автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Христианская лексика в диалектах русского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Христианская лексика в диалектах русского языка"

На правах рукописи

ДУБРОВИНА Светлана Юрьевна

ХРИСТИАНСКАЯ ЛЕКСИКА В ДИАЛЕКТАХ РУССКОГО ЯЗЫКА

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Тамбов 2006

Работа выполнена в Тамбовском государственном университете имени Г. Р. Державина.

Защита состоится 26 апреля 2006 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.261.03 в Тамбовском государственном университете имени Г. Р. Державина по адресу: 392622, г. Тамбов, ул. Советская, 93, Институт филологии ТГУ имени Г. Р. Державина.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тамбовского государственного университета имени Г. Р. Державина (г. Тамбов, ул. Советская, 6).

Автореферат разослан «2.3» марта 2006 года.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор

КОВАЛЕВ Геннадий Филиппович

доктор филологических наук, профессор

ШАБРОВА Елена Николаевна

доктор филологических наук ЮМСУНОВА Тамара Балдановна

Ведущая организация;

Институт славяноведения Российской Академии наук

Ученый секретарь диссертационного совета

Пискунова С. В.

Общая характеристика работы. Диссертация представляет собой опыт языковой репрезентации и системного анализа лексики народного православия как формы воплощения христианства в русском языке. Рассматривается реализация форм, ключевых образов и обрядового опыта вероучения в повседневном (обыденном) сознании, вобравшем в себя за многие века существования христианства на восточнославянской территории его конфессионально-религиозное содержание. Исследуется влияние религиозных форм мышления на язык-реципиент, а также реализация обратной зависимости религии от народного языка в устной речи и диалекте.

Крупным шагом в осуществлении глобальной задачи исследования взаимосвязей языка и религии, описания семиотической природы языка в религиозной сфере человеческой жизни явилась вышедшая в свет в 1998 году монография Н. Б. Мечковской «Язык и религия». Автор книги видит язык, обслуживающий религию, не как «всего лишь» коммуникативную технику, а как предпосылку и форму содержания религиозных противоречий и «заветных смыслов»: «В основе этой связи языка и религии лежит не случайность или недоразумение архаического сознания. Дело в том, что религия — это область повышенного внимания к слову» [Меч-ковская 1998, 4].

Предметом исследования является лексика, выражающая идею христианства и вероучения в русском языке и его диалектах. Это лексика Библии, церковных служб, таинств, литургии; языковые символы русского языка, развившие и утвердившие духовные ориентиры нации. Место христианской лексики находится в общей «системе систем» русского языка: системе кодифицированного литературного языка (РЛЯ) и системе русского разговорного языка (РРЯ). При рассмотрении христианской лексики в диалекте и просторечии мы неизбежно обращаемся к языку общения, то есть системе РРЯ.

Репрезентация идей христианства возможна с двух позиций: с позиций семантики, когда слово отражает идеи и символы христианства и с формальных позиций, когда об отношении к теме церкви и веры свидетельствует лексический состав. Эти позиции являются равноправным основанием для включения номинаций в состав христианской лексики.

Каждую из лексических единиц, независимо от структуры (слово, фразеологизм), мы определяем как номинацию и рассматриваем в качестве составляющей общего массива христианской лексики.

Хронологически предмет исследования определяется временем активного сбора диалектных, фольклорных и этнографических данных, то есть 19-20 вв. вплоть до современного состояния экспедиционных исследований. Территориально предмет исследования обозначен по всей территории «живого» русского языка с доминирующим вниманием к фактам тамбовских говоров рязанской группы южнорусского наречия.

Существенную функциональную нагрузку внутри христианской лексики несут церковнославянизмы - заимствования и слова общеславянского лексического фонда с фонетическими и грамматическими элементами церковнославянского языка. Адаптированные церковнославянизмы составляют особую «книжную» группу христианской лексики. В целом же общая лексическая база христианской лексики значительно шире: сюда входят слова праславянского происхождения, которые, отражая знание о вере, всегда были достоянием высокой и нейтральной стилистической сферы русского языка и активно употреблялись.

Существует лексикологическая лакуна в отношении активной лексики христианства, адаптированной в диалектах: она почти не представлена в областных словарях. Авторы учебников, пособий и составители словарей всегда предпочитали книжный вариант того или иного «церковного» .слова, стараясь избегать «неверностей» просторечия. В целом это оправдано в отношении лексики, сохраняющей первичное значение, но заимствованной в говор с фонетической или морфологической адаптацией. Диалектные трансформации типа намастырь, фарувимский, Русалим, Мойсей, купорис, янтарь, крыльца, панахвида, питинъя, Взнисиньё, Сдвижинья и подобные воспринимались в фокусе правильного церковнославянского прочтения как досадные казусы.

Наряду с книжными заимствованиями вне поле зрения словарей часто оставалась обрядовая и обиходная лексика (верить, говеть, грех, душа, молитва, пост, крёстная, храм, Хролов день, сорки, разговёна), связанная с вероучением и церковью. Народные этимологии, фонетические огласовки, новаторства в области словопроизводства чаще всего не включались в областные словари как досадные речевые «ошибки».

В. И. Даль старался исключать фонетические и словообразовательные трансформации библеизмов из словаря и отмечал просторечные варианты пометой испорч. — «испорченное»: «Ено'ха, ано'ха м. или Ено'ха — праведный, [испорч. библ. Енохъ. Ак.], смирный простак, глуповатый добряк. [Ср. Аноха]» [Даль, I, 1295].

Между тем, христианская лексика в «диалектном изводе» не ограничивается только евангельской и библейской по происхождению словарной группой, а расширяется за счет трансляции бытовой и нейтральной лексики говоров на религиозные и культовые области.

Ввиду того, что описание многочисленных фактов русской ономастики и топонимии является отдельной сложной проблемой, а также по причине того, что эти лексические пласты неоднократно являлись предметом пристального рассмотрения, мы, за редким исключением, не включаем их в словарный состав нашего лексического фонда.

Предмет исследования определяется терминами «христианская лексика», «лексика веры и церкви», «лексика народной веры», «лексика народ-

ной религии», «лексика (народного) христианства», «лексика (народного, бытового) православия». Для удобства изложения мы иногда пользуемся аббревиатурой (ЛВЦ - «лексика веры и церкви»), В отдельных случаях допускается образное словосочетание «язык христианства», «язык веры и церкви», «язык народного православия», что оправдано стилистическими задачами, а также распространенностью описываемой сферы лексики по языковым уровням всей системы русского языка.

Актуальность исследования. Общий контекст, предмет исследования и иные рабочие положения определяют актуальность предлагаемого диссертационного исследования. В диссертации рассматривается ряд принципиально значимых научных проблем, решение которых назрело в настоящее время.

Центральной проблемой, решаемой в исследовании, является проблема определения состава христианской лексики и ее презентации в говорах на теоретических основаниях, выработанных в ходе исследования. Классификация языкового материала позволит получить представление о ментальных предпочтениях в номинировании объектов окружающего мира, выборе реалий, устойчиво связанных в народном сознании с понятиями веры и церкви.

Основная проблема вынесена в название диссертации: насколько основательно наделение диалектной лексики, обращенной к христианству, особым статусом в общей системе русского языка? Не будет ли излишним поднимать данный вопрос при отсутствии разработанных в русистике позиций, утверждающих разность экспликации «церковных слов» в литературном русском языке и диалектах? Правомерно ли говорить о диалектных особенностях такой сакральной и книжной сферы языка, каковой традиционно являлась церковная лексика?

Общий ответ на эти вопросы может быть только положительным.

Действительно, русский язык развивался вместе с национальным самосознанием, основанном на христианском мировидении, и вобрал в себя значительную часть православной культуры, став ее важным элементом. Языковое воплощение православия не могло пройти мимо диалектов русского языка. Обратившись к лексике, можно охватить все формы проявления народной веры.

В то же время очевидно, что данные, репрезентирующие концепто-сферу религии в языке, должны обладать значительной убедительностью. Более того, желательна детальная проработка регионального материала о «языке» народного православия, системное исследование которого подтвердит языковое своеобразие концептосферы христианства в диалектах русского языка.

Актуальна проблема соотношения диалектов, русского литературного языка и церковнославянского языка в выражении религиозных идей в рус-

ском языковом континууме, а также проблема соответствия народного христианства каноническому.

Не теряет свою значимость проблема экспликации народного православия в семиотических системах традиционной культуры и языка, совмещения этих систем и их различий. Блок этнолингвистической информации, реализованный в языке веры, содержит источник сведений о религиозной и этической стороне мировоззрения народа и относится к наиболее важным характеристикам духовной культуры этноса.

Несомненна ценность разработки методов комплексного анализа материала, отражающего языковое воплощение религиозных идей в русском языке и в русских народных говорах.

Изучение явления народного православия, будучи сдерживаемо препятствиями внутренней (личной) и внешней цензуры, не рассматривалось в отечественной науке как дореволюционного, так и советского периода. «В течение долгого времени исследования по народному христианству (фольклорным религиозным представлениям, народному культу святых, легендам и поверьям, связанным с сюжетами библейских книг или житийными произведениями, и т. п.) были редким явлением в отечественной науке» [Белова 2001, И 8].

В последние десятилетия изучение народного христианства стало одним из приоритетных направлений антропологических дисциплин. Вопросы соотношения языка и культуры, языка и религии находятся в плоскости «общего места» многих лингвистических исследований, с разных позиций выявляющих закономерности народной картины мира.

Большой исследовательский интерес к проблемам христианско-нравственной ориентации вызван тревогой за состояние духовности в современном российском обществе, особенно среди молодежи. Выдвинутое в 1943 году А. Л. Бемом положение о том, что разрушение нравственных основ народа «в корне подрезывает тот язык, на котором держатся образованность и культура» подтверждено жизнью и остается актуальным: «Когда в советской России закрывали церкви и насаждали безбожие, то не думали о том, что...наступает заметное обеднение языковой культуры, беднеет язык и выхолащивается его сердцевина. Из языка стали исчезать слова и обороты, необходимые для выражения более сложных понятий, от чего страдала даже чисто материальная культура, не говоря уже о духовной» [Бем 1998, 107].

Обращение к проблеме отражения христианских культурных ценностей не теряет своей значимости, оно позволяет определить причины и закономерности ментальных потерь, произошедших в нашем обществе, определить, за счет каких составляющих они произошли.

Сужение словарного запаса связано не только с идеологическими влияниями эпохи и практикой религиозной общественной жизни. Лексика народного православия теряется вместе с уходом диалектов, основ и форм

народной культуры, что убеждает нас в чрезвычайной важности фиксации уникальных диалектных фактов, их анализа и необходимости скорейшего изучения языковой концептосферы религиозной семиотики.

Целью исследования является системный и комплексный анализ лексики христианства, утверждающей представления о вере и православии в русских народных говорах на фоне общей лексической системы русского языка.

Цель работы определяет решение следующих задач:

1) исследовать ратификацию народной религии в русском языке в соответствии с функциональным употреблением и стилями лексики;

2) определить словарный объем христианской лексики, лексические данные распределить внутри семантических полей и составить классификацию христианской лексики;

3) с учетом этнокультурной ценности базы данных, выявить специфику семантики словарных единиц в каждом из семантических полей диалектной христианской лексики;

4) осуществить анализ культурно-языковых механизмов, действующих в «народном языке христианства»;

5) дать характеристику основных диалектных особенностей тамбовских говоров на примере лексики религиозной сферы;

6) разработать принципы подачи лексического материала, нацеленные на решение этнолингвистических задач и воплотить лексикографическую идею отражения христианской лексики в новом региональном словаре.

В рамках общегуманитарной проблематики и целевой установки исследования намечены теоретико-лингвистические задачи: язык веры и церкви в контексте религиозных стереотипов этноса; христианская лексика как адаптатор церковнославянского языка в диалекте; реконструкция традиционной культуры через показания языка; обратное влияние христианской лексики на представления о религии и элементы фольклора.

Новизна исследования. Научная новизна представленной к защите диссертации вытекает из неизученности языка народного христианства в русской лексикологии, в отсутствии комплексных методик изучения этого фрагмента лексической системы русского языка.

Особенно заметной при обращении к фольклорным и историческим данным становится лакуна, существующая в современной русской лексикологии но отношению к языку веры в «диалектном изводе». Труды, на которые мы могли бы сослаться в качестве примера обращения к этой теме, практически отсутствуют. Между тем, актуальность подобных изысканий базируется на традициях отечественной лингвистики. Исследование живого слова, в том числе диалектного, всегда имело значение для развития отечественного языкознания и после классических трудов А. А. Шахматова по праву относится к фундаментальным направлениям в изучении язы-

ковых фактов. Поэтому создание информативной базы для решения проблемы описания христианской лексики в диалекте и ее исследование является вполне релевантной, объективно назревшей и разрешимой задачей.

Новаторскими являются теоретические подходы к анализу лексического материала и его систематизации.

Перспективной, нуждающейся в научной разработке, была и остается проблематика исследования отдельного региона в контексте духовной культуры через показания языка. Особенно актуальной она является для бывшей южнорусской «украйны», каковой являлась Тамбовская губерния, известная как территория «дикого поля» и активного заселения лишь со второй половины XVI века. По сравнению с богатым по насыщенности традиционных форм культуры Русским Севером, южнорусская территория всегда казалась менее привлекательной в информативном отношении. При отсутствии системных диалектологических и этнографических сведений по Тамбовской области мы имеем в нашем распоряжении лишь случайные исторические данные краеведов.

Поставленные задачи поиска и обнаружения данных в отдельном диалектном регионе, вводят в научный оборот новые факты, необходимые для решения региональных лингвистических проблем, направленных на выявление специфики языковых тенденций в тамбовских (шире - южнорусских) говорах.

Методологические основы диссертации. Научным направлением, определяющим исследовательский характер диссертации, является современная этнолингвистика, развивающаяся в последние годы как перспективная самостоятельная дисциплина. Научным ориентиром настоящей работы служит ветвь отечественной этнолингвистики, координированная на изучение диалектологии языка и традиционной духовной культуры народа.

Основной методологической базой диссертации послужили фундаментально-теоретические труды исследователей этнолингвистической школы Н, И. Толстого по проблемам соотношения связей языковых данных и фактов народной культуры.

Подход, предусматривающий контрастивное изучение фактов языка в сравнении с культурными кодами, является междисциплинарным.

В диссертации использован комплекс методов, активно применяющихся в языкознании и одновременно являющихся теоретической базой антропологических дисциплин - семиотики, фольклора, этнографии, культурологии. В целях решения задач, поставленных в работе, мы пользовались системно-аналитическими методами и приемами лексикографии и семантического анализа. Используются методики семантической и этимо-лого-ономасиологической реконструкции, ориентированной на выводы когнитивного характера (типы мотивации, градационный анализ, выявление структуры и принципов номинаций); применяются методы словообра-

зовательного анализа; интегрально-контрастивные методы, обращенные к поиску этнографических и языковых схождений и расхождений (оппозиционное членение, выделение зон этнокультурной информации, ключевых слов). Все эти методы обеспечивают синтетический, концептуализирующий подход к языковым фактам и впервые применяются для исследования христианской лексики в диалектном дискурсе.

Описание конкретных языковых явлений потребовало обращения к сложившейся в отечественной науке методологии диалектологии — сравнительно-сопоставительным методам фонетической словообразовательной, морфологической реконструкции. Работа над словарем христианской лексики предполагает обращение к приемам лексикографии.

В то же время мы не отходим от традиций русской лексикологии, стремясь представить общий фон исследования с учетом социолингвистического аспекта, который всегда являлся функционально-значимым для изучения словарного состава русского языка.

В диссертации использовались источники разных научных жанров и разного плана рассмотрения. Для написания теоретической обзорной части работы привлекались труды лингвистов, историков, социологов и культурологов, направленные на проблемы православия в народной культуре.

Состав источников по восточнославянскому фольклору и этнографии определен известными именами Г. П. Федотова, П. А. Бессонова, Ф. Ф. Бо-лонева, А. Н. Веселовского, В. И. Даля, А. Кирпичникова, С. В. Максимова, Г. Попова, И. Я. Порфирьева, А. А. Потебни, И. П. Сахарова, И. М. Снегирева, А. Терещенко, Н. С. Тихонравова, П. П. Чубинского, П. В. Шейна, а также публикациями дореволюционных и новых выпусков центральных периодических изданий «Живая старина» и «Этнографическое обозрение». Наряду с ними привлекались современные этнолингвистические научно-теоретические разработки таких ученых, как С. М. Толстая, Н. И. Толстой, В. В. Иванов, В. Н. Топоров, Т. А. Агапкина, О. В. Белова, Е. Л. Березович, М. М. Валенцова, Т. И. Вендина, Л. Н. Виноградова, А. В. Гура, В. М. Живов, А. Ф. Журавлев, Вяч. Вс. Иванов, Г. И. Кабакова, Е. Е. Королева, К. Е. Корепова, Н. А. Криничная, Е. Е. Левкиевская, В. М. Мокиенко, А. Б. Мороз, С. Ю. Неклюдов, С. Е. Никитина, В. Я. Петрухин, А. А. Плотникова, И. А. Седакова, А. Е. Супрун, А. В. Тарасьев, В. Н. Телия, О. А. Тер-новская, А. Л. Топорков, В. В. Усачева, Б. А. Успенский, Т. В. Цивьян, О. А. Черепанова, А. В. Юдин.

Существует ряд фундаментальных работ по теоретической лексикологии и диалектологии русского языка, связанный с трудами А. А. Шахматова, Р. И. Аванесова, В. В. Виноградова, Н. Н. Дурново, С. И. Ожегова, Л. В. Щербы, С. О. Карцевского, А. Л. Бема, Е. А. Брызгуновой, И. А. Бук-ринской, А. С. Герда, О. Г. Гецовой, В. Е. Гольдина, Е. А. Земской, Л. А. Новикова, Л. Л. Касаткина, Р. Ф. Касаткиной, О. Е. Кармаковой, Г. Ф. Кова-

лева, Е. В. Колосько, Е. Е. Королевой, О. Н. Крыловой, О. Д. Кузнецовой, Э. В. Кузнецовой, Н. В. Лабунец, Л. Б. Матхеевой, О. Н. Мораховской, С. А. Мызникова, С. К. Пожарицкой, О. Г. Пороховой, Н. Н. Пшенично-вой, О. Г. Ровновой, Ф. П. Сорокалетова, А. А. Уфимцевой, В. Ф. Филатовой, В. Чекмонаса, А. Д. Черенковой, Е. Н. Шабровой, Н. М. Шанского, Д. Н. Шмелева, Т. Б. Юмсуновой и других ученых. Эти авторитетные и менее известные источники послужили основой системного диалектного анализа лексики христианства.

Диссертация обращена к изучению лексики с позиций лингвистической аксиологии, семиотики, антропологии, этнологии, культурологии, «возвращающих» человека в язык, активно развиваемых в современной лингвистике, с которыми тесно связаны труды Н. Ф. Алефиренко, Ю. Д. Апресяна, Н. Д. Арутюновой, Н. Н. Болдырева, В. Д. Бондалетова,

A. Вежбицкой, Т. И. Вендиной, Е. М. Верещагина, В. Г. Гака, М. А. Дмитровской, А. Ф. Журавлева, Е. Ю. Кукушкиной, Е. С. Кубряковой, К. Леви-Строса, Ю. М. Лотмана, И. Ю. Марковина, С. Е. Никитиной, Т. М. Николаевой, Р. И. Розиной, В. Г. Руделева, Ю. А. Сорокина, Ю. С. Степанова,

B. Н. Телии, Н. И. Толстого, С. М. Толстой, А. Д. Шмелева.

Более подробное изложение работы с источниками содержится во Введении диссертации. Разработке темы в научной литературе посвящен один из разделов главы I.

Объектом нашего исследования являются словарные данные, устные записи, бытовые, исторические, фольклорные тексты, отражающие лексику христианства в русских диалектах.

Обращение к столь разным в жанровом отношении источникам объясняется потребностью выявить лексемы, манифестирующие архетипы религиозного и культурного сознания этноса в свете основных положений отечественной «диалектологической» этнолингвистики, а именно: взаимозависимость и изоморфизм языка и народного менталитета; доминантная позиция языка; внимание к конкретным фактам и письменным фиксациям; интерес к диалектологии, диалектологии мифологии, обрядов; применение методов логики и семиотики (оппозиции, типы мотивации, дифференциальные признаки, грамматика невербальных символов и обрядов), - впервые или ярче всего примененные в науке о языке [Толстой 1983; Толстая 1994; 1996; 2002а].

Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в дальнейшей разработке методологической базы диалектологии и этнолингвистики, в частности, в построении семантических полей, иерархическом моделировании идеограмм, выявлении закономерностей контактоло-гии знаков языка, религии и культуры, аргументированной констатации специфики и универсальности языковых единиц.

Отрабатывается «теория языковой эксплицированности, семантической интерпретации и информативной субординации народного православия с позиций семиотических систем языка, религии и культуры», которая позволяет обратиться к научной аргументации языкового материала с учетом ментальной аксиологии. Определяются составляющие христианской лексики и ее место в общем коммуникативном пространстве русского языка. Производится структурная иерархическая систематизация лексики. Устанавливается специфика зависимости разных групп христианской лексики от соответствия тому или иному коду культуры. Исследуются закономерности структуры и словопроизводства языковых единиц, трансляции культурных символов по семантическим полям, инвертированное™ семантики слов, зональной информативности языковых единиц.

Важной теоретической проблемой является проблема сосуществования литературного языка и диалектов. Литературный язык стабильнее диалекта. Имея большую информативную мощность, он влияет на диалект сильнее, чем диалект на литературный язык. Эта зависимость усиливается в тонкой в отношении психологизма лексике христианства, передающей заветные смыслы и переживания «внутреннего человека». Изучение проблем православной лексики позволяет осмыслить важный в теоретическом отношении вопрос о способах трансформации церковнославянского языка в устную речь и диалект.

К специальным теоретическим вопросам следует отнести диалектологические изыскания,. касающиеся системных особенностей южнорусских говоров.

С теоретических позиций существенным является составление структурированного идеографического синопсиса единиц номинации, в котором нашли отражение все сферы народной религиозной ментальности.

Теоретическая разработка статистических методов исследования позволяет объективировать распределение приоритетов креативного сознания, номинирующего явления материального и духовного миров.

В соответствии с перечисленными теоретическими подходами изучаются тенденции, действующие внутри лексики народного православия. Христианская лексика находится в кругу антропоцентрических проблем, но ее характеристика будет односторонней, если мы не обратимся к действующей внутри нее тенденции теоцентричности. Теоцентричность является основной функцией и особенностью христианской лексики. Она проявляется в вовлечении именуемых объектов в сферу христианской сакраль-ности, что избирательно отражено в качественных именованиях людей, названиях небесных светил, метеорологии, фразах народного этикета и других группах лексики.

Христианской лексике присущи тенденции адаптации книжных слов и тенденции корреляции с «обычными» (культурно и религиозно не отмеченными) словами.

Христианская лексика в диалектах отражает тенденции развития современного русского языка, связанные с исчезновением диалектов. Лексика народного православия в говорах русского языка теряется вместе с уходом из жизни форм народной традиционной культуры.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Христианская лексика имеет особый статус в русском языке и представляет систему языковых предписаний (норм), реализующих коды религии, мифологии, культуры через показания языка.

2. Языковое воплощение православия не могло пройти мимо диалектов русского языка. Религиозные убеждения восточного славянства и русского народа являлись не застывшим в веках «мертвым» фундаментом, а основой живой эволюции христианства в народной культуре и в диалектах. Только обращение к говорам русского языка способно прояснить философские и гуманитарные проблемы «народного православия».

3. Для отражения религиозной картины мира в русских диалектах существует определенная терминология, имеющая свои семантические, лексические, структурные показатели - своеобразное «христианское койне» говоров.

4. Изучение массива христианской лексики должно опираться на изучение современного состояния какого-либо реального диалекта русского языка, сохранившего специфические особенности языковой системы.

5. Экспликация народного православия средствами языка, классификация всего корпуса номинаций и его аналитическое описание способствуют решению проблем соотношения диалектов с устоявшимися языковыми системами литературного русского и церковнославянского языков, их взаимозависимости. Христианская лексика может быть рассмотрена с точки зрения функционально-стилистических разрядов в соответствии со стилевой иерархией, принятой по отношению к русскому литературному языку.

6. В целом ряде направлений современной русистики (лингвистической антропологии, лингвистической культурологии, социолингвистике, лингвосемиотике, психолингвистике) принято говорить об антропоцентрической направленности исследований. Между тем разнообразие способов экспликации христианства в русском языке и его говорах, их постоянство утверждает идею теоцентричности, определяющую многие языковые факты. Центральным звеном выражения теоцентрических тенденций в русском языке является христианская лексика.

Практическая значимость работы обусловлена возможностью использования результатов исследования в практике научных изысканий по проблемам лексикологии, диалектологии, этнолингвистики. Материал диссертации, основные положения и выводы могут быть учтены в дальнейшем в смежных дисциплинах филологии, культурологии, религиоведения при создании справочников и словарей разных научных жанров (этнолингвистических, диалектных, идеографических, теологических), монографий и публикаций, посвященных народным традициям, испытавшим влияние христианства.

Лексические материалы диссертации могут оказаться полезными для составления вузовских курсов по русскому языку в его современном и историческом состояниях, русскому и славянскому фольклору, славянской филологии.

Значительный объем обработанного материала (более 21000 карточек полевых записей) обеспечивает полноту и достоверность лексической информации.

Общенаучная значимость диссертационного исследования заключается в постижении менталитета нации, установлении межконфессиональных диалогов, в создании национально-ориентированной методики преподавания гуманитарных дисциплин.

Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре русского языка Тамбовского государственного университета имени Г. Р. Державина.

За период 1993-2005 гг. были издано 40 публикаций, посвященных теме отражения народного православия в языке.

Краеведческие разработки и отдельные положения диссертации отражены в этнодиалектном словаре «Народное православие на Тамбовщине» (2000 г.) и монографиях «Тамбовщина в контексте духовной культуры» (2001 г.); «Христианская лексика в русском диалектном изводе» (2005 г.).

Основные теоретические положения, проблемы, затронутые в диссертации, и практические результаты были изложены в научных докладах на международных, всероссийских и межвузовских научных конференциях, на ежегодных научных конференциях и семинарах в Тамбовском государственном университете, при руководстве дипломными работами и проблемными группами.

Апробация результатов исследования осуществлялась в течение ряда лет в ходе педагогической деятельности при чтении лекций по истории языка, на спецкурсах и в спецсеминарах. В период с 1998 по 2005 гг. на русском отделении филологического факультета ТГУ имени Г. Р. Державина читался авторский курс «Язык и народная культура», в рамках кото-

poro была затронута тема лексики народного православия; проводились семинарские занятия.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из Введения, четырех глав, Заключения, Библиографии и 4-х Приложений. Глава I ориентирует движение аналитических изысканий на изучение народного православия с позиций культуры и языка. Определяется функционально-стилистическое разнообразие христианской лексики в русском языке. Главы И, III, IV ориентированы на языковедческие проблемы. Содержанием главы II является теоретическое обоснование и практическое объединение данных в семантические поля с последующим анализом специфики их лексического состава. В главе III исследуются манифестанты семантических полей с позиций словообразования и в культурном дискурсе. Последняя, IV глава диссертации, посвящена диалектным особенностям тамбовских говоров касающихся фонетики, словообразования, морфологии, ассоциативно-деривационных отношений.

Приложение 1 «Рабочая терминология» содержит рабочую терминологию диссертации; приложение 2 «Ссылки и сокращения» - указания на принятые ссылки и сокращения; приложение 3 «Идеографическая картина лексики народной веры» является эмпирической репрезентацией «матрицы» религиозной семиотики, принципы классификации которой подробно изложены в главе II; приложение 4 «Создание тамбовского этнодиалектно-го словаря народного православия» отражает практическую работу автора докторской диссертации по изучению христианской лексики в тамбовских говорах.

Содержание диссертации заключено в 2 тома. Том 1 включает содержание диссертации, Введение, главы (I-IV), Заключение и составляет 489 страниц. Том 2 содержит Библиографию и 4 Приложения (161 с.) Общий объем диссертации составляет 651 страницу. Список использованной литературы состоит из 657 наименований. Работа включает 1 рисунок, 4 схемы и 5 таблиц, которые иллюстрируют состав источников формирования образов народной веры, существование народного христианства внутри языковых систем; построение типовых семантических полей; классификацию лексического состава, частотность маркеров христианской лексики.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

ГЛАВА I «Народное православие как явление христианства и традиционной народной культуры» состоит из трех частей. Первая из них - Разработка теоретических проблем и эмпирическая база народного православия - обращена к позициям народного православия в народной культуре.

В первом разделе части I рассматриваются разнообразные определения бытования православия в народной жизни и в качестве предпочтительного выбирается рабочий термин «народное православие».

Во втором разделе части I определена векторность изучения явлений народного православия: «канон - церковная практика - народный обычай». Рассмотрены примеры церковной практики и влияния на нее архаики. Обращено внимание на нестандартность «мифопоэтического сознания» и необходимость осторожной оценки фольклорной Библии. Перечислены формы проявления фольклорной основы разноуровневых фрагментов народного православия: избирательность мотивов и сюжетов библейского текста, вера в чудесное, амбивалентная природа культурных и языковых знаков, векторность (направленности фактов «на себя»), важность степени освоенности своим узусом, подчинение мотива и прецедентного текста жанровой схеме, включение обряда в текст, ожидаемая результативность (ритуала, вербальной формулы, действия), прагматизм, свобода средств выражения идей и образов христианства.

Народное православие определяется как семиотический центр убеждений и опыта веры, проецированный на язык.

В третьем разделе «Сосуществование элементов язычества и христианства в народной культуре» рассматриваются исторические и современные мнения по проблемам народной религии, и в качестве наиболее убедительной избирается точка зрения о единстве системы народного христианства и цельности ее функционирования.

На основе приведенных фактов архивного и современного характера делается вывод о том, что природа мистического в народных обрядах сильно разнится. Вводится понятие «духовное содержание обряда».

Крестьянское сознание мыслит в рамках дихотомий, а суеверные запреты вытекают из особого формализма народной веры, когда упор делается на «правильное» поведение члена социума. Выводы о сосуществовании разных культур подтверждаются многочисленными экспедиционными записями, сделанными автором в Тамбовской области и архивными данными.

В четвертом разделе части I анализируются источники образов и категорий народного православия и определяется авторская точка зрения по этому вопросу. Делается вывод о решающем влиянии трех областей познавательной деятельности: храмовая среда (иконопись, гимнография, служба и требы); книжное чтение (жития святых, поуч" наставления о монашеской жизни, Четьи-Минеи и др.); устная пг^одно-поэтическая традиция (Святое Предание в фольклоре, странствующие сюжеты в устных поэтических жанрах). Графически взаимовлияние источников формирования «народной веры» определяется в схеме 1:

Книжная Фольклор

традиция Храм - НП

ЖС, П, Н И, Г, Оц, Т Обряды, ритуалы

Схема 1. Источники образов и понятий народного православия.

(НП - народное православие; ЖС - жития святых; П - поучения, проповеди; Н — наставления о монашестве; И — иконопись; Г — гимнография; Оц — обряды церковные; Т - тексты службы).

Народное православие формировалось в пределах храма, дома и сельской общины.

Вторая часть главы I Ратификация народного христианства в языке определяет место христианской лексики в общей системе русского языка, ее стилевую специфику. Делается обзор лингвистических работ, обращенных к теме христианства в языке.

В разделе «Лексика христианства как предмет изучения» анализируются работы лексикологов и диалектологов, обращенные к теме церковной лексики. Наиболее интересными по степени разработанности и теоретической значимости представляются работы О. Г. Пороховой [Порохова 1952, 1968, 1975,1988].

Несмотря на широкий перечень и разносторонность современных антропологических исследований, среди них нет концептуальных работ, направленных на изучение христианской лексики в диалектах. Наиболее близкими к этой теме остаются диалектные и этноидеографические словари и публикации статей.

В словарях русского языка интересующая нас лексика фигурирует с пометами «церк.», «церк.-книж.», «церк.-слав.», «религ.» («церк.-нар.», «церк.-стар.» у В. И. Даля).

Стереотипы, сложившиеся в науке по отношению к церковной лексике, не всегда соответствуют успешности решаемых вопросов.

Недостаточно гибким в вопросе о воплощении христианства в языке представляется утвердившееся в учебной и научной практике мнение о том, что основу «церковной лексики» следует искать в колоритных словах высокого стиля. На самом деле область «христианской лексики» гораздо шире, а лексический состав и старославянское оформление вовсе не всегда являются приметой «церковности» слов. Большая часть состава лексики веры и церкви представлена принявшими христианское осмысление сло-

вами праславянского происхождения - смерть, грех, земля, небо, вера, крест, слово, судьба, суд. К ним тесно примыкают широко известные церковнославянизмы, такие, как благословение, воздаяние, покаяние, прозябание. В числе ЛВЦ есть заимствования, прочно вошедшие в русский язык -иерей, икона, аминь, катавасия.

Некоторые общеразговорные слова русского языка так крепко вжились в русскую речь, что уже не осознаются как этимоны христианской лексики: беспричастный 'не причастный к чему-либо', тогда как первоначально «беспричастный» 'не принявший причастия'; изумленный 'удивленный', тогда как первоначально 'из ума вышедший'.

Главной функцией лексики веры и церкви остается оценка жизненно важных явлений с апелляцией к высшему, этическая эмотивность. Аксиологическая функция ярко проявляется во фразеологии — великомученический венец, благ святых, наше место свято и в паремиях: Не знаешь праздника, так знай хоть будни (не ходишь в церковь, так хоть работай), Болезному милость творить — с Господом Богом говорить, Грех да напасть бороною ходят [Даль, I, 285, 332].

Специфически «богословским» можно назвать только обрядово-служебный пласт лексики русского языка, отражающий церковный устав (названия служб, чины иерейства, монашества, должности работников церкви, церковные звания и обращения).

Все эти позиции требуют дальнейшей разработки.

Неоднородность лексики в стилевом отношении и разность ее употребления заставляет задуматься о серьезном обращении к этой теме.

Во втором разделе части II настоящей главы подробно анализируются языковые факты, свидетельствующие о наличии функционально-стилистических разновидностей христианской лексики. Производится классификация разрядов и ее обоснование: 1) лексика канонического богословия; 2) общеупотребительная лексика; 3) диалектная лексика; 4) арготическая лексика (профессионализмы и семинаризмы); 5) конфессиональная лексика.

Диалектная лексика христианства включается в общую систему народно-православной лексики русского языка как одна из ее частей.

В разделе «Генезис и составляющие христианской лексики: церковнославянский язык, русский литературный язык» оценивается языковой паритет, сформировавшийся в области ратификации христианства. Церковнославянский язык всегда был и остается безукоризненным в отношении догматики православия, определившей духовные ценности многих поколений русских людей разного сословия и образа жизни. Но и «язык народного православия», характерный для крестьянского сословия и простых слоев населения, не следует считать искаженным церковнославянским языком. Это русский язык в его диалектном «изводе», вобравший в себя церковнославянизмы с одновременной транслитерацией культурной семантики.

В итоге сосуществования генетических и христианских значений возникло языковое явление, которое можно назвать «взаимодополнительной дистрибуцией семантик праславянских слов: генетической и церковной».

Исходя из современного состояния диалектных систем в целом уверенно можно говорить о литературном русском языке как основном источнике формирования христианской лексики для диалекта. По отношению к церковно-славянскому языку это будет вторичный источник, посредник, воспринявший систему нравственных ценностей христианства от своего книжного, переводного предшественника.

Логическая операция по определению функционирования христианской лексики в ее связях с русским литературным языком, церковнославянским языком, разговорной речью и диалектами представлена в рисунке 1:

Стремясь к своему генетическому источнику, христианская лексика в диалектах выполняет консолидирующую (центростремительную) функцию, сближая диалекты с русским литературным и церковнославянским языком.

В третьей части главы I Работа над региональной темой «Язык народного православия в тамбовских говорах» излагается опыт работы над региональной темой. Наличие материала, а также вероятное скорое исчезновение его из крестьянской среды с уходом из жизни носителей традиционной русской культуры свидетельствует в пользу предпринятых усилий сбора полевых данных и их обобщения. Наибольшую отдачу принесла серия вопросов по обрядам и праздникам. Среди тем отдается явное предпочтение этиологическим и эсхатологическим сюжетам, связывающим сегодняшнее состояние мира и человека со священной историей («Наше время»). Особый жанр, сложившийся за годы атеизма, представляют рассказы о разрушении храмов и поругании местных святынь, которые мы условно назвали народными рассказами на тему «Господь поругаем не бывает». Живой отклик у сельских жителей вызывают вопросы о коллективизации.

ГЛАВА II. «Коммуникативное пространство христианской лексики в русских диалектах». В первой части главы II Семантические поля лексики веры и церкви была решена проблема представления материала с теоретических позиций и на практике.

Для решения задачи репрезентации были выработаны теоретические подходы (1.1. — «Общетеоретические подходы»), определившие ход анализа лексики. Теоретической задачей главы явилась отработка версий классификации материала.

Христианская лексика представляет собой языковое отражение религиозного пространства с разворачивающимися в его рамках мотивами, ситуациями, событиями. Для лексики народного православия мерилом отбора будет направленность смыслов лексических единиц на идеи православия. Все семантическое пространство христианской лексики можно назвать лексико-семантической группой, тематической группой слов или семантическим макрополем.

На поверхности общего состава христианской лексики очевидны два основных генетически разных пласта: 1) номинации общеславянского происхождения, составляющие древнейший фонд русской лексики; 2) номинации, пришедшие из церковнославянского языка и производные от библейских имен и слов.

