автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Феномен молчания в познании человека

Полный текст автореферата диссертации по теме "Феномен молчания в познании человека"

НА ПРАВАХ РУКОПИСИ

КУЗЬМИНА ЕЛЕНА ВЛАДИМИРОВНА

ФЕНОМЕН МОЛЧАНИЯ В ПОЗНАНИИ ЧЕЛОВЕКА

СПЕЦИАЛЬНОСТЬ: 09.00.01.-ОНТОЛОГИЯ И ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ

АВТОРЕФЕРАТ ДИССЕРТАЦИИ НА СОИСКАНИЕ УЧЕНОЙ СТЕПЕНИ КАНДИДАТА ФИЛОСОФСКИХ НАУК

МОСКВА. 2004

Диссертация выполнена на кафедре философии Московского государственного университета сервиса.

Научный руководитель

Официальные оппоненты

Ведущая организация

доктор философских наук, профессор Гиренок Ф.И.

доктор философских наук, профессор Кортунов В. В.

кандидат философских наук, доцент Лохов С.А.

кафедра философии и истории Академии Экономической Безопасности МВД России

Защита диссертации состоится 10 декабря 2004, в 14 часов на заседании диссертационного совета по философским наукам Д. 212. 150. 04 Московского государственного университета сервиса по адресу: 141221, Московская область, Пушкинский р-он, пос. Черкизово, ул. Главная, 99. корпус 3., ауд. 318.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного университета сервиса.

Автореферат разослан 2004 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор философских наук, профессор

Анисимов А.С.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.

Мы посвящаем данную работу теме, которая была актуальной во все времена, а в последние полтора века особенно находится в центре внимания многих философов.

Кроме того, проблема молчания всегда относилась к числу междисциплинарных. Феномен молчания изучался и сегодня так же внимательно рассматривается в философии и теологии, в художественной литературе и поэзии, в театральной сфере и психологии. Всегда перед мыслителями стояли различные вопросы и, в том числе, такие как: что есть молчание, что оно выражает и как через него возможно познание человека. В этой связи вставал еще один вопрос, вопрос об отношении молчания и истины. Потому что молчание уводит человека к иррациональной форме знания, которое, в свою очередь, позволяет прикоснуться к несловесным мыслительным актам, к непроявленной форме знания, к тому, что не может быть раскрыто логико-аналитическим суждением.

Но со времен античности укрепилось негативное отношение к иррациональному знанию. Античные философы опирались всегда на логико-аналитические суждения. Они считали, что только с помощью логики открывается подлинная реальность. Иррациональное знание же, основанное на чувстве и эмоции, наоборот, ведет к искажению истины. Скептическое отношение к такому знанию привело к тому, что оно оставалось неизученным до середины XIX века.

Затем наметился поворот к переосмыслению и признанию статуса невербальных структур сознания. Причем, их изучение самым тесным образом связано с понятием языка, с исследованием его внешней и внутренней формы, с изучением невербальных слоев. Так появилась еще одна перспектива для изучения языка,

I РОС НАЦИОНАЛЬНАЯ | БИБЛИОТЕКА ^

Изучение невербальных слоев языка в настоящее время проходит в областях самых разных наук и имеет огромное практическое значение. Достаточно указать такие дисциплины, как паралингвистика, кинесика и др.

Какие бы не происходили перемены в обществе и сознании, человек всегда будет искать альтернативные формы общения, ради приобретения и расширения индивидуальной свободы. А часто бывает так, что социум навязывает человеку жесткие правила существования и, тем самым, ведет к разрушению внутренней человеческой гармонии и связи с самим собой. Человек попадает в ситуацию манипуляции его сознанием и нуждается в тишине, в молчании для встречи с самим собой.

Все это создает проблему в коммуникации. У человека меняется отношение к слову как к основному средству общения, как способу единения и выражения истины. Современный человек начинает искать в слове дословное и, возможно, там же истину.

Отсюда мы наблюдаем изменения литературных форм языка. Повествование уступает место «потоку сознания», а поэзия порождает визуально-графические формы, свернутые тексты. Философия, в свою очередь, в поисках альтернативных форм и способов выражения истины, сплетается с поэзией, использует элементы внутренней речи. Теперь за словом человек замечает молчание, которое так же является «говорливым» и, отсюда, не менее важным, чем слово, фактом речевой культуры. Причем, молчание доминирует над словом, оно пронизано различными смыслами за счет своей обращенности к предметному миру и к трансцендентному, к высшим смыслам одновременно.

