Феномен потребления

Ищенко, Виктория Геннадьевна

Полный текст автореферата диссертации по теме "Феномен потребления"

На правах

ШЦЕНКО Виктория Геннадьевна

ФЕНОМЕН ПОТРЕБЛЕНИЯ: ЗНАКОВО-СИМВОЛИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

Специальность 09.00.11 - «Социальная философия»

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени кандидата философских наук

ЧИТА 2006

Диссертация выполнена на кафедре философии государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н.Г. Чернышевского».

Научный руководитель: член-корреспондент РАО,

доктор философских наук, профессор В.А. Кобылянский

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

К.К. Васильева

доктор философских наук, профессор B.C. Дробышевский

Ведущая организация: Институт переподготовки и

повышения квалификации преподавателей гуманитарных и социальных наук МГУ им. М.В. Ломоносова

Защита состоится «26» декабря 2006 г. в Ю00 часов на заседании диссертационного совета К 212.069.01 по защите диссертаций на соискание учёной степени кандидата наук при государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н.Г. Чернышевского» по адресу: 672007, г. Чита, ул. Бабушкина, 129, ауд. 315.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Забайкальского государственного гуманитарно-педагогического университета им. Н.Г. Чернышевского по адресу: 672007, г. Чита, ул. Бабушкина, 129.

Автореферат разослан «^У» ноября 2006 г.

Автореферат размещён на официальном сайте 11Кр://\у\улу/гаЬ5ри.ги/ ГОУ ВПО «ЗабГГПУ им. Н.Г. Чернышевского» « "2//» ноября 2006 г.

Учёный секретарь

диссертационного совета /ТУ'"

к.филос.н., C/Ck^i *—• Т.В. Бернюкевич

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования в значительной мере определяется общественными трансформациями, которые испытывают многие страны в течение последних десятилетий. Реализация экономико-политического проекта задаёт иную концептуализацию социальности, что открывает нетрадиционное видение потребления и требует постоянного обновления и теоретического дискурса, образованного данным феноменом. Обнаружившиеся возможности современных исследований в сфере социальных наук, указывают на многообразные аспекты проблемной области.

Изменения, связанные с формированием новой социальной модели, определили иной статус потребления. Сегодня оно занимает лидирующее положение в социальных процессах и подчиняет все свои составляющие - производство, распределение, обмен. Вовлекая в потребительскую практику всё большую часть населения как развитых, так и развивающихся стран, потребление выступает в качестве модератора социальных отношений, что определяет модус бытия современного общества как общества потребления.

Необходимость взвешенного социально-философского анализа потребления, как специфического социокультурного феномена, становится особенно актуальной в условиях развивающейся высокоинформатизированной культуры, приводящей к тотальному раскрепощению индивидуального сознания человека. Процесс потребления становится для него одной из самых значимых социальных практик, открывающих перспективы личностного самоосуществления.

Гедонистическая этика современного мира с повышенным интересом к модернизирующимся технологиям, моде, окружающему интерьеру и сфере досуга в повседневной жизни, характеризуется не столько утилитарным, сколько символическим характером потребления, удовлетворяющего человеческие желания современного индивида как посредством обладания вещами, так и посредством участия в обмене знаково-эстетической информацией.

«Соблазн» потребления становится знаком современного общества и способен увлечь каждого, что становится определяющим вектором не только в успешности конструирования идентичности, но и актуализации человеческой самости, как ощущения возможности своей инобытийности. В качестве доминирующей социальной технологии, потребление выступает сферой социальной интеграции индивида.

Для России социально-философское исследование данного феномена актуально как возможность познания способов реализации идентификационных и адаптационных стратегий, закрепляющих существующую в обществе социальную иерархию. Символически значимое потребление способствует стабилизации общественной системы посредством конструирования социальной реальности и легитимации социального порядка.

Акцентирование на символическом аспекте исследуемого феномена позволяет определить не только контуры человеческих взаимоотношений, но и содержание этих отношений. Степень актуальности данного диссертационного исследования непосредственно связана со стремлением автора обосновать значение со-

циально-философского знания при конструировании этих контуров и переосмыслении классического понимания как социальных отношений, так и человеческой сущности.

Степень разработанности проблемы. В изучении феномена потребления следует выделить несколько направлений: экономическое, психологическое, социологическое, социокультурное, культурологическое, философское, социально-антропологическое и феноменологическое.

Первое направление - экономическое, — представлено исследованиями потребления в классической политэкономии (К. Маркс, Ф. Энгельс). Феномен потребления обратил на себя внимание в связи с анализом процесса производства. Одним из оснований потребительской практики при капитализме выступает процесс отчуждения продуктов труда, или товарный фетишизм. Более полная трактовка и научное понимание истоков культа потребления даётся в системе средств общественного воспроизводства в условиях капиталистической экономики и определяется как процесс уничтожения продуктов производства. Отправной точкой исследования является тот факт, что объективность материального производства кроется не в его «вещественности», а в его форме. Следовательно, возможно рассмотрение потребления как потребления не товара, а его значимости.

Проблеме потребления в русле марксистского учения уделялось большое внимание в отечественной академической мысли в 60 - 70-е годы прошлого века. В исследованиях советских учёных (М.В. Дёмин, И.А. Джидарьян, Г.Г. Дилиген-ский, Е.А. Донченко, А.Г. Здравомыслов, М.С. Каган, Д.А. Кикнадзе, В.А. Кобы-лянский, К.К. Платонов и др.) открывается богатое разнообразие подходов. Потребность рассматривается как нужда субъекта, как отражение нужды, как первичный побудитель деятельности потребления и т.д.

В психологии потребности обнаруживают себя в неосознанных влечениях и осознанных мотивах поведения. Психологи, уделяя внимание, главным образом, анализу общих психических механизмов мотивационной сферы личности, не всегда связывают их с механизмами объективной действительности. Здесь возникает другое направление в данной области исследований - психологическое, которое воплотилось в ряде теорий мотивации у зарубежных авторов. В первую очередь это теории, принадлежащие к традиции «Павлова-Хебба» - это теории потребностей Э. Даффи, Д. Биндры, польского нейрофизиолога Дж. Конорского и американского нейрофизиолога К. Прибрама. Направление «Торндайка-Халла» представлено теориями американского физиолога Н. Миллера, Дж. Брауна, а также американского психолога Л. Фестингера. Школа «Фрейда-Левина-Мюррея» была продолжена в традиции своих современных представителей: американца британского происхождения Р. Каттелла, Дж.У. Аткинсона и Д. Бирка, а также американского психолога А.Г. Маслоу.1 По своей сути их индивидуальная психология становится социальной и может быть применима к анализу различных общественных явлений. Одной из таких тенденций в нашем обществе выступает индустрия по-

1 Madsen К.В. Modern theories of motivation. - N.Y.: Halsted Press, 1974. - 472 c.

4

требления, размывающая фундаментальную грань между принципом удовольствия и принципом реальности, замещая при этом одно другим.

В следующем направлении исследования — социологическом, - отмечается соединение Э. Фроммом идей психоанализа и социальной истории. Фромм указал, что и Маркс, и Фрейд, представлявшие действительность как упорядоченную модель, проявляющуюся в природе, частью которой является человек, заложили традиции, которые были развиты в духе критического осмысления общества потребления. Соединение положений фрейдо-марксизма с гуманистической психологией, привело представителей франкфуртской школы (Т. Адорно, Г. Маркузе, Э. Фромм, М. Хоркхаймер) к выводу о том, что поведение человека XX века невозможно объяснить исключительно врождёнными инстинктами - это ещё недостаточная детерминанта поведения людей в индустриальном обществе. Человек, по Э. Фромму, вынужден найти для себя некий жизненный ориентир, что представляет собой обнаружение некой системы идей и образцов поведения, которая и определила бы жизненные ориентиры и истинный объект поклонения.

Манипулирование сознанием описывалось в различных исследованиях (Г. Маркузе, X. Ортега-и-Гассет), посвященных тоталитарным обществам: координирование частной и публичной жизни, спонтанных и вынуждаемых реакций. Человек оказывается ориентирован вовсе не изнутри, не уникальными мыслительными и эмоциональными стандартами, а «машиной желаний», сотворенной современным обществом.

До становления социологии потребления как самостоятельной науки основной темой исследования потребления выступали социальное неравенство, социальная стратификация (М. Вебер), позже получившая развитие в работах П. Сорокина. Отдельную позицию в данном подходе занимают исследования Т. Веб-лена, анализирующего потребление как социокультурный феномен. Он заключает, что обладание вещами-символами есть показатель статуса потребителя. Данный вывод всё ещё сохраняет своё методологическое значение.