Тематический состав христианской лексики чрезвычайно разнообразен: это языковые реализации сложившихся в христианстве представлений о вере, храме, службах и требах, конфессиях, книгах, праздниках, святых небожителях и силах зла, иконах, молитвах, правилах поведения и семейного уклада, церковном этикете. Область народной религии в диалектном языке всеохватна и представляет самые разнородные по содержанию реалии и объекты мыслительной сущности: качества и свойства, числа, обозначения обрядов, действий и состояний, материальные предметы и вещества, топонимию, номинации природного мира.

Единицы христианской лексики объединяются на семантическом или формальном основании. Формальные показатели служат сигналом включения лексических единиц в состав христианской лексики в том случае, если эти единицы содержат ключевые слова - библеизмы и церковнославянизмы, которые являются производящими самых разнообразных по тематике знаков (обозначений фауны, флоры, небесных све-ил, метеорологии, локусов и т. п.).

Содержательная сторона христианской лексики может быть рассмотрена на основе крупных объединений — смысловых полей, учитывающих разноплановость тематики, общность унаследованных значений, языковые связи и ассоциации. В лингвистической науке по отношению к таким объединениям утвердился термин «семантические поля».

Семантическое поле определяется как обширное объединение слов, формально представленное своим деривационным рядом, сложившимся на денотативной основе (особенно это касается слов-ономатем), и семантикой -сигнификативной основой, отражающей «идею» поля (последнее особенно касается абстрактных именований).

«Оглавление» семантических полей соответствует названиям тематических групп лексики, но их языковая насыщенность плотнее - семантическое поле обширнее тематической труппы: оно включает в себя, помимо «темы», имеющей денотативный статус, идеографическую линию описания, раскрывающуюся в словарных дефинициях, контекстах, мотивах, прецедентных текстах и пояснениях информантов и составителей словарей. В идеографии более всего проявляется сигнификативное содержание вторичных номинаций. Для семантического поля одинаково важны не только лексические и семантические, но и формальные показатели.

Ввиду того, что сигнификат языковых единиц неоднороден и имеет определенную структуру, обнаруживаемую в ситуативных, текстовых, сакральных и оценочных компонентах значения, идеографическое описание является переходным звеном к следующей ступени описания - формально-структурной. Отношения формально-структурного плана описания проясняют основания номинации лексических единиц, выявляют деривационные ряды и деривационные значения слов.

Семантическое поле имеет свою иерархию. Объединения на основе отдельных концептов, формирующиеся на базе ключевой лексемы, (ангел, вера, грех, крестить, Троица, Илья, церковь, «богородские» названия трав ...) можно рассматривать как микрополя христианской лексики, составляющие нижнюю планку иерархии. Внутри микрополей представлено диалектное разнообразие номинаций.

Общая иерархическая схема «матрицы религиозной семиотики» выглядит как градация структурных ярусов «макрополе» — «семантическое поле» — «идеограммы» - «микрополе» с лексическим расширением и раскрывается в разделе «Идеографическая классификация материала».

В целом система описания христианской лексики с помощью семантических структур (полей и микрополей) осуществляется как типологическое изучение ее словарного состава.

На основе тематического распределения единиц христианской лексики и апробирования этого распределения на региональном материале тамбовских говоров (1.2) вырабатывается градационная идеографическая классификация материала (1.3).

«Матрица» религиозной семиотики в языке представлена как структурно обозначенная и иерархически субординированная концептосфера христианства:

I. Акции: 1) обрядовые действия; 2) необрядовые действия; 3) вера; 4) чудо; 5) звуки, речь; 6) волеизъявление; 7) поведение; 8) письмо; 9) игры.

II. Артефакты: 10) святые предметы и вещества; 11) иконы; 12) духовное обустройство дома; 13) святые книги; 14) обряды и праздничный досуг; 15) обрядовая трапеза; 16) одежда и утварь; 17) реалии, связанные с полевыми работами; 18) реалии быта; 19) документы; 20) пища; 21) материалы; 22) реалии мифа.

Ш. Календарь: 23) праздники; 24) именослов народного календаря; 25) названия дней; 26) названия недель; 27) посты; 28) праздничное время; 29) моделирование времени.

IV. Конфессии: Названия конфессий: 30) самоназвания; 31) иноназ-вания. Акции: 32) характерные обряды и приметы; 33) поведение. Артефакты: 34) предметы культа; 35) книги; 36) одежда и облачение. 37) Локу-сы. Люди: 38) социальное положение; 39) иерархия общины; 40) соматиз-мы. 41) Молитвы. 42) Пение; 43) Признаки и свойства. 44) Собрания. 45) Этикет.

V. Локусы: 47) этиология; 48) рельеф; 49) локативы, созданные для обряда; 50) место молитвы; 51) место в церкви; 52) место обитания; 53) место захоронения; 54) место работы; 55) вода.

VI. Люди: 56) качественные именования человека (нейтральные и положительные); 57) качественные именования человека (оценочные негативные); 58) социальное положение и род занятий; 59) исполнители народного обряда; 60) соматизмы.

VII. Ментальные универсалии: 46) перечисление универсальных концептов христианства.

VIII. Метеорология: 61) метеорологические явления.

IX. Молитвы: 62) народные названия молитв.

X. Небесная сфера: 63) небо; 64) светила.

XI. Персонажи и образы народной веры: 65) лица Ветхого Завета; 66) активный библейский именослов; 67) святые помощники; 68) силы зла; 69) идолы.

XII. Признаки и свойства: 70) характеристика Бога; 71) характеристики людей; 72) характеристики вещей и действий; 73) характеристики праздников; 74) пометы недель и дней; 75) степень качества.

XIII. Состояния: 76) обстоятельства существования людей; 77) состояние вещей; 78) время.

XIV. Фауна: 79) животные; 80) птицы; 81) насекомые; 82) примечательные особенности живых существ.

XV. Флора: 83) травянистые растения; 84) народная микология; 85) деревья; 86) лес.

XVI. Церковный устав: 87) службы и требы; 88) иерейство; 89) работники церкви; 90) монашество; 91) звания и обращения.

XVII. Числа: 92) названия чисел; 93) чет-нечет.

XVIII. Этикет: 94) восклицание к Богу; 95) эмоции; 96) обращения и призывы; 97) ответ; 98) пожелания; 99) приветствия.

Построение представленной схемы является важным шагом в проработке концепции народно-религиозной семиотики в диалектном дискурсе.

В целях достижения точности классификации определяется строение идеограмм (1.3.2) и микрополей (1.4). Построение одного из типовых семантических полей демонстрируется в схеме 4, которая показывает, что семантическое поле имеет вертикальное и горизонтальное расширение. Вертикальный уровень образуют идеограммы и уточняющие рубрикаторы. Горизонтальный ярус идеограммы представлен манифестантами, словарными дефинициями и контекстами.

Внутри идеограмм предпочтительно выдерживается семантико-мотивационный принцип и лишь в отдельных случаях с ним совмещается словообразовательный.

В разделе «Микрополя христианской лексики» поднят важный вопрос о специфике принципов номинации в семантических полях. Делается вывод о том, что семантические поля являются объединениями того уровня рассмотрения, где наиболее выражены структурные показатели и дифференциальные признаки семемного ряда.

Языковые номинации, иллюстрирующие идеографическую классификацию христианской лексики в диалектах, представлены в Приложении 3.

Во второй части главы II Анализ специфики лексического состава семантических полей произведено аналитическое описание всех семантических полей христианской лексики с целью выявления частной специфики семантических полей и обобщения характеристик.

Проделанная работа определила задел общего направления изучения лексики с позиций общего и частного. Как показал материал, каждое из семантических полей обладает присущей ему денотативной, сигнификативной, структурной спецификой. Вначале остановимся на особенностях представленных семантических полей и идеограмм.

ПЛ. Акции. Наиболее многочисленная группа «акций» представлена идеограммой 'обрядовые действия*. Акциональная лексика теснейшим образом связана с терминологией церковного и народного обрядов и, с учетом ее, делится на четыре основные группы:

1) лексемы и фраземы, формально соответствующие утвердившимся литературным (венчать, говеть, крестить, кропить, служить, крестный ход, поминки, пост, причастие, христосанье). Терминология этой группы сохраняет диалектную фонетику и словообразование, расширяя общее лексическое пространство церковной лексики в русском языке: баслов-лятъ, бласловить, говоиуть, аговеть, вговеться, каяться, кстить, скстить, ксшение, святима, священьё, кстины, молебствовать, прослу-

живать молебны, приобчатъся, христосаться, оход, отчитка, прегрешить, в грех упасть и др. под.;

2) нецерковные названия церковных обрядов {быть на духу 'исповедоваться'; Божий суд 'венчание'; брать молитву 'разрешение на посещение церкви женщине после родов'; погружать 'крестить'; святина 'освящение места', градить, граждаться, заградить 'осенять себя крестом'; править кресты 'молиться', оход 'крестный ход');

3) названия народных обрядов, дополняющие церковные и соответствующие им по духовному содержанию (кстины 'сбор родственников и угощение', братчина 'общая трапеза в большой праздник', плативенье 'сбор денег в церкви на помин души', приход 'хождение священника с причтом по селу на пасху и Троицу', прокалядить 'славить Рождество, Новый год');

4) терминология языческих обрядов, «привязанных» к именослову и датам церковного календаря, церковным реалиям (венчать корову на Троицу; Василья кликать на Новый год; курьи бога — о почитании святых Космы и Дамиана; оглаживать яйцом на Пасху, залить водой, замыть глаза родителям (если стирать на Родительскую); кумленйе на Вознесение; спустить воду (с иконы). Эти названия имеют отношение, собственно, не к христианской лексике, а к культурным стереотипам.

П.2. Артефакты. Доминанту «религиозного» и культурного значения «артефактов» составляет использование их в качестве сакральных предметов в обрядах. В то же время лексические значения многих из приведенных «артефактов» связаны с утилитарным, повседневным использованием именуемых предметов. Существуют центр и периферия семантического поля «артефактов», соответственно выраженные в идеограммах — «святые предметы», «иконы», «духовное обустройство дома», «святые книги» и «обряды и праздничный досуг», «обрядовая трапеза», «повседневная одежда и утварь», «реалии, связанные с полевыми работами», «реалии быта», «документы», «материалы». Неожиданно номинации «периферийных» идеограмм обнаруживают важные в отношении народной религии смыслы («проскомица» - оружие святого Михаила Архангела). Большим количеством отыменных дериватов в семантическом поле «артефактов» представлены имена Христос, Бог, Адам, Соломон и др.

П.З. Календарь. Народный календарь более детален в отношении практической информации - фенологической, сельскохозяйственной, ритуальной; для сохранения ее он свободно допускает конкретизацию и трансформацию церковного именника. Принципы номинации народного календаря чрезвычайно широки и разнообразны.

Диалекты вырабатывают свои механизмы адаптации церковных названий календаря. Длинные названия сокращаются. Лексический состав церковных названий видоизменяется в сторону «бытовых» лексических

аналогий (ср. «святых жен-мироносиц» и бабий день). Агенсы имени персонифицируются и олицетворяются, сочетаясь с глаголами активного действия (Козьма-Демьяна борется с Михайлов днём).

В народном сознании существует своя значимость дат календаря. Отсутствуют такие важные понятия летоисчисления, как «великие» праздники и «памятные даты», принятые в церковном календаре. Избирательно отмечаются «сплошные седмицы», среди которых наиболее важными являются Святки, Сырная неделя (Масленица), Пасхальная неделя (Светлая), Троицкая неделя.

Христианская традиция календаря наложилась на дохристианскую, сблизилась с языческими сроками времени и годового цикла через народные обряды.

11.4. Конфессии. Терминологию семантического поля отличает особая функциональность: первичной задачей является идентификация конфессиональной группы, поэтому лексику конфессий составляют прежде всего «самоназвания» и «иноназвания». Под самоназваниями понимается терминология, активно употребляемая представителями той или иной религиозной группы в отношении своей веры (они о себе). Иноназвания — это описания, которые дают представители иных конфессий (преимущественно православия) для характеристики чужой веры (другие о них). Действует оппозиция «свой — чужой», существенная для народной культуры в целом и для конфессиональной лексики в частности.

Язык конфессий отличается лексическим разнообразием, присущей ему образностью, набором ключевых символов. Специфической образностью обладает и терминология, презентирующая отношение конфессий друг к другу.

Наибольшую зависимость лексика всех без исключения конфессий обнаруживает от церковной обрядовой лексики. Лексика неправославных конфессий гораздо беднее по содержанию и способам выражения, чем старообрядческая, что объясняется, во-первых, меньшей известностью и численностью ее представителей; во-вторых, отрывом «сект» от традиционности «церковного» языка и стремлением к новаторству.

11.5. Локусы. Названия объектов, окружающих человека, выполняют функции параметризации пространства, которое рассматривается в разных измерениях — земном и внеземном. В «локусы» входят родовые обозначения культовых объектов, объектов трудовой деятельности и досуга, обозначения деления мира на небо (рай), землю и подземное царство (ад). Па-раметризируя пространство, «локусы» коррелируют с манифестантами других семантических полей. Так, ориентацией в мире небесном служат «лесенки», являющиеся символами перехода на небо; с «локусами» сопрягаются обозначения «небесной сферы».

Востребованность библеизмов в «локусах» велика. На их основе строится терминология мест труда человека, названия деревьев, урочищ, ручьев, покосов и других «библейских» и «церковных» локативов. Отдельные образы оказываются наиболее выразительными. Это образ Вавилона в номинациях - вавилон 'большой дом', 'скопление валунов'; образ реки Иордани в названиях крещенской купели — иордань, ярдань, ваяр-дань; имя Палестина знаменует образ родной отчизны, земли обетованной в названиях полей, покосов — палестинка.

П.6. Люди. В семантическое поле «Люди» реализуются полярные ценности, что оправдано общим нравственным законом: через души людей пролегает поле борьбы за добро и зло. Оппозиционность нравственного устроения людей выражается в наличии идеограмм 'нейтральные и положительные именования человека' и 'негативные оценочные именования человека', передающих идею причастности к добру именем Христа (сХристом и без Христа). Это противопоставление четко (как нигде в других полях) эксплицировано языком на уровне производных (христовушка, христомученик... и нехристь, христонаступник...).

Высокая ментальность образа странничества, нищенства в русской традиции подтверждается многочисленностью диалектных именований нищего помирщик, мироносик, нищенка, нища, христорад, христорадник, папертники, божа, божанин и др. в идеограмме «социальное положение и род занятий».

П.7. Ментальные универсалии. «Ментальные универсалии», как ничто более, отражают линию христианских канонов.

Лексическая вариативность универсалий низкая. Это объясняется сложностью понятий христианской апологетики, апеллирующих к высшим символам (Бог, вера, крест, Суд, Троица) и употреблением их в богослужебных ситуациях и контекстах. Перевести эти номинации на бытовой язык, «овеществить» не удается в силу их высочайшей сакральности. Следовательно, какие-либо формальные подробности их реализаций в диалектах исключаются.

Семантика «ментальных универсалий» имеет разноориентированную проекцию, обращенную к реалиям земного мира и к миру вышнему. Так, «вера» предполагает связь человека, живущего на земле, с Богом. Смерть рассматривается как переход, смена земного существования на потустороннее. С точки зрения земного бытия она нежелательна (смерть тела), но в проекции христианской этики смерть видится как благо, если она есть начало «царствия небесного». Скорбь смерти ощущается в христианском мировосприятии только тогда, когда она влечет за собой «смерть души». Двусторонне ориентирован концепт «жизнь»: от того, как была прожита земная жизнь, зависит жизнь на небе.

Идеограмма концептов является перечислением первичных номинаций, которые являются исходными лексемами для вторичных номинаций. Большие возможности слова-концепты обнаруживают на синтагматическом уровне.

П.8. Метеорология. Семантическое поле «метеорология», самое малочисленное по представленности, включает представления о грозе и громе как орудиях небесных сил. Эти представления, пришедшие, несомненно, из древнего язычества, приобрели в христианстве иную направленность, отразившись в языке через исходные понятия христианства. Мифологические коды имен проскомица, божья милость, божа стрела восходят к культу славянских богов. В народной культуре православия произошла замена языческих имен на христианские, и Перуна сменили пророк Илия и архангел Михаил.

11.9. Молитвы. О частоте использования молитвенных обращений, известных из службы и церковной литературы, свидетельствуют их краткие названия и клиширование молитвенных обращений. В народной культуре молитва по функции и употреблению сближается с заговором. При этом место," время, исполнители молитвы не регламентируются, могут быть самыми разными. Помимо церковных, существует множество народных молитв.

Церковное назначение молитвы (прошение, славословие) нарушается в практике народной жизни. Молитва служит не только для обращения человека к Богу, но и работает как средство правильного речевого поведения (приветствия). Молитва используется в суеверных обрядах и ритуалах, где нарушается главная особенность молитв — быть выразителем «церковности». Подобное «утилитарное» употребление «молитв» не влияет на их высокую оценку, так как в народном сознании они сохраняют высокую са-кральность при любых обстоятельствах.

11.10. Небесная сфера. Лексика «небесной сферы» содержит названия светил, возводящие мысль в горние обители духа.

Центральный образ семантического поля связан с божественностью пути, открывающегося человеку после смерти. «Небесная сфера» коррелирует с образами христианства и русского фольклора (Батый, Батей, Бог, Петр). Приобретает значимость имя Моисея — путеводителя евреев по пустыне. Это имя, наряду с другими, мотивирует названия Млечного пути (Моисеева дорожка, Петрова дорожка, Богова дорожка).

Можно утвердительно сказать, что именно в сознании народа-христианина стали возможны столь высокие корреляции, и образ судного пути грешной души мог приобрести свое языковое воплощение.

11.11. Персонажи и образы народной веры. В данном семантическом поле представлены имена святых помощников и сил вредящих, известные

говорам русского языка. Наиболее значимыми в народной традиции являются образы Христа и Богородицы, Николая Угодника.

Диалектам известны родовые обозначения сил (дух, ангел, архангел), но они немногочисленны. Наименования духов низшего порядка многочисленны, они соответствуют региональной мифологии демонических персонажей, так что ввести их в исследование в полном составе не представляется возможным.

Семантическое поле «персонажи...» пересекается с полем «люди», содержание которого также формируется на основной оппозиции народного православия — противостоянии бесов Богу, метаниях грешной души между этими полюсами. Взаимозависимость полей выражена в параллелизме названий и образов. Совпадение основ и близость семантики манифестантов обоих полей можно рассматривать как наличие целостного объединения внутри христианской лексики, эксплицирующего расстановку сил добра и зла в двух мирах - небесном и земном.

11.12. Признаки и свойства. Значение «признаков...» тесно связано с категориальными задачами имен прилагательных — передачей свойств объектов действительности, их характеризацией и оценкой.

В 'характеристиках людей' кардинальная оппозиция «добро-зло» проявляется на качественно-оценочном уровне, определяющем принадлежность людей к вере. Это свидетельствует об изофункциональности символов христианской лексики и сближении «признаков» с семантическими полями «люди» и «персонажи и образы народной веры». Крайние положительные и отрицательные значения эксплицированы через имена Христос и Бог, развивая «ядерные» антитезы «с Богом - без Бога» и «с Христом - без Христа», релевантные в той или иной мере для всех единиц идеограмм.

Под воздействием мифологического сознания приобретают качественную трансформацию «природные» свойства вещей, не допускающие переформулировок, например, обозначения цвета.

Для характеристики праздников важно распределение дат календаря по значимости (большой, великий, коренной, круговой, малый, двунадесятой праздник), в чем ощущается влияние церковного календаря.

П.13. Состояния. В семантическом поле «состояний» ярко проявляется антропоцентризм лексики, направленной к человеку, так как из трех представленных идеограмм самой многочисленной является идеограмма 'обстоятельства существования людей'. Среди состояний выделяются объективные (у Бога Христова в пазушке, Бог посетил, божьё, божегрозная пора, просвятьё), обусловленные воздействием внешних сил на человека, и субъективные — когда человек сам выбирает или отвергает способ существования (богоугодие, святость, прелесть, под Богом ходить, бесово ребро), сам строит свои отношения с людьми (ад, богарадничать).

Имя первого человека — Адам, положенное в основу номинации времени, выстраивает хронотип древности, соотнося Библию с началом времен.

П.14. Фауна. П.15. Флора. Включение данных семантических полей в идеографию христианской лексики важно для осознания того, что даже такие отвлеченные от религии области, как народная зоонимия и народная ботаника транслируют идеи народного православия, обнаруживают корреляции с другими объектами религиозной сферы языка.

Номинанты «флоры», в частности, тесно связаны с прецедентным нарративом, под влиянием которого происходит процесс наложения ментальных образов на природные свойства растения: егорьево копьё, христово копьё, прострел-трава, богородицыны слёзки, анделика и др.

Этот процесс осуществляется по семантической формуле «агионим — название растения», отражающей релевантные физические свойства реалии б символических значениях. Таким образом название растения «отступает» от терминологической задачи адекватности и приобретает две семантики — номенклатурную и культурную. Языковой семантикой является конкретное произрастание, ботанический вид. Образную семантику создает прецедентное, оценочное и сакральное значение фитонима или зоонима.

Сказанное действительно и по отношению к языковым манифестантам «фауны».

Аналитическое описание «фауны» и «флоры» сводится к рассмотрению образных диалектных названий отдельных представителей природного мира, раскрываемых в легенде. Терминология «фауны» и «флоры» вводит человека в мир мифов о животных и растениях, в христианском осмыслении передающем славянскую культуру.

Номинации этих семантических полей, так же, как и номинанты «метеорологии», «небесной сферы», отдельные единицы «акций», «артефактов», «признаков...», «состояний» и других семантических полей не являются церковной лексикой, но несут смыслы, важные для народной религии.

11.16. Церковный устав. В данном семантическом поле на первый план выходят отношения церковнославянского и народного языка, которые разрешаются взаимным обогащением словарного фонда обеих языковых систем. Наличествует церковнославянская основа лексики. Наиболее активным способом усвоения церковнославянизмов является адаптация {акафис, панахвида, всенашна). Отдельные номинации (стояние, батюшка, матушка, утреня) противостоят книжному влиянию, сохраняя народную основу.

В «церковном уставе» проявляется лексическая избирательность диалекта. В частности, говоры тяготеют к конкретным обозначениям, отторгая собирательную церковную лексику («епископство», «иерейство»). Народу свойственно целостное восприятие богослужения, и названия частей

служб не вошли в крестьянскую речь. Свое место в терминологии «церковного устава» занимают историзмы.

П.17. Числа. Описание номинаций семантического поля «числа» неизбежно сводится к анализу древних, дохристианских числовых мифологем. Высокую мотивированность от фольклорного прецедента обнаруживают числа 1,3, 7, 8,40, а также 2,4,5, 6, 10,12, 13,20, тридевять, сто, тысяча. Символически отмечены такие понятия исчисления, как чет и нечет.

Христианская аксиология чисел проясняется при обращении к народным рассказам библейского цикла и архаическим мифам. Высочайшую религиозно-сакральную семиотику заключает в себе число «три». В сроках девятого, двадцатого и сорокового дня прослеживается поминальная тема, соответствующая древнему славянскому культу предков и церковным правилам одновременно.

11.18. Этикет. Лексические единицы «этикета», с одной стороны, номинируют речевое поведение людей между собой, с другой - репрезентируют идею Бога, к которому подконтрольно обращейа вся сфера человеческого общения. Слово «Бог» представлено в подавляющем большинстве номинаций «этикета».

Побуждения речевого этикета могут быть разными по структуре. Некоторые из них {Бог тебя суди! Бог тебя прости! Спаси тебя Господь!) направлены на два лица: они адресованы от человека к человеку, что выражено местоимением, и соотнесены с Богом повелительным наклонением глагола; причем исходящее свыше участие предполагается как обязательное и контролирующее высказанное пожелание. Есть и отличия референции. Существуют, к примеру агрессивные побуждения и эмоции Ад тя остани! Амин! Ну вас к монаху!, которые не имеют этой «горней» соотнесенности, исходят от человека и близки заклинаниям. Существуют «однонаправленные» формулы речевого этикета, абстрагированные от земных участников действия и апеллирующие к вышним силам. Среди них выделяются благопожелания Бог простит! Бог помочь! Андели над тобой! Зароди, Господи, на всех православных! и др.

Разнообразие жизненных ситуаций, к которым «привязаны» языковые знаки «этикета», сказывается на их лексическом значении, проявляясь в аморфности семантики, многозначности, нейтрализации речевых формул. Семантика восклицаний не выводится из суммы значений компонентов.

Одновременно с обращением к частному анализу ^нкретных полей наметились некоторые общие особенности христианской лексики в диалектах, как то:

— направленность христианской лексики на человека и от него;

— теоцентричность христианской лексики;

— образность христианской лексики;

— ее особая прагматичность;

- секуляризация исходных церковных понятий с бытовыми, повседневными значениями слов;

- влияние мифопоэтического сознания на формирование лексического состава;

- адаптация к книжным и литературным формам.

Так, положительные обозначения, адресованные к людям, «заземляют» главное имя Христос уменьшительно-ласкательными коннотациями и перенесением имени на человека: волог. христовушка 'милый, сердечный, болезный'; русск. диал. христов человек - 'милосердный, добрый' [Даль, IV, 1234]. Имя собственное принимается диалектом, подвергается семантическому переосмыслению и становится нарицательным.

Трансформация возможна и на основе ветхозаветных имен. Например, в уральских говорах в обрядовую культуру святок входит термин соломон (соломан), образованный от библейского имени Соломон и обозначающий 'круг для гадания под Рождество': «Тут были каки-та соломаны, по им гадали. Зёрнышко бросают на соломан, куды упадёт, там и прочитаешь судьбу» [Востр., 42]. Основой сближения реалий послужило представление о мудрости ветхозаветного царя Соломона и его даре предсказания. Образуется новая прагматика имени, особый «ономастикон культуры», который «более тесно взаимодействует с апеллятивной лексикой, менее жестко отделен от нее» [Толстой, Толстая 1998,116].

С другой стороны, слова, пришедшие в русский язык с христианством, преобразуются в лексику повседневного употребления. Они подвергаются конкретному (бытовому) осмыслению.

Слова секуляризируются. Появляется дистанция между исходным церковнославянским понятием и бытовым значением слова. В качестве примера можно привести уменьшительную форму панахвитка и изменение значений «церковных слов»: епитимш 'духовное наказание или упражнение с целью преодолеть греховные привычки' и питинъё тамб. морш. в значении 'наказание' — «Виш вот, дождь пошёл. Какая питиньё!», а также сближение слова клирос с крыльцом, откуда появляется новое диалектное прочтение кры 'лец, кры 'лъцы.

Собственные имена, выполняя свое основное назначение именования человека, входят в повседневную речь деревенских жителей, абстрагируясь от библейских коннотаций: Моисей - У нас на Козловке был такой Мосейка. Мы звали его Мыся; Восейка как родился Мосейка\ Енох — Во плоти взят у нас Илья, Божий пророк и Онох, Божий пророк.

Адаптация библейских имен и их широкое употребление свидетельствует о включении их в сферу «своего» пространства культуры и традиций.

Фактор культурной традиции всегда играет активную роль в установлении значимости языковых единиц и их реализации. Например, некоторые «периферийные» даты календаря, не обладая какой-то особой инфор-

мативной яркостью, оказываются необычайно значительными при обращении к их этнокультурному содержанию. Такова дата церковного ново-летия 1-ое сентября, мотивированная легендой о первородном грехе и ослушании Адама (адамово яблоко).

Важной особенностью христианской лексики является направленность на человека и от него. Антропоцентризм языка, обслуживающего сферу религии, проявлен с разных позиций: в этническом своеобразии лексики, в избирательности ассоциации, мотива, образа для экспликации нравственных оценок именуемых явлений. «Человеческий фактор» выражен в стремлении включить библеизмы и церковные слова в «свое» пространство культуры и традиций. Наряду с антропоцентрическими тенденциями проявляется идея теоцентричности, ярко выраженная в семантическом поле «этикет» и во многих идеограммах лексики народного православия — 'вера', 'звуки, речь', 'святые предметы', 'качественные именования людей', 'метеорологические явления', 'состояние людей' и др. Правомерность акцента на теоцентричности христианской лексики доказывается множественностью производных от ментальных универсалий и концептов православия.

Среди общих особенностей, присущих всей диалектной лексике веры и церкви, следует отметить еще несколько.

Во-первых, диалект выстраивает свою систему выражения понятий по отличной от литературного языка схеме, используя иные семантические модели и принципы номинации. Если, например, представление о потере веры, уходе в безверие в литературном языке выражается определенной фразеологией (уйти от веры, разочароваться в вере), то в диалекте понятие может быть выражено иначе (с веры сбиться), где глагол «сбиться» транслирует мотив препятствия, а также ориентира, потерянного человеком. Семантика фразеологизма заключает в себе мотив пути (дороги). Духовное устроение человека выражается за счет образности, свойственной народной культуре: править кресты, идти на дух, быть на Божьем суду, обрекаться, вероваться.

Принципы номинации в диалектном языке детально конкретизированы, разнообразны по составу, что особенно проявляется в народном календаре, в ономасиологической лексике (например, в терминологии «флоры»).

Во-вторых, в «живом» языке не остается без внимания качественная оценка явления, почти всегда отмечаемая и проявляющаяся за счет образности и лексической сочетаемости, свойственной номинациям. Наиболее заметна эта эмотивная линия в «признаках», характеризующих людей, но ярко выражена она и в других семантических полях. Положительность явления эксплицируется деминутивами и производной основой: христосики, богово масло, венечик, божьи ручки, боженька 'икона', божничка, яван-

гшъчик, вербушки, крещёночка 'крестильная рубашка', христов посошок 'растение Phlomis tuberosa'.

В-третьих, семантика «религиозной» и «культурной» лексики наполнена особой «мифологической» моралью народа. В мифопоэтическом сознании действуют свои способы языкового выражения. Персонифицируются, например, праздники - чистый четверг, великая пятница, честная суббота, святое воскресенье. Обычны олицетворения объектов природы (рек, гор, растений) и субстанций «запредельного» мышления (смерти). Языковая персонификация осуществляется грамматически — согласованием с определенными глаголами, синтаксически - синтагматикой лексем. Мифопо-этическая мораль вступает в противоречие с официальным православием в отношении концептов «грех», «суд», апеллируя к неизбежности наказания содеянного, причем тяжесть и мера наказания разнятся в церковном и народном представлениях о нравственности.

Проделанная во второй главе работа определила задел направления исследования с позиций общего и частного. Частные и общие выводы об особенностях христианской лексики в русских говорах стали возможны благодаря организации материала по семантическим полям и целостному представлению его в идеографии.

ГЛАВА III. «Культурно-языковые механизмы организации лексики народного православия» состоит из двух частей. В первой части главы мы останавливаем свое внимание на анализе структуры и словопроизводстве христианской лексики. В соответствующих разделах анализируются генетическая производность и типы структуры лексических единиц, деривационные гнезда ключевых слов, продуктивные способы словообразования.

Основной массив христианской лексики составляют вторичные номинации. Вторичные номинации христианской лексики создаются, как правило, на основе метафоры и метонимии; они образны и несут смыслы, ассоциативно коррелирующие с референтами Библии и церкви, ср. алалуить 'мямлить'; адамова голова 'растение Eryngium campestre, Orchidea Juss.', блаженный 'дурачок', просвирня 'женщина, выпекающая просфоры', кре-щенка 'крестильная рубашка'. Развитие образности ведет к замене значения на противоположное: подвести под монастырь.

Просторечная и диалектная лексика находится в тесной словообразовательной связи с литературной, ср. вера - из веры вывестись 'перестать верить'; грех — согрешить, прогрешиться, в грех упасть; Бог — бога 'иконы ' на два бога жить.

Словообразование вводит в язык новые номинации, среди которых много дериватов, образованных от агионимов: христосики 'лапти', христов ник 'праздничный кафтан', адамиха 'растение', ипьинка 'плоды, со-

зревающие на Ильин день'. Имена наиболее почитаемых святых обладают высокой словообразовательной потенцией.

С учетом разницы первичных и вторичных номинаций в главе 3-ей перечисляются структурные типы единиц христианской лексики, среди которых выделяются слова в исходной и деминутивной форме, цельно-оформленные отыменные и отглагольные дериваты, композиты, раздель-нооформленные устойчивые сочетания (субстантивные, атрибутивные, предикативные, разноструктурные с адвербиальным значением, устойчивые сочетания, по структуре соответствующие предложению).

Возможна и более детальная характеристика формальной структуры номинаций, основанная на частеречной принадлежности производящего.

Рассмотрение лексической емкости деривационных гнезд христианской лексики показало, что в ее составе наличествуют опорные слова, употребление которых создает особый настрой убеждений и опыта христианства. Такие слова можно назвать «перформативами веры», ключевыми словами христианской лексики. К ним относятся разные по тематике номинативные единицы, непосредственно репрезентирующие вероучение -концепты, действия, святые предметы, церковный распорядок и устроение храма, названия главных праздников.

Ключевые слова активно участвуют в словообразовании. Они встречаются как в специфических, так и в свободных речевых ситуациях и являются «ядрами» фразеосхем, словобразовательных парадигм, цепей, гнезд. Ключевые слова формируют «строительные ячейки» лексико-семантических объединений.

Словообразовательной базой новых слов часто служит словосочетание: Бога ради -> богарадничать, Христа ради —> христорад, Божье дело —> богаделыцша, отступить от Христа христоотступник, по миру ходить —> помирщик.

Сочинительная связь, присутствующая в производящей базе парных имен (Кузьма и Демьян, Фрол и Лавр, Зосима и Савватий, Кирилл и Ме-фодий, Петр и Павел, Борис и Глеб) воспринимается как сигнал к соединению производящих основ в единое целое: Кузьмадемьян, Кузьмодемъян, Космодемъян, Петры-Павлы, петропавлов (пост). В результате трансформации парного имени возможно даже такие словообразовательные адаптации, как Изосима Саватей.

В говорах возможно и бессуфиксальное сложенир ..олных основ: тамб. диал. боговерующая; чаще отмечено также словосложение с суффиксацией {богоданная из «Бог», «дать», богомольная из «Бог», «молить»).

Диалект чутко реагирует на всякое деривационное изменение, отражая его в семантике. Обилие вариантной лексики объясняется, с одной стороны, стремлением диалекта к словотворчеству; с другой, сосуществованием «своего» и литературного звучания слова в говоре.

Высокую словообразовательную активность имеют дериваты «сквозящих» по идеограммам лексем. Таков, к примеру, возглас «аллилуйя», восходящий к др.-евр. hallelü jah! «хвалите Господа») и производные от него, входящие в разные идеограммы: тамб., пего, стала, алалу'я 'вздор'; костр. аля'люшки 'род пирогов'; твр., пен. аля'киш 'недопеченый хлеб'; алалуить 'говорить вздор, нести чепуху', алалыкать 'мямлить' [Даль, 1,25, 85;].

В народной речи актуализируются дериваты с отрицательными приставками без- и не- (безверие, безбожие, безбожник, непрощёный (грех), невер, безгодная (смерть), бесстыдство), имеющие большое количество производных. В различных языковых ситуациях их заменяют многочисленные экспрессивные синонимы — охальник, некристь, напрасная (смерть), стыдоба и под.

Свобода словообразовательных связей диалектов все же не обеспечивает количественный перевес христианской лексики диалектного извода по сравнению с областью церковной лексики в литературном языке. Несмотря на языковые «вольности» говора, вербальное поле русского литературного языка остается шире и значительнее, чем поле диалектов. Стимулом к сохранению доминирующей роли «нормированной» церковной лексики является языковое богатство, сокрытое в истоках русского литературного языка, обращенное к переводным агиографическим, мистико-аскетическим памятникам древней русской литературы, к духовной поэзии и прозе, к практике богослужения.

Во второй части главы III Типологический анализ семантических полей в культурно-языковом дискурсе выделяются типологические черты христианской лексики: взаимосвязи семантических полей, количествен-ность манифестантов и заглавных слов, категориальные свойства номинаций и денотативная специфика идеограмм, культурная семантика знаков, активные маркеры, работа оппозиций, фонетическая вариативность лексем, зоны этнокультурной информации и статус «религиозности» слов, роль текста-прецедента в организации номинаций.

II.1. Взаимосвязи семантических полей. Системный анализ показал, что семантические поля интерактивны: они находятся в постоянной взаимосвязи, пересекаются. Интерактивность семантических полей задана идеей христианства, объединяющей слова разной тематики, поликомпонент-ностью христианских символов в народной культуре. Она проявляется в выборе и развитии единых сем и коннотаций, в проникающей способности символов быть нужными для разных тематических сфер языка.

Тематическая условность и однозначность нарушается на пути «движения» интерактивных символов по разным идеограммам. В результате образных переосмыслений слова становятся многозначными и приобретают переносные значения.

Например, лексемы «рай» и «ад» употребляются сразу в пяти идеограммах - «акции», «концепты», «локусы», «люди» и «состояния». Са-кральность «ада» и распространенность лексемы «ад» по всему семантическому макрополю христианской лексики дает веские основания считать это слово «маркером» христианства и концептом. Слово «ад», можно рассматривать как локус, входящий в семантическое поле «Локусы». Оно же имеет переносное сниженное значение в «Состояних»: ад как состояние настроения, духовного смятения (Тут табе' и ад!). Лексема «ад» является производящей для коннотативных номинаций множества идеограмм, содержащих сему отрицательности; ср. также ад в семантическом поле «Люди» (о крикуне, обжоре; в значении соматизма 'глотка'), ад в «Акциях» (ад разорить 'выйти из себя, шуметь').