Поэтому современный человек, стремящийся познать себя и найти свое место в мире, в значительной степени опирается на невербальный язык, основанный на символах, молчании и внутренней речи. При более внимательном взгляде на внутреннее слово, человек способен прикоснуться к молчаливому языку истины, а с помощью молчания он способен обрести себя, «выйти из подполья» и проявиться в деятельной любви.

Становится очевидным, что на пути постижения молчания и истины, на пути раскрытия внутреннего мира самого человека, невозможно опираться только на современную технологию, на логико-аналитическое суждение и формальные методы исследования. Необходима опора и на невербальные знания. Данный подход ведет к выявлению безграничных возможностей в освоении новых и решении старых проблем. Это подтверждает мнение о том, что изучение данной темы актуально как никогда.

Степень разработанности проблемы.

Интерес к данной проблеме наметился только полтора века назад. Вот уже целое столетие вопросы феноменологии молчания находятся в эпицентре исследовательской мысли. Научный анализ проблемы формировался в различных плоскостях изучения. Существует значительное число публикаций отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающих вопросы языка, отношения языка и мышления. Исследования в этой области были проведены В. Фон Гумбольдтом и ААПотебней. Вопросы о языке поднимались М.Хайдегтером.

В зарубежном и русском структурализме наметились пути решения проблемы о влиянии невербальных языковых структур на смысловую содержательность художественных произведений. В этом направлении значительны работы М.М.Бахтина, Г.Г.Шпета и Ж.Деррида.

Изучение и попытка описать молчание, как явление целого, была проделана русскими писателями и философами XIX-XX века. Значительны в этом направлении работы Ф.М.Достоевского, В.Соловьева, Н.Лосского, ПАФлоренского. Исследование феномена молчания в отечественной философии проводилось А.Подорогой, Н.Абрамовой и К.Богдановым.

Однако можно констатировать, что, несмотря на несомненный интерес к невербальным структурам сознания и проблеме выражения в языке, взаимоотношения молчания и истины, а так же невербального знания в

целом, данная тема требует более фундаментального изучения, осмысления и обоснования.

ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ.

Целью данного диссертационного исследования является анализ феномена молчания в познании человека. Соответствующие этой цели задачи таковы:

• определить идею молчания;

• проанализировать статус феномена молчания в философском дискурсе;

• рассмотреть взаимоотношения молчания и «другого»;

• определить онтологическую связь молчания и истины;

• проанализировать пути разумного человека к молчаливой истине.

• исследовать пути природного человека к молчанию, как к целому;

• рассмотреть пути духовного человека к постижению молчания;

ТЕОРЕТИКаМЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ БАЗА НАУЧНОГО

ИССЛЕДОВАНИЯ.

Теоретико-методологической базой диссертационного исследования является широкий спектр положений. Они разработаны в отечественной и зарубежной философии и лингвистике и отвечают задаче специфического анализа соотношения философии и религии, вербального и невербального знания, языка и молчания, рационального и иррационального в человеческом познании. Автор исследования опирается на работы ученых, работавших над проблемами сознания, смысла, языка и мышления: А.Ф.Лосева, Г.Г.Шпета, Н.О.Лосского, СЛ.Франка, В.Франкла, С.Хоружего, М.М.Бахтина,

А.А.Потебни. Использованы труды Ф.М.Достоевского, романы «Братья Карамазовы» и «Бесы»; работы Г.Паламы, Гр. Богослова, В.Соловьева, ПА.Флоренского.

В методологическом подходе были использованы работы Э.Гуссерля, МХайдеггера, НГумбольдта. На формирование концепции исследования повлияли также идеи Ф.И.Гиренка, К. А.Богданова.

ПОЛОЖЕНИЯ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ:

1. познание молчания как целого, стремление к этому знанию, позволяет человеку смотреть не только шире вокруг себя, но и глубже внутрь себя. Познание человеком самого себя является очевидным для раскрытия себя как личности и в этой связи, раскрытия мира, как целого. Именно в молчании мир становится равным самому себе.

2. молчание в сфере публичного и общественного связано с идеологией, сферой секретности и умолчания. А идеология сопряжена с принципами управления сознанием. В сфере публичного происходит манипуляция сознанием, реализуется «демократия шума». В этой связи молчание является: а) средством уклонения от идеологических целей, защитой от манипуляции; б) выражением иррационального в структуре идеологического рационализма.

3. молчание является одной из сторон истины, природа которой двойственна. Познав одну сторону истины, человек тут же упускает другую, поэтому он все время находится в модусе бесконечной погони за истиной. А молчаливая истина - это что-то недоговоренное, скрытое, это то, что не может познать человек. И

здесь истине не нужны ни слова, ни мысли, потому что в молчании она находится наедине с собой, являясь себе в качестве целого.

