автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Художественная жизнь Нижнего Тагила в первой половине XX века

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата культурологии Добрейцина, Лидия Евгеньевна

Введение. 3.

Глава 1. Провинциальный город как культурный феномен. 24.

Глава 2. Нижний Тагил в эпоху революционных перемен 1900-1920-х годов. 61.

§ 1. Культура «горного гнезда» в начале XX века. 61.

§ 2. Тагил в 1917 - 1920-е годы: от горнозаводского гнезда к «соцгороду». 89.

Глава 3. Город советской культуры (Нижний Тагил в 1930-е-50-е годы). 122.

§ 1. Культура провинциального города в условиях становления тоталитаризма (Тагил в 1930-е годы). 122.

§ 2. Культурное пространство провинции и духовный потенциал столицы, их взаимодействие в Тагиле 1940-х-50-х ГОДОВ. ! 55.

Введение диссертации2002 год, автореферат по культурологии, Добрейцина, Лидия Евгеньевна

Актуальность исследования. Мир городской культуры - благодатная почва для исследователей самых различных гуманитарных наук. Город -квинтэссенция цивилизации, живая история и одновременно ее результат. Он представляет собой точку пересечения исторических, социологических, филологических, искусствоведческих интересов. Но знания специалистов в конкретной области освещают соответственно свой аспект бытия города, не давая целостной картины и, главное, далеко не всегда выявляя причинно-следственные связи между отдельными сторонами его функционирования и развития. Представление о городе как живом становящемся организме может дать объединение всех знаний и методов конкретных наук, но не механическое, а выстраивающее единую систему, которая с помощью всего многообразия фактов позволит объяснить общие закономерности и даст право делать более или менее обоснованные прогнозы относительно будущего города, выстраивать стратегию и тактику его дальнейшего развития.

В нашей работе в качестве объекта анализа предлагается провинциальный город. Это значит, что осмысление его культуры должно строиться с учетом всех особенностей такого положения в иерархии: географической, административной и культурной. Наиболее сложным, на наш взгляд, является выяснение связей провинциального города со столицей, которая в России традиционно была центром культуры. Проблема взаимодействия столичной и провинциальной культур особенно остро стоит в России. Причиной этого, очевидно, служат не только огромные размеры, затрудненность сообщения, но и преобладание авторитарных способов управления страной, закладывавшихся еще в Древней Руси и утвердившихся со времен Петра I.

Следует также обратить внимание на достаточно распространенное определение провинциального как некоего качества, в той или иной мере присущего обитателям провинции независимо от статуса города, в котором они живут. "Провинциал - не любой житель провинции, а носитель этого *.<ораза жизни. То есть это человек низкого культурного развития, обыватель, лишенный высоких гражданских идеалов, типичный конформист, боящийся сильных мира сего, преклоняющийся перед всем столичным" (94, с. 122). С этих позиций к провинциалам можно причислить и довольно большую часть людей, проживающих в столице. И в наши дни немало москвичей, которые годами обходятся без тех культурных благ, которые представляет им жизнь в столице. И в то же время, тянущиеся к «духовной пище» жители провинции, несмотря на расстояние, находят возможность быть в курсе важнейших событий столичной культуры. Подобное определение вполне справедливо и чрезвычайно продуктивно. Оно снимает огульное обвинение в отсталости и косности со всех жителей провинции и одновременно лишает ореола «столичности» тех, кто присваивает его себе как бы «по месту жительства». Но для целей нашего исследования оно все же не совсем удобно, так как берет за основу качества личности, в то время как в нашей работе речь идет о городе. Это не дает нам возможности уделить личности то внимание, которого она, безусловно, заслуживает.

Основная цель нашего исследования - воссоздание целостного культурного облика Нижнего Тагила в первой половине XX века. Выбор города и периода не случаен. Тагил - одновременно своеобразный и типичный провинциальный город. Его провинциальность проявляется в значительной удаленности от столичных городов, замедленности темпа жизни, отсутствии яркой и разнообразной духовной деятельности. Основанный как заводской поселок в начале XVIII века, он на протяжении всей своей истории оставался фактически монофункциональным городом, в котором возможности для развития духовной культуры весьма ограниченны. С другой стороны, тагильская культура и сам облик города складывались таким образом, что сформировался особый мир, менталитет жителей, были заложены предпосылки для появления нетрадиционных явлений в художественной жизни. Поэтому нас интересовали одновременно типические черты провинциального «культурного гнезда» и причины зарождения в этих условиях особенностей, которые отличают внешний и внутренний облик Тагила.

Выбор периода был обусловлен двумя обстоятельствами. Первое - это сложность и многоаспектность времени, характерная для истории России в целом, когда на протяжении жизни одного поколения несколько раз сменились основные парадигмы развития общества и принципы существования культуры. Второе - слабая изученность истории Тагила первой половины XX века. Если тагильским краеведам и старожилам этот период его жизни известен достаточно хорошо, по крайней мере с точки зрения фактов, то специальной исследовательской литературы о нем недостаточно. Тем более нет целостного осмысления разрозненных сведений об изменениях в развитии культуры города, о связях этих изменений с общенациональным культурным процессом, с прошлым и будущим Тагила. Поэтому одной из основных задач работы можно считать систематизацию информации о культуре этого переходного периода, который стал связью между полярными на первый взгляд, но едиными по сути мирами - демидовским «горным гнездом» и современным Тагилом.

Степень изученности проблемы. Идея комплексного изучения города не нова. В отечественной науке она была выдвинута еще в 1910-1920-е годы петербургским историком И.М. Гревсом и подхвачена целым рядом его учеников. Гревс писал: "Город - одно из сильнейших и полных воплощений культуры, один из самых богатых видов ее гнезд. Но надо уметь подойти к сложному предмету познания, в частности, понять город, не только описать его, как пассивную плоть, но и почуять, как глубокую живую душу, уразуметь город, как мы узнаем из наблюдений и сопереживаний душу великого или дорогого нам человека" (7, с. 25). В 1923 году филолог Н.К. Пиксанов в своей работе «Два века русской литературы» параллельно с Гревсом выдвинул термин «культурное гнездо» в применении к периферийным городам и отдельным культурным явлениям внутри них. "Наметился путь изучения областных культур через изучение «культурных гнезд» как первичных ячеек общерусской культуры" (22, с. 3).

Идеи Пиксанова - Гревса способствовали массовому подъему краеведческого движения в 1920-е годы. Школе Гревса принадлежат термины «родиноведение» и «градоведение», подчеркивающие важность изучения культуры периферийных культурных центров, прежде всего городов. Разработке методологических принципов этих наук посвящен ряд статей Гревса и его единомышленников: Н.П. Анциферова, ММ. Богословского, ВВ. Богданова, С. В. Бахрушина в журналах «Краевед», «Экскурсионное дело», «Педагогическая мысль», «Вопросы краеведения в школе», а также отдельные издания: «Областные культурные гнезда» Пиксанова (82), «Как изучать свой город в плане школьной работы» Анциферова (6). В последнем даны ценные методические указания не только для школьного краеведения, также чрезвычайно популярного в те годы, но и для исследования города в самом широком смысле. Анциферов не раз подчеркивал значимость подобных исследований: "Все возрастающий интерес к городу - характерная черта современности. Намечено образование особой отрасли знания -градоведения. Все эти явления характеризуют большое движение общественной мысли, которое получило особое название - урбанизм. Познание города дает чрезвычайно много для каждого работающего в области обществоведения. То, что удается узнать из книг, в лучшем случае из документов, подлинных свидетелей событий, все это получает проверку на материале города. В каждом самом малом уголке города, как в капле воды, отражена многообразная и сложная жизнь социального организма, со всеми его противоречиями и внутренней борьбой" (6, с. 5).

И.М. Гревс считал комплексное изучение города неотъемлемой частью не только краеведения, но и исторической науки в целом. "Особенно смутно представляется нам образ краеведческого изучения целокупной культуры (здесь и далее курсив И.М. Гревса) данной местности. Это и есть объект истории в целом; это же представляет важный предмет для самопознания края и необходимый элемент для познания страны (родиноведения): культура, мир человека, развитие его в личности и обществе, во всех сферах жизни внешней и внутренней, в деятельности и ее плодах, в сознании и его мотивах. Имею в виду изучение города, как самого сильного конкретного воплощения культуры" (104, с. 247).

Широко обсуждалась роль провинциальных центров и вообще провинции в общенациональной культуре. На этот счет существовало две точки зрения. М.М. Богословский считал, что "прежде всего - связь с метрополией, а местные особенности выступают как «нюансы», которые подтверждают те же общие закономерности" (23, с. 4). Другую позицию занимали Н.П. Анциферов и В.В. Богданов: "Необходимо выделять 1) специфические черты, характерные для всех русских провинций 2) особые черты, характерные исключительно для данной провинции 3) черты, присущие данной провинциальной культуре как центру, к которому тяготеют свои собственные провинции" (23, с.5).

Однако, подчеркивая важность изучения провинциальных культурных гнезд, сами представители школы «родиноведения» занимались исследованием столичных центров, главным образом Петербурга. Чрезвычайно интересным образцом подобного рода являются работы Анциферова о Петербурге. Но в них автор делает акцент на образах города в литературе, что, очевидно, отражает его личные пристрастия («Петербург Достоевского», «Петербург Пушкина», «Душа Петербурга») (7) . Глазами писателей показаны и разные города мира, в том числе России, в сборнике «Современные города», составленном совместно с Т.Н. Анциферовой (4). Такие панорамы городов, несомненно, красноречивы и должны быть использованы в качестве источников для дальнейших исследований, но они не ставят целью научно-обоснованный анализ города, оставаясь в рамках художественных образов. Схожа с ними и книга (самостоятельная работа, автор которой не имел отношения ни к каким научным школам) писателя В. А. Гиляровского «Москва и москвичи» (18), представляющая собой собрание блестящих зарисовок внешнего облика и быта первопрестольной русской столицы. Спустя почти столетие другой литератор -Петр Вайль - обратился к магии различных городов, в разное время и по-разному представлявших собой «центры мира». Его монография «Гений места» (15) написана в жанре путевой прозы (по определению критиков, в частности автора послесловия к изданию 1999 года Лев Лосев). Она представляет собой осмысление в философско-эссеистической манере своеобразия духа, образа города, данное сквозь призму художественной культуры, причем, в отличие от работ Анциферова, не только литературы, но и кинематографа, музыки, изобразительного искусства.

