автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Социокультурная традиция и внешнеполитический менталитет современной Японии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социокультурная традиция и внешнеполитический менталитет современной Японии"

На правах рукописи

Чугров Сергей Владиславович

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАДИЦИЯ И ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЙ МЕНТАЛИТЕТ СОВРЕМЕННОЙ ЯПОНИИ

Специальность 23 00 02 - политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии (социологические науки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук

2 МЛМ 2007

Москва - 2007

003063241

Работа выполнена на кафедре социологии Московского государственного института международных отношений (У)

МИД России

Научный консультант доктор философских наук, профессор

Кравченко Сергей Александрович

Официальные оппоненты: доктор социологических Н1ук,

член-корреспондент РАН, профессор Горшков Михаил Константинович

доктор философских наук, профессор Алексеева Татьяна Александровна

доктор исторических наук, профессор Молодякова Эльгена Васильевна

Ведущая организация: Институт философии РАН (Центр

восточных философий)

<? и , с -

Защита состоится « » — _ 2007 г в / час на

заседании Диссертационного совета по социологии (Д 209 002 04) при Московском государственном институте международных отношений (Университете) МИД России по адресу 119454, Москва, проспект Вернадского 76

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МГИМО (Университета) МИД России по адресу 119454, Москва, проспект Вернадского 76

Автореферат разослан 2007 г

Ученый секретарь Диссертационного совета,

д ф н , профессор /"'у7'1 ННЗарубина

I. Общая характеристика работы Актуальность темы исследования. В социологии пока крайне мало исследований того, к каким явным и особенно непреднамеренным последствиям для ментальности народа приводят столкновения культур1 И практически нет работ, посвященных тому, как интернационализация культурных систем влияет на политическую составляющую менталитета Вопрос актуален, однако не только в теоретическом отношении Он прямо влияет на характер принимаемых внешнеполитических решений, на отношения между народами Он имеет весьма важный эвристический эффект при анализе причин зарождения этнических конфликтов, а также для обсуждения специфики восприятия окружающего мира и понимания преемственности этнонационалыюго менталитета

Япония предоставляет собой практически идеальный научный «полигон» для исследования динамики внешнеполитического менталитета, учитывая гомогенность общества и специфические константы взаимоотношений с Западом В различные периоды своей истории японцы, по меньшей мере, трижды оказывались перед необходимостью уточнять особенности своей самоидентификации2 И каждый раз это происходило в периоды интернационализации, которые сопровождались давлением «чужих» ценностных систем на традиционные нормативные системы японцев, побуждая их определять, кто «Мы», а кто - «Они» Каждая из трех интернационализаций Японии сопровождалась мощной информационно-ценностной волной И все же в массовом сознании японцев сохранилось базовое «ядро» - смысложизненные установки, имеющие глубокие

1 См например Многоликая глобализация / Под рея П Бергера и С Хантингтона пер с англ В В Сапова под ред М М Лебедевой - М. Аспект Пресс, 2004

2 ВМолодякоа. Три интернационализации Японии / В Моподяков // Япония и глобальные проблемы современности - М Изд-во «Восточная литература», 1998 Д п н В Э Молодяков был первым нз российских политологов, который использовал в статье анализ политических аспектов трех периодов

социокультурные и арчетипные корни, которые в совокупности формируют идеальный тип японца, обладающего автономностью мышления, незаурядными адаптационными способностями к культурным интервенциям и поворотам судьбы, сохраняя при этом преимущественно «неэкономический» характер социального взаимодействия Поэтому изучение японского менталитета вообще и внешнеполитического менталитета в особенности — это важный и актуальный вопрос понимания развития Японии

«Первая интернационализация» в виде реформ Мэйдзи пришлась на вторую половину XIX в и совпала с модернизацией страны, кардинально преобразив политический ландшафт японского общества Прошла корректировка в форме вестернизации институциональной системы, причем японцам удалось сохранить свои традиционные самоидентификации

Перед вызовами "второй интернационализации" страна оказалась сразу же после Второй мировой войны Продолжавшаяся вплоть до 1952 г американская оккупация, имела своим логическим продолжением процессы, увенчавшиеся феноменом 'японского экономического чуда" начала 70-х годов Этот период — яркий пример навязывания институциональной структуры обществу, которое все же проявило фантастическую способность 'перепарить" инновации

Проходящая на наших глазах "третья интернационализация" Японии стартовала в конце XX века Ее особенностью является то, что страна оказалась одновременно в ситуации экономического кризиса и перед необходимостью противостоять вызовам глобализации, к которым она была не готова В очередной раз перед японцами встал вопрос приспособления к проникновению западных ценностей и сохранения своей самоидентификации Диссертант выбрал три наиболее показательных периода в японской истории, когда контакты с внешним миром обретали особенно интенсивный характер Однако автор подробно исследует «третью интернационализацию»,

ограничившись лишь двумя краткими очерками предыдущих интернационализации (середина XIX в - 1912 и 1945-1952 гг), без чего трудно анализировать преемственность сегодняшних процессов Таким образом, хронологические рамки работы в широком смысле охватывают полтора столетия, а в узком - практически совпадают с современной стадией глобализации - периодом с 1990 г (интронизация нынешнего императора Акихито и начало затяжного кризиса) вплоть до нынешнего времени

Подчеркнем, что особо актуально исследовать японское общество в переходные периоды, когда меняются институты и их функции, ценности, нормы и, конечно, сами люди, что подчас сопровождается кризисом их идентификаций Раскрыть характер менталитета в период трансформаций -значит, уяснить стержень изменений, что позволит прогнозировать и будущее этой страны, перспективы наших отношений с ней

Степень научной разработанности проблемы. Менталитет - весьма сложное, многогранное проявление психической деятельности социальных индивидов изоморфизского толка, включающей как сознательное, так и бессознательное, специфическое соотношение между рациональным и эмоциональным в совершении их действий, а также между особенностью мышления национально-этнической группы по отношению к общности в целом, между стремлениями к инновациям и сохранению культурного потенциала прошлого Естественно, что такое комплексное явление потребовало длительною изучения и ныне представлено широким спектром научных исследований, которые были проанализированы и использованы диссертантом, прежде всего под углом зрения их методологической значимости, которая, разумеется, имеет и исторический контекст (что-то выдержало испытание временем, а что-то и нет)

В работах классиков социологии конца XIX - начала XX вв , таких как Э Дюркгейм, К Маркс, М Вебер, проблематика сознания рассматривается в контексте вычленения его социокультурной обусловленности, раскрытия

различных уровней - в частности, были выделены индивидуальное, групповое, классовое сознание3 Особо отметим и\ стремление определи гь такие формы, как теоретическое, обыденное, протестное, ложное, иллюзорное сознание'4 Социологи-феноменологи, представители социологии знания и Франкфуртской школы подвергли критическому анализу утверждения, согласно которым социальные факты, общественное бытие всецело определяют характер сознания А Шютц (Шюц), Г Маркузе показали активную роль сознания, которое далеко не всегда, как ранее полагали, отстает от общественного бытия5 П Бергер и Т Лукман прямо обосновали теорию, согласно которой сознание конструирует реальность6 Ее методолопиеские принципы позволили диссертанту изучать релятивистское понимание множественности мира, его различные восприятия конкретными социальными и этническими группами Диссертант учел и современные социологические интерпретации сознания, многообразие подходов к его исследованию, содержащееся в работах российских ученых7

3 См Дюркгеим Э О разделении общее! венного труда / Э О Дюркгейм - М Канон, 1996 Его же Социология Ее предмет мет од, предназначение / Э Дюркгейм -М Канон+ Реабилитация, 2006 Вебер М Избранное Образ общества / М Вебер -М Юристъ 1994 Его же Избранные произведения / М Вебер М Прогресс 1990

4 См Вебер М "Объективность" социально-научного и социально-политическою познания / М Вебер -<http //www gorod org ru/bibho shtml> Его же Критические исследования в области логики наук о культуре / М Вебер - <http //www gorod org ru/bibho shtml> Его же Наука как призвание и профессия / М Вебер -<http '/www gorod org ru/biblio shtml> Его же Смысл "свободы от оценки" в социологической и эконо\игческой науке ' М Вебер - <http //www gorod org ru/bibho shtml> Маркс FC Восемнадцатое брюмера Луи Боншарта / К Маркс Ф Энгельс Соч 2 гад - Т 8 Его же Социолошя Сборник / К Маркс -М КАНОН-пресс кучково поле 2000

3 См Шютц Л Смысловая структура повседневного мира / А Шютц -М Ин-т Фонда «Общественное мнение» 20ОЗ Шюц i Избранное Мир светящийся смыслом / А Шюц - М РОССПЭН 2004 Его же Возвращающийся домой / А Шюц // СоцИс Социологические исследования - 1995 - №2 Его же Формирование понятия и теории в общественных наукач / А Шюц // Американская социологическая мысль - М МГУ 1994 Марк\зе Г Одномерный человек исследование идеологии развитого индустриального общества / Г Маркузе - М ACT 2003 Его же Разум и революция / Г Маркузе - СПб Владимир Даль 2000

6 См Бергер П Социальное констр> ированпе реальности Трактат по социологии знания /П Бергер, Т Л\кчан — М Изд-во «Медиум» 1995 Его же Приглашение в социологию Гуманистическая перспектива / П Л Бергер -М Аспект Пресс 1996

См Грушин Б -I Массовое сознание / Б А Грушин — М Наука 1987 Михайлов Ф Г Общественное сознание и самосозна ше индивида / Ф Г Михайлов -М, 1990 1ощенко ЖТ Парадоксальный человек / ЖТ Тощенко - М Гардарики 2001 Его же Кентавр-проблема в познавательной и преобразующей деятельности человека 'ЖТ Тощенко//СоцИс Социологические исследования -2005 -№б, СтепинВС Теоретическое знание / В С Стегош -М Прогресс—Традиция 2003

Естественно, диссертанта прежде всего интересовало политическое сознание, являющееся одной из важнейших форм сознания общественного Одним из первых его глубоко и всесторонне исследовал К Манхейм, который, в частности, показал, что посредством политического сознания индивиды определяют свои самоидентификации, политические интересы в сообществе, к которому они принадлежаг8 Проблематика политического сознания получила мощный стимул для последующих исследований, как российских, так и зарубежных исследователей9 Особо отметим, что проблемы общественной и национальной психологии, их влияние на демократию блестяще раскрыты в работах видного российского социолога Г Г Дшшгенского10 Среди работ по глобализации, особенно по ее влиянию на общественное и политическое сознание выделяются груды и коллективные монографии под редакцией Н В Загладила иК Г Холодковскош11

Вместе с тем, ученые все больше обращали внимание на то, что общественное сознание существует в неразрывной связи с коллективным бессознательным, что в реальных действиях людей всегда есть определенное соотношение между интеллектуальным и эмоциональным уровнями Одними из первых проблему бессознательного специально исследовали Г Лебон12 и 3

8 См Манхейм Kapt Диагноз нашего времени / К Манхейм — М Юрист 1994

9 См Иванов В Н Политическая социология / В H Иванов, Г Ю Семигин -М., Мысль 2000 Ольшанскии ДВ Политическое сознание / ДВ Ольшанский // Основы политической психологии - Екатеринбург, Деловая книга 2001 КолаД Полотическая социология / Д Кола ~М Изд-во «Весь мир», ИНФРА-М, 2001, Contemporary Political Ideologies / Ed by Roger Eatwell - NY L Continuum, 1999 He\wood 4 Political Ideologies An Introduction / A Heywood -NY Palgrave 2002

10 Дилигенский Г Глобализация перспективы демократии П Полития - 1999 -N3 Его же Реформы и общественная психология /Г Дилигенский//Власть - 1998 -N5

11 Тенденции социальных и политических перемен в развитых странах в условиях перехода к информационному обществу / Рос акад наук Ин-т мир эк и межд отн / Отв ред H В Загладин - М ИМЭМО РАН, 2004 Глобализация и Россия Проблемы демократического развития / ИМЭМО РАН Отв ред Н В ЗаглаДин и К Г Холодковский - М Русское слово, 2004

12 См Лебон Г Психология народных масс / Г Лебон - СПб Макет 1995,

Фрейд13 В России данной проблематикой занимался НК Михайловский, создавший теорию социального подражания14

Подчеркнем, еще не появился сам термин «менталитет», а исследования взаимообусловленности глубинных проявлений коллективного сознательного и бессознательного стали набирать обороты В России научным изучением этой проблемы активно занимались Н Лосский15, В Ключевский16, И Ильин17, Н Бердяев18 Особо отметим вклад в данную проблематику ПА Сорокина, пытавшегося проследить влияние социальной и культурной динамики на типы мышления и поведения людей в разных культурах19

Сталинизм и фашизм, выразившиеся в массовом проявлении деструктивности, вызвали к жизни новое направление исследований ментальности, которые было инициировано представителями Франкфуртской школы Э Фромм изучал не только особенности социальных и национальных характеров, но и пытался проследить их воздействие на здоровье/болезнь общества20 Т Адорно и его коллеги вскрыли механизмы манипулятивного воздействия на сознание людей Их исследования касались анализа

13 См Фреио 3 Я и Оно' Книги 1-2 / 3 Фрейд - Тбилиси Мер а ни, 1991, Его же Введение в психоанализ Лекции / 3 Фрейд -М Наука 1995 Его же Остроумие и его отношение к бессознательному / 3 Фрейд - Санкт-Петербург Изд-во «Азбука-классика» 2005, Его же Психоаналитические этюды / 3 Фрейд -Минск ООО «Попурри» 1997

14 См Михаиловскии НК. Герои и толпа // НК Михайловский Избранные труды по социологии в двух томах T 2 / Отв ред В В Козловский - СПб Алетейя, 1998

15 Лосскии Н О Ценность и Бытне Бог и Царство Божие как основа ценностей /НО Лосский - Харьков ФОЛИО М ACT 2000 Его же Характер русского народа / Н О Лосский - М Даръ 2005

16 Ключевскии В О Сочинения в десяги томах / В О Ключевский / Под ред В Л Янина - Т 1 Курс русской истории -М Мысль 1987

17 HibUH U Сочинения в двух томах / И Ильин -М Медиум 1994 Его же О грядущей России / И Ильин -М Вагриус 2004 Его же Избранные статьи О русской идее / И Ильин//Наш современник -1993 - N° 4

18 БерОяев Н Самопознание / Н Бердяев - М. ЭКСМО-Пресс, Харьков Фолио 2001 Его же Судьба России / H Бердяев - М МГУ 1990 Его же Душа России / Н Бердяев - Л Предприятие «Сказ» 1990 Его же Р>сскаяидея /Н Бердяев - М ACT 1999

19 См Сорокин П -1 Социальная и культурная динамика Исследование изменений в б01ьших системах искусства истины этики права и общественных отношений / П А Сорокин - М АСТРЕЛЬ ООО 2006 Его же Главные тенденции нашего времени / П А Сорокин -М Экономика 1997 Его же Общие черты и различия между Россией и США / П А Сорокин//СоЦис Социологические исследования -1993 -Лг2 8 Его же Современное состояние России / П Сорокин//Новый мир - 1992 5

20 См Фромм Э Анатомия человеческой деструктивности / Э Фромм - М ООО «ACT-ЛТД» 2004 Его же Здоровое общество / Э Фромм // Психоанализ и к>льтура Избранные труды Карен Хорни и Эриха Фромма - М. Юристь 1995 Его же Кризис психоанализа очерки о Фрейде Марксе и социальной психологии / Э Фромм / Пер с англ - СПб Акад Проект 2000

проникновения в сферы бессознательного, попыток управления людьми посредсгвом манипулятивных технологий21

В советское время исследования менталитета были под запретом, ибо входили в противоречие с идеологическими догматами о всесилии человеческого разума По существу, возможность изучения менталитета появилась лишь с конца 80-х годов прошлого века, когда страна сгала открытой для реального международного сотрудничества ученых, что сделало возможным исследование и сферы бессознательного Прежде всего отметим работы А С Ахиезера22, А П Бутенко и Ю В Колесниченко23, Л Г Ионина24, М О Мнацаканяна25, И В Мостовой и А П Скорик26, А С Панарина27, ЕЯ Таршис28, В Г Федотовой29, в которых обосновываются теоретико-методологические подходы к исследованию менталитета

Явные и латентные функции менталитета проявляются прежде всего в характере коммуникации людей Разумеется, сами коммуникации, приобретающие новое качество по мере становления гиперреальносш и вхождения общества в эпоху Постмодерна, влияют на менталитет, что особо интересовало диссертанта Здесь в первую очередь следует отметить труды Р

21 См Лдорно ТВ Исследование авторитарной личности / Т Адорно - М Академия исследований культуры 2001

22 См Ахиезер 4 С Россия критика исторического опыта Социокультурный словарь / А С Ахиезер - М Изд-во Философского общества СССР 1991, Его же Специфика исторического пути России / А С Ахиезер // Россия/Яиз51а/ - 1993 - № 8

23 См Бутенко А П Менталитет россиян и евразийство их сущность и общественно-политический смысл / АП Бутенко ЮВ Колесниченко // СоЦис Социологические исследования - 1996 -№5

24 См Ионин Л Г Социология культуры / Л Г Ионин - М ВШЭ 2004 Его же Культура и социальная структура / Л Г Ионин//СоЦис Социологические исследования - 1996 -№3

25 См Мнацаканян МО Нации Этносы Культура Размышления об истоках и природе национальных общностей/МО Мнацаканян -М МГИМО-Университет 2005

26 См Мостовая ИВ Архетипы и ориентиры российской ментальности /ИВ Мостовая, А П Скорик // Полис -1995 -№4

27 См Панарин 4 С Глобальное политическое прогнозирование /АС Панарин - М Алгоритм 2002 Его же Русская культура перед вызовом постмодернизма / А С Панарин - М Ин-т философии РАН, 2005 Его же Россия в цивилизационном процессе между атлантизмом и евразийством /АС Панарин - М Ин-т философии РАН 1995

28 См Таршис ЕЯ Ментальность человека подходы к концепции и постановка задач исследования / Р Я Таршис -М Институт социологии РАН 1999

29 См Федотова В Г Модернизация «другой» Европы / В Г Федотова - М Институт фтософнп РАН, 1997

Барта30, 3 Ба)мана31, Ж Бодрийяра32, Дж Ритцера33, Ю Хабермаса34 Из отечественных исследований отметим работы Г Гачева35, А В Сергеевой36, ПС Южалиной37, а также интересное коллективное исследование в виде материалов научной конференции38 На данную тему защищен ряд диссертаций, такими учеными как Д А Пьяных39, М Ю Шевяков40

Среди содержательных иностранных работ по социальной психологии СМИ к теме информационных аспектов самоидентификации ближе всего работы Д Дэвиса, а также К Хараоки41

Основу специального блока исследований составляют труды японоведов, затрагивающие проблемы национальной идентичности

30 См Барт Р Избранные работы Семиотика Поэтика / Р Барт - М Издательская группа «Прогресс» «Универс» 1994 Его же Мифологии / Р Барт - М Изд-во им Сабашниковых 2000 Его же Общество, воображение реклама / Р Барт Ч Система моды Статьи по семиотике культуры - М Изд-во им Сабашниковых 2004

31 Бауман 3 Глобалтация Последствия для человека и общества / 3 Бауман - М Изд-во «Весь Мир», 2004 Его же Индивидуализированное общество / 3 Бауман -М Логос 2005, Его же Мыслить социологически /3 Бауман -М Аспекг Пресс 1996

32 Боориияр Ж Америка / Ж Бодрийяр - М Изд-во «Владимир Даль» 2000 Его же В тени молчаливого ботьшинства или конец социального / Ж Бодрийяр — Екатеринбург Изд-во Уральского университета 2000

31 Ritzet G Enchanting a Disenchanted World Revolutionizing the Means of Consumption / G Ritzer -Pine Forge Press N99 Ritzer G Explorations in Social Theory From Metatheorizing to Rationalization / G Ritzer - L Thousand Oaks New Delhi SAGE Publications 2001 Ritzer G Modern sociological theory / G Ritzer - NY McGraw Higher Education 2000 Ritzer G Modern Sociological Theory / G Ritzer -NY McGraw-Hill Higher Education 2000 Ritzer G Postmodern Social Theory / G Ritzer - NY The McGraw-Hill Companies 1997 Ritzer G The Globalization ol Nothing / G Ritzer - A Pine Forge Press Publication, 2003, Ritzer G The Mcdonaldizuion ot Society / G Ritzer - Pine Forge Press, 2000

34 Xa6i'p\tac Ю Демократия разум нравственность / Ю Хабермас -М KAMI 1995, Его же Отношения между системой и жизненным миром в условиях позднего капитализма / Ю Хабермас // THESIS Весна 1993 -T 1 - Вып 2 Его же Будущее человеческой природы / Пер с нем -М Весь мир 2002 Его же Модерн — незавершенный проект / Ю Хабермас // Вопросы философии - 1992 г - № 4 Его же Понятие индивидуальности / Ю Хабермас // Вопросы философии - 1989 - № 2 Его же Философскии дискурс о модерне / Ю Хабермас / Пер с нем М М Беляева, К В Костина Е Л Петренко и др - М Изд-во «Весь мир» 2003 Habermas J The Theory of Communication Action / J Habermas / Vo' 1 - Reasons and Rationalization ot Souet\ -Boston Beacon Press 1984

351ачевГ Металъности народов мира / Г Гачев -М ЭКСМО 2003

26 Сергеева А В Русские Стереотипы поведения, традиции, ментальность / А В Сергеева -М Жука 2004

37 Южанина ПС Менталитет сущность и структура явления / ПС Южалина Челябинск Издательство

ЮУрГ-v 2002

38 Российская ментальность теоретические проблемы Материалы науч конф 15-16 мая 2004 г / Моек гос ун-т культуры и исскуств Науч ред Л С Жаркова В И Черниченко -М МГУКИ, 2003

39 Пьяных ДА Тенденции влияния средств массовой информации на ментальность российского общества социологический аналиi Автореф дис канд социол наук - М,2003

40 Шевяков МЮ Менталитет сущность и особенности функционирования Автореф канд филос наук / ВГУ Волгоград 1994

41 Dcc\ is Dennis. Media and Modernity The Future of Journalism in a Post Cold War and Postmodern World / D Dennis // Research in Political Sociology - Vol 7, 1995 (Mass Media and Politics) Хараока Кадзума. Нингэн то коммуниюкен (Люди и коммуникация) / К Хараока - Токио Наканисия сюппан, 1995

Наибольший вклад в изучение проблемы внесли рабогы С А Арутюнова, Т П Григорьевой, А Е Жукова, Л Б Кареловой, Е Л Катасоновой, А А Кириченко, Н И Конрада, Г Ф Кунадзе, В П Мазурика, Е В Маевского, А Н Мещерякова, С Б Маркарьян, В Э Молодякова, Э В Молодяковой, Г Б Навлицкой, М Г Носова, В Н Павлятенко, В Н Панова, Д В Петрова, В Б Рамзеса, К Е Черевко и др42 Из востоковедческих работ выделяется книга такого японоведа, как ДВ Стрельцов, посвященная проблематике систем управления Японии43, а также монография под редакцией члена-корреспондента РАН Г И Чуфрина44

Особенности самоидентификации и функционирования японского менталитета раскрыты социопсихологом Р Ватанабэ и коллективом японских социологов в монографии «Японские системы Одна из альтернативных цивилизаций», а специфика медийной деятельности в области внутри- и внешнеполитической информации детально проанализирована в книге американского социолога О Фелдмана «Политика и СМИ в Японии»45

Взаимосвязям внешней политики, менталитета и идентичности посвящены работы японских ученых М Ёкибэ, С Екотэ, Т Иногути, Е Сакамото, X Сато, Я Ясинобу (в их трудах есть и лакуны, которые

41 Жуков А Е Япония обретение места в мировом порядке / А Е Жуков // Японский опыт для реформ Вып 2 - М Центр японских исследований Ин-та востоковедения РАН, Ассоциация японоведов 2001 Катасонова Е Л Японские военнопленные в СССР большая игра великих держав /ЕЛ Катасонова - М Институт востоковедения РАН — Крафт+, 2003 Кунаозе Г Япония и Китай Бремя «особых отношений» / Г Кунадзе // Японский калейдоскоп - М «Восточная литература» 2006 Молодяков В Э Консервативная революция в Японии политика и идеология Автореф дисс докт полит наук 23 00 02 / МГУ Фштос ф-т -М 2004 Молодякова Э В О национальном самосознании японцев / Э В Молодякова // Японский опыт для российских реформ -М 2002, вып 2 Павлятенко В Н Российский Дальний Восток в системе отношений в Северо-Восточной Азии / В Н Павлятенко // Проблемы Дальнего Востока 1995 N4 Панов 4 Н Японская дипломатическая служба / АН Панов - М Наука 1988 Петров ДВ Мир и Япония стереотипы восприятия / ДВ Петров // Знакомьтесь—Япония ~ 1994 - N 5 Рамзес В Б Хет-трик Дзюнъитиро Коидэуми / В Б Рамзес // Японский калейдоскоп - М «Восточная литература» 2006 Черевко К.Е Серп и молот против самурайского меча / К Е Черевко -М Вече 2003

43 Стрельцов Д Система государственного управления Японии в послевоенный период / Д Стрельцов - М МАКС Пресс, 2002

44 Восточная Азия Между регионалшмом и глобализмом / Рос акад наук Ин-т мировой экономики и международных отношений / Отв ред Г И Чуфрин - М Наука 2004

45 Нихон гата сисутэму Дзинруй буммэй-но хитоцу-но ката (Японские системы Одна из атьтернативных цивилизаций) Токио Сэкотакка кабусики кайся 1992 Feldman О Politics and the News Media in Japan / О Feldman - Ann Arbor The University of Michigan Press, 1993

и

относятся к изучению новых, эмерджентных феноменов в японском менталитете, возникающих в результате глобализации) Взаимовосприятие Японии и России раскрыто в трудах таких крупных экспертов, как X Вада, X Кимура, Н Симотомаи, С Хакамада Из публикаций следует также отметить монографию профессора Гарвардского университета А Ириэ по дипломатической истории, дающей широкую панораму японского внешнеполитического мышления16 Большой интерес для изучающих национальную психологию японского социума представляет книга социопсихолога К Абэ «Заблудившийся национализм»47, в которой, на наш взгляд, несколько переоценена роль социокультурной традиции

Предмет, цель и задачи исследования. Объектом исследования являются изменения социокультурной идентичности японской нации, выражающей глубинные пласты коллективного сознательного и бессознательного, происходившие в указанные выше периоды радикальных трансформаций общества

Предметом исследования является динамика воздействия японской социокультурной традиции на внешнеполитический менталитет, выступающий в роли важного элемента идентификационной матрицы японской нации

Основная цель исследования выявление специфики формирования и эволюции японского внешнеполитического менталитета, его функционирования в переходные периоды, особенно в эпоху глобализации информационных процессов под влиянием социокультурных традиций, как локального долгожив} щего фактора стабильности самоидентификаций

Из предмета и цели исследования вытекают основные задачи, которые ставил перед собой диссертант

А6 lnve ikira, Japan and the Wider World From Mid-Nineteenth Century to the Present / A Iriye -L Longman 1997

47 Абэ Kuecu Сонаэру насенаридз} м> Ориэнтаридз>му Дзяпан Гуробаридз^сен (Заблудившийся национализм Ориентализм Япония Глобализация) / К Абэ - Токио Сэкай сисося 2001

• обосновать целесообразность ввода в научный оборот категории «внешнеполитический менталитет» как инструмента когнитивного анализа восприятия этносами (в данном случае японцами) мирового развития и внешнеполитического окружения,

• обозначить основные этапы интернационализации Японии и проследить связь социокультурных изменений с внешнеполитическим менталитетом и самоидентификацией,

• исследовать специфику внешнеполитического менталитета японцев по отношению к важнейшим странам из ее окружения, используя методы социологического анализа, например, опросы населения и контент-анализ прессы,

• дать семантический и когнитивный анализ коммуникативного стиля ведения переговоров японцами,

• проанализировать основные факторы взаимодеиотвия внешнеполитического менталитета японцев с информационными потоками и коммуникативными контекстами,

• изучить специфику японской идентичности, позволившей хорошо адаптироваться к тенденциям постиндустриальной цивилизации и метаморфозам внешнеполитического окружения

Теоретико-методологическая основа. Выбор теоретико-методологического инструментария был обусловлен тремя обстоятельствами 1) сложной природой менталитета, сочетающей в себе коллективное сознательное и бессознательное, 2) особым интересом к политическому мировосприятию, в концентрированном виде выраженному во внешнеполитическом менталитете, 3) необходимостью проанализировать взаимообусловленность внешнеполитического менталитета японцев и

характера их коммуникаций Соответственно, нами использовались следующие концепции и подходы

• социальный и гуманистический психоанализ 3 Фрейда, Э Фромма, К Г Юнга, К Хорни, Н Д Смелсера и др , признающий значимость как коллективного сознательного, так и коллективного бессознательного в мировосприятии и поведении людей,

• исследования представителей Франкфуртской школы Т Адорно, М Хоркхаймера, Г Маркузе и др, сделавших акцент на выявлении корреляций между особым мировосприятием и характерными политическими действиями, их методологический инструментарий получил качественное развитие в работах таких российских и зарубежных ученых, как Р Ф Додельцев, В Д Попов, Е Б Шестопал, Д Кола и др ,

• теория коммуникативного действия Ю Хабермаса, позволяющая исследовать особенности современных коммуникаций, развитая впоследствии российскими учеными В Жабским, М М Назаровым, Г Г Почепцовым, В П Териным, Ф И Шерковиным,

• теории, относящиеся к траизитологии и цивилизационному подходу (основоположник С Хантингтон), позволяющие исследовать динамику самоидентификации людей в обществах переходного, трансформационного типа (неоценим опыт работы диссертанта в течение нескольких месяцев ассистентом профессора С Хантингтона в Гарвардском центре международных отношений (СИЛ) Весомый вклад в эти теории, на которые мы опирались в диссертационном исследовании, внесли российские ученые Л Г Арбатов, В Г Барановский, А Д Богатуров, А Ю Мельвиль, А В Торкунов, А М Салмин, М А Хрусталев и др,

• диссертантом использовался теоретико-методологический инструментарий, позволяющий исследовать этническую составляющую менталитета, который обоснован в трудах таких российских социологов, как Ю В Арутюнян, М Н Губогло, Л М Дробижева, Б С Ерасов, В Н Иванов, М О Мнацаканян, Г В Осипов, Т В Полякова, В А Тишков, М Ф Черныш, Г П Щедровицкий и др Наработки подобного типа есть и у японских ученых - Ц Акаха, Р Ватанабэ, Т Дои, К Есино, С Мацумото, X Минами, Ц Хасэгава и др 48,

• важную методологическую роль в анализе изломов менталитета, парадоксов сознания и культурных травм сыграли труды М К Горшкова, Б А Грушина, Ю Н Давыдова, Т И Заславской, С А Кравченко, Ж Т Тощенко, П Штомпки, В А Ядова, Р Г Яновского,

• в выборе методики исследования неоценимую помощь оказали работы М К Горшкова и Ф Э Шереги, Г Г Татаровой, В Э Шляпентоха, В А Ядова49

Основными методами исследования являются классификация научных данных, их типологизация, общесоциологический, общефилософский,

41 Например Акаха Цунэо Нихон мицу-ио као (Три лица Японии) // 21 сэйки-но Нихон, Адзна, сэкай

(Япония, Азия, мир в XXI веке) / Ц Акаха / Под ред Нихон кокусай сэйдзигаккай - Токио Кокусай сени, 1998 Dot Takeo Amae A key concept for understanding Japanese personality structure / Т Doi//Japanese Culture

and Behavior / Ed by N S LebraandWP Lebra - Honolulu The University Press of Hawaii 1974 Есино

Кэйсаку Бутса насенарндзуму сякайгаку (Социология культурного национализма) / К Ёсино - Нагоя Нагоя

дайгаку сюппанкай 1997 Мащ мото Санносукэ Мэйдзи сисо-ни окэру дэнто то киндай (Традиции

национального сознания эпохи Мэйдзи и современность) / С Мацумото -Токио Токио дайгаку сюппанкай 1996, Минами Хироси Нихондзинрон-кара мита нихондзин («Японцы» с точки зрения теории японизма) /

X Минами//Бунгэй сюндзю - 1972 Т 50 - N 10, Russia and Japan An Unresolved Dilemma Between Distant

Neighbors / Ed by Ts Hasegawa J Huslam and A Kuchrns - Berkeley University of California at Berkeley 1993 -Research Series - N87

49 Горшков Af К Прикладная социология Учебное пособие для вузов / M К Горшков ФЭ Шереги - М 2003 Татарова Г Г Методология анализа данных в социологии/ Г Г Татарова -М 1993 Шляпентох В Э Проблемы качества социологической информации достоверность репрезентативность прогностический потенциал / В Э Шляпентох - М ЦСП 2006 Ядов В А Стратегия социологического исследования Описание, объяснение понимание социальной реальности / В А Ядов — М Добросвег, 1998 Ядов В А Современная теоретическая социология как концептуальная база исследования российских трансформаций / В А Ядов - СПб ИнтерСоцИс 2006

культурно-компаративистский и историко-проблемный анализ Также в качестве экспликативных приемов социологического исследования автор опирался на анализ динамики результатов опросов общественного мнения за различные годы, подготовленных информационной службой канцелярии премьер-министра Японии, статистической службой газеты «Асахи» и телерадиокорпорации №Ж Диссертант использовал собранные самостоятельно ежедневные публикации по российской тематике в газете «Асахи» и провел их количественное исследование, применяя метод контент-анализа Также использован метод глубинных интервью с японскими бизнесменами и экспертами Весьма важным является и метод личного наблюдения автора в Японии за ходом российско-японских переговоров

Научная новизна исследования.

