автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Деловые люди Флоренции XIV-XV вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Деловые люди Флоренции XIV-XV вв."

На правах рукописи

р^0КЕ^НОВА Ирина Александровна

О У

ДЕЛОВЫЕ ЛЮДИ ФЛОРЕНЦИИ XIV - XV вв.: ЗАНЯТИЯ, ОБРАЗ ЖИЗНИ И ОБЫДЕННОЕ СОЗНАНИЕ

Специальность - 07.00.03. - Всеобщая история (история средних веков)

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических нр^

АВТОРЕФЕРАТ

Ставрополь-1997

Работа выполнена на кафедре всеобщей истории Ставропольского государственного университета

НАУЧНЫЙ КОНСУЛЬТАНТ

доктор исторических наук, профессор Брагина Л.М.

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ: доктор исторических наук, профессор Чикколини Л.С. доктор исторических наук, профессор Сванидзе А.А. доктор исторических наук, профессор Стам С.М.

ВЕДУЩАЯ ОРГАНИЗ АЦИЯ -

Московский государственный педагогический университет

Защита состоится "Ш)п ф&ёЬ&'Лл^ 1993 г. в часов на заседании Специализированного совета Д. 053.05.08 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук по Отечественной и всеобщей истории в Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова (119899, Москва, Ленинские горы, 1-ый гуманитарный корпус, исторический факультет).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке исторического факультета Московского государственного университета.

Автореферат разослан

» 1993 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Н.М. Мещерякова

Актуальность темы исследования. К проблемам социальной психологии :упцов, банкиров и богатых ремесленников Флоренции в исторической итературе чаще всего обращались в связи с исследованием истоков культуры тальянского Возрождения. Однако феномен общественного сознания этого оциального слоя имеет более широкое значение: он позволяет полнее раскрыть одержанне и эволюцию урбанистических форм Западной Европы с их особой истемой интеллектуальных и нравственных ценностей, самобытной уховностью, спецификой образа жизни богатых и образованных горожан.

Обращение к повседневному сознанию представителей данной среды дает озможность глубже представить занятия, образ жизни, духовные искания людей, вязанных с ранними этапами первоначального накопления капитала. Это важно ля выявления более полной картины этой эпохи, отличающейся не только ротиворечнями между средневековыми и новыми формами экономики, олитики, религии, но и сложным их синтезом, порой парадоксальным заи модействием.

В современной исторической науке все более важное значение приобретает нтропологический подход, дающий возможность осветить то или иное явле-ие общественного сознания как бы изнутри, с точки зрения людей, обитавших рамках каких-либо социальных структур, являющихся их субъектами, осителями сложившихся в них отношений. Попытка представить жизнь одного з городских слоев во многих срезах, заполнение различных уровней бщественных отношений "человеческим началом" позволяет по-новому ценить феномен флорентийской экономики, лучше разобраться в специфике золюции города-государства, понять малоизученное явление повседневного глигиозного сознания.

Хронологические рамки исследования включают период с рубежаХШ и IV вв. по 80-90 годыХУ в., на который приходится основная масса "купеческой итературы": хозяйственные книги, мемуары, домашние хроники, дневники, исьма. С конца XIII в. бухгалтерские книги начинают обогащаться новым удержанием, в них появляются элементы хроники, фиксируется семейная стория, находит отражение индивидуальность авторов. С начала XIV в. в }шциальном летописании происходит переход от анналов к хроникам, в которых шсывается реальная жизнь города, подробно характеризуются исторические зреонажи, выявляется позиция самого автора. Вряд ли можно согласиться с нением французского специалиста Кр. Бека о том, что с 1434 г. в общественном >знании богатых флорентийцев происходят кардинальные изменения в связи с эвыми чертами в политической структуре города. Образ жизни деловых людей доминанты социальной психологии носили весьма устойчивый характер, и в осматриваемых источниках не отражается существенных изменений. Они

становятся более заметными скорее в 80-90 годы XV в., которые знаменовали особый этап в истории города на Арно, связанный с движением Савонаролы и реформами в государственном устройстве, вызвавшими новый поток купеческой литературы, требующей специального исследования. В представленной работе трактаты и хроники деловых людей 90 годов XV в. рассматриваются лишь в том случае, если это необходимо для сопоставления или подтверждения устойчивости стереотипов сознания горожан.

Историография проблемы. В зарубежной историографии социальная психология стала специальным объектом изучения сравнительно недавно, с 30 годов XX в., с развитием антропологического направления в исторической науке, начало которому положили выдающиеся историки школы "Анналов" Марк Блок, Люсьен Февр, Робер Мандру. В XIV в. подобные явления попадали в поле зрения исследователей спорадически и толковались неопределенно, примером может служить труд Ф. Монье, посвященный литературной истории Италии XV в. В нем шла речь об особом "народном духе", присущем итальянцам этого столетия. Монье отмечал появившиеся у них новые черты сознания, но ставил в вину флорентийским "буржуа" отход от традиционной, органически свойственной народному духу итальянцев веры в Бога, откуда проистекали их скупость, мелочная расчетливость, склонность к обману и неспособность на героические поступки1.

В начале XX в. на мироощущение флорентийских купцов обратили внимание в связи с полемикой между А. Пиренном и В. Зомбартом о социально-экономической природе представителей торгово-банковской среды средневековья. Такие современные исследователи, как Р. Романо, А. Тененти, Ф. Джонс, следуя точке зрения В. Зомбарта, не склонны акцентировать внимание на буржуазной природе флорентийских купцов2. Противоположную оценку дают историки-экономисты А. Фанфани, Р. Лопец, И. Ориго, Ф. Мелис, А. Бенза, Дж. Луццатто, А. Сапори, П. Брецци, считающие наличие раннекапиталистических отношений во Флоренции XIV-XV вв. непреложным фактом3. Вслед за А. Пиренном они видели в купцах и банкирах носителей капи-

' Монье Ф. Опыт литературной истории Италии XV века: Кваттроченто / Пер. К.С. Шварсалона. СПб., 1904. С. 10-1 1, 276.

1 Пиренн А. Средневековые города Бельгии / Под ред. профессора Е.А. Косминского.

М., 1937; Зомбарт В. Буржуа: Этюды по истории духовного развития современного экономического человека. М., 1925.

3 Romano R. И mercante italiano tra Medioevo e Rinasciménto. Tra due crisi: L'Italia del Rinasciménto.Torino, 1971. P45, 52; Tenenti A. Firenze dal Comune a Lorenzo il Magnifico

(1350-1494). Milano, 1970; Jones Ph. Economía esocietanell' Italia medievale. Torino, 1980.

/

талистического уклада1. В их трудах особенно часто встречаются элементы идеализации деловых людей Флоренции и других городов (А. Фанфани, Ф. Мелис).

Некоторые из указанных авторов пытались, отчасти воспроизводя схемы В. Зомбарта, разделить деловых люден на "ранних буржуа" и ремесленников по масштабу их производства, размаху и объему торговых оборотов (Дж. Луццатто, профессор Сорбонны Ив Ренуар)2. Другие исследователи этого направления противопоставляли разные "поколения" флорентийских купцов: тем, кто действовал в XIII - первой половине XIV в., приписывали энергию и дух капиталистической экспансии, а тех, кто вершил дела в более позднюю эпоху, считали консерваторами, отказывающимися от активных видов предпринимательства, склонными к анноблировашио и аристократическому образу жизни3.

Обыденным сознанием деловых людей заинтересовались исследователи в области социологии культуры и искусства А. фон Мартин и Ф. Антал, поставившие перед собой задачу объяснить корни и истоки ренессансной культуры4. В их трудах заметна тенденция несколько упрощенно связать деятельность "ранней буржуазии" и творчество Джотто и Мазаччо, а "слабость и изнеженность крупной буржуазии XV в." представить как главную причину декаданса искусства этого периода. Элементы такого подхода можно наблюдать у Г. Барона и Л. Мартинеса, которые видели прямую зависимость между обыденным сознанием флорентийцев ХР/-ХУ вв. и идеями гражданского гуманизма5.

' Fanfani A.Leorigini dellospirito capitalisera in Italia. Milano, 1933; Lopez R.S. Lanascità dell'Europa (sec. V-XIV). Torino, 1966; Melis F. Aspètti della vita economica medievale. (Studi nell'Archivio Datini di Prato). Siena, 1962. Vol. I-II; Origo I. The mercante of Prato Francesco di Marco Datini (1335-1410) New-York, 1957; Luzzatto G. Storia econömica d'Italia. Il Medioèvo. Firenze, 1973; Sapori A. Lezioni di storia cconomia (secoli XIV-XV). Fircnze, 1955. V. I; Brezzi P. Economia e società nel tardo medioèvo. Roma, 1975/

2 Renouard Y. Les Hommes d'affairés italiens du Moyen Âge. P., 1968.

3 Sapori A. Le marchand italien au Moyen Age. P., 1952; Sapori A. Studi di storia cconömica medievale (sècoli XII - XV). Firenze, 1955. V. I; Tenenti A. Op. cit.

4 Martin A. von. Soziologie der Renaissance. Physiognomik und Rhitmik einer Kultur der Burgertums. Frankfurt a/M, 1949; Antal F. Die florentinische Malerei und ihr sozialen Hintergrund. Berlin, 1958.

5 Baron H. The Crisis of the early Italian Renaissance. Civic humanism and republican liberty of the age of classicism and tiranny. Princeton, 1955; Martines L. The social World of the florentine humanists (1390-1460). Princeton, 1963.

Социальная психология деловых людей Флоренции стала объектом внимания представителей антропологического направления в рамках школы "Анналов" (Ф. Бродель, Ж. Ле Гофф)1. Но особенно значительными в этой области стали труды И. Ренуара и его последователя Кристиана Бека2. Ренуар сосредоточивает внимание на главах могущественных купеческих и банковских компаний Италии, а Кр. Бек видит свою цель в том, чтобы изучить менталитет "флорентийской ранней буржуазии", и его работа является наиболее глубоким и фундаментальным исследованием. Хотя этот автор подходил к изучению элементов капиталистического развития Флоренции с известной долей модернизации, он высказал обоснованное суждение о том, что во второй половине XIV и XV в. происходили не столько упадок и вырождение творческой энергии, сколько перестройка и обновление, перемещение точек приложения деятельности ранней буржуазии, а общие черты "буржуазного менталитета" свойственны деловым людям как в XIV, так и в XV вв., и носителями их являлись выходцы из разных социальных слоев: от мелких торговцев (Паоло да Чертальдо) до олигархов, "близких к дворянским кругам" (Б. Питти). Кр. Бек, сопоставляя деловых людей и гуманистов, пришел к выводу, что они составляли одну общность и имели сходные принципы мировоззрения, поэтому "гуманизм купцов" значил столько же, сколько и "буржуазность гуманистов" - тезис, вызывающий сомнение в том, что умонастроение высших слоев флорентийского купечества может исчерпывающим образом определять ментальную структуру гуманистической идеологии.

Среди современных итальянских исследований, близких к этому направлению, следует особо отметить работы видного филолога и историка В. Бранки и его ученицы JI. Пандимильо3. Публикации целого ряда произведений купеческой литературы являются несомненной заслугой В. Бранки. Он доказывал, что миросозерцание деловых людей отражало эволюцию капиталистических отношений от экспансии цехов и компаний начала XIV в. до организации капиталистических отношений под олигархическим господством "жирного народа", лишь рационально использующего достижения предыдущей эпохи.

1 Le Goff J. Marchands et banquiers du Moyen Âge. P., 1972; Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. Т. 2. - Игры обмена, M., 1988.

2 Renouard Y. Op. cit; Bec. Ch. Les Marchands écrivains. Affaires et humanisme à Florence (1375-1434). P., 1967.

'Branca V. Introduzióne//Mercanti scrittori a curadi V. Branca. Milano, 1986; Pandimiglio L. Giovanni di Pagolo Morelli elaragion di famiglia/ZStudi sul Medioevo cristiano offerta a Raffaello Morghen. Roma, 1974; Pandimilio L. Giovanni di Pagolo Morelli e le strutture famigliari // ASI. Firenze, 1978. IV.

В. Бранка раскрыл основные принципы деловой этики богатых горожан в понятии "ragion mercante" - рациональное видение мира, противопоставление фортуне собственной воли и разума, склонность к обманам-компромиссам. В особую категорию он выделил понятие "ragion di famiglia" - способность к управлению и руководству всем, что включало в себя понятие "семья". Существенной чертой, отличающей сознание флорентийцев, Бранка считал "ragion di stata" - участие граждан в управлении городом-коммуной. J1. Пандимильо работает с архивом Джованни Морелли, основной объект ее исследования - "семейный разум". Ею затронут ряд важных и малоизвестных в исторической науке проблем: влияние частых эпидемий на структуру семей, эволюция отношений между разными поколениями внутри семьи, сочетание общегосударственных и частных интересов. Изучение общественной психологии данного социального слоя с антропологических позиций позволяет раскрыть малоизвестные явления, рассмотреть определенный тип ментальных представлений в его целостности, выявить устойчивость тех или иных форм отражения действительности.

За последние четверть века не было фундаментального исследования социальной психологии деловых людей, равного по масштабам и глубине научному труду Кр. Бека. Но это не означает, что интерес к образцам купеческой литературы Флоренции угас. Эти источники все активнее привлекаются специалистами различных отраслей исторической науки, в частности, к ним обращаются ученые, продолжающие изучать экономические проблемы Италии в средние века и в эпоху Возрождения: Де Ровер, Брукер, Хошино, Пинто, Маланима, Голдсвейт1. Особый интерес представляют труды Голдсвейта и Брукера. Они оба приходят к заключению, что во второй половине XV в. имели место не тенденции упадка, а процессы активного развития флорентийской экономики. Р. Голдсвейт, анализируя архивы четырех семей Флоренции, обнаружил взлеты предпринимательского духа и творческой энергии у отпрысков старых и знатных фамилий во второй половине XV - начале XVI в. Подъемы предпринимательской инициативы он связывал с последовательным процессом дезинтеграции крупных семейных кланов, "переходом от линьяжа к фрагментарной фамилии"2. Обращает на себя внимание его попытка разобраться в характере механизмов, посредством которых накопление при-

1 RoovcrR. L'Evolution de la lettre de schange(XIV-XV). P., 1953; Malanima P. I Riccardi di Firenze, Una famiglia e un patrimonio nella Toscanadei Medici. Firenze, 1977; Brucker G. Renaissance Florence. New-York, 1975.

2 Goldtwaite R. Private Wealth in renaissance Florence (A study of four families). Princeton, 1968.

былей влияло на развитие ренессансной культуры, показать деловых людей как заказчиков и потребителей духовных ценностей, коллекционеров, меценатов и ценителей труда мастеров этой эпохи1.

Записки купцов-писателей широко используются при изучении флорентийского государства, в том числе С. Бертелли, Дж. Гвиди, Л. Мартинесом, Н. Рубинстейном, Ф. Кентом, Д. Кент2. Труды Д. Кент из Австралии особенно интересны и важны, поскольку при исследовании процессов, ведущих к разделению городского общества на партии и политические фракции, она обращает внимание на такие феномены, как личные связи, дружба, соседство и проявления индивидуальной воли. Это позволяет ей воссоздать комплекс политических связей, определяющих эволюцию флорентийского общества и государства во всей ее сложности и противоречивости. Докторская диссертация А. Монти из Лилля представляет подробнейший обзор флорентийских хроник с 1345 по 1434 г.3 Не отличаясь оригинальностью исследовательских подходов Д. Кент, труд А. Монти привлекает фундаментальностью и обоснованностью суждений, интересен данный в нем вариант классификации анналов, хроник, историй, в которой значительное место отводится произведениям деловых людей.

