автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Аномия как общественный феномен

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Горшенин, Владимир Михайлович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОБЛЕМ АНОМИИ В ИСТОРИИ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ.

1.1. ЭТИКО-ФИЛОСОФСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ УЧЕНЫХ ДОИНДУСТРИАЛЬНОГО ПЕРИОДА.

1.2. ПРОБЛЕМА АНОМАЛЬНОГО СОСТОЯНИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО И ИНДИВИДУАЛЬНОГО СОЗНАНИЯ В ФИЛОСОФИИ ХУШ-Х1Х ВЕКОВ.

ГЛАВА 2. СУЩНОСТЬ, СПЕЦИФИКА И ФАКТОРЫ РАЗВИТИЯ АНОМИИ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ.

2.1. СТАНОВЛЕНИЕ СОВРЕМЕННОГО ПОНЯТИЯ АНОМИИ.

2.2 ФАКТОРЫ РАЗВИТИЯ И ФОРМЫ ПРОЯВЛЕНИЯ АНОМИИ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ.

Введение диссертации2004 год, автореферат по философии, Горшенин, Владимир Михайлович

Актуальность диссертационного исследования. Общепринятое определение аномии сводится к следующему актуальному содержанию: это состояние общества, в котором те или иные области социальной жизни, типы социальных отношений и поведения людей в значительной степени выпадают из сферы нормативного регулирования со стороны общества. Утрачиваются или предельно ослабевают необходимые императивы, а значительная часть граждан не считает обязательным следовать устоявшимся нормам. В результате возникает своего рода нормативный вакуум, поглощающий правовые, нравственные и другие регламентирующие основы общественного бытия, индивидуального и массового сознания.

Главные противоречия современного осмысления феномена аномии вызваны, на наш взгляд, исторически обусловленными концептуальными расхождениями в подходах к формированию теоретической базы, на основе которой целесообразно проводить системный анализ глобальных общественных процессов, связанных с социальными преобразованиями или кризисными изменениями. Определённая эклектичность и фрагментарность научных представлений об аномии объясняется как недостаточной востребованностью самой проблемы для её глубокого философского осмысления, так и, вероятно, тем, что накопленный теоретический и эмпирический материал ещё не достиг той «критической массы», когда обобщающие дефиниции исследуемого явления способны перерасти в новое фундаментальное качество научного знания и опыта. Противоречивость теоретических подходов среди исследователей данного феномена вызвана не только их принадлежностью разным культурным эпохам, научным направлениям, идеологиям и тому подобное. Аномию как сложное и актуальное в социальном плане явление нельзя осмыслить с помощью ограниченной определёнными рамками интерпретации, поскольку оно, не ограничиваясь эмпирически фиксированными проявлениями, затратавает такие сложнейшие процессы и основополагающие, фундаментальные пласты социальной жизни, как субстанциональные проблемы взаимоотношений меняющегося социума и личности, самоидентификационные процессы массового сознания, проблемы социализации личности в условиях разрушающегося социального пространства, формы и методы преодоления индивидом аномийного отчуждения. Видимо, отсюда в современной науке многие перспективные исследовательские направления в изучении феномена аномии, особенно на междисциплинарном интеграционном уровне, ещё не реализованы. Поэтому, на наш взгляд, ещё рано утверждать, что попытки объединить разрозненные знания об аномии увенчались принципиальным успехом.

Актуальность комплексного научного осмысления проблем аномии обуславливается ее общим макросоциальным характером, что вызвано особым, специфическим типом взаимодействия личности и общества в изменяющихся конкретно-исторических социальных условиях и заключает в себе не только социологические, правовые или культурные аспекты, но и, в большей мере, социально-философские обобщения. Проблемы аномии имеют глубокие онтологические и гносеологические корни, а их раскрытие вызвано необходимостью рационализации периодически возникающего социального хаоса, изучения характерных и, что особенно важно, глубинных процессов, протекающих в обществе. Необходимость выхода из состояния аномии всегда сопряжена со сложными, многофакторными, противоречивыми и болезненными процессами, осмысление которых требует широких, философских обобщений и выявления основополагающих закономерностей. Такой рационалистический подход в анализе феномена социальной аномии выступает в данном случае в качестве предварительной и обязательной процедуры, без и помимо которой принципиально невозможна научная разработка стратегии социального управления кризисным обществом. Ведь исследование аномалий в функционировании какой-либо общественной системы важно не только само по себе, но и как средство для более глубокого и основательного понимания её нормального состояния. Противоречивость концептуальных подходов в трактовке аномии и соответствующих аргументаций наглядно демонстрирует вариативность и разночтения в оценке и теоретическом обосновании её фиксируемых проявлений, сложность их идентификации в зависимости от научных взглядов, узкотеоретических, идеологических и иных установок. Видимо именно поэтому изучение и интерпретация проблем аномии сталкивается со многими трудностями и противоречиями, связанными с локализацией самого предмета исследования в рамках какой-либо одной дисциплины. Учитывая также наличие диалектической совокупности множества различных ещё слабо осмысленных факторов, характеризующих аномию, можно сделать вывод, как о недостаточной изученности проблемы, так и её очевидной научной актуальности.

Степень научной разработанности проблемы.

Понятие аномии возникло ещё в античной философии и встречается, в частности, у Платона. Под аномией он понимал беззаконие, несправедливость безверие, беспорядок. С зарождением современной теории аномии в центре научного внимания исследователей приоритетно находились проблемы социального характера. Так, Ж.-М. Гюйо, который и ввёл сам термин в научный оборот, считая аномию положительным явлением, рассматривал её как процесс освобождения индивида от власти жестких и догматических правил, носящих общий и универсальный характер. Э. Дюркгейм, внёсший наиболее значительный вклад в определение предмета, понятийного аппарата и других теоретических основ научного анализа феномена аномии, связывал её, в отличие от Гюйо, с различными формами социальной патологии. В частности, с «анормальным» разделением труда, препятствующим «органической солидарности» и порождающим широкое распространение самоубийств, а также с состоянием общества, при котором социум переживает период острого недостатка коллективных установлений, стабильных правовых и ценностных ориентиров1. Т. Парсонс также квалифицировал любые нарушения общественного равновесия как проявления особого болезненного состояния % общества, когда индивид испытывает в этих условиях психологический дискомфорт, поведение его непоследовательно и не организованно вокруг какой-либо социальной цели и соответствующих ей образцов действия, что впоследствии вырывается наружу посредством агрессии. Так возникают формы социальной аномии, приводящие к масштабным деформациям общественного порядка . Р. Мертон отходит от выражения противоречий между социальными нормами и биопсихической природой человека. Он описывает ситуацию разрастания аномии как рассогласование, конфликт двух элементов ценностно-нормативной структуры общества: культурно предписанных целей и интересов людей, с одной стороны, и социально санкционированных путей и способов их реализации—с другой3. Р. Дарендорф—связывал факторы аномии с • ослаблением общественных привязанностей4; Р Макай вер—с неразвитыми социальными и эмоциональными контактами; Ю. Хабермас—с противоречием между интеграцией режима (идентификация с общественным устройством, его легитимация) и культурной интеграцией5. Схожую точку зрения имел и М. Вебер, который подчёркивал важность субъективных смыслов, значений, привносимых в социальную действительность индивидом6.

