автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Романтическое жизнетворчество как стратегия субъективации человека в современном обществе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Романтическое жизнетворчество как стратегия субъективации человека в современном обществе"

На правах рукописи

МАЛАХАЕВА Светлана Карловна

РОМАНТИЧЕСКОЕ ЖИЗНЕТВОРЧЕСТВО КАК СТРАТЕГИЯ СУБЪЕКТИВАЦИИ ЧЕЛОВЕКА В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ

Специальность 09.00.11 - социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

1 б МАП 2013 005058512

Улан-Удэ-2013

005058512

Работа выполнена на кафедре философии ФГБОУ ВПО «Байкальский государственный университет экономики и права».

Научный руководитель: кандидат философских наук, доцент Ткачева Марина Львовна

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, доцент, заведующая кафедрой зарубежной литературы ФГБОУ ВПО «Бурятский государственный университет» Болдонова Ирина Сергеевна

кандидат философских наук, доцент, заведующая кафедрой философии ФГБОУ ВПО «Бурятская государственная сельскохозяйственная академия им. В. Р. Филиппова» Баторова Елена Бадмаевна

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Восточно-Сибирская

государственная академия культуры и искусств»

Защита состоится 31 мая 2013 г. в 14.00 на заседании диссертационного совета Д.212.022.01 по защите диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук при Бурятском государственном университете по адресу: 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Бурятский государственный университет».

Автореферат разослан «30» апреля 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Рандалова О.Ю.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Глобальное распространение компьютерных и телекоммуникационных технологий в настоящее время обусловило системную трансформацию социума, переход от индустриального общества к постиндустриальному. Переходное состояние сопровождается системным кризисом: идет переосмысление ценностных ориентиров, философских оснований бытия; наблюдается поворот в сторону прагматизма, цинизма, бездуховности, одномерности, которые характеризуют социальное бытие; происходит утрата человеческого в человеке. В современной философии обсуждается вопрос о «смерти субъекта» в связи с тем, что человек воспринимается как «одномерный человек», безличная функция общества. Отчуждение современного человека от реальной жизни, его изоляция приводят к тому, что люди начинают относиться друг к другу как к средству, отрываются друг от друга, утрачивают общность жизни.

Для постнеклассической научной рациональности характерна субъективация и социологизация научного знания, поэтому необходима целостная гносеологическая схема, в которую включен субъект деятельности наряду с объектом и средствами познания. Современная социальная философия оперирует широкими методологическими обобщениями и, в то же время, преодолевает макросоциальный уровень теоретической рефлексии, выступая «местом встречи» различных культур и различных практик самоосуществления субъекта, подчеркивая, что «вне человеческой самореализации истории не существует» . Комплекс философско-гуманитарных вопросов, поднимаемых романтизмом в контексте проблем субъективации человека, индивидуального взаимодействия человека и мира, обогащает современный социально-философский поиск путей соединения общих, во многом абстрактных характеристик исторического процесса с конкретным бытием индивидов, их самоутверждением в жизни. Человеку необходимо вхождение в культуру как пространство исторического опыта, ибо без его освоения невозможно выстроить как собственную жизненную стратегию, так и стратегию развития общества. Кризисные периоды новей шей истории - в том числе и ситуация настоящего времени -отличаются состоянием утраты универсальных ценностей, способных аккумулировать социальную энергию на созидание. Проблемы осмыс-

1 Кемеров В. Е. Концепция радикальной социальности // Вопросы философии. -1999.-№7.-С. 3-13.

ления места романтизма в истории культуры неизменно встают, когда пробуждение самобытных качеств человека становится необходимостью для противостояния отчаянию и утрате исторического оптимизма. Таким образом, социально-философская интерпретация субъективного опыта жизнетворчества, запечатленного в произведениях романтиков, может быть использована в качестве исходной точки в процессе осмысления и построения стратегий субъективации современного человека.

Степень научной разработанности проблемы. Проблемами романтического жизнетворчества в отечественном литературоведении занимались В. М. Жирмунский, Н. Я. Берковский, А. В. Михайлов, А. В. Карельский, Н. В. Карташова, С. В. Тураев, Л. Г. Гинзбург Н. Я. Вишневская, О. Б. Вайнштейн, И. Н. Лагутина, Е. А. Стеценко, Е. Ю. Сапрыкина2 и др. Собран и интерпретирован литературоведческий материал. Созданы концепции историко-философского, культурологического и литературоведческого анализа романтизма.

Социологическому анализу романтического наследия посвящены работы Л. Мегрона, К. Мангейма, Н. Е. Покровского, Т. Л. Морозовой, О. Э. Осиповой, в которых романтизм рассматривается в связи с политической и социально-исторической проблематикой модерна. Особенно важными оказались следующие идеи. 1). Исследование К. Мангеймом феномена «социально-парящей интеллигенции» в связи со становлением консервативной идеологии3. 2). Влияние социально-кризисных ситуаций на формирование романтического мировоззрения проанализировано Н. Е. Покровским, который проводит аналогии между романтизмом и «контркультурой» 1960-х гг4. 3). В социально-философских работах Н. Н. Мисюрова детально проанализированы консервативные тенденции в немецком романтизме5.

2 Жирмунский В. М. Немецкий романтизм и современная мистика. — СПб.: Аксиома, 1996. - 664 е.; Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. - СПб.: Азбука-классика, 2001.- 512 е.; Михайлов А. В. Вводная часть доклада «Генрих фон Клейст и проблемы романтизма» /А. В. Михайлов // Обратный перевод. - М.: Языки русской культуры, 2000. - С.41-42. ; Карельский А. В. Революция социальная революция романтическая / Карельский А. В. // Немецкий Орфей. - М.: РГГУ, 2007.-С. 317-358.

3 Мангейм К. Консервативная мысль / К. Мангейм // Диагноз нашего времени. -М.: Юрист, 1994.-С. 560-650.

4Покровский Н. Е. Американский романтизм и его современные реминисценции // Проблемы американистики, вып. 3,- М.: изд-во МГУ, 1985.- С. 241.

5 Мисюров Н. Н. «Истинная Церковь» немецких романтиков. Новая страница в истории романтической школы в Германии. - Омск: ОГУ, 1998. — 136 с.

Философской рефлексии посвящены работы А. Камю, Ю. Хабермаса, К. Пальи, К. Хюбнера, Е. Шацкого, Ю. М. Лотмана, М. А. Лифшица, А. Ф. Лосева, Р. М. Габитовой, Б. Рассела, Ц. Тодорова, М. М. Бахтина, Д. Лукача, М. Хайдеггера. Последний обращался к экзистенциальному опыту романтического жизнетворчества как интегральному опыту возрождения целостного бытия, краеугольным камнем которого являлось слияние с миром, вспоминание мира, поэтическое творение мира заново6. Исследование А. Камю об индивидуальном бунте в европейской культуре, в рамках которого изучен опыт мятежных романтиков7. Детально исследованы иррациональные основания романтического мировоззрения (вплоть до бессознательных импульсов), лежащие в основании творчества романтиков (К. Палья ). М. М. Бахтин рассматривает романтический опыт в контексте становления герменевтического метода и использует романтическую терминологию самопонимания и самовыражения для формулировки своей концепции диалогичное™. С его точки зрения, в романтизме произошло обретение отрефлексированного самосознания в форме чистого «я-для-себя», которое может вступать в диалог с другим самосознанием . Ю. М. Лотман в своей теории культурного взрыва опирается на дихотомию романтического и классического сознания, утверждая, что это не просто противопоставление двух стилей, но и принципиально различное решение вопроса соотношения искусства и жизни10. Д. Лукач находит основания современной культуры в романтизме, утверждая, что немецкие романтики были в числе первых, кто задался вопросом о возможности гармоничного развития личности в обществе. Также он отмечает социальную обусловленность, укорененность романтического мировоззрения в своем времени, когда необходим был индивидуальный протест против становящегося буржуазного уклада . Ю. Хабер-мас рассматривает романтизм как маргиналию модерна, в которой открываются феномены мечты, фантазии, безумия, оргиастического воз-

6 Хайдеггер М. Гёльдерлин и сущность поэзии // Логос. - 1991. - Вып. 1. -С. 37-47.

7 Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. - М.: Политиздат, 1990. - 415 с.

8 Палья К. Личины сексуальности. - Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2006. - 880 с.

9 Бахтин М. М. Автор и герой в эстетической деятельности / М. Бахтин // Эстетика словесного творчества. Издание 2-е. - М.: Искусство, 1986,- С. 9-191, 404-412.

10 Лотман Ю. М. Семиосфера. - СПб.: Искусство. - 704с.

11 Лукач Д. К истории реализма. - М.: Художественная литература, 1939.-372

с.

