автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Демографическое развитие крестьянства Северной Франции в раннесредневековый период (по актовым материалам VIII-XI вв.)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Демографическое развитие крестьянства Северной Франции в раннесредневековый период (по актовым материалам VIII-XI вв.)"



№

АКАДЕШШ НАУК СССР инстагя ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ

11а правах рукопиои

Габдрахианов Повел Шавватович

ДЕМОГРАФИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ КРЕСТЬЯНСТВА СЕВЕРНОЙ ФРАНЦИИ В РАННЕСРЕДКЬВЕКОВШ ПЕРИОД (ПО ШСйЫН ¡ШЕРИАЛАМ УШ-Х1 вв.)

Спецяалвиосгь 07.С0.03 - всеобвдп цоюрзя

Авгореферазс

диссерзгации па соискание ученой степени кандидата исаорачвсних ваун

Иосква - 1988

Работа выполнена в группе по исторической демографии Института всеобщей истории АН СССР

Научный руководитель - доктор исторических наук

Ю.Д.Бессмертный Официальные оппонент: доктор исторических наук,

профессор М.Л.йбраысон;

кандидат исторических наук И.С.Филиппов.

' Ведущая организация - кафедра всеобщей истории Московского.

государственного историко-архивного института.

Завдта состойся " " 19В г. в чао.

ва заседании Специализированного совета Д.002.98.01 при Институте всеобщей исгории АН СССР, по адресу: 117036, г.Москва, В-36, ул.Ди.Ульянова, 19.

С диссертацией ыоаыо ознакомиться в научной кабинете Института всеобщей истории АН СССР.

Автореферат разослан " "__ 1988 г.

Ученый секретарь Специализированного совета кандидат исторических наук

О.В.ВишГав

С:*::

; , | ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

:: - "Актуальность теин. Обращение историков, в том числе i/едиевистов, к историко-демографическии проблеиаи объясняется, с одной стороны, необходимостью лучше понять истоки обострившейся демографической ситуации в совреиеинои мире и социальной актуальноотьв вопроса о вааииодействии социальных и демографических процессов на всех этапах развития общества (включая средневековье).

С другой стороны, интерес ыедиевистов к исторако-деио-графической проблематике связан с "внутренней" логикой развития cauoft медиевистики. Совреиенныыи иедиевистаци все более отчетливо осознается ыысль о той, что без учета демографического аспекта невозиозно im более глубокое осиысле-ние старых традиционных, ни раскрытие вновь поставленных проблем средневековой истории. Сказанное в полной пере имеет отношение и к теме, вынесенной в заголовок представляемой работы. По СЕоеау содержании она затрагивает ряд магистральных направлений в изучении раннесредиевековой истории, такие как: характер эконоуичесюго развития Западной Европы в эпоху Каролингов (УЬ-Х вв.), гепозис феодальных OTüoreiüiü, преемственность позднеантичного и раннефеодального оо'г.ества, развитие средне векового общества о? раиной п зрелой стадии и др.

Стспонт, нзучсичсстл те:.'!1. Демографическая гхгорип рзн-носр5днзго::озой ЗаподноЛ Европи изучена пока язно недостаточно. Особенно плохо ::з-.:а недостатка источников она ¡:с-сдедогагл длп Л-JU зп. :у;о гл гдсасзся а 2-й половянч IX "coro Z 0пп':.-,7лог:-л •*лгог,;г;" десг::глуг лиг.-.. з о?::а-1-Л поле";:;;-: l" .^"тге'тг i ;:":.! :..;сго г;

;:■"!: г:м "-'ОГ.!

периода У11-Х в.

