автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Экзистенциальный тип мышления в романах Г. Грина 1940-х годов: "Сила и слава" и "Суть дела"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Экзистенциальный тип мышления в романах Г. Грина 1940-х годов: "Сила и слава" и "Суть дела""

На правах рукописи

КОРОЛЕВА Мария Эдуардовна

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ ТИП МЫШЛЕНИЯ В РОМАНАХ Г. ГРИНА 1940-Х ГОДОВ: «СИЛА И СЛАВА» И «СУТЬ ДЕЛА»

Специальность 10. 01. 03 — литература народов стран зарубежья (стран германской языковой семьи)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Великий Новгород - 2006

Работа выполнена в Российском государственном университете имени Иммануила Канта

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Грешных Владимир Иванович (Калининград)

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Владимирова Наталия Георгиевна (Великий Новгород)

кандидат филологических наук Смирнова Ольга Михайловна (Санкт-Петербург)

Ведущая организация:

Уральский государственный университет им. А.М. Горького

Защита состоится 24 октября 2006 года в 12 часов на заседании диссертационного совета Д 212.168.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук в Новгородском государственном университете имени Ярослава Мудрого по адресу: 173014, Великий Новгород, Антоново, университет, ауд. 1220.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Новгородского государственного университета.

Автореферат разослан сентября 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета О.С. Бердяева

Общая характеристика работы

Имя английского классика Грэма Грина (Graham Greene) (1904-1991) широко известно в мировой литературе. За роман «Сила и слава» в 1940 году писатель был удостоен американской премии Готорна для католических писателей. Роман «Суть дела» принес ему мировую известность (1948).

В отечественном литературоведении можно выделить несколько этапов в осмыслении творческого наследия Г. Грина. В 60-е годы в центре внимания стоял вопрос о его творческом методе. Исследователи концентрировали внимание на развитии реалистических тенденций в произведениях писателя, на связи проблематики и характеров его романов с социальными вопросами времени (Н. Эйшискина, Т. Ланина, JI.3. Копелев, A.A. Аникст, В.В. Маев-ский, А. Лебедев, Н. Сергеева, В. Зорин). За Г. Грином закрепилась репутация критического реалиста (В.В. Ивашева), хотя раннее творчество (30-40-х гг.) рассматривалось как испытывающее влияние модернистских тенденций и идеалистических течений. Обращаясь к формированию идейно-эстетической позиции писателя, исследователи указывали на шаткость и запутанность мировоззрения Г. Грина, но гуманистическое отношение к человеку, по мнению литературоведов, сближало писателя с убежденными критическими реалистами Англии - Ч.П. Сноу, Н. Льюисом, Д. Стюартом (Н.М. Соловьева). В эти годы были сделаны первые шаги в систематизации творчества, в определении этапов творческого пути Грина (в основу выделения этапов был положен принцип развития реалистических тенденций писателя) (С.Н. Фи-люшкина, Л.Г. Танажко). Литературоведы определили жанровую разновидность его романов: социально-психологические, социально-политические. Всеми исследователями подчеркивались драматические коллизии его романов, объясняющиеся «мрачными обстоятельствами капиталистического мира» (Г.В. Аникин).

В 70-е годы литературоведы, опираясь на основополагающие выводы о Грине, сделанные ранее, выявляют место и особенности его творческих ис-

3

каний в контексте развития английской литературы XX века. Более глубоко и детально начинают исследоваться отдельные его произведения, их структура, особенности гриновского психологизма. Изучаются (Ф.А. Нарсулаева) традиции русских писателей (Ф.М. Достоевский) в его произведениях, обнаруживается сходство в тематике и проблематике романов писателей. Настаивается на том, что гриновская концепция личности, как она представлена в его литературно-критических статьях, связана с утверждением писателем «абстрактной концепции человеческого существования» (И.Н. Полосухин). Литературоведы начинают подробно изучать религиозно-философский аспект творчества писателя: романы Г. Грина направлены против «канонов догматического католицизма» (В.П. Колесников). Меняется представление о жанровой природе его романов — все чаще звучит определение «социально-философские» (ЕЛ. Подлипская).

Восьмидесятые годы можно назвать «переломными» в рецепции творческого наследия Г. Грина. О. Алякринский справедливо называл вторую половину восьмидесятых годов «гриновским ренессансом». Обращаясь к роману «Суть дела», он по-новому определяет жанровую специфику гриновского романа: «экзистенциальный». Экзистенциальная природа романа «Сила и слава», по справедливому мнению критика, облекается в форму притчи. Грин - «не бытописатель, но философ». Как притчу определяет роман «Сила и слава» и С. Аверинцев, мнение которого разделяет И. Левидова. И хотя исследователи (А.М. Зверев, В.Д. Днепров, С.И. Бэлза) определяют романы Грина как философские, философско-психологические или как притчу, не употребляя жанрового определения «экзистенциальный роман», однако отмеченные ими проблематика, типология героев, характер конфликта, художественный строй произведений писателя позволяет говорить об экзистенциальной природе его романов. Встает вопрос о единстве художественной системы гриновских романов, об их типологической общности (Н.Ю. Жлук-тенко, Т.Ф. Разумовская). Такой подход к творчеству Г. Грина видится более плодотворным.

Исследования литературоведов в 90-е годы (Г. Анджапаризде, А.Д. Ми-хилев) сопрягаются с основополагающими выводами, сделанными в восьмидесятые годы. Этот период отмечен и пристальным вниманием к поэтике гриновского повествования (СЛ. Филюшкина, Н.Г. Владимирова).

В зарубежном литературоведении за Грином прочно утвердилась слава «католического писателя». Многие исследователи рассматривают его творчество в католическом ключе, как модернистского писателя, освещая различные аспекты творчества (Д. Бейли, Ф. Уиндем, Д. Грин, Ю. Гудхат, Дж. Мейерс, Р. Шарок, Р. Смит, А.У. Фридман, У.М. Чейс). Отдельно можно выделить работы литературоведов, которые считают, что эстетическая программа Грина отмечена философией экзистенциализма (Д. Лодж, Дж. Ат-кинс, A.A. Де Витис, H.A. Скотт, М.-Б. Месне, Дж. Ноксон, Д. Хезла), а также те работы, в которых историки литературы обращаются к сопоставительному анализу творчества Г. Грина и Ф.М. Достоевского (Ф. Кункель, Ф.Р. Карл, Ж. Мадоль, P.M. Альберес, Р. Вурхиз). В зарубежном литературоведении, посвященном творчеству Г. Грина, на наш взгляд, отсутствует системно-типологический анализ. Чаще всего литературоведы опираются на биографический, описательный или сравнительно-описательный методы.

Все вышеизложенное обосновывает выбор темы данного исследования и ее актуальность. Отечественное литературоведение на протяжении ряда лет сталкивалось с трудностями в определении метода Г. Грина, с трудностями жанровой классификации его романов, затруднялось причислить Г. Грина к определенной школе писателей. На наш взгляд, для выявления специфики гриновских романов более плодотворным является исследование типа художественного мышления писателя. Тип художественного мышления определяет многие аспекты повествования: стиль писателя, мировоззренческую основу, концепцию человека, своеобразие поэтики. На наш взгляд, Г. Грин принадлежит к писателям экзистенциального типа художественного мышления. Данный тип сознания проливает свет на «парадоксы» Г. Грина, лежит в основе единства художественной системы писателя, единства его

5

художественного мира, объединяет его романы, синтезирующие разные жанровые начала. К сожалению, до сих пор в отечественном и зарубежном литературоведении нет работ, посвященных системному анализу экзистенциального типа сознания писателя и исследующих, в какие художественные формы оно преломляется.

Именно необходимостью дать системный анализ художественного мышления Г. Грина в его отношении к важнейшему течению мировой философ-ско-эстетической мысли — экзистенциализму — определяется актуальность избранной темы.

Предметом диссертационного исследования являются романы Г. Грина «Сила и слава», «Суть дела».

Цель данной работы состоит в рассмотрении экзистенциального типа художественного мышления в романах Г. Грина «Сила и слава» и «Суть дела».

Поставленная цель работы определяет решаемые в ходе исследования задачи:

- дать характеристику экзистенциальному типу художественного мышления, определить точки соприкосновения данного типа мышления с предшествующими ему в литературе типами художественного мышления;

- рассмотреть историко-философскую концепцию Г. Грина как основополагающий момент мироощущения художника, выявить, как данная концепция влияет на художественный строй произведения;

- определить структуру повествования в исследуемых романах Г. Грина; выявить гриновскую концепцию человека;

- исследовать, как представлены в романах онтологический и гносеологический аспекты, являющиеся важнейшими моментами для характеристики экзистенциального типа мышления.

Методологической и теоретической основой исследования служат работы отечественных литературоведов по общей теории романного жанра (М.М. Бахтин, А.В. Чичерин, Л.Я. Гинзбург, Ю.М. Лотман, В.В. Кожинов,

6

Н.Т. Рымарь и др.), а также по истории и теории зарубежного романа XX века (Л.Г. Андреев, H.A. Анастасьев, Д.В. Затонский, А.М. Зверев, В.Д. Днепров, С.Н. Филюшкина, Н.Г. Владимирова, Д.Г. Жантиева и др.); работы по проблемам современной теории литературы и интерпретации текста (В.Е, Хали-зев, A.B. Михайлов, В.Н. Топоров, И.П. Ильин, В.П. Руднев, П. Рикер и др.); работы философов-экзистенциалистов и философов «школы жизни» (С. Кьеркегор, JI. Шестов, Н. Бердяев, К. Ясперс, А. Бергсон, Ж.-П. Сартр, А. Камю и др.). Наряду с традиционным структурно-семантическим анализом автор использовал метод сравнительно-типологического литературоведения.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Г. Грин переосмысляет традиционный взгляд на историю, на традиционное представление о том, как соотносятся человек и история. Это переосмысление во многом определено критическим отношением писателя к концепции «исторического прогресса»: в романах Г. Грина история (социально-исторические реалии) предстает как нечто враждебное по отношению к человеку. Г. Грин не исследует всеобщие законы развития социума и исторического развития; поиск истины переносится писателем во внутренний мир героев. Ставка на «человеческий фактор» — основа гриновской историко-философской концепции. В концепции Г. Грина универсализируется сама способность человека к творческому самоопределению, к поиску смысла жизни. Историко-философская концепция Г. Грина определяет ведущие пространственно-временные характеристики повествования.

2. Герой Грина - это не конкретно-исторический человек. Автор создает индивидульную психо-физическую модель человека: утверждает независимость человеческой судьбы от социально-исторической конкретики, от среды. По Грину, человек сам выбирает свою судьбу и сам является первопричиной всех жизненных событий на своем пути. Переосмысление традиционного представления о причинности определяет принципы структурно-композиционной организации романа.

3. Бытийным уделом человека является тотальное одиночество: никто не может разделить с другим ни своего призвания, ни своей судьбы. Г. Грин создает в романах образ трагически-разобщенного мира, где все герои по-своему одиноки.

4. Центральной проблемой гриновских романов является проблема человеческого самопознания. Через ситуацию «порога сознания» персонажи познают свое духовное «я».

Новизна исследования определяется тем, что впервые в отечественном литературоведении предпринята попытка исследования экзистенциального типа мышления в романах Г. Грина «Сила и слава» и «Суть дела».

Теоретическая значимость работы заключается в том, что в ней исследуется тот жанр романа, который кристаллизуется в творчестве Г. Грина в контексте экзистенциальной литературы первой половины XX века.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его выводы и фактический материал могут быть использованы в подготовке курсов по истории зарубежной литературы, культурологи, при написании курсовых и дипломных работ, при чтении спецкурсов по истории английской литературы.

Апробация работы. По теме диссертации опубликовано 6 работ. Основные положения диссертации докладывались на международной конференции «Славянский мир и литература» научного семинара «Романтизм: два века осмысления» в г. Зеленоградске в октябре 2002 г.; на второй международной литературоведческой конференции «Русская, белорусская и мировая литература: история, современность, взаимосвязи» в г. Новополоцке в апреле 2003 г.; на третьей международной литературоведческой конференции «Русская, белорусская и мировая литература: история, современность, взаимосвязи» в г. Новополоцке в апреле 2004 г.; на четвертой международной литературоведческой конференции «Русская, белорусская и мировая литература: история, современность, взаимосвязи» в г. Новополоцке в апреле 2005 г.

Данная работа имеет следующую структуру: введение, три главы, заключение, примечания и библиография, насчитывающая 334 наименования на русском и английском языках.

Основное содержание работы

Во введении определяется проблема исследования, обосновываются актуальность и научная новизна работы, указываются ее цели и задачи, приводится краткий аналитический обзор критических работ о творчестве Г. Грина.

В первой главе - «Формирование экзистенциального типа мышления» - рассматриваются (с опорой в первую очередь на практику английских романистов) процессы, происходившие в западноевропейской литературе начала-середины XX столетия. Исследуется процесс формирования экзистенциального сознания эпохи. Осмысляются ведущие доминанты данного типа сознания.

В первом параграфе - «Типология романного повествования XX века» - исследуются новые тенденции в литературе начала XX столетия, отличие нового типа романного мышления от художественного мышления предшествующих эпох.

В начале XX века расшатывается рационально-логическая парадигма картины мира, созданная эпохой Просвещения. Ощущение жизни как хаоса явилось фактором появления модернистского романа — романа «потока сознания» («Улисс» Дж. Джойса (1922), «В поисках утраченного времени» М. Пруста (1922), «Миссис Дэллоуэй» (1925), «На маяк» (1927) В. Вулф). Суть романа «потока сознания» в том, что центр тяжести повествования переносится в сознание героя, чтобы «ощущение объективной действительности... исчезало без следа». Структура модернистского романа в корне отлична от романа XIX века — классического, реалистического романа. Писатели-модернисты порывают с традицией создания образа человека как существа

9

социально-детерминированного. Новое представление о человеке меняло форму романного повествования: в романах В. Вулф игнорируется проблема соотношения человека с окружающим миром; как единственно существенные изображаются процессы, происходящие в сознании.

Тридцатые годы - период ломки и поиска жанров не только в литературе модернистского направления, но и немодернистского. Думается, в творчестве Г. Уэллса и Р. Олдинггона уже в 30-е годы проявились тенденции сближения модернистского и реалистического направлений в литературе, которые становятся явными уже к середине XX века. Сближение обнаруживается и в повествовательной технике, и в проблематике, к которой обращаются писатели XX века.

Жанровую типологию романного повествования XX века можно рассматривать в зависимости от метода, от доминирующего поэтического элемента, от композиционного принципа, от преобладающей образной структуры и типизации. Однако жанровый аспект не является основополагающим подходом к характеристике романного мышления XX века. Объединяет романное мышление XX века не формы повествования, а новое отношение к человеку, которое определяется тем, что писатели изображают человека не как часть объективного мира, а ставят человека в центр, в котором рассматривается вся картина действительности: «романтическое мироощущение и романтическая техника входят в сплав нового реализма XX века» (Д-В. За-тонский). В романном повествовании XX века происходит слияние героя и истории, но история здесь не исходный элемент, которому подчиняется герой; напротив, герой вбирает в себя содержание мира, содержание истории. Отличие нового типа романа XX века от классического романа XIX века не в форме, но по «сути подхода к истории и человеку» (Н.А. Анастасьев). Данный ракурс исследования мира и человека (когда человек становится центром изображаемого мира) в романном мышлении XX века сближает его с экзистенциальным мировидением, и, с другой стороны, обусловливает тяготение романа к «свободной форме».