4. выделяются три пути человека к молчанию, как к целому, как к истине: разумный, природный, духовный. Разумный человек ищет истину и связывает ее со словом. Но в итоге, он всегда приходит к иллюзии, к идеалам, к чему-то очень громогласному и, соответственно, проявленному. Для разумного человека представление любви и добра является чем - то рефлексивным, производным от понятия «я знаю». Происходит как бы подмена ценностей. И путь к молчанию он проходит только через свершение подвига, который позволяет человеку «перерождать» свой рассудок.

5. для природного человека природа является высшим законом, целым. Поэтому он идет к истине молчания по горизонтали, по цепочке случайных связей сущего. В горизонтальном пространстве сущего природного человека удерживают страсти. Они расшатывают человека, делают его не сильным духом, а слабым. Чтобы вырваться из этой цепи, чтобы услышать молчание истины, необходимо отказаться от страстей и чувств, от всего внешнего и укрепиться в духе. Это позволяет сделать страдание. Страданием человек укрепляется в духе, и создаются условия для покаяния. А раскаяние и страдание избавляет человека от «срединности карамазовской души», от безудержа желаний, страсти, влюбленности или ненависти. Человеком обретается надежда на духовный рост и возможность прикосновения к целому.

6. духовный человек живет знаниями духовного порядка, однако, все это рассуждения нашего рассудка, природной интуиции и духовного воспитания. Это все проявление внешнего, хотя, возможно, и истины. За светом истины скрывается ее молчание. В молчании живет дух, и он так же непостижим. Духовный человек должен отказаться от границ человеческого знания о духе, чтобы

дух в нем жил. Человек должен опираться на «ничто», на «я знаю, что ничего не знаю». И тогда «ничто» будет предполагать «все», молчание проявит истину, а истина прольет свет.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ.

Научная новизна данного исследования состоит в следующем:

• в исследовательской работе рассмотрен вопрос об идее молчания. Доказано, что идея молчания состоит в заботе о самом себе. Это, в свою очередь, является необходимым условием для жизни целого, как живого организма.

• в диссертации показано, что молчание присутствует в языке как внутреннее слово и, как предвыразительный слой смысла. Молчание присутствует в невыразимых смыслах бытия и во внутреннем монологе, а так же, в знаковых системах. При этом молчание способствует возникновению и развитию новых значений и смыслов.

• в исследовании показаны отношения молчания и «другого» и сделан вывод о вариантности манипуляции сознанием в горизонте умолчания. Доказано, что фактическая манипуляция сознанием осуществима в ситуации, в которой люди не имеют возможности остаться наедине с собой.

• автором доказывается возможность постижения, и, следовательно, сохранения молчания как модуса существования целого. Этот вывод позволяет по-новому взглянуть на соотношение двух феноменов: целого и молчания.

• в диссертационном исследовании показаны отношения молчания и истины. При этом впервые выделяются три пути человека к молчанию: разумный, природный и духовный.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ И ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ.

Теоретическая и практическая значимость исследования в современных условиях состоит в том, что полученные результаты вносят определенный вклад в понимание феномена молчания и возможности постижения его человеком. А так же с помощью изучения молчания, появилась возможность более близкого прикосновения к истине и внутреннему миру самого человека.

Данная работа дает методологические основы для дальнейшего теоретического анализа проблем молчания, открывает новые ракурсы в исследовании отношений вербального и невербального знания. В тоже время, в работе собран и проанализирован значительный лингвистический, философский материал, определенная часть которого позволяет более полно рассмотреть молчание как целое, формы молчания в сфере социального и индивидуального, в философском дискурсе. Результаты исследования могут быть использованы в учебных курсах по философии, эстетике, онтологии.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ.

1. Идеи диссертации обсуждались на научной конференции «Онтологические проблемы человека» 17.12.2003 г. Москва. МГУ, Философско-экономическое собрание.

2. Тезисы диссертации обсуждались на ежегодных Ломоносовских чтениях в МГУ, на философском факультете 14.04.2004 г.

3. Диссертация обсуждена на заседании кафедры философской антропологии МГУ.

4. Диссертация обсуждена на заседании кафедры философии МГУС и рекомендована к защите в диссертационном совете Д - 212.150.04

СТРУКТУРА РАБОТЫ.