буждения, экстаза и аффекта. Романтический опыт оценивается как эстетический, ориентированный на телесные удовольствия опыт дезориентированной субъективности, заменившей собой иное в разуме12.

Следует отметить, что, невзирая на богатую литературоведческую и историко-философскую традицию изучения романтизма, не осуществлено социально-философское осмысление романтического жизне-творчества с точки зрения динамики современных потребностей человека в стремительно меняющемся мире, а главное - отсутствуют концептуальные «мосты», с помощью которых можно было бы актуализировать знания, добытые в разных дисциплинах. Обращение к наследию немецкого романтизма позволяет выявить идеи и интуиции, не только сохраняющие свою значимость для сегодняшнего дня, но и приобретающие особую актуальность в свете задач современной социальной философии.

Объектом исследования является романтизм как мировоззрение.

Предметом исследования является романтическое жизнетворче-ство как стратегия субъективации.

Цель исследования: дать социально-философское обоснование романтического жизнетворчества как стратегии субъективации современного человека.

Эта цель позволила определить конкретные задачи исследования:

- Выделить методологические подходы для выявления проблемного поля, в котором возможно социально-философское осмысление романтизма;

- Разработать концепт, позволяющий исследовать субъективный опыт романтизма;

- Сформулировать принципы понимающей методологии применительно к изучению романтического жизнетворчества на основе теории диалога М. М. Бахтина и герменевтики субъекта М. Фуко,;

- Выявить мировоззренческие основания романтизма, которые способствуют возникновению идеи жизнетворчества как духовной революции;

- Интерпретировать романтическое жизнетворчество как модус существования в контексте развития общества модерна, выявить внутренние противоречия, которые обусловили реализацию романтических идей в жизни;

12 Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. Пер. с нем. — ство «Весь Мир», 2003. — С.316-320.

М.: Издатель-

- Выявить социокультурный и политический контекст романтического жизнетворчества на примере «бунтующих романтиков» и рассмотреть их вклад в творение идеологического универсума модерна;

- Осмыслить потенциал романтического жизнетворчества для субъективного самоосуществления как продолжение диалога эпох.

Теоретико-методологическая основа исследования. В качестве теоретической основы в диссертации использованы социокультурный, литературоведческий и историко-культурный подходы. Методология данного исследования базируется на гуманитарном подходе к проблемам социальной философии, характерном для В. Е. Кемерова, Т. X. Керимова13 которые подчеркивают необходимость рассмотрения любых социокультурных изменений не в абстрактных социальных структурах, а в многомерном мире живущего человека. Эти процессы укоренены в опыте самореализации конкретных индивидов, которые каждый день, претворяя в жизнь собственные жизненные проекты (переводя свои возможности в действительность), одновременно участвуют в воспроизводстве и обновлении социума14. Комплекс философско-гуманитарных вопросов, поднимаемых романтизмом в контексте проблем индивидуального взаимодействия человека и мира, обогащает социально-философское знание, находящееся в поиске путей соединения общих (во многом абстрактных характеристик исторического процесса) с конкретным бытием индивидов, их самоутверждением в жизни.

Предпосылкой исследования является общая историографическая установка, которая гласит, что современность (эпоха модерна) начинается с 1789 г. (Ю. Хабермас15). Поэтому возврат к началу модерна, к которому принадлежит и романтизм, способствует пониманию закономерностей и противоречий развития сегодняшнего социума. В романтизме происходит кристаллизация основных вопросов, касающихся субъективного бытия человека и ставших впоследствии главными темами западной мысли Х1Х-ХХ1 вв., поэтому с романтизма начинается опыт герменевтики современного субъекта и его жизненных стратегий. В контексте постнеклассической научной рациональности особое внимание уделяется субъективации, в которой человек как субъект дея-

13 Кемеров В. Е., Керимов Т. X. Грани социальности Постклассический взгляд,-Екатеринбург: УралНаука, 1999. - 256 е.; Кемеров В. Е. Общество, социальность, полисубъектность. - М.: Академический проект, Фонд «Мир». - 2012. - 252 с.

14 Кемеров В. Е. Концепция радикальной социальности // Вопросы философии. - 1999. -№ 7. -С. 3-13.

15 Хабермас Ю. Указ. соч. 416 с.

тельности включен в социальные процессы. Опора исследования на гуманитарную понимающую традицию обеспечивает полноту теоретико-методологической рефлексии такой нетривиальной системы, как романтизм.

Основными методами данного исследования являются: 1. Герменевтика субъекта М.Фуко16 как методология понимания и интерпретации исторического субъективного опыта, включающая в себя философскую рефлексию, которая создает особую возможность для интерпретирующего субъекта. 2. «Диалог культур» М. М. Бахтина как неотъемлемый компонент философского исследования опыта Другого. 3. Метод компаративного анализа, дающий возможность вовлечения в исследовательское поле североамериканского романтизма.

Научная новизна заключается в том, что:

- дано социально-философское обоснование феномена романтического жизнетворчества как стратегии субъективации человека в современном обществе;

- реконструирована историко-культурная детерминация процессов субъективации с использованием метода герменевтики субъекта М. Фуко на конкретном историческом опыте романтизма;

- введено в научный оборот понятие «стратегия субъективации», что позволило осмыслить романтический опыт в контексте проблем самоосуществления человека в социальном проектировании;

- проанализирована роль поэсиса и трансгрессии как мировоззренческих основ романтического жизнетворчества;

- романтическое жизнетворчество помещено в контекст диалектики социальной/духовной революции, что позволило выявить глубокие противоречия в реализации данного проекта в общественном бытии;

- романтическое жизнетворчество представлено как модус существования, в котором проявились основные тенденции модерна - использование поэтического самоосуществления индивидов в качестве фактора идеологического обновления буржуазной системы;

- доказана необходимость изучения романтического жизнетворчества как стратегии субъективации, в которой проявились все главные противоречия взаимоотношений индивида и общества, интеллектуала и масс для современного человека, ищущего пути самоосуществления в контексте проектирования новой социальной реальности;

16 Фуко М. Герменевтика субъекта: Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франсе 1981-1982 учебном году: пер. с фр. А.Г. Погоняйло. - СПб.: Наука, 2007. -677 с.

- на конкретных исторических примерах показана опасность и нежизнеспособность эскейпизма в контрасте с этикой «доверия к себе» и стратегией гражданского неповиновения, которые способствовали формирующейся традиции демократии и освоения фронтира, вовлечению субъекта в процесс национального и социального строительства;

- осмыслен потенциал романтического жизнетворчества в контексте самоосуществления современного человека и необходимости выстраивания новой гуманной социальной стратегии.

Положения, выносимые на защиту:

- романтизм в конкретно-историческом контексте является структурным альтер-эго Просвещения во всех сферах социального бытия, но в особенности в выстраивании собственной жизни человека и его субъективности; это ставит романтиков в позицию бессменного критика и новатора системы, чьи идеи сохранили свой эвристический потенциал и в наше время;

- концепт «стратегия субъективации» позволяет прочтение и понимание отдельных жизненных историй, включенных в общий социальный контекст, и отражает связь самореализации и самоосуществления индивида с динамикой общественной жизни; это соответствует общей логике исследования, опирающейся на понимающую гуманитарную методологию;

- в социально-философском исследовании раскрыты романтические истоки эпохи модерна (поэтизация бытия, стремление к трансгрессии, аффективное единение с миром, ирония, романтизация, мифотворчество, жизнетворчество, эскейпизм, маргинализация субъекта) и выявлены следующие тенденции развития субъективности в настоящее время: самоосуществление человека в полисубъектном социокультурном пространстве; создание новой этики заботы о себе, доверия к себе; поэтизация и гуманизация социального пространства посредством выработки новой стратегии жизнетворчества, в которую включена позитивная программа утверждения индивидуального «не-алиби» как в бытии вообще, так и в социуме;

- романтическая «духовная революция» — модус существования, в основании которого лежит ответственность субъекта за кардинальное изменение мира в процессе изменения себя. Забвение этой концептуальной идеи - следствие того, что в реальной истории XIX века произошло отождествление свободы и независимости от каких бы то ни было общественных ограничений и ответственной деятельности. Это обусловило быструю маргинализацию и фетишизацию самого романтического проекта, подчинение романтического жизнетворчества логи-

ке вещей, характерной для эпохи модерна. Актуализация изначальных интуиций романтиков открывает широчайшее поле для включения субъективного потенциала в осмысление, корректировку и формирование гуманных социальных стратегий современности.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Разработанная в диссертационном исследовании концепция стратегии субъективации расширяет возможности социально-гуманитарного анализа романтизма и других культурно-исторических явлений. Включение темы романтического жизнетворчества в арсенал социально-философского знания помогает корректировке и построению гуманных социальных стратегий современности. Материалы, представленные в диссертации, могут быть использованы при подготовке курсов по социальной философии, философской антропологии, социологии, социальной психологии, литературоведению, в чтении специальных курсов, посвященных проблеме самоосуществления и жизнетворчества человека.