Проблемы социальной психологии деловых людей эпохи Возрождения привлекают внимание авторов, занимающихся вопросами повседневности, в их числе: П. Ларивель, П. Антонетти, Р. Трекслер, Дж. Ларнер, Д. Херлихи, Кр. Клапиш-Зубер4. Все эти авторы особый интерес проявляют к истории семьи, этапам ее развития, эмоциональной атмосфере и ценностям, складывающимся внутри семейных групп. Кроме этого П. Антонетти и Р. Трекслер исследуют

' Goldtwaite R. Wealth and the Demand for Art in Italy 1300-1600. Baltimore, London, 1993.

2 Bertelli S. Il potereoligarchico nello stato-cittàmédiévale. Firenze, 1978; Guidi G. II governo délia città - Republica di Firenze. Firenze, 1981 ; Martines L. The social World of the florentine humanists (1390-1460). Princeton, 1963; Rubinstein N. The government of Florence under the Medici (1434-1494). Oxford, 1966; Kent D. The Rise of the Medici. Faction in Florence 1426-1434. Oxford, 1973.

3 Monti A. Les chroniques florentines de la première révolte populaire a la fin de la Commune (1345-1434). Lille, 1983

4 Lari vaille P. La vie quotidienne en Italie au temps de Machiavel. P., 1979; TrexlerR. Public Life in Renaissance Florence. New-York, 1980; Antonetti P. La vie quotidienne à Florence au temps de Dante. Florence, 1979; Larner J. L'Italia nell' età de Dante, Petrarca e Boccaccio. Bologna, 1982; Herlihy D., Klapisch-Zuber C. Les toscans et leurs familles. Une etude du "Catasto" florentin de 1427. P., 1973.

:ледующие структуры устойчивого образа жизни городских слоев: жилище, домашний обиход, еда, сон, отдых, праздники, рождение детей, свадьба, смерть. Важность и плодотворность такого подхода трудно переоценить, поскольку эсвещаются малоизвестные явления, без которых нельзя представить историческую эпоху во всей ее полноте.

В русской исторической литературе XIX - первой половины XX в. рассматриваемая проблема не ставилась и не изучалась специально, поэтому эечь может идти лишь о некоторых замечаниях в трудах H.A. Осокина, V1.C. Корелина, А.К. Дживелегова1.

Первый важный вклад в исследовании данной темы был сделан Vi.А. Гуковским, который не только ссылался на образцы купеческой литературы $ монографии "Итальянское Возрождение", но и перевел на русский язык 'Хронику" Б. Питти, представив во вступительной статье основательный анализ )браза жизни и мироощущения этого флорентийца2. Это пока единственное, 10лностью изданное в России произведение такого рода. Другой видный :пециалист по вопросам истории Италии из Ленинграда В.И. Рутенбург также пироко использовал указанные источники при написании своих работ, атрагивая в них проблемы общественного сознания различных социальных :лоев Флоренции3.

Л.М. Баткин стал первым отечественным историком, специально Тратившимся к разработке проблем психологии флорентийского пополанства ; связи с выявлением предпосылок культуры Возрождения4. Одной из причин нормирования этой культуры, по его мнению, стали импульсы, исходящие из 1аннебуржуазной попопланской среды, существенно влияющей на всю ородскую общественную структуру. Его попытки исследования социальной 1сихологии на примере личности и деятельности Джованни Морелли явились 1лодотворными, в них сделаны глубокие наблюдения над экономической |риродой ранней буржуазии, эволюцией политического сознания, религиозным

Осокин Н.А. Заметки по экономической истории Италии // Уч. Зап. Казанского ниверситета. Казань, 1864. Вып. 1. С. 33-68; КорелинМ.С. Ранний итальянский гуманизм его историография. СПб., 1914. Т. 1. С. 3-20; Дживелегов А.К. Начало итальянского озрождения. М., 1908. С. 19.

Гуковский М.А. Итальянское Возрождение. Л., 1990; Его же. Введение в кн.: Питти Б. роника. Л., 1972.

Рутенбург В.И. Италия и Европа накануне нового времени. Л., 1974. С. 201. Баткин Л.М. О социальных предпосылках итальянского Возрождения // Проблемы гальянской истории. М., 1975. С. 237-248.

мироощущением, последнее позволило Л.М. Баткину заключить, что религиозность флорентийцев лишь формально согласовывалась с католической догмой'. Изменения в обыденном сознании явились, как он полагал, истоком равнодушия гуманистов к богословию, всякой религиозной метафизике, привели их к поискам более просвещенной и универсальной религии.

Большое внимание социально-политическим воззрениям и "практической этике" пополанства уделила Л.М. Брагина, рассматривая их влияние на формирование идей гуманизма. В монографии "Итальянский гуманизм" она посвятила этой проблеме отдельную главу на основе записок Морелли, Питти, Ручеллаи и морально-этического трактата Дино Компаньи2. Ей удалось прийти к важным выводам относительно этических воззрений купцов и банкиров: цель земной жизни - совершенное служение профессиональному долгу, откуда вытекало неукоснительное следование правилам купеческой чести; достоинство - плод личной доблести. Она отметила ведущую роль индивидуалистических начал, которые вместе с элементами рационализма и антропоцентризма легли в основу ренессансного мировоззрения. Автор монографии пришла к справедливому выводу об эволюции политических настроений и отношений к государству, когда коммунальный патриотизм перерождался в политический абсентеизм и отказ от участия в системе управления. В книге Л.М. Брагиной содержатся ценные наблюдения о рациональных основах сознания деловых людей, их отношении к судьбе-фортуне, образованности. Обоснованным представляется заключение автора о недопустимости слишком прямолинейных связей между социальной психологией горожан и культурой гуманизма.

Вопросам обыденного сознания флорентийцев посвящена отдельная глава в книге М.Л. Абрамсон, также поставившей вопрос о неадекватности представлений гуманистической интеллигенции и пополанской среды, невозможности свести ренессансные идеалы к взглядам предбуржуазных элементов Флоренции3.

Проблемы социальной психологии флорентийцев затрагиваются в ряде статей А.Д. Роловой, которая указала на необходимость изучения хроник и мемуаров купцов второй половины XV - начала XVI в., отличающихся по своему

' Баткин Л.М. Этюды о Джованни Морелли II Вопросы истории. 1962. № 12; Его же Странные христиане II Наука и религия. 1969.

г Брагина Л.М. Итальянский гуманизм. Этические учения Х1У-ХУ веков. М., 1977; Ее же. Социально-этические взгляды итальянских гуманистов (вторая половина XV в.) М„ 1983.

5 Абрамсон М.Л. От Данте к Альберти. М., 1979.

характеру от более ранних: с их страниц исчезали бурная энергия, оптимизм, готовность бороться с судьбой. Изменения в мироощущении флорентийцев А.Д. Ролова связывала с элементами упадка и перестройки флорентийской экономики второй половины XV в.'. В своей последней статье автор отметила важные хозяйственные достижения, которыми европейское общество было обязано итальянским купцам2, она сделала аргументированный вывод о многогранности деятельности деловых людей, во многом объясняющей своеобразие торгово-банковских компаний Флоренции и особенности их соотношения с традиционными цехами.

Н.В. Ревякина в монографии "Проблемы человека в итальянском гуманизме второй половины XIV - первой половины XV в." упоминала о значимости влияния особой психологической среды городов па этику гуманизма, справедливо обращая внимание на фактор незавершенности буржуазного развития в то время. Значительным вкладом в исследование представленной темы стала ее монография "Гуманистическое воспитание в Италии XIV-XV веков", освещающая многие аспекты устройства семей в городских кругах Флоренции и принципы воспитания детей в купеческих семьях3.

Большое значение при разработке данной проблемы имели труды известного отечественного медиевиста А.Я. Гуревича, в которых он рассматривал общественное сознание разных слоев средневекового общества, включая и "безмолвствующее большинство", использовал новый подход к нетрадиционным, ранее редко попадавшим в руки историка источникам4. В монографии и статьях О.Ф. Кудрявцева ставятся вопросы, позволяющие более глубоко понять многие аспекты социальной психологии эпохи Возрождения5.

1 Ролова А.Д. Флорентийские хроники и дневники второй половины XV в. как исторический источник // Проблемы источниковедения западноевропейского средневековья. Л., 1979.

2 Ролова А.Д. Итальянский купец и его торгово-банковская деятельность в XIII-XV вв. // Средние века. М., 1994. Вып. 57.

3 Ревякина Н.В. Проблемы человека в итальянском гуманизме второй половины XIV -первой половины XV в. М., 1977; Ее же. Гуманистическое воспитание в Италии XIУ-ХУ веков. Иваново, 1993.

4 Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1972; Его же. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. М., 1989; Его же. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М., 1990.

5 Кудрявцев О.Ф. Ренессансный гуманизм и "Утопия". М., 1991.

Проблемы обыденных представлений в области семьи и брака в средние века и раннее новое время раскрываются в трудах Ю.Л. Бессмертного1. Интересная попытка воспроизвести экономический облик купцов и банкиров Италии, действующих в торговле по Средиземному морю и черноморских факториях, сделана в монографиях С.П. Карпова2. Целый ряд важных положений, необходимых для понимания сути рассматриваемых вопросов, содержится в работах Л.А. Котельниковой, Т.П. Гусаровой, A.A. Сванидзе, С.М. Стама, Л.С. Чикколини и других отечественных медиевистов5.

Источники. Источниками данной диссертации являются записки на volgarc деловых людей Флоренции, их переписка, официальные хроники и истории, жизнеописания, трактаты и проповеди известных в ту эпоху теологов, ренессансные новеллы.

Образцы купеческой литературы условно можно разделить на несколько разрядов, принимая за основу классификации тот образец, от которого они брали свое начало. Прежде всего это - хозяйственные книги и счетные тетради, в которые постепенно стали вноситься сведения о том, откуда происходил род и когда он поселился в городе, имена предков, даты рождений, свадеб, кончин членов семьи и родственников, а помимо этого - события, чем-либо потрясшие автора или наводящие наразмышления. К этому разряду можно отнести "Книгу" торговца зерном Доменико Ленци, охватывающую время с 1320 по 1335 г.4, Ricordi братьев Франческо и Алессио Бальдовикетти (30-40 годы XIV b.)s , Ricordanze семьи Корсини (1362-1402 гг.)6, "Книгу о делах собственных" Лапо де Никколини ди Сиригатти (1375-1400 гг.)7, "Секретную книгу" Грегорио Дати

1 Бессмертный Ю.Л. Жизнь и смерть в середине века М., 1991.

2 Карпов С.П. Трапезундская империя и западноевропейские государства в XIII-XV вв. М, 1981; Его же. Итальянские морские республики и южное Причерноморье в XII-XV вв.: проблемы торговли. М., 1990.

1 Котельникова Л.А. Феодализм и город в Италии в XIII-XV веках. М., 1987; Гусарова Т.П. Город и деревня Италии на рубеже позднего средневековья. М., 1983; Стам С.М. Корифеи Возрождения. Саратов, 1991. Т. 1,2; Сванидзе A.A. Поведенческие принципы в средневековой ремесленной этике и отношение к труду // Организация труда и трудовая этика. М., 1993.

4 Lenzi D. И libro del Biadaiolo Н Pinto G.II libro del Biadaiolo, carestie a annona a Firenze del la metä del' 200 al 1348. Firenze, 1956.

5 Baldovinetti F., A. Ricordanze//ASI. 1854. Т. 1.

6 Corsini M. II libro di ricordanze dei Corsini (1362-1457). Roma, 1965.

7 Niccolinide'SirigattiL. II libro degli affari proprii di casadi Lapodi Niccolinide'Sirigatti.P., 1969.

(1384-1428 гг.)1, ЮсогсК ювелира Одериго ди Креди (1405-1425 гг.)2, "Книгу памятных заметок" Бернардо Макиавелли, охватывающую три последних десятилетия XV в.3. Отличием этой группы источников от мемуаров и хроник является отсутствие описания широкой политической панорамы событий и их записи по годам.

Ко второму разряду относятся подобия морально-этических трактатов с явно назидательной или педагогической направленностью: "Книга о добрых нравах" Паоло да Чертальдо (вторая половина XIV в., точная датировка неизвестна), ЯюогсН Джино ди Нери Каппони, выдающегося государственного деятеля Флоренции, продиктованные перед смертью (1421 г.), "Книга записей" Джованни Ручеллаи (1457-1476 гг.)4. В этом же ряду находятся подобия политических и правовых трактатов, образцом которых является проект реформ члена цеха Сета Доменико Чекки, не относящегося к правящей олигархии5. В записках этого рода отсутствуют данные о продажах, покупках, завещаниях, в них авторы выступают больше писателями, чем купцами, и обращаясь к более высокой материи, не желают ее заземлять практическими расчетами и хроникой семейных событий. В этих трактатах содержится элемент дидактики, подкрепленный не только ссылками на авторитеты, но и на собственный жизненный опыт. Но и в них отражается индивидуальность авторов: на мышление Паоло да Чертальдо влияли теологи и проповедники, а записки Ручеллаи несут отпечаток гуманистических идей и отличаются светским характером. Источники этого рода в большей степени раскрывают идеальные модели поведения деловых людей, поэтому требуют критического отношения, привлечения материалов хроник, писем, мемуаров.

Самыми интересными и богатыми информацией являются источники, которые можно отнести к третьему разряду, они восходят к анналам и историческим хроникам. Это записки Стефано Содерини и Гвидо дель Антелла

1 Dati G. Il libro segreto. Bologa, 1869.

2 Credi Oderigo d'Andrea. Ricordanze dal 1405 al 1425 // ASI. 1843. T. IV.

3 Machiavelli B. II libro di ricordi. Firenze, J 954.

4 DaCertaldo P. II libro di buoni costumi (Documento di vita trecentesca florentine). Firenze, 1945; Capponi Gino di Neri. Ricordi // Miscellànca di studi offèrta a Antonio Balduino e Bianca Bianchi. Padova, 1962; Rucellai G. Giovanni Rucellai ed il suo Zibaldone. London, 1960.

s Cecchi D. Ri forma sancta et pretiosa // Mazzone U. "El buon governo". Un progetto di riforma generale nella Firenze Savonaroliana. Firenze, 1978.

