автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Формирование идеологии раннехристианского монашества

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Лурье, Вадим Миронович

Введение.

Глава I. Предыстория христианского монашества.

§ 1. Движения монашеского типа в иудейской среде новозаветной эпохи.

§ 2. Происхождение нескольких важных идей: житие девственное и житие, обособленное от людей. История этих идей в дохристианское и первохристианское время.

§ 3. Житие девственное и аскетизм как священная война в учении

Иакова Афраата.

§ 4. Житие девственное и аскетизм как священная война в учении

Мефодия Олимпского.

Глава II. Начало монашества: взгляд изнутри.

§ 1. Движение евстафиан.

§ 2. Монашество по Василию Великому.

§ 3. Антоний Великий и начало монашества в Египте.

§ 4. Пахомий Великий и его ближайшие преемники.

§ 5. Скит.

Глава III. Начало монашества: взгляд извне.

§ 1. Западные отцы Церкви IV — начала V в.

§ 2. Иоанн Златоуст: оппонент египетскому монашеству?.

§ 3. Монашество внутри христианской Империи и проблема инкультурации христианской традиции.

Глава IV. Граница между монашеством «ранним» и «поздним».

§ 1. Глубина «эллинизации» раннего монашества.

§ 2. Формулировка рабочей гипотезы: Corpus Areopagiticum как успешный конкурент монашеского оригенизма.

§ 3. Corpus Areopagiticum как альтернатива иудео-христианской аскетической идеологии и оригенизму.

Введение диссертации2002 год, автореферат по философии, Лурье, Вадим Миронович

Актуальность темы исследования

В современных условиях жизнь православной Церкви претерпевает довольно радикальные и быстрые изменения, которые касаются не только нее самой, но и ее места в обществе и государстве. Для того, чтобы понимать ход этих изменений, необходимо, в частности, представлять себе идеологические «константы», присущие Церкви во все времена. Одной из таких «констант» является комплекс идей, главным носителем которого в последние полтора тысячелетия церковной истории выступило монашество.

Количественно монахи никогда и нигде не составляли большинства верующих, а нередко их число становилось исчезающе малым. Однако, о степени их влияния на церковную жизнь всегда можно было сказать противоположное: если и не всегда оно бывало решающим, то всегда — весьма весомым.

В условиях современной церковной жизни в России это положение не изменилось. Несмотря на резкое за последние годы увеличение числа людей, считающих себя православными, число православных христиан, имеющих жесткую идеологическую позицию (или хотя бы просто отчетливую позицию), оказывается очень мало. Но как раз это обстоятельство и делает монашескую идеологию только более влиятельной в православной среде, несмотря на относительно малое число ее носителей.

Так, в современной России, согласно последнему социологическому исследованию (1999—2001 гг.), проведенному московским социологическим центром РОМИР, «православными» называют себя 73% населения, но из этого числа только 51% верит в Бога1. Если же применить чуть более строгие критерии принадлежности к Церкви — например, регулярность причащения, отсутствие верований в астрологию и оккультизм — то, согласно чуть более раннему социологическому исследованию (1991—1999

1 Сообщение агентства «Благовест-инфо» от 30 января 2002 г. гг.), количество «православных» россиян вообще не попадет ни в какие проценты1.

Это означает, что количество хотя бы чисто номинальных православных христиан в России (но также и в других современных государствах, обладающих православной культурной традицией2), свелось к такому же уровню, каким оно было в языческой Римской империи. Но, подобно тому, как в Римской империи монашеская идеология выступила мощной организующей силой, радикально повлиявшей на жизнь тогдашней Церкви, так и в наше время монашеская идеология вновь оказывается одной из наиболее «конкурентоспособных» идеологий внутри современного православия. А это, в свою очередь, означает, что исторический опыт поздней Римской империи оказывается актуальным для современности — для понимания внутренних «механизмов» церковной жизни.

Исследование самого процесса формирования монашества как особого института христианской жизни, которому и посвящена настоящая работа, как раз и является одним из наиболее эффективных способов определения базовых и, следовательно, наиболее устойчивых элементов монашеской идеологии.

Следует подчеркнуть, что речь пойдет не об истории монашества как таковой, а именно об истории монашеской идеологии. Что касается монашества как церковного института, то в современном мире его перспективы на существование выглядят достаточно спорными. Однако, о монашеской идеологии этого сказать нельзя. Остановимся на этом подробнее.

1 См. подробно: Старые церкви — новые верующие. Религия в массовом сознании постсоветской России / Под ред. проф. К. Каариайнена и проф. Д. Фурмана. М.—СПб., 2000.

Быть может, за некоторым исключением Греции и Кипра. Что же касается стран, образовавшихся после распада СССР и социалистического лагеря, то близость исторических условий в течение последних десятилетий позволяет ожидать похожих результатов социологических исследований, если бы таковые были проведены.

Начиная с IV века, именно монашество считается квинтэссенцией Православия. На этом настаивали отцы Церкви, но это же понимали и все светские, даже нехристианские правители, под властью которых оказывались православные страны. Но монашество как общественный институт существует постольку, поскольку может сохранять существенные различия с массой «просто христиан». Совершенно иная ситуация складывается в такие исторические эпохи, когда никакой массы этих «просто христиан» не существует, так все христиане вообще оказываются меньшинством в нехристианском окружении, когда чуждая и, зачастую, враждебная среда обитания требует от всех христиан, примерно, одинакового внешнего и внутреннего аскетизма. Поэтому монашество не могло оформиться как значительное духовное движение прежде создания христианской империи — и по этой же причине монашество потеряло свою обособленность в современной постхристианской цивилизации.

Последнее явление вполне справедливо описывать как упадок монашества — и так о нем начали говорить еще в XIX веке. Но не менее справедливо описывать то же явление не как упадок, а как подъем — подъем мирян до уровня монашества (разумеется, при огромном сокращении количества членов Церкви). Речь не идет ни о каком процессе смешения понятий и усреднения, а именно о процессе «замены» монашества мирянами. Еще главный обличитель пороков современной ему Российской церкви, святитель Игнатий Брянчанинов, писал, что «в наше время» — в середине XIX в. — легче встретить «монаха во фраке», чем монаха в рясе. Тем более это можно повторить относительно церковной истории XX века, когда в условиях почти постоянных гонений создание формальных монастырей стало делом весьма затруднительным1, и это автоматически привело к вырабатыванию стандартов монашеской жизни «в миру».

1 О положении Православной Церкви в условиях гонений XX в. см., в частности: В. Мосс. Православная Церковь на перепутье (1917—1999). СПб., 2001 (Богословская и церковно-историческая библиотека). Компро

Таким образом, оказалось, что современный этап церковной истории как бы зеркально симметричен эпохе Константина Великого — с тем отличием, что тогда христианская цивилизация в целом и христианское монашество в частности начинались, а теперь они уже почти закончились.

Именно поэтому сегодня нам важнее знать не внешнюю историю монашества, а именно историю идей, которые монашество несло и донесло из мира поздней античности до современности. Монашество как институт — явление более преходящее, чем те аскетические идеи, во имя которых этот институт создавался, но которые существовали и раньше и, очевидно, не перестанут существовать до тех пор, пока существует православная Церковь.

Понимание подобных идеологических «корней» нашей современной цивилизации необходимо и в наших современных поисках культурной идентичности, столь актуальных сейчас для всех стран, культуры которых наследуют некогда великой восточно-христианской цивилизации.

Степень научной разработки проблемы

История возникновения монашества является одной из тех проблем, с разработки которых началась патрология (наука о жизни и учении отцов Церкви) как таковая, еще в XVII в., когда появились первые научные издания источников и первые исторические исследования. Однако, лишь недавно, всего лишь несколько десятилетий назад, научным сообществом было осознано, что проблема возникновения монашества ставит ряд нерешенных вопросов в плане истории идей. Это вызвало своеобразную «революцию» в исследовательских подходах к раннему монашеству.

Революции» предшествовало несколько десятилетий подготовки.

К началу XX века ученые подытожили всё то, что было накоплено их предшественниками за три столетия — как в отношении источниковедческой базы, так и в отношении исторических интерпретаций. Наука о раннем монашестве производила впечатление ньютоновской механики во времисс в вере или гонения от властей — это был обычный выбор не только для христиан в России, но и для христиан в Греции и на Балканах. мена Лапласа (который сказал как-то Наполеону, что второго сэра Исаака Ньютона не может быть просто потому, что не может быть второй Вселенной, чтобы ее объяснить - м.б. этот пассаж в автореферат не стоит вставлять? Насчет Введения - не возражаю). Казалось, что имеющиеся источники составляют вполне репрезентативную группу, и для каждого из них было подобрано подходящее объяснение.

Надо сказать, что на этом этапе в изучении раннего монашества исключительно велико было значение русской школы церковно-исторической науки в целом и истории монашества в частности. Впервые заявив о себе в середине XIX в., в основном, работами П. С. Казанского — целиком подражательными по отношению к тогдашней западной науке, — уже к началу XX столетия русская научная школа дала несколько фундаментальных и пионерских исследований. Здесь стоит вспомнить такие работы как фундаментальная монография по истории аскетических доктрин С. М. Зарина и исследование по истории раннего сирийского монашества иеромонаха Анатолия1.