10

Происходит эволюция и в модернистском мировосприятии, в такой его философско-художественной ветви, как экзистенциализм. К. Ясперс, осмысляя культурный опыт Запада первой половины XX века, счел возможным в 1952 году признать его существеннейшей характеристикой нигилизм. Однако неправомерно считать, что ядром культурологического сдвига, который обозначился в экзистенциализме, явилось абсолютное отрицание бытия. Суть экзистенциального мировидения, его направленность к «бытию-к-жизни» ясно обозначилась уже в сороковые годы, когда экзистенциальное направление становится «ангажированным». Об этом свидетельствуют и выступления философов, и их художественная практика. «Шведские речи» А. Камю (1957), его «Письма к немецкому другу» прямо свидетельствуют о позиции ответственности и причастности философа к политическим проблемам времени, отхода от тотального отрицания смысла жизни, утверждении этого смысла в «истине человека». В 1947 году А. Камю пишет философский роман-притчу «Чума», который свидетельствует об изменении его философской позиции.

Ж.-П. Сартр в 1947 году в эссе «Что такое литература?» излагает свое писательское кредо: «Почему наши реалисты отказываются в отношении истории признать творчество, с которым они согласны во всех других областях? Исторический фактор — это почти всегда человек». Изменение направления мышления Сартра выразилось в его пьесах «театра ситуаций».

Так в сознании XX века формируется экзистенциальный тип мышления. Стремление осмыслить назначение человека в истории с универсально-философских позиций становится характерным знаком XX века.

Во втором параграфе - «Экзистенциальный тип мышления как мета-содержательная категория» - определяются основные категории экзистенциального типа художественного мышления.

Экзистенциальное сознание — это сознание пика цивилизации, когда мир и человек предстают в своей разобщенности. Мир воспринимается с точки зрения индивида, от мира отчужденного, при этом мир не заданная

неизменная цельность и единство, он изменчив, подвижен, творится самим индивидом. Картина мира каждый раз испытывает процесс «зановорожде-ния», меняясь в зависимости от свойств индивида, а также оттого, что в мире явилось предметом его интенции. Так возникает модель мира, состоящая из «эгоцентрических конкретностей» (Рассел). В центре внимания экзистенциального мышления становится пространство духа отдельного индивида, его сознание. Исследуя духовное пространство человека, экзистенциальное сознание выделяет в человеческом существовании универсальные онтологические доминанты, «заданные для всех»: одиночество, «озабоченность», страх и др. Категориальные доминанты, которыми оперирует экзистенциальное сознание, не определены конкретным содержанием: наполненность конкретным содержанием зависит от индивида. Вечным уделом человеческого существования осознается апокалипсическое состояние, т.е. состояние «способности стать на предел в отказе от мира, с которым срослись». В этом состоянии собственного предела «Я» человека также оказывается раздробленным, лишенным цельности.

Экзистенциальному сознанию присуще пессимистическое отношение к «мировой данности». Предшествующие философские построения, основанные на логических выводах о «предустановленной мировой гармонии», не оправдывают «слезинки ребенка» - страданий отдельной личности. В экзистенциальном сознании происходит «переоценка всех ценностей» буржуазной эпохи: эта переоценка имеет непосредственное отношение к этическим установкам. Экзистенциальное мышление отказывается от системы абстрактных «умозрительных правил» и признает за человеком абсолютную свободу. Однако свобода не означает снятия ответственности, напротив, усиливает ее.

Экзистенциальное сознание формирует свою модель человека. Дистанцируясь от материалистически-позитивистского типа сознания, экзистенциальное сознание совершает переворот по отношению к традиционным способам поиска истинных знаний о человеке и мире: порывает с эпистемологи-

12

ческой традицией как методом познания истины. Исследуя бытийные основы человеческого существования, экзистенциальное сознание обращается к внутреннему миру человека, но, как пишет А. Бергсон, к сознанию человека неприменим «принцип всеобщей детерминации». Поэтому в экзистенциальном мышлении отсутствует традиционное понимание личности. Формируется новая модель человека, в которой личность исследуется как «Я» родового человека, как индивид. Человек осознается как первопричина себя в этом мире. Его драма всегда глубоко личностная, это драма мира внутреннего. Сфера бытия экзистенциального человека — «онтологическое время и пространство».

Глава вторая - «Структура художественного мира в романах Грэма Грнна» - посвящена изучению художественного мира в романах «Сила и слава» и «Суть дела»: исследуются тематика и проблематика романов, историко-философская концепция, структурно-композиционные особенности повествования, система образов, гривовская концепция человека.

Параграф «Историко-философская концепция Г. Грина в романе «Сила и слава» исследует проблему соотношения «человек - история».

В центре внимания Грина - сознание человека, «эпопея его души». Классическая эпопея значительное внимание уделяет изображению внешних событий, переменам историческим. XX век переносит центр внимания на жизнь внутреннюю. Грин, сохраняя эпопейную направленность (изображение переходного исторического момента, поиск законов, «которые распространяются на всех»), ищет законы, которые движут не событиями национально-исторического или мирового порядка, а в мирю человеческого сознания. Через субъективное «я» человека, через переломные моменты становления этого «я», Грин исследует законы бытия человека. История героя Грина — это не история какого-то конкретного человека, а судьба человека вообще. Поэтому человек в изображении Грина - это не конкретно-исторический человек какой-то определенной эпохи, социальной и национальной принадлежности, возраста. В нем, как правило, автор выделяет лишь родовые, сущ-

13

ностные свойства (причем структурирующие человека родовые, сущностные свойства Грин моделирует сам). Вместе с тем, это человек религиозного сознания. Он решает проблему своего существования в мире, проблему своего отношения к Богу. Герой Грина сопоставим с бергсоновским человеком «жизненного порыва»: его «переворот в сознании» означает отрешение от всех стереотипов, ложных традиционных ценностей (связанных в его сознании с ортодоксальными католическими представлениями), ставших привычкой, утративших свою первоначальную нравственную суть, сковывающих человеческую свободу.

Он отказывается от привычного, рационально-логического восприятия мира, основой его мироощущения становится иррациональное, интуитивное начало. В процессе самопостижения подлинной истины в ее историческом содержании герой приобщается к коллективной памяти, коллективному «я» человечества («коллективному бессознательному» по терминологии К.Г. Юнга). Он погружается в глубины своей души, обращается к праосновам человеческого существования, и через это докультурное, архаическое состояние сознания - состояние абсолютной свободы — он познает себя, обретает свою (исконно человеческую) способность к мифотворчеству. И с этих позиций он познает Бога и переоценивает религиозно-культурные традиции цивилизованного общества своего времени. В религиозных поисках герой возвращается к нравственным первоосновам, к вечным ценностям человеческого бытия (этими основами выступают любовь, совесть, ответственность).

Таким образом, в романах Грина человек сам формирует историческое (временное состояние) и через него приобщается к общечеловеческому. Так как Грин изображает «переворот» в сознании героя в момент исторического перехода, и в результате этого переворота герой формирует новые мировоззренческие ориентиры, вырабатывает новое мышление, новые нравственные основы своего времени, своей эпохи, т.е. вырабатывает законы, которые «распространяются на всех», то романы Грина можно назвать «романными

эпопеями». Но, в отличие от классической романной эпопеи, это «субъективная эпопея».

В романе «Сила и слава» Грин исследует исторический аспект существования человека. В основу романа положены реальные исторические события 30-х годов штата Табаско в Мексике, но в изображении истории преобладает внешний план. Социально-исторический, каузальный аспект изображения в романе отсутствует. Подход к исследованию истории у Г. Грина сближается с пониманием истории, заявленном в свое время К. Ясперсом: «То, что составляет в истории лишь физическую основу, что возвращается, сохраняя свою идентичность, что есть регулярно повторяющаяся каузальность, - все это неисторическое в истории...». В этом понимании исторического исследование всеобщих законов развития социума и исторического развития является следствием «привычки мыслить в категориях мира природы».

В центре внимания Грина — человек, его субъективное «я». Через умение человека осознать основы своего существования и выбрать свою судьбу Грин исследует исторический аспект существования человека. Историко-философская концепция Грина определяет ведущие пространственно-временные характеристики: в романе смыкаются историческое, временное и вечность.

Второй параграф — «Структура повествования в романе «Сила и слава» • посвящен исследованию принципов повествования в романе.

Переосмысление соотношения «человек - история», перенесение поиска истины во внутренний мир героев обусловливает концентрированность авторского внимания на субъективном «я» человека. Это определяет принципы структурно-композиционной организации романа, принципы построения образной системы, структуру художественного образа.

Падре скитается по штату, скрываясь от преследований. Грин использует традиционный мотив скитания с двоякой целью. Главное для Грина не изображение панорамы внешней действительности, а восприятие этой действительности героем, и через это восприятие показать его духовный мир. С дру-

15

гой стороны, эпическая направленность сохраняется, но дается изображение не панорамы жизненных явлений в их многообразных связях, а панорамы человеческих судеб, человеческих отношений к жизни. Через общение падре с другими лицами Грин оттеняет судьбу главного персонажа.

Романное повествование фрагментарно, писатель не дает целостного изображения скитаний своего героя. Динамика внешних событий выражена слабо. Главы первой части романа — фрагменты, которые выявляют жизненную позицию падре и других действующих лиц. Автор использует принцип монтажной композиции. Каждая из глав первой части, взятая изолированно от внутренних связей с другими главами, теряет свою смысловую законченность. Это отдельные эпизоды повествования, которые почти не имеют внешних и причинно-следственных связей. Взаимосвязи между главами «запечатлевают авторский ход мысли».

В центре дальнейшего романного повествования — образ падре, его внутренний мир. Падре предстает перед нами как человек с изменившимся мировосприятием, иным, по сравнению с другими героями романа, типом мышления, которое определяет новый взгляд на мир.

Вторая часть романа раскрывает этот взгляд, демонстрирует сопоставление прошлого и нового мироощущений падре. Каждый момент жизненного пути падре связан с выбором: самоопределения и поступка. Это отражается на структуре повествования - автор использует в главе прием ситуативного ряда: главы второй части построены как ряд эпизодов, состоящих из фрагментов-ситуаций.

Новое, по сравнению с писателями - классическими реалистами XIX века, понимание и видение автором действительности и человека меняет и структуру образа, и принципы его построения.

Читатель может составить представление о персонажах (речь идет в данном случае об изображении второстепенных персонажей — сюда не включаются падре и лейтенант) лишь по тем фрагментам из их жизни, которые попадают в поле зрения в данный момент (текущий в настоящем романном

16

времени): по их действиям, поступкам, семейным отношениям, диалогам, монологам. Но этот пласт изображения в романе дается без авторского комментария, без авторского анализа социально-исторических причин, которые сформировали жизненные устои данного персонажа. Мы видим персонажей романа как на кинематографической ленте - только то, что можно увидеть на внешней плоскости изображения. Фрагменты из жизни персонажей, выбранные автором для изображения, сконцентрированы вокруг определенной ситуации (в романе это встреча с падре), в которой персонаж должен принять решение, как ему поступить. При этом умение определиться является ядром создаваемого автором типологического образа.

Таким образом, автор нарушает традиционный причинно-следственный принцип создания образа. Он изображает в романе лишь следствие (определенный типологический образ человека), но не исследует причины его формирования. Нарушает и традиционную структуру образа — в центре его изображения не «типические характеры», а типологические образы, ядром которых выступает умение выбрать свое «я».

В построении образов действующих лиц Г. Грин во многом следует модернистской писательской практике. Это касается и построения образа главного персонажа - падре. Первоначально создается впечатление, что образ падре строится по «обратному» принципу: от загадки ко все большему узнаванию падре. Но это не совсем так. Г. Грин в романе пересматривает традиционное представление о причинности и традиционное представление о внутреннем мире человека.

Пространство романа воспринимается, прежде всего, как пространство различных сознаний. В пространстве сознания падре можно выделить ряд этапов его духовной эволюции. Если попытаться восстановить духовную эволюцию падре в рационально-логической последовательности, то получится следующий линейный ряд: «переворот» в сознании, ощущение свободы — «ничто» сознания, рождение любви — выбор себя. Можно предполо-

жить, что и этапы духовной эволюции падре располагаются в романе в обратной последовательности. Однако это тоже не совсем так.

Следует отметить, что облик внутреннего мира падре во второй части романа не дается автором в линейной последовательности — здесь нет и единой цельной картины этого внутреннего мира. Это фрагменты его размышлений, его сознания, вызванные столкновением с реальностью, — и читатель сам восстанавливает, насколько это возможно, цельный облик внутреннего мира падре, соединяя в единые тематические цепочки обрывки его размышлений.

То же самое можно сказать о картине прошлого падре, его прошлых взглядов. Она тоже представлена фрагментарно. При этом ретроспективные фрагменты памяти нарушают хронологическую последовательность прошлого — «обратный» линейный ряд повествования. Эти фрагменты прошлого присутствуют в памяти падре одновременно с настоящим — все сразу «здесь и сейчас» - и интеллект падре по ассоциации с настоящим «вытаскивает» из памяти разные пласты, разные обрывки этого прошлого. Таким образом, нарушение линейного ряда «обратного» повествования вызвано тем, что автор изображает внутреннее состояние падре как состояние одномоментности — во внутреннем сознании персонажа все прошлое и все настоящее пребывает одновременно. Интеллект читателя выстраивает линейный последовательный ряд прошлого, но в сознании персонажа такого разделения не присутствует. Такую концепцию автора подтверждает и третья часть повествования (глава первая), где все прошлое (бывшее настоящим до «переворота» в сознании) выплывает в памяти падре (это давно прошедшее становится настоящим) и берет верх над настоящим (которое становится недавним прошлым).

Сопоставление прошлого и настоящего в сознании падре подчеркивает его постоянно обновляющийся, изменяющийся мир. Поэтому в романе отсутствует единая цельная картина внутреннего облика падре — внутренний мир представлен фрагментарно: цельную картину, ввиду постоянно меняющего внутреннего облика, представить невозможно.

Таким образом, духовная эволюция падре не являет собой прямолинейный последовательный ряд этапов, которые сменяют друг друга - эта эволюция сложна, многомерна и противоречива: она включает и возврат к прошлому, который возможен вследствие одновременного пребывания в сознании падре всех пластов сознания. Именно так (не в «обратной» последовательности) представлена автором в романе духовная эволюция падре.