Несколько ближе к задачам культурологического исследования стоит работа Н.П. Анциферова «Быль и миф Петербурга» (5), которая трактуется самим автором как методическая разработка к экскурсии по городу. Но и это по самому своему жанру скорее развернутый план для исследования, нежели само исследование. Опыты же подобного рода в отношении периферийных городов с отражением именно провинциальной специфики нам неизвестны.

В начале 1930-х годов идеи «родиноведов» подверглись критике, а краеведение было перестроено с уклоном в утилитаризм. Изучение провинции с учетом ее самобытного культурного облика было признано вредным и почти заглохло. "В конце 1960-х годов концепт «культурное гнездо» появился вновь, но в основном с указанием на невозможность его использования. Областное понималось как отдельное, а не частное" (23, с. 7).

В последнее десятилетие XX века интерес к изучению культуры провинции возник вновь. Любопытно отметить, что своего рода «возрождение» этого интереса вновь оказалось связано, помимо провинциальных научных школ, с Петербургом. Учеными Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена была разработан так называемый «регионоведческий» подход к изучению провинциальных (и не только) культурных центров. Он подробно изложен в целом ряде публикаций, выходивших на кафедре художественной культуры университета с 1998 года. Той же проблеме посвящен сборник «Основания регионалистики» под редакцией А.С. Герда и Г.С. Лебедева, вышедший в Петербурге в 1999 году (77). Авторы подчеркивают свою связь с концепцией школы Гревса, рассматривая свою работу как "развитие тех направлений, которые наметились в трудах И.М. Гревса и его последователей." (77, с. 11). Выделение различных областей знаний, изучающих культуру регионов, в отдельную науку -регионалистику - позволит, по мнению авторов сборника, "оценить культуру и основанную на ней форму самосознания как основной интегрирующий общественный фактор, а, следовательно, во всех сферах знания определить структурные позиции таких его составляющих, как теория, история и остальные структурные характеристики" (там же). Методологические принципы исследования, предложенные в этой работе, представляются нам весьма ценными, действительно развивающими и уточняющими концепцию «родиноведов» 1920-х годов в свете позднейших достижений гуманитарной мысли. Прежде всего, это идеи семиотики, то есть, отношение к культуре региона как целостному тексту. Регионалистика предлагает рассматривать культурно-исторический потенциал города или области "как сумму различных, хронологически относительно синхронных наиболее общих типов, выделяемых по материалам конкретных наук. Тип в координатах места и времени определяется как топохрон. Любой материальный объект, правильно интерпретированный, выступает как топохрон культуры, раскрывающий ее семантическое содержание. Хронотоп - регламентируемая модель человеческого поведения (Бахтин). Оба понятия фиксируют и развертывают архетип культуры, закрепляют его в пространстве-времени и реализуют в стереотипном поведении индивида и социума. Ключ к преобразованию топохрона в хронотоп - имя (топоним). Семантика топохрона через топоним, развертываемый в хронотоп, составляет высший доступный для исследователя уровень структурирования движения культурной энергии" (77, с. 42).

Применение идей семиотики к анализу города как пространственной структуры - метод, популярный в последнее десятилетие. "Выявление способности пространственных отношений быть носителями разнообразных культурных смыслов и изучение соответствующих семиотических средств вело к выделению семиотики пространства в самостоятельную сферу исследования. Способность пространства. выражать «любые значения, коль скоро они имеют характер структурных отношений», позволяет говорить о языке пространства. как об одном из важнейших и необходимых языков культуры" (97, с. 27). Соответственно, город - это особым образом организованная структура, которая прочитывается как модель мироздания, космоса, и противостоит окружающему ее природному хаосу. Такой подход к пониманию города успешно развивается исследователями Екатеринбургского института урбанистики, созданного на основе Уральской архитектурно-художественной академии. Некоторые результаты их работы представлены в книге «Семиотика пространства» под редакцией А.А. Барабанова (87). Подобный анализ города предпринят и в статьях сборника «Человек и город: пространства, формы, смыслы» (97), вышедшего в Санкт-Петербурге (среди его авторов - также ряд екатеринбургских урбанистов).

Из доступных нам зарубежных изданий наиболее интересными представляются работа У. Эко «Отсутствующая структура. Введение в семиологию» (99), в частности, раздел «Семиотика архитектуры», а также небольшая статья Джеймса Дональда «Город, кинематограф: современные пространства» (101). Блестящий пример семиотического анализа города дал в 1990 году (в России опубликована в 1999) Ю.М. Лотман в своей монографии «Внутри мыслящих миров» (60) в главе «Символика Петербурга». Попытки подвергнуть семиотическому анализу городское пространство, раскрыть глубинные смыслы его организации представляются нам чрезвычайно плодотворными и берутся за методологическую основу, когда речь идет именно о пространстве, будь то географическое, архитектурное или культурное пространство.

Однако анализ города как целого подразумевает и рассмотрение происходящих в нем внутренних процессов, лишь опосредованно связанных с особой организацией и восприятием пространства. Не менее важно, как нам кажется, обращать внимание на экономические, социальные, даже политические аспекты бытия исследуемого города, на его художественную жизнь.

В числе работ, посвященных городу, хотелось бы отметить еще фундаментальную монографию М.С. Кагана «Град Петров в истории русской культуры» (40). Она представляет собой попытку целостного охвата жизни города с позиций деятельностного подхода к культуре и может в какой-то степени служить для нас примером, хотя это снова объект столичного статуса. Во введении к ней автор дает определение культуры города, вписывая его в контекст своего определения культуры вообще: ".Культура имеет разные масштабы.; самый широкий масштаб - культура человечества, самый узкий -культура личности, а между ними - целая серия разных модусов культуры: национальный, сословный, профессиональный, возрастной и т.п.; в их числе и культура города как специфическое проявление национальной культуры. Культура имеет три модальности - духовно-человеческую, процессуально-деятельностную и предметную, и ее реальная жизнь есть постоянный переход одной модальности в другую. А отсюда следует, что культура города. должна рассматриваться в единстве и взаимопревращениях этих трех сторон ее целостности существования и развития: в этом круговороте - точнее, спиралеобразном движении - рождается и формируется специфический культурный облик города" (40, С. 13-14).

Чрезвычайно интересные идеи высказывались в статьях и тезисах различных сборников, посвященных отдельным проблемам культуры провинции. Особенно нужно отметить исследования проблем интеллигенции в провинции, которыми сейчас занимаются многие провинциальные центры (Новосибирск, Омск, Иваново и др.). Представляет интерес ряд статей в сборнике «Интеллигент в провинции», посвященный роли интеллигенции в культуре малых городов. Сущностные черты провинциальной интеллигенции и жизни в провинции обозначил и проанализировал Л.Н. Коган в статье «Духовный потенциал провинции: вчера и сегодня» (111). Основные положения концепции Пиксанова - Гревса подробно изложены в статье новосибирских исследователей Е.И. Дергачевой-Скоп и В.Н. Алексеева «Концепт «культурное гнездо» и региональные аспекты изучения духовной культуры Сибири» (23), а также в более позднем издании омских ученых «Мир историка: идеалы, традиции, творчество», в статьях В.Г. Рыженко и Т.А. Сабуровой (84, 85). Кроме того, чтобы уточнить наши знания о городе и способах его функционирования, нам пришлось привлечь связанные с нашей темой общие работы историков, социологов, архитекторов, дизайноведов, урбанистов, как правило, носящие отраслевой характер, то есть, посвященные какому-то одному аспекту жизни города. Это статьи И.С. Турова «Городской образ жизни: теоретический аспект» (117), Ю.Л. Пивоварова «Географическое учение об урбанизации: проблемы и поиски решений» (115), обозначающие особенности городского пространства, как физического, так и социального. Здесь же стоит отметить статью философа Юрия Левады «Почему дороги ведут в Рим» (114) и работу французского социолога Алена Турэна «Центр и провинция» (118), раскрывающую особенности диалога столицы и регионов в современной Франции.

Данный обзор показывает, что потребность в комплексном осмыслении культуры городов существует и попытки предпринять такое осмысление делались и делаются неоднократно. Разработаны достаточно разнообразные методологические подходы к анализу «историко-культурных зон» (термин, данный авторами сборника «Основания регионалистики»), обсуждаются отдельные проблемы бытия городов различного ранга. Однако исчерпывающего исследования, дающего образец применения подобных методов к изучению культуры именно провинциального города нет, или же они мало известны. Несколько больше «повезло» в этом плане столицам, особенно Петербургу, но особенности их культурной жизни таковы, что руководствоваться теми же принципами при изучений провинции без соответствующей корректировки невозможно. Тем более это составляет проблему для городов, не являющихся носителями богатых исторических традиций. И.М. Гревс не раз уточнял, что утверждаемые им идеи относятся, прежде всего, к крупным историческим центрам.

Серьезная научная литература, посвященная Тагилу первой половины XX века, практически отсутствует. Среди общих работ, посвященных культуре Тагила, следует выделить исследование сотрудников Московского этнографического музея В.Ю. Крупянской, О.Р. Будиной и других «Культура и быт горняков и металлургов Нижнего Тагила (1917-1970)» (49). В этой книге собран богатый фактический материал, хотя и не весь, а лишь соответствующий идеологическим установкам времени, в которое писалась работа. Тем не менее это исследование можно считать основным и опорным в изучении культуры советского Тагила. К числу общих работ следовало бы отнести и несколько раз (с 1945 года) переиздававшийся коллективный труд «Нижний Тагил», но это скорее выполненная в традиционном для советского времени стиле «книга о городе», которая представляла официальную точку зрения на его прошлое и настоящее. К разряду подобных изданий относится и сборник статей «В нашем краю» (14), где также содержится некоторая информация. Но в целом научная ценность этих книг невелика. Гораздо более интересны два выпуска статей и тезисов к конференции «Тагильский край в панораме веков» ([90, 91), проводимой совместно кафедрой истории Нижнетагильского педагогического института и Нижнетагильским музеем-заповедником горнозаводского дела Среднего Урала, где представлены результаты поисковой работы историков и краеведов. В них отражены самые разные эпохи и аспекты жизни города, и хотя это всего лишь статьи, многие из них могут послужить отправной точкой для дальнейших исследований.