Здесь мы сталкиваемся с определённой антитезой, которая, на первый взгляд, свидетельствует о различных взглядах вышеназванных учёных на общество, но, по сути, отражает всего лишь разные аспекты единой социальной реальности. С одной стороны, общество, являясь объективным фактом, фор

1 Дюркгейм Э. Норма и патология /Социология преступности.—М., 1966; О разделении общественного труда.—М., 1994; Самоубийство: социологический этюд.—М., 1994.

2 Парсонс Т. Система современных обществ.—М., 1997.

3 Мертон Р. Социальная структура и аномия// СоцИс.—1992.—№3-4; О социальных системах.—М., 2002. ф 4 Дарендорф Р. Мораль, революция и гражданское общество: Размышления о революции в

Европе— М., 1998.

5 Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие.—СПб., 2000.

6 Вебер М. Основные социологические понятия // Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем.—М.: Прогресс, 1990. мирует индивидов и принуждает их к чему-либо (Э. Дюркгейм). С другой— на их действиях и связанных с ними смыслах держится основополагающий фундамент общества (М. Вебер). В этих утверждениях содержится важный для понимания аномии смысловой парадокс бытия, принципиально сформулированный на уровне традиционного философского знания: общество оказывает решающее влияние на индивида, и он, в свою очередь определяет общество.

Помимо основополагающих социально-философских идей названных выше авторов, связанных с проблематикой аномийных общественных состояний, в своём исследовании мы опираемся на учения античных философов, раскрывающие гносеологические и онтологические аспекты этического дуализма (Сократ, Платон, Аристотель). Также рассматриваются этические взгляды философов средневековья (Аврелий Августин, Фома Аквинский), социалистов-утопистов (Т.Мор, Т.Кампанелла), философа эпохи французского Просвещения XYIII века Ж.Ж. Руссо, ряда выдающихся философов XYII-XIX веков (И. Кант, Г.В.Ф.Гегель, Ф.Ницше, К.Маркс); яркого представителя русской гуманистической философии—H.A. Бердяева.

Характерно, что в советский период общественные науки, развиваясь в рамках идеологических традиций марксизма, в целом не демонстрировали заметного интереса к проблемам аномии. Деструктивные поведенческие проявления рассматривались в основном как субъективные категории, связанные с аморализмом, который приводит к уничтожению человеческого в человеке, дегуманизации всего общества. В русле существующих идеологических установок превалировала точка зрения, что деформации в сфере морали и сопутствующие девиации в поведении есть нечто производное и второстепенное. В подобных явлениях, как утверждалось, нет и не может быть сущностной человеческой природы, и поэтому трактовка социальных проблем, в той или иной степени связанных с аномией, порождала представление, что и само это понятие является ненаучным, так как объединяет ряд несовместимых характеристик. Согласно такому подходу научный анализ нравственных и поведенческих аномалий личности следовало проводить в контексте обусловленных спецификой общественно-исторического развития объективных особенностей материального мира. Подобная точка зрения имела глубокое теоретическое обоснование в марксистской философии. Так, К. Маркс в I главе «Немецкой идеологии» пишет: «Даже туманные образования в мозгу людей, и те являются необходимыми продуктами, своего рода испарениями их материального жизненного процесса, который может быть установлен эмпирически и который связан с материальными предпосылками. Таким образом, мораль, религия, метафизика и прочие виды идеологии и соответствующие им формы сознания утрачивают видимость самостоятельности. У них нет истории, у них нет развития,. предпосылками являются люди, взятые не в какой-то фантастической замкнутости и изолированности, а в своём действительном, наблюдаемом эмпирически процессе развития, протекающем в определённых усло

• виях»7. Объективно же, анализ диалектической взаимозависимости между общественным прогрессом и аномальными деформациями социального поведения и морали присутствовал во многих философских трудах основоположников марксизма. Так, в своей работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Ф.Энгельс, говоря о падении родового строя, указывает, что «.власть первобытной общности была сломлена под такими влияниями, которые прямо представляются нам упадком, грехопадением по сравнению с высоким нравственным уровнем старого родового общества. Самые низменные побуждения — вульгарная жадность, грубая страсть к наслаждениям, грязная скаредность, корыстное стремление к грабежу общего достояния — являются восприемниками нового цивилизованного классового общества; самые гнусные средства — воровство, насилие, коварство, измена - подтачивают старое бесклассовое общество и приводят его к гибели» .

7 К.Маркс и Ф.Энгельс. Немецкая идеология. (Первая глава) В кн. К.Маркс. Социология. Сборник.— М., 2000.—С. 338.

8 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19.—С. 311.

Как видно, автор особо отмечает разрушительную роль негативных нравственных свойств и качеств индивидов, выраженных в человеческих пороках, которые материализуются в аморализме и определённых антисоциальных деяниях, что в конечном итоге, приводит к глобальным и необратимым общественным изменениям. (Что, в принципе, очень близко к определению основных категориальных признаков и последствий социальной аномии в современном её толковании.

Очевидно, что в известном игнорировании проблем, выраженных в различных проявлениях социального деструктивизма, отразилось характерное для марксистской философской науки видение мира. Гуманистическое по своей форме марксистское мировоззрение, основываясь на декларируемых принципах построения гармоничного общества, в котором согласно господствующим представлениям не должно оставаться места чуждым новой общественной морали явлениям, практически исключило какие-либо концептуальные сомнения в изначально нравственном совершенстве человека. Отсюда, любые отрицательные отклонения в сфере морали, характеризующие особенности сознания, воли и поведения людей, в их категориальном толковании философами советского периода искусственно выводились за рамки самого предмета научного анализа, поскольку, считалось, что они не могут являться принципиально важным элементом её внутреннего содержания и не имеют чёткой демаркации эмпирически фиксируемых границ9.

В этой связи небезинтересна точка зрения Л.Н.Гумилёва, который высказывает мысль, что фиксируемые проявления различных нравственных пороков, таких, например как властолюбие, честолюбие, зависть, тщеславие — это эмоции, коренящиеся в сфере подсознания и лежащие на грани психологии и физиологии. Далее он отмечает: «С обывательских позиций, это «дур

9 См., например: Борисов А.Г. Детерминизм общественных нравов М., 1979; Бобнева М.И. Социальные нормы и регуляция поведения. М., 1987; Плахов В.Д. Социальные нормы: философские обоснования общей теории. М.: Мысль, 1985; Бакштановский В.И. Принципы морального выбора. - М.: Знание, 1974; Дубко Е.Л. Идеал, справедливость, счастье. - М.: Изд-во МГУ, 1989. ные чувства», но с философских — «дурными» или «хорошими» могут быть только мотивы поступков, причём сознательные и свободно выбранные, а эмоции могут быть только «приятными» или «неприятными», и то смотря какие поступки они порождают»10. По мнению автора, к полезным для общества поступкам и, соответственно, результатам могут приводить и то же тщеславие, и властолюбие, и поэтому не только явления из области аномалий общественной морали могут детерминировать предпосылки социальных кризисов и потрясений.

Отметим, что в настоящее время уже нет необходимости доказывать, что любые попытки изъять нравственно-отрицательное из теории социального поведения и морали фактически означают отказ от объективного осмысления логики общественных изменений и развития.