Образ фольклорного странствующего персонажа присущ Христу-страннику, с именем которого связано множество номинаций в семантических полях «артефакты», «люди» и других (ср. «Исус ночевал», «Иисус бывал» о хлебе). Лексика разных полей (городок божий - «локусы», христарадник, побирашечка - «люди» и др.) транслирует высокую ментальность образа нищего и нищенства в народной культуре. Очень высокую мотива-ционную и деривативную способность обнаруживает лексема «крест».

Отдельные слова обнаруживают неожиданную образность в какой-либо одной идеограмме в результате соположения элемента значения, например, сема 'высота, высокое место' прослеживается у манифестантов разных полей: паперть «локусы» и папертка в «соматизмах»),

11.2. Своеобразие принципов номинации в разных семантических полях и моделирование идеограмм. Совмещенное исследование семантических полей показало обоснованность внимания к принципам систематизации материала. Практика показала, что следует избегать повторений номинаций в разных семантических полях, разделяя их по объекту изображения.

Идеограммы моделируются в зависимости от содержания материала.

В организации лексического материала внутри идеограмм мы отдавали предпочтение семантико-мотивационному принципу: заглавное слово, максимально способное сопрягать компоненты семантики, обобщает номинации.

В определении принципов номинации большую роль играет специфика материала, «тема», которую отражают идеограммы. Основные и периферийные принципы номинации определяются в каждом семантическом поле отдельно.

П«3. Количественный состав семантических полей. Произведенное количественное сопоставление состава семантических полей показывает, что существует шкала лексической наполненности полей и идеограмм. Составлены таблицы, наглядно демонстрирующие количественное соотношение номинаций, и графики перечисления семантических полей «по

убыванию». В представленной лексике народного православия существуют многочисленные (более 200 лексических единиц), средние по численности (от 100 до 40) и малочисленные семантические поля.

Количество номинаций имеет прямое отношение к приоритетам словопроизводства и отражает креативный интерес носителей языка (диалекта) к явлениям окружающего мира.

Число входящих в семантические микрополя репрезентантов колеблется по смысловой нагрузке, однако заполненные поля не стирают значимость «малоколичественных» тем, отличающихся своей сакральностью и особым «психологизмом». Действительно, к примеру, названия небесных светил, бедно представленные в диалекте, не выдерживает никакого сравнения с «богатой» по составу лексикой «артефактов». В то же время что иное, как не обращение к звездам выводит нас на мироощущение церковного и сотворенного мира, определяя церковную экзегетику: вышнее // земное, небесное // земное, и далее — святое // грешное, поэтому «астрономическая тема» при всей бедности представления, оказывается очень существенной.

11.4. Культурная семантика знаков. Синтезирующая роль символизации проявляется в том, что символы язычества и христианства в народной культуре воспринимаются как нечто единое по сакральности и сближают между собой церковный и народный обряд.

В христианской лексике, являющейся частью традиционной культуры, существуют разные мифологические коды символов: акциональный, предметный, растительный, животный, микологический, энтомологический, календарный, астрономический, аграрный, ономастический, топонимический, числовой, признаковый, этикетный. Эти коды коррелируют с прямыми значениями слов (например, человек мыслится как Адам, люди сопоставляются с ангелами, роса представляется небесной слезой, цветы растения — слезами Богородицы, Млечный Путь - дорогой, по которой возносится душа и т. д.).

Для русского менталитета чрезвычайно важны представления о душе, о грехе, покаянии, высшем суде и высшей защите. Доминантной оказывается тема жизни и смерти, проецирующаяся на близкие ей темы души, мытарств и «того света». В связи с этим формируется образная лексика, разбросанная по самым разным кодам символов.

В разделе были перечислены традиционные образы и мотивы христианской лексики, «нашедшие себя» в культуре народного православия.

П.5. Статус «обычных» слов. Словам обиходной семантики в языке противопоставляются слова, относящиеся к «культурной лексике». В то же время в живой речи возможны такие ситуации, когда обычное слово приобретает культурные коннотации и осмысляется как ритуально значимое.

С религиозным и культурным осмыслением слов обиходной семантики приходится иметь дело при исследовании народного православия.

«Обычные» слова с нейтральным значением втягиваются в бытовую ситуацию «правильного» поведения, регламентируя его. Существуют, к примеру, запреты на вхождение в дом без наложения на себя крестного знамения, на присутствие в доме в шапке, на небрежное отношение к столу (Стол — это престол), к трапезе, особенно к хлебу. Нельзя грызть семечки в пост, нельзя спать на правом боку - задавишь своего ангела-хранителя, нельзя спать, «застегнувши рубашку около шеи» - потому что так можешь успать душу свою и т. п.

Обиходные слова в языке (диалекте) могут быть «культурно осмыслены» и получить культурные коннотации. «Обычные» слова (хлеб, шапка, стол, хлеб, соль и др.) притягиваются к христианской лексике в результате:

— мифологической символики реалий;

— отражения ситуации этикета;

— соотнесения с христианским праздником;

— соотнесения с обычаем;

— соположения с ключевыми образами ментальных ценностей;

— интерпретации обычных действий как ритуально значимых.

Вовлечение «обычных» слов в сферу религиозных представлений

позволяет говорить о «христианской лексике в широком смысле» как о массиве лексики, совмещающем в себе обозначения разных внеязыковых сущностей и слова разной степени информативности о православии. Такое понимание отличается от представления о «христианской лексике в узком смысле», составляющей ядерную зону информации о народном православии.

11.6. Зоны этнокультурной информации о православии. Важной особенностью лексики народного православия является неоднородность языковых символов по отношению к этнокультурной информации.

Действительно, в диалектах русского языка выделяются:

1) обрядовые термины, имеющие непосредственное отношение к церкви, к церковным догматам, к духовным ценностям, выработанным многовековой христианской культурой (к примеру, названия церковных таинств, служб, иерейства);

2) образные слова с производной семантикой, довлеющие к народному христианству в силу тех устойчивых коннотаций. *.^горые они несут в себе. Например, есть группа фразеологизмов, образный характер которых обусловлен семантическими компонентами «растение» и «агионим». Коннотативные номинации составляют значительную часть христианской лексики: божник 'иконописец', духоборы 'проповедующие учение о духе', глава 'купол церкви', городок божий 'нищие', палестинка 'покос', святик 'святой ключ', у Бога Христова в пазуиме 'достаток', рай раявати 'хоро-

шо жить', под Богом ходить 'жить, существовать', адамовы лета 'много лет', час воли Божией 'смерть', Божий суд 'венчание', божегрозная пора 'лихолетье', окаянна 'змея', лесной архимандрит 'медведь' и мн. др.

3) Слова самых различных лексико-семантических групп, не имеющие отношения к смыслам христианства, но «притягивающиеся» к ним в обрядовых и бытовых ситуациях, в сходных контекстах.

Учет разности «веса» религиозной информации необходим для анализа терминологии, так как именно таким образом ЛВЦ предстает во всей совокупности формальных и семантических связей.

Используя опыт сегментации этнокультурного пространства русской топонимии Е. Л. Березович, мы выработали деление представленной лексики на зоны культурной информации о христианстве, выделив три основные: центральную, коннотативную и маргинальную.

Распределение зон этнорелигиозной информации было рассмотрено на примере семантических полей «календарь», «фауна», «флора», «артефакты». Дифференциация по зонам практически осуществима и может быть произведена в каждом семантическом поле, по всему массиву материала, что отчасти и было осуществлено в первой и второй главах диссертации.

11.7. Действующие оппозиции. Анализу действующих в христианской лексике оппозиций был посвящен особый раздел. Среди оппозиций выделяется наиболее значимое противопоставление, организующее связи и различие номинативных единиц. Универсальной является дихотомия «сакрального» и «обыденного», проявляющаяся как на лексическом, так и на семантическом уровне. Эта дихотомия тесно связана с «параллельными» ей оппозициями «святое - чистое», «церковное - нецерковное», «божье — небожье», «с Богом - без Бога», «с Христом - без Христа», «вера - без веры», чрезвычайно актуальными для формирования лексики народного православия.

Все оппозиции направлены на аксиологию языка и сознания, содержат позитивные и негативные ряды противопоставлений и формируют систему ценностей народной религии, эксплицированную в языке.

Сакральность реалии является главной семой языковых знаков народной религии. Не следует однако думать, что христианская сакральность каким-то образом возвышается над языческой или отделена от нее. В народной традиционной культуре и в языке народного православия сакрально и то, что пришло из язычества, и то, что наложилось на старые формы в христианстве (ср. христова водичка - 'вода в месте слияния рек'; святик -'чистый родник, ключ'). Универсальная информация о сакральности денотата объединяет представления о языческом и христианском в народной шкале ценностей как «святость» - данность, выходящую за рамки повседневности.

Наиболее наглядно это проявляется в лексике «ментальных универсалий», манифестирующих вероисповедание. Слово «Бог» — выступает в вербальном коде «артефактов» для обозначений предметов, связанных с символикой христианских святынь и языческих одновременно, независимо от их принадлежности к «церковности» (бог куриный и боговая свеча несут в народном заговоре и в обряде одну и ту же нагрузку — служить средством охранной магии). Подобные «раздвоения» семантики и обрядовой символики свойственны и другим универсалиям - «святость», «грех», «душа», «жизнь», «крест», «суд», «чудо».

11.8. Маркеры христианской лексики. Лексемное прочтение данных показало «сквозные» единицы, «скользящие» по всему макрополю христианской лексики, несущие информацию о христианстве и служащие для образования новых номинаций. Мы назвали их «опорными словами», или «маркерами» христианства.

Выработав представление о маркерах, мы отметили разность их происхождения и определили их работу по всему материалу, составив сводную таблицу активных маркеров разных семантических полей, отразившую словообразовательные приоритеты христианской лексики.

Высокую семиотичность обнаруживают те идеограммы, манифестанты которых способны быть производящими для самых разных номинаций. Так, названия концептов, чисел, библейский именослов являются опорными для многих других лексических образований. Их отличает способность служить конструктами новых понятий.

Ономастикон святых проходит через семантическое поле «персонажи и образы народной веры», а также через поля «календарь», фауна», «флора», «этикет», «небесная сфера», топонимия. Многочисленность производных свидетельствует об особой значимости и популярности имен Адам, Соломон, Моисей, Егорий, Илья, Никола, Кузьма и Демьян, Пётр и Павел в народной традиции (ср. соломан, егорьево копьё, петров крест, петровы батоги, пикольщина и др.).

11.9. Христианское койне. Системное исследование христианской лексики показало, что при анализе мы обращены к объекту, который можно характеризовать как междиалектную, разнотерриториальную лексику, выделяющуюся из сравнения говоров русского языка. По-видимому, правомерно говорить о некоем общерусском «койне» христианской лексики, которое составляет межрегиональный аналог литературной церковной лексике. Христианское койне подвергается анализу с опорой на тамбовский диалект.

Попытка аналитического рассмотрения материалов по народному православию показала специфику региональных данных и соответствие одних регионов другим. Так, материал тамбовских говоров, которым мы располагаем, соотносится с другими территориальными описаниями народного правосла-

вия как языкового и культурного явления. Очерченный круг лексем и идеограмм будет примерно одинаковым в диалекте // литературном // разговорном языках и в диал. 1 // диал. 2 // диал. 3 // диал. 4 ... и т. д.

Христианское койне демонстрирует мотивационное единство массива материала по русской территории. Оно обусловлено существованием единой народной культурной традиции на русской территории, единого категориально-понятийного пространства православия, изоморфизмом культуры и языка, схожестью функций и знаков. Диалектное койне «веры и церкви» находится в прямой проекции с жизненными ситуациями, которые традиционным сознанием оцениваются в свете христианской аксиологии.

Обращение к механизмам организации лексики народного православия в русских говорах, произведенное в 4 главе, выявило взаимопересечение элементов типологического анализа. Так, количественность семантических полей напрямую связана с «маркерами» христианской лексики. «Маркеры» имеют прямое отношение к словообразованию и символике номинаций, так как являются опорными символами и производящими, входят в ядерную зону христианской информации и обладают высокой деривационной активностью. Механизмы символизации тесно связаны с «зонами» этнокультурной информации о христианстве, среди которых коннотативную зону составляют образные номинации.

Под влиянием культурных оппозиций, ключевых слов, символики и аксиологии народного «мифопоэтического» сознания христианская информация верифицируется языковыми средствами. Отсутствие лексического выражения того или иного понятия является, как правило, знаком удаления от центральной зоны христианской лексики на смысловую периферию.

ГЛАВА IV «Языковая экспликация народного православия в тамбовских говорах» посвящена описанию христианской лексики в конкретном диалектном регионе.

Наибольшие изменения происходят в фонетике христианской лексики. Попадая в говор, лексема приспосабливается к звуковому устройству говора и приобретает специфические диалектные черты. Элементы фонетических видоизменений проявляются также на других уровнях системы -в словообразовании, морфонологии, морфологии.

Наиболее устойчивыми, сохранившимися в речи тамбовского жителя до наших дней и характеризующими ее признаками следует считать суперсегментные признаки диалектной речи. В тамбовском диалекте к ним относятся: слабое примыкание в слоге; появление регулярных пазвуков в конце синтагмы; вставные гласные, контраст по ударности-безударности гласных и выделенность ударного слога.

Все фонетические явления, проанализированные в ходе работы, можно разделить на:

1. Явления, вызванные приспособлением к диалекту слов разного происхождения. Это изменения прогнозируемого характера, определенные закономерностями диалектной системы, свойственными тамбовским говорам - интонацией, аканьем и яканьем (яде'м, Яго'рий), сильной редукцией безударных гласных (Ра'дваница, сабо рвають), протезами (водесну'ю, Аспос 'Спас'), ассимиляцией по месту образования - а'ндел, андельский и некоторыми специфическими особенностями говоров. Например, существует парадигма мягкого варианта склонения слова «Господь»: Господь -Господя - Господ/о — Господем ([уаспо'т' - уаспо'д'а - уаспо'д'у - уас-по'д'ьм]. Отмечено смягчение конечных согласных в словах - молебень [мал'э'б'ин']: «... когда вселялись в дом, то поп обязательно служил ма-ле'бинь. На Пасху батюшка хадил с иконой по селу, служил мале'бинь».

2. Явления, вызванные функциональной обособленностью церковнославянского пласта заимствований и калек в диалектной системе. Непонятность заимствованных слов, как правило, вызывает у носителей говора потребность видоизменить фонетику литературного слова, приспособив ее к диалектной.

Явления такого рода отображают нерегулярность диалекта в поиске приспособляемости церковного произношения: историческое русское [хв] вместо заимствованного <ф> — панихвида, панахвида наряду с гиперкорректным <ф> панафидка; «яканье» наряду с «икающим произношением», диссимиляция губных — ланпатка (наряду с лит. лампада), диссимиляция сонорных — скоровное и скоромна 'непостная пища'.

Существуют и более частные явления, напрямую связанные с обособленностью этимологически неясных церковных слов - фимоны, ефимоны, акафис, налой.

Наблюдения за морфонологическими особенностями тамбовского диалекта показывают, что диалектная система сохраняет многие архаические модели деривации. Диалектная морфонология реализует архаические модели приспособляемости звуков на морфемном шве, придерживаясь обычных для русского языка чередований: к//ч, г//ж, х//ш, с//ш, кт7/шт', ск'//шт', д//ж, ч//ш, ч//щ и др. Выбор морфофонемы в диалектной системе отличается от литературного языка, ср. тамб. орещный Спас наряду с ореховый Спас лит. «ореховый Спас»; отчленник, отшленник при лит. «отшельник».

Тамбовские говоры повторяют словообразовательные особенности общего диалектного «койне» христианской лексики. Для диалектного словообразования характерно: обширное словообразовательное поле у «ключевых слов», обилие вариантов; широкая база в словообразовательной паре производное — производящее, наличие исторических способов деривации и анахронизмов.

Составляя важную часть диалектной системы, морфология христианской лексики может служить только иллюстрацией общих тенденций диалектной морфологии. Наиболее выразительными в отношении сохранения специфических морфологических особенностей диалекта оказались имена существительные, современные диалектные формы которых содержат колебания в роде (сретенья, загвынья, причастия — ж. р. наряду с употреблением форм среднего рода этих же существительных). Наличествуют и специфические формы других частей речи - глаголов, имен, местоимений, наречий, реализующиеся на базе общеупотребительной лексики.

В ЗАКЛЮЧЕНИИ подводятся итоги выполненной работы, делаются выводы о закономерностях иерархического моделирования лексики народного православия, специфике аналитических и синтезирующих тенденций, подчеркивается важность ментального осмысления традиционной культуры в религиозном дискурсе. Формулируются дальнейшие задачи по изучению христианской лексики в русском диалектном изводе.

Определен массив христианской лексики и выявлен ее примерный состав. Диалектные данные сведены в общей классификационной схеме, представленной идеографически. Определены 18 семантических полей лексики и 99 идеограмм, объединяющие более 1760 лексических единиц.

Выработаны разные теоретические подходы к пониманию предмета исследования. В ходе анализа христианская лексика была номинирована в узком и расширенном понимании. Под «христианской лексикой в узком смысле» подразумеваются концепты христианства, сохраняющие связь с церковными референтами (службы, требы, чины, места храма, святые предметы, праздники). Вовлечение в сферу религиозных представлений слов самых разных тематических групп лексики, образно эксплицирующих идеи и тему христианства, позволяет говорить о «христианской лексике в широком смысле».

В соответствии с внеязыковыми причинами - поэтапностью перехода языкового сознания от канона к церковной практике, к народным обычаям и условиям социальной жизни выстраивается вертикальная иерархия всей христианской лексики русского языка: язык канонического богословия; общеупотребительная лексика; диалектная лексика; арготическая лексика (профессионализмы и семинаризмы); конфессиональная лексика.

В результате проработки научной гипотезы подтверждаются положения диссертационного исследования, выносимые на защиту: 1. Языковая концептосфера христианства объединяет семиотические системы языка, религии и культуры в интерактивных семантических полях, имеющих структурное расширение. Совокупность семантических полей составляет макрополе христианской лексики, имеющей особый статус в системе рус-

ского языка и его говоров. 2. В ментальном сознании доминирует народное православие - матрица религиозной семиотики, заполняющаяся средствами языка. В диалектах русского языка наиболее ярко воплотилась специфика русской религиозной семиотики. 3. Сведенная из разных диалектов воедино, христианская лексика проявляется в особом общеразговорном койне - наборе лексем, призванном обслуживать представления о мире с позиций православного мировоззрения, имеющем разные фонетические, словообразовательные, морфологические показатели, варьирующиеся по говорам русского языка. «Христианское койне» диалектов отчасти сохранилось вплоть до настоящего времени в традиционных культурных формах. 4. Тамбовские говоры русского языка представляют стартовый материал для научных разработок по диалектологии. 5. В области ратификации христианства русским языком сформировался языковой паритет, по крайней мере, трех систем: церковнославянского языка, русского литературного языка и диалектов. Уверенно можно говорить о литературном русском языке как основном источнике христианской лексики для диалекта. По отношению к церковно-славянекому языку это будет вторичный источник. б. Через лексику веры и церкви в русском языке утверждается идея теоцентричности.

Основные выводы, сделанные в результате исследования, сводятся к следующему:

- христианское вероучение не осталось в пределах церковнославянского языка, не составило особого закрытого арго в литературном языке, оно заполнило все сферы живого русского языка, отражая языковую реальность в мыслительной и познавательной практике народа - носителя этого языка, преемника и продолжателя своей этнической культуры и христианской традиции.

- диахронический срез христианской лексики, выявленный по дан- -ным 19 - начала 20 вв., богаче в семантике и воплощении «понятий отвлеченной нравственности», чем синхронный, свободнее в реализации системных возможностей языка;

- архаизирующая суть лексики народного православия проявляется в связи с церковнославянским и русским литературным языком;

- культурная архаика чрезвычайно значима в религиозной сфере языка;

- в народном сознании совмещаются две картины мира — христианская православная и традиционная этническая;

- архаическая и христианская символика лексики веры и церкви, архетипы образов народной религии и язычества сопоставимы;

- в обширном семантическом поле христианской лексики обнаруживаются не просто взаимовлияния кодов, как это свойственно архаиче-

ской культуре, но и их синтезация на основе общей идеи православия о Творце и Новом Завете;

- этнолингвистический подход к фактам языка оправдал себя в идеографическом синопсисе единиц номинации, где нашли отражение все сферы народной ментальности: обрядность, артефакты, движение времени по годовому циклу, счет, отвлеченные понятия, лица Ветхого и Нового Завета, локусы, социальные факторы, фауна, флора, астрономия, природные явления. Даже те сферы деятельности человека, которые не обозначены отдельным семантическим полем, (например, «народная медицина», «сельское хозяйство»), представлены в нашей идеографической схеме «сквозными» номинациями;

- в лексике народного православия ярко проявляется креативная функция языка. Создается картина материального и духовного миров, в которой язык оказывается первичным по отношению к внеязыковым сущностям;

- реализация обратной зависимости религии от языка особенно проявляется в народной этимологии;

- игнорирование церковно-религиозных форм языка привело к сокращению религиозной информации в литературном языке, что не могло не повлиять на диалекты;

- сокращение средств выражения «народной веры» в языке стоит в прямой связи с эволюцией диалектов и уходом форм традиционной народной культуры.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. Дубровина С. Ю. Народное православие на Тамбовщине: Опыт этнолингвистического словаря (монография) / С. Ю. Дубровина. - Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2000. - 170 с.

2. Дубровина С. Ю. Народное православие на Тамбовщине: Опыт этнолингвистического словаря (монография). - Тамбов: Изд-во Тамб. унта, 2001.- 171 с.

3. Дубровина С. Ю. Тамбовщина в контексте духовной культуры: Филологические очерки / С. Ю. Дубровина. - Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2001.- 162 с.

4. Дубровина С. Ю. Христианская лексика в русском диалектном изводе / С. Ю. Дубровина. - Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2005. - 440 с.

5. Дубровина С. Ю. Греческая языковая стихия в древнерусской Александрии / С. Ю. Дубровина // Вестник Тамбовского ун-та. - 1998. -Вып. 2. - С. 79-83.

6. Дубровина С. Ю. Опыт составления народного ботанического словаря русского языка / С. Ю. Дубровина // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. - 2000. - Вып. 2 (18). - С. 87-93.

7. Дубровина С. Ю. Сбор данных по народному богословию на территории Тамбовщины / С. Ю. Дубровина // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. VI Державинские чтения: Материалы науч. конф. преп. и асп.; февр. 2001. — Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 2001.-С. 12-15.

8. Дубровина С. Ю. Топонимия Тамбова как источник изучения истории городского ландшафта / С. Ю. Дубровина // Вестник Тамбовского университета. Серия: Естественные и технические науки. — 2001. — Т. 6: вып. 1. - С. 98-101 (в соавторстве с О. И. Дубровиным).

9. Дубровина С. Ю. Идеографическая картина христианской лексики по диалектам русского языка / С. Ю. Дубровина // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. - 2005. - Вып. 2 (38). - С. 30-42.

10. Дубровина С. Ю. Вариантное прочтение содержания языкового знака при мотивации, основанной на случайных сближениях / С. Ю. Дубровина // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. — 2005. -№5.-С. 124-130.

11. Дубровина С. Ю. Методология исследования лексики на основе моделирования микрополей / С. Ю. Дубровина // Вестник ТГТУ. — 2005. -Т. 11, № 2 (Б). - 130 с. - С. 599-607.

12. Дубровина С. Ю. Антонимия и энантиосемия в лексике, эксплицирующей сферу христианства в русском языке / С. Ю. Дубровина // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. - 2005. -Вып. 4 (40). - С. 105-111.

13. Дубровина С. Ю. Вербное воскресенье / С. Ю. Дубровина // Кредо: Науч.-попул. и лит.-худ. журн. - 1993. - № 1-2. - С. 69-76.

14. Дубровина С. Ю. Анализ ботанической лексики с помощью введения понятия «микрополе» / С. Ю. Дубровина // Арэалопя: Праблемы i дасягненнк Тэзкы дакладау м^жнароднай навуковай канферэнцьц 25-27 тра5?ня (на белорусском, русском, ураинском и польском языке). -Míhck: Изд-во Белорусского гос. ун-та, 1993. - 116 с. - С. 48-50.

15. Дубровина С. Ю. Поверья и обычаи финно-угорских племен на территории юго-восточной российской «украйны» (XVII век) / С. Ю. Дубровина // Духовная культура: Проблемы и тенденции развития: Тез. докл. Всерос. науч. конф. 11-14 мая 1994 г. - Сыктывкар, 1994. - С. 28-29.

16. Дубровина С. Ю. Живая традиция Священного Писания в мироощущении и самосознании русского народа / С. Ю. Дубровина // Кредо: Научно-попул. и лит.-худ. журн. — 1996. - № 1. - С. 34-46.

17. Дубровина С. Ю. Библейские сюжеты в народных легендах о растениях / С. Ю. Дубровина // Живая старина. -1999. - № 2 (22). - С. 8-10.

18. Дубровина С. Ю. Ботаническая лексика в тамбовских говорах / С. Ю. Дубровина // Материалы к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 1999. - 80 с. - С. 59-69.

19. Дубровина С. Ю. Авторский учебный курс «Мифология и обрядовая культура» / С. Ю. Дубровина // IV Державинские чтения: Программа науч. конф. препод. ТГУ; февр. 1999. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 1999. - С. 35-42.

20. Дубровина С. Ю. Картографирование материалов по теме «Народное православие» / С. Ю. Дубровина // Материалы к лингво-фольклор-ному атласу Тамбовской области. Вып. 2. - Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2000. - С. 17-28.

21. Дубровина С. Ю. Женский мещерский костюм на Тамбовщине / С. Ю. Дубровина // Живая старина. - 2001. - № 1 (29). - С. 42-45.

22. Дубровина С. Ю. Представления об Илье-пророке в традиционной культуре Тамбовщины / С. Ю. Дубровина // Язык и мышление: Психологический и лингвистический аспекты: Материалы Всерос. науч. конф.; Пенза, 15-19 мая 2001 / Отв. ред. А. В. Пузырев. - М.; Пенза, 2001. - С. 46-48.

23. Дубровина С. Ю. Вознесение Господне и виды обрядового печенья / С. Ю. Дубровина // Материалы к лингво-фолькл. атласу Тамбовской области. Выпуск 3. — Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2001. — 127 с. - С. 19-41.

24. Дубровина С. Ю., Махрачева Т. В. Семантика и функция «просвиры» в календарных обрядах (на материале этнолингвистических экспедиций по Тамбовской области) / С. Ю. Дубровина, Т. В. Махрачева // Язык и мышление: Психологический и лингвистический аспекты: Материалы Всерос. науч. конф.; Пенза, 15-19 мая 2001 г. / Отв. ред. А. В. Пузырев. -М.; Пенза: 2001. - С. 48-50.

25. Дубровина С. Ю. Представления об Илье-пророке в традиционной культуре Тамбовщины / С. Ю. Дубровина // Живая старина. - 2002. - № 1. -С. 29-33.

26. Дубровина С. Ю. Материалы по теме «Народное богословие на Тамбовщине» / С. Ю. Дубровина // Живая старина. - 2002. - № 2 (34). -С. 35-38.

27. Дубровина С. Ю. Народная этимология в лексике веры и церкви / С. Ю. Дубровина // Русская диалектная этимология: Материалы IV Меж-дунар. науч. конф. Екатеринбург, 22-24 окт. 2002 г. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001. - 163 с. - С. 87.

28. Дубровина С. Ю. Народные пересказы Ветхого Завета на Тамбовщине / С. Ю. Дубровина // Живая старина. - 2002. - № 3 (35). - С. 2-4.

29. Дубровина С. Ю. Народный Новый Завет. Рассказы об Иисусе Христе / С. Ю. Дубровина // VII Державинские чтения. Филология и журналистика: Матер, науч. конф. - Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2002. - С. 91-92.

30. Дубровина С. Ю. Трапеза и устои православного благочестия / С. Ю. Дубровина // Материалы к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области. Вып. 4 /Авт.-сост. А. С. Щербак (отв. ред.), И. В. Поповичева, Л. Н. Клокова. - Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2002. - 204 с. - С. 66-96.

31. Дубровина С. Ю. Заметки о женском костюме в северных пределах Тамбовского края / С. Ю. Дубровина // Материалы юбил. конф., по-свящ. 60-летию филол. фак-та ВГУ. Вып. 1: Языкознание. - Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 2002. - 248 с. - С. 34-39.

32. Дубровина С. Ю. Проблемы определения народного православия как культурно-языкового явления / С. Ю. Дубровина // VIII Державинские чтения. Филология и журналистика: Материалы науч. конф. преп. и асп.; февр. 2003 г. / Под ред. Н. Л. Потаниной. - Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2003. -172 с.-С. 51-53.

33. Дубровина С. Ю. Обряды и обычаи на Вознесение в Тамбовской области / С. Ю. Дубровина // Живая старина. -2003. - № 1 (37). - С. 18-23.

34. Дубровина С. Ю. Микротопонимика Тамбова / С. Ю. Дубровина // Современный городской фольклор / Отв. ред. С. Ю. Неклюдов. - М., 2003. -736 с. - С. 477-484.

35. Дубровина С. Ю. Особенности фонетики сонантов в тамбовских говорах / С. Ю. Дубровина // Материалы к лингво-фолькл. атласу Тамбовской области. Вып. 5 / Авт.-сост. А, С. Щербак, И. В. Поповичева. - Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2003. - 139 с. - С. 10-24.

36. Дубровина С. Ю. Народная этимология в лексике веры и церкви / С. Ю. Дубровина // Этимологические исследования: Сб. науч. тр. Вып. 8. / Под ред. Е. Л. Березович. - Екатерб.: Изд-во Урал, ун-та, 2003. - 246 с. -С. 172-177.

37. Дубровина С. Ю. Характерные особенности вокализма тамбовских говоров, наблюдаемые на примерах лексики веры и церкви / С. Ю. Дубровина // Проблемы совр. рус. диалектологии: Тез. докл. межд. конф. 23-25 мар. 2004. - М., 2004 / Отв. ред. Л. Л. Касаткин. - 174 с. -С. 47-48.

38. Дубровина С. Ю. Обычаи застолья в свете традиционной духов-, ной культуры / С. Ю. Дубровина // Материалы II Всерос. науч.-практ. конф.; Воронеж, 1-2 нояб. 2003. Ч. I. - Воронеж: Воронеж, гос. пед. ун-т, 2003.-230 с.-С. 98-107.

39. Дубровина С. Ю. Акциональная группа христианской лексики в диалектном языке / С. Ю. Дубровина // IX Державинские чтения. Ин-т филологии; фак-т журн-ки: Материалы науч. конф. препод, и асп.; февр. 2004 / Редкол.: Р. П. Козлова (отв. ред.) [и др.]. -Тамбов: Изд-во Тамб. унта, 2004. - 288 с. - С. 88-90.

40. Дубровина С. Ю. Обрядовая лексика, манифестирующая смыслы народного православия, в тамбовских говорах / С. Ю. Дубровина // Современные говоры в системе языковой культуры: Сб. ст. / Отв. ред. С. В. Пискунова. - Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2004. - 290 с. - С. 60-64.

Подписано в печать 21.03.2006 г. Формат 60x48/16. Объем 2,73 п.л. Тираж 100 экз. Заказ Ка 1031. Бесплатно. 392008, г. Тамбов, Советская, 190г. Издательство Тамбовского государственного университета им. Г. Р. Державина.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Дубровина, Светлана Юрьевна

Том 1 ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. НАРОДНОЕ ПРАВОСЛАВИЕ КАК ЯВЛЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА И ТРАДИЦИОННОЙ НАРОДНОЙ КУЛЬТУРЫ

I. РАЗРАБОТКА ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМ И ЭМПИРИЧЕСКАЯ БАЗА НАРОДНОГО ПРАВОСЛАВИЯ:

1.1. Разработка темы в научной литературе.

I. 2. Проблемы определения народного православия как культурного явления:

1.2.1. Терминологическое определение.

1.2.2. Канон - церковная практика - народный обычай.

1.2.3. Сосуществование элементов язычества и христианства в народной культуре.

1.2.4. Источники образов и понятий народного православия . 58 II. РАТИФИКАЦИЯ НАРОДНОГО ХРИСТИАНСТВА В ЯЗЫКЕ:

17. 1. Лексика христианства как предмет изучения.

II. 2. Функционально-стилистические разряды христианской лексики в русском языке.'.

II. 3. Генезис и составляющие христианской лексики: церковнославянский язык, русский литературный язык.

III. РАБОТА НАД РЕГИОНАЛЬНОЙ ТЕМОЙ «ЯЗЫК НАРОДНОГО ПРАВОСЛАВИЯ В ТАМБОВСКИХ ГОВОРАХ».

ВЫВОДЫ ГЛАВЫ I

ГЛАВА II. КОММУНИКАТИВНОЕ ПРОСТРАНСТВО ХРИСТИАНСКОЙ ЛЕКСИКИ В РУССКИХ ДИАЛЕКТАХ

I. СЕМАНТИЧЕСКИЕ ПОЛЯ ЛЕКСИКИ ВЕРЫ И ЦЕРКВИ:

1.1. Общетеоретические позиции.

1.1.1. Семантическое поле.

1.1.2. Семасиологический и ономасиологический подходы. Микрополя.

1.2. Тематическое распределение единиц христианской лексики.

1.3. Идеографическая классификация материала:

1.3.1. Порядок семантических полей и идеограмм.

1.3.2. Строение идеограмм.

1.4. Микрополя христианской лексики.

II. АНАЛИЗ СПЕЦИФИКИ ЛЕКСИЧЕСКОГО СОСТАВА

СЕМАНТИЧЕСКИХ ПОЛЕЙ:

II. 1. Акции.

11.2. Артефакты.

11.3. Календарь.

11.4. Конфессии.

11.5. Локусы.

11.6. Люди.

11.7. Ментальные универсалии.

11.8. Метеорология.

11.9. Молитвы.

II. 10. Небесная сфера.

11.11. Персонажи и образы народной веры.

11.12. Признаки и свойства.

11.13. Состояния.

11.14. Фауна.

11.15. Флора.

И. 16. Церковный устав.

11.17. Числа.

11.18. Этикет.

ВЫВОДЫ ГЛАВЫ II.

ГЛАВА III. КУЛЬТУРНО-ЯЗЫКОВЫЕ МЕХАНИЗМЫ ОРГАНИЗАЦИИ ЛЕКСИКИ НАРОДНОГО ПРАВОСЛАВИЯ

I. ИССЛЕДОВАНИЕ МАНИФЕСТАНТОВ СЕМАНТИЧЕСКИХ ПОЛЕЙ С

ПОЗИЦИЙ СЛОВООБРАЗОВАНИЯ:

I. 1. Генетическая производность и структурные типы единиц.

I. 2. Лексическая емкость деривационного гнезда: ключевые слова

I. 3. Словопроизводство в христианской лексике.

И. ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СЕМАНТИЧЕСКИХ ПОЛЕЙ В

КУЛЬТУРНО-ЯЗЫКОВОМ ДИСКУРСЕ:

II. 1. Взаимосвязи семантических полей.

II. 2. Своеобразие принципов номинации в разных семантических полях и моделирование идеограмм.

II. 3. Количественный состав семантических полей.

II. 4. Культурная семантика знаков.

II. 5. Статус «обычных» слов.

II. 6. Зоны этнокультурной информации о православии.

II. 7. Действующие оппозиции.

II. 8. Маркеры христианской лексики.

II. 9. Христианское койне.

ВЫВОДЫ ГЛАВЫ III.

ГЛАВА IV. ЯЗЫКОВАЯ ЭКСПЛИКАЦИЯ НАРОДНОГО ПРАВОСЛАВИЯ В ТАМБОВСКИХ ГОВОРАХ

I. МЕСТО ТАМБОВСКИХ ГОВОРОВ НА КАРТЕ ДИАЛЕКТНОГО

ЧЛЕНЕНИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА.

II. СИСТЕМНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ТАМБОВСКИХ ГОВОРОВ НА ПРИМЕРАХ ЛЕКСИКИ РЕЛИГИОЗНОЙ СФЕРЫ: II. 1. Особенности фонетики:

II. 1.1. Суперсегментные признаки, интонация и просодия.

II. 1.2. Вокализм: Аканье и редукция гласных.

II. 1.3. Вокализм. Протеза гласных.

II. 1.4. Вокализм. Отношения в паре фонем <е - о>.

II. 1.5. Вокализм. Фонема <а> между мягкими согласными.

II. 1.6. Консонантизм. Губные согласные.

II. 1.7. Консонантизм. Фонемы <ф-ф'>.

II. 1.8. Консонантизм. Переднеязычные согласные.

II. 1.9. Консонантизм. Плавные [р], [л].:.'.

II. 1.10. Консонантизм. Заднеязычные [к], [х].

II. 1.11. Фонема [j].

II. 1.12. Ассимилятивно-диссимилятивные процессы.

II. 1.13. Некоторые особенности позиционного поведения согласных.

II. 2. Особенности морфонологии.

II. 3. Особенности словообразования.

II. 4. Особенности морфологии.

II. 5. Ассоциативно-деривационные отношения в лексике: народная этимология.".

ВЫВОДЫ ГЛАВЫ IV.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Дубровина, Светлана Юрьевна

Лексика христианских истин, евангелия и проповеди изначально созидала русский литературный язык. Литургические тексты, церковная обрядность, иконопись, гимнография, книжность - жития святых, поучения, проповеди, паремийные изречения, наставления о монашеской жизни составили богатство русской культуры и русского языка, расширив бытовавшую систему этнического миросозерцания.