Не существует отдельного фундаментального труда, посвященного художественной культуре Тагила, но изучение истории культуры Урала в целом имеет богатые традиции. Основоположниками изучения уральского изобразительного искусства следует считать пермского краеведа, музейного деятеля Н.Н. Серебреникова и свердловского искусствоведа Б.В. Павловского. Труд Н.Н. Серебренникова «Урал в изобразительном искусстве» (88) - первая работа подобного рода, осмысление художественных процессов на Урале со времени появления здесь искусства до 1950-х годов. Особая ценность этой книги - наличие в ней основной библиографии изобразительного искусства Урала и краткого биографического словаря художников, работавших на Урале. Б.В. Павловский является автором целого ряда исследований о становлении и развитии изобразительного искусства на Урале. В его обобщающих работах «Художники на Урале. Краткий обзор работ за 30 лет» (79) и «Декоративно-прикладное искусство промышленного Урала» (78) содержится ряд ценных сведений и заметок об изобразительном искусстве Тагила. В первой из них дается, в частности, характеристика творчества художников, работавших в Тагиле в годы Великой Отечественной войны.

Б.В. Павловский явился также создателем кафедры истории искусств в Уральском государственном университете, которая развивает традиции изучения уральского искусства. Осмысление художественного процесса на Урале на протяжении XX века с точки зрения современной науки дал в ряде работ С.В. Голынец. Особо следует выделить написанную совместно с JI.A. Заксом развернутую статью «Искусство Урала в социокультурном контексте XX века» (20). С.П. Ярков на протяжении ряда лет занимается изучением истории Екатеринбургской художественно-промышленной школы, в которой учились многие уральские художники, в том числе и работавшие в Тагиле (О.Э. Бернгард, Г.И Форшев, В.В. Топоркова, В.И. Шишов и др.). Одной из последних по времени работ, исследующих уральское изобразительное искусство 1920-х годов, стала выполненная на кафедре истории искусств УрГУ диссертация Е.ГТ. Алексеева «Художественная жизнь и развитие изобразительного искусства Урала 1920-х годов» (122), в которой содержится ряд неопубликованных ранее фактов и чрезвычайно подробный анализ уральского художественного процесса в этот период. Для нас особенно важно, что автор исследует также творчество малоизвестных художников, работавших в Тагиле, в частности В.В. Топорковой, Н.А. Банникова, В.А. Кузнецова.

Особую сторону научных интересов кафедры составляет невьянская иконописная школа и тесно связанные с ней уральские расписные промыслы. Следует отметить издание «Невьянская икона», научным редактором и автором обзорной статьи которого является Г.В. Голынец (70). В нем хотя и нет прямых указаний на тагильских мастеров, содержится характеристика распространенного в этом регионе иконописного стиля и путей его развития.

Большую ценность представляют исследования в этой области В.В. Барадулина, в особенности его книга «Уральский букет: народные росписи горнозаводского Урала» (10), где несколько глав посвящены подробному разбору расписного промысла в Нижнем Тагиле. В книге «Уральская икона» (94), также подготовленной учеными Уральского университета, собраны сведения о нижнетагильских иконописцах рубежа XIX-XX веков. Своего рода штрихами к портрету Нижнего Тагила можно считать ряд дипломных работ, выполненных студентами кафедры искусствоведения УрГУ, в которых содержатся малоизвестные факты. Правда, тематика этих работ не слишком широка: как правило, это монографические рассказы о жизни и творчестве конкретного художника (выбор которых тоже, в основном, ограничивается узким кругом наиболее известных имен), либо характеристика экспозиции и фондов тагильских музеев. Некоторые ценные факты содержит дипломная работа К. А. Гилевой, представившей анализ жизни и творчества каслинского мастера А.С. Гилева, некоторое время работавшего в Н. Тагиле (135).

Крупным центром исследований проблем уральской культуры является Институт истории и археологии УрО РАН. Под редакцией его директора академика В.В. Алексеева в последние годы вышел целый ряд обобщающих коллективных трудов, среди которых «Урал в годы Великой Отечественной войны» (3), «Уральская историческая энциклопедия» (95), «Урал в панораме XX века», «Урал на пороге третьего тысячелетия» (20, 27). Исследованием культуры, в частности образования на Урале в годы Великой Отечественной войны занимается доктор исторических наук А.В. Сперанский (188). Специалистом по истории краеведческого движения на Урале в 1920-1930-е годы является Н.Н. Тагильцева, автор кандидатской диссертации «История краеведения на Урале в 1920-1930 годах» (194) и ряда статей, в частности «Из истории краеведения на Урале (1921-1936 гг.)» (92). Проблемы интеллигенции в XX веке изучаются Центром региональных исследований при УрГУ под руководством доктора исторических наук М.Е. Главацкого. Силами этого Центра в последние годы изданы коллективные труды «Российская интеллигенция: критика исторического опыта» (30) и «Милосердие и благотворительность в российской провинции» (29). М.Е. Главацкий является также автором ряда книг об уральской технической интеллигенции начала XX века, о выдающемся инженере В.В. Грум-Гржимайло, соавтором сборника «37-й на Урале» (39) и «История репрессий на Урале» (93).

Существует целый ряд исследований, целиком посвященных или каким-то образом затрагивающих отдельные стороны жизни Урала в целом и Тагила в частности. Среди общеисторических работ выделяется двухтомная монография тагильского историка В.М. Кириллова «История репрессий в нижнетагильском регионе Урала. 1920 - начало 1950-х годов» (45). Касаясь в нашей работе темы репрессий, мы опирались, прежде всего, на это издание. Другим источником, подробно освещающим роль репрессий в жизни города и отдельных его жителей, нужно считать «Книгу памяти» (46), изданную тагильским обществом

Мемориал». Она представляет собой подробную подборку архивных документов, личных воспоминаний и исторических изысканий.

Среди историков, изучавших историю репрессий на Урале, кроме В.М. Кириллова, следует выделить Г.Я. Маламуда (163) и А.И. Делицоя (136).

Изучением изобразительного искусства Тагила занимается коллектив Нижнетагильского государственного музея изобразительных искусств. Благодаря его работе выявляется ряд малоизвестных, незаслуженно забытых художников, так или иначе связанных с Тагилом. К числу наиболее интересных находок относится новое открытие художественного наследия Павла Голубятникова, ученика и друга К. Петрова-Водкина, а также творчества и подробностей биографии Феликса Лемберского, сыгравшего видную роль в организации художественного процесса и распространении изобразительного искусства в Тагиле в годы Великой Отечественной войны. К источникам сведений об изобразительном искусстве Тагила следует отнести также популярные брошюры издательства СХ СССР о художниках О.Э. Бернгарде, П.С. Бортнове, М.В. Дистергефте, P.M. Задорине, М.П. Крамском.

Анализ архитектурного облика Тагила представлен в книге А.А. Стригалева и А. И. Целикова «Нижний Тагил: жилшцно-гражданское строительство» (89), которая подробно освещает принципы застройки города в 1930-1950-х годах. Написанная в 1959 году, она не всегда свободна от идеологической предвзятости, к тому же в ней рассматриваются в основном узко специальные градостроительные, даже инженерные проблемы. Профессиональный искусствоведческий анализ архитектуры советского Тагила содержится также в дипломной работе A.JT. Карташевой «Архитектура Нижнего Тагила после 1917 года» (148) - единственном из известных нам именно искусствоведческих исследований архитектуры Тагила XX века.

Представления о «душе города» можно почерпнуть из художественных произведений писателей Урала и, в частности, самого Тагила. Ярким примером здесь могут служить роман Д.Н. Мамина-Сибиряка «Горное гнездо» (164), посвященный Тагилу второй половины XIX века, и романы и очерки нижнетагильского прозаика А.П. Бондина, описывавшего город и его жителей первой трети века XX (126). Ценным источником, до некоторой степени освещающим жизнь Тагила в первые послереволюционные десятилетия, является сборник рассказов рабочих Тагила «Были горы Высокой» (127), отредактированный A.M. Горьким и изданный в 1935 году. Помимо информации о событиях тех лет, переданной «из первых рук», сборник дает богатый материал для размышлений о массовой психологии рядового провинциала, которому довелось жить «во время перемен».

Одним из основных источников знаний о культуре любого региона служат работы местных краеведов. Краеведческое движение на Урале имеет глубокие корни, которые были заложены еще во второй половине XIX века деятельностью УОЛЕ. На 1920-е годы пришелся второй всплеск краеведческой активности уральских любителей местной истории. Замечательные достижения и находки связаны с именами В.П. Бирюкова (Шадринск), Н.Н. Серебренникова (Пермь), М.О. Клера и Л.М. Хандросса (Екатеринбург-Свердловск), А.Н. Словцова и деятелей Тагильского общества исследователей местного края. Третий этап развития краеведения мы переживаем в последние десятилетия, когда вновь вспыхнул интерес к этой области знаний. Свидетельством этого интереса служит возрастание краеведческих изданий - «Шадринская старина», «Были Ирбита», «Уральская старина», «Пермский край», «Тагильский краевед», проведение регулярных краеведческих конференций, таких как Смышляевские чтения в Перми, Бирюковские чтения в Челябинске, упомянутые выше две конференции «Тагильский край в панораме веков». Знаменательно, что, как и на рубеже XIX-XX веков, в краеведческой работе принимают активное участие представители академической науки. В частности, редакторами «Уральской старины» являются сотрудники института истории и археологии УрО РАН В.В. Алексеев и А.В. Сперанский, а активными деятелями краеведческого движения в Тагиле - историки Нижнетагильского государственного педагогического института В.М. Кириллов, Т.К. Гуськова, Г.Я. Маламуд и др.