Диссертация состоит из введения, двух глав, шести параграфов, заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, характеризуется степень разработанности проблемы, определяются цель и задачи исследования, оценивается новизна результатов, раскрывается теоретическая и практическая значимость диссертационной работы, приводятся данные по ее апробации. Глава 1. Феномен молчания в философском дискурсе

В первой главе диссертации «Феномен молчания в философском дискурсе» исследуется идея молчания, рассматривается феномен молчания как факт речевой культуры, как внутреннее слово, как предвыразительный слой смысла и речи. В главе анализируется отношения молчания и «другого» и само молчание как «другое». Важным моментом, на наш взгляд, является возможность рассмотрения вопроса о манипулировании сознанием при помощи молчания.

В первом параграфе 1-ой главы — «Онтология молчания» - показано, что до середины XIX века в философском дискурсе основополагающей оставалась система познания и анализа, основанная на логико-аналитическом способе освоения действительности. Была построена четкая система абстракций и понятий, исключающая вариативность. Отсюда и представление о реальности, как жестко организованной конструкции, подчиняющейся законам логики.

И, тем не менее, в современной науке последнего столетия наметился поворот к переосмыслению и признанию статуса невербальных структур

сознания. В связи с этим в философском дискурсе такие понятия, как: идея молчания, внутреннее слово, молчание как целое, приобретают все большую перспективу для тщательного и глубокого анализа.

Мы знаем, что молчание, как и слово, является фактом речевой культуры. Понятно так же, что существуют неговорящие члены общества, но не существует таких членов общества, которые бы никогда не молчали. Тогда уже здесь перед нами видна проблема соотношения молчания и слова. Возникает вопрос, что доминирует в этих отношениях: молчание или слово; да и нужно ли говорить о превосходстве одного над другим.

Можно, на наш взгляд, говорить о том, что в известном смысле молчание доминирует над словом и довлеет слову: оно очевидно и, в этой очевидности, не менее парадоксально, чем само слово.

Но молчание является внутренней формой слова, оно присутствует в языке, в предвыразительном слое смысла и речи. Оно присутствует также и в невыразимых смыслах бытия, во внутреннем монологе, в знаковых системах, как, например, недоговоренность в тексте. При этом в языковой сфере оно способствует возникновению и развитию новых значений и смыслов.

Внутренняя форма слова является бессознательной. Она скрыта в самом слове и направляет мысль во внешнюю форму слова. Понятно, что, преобразовывая дословные элементы мысли в речь, то, что скрыто в самом слове, мы вводим лишь малую часть в вербально выраженную форму. Неоформленная в слове мысль, растворенная в молчании, гораздо богаче по содержанию, чем сказанное слово.

Чтобы обрести подлинный язык, способный к выражению, человек должен научиться молчать. Молчание дает слово языку, т.к. язык как таковой скрыт от человека. За внутренними формами языка всегда предполагается противостоящее ему внутреннее невербальное слово.

Но молчание не должно противопоставляться языку. Оно должно рассматриваться в непосредственной связи с языком, т.к. молчание

представляет собой виртуальное говорение, предшествующее речи, ее эйдос-форму.

Только обладая внутренней формой, язык представляет собой открытую систему для познания и раскрытия новых значений и смыслов. Но молчание есть также и средство «поведенческой природы» человека, метод его внешнего поведения и проявления внешней формы. Тогда возникает вопрос о самой природе или идее молчания.

Онтология феномена молчания в философии выразилась в том, что молчание перестало рассматриваться как дополнение к звуку, как его отсутствие. Молчание было отнесено к несловесному мышлению, а так же оно получило статус феномена, конституирующего человеческое общение. При этом молчание занимает такое место в порядке бытия, для которого нет адекватного знакового эквивалента. Тем самым, молчание сегодня понимается как пространство существования внутренних (чистых) смыслов.

На наш взгляд, идея молчания заключается в заботе о самом себе, в заботе о сохранении существования чистых смыслов.

Любой человек имеет в своем наличии иммунный барьер, который выполняет защитные и адаптивные функции на протяжении всей его жизни. Причем, совсем неважно осознает человек это или нет.

Этот иммунный барьер будет являться бессознательным. Человек, как и общество в целом, стремится к выживанию, и это стремление обеспечивает динамическое постоянство всех его структурных элементов. «Соблюдение социального иммунитета во всех обществах выражается в поддержании здравого и нездравого, своего и чужого смысла. Так, будучи заботой для общества, дураки провоцировали общество на заботу о самом себе»1. Если свой смысл оказывается ненадежным, то более надежным становится смысл другого. Если истина, которая достигается логикой возможного, недейственна, то на ее смену приходит логика желаемого и воображаемого.

1 Богданов КА. Очерки по антропологии молчания. СПб. 1997. С. 235.