второй половины XIII в.1 Позднее появились "Домашняя хроника" Донато Веллути, "Воспоминания" Джованни Морелли, "Хроника" Бонаккорсо Питти, ЗДсогсН Луки да Панцано ди Фиридольфи, "Дневник" Луки Ландуччи2. В "Домашней хронике" Донато Веллути(1367-1370 гг.), как и в других записках такого рода, фиксируются политические события первой половины и середины XIV в. и отстаиваются позиции автора - последовательного сторонника пополанской демократии и представителя огромной семьи-консортерии. В XVI в. эту хронику продолжил прямой потомок Паоло Веллути3. Мемуары Морелли (1348-1411 гг.) представляют широкую панораму политических событий второй половины XIV в. и одновременно хронику семьи, которая заметно суживается по сравнению с той, что описана у Веллути. В ШсогсИ ярче проявляется индивидуальность автора, стремящегося отделить историю государства от истории семьи. Хроника Бонаккорсо Питти раскрывает личность автора, парадоксальным образом сочетающую купеческое благоразумие и авантюризм, тягу к дворянским почестям и желание служить Коммуне. В один ряд с ней можно поставить и мемуары Луки да Панцано ди Фиридольфи (1406-1461 гг.). "Дневник" Луки Ландуччи (1485-1516 гг.) отличается от вышеуказанных произведений, поскольку история семьи и перипетии личной жизни автора остаются за рамками дневника, со страниц которого предстает атмосфера тревоги и ощущение социального кризиса. Лука Ландуччи склонен к пессимизму и набожности, к суевериям и мрачным прорицаниям. Страсть к написанию хроник и мемуаров объясняется не только экономическими и политическими потребностями, но и "ренессансным осознанием собственной личности".

В диссертации рассматривается переписка деловых людей: часть архива предпринимателя-сукнодела из Прато Франческо ди Марко Датини (13351410 гг.) и отдельно изданные письма Франческо Датини с его нотариусом и другом сером Лапо Маццеи4. Из этих источников можно почерпнуть самые

' Ricordidi Guido di Filippo di Ghildone del'Antellaedei suoi FigliuolieDiscendenti// ASI, 1943. Т. IV.

2 Velluti D. La crónica domestica scritta tra il 1367 e il 1370. Firenze, 1914; Morelli G. Ricordi. Firenze, 1956; Питти Б. Хроника/Пер. с ит. З.В. Гуковской. Л., 1972; Luca da Panzano di'Firidolfi. Ricordi//Carnesecchi C. Un florentino del secoloXV e le sue ricordanze domestichi // ASI. Firenze, 1889. Т. IV; Landucci L. Diario florentino dal 1450 al 1516. Firenze, 1886.

3 Velluti P. Addizióni //Velluti D. La crónica domestica.

4 Mazzei ser Lapo. Letteredi un notaro a un mercante dal sec. XIV. Firenze, 1880. Vol. I-1I; Livi G. Dall'archivio di Francesco Datini mercante pratese. Firenze, 1910.

разные сведения: от перечисления хозяйственных проблем до рассуждений о смысле мироздания и спасении души. Объектом исследования стала часть архива семьи Строцци, изданная в виде переписки монны Алессандры Строцци с ее детьми и родственниками1. Письма важны, поскольку в них менее выражен элемент идеализации, они передают непосредственные мнения и оценки жизненных ситуаций выходцев из купеческой среды. Они позволяют судить о гом, насколько воплощались принципы деловой этики в жизненной практике, в реальных поступках деловыхлюдей.

Помимо основного круга источников к данному исследованию привлекаются жизнеописания знаменитых флорентийцев, относящиеся ко второй половине XIV и XV в. Среди авторов биографий встречаются хронист Маттео Виллани, рыцарь Лоренцо Буондельмонте, гуманист Якопо Браччолини (сын Поджо), скульптор Лука делла Роббиа. Но самым выдающимся биографом по праву считается ВеспасианодаБистиччи(1421-1498 гг.), представивший не только жизнеописание известных всей Европе духовных лиц и государственных деятелей, но и обычных флорентийцев, совершивших, с его точки зрения, хотя 5ы один доблестный поступок или просто живших достойно и скромно, в полном соответствии с идеалом доброго купца и гражданина2. Биографии содержат достоверный материал о поведении и действиях описываемых персонажей, поскольку они предназначались для современников, хорошо знавших тех, чьи деяния увековечивались в этих жизнеописаниях.

Неоспоримую ценность представляют официальные анналы и хроники. С конца XIII в. во Флоренции анналы сменяются пространными хрониками, з которых авторы критиковали правящие структуры, становились апологетами каких-либо идей, воспроизводили и детально комментировали события, строго следуя реальности, классифицируя их по степени важности. Хронисты насыщали исторический фон конкретными ситуациями, отражающими городской быт и нравы, характеристиками действующих лиц, приводили эбщепринятые оценки и типичные суждения. К таким хроникам относятся детописи Дино Компаньи (1279-1312 гг.), Джованни Виллани и других выходцев из этой фамилии - Матгео и Филиппо (1300-1347 гг.), Маркьонне Стефани (13001386 гг.), Флорентийского Анонима (1385-1409 гг.), Джованни Кавальканти (14201447 гг.), к типу апологетических хроник относится "История Флоренции"

1 Мааг^Ы БЦогг! А. ЬеИеге (И ипа gentildonna Погегита а11^НиоП СБиП. Рнепге, 1877.

2 В1$Цсс1 V. иогтгп Ш^п с1е1 зесо1о XV. Р1гепге, 1859.

Грегорио Дати (1380-1406 гг.)1.

К исследованию привлекаются также проповеди и трактаты духовных лиц, связанных с городской средой и приспосабливающих догму ортодоксального католицизма к ее запросам, это монахи-доминиканцы Доменико Кавалька, Якопо Пассаванти, Таддео Дини, францисканец Бернардино да Сьена, такие почитаемые пастыри, как Антонино да Фиренце, Джованни Доминичи, Джоваини Кароли2. Рассматриваются также и некоторые образцы ренессансной новеллистики, в частности, новеллы Франко Саккетти, который принадлежал к кружку образованных деловых людей, объединяющихся вокруг эрудита и мецената Франческо Датини3.

Цель и задачи исследования

Целью данной работы является исследование комплекса занятий деловой прослойки Флоренции и складывающегося на их основе образа жизни, а также устойчивых обыденных представлений горожан, формирующихся под воздействием индивидуального опыта и в процессе общения в сферах экономики, политики, религии и духовной жизни. В ходе исследования выдвигались и решались следующие задачи.

Выявление структур, на основе которых складывались устойчивые признаки социальной психологии деловых людей: совокупность основных видов деятельности и их специфика, отличающая купцов и банкиров от цеховых ремесленников и представителей феодального мира; повседневный образ жизни, соответствующий идеалу "доброго купца"; объединяющие флорентийских горожан сообщества как традиционные (род, семья, коммуна, цехи), так и новые (торгово-банковские компании, политические партии и фракции, кружки интеллектуалов и эрудитов).

Анализ социально-этических представлений как комплекса сплачивающих и индивидуалистических начал сознания, что связано с выявлением основных правил конструктивного общения внутри города и за его пределами, определением круга лиц, достойных делового доверия, объяснением

1 Compagni D. Cronaca. Torino, 1978; Villani G. Crónica con le continuazioni di Matlco e Filippo. Torino, 1979. Stefani M. Cronaca florentina //Rerum Italicarum Scriptores. Citta di Castello. 1903. XXX; Cavalcanti G. Istorie fiorentine. Firenze, 1838. T. I-II; Crónica volgare di Anonimo florentino dall' 1385 al 1409 // Rerum Italicarum Scriptores. Citta di Castello, 1915; Dati G. Istoriadi Firenze dal 1380 al 1415.Norcia, 1904.

2 Dini T. Tre sermoni del trecentista fra Taddco Dini // Frammenti inediti di vita fiorentina. Firenze, 1906; Novelette esempi morali e apologhi di San Bernardino di Siena. Bologna, 1868; Dominici G. Regola del governo di cura familiari. Firenze, 1860.

1 Саккетти Ф. Новеллы I Пер. с ит. В.Ф. Шишмарсва. М.-Л., 1962.

религиозных и нравственных критериев, по которым "свои" отделялись от "чужих", а также специфики контактов с представителями других сословий.

В политической сфере - исследование эволюции ментальных форм сознания в процессе перехода от коммуны к территориальному государству под властью Медичи; влияния этой эволюции на соотношение "кодекса коммунальных добродетелей" и индивидуалистических позиций; сопоставления идеальных представлений об "общем благе" с их реальным воплощением в поведении и поступках граждан; изменений, происходящих в осмыслении внешней политики и отношении к войне и миру.

В области духовной жизни - изучение характера религиозной практики и представлений, складывающихся в рамках ортодоксальной церкви и выходящих за границы, очерченные официальной теологией, определяемых понятием "народная религиозность"; объяснение еще более скрытых пластов сознания, в которых отразились отношения к Богу, собственное понимание веры и индивидуальные поиски путей спасения души, зачастую идущие вразрез с церковными доктринами; обоснование возрастания в сознании деловых людей значения светской культуры, к которой они с течением времени испытывали все большую тягу.

Новизна исследования. В представленной диссертации впервые предпринята попытка комплексного рассмотрения обыденного сознания среды сукноделов, банкиров и купцов Флоренции. В связи с этим детально исследуется механизм формирования социальной психологии под влиянием профессиональной деятельности и устойчивого образа жизни в столь широких хронологических рамках - от рубежа ХШ-ХГУ вв. до концаХУ в., что позволяет выявить прочность и устойчивость ментальных стереотипов, опирающихся на традиции, показать общность воззрений разных поколений деловых людей и составить более точное представление о том, какие изменения со временем происходили в их обыденном сознании.

Вместе с тем имеет место стремление отказаться от сопоставления мироощущения горожан и идей культуры Возрождения, что присутствует почти во всех трудах, посвященных этой теме. Такой подход представляется несколько односторонним, поскольку купцы и предприниматели не ограничивали круг своего общения представителями гуманистической интеллигенции. В реальности мировосприятие горожан складывалось в более широком контексте, где теологи и проповедники, стремясь популяризовать церковные доктрины,оказывали на них зачастую большее влияние, нежели гуманисты. Попытка расширить подход к изучению менталитета части городского населения, воспроизвести общий идейный фон, на котором он формировался, придает исследованию определенную новизну. Обыденное сознание как главный объект исследования

раскрывается во всей совокупности противоречий - между высокой степенью подвижности, мобильности этой среды и сохранением устойчивости определенного образа жизни и умонастроений, между индивидуалистическими и социально-сплачивающими началами сознания, между правилами образцового поведения "доброго купца" и их реальным претворением в действительности.

Отдельное место отводится специальному исследованию политических представлений деловых людей, их эволюции, связанной с постепенным переходом от системы традиционных коммунальных ценностей к их девальвации. Это позволяет полнее представить развитие Флоренции от республиканских форм правления к принципату Медичи, от города-коммуны к территориальному государству.

Избранная тема делает возможность детально и углубленно проследить один из самых труднодоступных и сокровенных феноменов социальной психологии - религиозное сознание, проявляющееся не только в рамках официальной католической церкви, но и в эмоциях, мистических порывах и суевериях, относящихся к народной религиозности. Наконец, предпринята попытка проанализировать особый пласт религиозных представлений, отличающихся от постулатов католических доктрин и от проявлений "народной веры": это мысли о Боге, душе и вере, которые сознательно скрывались, если деловые люди отдавали себе отчет в их неортодоксальности, но могли быть высказаны естественно и открыто, если санкционировали их практическую деятельность и были настолько удобны, что горожане не задумывались об их несоответствии католическим доктринам.

Круг привлекаемых к исследованию источников широк. Даже известные авторы Кристиан Бек и Витторе Бранки не обращаются в своих трудах к таким памятникам, как книги семьи Корсини, братьев Бальдовинетти, Бернардо Макиавелли, Луки Ландуччи, Доменико Чекки.

Практическая значимость исследования обусловлена его результатами. Они могут быть использованы в учебном процессе при разработке тем, связанных с историей средневековой урбанистики, с различными аспектами культуры итальянского Возрождения, с изучением духовной жизни общества и социальной психологии того времени, а также в исследовательских работах по истории идейно-духовного развития стран Западной Европы в средние века и в эпоху Возрождения.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и одобрена на заседаниях кафедры истории средних веков Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, кафедры всеобщей истории Ставропольского государственного университета. Наблюдения и выводы были изложены на научных конференциях, организованных комиссией по культуре

Возрождения при Научном совете по истории мировой культуры РАН (1989, 1992), на межреспубликанской конференции "Общности и человек в средневековом мире" (Москва, 1991), "круглых столах" Центра западноевропейского средневековья (Москва, 1992, 1996), научных чтениях, посвященных памяти С.Д. Сказкина в Ростовском государственном университете (Ростов-на-Дону, 1992, 1994, 1996), научных конференциях в Саратовском государственном университете (1988, 1990, 1994), а также в публикациях (монография, статьи, тезисы докладов).

СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, приложения, списка источников и литературы.

Во введении обоснованы актуальность темы исследования, выбор хронологических рамок, определены цель и задачи исследования, показаны научная новизна и значимость работы. Здесь же представлен историографический обзор литературы и дана характеристика источников.

Первая глава "Занятия и образ жизни деловых людей Флоренции" состоит из пяти параграфов. В первом параграфе дается характеристика основных занятий деловых людей - торговли и текстильного предпринимательства, приводятся доказательства, что коммерция, в широком смысле этого слова, включая банковские операции, ростовщичество, обмен монеты, составляла универсальную и эффективную основу деятельности богатых флорентийцев, сохранив свое значение и во второй половине XIV - XV в. после крушения компаний Барди и Перуцци. Деловые люди понимали важность торговли как экономической базы их государства, предпосылки политической стабильности и коммунального единства. Эта профессиональная деятельность способствовала формированию чувства собственного достоинства, уверенности в себе, но в то же время их не покидало ощущение зависимости от судьбы-фортуны, олицетворяющей колебания экономической конъюнктуры. В плане практической этики торговля воспринималась как решающая доминанта, формирующая правильный образ жизни, основа идеала "доброго купца". Соответствие или несоответствие личности комплексу качеств buono mercante давало основания подразделять людей на "своих" - положительных персон, достойных делового доверия, и "чужих" - отрицательных героев, поведение которых определялось понятием "куртуазия", включающим качества мотай потребителя, погрязшего з праздности и развлечениях, свойственных феодально-рыцарским кругам. Представления о торговле как о деятельности, достойной уважения, предпосылке и исходном пункте нравственных добродетелей, не согласовывались с идеями дерковной идеологии и доктриной Фомы Аквинского. Томисты Бернардино да Пьена, Антонино да Фиренце, Джованни Доминичи, хотя и делали попытки

реабилитировать профессию купца, допускали слишком много условий и оговорок: торговля полезна и правомерна только в том случае, если имеет целью общественное благо и милосердие, если торговец довольствуется "справедливым вознаграждением" за установление коммуникаций и доставку необходимых товаров, если цена товара равна его стоимости, если купец не взимает процентов и стремится облагодетельствовать покупателя или клиента.

Второй по важности формой деятельности, многое определяющей в образе жизни богатых горожан, являлось текстильное производство, занятие которым обязательно предусматривалось в модели Ьиопо тегсаШе, понималось как исходный пункт карьеры богатого предпринимателя или подъема экономического благосостояния семьи. Налаженное и охраняемое цеховыми уставами производство шерсти и шелка представлялось деловым людям оплотом стабильности в случае краха или катастрофы в торговых предприятиях, спасением в периоды кризисов экономики и политических потрясений. С точки зрения этических позиций, оно гарантировало устойчивость правильного образа жизни, помогало преодолевать отчаяние и бездеятельность. Но предпринимательство, присущее купцам и банкирам, не выливалось полностью в формы капиталистических отношений, богатые пополаны еще сохраняли связь с ремесленным трудом, изучая весь цикл изготовления тканей по руководствам цехов Лана и Сета. Эксплуатация наемного труда и присвоение прибавочной стоимости - явления, чуждые их миропониманию. В своих записках они практически не упоминают о найме рабочих для текстильных боттег, о заработной плате, об отношениях с наемными работниками. У горожан, организующих первые мануфактуры, сознание ориентировано на торговую прибыль. Деловых людей нельзя отнести к средневековым бюргерам-ремесленникам, как это делал Зомбарт, но и невозможно считать безоговорочно носителями буржуазных отношений, хотя их деятельность и образ жизни содержали определенные элементы, характерные для мануфактурной стадии капитализма.