В 1928-1929 годах тагильское краеведческое общество выпускало «Материалы по изучению Тагильского округа» (165, 166), в которых можно найти информацию не только о каких-то конкретных находках, но и об организации этой работы и о самих деятелях краеведческого движения того времени. Альманах «Тагильский краевед» издается с 1988 года, научная ценность опубликованных в нем статей и фотоматериалов чрезвычайно велика. Хотелось бы выделить исследования краеведов А.И. Орлова, Е.Н. Епанчинцевой, И.Т. Коверды, С.В. Ганъжи, содержащие материал по самым разнообразным темам. Заслуживает внимания и фундаментальный справочный труд С.В. Ганьжи «Имена в истории нижнетагильского горнозаводского округа конца XVII-XIX веков» (133).

К числу источников кроме архивных документов следует отнести местные газеты, прежде всего главный печатный орган Тагила - газету «Тагильский рабочий» (с 1926 по 1933 - просто «Рабочий»), Нами были просмотрены издания с 1926 по 1950-е годы, а также отдельные более поздние номера, в которых содержалась исторически важная информация (рецензии на творчество художников, статьи об истории города и отдельных его деятелей, некрологи). В качестве справочного материала привлекались списки членов Союза художников разных лет, сведения о выставках и каталоги, адрес-календари, бюллетени работы Тагильского городского совета, рекламные буклеты.

Основным источником для выполнения работы послужили архивные документы. Большая их часть была найдена в архивах самого Нижнего Тагила, в фондах ОДОАНТ и архива НТГМЗ, а также в ГАСО. Для уточнения судеб некоторых художников, а также приказов и распоряжений из Центра, потребовалось обращение в московские архивы РГАЛИ и ГАРФ. Некоторые материалы оказались рассредоточены, так что возникла необходимость обращения к фондам отдельных учреждений культуры - Нижнетагильского государственного музея изобразительных искусств, Нижнетагильского горнометаллургического колледжа, детской музыкальной школы № 1, училища искусств, а также к документам, хранящимся у частных лиц. Большую помощь в работе оказали устные воспоминания старожилов города: историка и краеведа Т.К. Гуськовой, музыканта джаз-оркестра И.Н. Нестерова, актрисы П.Х. Бастриковой, бывшего завуча МОУИ ДМШ № 2 J1.M. Филоновой, преподавателя той же школы Н.Б. Майковской, первого директора музыкального училища А.Н. Карамышевой, художников М.В. Дистергефта, М.П. Крамского, B.C. Стеканова, П.С. Бортнова, врача Э.И. Бродской.

Таким образом, мы кратко представили две основные группы использованной нами литературы. Первая - это исследования о городе в целом, предлагающие различную методологию изучения с одной стороны культуры города (любого), а с другой - культуры провинции. Вторая - литература и источники, касающиеся непосредственно Нижнего Тагила. Третью, последнюю, группу составляют издания общефилософского содержания. Это различные попытки осмыслить происходящие в культуре XX века вообще и России в частности процессы, а также литература, дающая разъяснения ключевых для нашей работы терминов, таких как «провинция», «культура», «интеллигенция», «массовая культура», «культурное пространство», «художественная жизнь». Сюда относятся сборники статей о русской интеллигенции и о революционных событиях начала века «Вехи» (16) и «Из глубины» (34), а также двухтомные монографии по философии истории А.С. Ахиезера «Россия: критика исторического опыта» (8) и Г.П. Федотова «Судьба и грехи России» (96). Интерес для нас представляли также размышления Федотова и авторов сборника «Вехи» о феномене русской интеллигенции, а также предложение Федотова выделить отдельное определение «русские европейцы», характеризующее истинных устроителей и просветителей России.

Фундаментальным исследованием элитарного и массового сознания в культуре XX века является широко известная работа X. Ортеги-и-Гассета «Восстание масс» (76), на которую мы опирались в наших рассуждениях об особенностях массового сознания тагильчан. Понимание культуры как текста, накопленной и передающейся из поколения в поколение информации, подробно изложено Ю.М. Лотманом в его работе «Культура и взрыв». В его же «Семиосфере» даны основные принципы для понимания культурного пространства и времени, разъяснены механизмы культурного диалога. Те же проблемы культурного пространства и культурного диалога на примере советской культуры чрезвычайно интересно раскрьгвает В.З. Паперный в своей книге «Культура 2» (80), опираясь в основном на материал архитектуры. Кроме того, мьг использовали издания, анализирующие общественно-исторические, образовательные, художественные процессы в жизни страны в первой половине XX века.

Цель нашей работы - воссоздание целостного культурного облика провинциального города (Нижнего Тагила) в эпоху смены парадигм развития отечественной культуры. В связи с этим мы выделили следующие задачи:

1. Выявить и систематизировать информацию об истории культуры Тагила первой половины XX века.

2. Проследить изменения качественного состава, ценностных установок, основных видов деятельности городской духовной элиты (интеллигенции).

3. Раскрыть причины изменений в отношении к культуре, форм и степени участия в культуросозидающем процессе основного населения Тагила (массы).

4. Выявить основные формы и степень интенсивности на каждом историческом этапе диалога «провинция - метрополия» в отношениях Тагила с «внешним миром»: с прилегающей округой и с центрами разного уровня (от областного до общегосударственного).

5. Воссоздать структуру городского пространства в свете трансформации внутренней жизни общества.

Научная новизна исследования.

В данной работе впервые предпринята попытка воссоздать целостный облик провинциального города, объяснить механизмы функционирования и развития его культуры. С этой целью были изучены как внутренние процессы духовной жизни города, так и его связь с явлениями региональной и — шире -общенациональной истории культуры. Город рассматривается как часть единого культурного пространства, системы взаимоотношений «центр -провинция». В связи с этим делается попытка культурологического осмысления понятия «провинция», подчеркивается его многоуровневый характер. На основе изучения разнообразных источников восполняется пробел в изучении истории культуры Тагила первой половины XX века - наименее подробно представленного и наиболее идеологизированного в исследовательской литературе периода. Многие факты и целый ряд неопубликованных архивных материалов вводятся в научный оборот впервые.

Научно-практическая ценность работы.

Результаты работы могут использоваться в общих историко-теоретических и культурологических исследованиях, музейной и педагогической работе: при чтении разного рода курсов по истории культуры Урала и теории урбанистики, подготовке справочных и более развернутых изданий по истории и искусству Нижнего Тагила.

Апробация работы.

Диссертация обсуждена и одобрена на заседании кафедры истории искусств факультета искусствоведения и культурологии Уральского государственного университета им. A.M. Горького.

Структура работы.

Первая глава представляет собой теоретическое обоснование культурологического (то есть комплексного) подхода к изучению провинциального города. Ее несколько компилятивный характер обусловлен тем, что она была призвана обобщить уже существующие методологии анализа города, и лишь затем обосновать точку зрения автора. В ней изложены размышления о сущности города как феномена культуры, о специфике провинциального города и, соответственно, о понятии провинции в культуре. Неотъемлемой частью целостного облика города является, на наш взгляд, его участие в диалоге «столица (или центр) - провинция», характеристика которого также представлена в первой главе. Кроме того, здесь обозначены основные этапы анализа провинциального города. В основе их выделения лежит концепция Гревса - Анциферова, но несколько скорректированная в соответствии с новейшими знаниями в области регионоведения.

Вторая и третья главы являются основными в работе, в них последовательно раскрывается культурный облик Тагила в первой половине XX века. В основу подразделения на главы и параграфы было положено представление о внутренне законченных этапах истории культуры города. В частности, во вторую главу вошла характеристика первых тридцати лет XX века, которые отличались в истории культуры Тагила единством культурообразующих принципов и общей логики развития. Однако внутри себя этот этап естественно распадается на два подэтапа: дореволюционные и первые послереволюционные годы, когда наметились первые сдвиги в сознании людей и в культурном процессе в целом. В третьей главе анализируется культура Тагила 1930-1950-х годов. Она также была неоднородна, и ее характеристика закономерно делится на культуру тоталитарных 30-х годов - периода форсированной индустриализации - и культуру военного и первого послевоенного времени, когда духовный облик города определяли в основном эвакуированные и депортированные в Тагил представители столичной интеллигенции. Важную часть работы составляют приложения. В них представлена хроника культурной жизни Тагила в первой половине XX века, краткие биографические сведения об известных нам деятелях тагильской культуры в указанный период, а также фотодокументы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Художественная жизнь Нижнего Тагила в первой половине XX века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

История Нижнего Тагила в первой половине XX века представляет собой типичный пример бытия провинции. Оставаясь на протяжении всей своей истории монофункциональным промышленным городом с преобладанием рабочего населения и технической интеллигенции, Тагил отразил в своей судьбе весь ход развития отечественной культуры.

В пореформенный период частновладельческие заводы, подобные Тагилу, как правило, утрачивали непосредственную связь со своими хозяевами и пытались строить свою жизнь самостоятельно. Решающая роль в этом строительстве принадлежала немногочисленной, но влиятельной группе интеллигенции, к которой относились служащие, часть купечества и рабочих. В заводских поселках сфера художественной культуры была развита слабо. Поэтому для основной массы жителей интеллигенция выступала проводником общенациональной и - шире - мировой культуры. Провинциальная интеллигенция воспринимала свою миссию как просветительскую. Результатом становилось учреждение «Народных Домов», создание самодеятельных творческих коллективов, общественно-политических организаций.

В революционные годы деятельность тагильской интеллигенции была особенно активной. Она стремилась участвовать не только в местной, но и в общегосударственной жизни. Однако реализация революционных принципов на практике привела к разочарованию большей части интеллигенции в новой власти. Ее численность значительно уменьшилась в результате эмиграции, карательных мер. Оставшиеся интеллигенты утратили былой авторитет.