Христианство поднялось над понятиями традиций и культуры, оно объединило человечество с вышним миром - миром Божьим. Литературный русский язык сформировался под влиянием апостольского наследия святых Кирилла и Мефодия. Будучи a priori авторитетным, язык церкви был гармонично вопринят как данный свыше дар для постижения и уразумения смысла жизни. «И рдди вышл словени, яко слышлшл величья кожня своим языком», - писал автор «Повести временных лет.» [ПВЛ 1978, 42-43].

Величайшую роль в жизни крестьянина играл храм. Постоянное посещение церкви, присутствие на службах, пение на клиросе, соблюдение устгвов и праздников созидало душу и мышление русского народа.

Народная речь живо воспринимала язык богослужения, сохраняя его в различных видах метаязыковой рефлексии, видоизменяя для пользователя, утверждая свои приоритеты. После принятия христианства лексический состав живого разговорного языка обогатился словами, отражающими представления о церкви, ее устоях и заповедях. В русском фольклоре опыт веры сформировал такие интересные, богатые историческими сюжетами и христианской мифологией жанры, как библейские рассказы, духовные стихи.

Общая характеристика работы. Диссертация представляет собой опыт языковой репрезентации и системного анализа лексики народного православия как формы воплощения христианства в русском языке. Рассматривается реализация форм, ключевых образов и обрядового опыта вероучения в повседневном (обыденном) сознании, вобравшем в себя за многие века существования христианства на восточнославянской территории его конфессионально-религиозное содержание. Исследуется влияние религиозных форм мышления на язык-реципиент, а также реализация обратной зависимости религии от народного языка.

Диалектная лексика народного православия рассматривается на фоне общей системы русского языка и определяется как предмет исследования.

Христианская лексика в диалектах русского языка изучается прежде всего на лексемном уровне. Необходимость выявления массива лексических данных в крестьянской и городской среде диктуется отсутствием прямого обращения к этой теме в научных трудах, наличием неясности в определении статуса и состава лексики веры и церкви по отношению к другим тематическим группам лексики. Важность системного анализа этого материала обусловлена также острой дискуссионностью многих проблем народной религии, тесной связью дисциплин, направленных на изучение аксиологии христианства.

Наиболее значимым и крупным шагом в осуществлении глобальной задачи рассмотрения взаимосвязей языка и религии, описания семиотической природы языка в религиозной сфере человеческой жизни явилась вышедшая в свет в 1998 году монография Н.Б. Мечковской «Язык и религия». Автор книги видит язык, обслуживающий религию, не как «всего лишь» коммуникативную технику, а как предпосылку и форму содержания религиозных противоречий и «заветных смыслов». Заслуживает внимания аргументация обращения к теме с позиций языка: «В основе этой связи языка и религии лежит не случайность или недоразумение архаического сознания. Дело в том, что религия - это область повышенного внимания к слову» [Мечковская 1998,4].

Важной частью исследования является изложение основных результатов многолетних научных наблюдений автора над формами экспликации народной религии в диалектах Тамбовского края через современное состояние диалектной системы с обращением к ее прошлому (архивные данные 19 - начала 20 вв). В исследовании принимается точка зрения, согласно которой понятие «Тамбовский край», «Тамбовщина» определяется в границах, включающих современную Тамбовскую область и дореволюционные территории Тамбовской губернии, имевшие в своем составе сопредельные районы Липецкой, Воронежской, Рязанской, Нижегородской губерний, не совпадающие с границами современного административно-территориального деления на области.

Предметом исследования является лексика, выражающая идею христианства и вероучения в русском языке и его диалектах. Это лексика Библии, церковных служб, таинств, обрядов, литургии; языковые символы русского языка, развившие и утвердившие духовные ориентиры нации. Место христианской лексики находится в общей «системе систем» русского языка: системе кодифицированного литературного языка (РЛЯ) и системе русского разговорного языка (РРЯ). При рассмотрении христианской лексики в диалекте и просторечии мы неизбежно обращаемся к языку общения, то есть системе РРЯ.

Репрезентация идей христианства возможна с двух позиций: с позиций семантики, когда слово отражает идеи и символы христианства и с формальных позиций, когда об отношении к теме церкви и веры свидетельствует лексический состав. Эти позиции являются равноправным основанием для включения номинаций в состав христианской лексики.

Каждую из лексических единиц, независимо от структуры (слово, фразеологизм), мы определяем как номинацию и рассматриваем в качестве составляющей общего массива христианской лексики.

Хронологически предмет исследования определяется временем активного сбора диалектных, фольклорных и этнографических данных, то есть 19-20 вв. вплоть до современных экспедиционных исследований.

Территориально предмет исследования обозначен по всей территории «живого» русского языка с доминирующим вниманием к фактам тамбовских говоров рязанской группы южнорусского наречия.

Существенную функциональную нагрузку внутри христианской лексики несут церковнославянизмы - заимствования (из древнегреческого -«апостол», «диптих», «менологий», «синаксарь», «драхма»; из латинского -«нимб», «пилигрим», «канонизация»; греко-лат, - «патерик», «пророк»; из древнееврейского - «синедрион», «синагога») и слова с фонетическими и грамматическими элементами церковнославянского языка («бессребреник», «великомученик», «благочестие», «равноапостольный», «страстотерпец», «дщерь», «око», «ланиты», «брение».). Образную группу номинаций «высокого стиля» составляют фразеологизмы - «аредовы веки», «антониева пища», «валтасаров пир», «каинова печать», «тьма египетская», «не от мира сего», «земля обетованная» и др. Адаптированные церковнославянизмы составляют особую «книжную» группу христианской лексики. В целом же общая лексическая база христианской лексики значительно шире: сюда входят слова общеславянского лексического фонда, которые, отражая знание о вере, всегда были достоянием высокой и нейтральной стилистической сферы русского языка и активно употреблялись («грех», «мученичество», «крест», «покаяние», «душа», «святой», «чудо», «слово», «добро», «зло», «таинство», «небо», «колокол» и т.п.). Составляя часть исконно русской лексики, они утвердились в языке в качестве маркеров аксиологии христианства. Переосмысление их первичных «нехристианских» смыслов происходило в эпоху становления славянской письменности при переводе священных текстов на церковнославянский.

Существует лексикологическая лакуна в отношении активной лексики христианства, адаптированной в диалектах: она почти не представлена в областных словарях. Авторы учебников, пособий и составители словарей всегда предпочитали книжный вариант того или иного «церковного» слова, стараясь избегать «неверностей» просторечия. В целом это оправдано в отношении лексики, сохраняющей первичное значение, но проникшей в говор с фонетической или морфологической адаптацией. Диалектные трансформации типа намастырь, фарувимский», Русалим, Моисей, купорис, панахвида, питинъя, ялтарь, крыльца и подобные воспринимались в фокусе правильного церковнославянского прочтения как досадные казусы.

Наряду с измененными книжными заимствованиями вне поле зрения словарей часто оставалась обиходно-обрядовая диалектная лексика (Взнисинье, говеть, киётка, крёстные, Хролов день, Сдвижинья сорки, разговёна, угол), связанная с вероучением и церковью. Народные этимологии, фонетические огласовки, новаторства в области словопроизодства чаще всего не включались в областные словари как досадные речевые «ошибки».

В.И.Даль старался исключать фонетические и слоовобразовательные трансформации библеизмов из словаря и отмечал просторечные варианты пометой испорч. - «испорченное»: «Ено'ха, ано'ха м. или Ено'ха- праведный, [испорч. библ. Енохъ. Ак.], смирный простак, глуповатый добряк. [Ср. Аноха]» [Даль, I, 1295].

Между тем, христианская лексика в «диалектном изводе» не ограничивается только евангельской и библейской по происхождению словарной группой, а расширяется за счет трансляции бытовой и нейтральной лексики говоров на религиозные и культовые области.

Этнолингвистическую информацию религиозного характера в русских диалектах отражают производные от библеизмов и христианских имен названия географических объектов: село Архангельское, город Богоявленск, деревни Введенка, Знаменка, Раевка, село Спасское, деревня Успеновка, Святое озеро, озеро Ангельское, поле Ерусалим, ключ Иордан, поле Палестинка и мн. др. По мнению исследователя русской диалектной топонимии E.J1. Березович, эта зона этнолингвистической информации «не является базовой для топонимической концептосферы. В то же время этот блок информации следует считать одним из наиболее ярких и, главное, маркирующих, этноспецифических характеристик духовной культуры народа» [Березович 2000, 199].

Ввиду того, что описание многочисленных фактов русской ономастики и топонимии является отдельной сложной проблемой, а также по причине того, что эти лексические пласты неоднократно являлись предметом пристального рассмотрения, мы, за редким исключением, не включаем их в словарный состав нашего лексического фонда.

Предмет исследования определяется терминами «христианская лексика», «лексика веры и церкви», «лексика народной веры», «лексика народной религии», «лексика (народного) христианства», «лексика (народного, бытового) православия». Для удобства изложения мы иногда пользуемся аббревиатурой (ЛВЦ - «лексика веры и церкви»). В отдельных случаях допускается образное словосочетание «язык христианства», «язык веры и церкви», «язык народного православия», что оправдано стилистическими задачами, а также проницаемостью описываемой лексики во все сферы языковой системы.

Этимология и судьба слов не являются предметом исследования настоящей диссертации. Так, например, мы отдаем себе отчет в том, что за церковным значением слова «прелесть» стоит христианское понятие об искушении (прельщении), тогда как в современном русском языке слово имеет положительные коннотации, но определение того, на каком этапе истории языка произошло это изменение, не ставим своей задачей. Иные значения по отношению к современному состоянию языка имело, например, причастие изумлеиъ (ср. «.'Г. они, вразумляя «буих», «изумленных вводя в ум, даруя «расширение» языка, отверзая очи слепым.» из акафистов русским святым и современное 'удивленный'); абстрагировалось активное значение церковнославянского глагола полагати (ср. «Мария же Магдалина и Мария Иосиева смотрели, где Его полагали» - Мк. 15, 47) по отношению к современному «полагать» 'думать, считать' и т.д. Диахронический аспект изучения христианской лексики в отношении диалектов русского языка остается делом будущего.

Исследуя лексику народного православия не только как лингвистический, но и культурный феномен, мы отдаем себе отчет в том, что за этим понятием стоят этнические культурные традиции, не утратившие своей актуальности, сохранившие старые словарные приобретения и вливавшиеся в активный словарь культурно значимой лексики в поздние периоды, вплоть до нынешних дней.

Актуальность исследования. Общий контекст, предмет исследования и иные рабочие положения определяют актуальность предлагаемого диссертационного исследования. В представленной к защите диссертации рассматривается ряд принципиально значимых научных проблем, решение которых назрело в настоящее время.

Актуальность темы обусловлена проблематикой диссертационного исследования и заявлена уже в названии: насколько основательно выделение позиций диалектной лексики, обращенной к христианству, в общей системе русского языка? Не будет ли излишним поднимать вопрос о правомерности статуса христианской лексики на материале «живого» русского языка при отсутствии разработанных и утвердившихся в русистике критериев отбора христианской лексики в литературном русском языке? Правомерно ли говорить о диалектных особенностях такой сакральной и книжной сферы языка, каковой традиционно являлась церковная лексика?

Существует ли в «живом» русском языке особый терминологический пласт для отражения религиозной картины мира и если да, то в каких формах?

Общий ответ на эти вопросы может быть только положительным.

Действительно, русский язык развивался вместе с национальным самосознанием, основанном на христианском мировидении, и вобрал в себя значительную часть православной культуры, став ее важным элементом. Языковое воплощение православия не могло пройти мимо диалектов русского языка. Диалекты аккумулировали семантический фундамент разных форм православия и на протяжении веков являлись трансляторами религиозного и социального опыта, культурных норм и традиций. Обратившись к лексике говоров, можно охватить все формы проявления народной веры.

Именно поэтому центральной проблемой, решаемой в диссертации, является проблема определения состава христианской лексики и ее презентации в интерактивных семантических полях с дальнейшим структурированием на уровне идеограмм, содержащих ментально-продуктивные и ментально-пассивные элементы религиозности. В ходе исследования создается «матрица» религиозной семиотики, ярусы которой прогнозируются и заполняются данными диалектов русского языка. Системная организация языкового материала позволяет получить представление о предпочтениях в номинировании объектов окружающего мира, выборе реалий, устойчиво связанных в народном сознании с понятиями веры и церкви.

Разрабатываемая в диссертационном исследовании теория, номинированная как «теория языковой эксплицированности, семантической интерпретации и информативной субординации народного православия в дискурсе семантических полей с позиций разных семиотических систем» дает возможность отбора, классификации, анализа, прогнозирования, моделирования имеющихся и незаполненных клеток матрицы концептосферы народного христианства через показания языка.

Актуальна проблема соотношения диалектов, русского литературного языка и церковнославянского языка в выражении религиозных идей в русском языковом континууме, а также проблема соответствия народного христианства каноническому. Вхождение «обычных» слов в христианскую лексику ставит ряд дополнительных лексикологических проблем, заставляющих учитывать многообразие тематических и стилистических разновидностей русской лексики в целом.

В рамках настоящей диссертации проводится работа на пересечении круга актуальных вопросов, связанных с лингво-философскими блоками «язык и культура», «язык и религия», «язык и сознание», составляющими содержательный остов трех крупных языковых проблем: 1) христианская лексика как проблема лексикологии и других уровней русского языка; 2) христианская лексика как проблема церковнославянского языка; 3) христианская лексика как форма отражения народной традиционной культуры.

Блок этнолингвистической информации, реализованный в языке веры, содержит источник сведений о религиозной и этической стороне мировоззрения народа и относится к наиболее важным характеристикам духовной культуры этноса.

Несомненна ценность разработки методов комплексного анализа материала, отражающего языковое воплощение религиозных идей в русском языке и в русских народных говорах.

Изучение явления народного православия, будучи сдерживаемым препятствиями внутренней (личной) и внешней цензуры, не рассматривалось в отечественной науке как дореволюционного, так и советского периода. «В течение долгого времени исследования по народному христианству (фольклорным религиозным представлениям, народному культу святых, легендам и поверьям, связанным с сюжетами библейских книг или житийными произведениями, и т.п.) были редким явлением в отечественной науке» [Белова 2001, 118].

В последние десятилетия изучение народного христианства стало одной из самых популярных тем антропологических дисциплин. Вопросы соотношения языка и культуры, языка и религии находятся в плоскости общего места» многих лингвистических исследований, с разных позиций выявляющих закономерности народной картины мира.

Большой исследовательский интерес к проблемам христианско-нравственной ориентации вызван опасениями за состояние духовности в современном российском обществе, особенно среди молодежи. Выдвинутое в 1943 году A.J1. Бемом положение о том, что разрушение нравственных основ народа «в корне подрезывает тот язык, на котором держатся образованность и культура», его тревога о судьбах русского языка подтверждены жизнью и остаются актуальными: «Когда в советской России закрывали церкви и насаждали безбожие, то не думали о том, что.наступает заметное обеднение языковой культуры, беднеет язык и выхолащивается его сердцевина. Из языка стали исчезать слова и обороты, необходимые для выражения более сложных понятий, от чего страдала даже чисто материальная культура, не говоря уже о духовной» [Бем 1998, 107]. Обращение к аксиологии христианства в языке не теряет своей значимости, оно позволяет определить причины и закономерности ментальных потерь, произошедших в нашем обществе, определить, за счет каких составляющих они произошли.

Сужение словарного запаса связано не только с идеологическим влияниями эпохи и практикой религиозной общественной жизни. Лексика народного православия теряется вместе с уходом диалектов, основ и форм народной культуры, что убеждает нас в чрезвычайной важности фиксации уникальных диалектных фактов, их анализа и необходимости скорейшего изучения языковой концептосферы религиозной семиотики.

Целью исследования является системный и комплексный анализ лексики христианства, утверждающей представления о вере и православии в русских народных говорах на фоне общей лексической системы русского языка.

Для достижения этой цели решаются следующие задачи:

1) исследуется ратификация народной религии в русском языке в соответствии с функциональным употреблением и стилями лексики;

2) определяется лексемное наполнение христианской лексики, лексические данные распределяются внутри семантических полей и составляется классификация христианской лексики;

3) с учетом этнокультурной ценности базы данных выявляется специфика семантики словарных единиц в каждом из семантических полей;

4) осуществляется анализ культурно-языковых механизмов, действующих в «народном языке христианства»;

5) дается характеристика основных диалектных особенностей тамбовских говоров на примере лексики-религиозной сферы;

6) разрабатываются принципы подачи лексического материала, нацеленные на решение этнолингвистических задач, и воплощается лексикографическая идея отражения христианской лексики в новом региональном словаре.

В рамках общегуманитарной проблематики и целевой установки исследования намечены теоретико-лингвистические задачи: язык веры и церкви в контексте религиозных стереотипов этноса; христианская лексика как адаптатор церковнославянского языка в диалекте; реконструкция традиционной культуры через показания языка; обратное влияние христианской лексики на представления о религии и элементы фольклора.

Научная новизна представленной к защите диссертации вытекает из неизученности языка народного христианства в русской лексикологии, в отсутствиии комплексных методик изучения этого фрагмента лексической системы русского языка. На фоне множества изданий последних лет участки словаря русского языка, отражающие реализацию вероучительных истин остаются неисследованными.

Особенно заметной при обращении к фольклорным и историческим данным становится лакуна, существующая в современной русской лексикологии по отношению к языку веры в «диалектном изводе». Труды, на которые мы могли бы сослаться в качестве примера обращения к этой теме, практически отсутствуют. Между тем, актуальность подобных изысканий базируется на традициях отечественной лингвистики. Исследование живого слова, в том числе диалектного, всегда имело значение для развития отечественного языкознания и после классических трудов А.А.Шахматова по праву относится к фундаментальным направлениям в изучении языковых фактов. Поэтому создание информативной базы для решения проблемы описания христианской лексики в диалекте и ее исследование является вполне релевантной, объективно назревшей и разрешимой задачей.

Новаторскими являются теоретические подходы к анализу лексического материала и его систематизации. Заполнить пробелы в изучении традиций христианства в языковой системе значило подойти к проблеме «видения» своеобразия языка в религиозной сфере человеческой жизни; дать новый материал для гуманитарных разработок, обращенных к изучению познавательной ценности религии в различных формах отображения картины мира (языка, культуры, бытового сознания); разрешить проблему недостачи материала для вновь разрабатываемых концепций, трактующих содержание семиотических систем языка и религии; исключить возможность ошибочных теоретических выводов; оценить точки зрения по смежным вопросам.

Перспективной, нуждающейся в научной разработке была и остается проблематика исследования отдельного региона в контексте духовной культуры через показания языка. Тем более новаторской она является для бывшей южнорусской «украйны», какой являлась Тамбовская губерния, известная как территория «дикого поля» и активного заселения лишь со второй половины XVI века. По сравнению с богатым по насыщенности традиционных форм культуры Русским Севером, южнорусская территория всегда казалась менее привлекательной в информативном отношении. При отсутствии системных диалектологических и этнографических сведений по

Тамбовской области мы имеем в нашем распоряжении лишь случайные исторические данные краеведов.

Поставленные задачи поиска и обнаружения данных в отдельном диалектном регионе вводят в научный оборот новые факты, необходимые для решения региональных лингвистических проблем, направленных на выявление специфики языковых тенденций в тамбовских (шире -южнорусских) говорах.

Методологические основы диссертации. Научным направлением, определяющим исследовательский характер диссертации, является современная этнолингвистика, развивающаяся в последние годы как перспективная самостоятельная дисциплина. Научным ориентиром настоящей работы служит ветвь отечественной этнолингвистики, координированная на изучение диалектологии языка, диалектологии обрядов и традиционной духовной культуры народа.

Основной методологической базой диссертации послужили фундаментально-теоретические труды исследователей этнолингвистической школы Н.И. Толстого по проблемам соотношения связей языковых данных и фактов народной культуры. «Во всех разысканиях подобного рода язык как средство общения и как одна из важнейших форм этнической (племенной, народной, национальной) культуры, как средство ее определения и поэтического выражения оказывается в доминантной позиций. Он всегда остается основным предметом исследования вне зависимости от того, какая субстанция (языковая или неязыковая) и какая функция (коммуникативная, обрядовая, мифологическая и т.п.) подвергается анализу» [Толстой 1983, 181].

Подход, предусматривающий контрастивное изучение фактов языка в сравнении с конфессиональными и культурными кодами, является междисциплинарным.

В диссертации использован комплекс методов, активно применяющихся в языкознании и одновременно являющихся теоретической базой антропологических дисциплин: семиотики, фольклора, этнографии, культурологии. В целях решения задач, поставленных в работе, мы пользовались системно-аналитическими методами и приемами лексикографии и семантического анализа. Используются методики семантической и этимолого-ономасиологической реконструкции, ориентированной на выводы когнитивного характера (типы мотивации, градационный анализ, выявление структуры и принципов номинаций); применяются методы словообразовательного анализа; интегрально-контрастивные методы, обращенные к поиску этнографических и языковых схождений и расхождений (оппозиционное членение, ранжирование зон этнокультурной информации, выделение ключевых слов). Все эти методы обеспечивают синтетический, концептуализирующий подход к языковым фактам и впервые применяются для исследования христианской лексики в диалектном дискурсе.

Для осуществления классификации материала и семантической реконструкции данных использовался метод описания семантических полей, предложенный Н.И. Толстым и предусматривающий процедуры ономасиологического и семасиологического анализа лексики. Понятие «семантическое поле» мы не отвергаем как устаревшее, считаем его рациональным при совмещенных операциях в рамках многоплановых объединений разных ярусов языка и вводим в качестве рабочего.

Описание конкретных языковых явлений потребовало обращения к сложившейся в отечественной диалектологической науке методологии -сравнительно-сопоставительным методам фонетической словообразовательной, морфологической реконструкции. Работа над словарем христианской лексики предполагает обращение к приемам лексикографии.

В то же время мы не отходим от традиций русской лексикологии, стремясь представить общий фон исследования с учётом социолингвистического аспекта, который всегда являлся функционально значимым для изучения словарного состава русского языка [Кравецкий 1993, 2001; Плетнева 2000,2001]. Лексический объем материала систематизируется не только на основе семантической общности и размежевания, но и «.на основе общности признаков внешнего порядка, социолингвистический характер которых очевиден» [Кузнецова 1982, 3].

В диссертации использовались источники разных научных жанров и разного плана рассмотрения. Для написания теоретической обзорной части работы привлекались труды лингвистов, историков, социологов и культурологов, исследующих различные проблемы православия в народной культуре.

Состав источников по восточнославянскому фольклору и этнографии определен известными именами Г.П. Федотова, П.А. Бессонова, Ф.Ф. Болонева, А.Н. Веселовского, В.И. Даля, Д.К. Зеленина, А. Кирпичникова, С.В. Максимова, Г. Попова, И.Я.Порфирьева, А.А. Потебни, И.П. Сахарова, И.М. Снегирева, А. Терещенко, Н.С. Тихонравова, П.П. Чубинского, П.В. Шейна, а также публикациями дореволюционных и новых выпусков центральных периодических" изданий «Живая старина» и «Этнографическое обозрение». Наряду с ними привлекались современные этнолингвистические научно-теоретические разработки таких ученых, как С.М. Толстая, Н.И. Толстой, В.В. Иванов, В.Н. Топоров, Т.А. Агапкина, О.В. Белова, Е.Л. Березович, М.М. Валенцова, Т.И. Вендина, Л.Н. Виноградова, А.В. Гура, В.М. Живов, А.Ф. Журавлев, Вяч.Вс. Иванов, Г.И. Кабакова, Е.Е. Королева, К.Е. Корепова, Н.А.Криничная, Е.Е. Левкиевская, В.М. Мокиенко, А.Б. Мороз, С.Ю. Неклюдов, С.Е. Никитина, В.Я. Петрухин, А.А. Плотникова, И.А. Седакова, А.Е. Супрун, А.В. Тарасьев, В.Н. Телия, О.А. Терновская, А.Л. Топорков, В.В. Усачева, Б.А:Успенский, Т.В. Цивьян, О.А. Черепанова, А.В. Юдин.

Существует ряд фундаментальных работ по теоретической лексикологии и диалектологии русского языка, связанный с трудами А.А. Шахматова, Р.И. Аванесова, В.В. Виноградова, Н.Н. Дурново, С.И. Ожегова, JI.B. Щербы, С.О. Карцевского, Н.М. Шанского, Д.Н. Шмелева, A.JI. Бема, Е.А. Брызгуновой, И.А. Букринской, А.Ф. Войтенко, А.С. Герда, О.Г. Гецовой, В.Е. Гольдина, Е.А. Земской, JI.A. Новикова, JI.JI. Касаткина, Р.Ф. Касаткиной, О.Е. Кармаковой. Г.Ф. Ковалева, Е.В. Колосько, Е.Е. Королевой, О.Н. Крыловой, О.Д Кузнецовой, Э.В. Кузнецовой, Н.В. Лабунец, О.Н. Мораховской, С.И. Ожегова, Л. Б. Матхеевой, С.А. Мызникова, С.К. Пожарицкой, О.Г. Пороховой, Н.Н. Пшеничновой, О.Г. Ровновой, Ф.П. Сорокалетова, А.А. Уфимцевой, В.Ф. Филатовой, В. Чекмонаса, АД. Черенковой, В. Чекмонаса, Ё.Н. Шабровой, Т.Б. Юмсуновой и других ученых. Эти авторитетные и менее известные источники послужили основой системного диалектного анализа лексики христианства.

Диссертация обращена к изучению лексики с позиций лингвистической аксиологии, семиотики, антропологии, этнологии, культурологии, «возвращающих» человека в язык и активно развиваемых в современной лингвистике. Это труды Н.Ф. Алефиренко, ЮД. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, Н.Н. Болдырева, В.Д. Бондалетова, А. Вежбицкой, Т.И. Вендиной, Е.М. Верещагина, В.Г. Гака, М.А. Дмитровской, А.Ф. Журавлева, Е.Ю. . Кукушкиной, Е.С. Кубряковой, К. Леви-Строса, Ю.М. Лотмана, И.Ю. Марковина, С.Е. Никитиной, Т.М. Николаевой, Р.И. Розиной, В.Г. Руделева, Ю.А. Сорокина, Ю.С. Степанова, В.Н. Телии, Н.И. Толстого, С.М. Толстой, А.Д. Шмелева.

Главной эмпирической базой явился «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля. Основной массив данных был сформирован в результате фронтальной выборки лексем из этого источника и сверен с данными других словарей. Ориентиром обнаружения единиц христианской лексики у В.И. Даля являлась словарная помета «нар.-церк.», в большинстве случаев отсутствующая. Чаще всего приходилось исходить из контекстного употребления слова и его объяснения.

Работа над региональной темой состоялась благодаря аутентичному полевому материалу автора диссертации. Отдельные данные представлены архивными материалами Русского Географического общества (тамбовская коллекция, разряд № 40), а также Отделом редких книг научной библиотеки ТГУ им. Г.Р. Державина.

Ценнейший диалектный материал представляют выборки из «Словаря русских народных говоров» [СРНГ]. Привлекались также областные словари русского языка. В силу различных обстоятельств наиболее востребованными оказались «Словарь говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья» под ред. Т.Б. Юмсуновой [Новосибирск 1999], «Архангельский областной словарь» под ред. О.Г. Гецовой [М., 1980 -.], «Псковский областной словарь с историческими данными» [JL, 1967 -.], «Словарь говоров Подмосковья» А.Ф.Ивановой [М., 1968], этноидеографический словарь О.В.Вострикова «Традиционная культура Урала» [Екатеринбург 2000], «Словарь русских говоров Башкирии» [Уфа 1992], «Словарь русских говоров Сибири» [Новосибирск 1999-.], «Словарь русских донских говоров» [Ростов н/Д, 1975 -.], «Словарь русских говоров Среднего Урала» [Свердловск 1964-.], «Словарь русских говоров южных районов Красноярского края» [Красноярск 1988]. В качестве этнокультурного словаря использовался словарь «Славянские древности» [СД 1995; 1999; 2004].

Подробное изложение работы с источниками содержится в главе I диссертации.

Объектом нашего исследования являются словарные данные, устные записи, бытовые, исторические, фольклорные тексты, отражающие лексику христианства в русских диалектах.

Обращение к столь разным в жанровом отношении источникам объясняется потребностью выявить лексемы, манифестирующие архетипы религиозного и культурного сознания этноса в свете основных положений отечественной «диалектологической» этнолингвистики, а именно: взаимозависимость и изоморфизм языка и народного менталитета; доминантная позиция языка; Енимание к конкретным фактам и письменным фиксациям; интерес к диалектологии, диалектологии мифологии, обрядов; методы логики и семиотики (оппозиции, типы мотивации, дифференциальные признаки, грамматика невербальных символов и обрядов), впервые или ярче всего примененные в науке о языке [Толстой 1983; Толстая 1994; 1996; 2002а].

Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в дальнейшей разработке методологической базы диалектологии и этнолингвистики, в частности, в построении семантических полей, иерархическом моделировании идеограмм, выявлении закономерностей контактологии знаков языка, религии и культуры, аргументированной констатации специфики и универсальности языковых единиц.

Отрабатывается теория языковой эксплицированности, семантической интерпретации и информативной субординации народного православия с позиций семиотических систем языка, религии и культуры, которая позволяет обратиться к научной аргументации языкового материала с учетом ментальной аксиологии. Определяются составляющие христианской лексики и ее место в общем коммуникативном пространстве русского языка. Производится структурная иерархическая систематизация лексики. Устанавливается специфика зависимости разных групп христианской лексики от соответствия тому или иному коду культуры. Исследуются закономерности структуры и словопроизводства языковых единиц, трансляции культурных символов по семантическим полям, инвертированности семантики слов, зональной информативности языковых единиц.

Важной теоретической проблемой является проблема сосуществования литературного языка и диалектов. Литературный язык стабильнее диалекта.

Имея бо'лыпую информативную мощность, он влияет на диалект сильнее, чем диалект на литературный язык. Эта зависимость усиливается в тонкой в отношении психологизма лексике христианства, передающей заветные смыслы и переживания «внутреннего человека».

Лексикологическая значимость диссертации состоит во введении в научный оборот новых диалектных данных. Эмпирической проблемой, способной разрешиться при реализации заявленного исследования, является неизученность корпуса христианской лексики как объекта диалектологии. Между тем от ее решения зависит осмысление важного в теоретическом отношении историко-языковедческого вопроса о способе трансформации церковнославянского языка в устную речь и диалект.

К специальным теоретическим вопросам следует отнести диалектологические изыскания, касающиеся системных особенностей южнорусских говоров.

С теоретических позиций существенным является составление структурированного идеографического «синопсиса» единиц номинации, в котором нашли отражение все сферы народной религиозной ментальности.

Теоретическая разработка статистических методов исследования позволяет объективировать распределение приоритетов креативного сознания, номинирующего явления материального и духовного миров.

В соответствии с перечисленными теоретическими подходами изучаются тенденции, действующие в системе лексики народного православия. Христианская лексика находится в кругу антропоцентрических проблем, но её характеристика будет односторонней, если мы не обратимся к действующей внутри нее тенденции теоцентричности. Теоцентричность является основной функцией и особенностью христианской лексики. Она проявляется в вовлечении именуемых объектов в сферу христианской сакральности, что избирательно отражено в качественных именованиях людей, названиях небесных светил, метеорологии, фразах народного этикета и других группах лексики.

Христианской лексике присущи тенденции адаптации книжных слов и тенденции корреляции с «обычными» (культурно и религиозно не . отмеченными) словами.

Христианская лексика в диалектах отражает тенденции развития современного русского языка, связанных с исчезновением диалектов. Лексика народного православия в говорах русского языка теряется вместе с уходом из жизни форм народной традиционной культуры.

Рабочая гипотеза заключается в предположении о том, что в ментальном сознании существует «матрица» религиозной семотики, ярусы которой заполняются средствами языка. Заполнение ярусов «матрицы», совокупно охватывающей широкомасштабные и многочисленные . семантические поля лексики, осуществляется по-разному в языковых системах русского литературного языка и диалектов, что связано с культурной интерпретацией религиозных символов. Русские диалекты, вобравшие в себя традиции этноса, являются наиболее выразительными репрезентантами русской (и славянской) ментальное™ православия. Вместе с тем система средств выражения религиозности в них остается динамичной, открытой и, следовательно, нуждающейся в теоретическом и прагматическом исследовании.

Подобное исследование состоятельно на основе следующих . выдвигаемых в диссертации положений: 1) объединение семиотик религии, языка и традиционной культуры возможно в интерактивных семантических полях лексики; 2) матричная концептосфера христианства в языке носит структурный характер, выраженный в иерархическом моделировании идеограмм, содержащих ментально-продуктивные и ментально-пассивные элементы религиозности; 3) в основе специфики традиционного религиозного сознания лежат исторические языковые принципы, сформировавшие аксиологию русской ментальности под влиянием литургического церковнославянского языка; 4) в соответствии с вероучительной аксиологией православия и под влиянием языковых факторов образности, ассоциативности инвентарь репрезентантов объекта исследования носит зональный и субординированный характер; 5) существуют культурно-языковые механизмы организации христианской лексики в диалектах, находящиеся в тесной зависимости от словопроизводства, формирующего количественный состав идеограмм и семантических полей. Концептосфера христианства обусловлена системными закономерностями: взаимосвязями семантических полей и идеограмм; культурно-языковыми оппозициями добро//зло, праведностъ//греховностъ, с Богом//без Бога; интерактивностью маркеров христианства в лексике; приоритетностью и движением культурных семантик по градационным зонам концептуальной информации в семантических полях; вовлечением «обычных» слов в сферу лексики христианства; 6) духовные приоритеты нации выражаются языковыми знаками - символами «христианского койне», специфически -транслированного в диалектах русского языка, вобравших в себя установочные позиции архаической славянской культуры; 7) инвентарь репрезентантов «христианского койне» является свидетельством нравственных приоритетов нации и указывает на духовное состояние общества.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Христианская лексика имеет особый статус в русском языке и представляет систему языковых предписаний (норм), реализующих коды религии, мифологии, культуры через показания языка.

2. Языковое воплощение православия не могло пройти мимо диалектов русского языка. Религиозные убеждения восточного славянства и русского народа являлись не застывшим в веках «мертвым» фундаментом, а основой живой эволюции христианства в народной культуре и в диалектах. Только обращение к говорам русского языка способно прояснить философские и гуманитарные проблемы «народного православия».

3. Для отражения религиозной картины мира в русских диалектах существует определенная терминология, имеющая свои семантические, лексические, структурные показатели - своеобразное «христианское койне» говоров.

4.Изучение массива христианской лексики должно опираться на изучение современного состояния какого-либо реального диалекта русского языка, сохранившего специфические особенности языковой системы.

5-Экспликация народного православия средствами языка, классификация всего корпуса номинаций и его аналитическое описание способствуют решению проблем соотношения диалектов с устоявшимися языковыми системами литературного русского и церковнославянского языков, их взаимозависимости.

6-Христианская лексика может быть рассмотрена с точки зрения функционально-стилистических разрядов в соответствии со стилевой иерархией, принятой по отношению к русскому литературному языку.

Практическая значимость работы обусловлена возможностью использования результатов исследования в практике научных" изысканий по проблемам лексикологии, диалектологии, этнолингвистики. Материал диссертации, основные положения и выводы могут быть учтены в дальнейшем в смежных дисциплинах филологии, культурологии, религоведения при создании справочников и словарей разных научных жанров (этнолингвистических, диалектных, идеографических, теологических), монографий и публикаций, посвященных народным традициям, испытавшим влияние христианства.

Лексические материалы диссертации могут оказаться полезными для составления вузовских курсов по русскому языку в его современном и историческом состояниях, русскому и славянскому фольклору, славянской филологии.

Значительный объем обработанного материала (более 21000 карточек полевых записей) обеспечивает полноту и достоверность лексической информации.

Смежной для историков-лингвистов является краеведческая направленность исследования. Привлечение тамбовского материала при сравнении с показаниями других диалектов восполняет информативный пробел в изучении ряда краеведческих вопросов, связанных с этнической культурой края и историей Тамбовской епархии.

Общенаучная значимость диссертационного исследования заключается в постижении менталитета нации, установлении межконфессиональных диалогов, в создании национально-ориентированной методики преподавания гуманитарных дисциплин.

Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре русского языка Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина.

За период 1993 -2005 гг. были издано 40 публикаций, посвященных теме отражения народного православия в языке.

Краеведческие разработки и отдельные положения диссертации отражены в этнодиалектном словаре «Народное православие на Тамбовщине» (2000г.) и монографиях «Тамбовщина в контексте духовной культуры» (2001г.); «Христианская лексика в русском диалектном изводе» (2005 г.).

Основные теоретические положения, проблемы, затронутые в диссертации, и практические результаты были изложены в научных докладах на конференциях: Всероссийской научной конференции «Духовная культура. Проблемы и тенденции развития» (Сыктывкар, 1994); Международной научной конференции «Слово и культура» (Москва, 1998); Всероссийской научной конференции «Язык и мышление: Психологический и лингвистический аспекты» (Пенза, 2001г.); научной конференции преподавателей и аспирантов ТГУ им. Державина «VI, VII, VIII Державинские чтения» (Тамбов 2001, 2002гг.); Международной научной конференции «Русская диалектная этимология» (Екатеринбург, 2002г.); Международной конференции «Славянская этнолингвистика и проблемы изучения народной культуры», посвященной 80-летию со дня рождения академика Н.И. Толстого (Москва 2003г.); Межвузовской конференции «Современные говоры в системе языковой культуры» (Тамбов 2003, 2004 гг.); Всероссийской научно-практической конференции «Проблемы изучения живого русского слова в начале третьего тысячелетия» (Воронеж 2003г.); Международной конференции «Проблемы современной русской диалектологии» (Москва 2004г.); на I Всероссийском Конгрессе фольклористов (Москва, 2006 г.); на ежегодных научных конференциях и семинарах в Тамбовском государственном университете, при руководстве дипломными работами и проблемными группами.