Во втором параграфе "Инвестиции в земельные владения и государственный долг" рассматривается значение другой сферы повседневной жизни горожан -управления земельной собственностью за городом, недвижимостью в городе, депозитами в Монте. Все без исключения богатые флорентинцы скупали земельные участки, не пренебрегая самыми мелкими в определенных местах контадо, чаще там, откуда вел истоки их род, составляя таким образом значительные комплексы земель - подере. Их сознание воспринимало связь с землей неоднозначно: они не упускали доходов со значительных массивов земли, что сопровождалось меньшим риском, нежели нажива за счет торговли и предпринимательства, но чаще они видели в земле гарантию капитала, вложенного в торговые и банковские операции, залог, под который можно взять

кредит, средство возмещения долгов, показатель стабильности социального положения, символ возвышения в системе городской иерархии; наконец, непременным атрибут быта, вносящий приятное разнообразие в их образ жизни и позволяющий отвлечься от городских дел и забот, что порождало идиллические настроения при описании вилл за городом. Но главный и наиболее глубокий источник тяги к земле заключался в том, что она обеспечивала повседневное существование и являлась гарантией выживания в условиях нередкой угрозы голода, подобного тому, который имел место в 1329 и 1497 гг., и был описан на страницах книги Доменико Ленци и дневника Ландуччи. Касаясь дискуссии о том, какие виды деятельности стали преобладать в деловой среде к середине XV в., можно прийти к выводу, что, несмотря на усилившиеся в этом столетии тенденции к приобретению земельной собственности и участию в финансировании государства, нельзя с очевидностью утверждать, что они преобладали над активными формами предпринимательства и торговли. Повседневное сознание деловых людей ориентировалось на объединение всех этих видов деятельности, на множественность деловых функций, что диктовалось особенностями первоначального этапа накопления капитала и выходом за рамки цеховых уставов, поскольку специфика профессии купца не базировалась на наборе специальных навыков ремесла. Разнообразные формы деятельности, которыми приходилось овладевать, требовали ориентации на универсальное развитие личности.

В третьем параграфе "Особенности обыденного сознания флорентийских купцов" показало, что многообразная деятельность с целью накопления капитала, воспринималась теми, кто был ею занят, как труд, составляющий содержание их земного пути. Обогащение не исчерпывало всего объема проделываемой ими работы, которая рассматривалась как средство полной реализации личности в деловом призвании, преобразования собственной природы и самосовершенствования. Труд ради наживы представал в их понимании как созидательная деятельность, неизменно приводящая к благому результату, и как тяжелая всепоглощающая работа, часы которой не регулировались цеховыми статутами, размеренным чередованием труда и молитвенной созерцательности, рекомендованным теологическими трактатами, поэтому понятие "negotium" -повседневный труд приобретало особую ценность и ради него следовало жертвовать любым видом "otium". Соответственно менялось восприятие земного времени и пространства. За утилитарной связью "время - деньги" проступало понимание поступательного хода времени из прошлого в будущее, вместо представлений о мгновенности и бренности земного времени приходило стремление своей волей устанавливать порядок причинно-следственных связей, определяющих последовательность действии, рационально планировать время.

Представители деловых кругов Флоренции, как правило, считали себя трудящимися, а не рантье, несмотря на возрастание тенденций к тому, чтобы жить на ренту. Рассматриваемые здесь представители деловой среды воплощали в своей деятельности первые этапы отделения труда по руководству и управлению от ручной работы. Они ощущали себя руководителями некоего комплекса, включающего семью, боттеги, лавки, банковские филиалы в разных концах света, земельные владения. Занятия управлением и руководством -основной признак, rio которому они отличали себя от ремесленников.

Несмотря на то, что в их руководящей деятельности заметен некоторый налет патриархальности, она не соответствовала средневековым нормам и выходила за рамки официальной церковной доктрины. Ум управляющего, освобожденный от жестких регламентирующих форм корпоративных уставов и обособившийся от физического труда, нуждался в особой степени интеллектуализации, обозначаемой в рассматриваемых источниках термином "prudcnza" - предусмотрительность, или в более широком толковании, здравомыслие - способность к рациональному упорядочиванию жизненных обстоятельств. Это рациональное начало противопоставлялось эмоциональным порывам и губительным страстям, а также мистическим чувствам, экстатическим состояниям и религиозной созерцательности. Купеческое здравомыслие "ragion mercante" по определению Витторе Бранки, предусматривало самостоятельность мышления личности и противостояло авторитарности средневекового сознания.

Сфера земной деятельности купцов отличалась от небесного универсума тем, что постоянно подвергалась изменчивости и текучести вопреки попыткам установить в ней упорядоченность и гармонию с помощью ragion mercante. В миросозерцании флорентийцев эта ситуация осмысливалась как вечная борьба с фортуной (fortuna - понятие, которым обозначали фактор изменчивости и непостоянства мира, слепой случайности, вмешивающейся в предустановленный умом и волей личности ход вещей). В сознании флорентийцев фортуна уже начала отделяться от действия божественного предопределения, что позволяло отдалять или вовсе исключать из управляемого собственной волей мира трансцендентные силы, заменяя их каверзами фортуны. Это рождало убежденность в том, что злой судьбе можно противостоять, тогда как нельзя противиться воле божьей. Из этой убежденности проистекала готовность к преодолению провиденциалистских, фаталистических настроений, проявляющаяся либо в позиции вызова судьбе, либо в суровом стоицизме, намерении противостоять ее ударам.

В четвертом параграфе "Богатство и дух наживы" исследуется цель деятельности деловых людей - получение прибыли и накопление капитала, что

казалось им естественным результатом коммерческих операций, оценивалось как несомненно позитивное явление, не вызывало покаянных настроений, хотя полностью расходилось с оценками церковных доктрин, включая тезисы Фомы Аквинского. В представлении флорентийцев процесс наживы еще не отделялся от труда и требовал обязательной затраты собственных усилий, что не позволяло сводить цель наживы к голому чистогану. Конечным результатом накопления становилось также достижение совершенства в делах, утверждение в позиции центральной фигуры, главного руководителя, что нашло затем отражение в идеях Поджо Браччолини и Леона Баттиста Альберти, оправдывающих стремление к обогащению не только как естественное свойство человеческой натуры, но и как всеобщее средство улучшения мира. Богатство в глазах деловых людей являлось не только обязательным атрибутом образа жизни, знаком респектабельности, первоосновой политической карьеры, оплотом благосостояния республики, но и признаком господнего расположения, тогда как бедность казалась настоящим адом на земле. В данном случае нельзя согласиться с Р. Романо, отрицавшим жажду наживы и дух стяжательства у флорентийских купцов, проявлявших вдохновенное упорство по наращиванию капиталов. Вряд ли можно полностью разделить традиционно сложившуюся в историографии точку зрения о том, что методы накопления, связанные с риском и авантюрами, преобладали только во второй половине XIII - первой половине XIV в., а последующие поколения предпринимателей лишь осторожно и систематически использовали то, что было приобретено первопроходцами, опираясь на местное производство и локальные торговые сделки. Даже очень богатые флорентийцы предпочитали не методы скорого обогащения, а путь строгой экономии наличных средств и непроизводительных затрат.

Новое отношение к богатству и наживе вызывало переоценку многих традиционных морально-этических ценностей, в частности, в сознании деловых людей изменилось содержание понятия "жадность". В отличие от проповедников, которые жадность отождествляли с предпринимательством, деловые люди обозначали этим понятием мотовство, рассеивание средств в предметах роскоши, нерациональное расточительство благ среди бедных, вассалов, клиентов, слуг, что противоречило стереотипу представлений об этом пороке в средневековом сознании.

Глава вторая "Общности в купеческой среде" состоит из пяти параграфов. В параграфе "Консортерия" раскрывается роль крупных семейных кланов, объединенных собственностью на землю, политическим и юридическим протекторатом над определенной территорией, общеклановой администрацией, внутрисемеиными кодексами законов. Ряд купеческих семей Флоренции эволюционировал непосредственно от феодальных консортерий (Веллути,

Панцаьо ди Фиридольфи). Но даже те фамилии, предки которых не были "кавалерами с золотыми шпорами", стремились обрести формы консортерии, обзаводились древней родословной, не пренебрегая фальсификацией архивов, собирали земли в родовом месте обитания, следовали обычаям кровной мести. Предпосылкой для длительного сохранения семей-консортерий являлась их естественная принадлежность к миру города-коммуны. В ХШ-Х1V вв. на их основе рекрутировались ряды коммунального ополчения; через избирательные списки, составляемые от кварталов, семейные кланы широко влияли на политическую жизнь города, коммунальное законодательство в некоторых случаях использовало для осуществления правосудия обычаи кровной мести. В конце ХШ - первой половине XIV в. консортерии становились основой торгово-банковских компаний (Барди, Перуцци, Веллути), что укрепляло в сознании флорентийцев тенденции к семейному единству и сплоченности родовых кланов, сохранявшиеся до кoнцaXV в. Эти тенденции возрастали в периоды политических и социальных катаклизмов (диктатура герцога Афинского), становясь залогом государственной независимости и победы республиканского строя.

Но еще больше давали о себе знать противоположные тенденции к изживанию консортерии и связанных с ними обычаев. На примере фамилии Веллути показано, что структура рода становится все более рыхлой и аморфной, отсутствуют выборные органы власти внутри клана и родовая юрисдикция, часто наблюдается отказ от разорительной вендетты. Предпосылками децентрализации кланов являлись имущественная дифференциация, политические противоречия, жесткая система круговой поруки и взаимной ответственности, которыми государство связывало членов консортерий, суровые ограничения при избрании на государственные должности, облегчающие доступ к власти тем, кто не состоял в консортериях.

Децентрализация и ослабление внутриклановых связей вели к распаду семейных трупп на отдельные ядра, существующие автономно: фамилии Виллани-Стольди и Альберти распались каждая на два ядра, поскольку в род инкорпорировались разные торгово-банковские компании, консортерии Торнаквинчи, Рикасоли, Валори разделились по политическим мотивам. Однако вряд ли можно согласиться с Р. Голдсвейтом, что в XV в. шло последовательное выделение малой семьи, потому что отделившиеся фамильные ядра вступали в новые комбинации, объединяясь с частями других кланов по меркантильным (Виллани - Дель Бене) или политическим соображениям (Питти - Рикасоли, Пигги - Медичи). Мнение Ф. Джонса о существовании "прямого континуитета" между "феодальными сообществами башен" и семьей Медичи не подтверждается, поскольку новые семейные группы скреплялись не родовыми клятвами, не фамильными кодексами права, не единой администрацией, но

имущественными интересами или стремлением войти в правящий олигархический слой, что предопределяло иные принципы отношений между членами клана.

Во втором параграфе "Малая супружеская семья" прослеживается процесс возрастания роли малой семьи. Заключение законного брака считалось обязательной нормой поведения в кругах зажиточных горожан, не допускающих нигилистического отношения к этому институту по религиозным или иным соображениям. Мужчинам принято было жениться в зрелом возрасте (33-40 лет), обзаведясь капиталом, жизненным опытом и политическим авторитетом. Для вступления девушек в брак оптимальным возрастом считался 14-18 лет. Сколько бы деловые люди ни находились за пределами отечества, почти всегда брак заключался только во Флоренции. Решающую роль в матримониальных вопросах играли утилитарные соображения: размеры приданого невесты, а также приобретение престижного и почетного родства, дающего возможность повысить социально-политический статус.

Важнейшей функцией малой семьи во Флоренции считалось воспроизведение рода, при этом деловые люди были далеки от идеалов куртуазной любви, полагали недопустимым в отношениях с женщинами руководствоваться чувствами, не признавали за женщинами способности к управлению имуществом и воспитанию детей. Изменения становятся заметными только во второй половинеXIV в., когда женщин начали положительно оценивать в двух ипостасях: идеальная хозяйка дома, разделяющая с мужем заботы и преуспевающая в умении экономить золотые флорины, и самоотверженная вдова, отказывающаяся от повторного замужества ради воспитания детей, рожденных в первом браке (Бартоломея Альберта и Алессандра Строцци). Проблема вдов и сирот очень остро стояла даже в богатых семьях Флоренции, что объясняется распадом консортерий и дроблением больших семей, следующими одна задругой эпидемиями (в семье Корсини эпидемия 1390 г. унесла 4 взрослых детей из 10, в семье Дата из 20 детей выжило лишь 6), наконец, значительной разницей в возрасте между супругами (в среднем 13,5 лет). Значение женского влияния в малой семье возрастало, но роль отца оставалась главенствующей, поскольку через него проходила передача жизненного опыта и традиций. Поэтому трудно согласиться с мнением Д. Херлихи о том, что именно женское воспитание преобладало в XIV - XV вв. и определяло тип личности феминизированного кавалера.

О возрастании роли малой семьи свидетельствуют педагогическая направленность купеческих записок (Паоло да Чертальдо, Морелли, Джино ди Нери Каппони, Ручеллаи, Доминичи) и озабоченность вопросами воспитания. В богатых семьях Флоренции заметна некоторая экономия родительских чувств

в отношении детей до трех лет, смертность среди которых была высока. Особенно любили сыновей, самым большим горем в семье становилась смерть взрослого сына. Основной смысл малой семьи заключался в связи отец - сын, что предполагало преобладание патриархальных начал, которым противостояли новые тенденции к ослаблению авторитаризма главы рода - акты эмансипации, отказ от методов физического воздействия на детей, хотя это и шло вразрез с наставлениями церковных проповедников. Воспитание было направлено на подавление эмоций и страстей, на развитие рациональных начал, формирование личности деятельной и трудолюбивой, склонной скорее к аскетическому образу жизни, чем к излишествам и роскоши, обладающей способностями к общению и установлению контактов.