Исследование эволюции сознания падре приводит нас к пониманию концепции причинности, которую проводит Г. Грин в романе. Если обратиться к тому этапу в сознании падре, когда он оказывается за пределами своего штата (третья часть романа), то можно увидеть, что в его сознании прошлое возвращается из прошлого в настоящее, но появляется это прошлое не столько потому, что меняется окружение падре, обстановка вокруг него, сколько потому, что это прошлое уже присутствовало в нем самом. Если бы это прошлое - прошлое его сознания - было другим, то проявилось бы другое прошлое. Проявиться может лишь то, что уже было в сознании раньше, внешние обстоятельства служат лишь толчком к этому проявлению. Поэтому нельзя заключить, что причиной «переворота» в сознании падре явился социально-исторический переворот в штате, истинной причиной «переворота» был сам падре. Он сам был и есть причина самого себя и всего, что с ним случилось. Причину, следовательно, Г. Грин делает субъективным фактором.

С писателями «потока сознания» Г. Грина сближает более сложное по сравнению с писателями - классическими реалистами XIX века понимание человеческого сознания, принципы изображения психологии человека (фрагментарность, ассоциативность, нелинейность). Как и писатели начала XX века, он дает изображение частного (не «типического») момента жизни своих персонажей и через этот «кусок жизни» показывает, «что написано человеку на роду». Речь в данном случае идет о принципах изображения второстепенных персонажей (мистер Тенч, начальник полиции, столичная семья, мистер Феллоуз, мистер Лер). Однако в отличие от писателей «пото-

19

ка сознания» Г. Грин не заостряет внимания на особенностях мышления человека как родового существа. Он концентрирует внимание на родовой сущности человека, которую Г. Грин отождествляет с умением человека подняться над привычным мышлением родового социума (автоматизмом существования, согласно концепции Г. Грина), погрузиться в свое «живое» «я», осознать свою духовную сущность и через это осознание сделать свой выбор. Поэтому если для писателей «потока сознания» «случай» из жизни персонажей мог быть произвольным, то Г. Грин моделирует те «моменты» из жизни своих персонажей, которые становятся материалом для изображения. Эти «моменты» призваны отразить вовне сущность отношения к жизни данного персонажа, его способность к самоопределению.

Г. Грин исследует жизненные позиции своих персонажей через ситуативное начало — через ситуацию встречи персонажей с падре — то есть через отношение персонажей к вере и падре как носителю веры. Именно отношение к вере становится ситуацией испытания персонажей, потому что вера, согласно концепции Г. Грина, - исконное, родовое, чувство человека, выражает не логически-рациональное, а интуитивное постижение мира. Именно вера становится выразителем «живого» человеческого «я». Но в сознании персонажей и вера оказывается замкнутой в рамки социальной догматики, (оторванной от ее живого переживания. В персонажах в момент их испытания проявляется только их внешнее, заданное социумом «я».

Обозначив принципы создания образной системы романа, можно выяснить, в каком соотношении находятся образы мистера Лера {третья часть) и мистера Феллоуза. Соотношение образов этих персонажей не укладывается в традиционное представление о принципе параллелизма. Образы мистера Лера и мистера Феллоуза построены не столько по принципу подобия, сколько по принципу контраста. Они прямо противоположны друг другу во всех приведенных автором аспектах изображения. И вместе с тем они являют 'тождество. Возникает так называемый «парадокс тождества». Подобное соотношение образов возможно потому, что в зеркальном отражении скрыта

20

сущность — зеркало являет лишь внешний план реальности. В образах мистера Лера и мистера Феллоуза тоже скрыта их сущность, их живое «я». Их индивидуальность не явлена вовне.

Мотив зеркального отражения, возникающий при сопоставлении образов, выражает авторское отношение к персонажам. Автор подчеркивает, что внешнее «я» человека это «ничего не значащее» в нем. В это внешнее «я» включается вся парадигма структуры образа, характерная для писателей классического реализма XIX века. «Внешнее» включает и типическое, обусловленное социально-историческими обстоятельствами, и те характеристики, которые считались индивидуальными отличиями. Важно отметить, что различие в социальном положении, которое считалось основополагающим в различии психологии героев, представлено Г. Грином как малозначащее в жизненном самоопределении человека — жизненные принципы могут быть тождественными у людей, принадлежащих к противоположным социальным сословиям (мистер Лер - собственник, хозяин; мистер Феллоуз - наемный работник). Через принципы создания образной системы Г. Грин оспаривает концепцию человека как существа прежде всего социально-детерминированного.

Третий параграф — «Особенности композиции романа «Суть дела» -посвящен исследованию структурно-композиционных особенностей романа.

Роман делится на три книги, что определяется духовным становлением героя. Этапы духовного самоопределения гриновского героя соответствуют диалектике Кьеркегора о трех стадиях в духовном становлении человека: эстетическая экзистенция, этическая и религиозная. Эстетическая стадия духовности Скоби в книге первой дана в ретроспективном плане, как воспоминание о времени, когда на службе «он с жаром принимался за... дела», когда у него было «приличное жилье», и он был счастлив в семейной жизни. Эстетик живет «внешним»: внешние удачливые обстоятельства жизни определяют его счастье. Отсутствие внутренней цели порождает отчаяние, неизбежно настигающее эстетика. Преодоление отчаяния предполагает отказ от

21

эстетического томления. Так начинается следующий этап в поступательном движении экзистенции к «истинному христианству» - этическое существование. Как замечает Скоби в разговоре с женой, «человек меняется». Романное действие начинается, когда герой стремится обрести моральную непрерывность собственного «Я». Субстанциальность личности на этом этапе достигается ценой выбора того «Я», которое определено не самим индивидом, а обстоятельствами жизни, и это, прежде всего, связано с тем, что «человек... чувствует... ответственность за всякое свое дело или слово». Чувство вины, ответственности за «всякое слово или дело» - основное в мироощущении героя на протяжении всего романного действия: «Он всегда нес ответственность за счастье тех, кого любил».

Во второй книге герой выходит на онтологический уровень мировосприятия. Это религиозная экзистенция. Его любовь к людям приобретает вселенский масштаб. На религиозной стадии возможность преодоления отчаяния индивид связывает с абсолютно недостоверным, абсурдным, с разумной точки зрения, бытием Бога. Рассуждения Скоби носят характер мучительного непонимания: «... то, что ребенку позволено было промучиться сорок дней и сорок ночей в открытом море, - вот загадка, которую трудно совместить с милосердием Божиим. А он не мог верить в Бога, который так бесчеловечен, что не любит своих созданий». Такова парадоксальная природа христианской религиозности: только тогда человеческое «Я» здорово и свободно от отчаяния, когда оно, в силу того, что отчаялось, основывает себя «прозрачно» в Боге. Но вся парадоксальность религиозной экзистенции в том, что и она не исключает трагизма. Напротив, он становится осознанным и потому более глубоким.

Третья книга — экзистенциальная ситуация порога сознания, когда герой испытывает онтологическое, тотальное одиночество. В страхе и трепете он заглядывает в себя и ведет диалог с Богом один на один, принимая всю ответственность на себя за свой несовершенный человеческий поступок.

Композиционное построение романа включает три уровня (это вертикаль, которая «ведет к обнаружению сущностей»): первый уровень — внешнее движение сюжетно-событийного ряда; второй уровень - ответвления сюжетно-событийного ряда, ситуативный ряд (экзистенциальные ситуации свободы выбора или самоопределения героя), в которых внешнее фабульное движение представлено в очень слабой динамике; третий уровень — психоло-гически-размышленческий уровень, философской рефлексии, при этом в отличие от обычного эмпирико-психологического размышления, характерного для реалистического повествования XIX века, вершиной, айсбергом этого размышления являются абстрактные философско-бытийные размышления, в которых герой докапывается «до сути» и в которых он поднимается до онтологических обобщений. Эти бытийные заключения, к которым приходит герой, представлены в романе в форме афоризмов или жанром фрагмента. Ситауция-фрагмент является ядром романной структуры в рассматриваемом произведении.

Третья глава - «Онтолого-гносеологический аспект» • посвящена исследованию в романах Грэма Грина онтологического и гносеологического аспектов, являющихся важнейшими моментами для характеристики экзистенциального типа сознания.

В первом параграфе - «Одиночество персонажей как форма бытия» -анализируется бытийный аспект: как изображается в романах человеческое сообщество, как представлен социум, какие художественные приемы использует автор в изображении главных персонажей.

В романе «Сила и слава» автор изображает социум не в традиционном для писателей - реалистов XIX века аспекте (историческая конкретика и детерминанта взаимодействий определенных социальных групп и классов), а рассматривает общество с позиции исследования в нем житейских форм человеческого общения. Однако сферы межличностных человеческих отношений и межличностной человеческой коммуникации оказываются подчиненными социальным условностям и структурированы таким образом, что их

характерной чертой становится отчуждение. Отчуждение возникает в результате опосредованного отношения к «другому». Восприятие социума как формы безличностных («овеществленных») отношений характерно для экзистенциального мировосприятия. Данному авторскому представлению о мире способствует форма изображения главного персонажа, в частности, прием психологического портрета.

Портрет падре представлен в романе через восприятие мистера Тенча; через восприятие крестьян «на реке»; восприятие нищего бродяги в столичном городке. Оценка падре дана через отношение к нему Марии; затем — через отношение к нему жителей деревни в соседнем штате. В каждом случае падре воспринимается, прежде всего, не как человек как таковой, а через внешние, извне по отношению к нему заданные «другими» нормы. Восприятие это в каждом случае оказывается неполным, субъективным, не отражающим духовного облика падре.

В отличие от других персонажей романа восприятие падре не опосредовано. Г.Грин, по сути, оспаривает традиционное представление о приеме психологического портрета как адекватной форме выражения психофизических и духовных характеристик человека. В романе «Суть дела» Г. Грин по-новому представляет портрет своего главного персонажа — Скоби. Автор создает портрет-впечатление.

Отчужденность от мира становится причиной одиночества человека. Романы Г. Грина «населены» людьми-одиночками. Каждый живет в мире имманентном, своем собственном, и в мире коллектива (коллективном). Падре является своеобразной афепой между Космосом, коллективом и «Я»-абстракгного человека (человека вообще, как понятия). Поэтому в нем уживаются универсальное и индивидуальное. Как универсум, он открыт миру, как индивидуальность — он закрыт. Он существует автономно, живет по своим собственным законам, прежде всего. И только случай обстоятельств вовлекает его в Мир, общество. Гриновский герой не продукт социальных отношений, это самостоятельная психофизическая модель человека. Романы

24

Грина являют собой собрание людей-«островов». Это настоящий архипелаг человеческих индивидуумов.

Второй параграф - «Порог сознания» как форма самопознания персонажей» - исследует гносеологический аспект в романах Г. Грина.

Экзистенциальная мысль признает поиск истины во внешнем мире бесконечным, всегда относительным. Единственная истина, которая открывается человеку вполне — это истина о нем самом. Открывая себя самого, человек выходит за пределы истории, освобождается от всех относительных условностей, которые она ему доставляет и которые ограничивают его свободу. Центральной проблемой гриновских романов является проблема человечен ского самопознания. История падре («Сила и слава»), история Скоби («Суть дела») - это прежде всего история их пути внутрь себя, глубоко личная история.

Важным пунктом экзистенциальной философии является понятие пограничной ситуации, когда человек оказывается перед лицом Ничто, когда выявляется сущность человеческого «Я». Третья книга романа «Суть дела» посвящена этому этапу в ходе развития сознания героя. Обстоятельства сгущаются, ставя героя в пограничную ситуацию. Скоби не выбирает между добром и злом. По официальной религии «добро» — оставить одну из женщин, «зло» — продолжать «прелюбодеяние». Но Скоби не может пойти на «преступный» компромисс. Остаться жить — значит продолжать «причинять боль» обеим. Скоби выбирает третий путь — самоубийство. Уместно вспомнить рассуждения Ж.-П. Сартра: «Разве историю делают, просто выбирая из существующих систем?... Но ведь историческое действие никогда не оказывается простым выбором среди имеющихся величин». Так Грэм Грин через религиозную тематику выводит читателя к современности.

Когда Скоби получает письмо от Луизы, он испытывает глубочайшую тревогу. Это чувство сродни тому томлению духа, которое падре испытывает в безопасном штате при появлении метиса. Это чувство тревоги — онтологический страх перед самим собой, предчувствие того, что внутреннее «я» по-

25

требует от них последней жертвы, без которой они никогда не обретут своего предназначения до конца. В обоих случаях это пороговая ситуация, когда человек проходит последнее испытание перед лицом смерти. В романах Г. Грина человек выступает как существо, добровольно приносящее свою жизнь в жертву любви-предназначению. Эта готовность к самопожертвованию выступает как изначальное, родовое свойство сущности человека.

В Заключении приводятся основные выводы исследования.

. Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

: 1. Королева, М.Э. «Философский камень» Грэма Грина (по роману «Суть дела») // Проблемы филологических наук: Материалы постоянных научных семинаров. Калининград: Изд-во КГУ, 2000. С. 54-58.

2. Королева, М.Э. Фрагмент как форма психологического раскрытия главного героя в романе Г. Грина «Суть дела» // Романтизм: два века осмысления. Материалы межвуз. науч. конференции. Калининград: Изд-во КГУ, 2003. С. 170-178.

3. Королева, М.Э. О некоторых принципах композиции и формах художественного мышления в романе Г. Грина «Суть дела» И Проблемы истории литературы: Сборник статей. Вып. 17 / Под ред. A.A. Гугнина. М.; Новопо-лоцк, 2003. С. 73-79.

4. Королева, М.Э. Экзистенциальный тип мышления как метасодержа-тельная категория И Проблемы истории литературы: Сборник статей. Вып. 18 / Под ред. A.A. Гугнина. М.; Новополоцк, 2004. С. 213-221.

5. Королева, М.Э. Историко-философская концепция Г. Грина в романе «Сила и слава» // Проблемы истории литературы: Сборник статей. Вып. 19 / Под ред. A.A. Гугнина. М.; Новополоцк, 2005. С. 251-264.

6. Королева, М.Э. Одиночество персонажей как форма бытия в романе Г. Грина «Сила и слава» П Вестник Поморского университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки». 2006. № 6. С. 241 -246.

26

КОРОЛЕВА Мария Эдуардовна

Экзистенциальный тип мышления в романах Г. Грина 1940-х годов: «Сила и слава» и «Суть дела»

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать 14,09.2006 г. Бумага для множительных аппаратов. Формат 60x90 Vi6. Гарнитура «Тайме». Ризограф. Усл. печ. л. 1,5 Уч.-изд. л. 1,2. Тираж 100 экз. Заказ 185.