Аналитические материалы, в той или иной мере отражающие феномен социальной аномии, в современной отечественной научной литературе встречаются сравнительно часто. Как правило, авторы, редко используя понятие аномии, с разных позиций и в различной интерпретации, по сути, дают характеристику общественных состояний, имеющих её явные признаки. (А.Г. Аганбегян, B.C. Афанасьев, В.М. Быченков, А.Б. Гофман, Я.И. Гилин-ский, Т. И. Заславская, А.Г. Здравомыслов, В.Н. Кудрявцев, Н.И. Лапин, Ю.А. Левада, В.Г. Немировский, Ю.И. Семёнов и другие). Однако, недостаточность фундаментальных трудов по рассматриваемой проблеме, тематическая бессистемность и эпизодичность публикаций, фрагментарность их содержательного наполнения фактически привели к отсутствию на теоретическом и эмпирическом уровне устоявшихся единых и общепризнанных критериев в определении главных параметров, характеризующих аномию. Существующие научные концепции, носящие, как правило, описательный характер, не всегда затрагивают многообразие субстанциональных и гносеологических аспектов этого сложного и многоликого социального явления. В этой связи возникают

10 Гумилёв JI.H. Этногенез и биосфера Земли.—М., 1997.—С. 319. противоречивые оценки роли и места аномии в обществе, уровня её потенциальной деструктивности, а также ее детерминаций и социальных последствий. Последнее не всегда позволяет располагать необходимыми средствами строгой демаркации изучаемого предмета, усложняет фиксацию и, тем более, системную интерпретацию реальных аномийных состояний.

Автор обращает внимание, что преобладающий социологический подход к изучению феномена аномии является недостаточным. Необходимость глубокого философского осмысления проблемы обусловлена тем, что традиционная интерпретация, выстраивая, как правило, свой категориальный ряд в рамках социальной парадигмы и с отражением преимущественно линейно-эволюционных связей, во многом выхолащивает практическую ценность её научного анализа.

Методологическая основа диссертационной работы.

При исследовании феномена аномии автор исходит из того, что операционной основой для научного анализа данного явления чаще выступают такие категории как «индивидуальное сознание», «правосознание», «мораль», «нравственное сознание», «девиантность» и ряд других. Эти понятия служат категориальными инструментами для определения типа и характера социальных отношений, степени их гармоничности или, наоборот, деструктивности. Определённая сложность в локализации предмета исследования может быть компенсирована, на наш взгляд, широтой охвата анализируемых явлений и учетом многообразия его промежуточных форм, находящихся на стыке общественных наук. Поэтому комплексное осмысление феномена социальной аномии целесообразно проводить в органичном соединении философских, социологических и социально-правовых подходов, что означает соответствующий научный анализ социально-нравственных императивов и социально-правовых норм в качестве основных регулятивов общественной жизни. В этом контексте мораль и право рассматриваются как органически взаимосвязанные и близкие формы индивидуального и общественного сознания и как взаимодополняющие части единого социального организма: они порождены насущными общественными потребностями, выполняют общественно-значимые функции и обеспечивают необходимую стабильность во взаимодействии с другими социальными инструментами. Именно здесь традиционно глубокое философское обобщение, дополненное взглядом через призму эмпирической социальной информации, даёт возможность наглядно увидеть разрыв между сферой декларируемого нормативного регулирования и базой реально сложившихся социальных отношений, что, главным образом, лежит в основе аномийных общественных состояний.

Главенствующую эвристическую роль в диссертационном исследовании играет метод ретроспективной реконструкции историко-философского материала, метод компаративного и категориального анализа, феноменологический метод. Очень важно, на наш взгляд, использование метода ассоциативного и синтетического анализа явлений действительности, поскольку они выступают средством возможных обобщающих сопоставлений, синтеза разрозненных факторов, оригинального взгляда на объект познания.

Объектом диссертационного исследования являются актуальные гносеологические и онтологические аспекты аномальных общественных состояний в свете их философского осмысления.

Предметом диссертационного исследования выступают социальные детерминанты и общие закономерности проявлений аномии как особого общественного феномена.

Цель диссертационной работы—выделить и рассмотреть аномию как феномен, укоренённый в самих основах общественного бытия. В рамках означенной цели автором ставятся следующие задачи: проследить становление проблематики, являющейся ядром современной концепции аномии в истории философской и социологической мысли; зафиксировать круг категорий, составляющих логическую «канву» исследования проблем аномии: ценности и нормы (в развитии или деградации их императивности), идеал, этический дуализм, имморализм, девиация, социальная дезинтеграция, и другие; рассмотреть девиантное поведение как проявление аномии; раскрыть ограниченность структурно-функционального подхода к анализу проблем аномии, обосновать необходимость выхода в её интерпретации за традиционные рамки социальных парадигм с их преимущественно линейно-эволюционным отражением связей и закономерностей; проанализировать основные проявления и факторы развития аномийных состояний общества и индивида; выявить виды и способы адаптации к условиям аномии.

Научная новизна исследования, по мнению автора, заключается в следующем: предпринята системная реконструкция философских и социологических воззрений, отражающих проблему аномии, в их историческом становлении от античности до наших дней; проведён комплексный анализ аномии как многопланового явления, укоренённого в диалектике материального и идеального пластов социальной реальности; показана ограниченность структурно-функционального подхода как базового при анализе явлений аномийного характера; осуществлены классификация и анализ аномийных форм индивидуальных и общественных состояний в современном российском обществе; исследованы особенности адаптации к условиям аномии применительно к настоящему этапу развития российского общества.

Положения, выносимые на защиту.

1. Проблемы кризисных общественных состояний, связанных с деформациями индивидуального и массового сознания, разрушением ценностно-нормативной регламентирующей системы общества, утратой большинством индивидов социально-нравственных императивов, всегда стояли в центре внимания философской и теоретической социальной мысли: от античности до современности.

2. Одной из причин аномии выступает несоответствие нормативного и институционального аспектов социально-правового порядка. Превалирование в поведении и мышлении людей институционального начала делает многие законы, социальные нормы и другие интеграционные требования бессмысленными и бесполезными.

3. В результате последовательной цепи негативных социальных метаморфоз возникает выраженное в аномии кризисное сознание, которое, разрастаясь, поглощает утрачивающие на практике нормативно-регулятивную функцию правовые и ценностные императивы, вследствие чего растёт число людей, выпадающих из поля их действия. Возникающие при этом девиации в своих основных проявлениях вторичны по отношению к аномии и являются её следствием.

4. Подвергшиеся деформации социальные структуры в условиях резкого снижения императивности действенных ранее общественных регулятивов, сами становятся источником дестабилизации, которая в свою очередь противодействует развитию, в чём проявляется и реализуется кумулятивная и циклическая природа аномии.

5. Феномен аномии следует рассматривать не только с позиций его сугубо дисфункциональных, но и отдельных функциональных проявлений, единство которых обусловлено наличием сложных и противоречивых форм и видов социального влияния на общество.

Научно-практическая значимость исследования. Теоретическое значение диссертации состоит в том, что она будет способствовать более полному и комплексному восприятию онтологических и гносеологических характеристик истоков аномии, углублению понимания практических путей преодоления негативных последствий аномийных состояний. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы при преподавании курсов социальной философии, социологии, политологии, культурологии; при планировании и проведении социальной работы с различными группами населения на региональном и местном уровне. На основе более полного понимания глубоких, скрытых и малоизученных факторов детерминации аномии в прикладной социологии возможно усилить корректность и валидность интерпретаций в рамках конкретных социальных исследований.