Культурологический подход к пониманию феномена потребления немецкого социолога Г. Зиммеля, автора анализа смены моды и культурных форм, приобрёл существенное значение в классификации потребностей и понимании специфики культурных запросов, как «ненасыщаемых» потребностей в качестве объяснения потребления и показателя социального уровня жизни. Его «теория стекания» имеет наибольший объяснительный потенциал того факта, что высший класс был, есть и должен быть объектом подражания.

Большую теоретическую и методологическую значимость для философского осмысления потребления как одного из доминирующих явлений постиндустриального общества имеет социальная теория постсовременности. В 50 — 60-е годы XX века проблема потребления привлекает к себе внимание постмодернистов (Р. Барт, Г. Башляр, Ж. Бодрийяр, Ф. Гваттари, Ж. Делёз, Ж. Деррида, Ф. Джейми-сон, М. Фуко), которые обеспокоены экспансией потребительской идеологии, создающей посредством коммуникативных технологий собственную реальность. Основная теоретико-методологическая установка постмодернистов состоит в том, что классические схемы анализа неприменимы к проблемному феномену. Выполняя целый ряд общественно-значимых функций, потребление не может быть рас-

смотрено в аксиологической плоскости, что позволяет перевести его в социально-конструктивную область.

Следующее направление в теории потребления — социально-антропологическое, в котором раскрывается способность человеческого сознания к символической референции (Э. Кассирер), что объясняет взаимосвязь социальной эволюции человека и его символизирующего сознания. Основоположники теории символического интеракционизма (Ч.Х. Кули, Дж. Г. Мид), а также их последователи (П. Бергер, Т. Лукман) рассматривали символы как основу взаимодействия индивидов в процессе социального обмена. Теория символического интеракционизма позволяет на основе соприсутствия символического в социальных практиках объяснить потребительское поведение индивидов как презентацию себе и другим символического значения своих действий.

Рассмотрение самости (Дж.Г. Мид) и указание на этапы её развития, подводит к проблеме её актуализации (К. Гольдштейн, А.Г. Маслоу) в практиках потребления, что получает развитие в феноменологическом направлении. Оно оказало значительное влияние на истолкование самоактуализации, акцентируя внимание на значимости интерпретаций Другого для личностной идентичности. Мостом в социологическую интерпретацию идентичности становится феноменологическое учение Э. Гуссерля о «жизненном мире».

В дальнейшем эти идеи развиваются в феноменологическую социологию и социальную феноменологию (М. Мерло-Понти, А. Шюц), теорию структурации и социологию повседневного действия (Э. Гидденс), «драматургическую» социологию (И. Гоффман), постмодернистскую социологию виртуальности (Ж. Бодрийяр и его последователи). Их предмет - непрерывный процесс социальной интеракции, в которой мы конструируем свой социальный мир и делим его с другими. Коммуникация трактуется в терминах передачи смысла, выражающегося в знаке, символе, жесте, и который объективируется в предметах потребления. Типизируется уникальность личного опыта, а успешность актуализации индивида обеспечивается максимальным использованием знаков в коммуникации.

Социология символа рассматривается в работах современных зарубежных (X. Данкен, Н. Элиас) и отечественных (O.A. Кармадонов) авторов. «Семиологи-ческий проект» Р. Барта даёт техническое описание знаковых систем, соотнося их не просто с логикой, этикой и лингвистикой, но и с ситуациями индивидуальной и социальной жизни. Символическое потребление рассматривается в практиках символического обмена как на уровне культурных структур (К. Леви-Стросс, М. Мосс), так и на уровне ритуального обмена, игры (И. Хёйзинга), что позволяет обнаруживать присутствие архаичных форм в современном обществе (Ж. Бодрийяр).

Выделение в качестве основания потребления бессознательного желания (Ж. Делёз, Ф. Гваттари, Ж. Лакан и многие другие) позволяет объяснить бесконечность феномена потребления, а также его симулятивный характер (Ж. Бодрийяр). Выводя иную трактовку потребления, Ж. Бодрийяр не сводит его понимание к удовлетворению потребностей в психофизиологическом смысле. Потребление в его новой трактовке не есть лишь материальная практика, а символический обмен, выражающийся в отношении человека к вещам, идеям, другим людям, к

миру в целом. Оно представляет собой процесс организации потребностей (пища, одежда, жильё, информация и т.д.) в «единую знаковую субстанцию, которой соответствует некоторая совокупность операций манипулирования знаками»2.

Во второй половине XX века потребление начинают рассматривать как социокультурный процесс, выходящий за рамки экономической сферы. Необходимость стабилизации общественной ситуации подводит к рассмотрению символического потребления как социальной практики. «Структурный конструктивизм» и теория габитуса П. Бурдьё, понимаемая как единство социальных и ментальных структур, утверждает потребление как исключительно устойчивую символическую практику.

В отечественной литературе социально-философская концептуализация нематериальных аспектов человеческой деятельности разрабатывается в трудах B.C. Барулина, К.С. Пигрова, анализа деятельности и классификации потребностей — К.Х. Момджяна, потребительского поведения — Н.Е. Покровского, конструирования социальной реальности — В.Г. Федотовой. Современный этап социально-философских и философско-антропологических идей, развиваемых в этом ключе, представлен в исследованиях А.Ю. Ашкерова, Ф.И. Гиренка, Н.Б. Мань-ковской, Г.М. Пономарёвой.

Анализ сложившейся проблемной ситуации акцентирует внимание на необходимости дополнительной разработки философского и социокультурного подходов в изучении символических средств взаимообмена как необходимого аспекта теории потребления. Кроме того, необходимо обратить пристальное внимание со стороны научного сообщества к данному феномену с целью выработки адекватного понимания социально-философской значимости символического потребления для современного общества.

Объект исследования — феномен потребления в системе средств социального конструирования реальности.

Предмет исследования — знаково-символические аспекты феномена потребления.

Цель исследования — социально-философский анализ знаково-сим-волических аспектов потребления в условиях формирования нового подхода к изучению этого феномена в современном обществе.

Достижение цели предполагает решение следующих задач:

- обосновать правомерность «предметного» подхода в понимании сущности потребности и определить природу потребности как обусловленную социально и культурно в комплексной интерпретации;

- выявить методологические основания и функциональные особенности существующих социологических моделей потребления, а также определить их роль в интерпретации актов символического потребления;

2 Ж. Бодрийяр. Система вещей. -М.: Рудомино, 2001.-е. 218.

7

- уточнить роль генезиса самости в формировании идентичности человека, а также установить следствия удовлетворения потребности в её актуализации как одного из доминирующих оснований символического потребления;

- раскрыть процесс реификации самости индивида как механизма самоконструирования в процессе личностной идентификации;

- привести дополнительные объяснения причин, механизмов и следствий символического потребления, определяющих его бесконечный и симулятивный характер;

- аргументировать возможность использования социально-философского подхода к анализу потребления адекватно современному состоянию общества.

Теоретико-методологическая основа. Исследование представляет собой социально-философское обоснование знаково-символических аспектов феномена потребления.

В процессе работы применены традиционные способы логического анализа в сочетании с приёмами проблемного исследования, подразумевающими контекстуальное рассмотрение объекта в повседневных практиках потребления.

• Исследование проведено на основе феноменологических положений социальной теории А. Шюца относительно вопросов интерсубъективности и возможностей символической коммуникации, а также выводов, развиваемых в концепциях современного общества потребления и символического обмена Ж. Бод-рийяра.

Кроме того, использован сравнительный анализ социально-философских стратегий в осмыслении идентичности, а также методологические руководства символических интеракционистов в подходе к изучению способов конструирования идентичности. В анализ феномена потребления, его роли в процессе актуализации самости включены элементы феноменологического и экзистенциального подходов. С помощью структурно-функционального метода устанавливается функциональная роль потребления в системе социальных отношений, а при помощи культурно-исторического метода прослеживается изменение статуса потребления в современном обществе.

Научная новизна диссертации определяется следующими положениями:

1. Рассмотрен объект потребления в комплексной интерпретации, что позволило выявить в постмодернистском дискурсе трансформацию вещи как социальной предметности.

2. Эксплицированы основания социологических моделей потребления, дающие принципиально различное объяснение практикам потребления. Выявлено методологическое значение положений А. Шюца относительно возможности интерпретации символического потребления как социального действия.

3. Исследован вопрос о социальном конструировании человеческой идентичности в системе средств символического потребления, ответ на который позволяет изъять данную проблему из безраздельного ведения психологии.

4. Обоснована авторская трактовка реификации самости как механизма самоконструирования в процессе идентификации индивидов в практиках социального взаимодействия.