В первой половине XX в. наука о раннем монашестве стала постепенно выходить из состояния застоя. Произошло первое существенное и резкое расширение базы источников — ученым стали доступны такие первостепенной важности источники как сирийские оригиналы творений Иакова Афраата и Исаака Сирина, средневековые восточные переводы ряда утраченных в греческом оригинале творений других аскетических писателей — после чего стало ясно, что прежняя источниковедческая база (состоявшая, за малым исключением, только из источников на греческом и латинском языках) репрезентативной не была. Источники на различных языках христианского Востока (но, более всего, на сирийском и на армянском) стали теперь привлекаться не окказионально, а систематически, и это сразу

1 С. М. Зарин. Аскетизм по православно-христианскому учению. Т.

1, 2. СПб., 1901 [репринт в одном томе: М., 1996]; иером. Анатолий (Гри-сюк). Исторический очерк сирийского монашества до половины VI века. Киев, 1911. же позволило увидеть и, хотя бы отчасти, заполнить ряд значительных лакун в представлениях как собственно об истории раннего монашества, так и об истории идей1.

Значение источников на восточных языках лишь во вторую очередь определяется тем, что, по крайней мере, некоторые из этих языков (коптский и сирийский) сами являлись оригинальными языками документов, создававшихся в среде раннего монашества. Главное значение этих языков, как убедились ученые первой половины XX в., оказалось в другом: именно на них дошла до нас значительная часть тех документов, которые были утрачены на языке оригинала (чаще всего, греческом), перестав быть актуальными в Византии и поэтому перестав транслироваться в рукописной традиции, но сохранились на окраинах византийской культурной икумены, где их продолжали переписывать, но, однако, лишь в переводах на местные языки. Не приходится удивляться, что именно среди «выпавших» из византийской рукописной традиции произведений обнаруживается так много источников, важных для реконструкции именно первоначальных концепций раннего монашества, зачастую, сильно модифицированных уже первыми монашескими поколениями.

В межвоенный период и в 1950-е гг. исключительные достижения в области изучения раннего монашества дала бельгийская школа, особенно работы Иринея Осера (I. Hausherr, s.j.)2. В этих работах уже проявилась одна из важнейших современных тенденций изучения всех вообще вопросов, связанных с историей христианства. Она состоит в признании того факта, что значительная часть источников, ныне утраченных на греческом и ла

1 Самые главные из этих лакун — два взаимосвязанных кризиса рубежа IV и V вв.: оригенистский (связанный более всего с именем Евагрия Понтийского) и «антропоморфитский».

Вот последний сборник статей, имеющий обобщающий характер и содержащий более раннюю библиографию: I. Hausherr. Noms du Christ et voies d'oraison. Rome, 1960 (ОСА, 157). тинском языках, может быть найдена или реконструирована при помощи документов на языках христианского Востока.

Но настоящая революция ждала науку о раннем монашестве после 1947 г. — когда были открыты первые из кумранских рукописей1. Говоря обобщенно, всю историографию, так или иначе связанную с проблемой происхождения монашества, можно разделить на «докумранскую» и «по-слекумранскую». «Послекумранский» период начинается, приблизительно, с 1950-х гг.

Несмотря на удобство такой классификации, необходимо сразу же подчеркнуть ее условность. Не будет преувеличением сказать, что на современные представления о раннем монашестве радикальным образом повлияли археологические находки и, прежде всего, находки новых текстов. Также не будет преувеличения, если признать, что из всех этих текстов именно кумранские наиболее радикально повлияли на развитие научных концепций и методологии, относящихся к изучению раннего монашества. Однако, нельзя забывать и о других находках, которые, впрочем, были сделаны, приблизительно, в то же десятилетие, что и кумранские.

Прежде всего, это находка значительного депозита гностических рукописей на коптском языке, сделанная в 1945 г. в Наг-Хаммади. Во-вторых, это находка в 1940 г. депозита христианских папирусов в Туре, содержащая, в основном, произведения оригенистов — Дидима Слепца и самого Оригена, тексты которых прежде не были известны. Эти находки позволили, соответственно, точнее провести демаркационную линию между христианским подвижничеством и аскетизмом гностиков, а также более точно представить себе то идеологическое явление (оригенизм), которое существовало в монашестве первых веков как основная идеологическая

1 О Кумранской общине и о рукописях Мертвого моря см., в частности: И. Д. Амусин. Кумранская община. М., 1983; И. Р. Тантлевский. История и идеология Кумранской общины. СПб., 1994 (ОпеЩаНа). альтернатива направлению ортодоксальному, которое окончательно победит лишь в VI веке1.

Все перечисленные выше материалы стали активно вводиться в научный оборот в 1950-е гг., и уже в 1960-е гг. стало ясно, насколько устаревшими оказались все попытки исторических обобщений относительно происхождения и ранней истории монашества, которые предпринимались ранее.

Но, помимо названных открытий, в последние десятилетия науку обогатили и другие весьма важные достижения.

Прежде всего, это открытия подлинных документов IV в. на греческом и на коптском языке, которые создавались в общинах Пахомия Великого — основателя общежительного монашества. Они дошли в рукописях, приблизительно, времени своего создания2.

1 В качестве популярного введения в современное состояние исследований рукописей из Наг-Хаммади см.: А. Л. Хосроев. Из истории раннего христианства. На материале коптской библиотеки из Наг-Хаммади. М., 1997. Относительно Турских папирусов см. особ.: Orignne. Sur la Peque. Traité inédit publié d'après un papyrus de Toura par Octave Gueraud et Pierre Nautin. Paris, 1979 (Christianisme antique, 2).

2 Публикации этих документов: H. Quecke Die Briefe Pachoms. Griechischer Text der Handschrift W. 145 der ehester Beatty Library eingeleitet und hrsg. Regensburg, 1975 (Textus patristici et liturgici, 11). Дополнение к изданному здесь (с. 107-108) греческому тексту Послания 7, по другой рукописи: С. Ицтег. Aus dem siebten Brief des Pachom. Fragmente zur Pergamentrolle der ehester Beatty Library // Papyrologica Coloniensia. Vol. VII (.P. Кц1п, t. 4). Opladen, 1987. 90—98. Публикация найденного в 1972 г. послания преп. Феод opa, ученика св. Пахомия: Quecke H. Ein Brief von einem Nachfolger Pachoms // Orientalia [Roma], 1975. 44. 426—433. Издание еще одной рукописи того же письма: М. Krause. Der Erlassbrief Theodors // Studies Presented to H. J. Polotsky / Ed. D. W. Young. Beacon Hill, 1981. 220—238. См. дополнительную библиографию ниже, гл. 2.

Кроме того, это открытия археологов, раскапывавших ранние монашеские поселения. Настоящим триумфом всей этой «монашеской археологии» стало в 1964 г. открытие монастыря Келлий в Нитрийской пустыне в Египте — одного из первых монашеских поселений1.

Плодотворному усвоению современной наукой о раннем монашестве всех перечисленных открытий в огромной степени содействовало существенное изменение наиболее общих представлений о раннем христианстве, которое стало одним из важнейших последствий открытия Кумранских рукописей. Религия раввинистического иудаизма окончательно перестала считаться «более древней» по отношению к христианству. Согласно общепринятым на сегодня представлениям, обе религии — и раввинистический иудаизм, и христианство (равно как и еще целый набор разновидностей иудаизма и других религий, не набравших значительного количества адептов) — вышли из единой матрицы иудаизма (или, точнее, иудаизмов) эллинистической эпохи. Раввинистический иудаизм оказался такой же «новой» религией, как и христианство, и обе эти религии стали развиваться параллельно, в постоянном антагонизме и взаимодействии2. После принятия такого взгляда на происхождение двух мировых религий, в свою очередь, последовало много изменений во взглядах на происхождение и начальное развитие всей христианской культуры, всех ее институтов, к важнейшим из которых относится монашество.

Приведенных данных достаточно, чтобы увидеть, что и в концептуальном, и в источниковедческом отношении современная наука совершила столь резкий рывок вперед, что все исследования о раннем монашестве,

1 Le site monastique copte des Kellia. Sources historiques et explorations archéologiques. Actes du Colloque de Gennve, 13-15 aobit 1984. Gennve, 1986. Современного общего введения в монашескую археологию первых веков не существует.

См., по всей этой проблематике, напр.: A. F. Segal. Rebecca's Children: Judaism and Christianity in the Roman World. Cambridge, Mass.— London, 1986. выполненные до 1950-х гг., можно считать заведомо устаревшими, а перед современным исследователем этой проблематики открываются весьма широкие горизонты.

Для «послекумранского» периода изучения монашества наиболее фундаментальное значение имеют, на взгляд автора предлагаемого исследования,работы Антуана Гийомона (A. Guillaumont) — которому принадлежат и выдающиеся теоретические работы, и открытия — как в области текстологии, так и в «монашеской археологии»; именно ему посчастливилось открыть в 1964 г. засыпанные песком руины монастыря Келлий, где возглавлявшаяся им экспедиция проводила и первые сезоны раскопок.

Помимо довольно значительного числа исследователей, сосредоточенных на разработке отдельных проблем, которые нам придется затрагивать ниже, хотелось бы назвать еще нескольких авторов, работы которых особенно важны для понимания раннего монашества как целостного явления.

