 Bd. / Red. af S. Dahl, P. Engelstoft.

3. Kbh.: Gr0nholt Petersen, 1959. Bd. 1. (О Хансене. С. 437-439.)

4. Gyldendals Litteraturleksikon: i 4 bd. / Red. af H. Harmer, Th. J0rgensen. Kbh., 1974.

5. KettelH. Martin A. Hansens Forfatterskab. Kbh.: Gyldendal, 1966.

6. Martin A. Hansen // International Forfatterbibliografi: http://www.bibliografi.dk.

7. Raunkjasrs konversations leksikon: i 12 bd. / Red. af P. Raunkjaer. Kbh.: Det danske forlag,1951. Bd. 8. (Lindhardt P.G. Modernisme. S. 515; Logstrup K., Holm S. Naturalisme. S. 910).

8. Краткая литературная энциклопедия: в 9 т. / A.A. Сурков. М.: Советская энциклопедия,1962—1978.

9. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Николюкина. М.: НПК1. Интелвак», 2001.

10. Мифы народов мира: в 2 т. / Гл. ред. С.А. Токарев. М.: Советская энциклопедия, 1987.

11. Современное зарубежное литературоведение (Страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины: Энциклопедический справочник / Ред., сост. И.П. Ильин, Е.А. Цурганова. М.: Интрада, 1996.