5. Осуществлена аргументация причин, механизмов и следствий символического потребления, основывающихся на сконструированном характере социального знания, несущем в себе практические смыслы и легитимирующем символическое потребление как социальные практики.

6. Рассмотрена социоаналитическая концепция П. Бурдьё в качестве объяснительной модели практик символического потребления, что дополнило социально-философский анализ в трактовке феномена потребления адекватно современному состоянию общества.

Положения, выносимые на защиту:

1. Характеристика потребления как процесса удовлетворения потребностей в их предметном понимании представляется правомерной, но недостаточной, если она редуцирует его лишь к материальной сфере. Объяснительные модели, основанные на таком понимании потребления, становятся неэффективными в анализе современного потребления. Изучение объекта потребления в постмодернистском дискурсе позволяет выявить трансформацию вещи как социальной предметности.

2. Рассмотрение социологических моделей потребления в теориях А. Шюца и Т. Парсонса, становится не просто ключом к пониманию потребления как социального действия. Феноменологические основания А. Шюца актуализируют значение презентации и интерпретации социального действия (потребления), основывающихся на принятии и познании субъективного смысла.

3. Символическое потребление проявляется в процедурах обмена, выполняющего социальные функции конструирования идентичности. Репрезентативность потребления в отношении современного общества наделяет его статусом доминирующей социокультурной практики.

4. Реификация самости обосновывается как преодоление пространственно-временной локальности человека и продолжение себя в виде знаковой телесности как физической личности. Символическое потребление рассмотрено как доминирующая социальная технология в стратегиях социальной дифференциации и интеграции индивидов в социуме.

5. В качестве дополнительного объяснения причины символического потребления указывается интенция создания смыслов себя. В качестве механизма, объясняющего осуществление процесса самоактуализации, рассматривается размещение субъекта внутри знаково-символического окружения и конструирование субъектом себя как объекта. Практическим следствием символического потребления является легитимация существующего социального порядка.

6. В виде аргумента в пользу социально-философской трактовки практик потребления указываются аналитические схемы П. Бурдьё как объясняющие поведение и мышление действующих агентов не на основе социальной дифференциации, а на основе теории габитуса, что является наиболее адекватным в понимании современного общества.

Теоретическая и практическая значимость.

Теоретическое значение исследования состоит в разработке социально-философского подхода к пониманию потребления, который может служить методологической основой для дальнейших исследований феномена потребления, его структуры и характеристик, механизмов и конкретных потребительских практик. Теоретической значимостью является концептуализация основ символического потребления в системе средств символического обмена, а также социальной идентичности. Выводы, полученные в настоящем исследовании, способствуют конкретизации понимания глубинных основ взаимодействия современного индивида и общества. В работе закладываются новые возможности исследования данного феномена. Теоретический аппарат работы может быть использован в процессе формирования социально-философских дисциплин.

Практическое значение работы заключается в том, что полученные результаты могут выступить основанием для исследования проблемы оптимизации потребительского поведения и формирования культуры потребления. Кроме того, в работе заложены концептуальные основы для решения более глобальных проблем, касающихся задачи самоограничения и гармонизации потребностей. Осознание и принятие некоторых положений может объяснить многие асоциальные явления современного общества и способствовать снижению уровня социальной напряжённости. Результаты исследования закладывают методологические основы в исследовании маркетинговых стратегий и в изучении психологии рекламы.

Данные и результаты диссертационного исследования могут быть использованы при подготовке учебных пособий, методических разработок, спецкурсов, а также при подготовке лекций и семинарских занятий по философии, социальной философии, социологии потребления, современной социальной теории, социальной антропологии и культурологии.

Апробация исследования.

Основные идеи и результаты работы были обсуждены на аспирантских семинарах кафедры философии ЗабГГПУ им. Н.Г. Чернышевского, на семинарских занятиях кафедры философии ИППК МГУ им. М.В. Ломоносова и отразились в авторских публикациях. Некоторые положения диссертационного исследования легли в основу курса «Человек и его потребности» (Сервисология), прочитанного автором в 2003/2004 уч.г. в Забайкальском государственном гуманитарно-педагогическом университете им. Н.Г. Чернышевского.

Структура, объём и основное содержание работы.

Работа состоит из введения, трёх глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографии. Библиография включает 146 наименований. Содержание изложено на 173 страницах.

Основное содержание диссертации

Во Введении обосновывается актуальность избранной темы, анализируется степень её разработанности, обосновываются теоретико-методологические подходы, формулируются объект, предмет, цели и задачи исследования, определяется

новизна, положения, выносимые на защиту, а так же теоретическая и практическая значимость результатов исследования.

В первой главе — «Феномен потребления в дискурсе социально-философского знания» — рассматриваются основные подходы в отношении понятия «потребность», в частности, обосновывается «предметная» сущность потребности в аспектах комплексной интерпретации. Анализируется объяснительный потенциал теории потребления в отношении современного видения данной проблемы.

Первый параграф — «Сущность и природа потребности: проблемы комплексной интерпретации» — посвящен рассмотрению существующих мнений, понимающих под потребностью внутреннее избирательное отношение личности, объективирующееся в предмете. Рассмотрение предметной направленности потребности, как основания потребления, подтверждает материальный характер потребления, поскольку в процессе осознания потребность обязательно проходит стадию объективации, встречи с конкретным объектом, потенциально способным её удовлетворить. Однако материальное понимание объекта потребности не отражает всей сложности данного явления.

В рамках более структурированного мировоззрения сконструированный объект потребности открывается и как инструмент деятельности, и как измеритель человеческих возможностей, и как стандарт общения, и как кристаллизация различных социальных связей в целом. Объекты, удовлетворяющие потребности человека, необходимы ему не только как природная (сырьевая) материя, но как некий «мир идей», открывающий социальные значения и смыслы в соприкосновении с общественной деятельностью человека. «Предметность» потребности не исчерпывается лишь естественно-природным качеством или свойством предмета. Объект потребления - вещь - раскрывается в своей искусственности, сконструированное™ и символической наполненности, будучи включённой в систему социальных отношений.

Рассмотрение вещи в её функциональной парадигме подводит к обнаружению её имманентной логики. В современном обществе вещи-знаки наполняют социальные отношения интерсубъективными смыслами и выступают в качестве означающих индивидуального статуса в социальной иерархии. Следовательно, вещи в своей символической наполненности способны восстанавливать социальный порядок и при помощи объяснения социального кода создавать психологические модели для индивидуального поведения и идентификации. Подобное рассмотрение объекта потребления придаёт в дальнейшем иную динамику всему процессу потребления.

Человеку для существования необходимы культурные нормы, ценности, объекты поклонения — это тоже одна из его основных потребностей. Общество, исходя из этих потребностей, создаёт определённые социальные установки, которые аккумулируются в культуре, экономике, идеологии и представляют собой экс-тернализацию человеческих потребностей в нормах общежития, определённый общественный императив, способствующий устойчивому и гармоничному сосуществованию всех общественных систем и институтов как единого организма. В процессе исторического развития, особенно в периоды эпохальных перемен, объ-

ективные социокультурные и экономические механизмы начинают всё активнее манипулировать человеческими потребностями, вследствие чего индивиду остаются лишь его бессознательные желания и культурно заданные псевдопотребности, управляющие его жизнью. В сегодняшнем символизированном пространстве многие объекты, наделённые знаковой функцией престижа, - деньги, вещи, власть, успех, — становятся объектами поклонения. Поклонение вещам, своим собственным жизненным силам, материализованным в вещах в отчуждённой форме, поставило человека в подчинение слепым экономическим силам. Собственное «Я» оказывается «зажато» между общественно-экономическими императивами «Сверх-Я», манипулирующими его поведением и формирующими его социальный характер, с одной стороны, и бессознательными желаниями «Оно», управляющими его жизнью - с другой.

Современный индивид — это результат интернализации общечеловеческих ценностей и динамичной адаптации человеческой природы к общественным условиям. Выявляется взаимодействие экономических, политических и идеологических факторов следующим образом: человек реагирует на изменения внешней обстановки (культуры, общества) тем, что меняется сам, а его новые психологические качества, в свою очередь, способствуют дальнейшему развитию как общественного, так и всего социокультурного процесса. Данное положение подводит к рассмотрению макро- и микросоциологических подходов в исследовании проблематики потребления.

Во втором параграфе — «Потребление в социологических моделях социально-философской рефлексии» — даётся характеристика нормативной и интер-претативной моделей потребления с позиций социально-философской рефлексии. Указывается на интерсубъективную природу знаков и символов. Эксплицируются социально-философские представления в понимании знака и символа. Устанавливается возможность интерпретации символических практик.