Положение осложняется еще и тем обстоятельством, что среди специалистов не сложилась единая точка зрения даже по вопросу о характере демографической ситуации 1-й половины IX в., на основании которой обычно и оценивается главная линия демографического развития всего периода в целом. Авторы большинства исследований последних лет (З.Коулмен, Х.П.Брежи, Ä.-Вердон, X.-II.Поли, Д.Херлихи и др.), предпринимавшихся на материале политиков, констатируют признаки демографического застоя и даже кризиса в этот период: сильную диспропорцию полов, обилие холостых и бездетных крестьян, невысокое число детей (2-3) в крестьянских семьях и т.п. В то же время ряд зарубежных (I.-П.Девруй, М. Зернер, Л.Кухенбух и др.)» а также советских медиевистов (D.J1.Бессмертный, Б.А.Блонин и др..), основываясь на более осторожном подходе к анализу тех же самых источников, оценивают положение более оптимистично, чем их оппоненты. Еще большие разногласия разделяют исследователей по вопросу об основных факторах изменения общей численности крестьянства УШ-Х вв.

Вследствие всего этого при постановке основных исследовательских задач потребовалось рассмотреть процесс демографического воспроизводства каролингского крестьянства не в статике, а в динамике на протяжении всего периода Jlli-X вв. При этой была предпринята попытка не только определить общее направление демографического процесса (рост, застой, спад), но и рассмотреть самый.его ход, т.е. изменение силы, темпов и ритма той или иной тенденции демографической эволюции в тот или иной отрезок указанного периода, а также попытка найти те демографические истоки и объяснить ют "механизм", за счет которых возобладала именно зта, а не другая тенденция демографического развития. Разумеется, это потребовало привлечения таких источников и поиска таких методов их анализа, которые в наибольшей мере соответствовали бы всем требованиям по реализации указанных исследовательских задач.

г

Основными источниками при написании работы послуяили акты (дипломы и грамоты), частично дошедшие до нас в виде оригиналов в составе монастырских и церковных архивов, большей не частью сохранившиеся в виде копий, переписанных еще в средние века монахами и объединенных ими в сборники копий грамот (картулярии). Г.ы не пренебрегали такке теки сообщениями актового характера, которые встречаются иногда в "Историях" монастырей и церквей, в "Деяниях" аббатов и епископов, и которые содержат сведения, почерпнутые их авторами из не доведших до нас грамот.

Выбор актов в качестве основных источников объясняется несколькими обстоятельствами. Изучение грамот в историко-демогра'Гических исследованиях по раныеыу средневековые до сего времени носило случайный и эпизодический характер. Иеаду тем, экты, отражая практику повседневной лизни людей того времени, как никакой другой вид средневековых памятников, позволяют окунуться в обыденную жизнь средневековой крестьянской семьи. Кроме того, акты сохранились.не только от IX, но и в немалом числе от других столетий, что дает возможность' использовать их в качестве хронологически непрерывного и типологически однородного ряда источников для демографического изучения всего интересующего нас периода. Наконец, ииенно акты содеркзт те уникальные для раннего средневековья описания демографической структуры крестьянских семей, которые в первую очереди привлекают внимание медиевиста-демографа.

Нами было изучено несколько тысяч раннеередневековых гракот, из которых были извлечены описания более 2-х тысяч крестьянских семей. Помимо материала грамот, начи использовались данные политиков, хроник и некоторых других источников, исследованных нами в других работах, или ке заимствованные из специальной литературы.

В качестве основного метода анализа в рзооте использовался статистический метод, а как вспомогательный - метод семантического анализа.

Методологическую основу диссертации составили произве-

дения классиков марксизма-ленинизма, г которых рассматриваются вопросы о роли демографического фактора в истории, истории сеиьи и срака. Некоторые методологические и методические подходы, а такасо понятийный аппарат были заимствованы авторои из работ ряда современных демографов и этнографов.

Практическое значение работы. Диссертация может представлять интерес для деиографов, этнографов, социологов, но прежде всего для историков-медиевистов. Преподаватели истфаков университетов и пединститутов наедут в ней материал, необходимый при подготовке лекций и проведении семинаров по истории средних веков, по исторической демографии и истории сеиьи.