Апробация результатов исследования. Основные положения исследования изложены в выступлениях на общероссийских и региональных научных конференциях: «VI Российский философский конгресс» (Нижний Новгород, 27-30 июня 2012 г.), «Экономическая психология: актуальные теоретические и прикладные проблемы: 13 международная науч.-практич. конференция» (Иркутск 6-11 июня 2012 г.) Основное содержание работы отражено в шести научных работах, одна из которых - в рецензируемых изданиях ВАК РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, двух глав (разделенных на 6 параграфов), Заключения и Списка использованной литературы, включающего в себя 178 наименований. В диссертации 160 стр.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обоснована актуальность диссертационной темы, дана характеристика ее научной разработанности, определены объект и предмет исследования, сформулированы цели и задачи работы, определена теоретико-методологическая основа исследования, охарактеризованы полученные результаты и научная новизна основных положений, выносимых на защиту, раскрыта теоретическая и практическая значимость работы и формы ее апробации.

В первой главе «Теоретико-методологические основания романтического жизнетворчества» решается проблема выявления теоретико-методологических подходов к романтизму, которые бы сочета-

ли в себе современный исследовательский аналитический инструментарий с философской гуманитарной ориентацией на понимание исторического субъективного опыта, находящегося в неразрывной связи с опытом сегодняшним.

В параграфе 1.1. «Разнообразие подходов к изучению романтизма. Романтнзм как предмет социально-философского исследования» диссертант выявляет следующие проблемы: 1. Неоднозначность либо расплывчатость термина, определение через понятия, не подлежащие строгому научному анализу: «мистическое чувство», «творимая жизнь», умонастроенность эпохи. 2. Романтизм зачастую изучается только как художественное течение или художественный метод литературы, изобразительного искусства, музыки, архитектуры, являющийся предметом историко-эстетических исследований. 3. Неполнота и методологическая расколотость понимания романтизма мешает его проблематизации на философском уровне. Происходит вытеснение романтизма на периферию философского интереса (в отличие от всеобщего внимания к Просвещению, воспринимаемому как мировоззрение, в котором заданы все тенденции модерна). Диссертант утверждает, что это вытеснение может быть результатом «поражения» романтизма в его противостоянии рационализирующей тенденции модерна, заданной Просвещением. Одновременно оно может быть и симптомом увлеченности современной философии выстраиванием схем социального процесса и игнорирования индивидов с присущими им индивидуальными заботами в пользу абстрактной логики прогресса. Ведь романтизм лежит в основании гуманитарной позиции, которая в социальном прогрессе производства, потребления, знания, морали и природы человека видит оборотную сторону деморализации, обнищания культуры и нивелирования самобытных начал в человеке, что фиксирует несовпадение логики вещей и человеческого бытия.

Рассмотрев литературоведческий, историко-культурный, социологический и философский подходы, диссертант приходит к выводу, что относительное единство традиционного подхода к романтизму как мировоззрению лишь отчетливее обнажает отсутствие общей методологии, способной преодолеть трудности в совмещении различных дисциплинарных методик. Диссертант предполагает, что распространенное в отечественном литературоведении понятие «сущность романтизма» есть методологическая предпосылка, которая неизбежно редуцирует его к некой главной идейной составляющей. Диссертант утверждает, что проблема неуловимости «сущности романтизма» и сложности формулирования определяющего термина в том, что именно человек в его индивидуальных взаимоотношениях с миром является неустрани-

мой константой романтического мировоззрения, которое ориентировано как на мистицизм, синкретичность, творческую синергию, так и на бунт, декаданс, эстетизм и чувственную экзальтацию, что отражает противоречивость субъективных поисков.

Диссертант приходит к выводу, что предметом социально-философского исследования является диалектическое взаимодействие романтической субъективности со становящейся социальностью модерна. Автор выделяет основные положения модерна: индустриализация; естественные права; универсальные ценности; единая мораль; объективированные науки; идеи прогресса и новизны; приоритет настоящего перед прошлым; утверждение эзотерического статуса искусства для постоянного обновления системы; формирование комплексного знания о человеке, направленного на осуществление «власти изнутри»; автономия субъекта. На основании их анализа диссертант формулирует принцип зеркальности романтического опыта начала модерна современным попыткам найти субъективные основания самоосуществления, преломляющиеся в зависимости от историко-социального контекста и вписывающиеся в жизнь человека, одновременно делая его индивидуальный опыт общезначимым, а общественный опыт индивидуальным.

В параграфе 1.2. «Стратегия субъективации как модель исследования опыта самоосуществления человека» рассматриваются основные концепции субъективности в философии Нового и Новейшего времени и дается дефиниция «стратегии субъективации», позволяющей анализировать феномен субъективности в контексте проблемы самоосуществления. Если модерный субъект определяется в качестве единственного достоверного источника знания и морали, то в децентрист-ских концепциях субъективности провозглашалась «смерть субъекта». Диссертант утверждает, что противоречия между концепциями отражают кризис понимания субъективности в современных исследованиях. Эти противоречия являются результатом отсутствия ответа на важнейший, с точки зрения самоосуществления человека, вопрос: «кто мы есть в данный момент и что мы можем?» Диссертант находит консенсус между двумя концепциями субъективности (автономный субъект уэ децентрированный субъект) в понятии субъективации «позднего» М. Фуко, обратившегося к античным практикам самосовершенствования и обнаружившего в них универсальные принципы самоосуществления человека17. Субъективация в трактовке Фуко - это процесс фор-

17 Фуко М. Указ. соч. 677 е.; Фуко М. История сексуальности : в 3 т. - Киев: Дух и литера; М.: Рефл-бук, 1998. - Т. 3: Забота о себе. - 288 с.

мирования субъективности, до начала которого субъект вообще не существует, и реализуется он в этом процессе только как один из множества возможных вариантов. Вариативность складывания субъективности зависит от многих внешних и внутренних факторов. Внешнюю сторону организуют влияние, давление, ограничение - социальные процессы, сутью которых является осуществление властных отношений, «микрофизики» социальных взаимодействий, подчиненных силе, «принципиально равнодушной» по отношению к преследуемым ее носителями целям; силе, которая может в равной мере служить добру и злу, выступая и как репрессивная, подавляющая, и как высвобождающая, эмансипирующая в зависимости от ситуации. Внутренняя сторона субъективации организуется «властью изнутри», но создает субъективность, пользующуюся автономией в практиках аскезы и самоконтроля. «Внутренняя субъективация» позволяет индивиду привести во взаимное соответствие мир внутренний и мир внешний, с ее помощью достигается спокойное и уравновешенное отношение к миру и к себе в мире. Только выработка соответствующего социально-культурному контексту отношения к себе и миру может сделать субъекта свободным.

Далее диссертант рассматривает механизм внутренней субъективации, когда истинным субъектом становится не тот, кого привели к субъективности (аБзщеШззетеЩ), но тот, кто сделал себя субъектом (зиЬуес^уайоп), специфическим образом совпав с властью и образовав «складку» (Ж. Делез18), внутреннюю сторону власти, в которой реализуется самостоятельная «забота о себе». На этом механизме основывается требующая аскезы и упорных упражнений, строгого соблюдения правил, труда, но без внешнего принуждения этика себя - выстраивание такого жизненного порядка, который держался бы своей внутренней связностью. Складывание субъекта не подчинено ни светскому закону, ни церковным или другим моральным предписаниям - это личный выбор существования, стратегия, которая определяет направление жизни, то, как индивид, самоосуществляя себя, включается в общий социальный процесс.

Далее диссертант задается вопросом, что же является причиной внутренней необходимости практиковать себя, желать себя как самоосуществляющуюся жизнь: ведь игры власти и социальные практики не воспроизводят живого субъекта. Следовательно, перед тем как начать «заботиться о себе», необходимо философское обращение к про-

18 Делез Ж. Фуко: пер. с фр. - М.: Издательство гуманитарной литературы, 1998.-С. 172.

блеме себя как живущего субъекта, обладающего смертным телом, и, вследствие этого, вынужденного стратегически мыслить о собственном месте в бытии, вынужденного вырабатывать собственное отношение к миру. Конституирующий субъективность принцип - воля к себе или «забота о себе» — с точки зрения диссертанта, покоится на понимании собственного «не-алиби в бытии».