В третьем параграфе "Цехи и компании" раскрывается роль традиционных корпораций - цехов и новых - торгово-банковских компаний. Большинство флорентийских купцов не мыслили себя вне цехов, но цехи утратили к XIV в. черты средневековых ремесленных корпораций. Горожане принадлежали к одному или нескольким цехам, поскольку это предоставляло им важные экономические прерогативы и политические привилегии, открывая доступ к активным избирательным правам, облегчая получение флорентийского гражданства. Считая принадлежность к цеху обязательным атрибутом buono mercante, представители пополанства почти не уделяли этому внимания, поскольку не считали цех основополагающим центром торговли и текстильного предпринимательства, тем более, что цеховые уставы не очень препятствовали инициативе тех, кто наживал капиталы. Корпорациями, ставшими истинным средоточием интенсивной экономической деятельности, являлись не цехи, а компании: семейные ассоциации и паевые сообщества, объединяющие посторонних вкладчиков. Типичными семейными компаниями являлись образовавшиеся внутри цеха Калимала во второй половине XIII в. фирмы Барди, Перуцци, Фрескобальди, Веллути. После краха в 1344-1348 гг. компаний Барди и Перуцци на базе цеха Лана во второй половине XIV в. возникают другие ассоциации: Датини, Строцци, Медичи, Альберти, Риччи. Сохраняя присущую первым компаниям многофункциональность, они широко привлекали чужих инвесторов по принципу "ограниченного доверия", поэтому в них большую роль стали играть нотариально заверенные документы. В новых компаниях филиалы сохраняли большую автономию в отношении друг друга, что обусловливало более гибкую и фрагментарную структуру, позволяющую опереться на здоровые и полноценно функционирующие филиалы в случае краха других. Компании предоставляли своим членам большие возможности для преуспевания в деле накопления капиталов, хотя и вызывали сетования по поводу обмана и мошенничества компаньонов и служащих.

В четвертом параграфе "Правила общения" флорентийцы, занятые торговлей и предпринимательством, характеризуются как среда, склонная к контактам, общению, диалогу чуть ли не со всем миром. Условно сферы общения подразделяются натри вида: деловые сообщества на базе компаний, группы по политическим интересам вокруг той или иной фамилии правящей элиты, и интеллектуальные кружки, объединенные тягой к наукам, чтению, меценатству. Деловая среда Флоренции была узкой, ограниченной рамками одного города, поэтому роль личных связей особенно возросла с появлением компаний второго поколения. Процедуры установления и поддержания дружеских контактов были детально разработаны в морально-этических предписаниях Паоло да Чертальдо, Джованни Морелли, семьи Строцци, Джованни Ручеллаи. Столь же значительная роль отводилась и отношениям с соседями, поскольку от их мнения зависело, попадет ли фамилия в избирательный список от гонфалона и какова будет величина обложения при введении очередного налога или займа. Личные связи, устанавливаемые в этой среде, не являлись полным аналогом родственных и не уподоблялись свойственным консортерии отношениям клиентелы, покровительства, вассалитета. В кодексах дружбы деловых людей заметны явно выраженные принципы паритета сторон и независимости личности, оберегаемой от покушений на нее даже со стороны близких друзей. По мнению Дейл Кент, такие же отношения преобладали и в политических патронатных группах.

В сферу доверия попадал четко очерченный круг людей: богатые и удачливые в делах, предусмотрительные и те, о ком распространялась "добрая молва" (buona fama). Завоевание репутации требовало выполнения особых правил поведения, составлявших кодекс купеческой чести, который соблюдался [i в родном городе, и за его пределами. Заповеди чести в книге Паоло да Чертальдо лце сопряжены с пережитками ремесленной психологии и соображениями религиозного толка, но у последующих авторов превалирует светская мотивация. Вряд ли возможно, как полагал Ив Ренуар, считать кодекс честной наживы лишь затриархально-цеховым атавизмом, его устойчивость объясняется и тем, что эн соответствовал рыночным отношениям, строящимся на основе швноправного партнерства, когда стороны признавали друг в друге равных товаровладельцев. В заповедях честной наживы отражался созидательный смысл зеятельности предпринимателей, нацеливающий на отказ от насилия и 1амкнутости натурально-хозяйственных отношений. Необходимость фидерживаться этих правил в конструктивном общении с окружающим миром -ребовала воспитания таких качеств, как общительность, приветливость, умение юдавлять агрессивные порывы и сильные эмоции. Только те деловые люди, юторые в жизненной практике умели достигать в общении конструктивных юмпромиссов, являющихся альтернативой насилию и авторитарному началу,

добивались успехов как в накоплении капитала, так и на политическом поприще.

Б пятом параграфе "Черты индивидуализма" рассматривается этика общения в этой среде с оборотной стороны, раскрывается рефлексия одиночества, ощущение враждебности окружающего мира, подозрительность, отразившиеся в своего рода "кодексах недоверия". Если индивидуализм Донато Веллути, опирающегося на разветвленный семейный клан, был еще слабо ощутим, то в мемуарах Джованни Морелли он получил отчетливое выражение, не напрасно В. Бранка называл его книгу "повестью об одном", то же самое можно увидетьп в записках Дат», переписке Датини, мемуарах Луки да Панцано, книге Ручеллаи. Главной причиной осознаваемого одиночества деловые люди считали стремление к наживе и углубляющееся социальное разделение. Их индивидуалистические позиции часто оборачивались безудержным эгоизмом и желанием действовать в свою пользу, не гнушаясь никакими средствами. Растущие отношения конкуренции давали о себе знать во множестве обманов и мошенничеств, творившихся в деловой среде вопреки предписаниям купеческой чести, что порождало настроения отчужденности и подозрительности, выраженные в "кодексах недоверия", куда вносили феодальных сеньоров, опасных авантюристов, склонных "разбогатеть в два дня", банкротов, преступников, предателей и тех, (его подчиняется эмоциям, а не рассудку, атаюке мотов и растратчиков, ведущих куртуазный образ жизни. Однако узость среды деловых людей, действующих в условиях, когда рыночные связи еще не стали всеобщими, препятствовала тому, чтобы отношения конкуренции принимали Классические формы, а индивидуалистические начала вытесняли из сознания социально-сплачивающие тенденции.

Третья глава "Деловые люди Флоренции и феодальная знать" включает три параграфа. В первом "Деловые люди и гранды во Флоренции" раскрываются принципы общения купцов и предпринимателей с грандами - земельными магнатами феодального происхождения, переехавшими или насильственно переселенными Коммуной из контадо и долго сохранявшим» свои традиции и обычаи (Гвиди, Ламберти, Убертини, Убальдини, Галли, Пуччи, Пацци, Скали и др.). Разграничение сословий являлось трудноразрешимой проблемой общественной жизни Флоренции, заставлявшей юристов испытывать растерянность и недоумение. После введения в 1293 г. антимагнатского законодательства многие гранды вписались в сословие пополанов, вступили в цехи и занялись торгово-банковской деятельностью (Пацци), часть пополанских фамилий, наоборот, стремились предать забвению купеческие корни (Кавальканти); часть фамилий грандов по нескольку раз на протяжении двух столетий переходили из одного сословия в другое (Панцано ди Фиридольфи, Адимари). Нельзя полностью согласиться с мнением Н. Оттокара и

Д. Пампалони, что не было никаких различий и политической борьбы между грандами и пополанами. Коммуна часто производила в рыцари купцов и ремесленников, поэтому в сознании деловых людей имелись тенденции к анноблированию и подражанию в образе жизии и манерах знатным сеньорам: страсть к древним родословным, гордость знатностью рода (Никколо Аччайуолн, Пьеро де Пацци), возведение богатых палаццо, прием знатных гостей, меценатство (Франческо Датини - сын ремесленника), увлечение гербами и турнирами. По мнению А. Тененти, "симбиоз между феодальными и буржуазными сословиями" возрастал в XV в., тем не менее нельзя отрицать явно выраженные в деловых кругах города на Арно тенденции осуждения и неприятия образа жизни и ценностей, свойственных миру феодальных сеньоров (Веллути, несмотря на то, что сами были феодального происхождения, Мореллн, Строцци, Джино ди Нери Каппони). В конце XV в. противоречие между двумя противоположными тенденциями проявилось в движении Савонаролы.

Во втором параграфе "Купцы и феодальная знать за пределами Флоренции" характеризуются связи мобильной деловой среды с представителями феодального мира, включая монархов и римских пап. Это общение вырабатывало в сознании горожан определенный комплекс психологических установок и устойчивых эмоций: убежденность в том, что среда феодальных сеньоров им чужда и враждебна, а отношения с ней требуют сугубой осторожности и предусмотрительности, поскольку в ней царят законы и жизненные ценности, которые не соответствуют меркам товарно-денежных отношений. Однако деловые люди Флоренции вынуждены были общаться с представителями феодального мира ради прибылей, но при этом их записки полны всяческих предостережений вплоть до прямого запрещения контактов с сеньорами (Джованни Ручеллаи, Джино ди Нери Каппони). Эти предостережения отнюдь не являлись риторическими формулами, ибо феодально-дворянские круги в свою очередь рассматривали "проклятых ломбардцев" как враждебный элемент и стремились строить отношения с ними с помощью насилия. Деловые люди не могли противопоставить произволу и беззаконию военные действия, поэтому пускали в ход иное оружие - комплекс превосходства и гордости своим богатством, более совершенным государственным устройством, образованностью, высокой культурой.

В третьем параграфе "Купеческие записки о врагах Флоренции" речь идет о тех знатных сеньорах, которые воспринимались как враги: тираны, угрожающие коммунальной свободе, политические противники, с которыми приходилось вести войну, и кондотьеры с их наемными отрядами. Исследуемые источники позволяют согласиться с мнением Н. Рубинстейна о том, что тех, кто посягал на их государственный суверенитет, флорентийцы считали не столько

чужеземцами-завоевателями, сколько тиранами, узурпаторами, покушающимися на коммунальную свободу, что особенно заметно по отношению к Готье де Бриенну, тирану Лукки Каструччо Кастракани, сеньорам Убальдини. В их представлении все тираны порочны, поскольку лишают народы свободы, не руководствуются в политике рациональными принципами, предпочитая право силы разумным компромиссам и диалогу с обществом. Враждебно деловые люди относились к европейским монархам, совершающим походы в Италию, чтобы взимать дань с богатых городов-коммун, осуждая их за бедность, алчность и насилие. В отношении кондотьеров они испытывали закоренелое недоверие, которое демонстрировали даже своему знаменитому соотечественнику-полководцу Пиппо Спано. Взаимодействие флорентийских купцов и предпринимателей с представителями феодального мира было весьма многообразно - от симбиоза до прямой вражды и войны, но во всех случаях имела место тенденция воспринимать феодальную среду как чужеродную и несовместимую с образом жизни и нравственно-этическими нормами, принятыми у истинных купцов.

Четвертая глава "Флорентийские купцы и политика" состоит из шести параграфов. В первом параграфе "Патриотизм и стремление к единству коммунального общества" раскрываются основные доминанты политического сознания, формирующиеся под воздействием трех структур: коммуны, понимаемой как город-государство, народоправства как политической системы, обеспечивающей возможность широкому кругу лиц участвовать в управлении государством, и партии гвельфов. Коммуна Флоренция воспринималась как отечество, место обитания, поэтому большинство деловых людей историю рода начинали с первого предка, переселившегося во Флоренцию. Почти во всех записках заметен элемент восхваления отечества и убежденности в его превосходстве над другими городами-государствами не только в сфере экономики, но и с позиций особой миссии, которую Флоренция выполняла в Тоскане и Италии, противостоя внешним силам европейских монархов и тираническим устремлениям феодальных властителей, привнося во внешнюю политику элемент упорядоченности и справедливости. Превосходство своего отечества доказывали с помощью традиционных риторических оборотов, прибегая к сакрализации города-государства и утверждениям прямой преемственности Флоренции и Рима. Патриотические настроения выражались в поступках: купеческие фамилии вносили большие деньги для найма солдат, предоставляли значительные займы, платили повышенные налоги, испытывали острую ностальгию, оказавшись за пределами родины (классический пример -Палла Строцци, прославленный в жизнеописании).

Во всех рассматриваемых источниках демонстрируется позиция лояльности г конформизма во внутренней политике, что не соответствовало атмосфере флорентийского общества с непрекращающейся борьбой партий и семейных сланов. Несмотря на возобновляющиеся периоды гражданских распрей, республика продолжала функционировать как единый государственный )рганнзм, сохраняющий целостность и способность противостоять враждебным :илам извне. Важную роль здесь сыграли установки на политический сонформизм и общественное согласие, порождающие в гражданском социуме остойчивые настроения, регулирующие центробежные силы, поддерживающие юйтралитет, невмешательство в борьбу партий, соглашательство с правящими фугами. Вряд ли можно свести эти принципы только к политической шдифферентности и конформистскому приспособленчеству, как полагали )екоторые исследователи, ведь именно они и создавали тенденции единства юммунального общества, и наибольшего успеха на политическом поприще (обивались те политики, которые играли роль миротворцев (Бартоломео Валори, 1алла Строцци, Джованни Медичи, его сын Козимо). Стихийные порывы к щинству усиливались, когда городу грозила внешнеполитическая опасность. В аком обществе, как флорентийское, политический конформизм становился ¡ажным фактором стабилизации гражданского единства, ограничивающим |ражду противоборствующих сил. Потребность в достижении политического юнсенсуса воплощалась в деятельности политиков, побуждая их находить методы фавления, исключающие открытую конфронтацию, насилие и прямое юдавление инакомыслия.

Во втором параграфе "Народовластие и свобода" рассматривается ггношение граждан Флоренции к политической системе их государства-1еспублики, в которой имелось свыше 2600 выборных постов, в цехах и партии вельфов - 1500, еще 3600 разных мелких и экстраординарных должностей, срок юлномочий в городе не превышал 2-4 месяцев. Такая система давала озможность большей части горожан реализовывать свои способности на юлитическом поприще, пользоваться гражданскими правами и получать доступ : власти. В XIV в. деловые люди положительно оценивали устои народовластия, страняющие влияние одной личности или клана и удовлетворяющие интересы азных социальных слоев. Кроме того, такой режим противостоял тирании -амому порочному политическому устройству государства, толкающему одданных на путь греха и злодеяния, как казалось Д. Веллути и Дж. Виллани, динаково оценивающих правление герцога Афинского, и Г. Дати при арактеристике режима Висконти в Милане. В 90 годы XV в. Лука Ландуччи и !,оменико Чекки таким же образом защищали республиканские идеалы, ротивопоставляемые тирании Медичи. В понятие "свобода" флорентийцы

вкладывали двойной смысл, понимая ее не только как независимость от порабощения внешних сил и защиту государственного суверенитета, но и как народовластие, противное тираническим формам правления. Такие настроения деловых людей находили отражение в идеологии гражданского гуманизма.

До второй половины XIV в. гвельфская партия, достигшая пика могущества в 40 годы XIV в., воспринималась как оплот независимости и республиканского режима, поэтому все деловые люди этого времени стремились подчеркнуть свою к ней причастность. Но острые противоречия в партии между фамильными кланами привели в 1358 г. к принятию закона об аммонициях, по которому капитаны партии могли обвинить любого гражданина в гибеллинизме, отстранить его от участия в управлении или выслать за пределы города-государства. Даже такие "истинные гвельфы", как Веллути, Стефани, Морелли, крайне отрицательно оценивают этот закон и творимые капитанами партии злоупотребления, доводившие общество до состояния нравственного разложения. Протест против аммониций являлся, по оценкам деловых людей, главной причиной восстания чомпи в 1378 г. и привел к полному упадку партии в первые десятилетия XV в., когда флорентийцы перестали упоминать о принадлежности к ней. Республиканские традиции выдержали испытания и не допустили режима партийной диктатуры благодаря устойчивости в сознании комплекса коммунальных ценностей, включаемых в понятие "общее благо". Рассматриваемые источники показывают, что флорентийские политики воплощали в своих действиях эти принципы, даже если приходилось многим жертвовать во имя имиджа борца за общекоммунальные интересы: представители родаВалори соглашались платить двойные поборы, чтобы облегчить положение "тощего народа", Джино ди Нери Каппони отправил своего сына заложником в Пизу, но в умениях представить себя отцами отечества всех превзошли представители семейства Медичи. Представления об универсальном благе получили глубокое обоснование и широкое развитие в культуре гражданского гуманизма.