A) Категория «внешнеполитический менталитет», вынесенная на обсуждение социологического сообщества, еще никогда не использовалась в социологических работах в качестве инструмента исследования По существу, она предполагает обоснование нового подхода к исследованию общего склада политического сознания японцев и его динамики в переходные периоды трансформаций Диссертант не абсолютизирует ее эвристические возможности и не противопоставляет другим категориям

Б) При наличии большого количества теоретических трудов по менталитету и конкретных исследований менталитетов различных этносов, в японоведческой литературе практически нет ни одной солидной работы, посвященной осмыслению политических реалий в форме коллективного сознательного, а также роли архетипов, стереотипов, мифов, имиджей, которые ориентированы на «Они»-группы

B) Автор рассматривает в совокупности компоненты внешнеполитического менталитета и коммуникации, относящиеся к внешнеполитическому поведению Количество подобных работ в мировой и отечественной науке крайне ограничено Картина характера

коммуникационных процессов становится гораздо богаче смысловыми оттенками, если в анализ включен фактор менталитета

Г) Исследователь акцентирует информационный характер трех периодов трансформации японского менталитета под влиянием западных ценностей, рассматривая проблему в ракурсе межцивилизационной коммуникации

Д) Впервые в отечественной научной литературе дан социологический анализ и применены социологические процедуры, в частности, обработка результатов опросов общественного мнения и контент-анализ материалов японской прессы До сих пор социология и японистика развивались параллельно, пересекаясь лишь в отдельных разрозненных публикациях, порой талантливо написанных, но с позиций общетеоретической социологии Произведенный анализ коммуникационных процессов в контексте того, кем японцы себя ощущают, как повлияли на них радикальные трансформации, приходившие извне, даст новый импульс ученым разного профиля для изучения глоболокальных преобразований на Востоке и в мире в целом

Положения, выносимые на защиту:

1 Обосновывается информационная составляющая природы менталитета, влияющая на характер его коммуникационной функции Давление информационных потоков на систему ценностей той или иной нации или этнической группы, а также социальных и культурных разрывов в виде интернационализации «чужих» ценностных систем воздействует и изменяет менталитет, обладающий существенной ригидностью в сравнении с общественным сознанием

2 Введен в научный оборот термин «внешнеполитический менталитет» в качестве операциональной категории для социологического анализа этнических процессов Внешнеполитический менталитет - это та часть глубинного коллективного самосознания и самоощущения членов общества,

включающая в себя свойственное им коллективное бессознательное в виде специфических архетипов, врожденных образов, которая выражается в особом политическом мировосприятии, основанном на долгоживущих, устойчивых самоидет ификациях по отношению к иным социокультурным и национально-этническим группам, это часть самосознания и самоощущения общества, которая относится к проблематике международных отношений и, в частности, к политической самоидентификации по отношению к окружающему миру При этом раскрыт изоморфический характер менталитета как специфическое соотношение между рациональным и эмоциональным в совершении политических действий, стремлениями к инновациям и сохранению культурно-политического потенциала прошлого

3 Установлено, что самоидентификация наций и национально-этинических групп прямо коррелирует с изменениями во внешнеполитическом менталшете, что конкретно выражается в различном позиционировании себя по отношению к окружающим странам, внутри региона, в мире и, соответственно, в эволюции дипломатических практик (В случае Японии, например, нарастающая азиатская самоидентификация порождает стремление «верн\ться в Азию», то есть отказ от доминировавшей односторонней ориентации на США в пользу многосторонней дипломатии )

4 Исследования переломных периодов культурно-политических трансформаций Японии, привнесших важные штрихи в самоидентификацию японцев, позволили выявить амбивалентные тенденции ее развития С одной стороны, они приблизили страну к канонам западной политической культуры, а с другой - масштабное заимствование западных ценностей каждый раз вызвало «отбойную волну», запуская защитные механизмы консервации фундаментальных моральных норм и духовных ценностей и, главное, стиля мышления В результате, переделке подвергался «фасад» японского общества, тогда как глубинные слои национального менталитета, в частности,

менталшета внешнеполитического, оказывались затронутыми в гораздо меньшей степени

5 Высокий потенциал долготерпения, жертвенности, сопричастности к этнической общности, привязанности к иерархическим структурам в японском менталитете обеспечивает возможность довольно гармонично переживать смены идентичности, возникающие в результате ослабления функций социокультурной традиции под влиянием извне В результате, как правило, не наступает деструкция ценностно-смыслового ядра менталитета, способная дать толчок цепной реакции в виде аномии, ценностно-нормативного вакуума, разрыва в преемственности социальных и культурных норм и роста ретритизма Проведенный компаративный анализ трех периодов развития японского общества на протяжении полутора веков позволил выявить ряд долгоживущих социокультурных констант и каузальной зависимости между экзогенными факторами и адаптивной реакцией на их воздействие Если выполняется одно и то же условие - появление угрозы военной, экономической или информационной безопасности общества, то вне зависимости от других многообразных взаимодействий экономических, политических, социальных, культурных факторов воспроизводится один и тот же паттерн внутри- и внешнеполитических реакций включаются защитные механизмы, охраняющие фундаментальные ценности группизма, патернализма, преклонения перед авторитетом власти, склонности к подчинению и повиновению, адаптации к внешним влияниям в целях гармонизации отношений, обособления в мире и абсолютизации своей национальной специфики

6 Диссертант особое внимание уделяет фактору образования имиджей других стран в структуре внешнеполитического менталитета Анализ имиджей стран, находящихся на первых местах среди приоритетов японской внешней политики (личные идентификации в японском менталитете находятся на втором плане), выявил амбивалентность в их восприятии

а) После Войны на Тихом океане США имплантировали в японское общество демократические институты и принципы и фактически взяли на себя функции обеспечения обороны и жизнедеятельности Японии в целом Благодаря сохранению архетипа патернализма, запретов отцовского типа в японском менталитете, Америка стала рассматриваться большинством жителей страны как «отец, оберегающий Японию» Этот социально-психологический стереотип базируется на очень мощных пластах коллективного бессознательного, в частности, на психологической установке, имеющей глубокие корни в японской истории - «не противиться, а приспосабливаться к табу», а также на многовековых традициях патернализма Америка стала своего рода «отцом, старшим братом», но в этом же скрывается причина определенного раздражения по отношению к ней, поскольку уподобление Америке, да и восприятие западных ценностей как «универсальных» является вызовом для сохранения японских национальных ценностей и самобытности

б) Проведенные обработка и анализ опросов общественного мнения позволили выявить аномально крутой взлет отрицательных оценок японским населением отношений с Китаем в 2004-2005 гг, сопровождавшийся столь же стремительным падением положительных оценок Существует корреляция между выходом японских учебников, дающих искаженную интерпретацию некоторых эпизодов военной истории, и всплесками антипатии между японцами и их азиатскими соседями, пострадавшими во время агрессивных войн

Вместе с тем, на рубеже тысячелетий произошла глубинная эволюция курса Токио Если ранее наиболее приоритетной целью было формирование более позитивного отношения к себе со стороны Соединенных Штатов, то в годы правления Коидзуми, по заключению диссертанта, страна стала стремиться к новом}' позиционированию себя в Азии, и начал набирать силу «азиатский бум» - интерес к Азии и ее социокультурным ценностям в широком смысле После зигзагообразного метания Японии между западными

и восточными ценностями в японском внешнеполитическом менталитеге сформировалась новая доминанта - своего рода стремление к синтезу культур

7 Обосновано, что одной из важнейших причин огсутствия России среди стран, занимающих приоритетные места в сисгеме координат японской внешней политики, является исторически сложившийся негативный имидж России, который не компенсирован ничем весомым для Японии В этом одна из главных причин негативного восприятия японским обществом российской позиции в территориальном вопросе Эмпирические данные свидетельствуют, что территориальный спор носит как бы ритуальный характер, где явно присутствуют элементы играизационных практик, которые в последнее время приходят и во внешнюю политику, и в дипломатию50

8 Выявлены наиболее яркие конативные черты японского менталитета, которые обнаруживаются в процедурах принятия решений в сфере дипломатической практики

а) функционирование социально-политической системы в Японии оставляет несколько размытой зону субъектов ответственности, поскольку существуют параллелизм функций В гораздо большей степени, чем на Западе, типичные контексты как бы согласованы уже заранее, стереотипизированы, канонизированы и выступают в качестве конвенциональной нормы, некоего изначального стандарта для членов дипломатической сети При анализе японского политического дискурса выявлена высокая степень ритуальности, наглядно обнаруживаемая во время переговоров дипломатов или бизнесменов,

б) исторически сложились процедуры принятия решений, довольно существенно отличающиеся от западных Несказанное и квазисказанное имеет важные функции амбивалентного характера Умолчания во время

30 См Кравченко С А Нелинейная социокультурная динамика играюационный подход / С А Кравченко -М МГИМО-Университет, 2006 -С 19

подготовительной стадии служат символическими сигналами, указывающими на продвижение к консенсусу или на невозможность его достигнуть Принятые таким образом решения, как правило, не являются юридически обязывающими, далеко не всегда они облекаются в форму политических директив, они ближе к социальным императивам,

в) если в российской и многих западных системах функционирование государственного аппарата и социальных структур контролируется преимущественно сверху вниз, то в японских традиционных системах этот контроль скорее осуществляется снизу вверх Японская модель принятия решений опирается на согласованность субъективных оценок членов группы Такого рода контроль требует усилий и времени для принятия решения, но если оно принято, система срабатывает достаточно эффективно,

г) всевозможные тотемы и табу, составляющие архетипическую конструкцию, являются важным компонентом управления и принятия политических решений

9 Процессы глобализации объективно подталкивают Японию в сторону открытости по отношению к окружающему миру Однако не искорененные симптомы социокультурной обособленности, заложенные в долгоживугцих ригидных архетипах японской менталыюсти, являются одной из важнейших причин пассивности и реактивности японской внешней политики Гак, державно-коллективистский стереотип этнической группы («мы, японцы») противопоставляет японцев всему остальному миру

Анализ истории и современных опросов общественного мнения, позволил сделать вывод, что в силу стремления к построению «комфортного» социального государства, японское общественное сознание ориентируется преимущественно на решение внутриполитических проблем Главная причина тому - характер эволюции японского менталитета, в силу чего японцы все более активно интересуются проблемой пенсий и роста

благосостояния, уровнем деловой активности, образовательной и почтовой реформами, чем внешней политикой, они становятся все более «социальной нацией», склонной к прагматическому интересу В эгом заключается еще одна важная причина отсутствия активного внешнеполитического курса страны

Научно-прашичсское значение работы. Полученные в ходе диссертационного исследования результаты и выводы использовались для информирования МИД России, других органов российской власти, осуществляющих внешнеполитическую деятельность страны Они использовались во время встреч с японскими официальными представителями, видными членами бизнес-сообщества и журналистами, что способствовало утверждению толерантности и взаимопонимания, минимизировало противоречия, обусловленные социокультурными факторами Кроме того, материалы исследований были доведены до широкой научной общественности, как в России, так и в Японии, что способствовало приращению знаний о национальном характере японского народа

Представленные в диссертации материалы исследований использовались в подготовке различных учебных курсов в МГИМО-Университете, а также для чтения лекций и научных выступлений за рубежом

Апробация работы. Обсуждение диссертации состоялось на заседании кафедры Социологии МГИМО (У) МИД России 12 октября 2006 г (протокол N 13) Диссертация была рекомендована к защите Основные положения диссертации отражены в 2-монографиях, 2-х брошюрах и 60-ти публикациях, общим объемом почти 100 п л

Основные положения исследования также нашли отражение в лекциях, прочитанных автором в МГИМО (У) в соответствующих разделах курсов «История зарубежной печати», «Психология массовой коммуникации», в выступлениях диссертанта на конференциях, симпозиумах, международных семинарах в Японии (ун-т Хосэй, Славянский центр ун-та Хоккайдо), США

(Гарвардский ун-т и др), Великобритании (Оксфордский ун-т, Лондонская школа экономики и др) и во время множества научно-практических мероприятий, в частности на семинарах, проведенных японским посольством в России В 2005-2006 гг диссертант сделал доклады по последним результатам исследования на международном симпозиуме по гражданскому обществу в компаративной перспективе (21 -22 ноября 2005 г, Ун-т Кэйо, Токио) и международной конференции по трансформациям и стабильности в северной части Тихою океана (17-19 октября 2006 г, Ун-г Саппоро) Результаты исследования отражены в публикациях автора в России, Японии, США и Германии (см прилагаемый ниже список)

Структура работы. Диссертация состоит из введения, 4-х глав, заключения и библиографии При выборе структуры автор руководствовался необходимостью первоначального описания наиболее общих характеристик избранного для изучения объекта - внешнеполитическою менталитета, а также его социокультурных корней - с тем, чтобы перейти к динамическим конкретным характеристикам В конце исследования помещен список Интернет-ресурсов, а также Приложение

II. Основное содержание работы Во Введении обосновывается актуальность проблемы, исследуется степень ее разработанности (дан обзор основных источников и литературы, ставятся цели и задачи диссертации, рассматривается методологическая база, новизна и практическая значимость работы)

Первая глава «Социокультурные н исторические корни японскою внешнеполитического менталитета» состоит из трех параграфов, из которых первый посвящен анализу общетеоретических проблем, связанных с категорией внешнеполитического менталитета, второй и третий -рассмотрению социально-исторических корней современного японского менталитета, процессов и механизмов взаимодействия менталитета и

самоидентификации японцев в контексте первой и второй «интернационализации» Японии, подготовивших современный период

Параграф 1 1 «Внешнеполитический менталитет и его

социологические характеристики» содержит анализ проблем менталитета, а также раскрывает сущность внешнеполитического менталитега

Постепенно понятие «менталитет» закрепляется в социологии51, оставаясь междисциплинарным термином для целого ряда наук В самом общем виде под менталитетом имеется в виду образ мышления, мировосприятия, духовной настроенности, характеризующие национальные особенности народов и их культуры К составным частям менталитета обычно относят следующее глубинный уровень коллективного и индивидуального сознания, включающий и бессознательное, совокупность устойчивых интеллектуально-психологических установок и представлений, распространенных в социальной группе, единая, синкретичная форма сознания людей, принадлежащих одной социальной и политической системе, выражающая существенные для данного сообщества ценности52

Понятие «менталитет» входит в инструментарий сразу нескольких отраслей знания - социологии, этносоциологии, этнопсихологии, этнолингвистики, социальной истории, социальной психологии «Менталитет» в качестве исследовательского термина вошел в научный оборот отечественной социологии только во второй половине 80-х годов, хотя западные ученые используют в самых различных отраслях знания, в том числе и в социологии, начиная с первых десятилетий XX в Автор анализирует дискуссии вокруг дефиниций менталитета в социологии

Диссертант проанализировал «водораздел» между терминами «менталитет», «ментальность», хотя большинство ученых не стремилось это

51 См, например Гудзенко А Русский менталитет / А Гудзенко - М, 2000, Российская ментальность методы и проблемы изучения / Отв ред А А Горский, Е Е Зубкова - М, 1999

52 См Социологическая энциклопедия в 2-х т Т1 -М Мысль 2003 -С 616-617

сделать (в основных европейских языках этой проблемы нет, поскольку термин mentality, mentalite, Mentalitat и т д инвариантен) Автор конкретно рассматривает в диссертации упомянутое смешение понятий Для данного исследования в большинстве случаев термины могут употребляться синонимично в отличие от понятий внешнеполитического сознания и внешнеполитического менталитета, где отличие весьма принципиально

Диссертант предлагает термин «внешнеполитический менталитет» в качестве операциональной категории для анализа ad hoc специфики мышления современных японцев Используя данный термин, диссертант раскрывает механизм социокультурного взаимодействия цивилизаций, выделяя неизменно воспроизводящуюся модель вторжения информации и «реакции отбойного течения», что проявляется в глокальной амбивалентности С одной стороны, динамика глобализации нынешнего мира нарастает, и многие нации интенсивно склоняются к заимствованию глобализированных продуктов, ценностей и стандартных норм С другой стороны, в качестве реакции на глобализацию нарастают локальные контр!енденции, выраженные в процессах консервации традиционных ценностей В то же время стремление отгородиться от «иностранного влияния» на локальном уровне создает реальную опасность самоизоляции

Диссертант предлагает типологию «внешнеполитических менталитетов», исходя из принципа адаптивности к инокультурному влиянию Он выделяет нации, 1) исповедующие непреклонность в борьбе с «засильем инородных ценностей» (например, Иран), 2) без всякого сопротивления, всецело позаимствовавшие чужие аксиологические системы (речь не вдет о чисто внешних атрибутах) и теряющие свою сущностную ценностную систему (Пуэрто-Рико, территория, ассоциированная с США), и 3) органично впитывающие все полезное нз зарубежного опыта, но вместе с тем, сохраняющие наиболее глубинные черты своей идентичности (К последней категории, по нашему убеждению, принадлежит Япония)

Феномен внешнеполитического менталитета не просто проявляется в спонтанных откликах общественного мнения на те или иные внешнеполитические пертурбации, но представляет собой ожидаемые, предсказуемые реакции, поскольку основан на долгоживущих параметрах мировосприятия в виде мифологических знаний, стереотипов, символов

Вполне возможно (в определенном контексте) противопоставить внешнеполитический менталитет внутриполитическому, то есть комплексу представлений, знаний, стереотипов, которые отражают отношение нации к внутриполитическому устройству, функционированию институтов власти, важнейшим социальным проблемам и тд Объединяя в себе чувственное, подсознательное отношение людей к определенным элементам мироустройства, внешнеполитический менталитет формирует своеобразие восприятия и оценки нацией внешнеполитических процессов Его функция выражается в ощущении нацией, национально-этнической группой своей целостности на основе общих оценок, национально-культурных ценностей, стандартов поведения и стереотипов сознания

При всей вариативности внешнеполитического менталитета, он обеспечивает выстраивание национальной идентичности на основе противопоставления «Мы»-группы «Они»-группам (Как известно, А Шютц, а также японские ученые делают акцент на дуальности оппозиции «свой -чужой», подразумевая возникновение некоего связующего звена между ними То есть одно не может существовать без другого )

Автор уделяет внимание также конативному аспекту японского менталитета На взаимозависимость внешнеполитический

менталитет/внешнеполитическое поведение оказывают влияние многие социально-политические и социально-экономические факторы, среди которых, например, территория, население, экономический потенциал, военная мощь, государственная стабильность, политический авантюризм, политические установки, имидж политических лидеров, методы

политического воздействия, экономические экспекгации, виды мотивационных предпочтений, социальная активность масс и др

В последующих главах и параграфах исследования общетеоретические положения, рассмотренные в первом параграфе, уточняются и широко используются в анализе конкретных социально-политических проблем

В параграфе 1 2 «Формирование идентичности п эно\у Мэйдзи и социально-политический дискурс последней трети XIX в.» объектом внимания исследователя является начальный период интернационализации Японии, во время которого происходило формирование идентичности и внешнеполитического менталитета в условиях массированного проникновения западных ценностей и возникновения новой системы координат «Восток—Запад» Внешнеполитический менталитет японцев парадоксальным образом складывался на основе осознания собственной слабости перед лицом Запада и всплеска национального самосознания

Рассматривая социально-политические концепции в контексте трансформации взглядов японцев на собственное место в мире, диссертант предпринял попытку расставить некоторые акценты в их интерпретации, стремясь произвести определенную корректировку устоявшихся схем Например, закрытость японского общества со времен Средневековья до наших дней остается незыблемым стереотипным представлением о Японии Диссертант впервые в советской/российской научной литературе ставит под сомнение, действительно ли закрытость была однозначно реальным фактом, а не социокультурным стереотипом, возникшим в более позднее время Многочисленные источники подтверждают, что Япония на протяжении длительного периода имела регулярные и прочные связи с Китаем, Кореей, Королевством Рюкю и Голландией То есть самоизоляция действительно имела место Но - не в столь жесткой форме и не столь длительный период, как это закрепилось в стереотипных представлениях и научных работах

Не только модернизация подтолкнула Японию к консервативной революции «Первая интернационализация» продиктована прежде всего экзогенными причинами она сама в значительной степени явилась продуктом внешней политики, дав мощный импульс складыванию современного менталитета японцев Это было вынужденным ответом страны на экспансию великих держав вследствие формирования нового миропорядка Автор анализирует взгляды двух направлений социально-политического дискурса периода Мэйдзи, повлиявших на идентичность японской нации, -модернизаторов («Цивилизация и Просвещение», булшэй каика) и консерваторов (традиционалистов) В центре внимания обоих направлений оказался баланс между культурным заимствованием с Запада и сохранением национальной гордости Просветители видели развитие Японии в русле единого пути, на котором в авангарде мирового развития выступали западные страны Консерваторам же больше импонировала картина многополярного мира, объединявшего различные цивилизации, «национальные сущности»

Именно такие качества как толерантность, способность к поглощению элементов других культур и стали предпосылками быстрой модернизации и аккультуризации Японии Однако в силу различия ценностных систем, любой феномен, который заимствовался Японией, принимал новый облик, проходя период усвоения и реинтерпретации

Диссертант прослеживает генезис японского азиатизма и рассматривает концептуальные построения первых его идеологов - Окакура Какудзо (Тэнсин), Токутоми Итиро (Сохо) и др

Автор анализирует эволюцию идентичности после поражения в войне на Тихом океане, ознаменовавшего крах ценностей японского воинствующего национализма, в параграфе 1 3 «Вторая интернационализации»: внешнеполитический менталитет послевоенного периода (19-15-52 гг.)» Принудительное реформирование государственной и социальной систем,

полу насильственное внедрение в менталитет нации американских стандартов и ценностей представляют несомненный интерес для социолога

Диссертант рассматривает причины относительно быстрой переориентации национального сознания на лояльность США, несмотря на трагедию Хиросимы и Нагасаки Во-первых, США дали надежду на будущее процветание Во-вторых, представительная демократия оказалась весьма благоприятным новоприобретением для общества

Несомненно, оккупационные реформы способствовали американизации японских социокультурных ценностей, социально-политической мысли и привели к серьезным сдвигам в национальной идентичности японцев Менталитет японской интеллигенции претерпел сильную фрустрацию, но поражение в войне сформировало смешанную (модернизационно-градиционн) ю) систем}' аксиологических норм, ставшую доминантой для последующих поколений японцев

Амбивалентность послевоенной социологической мысли Японии объяснялась попытками примирить новые западные и свои традиционные ценное ш Реакция интеллектуальной элиты общества заключалась в том, что японская социокультурная мысль отошла от обсуждения теории и актуальных проблем социологии и погрузилась в эзотерические построения Рассматривая механизмы аккультуризации японского общества, автор останавливается на адаптации аттитюдов к возможностям В современной западной социологии этот принцип полно изучен Пьером Бурдье, который доказал, что выбор поведенческих форм опирается на ментальные структуры, через которые агенты воспринимают мир и дают спонтанную оценку возможностей, предоставляемых объективными условиями Формирование аттитюдов (или «диспозиций») основано на процессе (его социолог называет habitus), который Бурдье определяет как «подгонку диспозиций к позиции,

ожиданий к шансам, необходимость, ставшую добродетелью»4 Несмотря на протесты части интеллигенции, в целом, японский социум воспринял жесткие меры по его переустройству с прагматической толерантностью, его подавляющая часть единодушно приветствовала перемены

Краткий общий вывод 1 -й главы заключается в том, что в эпоху Мэйдзи и период послевоенной оккупации закрепились паттерны адаптивности к влиянию извне, продолжающие воспроизводиться и по сей день Эластичность и высокая степень восприимчивости японского социума позволяли создавать новые институциональные структуры, во многом походившие или прямо копировавшие западные, но наполнять их несколько видоизмененным содержанием Вместе с адаптацией диссертант особо выделяет действие «отбойного течения» на протяжении всех трех рассматриваемых периодов - фундаменталистские попытки оградить традиционные социокультурные ценности

Глава 2 «Третья интернационализация»: идентичность Японии на рубеже тысячелетий» посвящена противоречивым тенденциям в японском восприятии отношений со своим окружением - США, Китаем, Кореей, а также эволюции современного японского азиатизма на рубеже тысячелетий

Параграф 2 1 «Япония—США: искаженное взаимовосприятие» сфокусирован на анализе восприятия японским социумом Соединенных Штатов на рубеже тысячелетий Япония, желающая утвердить свое «Я», нуждается в том, чтобы Америка признала ее равенство во всех аспектах как свободной, демократической страны Действует двойная система координат самоотождествление себя со «значимым другим» (И Гоффман) кардинально отличается от взаимного признания этого отождествления Выражение «быть как Америка» коннотационно соотносится с обеспеченностью и благосостоянием Имидж Америки для японцев - это символ

" См Бурдъе П Начала / П Бурдье -М Socio-Logos 1994 - С 188-190 а также Буроъе П Структуры habitus практики - <http //sociology extrim ru/bibl htm>

модернизаторства, богатства и процветания Закрепился сильный социокультурный стереотип - «страна мечты» (юмэ-но купи)

Ценностные представления в странах с различными социокультурными контекстами явно не совпадают Права человека, например, у многих японцев вызывают амбивалентные эмоции Традиции общества, опирающегося на буддистские и конфуцианские устои, не отрицают западного толкования прав человека, но не ставят их на ведущее место в системе ценностей Так, лояльность и верность долгу издавна ценится выше прав личности

Несомненно, в Японии возник некий кризис идентичное! и США являются эталоном для подражания, но в этом же скрывается причина определенного раздражения, поскольку уподобление Америке не подразумевает сакралыюсти национальных ценностей и самобытности Однако по мере приближения к американским стандартам и осознанию себя процветающей страной, Япония вновь начинает поиски национальной идентичности И в начале тысячелетия Япония демпфирует проникновение чужих ценностей, приспосабливается в максимальной степени к ним и оказывает мягкое по форме, но энергичное и эффективное, сопротивление Чем острее угроза национальном}' и самобытному, тем более прочное место завоевывает традиционная самоидентификация

Положительные оценки отношений с США стабильны и высоки -свыше 75% опрошенных Примечательно, что люди в возрастной когорте от 60 до 69 лет, то есть те, кг о жил в раннем детстве при оккупации, склонны (примерно на 10 процентных пунктов больше, чем 20-лепше) считать отношения с США «хорошими» Очевидно, еще живы смутные воспоминания о «послевоенном шоке», который, по мнению общества, принес Японии успех

В параграфе 2 2 «Имиджи Китая и Южной Кореи в японском внешнеполитическом менталитете» рассматривается нарастание конфликтных отношений в западной части Тихого океана на социально-

политической почве Поводом для эмоционального всплеска неоднократно становился выход одобренных министерством образования Японии учебников истории По мнению китайцев, авторы фальсифицируют обстоятельства японского господства в Корее и Китае в 30-\ — 40-х годах XX в Сеул намерен "настаивать на доскональном изучении истории японской колонизации (в период Войны на Тихом океане), переосмыслении Японией своего прошлого и принесении извинений" В конце XIX и в первой половине XX в Япония дважды инициировала военные операции прогив Китая и Кореи, причинив им немалый материальный и моральный ущерб В чем же причина непонимания между нациями одного культурного ареала?

Первой группой причин можно назвать различия в интерпретации общих ценностей сторонами Безусловно, архетипы и культурная взаимозависимость — это квинтэссенция конфигурации взаимоотношений стран СевероВосточной Азии, между которыми издревле существовала и до сих пор существует сильная эмоциональная связь Когда Китай сгал объектом иностранной экспансии, его образ как эталонного государства значительно потускнел, появились признаки высокомерия и превосходства Векторы развития Китая и Кореи, с одной стороны, и Японии, с другой, стали расходиться все более и к началу XX в и особенно ко второй половине 30-х I одов достигли конфликтного состояния

Второй комплекс трудноразрешимых проблем в японо-китайских и японо-корейских отношениях - это моральная ответственность Токио за ущерб, причиненный в ходе военных конфликтов, а главное - ритуал извинения Конечно, в Японии существует чувство неловкости перед соседями на континенте, которое, однако, трудно назвать в полном смысле осознанием вины Выражение «прошлое достойное сожаления» - форма извинения, избранная, например, императором Акихито во время поездки в Пекин в 1992 г, показалась китайцам поверхностной Не меньше китайцев и корейцев возмущает традиция посещения японскими лидерами храма

Ясукуни посвященного душам погибших за Японию Как результат, проблема извинения осталась неурегулированной константой в отношениях Япония балансирует между раскаянием и национальной гордостью, желанием урегулировать конфликт и силой традиции

В свою очередь японское общественное мнение с видимым раздражением реагирует на недовольство соседей Взгляд социолога останавливается на взлете отрицательных оценок японским населением политических отношений с Китаем в последние годы, связанным с озабоченностью японцев стремительным усилением Китая в мировой политике и экономике Не менее красноречивое падение положительных оценок отношений и рост негативизма зафиксированы в 1989 г после трагических событий на площади Тяньаньмэнь При сохранении ощущения этнокультурной близости как константы имиджей Китая и Южной Кореи, политические симпатии/антипатии весьма подвижны и в значительной степени зависят от флуктуаций политической конъюнктуры

В параграфе 2 3 «Современный японский азиатшм и японская идентичность» анализируется изменение восприятия японцами Азии вообще и отношений с азиатскими странами в частности Эти страны для японцев долгое время отличались от Японии по своему менталитету, более того, они были «другими, от которых надо отличаться» Сейчас явно наметился психологический сдвиг, и страны Азии становятся «другими, на которые следует быть похожими» Парадоксально, но Япония, географически являющаяся одним из восточноазиатских государств, после эпохи Мэйдзи культивировала формулу мыслителя Фукудзава Юкити «выйти из Азии, войти в Европу» (дацуа нюо) До войны японцы считали себя не столько частью Азии, сколько нацией, призванной цивилизовать ее Цивилизаторская миссия содержала элемент конфликта японской и азиатской идентичности Если отсутствие признания равенства Японии со стороны американского массового сознания воспринимается японским обществом с большой

экзистенциальной напряженностью, то вопрос о том, чтобы добиваться симпатий со стороны Азии не ставился (стереотип «Азию можно проигнорировать») Многим японцам до недавних пор было свойственно смотреть на Восток сквозь фильтр западного «азиаскептицизма» - с нескрываемым чувством превосходства

В последние годы произошла смена парадигм - Япония борется за симпатии Азии Сейчас японцы относятся к азиатам обычно без примеси снобизма Прозвучал новый лозунг «возвращение в Азию, отдаление от Запада» (киа рио), означающий новое обретение Азии и позиционирование себя в ней Японцы, некогда нолуизолированные от континента, стали остро осознавать важность Азии для их страны, и не только в экономике, стал набирать силу «азиатскии бум» - увлечение азиатской культурой в широком смысле Привлекательность Запада не исчезла, но интерес японцев к континентальным соседям явно возрос Образ Азии, рождающийся из «азиатского бума», отличается от различных фобий и недоброжелательности, возникших еще в ходе агрессивных военных кампаний На смену стереотипам прошлого приходит более близкий, родственный, чистый образ Азии, чем-то напоминающий ностальгический образ патриархальной Японии

Общий вывод 2-й главы заключается в том, что, судя по состоянию общественного мнения, Япония все более решительно «возвращается в Азию», хотя и сохраняет довольно прочные симпатии к США В японском внешнеполитическом менталитете сейчас доминирует идея общности и региональной интеграции Не претендуя на доминирующие позиции в мире, Токио не без оснований рассчитывает на особую роль в формировании нового экономического порядка в Восточной Азии Она основана на идее расширения формата восточноазиатской интеграции, то есть формирования сообщества, в центре которой встанет Япония, страны АСЕАН, Китай, Южная Корея, Австралия и Новая Зеландия

В главе 3 «России н Япония: социокультурная динамика сложных взаимоотношений» анализируются общие тенденции эволюции взаимных имиджей обеих стран Рассмотрению восприятия России отведена отдельная глава, поскольку преодоление негативных стереотипов имеет особое значение для обеих сторон из-за территориального спора

В параграфе 3 1 «Российские и японские социокультурные параллели» охарактеризованы основные сходства и различия менталитетов двух наций Современная Япония - это сочетание противоречивых элементов восточной социокультурной традиции и западных поведенческих эталонов Позаимствовав на Западе основные черты демократических институтов, Япония и России сохранили многое традиционные черты мышления В этом ракурсе, автор назвал бы обе страны глобализирующимися обществами с сильными элементами локального традиционализма

И Россия, и Япония стоят перед проблемой выбора вектора развития -между сближением с Западом и самобытным путем развития Несмотря на способности менталитета к адаптации, некоторые традиционные формы бытия обоих социумов не выдерживают беспрецедентного натиска западных моделей, шаблонов и стандартов Судя по опросам общественного мнения, в России и Японии, лишь старшая возрастная когорта и, в несколько меньшей степени, среднее поколение высоко ставят лояльность начальству и следуют традиционным нормам Молодое поколение во все большей степени отвергает неэкономические стимулы, вступая в открытый конфликт с традиционализмом Доминирующее место занимают симптомы социальной атомизации, партикуляризма, индивидуализма западного толка Как показывают социологические опросы, у общества появляется апатия, теряется интерес к внешней политике (см гл 4) Можно говорить также о постепенной смене распространенного в обеих культурах ценностно-рационального типа целеполагаиия на увеличение доли целе-рациональных действий

Однако маловероятно, что современный японский индивидуализм способен быть столь же радикальным, сколь индивидуализм западного толка В России же радикальные формы индивидуализма вполне возможны, хотя всегда будут обладать некой «российской спецификой» Это еще не означает, что исторически сложившиеся нормы полностью исчезают из жизни общества Они способны принимать непривычные формы, в результате симбиоза традиционных этических норм и постмодернистских принципов может образоваться некий новый концепт

Самоидентификация японцев и русских имеет довольно много общего в силу особого рода взаимоотношений между личностью и государством В обеих странах на протяжении веков мощную инерцию приобрела традиция ставить государственные интересы выше интересов индивидуума В России, как хорошо описано социологами, примат государственных интересов был одной из самых ярких констант на протяжении столетий54

Функционирование социально-политической системы в России и в Японии оставляет несколько размытой зону ответственности элиты, поскольку существуют параллелизм функций, зыбкость и размытость поля ответственности Исторически сложилось так, что в обеих странах те, кто облечен властью, зачастую не несут в полной мере ответственности55

Однако есть и существенные различия Невозможность выполнить задачу представляет для японца повод для негативных эмоциональных переживаний Иногда, в силу неочерченности круга ответственности, целая группа несвязанных между собой индивидов или организаций параллельно решает проблему, добиваясь, в конце концов, положительного результата В России же вопрос, находящийся на грани компетенции двух или нескольких

34 См Граждане новой России кем себя ощущают и в каком обществе хотели бы жить? (1998-2004 гг ) / Рос акад наук ИКСИ Науч рец А Г Здравомыстов -М АИРО-ХХ1 2005 - С 7

35 Анализ российских реалий содержат работы Г К Ашина О В Крыштановской Е В Охотского Размытость зоны ответственности японской элиты анализируется в коллективном социологическом исследовании Нихон гата сисугэму Дэинруй буммзи-но хитоцу-но ката (Японские системы Одна га альтернативных цивилизаций) - Токио Сэкотакка кабусики кайся, 1992

организаций, может быть проигнорирован всеми, не вызывая чувства вины В России смысложизненные установи! характеризуют тип «среднего» россиянина (русского) «как готового к самым неожиданным поворотам судьбы, обладающего хорошими адаптационными способностями и склонного к автономноеги»56 При выдающихся адаптационных способностях японцев вместо стремления к автономности доминирует коллективизм

Другим различием являются рамки разграничения стилей и жанров в культурах общения В русском языковом этикете они имеют менее строгий характер, гораздо меньшую роль играет оппозиция свой/чужой, и игра смыслов часто появляется не только в фамильярном общении близких людей, но и в официальном общении В Японии продолжают сохраняться ритуальные (стереотипные) формы коммуникации, приглушающие и подавляющие индивидуальное языковое творчество Однако по мере ускорения глобализации речевая культура обоих этноязыковых коллективов претерпевает изменения За последние десятилетие коммуникация в Японии стала более экспрессивной, все больше японцев переключаются на стандарты европейской коммуникационной риторики