Анализ существующих социологических моделей потребления позвол объяснить основные тенденции исследуемого феномена. В макросоциологии в качестве объекта рассматриваются социальные факты и структуры, которые детерминируют поведение индивида. В микросоциологии признаётся первичность субъекта перед структурами, поведение субъекта считается ограниченным действиями других людей.

Т. Парсонс рассматривает человека как носителя установленной совокупности ролей и функций, чьё поведение подчинено общей социальной системе. Его социальная система представляет собой социальное взаимодействие множества субъектов и выражается в совокупности ролей, осуществляемых субъектами в стремлении оптимизации удовлетворения. В то же время, исполнение социальной роли не может выражать субъективных настроений или отношений индивида, они есть не что иное, как имитация социально установленных норм и правил поведения; исполнение же ролей означает принятие индивидом объективно заданных установок.

Взаимоотношения индивидов определяются системой общепринятых «знаков» и «символов», выступающих в качестве «средства коммуникации» между субъектами действия и являющимися общими элементами для всей социальной

системы. Ценностные ориентации основываются на социальных значениях и являются общепринятыми в отличие от мотивационной ориентации, которая обладает личностными характеристиками. Подобная ориентация действия, описывающая нормативную модель потребления, указывает на наличие у действующего лица стремления следовать тому или иному предписанию, как если бы это предписание было целью само по себе, независимо ни от каких иных соображений. Норма выступает как желательный, но, тем не менее, согласуемый с предписанием образец действия. Данное положение Т. Парсонса объясняет существование социального порядка благодаря существующим и принятым обществом системам ценностей.

Важным элементом нормативной модели потребления называется социальное окружение. Именно групповое окружение индивида оказывает влияние на его потребительский выбор. Общепринятые нормы, ценности, социальные установки являются определяющими факторами потребления. Потребительская деятельность, осуществляется с целью демонстрации своих особых социальных достижений (статуса или материального имущества) или с целью отвечать требованиям и мнению окружающих. Детерминация потребления лишь надындивидуальными условиями выглядит односторонней, поскольку человек выступает в качестве функции социальных отношений, поведение которого преувеличивает роль внешних социальных факторов и нацелено на максимальное удовлетворение потребностей.

Современное потребление обусловлено более широким спектром факторов; кроме того, не столь строго детерминировано социальными рамками, в частности, социальной принадлежностью индивида.

Здесь же анализируется интерпретативная модель потребления, в которой предпочтение отдаётся осознанию и принятию действия Другого. Потребление определяется как социальное действие. Потребительские действия человека детерминированы личностной структурой индивида, его индивидуально-ценностными ориентациями. Даётся определение внешнему миру повседневной жизни, как миру, наполненному смыслом, знаковое содержание которого определяет социальные взаимодействия и символическую оформленность повседневного мира, из чего делается вывод о репрезентативности (символической значимости) потребления.

Рассматривается теория социального действия А. Щюца. Данное рассмотрение позволяет актуализировать значение презентации и интерпретации социального действия в данном исследовании.

А. Шюц считает, что интерсубъективность мира выступает как общее восприятие мира человеком и другими людьми, как возможное поле действий, которые подтверждаются и корректируются опытом других. В таком жизненном мире люди знают, что они существуют, взаимно воспринимают друг друга и имеют друг для друга определённое значение. Именно допущение того факта, что действительность видится и воспринимается другими такой же, как и нами, позволяет нам вступать с ними в разнообразные социальные отношения. Теория Шюца объясняет принципы успешной ориентации людей в повседневной жизни, исходя из значений, которыми они наделяют свои действия и интерпретации этих действий,

а также причины и следствия их смысловых интеракций. Следовательно, теория А. Шюца не просто объясняет все стороны объективного мира, она указывает на наши собственные осознанные интерпретации всех социальных актов и нашу собственную ориентацию в социальном мире.

Рассматривая механизмы аппрезентации (данность, две или более воспринимаемые в своём со-присутствии, единстве сознания), а также зависимость аппре-зентационных соотнесений от социальной среды, Шюц приходит к выводу, что незначительная часть знания о социальной реальности приобретается нами из собственного социального опыта. Подавляющая же его часть имеет социальное происхождение и передаётся нам как социальное наследие. Процесс конституирова-ния реальности в нашем сознании осуществляется одновременно с осуществлением сравнения с нашим предыдущим опытом, а значит, с процессом социального конструирования реальности.

Один из важнейших выводов феноменологической социологии, базирующийся на том, что интерпретативные акты, адресованные другому, основываются на интерпретациях собственного опыта, подводит к выводу о возможности интерпретации и символических практик потребления, как социальных актов. Определяя потребление как социальное действие, положения Шюца позволяют подвести методологическое обоснование возможности интерпретации социальных актов к возможности интерпретации и символического потребления.

Указывается, что благодаря интерсубъективности смысла, выраженного в знаке, возможно понимание и дальнейшее осуществление коммуникации. Успешность коммуникации (или символического потребления как стратегии актуализации самости) зависит от максимально объективного использования знаков в коммуникации. Эксплицируются социально-философские представления в понимании знака и символа.

Делается вывод, что соединение А. Шюцем феноменологической философии Э. Гуссерля и понимающей социологии М. Вебера, делает его феноменологическую социологию и системную теорию Т. Парсонса несовместимыми научными конструкциями.

Используется исследование Бергера и Лукмана в области социологии повседневного знания. Знаково-символическая наполненность реальности выступает в исследовании феномена потребления как именно то знание, которым обладает каждый индивид, и которое задаёт структуру смыслов и значений и может выступать «фабрикой значений, без которой не может существовать ни одно общество»3.

В символическом интеракционизме коллективность происхождения символического является одним из основных постулатов. Делается вывод о социальной природе символа, вытекающий, главным образом, из его коммуникативных свойств (Н. Элиас). Факт, что символы репрезентируют те или иные объекты или их функции, указывает исключительно на социальную традицию.

3 П. Бергер, Т. Лукман. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. - М.: «Медиум», 1995. - с. 31.

Для поддержания устойчивых представлений об обществе, пожалуй, наиболее важными являются символы различных статусов, которые постоянно подкрепляют предположения относительно соответствующей классификации людей. Различные символы статуса - такие как внешний вид и прилегающие аксессуары -дом, авто, — служат показателем положения каждого человека в социуме. Благодаря различным способам одевания и манере поведения, многочисленным знакам отличия, символам, рассматриваемым группой как индикаторы социального статуса, человек определяет свои «координаты» в социальной группе. Чем более устойчивыми становятся социальные отношения, институционализируются и стабилизируются, тем более отчётливым становится символ.

Во второй главе - «Потребление как основание самоактуализации человека»- проведён концептуальный анализ основных подходов в понимании «самости» индивида. В качестве механизма самоконструирования в процессе самоактуализации человека рассматривается реификация самости. Выявляются некоторые механизмы символического потребления в концепции обмена.

Первый параграф - «Потребность в самоактуализации индивида как воплощение человеческой самости» - посвящён анализу диалектики взаимодействия человека и социума, в процессе которой прослеживается жизнедеятельность человека, подразумевающая постоянный и непрерывный обмен, посредством которого человек поддерживает и развивает свою индивидуальность, своё внутреннее Я.

Рассматривается самость (Дж.Г. Мид), которая возникает и развивается в социальных отношениях. Проводится аналогия с представлением об архетипиче-ской самости у К.Г. Юнга, её духовном воплощении в символе. Самость определяется как многогранное ядро личностного «Я», не изолированное от внешнего, но встраиваемое в сложную и мобильную ткань отношений и актуализирующееся в своём символическом воплощении.

Отмечается также вывод Ч. Кули о существовании социальной самости у социализирующегося индивида, которую можно назвать рефлективной самостью. Развитие самости в направлениях Я-субъект и Я-объект, а также формирование представлений о самом себе происходит на основе реакций других людей. Устойчивые реакции других людей, таким образом, образуют структуру личности. Идентифицируя себя со значимыми другими, у человека создаётся собственная идентичность, которая является «зеркалом» отношения к нему других людей. Под коммуникативностью символа понимается не функция, а свойство символа, раскрывающееся в качестве как инструмента, так и результата в системе социального взаимодействия.