Диссертант являлся участником лингво-фольклорного исследования материала тамбовских говоров по проекту программы ФЦП «Интеграция 2002» (ЭО 322, направление 2.10); результаты этой работы отражены в пяти выпусках «Материалах к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области» (1999, 2000, 2001,2002,2003).

Апробация результатов исследования осуществлялась в течение ряда лет в ходе педагогической деятельности при чтении лекций по истории языка, на спецкурсах и в спецсеминарах. В период с 1998 по 2005 гг. на русском отделении филологического факультета ТГУ имени Г. Р. Державина читался авторский курс «Язык и народная культура», в рамках которого была затронута тема лексики народного православия; проводились семинарские занятия.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из Введения, четырех глав, Заключения, Библиографии и 4-х Приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Христианская лексика в диалектах русского языка"

ВЫВОДЫ ГЛАВЫ IV

Христианская лексика, восходящая к исконно русской лексике и лексике разных сфер, производной от церковно-христианских слов, претерпевает определенные трансформации в диалектной системе, в целом сохраняя свою генетическую основу без изменения.

Наибольшие изменения происходят в фонетике христианской лексики. Попадая в говор, лексема приспосабливается к звуковому устройству говора и приобретает специфические диалектные черты. Элементы фонетических видоизменений проявляются также на других уровнях системы - в словообразовании, морфонологии, морфологии.

Наиболее устойчивыми, сохранившимися в речи тамбовского жителя до наших дней и характеризующими ее признаками следует считать особенности более крупных единиц речевого потока - суперсегментные признаки диалектной речи.

Все фонетические явления, проанализированные в ходе работы, можно разделить на:

1. Явления, вызванные приспособлением к диалекту слов разного происхождения. Это изменения прогнозируемого характера, определенные закономерностями диалектной системы, свойственными тамбовским говорам: интонацией, аканьем и яканьем, сильной редукцией безударных гласных и некоторыми специфическими особенностями говоров). Например, существует парадигма мягкого варианта склонения слова «Господь»: Господь - Господя - Господю - Господем ([уаспо'т' - уаспо'д'а - уаспо'д'у -уаспо'д'ьм]. Отмечено смягчение конечных согласных в словах -молебень [мал 'э'б'ин']: «. когда вселялись в дом, то поп обязательно служил мале'бинь. На Пасху батюшка хадил с иконой по селу, служил мале'бинь».

2. Явления, вызванные функциональной обособленностью церковнославянского пласта заимствований и калек в диалектной системе.

Непонятность заимствованных слов, как правило, вызывает у носителей говора потребность видоизменить фонетику литературного слова, приспособив ее к диалектной.

Явления такого рода отображают иногда нерегулярность диалекта в поиске приспособляемости церковного произношения: историческое русское [хв] вместо заимствованного <ф> панихвида, панахвида наряду с гиперкорректным <ф> панафидка; «яканье» - ярдань, ядем (Эдем), Ягорий наряду с «икающим произношением», диссимиляция губных ланпатка наряду с лампада.

Существуют и более частные явления, напрямую связанные с • обособленностью этимологически неясных церковных слов.

Отношение к церковной лексике как особой, книжной проявляется в примерах произношения, когда диалект «изменяет» общим тенденциям своей фонетики и закрепляет несвойственную другим словам норму. Таково произношение налой вместо аналой, где диалект утрачивает начальное [а] (во 'дятъ крух нало 'я), несмотря на историческую для славянских языков теденцию развития начального [j] перед [а] и диалектную тенденцию развития протетических [j] и [в] перед начальными гласными -[аскаро'м'ица], [аскаро'мнайь], [вад'испу'ю] («одесную Отца») и т.п.

Нарочито усиленное произношение предударного [э] с растягиванием звука в непонятном диалекту заимствовании фемо'ны [ф'эмо'ны] классифицируется как совершенно уникальный случай нарушения редукции безударного гласного и замены «аканья» «эканьем».

В конце концов, становятся возможными явления, несвойственные южнорусскому наречию, но характерные для других русских говоров. Такой пример демонстрирует тамбовское диалектное произношение слова ака 'фис «акафист» с выпадением конечного [т], наблюдаемым в севернорусских говорах и связанным с имплозивным характером согласных в Конце слова в этих говорах. Следует, по-видимому, говорить о непостоянстве говоров в отношении фонетических изменений, о единичном характере фонетических явлений и словоформ (ср. [л] после губного в слове благословлепие и отсутствие «1-epentheticum» в южнорусских говорах: сыпишь, дремишъ.

Потребностью к словотворчеству можно объяснить некоторые фольклорные черты обычной речи, поэтизирующие ее. Такой особенностью является, к примеру, ритмизация и гармонизация высказывания. Ритмизации подвергается библейская ономастика. Особенно это касается парных имен: А вел и Кавил, Хрол и Лавёр, Адам и Дева, Иван и Ева и т.п. Мена акцентного ударения в угоду созвучию и рифме особенна часта в приметах, поговорках и свойственна всем русским говорам; ср. «Алексей пришол - з гор вада', са става рыба' (вместоры'ба) [ПОС, в.1, 51].

Наблюдения за морфонологическими особенностями тамбовского диалекта показывают, что диалектная система сохраняет многие архаические модели деривации. Диалектная морфонология реализует архаические модели приспособляемости звуков на морфемном шве, придерживаясь обычных для русского языка чередований: к//ч, г//ж, х//ш, с//ш, кт'//шт', ск'//шт', д//ж, ч//ш, ч//щ и др. Выбор морфофонемы в диалектной системе отличается от литературного, ср. тамб. орешный Спас наряду с ореховый Спас лит. «ореховый Спас»; отчленник (другой вариант отшленник) лит. «отшельник».

Говор использует непродуктивные для литературного языка и литературной речи исторические модели суффиксального словообразования с чередованием на морфемном шве (суф. *0s < ыш) и префиксообразования (со-).

В разделе «словообразование» мы попытались выявить логику словотворческих актов тамбовских диалектов на общерусском фоне. Тамбовские говоры повторяют словообразовательные особенности общего диалектного «койне» христианской лексики. В диалектном словообразовании наличествует обширное словообразовательное поле у «ключевых слов», обилие словообразовательных вариантов; широкая словообразовательная база в паре производное - производящее, исторические средства деривации и анахронизмы.

Случай с литературными ангел1 и ангел2 («ангел света» и «ангел тьмы») и отсутствие разночтений в диалектной семантике слова «ангел», на котором мы кратко остановились в II. 1.12, показывают, что говоры избавляются от омонимии, предпочитая одно прямое значение слова и подыскивая свои лексические замены омониму. Лишние неточности мешают диалекту, и он сбрасывает их груз, следуя прагматике народного мышления. Это же положение относится к энантиосемии - развитию полярных значений внутри одного слова. Как отмечал Н.И. Толстой, энантиосемия невозможна в пределах одного диалекта, одной системы [Толстой 19976, 99].

Диалектные материалы подтверждают факты диахронического образования слов по говорам русского языка, отличные от литературного словообразования.

Составляя часть диалектной системы, морфология христианскаой лексики (так же, как и морфонология и словообразование) может служить только иллюстрацией общих тенденций диалектной морфологии. Наиболее выразительными в отношении специфических морфологических изменений диалекта оказались имена существительные, современные диалектные формы которых сохраняют колебания в роде.

Наличествуют и специфические формы других частей речи: глаголов, имен, местоимений, наречий,.- реализующиеся, как правило, в церковных контекстах.

Наибольший интерес в отношении реализации креативной функции диалекта представляют ассоциативно-деривационные отношения в лексике и случаи народного этимологизирования.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В основных главах докторской диссертации на основе выработанных теоретических позиций была определена эмпирическая база народного православия и особенности его языкового воплощения; были произведены: аналитическое описание семантических полей, структурный анализ данных, рассмотрение лексики с точки зрения типологии, системный анализ тамбовского материала.

Соответствующие главы завершаются детальными обобщениями по каждой из решаемых проблем.

В «Заключении» мы обратимся к изложению концептуальных результатов диссертации, обобщающих выводы отдельных глав.

Предпринятое исследование выявило лексический состав средств отражения религиозных воззрений в русском языке и диалектах русского языка, его характер и специфику.

В ходе анализа предмет исследования, определенный как «христианская лексика», был номинирован в узком и расширенном понимании. Под «христианской лексикой в узком смысле» подразумеваются ментальные универсалии христианства и церковная обрядность (службы, требы, чины, места храма, святые предметы, праздники), среди названий которых в диалектах много церковнославянских адаптаций.

Вовлечение в сферу религиозных представлений слов других тематических групп лексики, эксплицирующих идеи и тему христианства, позволяет говорить о «христианской лексике в широком смысле». В таком понимании слова, обнаруживающие связь с церковными референтами, например, манифестанты «церковного устава», составляют главное. информативное звено христианства. Слова разных тематических групп, формально или ассоциативно отражающие идеи народного православия, являются ближайшим окружением этого звена.

Исследование христианской лексики в русском языке показало неразрывную связь лингвистических проблем с культурным явлением, известным в науке как «народное православие», «бытовое православие» или «народное христианство». Рассмотрение диалектного языка народного православия возможно лишь при учете фундаментальных установок христианства, которые созидали на протяжении веков русский характер и русскую культуру.

С другой стороны, христианская традиция в народно-крестьянской среде существовала в формах «простой» веры, выраженной в семиотике народной культуры. Христианское сознание русского народа формировалось под влиянием и в связи с традиционным «мифопоэтическим» сознанием. Поэтому анализ массива христианской лексики потребовал не только изучения диалектной терминологии, но и обращения к традиции этнической культуры.

Архаическая и христианская символики, содержащиеся в лексике веры и церкви, сопоставимы по содержанию: и ту, и другую определяет сакральность, и та, и другая аксиологически акцентирована. Архетипы образов народной религии восходят к язычеству и развиваются в христианстве.

Специфика изучаемого объекта и поставленные проблемы определили выбор научного направления. Исследование велось с позиций диалектологической этнолингвистики, синтезирующей лингвистический, культурологический, этнографический, исторический подходы к явлениям и фактам языка с сохранением доминантного значения слова. В рамках этнолингвистического описания была раскрыта значимость культурной архаики в религиозной сфере языка, отмечено совмещение в народном сознании 2-х картин мира - христианской православной и традиционной этнической.

Сопоставление диалектных фактов раскрывает условность термина «христианская лексика». Материал отражает лексику по крайней мере двух религиозных систем, сформированных в среде восточного славянства, -языческой и христианской, свидетельствует о контаминации этих систем и их взаимовлияниях. Христианская лексика, функционально призванная выражать убеждения христианства, развилась в лоне традиционной народной культуры, вобрав в себя ее особенности и черты. «Христианская лексика» является, собственно, не лексикой конфессии или лексикой христианства по отношению к другим религиям, а лексикой народного восприятия восточного христианства сквозь призму этнической традиции, отражающей духовное мировидение русского народа.

В диссертации определен массив христианской лексики и выявлен ее примерный состав. Диалектные данные сведены в общей классификационной схеме, представленной идеографически. Определены 18 семантических полей лексики и 99 идеограмм, объединяющих более 1762 лексических единиц, классифицируемых с позиций денотативного, сигнификативного, структурного аспектов.

Совместительный характер методологии определил интересные и неожиданные результаты.

В обширном семантическом поле христианской лексики обнаруживается не просто взаимовлияние кодов (стык идей, схождение лексем), как это свойственно архаической культуре, но их синтезация на основе общей идеи. Эта общая идея определяется представлением о Творце и Новом Завете. Идеи христианства служат семиотическим центром языкового массива христианской лексики. Отсюда берут начало пересечения образов, мотивов, символов, корреляции, переносы, причинно-следственные отношениями. Эти идеи формируют астральные и сенсорные образы, вовлекая в экспликацию множество объектов окружающей действительности, создавая широкий диапазон народных представлений о православии в языке.

Каждый из традиционных кодов народной культуры (ментальный, астральный, растительный, животный, микологический, энтомологический, календарный, этикетный, топонимический, ономастический, числовой) реализует смыслы народной религии. Для русского менталитета чрезвычайно существенными оказываются понятия о суде (или наказание свыше), защите (защита свыше), грехе, аксиологии жизни, смерти, покаянии, душе. Базовые понятия народной религии апеллируют к неземным ценностям, они связаны между собой и отражены в лексике большим числом номинаций, сохраняющих семантическую связь с исходным концептом или формально восходящих к нему: «суд» - суди Бог, Бог тебя суди, Божий суд 'венчание', судибоги класть, страшное христово пришествие, Восход к Господу, «наказание» - питинья, час воли Божией, божегрозная пора, божие наказание 'саранча«защита» - крестная сила, живые помощи, оборони Бог, Отчая; «грех» - грешный, безгрешный, безгрешный вечер 'Святки', прогрешить, в грех вводить, прогрешенник, окаянник, окаянщина, окаянный, окаянничать; «покаяние» - идти на дух, исповедание, каять, каяние, каянник, окаянна 'змея', прощенье 'великая пятница'; «душа» - душка, душонка, на обмывку души, кривить душой, душа 'бабочка', душегубство, душа-человек, душевредный, душевный; «жизнь» и «смерть» души - век, смёрточка, смерётушка, смерёточка, помирушки, умереть о Пасхе, отдать Богу душу, родительская.

Полагая, что полное отражение данных лексики народного православия по всем областным словарям-русского языка в рамках одного исследования неосуществимо, мы считали своей задачей выработку методики представления и анализа на основе отдельных выразительных, типологически значимых примеров. Номинации идеографической стенограммы не являются исчерпывающим словарный запас религиозным континуумом, не заполняют всего лексико-семантического пространства народной веры в диалектах, а лишь намечают и прогнозируют свободные клетки «матрицы» лексики веры и церкви в концептосфере языка.

Представленный в Приложениях 3 и 4 материал и его анализ свидетельствуют, о том, что существуют устойчивые лингвистические показатели, определяющие характер составляющих христианской лексики. Этот характер определяется принадлежностью к церковнославянизмам, а также к лексическим элементам общеупотребительного языка, ратифицирующего понятия христианства. Сведенная из разных диалектов воедино, христианская лексика проявляется в особом общеразговорном койне - наборе лексем, призванном обслуживать представления о мире с позиций православного мировоззрения, имеющем разные фонетические, словообразовательные, морфологические показатели, варьирующиеся по говорам русского языка.

Сохраняется влияние церковной среды на христианскую лексику, бытующую в диалекте. В целом же вероучение передается в диалект из двух источников: русского языка в его литературной и разговорной разновидностях и церковнославянского языка. При этом связующим разные языковые системы звеном была и остается храмовая среда, дающая возможность приближения к языку литургии, роль которой в истории русского языка необычайно велика (глава I).

Центральный «остов» лексики, отражающей идеи христианства и церкви, использовался независимо от уровня образованности и убеждений всеми сословиями и социальными группами носителей русского языка. Посещение храма, участие в богослужении было доступно всем массам населения. Знанием церковных слов, а также лексическим богатством, образностью и точностью языка литургии объясняется незначительность диалектных расхождений и сохранение единства русского литературного языка на всей его территории.

С другой стороны, язык общения не мог ограничиться только устоявшимися фразами книжного языка. Способы выражения религиозных понятий требовали эмоционального развития, слияния с живой разговорной стихией и дорабатывались в говорах, приспосабливаясь к ним. Для выражения тех или иных понятий диалект втягивал в свой состав повседневные слова, перерабатывал церковнославянизмы, избавляясь от неудобств и трудностей книжного произношения, одновременно допуская большу'ю открытость и проницаемость для новых лексических образований.

Тенденции адаптации определили еще одну важную особенность лексики веры и церкви. Механизм контактологии разных культурных моделей в языковом выражении таков, что христианская тема . обнаруживается у самых обычных («нерелигиозных») слов. Слова повседневного языка внедряются в области религиозного содержания и становятся ситуативно значимыми, приобретая характер концептуальности (глава III; II.5).

Ценностные представления о материи вводят повседневные слова и культурные реалии народных обрядов в поле народной веры. Аксиология мифологического сознани, определяющая поэтизацию и сакральность реалий, не дает распадаться хрупким языковым взаимосвязям, цементируя их через семиотический центр религиозно-культурных переживаний, определяемых как народное православие.

Существенно значимыми для лексики веры и церкви оказываются две тенденции, действующие внутри ее - антропоцентризм и теоцентричность. Христианская лексика носит антропоцентрический характер, так как направлена на человека, осмысляющего духовные ценности религии в пространстве своей жизнедеятельности. Антропоцентризм лексики, эксплицирующей представления о вере и церкви в русском языковом пространстве, заключается в тематическом разнообразии образов народного православия, формирующих отношение человека к окружающим людям и к миру природы (главы I, II).

Антропоцентирические тенденции порождают прагматику народного мышления, под влиянием которого находится словотворчество. Диалектный язык стремится к конкретности. Экспликация дихотомий добро // зло, верх // низ, земное // небесное, святое // грешное на языковом уровне показывает, что вещественное подавляет своей представленностью нематериальные смыслы, также очень важные для народной культуры. Причины этого явления кроются в трудности терминологического обозначения нематериальных смыслов, постижение которых не всегда доступно человеку.

Сакральное нисходит на профанный уровень, воплощаясь в бытовом языке. Так, положительные характеристики, адресованные к людям, заземляют главное имя Христос уменьшительно-ласкательными коннотациями (христовушка) перенесением его на людей (христов человек), даже на вещи (христов посошок). В то же время сакральные смыслы не уходят, они остаются и существуют в именах собственных, ментальных универсалиях, независимо от обыденного сознания, которое в нужный момент обращается к ним.

Проблема наличия // отсутствия языковых реализаций разных планов: реального и абстрактного, прагматического и альтруистического -соприкасается с областью знаний психолингвистики.

Теоцентричность лексики народного православия проявляется в словопроизводстве, а также в символизации профанного и вовлечении именуемых явлений в сферу христианской сакральности, что наиболее отражено в качественных именования людей, названиях небесных светил, названиях растений, представителей фауны, в топонимии. Под влиянием маркеров христианства (Бог, Господь, Христос, Богородица, ангел и т.д.) слово претерпевает эволюцию и получает новое культурное осмысление.

Культурная семантика природного мира и человеческого общества формируется в свете мировоззренческих установок христианства.

Есть некоторая предсказуемость в оценке знаков, подвергшихся культурно-религиозной маркировке. Присутствие маркера определяет сакральность лексики, положительную или отрицательную, в зависимости от сочетаемости и контекста (ср. он божий, божественный, душа-человек, христолюбивое воинство и богохульный, безбожный, душевредный, адово стяжанъе, некристь).

Теоцентричность анализируемой лексики определяется образами и мотивами, формирующими культурно-религиозную герменевтику лексических единиц (глава III. И). К примеру, данные диалектов свидетельствуют о высокой ментальности нищего в русской народнопоэтической традиции, что представлено разнообразием номинаций (помирщик, мироносик, нищенка, нища, христорад, христорадник, папертники, божа, божанин и др.). Высокая аксиология нищенства тесно связана с центральным образом Христа-странника, включенного христианским сознанием в опыт культурных переживаний своего этноса.

Лексика «небесной сферы» содержит названия светил, возводящие мысль в горние обители духа: Центральный образ семантического поля связан с божественностью пути, открывающемуся человеку после смерти. Можно утверждать, что именно в сознании народа-христианина стали возможны столь высокие корреляции и образ судного пути грешной души мог приобрести языковое воплощение.

На формальном уровне тенденция теоцентризма выражена в производном составе христианской лексике через активные «маркеры» христианства. Грамматическую отмеченность она получает на уровне синтаксиса во фразах этикета. Семантическое поле «этикет» соответствует, с одной стороны, функциональной прагматике языка, служа общению людей между собой. С другой стороны, номинации этого поля ярко эксплицируют идею Бога-Творца, Промыслителя, к которому подконтрольно обращена вся сфера человеческого общения.

Слово «Бог», по нашим подсчетам, представлено в 33 примерах «этикета» из 51, а упоминание Бога, выраженное другими словами (Господь, Христос), содержится в 42 номинациях из общего числа. Такое устойчивое повторение лексемы свидетельствует о высокой степени вхождения образа Бога в повседневное поведение людей. Благопожелания Бог тебя суди! Оборони Бог! Бог тебя прости! Бог с тобой! Спаси тебя Господь! Спаси тебя Христос! Помогай Бог трудиться! и т.п. направлены на два лица: они адресованы от человека к человеку, что выражено местоимением, и соотнесены с Богом повелительным наклонением глагола1. Исходящее свыше участие предполагается как обязательное и контролирующее высказанное пожелание. В просьбах императив может присутствовать или отсутствовать. Морфологическим вариантом благопожелания является констатация факта Бог простит! с глаголом в изъявительном наклонении и отсутствием местоимения.

Итак, антропоцентризм и теоцентризм лексики народной веры заключаются в стремлении наиболее полно отразить в языке сложную картину мира, созданную в архаические времена и претерпевшую мировоззренческую эволюцию под влиянием православия на русской территории.

Этнолингвистический подход к фактам языка оправдал себя в идеографическом синопсисе единиц номинации, где нашли отражение все сферы народной ментальности: обрядность, артефакты, движение времени по годовому циклу, счет, отвлеченные понятия, лица Ветхого и Нового Завета, локусы, социальные факторы, фауна, флора, астрономия, природные явления. Даже те сферы деятельности человека, которые не обозначены отдельным семантическим полем (например, «народная медицина», «сельское хозяйство»), представлены в нашей идеографической схеме «скользящими» по другим полям номинациями, ср. головные свечи, святая вода, богородская трава. Произведенные наблюдения позволяют заключить, что лексика, эксплицирующая сферу религии, универсальна и охватывает все области народной картины мира (глава II; приложение 3).

Изучение механизмов символизации христианской лексики убеждает нас в том, что включение в ее состав «нецерковных» слов разнообразной тематики оправдано, так как все они имеют глубинные семантические пласты, раскрывающие образы православия. Слова эксплицируют вероучение разными путями: формально, т.е. посредством производной основы; посредством другого знака, закрепленного в языке с христианской символикой; посредством легенды; посредством утвердившихся в социуме правил поведения; посредством темпоральных, пространственных ассоциаций; посредством совмещения перечисленных способов (глава III).

Идеография позволила совместить в рамках целостного описания лексику разнообразной тематики и разных грамматических категорий. Возможности применения идеографического анализа для абстрактной лексики до сих пор остаются открытыми для конкретных исследований, поэтому попытки идеографической классификации лексического материала, отражающего нематериальные сферы жизнедеятельности (семантические поля «ментальные универсалии», «молитвы», «небесная сфера», «состояния», «числа», «этикет» и отдельные идеограммы 'святые помощники', 'силы зла', 'время') дают новую возможность для принципиальных теоретических разработок.

Христианское вероучение не осталось в пределах церковнославянского языка, не составило особого закрытого арго в литературном языке, оно

1 Разная векторность (двунаправленность) императивных благопожеланий обоснованно изложена в кандидатской диссертации В.В. Плешаковсй [Плешакова 1997], ссылка на которую уже была произведена заполнило все сферы живого русского языка, отражая языковую реальность в мыслительной и познавательной практике народа - носителя этого языка, преемника своей этнической культуры и продолжателя христианской традиции.

Осуществленное в главе 1 обращение к стилистическим различиям лексики православия на фоне общего коммуникативного пространства русского языка было необходимо, чтобы обозначить ее место в функционально-стилевой иерархии языковой системы и определить направления лексических влияний.

Язык канонического богословия» сохраняет свой высокий статус для литературного языка и, тем более, для диалектов. Точнее сказать, церковнославянский язык в своем высшем стилистическом значении недоступен для говоров, не используется ими по сравнению с литературным русским языком, с которым те хорошо знакомы. Диалект не замечает канонической лексики в исходном виде; слова бдение, безвременный, горе', десус, канон, кимвал, кюриопасха, предначалъный, руно, светилен стих на утрени, соблюдати, узоблюстителъ и др. под. ему непонятны; он решительно отказывается от них или приспосабливает их к своей языковой системе.

Церковнославянские адаптации, усвоенные говором, обмирщаются, заземляются и переосмысляются, теряя статус «высоких» слов. Церковнославянизмы сохраняются в книжных источниках, оставаясь в стороне от живой речи.

Говоры отдают предпочтение влиянию литературного языка. Общеупотребительная христианская лексика легко входит в диалект и просторечие (ср. церковное «неделя ваий», общеупотребительное «вербное Воскресенье» и диалектное «верба»). во второй главе при рассмотрении семантического поля «этикет».

Арготические подсистемы лексики русского языка составляют конфессиоиализмы, зачастую обнаруживающие диалектную основу, семинаризмы и профессионализмы, обращение к которым расширяет лексическую базу христианской лексики.

Важной теоретической проблемой, затронутой в диссертационном исследовании, является проблема сосуществования литературного языка и диалектов. В силу своей кодифицированности, лексического богатства, благодаря устоявшейся системности литературный язык всегда остается стабильнее диалекта. Имея большую информативную мощность, литературный язык влияет на диалект сильнее, чем диалект на литературный язык. Эта зависимость усиливается в тонкой в отношении психологизма лексике христианства, передающей универсальные (заветные) смыслы и переживания «внутреннего человека».

Литературный язык, наряду с церковнославянским, всегда являлся источником формирования христианской лексики и влиял на ее употребление. В современных диалектах сосуществуют литературные и местные варианты «церковных» слов (тамб. «рай» и «Ядем», «скоромное» и «скоронное», «Иоанн Креститель» и «Иван Постный», «сорок мучеников» и «сорки») или же наличествует ситуация, при которой диалект «знает» литературное слово и широко пользуется им, но при этом сохраняет местные назания (лит. «Воздвижение»" и диал. Вздвиженъе, Сдвиженъе, Сдвиженья, Сдвижня).

Обратное влияние диалектов на литературный язык в силу сакральной специфики объекта словесного изображения исключается, а многие просторечные выражения и обороты (ахинеть, бабинец, христарадничать, говонуть, помирщик, приземлять, рай раявать) функционируют в пределах той местности, где они возникли.

Влияние диалекта и просторечия на «церковные» слова отражается в семантических трансформациях. Например, влиянием просторечия можно объяснить ироничное употребление слов «монах», «монашка», «богомольная», «благочинный», «святой» (ср. «святоша -и, м. и ж. -богомольный лицемер, ханжа» [Ожегов 1987, 613]). При сохранении своего лексического оформления эти слова в определенном контексте из характеристик прямого адресования (указания на реальное социальное положение или качества человека) перешли в качественные обозначения двуликости, лицемерного поведения, показного благочиния. Ироничные коннотации просторечия возобладали над нейтральными значениями литературного языка.

Коннотативное влияние диалектов проявляется в снижении семантики и, как следствие, изменении первоначального значения на противоположное: монашка 'нелюдимая\монашитъся 'прикидываться святым' (в поговорках И чёрт под старость в монахи пошёл. Не всяк монах, на ком клобук), блаженный - 'уродливый, колченогий, малоумный, дурачок' при литературном 'юродивый, почитаемый в христианской религии'. Прилагательные «богомольный», «богомольная», «благочинный» при первоначальном значении 'любящий молиться', 'приличный, благопристойный' часто втягиваются в бытовые контексты, актуализируя такие характеристики людей, как суетливость, показное благочестие, высокомерие.

Негативная модальность свободно моделируется в живой речи, легко усваивается.

Диссертационное исследование показало, что взаимные связи религии и языка являются реальностью. Вера определяет содержание сознания социума и человека, формирует культуру, традиции, социальные стороны существования общества. «Религиозно-конфессиональные факторы играли (и играют!) выдающуюся роль в судьбах языков и в истории человеческой коммуникации» [Мечковская 1998, 4]. Неоспоримый факт влияния церковных текстов на простонародный язык закрепился в таких выражениях, как нести ахинею, катавасия, на сон грядущий, крине райский и мн. др.

Механизм отражения в лексике русского языка религиозной идеи народа представляется в следующей последовательности.

В ментальном сознании народа существуют символы, образы традиционной мифологии. Обладая высокой проницаемостью во все сферы сознания, эти символы действуют в кодах культуры. В определенный период русской истории и русского языка эти коды сталкиваются с новой системой мировоззрения - христианством. Не теряя своих основных форм и своего содержания, старые символы порой трансформируются под влиянием мотивов, сюжетов, имен христианства.

Какое из влияний стало решающим, сказать трудно. Ясно, что оно было взаимным и колебалось с тем или иным перевесом в практике традиционных обрядов.

Христианство должно было искать контакты с тем, что было до него, учитывать сложившиеся формы мировоззрения. Новое религиозное учение было принято сквозь призму^адиционного мировидения и сложилось в «народное православие». Язык вобрал в себя элементы народного христианства и сохранил их.

В то же время существование религиозных убеждений зависит от языка. Язык веры и церкви - это живой организм, вобравший в себя традиции тысячелетий, воспитывающий и укрепляющий человека через слово, доносящий до него ценностные ориентиры, которые тот волен избирать или отвергать. Опыт веры формируется в свободном волеизъявлении личности.

В распространении «церковного языка» много значит субъективный фактор. Личность свободна в познании. Кто-то знает значение слова антифон и во время службы отдает себе отчет о происходящем, кто-то просто внимает пению и чтению, не задумываясь о способах выражения.

Иные способны на выражение своих мыслей церковнославянизмами алкать, бренный, изыде, стужающии-, созиждутся, благоволиши, жертва правды, несть спасения, возложить на алтарь., а иные используют услышанные во время литургии фразы только в просторечной переработке.

В лексике народного православия ярко проявляется креативная (порождающая) функция языка. С помощью языка народ реализует свою насущную потребность к созиданию. В сознании носителя языка побеждает стремление конкретизировать мир, творить его словом, отражать свою жизнь и быт, что побуждает его «не замечать» готовых рецептов обозначений. Создается картина материального и духовного миров, в которой язык оказывается первичным по отношению к внеязыковым сущностям.

Народ моделирует окружающие его явления, окружающее пространство, создавая свои, отличающиеся от канона и церковной практики образы. В языке народного православия есть своя терминология обрядовых действий, артефактов, конфессий, локативов, служб, объектов природного мира. С помощью народных названий церковного календаря моделируется время: нар. Мокрый Спас (или Первый Спас, Медовый Спас) - церк. Происхождение (изнесение) честных древ Животворящего Креста Господня; нар. Бабий праздник - церк. День святых жен-мироносиц, нар. Вербная - церк. Вход Господень в Иерусалим, нар. Красная Горка - церк. Антипасха, нар. Девята - церк. Всех святых. (Неделя 1-я по Пятидесятнице и 9-я по Пасхе).

Действительность становится реалией словотворчества. Нормы поведения осмысляются в свете религиозных переживаний, преобразованных под влиянием традиционных п ээтико-мифологических представлений народа. Евангельская история не просто «определена уставом», она живет внутри крестьянской общины, она прочувствована и адаптирована ею. О глубине переживаний свидетельствуют современные данные диалектологических экспедиций. Приведем, к примеру, записи о Пасхе: «На Паску все радуются - и бедные, и богатые. Все веселятся: и кто соблюдал пост, и кто его не соблюдал. В этот день никто о своих грехах не плачить, потому что в этот день Бог дал людям свое прощение». «Хорошо считается, кто на Пасхальной неделе, особенно в субботу перед Пасхой умрёт. Вроде бы святые. Ваньки Кондратьева мать умерла в воскресенье на Пасху, хорошо. Мы 40 дней ходим по мукам. А их не водят по мукам».

Существует и обратная зависимость двух семиотических систем -языка и религии. Реализация зависимости религии от языка особенно ярко проявляется в народной этимологии (глава IV, II.5). Неправильное, своевольное произнесение слова или фразы ведет к внутреннему изменению смысла, к деформации представления о предмете.

Так, неверное произнесение литургического возгласа О вере! О вере! вместо Двери! Двери!, мотивированное неправильным представлением о содержании происходящего в данный момент литургии, искажает ее смысл. Принимаются общественные меры к разъяснению неправильно понятой фразы и обучению верной.

Историческая реальность мифологизируется в переделках церковных гимнов. В народной передаче слова рождественских песнопений воплощаются в новые персонажи, по-своему трактуемые информаторами: Солм{е-правда, которому «кланяются» (и Тебе солнцем-правдой кланяюсь), звезда, которая «чахается» - «то есть помогает», Волга, которая путешествует (Волга звездою путешествует) и «Отроча младо» -утрешной младшой привечный Бог.

Современное состояние лексики народного православия тесно связано с идеологическими влияниями недавнего времени, которые обусловили ее сужение. Игнорирование церковно-религиозных форм языка, отказ от устоявшихся языковых средств выражения привело к сокращению религиозной информации в литературном языке, что не могло не повлиять и на диалекты. Следствием этого процесса явилось оскудение речевого богатства, обеднение сознания, исчезновение высоких смыслов из речи.

Сокращение средств выражения народной религиозности в языке стоит в прямой связи с эволюцией диалектов.

Обращаясь к состоянию народного православия во времена церковных запретов, невозможно не отметить, что в советские годы при ограничении практики богослужения вера сохранялась во многом благодаря народным формам. Память о чудесах, церковных праздниках, их восприятии очевидцами продолжала сохраняться в народе. Живыми оставались народные рассказы, приметы, запреты и некоторые обычаи. Под влиянием новой реальности сложился особый жанр исторического повествования - рассказы о разрушении церквей и поругании святынь. Народное православие сохранялось в христианской лексике диалектов, которые еще были живы, бытовали на территории русского языка, сохраняя свою специфику.

Дальнейшие тенденции развития русского языка связаны с исчелновением диалектов и изменением соотношения «литературный язык -диалект» с доминантой литературного языка при практическом отсутствии обратного влияния диалекта.^Лексика народного православия в говорах русского языка теряется вместе с уходом из жизни диалектов и народной традиционной культуры.

С потерей фольклорной культуры с ее наивным содержанием и полуязыческим представлением о мире из языка уходят факты, свидетельствующие об опыте народной веры. Народный «морализаторский» аспект нарративов уже не удовлетворяет массовое сознание, меняются мотивировки, исчезают фрагменты легенд, теряются сами сюжеты. Сами информаторы зачастую сознают несовершенство старых воззрений, мотивируя свои рассказы соответствующими замечаниями «так раньше было», «мы народ тёмный», «да, тогда верили». Теперь далеко не так просто найти ответы на вопросы народной космогонии: «Почему у березы ствол белый?», «Почему ласточка считается чистым животным?», «Отчего осина плачет?», «Почему воробьи прыгают?»

В настоящее время при^актическом исчезновениии форм традиционной культуры из жизни крестьянства и, тем более, городского населения в обществе наблюдается интерес к книжной традиции церкви. Овладение терминологией церковнославянского языка входит в письменную речь, делается привлекательным для журналистов, публицистов, учёных. Элементы языка церковного стиля как своеобразный старорусский декор используются в массовых изданиях, на страницах печати.

В современном российском обществе, как свидетельствуют некоторые теоретические исследования, литургический язык снова входит в речевой обиход, «что позволяет лингвистам поставить вопрос о наличии в составе современного русского языка особой функционально-стилевой разновидности, или особого функционального стиля, названного Л.П. Крысиным «религиозно-проповедническим», а О.А. Крыловой - «церковно-религиозным» [Листрова-Правда, Расторгуева 2003, 160].

На современном этапе в связи с политическими изменениями, а также под влиянием образованности и привычки к чтению наблюдается малозаметный процесс вовлечения церковных слов в русло общения; перевод книжных понятий в разговорные. Так, слово «митра», обозначающее головной убор архиерейского" облачения, стало известно в широком кругу носителей языка как 'головной убор священников'.

Если совсем недавно в языковом сознании господствовало непонимание и безразличие по отношению к «экзотическим» церковным словам, и общество спокойно воспринимало словосочетания «заупокойный молебен» и «заздравная панихида», то в настоящее время подобное неразличение значений слов «молебен» и «панихида» выглядит признаком плохого тона и наблюдается тенденция к изучению церковной терминологии. В народной памяти после многих лет атеизма «всплывают» забытые названия икон, праздников, служб, библейских имен; лексика церковного канона и уставов становится обычной в научном языке гуманитариев.

В семиотических системах языка и религии роль взаимовлияний чрезвычайно высока. Поэтому лексика христианства является фундаментом идей христианства в самом универсальном смысле. Она служит не только развитию языкового сознания социума и личности, но и формирует его изнутри, ориентируя личность на вопросы православной культуры и национальной значимости.

Значение роли языка богослужения в обществе закрепляет жизнь, подтвердившая положение, которое более чем два с половиной века назад выразил М. Ломоносов: «.российский язык в полной силе, красоте и богатстве переменам и упадку не подвержен утвердится, коль долго церковь российская славословием божиим на славенском языке украшаться будет» [Ломоносов 1973, 32].

Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина

На правах рукописи

ДУБРОВИНА Светлана Юрьевна

ХРИСТИАНСКАЯ ЛЕКСИКА В ДИАЛЕКТАХ РУССКОГО ЯЗЫКА

Том 2

Специальность 10.02.01 - русский язык

ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени доктора филологических наук

Президиум ВАК Минобрнауки России. i (^J^/JW (решение от « ^ » С1 200 <7^. № /б 4 // / \ решидлыдать диплом ДОКТОРА

Тамбов, 2006

Том 2

Список научной литературыДубровина, Светлана Юрьевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Атанесов Р.И. Очерки русской диалектологии. Часть первая / Р.И. Аванесов. - М.: Учпедгиз, 1949. - 335 с.

2. Автопортрет славянина. -М.: Индрик, 1999. -258 с.

