автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Идеологические и художественные практики России 1917-1925 годов как инвариант массовой культуры

Полный текст автореферата диссертации по теме "Идеологические и художественные практики России 1917-1925 годов как инвариант массовой культуры"

На правах рукописи

Бондарева Мария Сергеевна

Идеологические и художественные практики России 1917-1925 годов как инвариант массовой культуры

Специальность24.0001 -теория и история культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии

Кострома 2004

Работа выполнена на кафедре философии и политологии Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова

Научный руководитель: доктор культурологии,

профессор Едошина И.А

Официальные оппоненты: доктор философских наук,

профессор Комаров М.С.

кандидат культурологии, доцент Якушева Л.А.

Ведущая организация: Мордовский государственный университет

имени Н.П. Огарева.

Защита диссертации состоится «29» апреля 2004 года в « » часов на 4 заседании диссертационного совета К 212.307.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата культурологии в Ярославском государственном педагогическом университете имени К.Д. Ушинского по адресу: г. Ярославль, Которосльная наб., д.66, ауд.314.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Ярославского государственного педагогического университета.

Отзывы на автореферат присылать по адресу: 150000, г. Ярославль, Республиканская ул., 108. Диссертационный совет К 212.307.03.

Автореферат разослан « » марта 2004г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат культурологии

Н.Н. Суворова

Общая характеристика работы

Настоящая работа посвящена осмыслению процесса рождения в России начала XX века массового общества» и соответствующей ему массовой культуры особого тоталитарного типа, которая, на наш взгляд, является истоком тотального распространения массовой культуры в России рубежа ХХ-XXl веков.

Актуальность исследования. Периоды кризиса в развитии общества, как правило, сопровождаются крайне болезненной процедурой «переоценки ценностей», ставящей под сомнение всю предшествующую социокультурную традицию. В пределе такая критика оборачивается утратой национально-культурной идентичности, приводя к нигилистическому отказу от своей культуры как, ненастоящей и иллюзорной, к стремлению освободиться от дискредитировавшего себя исторического наследства, начать все с нуля, взяв за образец иные, кажущиеся более успешными ценностные доминанты.

Однако очевидно, что советская массовая культура, по сути дела непознанная, а теперь и неузнаваемая, потеряв свой идеологический контекст, никуда не исчезла. Она то и дело обнаруживает себя в речах современных политиков и деятелей культуры, в повседневном бытовом поведении наших современников. Влияние советской массовой культуры в своем негативе очевидны и в распространении среди современной российской молодежи неофашизма.

На необходимость исследования процессов формирования массовой культуры в России сегодня настойчиво обращают внимание отечественные ученые1. Таким образом, отправным моментом в проведении данного исследования стала потребность осмыслить истоки массовой культуры в России.

Вокруг вопроса о датировке вхождения России в стадию массового общества идут научные дискуссии2. Ученые находят предпосылки формирования массового общества в России уже в XIX веке. Однако большинство исследователей склонно брать за точку отсчета начало XX века, что, на наш взгляд, более оправданно.

Следует подчеркнуть тот момент, что массовая культура советской России 1917-1925 годов рассматривается нами в тесной взаимосвязи с идеологическими, в частности - тоталитарными практиками. В диссертации мы не обсуждаем досконально политическое развитие России указанного периода, а исследуем, прежде всего, культурные процессы, которые по своей сути более диффузны. Поэтому мы считаем возможным вести разговор о

1 См : Захаров А В Массовое общество ■ России (истории, реальность, перспектива)// Массовая культура и массовое иску сство «Эа» и «против» М. 2003. С 86. 100. Кара-Мурза А А «Новое варварство» как проблема российской цивилизации» М, 1995, -С. 16 и др.

Кара-Мурза Л А «Новое варварство» как проблема российской цивилизации». М, 1995 : Массовая культура и массовое искусство «За» и «против» М, 2003 ; Хевеши М А Толпа. РАН Ин-т философии М . 2001 и др

«üu пвлитига Hiii-фчлиг иче»к /

НОС. национальная!

БИБЛИОТЕКА

о» I

массовой культуре тоталитарного типа в России 1917-1925 годов до формального установления тоталитарного политического режима. Определяющее значение научной рефлексии приобретает сегодня не политико-доктринальное содержание советской идеологии, а ее культурно-конструирующие ресурсы. То есть, необходимо понять, какими конкретно способами и в каких конкретно формах идеологемы реализовывались в обществе, и какими способами идеология конструировала новое общество и нового человека. С другой стороны, продуктивен и обратный ракурс: каким образом советский человек в своих повседневных идеологически обусловленных практиках воспринимал и воспроизводил культуру нового советского государства. Эта исследовательская интенция также определяет актуальность нашего исследования, в котором предпринята попытка под антропологическим углом осмыслить идеологические и культурные практики советской. России, не только как способы воспроизводства массового общества, но и как результаты социальной и культурной активности масс.

Таким образом, объектом исследования являются социокультурные процессы в советской России 1917-1925 годов.

Предмет исследования - взаимосвязанные идеологические и культурные практики советской России 1917-1925 годов как инвариантные формы массовой культуры.

Хронологические рамки исследования продиктованы фактом смены власти в стране, социокультурными переменами в ней, которые произошли в указанный период и определили собой процесс формирования в советской России массового общества.

Материал исследования составили примеры научной рефлексии над социокультурной ситуацией в советской России начала XX века, различные документы советской эпохи: декреты и постановления Советского Правительства, материалы заседаний различных подведомственных организаций, статистические материалы, работы и высказывания видных советских политических и культурных деятелей. Также в работе использовались публикации в местных и заводских газетах, афиши любительских театров, многочисленные материалы творчества советских масс.

Цель исследования - изучить идеологические и культурные практики советской России начала XX века, продуцирующие комплекс связей и отношений, которые определяли жизнь человека в становящемся советском обществе, как инвариантные массовой культуре.

Данная цель конкретизировалась в следующих задачах:

1. рассмотреть интерпретации массовой культуры и тоталитаризма как инвариантных социокультурных феноменов в философско-теоретической традиции XIX и XX веков;

2. проанализировать формирование идеологического дискурса в

становящемся советском обществе;

3. выявить механизмы распространения идеологического дискурса в сферу культурной политики и художественной практики.

4. рассмотреть формы и способы массофикации советского общества с помощью различных культурных практик: театрального (профессионального и любительского) искусства и массовых театрализованных действ, литературного, музыкального и изобразительного искусства;

5. выявить специфические черты советской массовой культуры как массовой культуры тоталитарного типа.

Работа структурирована в соответствии с поставленными. целями и задачами.

Степень разработанности проблемы. Попытки переосмысления советского культурного наследия стали знаменательным явлением, современной отечественной науки. Достаточно назвать такие значимые исследования, как уже указанный выше труд «Массовая культура и массовое искусство «за» и «против»», коллективная работа «Тоталитаризм как исторический феномен», монография А.А. Кара-Мурзы «Новое варварство» как проблема, российской цивилизации» и Т.В. Чередниченко «Типология советской массовой культуры: между «Брежневым» и «Пугачевой».

В теоретических исследованиях идеологии нас. прежде всего интересовали исследования социальных функций идеологии. Здесь следует -назвать имена таких видных теоретиков-марксистов, как А. Грамши, Д. Лукач, А.Гоулднер, Л. Альтюссер. Характерное для марксистской традиции критическое отношение к идеологии как к «ложному сознанию» разделяли представители Франкфуртской школы: М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Г. Маркузе и др. В отечественной науке взгляд на идеологию как на современный миф сегодня разделяют B.C. Полосин, А.Н. Савельев.

Проблема «тоталитаризма» для отечественной науки стала актуальной сравнительно недавно, но с конца 1980-х годов ее обсуждение приобретает систематический и концептуальный характер. Феномен тоталитаризма, получает освещение в работах Ю.И. Игрицкого, Н.В. Загладина, Ю.М. Бородая, К.С. Гаджиева, Л.Я. Гозмана, A.M. Эткинда, В.М. Кайтукова, B.C. Библера, М.С. Восленского, М.К. Мамардашвили, Б. Гройса, И.П. Смирнова, A.M. Пятигорского и других.

Научная гипотеза. В соответствии с поставленными целями, задачами и особенностями объекта и предмета исследования мы предположили:

I. Идеологический дискурс советской России в 1917-1925 годы является не только политической доктриной, но становится единственно значимой символической системой нового общества, то есть, определяет характер повседневных практик советского человека и формирует эстетику культурных практик советского общества.

2. Социокультурная динамика советского общества по сути своей является мифологической и может быть рассмотрена в синхроническом/ внутреннем и диахроническом/ внешнем аспектах:

- синхронический/ внутренний аспект заключается в существовании мифа динамизма советского общества, разделенного по мифологической логике на «своих» и «чужих»;

- диахронический/ внешний аспект заключается в наличии мифа о динамике советского общества по направлению к «светлому будущему» и к мировой экспансии.

3. Социокультурный псевдодинамизм России в 1917-1925 гг. как результат рецепции идеологического дискурса обществом легитимизирует состояние псевдотворчества советского человека и формирует, таким образом,массового по своим социоментальным характеристикам человека.

4. Являясь единственно значимой символической системой советского общества, идеологический дискурс определяет универсальный массовый характер социальной связи в советском обществе и формирование особой советской массовой культуры тоталитарного типа, актуализируясь в различных видах искусства на уровне их любительского освоения.

Методология исследования. Исследование инвариантности идеологических и художественных практик и массовой культуры требует обращения к широкому спектру методов.

Междисциплинарный подход предполагает обращение к философским, культурологическим, психологическим, психоаналитическим, историческим, социологическим, антропологическим трудам зарубежных и российских ученых, обращавшихся к теме массовой культуры и ее взаимосвязи с идеологическими, прежде всего тоталитарными, практиками.