Издательство Российского государственного университета им. Иммануила Канта 236041, г. Калининград, ул. А. Невского, 14

¿с,-

J Л-'-

О у*

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Королева, Мария Эдуардовна

Введение.3

Глава первая. Формирование экзистенциального типа художественного мышления.20

1.1. Типология романного мышления XX века.20

1.2. Экзистенциальный тип художественного мышления как метасодержательная категория.43

Глава вторая. Структура художественного мира в романах

Г.Грина.54

2.1. Историко-философская концепция Г.Грина романе «Сила и слава».54

2.2. Структура повествования в романе «Сила и слава».71

2.3. Особенности композиции романа «Суть дела».135

Глава третья. Онтолого-гносеологический аспект.152

3.1. Одиночество персонажей как форма бытия.152

3.2. «Порог сознания» как форма самопознания персонажей.163

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Королева, Мария Эдуардовна

Имя признанного английского классика Грэма Грина (Graham Greene) (1904 - 1991) широко известно в мировой литературе. Его романы переводились на многие языки мира, писатель неоднократно выдвигался на получение Нобелевской премии, лишь сложные отношения с властительными структурами помешали ее присуждению. Писателю принадлежит более двадцати романов1, литературные эссе о писателях, публицистические заметки, сборник стихов, автобиографическая проза, путевые очерки, он проявил себя и в качестве драматурга, и в качестве новеллиста, и как сценарист.

Г.Грин родился в графстве Хартфордшир в семье школьного учителя. В 1925 г. окончил Оксфордский университет, несколько лет работал помощником редактора в «Тайме», был сотрудником британского министерства иностранных дел. Много путешествовал, несколько раз приезжал в Советский Союз. С 1965 г. жил во Франции.

За роман «Сила и слава» в 1940 году писатель был удостоен американской премии Готорна для католических писателей. Роман «Суть дела» принес ему мировую известность (1948).

В 1956 году в журнале «Иностранная литература» впервые был опубликован роман Грэма Грина «Тихий американец». Именно с этого романа начинается знакомство российского читателя с творчеством английского писателя. Отечественное литературоведение сразу откликнулось на появление неизвестного до того в России писательского таланта, и с тех пор интерес к писателю не утихает. Каждое новое поколение литературоведов пытается заново осмыслить феномен этого необычного дарования, непохожего на своих современников своей неоднозначностью, сомнительной принадлежностью к какому-либо одному литературному направлению, своеобразием художественного мышления, которое формировалось в самые «перекрестные» в XX веке 30-е годы.

В отечественном литературоведении можно выделить несколько этапов в осмыслении творческого наследия Г.Грина.

С первых лет публикации романов Г.Грина в России к творчеству писателя обратились исследователи В.В.Ивашева, С.Н.Филюшкина,

А.Аникст, А.Елистратова, И.Анисимов, Т.Ланина, П.Палиевский, Н.Эйшискина, Г.В.Аникин, Л.Г.Танажко, В.Зорин, Л.Копелев,

A.Лебедев и др.

Большая заслуга в исследовании творчества Г.Грина принадлежит

B.В.Ивашевой. Исследования ученой становятся основополагающими в подходе к творчеству Грина в отечественном литературоведении 60-70-х г. В работах «Легенда о Грине» (1961г.), «Английский роман последнего десятилетия (1950-1960)» (1962г.), «Современная английская литература» (1963г.), «Английская литература. XX век» (1967г.) исследовательница отмечает, что «назвать реалистом автора таких книг, как «Человек внутри» или «Власть и слава», было бы искаженил ем истины» , но в то же время Грин как писатель с самого начала «шел к реализму»: «уже в 30-х годах в творчестве Грина проявились мотивы социального критицизма, социальной сатиры, хотя они и не определяли тогда основную его тенденцию. В послевоенные годы эти мотивы усилились»3. Роман «Тихий американец» (1955г.) позволяет говорить о «новом этапе» в творчестве Г.Грина, утверждает исследовательница, так как в романе возникает «общественно-политическая»4 проблематика, роман этот «политический по своему смыслу»5. В работах В.В.Ивашевой впервые утверждается Грин как критический реалист, который «продолжает и развивает в Англии лучшие традиции критического реализма классической поры - реализм Диккенса и Тек-керея, Бронте и Харди. можно уже говорить о реализме в творчестве Грина, создавшего романы «Англия меня создала», «Суть дела» и «Тихий американец»6. В этом свете рассматриваются приемы гринов-ской типизации: В.В.Ивашева отмечает, что многое в творчестве Грина проходило «очень близко от границ модернизма»7, и все же в романах Грина «порочен не человек вообще», а человек, «обязанный чертами своего характера, логикой своего поведения конкретному порядку вещей, условиями своей жизни или воспитания. .»8.

Думается, что данная трактовка творчества Г.Грина страдает идеологической односторонностью и во многом определена методологией отечественного литературоведения того времени - это метод марксистской социологии. Безусловно, пафос социального критицизма присутствует в романах Грина, но недостаточно обоснованными представляются выводы о Грине как критическом реалисте «классической поры». Грин, на наш взгляд, действительно развивает и продолжает традиции писателей - классических реалистов XIX века, однако это не делает его «классическим реалистом»: так, Грин, например, не ставит целью исследование конкретных социально-исторических взаимоотношений в обществе, объектом его изображения не являются «типические характеры» в «типических обстоятельствах». Более детальный подход к таким романам Грина как «Сила и слава», «Суть дела» позволяет говорить об этих романах как о явлениях единой художественной системы, единого типа художественного мышления, а так же выявляет связь гриновского романного повествования не только с пи-сателями-классическими реалистами ХЗХ в., но со всеми этапами истории литературного развития: и с мифологической эпохой в литературе, и с эпохой Средневековья, и с эпохой Возрождения, и с эпохой Классического рационализма, и с романтической эпохой, и с современным Грину этапом развития английской литературы - с модернистским этапом. Представления о мире и человеке в различные периоды истории литературного развития и обусловленные этими представлениями формы и принципы изображения действительности вплетаются в ткань романного повествования Грина и служат определенным инструментом для изображения гриновской концепции мира и человека.

Поэтому представляются более справедливыми замечания В.В.Ивашевой о Г.Грине, сделанные позднее, в 1984 г., в книге «Литература Великобритании XX века»: «не все, созданное Грином, может быть безоговорочно отнесено к реализму. Писатель чрезвычайно сложный, он не переставал тревожиться о человеке, стремился понять те силы, которые управляют его поступками и определяют его судьбу (курсив наш - М.К.)»9. Произведения Г.Грина, если иметь в виду художественный метод и манеру автора, «написаны на традиционной основе европейского и английского реализма»10.

Таким образом, в 60-е годы в центре внимания отечественного литературоведения стоял вопрос о творческом методе Г.Грина. Все исследователи этого периода концентрировали внимание на развитии реалистических тенденций в произведениях писателя, на связи проблематики его романов, характерологии образов с социальными про

1 -I г-л 1 п блемами времени (Л.Копелев , А.Аникст , В.В.Маевский , А.Лебедев14, Н.Сергеева15, В.Зорин16). За Г.Грином была утверждена репутация критического реалиста, хотя раннее творчество (30-40х гг.) рассматривалось как испытывающее влияние модернистских тенденций и идеалистических философий. Исследователи обращались if. формированию идейно-эстетической позиции писателя, указывали на шаткость и запутанность мировоззрения Г.Грина, но гуманистическое отношение к человеку, по мнению литературоведов, сближало писателя с убежденными критическими реалистами Англии - Ч.П.Сноу, Н.Льюисом, Д.Стюартом (Н.М.Соловьева17). В эти годы были сделаны первые шаги в систематизации творчества английского писателя - в определении этапов творческого пути Грина (в основу выделения этапов был положен принцип развития реалистических тенденций писателя) (С.Н.Филюшкина18, Л.Г.Танажко19). В этот период литературоведы определили жанровую разновидность его романов. Было отмечено, что романы Грина - это, прежде всего, социально-психологические романы; начиная с романа «Тихий американец» - это романы социально-политические. Всеми литературоведами отмечается драматический характер творчества Грина. Было отмечено, что драматические коллизии романов Г.Грина обусловлены «мрачными обстоятельствами ка

У Л питалистического мира» (Г .В .Аникин ).

Несколько необычен по сравнению с другими литературоведами 60-х годов подход к проблемам гриновской типизации у П.В.Палиевского в статье «Фантомы. Человек буржуазного мира в ро

91 манах Грэма Грина» (1962 г.). Проблема типизации представлена автором, скорее, как проблема типологизации: герои в романах Грина, по мнению автора, делятся на типы, выступающие как результат «соединенной работы всех общественных институтов», как штамповка системы22, поддающиеся «общему» правилу, «универсалии»23 (эт<р Пайл из «Тихого американца», Паркинсон из «Ценой потери»), и на типы, которые «продвигаются сквозь отвлеченности»24. Этим героям свойственно «чувство личной ответственности» и совести25. Таков Скоби в романе «Суть дела». Думается, что автор совершенно точнр определил принципы типизации (а точнее, типологизации) персонажей в художественной системе Грина.

В 70-е годы литературоведы, опираясь на основополагающие выводы о Грине, сделанные в 60-е годы, выявляют место и особенности его творческих исканий в контексте развития английской литературы XX века. Более глубоко и детально начинают исследоваться отдельные его произведения, их структура, особенности гриновского психологизма. Исследуются традиции русских писателей (Ф.М.Достоевского) в его произведениях (Ф.А.Нарсулаева ), обнаруживается сходство в тематике и проблематике романов писателей; гриновская концепция личности, как она представлена в его литера

77 турно-критических статьях (И.Н.Полосухин ): Г.Грин «утверждает абстрактную концепцию человеческого существования», заключает И.Н.Полосухин. В этот период литературоведы начинают подробно исследовать религиозно-философский аспект творчества Грина ло

В.П.Колесников ). Были сделаны выводы о том, что романы Г.Грина направлены против «канонов догматического католицизма». В эти годы меняется представление о жанровой природе романов Грина - все чаще звучит определение «социально-философские» романы (Е.И.Подлипская29).

Восьмидесятые годы можно назвать «переломными» в отечественном литературоведении относительно восприятия творческого наследия Г.Грина. Лучше всех об этом, пожалуй, сказал О.Алякринский в статье «Опыт о человеке», опубликованной в журнале «Новый мир», справедливо называя вторую половину восьмидесятых годов «гринов-ским ренессансом»: «Долгое время мы были вынуждены читать Грина выборочно. Многократно переиздававшиеся у нас «Тихий американец», «Наш человек в Гаване», «Комедианты» запечатлели в нашей памяти образ писателя, наделенного даром чутко реагировать на острейшие социально-политические конфликты эпохи. И книги его прочитывались едва ли не как развернутые комментарии к тревожной хронике дня. Последние годы стали для нас своеобразным гриновским ренессансом. когда наступила наконец пора узнать прозу Грина в полном объеме, приходится заново оценивать смысл и пафос творчества этого крупнейшего писателя современного Запада. И мы уже можем убедиться, что наше представление о Грине как о язвительном обличителе «тихих американцев» и «великих диктаторов» Карибского бассейна узко, неполно и нуждается в серьезном уточнении. Выясняется: книги Грина были названы политическими романами скорее по недоразумению» . Литературовед обращается к повести Г.Грина «Десятый», роману «Суть дела» и по-новому, по сравнению с предшествующим опытом отечественного литературоведения, определяет жанровую специфику гриновского романа: «И если попытаться определить жанровую принадлежность его романов, то точнее всего следовало бы назвать их не политическими, а экзистенциальными. Ибо в каждом из них Грин старается подтолкнуть своих персонажей к «опасному пределу вещей» с одной только целью: познать нравственную суть человеческого деяния - подвига или преступления - и выяснить ис

3 1 тинную цену личности» . Экзистенциальная природа романа «Сила и слава», по справедливому мнению О.Алякринского, облекается в форму притчи. Грин - «не бытописатель, но философ»: «Сила и слава» - притча, явленная в обличье социально-политического романа»32.

Как притчу определяет роман Грина «Сила и слава» и С.Аверинцев. Он справедливо отмечает философскую направленность интереса Г.Грина к социально-исторической и политической конкретике: «Грина интересовала не история классов, общественных групп, партий, а история людей - складывавшаяся в определенных условиях человеческая атмосфера, которая, оставаясь очень конкретной, могла бы в то же время послужить материалом для создаваемой им притчи. (Характеризующая роман притчеобразность подчеркнута, в частности, такой внешней чертой, как почти полное отсутствие имен)»33. Мнение С.Аверинцева разделяет и И.Левидова34.

В этот период отечественного литературоведения вопрос о методе Грина не является первостепенным. Большая часть литературоведов сохраняет взгляд на Г.Грина как на писателя реалистического направления (Н.Ю.Жлуктенко, Т.Ф.Разумовская, А.Зверев, В.Днепров, С.И.Бэлза, П.В.Палиевский, Е.И.Подлипская), и все же взгляд на творчество Г.Грина меняется. В центре внимания этого периода - вопрос о жанровой сущности гриновских романов, связанный с особенностями философской проблематики и структуры повествования (А.Зверев,

В.Днепров, С.И.Бэлза). Чаще всего литературоведы этого периода определяют романы Грина как философские, философско-психологические или как притчу, не употребляя жанрового определения «экзистенциальный роман», но отмеченные ими проблематика романов Г.Грина, типология героев, характер конфликта, художественный строй произведений писателя позволяет говорить об экзистенциальной природе гриновских романов. В этот период встает вопрос о единстве художественной системы гриновских романов, об их типологической общности (Н.Ю.Жлуктенко, Т.Ф.Разумовская). Такой подход к творчеству Г.Грина видится более плодотворным.

Так, например, Н.Ю.Жлуктенко35 справедливо отмечает единство художественной системы романов Грина: это единый принцип изображения исторической действительности (сквозь призму обыденного существования), единый тип конфликта, сконцентрированный на ситуации нравственного выбора личности, свойственное всем романам Г.Грина своеобразие постановки философских проблем: магия Г.Грина «в поразительной достоверности. индивидуального опыта и в то же время в универсальном, общечеловеческом значении каждой истории душевной борьбы его непростых героев». Н.КХЖлуктенко называет модель гриновского философско-психологического романа «конрадовской», но по сути выявляет сущностные типологические черты экзистенциальной модели романа.

Схожее мнение (о типологической общности гриновских романов) высказывает Т.Ф.Разумовская: «на уровне идейно-тематическом и «формальном» (стилевом) обнаруживается преемственность или «повторяемость» Грина, устойчивый интерес писателя к определенному комплексу проблем, типу героев, конфликту и принципам поэтики»36. Т.Ф.Разумовская отмечает, что Г.Грин всегда ставит своих героев в «пограничную ситуацию».

С.И.Бэлза и П.В.Палиевский подчеркивают, что географическая прикрепленность в романах Г.Грина не играет существенной роли, для писателя важен онтологический круг проблем: «Если «Гринленд» существует, то это понятие скорее философско-этическое. и определяется оно не географическими, а нравственными координатами. Координаты же эти близки тем. идеалам, что веками вынашивались человечеством»37.

Данной оценке проблематики романов Г.Грина близки рассуждения А.Зверева38, В.Днепрова39, Е.ИЛодлипской40.