Это, во-первых, Роберт Мюррей (R. Murray, s.j.)1, проследивший зарождение монашества в среде сирийского христианства первых веков. Во-вторых, это Адальберт де Вогюэ (A. de Voguñ, o.s.b.), — занятый последние годы публикацией многотомного труда о зарождении монашества латинского, но уже сейчас включивший в изданные тома чрезвычайно важные исследования о монашестве на христианском Востоке и особенно в Египте. В-третьих, это Винсент Депре (V. Desprez, o.s.b.), — чья выросшая из лекЛ ционного курса монография является сегодня, пожалуй, оптимальным со

1 Основная работа: R. Murray. Symbols of Church and Kingdom. Cambridge, 1975; наиболее свежая и весьма важная публикация по теме: R. Murray. "Circumcision of Heart" and the origins of the Qyâmâ 11 After В ardai -san. Studies on Continuity and Change in Syriac Christianity in Honour of Professor Han J. W. Drijvers / Ed. by G. J. Reinink and A. C. Klugkist. Leuven, 1999 (OLA 89). 201—211.

2 V. Desprez. Le monachisme primitif. Dès origines jusqu'au concile d'Éphèse. Bégrolle-en-Mauge, 1998 (Spiritualité orientale, 72). Автор наиболее четанием полноты представления доступного современной науке материала и компактности, при которой этот материал не теряет внутренней целостности и структурированности.

Также следует обратить особое внимание на работу историка раннего христианства Курта Нидервиммера1, чья монография 1975 г. до сих пор может служить прекрасным введением в проблему преемственности между раннехристианским монашеством и аскетическими учениями иудейского мира новозаветной эпохи.

Одним из интересных результатов, достигнутых в рамках «после-кумранского» направления исследований раннего монашества, было выявление концепции особого рода «Завета» в качестве одной из базовых концепций обоих главных направлений монашества — Антония Великого о отшельнического) и Пахомия Великого (общежительного) . Эта концепция изначально смогла привлечь к себе достаточно пристальное внимание именно потому, что уже было заранее известно о значении понятия «Завет» как «красной нити», связующей различные религиозные направления в иудейском мире эпохи эллинизма и раннего христианства. В уяснении последнего факта, имеющего фундаментальное значение, решающую роль сыграла докторская диссертация Анни Жобер3 — одного из наиболее выизвестен своими трудами по изучению рукописной традиции и изданию (на греческом языке) текстов, относящихся к корпусу сочинений, надписанных именем св. Макария Египетского.

1 К. Niederwimmer. Askese und Mysterium. Über Ehe, Ehescheidung und Ehe verzieht in den Anfängen des christlichen Glaubens. Göttingen, 1975 (Forschungen zur Religion und Literatur des Alten und Neuen Testaments, 113).

См. пионерскую статью: G. Couilleau. L'«alliance» aux origines du monachisme égyptien//Collectanea Cisterciensia. 1977. 39. 170—193.

3 A. Jaubert. La notion d'Alliance dans le Judaïsme aux abords de l'ère chrétienne. Paris, 1963 (Patristica Sorbonensia, 6). дающихся исследователей взаимосвязи между ветхозаветной религией в предхристианскую эпоху и ранним христианством1.

Следует особо сказать о современной российской исследовательской литературе, посвященной раннему монашеству.

В 2001 г. появилась фундаментальная монография Н. Ф. Ускова, посвященная истории монашества в германских землях, начиная с самого раннего времени2. Что касается раннего монашества на христианском Востоке, то из монографических публикаций на эту тему можно назвать лишь научно-популярную книгу А. И. Сидорова (1998 г.)3. Статьи по различным частным вопросам из истории раннего монашества, а также комментированные переводы источников на русский язык публиковали за последние 10-15 лет А. Г. Дунаев, A. JI. Хосроев, А. И. Сидоров и некоторые другие.

Предмет исследования

Предметом исследования является генезис идей, приведших к формированию раннего монашества как особого культурно-исторического явления.

Уточняя, можно сказать, что речь пойдет о таких особенностях монашества IV и V вв., которые практически не сохранялись в более поздних формах монашеской жизни, но которые как раз и оказались в огромной степени ответственными за относительную легкость и быстроту перехода от аскетизма раннехристианских общин к монашеству как институту средневекового общества.

1 См. о личности и трудах Анни Жобер сб. статей ее памяти: Mémorial Annie Jaubert (1912—1980) / Édité par M. Petit et B. Lourié // Христианский Восток. 2002. 4 (10) (в печати).

H. Ф. Усков. Христианство и монашество в Западной Европе раннего Средневековья. Германские земли II/III — середина XI в. СПб., 2001 (Библиотека Средних веков). з

А. И. Сидоров. Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества. М., 1998 (Православное монашество и аскетика в исследованиях и памятниках).

Такой выбор главного предмета исследования потребует от нас определенного внимания и к пограничным с ним явлениям, а именно, к раннехристианскому аскетизму, с одной стороны, и к культуре и государственной идеологии Римской империи IV-V вв., с другой стороны.

Цель и задачи диссертации

Цель диссертации состоит в том, чтобы проследить генезис идей, соответствовавших ранним стадиям процесса формирования монашества как особого культурного феномена, или, другими словами, процесса ин-культурации монашества в культуру христианской империи. Этот процесс, в свою очередь, окажется важнейшей составляющей более общего процесса инкультурации христианства в целом, оказавшегося на «историческом перекрестке» нескольких культур — греко-римской и иудейской, причем, культур, уже существовавших к тому времени внутри особого культурного синтеза, созданного эпохой эллинизма.

Исходя из указанной цели, диссертанту представляется необходимым решить следующий ряд конкретных задач.

В первую очередь, окажется необходимым определить, насколько идеология раннего монашества была специфична именно для него, а насколько она была характерна и для всего раннехристианского аскетизма.

Для этого, в свою очередь, будет необходимо проанализировать два ряда идей: во-первых, самосознание первых поколений монахов, а, во-вторых, взгляд на монашество «извне» — главным образом, то понимание монашества, которое имело место у современных формированию монашества идеологов христианской Церкви и христианского государства.

Идеологами христианской Церкви, чьи аскетические воззрения будут подлежать изучению, являются выдающиеся представители епископата IV—V веков. Нашей задачей при изучении их взглядов будет, во-первых, сопоставление их представлений с аскетическими воззрениями идеологов раннего монашества, а, во-вторых, оценка адекватности представлений отцов-основателей монашества относительно места монашества как особого института в общей структуре христианской Церкви.

Основной задачей изучения сформированной в эпоху Константина Великого идеологии христианского государства будет, применительно к целям настоящего исследования, сопоставление официальной идеологии немонашеской части христианского общества с трактовкой этой же части общества в идеологии раннего монашества.

Кроме того, будет необходимо определить специфику «раннего» монашества по отношению к «позднему», то есть средневековому. Это, в свою очередь, потребует решения некоторых более частных задач.

Главной из такого рода задач будет оценка изменений внутри той культурной среды, которая к середине V века решающим образом влияла на развитие монашеской идеологии в пределах всей Римской империи.

Научная новизна исследования состоит в том, что исследуется концепция «Завета» в аскетических учениях отцов-основателей монашеского движения.

При этом расширяется источниковедческая база как собственно монашеских источников, так и раннехристианской (домонашеской) литературы.

Концепция «Завета» впервые рассматривается на основании источников, современных отцам-основателям монашества, но представляющих взгляд на монашество «извне»: прежде всего, это взгляды епископов (восточных и западных), а также те представления, которые оказались заложенными в «архитектурный проект» христианской империи Константина Великого.

Показано, что в течение всего IV в. концепция «Завета» оставалась настолько же основополагающей для всей христианской аскетики, какой она была и в доконстантиновскую эпоху.

Предлагается интерпретация тех резких перемен, которые имели место в идеологии монашества в V веке, и в результате которых концепция Завета оказалась маргинализированной.

Представлены новые данные о той среде, в которой был создан корпус сочинений, надписанных именем Дионисия Ареопагита, а также новые данные о значении этого корпуса сочинений для трансформации и дальнейшего развития монашеской идеологии.

Методология

Главный предмет настоящей работы, идеология монашества, рассматривается в рамках представлений современного религиоведения об аскетизме как универсальной потребности человечества, которая, так или иначе, проявляет себя во всех религиях и во всех культурах. В частности, это относится и к иудаизму эллинистической эпохи, а также к раннему христианству, чем и обеспечивается непрерывная преемственность между идеологией раннего монашества и идеологией ряда религиозных движений иудейского мира предхристианской эпохи.

Работа выполняется в русле тех научных представлений о континуитете между христианством первых веков и мессианскими движениями иудейского мира новозаветной эпохи, которые сформировались в исследованиях «послекумранского» периода, — прежде всего, трудами А. Жобер, а также таких историков христианства и раннего монашества, как Р. Мюррей и А. Гийомон.