Методологическим фундаментом исследования являются концепции иррациональности массы К. Мангейма, М. Вебера, 3. Фрейда, К. Юнга, исследования мифологических основ массовой культуры Э. Кассирера, Р. Барта, К. Юнга» традиция осмысления проблем взаимоотношений массы и ее лидера, вождя в работах Г. Лебона, М. Вебера, 3. Фрейда, К. Юнга, Д. Белла, С. Московичи, а также взаимоотношений государства и массы X. Ортеги-и-Гассета, Д. Рисмен и конфликта во взаимоотношениях массы и личности в работах Э. Маркузе и Э. Фрома, исследование инвариантности массовой культуры и тоталитарных практик К. Ясперса, Б. Рассела, Р. Гвардини, X. Арендт, авторская концепция тоталитаризма К. Поппера. Круг максимального приближения к интересующей нас проблематике инвариантности массовой культуры и советских идеологических практик составили работы X. Арендт и отечественных мыслителей: Е. Трубецкого, П. Струве, Г. Федотова, Н. Бердяева.

В диссертации используются некоторые положения и выводы, сделанные в трудах современных отечественных исследователей: идея

советского массового общества как массового общества мобилизованного типа А. В. Захарова, концепции ритуала в советском обществе Е.А. Ермолина и В.В. Глебкина, идеи корреляций обусловленности артефактов масскульта идеологическими установками Т.В. Чередниченко. Также для нас были важны принципы исторического анализа социокультурной среды советского общества. Н. Верта, Е.Ю. Зубковой, М.Р. Зезиной,. Л.В. Кошман, B.C. Шульгина, Т.В. Беловой, Л.М. Алексеевой, ТА Сивохиной.

Кроме того, нами были востребованы работы отечественных историков конца. 1980-х - начала, 1990-х годов XX в., в которых на основании открывшихся в это время для исследователей источников, впервые в нашей стране стали возможны. неоднозначные трактовки событий в советской России интересующего нас периода. Это труды, посвященные исследованию социокультурной ситуации в советской России П.В. Волобуева, К.В. Гусева, Г.З. Иоффе, В.В. Шелохаева, Б.Г. Могильницкого, В.Л. Харитонова, Г.А Герасименко, СЕ. Рудневой, О.Н. Знаменского, ЕА Скрипилёва, Р.Г. Пихоя и П.Т. Тимофеева.

Отдельный методологический пласт составляет, во-первых, традиция русских философов и культурологов второй половины XX века, развивающих феноменологические, герменевтические, и семиотические традиции (В. Библер, М. Глазман, Л. Закс, Ю. Лотман, М. Мамардашвили, Г. Померанц), во-вторых, концепции современных коммуникативистов (Т. Дейк Ван, Г. Почепцов).

Методами исследования в соответствии с целями и задачами являлись: изучение и анализ фактов научной рефлексии о социокультурной ситуации в советской России начала XX века и документов советской эпохи, а также метод теоретического моделирования.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что:

- к материалу истории культуры России 1917-1925 годов применяются концепции европейских и отечественных философов конца XIX и XX веков, в частности психоаналитические идеи и теории массового общества и тоталитаризма, применяется семиотический категориальный аппарат,

- идеологические практики советской эпохи исследуются в русле идей и концепций современной коммуникативистики;

- анализ идеологического дискурса советского общества проводится системно, в аспекте социокультурных предпосылок формирования данного дискурса, его адресации, функционирования, рецепции.

- обозначается специфика мифологической парадигмы 1917-1925 годов XX века, типологизируются варианты самоопределения личности и государства в этот период;

- определяются инвариантные характеристики советского массового общества.

Научная новизна исследования состоит в том, что:

- представлена модель идеологического дискурса советского государства;

- определены основные параметры и структура советского массового общества;

- дан эмпирический культурологический анализ социокультурной ситуации в советской России 1917-1925 годов;

- впервые введен в научный обиход обобщенный в исследовании обширный фактологический материал, характеризующий как общероссийскую, так и региональную специфику.

Практическая значимость исследования заключается в следующем:

- результаты исследования могут способствовать углублению и, одновременно, постановке новых проблем понимания роли советской идеологии в процессе формирования советского массового общества;

- представленный материал может быть использован при составлении лекционного курса по истории и теории советской культуры, спецкурсов по теории массового общества.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Повседневные практики советского человека и эстетика культурных практик советского общества определяются идеологическим дискурсом советского государства, который в России 1917-1925 гг. становится не просто политической доктриной, а единственно значимой символической системой нового общества.

2. Социокультурная динамика советского общества по сути своей является мифологической и может быть рассмотрена в синхроническом/ внутреннем и диахроническом/ внешнем аспектах:

- синхронический/ внутренний аспект заключается в существовании мифа динамизма советского общества, силовая ось которого была обозначена еще в названии - одной из глав «Манифеста Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса: «Буржуа и пролетарии». Общество, механически разделенное по мифологической логике на «своих» и «чужих», лишь имитирует социокультурную динамику, так как при условии уничтожения существующих врагов появляются новые;

- диахронический/ внешний аспект заключается в наличии мифа о динамике советского общества по направлению к «светлому будущему» и мировой экспансии. Отнесенность обозначенных в идеологии перспектив общества к далекому будущему и тотальному распространению в мире советского государства создавала иллюзию неисчерпаемости, обеспечивала бесконечность и непрерывность процесса Революции.

4. Обеспечивающие социокультурный псевдодинамизм советского общества мифологические в основе своей «перманентные» - Гражданская война (синхронический/ внутренний аспект) и Революция (диахронический/ внешний) - составляют основу идеологических и культурных практик советской России.

5. Социокультурный псевдодинамизм советского общества, как. результат рецепции идеологического дискурса обществом легитимизирует состояние псевдотворчества советского человека и формирует, таким -образом, массового по своим социоментальным характеристикам человека, пассивного, несмотря на весь пафос «активности» советской эпохи, и отчужденного от процессов истинного социального («исторического») и культурного творчества.

6. Внутренний социоментальный. механизм формирования массового человека сочетался с.широко распространенными в России исследуемого периода массовыми практиками (прежде всего массовыми театрализованными действами); в своей совокупности эти механизмы предопределяли массовый характер советской культуры.

7. Выполняя функцию социального посредника и единственно значимой символической системы, идеологический дискурс советского государства определял предпосылки утверждения в стране конца 1920-х годов тоталитаризма, а именно, особой массовой культуры тоталитарного типа, актуализируясь в различных видах искусства на уровне их любительского освоения.

Личный- вклад диссертанта заключается в рассмотрении идеологических и художественных практик России 1917 - 1925 годов как инварианта массовой культуры специфически тоталитарного типа.

Апробация работы: Основные положения диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры теории и истории культуры в Костромском государственном университете им. Н.А. Некрасова, кафедры философии и политологии и методологическом семинаре «Проблемы художественной культуры рубежа XX- начала XX веков» (Кострома, 2002-2004 г.). Результаты исследования были представлены на Восьмой Международной научной конференции «Провинция как социокультурный феномен» (Кострома, 2000 г.), на научно-практической конференции «Философия и поэтика текстов В.В. Розанова: «Уединенное» и «Апокалипсис нашего времени» (Кострома, 2003 г.), научно-практической, конференции «Коммуникативные проблемы языка и культуры» (Кострома, 2003 г), научно-практической конференции «Формирование правовой системы Российской Федерации и ее влияние на становление государственности нового типа в Костромской области» (Кострома, 2004 г.)

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, семи параграфов, заключения и библиографии, которая включает 231 наименование, общий объем 203 страницы.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность выбора темы, анализируется степень разработанности проблемы, определяется цель, задачи, объект и предмет исследования: формулируется научная гипотеза, положения, определяющие новизну исследования, теоретическую и практическую значимость представлены методологические основания и источники исследования; сведения об апробации диссертации, охарактеризована ее структура.

Первая глава: «Массовая культура и тоталитаризм: инвариантность и вариативность».

Первый параграф: «Толпа, масса и публика в теоретических исследованиях конца XIX века»

Философско-теоретическая традиция осмысления массовой культуры и тоталитаризма как инвариантных социокультурных феноменов окончательно сложилась в XX веке, так как именно в прошлом, XX столетии, эти феномены наиболее полно заявили о себе в общественной и культурной жизни не только России, но и всего мира.- В этом параграфе мы выявляем истоки этой традиции в XIX веке и особо пристальное внимание в уделяем идеям и концепциям таких европейских ученых и философов, как Ф.Ницше, Г. Лебон и Г. Тард.

В параграфе анализируются представления Ф. Ницше о стремящихся к доминированию в обществе массах, рассматриваются выявленные философом основы формирования референтной группы массового человека: устойчивость, необременительность, польза и жертвенность. По Ницше, социалисты пытаются излагать ход истории и его законы с точки зрения масс, исходя из потребностей масс. Эти законы предстают как законы низших слоев общества. В действительности же, считает он, социализм выступает как конечный вывод из современного ему нигилизма и анархизма и как до конца продуманная идеология тирании3.

Работы Ницше, выступающего против массофикации и антигуманизма современного ему общества, по своему тону пессимистичны и снабжены пророчеством еще большего антигуманизма. Подобного рода настрой был характерен для интеллектуальной среды последней трети XIX века. Поэтому не случайно, что именно в этот период возникает такое направление в исследовании поведения массы, как «психология толпы».

Исходной позицией основателя «психологии толпы» Г. Лебона является тезис, что современная эпоха - эпоха грандиозных изменений, важнейшим фактором которых является неизвестное еще в истории воздействие масс на общество. Отличительные черты толпы состоят, по наблюдению Лебона, в

1 си Ницше Ф Полное собрание сочинении М. 1912. С. 77-78

10

исчезновении в толпе сознательной личности и в общей направленности чувств людей, соединенных в толпе. Ученый подчеркивает, что толпа мыслит не категориями, а образами. Лебон первым описательно выделяет в качестве основы массового сознания мифоюгическую логику. В своей работе «Психология социализма» Лебон обращается к анализу социализма как к своеобразного современного верования, основанного на «магической силе

4

надежд».