Европейская манера коммуникации, как правило, подразумевает рациональное использование позитивных и негативных фактов, стремление представить их с максимальной выгодой для себя Как показывает практика переговоров, японские участники диалога ставят цель достичь эмоционального резонанса и обычно избегают прямого нажима, подчас стесняются смутить оппонента, поставить его в неловкую ситуацию или застать врасплох В российской коммуникативной манере подчас начинает все более преобладать открытый, подчас эпатирующий стиль

И в России, и в Японии исторически сложились специфические процедуры принятия решений Российская (и американская) традиция

5й Граждане новой России кем себя ощущают - С 6-7

принимать решение спонтанно, с налета, как обращают внимание японские исследователи, случается, дает осечки на стадии осуществления Японская же традиция опирается на согласованность субъективных оценок членов группы Достаточно образный японский язык именует метод принятия решений, основанный на согласовании субъективных оценок в группе на предварительной стадии, нэмаваси, что в буквальном переводе означает "увязывание корней" (иэ - «корень» и маваси «скручивание») Японии, как и России, по сравнению с Западом, нередко не хватает эффективных (западного типа) механизмов принятия решений на самом верху и рычагов их исполнения Конечно, такого рода механизмы номинально существуют, но функциошфуют они не так отточено, как на Западе Япония восполняет этот недостаток дублированием функций

Российский и японский типы восприятия действительности более ситуационны и гибки, чем на Западе Там, где европеец усматривает трудноразрешимый конфликт, россиянин или японец такового подчас не видит В глазах японцев противоположности перетекают друг в друга естественно и плавно Для россиян и японцев нередко предпочтителен не четкий контракт, неисполнение которого чревато санкциями, а некая аморфная договоренность (хотя в обеих странах есть немало жестких политиков и бизнесменов) Если на Западе цели задаются заранее и механизмы движимы стремлением достигнуть этих целей, происходит сверка задач и достигнутых результатов, то российские и японские структуры не всегда придерживаются буквы соглашения Конечные цели подчас не задаются извне, а формируются контекстуально и спонтанно внутри системы

В ходе дискуссий о будущем российской и японской социокультурных моделей стал очевидным и колоссальный адаптационный потенциал традиционализма Вне зависимости от интенсивЕюсти прессинга

37 См Цыганков А П Социология международных отношений Анализ российских и западных теорий / А П Цыганков и П А Цыганков - М Аспект Ппесс 2006 - С 83

вестернизации, традиционные ценности не исчезают, а оказываются встроенными в националыгую психологию Современный японский менталитет можно считать примером органического сплава традиционализма и модернизма В этом ключе японский опыт имеет немалое значение для России, которая стремится совместить свой традиционализм с опытом демократического развития58

В параграфе 3 2 «Взаимодействие политических процессов в России и Японии» обсуждаются основные препятствия в развитии взаимопонимания, которые заключаются в низкой степени взаимодействия и наличием психологического тормоза - проблемы территориального урегулирования Наличие спора — это не только проблема Японии, но и России Отличительной чертой российского внешнеполитического менталитета за последнее десятилетие стало раздвоение с одной стороны, сложилось более ясное понимание, что соседствовать со страной, не имея международно-признанных границ, противоречит норме, и с другой, с ним конкурирует ощущение, что территориальные уступки - удар по национальной гордости

Видный японовед Г Ф Кунадзе предельно коротко и точно выразил суть японской позиции «Для Японии вопрос принципа важнее, чем реальное обладание островами»59 То есть требования передачи островов - это некий симулякр для японского общества, фантом, скроенный из стереотипов Сейчас у японцев проявляется рациональное стремление к поискам компромисса, хотя и еще недостаточно определенное, поскольку в целом продолжает доминировать негативный имидж России

58 См Катасонова Е Л На повестке дня - пмндж страны /ЕЛ Катасонова // Японский опыт для российских реформ Выпуск второй - М Центр японских исследований Института Востоковедения РАН, Ассоциация японоведов 2001

Новые извесим -2004 - 16 ноября

Часто социокультурным фактором, блокирующим улучшение отношений Японии и России, считают историческую память Согласно выводам диссертанта, он не фатален сам по себе Примером преодоления антипатии является и сама Япония, которая стала союзником США, несмотря на атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки Но негативная историческая память о коллизиях с Россией, не компенсированная ничем, является весьма сильным стереотипом, тогда как факторы собственно островов, роста китайского могущества, фактор прецедентов и мирового опыта, а также фактор поддержки Москвой членства Японии в Совете Безопасности ООН, рассматриваемые автором, не влияют на достижение консенсуса Диссертант доказывает, что не столько территориальная проблема блокирует поступательное развитие отношений между двумя странами, сколько анализируемый в работе негативный имидж России препятствует продвижению к решению территориального спора Диссертант приводит примеры влияния стереотипов, касающихся России, на внутреннюю и внешнюю политику Японии

В параграфе 3 3 «Формирование японского общественного мнения в отношении России» рассматривается влияние медийных процессов на внешнеполитический менталитет японцев и анализируются источники негативного восприятия российской политики и социальных реалий

На фоне оценок США видна бесспорная ущербность позиций России в японском общественном мнении Оценки близости с Россией колеблются между 7,7% и 25,3% Показатели ее отсутствия - между 86,4 и 69,6% (1978— 2005 гг) Пик отрицательных эмоций (86,4%) пришелся на 1995 г сказались недовольство отменой визита президента осенью 1992 г с уведомлением о переносе всего за четыре дня до начала и неудовлетворенность переговорами в Токио в 1993 г Для сравнения укажем, что, по опросу ВЦИОМ 2005 г, 61% опрошенных россиян высказали позитивное мнение о Японии, назвав ее другом или партнером, и только 12% увидели в ней государство-соперника и

6% - врага, а 73% высказались за то, что пора прекратить обсуждение территориальной проблемы Японский же внешнеполитический менталитет крайне медленно освобождается от стереотипной перцепции России

Для доказательства выдвинутых гипотез автор счел необходимым прибегнуть к методу контент-анализа прессы Симптоматично освещение японской прессой подготовки к визиту Президента Б Н Ельцина, который проходил 18-19 апреля 1998 г Мы остановились на этом визите по ряду причин Во-первых, он заранее был объявлен «эпохальным», поскольку должен был произвести прорыв в отношениях Во-вторых, в связи с указанным обстоятельством количество газетных текстов обеспечило репрезентативность Визиты В В Путина освещались гораздо скупее, поскольку в обществе уже доминировали фаталистические настроения относительно шансов на возвращение «северных территорий» Например, автор, находившийся в Японии во время саммита 22-24 ноября 2005 г, имел возможность убедиться, что материалы по переговорам Путина и Коидзуми публиковались преимущественно не на первых полосах газет, а на внутренних, и занимали малую газетную площадь

Для контент-анализа автором была избрана газета "Асахи симбун" с учетом ее общенационального статуса и прочной репутации, а также высокой эффективности информационного воздействия Период ежедневной аналитической обработки составил ровно четыре месяца - 194 выпуска образовалась вполне репрезентативная выборка

Анализ проводился на материалах по России и - для сравнения - по США, основному политическому партнеру Японии Для того чтобы стать частью массива данных, информация должна была отвечать, по меньшей мере, одному из условий а) нести в заголовке название страны, или б) быть целиком посвященной проблемам этой страны или двусторонним отношениям Кроме того, содержание статей отдельно квантифицировалось

по таким темам, выраженных в публикациях, как «визит президента России» и «российско-японское сотрудничество»

Применялась методология традиционного (классического) контент-анализа Все публикации, в которых ясно выражалась надежда на улучшение двусторонних отношений, даже несмотря на упоминание территориального спора, были отнесены к разряду положительных Те из них, в которых территориальные претензии были центральной темой и изображались как непреодолимое препятствие, были отнесены к негативным Если же непредвзято излагались позиции сторон и история вопроса, такие публикации считались нейтральными (методику подробнее см в текст е диссертации)

Сразу же обращает на себя внимание, что число публикаций по России почти втрое отстает от подобного показателя по США (277 публикаций - о России и 677 - о США) Однако интерес "Асахи" к России охватывает и страницы истории России, и лабиринты личных связей в олигархической верхушке России, и экологические проблемы, и многое другое Тема экономического сотрудничества (59,6% публикаций) явно обгоняет тему территорий и визита Ельцина (40,4%) и становится центральной

Главным в количественном анализе СМИ стал такой, на первый взгляд, парадоксальный результат относительное соотношение позитивных и негативных оценок складывается в пользу России «Асахи» за четыре месяца опубликовала 102 положительные информации о России (36,8 %) и только 49 отрицательных (17,7%) Для США это соотношение составляв 159 (23,5%) положительных и 138 (20,4%) отрицательных Доля нейтральных публикаций о России ниже, чем о Соединенных Штатах (соответственно, 45,5% и 56,1%)

Проведенный автором в 3-й главе анализ заставляет отказаться от доминировавшего стереотипа вины исключительно японских СМИ в создании атмосферы, неблагоприятной для развития взаимопонимания между Японией íi Россией Главный вывод главы следующий пока проблема

территорий сохраняет черты симулякра и находится в зоне внутриполитических играизационных, манипуляционных практик, японо-российские отношения останутся в состоянии неопределенности, а их посту па гелыюе развитие будет затруднено

В главе 4 «Особенности современного японского внешнеполитического меиталигета и поведения» рассматривается восприятие японцами политической сферы, которое сохраняет японскую специфику, несмотря на воздействие глобализации

Параграф 4 1 «Сочетание традиционализма и модернизма в современном японском политическом мышлении» содержит анализ конфликта между' «старым и новым» в условиях «третьей интернационализации»

Автор рассматривает проявления патернализма и группизма как наследие традиции, сохранившейся в современном японском обществе и восходящей к Средним векам, когда сложилась система социальных связей, первооснова которой — институт иэ (дом, семья) По сию пору личные отношения внутри своей референтной группы считаются важнее, чем другие взаимоотношения 1 ермин иэ употребим в качестве почти синонима концепции "семейного государства" Аналоппо можно найти и в исследованиях Макса Вебера - в его анализе механизма власти при традиционном господстве, который функционирует сначала как расширенный «дом» правителя («патримонализм)»

В послевоенной Японии патернализм был отвергнут как на национальном, так и на семейном уровне, но в модифицированной форме оказался органично встроенным в новую систему Рудименты патерналистской структуры остаются в национальном сознании в латентном виде

Если сравнить специфику, которую накладывает на внешнеполитический менталитет психология патернализма и группизма, с полузакрытостыо страны в международном аспекте, то окажется, что в сознании общества закрепилось восприятие окружения страны сквозь призму японоцентристских представлений

Японская социология для обозначения особой среды взаимодействия между индивидуумами (а также между группами), использует термин «контекстуалыюсть» (канкэйтай) Контекст подразумевает имманентную связь субъекта с ситуацией и с окружающими индивидуумами, иначе говоря, существование сети сильной взаимозависимости На Западе господствует взаимодействие между индивидуалами, в Японии же - между контекстуалами Поведение последних — функция от контекста ситуации Контекстуалы рассматривают взаимопонимание как цель, поскольку оно является неотъемлемым элементом их мироощущения, "среды обитания" Взаимодействие между индивидуалами происходит вне их личных "сред обитания" и рассматривается ими как средство достижения своих целей Японская партитивная личность скорее экстравертна, ориентируется на внешнее пространство, каждый раз соотнося себя с внешним миром

При всех оговорках, западные общественные системы строятся на основе суммы составляющих их индивидуумов, обладающих достаточно выраженной субъективностью Японские социальные структуры можно определить как автономно распределенные иерархические системы, действующие в организациях, ассоциациях или политических партиях

В этих системах подчас нет структур, выполняющих предписанные роли, нет однозначно определенного центра принятия решения Это своего рода сетевые социальные структуры, которые распространились в японском обществе в виде "политических кругов", "предпринимательских кругов" и "академических кругов" и которым свойственны некоторые общие параметры

и механизмы приняли решений Японцам важно вписаться в контекст, а представителям Запада - переломить контекст

Для западного мышления характерно четкое целеполагание и оперирование дилеммами ("или - или - третьего не дано") Такие системы мышления можно назвать линейными, то есть имеющими однозначное решение Для некоторых восточных систем мышления, в частности японской, характерны трилеммы решение находят не в линейной оппозиции "или -или', а где-нибудь в иной плоскости ("не это и не то, а нечто совсем иное") Или же - " это и то, одно в другом"

Японцам изначально свойственна установка на синтез разнородных идей и гармонизацию, а не на анализ и расчленение Эта особенность довольно часто проявляется в ходе переговоров Японцы подчас готовы принять оба противоположных в западном понимании варианта решения, но - в своей интерпретации, меняющей суть решения проблемы

На Западе наука со времен Декарта опирается на редукционизм и рассматривает объекты, устанавливая четкие границы между феноменами Западная формальная логика создает типологию объектов, организуя их по принципу классификационного древа и подразделяя на категории (общее -более частное - индивидуальное) Японское мышление - под стать библиотечном^' каталогу Оно рассматривает объекты сразу с нескольких сторон, обращая внимание на то, чем они отличаются друг от друга в зависимости от конкретной задачи или ситуации В различных контекстах, понятно, одни и те же объекты могут быть весьма схожи или, наоборот, разительно противопоставлены Японская научная логика не устанавливает точных границ между объектами, разделяя их лишь в случае необходимости Она скорее ориентирована на нестрогую классификацию по множественным признакам и модальную, индегерминистскую логику, тем самым отличаясь от западной науки, которая опирается на формальную классификацию и детерминистскую логику

В сегодняшнем японском обществе распространены структуры, тесно сопряженные с помощью информационных потоков, в которых 'значительную роль играют социально-статусные нормы Многие социологи и лингвисты отождествляют коммуникативную ситуацию с социальной ситуацией Социальная ситуация определяется в коммуникативном контексте как некая совокупность социально значимых условий актуализации коммуникации, упрощающая или затрудняющая контакт коммуникантов и их взаимопонимание Существенные параметры социальной/коммуникативной ситуации формируют коммуниканты в зависимости от своего социального статуса, коммуникативных ролей и мнения окружающих Несомненно, Япония - это именно та страна, где социальный статус особенно сильно воздействует на ролевые отношения коммуникантов и характер их общения

Японские традиции международных отношений преимущественно акцентируют этический момент Представители Токио на переговорах обычно описывают трудности, испытываемые Японией, и ожидают от партнеров если не сочувственного, то понимающего отношения, и, как правило, испытывают психологический дискомфорт от прагматического и эгоистического подхода американских переговорщиков Японцы стараются избегать явных отказов и прибегают, как правило, к различным эвфемизмам для того, чтобы не ставить в неловкое положение и партнеров, и себя Носителям иной социокультурной традиции порой трудно понимать этот уровень коммуникации При переговорах необходимо учитывать подобные нюансы этого метаязыка, обусловленные этнокультурными различиями

В параграфе 4 2 «Японская социально-политическая мысль о глобализации в услошшх информационного общества» автор сделал попытку дать общее представление о наиболее значимых, с точки зрения российского исследователя, и характерных сдвигах, происходящих в японской социально-политической мысли на переломе тысячелетий и имеющих влияние на формирование внешнеполитического курса В качестве

объекта анализа избрано академическое сообщество как своеобразная группа интересов, оказывающая воздействие на менталитет политической элиты

Япония представляет собой локальное культурное сообщество с выраженными элементами этноцентризма, но все-таки в высокой степени открытое для возможных влияний внешнего окружения Японские академические круги демонстрируют баланс между этноцентризмом и восприимчивостью и считают, что общество должно избегать «столкновения цивилизаций», к которому часто расположены этноцентристские социумы61

Японское обществоведение на протяжении около четырех десятилетий после войны развивалось в основном в «парадигме освоения» (выражение А Д Богатурова), то есть заимствования и копирования американской стратепш и методов научного исследования Однако в начале 80-х годов заметно стала возрастать независимость японской социально-политической мысли, которая к 90-м годам стала проявлять себя как гораздо более самостоятельное направление Японское мышление лучше адаптируется к асимметричному многополюсному пространству Если американская политическая мысль привыкла высоко ценить красивую схему с симметричными или моноцентричными компонентами, то японская научная мысль по-своему, более разнообразно реконструирует социально-политические пространство в период постмодернизационного развития "Плюралистический релятивизм", подразумевающий многообразные формы зависимости от внешних и внутренних условий, - это то поле анализа, в котором японская социология чувствует себя вполне уверенно Так, в представлении "мейнстрима" японской мысли, холодная война и период "после холодной войны" - это последовательные стадии одного мирового процесса

61Huntingtons The Clash Ol Civilizations? / S Huntington//Foreign Affairs -1993 - Vol4 -N72

Японских ученых, изучающих текущий период, прежде всего привлекают такие проблемы, как модернизация и интернационализация традиционных обществ (Т Иногути, С Ито, X Сато, Ю Ябуно), социально-политические трансформации, которые происходят сейчас в мире, и их возможные последствия62, новые тенденции социально-политического развития в Азиатско-Тихоокеанском регионе (Т Миядзаки), роль, которую предстоит играть Японии в свете глобальных и региональных перемен (Т Аоки, А Ириэ) Особенность японской социологии международных отношений - ее несогласие с концепциями конца истории Ф Фуку ямы и «столкновения цивилизаций» С Хантингтона, а также нежелание усматривать победу Запада в глобальных сдвигах конца XX в

Большое внимание японские ученые уделяют проблемам неравномерности развития Согласно модели Сакамото Ёсикадзу63, в современном международном сообществе выделяются три параллельных социально-политических процесса 1) неравномерность экономического капиталистического развития приводит к структурным дисбалансам - к примеру, доминированию метрополий за счет периферии, 2) неравномерность национального развития порождает систему "военно-политического империализма", включая "внутренний империализм" по отношению к меньшинствам, 3) неравномерность демократического развития приводит к конфликту между идеологиями, например, между принципом примата прав человека и авторитарным попранием гражданских свобод

Некоторые представители левого крыла, иногда претендующего на оппозиционность, готовы поддержать глобализацию Например, Тагути

62Гуробарука то айдентнти курайсису (Кризис глобализации и идентичности) / К Миянага (ред ) - Токио Асаиси себо 2002 , Гуробарука то ва нани ка бунка кэйдзай, сэцдзи9 (Что такое глобализация культура экономика политика0) / Д Хэрудо (D Held) (ред ) / Е Накатани М Такасима (пер ) - Токио Хорнцу бункася 2002 Гуробарука то сяхай хэндо (Глобализация и социальные изменения) / М Огура T Кадз1гта (ред)-Токио Токио дайгаку сюппанкай 2002

63 Sakamoto Y A perspective on the changing world order A conceptual prelude / Y Sakamoto // Global Transformation Challenges to the State System / Ed by Y Sakamoto - Tokyo UN University Press 1994 - P 19-28

Фукудзи и Судзуки Кадзуто, выступающие обычно с позиций, которые в марксистской науке принято называть прогрессивными, рассматривают транснациональные процессы в рамках концепции тотальной глобализации С другой стороны, традиционалист Абэ Киеси, считает, что глобализационные процессы - основная угроза национальной самобытности, они чреваты унификацией и утерей специфики национального сознания Что касается модернизации Японии, то большинство японских обществоведов согласны, что ключевым условием ее успеха стали традиции, социокультурная специфика и духовные ценности разделяемые обществом, которые постепенно, исподволь размываются глобализацией

В параграфе 4 3 «Механизмы влияния информационных процессов на аксиологическую трансформацию Японии в период "третьей интернационализации"» рассматривается самый эффективный канал формирования информационного общества и, в частности, внешнеполитического менталитета - СМИ Японии Диссертант анализирует следующие проблемы влияние информационной революции на японскую внешнюю политику, эволюцию традиционных СМИ, причины индифферентности реципиентов информации к политике, формирование новой коммуникационной среды Не следует забывать о национальных особенностях восприятия и распространения информации и формирования внешнеполитического менталитета Например, японское слово «информация» (дзехо) коннотационно не вполне совпадает с английским, французским, немецким и т д термином 1п/огтаПоп Оно ближе к латинскому /огит и имеет значение более «материальное», практическое, приземленное

Некоторые западные аналитики предсказывают постепенный упадок и исчезновение больших общенациональных газет, вытесняемых телевидением и Интернетом Так происходит, например, в США Тем не менее, опыт Японии последнего десятилетия не обнаруживает подобной тенденции

Японцы гораздо более весомым считают слово, напечатанное на бумаге, нежели сказанное с экрана телевизора или даже появившееся на экране компьютера, что связано с образностью иероглифической письменности, которая изначально предназначена для визуального восприятия

СМИ - основной канал трансформации ценностей в Японии, учитывая, что политика в эпоху Постмодерна полностью зависима от медиа-процессов Отражение внешнеполитических реалий в средствах массовой информации стало принимать такие формы, что, по сути, превратило реконструирование реальности в крайне сложную задачу, своеобразный ребус

Существует своего рода фаустовская сделка между репортерами и политиками первые получают привилегированный доступ к первоисточникам информации, а последние рассчитывают на лояльность СМИ Многие политики предпочитают оставаться в тени, предоставляя сведения исключительно на доверительной основе В результате, до потребителей информация доходит в виде серии намеков и умолчаний, получивших название харагэй («игра животом») Такая зашифрованность информации приводит к известному пессимизму ее потребителей, которые начинают считать, что «политика слишком сложна для понимания» и что «невозможно влиять на политические процессы» Растет число японцев, которые все меньше интересуются внешнеполитической информацией, предпочитая более понятные репортажи по социальным проблемам

В параграфе 4 4 «Японский менталитет и формирование внешнеполитических приоритетов» анализируются внешнеполитические аспекты самоидентификации, сценарии эвентуального статуса Японии в мире, отношение японцев к иностранцам

Когда перед японским обществом стояла задача обеспечить высокие темпы экономического роста, в социуме закрепилась система националистических стереотипов Сейчас, когда страна достигла высокого уровня процветания, крайне редко можно услышать от японцев претензии на

великодержавный статус, по мере роста уровня жизни националистические амбиции слабеют Крепнет тенденция, свидетельствующая о замыкании общества на себя, стремлении обустраивать свою "маленькую" и "уютную" Японию Увеличивается число респондентов, которые отдают предпочтение таким ценностям, как стабильность, уровень жизни, экологическая безопасность Наиболее близок к завоеванию национальных симпатий "швейцарский сценарий", эвентуальный проект, основанный на идеях социального государства, гармонии общественных отношений, постоянного нейтралитета, иначе говоря, нацеленный на психологически комфортное существование, в котором фрустрирующие факторы сведены до минимума

Однако идею "японского обособленного государства", очевидно, можно отнести к разряду утопических проектов Под воздействием глобализации и соседства с «неспокойными государствами» у японского этноцентризма нет причин ожидать закрепления некой "особой модели" восточноазиатского общественного порядка, прототипом которого стала бы Япония Сказывается исторический имидж агрессивной державы, который сохраняется у Японии в Азии Помимо этого, традиция принятия политических решений путем достижения консенсуса затрудняет переход к смелым и быстрым действиям Выход из тупика представляется японцам в том, чтобы их страна играла эталонную роль в регионе Эта роль представляется как социокультурная оппозиция мировому порядку, который стремятся построить Соединенные Штаты Таковы факторы, психологически заставляющие Токио избегать конфликтных отношений с другими государствами и объясняющие нелинейность, модальность и реактивность внешней политики страны

В параграфе 4 5 «Отношение японцев к политике» на примерах миогочислеш1ых опросов общественного мнения вычленены приоритеты внешнеполитического менталитета японского социума

Социокультурная традиция диктует японцам оставаться внутри круга своих непосредственных обязанностей и не вмешиваться в чужие проблемы

Это гарантирует социальную стабильность и высокий профессиональный уровень японских специалистов Они чувствуют себя некомфортно, попадая на «чужое поле» Сложилось молчаливое согласие общество доверяет политикам, а политики занимаются своим делом Согласно опросам, самоощущение обществом своего воздействия на политику падает Так, этот показатель снизился с 24,4% в 1982 г до 18% в 2005 г Особенно заметен динамичный рост числа тех, кто считает, что мнение масс никак не влияет на политику (с 15 до 23,2%)

В марте 2003 г 47% не поддерживали ни одну из политических партий, при этом 7% ответили, что «не могут сказать» или «не знают» В феврале 2004 г 35% никого не одарили своей поддержкой, а 6 % не могли сказать или не знали, а в мае 2005 г ни одну партию не поддерживали 41%, а ответили «не могу сказать» или «не знаю» 4% То есть более 40% японцев не поддерживают какую-либо политическую партию

Традиционно, как показывают опросы общественного мнения, заметное место среди интересов рядового японца занимают такие близкие ему вопросы, как реформа образования, административная реформа, развитие информационных технологий, проблемы окружающей среды и почтовая реформа Проблемы самоуправления, права на здоровую окружающую среду и невмешательство в личную жизнь для японцев более приоритетны, чем проблемы конституции Из внешней политики японцев интересуют в первую очередь те вызовы, которые непосредственно угрожают их безопасности и политической стабильности (например, нуклеаризация Северной Кореи) По вопросу о японском контингенте в Ираке общество раскололось почти пополам при небольшом преимуществе тех, кто поддержал японскую миссию здесь сказывается традиция невмешательства в дела правительства

Два внешнеполитических вопроса представляются японскому обществу относительно важными - это изменение мирной статьи конституции и роли страны в урегулировании международных конфликтов Оба они сводятся к

ключевой проблеме - быть Японии военной державой или нет Доля выступающих за пересмотр конституции невелика (около 9%) Стабильное большинство японцев (60—70%) выступает за то, чтобы страна стала постоянным членом Совета Безопасности, но при условии, что она не должна участвовать в боевых операциях за пределами Японии

Общий вывод 4-й главы заключается в том, что японцы все более становятся «социальной нацией», проявляющей весьма ограниченный интерес к внешней политике В наше время реакция на глобалистскую аккультуризацшо сопровождается подавлением фундаменталистских импульсов, происходит некая «дефракция», преломление национального, приобретшего форму «мимикрировавшего», «лавирующего» национализма

В Заключении диссертации подведены итога и суммированы теоретические положения, высказанные по ходу исследования

Избранные публикации по теме диссертации (общим объемом 95,4 п.л.)

Монографии п брошюры

1. Чугров С В Социокультурное пространство и внешняя политика современной Японии / С В Чугров - M ИМЭМО, 2007 (10 01 2007) -31,5 п л

2. Dthgemkij G Der "Westen" im rußischen Bewußtsein / G Dihgenskij, S Tchugrow Berichte des Bundesinstituts für ostwißenschaftliche und internationale Studien - Köln, 2000 - 3 п л / 1,5 п л

3. Chugrov S Domestic Sources of Russian Foreign Policy Towards Japan in the 1990s / S Chugrov Occasional Papers - Cambndge, MA The Program on U S -Japan Relations, Harvard University, 1994 - 5 п л

4. Чугров С В Россия и Запад Метаморфозы взаимовосприятия / С В Чугров - M Наука, 1993 - 11 п л

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК Минобразования РФ (общим объемом 10,7 п. л.)

1 Чугров С В Россия—Япония: Вклад МГИМО в продолжение диалога / C.B. Чугров // Мировая экономика и международные отношения. - 2005. - N 8. - С. 84-91. - 0,8 п.л.

2 Чугров С В Неисповедимые пути национальной идентичности / C.B. Чугров II Мировая экономика н международные отношения. - 2004. - N 6.

- С. 121-122. - 0,3 п.л.

3. Рашковскгш ЕБ Япония: цивплшациониые парадоксы / Е.Б. Рашковский, A.C. Ахиезср, И.Г. Яковепко, А.Н. Мещеряков, Э.В. Молодякова, C.B. Чу1ров // Мировая экономика н международные отношения. - 2005. - N 3. - С. 3-22. - 1,2 п.л. / ОД п.л.

4 Чугров С В Япония в век информатизации / C.B. Чугров // Мировая экономика и международные отношения. - 2004. - N 11. — С. 102-107. - 0,8 п.л.

5 Чугров С В Большой зигзаг японской внешней политики / C.B. Чугров // Мировая экономика и международные отношения. - 2003. - N 2.

— 1 п.л.

6 Чугров С В Россия-Япония: О некоторых параллелях в политическом мышлении / C.B. Чугров // Мировая экономика и международные отношения. - 2002. - N 11.-1 п.л.

7 Чугров С В Глобализация, модернизация или интернационализация? (Заметки на полях статьи П. Ратленда) / C.B. Чугров // Мировая экономика и международные отношения. - 2002. - N

4. - С. 19-21. - 0,3 п.л.

8 Чугров С В Во власти старых стереотипов (Комментарии к статье И. Нсйманна) / C.B. Чугров // Мировая экономика и международные отношения. - 2001. - N 11. - С. 92-93. - 0,2 п.л.

9 Чугров С В Грани глобализации / C.B. Чугров // Мировая экономика и международные отношения. - 2001. - N 3. - 0,4 п.л.

10 Чугров С В О некоторых особегашстях политического мышления российского Дальнего Востока / C.B. Чугров И Мировая экономика и международные отношения. - 1999. - N 11. - 1,1 п.л.

11 11угров С В Япония смотрит на Россию / C.B. Чугров // Мировая экономика и (международные отношения. - 1998. - N 11. - 1 пл.

12 Чугров С В О региональной фрагментации российского политического сознания / C.B. 4} гроп // Мировая экономика и международные отношения. - 1998. - N 1. - С. 29-41. - 1,1 пл.

13 Чугров С В Трансформация массового сознания: на пути к глобальному мышлению / C.B. Чугров // Мировая экономика и международные отношении. — 1993. - N 7. — 1 п.л.

14 Чугров С В Идеологические стереотипы и внешнеполитическое сознание / C.B. Чугров // Мировая экономика и международные от ношении. - 1993. - N 2. -1 п.л.

15 Чугров С В Этнические стереотипы и их влия1ше на обществешюе мнение / C.B. Чугров И Мировая экономика и международные отношения. - 1993. — N 1.-1 п.л.

16 Кокошин А А Безопасность в 1990 годах: Избавились ли мы от стереотипов / A.A. Кокошин, C.B. Ч}гров // Мировая экономика и международные отношения. - 1991. - N 2. - Р. 123 - 130. - 1 п.л. / 0.5 п.л.