Апробация исследования.

Отдельные положения работы выносились для обсуждения на научных конференциях в Дальневосточном государственном аграрном университете (1996, 2001, 2003 годы), Благовещенском государственном педагогическом университете (2004год), на областной научно-практической конференции (1999 год).

Материалы исследования применялись как методологическая основа научной интерпретации эмпирических данных, получаемых в результате систематически проводимых прикладных социологических исследований. (Заказчики: Администрация Амурской области, мэрия города Благовещенска, Областная избирательная комиссия и ряд других). Среди них: «Влияние социальных условий на изменение ценностных ориентаций жителей города Благовещенска», «Факторы мотивации электорального поведения и политических предпочтений избирателей», «Социальные детерминанты восприятия населением результативности деятельности региональных и муниципальных структур власти и управления», «Факторы коммуникативного воздействия центральных и городских СМИ на ценностные аспекты общественного мнения» и ряд других.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, подразделяемых на параграфы, заключения и списка литературы. Общий объём работы 160 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Аномия как общественный феномен"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Аномия, как известно, значительно усиливается в период глобальных социальных изменений, а именно как в связи с общественными регрессиями, так и с прогрессивными процессами. Особо резкое и интенсивное её усиление происходит при зарождении и развитии глубоких и системных кризисных процессов. При анализе подобных явлений принято рассматривать несколько основных взаимозависимых факторов, характеризующих дезинтеграционные социальные изменения:

1) цивилизационный фактор—распад ведущих социальных институтов, составляющих основу любой локальной цивилизации;

2) нормативно-правовой фактор—деформация правового сознания, утрата императивности законов, резкое и значительное сужение сферы нормативного регулирования;

3) культурный фактор—разрушение основополагающих нормативно-ценностных начал духовного, нравственного характера, придававших человеческому общежитию гуманистическую направленность;

4) антропологический фактор—негативные мутации в самом типе человеческой личности, деформации в психике, мышлении, заставляющие говорить о нисхождении человека на более низкую ступень социокультурного развития.

Все эти факторы, как в совокупности, так и каждый в отдельности, обладают сложной, многоаспектной внутренней структурой и содержанием, что предопределяет комплексный, разносторонний характер их деструктивного воздействия на общество. Множественная вариативность подобного воздействия объясняется, на наш взгляд, степенью доминирования того или иного фактора в инициировании и стимулировании процессов аномии. Так, одной из причин аномии чаще всего выступает несоответствие нормативного и институционального аспектов социально-правового порядка. Происходящее в условиях аномии снижение императивной значимости законов, определённых социальных норм и нравственных предписаний неизбежно приводит к гипер-• болизации роли социальных институтов. В подобной ситуации перед индивидом, соотносящим себя с конкретной общественной структурой, встаёт дилемма: в своей деятельности руководствоваться принадлежностью к институту, имеющему специфические интересы, или отдать предпочтение нормам и предписаниям общепринятых установлений. Кризисное состояние общества, с его аморфными и изменчивыми критериями должного и произвольного, зачастую побуждает человека делать выбор в пользу корпоративных, узкогрупповых интересов, а необходимость альтернативы сложного выбора, как правило, приводит индивида к вынужденной аномии на личностном уровне. Таким образом, превалирование в поведении и мышлении людей институционального начала делает многие законы и другие интеграционные требования ф зачастую бессмысленными и бесполезными. В конечном итоге, в результате последовательной цепи прогрессирующих негативных социальных метаморфоз возникает кризисное сознание (выраженное в аномии), которое, разрастаясь, поглощает утрачивающие на практике свою нормативно-регулятивную силу правовые и ценностные императивы, вследствие чего растёт число людей, выпадающих из поля их действия. В субъективном пространстве индивидуальных основ личности, в массовом сознании, где обязаны присутствовать разнообразные иерархии социальных предписаний, очевидность отчётливых базовых оценок, начинает преобладать хаос иррационального. Гегель в «Феноменологии духа» обозначает его как феномен «разорванности» человеческого духа.

Социальный хаос—это всегда разрушение, распад большинства ранее сформировавшихся и устоявшихся социокультурных институтов. При этом сам хаос можно определять такими категориями, как энтропия, аномия, ката-Ф строфа, катаклизм, социальный взрыв, обозначающие различные грани и аспекты распада социальных структур, когда в атмосфере тотальной деструкции исчезает очевидная логика в текущих событиях. Происходит обвальное, лавинообразное разрушение существующих цивилизационных структур, воспитательных институтов, семейных связей, моральных и правовых норм, эро-• зия государственности, криминализация общества. Значительной части людей начинает представляться, будто разрушается сама субстанция цивилизации, наступает «конец света».

При всём многообразии причин и источников дезинтеграционных процессов, относящихся к конкретно фиксируемым проявлениям аномии, необходимо, на наш взгляд, выделять общественные разрушения, осуществляемые по инициативе и при активном участии локально определяемых социальных субъектов. Известно, что их мотивации зависят, в основном, от доминирующих идей, умонастроений, а, зачастую, и корыстных индивидуальных и групповых целей и интересов. Поскольку возможным объектом их деструктивного воздействия, зачастую, бывает всё общество, то в этот процесс вовлекается Ф наиболее активная часть социума. При стечении конкретных обстоятельств в нём могут разрушаться интеграционные связи, исчезать способности к формулированию основополагающих идей и идеалов, объединяющие людей. Нежелание а, зачастую, невозможность соблюдать действующие регламентирующие и регулирующие нормы оставляет большинство его членов без соответствующих гарантий от реальной опасности аномии, от которой они бывают практически беззащитны как перед совокупными социальными силами внешнего негативного давления, так и перед опасностью, угрожающей им из глубин собственного обыденного сознания. В результате нормативно-правовых, культуральных и иных деформаций социальная система начинает динамично сползать от порядка к аномии, погружаясь в перманентно кризисное состояние. На фоне обстоятельств, разрушающих старые, устоявшиеся социальные формы, в обществе появляются всё новые субъекты (индивиды и группы), полагающие, что необходимо усугубить действенность разруши-Ф тельных тенденций и попытаться заодно уничтожить всё то, что, по их мнению, стоит на пути к полному обновлению. В итоге создаётся почва к зарождению объективных предпосылок к разрастанию «эффекта нерегулируемого развития», когда спонтанность и неуправляемость разрушительных процессов начинает расти лавинообразно. Таким образом, происходит зарождение и

• развитие нарастающих аномийных состояний, выражающихся в стремлении, как к стихийному, так и к сознательному уничтожению людьми традиционных основ собственного бытия, которые правомерно идентифицировать как разновидность массового социального суицида.

В зависимости от площади социальных пространств, охваченных деструктивными процессами, аномия представляется очаговой, либо тотальной. В любой социальной системе, даже вполне стабильной и благополучной, всегда сохраняются остаточные, периферийные виды аномии. Они существуют в многочисленных социальных «нишах» общественной системы. Поэтому очаговая аномия, в отличие от тотальной, составляет неотъемлемую принадлежность любой общественной системы на протяжении всей истории её сущест

Ф вования. Очаги некоторого беспорядка всегда необходимы системе для поддержания её же собственной жизнеспособности. Это объясняется тем, что полная однородность и абсолютная упорядоченность делают систему хрупкой, понижают её сопротивляемость перед внешними и внутренними деструктивными воздействиями. Наличие же очагов аномии с характерными для них множествами разнообразных девиаций образует более обширное пространство для социального манёвра, необходимое для активных действий и возможностей энергичного самоутверждения социальных субъектов. Именно эти очаги зачастую оказываются теми местами, где возникают нестандартные жизненные модели, различные социальные новации.