Почти одновременно с Лебоном феномен толпы исследует известный французский социолог Г. Тард. Он проводит различие между такими понятиями как толпа и публика и в отличии от Лебона считает современный ему век веком публики. Под публикой он понимает «чисто духовное собирательное целое», в котором индивиды не собраны, как в толпе, воедино, но, будучи физически разделены друг от друга, связаны воедино духовной связью, а именно общностью убеждений и страстей.

Работы Лебона и Тарда явились основой для исследования феномена толпы, народных масс во всей последующей литературе XX в.

Параграф' второй: «Массовая культура и тоталитаризм в теоретических исследованиях первой половины XX века»

В XX веке к рассматриваемой нами проблематике обратились практически все крупные философы.

О. Шпенглер отмечал разрушительное воздействие масс на культуру. Масса, по Шпенглеру, внутренний враг общества5. В работе «Человек и техника» Шпенглер пишет о том, что массе противостоит элита, которая по своему призванию должна массами руководить.

В рассуждениях о роли политических мифов, Шпенглеру возражает Кассирер, считающий, что философские доктрины, подобные шпенглеровской, подтачивают силы, которые могли бы сопротивляться политике мифов6.

В интерпретации К. Ясперса «массовое общество» выступает как болезнь нашего века, а сама масса как род существования и разложения человеческого бытия. Если народ расчленен и упорядочен, осознает себя в образе жизни, традициях, определенном способе мышления, то масса, наоборот, нерасчленена, одноформенна и количественна, не обладает самосознанием, беспочвенна и пуста. Господство масс неразрывно связано с господством бюрократии, деятельность которой стала тотальной. Отсюда и вывод Ясперса - «массовое общество» неизбежно порождает тоталитарныйрежим с его «стадным существованием»

4 Лебон Г ] 1си\ология социализма СПб, 1995 С 18

'Шпенглер О Закат Европы М-116. 1923 С 119

" Феномен человека Антскни* М 1993 121

Исследования проблемы масс, толпы неизбежно приводит к постановке вопроса о роли и месте вождя, лидера масс. Эта проблема не нова для всей социально-политической философии.

Исследуя поведение толп, Лебон анализировал и феномен вождя, считая, что роль всех великих вожаков - это дать людям веру. Власть таких людей очень, деспотична и именно этот деспотизм заставляет людей им подчиняться. Как известно, наиболее детально исследовал проблему власти, в том числе господства вождя, лидера, М. Вебер, обративший особое внимание на личные отношения между господином и подчиненным, на эмоциональные отношения. подчиненного к господину, на его веру в него. Именно это гарантируемое убежденностью признание порождает самоотдачу, восславление. Подобное психологическое явление порождено или энтузиазмом, или возникает из чувства необходимости и надежды.

Исследование феномена вождя, поведения толпы в эти же годы происходит не только в социологическом, но и в социально-психологическом аспекте. Речь идет прежде всего о трудах 3. Фрейда и К. Юнга. Фрейд трансформировал введенное Лебоном понятие «массы» в более оценочное и жесткое понятие «стадо». По Фрейду, поведение людей в толпе - это форма «массового психоза». При этом Фрейд определили факторы такого гипнотического воздействия толпы на отдельного человека: импульсивность, возбудимость и легковерность, категоричность и нивелировка личного начала.

Проблему бессознательного применительно к толпе прослеживает и К. Юнг, обративший внимание на то, что бессознательное впитывает опыт поколений. Сам феномен толпы предстает у него как «юность человечества», которой свойственно стремление воплотиться в идеале, вере в идеал. Юнг рассматривает такое обратное движение к коллективному человеку как компенсаторное, как реакцию на увлечение идеями индивидуализма и демократии.

Большинство актуализированных выше идей и концепций, раскрывающих место и роль масс в обществе XX века были подытожены в книге испанского философа Ортеги-и-Гассета «Восстание масс». Ортега-и-Гассет справедливо замечает, что в отличие от прежних времен, когда толпа находилась «у задников общественной сцены», сейчас она стала бросаться в глаза. Одна из основных иллюзий масс, по мнению Ортеги, это убеждение, что государство и массы тождественны и что через государство они добьются всего.

О роли мифотворчества в политической жизни активно рассуждает в своих работах Э. Кассирер. Важнейшей проблемой он считает появление в современном мире власти мифического мышления, и в этой связи уделяет большое внимание технике политических мифов. Кассирер подчеркивает, что обширная и развития сфера магического приходит в действие именно тогда. когда налицо опасность и неизвестность.

Параграф третий: «Феномен тоталитарного вождя в теоретических исследованиях второй половины XX века»

В полной мере интересующая нас проблема взаимосвязи массовой культуры и тоталитаризма в аспекте исследования сущности и функций вождизма раскрылась лишь в исследованиях теоретиков второй половины XX века, так как социальные эксперименты начала века уже принесли к этому времени свои плоды.

Во второй половине XX века стала очевидна общность большевизма и фашизма как различных форм тоталитаризма. Само понятие тоталитаризма было введено в политический оборот Муссолини, использовавшим-терминологию итальянского философа Джентиле и утверждавшим, что нет никаких пределов государственному вмешательству в личную жизнь людей.

В современной социально-философской литературе имеет место и отрицание понятия «тоталитаризм», считающее его несостоятельным в содержательном' и методологическом плане. В той литературе, которая признает и оперирует этим понятием имеют место разные трактовки тоталитаризма. Так, К. Поппер в своем «Открытом обществе и его врагах» трактует тоталитаризм как явление, присущее всей истории человечества.

Другие авторы считают тоталитаризм явлением присущим именно XX веку. Они рассматривают его как порождение индустриального общества, когда развитие техники внесло важные изменения в механизм функционирования прежних диктаторских, тиранических режимов и стало возможным само «массовое общество».

Наиболее серьезным исследованием, в котором развивается вторая точка зрения, является книга X. Арендт «Истоки тоталитаризма». Исходной точкой зрения Арендт является осознание того, что тоталитарные движения и тоталитарные режимы, несмотря на свой явно преступный характер, пользуются широкой поддержкой масс и существуют именно благодаря этой поддержке, имеющей место до самого конца существования режима.

Исследовательница подчеркивает, что искусство тоталитарных вождей, сила их воздействия состоит «в использовании и в то же время в преодолении элементов реальности и достоверного опыта, конструировании нового выдуманного мира.

Трактовка свободы и ее восприятия массами стали предметом-пристального внимания в шестидесятые годы XX века. Особое внимание этой проблеме уделяется в трудах Э. Фромма.

Для исследователей этого периода тоталитаризм выступает не столько как политический феномен, сколько как проявление катастрофы человеческой сущности. Фромм в своей книге «Бегство от свободы» стремился не только осознать - как и почему фашизм нашел такую поддержку в массах, но и как и почему специфические силы человеческой энергии воздействуют на социальные процессы. Говоря о человеке и его психологии,

он обращает особое внимание на потребности человека принадлежать к какой-либо общности. Без этой принадлежности его подавляет ощущение собственной ничтожности.

Мифологеме вождизма большое внимание уделял известный теоретик культуры Р. Барт. Барт подчеркивает, что функция мифа - удалять реальность, противоречивость мира, «создавая чувство блаженной ясности». Он различает «левый» и «правый» миф. «Левый» миф, по Барту, возникает тогда, когда революция начинает маскироваться, скрывать свое имя: Барт считает миф о Сталине, как и любой левый миф, убогим, лишенным выдумки, он подобен монотонной молитве. Поскольку левый миф создается по заказу, он краткосрочен и небогат на уловки.

Своего рода обобщением современных теорий массовой культуры является работа французского автора С. Московичи «Век толпы». Московичи отмечает, что мир живет в эпоху массового общества, человека-массы, в обществе, в котором происходит обезличивание умов, где разум играет вспомогательную роль, не принимается инициатива, происходит порабощение индивидуальной души коллективной. И в этом плане происходит опора на взгляды Лебона, Тарда, Фрейда.

Московичи также обращает внимание на проблему вождя.

Вождь, лидер дает массам общее мировоззрение, одну и ту же идею, тем самым предлагает им «эрзац общности». Вождь - зеркало толпы и масса узнает себя в нем.

Таким образом, мыслители полагают, что массы и «массовое общество» - это и порождение существующих отношений с их уровнем развития техники и технологий, и жертва этих отношений. Однако большинство авторов, писавших о «массовом обществе», выступало с позиций критики этого общества. Улучшение материального благосостояния масс сопровождается, по их мнению, духовной деградацией, человек деперсонализируется. Массовое сознание подвергается манипулированию.

Выявление характеристик человека-массы, вышедшего на авансцену истории в XX веке, приводит философов к мысли об инвариантности массовой культуры и тоталитаризма.

Данная диалектическая формула положена нами в основу анализа идеологических и художественных практик советской России 1917-1925 годов XX века, предпринятом во второй главе диссертации. Опираясь на актуализированные в первой главе сущностные характеристики массового общества, мы анализируем культурные тенденции общества, складывающегося в России интересующего нас периода.

Глава вторая «Массовая культура тоталитарного типа в России 1917-1925 годов: идеологический дискурс и художественные практики»

Параграф первый: «Идеологический дискурс культурной политики России 1917-1925 годов»

Идеологический дискурс советской. России во время своего формирования в 1917-1925 годы может быть рассмотрен в двух аспектах. С одной стороны, советская идеология была, по сути своей, политической доктриной, и, следовательно, основой организации и структурирования, политического процесса. С другой стороны, идеология становилась в эти годы единственно значимой символической системой нового общества, выполняющей функцию социального посредника и, в силу этого, предопределившей характер универсальной социальной связи в советском обществе.