Указывая на социальную природу символа, утверждается, символическое воплощение самости индивида в процессе социальных интеракций посредством интерсубъективных посредников коммуникации - жестов, символов и знаков. Основным средством и содержанием социальных отношений являются символы, а структуры «жизненного мира» есть категории знакового характера. Следовательно, социальный мир создаётся и пересоздаётся с помощью символических форм. Используя символы, индивид указывает на смысл вещей и объектов, которыми он

обладает. Символическое воплощение самости индивида в процессе социальных интеракций утверждается посредством жестов и символов коммуникации, содержащих в себе элементы опыта. Самость индивида, воплощаясь в знаках и символах невербальной коммуникации, осуществляя символический дискурс, наделяет всё материальное и нематериальное окружение человека «знаком» его «Я» и, «возвращаясь» назад, в виде воображаемого мнения или суждения других, не только утверждает его «здесь-и-сейчас», но и актуализирует его бытие в окружающем мире. Такой условный дискурс, возникающий благодаря значимым символам, развёртывается не только на межличностном уровне, но и на уровне отдельного индивида.

Интерпретация основного фактора потребления - потребности в самоактуализации - открывает одну из важных экзистенциальных граней человеческого бытия. С одной стороны, социум как совокупная целостность человеческого бытия характеризуется как антропогенный. С другой, - человек возвращает миру не просто себя, а преобразованного Другого. Вся жизнедеятельность человека подразумевает постоянный и непрерывный обмен информацией, энергией, продуктами деятельности. Посредством этого обмена человек поддерживает и развивает свою индивидуальность, уравновешивает внутреннее Я. Интернализация чужих само-стей приводит человека к обретению новых социальных, духовных, творческих качеств. Человек, таким образом, выступает творцом социума, и социум со всеми своими антропогенными свойствами бумерангом возвращается к человеку и продлевает себя уже в нём. Социум представляет собой единую систему, созданную с помощью повторяющихся обменов и взаимодействий. В качестве таковой социальная структура становится легитимным элементом реальности повседневной жизни.

Кроме того, все грани личностного Я являются не только частями целого — одного индивида, они взаимодействуют, проявляя в человеке целостную личность. Благодаря саморефлексии человек вступает в разговор с собой и, анализируя свои поступки, слова, деятельность, осуществляет некое внутреннее самопостижение, познание себя. Самопознание человека открывается как некое духовное явление, составляющее в человеке необходимую внутреннюю, скрытую компоненту для его самосозидания и самовыражения (B.C. Барулин). Самоактуализация, следовательно, понимается как актуализация самости и представляет собой процесс познания своей сущности, её осмысление и проявление в повседневных актах своей жизнедеятельности. Содержание и значимость внутренних компонентов зависят от социальных условий. Осознание себя создаёт самооценку и уровень притязаний человека, которые формируются и проявляются в социальной деятельности. Следовательно, индивид предстаёт не просто как зависящее от общества существо, а как постоянно взаимодействующее с ним и выстраивающее на основе социальных значений своё поведение.

Представляя в качестве основного мотива действий мотив самоактуализации, процесс потребления в данной модели можно описать как процесс, выражающий определённые значения индивида, которые он сообщает окружающим о себе посредством объектов потребления. Восприятие индивидом процесса потребления рассматривается как возможность саморазвития, а предметы потребления

могут выступать как знаки и символы его личности, что приводит к сакрализации потребления, выражаемой в особом отношении к вещам как наделённым значительным смыслом, выходящим за рамки утилитарного назначения. Таким образом, процесс потребления рассматривается как процесс создания, производства себя, а приобретение товаров и услуг становится главным мотивом индивида, поскольку в этом процессе в полной мере может реализоваться потребность самоконструирования, саморазвития, самореализации. Предметы потребления становятся чем-то большим, чем просто вещи. Они воплощают все те качества, которые индивиду не удалось поместить в отношениях с людьми, теперь вещи становятся тем самым «зеркалом» Кули, в котором человек, как в обобщённых других, отражается и идентифицируется. Потребляемая вещь - уже не просто материальное тело, но и некая идеальная оболочка, легко персонализируемая, в которой человек наделяется своим смыслом, своей собственностью, наконец, самостью. Вещь, возводимая в ранг фетиша, не ограничивает личность, она, как означающее, напротив, способна повысить её достоинства. Поведение потребителей сориентировано, в первую очередь, на собственную персону и принимает форму нарциссизма, стратегии, нацеленной на поддержание и развитие собственного уникального образа, символического образа своей самости.

Наконец, динамизм потребления обусловливается бесконечностью процесса самоактуализации индивида, процессом формирования его идентичности. Потребление не ограничивает человека в своей реализации, а даёт возможность перепроектировать идентичность, заменять её другим образом.

Во втором параграфе — «Реификация самости индивида в концепции символического обмена» — выявляются особенности преобразования самости человека в концепции символического обмена. В качестве исходного положения используется вывод П. Бурдьё, что смыслы, объективированные в вещах, открываются полностью лишь посредством практик, структурированных в соответствии с теми схемами, которые организуются в их отношении и наоборот. Обращается внимание на символический параллелизм, проявляющийся в магических ритуалах примитивов, и в религиозных обрядах современного человека, что указывает на извечное существование человека в двух симметричных, не взаимозаменяемых, но иерархизированных пространствах, содержащих единое, общее и различное. Благодаря символической референции человеческого восприятия, основывающейся на предшествующем опыте, в работе не проводится жёстких границ между символизирующим анимистическим мировоззрением и сознанием современного индивида, благодаря чему, обнаруживаются черты архаики в практиках современного потребления.

Делается вывод, что современное потребление уже не столь ярко отражает особенности производственных отношений, это, скорее, отношения обмена. Потребление определяется не как материальная практика, а как обмен идеями. Детерминирующая роль обмена в практиках потребления, осуществляет деятельность манипулирования символическими образами самости. Посредством потребления человек вступает в сложную структуру взаимообмена с окружающим миром вещей, социальных отношений.

Выделяются две полярные разновидности социального обмена: экономический и символический. Исследуются социально-антропологические представления о даре и его формах. Даются характеристики общественных отношений, основанных на дарообмене. Раскрываются понятия архаических обрядов символического обмена - потлача и кулы. Комментируются основные подходы к описанию феномена обмена (М. Мосс и его последователи). Анализируются распространённые в социальной антропологии представления об области символического и символических отношениях (Ж. Бодрийяр, П. Бурдьё, К.Г. Юнг). Стимулами обмена выступают желания продлить своё конечное существование через обладание материальными вещами и в самих материальных вещах. Причина обмена - интенция создания смыслов себя.

Рассматривается онтология вещи как дара и как товара, «товарного тела» (К. Маркс) и вещи как знака, фетиша (Ж. Бодрийяр). Фетиш представляет собой символическую форму, в которой аппрезентируются силы природного и социального мира. Предмет-фетиш рассматривается как некое инструментальное приспособление, выполняющее репрезентацию своего означаемого и вовлекающее субъектов в игру интерпретаций своих же означающих. «Фетишистская» логика анимистического мировоззрения становится модусом мироотношения и самопредставления (телесная самость). Фетиш предполагает стабилизацию самоидентичности, поэтому телесное выступает как способ самопрезентации. Архаичный фетишизм проявляется в механизмах реификации (овеществления).

Анализируются различные подходы (П. Бергер, Э. Гидденс, Т. Лукман, К. Маркс) в определении данного термина. Процесс реификации сравнивается с объективацией как мыслительным процессом опредмечивания, посредством которого субъективное ощущение преобразуется в восприятие объекта. Отвлечённая идея или свойство наделяется самостоятельным бытием, что схоже с гипостазиро-ванием.

Механизмы реификации были описаны ещё Марксом в терминах «овеществления» (УеЫ^ИсИип^ в его ранних антропологических рассуждениях и получили развитие в терминах «товарного фетишизма» в «Капитале». Сам же термин приобретает несколько отличное от марксовского понимание. В марксистской системе координат данное понятие тесно связано с понятием «отчуждение» (Епи ргетс1ип£). Реификация, как раскрывается в исследовании, преодолевает процесс отчуждения, поэтому термин «овеществление» не используется. Достаточно подробно значение этого термина рассматривается у Бергера и Лукмана. В их трактовке реификации может подлежать всё, в том числе материальное «Я» индивида. Говоря о реификации, авторы теории символического интеракционизма Бергер и Лукман допускают существование реификации в сознании самого обыденного человека. К. Маркс считал такое сознание ложным, так как оно создаёт реальность, которая исключает самого его создателя. Автором делается вывод, что реификация представляет собой либидозную модальность сознания, транслирующую бессознательное желание индивида в символическом воплощении самости в предмете-фетише или предмете-знаке и продлении себя вовне. При этом реификация самости не может уничтожить человека как личность.

Ключевым аспектом в этом исследовании явился анализ роли и значения реификации самости в практиках потребления. Самость, реифицируемая в демонстрируемых предметах потребления, сообщает о владельце как социальном субъекте, актуализирующем себя в объектах своего окружения, что определяет конкретное социальное позиционирование субъекта и определяет характер символических интеракций.