«Не-алиби в бытии» — одно из центральных понятий философии поступка М. М. Бахтина19, который при рассмотрении проблемы субъекта отталкивается от понятия жизни человека как «единого и единственного события совершаемого бытия», единственной основы рассмотрения субъективности. Человек укоренен в своем бытии, занимает единственное место и только поэтому — и ни почему другому — должен быть ответственен перед самим собой, должен заботиться о себе и другом. Из этой ответственности перед самим собой вырастают поступки, утверждающие его «не-алиби в бытии», его «незаместимость» в жизни: прежде чем понимать себя как мыслящего и воспринимающего субъекта, человеку необходимо понять себя как субъекта живущего и смертного.

Таким образом, диссертант конструирует понятие стратегия субъ-ективации, которое синтезирует данные подходы к субъективности и включает, во-первых, осмысление себя как уже существующего субъекта, уже имеющего место в бытии, и поэтому обязанного утверждать собственное «не-алиби». Во-вторых, «заботу о себе» как комплекс практик себя, направленных на развертывание многоплановой деятельности субъекта в социуме и на раскрытие его сущностных сил и практик, посредством которых человек самостоятельно осуществляет целенаправленные преобразования своего тела, души, мыслей и поведения, производя при этом некоторую трансформацию себя и достигая определенного состояния спокойствия, совершенства, счастья, чистоты. И, в-третьих, готовность к преодолению как способность противостоять и ускользать от давления извне: ведь стратегия есть «форма организации человеческих взаимодействий, максимально учитывающая возможности, перспективы, средства деятельности субъектов, проблемы, трудности, конфликты, которые препятствуют осуществлению взаимодействий»20. Стратегия охватывает все возможные варианты

19 Бахтин М. М. К философии поступка / М. М. Бахтин // Сочинения: в 7 т. -М.: Рус. Словари: Языки славянской культуры, 2003. - Т. 1. — С. 7-68.

20 Стратегия // Социальная философия: словарь / под ред. В. Е. Кемеров, Т. X. Керимов. - 2-е изд. - М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая Книга, 2006.-С. 493.

развития событий, являясь настолько исчерпывающей характеристикой, что не может быть нарушена действиями противника, так как заставляет соперника включиться в определенную логику взаимодействий, делая их частью описания стратегии.

Переосмысление стратегически выверенного утверждения собственного «не-алиби в бытии» (чем, по большому счету, является становление субъектом своей жизни) дает возможность показать, каким образом человеческая деятельность преодолевает схематичность и абстрактность социального конструирования и воспроизводства. Стратегия субъективации — это способ представить человеческую самореализацию как одну из социальных стратегий, когда универсальной репрессивности социального бытия противостоит стратегический план заботы о себе, существующий в данной культуре, который, наполняясь субъективным содержанием конкретного человека, становится индивидуальным способом проживания жизни.

В параграфе 1.3. «Герменевтика субъекта как метод интерпретации романтического жизнетворчества» формулируются принципы герменевтического исследования как понимающей методологии, адекватной таким нетривиальным системам, как романтизм.

Во-первых, герменевтика субъекта - метод интерпретации историчного опыта, который одновременно является методом философствования, помогающим человеку выйти на интегральные вопросы собственного существования (Х.-Г. Гадамер). Таким образом осуществляется диалог культур и эпох, так необходимый для саморефлексии современности.

Во-вторых, в построении герменевтического диалога следует учитывать, что «современность» — понятие исторически-конкретное, для каждой эпохи она разная, поскольку разнятся способы отношения к самому себе и к миру в разных культурах. Современность определяется как способ относиться ко всему, что происходит, способ мыслить и чувствовать, действовать и вести себя, который отмечает сопричастность текущему моменту и представляется как некое задание21, как установка, в которой нет ничего неестественного, ибо она есть следствие включенности в событие бытия. Каждая историческая эпоха имеет собственную онтологию, «онтологию настоящего» (М. Фуко), которая устанавливает предел возможному опыту. Этот предел обозначает границы возможного диалога.

21 Фуко М. Что такое Просвещение? / Фуко М. // Интеллектуалы и власть. 4.1. М.: Праксис, 2002. - С.349.

В-третьих, современная установка прочитывается во «взаимообусловленности жизни и дискурса», понимаемого в качестве способа изъясняться, обнаруживающего определенную позицию в бытии и в социуме. Историчный опыт находится в равновесном единстве с языковой интерпретацией и миром, поэтому лозунг современности можно сформулировать так: «чтобы понять - необходимо исполнить».

Тем не менее, в-четвертых, герменевтика субъекта учитывает и отталкивается от его места в бытии; в ней нет никакого отказа от себя с целью превратиться в кого-то другого (М. Бахтин). Любая философская постановка вопроса разворачивается на фоне нетеоретической самоинтерпретации человеческой жизни, ее повседневного опыта.

Поэтому, в-пятых, герменевтический опыт рассматривается как онтологический, то есть утверждается первичность человека, за которым нет и не может быть ничего более ценного: метафизических истин, естественных законов, социальных детерминант, властных механизмов и т.д. Герменевтика субъекта отталкивается от принципов «неалиби в бытии»: еще до всякого дискурса, в который «Я» включен благодаря инкорпорированности в социальное тело, существует априорное «Я есть» - индивидуальное тело и сознание, знающее и чувствующее его единственность. Посредством языка и способности человеческого общения создается герменевтический круг, включающий одновременно тело и мысль каждого, переживающего всегда один и тот же опыт себя как живущего и умирающего субъекта.

Далее диссертант очерчивает общую установку эпохи модерн, в которой индивид впервые осознает себя в качестве субъекта своей деятельности, распорядителя собственной энергии, потенциального исполнителя различных производственных операций, а также владельца своих чувств, эмоций, особой психологической реальности, которая требует проявления. Если для индустриального общества модерна эта внутренняя реальность избыточна и остается без внимания, то для романтизма, разрабатывающего целину новоевропейской субъективности, она является точкой опоры, с которой начинается проект поэтического творения себя, своей жизни и мира заново. Романтическая тема жизнетворчества ищет адекватное осмысление новому характеру отношений между человеком и миром и находит его в поэзии.

Диссертант утверждает, что герменевтика подводит к пониманию необходимости других, пока еще не известных современных стратегий субъективации и практик их реализации. На сегодняшний день главная цель герменевтики исторического опыта - самоосмысление и обоснование новой стратегии субъективации. Ведь создание этики себя сегодняшнего - наиболее важная задача человека, насущная, главная, жиз-

ненно необходимая, потому что это есть основание отношения к миру и к себе в мире. Поэтому опыт выстраивания стратегии субъективации должен быть рассмотрен и с утилитарной точки зрения: полезна ли подобная практика для «меня» как живущего субъекта.

Вторая глава «Романтическое жизнетворчество как мировоззрение и модус существования» посвящена выявлению специфики романтического мировидения и способа проживания жизни и эвристической значимости стратегии в реализации субъективного опыта современного индивида.

В параграфе 2.1. «Трансформация субъективности в романтизме: поэсис и трансгрессия как основание романтического жнз-нетворчества». Диссертант утверждает, что отказ от принципа подражания (мимесис) и переход к принципу творения (поэсис -Поилок; -про-из-ведение22) формирует особый тип субъективности, когда индивид получает непосредственную возможность творить, опираясь на свой внутренний мир, сравниваясь в потенциях с обожествленной природой (фюзисом - Фиац), которая осознается как высший поэсис23. Романтики выделяют суть творчества - момент созидания, тождественный воссозданию собственной «самости». В связи с этим происходит переосмысление ряда принципиальных положений творчества, которые обусловливают трансформацию субъективности в романтизме. Во-первых, поэсис предполагает принципиальное обращение субъекта к себе, к своим чувствам, эмоциям, психологическим состояниям. Человек как бы вновь открывает бездны мира, но уже как коррелят и производное от бездны собственной души.

Поэтому, во-вторых, поэт перманентно производит акт «аффективного единения» с миром24 или «растворяет чужое бытие в своем собственном»25. В поэте интеллектуальное действие познания предмета всегда сопровождается интуитивным актом схватывания еще более глубокой истины познаваемой вещи, которая одновременно есть и истина его самого. Поэт схватывает семиотические коды ранее, чем все остальные, это позволяет ему выполнять сакральную функцию визионера в современности. Он прозревает в вещах свою собственную природу, которая не требует аналитического вторжения извне, которая

22 Хайдеггер М. Вопрос о технике / М. Хайдеггер // Время и бытие: Статьи и выступления: Пер. с немецкого. - М.: Республика, 1993. - С. 227.

23 Хайдеггер М. Указ. соч. С. 227.

24 Маритен Ж. Творческая интуиция в искусстве и поэзии,- М.:РОССПЭН. 2004.- С. 112.

25 Новалис Фрагменты// Литературные манифесты западноевропейских романтиков. - М.: МГУ, 1980,- С. 94.

тождественна поэту, имманентно ему присуща и одновременно является горизонтом развития большинства.

В-третьих, постоянная смена полюсов отражения актуализирует стремление к трансгрессии (1гапз£ге55ю)26 - переход, переправа, нарушение - что означает акт преступания границ наличного бытия, переход в сферу непознанного и непознаваемого «несказуемого» опыта, где субъект сам становится себе пределом. Понятие трансгрессии делает видимой другую сторону романтизма, не связанную с рацио-, являющуюся маргиналией опыта. Во время трансгрессивного акта романтик приобретает знание о несовершенстве мира, которое не столько рационально, сколько вписано в его телесный опыт отчуждения и единения с бытием. Через всепоглощающее аффективное чувство субъект постигает собственную отдельность, одиночество и боль, но в то же время он находит внерациональную основу единства людей. Трансгрессивный опыт позволяет ему оценивать состояние нормы с точки зрения иного в разуме и наоборот, что создает специфическую подвижность мысли.

Подвижность мысли подкрепляется, в-четвертых, тем, что возможное бытие вещей всегда уже присутствует в наличном как высший пласт той же самой реальности, который нужно только воспринять. Вырабатывается метод романтизации, которая суть сознательная идеализация наличного бытия, перевод с языка повседневной жизни на язык «истинного бытия»; фактически это - операция деструкции реальности, нахождения «высокого» смысла в обыденных вещах.

В-пятых, за романтизацией следует ирония, в которой сконцентрирована познающая диалектику мысль. Желая быть вне определенной структуры, ограничивающей онтологический опыт современной им эпохи, романтики каждый по-своему конструируют возможность перехода через границы трезвой рациональности. Романтизм предоставляет возможность иначе взглянуть на знакомый мир. Ирония есть метод саморефлексии, когда субъект осознает и объективную реальность, и опыт постижения ее высшего уровня, и самого себя; в то же время он удерживается от отождествления себя с некой ролью, сохраняя подвижность, которая ему жизненно необходима.

Далее диссертант приходит к выводу, что в результате трансформации субъективности самоосуществление в романтизме осознается как переход возможности в действительность, потенцирование, однако романтизм не может стать и не становится стратегией большинства. Элитарность романтизма обусловлена логикой вещей, ибо в раннем

26 Фуко М. О трансгрессии // Танатография Эроса. - СПб.: МИФРИЛ, 1994,-С. 111-131.

модерне почти нет сфер, в которых была бы востребована форма индивидной самореализации. Только искусство, предоставляя уникальную возможность самоосуществления, приложения творческих сил, выражения чувств и эмоций, которые все больше осознаются человеком в качестве своих неотъемлемых жизненных потенций, становится единственной сферой свободной самореализации индивидов, интегральным основанием романтического модуса существования.

В параграфе 2.2. «Романтическое жизнетворчество как модус существования: противоречия духовной революции» для реконструкции романтического способа проживания жизни диссертант берет за точку отсчета Великую Французскую революцию, которую романтики рассматривают как мифическое событие, отграничивающее начало новой эры, в которой политика и искусство радикально сближаются, происходит синтез художественной практики и повседневной жизни, в котором человек обретает возможность творения социальной реальности заново. Разочарование в результатах социальной революции обращает романтиков к искусству, к поиску другого пути - духовной революции, в которой уже раскрывшиеся, осознанные индивидуальные потенции обретут возможность творческой реализации. Императивом романтической духовной революции является изменение себя: духовная, интеллектуальная трансформация, которая является основой изменения окружающего мира, в этом проявляется вера романтиков в мистическую взаимосвязь всего мира.

Диссертант замечает, что основная проблема реализации романтической революции в том, что в модерне происходит освобождение человека от авторитета традиции, но это освобождение минимально, оно необходимо лишь для выделения обладающего рабочей энергией индивида, для включения его в новую цепочку капиталистического наемного труда. С точки зрения общественных потребностей, стремление к реализации внутренних потенций для наемного работника избыточно, поэтому формируется минимальный набор знаний, умений и навыков, помогающий включению индивида в производственный процесс. Романтики, уловив тенденции освобождения индивида, поставили на повестку дня проблему человеческого самоопределения и самоосуществления, продолжения того качественного переворота, который произошел внутри личностного измерения параллельно с социальными сдвигами. Вещная логика модерна возводит следующие препятствия для осуществления романтической революции: развитие индустриального типа производства, формирование дисциплинарного общества, абстрагирование и прагматизация социальных связей, овеществление индивидуального бытия, отчуждение индивида от собственной приро-

ды, потеря традиции и др. Благодаря способности «аффективного единения» с миром романтики интуитивно улавливают эти тенденции модерна, создают такую «оптику противоречий», в просвете которой видна особая выключенность человеческого измерения из социального процесса. Они впервые увидели отчуждение как отчуждение человеческого качества, используемого не для развития и самоосуществления, а для простого функционирования в системе, заметили растворение человека в безличных социальных формах. Это заметно во множественных мотивах двойничества, безличности социального зла, тем филистерства и одномерности человеческого существования.

Попытки найти связь с социумом оказываются бесплодны — романтизм воспринимается с опаской или с усмешкой, поэтому создается сообщество «аристократов духа», избранничество которых подкрепляется снобизмом и особой рафинированностью взглядов и вкусов, формируется слой «социально-парящей интеллигенции» . Диссертант анализирует термин, предложенный Мангеймом, находя в нем две составляющие. С одной стороны — «социальное парение» как отрыв от собственных групповых интересов, потеря связи с той социальной прослойкой, в которой индивид родился, маргинализация, обращение в духовную революцию, не приемлющей социальной привязанности. С другой стороны «интеллектуальное парение» трактуется как трансгрессивная техника мышления, в основе которой лежит ирония, сопутствующая отрыву от группового сознания. Благодаря отрыву от социума романтики получают возможность свободной деятельности во имя общечеловеческих ценностей, сталкивают «официальные» формы сознания с формами отверженными, вытесненными, ставят вопросы о неполноте рационального объяснения мира, предоставляет возможность по-другому взглянуть на знакомый мир. Романтики становятся бессменными критиками и новаторами сложившейся системы: ими создается объемный мир, в котором логически структурированное социальное пространство обретает глубину и изнанку, изобретается традиция, обновляется мифологический универсум.

Диссертант сравнивает модус романтического существования с античной практикой «искусства существования» и находит основное отличие романтической жизни: правила, определяющие жизнь, не обретаются в традиции, а конструируются субъектом в процессе индивидуального постижения мира и мифотворчества. Жизнетворчество с этого момента начинает осмысливаться романтиками не как деятельное утверждение собственного «не-алиби в бытии» и «заботы о себе», а как

27 Мангейм К. Указ. соч. С. 622.

слияние искусства и жизни, культивирование личного мифа. Жизнь, подчиняющаяся императиву изменить мир, меняя себя, становится мифом, определяющим траекторию существования следующих поколений. Миф о новом бытии, таким образом, должен быть создан жизнью самих романтиков. Этим создается требование предельной откровенности, необходимости опрокидывания внутреннего мира во внешний, что сочетается с опасностью опредмечивания субъективности, колонизации внутренних пространств субъекта объективирующим и рационализирующим знанием. С точки зрения романтиков эта опасность компенсируется иронической игрой соперничества, провокации, критики, постоянной сменой масок, в результате чего наблюдается переход к «эстетике существования», понятой как самопрезентация личности с помощью стилизации себя со всеми сопровождающими ее нарциссиче-скими составляющими: поэтизация трансгрессии, культ неистощимой маргинальное™, дендизм исключительности, ирония по отношению ко всему и т.д.

Диссертант приходит к выводу, что выхолащивание идей жизне-творчества является следствием процесса консервации личностного развития, когда культурный образец многократно тиражируется и входит в повседневный обиход, не требуя рефлексии от человека. В поздний период в романтической идее не осталось ничего, кроме потребностей «отраженных сущностей», подверженных невротическому желанию прожить романтическую жизнь (об этом говорили Л. Мегрон и Г. Флобер ). Логика развития социума влечет за собой превращение живой формы социального бытия — в данном случае жизнетворчества — в вещь, фетиш. Несмотря на это, романтическое жизнетворчество вписывается в процесс выработки форм личностной самореализации, которые, не давая массам возможности испытать себя на этом поприще, предоставляют шанс единицам, реализующим свой потенциал, достигающим впечатляющих результатов и продвигающим эволюцию всей социальной системы.

В параграфе 2.3. «Романтическое жизнетворчество в социокультурных и политических реалиях современности» диссертант рассматривает реализацию романтической стратегии субъективации в трех вариантах. Для начала диссертант очерчивает социокультурную и политическую сферу начала модерна как становящееся полисубъектное политическое пространство, организованное по законам микрофи-

28 Мегрон JI. Романтизм и нравы. - М.: Современные проблемы, 1914. - 468 е.: Флобер Г. Госпожа Бовари// URL: lit)i>://vvww.inodernlib.ni/books/nober gyuMav/ gospozha bovari/reaJ/ (20.04.2013)

зики власти, что обусловило необходимость наделения индивидов минимальной степенью автономности — гражданством. Романтическое жизнетворчество вписано в данный процесс как попытка индивида стать не минимальной и формальной точкой приложения властных сил, а реальным субъектом политического действия, обрести опору в самом себе как способном определять собственную жизнь, выработать этику себя, которая могла бы стать универсальным правилом, согласовывающим общежитие. В то же время романтики понимают политическое действие не столько как ответственный поступок, сколько как деятельность по мифологическому обновлению универсума, что оказалось как нельзя более своевременным для становящихся буржуазных идеологий, нашедших в романтизме идеальный образный «резервуар» для своего символического оформления. Романтизм элегантно разрешает коренной конфликт, лежащий в основании модерна: противоречие между капиталистической предприимчивостью и буржуазной стабильностью, романтизируя его и представляя его в таинственном и трагическом свете.

Далее диссертант интерпретирует жизнетворчество трех романтиков: Новалиса, Дж. Г. Байрона и Г. Д. Topo, в жизни и творчестве которых уникальным образом сконцентрировалась квинтэссенция политических чаяний человека начала XIX века. В фигуре Новалиса отражается стремительное сужение границ романтической революции, переход к декадансу — опыт немецкой молодежи в бюргерском консервативном социуме. Диссертант замечает, что Новалис переосмысливает миф о «вечном возвращении», замыкая на нем собственное жизнетворчество, переводя романтическую революцию в сферу магического опыта, что сразу снимает необходимость деятельного вмешательства в общественную жизнь и провоцирует на эскейпизм и бесплодные мечты. Субъект затянут в «почву», в нацию, поглощен ею, врастает в нее, что создает своеобразную атмосферу герметизма, провоцирующего приступы социальной клаустрофобии. Теряется необходимость волить себя, происходит вручение своей судьбы и своей индивидуальности в ведение нации как воображаемой целостности, в реальности скрывающей за собой реальное неравенство и несвободу индивидов. Возникает некий рефрен предопределенности, снимающей с индивида ответственность и моральное право распоряжаться собственной судьбой и становящейся оружием идеологов-консерваторов для обоснования вечной романтической сказки об идеальной монархии.

Будучи романтиком второго поколения, аристократ Дж. Г. Байрон никогда всерьез не верил в изменение мира (как это было у йенцев), он ощущал необходимость движения как условия для

самореализации. Границы понимания Байрона как человека и художника расширяются, если допустить, что он в жизни и творчестве вписывал себя в контекст мифа «вечного изгнанника». У Байрона происходит не расщепление и мистическое растворение субъекта, а жесткая политика ограничения, виртуозное вычерчивание пределов «Я», центростремительное сгущение идентичности, которая обретается в постоянной смене локаций, самопрезентации, граничащей с неврозом. Революционная борьба Байрона осмысливается как еще один акт самопрезентации, который, тем не менее, стал хрестоматийным примером самоотречения и героизма для многих последующих поколений революционеров национально-освободительных и буржуазных революций. Байрон предвосхитил современную форму субъективной неукорененности в бытии и вечного кочевья в контексте дискурсивного многообразия постмодерна. В постмодерной интерпретации субъект скользит по поверхности, не стремясь возвыситься в яростных титанических экспрессиях, характерных для байронического демонического героя, не углубляясь в мистическую хтоническую природу бытия (что было свойственно Новалису и авторам готического стиля); это создает иллюзию абсолютной свободы субъекта от любых ограничений.

В американском трансцендентализме субъект воспринимает себя в качестве гражданина, ответственного за общую деятельность по национальному строительству и освоению фронтира. Возникает проект этики духовного самосовершенствования и труда, названная Р. У. Эмерсоном «доверие к себе», на основе которого формируется социально-политическая стратегия «гражданского неповиновения». «Гражданское неповиновение» — это особая этика ответственности каждого индивида за общество в целом. В корне отличаясь и от идеализирующей индивида революции духа, и от демонизирующего волю метафизического бунта, «гражданское неповиновение» является стратегией субъективации, формирующей свободное отношение к себе как живущему субъекту и к другим как к таким же субъектам. В отличие от европейских романтиков Г. Д. Торо отказывается от романтизации субъективности, опираясь на обычного человека, которому необходима борьба с природой и с самим собой для того, чтобы ощутить жизнь, свою сопричастность бытию, вырабатывая стратегию, направленную на утверждение своего «не-алиби в бытии». Преодоление мистически понятой природы и нации, повседневный труд по освоению новых пространств, борьба с трудностями, выстраивание собственного пути в сочетании с осознанием своих политических прав и обязанностей становятся основой «гражданского неповиновения», этики, которая в наши дни вновь обретает актуальность в свете необходимости выработки

новой стратегии субъективации, нового субъективного ответа на вызовы сегодняшнего дня.

Диссертант в итоге анализа трех вариантов жизнетворчества приходит к выводу, что романтики потому трагически оторваны от общества, что в их жизни проявились предельные тенденции модерна, к осознанию которых человечество подходит только сейчас, когда самоосуществление становится безусловным требованием эпохи. И Нова-лис, и Байрон, и Topo предвосхитили свое время на столетия, поэтому их философский и жизнетворческий опыт необходимо изучать как начало нового в старом, как некий предел или горизонт, нарисованный романтиками для будущих поколений.

В мире взаимодействующих явлений нет односторонней причинности, нет однонаправленности действий. Полисубъектность современного общества обусловливает необходимость саморазвития, самодетерминации, реализации сущностных сил индивида, которые позволяют ему сделать вклад в эволюцию социума в целом, и, таким образом, противостоять собственной смерти, утвердить свое «не-алиби в бытии». Диссертант находит, что такие формы бытия на сегодняшний день востребованы обществом, так как предыдущая ориентация на ре-ципрокные отношения, прагматизм и вещную логику устаревает, становится недостаточной и даже противоречащей парадигме созидательного развития.

Диссертант утверждает, что стратегический потенциал жизнетворчества состоит не только в том, что жизнетворчество является способом развертывания и реализации заложенных в индивиде задатков, но еще и в том, что человек творит собственную жизнь и находит себя в обществе, одновременно трансформируя его и свою собственную природу. Формируется полноценная система, когда общество является царством необходимости, а человек является вкраплением свободы, преодоления, творчества. Диссертант подчеркивает, что в настоящее время невозможно игнорировать присутствие человека как субъекта; человек не просто вынужден вбирать то, что ему предлагает культура в процессе социализации, а выбирает с позиций своих возможностей то, что соответствует осуществлению его внутреннего потенциала, выбирает не результат, а средства деятельности, не «вещи», а процессы, не стандарты, а пространства для приложения сил . Людьми (не отдельным поэтами-романтиками, а большинством) постепенно осознается процессность личного бытия, которая трансформирует абстрактные

29 Кемеров В. Е. Общество, социальность, полисубъектность. М.: Академический проект, Фонд «Мир» .- 2012,- 252 с.

социальные силы, значения, структуры в жизненные формы их бытия, размыкая контуры ограниченного нормативного существования и ориентируя человека на сотрудничество, общение, со-знание, симфилосо-фию, симфонию общежития, что и было изначальным стремлением романтиков.

Диссертант далек от мысли реанимировать романтизм в первозданном виде. Он убежден, что повторить романтическое жизнетворче-ство — это означает сохранить его утопический потенциал и видеть разницу между тем, что делали романтики, и полем возможностей, которое было ими открыто, видеть противоречие между тем, что они реально делали и измерением того, что в романтизме превосходит самое себя, продолжить то, что романтики не сумели сделать, осуществить их упущенные возможности в новом контексте. Говоря о романтизме, диссертант проблематизирует самоосуществление человека в полисубъектном социальном пространстве, создание новой этики заботы о себе, доверия к себе, необходимость поэтизации и гуманизации социального пространства посредством выработки новой стратегии жизне-творчества в которую включена позитивная программа утверждения индивидуального «не-алиби» и в бытии, и в социуме.

В Заключении диссертант подводит итоги исследования, формулирует основные идеи, намечает перспективы исследования.

Содержание диссертации отражено в рецензируемых изданиях, рекомендуемых ВАК РФ:

1. Малахаева С. К. Трансформация субъективности в йенском романтизме: поэсис как основа жнзнетворчества// Вестник Бурятского государственного университета. - Улан-Удэ, 2012. - Серия Философия, социология, политология, культурология. Вып. 6 а.-С. 274-277.

Содержание диссертации в иных изданиях

1 Малахаева С. К. Герменевтика субъекта как основа саморефлексии современности: субъективный аспект практической философии// Философия в современном мире: диалог мировоззрений: Материалы VI Российского философского конгресса (Нижний Новгород, 27-30 июня 2012 г.) в 3-х тт., Т.1. - Н.Новгород: Изд-во ННГУ, 2012. - С. 208.

2 Малахаева С. К. Современные стратегии исследования субъективности: в поисках экологичных подходов к человеку// Экономическая психология: актуальные теоретические и прикладные проблемы:

материалы 13 международной науч.-практич. конференции.- Иркутск: Репроцентр А1, 2012, С. 108-113.

3 Малахаева С. К. Особенности развития европейской романтической мысли в начале XIX в. // Вестник молодых ученых: приложение к журналу «Известия ИГЭА». - Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2004. - С. 182 -187.

4 Малахаева С. К. Политические идеи американского трансцендентализма. Особенности романтического мышления в США // Вестник молодых ученых: приложение к журналу «Известия ИГЭА». - Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2005. - С. 116 - 122.

5 Малахаева С. К. Роль мифотворчества в конструировании романтического идеала общества // Вестник молодых ученых: приложение к журналу «Известия ИГЭА» №2 (4). - Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2006. -С.221 - 230.

Подписано в печать 29.04.2013. Формат 60 х 84 1/16. Усл. печ. л. 1,5. Тираж 100. Заказ 453.

Издательство Бурятского госуниверситета 670000, г.Улан-Удэ, ул.Смолина, 24 а E-mail: riobsu@gmail.com

Текст диссертации на тему "Романтическое жизнетворчество как стратегия субъективации человека в современном обществе"

ФЕДЕРАЛЬНОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ БАЙКАЛЬСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ЭКОНОМИКИ И ПРАВА

На правах рукописи

04201357402

МАЛАХАЕВА Светлана Карловна

РОМАНТИЧЕСКОЕ ЖИЗНЕТВОРЧЕСТВО КАК СТРАТЕГИЯ СУБЪЕКТИВАЦИИ ЧЕЛОВЕКА В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ

Специальность:09.00.11 - социальная философия

ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата философских наук

Научный руководитель:

Кандидат философских наук, доцент Ткачева М. Л.

Улан-Удэ - 2013

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ........................................................................................................................................3

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ РОМАНТИЧЕСКОГО ЖИЗНЕТВОРЧЕСТВА...................................................................................................................13

1.1. Разнообразие методологических подходов к изучению романтизма. Романтизм как предмет социально-философского исследования....................................................................13

1.2. Стратегия субъективации как модель исследования опыта самоосуществления человека........................................................................................................................................33

1.3. Герменевтика субъекта как метод интерпретации романтического жизнетворчества.. 50

ГЛАВА 2. РОМАНТИЧЕСКОЕ ЖИЗНЕТВОРЧЕСТВО КАК МИРОВОЗЗРЕНИЕ И МОДУС СУЩЕСТВОВАНИЯ......................................................................................................................63

2.1. Трансформация субъективности в романтизме: поэсис и трансгрессия как основание романтического мировоззрения.................................................................................................63

2.2. Романтическое жизнетворчество как модус существования: противоречия духовной революции....................................................................................................................................85

2.3. Романтическое жизнетворчество в социокультурных и политических реалиях современности...........................................................................................................................111

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.....................................................................146

ч

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Глобальное распространение компьютерных и телекоммуникационных технологий в настоящее время обусловило системную трансформацию социума, переход от индустриального общества к постиндустриальному. Переходное состояние сопровождается системным кризисом: идет переосмысление ценностных ориентиров, философских оснований бытия; наблюдается поворот в сторону прагматизма, цинизма, бездуховности, одномерности, которые характеризуют социальное бытие; происходит утрата человеческого в человеке. В современной философии встает вопрос о «смерти субъекта», который указывает на то, что человек заменяется безличной функцией общества. Отчуждение современного человека от реальной жизни, его изоляция приводят к тому, что люди начинают относиться к Другому как к средству, отрываются друг от друга, утрачивают общность жизни.

Для постнеклассической научной рациональности характерна субъекти-вация и социологизация научного знания, поэтому необходима целостная гносеологическая схема, в которую включен субъект деятельности наряду с объектом и средствами познания. Современная социальная философия, оперируя широкими методологическими обобщениями, в то же время преодолевает мак-росоциальный уровень теоретической рефлексии, выступая местом встречи различных культур и различных практик самоосуществления, ибо «вне человеческой самореализации истории не существует» 1 . Комплекс философско-гуманитарных вопросов, поднимаемых романтизмом в контексте проблем субъективации человека, индивидуального взаимодействия человека и мира, обогащает современное социально-философское знание, находящееся в поиске путей соединения общих, во многом абстрактных характеристик исторического процесса с конкретным бытием индивидов, их самоутверждением в жизни. Че-

'Кемеров В. Е. Концепция радикальной социальности // Вопросы философии. - 1999. - № 7. - С. 3-13.

ловеку необходимо вхождение в культуру как в пространство исторического опыта, ибо без его освоения выстроить собственную жизненную стратегию и вместе с тем стратегию развития общества невозможно. Опыт романтиков становится актуален сейчас, как и ранее в кризисные периоды новейшей истории, когда теряются универсальные ценности, способные аккумулировать социальную энергию на созидание. Проблемы осмысления места романтизма в истории культуры неизменно встают, когда пробуждение самобытных качеств человека становится необходимостью для противостояния отчаянию и утрате исторического оптимизма. Таким образом, социально-философская интерпретация субъективного опыта жизнетворчества, запечатленного в произведениях романтиков, может быть использована в качестве исходной точки в процессе осмысления и построения стратегий субъективации современного человека.

Степень научной разработанности проблемы.Проблемами романтического жизнетворчества в отечественном литературоведении занимались: В. М. Жирмунский, Н. Я. Берковский, А. В. Михайлов, А. В. Карельский, Н. В. Карташова, С. В. Тураев, Л. Г. Гинзбург, Н. Я. Вишневская, О. Б. Вайнштейн, И. Н. Лагутина, Е. А. Стеценко, Е. Ю. Сапрыкина и др. В. М. Жирмунский в работе «Немецкий романтизм и современная мистика» рассматривает романтизм как культурно-историческое проявление особого типа сознания, основной характеристикой которого является мистическое единение с пантеистически понятым миром, как программу целостной самореализации творческого индивида. Исследователь утверждает, что существует европейская парадигма романтического сознания (так же, как и классического), поэтому в современности мы можем обнаружить их проявления уже на новом витке. Н. Я. Берковский в исследованиях по европейскому романтизму3, продолжая эту логику, говорит уже о стремлении романтика полностью осуществиться в контексте «творимой жизни». А. В. Михайлов также поддерживает предшественников, утверждая, что краеугольный опыт романтиков выражается в «синкретическом универса-

2Жирмунский В. М. Немецкий романтизм и современная мистика. - СПб.: Аксиома, 1996. - 664 с.

3 Берковский Н.Я. Романтизм в Германии / Н. Я. Берковский. - СПб.: Азбука-классика, 2001.- 512 с.

лизме», индивидуальном порыве к гармоничному мироустройству и поиску своего места в этом мире4. А. В. Карельский, рассматривая зарождение романтического мировоззрения в ситуации кризиса после Французской революции 1789 года, находит, что важным фактором актуализации романтического мировоззрения явилось то, что молодым, талантливым юношам в полуфеодальной Германии сложно было реализовать свои способности во всей полноте, поэтому они искали других возможностей самоосуществления5. В остальных работах собран и интерпретирован литературоведческий материал. Созданы концепции историко-философского, культурологического и литературоведческого анализа романтизма.

Социологическому анализу романтического наследия посвящены работы: JI. Мегрона, К. Мангейма, Н. Е. Покровского, Т. Л. Морозовой, О. Э. Осиповой, которые рассматривают его в связи с политической и социально-исторической проблематикой модерна. Особенно важными оказались: исследование К. Мангеймом феномена «социально-парящей интеллигенции» в связи со становлением консервативной идеологии6. Работы Н.Е.Покровского, который отмечает влияние социально-кризисных ситуаций на формирование романтического мировоззрения, проводя аналогии между романтизмом и «контркультурой» 1960-х гг7. На современном этапе заметны социально-философские работы Н. Н. Мисюрова, который детально проанализировал консервативные тенденции в немецком романтизме8.

Философской рефлексии посвящены работы А. Камю, Ю. Хабермаса, К. Пальи, К. Хюбнера, Е. Шацкого, Ю. М. Лотмана, М. А. Лифшица, А. Ф. Лосева, Р. М. Габитовой, Б. Рассела, Ц. Тодорова, М. М. Бахтина, Д. Лукача, М. Хайдеггера. Последний обращался к экзистенциальному опыту романтиче-

4 Михайлов А. В. Вводная часть доклада «Генрих фон Клейст и проблемы романтизма» // Обратный перевод / А. В. Михайлов. - М.: Языки русской культуры, 2000. - С.41-42.

5 Карельский А. В. Революция социальная, революция романтическая // Немецкий Орфей / Карельский А. В. -М.: РГГУ, 2007. - С. 317-358.

6 Мангейм К. Консервативная мысль // Диагноз нашего времени / К. Мангейм. - М.: Юрист, 1994. - С. 560-650.

7Покровский Н. Е. Американский романтизм и его современные реминисценции// Проблемы американистики, вып. 3,- М.: изд-во МГУ, 1985.- С. 241.

8Мисюров Н. Н. «Истинная Церковь» немецких романтиков. Новая страница в истории романтической школы в Германии / H.H. Мисюров. - Омск: ОГУ, 1998. - 136 с.

ского жизнетворчества как интегральному опыту возрождения целостного бытия, краеугольным камнем которого являлось слияние с миром, вспоминание мира, поэтическое творение мира заново9. Исследование А. Камю об индивидуальном бунте в европейской культуре, в рамках которого изучен опыт мятежных романтиков10. Детально исследованы иррациональные основания романтического мировоззрения (вплоть до бессознательных импульсов), лежащие в основании творчества романтиков (К. Палья11). М. М. Бахтин рассматривает романтический опыт в контексте становления герменевтического метода и использует романтическую терминологию самопонимания и самовыражения для формулирования своей концепции диалогичности. В романтизме, с точки зрения Бахтина, произошло обретение отрефлексированного самосознания в форме чистого «я-для-себя», которое может вступать в диалог с другим самосозна-12

нием . Ю. М. Лотман в своей теории культурного взрыва опирается на дихотомию романтического и классического сознания, утверждая, что это не просто противопоставление двух стилей, но и принципиально различное решение вопроса «искусство и жизнь»13. Д. Лукач находит основания современной культуры в романтизме, утверждая, что немецкие романтики были в числе первых, кто задался вопросом о возможности гармоничного развития личности в обществе. Также он говорит о социальной обусловленности или укорененности романтического мировоззрения в своем времени, в котором необходим был индивидуальный протест против становящегося буржуазного уклада14. Ю. Хабермас рассматривает романтизм как маргиналию модерна, в которой открываются феномены мечты, фантазии, безумия, оргиастического возбуждения, экстаза и аффекта. Романтический опыт оценивается как эстетический, ориентированный

9 Хайдеггер М. Гёльдерлин и сущность поэзии//Логос. - 1991.-Вып. 1.-С. 37-47.

10 Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство/ А. Камю. - М.: Политиздат, 1990. - 415 с.

пПалья К. Личины сексуальности/ К. Палья. - Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2006. - 880 с.

12Бахтин М. М. Автор и герой в эстетической деятельности // Эстетика словесного творчества. Издание 2-е/ М. Бахтин. - М.: Искусство, 1986,- С. 9-191,404-412.

13 Лотман Ю. М. Семиосфера / Ю. М. Лотман. - СПб.: Искусство. - 704с.

14 Лукач Д. К истории реализма/ Д. Лукач. - М.: Художественная литература, 1939. - 372 с.

на телесные удовольствия опыт дезориентированной субъективности, заменившей собой иное в разуме15.

Следует отметить, что, невзирая на богатую литературоведческую и историко-философскую традицию изучения романтизма, не осуществлено социально-философское осмысление романтического жизнетворчества с точки зрения динамики современных потребностей человека в стремительно меняющемся мире, а главное - отсутствуют концептуальные «мосты», с помощью которых можно было бы актуализировать знания, добытые в разных дисциплинах. Обращение к наследию немецкого романтизма позволяет выявить идеи и интуиции, не только сохраняющие свою значимость для сегодняшнего дня, но и приобретающие особую актуальность в свете задач современной социальной философии.

Объектом исследования является романтизм как мировоззрение.

Предметом исследования является романтическое жизнетворчество как стратегия субъективации.

Цель исследования: дать социально-философское обоснование романтического жизнетворчества как стратегии субъективации современного человека.

Эта цель позволила определить конкретные задачи исследования:

- Выделить методологические подходы для выявления проблемного поля, в котором возможно социально-философское осмысление романтизма;

- Разработать концепт, позволяющий исследовать субъективный опыт романтизма;

- Сформулировать принципы понимающей методологии, на основе теории диалога М. М. Бахтина и герменевтики субъекта М. Фуко, применительно к изучению романтического жизнетворчества;

15Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне/ Ю. Хабермас. — М.: Издательство «Весь Мир», 2003. — С.316-320.

- Выявить мировоззренческие основания романтизма, которые способствуют возникновению идеи жизнетворчества как духовной революции;

- Интерпретировать романтическое жизнетворчество как модус существования в контексте развития общества модерна, выявить внутренние противоречия, которые обусловили реализацию романтических идей в жизни;

- Выявить социокультурный и политический контекст романтического жизнетворчества на примере «бунтующих романтиков» и рассмотреть их вклад в творение идеологического универсума модерна;

- Осмыслить потенциал романтического жизнетворчества для субъективного самоосуществления как продолжение диалога эпох.

Теоретико-методологическая основа исследования. В диссертации использованы диалектический, социокультурный, литературоведческий и историко-культурный подходы. Методология данного исследования базируется на гуманитарном направлении социальной философии, развиваемом В. Е. Кемеровым, Т. X. Керимовым16, которые утверждают, что любые социокультурные изменения происходят не в абстрактных социальных структурах, а в многомерном мире живущего человека. Эти процессы укоренены в опыте самореализации конкретных индивидов, которые каждый день, претворяя в жизнь собственные жизненные проекты (переводя свои возможности в действитель-

1V

ность), одновременно участвуют в воспроизводстве и обновлении социума . Комплекс философско-гуманитарных вопросов, поднимаемых романтизмом в контексте проблем индивидуального взаимодействия человека и мира, обогащает социально-философское знание, находящееся в поиске путей соединения

16Кемеров В. Е., Керимов Т. X. Грани социальности: постклассический взгляд/В. Е.Кемеров, Т. X. Керимов. -Екатеринбург: УралНаука, 1999. - 256 е.; Кемеров В. Е. Общество, социальность, полисубъектность / В. Е. Кемеров. - М.: Академический проект, Фонд «Мир» .- 2012,- 252 с.

17Кемеров В. Е. Концепция радикальной социальности // Вопросы философии. - 1999. - № 7. - С. 3-13.

общих, во многом абстрактных характеристик исторического процесса с конкретным бытием индивидов, их самоутверждением в жизни.

Предпосылкой исследования является общая историографическая установка, которая гласит, что современность (эпоха модерна) начинается с 1789 г. (Ю. Хабермас18). Поэтому возврат к началу модерна, к которому принадлежит и романтизм, способствует пониманию закономерностей и противоречий развития сегодняшнего социума. В романтизме происходит кристаллизация основных вопросов, касающихся субъективного бытия человека и ставших впоследствии главными темами западной мысли Х1Х-ХХ1 вв., поэтому с романтизма начинается опыт герменевтики современного субъекта и его жизненных стратегий. В контексте постнеклассической научной рациональности особое внимание уделяется субъективации, в которой человек как субъект деятельности включен в социальные процессы. Опора исследования на гуманитарную понимающую традицию обеспечивает полноту теоретико-методологической рефлексии такой нетривиальной системы как романтизм.

Основными методами данного исследования являются:

1. герменевтика субъекта М.Фуко как методология понимания и интерпретации исторического субъективного опыта, включающая в себя философскую рефлексию, которая создает особую возможность для интерпретирующего субъекта. Опыт М. Фуко, который провел «показательный курс» герменевтики античного субъекта19, помог в постановке проблемы романтического жизнетворчества как стратегии субъективации.

2. «диалог культур» М. М. Бахтина как неотъемлемый компонент философского исследования опыта Другого. Философия поступка М.М. Бахтина завершила концепцию стратегии субъективации и помогла диссертанту сформулировать идею неразрывности языка и

18Хабермас Ю. Указ.соч. - 416 с.

Фуко М. Герменевтика субъекта: Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франсе 1981—1982 учебном году / М. Фуко. —СПб.: Наука, 2007 — 677 с.

бытия в субъективном опыте, с понимания которого начинается практика самоосуществления.

3. Вовлечение в спектр изучения североамериканского романтизма обусловлено необходимостью определения потенциала романтического жизнетворчества в ситуации, когда общество находится на подъеме национального строительства, поэтому нами также использован метод компаративного анализа.

Научная новизназакл