3. Агапкина Т.А. Вещь, образ, символ: колокола и колокольный звон в традиционной культуре славян / Т.А. Агапкина // Мир звучащий и мир молчащий: Семиотика звука и речи в традиционной культуре славян. М.: Индрик, 1999.-331 с. С. 210-283.

4. Агапкина Т.А. Этнографические связи календарных песен: Встреча весны в обрядах и фольклоре восточных славян / Т.А. Агапкина М.: Индрик, 2000. -336 с.

5. Адрианова-Перетц В.П. Житие Алексея человека Божия в древней русской литературе и народной словесности / В.П. Адрианова-Перетц. Пг.: тип. Я. Башмаков и К0, 1917. - 518 с.

6. Алефиренко Н.Ф. Этноэйдемический концепт и внутренняя форма языкового знака / Н.Ф. Алефиренко // Вопросы когнитивной лингвистики. -2004.-№ 1.-С. 71-83.

7. Алпатов С.В. Двоеверие как диглоссия: К проблеме жанровой дифференциации устной несказочной прозы / С.В. Алпатов // Филологические науки. -1994. -№ 4. -С. 29-37.

8. Ананьева Н.Е. История и диалектология польского языка: Учебник / Н.Е. Ананьева. 2-е изд., испр. М.: Едиториал УРСС, 2004. -304 с.

9. Андреева Е.П. Формирование промысловой терминологии в старорусском языке (Рыболовецкая лексика Белозерья XV-XVII вв.): Автореф. дис. канд. филол. наук / Андреева Елена Павловна JL, 1985. - 16 с.

10. Андреева О.Н. Семантика календарного праздника в честь святого Ильи-пророка: на общерусском фоне и материале тамбовских говоров: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Андреева Ольга Николаевна. -Тамбов, 2003. -25 с.

11. Аносов И. Две иллюстрации к бытовой истории Шацкого края / И. Аносов. -Тамбов, 1916. -11 с.

12. Апресян Ю.Д. К вопросу о структурной лексикологии // Вопросы языкознания. -1962. -№ 3. -С. 38-46.

13. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика: Синонимические средства языка / Ю.Д. Апресян. -М.: Наука, 1974. 366 с.

14. Апресян Ю.Д. Основные ментальные предикаты состояния в русском языке // Славянские этюды: Сб. к юбилею С.М. Толстой. М.: Индрик, 1999. -591 с.-С. 44-58.

15. Ардов М. Мелочи архи., прото. и просто иерейской жизни / М. Ардов. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1995. -256 с.

16. Арутюнова Н.Д. Аспекты семантических исследований / Н.Д. Арутюнова, А.А.Уфимцева, Е.С. Кубрякова. Отв. ред. Н.Д. Арутюнова, А.А. Уфимцева. М.: Наука, 1980. - 356 с.

17. Арутюнова Н.Д. Новое и старое в библейских контекстах / Слово и культура. Памяти Никиты Ильича Толстого. Том I. Ред. коллегия: Т. А. Агапкина (ред.), А. Ф. Журавлев, С. М. Толстая. М.: Индрик, 1998. - 448 с. -С.11-29.

18. Архив РГО. Ученый архив Всесоюзного Географического общества. Рукописи трудов членов Русского Географического общества и отдельные документы по Тамбовской губернии. Опись I архивного материала. (РГО. Разряд 40. Тамбовская губерния. Дело № 1-39).

19. Архипов А.А. Голубиная книга: Wort und Sache / А.А. Архипов // Механизмы культуры. Сост. В.М. Живов; отв. ред. Б.А. Успенский. М., 1990. -256 с. -С. 68-98.

20. Астахова Е.А. Современная жизнь традиционного фольклора Ярославской области: Праздник Вознесения в Пошехонье / Е.А. Астахова. Публикация В.Е. Добровольской // Живая старин. 1999. -№ 4 (24). - С.2-4.

21. Бадаланова Ф. Каин окаянный / Ф. Бадаланова // Живая старина. 1997. -№2(14). -С. 43-46.

22. Бадаланова Ф. Болгарская фольклорная Библия / Ф. Бадаланова // Живая старина. -1999. -№ 2 (22). -С. 5-7.

23. Балов А.В. Очерки Пошехонья / А.В. Балов // Этнографическое обозрение. 1901. -№ 4. -С. 81-135.

24. Барсов Е.В. Памятники народного творчества в Олонецкой губернии / Е.В. Барсов. -СПб., 1873. -116 с.

25. Бартминьский Е., Небжеговская Ст. Языковая картина польского рая и ада / Е.Бартминьский, Ст. Небжеговская // Славянские этюды: Сб. к юбилею С.М. Толстой. М.: Индрик. -1999. -591 с. -С. 58-70.

26. Батюшков Ф. Спор души с телом в памятниках средневековой литературы: Опыт историко-сравнительного исследования / Ф. Батюшков. -СПб.: тип. B.C. Балашева, 1891. IV, 314 с.

27. Бейлина Д.А. Материалы для полесского ботанического словаря / Д.А. Бейлина // Лексика Полесья: Материалы для полесского диалектного словаря. Отв. Ред. Н.И. Толстой. -М.: Наука, 1968. -476 с. с ил. и карт. -С. 415-439.

28. Бейлина Д.А. 3 баташчной тэрминалогп Палесся / Д.А. Бейлина // Народная лексика. Рэд. А.А.Крывщю, Ю.Ф.Мацкев1ч. АН БССР. -Минск: Навука i тэхнжа., 1977. -С. 216-221.

29. Белова Л.И. Обогащение русского литературного языка словами диалектного происхождения (со второй половины XIX века): Дис. канд. филол. наук / Белова Лариса Иннокентьевна. -Л., 1980. -237 л.

30. Белова О.В. Единорог в народных представлениях и книжной традиции славян / О.В. Белова//Живая старина. -1994. -№4. -С. 11-15.

31. Белова О.В. Легенды о Потопе в славянской и еврейской народной традиции / О.В. Белова // От Бытия к Исходу: From genesis to exodus (Отражение библейских сюжетов в славянской и еврейской народной культуре): Сб. ст. -М.: ГЕОС, 1998. -287 с. -С. 163-180.

32. Белова О.В. Славянский бестиарий: Словарь названий и символики / О.В. Белова. -М.: Индрик, 1999. 320 с.

33. Белова О.В. Иуда Искариот: от евангельского образа к демонологическому персонажу /О.В. Белова // Славянский и балканский фольклор: Народная демонология. -М.: Индрик, 2000. -400 с. -С.344-361. Белова 2000а.

34. Белова О.В. О «грешных» животных в славянских легендах / О.В. Белова // Концепт греха в славянской и еврейской культурной традиции: Сб. ст. Академическая серия. Выпуск 5. -М.: Пробел, 2000. -232 с. -С. 163 -179. Белова 20006.

35. Белова О.В. Библейские сюжеты в восточнославянских народных легендах / О.В. Белова // Восточнославянский этнолингвистический сборник:

36. Исследования и материалы. -М.: Индрик, 2001. 496 с. -С. 118-151. Белова 2001а.

37. Белова О.В. «Народная Библия»: Восточнославянские этиологические легенды / О.В. Белова (сост. и коммент.); отв. ред. В.Я. Петрухин. М.: Индрик, 2004. - 576 с.,: ил.

38. Белоусова Е.А. Родильный обряд / Е.А. Белоусова // Современный городской фольклор / Отв. ред. С.Ю. Неклюдов. -М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2003. 736 с. -С. 339-370.

39. Беляев JI.A. Историческая топография и числовая символика, или в который раз о семи холмах Москвы / JI.A. Беляев // Живая старина. -1997. -№ 3(15). -С. 5-7.

40. Бем АЛ. Церковь и русский литературный язык / A.JI. Бем // ЛОГОС (богословско-философский журнал). Брюссель-Москва, 1998. -№ 46. С. 43 -125.

41. Березович ЕЛ. Русская национальная личность в зеркале языка: В поисках объективной методики анализа / Е.Л. Березович // Русский язык в контексте культуры / Ред. В.И. Первухина. -Екатеринбург: Изд-во Урал, унта, 1999.-240 с.-С. 31-42.

42. Березович Е.Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте / Е.Л. Березович. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2000. - 532 с.

43. Березович Е.Л. О некоторых аспектах концепта чуда в языковой и фольклорной традиции Русского Севера / Е.Л. Березович // Концепт чуда в славянской и еврейской культурной традиции: Сб. ст. Академическая серия. Выпуск 7. -М., 2001.-366 с. -С. 95-116.

44. Беркович ТЛ. Формирование тематической группы «головные уборы» в русском языке (XI XX вв.): Автореф. дис. канд. филол. наук / Беркович Татьяна Львовна. -М., 1981. -25 с.

45. Бессонов П.А. Калики перехожие: Сборник стихов и исследование П. Бессонова. Чч. 1-2. / П.А. Бессонов. -М.: тип. А.Семена, 1861-1863. (Изд. вышло в 6-ти вып. с отд. тит. л.) 4.1. 1861. -852 е., 4 ил. 4.2. 1863. -938 е., 1ил.

46. Блинова Л.А., Купина Н.А. Нравственные концепты в лексическом освещении: (по материалам совр. публицистики) / Л.А. Блинова, Н.А. Купина // Функциональная семантика слова: Сб. науч. тр. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ин-т, 1993.-128 с.-С. 20-31.

47. Богородицкий В.А. Казанская лингвистическая школа / В.А. Богородицкий // Труды МИФ ЛИ. -1939. -Т. 5. -М., 1939.

48. Болдырев Н.Н. Концептуальное пространство когнитивной лингвистики / Н.Н. Болдырев // Вопросы когнитивной лингвистики. -2004. -№ 1. -С.19 -38.

49. Болонев Ф.Ф. Народный юшендарь семейских Забайкалья: (Вторая половина XIX начало XX в.) / Ф.Ф. Болонев. Отв. ред. Е.А. Ащепков. -Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1978. -158 е., ил.

50. Бондалетов В.Д. Русская ономастика / В.Д. Бондалетов. -М.: Просвещение, 1983. -224 е.: ил.

51. Бондалетов В.Д. Социальная лингвистика / В.Д. Бондалетов. -М.: Просвещение, 1987.-159, 1. с.

52. Бондаренко В.Н. Матери для описания быта крестьян Тамбовской губернии / В.Н. Бондаренко // Архив РГО. Опись I. Разряд 40.-Дело № 34. -СПб, датировано 1890. -36 с.

53. Бондаренко В. Н. Поверья крестьян Тамбовской губернии: очерк / В.Н. Бондаренко//Живая старина.-1890. Вып. 1.-С. 115-121.

54. Бондаренко Э.О. Праздники христианской Руси. Русский народный православный календарь // Под .ред. Г.А.Спасских; Оформл. Н.А. Болдыревой. -2-е изд., стер. Калининград: Калинингр. книж. изд-во: ГИПП «Янтар. сказ.», 1998. 416 с.:ил.

55. Брянчанинов И. Слово о смерти / Игнатий Брянчанинов. -М.: «Р. S.», 1991.-316с.

56. Бугорская Н.В. Формирование и развитие лексического гнезда: на материале гнезда с библейским именем Хам: Дис. .канд. филол. наук / Бугорская Надежда Васильевна. -М., 1995. 129 с.

57. Бузин B.C. Послесловие / B.C. Бузин // Соболев А.Н. Мифология славян: Загробный мир по древнерусским представлениям. -СПб.: Лань, 2000. 272 с. -С. 202-218.

58. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. «Народная этимология»: морфонология и картина мира / Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев // Славянские этюды: Сб. к юбилею С.М. Толстой. М.: Индрик, 1999. -591 с. -С. 103-115.

59. Буслаев Ф.И. Сочинения по археологии и истории искусства. Тт. 1-3. / Ф.И. Буслаев. -СПб.: Изд. ОРЯС Имп. АН. Т.1., 1908. -IV, 552 с. Т.2, 1910. -455 е., ил. Т.З. -Л., 1930. -239 е., ил.

60. Буслаев Ф.И. О влиянии христианства на славянский язьнс: Опыт истории языка по Остромирову евангелию / Ф.И. Буслаев. -М.: Университет, тип., 1848.-211 с.

61. Буслаев Ф.И. Словарь областных речений великорусского наречия / Ф.И. Буслаев. -СПб.: тип. Имп. Акад. наук, 1852. -16 с.

62. Валенцова М.М. Понятие «чистый» в славянской культуре / М.М. Валенцова//Живая старина. -2001. -№ 3 (31). -С. 3-8.

63. Валенцова М.М. Первый в славянской традиционной культуре / М.М. Валенцова // Признаковое пространство культуры. Отв. ред. С.М. Толстая. -М.: Индрик, 2002. 432 с. -С. 192-209.

64. Варина В.Г. Лексическая семантика и внутренняя форма языковых единиц /В.Г. Варина // Принципы и методы семантических исследований. -М.: Наука, 1976. -379 с. -С. 233-243.

65. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов / А.: Вежбицкая. Пер. с англ. А.Д. Шмелева. -М.: Языки славянской культуры, 2001.-288 с.

66. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики / А. Вежбицкая. Пер. с англ. А.Д. Шмелева. -М.: Языки славян. Культуры, 2001. -272 с.

67. Вендина Т.И. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования: макрокосм / Т.И. Вендина. -М.: Индрик, 1998. 240 с.

68. Венков С. Описание города Елатьмы в математическом, физическом и политическом отношении / Венков, Степан // Архив РГО. Разряд 40. -Дело № 23. -СПб, 1852. 12 стр. в четверку; с примечанием: «Рукопись 1852 г.»

69. Верещагин Е.М. Кирилл и Мефодий как создатели первого литературного языка славян / Е.М. Верещагин // Очерки истории культуры славян. М.: Индрик, 1996. -463 е., ил. -С. 299-319.

70. Вержбицкий Т.И. Некоторые лекарственные растения, употребляемые простым народом в Курской губ. / Т.И. Вержбицкий // Живая старина. -1898. -Вып. III-IV. -С. 409-420.

71. Веселовский А.Н. Опыты но истории развития христианской легенды / А.Н. Веселовский //Журнал Министерства народного просвещения. -1876. -Ч. 183, № 2. -С.241-288.

72. Веселовский А. Н. Разыскания в области русского духовного стиха / А.Н. Веселовский // Сб. ОРЯС. -СПб., 1879. -Т. XX, №6.-1881. -Т. XXVIII, № 2. -1883.-Т. XXXII, №4.

73. Веселовский А.Н. Андрей Критский в легенде о кровосмесителе и сказание об апостоле Андрее / А.Н. Веселовский // Избранные труды и письма. -СПб.: Наука, 1999. -365 с. -С. 118-124.

74. Виноградов В.В. Словообразование в его отношении к грамматике и лексикологии / В.В. Виноградов // Избранные труды: Исследования по русской грамматике. -М.: Наука, 1975. -С. 207-220.

75. Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова / В.В. Виноградов // Лексикология и лексикография. Избранные труды. -М.: Наука, 1977. -310 с. спортр. -С. 162-192 1977 а.

76. Виноградов В.В. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке / В.В. Виноградов // Лексикология и лексикография. Избранные труды. -М.: Наука, 1977. -310 с. -С. 140-162. 1977 б.

77. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII XIX веков: Учеб. для филол. фак. ун-тов / В.В. Виноградов; вступ. ст. Н.И. Толстого. -3-е изд. -М.: Высш. шк., 1982. -529 с.

78. Виноградова Л.Н. Материальные и бестелесные формы существования души / Л.Н. Виноградова // Славянские этюды: Сб. к юбилею С.М. Толстой. -М.: Индрик, 1999. -591 с. -С. 141-161.

79. Виноградова Л.Н. Славянская народная демонология: Проблемы сравнительного изучения: Дис. в виде науч. доклада . доктора филол. наук / Виноградова Людмила Николаевна. -М., 2001. -92 с.

80. Виноградова Л.Н. Полесская народная демонология на фоне восточнославянских данных / Л.Н. Виноградова // Восточнославянский этнолингвистический сборник: Исследования и материалы. -М.: Индрик, 2001.-496 с.-С. 10-50.

81. Владышевская Т.Ф. Богодухновенное, ангелогласное пение в системе средневековой музыкальной культуры: эволюция идеи / Т.Ф. Владышевская // Механизмы культуры. Сост. В.М. Живов; отв. ред. Б.А. Успенский. М., 1990.-256 с.-С.116-136.

82. Войтенко А.Ф. Что двор, то говор / А.Ф. Войтенко. -М.: Моск. Рабочий, 1993.-232 с.

83. Войтенко А.Ф. О некоторых вопросах картографирования наименований, связанных с духовной стороной жизни общества / А.Ф. Войтенко // X Всерос. диалектол. совещание «Лексический атлас русских нар. говоров» 94: Тез. докл. -СПб., 1994. -95 с. -С. 29-31.

84. Володин Э.Ф. Язык и культура как носители православной духовности / Э.Ф. Володина // Православие и культура этноса. -М.: Старый сад, 2000. -С. 11-12.

85. Володина Т.В. Лысый и лысина в восточнославянской народной культуре / Т.В. Володина//Живая старина. -2001. -№ 3. -С. 11-12.

86. Воронина Т.А. Пост в системе духовно-нравственных ценностей русских в конце XX века / Т.А. Воронина // Православие и культура этноса. -М.: Старый сад, 2000. -С. 88-90.

87. Восточнославянский этнолингвистический сборник: Исследования и материалы / О.В. Белова, Е.Е. Левкиевская, А.А. Плотникова (отв. ред.), С.М. Толстая. -М.: Индрик, 2001. -496 с.

88. Гадло А.В. Православная тематика в работах кафедры этнографии и антропологии Санкт-Петербургского университета / А. В. Гадло // Православие и культура этноса. -М.: Старый сад, 2000. -С. 30-31.

89. Гак В.Г. Пространство мысли: Опыт систематизации слов ментального поля / В.Г. Гак // Логический анализ языка: Ментальные действия: Сб. ст. Отв. ред. Н.Д. Арутюнова, Н.К. Рябцева. -М., 1993. -116 с. -С. 22-30.

90. Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси / Н.М. Гальковский // Памятники древней письменности: Исследования: Тексты. Репринт. -М.: Индрик, 2000. -T.I. -376с. -Т.2. -308с.

91. Генералова Е.В. Лексическое выражение понятийной оппозиции «прямое-кривое» в истории русского языка: Автореф. дис. .канд. филол. наук / Генералова Елена Владимировна. -СПб., 1998. -20 с.

92. Гиппиус А.А. Вожжей оленьих 28.: об одной числовой модели в древнерусских текстах / А.А. Гиппиус // Живая старина. -1997. -№ 3 (15). -С. 21-24.

93. Голуб И.Б. Стилистика современного русского языка: Учеб. пособие для вузов по спец. «Журналистика» / И.Б. Голуб. -2-е изд., перераб. и доп. -М.: Высш. шк., 1986. -336 с.

94. Голубиная книга. Русские народные духовные стихи XI-XIX вв. Сост.: Л.С.Солощенко, Ю.С.Прокошкн. -М.: Моск. рабочий, 1991. -352 с.

95. Гольдин В.Е. Текстообразующие факторы диалектной речи / В.Е. Гольдин // Проблемы современной русской диалектологии: Тез. докл. межд. конф. 23-25 марта 2004 г. / Отв. ред. Л.Л. Касаткин. -М., 2004. -174 с. -С. 4041.

96. Городское просторечие: Проблемы изучения / Отв. ред. Е.А. Земская, Д.Н. Шмелев.-М.: Наука, 1984.-189 с.

97. Горшкова К.В., Хабургаев Г.А. Историческая грамматика русского языка: Учеб. пособие для ун-тов / К.В. Горшкова, Г.А. Хабургаев. -М.: Высш. школа, 1981.-359 с.

98. Гринкова Н.П. К изучению олонецких диалектов / Н.П. Гринкова // Шахматов А.А. 1864-1920: Сб. ст. и мат-лов. -М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1947. -475 с.-С. 365-391.

99. Гринкова Н.П., Чагишева В.И. Практические занятия по диалектологии: Пособие для пед. ин-тов / Н.П. Гринкова, В.И. Чагишева. -JI: Учпедгиз, 1957. 206 с.

100. Громыко М.М. Православие в жизни русского крестьянина / М.М. Громыко // Живая старина. -1994. -№ 3. -С. 3-5.

101. Громыко М.М. Этнографическое изучение религиозности народа: Заметки о предмете, подходах л особенностях современного этапа исследований / М.М. Громыко // Этногр. обозрение, 1995. -№ 5. -С. 77-83.

102. Громыко М.М. Православие как традиционная религия большинства русского народа / М.М. Громыко // Православие и культура этноса. -М.: Старый сад, 2000. С. 5-8.

103. Гура А.В. Символика животных в славянской народной традиции / А.В. Гура. -М.: Индрик, 1997. -912с.

104. Гура А.В. Пчела как Богородица в народной традиции славян / А.В. Гура // Живая старина. -2001. 1. -С. 16-19.

105. Давыдова Ю.А. Представления о «чужом народе» в Уржумском районе / Ю.А. Давыдова // Живая старина. -1998. -№ 4. -С. 35.

106. Даль В.И. Пословицы русского народа. В 3 т. / В.И. Даль. -М.: Русская книга, 1993. По изданию М., 1904 г..

107. Даль В.И. О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа / В.И. Даль.-Спб.: Литера, 1994.-480 с.

108. Диалектная лексика. 1987: Сб. ст. / Отв. ред. Ф.П. Сороколетов. -СПб.: Наука, С-Петерб. отд-е, 1991. -148 с.

109. Дмитровская М.А. Знание и мнение: образ мира, образ человека / М.А. Дмитровская // Логический анализ языка. Знание и мнение. -М.: Наука, 1988. -125 с.

110. Добровольская В.Е. Рассказы о святой Варваре в Переславском районе /В.Е. Добровольская //Живая старина. -1998. -№ 4. -С. 20-22.

111. Добровольский В.Н. Смоленский этнографический сборник. Чч. 1-4 / В.Н. Добровольский; сост. (4.1. Диалектологические заметки; народные рассказы, былички, сказки. Ч.З. Пословицы). -СПб., 1891-1903.

112. Добровольский В.Н. Образцы говора Жиздринского уезда Калужской губернии / В.Н. Добровольский // Живая старина. -1899. -Вып. 3-4. -С. 387390.

113. Добровольский В.Н. Смоленский обл. словарь / В.Н. Добровольский; сост. -Смоленск: тип. Силина, 1914. -IV, 1022 с.

114. Дубасов И.И. Очерки из истории Тамбовского края / И.И. Дубасов. -М.,1883. -Вып. 1. -М., 1883. -Вып. 2. -М.,1884. -Вып. 3.; Тамбов, 1887. -Вып.4. -Тамбов, 1889. -Вып. 5. -Тамбов, 1897. -Вып. 6.

115. Дубасов И.И. Очерки из истории Тамбовского края / И.И. Дубасов; сост. Ю.А.Мизис. -Тамбов: Пролетарский светоч, 1993. -443с.

116. Дубровина С.Ю. Русская ботаническая терминология в этнолингвистическом освещении: На материале названий растений, образованных от названий животных и птиц: Дисс. . канд. филол. наук / Дубровина Светлана Юрьевна -Москва, 1991. 417с.

117. Дубровина С.Ю. Вербное воскресенье / С.Ю. Дубровина // Кредо. Науч.-попул. и лит.-худ. журнал. -Тамбов, 1993. -№ 1-2. -С. 69 76.

118. Дубровина С.Ю. Живая традиция Священного Писания в мироощущении и самосознании русского народа / С.Ю. Дубровина // Кредо. Науч.-попул. и лит.-худ. ж. -Тамбов, 1996. -№ 1. -С. 34 46.

119. Дубровина С.Ю. Греческая языковая стихия в древнерусской Александрии / С.Ю. Дубровина // Вестник Тамбовского ун-та. -1998. -Вып.2. -С.79-83.

120. Дубровина С.Ю. Библейские сюжеты в народных легендах о растениях / С.Ю. Дубровина //Живая старина. 1999. -№ 2 (22). -С. 8-10. 1999 а.

121. Дубровина С.Ю. Ботаническая лексика в тамбовских говорах / С.Ю. Дубровина // Материалы к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области. -Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 1999. -80 с. -С.59-69. 1999 б.

122. Дубровина С.Ю. Авторский учебный курс «Мифология и обрядовая культура» / С.Ю. Дубровина // IV Державинские чтения: Программа научной конференции преподавателей ТГУ (февраль 1999 года). -Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 1999. 1999 в.

123. Дубровина С.Ю. Картографирование материалов по теме «Народное православие» / С.Ю. Дубровина // Материалы к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области. Вып. 2. -Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2000. -С. 17-28. 2000.

124. Дубровина С.Ю. Топонимия Тамбова как источник изучения истории городского ландшафта / С.Ю. Дубровина // Вестник Тамбовскогоуниверситета. Серия: Естественные и технич. науки. Том 6. -2001. -Вып. 1. -С. 98-101 (совместно с Дубровиным О.И.). 2001а.

125. Дубровина С.Ю. Женский мещерский костюм на Тамбовщине / С.Ю. Дубровина//Живая старина.-2001.-№ 1 (29).-С. 42-45. 2001 в.

126. Дубровина С.Ю. Вознесение Господне и виды обрядового печенья / С.Ю. Дубровина // Материалы к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области. Вып. 3. -Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2001. -127с. -С. 19-41. 2001 е.

127. Дубровина С.Ю. Тамбовщина в контексте духовной культуры: Филологические очерки / С.Ю. Дубровина. -Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2001.-162 с. 2001 ж.

128. Дубровина С.Ю. Представления об Илье-пророке в традиционной культуре Тамбовщины / С.Ю. Дубровина // Живая старина. -2002. -№ 1. -С. 29-33. 2002 а.

129. Дубровина С.Ю. Материалы по теме «Народное богословие на Тамбовщине» / С.Ю. Дубровина // Живая старина. -2002. -№ 2 (34). -С. 35-38. 2002 б.

130. Дубровина С.Ю. Народная этимология в лексике веры и церкви / С.Ю. Дубровина // Русская диалектная этимология: Материалы IV Межд. науч. конф. (Екатеринбург, 22-24 октября 2002 года). -Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001.-163 с. -С. 87. 2002 в.

131. Дубровина С.Ю. Народные пересказы Ветхого Завета на Тамбовщине / С.Ю. Дубровина // Живая старина. -2002. -№ 3 (35). -С. 2-4. 2002 г.

132. Дубровина С.Ю. Народный Новый Завет: Рассказы об Иисусе Христе / С.Ю. Дубровина // VII Державинские чтения: Филология и журналистика: Материалы науч. конф. -Тамбов, 2002. С. 91-92. 2002 д.

133. Дубровина С.Ю. Трапеза и устои православного благочестия / С.Ю. Дубровина // Материалы к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области. Вып.4. -Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2002. -204 с. -С.66-96. 2002 е.

134. Дубровина С.Ю. Заметки о женском костюме в северных пределах Тамбовского края / С.Ю. Дубровина // Материалы юбилейной конференции, посвященной 60-летию филол. фак-та ВГУ. Вып. 1. Языкознание. -Воронеж, 2002. -248 с. -С. 34-39. 2002 ж.

135. Дубровина С.Ю. Обряды и обычаи на Вознесение в Тамбовской области / С.Ю. Дубровина // Живая старина. -2003. -№ 1. -С. 18-23. 2003 б.

136. Дубровина С.Ю. Заметки по микротопонимии г. Тамбова / С.Ю. Дубровина // Материалы по русско-славянскому языкознанию: Межд. сб. науч. тр. Вып. 26. -Воронеж: Воронежский гос. ун-т, 2003. -306 с. -С. 11-23. 2003 в.

137. Дубровина С.Ю. Микротопонимика Тамбова / С.Ю. Дубровина // Современный городской фольклор / Отв. ред. С. Ю. Неклюдов. -М.: Рос. гос. гум. ун-т, 2003. -736 с. -С. 477 484. 2003 г.

138. Дубровина С.Ю. Особенности фонетики сонантов в тамбовских говорах / С.Ю. Дубровина // Материалы к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области. -Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2003. -139 с. -С. 10-24. 2003 д.

139. Дубровина С.Ю. Народная этимология в лексике веры и церкви / С.Ю. Дубровина // Этимологические исследования. Сб. науч. тр. Вып. 8 / Под ред. E.JI. Березович. -Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2003. -246 с. -С. 172-177. 2003 е.

140. Дубровина С.Ю. Характерные особенности вокализма тамбовских говоров, наблюдаемые на примерах лексики веры и церкви / С.Ю. Дубровина // Проблемы современной русской диалектологии. -М., 2004. 174 с. -С. 4748. 2004 а.

141. Дубровина С.Ю. Обрядовая лексика, манифестирующая смыслы народного православия, в тамбовских говорах / С.Ю. Дубровина //

142. Современные говоры в системе языковой культуры: Сб. ст. / Отв. ред. С.В. Пискунова. -Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2004. -290 с. -С. 60-64. 2004 в.

143. Дубровина С.Ю. Идеографическая картина христианской лексики по диалектам русского языка / С.Ю. Дубровина // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. -Тамбов, 2005. -Вып. 2 (38). -С. 30-42. 2005 а.

144. Дубровина С.Ю. Вариантное прочтение содержания языкового знака при мотивации, основанной на случайных сближениях / С.Ю. Дубровина // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. -2005. -№ 5. -С. 124- 130. 2005 б.

145. Дубровина С.Ю. Методология исследования лексики на основе моделирования микрополей / С.Ю. Дубровина // Вестник ТГТУ. -2005. -Т. 11. -№ 2 (Б). -130 с. -С. 599 607. 2005 в.

146. Дубровина С.Ю. Антонимия и энантиосемия в лексике, -эксплицирующей сферу христианства в русском языке / С.Ю. Дубровина // Вестник Тамб. ун-та. Серия: Гуманит. науки. -Тамбов, 2005. -Вып. 4 (40). -С. 105-111. 2005 г.

147. Дубровина С.Ю. Христианская лексика в русском диалектном изводе / С.Ю. Дубровина. -Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2005 -440с.

148. Дурново Н.Н. Заметка о говоре Шацкого уезда Тамбовской губернии / Н.Н. Дурново. -СПб.: тип. Имп. Акад. наук, 1900. 33 с.

149. Дурново Н.Н. Нынешние русские наречия и говоры / Н.Н. Дурново // Введение в историю русского языка. -М.: Наука, 1969. -294 с. -С. 124-219.

150. Духовная культура: Проблемы и тенденции развития: Тез. докл. Всерос. науч. конф. (11-14 мая 1994 г.). -Сыктывкар, 1994. 111 с.

151. Еремин С.А. Программа для собирания материалов по народным говорам, местному словарю к бытовым названиям / С.А. Еремин. -Л., 1926. -32 с.

152. Ермакова О.П. Концепты совесть и стыд по данным языка / О.П. Ермакова // Русский язык в контексте культуры / Ред. В.И. Первухина. -Екатеринбург: Урал, ун-т, 1999. -240 с. -С. 54-60.

153. Живая старина: Журн. о рус. фольклоре и традиц. к-ре / Учредители: Мин-во культуры РФ и Гос. Центр русского фольклора. Выходит 4 раза в год с января 1994 г.-М., 1994-.

154. Живов В.М. Двоеверие и особый характер русской культурной истории / В.М. Живов // Philologia slavica: К 70-летию акад. Н.И. Толстого / Отв. ред. и авт. предисл. В.Н. Топоров. -М.: Наука, 1993. -427 с. -С. 50-60.

155. Живов В.М. Святость: Краткий словарь агиографических терминов / В.М. Живов. -М.: Гнозис, 1994. -112 с.

156. Живое слово в русской речи Прикамья: Межвузовский сб. науч. тр. -Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1978. -156с.

157. Журавлев А.Ф. Технические возможности русского языка в области предметной номинации / А.Ф. Журавлев // Способы номинации в современном русском языке. -М.: Наука, 1982. -296 с. -С. 45-109.

158. Журавлев А.Ф. Домашний скот в поверьях и магии восточных славян: Этнографические и этнолингвистические очерки / А.Ф. Журавлев. -М.: Индрик, 1994. -254 с.

159. Журавлева Е.А. Похороны кукушки / Е.А. Журавлева // Живая старина. -1994.-№ 4. -С. 32-33.

160. Забылин М. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. В 4-х ч./ М. Забылин. -М.: М. Березин, 1880 -607 с.

161. Зайцев Б. Афон / Зайцев, Борис. -М.: Алмаз, 2005. 94 с.

162. Замятина Н.А. Текстологический анализ русских иконных надписей: Автореф. дис. канд. филол. наук / Замятина Наталья Александровна. -М., 2002. -27 с. —

163. Занозина JI.O. Наименование святочно-новогодних обрядовых яств (на курском материале) / JI.O. Занозина // X Всерос. диалектол. совещание «Лексический атлас русских нар. говоров» 94: Тез. докл. -СПб., 1994. -95 с. -С. 61-63.

164. Занозина Л.О. Наименования ритуализованных действий, закрепленных за отдельными празднествами курского народного календаря / Л.О. Занозина // Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 1995. -СПб.: НЕГА, 1998. -С.88-90.

165. Захарова К.Ф., Орлова В.Г. Диалектное членение русского языка: Учеб. пособие / К.Ф. Захарова, В.Г. Орлова. -М.: Просвещение, 1970. -165 с.

166. Звездова Г.В. Религиозно-нравственный идеал в слове А.С. Пушкина / В.Г. Звездова//Материалы юбил. конф., посвящ. 60-лет. филол. ф-та ВГУ. В. 1. Язык-е. -Воронеж, 2002. -248 с. -С. 40-45.

167. Звонков А.П. // Очерк верований крестьян Елатомского уезда Тамбовской губернии / А.П. Звонков // Этнографическое обозрение. -1889. -№ 2. -С. 63-80.

168. Звонков А.П. Современные брак и свадьба среди крестьян Тамбовской губернии Елатомского уезда // Изв. Имп. О-ва любителей естествознания, антропологии и этнографии: Труды этногр. отдела. № 61. -М., 1889. -Т. 9. -С. 30-31.

169. Зеленин Д.К. Великорусские народные присловья как материал для этнографии: Доклад, читан, в Отделении этнографии Имп. Рус. геогр. общ-ва 8 окт.1904/ Д.К. Зеленин. -СПб.: Б-ка Имп. РГО, 1905. -72 с.

170. Зеленин Д.К. Семинарские слова в русском языке: Доклад, читан, в Имп. Рус. геогр. общ-ве (май 1912) / Д.К. Зеленин // Оттиск из «Русского филол. вест.» -СПб.: Б-каИмп. РГО, 1912. -С. 110-119.

171. Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре (19011913) / Д.К. Зеленин. -М.: Индрик, 1994. -400 с.

172. Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре (19171934) / Д.К. Зеленин. -М.: Индрик, -1999. -352 с.

173. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка / Под общ. ред. д-ра филол. наук Г.А. Золотовой. -М., 1998. -528 с.

174. Иванова А.А. Легенды Светлояра /А.А. Иванова // Живая старина. -2004. -№2(42). -С. 7-10.

175. Иконография креста: Церковное искусство // Даниловский благовестник: Журнал Московского Свято-Данилова монастыря. -1996. -Вып.8. -С. 14-24.

176. Исследования в области балто-славянской духовной культуры:

177. Загадка как текст. 1 / Отв. ред. Т.М. Николаева. -М.: Индрик, 1994. -270с.

178. Истрин В.М. Очерк истории древнерусской литературы домосковского периода XI-XIII вв.: Учеб. пособие для студ. филол. спец-тей вузов / Под ред. О.В. Никитина. -М.: Изд. центр «Академия», 2002. -384 е.: ил.

179. Кабакова Г.И. Адам и Ева в легендах восточных славян / Г.И. Кабакова // Живая старина. -1999. -№ 2 (22). -С. 2-4.

180. Калашникова Р.Б. Летние храмовые праздники Кижской волости // Живая старина. -1999. -№ 4. -С. 32-33.

181. Калинский И.П. Русский народ: церковно-народный месяцеслов / И.П. Калинский. -М.: Эксмо, 2005. -253 с. (репринт СПб., 1877).

182. Калуцков В.Н. Основы этнокультурного ландшафтоведения: Учеб. Пособие / В.Н. Калуцков. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 2000. -96 с.

183. Каман Э. Заметки об источниках русских духовных стихов / Эржебет Каман // Живая старина. -1999. -№ 2 (22). -С. 10-11.

184. Карсавин Л.П. Основы средневековой религиозности в XII-XIII веках, преимущественно в Италии / Л.П. Карсавин; подгот. текста А. К. Клементьева. -СПб.: Алетейя, 1997. -418 с.

185. Карцевский С.О. Об асиметричном дуализме лингвистического знака / С.О. Карцевский // История языкознания 19-20 веков в очерках и извлечениях. 4.II. / Ред. В.А. Звегинцев. -М.: Наука, 1965. -С. 85-90.

186. Касаткин JI.JI. Современная русская диалектная и литературная фонетика как источник для истории русского языка / JI.JI. Касаткин. -М.: Наука, 1999. -526 с.

187. Касаткина Р.Ф. О фразовых условиях фонетической вариативности гласных / Р.Ф. Касаткина // Язык: система и подсистемы. К 70-летию М.В. Панова. -М: Ин-т рус. яз., 1990. -296 с. -С. 31-43.

188. Каспина М. Восприятие сюжета о грехопадении Адама и Евы в еврейской и славянской традиции / Мария Каспина // Концепт греха в славянской и еврейской культурной традиции: Сб. ст. / Отв. ред. О.В. Белова. -М.: Пробел, 2000. -232 с. -С.116 -130.

189. Каспина М.М., Мороз А.Б. Библия в устной традиции / М.М. Каспина, А.Б. Мороз // Актуальные проблемы полевой фольклористики.--М.: Изд-во Моск. ун-та, 2002. -214 с. -С. 160-175.