Провозглашенный советской властью курс на приобщение к культуре народных масс находился в соответствии со стремлениями многих представителей провинциальной интеллигенции. Однако если раньше в организации этого процесса ей безоговорочно принадлежала ведущая роль, то сейчас на первый план вышли требования малообразованных слоев. Это привело к резкому снижению уровня самодеятельного искусства, а погоня за количеством - к распылению сил. Главной областью приложения духовного потенциала интеллигенции стало краеведение. Для так называемых «буржуазных спецов» в провинции оно являлось почти единственной формой общественной деятельности. Причина его популярности - опасность утраты ценностей дореволюционной культуры и стремление их сохранить. Краеведческие объединения и музеи были очагами культуры, средоточием духовной жизни провинциальных городов, так как ставили своей задачей не только сохранение памятников, но и развитие традиций, и организацию новых культурных начинаний. Однако в 1930-е годы краеведение было официально ликвидировано. На рубеже 1930-40-х годов многие представители интеллигенции пополнили ряды репрессированных.

Военные и послевоенные годы в Тагиле ознаменовались массовым притоком интеллигенции из столицы и западных культурных центров страны. Благодаря их деятельности здесь появились практически все элементы, необходимые для функционирования полноценной художественной жизни: профессиональные учреждения культуры и художественного образования, творческие союзы и общества, научные лаборатории, выставочные и концертные залы. Нового расцвета достигло самодеятельное искусство, куда также пришли профессиональные учителя и руководители. Однако этот духовный подъем оказался недолговечным, так как большая часть приехавших с окончанием войны покинула Урал, а оставшиеся постепенно из носителей столичной культуры превращались в провинциалов, только чуждых данному месту и его традициям. На смену местной интеллигенции пришла интеллигенция столичная, ориентированная на возвращение в центр. В результате она образовала в Тагиле нечто вроде замкнутого общества. Граница между ним и внешним миром окончательно не преодолена и в наши дни.

Главная проблема массовой культуры Тагила начала века - типичная для провинции проблема просвещения и культурного досуга. Одной из распространенных форм ее решения было развитие прикладного творчества.

Однако на рубеже веков наступил и своего рода кризис жанра. Это повлекло за собой упадок традиционных тагильских промыслов - изготовления расписных металлических и деревянных изделий.

Все больше людей вовлекалось в самодеятельное творчество, развиваемое интеллигенцией. Предпочтение оказывалось зрелищным и развлекательным формам искусства, таким как водевили и фарсы в театре, кинематограф, легкая музыка. В сознании рядового жителя художественная культура рассматривалась прежде всего как развлечение, нечто прикладное, не имеющее самостоятельной ценности. Причиной этого служило, видимо, преобладание старообрядцев и их мировоззрения, а также отсутствие высоких образцов искусства и подлинной художественной жизни. Некоторая косность сознания массового жителя Тагила была связана с длительным периодом зависимого положения, которое не могло сформировать чувство свободы и ответственности, а также с сохранением полукрестьянского образа жизни.

В послереволюционный период в духовной жизни провинции начала усиливаться тенденция к потреблению готовой культурной продукции из центра. Самодеятельная культура превращалась в средство агитации, к тому же явно проигрывала образцам столичной культуры в зрелшцности и богатстве эффектов. Наиболее популярным видом искусства в 1930-е годы стал кинематограф. Планка культурных запросов массы понизилась, а сами ее представители оказались отстранены от активного духовного творчества. Ограничения свободы сказались и в быту, из которого также исчез элемент творчества. На смену частным домам пришла типовая застройка, большая часть населения лишилась своего хозяйства и превратилась в потребителей готовой продукции села по аналогии с потреблением готовых образцов столичной культуры. Исчезла религиозная сфера жизни, прекратилось развитие традиционных народных промыслов.

В послевоенные годы в связи с общим подъемом городской культуры поднялся и уровень духовных запросов массы. Однако хотя часть местного населения оказалась вовлечена в деятельность приезжей интеллигенции, влияние официальной культуры с ее установкой на средний уровень было в те годы сильнее и преобладало в массовом сознании. Таким образом, если до революции местное население являлось носителем индивидуальных особенностей, то в советское время оно стало главным проводником стандартной официальной культуры центра.

Важным показателем социокультурных изменений являются обстоятельства, при которых осуществляется диалог «столица - провинция». На рубеже XIX - XX веков взаимоотношения Тагила со столицей только налаживались. Ранее его культура развивалась обособленно от общенациональных тенденций. Однако в начале века эта изолированность постепенно преодолевалась как со стороны местного населения, главным образом, интеллигенции, так и со стороны центра. Участились гастрольные поездки столичных артистов и музыкантов в провинцию, развивалась система организации передвижных выставок. «Окном» в широкий мир явился кинематограф. Проникновение официальной культуры в Тагил было умеренным и проявлялось лишь в номенклатуре и в приоритетном положении государственного православия по сравнению с иными формами культовой организации.

В первые послереволюционные годы связь с культурой центра вновь ослабела. Решающим для развития тагильской духовной жизни стало взаимодействие местной интеллигенции и местной власти. Однако постепенно усиливалась административная, политическая зависимость от столицы, которая со временем распространялась и на сферу культуры. Апогея эта зависимость достигла в 30-е годы, когда местные традиции окончательно были преданы забвению, а провинциальные города превращались в уменьшенные и обедненные копии центра.

Процесс унификации общенациональной культуры путем почти полной остановки естественного развития провинциальных культурных традиций был прерван событиями 1940-х годов, когда часть носителей столичной культуры была насильственно перемещена в провинцию. Начался стихийный, незапланированный и несанкционированный диалог культур, результатом которого стал кратковременный расцвет провинциальной духовной жизни. Однако даже в этих условиях о равноправии отношений говорить нельзя, так как отсталость провинции сделала ее не готовой к полноценному восприятию культуры более высокого уровня. В то же время вынужденность пребывания столичной интеллигенции в глубинке не располагала к желанию освоить местные традиции. Кроме того, приехавшая интеллигенция тоже была в большой мере носительницей официальной культуры, позиции которой в послевоенном Тагиле, таким образом, только усилились.

Наконец, важным показателем культурных изменений служит внешний облик города, его пространственная и временная организация. До 1919 года Тагил именовался заводским поселком и был им на самом деле. Черты поселка проявлялись в по преимуществу деревянной, одноэтажной застройке, в отсутствии границы между ним и окружающей природой, в полукрестьянском образе жизни людей. Однако он имел четкую организацию пространства благодаря ясно обозначенным центрам. Главный городской центр отображал в себе все основные элементы жизни Тагила: завод с конторой, памятник Демидову, собор. Каждый рабочий район имел свой центр, который вертикально выявлялся церковной колокольней, а горизонтально - площадью перед церковью. Центральный район был средоточием жизненной активности города. Здесь располагались главные образовательные и культурные учреждения, администрация, богатые магазины и торговая площадь. Внешнее впечатление «центральности» усиливали каменные дома, широкие улицы, монументальная скульптура. Окраины застраивались деревянными домами, вдоль узких извилистых улочек. Кроме того, в топонимии центра преобладали официальные, а на окраинах - народные названия.

Организация времени не была жесткой, в этой сфере допускалась вариативность. Отмеряли время одновременно заводской гудок и колокольный звон, в рабочий ритм производства вторгался сельскохозяйственный календарь.

В 20-е годы изменения строя еще мало проявились во внешнем облике Тагила и укладе жизни тагильчан. Одно из немногих изменений, которое следует отметить - официальное приобретение Тагилом статуса города. Это означало изменение всей местной политики, так как город, в отличие от поселка, - это пространство широкого спектра возможностей, универсальное пространство. Однако в 20-е годы говорить об универсальности культурного пространства Тагила еще рано. Он по-прежнему был заводским поселком, плохо благоустроенным, с отдельными очагами культуры, со старой пространственной структурой. Однако эта структура постепенно наполнялась новым содержанием. Церкви по-прежнему обозначали центральные оси, однако из символа концентрации духовности превратились в образ темноты и невежества. Менялась городская скульптура.

К концу 30-х годов внешний облик Тагила приобрел уже ярко выраженные черты города: обилие заводских сооружений, преобладание одинаковой застройки барачного типа, резкое отграничение городского пространства от окружающей среды. Время также было унифицировано с помощью заводского гудка. Все это лишало жизнь элементов органичности, сделало ее искусственной, механистичной. В облике города, как и в его внутренней жизни, стирались черты индивидуальности. Разрушение церквей повлекло за собой утрату вертикальных доминант в организации пространства. Памятники, связанные с историей города, были заменены на образы вождей революции, выполненные по единому соцреалистическому стандарту. Волевым решением горкома были переименованы улицы.

Исторический центр утратил свое значение, повышенная активность жизни переместилась на окраины, где возводились новые заводы. Заводы становились средоточием настоящего и будущего города, вокруг них концентрировались основные массы людей. В то же время дореволюционная архитектура приходила в упадок. В 50-е годы был спроектирован новый городской центр, который образовали учреждения культуры. Районными центрами стали огромные Дворцы культуры, построенные в стиле так называемого «сталинского ампира». Их внешнее великолепие должно было символизировать культурный расцвет города.

Тагил приобрел в своем внешнем облике отпечаток «зоны». В 30-е годы -это спецпоселки раскулаченных, в 40-е - бараки эвакуированных и настоящие «зоны» Тагиллага, в 50-е - каменные «бараки» типовой застройки, прямые улицы, фиксирующие направление взгляда. Обширные площади, широкие проспекты и обилие пустого пространства как бы компенсировали отсутствие внутренней свободы.