Если мы будем говорить о молчании, как о целом, то оно так же является живым организмом и, соответственно, имеет в себе иммунный барьер. Отсюда становится понятным, что для сохранения себя, как живого, как целого, молчание будет проявлять лишь часть себя. Оно будет заботиться о себе, сохраняя знание наличного и знание вероятностного. Оно будет сохранять себя в ситуации абсурда.

Тем самым, и для человека стремление к молчанию, к бессознательному знанию, будет являться необходимым условием для сохранения себя как живого организма.

Во втором параграфе 1-ой главы - «Молчание как другое» -показано, что соблюдение здорового иммунитета в организме целого выражается в поддержании «здравого» и «нездравого», своего и «другого».

Молчание не обходится без «другого» и «других», таким образом, не только в его перформативно субъектном преломлении, от молчания молчащего - к «другому», но и в конститутивно объектном, от «другого» - к молчанию. Другое является условием для молчания, но и молчание есть способ реакции на «другое».

Понятно, что в глазах общества молчащий поступает так же, как другие молчащие. Однако то, о чем он молчит, не определяется молчанием других молчащих, изначально уравниваемых не молчанием, а словом. Тем самым, говорение ориентирует говорящих «в круг» социального и повседневного, а молчание - из «круга», по разные стороны социального и повседневного.

Молчание как другое может быть не только сферой индивидуального, его можно рассматривать и в сфере общественного, публичного. Возникает соотношение со сферой умолчания, секретности и идеологии. Идеология сопряжена с принципами управления сознанием, с фактической манипуляцией сознанием.

Существуют разные принципы манипуляции, но сегодня идеология, в основном, ориентируется на создание, так называемого, информационного поля. Источник этой манипуляции скрыт, умалчивается. При этом человек

думает так, как он того хочет, и выдает эти мысли за свои. Но, человек втягивается в информационное поле и на самом деле думает так, как хочет этого манипулятор. Манипулятор создает иллюзию для человека, искусно вводит человека в это поле, где манипулируемый человек уже не может подумать по-другому.

Перед нами налицо ведение определенной игры, со своими установленными правилами. Подобные правила используются и при отношении человека и власти. В силу идеологической обязательности социального голоса, молчание оказывается постоянной и притом персонализированной темой идеологического контроля. Соответственно, в контексте этого контроля, молчащий будет неизбежно провокативен.

Оценка молчания так же выражает оценку иррационального в структуре допускающего его идеологического рацио. Но иррационализм молчания со стороны человека для идеологии опасен и потому, вероятно, запретен. Однако, сам факт наличия одновременно иррационального и идеологически рискованного молчания в человеке, очень важен и существенен. Поскольку все это яркое проявление заботы целого о самом себе. Целесообразность молчания предстает фактом, сформулированным самим обществом, потому что перед лицом необходимого и должного, молчание едва ли не единственное, что способствует реализации вечной утопии человека и общества: оставаться в зависимости и, в то же время, стремиться к свободе, мириться со смертью и, в то же время, жцть так, как если бы ее не было. Быть самим собой и при этом — всегда другим. Глава 2. Путь человека к истине как философско-антропологическая проблема.

В первом параграфе 2-ой главы - «Молчание истины» раскрывается понятие «молчаливая истина».

Существуют несколько понятий истины, а именно: репрезентативная, корреспондентская и др. Истину разделяют на объективную и субъективную.

Ее понимают как результат и как процесс. В ней находят абсолютное и относительное. Наконец, есть теории, которые считают истину излишней, ненужной. Все эти теории достаточно хорошо изучены в научной литературе.

Тематика истины в философии всегда оставалась центральной. Однако XX век поставил проблему истины в новом свете и с новой остротой. После лингвистического поворота к истине философия вновь вернулась к опыту духовно-практического понимания истины.

Вводя понятие об абсолюте, мы создаем различие горизонтали и вертикали. Движение по вертикали может быть восходящим и нисходящим. Все, что дается сверху - создает движение снизу, заставляя к себе подтягиваться.

Истина же, на наш взгляд, всегда существует посредине. И, поэтому природа ее двойственна. Ухватив одно, мы упускаем другое. Отсюд получается, что человек существует в модусе бесконечной погони за истиной, которая ускользает.

А истина, как только себя отдала, тут же себя и пополнила. И в этом смысле, истина напоминает плотиновское единое, которое, эманируя, не убывает. Она пополняет себя тем, что непроявлено и непонятно. Выходит, с одной стороны, человек прикасается к истине с помощью познания хлышит ее «говор», а с другой стороны, он не может познать непроявленную, молчаливую часть истины.