В советской России интересующего нас периода идеология как система социальных практик постепенно приобретала тотальный характер, распространялась в сферу культуры и повседневного общения, изменяла их структуру и содержание, превращая их в сегменты массового общества.

Для партийных идеологов нового советского государства встала проблема «массы»: для того, чтобы стать «материальной силой» «масса» не только должна была быть вооружена передовой идеей (то есть просвещена), но и определенным образом воспитана. Так уже в самом партийном дискурсе идеология рассматривалась не только как теория, но и как источник системы реальных социально-практических взаимоотношений, структурированных иерархически: «массы - классы - партии - вожди».

Таким образом, в результате дальнейшей идеологизации социальных и культурных процессов, происходивших в советском России интересующего нас периода, все большие слои населения втягивались в пространство воспроизводства идеологии.

Более того, происходило становление разветвленной идеологической (пропагандистско-агитационной) инфраструктуры, служащей задаче просвещения «масс». Эта инфраструктура представляла собой комплекс разнообразных идеологических практик, агенты которых составляли иерархиезированную систему: пропагандисты и агитаторы, учителя и лекторы, библиотекари и клубные работники, журналисты заводских многотиражек и районных газет, рабочие и сельские корреспонденты и т.д. и т.п. Следует заметить, что существование данного слоя в значительной степени было обусловлено необходимостью контроля над процессом потребления/воспроизводства идеологии «массами трудящихся». Благодаря активной работе этого слоя происходила ассимиляция языка идеологии в повседневности: идеологемы вплетались в повседневные практики, фрагменты идеологического дискурса смешивались с другими дискурсами. Это приводило к идеологизации практически всех (хотя и в различной степени) сторон жизни советского человека.

Таким образом, идеология в складывающемся советском обществе воспринималась как система социальных смыслов-символов, освящающих любые социокультурные действия и обеспечивающих процесс «расширенного» воспроизводства советского массового общества. Причем, если в классическом массовом обществе идеология как бы «растворяется» в социальной реальности, превращаясь в явление общекультурного порядка, то в советском массовом обществе смысло-конструирующая роль идеологии является главенствующей.

Параграф второй: «Профессиональные театры, театральное любительство и театрализованные действа советской России в системе массовой культуры»

Театр в силу своей публичности, массовости и образной выразительности оказался искусством, наиболее востребованным в первые годы Советской власти. Неграмотная Россия не могла читать, да и издательское дело в разоренной стране было налажено плохо. Кинематограф как новый вид зрелищного искусства только зарождался. Поэтому именно театр являлся тогда наиболее сильным средством воздействия на массы. Понимая это, новая, власть первым делом начала «завоевание» и «тиражирование» театра.

Примерно, в эти же годы институциализируется своеобразная квазипрофессиональная деятельность, которую можно условно назвать «массоводством», то есть «чистым» искусством манипулирования массами. Массовик-затейник (но большей части местный профсоюзный активист) брал под контроль не только праздники, но и повседневную жизнь. Появляются сотни журналов и брошюр с названиями: «Массовик», «Массовый организатор», «Массовая культурно-просветительская работа».

Россию первых послеоктябрьских лет охватила театральная «лихорадка». По выражению одного из авторов журнала «Вестник театра» тех лет «играла вся Россия»7.

В параграфе анализируется специфика созданных на территории России в 1920 годы многочисленных любительских театров, Красноармейских, Театров Рабочей Молодежи (ТРАМов), театральных студий и театров Пролеткульта, «живых газет» и, наконец, созданных с целью идеологической «обработки» подрастающего поколения профессиональных театров для детей (ТЮЗов). Однако наиболее подробно в параграфе анализируются массовые театральные действа, так как именно в них процесс активного поиска форм и методов пропаганды нашел свое самое яркое воплощение.

Массовые театрализованные действа советской эпохи, также как и архетипические праздники, разыгрывались по закону мифа. Зрители и участники в этот момент жили как бы в двух мирах: в реальном мире и в Утопии, где идеал окончательно восторжествовал. Прежде моментами такого

соприкосновения миров были рождение и воскресение Христа, заново переживавшиеся каждое Рождество и каждую Пасху. Теперь таким событием становилась Революция. Участники празднества вновь и вновь переживали ее опыт. Неординарно осмысливалось сценическое пространство массовых действ. Действие переходило со сценической площадки на город, на всю планету. Сюжеты инсценировок, как правило, были просты: «рабочие совершают революцию», «красноармейцы сражаются», «Антанта наступает» и т. п. В этих первых праздниках массам отводилась роль пассивного объекта. Обилие движения и внешних впечатлений сочеталось со статичностью внутреннего переживания. Более того, в театрализованных действах начала становления советской России «массы» впервые предстают как монолит. Таким образом, массовые театрализованные действа играли одну из главных ролей в формировании советской массово культуры — до

распространения радио и телевидения они служили одним из главных каналов массовой коммуникации.

Параграф третий: «Литературная деятельность в системе массовой культуры»

Местные ассоциации пролетарских писателей создавались либо на базе литературных студий Пролеткульта и рабкоровских кружков, либо возникали как самостоятельные ассоциации рабочих-писателей при клубах, рабфаках и т.д. Многие объединения были настолько активны, что имели собственную сеть низовых ассоциаций в уездах и волостях.

Центральные ассоциации (ВАПП и МАПП, позже ВОАПП и РАПП), в меру своих сил стремились направлять деятельность местных ассоциаций. Журнал «На литературном посту» регулярно освещал эту сложную работу. Практиковались выезды членов правлений центральных ассоциаций для проведения консультаций на местах. Проводились своеобразные творческие отчеты литературных объединений Москвы и Ленинграда на. периферии. Формой работы с периферией также было и проведение творческого смотра РАПП, итоги которого были рассмотрены специальной комиссией. Комиссия выявила некоторые типичные особенности творчества рабочих писателей. Прежде всего, это тесная связь писателя с жизнью заводов, фабрик. Выбор тем чаще всего определялся вопросами строительства новой жизни или недавним революционным прошлым. Многие писатели являлись активными участниками гражданской войны, поэтому эта тема была весьма популярна в их творчестве.

Другой формой работы МАПП по воспитанию литературных сил Пролетариата была организация их профессиональной учебы. Специальные литературные курсы были созданы Московской ассоциацией пролетарских писателей. При них работали три семинара - сценарный, прозы и стиха. Особое внимание уделяла ВАПП рабочим-корреспондентам. Уже к 1924 г. в стране насчитывалось 15 тыс. рабочих-корреспондентов. Эта армия «рыцарей

пера» держала под пристальным наблюдением все процессы экономической и общественной жизни.

Массовость движения рабочих-литераторов стимулировалась постановлениями партии. В подготовке пролетарских писателей главное внимание уделялось воспитанию коммунистического мировоззрения, партийной убежденности. В своем стремлении служить идее социализма некоторые пролетарские литературные организации пуритански изгоняли из своего творчества все, что, по их мнению, мешало и отвлекало от главной задачи. Свой восторг перед революцией они пытались выразить торжественным слогом, необычным сочетанием выспренних слов.

Постепенно пролеткультовская поэзия начинает опускаться на землю и все чаше обращаться к реальной жизни. Многими писателями нэп был воспринят как крах их личных творческих судеб. Все их творчество проникнуто тоской, пессимизмом.

Однако истинная роль Пролеткульта в литературе определяется не числом ярких имен, на мгновение озаривших литературный небосклон, а той массовой работой, которую он вел среди рабочих в многочисленных литературных кружках и студиях.

Программа литературных студий Пролеткульта предусматривала три обязательных элемента обучения: 1) корреспондирование в газеты и журналы, 2) создание и выпуск студийцами собственных газет и журналов, начиная с их простейших форм (устных и стенных), затем профессиональное овладение редакционно-издательским делом, 3) совместная работа молодых литераторов с театральными и музыкальными студиями Пролеткульта, написание для них пьес, инсценировок, сценариев, басен, материалов для «живых газет» и т.д.

Таким образом, в абсолютизации классового подхода в художественной культуре в этот период преуспели две творческие организации - Пролеткульт и РАПП.

Пролеткультовцы отрицали все классическое культурное наследие за исключением тех художественных произведений, в которых была видна связь с национально-освободительным движением. Всю прежнюю эстетику предлагается отбросить, поскольку учение об искусстве должно состоять из методов эмоционально-организующего влияния на психику человека «в связи с задачами классовой борьбы». Но в 1920-е годы деятели «левого» искусства не предвидели те последствия, к которым приведет такая позиция. Они настаивали на том, что их идеологическая доктрина единственно истинная, а, значит, должна быть и общеобязательной Эта общеобязательность одной-единственной идеологической позиции есть один из признаков тоталитаризма.

Параграф четвертый: «Музыкальная и художественная жизнь в системе массовой культуры»

Музыкальное образование преследовало две задачи: широкое ознакомление масс с искусством и формирование кадров профессионалов, которые бы сделались «выразителем души масс». Огромного размаха достигла музыкальная самодеятельность. Хоровые общества, студии, кружки возникали при каждой фабрике, заводе, учебном заведении, культурно-просветительном учреждении. Наиболее ранними и особо популярными формами самодеятельного музыкального искусства были рабочие хоры.

Подобно хоровым кружкам, а часто и вместе с ними массово возникали самодеятельные оркестры. К 1926 году в одном только Ленинграде действовали 103 оркестра народных инструментов, 72 духовых и 6 «неаполитанских» оркестров.

Развитие народного музыкального искусства породило массовые конкурсы, смотры самодеятельности. В 1926-1927 годах в них участвовало 30 тыс. человек. Многие конкурсанты исполняли собственные произведения.