Таким образом, на примере истории Тагила в самые разные периоды, мы можем сделать вывод о том, что провинциальная культура функционирует успешно при условии, что она находится в активном и свободном взаимодействии с окружающим ее внешним миром, прежде всего - с миром культурного центра. В силу объективных причин каждый город не в состоянии самостоятельно создать условия для существования в нем универсального культурного пространства, той системы, которую можно считать не набором отдельных явлений, а целостной духовной жизнью. Этот диалог с общенациональной культурной традицией, воплощаемой центром, осуществляется главным образом интеллигенцией, которая выполняет функцию посредника между этими двумя мирами: внешним, общенациональным, и внутренним, местным. Пересечение общего и местного, внутреннего и внешнего, элиты и массы создает органическое культурное пространство, в котором выявляется в полной мере значение города для прошлого и настоящего, а также возможные перспективы его развития.

Список научной литературыДобрейцина, Лидия Евгеньевна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Авангард, остановленный на бегу, Альбом / Авт.-сост. С.М. Турутина и др. - Л.: Аврора, Б. г. (1989) - 283 е.; ил.

2. Адрианова Г.С. Художественная интеллигенция Урала. 1930-е годы- Екатеринбург: Наука, Уральское отделение, 1992 110 с.

3. Алексеев В.В. Урал в Отечественной войне: цена побед и поражений // Урал в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. Тезисы докладов научно-практической конференции Екатеринбург: УрО РАН, Институт истории и археологии, 1995 - С. 6-12.

4. Анциферов Н.П., Анциферова Т.Н. Современные города Л.: Изд-во Брокгауз - Ефрон, 1926 - 230 е.; ил.

5. Анциферов Н.П. Быль и миф Петербурга Репринтное воспроизведение 1991: Петроград: Изд-во Брокгауз - Ефрон, 1924 - 88 с.

6. Анциферов Н.П. Как изучать свой город в плане школьной работы- М.-Л.: Госиздат, 1929 120 с.

7. Анциферов Н.П. «Непостижимый город.»: Душа Петербурга. Петербург Достоевского. Петербург Пушкина СПб.: Лениздат, 1991 — 335 с.

8. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта М.: Изд-во ФО СССР, 1991-377 с.

9. Балакина Е.И. Проблемы диалогических контактов в современных региональных культурологических исследованиях // Культурологические исследования: направления, школы, проблемы: Сб. науч. трудов СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 1998 - С. 80-86.

10. Барадулин В.А. Уральский букет: Нар. роспись горнозаводского Урала Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1987 - 126 е.; ил.

11. Барадулин В. А. Уральская народная живопись по дереву, бересте и металлу Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1982 - 110 е.; ил.

12. Боровинский М.Т. О творческом диспуте Уральских писателей 1012 апреля 1936 года/ Бирюковские чтения. Вып. 7 1986-с. 105-106.

13. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII века. В 3-х томах. Т. 1. 1986.

14. В нашем краю. Статьи и очерки о Свердловской области -Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1953 -344 е.; ил.

15. Вайль П.Л. Гений места М.: Независимая газета, 1999 - 490 с.

16. Вехи: сборник статей о русской интеллигенции Свердловск: Издательство Уральского ун-та, 1991 - 235 с,

17. Гальцева Л.П. Развитие краеведения на Урале в 1920-е годы / Бирюковские чтения. Вып. 7 1986 - с. 77-78.

18. Гиляровский В. А. Москва и москвичи Минск: «Народная асвета», 1980-350 с.

19. Гревс И.М. Город как предмет школьного краеведения // Вопросы краеведения в школе. Изд. 2-е Л.: Изд-во Брокгауз - Ефрон, 1926 - с. 64-88.

20. Данилов А.А., Меметов B.C. Сущностные черты интеллигенции российской провинции // Интеллигент в провинции: Тезисы докладов

21. Всероссийской научно-практической конференции. 4-5 февраля 1997 года. Вып. 1 Екатеринбург: УрГУ, 1997 - с. 82-90.

22. Дмитриев Е.В., Максяшин А.С. Тагильская роза. История «лакирного дела» на Урале / Под ред. Е.В. Логунова и И.Г. Семенова. -Екатеринбург: Изд-во «Старт», 2000 140 с.

23. Еремеев А.Ф. «Интеллигент в провинции» просто статистический факт или некая миссия? // Интеллигент в провинции: Тезисы докладов Всероссийской научно-практической конференции. 4-5 февраля 1997 года. Вып. 1 - Екатеринбург: УрГУ, 1997-с. 104-109.

24. Загребин С.С. Интеллигент в провинции и государственная власть: проблемы взаимодействия // Интеллигент в провинции: Тезисы докладов Всероссийской научно-практической конференции. 4-5 февраля 1997 года. Вып. 1 Екатеринбург: УрГУ, 1997- с. 134-142.

25. Из глубины: Сборник статей о русской революции / С.А. Аскольдов, Н.А. Бердяев, С.А. Булгаков и др. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1990-298 с.

26. Иванько Н.А. Традиционность истоков творчества интеллигенции // Интеллигент в провинции: Тезисы докладов Всероссийской научнопрактической конференции. 4-5 февраля 1997 года. Вып. 1 -Екатеринбург: УрГУ, 1997-с. 146-148.

27. Иконников А.В., Степанов Г.П. Эстетика соцгорода М.: Изд. Академии художеств, 1963 - 287 е.; ил.

28. Интеллигенция в России. Сб. статей СПб.: книгоизд-во «Земля», 1910-259 с.

29. Интеллигенция. Власть. Народ.: Антология М.: Наука, 1993 - 336 с.

30. История репрессий на Урале: идеология, политика, практика. 19171980-е годы. Сборник статей участников научной конференции Н. Тагил: НТГПИ, 1997 - 207 с.

31. Каган М.С. Град Петров в истории русской культуры СПб.: АО «Славия», 1996 - 408 с.

32. Казакова Г.М. Детерминанты художественной культуры Южного Урала Нового и Новейшего времени // Регионы России: художественные процессы Нового и Новейшего времени: Сб. науч. статей СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2001 - С. 54-66.

33. Казакова Г.М. Проблемы региональности в изучении художественной культуры России // Культурологические исследования: направления, школы, проблемы: Сб. науч. трудов СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 1998 - С. 75-80.

34. Каменск-Уральский. Изд. 2-е, перераб. и доп. Екатеринбург, 1997 - 122 е.; ил.

35. Кшенск-Уральский. 1701-2001 / Отв. ред. С.П. Постников -Екатеринбург: Изд-во Академкнига, 2001 128 е.; ил.

36. Кириллов В.М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала. 1920-е-начало 1950-х годов. В 2 частях Н. Тагил: УрГПУ, НТГПИ, 1996.а). Часть 1. Репрессии 1920-1930-х годов 232 с.b). Часть 2. Тагиллаг 1940-е-начало 1950-х годов 248 с.

37. Книга памяти Екатеринбург: УИФ «Наука», 1994 - 336 с.

38. Коган А.Б. Быть горожанами М.: Мысль, 1990 - 250 с.

39. Коган Л.Н., Чернявская Г.К. Интеллигенция Екатеринбург: УГТУ, 1996-67 с.

40. Крупянская В.Ю., Будина О.Р., Полищук Н.С., Юхнева Н.В. Культура и быт горняков и металлургов Нижнего Тагила (1917-1970) -М.: Наука, 1974- 320 с.

41. Крупянская В.Ю., Полищук Н.С. Культура и быт рабочих горнозаводского Урала (конец XIX-начало XX) М.: Наука, 1971 - 288 с.

42. Культура Екатеринбурга: время зрелости и перспективы / Научно-практическая конференция, посвященная 275-летию Екатеринбурга. 20 сентября 1998 года-Екатеринбург, 1998 133 с.

43. Культура и быт дореволюционного Урала. Сборник научных трудов Свердловск: Уральский ун-т, 1989 - 172 с.

44. Культурное достояние Урала и Сибири. Тезисы докладов Всемирной конференции, посвященной 50-летию ЮНЕСКО. 11-15 декабря 1995 года Екатеринбург: Уральский ун-т, 1995 - 140 с.

45. Курочкин Ю.М. Уральские находки Свердловск: Сред.-Урал, книжное издательство, 1982 - 272 е.; ил.

46. Лаптев А.А. Столица и провинция: антиномии интеллигентского сознания. // Интеллигент в провинции: Тезисы докладов Всероссийской научно-практической конференции. 4-5 февраля 1997 года. Вып. 1 -Екатеринбург: УрГУ, 1997-е. 176-180.

47. Лихачев Д.С. Заметки и наблюдения: из записных книжек разных лет Д.: Сов. писатель, 1989 - 608 с.

48. Лихачев Д.С. Я вспоминаю. Сборник М.: Прогресс, 1991 - 256 с.

49. Лобанова Ю.В. Художественный образ города как явление культуры // Культурологические исследования: направления, школы,проблемы: Сб. науч. трудов СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 1998 -С. 97-101.

50. Лосев А.Ф. Дерзание духа М.: Политиздат, 1988 - 366 с.

51. Лотман Ю.М. Семиосфера СПб.: «Искусство-СПБ», 2000 - 704 с.

52. Максяшин А.С. Рисование как дисциплина в учебных заведениях Урала XVIII начала XX века - Екатеринбург: Свердл. отделение педагогического общества России, 1994 - 80 с.

53. Максяшин А.С. Уральский орнамент на расписных изделиях из металла Екатеринбург: Диамант, 1994 - 92 е.; ил.

54. Морозов А.И. Конец утопии. Из истории искусства в СССР 1930-х годов М.: Галарт, 1995 - 224 е.; ил.

55. Мосолова Л.М. Теоретические основания исследования истории культуры регионов России // Истоки региональных культур России (Сб. научных статей) СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2000 - С. 4-15.

56. Мясникова Л.А. Негативные и позитивные аспекты противоречивости положения провинциального интеллигента //

57. Интеллигент в провинции: Тезисы докладов Всероссийской научно-практической конференции. 4-5 февраля 1997 года. Вып. 1 -Екатеринбург: УрГУ, 1997 С. 218-225.