Исследования литературоведов в 90-е годы сопрягаются с основополагающими выводами, сделанными литературоведами 80-х годов. Так, в работах Г.Анджапаризде и А.Д.Михилева рассматривается проблематика гриновских романов, исследователи приходят к выводу, что в своих романах Г.Грин размышляет «об уделе человеческом»41, в центре его внимания вопрос о том, «как сопрягаются человек и история»42; при этом герои Грина, как и сам писатель, «неизменно делают ставку на общечеловеческие ценности»43. Г.Анджапаридзе подчеркивает единство художественной системы писателя, его обращенность к универсальным проблемам человеческого существования: «Грин всегда творит свой единый и неповторимый мир, объединенный типами героев и общностью поставленных проблем - тех самых вечных или «проклятых» вопросов, которые актуальны в любую эпоху и на любом краю земли»44.

90-е годы отмечены пристальным вниманием к поэтике гриновско-го повествования. С.Н.Филюшкина справедливо отмечает своеобразие структуры гриновского романа, которая основывается на ситуативном начале, гриновских форм типизирования: «Известно стремление Грина к обобщению изображаемых ситуаций и человеческого поведения. к их своеобразному типизированию, моделированию. типизация здесь особого рода, она строится отнюдь не по принципу Бальзака, сообщающего нам, что Растиньяк поступил так, как в его случае поступили бы тысячи юношей его положения. В отличие от французского реалиста, Грин не стремится подвести частный факт под общую закономерность. Грин. воссоздает. модель поведения, психологического состояния»45. С.Н.Филюшкина обращается к исследованию реминисценций и аллюзий в художественной системе Г.Грина и делает справедливое заключение о том, что реминисценции расширяют пространство реальности в романе, включают происходящее в культурный, мировоззренческий контекст мировой истории: «Они создают в произведении как бы особую реальность. Эта реальность, о которой напоминают нам образы Шекспира и Скотта, Троллопа и Гарди, Теннисона и Браунинга. производит впечатление чего-то относительно устойчивого, логичного, опирающегося на прочность понятий о добре и зле, на веру в четкие законы бытия. А персонажи Грина живут в другой реальности, в мире XX века, где. царствуют абсурд и парадокс. Именно в подтексте повествования сталкиваются две отмеченные нами реальности, оттеняя друг друга, связывая общечеловеческое и конкретно-историческое, вечное и временное»46. Обращается к исследованию повествовательной техники в романах Грина (повествование ведется «из мира героя»47), формам раскрытия авторского сознания в романах Г.Грина: этими формами являются сюжетно-композиционная организация произведения, соотношение субъектов сознания в повествовании, судить об авторской позиции следует так же на основании отбора ситуаций и «даже деталей». Подобной деталью становится и «литературная реалия, призванная активизировать воображение читателя»48.

Н.Г.Владимирова обращается к выявлению типологических особенностей гриновских романов на основе романа «Меня создала Англия»: «Роман «Меня создала Англия» (1935) стоит у истоков зрелого творчества Грина и уже содержит характерные черты индивидуальной творческой манеры писателя»49. Н.Г.Владимирова справедливо отмечает особенности гриновской проблематики, связанной с актуальными проблемами эпохи и одновременно имеющей универсальный характер: «Романы Г.Грина посвящены, как правило, морально-этическим проблемам. которые придают универсальный характер остро волнующим писателя современным социальным конфликтам.»50. Н.Г.Владимирова подчеркивает важнейшие черты гриновской писательской манеры: сконцентрированность повествования на ситуативном начале, на создании Грином поведенческих моделей персонажей; эпизодически-фрагментарное строение повествования, обращенность автора к судьбам героев: «Внутри частей повествование распадается на ряд эпизодов, своеобразных фрагментов-очерков судьбы и внутреннего мира героев»51. Своеобразие изображения персонажей: «Грин не показывает ни эволюции своих персонажей, ни процесса становления их характеров. Перед нами сложившиеся герои»52.

Н.Г.Владимирова исследует функции реминисценций и аллюзий в романах Г.Грина. Одна из важнейших функций в том, что (стихотворные) аллюзии (в романе «Меня создала Англия») «универсализуют с о противопоставленность образов его героев» . «Образы литературы в литературе» помогают так же создать «своеобразное поле памяти о культуре. раздвинуть интеллектуальные горизонты камерного произведения»; создают смысловую многозначность произведения: «Реминисценции способствуют не только переходу культурного прошлого в настоящее, они создают многозначность идейного плана, концепции произведения. .»54.

В зарубежном литературоведении, посвященном исследованию творчества Г.Грина, на наш взгляд, отсутствует системно-типологический анализ. Чаще всего литературоведы опираются на биографический, описательный или сравнительно-описательный методы исследований.

В зарубежном литературоведении за Грином прочно утвердилась слава «католического писателя»55, который переосмысляет «ортодоксы от католической религии»: многие исследователи рассматривают его творчество в католическом ключе. Как говорит Д. Бейли, все произведения Г.Грина пронизывает «контекст религиозной тематики»56. По сути, все исследователи рассматривают Г.Грина как модернистского писателя, освещая различные аспекты гриновского творчества.

Например, Фрэнк Уиндем, обращаясь к структуре романов Г.Грина, утверждает его в качестве писателя-католика, рассматривает романы Г.Грина 40-х гг. как сугубо католические, свидетельствующие о глубоком религиозном мировоззрении писателя: «Главная тема романов Г.Грина. - католическая вера»57.

Дональд Грин освещает творчество писателя через сопоставление Г.Грина и И.Во. Автор рассматривает их дружбу, отношение к религии, к политике, сравнивает степень освещенности их творчества в критических работах и приходит к заключительному выводу о мировоззренческой основе писателей: несмотря на то, что писателей часто «смешивают» как католических писателей, их «различие более существенно, чем сходство»: «Грин принадлежит к Янсенистской или Ав-густианской традиции в католической церкви. а Ивлин Во принадлежит к противостоящей ей правоверной ортодоксальной традиции, которую Протестанты обычно характеризовали как приспособленческую» .

Юджин Гудхат обсуждает гриновские эссе о Г.Джеймсе, Ф.Мориаке, Моэме, Бернаносе, Диккенсе и обнаруживает религиозные основы его критических взглядов. Он утверждает, что именно «религиозные представления с их навязчивой идеей греха и терпения привлекают гриновский критический взгляд» и заключает, что в религиозном фокусе гриновского восприятия «сила его литературной мыс

59

ЛИ» .

Джефри Мейерс обращается к книгам путешествий Грина и анализирует пространство, назначение и атмосферу, возникающих в книгах Грина ландшафтов. Он заключает, что «Путешествие без карты» - это поиски первобытных корней и самопознания, «Дороги беззакония» -это зрелище мира без Бога. В обеих книгах страдания и ужасы, описанные в путешествиях, становятся метафорой вселенского зла»60. Подобно конрадовскому «Сердцу тьмы», гриновские книги путешествий - это одновременно и «самоочищение и путешествие внутрь себя»61.

Роджер Шарок выявляет соотношение между проблематикой основных пьес Грина и его романов. «Столкновение между ценностями католической религии и секуляризованной моралью, - заключает Р.Шарок, - доводит одних персонажей до отчаяния или суицида, других - к моральному или духовному безразличию»62. Но в пьесах, пишет Р.Шарок, возникает «ощущение манипулирования автором основным противоречием сцен и характеров, чего мы не обнаруживаем в романах»63.

Джон Бейли рассматривает соотношение между новеллами и романами Грина в плане развития тем и техники повествования. В психологических новеллах Грина, замечает Д. Бейли, как и во всех его романах, подчеркивается «неискупленная и падшая природа окружающего мира. Возникает представление об авторе как о проклятой душе, которая берет на себя ответственность за грехи своих персона- 64 жеи» .

Роулэнд Смит рассматривает патриотическую тематику в творчестве Г.Грина военного времени («Министерство страха» (1943), «Суть дела» (1948), «Конец одной любовной связи» (1951)) в социальном, политическом и идеологическом контекстах. Он заключает, что в гри-новских романах отражено «характерное для того времени ощущение компромиссности и расколотости окружающей обстановки по сравнению с довоенной прозой, что успешно воплощено в романе «Министерство страха», написанном в течение военных лет, одновременно с ощущением живости и возбуждения, которые стали частью Британской жизни с июня 1940 года до следующей весны. В романах, написанных после войны, активность и возбуждение сменяются разочарованностью, утратой веры в себя»65.

Алан Уоррен Фридман придерживается мрачного взгляда на романы Г.Грина «Брайтонский леденец», «Сила и слава», «Конец одной любовной связи» и сопоставляет их с автобиографической прозой. Он концентрируется на теме смерти в его произведениях и утверждает, что «произведения Грина - это литература смерти: его романы в большинстве начинаются со смерти или с предположения о смерти и затем кольцевое движение направляется к порождающему концу в обратном направлении как если бы. только репетиция судьбы была возможна»66. Источник силы гриновских произведений в «его скептицизме по поводу загробной жизни, такой же прекрасной, как эта; в мучительном интересе к обыденному его литературных исследований; в сомнениях, которые он швыряет вере»67.

Уильям М. Чейс анализирует тему преследований в развлекательных романах Г.Грина. Он утверждает, что «слежка - акт добывания и завладения знанием тайными методами, процесс достижения преимущества над другими посредством пребывания в обособлении от них и осведомленности об их деятельности; борьба за дружеские отношения, в которых одна сторона держит эксклюзивные права на скрытую информацию об этой дружбе - в центре гриновских рома-нойЭ^ельно можно выделить работы литературоведов, которые считают, что эстетическая программа Грина отмечена философией экзистенциализма, а также те работы, в которых литературоведы обращаются к сопоставительному анализу творчества Г.Грина и Ф .М.Достоевского.

Так, Дэвид Лодж, справедливо определяя значение католической проблематики в романах Г.Грина, приближается к экзистенциальному восприятию писателя: «Католицизм как общественная система законов и догматов не является ключом к гриновским произведениям. это система общих представлений, источник моделирования ситуаций. с помощью которых автор исследует прозрения опытной человеческой интуиции, которые были достигнуты до и независимо от официального принятия католической веры»69. В схожем аспекте рассматривает романы Г.Грина Джон Аткинс70.

А.А. Де Витис рассматривает произведения Г.Грина как религиозные притчи о добре и зле. Де Витис пишет о романе «Брайтонский леденец», что это - «последовательная аллегория на тему о добре и зле, иносказание в религиозной форме»71.

Натан А. Скотт в статье «Грэм Грин - христианский трагик» видит в романах Г.Грина синтез христианства и трагедии, а героизм персонажей рассматривает как способность грешного человека услышать зов бога. Аристотелевское понятие hamartia (ошибка героя) трактуется критиком как слабость человека, который в своей жалости к другим, в своем «подражании Христу» не может охватить всего и потому трагически впадает в грех72.

Фрэнк Кункель, исследуя тематику и проблематику «католических романов» Г.Грина, приходит к выводу, что «у истоков творчества Грина находятся Достоевский и Фрейд»73.

Фредерик Р. Карл считает, что Грин «ближе к Достоевскому и Мориаку, чем к какой-либо англо-американской традиции религиозных романов»74.

Жак Мадоль так же отрицает родство романов Грина с произведениями писателей-католиков Бернаноса, Жюльена Грина, Ф.Мориака и сближает английского романиста с Достоевским: «отблеск бездны випс ден иногда в его творениях» . Французский литературовед Р.М.Аль-берес видит влияние Достоевского в таких романах Г.Грина как «Человек внутри» и «Сила и слава» . Ричард Вурхиз высказывает мнение, что было бы преувеличением считать Г.Грина английским Достоевским. Хотя атмосфера в романах Г.Грина напоминает произведения Достоевского, а герои также страдают в мире зла и ищут решение проблемы нравственной вины, есть существенная разница между этими писателями. В болезненной атмосфере романов Достоевского светится здоровое начало, наряду с патологической меланхолией есть и радость, среди изломанных эмоций есть здоровое чувство любви. У Г.Грина слишком мало этих положительных моментов77.

Мари-Беатрис Месне пишет, что произведения Грина кажутся по близкими к христианскому экзистенциализму Габриэля Марселя» .

Джеймс Ноксон анализирует роман «Ценой потери» с точки зрения теории Кьеркегора о трех стадиях существования79.

Дэвид X. Хезла рассматривает самоубийство Скоби как подтверждение экзистенциалистских теорий. Он пишет: «Покой нельзя обрести в этом адском мире;. нет средства прекратить неуверенность и страдание в нашем существовании, кроме самоубийства»80. «Самоубийство может быть бегством из безобразного, безнадежного мира или может быть неизбежным следствием страдательной любви - это

81 почти определенный конец для тех, кто существует» .

Отечественное литературоведение на протяжении ряда лет сталкивалось с трудностями в однозначном определении метода Г.Грина, с трудностями жанровой классификации его романов , затруднялось причислить Г.Грина к определенной школе писателей. На наш взгляд, для выявления специфики гриновских романов более плодотворным является исследование типа художественного мышления писателя. Тип художественного мышления определяет все аспекты повествования: стиль писателя, мировоззренческую основу, концепцию человека, своеобразие поэтики. На наш взгляд, Г.Грин принадлежит к писателям экзистенциального типа художественного мышления. Данный тип мышления проливает свет на многие «парадоксы» Г.Грина, лежит в основе единства художественной системы писателя, единства его художественного мира, объединяет его романы, синтезирующие разные жанровые начала. К сожалению, до сих пор в отечественном литературоведении нет работ, посвященных системному анализу экзистенциального типа мышления писателя и исследующих, в какие художественные формы оно преломляется. Между тем в отечественном литературоведении все чаще появляются работы, посвященные изучению экзистенциальных проблем в творчестве писателей XX века, исследующие художественный мир писателей в комплексном анализе всех составляющих этого мира. Например, это работа А.К.Никулиной «Хуоо дожественный мир романов Торнтона Уайлдера» (2005г.); диссертационное исследование И.И.Лукичевой «Экзистенциальные проблемы в творчестве Г.Белля»84 (2000г.); Г.А.Субботиной «Психологизм М.Пруста и Ж.-П. Сартра в «Повествованиях о личности» («В поисках

Of утраченного времени», «Тошнота», «Слова»)» (2003г.). Все это подчеркивает актуальность изучения творчества писателей XX века в их отношении к важнейшему течению мировой философии и эстетической мысли - экзистенциализму, с позиции исследования единства художественного мира писателя.

Цель данной работы состоит в рассмотрении экзистенцального типа художественного мышления в романах Г.Грина 40-х годов - «Сила и слава» и «Суть дела». По справедливому замечанию О.Алякринского, «безымянный священник - архетипический герой Грэма Грина»86; на наш взгляд, роман «Сила и слава» - архетипический роман Грина, этому роману в работе уделяется наибольшее внимание.

Поставленная цель работы определяет решаемые в ходе исследования задачи:

- дать характеристику экзистенциальному типу художественного мышления, определить точки соприкосновения данного типа мышления с предшествующими ему в литературе типами художественного мышления;

- рассмотреть историко-философскую концепцию Г.Грина как основополагающий момент мироощущения художника, выявить, как данная концепция влияет на художественный строй произведения;

- определить структуру повествования в исследуемых романах Г.Грина; выявить гриновскую концепцию человека;

- исследовать, как представлены в романах онтологический и гносеологический аспекты, являющиеся важнейшими моментами для характеристики экзистенциального типа мышления.