Апробация диссертации. Отдельные разделы и вся диссертация в целом неоднократно обсугдались на совместных заседаниях группы по исторической демографии и сектора истории . средних веков Института всеобщей истории АН СССР с участием медиевистов из Московского государственного университета иы. Ц.В.Лоионосва и Московского заочного педагогического института (8 июня и И ноября 19аг г., 1а июля 1эаь г,), получив положительную оценку. Результаты исследования были представлены в виде докладов на совместном заседании секции Научного совете "генезис и развитие феодализма" и Научного совета по исторической демографии и исторической географии 16 декабря 1985 г., а такав на Всесоюзной научной сессии "Традиции и новации в изучении генезиса и развития феодализма в Бападной Европе" 28-29 марта 1988 г.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

По структуре диссертация состоит из введения, 4-х глав, заключения, примечаний, 34 таблиц, 2 схем и 5 графиков, а также списка использованных источников и литературы.

ВВЕДЕНИЕ делится на два параграфа. В первом ("Постановка проблемы. Историография"; обосновывается актуальность теш, раскрывается степень ее изученности в историографии, ставится основная цель и формулируются задачи исследования. Во втором параграфе ("Источники и методика анализа") дается характеристика источников и методов исследования.

«

В ГЛАВК I: "Структура семьи и домохозяйства" - определяется структура семейной группы, которая является не только важным Фактором и одним из показателей демографического развития, но и представляет собой основную "клеточку", в которой просматривается собственно демографическая структура раннесредневекового крестьянства в целом.

глава включает три параграфа. В первом ("От genealogía к familia" ) анализируются те понятия, которые исполь-

зовались авторами грамот для обозначения крестьянской семейной группы. Анализ показал, что на протяжении всего изучаемого времени в грамотах доминировали такие понятия, которые подразумевали^еыыо как таковую, а более широкую родственную группу (genealogía, genua, parentelln etc. ), включавшую несколько десятков прямых взрослых потомков крестьянина-родоначальника, находившихся друг с другом в довольно отдаленном родстве (чаще по материнской линии). Такая родственная группа была не только широкой, но и устойчивой (она легко определяется как в грамотах УШ-IX вв., так и в грамотах XI—XII вв.) и, судя по "крестьянским генеалогиям", не только не потеряла, но даже укрепила свое значение в Х1-ХП вв. Ее структура до некоторой степени складывалась под воздействием сеньории.

Понятие "семья" в грамотах встречается крайне редко. Чаще всего при обозначении крестьянской семьи составителями грамот употреблялись иносказательные и не всегда ясные выражения и определения типа: "uxor et Infant ей", ."Чша carru-са", "focua", "ignis", "heredee eui", "sui omnee" etc. Объяснения этому кроются в особенности положения и в своеобразии средневековой крестьянской семьи. Включение ее в структуру многочисленной влиятельной родни и многосемейного домохозяйства (см.нике), а также сама включавшая в своя, помимо родственников и свойственников, домашних работников, "друзей", крестных и крестников, не находившихся с ее членами в кровном или близком родстве, собственно семья, состоявшая из супружеской пары с детьми, современниками воспринималась плохо.

Однако процесс кристаллизации и укрепления крестьянской семьи все же шел в рассматриваемое время. О нем свидетельствует постепенное оформление понятия "семья" ( *аш.Иа, аотии ). В грамотах У11НХ вв. еще не вполне определенное и часто двусмысленное, в грамотах XI в. оно уже приооретает точный и достоверный смысл, подразумевая группу наиболее Слизких родственников и свойственников, состоящую из родителей со своими (иногда уже взрослыми и имевшими собственные семьи) детьми.