Статьи и главы на русском и иностранных языках:

17 Чугров СБ Япония - США искаженное взаимовосприятие / С В Чугров // Мировая экономика и международные отношения - 2007 - N 2 -С 50-56 - 0,8 п л

18 Chugiov S Nuclear Stability m Asia and the Pacific Russian View / S Chugjo\ // Freedom - Seoul, February 2007 - 0 4 и л (на корейском языке)

19 Чугров С В Метаморфоза современного японского азиатизма / С В Чугров // Эпоха Коидзуми (Оценки и перспективы) / Под ред В Б Рамзеса -M Изд-во «Восточная литература», 2006 - 1,3 п л

20 Chugiov S Russian-Japanese Relations m a New Context / S Chugrov // Issuer of Framework for Regional Cooperation m the North Pacific The 18 Hokkaido Conference for North Pacific Issues - Sapporo North Pacific Advanced Research Center (NORP AC), October 18-19, 2006 -P 104-110 - 0,8 п л

21 Чугров С В Как японц'ы относятся к политике / С В Чугров // Портрет современного японского общества / Рук проекта Э В Молодякова - M АИРО-ХХ1, 2006 - С 33-60 - 1 п л

22 Чугров С В А пятого сценария нет Может ли Япония стать Швейцарией? / С В Чугров // Стратегия России -2006 - N8(32) - С 37-39

- 0,3 и л

23 Chugrov S Civil Society Values and Mentality (Comparative Analysis) /S Chugrov // Табунка сэкай-ни окэру симин исики-но доно (Динамика гражданского общества в мультикультурном мире Материалы международного симпозиума по гражданскому обществу в компаративной перспективе 21-22 ноября 2005 г ) - Токио, Кэйо дайгаку, 2005 -С 265-284

- 1,2 п л

24 Чугров С В Влияние внутриполитических факторов на формирование внешнеполитического курса Японии /С В Чугров // Новые тенденции во внутренней политике развитых стран (сборник статей) / Холодковский К Г (отв ред) -М ИМЭМОРАН, 2005 - С 105-121 -1пл

25 Чугров С В Росиа-кара мита нитиро канкэй Хэйва дзеяку-но най канкэй-кара хэйва дзеяку-но ару канкэй-э (Взгляд на японско-российские отношения с российской стороны От отношений без мирного договора к отношениям с мирным договором) / С Чугров // Росиа-Юрасия кэйдзай тёса сире (Материалы по экономике Евразии и России) - 2005 - N 3 (на яп языке) - С 22-35 - 1,2 п л

26 Чугров С В Противоречивый симбиоз прессы, власти и бизнеса / С В Чугров // Публичная политика в России / Под ред ЮА Красина - М Альпина Бизнес Букс, 2005 -С 315-319 -0,3 п л

27 Чугров С В От отношений без мирного договора к отношениям с мирным договором / С В Чугров // Россия и Япония соседи в новом тысячелетии / Под ред Э В Молодяковой - М , АИРО-ХХ, 2004 - С 98116 - 1 ил

28 Chugrov S Russia and Japan A Failed Breakthrough / S Chugrov // Russia in Global Affairs - September 2005 - Vol 3 - N 3 - P 109-121 - 0,5 п л

29 Чугров С В Россия—Япония несостоявшийся прорыв / С В Чугров // Россия в глобальной политике Т 3 - N 1 (январь—февраль 2005) - С 150161 - 0,5 п л

30 Чугров С В Япония вновь в поисках идентичности? / С В Чугров // Поиск национально-цивилизационной идентичности и концепт «особого пути» в российском массовом сознании в контексте глобализации / Отв ред В В Лапкин, В И Пантин-М ИМЭМО РАН, 2004 - С 110-123 -1 пл

31 Чугров С В О пересечениях в поисках национальной самоидентичности России и Японии / С В Чугров // Россия и Япония Диалог культур и народов (сборник) - М Наталис, 2004 - С 287-289 - 1 п л

32 Карелова Л Б К проблеме становления японской идентичности и внешнеполитической мысли / JIБ Карелова, С В Чугров // Япония 20032004 Ежегодник - М МАКС Пресс, 2004 - С 129-154 - 1,2 ил /0,6 и л

33 Кареюва /7 Б Ролевая социокультурная модель и трудовая этика в Японии / JIБ Карелова, С В Чугров // Знакомьтесь - Япошш - 2004 - N 35

- 1 п л / 0,5 и л

34 Чугров С В Япония и формирование информационного общества / С В Чугров // Тенденции со1щальных и политических перемен в развитых странах в условиях перехода к информационному обществу / Под ред Н В Загладина -'М ИМЭМО, 2004 - С 104-111 -0,8 пл

35 Km elova L On the Problem of Emergence of Japanese Identity and Foreign-Policy Thought / L Karelova, S Chugrov И Интернет-сайт Ассоциации российских японоведов <wwvv japan-assoc ru>, сентябрь 2004 - 1,2 п л / 0,6 п л

36 Чугров С Росиа-Нихон Дакай ка, тэдзумари ка? (Россия-Япония прорыв или пат1?) / С Чугров // Росиа-Юрасия кэйдзай теса сире (Материалы по экономике Евразии и России) - 2003 (март) - N 3 (на яп язьясе) - 1 п л

37 Чугров С В Комментарий / С В Чугров // Развитие и стабильность в Северо-Восточной Азии / Под ред А Д Воскресенского - М МГИМО (У), 2003 - С 43-45 - 0,3 и л

38 Чугров С В Хрестоматия по российской внешней политике [Рецензия] / С В Чугров // Россия в глобальной полигике Т 1 - N 1 (ноябрь—декабрь 2002) -С 166-169 -0,3 п л

39 Чугров С В Гаiiмусе на распутье / С В Чугров//Знакомьтесь - Япония

- 2002 - N 33 - 1 п л

40 Чугров С В Россия-Япония О некоторых параллелях в полипиеском мышлении / С В Чугров // Запад и западные ценности в российском массовом сознании / Под ред В И Пантина - М ИМЭМО, 2002 - 1 п л

41 Чугров С В Права человека в российской внешней политике / С В Чугров // Запад и западные ценности в российском массовом сознании Под ред В Пантина -М ИМЭМО, 2002 - 1,3 пл

42 Чугров С В К вопросу о российском фискальном федерализме / S Chugrov // Hokkaido University Occasional Papers - Sapporo Slavic Research Center, 2002 - 1 п л

43 Чугров С В Роль СМИ во взаимоотношениях власти и общества / С В Чугров // Становление СМИ в России как инструмента демократии / Под ред А Бабенко, А Чумикова и др - М Международный клуб журналистов, 2002 -0,3 п л

44 Chugrov S V Russia in the Global Playing Field / S Chugrov // Russian Politics and Law - Armonk, N Y M E Sharp, Sep - Oct 2002 - 0,5 п л

45 Chugiov SV The role of Japan in International Relations of the Globalization Era / S Chugrov // Japan Phenomenon Views from Europe International Conference - Moscow Japan Foundation, Japan Today, 2001 - 0,5 п л

46 Chugiov S V Peculiarities of the Region's Political Mentality / S Chugrov I I Security Implications of Economic and Political Developments in the Russian Far East / J Thornton and Ch Ziegler (eds) - Seattle University of Washington Press, 2001 - 1,3 п л

47 Chugrov S V Russian Foreign Policy and Human Rights Conflicted Culture and Uncertain Policy / S Chugrov // Human Rights and Comparative Policy / D Forsythe (ed ) - Tokyo-NY-Pans United Nations University Piess, 2000 - 1,5 п л

48 Tchugrow S Irrungen - Wirrungen Die Kunlenfrage und die rußisch-japamschen Beziehungen / S Tchugrow // Aktuelle Analysen - Köln Bundesinstitut für ostwißenschaftliche und internationale Studien - Nr 20/1999 (10 Juni 1999) -0,5 п л

49 Tchugrow S Besonderheiten der politischen Mentalität im rußischen Fernen Osten / S Tchugrow // Aktuelle Analysen - Köln Bundesmstitut lur ostwißenschaftliche und internationale Studien - Nr 34/1999 (07 September 1999) - 0,5 п л

50 Chugiov S V Political preferences of Russian regions / S Chugrov // Facets of Transformation in the North Eastern Asia - Sendai, Japan Tohoku University, 1999 -1 пл

51 Чугров С В К вопросу о сочетании традиционализма и модернизма в японском политическом сознании / С В Чугров // Эволюция политических институтов Запада / Под ред К Холодковского ~ М ИМЭМО, 1999 - 1,2 п л

52 Cliugiov S V The empire strikes back Ideological stereotypes and political thinking / S Chugrov // Fall of the Soviet Empire / Ed by Anne de Tinguy, East European Monogiaphs - Boulder, Co Lynne Rienner Publishers, 1997 -P 307321 - 1,2 п л

53 Chugiov SV Russian political culture prospects for democracy / S V Chugrov // After the Revolutions / Ed by Mark Salter, Life & Peace Institute -Uppsala, Sweden, 1996 - P 35-51 - 1 п л

54 Chugi ov S Domestic Sources of Russian Foreign Policy Towards Japan in the 1990s/S Chugrov//The Harvard Journal of World Affairs - 1995 - Vol IV N 1 - 1 п л

55 Chugrov SV Russia and Japan drifting in opposite directions / SV Chugiov//Transition - Vol 1 -N17, 22 Jan 1995 - P 12-16,67 -0,7пл

56 Chugrov S V Ideological stereotypes legacy of the Soviet era / S V Chugrov//Sociological Research - Armonk, New York -1994 - Vol 33 -N 2 - 1 п л

57 Chugtov S V Ethnic stereotypes & their influence on public opinion / S V Chugrov//Sociological Research - Armonk, New York -Nov-Dec 1993 - Vol 32 -1 пл

58 Chugtov S V Russia between East and West / S V Chugrov // MEMO 3 In Search of Answers in the Post-Soviet Era / S Hirsch, ed - Washington, D С The Bureau of National Affairs, Inc, 1992 - 1,1 пл Корейская версия Russia between East and West / S V Chugrov // Structural Changes in the Soviet System Prospects of Korean-Russian Relations /RE Encson and In-Sung Lee, eds -Seoul Hanguel Publishmg Company, 1992 - 1,1 п л

59 Чугров С В Стереотипы в японском общественном сознании / С В Чугров // Япония культура и общество в условиях научно-технической революции -М Наука, Главная редакция восточной литературы, 1985 - С 112-127 — 1 пл

60 Чугров С В Японские националистические стереотипы и их использование буржуазной пропагандой / С В Чугров // Япония 1978 Ежегодник -М Наука, Главная редакция восточной литературы, 1979 - С 211-221 -1 пл

МП 1МО (У) МИД России Заказ № 81 Тираж 100 экз

Отпечатано в отделе оперативной полиграфии и множительной техники МГИМО (У) МИД России 117218, Москва, ул Новочеремушкинская, 26

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора социологических наук Чугров, Сергей Владиславович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ КОРНИ ЯПОНСКОГО ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОГО МЕНТАЛИТЕТА

1.1. ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЙ МЕНТАЛИТЕТ И ЕГО СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ.

1.2. ФОРМИРОВАНИЕ ИДЕНТИЧНОСТИ В ЭПОХУ МЭЙДЗИ И СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XIX в.

1.3. «ВТОРАЯ ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗАЦИЯ»: ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЙ МЕНТАЛИТЕТ ПОСЛЕВОЕННОГО ПЕРИОДА (1945-52 г.).

ГЛАВА 2. «ТРЕТЬЯ ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗАЦИЯ»: ИДЕНТИЧНОСТЬ ЯПОНИИ НА РУБЕЖЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ.

2.1. ЯПОНИЯ—США: ДЕФОРМИРОВАННОЕ ВЗАИМОВОСПРИЯТИЕ.

2.2. ИМИДЖИ КИТАЯ И ЮЖНОЙ КОРЕИ В ЯПОНСКОМ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОМ МЕНТАЛИТЕТЕ.

2.3. СОВРЕМЕННЫЙ АЗИАТИЗМ И ЯПОНСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ.

ГЛАВА 3. РОССИЯ И ЯПОНИЯ: СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ДИНАМИКА СЛОЖНЫХ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ.

3.1. РОССИЙСКИЕ И ЯПОНСКИЕ СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ПАРАЛЛЕЛИ.

3.2. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ В РОССИИ И ЯПОНИИ.

3.3. ФОРМИРОВАНИЕ ЯПОНСКОГО ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ В ОТНОШЕНИИ РОССИИ.

ГЛАВА 4. ОСОБЕННОСТИ СОВРЕМЕННОГО ЯПОНСКОГО ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОГО МЕНТАЛИТЕТА И ПОВЕДЕНИЯ.

4.1. СОЧЕТАНИЕ ТРАДИЦИОНАЛИЗМА И МОДЕРНИЗМА В СОВРЕМЕННОМ ЯПОНСКОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ МЫШЛЕНИИ.

4.2. ЯПОНСКАЯ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ О ГЛОБАЛИЗАЦИИ В УСЛОВИЯХ ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА.

4.3. МЕХАНИЗМЫ ВЛИЯНИЯ ИНФОРМАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ НА АКСИОЛОГИЧЕСКУЮ ТРАНСФОРМАЦИЮ ЯПОНИИ В ПЕРИОД «ТРЕТЬЕЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗАЦИИ».

4.4. ЯПОНСКИЙ МЕНТАЛИТЕТ И ФОРМИРОВАНИЕ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИХ ПРИОРИТЕТОВ.

4.5. ОТНОШЕНИЕ ЯПОНЦЕВ К ПОЛИТИКЕ.

Введение диссертации2007 год, автореферат по политологии, Чугров, Сергей Владиславович

Актуальность темы исследования. В социологам пока крайне мало исследований того, к каким явным и особенно непреднамеренным последствиям для ментальности народа приводят столкновения культур. И практически нет работ, посвященных тому, как интернационализация культурных систем влияет на политическую составляющую менталитета. Вопрос актуален, однако, не только в теоретическом отношении. Он прямо влияет на характер принимаемых внешнеполитических решений, на отношения между народами. Он имеет весьма важный эвристический эффект при анализе причин зарождения этнических конфликтов, а также для обсуждения специфики восприятия окружающего мира и понимания преемственности этнонационального менталитета.

Япония предоставляет собой практически идеальный научный «полигон» для исследования динамики внешнеполитического менталитета, учитывая гомогенность общества и беспрецедентную продвинутость в постмодернизационном развитии. Мы исходим из очень точного замечания в книге видного исследователя постмодернизационных процессов В.Г. Федотовой о том, что «пока еще нет ни одного, вошедшего в постсовременность, общества. Япония наиболее близкий пример, но многие в Японии хотели бы решить некоторые задачи модернизации уже, так сказать, после модернизации. Если они этого не сделают, Япония будет удаляться от современности, если сделают - приближаться к ней»1.

В различные периоды своей истории японцы, по меньшей мере, трижды оказывались перед необходимостью приблизиться к современности и в связи с этим уточнять особенности своей самоидентификации . И каждый раз это происходило в Федотова В.Г. Модернизация «другой» Европы / В.Г. Федотова. - М.: ИФ РАН, 1997. - С. 72. (<http://viperson/ru/data/200509/modemizofothereurope.doc>).

2 См.: В.Молодяков. Три интернационализации Японии / В. Молодяков // Япония и глобальные проблемы современности. - М.: Изд-во «Восточная литература», 1998. Д.п.н. В.Э. Молодяков был первым из периоды интернационализации, которые сопровождались давлением «чужих» ценностных систем на традиционные нормативные системы японцев, побуждая их определять, кто «Мы», а кто - «Они». Каждая из трех интернационализации Японии сопровождалась мощной информационно-ценностной волной. И все же в массовом сознании японцев сохранились базовые смысложизненные установки, имеющие глубокие социокультурные и архетипные корни, которые в совокупности формируют идеальный тип японца, обладающего автономностью мышления, незаурядными адаптационными способностями к культурным интервенциям и поворотам судьбы, сохраняя при этом преимущественно «неэкономический» характер социального взаимодействия. Поэтому изучение японского менталитета вообще и внешнеполитического менталитета в особенности - это крайне важный и актуальный вопрос понимания развития Японии.

Первая интернационализация» в виде реформ Мэйдзи пришлась на последнюю треть XIX в. и кардинально преобразила политический ландшафт японского общества. Прошла корректировка в форме вестернизации институциональной системы, причем японцам удалось сохранить свои традиционные самоидентификации.

Перед вызовами "второй интернационализации" страна оказалась сразу же после Второй мировой войны. Продолжавшаяся вплоть до 1952 г. американская оккупация, имела своим логическим продолжением процессы, увенчавшиеся феноменом "японского экономического чуда" начала 70-х годов. Этот период - яркий пример навязывания институциональной структуры обществу, которое все же проявило фантастическую способность "переварить" инновации.

Проходящая на наших глазах "третья интернационализация" Японии стартовала в конце минувшего века. Ее особенностью является то, что страна оказалась одновременно в ситуации экономического кризиса и перед необходимостью противостоять вызовам глобализации, к которым она была не российских исследователей, который использовал в статье анализ политических аспектов «трех интернационализации» Японии. Эта идея встречалась и в работах японских специалистов в области МО. готова. В очередной раз перед японцами встала проблема приспособления к проникновению западных ценностей и сохранения своей самоидентификации.

Мы выбрали три наиболее показательных периода в японской истории, когда контакты с внешним миром обретали наиболее интенсивный характер. Однако мы подробно исследуем «третью интернационализацию», ограничившись лишь двумя краткими очерками предыдущих интернационализации (1868-1912 и 1945-1952 гг.), без чего трудно анализировать преемственность и существенные черты сегодняшних процессов. Таким образом, хронологические рамки работы в широком смысле охватывают полтора столетия, а в узком - практически совпадают с современной стадией глобализации - периодом с 1990 г. (интронизация нынешнего императора Акихито и начало затяжного кризиса) вплоть до нынешнего времени.

Подчеркнем, что весьма актуально исследовать японское общество в переходные периоды, когда меняются институты и их функции, ценности, нормы и, конечно, сами люди, что подчас сопровождается кризисом их идентификаций, особенно в период постмодернизации. Раскрыть характер менталитета в период трансформаций - значит, уяснить стержень изменений, что позволит прогнозировать и будущее этой страны, перспективы наших отношений с ней.

Степень научной разработанности проблемы. Менталитет - весьма сложное, многогранное проявление психической деятельности социальных индивидов изоморфизского толка, включающей как сознательное, так и бессознательное, специфическое соотношение между рациональным и эмоциональным в совершении их действий, а также между особенностью мышления национально-этнической группы по отношению к общности в целом, между стремлениями к инновациям и сохранению культурного потенциала прошлого. Естественно, что такое комплексное явление потребовало длительного изучения и ныне представлено широким спектром научных исследований, которые были проанализированы и использованы нами прежде всего под углом зрения их методологической значимости, которая, разумеется, имеет и исторический контекст (что-то выдержало испытание временем, а что-то и нет).

В работах классиков социологии конца XIX - начала XX вв., таких как Э. Дюркгейм, К. Маркс, М. Вебер, проблематика сознания рассматривается в контексте вычленения его социокультурной обусловленности, раскрытия различных уровней - в частности, были выделены индивидуальное, групповое, классовое сознание3. Особо отметим их стремление определить такие формы, как теоретическое, обыденное, протестное, ложное, иллюзорное сознание4. Социологи-феноменологи, представители социологии знания и Франкфуртской школы подвергли критическому анализу утверждения, согласно которым социальные факты, общественное бытие всецело определяют характер сознание. А. Шютц (Шюц), Г. Маркузе, показали активную роль сознания, которое далеко не всегда, как ранее полагали, отстает от общественного бытия5. П. Бергер и Т. Лукман прямо обосновали теорию, согласно которой сознание конструирует социальную реальность6. Ее методологические принципы позволили нам изучать релятивистское понимание множественности мира, его различные восприятия конкретными социальными и этническими группами. Мы учли и современные социологические интерпретации сознания, многообразие подходов к его исследованию, содержащееся в работах российских ученых7.

3 См.: Дюркгейм Э. О разделении общественного труда / Э. О. Дюркгейм. - М.: Канон, 1996; Его же. Социология. Её предмет, метод, предназначение / Э. Дюркгейм. - М.: Канон, 1995; Вебер М. Избранное. Образ общества / М. Вебер. - М.: Юристь, 1994; Его же. Избранные произведения / М. Вебер. - М.: Прогресс, 1990.

4 См.: Вебер М. "Объективность" социально-научного и социально-политического познания / М. Вебер. - <http://www.gorod.org.ru/biblio.shtml>; Его же. Критические исследования в области логики наук о культуре / М. Вебер. - <http://vvvvw.gorod.org.ru/biblio.shtiTil>; Его же. Наука как призвание и профессия / М. Вебер. -<http://www.gorod.org.ru/biblio.shtml>; Его же. Смысл "свободы от оценки" в социологической и экономической науке / М. Вебер. - <http://wvvw.gorod.org.ru/bibIio.shtml>; Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта / К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., 2 изд. - Т. 8; Маркс К. Социология: Сборник / К. Маркс. - М.: КАНОН-пресс-Ц, Кучково поле, 2000.

5 См.: Шютц А. Смысловая структура повседневного мира / А. Шюц. - М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2003; Шюц А. Избранное: Мир, светящийся смыслом / А. Шюц. - М.: РОССПЭН, 2004; Шютц А. Возвращающийся домой / А. Шюц // СоцИс: Социологические исследования. - 1995. - №2; Его же. Формирование понятия и теории в общественных науках / А. Шюц // Американская социологическая мысль. - М.: МГУ, 1994; Маркузе Г. Одномерный человек: исследование идеологии развитого индустриального общества / Г. Маркузе. - М.: PEFL-book, 1994; Его же. Разум и революция / Г. Маркузе. - СПб.: Владимир Даль, 2000.

6 См.: Бергер П. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания/П. Бергер, Т. Лукман. - М.: Издательство «Медум», 1995; Его же. Приглашение в социологию. Гуманистическая перспектива / П. Л. Бергер. - М.: Аспект Пресс, 1996.

7 См.: Грушин Б.А. Массовое сознание / Б.А. Грушин. - М.: Наука, 1987; Михайлов Ф.Г. Общественное сознание и самосознание индивида. - М., 1990; Степин B.C. Теоретическое знание / B.C. Степин. - М., 2000.

Естественно, нас прежде всего интересовало политическое сознание, являющееся одной из важнейших форм сознания общественного. Одним из первых его глубоко и всесторонне исследовал К. Манхейм, который, в частности, показал, что посредством политического сознания индивиды определяют свои самоидентификации, политические интересы в сообществе, к которому они о принадлежат . Проблематика политического сознания получила мощный стимул для последующих исследований, как российских, так и зарубежных исследователей9. Особо отметим, что проблемы общественной и национальной психологии, их влияние на демократию блестяще раскрыты в работах видного российского социолога Г.Г. Дилигенского10. Среди работ по глобализации, особенно по ее влиянию на общественное и политическое сознание выделяются труды и коллективные монографии под редакцией Н.В. Загладина и К.Г. Холодковского11.

Вместе с тем, ученые все больше обращали внимание на то, что общественное сознание существует в неразрывной связи с коллективным бессознательным, что в реальных действиях людей всегда есть определенное соотношение между интеллектуальным и эмоциональным уровнями. Одними из первых проблему бессознательного специально исследовали Г. Лебон12 и 3. Фрейд13. В России данной

8 См.: Манхейм Карл. Диагноз нашего времени / К. Манхейм. - М.: Юрист, 1994.

9 См.: Иванов В. Политическое сознание // Политическая социология / В.Н. Иванов, Г. Ю. Семигин-М., 2000; Ольшанский Д. В. Политическое сознание Д.В. Ольшанский// Основы политической психологии.- М., 2001; Кола Д. Политическая социология / Д. Кола. - М.: Изд-во «Весь мир», ИНФРА-М, 2001; Contemporary Political Ideologies / Ed. by Roger Eatwell.- N.Y., L.: Continuum, 1999; Heywood A. Political Ideologies. An Introduction / A. Heywood. - N.Y.: Palgrave, 2002.

10 См.: Дшигенский Г. Глобализация: перспективы демократии // Полития. - 1999. - N 3; Его же. Реформы и общественная психология / Г. Дилигенский // Власть. - 1998. - N 5.

11 См.: Загладин Н.В. (отв. ред.). Тенденции социальных и политических перемен в развитых странах в условиях перехода к информационному обществу / Рос. акад. наук. Ин-т мир. эк. и межд. отн. / Отв. ред. Н.В. Загладин. - М.: ИМЭМО РАН, 2004; Глобализация и Россия. Проблемы демократического развития / ИМЭМО РАН: Отв. ред. Н.В. Загладин и К.Г. Холодковский. - М.: Русское слово, 2004.

12 См.: Лебон Г. Психология народных масс / Г. Лебон. - СПб, 1995;

13 См.: Фрейд 3. "Я" и "Оно". Книги 1-2 / 3. Фрейд. - Тбилиси, Мерани, 1991; Его же. Введение в психоанализ: Лекции / 3. Фрейд. - М.: Наука, 1995; Его же. Остроумие и его отношение к бессознательному / 3. Фрейд. - СПб.: Азбука-классика, 2005; Его же. Психоаналитические этюды / 3. Фрейд. - Минск: ООО «Попурри», 1997. проблематикой занимался Н.К. Михайловский, создавший теорию социального подражания14.

Подчеркнем, еще не появился сам термин «менталитет», а исследования взаимообусловленности глубинных проявлений коллективного сознательного и бессознательного стали набирать обороты. В России научным изучением этой проблемы активно занимались такие ученые, как Н. Лосский15, В. Ключевский16, И. Ильин17, Н. Бердяев18. Особо отметим вклад в данную проблематику П.А. Сорокина, пытавшегося проследить влияние социальной и культурной динамики на типы мышления и поведения людей в разных культурах19.

Сталинизм и фашизм, выразившиеся в массовом проявлении деструктивности, вызвали к жизни новое направление исследований ментальности, которые было инициировано представителями Франкфуртской школы. Э. Фромм изучал не только особенности социальных и национальных характеров, но и пытался проследить их воздействие на здоровье/болезнь общества20. Т. Адорно и его коллеги вскрыли механизмы манипулятивного воздействия на сознание людей. Как известно, данное

14 См.: Михайловский Н.К. Герои и толпа // Н.К. Михайловский. Избранные труды по социологии в двух томах. Т,2 / Отв. ред. В.В. Козловский. - СПб, Алетейя, 1998.

15 См.: Лосский И.О. Ценность и Бытие: Бог и Царство Божие как основа ценностей / Н.О. Лосский. -Харьков: ФОЛИО; М.: ACT, 2000; Его же. Характер русского народа / Н.О. Лосский. - Кн. 1,2. - М.: Наука, 1990.

16 См.: Ключевский В.О. Сочинения в десяти томах / В.О. Ключевский / Под ред. В.Л. Янина. - Т. 1: Курс русской истории. - М.: Мысль, 1987.

17 См.: Ильин И. Сочинения в двух томах / И. Ильин. - М.: Медиум, 1994; Его же. О грядущей России / И. Ильин. - М.: Воениздат, 1993; Его же. Избранные статьи. О русской идее / И. Ильин // Наш современник. -1993.- №4.

18 См.: Бердяев Н. Самопознание / Н. Бердяев. - М.: ЭКСМО-Пресс; Харьков: Фолио, 2001; Его же. Судьба России / Н. Бердяев. - М.: Советский писатель, 1990; Его же. Душа России / Н. Бердяев. - Л.: Предприятие «Сказ», 1990; Его же. Русская идея / Н. Бердяев. - М.: ACT, 1999.

19 См.: Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика: Исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений / П.А. Сорокин. - СПб.: ЗХГИ, 2000; Сорокин П.А. Главные тенденции нашего времени / П.А. Сорокин. - М.: Институт социологии РАН 1993; Сорокин П. Общие черты и различия между Россией и США / П.А. Сорокин // СоЦис: Социологические исследования. -1993. - № 8; Сорокин П. Современное состояние России / П. Сорокин // Новый мир. - 1992. - № 4, 5.

20 См.: Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности / Э. Фромм. - М.: ООО «АСТ-ЛТД», 1998; Фромм Э. Здоровое общество / Э. Фромм // Психоанализ и культура. Избранные труды Карен Хорни и Эриха Фромма. - М.: Юристь, 1995; Фромм Э. Кризис психоанализа: очерки о Фрейде, Марксе и социальной психологии / Э. Фромм / Пер с англ. - СПб.: Акад. Проект, 2000. исследование касалось и анализа проникновения в сферы бессознательного, попыток управления людьми посредством манипулятивных технологий21.

В советское время исследования менталитета были под запретом, ибо входили в противоречие с идеологическими догматами о всесилии человеческого разума. По существу, возможность изучения менталитета появилась лишь с конца 80-х годов прошлого века, когда страна стала открытой для реального международного сотрудничества ученых, что сделало возможным исследование и сферы бессознательного. Прежде всего отметим работы А.С. Ахиезера22, А.П. Бутенко, Ю.В. Колесниченко23, Л.Г. Ионина24, М.О. Мнацаканяна25, И.В. Мостовой и А.П. Скорик26, А.С. Панарина27, Е.Я. Таршис28, В.Г. Федотовой29, в которых обосновываются принципиальные теоретико-методологические подходы к исследованию менталитета.

Явные и латентные функции менталитета проявляются прежде всего в характере коммуникаций людей. Разумеется, сами коммуникации, приобретающие

21 См.: Адорно Т. В. Исследование авторитарной личности / Т. Адорно. - М.: Академия исследований культуры, 2001.

22 См.: Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта: Социокультурный словарь / А.С. Ахиезер. -М.: Изд-во Философского общества СССР, 1991; Его же. Специфика исторического пути России / А.С. Ахиезер //Россия/Russia. - 1993.-№ 8.

23 См.: Бутенко А.П. Менталитет россиян и евразийство: их сущность и общественно-политический смысл А.П. Бутенко, Ю.В. Колесниченко // СоЦис: Социологические исследования. - 1996. - № 5.

24 См.: Ионин Л.Г. Социология культуры / Л.Г. Ионин. - М.: Логос, 1998; Его же. Культура и социальная структура / Л.Г. Ионин // СоЦис: Социологические исследования. - 1996. - № 3.

25 См.: Мнацаканян М.О. Нации. Этносы. Культура. Размышления об истоках и природе национальных общностейДШ. Мнацаканян. - М.: МГИМО- Университет, 2005.

26 См.: Мостовая И.В Архетипы и ориентиры российской ментальности / И.В. Мостовая, А.П. Скорик // Полис. - 1995.- №4.

27 См.: Панарин А.С. Глобальное политическое прогнозирование / А.С. Панарин. - М.: Алгоритм, 2002; Его же. Русская культура перед вызовом постмодернизма / А.С. Панарин. - М.: Ин-т философии РАН, 2005; Его же. Россия в цивилизационном процессе: между атлантизмом и евразийством / А.С. Панарин. - М.: Ин-т философии РАН, 1995.

28 См.: Таршис Е.Я. Ментальность человека: подходы к концепции и постановка задач исследования / Е.Я. Таршис. - М.: Институт социологии РАН, 1999.

29 См.: Федотова В.Г. Модернизация «другой» Европы / В.Г. Федотова. - М.: Институт философии РАН, 1997. принципиально новое качество по мере становления гиперреальности и вхождения общества в состояние постмодерна, существенно влияют на менталитет. Это обстоятельство вызвало наш особый интерес. В данном контексте особо следует отметить труды Р. Барта30, 3. Баумана31, Ж. Бодрийяра32, Дж. Ритцера33, Ю. Хабермаса34. Из отечественных исследователей отметим работы Г. Гачева35, А.В.

36 37

Сергеевой , П.С. Южалиной , а также интересное коллективное исследование в виде in материалов научной конференции . На данную тему защищен ряд диссертаций, такими учеными как Д.А. Пьяных39, М.Ю. Шевяков40.

30 См.: Барт Р. Избранные работы: Семиотика, Поэтика / Р.Барт. - М.: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994; Его же. Мифологии / Р.Барт. - М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2000; Его же. Общество, воображение, реклама / Р.Барт // Система моды. Статьи по семиотике культуры. - М.: Изд-во им. Сабашниковых. 2004.

31 См.: Бауман 3. Глобализация. Последствия для человека и общества / 3. Бауман. - М.: Изд-во «Весь Мир», 2004; Бауман 3. Индивидуализированное общество / 3. Бауман. - М.: Логос, 2002; Бауман 3. Мыслить социологически / 3. Бауман. - М.: Аспект Пресс, 1996.

32 См.: Бодрийяр Ж. Америка / Ж. Бодрийяр. - М.: Изд-во «Владимир Даль», 2000; Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или конец социального / Ж. Бодрийяр. - Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2000; Бодрийяр Ж. Система вещей / Ж. Бодрийяр. - М.: Рудомино, 1995.

33 См.: Ritzer G. Enchanting a Disenchanted World: Revolutionizing the Means of Consumption / G. Ritzer. -Pine Forge Press, 1999; Ritzer G. Explorations in Social Theory. From Metatheorizing to Rationalization / G. Ritzer. -L., Thousand Oaks, New Delhi: SAGE Publications, 2001; Ritzer G. Modern sociological theory / G. Ritzer. - N.Y.: McGraw Higher Education, 2000; Ritzer G. Modern Sociological Theory / G. Ritzer. - N. Y.: McGraw-Hill Higher Education, 2000; Ritzer G. Postmodern Social Theory / G.Ritzer. - N.Y.: The McGraw-Hill Companies, 1997; Ritzer G. The Globalization of Nothing / G. Ritzer. - A Pine Forge Press Publication, 2003; Ritzer G. The Mcdonaldization of Society / G. Ritzer. - Pine Forge Press, 2000.

34 См.: Хабермас Ю. Демократия, разум, нравственность / Ю. Хабермас. - М.: KAMI, 1995; Его же. Отношения между системой и жизненным миром в условиях позднего капитализма / Ю. Хабермас // THESIS. Весна 1993. - Т. 1. - Вып. 2; Его же. Будущее человеческой природы / Пер. с нем. М.: Весь мир, 2002; Его же. Модерн— незавершенный проект/ Ю. Хабермас // Вопросы философии. 1992 г. № 4; Его же. Понятие индивидуальности/ Ю. Хабермас // Вопросы философии. 1989 г. № 2; Его же. Философский дискурс о модерне/ Ю. Хабермас / Пер с нем. Беляева М.М., Костина К.В. Петренко ЕЛ. и др. - М.: Изд-во «Весь мир», 2003; Habermas J. The Theory of Communication Action / J. Habermas / Vol. 1. - Reasons and Rationalization of Society. - Boston: Beacon Press, 1984.

35 См.: Гачев Г. Ментальное™ народов мира / Г.Гачев. - М.: Алгоритм, 2003.

36 См.: Сергеева А.В. Русские: Стереотипы поведения, традиции, ментальность / А.В. Сергеева. - М.: Наука, 2004.

37 См.: Южалина П.С. Менталитет, сущность и структура явления / П.С. Южалина. Челябинск, Издательство ЮУрГУ, 2002.

38 См.: Российская ментальность: теоретические проблемы. - М., 2003.

Среди содержательных иностранных работ по социальной психологии СМИ к теме информационных аспектов идентичности ближе всего работы Д. Дэвиса, а также К. Хараоки41.

Основу специального блока исследований составляют труды японоведов, затрагивающие проблемы национальной идентичности. Наибольший вклад в изучение проблемы внесли работы С.А. Арутюнова, В.Н. Бунина, Т.П. Григорьевой, А.Е. Жукова, Л.Б. Кареловой, E.J1. Катасоновой, А.А. Кириченко, Г.Е. Комаровского, Н.И. Конрада, Г. Ф. Кунадзе, В.П. Мазурика, Е.В. Маевского, А.Н. Мещерякова, С.Б. Маркарьян, В.Э. Молодякова, Э.В. Молодяковой, Г.Б. Навлицкой, М.Г. Носова, В. Н. Павлятенко, В.Н. Панова, Д.В. Петрова, В.Б. Рамзеса, М.В. Шарко, К.Е. Черевко и др42. Из востоковедческих работ выделяется книга такого японоведа, как Д.В. Стрельцов, посвященная проблематике систем управления Японии43, а также монография под редакцией члена-корреспондента РАН Г.И. Чуфрина44.

Особенности функционирования нелинейной модели японского менталитета раскрыты коллективом японских социологов в монографии «Японские системы. Одна

39 См.: Пьяных ДА. Тенденции влияния средств массовой информации на ментальность российского общества: социологический анализ. Автореф.дис. кандхоциол.наук. - М., 2003.

40 См.: Шевяков М.Ю. Менталитет: сущность и особенности функционирования: Автореф. канд. филос. наук / ВГУ. - Волгоград, 1994.

41 См.: Davis Dennis. Media and Modernity: The Future of Journalism in a Post Cold War and Postmodern World / D. Dennis // Research in Political Sociology. - Vol. 7, 1995 (Mass Media and Politics); Хараока Кадзума. Нингэн то коммуникэсён (Люди и коммуникация) / К. Хараока. - Токио: Наканисия сюппан, 1995.

42 См.: Жуков А.Е. Япония: обретение места в мировом порядке. / А.Е. Жуков // Японский опыт для реформ. Выпуск второй. - М.: Центр японских исследований Института востоковедения РАН, Ассоциация японоведов, 2001; Катасонова £.77. Японские военнопленные в СССР: большая игра великих держав / E.JI. Катасонова. - М.: Институт востоковедения РАН - «Крафт+», 2003; Кунадзе Г. Япония и Китай: Бремя «особых отношений» / Г. Кунадзе // Японский калейдоскоп. - М.: «Восточная литература», 2006; Молодяков В.Э. Консервативная революция в Японии: политика и идеология. Автореф. дис. докт. полит, наук / МГУ, Филос. Ф-т. - М.: 2004; Молодякова Э.В. О национальном самосознании японцев / Э.В. Молодякова // Японский опыт для российских реформ. - М.: 2002, вып. 2; Павлятенко В.Н. Российский Дальний Восток в системе отношений в Северо-Восточной Азии // Проблемы Дальнего Востока. 1995. N 4; Панов А.Н. Японская дипломатическая служба / А.Н. Панов. - М.: Наука, 1988; Петров Д.В. Мир и Япония: стереотипы восприятия / Д.В. Петров II Знакомьтесь—Япония. - 1994. - N 5; Рамзес В.Б. Хет-трик Дзюнъитиро Коидзуми / В.Б Рамзес И Японский калейдоскоп. - М.: «Восточная литература», 2006. Черевко К.Е. Серп и молот против самурайского меча / К.Е. Черевко. - М.: Вече, 2003.

43 См.: Стрельцов Д. Система государственного управления Японии в послевоенный период / Д. Стрельцов. - М.: МАКС Пресс, 2002.

44 См.: Восточная Азия: Между регионализмом и глобализмом / Рос. акад. наук. Ин-т мировой экономики и международных отношений: Отв. ред. Г.И. Чуфрин. - М.: Наука, 2004. из альтернативных цивилизаций», а специфика медийной деятельности в области внутри- и внешнеполитической информации детально проанализированы в книге американского социолога О. Фелдмана «Политика и СМИ в Японии»45.

Взаимосвязям внешней политики, менталитета и социокультурной самоидентификации посвящены работы японских ученых М. Ёкибэ, С. Ёкотэ, Т. Иногути, Ё. Сакамото, X. Сато, Я. Ясинобу (в их трудах есть и лакуны, которые относятся к изучению новых, эмерджентных феноменов в японском менталитете, возникающих в результате глобализации). Взаимовосприятие Японии и России раскрыто в трудах таких крупных экспертов, как X. Вада, X. Кимура, Н. Симотомаи, С. Хакамада. Из публикаций следует также отметить монографию профессора Гарвардского университета А. Ириэ по дипломатической истории, дающей широкую панораму анализ японского внешнеполитического мышления46. Большой интерес для изучающих национальную психологию японского социума представляет книга социопсихолога К. Абэ «Заблудившийся национализм. Ориентализм. Япония. Глобализация»47, в которой, на наш взгляд, несколько переоценена роль социокультурной традиции.