При анализе источников, наряду с учетом известных закономерностей так называемой истории текстов на христианском Востоке, сформулированными в первой половине и в середине XX в. в трудах П. Петерса, Ж. Гаритта и их современных последователей1, были использованы некоторые методологические принципы, разработанные для отдельных видов источников. Так, для apophthegmata рШгит были использованы теоретические представления Ж.-Кл. Ги, М. Шэна, Р. Соже о генеалогических связях между разными типами собраний. Для интерпретации литургического материала пахомианских уставов были использованы методы сравнительно-исторической литургики А. Баумштарка.

1 о

В частности, именно эти закономерности указывают нам, в каких средневековых переводах на восточные языки мы можем искать источники, утраченные в их греческих оригиналах.

Историческая интерпретация многочисленных агиографических материалов строится в соответствии с принципами критической агиографии, разрабатываемыми, главным образом, членами Общества болландистов, начиная с Ипполита Делеэ и кончая нашим современником Михаилом ван Эсбруком.

Хронологические и географические рамки исследования

Основная часть предлагаемого исследования будет посвящена процессу формирования монашества как особого института христианской жизни. Этим определяются хронологические рамки исследования: IV век, и лишь в незначительной степени — П-Ш и V века. Материалы более раннего и более позднего времени будут привлекаться лишь эпизодически.

Центральное внимание в настоящей работе будет, соответственно, уделено анализу идей самих отцов-основателей монашества. В первую очередь, это монахи Египта. Однако, для ранней истории монашества Египет представляет хотя и центральный, но не исключительный интерес. Поэтому некоторое внимание будет уделяться монашеским или квази-монашеским движениям в Сирии, Каппадокии, Палестине и других регионах Римской империи.

Будут также рассматриваться аскетические воззрения, выраженные в творениях епископов Востока и Запада Римской империи, которые были современниками начала монашеского движения. Кроме того, будут кратко рассмотрены некоторые документы, выражающие государственную идеологию времен формирования христианской империи, а также некоторые данные, характеризующие общегуманитарную культуру как самого монашества, так и той христианской среды, которая особенно тесно с ним взаимодействовала.

Источниковедческая база исследования

Главными источниками для изучения раннего монашества являются, естественно, собственные произведения отцов-основателей монашеского движения. Они составляют и главную часть источниковедческой базы предлагаемого исследования. Довольно значительная их часть дошла до нас на языках оригиналов (греческом, коптском, латинском и сирийском) или в средневековых переводах на латынь и на языки христианского Востока. Важнейшими среди этих источников являются писания Пахомия Великого и других авторов его круга, послания Антония Великого, а также так называемые Apophthegmata Рмгит. («Изречения Отцов») — сборники изречений различных подвижников.

Вторая группа источников, использованных в настоящей работе, — это современные раннему монашеству произведения, содержащие как повествования о жизни и учении ранних монахов, так и цитаты, иногда очень пространные, из их произведений. В ряду подобных источников необходимо упомянуть, прежде всего, Житие святого Антония, написанное его младшим современником Афанасием Великим на греческом языке и дошедшее до нас в оригинале, а также составленный Иеронимом Стридон-ским на латинском языке сборник материалов (переводных текстов) и сведений, относящихся к жизни монастырей, основанных Пахомием Великим. Велико также значение написанных на латинском языке произведений Иоанна Кассиана, из которых для наших целей важнее всего будут «Собеседования».

Определенное значение имеют также источники более поздние (например, агиографические), содержание которых относится к деятельности первых поколений монахов.

Для оценки места монашества и монашеской идеологии в современных ему Церкви и государстве необходимо обращаться, с одной стороны, к памятникам церковного и светского законодательства, а, с другой стороны, к произведениям идеологов Церкви и христианского государства. В настоящей работе с этой целью привлекаются труды Иоанна Златоуста, Амвросия Медиоланского, Иеронима Стридонского, Августина Иппонского и Евсевия Памфила.

Предпринятая в настоящей работе попытка проследить трансформацию монашеской идеологии, имевшую место в У веке, потребовала обращения к корпусу сочинений, надписанных именем Дионисия Ареопагита, а также к ряду произведений таких авторов, как императрица Евдокия, Кир Панополитанский, анонимный автор стихотворной парафразы Евангелия от

Иоанна, приписывавшейся Нонну Панополитанскому, а также к аутентичной поэме Нонна «Дионисиака».

Окказионально привлекались другие источники, в частности, те, в которых выражена раннехристианская аскетическая идеология (Мефодий Олимпский, Афраат).

Теоретическое и практическое значение работы

Результаты исследования должны, прежде всего, стимулировать дальнейшее изучение идеологических перемен, имевших место в монашестве V и VI веков. В частности, это касается таких животрепещущих проблем современной науки, как история монашеского оригенизма и происхождение и ранняя история бытования Corpus Areopagiticum. Кроме того, результаты исследования проливают дополнительный свет на весьма сложные взаимоотношения христианства и языческой цивилизации в Римской империи до V в. включительно. В частности, они важны для понимания имперской идеологии в период от Константина Великого до Юстиниана.

С практической точки зрения, исследование помогает понять внутреннее устройство церковной организации, в которой монашество играло и все еще продолжает играть первенствующую роль, а также и сами принципы взаимодействия Церкви с окружающим ее миром. Это важно как в исторических исследованиях, так и в практической политике.

Материалы диссертации могут быть использованы при чтении различных учебных курсов, например, в курсах патрологии, истории философии, истории и патрологии христианского Востока, истории средневековой культуры, истории христианства, а также в общих курсах истории религии.

Апробация исследования

Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите на заседании кафедры философии культуры и культурологи Санкт-Петербургского государственного университета 12 февраля 2002 г. По теме диссертации опубликованы одна монография и более десяти статей и научных переводов.

Отдельные положения работы были представлены в виде докладов на следующих научных конференциях: XVIII Международный конгресс по

22 византинистике (Москва, август 1991 г.), международная конференция «Византийское богословие и традиции религиозно-философской мысли в России» (С.-Петербург, сентябрь 2000 г.), теоретический семинар кафедры философии культуры и культурологии СПбГУ (декабрь 2001 г.).

Материалы диссертации использовались при чтении следующих учебных курсов: История Священного Предания на Христианском Востоке (Высшая религиозно-философская школа, С.-Петербург, 1990—1992), Патрология (факультатив; С.-Петербургская духовная академия, 1991—1993), Патрология Христианского Востока (Институт богословия и философии, С.-Петербург, 1993—1995), Патрология (Царицынский православный университет, Волгоград, 1995—1997).

Структура диссертации

Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы. Количество страниц равно 188. Количество названий использованной литературы равно 216, представленное число включает 45 названий на русском языке и 171 название на иностранных языках

Заключение научной работыдиссертация на тему "Формирование идеологии раннехристианского монашества"

Заключение

Идеология раннего монашества по своему содержанию представляла собой идеологию раннехристианского аскетизма, которая, в свою очередь, была органичным продолжением идеологии мессианских движений иудейского мира новозаветной эпохи.

Главным элементом этой идеологии было представление об аскетике как норме жизни в эпоху священной войны. Священная война, о которой идет речь, — это состояние мессианской (или церковной) общины в эсхатологическую эпоху Нового Исхода, которая соответствует дарованию Нового Завета. Эта эпоха в основных чертах повторяет эпоху Моисея, и ее наступление было предсказано еще Иеремией. В иудейском мире, современном Иисусу, выделялся целый ряд религиозных движений, основанных на вере в то, что такая эпоха или уже наступила, или сейчас наступит, и именно им наследовало христианство. В противоположность христианству, раввинистический иудаизм (после некоторых колебаний) наследовал тем религиозным воззрениям иудейского мира, в которых переживаемая эпоха трактовалась как «мирная» (разумеется, смысле отсутствия эсхатологической священной войны, а не войны вообще). — Отсюда и произошло столь радикальное различие аскетических представлений в раввинистическом иудаизме и в христианстве. Раннее монашество всецело унаследовало от раннехристианского аскетизма идеологию «Нового Завета» и «Нового Исхода». Ее не пытались подвергать ревизии не только сами идеологи монашества, но и идеологи христианской империи и идеологи Церкви, которым срочно требовалось выработать концептуальное обоснование нового статуса Церкви в Римской империи, теперь становившейся христианской. Перед идеологами Церкви и империи эта невозможность отойти от концепции «Нового Исхода» поставила трудноразрешимую проблему: какое место отвести в Церкви тому абсолютному большинству мирян, которое заведомо не расстанется с «обыкновенной» мирской жизнью?

Эта проблема была блестяще решена пастырями (особенно епископами) и государственными мужами в IV веке: к сообществу мирян, возглавляемому христианским императором, была применена модель ветхозаветного Израиля, возглавлявшегося Законодателем Моисеем. Эта модель и осталась базовой для византийского общества, и впоследствии (главным образом, в VI веке) именно она послужила основой для разработки знаменитой византийской церковно-государственной концепции «симфонии» светской и духовной властей. Однако, монашеская идеология стала постепенно приходить в состояние другого кризиса — культурного. Если на первом этапе она обеспечивала монашеству статус культурной независимости от остального христианского общества, а для самого этого общества послужила стимулом для разработки наиболее адекватной ему идеологии (той самой, в которой общество мирян самоидентифицировалось с ветхозаветным Израилем), то уже через 100 с небольшим лет, к первой половине V века, монашество оказалось в ситуации, которую можно определить как «культурная отсталость», за которой неизбежно следовала культурная экспансия язычества. Христианская идеология в целом перешла с «иудейского» языка на «греческий» — на язык греческой философии и культуры. В монашеском движении и в аскетической идеологии христианства это обернулось расколом: с одной стороны оказались сторонники традиционной, но уже малопонятной «иудейской» (по своему философскому языку) идеологии, а с другой стороны — сторонники «греческой» (неоплатонистической) идеологии оригенизма, в которой ее аскетическая составляющая тесно переплеталось с догматической, причем, та и другая восходили к заведомо чуждым христианству учениям неоплатоников. Осуждение оригенизма собором египетских епископов в 400 г. и затем папой Римским в 401 г., скорее, обозначило проблему, нежели решило ее. Решить ее могла только новая монашеская идеология — точнее, традиционная аскетическая идеология христианства, «переписанная» теперь философским языком эпохи.