Молчание истины - это что-то скрытое от внешнего глаза и человек, поэтому, не знает средства, как поймать истину в молчании.

Молчание истины всегда мистериально. Оно не договаривает, уклоняется, потому что молчаливой истине не нужны слова и мысли. У нее другая природа. Здесь истина, на наш взгляд, всегда находится наедине с собой, являясь себе в качестве целого.

Объять тайное и молчаливое разумом невозможно - это не поддается расчету.

Но перешагнуть за границы разума может только экзистенциально свободный и смиренный человек. Свободный ни от мытарств, а от предубеждений и грехов. Смиренный и растворившейся в природе любви, а не порабощенный и подчинившийся воле разума.

Конечно, в человеке многое переболит, пока истина прольет на него благодатный свет. Но, сливаясь воедино, становясь целым, человек начинает чувствовать и слышать молчаливое дыхание истины. И слово здесь уже ни к чему.

На примере героев романов Достоевского, мы можем наблюдать жизнь всякого человека как бы «в надрыве», «в надломе». У каждого героя Достоевского душевная рана обнажена. Каждый страдает по той или иной причине. А по Григорию Богослову: «ничем нельзя послужить богу как страданием»1. Такая надорванная рана всегда должна затягиваться изнутри. Это заставляет человека искать пути выхода из своей ситуации, обращаться к самому себе, находиться в тишине, прислушиваясь к молчанию, чтобы появилась возможность для проявления истины и исцеления человеческой души.

Во втором параграфе 2-ой главы - «Пути разумного человека к истине» - показано, что человек ограничен сознанием. Он действует в его рамках. По сути дела, человек всегда подчинен. А раз подчинен, значит, им управляют. Разум управляет его верой, точнее сказать, стремлением верить. Потому что вера есть в вере и ею управлять нельзя. Уместно будет вспомнить великого инквизитора с его умением управлять, разделять и властвовать. Он боится, что люди увидят чудо, значит, знает, что люди не верят истинно, что лишь преклоняются перед высшим и им - великим инквизитором, земной властью, данной богом. А раз он — инквизитор -наделен божественной властью, то ему и решать, как устраивать человеческую свободу. Следовательно, он предполагает, что все в руках разума. И разум может все подчинить своей воле.

1 Св. Григорий Богослов. Слово 24,11: PG 35,1181 В

Что здесь имеет в виду Достоевский? На наш взгляд, то, что дар свободы опасен для сознания. Потому что свобода предполагает отказ от расчета. Значит, разум теряет над свободой контроль. И, что мы видим? Мы видим, как любовь все меняет. В ней все преображается и раскрывается. Вот как пишет Достоевский: «Он появился, и все его узнали. Исцелил девочку и опять явил миру любовь»1. Молчаливый мир бога несет перемены, а это всегда неизвестность, страх для ума и от ума.

Если бы мы начинали свой путь исследования со стороны молчаливой истины, то сам разговор о разумном пути к познанию молчания нам был бы не нужен. Потому что с самого начала мы имели бы дело с неким целым. А целое не требует понимания и объяснения. Для того чтобы показать путь разумного человека, нам нужно увидеть, как низость ума страдает и мучается, двигаясь вверх по лестнице истинного. Но разум не противостоит истине, а показывает возможность выхода в другую реальность. По словам ПАФлоренского, и «сквозь зияющие трещины человеческого рассудка видна бывает лазурь Вечности».2

Разумный человек ищет истину, как любой другой, но в итоге, он всегда приходит к иллюзии, к идеалам, о которых впервые ясно и отчетливо заговорил Ф. Бекон. Такой человек приходит к чему-то очень громогласному, проявленному, но не к тому, что в проявленном выражает себя. Он живет по принципу «все дозволено». Для него представление любви и добра является чем-то рефлексивным, производным от «я знаю», и не добро и зло, а рефлексия требует рационального смысла жизни. Тем самым, происходит как бы подмена ценностей.

Если разумный человек стремится к молчаливой истине, то необходимо понимание того, что истина всегда антиномична. Потому что без антиномии нет веры, а возможно только научное знание, постижение чего-либо частичного, но не целого.

' Ф.М.Достоевский. Братья Карамазовы. М.: ЭКСМО-ПРЕСС. М. 2000. С. 254 - 273. ' П.А.Флоренский, pro and contra. Сост. К Г. Исупоаа. СПб. 1996. С.71.