Предмет, цель и задачи исследования. Объектом исследования являются изменения социокультурной идентичности японской нации, выражающей глубинные пласты коллективного сознательного и бессознательного, происходившие в указанные выше периоды радикальных трансформаций общества.

Предметом исследования является динамика воздействия японской социокультурной традиции на внешнеполитический менталитет, выступающий в роли важного элемента идентификационной матрицы японской нации.

45 См.: Нихон гата сисутэму. Дзинруй буммэй-но хитоцу-но (Японские системы. Одна из альтернативных цивилизаций). Токио: Сэкотакка кабусики кайся, 1992; Feldman Ofer. Politics and the News Media in Japan / O. Feldman. - Ann Arbor, The University of Michigan Press, 1993.

46 См.: Iriye Akira. Japan and the Wider World. From Mid-Nineteenth Century to the Present / A. Iriye. - L.: Longman, 1997.

47 См.: Абэ Киёси. Сонаэру насёнаридзуму. Ориэнтаридзуму. Дзяпан. Гуробаридзэсён (Заблудившийся национализм. Ориентализм. Япония. Глобализация) / К. Абэ. - Токио: Сэкай сисося, 2001.

Основная цель исследования: выявление специфики формирования и эволюции японского внешнеполитического менталитета, специфику его функционирования в переходные периоды, особенно в эпоху глобализации информационных процессов под влиянием социокультурных традиций, как локального долгоживущего фактора стабильности самоидентификаций.

Из предмета и цели исследования вытекают основные задачи, которые мы ставили перед собой:

• обосновать целесообразность ввода в научный оборот категории «внешнеполитический менталитет» как инструмента когнитивного анализа восприятия этносами (в данном случае японцами) мирового развития и внешнеполитического окружения;

• обозначить основные этапы интернационализации Японии и проследить связь этих изменений с внешнеполитическим менталитетом и национальной идентичностью;

• исследовать специфику внешнеполитического менталитета японцев по отношению к важнейшим странам из ее окружения, используя методы социологического анализа, например, опросы населения и контент-анализ прессы;

• дать семантический и когнитивный анализ коммуникативного стиля ведения переговоров японцами;

• проанализировать основные факторы взаимодействия внешнеполитического менталитета японцев с информационными потоками и коммуникативными контекстами;

• изучить специфику японской идентичности, позволившей хорошо адаптироваться к тенденциям постиндустриальной цивилизации и метаморфозам внешнеполитического окружения.

Теоретико-методологическая основа. Выбор теоретико-методологического инструментария был обусловлен тремя обстоятельствами: 1) сложной природой менталитета, сочетающей в себе коллективное сознательное и бессознательное; 2) особым интересом к политическому мировосприятию, в концентрированном виде выраженному во внешнеполитическом менталитете; 3) необходимостью проанализировать взаимообусловленность внешнеполитического менталитета японцев и характера их коммуникаций. Соответственно, нами использовались следующие концепции и подходы:

• социальный и гуманистический психоанализ 3. Фрейда, Э. Фромма, К.Г. Юнга, К. Хорни, Н.Д. Смелсера и др., признающий значимость как коллективного сознательного, так и коллективного бессознательного в мировосприятии и поведении людей;

• исследования представителей Франкфуртской школы Т. Адорно, М. Хоркхаймера, Г. Маркузе и др., сделавших акцент на выявлении корреляций между особым мировосприятием и характерными политическими действиями; их методологический инструментарий получил качественное развитие в работах таких российских и зарубежных ученых, как Р.Ф. Додельцев, В.Д. Попов, Е.Б. Шестопал, Д. Кола и др.;

• теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса, позволяющая исследовать особенности современных коммуникаций, развитой впоследствии российскими учеными В. Жабским, М.М. Назаровым, Г.Г. Почепцовым, В.П. Териным, Ф.И. Шерковиным;

• теории, относящиеся к транзитологии и цивилизационному подходу (основоположник С. Хантингтон), позволяющие исследовать динамику самоидентификаций людей в обществах переходного, трансформационного типа (неоценима работа в течение нескольких месяцев ассистентом профессора С. Хантингтона в Гарвардском центре международных отношений (CFIA). Весомый вклад в эти теории, на которые мы опирались в диссертационном исследовании, внесли российские ученые А.Г. Арбатов, В.Г. Барановский, А.Д. Богатуров, А.Ю. Мельвиль, А.В. Торкунов, A.M. Салмин, М.А. Хрусталев и др.;

• нами использовался теоретико-методологический инструментарий, позволяющий исследовать этническую составляющую менталитета, который обоснован в трудах таких российских социологов, как Ю.В. Арутюнян, М.Н. Губогло, Л.М. Дробижева, Б.С. Ерасов, В.Н. Иванов, М.О. Мнацаканян, Г.В. Осипов, Т.В. Полякова, В.А. Тишков, М.Ф. Черныш, Г.П. Щедровицкий и др. Наработки подобного типа есть и у японских ученых - Ц. Акаха, Т. Дои, К. Ёсино, С. Мацумото, X. Минами, Ц. Хасэгава и др.48;

• важную методологическую роль в анализе изломов менталитета, парадоксов сознания и культурных травм сыграли труды М.К. Горшкова, Б.А. Грушина, Ю.Н. Давыдова, Т.И. Заславской, С.А. Кравченко, Ж.Т. Тощенко, П. Штомпки49, В.А. Ядова, Р.Г. Яновского;

• в выборе методологических подходов неоценимую помощь оказали работы М.К. Горшкова и Ф.Э. Шереги, Г.Г. Татаровой, В.Э. Шляпентоха, В .А. Ядова50.

48 Например, Акаха Цунэо. Нихон мицу-но као (Три лица Японии) // 21 сэйки-но Нихон, Адзиа, сэкай (Япония, Азия, мир в XXI веке) / Ц. Акаха / Под ред. Нихон кокусай сэйдзигаккай. - Токио: Кокусай сёин, 1998; Doi ГдЛео.Ашае: A key concept for understanding Japanese personality structure / T. Doi // Japanese Culture and Behavior / Ed. by N.S. Lebra and W.P. Lebra. - Honolulu: The University Press of Hawaii, 1974; Ёсино Кэйсаку. Бунка насёнаридзуму сякайгаку (Социология культурного национализма) / К. Ёсино. - Нагоя: Нагоя дайгаку сюппинкай, 1997; Мацумото Санносукэ. Мэйдзи сисо-ни окэру дэнто то киндай (Традиции национального сознания эпохи Мэйдзи и современность) / С. Matsumoto. - Токио: Токио дайгаку сэппанкай, 1996; Минами Хироси. Нихондзинрон-кара мита "нихондзин" («Японцы» с точки зрения теории японизма) / X. Минами // Бунгэй сюндзю. - 1972 (т,50). - N 10; Russia and Japan. An Unresolved Dilemma Between Distant Neighbors / Ed. by Ts. Hasegawa, J. Huslam and A. Kuchins. - Berkeley: University of California at Berkeley, 1993. - Research Series. - N 87.

49 См.: Тощенко Ж.Т. Парадоксальный человек: феномен общественного сознания и исторической практики / Ж.Т. Тощенко // Время и человек в зеркале гуманитарных исследований. - Курск, 2003. - Т. 1; Его же: Кентавр-проблема в познавательной и преобразующей деятельности человенка / Ж.Т. Тощенко // СоцИс: Социологические исследования. - 2005. - № 6; Штомпка П. Социология социальных изменений / П. Штомпка. - М., Аспект Пресс, 1996.

50 См.: Горшков М.К. Прикладная социология: Учебное пособие для вузов / М.К. Горшков, Ф.Э. Шереги. - М., 2003. Татарова Г.Г. Методология анализа данных в социологии / Г.Г. Татарова. - М., 1993; Шляпентох В.Э. Проблемы качества социологической информации: достоверность, репрезентативность, прогностический потенциал / В.Э. Шляпентох. - М.: ЦСП, 2006; Ядов В.А. Стратегия социологического исследования. Описание, объяснение, понимание социальной реальности / В.А. Ядов. - М.: Добросвет, 1998; Ядов В.А. Современная теоретическая социология как концептуальная база исследования российских трансформаций / В.А. Ядов. - СПб.: ИнтерСоцИс, 2006.

Основными методами исследования являются классификация научных данных, их типологизация, общефилософский, культурно-компаративистский и историко-проблемный анализ. Также в качестве экспликативных приемов социологического исследования мы опирались на анализ динамики результатов опросов общественного мнения за различные годы, подготовленных Информационным бюро при канцелярии премьер-министра Японии, статистической службой газеты «Асахи» и телерадиокорпорации NHK. Мы использовали собранные самостоятельно ежедневные публикации по российской тематике газеты «Асахи» и провели их количественное исследование, применяя метод контент-анализа. Также использован метод глубинных интервью с японскими бизнесменами и экспертами. Весьма важным является и метод личного наблюдения за ходом российско-японских переговоров.

Научная новизна исследования.

A) Категория «внешнеполитический менталитет», вынесенная на обсуждение социологического сообщества, еще никогда не использовалась в социологических работах в качестве инструмента исследования. По существу, она предполагает обоснование нового подхода к исследованию общего склада политического сознания японцев и его динамики в переходные периоды трансформаций. Мы не абсолютизируем ее эвристические возможности и не противопоставляет другим категориям.

Б) При наличии большого количества теоретических трудов по менталитету и конкретных исследований менталитетов различных этносов, в японоведческой литературе практически нет ни одной солидной работы, посвященной осмыслению политических реалий в форме коллективного сознательного, а также роли архетипов, стереотипов, мифов, которые ориентированы на «Они»-группы.

B) Мы рассматриваем в совокупности компоненты внешнеполитического менталитета и коммуникации, относящиеся к внешнеполитическому поведению. Количество подобных работ в мировой и отечественной науке крайне ограничено. Картина характера внешнеполитических коммуникаций становится гораздо богаче смысловыми оттенками, если в анализ включен фактор менталитета.

Г) Исследователь формулирует тезис о том, что Япония, имеющая имидж «закрытой страны», на протяжении своей истории прошла три периода трансформации, оказавшись под влиянием трех волн информационного проникновения западных ценностей, которые существенно изменили японский национальный менталитет.

Д) Впервые в отечественной научной литературе дан социологический анализ и применены социологические процедуры, в частности, обработка результатов опросов общественного мнения и контент-анализ материалов японской прессы. До сих пор социология и японистика развивались параллельно, пересекаясь лишь в отдельных разрозненных публикациях, порой талантливо написанных, но с позиций общетеоретической социологии. Впервые проанализированные коммуникации в контексте того, кем японцы себя ощущают, как повлияли на них радикальные трансформации, приходившие извне, дадут новый импульс ученым разного профиля для изучения глоболокальных преобразований на Востоке и в мире в целом.

Положения, выносимые на защиту:

1. Обосновывается информационная составляющая природы менталитета, влияющая на характер его коммуникационной функции. Давление информационных потоков на систему ценностей той или иной нации или этнической группы, а также социальных и культурных разрывов в виде интернационализации «чужих» ценностных систем воздействует и изменяет менталитет, обладающий существенной ригидностью в сравнении с общественным сознанием.

2. Введен в научный оборот термин «внешнеполитический менталитет» в качестве операциональной категории для социологического анализа этнических процессов. Внешнеполитический менталитет - это та часть глубинного коллективного самосознания и самоощущения членов общества, включающая в себя свойственное им коллективное бессознательное в виде специфических архетипов, врожденных образов, которая выражается в особом политическом мировосприятии, основанном на долгоживущих, устойчивых самоидентификациях по отношению к иным социокультурным и национально-этническим группам; это часть самосознания и самоощущения общества, которая относится к проблематике международных отношений и, в частности, к политической самоидентификации по отношению к окружающему миру. При этом раскрыт изоморфический характер менталитета как специфического соотношения между рациональным и эмоциональным в совершении политических действий, стремлениями к инновациям и сохранению культурно-политического потенциала прошлого.

3. Установлено, что самоидентификация наций и национально-этнических групп прямо коррелирует с изменениями во внешнеполитическом менталитете, что конкретно выражается в различном позиционировании себя по отношению к окружающим странам, внутри региона, в мире и, соответственно, в эволюции дипломатических практик. В случае Японии, например, нарастающая азиатская самоидентификация приводит появлению стратегической линии «Возвращение в Азию, отдаление от Запада», то есть к отказу от доминировавшей односторонней ориентации на США в пользу многосторонней дипломатии.

4. Исследование переломных периодов культурно-политических трансформаций Японии, привнесших важные штрихи в самоидентификацию японцев, позволило выявить амбивалентные тенденции ее развития. С одной стороны, они приблизили страну к канонам западной политической культуры, а с другой -масштабное заимствование западных ценностей каждый раз вызывало «отбойную волну», запуская защитные механизмы консервации фундаментальных моральных норм и духовных ценностей и, главное, стиля мышления. В результате, переделке подвергался «фасад» японского общества, тогда как глубинные слои национального менталитета, в частности, менталитета внешнеполитического, оказывались затронутыми в гораздо меньшей степени.

5. Высокий потенциал долготерпения, жертвенности, сопричастности к этнической общности, привязанности к иерархическим структурам в японском менталитете обеспечивает возможность довольно гармонично переживать смены идентичности, возникающие в результате ослабления функций социокультурной традиции под влиянием извне. В результате, как правило, не наступает деструкция ценностно-смыслового ядра менталитета, способная дать толчок цепной реакции в виде аномии, ценностно-нормативного вакуума, разрыва в преемственности социальных и культурных норм и роста ретритизма. Проведенный компаративный анализ трех периодов развития японского общества на протяжении полутора веков позволил выявить ряд долгоживущих социокультурных констант и каузальной зависимости между экзогенными факторами и адаптивной реакцией на их воздействие. Если выполняется одно и то же условие - появление угрозы военной, экономической или информационной безопасности общества, то вне зависимости от других многообразных взаимодействий экономических, политических, социальных, культурных факторов воспроизводится один и тот же паттерн внутри- и внешнеполитических реакций: включаются защитные механизмы, охраняющие фундаментальные ценности группизма, патернализма, преклонения перед авторитетом власти, склонности к подчинению и повиновению, адаптации к внешним влияниям в целях гармонизации отношений, обособления в мире и абсолютизации своей национальной специфики.

6. Анализ имиджей стран, находящихся на первых местах среди приоритетов японской внешней политики (личные идентификации в японском менталитете находятся на втором плане), выявил амбивалентность в их восприятии. а) После Войны на Тихом океане США имплантировали в японское общество демократические институты и принципы и фактически взяли на себя функции обеспечения обороны и жизнедеятельности Японии в целом. Благодаря сохранению архетипа патернализма, запретов отцовского типа в японском менталитете, Америка стала рассматриваться большинством жителей страны как «отец, оберегающий Японию». Этот социально-психологический стереотип базируется на очень мощных пластах коллективного бессознательного, в частности, на психологической установке, имеющей глубокие корни в японской истории - «не противиться, а приспосабливаться к табу», а также на многовековых традициях патернализма. Америка стала своего рода «отцом, старшим братом», но в этом же скрывается причина определенного раздражения по отношению к ней, поскольку уподобление Америке, да и восприятие западных ценностей как «универсальных» является вызовом для сохранения японских национальных ценностей и самобытности. б) Проведенные обработка и анализ опросов общественного мнения позволили выявить аномально крутой взлет отрицательных оценок японским населением отношений с Китаем в 2004-2005 гг., сопровождавшийся столь же стремительным падением положительных оценок. Существует корреляция между выходом японских учебников, дающих искаженную интерпретацию некоторых эпизодов военной истории, и всплесками антипатии между японцами и их азиатскими соседями, пострадавшими во время войн.

На рубеже тысячелетий произошла глубинная эволюция курса Токио. Если ранее наиболее приоритетной целью было формирование более позитивного отношения к себе со стороны США, то в годы правления Коидзуми, по нашему заключению, страна стала стремиться к новому позиционированию себя в Азии и стал набирать силу «азиатский бум» - интерес к Азии и ее социокультурным ценностям в широком смысле. После зигзагообразного метания Японии между западными и восточными ценностями в японском внешнеполитическом менталитете сформировалась новая доминанта - своего рода стремление к синтезу культур.

7. Обосновано, что одной из важнейших причин отсутствия России среди стран, занимающих приоритетные места в системе координат японской внешней политики, является исторически сложившийся негативный имидж России, который не компенсирован ничем весомым для Японии. В этом одна из главных причин негативного восприятия японским обществом российской позиции в территориальном вопросе. Эмпирические данные свидетельствуют, что проблема "северных территорий" носит как бы ритуальный характер, в которой явно присутствуют элементы играизационных практик, которые в последнее время приходят и во внешнюю политику, и в дипломатию51.

8. Выявлены наиболее яркие конативные черты японского менталитета, которые обнаруживаются в процедурах принятия решений в сфере дипломатической практики:

51 См.: Кравченко С.А. Нелинейная социокультурная динамика: играизационный подход / С.А. Кравченко. - М.: МГИМО-Университет, 2006. а) функционирование социально-политической системы в Японии оставляет несколько размытой зону субъектов ответственности, поскольку существуют параллелизм функций. В гораздо большей степени, чем на Западе, типичные контексты как бы согласованы уже заранее, стереотипизированы, канонизированы и выступают в качестве конвенциональной нормы, некоего изначального стандарта для членов дипломатической сети. При анализе японского политического дискурса заметна высокая степень ритуальности, наглядно обнаруживаемая во время переговоров дипломатов или бизнесменов; б) исторически сложились процедуры принятия решений, довольно существенно отличающиеся от западных. Несказанное и квазисказанное имеет важные функции амбивалентного характера. Умолчания во время подготовительной стадии служат символическими сигналами, указывающими на продвижение к консенсусу или на невозможность его достигнуть. Принятые таким образом решения, как правило, не являются юридически обязывающими, далеко не всегда они облекаются в форму политических директив, они ближе к социальным императивам; в) если в российской и многих западных системах функционирование государственного аппарата и социальных структур контролируется преимущественно сверху вниз, то в японских традиционных системах этот контроль скорее осуществляется снизу вверх. Японская модель принятия решений опирается на согласованность субъективных оценок членов группы. Такого рода контроль требует усилий и времени для принятия решения, но если оно принято, система срабатывает достаточно эффективно; г) Всевозможные тотемы и табу, составляющие архетипическую конструкцию, являются важным компонентом управления и принятия политических решений.

9. Процессы глобализации объективно подталкивают Японию к открытости по отношению окружающему миру. Однако не искорененные симптомы социокультурной обособленности, заложенные в долгоживущих ригидных архетипах японской ментальности, являются одной из важнейших причин пассивности и реактивности японской внешней политики. Так, державно-коллективистский стереотип этнической группы («мы, японцы») в известном смысле противопоставляет японцев всему остальному миру.

Анализ истории и современных опросов общественного мнения, позволил сделать вывод, что в силу стремления к построению «комфортного» социального государства, японское общественное сознание ориентируется преимущественно на решение внутриполитических проблем. Главная причина тому - характер эволюции японского менталитета, в силу чего японцы все более активно интересуются проблемой пенсий и роста благосостояния, уровнем деловой активности, образовательной и почтовой реформами, чем внешней политикой; они становятся все более «социальной нацией», склонной к прагматическому интересу. В этом заключается еще одна важная причина отсутствия активного внешнеполитического курса страны.

Научно-практическое значение работы. Полученные в ходе диссертационного исследования результаты и выводы использовались для информирования МИД России, других органов российской власти, осуществляющих внешнеполитическую деятельность страны. Они использовались во время встреч с японскими официальными представителями, видными членами бизнес-сообщества и журналистами, что способствовало утверждению толерантности и взаимопонимания, минимизировало противоречия, обусловленные социокультурными факторами. Кроме того, материалы исследований были доведены до широкой научной общественности, как в России, так и в Японии, что способствовало приращению знаний о национальном характере японского народа.

Представленные в диссертации материалы исследований использовались в подготовке различных учебных курсов в МГИМО-Университете, а также для чтения лекций и научных выступлений за рубежом.

Апробация работы. Обсуждение диссертации состоялось на заседании кафедры Социологии МГИМО (У) МИД России 12 октября 2006 г. (протокол N 13). Диссертация была рекомендована к защите. Основные положения диссертации отражены в 2-монографиях, 2-х брошюрах и 60-ти публикациях, общим объемом более 95 п.л.

Основные положения исследования также нашли отражение в лекциях, прочитанных нами в МГИМО (У) в соответствующих разделах курсов «История зарубежной печати», «Психология массовой коммуникации», в выступлениях на конференциях, симпозиумах, международных семинарах в Японии (ун-т Хосэй, Славянский центр ун-та Хоккайдо), США (Гарвардский ун-т и др.), Великобритании (Оксфордский ун-т, Лондонская школа экономики и др.) и во время множества научно-практических мероприятий в России, в частности, на семинарах, проведенных японским посольством в России. В 2005-2006 гг. мы сделали доклады по последним результатам исследования на международном симпозиуме по гражданскому обществу в компаративной перспективе (21-22 ноября 2005 г., Ун-т Кэйо, Токио) и международной конференции по трансформациям и стабильности в северной части Тихого океана (17-19 октября 2006 г., Ун-т Саппоро). Результаты исследования отражены в наших публикациях в России, Японии, США, Германии и Южной Корее (см. прилагаемый ниже список).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, 4-х глав, заключения и библиографии. При выборе структуры мы руководствовались необходимостью первоначального описания наиболее общих характеристик избранного для изучения объекта - внешнеполитического менталитета, а также его социокультурных корней -с тем, чтобы перейти к динамическим конкретным характеристикам. В конце

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социокультурная традиция и внешнеполитический менталитет современной Японии"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате исследования проблем социокультурной традиции и японского внешнеполитического менталитета в эпоху информационного общества мы пришли к следующим выводам и обобщениям:

1. Полученные в исследовании результаты подтверждают, что понятие «менталитет», занимающее прочное место в категорийной системе социологической науки, имеет, в частности, информационную природу, влияющую на характер его коммуникационной функции. Давление информационных потоков на систему ценностей той или иной нации или этнической группы, а также социальных и культурных разрывов в виде интернационализации «чужих» аксиологических систем воздействует и изменяет менталитет, обладающий существенной ригидностью в сравнении с общественным сознанием. С одной стороны (и это давно изучено и многократно подтверждено), информация разрушает стереотипы и привносит знание о процессах и явлениях. С другой стороны, сильное давление информационных потоков включают механизмы защиты от инородного влияния, обороняя ключевые национальные ценности.

Если система отторгает что-либо из чужого набора ценностей, то вступают в действие закономерности, которые мы для наглядности обозначаем термином "ксенотрансплантация" (изначально - отторжение инородной ткани). Институциональные и ценностные "трансплантанты" с чужой "группой крови" отторгаются политической системой. Однако есть нации с менталитетом высокой пластичности, обладающие высокими адаптационными способностями. В этом случае планка для «ксенотрансплантации» располагается много ниже. К таким национальным общностям относится и Япония.

Рассмотренная в работе целесообразность использования термина «внешнеполитический менталитет» в качестве операциональной, то есть рабочей, категории для анализа, полностью подтвердилась. Внешнеполитический менталитет это та часть глубинного коллективного самосознания и самоощущения членов общества, включающая в себя свойственное им коллективное бессознательное в виде специфических архетипов, врожденных образов, которая выражается в особом политическом мировосприятии, основанном на долгоживущих, устойчивых самоидентификациях по отношению к иным социокультурным и национально-этническим группам; это часть самосознания и самоощущения общества, которая относится к проблематике международных отношений и, в частности, к политической самоидентификации по отношению к окружающему миру. При этом раскрыт изоморфический характер менталитета как специфического соотношения между рациональным и эмоциональным в совершении политических действий, стремлениями к инновациям и сохранению культурно-политического потенциала прошлого.

2. Проведенный нами анализ помогает развеять ряд социально-политических стереотипов, например, о полной изоляции в эпоху позднего Средневековья. Самоизоляция Японии действительно имела место. Но - не в столь жесткой форме и не столь длительный период, как это закрепилось в стереотипных представлениях и научных исследованиях. Говорить о полном закрытии страны неправомерно. В действительности, в период так называемой изоляции продолжались торговля, внешнеполитические отношения и культурный обмен с Голландией и Китаем, а также постоянные контакты с Кореей и Рююо. Имидж изолированной Японии, жители которой в эпоху Токугава были полностью отрезаны от внешнего мира, определенно противоречит образу Японии как цивилизации, ориентированной на социально-политические эталоны континентального Китая.

Роль Японии, которую она играет сегодня в Восточной Азии, тесно связана с ролью, которую она играет на глобальном уровне и наоборот, а модель внешнеполитического поведения на этапе глобализации, а именно - балансирование между глобализмом, носящим окраску американизации, и азиатским регионализмом -сложилась еще в период Мэйдзи. Поиски новой социально-политической идентичности стали реакцией Японии на внешнеполитическое и информационное давление, которая была реализована в стремлении достичь большего влияния на мировой арене.

3. Изучение переломных периодов культурно-политических трансформаций Японии, привнесших важные штрихи в самоидентификацию японцев, позволило выявить амбивалентные тенденции ее развития. С одной стороны, они приблизили страну к канонам западной политической культуры, а с другой - масштабное заимствование западных ценностей каждый раз вызывало «отбойную волну», запуская защитные механизмы консервации фундаментальных моральных норм и духовных ценностей и, главное, стиля мышления. В результате, переделке подвергался «фасад» японского общества, тогда как глубинные слои национального менталитета, в частности, менталитета внешнеполитического, оказывались в своей основе незатронутыми.

4. Высокий потенциал долготерпения, жертвенности, сопричастности к этнической общности, привязанности к иерархическим структурам в японском менталитете обеспечивает возможность довольно гармонично переживать смены идентичности, возникающие в результате ослабления функций социокультурной традиции под влиянием извне. В результате, как правило, не наступает деструкция ценностно-смыслового ядра менталитета, способная дать толчок цепной реакции в виде аномии, ценностно-нормативного вакуума, разрыва в преемственности социальных и культурных норм и роста ретритизма. Проведенный компаративный анализ трех периодов развития японского общества на протяжении полутора веков позволил выявить ряд долгоживущих социокультурных констант и каузальной зависимости между экзогенными факторами и адаптивной реакцией на их воздействие. Если выполняется одно и то же условие - появление угрозы военной, экономической или информационной безопасности общества, то вне зависимости от других многообразных взаимодействий экономических, политических, социальных, культурных факторов воспроизводится один и тот же паттерн внутри- и внешнеполитических реакций: включаются защитные механизмы, охраняющие фундаментальные ценности группизма, патернализма, преклонения перед авторитетом власти, склонности к подчинению и повиновению, адаптации к внешним влияниям в целях гармонизации отношений, обособления в мире и абсолютизации своей национальной специфики.

5. Анализ имиджей стран, находящихся на первых местах среди приоритетов японской внешней политики (личные идентификации в японском менталитете находятся на втором плане), выявил амбивалентность в их восприятии. а) После Войны на Тихом океане США имплантировали в японское общество демократические институты и принципы и фактически взяли на себя функции обеспечения обороны и жизнедеятельности Японии в целом. Благодаря сохранению архетипа патернализма, запретов отцовского типа в японском менталитете, Америка стала рассматриваться большинством жителей страны как «отец, оберегающий Японию». Этот социально-психологический стереотип базируется на очень мощных пластах коллективного бессознательного, в частности, на психологической установке, имеющей глубокие корни в японской истории - «не противиться, а приспосабливаться к табу», а также на многовековых традициях патернализма. Америка стала своего рода «отцом, старшим братом», но в этом же скрывается причина определенного раздражения по отношению к ней, поскольку уподобление Америке, да и восприятие западных ценностей как «универсальных» являются вызовом для сохранения японских национальных ценностей и самобытности.

Америке крайне трудно признать Японию полноценной западной страной и преодолеть образ азиатской, восточной страны, несмотря на ее впечатляющие успехи в финансово-экономической сфере. Для Америки более существенно, что Япония имеет восточные корни, отличные от западных начал. До тех пор пока Америка будет воспринимать Японию как восточную страну, японская мечта о признании ее западной идентичности будет недостижимой (феномен «недосмотренного сна»).

Права человека в американской интерпретации, согласно многочисленным свидетельствам, у многих японцев вызывали и вызывают несколько двойственные эмоции. Традиции общества, опирающегося на буддистские и конфуцианские устои, не отрицают западное толкование прав человека, но в то же время не ставят их на ведущее место в системе ценностей. Лояльность и верность долгу, например, традиционно ценятся выше прав личности.

Большинству японцев присущ скорее утилитарный, прагматический взгляд с позиций повседневной жизни. То есть, «быть как Америка» означало добиться благосостояния, равного американскому. Имидж Америки в Японии - это не столько образ конкретной страны, сколько своего рода символ модернизаторства, западничества, прогрессивности, богатства и процветания.

В силу эмоциональности и интерактивности моделей японского общения, стараясь приспособиться к американским требованиям, японская сторона часто ожидает от Вашингтона, что он будет в свою очередь учитывать и интересы Токио. Отсутствие взаимности вызывает нескрываемое разочарование в Японии. Но в Вашингтоне сложилось впечатление, что Токио не хочет ничего делать без внешнего давления. Видимо, эта тенденция будет сохраняться и, возможно, усиливаться в будущем. В действительности японские правящие круги проводят лавирующий внешнеполитический курс, внешне подчиняясь давлению США, но в большинстве случаев преследуя собственные интересы.

В целом, можно сделать вывод, что японский внешнеполитический менталитет продолжает опираться на представления о близких социально-политических отношениях с США. Наметившаяся тенденция к усилению более критического отношения к Соединенным Штатам, пока не демонстрирует стабильности и вполне может оказаться лишь временной девиацией. Тем не менее, есть объективные предпосылки к усилению критических настроений. б) Некоторые страны Азии не могут психологически согласиться с японской интерпретацией драматических эпизодов военной истории, в частности, в конце XIX и в первой половине XX в. Взгляд исследователя останавливается на очень крутом взлете отрицательных оценок японским населением политических отношений с Китаем в 2004 г., сопровождавшимся столь же стремительным падением положительных оценок. Опросы общественного мнения обнаруживают явный негативный перелом в отношении японцев к Китаю. Не менее красноречивое падение положительных оценок политических отношений и рост негативизма зафиксированы в 1989 г. после трагических событий на площади Тяньаньмэнь. Обращает на себя внимание то, что политические симпатии/антипатии не всегда полностью коррелируют с осознанием социокультурной близости между Японией и ее соседями.

Немаловажно отметить важный, на наш взгляд, вывод о том, что флуктуации взаимных оценок японцев и китайцев повторяют календарный график демонстративных посещений японскими руководителями храма Ясукуни и выхода новых учебников национальной истории в Японии. И наоборот, попытки японского руководства принести искренние извинения Китаю вызывают некоторые позитивные сдвиги в социально-психологическом климате.

В начале нашего века (мы имеем в виду пребывание у власти Коидзуми Дзюнъитиро) наблюдается изменение социально-психологического отношения японцев к проблемам азиатизма вообще и взаимоотношений с азиатскими странами в частности. Если от Америки требовалось признание японской идентичности, то вопрос о том, чтобы добиваться симпатий со стороны стран Азии не ставился. В годы правления Коидзуми, по нашему мнению, произошла смена парадигм - Япония борется за признание со стороны Азии. В последние годы в Японии стал набирать силу «азиатский бум» - интерес к азиатской культуре в широком смысле.

Обновленный образ Азии, рождающийся в ходе «азиатского бума», отличается от различных фобий и недоброжелательности, зародившихся еще в период японских агрессивных кампаний. На смену «призраков прошлого» постепенно приходит более близкий, родственный, чистый образ Азии, чем-то напоминающий ностальгический образ патриархальной Японии. Японцам импонирует идея встречи Запада и Востока, своего рода синтез культур в зигзагообразной истории метания Японии между западными и восточными ценностями.

6. Обосновано, что одной из важнейших причин отсутствия России среди стран, занимающих приоритетные места в системе координат японской внешней политики, является исторически сложившийся негативный имидж России, который не компенсирован ничем весомым для Японии. Мы считаем доказанным, что в этом главная причина негативного восприятия японским обществом российской позиции в территориальном вопросе. Эмпирические данные свидетельствуют, что количество позитивных материалов о России в СМИ превосходит число негативных публикаций. Это говорит о том, что укрепившееся мнение о вине исключительно японских СМИ в формировании негативного имиджа России несостоятельно. В тоже время нельзя полностью снять вину с японского медиа-сообщества: территориальный спор усилиями прессы приобрел как бы ритуальный характер, где явно присутствуют элементы играизационных практик, которые усилились и во внешней политике, и в дипломатии.

7. Гибкость менталитетов российского и японского социумов и их адаптационные способности позволяют создавать институциональные структуры, во многом похожие или прямо копирующие западные, но наполнять их несколько видоизмененным социально-политическим содержанием. Весьма схожи российская и японская парламентские системы. Самоидентификация японцев и русских имеет довольно много общего в силу особого рода взаимоотношений между личностью и государством. В обеих странах на протяжении веков мощную инерцию приобрела традиция ставить государственные интересы выше интересов индивидуума. Японская лояльность может быть охарактеризована как растворение личности в государственной системе и полное подчинение ее интересов государственной идее. Российская государственная система и при царизме, и в советскую эпоху демонстрировала примерно такие же шаблоны подавления личности ради усиления государства.

Как японская, так и российская системы коммуникации основаны на эмоциональной интерактивности. Запад в подобных ситуациях гораздо более формален. И российское, и японское общества представляют собой структуры, тесно сопряженные с помощью информационных связей, в которых значительную роль играют стереотипизированные нормы. Индивидуумы и группы связаны между собой с помощью множества эмоциональных нитей.

При анализе японского политического дискурса заметна невысокая степень метафоричности и образности, весьма наглядно обнаруживаемая во время деловых переговоров дипломатов или бизнесменов - русских и японцев. Российские представители привычно проявляют заметно меньше организованности и порой не соблюдают все формальности протокола. Однако они более непосредственно реагируют на происходящее. Как для Японии, так и для России взаимное доверие партнеров по переговорам и прежде всего эмоционально-партисипативные отношения «один на один» играют совершенно особую роль.