С 1927 года сначала ленинградские профсоюзы, а затем профсоюзы всей страны стали ежегодно проводить музыкальные олимпиады. ВАМП активно занималась пропагандой советских музыкальных произведений

Песня выражает стереотип, запечатленный, например, в формуле юбилейных пожеланий «успехов в работе и счастья в личной жизни». Идеология проповедовала две основные ценности, имевшие эмоциональный заряд и способные выполнять роль символического языка чувств: коллективизм и «светлое завтра».

Кружки рабкоров, группировавшиеся при ВАПМ, всемерно боролись с очагами распространения низкопробной музыки. Велась большая работа по воспроизводству деятелей идеологической надстройки в музыкальной сфере.

Музыкальное образование в студиях проходило по следующей программе: 1) музыкальная грамота, 2) развитие музыкального слуха, 3) хоровое пение, 4) ритмика, 5) лекции, беседы на музыкальную тематику в сопровождении концертов, 6) первоначальные опыты сочинения, 7) обучение игре на народных инструментах и организация оркестра из них, 8) обучение игре на фортепьяно и инструментах, входящих в состав симфонического и духового оркестров, 9) сольное пение, 10) вокальный и инструментальный ансамбли8.

Музыкальные студии пролеткультов крупных городов по числу участников скорее походили на специальные учебные заведения: в студии Тамбовского Пролеткульта занималось 977 рабочих. Тульского - 1024, Московского- 11009.

" Пинегина Л А Советский рабочий класс и художественная культура (1917-1932) М, 1984 С 106

Видя в искусстве, прежде всего, агитационную силу, руководители пролеткульта поддерживали создание музыкальных произведений на тексты пролетарских поэтов.

Таким образом, музыкальное, особенно песенное творчество в советской России строилось во многом по законам массовой культуры. Причем, как мы показали в ходе нашего анализа, музыкальное, как и другие виды искусства, последовательно нагружалось идеологическим содержанием.

Художественная интеллигенция России в большинстве своем восприняла события 1917 года как начало новой эры не только в истории страны, но и в искусстве

Многие деятели культуры «серебряного века» включились в культурную работу на благо народа. Однако «авангард» в искусстве и большевики в политике были временными союзниками. Большевики стремились опереться на массы, а «авангард» был «революционен» в философском смысле, но не в политическом, и авангардное искусство не было понятно трудящимся; это немаловажное обстоятельство толкнуло большевиков к союзу с «передвижниками», поскольку реалистическое искусство могло выполнить пропагандистскую функцию.

Совсем другой была судьба АХРовцев. Целью этого объединения было поставить искусство на службу революции.

Наиболее радикальными соперниками АХРРа среди вновь созданных художественных объединений было «Общество станковистов» (ОСТ, 192526). Оно- объединило творческую молодежь, воспитанников первого советского художественного вуза (ВХУТЕМАС).

ОСТ выдвинул три группы тем совершенно новых: образное воплощение динамики взаимоотношения- современного производства и человека (как разработка темы индустриализации России); жизнь города и городского человека XX века; массовый спорт - футбол, теннис, гимнастика, спортивные соревнования и многое другое. АХРРовцы, руководствуясь принципами «партийности», «массовости» и «правдивости», разъехались по заводам и стройкам, проникли в кабинеты членов правительства и партийных вождей. В результате появились портреты Сталина, Ворошилова, Буденного, Калинина; были созданы огромные полотна на темы революции и гражданской войны, на тему социалистического строительства. Мастерство АХРРовцев как живописцев сначала было очень слабым. Но АХРР настойчиво работала и над поиском новых форм. Своим методом она провозгласила «героический реализм», стиль, организующий чувства и мысли10.

Ассоциация художников революционной России способствовала развитию в 1920-1930 годах широкого движения самодеятельных художников из рабочих.

"' 4 гола АХРР. М , 1926 С. 121

Опыт в формировании социалистического изобразительного искусства, понятного трудящимся массам, служащего делу воспитания новых идеалов, с одной стороны, и вовлечению этих масс в самостоятельное творчество — с другой, был воспринят более поздними организациями советских художников и успешно им использовались.

В заключении диссертации излагаются выводы исследования. Выявление характеристик понятия «человек-массы», вышедшего на авансцену истории в XX веке, приводит к мысли об инвариантности массовой культуры и тоталитаризма. Формирование массового общества. является плодотворной почвой для утверждения тоталитарного режима, который в своих идеологических практиках нацелен на воспроизводство массового общества как единственного условия и гаранта.своего существования. В результате тотального распространения идеологического дискурса в сферы социальных и художественных практик советской Росиии, с одной стороны, все большие слои населения «втягивались» в пространство воспроизводства идеологии, с другой стороны, шел мощный процесс становления разветвленной идеологической инфраструктуры. Идеология в складывающемся советском обществе обеспечивала процесс «расширенного» воспроизводства советского массового общества, социокультурная динамика которого является мифологической и может быть рассмотрена в синхроническом /внутреннем и диахроническом/ внешнем аспектах. Обеспечивающие социокультурный псевдодинамизм - советского общества мифологические (синхронический и диахронический) аспекты составляют основу идеологических и культурных практик советской России, что, в свою очередь, легитимизирует состояние псевдотворчества советского человека и формирует массовое по своим социоментальным характеристикам сознание, пассивное и отчужденное от процессов истинного культурного творчества. Таким образом, идеологический дискурс культуры определяет предпосылки утверждения в стране конца 1920-х годов тоталитаризма и массовой культуры тоталитарного типа.

Результаты исследования представлены в следующих публикациях:

1. Бондарева М.С. Теория массовой культуры: проблема отношения. // Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова. 2002. №2. С.112-114.

2. Бондарева М.С. «Массовая культура»: предпосылки возникновения. // Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова. 2003. №1. С.107-108.

3. Бондарева М.С. Взаимодействие массовой культуры и общества. // Коммуникативные проблемы языка и культуры: сборник тезисов научно - практической конференции. Кострома: Изд-во КГУ им. Н.А. Некрасова, 2004. С. 81-83.

4. Бондарева М.С. Проблемы реализации молодежной политики в

высшей школе. // Формирование правовой системы Российской Федерации и ее влияние на становление государственности нового.типа в Костромской области: сборник тезисов научно-практической конференции.- Кострома: Изд-во КГУ им. Н.А. Некрасова, 2004. С.34-36.

Формат 60x90 1/16. Печать высокая Подп в печ 15 03 2004 г. Уел печ л 1 Заказ 512. Тираж 110 ж)

МУП Костромаиздат 156000. г. Кострома, ул Совет екая,2

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата культурологии Бондарева, Мария Сергеевна

Введение.

Глава I. Массовая культура и тоталитаризм: инвариантность и вариативность.

§ 1. Толпа, масса и публика в теоретических исследованиях копна

XIX века.

§ 2. Массовая культура и тоталитаризм в теоретических исследованиях первой половины XX века.

§ 3. Феномен тоталитарного вождя в теоретических исследованиях второй половины XX века.

Глава II. Массовая культура тоталитарного типа в России 1917-1925 годов: идеологический дискурс и художественные практики.

§ 1. Идеологический дискурс культурной поли гики России

1917-1925 годов.

§2. Профессиональные театры, театральное любительство и театрализованные действа советской России в системе массовой культуры.

§ 3. Литературная деятельность в системе массовой культуры.

§ 4. Музыкальная и художественная жизнь в системе массовой культуры.

Введение диссертации2004 год, автореферат по культурологии, Бондарева, Мария Сергеевна

Настоящая работа посвящена осмыслению процесса рождения в России начала XX века массового общества и соответствующей ему массовой культуры особого тоталитарного типа, которая, на наш взгляд, является истоком тотального распространения массовой культуры в России рубежа XX-XXI веков.

Актуальность исследования. Периоды кризиса в развитии общества, как правило, сопровождаются крайне болезненной процедурой «переоценки ценностей», ставящей под сомнение всю предшествующую социокультурную традицию. В пределе такая критика оборачивается утратой национально-культурной идентичности, приводя к нигилистическому отказу от своей культуры как ненастоящей и иллюзорной, к стремлению освободиться от дискредитировавшего себя исторического наследства, начать все с нуля, взяв за образец иные, кажущиеся более успешными ценностные доминанты.

Однако очевидно, что советская массовая культура, по сути дела непознанная, а теперь и неузнаваемая, потеряв свой идеологический контекст, никуда не исчезла. Она то и дело обнаруживает себя в речах современных политиков и деятелей культуры, в повседневном бытовом поведении наших современников. Влияние советской массовой культуры в своем негативе очевидна и в распространении среди современной российской молодежи неофашизма. На необходимость исследования процессов формирования массовой культуры в России сегодня настойчиво обращают внимание отечественные ученые'.

Так, в вышедшем недавно коллективном фундаментальном исследовании проблем массовой, в частности отечественной, культуры «Массовая культура и массовое искусство. "За" и "против"» А.В. Захаров

1 См.: Захаров Л. В. Массовое общество в России (история, реальность, перспектива)," Массовая кчлычра и массовое искусство. «За» и «против». М. 2003. - с. 86. 100: t\apa-Mvp;a А А. "Новое варварство^ как проблема российской цивиличации». М. 199.5. с. 16 и др. отмечает: «Недостает основанных на отечественных материалах фундаментальных научных исследований, которые давали бы целостную картину развития массовых процессов в прошлом и теперь» (110; 86), «. важнейшей задачей науки является конкретный анализ и мониторинг развития массового общества в России (выделено автором. — М.Б.), с применением всех исследовательских методов и конструктивных идей, которые выработаны мировой наукой и практикой» (Там же; 100).