Во втором параграфе ("Внутренняя перестройка структуры крестьянской семьи") анализируется формуляр конкретных описаний крестьянских семей в грамотах и, в частности, констатируется, что такие описания нельзя считать "зеркальным" отражением структуры реальных крестьянских семей, ибо они носили фрагментарный и выборочный характер, часто имели целью не описание семей, а констатацию условий передачи крестьян. Эти наблюдения подтверждают вывод о том, что отсутствие в грамотах понятия "семья" не являлось случайным. Судя по характеру конкретных описаний крестьянских семей в грамотах, семья в ее действительном составе авторами грамот не воспринималась, так что в грамотах были отражены лишь отдельные элементы ее структуры. Тем не менее, в формуляре описания крестьянских семей нашло выражение восприятие авторами грамот и самими крестьянами структуры семьи. Это проявляется в динамике частоты и полноты описания семейной группы, в специфике описания жены, детей и других членов крестьянской семьи, изменении терминологии и системы отсчета,родства при описании семей в грамотах разного времени. !ак, в л1 в. наилвдаетсн рост внимания к описанию крестьянских семей, который выражается в том, что они описываются чаще и полнее, чем в грамотах предшествующего времени. Расширяется круг и состав прямо описываемых в грамотах XI в. родственников, помимо жены и детей, в него все чаще входят наиболее близкие боковые и старшие родичи: взрослые братья и сестры (иногда со своими семьями), отец или мать. Эти наолюдения подтверждают предположение об укреплении, росте престижа и сплочении крестьянской семьи в Л1 в., сделанное ранее на основании появления в грамотах этого времени самого

понятия "семьп".

Одновременно в XI в. в крестьянской семье, судя по изменению формулы описания отдельных ее членов, терминологии и системе отсчета родства, происходила внутренняя перестройка. В грамотах XI в. жены крестьян чаще описываются без указания имени ("жена такого-то";, а братья и сыновья, наоборот, чаще поименно и точнее. При описании детей обнаруживается подчеркнутый интерес к их полу: сыновья описываются в первую очередь, полнее и конкретнее, чем дочери крестьян. Степень распространения терминов "отец", "мать", "брат", "сестра", "племянники" резко возросла в грамотах XI в., а термина "жена" - заметно снизилась. Термин "дети" все чаще заменяется термином "сыновья". Подробность формулы описания и степень распространения терминов отражала меру внимания к тем или иным членам крестьянской семьи, которых они описывали и обозначали: внимание к одним (отцу, братьям, сыновьям, племянникам) возрастало, а к другим (жене, сестрам), наоборот, снижалось. Иными словами, в XI в. проявляется повышенное внимание к мужским членам семьи, находящимся в патрилинейном родстве друг с другом, и все более доминирующим в ней. Главой семьи все чаще становится один из них. С него начинается описание собственно семьи, от него отсчитывается родство всех ее остальных членов (жены, детей, младших братьев, сестер, племянников), доля крестьянских семей, возглавляема женщинами, в XI в. резко падает. Примечательно, чтbeceмЬíГ' вдов в это время все чаще возглавляются одним из старших сыновей, а не самими вдовами как в IX в. •'•

Таким образом, в XI в. происходит не только процесс оформления и укрепления крестьянской семьи, состоявшей из наиболее близких родственников и свойственников, но и перестройка системы родства и структуры крестьянской семьи, ведущая к образованию "крестьянского линьяжа", напоминающего рыцарский линьяж, в котором тоже доминирующую роль играли мужчины и родство между мужчинами.

Третий параграф ("От многосемейного домохозяйства к семейному") характеризует состав реального крестьянского домо-

хозяйства. Несмотря на трудности его выявления, связанные прежде всего с неясностью определения того, что в наших источниках соответствует понятию "крестьянское домохозяйство", удалось установить, что начиная с XI в. происходит процесс сокращения размеров и изменения структуры крестьянского домохозяйства. Об этом свидетельствует как динамика распределения крестьянских держаний (хозяйств) по типу и величине (в XI в. уменьшается доля полнонадельных и возрастает доля неполнонадельных держаний и доля держаний-дворов), так и динамика данных о числе и составе крестьянского населения на держании (часто крестьянское хозяйство не было односемейным, но с XI в. происходит уменьшение средней численности обитателей такого объединенного домохозяйства). Особенно показательной представляется динамика многосемейных (родственных или неродственных) и односе-^мейных держаний, позволяющая сделать вывод о том, что с XI в. в 1,5-2 раза увеличивается доля односеыейных крестьянских хозяйств, а многосемейные крестьянские хозяйства приобретают тенденцию объединять в себе чаще родственные, чем неродственные крестьянские семьи.