Методы исследования: сложность поставленных задач, а также неоднозначность предмета исследования обусловили комплексность использованных в работе методов. Наряду с традиционным структурно-семантическим анализом, автор использовал метод сравнительно-типологического литературоведения.

Актуальность исследования определяется тем, что впервые в отечественном литературоведении предпринята попытка исследования экзистенциального типа мышления в романах Г.Грина 40-х гг. - «Сила и слава» и «Суть дела».

Материалом диссертационного исследования являются романы Г.Грина «Сила и слава», «Суть дела».

Теоретическая значимость работы заключается в том, что ее материал может быть полезен для дальнейшего исследования экзистенциального типа художественного мышления в романах вообще, в романах Г.Грина в частности.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его выводы и фактический материал могут быть использованы в подготовке курсов по истории зарубежной литературы, культурологи, при написании курсовых и дипломных работ, при чтении специальных курсов по истории английской литературы.

Данная работа имеет следующую структуру: введение, три главы, заключение, примечание и библиография (библиография содержит 334 наименования, из них 52 на английском языке). Общий объем работы 243 страницы.

Апробация диссертационного исследования прошла на заседаниях кафедры зарубежной литературы и журналистики факультета славянской филологии Российского государственного университета им. И.Канта. Основные положения диссертации докладывались: на международной конференции «Славянский мир и литература» научного семинара «Романтизм: два века осмысления» в г. Зеленоградске в октябре 2002 г.; на второй международной литературоведческой конференции «Русская, белорусская и мировая литература: история, современность, взаимосвязи» в г. Новополоцке в апреле 2003 г.; на третьей международной литературоведческой конференции «Русская, белорусская и мировая литература: история, современность, взаимосвязи» в г. Новополоцке в апреле 2004 г.; на четвертой международной литературоведческой конференции «Русская, белорусская и мировая литература: история, современность, взаимосвязи» в г. Новополоцке в апреле 2005 г.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Королева М.Э. «Философский камень» Грэма Грина (по роману «Суть дела») // Проблемы филологических наук: Материалы постоянных научных семинаров. Калининград: Изд-во КГУ, 2000. С. 54-58.

2. Королева М.Э. Фрагмент как форма психологического раскрытия главного героя в романе Г.Грина «Суть дела» // Романтизм: два века осмысления. Материалы межвуз. науч. конференции. Калининград: Изд-во КГУ, 2003. С. 170-178.

3. Королева М.Э. О некоторых принципах композиции и формах художественного мышления в романе Г.Грина «Суть дела» // Проблемы истории литературы: Сборник статей. Вып. 17 / Под ред. А.А. Гутнина. М.; Новопо-лоцк, 2003. С. 73-79.

4. Королева М.Э. Экзистенциальный тип мышления как метасодержательная категория // Проблемы истории литературы: Сборник статей. Вып. 18 / Под ред. А.А. Гуг-нина. М.; Новополоцк, 2004. С. 213-221.

5. Королева М.Э. Историко-философская концепция Г.Грина в романе «Сила и слава» // Проблемы истории литературы: Сборник статей. Вып. 19 / Под ред. А.А. Гугнина. М.; Новополоцк, 2005 (в печати).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Экзистенциальный тип мышления в романах Г. Грина 1940-х годов: "Сила и слава" и "Суть дела""

Заключение

1. См. об этом: Лурье М.М. Достоевский в Англии (Достоевский и английский роман 20-х начала 30-х годов). Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Л., 1971.

2. Владимирова Н.Г. Образ литературы в зеркале романа (Г.Грин) // Владимирова Н.Г. Условность, созидающая мир. Интертекстуальность и поэтика условных форм. Великий Новгород, 2001.

3. Неслучайно роман «Сила и слава» Грин Г. назвал «теологией освобождения». См. об этом: Грэм Грин в редакции журнала и новый взгляд на «Силу и славу» // Иностранная литература. 1987. №11. Запись бесед и комментарий Т.Ланиной. С. 221.

Список научной литературыКоролева, Мария Эдуардовна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Greene, Graham. The Power and the Glory. London: Heinemann, 1959.

2. Greene, Graham. The Heart of the Matter. London: Heinemann, 1951.

3. Greene, Graham. Ways of escape. London: The Bodley Head, 1980.

4. Greene, Graham. A Sort of Life. New York: Simon & Schuster, 1971.

5. Greene, Graham. Yours: Letters to the Press (1945-1989) / Graham Greene; Sel. a introd. by Cristopher Hawtree. London: Penquin & Reinhardt, 1991.

6. Greene, Graham. The Lawless Roads. London: Heinemann, 1955.

7. Greene, Graham. The Lost Childhood and Other Essays. London: Eyre & Spottiswoode, 1951.

8. Greene, Graham. Carving a Statue. London: The Bodley Head, 1964.

9. Greene, Graham. Collected Essays. London: The Bodley Head, 1969.

10. Грин Грэм. Собр. соч.: В 6 т. М., 1993.

11. Грин Грэм. Путешествие без карты. М.: Прогресс, 1979.

12. Абэ Кобо. Женщина в песках. Чужое лицо. М., 1969.

13. Аверинцев С.С. «Аналитическая психология» К.-Г. Юнга и закономерности творческой фантазии // Вопросы литературы. 1970. №3.

14. Аверинцев С.С. Древнегреческая поэтика и мировая литература // Поэтика древнегреческой литературы / Отв. ред. С.С. Аверинцев. М., 1981.

15. Аверинцев С.С. Послесловие к роману Г.Грина «Сила и слава» // Иностранная литература. 1987. № 2.

16. Алексеев М.П. Английская литература. Очерки и исследования. JL: Наука, 1991.

17. Аллен Уолтер. Традиция и мечта. М., 1970.

18. Алякринский О.А. Опыт о человеке // Новый мир. 1988. № 5.

19. Андреев Л.Г. Жан-Поль Сартр. Свободное сознание и XX век. М., 1994.

20. Андреев Л.Г. Марсель Пруст. М.: Высшая школа, 1968.

21. Аникин Г.В., Михальская Н.П. История английской литературы. М.: Высшая школа, 1975.

22. Анастасьев Н.А. Обновление традиций: Реализм XX века в противоборстве с модернизмом. М., 1984.

23. Аникин Г.В. Современный английский роман. Свердловск, 1971.

24. Аникин Г.В. Социально-политическая основа трагического фарса в романах Грэхема Грина // Вопросы литературы. Материалы филологической конференции Уральского государственного университета. Свердловск, 1969. С. 113-129.

25. Аникин Г.В. Проблемы современного английского романа. Диссертация на соискание степени доктора филологических наук. Свердловск, 1971.

26. Атарова К. Вызов самому себе // Грин Г. Капитан и враг. Вступит. статьяМ., 1991. С. 5-11.

27. Анисимов И. Романы Грэхема Грина // Иностранная литература. 1964. № 10. С. 221-226.

28. Ассулин П. Грин, хвала нелояльности! // Литературная учеба. 1990. № 1.С. 174-179.

29. Аникст А. Грэм Грин и его роман «Тихий американец» // Грин Г. Тихий американец. Послесловие. Свердловск, 1958.

30. Аникст А. Грэм Грин и его роман «Суть дела» // Грин Г. Суть дела. Послесловие. М., 1961.

31. Анджапаридзе Г. Мастер // Грин Г. Комедианты. Послесловие М., 1997. С. 553-558.

32. Анджапаридзе Г. Возможен ли ответ на вечные вопросы бытия? (Г.Грин и его романы) // Грин Г. Сила и слава. Путешествие с тетушкой. Почетный консул. Вступит, статья. М., 1990. С. 5-19.

33. Ауэрбах Э. Мимесис: Изображение действительности в западноевропейской литературе: В 2 т. Благовещенский Гуманитарный Колледж им. И.А. Бодуэна де Куртенэ. Благовещенск, 1999.

34. Барт Ролан. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1994.

35. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1975.

36. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худож. литература, 1975.

37. Белая Г.А, Павлова Н.С. О позиции писателя в современном критическом реализме // Критический реализм XX века и модернизм. М., 1967.

38. Белкин А. Предисловие // Достоевский в русской критике. М., 1956.

39. Бердяев Н.А. Смысл истории. М.: Мысль, 1990.

40. Бердяев Н.А. Самопознание. М.: ЭКСМО-Пресс; Харьков: Фолио, 2001.

41. Бердяев Н.А. Философия свободы. Харьков: Фолио; М.: ACT, 2002.

42. Бергсон А. Собр. соч.: В 4 т. Опыт о непосредственных данных сознания. Материя и память. М.: Московский клуб, 1992. Т. 1.

43. Библейская энциклопедия: В 2-х книгах. Труд и издание Архимандрита Никифора. Репринтное воспроизведение издания 1891 г. М, 1990.

44. Бондарев А. Французский плутовской роман // Лесаж А.Р. Похождения Жиль Бласа. Вступит, статья. М.: Правда, 1990. С. 5-12.

45. Бобылева Л.К. Сказ в английском романе (С.Моэм, Р.Олдингтон, Г.Грин) // Бобылева Л.К. Очерки по языку английского романа XX века. Владивосток, 1984. С. 85-102.

46. Брутян Г.А. У английских аналитиков // Вопросы философии. 1968. №2. С. 136-143.

47. Буало Н. Поэтическое искусство. М., 1957.

48. Булгаков С.Н. Чехов как мыслитель // Булгаков С.Н. Соч.: В 2 т. М.: Наука, 1993. Т. 2. Избранные статьи. С. 131-161.

49. Бэлза С.И. Новое «Евангелие от Дон Кихота» // Грин Г. Монсеньор Кихот. Послесловие. М.: Молодая гвардия, 1984. С. 230-239.

50. Бэлза С.И. В поисках сути дела // Грин Г. Собр.соч.: В 6 т. М.: Худож. лит, 1992. Т. 1. С. 5-32.

51. Бэлза С.И. Новые путешествия по «Гринленду» // Литературная газета. 19 октября. 1983.

52. Бэлза С.И. Политика, любовь и геометрия // Грин Г. Тихий американец. Послесловие. М, 1986. С. 172-184.

53. Бэлза С.И. Грэм Грин о нас и о себе // Литературная газета. 1987. № 48. 25 ноября.

54. Бэлза С.И., Палиевский П.В. Грэм Грин // Английская литература 1945-1980. М., 1987. С. 102-117.

55. Ванслов В.В. Эстетика романтизма. М.: Искусство, 1996.

56. Великовский С.И. Грани несчастного сознания. М., 1973.

57. Великовский С.И. В поисках утраченного смысла. Очерки литературы трагического гуманизма во Франции. М., 1979.

58. Великовский С.И. Путь Сартра-драматурга // Сартр Ж.-П. Пьесы: В 2-х книгах. Книга 1. Вступит, статья. М.: Гудьял-Пресс, 1999.

59. Вернадский В.И. Научная мысль как планетарное явление // Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. М., 1988.

60. Верной В.В. Проза современных японских писательниц // Реферативный журнал. Общественные науки за рубежом. Серия 7. Литературоведение. 1989. №. 1.

61. Верцман И. Ницше и его наследники // Вопросы литературы. 1962. № 7. С. 49-73.

62. Владимирова Н.Г. Условность, созидающая мир. Великий Новгород, 2001.

63. Владимирова Н.Г. Формы художественной условности в литературе Великобритании XX века. Новгород, 1998.

64. Владимирова Н.Г. Становление жанра романа в творчестве Г.Грина // Жизнь и судьба малых литературных жанров. Иваново, 1996. С. 277-284.

65. Волков И.Ф. Творческие методы и художественные системы. М., 1978.

66. Вулф В. Избранное. М.: ТЕРРА TERRA, 1996.

67. Гаврилова Ю.Ю., Гиршман М.М. Миф автор - художественная целостность: аспекты взаимосвязи // Филологические науки. 1993. №3.

68. Гайденко П.П. Трагедия эстетизма. Опыт характеристики миросозерцания Серена Кьеркегора. М., 1970.

69. Гайденко П.П. Кьеркегор и философско-эстетические истоки экзистенциализма // Вопросы литературы. 1967. № 7. С. 133-157.

70. Ганн Ж. Культура литературно-художественной критики и критика культуры // Реферативный журнал. Общественные науки за рубежом. Серия 7. Литературоведение. 1989. №. 1.

71. Гарднер Э. Джордж Оруэлл // Реферативный журнал. Общественные науки за рубежом. Серия 7. Литературоведение. 1989. №. 1.

72. Гачев Г.Д. Содержательность художественных форм. Эпос, лирика, драма. М.: Просвещение, 1968.

73. Гвардини Р. Конец Нового времени // Вопросы философии. 1990. № 4.

74. Гегель Г.В.Ф. Эстетика: В 4 т. М.: Искусство, 1968.

75. Гессе Г. Братья Карамазовы, или Закат Европы // Зарубежная литературы XX века. Практикум / Составление и общая редакция Н.П. Михальской и Л.В. Дудовой. М.: Флинта: Наука, 1999.

76. Гинзбург Л. О психологической прозе. Л.: Сов. писатель, 1970.

77. Голсуорси Д. Собр. соч.: В 16 т. М., 1962. Т. 16.

78. Голос автора и проблемы романа // Иностранная литература. 1987. № 3-4.

79. Гомер. Илиада. Одиссея / Пер. с древнегреч. В.В. Вересаева. М.: Просвещение, 1987.

80. Горбунов A.M. Зарубежный роман XX в. Рекомендательный библиографический указатель. М., 1982.

81. Грешных В.И. Мистерия духа. Художественная проза немецких романтиков. Калининград: КГУ, 2001.

82. Грешных В.И., Яновская Г.В. Вирджиния Вулф: Лабиринты мысли. Калининград, 2004.

83. Григорьева Т.П. Дао и Логос: Встреча культур. М.: Наука, 1992.

84. Губман Л.Б. Западная философия культуры XX века. Тверь, 1997.

85. Гулыга А.В. Русская идея и ее творцы. М.: Соратник, 1995.

86. Гулыга А.В. Искусство романа в век науки. М., 1978.

87. Гуревич А .Я. Средневековый мир: Культура безмолвствующего большинства. М.: Искусство, 1990.

88. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.

89. Гуссерль Э. Логические исследования. Картезианские размышления. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. Кризис европейского человечества и философии. Философия как строгая наука. Минск: Харвест; М.: ACT, 2000.

90. Давыдов Ю.Н. Эстетика нигилизма. М., 1975.

91. Деке П. Семь веков романа. М., 1962.

92. Джесперс Д. Новый завет и литературное воображение // Реферативный журнал. Общественные науки за рубежом. Серия 7. Литературоведение. 1989. №. 1.

93. Днепров В. Черты романа XX века. М.; Л., 1965.

94. Днепров В. Литература и нравственный опыт человека. Л., 1970.