В третьем параграфе "Участие в управлении государством" нашел свое отражение комплекс чувств и настроений, которые деловые люди испытывали в связи с участием в управлении государством. Стремление к политической карьере до середины XV в. - положительно оцениваемый фактор, обусловливающий социальное возвышение и благотворно влияющий на личное экономическое состояние. Особенно престижной считалась дипломатическая служба, к которой флорентийцы оказывались весьма склонными по роду своих занятий и в силу специфики образа жизни: долгое пребывание за пределами отечества, способность к установлению контактов и достижению компромиссов. Несмотря на то, что дипломатические миссии были зачастую обременительны,

рискованны и опасны, не доставляли непосредственных выгод, к ним охотно стремились, поскольку они приносили почет и хорошую репутацию, позволяли остаться на страницах хроник и увековечить себя в памяти потомков в жизнеописаниях, они давали возможность ощутить чувство собственного достоинства перед сильными мира сего и испытать глубокое удовлетворение.

Дипломатическая служба требовала значительного образования и дара красноречия, поэтому большая часть деловых людей реализовывала свои способности к политике в своем отечестве. Огромные усилия затрачивались на то, чтобы занять "старшие" должности: 1 гонфалоньер справедливости, 8 приоров, 1 б гонфалоньеров компании и "Комиссия 12 добрых людей". Избрание на эти должности становилось предметом гордости даже весьма отдаленных потомков, тщательно фиксирующих, каких постов удостаивались их предки. Однако в силу коммунальных ограничений такие должности удавалось занять не часто (трехкратное избрание на пост гонфалоньера справедливости на протяжении жизни - предел возможного), чаще приходилось довольствоваться "младшими" должностями, что вызывало недовольство и сетования на их обременительность, хотя все посты в конгадо предоставляли значительные полномочия власти вплоть до вынесения смертных приговоров (Б. Питти) или позволяли стать героем жизнеописания (Б. Фортини).

В сознании деловых людей сложилась устойчивая совокупность представлений об образцовом государственном деятеле: честность, добросовестность, беспристрастность, милосердие, которые далеко не всегда воплощались на практике, но и не оставались только благими пожеланиями, как показывает пример Бартоломео Валори, Палла Строцци, Козимо Медичи, умеющих ловко камуфлировать жажду власти и политические амбиции под внешней скромностью и непритязательностью, а тревоги во время сложных пятиступенчатых выборов - под маской невозмутимости и безразличия, что считалось во Флоренции хорошим тоном. До середины XV в. в сознании флорентийцев преобладали социально-созидательные установки, отразившиеся в заповедях честности и неподкупности, что являлось дополнительным фактором, поддерживающим целостность коммунального общества. Идеология гражданского гуманизма содержала в себе ответы на многие запросы представителей гражданского социума, считая активное служение обществу обязанностью для каждого гражданина.

В четвертом параграфе "От Коммуны - к принципату" отражается эволюция политического сознания граждан Флоренции после восстания чомпи в связи с переменами в государственном устройстве, ведущими к возрастанию олигархических начал. До этого периода деловые люди представляли себе коммунальные противоречия как борьбу между грандами и пополанами

(Веллути, Виллани). Но начиная с последней четверти XIV в., четкие ориентиры "народ" и "знать" стали расплываться, утрачивать былую монолитность под влиянием углубляющейся дифференциации пополанского общества, в котором обособлялась олигархическая верхушка, составляющая патрициат. Представители среднего пополанства (Морелли) пытались балансировать, отвергая крайности "народного правления" (1378-1382 гг.), когда в советах и коллегиях преобладали члены младших цехов, и опасаясь неумеренных амбиций и претензий на лидерство таких заправил власти, как Бенедетто дельи Альберти. Мазо дельи Альбицци, члены семьи Риччи. Монолит прежней пополанской коммуны разрывало и другое противоречие - между "старыми" и "новыми" гражданами (новые - недавние выходцы из контадо, получившие права гражданства в городе), дополняемое растущим противоречием между горожанами и крестьянами из сельской округи, зависящей от Флоренции. При оценке этих новых отношений граждане города на Арно начинали осмысливать оборотную сторону республиканского режима и выражать критические настроения в адрес государственной системы. С начала XV в. все чаще наблюдается упадок интереса к исполнению государственных должностей (сер Лапо Маццеи, Джованни Ручеллаи, Фортини, Лука Ландуччи, Бернардо Макиавелли). Признаками девальвации коммунальных ценностей становятся стремление к усилению исполнительной власти, выражаемое тезисом "Лучше власть одного, чем власть чомпи", растущее недоверие к избирательной системе вследствие неоднократно предпринимаемых после восстания чомпи ревизий списков на должности, введение - "сумочки" (ЬогееШпо) - дополнительного списка, куда попадали только "привилегированные" - ЬепеПс1аи, то есть относящиеся к олигархии, установление БрессЫо - списка должников коммуны, не допускаемых к управлению, учреждение множества чрезвычайных комиссий (балия -baglia), которые обладали почти диктаторскими полномочиями. Эти изменения подготовили почву для перехода к режиму Медичи.

В пятом параграфе "Частные интересы и налоговая политика" раскрывается один из самых главных антагонизмов обыденного сознания деловых людей Флоренции - между общественным благом, выражающемся в налоговой политике коммуны, и частными интересами купечества, озабоченного проблемами накопления. Налоги в государстве постоянно росли в связи со сложной внешней политикой, поэтому приходилось прибегать к принудительным займам и дополнительным налогам на наиболее богатых. Доходы от налоговых поступлений рассеивались прежде, чем достигали коммунальной казны. Несовершенством налоговой системы было преобладание в ней косвенных налогов и габелл на вино, соль, мясо, продукты питания, что уже не соответствовало развитым рыночным отношениям. Жалобами на

эастущее обложение, на несовершенство налоговой системы, когда размер шущества определялся по опросам соседей, на злоупотребления и произвол администрации и арбитров наполнены страницы всех привлекаемых к анализу шдов купеческой литературы. Джоваини Морелли злую фортуну представлял лавным образом как несправедливую налоговую систему и разрабатывал юдробнейшие инструкции борьбы против коммунального обложения и :пособы сокрытия от властей подлинного размера доходов и количесва шущества. Ему вторил благочестивый и скрупулезно честный в делах нотариус :ер Лапо Маццеи, в этом случае советующий пускаться в любой обман и юходящий до богохульства. Эти настроения сохранялись и в XV в. Как бы ни менялись нормы обложения, отношение к ним оставалось неизменно 1егагивным, невзирая на введение налогового Кадастра в 1427 г. и "справедливой 1ецимы" во времена Савонаролы. Условия городской экономики не позволяли фибегнуть к кардинальному способу облегчения финансовых трудностей -»ыстрому росту производительных сил. Проблемы пытались решить с помощью фганизации государственного кредита через посредство особых банков, роль вторых необычайно возросла в XV в., однако инвестиции в Монте изымали редства из торговых операций и активных видов предпринимательства.

Шестой параграф "Отношение к миру и войне" касается обыденных федставлений о мире и войнах, участившихся с середины XIV в. Хотя войны с 1изой 1362-1364 гг., с папским престолом 1375-1378 гг., с Джан Галеаццо Висконти 390-1402 гг. нельзя считать глобальными и производящими тотальное югребление, они отличались продолжительностью и истощали силы города-осударства. Богатые горожане всегда предпочитали военным действиям (ипломатию, что особенно заметно в борьбе за Пизу 1405-1406 гг., хотя именно 1 описаниях этих событий проявлялась наибольшая агрессивность злорентийцев, нуждающихся в гавани. К усилиям послов республика всегда фисоединяла "дипломатию золотого флорина", которая в сознании граждан |ценивалась выше сражений. Однако при военной кампании флорентийское 'бщество не проявляло единодушия, разделяясь на партию мира и партию войны. 1очти все деловые люди, записки которых исследуются, выступали пацифистами, встроенными против милитаристских намерений государства, желая свести ойну к большим торгам, проявляя при этом скорее меркантилизм, нежели ысокий патриотизм. Одной из предпосылок подобных настроений явилась амена городского ополчения отрядами наемных кондотьеров, к которым ;еловые люди относились отрицательно, осуждая их алчность, нерациональность, ^профессионализм. Сознанию горожан были чужды идеализация рыцарских обродетелей и апология милитаристского духа. Пацифистские настроения и трицание войны как средства ведения внешней политики нашли свое выражение

в идеологии гражданского гуманизма.

Пятая глава "Представления деловых людей о церкви и религии" состоит и: пяти параграфов. В первом "Религиозная практика в рамках ортодоксально! церкви" показано, что официальное благочестие и приверженность к церквг являлись необходимыми атрибутами идеала доброго купца, хотя религиозньш делам чаще всего посвящали время старости или болезни, требующих ухода от профессиональной деятельности. При этом все деловые люди были убеждены £ необходимости соблюдения церковных обрядов и не мыслили спасения дунн вне рамок официальной церкви. Особая нужда в проявлениях благочестш возникала при таких важных вехах жизненного пути, как рождение и крещенш детей, брак и смерть. У Доминичи, Савонаролы и других проповедников былг основания упрекать паству за светские настроения в момент крещения г вступления в брак, за превращение таинств в средства достижения успеха 1 популярности в обществе. Переход родных и близких в мир иной всегда вызываг прилив покаянных настроений и мыслей о Боге. В этом случае переживани? горожан не определялись только церковными предписаниями. Они явнс стремились организовать и упорядочить свою кончину, позаботившись не тальке о душе, но и обо всех земных делах. Преждевременная, внезапная шн насильственная смерть считалась недостойной доброго купца, даже скора; кончина во время эпидемии не должна была застать делового человека врасплох Рациональные начала сознания до конца противостояли хаосу распада и стихи! смерти, соединяя собственную волю с божественным промыслом. На; смирением и покаянием стала преобладать воля к продолжению жизни поскольку только на земле можно было доказать Богу готовность выносит! посылаемые им испытания. Смерть воспринимали не как долгожданный нсрехо; из земной юдоли в вечное блаженство, но как беспорядок, ломающий стройности и гармонию организованного волей и разумом мира. Они пытались утверждав некий элемент земного бессмертия - продолжение жизни в начатых и хорошс организованных делах, обеспечивающих будущее семьи, компании, ботгеги Эсхатологические представления были чужды сознанию купцов I предпринимателей, не возникал перед ними и образ сатаны, желающей заполучить душу умирающего, они стремились явить перед лицом смерт! спокойную уверенность в правильно прожитой жизни и грядущем спасении будучи заранее убежденными в покровительстве небесных сил.

Благочестие флорентийцев было неотъемлемо от почитания святых мест францисканского монастыря Санта Кроче, доминиканской обители Санта Марш Новелла. При совершении паломничеств в Святую Землю (Фрескобальди Сиголи), Рим, Падую, Ассизи религиозная экзальтация вытеснялас! рационально-исследовательскими началами. Но излюбленной практикой во им5

пасеиия души являлись пожертвования в пользу церквей и монастырей, азмеры которых были весьма внушительны: это строительство и украшение апелл и церквей, где обязательно размещали фамильные гербы. В монастырь гдавали прежде всего больных и увечных сыновей или дочерей, у которых не ыло шанса на замужество, в ином случае попытки уйти от земных дел под сень онастыря встречали, как правило, негативное отношение. У граждан Флоренции ыли все основания считать себя правоверными католиками, их можно прекнуть лишь в отсутствии порывов искреннего чувства и истинно елигиозных побуждений. На практике спасения души посредством добрых дел гжит некоторый налег механического бездушия, она осуществляется как бы по нерции, хотя и не исключает в ряде случаев проявлений искренней веры.

Во втором параграфе "Отношение к представителям церковного клира" аскрываются особенности взаимосвязей деловой среды и представителей гркви. В богатых и знатных семьях итальянских городов существовал обычай редназначать одного из сыновей к церковной карьере, и флорентийцы не ренебрегали этим обычаем, особенно если в перспективе намечались высокие эсты в церковной иерархии. Деловые люди часто становились патронами зрквей или госпиталей и контролировали их деятельность. В свою очередь, эедставители католической церкви, особенно францисканцы и доминиканцы, ытаясь приспособиться к запросам тех, кто управлял городской экономикой и шшливал деньги, шли на определенные уступки в рамках доктрины Фомы квинского. Они внушали пастве, что все-таки можно совместить праведность :тинного христианина и занятия коммерческими и банковскими делами, что эофессия купца является общественно-полезной, поскольку он выступает в 1честве работодателя и снабжает людей необходимыми товарами, тем самым ш гарантировали богатым купцам надежду на спасение.

Отношение деловых людей к прелатам нельзя характеризовать однозначно, ни желали ограничить деятельность священников чисто духовной сферой, :уждая их вмешательство в светские дела. В их глазах служители церкви, включая ш, выглядят менее всего как носители божественной благодати, но как лица, ;ключающиеся из круга делового доверия. Критическое отношение к духовным щам во Флоренции продолжало традиции средневековых городов-коммун.

В третьем параграфе "Религиозные чувства и суеверия" речь идет о ютношении веры деловых людей и "народной религиозности", которая лишь :давно стала предметом исследования в трудах последователей 1тропологического направления (Р. Манселли, Дж. Ларнер, И. Мальи). Этот гномен часто отождествляют с евангелическим подъемом ХН-ХШ вв., сразившимся в таких явлениях, как возвращение к нравам Ветхого Завета, штация жизни Христа и Девы Марии, склонность к чудесам, флагеллантство

и милленаризм. Все это не исключало некоторого элемента ереси, особенн< если коллективный опыт веры проявлялся в сектах, поэтому официальная церков относилась к народной религиозности с настороженностью. Признаки такой религиозного опыта во Флоренции проявлялись в деятельности духовных братстЕ возникших в XIII в. при монастырях, например, "хвалители" (1аис1е50 1 "кающиеся" ((МБЫрНпай), описанных Р. Вайссманом. Явную связь с этим] братствами обнаруживают гимны Доменико Ленци. Однако XIV в. ста: временем относительного религиозного спокойствия в противовес XIII веку "смутному времени" с религиозными исканиями и распространением ересей Хотя флорентийцы зачастую принимали участие в массовых религиозны: движениях эпохи - паломничествах, шествиях "белых" и флагеллантов, т побудительные мотивы, толкающие их на это, далеко на всегда носили чист! благочестивый характер, при этом часто проявлялись скептические настроени: и отрицание экстремистских поступков.

Богатые флорентийцы могли испытывать сильные и искренние порывь веры, как это случилось с Джованни Морелли после смерти его старшего сына когда несколько ночей он вел диалог с силами неба и преисподней. Но даже эт; вспышка веры была проникнута утилитарными соображениями, поэтом; суждение Л. Пандимильо, не склонной усматривать в ней только выражение религиозных чувств, ближе к истине, нежели обратное утверждение В. Бранки Такие явления, как магия, колдовство, суеверия, не были чужды сознании флорентийцев, но не играли в нем определяющей роли. Феномены народно] религиозности встречались в среде деловых людей, но не преобладали в и; мироощущении, сочетаясь с настроениями холодной рассудочности I некоторой индифферентности к проявлениям веры. Весь уклад повседневно: жизни купцов был мало совместим с мистическими видениями, религиозны» экстазом и интересом к отвлеченным богословским доктринам.