8. Выявлены наиболее яркие конативные черты японского менталитета, которые обнаруживаются в процедурах принятия решений в сфере дипломатической практики: а) функционирование социально-политической системы в Японии оставляет несколько размытой зону субъектов ответственности, поскольку существуют параллелизм функций. В гораздо большей степени, чем на Западе, типичные контексты как бы согласованы уже заранее, стереотипизированы, канонизированы и выступают в качестве конвенциональной нормы, некоего изначального стандарта для коммуникантов. При анализе японского политического дискурса выявлена высокая степень ритуальности, наглядно обнаруживаемая во время переговоров дипломатов или бизнесменов; б) исторически сложились процедуры принятия решений, довольно существенно отличающиеся от западных. Несказанное и квазисказанное имеют важные функции амбивалентного характера. Умолчания во время подготовительной стадии служат символическими сигналами, указывающими на продвижение к консенсусу или на невозможность его достигнуть. Принятые таким образом решения, как правило, не являются юридически обязывающими, далеко не всегда они облекаются в форму политических директив, они ближе к социальным императивам; в) если в российской и многих западных системах функционирование государственного аппарата и социальных структур контролируется преимущественно сверху вниз, то в японских традиционных системах этот контроль скорее осуществляется снизу вверх. Японская модель принятия решений опирается на согласованность субъективных оценок членов группы. Такого рода контроль требует усилий и времени для принятия решения, но если оно принято, система срабатывает достаточно эффективно; г) всевозможные тотемы и табу, составляющие архетипическую конструкцию, являются важным компонентом управления и принятия политических решений. д) если на Западе цели задаются заранее и механизмы движимы задачей достигнуть этих целей, происходит постоянная сверка целей и достигнутых результатов, то японские структуры гораздо гибче. Они далеко не всегда придерживаются буквы соглашения. Конечные цели подчас не формулируются жестко. Они не задаются извне, а спонтанно и гибко формулируются контекстуально внутри системы. Очевидно, в этом одна из причин того, что японская политическая культура способна гармонично переплести разнородные элементы; е) японские традиционные системы мышления и мировосприятия находятся в состоянии трансформации, приближаясь к западным эталонам, но сохраняя свою специфику.

9. Конфликт между стремлением к открытости по отношению окружающему миру и не искорененными симптомами закрытости — это одна из серьезнейших причин некоторой пассивности и реактивности японской внешней политики. Такое качество японского социума, как его относительная национальная гомогенность, не способствует преодолению социально-психологической закрытости. Исследователь обращает внимание на рудименты группизма в японском социуме: этническая группа («мы, японцы») в известном смысле противопоставлена всему остальному миру.

10. Японский менталитет сформировался таким образом, что японцы все более активно интересуются проблемой пенсий и роста благосостояния, уровнем деловой активности, образовательной и почтовой реформами, чем политикой; они становятся все более «социальной нацией». Общественный контроль над политическими процессами тем временем ослабевает, а внешняя политика все более приобретает прагматичный, ре активный, контекстуальный характер.

Для японской социально-политической мысли характерны поиски новых формул. Во всяком случае, размышления японских ученых об «эпохе после гегемонии США» свидетельствуют, что японская политическая элита всерьез озабочена необходимостью совершить концептуальный прорыв с целью внесения поправок в эволюцию идентичности страны. Однако действие таких социокультурных ограничителей, как контекстуальность политического мышления, а также традиционная ограниченность полномочий кабинета, слабость позиций премьерминистра и усиление межфракционной борьбы в японском истеблишменте уменьшают шансы на скорые принципиальные изменения японской социально-политической ситуации. Японское общество еще неопределенное время обречено находиться в поисках национально-укоренного осмысления своей роли в мире и регионе и своих собственных национальных интересов.

В целом, в Японии сформировался синтез традиции и модерна/постмодерна. Тем не менее, динамика соотношения социокультурной традиции и актуальной реальности - одна из проблем японского общества, которая не нашла окончательного решения, в том числе в сфере внешнеполитического менталитета. Японский социум воспроизводит чрезвычайно эффективный синтез модерна, постмодерна и традиции. Дальнейшие поиски Японией своего места в мире и корректировки самоидентификации будут происходить на основе соединения постмодернизационных и неомодернизационных походов, при сохранении не слишном заметной, но исключительно важной роли социокультурной традиции.

Список научной литературыЧугров, Сергей Владиславович, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. ИСТОЧНИКИ На русском языке

2. Бюллетень Информационного отдела Посольства Японии в РФ. 1997-2005.

3. Выступление Премьер-Министра Японии Р. Хасимото в Обществе экономических единомышленников (Кэйдзай доюкай) 24 июля 1997 г. Издание Посольства Японии в России. 4 с.

4. Московская декларация об установлении созидательного партнерства между Японией и Российской Федерацией. Издание Пос-ва Японии в России, 1998 г. 4 с.

5. Совместный сборник документов по истории территориального размежевания между Россией и Японией / МИД РФ и МИД Японии, 2001, 2002. -<http://www.embjapan.ru/jrr/sovmestsbornikl(2).htm>.1. На английском языке

6. Joint Press Conference of the Japan—U.S. Security Consultative Committee. -12.12.1996. <http://www.mofa.go.jp>.

7. The U.S.—Japan Alliance: adjusting to a new age. Summary of the second annual conference on U.S.-Japan security relations. Honolulu, Hawaii: 19.11.1997, 1998. -<http://www.infojapan.org>.1. На японском языке

8. Боэй хакусё (Белая книга по обороне). Токио: Окурасё инсацукёку, 1995, 1997, 2000.

9. Гайко-ни кан-суру ёрон тёса (Опросы общественного мнения по проблемам внешней политики). Токио: Найкакуфу дайдзин камбо сэйфу кохосицу, 2003. - 205 с.

10. Гайко сэйсё. 1993-2002 (Голубая книга по внешней политике). Токио: Окурасё инсацукёку, 1993-2003.

11. Гуробару сита Тюгоку ва до нару ка? Сирё (Во что превратится глобализирующийся Китай? Документы и материалы). Токио, Синсёкан, 2000. -253 с.

12. Фуратокофу Росиа сюсё-но хонити. Гайё (Визит премьер-министра России Фрадкова в Японию. Краткое резюме). Пресс-релиз департамента Европы и России. МИД Японии. 19 февраля 2007 г.1. Мемуары

13. Eisenhower Dwight. Waging Peace. The White House Years. A Personal Account 1956-1961 / D. Eisenhawer. Garden City, NY: Doubleday & Company, Inc., 1965 - 741 P

14. My Thirty-Three Years Dream. The Autobiography of Miyazaki Toten / Translated with an introduction by S. Eto and M. B. Jansen. Princeton: Princeton University Press, 1982.-297 p.

15. Справочные издания На русском языке

16. Культурология: Словарь / Под ред. Кравченко А.И. М.: Академический проект, 2000.

17. Терра лексикон. Иллюстрированный энциклопедический словарь / Под. ред. С. Новикова. М.: Терра, 1998. - 349 с.

18. Социологическая энциклопедия в 2-х томах. М.: Мысль, 2003.

19. Философский энциклопедический словарь / Под ред. Е.Ф. Губского М.: Цифра, 2002. - 839 с.

20. Энциклопедия «Кругосвет». <www.krugosvet.ru/artieles/105/1010513,2htm>-4мая 2006.1. На английском языке

21. Chaplin J.P. Dictionary of Psychology / J.P. Chaplin. N.Y., 1975 (эл. ресурс

22. Библиотеки парламента Японии).

23. Drever J. A Dictionary of Psychology / J. Driver. Hammondsworth, 1967 (эл.ресурс Библиотеки парламента Японии).

24. Funk @ Wagnalis New Standart Dictionary of the English Language. N.Y., 1962.- 1552 p. (эл. ресурс Библиотеки парламента Японии).

25. The Universal Dictionary of English Language. L., 1957. - 720 p.

26. Webster's Third New International Dictionary. L., 1961. - 1411 p.1. На японском языке27. Ёрон тёса нэнкан (Ежегодник исследований общественного мнения). Токио: Окурасё инсацукёку, 1980—2006.

27. Киндай Нихон тэцугаку сисока дзитэн (Словарь современных японских философских мыслителей) / X. Накамура, К. Таэда (сост.). Токио: Токио сёбо, 1982.-776 с.

28. Кодзин дзёхо хого хо хандобукку (Справочник по закону о защите частной информации) / К. Макино (сост.). Токио: Гакуё сёбо, 2005. - 163 с. (документы с. 114-158). Нихон-но хакусё. Вагакуни-но гэндзё то кадай.

29. Хаяси Т. Тэцугаку дзитэн (Философский словарь) /Т. Хаяси. Токио, 1993 (электронный ресурс Библиотеки парламента Японии).

30. Хэйбонся сэкай дайхякка дзитэн (Всемирный энциклопедический словарь изд-ва Хэйбонся), Токио: Хэйбонся, 1996 (электронный ресурс Библиотеки парламента Японии).

31. Хэйсэй 12 нэн (Белая книга о Японии. Нынешнее состояние и задачи, 2000 г.). -Токио, 2000 (электронный ресурс Библиотеки парламента Японии).

32. МОНОГРАФИИ, СТАТЬИ И ГЛАВЫ В КОЛЛЕКТИВНЫХ ТРУДАХ1. На русском языке

33. Адорно Т. Исследование авторитарной личности / Т. Адорно. М.: Академия исследований культуры; Серебряные пруды, 2001. - 416 с.

34. Актуальные проблемы современной Японии / Ин-т Дальнего Востока РАН. -М., 2003.- 189 с.

35. Александров А. Информация, стабильность, консенсус: роль СМИ в современном японском обществе / А. Александров // Япония: экономика, политика, общество на заре XXI в. / Отв. ред. В.Б. Рамзес. М.: Изд-во «Восточная литература», 2003.-С. 222-242.

36. Алексеева Т.А. Политическая философия: От концепций к теориям: Учебное пособие. М.: Московский государственный институт международных отношений (Университет); «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2007. - 397 с.

37. Алексеева Т.А. Современные политические теории: Курс лекций / Т.А. Алексеева. М., Московский государственный институт международных отношений (Университет); РОССПЭН, 2007. - 464 с.

38. Амиров В. От японоведения к тихоокеанским исследованиям / В. Амиров // Мировая экономика и международные отношения. 2006. - N 2. - С. 109-119.

39. Андреева Г.М. Социальная психология / Г.М. Андреева. Изд. 5-е. М.: Аспект пресс, 2002. - 364 с.

40. Анжпганова JI.B. Ментальные основания развития российского общества / Л.В. Анжиганова //Я и МЫ: История, психология, перспективы. СПб., 2002. - С. 321-326.

41. Аникина Татьяна. Российско-японские отношения: перспективы прогресса // Аналитические записки. Вып. 3 (5). М.: МГИМО (У), 2005. - 22 с.

42. Анисимцев Н.В. Иммиграционная политика Японии: вызовы глобализации и решения / Н.В. Анисимцев // Актуальные проблемы современной Японии / Павлятенко В.Н., Цветова И.А. (ред.) М.: Ин-т Дальнего Востока РАН, 2004. - 164 с.

43. Аоки Тамоцу. Некоторые аспекты глобализации в современной Японии / Т. Аоки // Многоликая глобализация / Под ред. П. Бергера и С. Хантингтона; пер. с англ. В.В. Сапова под ред. М.М. Лебедевой. М.: Аспект Пресс, 2004. - С. 77-97.

44. Арбатов Алексей. Курильское "лезвие" российско-японских отношений / А. Арбатов // Независимая газета. 1998. - 28 ноября - С,3.

45. Арин О. Стратегические контуры Восточной Азии в XXI веке / О. Арин. М.: Альянс, 2001.-191 с.

46. Аронов А.А. Российская ментальность в персонифицированном аспекте / А.А. Аронов // Российская ментальность: теоретические проблемы. М.: Логос, 2003. - С. 47-52.

47. Артемьева Т.В. Европейская идентичность и российская ментальность / Т.В. Артемьева, М.И. Микешин // Вопросы философии. М., 2002. -N 2. - С. 181-184.

48. Астафьева О.Н. Этнокультурная идентичность в контексте глобализационных процессов / О.Н. Астафьева // Теория и практика культуры. М.: ООО ACT, 2005. -Вып.З.-С. 51-81.

49. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. Т. 2: Теория и методология. Словарь / А.С. Ахиезер. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1998. - 600 с.

50. Ахиезер А. С. Специфика исторического пути России / А.С. Ахиезер // Россия/Russia. 1993. -№ 8.

51. Ашхаматова А.А. Социально-философский анализ менталитета: общее и особенное: Автореф. докт. философ, наук. 09.00.11 / Кабардино-Балкарский гос. ун-т им. Х.М. Бербекова. Нальчик, 2007. - 48 с.

52. Бадриер Г.Л. О соотношении понятий "толерантность" и "идентичность" / Г.Л. Бадриер // Права человека и проблемы идентичности в России и в современном мире. -СПб., 2005.-С. 72-80.

53. Барт Р. Избранные работы: Семиотика, Поэтика / Р.Барт / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Т.К. Косикова. М.: Издательская группа «Прогресс», 1998. - 616 с.

54. Барт Р. Мифологии / Р. Барт. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2000. - 320 с.

55. Барт Р. Общество, воображение, реклама / Р.Барт // Система моды. Статьи по семиотике культуры. М.: Изд-во им. Сабашниковых. 2004. - 370 с.

56. Бауман 3. Глобализация. Последствия для человека и общества / 3. Бауман. -М.: Изд-во «Весь Мир», 2004. 188 с.

57. Бауман 3. Индивидуализированное общество / 3. Бауман. М.: Логос, 2005. -390 с.

58. Бауман 3. Мыслить социологически / 3. Бауман. М.: Аспект Пресс, 1996. -255 с.

59. Бенин В.Л. Глобализация культуры: противоречия западного и восточного типов менталитета / B.JI. Бенин // Ученые записки Оренбургского государственного педагогического университета. Т,1: Педагогика. - Оренбург, 2004. - С. 34-39.

60. Бергер П. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания /П. Бергер, Т. Лукман / Пер. с англ. Е. Руткевич. М.: Медум; Academia Центр, 1995.-С. 37-79.

61. Бердяев Н. Самопознание / Н. Бердяев. М.: Вагриус, 2004. - 334 с.

62. Бердяев Н. Судьба России / Н. Бердяев. М.: МГУ, 1990. - 256 с.

63. Блок М. Апология истории / М. Блок. М.: ООО ACT, 1993.

64. Богатуров А.Д. Великие державы на Тихом океане. История и теория международных отношений в Восточной Азии после второй мировой войны (1945— 1995) / А.Д. Богатуров. М.: Конверт - МОНФ, 1997 - 352 с.

65. Богатуров А.Д. Национальное и наднациональное в российской политике / А.Д. Богатуров // Международная жизнь. 1995. - N 8. - С. 68-79.

66. Богатуров А.Д. Системный подход и изучение международных отношений /А.Д. Богатуров // Мир между двумя войнами. Избранные документы по истории международных отношений 1910-1940-х годов / Сост. А.В. Мальгин. М.: МГИМО МИД РФ, 1997.-С. 5-13.

67. Бодрийяр Ж. Америка / Ж. Бодрийяр. М.: Изд-во «Владимир Даль», 2000.

68. Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или конец социального / Ж. Бодрийяр. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2000.

69. Бодрийяр Ж. Система вещей / Ж. Бодрийяр. М.: Рудомино, 1995.

70. Бунин В. Японо-американский союз безопасности. История и современность /

71. B. Бунин. М.: ИДВ РАН, 2000.

72. Бунин В.Н. Япония в военно-политической стратегии США в АТР (80-90-е годы) / В. Бунин // Информбюллетень 1991. No 4. М.: Институт Дальнего Востока АН СССР. 4,1-2.- С. 135-147.

73. Бунин В.Н. Подходы стран СВА к проблеме обеспечения безопасности после эпохи «холодной войны» / В.Н. Бунин // Проблемы Дальнего Востока. 1993. - N 5.1. C. 8-15.

74. Бутенко А.П. Менталитет россиян и евразийство: их сущность и общественно-политический смысл / А.П. Бутенко, Ю.В. Колесниченко // Социс: Социологические исследования. 1996. -№ 5.

75. Вальцев С.В. Является ли понятие менталитет синонимом понятия ментальность? / С.В. Вальцев // Объед. науч. журн. = Integrated sci.j. М., 2004. - N 7.- С. 39-41.

76. Вальцев С.В. Подходы к изучению структуры менталитета/С.В. Вальцев// Актуальные проблемы социогуманитарного знания. М., 2004. - Вып. 25. - С. 6-9.

77. Ванд Л.Э. Российская ментальность: прошлое и настоящее / Л.Э. Ванд, А.С. Муратова // Мир психологии. М., 2004. - N 4. - С. 251-260.

78. Васильева К.К. Европейская гуманитарная мысль о менталитете / К.К. Васильева // Философия. Наука. Культура. М., 2003. - Вып. 2. - С. 133-164.

79. Вербицкий С.И. Что думают японцы об СССР? / С.В. Вербицкий // Япония 1990: Ежегодник. М.: Изд-во «Восточная литература», 1992. - С. 152-162.

80. Вехи на пути к заключению мирного договора между Японией и Россией. 88 вопросов от граждан России. / Пер. с яп. М.: «Материк», 2000.

81. Воронин Г.Л. К вопросу о конструировании социологического текста (измерение ментальности) / Г.Л. Воронин // Социология: 4М = Sociology: methodology, methods, mathematical models. M., 2002. - N 15. C. 93-109.

82. Восточная Азия: Между регионализмом и глобализмом / Под ред. Г.И. Чуфрина. Ин-т мировой экономики и международных отношений РАН. М.: Наука, 2004.-282 с.

83. Вятр Ежи. Социология политических отношений / Ё. Вятр. Пер. с польского / Пред. Ф.М. Бурлацкого. М., Прогресс, 1979. - 463 с.

84. Гайдаш Н.Н. Раскрытие "восточного" менталитета Конфуция через сравнение основных аспектов менталитетов людей Востока и людей Запада / Н.Н. Гайдаш // Актуальные проблемы права: Сб. науч. тр. М., 2003. - Вып. 4. - С. 61-64.

85. Гаранина О.Д. Коллизии российского менталитета в преддверии информационного общества / О.Д. Гаранина, Л.Я. Мещерякова // Науч. вестн. МГТУ ГА. Сер.: Общество, экономика, образование. М., 2001. - N 44. - С. 43-49

86. Гачев Г. Ментальности народов мира / Г. Гачев. М.: Алгоритм, 2003. - 541 с.

87. Главева Д.Г. Традиционная японская культура. Специфика мировосприятия / Д.Г. Главева. М.: Вост. литература, 2003. - 264 с.

88. Глобализация и Россия. Проблемы демократического развития /Н.В. Загладин, Г.К. Холодковский (отв. ред.). -М.: Русское слово, 2004.

89. Горбачев М.С. Грани глобализации. Трудные вопросы современного развития / М.С. Горбачев и др. М.: Альпина Паблишер, 2003. - 592 с.

90. Горшков М.К. Российское общество в условиях трансформации (социологический анализ) / М.К. Горшков. М.: РОССПЭН, 2003.

91. Гофман А.Б. Э. Дюркгейм о ценностях и идеалах / А.Б. Гофман // Социс: Социологические исследования. 1991. -N 2. - С 104-106.

92. Граждане новой России: кем себя ощущают и в каком обществе хотели бы жить? (1998-2004 гг.). Аналитический доклад / Под. рук. М.К. Горшкова. М., АИРО-XX, 2005.-С. 176.

93. Григорьева Т.П. Движение красоты: Размышления о япон. культуре / Т.П. Григорьева. РАН. Ин-т востоковедения. М.: Изд-во «Восточная литература», 2005. - 440 с.

94. Григорьева Т.П. Синтоистская основа японской культуры / Т.П. Григорьева // Синто путь японских богов. Очерки по истории синто. - М.: Гиперион, 2002, т. 1 -С,509-543.

95. Гринева С.В. Синергетическое моделирование структуры менталитета / С.В. Гринева // Труды членов Рос. филос. о-ва. М., 2004. - Вып. 8. - С. 218-229.

96. Гришелева Л.Д. Формирование японской национальной культуры / Л.Д. Гришелева. М.: Наук, 1986. - 286 с.

97. Гужавина О. Б. Ментальность: проблема смешения генетических свойств и содержания при анализе / О.Б. Гужавина // Россия Азия: проблемы интерпретации текстов русской и восточных культур: Материалы междунар. науч. конф. - Улан-Удэ, 2002.-С. 28-32.

98. Дамбан Г. Инструкция по применению: Япония / Г. Дамбан; пер. с нем. М. Сокольской. М.: Аякс-Пресс, 2006. - 191 с.

99. Данилова Е.Н. Нестабильная социальная идентичность как норма современных обществ / Е.Н. Данилова // Социс: Социологические исследования. 2004. - N 10. -С. 27-34.

100. Дмитриева Н.В. Культура мира как полисубъектное явление в российском менталитете / Н.В. Дмитриева // Российская ментальность: теоретические проблемы. -М., 2003.-С. 148-156.

101. Делёз Ж. Что такое философия? / Ж. Делёз, Ф. Гватгари / Пер. с франц. и послесл. С.Н. Зенкина.-М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алтейя, 1998. 288 с. - (Серия «Gallicium»).

102. Денисов Ю. О японском научно-техническом лидерстве / Ю. Денисов // Знакомьтесь—Япония. No 10, 1995.- С. 2-14.

103. Денисов ЮД. Япония в мировом научно-техническом пространстве / Ю.Д. Денисов //Японский опыт для российских реформ. Выпуск 1. М.: Диалог-МГУ, 1999.-С. 17-24.

104. Дилигенский Г. Глобализация: перспективы демократии / Г. Дилигенский // Политая. 1999 (осень). -N 3. - С. 88-93.

105. Дилигенский Г.Г. Реформы и общественная психология / Г.Г. Дилигенский // Власть. 1998.- N5.

106. Душков Б.А. Психосоциология менталитета и нооменталитета / Б.А. Душков. -М.: Деловая книга, 2002. 448 с.

107. Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни / Э. Дюркгейм. -М.:Наука, 1996.-226 с.

108. Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение / Э. Дюркгейм. М.: Канон+; Реабилитация, 2006. 352 с.

109. Еремин В. Синто в наши дни / В.Еремин // Синто путь японских богов. Очерки по истории синто. - М.: Гиперион, 2002, т. 1 - С. 352-384.

110. Еремин В. Противостояние в правящей элите: Хасимото Рютаро Одзава Итиро / В.Еремин //Япония второй половины XX века: Проблемы и судьбы. Отв. ред. Э. Молодякова, С. Маркарьян. - М.: Восточная литература, 2003. - С. 97-110.

111. Егорова Е.В. США в международных кризисах (Политико-психологические аспекты) / Е.В. Егорова. М.: Наука, 1988. - 176 с.

112. Ермакова Е. Культурные традиции японцев и XX век / Е. Ермакова // Япония: культура и общество в эпоху научно-технической революции. Под ред. JI. Громковской. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1985.

113. Жарикова А.Е. Особенности российского менталитета и их влияние на организационную культуру современных российских компаний / А.Е. Жарикова // Будущее России: стратегии развития. М., 2005. - С. 272-280.

114. Жуков А.Е. Япония: обретение места в мировом порядке / А.Е. Жуков // Японский опыт для российских реформ. Выпуск второй. М.: Центр японских исследований Института востоковедения РАН, Ассоциация японоведов, 2001 - С. 3139.

115. Загорский А.В. Послевоенная эволюция политической культуры / А.В. Загорский // Япония: полвека обновления. М.: ТОЛК, 1995. - С. 423-486.

116. Зайцева Е.Г. Российская ментальность в социально-психоаналитическом контексте / Е.Г. Зайцева // Российская ментальность как компонент новой парадигмы социального управления. М., 2004. - С. 126-129.

117. Замятин Д.Н. Пространство как образ и трансакция: к становлению геономики /Д.Н. Замятин//Полис. 2007. - N 1.-С. 168-183.

118. Замятин Д.Н. Географические образы в гуманитарных науках / Д.Н. Замятин // Человек. 2000. - N 5. - С. 81- 88.

119. Замятин Д.Н. Географические образы мирового развития / Д.Н. Замятин // Общественные науки и современность. 2001. -N 1. - С. 123-138.

120. Замятин Д.Н. Феноменология географических образов / Д.Н. Замятин // Социс: Социологические исследования. 2001. - N 8. - С. 12-21.

121. Замятин Д.Н. Геополитические образы современного мирового развития / Д.Н. Замятин // Мировая экономика и международные отношения. 2001. - N 11. - С. 1017.

122. Зарубина Н.Н. Социокультурные факторы хозяйственного развития. Макс Вебер и современные теории модернизации / Н.Н. Зарубина. СПб: РХГИ, 1998.

123. Заславская Т.И. Современное российское общество: Социальный механизм трансформации / Т.И. Заславская. М.: Дело, 2004.

124. Зюганов Г. Глобализация и судьбы человечества / Г.Зюганов. М.: Молодая гвардия, 2002. - 446 с.

125. Иванов В.Н. Политическая социология / В.Н. Иванов, Г.Ю. Семигин. М.; Мысль, 2000. - 149 с.

126. Иванов Игорь. Внешняя политика России в эпоху глобализации. Статьи и выступления/И.С.Иванов. М.: OJIMA-ПРЕСС, 2002.-415 с.

127. Иванов И. С. Различие позиций не повод для конфронтации / И.С. Иванов // Космополис. - 2002 (осень). -N 1. - С. 5-9.

128. Иванова Т.В. Ментальность, культура, искусство / Т.В. Иванова // ОНС: Обществ, науки и современность. 2002. - N 6. - С. 168-177.

129. Иванова Т.В. Структура ментальности как группового сознания / Т.В. Иванова // Сознание и физ. реальность. М., 2003. - Т. 8. - N 6. - С. 15-26.

130. Игнатович А. "Среда обитания" в системе буддийского мироздания // Человек и мир в японской культуре / Под. ред. Т. Григорьевой. М.: Изд-во «Восточная литература», 1985.

131. Икэда Дайсаку. Новые волны мира к XXI веку. Токио, Сока гаккай интернэшнл, 1987 - 107 с.

132. Ильин И. О грядущей России / И. Ильин / Избранные статьи под ред. Н.П. Полторацкого. М.: Воениздат, 1993.

133. Иногучи Такэси. Политическая наука в трех «демократиях»: «нелояльной» (Япония), демократия «третьей волны» (Южная Корея) и «зарождающейся» (Китай) / Т. Иногучи // Полис. 2004. - N 5. - С. 131-140.

134. Ионин Л.Г Социология культуры / Л.Г. Ионин. М.: ГУ—Высшая школа экономики, 2004.—242 с.

135. Ионин Л.Г. Культура и социальная структура / Л.Г. Ионин // Социс: Социологические исследования. 1996. - № 3.

136. История Японии. Т. 2 (1868-1998) / Под ред. А.Е. Жукова. М.: Институт востоковедения РАН. - 703 с.

137. Ито Т. Министерство иностранных дел Японии и процесс выработки внешней политики / Т. Ито // Знакомьтесь Япония. - 2006. - N 40. - С. 28-50.

138. Казанцев А.А. Интеллигенция и структурные инновации в политическом пространстве / А.А. Казанцев // Полис. 2007. - N 1. - С. 71-93.

139. Караганов С.А. Шансы и угрозы нового мира / С.А. Караганов // Россия в глобальной политике. Т. 1. - 2003 (апрель-июнь). -N 2. - С. 10-20.

140. Караулов Ю.Н. Показатели национального менталитета в ассоциативно-вербальной сети / Ю.Н. Караулов //Языковое сознание и образ мира. М., 2000. - С. 191-206.

141. Карелова Л. Б. Синто-буддийский синкретизм XIII XV вв. / Л.Б. Карелова // Буддийская философия в средневековой Японии / Под. ред. Ю.Б. Козловского - М.: Янус-К, 1998.- С. 258-267.

142. Карибэ Ёсихито. Японская идентичность (с древности до эпохи глобализации): Дисс. канд. ист. наук. 07.00.03 / Рос. акад. наук. Институт востоковедения. М., 2004. - 122 с.

143. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура = The information age. / М. Кастельс. М.: ГУ ВШЭ, 2000. - 608с.

144. Катасонова ЕЛ. На повестке дня имидж страны / Е.Л. Катасонова // Японский опыт для российских реформ. Выпуск второй. - М.: Центр японских исследований Института Востоковедения РАН, Ассоциация японоведов, 2001- С. 6067.

145. Катасонова Е.Л. Японские военнопленные в СССР: большая игра великих держав / Е.Л. Катасонова. М.: Институт востоковедения РАН, КрафтЬ, 2003. - 432 с.

146. Кимура Хироси. Курильская проблема. История японо-российских переговоров по пограничным вопросам / X. Кимура. Киев, Юринком, 1996. - 239 с.

147. Козловский Ю.Б. Вестернизация философской мысли в Японии и проблема традиции / Ю.Б. Козловский // Общественная мысль: исследования и публикации. -М.: 1993, вып. 4.-С. 163-173.

148. Кодзаи Ёсисигэ. Современная философия. Заметки о «духе Ямато» / Ё. Кодзаи / Пер. с японского Шахназарова Л. М.: «Наука», Главная редакция восточной литературы, 1974. - 208 с.

149. Кола Д. Политическая социология / Д. Кола. М.: Изд-во «Весь мир», ИНФРА-М, 2001.-406 с.

150. Колосов В. «Низкая» и «высокая геополитика: образы зарубежных стран в представлениях российских граждан / В.Колосов // Общественные науки и современность.-2002.-N3. С. 33-51.

151. Комаровский Г.Е. Государственный синто / Г.Е. Комаровский // Синто путь японских богов. Очерки по истории синто. - М.: Гиперион, 2002. Т. 1. - С. 261-311.

152. Кондаков И.В. Глобалитет локальных культур: (К постановке проблемы) / И.В. Кондаков // Сохранение и приумножение культурного наследия в условиях глобализации: Материалы междунар. науч.-практ. конф. М., 2002. - Ч. 1. - С. 7-12.

153. Кондратын И.И. Истины бытия в зерцале сознания: Системный подход к диалектике менталитета / И.И. Кондрашин. -М.: МЗ-Пресс, 2001. 510 с.

154. Коно Ё. Курс японской внешней политики / Ё. Коно // Знакомьтесь—Япония. -1995.-N10.-С. 24-32.

155. Корнилов М.Н. Категории японской культуры: пространство / М.Н. Корнилов // Япония: общество и культура. М.: ИНИОН, 1999. С. 119-170.

156. Корнилов М.Н. Японская национальная психология / М.Н. Корнилов. М.: ИНИОН, 1981.- 93 с.

157. Корнилов О.А. Языковые картины мира как отражения национальных менталитетов: Автореф. докт. культур, наук: 24,00,04 / МГУ им. М.В. Ломоносова. -М.: 2000.-45 с.

158. Кравченко А.И. Социология / А.И. Кравченко, В.Ф. Анурин. М., СПб и др.: Питер, 2003. - 432 с. с илл.

159. Кравченко С.А. Нелинейная социокультурная динамика: играизационных подход: монография / С.А. Кравченко. Моск. гос. ин-т межд. отношений (ун-т) МИД России, каф. Социологии. -М.: МГИМО-Университет, 2006. 172 с.

160. Кравченко С.А. Гуманистическая концепция Т. Лукмана и нелинейные реалии российского общества / С.А. Кравченко // Социс: Социологические исследования. -2006.-N8.-С.3-13.

161. Кравченко С.А. Социология и вызовы современной социокультурной динамики / С.А. Кравченко, В.Л. Романов // Социс: Социологические исследования. 2004. -N 4. - С. 3-11.

162. Кравченко С.А. Играизация российского общества (к обоснованию новой социологической парадигмы) / С.А. Кравченко // Общественные науки и современность. -2002. -N 6. С. 143-155.

163. Кравченко С.А. Социология модерна и постмодерна в динамически меняющемся мире / С.А. Кравченко. М.: МГИМО—Университет, 2007. - 264 с.

164. Кравченко С.А. Нелинейная социокультурная динамика: играизационный подход / С.А. Кравченко. М.: МГИМО—Университет, 2006. - 172 с.

165. Красин Ю.А. Национальные интересы: миф или реальность? / Ю.А. Красин // Свободная мысль. 1996. - N 3.

166. Крупянко М.И. Япония 90-х в поисках модели отношений с новой Россией / М.И. Крупянко. М.: Изд-во «Восточная литература», 1997. - 176 с.

167. Крылов МЛ. Региональная идентичность в историческом ядре Европейской России / М.П. Крылов // Социс: Социологические исслед. М., 2005. - N 3. - С. 13-23.

168. Кукоба О.А. Природа и структура этнического менталитета / О.А. Кукоба // Философия и общество = Philosophy and society. М., 2004. - N 4. - С. 89-105.

169. Кунадзе Г. Япония и Китай: Бремя «особых отношений» / Г. Кунадзе // Японский калейдоскоп. М.: «Восточная литература», 2006. - С. 227-246.

170. Кунадзе Г. Япония и Китай: Бремя «особых отношений» / Г. Кунадзе // Политика Китая в АТР на рубеже столетий. М.: ИМЭМО РАН, 2004. - С. 81-89.

171. Кунадзе Г. Внешняя политика Японии: время перемен? / Г. Кунадзе // Япония: экономика, политика, общество на заре XXI в. / Отв. ред. В.Б. Рамзес. М.: Изд-во «Восточная литература». - М.: 2003. - С. 268-289.

172. Кунадзе Г. Ф. Японо-китайские отношения на современном этапе. 1972-1982 / Г.Ф. Кунадзе. М.: Главная редакция восточной литературы, 1983. - 183 с.

173. Латышев И.А. Путин и Япония. Будут ли уступки? 2000—2005. М.: Изд-во Эксмо, Изд-во Алгоритм, 2005. - 416 с.

174. Лебедева М.М. Мировая политика / М.М. Лебедева. М., Аспект пресс, 2003. -351 с.

175. Лебедева М.М. «Переходный возраст» современного мира / М.М. Лебедева, А.Ю. Мельвиль // Международная жизнь. 1999. -N 10. - С. 76-84.

176. Лебон Г. Психология народных масс / Г. Лебон. Спб: Макет, 1995. -<http://biblioteka.org.na/book.php?id= 1121022780&=0>.

177. Лесная Л.В. Интерпретация понятия менталитета в российских и зарубежных источниках / Л.В. Лесная // Ломоносовские чтения—2003: Российское общество исоциология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы. М., 2003. - С. 227-239.

178. Лобова Т.Г. Историко-антропологический контекст исторической науки: от ментальности человека к ментальное™ культуры / Т.Г. Лобова // Межкультурное взаимодействие и его интерпретации. М., 2004. - С. 143-148.

179. Лосский Н.О. Ценность и Бытие: Бог и Царство Божие как основа ценностей / Н.О. Лосский. Харьков: ФОЛИО; М.: ACT, 2000. - 864 с.

180. Лосский Н.О. Характер русского народа / Н.О. Лосский. М.: Даръ, 2005. - 335 с.

181. Лунев Сергей. Складывание новой мировой системы и Россия /С. Лунев, Г. Широков // Pro et Contra. Том 7. - 2002 (осень 2002). - N 4. - С. 26-45.

182. Люрья Н.А. Запад и Восток: о различии менталитета и философии / Н.А. Люрья // Вестн. Томского гос. пед. ун-та. Сер.: Гуманит. науки (Правоведение). Томск, 2000.- Вып 3 (19).- С. 84-85

183. Максименко Владимир. Соблазн и иллюзии глобального управления / В. Максименко // Pro et Contra. Т,7. - 2002. - N 4. - С. 36-56.

184. Малькова В.К. Этнические аспекты журналистики. Из опыта анализа работы российской прессы / В.К. Малькова. М.: ООО Информполиграф, 2004. - 190 с.