Парадокс природы тотальной аномии заключается в том, что, несмотря на её очевидную деструктивность, она в конечном итоге способна создавать нечто вроде «первоматерии», из которой будут рождаться новые социальные формы. Это, очевидно, имел в виду Ницше, когда писал о необходимости но

• сить в себе хаос, чтобы родить «танцующую звезду».

Некоторые современные исследователи рассматриваемой проблемы, выражающие, как правило, либеральные взгляды, в основном акцентируют внимание на том обстоятельстве, что вошедшая в состояние аномии общественная система, разрушая нормативно-регламентирующие устои, одновременно уничтожает всё устаревшее, обветшалое, которое мешало ей эволюционировать, быть открытой для прогрессивных изменений. По их мнению, создающаяся обстановка оказывается максимально благоприятной для всевозможных новаций, поскольку люди получают возможность заниматься экспериментированием в условиях, когда перед ними открывается социальное пространство свободы, несравнимо более обширное, чем в эпохи устоявшегося порядка и стабильности. В приведённой выше аргументации, разумеется, есть рациональное зерно, но подобную социальную модель следует скорее охарактеризовать как некую абстрактную форму аномии, искусственно навязанную «свободой выбора» в ущерб «свободе ответственности». (Что приближённо соотносимо с методами и результатами реформирования современного российского общества).

Действительно, в условиях аномии схема исторических событий напоминает логику движения маятника: когда достигается предельное состояние социального хаоса, и дальнейшие разрушения становятся невозможны, остаётся только одна альтернатива — устремиться в противоположном направлении и начать возводить из руин новую цивилизационную систему со всеми сопутствующими атрибутами — государственностью, правом, экономикой, культурой и так далее. Таким образом, в недрах аномии могут созревать условия для будущих возможностей, которые спустя некоторое время станут линиями зарождения и развития новых социальных форм. Однако, когда подобная схема развития в виде разного рода инноваций навязывается обществу «сверху», неизбежно углубление разрыва между собственно нормативными и институциональными аспектами процессов социальной интеграции. А превалирование институциональных подходов и методов в решении назревающих проблем, как уже было отмечено выше, в целом негативно сказываются на динамике общественного развития, и, что самое опасное, чревато подменой системы естественного нормативного регулирования тиранической моделью власти и силы. Последнее же не только не решает проблем аномийного состояния, но, наоборот, способствует их значительному усугублению.

• Современные сдвиги в отношениях между индивидом и социумом идут в направлении большей эластичности, многосторонности, меньшей жесткости социальных связей человека, что создаёт простор проявлению его уникальной индивидуальности и свободы. В этих сдвигах выражается качественно новый этап развития исторического процесса индивидуализации человека, повышения его автономии, которая может вести к реальному возвышению его индивидуальности, способности вносить творческий вклад в жизнь общества. Однако во многих ситуациях подобная автономия проявляется негативно как растущее одиночество, социальная дезориентация человека, расширяющая возможности манипуляции его сознанием и поведением.

Диалектическая природа глубоких аномийных состояний такова, что

• они становятся возможными на рубеже переломных эпох, когда нарождающаяся социальная система вырастает из ряда элементов прежней, разрушенной системы — идет ли речь о людях или об элементах производительных сил, духовной или материальной культуры, нравственного или правового сознания. Процесс развития новой социальной системы обычно неравномерен, а это порождает диспропорцию в соотношении ее элементов и приводит к отставанию некоторых из них и тем или иным дефектам функционирования. Может наблюдаться неполная адаптация развивающейся системы к внешним и внутренним условиям ее существования, когда социальное или культурное развитие может подчас не поспевать за возникающими новыми общественными, духовными или экономическими потребностями. Нельзя сбрасывать со счетов и случайные события. Все это в совокупности и служит главным источником различных негативных явлений в обществе: от аморализма и поведенческих девиаций до аномии.

• В русле обозначенных выше трансформационных процессов в современной России в ходе реформ подобным образом произошло смешение психологических, политических, экономических, религиозных, поведенческих и иных аспектов индивидуального и массового сознания, что позволяет говорить об определённой зыбкости настоящего социального порядка, его под

• вижности и охарактеризовать всю социальную систему как динамическую и качественно уже иную. Кардинальная дифференциация общества создает сложную конфигурацию социума, возрастает и негативная поливекторность социальной траектории для представителей практически всех слоёв населения, в результате чего в обществе растет социальная напряженность и, как результат— аномия. Схема компаративной реакции российского социума на модернизационные импульсы, сводится к тому, что процессы аномии приобретают массовый характер, затрагивая своим негативным влиянием практически все социальные общности и группы. Аномия же, в свою очередь, инициирует развитие глобальных явлений деформации основополагающих общественных структур.

• Чтобы более точно и адекватно сформулировать задачи по дальнейшему исследованию, считаем важным оттолкнуться от утверждения, что истинное понимание любого социального феномена, а тем более такого сложного как аномия, формируется не каким-либо ограниченным теоретическим подходом в рамках одной научной дисциплины, а всем комплексом социальных наук, с учётом многогранности и противоречивости факторов подобного общественного феномена. Мы исходим из того, что при всей множественности конкретных проявлений аномии, глубинное её содержание возможно постичь только исходя из целостного освоения. На наш взгляд, современная социально-философская наука в развитии представлений об аномии достигла определённого рубежа, когда фрагментарных представлений о таком актуальном предмете исследования уже недостаточно. Возникает объективная необходимость перехода от познания отдельных сторон предмета к освоению его как целого, то есть от аналитического уровня—к синтетическому. На пути решеф ния этой задачи первостепенное значение приобретает качественный аспект исследований аномии, ибо её сущность заключается именно в содержании меры её деструктивного воздействия на общество.

Отображение аномии на базе универсальных философских абстракций (категорий) не потеряло своей значимости и в современных условиях, но сейчас, как нам представляется, особое значение приобретает её изучение с акцентом на эмпирические пути и средства достижения цели. Ведь для того, чтобы познать и усвоить целостное и самостоятельное явление (каким и является аномия в широком её понимании) требуется на основе практического опыта осмыслить его актуальные качественные стороны, а затем посредством их всестороннего анализа переходить уже на более высокий уровень обобщений, заключений и вывода закономерностей. В связи с этим принципиальное значение приобретает возможность изучения аномии на междисциплинарном исследовательском поле, когда на базе богатейшего опыта философского наследия и соответствующих подходов целесообразно интерпретировать реальные факты общественной практики, выявленные посредством применения социологических методов социального познания. В последнем автор усматривает основную перспективу продолжения дальнейших научных исследований.

Список научной литературыГоршенин, Владимир Михайлович, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Авеста. Вендидад. / Антология мировой философии: Древний Восток.— Мн.: Харвест; М.: ООО «Издательство ACT», 2001.—992 с.