В ГЛАВЕ 2 ("Брачность и безбрачие") рассматривается уровень брачности, возраст заключения браков, прочность и продолжительность брака, повторные браки, внебрачные связи.

В параграфе первом ("Формула описания орака и уровень безбрачия.крестьян") констатируется, что данные о распределении крестьян по брачному состоянию в грамотах сильно занижены: по отношению примерно к половине мужчин и четверти кещин,отсутствуют какие-либо сведения об их брачном статусе. Их отсутствие объясняется пренебрежительным отношением составителей грамот к точному и исчерпывающему отражению структур крестьянских семей, в т.ч. к описанию жены или детей, особенно в тех случаях, когда их брачные партнеры не принадлежали к крестьянам данной сеньории.

В связи с этим полученные прямые результаты распределения крестьян но орачному состоянию, на основании которых около половины крестьян и две трети крестьянок состояли (с учетом овдовевших) в браке, следует рассматривать как силь-

Ь

но заниженный минимум. При этой надо учесть, что данные о брачном положении женщин в грамотах более достоверны, а потому заслуживают большего доверия при оценке реального минимального уровня брачности крестьян.

Еще более надежен иной вариант оценки брачности по грамотам, предполагающий раздельное рассмотрение грамот, более, мало или вовсе недостоверных с точки зрения описания в них орачного статуса крестьян. При атом варианте подсчетов доля холостых может быть оценена менее, чем в 1/3 взрослых мужчин и 1/1 женщин, что свидетельствует о довольно высоком уровне брачности.

Во втором параграфе рассматриваются социальные и демографические условия заключения браков крестьянами, их матримониальные установки и брачная "модель" поведения. Необходимость такого рода рассмотрения оыла вызвана, с одной стороны, тем, что ряд объективных факторов социального и демографического характера (сеньориальные брачные запреты, ограниченность ресурсов многосемейного крестьянского хозяйства, половая диспропорция и низкая продолжительность жизни) должны были существенно препятствовать крестьянам заключать браки. С другой стороны, оыло важно понять те осооенности матримониального поведения крестьян (отношение их к браку и к внебрачным связям, брачный возраст, вероятность разводов и заключения повторных браков), которые позволяли им хотя бы частично нейтрализовать некоторые из этих негативных факторов.

Проведенный анализ свидетельствует о том, что среди крестьян было принято заключение ранних браков, начиная с 12-14 лег. Ранние браки должны были в какой-то мере компенсировать низкую продолжительность жизни взрослых крестьян, создавая такие условия, при которых большинство крестьян не только "успевало" вступить в орак, но и могло пробыть в нем время, достаточное для рождения и воспитания детей.

Этот же анализ дал основания предполагать, что в крестьянской среде имели место различия в брачном возрасте юношей и девушек. Разница в орачном возрасте приводила к тому,

У

что большинству крестьян все не удавалось жениться, вопреки неблагоприятной для них ситуации на "Орачном рынке" из-за возиожной нехватки невест-сверстниц, на девушках моложе себя.

Браки крестьян были, возможно, не слишком продолжительными, но прочными. В грамотах не удается обнаружить ни одного случая развода. Еще важнее отметить широкую практику повторных браков между овдовевшими крестьянами, что также могло компенсировать непродолжительный характер их первых браков из-за ранней смерти одного из супругов.