Познание истины требует от разумного человека духовной жизни и подвига. А подвиг есть вера, т.е. отрешение. Акт отрешения рассудка и есть высказывание антиномии. Если бы истина не была антиномична, то рассудок не имел бы побуждения начать подвиг веры. «С благодушием, по -хорошему, рассудка не преодолеешь»1. По терминологии Флоренского, этот процесс болезненного перерождения рассудка и есть введение его на узкий путь подвига и возможная перспектива прикоснуться к истине.

В третьем параграфе 2-ой главы - «Молчание природного человека» - показано, что природный человек не знает опосредовании. В нем природное и божественное слито в одно диффузное, неструктурированное целое. Справедливо было замечено Бердяевым о том, что природа есть часть человека. Но, можно предположить так же, что и человек есть часть самой природы. Он является одним из важнейших ее организмов.

Природа порождает социум. Но социальная антропология делает невозможной мысль о социуме самом по себе. Она представляет его как проекцию человека. И человек, как мы полагаем, не должен зависеть от социума, иначе его можно лишить воли и запрограммировать как простую социальную машину.

Всякий социум требует равенства, но пока есть неравенство, на наш взгляд, возможно существование антропологического смысла истории. Потому что неравенство дает антропологическую пустоту для развития человека, а природа предполагает полноту чувств и страстей. В итоге, природный человек живет лишь сменой событий, переживаемым опытом и страстью к переменам. И на наш взгляд, проблема природного человека состоит в утрате непосредственности и в переходе к бинарному принципу своего существования.

Достоевский так об этом пишет: «Мы натуры широкие, карамазовские, и способные разом вмещать всевозможные противоположности и разом

1 П.А.Флоренский, pro and contra. Сост. К.Г. Исупова. СПб. 1996. С. 96.

созерцать обе бездны, бездну над нами, бездну высших идеалов, и бездну под нами, бездну самого низшего и зловонного падения. ... именно таким безудержным натурам нужна неестественная смесь постоянно и беспрерывно: без того они несчастны и неудовлетворенны, существование их

1

неполно».

Природный человек стремиться познать истину, он порой задает себе вопросы, на которые ответ может дать только разум, потому что природа не связана со словом и речью человека. В итоге природный человек будет связывать познание истины с молчанием природы, которая, в свою очередь, подчиняет человека эмоционально. И теперь эмоции и чувства вступают в диалог с человеком. Или, наоборот, устраивают диктат.

Природа, как и разум, имеет свою территорию, свои границы. И на своей территории природа распоряжается, как ей вздумается. Здесь живут ее составляющие: чувства и страсти, эмоции, интуиция и инстинкт.

Но природный человек своими чувствами может улавливать только движение маятника между бинарными оппозициями страстей. Человек может предчувствовать даже малейшие колебания этого маятника, потому что интуиция ему об этом подскажет. Но интуиция глуха перед молчанием истины.

Принято считать, что, если человек живет по правилам природы, соглашается с ее условиями, а не диктует ей условия сам, то обычно он достигает гармоничного состояния, взаимности. В этой связи, человек считает, что уже приблизился к богу, и, поэтому совсем не нуждается в разумном выборе и духовном росте.

Природный человек в горизонтальном пространстве сущего удерживается страстями. Они делают его не сильным, а слабым. Природный человек, вообще, слаб духом, потому что страсти расшатывают. Человек пошел за наслаждением чувств, а выходит только одно страдание, шатание вправо - влево.

1 Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. М.: «ЭКСМО 3 ПРЕСС». 2000. С. 717.

Следовательно, чтобы вырваться из этой цепи, чтобы услышать молчание истины, необходимо отказаться от страстей и чувств, от всего внешнего и громогласного. Поскольку природа является частью целого и, соответственно, подчинена высшему закону, постольку суть вступает в свои законные права и сдерживает необузданные страсти человека. Она сдерживает страсти страданием.

Страданием человек укрепляется в духе и, тем самым, создаются условия для покаяния. А раскаяние и страдание избавляет человека от «срединности» карамазовской души, от того самого безудержа желаний, влюбленности или ненависти. Тем самым, обретается только любовь, глубина взора и высота благородства.

«Страданием и очищусь!1» - говорит Дмитрий Карамазов.

Страдание человека учит терпению и дает силу духу. Появляется надежда. «Приму страдание и жить начну»2 - говорит Дмитрий. Для чего? Для того чтобы начать делать движение вверх, опустошаясь от горизонтали и, вводя себя в онтологическую вертикаль. Для чего? Для того чтобы услышать оглушающее молчание истины.

В четвертом параграфе 2-ой главы - «Путь к молчанию духовного человека» - анализируется стремление духовного человека к молчанию, к познанию им истины.