58. Научно-техническая интеллигенция Урала в 1920-30-е годы: дела и судьбы / Под ред. М.Е. Главацкого и В.Г. Чуфарова Екатеринбург: Изд. Уральского ун-та, 1993 - 122 с.

59. Невьянск Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1982 - 144 е.; ил.

60. Невьянская икона Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1997 -248 е.; ил.

61. Нечаев А.М., Нечаева Г.А. Художественная интеллигенция: проблемы жизнедеятельности Екатеринбург: Уральский ун-т, 1998 -495 с.

62. Нижнетагильский краеведческий. Рассказ о музее Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1980-256 с.

63. Нижний Тагил Свердловск: ОГИЗ, 1945 - 248 е.; ил.

64. Нижний Тагил Свердловск: ОГИЗ, 1961 - 296 с.; ил.

65. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры / Вступ. ст. Г.М. Фридлендера; сост. В.Е. Багно. М.: Искусство, 1991 - 588 с.

66. Основания регионалистики. Формирование и эволюция историко-культурных зон / Под ред. А.С. Гер да, Г.С. Лебедева СПб., 1999 - 389 с.

67. Павловский Б.В. Декоративно-прикладное искусство промышленного Урала-М.: Искусство, 1975 131 е.; ил.

68. Павловский Б.В. Художники на Урале. Краткий обзор работ за 30 лет Свердловск: ОГИЗ, 1948 - 55 е.; ил.

69. Паперный В.З. Культура 2 М.: Новый литературный обзор, 1996 -383 с.

70. Пароль В.И. Соцгород. Урбанизационные процессы и образ жизни горожан. В 2-х частях Таллин: Валгус, 1982.a. Часть 1 173 с.b. Часть 2-133 с.

71. Пиксанов Н.К. Областные культурные гнезда. Историко-краеведческий семинар M.-JL: Госиздат, тип. «Красный пролетарий», 1928- 148 с.

72. Россия и Западная Европа: взаимодействие индустриальных культур 1700-1950 // Материалы международной научной конференции. Н. Тагил, 15-18 августа 1996 года Екатеринбург: Банк культурной информации, 1996. Т. 1 - 226 с.

73. Рыженко В.Г. И.М. Гревс культуролог, педагог, родиновед // Мир историка: идеалы, традиции, творчество - Омск: «Курьер», 1999 - сс. 250-270.

74. Сабурова Т.А. К вопросу о «культурных гнездах» провинциальных городов (Омское медицинское общество на рубеже XIX-XX веков) // Мир историка: идеалы, традиции, творчество Омск: «Курьер», 1999 -сс. 199-211.

75. Севан О.Г. Социокультурная среда поселений: культурологический подход // Городская культура Сибири: история и современность Омск, 1997-С. 52-60.

76. Семиотика пространства: сборник научных трудов / Под ред. А.А. Барабанова Екатеринбург: Архитектон, 1999 - 688 с.

77. Серебренников Н.Н. Урал в изобразительном искусстве Пермь: Пермское кн. изд-во, 1959 - 256 е.; ил.

78. Стригалев А.А., Целиков А.И. Нижний Тагил. Жилищно-гражданское строительство М.: Гос. изд. по строительству, архитектуре и строительным материалам, 1959 - 110 е.; ил.

79. Тагильский край в панораме веков. Вып. 1. Материалы научно-практической конференции, г. Н. Тагил, 12-13 мая 1999 г. / НТГПИ, НТГМЗ Екатеринбург: Банк культурной информации, 1999 - 131с.; ил.

80. Тагильцева Н.Н. Из истории краеведения на Урале (1921-1936 гг.) // Бирюковские чтения. Вып. 7 1986 - С. 112-113.

81. Тридцать седьмой на Урале: сборник Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1990 - 304 е.; ил.

82. Уральская икона: живописная, резная и литая икона XVIII начала XX века - Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1998 - 352 е.; ил.

83. Уральская историческая энциклопедия Екатеринбург: УрО РАН; Изд-во «Екатеринбург», 1998 - 624 е.; ил.

84. Федотов Г.П. Судьба и грехи России. Избранные статьи по философии русской истории и культуры: в 2-х томах. Т. 2 СПб: «София», 1992 -352 с.

85. Человек и город: пространства, формы, смысл: Материалы Международного конгресса Международной ассоциации семиотики пространства (Санкт-Петербург, 27-30 июля 1995 г.). В 2-х т. Т. 2 -Екатеринбург: Архитектон, 1998-260 с.

86. Шкатова JI.A. Изучение языка Уральского города // Бирюковские чтения. Вып. 7 1986. - С. 66-67.

87. Эко У. «Отсутствующая структура» СПб: ТОО ТК «Петрополис», 1998-432 с.

88. Юсупов М.Р. Народные дома как одна из форм культурно-просветительской деятельности земств Урала в начале XX века // Бирюковские чтения. Вып. 12 1996 - С. 130-134.

89. Donald J. The City, the Cinema: Modern Spaces // Visual Culture -New-York, 1995-P. 77-93.1. ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ

90. Блехер JI. Такая страна провинция // Знание - сила. - 1995, № 2 -С. 144-146.

91. Глазычев В. В поисках утерянного города // Знание сила. - 1995, № 2 - С. 4-8.

92. Гревс И.М. Город как предмет краеведения // Краеведение 1924, № 3-С. 245-258.

93. Гревс И.М. Монументальный город и исторические экскурсии. (Основная идея образовательных путешествий по крупным центрам культуры) // Экскурсионное дело 1921, № 1 - С. 21-35.

94. Добрейцина Л.Е. И вновь те годы о выставке нижнетагильского художника М.В. Дистергефта. // Урал, 1997 - № 3 - С. 178-179.

95. Добрейцина Л.Е. Наш Крамской о творчестве нижнетагильского скульптора М.П. Крамского. // Урал, 1999 № 5 - С. 182-184.

96. Добрейцина Л.Е. Нижний Тагил: дни и годы культуры // Урал, 1998 № 1 - С. 187-188.

97. Исаков С. Памяти В.В. Козлова // Творчество 1940, № 10 - С. 2223.

98. Каган М.С. Москва Петербург - провинция: «двустоличность» России - ее историческая судьба и уникальный шанс // Российская провинция - 1993, № 1 - С. 16-28.

99. Ш.Коган JT.H. Духовный потенциал провинции: вчера и сегодня // Социс- 1997, №4-С. 122-130.

100. Кочетов А. Памятник Ленину у Смольного // Искусство 1967, № 4- С. 26-28.

101. Кузнецова Т.С. Малые города России // Проблемы прогнозирования- 1994,№6-С. Ю8-120.

102. Левада Ю. Почему дороги ведут в Рим // Знание сила - 1995, № 2 -С. 8-20.

103. Пивоваров ЮЛ. Географическое учение об урбанизации: проблемы и поиски решений // Свободная мысль 1995, № 4 - С. 111-122.

104. Тихонов В.А. Закрытые города в открытой России // Проблемы прогнозирования 1996, № 6 - С. 77-97.

105. Туров И.С. Городской образ жизни: теоретический аспект // Социс- 1995, № 1-С. 131-134.

106. Турэн А. Центр и провинция // Новое время 1993, № 32 - С. 56-62.

107. Ярков С.П. Первые шаги советской художественной школы на Урале // Из истории художественной культуры Урала Свердловск: УрГУ, 1980-С. 76-97.

108. Ярков С.П. Роль педагогов в системе обучения Екатеринбургской художественно-промышленной школы // Из истории художественной культуры Урала Свердловск: УрГУ, 1988 - С. 84-91.1. ИСТОЧНИКИ

109. Алексеева Е. У природы нет плохой погоды о персональной выставке тагильского художника В. Кузнецова. // Тагильский рабочий 1987 - 6 июня; ил.

110. Алексеев Е.П. Художественная жизнь и развитие изобразительного искусства Урала 1920-х годов / Автореферат. канд. искусств. М., 2001.

111. Архипова Н.В. Творчество свердловского художника О.Э. Бернгарда / Дип. работа Свердловск, 1970; ил.

112. Балакина Е.И. Проблематика диалогических контактов в истории художественной культуры / Автореферат.канд. культурологии СПб., 1998

113. Большой энциклопедический словарь. Изд. 2-е, перераб. и доп. -М.: «Большая российская энциклопедия», 1998 1456 е.; ил.

114. Бондин А.П. Избранное Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1983- 351 с.

115. Были горы Высокой. Рассказы рабочих Высокогорского рудника / Под ред. М. Горького, Д. Мирского. Изд. 2, доп. М: Госиздат, 1960 -607 с.

116. Вендер Д. Старый дом, что стоял на косогоре // Тагильский рабочий- 2000, 9 декабря.

117. Выставка народного изобразительного искусства Свердловской области. Каталог Свердловск, 1947.

118. Выставка произведений тагильских художников. Каталог Н. Тагил, 1954.

119. Выставка произведений тагильских художников. Каталог Н. Тагил, 1957.

120. Выставка тагильских художников. Каталог-Н. Тагил, 1945.

121. Ганьжа С.В. Имена в истории нижнетагильского горнозаводского округа, конец XVII XIX века. Библиографический словарь - Н. Тагил, 1995 - 200 с.

122. Ганьжа С.В. О памятнике А.Н. Карамзину и истории его гибели // Тагильский рабочий 1993, 25 февраля.

123. Гилева К.А. Художественное наследие каслинского мастера А.С. Гилева (1928-1988) / Дип. работа Екатеринбург, 2001; ил.

124. Делицой А.И. Инженерно-технические кадры и власть на Урале в конце 1919 1931 годах: проблемы взаимоотношений. / Автореферат. канд. ист. наук - Екатеринбург, 1998.

125. Егорова Е.И., Максяшин А.С. Художники-педагоги Урала. XVIII -начало XX века. Словарь Екатеринбург: Свердл. отделение педагогического общества России, 1994 - 36 с.

126. Епанчинцева Е.Н. Директор рудника о директоре Высокогорского рудоуправления А. А. Давыдове. // Тагильский рабочий 1989, 4 января.