Таким ооразом, матримониальные установки и брачная "модель" поведения мохли стимулировать уровень брачности крестьян вопреки тем неблагоприятным социально-правовым и демографическим условиям, в которые они были поставлены.

В параграфе 3 ("Динамика брачности") предпринята попытка выявить изменение уровня брачности крестьян с УШ по XI в. Обнаруживается, что в грамотах XI в. браки крестьян фиксируются вдвое чаще, чем в грамотах УШ в. Хотя это и не означает, что брачность крестьян возросла с УШ в. по XI в. тоже в 2 раза, но тенденцию роста брачности крестьян в этот период вряд ли можно отрицать.

ГЛАВА 3 "Детность и бездетность" является одной из ключевых в работе, т.к. данные грамот о росте числа детей в семьях представляются весьма важным и относительно более надежным показателем демографического развития крестьян в указанное время.

Как часто встречались бездетные крестьяне и сколько обычно имели детей крестьянские семьи? Таковы два основных вопроса, которые рассматриваются в этой главе. Каждому из них посвящен отдельный параграф: "Бездетность: бесплодие или недоучет детей крестьян?" и "Число и состав детей в крестьянской семье"

Уровень бездетности крестьян по прямым данным грамот представляется очень высоким: пятая часть супружеских пар или треть мужчин и четверть женщин, состоявших в браке, не имели детей. Такое положение могло оыть результатом действия самых разных причин: высокой детской смертности, применения контрацептивов, осуществления абортов и даже детоубийств, длительных воздержа-

ний и бесплодия из-за ранних браков и родов, тяжелых условий существования, недостаточного питания и болезней.

Вместе с тем, есть основания предполагать, что значительная часть крестьян, описанных в грамотах без детей, на самом деле не являлась бездетными или бесплодными. Надо учитывать, что наличие детей отмечается в грамотах далеко не у всех крестьян (вследствие отчуждения крестьян без детей или из-за отсутствия прав на детей крестьян у дарителя),а формуляр описания наличия детей у крестьян оьл столь несовершенным, что не всегда позволяет с точностью определить, кто же из них имел детей, а кто нет. На самом деле, доля бездетных супружеских пар среди крестьян была меньше Кроме того, удается установить, что со временем (особенно в XI в.) эта доля супружеских пар, отмечаемых в грамотах без детей, снижается почти вдвое.

В среднем, на одну детную крестьянскую чету приходилось около 3-х детей. Но эту цифру нельзя рассматривать как средний показатель продуктивности крестьянского брака вообще. Она учитывает лишь детей, живущих в данный момент совместно со своими родителями, да и то не всех. Во-первых, надо пом -нить о пренеорежительном отношении со стороны составителей грамот к точному и полному учету всех детей в крестьянских семьях, а во-вторых, приходится учитывать возможность прямого изъятия из описи тех детей, которые не принадлежали данному сеньору. Таким образом, цифра около 5-х детей на супружескую пару с детьми - показатель явным ооразом заниженный и минимальный.

Еще одним обстоятельством, которое тоже искусственно занизило средний показатель детности крестьянских семей, является возрастной и половой состав описываемых в грамотах детей крестьян. Авторы грамот, применяя несколько основных вариантов формуляра описания детей крестьян, отдавали предпочтение учету главным образом старших детей, а среди них по преимуществу сыновей, часто умалчивая о детях младшего возраста, осооенно о дочерях, считывая эти оостоятельства, можно полагать, что на детную семью приходилось в среднем более

3-х детей, т.е. уровень детности был достаточно высокий.