185. Манекин Р.В. Контент-анализ как метод исследования истории мысли / Р. Манекин // Клио. 1991.- N1.-С. 28-33.

186. Манхейм К. Идеология и утопия / К. Манхейм // Диагноз нашего времени / Пер. М.И. Левиной; Ред.-сост. Я.М. Бергер и др. М., Юристь, 1994. - С. 7-260.

187. Маркарьян С.Б. Путь Японии к демократии / С.Б. Маркарьян // Японский опыт для российских реформ. Выпуск первый. М.: Диалог-МГУ, 1999. - С. 43-49.

188. Маркузе Г. Одномерный человек: исследование идеологии развитого индустриального общества / Г. Маркузе. М.: ООО ACT, 2003. - 312 с.

189. Мартишина Н.Е. Парадоксальность русского менталитета и самоидентификация современных россиян / Н.Е. Мартишина // Российская ментальность: теоретические проблемы. М., 2003. - С. 100-106.

190. Матузов Н. Правовой нигилизм и правовой идеализм как явления российского политического менталитета / Н. Матузов // Право и жизнь. 2002. - N 47. - С. 5-38.

191. Медведева С.М. Проблема политического стереотипа в зарубежной политической психологии / С.М. Медведева. М.: МГИМО—Университет, 2006. -147 с.

192. Менталитет и коммуникативная среда в транзитивном обществе / Под ред. В.И. Кабрина, О.И. Муравьевой Томск, 2004. - 278 с.

193. Ментальность в эпохи потрясений и преобразований / РАН. Ин-т рос. истории. Редкол.: А.А.Горский (отв. ред.) и др. М., 2003. - 174 с.

194. Мещеряков А.Н. Японский император и русский царь / А.Н. Мещеряков. М.: Наталис, 2004. - 253 с.

195. Мещеряков А.Н. Синто и буд дизм / А.Н. Мещеряков // Синто путь японских богов. Очерки по истории синто. - М.: Гиперион, 2002. - Т. 1. - С. 136-147.

196. Михалев А.А. Япония: социальная рефлексия в модернизированном обществе (50—70-е гг. XX столетия) / А.А. Михалев. М.: Институт философии РАН, 2001. -57 с.

197. Мнацаканян М.О. Культуры. Этносы. Нации: Монография / М.О. Мнацаканян. М.: МГИМО-Университет, 2005. - 352 с.

198. Мнацаканян М.О. Социальное поведение, социальные общности, социальная реальность / М.О. Мнацаканян // Социс: Социологические исследования. 2003. - N 2.-С. 21-27.

199. Многоликая глобализация / Под ред. П. Бергера и С. Хантингтона; пер. с англ. В.В. Сапова под ред. М.М. Лебедевой. М.: Аспект Пресс, 2004. - 379 с.

200. Моисеева Н.А. Менталитет и национальный характер (О выборе метода исследования) / Н.А. Моисеева, В.И. Сороковикова // Социс: Социологические исследования. М., 2003. -N 2. - С. 45-55.

201. Молодяков В.Э. Общество идеальных потребителей / В.Э. Молодяков // Портрет современного японского общества. Рук. проекта Молодякова Э.В. М.: АИРО- XXI, 2006. - С. 161-178.

202. Молодяков В.Э. Японская цивилизация в глобализирующемся мире / В. Молодяков // Мировая экономика и международные отношения. 2005. - N 3. - С. 71-78.

203. Молодяков В.Э. Консервативная революция в Японии: политика и идеология / В. Э. Молодяков. М.: Изд-во «Восточная литература», 1999. - 320 с.

204. Молодяков В.Э. Консервативная революция в Японии: политика и идеология: Автореф. докт. полит, наук. 23.00.02 / МГУ, Филос. Ф-т. М., 2004. - 62 с.

205. Молодяков В.Э. Синто и японская мысль / В.Э. Молодяков // Синто путь японских богов. Очерки по истории синто. - М.: Гиперион, 2002, т. 1. - С,634-688.

206. Молодяков В.Э. Подсудимые и победители / В.Э. Молодяков. Токио: AIEJ -KFSH, 1996.-84 с.

207. Молодякова Э.В. Моральное воспитание в японской школе / Э.В. Молодякова // Японский опыт для российских реформ. М.: 1999, вып. 4. - С. 53-60.

208. Молодякова Э.В. Историческая преемственность: император Сева / Э.В. Молодякова // Япония второй половины XX века: Проблемы и судьбы. Отв. ред. Э. Молодякова, С. Маркарьян. М.: Изд-во «Восточная литература», 2003. - С. 34-54.

209. Молодякова Э.В. Религия и общество в Японии / Э.В. Молодякова // Японский опыт для российских реформ. М.: 1999, вып. 1.-С. 50-58.

210. Молодякова Э.В. О национальном самосознании японцев / Э.В. Молодякова // Японский опыт для российских реформ. М.: 2002, вып. 2. С. 55-62.

211. Молотков М.Б. О соотношении понятий менталитет, ментальность и национальный характер / М.Б. Молотков // Проблемы обществоведения. -Красноярск, 2005. С. 56-61.

212. Мосалев Б.Г. Социокультурные границы менталитета / Б.Г. Мосалев // Вестн. Моск. гос. ун-та культуры и искусств. Химки (Моск. обл.), 2004. - N 1. - С. 44-56.

213. Мостовая И.В Архетипы и ориентиры российской ментальности / И.В. Мостовая, А.П. Скорик // Полис. 1995. - № 4.

214. Накамура Синтаро. Японцы и русские. Из истории контактов / С. Накамура / Пер. с яп. М.: «Прогресс», 1983. - 304 с.

215. Неклесса А. Внешняя политика нового мира: движение к нестационарной системе мировых связей / А. Неклесса // Pro et Contra. Т,7. - 2002 (осень). - N 4. -С. 7-25.

216. Номура И. Токио—Москва: Глобальные перспективы / И. Номура // Знакомьтесь Япония. - 2006. - N 40. - С. 23-27.

217. Носов М.Г. Полвека японской внешней политики. Япония: полвека обновления / М.Г. Носов.- М.: ТОЛК, 1995. С. 487-567.

218. Носов М.Г. Японский фактор в политике США. 1945-1990: Дисс. докт. ист. наук. 07.00.03 / ИСКАН. М., ИСКАН, 1991. - 404 с. (Автореф. - 46 е.).

219. Носов М.Г. Японо-китайские отношения / М.Г. Носов. М.: Главная редакция восточной литературы, 1978. - 215 с.

220. О сознании (синь). Из философского наследия Чжу Си. (Памятники письменности Востока) / Пер. с кит. А.С. Мартынова, И.Т. Зограф, вступ. статья икомм. А.С.Мартынова, грамм, очерк И.Т.Зограф. М.: Изд-во «Восточная литература», 2002. - 318 с.

221. Ольшанский Д.В. Политическое сознание / Д.В. Ольшанский // Основы политической психологии. Екатеринбург: Деловая книга, 2001. - 496 с. (С. 55-60).

222. Павлятенко В.Н. Российский Дальний Восток в системе отношений в СевероВосточной Азии / В.Н. Павлятенко // Проблемы Дальнего Востока. 1995. - N4. - С. 11-20.

223. Панарин А.С. Глобальное политическое прогнозирование / А.С. Панарин. М.: Алгоритм, 2002.

224. Панарин А. С. Русская культура перед вызовом постмодернизма / А.С. Панарин. М.: Ин-т философии РАН, 2005.

225. Панарин А.С. Россия в цивилизационном процессе (между атлантизмом и евразийством) / А.С. Панарин. М.: Ин-т философии РАН, 1995. - 262 с.

226. Паншин В. И. Волны и циклы социального развития: Цивилизационная динамика и процессы модернизации / В.И. Пантин. М.: Наука, 2004. - 246 с.

227. Панченко В.Г. Самовластие (самость) как фактор ментальной культуры русского народа / В.Г. Панченко // Российская ментальность как компонент новой парадигмы социального управления. М., 2004. - С. 7-15.

228. Пашковский А. А. Особенности японской лексики / А.А. Пашковский // Вопросы японского языка. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1971.-С. 169-186.

229. Петров Д.В. Япония в мировой политике / Д.В. Петров. М.: Международные отношения, 1973. - 295 с.

230. Петров Д.В. Мир и Япония: стереотипы восприятия / Д.В. Петров // Знакомьтесь—Япония. -N 5. 1994. - С. 46-52.

231. Полонская И.Н. Социокультурная традиция: онтология и динамика: Автореф. докт. филос. наук. 09,00,11 / Ростовский гос. ун-т. Ростов-на-Дону, 2006. - 46 с.

232. Полякова Т.А., Генезис понятия менталитет / Т.А. Полякова, Н.И. Ромах // Культурология. Генезис и морфология культуры. Тамбов, 2004. - Т. 2 - С. 41-46.

233. Попова О. В. Политическая идентификация в условиях трансформации общества / О.В. Попова. СПб.: С.-Петерб. гос. ун-т, 2002. - 257 с.

234. ПьяныхД.А. Тенденции влияния средств массовой информации на ментальность российского общества: социологический анализ: Автореф. дис. канд. социол. наук. 22,00,04. М., 2003. - 25 с.

235. Рамзес В.Б. Грани интернационализационного процесса / В.Б. Рамзес // Япония: полвека обновления. М.: ТОЛК, 1995. - С. 321-386.

236. Рамзес В.Б. Судьбы группизма и трудовая мотивация / В.Б. Рамзес // Япония: лики страны в разные времена. М.: Изд-во «Восточная литература», 1994. - С. 182217.

237. Рамзес В.Б. Хет-трик Дзюнъитиро Коидзуми / В.Б. Рамзес // Японский калейдоскоп. М.: Изд-во «Восточная литература», 2006. - С. 38-79.

238. Рашковский Е. Япония: цивилизационные парадоксы / Е. Б. Рашковский, А.С. Ахиезер, И.Г. Яковенко, А.Н. Мещеряков, Э.В. Молодякова, С.В. Чугров // Мировая экономика и международные отношения. 2005. - N 3. - С. 3-22.

239. Рогалъская Н.П. Понятие «менталитет»: Особенности определения / Н. П. Рогальская // София: Рукописный журнал Общества ревнителей русской философии. -Вып. 9,2006.-С. 1-4.

240. Романова И.А. Общественное мнение и внешняя политика Японии / И. А. Романова //Японии: Ежегодник. М.: 1992. - С. 163-175.

241. Российская ментальность: теоретические проблемы: Материалы науч. конф., 15 16 мая 2003 г. / Моск. гос. ун-т культуры и искусств, НИИ по пробл. культуры и образования / Науч. ред.: Жаркова Л.С., Черниченко В.И. - М.: МГУКИ, 2003. - 186 с.

242. Россия в поисках идентичности: Материалы "круглого стола" 22 дек. 2004 г. / Под ред. Владиславлева А. и др.; Фонд "Единство во имя России". М., 2005. - 95 с.

243. Рукавишников В.О. Отношение американцев к современной России / В.О. Рукавишников // Социс: Социологические исследования. 2004. - N 11. - С. 23-33.

244. Рябое О.В. Национальная идентичность: тендерный аспект. Автореф. дисс. докт. философ, наук / Ивановский госуниверситет Иваново, 2000. - 46 с.

245. Сапронов В.В. Российская ментальность в условиях мировой динамики / В.В. Сапронов // Российская ментальность: теоретические проблемы. М., 2003. - С. 106111.

246. Селиванов А.И. О влиянии ментальных традиций на управление обществом / А.И. Селиванов // Российская ментальность как компонент новой парадигмы социального управления. М., 2004. - С. 16-23.

247. Семенов Е. Евразийская душа России / Е. Семенов // Диалог. М., 2003. - N 3. -С.33-42.

248. Сенаторов А. Япония: от «одинокого пацифизма» к «обычной стране» / А. Сенаторов // Проблемы Дальнего Востока. 2004. - N 1. - С. 69-86.

249. Сергеева А.В. Русские: Стереотипы поведения, традиции, ментальность / А.В. Сергеева. М.: Наука, 2004. - 3-е изд. - 314 с.

250. Сеферова М.В. Мобильные коммуникации и мобильное общество: опыт Японии и России / М.В. Сеферова // Медиаальманах. 2005-N 3. - С. 12-17.

251. Сеферова М.В. Современная печать Японии. Учебно-методическое пособие для студентов фак-тов и отделений журналистики. МГУ им. М.В. Ломоносова / М.В. Сеферова. М.: Фак-т журналистики МГУ, 2000. - 51 с.

252. Сеферова М.В. Реклама в японской прессе: от национальных традиций к глобализации. Автор, дисс. канд. соц. наук. 22.00.02 / МГУ им. Ломоносова. М., 1999.- 25 с.

253. Симаков М.Ю. Восточная философия и современная наука 2 / М.Ю. Симаков / Под ред. А.Н. Маслова. М.: Самообразование, 2005. - 97 с.

254. Симин А.В. Внешнеполитические ориентиры Японии и Китая (90-е гг.). М.: Институт Дальнего Востока, 2001. - 176 с.

255. Скворцова Я.Л. Современная японская эстетика. Философские очерки. М.: Государственный институт искусствознания, 1996. - 248 с.

256. Скопим А.Ю. Культурно-логическая (энвайронментальная) теория ментальности / А.Ю. Скопин // Вестн. Междунар. ин-та им. А.Богданова. М., 2004. -N4.-С. 5-21.

257. Смелзер Н. Дж. О компаративном анализе, междисциплинарности и интернационализации в социологии / Н.Дж. Смелзер // Социс: Социологические исследования. 2004. - N 11.-С. 3-12.

258. Совастеев В.В. История Японии. Герои и антигерои / В.В. Совастеев. -Владивосток: ПБОЮЛ Кузнецов В.П., 2002. 72 с.

259. Соколова А.А. Системный подход и структурный анализ категории менталитета: На материале отечественных исследователей / А.А. Соколова // Новые пути наук о культуре. М., 2002. - С. 14-17.

260. Соколова А.А. Исследование ментальности: методологический аспект / А.А. Соколова // Российская ментальность: теоретические проблемы. М., 2003. - С. 9197.

261. Соколова А.А. Изучение этнонациональной ментальности: методологический аспект/ А.А. Соколова//Созидательная миссия культуры. М., 2004.- С. 75-81.

262. Соловьев С.С. Менталитет российского офицера: вызовы XXI века / С.С. Соловьев // Социологические исследования. 2003. - N 12. - С,50-61.

263. Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика: Исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений / П.А. Сорокин. М.: АСТРЕЛЬ ООО, 2006. - 1176 с.

264. Сорокин П.А. Главные тенденции нашего времени / П.А. Сорокин. М.: Экономика, 1997. - 352 с.

265. Сорокин П. Общие черты и различия между Россией и США / П.А. Сорокин // Социс: Социологические исследования. 1993. -№ 8.

266. Сорокин П. Современное состояние России / П. Сорокин // Новый мир. 1992. -№4,5.

267. Социальная психология в современном мире / Андреева Г.М., Донцова А.И. (ред.).- М.: Аспект пресс, 2002. 335 с.

268. Степанова М.А. Диалогичность коммуникации в жанре интервью в современной немецкой прессе. Дисс. канд. филол. наук. 10.02.04 / Рос. акад. наук. Институт языкознания М., 2006. - 259 с.

269. Степин B.C. Теоретическое знание / B.C. Степин. М.: Прогресс—Традиция, 2003.-744 с.

270. Стефашин В. Эволюция процесса принятия военно-политических решений в Японии / В. Стефашин // Проблемы Дальнего Востока. 1994. - N 4. - С. 27-39.

271. Стрежнева М. Наднациональность как «евротренд» / М. Стрежнева // Международные процессы. N 1, 2003. С. 88-92.

272. Стрельцов Д. Административное руководство / Д. Стрельцов // Знакомьтесь— Япония. 2002. - N 33. - С. 41-56.

273. Стрельцов Д. Система государственного управления Японии в послевоенный период / Д. Стрельцов. М.: МАКС Пресс, 2002. - 304 с.

274. Стрешнев А. Родиться японцем / А. Стрешнев // Родина. 2005. - N 10. - С. 4248.

275. Тавровский Ю.В. Загадки «японского духа» / Ю.В. Тавровский. М.: Советская Россия, 1989.- 128 с.

276. Тань Аушан. Китайская картина мира: Язык, культура, ментальность / Аушан Тань. М.: Яз. слав, культуры, 2004. - 231 с. - (Язык. Семиотика. Культура: Малая сер.).

277. Таршис Е.Я. Ментальность человека: подходы к концепции и постановка задач исследования / Е.Я. Таршис. М.: Институт социологии РАН, 1999. - 82 с.

278. Тенденции социальных и политических перемен в развитых странах в условиях перехода к информационному обществу / Рос. акад. наук. Инст. мир. эк. и межд. отн. / Н.В. Загладин (отв. ред.) М.: ИМЭМО РАН, 2004. - 238 с.

279. Терин В.П. Массовая коммуникация. Исследование опыта Запада / В.П. Терин. М.: Институт социологии РАН, 2000.

280. Тилкаджиев Н. Власть, классовая структура и российская ментальность / Н. Тилкиджиев // Мир России = Universe of Russia. М., 2004. - Т. 13. - N 4. - С. 171178.

281. Тимощук А.С. Традиционная культура: сущность и существование: Автореф. докт. филос. наук. 24.00.01 / Нижегородский гос. архитектурно-строительный ун-т. -Нижний Новгород, 2007. 46 с.

282. Тишков В. Россия как национальная общность и перспективы межэтнического согласия / В.Тишков. М., 1994.

283. ТосакаДзюн. Японская идеология / Дз. Тосака. М.: Прогресс, 1982. - 248 с.

284. Тощенко Ж.Т. Парадоксальный человек: феномен общественного сознания и исторической практики / Ж.Т. Тощенко // Время и человек в зеркале гуманитарных исследований. Курск, 2003. - Т. 1- С. 62-75.

285. Тощенко Ж. Т. Кентавр-проблема в познавательной и преобразующей деятельности человека / Ж.Т. Тощенко // Социс: Социологические исследования. -2005.-№6.-С. 3-14.

286. Тренин Д. Россия и Япония как ресурс взаимного развития: Взгляд из XXI в. на проблему XX в. / Д. Тренин, В. Михеев. М.: Московский центр Карнеги, 2005. - 28 с.

287. Тургиева А. «Курильский узел» в российско-японских отношениях (1999-2004) / А. Тургиева // Азия и Африка сегодня. 2005. - N 4. - С. 31-40; N 5. - С. 23-32.

288. Тууделепп А. Японский внешнеполитический потенциал: достижения, неудачи, задачи / А. Тууделепп // Япония: с чем в третье тысячелетие? / Отв. ред. Рамзес В.Б. -М.: Изд-во «Восточная литература» РАН, 1999. С. 134-162.

289. Февр JI. Бои за историю / JI. Февр. М.: Наука, 1991. - 204 с.

290. Федотова В.Г. Модернизация «другой» Европы / В.Г. Федотова. М.: Институт философии РАН, 1997. - 213 с. (<http://viperson/ru/data/200509/modemizofothereurope.doc>).

291. Федотова В.Г. Плюсы и минусы модели «догоняющей» модернизации / В.Г. Федотова // Модернизация и национальная культура: Сборник статей. М., 1995.

292. Фрейд 3. Остроумие и его отношение к бессознательному / 3. Фрейд. М.: Харвест, 2003.-480 с.

293. Фрейд 3. "Я" и "Оно". Книги 1-2 / 3. Фрейд. Тбилиси: Мерани, 1991.

294. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности / Э. Фромм. М., ООО «ACT-ЛТД», 2004. - 640 с.

295. Фромм Э, Здоровое общество / Э. Фромм // Психоанализ и культура. Избранные труды Карен Хорни и Эриха Фромма / Пер. с нем. М.: АСТ-ЛТД, 2005. -573 с.

296. Фромм Э. Кризис психоанализа: очерки о Фрейде, Марксе и социальной психологии / Э. Фромм / Пер с англ. СПб.: Акад. проект, 2000. - 215 с.

297. Хабермас Ю. Демократия, разум, нравственность / Ю. Хабермас. М., Academia, 1995.

298. Хабермас Ю. Отношения между системой и жизненным миром в условиях позднего капитализма / Ю. Хабермас // THESIS. Весна 1993. Т. 1. - Вып. 2.

299. Хабермас Ю. Будущее человеческой природы / Пер. с нем. М.: Изд-во «Весь мир», 2002.

300. Хабермас Ю. Модерн — незавершенный проект / Ю. Хабермас // Вопросы философии. 1992. - № 4.

301. Хабермас Ю. Понятие индивидуальности / Ю. Хабермас // Вопросы философии. 1989. -№ 2.

302. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне/ Ю. Хабермас / Пер с нем. М.М. Беляева, К.В. Костина, Е.Л. Петренко и др. М.: Изд-во «Весь мир», 2003. - 416 с.

303. Хакамада Сигэки. Новый мировой порядок и японско-российские отношения / С. Хакамада. МН—Люди. - 2007 (23 февраля). -<http://mn.ru/issue.php72007-7-46>.

304. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? / С. Хантингтон // Полис: Политические исследования. 1994. - N 1.

305. Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце XX века / С. Хантингтон. М.: Логос, 2003.

306. Хренов Н.А. Об особой форме утопичности как признаке отечественной ментальности / Н.А. Хренов // Российская ментальность как компонент новой парадигмы социального управления. М., 2004. - С. 104-114.

307. Цыганков А.П. Социология международных отношений: Анализ российских и западных теорий / А.П. Цыганков, П.А. Цыганков. М.: Аспект Пресс, 2006. - 238 с.

308. Чхартишвили Георгий. Нужен взгляд без предубеждений / Г. Чхартишвили // Япония сегодня. Ноябрь 2000. - С,26.

309. Черевко К.Е. Серп и молот против самурайского меча / К.Е. Черевко. М.: Вече, 2003.-384 с.

310. Чернышева Н.М. Включение понятия "ментальность" в категориальный аппарат социальных наук, философии и гуманитарного знания / Н.М. Чернышева // Российская ментальность: теоретические проблемы. М., 2003. - С. 14-20.

311. Чудинов В.А. Цивилизация: менталитет, архетип, природа / В.А. Чудинов // Диалог и взаимодействие цивилизаций Востока и Запада: Альтернативы на XXI в. -М., 2001.-С. 207-212

312. Чуфрин Г.И. Экономическая интеграция в Азии. Проблемы и перспективы регионального экономического сотрудничества развивающихся стран Азии / Г.И. Чуфрин. М.: Международные отношения, 1975. - 166 с.

313. Шарко М.В. Исследование политических процессов Японии: традиции и современность: Автореф. дисс. канд. колит, наук: 23.00.02 / Дипл. Академия МИД РФ. М, 2004. - 25 с.

314. Шарко М.В. Философия японской дипломатии / М.В. Шарко. М.: Научная книга, 2005.-313 с.

315. Шарков Ф.И. Основы теории коммуникации / Ф.И. Шарков.-М.: Перспектива, 2002.

316. Шартье Р. Интеллектуальная история и история ментальностей: двойная переоценка? / Р. Шартье // Новое литературное обозрение. М., 2004. - N 66. - С. 1754.

317. Швец Д. Современное информационное общество общество постмодерна. -М.: Институт экономики Московской академии экономики и права (МАЭП), 2003. -12 с.

318. Шевяков М.Ю. Менталитет: сущность и особенности функционирования: Автореф. канд. филос. наук / Волгоградский гос. ун-т. Волгоград, 1994. - 23 с.

319. Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс. Глазами очевидца / Р. Шервуд. М.: Издательство Иностранной литературы, 1958. - Т. 1. - 680 с.

320. Шибаева М.М. Эвристический потенциал традиционной полемики о феномене российской ментальности / М.М. Шибаева // Этнокультурное разнообразие и проблема взаимодействия культур. М., 2004. - С. 47-57.

321. Шилин К.И. Японцы + русские = гении будущего / К.И. Шилин // Всероссийская конференция «Философии Восточно-Азиатского региона и современная цивилизация (Москва, 24-25 мая 1999 г.). Информационные материалы. М.: ИДВ РАН, 1999. - С. 107-113.

322. Шопенгауэр Артур. Афоризмы и максимы / А. Шопенгауэр. Ленинград: Изд-во Ленингр. ун-та, 1991. - 288 с.

323. Штомпка П. Социология социальных изменений / П. Штомпка. М.: Аспект Пресс, 1996.

324. Шюц А. Избранное: Мир, светящийся смыслом / А. Шюц / Пер. с нем. и англ. -М.: РОССПЭН, 2004. -1056 с. (Серия «Книга света»).

325. Южалина П.С. Менталитет, сущность и структура явления / П.С. Южалина.-Челябинск: Издательство ЮУрГУ, 2002. 53 с.

326. Юрина А.А. Ментальность как характеристика изменчивости картины мира / А.А. Юрина II Российская ментальность: теоретические проблемы. М., 2003. - С. 33-40.

327. Ядов В.А. Стратегия социологического исследования. Описание, объяснение, понимание социальной реальности / В.А. Ядов. М.: Добросвет, 1998. - 596 с.

328. Яковлева JI.E. Социокультурные основания национальных традиций в философии XX в. (Испания и Россия): Автореф. докт. философ, наук / МГУ им. М.В. Ломоносова. М., 2000. - 46 с.

329. Япония на пороге XXI века. Реферативный сборник / Ред.-сост. Маковий В.Д. -М.: ИНИОН АН, 1989. 191 с.

330. Япония: с чем в третье тысячелетие? = Japan: with what to the Third Millennium? / Центр по изучению современной Японии / Отв. ред. В.Б. Рамзес. М.: Восточная литература, 1999. - 360 с.

331. Япония: снова на марше? = Japan: Marching Again / Росс. акад. наук. Ин-т мировой экономики и междунар. отношений / Отв. ред. В.Б. Рамзес. М.: Восточная литература, 2001. - 196 с.

332. Япония: собрание очерков «вслед за кистью» (дзуйхицу) / Отв. ред. В.Б. Рамзес. М.: ИМЭМО РАН, 2000. - 302 с.1. На европейский языках

333. Barshay Andrew E. Postwar Social and Political Thought, 1945-1990 / A.F. Barshay // Tadashi Wakabayashi Bob (ed.). Modern Japanese Thought. Cambridge: Cambridge University Press, 1998. - P. 273-286.

334. Beasely William G. A Question of Timing and not of Goals / W.G. Beasely // The Emergence of Imperial Japan. Self-Defense or Calculated Aggression? / Mayo Marlene J. (ed.).- Lexington (Mass.): D.C. Heath and Company, 1970. P. 25-30.

335. Beasely William G. The Rise of Modern Japan. Political, Economic and Social Change Since 1850 / W.G. Beasely. Revised Edition. London: Weidenfeld and Nickolson, 2000. - vii+322 p.

336. Berry Mary Elizabeth. Public Life in Japan / M. E. Berry // Daedalus. 1998. - N 127 (3).-P. 133-141.

337. Bix Herbert P. Hirohito and the Making of Modern Japan. N.Y.: HarperCollins Publishers, Inc., 2000. - xi+800 p.

338. Bouissou Jean-Marie. Japan: The Burden of Success / J.-M. Bouissou. Boulder, Co.: Lynne Rienner Publishers, 2002 - 331 p.

339. Buzan Barry. Review of Japan's International Relations by Inoguchi T. / Buzan В // Pacific Review. 2002. - Vol,5. - N 4.

340. Carter Robert E. Encounter with Enlightenment. A Study of Japanese Ethics. Foreword by Yuasa Yasuo. N.Y.: State University of N. Y. Press, 2001. - xxiii+258 p.

341. Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture / M. Castells. -Vol. II. The Power of Identity. Oxford: Oxford University Press, 1996.

342. Cerutti Furio. A Soul for Europe. Vol. 1. A Reader. / F. Cerutti, R. Enno. Leuven: Peeters, 2000. - 227 p.

343. Chie Nakano. "Criteria of group formation" / N. Chie // Japanese Culture and Behavior / N.S. Lebra and W.P. Lebra (eds). Honolulu: The University Press of Hawaii, 1974. -276 p.

344. Christensen Thomas J. China / T. Christensen // Strategic Asia. Power and Purpose. 2001-02. Ellings Richard J. and Aaron L. Frieberg (eds). Seattle: The National Bureau of Asian Research, 2001.- P. 27-70.- 378 p.

345. Clammer John. Japan and Its Others / J. Clammer. Melbourne: Trans Pacific Press, 2001.-272 p.

346. Cole Michael. Cultural Psychology. A Once and Future Discipline / M. Cole. -Cambridge, (Mass.): Belknap Press of Harvard University, 1997. xvi+400 p.

347. Contemporary Japanese politics and foreign policy /K.V.Kesevan fed). N.Y.: Advent Books, 1989. - 243 p.

348. Crawley James B. A new Asian order: Some notes on prewar Japanese nationalism / Japan in Crisis / B.S.Silberman and H.D. Harootunian (eds). Ann Arbor: The University of Michigan, 1999.-469 p.

349. Davis Dennis. Media and Modernity: The Future of Journalism in a Post Cold War and Postmodern World / D. Dennis // Research in Political Sociology. 1995. - Vol. 7 (Mass Media and Politics). - P. 325-354.

350. Diligenskij G. Der "Westen" im russischen Bewusstsein / G. Diligenskij, S. Tchugrow. Koln: Bundesinstituts fur ostwissenschaftliche and internationale Studien, 2000.-40 S.

351. Doi Takeo. Amae: A key concept for understanding Japanese personality structure / T. Doi // Japanese Culture and Behavior. N.S. Lebra and W.P. Lebra (eds). Honolulu: The University Press of Hawaii, 1974 - P. 145-154.

352. Europe and the Asia Pacific: Culture, identity and representations of region / Lawson S. (ed.). - L., N.Y.: Routledge Curzon, 2003. - xi+257 p.

353. Duara Prasenjit. The Global Knowledge of Civilization. Paper delivered at the University of Tokyo Symposium on "Co-Generating Public Knowledge in East Asia: Past, Present and Future / P. Duara. Tokyo: December 2002 - 14 p.

354. Feldman Horace. Political change in Japan / H. Feldman / The U.S. Role in the Asian Century. Janham - N.Y. - London: University Press of America, Inc., 1997. - P. 167-200 (x + 589 p.).

355. Feldman Ofer. Politics and the News Media in Japan / O. Feldman. Ann Arbor: The University of Michigan Press, 1993. - 221 p.

356. Finn Richard B. Winners in Peace. MacArthur, Yoshida, and Postwar Japan / R.B. Finn. Berkeley: University of California Press, 1992. - xxi+413 p.

357. Fuller С. The mind of the social individual: a comment on Sherman and Hodgson C. Fuller // Rev. of social economy. Milwaukee (Wis.), 2001. - Vol. 59. - N 4.- P. 443-454.

358. Harootunian H.D. America's Japan / Japan's America // Japan in the World / M. Miyoshi and H.D. Harootunian (eds).- Durham: Duke University Press, 1993. P. 196-221.

359. Heiginbotham Eric. Japan / E. Heiginbotham, R. Samuels // Strategic Asia 20022003. Asian Aftershocks / R.J. Ellings, J. Richard, L. Aaron et al. (eds). Seattle: The National Bureau of Asian Research, 2002. - P. 95-130 (xiv+430 p.).

360. Hermann Ch. Foreign policy behavior / Ch. Hermann // Why Nations Act? / M. East, S. Salmore, Ch. Hermann (eds). Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1978. -P,69-103.

361. Heywood A. Political Ideologies. An Introduction / A. Heywood. N.Y.: Palgrave Macmillan, 2002

362. Horie Fukashi. Future challenges of local autonomy in Japan, Korea, and the United States / F. Horie, M. Masaru. National Industry for Research Advancement. Tokyo: Simul International, 1997.-P. 411-441 (xi+493 p.).

363. Garon Sheldon. The Evolution of Civil Society: from Meiji to Heisei. (Civil Society in the Asia-Pacific Monograph Series) / Sh. Garon. Cambridge (Mass.): Harvard University Program on U.S.-Japan Relations, 2004. - 12 p.

364. Identite(s): L'individu, le groupe, la societe / Coordonne par Halperin C., Ruano-Borbalan J.-C. P.: Ed. Science humaines, 2004. - iv+391 p.

365. Ike Nobutake. Modernization and War / N. Ike // Political Development in Modern Japan / R.E. Ward (ed.) Princeton (New Jersey): Princeton University Press, 1968. - 187199 p.

366. Ikeberry G. John. America's Liberal Grand Strategy in the Asia-Pacific / G.J. Ikeberry / T. Inoguchi (ed.). Japan's Asian Policy: Revival and Response. N.Y.: Palgrave Macmillan, 2002.-P. 37-54.

367. Information age. An anthology in its impacts and consequences. Institute for National Strategic Studies / D.S. Alberts, D.D. Papp (eds). Washington, D.C.: National Defense University, 1997.

368. Inoguchi Takashi. Japanese Foreign Policy Today / T. Inoguchi, J. Purendra. N.Y.: Palgrave, 2000.-316 p.

369. Inoguchi Takashi. Japan's International Relations / T. Inoguchi. London: Pinter Publishers; - Boulder: Westview Press, 1991, 2002. - 183 p.

370. Iriye Akira. Japan and the Wider World. From Mid-Nineteenth Century to the Present-London: Longman, 1997. viii+213 p.

371. Iriye Akira. China and Japan in the Global Setting / A. Iriye. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1992. - 156 p.

372. Iriye Akira. Japanese culture and foreign affairs / A. Iriye // Tradition and Creativity: Essays on East Asian Civilization / Ching-I Tu (ed.). New Brunswick and Oxford: Transaction Books, 1987 - P. 66-84.

373. Irokawa Daikichi. The Age of Hirohito. In Search of Modern Japan / D. Irokawa / Trans, by Mikiso Hane and John K. Urda. New York at al.: The Free Press, 1995 -iv+163 p.

374. Ishida Eiichiro. A culture of love and hate / E. Ishida // Japanese Culture and Behavior / N.S. Lebra and W.P. Lebra (eds.). Honolulu: The University Press of Hawaii, 1974.- P. 27-36.

375. Ishii Satoshi. The Japanese Welcome-Nonwelcome Ambivalence Syndrome toward Marebito/Ijin/Gaijin Strangers: Its Implications for International Communication Research / S. Ishii // Nichibunken Japan Review. 2001. N 13. - P. 145-169.

376. Jansen Marius B. Modernization and foreign policy in Japan / M.B. Jansen // Political Development in Modern Japan / R. E. Ward (ed.). Princeton (New Jersey): Princeton University Press, 1968.-P. 149-187.

377. Jansen Marius. "Pan-Asiatism" / M. Jansen // The Emergence of Imperial Japan. Self-Defense or Calculated Aggression? / M.J. Mayo (ed.). Lexington (Mass.): D.C. Heath and Company, 1970. - P. 55-59.