Таким образом, отправным моментом в проведении данного исследования стала потребность осмыслить истоки массовой культуры в России. Сегодня в российском обществе весьма популярны представления о том, что современная российская массовая культура - итог насаждения массовой культуры Запада, осуществлявшегося в ходе «холодной войны» против СССР. Однако очевидно, что процесс зарождения массовой культуры происходил и в недрах самого советского общества, что и стало предметом нашего исследования.

Вокруг вопроса о датировке вхождения России в стадию массового общества идут научные дискуссии . Ученые находят предпосылки формирования массового общества в России уже в XIX веке. Однако большинство исследователей склонно брать за точку отсчета начало XX века, что, на наш взгляд, более оправданно.

Следует подчеркнуть тот момент, что массовая культура советской России 1917-1925 годов рассматривается нами в тесной взаимосвязи с идеологическими, в частности - тоталитарными практиками. С точки зрения политического развития нашей страны с таким подходом, безусловно, можно поспорить. Так как до июля 1918 года партия

1 Кара-Мурза А.А. «Новое варварство» как проблема российской цивилизации». М. 1995.: Массовая культура и массовое искусство. «За» и «против». М. 2003.; Хевеиш М.А. Толпа, массы, политика: Ист -филос. очерк '' РАН. Ин-т философии. М. 2001 и др. большевиков делила власть с левыми эсерами, и в 1918-1921 годах еще существовало военно-политическое сопротивление советской власти. Таким образом, о безраздельном господстве большевиков на всей территории России в период гражданской войны говорить не приходится. Историки не отрицают формирования признаков тоталитарного политического режима сразу же в послеоктябрьский период, но становление тоталитарного режима относят к концу 1920-х годов. Однако в диссертации мы не обсуждаем досконально политическое развитие России указанного периода, а исследуем, прежде всего, культурные процессы, которые по своей сути более диффузны. Поэтому мы считаем возможным вести разговор о массовой культуре тоталитарного типа в России 1917-1925 годов до формального установления тоталитарного политического режима.

Определяющее значение научной рефлексии приобретает сегодня не политико-доктринальное содержание советской идеологии, а ее культурно-конструирующие ресурсы. То есть, необходимо понять, какими конкретно способами и в каких конкретно формах идеологемы реализовывались в обществе, и какими способами идеология конструировала новое общество и нового человека. С другой стороны, продуктивен и обратный ракурс: каким образом советский человек в своих повседневных идеологически обусловленных практиках воспринимал и воспроизводил культуру нового советского государства. Эта исследовательская интенция также определяет актуальность нашего исследования, в котором предпринята попытка под антропологическим углом осмыслить идеологические и культурные практики советской России не только как способы воспроизводства массового общества, но и как результаты социальной и культурной активности масс.

Таким образом, объектом исследования являются социокультурные процессы в советской России 1917-1925 годов.

Предмет исследования - взаимосвязанные идеологические и культурные практики советской России 1917-1925 годов как инвариантные * формы массовой культуры.

Хронологические рамки исследования продиктованы фактом смены власти в стране, социокультурными переменами в ней, которые произошли в указанный период и определили собой процесс формирования в советской России массового общества.

Материал исследования - составили примеры научной рефлексии над социокультурной ситуацией в советской России начала XX века, различные документы советской эпохи: декреты и постановления •41 Советского Правительства, материалы заседаний различных подведомственных организаций, статистические материалы, работы и высказывания видных советских политических и культурных деятелей. Также в работе использовались публикации в местных и заводских газетах, афиши любительских театров, многочисленные материалы творчества советских масс. Следует особо отметить, что подбор материала исследования велся с учетом имманентных характеристик эпохи. Так, была учтена деперсонализация в культуре как аналог и прообраз «омассовления» советского общества. Мы обратили внимание на то, что большинство текстов, публиковавшихся в периодической печати исследуемого периода, были анонимными или откровенно псевдонимными; это нашло отражение в оформлении нами списка литературы, где в ряде случаев указываются не авторы, а собственно периодические издания.

Цель исследования - изучить идеологические и культурные практики советской России начала XX века, продуцирующие комплекс ^ связей и отношений, которые определяли жизнь человека в становящемся советском обществе, как инвариантные массовой культуре.

Данная цель конкретизировалась в следующих задачах:

1. рассмотреть интерпретации массовой культуры и тоталитаризма как инвариантных социокультурных феноменов в философско-теоретической традиции XIX и XX веков;

2. проанализировать формирование идеологического дискурса в становящемся советском обществе;

3. выявить механизмы распространения идеологического дискурса в сферу культурной политики и художественной практики.

4. рассмотреть формы и способы массофикации советского общества с помощью различных культурных практик: театрального (профессионального и любительского) искусства и массовых театрализованных действ, литературного, музыкальною и изобразительного искусства;

5. выявить специфические черты советской массовой культуры как массовой культуры тоталитарного типа.

Работа структурирована в соответствии с поставленными целями и задачами.

Степень разработанности проблемы. Попытки переосмысления советского культурного наследия стали знаменательным явлением современной отечественной пауки. Достаточно назвать такие значимые исследования, как уже указанный выше труд «Массовая культура и массовое искусство. "За" и "против"», коллективная работа «Тоталитаризм как исторический феномен», монография А.А. Кара-Мурзы «"Новое варварство" как проблема российской цивилизации» и Т.В. Чередниченко «Типология советской массовой культуры: между "Брежневым" и «Пугачевой"».

В теоретических исследованиях идеологии нас, прежде всею, интересовали исследования социальных функций идеологии. Здесь следует назвать имена таких видных теоретиков-марксистов, как А. Грамши, Д. Лукач, А. Гоулднер, JT. Альтюссер. Характерное для марксистской традиции критическое отношение к идеологии как к «ложному сознанию» разделяли представители Франкфуртской школы: М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Г. Маркузе и др. В отечественной науке взгляд на идеологию как на современный миф сегодня разделяют B.C. Полосин, Л.II. Савельев.

Проблема «тоталитаризма» для отечественной науки стала актуальной сравнительно недавно, но с конца 1980-х годов ее обсуждение приобретает систематический и концептуальный характер. Феномен тоталитаризма получает освещение в работах Ю.И. Игрицкого. Н.В. Загладина, Ю.М. Бородая, К.С. Гаджиева, Л.Я. Гозмана, A.M. Эткинда, В.М. Кайтукова, B.C. Библера, М.С. Восленского, М.К. Мамардашвили, Б. Гройса, И.П. Смирнова, A.M. Пятигорского и других.

Научная гипотеза. В соответствии с поставленными целями, задачами и особенностями объекта и предмета исследования мы предположили:

1. Идеологический дискурс советской России в 1917-1925 годы является не только политической доктриной, но становится единственно значимой символической системой нового общества, то есть, определяет характер повседневных практик советского человека и формирует эстетику культурных практик советского общества.

2. Социокультурная динамика советского общества по сути своей является мифологической и может быть рассмотрена в синхроническом/внутреннем и диахроническом/внешнем аспектах:

- синхронический/внутренний аспект заключается в существовании мифа динамизма советского общества, разделенного по мифологической логике на «своих» и «чужих»;

- диахронический/внешний аспект заключается в наличии мифа о динамике советского общества по направлению к «светлому будущему» и к мировой экспансии.

3. Социокультурный псевдодинамизм России в 1917-1925 гг. как результат рецепции идеологического дискурса обществом легитимизирует состояние псевдотворчества советского человека и формирует, таким образом, массового по своим социоментальным характеристикам человека.

4. Являясь единственно значимой символической системой советского общества, идеологический дискурс определяет универсальный массовый характер сог\иалъной связи в советском обществе и формирование особой советской массовой культуры тоталитарного типа, актуализируясь в различных видах искусства на уровне их любительского освоения.

Методология исследования. Исследование инвариантности идеологических и художественных практик и массовой культуры требует обращения к широкому спектру методов.

Междисциплинарный подход предполагает обращение к философским, культурологическим, психологическим, психоаналитическим, историческим, социологическим, антропологическим трудам зарубежных и российских ученых, обращавшихся к теме массовой культуры и ее взаимосвязи с идеологическими, прежде всего тоталитарными, практиками.

Методологическим фундаментом исследования являются концепции иррациональности массы К. Мангейма, М. Вебера, 3. Фрейда, К. Юнга, исследования мифологических основ массовой культуры Э. Кассирера, Р. Барта, К. Юнга, традиция осмысления проблем взаимоотношений массы и ее лидера, вождя в работах Г. Лебона, М. Вебера, 3. Фрейда, К. Юнга, Д. Белла, С. Московичи, а также взаимоотношений государства и массы X. Ортеги-и-Гассета, Д. Рисмен и конфликта во взаимоотношениях массы ч и личности в работах Э. Маркузе и Э. Фрома, исследование инвариантности массовой культуры и тоталитарных практик К. Ясперса, Б. Рассела, Р. Гвардини, X. Арендт, авторская концепция тоталитаризма

К. Поппера. Круг максимального приближения к интересующей нас проблематике инвариантности массовой культуры и советских идеологических практик составили работы X. Арендт и отечественных мыслителей: Е. Трубецкого, П. Струве, Г. Федотова, Н. Бердяева.

В диссертации используются некоторые положения и выводы, сделанные в трудах современных отечественных исследователей: идея советского массового общества как массового общества мобилизованного типа А.В. Захарова, концепции ритуала в советском обществе Е.А. Ермолина и В.В. Глебкина, идеи корреляций обусловленности артефактов масскульта идеологическими установками Т.В. Чередниченко. Также для нас были важны принципы исторического анализа социокультурной среды советского общества Н. Верта, Е.Ю. Зубковой, М.Р. Зезиной, JT.B. Кошман, B.C. Шульгина, Т.В. Беловой, J1.M. Алексеевой, Т.А. Сивохиной.