Проведенный анализ позволил осветить и некоторые особенности репродуктивных установок крестьян. Но всей видимости, крестьяне-супруги оыли ориентированы на многодетность, что доказывается как самим фактом частого описания многодетных крестьянских семей, так и представлением самих современников о многодетности как нормальном и распространенном в крестьянской среде явлении (устойчивая формула описания детей во множественном числе, упоминания о первородных и следующих по порядку рождения детях, о старших и младших, о нескольких братьях и сестрах). При этом особо желанным считалось появление в крестьянской семье в первую очередь мальчиков: им уделяется главное внимание при описании детей крестьян, их описывают на первом месте и более тщательно, чем дочерей. Отмечается усиление этой тенденции в грамотах более позднего времени, что, возможно, было связано с наблюдаемым ростом числа детей в крестьянских семьях на протяжении всего изучаемого периода: около 3-х в УШ в., более 3-х в IX в., около 4-х в X в. и более 4-х в XI в.

Можно ли считать рост детности крестьянских семей только результатом роста рождаемости крестьян или он объясняется еще и снижением уровня детской смертности? Ответу на этот вопрос посвящен 1-й параграф ("Детская смертность") 4-й ГЛАВЫ: "Смертность и продолжительность жизни". Уровень детской смертности удается приблизительно установить, сравнивая теоретическую плодовитость женщин (т.е. максимально возможное в тех условиях количество родов, которое могла совершить средневековая крестьянка) с реальным числом детей в крестьянских семьях. Такое сравнение говорит о том, что около половины из всех рождаемых крестьянами детей умирали, не достигнув совершеннолетия, т.е., по средневековым меркам, до 12-15 лет. Это косвенно подтверждается и по доле дарственных грамот "на помин души" умерших младших родственников (детей, племянников, внуков), составлявшей 1/5 часть от числа всех грамот данного типа, а также по разнице в численности взрослых и малолетних детей у крестьян (первых на 1/3

меныае, чем вторых). Об этом хе свидетельствуют и частые сообщения граиот о выморочных наследствах, пустующих мансах, бездетных семьях.

Однако все же большего доверия заслуживают оценки "нормальной" детской смертности, даваемые иногда ненароком самй-ми современниками. Так, в соответствии с. содержанием одной из грамот, необычным считалось, если в семье крестьянина умирало более половины или половина всех его детей. Реальная опасность смерти в детском возрасте вполне отчетливо осознавалась современниками, которые при заключении сделки очевь часто специально оговаривали такую возможность для своих де-' тай и наследников. Весьма показательна сама редкость грамот "на помин души", в которых бы сообщалось о смерти не подростков и юношей, а малолетних детей крестьян: по-видимому,смерть последних воспринималась крестьянами как вполне обычное явление. Недаром родители начинали "замечать" смерть детей, лишь когда те достигали определенного возраста, становясь почти взрослыми и, соответственно, более ими ценимыми и реже умиравшими. а этои случае, менее привычная смерть подростка или юноши могла восприниматься родителями более болезненно, а потому заставляла их побеспокоиться о душе усопшего.

Продолжительность жизни взрослых крестьян (этому вопро-оу посвящен 2-й параграф главы), если суДИ1ь о ней по данный 'грамот, была низкой: основная масса крестьян умирала в возрасте 30-40 лет, не дожив даже До повзросления своих внуков. Подтверждением этому служат свидетельства о смерти крестьян, содержащиеся в дарственных грамотах "на помин души" умерших, в завещаниях и некоторых судебных грамотах.

О непродолжительном характере жизни взроолых крестьян раннего средневековья свидетельствует и сценка современниками нормативного возраста смерти: смерть людей зрелых, но не обязательно старых, они принимали как должное и обычное явление. "Старики", упоминания о которых в грамотах исключительно редки, в средневековом восприятии - те, кто дожил лишь до повзросления своих вяуков, порежив при этом многих иэ своих сверстников.

Обращает но себя внимание и тот факт, что возрастная 13

о

структура крестьян по соотношении в ней представителей различных поколений (прародителей, родителей и детей) в целой соответствует той возрастной структуре, которая выявляется по премии упоминаниям о крестьянах того или иного возрастного класса (малолетние, подростки, юноши, взрослые, старики): и в том, и в другом случае преобладают крестьяне зрелого возраста (60,0, велика доля детей и подростков (40^), а доля сгарииол и прародителей составляет менее 1%.