2. Американская социологическая мысль: Тексты. Под ред. В .И. Добренькова .—М.: Изд-во МГУ, 1994.—496 с.

3. Аристотель. Никомахова этика. / Сочинения. В 4 т. Т. 4. Общ. ред. А.И. Доватура. - М.: «Мысль», 1984.—830 с.

4. Аристотель. О душе. / Сочинения. В 4 т. Т. 1. Ред. В.Ф. Асмус.- М.: «Мысль», 1975.—550 с.

5. Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. — Мн.: Литература, 1998. 1392 с.

6. Архипенко М.В. Аномия российского общества в свете концепции Т.Парсонса. М., 1987.

7. Ахиезер A.C. Россия: критика исторического опыта. (Социокультурная динамика России). Том I. От прошлого к будущему. 2-е издание, переработанное и дополненное.— Новосибирск: «Сибирский хронограф», 1997.—808с.

8. Бакштановский В.И. Принципы морального выбора. — М.: Знание, 1974. -64 с.

9. Бачинин В.А. Диалектика нравственных противоречий. Воронеж: Изд - во Воронеж, ун-та, 1988. — 132 с.

10. Ю.Бербешкина З.А. Совесть как этическая категория. М.: Высш. шк., 1986.-101 с.

11. Бербешкина З.А. Справедливость как социально-философская категория. М.: Мысль, 1983. - 203 с.

12. Бердяев H.A. О назначении человека.— М., 1993.—241 с.

13. З.Блинников Л.В. Великие философы: Учебный словарь-справочник. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Издательская корпорация «Логос», 1999. -432 с.

14. М.БобневаМ.И. Социальные нормы и регуляция поведения. М., 1987.

15. Боер A.A. Морально-правовой конфликт/ Ред. Г.Г. Бакастова. СПб.: РИО СПб ГУАП, 1999. - 28 с.

16. Бойс М. Зороастрицы. Верования и обычаи.—М.: Наука. 1987.—303 С.

17. Братусь Б.С. Аномалии личности. М., «Мысль», 1998. 301 с.

18. Бубер, Мартин. Прблема человека. Пер с нем.—Киев: Ника-Центр, Вист-С, 1998. 96 с.

19. Быченков В.М. Аномия // Новая философская энциклопедия.—В 4 т. Т. 1. М.: «Мысль», 2000. - 721 с.

20. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия.—СПб.: Питер, 2002.—352 с.

21. Вебер М. Основные социологические понятия // Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. / Сост., общ. ред. и послеслов. Ю.Н. Давыдова; Предисл. П.П. Гайденко.—М.: Прогресс, 1990.—808 с.— (Социологич. мысль Запада).

22. Володин А.И. Гегель и русская социалистическая мысль XIX века.—М., «Мысль», 1973.—304 с.

23. Волченко Л.Б. Добро и зло как этические категории. — М.: Знание, 1975. -64 с.

24. Гегель Г.В.Ф. Система наук. Часть первая. Феноменология духа. Пер.Г.Шпета. СПб.: «Наука». 1999. 448 с.

25. ГегельГ.В.Ф. // Антология мировой философии. В 4т. Т. 3. М., «Мысль», 1971.(АН СССР. Ин-т философии. Философское наследие).

26. ГегельГ.В.Ф. Лекции по философии религии. // Философия религии. В 2 т. Т. 1 Общ. ред. А.В.Гулыги. Пер. с нем. П.П. Гайденко и др. М., «Мысль», 1977. - 573 с.

27. Гельвеций. Об уме. Соч. в 2 т. Т. 2—М., 1994.

28. Герасименко А. А. Проблемы гуманизма в современной философии. -М.: Знание, 1989.-48 с.

29. Гидденс Э. Социология. М.: Эдиториал УРСС, 1999. 704 с.

30. Гобозов И.А. Введение в философию истории.

31. Григорьев С.И. Диалог об очень важном: Критич. очерк немарксистских концепций социал. справедливости. Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1985.- 128 с.

32. Громов М., Мацкевич А., Семенов В. Западная теоретическая социология. СПб., 1997.—372 с.

33. Гуманизм на рубеже тысячелетий: Идеи, судьба, перспектива: Материалы между нар. конф., 14-15 нояб. 1996 г. М. - 223 с.

34. Гумилев JI.H. Этногенез и биосфера Земли. / Сост. и общ. ред. А.И. Куркчи. М.: «Институт ДИ-ДИК», 1997. - 640 с.

35. Гусейнов A.A. Этика Аристотеля. М., 1984. - С.30.

36. Данто А. Ницше как философ. Пер. с англ. А. Лавровой. — М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2001.—280 с.

37. Декарт Р. Страсти души. Избр. произв. Пер с фран. / Ред и вст. ст. В.В. Соколова.—М.: Госполитиздат, 1950.—710 с.

38. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979. - С.304.

39. Дубко Е.Л. Идеал, справедливость, счастье. М.: Изд-во МГУ, 1989. -188 с.

40. Дьюи Дж. Реконструкция в философии. Пер. с англ. / Перевод. М. За-надворов (Введ., гл. 3-8), М.Шиков (гл. 1-2). М.: «Логос», 2001.— 168 с.

41. Дюркгейм Э. Норма и патология// Социология преступности. М., 1966.

42. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М.: Мысль, 1994.

43. Дюркгейм Э.Самоубийство: Социологический этюд / Пер. с фр. с сокр.; Под ред. В.А. Базарова. М., 1994. - 339 с.

44. Евлампиев И.И. История русской метафизики в 19-20 веках. Русская философия в поисках абсолюта. Часть I.—СПб.: Алетейя, 2000.—415 с.

45. Иванов В.Г., Рыбакова Н.В. Очерки марксистско-ленинской этики.— Л., 1963.

46. Ильин А.П. Мотивация и мотивы.—СПб.: изд. «Питер», 2000.—512 с.

47. История теоретической социологии. СОЦИОЛОГИЯ XIX ВЕКА (Профессионализация социально-научного знания). М.: ИЧП «Издательство Магистр», 1998. - 448 с.

48. Казначеев В.П., Акулов А.И и др. Выживание населения России. Проблемы «Сфинкса XXI века». 2-е изд., перераб. и доп./Под общ. ред. В.П.Казначеева. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 2002. - 463 с.

49. Кампанелла Т. Город Солнца. // Антология мировой философии: Возрождение.—Мн.: Харвест; М.: ООО «Издательство ACT», 2001.—928 с.

50. Камю А. бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: Пер. с фр. М.: Политиздат, 1990. - 415 с. - (Мыслители XX века)

51. Кант И. Основы метафизики нравственности. М.: «Мысль», 1999. -1472 с.

52. Кант И. Трактаты и письма. Вступительная статья A.B. Гулыги.—М., 1980.

53. Капица П.Л. Научные труды. Наука и современное общество. М.: Наука, 1998.-539 с.

54. Кашник О.И. Проблемы устойчивости личности в условиях аномии общества // Культура демократии и право.—1996. -С. 52—53.

55. Клейберг Ю.А. Социальные нормы и отклонения. 2-е изд., доп. М.: Вита-Пресс, 1997.—144 с.

56. Коган Л.Н. Зло: (Философ, эссе) / Ред. A.B. Данилова .- Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1992. — 110 с.

57. Коган Ю.М. Платон и его эпоха. М., 1998.