190. Кевлишвили Т.В. Особенности лексики и фразеологии «Очерковбурсы» Н.Г.Помяловского. Дис.канд. филол. наук / Кевлишвили Тамара

191. Васильевна. -Тбилиси, 1955. -330 л.212. ирпичников А.И. Святой Георгий и Егорий Храбрый: Исследование литературной истории христианской легенды / А.И. Кирпичников. -СПб.: тип. B.C. Балашева, 1879. -193 с.

192. Кирпичников А.И. Успение Богородицы в легенде и в искусстве / А.И. Кирпичников. -Одесса: тип. А. Шульце, 1888. -59 с.

193. Киселева М.С. Эпический герой и феномен двоеверия в культуре Древней Руси / М.С. Киселева // Человек. -2000. -№ 3. -С. 73-86.

194. Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России: 60-е годы XIX в. 1917г. / А.И. Клибанов. -М.: Наука, 1965. -348 с.

195. Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России: Период феодализма / А.И. Клибанов. -М.: Наука, 1977. -335 с.

196. Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России, XIX в. / А.И. Клибанов. -М.: Наука, 1978. -342 с.

197. Хлибанов А.И., Митрохин JI.H. Кризисные явления в современном баптизме / А.И. Клибанов, JI.H. Митрохин. -М.: Знание, 1967. -62 с.

198. Клокова JI.H. Категория рода в говорах Тамбовской области / JI.H. Клокова // Материалы к лингво-фолькл. атласу Тамб. обл. -Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 1999. -80 с. -С. 37- 44.

199. Ковалев Г.Ф. Писатель и имя: Аспекты изучения имен собственных в художественных произведениях / Г.Ф. Ковалев // Материалы юбил. конф., посвящ. 60-летию филол. ф-та ВГУ. Вып. 1. Языкознание. -Воронеж, 2002. -248 с. -С. 67 76.

200. Ковалев Г.Ф. Ономастические данные в Словаре В.И. Даля / Г.Ф. Ковалев // Материалы по русско-слав. языкознанию: Межд. сб. науч. тр. Выпуск 26. -Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 2003. -306 с. -С. 34-40.

201. Ковалев Г.Ф. О плане и планте / Г.Ф. Ковалев // Проблемы совр. русской диалектологии: Тез. докл. межд. конф. (23 25 марта 2004) / Ред. колл.: JI.JI. Касаткин (отв. ред.), О.Г. Ровнова, Т.Б. Юмсунова. -М.: Ин-т рус. яз., 2004.-174 с.-С. 71-73.

202. Коготкова Т.С. Русская диалектная лексикология / Т.С. Коготкова. -М.: Наука, 1979.-335 с.

203. Кожеватова О.А. Заимствования в лексике говоров Русского Севера и проблема общего регионального лексического фонда: Автореф. дис. .канд. филол. наук / Кожеватова Ольга Анатольевна. -Екатеринбург, 1997. -18 с.

204. Колосько Е.В. Единичные диалектные метафоры / Е.В. Колосько // Пробл. совр. рус. диал.: Тез. докл. межд. конф. / Ред. колл.: JI.JI. Касаткин (отв. ред.), О.Г. Ровнова, Т.Б. Юмсунова. -М., 2004. -174 с. -С. 76-79.

205. Кондратенко М.М. Лексика народной метеорологии в славянских языках: Дис. канд. филол. наук / Кондратенко Михаил Максимович. -М, 1995 -269 с.

206. Концепт греха в славянской и еврейской культурной традиции: Сб. ст. / Отв. ред. О.В. Белова. -М.: Пробел, 2000. -232 с.

207. Концепт движения в языке и культуре: Сб. ст. / Отв. ред. Т.А. Агапкина. -М.: Индрик, 1996. -383 е.: ил.

208. Концепт чуда в славянской и еврейской культурной традиции: Сб. ст. / Отв. ред. О.В. Белова. -М.: Пробел, 2000, 2001. -366с.

209. Копорская Е.С. Семантическая история славянизмов в русском литературном языке нового времени: Дис. д-ра филол. наук / Копорская Елена Сергеевна. -М.: Наука, 1988. -233 с.

210. Корепова К.Е. Старая погудка на новый лад / К.Е. Корепова // Живая старина. -1997. -№ 4. -С. 21-23.

211. Корепова К.Е. Работа над атласом нижегородского фольклора / К.Е. Корепова // Живая старина. -1998. -№ 2. -С. 2-3. 1998 а.

212. Корепова К.Е. Средокрестные обряды в Нижегородском Поволжье / К.Е. Корепова//Живая старина. -1998. -№ 2 -С. 9-12. 1998 б.

213. Коринфский А.А. Народная Русь: Круглый год сказаний,.поверий, обычаев и пословиц русского-народа / А.А. Коринфский. -Смоленск: Русич, 1995.-(репринт-М., 1901). -651 с.

214. Коробка П. «Камень на море» и камень алатырь / П. Коробка // Живая старина. -1909. -№ 4. -С. 409-426.

215. Кравецкий А.Г. Дискуссии о церковнославянском языке (1917-1943) / А.Г. Кравецкий // -Славяноведение. -1993. -№ 5. -С. 116-135.

216. Кравецкий А.Г. Проблема исправления книг в истории церковнославянского языка XX века: Автореф. дис. канд. филол. наук / Кравецкий Александр Геннадиевич. -М, 1999. -22 с. 1999 а.

217. Кравецкий А.Г. Литургический язык как предмет этнографии / А.Г. Кравецкий // Славянские этюды: Сб. к юбилею С.М. Толстой. -М.: Индрик,1999. -591 с. -С. 228-243. 1999 б.

218. Кравецкий А.Г., Плетнева А.А. История церковнославянского языка в России (XIX-XX вв.) / А.Г. Кравецкий, А.А. Плетнева. -М.: «Языки русской культуры», 2001. -398 с.

219. Кривощапова Ю.А, Пьянкова К.В. Диалектная лексика и народные представления о мире / Ю.А. Кривощапова, К.В. Пьянкова // Живая старина. -2004. -№ 2 (42). -С. 42-45.

220. Криничная Н.А. Нить жизни: реминисценции образов божеств судьбы в мифологии и фольклоре, обрядах и верованиях / Н.А. Криничная. -Петрозаводск: Изд-во Петрозавод. ун-та, 1995. -40 с.

221. Круглый год: Русский земледельческий календарь / Сост., вступ. и примеч. А.Ф. Некрыловой; ил. Е.М. Белоусовой. -М.: Правда, 1991. -496 с.

222. Крук Я. Символжа беларускай народнай культуры / Я. Крук. -Другое выданне, стэрэатыпнае. -Мшск: Ураджай, 2001. -350 с.

223. Крылов П. Некоторые сведения о народных лекарственных средствах, употребляемых в Казанской губ. / Петр Крылов // Труды Общ. естествоиспыт. при Импер. Казанском ун-те. -1882. -Т. XI. -Вып. 4-5.

224. Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира / Е.С. Кубрякова. -М.: Языки славян, культуры, 2004. -555 е., 1. л., портр.

225. Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка: Учеб. пособие для филол. фак. ун-тов / Э.В. Кузнецова. -М.: Высш. шк., 1982 . -152с.

226. Кузьмина И.Б. Синтаксис русских говоров в лингвогеографическом аспекте / И.Б. Кузьмина. -М.: Наука, 1993. -223 е., карт.

227. Кулешов Е., Тарабукина А. Современный «прицерковный» круг: рукописные тексты / Е.Кулешов. А. Тарабукина // Живая старина. -1995. -№ 1.-С. 42-45.

228. Леви-Строс К. Структурная антропология / Клод Леви-Строс; пер. с франц. Вяч. Вс. Иванова. -М.: ЭКСМО-Пресс, 2001.-510 с.

229. Левкиевская Е.Е. Москва в зеркале современных православных легенд / Е.Е. Левкиевская //Живая старина. -1997. -№ 3 (15). -С. 15-17.

230. Левкиевская Е.Е. Православие глазами севернорусского крестьянина / Е.Е. Левкиевская // Российский православный ун-т ап. Иоанна Богослова. Ученые записки. -М., 1998. -Вып.4. -С. 90-111.

231. Лексический атлас русских народных говоров. Школа-семинар: Тезисы / Отв. ред. А.С. Герд. -Л.: Б.и., 1990. -58 с.

232. Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 1992 / Рос. АН, Ин-т лингв, исслед. / Ред. А.С. Герд, И.А. Попов. -СПб.: Науч.-изд. центр НЕГА, 1994. -159 с. 1994 а.

233. Лексический атлас русских народных говоров: Проект / Рос. АН; Инт лингв, исслед. / Отв. ред. И.А. Попов. -СПб.: Науч.-изд. Центр НЕГА, 1994. -111с.

234. Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования / Рос. АН; Ин-т лингв, исслед. / Ред. А.С. Герд, И.А. Попов. -СПб.: Науч.-изд. Центр НЕГА, 1994. -135 с. 1994 б.

235. Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования 1995. -СПб.: Науч.-изд. Центр НЕГА, 1998. -101 с.

236. Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования / Рос. АН; Ин-т лингв, исслед./ Отв. ред. А.С. Герд. -СПб.: Наука, 2003. -292 е., ил.

237. Лексический атлас русских народных говоров: Лексика природы, теор. принц, атласа / Рос. АН; Ин-т лингв, исслед., Ин-т славяновед. / Отв.ред. И.А. Попов, Т.И. Вендина. -СПб.: Наука, 2004. -304 е., 40 л. цв. карт, ил., табл.

238. Лесков Н.С. Соборяне (Хроника). Захудалый род / Н.С. Лесков. М.: Изд-во «Правда», 1986. 576 с. С. 5 334.

239. Липина В.В. Этноидеографический словарь уральских говоров /В.В. Липина // Живая старина. -2002. -№ 1 (33). -С. 3-7.

240. Листова Т.А. Человек в народных представлениях русских: проблемы соотношения души и плоти / Т.А. Листова // Православие и культура этноса. -М.: Старый Сад, 2000. -С. 108-109.

241. Лихачев Д.С. Национальное самосознание древней Руси:-Очерки из обл. рус. лит. XI-XVII вв. / Д;С. Лихачев. -М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1945. -118 с.

242. Логический анализ языка: Сб. ст. / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. -М.: Наука, 1988 -. (Вып. 1. Знание и мнение. 1988. 125 е.; Вып. 4. Культурные концепты. 1991. -203 е.; Вып. 6. Ментальные действия. 1993. -173 с.)

243. Логический анализ языка: Семантика начала и конца / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. М.: Индрик, 2002. -646 е.: ил., табл.

244. Логический анализ языка: Язык этики / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова и др. -М.: Яз. рус. культуры, 2000. -444 е.: ил., портр., табл.

245. Ломоносов М.В. Предисловие о пользе книг церковных в российском язык.; (1758) / М.В. Ломоносов // Хрестоматия по истории русского языкознания / Под ред. Ф.П. Филина. -М.: Высш. шк., 1973. -504 с. -С.29-32.

246. Лопатин Г.И. Белорусские рассказы о чудесах святого Николы / Публикация Г.И. Лопатина //-Живая старина. -2004. -№ 2 (42). -С. 35-40.

247. Лосский И.О. Избранное / Н.О. Лосский // Вступ. ст., сост., погот. текста и примеч. В.П. Филатова. -М.: Правда, 1991. -622 с.

248. Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике. Избранные статьи и выступления 1992-1993 гг. / Ю.М. Лотман // Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. -М.: Гнозис, 1994. -560 с. -С. 17-245; 353417.

249. Лурье М.Л., Тарабукина А.В. Странствия души по тому свету в русских обмираниях / М.Л. Лурье, А.В. Тарабукина // Живая старина. -1994. -№ 2. -С. 22-26.

250. Лысенко О.В. Функции придорожных крестов в обрядовой практике восточнославянских народов в XIX -XX вв. / О.В. Лысенко // Православие и культура этноса. -М.: Старый Сад, 2000. -С. 52.

251. Лысова Е.В. Орнитонимия русского Севера: Автореф. дис. .канд. филол. наук/ Лысова Елена Владимировна. -Екатеринбург, 2002. -19 с.

252. Лысова Т.В. Фамилии православного духовенства (структурно-семантическое описание ареальных антропонимиконов): Автореф. дис. канд. филол. наук / Лысова Татьяна Викторовна. -Тамбов, 2001. -24 с.

253. Любомудров A.M. Чудотворения от икон в современной России: Духовный смысл и особенности восприятия / A.M. Любомудров // Православие и культура этноса. -М.: Старый Сад, 2000. -С. 45-46.

254. Львов А. Запрет и его нарушение (к постановке вопроса о механизмах власти традиционной культуры) / А. Львов // Концепт греха в славянской и еврейской культурной традиции: Сб. ст. / Отв. ред. О.В. Белова. -М.: Пробел, 2000. -232 с. -С. 179-195.

255. Максимов С.В. Куль хлеба. Нечистая, неведомая и крестная сила / С.В. Максимов. -Смоленск: Русич, 1995. -672 с. (репринт СПб., 1903).

256. Мандельштам И. Е. Опыт объяснения обычаев (индоевропейских народов), созданных под влиянием мифа. 4.1. / И.Е. Мандельштам. -Спб.: типо-лит. А.Е. Ландау, 1882. -336 с.

257. Маразов И. Мифологема пчелы в античном мире / Иван Маразов // Живая старина. -2001. -№ 1 (29). -С. 20 22.

258. Марков А. Определение хронологии русских духовных стихов в связи с вопросом об их происхождении / А. Марков // Богословский вестник. -1910. -№ 6. -С. 357-367; № 7-8. -С. 415-425; № 10. -С. 314-323.

259. Марков Д.А. Особенности лексики в языке романа Мельникова-Печерского «В лесах»: Дис. .д-ра филол. наук. 3 т. -М., 1962.

260. Материалы к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области. Вв. 1-5. -Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та. (-1999, вып. 1. -2000, вып.2. -2001, вып.З. -2002, вып. 4. -2003, вып. 5).

261. Материалы по русско-славянскому языкознанию: Межд. сб. науч. тр. Вып. 26. -Воронеж: Воронежский гос. ун-т, 2003. -306 с.

262. Матлин М.Г. Свадебный обряд / М.Г. Матлин // Современный городской фольклор. -М.: Рос. гос. гум. ун-т, 2003. -736 с. -С. 370-391.

263. Маторин Н.М., Невский А.А. Программа для изучения бытового православия (восточно-европейский религиозный синкретизм) / Н.М. Маторин, А.А. Невский. -Л.: Печатный труд, 1930. -18 с.

264. Махрачева Т.В. Лексика и структура погребально-поминального обрядового текста в говорах Тамбовской области: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Махрачева Татьяна Владимировна. -Тамбов, 1997. -25 с.

265. Махрачева Т.В. Рассказы о святых источниках и колодцах в Липецкой и Тамбовской областях / Публикация Т.В. Махрачевой // Живая старина. -2004 -№2(42).-С. 10-12.

266. Мелехова Г.Н. Представления русских крестьян XX века о близости Господа, Богоматери и святых (по полевым материалам Каргополья и района Куликова поля) // Православие и культура этноса. -М.: Старый сад, 2000. -С. 47.

267. Мельник М. Украшська номенклятура висших ростин / Микола Мельник// -Льв1в: Накладом наукового товариства 1мени Шевченка, 1922. -356 с.

268. Мельников П.И. (Андрей Печерский). На горах: Роман. Книга 2. Очерки поповщины / П.И. Мельников // Собр. соч. в 8 т.: Т. 7. -М.: Правда, 1976.-536 е.: ил.

269. Мельников П.И. В лесах. Роман / П.И. Мельников // Собр. соч. в 6 т.: Т.2. Кн.1. Т.З. Кн. 2. -М.: Правда, 1963. -Т.2.-615 с. -Т.З. -583 с.

270. Меркулова В.А. Несколько диалектных названий растений // Этимология. 1965: Материалы и исслед. по индоевроп. и другим языкам. -М.: Наука, 1967. -С. 153 -160. 1967 а.

271. Меркулова В.А. Очерки по русской народной номенклатуре растений (травы, грибы, ягоды) / В.А. Меркулова. -М.: Наука, 1967. -258 с. 1967 б.

272. Мечковская Н.Б. Язык и религия: Пособие для студ. Гуманит. Вузов / Н.Б. Мечковская. -М.: Агентство ФАИР, 1998. -352 с.

273. Мифы народов мира: Энциклопедия. В 2 т. / Гл. ред. С.А. Токарев. -М.: Сов. энциклопедия, 1987. -Т. 1. А-К. -671 с.

274. Мокиенко В.М. Из славянских фразеологических реконструкций / В.М. Мокиенко // Слово и культура: Памяти Н.И. Толстого. В 2 т. Т;Л / Ред. колл.: Агапкина Т.А., Журавлев А.Ф., Толстая С.М. -М.: Индрик, 1998. -408с. -С. 161-181.

275. Мороз А.Б. Божница и окно: семиотические параллели / А.Б. Мороз // Слово и культура: Памяти Н.И. Толстого. В 2 т. Т. II / Ред. колл.: Агапкина Т.А., Журавлев А.Ф., Толстая С.М. -М.: Индрик, 1998. -408с. -С. 114-125.

276. Мороз А.Б. «Пустому углу молятся.» / А.Б. Мороз //Живая старина. -1999. -№2(22). -С. 14-15.

277. Мороз А.Б. Устная история Русской Церкви в советский период: Народные предания о разрушении церквей / А.Б. Мороз // Рос. православный ун-т ап. Иоанна Богослова. Ученые записки. Вып. 6. -М.: Индрик, 2000. -С. 177-186.

278. Мызников С.А. Заимствованная лексика и словообразовательные инварианты в Обонежье / С.А. Мызников // X Всерос. диалектол. совещание «Лексический атлас русских нар. говоров» 94: Тез. докл. -СПб., 1994. -95 с. -С. 74-76.

279. Невский А.А. Будни и праздники старой России (старобытный календарь) / А.А. Невский. -Л.: ГМИР, 1990. -105 е., 4 л. ил.

280. Нефедова Е.А. Русская диалектология: Учеб. пособие для практич. занятий / Под ред. Е.А. Нефедовой. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1999. -207 с.

281. Никитин М.В. Развернутые тезисы о концептах / М.В. Никитин // Вопросы когнитивной лингвистики. -Тамбов. -2004. -№ 1. -С. 53-65.

282. Никитина С.Е. На днепровских берегах / С.Е. Никитина // Живая старина-1997. -№ 2 (14). -С. 41-43.

283. Никитина С.Е. «Жить по закону, по путе.» / С.Е. Никитина//Живая старина. -1998. -№ 3 (19). -С. 42.

284. Никитина С.Е. Об уме и разуме: На материале русских народнопоэтических текстов / С.Е. Никитина // Славянские этюды: Сборник к юбилею С.М. Толстой. М.: Индрик, 1999. -591 с. -С. 298-308. 1999 а.

285. Никитина С.Е. «Русскую душу лучше выяснять на русском языке» / С.Е. Никитина // Живая старина. -1999. -№ 1 (21). -С. 36-40. 1999 б.

286. Никитина С.Е. О «нас» и о «них» / С.Е. Никитина // Живая старина. -2001.-№ 1 (29).-С. 5-7.

287. Никитина С.Е. «Слово и дело» (место народной этимологии в культуре духоборцев и молокан) / С.Е. Никитина // Русская диалектная этимология: Материалы IV межд. науч. конф.- Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001. -163 с.-С. 97.

288. Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание / С.Е. Никитина. -М.: Наука, 1993.-187 с.

289. Никитина С.Е., Кукушкина Е.Ю. Дом в свадебных причитаниях и духовных стихах: Опыт тезаурусного описания / С.Е. Никитина, Е.Ю. Кукушкина. -М.: Ияз РАН, 2000. -216 с.

290. Николаева О.М. Старославянизмы (церковно-славянизмы) в современных белорусском и русском литературном языках: Автореф. дис. .канд. филол. наук / Николаева Ольга Михайловна. -Минск, 1989. -19 с.

291. Николаева Т.М. Загадка и пословица: Социальные функции и грамматика / Николаева Т.М. // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Загадка как текст. 1. -М.: Индрик, 1994.-270 с. -С.143-178.

292. Новиков JI.A. Семантика русского языка: Учеб. Пособие для филол. спец. ун-тов / JI.A. Новиков. -М.: Высш. шк., 1982. -272 с.

293. Новиков Ю.А. Духовные стихи русских старожилов Литвы / Ю.А. Новиков // Живая старина -1994. -№ 3. -С. 35-38.

294. Новикова Н.В. Особенности некоторых тематических групп лексики села Троицкая Вихляйка Сосновского района Тамбовской области / Н.В. Новикова // Диалектология и фольклор Тамбовского края: Сб. статей. -Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 1989. -162 с. -С.95-101.

295. Новикова Н.В. Лексика тематической группы «жилище» в говоре села Отъяссы Сосновского района Тамбовской области / Н.В. Новикова // Деривация и полисемия: межвуз. сб. науч. тр. -Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1984. -183 с.-С. 20-32.

296. Новикова Н.В. Семантика будущего времени древнерусского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Новикова Нина Викторовна. -Тамбов, 2004. -44 с.

297. Норман Б.Ю. О креативной функции языка: На материале славянских языков) / Б.Ю. Норман // Славяноведение. -1997. -№ 4. -С. 26-33.

298. Носова Г.А. Язычество в православии. -М.: Наука, 1975. -150 с.

299. Оболенская С.Н., Топорков А.Л. Народное православие и язычество Полесья / С.Н. Оболенская, А.Л. Топорков // Язычество восточных славян. -Л.: Наука, 1990.-С. 150-177.

300. Ожегов С.И. Словарь русского языка: ок. 57000 слов / С.И. Ожегов // Под ред. чл.-корр. АН СССР Н.Ю.Шведовой. -18-е изд., стереотип. М.: Рус. яз., 1987.-797 с. Ожегов.

301. Оноприенко С. Библеизмы современного русского языка: Дис. . канд. филол. наук / Оноприенко Сабине. -Воронеж, 1997. -189 с.

302. Орехов Д. Русские святые и подвижники XX столетия / Дмитрий Орехов. -СПб.: ИД Невский проспект, 2001. -256 е., ил.

303. Ордынский А. Целебные растения в Сибири / А. Ордынский // Сибирская газета. -1888. -№ 40. -№51.

304. Орлов А.С. Народные предания о святынях русского Севера / А.С. Орлов. М.: Имп. О-во истории и древностей рос. при Моск. ун-те, 1912. -11 с.

305. Островский Г. Этнографические материалы из села Вановского Шацкого уезда / Григорий Островский. // Архив РГО. Разряд 40. -Дело № 14. СПБ., 1849. -11 стр. в полул.; с примечанием: «Получено в 1849 г. Автор -наставник местного приходского училища».

306. От Бытия к Исходу. Отражение библейских сюжетов в славянской и еврейской народной культуре: Сб. статей. Академическая серия. Вып.2 / Отв. ред. В.Я.Петрухин. -М.: ТЕОС, 1998. -287 с.

307. Охомуш К.А., Сизько А.Т. Apxai4Hi елементи народно! духовно! культури степово! Украши / К.А. Охомуш, А.Т. Сизько,- Дшпропетровськ: Видавництво ДДУ, 1991. -104 с.

308. Очерки истории культуры славян / Ред. кол. В.К. Волков и др. -М.: Индрик, 1996. -463 е., ил.

309. Падучев П. О тамбовской старине / П. Падучев // Издание постоянной комиссии народных чтений. -2-е изд. -СПб., 1902. -32с.

310. Памятники южновеликорусского наречия: челобитья и расспросные речи / Отв. ред. В.П. Вомперский. -М.: Наука, 1993. -234 с.

311. Панин Л.Г. Предметная диалектная лексика в языке западно-сибирской деловой письменности I пол. XVIII века: Дис. .канд. филол. наук / Л. Г. Панин. -Новосибирск, 1977. -207 л.

312. Панченко А.А. Деревенские святыни как фольклорно-этнографический источник (по материалам Северо-Запада России): Дис. . канд. филол. наук / Панченко Александр Алексеевич. -СПб., 1996. -109 с.

313. Панченко А.А. Исследования в области народного православия: Деревенские святыни Северо-Запада России / А.А. Панченко. -СПб.: Алетейя, 1998.-306 с.

314. Пауфошима Р.Ф. Фонетика слова и фразы в севернорусских говорах / Р.Ф. Пауфошима. -М.: Наука," 1983. -110 е.: ил.

315. ПБЭС Полный православный богословский энциклопедический словарь. В 2 т. // Репринтное издание. -М.: Возрождение, 1992.

316. Петрухин В.Я. Древнерусское двоеверие: понятие и феномен / В.Я. Петрухин // Славяноведение. -1996. -№ 1.

317. Петрухин В.Я. Владимир Святой и Соломон Премудрый. Грехи и добродетели в древнерусской традиции / В.Я. Петрухин // Концепт греха в славянской и еврейской культурной традиции: Сб. ст. Академическая серия. Вып. 5. -М.: Пробел, 2000. -232 с. -С. 72-87.

318. Петрухин В.Я. Боги и бесы русского Средневековья: род, рожаницы и проблема древнерусского двоеверия / В.Я. Петрухин // Слав, и балк. ф-р: Нар. демонология. -М.: Индрик, 2000. -400 с. -С. 314-344. 2000 а.

319. Петрухин В.Я. Святой Георгий в русской культуре / В.Я. Летрухин // Живая старина. -2001. -№ 2 (-30). -С. 59.

320. Пискунова С.В., Махрачева Т.В., Губарева В.В. Словарь тамбовских говоров: Духовная и материальная культура: Монография. -Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2002. -281 с.

321. Плетнева А.А. Дискуссии о переводе богослужения на русский язык 1905-1914 // Ученые записки Российского православного университета ап. Иоанна Богослова. -Москва, 1998. Вып. 4. -С. 80-90.

322. Плетнева А.А. Вопрос о богослужебном языке в конце XIX-начале XX века: Автореф. дис. канд. филол. наук / Плетнева Александра Андреевна. -М, 1999. -22 с.

323. Плетнева А.А. Церковнославянский язык в XX веке /А.А. Плетнева // Вестник Российского гуманит. науч. фонда. -2000. -№ 3. -С. 167-176.

324. Плетнева А.А. Социолингвистика и проблемы истории русского языка XVIII-XIX веков / А.А. Плетнева // Жизнь языка: Сб. ст. к 80-летию Михаила Викторовича Панова. -М.: «Языки славянской культуры», 2001. -С. 269-279.

325. А.А.Плетнева. Библия в народной культуре: Проект каталога / Плетнева А.А. // Ежегодная богословская конф. Православного Свято-Тихоновского богословского ин-та: Материалы. -М., 2005. -С. 527-533

326. Плешакова В.В. Русские благопожелания (опыт типологии и истории): Автореф. дис. . канд. филол. наук / Плешакова Валентина Викторовна. -М., 1997.-19 с.

327. Плотникова А.А. От знака к ритуалу. Встреча // Ученые записки Российского православного университета ап. Иоанна Богослова. Выпуск 4. М., 1998, с.126- 135.

328. Повесть временных лет // Памятники литературы Древней Руси: Начало русской литературы XI начало XII века / Вступит, ст. Д.С.Лихачева. М.: Худ. лит., 1978. - 413 с. -С. 23-279. ПВЛ.

329. Пожарицкая С.К. Русская диалектология: Учебник. -М.: Изд-во МГУ, 1997.-168 с.

330. Поздеев В.А. Рукописные журналы семинаристов начала XX века / В.А. Поздеев // Живая старина. -2001. -№ 4 (32). -С. 19-23.

331. Познанский Н. Ф. Заговоры: Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул / Н.Ф. Познанский. -М.: Индрик,-1995. -352 с. (репринт-Пг., 1917).

332. Покровский Н.Н. Рукопись сибирских старообрядцев на бересте / Н.Н. Покровский // Живая старина. -1995. -№ 1. -С. 28-40.

333. Полесский этнолингвистический сборник: Материалы и исследования. -М.: Наука, 1983. 286 с. Пэсб.

334. Помяловский Н.Г. Очерки бурсы / Н. Г. Помяловский. -Таллин: Эстонское госуд. изд-во, 1950. -192 с.

335. Попов Г. Народно-бытовая медицина / Г. Попов // Вступ. ст. И. Панкеева. -М.: ТЕРРА Книжный клуб, 1998. -376 с. (первое издание 1903г.)

336. Попова Е.А. Национально-культурная специфика библеизмов в русском языке / Ек. А. Попова // Коммуникативно-смысловые параметры лексикологии, грамматики и лингвистики текста: Сб. ст. -Липецк, 2003. -199 с. -С. 68-80.

337. Порохова О.Г. Лексика сибирских летописей XVII века: Дис. канд. филол. наук / Порохова Ольга Григорьевна. -М, 1952. 478 л.

338. Порохова О.Г. Из истории лексики. Слова с корнем благ- (блаж-) в русском языке / О.Г. Порохова // Слово в русских народных говорах. -Л.: Наука, Ленингр. отд-е, 1968. -С. 181-202.

339. Порохова О.Г. Областная лексика в словарях русского литературного языка О.Г. Порохова // Современная русская лексикография. -Л.: Наука, Ленингр. отд-е, 1975. -174 с. -С. 111-120.

340. Порохова О.Г. Полногласие и неполногласие в русском литературном языке и народных говорах / О.Г. Порохова // Отв. ред. Р.П. Рогожникова. -Л.: Наука, Ленингр. отд-е, 1988. 262 с.

341. Порфирьев И.Я. Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях / И.Я. Порфирьев. Казань: Унив. тип., 1872. -309 с.

342. Порфирьев И.Я. Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки / И.Я. Порфирьев. -СПб.: тип. Акад. наук, 1877. -471 с.

343. Потебня А.А. I. О некоторых символах в славянской народной поэзии / Соч. А.А. Потебни: Дис. -Харьков: Университет, тип., 1860. -155 с.

344. Потебня А. Мысль и язык / Александр Потебня. -2-е изд. -Харьков: тип. А. Дарре, 1892. -228 с.

345. Православие в народной жизни: Программы сбора полевого этнографического материала. -М.: Ин-т этнологии и антропологии РАН, 2000.-132 с.

346. Православие в русской культуре: Сб. тр. Рус. ист.-культ. о-ва / Сост. и науч. ред. В.А. Щученко. -СПб.: Вести, 1998. -154 с.

347. Православие в русской культуре: Материалы науч. конф. / Науч. ред. Г.Н. Чагин. -Чердынь: Солик. тип., 2001. -66 с.

348. Православие и культура этноса: Межд. науч. симпозиум 9-13 октября 2000 г., г. Москва: Тез. докл. -М.: Старый сад, 2000. -215 с.

349. Православный церковный календарь: 2000 // Русская православная церковь. М.: Изд-во Моск. патриархии, 1999. -128 с.

350. Представления о смерти в традиционной культуре Северной Европы: Междунар. коллоквиум // Живая Старина. -1999. -№ 4. -С. 62.

351. Проблемы изучения живого русского слова на рубеже тысячелетий. Материалы II Всероссийской научно-практической конференции. Чч. 1-Й. Воронеж: Воронеж. Гос. пед. ун-т, 2003. -Ч. I. -230 с. -Ч. II. -239 с.

352. Проблемы современной русской диалектологии: Тез. докл. межд. конф. 23-25 марта 2004 г./ Ред. колл.: Л.Л. Касаткин (отв. ред.), О.Г. Ровнова, Т.Б. Юмсунова. -М.: Ин-т рус. яз., 2004. -174 с.

353. Программа собирания сведений для лексического атласа русских народных говоров. СПб.: РАН; Ин-т лингвистических исследований. РАН, 1992. -33с. Программа 1992.

354. Программа-вопросник пэ сбору этнолингвистических сведений по теме «Духовная культура Русского Севера». -Сыктывкар, 1982. -43 с. Вопросник 1982.

355. Программа-вопросник собирания сведений для региональных словарей и атласов / Ред. О.А. Черепанова, Н.С. Сергиева. -Л.-Сыктывкар, 1990. -31 с. Вопросник 1990.

356. Пропп В.Я. Русские аграрные праздники: Опыт историко-этнографического исследования / В.Я. Пропп. -М.: Лабиринт, 2000. -186 с.

357. Пулькин В. Царские персты: Сказы о Петре Великом / Виктор Пулькин. -Петрозаводск: Периодика, 2002. -176 е.: ил.

358. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура / Б.Н. Путилов. -СПб.: Наука, 1994.—35 с.

359. Пушкин А.С. Сочинения. В Зт. / А.С. Пушкин. М.: Худ. лит., 1985.

360. Пыпин А.Н. Древняя русская литература: 1. Старинные апокрифы. 2. Сказания о хождении Богородицы по мукам // Отечественные записки. -1857. -Т.115.-Кн. 11.-С. 335-360.

361. Пыпин А.Н. История русской этнографии. Т.1. Общий обзор изучений народности и этнография великорусская / А.Н. Пыпин. -Спб., 1890. -852 с.

362. Пшеничнова Н.Н. Типология русских говоров / Н.Н. Пшеничнова. -М.: Наука, 1996. -208 е.: карта.

363. Разумовская Е.Н. Егорьев день в западнорусской деревне // Живая старина. -1994. -№ 1. -С.43-46.

364. Родионова И.В. Имена библейско-христианской традиции в русских народных говорах: Автореф. дне. . канд. филол. наук / Родионова Инна Валерьевна. -Екатеринбург, 2000. 19 с.

365. Розина Р.И. Человек и личность в языке / Р.И. Розина // Логический анализ языка: Культурные концепты / Редкол.: Н.Д. Арутюнова (отв. ред). и др. -М.: Наука, 1991.-203 с. -С. 52-56.

366. Розанов В.В. Религия. Философия. Культура / В.В. Розанов. -М.: Республика, 1992.-399с.

367. Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Б.А. Серебренников (отв. ред.), Е.С. Кубрякова, В.И. Постовалова и др. -М.: Наука, 1988. -212 с.

368. Романеев Ю.А. Структура слов греческого происхождения в русском языке: Дис. .канд. филол. наук/ Ю.А. Романеев. -М., 1965. -430 л.

369. Руделев В.Г. Православно-христианские образы в «Слове о полку Игореве» // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. -2004. Вып. 4 (36). -С. 76-85.

370. Русская диалектология / Под ред. JI.JI. Касаткина. -2-е изд. -М.: Наука, 1989. -223 с.

371. Русская диалектология / Под ред. В.В. Колесова. -2-е изд., стереотип. -М.: Высш. шк., 1998. -207 с.

372. Русская диалектная этимология: Материалы IV межд. науч. конф. (2224 окт. 2002). -Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001. -163 с.

373. Русская разговорная речь / Отв. ред. Е.А. Земская. -М.: Наука, 1973. -484с.

374. Русские диалекты: Лингвогеографический аспект: Сб. ст. / Отв. ред. Р.И.Аванесов, О.Н.Мораховская. -М.: Наука, 1987. -213 с.

375. Русские народные говоры: Звучащая хрестоматия: Южнорусское наречие / Под ред. Р.Ф. Касаткиной. -М.: Наука, 1999. -207 с. (Тамбовские говоры:-С. 161-169).

376. Русские народные говоры: Лингвогеграфические исследования / Отв. ред. Р.И. Аванесов. -М.: Наука, 1983. -140с.

377. Русский семантический словарь: Опыт автоматического построения тезауруса: от понятия к слову / Отв. ред. С.Г. Бархударов. -М.: Наука, 1982. -566с.

378. Русский язык в контексте культуры: Сб. ст. -Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1999. -240 е.: ил.

379. Сафонова Н.В. Ментальная и языковая репрезент^/Ця концепта благо/добро в русском языковом сознании: Автореф. дис. канд. д-ра филол. наук / Сафонова Наталья Валентиновна. -Тамбов, 2004. -50 с.

380. Сахаров И.П. Русское народное чернокнижие / И.П. Сахаров. -Спб.: Литера, 1997.-416 с. ""

381. Священное Писание в народных пересказах / ПредисЛ. Е.В. Кулешова, подгот. текстов Е. Даньковой и К. Маслинского // Живая старина. -1999.-№2(22). -С. 45-46.

382. Севернорусские говоры: Межвузовский сб. / Отв. ред. А.С. Герд. -Л.: Изд-во ЛГУ, 1970. -Вып. 5, 1989.

383. Седакова И.А. Семантика и символика второго у болгар (с некоторыми славянскими параллелями) / И.А. Седакова // Признаковое пространство культуры / Отв. ред. С.М. Толстая. -М.: Индрик, 2002. -432 с. -С. 209-225.

384. Сердюк М.Б., Фетисова Л.Е. Молокане в Приамурье // Живая старина. -1998. -№4(20). -С. 50-52.

385. Сибирские говоры: Функционирование и взаимовлияние диалектной речи и литературного языка // Межвуз. сб. науч. тр. -Красноярск: Изд-во КГПИ, 1988.-156 с.

386. Сказание о Почаевской чудотворной иконе Пресвятой Богородицы.

387. Почаев: Изд-е Свято-Успенской Почаевской Лавры., 2002. -40'с.

388. Славянская этнолингвистика: Библиография. -М.: Ин-т славяновед. РАН. Отдел этнолингвистики и фольклора, 2003. -120 с.

389. Славянская этнолингвистика: Библиография. -2-е изд., испр. и доп. -М.: Ин-т славяновед. РАН. Отдел этнолингвистики и фольклора, 2004. -156 с.

390. Слово и культура. Памяти Никиты Ильича Толстого: В 2 т. / Ред. коллегия: Т.А. Агапкина, А.Ф. Журавлев, С.М. Толстая. -М.: Индрик, 1998. -Т. I. -448 с. -Т. II. -408 с.