Кто чаще и раньше умирал, мужчины или женщины? Попытка ответить на этот вопрос, предпринятая в 3-м параграфе главы ("Смертность мужчин и женщин";, к сожалению, натолкнулась на ряд трудностей, которые не вполне удалось преодолеть. К ним относится не только противоречивый характер наших источников: с одной стороны, па их данным выявляется сильный мужской "перевес" как среди взрослых крестьян (130 ыужчин на 100 женщин), гак и среди детей (210 пальчиков на 100 девочек), отражающий повышенную женскую смертность. С другой стороны, з них чаще, сообщается о смерти не женщин, а мужчин, в т.ч. преобладают не вдовцы, а вдовы, несмотря на столь же легкое и быстрое вступление в повторный брак вдов, как и вдовцов, сое зти противоречия объясняются особенностями самих источников и наводят на мысль о возможности недорегистрации женщин при описании крестьян. Однако выявить, в какой мере мужской "перевес" отражает собственно недоучет женщин, а в какой все же свидетельствует о различиях в уровне мужской и ненской смертности, пока не удается.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ: "Динамика демографического развития"- подводит итоги проведенного исследования. В целом, цокно считать установленный, что главным направлением демографического развития крестьянства УШ-Х1 вв. был рост его численности, а не слад или застой, как полагают некоторые специалисты. Неслучайно, и в восприятии современников основная линия демографического развития в это ьреая заключалась в демографическом росте. Этот рост обеспечивался за счет более высокой рождаемости крестьян в условиях почти столь же высокой их

1ч

смертности. Особенно показательными представляются масштабы деткости крестьян, имевших в среднем более 3-х детей на семью с детьми. Такое количество де!гей в семье, безусловно, могло обеспечить не только воспроизводство, но и рост численности крестьянского населения.

Есть основания и для утверждения, что к концу изучаемо- ' ru периода рост населения ускорился. 00 этом свидетельствует динамика всех рассмотренных демографических параметров: увеличение числа семей, тенденция к повышению брачности крестьян, рост детности семей (от 2-3-х до 4-5-ти дета и) и даже возможность некоторого снижения детской смертности и увеличения средней продолжительности ншэни взрослых крестьян.

Аод демографического развития указывает, таким образом, • на безостановочный демографический рост крестьянства в УИ;-Х1 вв., получивший некоторое ускорение в XI в. Истоки демографического роста в большей мере были связаны с повышением брачности и рождаемости крестьян в это время; в меньшей степени - со снижением их смертности, уровень которой оставался очень высоким и определял низкие темпы прироста крестьянского населения (.менее 1% в год). Тем не менее, даже такие темпы прироста могли обеспечивать удвоение численности крестьянского населения каждые полтора-два столетия.

Содержание диссертации отражено в следующих публикацинк:

1. Семейные структуры крестьян Ишмпани IX в. (по материал аы Реймсского политика) // Из иса,рии социально-политической и культурной жизни античного мира и средневековый Ccïoji-ник статей. U.: ИВИ АН СССР, I9ö5. С.96-121 (I и.л.).

2. Структура крестьянской семьи на территории Северной Франции в УШ-XI вв. (по данным картуляриев) // Французский ежегодник. Материалы по истории Франции. I9H5. М.: Наука, 1987. С.156-169 (I и.л.).

3. О режиме демографического воспроизводства крестьян северной франции XL-X11 вв. (по данним "крестьянских генеалогии") // историческая демография докапиталистических обществ Западной Европы: Проблемы и исследования, и. : ИВ:! All CCJP, J9B8.

С.110-134 (I и.л.).

4. Семья в равнее средневековье // Научная сессия "Традиции и новации в изучении генезиса и развития феодализма в Загадкой Европе"(2В-29 марта 1988 г.) (0,5 п.л. - в печати).

ч.