Это и было сделано во второй половине V века неизвестным для нас автором корпуса сочинений, надписанных именем ученика апостола Павла Дионисия Ареопагита. Несмотря на то, что для идентификации автора корпуса мы имеем сейчас лишь гипотезу (автор настоящей работы присоединяется к мнению тех ученых, которые указывают на Петра Ивира), можно довольно точно указать на тот круг людей, в котором и только в котором корпус «Ареопагитик» мог быть написан. Эти люди, чьи судьбы тесно переплетались друг с другом, представляли одновременно три сферы тогдашнего христианского общества: императорский двор и высшую аристократию империи, ее интеллектуальную (прежде всего, философскую и литературную) элиту и лидеров монашеского движения в Палестине. (Для V века характерно перемещения «всемирного центра» монашества из Египта в Палестину; это было вызвано догматическими спорами, которые наиболее сильно ударили по организации монашества именно в Египте). Из наиболее ярких имен этого круга следует назвать императрицу и затем экс-императрицу Евдокию, поэта и царедворца Кира Панополитанского и преподобную Меланию Младшую; в этом же кругу был воспитан грузинский царевич, а затем монах и епископ Петр Ивир. По всей вероятности, именно Петр Ивир стал тем человеком, которому удалось «переписать» традиционные аскетические идеи на языке современной ему философии, то есть на языке Прокла. «Ареопагитики» вскоре станут восприниматься как «сумма» аскетической идеологии, авторитет которой вплотную приближается к авторитету Нового Завета. Это и станет аскетической идеологией монашества средневекового. Что же касается той раннемонашеской идеологии, которой была посвящена основная часть настоящей работы, то она потеряет свое центральное положение и будет напоминать о себе лишь в отдельных высказываниях средневековых подвижников. Всеобщее принятие «Ареопагитик» завершит собой процесс инкультурации монашества в культуру средневековой христианской империи.

Понимание специфики аскетической идеологии раннего монашества

167 сегодня важно не только для того, чтобы лучше понимать природу одного из культурных явлений, возникших внутри христианской цивилизации, а именно, института монашества. Оно оказывается важным и для того, чтобы понять специфику христианской цивилизации как таковой — той цивилизации, которая возникла в поле высокого напряжения, возникшего между двумя полюсами — Афинами и Иерусалимом.

Список научной литературыЛурье, Вадим Миронович, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Московская духовная академия

2. Словарь книжников и книжности Древней Руси: вторая половина XIV — XVI в. Ч. 1. А—К. Ленинград, 1988. Ч. 2. Л—Я. Ленинград, 1989

3. Analecta Bollandiana, 1882—

4. Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium (Paris etc., затем Louvain)

5. Corpus Scriptorum Ecclesiasticorum Latinorum. Wien, 1865—

6. Orientalia Christiana Analecta. Roma, 1935—

7. Patrologia Orientalis. Paris, затем Turnhout и Roma—Turnhout, 1903—

8. Sources Chrétiennes. Paris, 1942—

9. Texte und Untersuchungen zur Geschichte der altchristichen Literatur (Leipzig, затем Berlin), 1882—

10. С. С. Аверинцев. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1997 перепечатка изд.: М., 1977. 343 с.

11. И. И. Адамов. Святый Амвросий Медиоланский. Сергиев Посад, 1915.

12. И. Д. Амусин. Кумранская община. М., 1983. 328 с.

13. Иером. Анатолий (Грисюк). Исторический очерк сирийского монашества до половины VI века. Киев, 1911.

14. Афанасий Великий, святитель. Творения в четырех томах. М., 1994 репринт изд. Свято-Троицкой Сергиевой Лавры; Сергиев Посад, 1902. Изд. 2-е, исправленное и дополненное.

15. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета на церковнославянском языке с параллельными местами. СПб., 1900 репринт: М., 1993. 1660 с.

16. Е. И. Ванеева. Хождение Зосимы к рахманам // Словарь книжности и книжников Древней Руси / Отв. ред. Д. С. Лихачев. Л., 1989. Т. II, ч. 2. 489—491.

17. Преподобных отцев Варсануфия Великаго и Иоанна руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников / Пер. с греч. Изд. 4-е. СПб., 1905 репринты: М., 1993 и др..

18. Н. Веселовский. Из истории романа и повести: Материалы и исследования. Вып. 1. Греко-византийский период. СПб., 1886 (Сборник Отделения русского языка и словесности Императорской Академии Наук. Т. 11, № 2). 280—329.

19. Дионисий Ареопагит. О Церковной иерархии. Послания / Вступ. статья, подготовка греч. текстов и их русский пер. Г. М. Прохорова. Редактор перевода иеромонах Григорий (В. М.) Лурье. СПб., 2001 (Византийская библиотека. Источники). 282 с.

20. М. М. Елизарова. Община терапевтов. (Из истории ессейского общественно-религиозного движения I в. н. э.). М., 1972.

21. С. М. Зарин. Аскетизм по православно-христианскому учению. Т. 1, 2. СПб., 1901 репринт в одном томе: М., 1996.

22. Старец Зосима Верховский. Житие и подвиги. Изречения и извлечения из его сочинений. В 2-х частях. Изд. 2-е. М., 1889 репринт в одном томе: М., 1994..

23. Иероним Стридонский. Послание 22, к Евстохии // Творения блаженнаго Иеронима Стридонскаго. Изд. 2-е. Ч. 1. Киев, 1893 (Библиотека творений святых отцев и учителей Церкви западных, издаваемая при Киевской Духовной Академии, кн. 3). 100—146.

24. Творения святаго Исидора Пелусиота. Ч. 2. М., 1860 (ТСО, т. 35).

25. В. М. Истрин. Апокриф о Иосифе и Асенефе // Древности. 1898. 2. 146—199.

26. Я. С. Казанский. История православного монашества на Востоке. Ч. I. Монашество в Египте. М., 1854; Ч. II Без названия. М., 1856 [переизд.: М., 2000].

27. Книга правил святых апостол, святых соборов вселенских и поместных, и святых отец. М., 1893 репринты: М., 1992 и мн. др.. 408, 72 с.

28. Книги Сивилл / Пер. древнегреч. и прим. В. Витковской и В. Витковского. М., 1996 (История духовной культуры).

29. В. М. Лурье. Этапы проникновения гимнографических элементов в структуру всенощного бдения Иерусалимского типа и ее производные // Византинороссика. 1995. 1. 149—200.

30. В. М. Лурье. Три типа раннехристианского календаря и одно разночтение в тексте Ер1зШ1а АроэЫошт // Традиции и наследие Христианского Востока. Материалы международной конференции / Под ред. Д. Е. Афиногенова и А. М. Муравьева. М., 1996. 256—320.

31. В. М. Лурье. Публикации монастыря Бозе по истории исихастской традиции у греков и славян // Византийский временник. 1997. 57 (82). 309—317.

32. В. М. Лурье. Авва Георгий из Саглы и история юлианизма в Эфиопии //Христианский Восток. 1999. 1 (7). 317—358.

33. В. М. Лурье. Время поэтов, или Praeparation.es Areopagiticae: к уяснению происхождения стихотворной парафразы Евангелия от Иоанна // Нонн из Хмима. Деяния Иисуса / Отв. ред. Д. А. Поспелов. М., 2002 (Бсгтшт РЫ1осаИсит. Т. I). 295—337.

34. В. М. Лурье. Из истории эсхатологических концепций в России и вокруг нее (в печати).

35. В. М. Лурье. Из истории чинопоследований псалмопения: полная псалтирь в ежедневном правиле (в связи с историей египетского монашества IV—VII вв.) И Византийский временник. 1995. 56 (81). 228—237; 1999. 58 (83). 76—83.

36. Нонн Панаполитанский. Деяния Диониса / Пер. с древнегреч. Ю. А. Голубца. Вступительная статья А. В. Захаровой. СПб., 1997 (Античная библиотека. Античная история). LIII, 541 с.

37. Нонн из Хмима. Деяния Иисуса / Отв. ред. Д. А. Поспелов. М., 2002 (Scrinium Philocalicum. Т. I). 416 с.

38. А. Пареди. Святой Амвросий Медиоланский и его время. Милан, 1991.

39. А. И. Сидоров. Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества. М., 1998 (Православное монашество и аскетика в исследованиях и памятниках). XIV, 528 с.