378. Japan's Asian Policy: Revival and Response /Т. Inoguchi (ed.). N.Y.: Palgrave Macmillan, 2002. - 262 p.

379. Japan's International Relations. Politics, economics and security. Sheffield Centre for Japanese Studies /G.D. Hook, J. Gilson, Ch. W. Hughes and Hugo Dobson (eds). -London: Routledge Publishing House, 2001. xxxvi +531 p.

380. Japanese Business Management: Restructuring for Low Growth and Globalization / H. Hasegawa, G. D. Hook (eds). London - New York - Routledge: Sheffield Centre for Japanese Studies, 1998. - xix + 246 p.

381. Johanson M.C. Self-determination and borders: The obligation to show consideration for the interests of others / M.C. Johanson. Abo: Abo akad. univ. press, 2004. - 1., 335 p.

382. Karelova L. On the Problem of Emergence of Japanese Identity and Foreign-Policy Thought. / L. Karelova, S. Chugrov. 2004. <http://www.japanyearbook.ru>. - 26 p.

383. Kazui Tashiro. Foreign Relations During the Edo Period: Sakoku Reexamined / T. Kazui / Trans, by S. D. Videen // Journal of Japanese Studies. 1982. - N 8. - P. 283-306.

384. Kimura Hiroshi. The Russian decision-making process towards Japan / H. Kimura // Japan Review. 1996. - N 7. - P. 61 - 81.

385. Lebra T.S. Japanese Patterns of Behavior / T.S. Lebra. Honolulu: University Press of Hawaii, 1976.-297 p.

386. Lee Jung-Hoon. Responding to Japan's Asian Policy: The Korean Calculus/ Chang-In Moon // Japan's Asian Policy: Revival and Response / T. Inoguchi fed./ -N.Y.: Palgrave Macmillan, 2002. P. 167-192 (262 p.).

387. Levin Norman D. The Strategic Dimensions of the Japanese Foreign Policy / N.D. Levin // Japan's Foreign Policy after the Cold War. Coping with Change / Ed. by G. Curtis. Armonk (N.Y.): M.E. Sharpe, 1993. - P. 230-259.

388. Liu Zai. A study of Korean-Chinese ethnic identity / Z. Liu // Кокусай кайхацу кэнкю фораму (Форум изучения международного развития). Nagoya, 2001. - N 17. -С. 155-181.

389. Maegawa Keiji. Articulation of Cultures and the Civilization / K. Maegawa // Син кокусай систему токубэцу пуродзэкуто (Специальный проект по новой международной системе). Нэндзи кэнюо хококусё. Цукуба: Цукуба дайгаку, 1997. -Т. 3 -Р,149-172.

390. Matsuyama Yukio. Japanese Democracy at Crossroads / Yu. Matsuyama / Occasional Paper. Cambridge (Mass.): The Program on U.S.-Japan Relations. Harvard University, 1992.-30 p.

391. Matsumoto Sannosuke. National Mission / S. Matsumoto // The Emergence of Imperial Japan. Self-Defense or Calculated Aggression? / M.J. Mayo. (ed.). Lexington (Mass.): D.C. Heath and Company, 1970. - P. 55-59.

392. Midford Paul. Making the Most of a Bad Reputation: Reassurance Strategies in Japan's Security Policy / P. Midford // Social Science Japan. November 1997. - P. 23-25.

393. Miyashita Akitoshi. Japanese foreign policy in Asia and the Pacific: domestic interests. American pressure and regional integration / A. Miyashita, Y. Sato. N. Y. (Houndmills): Palgrave, 2001. - 208 p.

394. Miyazaki Takashi. Where Are US-Japan Relations Going? / T. Miyazaki // Син кокусай систэму токубэцу пуродзэкуто (Специальный проект по новой международной системе). Нэндзи кэнюо хококусё. Цукуба: Цукуба дайгаку, 1997. -Т. 1 - Р. 253-280.

395. Multi-Layered Regional Cooperation in Southeast Asia after the Cold War // Papers and Proceedings of a Symposium held at the Institute of Developing Economics on November 9-10,1994 in Tokyo/M. Kimura (ed.). Tokyo, 1955. - 216 p.

396. Nakano Hideichiro. Comment comprendre la societe japonaise? / H. Nakano // The Japanese Society. The Sociological Essays in Japanese Studies. Tokyo: Kamawanu Publishing House, Inc., 1995. - 296 p.

397. Nakamura Takafusa. A History of Showa Japan, 1926-1989 / T. Nakamura. Tokyo: University of Tokyo Press, 1998. - vii+510 p.

398. Ono Hisashi. Japan's New Role in the Post-Hegemonic Era / Occasional Paper. -Cambridge (Mass.): The Program on U.S.-Japan Relations. Harvard University, 1989. 57 P

399. Pharr Susan J. Japan's Defensive Foreign Policy and the Politics of Burden Sharing / S.J. Pharr // Japan's Foreign Policy. Coping with Change / Ed. by J. Curtis. Armonk (N.Y.): M.E. Sharpe, 1993. - P. 246-269.

400. Pyle Kenneth B. The New Generation in Meiji Japan / K.B. Pyle. Stanford: Stanford University Press, 1969. -231 p.

401. Pyle Kenneth B. Japan / K.B. Pyle, E. Heginbotham // Strategic Asia. Power and Purpose. / R.J. Ellings, A. L. Frieberg (eds.).- Seattle: The National Bureau of Asian Research, 2001. P. 71-128 (viii+378 p.).

402. Reischauer Edwin. The Japanese / E. Reischauer. Cambridge (Mass.): Harvard University Press, 1987.

403. Ritzer G. Enchanting a Disenchanted World: Revolutionizing the Means of Consumption / G. Ritzer. Pine Forge Press, 1999.

404. Ritzer G. Explorations in Social Theory. From Metatheorizing to Rationalization / G. Ritzer. L., Thousand Oaks, New Delhi: SAGE Publications, 2001.

405. Ritzer G. Modern sociological theory / G. Ritzer. N.Y.: McGraw Higher Education, 2000.

406. Ritzer G. Modern Sociological Theory / G. Ritzer. N. Y.: McGraw-Hill Higher Education, 2000.

407. Ritzer G. Postmodern Social Theory / G. Ritzer. N.Y.: The McGraw-Hill Companies, 1997.

408. Ritzer G. The Globalization of Nothing / G. Ritzer. A Pine Forge Press Publication, 2003.

409. Ritzer G. The Mcdonaldization of Society / G. Ritzer. Pine Forge Press, 2000.

410. Rozman Gilbert. Russia's Calculus and Japan's Foreign Policy in Pacific Asia / G. Rozman // Japan's Asian Policy: Revival and Response /Т. Inoguchi (ed.). N.Y.: Palgrave Macmillan, 2002. - - P. 167-192 (262 p.).

411. Russia and Japan. An Unresolved Dilemma Between Distant Neighbors / Ts. Hasegawa, J. Huslam and A. Kuchins (eds). Berkeley: University of California at Berkeley, 1993. - Research Series. - N 87. - 456 p.

412. Sakai Naoki. Translation and Subjectivity. On "Japan" and Cultural Nationalism / N. Sakai. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1997. - 224 p.

413. Sakamoto Yoshikazu. A perspective on the changing world order: A conceptual prelude / Y. Sakamoto // Global Transformation. Challenges to the State System. Tokyo: UN University Press, 1994. - 506 p.

414. Sawada Janine Anderson. Confucian Values and Popular Zen. Sekimon Shingaku in Eighteenth-Century Japan / J. A. Sawada. Honolulu: University of Hawaii Press, 1993. -256 p.

415. Scalapino Robert. Northeast Asia: Prospects for Cooperation / R. Scalapino // The Pacific Review. 1992. - N 2. - P,13-19.

416. Searching for Peace in Asia Pacific: An overview of Conflict Prevention and Peacebuilding Activities / A. Heijmans, N. Simmonds, H. van de Veen (eds). Boulder (Co.): Lynne Rienner Publishers, 2004. - 700 p.

417. Shinoda Tomohito. Ozawa Ichiro as an Actor in Japan's Foreign Policy Making / T. Shinoda // Working Paper N 17. Niigata: IUJ Research Institute, International University of Japan, October 2000. - 50 p.

418. Sims Richard. Japanese Political History since the Meiji Renovation. 1868-2000 / R. Sims. London: Hurst & Company, 2001. - xiv+395 p.

419. Smith Robert J. Japanese Society, Tradition, Self, and the Social Order / R.J. Smith. -Cambridge: Cambridge University Press, 1983. 176 p.

420. Takeshita Noboru. For a Humanistic and Prosperous Japan. The Furusato Concept / N. Takeshita. Tokyo: Simul International, Inc., 1992. - 158 p.

421. The Internationalization of Japan. Sheffield Centre for Japanese Studies // G.D. Hook, M. A. Weiner (eds). London, Routledge, 1992. - 325 p.

422. The Power of the Media /R. Howard, F. Rot, H. van de Veen, J. Verhoeven (eds,). -Boulder (Co.): Lynne Rienner Publishers, 2003. 245 p.

423. The Process of Japanese Foreign Policy: Focus on Asia / Ed. by R.L. Grant. -London, Washington: Royal Institute of International Affairs, 1997. 154 p.

424. The 1990s Japan Tasks. - Tokyo: National Institute for Research Advancement (NIRA), 1987.- 1000 p.

425. Vogel Ezra. Japan as Number One: Lessons for America / E. Vogel. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1979. - xi+126 p.

426. Wakabayashi Bob Tadashi. Anti-Foreignism and Western Learning in Early-Modern Japan / B.T. Wakabayashi. Cambridge, MA: The Council of East Asian Studies, Harvard University Press, 1986. - 343 p.

427. Walker RichardL. Cultural Factors Past, Present and Future / R.L. Walker. / The U.S. Role in the Asian Century. - Lanham - N.Y. - L.: University Press of America, Inc., 1997.-P. 3-26 (x+ 589 p.).

428. Wang Jiangwei. Adjusting to a "Strong-Strong Relationship": China's Calculus of Japan's Asian Policy / J. Wang. P. 103-136 / Japan's Asian Policy: Revival and Response /Т. Inoguchi (ed.). -N.Y.: Palgrave Macmillan, 2002. - P. 103-136 (262 p.).

429. Ward Robert E. Political Development in Modern Japan / R.E. Ward. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 1968. - 189 p.

430. Wilkenfeld J. Foreign Policy Behavior / J. Wilkenfeld, G.W. Hopple, P.J. Rossa, S.J. Andriole. Biverly Hills - London: Sage Publications, 1980. - 288 p.

431. Williamson Hugh. Coping with the Miracle: Japan's Unions Explore New International Relations / H. Williamson. London - Boulder (Co.) - Hong Kong: Pluto Press, 1994.-xxx+333 p.

432. Witt Michael A. Keeping Up: Mechanisms of Firm Reconnaissance and Intra-Industry Loops in Japan / M.A. Witt / Civil Society in the Asia-Pacific Monograph Series. -Cambridge (Mass.): Harvard University Program on U.S.-Japan Relations, 2001. 44 p.

433. Yamakage Susumu. The Logic of U.S.-Japan Interdependence: Political Games of Market Access / S. Yamakabe / Occasional Paper. Cambridge (Mass.): The Program on U.S.-Japan Relations. Harvard University, 1989. - 30 p.

434. Yamamoto Yutaka. Globalism, Regionalism: Asia in Search of Its Role in Twenty-First Century / Y. Yutaka. Oxford, Blackwell, 1999. - 289 p.

435. Yamamoto Yutaka. A morality based on Trust: Some reflections on Japanese morality / Y. Yutaka // Philosophy East and West (A Quarterly on Asian and Comparative Thought). Vol. XI. - October 1990. - N 4. - P. 451-470.

436. Ziegler Charles. Foreign Policy and East Asia. Learning and Adaptation in the Gorbachev Era / Ch. Ziegler. Cambridge: Cambridge University Press, 1993. - 159 p.1. На японском языке

437. Абэ Киёси. Сонаэру насёнаридзуму. Ориэнтаридзуму. Дзяпан. Гуробаридзэсён (Заблудившийся национализм. Ориентализм. Япония. Глобализация) / К. Абэ. -Токио: Сэкай сисося, 2001. vii+234 с.

438. Адзиа то Нихон: киндайка-э-но мити то айдентити-о мотомэтэ (Азия и Япония: в поисках пути к модернизации и самоидентификации) / Кэйо кокусай симподзиуму хэнсю иинкай (Редакционный комитет международного симпозиума). Токио: Косо сёбо. 1985.-232 с.

439. Акаха Цунэо. Нихон мицу-но као (Три лица Японии) / Ц. Акаха // 21 сэйки-но Нихон, Адзиа, сэкай (Япония, Азия, мир в XXI веке). Нихон кокусай сэйдзигаккай (ред.). Токио: Кокусай сёин, 1998. - С. 775-806.

440. Аоки Масахико. Тэнканки-но Хигаси Адзиа то Нихон (Время перемен в Восточной Азии и Япония) / М. Масахико, Дз. Тэраниси Токио: Тоё кэйдзай симпося, 2000. - xxiv+454 с.

441. Вараварэру нихондзин (Japan Made in USA) / Дзипангу (ред.). N.Y. - Токио: Дзипангу хэнсюбу 1998. - 176 с.

442. Васида Коята. Гэндай сисо, 1970 2001 (Современное мышление, 1970 - 2001) / К. Васида. - Токио: Асахи сюппанся, 2002. - 530 с.

443. Ватанабэ Р. Нихондзин-но айдэнтити. Нихон бунка-но кодзо то Нихон буммэй-но суйтай (Идентичность японцев. Структура японской культуры иупадок японской цивилизации) / Р. Ватанабэ. Токио: Иванами сётэн, 2002. ~ 392 с.

444. Гуробару то рокару (Глобальное и местное). Сидзуока: Сидзуока кэн рицу дайгаку кокусай канкэй гакубу (Факультет международных отношений Университета префектуры Сидзуока), 2002 - 183 с.

445. Гуробарука то айдентити крайсису (Кризис глобализации и идентичности) / К. Миянага (ред.). Токио: Асаиси сёбо, 2002. - 286 с.

446. Гуробарука то ва нани ка: бунка, кэйдзай, сэйдзи? (Что такое глобализация: культура, экономика, политика?) / Д. Хэрудо (D. Held) (ред.) / Ё. Накатани, М. Такасима (пер.).- Токио: Хорицу бункася, 2002. viii+208 с.

447. Гуробарука то сякай хэндо (Глобализация и социальные изменения) / М. Oiypa Мицуо, Т. Кадзита (ред.).- Токио: Токио дайгаку сюппанкай, 2002. v+240 с.

448. Ивасаки Масахиро. Гуробаридзэсён-но гэндзай (Современная глобализация) / М. Ивасаки, X. Уэмура, Н. Мияваки.- Токио: Итигэйся, 2000. v+222 с.

449. Игараси Такэси. Нитибэй канкэй то Хигаси Адзиа (Японо-американские отношения и Восточная Азия) / Т. Игараси. Токио: Токио дайгаку сюппанкай, 1999. -301 с.

450. Игараси Такэси. Найсэй то гайко (Внутренняя политика и дипломатия) / Т. Игараси // Сэкай сэйдзи-но кандзо хэндо футацу кокка (Две державы, трансформирующие мировую политику) / Ё. Сакамото (ред.).- Токио: Иванами сётэн, 1995.-С. 33-46.

451. Иётани Тосио. Гуробаридзэсён то имин (Глобализация и миграция населения) / Т. Иётани. Токио: Юсинто кобунся, 2001. - xii+256 с.

452. Иноки Такэнори. 21 сэйки Нихон гайко-но адзэнда (Японская внешнеполитическая повестка дня для XXI века) / Т. Иноки // Гайко фораму (Внешнеполитический форум).- 2001.-N 1 (150).

453. Ириэ Акира. Син Нихон-но гайко. Тикюка дзидай-но Нихон-но сэнтаку (Внешняя политика новой Японии. Выбор Японии эпохи глобализации) / А. Ириэ. -Токио: Тюко синсё, 1991.-221 с.

454. Ириэ Митимаса. Гэндай кокусай канкэйси (История современных международных отношений) / М. Ириэ. Токио: Сангая сётэн, 1995. - 324 с.

455. Исигуро Каору. Хокэн сисутэму-но корицусэй: Кокусай кэйдзай-но сэйдзи бунсэки (Эффективность меняющейся системы: Анализ международной экономической политики) / К. Исигуро // Сякай кагакухэн. Т. 28. - 1993. - N 3.

456. Ито Кэнъити. 21 сэйки сэкай-э-но мити аннай (Путеводитель по дороге в XXI век) / К. Ито. Токио: Мита сэппанкай, 1995. - 351 с.

457. Ито Мицухару. 21 сэйки-но сэкай то Нихон (Мир XXI века и Япония) / М. Ито. Токио: Иванами сётэн, 1995. - vii+202 с.

458. Ито Сигэюки. Нихон-кара-но атарасий буммэй-но нами (Волна новой цивилизации, исходящая от Японии) / С. Ито. Токио: Кэйсо сёбо, 1995. - 180 с.

459. Кавабэ Итиро. Нихон гайко то гаймусё: товарэнакатта "сэйики". (Японская внешняя политика и министерство иностранных дел: "священное место", которое недоступно для критики) / И. Кавабэ. Токио: Кобункэн, 2002. - х+256 с.

460. Кавато Акио. Росиа-ни какэру хаси (Мост к России) / А. Кавато. Токио: Саймуру сюппанкай, 1995. - 342 с.

461. Кадзукоми Эбути. Кокусай сисо-но хикаку бунсэки (Сравнительный анализ теории интернационального сознания) / Э. Кадзукоми // Нихондзин-но кокусайка (Интернационализация Японии). Токио: Нихон кэйдзай симбунся, 1990.

462. Кан Сандзюн. Тохоку Адзиа кёдо-но иэ мэдзаситэ (К Восточноазиатскому общему дому) / С. Кан. Токио: Хэйбонся, 2001. - 231 с.

463. Кан Сандзюн. Гуробарука-но энкин хо: атарасий кокё кукан-о мотомэтэ (Главные и второстепенные законы глобализации: к новому общему пространству) / С. Кан, С. Ёсими Токио: Иванами сётэн, 2001. - xvii + 230 с.

464. Кан Сандзюн. Ханнасёнаридзуму (Антинационализм) / С. Кан. Токио: Кёику сирё сюппанкай, 2003. - 287 с.

465. Катаока Канэёси. Каосу-но нака-но Нихон (Япония среди хаоса) / К. Катаока. Токио: Согэйся, 1989. - 219 с.

466. Като Хироси. Росиа то до цукиау ка (Что нас связывает с Россией?) / X Като. -Токио: РНР кэнкюдзё, 1996. 319 с.

467. Кимура Бин. Хито-то хито то-но айда: сэйсин бёригакутэки нихонрон (Между одним человеком и другим: Теория «нихондзин рон» как психиатрический феномен) Б. Кимура. Токио: Иванами сётэн, 1972. - vi+238 с.

468. Кимура Сюдзо. "Мэ-но хито" то "коэ-но хито» («Люди зрения» и «люди голоса») / С. Кимура // NHK коко гэндай кокуго (бюлл.). 1976. - N 2.

469. Кимура Фукунари. Хигаси Адзиа-ни окэру FTA нэттоваку-но котику то Нихон (Строительство сети зон свободной торговли в Восточной Азии и Япония) / Ф. Кимура // Кокусай мондай (Международные проблемы). 2003. - N 3 (516). - С. 3549.

470. Кимура Хидэсукэ. 21 сэйки-но Нихон то сэкай: кокусай канкэй рон нюмон (Япония 21 века и мир: введение в теорию международных отношений) / X. Кимура. -Токио: Ямагава сюппанся, 2002. v+266 с.

471. Кимура Хироси. Нитиро коккё косё си: хоппо рёдо хонкан-э-но мити (История японо-российских переговоров о границе: Путь к возвращению северных территорий) X. Кимура. Токио: Кадогава гакугэй сюппан, 2005. - 356 с.

472. Китахата Мунэнори. Дзёхо сякай-но дзёхогаку (Информатика в информационном обществе). Окаяма: Ниси Нихон хоки сюппанкан, 2005. - 223 с.

473. Кокусай сэйдзи сисо то тайгай исики (Международно-политическое мышление и внешнеполитический менталитет) / Т. Согава (ред.). Токио: Собунся, 1977. - 483 с.

474. Кокусай сякай то бунка (Международное сообщество и культура) /О. Кикути, М. Сато (ред.). Матида: Тамагава дайгаку сюппанкай, 2002. - 244 с.

475. Кокусайка дзидай-но Нихон сякай (Японское общество в эпоху интернационализации). Токио: Нансося, 1988. - 191 с.

476. Комаи Хироси. Нихон-но гайкокудзин имин (Иностранная иммиграция в Японию) / X. Комаи. Токио: Мэйсэки сётэн, 1999. - 254 с.

477. Косака Масатака тёсакусю (Собрание трудов Косака Масатака). Токио: Кёси сюппан, 1998.-Т. 1.-605 с.

478. Кунибун Рюсэй. Тюгоку дзэнкюка га сэкай-о юругасу (Глобализация Китая потрясет мир) / Р. Кунибун. Токио: Уэдзи, 2000. - 233 с.

479. Кунии Тосиясу. Паккусу дзяпоника. Дзёхорёку га сэкай-о сэйсу (Pax japonica. Доминирующее положение Японии в современном информационном обществе) / Т. Кунии. Токио: Пурэдзидэнтося, 1988. - 275 с.

480. Маркарьян С.Б. Демократизация руками консерваторов: Ёсида Сигэру / С.Б. Маркарьян // Япония второй половины XX века: Проблемы и судьбы / Отв. ред. Э.В. Молодякова, С.Б. Маркарьян. М.: Изд-во «Восточная литература», 2003. - 248 с.

481. Мацумото Санносукэ. Мэйдзи сисо-ни окэру дэнто то киндай (Традиции национального сознания эпохи Мэйдзи и современность) / С. Мацумото. Токио: Токио дайгаку сэппанкай, 1996.-244 с.

482. МинамиХироси. Нихондзинрон-кара мита "нихондзин" («Японцы» с точки зрения теории японизма) / X. Минами // Бунгэй сюндзю. 1972 (Т. 50). - N 10. - С. 342-343.

483. Миягава Кимио. Сэйсаку кагаку-но кисо (Основы политологии) / К. Миягава. -Токио: Тоё кэйдзай симпоси, 1994. vii+254 с.

484. Морита Ёсио. Кэнъяку сэйкарон-но сусумэ (Сводное исследование «теории бережливого хозяйствования») / Ё. Морита, М. Сибата. Токио: Кавадэ сёбо синся, 1991.-190 с.

485. Мурой Хисаси. Насёнаридзуму/гуробаридзэсён (Национализм и глобализация) / X. Мурой // Studia Semiotica. Journal of the Japanese Association for Semiotic Studies. -2002. -N 19. 196 c.

486. Накамото Ёсихико. Кокусай ринри-о катарубэки дзидай (Эпоха, в которую надо говорить о международной этике) / Ё. Накамото // Гайко фораму. 2001. - N 1 (150).-С. 54-59.

487. Накамура Юити. Гуробаридзэсён то кокусай сякай фукуси (Глобализация и процветание международного сообщества) / Ю. Накамура, С. Син, Я. Хагивара,-Токио: Тюо хоки сюппан, 2002. v+229 с.

488. Наканэ Тиэ. Нихон-но кокусайка-о хабаму "рэндзоку"-но сисо (Идеи "преемственности" как тормоз интернационализации Японии) / Т. Наканэ // Тюо корон.-1972.- N10.-С. 70-81.

489. Накатаны Ёсикадзу. Гуробарука то гэндай кокка: кокка, сякай, дзинкэнрон-но кадай (Глобализация и современное государство: некоторые вопросы государства, общества, индивидуумов) / Ё. Накатани, Н. Ясумото. Токио: Отяномидзу сёбо, 2002.- vi+320 с.

490. Накацу К. Гуробару торэндо. Сэкай кэйдзай-но синтё (Глобальные тенденции. Новые явления в мировой экономике) / К. Накацу, Ю. Като. -Токио: Иванами сётэн, 1989. 235 с.

491. Нихон гатасисутэму. Дзинруй буммэй-но хитоцу-но ката (Японские системы. Одна из альтернативных цивилизаций). Токио: Сэкотакка кабусики кайся, 1992. -115 с.

492. Нихон-но кокоро. Бунка, дэнто то гэндай (Душа Японии. Культура, традиции и современность) / Син Нихон сэйдзо кабусики кайся кохо кигаку (ред.). Токио: Марудзэн кабусики кайся, 1987. - ix+180 с.

493. Нихондзин-но кокусайка (Глобализация японцев) / К. Савада (ред.). Токио: Нихон кэйдзай сюппанкай, 1990. - С. 367.

494. НюманДзёанна (Newman Johanna). Дзёхо какумэй то ю синва (Мифы об информационной революции) / Дз. Нюман / Пер. С. Китаяма. Токио: Хакусёбо, 1998.-327 с.

495. Огай Такэёси. Кёсо то сэнряку-но гуробарука: 21 сэйки такокусэки кигё-но тэмбо (Компетиционная и стратегическая глобализация: перспективы иностранных предприятий в XXI в.) / Т. Огай. Токио: Тюо кэйдзайся, 2000. - 203 с.

496. Огура Кадзуо. «Ниси»-но Нихон. «Хигаси»-но Нихон (Япония «Запада» и Япония «Востока») / К. Огура. Токио: Кэнюося сюппан, 1995. - 320 с.

497. Огшацу Кокухаку. Хёхаку суру дзига (Блуждающее эго) / К. Оимацу. Токио: Синъёся, 1997.-275 с.

498. Окабэ Тацуми. Нитибэйтю андзэн хосё кёрёку-о мэдзаситэ (Япония, США, Китай: в поисках сотрудничества в области гарантий безопасности) / Т. Окабэ, С. Такаги, Р. Кокубун. Токио: Кэйсо сёбо, 1999. - xiii+360 с.

499. Окада Кандзи. Бэйкоку тэро то Нихон (Террористические акты в Америке и Япония) / К. Окада // Кинъёби. 12.07.001. - N 9 (47) - С. 8-11.

500. Окадзаки Хисахиро. Нихон гайко но дзёхо сэнряку (Информационная стратегия японской внешней политики) / X. Окадзаки. Токио: РНР кэнкюдзё, 2003. - С. 243.

501. Сайто Наоки. Кокусай кикорон. Нииссэйки-но кокурэн-но сайсё-ни мукэтэ (Концепция международных организациий. Навстречу новой ООН XXI века) / Н. Сайто. Токио: Хокудзю сюппан, 2001. - 305 с.

502. Сакамото Ёсикадзу. Сэкай тицудзё то симин сякай (Мировой порядок и гражданское общество) / Ё. Сакамото. Токио, Иванами сётэн, 2005. - xvii + 347 с.

503. Сато Кацуми. Нихон гайко ва надзэ Тёсэн ханто-ни ёвай но ка? Почему японская внешняя политика демонстрирует слабость на Корейском полуострове?) / К. Сато. Токио: Сосися, 2002. - 190 с.

504. Симотомаи Нобуо. Росиа гэндай сэйсаку (Современная российская политика) / Н. Симотомаи. Токио: Токио дайгаку сюппанся, 1997. - х+231 с.

505. Син кокусай сисутэму пуродзэкто. Сайсю хококусё (Проект по созданию новой международной системы. Итоговый документ). Цукуба: Цукуба дайгаку, 1997). - Т. 1 (147 е.). Т. 2 (474 е.).

506. Сирута Мицухико. Гуробару-но нака-но гэндай кокка (Современное государство в эпоху глобализации) / М. Сирута, Т. Ватанабэ Хатиодзи: Тюодайгаку сюппамбу, 2000. - xxi + 299 с.

507. Сурабу кокусай канкэй (Славянские страны в международных отношениях) / Т. Ито, X. Кимура, Т. Хаяси (ред.). Т. 7 - Токио: Кобундо, 1995. - 358 с.

508. Сэйдзи сисо то демокураси-но кэнсё (Политическое сознание и демократическое подтверждение) / К.Окано и др. (ред.). Т. 3 - Токио: Тосиндо, 2002. - 355 с.

509. Сэкай сэйдзи-но кандзо хэндо футацу кокка (Две державы, трансформирующие мировую политику) / Ё. Сакамото (ред.). Т. 4. - Токио: Иванами сётэн, 1995.

510. Сякай сэйсаку гаккай. Гуробаридзэсён то сякай сэйсаку (Общество социально-политических наук. Глобализация и социальная политика). Токио - Киото: Сякай сэйсаку гаккай хомбу дзимукёку - Хорицу бункася. - 2002. - N 8. - vii+277 с.

511. Сэкай то Нихон (Мир и Япония) / Т. Фудзии (ред.).- Токио: Кёбункан, 1992. -461 с.

512. Тагути Фукудзи. Гуробаридзэсён то кокумин кокка (Глобализация и национальное государство) / Ф. Тагути, К. Судзуки. Токио: Аоки сётэн, 1997. -xii+298 с.

513. Такамура Масахико. 21 сэйки-но сори дайдзин кохо га катару (Рассказывает помощник премьер-министра XXI в.) / М. Такамура//Сэкай. 2000. -N22(5).- С. 32-36.

514. Такэнори Иноки. 21 сэйки Нихон гайко-но адзэнда (Японская внешнеполитическая повестка дня для XXI века) / И. Такэнори // Гайко фораму (Внешнеполитический форум). 2001. - N 1 (150).- С.22-29.

515. Танака Акихито. Ва:до поритикусу. Гуробаридзэсён-но нака-но Нихон гайко (Мировая политика. Внешняя политика Японии в условиях глобализации) / А. Танака. Токио, Хаммэцу сёбо, 2000. - 312 с.

516. Танака Исаму. Кокусай сэйдзи кэнкю-но сэйсицу (Характер исследований международных отношений) / И. Танака. Токио: Киндай бунгэйся, 1996. - 206 с.

517. Томпусон L. Гайдзин (Иностранцы) / L. Томпусон // Гайдзин / Цуруми С. и др. (ред.). Токио, Хэйбонся. 1988. - vii +178 с.

518. Тэрэби то гайкоку имэдзи. Мэдиа-сутэриотайпингу кэнюо (Телевидение и образы других стран. Исследование стереотипизации в СМИ) / С. Хагивара, Ё. Кинихиро (ред.). Токио: Кэйсо собо, 2004. - 297 с.

519. Умэхара Такэси. Тэцугаку-э-но кайки. Сихонсюги-но атарасий сэйсин-о мотомэтэ (Возвращение к философии. В поисках нового духа капитализма) / Т. Умэхара, К. Инамори Токио: РНР кэнюодзё, 1995. - 278 с.

520. Урано Киёси. Кокусай канкэй риронси (Международные отношения: история теоретических исследований) / К. Урано. Токио: Сэйсо сёбо, 1997. - 414 с.

521. Фудзии Гэмки. Сэкай тидзу-но киритори ката. Сэнряку сико набигэсён (Пересмотр атласа мира. Навигация по стратегической мысли) / Г. Фудзии. Токио: Кобунся, 2003.-283 с.

522. Фудзимото Кадзуми. Сэиго сэйдзи-ио сотэн (Спорные аспекты послевоенной политики) / К. Фудзимото. Токио: Сэнсю дайгаку сюппанкёку, 2000. - 379 с.

523. Хараока Кадзума. Нингэн то коммуникэсён (Люди и коммуникация) / К. Хараока. Токио: Наканисия сюппан, 1995. - 229 с.

524. Хисаэ Масахико. 9.11 то Нихон гайко (Инцидент 11 сентября и японская внешняя политика) / М. Хисаэ. Токио: Коданся, 2002. - 194 с.

525. Хэрудо Дэуиддо. Гуробарука то хангуробарука (Глобализация и антиглобализация) / Д. Хэрудо, А. Маггуру. Токио: Иванами сётэн, 2001. - 287 с.

526. Эбути Кадзукоми. Кокусакай сисо-но хикаку бунсэки (Сравнительный анализ теории интернационализации) / Нихондзин-но кокусайка (Интернационализация японцев) / К. Савада (ред.).- Токио: Нихон кэйдзай симбунся, 1990.

527. Ябуно Юдзо. Гуробару сисутэму-но хэнъё (Изменения глобальной системы) / Ю. Ябуно // Кокусай сэйдзи (International Relations) Vol. 111 (Feb. 1996). - 196 с.

528. Ямаваки Наоси. Гурокару кокё тэцугаку-но косо (Концепция глокального общественного мышления) /Н. Ямаваки // 21 сэйкикокё тэцугаку-но тихэй (Горизонты мышления XXI века) / Под ред. К. Сасаки. Токио: Токио дайгаку сюппанкай, 2002. -С. 1-23.

529. Ямадзава Иппэй. 21 сэйки-но хаттэн соряку: Гуробаридзэсён сита-но хаттэн тодзёкоку-но кэйкэн то тэмбо (Опыт и перспективы развивающихся стран в условиях глобализации) / И. Ямадзава, Н. Амакава Тиба: Адзиа кэйдзай кээнюодзё, 2002. -181 с.

530. Ямамото Ёсинобу. Кокусай рэдзиму рон—сэйфу наки токи-о мотомэру (Теория международного режима—правление без правительства) / Ё. Ямамото // Кокусай хо гайко дзасси (Журнал международного права и внешней политики. -1996.-No 1 (95).

531. Ямамото Ситихэй. Нихон сихонсюги-но сэйсин. Надзэ иссёкэммэй хатараку но ка? (Дух японского капитализма. Почему работают изо всех сил?) / С. Ямамото. -Токио: Кобунся, 1979. 230 с.

532. Периодические издания На русском языке

533. Азия и Африка сегодня, 1990—2006.536. Власть, 2002—2004.537. Восток, 2002—2004.538. Медиаальманах, 2004—2005.

534. Международная жизнь, 1990—2007.

535. Международные процессы, 2005—2007.

536. Мировая экономика и международные отношения, 1986—2007.

537. Проблемы Дальнего Востока, 1990—2006.

538. Россия в глобальной политике, 2002—2007.

539. Ядерное распространение, 2000—2002.545. Pro et Contra, 2002—2006.1. На английском языке

540. Comparative connections, An e-journal on Asian Bilateral Relations. 1999—2002.547. Daedalus, 1993—2000.

541. Foreign Affairs, 1992—2004.

542. Foreign Policy, 1997—2004.

543. International Relations of the Asia-Pacific, 2000—2004.551. Japan echo, 1996—2002.

544. Japan economic institute report, 1998—2002.

545. Journal of Japanese Studies, 1982.

546. Nichibunken Japan Review, 2000—2005.

547. Pacific Review, 1995—2001.

548. Social Science Japan, 1997—1998.1. НА ЯПОНСКОМ ЯЗЫКЕ

549. Асахи симбун, 1997—1998,2001—2004558. Бунгэй сюндзю, 1997—2004.

550. Йомиури симбун, 1990—2004.

551. Кокусай мондай (International Affairs), 1997—2005.

552. Майнити симбун, 1997—2002.

553. Нихон кэйдзай симбун, 1997—2006

554. Нихон кэнкю (Японские исследования. Бюллетень исследовательского центра изучения Японии). Киото, 2000—2004.