Мы знаем, что любой человек стремится к познанию истины. В данном случае, духовный человек ничем не отличается от разумного и природного человека. Только разумный человек, как мы выяснили ранее, связывает постижение истины и молчания через слово и разум, природный - через постижение природы, ее границ и сути. Духовный же человек стремится познать истину через молчание и аскетизм, а так же через деятельную любовь к человечеству.

1 Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. М.: «ЭКСМО D ПРЕСС». 2000. С 599 - 610.

2 Там же.

Если допустить вертикаль, нить, на которую нанизаны как бусины, качества разумного, природного и духовного человека, то духовный человек будет ближе всех к абсолютному. И это понятно, потому что только он живет знаниями духовного порядка. Это его ценности, и их он отдает человечеству. Однако, все это рассуждения нашего рассудка, природной интуиции и духовного воспитания. Все-таки все это проявление внешнего, хотя возможно, и истины.

За светом истины всегда скрывается ее молчание, которое указывает на тайну. И тайна манит духовного человека своей непостижимостью, дословностью и молчанием. Она манит тем, что невозможно познать, но к чему можно прикоснуться, приблизиться.

Однако, духовный человек, прошедший духовные переживания, знающий о присутствии бога в самом человеке, понимает, прежде всего, что именно человек есть тайна. Достоевский писал об этом так: «Человек есть тайна. Ее надо разгадывать, и ежели будешь ее разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть

1

человеком».

Раз человек есть тайна, то он так же непостижим, как и сама тайна. И в постоянном стремлении к познанию непознанного, в вечном движении живого, человек приближается к самому себе. Если мы говорим, что духовный человек наиболее приближен к абсолюту, к познанию молчаливой истины, то, соответственно, он наиболее приближен и к самому себе.

В человеке живет дух, который не поддается онтологическому познанию сознанием. Он, по закону онтологической вертикали, первым встречает момент отдачи истинного знания. Но, чтобы пребывать в духе, а не только стремиться к нему, духовный человек должен отказаться от границ проявленного знания об этом самом духе, от знания об абсолюте.

Чтобы дух жил - надо отказаться и от самого духа. Человек должен опираться на «ничто», потому что оно безгранично, на молчание, на «я знаю,

1 Достоевский ФМ. Поли. Собр. Соч. Т. 28, кн. 1. С. 63.

что ничего не знаю», потому что только тогда «ничто» будет предполагать «все». Молчание проявит истину, а истина прольет свет.

В таком состоянии духовный человек чувствует счастье. Оно для него изначально и бессознательно. Поскольку само счастье молчаливо и беспричинно, постольку необходимо отказаться от любых мотивов, причин для счастья.

Духовному человеку, ища свое счастье, по словам Достоевского, нужно мучаться не поисками проявления своей души, а «страданиями и любовью очищать и пополнять природу духа своего, выйти из подполья, раствориться в любви божественной и, чувствуя молчаливый поток счастья, стать

1

духовным носителем истины».

На основании проведенного исследования мы приходим к заключению:

Путь постижения сути молчания интересовал человека во все времена. Только каждый человек всегда делал это по-своему и опирался на те качества, которые, прежде всего, ему присущи. Если до середины XIX века познание молчания и целого происходило только при помощи аналитического суждения, то современный человек, стремящийся познать себя и найти свое место в мире, в значительной степени опирается на невербальный язык и иррациональное знание. Этот язык основан на символах, молчании и внутренней речи.

Именно в молчании мир и, соответственно, человек становится равным самому себе. Поскольку человек является важным организмом этого мира, постольку он находится в прямой зависимости от познания и раскрытия этого же мира. Человеку также важно оставаться самим собой. Поэтому познание человеком самого себя является очевидным для раскрытия себя как личности и в этой связи, раскрытия мира, как целого.

1 Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. М.: «ЭКСМО - ПРЕСС». 2000. С. 254 - 273.

Отпечатано с готового оригинала

Лицензия ПД № 00326 от 14.02.2000 г. Подписано к печати /• М- 0л?. Формат 60x88/16

Бумага 80 г/м2 "Снегурочка" Ризография

Объем /*-/t._Тираж 100 экз._Заказ № З-ОК_

Издательство Московского государственного университета леса. 141005. Мытшци-5, Московская обл., 1-я Институтская, 1, МГУЛ. Телефоны: (095) 588-57-62, 588-53-48,588-54-15. Факс: 588-51-09. E-mail: izdat@mgul.ac.ru

»2197*

РНБ Русский фонд

2005-4 19321