Суть реификации объясняется не как поклонение вещам, а как преодоление человеком границ своей пространственно-временной локальности; продолжение себя не только в виде материальной телесности как физической личности, но также преодоление пределов своей духовной и социальной ограниченности, конечности. Иными словами, реификация раздвигает пределы человеческого существования и начинает игру социального обмена.

Здесь делается вывод, что реификация самости - это механизм самоконструирования в процессе идентификации индивида в актах социального взаимодействия. Благодаря реификации самости личность не уничтожается, а лишь по-иному конструируется, что задаёт конкретное социальное позиционирование субъекта и определяет характер символических интеракций

Констатируется роль генезиса человеческой самости, конструирующего идентичность через отношение к Другому, самоотношение и самопрезентацию себя в акте обмена. Современный субъект, чтобы остаться таковым, вынужден конструировать себя как объект, но это вовсе не означает «смерть субъекта». Здесь субъект мыслится в качестве имманентно включённого. То есть индивид, прежде чем обеспечить своё социальное и физическое выживание, помещает самого себя как объект внутри своего знаково-символического окружения, производя себя в качестве смысла в системе обменов и отношений. В результате реификации происходит полная идентификация индивида с его социальными ролями, и он воспринимается своим окружением в аспекте своего материализованного «Я». Потребление - это деятельность создания собственных смыслов, смыслов самих себя, это воплощение знакового дискурса объектов.

Итак, обмен рассматривается как символическая практика потребления и представляет собой процесс преодоления отчуждения, воплощении сущностных сил человека. Субстанциальность вещей целиком и полностью находится в ведении символического. Утверждается всеобщность символического (магического, архетипического) видения мира и легитимация символических практик.

Третья глава — «Социально-философский смысл проблемы символического потребления» - посвящается рассмотрению знаково-символического основания потребления — желанию. В рамках структурно-конструктивистской методологии определяется понятие символического потребления, выявляется его социально-философский смысл.

В первом параграфе — «Выражение знаково-символической природы желания как основание символического потребления» — прослеживается эволюция представлений о знаке в рамках западноевропейской культуры. Интерпретируются различные понимания в определении «знака» и «символа». Делается вывод о современном понимании знака, основывающемся на бинарной теории знака, утвер-

ждающей знак как единство двух идей: идеи вещи и идеи представленной вещи, а отношение знака к его содержанию связано со всеобщей теорией представления (М. Фуко). Выводы о мотивированности знака указывают на его сближение с бессознательным символическим желанием (Р. Барт). Как только вещь теряет свою функциональную мотивацию, она становится знаком, и, следовательно, некой идеей знаково-символического желания, а не предметом потребности.

Подтверждается обозначенная ранее мысль, что познание этого мира не ограничено феноменальной данностью. Основным и универсальным структурообразующим элементом процесса познания, оформления и освоения этой действительности является символическое значение. С помощью символов организуются картины мира, и те, кто овладевает этими символами, приходят к общим взглядам на мир, который служит основой для согласованных действий. В процессе символизации между символом и символизируемой вещью намечается целая цепь сходств и различий. Символизация культуры создаёт основания для симулятивных замещений (Ж. Бодрийяр).

Природа желания определяется как знаково-символическая (Ж. Лакан), способная все стремления индивида инвестировать в знаки и вещи, в предметы обмена и потребления. Потребление, основанное на символическом желании, превращается в стратегию поиска, например, коллекционирование или методичное создание собственного стиля жизни. Показывается радикальное отличие символической парадигмы от функциональной (Ж. Бодрийяр), что подводит к выводу о том, что символическое потребление не сводимо к процессу удовлетворения потребностей.

Желание определяется как нехватка бытия (Ж. Лакан). При репрессии желаний личность утрачивает ощущение подлинности и реальности собственного бытия. Теряется ощущение полноты, «вкуса» жизни. Удовлетворение желаний понимается как интенция к слиянию с миром. Именно в опыте желания человек приходит к переживанию своего Я в его отношениях с бытием. Желание не имеет эмпирического объекта. Безобъектное желание, находясь в таком качестве в основании символического потребления, превращает его в бесконечный и не знающий удовлетворения процесс.

Делается вывод, что потребность и желание — явления суть разные. Потребность — это функциональное выражение отношения к предмету, его инструментальному применению, изначальному назначению. Желание — это отношение к смысловому содержанию предмета, его знаково-символическому выражению; это возможность интерпретации и включения этого смысла в коммуникативную парадигму обмена. .

Желания имеют социально-экономическую природу (Ж. Бодрийяр), создаются, поддерживаются и внушаются со стороны общества, но поток желаний не контролируется и не управляется ни обществом, ни индивидом. Неограниченность желаний представляет собой, таким образом, не естественное проявление природы человека, а сформированное экономической системой условие для своего воспроизводства.

Доминирующей стратегией личности становится осознанный индивидуализм. В стремлении элиминировать власть Другого и удовлетворить свои соци-

альные и экзистенциальные ожидания^ человек высвобождает свои желания и утверждает свои интересы и имидж. Интересы индивида полностью согласуются с его страстями, что позволяет ему выйти из-под власти общества. Однако подобный уход от социальной реальности утрачивает статус подлинности. Именно благодаря желанию человек ощущает подлинность собственного бытия.

Потребление выводится как социокультурная практика, каждый конкретный акт которой можно определить как усвоение идеи социальных отношений, выраженной в знаках. Следовательно, символический обмен демонстрирует участие желания в регулировании социальных практик. Потребление в постмодернистской парадигме характеризуется знаковой, симулятивной и бесконечной природой, что выводит его за рамки экономической сферы и делает его основным процессом, поглощающим собой все социальные отношения.

Второй параграф — «Потребление как символическая практика» — акцентирует внимание на обосновании недостаточности вебленовской модели в качестве объяснительной модели феномена потребления в современном обществе. Аргументируется возможность социально-философского подхода в анализе феномена потребления, адекватного современному состоянию общества.

Поскольку демонстративное потребление проявляется лишь в видимых аспектах потребления, то необходимым условием для «показного потребления» является определённая аудитория, способная к адекватному восприятию используемых символов, без чего подобное потребление теряет свой смысл.

Даётся иная интерпретация механизма социального сравнения: в социальном пространстве индивиды занимают определённую социальную позицию, которая формирует определённый габитус индивида, определяющий, в конечном счете, его социальные практики. Габитус определяется как инкорпорированная человеческая «натура», его историческая биография и социальность.

Проводится мысль о том, что габитус отражает ту социальную позицию, в рамках которой он был сконструирован, следовательно, в реальных взаимодействиях социальных признаков субъектов осуществляется символическая дифференциация и выстраивается иерархия стилей жизни, статусных позиций и вкусов. В то же время, габитус продуцирует классифицируемые и объективно дифференцированные образцы поведения, а значит, в отличии нет намерения отличаться. Согласно Бурдьё, в различиях вкуса, стиля латентно присутствуют различия габитуса и подспудно социальные различия. Поэтому своими суждениями, поведением, предпочтениями индивиды представляют свой социальный статус.

Общность и различие проявляются символически. Делается вывод, что социальная дифференциация функционирует как символическая дифференциация. Осознание социальных различий осуществляется индивидом на основе символов. Символическое пространство, с одной стороны, является отражением социального пространства, а с другой стороны - одновременно и восприятием этого социального пространства.

В результате, потребление представляется как практика, осуществляемая на основе габитуса, обусловленного социальной, исторической и индивидуальной позицией индивида. Рассмотрение потребления как критерия социальной дифферен-

циации показывает зависимость потребления от социальной позиции индивида в обществе.

При определении потребления как символической практики, возможно решение двух задач:

- определение понятия потребления, как социальной практики, объекты которой могут быть нематериальной природы (знаки, символы, образы, нормы, идеи, ценности, отношения и т. д.);

- обобщение определений материального и нематериального потребления.

Процесс потребления теперь означает усвоение значения или идеи объекта,

что представляет собой не только архаичную форму инкорпорирования, но в этом случае выступает как символическая практика её потребления. Нематериальный объект в процессе потребления не уничтожается, а усваивается личностью настолько, насколько это позволяет его уровень развития. Современный потребитель определяет себя в окружающем социуме как «я есть то, чем я обладаю» или «я есть то, что я инкорпорирую».

При подобном рассмотрении потребления данный процесс включает в себя два типа отношений: усвоение идеальных объектов и применение материальных объектов.

Характеристика социально-философского подхода к анализу потребления даёт возможность определения понятия «потребления», адекватного современному состоянию данного феномена.