Кроме того, нами были востребованы работы отечественных историков конца 1980-х - начала 1990-х годов XX века, в которых на основании открывшихся в это время для исследователей источников, впервые в нашей стране стали возможны неоднозначные трактовки событий в советской России интересующего нас периода. Это труды, посвященные исследованию социокультурной ситуации в советской России П.В. Волобуева, К.В. Гусева, Г.З. Иоффе, В.В. Шелохаева, Б.Г. Могильницкого, В.Л. Харитонова, Г.А. Герасименко, С.Е. Рудневой, О.Н. Знаменского, Е.А. Скрипилёва, Р.Г. Пихоя и П.Т. Тимофеева.

Отдельный методологический пласт составляет, во-первых, традиция русских философов и культурологов второй половины XX века, развивающих феноменологические, герменевтические и семиотические традиции (В. Библер, М. Глазман, Л. Закс, Ю. Лотман, М. Мамардашвили, Г. Померанц), во-вторых, концепции современных коммуникативистов (Т.А. Дейк Ван, Г.Г. Почепцов).

Методами исследования в соответствии с целями и задачами являлись: изучение и анализ фактов научной рефлексии о социокультурной ситуации в советской России начала XX века и документов советской эпохи, а также метод теоретического моделирования.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что:

- к материалу истории культуры России 1917-1925 годов применяются концепции европейских и отечественных философов конца XIX и XX веков, в частности психоаналитические идеи и теории массового общества и тоталитаризма, применяется семиотический категориальный аппарат;

- идеологические практики советской эпохи исследуются в русле идей и концепций современной коммуникативистики;

- анализ идеологического дискурса советского общества проводится системно, в аспекте социокультурных предпосылок формирования данного дискурса, его адресации, функционирования, рецепции.

- обозначается специфика мифологической парадигмы 1917-1925 годов XX века, типологизируются варианты самоопределения личности и государства в этот период;

- определяются инвариантные характеристики советского массового общества.

Научная новизна исследования состоит в том, что:

- представлена модель идеологического дискурса советского государства;

- определены основные параметры и структура советского массового общества;

- дан эмпирический культурологический анализ социокультурной ситуации в советской России 1917-1925 годов;

- впервые введен в научный обиход обобщенный в исследовании обширный фактологический материал, характеризующий как общероссийскую, так и региональную специфику.

Практическая значимость исследования заключается в следующем:

- результаты исследования могут способствовать углублению и, одновременно, постановке новых проблем понимания роли советской идеологии в процессе формирования советского массового общества;

- представленный материал может быть использован при составлении лекционного курса по истории и теории советской культуры, спецкурсов по теории массового общества.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Повседневные практики советского человека и эстетика культурных практик советского общества определяются идеологическим дискурсом советского государства, который в России 1917-1925 гг. становится не просто политической доктриной, а единственно значимой символической системой нового общества.

2. Социокультурная динамика советского общества по сути своей является мифологической и может быть рассмотрена в синхроническом/внутреннем и диахроническом/внешнем аспектах:

- синхронический/внутренний аспект заключается в существовании мифа динамизма советского общества, силовая ось которого была обозначена еще в названии одной из глав «Манифеста Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса: «Буржуа и пролетарии». Общество, механически разделенное по мифологической логике на «своих» и «чужих», лишь имитирует социокультурную динамику, так как при условии уничтожения существующих врагов появляются новые;

- диахронический/ внешний аспект заключается в наличии мифа о динамике советского общества по направлению к «светлому будущему» и мировой экспансии. Отнесенность обозначенных в идеологии перспектив общества к далекому будущему и тотальному распространению в мире советского государства создавала иллюзию неисчерпаемости, обеспечивала бесконечность и непрерывность процесса Революции.

3. Обеспечивающие социокультурный псевдодинамизм советского общества мифологические в основе своей «перманентные» - Гражданская война (синхронический/внутренний аспект) и Революция (диахронический/внешний) - составляют основу идеологических и культурных практик советской России.

4. Социокультурный псевдодинамизм советского общества как результат рецепции идеологического дискурса обществом легитимизирует состояние псевдотворчества советского человека и формирует, таким образом, массового по своим социоментальным характеристикам человека, пассивного, несмотря на весь пафос «активности» советской эпохи, и отчужденного от процессов истинного социального («исторического») и культурного творчества.

5. Внутренний социоментальный механизм формирования массового человека сочетался с широко распространенными в России исследуемого периода массовыми практиками (прежде всего массовыми театрализованными действами); в своей совокупности эти механизмы предопределяли массовый характер советской культуры.

6. Выполняя функцию социального посредника и единственно значимой символической системы, идеологический дискурс советского государства определял предпосылки утверждения в стране конца 1920-х годов тоталитаризма, а именно, особой массовой культуры тоталитарного типа, актуализируясь в различных видах искусства на уровне их любительского освоения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Идеологические и художественные практики России 1917-1925 годов как инвариант массовой культуры"

Заключение

В ходе нашего исследования мы пришли к следующим выводам:

1. Выявление характеристик «человека-массы», вышедшего на авансцену истории в XX веке, приводит философов прошлого столетия к мысли об инвариантности массовой культуры и тоталитаризма. Более того, формирование массового общества, по утверждению мыслителей XX века, является плодотворной почвой для утверждения тоталитарного режима. А тоталитаризм в своих идеологический практиках нацелен на воспроизводство массового общества, как единственного условия и гаранта своего существования.

2. В результате тотального распространения идеологическою дискурса в сферы социальных и художественных практик советской России интересующего нас периода, с одной стороны, все большие слои населения «втягивались» в пространство воспроизводства идеологии, с другой стороны, шел мощный процесс становления разветвленной идеологической (пропагандистско-агитационной) инфраструктуры. Эта инфраструктура представляла собой ансамбль разнообразных идеологических практик, агенты которых составляли иерархиезированную систему: пропагандисты и агитаторы, учителя и лекторы, библиотекари и клубные работники, журналисты заводских многотиражек и районных газет, рабочие и сельские корреспонденты и т.д. и т.п. Причем обозначенные агенты инфраструктуры помимо основной своей функции идеологического воздействия на массы, также осуществляли контроль над процессом потребления/воспроизводства идеологии массами. Таким образом, происходила ассимиляция языка идеологии в повседневности: идеологемы вплетались в повседневные практики, фрагменты идеологического дискурса смешивались с другими дискурсами.

3. Таким образом, идеология в складывающемся советском обществе воспринималась как система социальных смыслов-символов, освящающая любые социокультурные действия и обеспечивающая процесс «расширенного» воспроизводства советского массового общества. Причем, если в классическом массовом обществе идеология как бы «растворяется» в социальной реальности, превращаясь в явление общекультурного порядка, то в советском массовом обществе смысло-консгруирующая роль идеологии является главенствующей.

4. Социокультурная динамика советского общества является мифологической и может быть рассмотрена в синхроническом/внутреннем и диахроническом/внешнем аспектах:

- синхронический/внутренний аспект заключается в существовании мифа динамизма советского общества, силовая ось которого была обозначена еще в названии одной из глав «Манифеста Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса: «Буржуа и пролетарии». Общество, механически разделенное по мифологической логике на «своих» и «чужих», лишь имитирует социокультурную динамику, так как при условии уничтожения существующих врагов появляются новые;

- диахронический/внешний аспект заключается в наличии мифа о динамике советского общества по направлению к «светлому будущему» и к мировой экспансии. Отнесенность обозначенных в идеологии перспектив общества к далекому будущему и тотальному распространению в мире советского государства создавала иллюзию неисчерпаемости, обеспечивала бесконечность и непрерывность процесса Революции.

5. Обеспечивающие социокультурный псевдобииалипм советского общества мифологические в основе своей «перманентные» Гражданская война (синхронический/внутренний аспект) и Революция (диахронический/внешний) составляют основу идеологических и культурных практик советской России. Наиболее репрезентативны в данном случае массовые театрализованные действа, в которых массы разыгрывают и - каждый раз заново - проживают Гражданскую войну и Революцию. Этот же принцип действует положен и в основу других видов искусств, массово практикуемых в советской России исследуемого периода. Он восходит к механизмам христианской обрядности и является ее «перевернутым» и идеологизированным вариантом.

6. Социокультурный псевдодинамизм советского общества как результат рецепции идеологического дискурса обществом легитимизирует состояние псевдотворчества советского человека и формирует, таким образом, массового по своим социоменталытым характерист икам человека, пассивного, несмотря на весь пафос «активности» советской эпохи, и отчужденного от процессов истинного социального («исторического») и культурного творчества. Дополнение этого внутреннего социоменталыю) о механизма формирования массового человека широко распространенными в России исследуемого периода массовыми практиками (прежде всего массовыми театрализованными действами) предопределяет массовый характер советской культуры.

7. Выполняя функцию социального посредника и единственно значимой символической системы, идеологический дискурс советского государства определяет предпосылки утверждения в стране конца 191920-х годов тоталитаризма: универсальный массовый характер социальной связи в советском обществе и формирование - уже к середине 191920-х годов - особой массовой культуры тоталитарного типа.

Список научной литературыБондарева, Мария Сергеевна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Ананченко А.Б. Становление политической системы Сове1ской России (октябрь 1917-1920 гг.). Диссертация на соискание учёной степени кандидата исторических наук (далее: дис. канд. ист. н.). М., 2000.-196 с. 5. 6.

2. Андреевский Г.В. Москва. 20-30-е годы. М., 1998. 1 16 с. Арендт X. Истоки тоталитаризма. М., 1996. 546 с. Ашин Г.К., Мидлер А.П «Массовая культура»: теоретическое по}1ятие и социальная реальность США глазами американских социологов. Политика, идеология, массовое сознание. Ки. 2 М, 1988. 2 9 0 с. 8.

3. Барт Р. Мифология. М., 1996. 21 7 с. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М, 1965. 402 с.