127. Епанчинцева Е.Н. Культурная жизнь Нижнего Тагила в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945 // Тагильский краевед. Альманах 1990, № 9.

128. Епанчинцева Е.Н. Первые шаги на пути культурного строительства в городе Н. Тагиле (июль август 1919) // Тагильский краевед. Альманах - 1988, № 1.

129. Задорина Т.Р. История создания и характеристика художественного собрания Нижнетагильского краеведческого музея. / Дип. работа -Свердловск, 1978; ил.

130. Замечательные люди Вагонки. Книга 1 Н. Тагил: ГУЛ «ПО «Уралвагонзавод»», 2001 - 130 е.; ил.

131. Ильина Е.В. Станковая графика 1917-1945 из фондов НТГМИИ. Каталог / Дип. работа Свердловск, 1988; ил.

132. Историко-революционные памятники СССР. Краткий справочник -М.: Политиздат, 1972 304 е.; ил.

133. Казакова Г.М. Художественная культура Южного Урала XVTII-XX веков (опыт историко-культурного анализа) / Автореферат. канд. культурологии СПб., 2000.

134. Календарь-справочник Свердловской области. 1969 Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1968-216 е.; ил.

135. Карамышева А.Н. Михаил Крамской. Скульптура Свердловская организация СХ России.

136. Карташова А.В. Архитектура Нижнего Тагила после 1917 года / Дип. работа Екатеринбург, 1999; ил.

137. Кириллов В.М., Чевардин В. Спецлагерь № 153 // Тагильский рабочий 1992, 25 июля.

138. Кириллов В.М., Чевардин В. «Майер-лагерь» // Тагильский рабочий 1992, 19 августа.

139. Коверда И.П. Осталось только на фотоснимках // Тагильский краевед. Альманах. 1989, № 3.

140. Коверда И.П. Осталось только на фотоснимках // Тагильский краевед. Альманах 1989, № 4.

141. Коверда И.П. Осталось только на фотоснимках // Тагильский краевед. Альманах 1991, № 11.

142. Комшилова Т. Как начинался театр // Тагильский рабочий 1992, 12 декабря.

143. Кузнецова П.А. Венок на могилу Николая Ивановича Кларка (24 декабря 1911 года) -Н. Тагил: изд-во П.А. Кузнецовой, 1912 66 с.

144. Культурное строительство в СССР. 1917-1927 // Разработка единой государственной политики в области культуры: документы и материалы. Отв. ред. канд. ист. наук А.П. Ненароков М.: Наука, 1989 - 200 с.

145. Культурное строительство на Среднем Урале. Сборник документов (1917-1941) Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1984 - 384 с.

146. Культурное строительство на Среднем Урале. Сборник документов (1941-1977) Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1987-400 с.

147. Курашкина В.П. Леонтий Зудов / Дип. работа Свердловск, 1985; ил.

148. Лобанова Ю.В. Образ города в художественной культуре / Автореферат. канд. культурологии СПб., 2000.

149. М.П. Крамской. Каталог Н. Тагил, 1978.

150. М.П. Крамской. Каталог Свердловск, 1968.

151. Маламуд Г.Я. Заключенные, трудмобилизованные НКВД и спецереселенцы но Урале в 1940 начале 1950-х годов / Автореферат. канд. ист. наук - Екатеринбург, 1998.

152. Мамин-Сибиряк Д.Н. Горное гнездо: роман; Встречи: очерки и рассказы Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1981 -431 с.

153. Материалы по изучению Тагильского округа. Вып. 2 / Ред.: Б.Л. Ланге, Ф.К. Францев, А.Н. Словцов Н. Тагил, 1928 - 160 е.; ил.

154. Материалы по изучению Тагильского округа. Вып. 3, полутом 1 / Ред.: Ф.К. Францев, А.Н. Словцов Н. Тагил, 1929 - 50 е.; ил.

155. Нижнетагильский драматический театр им. Д.Н. Мамина-Сибиряка. Буклет-Н. Тагил, 1986.

156. Нижний Тагил в лицах. Общественные деятели Тагила в XIX -начале XX веков: пособие по историческому краеведению / отв. ред. и сост. Е.Г. Неклюдов. Н. Тагил, 1998 - 79 с.

157. Огнетова М.Б. Первые шаги радиовещания в Н. Тагиле // Тагильский краевед. Альманах 1989, № 4.

158. Ожегов С.И. Словарь русского языка: 70000 слов / Под ред. Н.Ю. Шведовой М.: Рус. яз., 1989 - 924 с.

159. Орлов И.А. В Высшем начальном училище // Тагильский краевед. Альманах 1989, № 6.

160. Орлов И.А. Из Орловских тетрадей // Тагильский рабочий 1992, 18 октября.

161. Основина Н. Удостоена звания лекаря о нижнетагильском враче А.П. Бенедиктовой. //Тагильский рабочий 1992, 13 октября.

162. П.С. Бортнов. Каталог М., 1979.

163. Передвижная выставка произведений советских художников. Каталог. 1948.

164. Персональные и групповые выставки советских художников: справочник М.: Сов. художник, 1989-т. 1: 1917-1947-278 е.; ил.

165. Пишванова Е. Сергей Боташев, сын лесничего и учительницы из Черноисточинска /./ Тагильский рабочий 2000, 30 декабря.

166. Регинская IT. В. Генезис массовой художественной культуры в России (конец XIX начало XX веков) / Автореферат. канд. культурологии - СПб., 1998.

167. Сальникова JI.B. М.П. Крамской / Дип. работа Свердловск, 1967; ил.

168. Свахина Р. Блистательная и благородная о нижнетагильской учительнице JI.M. Кларк. // Тагильский рабочий 2000, 30 декабря.

169. Свердловская областная художественная выставка. Каталог -Свердловск, 1960.

170. Свердловская художественная выставка. Каталог Свердловск: Свердловское отделение худ. фонда СССР, 1953.

171. Свердловская художественная выставка. Каталог Свердловск,1954.

172. Свердловская художественная выставка. Каталог Свердловск,1955.

173. Силонова О.Н. По доброте лаку и чистоте работы о династии нижнетагильских художников Перезоловых. // Тагильский рабочий -1988 22 сентября.

174. Словарь современного русского литературного языка. M.-JL: Изд-во АН СССР, 1961. - т. XI. - 928 с.

175. Сперанский А.В. Культура Урала в годы Великой отечественной войны / Автореферат. докт. ист. наук Екатеринбург, 1997.

176. Список членов и кандидатов в члены Московского отделения СХ РСФСР М.: Профиздат, 1959 - 296 с.

177. Справочник членов и кандидатов в члены СХ СССР М.: Сов. художник, 1968 - 960 с.

178. Справочник членов и кандидатов в члены СХ СССР по состоянию на 1 октября 1972 М.: Сов. художник, 1973.1. Т. 1: А-К 503 с.2. Т. 2: Л-Я 607 с.

179. Справочник членов СХ СССР по состоянию на 1 января 1977 М.: Сов. художник, 1979.1. Т. 1: А-Л 655 с.2. Т. 2: М-Я 644 с.

180. Справочник членов СХ СССР. По состоянию на 29 марта 1982 М.: Сов. художник, 1982.1. Том 1: А-Л-800 с.2. Том 2: М-Я-776 с.

181. Тагильцева Н.Н. История краеведческого движения на Урале в 1920-1930-е годы / Автореферат. канд. ист. наук-М., 1993.

182. Толковый словарь русского языка: в 4-х томах / Под ред. Д.Н. Ушакова М.: Рус. словари, 1994 - т. 3 - 714 с.

183. Толстоброва О.А. Художники Н. Тагила 1970-1980-х годов / Дип. работа Свердловск, 1986; ил.

184. Трифонова Г.С. Становление и развитие художественной культуры Южного Урала (20-80-е гг. XX в.) / Автореферат. канд. ист. наук -Челябинск, 2000.

185. Урал кузница оружия. Каталог - Свердловск: ОГИЗ, 1944.

186. Устьянцев С.В., Пислегина А.В., Фахретдинова А.Х. Элита российской индустрии: Уралвагонзавод. Научно-популярное издание -Екатеринбург: Независимый институт истории материальной культуры, 2001 -240 с.

187. Фарбштейн Ю.Г. Художники Нижнего Тагила 1945-1970. Приложение / Дип. работа Свердловск, 1971; ил.

188. Фахретдинова А. Музейный мечтатель о жизни и деятельности тагильского краеведа А.Н. Словцова. // Тагильский рабочий 1998, 15 мая.

189. Федосеева JI.A. Тагильские расписные лаковые изделия XIX века / Дип. работа Свердловск, 1967; ил.

190. Художники народов СССР. Библиографический словарь. В 6-и томах-М.: Искусство, 1970.1. Т. 1-448 с.2. Т. 2-440 с.3. Т. 3-544 с.4. Т. 4, кн. 1 -564 с.

191. Художники фронтовики. Буклет-Н. Тагил, 1995.

192. Шепоренко В. Талант художника о художнике В. Кузнецове. // Салдинский рабочий 1990 - 6 ноября.

193. Штейникова С.А. Архитектура Нижнего Тагила от основания до 1917 года / Дип. работа Екатеринбург, 1992.

194. Энциклопедический словарь Репринтное воспроизведение издания Ф.А. Брокгауз - И.А. Ефрон, 1890 - М.: Изд. центр «Терра», 1990-т. 49-478 е.; ил.

195. ГУЛ «ПО «Уралвагонзавод»», архив и отдел фондов музея.

196. МОУИ ДМШ № 1 Нижнего Тагила, архив.

197. Нижнетагильский горно-металлургический колледж, фонды музея.

198. Нижнетагильский драматический театра им. Д.Н. Мамина-Сибиряка, архив литературной части.

199. НТГМЗ, архив и отдел фондов.

200. ЬПТМИИ, архив и отдел фондов.219. «Тагильский рабочий», газеты за 1936 год.

201. Училище искусств Нижнего Тагила, фонды музея.221. ЦЦООСО, Ф. 1896.