40. Сочинения древних христианских апологетов / Под общей ред. А. Г. Дунаева. СПб., 1999 (Античное христианство. Источники). VII, 946 с.

41. Старые церкви — новые верующие. Религия в массовом сознании постсоветской России / Под ред. проф. К. Каариайнена и проф. Д. Фурмана. М,—СПб., 2000. 248 с.

42. И. Р. Тантлевский. История и идеология Кумранской общины. СПб., 1994 (Orientalia). 368 с.

43. Творения древних отцов-подвижников. Св. Аммон, св. Серапион Тмуитский, преп. Макарий Египетский, св. Григорий Нисский, Стефан Фиваидский, блаж. Иперехий / Перевод, вступ. статья и комментарии А. И. Сидорова. М., 1997 (Святоотеческое наследие, т. 4).

44. Тексты Кумрана. Вып. 1 / Пер. с древнеевр. и арамейского, введение и комм. И. Д. Амусина. М., 1971 (Памятники письменности Востока, XXXIII, 1).

45. М. К. Трофимова. Историко-философские вопросы гностицизма. (Наг Хаммади, II, сочинения 2, 3, 6, 7). М., 1979. 216 с.

46. Б. А. Тураев. Исследования в области агиологических источников истории Эфиопии. СПб., 1902 (Записки историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета, ч. 65, вып. 1).

47. Я. Ф. У сков. Христианство и монашество в Западной Европе раннего Средневековья. Германские земли 11ЯП — середина XI в. СПб., 2001 (Библиотека Средних веков). 507 с.

48. А. Л. Хосроев. Из истории раннего христианства. На материале коптской библиотеки из Наг-Хаммади. М., 1997. 384 с.

49. H. Achelis. Virgines subinlroducîae: Ein Beitrag zum VII. Kapitel des I. Korintherbriefs. Leipzig, 1902.

50. P. Allen, W. Mayer. Computer and Homily: Accessing the Everyday Life of Early Christians // Vigiliae Christianae. 1993.47. 260—280.

51. P. Allen, W. Mayer. Chrysostom and the Preaching in Homilies in Series: A Re-Examination of the Fifteen Homilies In epistulam ad Philippenses (CPG 4432) // Vigiliae Christianae. 1995. 49. 270—289.

52. P. Allen, W. Mayer. Chrysostom and the Preaching of Homilies in Series: A New Approach to the Twelve Homilies In epistulam ad Colossenses (CPG 4433) // OCP. 1994. 60. 21—39.

53. D. C. Allison, Jr. The New Moses. A Matthean Typology. Minneapolis, 1993.

54. J. A. F. Alonso. El divorcio de Constantino VI y la doctrina matrimonial de San Teodoro Estudita. Pamplona, 1984 (Coleccion canónica de la Universidad de Navarra).

55. D. Amand de Mendieta. La virginité chez Eusèbe d'Émèse et l'acsétisme familial dans la première moitié du IVe siècle // Revue d'histoire ecclésiastique. 1955. 50. 777—820.

56. Sant'Ambrogio, Verginita e vedovanza / Introd., trad., note e indici di F. Gori. Milano, 1989 (Sancti Ambrosii episcopi Mediolanensis opera, 14/1; Opere morali, 2/1).

57. Ambrosio de Milan, Sobre las vírgenes y sobre las viudas / Ed. D. Ramos-Lissón. Madrid, 1999 (Fuentas patrísticas, 12).a

58. E. Amélineau. Histoire des monastères de la Basse-Egypte. Paris, 1894 (Annales du Musée Guimet, XXV).

59. Athanase d'Alexandrie, Vie d'Antoine / Introduction, text critique, traduction, notes et index par G. J. M. Bartelink. Paris, 1994 (SC 400).

60. H. Backt. Das Vemächtnis des Ursprung. Studien zum frühen Mönchtum. Bd. I. Würzburg, 1972; Bd. II. Pachomius. — Der Mann und sein Werk. Würzburg, 1983 (Studien zur Theologie des geistlichen Lebens, VIII).

61. A. I. Baumgarten. The Flourishing of Jewish Sects in the Maccabean Era: An Interpretation. Leiden—N.Y.—Köln, 1997 (Supplements to The Journal for the Study of Judaism, 55).

62. E. Becker. Konstantin der Große, der 'neue Moses'. Die Schlacht am Pons Milvius und die Katastrophe am Schilfmeer // Zeitschrift für Kirchengeschichte. 1910.31. 162—175.

63. E. Becker. Protest gegen den Kaiserkult und Verherrlichung des Sieges am Pons Milvius in der christlichen Kunst der Konstantinischen Zeit // Konstantin der Große und seine Zeit / F. J. Dölger, hrsg. Freiburg im Breisgau, 1913. 155—190.

64. R. T. Beckwith. Calendar and Chronology, Jewish and Christian. Biblical, Intertestamental and Patristic Studies. Leiden—N. Y.—Köln, 1996 (Arbeiten zur Geschichte des Antiken Judentums und des Urchristentums, 33).

65. R. Bergmeier. Die Essener-Berichte des Flavius Josephus. Quellenstudien zu den Essenertexten im Werk des jüdischen Historiographen. Kampen, 1993.

66. Biblia Sacra iuxta Vulgatam versionem / Recensuit. R. Weber. Ed. tertia. Stuttgart, 1983. 1980 p.

67. M.-É. Boismard. Moïse ou Jésus. Essai de christologie johannique. Leuven, 1988 (Bibliotheca Ephemeridum Theologicarum Lovaniensium, 84).

68. B. Brons. Sekundäre Textpartien im Corpus Pseudo-Dionysiacum // Nachrichten von der Akademie der Wissenschaften in Göttingen. Philol.-hist. Kl. (1975) N 5. 99-140.

69. P. Brown. The Body of Society. Men, Women, and Sexual Renunciation in Early Christianity. London—Boston, 1988 (американское изд.), 1989 (английское изд.).

70. A. Cameron, The Empress and the Poet II Later Greek literature / Ed. by J. J. Winkler and G. Williams (Cambridge—N. Y„ 1982) (Yale classical studies, 27) 217—289.

71. J. H. Charlesworth. The History of the Rechabites. Vol. I: The Greek Recension. Chico, CA, 1982 (Society of Biblical Literature. Texts and Translations, 17; Pseudepigrapha Ser., 10).

72. J. J. Collins. Between Athens and Jerusalem. Jewish identity in the hellenistic diaspora. N. Y., 1983.

73. The Community of the Renewed Covenant. The Notre Dame Symposium on the Dead Sea Scrolls / Ed. by E. Ulrich, J. VanderKam. Notre Dame, IN, 1993 (Christianity and Judaism in Antiquity Series, 10).

74. F. C. Conybeare. Philo, About the Contemplative Life or the Fourth Book of the Treatise Concerning Virtues. Critically edited with a defence of its genuineness. Oxford, 1895.

75. R. Coquin. Les origines de l'Épiphanie en Égypte // B. Botte, E. Melia, et al. Noël — Épiphanie. Retour du Christ. Semaine liturgique de l'Institut Saint-Serge. Paris, 1967 (Lex orandi, 40). 139—170.

76. Corpus Dionysiacum. I, II. Berlin, 1990—1991 (Patristische Texte und Studien, 33, 36).

77. G. Couilleau. L'«alliance» aux origines du monachisme égyptien // Collectanea Cisterciensia. 1977. 39. 170—193.

78. G. Dagron. Empereur et prêtre. Étude sur le «césaropapisme» byzantin. Paris, 1996.

79. K. Demoen. The Attitude towards Greek Poetry in the Verse of Gregory of Nazianzen // Early Christian Poetry. A Collection of Essays / Ed. by J. den Boeft, A. Hilhorst. Leiden—N. Y.—Köln, 1993. (Supplements to Vigiliae Christianae, 22). 235-252.

80. Denys l'Aréopagite et sa postériorité en Orient et en Occident. Actes du Colloque International. Paris, 21-24 septembre 1994. Paris, 1997 (Collection des Études Augustiniennes. Série Antiquité, 151). 671 p.

81. F. Desprez. Le monachisme primitif. Dès origines jusqu'au concile d'Éphèse. Bégrolle-en-Mauge, 1998 (Spiritualité orientale, 72).

82. F. Diekamp. Die origenistischen Streitigkeiten in sechsten Jahrhundert und das fünfte allgemeine Konzil. Miinster/Westf., 1899.

83. L. Diez Merino. Les «Vigilantes» en la literatura intertestamentaria II Simposio biblico Español (Salamanca, 1982) / Ed. por N. F. Marcos, J. T. Barrera, J. F. Vallina. Madrid, 1984. 575—609.

84. L. DiTommaso, ed. Bibliography of the Pseudepigrapha, 1850—1999. Sheffield, 2002 (Journal for the Study of the Pseudepigrapha, Suppl. Ser.) (в печати).

85. P. Van Duen. The poetical writings of the Empress Eudocia: An evaluation // Early Christian poetry: a collection of essays / Ed. by J. den Boeft and A. Hilhorst (Leiden—N. Y.—Köln, 1993) (Supplements to Vigiliae Christianae, 22).

86. R. Elior. From Earthly Temple to Heavenly Shrines: Prayers and Sacred Songs in the Hekhalot Literature and Its Relation to Temple Traditions // Jewish Studies Quarterly. 1997. 4. 217—267.

87. S. Elm. Virgins of God: the Making of Asceticism in Late Antiquity. Oxford—N.Y., 1994.

88. M. van Esbroeck. Barsabé de Jérusalem, Sur le Christ et les Églises. Introduction, édition du texte géorgien inédit et traduction française. Turnhout, 1982 (PO. T. 41, f. 2. N 187).

89. M. van Esbroeck. Jean II de Jérusalem et les cultes de S. Étienne, de la Sainte-Sion et de la Croix // AB. 1984. 102. 99—134.

90. M. van Esbroeck. L'homélie de Pierre de Jérusalem et la fin de l'origénisme palestinien en 551 // OCP. 1985. 51. P. 33-59.

91. M van Esbroeck. Peter the Iberian and Dionysius the Areopagite. Honigmann's thesis revisited// OCP. 1993. 59. 217-227.

92. M. van Esbroeck Рец. на:. R. Sh. Kraemer. When Aseneth Met Joseph. A Late Antique Tale of the Biblical Patriarch and His Egyptian Wife, Reconsidered. Oxford—N.Y., 1998 // Христианский Восток. 2000. 2 (8) 452—454.

93. The Essenes According to the Classical Sources / Ed. by G. Vermes & M. Goodman. Sheffield, 1989 (Oxford Centre Textbooks, I).

94. Homerocentones Eudociae Augustae / Recognovit ediditque M. D. Usher. Stutgardiae et Lipsiae, 1999 (Bibliotheca Scriptorum Graecorum et Romanorum Teubneriana). XII, 115 p.

95. P. Évieux. Isidore de Péluse. Paris, 1995 (Théologie historique, 99).

96. H. Fahr, U. Glessmer. Jordandurchzug und Beschneidung als Zurechtweisung in einem Targum zu Josua 5 (Edition des MS T.-S. В 13, 12). Gluckstadt, 1991 (Orientalia Biblica und Christiana, 3).

97. К. Frank (P. Suso). 'AyyéXixoç ßiog. Begriffsanalytische und begriffsgeschichtliche Untersuchung zum Engelgleichen Leben im frühen Mönchtum. Diss. Münster Westf., 1964.

98. D. Frankfurter. Eliah in Upper Egypt. The Apocalypse of Elijah and Early Egyptian Christianity. Minneapolis, 1992 (Studies in Antiquity & Christianity).

99. G. Garitte. Lettres de S. Antoine. Version géorgienne et fragments coptes. Louvain, 1955 (CSCO 148-149 / Iber 5-6).

100. D. Gemmiti. Teodora Studita e la questione moicheiana. Marigliano (Napoli), 1993.

101. J. Gribomont. Eustathe le Philosophe et les voyages du jeune Basile de Césarée // Revue d'histoire ecclésiastique. 1959. 54. 115—124 репринт в: Idem. Saint Basile. 1.1, 107—116.

102. J. Gribomont. Le monachisme au sein de l'Église en Syrie et en Cappadoce // Studia monastica. 1965. 7. 7—24 репринт: Idem. Saint Basile., 1.1, 1—20.

103. J. Gribomont. Eustathe de Sébaste // Idem. Saint Basile. I. 95—106.

104. J. Gribomont. Saint Basile et le monachisme enthousiaste // Irénikon. 1980. 53. 123—144 репринт в: Idem. Saint Basile. 1.1, 43—64.

105. J. Gribomont. Saint Basile: Évangile et Église. Mélanges. T. I, II. Bégrolles-en-Mauges, 1984 (Spiritualité orientale, 36, 37).

106. Honor of Robert F. Taft, S. J. / A cura di E. Carr, S. Parenti, A.-A. Thiermeyer, E. Velikovska. Roma, 1993 (Studia Anselmiana, 110; Analecta litúrgica, 17). 141—160.

107. C. W. Griggs. Early Egyptian Christianity from its origins to 451 C. E. Leiden etc., 1990 (Coptic Studies. Vol. 2).

108. A. Guillaumont. Le problème de la prière continuelle dans le monachisme ancien // L'expérience de la prière dans les grandes religions / Éd. H. Limet, J. Ries. Louvain-la-Neuve, 1980 (Homo religiosus, 5). 285— 293.

109. A. Guillaumont. Les Kephalaia gnostica d'Évagre le Pontique et l'histoire de l'origénisme chez les Grecs et les Syriens. Paris, 1962 (Patrística Sorbonensia, 5).

110. A. E. Hickey. Women of the Roman Aristocracy as Christian Monastics. Ann Arbor, MI, 1987 (Studies in Religion, No. 1).

111. Hieronymus, Epistularum pars I / Ed. I. Hilberg. Editio altera supplementis aucta. Wien, 1996 4910. (CSEL 54)].

112. K. G. Holum. Theodosian empresses: women and imperial dominion in late antiquity. Berkeley, 1982 (The Transformation of the classical heritage, 3).

113. M. R. James. Apocrypha anecdota. I. Cambridge, 1893 (Texts and Studies, II, 3).

114. A. Jaubert. La notion d'Alliance dans le Judaïsme aux abords de l'ère chrétienne. Paris, 1963 (Patristica Sorbonensia, 6).

115. Jean Chrysostome, La Virginité / Texte et introduction critique par H. Musurillo, introd., trad, et notes par B. Grillet. Paris, 1966 (SC 125).

116. Ch. Joest. Die Pachomianische Geheimschrift im Spiegel der Hieronymus-Übersetzung. Mit dem deutschen Text von Brief IIb des Pachomianischen Schriftencorpus und dem Versuch einer Übertragung // Le Muséon. 1999. 112. 21—46.

117. D. Judant. Judaïsme et christianisme. Dossier patristique. Paris, 1969.

118. M. A. Knibb, in consultation with E. Ullendorff. The Ethiopian Book of Enoch. A new edition in the light of the Aramaic Dead Sea fragments. Vols. 1, 2. Oxford, 1978.

119. R. Sh. Kraemer. When Aseneth Met Joseph. A Late Antique Tale of the Biblical Patriarch and His Egyptian Wife, Reconsidered. Oxford—N.Y., 1998.

120. M. Krause. Der Erlassbrief Theodors // Studies Presented to H. J. Polotsky / Ed. D. W. Young. Beacon Hill, 1981. 220—238.

121. A. Laniado. Note sur la datation conservée en syriaque du Concile de Gangres //OCP. 1995. 61. 195—199.

122. E. Lanne. La Xeniteia d'Abraham dans l'œuvre d'Irénée. Aux origines du thème monastique de la «peregrinatio» // Irénikon. 1974. 47. 163—187.

123. E. Lanne. Le forme délia preghiera personale in San Benedetto e nella tradizione // Atti del 7° Congresso Internationale di studi sull'alto medioevo. Spoleto, 1982. Vol. 2. 449—476.

124. J.-C. Larchet. La divinisation de l'homme selon saint Maxime le Confesseur. Paris, 1996 (Cogitatio Fidei, 194). 208—219.

125. H. J. Lawlor. The Book of Enoch in the Egyptian Church I J Hermathena. 1904. No. 30. 178—183.

126. R. Le Déaut. La nuit pascale. Essai sur la signification de la Pâque juive à partir du Targum d'Exode XII42. Rome, 1963 (Analecta bíblica, 22).

127. L.-Th. Lefort. Œuvres de S. Pachôme et des ses disciples. Louvain, 1956 (CSCO 159-160/ Copt 23-24).

128. Ph. Luisier. Autour d'un livre récent et des Lettres de saint Antoine // OCP. 1995. 61. 201—213.

129. S. Marsili. Giovanni Cassiano ed Evagrio Pontico. Dottrina sulla carità e contemplazione. Roma, 1936 (Studia Anselmiana, f. V). XIII, 171 p.

130. W. Mayer. The Dynamics of Liturgical Space: Aspects of the Interaction between St John Chrysostom and His Audiences // Ephemerides Liturgicae.1997. 104—115.

131. W. Mayer. John Chrysostome and his Audiences: Distinguishing different congregations at Antioch and Constantinople // Studia Patrística. Vol. 31 / Ed. by E. A. Livingstone. Leuven, 1997. 70—75.

132. W. Mayer. John Chrysostom: Extraordinary Preacher, Ordinary Audience // Preacher and Audience. Studies in Early Christian and Byzantine Homiletics / Ed. by M. B. Cunningham and P. Allen. Leiden—Boston—Kôln,1998. 105—137.

133. W. A. Meeks. The Prophet-King. Moses Traditions and the Johannine Christology. Leiden, 1967 (Supplements to Novum Testamentum, 14).

134. Mémorial Annie Jaubert (1912—1980) / Édité par M. Petit et В. Lourié // Христианский Восток. 2001 изд. 2002. 3 (9) (в печати).

135. Méthode d'Olympe. Le Banquet / Intr., texte critique par H. Musurillo. Trad, et notes par V. Debidour. Paris, 1963 (SC 95).

136. J. Meyendorff. St Basil, Messalianism and Byzantine Christianity // St Vladimir's Theological Quarterly. 1980. 24. 219—234.

137. A. Moulard. S. Jean Chrysostome, le défenseur du mariage et l'apôtre de la virginité. Paris, 1923. 322 p.

138. A. Muraviev. The Syriac Julian Romance and its place in the literary history//Христианский Восток. 1999. 1 (7). 194—206.

139. R. Murray. Symbols of Church and Kingdom. Cambridge, 1975. XV, 394 p.

140. R. Murray. The Origin of Aramaic cîr, Angel // Orientalia Roma. 1984. 53.303—317.

141. P. Nagel. Die Motivierung der Askese in der Alten Kirche und der Ursprung des Mönchtums. Berlin, 1966 (TU 95).

142. G. Nedungatt. The Covenanters of the Early Syriac-Speaking Church // OCP. 1973. 39. 191—215, 419-^144.

143. G. W. E. Nickelsburg. Jewish Literature Between the Bible and the Mishnah. Historical and Literary Introduction. Philadelphia, 1981.

144. Novum Testamentum graece / Post Eberhard Nestle et Erwin Nestle communiter ediderunt K. Aland, M. Black, С. M. Martini, В. M. Metzger, A. Wikgren. 26. Aufl. Stuttgart, 1987. 78*, 779 p.

145. Origène. Sur la Pâque. Traité inédit publié d'après un papyrus de Toura par Octave Gueraud et Pierre Nautin. Paris, 1979 (Christianisme antique, 2). 272 p.

146. M. Petit. Les Esséens de Philon d'Alexandrie et les Esséniens // The Dead Sea Scrolls. Forty years of research / Ed. by D. Dimant, U. Rappaport. Leiden—N. Y.—Köln, 1992 (Studien on the Texts of the Desert of Judah, 10). 139—155.

147. M.-J. Pierre. Aphraate le Sage Persan. Les Exposés. T. 1, 2. P., 1988 (SC 349, 350).

148. B. Pixner. Wege des Messias und Stätten der Urkirche. Jesus und das Judenchristentum im Licht neuer archäologischer Erkenntnisse / Hsgb. von R. Riesner. 2. Aufl. Gießen 1994 (Studien zur Biblischen Archäologie und Zeitgeschichte, 2).

149. J. Potin. La fête juive de la Pentecôte. Étude des textes liturgiques. T. I, II. Paris 1971.

150. J. R. Pouchet. Eusèbe de Samosate, père spirituel de Basile le Grand // Bulletin de littérature ecclésiastique Toulouse. 1984. 85/3. 179—195.

151. R. Pouchet. Basile le Grand et son univers d'amis d'après sa correspondance. Une stratégie de communion. Roma, 1992 (Studia ephemeridis "Augustinianum", 36).

152. H. Quecke. Die Briefe Pachoms. Griechescher Text der Handschrift W. 145 der ehester Beatty Library eingeleitet und herausgeben. Regensburg, 1975 (Textus patristici et liturgici, 11).

153. H. Quecke. Ein Brief von einem Nachfolger Pachoms // Orientaba Roma. 1975. 44. 426—433.

154. D. Ramos-Lissón. Le binôme liberté-virginité dans les écrits exhortatifs de Saint Ambroise sur la virginité // Studia Patrística. Leuven, 2001. Vol. XXXVIII. 467—474.

155. L. Regnault. Les Sentences des Pères du Désert. Solesmes, 1966.

156. L. Regnault. Les Sentences des Pères du Désert, Nouveau Recueil. Solesmes, 1970.

157. L. Regnault. Les Sentences des Pères du Désert. Troisième recueil & tables. Solesmes, 1976.

158. L. Regnault. Les Sentences des Pères du Désert, Collection alphabétique. Solesmes, 1981.

159. L. Regnault. Les Sentences des Pères du Désert, Série des anonymes. Solesmes—Bégrolle-en-Mauges, 1985.

160. R. Roques. L'Univers dionysien. Structure hiérarchique du monde selon le pseudo-Dénys. Paris, 1954 (Théologie, 29).181 .Ph. Rousseau. Basil of Caesarea. Berkley—Los Angelos—Oxford, 1994 (The Transformation of the Classical Heritage, 20).

161. Ph. Rousseau. Ascetics, Authority and the Church in the Age of Jerome and Cassian. Oxford, 1978.

162. Ch. Rowland. Christian Origins. An Account of the Setting and Character of the Most Important Messianic Sect of Judaism. London, 1985. 428 p.

163. S. Rubenson. The letters of St. Antony. Origenist Theology, Monastic Tradition and the Making of a Saint. Lund, 1990 (Bibliotheca historico-ecclesiastica Lundensis, 24). 222 p.

164. R. Ruether. Misogynism and Virginal Feminism in the Fathers of the Church // Religion and Sexism. Images of woman in the Jewish and Christian Traditions / R. R. Ruether, ed. N. Y., 1974. 150—183

165. R. D. Ruiz. La Homilia como forma de Predicación // Helmantica. 1956. 7. 79—112.

166. C. Römer. Aus dem siebten Brief des Pachom. Fragmente zur Pergamentrolle der Chester Beatty Library II Papyrologica Coloniensia. Vol. VII (P. Köln, t. 4). Opladen, 1987. 90—98.

167. A. F. Segal. Rebecca's Children: Judaism and Christianity in the Roman World. Cambridge, Mass.—London, 1986.

168. A. Schminck. Studien zu mittelbyzantinischen Rechtsbtchern. Frankfurt am Main, 1986 (Forschungen zur byzantinischen Rechtsgeschichte, 13). XXXV, 152 S.

169. Le site monastique copte des Kellia. Sources historiques et explorations archéologiques. Actes du Colloque de Genève, 13-15 août 1984. Genève, 1986.

170. H. Stegemann. Die Essener, Qumran, Johannes der Taufer und Jesus. Ein Sachbuch. Freiburg—Basel—Wien, 1993 (Spektrum. Bd. 4249).

171. Sh. Talmon. Literary Studies in the Hebrew Bible. Form and Content. Collected Studies. Jerusalem—Leiden, 1993.

172. Sh. Talmon. The «Desert Motif» in the Bible and in the Qumran Literature // Biblical Motifs: Origins and Transformations / Ed. A. Altman. Cambridge, 1966 (Studies and Texts, 3). 31—63 = Idem. Literary Studies in the Hebrew Bible. 216—254.

173. Sh. Tougher. The Reign of Leo VI (886—912), Politics and People. Leiden—N. Y.—Köln, 1997 (The Medieval Mediterranean peoples, economies and cultures, 400—1453; 15).

174. M. D. Usher. Homeric Stitchings. The Homeric Centos of the Empress Eudocia. N.-Y.—Oxford, 1998 (Greek Studies: Interdisciplinary Approaches).

175. J. C. VanderKam. Enoch: A Man for All Generations. Columbia, 1995 (Studies on Personalities of the Old Testament).

176. A. Vassiliev. Anecdota graeco-byzantina. M., 1893.

177. D. Vigne. Christ au Jourdain. Le Baptême de Jésus dans la tradition judéochrétienne. Paris, 1992 (Études bibliques, n.s., 16).

178. A. de Vogiié. Le monastère, Église du Christ // Commentationes in Regulam S. Benedicti / Cura Basilii Steidle. Romae, 1957 (Studia Anselmiana, 42). 25—46.

179. A. de Vogiié. Monachisme et Église dans la pensée de Cassien II Théologie de la vie monastique. Études sur la tradition patristique. Paris, 1961

180. Théologie, 49). 213—240 = Idem. De Saint Pachôme à Jean Cas sien., 271—301.

181. A. de Vogiié. Les nouvelles lettres d'Horsièse et de Théodore. Analyse et commentaire // Studia monastica Barselona. 1986. 7—50 [= Idem. Idem. De saint Pachôme à Jean Cassien., 177—227].

182. A. de Vogiié. De Saint Pachôme à Jean Cassien. Études littéraires et doctrinales sur le monachisme égyptien à ses débuts. Roma, 1996 (Studia Anselmiana, 120).

183. P. Yannopoulos. Le couronnement de l'Empereur à Byzance: rituel et fond institutionnel //Byzantion. 1991. 61. 71—92.

184. K. Ware. The Monk and the Married Christian: Some Comparisons in Early Monastic Sources // Eastern Church Review. 1973. 5. 72—83.

185. Я. Weingarten. Der Ursprung des Mönchtums im nachconstantinischen Zeitalter//Zeitschrift für Kirchengeschichte. I (1876) I. 1—35, 545—574.

186. Электронные и интернет-ресурсы

187. BibleWorks 4. (с) 2000. Hermeneutica. Computer Bible Research Software.188

188. CLCLT-4. CETEDOC Library of Christian Latin Texts. Universität Louvain, Brepols Publishers

189. Thesaurus Linguae Graecae (TLGE). (c) 2000. TLG.

190. A. Veilleux. Les origines du monachisme chrétien // http://users.skvnet.be/scourmont/Armand/wri/origines.html (модифицированная автором версия статьи, впервые опубликованной в журнале Louvain. 1999, avril. No. 97).

191. Библиография литературы по рукописям Мертвого Моря (с 1995 г.): <http://orion.mscc.huii.ac.il/resources/bib/bib.shtml>.

192. Сайт, посвященный «Повести об Иосифе и Асенет»: http://www.bham.ac.uk/theology/goodacre/aseneth