58. Кошелев М.И. Социальный экстремум: Филос.-социол. Анализ. — М.: Горизонт, 2000.-180 с.

59. Криминология. / Общ. ред. А.И. Долгова. — М.: НОРМА-Инфра-М, 2000.—780 с.

60. Кувакин В.А. Твой рай и ад: Человечность и бесчеловечность человека (Философия, психология и стиль мышления гуманизма). -М.; СПб.: Алатейя, 1998.-353 с.

61. Куда идет Россия? Альтернативы общественного развития/ Общ. ред. Т.И.Заславской. М: Аспект Пресс, 1995. — 512 с.• 62.Кудрявцев C.B. Конфликтологический анализ криминогенных ситуаций

62. Насилие, агрессия, жестокость. Криминально-психологические исследования.— М., 1990.

63. Кузнецов В.Н. Немецкая классическая философия: Учеб. / В.Н. Кузнецов.—2-е изд., испр. и доп.—М.: Высш. шк., 2003.—438 с.

64. Лейбниц Г.В. Новые опыты о человеческом разумении. Соч. в 4 т. М., 1983. Т.2. - С.175.

65. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии/ Сост. и ред. А.А.Тахо-Годи. М.: «Мысль», 1993. - 959 с.

66. Лукашева Е.А. Право, мораль, личность/ Отв. ред. В.М. Чхиквадзе; АН СССР, Ин-т государства и права. М.: Наука, 1986. - 262 с.

67. Ф 67.Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат познания.1995.

68. Лунев В.В. Организованная преступность, уголовный терроризм в условиях глобализации // Социологические исследования.—2002. — №5. -С. 60-67.

69. Майерс Д. Социальная психология. Пер. с англ. СПб.: Питер, 1996.

70. Макиавелли Н. Государь. Рассуждения о первой декаде Тита-Ливия. О военном искусстве.—М.: Мысль, 1997.—640 с.

71. Маркс К. и Энгельс Ф. Немецкая идеология. (Первая глава) В кн.: К.Маркс. Социология. Сборник. Пер. с нем. Вступ. статья Ю.Н. Давыдова—М.: «КАНОН-пресс-Ц», «Кучково поле», 2000.—432 с.

72. Маркс К. Экономико-философские рукописи 1844 года.—В кн.: Карл Маркс. Социология. Сборник. М.: «КАНОН-пресс-Ц», «Кучково поле». 2000.—432 с.m 73 .Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19, -Марксистско-ленинская теория исторического процесса. В 3 т. М., 1975.

73. Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы. / Пер. с англ. М.: Смысл, 1999.—425 с.

74. Маслоу А.Г. Мотивация и личность. Перевод с англ. Татлыбаевой A.M. СПб.: Евразия, 1999. - 478 с.

75. Мор Т. Утопия. // Антология мировой философии: Возрождение. — Мн.: Харвест; М.: ООО «Издательство ACT», 2001.—928 с.

76. Насилие и ненасилие: Философия, политика, этика: Материалы международной Интернет-конференции; Под ред. Р.Г.Апресяна. М.: Фонд независимого радиовещания, 2003. - 192 с.

77. Немировский В.Г. Универсумная диагностика российского общества. Красноярск, 2001.—176 с.

78. Никонов A.B. Социально-философские аспекты адаптации в аномиче-ском обществе // Научные школы Волгоградского государственного университета. Социальная философия. — Волгоград, 2000.—С. 75-105.

79. Парсонс Т. О социальных системах / Под ред. В.Ф. Чесноковой и С.А. Белановского.—М.: Академический Проект, 2002.—832с.

80. Парсонс Т. Система современных обществ.—М.: Аспект Пресс. 1997.— 271 с.

81. Платон. Диалоги/ Пер. с древнегреч., сост. ред. и авт. вступ. статьи А.Ф.Лосев. М.: «Мысль», 2000. - 607 с. - (Классическая философская мысль)

82. Плахов В.Д. Социальные нормы: философски обоснования общей теории. М.: Мысль, 1985.

83. Покровский Н.Е. Транзит российских ценностей: нереализованная альтернатива, аномия, глобализация // Традиционные и новые ценности: политика, социум, культура: Материалы междунар. конф.—М., 2001.— С. 47-66.

84. Поликарпов B.C. История нравов России. Восток или Запад. — Ростов н/Д., издательство «Феникс», 1995.—576 с.

85. Потапков А.Г. Организация Добра и Зла и диалектика самоорганизации. -Суздаль, 1994.-201 с.

86. Пригожин И., Стенгерс А. Порядок из хаоса. — М.: Эдиториал УРСС. 2001.—312 с.

87. Проблема аномии в современном обществе. М. :МГИМО, 1995.

88. Психология толп. — М.: Институт психологии РАН, Издательство «КСП+», 1999.—416 с.

89. Раймон А. Введение в философию истории.

90. Ред. В.И. Беляева. — Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1990. — 34 с.

91. Руссо Ж.Ж. Письмо к Д'Аламберу о зрелищах // Избр. соч. В 3 т.—М.: «Мысль», 1961. Т. 1.

92. Сабиров В.Ш. Два лика зла. (Размышления русских мыслителей о добре и зле). М.: Знание, 1992. - 64 с. - (Этика; 1/1992)

93. Семёнов Ю.И. Философия истории от истоков до наших дней: Основные проблемы и концепции. — М.: Старый сад, 1999—380 с.

94. Сенека A.A. Нравственные письма к Луцилию. Трагедии. — М.: Худож. лит., 1986—543 с.

95. Серафимов Б. Природа Добра и Зла: Теософ, и научн. взгляды. СПб.: Лань, 1998.-120 с.

96. Сергеев К.А. Философия Канта. / Иммануил Кант. Трактаты.— СПб., 1996.—С. 72.

97. Скрипник А.П. Моральное зло. М., 1992. -С.108.

98. Смелзер Н.Дж. Девиация и социальный контроль / Социология: Учебник. М., 1994. - Гл. 7.

99. Соловьев B.C. Оправдание добра. / Соч. в 2т. М.: Мысль. 1990.— 892 с.

100. Соловьев B.C. Оправдание добра/ Вступ. ст. А.Н. Голубева, Л.В. Коноваловой. — М.: Республика, 1996. 478 с.

101. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. / Общ. ред., сост. и предисл. А.Ю. Согомонов: Пер. с англ. — М.: Политиздат, 1992.—543 с.

102. Сорос Дж. Открытое общество. Реформируя глобальный капитализм. Пер. с англ. М.: Некоммерческий фонд «Поддержки Культуры, Образования и Новых Информационных Технологий», 2001. — 458 с.

103. Социальная борьба и политическая идеология и античном мире: Меж-вуз. сб./ Ред. Э.Д. Фролова. Л.: ЛГУ, 1989.- 188 с.

104. Социальное развитие как предмет философско-социологического анализа/ А.К. Черненко и др.; Ред. и предисл. В.А. Дмитриенко Томск: Изд-во Том. ун-та, 1983.- 177 с.

105. Социально-философские проблемы современности: Сб. науч. тр./Ред-кол. И.А. Негодаев и др. Ростов н/Д: Изд-во Дон. гос. техн. ун-та, 1995.-110 с.

106. Социальный и нравственный прогресс: Гармония и противоречия: Сб. ст./ АН СССР, Ин-т философии; Отв. ред. О.И. Крутова. М.: ИФАН, 1988.- 131 с.