4. Бахтин Н.Н. "Детский театр и его воспитательное значение"// Игра. Непереодическое издание посвященное воспитанию посредсгвом игры. НАРКОМПРОС, 1918 г, 1 С 27-42. 1

5. Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. М., 1996. -240 с. 12. 1

6. Белл Д. Грядуп1ее постиндустриальное общество. М, 1993. 160 с. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальное!и. М.. 1995.-323 с. 14.

7. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. 201 с. Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1993.-206 с.

8. Ьибихин В.В. Мир. Томск, 1

9. Библер B.C. От паукоучения к логике культуры; Два филосо(|)ских введения в двадпать первый век. М.; Политиздат, 1990

10. Рлумер Г. Коллективное поведение// Психоло! ия масс. Самара, 1998.-276

11. Борьба за реализм в изобразительном искусстве 1 920-х i одов. Т. 1 ,М., 1958.

12. Борьба за реализм в изобразительном искусстве 1920-х годов. Материалы, документы, воспоминания. Т. 2. М., 1962.

13. Бухарин Н.И. Революция и культура; Статьи и выступления. М., 1993.--613 с. 22. 23. 24. 25. 26. 27. 28. 29. 30.

14. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. 407 с. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма .М, 1990. 2 1 9 с. Вестник работников искусств, 1921, 10-

16. Вестник театра, 1920, 6 8 Вестник театра, 1920,

17. Вестник театра. 1919, №

19. Вестник театра. 1920, №

20. Волобуев П.В. Пролетариат и буржуазия России в 1917 1Ч)ду. М., 1964.-415 с. 32. 33. 34.

21. Вопросы культуры при диктатуре пролетариата. М, Л., 1925, 1

22. Воспоминания о Демьяне Бедном. М., 1

23. Воспоминания современников об А.С. Серафимовиче. М, 1

24. Вынюславцев Б.Л. Кризис индустриальной культуры. Нью-Йорк, 1953.- 167 с. 36.

25. Герасименко Г.А. Народ и власть (191 7 г.).-М., 1995. 191 с. Глебкин В.В. Ритуал в советской культуре.- М., 1998. 168 с.

27. Горн, 1922, кн. 1(6). Горн. 1918, КН.

29. Горн.-1929, кн.2(7). Горький М. Несвоевременные мысли. М.. 1990. 97 с. Грушин Б.А. Массовое сознание: Опыт определения и проблемы исследования." М, 1987, 368 с. 48. 49. 50.

30. Грядущая культура. 1919, 4-

31. Грядущая культура. 1919,

33. Гудков Л.Д. Массовая литература как проблема. Для кого.// Ыовое литературное обозрение. 22. 1997. 212-236.

34. Гусев К.В. К вопросу о демократической альтернативности Октября Октябрьская революпия. Народ: сё творсп или заложи1тк Г. 1</>9 С 91-117

35. Гусейнов А.А. Мораль и насилие Вопросы философии. 1990. №5. 18-42. 54.

36. Диалог. Карнавал. Хронотоп Ви1ебск, 1999 1. 47-

37. Дмитриев A.M. Лдорно и Лазарсфельд: опьгг сотрудничества в изучении массовых коммуникапий Социологический лсуриал. 1997. 3 С 56-109.

38. Дмитриева Н.А. Краткая история искусств. В 3 книгах. М., 19851994. 57.

39. Гженедельник Наркомпроса РСФСР, 1925,

40. Гженедельник Наркомпроса РСФСР, 1926, 2 7

41. Ермолин Е.А. Культура Ярославля: исторический очерк: учеб. пособ. по ист. краеведению. Ярославль, 1998. I 17 с. 60. 61. 62. 63. 64. 65.

42. Нрмолин Е.А. Материализация призрака, Ярославль, 1996. 21 7 с. Жизнь национальностей, 1919, 3 августа. Жизнь национальностей, 1920, 20 июня. За пролетарскую музыку. 1931. №

43. Залка М. Бессмертие. Рассказы. М., 1939. 67 с. Зелинский К. На рубеже двух эпох. М., 1962. 1 14 с. Землянова Л:М. Зарубежная коммуникативистика в преддверии информационного общества: Толковый словарь терминов и концепций. М., 1999. 392 с.

44. Землянова Л.М. Современная американская коммуникативистика: теоретические концепции, проблемы, прогнозы.-М, 1994. 308 с.

45. Злотникова Т.С. Человек Хронотоп Культура. Ярославль: Александр Рутман, 2003. 1 72 с.

46. Золотницкий Д.И. Академические театры на пу1ях Октября. Л., 1982. 156 с.

47. Зоркая Н.М. На рубеже столетия: У истоков массового искусства России 1900- 1910 годов.-М, 1976.-304 с. 71. 72. 73. Из истории советской эстетической мысли. М., 1967. 273 с. Известия BIДИК. 1920. 5 октября. Известия Петроградского Совета рабочих и красноармейских депутатов, 1920,19 ноября.

48. Иоффе .3. 1917 год: Упупенная атьтернатива Россия и современный мир. 1993. 2 С 16-26. 75.

49. Искусство трудящихся, 1924, №

50. История русского и советского искусства Под ред. Д.В. Сарабьянова. М., 1979. 402 с.

51. История советского театра. Л., 1933. Т. 1.310 с.

52. Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996. 278 с. Канетти Э. Человек нашего столетия. М., 1990. 119 с. Кара-Мурза А., Поляков Л. Русские о больпювизме. М., 1999. 368 с. Кара-Мурза А.А. «Новое варварство» как проблема российской цивилизации». М, 1995. 514 с. 82. 83. 84.

53. Керженцев П. Творческий театр. М.-Пг., 1923,-107 с. Керженцев В. Культура и Советская власть. М., 1919.-97 с. Клейнборт Л.М. Рабочий класс и культура. М., 1 9 2 5 Т 2 116 Козлова И.И., Сандомирская И.И. «Я так хочу назвать кино»: «Наивное письмо»: опыт социо-лингвистического чтения. М., 1996. 117 с. 86. 87.

54. Кольев А. Миф масс и магия вождей, М., 1999. 203 с. Комсомольское рождество. Сборник.-М, 1

55. Кондаков И.В. Введение

56. Кондаков И.В. Тоталитарность: истоки, закономерное гь, последствия Общественные науки в СССР. Серия 3: Философия. 1991,№5.-С. 11-56.

57. Коробейников B.C. Анализ содержания массовой коммуникации: Дис. канд. философских наук. М., 1969. 180 с. 91. 92. 93. 94. 95. КПСС в резолюциях. М, 1

58. Красная газета, 1919,2 мая. Красная Новь, 1923, №

59. Красный мир. 1921. 4 января. Крупская Н.К. Педагогические сочинения в 10-ти т., М.,1959. ЗЮС.

60. Кузьмина Л. Я. Массовое сознание в условиях толалитарного общества: Генезис и особенности: Дис. канд. фил. наук, М., 1990. 210с.

61. Лебииа Н.Б. Повседневная жизнь советского аномалии 1920- 1930 годы. Спб., 1999. 1 76 с. города: нормь! и 98.

62. Лебон Г. ПСИХОЛОШЯ социализма. СПб., 1995. 329 с. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. М., 1976-78.

63. Ленинградская правда, 1928, 25 апреля.

64. Ленинградский театр рабочей молодежи. Л., 1936.

65. Лихачев Д.С. Нельзя уйти от самих себя... Историческое самосознание и культура России Новый мир. 1 994. №6. 113-121.

66. Лотман Ю.Н. Культура и взрыв. М., 1992. 516 с.

67. Лукач Г. Антифашизм наш стиль. М., 1971. 2 0 6 с.

68. Луначарский А. В. Искусство и молодежь. М., 1929.

69. Луначарский А.В. О задачах государственных театров (От народного комиссара но просвсщению)//Известия ЦИК. 1917. 13 дек. 7-8.

70. Луначарский А.В. О театре и драматургии. М., 1958. 7". 1. 3 14

71. Луначарский А.В. Собр. Соч. в 8 г., 1959.

72. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М., 1961-1967. 1

73. Массовая культура и массовое искусство. «За» и «против». М, 2003. -512с.

74. Маяковский В. Собр. соч. М., 1979. 1

75. Международная комиссия по изучению проблем коммуникации: Закл. доклад. Париж, ЮНЕСКО, 1980. 250 с. I

76. Методы работы Пролеткульта. М., 1920.

77. Миронова В. ТРАМ. Агитационно-молодежный театр 1920-1930-х годов. Л., 1977.- 117 с.

78. Могильницкий Б.Г. Альтернативность в истории советского общества//Вопросы истории. 1989. 11. 3-16.

79. Моль А. Социодинамика культуры. М, 1973.-41 7 с. II

80. Московичи Век толпы. М., 1998. 270 с. 1 1

81. Московичи Машина, творяшая богов. М., 1998. 3 1 5 с.

82. Музыкальная культура, 1924, 1. 20. На литературном посту. 1926, №6. №2. 21. На литературном посту. 1928. №20-21. 22. На литературном посту. 1929. №6. 23. На литературном посту. 1931. №7.

83. Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире; методология анализа и практика исследований. М., 2000. 240 с.

84. Народное слово. 1917. 8 сентября;

86. Немиро О.В. Художественное оформление Tcai рал изо ванных зрелиид в Петрограде-Ленинграде в двадцатые годы Вопросы Отечественного и зарубежно1"о искусства. Л., 1975. С 72-96.

87. Ницше Ф. Полное собрание сочинений. М., 1912.

88. Новая жизнь. 1917. 8 октября; 30. О партийной и советской печати, радиовещании и телевидении. Об. документов и материалов. М., 1972. -408 с.

89. Озуф М. От термидора до брюмера. Революция говорит о самой себе//Век просвещения. