автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.04
диссертация на тему: Социальная и системная интеграция власти и общества

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социальная и системная интеграция власти и общества"

На правах рукописи Анипкин Михаил Александрович

СОЦИАЛЬНАЯ И СИСТЕМНАЯ ИНТЕГРАЦИЯ ВЛАСТИ И ОБЩЕСТВА: РЕГИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ

22.00.04 - Социальная структура, социальные институты и процессы

- 2 ДЕН 2010

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук

Волгоград 2010

004615513

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Волгоградский государственный университет»

Научный консультант:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор социологических наук, профессор Байдалова Ольга Васильевна.

доктор социологических наук, профессор Константиновский Давид Львович;

доктор политических наук, доцент Рябцева Елена Евгеньевна;

доктор философских наук, профессор Стризое Александр Леонидович.

ГОУ ВПО «Поволжская академия государственной службы им. П. А. Столыпина».

Защита состоится «3» декабря 2010 г. в 13:00 на заседании диссертационного совета Д 212.029.06 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Волгоградском государственном университете по адресу: 400062, г. Волгоград, проспект Университетский, 100, ауд. 2-05 «В».

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Волгоградского государственного университета по адресу: 400062, г. Волгоград, проспект Университетский, 100.

Автореферат разослан <И ^Л^у^ 2010 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Д 212.029.06 доктор политических наук, профессор / С. А. Панкратов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования.

Мы вступили в XXI век, который, наряду с глобализацией, будет характеризоваться процессом регионализации. Причем это становится типичным не только для государств с федеративной формой устройства, но и для унитарных государств, для целых континентов и частей света.

В России регионализация оказалась в конце XX века важной социально-экономической и социально-политической составляющей, так как была обусловлена существенными различиями в характере и уровне развития регионов, сопровождалась «суверенизацией» национальных и территориальных образований, возникновением самостоятельных субъектов управления. Как предусмотрено Концепцией перехода Российской Федерации к устойчивому развитию, данный переход станет возможным тогда, когда будет обеспечено устойчивое развитие всех ее регионов.

В Конституции Российской Федерации подчеркнуто: «Федеративное устройство Российской Федерации основано на ее государственной целостности, единстве системы государственной власти, разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти субъектов Российской Федерации, равноправии и самоопределении народов в Российской Федерации» [Конституция РФ: ст. 5, п. 3].

Россия представляет собой некую микромодель, в которой воспроизведены основные проблемы современного мира: островки постиндустриализма (региональные центры модернизации) соседствуют с индустриально развитыми районами, перемежаются с огромными пространствами малорентабельного сельскохозяйственного производства; на значительных территориях взаимодействуют христианская и мусульманская культуры, сталкиваются интересы Севера и Юга, Запада и Востока, Центра и региональной периферии.

До последних десятилетий понятия «регион» и «регионализм» в нашей стране практически не применялись. Это свидетельствует не столько об отсутствии традиций регионалистики в России, сколько о недостаточном развитии методов комплексного междисциплинарного подхода, в результате которого в Западной Европе и США она приобрела статус самостоятельного научного направления с присущими ему предметом, методами, системой знаний. Интерес отечественной академической науки к проблемам регионализма проявился во второй половине 1980-х годов в связи с попытками обоснования новых подходов, альтернативных формационному, к исследованию общественно-исторического процесса. Речь идет, в частности, о цивилизационном подходе, в рамках которого особое внимание уделяется изучению регионального деления мира, а также исторических, пространственно-географических и этнокультурных условий генезиса и развития регионов как особых социальных систем.

В границах определенного региона складывается уникальная социальная общность, состоящая из отдельных индивидов, которые взаимодействуют между собой и с окружающим миром, то есть осуществляют процесс социальной жизнедеятельности - способности удовлетворять свои интересы, потребности и ценности. Жизнедеятельность нельзя рассматривать, не затронув места или территориальных границ, где она осуществляется. Поэтому социологический подход в исследовании региона как самостоятельной территориальной и социокультурной общности, в которой все процессы, да и сам человек являются продуктом жизнедеятельности, представляется наиболее актуальным. Этот подход позволяет сочетать четкое разграничение основных функциональных подсистем общества с одновременно сохраняющейся возможностью социологического исследования региона как целого.

Проблема социальной интеграции в обществе традиционно является одной из актуальных тем в социологическом знании. Интерес к этой проблеме в российском обществе на современном этапе обусловлен рядом макросоциальных факторов, среди которых, прежде всего, следует отметить

пережитый распад советского государства в 1991 году, коренную трансформацию социально-экономических и политических отношений 1990-х годов, существенное изменение в социальной структуре российского общества на протяжении последних двадцати лет. Указанные факторы накладываются на объективные социально-экономические и социально-политические процессы, связанные с усложнением социальной структуры в целом, что, в частности, проявляется в углублении диверсификации жизненных стилей людей в современных обществах. Российская ситуация также осложняется наличием колоссальной территории, в связи с чем особую остроту приобретает вопрос об общих принципах отношений «центр - регион».

Интеграцию в обществе нельзя изучать в отрыве от власти, поскольку исходя из функционалистского подхода власть призвана гармонизировать различные подсистемы в социуме, выступая либо как свойство самой системы, либо как медиум коммуникации. В обоих случаях власть направлена на усиление функциональности общества как социальной системы. В российской традиции власть играет особую роль, поскольку исторически являлась, пожалуй, единственным инструментом, организующим социальное пространство. Именно поэтому проблематику социальной интеграции в России необходимо рассматривать в контексте отношений власти. В то же самое время существует недостаток социологических работ в отечественной науке, которые бы акцентировали и раскрывали социальную связь власти и социума через различные виды интеграции. Имеется в виду социальная/системная интеграция, которая позволяет достичь социального равновесия в обществе. Социологический подход к анализу российского общества после 1991 года главным образом концентрировал внимание вокруг демографических процессов и изменения социальной структуры, что объяснялось необходимостью понять, как трансформировались социальные группы в ситуации изменения государственного строя.

Адекватная теоретическая конструкция, объясняющая региональные процессы в контексте отношений «власть - социум» с социологической точки

зрения, должна носить междисциплинарный характер не только в концептуальном подходе, но и в выделении социальных показателей и индикаторов эмпирического измерения. Эту задачу можно плодотворно решить в рамках теории социальной и системной интеграции как теории среднего уровня. В то же самое время отношения «власть - социум» являются неотъемлемой частью рассмотрения региона как социальной системы, поскольку именно в этой дихотомии можно раскрыть практически все социологические категории, относящиеся как к структуре, так и к действию (structure - agency). Именно в регионе эти отношения носят наиболее удобный для социологического изучения характер, поскольку с большей очевидностью могут быть сведены на микроуровень.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью:

- анализа социальных последствий системного кризиса в обществе, которые привели к деконструкции патерналистской государственной модели и трансформационным изменениям системы ценностей;

- более детального изучения механизмов социальной интеграции в российском обществе, которое находится в незавершенном состоянии транзита;

- выявления степени интеграции власти и социума на институциональном уровне и на уровне межличностного взаимодействия;

- установления эвристических особенностей социологического подхода в рамках теории интеграции и дифференциации, что является теорией среднего уровня, применяемой к исследованию конкретного случая.

На эмпирическом уровне предметной области социологии существует проблема наличия или отсутствия консенсуса по базовым социальным ценностям со стороны власти и общества. Одновременно неотъемлемой частью проблемы социальной интеграции являются отношения по линии «центр — регион». Региональный контекст социальной интеграции требует достаточно глубокого анализа в силу того, что до сих пор на теоретическом уровне продолжает оставаться дискуссионной тема о более оптимальной конфигурации отношений между центром и регионами в России. Должны ли

эти отношения выстраиваться по принципу федерализма (как это заложено в действующей Конституции), либо по принципу унитарного государства? Решение данных актуальных проблем возможно при глубоком изучении различных аспектов социальной интеграции. В настоящей работе предлагается концепция, которая может быть применена к решению некоторых из указанных проблем в рамках социологии.

Степень научной разработанности проблемы.

Исследованию социальной среды, каковой и является регион в социологической трактовке, посвящено множество научных трудов как классиков социологической мысли: М. Вебера, Э. Гидденса, Э. Дюркгейма, К. Маркса, Ф. Энгельса, П. Сорокина, - так и современных ученых: М.К. Горшкова, Т.И. Заславской, Г.Е. Зборовского, Р.В. Рыбкиной. Российские ученые Н.Ю. Власова, Г.М. Лаппо, В,Я. Любовный, Ю.В. Медведков, П.М. Полян, М.Н. Тарасова, А.В. Тихонов исследуют регионы в социальном контексте, дифференцируя их по уровню урбанизации, образу жизни, качеству жизни и, соответственно, распределению социально-экономического потенциала. В этом ряду следует также назвать работы О.В. Байдаловой, Н.В. Дулиной, О.В. Иншакова, О.А. Ломовцевой, посвященные изучению регионального развития Волгоградской области. Необходимо особенно отметить Н.И. Лапина, представившего исследовательскую программу «Социокультурная эволюция России и ее регионов», реализация которой продолжается до сих пор.

Проблематикой интеграции общества занимались многие социологи, в частности Э. Дюркгейм, Н. Луман, В. Парето, Т. Парсонс, П. Сорокин, Г. Спенсер и др. Британский социолог Д. Локвуд в 1960-е годы впервые концептуализировал разделение на социальную и системную интеграцию, пытаясь «примирить» теории конфликта в социологии и структурный функционализм. Анализ его теории показывает, что системной интеграцией являются бесконфликтные отношения на структурном уровне (уровень structure), к которому относятся, например, социальные институты, а в основе

социальной интеграции лежат бесконфликтные отношения на уровне межличностного взаимодействия (уровень agency). Ф. Паркин первым применил этот подход к анализу интеграции власти в начале 1970-х годов.

В середине 1980-90-х годов социологи снова обратили внимание на проблему социальной и системной интеграции, что демонстрируют выход серии коллективных монографий скандинавских ученых под редакцией Н. Мортенсена и дискуссия на страницах соответствующих научных журналов, главным образом британских. В дискуссии приняли участие П. Бурдье, Э. Гидденс, Н. Маузелис, Ю. Хабермас. Эти социологи пытались адаптировать теорию Д. Локвуда к предмету своих научных интересов, а также к современным тенденциям развития европейских обществ, в частности стремительно развивавшейся интеграции в рамках Европейского Союза. Своеобразной кульминацией этой дискуссии стала конференция, специально посвященная концепции Д. Локвуда, состоявшаяся в конце 1990-х годов в Университете Эссекса (Великобритания).

Понятие социального пространства разрабатывалось в трудах П. Бурдье, Г. Зиммеля, М. Кастельса, П. Сорокина, А.Ф. Филиппова, В.Н. Ярской. Разработка категории пространства как системы осуществлялась Л. Берталанфи, Н. Винером, А. Зиновьевым, Н. Луманом, М. Мерло-Понти, Ю.М. Плотинским.

В качестве основания постановки проблемы социальных изменений в России были использованы идеи теорий социальных изменений Д. Белла, П. Бергера, Р. Будона, И. Валлерстайна, П. Друкера, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, О. Конта, К. Маркса, К. Поппера, П. Сорокина, Дж. Сороса, Ф. Тенниса, Э. Тоффлера, Ф. Уэбстера, П. Штомпки; социальной иерархии М. Вебера; социальных инноваций П. Друкера, Г. Тарда, П. Штомпки; генерационной теории К. Маннгейма; теории солидарности Ф. Фукуямы; теории социального капитала К. Марша и Р. Патнема.

Раскрывая основные факторы устойчивого развития России, ученые анализируют вопросы, связанные с политической системой российского

социума, акцентируют внимание на ее историческом становлении, современном состоянии и перспективах. Большой интерес представляют труды Р. Арона,

A.C. Ахиезера, В.А. Ачкасова, JI.A Беляевой, Ф.М. Бурлацкого, Р. Дарендорфа, Л.Г. Захаровой, Е.Ю. Зубковой, Б.Г. Капустина, И.М. Клямкина,

B.А. Красилыцикова, С.А. Ланцова, В.К.Левашова, A.M. Миграняна, В.П. Милецкого, Т.И. Ойзермана, A.C. Панарина, В.И. Пантина,

B.Б. Пастухова, Ю.Н. Солонина, Ю.Г. Сумбатяна, Л.М. и М.Л. Энтиных, Ю.А. Юдина, Р.Г. Яновского и др.

Проблематику анализа ценностей применительно к власти и обществу в различной интерпретации разрабатывали Д. Алмонд, С. Верба, Р. Инглехарт, Э. Скарборо, Р. Патнем и др., применительно к российскому обществу -

C.Г. Айвазова, C.B. Василенко, Н.И. Лапин, В.Д. Патрушев, Е.Б. Шестопал и др.

Исходя из целей настоящей диссертации были выделены те подходы, которые являлись попытками обобщающего анализа регионального социологического материала и помогли сформировать авторскую систему показателей. Здесь намеренно не разделяются иностранные и отечественные авторы, поскольку многие из них работали и работают в контексте одинаковой проблематики. Среди огромного количества трудов по российской регионалистике в реферируемой диссертации выделены пять содержательных блоков (данная типологизация, как и любая другая, условна):

1. Анализ асимметричных отношений между центром и регионами (Л.М. Дробижева, Н.Ю. Лапина, А.Е. Чирикова и др.), в рамках которого также осуществлялось изучение общего и особенного в социальных процессах Волгоградской области (О.В. Байдалова, В.Я. Гельман, Дж. Мозес и др.).

2. Изучение баланса отношений между центром и регионами в контексте федеративной системы (D. Dusseault, H. Hale, M. Hansen, S. Mikhailov, J. Litwack, A. McAuley, C. Ross, P. Söderland, M. Stoliarov и др,).

3. Исследование проблем политической консолидации в России с особым акцентом на регионы (И.И. Курилла, В.Э. Шляпентох, J. Hahn, D. Hutcheson, J.-C. Lallemand, M. Mendras, D. Treisman и др.).

4. Рассмотрение понятия «укрепление вертикали власти» в региональном преломлении (Г.В. Голосов, А. Aldis, М. Crosston, G. Herd, J. Moses, L. Nelson, Y. Kuzes, R. Orttung, C. Ross и др.).

5. Изучение социального капитала в российских регионах (A.B. Леденева, Т. Colton, С. Marsh, R. Putnam, R. Rose, J. Twigg).

Многочисленные фундаментальные наработки в целом по теории власти, теории социального пространства и социальных процессов, по концепциям социальных изменений, проблематике регионального развития, методологии социального познания, к сожалению, не снижают актуализацию социологического анализа качественных изменений в результате системной и социальной интеграции власти и общества на современном этапе развития.

Объектом исследования являются отношения власти как разновидность социальной и системной интеграции в региональном контексте.

Предмет исследования - социальные факторы, определяющие социальную и системную интеграцию отношений власти.

Цель диссертационного исследования состоит в социологической концептуализации теоретической модели социальной и системной интеграции отношений власти на примере Волгоградской области.

Для реализации указанной цели ставились и решались следующие задачи:

- рассмотреть основные теоретические подходы к исследованию социальной и системной интеграции в социологической традиции;

показать эвристическую ценность теории социальной и системной интеграции Д. Локвуда;

проанализировать существующие концептуальные социологические подходы к изучению российских регионов;

- специально выделить подход к изучению российского региона, основанный на теории социального капитала;

предложить соответствующие показатели для анализа социальной и системной интеграции отношений власти;

сформулировать социологические исследовательские модели для изучения интеграции отношений власти;

- выявить возможности качественного анализа интеграции отношений власти.

Основная гипотеза исследования заключается в следующем: поскольку власть всегда была центральной консолидирующей силой на протяжении всей российской истории, назрела потребность в создании теории среднего уровня, которая институционализировала бы отношения власти и социума через системную и социальную интеграцию в рамках взаимодействия социальных институтов общества, а также социальных групп, межличностного взаимодействия на региональном уровне. Эта теоретическая конструкция должна содержать набор социальных показателей, относящихся к обществу, политике, экономике, одновременно рассматривая эти три аспекта как часть одного и того же процесса. Необходимость помещения власти в центр анализа, с одной стороны, даст возможность преодолеть фрагментарность ранее существовавших теоретических подходов, с другой стороны, позволит рассматривать региональное измерение с точки зрения отношений власти, которые имеют российскую специфику в преобладании социальной интеграции над системной.

Теоретико-методологические основы исследования.

Анализ поставленной проблемы осуществлен в традициях классической социологии (М. Вебер, Э. Дюркгейм, П. Сорокин), ее структурного направления, включающего подходы структурного функционализма (Э. Гидденс, Р. Мертон, Т. Парсонс), и гуманистической парадигмы, которая ориентирована на познание и понимание локальных сообществ и каждодневной социальной практики. Работа базируется на принципах диалектического,

исторического, системного и структурно-функционального подходов с учетом исследования основных факторов, обусловливающих социальную и системную интеграцию власти и общества. В качестве методологической основы использовался подход социокультурной интеграции, в рамках которой основным показателем интеграции является интеграция на уровне ценностей. Это позволило теоретически операционализировать в рамках исследовательского поля такие понятия и категории, как «социальная интеграция», «системная интеграция», «власть», «система ценностей», а также выявить логические связи и зависимости между организационными и моральными ценностями, которые снимались количественными и качественными методами социологического инструментария. В диссертации используется совокупность научных приемов и методов конкретно-исторического, системного, статистического, сравнительного анализа.

В соответствии с методологической базой исследования работа носит морфостатический характер, то есть в ней рассматривается конкретная структура отношений власти на момент ее формирования в начале 2000-х годов. Именно поэтому эмпирический материал, как количественный, так и качественный, был собран в 2002 году, когда новая система властных отношений еще только складывалась как проект, без точной детализации задач этой новой системы и ее специфической конфигурации.

Эмпирическую базу исследования социальной и системной интеграции власти и общества в условиях регионального развития составляют результаты комплексных социологических исследований, проведенных при непосредственном участии или под руководством автора в городе Волгограде и Волгоградской области, а также в организациях федерального, областного и муниципального подчинения.

Разработка методического аппарата исследования требовала комплексного подхода. Как уже отмечалось выше, до сих пор еще не отработан методический и процедурный аппарат изучения многоплановых и сложных проблем развития региона. Поэтому программой исследования в рамках

изучения заявленной темы предусматривалось провести анализ «банка» инструментария, применяемого зарубежными и российскими социологами для изучения следующих актуальных проблем:

изменения, которые происходят в социально-политической и социально-экономической сферах общества;

- социальная структура российского общества;

- ценностные ориентации и образ жизни россиян;

влияние социальных перемещений в условиях глобальных вызовов: экономических, информационных, демографических;

влияние социального неравенства . на развитие общества и социальное расслоение общества;

- влияние социальных институтов общества на удовлетворение социальных потребностей населения;

- баланс отношений между центром и регионами в контексте федеративной системы.

На этой основе с учетом специфики выбранного объекта был адаптирован и разработан инструментарий исследования в зависимости от региональных, социально-демографических, социально-психологических особенностей опрашиваемых. В качестве эмпирического объекта исследования было определено население региона - Волгоградской области, - по отношению к которому была применена квотная выборка.

В соответствии с разведывательным планом исследования, с целью выявления проблемной ситуации и определения комплекса сложных вопросов социальной и системной интеграции власти и социума был проведен анализ документов, который включал официальную ведомственную статистику на различных уровнях (Госкомстат Российской Федерации, Волгоградский областной комитет государственной статистики), публикации в периодической печати федерального и регионального уровней, а также транскрипты глубинных интервью как кейс-стади.

Сопоставление данных, полученных в результате количественных методов и в рамках гуманитарной парадигмы социологических исследований, проводилось с помощью метода глубинного интервью. Качественные глубинные интервью были использованы для сбора данных среди высокопоставленных представителей политического класса Волгоградской области. Все интервью были записаны на диктофон и затем транскрибированы. Транскрипты анализировались посредством метода категориального анализа «bottom up» («снизу вверх»), что предполагает выведение категорий непосредственно из самого текста. Качественные интервью были проведены в январе и апреле 2002 года в Волгограде и районах Волгоградской области. В общей сложности были интервьюированы 14 человек. Двенадцать из их числа можно обозначить как непосредственно действующих высокопоставленных чиновников, в то время как двое интервьюируемых ранее занимали должность руководителей Волгоградской области и принадлежат к областному истеблишменту.

Эмпирические данные для количественного исследования были получены в ходе анкетного опроса, поведенного в январе - марте 2002 года в городе Волгограде и Волгоградской области («города и районы»). В общей сложности было опрошено 1035 респондентов: 800 из них - так называемая обычная публика, 137 были представителями чиновничества на региональном и муниципальном уровнях (обычно уровень специалистов), 98 респондентов относятся к группе, которая условно была названа интеллигенцией (главным образом преподаватели вузов и учителя школ). Следует отметить, что традиционно в советской социологии было принято разделять техническую и гуманитарную интеллигенцию. В настоящем исследовании опрашивались только представители гуманитарной интеллигенции. Это было осуществлено с конкретной целью, поскольку техническая интеллигенция в большой степени была маргинализирована после распада СССР и последующей либерализации экономики, в то время как гуманитарная интеллигенция все же сохранила множество присущих ей характеристик.

Полученные данные анализировались с помощью программы SPSS. Для целей настоящего исследования использовалась техника категорийного анализа данных, а также Chi-Square (хи-квадрат) и Cramer's V (Ви Крамера).

Принято считать, что социологические исследования могут быть морфогенетическими, то есть рассматривающими некое социальное явление в процессе, а могут быть морфостатическими, то есть рассматривающими структуру социального явления. Данное эмпирическое исследование является разработкой второго плана, изучалась не динамика социального явления, а его структура.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Оптимальная модель социологического исследования социальной интеграции может быть построена на основе теории Т. Парсонса о связи интеграции с проблемой обеспечения равновесия (эквилибриума) социальной системы, как в наибольшей мере соответствующей как сохранению целостности общества, так и обеспечению его изменения. При этом в двух основных функциональных вариантах обоснования и исследования социальной интеграции - посредством институтов (Т. Парсонс) и в результате индивидуального ценностного выбора (П. Сорокин) - невозможно осуществить социологический анализ без рассмотрения отношений власти.

2. Концепция социальной и системной интеграции Д. Локвуда может быть плодотворно применена для социологического изучения современных социально-политических процессов, происходящих в российском регионе. Она позволяет использовать базовую категорию интеграции, в рамках которой можно применять, с одной стороны, институциональный подход (structure), с другой стороны - подход, ориентированный на анализ непосредственного взаимодействия (agency). Работа в этой дихотомии позволяет сформулировать показатели и индикаторы для выявления степени интеграции отношений власти в российском регионе: социальной интеграции (уровень межличностного взаимодействия) и системной интеграции (уровень институтов).

3/ Работы ряда зарубежных социологов, недостаточно хорошо известных в России, позволяют плодотворно использовать разработанную ими методологическую базу для анализа и обобщения российского регионального эмпирического материала. Важным представляется использование теории социального капитала Р. Патнема и ее адаптация для исследования российских регионов, предложенная Дж. Твигг (J. Twigg) и К. Маршем (С. Marsh). Одним из средств подобной адаптации является использование идеи обобщенного (социального) доверия как показателя социальной и системной интеграции.

4. Подход социальной и системной интеграции может применяться ко всем уровням властных отношений. Общими (универсальными) показателями системной и социальной интеграции отношений власти соответственно являются подчинение/исполнительность, профессионализм с одной стороны, ответственность, порядочность и честность с другой.

5. Контекстуальными показателями социальной и системной интеграции отношений власти являются дистанция власти, вопросы местного/регионального управления, проблема «центр - регион», отношения «власть - интеллектуалы», а также текущие дискутируемые проблемы, характерные для каждого региона.

6. Изучение социальной и системной интеграции отношений власти предполагает выявление ценностного консенсуса по пяти ценностным категориям относительно функционирования власти между определенными социальными группами, среди которых в данном исследовании выделяются три группы: чиновники, интеллигенция и так называемая обычная публика. Количественные и качественные методы должны использоваться взаимодополняющим образом: во-первых, с учетом специфики предмета исследования, а во-вторых, в связи с разными эпистемологическими традициями, лежащими в основе этих методов. Институциональное измерение отношений власти включает в себя структуру государственного аппарата, его эффективность и функциональность. С другой стороны, отношения власти одновременно рассматриваются как персонализированные отношения между

обычными людьми и представителями чиновничьего аппарата. В этом случае особую важность приобретает персональное отношение людей к реализации власти, к самим носителям власти, а также к основным социальным и политическим проблемам.

7. В российских регионах преобладает социальная интеграция отношений власти, в то время как системный уровень интеграции остается недостаточно развитым. Этот вывод подтверждается: результатами количественного анализа, продемонстрировавшего интегрированность моральных ценностей, в то время как организационные ценности представляются менее консолидированными, если исходить из примера Волгоградской области. Качественное исследование также подтвердило этот вывод и выявило существование серьезной проблемы понимания политики центральной власти региональным чиновничеством, что потенциально создает почву для усиления нестабильности в современном российском обществе.

Научная новизна исследования заключается в концептуальном обосновании социологического подхода разработки теоретической модели системной и социальной интеграции власти и социума и в развитии нового направления исследований в рамках социологии региона как теории среднего уровня. В содержательном плане новизна диссертационной работы заключается в следующем:

¡.Представлена на основании теории социального эквилибриума концепция социальной интеграции общества, базирующаяся на рассмотрении ценностей как самореферирующегося единства, которое формирует социальную систему с высоким уровнем интеграции.

2. Показана возможность использования теории Д. Локвуда о социальной и системной интеграции в процессе конструирования социологических моделей и критериев социальной интеграции.

3. Аргументировано положение о разных вариантах соотношения социальной и системной интеграции в обществах с различными социокультурными традициями и традициями управления.

4. Эксплицирована система основных и дополнительных индикаторов социальной интеграции, позволяющая учитывать особенности интегративных процессов на региональном уровне.

5. Предложена и апробирована авторская методика социологического изучения социальной и системной интеграции отношений власти, основанная на взаимодополняющем использовании количественных и качественных методов сбора и анализа эмпирических данных.

Надежность и достоверность основных результатов диссертационного исследования.

Достоверность научных результатов и рекомендаций диссертационного исследования обоснована репрезентативностью исходной и обобщенной социальной информации, применением теории и методологии социологической науки, современными методами социологического анализа, логикой построения доказательных выводов, а также апробацией работы.

В диссертации применены системный и институциональный подходы, междисциплинарная методология исследования, методы структурно-функционального, компаративного и каузального анализа.

Надежность научных положений определяется репрезентативностью всероссийских и региональных исследований, сопоставимостью применяемых методик сбора эмпирических данных (анкетного опроса, глубинного интервью, экспертного опроса, кейс-стади), а также корректным применением методов количественной и качественной обработки информации.

Научные выводы и практические результаты, полученные автором, базируются на законодательных актах Российской Федерации; решениях органов законодательной и исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления по проблемам региональной политики и социально-экономического развития; статистических материалах Госкомстата России; нормативно-методических, аналитических и инструктивных материалах органов власти разного уровня; различных

справочных документах и соответствующих разработках отечественных и зарубежных исследователей.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Результаты диссертационной работы позволяют углубить теоретические представления в области исследования социальных процессов на региональном уровне и могут использоваться в системе управления региональными сообществами. В социологическом смьюле изучение социальной и системной интеграции власти и общества позволяет экстраполировать полученные результаты и отработанный методический аппарат на региональные показатели развития российского общества. Они могут быть использованы в преподавании курсов по социологии, социологии социальных систем, социологии управления, региональной социологии, социологии власти. Представляется возможным применить полученные выводы и данные социологических исследований в работе органов местного и регионального управления, при разработке планов и программ социально-экономического и социокультурного развития муниципальных административных образований. Они имеют значение для совершенствования и оптимизации профессиональной и управленческой деятельности представителей как исполнительной, так и законодательной ветвей власти на региональном уровне. Автором уже читается курс по социологии региона на основе представленной работы на английском и русском языках.

Апробация исследования.

Основные положения диссертационного исследования были изложены на конференции Американской Политологической Ассоциации (Нью-Йорк, 1999), на международной научной конференции «Власть в России: теория, традиции, перспективы» (Волгоград, 2000), на международной научно-практической конференции «Профессионалы за сотрудничество» (Москва, 2001), на всероссийской научно-практической конференции «Российский регион: XXI век» (Волгоград, 2001), на научных семинарах кафедры социологии в Университете Эссекса (Великобритания, 2002-2006), на международном научном семинаре в Национальном Университете Ирландии (Голуэй, 2008), на

всероссийском научном экспертном семинаре «Источники региональной идентичности в российских регионах» (Нижний Новгород, 2009), на всероссийской научно-практической конференции «Политическая элита и формирование резерва управленческих кадров» (Волгоград, 2009).

Содержание работы включено в учебные курсы по социологии региона на английском и русском языках. Основное содержание диссертации отражено в 17 публикациях, общим объемом 40,34 п. л., из них 37,65 авторских. В числе публикаций три монографии.

Структура диссертации подчинена логике решения поставленных задач и состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованной литературы и приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, степень ее научной разработки, определяются объект и предмет исследования, формулируются его цель и задачи, характеризуется методологическая основа работы, раскрывается научная новизна и практическая значимость.

В первой главе «Теоретические подходы в исследовании социальной и системной интеграции в социологической традиции» рассматриваются социологические теории, раскрывающие различные аспекты проблемы интеграции в обществе, которые неразрывно связаны с развитием системного подхода в социологии. В рамках предметного поля диссертационного исследования подробно освещается зарождение и развитие системной теории в социологии в контексте идеи эквилибриума (равновесия) и интеграции/дифференциации. Раскрывается большой вклад Г. Спенсера, Э. Дюркгейма, В. Парето, а также Л. Дж. Хендерсона (Henderson) в формирование общих подходов к анализу общества как системы в социологии. Эти авторы представляют собой, по терминологии Н. Мортенсена, «первый цикл теорий интеграции и дифференциации».

Глава содержит подробный историко-социологический обзор научных и исторических предпосылок для появления классической структурно-функционалистской модели в социологии, детально концептуализированной Т. Парсонсом. Его концепция социальной системы и эквилибриума доминировала в социологии приблизительно до конца 1960-х годов и была представлена вторым циклом теории интеграции и дифференциации. Идея эквилибриума как нормального ..состояния системы, разработанной Т. Парсонсом, критикуется не только его оппонентами, но и последователями, например Д. Александером. Акцентируется внимание на таких критически ориентированных социологах, как П. Сорокин, Д. Локвуд, Д. Александер и Э. Гидденс.

В социальной системе существуют нормы и ценности, которые играют роль паттернов, интернализирующихся акторами с целью поддержания эквилибриума. Любой процесс девиации должен быть нейтрализован посредством саморегулирующегося механизма системы. Проблема порядка в социальной системе становится наиболее значимой и по существу превращается в проблему интеграции. Теория институционального поведения Т. Парсонса с акцентом на нормы и ценности, так называемый нормативный функционализм, вступает в противоречие с целеориентированным подходом ряда других теорий, например теории конфликта. Идея ценностно ориентированного поведения в обществе является ключевой в данной теории. До середины 1980-х годов не было серьезных парадигм, анализирующих проблемы интеграции и дифференциации. Начиная с середины 1980-х годов до середины 1990-х, наблюдается третий цикл интегративных теорий, особенно тех, которые описывают социальные изменения в глобализирующемся обществе. По мнению Н. Мортенсена, после Т. Парсонса не было создано аналогичной теории, которая была бы так широко воспринята различными учеными в социологическом сообществе.

Н. Луман продолжил классическую традицию системного подхода в социальных науках. Он анализирует социальную систему как аутопоэтическую,

то есть саморепродуцирующуюся или самореферирующую. Для Н. Лумана социальная система представляет собой систему значимой коммуникации, которая определяется через ценности, вовлеченные в эту коммуникацию. В соответствии с его подходом, ценности являются общими, индивидуально символизируемыми точками зрения, которые позволяют человеку предпочитать определенные состояния или события. Ценности можно воспринимать как самореферирующие единства per se, и, следовательно, они также формируют самореферирующую систему. Самореферирующая система должна иметь очень высокий уровень самодетерминации, что является индикатором интеграции. Поскольку ценности являются самореферирующими (по Н. Луману), они имеют наиболее высокий уровень интеграции, поэтому становятся удобным объектом изучения системной интеграции.

Д. Локвуд попытался преодолеть одномерный подход Т. Парсонса к проблеме интеграции еще в 1960-е годы, показать ограниченность теории конфликта без отнесения к концепции системы, рассматривая теории конфликта и теории систем как взаимозависимые теоретические уровни. Д. Локвуд был одним из первых, кто концептуализировал понятия социальной и системной интеграции. Социальная интеграция относится к уровню agency, а системная интеграция - к уровню structure, стабильность в обществе базируется на «подвижной» интеграции, на некоей сбалансированности между agency и structure. Если существуют проблемы на уровне структур, то сами взаимоотношения между акторами (agency) могут являться фактором стабильности всей общественной системы, равно как и наоборот. Акторами могут быть как социальные группы, так и индивиды.

Э. Гидденс также принял участие в дискуссии по проблематике социальной и системной интеграции, но. его трактовка анализируемых категорий несколько отличается от того, что было предложено Д. Локвудом. Э. Гидденс подчеркивает, что дифференциация между социальной и системной интеграцией заключается в том, что социальная интеграция означает системность на уровне непосредственного межличностного взаимодействия (face-to-face interaction), в

то время как системная интеграция определяет взаимосвязь между акторами или коллективами в рамках различного пространства и времени. Взаимоотношения между социальным и системным мирами сбалансированы в том смысле, что процесс структурации вовлекает активность актора, без которой структура не существует, так как структуры находятся в головах людей. Очевидно, что таким образом пропадает сама дихотомия социальной и системной интеграции, поскольку, по мнению Э. Гидденса, системная интеграция - это то же самое, что и социальная, только в отложенном времени и раздвинутом пространстве. Отличие системной интеграции от социальной состоит лишь в том, что последняя происходит здесь и сейчас, в то время как первая - в отложенном времени и различном пространстве.

Такая трактовка Э. Гидденса была подвергнута резкой критике со стороны британского социолога греческого происхождения Н. Маузелиса (МоигеНБ). По его мнению, модификация подхода Д. Локвуда вылилась в то, что чрезвычайно полезное разграничение понятий «социальная интеграция» и «системная интеграция» было заменено слабо продуманными дихотомиями, которые больше создавали проблемы, чем решали их.

Данная дискуссия в целом демонстрирует эвристические возможности теории социальной и системной интеграции для использования как основы для социологической концепции изучения отношений власти в России. В связи с этим особое внимание также уделено теории'интеграции П. Сорокина, который также критиковал нормативный функционализм Т. Парсонса. Отмечаются принципиально различные подходы к трактовке ценностей в интеграции общества.

В соответствии с взглядами П. Сорокина ценности, интегрированные в определенный промежуток времени,' могут стать дезинтегрированными в другой промежуток времени и «освободить дорогу» для интеграции иных ценностей. Сами люди влияют на интеграцию ценностей посредством того, разделяют ли они их или нет. Когда ценности становятся интегрированными, они начинают обладать своеобразной властью и влиянием над социальными

процессами, но следует еще раз подчеркнуть, что сами люди влияют на процесс интеграции ценностей.

Для разработки концептуальной схемы исследования в диссертации уделяется большое внимание подходу П. Сорокина, как наиболее плодотворному для операционализации системы ценностей в прикладной социологии. Необходимо изучать непосредственно сами ценности, прежде чем делать вывод о том, какие из них интегрированы. Социолог должен понимать, во-первых, какие именно ценности разделяются людьми из разных социальных групп. Во-вторых, только на базе анализа наиболее разделяемых ценностей ученый может делать вывод о наиболее интегрированных, а следовательно, влиятельных ценностях. Необходимо определить, существует ли консенсус по определенным ценностям в обществе среди представителей разных социальных групп. Делается вывод о том, что' подход П. Сорокина является более плодотворным для использования в эмпирическом исследовании, поскольку содержит конкретные показатели функциональности власти, в частности участие интеллектуалов в формировании политики. Этот показатель также используется в настоящем диссертационном исследовании для изучения уровня социальной и системной интеграции отношений власти на примере Волгоградской области.

Наряду с анализом теоретических положений П. Сорокина и Т. Парсонса, двух антагонистов теоретических конструктов анализа ценностей, большое внимание уделено подходам других исследователей к проблеме ценностей в социологии, в частности Г. Алмонда, С. Вербы, Р. Инглехарта, М. Рокича, Э. Скарборо, А. Этциони и ряда других.

Отдельно проанализирована концепция социального капитала Р. Патнема, поскольку его теория представляет определенную методологическую ценность в плане формулирования конкретных социологических показателей для анализа социальной и системной интеграции: отношений власти. Она представляет интерес для прикладных социологов, анализирующих взгляды так называемого политического класса, а также для всех, кто изучает политическую культуру. Р. Патнем предпринял компаративный анализ политической культуры в

Великобритании и Италии, акцентируя внимание на изучении таких понятий, как «ценности», «нормы», «убеждения» и «отношения» (attitudes), провел прикладное социологическое исследование среди депутатов парламентов упомянутых двух стран с использованием своей собственной методики, которая содержит ряд полезных рекомендаций для практикующих социологов. Его методика предполагала использование как неструктурированных (или полуструктурированных) интервью, так и анкетирования тех же самых респондентов. Работа Р. Патнема стала классикой, без которой не может обойтись ни один социолог, занимающийся исследованием ценностных ориентации политиков.

Другим примером пристального внимания к организационным ценностям является известная работа Г. Хофстеда (Hofstede) «Последствия культуры: международные различия в ценностях, относящихся к работе», который ввел такой показатель, как дистанция власти. Этот показатель замеряется путем анализа ценностных ориентаций респондентов по поводу системы принятия решений в той или иной организации. Г. Хофстед определил индекс дистанции власти в различных странах, за исключением СССР, в силу понятной причины: в то время проведение такого эмпирического исследования на территории Советского Союза было невозможным. В настоящее время показатель дистанции власти используется некоторыми российскими социологами в контексте проведения отраслевых эмпирических исследований.

Интерес к изучению ценностей, относящихся к сфере государственного управления и организационных ценностей в целом, анализируется в работах современных западных социологов, таких как К. Кернагам (Kernagham) и Э. Скотт (Scott). Э. Скотт исследует так называемые организационные моральные ценности, развивает мысль о том, что они существуют отдельно от организационных ценностей. Она выделяет пять индивидуальных моральных ценностей, таких как честность коммуникации, уважение к собственности, уважение к жизни, уважение к религии и справедливость (justice). Все эти пять ценностей могут быть одинаково применимы к организации, могут быть

определены как «организационные моральные ценности». Предложенная Э. Скотт шкала организационных ценностей варьируется от необходимости в безопасности, высокой продуктивности, организационной стабильности и эффективности до честности, порядочности, самоуважения и развития дружеских отношений на работе. Применительно к России развитие рыночных отношений и постепенное ее вхождение в систему мировой экономики обусловили растущий интерес к исследованию организационных ценностей в отечественной деловой/организационной культуре. Можно отметить скрупулезное изучение феномена блата, предпринятого А. Леденевой (Ledeneva), анализ различных форм доверия в контексте изучения социального капитала, предложенного К. Маршем и Дж. Твигг (Marsh, Twigg), а также исследование русского характера и стиля руководства, проведенное М. Кете де Врис (Kets de Vries).

Во всех приведенных случаях авторы широко использовали ценности как объект исследования, о чем будет более детально сказано в следующих главах. На основе анализа главных теоретических подходов классиков социологии и современных зарубежных и российских исследователей были определены границы эвристических возможностей методологических и методических подходов к изучению социальной и системной интеграции власти и общества.

Вторая глава «Проблемы изучения российских регионов в отечественной и зарубежной социологии: поиск аналитической схемы» посвящена анализу социологических работ, рассматривающих регион с различных точек зрения. Обращается внимание на социально-политические предпосылки современных российских региональных исследований, которые тесно связаны с распадом Советского Союза и последующим напряжением политических отношений в России в начале 1990-х годов. Исходя из целей диссертационного исследования были выделены пять содержательных блоков публикаций, анализирующих российские регионы в социологическом контексте.

В рамках первого блока проводится анализ асимметричных отношений между центром и регионами (Л.М. Дробижева, Н.Ю. Лапина, А.Е. Чирикова

и др.), а также осуществляется изучение общего и особенного в социальных процессах Волгоградской области (О.В. Байдалова, В.Я. Гельман, О.В. Иншаков, Дж. Мозес и др.). Особое внимание здесь уделено анализу и критике подхода В Я. Гельмана, который анализирует региональные процессы сквозь призму категорий интеграции и дифференциации элит, используя подход, называемый урегулированием элит (elite settlement). Поле критики В.Я. Гельмана связано с тем, что он сводит социально обусловленные явления и процессы к элитистским столкновениям, одновременно не уделяя достаточного внимания социетальным основаниям этих процессов, пытается рассматривать российские региональные процессы, используя универсальную обобщающую схему, что само по себе является существенным вкладом в российскую социологическую регионалистику.

В качестве второго тематического блока выделяется изучение баланса отношений между центром и регионами в контексте федеративной системы. Здесь указываются имена таких исследователей, как D. Dusseault, Н. Hale, J. Litwack, A. McAuley, С. Ross, P. Soderland, M. Stoliarov и др.

Особое внимание уделяется концепции распада Советского Союза, предложенной Г. Хейлом (Hale). В ее основе лежит тезис о том, что необходимо обращать внимание на различие между важностью федерализма в СССР и тем фактом, что для Российской Федерации, как части Союза, этот вопрос фактически не был актуальным. Г. Хейл полагает, что важнейшие различия между СССР и Россией лежат в дизайне этнофедеральных институтов. Он считает, что существование базового этнического региона в СССР фактически влекло за собой разрушение целой страны, подчеркивает, что поскольку в современной России нет такого базового этнического региона, то и опасность распада невелика. К сожалению, этничность не всегда является релевантным аспектом для анализа в ситуации исследования федеративных отношений.

В диссертации подробно рассматриваются работы известного британского специалиста К. Росса (Ross), который изучает многообразие аспектов российского федерализма, включающих проблемы сепаратизма, региональных избирательных кампаний, партийных систем и корпоративность

региональных элит. Анализируя соотношение федерализма и демократизации, он пишет, что не правы те, кто считает, что федерализм и демократизация - это две стороны одной медали, поскольку пример России является исключением. В своем анализе природы российского - асимметричного федерализма К. Росс исходит из того, что он представляет собой более усложненный феномен, чем просто свобода от центрального правительства. Настоящий федерализм предполагает демократию, но вся проблема применительно к России заключается в отсутствии в ней до сих пор реального федерализма. Отношения между, центром и регионами по-прежнему далеки от аутентичного федерализма. Даже несмотря на то, что федерализм заложен в Конституции Российской Федерации, практика всегда была другой. К. Росс обращает внимание на теоретические и методологические сложности, с которыми сталкивается исследователь при изучении социально-политических процессов в российских регионах.

Третий тематический блок связан с анализом проблем политической консолидации в России с особым акцентом на регионы. Здесь выделяются такие ученые, как И.И. Курилла, В.Э. Шляпентох, J. Hahn, D. Hutcheson, М. Mendras, D. Treisman и др. Данные исследователи рассматривают различные аспекты региональной политической консолидации.

Следует особенно выделить работы Д. Хатчесона (Hutcheson). Он изучает избирательную кампанию Государственной Думы в Ульяновской области. Д. Хатчесон подробно анализирует специфику регионального голосования, полагая, что местные избирательные ; кампании того времени существенно отличались от тех, которые проводятся на федеральном уровне. Данное исследование важно тем, что в нем содержится теоретическая схема обобщенного анализа социально-политических процессов в отдельно взятом регионе с точки зрения политической консолидации. В работе Д. Хатчесона «Политические партии в российских регионах» представлен более детальный анализ трех уровней инстшуционализации политических партий в России: федерального, регионального и местного, - приведены примеры соответствующих регионов. В

этом фундаментальном исследовании автор описывает сложную картину партийного строительства в России на уровне регионов. В диссертации отмечается, что изучение этих работ помогло сформулировать собственные показатели анализа социальной и системной интеграции отношений власти.

Четвертый тематический блок исследований связан с изучением в региональном преломлении укрепления вертикали власти. Здесь рассматриваются работы таких авторов, как Г.В. Голосов, А. Aldis, М. Crosston, G. Herd, М. Hyde, Y. Kuzes, J. Moses, L. Nelson, R. Orttung, C. Ross и др.

M. Хайд (Hyde), в частности, описывает в деталях создание федеральных округов и реформирование Совета Федерации, изучает усиление президентской власти и роль формальных институтов в Российской Федерации. Ученый указывает, что в ситуации отсутствия эффективных институциональных реформ центральная власть будет продолжать применять своего рода неформальные, краткосрочные механизмы, которые уже использовались в прошлом, например дополнительные договоры с индивидуальными региональными лидерами, либо оказание влияния на региональные выборы для продвижения соответствующих кандидатов.

Л. Нельсон (Nelson) и У. Кузес (Kuzes) осуществили дальнейший анализ процесса создания федеральных округов, используя пример четырех регионов: Воронежской, Смоленской, Свердловской областей и Татарстана. Исследователи обращают внимание на различные проблемы в этих регионах, являющиеся прямыми результатами инициатив центральной власти. Особо следует указать на анализ трений, возникающих между региональными лидерами и представителями президента в федеральных округах, что стало очевидным практически во всех субъектах Российской Федерации. Эти положения также являются предметом изучения в эмпирической части данного диссертационного исследования.

В заключении второй главы подробно анализируется пятый тематический блок исследований, в частности изучение социального капитала в российских регионах. Акцентируется внимание на работах таких авторов, как A.B. Леденева,

Т. Colton, С. Marsh, R. Putnam, R. Rosé, J. Twigg. В диссертации отмечается методологическая значимость этого подхода, поскольку в нем используются универсальные социологические категории, позволяющие рассматривать различные регионы в компаративном ключе. Это именно то, что делает такой подход значимым для выстраивания собственной авторской концепции.

Особенно подробно проанализированы работы К. Марша (Marsh) и Дж. Твигг (Twigg), посвященные применению теории Р. Патнема к изучению процессов в российских регионах. Отмечается, что эти авторы использовали похожие методики количественного анализа (с применением анализа вторичных данных) по относительно сходным показателям. Однако в некоторых случаях они приходят к прямо противоположным результатам. Это можно объяснить как недостаточной обработанностью применяемой методики, так и недостатками количественного метода в изучении данной проблематики. Использование качественных методов 'на первом этапе исследования помогло бы лучше сформулировать показатели для дальнейшего количественного анализа, поскольку специфика России не позволяет напрямую экстраполировать отработанные на Западе количественные методики. Работы К. Марша и Дж. Твигг обладают большим эвристическим потенциалом, который необходимо использовать при выстраивании концептуальных стратегий изучения российских регионов с социологической точки зрения.

В третьей главе «Конструирование методологии для эмпирического исследования интеграции отношений власти» подробно анализируются существующие методологические подходы к изучению социальной и системной интеграции отношений власти, а также детально обосновывается авторская методика исследования этой проблемы.

Ф. Паркин (Parkin) был одним из первых, кто применил теорию Д. Локвуда к изучению интеграции власти, анализируя социально-политическую ситуацию в СССР в конце 1960-х - начале 1970-х годов. Под интеграцией власти понималась социальная интеграция, в то время как системная интеграция связывалась с экономическим базисом общества. В соответствии с этим подходом социальная

интеграция отношений власти относится к структуре элиты и распределению власти между определенными социальными группами. Для Ф. Паркина социальная интеграция - это интеграция или дифференциация элит в обществе, и в этом смысле он односторонне понимал социальную интеграцию. Особое значение для него имеет положение так называемого ведущего (ascendant) класса в обществе как ключевого индикатора интеграции власти: когда власть концентрируется в руках ведущего класса, тогда в обществе существует высокий уровень социальной интеграции власти. В том случае если ведущий класс маргинализирован и не обладает реальной властью в обществе, можно говорить о низком уровне интеграции власти в данном обществе. По мнению Ф. Паркина, ведущий класс не обязательно является тем классом, который владеет политической властью. В качестве ( примера низкого уровня интеграции отношений власти он приводит ситуацию, сложившуюся в СССР и Чехословакии, поскольку ведущий класс, то есть интеллигенция, не обладал там реальной политической властью.

В соответствии с теорией Ф. Паркина социальная интеграция относится к проблеме стратификации общества. Этот тезис оспаривается в диссертации, так как интеграцию власти можно рассматривать с точки зрения как социальной, так и системной характеристик. Контекст системной интеграции отношений власти концентрируется на институциональном или организационном аспекте функционирования власти как социального института. В рамках подхода социальной интеграции анализируется непосредственная деятельность власти относительно способности этой власти решать основные социально-политические проблемы в обществе. В данном случае важным индикатором социальной интеграции является доверие. Следует отметить, что необходимо анализировать мнения, суждения, оценки самих людей как представителей разных социальных групп по отношению к власти. Для понимания социальной интеграции отношений власти необходимо определить, согласно ли общество в целом с тем, что власти различного уровня осуществляют в решении насущных социальных и политических задач, разделяют ли представители общества и власти одни и те же

взгляды относительно ключевых политических и социальных вопросов. Необходимо проанализировать, продвигают и защищают ли власти коллективные ценности и интересы либо нет. Этот аспект социальной интеграции отношений власти достаточно тесно переплетается с понятием легитимизированных отношений власти в том смысле, что легитимизированная власть проводит коллективные общественные интересы и нуждается в одобрении своих действий со стороны общества как основания для готовности подчиняться этой власти. Чтобы изучать системную интеграцию отношений власти, необходимо определить, существует ли консенсус между представителями власти и общества по отношению к институциональному аспекту власти, определить взгляды по отношению к власти в целом и функционирование государственного аппарата в частности. Поскольку обе сферы, системная и социальная интеграции отношений власти, тесно переплетаются, представляется необходимым аналитически дифференцировать соответствующие показатели, которые относятся к социальной и системной интеграции.

Для прикладного социологического исследования разграничение системного и социального аспектов интеграции власти осуществлено посредством спецификации соответствующего объекта. Когда респонденты опрашиваются относительно их видения власти или когда анализируется влияние ценностей, относящихся к функционированию власти, выявляется системный уровень интеграции власти. По результатам опроса респондентов об их отношении к общим политическим или социальным проблемам, находящимся в центре внимания, можно судить о социальном аспекте интеграции власти. Когда респонденты опрашиваются относительно характеристик власти как системы, выявляется системный аспект интеграции отношений власти. Когда речь идет о выявлении консенсуса по общим социально-политическим вопросам, напрямую не касающимся власти как системы, можно сделать выводы о социальной интеграции. В диссертации подчеркивается, что даже когда респонденты опрашиваются относительно власти как системы, выводы можно распространить и на уровень

непосредственных ежедневных взаимодействий лицом к лицу (agency), поскольку респонденты выражают их собственные ценностные ориентации, которые руководят их поведением в так называемом мире спонтанных социальных реакций, или жизненном мире.

Индикаторами системной и социальной интеграции служат организационные и моральные ценности (рис. 1). Организационные ценности, такие как исполнительность (готовность выполнить распоряжение) и профессионализм, связаны с организационной эффективностью и относятся к системной интеграции. Моральные ценности, такие как ответственность, порядочность, честность, структурируют непосредственное межличностное взаимодействие в повседневной жизни и представляются достаточно хорошим индикатором социальной интеграции. Операционально обосновывается выделение этих пяти ценностей для проведения эмпирического исследования. Организационные ценности связаны с организационной эффективностью и относятся к системной интеграции. Моральные ценности, в свою очередь, структурируют непосредственное межличностное взаимодействие в повседневной жизни и представляются достаточно хорошим индикатором социальной интеграции.

Общие показатели социальной и системной

интеграции отношений власти / \

Показатели системной Показатели социальной

интеграции отношений власти интеграции отношений власти,

(«организационные») измерения доверия («моральные»)

/ \ / \ \

Подчинение/ Профессионализм Ответственность Порядочность Честность

исполнительность * . . . г

Рис. 1. Общие показатели социальной и системной интеграции отношений власти

Методологическая логика, выстраиваемая в данном исследовании, следующая: необходимо изучить, какие ценности преобладают или являются более значимыми во взаимоотношениях между властями и обычной публикой с одной стороны, а также какие ценности преобладают внутри отношений власти

как института с другой стороны. Речь идет о том, чтобы проанализировать, существует ли консенсус по основным ценностям, как организационным, так и моральным, среди представителей власти и обычной публики, какие ценности структурируют у нее восприятие власти и в какой степени это восприятие отличается от того, которое имеется у Представителей власти и интеллигенции. Поскольку, согласно подходу П. Сорокина, только ценности могут характеризовать уровень социокультурной интеграции, то в диссертации анализировался ценностный консенсус между различными социальными группами. Это позволило сделать вывод о социальной и системной интеграции в отношениях власти. Для эмпирического исследования были выбраны три социальные группы: обычная публика (представители населения региона), представители власти различного уровня и представители интеллигенции. Все исследование проводилось на территории Волгоградской области.

Ценности рассматриваются как 'общие или универсальные категории, которым люди следуют в поведении в обществе, в данном случае по отношению к власти. В этом смысле эти ценности могут быть применены к любому уровню государственной власти в любом регионе Российской Федерации.

Предлагается анализировать также специфические (контекстуальные) измерения интеграции власти (рис. 2), чтобы дополнить картину посредством определенных показателей и индикаторов, которые могут продемонстрировать конкретные примеры социальной и системной интеграции власти в контексте отдельно взятого региона России.

Контекстуальные показатели социальной и системной интеграции отношений власти

/

\

Показатели системной интеграции отношений власти

Показатели социальной интеграции отношений власти

/ \

/

1 \

Дистанция Местное/

власти региональнс

региональное управление

Проблема «центр -регион»

Отношения Текущие

«интеллектуалы - дискутируемые

власть»

проблемы (озабоченности)

Рис. 2. Контекстуальные показатели социальной и системной интеграции отношений власти

Обобщающая таблица (табл. 1) операционализации различных измерений интеграции власти выглядит следующим образом:

Таблица 1

Обобщающая таблица операционализации различных измерений интеграции власти

Интеграция отношений власти Измерения Показатели

Системная интеграция Дистанция власти a) страх высказывать несогласие со своим руководителем; b) предпочитаемый тип принятия решений; c) реальный тип принятия решений, используемый руководителем

Местное/ региональное управление a) эффективность системы власти в регионе (с точки зрения респондента); b) назначение глав местных администраций главой администрации области (губернатором)

Социальная интеграция Проблема «центр - регион» a) интерес по отношению к новостям Волгоградской области; b) общая проблема «центр - регион»; c) Волгоградская область и проблема «центр - регион»; с1) доверие различным уровням власти

Отношения «интеллектуалы -власть» a) участие интеллектуалов в формировании политики; b) влияние интеллектуалов на власть; c) необходимость для интеллектуалов влиять на формирование политики; ¿) использование интеллектуального потенциала интеллектуалов (интеллигенции)

Текущие обсуждаемые проблемы a) наиболее предпочитаемые новости; b) основная причина трудностей, которые переживает Россия в настоящее время; c) оптимист или пессимист; (1) необходимость демократии для России

В диссертации предлагаются две исследовательские модели.

Исследовательская Модель 1 (ценностная ориентация социальных групп; контрольные переменные: пол, возраст, место жительства) изображена на рис. 3:

Ценности (зависимые переменные) Социальные группы (независимые переменные) Контрольные переменные

Подчинение/исполнительность

Ответственность Чиновники Пол

Порядочность 1 ® Интеллигенция Возраст

Профессионализм Обычная публика Место

Честность

Рис. 3. Исследовательская Модель 1

Исследовательская Модель 2 (отношение между социальными группами и измерениями интеграции власти) представлена на рис. 4:

Измерения интеграции власти (зависимые переменные) Социальные группы (независимые переменные)

Дистанция власти Местное/региональное управление' Проблема «центр - регион» Отношения «интеллектуалы - власть» Текущие дискутируемые проблемы Обычная публика Чиновники Интеллигенция

Рис. 4. Исследовательская Модель 2

В данной главе также обосновывается выборка для количественного исследования (анкетирование), детально описана техника использованного качественного метода (глубинного интервью с высокопоставленными сотрудниками властных структур разного уровня на территории Волгоградской области).

Четвертая глава «Количественный подход к анализу показателей социальной и системной интеграции» посвящена детальному анализу полученных количественных данных в соответствии с Моделями 1 и 2.

Модель 1 обращает внимание на те аспекты социальной и системной интеграции отношений власти, которые имеют отношение к конкретным организационным и моральным ценностям.

Данные статистического анализа результатов эмпирического исследования показывают, что к самым важным ценностям относятся: профессионализм (57% всего), порядочность (44% всего), честность (41% всего) и ответственность (39,5% всего). Наименее важной ценностью является подчинение (18,35% всего).

Представляется важным тот факт, что только профессионализм достиг отметки более 50% от всего распределения ответов респондентов (табл.2). Только организационные ценности были обозначены как наиболее важные (в случае с профессионализмом) и как наименее важные (подчинение 64,7%).

Таблица 2

Кросстабуляция между профессионализмом и социальными группами

Отношение к профессионализму как ценностной категории Социальные г| руппы Всего

Обычная публика Чиновники Интеллигенция

Неважно вообще + менее важно 26,8% 11,3% 12,9% 23,4%

Более или менее важно 20,6% 17,7% 14,0% 19,6%

Важно + очень важно 52,6% 71,0% 73,1% 57,0%

Итого 100,0% 100,0% 100,0% 100,0%

Первое возможное объяснение может быть связано с тем, что существует большая проблема с профессионализмом среди представителей государственных и муниципальных структур власти. Что касается подчинения, то очевидно, что оно не столь важно, как профессионализм или моральные ценности. Такой результат можно объяснить тем, что в российской истории и практике всегда было слишком много подчинения, которое не делало систему более функциональной, если брать подчинение само по себе. Отсутствие профессионального управления в публичном секторе на фоне низкого рейтинга подчинения способно усиливать авторитарные тенденции, поскольку авторитаризм может являться единственным средством решения проблемы неэффективности всех уровней государственного и муниципального аппаратов. В соответствии с данными эмпирического исследования только организационные ценности (подчинение и профессионализм) имеют ассоциацию с другими социальными группами, в то время как ценности, относящиеся к моральному измерению (честность, порядочность и ответственность), не имеют такой ассоциации. Можно предположить, что моральные ценности могут быть идентифицированы как некие универсальные паттерны, которые структурируют отношения власти вне зависимости от принадлежности к социальной группе, включая такие переменные, как пол, возраст и место проживания. В целях аккуратности научного анализа следует отметить, что в случае с ценностью «порядочность» существует ассоциация по контролирующей переменной «возраст» (18-30 лет), но данный случай не

покрывает все индикаторы этой переменной. Основываясь на анализе данных, можно сделать осторожный вывод, что моральные ценности представляются более интегрированными, чем организационные, поскольку они не зависят от специфических демографических характеристик, таких как пол, возраст, место проживания. Важно отметить, что моральные ценности более интегрированы, поскольку общее распределение предпочтения между ними является более гомогенным. Например, опция «очень важно + важно» незначительно варьируется между тремя ценностями. (44%, 41,6% и 39,5%), в то время как существует значительное несоответствие между исполнительностью и профессионализмом.

Данные социологического анализа по Модели 2 также в целом подтверждают гипотезу о недостаточном развитии системной интеграции отношений власти. В частности, это проявилось в достаточно большой дистанции власти (индекс Хофстеда). Одним из важных результатов применения этой методики явилось то, что опрошенные респонденты высказались негативно по отношению к авторитарному типу принятия решений, поскольку они предпочитают в целом консультативный принцип (47,7%) или принцип убеждения (27,4%). Это означает, что люди ценят диалог в отношениях с властями и хотят, чтобы власти были более транспарентными, более убедительными, более демократичными и менее авторитарными, Российское общество, по крайней мере на микроуровне, испытывает нужду в уменьшении авторитаризма. За последние годы политические реформы, например отмена прямых выборов региональных губернаторов, сделали всю систему менее демократической и более авторитарной. Таким образом, существует дисбаланс между желаемой моделью руководства страной и реальной, характерной для настоящего момента. Подчеркивается, что в России существует культурная традиция воспринимать власть как персональное явление в большей степени, чем институциональное. Моральная оценка власти должна встречаться более часто, чем какая-либо другая, поскольку президента и региональных губернаторов общественное мнение воспринимает с точки

зрения непосредственной межличностной интеракции или «помещает» их в измерение социальной интеграции. - Можно предположить следующее: индикаторы доверия разным уровням власти могут иллюстрировать и подтверждать идею о том, что в ситуации институциональной дезинтеграции политическая власть интегрирована до тех пор, пока она «помещается» в контекст социальной интеграции и персонализация власти является одним из инструментов этого. Такое случается, когда политическая власть сомнительна в плане доверия на институциональном уровне. В этом случае недостаток доверия может быть результатом общей институциональной дезинтеграции или, по крайней мере, низкого уровня такой интеграции.

Применение подхода социальной-и системной интеграции к современной российской социальной и политической ситуации представляется вполне оправданным и позволяет выдвинуть предположение о том, что относительно высокий уровень доверия президенту, премьер-министру и отдельным губернаторам, по сравнению с официальными институтами, может вовсе не означать тот факт, что эти чиновники выполняют свою работу хорошо. Люди могут доверять им всего лишь потому, что существуют серьезные проблемы на уровне системной интеграции (социальные институты) и уровне социальной интеграции (персональный уровень). Поскольку президент, премьер-министр и губернаторы, пожалуй, являются единственными частями институционального уровня, который можно рассматривать в контексте социальной интеграции, используя социальное измерение доверия, они получают больший уровень доверия, чем все другие институты. Это связано с персонализацией системы, в которой действует саморегуляторный механизм, заложенный в обществе. Этот механизм «переключения» с системной интеграции на социальную и наоборот предохраняет общество от тотальной дезинтеграции в тяжелые периоды истории (революции, гражданские войны, ситуации транзита и т. д.).

Особое внимание уделяется взаимоотношениям между властью и интеллигенцией, поскольку они находятся в русле общего теоретического подхода, описанного в первой главе. Делается вывод о том, что интеллигенция

не чувствует себя включенной в отношения власти, по крайней мере, на уровне Волгоградской области, что также в соответствии с используемой теорией свидетельствует о недостаточном развитии системного уровня интеграции отношений власти.

Пятая глава «Качественный анализ категорий социальной и системной интеграции» содержит подробный анализ глубинных интервью, проведенных с высокопоставленными представителями политического класса Волгоградской области. Проведенные качественные интервью в целом коррелируют с выводами количественного анализа о недостаточном развитии уровня системной интеграции отношений власти.

Относительно проблемы «центр - регион» карта мнений в этой части текстового анализа представляется следующим образом:

А. Существует проблема социального взаимодействия между федеральным центром и регионами, которая носит продолжительный и системный характер. Волгоградская область либо страдает от этой проблемы, как и другие регионы, либо, по причине проблемы «красного пояса», испытывает негативное отношение со стороны центральных властей. Эта идея не связана с личностью губернатора области. Данную категорию можно отнести к блоку системной интеграции.

Б. Второй блок обобщенных точек зрения сводится к тому, что нет никакой отдельной проблемы «центр - регион», она надумана; даже если она существует, то это связано исключительно с личностями губернатора и заместителей, следовательно, данная проблема не носит системного характера и относится к уровню социальной интеграции.

Обе позиции получили определенные аргументы со стороны информантов, но отмечается, что вторая точка зрения со всей очевидностью имеет более убедительную аргументацию применительно к кейсу Волгоградской области. Это также подтверждается оценками относительно наличия единой команды в руководстве областью (на момент 2002 года).

Весьма важным было выявить мнения именно категории высокопоставленных руководителей разного уровня относительно создания федеральных округов. В качестве примера можно привести высказывание респондента В.: «Мое мнение опять будет субъективным. Я хочу сказать, что я, конечно, сугубо не сепаратист. Я, конечно, сторонник целостности, неделимости и нерушимости государства Российского. Это в менталитете казачества сидит и так далее. Поэтому любое деление на округа и так далее, да еще обозначение каких-то границ - это практически создание условий для проявлений вот такого оголтелого сепаратизма в стране. Давай, создавай Уральскую республику... Или там Дальний Восток и так далее. То есть мы сами создаем предпосылки. Это не мои предположения, это ведь мы им смогли нарисовать вульгарные границы, так называемым республикам: Казахстан .., -даже Украине границы отвели, и чем это кончилось.,.». Анализ высказываний высокопоставленных представителей политической власти в регионе можно охарактеризовать как непонимание. Большинство из информантов не понимает, зачем эти округа были созданы. Также преобладает среди респондентов скорее негативная оценка решения об их создании. Отмечается, что ряд респондентов объясняют этот шаг не как действие, направленное на укрепление системы власти, а как инструмент для контроля выборов президента 2008 года.

Относительно проблемы назначения из центра губернаторов регионов и глав местных администраций респонденты разделились на следующие три группы:

1. Крайне негативное отношение к идее назначения губернаторов и глав местных администраций.

2. Довольно позитивное отношение к данному вопросу.

3. Условное принятие такого решения в случае с губернаторами, но неприятие в случае с главами муниципальных/местных органов власти.

С точки зрения условного одобрения назначения исполнительной власти, эта позиция заслуживает особого внимания со стороны исследователя. Те респонденты, кто отметил эту позицию, в целом поддерживают общую идею

выборов всех уровней власти как важного условия демократии. Тем не менее, они весьма осторожны в своих высказываниях относительно непосредственной практики выборов, предлагая некоторые ограничительные механизмы, такие как усеченные выборы (когда губернатор избирается, в то время как все другие исполнительные главы назначаются), приостановка выборов на фиксированный период времени или подтвердительный характер назначения, когда назначение должно подтверждаться соответствующим органом законодательной власти.

Делается вывод о рациональности такой озабоченности: здесь очевидно желание поставить заслон на пути вхождения во власть случайных фигур, неопытных людей. Также налицо другой индикатор недостатка системности в рекрутировании новых представителей политического класса. Это означает, что политический класс осознает факт существования серьезных проблем с системой подбора и расстановки кадров, говоря точнее, есть проблема отсутствия такой системы вообще. Политический класс предлагает некоторые меры для снижения притока случайных кандидатов.

Опасность, связанная с проникновением «неквалифицированных людей» в исполнительную власть, является основанием для серьезной озабоченности, и это подтверждается статистическим анализом, предпринятым в предыдущей главе, что обнаруживает очевидную особенность: только чиновники в проведенных эмпирических исследованиях поддерживают идею назначения руководителей местных/муниципальных администраций. Рассуждая в более широком контексте, можно предположить, что российский политический класс таким образом обнажает свою слабость и политическую беспомощность. Это показатель дезинтеграции политического класса в России в целом, это проблема не только отдельно взятого региона, но и страны.

Таким образом, если в главе 4 основной фокус анализа затрагивал показатели отношения власти в Волгоградской области, то в главе 5 раскрыты дополнительные аспекты отношений< «центр - регион» в более глубоком контексте. Это стало возможным благодаря использованию метода неструктурированных интервью, проведенных с высокопоставленными

представителями чиновничества Волгоградской области. Не являясь связанными узкими показателями количественного опроса, автор в качественном исследовании имел возможность обсудить вопросы, которые волнуют многих представителей российского общества. Глубинные интервью подтверждают некоторые аспекты предварительной гипотезы относительно недостатка системной интеграции в отношениях власти. Респонденты либо демонстрировали примеры недостатка системности в отношениях власти, либо пытались приписать системные основания некоторым мерам, которые использует центральная власть. В последнем случае их понимание достаточно существенно различалось. Это может означать то, что даже респонденты -представители высокопоставленного регионального политического класса - не до конца понимали, что происходит в стране и для чего проводятся реформы политической системы. Они не осознавали, что в реальности лежит за современными отношениями власти, которые выстраиваются центральными властями. В результате они пытались приписать определенного рода системность этим реформам, основываясь на собственном опыте. Делая это каждый по-разному, они, напротив, только еще больше обнажали весь недостаток системной интеграции в современной социально-политической жизни страны. Важно подчеркнуть, что участвующие в глубинном интервью региональные высокопоставленные . представители власти на уровне Волгоградской области недостаточно ясно понимали цели центрального правительства в контексте административных реформ в начале 2000-х годов. Можно также предположить, что центральные и региональные власти не разделяют одни и те же взгляды на предмет будущего развития российского общества и государства. Используя терминологию П. Сорокина, следует отметить, что в современном российском обществе нет интеграции на каузальном или функциональном уровне. Хотя этот вывод и является результатом исследования кейса Волгоградской области, он может быть осторожно экстраполирован и на другие регионы Российской Федерации.

Использование количественных и качественных техник позволяет говорить о релевантности и комплементарное™ полученных результатов диссертационного исследования. Результаты количественного анализа соотносятся с качественными данными. Эмпирический анализ подтвердил предварительную гипотезу о том, что преобладает социальная интеграция отношений власти, в то время как уровень системной интеграции остается не совсем развитым в Волгоградской области. Это было доказано, в частности, ролью непосредственной межличностной интеракции и общей тенденцией к персонализации власти в России, что, в свою очередь, приводит к тому, что моральная оценка политической ситуации в целом и конкретных примеров функционирования государственного аппарата в частности становится более важной.

В итоге был сделан вывод: политическая власть интегрирована постольку, поскольку она рассматривается через аспект социальной интеграции. Тенденция к персонализации власти в России является иллюстрацией высказанной мысли. Эту персонализацию политической власти также можно понимать как результат крайне низкого рейтинга доверия со стороны респондентов к институциональному уровню интеграции. В этой ситуации существует низкий уровень доверия к политическим институтам и общество не дезинтегрируется, поскольку социальный уровень интеграции начинает играть доминирующую роль.

В ситуации, когда социальная интеграция, по-видимому, является основным «скелетом» всей политической и социальной системы, представляется необходимым понять, насколько долго такая интеграционная схема может скреплять каркас всего общества. Этот вопрос требует специального изучения, однако представляется возможным предложить одну гипотезу уже сейчас. Социальный уровень интеграции не должен быть эксплуатируемым чрезмерно, не должен наделяться функциями системной интеграции (а именно это происходит в настоящее время), поскольку «перегрев» социального уровня интеграции приведет к вполне возможной

фрагментации государства. Подобная импликация призвана обратить внимание на то, что чрезвычайно важно сохранять баланс (эквилибриум) социальной и системной интеграции. Следуя за подходом П. Сорокина, можно сказать, что оба этих уровня интеграции могут существовать вместе, дополняя друг друга для поддержания функциональности в обществе. Системный и социальный уровень интеграции существует в любой организации и/или любом обществе. Они могут временно замещать друг друга в случае экстренной необходимости какое-то время, но ни в коем случае не замещать друг друга на продолжительное время.

Подход социальной и системной интеграции, базирующийся на анализе ценностей, как было предложено П. Сорокиным, по-прежнему актуален. В сложившейся политической и социальной ситуации российское общество испытывает проблему ценностной интеграции в значительно большей степени, чем это было до сих пор. Это становится более очевидным на уровне отношений власти. На современном этапе трансформации российского общества и политики дискуссия относительно вовлеченности конкретных людей в политический процесс становится чрезвычайно важной. Все социальные категории, использованные в данном эмпирическом исследовании, сейчас становятся фокусом дискуссии среди социальных аналитиков в различных форматах (чаще в тех форматах, которые предоставляет Интернет). Проблема моральной ответственности президента и власти в целом и их способность управлять страной в правильном для общества направлении, проблемы дистанции власти, самоуправления, отношений «центр - регион», отношений интеллектуалов и властей по-прежнему являются центральной точкой соответствующих публичных дискуссий. Российская политическая и общественная сферы до сих пор ясно не концептуализировали свое отношение к указанным проблемам. После избрания нового президента в 2008 году эти проблемы стали дискутироваться еще более интенсивно.

В настоящее время Россия опять находится перед очередным выбором: государство и общество должны выбрать те ценности, которые были бы

функциональными, интегративными для всей нации, а не для меньшинства, которые в этом смысле являются деструктивными и дезинтегрирующими для всей страны в целом. Предлагаемый контекст анализа социологической информации с акцентом на ценности содержит эвристический потенциал для выстраивания объясняющей теории среднего уровня, которая позволяет анализировать сложнейшую социально-политическую ситуацию в российских регионах. Использование этой схемы могло бы обеспечить базис для компаративного анализа других стран, переживающих период транзита.

В заключении диссертации - формулируются основные выводы исследования, а также перспективы дальнейшей работы по данной теме.

СПИСОК ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ РАБОТ

Монографии

1. Анипкин, М. А. Власть и общество. Социальная и системная интеграция: региональный аспект / М. А. Анипкин. - Волгоград : Волгоградское научное издательство, 2009. - 246 с. (14,6 п. л.).

2. Anipkin, M. Social and system .intégration in power relations: the case of the Volgograd Région of Russia / M. Anipkin. - Koln : Lambert Academic Publishing, 2010,-228p. (13 п. л.).

3. Анипкин, M. A. Социально-экономические факторы развития рынка жилья: региональный аспект / М. А. Анипкин, О. В. Байдалова. - Волгоград : Принт, 2004. - 128 с. (7,44/4,5 п. л.).

Статьи в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ

4. Анипкин,. М. А. Социальная система и проблема интеграции в социологии / М. А. Анипкин // Власть. - М., 2009. - № 6. - С. 103-105 (0,4 п. л.).

5. Анипкин, М. А. Категория «социальный капитал» и ее использование в изучении российских регионов / М. А. Анипкин //

Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 7. Философия. Социология и социальные технологии. - Волгоград, 2009. - № 1 (9). -С. 89-94 (0,5 п. л.).

6. Анипкин, М. А. Социология власти: своеобразие подходов структурного функционализма и интегративной теории П. А. Сорокина / М. А. Анипкин // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 7. Философия. Социология и социальные технологии. - Волгоград, 2008. -№ 1 (7).-С. 90-94 (0,4 п. л.).

7. Анипкин, М. А. Социальная и системная интеграция власти: конструирование показателей для социологического анализа / М. А. Анипкин // Власть. - М., 2008. - № 11. - С. 78-81 (0,4 п. л.).

8. Анипкин, М. А. Проблема ценностей в исследованиях западных социологов / М. А. Анипкин // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Сер. Социально-экономические науки и искусство. - Волгоград, 2008. - № 3 (27). - С. 56-61 (0,6 п. л.).

9. Анипкин, М. А. Понятия «доверие» и «социальный капитал» в исследовании социальных процессов / М. А. Анипкин // Вестник Волгоградского государственного архитектурно-строительного университета. Сер. Гуманитарные науки. - Волгоград, 2007. - Выпуск 9 (24). - С. 77-79 (0,3 п. л.).

10. Анипкин, М. А. Теория социальной и системной интеграции: истоки и развитие / М. А, Анипкин // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 7. Философия. Социология и социальные технологии. - Волгоград, 2009. - № 2 (10). - С. 80-83 (0,4 п. л.).

Работы, опубликованные в других изданиях

11. Анипкин, М. А. Организационные и моральные ценности как показатели системной и социальной интеграции: региональный аспект / М. А. Анипкин // Научный вестник Волгоградской академии государственной службы. Сер. Политология и социология.' - Волгоград, 2009. - Выпуск 2. - С. 33-39 (0,5 п. л.).

12; Анипкин, М. А. Теория социальной и системной интеграции в объяснении современных социально-политических процессов в России / М. А. Анипкин.// Гуманитарное образование и медицина : сборник научных трудов. - Волгоград, 2006. - Том 63. Выпуск 1. - С. 194-200 (0,4 п. л.).

13. Анипкин, М. А. Исследование потребительского спроса на рынке жилья Волгоградской области / М. А.; Анипкин, О. В. Байдалова // Вопросы политики. - Волгоград, 2005. - Выпуск 7. - С. 142-159 (0,5/0,25 п. л.).

14. Анипкин, М. А. Российский регион в социальном измерении / М. А. Анипкин // Российский регион как объект комплексных научных исследований. Выпуск первый: Методология. Социально-экономическое развитие. Культура. Волгоград : Изд-во ВАГС, 2001. - С. 88-97 (0,3 п. л.).

15. Анипкин, М. А. Власть в современной западной политической теории: проблемы и дискуссии / М. А. Анипкин // Власть в России: теория, традиции, перспективы. - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2000. - С. 33-36 (0,2 п. л.).

16. Анипкин, М. А. Концепция П. А. Сорокина и американская теоретическая социология / М. А. Анипкин // Americana. - Волгоград, 1998. -Выпуск 2 (0,2 п, л.).

17. Анипкин, М. А. Политическая этика переходного периода / М. А. Анипкин // Всеобщая декларация прав человека и правозащитная функция прокуратуры. Международная научно-практическая конференция. Санкт-Петербург : Изд-во С.-Петерб. юрид. ин-та, 1998. - С. 205-206 (0,2 п. л.).

Подписано в печать 27.10 2010 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Гарнитура Тайме. Усл. печ. л. 2,5. Тираж 150 экз. Заказ 258.

Издательство Волгоградского государственного университета. 400062 Волгоград, просп. Университетский, 100.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора социологических наук Анипкин, Михаил Александрович

Введение

Глава 1. Теоретические подходы в исследовании социальной и системной интеграции в социологической традиции.

1.1. Системная теория в социологии: идеи эквилибриума.

1.2. Классическая функционалистская модель в социологии

Т. Парсонса.

1.3. Системный подход Н. Лумана.

1.4. Критика подхода Т. Парсонса: уровни интеграции.

1.5. Альтернативные идеи П. А. Сорокина.

1.6. Проблема власти в структурном функционализме и теории

П. А. Сорокина.

1.7. Ценности как объект для социологического анализа.

Глава 2. Проблемы изучения российских регионов в отечественной и зарубежной социологии: поиск аналитической схемы.

2.1. Социально-политические предпосылки современных российских региональных исследований.

2.2. Асимметричные отношения между центром и регионами.

2.3. Баланс отношений между центром и регионами в контексте федеративной системы.

2.4. Проблема политической консолидации в России.

2.5. Использование теории социального капитала для объяснения региональных процессов в России.

Глава 3. Конструирование методологии для эмпирического исследования интеграции отношений власти.

3.1. Теоретические подходы к системной и социальной интеграции власти.

3.2. Показатели моральных и организационных ценностей.

3.3. Возможности количественного метода сбора данных.

3.4. Особенности качественного интервью для экспертного опроса.

Глава 4. Количественный подход к анализу показателей социальной и системной интеграции.

4.1. Модель 1 - ценностные ориентации социальных групп.

4.2. Модель 2 - измерения категории «интеграция власти».

Глава 5. Качественный анализ категорий социальной и системной интеграции.

5.1. Проблема социального взаимодействия в рамках дихотомии «центр - регион».

5.2. Проблема «центр - регион» как личная проблема губернатора и его команды - социальная интеграция.

5.3. Проблема наличия «команды» в руководстве Волгоградской области.

5.4. Проблема формирования федеральных округов.

5.5. Проблема представителей губернатора в районах Волгоградской области.

5.6. Проблема назначения губернаторов регионов и глав местных администраций.

Введение диссертации2010 год, автореферат по социологии, Анипкин, Михаил Александрович

Мы вступили в XXI век, который, наряду с глобализацией, будет характеризоваться процессом регионализации. Причем это становится типичным не только для государств с федеративной формой устройства, но и для унитарных государств, для целых континентов и частей света.

В России регионализация оказалась в конце XX века важной социально-экономической и социально-политической составляющей, так как была обусловлена существенными различиями в характере и уровне развития регионов, сопровождалась «суверенизацией» национальных и территориальных образований, возникновением самостоятельных субъектов управления. Как предусмотрено Концепцией перехода Российской Федерации к устойчивому развитию, данный переход станет возможным тогда, когда будет обеспечено устойчивое развитие всех ее регионов.

В Конституции Российской Федерации подчеркнуто: «Федеративное устройство Российской Федерации основано на ее государственной целостности, единстве системы государственной власти, разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти субъектов Российской Федерации, равноправии и самоопределении народов в Российской Федерации» [Конституция РФ: ст. 5, п. 3].

Россия представляет собой некую микромодель, в которой воспроизведены основные проблемы современного мира: островки постиндустриализма (региональные центры модернизации) соседствуют с индустриально развитыми районами, перемежаются с огромными пространствами малорентабельного сельскохозяйственного производства; на значительных территориях взаимодействуют христианская и мусульманская культуры, сталкиваются интересы Севера и Юга, Запада и Востока, Центра и региональной периферии.

До последних десятилетий понятия «регион» и «регионализм» в нашей стране практически не применялись. Это свидетельствует не столько об отсутствии традиций регионалистики в России, сколько о недостаточном развитии методов комплексного междисциплинарного подхода, в результате которого в Западной Европе и США она приобрела статус самостоятельного научного направления с присущими ему предметом, методами, системой знаний. Интерес отечественной академической науки к проблемам регионализма проявился во второй половине 1980-х годов в связи с попытками обоснования новых подходов, альтернативных формационному, к исследованию общественно-исторического процесса. Речь идет, в частности, о цивилизационном подходе, в рамках которого особое внимание уделяется изучению регионального деления мира, а также исторических, пространственно-географических и этнокультурных условий генезиса и развития регионов как особых социальных систем.

В границах определенного региона складывается уникальная социальная общность, состоящая из отдельных индивидов, которые взаимодействуют между собой и с окружающим миром, то есть осуществляют процесс социальной жизнедеятельности - способности удовлетворять свои интересы, потребности и ценности. Жизнедеятельность нельзя рассматривать, не затронув места или территориальных границ, где-она осуществляется. Поэтому социологический подход в исследовании региона как самостоятельной территориальной и социокультурной общности, в которой все процессы, да и сам человек являются продуктом жизнедеятельности, представляется наиболее актуальным. Этот подход позволяет сочетать четкое разграничение основных функциональных подсистем общества с одновременно сохраняющейся возможностью социологического исследования региона как целого.

Проблема социальной интеграции в обществе традиционно является одной из актуальных тем в социологическом знании. Интерес к этой проблеме в российском обществе на современном этапе обусловлен рядом макросоциальных факторов, среди которых, прежде всего, следует отметить пережитый распад советского государства в 1991 году, коренную трансформацию социально-экономических и политических отношений 1990-х годов, существенное изменение в социальной структуре российского общества на протяжении последних двадцати лет. Указанные факторы накладываются на объективные социально-экономические и социально-политические процессы, связанные с усложнением социальной структуры в целом, что, в частности, проявляется в углублении диверсификации жизненных стилей людей в современных обществах. Российская ситуация также осложняется наличием колоссальной территории, в связи с чем особую остроту приобретает вопрос об общих принципах отношений «центр -регион».

Интеграцию в обществе нельзя изучать в отрыве от власти, поскольку исходя из функционалистского подхода власть призвана гармонизировать различные подсистемы в социуме, выступая либо как свойство самой системы, либо как медиум коммуникации. В обоих случаях власть направлена на усиление функциональности общества как социальной системы. В российской традиции власть играет особую роль, поскольку исторически являлась, пожалуй, единственным инструментом, организующим социальное пространство. Именно поэтому проблематику социальной интеграции в России необходимо рассматривать в контексте отношений власти. В то же самое время существует недостаток социологических работ в отечественной науке, которые бы акцентировали и раскрывали социальную связь власти и социума через различные виды интеграции. Имеется в виду социальная / системная интеграция, которая позволяет достичь социального равновесия в обществе. Социологический подход к анализу российского общества после 1991 года главным образом концентрировал внимание вокруг демографических процессов и изменения социальной структуры, что объяснялось необходимостью понять, как трансформировались социальные группы в ситуации изменения государственного строя. '

Адекватная теоретическая конструкция, объясняющая региональные процессы в контексте отношений «власть - социум» с социологической 1 точки зрения, должна носить междисциплинарный характер не только в концептуальном подходе, но и в выделении социальных показателей и индикаторов эмпирического измерения. Эту задачу можно плодотворно решить в рамках теории социальной и системной интеграции как теории среднего уровня. В то же самое время отношения «власть - социум» являются неотъемлемой частью рассмотрения региона как социальной системы, поскольку именно в этой дихотомии можно раскрыть практически все социологические категории, относящиеся как к структуре, так и к действию (structure — agency). Именно в регионе эти отношения носят наиболее удобный для социологического изучения характер, поскольку с большей очевидностью могут быть сведены на микроуровень.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью:

- анализа социальных последствий системного кризиса в обществе, которые привели к деконструкции патерналистской государственной модели и трансформационным изменениям системы ценностей;

- более детального изучения механизмов социальной интеграции в, российском обществе, которое находится в незавершенном состоянии транзита;

- выявления степени интеграции власти и социума на институциональном уровне и на уровне межличностного взаимодействия;

- установления эвристических особенностей социологического подхода в рамках теории интеграции и дифференциации, что является теорией среднего уровня, применяемой к исследованию конкретного случая.

На эмпирическом уровне предметной области социологии существует проблема наличия или отсутствия консенсуса по базовым социальным, ценностям со стороны власти и общества. Одновременно неотъемлемой частью проблемы социальной интеграции являются отношения по линии «центр - регион». Региональный контекст социальной интеграции требует достаточно глубокого анализа в силу того, что до сих пор на теоретическом уровне продолжает оставаться дискуссионной тема о более оптимальной конфигурации отношений между центром и регионами в России. Должны ли эти отношения выстраиваться по принципу федерализма (как это заложено в действующей Конституции), либо по принципу унитарного государства? Решение данных актуальных проблем возможно при глубоком изучении различных аспектов социальной интеграции. В настоящей работе предлагается концепция, которая может быть применена к решению некоторых из указанных проблем в рамках социологии.

Степень научной разработанности проблемы. Исследованию социальной среды, каковой и является регион в социологической трактовке, посвящено множество научных трудов как классиков социологической мысли [Dürkheim, 1933; Giddens, 1982, 1984; Sorokin, 1957, 1962а; Weber, 1968; Маркс, 1959; Энгельс, 1980], так и современных ученых [Горшков, 2000, 2009; Заславская, 2003; Зборовский, 1987; Рывкина, 1988, 2001]. Российские ученые [Власова, 2000; Лаппо, 1987; Любовный, 1991; Медведков, 1987; Полян, 2001; Тарасова, 2004; Тихонов, 2008] исследуют регионы в социальном контексте, дифференцируя их по уровню урбанизации, образу жизни, качеству жизни и, соответственно, распределению социально-экономического потенциала. В этом ряду следует также назвать работы, посвященные изучению регионального развития Волгоградской области [Байдалова, 2002; Дулина, 2006; Иншаков, 2009а, 20096; Ломовцева, 2005]. Необходимо особенно отметить исследовательскую программу «Социокультурная эволюция России и ее регионов» [Лапин, 2009], реализация которой продолжается до сих пор.

Проблематикой интеграции общества занимались многие социологи [Dürkheim, 1933'; Luhmann, 1973, 1995; Pareto, 1896; Parsons, 1949, 1951, 1969; Sorokin, 1957, 1962a, 1962b; Spencer, 1902; и др.]. Британский социолог Д. Локвуд в 1960-е годы впервые концептуализировал разделение на социальную и системную интеграцию, пытаясь «примирить» теории конфликта в социологии и структурный функционализм [Lockwood, 1964]. Анализ его теории показывает, что системной интеграцией являются бесконфликтные отношения на структурном уровне (уровень- structure), к которому относятся, например, социальные институты, а в, основе социальной интеграции лежат бесконфликтные отношения на уровне межличностного взаимодействия (уровень agency). Ф. Паркин первым применил этот подход к анализу интеграции власти в начале 1970-х годов [Parkin, 1972].

В середине 1980-90-х годов социологи снова обратили внимание на проблему социальной и системной интеграции, что демонстрируют выход серии коллективных монографий скандинавских ученых под редакцией Н. Мортенсена [см., например: Social Intégration . , 1995] и дискуссия на страницах соответствующих научных журналов, главным образом британских. В дискуссии приняли участие П. Бурдье, Э. Гидденс, Н. Маузелис, Ю. Хабермас [Giddens, 1982, 1984; Mouzelis, 1992, 1997а, 1997Ь]. Эти социологи пытались адаптировать теорию Д. Локвуда к предмету своих научных интересов, а также к современным тенденциям развития европейских обществ, в частности стремительно развивавшейся интеграции ву рамках Европейского Союза. Своеобразной кульминацией этой дискуссии стала конференция, специально посвященная концепции Д. Локвуда, состоявшаяся в конце 1990-х годов в Университете Эссекса (В еликобритания).

Большое внимание в трудах ученых уделяется разработке понятия социального пространства [Бурдье, 2007; Зиммель, 1996; Кастельс, 2000; Филиппов, 2008; Ярская, 1999; Sorokin, 1927, 1957, 1962а, 1962b]; категории пространства как системы [Берталанфи, 1969; Винер, 1958; Зиновьев, 2008; Мерло-Понти, 1999; Плотинский, 2001; Luhmann, 1973, 1995].

В качестве основания постановки проблемы социальных изменений в России были использованы идеи теорий социальных изменений [Белл, 2007; Бергер, 1995; Будон, 1998; Валлерстайн, 1997; Друкер, 2010; Durkheim, 1933;

Зиммель, 1996; Конт, 2003; Маркс, 1959; Энгельс, 1980; Поппер, 1992; Sorokin, 1957, 1962а; Сорос, 2001; Теннис, 2002; Тоффлер, 2008; Уэбстер, 2004; Sztompka, 1999]; социальной иерархии [Вебер, 1990]; социальных инноваций [Друкер, 2010; Тард, 1996; Sztompka, 1999]; генерационной теории [Мангейм, 2000]; теории солидарности [Fukuyama, 1995]; теории социального капитала [Marsh, 2000b; Putnam, 1993b, 2002].

Раскрывая основные факторы устойчивого развития России, ученые анализируют вопросы, связанные с политической системой российского социума, акцентируют внимание на ее историческом становлении, современном состоянии и перспективах [Арон, 1993; Ахиезер, 1997; Ачкасов, 1997; Беляева, 1997, 2001, 2007; Бурлацкий, 2008; Дарендорф, 2007; Захарова, 1992; Зубкова, 2000; Капустин, 1991; Клямкин, 2007; Красильщиков, 1998; Ланцов, 1995; Левашов, 2007; Мигранян, 1997; Милецкий, 1997; Панарин, 2006; Пантин, 2006; Пастухов, 1995; Солонин, 2002; Сумбатян, 1987; Энтин, 2008; Юдин, 2000; Яновский, 1989,1999; и др.].

Проблематика анализа ценностей разрабатывалась применительно к власти и обществу в различной интерпретации [Almond, 1965; Inglehart, 1990; Putnam, 1973; The Impact of Values 1995; и др.] и применительно к российскому обществу [Айвазова, 2003; Василенко, 2006; Лапин, 2009; Патрушев, 2006; Шестопал, 2008; и др.].

Исходя из целей настоящей диссертации были выделены те подходы, которые являлись попытками обобщающего анализа регионального социологического материала и помогли сформировать авторскую систему показателей. Здесь намеренно не разделяются иностранные и отечественные авторы, поскольку многие из них работали и работают в контексте одинаковой проблематики. Среди огромного количества трудов по российской регионалистике в диссертации выделены пять содержательных блоков (данная типологизация, как и любая другая, условна):

1. Анализ асимметричных отношений между центром и регионами (JIM. Дробижева, Н.Ю. Лапина, А.Е. Чирикова и др.), в рамках которого также осуществлялось изучение общего и особенного в социальных процессах Волгоградской области (О.В. Байдалова, В.Я. Гельман, Дж. Мозес и др.).

2. Изучение баланса отношений между центром и регионами в контексте федеративной системы (D. Dusseault, Н. Hale, М. Hansen, S. Mikhailov, J. Litwack, A. McAuley, C. Ross, P. Söderland, M. Stoliarov и др.).

3. Исследование проблем политической консолидации в России с особым акцентом на регионы (И.И. Курилла, В.Э. Шляпентох, J. Hahn, D. Hutcheson, J.-C. Lallemand, M. Mendras, D. Treisman и др.).

4. Рассмотрение понятия «укрепление вертикали власти» в региональном преломлении (Г.В. Голосов, А. Aldis, М. Crosston, G. Herd, J. Moses, L. Nelson, Y. Kuzes, R. Orttung, C. Ross и др.).

5. Изучение социального капитала в российских регионах (A.B. Леденева, Т. Colton, С. Marsh, R. Putnam, R. Rose, J. Twigg).

Многочисленные фундаментальные наработки в целом по теории власти, теории социального пространства и социальных процессов, по концепциям социальных изменений, проблематике регионального развития, методологии социального познания, к сожалению, не снижают актуализацию социологического анализа качественных изменений в результате системной и социальной интеграции власти и общества на современном этапе развития.

Объектом исследования являются отношения власти как разновидность социальной и системной интеграции в региональном контексте.

Предмет исследования - социальные факторы, определяющие социальную и системную интеграцию отношений власти.

Цель диссертационного исследования состоит в социологической концептуализации теоретической ' модели социальной и системной интеграции отношений власти на примере Волгоградской области.

Для реализации указанной цели ставились и решались следующие задачи:

- рассмотреть основные теоретические подходы к исследованию социальной и системной интеграции в социологической традиции;

- показать эвристическую ценность теории социальной и системной интеграции Д. Локвуда;

- проанализировать существующие концептуальные социологические подходы к изучению российских регионов;

- специально выделить подход к изучению российского региона, основанный на теории социального капитала;

- предложить соответствующие показатели для анализа социальной и системной интеграции отношений власти;

- сформулировать социологические исследовательские модели для изучения интеграции отношений власти;

- выявить возможности качественного анализа интеграции отношений власти.

Основная гипотеза исследования заключается в следующем: поскольку власть всегда была центральной консолидирующей силой на! протяжении всей российской истории, назрела потребность в создании теории среднего уровня, которая институционализировала бы отношения власти и социума через системную и социальную интеграцию в рамках взаимодействия социальных институтов общества, а также социальных групп, межличностного взаимодействия на региональном уровне. Эта теоретическая конструкция должна содержать набор социальных показателей, относящихся к обществу, политике, экономике, одновременно рассматривая эти три аспекта как часть одного и того же процесса. Необходимость помещения власти в центр анализа, с одной стороны, даст возможность преодолеть фрагментарность ранее существовавших теоретических подходов, с другой стороны, позволит рассматривать региональное измерение с точки зрения отношений власти, которые имеют российскую специфику в преобладании социальной интеграции над системной.

Теоретико-методологические основы исследования. Анализ поставленной проблемы осуществлен в традициях классической социологии (М. Вебер, Э. Дюркгейм, П. А. Сорокин), ее структурного направления, включающего подходы структурного функционализма (Э. Гидденс, Р. Мертон, Т. Парсонс), и гуманистической парадигмы, которая ориентирована на познание и понимание локальных сообществ и каждодневной социальной практики. Работа базируется на принципах диалектического, исторического, системного и структурно-функционального подходов с учетом исследования основных факторов, обусловливающих социальную и системную интеграцию власти и общества. В качестве методологической основы использовался подход социокультурной интеграции, в рамках которой основным показателем интеграции является интеграция на уровне ценностей. Это позволило теоретически операционализировать в рамках исследовательского поля такие понятия и категории, как «социальная интеграция», «системная интеграция», «власть», «система ценностей», а также выявить логические' связи и зависимости.' между организационными и моральными ценностями, которые снимались количественными и качественными методами социологического инструментария. В диссертации используется совокупность научных приемов и методов конкретно-исторического, системного, статистического, сравнительного анализа.

В соответствии с методологической базой исследования работа носит морфостатический характер, то есть в ней рассматривается конкретная^ структура отношений власти на момент ее формирования в начале 2000-х годов. Именно поэтому эмпирический материал, как количественный, так и качественный, был собран в 2002 году, когда новая система властных отношений еще только складывалась как проект, без точной детализации задач этой новой системы и ее специфической конфигурации.

Эмпирическую базу исследования социальной и системной интеграции власти и общества в условиях регионального развития составляют результаты комплексных социологических исследований, проведенных при непосредственном участии или под руководством автора в городе Волгограде и Волгоградской области, а также в организациях федерального, областного и муниципального подчинения.

Разработка методического аппарата исследования требовала комплексного подхода. Как уже отмечалось выше, до сих пор еще не отработан методический и процедурный аппарат изучения многоплановых и сложных проблем развития региона. Поэтому программой исследования в рамках изучения заявленной темы предусматривалось провести анализ «банка» инструментария, применяемого зарубежными и российскими социологами для изучения следующих актуальных проблем:

- изменения, которые происходят в социально-политической и социально-экономической сферах общества;

- социальная структура российского общества;

- ценностные ориентации и образ жизни россиян;

- влияние социальных перемещений в условиях глобальных-вызовов: экономических, информационных, демографических;

- влияние социального неравенства на развитие общества и социальное расслоение общества;

- влияние социальных институтов общества на удовлетворение социальных потребностей населения;

- баланс отношений между центром и регионами в контексте федеративной системы.

На этой основе с учетом специфики выбранного объекта был адаптирован и разработан инструментарий исследования в зависимости от региональных, социально-демографических, социально-психологических особенностей опрашиваемых. В качестве эмпирического объекта исследования было определено население региона - Волгоградской области, - по отношению к которому была применена квотная выборка.

В соответствии с разведывательным планом исследования, с целью выявления проблемной ситуации и определения комплекса сложных вопросов социальной и системной интеграции власти и социума был проведен анализ документов, который включал официальную ведомственную статистику на различных уровнях (Госкомстат Российской Федерации, Волгоградский областной комитет государственной статистики), публикации в периодической печати федерального и регионального уровней, а также транскрипты глубинных интервью как кейс-стади.

Сопоставление данных, полученных в результате количественных методов и в рамках гуманитарной парадигмы социологических исследований, проводилось с помощью метода глубинного интервью. Качественные глубинные интервью были использованы для сбора данных среди высокопоставленных представителей политического класса Волгоградской области. Все интервью были записаны на диктофон и затем транскрибированы. Транскрипты анализировались посредством метода категориального анализа «bottom up» («снизу вверх»), что предполагает* выведение категорий непосредственно из самого текста. Качественные интервью были проведены в январе и апреле 2002 года в Волгограде и районах Волгоградской области. В общей сложности были интервьюированы 14 человек. Двенадцать из их числа можно обозначить как непосредственно действующих высокопоставленных чиновников, в то время как двое интервьюируемых ранее занимали должность руководителей Волгоградской области и принадлежат к областному истеблишменту.

Эмпирические данные для количественного исследования были получены в ходе анкетного опроса, проведенного в январе - марте 2002 года в городе Волгограде и Волгоградской области («города и районы»). В общей сложности было опрошено 1035 респондентов: 800 из них - так называемая обычная публика, 137 были представителями чиновничества на региональном и муниципальном уровнях (обычно уровень специалистов), 98 респондентов относятся к группе, которая условно была названа интеллигенцией (главным образом преподаватели вузов и учителя школ). Следует отметить, что традиционно в советской социологии было принято разделять техническую и гуманитарную интеллигенцию. В настоящем исследовании опрашивались только представители гуманитарной интеллигенции. Это было осуществлено с конкретной целью, поскольку техническая интеллигенция в большой степени была маргинализирована после распада СССР и последующей либерализации экономики, в то время как гуманитарная интеллигенция все же сохранила множество присущих ей характеристик.

Полученные данные анализировались с помощью программы SPSS. Для целей настоящего исследования использовалась техника категорийного' анализа данных, а также Chi-Square (хи-квадрат) и Cramer's V (Ви Крамера).

Принято считать, что социологические исследования могут быть морфогенетическими, то есть рассматривающими некое социальное явление в процессе, а могут быть морфостатическими, то есть рассматривающими-структуру социального явления. Данное эмпирическое исследование является разработкой второго плана, изучалась не динамика социального явления, а его структура.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Оптимальная модель социологического исследования социальной интеграции может быть построена на основе теории Т. Парсонса о связи интеграции с проблемой обеспечения равновесия (эквилибриума) социальной системы, как в наибольшей мере соответствующей как сохранению целостности общества, так и обеспечению его изменения. При этом в двух основных функциональных вариантах обоснования и исследования социальной интеграции - посредством институтов (Т. Парсонс) и в результате индивидуального ценностного выбора (П. Сорокин) - невозможно осуществить социологический анализ без рассмотрения отношений власти.

2. Концепция социальной и системной интеграции Д. Локвуда может быть плодотворно применена для социологического изучения современных социально-политических процессов, происходящих в российском регионе. Она позволяет использовать базовую категорию интеграции, в рамках которой можно применять, с одной стороны, институциональный подход (structure), с другой стороны - подход, ориентированный на анализ непосредственного взаимодействия (agency). Работа в этой дихотомии позволяет сформулировать показатели и индикаторы для выявления степени интеграции отношений власти в российском регионе: социальной интеграции (уровень межличностного взаимодействия) и системной интеграции (уровень институтов).

3. Работы ряда зарубежных социологов, недостаточно хорошо известных в России, позволяют плодотворно использовать разработанную ими методологическую базу для анализа и обобщения российского регионального эмпирического материала. Важным представляется использование теории социального капитала Р. Патнема и ее адаптация для исследования российских регионов, предложенная Дж. Твигг (J. Twigg) и К. Маршем (С. Marsh). Одним из средств подобной адаптации является использование идеи обобщенного (социального) доверия как показателя социальной и системной интеграции.

4. Подход социальной и системной интеграции может применяться ко всем уровням властных отношений. Общими (универсальными) показателями системной и социальной интеграции отношений власти соответственно являются подчинение/исполнительность, профессионализм с одной стороны, ответственность, порядочность и честность с другой.

5. Контекстуальными показателями социальной и системной интеграции отношений власти являются дистанция власти, вопросы местного/регионального управления, проблема «центр - регион», отношения «власть - интеллектуалы», а также текущие дискутируемые проблемы, характерные для каждого региона.

6. Изучение социальной и системной интеграции отношений власти предполагает выявление ценностного консенсуса по пяти ценностным категориям относительно функционирования власти между определенными социальными группами, среди которых в данном исследовании выделяются три группы: чиновники, интеллигенция и так называемая обычная публика. Количественные и качественные методы должны использоваться взаимодополняющим образом: во-первых, с учетом специфики предмета исследования, а во-вторых, в связи с разными эпистемологическими традициями, лежащими в основе этих методов. Институциональное измерение отношений власти включает в себя структуру государственного аппарата, его эффективность и функциональность. С другой стороны, отношения власти одновременно рассматриваются как персонализированные отношения между обычными людьми и представителями чиновничьего аппарата. В этом случае особую важность приобретает персональное отношение людей к реализации власти, к самим носителям власти, а также к основным социальным и политическим проблемам.

7. В российских регионах преобладает социальная интеграция отношений власти, в то время как системный уровень интеграции остается недостаточно развитым. Этот вывод подтверждается результатами количественного анализа, продемонстрировавшего интегрированность моральных ценностей, в то время как организационные ценности представляются менее консолидированными, если исходить из примера Волгоградской области. Качественное исследование также подтвердило этот вывод и выявило существование серьезной проблемы понимания политики центральной власти региональным чиновничеством, что потенциально создает почву для усиления нестабильности в современном российском обществе.

Научная новизна исследования заключается в концептуальном обосновании социологического подхода разработки теоретической модели системной и социальной интеграции власти и социума и в развитии нового направления исследований в рамках социологии региона как теории среднего уровня. В содержательном плане новизна диссертационной работы заключается в следующем:

1. Представлена на основании теории социального эквилибриума концепция социальной интеграции общества, базирующаяся на рассмотрении ценностей как самореферирующегося единства, которое формирует социальную систему с высоким уровнем интеграции.

2. Показана возможность использования теории Д. Локвуда о социальной и системной интеграции в процессе конструирования социологических моделей и критериев социальной интеграции.

3. Аргументировано положение о разных вариантах соотношения социальной и системной интеграции в обществах с различными социокультурными традициями и традициями управления.

4. Эксплицирована система основных и дополнительных индикаторов социальной интеграции, позволяющая учитывать особенности интегративных процессов на региональном уровне.

5. Предложена и апробирована авторская методика социологического изучения социальной и системной интеграции отношений власти, основанная на взаимодополняющем использовании количественных и качественных методов сбора и анализа эмпирических данных.

Надежность и достоверность основных результатов диссертационного исследования.

Достоверность научных результатов и рекомендаций диссертационного исследования обоснована репрезентативностью исходной и обобщенной социальной информации, применением теории и методологии социологической науки, современными методами социологического анализа, логикой построения доказательных выводов, а также апробацией работы.

В диссертации применены системный и институциональный подходы, междисциплинарная методология исследования, методы структурно-функционального, компаративного и каузального анализа.

Надежность научных положений определяется репрезентативностью всероссийских и региональных исследований, сопоставимостью применяемых методик сбора эмпирических данных (анкетного опроса, глубинного интервью, экспертного опроса, кейс-стади), а также корректным применением методов количественной и качественной обработки информации.

Научные выводы и практические результаты, полученные автором, . базируются на законодательных актах Российской Федерации; решениях органов законодательной и исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления по проблемам региональной политики и социально-экономического развития; статистических материалах Госкомстата России; ' нормативно-методических, аналитических и инструктивных материалах органов власти разного уровня; различных справочных документах и соответствующих разработках отечественных и зарубежных исследователей.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты диссертационной работы позволяют углубить теоретические представления в области исследования социальных процессов на региональном уровне и могут использоваться в системе управления региональными сообществами. В социологическом смысле изучение социальной и системной интеграции власти и общества позволяет экстраполировать полученные результаты и отработанный методический аппарат на региональные показатели развития российского общества. Они могут быть использованы в преподавании курсов по социологии, социологии социальных систем, социологии управления, региональной социологии, социологии власти. Представляется возможным применить полученные выводы и данные социологических исследований в работе органов местного и регионального управления, при разработке планов и программ социально-экономического и социокультурного развития муниципальных административных образований. Они имеют значение для совершенствования и оптимизации профессиональной и управленческой деятельности представителей как исполнительной, так и законодательной ветвей власти на региональном уровне. Автором уже читается курс по социологии региона на основе представленной работы на английском и русском языках.

Апробация исследования. Основные положения диссертационного исследования были изложены на конференции Американской Политологической Ассоциации (Нью-Йорк, 1999), на международной научной конференции «Власть в России: теория, традиции, перспективы» (Волгоград, 2000), на международной научно-практической конференции «Профессионалы за сотрудничество» (Москва, 2001), на всероссийской научно-практической конференции «Российский регион: XXI век» (Волгоград, 2001), на научных семинарах кафедры социологии в Университете Эссекса (Великобритания, 2002-2006), на международном научном семинаре в Национальном Университете Ирландии (Голуэй, 2008), на всероссийском научном экспертном семинаре «Источники региональной идентичности в российских регионах» (Нижний Новгород, 2009), на всероссийской научно-практической конференции «Политическая элита и формирование резерва управленческих кадров» (Волгоград, 2009).

Содержание работы включено в учебные курсы по социологии региона на английском и русском языках. Основное содержание диссертации отражено в 17 публикациях, общим объемом 40,34 п. л., из них 37,65 авторских. В числе публикаций три монографии.

Структура диссертации подчинена логике решения поставленных задач и состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованной литературы и приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социальная и системная интеграция власти и общества"

выводы, используя нашу терминологию. Как уже неоднократно подчеркивалось, власть в России традиционно персонифицируется и даже сами люди во власти склонны обращать внимание прежде всего на личные характеристики и личный вклад, а не на организационные или системные аспекты.

Таким образом, можно допустить, что чиновники в России до сих пор больше ценят непосредственное межличностное взаимодействие (Гасе-1:о-face), чем формализованную институциональную структуру. В этом смысле представляется чрезвычайно важным для губернатора области иметь хорошие личные отношения с кем-то из федерального центра, в особенности в Администрации Президента страны. Эта практика распространяется на все типы межличностной интеракции, где личные связи более важны, чем институционализированные контакты.

Недостаток системности еще более очевиден, если мы взглянем на рефлексии респондентов относительно формирования так называемых федеральных округов. Сама идея разделения страны на семь федеральных округов представляет собой попытку, нацеленную на усиление как раз той самой системности. На практике это является дополнительным индикатором недостатка системности, как демонстрируют приведенные ниже отрывки из интервью.

5.4. Проблема формирования федеральных округов

Самое подходящее слово, которым можно было бы описать восприятие респондентами создания федеральных округов, является непонимание большинством из них, зачем они были созданы. Также преобладает среди респондентов скорее негативная оценка этого решения. Среди всех четырнадцати респондентов только один высказался позитивно по этому вопросу. Это был респондент в.

Вопрос: Как Вы относитесь к идее создания федеральных округов?

С?.: Положительно. Они хотя бы в какой-то степени приближают федеральную власть к регионам России. Мне не думается, что можно было бы только этим путем идти, но коль скоро был выбран этот путь, то это все равно плюс по сравнению с тем, что было. Теперь хотя бы можно довести общую позицию представителю президента.

Как видно из приведенного отрывка, даже несмотря на то, что респондент выражает позитивное мнение относительно создания федеральных округов, он все же достаточно осторожен в своих оценках, делая упор на положительных чертах такого решения, хотя сомнение в том, что такое решение правильное, также присутствует.

Респондент Б. высказал весьма интересное мнение:

Я положительно к этому отношусь, что Путин предпринял такие действия, что сделал. Потому, что вылезти из того правового вакуума, зазнайства надо было. Надо было сохранить Россию как независимое государство. Но я буду «за» до того момента, когда я увижу, что это временный институт и, на мой взгляд, к следующим выборам президента* я хотел бы, что бы этот институт был упразднен. Не дай бог, если мы двинемся дальше, попробуем дать им какую-то реальную власть, ну тогда я «не догоняю», тогда нам нужно менять все основополагающие принципы конституции.»

Как видно из приведенной цитаты, респондент Б. высказывает скорее негативное, чем позитивное мнение по данному вопросу. Его позиция достаточно интересна, поскольку он апеллирует к конституции (что является системным аспектом, говоря терминами настоящего исследования), дух

Речь идет о выборах апреля 2004 года. Как известно, институт федеральных округов упразднен не был. которой нарушается. Что касается других респондентов, то они критикуют идею создания федеральных округов сразу и бескомпромиссно. Ниже приводятся различные суждения негативного характера, каждое из которых обращает внимание на разные аспекты проблемы.

Например, респондент М. артикулирует свою позицию следующим образом:

Я не уверен [что создание федеральных округов - это хорошо. - М. А.]. Мы породили дополнительных получателей из государственной казны. Это все обрастает аппаратом и дополнительными затратами. Ведь можно иметь при правительстве структуру по работе с регионами».

Респондент К., в свою очередь, констатирует следующее:

Мне сложно дать оценку правильную этому факту, но я думаю, что большого эффекта от этого нет».

Респондент СИ. использует более развернутую аргументацию для обоснования своей позиции:

Я приверженец саморазвития структуры, то есть снизу. Невозможно насильно сделать нечто. И здесь вот некое насилие. Вдруг создали округа. Может, он создал их для того, чтобы видеть, что происходит на местах, но я не увидела, что идет какое-то функциональное . Ничего не изменилось. Но положительный фактор только один - информация с мест более объективная. Но управлять через округа при наличии федерации нельзя. Они только вносят сумятицу. Через округа управлять страной нельзя. Нужно развивать федеративный механизм. Вообще я полагаю, что президент всего лишь готовит основу для изменения конституции, где отменят принцип федерализма. Иначе я не могу объяснить причины для создания округов.»

Этот отрывок дает пищу для размышлений относительно реальной цели для создания федеральных округов. Например, этот шаг можно объяснить в терминах централистской стратегии, направленной на создание дополнительных проблем в регионах, которые затем усилят центральную власть. Если это так, то тогда здесь нет отнесения к усилению системной интеграции.

Существует иная точка зрения, высказанная респондентом В., которая достаточно близка к предыдущей, но содержит некоторые любопытные и, мы бы даже сказали, неожиданные повороты темы, которые делают приводимую ниже позицию респондента чрезвычайно важной для последующих выводов: Вопрос: Ваше отношение к формированию федеральных округов?

В.: Мое мнение опять будет субъективным. Я хочу сказать, что я, конечно, сугубо не сепаратист. Я, конечно, сторонник целостности, неделимости и нерушимости государства Российского. Это в менталитете казачества сидит и так далее. Поэтому любое деление на округа и так далее, да еще обозначение каких-то границ, - это практически создание условий для проявлений вот такого оголтелого сепаратизма в стране. Давай, создавай Уральскую республику. Или там Дальний Восток и так далее. То есть мы сами создаем предпосылки. Это не мои предположения, это ведь мы им смогли нарисовать вульгарные границы так называемым республикам Казахстан, даже Украине границы отвели. И чем это кончилось. Достаточно понятно. Ведь четких границ между Украиной и Россией, Белоруссией и Россией, их не существовало. А граница с Казахстаном. Такой и страны-то не было, честно говоря. Да, хочу сказать, Грузия входила компактно, там Армения, а Азербайджан - тоже не было такого государства, будем так говорить. Поэтому чем это закончилось . Надо же из этого делать выводы. Поэтому вот я против нарисования всяких границ. Но управлять, другая точка зрения, - управлять такой страной, значит, так, как это делал Борис Николаевич, это просто немыслимо.

Ну, и в силу его личного состояния, я думаю, скорее всего, ну и за время своего правления президент не во всех регионах побывал. В большинстве он не был регионах. Так, на 2 часа прилетит - это не дело. Президент должен знать, какая ситуация в стране, четко реагировать на это дело. Он может это делать сам, а может делать через своих полномочных представителей. Практика показала, что эта форма контроля достаточно эффективна. Но я еще раз возвращаюсь к тому, что за недостатки не всегда можно принять меры. Поскольку губернатор всенародно избран и вообще он, по большому счету, уважает руководителя федерального округа, но необязательно считается с его мнением и делает так, как тот ему подсказывает. Вот. Поэтому я бы хотел сказать, что если мы придем к системе назначения, то создание федеральных округов, конечно, оправданно, а если мы к этой системе не придем, то это огромный раздутый аппарат, который ну никак себя не в состоянии себя оправдать. Не в состоянии, я считаю. Все такие же структуры, которые есть во всех областях нашего Южного федерального округа, вся создана в самом федеральном округе. По-моему, ни одна страна не видела такого огромного раздутого бюрократического аппарата.

Этот отрывок чрезвычайно ценен для социолога. Никто из респондентов не указывал на опасность усиления сепаратизма в связи с созданием федеральных округов. Это на первый взгляд неожиданное замечание находится в контексте нашего вывода о возможности дезинтеграции России в связи с недостатком системной интеграции. Мы планировали сделать этот вывод как результат анализа косвенных данных, но не предполагали, что такой вывод будет настолько очевидно высказан нашим респондентом.

Действительно, можно в равной степени сказать, что создание федеральных округов является попыткой привнести больше системности в социально-политический ландшафт России. Одновременно можно предположить, что, наоборот, данная мера является индикатором огромной проблемы в системной интеграции и сама по себе эту проблему только осложняет. Как будет видно несколько ниже, некоторые респонденты также объясняют этот шаг не как направленный на укрепление системы, а как всего лишь инструмент для контроля за выборами президента 2008 года.

Эти интервью были проведены в апреле 2002 года, когда еще не было реального намека на то, что отменят прямые выборы губернаторов. Тем не менее, некоторые из респондентов уже прогнозировали, что это вскоре случится. В 2004 году действительно новый избирательный закон вошел в действие, в соответствии с ним региональные губернаторы рекомендуются президентом, а утверждаются региональными думами. По существу это и есть назначение губернаторов президентом.

В довершение ко всему, региональные губернаторы стали копировать политику федерального центра, назначая своих собственных представителей в районах области или края. Это весьма показательный факт, который можно идентифицировать как элемент системной интеграции. Этот важный аспект региональной социально-политической жизни также затрагивался в ходе интервью и некоторые результаты приведены ниже.

5.5. Проблема представителей губернатора в районах Волгоградской области

Как уже говорилось выше, респонденты весьма противоречивым образом оценили создание института представителей губернатора в районах области. Позиции респондентов модно суммировать по трем категориям.

1. Это позитивный шаг.

2. Это негативный шаг.

3. Это решение имеет непосредственное отношение к будущим выборам губернатора и, следовательно, имеет конкретную тактическую цель.

Из проведенных интервью три респондента высказали безоговорочную • позитивную оценку этого решения. Ниже приводится пример типичной положительной оценки принятого решения, как это артикулировано ■ респондентом в.

Вопрос: Как Вы относитесь к институту представителей губернатора в районах?

7.: Положительно. Это как раз то самое укрепление вертикали, которое не приводит к диктаторским замашкам, но говорит о том, что участие государства в жизни местного управления есть. Ведь есть масса проектов, которые • осуществляются на областные деньги и эти вещи нужно контролировать. Логика в этом есть. Это люди - смотрящие над исполнительностью федерального и областного бюджета.

Наряду с этой оценкой, есть и другая положительная трактовка, высказанная респондентом В., который обращает внимание на то, что губернатор будет ближе к простым людям и будет более осведомлен о том, что реально происходит в районах области. Вместе с тем других аргументов не приводится и он отмечает следующее:

Вопрос: Как бы Вы оценили создание института' • представителей губернатора в районах нашей области?

В.: Ну, тут, конечно, говорить о сепаратизме будет, наверное, неправильно. Значит. ну я бы сказал так. Если бы создание института представителей на территории Волгоградской области шло к параллельному сокращению аппарата самой администрации Волгоградской области, ну, положим так: 3 к 2, то есть 3 сокращают здесь, 2 сажают там, на местах, я считал бы, что это было бы оправданно. Правда, практика показывает, что отсутствие каких-либо связей достаточно тесных, ну то есть общение один раз в месяц • с главой администрации, который просто может недобросовестно ввести губернатора в заблуждение, там и так далее, тоже было плохо. Вот сейчас работа наших округов в принципе показывает, что губернатор лучше стал знать ситуацию на местах. Не просто лучше, а у него объективность информации. И если мнение главы . или его представителя там где-то не совпадает, то у главы администрации области появляется не просто потребность, а обязательность разобраться в ситуации, чтобы реально и правильно оценить ситуацию. Поэтому с этой точки зрения, думаю, что это интересный опыт, который заслуживает внймания, но мне очень хотелось, чтобы он, конечно, проводился этот эксперимент не за счет чрезмерного роста аппарата управления. Я думаю, что раз там появился человек, раз он осуществляет определенный контроль, работает с людьми, то есть губернатор тем самым дошел вроде бы . до почти рядовых людей, проживающих в районах, и так далее. И у простого гражданина, жителя появился человек, который, обращаясь к нему, как бы апеллирует к губернатору непосредственно. Он знает, что он, его мнение, будет доведено. И это прекрасно. Но тогда нечего делать здесь [в Волгограде. -М.А.] огромному аппарату. Поэтому тут надо, наверное, и я свою точку зрения тут не скрываю. и высказывал. ну, наверное, не все так просто, как тут с моего уровня мне кажется.

Затем мы задали несколько вопросов-подхватов, пытаясь понять его • точку зрения более детально, после чего респондент сказал прямо:

Они [губернаторские округа] созданы по избирательным округам. конечно, цель создания их еще и возможность влиять на , выборы. Влиять на выборы».

На наш взгляд, это весьма важное замечание. В целом этот респондент демонстрирует неординарный подход к анализируемым проблемам,, что важно для качественного анализа. г

Как было очевидно обозначено респондентом В., губернаторские округа с представителями губернатора были созданы главным образом для • того, чтобы помочь действующему губернатору быть переизбранным на третий срок. В соответствии с контекстом настоящего исследования, если это является основной причиной для принятия подобного решения, то оно никак не может находиться в контексте системной интеграции, поскольку было принято скорее в личных целях, нежели в целях усиления эффективности. . Разумеется, мы должны быть чрезвычайно осторожны в выведении подобных заключений. Тем не менее, трудно игнорировать тот факт, что десятилетиями Волгоградская область управлялась без института представителей губернаторов и как-то справлялись без них.

Начиная с 2005 года все региональные губернаторы фактически назначаются президентом, поэтому сохранение системы деления области на округа, если следовать высказанной логике, представляется бессмысленгым. В то же самое время мы можем распространить этот подход на уровень федерального центра и тогда гипотеза может быть такой, что федеральные'. округа должны были просуществовать до момента выборов 2008 года, а затем их можно было бы и отменять, что, как известно, до сих пор сделано не было.

Есть и другой индикатор, который подтверждает мысль о том, что речь идет об электоральных делах. Например, респондент М. высказался по этому поводу следующим образом:

Вопрос: Часто приходится ездить решать проблема в Волгоград?

М.\ Практически часто. То ли на совещание. А приходится . выезжать согласовывать по всему. И создание округа. надо согласовать с Урюпинском, а это дорого и неудобно. Лишняя трата времени очевидна. Это дополнительное время отнимается у главы. Тяжелее решать вопросы».

Другой респондент (S.) выразил свое негативное отношение следующим образом:

Не надо было это делать таким образом».

Респондент Б., кто критически относится в целом к действующему губернатору, высказал свой негативизм следующим образом:

Что касается, что сделал наш губернатор, то я отношусь к этому с определенной иронией. С одной стороны, конечно, может быть, в связи с тем, что разношерстная команда и разные люди пришли во власть в районах, нужны ему те, кто будет из-за угла подсматривать, сливать ему какую-то определенную информацию. Но я опять отношусь к этому. ну, может быть, до определенного момента или на какой-то период это реально. Допустим, я отношусь к другим людям. Я не вижу необходимости каждый божий день беседовать со своими подчиненными, допустим в Алексеевке, в Урюпинске или в Палласовке. Так я по цифрам читаю об их деятельности. Если в районе идет дело — не нужен никакой там представитель. Все это надуманно. У нас это сделано было под>тех~ людей, которых надо было как-то трудоустроить».

Последняя фраза приведенного отрывка чрезвычайно показательна, . поскольку она относится в большей степени к полю социальной интеграции в, так сказать, чистом виде (структура создана для трудоустройства, конкретных людей), чем к полю системной интеграции.

5.6. Проблема назначения губернаторов регионов и глав местных администраций

Респонденты разделились во мнении по этому вопросу на следующие три группы:

1. Крайне негативное отношение к идее назначения губернаторов и глав местных администраций.

2. Довольно позитивное отношение к данному вопросу.

3. Условное принятие такого решения в случае с губернаторами, но неприятие в случае с главами муниципальных / местных органов власти.

Респондент О. - один из тех, кто высказал однозначно негативное отношение к идее замены выборов назначением:

Вопрос: Есть идея назначать глав районных администраций, а не избирать, как это происходит сейчас. Ваше мнение по этэму поводу? г.: Это очень сложный вопрос. Почему очень сложный? Демократия - это очень дорогое удовольствие. Но, с другой стороны, меня смущает во всем этом. Я сразу скажу, я вообще-то сторонник избрания. Почему? Потому что без этого все равно построить по-настоящему государство правовое, с демократическими институтами, на это рассчитывать не приходится. С другой стороны, вот возьмем сейчас список глав администраций районов, которые избраны недавно, из них половина или больше вообще не подготовлена к этой работе. Вот на волне лозунгов и так далее их избрали, но они совершенно не готовы к этой работе. Поэтому, подумаешь, а если бы назначали, меньше бы дураков во власти было бы. Сегодня наша беда в том, что общество находится на таком этапе развития, что с одной стороны так, а с другой - надо по-другому.

Вопрос: А вот по отношению к губернаторам областей, Вы как думаете, избирать или назначать?

Ст.: На мой взгляд, с губернаторами несколько поспешили. Мне кажется, вот тот принцип, когда Ельцин назначал их указом, надо было на какое-то время ввести мораторий и только назначать указом президента. Мне трудно сказать, сколько это должно было продолжаться, лет 10, 15, 20., но такой переходный период, мне кажется, должен был быть, чтобы федеральная власть смело могла их держать в руках. То есть несколько поспешили, ну а теперь, мне кажется, сейчас надо более жесткие правила ввести и для всех одинаковые. Нельзя допускать однотуровых выборов, а только двухтуровые. Должны быть жестко ограничены сроки пребывания у власти. Нельзя порождать князьков. Только 2 срока и не больше. Ведь если больше, то окружение их развращает. Вот пример с Иваном Петровичем Шабуниным. Ему окружение внушило, что он великий, незаменимый и кончилось это тем, что его обыграл случайный человек. Случайный человек. Ни больше, ни меньше:

Также есть другое мнение, высказанное респондентом Б.:

Я думаю, что исполнительную власть надо назначать, а не выбирать».

Как можно видеть, это соотносится с результатами количественного анализа, где идея прямого назначения исполнительной власти была более популярна среди представителей чиновников, нежели обычной публики и интеллигенции. В то же самое время среди ' высокопоставленных респондентов нет общей точки зрения по этому вопросу, как показывают результаты интервью.

Довольно любопытно акцентировать внимание на некоторые точки зрения, которые идут в одном ряду с идеей условного назначения губернаторов и глав местных / муниципальных администраций. Например, респондент БЬ. сказал следующее:

Я думаю, что мы должны назначать исполнительную власть на всех уровнях, но это должно санкционироваться соответствующим выборным органом. Кстати, такая практика уже была.».

Респондент Б., как мы видели, использует довольно похожие аргументы, когда говорит об условном согласии с такой практикой.

Также существует экономический аргумент, чтобы поддерживать условный вариант. Респондент К., в частности, отмечает:

Наверное, втойэкономической ситуации, в которой -мы сегодня находимся, когда большая часть районов являются дотационными и когда средства районов направлены из центра, то в этой ситуации- вертикаль власти должна быть жесткой и здесь я бы сказал, что; следовало бы назначать глав администраций. Если бы' экономически они были бы независимы, тогда можно бы было и : применить избирательную систему. Кроме того, мы, пока, учимся демократии и популизм иногда срабатывает лучше. Поэтому приходят к власти иногда не те, кто реально.будет и может работать. Но по: большому счету выборы не мешает, но на сегодняшнем этапе назначение позволило бы укрепить вертикаль власти». Все вышеприведенные отрывки из интервью представляют интерес для социолога. Мы, считаем,, что точка зрения условного одобрения- назначения/ • исполнительной власти заслуживает более глубокого рассмотрения! В ' принципе: все, кто стоят на этой позиции, в целом- поддерживают общую идею выборов всех как важного условия, демократии;. Тем не менее, они весьма, осторожны в своих высказываниях относительно: непосредственной:: практики выборов; предлагая некоторые ограничительные механизмы, такие как усеченные выборы- (когда губернатор избирается, в- то время как все другие исполнительные: главы назначаются); приостановка выборов на фиксированный период времени или подтвердительный характер назначения, когда назначение должно- подтверждаться соответствующим органом . законодательной власти. ^

Их озабоченность рациональна: : они хотят поставить заслон на пути: вхождения во власть случайных: фигур; неопытных людей: Также налицо • другой индикатор недостатка .системности в рекрутировании новых представителей «политического; класса». Это означает, что политический класс понимает,, что существуют серьезные проблемы с системой подбора и расстановки кадров; а говоря точнее, есть' проблема отсутствия: такой системы, вообще: Политический класс предлагает некоторые: меры для . .; ' : . • ■•' .■■' ■ ■'. • ■■ '.■• '226снижения притока случайных кандидатов. Ирония этой ситуации заключается в том, что даже бывший президент В. В: Путин был одним из тех самых «случайных людей», кто никогда не смог бы приблизиться к высоким постам в период существования СССР в силу своих профессиональных особенностей.

Страх «неквалифицированных людей» в исполнительной власти является основанием для серьезных озабоченностей, и это подтверждается статистическим анализом, предпринятым в Главе 4, что обнаруживает очевидную особенность: только чиновники в наших эмпирических исследованиях поддерживают идею назначения руководителей местных / муниципальных администраций.

Если мы попытаемся далее поразмышлять над данной проблемой в более широком контексте, то можно прийти к выводу: российский политический класс, таким образом, обнажает свою слабость и политическую беспомощность. Он (политический класс) позволил такой случайной фигуре, как Путин, появиться на политической арене. Тот же самый политический класс был не в состоянии защитить свою собственную возможность влиять на социально-политический процесс в стране. Мы имеем в виду тот факт, что практически никто не возражал против нового закона, по которому губернаторы и главы региональных парламентов теряли свои кресла в Совете Федерации. После всего этого едва ли становится удивительным тот факт, что они (губернаторы) стараются хотя бы удержать контроль над местным уровнем власти. Это показатель дезинтеграции политического класса в России в целом. Это проблема не только отдельно взятого региона, но проблема в масштабах всей страны.

Таким образом, если в Главе 4 основной фокус анализа затрагивал показатели отношения власти в Волгоградской области, то в Главе 5 мы постарались раскрыть мелкие детали отношений «центр — регион» в более глубоком и широком контекстах. Это стало возможным благодаря использованию метода неструктурированных интервью, проведенных с высокопоставленными представителями чиновничества Волгоградской области. Не являясь связанными узкими показателями количественного опроса, в качественном исследовании мы смогли обсудить вопросы, которые волнуют многих представителей российского общества.

Глубинные интервью подтверждают некоторые аспекты предварительной гипотезы относительно недостатка системной интеграции в отношениях власти. Респонденты либо демонстрировали примеры недостатка системности в отношениях власти, либо пытались приписать системные основания некоторым мерам, которые центральная власть использует. В последнем случае их понимание достаточно существенно разнилось. Это может означать то, что даже респонденты - представители высокопоставленного регионального политического класса — не до конца понимали, что происходит в стране и для чего делаются все эти-реформы политической системы. Они не понимали, что в реальности лежит за современными отношениями власти, которые выстраиваются центральными властями. В результате они пытались приписать определенного рода системность этим реформам, основываясь на своем собственном прошлом опыте. Делая это каждый по-разному, они, напротив, только еще больше обнажали весь недостаток системной интеграции в современной социально-политической жизни страны.

Важно подчеркнуть, что проинтервьюированные региональные высокопоставленные представители власти на уровне Волгоградской области не достаточно ясно понимали цели центрального правительства в контексте административных реформ. Мы можем также предположить, что центральные и региональные власти не разделяют одни и те же взгляды на предмет будущего развития российского общества и государства. Таким образом, используя терминологию П. А. Сорокина, в современном российском обществе нет интеграции на каузальном или функциональном уровне. Это выражает авторскую позицию как результат исследования кейса Волгоградской области.

В конце 2009 года в Волгоградской области был назначен новый глава администрации. Проблемы, о которых говорили информанты, только в еще большей степени обнажили свою остроту. Прежде всего речь идёт о проблеме «центр - регион». Новый глава администрации, рассматриваемый региональным политическим классом как ставленник Москвы, уже сейчас постепенно восстановил против себя многих представителей региональной элиты. Очевиден перманентный конфликт между новым руководителем региона и большой частью регионального истэблишмента. Этот конфликт выражается в новых кадровых назначениях и в реакции на действия нового губернатора со стороны региональной элиты (как интеллектуальной, так и политической). Часть регионального экспертного сообщества в открытую стала в оппозицию к новому руководителю.

Наши экспертные наблюдения позволяют говорить о том, что случай Волгоградской области далеко не уникален. Это подтверждается, в частности, результатами экспертного обсуждения проблем региональной идентичности на научном семинаре в Нижнем Новгороде в октябре 2009 года, который был организован Российской политологической ассоциацией [http://www.birzhaplus.ru/print.php757255]. Есть индикаторы усиливающихся трений между назначениями из центра и региональными элитами в других областях России. В Волгоградской области этот процесс носит более явный и яркий характер, а следовательно, он более удобен для социологического исследования. Одной из причин, почему в Волгоградской области подобные события более явны, является мощная региональная идентичность Волгограда. Это во многом связано с событиями Великой Отечественной войны и мировой известностью региона, который после распада СССР испытал на себе процесс маргинализации.

Использование качественного метода в совокупности с количественным довольно выражение показывает отсутствие системной интеграции на примере Волгоградской области. Глубинные интервью выпукло демонстрируют недостаток этой интеграции в плоскости отношений между центром и регионами. Мы полагаем, что в ближайшие годы эти проблемы будут проявляться с возрастающей интенсивностью во все больших регионах России.

Заключение

Во введении мы указали на необходимость обобщающего анализа современных российских социальных и политических процессов в регионах с использованием определенной теоретической схемы. Эта специфическая теоретическая схема представляет собой теорию среднего уровня, которая была обоснована и детально объяснена на протяжении всего текста работы.

Мы также предложили три характерные черты социологического подхода к российским региональным исследованиям, которые использовались в настоящей диссертации. Прежде всего, с нашей течки зрения, отношения власти должны быть помещены в центр внимания исследователя в контексте настоящей работы. Во-вторых, внимание должно фокусироваться на соответствующих показателях и методологии, требуемой для эмпирического анализа. В-третьих, специфическое региональное измерение отношений власти должно стать основным фокусом внимания.

Была выбрана соответствующая социологическая парадигма, в рамках которой наш анализ имел бы логическую связность. По нашему глубокому убеждению, классическая идея социальной интеграции подходит лучше всего для целей настоящего исследования: В социологической традиции эта идея была глубоко проанализирована в системном подходе как концепция эквилибриума. Через труды Г. Спенсера, Э. Дюркгейма, В. Парето, Л. Дж. Хендерсона структурно-функциональная теория развивалась, Т. Парсонс сделал ее классической и чрезвычайно влиятельной в западной (главным образом американской) социологии с начала 1940-х годов и до конца 1960-х. В то же самое время были и другие социологи, кто работал над различными аспектами теории интеграции, чей вклад в рассмотрение этой проблематики не может быть переоценен. П. А. Сорокин является одним из этих социологов, кто в Гарварде, безусловно, оказал влияние на разные аспекты теории Т. Парсонса и внес огромный вклад в теорию социальной интеграции в целом.

П. А. Сорокин был, видимо, первым, кто предложил изучать ценности с целью анализа уровня интеграции различных социальных и культурных систем. Он также эмпирически обосновал различные уровни интеграции социальной системы, в частности механический, каузальный или функциональный и логико-значимый. По нашему мнению, Т. Парсонс с очевидностью претерпел влияние со стороны П. А. Сорокина, что наглядно просматривается в его нормативном функционализме с акцентом на ценности. Как Т. Парсонс, так и П. А. Сорокин внимательнейшим образом анализировали проблемы интеграции. Мы должны были выбрать один из них в качестве базового для обоснования нашей собственной теоретической, конструкции.

Классический структурно-функциональный подход Т. Парсонса интерпретирует интеграцию в терминах структурного доминирования, где социальные институты транслируют и навязывают ценности, которые должны разделяться большинством в обществе ради сохранения системного эквилибриума (равновесия). Власть, в соответствии с подходом Т. Парсонса, обозначает себя как системный компонент, скрепляющий все структурные элементы вместе. Ценности, таким образом, можно рассматривать как свойство или качество этой власти. П. А. Сорокин, напротив, рассматривает различные типы интеграции в обществе, где наивысший уровень интеграции, логико-значимый, основывается на разделяемых ценностных ориентациях самих людей в обществе. Важно подчеркнуть здесь, что с точки зрения П. А. Сорокина ценности становятся институционализированными паттернами только после того, как большинство людей в обществе начинают их разделять, но никак не наоборот. Власть соответственно этой логике не обязательно является интегративной силой в обществе, но может также быть деструктивной и дисфункциональной. П. А. Сорокин полагает, что ценности, как только они начинают разделяться большинством людей, помогают власти играть интегративную роль в обществе. Индивиды в соответствии с его подходом обладают свободой оказывать влияние на интеграционные процессы.

Несмотря на то, что методологически Т. Парсонс и П. А. Сорокин изучают проблему ценностей в качестве важнейшей социальной категории для интеграционного анализа, у них наблюдаются существенные отличия в подходах. Т. Парсонс рассматривает ценности как институциональные категории, в то время как П. А. Сорокин анализирует ценности сами по себе безотносительно к тому, институционализированы они или нет. Следовательно, отношение власти в соответствии с подходом Т. Парсонса необходимо анализировать главным образом через функционирование социальных институтов и ценностей как качеств власти. Подход П. А. Сорокина, наоборот, рассматривает ценности такими, какими они являются, пытаясь понять, какие из них разделяются большинством в обществе, а значит, являются укорененными в социальных институтах. Как только они (ценности) начинают разделяться большинством, они являются более интегрированными, чем другие, и в этом своем качестве б.олее властными в способности регулировать человеческое поведение и работу политических властей.

Теоретическая дискуссия, представленная в Главе 1, имела цель продемонстрировать эвристическую ценность методологии П. А. Сорокина, которая используется в настоящей работе для эмпирического анализа отношений власти в современной России. Мы попытались применить схему интеграции ценностей, предложенную П. А. Сорокиным, для анализа интеграции отношений власти в России на примере конкретного региона. Дифференциация между социальной и системной интеграцией, четко • предложенная Д. Локвудом, также помогла в значительной степени сформулировать системные и социальные категории для эмпирического прикладного анализа.

Учитывая, что ценности являются основным объектом для исследования интеграции, следуя в русле теории П. А. Сорокина, мы выбрали те ценности, которые напрямую относятся к системной интеграции отношений власти, а также те, которые относятся к аспекту социальной интеграции. Поскольку угол научного рассмотрения системной интеграции отношений власти концентрируется на институциональных или организационных аспектах функционирования власти, мы выбрали организационные ценности «подчинение» и «профессионализм» для социологического анализа. Аспект социальной интеграции относится к фактическому проявлению власти и отношению людей к нему. Этот уровень оценки работы властей эксплицируется посредством моральных ценностей, в частности таких, как «ответственность», «порядочность» и «честность», которые рассматриваются в настоящей работе как измерения доверия.

Мы также сформулировали так называемые контекстуальные показатели социальной и системной интеграции отношений власти. Они являются контекстуальными, поскольку категории социальной и системной интеграции помещаются в конкретный социальный политический и экономический контекст соответствующего региона с тем, чтобы собрать более детализированную, очевидную и специфическую информацию в процессе полевого исследования. В простых терминах мы должны были понять, разделяются ли эти ценности различными социальными группами или нет. Те, которые разделяются, являются высокоинтегрированными, и, соответственно, мы можем делать суждения относительно типа интеграции отношений власти, преобладающего в Волгоградской области Российской Федерации.

Поскольку мы использовали Волгоградскую область как кейс-стади • для применения упомянутой выше схемы, нам необходимо было изучить соответствующую литературу, посвященную разным аспектам социологического анализа российских регионов. Мы пришли к выводу, что существует недостаток в изучении региональной проблематики в рамках теории среднего уровня. В то же самое время изучение современных дебатов по российским регионам помогло идентифицировать соответствующие категории, которые затем были использованы в конструировании индикаторов уровней интеграции власти. Например, речь идет о таких категориях, как «местное самоуправление» и проблемы «центр - регион», которые были включены в нашу исследовательскую модель. Мы также пришли к выводу, что, анализируя российский регион с точки зрения схемы в социальной и системной интеграции может обогатить в значительной степени картину современной социальной науки, изучающей российские регионы.

Мы использовали количественные и качественные техники, которые, на наш взгляд, работают комплементарно. Результаты количественного анализа корреспондируются с качественными данными и наоборот. Эмпирический анализ подтвердил предварительную гипотезу, что преобладает социальная интеграция отношений власти, в то время как уровень системной интеграции остается не совсем развитым в современной Волгоградской области. Это было подтверждено, в частности, особой ролью непосредственной межличностной интеракции и общей тенденцией к персонализации власти в России, что, в свою очередь, приводит к тому; что моральная оценка политической ситуации в целом и конкретных примеров функционирования государственного аппарата в частности становится более важной. Это позволило прийти к выводу о том, что политическая власть интегрирована постольку, поскольку она рассматривается через аспект социальной интеграции. Тенденция к персонализации власти в России является иллюстрацией высказанной мысли. Эту персонализацию политической власти также можно понимать как результат того, что институциональный уровень интеграции получил крайне низкий рейтинг доверия со стороны респондентов. Думается, это доказано . как количественным, так и качественным анализом, предпринятым в настоящей работе.

В этой ситуации, очевидно, существует низкий уровень доверия к политическим институтам и общество не дезинтегрируется, поскольку социальный уровень интеграции начинает играть доминирующую роль. Мы полагаем, что важно подчеркнуть здесь выдвинутую нами идею о том, что российским политикам доверяют не только потому, что они подходят для своих ролей или внесли существенный вклад в государственные дела. Просто существует тенденция рассматривать институты в целом как менее привлекательные структуры, нежели чем конкретные личности в политике. По этой причине мы склонны солидаризироваться с мнением о том, что индекс доверия, часто используемый в массовых опросах для оценки роли и поведения отдельных политиков, начиная с президента и ниже, не обязательно является индикатором их эффективной работы.

В ситуации, когда социальная интеграция, по-видимому, является основным «скелетом» всей политической и социальной системы, представляется необходимым понять, насколько долго такая интеграционная схема может скреплять каркас всего общества. Этот вопрос требует специального изучения, однако представляется возможным предложить одну гипотезу уже сейчас. Социальный уровень интеграции не должен быть эксплуатируемым чрезмерно, не должен наделяться функциями системной интеграции (а именно это происходит сейчас), поскольку «перегрев» социального уровня интеграции с необходимостью приведет к вполне возможной фрагментации государства как его результат. Подобная импликация призвана обратить внимание на то, что чрезвычайно важно сохранять баланс (эквилибриум) . социальной и системной интеграции. Следуя за подходом П. А. Сорокина, можно сказать, что оба эти уровня интеграции могут существовать вместе, дополняя друг друга для поддержания функциональности в обществе. Системный и социальный уровни интеграции существуют в любой организации и / или любом обществе. Они могут временно замещать друг друга в случае экстренной необходимости какое-то время, но ни в коем случае не замещать друг друга на длительное время.

Основываясь на данных качественных интервью, представляется важным предположить, что наличие попыток принести больше системности в социальную и политическую жизнь Российской Федерации не приводит к существенным результатам. Используя терминологию П. А. Сорокина, можно сказать, что эти попытки работают только на механическом уровне социальной интеграции, • не достигая даже каузально-функционального. Разумеется, в краткосрочной перспективе гораздо проще использовать простые методы механической унификации всей Федерации для создания «сильной вертикали власти», которая, по нашему глубокому убеждению, в реальности является весьма хрупкой конструкцией.

Подход социальной и системной интеграции, базирующийся на анализе ценностей, как было предложено П. А. Сорокиным, не устарел. В текущей политической и социальной ситуации российское общество испытывает проблему ценностной интеграции в значительно большей степени, чем это было когда-либо до сих пор. Это становится более очевидным на уровне отношений власти. На современном этапе трансформации российского общества и политики дискуссия относительно вовлеченности конкретных людей в политический процесс становится чрезвычайно важной.

Мы бы пошли дальше в своих рассуждениях: все социальные категории, использованные в проведенном эмпирическом исследовании, сейчас становятся фокусом дискуссии среди социальных аналитиков в различных форматах (чаще в тех форматах, которые предоставляет Интернет). Проблема моральной ответственности президента и власти в целом и их способность управлять страной в правильном для общества направлении, проблемы дистанции власти, самоуправления, отношений «центр — регион», отношений интеллектуалов и властей по-прежнему являются центральной точкой соответствующих публичных дискуссий.

Российская политическая сфера и общество до сих пор ясно не концептуализировали свое отношение к указанным проблемам. После избрания нового президента в 2008 году эти проблемы стали дискутироваться еще более интенсивно. В настоящее время Россия опять находится перед очередным выбором и этот выбор носит ценностный характер. Государство и . общество должны выбрать ценности, которые были бы функциональными и интегративными для всей нации, а не для меньшинства, ценности которого являются деструктивными и дезинтегрирующими для всей страны в целом. В этом смысле настоящая работа с использованием подхода социальной и системной интеграции власти помогает в какой-то степени объяснить современные социальные и политические процессы в Российской Федерации.

Предложенный контекст анализа социологической информации с акцентом на ценности содержит эвристический потенциал для выстраивания объясняющей теории среднего уровня для анализа сложнейшей социально-политической ситуации в российских регионах. Использование этой схемы могло бы обеспечить базис для компаративного анализа других стран, переживающих период транзита.

Список научной литературыАнипкин, Михаил Александрович, диссертация по теме "Социальная структура, социальные институты и процессы"

1. Абдулатипов, Р.Г. Федерализм в истории России : в 3 кн. Кн. 1 / Р.Г. Абдулатипов, Л.Ф. Болтенкова, Ю.Ф. Яров ; Верховный Совет Народных Депутатов РСФСР. М. : Республика, 1992. - 383 с.

2. Авакян, С.А. Политико-правовые проблемы развития Российской Федерации в свете мирового и отечественного опыта / С.А. Авакян, C.B. Кулешов, Е.Г. Морозова, И.А. Сарычева // Мир России. 1997. -T. VI, №3.-С. 3- 42.

3. Агранович, С. Коммуникативные модели в деятельности законодательной власти региона / С. Агранович // Власть. 2007.№3.-С. 35.

4. Айвазова, С.Г. Власть и народ в России: обновление повседневныхчпрактик и варианты универсализации институционального порядка / С.Г. Айвазова, Е.А. Гвоздева, Г.Л. Кертман и др. М. : ИСП РАН, 2003.- 169 с.

5. Алексеев, В. Регионализм в России / В. Алексеев. — Екатеринбург : ЮрО РАН, УрГИ, 1999. 194 с.

6. Алябьева, Е. Реформа системы формирования корпуса глав регионов: первые итог / Е. Алябьева // Власть. 2007. - № 9. - С. 14.

7. Арон, Р. Демократия и тоталитаризм / Р. Арон / пер. с фр. Г.И. Семенова. М. : Текст, 1993. - 303 с.

8. Арсеньева, Т. Социальные механизмы деятельности власти / Т. Арсеньева, И. Бажин // Власть. 2009. - № 4. - С. 31.

9. Асимметричная федерация: взгляд из центра, республик и областей / под ред. Л. Дробижевой. М. : Изд-во Ин-та социологии РАН, 1998. -203 с.

10. Афанасьев, М.Н. Регион как субъект политики и общественных отношений / М.Н. Афанасьев, М.Н. Колесников и др. — М. :• Московский общественный научный фонд, 2000. — 224 с.

11. Ахиезер, A.C. Россия. Критика исторического опыта. Том I. Отпрошлого к будущему / A.C. Ахиезер. Новосибирск : Сибирский хронограф, 1997. - 808 с.

12. Ачкасов, В. А. «Взрывающаяся архаичность»: традиционализм в политической жизни России / В.А. Ачкасов. СПб. : Изд-во СПбГУ, 1997.- 160 с.

13. Бажин, И. Индикаторы эффективности социальных механизмов региональной власти / И. Бажин // Государственная служба. 2009. -№ 3. - С. 53-58.

14. Байдалова, О.В. Развитие региона как социальной системы: показатели и индикаторы / О.В. Байдалова. — Волгоград : Изд-во Волгогр. гос. акад. гос. службы, 2002. -281 с.

15. Балабанова, Е.С. Экономические основания социальной власти: теоретическая модель социально-экономической зависимости / Е.С.Балабанова //Социологические исследования. 2006. - № 1. -С. 54-64.

16. Балзер, X. Управляемый плюрализм В. Путина / X. Балзер // Общественные науки и современность. 2004. - № 2. - С. 46-59.

17. Барсукова, С.Ю. Реципрокные взаимодействия. Сущность, функции, специфика / С.Ю. Барсукова // Социологические исследования. — 2004. № 9. - С. 20-29.

18. Беленький, В.Х. Российский высший класс: проблема идентификации /

19. B.Х. Беленький // Социологические исследования. 2007. - № 2.1. C. 13-21.

20. Белл, Д. Эпоха разобщенности / Д. Белл, В. Иноземцев. — М. : Центр исследований постиндустриального общества, 2007. 342 с.

21. Белов, A.B. Финансовая децентрализация и экономический рост в регионах Российской Федерации / A.B. Белов // Регион: экономика и социология. 2008. - № 1. - С. 45-57.

22. Белов, М.Т. Властная элита и процесс трансформации российского социума / М.Т. Белов, B.C. Любченко. Ростов н/Д : Изд-во Рост. гос. экон. ун-та, 2002. - 180 с.

23. Беляева, Л.А. Региональная и поселенческая разнородность уровня • жизни населения России / Л.А. Беляева // Мир России. 2006. - T. XV, №2.-С. 42-61.

24. Беляева, Л.А. Социальная модернизация в России в конце XX века / Л.А. Беляева. М. : ИФРАН, 1997. - 171 с.

25. Беляева, Л.А. Социальная стратификация и средний класс в России: 10 лет постсоветского развития / Л.А. Беляева. М. : Academia, 2001. -183 с.

26. Беляева, О.М. Федеральная и региональная российская государственная власть: история и современность / О.М. Беляева. — ■ Казань : Изд-во Казан, ун-та, 2007. 128 с.

27. Бергер, П. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания / Бергер П., Лукман Т. ; пер. с англ. Е. Руткевич ; Моск. филос. фонд. —М. : Academia-Центр ; Медиум, 1995. 323 с.

28. Берталанфи, Л. фон. Общая теория систем критический обзор // Исследования по общей теории систем : сб. пер. / общ. ред. и вст. ст. В.Н. Садовского, Э.Г. Юдина. - М. : Прогресс, 1969. - С. 23-82.

29. Бирюков, Н.И. Между дуализмом и соборностью (Проблема. и механизмы социальной интеграции в современном обществе) / • Н.И. Бирюков, В.М. Сергеев // Общественные науки и современность. — 1998.-№4.-С. 61-74.

30. Бирюков, C.B. Региональная политическая власть и механизмы ее осуществления / C.B. Бирюков. — Кемерово : Практика, 2006. — 224 с.

31. Бирюков, C.B. Региональная политическая ' власть: институты, структуры, механизмы / C.B. Бирюков. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2006.-283 с.

32. Брызгунова, Ю. Региональная власть в системе политических сетей / Ю. Брызгунова // Власть. 2007. - № 4. - С. 87.

33. Будон, Р. Социальные механизмы без «черных ящиков» / Р. Будон // Социология на пороге XXI века. М., 1998. - С. 109-128.

34. Бурдье, П. Физическое и социальное пространства / П. Бурдье // Социология социального пространства. — М. : Ин-т экспериментальной социологии ; СПб. : Алтейя, 2007. С. 49-64.

35. Бурлацкий, Ф.М. Политическая наука и реальная политика : сборник. : в 2 кн. / Ф. М. Бурлацкий. М. : Изд-во РГТЭУ, 2008. - 228 с.

36. Бутитова, Д. Местное самоуправление в системе взаимодействия власти и общества / Д. Бутитова // Власть. 2009. — № 4. - С. 51.

37. Бызов, Л.Г. Бюрократия при В.Путине субъект развития или его тормоз? / Л.Г. Бызов // Социологические исследования. - 2006. - № 3. — С. 21-28.

38. Валлерстайн, И. Социальное изменение вечно? Ничто никогда не изменяется? / И. Валлерстайн // Социологические исследования. -1997. -№ 1.-С. 8-21.

39. Василенко, C.B. Безопасность России в контексте становления глобального гражданского общества : дис. . канд. полит, наук : 23.00.04 / C.B. Василенко. М., 2006. - 175 с.

40. Васильева, Е. Оценка эффективности социальной политики: региональная практика / Е. Васильева. Власть. — 2008. - № 12. - С. 29.

41. Вебер, М. Избранные произведения / под ред. Ю.В. Давыдова. ,М- : Прогресс, 1990.-808 с.

42. Великая, Н.М. Основные тенденции политического участия в местном самоуправлении / Н.М. Великая // Социологические исследования. — 2003.-№8.-С. 45-49.

43. Великая, Н.М. Проблемы консолидации общества и власти / Н.М. Великая // Социологические исследования. — 2005. № 5. -С. 60-71.

44. Викулов, A.M. Региональная национальная политика в современной России / A.M. Викулов ; под ред. Г.В. Дыльнова. Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 2003. - 269 с.

45. Винер, Н. Кибернетика, или Управление и связь .в животном и машине / Н. Винер. М. : Советское радио, 1958. - 216 с.

46. Вишнякова, Г.В. Инвестиции в российские регионы: реальность и перспективы: Аналитический обзор / Г.В. Вишнякова. — М. : Всерос. науч.-техн. информ. центр, 2001. 71 с.

47. Власова, Н.Ю. Структурная модернизация экономики крупнейших ■ городов России / Н.Ю. Власова. Екатеринбург : Изд-во Урал. гос. экон. ун-та, 2000. - 255 с.

48. Возжеников, А. Региональная асимметрия и угрозы целостности страны. / А. Возжеников, В. Стрельченко // Государственная служба. -2009. -№ 1. С. 45.

49. Волков, А.И. Реванш и торжество нового класса/ А.И. Волков // Социологические исследования. 2006. - № 11. — С. 58-60.

50. Воробьева, М. Федерализм и «вертикаль» власти в современной России / М. Воробьева // Власть. 2008. - № 6. - С. 48-51.

51. Гайдар, Е.Т. Авторитарные режимы: причины нестабильности / Е.Т. Гайдар // Общественные науки и современность. — 2006. — № 5. — С. 50-62.

52. Галкин, A.A. Россия на перепутье. Авторитаризм или демократия: Варианты развития / A.A. Галкин, Ю.А. Красин.*- М. : Весь мир, 1998. 163 с.

53. Галкина Е. Демократия и гражданское общество / Е. Галкина // Власть. -2009.-№4.-С. 42.

54. Гельман, В.Я. Динамика субнационального авторитаризма (Россия в • сравнительной перспективе) / В.Я. Гельман // Общественные науки и современность. — 2009. № 3. - С. 50-63.

55. Глухов, K.B. Внедрение программно-целевых методов в России на федеральном и региональном уровнях (на примере Москвы) / К.В. Глухов // Вопросы государственного и муниципального управления. 2008. - № 3. - С. 188-196.

56. Голенкова, З.Т. Процессы интеграции и дезинтеграции в социальной структуре российского общества / З.Т. Голенкова, Е.Д. Игитханян // Социологические исследования. 1999. - № 9. - С. 22-33.

57. Голосов, Г.В. Становление и развитие российской партийной системы: : Сравнительный анализ : дис. . доктора полит, наук : 23.00.02 / Г.В. Голосов. М., 1999. - 259 с.

58. Гомаюнов, С.А. Местная история в контексте россиеведения / С.А. Гомаюнов // Общественные науки и современность. 1996. — № 1. - С. 55-63.

59. Горшков, М. Российское общество в условиях трансформации: (социологический анализ) / М. Горшков. М. : РОССПЕН, 2000. -384 с.

60. Горшков, М.К. Российское общество в социологическом измерении/ М.К. Горшков // Мир России. 2009. - № 2. - С. 3-21.

61. Давыдов, A.A. Системная социология — социология XXI века? / A.A. Давыдов // Социологические исследования. 2006. — № 6. — С. 20-25.

62. Дарендорф, Р. После 1989. Размышления о революции в Европе / Р. Дарендорф. М. : Директмедиа Паблишинг, 2007. - 629 с.

63. Дахин, A.B. Система власти в России в 2000-х годах и модели политического управления регионами / A.B. Дахин // Полис. 2009. -№ 2. - С. 52.

64. ДеБарделебен, Дж. Отношение к власти в регионах России/ Дж. ДеБарделебен // Социологические исследования. 2000. — № 6. — С. 88-98.

65. Делягин, М.Г. Сможет ли новый российский авторитаризм стать эффективным? / М.Г. Делягин // Мир России. 2000. - № 1. - -С. 114-138.

66. Дементьев, В.В. Власть и трансформационная экономика /

67. B.В. Дементьев // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2004. - Т. 2, № 4. - С. 74-86.

68. Дробижева, JI.M. Российская идентичность в Москве и регионах / отв. ред. Л. М. Дробижева. М. : МАКС Пресс, 2009. - 267 с.

69. Друкер, П. Классические работы по менеджменту / П. Друкер. М. : Юнайтед Пресс, 2010. - 224 с.

70. Дубинина, О. Регионализация: политико-экономический аспект проблемы / О. Дубинина // Власть. 2007. - № 3. - С. 30.

71. Дулина, Н.В. Город в трансформирующемся обществе : методология и практика исследования / Н. В. Дулина ; под общ. ред. 3. Т. Голенковой. -Волгоград : Волгогр. науч. изд-во, 2006. 385 с.

72. Елисеев, Е. Антикризисные тактики: региональный аспект / Е. Елисеев // Государственная служба. 2009. - № 2. - С. 8-12.

73. Заславская, Т.И. Социетальная трансформация российского общества: Деятельностно-структурная концепция / Т.И. Заславская. — 2-е изд., испр. и доп. М. : Дело : Акад. нар. хоз-ва при Правительстве Рос. Федерации, 2003. — 566 с.

74. Захарова, Л.Г. Великие реформы в России, 1856—1874 = Russia's great reforms, 1856-1874 : сб. / под ред. Л. Г. Захаровой, Б. Эклофа, Дж. Бушнелла. М. : Изд-во МГУ, 1992. - 333 с.

75. Зборовский, Г.Е. Образ жизни классов и социальных групп советского общества: сходство и различия / Г.Е. Зборовский. М. : Знание, 1987. -62 с.

76. Зборовский, Г.Е. Социология в регионах: проблемы и перспективы / Г.Е. Зборовский // Социологические исследования. — 2006. — № 8. —1. C. 43-47.

77. Зелетдинова, Э.А. Демократия. Власть. Элита: (Теория, методология и практика регион, развития) : монография / .Э.А. Зелетдинова. -Астрахань : Изд-во Астрах, гос. техн. ун-та, 2001. 168 с.

78. Зелетдинова, Э.А. Механизмы демократизации властной элиты: (Общее и особ, регион, развития) / Э.А. Зелетдинова. М. : Экон, 2002.- 146 с.

79. Зенькович, H.A. Губернаторы новой России: энциклопедия карьер / • H.A. Зенькович. М. : OJIMA Медиа Групп, 2007. - 581 с.

80. Зиммель, Г. Созерцание жизни / Г. Зиммель // Избранное / Г. Зиммель.- М. : Юрист, 1996. Т. 2. - С. 169-198.

81. Зиновьев, A.A. На пути к сверхобществу / A.A. Зиновьев. — М. : Астрель, 2008. 563 с.

82. Зиралов, И. Социальные перспективы поиска баланса интересов власти, бизнеса и общества / И. Зиралов // Власть. 2008. - № 3. -С. 46.

83. Зубкова, Е.Ю. Общественные настроения в послевоенной России, • 1945-1953 гг. : дис. . доктора ист. наук : 07.00.02 / Е.Ю. Зубкова. — М., 2000. 508 с.

84. Иванов, В.Н. Политико-идеологические и социально-экономические аспекты российского федерализма / В.Н. Иванов // Социологические исследования. 2001. - № 7. - С. 23-29.

85. Иванов, В.Н. Российский федерализм: что дальше? / В.Н. Иванов // Социологические исследования. 1998. - № 1. - С. 81-86.

86. Ильченко М.С. Институциональные истоки «нового централизма» в современной России / М.С. Ильченко // Полис. 2008. - № 5. — С. 125.

87. Институциональные меры реализации стратегии- регионального развития: обзор международного опыта // Регион: экономика и социология. 2007. - № 3. - С. 259-277.

88. Иншаков, О.В. Развитие эволюционного подхода в стратегии модернизации региона и макрорегиона / О.В. Иншаков и др.. -Препринт. Волгоград : Изд-во Волгогр. гос. ун-та, 2009а. — 63 с.

89. Иншаков, О.В. Стратегия инновационного развития Волгоградской области до 2025 года : монография / О. В. Иншаков и др. ; под ред. О. В. Иншакова. Волгоград : Изд-во Волгогр. гос. ун-та, 20096.-223 с.

90. Казаков, М.А. Региональные элиты в политическом процессе России : монография / М.А. Казаков. Н. Новгород : Нижегор. гос. техн. ун-т, 2004. - 330 с.

91. Казанцев, C.B. Развитие межбюджетных отношений в проектировках бюджетной политики на 2008-2010 гг. / C.B. Казанцев //Регион: экономика и социология. 2007. - № 3. - С. 92-102.

92. Какабадзе, Ш.Ш. Институционализация согласования интересов субъектов Российской Федерации: изменение законодательства и новые политические реалии / Ш.Ш. Какабадзе // Полис. — 2008. — № 4. — С. 102.

93. Калинин, A.M. Участие федеральных органов исполнительной власти в деятельности многофункциональных центров. / A.M. Калинин // Вопросы государственного и муниципального управления. 2009. -№2.-С. 133-143.

94. Капустин, Б.Г. Глобальные проблемы мирового общественного развития / Б.Г. Капустин. М. : Изд-во РУДН, 1991. - 142 с.

95. Карелина, М.В. Региональные профсоюзы в социальном диалоге/ М.В. Карелина // Социологические исследования. — 2005. — № 3. -С. 62-70.

96. Каримова, А.Б. Регионы в современном мире / А.Б. Каримова // Социологические исследования. 2006. - № 5. - С. 32-41.

97. Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика, общество, культура / • М. Кастельс. М. : ГУ-ВШЭ, 2000. - 608 с.

98. Кирдина, С.Г. Политические институты регионального взаимодействия: пределы трансформации / С.Г. Кирдина // Общественные науки и современность. - 1998. — № 5. - С. 41—50.

99. Киселев, К.В. Акторы и тренды региональной политики: политическая ситуация в Свердловской области в электоральном цикле 2003—2007 гг. : монография. / К. Киселев. Екатеринбург : Ин-т философии и права УрО РАН, 2007. - 376 с.

100. Киселева, A.M. Развитие территориального общественного • самоуправления в крупном городе / A.M. Киселева // Социологические исследования. 2008. - № 10. - С. 73-80.

101. Клисторин, В.И. Пространственная экономика и региональные исследования: нерешенные задачи / В.И. Клисторин// Регион: экономика и социология. 2007. - № 1. - С. 56-6'8.

102. Клисторин, В.И. Роль института местного самоуправления в развитии федеративных отношений / В.И. Клисторин, Т.В. Сумская // Регион: экономика и социология. 2008. - № 1. - С. 58-74. •

103. Клямкин, И.Н. Российское государство: вчера, сегодня, завтра / под • общ. ред. И. М. Клямкина. М. : б. и., 2007. - 621 с.

104. Кобкова, A.B. Регулирование институциональной среды устойчивого развития местных сообществ / A.B. Кобкова // Регион: экономика и социология. 2007. - № 2. - С. 208-214.

105. Ковалев, В.А. Региональная власть и бизнес: проблемы взаимодействия / В.А. Ковалев, П.П. Кротов // Социологические исследования. — 2004. -№7. с. 95-104.

106. Когай, Е.А. В центре внимания социологов --портреты российских регионов / Е.А. Когай, Ю.М. Пасовец // Социологические исследования. 2008. - № 3. - С. 141.

107. Колесник, Н.В. Биография элиты: возможности социоструктурного анализа / Н.В. Колесник, Д.Б. Тев // Социологические исследования. -2009. -No 6.- С. 76-84.

108. Колобов, O.A. Российский регионализм в свете зарубежного опыта/ O.A. Колобов, A.C. Макарычев // Социологические исследования. -1999. -№ 12.-С. 34-43.

109. Конт, О. Дух позитивной философии (Слово о положительном мышлении) / О. Конт ; пер. с франц. И. А. Шапиро. — Ростов н/Д : Феникс, 2003. — 256 с.

110. Корепанов, Г. Региональная идентичность как базовая категория социологии регионального развития / Г. Корепанов // Власть. 2009. — № 1. - С.43.

111. Красильщиков, В.А. Вдогонку за прошедшим веком: Развитие России в XX в. с точки зрения мировых модернизаций / В.А. Красильщиков. -М. : Росспэн, 1998. 263 с.

112. Криничанский, К.В. Российский город в .условиях социально-экономической трансформации / К.В. Криничанский // Социологические исследования. 2008. - № 10. - С. 68-73.

113. Крыштановская, О. Режим Путина: либеральная милитократия? / О.В. Крыштановская // Pro et Contra. 2002. - Том 7, № 4. - С. 158180.

114. Крыштановская, О.В. Современные концепции политической элиты и российская практика / О.В. Крыштановская // Мир России. — 2004. -Т. 13, №4.-С. 3-39.

115. Крыштановская, О.В. Трансформация бизнес-элиты России: 1998— 2002 / О.В. Крыштановская // Социологические исследования. 2002. -№8.- С. 17-49.

116. Крыштановская, O.B. Формирование региональной элиты: принципы и механизмы / О.В. Крыштановская // Социологические исследования. -2003.-№ 11.- С. 3-13.

117. Крыштановская, О.В. Элита и возраст: путь наверх / О.В. Крыштановская, Ю.В. Хуторянский // Социологические исследования. 2002. - № 4. - С. 49-60.

118. Кузнецова, O.A. Институциональный дизайн региональных политических элит / О. А. Кузнецова. Самара: Изд-во Самар. гос. экон. ун-та, 2006. - 126 с.

119. Кулаков, A.A. Век XX: общество и региональная власть. Проблемы историографии / A.A. Кулаков. Нижний Новгород : Изд-во ННГАСУ, 2009. - 327 с.

120. Кулешов, В.В. О генезисе региональных исследований в Сибирском отделении РАН /В.В. Кулешов // Регион: экономика и социология. -2007.-№ 1. С. 3-6.

121. Лавров, C.B. Возрастание роли российских регионов в еврорегиональном строительстве / C.B. Лавров // Внешнеэкономические связи. — 2005. Апрель, Т. 16, № 4. - С. 34-35.

122. Лавровский, Б.Л. Моделирование федеральной поддержки регионов (на примере Сибирского федерального округа) / Б.Л. Лавровский, Е.А. Постникова // Регион: экономика и социология. 2008. - № 2. -С. 175-193.

123. Лавровский, Б.Л. Региональное выравнивание и межбюджетные отношения: уроки 1990-х / Б.Л. Лавровский, A.B. Новиков // Экономический журнал ВШЭ. 2002. - Т. 6, № 1. - С. 28-44.

124. Ланцов, С.А. Легитимность и легитимация власти в России : сб. ст. / отв. ред. С. А. Ланцов, С.М. Елисеев. СПб. : СПбГУ : РФФИ, 1995. - 119 с.

125. Лапин, Н.И. О многом и едином в российской трансформации / Н.И. Лапин // Общественные науки и современность. 2002. — № 6.- -С. 28-32.

126. Лапин, Н.И. Регион, его статус и функции в российском обществе: • теоретико-методологические основы исследования / Н.И. Лапин. — Социологические исследования. 2006. - № 8. - С. 25-34.

127. Лапин, Н.И. Регионы в России: социокультурные портреты регионов в общероссийском контексте : монография / Н. И. .Лапин и др. ; сост. и общ. ред. Н. И. Лапина, Л. А. Беляевой. М. : Academia, 2009. - 807 с.

128. Лапин, Н.И. Статус регионов России и разбалансированность их социокультурных функций / Н.И. Лапин // Мир России. 2006. - Т. 15, №2.-С. 3-41.

129. Лапина, Н.Ю. Региональная власть и реформа российского • федерализма: сценарии политического будущего / Н. Лапина,

130. A. Чирикова // Социологические исследования. 2001. - № 4. - С. 16-27.

131. Лапина, Н.Ю. Стратегии региональных элит: экономика, модели власти, политический выбор / Н. Лапина, А. Чирикова. М. : ИНИОН РАН, 2000. - 198 с.

132. Лаппо, Г.М. Города на пути в будущее / Г. М. Лаппо. — М. : Мысль, 1987.-236 с.

133. Левашов, В.К. Морально-политическая консолидация российского общества в условиях неолиберальных трансформаций / В.К. Левашов • // Социологические исследования. 2004. - № 7. - С. 27-45.

134. Левашов, В.К. Социополитическая динамика российского общества (2000-2006) : монография. / В. К. Левашов. М. : Академия, 2007: -514 с.

135. Ледяев, В.Г. Репутационный метод в эмпирических исследованиях власти в городских общностях / В.Г. Ледяев, О.М. Ледяева // Журнал социологии и социальной антропологии. 2002. - № 4. - С. 164-177.

136. Лексин, В. Государство и регионы: теория и практика государственного регулирования территориального развития / ■

137. B. Лексин, А. Швецов. М. : Изд-во УРСС, 1997. - 368 с.

138. Лексин, В.Н. Города власти: административные центры России/

139. B.Н. Лексин // Мир России. 2009. - № 1. - С. 3-33.

140. Лексин, В.Н. Мир человека и пространство власти. Россия как новое «социальное пространство» / В.Н. Лексин // Мир России. 2005. — Т. 14. №3.-С. 19-72.

141. Лёушкин, С.Г. Региональная политико-административная элита современной России / С.Г. Лёушкин. М. : Макс Пресс, 2001. - 118 с.

142. Ливанова, И. Взаимодействие правовых систем в международных связях регионов федеративного государства / И. Ливанова // Власть. -2009.-№ 1.-С. 79.

143. Ломовцева, O.A. Государственный финансовый контроль в управлении регионом : учеб. пособие для студентов, обучающихся по специальности «Финансы и кредит» / М.В. Васильева, O.A. Ломовцева,

144. C.А. Агапцов. — Волгоград : Принт, 2005. — 350 с.

145. Лукаш, А.И. Социально-нормативное регулирование кадровой политики в системе федеральных органов исполнительной власти : дис. . канд. соц. наук / А.И. Лукаш. — Волгоград, 2007. — 288 с.

146. Любовный, В.Я. Основные направления регулирования развития регионов РСФСР в условиях перехода к рыночным отношениям / В.Я. Любовный, Г.В. Баткилина, В.В. Дудукин и др. М. : ЦЭНИИ, 1991.- 108 с.

147. Любовный, В.Я. Проблемы регионального управления в условиях обновления Российской Федерации : сб. науч. тр. / науч. ред. В.Я. Любовный. М. : ЦЭНИИ, 1991. - 99 с.л

148. Магомедов, A.K. Локальные элиты и идеология регионализма в новейшей России: сравнительный анализ / • А.К. Магомедов. -Ульяновск : Изд-во Ульян, гос. техн. ун-та, 1998. 150 с.

149. Магомедов, К. Эффективность системы власти. Социологический аспект / К. Магомедов // Государственная служба. — 2009. № 2. -С. 30-34.

150. Макарова, Г.И. В поисках новой модели этнокультурной политики федерального центра и регионов России (на примере Республики Татарстан) / Г.И. Макарова // Журнал исследований социальной политики. 2009. - Т. 7, № 1. - С. 21-38.

151. Макарычев, A.C. Регионализм: проблемы • и перспективы / A.C. Макарычев // Общественные науки и современность. — 1999. — № 3. С. 50-58.

152. Мальцев, A.B. Опыт применения контрольных показателей при реализации стратегии региона / A.B. Мальцев // Вопросы государственного и муниципального управления. — 2009. — № 2. — С. 25-41. . •

153. Мамедов, О.Ю. Экономика региона начинается с правды! / О.Ю. Мамедов // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2005. - Т. 3, №-3. - С. 5-6.

154. Мангейм, К. Очерки социологии знания: Проблема поколений — состязательность экономические амбиции / К. Мангейм ; пер. с англ. Е.Я. Додина ; отв. ред. Л.В. Скворцов. - М. : ИНИОН РАН, 2000. -162 с.

155. Маркин, В.В. Диалог с регионами: опыт анализа / В.В. Маркин // Социологические исследования. 2008. - № 7. - С. 128-133.

156. Маркс, К. Восемнадцатое Брюмера Луи Бонапарта / К. Маркс // Сочинения / К. Маркс, Ф. Энгельс. 2-е изд. — М. : Госполитиздат, 1957.-Т. 8.-С. 115-217.

157. Маркс, К. К критике политической экономии. Предисловие / К. Маркс //

158. Сочинения / К. Маркс, Ф. Энгельс. 2-е изд. - М. : Госполитиздат, 1959.-Т. 13.-С. 5-9.

159. Мартынов, М.Ю. Местное сообщество и социально-экономическая основа местного самоуправления / М.Ю. Мартынов // Социологические исследования. 2003. - № 8. - С. 50-53.

160. Медведков, Ю.В. Динамизм городской среды, выявляемый социальной географией / Ю.В. Медведков // Вопросы географии. Сб. 115. Экономическая и социальная география. М. : Мысль, 1980. - С. 141— 154.

161. Мельникова, JI.B. О риторике региональной науки и региональной политики / JI.B. Мельникова // Регион: экономика и социология. 2008. -№ 1.-С. 75-96.

162. Мерло-Понти, М. Феноменология восприятия / М. Мерло-Понти ; пер. с фр. под ред. И. С. Вдовиной, С. JI. Фокина. СПб. : Ювента : Наука, 1999.-608 с.

163. Мерсиянова, И.В. Коммуникативное пространство органов власти и общественности на муниципальном уровне / И.В. Мерсиянова // ' Вопросы государственного и муниципального управления. — 2008. -№ 3. С. 197-211.

164. Мигранян, A.M. Россия в поисках идентичности (1985-1995) : Сб. ст. и очерков. / A.M. Мигранян. М. : Междунар. отношения, 1997. -410 с.

165. Милецкий, В.П. Российская модернизация: предпосылки и перспективы эволюции социального государства / В.П. Милецкий. -СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1997. 123 с.

166. Минакир, П.А. Региональная программа и стратегии: Дальний Восток / ' П.А. Минакир // Регион: экономика и социология. — 2007. № 4. -С. 19-31.

167. Миронова, Н.И. Территориальные преобразования в регионе: правовые проблемы / Н.И. Миронова // Вопросы государственного и муниципального управления. 2008. - № 3. - С. 82-105.

168. Мониторинг Левада-Центра: Власть в общественном мнении // Социологические исследования. 2006. - № 8. - С. 76-77.

169. Морозова, Е.В. «Инвесторы политического капитала»: социальные сети в политическом пространстве региона / Е.В. Морозова, И.В. Мирошниченко // Полис. 2009. - № 2. - С. 60.

170. Новиков, Д.В. «Антизападничество» как стратегия рационального поведения современной российской элиты / Д.В. Новиков // Общественные науки и современность. 2007. - № 6. - С. 71—74.

171. Олейник, О.С. Информатизация процессов управления развитием региона: общество, статистика, власть : монография / О.С. .Олейник. -Волгоград : Изд-во Волгогр. гос. ун-та, 2008. — 423 с.

172. Панарин, A.C. Народ без элиты / A.C. Панарин. М. : Алгоритм : Эксмо, 2006. - 350 с.

173. Панов, П.В. «Централизация» глазами регионалистики / П.В. Панов // Полис. 2004. - № 5. - С. 174-177.

174. Пантин, В.И. Политическое самоопределение российского общества: внутренние факторы и ограничения / В.И. Пантин, В.В. Лапкин // Общественные науки и современность. — 2006. — № 4Г. — С. 78—87.

175. Пастухов, В.Б. Историко-культурная обусловленность эволюции политической власти в России: Становление политики государства и гражданского общества : дис. . доктора полит, наук. — М., 1995. — 254 с.

176. Пастухов, В.Б. Российский федерализм: политическая и правовая практика / В.Б. Пастухов // Общественные науки и современность. -2003. -№3.- С. 53-65.

177. Патрушев, В.Д. Труд и досуг рабочих (бюджет времени, ценности имотивы) / В.Д. Патрушев. М. : Изд-во Ин-та социологии РАН, 2006. -164 с.

178. Петухов, В.В. Бюрократия и власть / В.В. Петухов // Социологические исследования. 2006. - № 3. — С. 9-15.

179. Пирогов, Г.Г. Возможность нового социально-экономического проекта для России на рубеже XX-XXI веков / Г.Г. Пирогов // Социологические исследования. 2009. - № 2. - С. 140-145.

180. Плосконосова, В.П. Изменение облика правящей элиты и социалтной реальности в пространственно-временном континууме : монография / В.П. Плосконосова. Омск : Изд-во СибАДИ, 2002. - 172 с.

181. Плотинский, Ю. М. Модели социальных процессов : учеб. пособие для высших учебных заведений / Ю. М. Плотинский, — 2-е изд., перераб. и доп. М. : Логос, 2001. - 296 с.'

182. Подъячев, К.В. Обращение граждан во власть: функциональные особенности / К.В. Подъячев // Социологические исследования. 2007. -№ 5. -С. 137-139.

183. Политический словарь. -М. : Политиздат, 1987. 509 с. !

184. Полынина, Т. К проблеме правового регулирования реформы государственной службы на региональном уровне / Т. Полынина // Власть. 2009. - № 1. - С. 76.

185. Полян, П.М. СССР СНГ - Россия: география населения и социальная, география. 1985-1996 : аналитико-библиогр. обзор / отв. ред. П.М. Полян. - М. : Эдиториал УРСС, 2001. - 594 с.

186. Понеделков, A.B. Региональные административно-политические элиты России: прошлое, настоящее, будущее / A.B. Понеделков, A.M. Старостин//Полис. 2008.-№ 6. - С. 86.

187. Попова, И.П. «Выигравшие» и «проигравшие» йостсоциалистической России: региональный аспект / И.П. Попова // Социологические исследования. 2003. - № 1. - С. 144-147.

188. Поппер, К. Открытое общество и его враги : в 2 т. / К. Поппер. — М., 1992.

189. Постникова, Е.А. Особенности сбалансированности российских регионов/ Е.А. Постникова, Е.А. Шильцин // Регион: экономика и социология. 2007. - № 2. - С. 35-51.

190. Примова, Э. Правовые основы субсидиарности во взаимоотношениях между федеральным центром и субъектами федерации / Э. Примова // Власть. 2008. - № 7. - С. 13.

191. Прохожев, A.A. Регионы России: социальное развитие и безопасность / A.A. Прохожев, И.А. Карманова. М. : Новости, 2004. - 199 с.

192. Региональная элита в современной России. — М. " Либеральная миссия, 2005. 247 с.

193. Реутов, Е.В. Общество и власть в регионе / Е.В. Реутов // Социологические исследования. 2006. - № 9. - С. 72—78.

194. Реутов, Е.В. Региональные бизнес-сообщества: легитимация властных притязаний / Е.В. Реутов // Социологические исследования. 2007. -№6.-С. 72-78.

195. Романов, П.В. Стратегия кейс-стади в исследовании социальных служб / П.В. Романов // Социологические исследования. 2005. - № 4. -С. 101-110. ;

196. Романович, H.A. Дихотомия отношения интеллигенции к власти/ H.A. Романович // Социологические исследования. 2009. - № 1. — С. 68-77.

197. Ромашкина, Г.Ф. Социологи создают портрет регионов/ Г.Ф. Ромашкина, В.А. Давыденко, В.В. Мельник // Социологическиеисследования. 2007. - № 4. - С. 146-147.

198. Рудой, В.В. Государственная политика по формированию управленческих кадров на региональном уровне / В.В. Рудой // Власть. -2009.-№5.-С. 3. ;

199. Рукавишников, В.О. Качество российской демократии в сравнительном измерении/ В.О. Рукавишников // Социологические исследования. — 2003.- №5.- С. 30-41.

200. Руткевич, М.Н. Консолидация общества и социальные противоречия / М.Н. Руткевич // Социологические исследования. 2001. - № 1. — С. 24-34.

201. Рывкина, Р.В. Драма перемен / Р. В. Рывкина. М. : Дело, 2001. -471 с.

202. Рывкина, Р.В. Социальная структура общества как регулятор развития экономики / Р.В. Рывкина. — Препринт. — Новосибирск : ИЭИОПП, 1988.-231 с.

203. Рябова, М. Власть и повседневность в современной России / М. Рябова, Н. Савкин // Власть. 2009. - № 4. - С. 26.

204. Савинова, E.H. Политическая социализация личности: региональный опыт России : монография / Е. Н. Савинова. Орел : Изд-во ОРАГС, 2009.-211 с.

205. Саутина, E.B. Что ждут жители Московского региона от институтов ■ государственной власти / Е.В. Саутина // Социологические исследования. 2000. - № 10. - С. 47-51.

206. Седова, H.H. Эффективность бюрократии в оценках россиян / H.H. Седова // Социологические исследования. 2006. - № 3. -С. 15-20.

207. Семенова, Е.В. Формирование профессиональной среды приграничных регионов Российской Федерации: проблемы и пути решения / Е.В. Семенова, О.Ю. Ивойлова, С. Иванова // Вопросы государственного и муниципального управления. — 2009. — № 2. — • С. 190-201.

208. Симонян, Р.Х. Элита или все-таки номенклатура? (Размышления оSроссийском правящем слое) / Р.Х. Симонян // Общественные науки и современность. 2009. - № 2. - С. 114-124'.

209. Синякова, С. Формирование парламентов по партийным спискам и эффективность, государственной власти в регионах России / С. Синякова // Власть. 2007. - № 6. - С. 28.

210. Скиперских A.B. Образ «медведя»: феноменологический аспект политической легитимизации/ A.B. Скиперских // Социологические • исследования. 2004. - № 8. - С. 141-144.

211. Слепцов, Н.С. Лидеры российских регионов: испытание плебисцитом / Н.С. Слепцов, И.В. Куколев, Т.М. Рыскова // Социологические исследования. 1998. - № 7. - С. 118-128.

212. Смагина, Л. Регион как проект-политической практики современного государства / Л. Смагина // Власть. 2007. - № 2. - С. 23.

213. Соколова, С. Государственное регулирование в России: (,как оптимизировать степень вмешательства в социум? / С. Соколова // Власть. 2009.-№ 3. - С. 17.

214. Соловьев, А.И. Институциональный дизайн российской власти: исторический ремейк или матрица развития? / А.И. Соловьев // Общественные науки и современность. 2004. - № 1. - С. 64-76.

215. Солонин, Ю.Н. Сущность и характеристики процессов глобализации в их отношении к состоянию общества, социальных и политических институтов современной России / отв. ред. Ю.Н. Солонина. СПб. : С.-Петерб. филос. о-во, 2002. - 129 с.

216. Сорокин, П.А. Социальная и культурная динамика: Исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и обществ, отношений / Питирим Сорокин ; пер. с англ. В.В. Сапова. — СПб. : Изд-во Рус. Христиан, гуманитар, ин-та, 2000. 1054 с.

217. Сорокин, П.А. Социальная мобильность / Питирим Сорокин ; пер. с англ. М.В. Соколовой. М. : Academia, 2005. - 588 с.

218. Сорос, Дж. Открытое общество. Реформируя глобальный капитализм / Дж. Сорос. — М. : Некоммерческий фонд «Поддержки Культуры, Образования и Новых Информационных Технологий», 2001. 464 с.

219. Социальные факторы консолидации российского общества: социологическое измерение / под ред. М. К. Горшкова. М. : Новый хронограф, 2010. - 254 с.

220. Старостенко, К.В. Социально-политическая безопасность регионов Российской Федерации: состояние и угрозы: монография / К.В. Старостенко, A.A. Башкунов. Орел : Изд-во ОРАГС, 2007. -174 с.

221. Сумбатян, Ю.Г. Национально-демократические революции: актуальные теоретические и практические проблемы / Ю.Г. Сумбатян: -М. : Наука, 1987.-63 с.

222. Суспицын, С.А. Сводные индексы регионов Российской Федерации в 2001-2009 гг. / С.А. Суспицын // Регион: экономика и социология. — 2007.-№3.-С. 285-291.

223. Тадевосян, Э.В. Проблемы российского федерализма / Э.В. Тадевосян // Социологические исследования. 2001. - Февраль, № 7. - С. 145— 150.

224. Тарасова, М.Н. Анализ подходов к определению категории «производственный потенциал региона» / М.Н. Тарасова // Вестник молодых ученых : сб. науч. раб. РИО ГАГУ. 2004. - № 1. - С. 58-63.

225. Тард, Г. Социальная логика / Тард Г. СПб. : Социально-психологический центр, 1996. - 391 с.

226. Теннис, Ф. Общность и общество. Основные понятия чистой социологии / Ф. Теннис. М. : Фонд «Университет», 2002. - 456 с.

227. Тихонов, A.B. Посткризисный синдром отечественной социологии и ее проблемы / A.B. Тихонов // Социологические исследования. 2008. -№ 7. - С. 34-46.

228. Тихонова, Н.Е. Бюрократия: часть общества или его контрагент? / Н.Е.Тихонова // Социологические исследования. 2006. - № 3. - • С. 3-8.

229. Тоффлер, Э. Шок будущего / Э. Тоффлер. М. : ACT, 2008. - 560 с.

230. Тощенко, Ж.Т. Развитие демократии и становление местного самоуправления в России / Ж.Т. Тощенко^ Т.Г. Цыбиков // Социологические исследования. 2003. - № 8. - С. 31-39.

231. Трофимов, Е.А. Региональный парламентаризм: понятие, становление, тенденции : монография / Е.А. Трофимов. — Благовещенск: Изд-во ДальГАУ, 2008. 170 с.

232. Тулеев, A.M. Политическое лидерство: региональная специфика, • механизмы реализации / A.M. Тулеев. Кемерово, 1999. - 207 с.

233. Туманов, C.B. Политическое харизматическое лидерство в России: мифы и реальность / C.B. Туманов, А.Т. Гаспаришвили, Л.Д. Митева // Социологические исследования. 2003. - № 3. - С. 20-29.4262

234. Туровский, Р.Ф. Конфликты на уровне субъектов Федерации: типология, содержание, перспективы урегулирования / Р.Ф. Туровский // Общественные науки и современность. 2003; — № 6. - С. 78-89.

235. Туровский, Р.Ф. Региональные политические 'режимы в России: к методологии анализа / Р.Ф. Туровский // Полис. 2009. - № 2. — G. 77.

236. Туровский, Р.Ф. Центр и регионы: проблемы политических отношений : монография. / Р.Ф. Туровский. М. : ГУ-ВШЭ, 2006. - 398 с.

237. Тыклюк, Н. Региональные проблемы эффективного информационного взаимодействия граждан и власти / Н. Тыклюк // Власть. 2007. - № 3. -С. 40.

238. Уэбстер, Ф. Теории информационного общества / Ф. Уэбстер. — М. : Аспект Пресс, 2004. 400 с.

239. Федерализм,и региональная политика: проблемы'России и зарубежный опыт : сб. науч: тр. / науч. ред. В.Е. Селиверстов. — Новосибирск : ИЭиОПП СО РАН, 1995а.- Вып. 1, 203 с.

240. Федерализм и региональная политика: проблемы России и зарубежный опыт : сб. науч. тр. / науч. ред. В.Е. Селиверстов. Новосибирск : СибМЦРИ, ИЭиОПП СО РАН, 19956.- Вып. 2. - 212 с.

241. Федерализм и региональная политика: проблемы России и зарубежный опыт / под ред. В. Селиверстова. Новосибирск : ЭКОР, 1996. -Вып. 3:-262 с.

242. Федякин, A.B. Политика формирования, 'позитивного образа государства: региональное измерение1: монография. / A.B. Федякин. -М. : МИИТ, 2010.-320 с.

243. Фиглин, JI.A. Информационно-аналитическая деятельность органов власти / JI.A. Фиглин // Социологические исследования. — 2003. № 6. -С. 126—1291

244. Филиппов, А.Ф. Социология пространства / А. Ф: Филиппов. СПб. : Владимир Даль, 2008. - 284 с.

245. Фирстов, П.А. Власть с позиции феноменологического анализа / П.А. Фирстов // Вестник РУДН. 2005. - № 8. - С. 124-127.

246. Фливберг, Бент. Кейс-стади в контексте качественно-количественной проблематики/ Бент Фливберг ; пер. с дат. Н.В.Романовского // Социологические исследования. 2004. - № 9. - С. 15-19.

247. Харичкин, И.К. Политическая элита и ее роль в обеспечении j национальной безопасности России : монография. / И.К. Харичкин.1. М., 1999.-248 с.

248. Холодная, Н.Д. Государственно-частное партнерство — новый тип отношений в российской экономике / Н.Д. Холодная // Вопросы государственного и муниципального управления. — 2009. — № 3. — С. 42-56.

249. Хохлов, A.A. Кадровые процессы в системе государственной власти: (Социол. анализ) / A.A. Хохлов. М. : Изд-во МСПИ, 2000. - 272 с.

250. Цапко, М.С. О взаимоотношениях интеллигенции и власти / М.С. Цапко // Социологические исследования. 2009. - № 2. - С. 15.3.

251. Черныш, М.Ф. Социальная стратификация в современной России: опыт эмпирического анализа / М.Ф. Черныш, Н.Е. Тихонова // Социологические исследования. — 2008. — № 8. С. 147—150.

252. Чернявский, А.Г. Региональная политика / А.Г. Чернявский. Абакан, . 2000.-206 с.

253. Чирикова, А.Е. Вертикаль власти в оценках региональных элит: динамика перемен / А.Е. Чирикова // Полис. 2008. — № 6. - С. 98.

254. Чирикова, А.Е. Информационные акторы в регионах / А.Е. Чирикова // Социологические исследования. 2003. - № 11. - С. 13-21.

255. Чирикова, А.Е. Исполнительная власть в регионах: правила игры формальные и неформальные / А.Е. Чирикова // Общественные науки и современность. — 2004. № 3. — С. 71-80.

256. Чирикова, А.Е. Политическая элита в российских регионах, власть и политические институты : дис. . доктора соци. наук : 23.00.02 / А.Е. Чирикова. М., 2003. - 300 с.

257. Чирикова, А.Е. Социальные реформы в современной России в оценках региональных лидеров / А.Е. Чирикова // Социологические исследования. 2007. - № 11. - С. 41-49.

258. Шабаев, Ю.П. Региональный парламентаризм: пути эволюции / Ю.П. Шабаев, J1.B. Завьялова, В.А. Ковалев // Журнал социологии и социальной антропологии. 2006. - Т. 9, № 1. - С. 123-138.

259. Шамхалов, М. Взаимосвязь государственной власти и местного самоуправления / М. Шамхалов // Власть. — 2009. — № 4. — С. 46.

260. Шамхалов, Ф.И. Формы, особенности и механизмы взаимоотношений экономической и политической власти / Ф.И. Шамхалов // Вопросы государственного и муниципального управления. — 2008. — № 3. — С. 4-21.

261. Шаститко, А.Е. Проблемы использования экспертного знания в реализации государственных функций / А.Е. Шаститко // Вопросы государственного и муниципального управления. — 2009. — № 1. — С. 85-108.

262. Швецов, А.Н. Традиционный централизм или новый регионализм: подходы к обеспечению территориального развития / А.Н. Швецов // Регион: экономика и социология. 2007. — № 1. - С. 7-27.

263. Шестопал, Е.Б. Политическая социализация российских граждан в период трансформации : монография. / под ред. Е.Б. Шестопал. М. : Новый хронограф, 2008. - 551 с.

264. Шкаратан, О.И. Воспроизводство социально-экономического неравенства в постсоветской России: динамика уровня жизни и положение социальных низов / О.И. Шкаратан // Мир России. — 2008. -№4.-С. 60.

265. Щербакова, И.В. Стратегии политической идентификации нового поколения партийных активистов (опыт анализа) / И.В. Щербакова // Социологические исследования. 2003. — № 11. - С. 132-137.

266. Энгельс, Ф. Письма об историческом материализме, 1890-1894 / Ф. Энгельс. М. : Политиздат, 1.980. - 32 с.

267. Энтин, JI.M. Актуальные проблемы европейского права / JI.M. Энтин, M.JI. Энтин, С.А. Трыканова, И.В. Орина. М. : Флинта : МПСИ, 2008.- 168 с.

268. Юдин, Ю.А. Конституционное правосудие в федеративном государстве (сравнительно-правовое исследование) / Ю.А. Юдин, Ю.Л. Шульженко. М. : Ин-т государства и права РАН, 2000. - 107 с.

269. Юрченко, В.М. Юг России как объект комплексного социально-политического анализа / В.М. Юрченко // Полис. 2007. - № 5. -С. 182.

270. Якобсон, А. Территориальная организация региональной политики. Новосибирск : Изд-во ИЭиОПП СО РАН , 1994. 183 с.

271. Яковлев, A.A. Власть, бизнес и движущие силы экономического развития России: до и после «дела Юкоса» / A.A. Яковлев // Общественные науки и современность. — 2005. — № 1. — С. 35-44.

272. Яновский, Р.Г. Глобальные изменения и социальная безопасность / Рудольф Яновский. М. : Academia, 1999 . - 357 с.

273. Яновский, Р.Г. Общественная практика и общественные отношения: Философский анализ проблем социального детерминизма / отв. ред. Р.Г. Яновский. М. : Мысль, 1989. - 383 с.

274. Ярская, В.Н. Управление социальными системами : сб. науч. ст. по социологии / под общ. ред. В.Н. Ярской. Саратов, 1999. - 127 с.

275. Aberg, М. Putnam's Social Capital Theory Goes East: A Case of Western Ukraine and L'viv / M. Aberg // Europe-Asia Studies. 2000. - Vol. 52, №2.-P. 295-317.

276. Albrow, M. Bureaucracy / M. Albrow. London : Macmillan, 1970. - 157 P

277. Alexander, J. Neofunctionalism and After / J. Alexander. Oxford : Blackwell Publishers Ltd., 1998. - 240 p.

278. Almond, G. The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations / G. Almond. Boston : Little Brown, 1965. - 379 p.

279. Anderson, P. Lineages of The Absolute State / P. Anderson. London : NLB, 1974.-573 p.

280. Ashford, S. What Europe Think: A Study of Western European Values / S. Ashford, N. Timms. Aldershot : Dartmouth Publishing Company Ltd., 1992.- 155 p.

281. Bailey, K. Sociology and the new systems theory. Toward a theoretical synthesis / K. Bailey. New York : State University of New York Press, 1994.-372 p.

282. Barber, B. L.J. Henderson: An Introduction / B. Barber // On The Social System / L.J. Henderson. Chicago ; London : The University of Chicago Press, 1970.-261 p.

283. Beyond the monolith: the emergence of regionalism in Post-Soviet Russia /edited by P. Stavrakis. Washington : The Woodrow Wilson Centre Press, 1997.-259 p.

284. Buckley, W. Sociology and Modern Systems Theory / W. Buckley. — New Jersey : Prentice-Hall, 1967. 227 p.

285. Buttrick, S. Russia's Missing Link? Social Capital, Entrepreneurialism, and Economic Performance in Post-Communist Russia / S. Buttrick, J. Moran // Communist and Post-Communist Studies. 2005. - № 38. - P. 357 - 368.

286. Capitalism and social cohesion: essays on exclusion and integration / edited by I. Gough, G. Oloffson. Basingstoke : Macmillan, 1999. - 213 p.

287. Colton, T. Moscow: governing the socialist metropolis / T. Colton. — ■ Cambridge, Massachusetts ; London : The Belknap Press of Harvard University Press, 1995. 939 p.

288. Crosston, M. Shadow Separatism: Implications for Democratic Consolidation / M. Crosston. Ashgate. Hants, 2004. - 152 p.

289. Democracies in flux: the evolution of social capital in contemporary society / edited by R. Putnam. Oxford : Oxford University Press, 2002. - 516 p.

290. Drobizheva, L. A Comparison of Elite Groups in Tatarstan, Sakha, and Orenburg / L. Drobizheva // Post-Soviet Affairs. 1999. - Vol. 15, Issue 4. -P. 387-406.

291. Durkheim, E. The Division of Labor in Society / E. Durkheim. New York : The Free Press, 1933. - 439 p.

292. Dusseault, D. The Significance of Economy in the Russian Bi-lateral Treaty Process / D. Dusseault, M. Hansen, S. Mikhailov // Communist and Post-Communist Studies. 2005. - Vol. 38.-P. 121-130.

293. Dynamics of Russian Politics: Putin's Reform of Federal-Regional Relations, vol. 1 / edited by R. Orttung, P. Reddaway. Lanham : Rowman & Littlefield Publishers, Inc., 2004. - 332 p.

294. Etzioni, A. A comparative Analysis of Complex Ofganizations. On Power, Involvement, and Their Correlates / A. Etzioni. New York : The Free Press, 1961.-584 p.

295. Field, A. Discovering statistics using SPSS for Windows / A. Field. -London : SAGE Publications Ltd., 2003. 496 p.

296. Fish, M.S. Democracy from scratch: opposition and regime in the new Russian revolution / M.S. Fish. Princeton : Princeton University Press, 1995.-300 p.

297. Fukuyama, F. Trust: the social virtues and the creation of prosperity / F. Fukuyama. New York : Free Press, 1995. - 457 p.

298. Gel'man, V. Démocratisation, structural pluralism and fragile bi-centrism: the case of Volgograd Oblast / V. Gel'man // Regional politics in Russia / edited by C. Ross. Manchester ; New York : Manchester University Press, 2002.-P. 154-176.'

299. Gel'man, V. Elites and democratic development in Russia. An introduction / V. Gel'man, A. Steen // Elites and democratic development in Russia / edited by A. Steen, V. Gel'man. London ; New York : Routledge, 2003a. -P. 1-10.

300. Gel'man, V. Making and Breaking Democratic Transitions: the comparative politics of Russia's regions / V. Gel'man et al. Lanham : Rowan & Littlefield Publishers, Inc., 2003b. - 310 p.

301. Gel'man, V. Regional power in contemporary Russia: institutions, regimes, and practice // Russian Politics and Law. 1999. - January-February, Vol. 37, № l.-P. 5-29.

302. Gel'man, V. Russia's elites in search of consensus. What kind of consolidation? / V. Gel'man // Elites and democratic development in Russia / edited by A. Steen, V. Gel'man. London ; New York : Routledge, 2003c. -P. 30-50.

303. Giddens, A. Profiles and Critiques in Social Theory / A. Giddens. London : Macmillan, 1982. - 239 p.

304. Giddens, A. The constitution of society. Outline of theory of structuration / A. Giddens. Oxford : Polity Press, 1984. - 402 p.

305. Gill, G. Power in party: the organization of power and central-republican relations in the CPSU / G. Gill, R. Pitty. Basingstoke : Macmillan, 1997. -222 p.

306. Golosov, G. Political Parties in the Regions of Russia: Democracy Unclaimed / G. Golosov. — Boulder ; London : Lynne Rienner Publishers, 2004.-305 p.

307. Gouldner, A. The Coming Crisis of Western Sociology / A. Gouldner. -London : Heinemann, 1971. 528 p.

308. Gouldner, A. The Norm of Reciprocity: A Preliminary Statement / A. Gouldner // American Sociological Review. 1960. - Vol. 25, № 2. — P. 161-178.

309. Hahn, G. Reforming the Federation / G. Hahn // Developments in Russian Politics / edited by S. White, Z. Gitelman, R. Sakwa. New York : Palgrave Macmillan, 2005.-P. 148-167.

310. Hale, H. The makeup and breakup of ethnofederal states: why Russia survives where USSR fell / H. Hale // Perspectives on Politics. 2005. -March, Vol. 3, № 1. - P. 55-70.

311. Harding, S. Contrasting Values in Western Europe: unity, diversity and change / S. Harding, D. Phillips, M. Fogarty. London : Macmillan, 1986. -274 p.

312. Hashim, M. Putin's Etatization project and limits to democratic reforms in Russia / M. Hashim // Communist and Post-Communist Studies. 2005. -Vol. 38.-P. 25-48.

313. Held, D. Power and Legitimacy in Contemporary Britain // State and Society in Contemporary Britain / edited by McLennan, D. Held, S. Hall. — Oxford r Polity Press, 1984. 323 p.

314. Higley, J. Elite Integration in Stable-Democracies / J. Higley, U. Hoffmann-Lange, Ch. Kadushin, G. Moore // Power in Modern Societies / edited by M. Olsen, M. Marger. Boulder : Westview Press, 1.993. - 252 p. "

315. Higley, J. Political elite integration and differentiation in Russia / J. Higley, O. Bayulgen, J. George // Elites and democratic development in Russia / edited by A. Steen, V. Gel'man. London ; New York : Routledge, 2003a. -P. 14-28.

316. Hofstede, G. Culture's Consequences, International Differences in Work-Related Values / Hofstede, G. Abridged ed. - London : Sage, 1984. -342 p.

317. Hsu, C. Capitalism without contracts versus capitalists without capitalism: Comparing the influence of Chinese guanxi .and Russian blat on marketization / C. Hsu // Communist and Post-Communist Studies. -2005. № 38. - P. 309-327.

318. Huerou, A. Elites in Omsk / A. Huerou // Post-Soviet Affairs. 1999. -Oct.-Dec., Vol. 15, Issue 4. - P. 362-386.

319. Hutcheson, D. Campaigning in the Russian Regions: the case of Ul'yanovsk / D. Hutcheson // Journal of Communist Studies and Transition Politics. -2001. June, Vol. 17, № 2. - P. 70-93.

320. Hutcheson, D. Political parties in the Russian Regions / D. Hutcheson. -London ; New York : RoutledgeCurzon, 2003. 196 p.

321. Hyde, M. Putin's Federal Reforms and their Implications for the Presidential power in Russia / M. Hyde // Europe-Asia Studies. 2001. - Vol. 53, № 5. -P. 719-743.

322. Inglehart, R. Culture Shift in Advanced Industrial Societies / R. Inglehart. -Princeton : Princeton University Press, 1990. 484 p.

323. Johnston, B. Pitirim A. Sorokin: An Intellectual Biography / B. Johnston. -Lawrence, Kansas : University Press of Kansas, 1995. — 380 p.

324. Kennedy, B. The Role of Social Capital in the Russian Mortality Crisis / B.Kennedy, I. Kawachi, E. Brainerd // World Development. — 1998. -Vol. 26, № 11. P. 2029-2043.

325. Kernagham, K. The post-bureaucratic organization and public service values / K. Kernagham // Review of Administrative Science. 2000. - Vol. 66. -P. 91-104.

326. Kets de Vries, M. 'The Anarchists Within: Clinical Reflections on Russian Character and Leadership Style' / M. Kets de Vries // Human Relations. -2001. -№54 (5).-P. 585-627.

327. Kirkow, P. Russia's provinces: authoritarian transformation versus local ' autonomy? / P. Kirkow. Birmingham : University of Birmingham Press, 1998.-240 p.

328. Kurilla, I. Civil Activism without NGOs: The Communist Party as a Civil Society Substitute / I. Kurilla // Demokratizatsiya: The Journal of PostSoviet Demokratization. 2002. - Vol. 10., Issue 3. - P. 392-400.

329. Lallemand, J.-C. Politics from the few: elites in Bryansk and Smolensk / J.-C. Lallemand // Post-Soviet Affairs. 1999. - Oct.-Dec., Vol. 15, Issue 4. -P. 312-335. !

330. Lane, D. The transition from communism to capitalism: ruling elites from Gorbachev to Yeltsin / D. Lane, C. Ross. London : Macmillam, 1999. -259 p.

331. Lapina, N. Regional power in Russia / N. Lapina, A. Chirikova // Sociological Research. 2001. - Jan.-Feb., Vol. 40, № 1. - 223 p.

332. Ledeneva, A. Russia's economy of favours: Blat, networking and informal exchange / A. Ledeneva. Cambridge : Cambridge University Press, 1998. -235 p.

333. Litwak, J. Central Control of Regional Budgets: Thçory with Application to Russia / J. Litwak // Journal of Comparative Economics. — 2002. Vol. 30, Issue l.-P. 51-75.

334. Lockwood, D. Social integration and system integration / D. Lockwood // Explorations in social change. London : Routledge & Kegan Paul, 1964. -P. 244-257.

335. Luhmann, N. Social systems / N. Luhmann. Stanford : Stanford University Press, 1995.-627 p.

336. Luhmann, N. Trust and power / N. Luhmann. Chichester : John Wiley&Sons, 1973. - 208 p.

337. Marsh, C. Making Russian Democracy Work / C. Marsh. — Lewiston : The Edwin Mellen Press, 2000a. 202 p.

338. Marsh, C. Social Capital and Democracy in Russia / C. Marsh // Communist and Post-Communist Studies. 2000b. - № 33. - P. 183-199.

339. Marsh, C. Social Capital and Grassroots Democracy in Russia's Regions: Evidence from the 1999-2001 Gubernatorial Elections / C. Marsh // Demokratizatsiya: The Journal of Post-Soviet Démocratisation. — 2002. -Vol. 10, Issue l.-P. 19-36.

340. Maturana, H. Autopoiesis and cognition. The realization of the living / H. Maturana, F. Varela. Boston : D. Reidel Publishing Company, 1972. -141 p.

341. McAuley, M. Russia's politics of uncertainty / M. McAuley. Cambridge : Cambridge University Press, 1997: - 216 p.

342. Mendras, M. How regional elites preserve their power / M. Mendras // Post-■ Soviet Affairs. 1999. - Oct.-Dec., Vol. 15, Issue 4. - P. 295-311.

343. Mishler, W. Trust, Distrust and Scepticism: Popular Evaluations of Civil and

344. Political Institutions in Post-Communist Societies / W. Mishler, R. Rose //7 !

345. Journal of Politics. 1997. - Vol. 59, № 2. - P. 418-451.

346. Misztal, B. Trust in Modern Societies / B. Misztal. Cambridge : Polity Press, 1996.

347. Moraski, B. Explaining Electoral Competition across Russia's Regions / B. Moraski, W. Reisinger // Slavic Review. 2003. - Vol. 62, № 2. -P. 278-301.

348. Moses, J. Political-economic elites and Russian regional elections 19992000: democratic tendencies in Kaliningrad, Perm and Volgograd / J. Moses // Europe-Asia Studies. 2002. - Vol. 54, № 6. - P. 905-931.

349. Moses, J. Saratov and Volgograd, 1990-1992: A Tale of Two Russian Provinces / J. Moses // Local Power and Post-Soviet Politics / H. Friedgut, J. Hahn. Armonk : M.E. Sharpe, 1994. - P. 96-137.

350. Moses, J. Voting, regional legislatures and electoral reform in Russia / J. Moses // Europe-Asia Studies. 2003. - Vol. 55, № 7. p. 1049-1075.

351. Mouzelis, N. Restructuring structuration theory. The Sociological Review / N. Mouzelis. 1989. - Vol. 37, № 4. - P. 613-635.

352. Mouzelis, N. Social Integration and Marginalisation (book review) / N. Mouzelis // The British Journal of Sociology. 1997b. - Vol. 48, № 1. -P. 160.

353. Nelson, L. Political and Economic Coordination in Russia's Federal District Reform: A Study of Four Regions / L. Nelson, Y. Kuzes // Europe-Asia Studies, 2003. Vol. 55, № 4. - P. 507-520.

354. Neofunctionalism / edited by J. Alexander. Beverly Hills ; London : Sage Publicatins, 1985. - 242 p.

355. Orttung, R. Business and Politics in the Russian Regions / R. Orttung // Problems of Post-Communism. 2004. - Vol. 51, № 2. - P. 48-60.

356. Orttung, R. Putin's Federal Reform Package: A Recipe for Unchecked Kremlin Power / R. Orttung // Demokratizatsiya: The Journal of Post-Soviet Democratization. 2001. - Vol. 9, Issue 3. - P. 341-349.

357. Pareto, V. Course of Political Economy / V. Pareto // Sociological Writings / V. Pareto. London : Pall Mall Press, 1966. - 431 p.

358. Parkin, F. System Contradiction and Political Transformation / F. Parkin // European Journal of Sociology. 1972. -Vol. 13, № 1. - P. 45-62.

359. Parsons, T. Politics and Social Structure / T. Parsons. New York : The Free Press, 1969. - 557 p.

360. Parsons, T. The Social System / T. Parsons. London : Lowe and Brydone Ltd, 1951.-575 p.

361. Parsons, T. The Structure of Social Action. A Study in Social Theory with Special Reference to a Group of Recent European Writers / T. Parsons. -Glencoe, Illinois : The Free Press, 1949. 817 p.

362. Petro, N. Creating Social Capital in Russia: The Novgorod Model / N. Petro // World Development. 2001. - Vol. 29, № 2. - P. 229-244.

363. Power in Russia: Theory, Traditions, Prospects / edited by M. Anipkin. -Volgograd : Volgograd State University Press, 2001. 282 p.

364. Putnam, R. Making Democracy Work: Civic Traditions in Modern Italy / R. Putnam. Princeton, NJ : Princeton University Press, 1993a. - 258 p.

365. Putnam, R. The Beliefs of the Politicians: ideology, conflict, and democracy / R. Putnam. New Haven ; London : Yale University Press, 1973. - 309 p.

366. Putnam, R. The Prosperous Community: social capital and public life / R. Putnam // The American Prospect. 1993b. - 1 (13). - P. 35^42.

367. Regional Politics in Russia / edited by C. Ross. Manchester ; New York : Manchester University Press, 2002. - 223 p.

368. Regional Russia in Transition: Studies from Yaroslavl' / edited by G. Hahn. — Washington D.C. ; Baltimore ; London : Woodrow Wilson Center Press : The John Hopkins University Press, 2001. 258 p.

369. Rokeach, M. The Nature of Human Values / M. Rokeach. New York : The Free Press, 1973.-438 p.

370. Rose, D. For David Lockwood / D. Rose // Social Integration and System Integration: Essays for David Lockwood. Department of Sociology / edited by D. Rose. Essex : University of Essex, 1995. - P. 1-9.

371. Rose, R. Uses of Social Capital in Russia: Modern, Pre-modern, and Antimodern / D. Rose // Post-Soviet Affairs. 2000. - 16 (1). - P. 33-57.

372. Ross, C. Federalism and démocratisation in Russia / C. Ross. Manchester : Manchester University Press, 2002a. - 645 p.

373. Ross, C. Federalism and Democratization in Russia / C. Ross // Communist and Post-Communist Studies. 2000. - December, Vol. 33, Issue 4. -P. 403-420.

374. Ross, C. Political Parties and Regional Democracy / C. Ross // Regional politics in Russia / edited by C. Ross. — Manchester ; New York : Manchester University Press, 2002b. P. 37-56.

375. Russett, C. The Concept of Equilibrium in American Social Thought /

376. C. Russett. New Haven ; London : Yale University Press, 1966. - 203 p.

377. Russia in flux: the political and social consequences of reforms / edited by

378. D. Lane. Aldershot: Edward Elgar, 1992. - 248 p.

379. Russia in transition: politics, privatisation and inequality / edited by D. Lane. — London : Longman, 1995. — 237 p.

380. Russian Regions and Regionalism: Strength through weakness / edited by G. Herd, A. Aldis. London ; New York : RoutledgeCurzon, 2003. - 301 p.

381. Scott, E. Organisational Moral Values / E. Scott // Business Ethics Quarterly. 2002. - Vol. 12, Issue 1. - P. 33-55.

382. Scott, J. Power / J. Scott. Cambridge : Polity Press, 2001. - 184 p.

383. Shils, E. Center and Periphery: essays in macrosociology / E. Shils. — Chicago ; London : The University of Chicago Press. 1975. - 516 p.

384. Shklyar, N. Russian Regions and Russia's Foreign Policy / N. Shklyar // Soviet and Post-Soviet Studies. 1998. - Vol. 25, Issue 3. - P. 285-308.

385. Shlapentokh, V. A normal totalitarian society : How the Soviet Union functioned and how it collapsed / Vladimir Shlapentokh. London ; Armonk : Sharpe, 2001. - 340 p.

386. Shlapentokh, V. From submission to rebellion: the provinces versus the centre in Russia / V. Shlapentokh, R. Levita, M. Loiberg. Boulder, Colo : Westview Press, 1997. - 293 p.

387. Slider, D. Politics in the Regions / D. Slider // Developments in Russian Politics / edited by S.White, Z. Gitelman, R. Sakwa. New York : Palgrave Macmillan, 2005.-P. 168-185.

388. Social Integration and Marginalisation / edited by N. Mortensen. Forside : Samfundslitteratur, 1995. - 228 p.

389. Social Integration and System Integration: Essays for David Lockwood. Department of Sociology / edited by D. Rose. Colchester : University of Essex, 1995.-258 p.

390. Soderland, P. The Significance of Structural Power Resources in the Russian Bilateral Treaty Process 1994-1998 / P. Soderland // Communist and Post-Communist Studies. 2003. - Vol. 36, Issue 3. - P. 311-324.

391. Sorokin, P. Contemporary Sociological Theories Through the First Quarter • of the Twentieth Century / P. Sorokin. New York : Harper & Row, 1964. -783 p.

392. Sorokin, P. Fads and Foibles in Modern Sociology and Related Sciences / P. Sorokin. Chicago : Henry Regnery Company, 1956. - 357 p.

393. Sorokin, P. Power and morality: who shall guard the guardians? / P. Sorokin, Walter A. Lunden. Boston : P. Sargent, 1959. - 435 p.

394. Sorokin, P. Social and cultural dynamics. 4 Volumes / P. Sorokin. — New York : Bedminster Press, 1962a. 714 p.

395. Sorokin, P. Social and Cultural Dynamics. A study of change in major • systems of art, truth, ethics, law, and social relationships. Revised and abridged in one volume by author / P. Sorokin. Boston : Porter Sargent Publisher, 1957.-718 p. • ■

396. Sorokin, P. Society, culture, and personality: their structure and dynamics; a system of general sociology / P.- Sorokin. New* York : Cooper Square Publishers, 1962b. - 742 p.

397. Sorokin, P.A. Social mobility / P. A. Sorokin. London : Harper & Row, 1927.-59 p.

398. Sorokin, P.A. Sociology of revolution / P. A. Sorokin. New York : . H. Fertig, 1967.-428 p.

399. Soviet federalism, nationalism, and economic decentralisation / edited by A. McAuley. Leicester ; London : Leicester University Press, 1991." -214 p.

400. Spencer, H. The Principles of Sociology. Vol. 2 / H. Spencer. London : Williams andNorgate, 1902. - 821 p.

401. Startsev, Y. Gubernatorial politics in Sverdlovsk Oblast' / Y. Startsev // Post-Soviet Affairs. 1999. - Oct.-Dec., Vol. 15, Issue 4. - P. 336-361.

402. Stoliarov, M. Federalism and the dictatorship of power in Russia / M. Stoliarov. London : Routledge, 2003. - 288 p.

403. Sztompka, P. Trust: a sociological theory / P. Sztompka. Cambridge : Cambridge University Press, 1999. - 214 p.

404. The Impact of Values / edited by J. Van Deth, E. Scarbourgh. Oxford : Oxford University Press, 1995.-588 p.

405. The republics and regions of the Russian Federation: a guide to politics, policies, and leaders / edited by R. Ottung. Armonk ; New York ; London : M.E. Sharpe, 2000. - 679 p.

406. Treisman, D. After the deluge: regional crises and political consolidation in Russia / D. Treisman. — Ann Arbor : The University of Michigan Press, 1999.-262 p.

407. Trust in Government: Ethics Measures in OECD Countries / OECD. Paris : Organisation for Economic Co-operation and Development, 2000. - 462 p.

408. Twigg, D. Social Capital in Russia's Regions / D. Twigg, L. Judith // Social Capital and Social Cohesion in Post-Soviet Russia / edited by D. Twigg, L. Judith, K. Schecter. Armonk : M.E. Sharpe, 2003. - 273 p.

409. Weber, M. Economy and Society: An Outline of■ Interpretive Sociology. Vol. 1 / M. Weber. New York : Bedminster Press, 1968. - 1469 p.