95. Днепров В. Идеи времени и формы времени. Л., 1980.

96. Днепров В. Легко ли быть добрым человеком // Днепров В. С единой точки зрения. Л., 1989. С. 311-327.

97. Днепров В. Вера и безверие // Звезда. 1969. № 4. С. 202-210.

98. Долгополов Л. На рубеже веков. Л.: Сов. писатель, 1985.

99. Долгополов Л. Когда люди становятся ближе // Комсомольская правда. 17 февраля. 1988.

100. Достоевский Ф.М. Собр. соч.: В 10 т. М., 1956. Т. 4, 9.

101. Достоевский Ф.М. Полн. собр.соч.: В 12 т. СПб, 1895. Т. 11.

102. Дубинская А. Во имя человечности // Октябрь. 1957. № 2.

103. Дьяконова Н.Я. Лондонские романтики и проблемы английского романтизма. Л., 1970.

104. Дьяконова Н.Я. Английский романтизм: Проблемы эстетики. М., 1978.

105. Евтушенко Е. Не старайтесь стать священником // Литературная газета. 5 августа. 1981.

106. Елистратова А.А. Английский роман эпохи Просвещения. М., 1996.

107. Елистратова А.А. Наследие английского романтизма и современность. М., 1960.

108. Ершов Л.Ф. Современная социально-философская проза. Л.: Знание, 1989.

109. Жан Поль. Приготовительная школа эстетики. М., 1981.

110. Жак Деррида в Москве. Деконструкции путешествия. М., 1994.

111. Жантиева Д.Г. Английский роман XX века. М., 1965.

112. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977.

113. Жлуктенко Н.Ю. Обретение целостности. Герой и конфликт в романах Дж.Конрада, Э.М.Форстера, Г.Грина // Жлуктенко Н.Ю. Английский психологический роман XX века. Киев, 1988. С. 17-56.

114. Журавлев К.И. Грэм Грин и Фланнери О'Коннор как католические писатели // Тезисы 56-й научно-практической конференции профессорско-преподавательского состава (13-17 апр., 1992). Уральск: УПИ, 1995. С. 107-108.

115. Заманская В.В. Экзистенциальная традиция в русской литературе XX века. Диалоги на границах столетий: Учебное пособие. М.: Флинта: Наука, 2002.

116. Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX веков. М., 1987.

117. Затонский Д.В. Искусство романа и XX век. М.: Худож. литература, 1973.

118. Затонский Д.В. Что такое модернизм // Контекст. М., 1975.

119. Зверев A.M. Дворец на острие иглы. М., 1989.

120. Зверев A.M. Лица сквозь маски // Грин Г. Комедианты. Послесловие. Л., 1985. С. 283-288.

121. Зверев A.M. Гриновский парадокс // Литературное обозрение. 1984. №1.

122. Зонина Л. Альтонские узники Сартра // Иностранная литература. 1960. №9.

123. Зорин В. Временщики и книги // Грин Г. Комедианты. Вступит, статья. М, 1967. С. 5-18.

124. Зотов А.Ф. Современная западная философия. М.: Высшая школа, 2001.

125. Ивашева В.В. Век нынешний и век минувший. Английский роман XIX века в его современном звучании. М.: Худож. литература, 1990.

126. Ивашева В.В. Судьбы английских писателей: Диалоги вчера и сегодня. М.: Сов. писатель, 1989. С. 36-84.

127. Ивашева В.В. Большой художник и необыкновенный человек // Г.Грин. Избранные произведения: В 2 т. М., 1986. Т.1. С. 5-24.

128. Ивашева В.В. Литература Великобритании XX века. М.: Высшая школа, 1984.

129. Ивашева В.В. Эпистолярные диалоги. М.: Сов. писатель, 1983.

130. Ивашева В.В. Парадоксы сознания. Грэм Грин // Ивашева В.В. Что сохраняет время. М.: Сов. писатель, 1979. С. 136-160.

131. Ивашева В.В. На переднем крае комедии. Грэм Грин // Ивашева В.В. Английские диалоги. М., 1971. С. 309-351.

132. Ивашева В.В. Виднейшие мастера критического реализма. Чарльз Перси Сноу, Грэм Грин // Ивашева В.В. Современная английская литература. М., 1963. С. 27-40.

133. Ивашева В.В. Английский роман последнего десятилетия. (19501960). М., 1962.

134. Ивашева В.В. Легенда о Грине // Вестник Московского университета. Серия 7. Филология, журналистика. 1961. № 4. С. 18-29; № 5. С. 32-45.

135. Изаков Б. Английские встречи (о встречах с Б.Расселом, Ш.О'Кейси, Г.Грином и Дж.Олдриджем) // Знамя. 1965. № 2. С. 161178.

136. Изаков Б. Вечер с Грэмом Грином // Неделя. 1963. № 26. С. 1415.

137. Ионкис Г.Э. Английская поэзия XX века. М., 1980.

138. История эстетической мысли: В 6 т. Институт философии АНСССР / Под ред. М.Ф. Овсянникова и др. М.: Искусство, 1986.

139. Камю А. Бунтующий человек. М., 1990.

140. Камю А. Посторонний. Чума. Харьков, 1998.

141. Карбанова И.Ю. Жанровая специфика раннего романа Грэма Грина «Восточный экспресс» // Сюжет и фабула в структуре жанра. Калининград, 1990. С. 75-80.

142. Карпушин В.А. Серен Кьеркегор предшественник экзистенциальной антропологии // Вопросы философии. 1967. № 12. С.103-113.

143. Кеттл Арнольд. Грэм Грин. Суть дела // Кеттл Арнольд. Введение в историю английского романа. М, 1966. С. 388-394.

144. КлейстГ. Избранное. М.: Худож. литература, 1977.

145. Ковалев В. В парадоксах ищу истину (Беседа корреспондента «ЛО» с Грэмом Грином) // Литературное обозрение. 1987. № 1. С. 1012.

146. Коваленко Ю. Последнее интервью с Грином // Известия. 5 апреля. 1991.

147. Кожинов В.В. Происхождение романа. М.: Сов. писатель, 1963.

148. Кожинов В.В. Теория литературы: В 3 кн. М, 1964.

149. Колесников В.П. Грэм Грин и католицизм. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Киев, 1975.

150. Копелев Л.З. О «Тихом американце» и человеколюбии без кавычек // Копелев Л.З. Сердце всегда слева. М.: Сов. писатель, 1960. С. 310-329.

151. Косиков Г.К. Жан-Поль Сартр: искусство как способ экзистенциальной коммуникации // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 1995. № 3. С. 163-168.

152. Краткая история этики / Под ред. А.А. Гусейнова, Г. Иррлитца. М.: Мысль, 1987.

153. Кытманова Е.А. Романы Г.Грина 1930-х 40-х годов. Творческая эволюция. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М, 2001.

154. Кьеркегор С. Страх и трепет. М.: Республика, 1993.

155. Кьеркегор С. Наслаждение и долг. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998.

156. Лабрюйер Жан. Познание мира. М.; Санкт-Петербург, 2000.

157. Ланина Т. Маска и лицо человеческое // Иностранная литература. 1966. № 10. С. 192-202.

158. Ларошфуко Франсуа. Мемуары. Максимы и моральные размышления. Минск, 1999.

159. Лебедев А.А. Путешествие к людям // Лебедев А.А. Чтобы быть человеком ( о путевых заметках Г.Грина «Путешествие без карты» ). М., 1969. С. 96-124.

160. Левин Ю.И. Зеркало как потенциальный семиотический объект // Зеркало. Семиотика зеркальности. Труды по знаковым системам. Тартуский государственный университет. Ученые записки. Вып. 831. Тарту, 1988.

161. Левитан Л.С., Цилевич Л.М. Основы изучения сюжета. Рига, 1990.

162. Леонова Е.А. Введение // История зарубежной литературы (вторая половина XIX начало XX веков). Минск, 1997.

163. Литературный энциклопедический словарь / Под ред. В.М. Кожевникова, П.А Николаева. М., 1987.

164. Лихачев Д.С. О филологии. М., 1989.

165. Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. М.: Мысль, 1982.

166. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма. М.: Мысль, 1993.

167. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек. Текст. Семиосфера. История. М., 1996.

168. Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн, 1992.

169. Лукичева И.И. Экзистенциальные проблемы в творчестве Г.Белля. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Нижний Новгород, 2000.

170. Лурье М.М. Достоевский в Англии (Достоевский и английский роман 20-х начала 30-х годов). Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Л., 1971.

171. Льоса М.В. Правда в вымыслах // Иностранная литература. 1997. №5.

172. Маевский В.В. Преображение Африки // Грин Г. Путешествие без карты. Вступит, статья. М., 1961.

173. Маймин Е.А., Слинина Э.В. Теория и практика литературного анализа. М.: Просвещение, 1984.

174. Мамардашвили М.К. Проблема человека в истории // О человеческом в человеке. М., 1991.

175. Манн Т. Собр. соч.: В 10 т. М, 1960. Т. 9.

176. Маркес Габриэль Г. «Русская рулетка» Грэма Грина / Пер.с исп. И.Скачковой и Г.Орехановой //Неделя. 1982. № 15. С. 17.

177. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. М.: РГГУ, 1994.

178. Мень А. Трудный путь к диалогу // Иностранная литература. 1989. №1.

179. Минкявичус Я.В. Место и роль культуры во взаимодействии общества и природы // Философия и культура. М., 1987.

180. Михайлов А.В. О некоторых проблемах современной теории литературы // Известия РАН. Серия литературы и языка. Т. 53. 1994. № 1.С. 15-23.

181. Михайлов А.Д. Роман и повесть высокого средневековья // Средневековый роман и повесть. М., 1974.

182. Михальская Н.П. Пути развития английского романа 1920-1930-х годов. М., 1966.

183. Михальская Н.П. Английский роман XX века. М., 1982.

184. Михилев А.Д. С поправкой на человека // Грин Г. Наш человек в Гаване. Послесловие. Харьков, 1990. С. 473-478.

185. Мотылева Т. JI. Роман свободная форма. М.: Сов. писатель, 1982.

186. Называть вещи своими именами: Программные выступления мастеров западноевропейской литературы XX века. М.: Прогресс, 1986.

187. Нарсулаева Ф.А. Ф.Достоевский и Г.Грин (традиции Ф.Достоевского в творчестве Г.Грина 1940-х гг.) // Известия СевероКавказского Научного центра: Высшая школа. Серия общественных наук. 1975. №2. С. 90-94.

188. Нарсулаева Ф.А. Трагический конфликт в романах Г.Грина и Дж. Олдриджа //Советский Дагестан. 1975. № 1. С. 68-71.

189. Немецкая классическая философия. Соч.: В 2 т. М.: ЭКСМО-Пресс; Харьков: ФОЛИО, 2000.

190. Никулина А.К. Художественный мир романов Торнтона Уайлдера. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Екатеринбург, 2005.

191. Ницше Ф. Собр. соч.: В 2 т. М.: СИРИН; Л., 1990.

192. Новые художественные тенденции в развитии реализма на Западе, 70-е годы. М., 1982.

193. Обсуждение романа Грэхема Грина «Тихий американец» (Сокращ. стенограмма обсуждения в Союзе писателей СССР.) // Иностранная литература. 1956. № 7. С. 198-206.

194. Оруэлл Д. Рецензия на «Суть дела» Грэма Грина // Оруэлл Д. «1984» и эссе разных лет / Пер. Г. Злобина. М., 1989. С. 352-355.

195. Олдингтон Р. Смерть героя. М.: Худож. литература, 1988.

196. Остальский А. «Гринландия» осталась без короля // Новое время. 1991. № 15. С. 42-43.

197. Павлова Н.С. Типология немецкого романа. 1900-1946. М., 1982.

198. Палиевский П.В. Фантомы. Человек буржуазного мира в романах Грэма Грина // Палиевский П.В. Литература и теория. М., 1978. С. 182-210.

199. Паскаль Б. Мысли. СПб.: Азбука, 1999.

200. Переверзев В.Ф. Гоголь. Достоевский. Исследования. М., 1982.

201. Пестерев В.А. Фрагментарная форма романа Ж.-Ф. Туссена «Фотоаппарат» // Балтийский филологический курьер. Научный журнал КГУ. № 4. Калининград, 2004.

202. Подлипская Е.И., Грачева Д.М. О некоторых композиционных и жанровых особенностях романа Г.Грина «Комедианты» // Проблемы стиля, метода и направления в изучении и преподавании художественной литературы. Материалы докладов. М., 1969. С. 329330.

203. Подлипская Е.И. Проблема «выбора» и личной ответственности в романе Г.Грина «Тихий американец» // Вопросы зарубежного литературоведения. Сборник научных трудов. № 659. Ташкентский государственный университет, 1981. С. 10-22.

204. Подлипская Е.И., Садыкова Д. Трагедия личности в мире буржуазной цивилизации (по роману Грэма Грина «Ценой потери») // Вопросы истории и литературы. Ученые записки. Т. 78. Ташкент, 1970. С. 341-361.

205. Подлипская Л.И. К проблеме социально-философского романа в английской литературе 1950-60-х гг. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1975.

206. Полосухин И.Н. Концепция человека в литературно-критических работах современных английских романистов // Проблемы зарубежной литературы XIX XX вв. Сборник научных трудов. М., 1974. С. 132-144.

207. Полосухин И.Н. Проблемы психологизма современной английской прозы. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1975.

208. Поспелов Г.Н. Типология литературных родов и жанров // Введение в литературоведение. Хрестоматия / Под ред. П.А. Николаева. М.: Высшая школа, 1997.

209. Поспелов Т.Н. Искусство и эстетика. М., 1984.

210. Пруст М. В поисках утраченного времени / Пер. с фр. Н.М. Любимова М.: КРУС, 1992.

211. Разумовская Т.Ф. К вопросу о традициях Сервантеса в романе Г.Грина «Монсеньор Кихот» // Традиции и новаторство в литературе стран Западной Европы и Америки XIX-XX вв. Горький, 1989. С. 5564.

212. Резник Р.А. Достоевский и Бальзак // Реализм в зарубежных литературах XIX-XX веков. Межвузовский научный сборник. Вып. 4. Изд-во Саратовского университета, 1975.

213. Реизов Б.Г. Французский роман XIX века. М.: Высшая школа, 1977.

214. Реизов Б.Г. О методах типотворчества // Реизов Б.Г. Историко-литературные исследования. Л.: ЛГУ, 1998.

215. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М., 1995.

216. Рикер П. Какого рода высказывания о человеке могут принадлежать философам // О человеческом в человеке. М., 1991.

217. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1999.

218. Рыкунов В.М. Свет и тень философии Сартра // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 1990. № 6.

219. Рымарь Н.Т. Введение в теорию романа. Воронеж, 1989.

220. Рымарь Н.Т. Поэтика романа. Саратов, 1990.

221. Сабов А. Беспокойный человек в неспокойном мире // Литературная газета. 17 октября. 1984.

222. Сабов А. Нежелательное лицо // Литературная газета. 15 декабря (№50). 1993. С. 7.