391. Сморгунова Е.М. Слова «ГРЕХ» и «ПОКАЯНИЕ» в русских памятниках XV XVII веков // Концепт греха в славянской и еврейской культурной традиции: Сб. ст. -М.: Пробел, 2000. -232 с. -С. 44 -72.

392. Снегирев И.М. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. Вып. 1-4/И.М. Снегирев. -М., 1837-1839.

393. Соболев А.Н. Загробный мир по древнерусским представлениям: Литературно-исторический опыт исследования древнерусского народного миросозерцания // Мифология славян: Серия: Мир культуры, истории и философии. -СПб.: Изд-во «Лань», 2000. -272 с.

394. Современный городской фольклор: Традиция текст - фольклор (типология и семиотика) / Ред. коллегия А.Ф. Белоусов, И.С. Веселова, С.Ю. Неклюдов (отв. ред.). -М.: Рос. гос. гум. ун-т, 2003. - 736 с.

395. Соколов Б.М. Борьба за лубок в XIX столетии / Б.М. Соколов // Живая старина. -1997. -№ 1. -С. 13-16.

396. Сорокалетов Ф.П., Кузнецова О.Д. Очерки по русской диалектной лексикографии / Ф.П. Сорокалетов, О.Д. Кузнецова // Ред. В.В.Колесов. -Л.: Наука, ЛО, 1987. -228 с.

397. Соссюр Ф. Труды по языкознанию / Ф. де Соссюр; пер. с франц. яз. под. ред. А.А. Холодовича. -М.: Прогресс, 1977. -695 с.

398. Сперанский М.Н. Из истории отреченных книг: 1. Гадания по Псалтири: Тексты гадательной псалтири и родственных ей памятников и материал для их объяснения. СПб., 1899. -300 с.

399. Способы номинации в современном русском языке / Отв. ред. Д.Н. Шмелев, А.Ф. Журавлев, О.П. Ермакова и др. -М.: Наука, 1982. -296 с.

400. Среднерусские говоры и памятники письменности: Сб. науч. тр. / Редкол.: Т.В. Кириллова (отв. ред.) и др. -Калинин: Изд-во КГУ, 1989. -147 с.

401. Старков В.Ф. Поморские кресты // Живая старина. -1997.' -№ 3. -С. 4043.

402. Стексова Т.И., Трипольская Т.А. Функционирование и семантика лексических синонимов душа и сердце / Т.И. Стексова, Т.А. Трипольская // Функциональная семантика слова: Сб. науч. тр. -Екатеринбург: Уральский рабочий, 1993. -128 с. -С. 123-128.

403. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры / Ю.С. Степанов. -2-е изд., испр. и доп. -М.: Акад. проект, 2001. -989 е.: ил. табл. портр.

404. Стернин И.А. Принадлежит ли язык к явлениям культуры? / И.А. Стернин // Русский язык в контексте культуры / Ред. В.И. Первухина. -Екатеринбург: Урал, ун-т, 1999. -240 с. -С. 8-20.

405. Строк А.Ш. «Похороны кукушки» и «кукушечник» в Калужской области / А.Ш. Строк // Живая старина. -1999. -№ 4. -С. 5-7.

406. Сумцов Н.Ф. Культурные переживания / Н.Ф. Сумцов // Киевская старина. -1890. -Т. XXVIII. -Январь. -С. 60-90. -Февраль. -С. 310-329.

407. Тамбовская губерния: Список населенных мест по сведениям 1862 года / Обработан А. Артемьевым. -СПб.: Центр, статист, комитета Мин-ва внутр. дел., 1866. -52 с.

408. Тамбовская губерния: Отчет по народным библиотекам за 1908 год. -Тамбов, 1908. 18 с. Тамб. губ. 1908.

409. Тамбовская губерния в. 1812 -1813 гг.: Рефераты, статьи и документы. -Тамбов, 1914. -207 с. Тамб. губ., 1914.

410. Тамбовская губерния в новых границах: 1 февраля 1923 г. Статистический обзор с картой и списком волостей. -Тамбов: Тамб. губ. стат. бюро, 1923. -139 е.: 1 л. карт.

411. Тамбовская губернская ученая архивная комиссия: Журналы заседаний. Вып. 1-58. -Тамбов, 1884- 1918. (С № 13 выходили под названием «Известия.»). Тгуак.

412. Тамбовские Епархиальные ведомости: Газета. Издание еженедельное. Тамбов: Тип. палаты гос. имуществ. 1861-1918. Тамб. епарх. вед.

413. Тамбовские Епархиальные ведомости: Неофициальная часть Тамбовских Епархиальных ведомостей. -Тамбов, 1877. -826 с. Тамб. епарх. вед., неоф.

414. Тамбовские хлысты, именующие себя постниками или богомилами, и их заблуждения. -Тамбов, без указания года издания. -17с. Тамб. хлысты.

415. Тарабукина А.В. Святые места в картине мира современных церковных людей / А.В. Тарабукина // Живая старина. -1998. -№ 4. -С.28-30.

416. Тарабукина А.В. Фольклор и мифология прихрамовой среды / А.В. Тарабукина // Современный городской фольклор / Отв. ред. С.Ю. Неклюдов. -М.: Рос. гос. гум. ун-т, 2003. -736 с. -С. 301-323.

417. Телия В.Н. Вторичная номинация и ее виды / В.Н. Телия // Языковая номинация: Виды наименований. -М.: Наука, 1977. -356 с. -С. 129-222.

418. Телия В.Н. Типы языковых значений: Связанное значение слова в языке /В.Н. Телия. -М.: Наука, 1981. -269 с.

419. Телия В.Н. Рефлексы архетипов сознания в культурном концепте «родина» / В.Н. Телия // Славянские этюды: Сб. к юбилею С.М. Толстой. -М.: Индрик, 1999. -591 с. -С. 466-476.

420. Теплова И.Б. Распев пасхального тропаря «Христос воскресе» в крестьянской традиции северо-западных областей России / И.Б. Теплова // Православие и культура этноса. -М: Старый Сад, 2000. -С. 63-64.

421. Терещенко А. Быт русского народа. В 7-ми частях / Соч. А. Терещенки. -Спб., 1848. -448с. (Часть 1. Народность. Жилища, Домоводство. Наряд. Образ жизни. Музыка).

422. Титова J1.B. Духовные стихи в берестяной книге Афанасия Герасимова / JI.B. Титова // Живая старина. -1995. № 1. -С. 40-42.

423. Тихомиров М.Н. Городская письменность в Древней Руси XII-XIII вв. / М.Н. Тихомиров // Труды Отдела древнерусской литературы: Том IX. -М., 1953.-480 с.-С. 51-67.

424. Тихон. Историческое описание Темниковского Санаксарского монастыря / Тихон, игумен. -Тамбов, 1881. -45 с.

425. Тихонравов Н.С. Памятники отреченной русской литературы / Собраны и изд. Н. Тихонравовым). -М., 1863. Т. 1, 2. -СПб., 1894. Т.З.

426. Тодорова-Пиргова И. Представления о «том свете» в биографических нарративах / Ивета Тодорова-Пиргова // Живая старина. -1999. -№ 2 (22). -С. 25-27.

427. Толковая библия или комментарий на все книги Св. Писания Ветхаго и Нового Завета с иллюстрациями. Тт. 1-3. -2-е изд. -Стокгольм: Институт перевода Библии, 1987. (Издание преемников А.П. Лопухина. -Петербург, 1904-1907).

428. Толстая С.М. Полесский народный календарь: Материалы к этнодиалектному словарю (А-Г) / С.М. Толстая // Слав, и балк. язык-е. Вып. 9: Язык в этнокультурном аспекте. М.: Наука, 1984. -271с. -С. 178-198.

429. Толстая С.М. К понятию функции в языке культуры / С.М. Толстая // Славяноведение. 1994. -№ 5. -С. 91-97.

430. Толстая С.М. Город Иерусалим, гора Сион и царь Давид / С.М. Толстая //Живая старина. -1997. -№ 3 (15). -С. 31-35.

431. Толстая С.М. Морфонология в структуре славянских языков / С.М. Толстая. -М.: Индрик, 1998. -320 с. 1998 а. .

432. Толстая С.М. Культурная семантика слав. *kriv- / С.М. Толстая // Слово и культура: Памяти Н.И. Толстого. -Том II / Ред. колл.: Агапкина Т.А., Журавлев А.Ф., Толстая С.М. -М.: Индрик, 1998. -408с. -С.215-230. 1998 б.

433. Толстая С.М. Полесские рукописные календари / С.М. Толстая // 7iofo-cpo7tov: К 70-летию В.Н.Топорова. М.: Индрик, 1998. -1040 с. -С. 477494. 1998в.

434. Толстая С.М. Полесские «обмирания» / С.М. Толстая // Живая старина. 1999. -№ 2 (22). -С. 22-23. 1999 б.

435. Толстая С.М. Славянские мифологические представления о душе / С.М. Толстая // Славянский и балканский фольклор: Народная демонология. М.: Индрик, 2000. -400 с. -С. 52-96. 2000 а.

436. Толстая С.М. Грех в свете славянской мифологии / С.М. Толстая // Концепт греха в славянской и еврейской культурной традиции: Сб. ст. Акад. серия. Выпуск 5. -М., 2000. -232 с. -С. 9-44. 2000 б.

437. Толстая С.М. Полесские поверья о ходячих покойниках / С.М. Толстая // Восточнославянский этнолингвистический сборник: Исследования и материалы. -М.: Индрик, 2001. -496 -С. 151-206. 2001 а.

438. Толстая С.М. Признак в языке культуре / С.М. Толстая // Живая старина. -№ 3 (31). -2001 -С. 2-3. 2001 б.

439. Толстая С.М. Этнодиалектная лексикография / С.М. Толстая // Живая старина. -2002. -№ 1 (33). -С. 2-3. 2002 а.

440. Толстая С.М. Полесский народный календарь / С.М. Толстая. (Традиц. духовная культура славян: Совр. Исследования) -М.: Индрик, 2005. -600 с.

441. Толстой Н.И. «Плакать на цветы»: (Этнолингвистическая заметка) // Русская речь. -1976. -№ 4. -С. 27-30: ил.

442. Толстой Н.И. О предмете этнолингвистики и ее роли в изучении языка и этноса // Ареальные исследования в языкознании и этнографии: Язык и этнос: Сб. науч. тр. / Отв. ред. Н.И. Толстой. -JL: Наука, JIO, 1983. -250 с. -С. 181-190.

443. Толстой Н.И. Из наблюдений над способом номинации в гидронимии: «Семантический регистр» в апеллят. и гидроним, лексике // Русский язык: Языковые значения в функц. и эстет, аспектах. -М.: Наука, 1987. -С. 23-32.

444. Толстой Н.И. Несколько слов о новой серии и книге Г.П.Федотова «Стихи духовные»; вступ. ст. / Н.И. Толстой // Федотов Г.П. Стихи духовные: Русская нар. вера пс духовным стихам. -М.: Прогресс, Гнозис, 1991.-С. 5-9.

445. Толстой Н.И. «Этническое самопознание и самосознание Нестора Летописца, автора «Повести временных лет» / Н.И. Толстой // Исследования по славянскому историческому языкознанию: Памяти проф. Г.А. Хабургаева. -М.: Изд-во МГУ, 1993. -207 с. -С. 4-12.

446. Толстой Н.И. Православие и народная культура / Н.И. Толстой // Живая старина. -1994. -№ 3. -С. 2.

447. Толстой Н.И. Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике / Н.И. Толстой. -2-е изд., испр. -М.: Индрик, 1995.-512 с. 1995 .

448. Толстой Н.И. Жизни магический круг // Н.И. Толстой Н.И. // Язык и нар. культура: Очерки по слав, мифол. и этнолингвистике. -2-е изд., испр. -М.: Индрик, 1995. -512 с. -С. 223-234. Толстой 1995 а'.

449. Толстой Н.И. Бинарные противопоставления типа правый левый, мужской - женский / Н.И. Толстой // Язык и нар. Культура: Очерки по слав, мифол. и этнолингв. -2-е, испр. -М.: Индрик, 1995. -С. 151-167. Толстой 1995 б.

450. Толстой Н.И. Культурная семантика славянского *vesel / Н.И. Толстой Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. Изд. 2-е, испр. М.: Индрик, 1995. -512 с. С. 289-317. Толстой 1995 в.

451. Толстой Н.И. «Мужские» и «женские» деревья и дни в славянских народных представлениях // Толстой Н.И. // Язык и народная культура: Очерки по слав, мифол. и этнолингв. -2-е, испр. -М.: Индрик, 1995. -512 с. -С. 333 -341. Толстой 1995 г.

452. Толстой Н.И. Язычество древних славян / Н.И. Толстой // Очерки истории культуры славян. -М.: Индрик, 1996. -463 с. -С. 145 -196.

453. Толстой Н.И. Суффиксальное словообразование сквозь призму семантического микрополя: Названия леса по породе деревьев / Н.И. Толстой // Избранные труды. Т. I. -М.: Яз рус. к-ры, 1997. -С. 101-111. 1997 а.

454. Толстой Н.И. Древняя славянская письменность и становление этнического самосознания у славян / Н.И. Толстой // Избранные труды. Т. II. -М.: Яз. рус. к-ры, 1998. -С. 49-66. 1998 а.

455. Толстой Н.И. Очерки славянского язычества: Традиционная духовная культура славян. Современные исследования / Н.И. Толстой. -М.: Индрик, 2003.-624 с. 2003.

456. Толстой Н.И. Магические обряды и верования, связанные с южнославянскими «одномесячниками» и «однодневками» // Н.И. Толстой // Очерки славянского язычества. -М.: Индрик, 2003. -С. 283 303. 2003 а.

457. Толстой Н.И. Между двумя соснами // Н.И. Толстой // Очерки славянского язычества. -М.: Индрик, 2003. -С. 447-454. 2003 б.

458. Толстой Н.И. Без четырех углов изба не строится // Н.И. Толстой // Очерки славянского язычества. -М.: Индрик, 2003. -С. 269 -283. 2003 в.

459. Толстой Н.И., Толстая С.М. Принципы составления этнолингвистического словаря славянских древностей // Этнолингвистический словарь славянских древностей. Проект словника. Предварительные материалы. М.,1984.

460. Толстой Н.И., Толстая С.М. Народная этимология и структура славянского ритуального текста / Н.И. Толстой, С.М. Толстая // Славянское языкознание: X Междунар. съезд славистов, София, сент. 1988 г.: Докл. сов. делегации. -М.: Наука, 1988. -С. 250-264.

461. Толстой Н.И., Толстая С.М. О словаре «Славянские древности» / Н.И. Толстой, С.М. Толстая // Славянские древности: Этнолингв. словарь: В 5 т./ Под ред. Н.И. Толстого. T.l: А-М. -М.: Межд. отн-я, 1995. -С. 5-14.

462. Толстой Н.И., Толстая С.М. Имя в контексте народной культуры / Н.И. Толстой, С.М. Толстая // Проблемы славянского языкознания: Три доклада к XII Междунар. съезду славистов. -М.: Ин-т славяновед. РАН, 1998. -С. 88 -125.

463. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. Избранное / В.Н. Топоров. -М.: Прогресс; Культура, 1994. -621 с.

464. Трофимов А.А. Убогий сирота / А.А. Трофимов // Живая старина. -1999. -№ 1. -С. 25-27. (Со ссылкой на работу: Машкин без иниц.. Быт курского крестьянина / Этнографический сборник. -СПб. -1862. -№ 5. -С. 1119).

465. Трубецкой Е.Н. Три очерка о русской иконе: Умозрение в красках. Два мира в древне-русской иконописи. Россия в ее иконе. -Новосибирск: Изд-во «Сибирь XXI век», 1991.-112 с.

466. Трубинский В.И. Очерки русского диалектного синтаксиса. Л.:Наука, ЛО, 1984. -210 с.

467. Убранцев Н. Суеверия и приметы Шацкого уезда / Никита Убранцев // Архив РГО. Разряд 40. -Дело № 12. -СПб., 1849. -13 стр. в четверку; с примечанием: «Получено в 1849 г. Автор наставник Малопроломского приходского училища».

468. Указатель неофициальной части Тамбовских епархиальных ведомостей: 1861 1890. -Тамбов, 1890. -80 с.

469. Усачева В.В. Мифологические представления славян о происхождении растений / В.В. Усачева // Славянский и балканский фольклор: Народная демонология. -М.: Индрик, 2000. -400 с. -С. 259-303.

470. Успенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей: Реликты язычества в восточнославянском культе Николая Мирликийского / Б.А. Успенский. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. -245 с.

471. Успенский Б.А. Личные имена в канонической традиции / Б.А. Успенский // Славяноведение. -1994. -№ 3. 1994 а.

472. Успенский Б.А. Избранные труды: в 2 т. / Б.А. Успенский. -М.: Гнозис. -Т. 1: Семиотика истории. Семиотика культуры, 1994. 429с. -Т. 2: Язык и культура, 1994. -686 с. 1994 б.

473. Успенский Б.А. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры (до конца XVIII века) / Б.А. Успенский // Избранные труды. Т. 1. -М.: Гнозис, 1994. -С. 219-254. 1994 в.

474. Успенский Б.А. Дуалистический характер русской средневековой культуры (на материале «Хожения за три моря» Афанасия Никитина) // Б.А. Успенский Избранные труды. Т. 1. -М.: Гнозис, 1994. -С. 254-298. 1994 г.

475. Успенский Д. Народные верования в церковной живописи / Д. Успенский // Этнографическое обозрение. -1906. -№ 1-2. -Кн. LXVIII-LXIX.

476. Уфимцева А.А. Теории «семантического поля» и возможности их применения при изучении словарного состава языка // Вопросы теории языка в современной зарубежной лингвистике. -М.: АН СССР, 1961. -С. 30-64.

477. Уфимцева А.А. Слово в лексико-семантической системе языка / А.А. Уфимцева. -М.: Наука, 1968.-272 с.

478. Уфимцева А.А. Семантический аспект языковых знаков / А.А. Уфимцева// Принципы и методы семантических исследований. -М.: Наука, 1976. -379 с.-С. 31-46.

479. Фадеева JI.B. Богородица в русских заговорах (роль христианских источников в формировании образа): Автореф. дис. канд. филол. наук / Фадеева Людмила Витальевна. -М., 2000. -31 с.

480. Федотов Г.П. Святые древней Руси: X-XVII вв. / Г.П. Федотов. -Paris: Ymca press, 1931. -260 с.

481. Федотов Г.П. Стихи духовные: Русская народная вера по духовным стихам / Г.П. Федотов. -М.: Прогресс, Гнозис, 1991. -192с. Первое издание: Париж: Ymca press, 1935.

482. Фиалкова Л. Иерусалим в украинском фольклоре / Лариса Фиалкова // Живая старина. -1997. -№ 3(15). -С. 35-37.

483. Филатов В.А. Процессы ассимиляции диалектной лексики в современном русском литературном языке: Дис. .канд. филол. наук. -М., 1978.-199 л.

484. Филатова В.Ф. Обрядовая лексика времени и пространства: На материале говоров восточной части Воронежской области / В.Ф. Филатова // Лексический атлас русских нар. говоров: Мат-лы и исслед-я 1992. -СПб., 1994.-158 с.-С. 105-111.

485. Филатова В.Ф. О соотношении вербального обрядового знака в речевой ситуации / В.Ф. Филатова // X Всерос. диалектол. совещание «Лексический атлас русских нар. говоров» 94: Тез. докл. -СПб., 1994. -95 с. -С. 52-54.

486. Филатова В.Ф. Акциональная церковная лексика в составе обрядовой (на материале говоров восточной части Воронежской области)"/ В.А. Филатова// Лексический атлас русских народных говоров. 1995: Материалы и исследования). -СПб.: НЕГА, 1998. -С. 80-84.

487. Флоровский Г. Пути русского богословия / Георгий Флоровский. -3-е изд.; предисл. и указ. имен прот. И. Мейендорфа. -Париж: YMKA Press, 1983.-599с.

488. Фольклор Приангарья начала XX века // Живая старина 2000. -№ 2 (26). -С. 45 48.

489. Хабургаев Г.А. Становление русского языка (пособие по исторической грамматике): Учеб.пособие для студ. филол. фак. ун-тов и пед. ин-тов. -М.: Высш. шк., 1980.-191 с.

490. Хабургаев Г.А. Старославянский язык: Учеб. для студ. пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.» 2-е изд., перераб. и доп. -М.: Просвещение, 1986. -288 е., ил.

491. Харазиньска И. Библеизмы в русской фразеологии: Дис. .канд. филол. наук / Харазиньска Иоанна. -Ростов н/Д, 1987. -199 с.

492. Харузина В. Обряд «крестить кукушку» в Орловской губернии / В. Харузина // Этнографическое обозрение. -1912. -№ 1-2. -С. 141-145.

493. Хафизова JI.P. Дети в обрядах и верованиях Каргополья / JI.P. Хафизова // Живая старина. -1999. -№ 1. -С. 43-44.

494. Хлебникова Н.С. Село моей юности Челновая / Н.С. Хлебникова // Город на Цне. -1996. -5 декабря.

495. Хок СЛ. Крепостное право и социальный контроль в России: Петровское, село Тамбовской губернии / C.JI. Хок; пер. с англ. -М.: Прогресс-Академия, 1993.-192с.

496. Хромов О.Р. «Сотворение мира» в русской лубочной традиции / О.Р. Хромов // Живая старина. -1997. -№ 1. -С. 10-12.

497. Чеканский И. Материалы по народной медицине Енисейской губернии / Иван Чеканский // Сибирский архив: Журн. ист., .этногр., культуры Сибири, Сред. Азии и Дальнего Востока (1913-1915). -1914. -Кн. 6. -С. 267282.

498. Черепанова О.А. Кем «полохали» детей на Руси / О.А. Черепанова // Живая старина. -1994. -№ 1. -С. 23-26.

499. Чернецов А.В. Язычество и суеверие по древнерусским изображениям / А.В. Чернецов//Живая старина. -1994. -№ 1. -С. 18-23. 1994 а.

500. Чернецов А.В. Двоеверие: Мираж или реальность? / А.В. Чернецов // Живая старина. -1994, № 4. -С. 16-19. 1994 б.

501. Чернецов С.Б. Путешествие Александра Великого из Иерусалима в рай и обратно // Живая старина. -1997. -№ 3 (15). -С. 27-29.

502. Чигин С. Мордва мокша: Очерк (религиозные верования, песни) / Сергей Чигин // Архив РГО. Разряд 40. -Дело № 39. -СПб., 1903. -22 л.; с примечанием: «Спасский уезд Тамбовской губернии, село Анаево».

503. Чубинский П.П. Труды этнографическо-статистической экспедиции в Западно-Русский край, снаряженной Императорским Русским Географическим обществом: Юго-Западный отдел: в 7 т. / Материалы и исследования, собранные д. чл. П.П. Чубинским. -СПб., 1872-1878.

504. Шаброва Е.Н. Морфемика диалектного глагола / Ред. коллегия: J1.J1. Касаткин (отв. ред.), О.Г. Ровнова, Т.Б. Юмсунова // Проблемы современной русской диалектологии: Тезисы докладов межд. конф. 23 25 марта 2004 г. Москва, 2004. 174 с. С. 164 - 165.

505. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка: Пособие для пед. ин-тов / Н.М. Шанский. -М.: Просвещение, 1964. -327 с.

506. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка: Учеб. пособие для вузов по спец. «Русский яз. и лит» / Н.М. Шанский. 3-е изд., испр и доп. -М.: Высш. шк., 1985. -160 с.

507. Шахматов А.А. Введение в курс истории русского языка. 4.1: Исторический процесс образования русских племен и наречий / А.А. Шахматов. -Пг.: Изд. ком. студентов и.-ф. ф-та ун-та, 1916. -146 с.

508. Шахматов А.А. Очерк современного русского литературного языка / А.А. Шахматов. -Л: Гос. изд., 1925. -212 с.

509. Шахматов А.А. Историческая морфология русского языка / А.А. Шахматов. -М.: Гос. учебно-пед. изд-во Мин-ва Просвещения РСФСР, 1957. -400 с.

510. Шеваренкова Ю.М. Русская устная народная легенда в ее жанровых разновидностях: Дис. . канд. филол. наук / Шеваренкова Юлия Михайловна. -Ижевск, 2002. -190 с.

511. Шеваренкова Ю.М. Дивеевские легенды // Живая старина. -1999. -№ 2. -С. 25-27.

512. Шевченко В.Ф. Похоронные и поминальные ритуалы / В.Ф. Шевченко // Современный городской фольклор. -М.: Рос. гос. гум. ун-т, 2003. -736 с. -С. 391-409.

513. Шевченко Е.А. и др. Часовни и кресты Малопинежья / Публикация Е.А. Шевченко, Т.С. Каневой, З.Н. Мехреньгиной // Живая старина. -2004. -№ 2 (42). -С.2-7.

514. Шейн П.В. Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо-Западного края: в 3 т. / П.В. Шейн. -СПб.: тип. Акад. наук, 1887-1902.

515. Шейн П.В. Великорусе в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах.: Материалы, собранные и приведенные в порядок П.В. Шейном. Т. I: вып. 1-2. -Спб.: Акад. наук, 1898-1900. -Т.1, 1900. -835 с.

516. Шишков А. Сказание о Тамбовской чудотворной иконе Божией Матери / Сост. А. Шишковым. -Тамбов, 1886. -28 с.

517. Шмелев А.Д. Русская языковая модель мира: Материалы к словарю / А.Д. Шмелев. -М.: Языки слав, культуры, 2002. -224 с.

518. Шмелев И.С. Лето Господне. СПб.-М.: ОЮ-92, 1996. -480с.

519. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973.

520. Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика: Учеб-, пос. для студ. пед. ин. по спец. «Рус. яз. и лит.» / Д.Н. Шмелев. -М.: Просвещение, 1977. -335 с.

521. Шустиков А.А. Простонародное лечение болезней в Кадниковском уезде / А. Шустиков //Живая старина. -1902. -Вып. 2: год 12-й. -С. 201-206.

522. Щербак А.С. Генезис тамбовских говоров // Материалы к лингво-фольклорному атласу Тамбовской области. -Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 1999. -80 с.-С. 4-11.

523. Щербакова Л.Е. Формирование русской метеорологической лексики: наименования осадков, наименования состояний погоды: Автореф. дис. .канд. филол. наук / Щербакова Людмила Евгеньевна. -Саратов, 1983. -17 с.

524. Эрдейи Ж. Исторические проблемы архаических народных молитв / Жужанна Эрдейи // Живая старина. -1999. -№ 2 (22). -С. 12-13.

525. Этимологические исследования: Сб. науч. тр. Вып. 8. / Под ред. Е.Л. Березович. -Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2003. -246 с.

526. М.,1906. С 1926 по 1930 гг. под загл.: Этнография. С 1931 по 1090 гг. под загл.: Советская этнография. ЭО.

527. Этнолингвистический словарь славянских древностей. Проект словника: Предварительные материалы / Ред. коллегия: А.В. Гура, О.А. Терновская, С.М. Толстая, Н.И. Толстой (отв. ред.). -М.: Наука, 1984. -171 с. Проэкт словника 1984.

528. Этнопсихолингвистика. Ю.А. Сорокин, И.Ю. Марковина, А.Н. Крюков и др.; отв. ред. Ю.А. Сорокин. -М.: Наука, 1988. -190 с.

529. Юдин А.В. Проблемы языка и народной культуры в люблинской «Этнолингвистике» // Живая старина. -1998. -№ 2 (18). -С. 57 59.

530. Юмсунова Т.Б. Празднование Троицы у семейских Забайкалья / Т.Б. Юмсунова // Живая старина. -2004. -№ 2(42). -С.29-32.

531. Юсов СЛ., Юсова Н.Н. Мотивы воздвижения нарочитых крестов у православных украинцев буковинского Подолья / C.JL Юсов, Н.Н. Юсова // Православие и культура этноса. -М.: Старый Сад, 2000. -С. 53-54.

532. Языковая номинация: Общие вопросы. Кн. 1. / Отв. ред. Б.А.Серебренников, А.А.Уфимцева. -М.: Наука, 1977. -395 с. [1977 а].

533. Языковая номинация: Виды наименований. Кн. 2. / Отв. ред! Б.А. Серебренников, А.А. Уфимцева. -М.: Наука, 1977. -356 с. [1977 б].

534. Языкознание: Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н.Ярцева. 2-е репринт, издание «Лингвистического энциклопедического словаря» 1990 года. -М.: Большая Российская энц., 1998. -685 с.

535. Янкова В. Культ святых-отшельников и монастырская культура: К постановке вопроса// Славяноведение. 1997. -№ 2. -С. 49-60.

536. Толстая С.М. «Самарянка»: баллада о грешной девушке в восточно-и западно-славянской традиции // w. Zwierciadle j?zuka i kultury / Pod. red. J. Adamowskiego, S. Niebrzegowskiej. -Lublin, 1999. -S. 59-81. 1999 в.

537. Jezyk a kultura. Tom 3. Wartosci w j?zyku i tekscie. Pod redakcj^ J. Puzyniny i J. Anusiewicza. -Wroclaw: Wiedza о kulturze, 1991. -176 s.

538. J^zykowy obraz swiata. Pod red. J. Bartminsktego. -Lublin: Uniwersytetu Marii Curie-Sklodowskiej, 1999. -297 s.

539. Machek V. Ceska a slovenska jmena rostlin. -Praha, 1954. -366.

540. Nazwy wartosci. Studia leksykalno-semantyczne. 1. Red. J. Bartminski, M. Mazurkiewicz-Brzozowska. -Lublin: Uniwersytetu Marii Curie-Sklodowskiej, Instytut Filologii Polskiej, 1993. -276 s.российская государственнаябиблиотека

541. Niebrzegowska S. Polski sennik ludowy. -Lublin: Uniwersytetu Marii Curie-Sklodowskiej, 1996. -297 s.

542. СПРАВОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА И СЛОВАРИ

543. Анненков Н.И. Простонародные названия русских растений, собрал Н. Анненков. М.: Университет, тип., 1858. 159 с.

544. АОС Архангельский областной словарь // Под ред. О.Г. Гецовой. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980-. Вып. 1. (А - Бережок) -.

545. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов (около 7000 терминов). 2-е изд. стереотип. М.: Сов. энциклопедия, 1969. - 607 с.

546. Беляева О.П. Словарь говоров Соликамского рацона Пермской области / О.П. Беляева (сост.); под ред. Е.А. Голушковой. -Пермь, 1973. 706 с. Сл. Перм.

547. Библейская энциклопедия. Иллюстрированная полная популярная библейская энциклопедия в 4-х выпусках. Труд и издание архимандрита Никьфора. М.: тип. А.И. Снегиревой, Остоженка, 1891. Репринт: Издание Свято -Троице -Сергиевой Лавры, 1990. 902 с. БЭ.

548. Востриков О.В. Традиционная культура Урала: Опыт этноидеографического словаря русских говоров Свердловской области. Вып. 1: Народный календарь. -Екатеринбург : Уральское литературное агентство, 2000.-148 с. Востр..

549. Вургафт С.Г., Ушаков И.А. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. -М.: Церковь, 1996.

550. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. Т.1: А-3. Т.2: И-О. Т.З: П-Р. Т.4: C-Y / В.И. Даль. -М.: Изд. Группа «Прогресс», «Универс», 1994. Даль. (Репринт, воспроизведение издания 1903-1909 гг.)

551. Добровольский В.Н. Образцы говора Жиздринского уезда Калужской губернии // Живая старина, 1899. Вып. 3-4. С. 387-390.

552. Добровольский В.Н. Смоленский областной словарь. Смоленск, 1914.

553. Дубровина С.Ю. Народное православие на Тамбовщине. Опытэтнолингвистического словаря. Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2000. 170 с. 2000 а.320 с.

554. Дубровина С.Ю. Народное православие на Тамбовщине. Опыт этнолингвистического словаря (монография). 2-е издание, Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2001. 171с. 200U.

555. Иванова А.Ф. Словарь гозоров Подмосковья: Учеб.-метод. пос. для лит. фак. / А.Ф. Иванова. -М.: М-во Просвещ. РСФСР, 1968. -598 с. Сл. Подм..

556. Куликовский Г. И. Словарь областного олонецкого наречия в его бытовом и этнографическом применении. Собрал на месте и составил Герман Куликовский. -СПб.: ОРЯС Имп. АН, 1898.-150 с.

557. Морозов И.А. и др. Духовная культура Северного Белозерья: Этнодиалектный словарь / Морозов И.А., Слепцова И.С., Островский Е.Б., Смольников С.Н., Минюхина Е.А. -М., 1997. -432 с. Белозерье.

558. Народный этнодиалектный словарь / Публикация А. П. Минаевой // Живая старина. -№ 3 (35). -2002. -С. 33-34.

559. Подвысоцкий А. Словарь областного архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении / Собирал на месте и составил Александр Подвысоцкий. -СПб.: 2-е Отделение Акад. наук, 1885. -198 с.

560. Псковский областной словарь с историческими данными. JL: Изд-во Ленинградского ун-та, 1967-. Вып. 1-. ПОС.

561. Славянская мифология: Энциклопедический словарь. М.: Эллис Лак, 1995.-413 с. СМ.

562. Славянские древности: Этнолингвистический словарь: в 5 т. Под ред. Н.И.Толстого. М.: Межд. отн-я. -Т. 1, 1995: А-Г. -584 с. -Том 2, 1999: Д-К. -704 с. -Т. 3, 2004: К (Круг)-П (Перепелка). -704 с. СД.

563. Словарь вологодских говоров / Ред. Т.Г. Паникаровская. -Вологда: Изд-во ВГПИ. -1983: А-Г. -143 с. -1985: Д-3. Сл. Волог..

564. Словарь говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья / Под ред. Т.Б. Юмсуновой. -Новосибирск: Изд-во СО РАН, Научно-изд. центр ОИГГМ, 1999. -540 е.: 10 ил., прил. Сем..

565. Словарь диалектного просторечия Среднего Приобья / Под ред. О.И. Блиновой. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 2003. -370 с.

566. Словарь древнерусского языка: XI XIV вв.: в Ют. / Гл. ред. Р.И.Аванесов. -М.: Рус. яз., 1988-. -Т.1-. СДРЯ.

567. Словарь исторический о святых, прославленных в российской церкви, и о некоторых подвижниках благочестия, местно чтимых. -М. .-Книга, 1990,294 с.

568. Словарь книжников и книжности Древней Руси: XI первая половина XIV века / Отв. ред. Д.С. Лихачев. -Л.: Наука, 1987. -В.1, 1987. -492 с. -В.2, 1988. -515 с. -В.З, 1992. -410 с. -В.З, 1998. -518 с.

569. Словарь русских говоров Башкирии / Под ред. проф. З.П. Здобновой. // -Уфа: Изд-во Башкир, ун-та, 1992. -Вып.1: А,Б,В. 100 с. Вып. 2 и др. Сл. Башк..

570. Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей / Гл. ред. А.С. Герд. -СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1994 -. Сл. Кар..

571. Словарь русских говоров Кузбасса / Под. ред. Н.В. Жураковской, О.А. Любимовой (отв. ред.). Новосиб. Гос. пед. ин-т. -Новосибирск, 1976. -233 с.

572. Словарь русских говоров Новосибирской области / Под ред. А.И Федорова. -Новосибирск: Наука, Сиб. отд-е, 1979. -605 с. Сл. Новосиб.

573. Словарь русских говоров Сибири / Под ред. А.И. Федорова; сост. Н.Т. Бухарева, А.И. Федоров. -Новосибирск: Наука, Сиб. предпр. РАН. -Т. I. 4.1: А-Г, 1999. -304 с. Т. II: К-Н, 2001. Сл. Сиб.

574. Словарь русских говоров Среднего Урала / Урал. гос. ун-т им. A.M. Горького. Редкол. П.А. Вовчок (гл. ред.) и др. -Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1964 -. -Т.1: А-К, 1964. -Т.2: К-Н, 1971. Т.З: О-П, 1981. Т.4: П. Т.5 ПС, 1984. ССУ.

575. Словарь русских говоров Среднего Урала. Дополнения"/ Под. ред. А.К.Матвеева. -Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1996. -580 с. ССУ 1996.

576. Словарь русских говоров южных районов Красноярского края. -2-е изд., перераб. и доп. -Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1988. -448 с. Сл. Краснояр.

577. Словарь русских донских говоров. В 3-х тт. / Ред. коллегия B.C. Овчинников (отв. ред.) и др. -Ростов н/Д: Изд-во Ростов, ун-та. -Т.1., 1975: А-3. -Т.2, 1976: 3 (заклекать)-П (перветка). -Т.З., 1976: П-Я. Сл. Дон. 1975 -.

578. Словарь русских донских говоров. В 2 т. -2-е изд., перераб. и доп. -Ростов н/Д: Изд-во Ростов, ун-та, 1991. Сл. Дон. 1991.

579. Словарь русского языка XI-XVII вв . / Гл. ред. С.Г. Бархударов. АН СССР. Ин-т русского языка. -М.: Наука, 1975 -. Вып.1 -.

580. Словарь современного русского литературного языка: Тт. 1 17 -М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1950 -1965. ССРЛЯ.

581. Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка: в 4 т. / Д.Н. Ушаков (ред.) -М.: Госуд. Изд-во иностр. и нац-х словарей, 1938-1940. -Т.1: А-Л. -Т.2: Л-Ояловеть. -Т.З: И-Ряшка. -Т.4: С-Ящурный.

582. Шейн П.В. Дополнения и заметки П. Шейна к «Толковому словарю» Даля. -СПб.: тип. Имп. Акад. Наук, 1873. -52 с.

583. Симоновий Д. Ботанички речник имена бидака са именима на руском, англеском, немачком и француском .езику / Драгутин СимоновиЬ. -Београд, 1959.-580 с.