Данное социально-философское исследование позволяет заключить, что процесс потребления, основывающийся на «матрице» социального знания, «фабрике значений», не только становится одной из сфер социальной идентификации индивида, но и, выступая доминирующей социальной технологией, определяет символический характер всех социальных отношений.

Описание специфики потребления и выявление его роли в современном обществе, определение социального фактора бесконечности потребления, формулировка определения как символической практики позволило дать социально-философскую интерпретацию потребления и, соответственно, обосновать возможность нового подхода на основе постсовременной социальной теории в анализе феномена потребления. Существование символического потребления, воплощающего основную форму общественных отношений, фундировано установкой интерсубъективности знаков и символов, а также интенцией смыслового самовыражения индивидов в обществе.

В итоге, делается вывод, что описанные границы определения «потребление» представляют собой некую модель, которая является реально существующей и, образуя социально-философский феномен, может претендовать на объяснение различных социальных явлений. Эта модель фиксирует основные связи и отношения, которые выступили предметом изучения в данной работе, хотя и не отражает всё бесконечное многообразие феномена потребления.

В Заключении диссертации подводятся итоги проведённого исследования и формулируются основные выводы. Привлечение разнообразных материалов в качестве аргументации, позволили раскрыть содержание главного вопроса диссертационного исследования. Ответ на него можно сформулировать следующим образом: анализ феномена потребления становится стержнем современного социально-философского знания вследствие стремительно меняющихся условий самоактуализации индивида, испытывающего влияние разнообразных символических практик потребления, в результате которых осуществляются репрезентации и интерпретации его самости. Идентичность, обретаемая в повседневных практиках потребления, демонстрирует желание подлинности и реальности бытия и становится легитимирована в сообществе.

Социально-философская констатация знаково-символической обусловленности социальных реалий выявляет закономерность существования символического потребления как доминирующей социальной технологии, конструирующей суть и форму общественных отношений.

Основные публикации по теме диссертации:

1. Ищенко В.Г. Концепция устойчивого развития и задача самоограничения. // Общество и человек глазами молодых ученых: Сборник статей / Под общ. ред. доктора философских наук Н.Д. Субботиной - Чита: Изд-во ЗабГПУ, 2004. -с. 53-59. - ISBN 5-85158-249-9.

2. Ищенко В.Г. О сущности и природе потребностей // Современные гуманитарные исследования / Социальная философия. — № 5 (6). - М.: Издательство «Компания Спутник+», 2005 г.-с. 136-139. - ISSN 1012-9103.

3. Ищенко В.Г. Принципы «обладания» и «бытия» в обществах с высоким и низким синергизмом // Актуальные проблемы современной науки / Социальная философия. — № 1(28) — М.: Издательство «Компания Спутник +», 2006 г. -с. 56-58.-ISSN 1680-2721.

4. Ищенко В.Г. Знаково-символическая природа желания и её выражение в практиках потребления // Университетские чтения: Сборник статей / Редколл.: Во-ронкова Л.П., Бажуков В.И. - М.: МАКС Пресс, 2006. - Вып. 11.-е. 42-45. -ISBN 5-317-01603-7.

5. Ищенко В.Г. Реификация самости в концепции символического обмена // Философия хозяйства. -№ 5. - М., 2006. - с. 174-181. - ISBN 5-88010-200-9.

Подписано в печать 24.11.06. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Способ печати оперативный. Усл. печ. л. 1,3. Уч.-изд. л. 1,3. Заказ № 12206. Тираж 100 экз.

Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н.Г. Чернышевского 672007, г. Чита, ул. Бабушкина, 129

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Ищенко, Виктория Геннадьевна

Введение

ГЛАВА I. Феномен потребления в дискурсе социально-философского знания

1.1. Сущность и природа потребности: проблемы комплексной интерпретации

1.2. Потребление в социологических моделях социально-философской рефлексии

ГЛАВА II. Потребление как основание самоактуализации человека

2.1. Потребность в самоактуализации индивида как воплощение человеческой самости

2.2. Реификация самости человека в концепции символического обмена

ГЛАВА III. Социально-философский смысл проблемы символического потребления

3.1. Выражение знаково-символической природы желания как основание символического потребления

3.2. Потребление как символическая практика

Введение диссертации2006 год, автореферат по философии, Ищенко, Виктория Геннадьевна

Актуальность темы исследования в значительной мере определяется общественными трансформациями, которые испытывают миогие страны в течение последних десятилетий. Реализация экономико-политического проекта задаёт иную концептуализацию социальности, что открывает нетрадиционное видение потребления и требует постоянного обновления и теоретического дискурса, образованного данным феноменом. Обнаружившиеся возможности современных исследований в сфере социальных наук, указывают на многообразные аспекты проблемной области.

Изменения, связанные с формированием новой социальной модели, определили иной статус потребления. Сегодня оно занимает лидирующее положение в социальных процессах и подчиняет все свои составляющие -производство, распределение, обмен. Вовлекая в потребительскую практику всё большую часть населения как развитых, так и развивающихся стран, потребление выступает в качестве модератора социальных отношений, что определяет модус бытия современного общества как общества потребления.

Необходимость взвешенного социально-философского анализа потребления, как специфического социокультурного феномена, становится особенно актуальной в условиях развивающейся высокоинформатизированной культуры, приводящей к тотальному раскрепощению индивидуального сознания человека. Процесс потребления становится для него одной из самых значимых социальных практик, открывающих перспективы личностного самоосуществления.

Гедонистическая этика современного мира с повышенным интересом к модернизирующимся технологиям, моде, окружающему интерьеру и сфере досуга в повседневной жизни, характеризуется не столько утилитарным, сколько символическим характером потребления, удовлетворяющего человеческие желания современного индивида как посредством обладания вещами, так и посредством участия в обмене знаково-эстетической информацией.

Соблазн» потребления становится знаком современного общества и способен увлечь каждого, что становится определяющим вектором не только в успешности конструирования идентичности, но и актуализации человеческой самости, как ощущения возможности своей инобытийпости. В качестве доминирующей социальной технологии, потребление выступает сферой социальной интеграции индивида.

Для России социально-философское исследование данного феномена актуально как возможность познания способов реализации идентификационных и адаптационных стратегий, закрепляющих существующую в обществе социальную иерархию. Символически значимое потребление способствует стабилизации общественной системы посредством конструирования социальной реальности и легитимации социального порядка.

Акцентирование на символическом аспекте исследуемого феномена позволяет определить не только контуры человеческих взаимоотношений, но и содержание этих отношений. Степень актуальности данного диссертационного исследования непосредственно связана со стремлением автора обосновать значение социально-философского знания при конструировании этих контуров и переосмыслении классического понимания как социальных отношений, так и человеческой сущности.

Степень разработанности проблемы. В изучении феномена потребления следует выделить несколько направлений: экономическое, психологическое, социологическое, социокультурное, культурологическое, философское, социально-антропологическое и феноменологическое.

Первое направление - экономическое, - представлено исследованиями потребления в классической политэкономии (К. Маркс, Ф. Энгельс). Феномен потребления обратил на себя внимание в связи с анализом процесса производства. Одним из оснований потребительской практики при капитализме выступает процесс отчуждения продуктов труда, или товарный фетишизм. Более полная трактовка и научное понимание истоков культа потребления даётся в системе средств общественного воспроизводства в условиях капиталистической экономики и определяется как процесс уничтожения продуктов производства. Отправной точкой исследования является тот факт, что объективность материального производства кроется не в его «вещественности», а в его форме. Следовательно, возможно рассмотрение потребления как потребления не товара, а его значимости.

Проблеме потребления в русле марксистского учения уделялось большое внимание в отечественной академической мысли в 60 - 70-е годы прошлого века. В исследованиях советских учёных (М.В. Дёмин, И.А. Джидарь-ян, Г.Г. Дилигенский, Е.А. Донченко, А.Г. Здравомыслов, М.С. Каган, Д.А. Кикнадзе, В.А. Кобылянский, К.К. Платонов и др.) открывается богатое разнообразие подходов. Потребность рассматривается как нужда субъекта, как отражение нужды, как первичный побудитель деятельности потребления и т.д.

В психологии потребности обнаруживают себя в неосознанных влечениях и осознанных мотивах поведения. Психологи, уделяя внимание, главным образом, анализу общих психических механизмов мотивационной сферы личности, не всегда связывают их с механизмами объективной действительности. Здесь возникает другое направление в данной области исследований - психологическое, которое воплотилось в ряде теорий мотивации у зарубежных авторов. В первую очередь это теории, принадлежащие к традиции «Павлова-Хебба» - это теории потребностей Э. Даффи, Д. Биндры, польского нейрофизиолога Дж. Конорского и американского нейрофизиолога К. Прибрама. Направление «Торндайка-Халла» представлено теориями американского физиолога Н. Миллера, Дж. Брауна, а также американского психолога J1. Фестингера. Школа «Фрейда-Левина-Мюррея» была продолжена в традиции своих современных представителей: американца британского происхождения Р. Каттелла, Дж. Аткинсона и Д. Бирка, а также американского психолога А.Г. Маслоу.1 По своей сути их индивидуальная психология становится социальной и может быть применима к анализу различных

1 Madscn К.В. Modern theories of motivation. - N. Y.: Halstcd Press, 1974. - 472 c. общественных явлений. Одной из таких тенденций в нашем обществе выступает индустрия потребления, размывающая фундаментальную грань между принципом удовольствия и принципом реальности, замещая при этом одно другим.

В следующем направлении исследования - социологическом, - отмечается соединение Э. Фроммом идей психоанализа и социальной истории. Фромм указал, что и Маркс, и Фрейд, представлявшие действительность как упорядоченную модель, проявляющуюся в природе, частью которой является человек, заложили традиции, которые были развиты в духе критического осмысления общества потребления. Соединение положений фрейдо-марксизма с гуманистической психологией, привело представителей франкфуртской школы (Т. Адорно, Г. Маркузе, Э. Фромм, М. Хоркхаймер) к выводу о том, что поведение человека XX века невозможно объяснить исключительно врождёнными инстинктами - это ещё недостаточная детерминанта поведения людей в индустриальном обществе. Человек, по Э. Фромму, вынужден найти для себя некий жизненный ориентир, что представляет собой обнаружение некой системы идей и образцов поведения, которая и определила бы жизненные ориентиры и истинный объект поклонения.

Манипулирование сознанием описывалось в различных исследованиях (Г. Маркузе, X. Ортега-и-Гассет), посвящённых тоталитарным обществам: координирование частной и публичной жизни, спонтанных и вынуждаемых реакций. Человек оказывается ориентирован вовсе не изнутри, не уникальными мыслительными и эмоциональными стандартами, а «машиной желаний», сотворённой современным обществом.

До становления социологии потребления как самостоятельной науки основной темой исследования потребления выступали социальное неравенство, социальная стратификация (М. Вебер), позже получившая развитие в работах П. Сорокина. Отдельную позицию в данном подходе занимают исследования Т. Веблена, анализирующего потребление как социокультурный феномен. Он заключает, что обладание вещами-символами есть показатель статуса потребителя. Данный вывод всё ещё сохраняет своё методологическое значение.

Культурологический подход к пониманию феномена потребления немецкого социолога Г. Зиммеля, автора анализа смены моды и культурных форм, приобрёл существенное значение в классификации потребностей и понимании специфики культурных запросов, как «ненасыщаемых» потребностей в качестве объяснения потребления и показателя социального уровня жизни. Его «теория стекания» имеет наибольший объяснительный потенциал того факта, что высший класс был, есть и должен быть объектом подражания.

Большую теоретическую и методологическую значимость для философского осмысления потребления как одного из доминирующих явлений постиндустриального общества имеет социальная теория постсовременности (букв, с англ. post modernity). В 50 - 60-е годы XX века проблема потребления привлекает к себе внимание постмодернистов (Р. Барт, Г. Башляр, Ж. Бодрийяр, Ф. Гваттари, Ж. Делёз, Ж. Деррида, Ф. Джеймисон, М. Фуко), которые обеспокоены экспансией потребительской идеологии, создающей посредством коммуникативных технологий собственную реальность. Основная теоретико-методологическая установка постмодернистов состоит в том, что классические схемы анализа неприменимы к проблемному феномену. Выполняя целый ряд общественно-значимых функций, потребление не может быть рассмотрено в аксиологической плоскости, что позволяет перевести его в социально-конструктивную область.

Следующее направление в теории потребления - социально-антропологическое, в котором раскрывается способность человеческого сознания к символической референции (Э. Кассирер), что объясняет взаимосвязь социальной эволюции человека и его символизирующего сознания. Основоположники теории символического интеракционизма (Ч.Х. Кули, Дж. Г. Мид), а также их последователи (П. Бергер, Т. Лукман) рассматривали символы как основу взаимодействия индивидов в процессе социального обмена. Теория символического интеракционизма позволяет на основе соприсутствия символического в социальных практиках объяснить потребительское поведение индивидов как презентацию себе и другим символического значения своих действий.

Рассмотрение самости (Дж.Г. Мид) и указание на этапы её развития, подводит к проблеме её актуализации (К. Гольдштейн, А.Г. Маслоу) в практиках потребления, что получает развитие в феноменологическом направлении. Оно оказало значительное влияние на истолкование самоактуализации, акцентируя внимание на значимости интерпретаций Другого для личностной идентичности. Мостом в социологическую интерпретацию идентичности становится феноменологическое учение Э. Гуссерля о «жизненном мире».

В дальнейшем эти идеи развиваются в феноменологическую социологию и социальную феноменологию (М. Мерло-Понти, А. Шюц), теорию структурации и социологию повседневного действия (Э. Гидденс), «драматургическую» социологию (И. Гоффман), постмодернистскую социологию виртуальности (Ж. Бодрийяр и его последователи). Их предмет - непрерывный процесс социальной интеракции, в которой мы конструируем свой социальный мир и делим его с другими. Коммуникация трактуется в терминах передачи смысла, выражающегося в знаке, символе, жесте, и который объективируется в предметах потребления. Типизируется уникальность личного опыта, а успешность актуализации индивида обеспечивается максимальным использованием знаков в коммуникации.

Социология символа рассматривается в работах современных зарубежных (X. Данкен, Н. Элиас) и отечественных (О.А. Кармадонов) авторов. «Семиологический проект» Р. Барта даёт техническое описание знаковых систем, соотнося их не просто с логикой, этикой и лингвистикой, но и с ситуациями индивидуальной и социальной жизни. Символическое потребление рассматривается в практиках символического обмена как на уровне культурных структур (К. Леви-Стросс, М. Мосс), так и на уровне ритуальноw го обмена, игры (И. Хёйзинга), что позволяет обнаруживать присутствие архаичных форм в современном обществе (Ж. Бодрийяр).

Выделение в качестве основания потребления бессознательного желания (Ж. Делёз, Ф. Гваттари, Ж. Лакан и многие другие) позволяет объяснить бесконечность феномена потребления, а также его симулятивный характер (Ж. Бодрийяр). Выводя иную трактовку потребления, Ж. Бодрийяр не сводит его понимание к удовлетворению потребностей в психофизиологическом смысле. Потребление в его новой трактовке не есть лишь материальная практика, а символический обмен, выражающийся в отношении человека к вещам, идеям, другим людям, к миру в целом. Оно представляет собой процесс организации потребностей (пища, одежда, жильё, информация и т.д.) в «единую знаковую субстанцию, которой соответствует некоторая совокуп2 ность операции манипулирования знаками» .

Во второй половине XX века потребление начинают рассматривать как социокультурный процесс, выходящий за рамки экономической сферы. Необходимость стабилизации общественной ситуации подводит к рассмотрению символического потребления как социальной практики. «Структурный конструктивизм» и теория габитуса П. Бурдьё, понимаемая как единство социальных и ментальных структур, утверждает потребление как исключительно устойчивую символическую практику.

В отечественной литературе социально-философская концептуализация нематериальных аспектов человеческой деятельности разрабатывается в трудах B.C. Барулина, К.С. Пигрова, анализа деятельности и классификации потребностей - К.Х. Момджяна, потребительского поведения - Н.Е. Покровского, конструирования социальной реальности - В.Г. Федотовой. Современный этап социально-философских и философско-антропологических идей, развиваемых в этом ключе, представлен в исследованиях А.Ю. Ашке-рова, Ф.И. Гиренка, Н.Б. Маньковской, Г.М. Пономарёвой.

2 Ж. Бодрийяр. Система вещей. - М.: Рудомино, 2001.-е. 218.

Анализ сложившейся проблемной ситуации акцентирует внимание на необходимости дополнительной разработки философского и социокультурного подходов в изучении символических средств взаимообмена как необходимого аспекта теории потребления. Кроме того, необходимо обратить пристальное внимание со стороны научного сообщества к данному феномену с целью выработки адекватного понимания социально-философской значимости символического потребления для современного общества.

Объект исследования - феномен потребления в системе средств социального конструирования реальности.

Предмет исследования - знаково-символические аспекты феномена потребления.

Цель исследования - социально-философский анализ знаково-сим-волических аспектов потребления в условиях формирования нового подхода к изучению этого феномена в современном обществе.