107. Социальный идеал и массовое сознание: Историко-культурное исследование: Сб. обзоров/Ред. Л.П. Данилович. М.: ИНИОН, 1992. -102 с.

108. Социология преступности: (Соврем, буржуазные теории)/ Сб. ст.: Пер. с англ. и вступ. ст. А.С. Никифорова и A.M. Яковлева. М.: Прогресс, 1966. - 368 с.

109. Спенсер Г. Основания социологии. Социология как предмет изучения. / Западноевропейская социология XIX века.— М., 1996.

110. Сравнительная философия. М.: Издательская фирма «Восточная литература», РАН, 2000. - 344 с.

111. Сычев Ю.В. Бытие человека: Проблемы детерминации и самодетерминации. Социальная теория и современность/ РАУ, Гуманитар, центр. -М., 1992.-Вып. 5.-99 с.

112. Турен А. Возвращение человека действующего: Очерк социологии.— М.: Научный мир, 1998.—204 с.

113. Фетисов В.П. Добро и зло: (Опыт ист. филос. анализа). - Воронеж: Изд - во Воронеж, ун-та, 1982. - 127 с.

114. Фрейд 3. Введение в психоанализ. Лекции. М., «Наука», 1989. -455 с.

115. Хаббард Л.Рон. Дианетика. Современная наука душевного здоровья: Учебник по Дианетике / Пер. с англ. под общ. ред. М.И. Никитина.— М.: Воскресенье, Нью Эра Пабликейшенс Груп (совместное издание), 1993.—576 с.

116. Хиггинс Р. Седьмой враг. Человеческий фактор в глобальном кризисе (главы из книги) / Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности.—М.: Прогресс, 1990.

117. Хрестоматия по истории Древнего Востока. В 2 ч. Ч.2.- М. 1080 с.

118. Хромченко М.С., Хасан Б.И., Сергоманов П.А. Мир без конфронтации /Под общ. Ред. Л.И. Семиной.—М.: Изд-во «Бонфи», 2002.—302 с.

119. Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб.: Питер, 2003.—607 с.

120. Чанышев А.Н. Курс лекций по древней философии. М.: Высш. школа, 1981,—374 с.

121. Шибутани Т. Социальная психология /Пер. с анг. В.Б. Ольшанского. Ростов н / Д.: изд-во «Феникс», 1998.—544 с.

122. Шимановский Д.С. Моральное самосознание: Этико-фисос. аспект. -Киев: Вища шк.; Изд-во при Киев. гос. ун-те, 1986. 141 с.

123. Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность: Пер. с нем./ Общ. ред., сост., вступит, ст. A.A. Гусейнова, А.П. Скрипника. — М.: Республика, 1992.-448 с.

124. Щердаков В.Н. Добро и зло (очерк нравственной философии). М.: Знание, 1992. - 64 с. - (Новое в жизни, науке и технике. Сер. «Человек и общество», №1)

125. Юнг К. Человек и его символы.—М.: «Серебряные нити», 1998.— 368 с.

126. Ядов В.А. Ред. Социология в России. // Гилинский Я.И. Девиантное поведение. М.: Издательство Института социологии РАН, 1988.— 696 с.

127. Ясперс К. Общая психопатология. Пер. с нем. -М., Практика, 1997.— 1056 с.

128. Ачкасов В.А. Россия как разрушающееся традиционное общест-во//ПолИс. № 6. - 2001. - С.83-91.

129. Бачинин В.А. Антитеза естественного и позитивного права: философ-ско-культурологический анализ // Общественные науки и современность.- 1999.- № 6.- С. 76—87.

130. Башкирова Е.И. Трансформация ценностей Российского общест-ва//ПолИс. 2000. -№6. - С.51-65.

131. Богоявленский Д.Д. Российские самоубийства и российские реформы // Социологические исследования—2002.—№5—С. 76-80.

132. Бутенко А.П. О характере созданного в России общественного строя // Социологические исследования. —1994. —№10

133. Вингендер. И. Аномия и девиация в венгерском обществе»// Социологические исследования. 2001. - №3. - С. 84-89.

134. Гилинский Социология девиантного поведения как специальная социологическая теория. // Социологические исследования. 1991. - №4.

135. Голенкова З.Т., Ичитханян Е.Д., Казаринова И.В. Маргинальный слой: феномен социальной идентификации // Социологические исследования. -1998.—№8.

136. Гуггенбергер Б. Теория демократии // Полис. 1991. —№4.- С. 137148.

137. Дилигенский Г.Г. В защиту человеческой индивидуальности. // Вопросы философии. 1990. - № 3. - С. 31—45.

138. Дилигенский Г.Г. Российские архетипы и современность.// «Сегодня» 5.07. -1996.

139. Дюркгейм Э. Ценностные и реальные суждения // Социологические исследования. 1991. —№2.

140. Карипбаев Б.И. Общество и право (аномия) // Аспирант и соискатель.— 2001.— №2(3).—С. 51—56.

141. Кнухова Ж. Аномия и корпоративная девиантность. Вестн. Моск. Унта. Сер. 18. Социология и политология. 1996. - № 2. - С. 74-77.

142. Коган В.Н. Содержание труда и антиобщественное поведение // Социологические исследования. 1983. —№2.

143. Кудрявцев В.Н. Исследовательская проблема социальные отклонения // Социологические исследования. - 1983. —№2

144. Лапин Н.И. Социальные ценности и реформы в кризисной России // Социологические исследования. 1993. - № 9.

145. Левада Ю. Динамика социального перелома: возможности анализа// Коммунист. 1989. - №2.

146. Мертон Р.К. Социальная структура и аномия // Социологические исследования. 1992. — № 3-4.

147. Николаев В.Г. Проблемы маргинальности: и ее структурный контекст и социально-психологические импликации // Социальные и гуманитарные науки /РЖ/. Серия 11. Социология. М., 1998. - №2

148. Овсянников A.A. Социальный элемент в самоубийстве // Мир России. — 2000.—№1.

149. Резниченко Л.А. Все на борьбу с аномией! !!//Энергия. №3. - 1999.

150. Рукавишников В.О. Социологические аспекты модернизации России и других посткоммунистических обществ// Социологические исследования. 1995. - №1. - С. 34-46.

151. Руткевич В.О. Социологические аспекты модернизации России и других посткоммунистических обществ// Социологические исследования. -1995.—№1.-С.49-61.

152. Свинцов В.И. Философия, равная жизни. // Свободная мысль. 1994. -№5.—С. 40-41.

153. Соловьёв В.Ю. Знание, вера и нравственность // Наука и современность. М., 1971. - С. 233-235.

154. Урманцев Ю.А. Природа адаптации // Вопросы философии. 1998. — №12.—С. 21-36.

155. Феофанов К.А. Социальная аномия: обзор подходов в американской социологии // Социологические исследования. 1992. - №5. - С.88-92.

156. Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии. 1990. -№ 3. -С. 134—148.

157. Чиркин В.Е. Общечеловеческие ценности и российское право// Общественные науки и современность. 2001. - №2. - С.64-76.

158. Горшенин Владимир Михайлович

159. АНОМИЯ КАК ОБЩЕСТВЕННЫЙ ФЕНОМЕН: СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ1. Диссертация