В четвертом параграфе "Бедность и благотворительность" говорится о том что в XIV в. францисканские идеи, возводящие "святую бедность" в ран моральной добродетели, начинают вытесняться томистскими тезисами ( необходимости разумного ограничения милосердия. Однако милостыня I благотворительность остаются главными темами проповедей городских теологов В книге Доменико Ленци описывалось состояние Флоренции во время недород; и голода 1329 г., в ней прославлялась благотворительность в государственно!» масштабе. Торговец зерном считал ее не только средством спасения души, но I общекоммунальным благом, гарантирующим выживание многих граждан Возврат к общей собственности и централизованному распределению благ В1 время голода представлялся ему сакральным состоянием, "торжеством небесно! справедливости на земле". Но в купеческих записках, относящихся ко вгоро 1

половинеХ!Ув., рассуждения о милосердии приобретают более рациональный характер (сер Лапо Маццеи).

Представления о бедности в этой среде во многом оставались традиционными: к категории бедных относили "бедных Господа Бога" -профессиональных нищих, вдов, сирот, одиноких стариков, больных, бродяг, заключенных. Бедняки Флоренции подразделялись на три категории: нищие, состоящие на учете в церковных приходах и монастырях, получающие регулярную помощь; обедневшие члены семей-консортерий, которым помощь оказывали родственники;"бродяги со стороны", неорганизованные и неконтролируемые братствами и приходами. Со второй половины XIV в. стало заметно некоторое перемещение акцентов в делах милосердия и отношении к бедным. Сохраняя уверенность в том, что благотворительность -главное средство спасения души, деловые люди меньше проявляли экзальтации и религиозных чувств в делах милосердия, которое они начинали рассматривать и как способ достижения общественного престижа и репутации. Флорентийские проповедники все большее внимание уделяли "мере набожности" и "мере милосердия", осуждая мистические крайности и поступки, подобные деяниям Франциска Ассизского, за гордыню. Деловые люди проявляли в этих случаях еще более рациональный подход, отразившийся на благотворительной деятельности в масштабе всей Флоренции, впечатляющей, с одной стороны, размахом, с другой - строгой упорядоченностью и продуманным устройством под руководством коммун, цехов и купеческих компаний. В данном случае милостыня предстает скорее как средство стабилизации и сплочения общества, чем доброе дело во имя спасения души. Существенная роль в помощи бедным принадлежала Ор Сан Микеле - религиозному братству, в котором концентрировались поступления от коммуны, цехов, компаний для последующего распределения среди поставленных на учет бедняков, среди которых женщины составляли от 66 до 87%. Эта деятельность являлась эффективной и способствовала предотвращению массовых смертей от голода в 1340 и 1347 гг.

Углубляющиеся процессы имущественной дифференциации заставили исподволь менять традиционные взгляды на бедных, среди которых особое внимание переносится на категории обедневших членов семей и "стыдливых бедных" - разорившихся ремесленников, купцов, рыцарей, сохранявших навыки ремесла, опыт торговли, высокий образовательный или социальный статус. Антонино ди Фиренце полагал, что именно им надо оказывать помощь в первую очередь. Появляются признаки того, что в число бедных начинают включать наемных рабочих и чомпи (проповеди Таддео Дини). И хотя представители городской среды Флоренции были далеки от радикального пересмотра взглядов

на бедность, онн начинали толковать милостыню как превентивную меру против разорения, близко подходя к пониманию того, что бесполезно оказывать помощь "бедным Госиода Бога", если не уничтожить изначальных причин нищенства, ограничив ростовщичество и создав дешевые ломбарды. От сакрализации бедности стали переходить к оценке ее как социального зла и видеть в ней опасность для общества, что особенно заметно в эпоху Савонаролы.

В пятом параграфе "Духовность деловых людей" освещаются те религиозные чувства и настроения, духовные запросы и убеждения, которые не вмещаются в рамки ортодоксальных доктрин и не относятся к феномену народной религиозности. Под влиянием проповедников томистского толка образ Бога в сознании деловых людей предстает как воплощение милосердия, подателя благ, а не карающего и грозного Судьи. Видя в нем гаранта земной справедливости, они естественно соединяли Бога и наживу в одно целое, и были убеждены в том, что небесный Сеньор покровительствует их занятиям, включая торговлю и ростовщичество, при этом не допускалось никаких условий и оговорок, свойственных теологам и проповедникам. Элементы провиденциализма оборачивались в их сознании не мрачными эсхатологическими картинами, а готовностью преодолевать любые ниспосылаемые Богом испытания, стремлением побеждать изменчивость фортуны уверенностью в правильности избранного пути, указанного божественным предопределением. Часто эта уверенность доходила до веры в избранность, особую отмеченность Богом, что побуждало купцов и предпринимателей выражать благочестие, занимая действенную активную позицию на земле, достигать совершенства на уготованном им земном поприще, преодолевать тягчайшие в их глазах грехи лени, бездействия и пассивности. А поскольку на эти духовные запросы не всегда можно было получить ответ в рамках официальной церкви, у флорентийских дельцов появились тенденции к выработке индивидуальных моделей веры и общения с Богом. Джованни Доминичи рекомендовал им выражать благочестие дома, а не в храме, Грегорио Дати и Джованни Морелли не прибегали к посредничеству церкви в делах веры.

В исканиях собственной дороги к Богу заметна тенденция к отказу от состояний покаяния и обретению уверенности в заключении двусторонних контрактов с Богом и другими небесными силами, что не согласовывалось с наставлениями проповедников и теологов. Но деловым людям хотелось избежать эмоционального напряжения, сэкономить чувства, полагаясь на рациональные начала сознания, это соответствовало их индивидуалистическим позициям. Иногда внутренние искания доводили их до сомнений в бессмертии души, однако эти настроения нельзя считать определяющими в религиозном мироощущении деловых людей, не проявляющих склонности к ересям и атеизму. Религиозное

сознание отличается константными свойствами, поэтому сложно говорить о какой-либо эволюции за два столетия. Можно указать лишь на то, что в XIV в. на Доменико Ленци и Паоло да Чертальдо в большей мере воздействовали церковные авторитеты в духе католического правоверия, тогда как к концу XIV в. и далее наблюдается стремление к выработке собственных оценок и религиозно-этических принципов. С этой целью был разработан подробный кодекс правил светского аскетизма, в котором церковные предписания приспосабливались для успешного накопления капитала и сокращения сферы потребления. Задача таких этических установок заключалась в том, чтобы отвратить богатых горожан от успокоенности на достигнутом и непроизводительного расточения средств на предметы роскоши, наслаждения и плотские утехи, от рискованных способов накопления, с другой стороны, это должно было исключить недобросовестность и инстинктивную нерациональную жадность, оправдывающие любые методы наживы. Правила светского аскетизма придавали образу жизни деловых людей постоянство и методичность, предотвращая прожектерство "спекулятивно ориентированного авантюристического капитализма". В старые формы, позаимствованные у авторитетных теологов, они вкладывали новое содержание, соответствующее их деятельности.

На рубеже XIV - XV вв. в этой среде упала престижность таких источников образования, как соборные и монастырские школы, а наряду с церковными авторитетами все чаще стали упоминаться светские авторы, в первую очередь произведения античных классиков в том хрестоматийном наборе, который был широко известен в средние века. Лишь немногие из среды деловых людей, получившие специальное образование, могли читать латинские тексты, поэтому нет оснований утверждать, что они сами штудировали римских и греческих авторов. Профессиональные юристы читали сборники права и кодекс Юстиниана (Бернардо Макиавелли), Паоло да Чертальдо часто цитировал Цицерона, Морелли упоминал об Аристотеле, Вергилии, Сенеке, Эзопе, считая глубокое образование и начитанность обязательными для юноши из респектабельных кругов города. Купцы, группирующиеся вокруг Франческо Датини, знали и цитировали Тита Ливия и Сенеку. Представители этой среды проявляли интерес и к естественнонаучным идеям древних мыслителей (Б. Макиавелли, Б. Строцци, П. Убриаки). В текстах античных философов и поэтов их привлекали позиции стоицизма. Но самый любимый круг чтения для души составляли произведения Данте и Боккаччо, являющиеся настольными книгами всех купцов, читающих на вольгаре. От покаянных псалмов и провиденциализма Августина в их сознании начинался поворот к достижениям античной и ренессансной культуры. Образованные и богатые горожане очень интересовались искусством новых направлений, составляли коллекции и

покровительствовали мастерам, среди которых особенно ценили Джотто. При этом трудно согласиться с мнением Кр. Бека, отождествляющего среду деловых людей и круг гуманистов, поскольку первые любым книжным и духовным авторитетам предпочитали свой собственный жизненный опыт.

Пока еще неопределенные, не вылившиеся в идеологические концепции импульсы общественного сознания деловых людей, позже смогут найти свое воплощение в этике протестантских конфессий. Уверенность в спасительной силе собственной деятельности, своеобразный "методизм" жизненного поведения, замена состояний религиозной экзальтации достижением совершенства в профессиональных занятиях получат в будущем религиозно-идеологическое обоснование в протестантских общинах кальвинистского толка. Материал изученных источников не дает оснований для отождествления религиозного мироощущения флорентийцев с идеями каких-либо протестантских конфессий, оно ориентировалось на католические заповеди в толковании Фомы Аквинского и близких к нему проповедников, зачастую неосознанно заполняя старые формы новым содержанием.

В заключении даются основные выводы. Деловые люди Флоренции представляли особую, в некотором роде уникальную среду, отличающуюся от гуманистической интеллигенции прежде всего тем, что их интересовала практическая этика, опирающаяся на обобщение собственного жизненного опыта, а не риторические экскурсы и филологические штудии латинских и греческих текстов. Несмотря на то, что в границах Флоренции имели место тенденции к срастанию бюргерских слоев с феодальными, а в области семейных отношений долго сохранялись родовые устои, свойственные феодальным фамилиям, общий настрой умов деловых людей был не совместим с рыцарскими стереотипами поведения и сознания, поскольку войны, междоусобицы, турниры, праздность и куртуазные занятия не являлись для купцов доминирующими ценностями. Торговые обороты и рыночный обмен заключали в себе отношения альтернативные насильственным захватам, грабежам и экспроприациям, они вытесняли практику бесплатных раздач накопленных благ бедным, проповедуемую францисканцами, даже утопические идеи, рождающиеся в среде деловых людей, не воплощали потребительских идеалов, судя по последователям Савонаролы.

Некоторые черты социальной психологии флорентийских предпринимателей сближали их с ремесленниками средневековых городов, указывая на преемственность отношений первоначального накопления капитала и форм простого товарного производства. Они обучались всему циклу текстильного производства в цехах Лана и Сета, принадлежали к ремесленным корпорациям и религиозным братствам. Неполное отделение предпринимательской

деятельности от ручной работы предопределило наличие в сознании деловых людей представлений о первичности труда по отношению к наживе, о необходимости собственных усилий по накоплению богатства. Правила честной наживы уходили корнями в ремесленио-цеховой уклад, хотя во Флоренции они ставились на службу целям, выходящим за его рамки. Но основу деятельности деловых людей составлял не ремесленный труд, а управление и руководство, их личность реализовывалась не в создании шедевра, а в целой совокупности :емейных, экономических и социально-политических связей. С сознанием ремесленной среды нельзя соотнести позиции антропоцентризма и индивидуализма, характерные для умонастроения деловых людей, поскольку социальные связи этой среды, выходя за границы средневековой корпоративности, предусматривали для каждой личности изменение стандартов юведения. Деловых людей характеризовало не присущее цеховым ре-иесленникам стремление к развитию, собственному возвышению, желание стать центром круга, обозначенного семьей, компаньонами, политическими союзниками, друзьями и соседями.

Деловые люди отличались от представителей каждой, свойственной средневековому обществу среды. Но можно ли преувеличивать их антагонизм ; феодальными слоями или средневековыми ремесленниками? Представилось 5олее целесообразным обратить внимание на черты динамичности, сонтактности, умения вовремя менять социальные роли. Созидательный смысл, юдержащнйся в их деятельности, определял этические принципы общения, )снованные на конструктивных позициях диалога с представителями разных :лоев населения, цель которого - достижение компромисса, учитывающего штересы всех сторон, как в торговой сделке, что выходило за рамки освященного (ерковыо принципа строгой иерархии средневекового общества, диктующего :вязи господства - подчинения. Учитывая все особенности миросозерцания (еловых людей Флоренции, следует отметить их особую роль в развитии :вропейского общества, состоящую в выработке образа жизни и сознания, «правленных на созидательную работу по установлению коммуникаций, 'скорение товарных оборотов, размыкание границ хозяйственной автаркии, феодоление разрозненности и хаотичности натурально-хозяйственных (тношений.

Однако вряд ли возможно отнести безоговорочно купцов и банкиров XIV-(V вв. к буржуа, поскольку их сознанию чужды представления о наиболее национальном использовании наемного труда и прибавочной стоимости, о юнтабелыюсти капиталистических предприятий. Их боттеги составляли единый :омплекс с домашним хозяйством и семьей, что накладывало на всю овокупность общественно-экономических и политических отношений

отпечаток патриархальности. Вряд ли правомерно делить деловых людей на поколения XIII - XIV и XV вв., противопоставляя одно другому по способам накопления и степени активности. Источники раскрывают общий комплекс психологических установок, сохраняющихся на протяжении двухсот лет.

Обобщения и выводы относительно политического и религиозного сознания деловых людей позволяют подчеркнуть как его традиционность, связь с менталитетом города-коммуны и ортодоксальной католической догмой, так и уже развивающиеся особенности, вытекающие из своеобразия образа жизни и мироощущения.

Основные положения диссертации отражены в следующих работах.

1 .Отношение флорентийского пополанства Х1У-ХУ веков к феодальной среде //Средневековый город. - Саратов, 1987. 1 п. л.

2.Флорентийские пополаны XIV в. и католическое правоверие // Возрождение: общественно-политическая мысль, философия, наука. - Иваново, 1988.1 п. л.

3.Проблемы воспитания делового человека во Флоренции XIV в. (по педагогическим трактатам, семейным запискам и домашним хроникам) // Гуманистическая мысль, школа и педагогика эпохи средневековья и начала нового времени.-Москва: АПН, 1990. 1 п. л.

4.Проблемы воспитания в пополанской среде Флоренции XV века // Средневековый город. - Саратов, 1991. 1 п. л.

5.Проблемы воспитания во Флоренции времен Савонаролы // Школа и педагогическая мысль средних веков, Возрождения и начала нового времени. -Москва: АПН, 1991.0,75 п. л.

6.Бог и фортуна в обыденном сознании флорентийцев конца Х1У-ХУ веков //Вестник Московского университета. Серия 8. История. - М.: МГУ, 1992. № 3. 0,75 п. л.

7.Консортерия и семейная компания во Флоренции ХГУ-ХУ веков // Общности и человек в средневековом мире. - Москва - Саратов: ИВИ РАН, 1992. 0,5 п. л.