223. Самосознание европейской культуры XX века. Мыслители и писателя Запада о месте культуры в современном обществе. М., 1991.

224. Сартр Ж.-П. Что такое литература? Слова / Пер. с фр. Минск: Попурри, 1999.

225. Сартр Ж.-П. Бытие и Ничто. М., 2000.

226. Сартр Ж.-П. Тошнота. Стена. Роман. Новеллы. Харьков: Фолио, 1998.

227. Сартр Ж.-П. Пьесы: В 2-х книгах. М.: Гудьял-Пресс, 1999.

228. Сахарный Н. Гомеровский эпос. М., 1976.

229. Седин Л. Маленький человек делает выбор // Литературная газета. 16 апреля (№ 75). 1959. С. 4. (Рецензия на книгу: Грэм Грин. Наш человек в Гаване. Тихий американец. М., 1959).

230. Сергеева Н. Предисловие // Грин Г. Суть дела. М., 1961.

231. Скосырев В. Бой в одиночку: Грэхем Грин обвиняет мафию // Неделя. 1982. №5. С. 12-13.

232. Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник / Под ред. И.П. Ильина, Е.А. Цургановой. М.: Интрада -ИНИОН, 1996.

233. Современный роман. Опыт исследования. М.: Наука, 1990.

234. Соловьева Н. А. У истоков английского романтизма. М., 1988.

235. Соловьева Н.М. Гуманизм Грэхема Грина (о творческой эволюции писателя) //Радуга. 1969. № 4. С. 153-161.

236. Соловьева Н.М. Творческий путь Грина-реалиста. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Черновцы, 1970.

237. Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас. Очерки по истории философии и культуры. М., 1991.

238. Сорокина В. Я был автором рассказов // Литературная учеба. 1984. №6. С. 214-218.

239. Страда В. Антон Чехов // История русской литературы: XX век: Серебряный век / Под ред. Жоржа Нива, Ильи Сермана, Витторио Страды и Ефима Эткинда. М.: Прогресс-Литера, 1995. С. 48-72.

240. Субботина Г.А. «Психологизм М.Пруста и Ж.-П. Сартра в «Повествованиях о личности» («В поисках утраченного времени», «Тошнота», «Слова»)». Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Санкт-Петербург, 2003.

241. Судленкова О.А. Грэм Грин: статья, библиографический справочник // Судленкова О.А, Кортес Л.П. 100 писателей Великобритании. Минск, 1997. С. 62-65.

242. Танажко Л.Г. «Суть дела» первый послевоенный роман Г.Грина // Русская и зарубежная литература. Труды зонального объединения литературоведов Западной Сибири. Омск, 1965. С. 189-206.

243. Танажко Л.Г. Психологические проблемы в «развлекательных историях» Грэма Грина // Проблемы метода и стиля в прогрессивной литературе Запада XX в. Ученые записки Пермского университета. №188. Пермь, 1968. С. 245-261.

244. Танажко Л.Г. Английский антиколониальный роман и послевоенные романы Г.Грина // Проблемы прогрессивной литературы Запада XVIII-XX вв. Ученые записки Пермского университета. № 270. Пермь,1972. С. 310-326.

245. Танажко Л.Г. Эволюция творческого метода Грэма Грина. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Донецк, 1972.

246. Томашевский Н. Испанский плутовской роман // Плутовской роман. Вступит, статья. М.: Правда, 1989. С. 5-20.

247. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М, 1999.

248. Топоров В.Н. О структуре романа Достоевского в связи с архаическими схемами мифологического мышления («Преступление и наказание») // Из работ Московского семиотического круга. М.: Языки русской культуры, 1997. С. 590-660.

249. Топоров В.Н. Пространство и текст // Из работ Московского семиотического круга. М.: Языки русской культуры, 1997. С. 455-515.

250. Тронский И.М. История античной литературы. М, 1988.

251. Тураев С.В. От Просвещения к романтизму. М.: Наука, 1983.

252. Урнов М.В. На рубеже веков. Очерки английской литературы. М.: Наука, 1970.

253. Успенский Б.А. Семиотика искусства. М.: Языки русской культуры, 1995.

254. Федоров Ф.П. «Неоромантизм» как культура // Пространство и время в литературе и искусстве. Сборник научных материалов Даугавпилсского педагогического университета. Вып. 8. Даугавпилс, 1997.

255. Философский энциклопедический словарь / Под ред. Е.Ф. Губского, Г.В. Кораблева, В.А. Лутченко. М.: ИНФРА-М, 1998.

256. Филюшкина С.Н. Роман Г.Грина «Человек внутри» (к вопросу об особенностях художественного метода) // Проблемы метода и стиля в прогрессивной литературе Запада XX в. Ученые записки Пермского университета. № 188. Пермь, 1968. С. 227-244.

257. Филюшкина С.Н. Искусство Грина-романиста // Вестник Московского университета. Серия 10. Филология. 1969. № 4. С. 18-29.

258. Филюшкина С.Н. Грэм Грин романист. Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1969.

259. Филюшкина С.Н. Деталь в романах Грэма Грина // Вопросы поэтики, литературы и фольклора. Воронеж, 1974. С. 139-151.

260. Филюшкина С.Н. Автор и рассказчик: полемика или согласие? (роман Г.Грина «Комедианты») // Филюшкина С.Н. Современный английский роман. Воронеж, 1988. С. 114-135.

261. Филюшкина С.Н. Литературные аллюзии и реминисценции в художественной системе Грэма Грина // Вестник Воронежского университета. Серия1. Гуманитарные науки. 1996. № 1. С. 68-76.

262. Филюшкина С.Н. Испанские мотивы в романе Г.Грина «Монсеньор Кихот» // Английская литература в контексте мирового литературного процесса. Киров, 1996. С. 104.

263. Филюшкина С.Н. Литературные взаимосвязи и литературные реминисценции (из наблюдений над творчеством Грэма Грина) // Всемирная литература в контексте культур. VIII Пуришевские чтения. М., 1996. С. 99.

264. Филюшкина С.Н. Грэм Грин и Вальтер Скотт // Эйхенбаумские чтения. Воронеж, 2000. С. 66-67.

265. Филюшкина С.Н. Ф.Достоевский и Гр.Грин // Филологические записки. Вестник литературоведения и языкознания. Вып. 21. Воронеж, 2004. С. 74-80.

266. Хейзинга Й. В тени завтрашнего дня. М., 1992.

267. Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Ad Marginem, 1997.

268. Хализев В.Е. Теория литераггуры. М.: Высшая школа, 2000.

269. Хализев В.Е. Драма как явление искусства. М.: Искусство, 1978.

270. Хоружий С.С. «Улисс» в русском зеркале // Джойс Джойс. Собр. соч: В 3 т. М.: ЗнаК, 1994. Т. 3.

271. Хемингуэй Э. По ком звонит колокол // Хемингуэй Э. Собр. соч.: В 4 т. М., 1968. Т. 4.

272. Чирков Н. О стиле Достоевского. Проблематика. Идеи. Образы. М, 1967.

273. Чичерин А.В. Возникновение романа-эпопеи. М.: Сов. писатель, 1975.

274. Чехов А.П. Рассказы. Пьесы. Серия «Школа классики». М.: ACT: Олимп, 1996. ^

275. ШарденП.Т. Феномен человека. М.: Наука, 1987.

276. Шардыко С.М. Своеобразие характеров в романе Г.Грина «Тихий американец» // Проблема характера в художественной литературе. Минск, 1983. С. 85-95.

277. Шахова К.А. Грэхем Грин. Антиколониальные романы // Литература Англии. XX век. Киев, 1987. С. 210-237.

278. Шекспир Н. Грэм Грин // Иностранная литература. 1992. № 7. С. 242-245.

279. Шеллинг Ф.В. Философия искусства. М., 1996.

280. Шестов Л. Сочинения. М.: Раритет, 1995.

281. Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика: В 2 т. М.: Искусство, 1983. Т. 1.

282. Шталь И.В. Художественный мир гомеровского эпоса. М., 1983.

283. Щипанов М. Как спецагент Филби завалил писателя Грэма Грина // Российская газета. 10 января. 1997. С. 6.

284. Элиот Т.С. Назначение поэзии. Статьи о литературе. Киев; М., 1997.

285. Эйшискина Н. Романы Грэма Грина // Вопросы литературы. 1961. № 6. С. 149-169.

286. Эшенбах В. Парцифаль // Средневековый роман и повесть. М., 1974.

287. Юнг К.Г. Аналитическая психология: Прошлое и настоящее. М.: Мартис, 1995.

288. Ярхо В.Н. На рубеже двух эпох // Эсхил. Трагедии. М.: Наука, 1989.

289. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1994.

290. Alberes, R.M. Histoire du roman moderne. Paris: Albin Michel, 1967.

291. Allain, Marie-Francoise. The Other Man: Conversations with Graham Greene. New York: Simon & Schuster, 1981.

292. Allen, Walter. Tradition and Dream. The English and American Novel from the Twenties to Our Time. London: Phoenix House, 1964.

293. Allott, Kenneth and Miriam Farris. The Art of Graham Greene. New York: Russell & Russell, 1963.

294. Atkins, John Alfred. Graham Greene. London: John Calder, 1957.

295. Bayley, John. Graham Greene: The Short Srories // Graham Greene: A revaluation: New essays. Ed. By Jeffrey Meyers, Prof. New York: St. Martin's Press, 1990.

296. Boardman, Gwen R. Graham Greene: The Aesthetics of Exploration. Gainesville: University of Florida Press, 1971.

297. Brierre, Annie. Non ni Mauriac ni Bernanos ne m'ont influence nous dit Graham Greene. Les Nouvelles Litteraires. 4 octobre. 1956.

298. Chace, William M. Spies and God's Spies: Graham Greene's Espionage Fiction // Graham Greene: A revaluation: New essays. Ed. By Jeffrey Meyers, Prof. New York: St. Martin's Press, 1990.

299. De Vitis, A.A. Graham Greene. Purdue University. New York: Twayne, 1964.

300. De Quenetain, Tanneguy. Faut-il bruler Graham Greene // Realite. Numero 203. Desember, 1962.

301. Don Vann, J. Graham Greene. A Checklist of Criticism. Kentucky; Ohio: University of Kentucky Press, 1970.

302. Friedman, Alan Warren. The Dangerous Edge: Beginning with Death // Graham Greene: A revaluation: New essays. Ed. By Jeffrey Meyers, Prof. New York: St. Martin's Press, 1990.

303. Gleanings from Greeneland. Lectures of the Summer school on Graham Greene, held by the Univ., of New England from 14-th to 16-th Jan., 1972.Ed. by J.S. Ryan. Armidale, 1972.

304. Goodheart, Eugene. Green's Literary Criticism: The Religious Aspect // Graham Greene: A revaluation: New essays. Ed. By Jeffrey Meyers, Prof. New York: St. Martin's Press, 1990.

305. Greene, Donald. Graham Greene and Evelyn Waugh: «Catholic Novelists» // Graham Greene: A revaluation: New essays. Ed. By Jeffrey Meyers, Prof. New York: St. Martin's Press, 1990.

306. Helsa, David H. Theological Ambiguity in the «Catholic Novels» // Graham Greene. Some Critical Considerations. Ed. By Robert O. Evans. Lexington: University of Kentucky Press, 1963.

307. Hoggart, Richard. The Force of Caricature: Aspects of the Art of Graham Greene, with Particular Reference to «The Power and the Glory» // Essays in Criticism. Vol. III. № 4. October, 1953. P. 447-462.

308. Hoskins, Robert. Graham Greene: An Approach to the Novels. New York; London: Garland, 1999.

309. Hynes, Samuel ed. Graham Greene. A Collection of Critical Essays. Englewood Cliffs. New York: Prentice-Hall, 1973.

310. Karl, Frederick R. The Contemporary English Novel. New York: Farrar, Straus & Cudahy, 1962.

311. Kunkel, Francis L. The Labyrinthine Ways of Graham Greene. New York: Scheed& Ward, 1959.

312. Lodge, David. Graham Greene. New York; London: Columbia University Press, 1966.

313. Martin, Graham. Novelists of Three Decades: Evelyn Waugh, Graham Greene, C.P. Snow // The Modern Ade. Ed. by Boris Ford. Harmondsworth: Penguin Books, 1969.

314. Madaule, Jacques. Graham Greene. Paris: Editions du Temps Present, 1949.

315. Mesnet, Marie-Beatrice. Graham Greene and The Heart of the Matter. London: Cresset Press, 1954.

316. Meyers, Jeffrey. Greene's Travel Books // Graham Greene: A revaluation: New essays. Ed. By Jeffrey Meyers, Prof. New York: St. Martin's Press, 1990.

317. Miller, Robert Henry. Graham Greene: A Descriptive Catalog. Forew. by Harvey Curtis Webster. Lexington: University of Kentucky Press, 1979.

318. Noxon, James. Kierhegaard's Stages and «А Burnt-Out Case» // A Review of English Literature. Vol. Ill № 1. January, 1962. P. 90-101.

319. Price, Alan. Brighton Rock. Oxford: Blackwell, 1969.

320. Pryce-Jones, David. Graham Greene. Edinburgh: Oliver & Boyd, 1963.

321. Ratcliffe, Michael. The Novel Today. London: Longmans, 1968.

322. Scott, Nathan A. Graham Greene: Christian Tragedian // Graham Greene. Some Critical Considerations. Ed. By Robert O.Evans. Lexington: University of Kentucky Press, 1963. P. 37-38.

323. Smith, Rowland. A People's War in Greeneland // Graham Greene: A revaluation: New essays. Ed. By Jeffrey Meyers, Prof. New York: St. Martin's Press, 1990.

324. Sharrock, Roger. Unhappy Families: The Plays of Graham Greene // Graham Greene: A revaluation: New essays. Ed. By Jeffrey Meyers, Prof. New York: St. Martin's Press, 1990.

325. Stratford, Philip. Faith and Fiction: Creative Process in Greene and Mauriac. Notre Dame, Indiana: Notre Dame University Press, 1964.

326. Traversi, Derek. Graham Greene: The Later Novels // The Twentieth Century. CXLIX . April, 1951. P. 231-240; 319-328.

327. Voorhees, Richard J. The World of Graham Greene // The South Atlantic Quarterly. Vol. 50. № 3. July, 1951.

328. Wolfe, Peter. Graham Greene The Entertainer. With a pref. by Harry T. Moore. (2d print.). Carbondale-Edwardsville: Southern Illinois University Press; London-Amsterdam: Farrar & Simons, 1973.

329. Woolf, Virginia. The Common reader. Second ed. London, 1925.

330. Wyndham, Francis. Graham Greene. London: Longmans, 1955.

331. Zalite, Tamara. Some Observations on Graham Greene's Method of Writing. Ученые записки Латвийского государственного университета им. П.Стучки. Т. 80. Рига, 1966.

332. Zalite, Tamara. Graham Greene: A Selective Study. P. Stuckas Latvijas Valsts Universitate. Riga, 1987.