8.Предпринимательская деятельность в ментальное™ итальянских купцов ХГУ-ХУ&в. (на примере Флоренции) //Научные чтения по всеобщей истории, посвященные памяти С.Д. Сказкина. - Ростов-на-Дону: РГУ, 1992. 0,5 п. л.

9.Идеи мира в сознании флорентийского пополанства Х1У-ХУ вв. // Проблемы войны и мира в истории. - Ставрополь: СГПИ, 1993.0,75 п. л.

10.Город Флоренция в сознании Джироламо Савонаролы: идеал и действительность // Возрождение: гуманизм, образование, искусство. - Иваново, 1994.0,75 п. л.

П.Джованни Доминичи. "Правила управления семейными делами" //

Антология педагогической мысли христианского средневековья. - Москва: АО "Аспект Пресс", 1994. Т. 2.2 п. л.

12.Политическое устройство Флоренции в представлении Джироламо Савонаролы// Средние века. Выпуск 57. - Москва: Наука, 1994.2 п. л.

13 .Представления о природе у горожан Флоренции в средние века // История и экология: Межвузовский сборник научных трудов. - Ставрополь: СГПУ, 1994. 0,5 п. л.

14.Деловые люди Флоренции Х1У-ХУ веков: Монография. 4.1,2,- Москва -Ставрополь: СГПУ, 1995.15 п. л.

15.Паоло даЧертальдо. "Книга о добрых нравах"// Послушник и школяр, наставник и магистр. Средневековая педагогика в лицах и текстах. - Москва: РОУ, 1996.3 п. л.

Текст диссертации на тему "Деловые люди Флоренции XIV-XV вв."

У л

v'' х/

. л,*'

П

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. М.В.ЛОМОНОСОВА

На правах рукописи

КРАСНОВА ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА

"Деловые люди Флоренции XIV - XV вв.: занятия, образ жизни и обыденное сознание'

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история (история средних веков)

ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени доктора исторических наук

1резидиум ВАК России

|| (решешиеог-и^ * <Гп9 ¡8.1**3 я/ I присудил ученую степень ДОКТОРА

/ [1 Москва - 1997НДук

[ачальник^дражления ВАК России

и/

СОДЕРЖАНИЕ

Введение ........................................................................................................................................................................................4

Глава I. Занятия и образ жизни деловых людей Флоренции..........68

§1. Торговля и текстильное предпринимательство..........................68

§2. Инвестиции в земельные владения и государственный

долг....................................................................................................................................................................90

§3. Особенности обыденного сознания флорентийских

купцов.............................................................................

§4. Богатство и дух наживы....................................................................................................124

Глава II. Общности в купеческой среде Флоренции......................................154

§1. Консортерия.........................................................................154

§2. Малая супружеская семья..............................................................................................184

§3. Цехи и компании........................................................................................................................219

§4. Правила общения........................................................................................................................231

§5. Черты индивидуализма......................................................................................................252

Глава III. Деловые люди Флоренции и феодальная знать........................265

§1. Деловые люди и гранды во Флоренции..................................................265

§2. Купцы и феодальная знать за пределами Флоренции .. 283

§3. Купеческие записки о врагах Флоренции..........................................296

Глава IV. Флорентийские купцы и политика................................................................311

§ 1. Патриотизм и стремление к единству коммунального

общества...........................................................................................314

§2. Народовластие и свобода..............................................................................................348

§3. Участие в управлении государством............................................................374

§4. От Коммуны к принципату........................................................................................396

§5. Частные интересы и налоговая политика............................................426

§6. Отношение к войне и миру .....................................................................................441

Глава V. Представления деловых людей о церкви и религии..........465

§1. Религиозная практика в рамках ортодоксальной

церкви..........................................................................................................................................................467

§2. Отношение к представителям церковного клира....................497

§3. Религиозные чувства и суеверия........................................................................515

§4. Бедность и благотворительность........................................................................531

§5. Духовность деловых людей..........................................................................................556

Заключение ...................................................................................................................612

Примечания к введению..............................................................................................633

к главе I......................................................................................................................................................646

к главе II.................................................................................................676

к главе III................................................................................................................................................716

к главе IV..................................................................................................................................................730

к главе V ..........................................................................................................................................781

Источники ........................................................................................................................................................................................822

Литература ........................................................................................................................................................................................826

»

ВВЕДЕНИЕ

Особенности социально-экономического и политического развития Италии в XIV - XV вв., специфика духовных процессов, протекающих длительное время в ее богатых городах, являются объектом пристального внимания историков. Высокий уровень городской цивилизации Италии эпохи Возрождения не без основания связывают с деятельностью торгово-предпринимательских слоев, в среде которых возникали элементы раннебуржуазных отношений. Общепризнанно, что центром свободного предпринимательства в текстильном производстве и накоплении капитала стала Флоренция.

Предметом изучения в данном случае являются особенности обыденного сознания купцов, банкиров и богатых ремесленников Флоренции, к которым применяют ставший распространенным в историографии многих стран термин "деловые люди". Другое обозначение этой категории городского населения - "жирные пополаны", часто встречающееся в специальной литературе, требует некоторого уточнения, поскольку в городе на Арно активными формами торговли и предпринимательства могли заниматься и гранды (или нобили) - представители феодальных фамилий, переселенные во Флоренцию, и члены младших цехов - представители "тощего народа".

Общая светски-рационалистическая направленность мироощущения этой социальной среды, поразительная активность, проявившаяся в широком диапазоне различных видов деятельности, элементы нового отношения к религии - все это дает основания связывать импульсы, исходящие от настроений и чаяний деловых людей, с гуманистической идеологией и культурой Возрождения1, хотя вести речь о полном тождестве купцов и гуманистов невозможно, и не только потому, что содержание и роль культуры Возрождения имели более широкое историческое значение2. Деловые люди, несмотря на то, что отличались довольно высоким образовательным статусом и

стремлением выразить свою индивидуальность, неповторимость жизненного опыта, не являлись представителями интеллигенции эпохи Возрождения. Первым критерием отличия в данном случае выступает профессиональная направленность: горожане, о которых идет здесь речь, занимались торговлей, производством шерсти и шелка, обменом монеты, банковским делом, управлением земельными владениями и семьей, политикой, а не интеллектуальной деятельностью, направленной на создание духовных ценностей. Их потребности более глубоко осмыслить жизненный опыт, обратиться к морально-этическим предписаниям, выработать своеобразную "шкалу ценностей" обуславливались жизненной практикой и задачами деятельности. Купцы и производители тканей не ставили перед собой цель создать философские системы и идеологические доктрины, поэтому их воззрения не отличались стройностью логики и упорядоченностью изложения, при этом они часто не отдавали себе отчет в возникающих противоречиях сознания, в несогласованности своих взглядов и общепринятых морально-религиозных представлений. Уровень их образованности также отличался от того, каким обладали представители гуманистической интеллигенции, недостаточным знанием латинского и греческого языков, весьма поверхностными представлениями в области античной литературы, риторики, диалектики и философии.

Актуальность исследования социальной психологии деловых людей Флоренции заключается в том, что в ней заложены истоки формирования идеологии итальянского Возрождения. Это утверждение является признанной и хорошо обоснованной в литературе исторической точкой зрения. Однако изучение указанного феномена важно и в другом отношении: оно позволяет полнее раскрыть содержание и значение урбанистических форм, развивающихся в Западной Европе, с их особой системой интеллектуальных и нравственных ценностей,

самобытной духовностью, и спецификой образа жизни богатых и образованных горожан.

Но обращение к повседневному сознанию указанной среды актуально еще и потому, что дает возможность полнее и глубже представить занятия, образ жизни, духовные искания людей, связанных с ранними этапами первоначального накопления капитала, что важно для характеристики самой этой эпохи, отличающейся не только противоречиями между средневековыми и новыми формами экономики, политики, религии, менталитета, но и сложным их синтезом, порой причудливым взаимодействием. Это нашло полное отражение в рассматриваемых источниках.

В современной исторической науке все более важное значение приобретает "антропологический" подход, дающий возможность осветить тот или иной феномен общественного развития как бы "изнутри", с точки зрения людей, обитавших в прошлом в рамках какой-либо экономической, социально-политической, религиозной структуры, являющихся ее субъектами и носителями. Попытки представить социальную жизнь городских слоев во многих срезах, "заполнение" различных уровней общественных отношений "человеческим началом" - насущными чаяниями и сомнениями, морально-этическими установками, размышлениями об идеальных моделях поведения и отверженных "антигероях", позволяют во многом по-новому оценить феномен флорентийской экономики, разобраться в специфике эволюции государства, полнее представить малоизученное явление повседневного религиозного сознания.

Хронологические рамки исследования обусловлены прежде всего объемом источниковой базы и ее содержанием. Именно на XIV и XV столетия приходится основная масса "купеческой литературы": хозяйственные книги и тетради, мемуары, домашние хроники, дневники, письма. На рубеже XIII и XIV вв. хозяйственные и бухгалтерские

книги начинают обогащаться новым содержанием, в них появляются элементы хроники, фиксируется семейная история, находит отражение индивидуальность их авторов. Это очень хорошо заметно на противопоставлении ШсогсЦ Гвидо дель Антелла с краткими и скупыми записями, касающимися только имущества и изменений в семье (рождения, браки, смерти), которые были написаны в 1299 г., и "Книги" Доменико Ленци, относящейся к первой четверти XIV в., где уже заметны попытки автора выразить свои насущные чаяния, надежды и тревоги. С начала XIV в. происходит переход от анналов к хроникам, в которых широко отражается реальная жизнь города, подробно характеризуются исторические персонажи, приводятся их речи, споры, мнения, выявляется позиция самого автора. Видный французский историк Кристиан Бек в своей фундаментальной монографии, посвященной деловым людям Флоренции, заканчивает исследования 1434 г., полагая, что с этого времени общественное сознание богатых горожан начинает существенно изменяться, связывая эти перемены с новыми чертами в политическом устройстве города. Вряд ли можно согласиться с такой позицией, поскольку образ жизни и многие доминанты социальной психологии в среде деловых людей носили весьма устойчивый характер, и в содержании указанных источников не очень заметны какие-либо кардинальные перемены в указанное время в обыденном сознании купцов, ремесленников и банкиров. Они становятся более ощутимыми скорее в 80-90 годы XV в., которые знаменовали особый этап в истории города на Арно, связанный с движением Савонаролы и реформами в государственном устройстве, вызвавшими новый поток "купеческой литературы"3, для освещения которого необходимо самостоятельное исследование. К анализу привлекается материал некоторых источников, датируемых 90 годами XV в., в том случае, если это необходимо для сопоставления или подтверждения устойчивости живущих в сознании деловых

людей Флоренции стереотипов, традиционности их мышления. Верхними хронологическими рамками работы являются 70-80 годы XV в.

Цель и задачи диссертации. Обращение к данной теме предпринято с целью исследования комплекса занятий деловой прослойки Флоренции, складывающегося на их основе образа жизни и устойчивых обыденных представлений, формирующихся под воздействием индивидуального опыта и в процессе общения в сферах экономики, политики, религии и духовной жизни. Постановка этой цели предполагает решение целого ряда задач, среди которых наиболее значительными являются следующие.

Выявление совокупности основных видов деятельности, присущих деловым людям Флоренции, и их специфики, отличающей купцов и банкиров, с одной стороны, от цеховых ремесленников и представителей феодального мира, с другой, от буржуазии более поздних эпох, когда капиталистические формы принимали законченный характер.

В непосредственной связи с изучением профессиональной направленности и видов деятельности встает следующая задача - анализ типичных признаков и устойчивых ценностей повседневного образа жизни, соответствующего идеальной модели "доброго купца" (buono mercante).

В рамках этой идеальной модели предполагается рассмотрение основополагающих вариантов поведения и формируемых ими представлений внутри таких традиционных сообществ как род, семья, коммуна, цехи, а также и новых общностей, вызванных к жизни запросами времени, - торгово-банковские компании, политические партии и фракции, объединения интеллектуалов и эрудитов.

Обращение к таким традиционным и вечным сообществам как род и семья, очень многое определяющим в обыденном сознании

людей, ведет за собой необходимость проследить ведущие тенденции эволюции семейных отношений и порождаемых ими стереотипов поведения и сознания.

Поведение и мироощущение человека в разных сообществах и корпорациях в ренессансную эпоху отличается определенными особенностями, истоки которых коренятся в противоречиях между индивидуалистическими и социально-сплачивающими началами сознания представителей деловой среды. Их изучение составляет очередную задачу данной работы.

В этой связи следует выделить основные правила конструктивного общения, которыми руководствовались богатые флорентийские горожане внутри города и за его пределами, представить круг лиц, входящих в сферу делового доверия, и тех, кто оказывался за ее границами. Из исследования этого вопроса вытекает задача определения религиозных и нравственных критериев, по которым "свои" отделялись от "чужих", образцовые представители среды от отверженных ею.

Учитывая крайнюю степень мобильности среды деловых людей, их постоянное и долгое пребывание за пределами родного города, их широкие связи с окружающим миром, следует установить типичные черты их контактов с представителями феодального мира, оставившие заметный след в сознании флорентийцев, занимающихся делами за границей.

Взаимодействие с феодалами, сеньорами, рыцарями осуществлялось и в самой Флоренции, отличаясь своеобразием. Это формировало в сознании горожан целый комплекс представлений о сословности и отношениях между сословиями. Выявление специфики этих представлений - одна из задач данной диссертации.

При исследовании политического сознания деловых людей и их рассуждений о государстве возникают следующие задачи.

Сформулировать особенности ментальных норм, складывающихся в сфере политики и государственной деятельности и понять их эволюцию в ходе развития политических структур от Коммуны к территориальному государству под управлением Медичи, рассмотрев своего рода "кодекс" коммунальных добродетелей и медленно происходящие в нем изменения, вопреки которым приверженность к республиканским традициям обнаруживала стойкую "живучесть", пустив глубокие корни в сознании богатых горожан, занимающихся делами.

В политике, как ни в какой другой сфере, наиболее отчетливо заметно несоответствие идеальных представлений, изложенных в морально-этических предписаниях деловых людей, с их реальным воплощением в поступках и поведении тех граждан, которые становились государственными деятелями, в связи с чем возникает задача сопоставления идеальных моделей поведения на поприще государственной деятельности с возникающими в действительности ситуациями, что позволит убедиться в том, насколько актуальными являлись морально-политические предписания "купеческой литературы" для реальной политики.

В этой же связи встает задача, требующая анализа еще одного коренного противоречия в сознании граждан этого города - между развитыми представлениями об общем благе - общекоммунальном интересе и индивидуалистическими устремлениями, доходящими порой до узкоэгоистических позиций, истоки которых были заложены в товарно-денежных отношениях, процессах накопления капиталов и элементах конкуренции.

Наконец, важно составить представление о том, что нового вносили флорентийцы в понимание внешней политики, средств и методов, какими следует ее осуществлять, определить особенности их от-

и и

ношении к воине и миру.

Попытка обратиться к изучению духовной жизни купцов и банкиров ставит перед диссертацией свои задачи.

В этом плане возникает вопрос о понимании характера религиозной практики и психологии деловых людей в рамках ортодоксальной церкви, поскольку они считали себя правоверными католиками и комплекс качеств доброго купца включал в себя обязательное требование быть истинным христианином.

Но функциониров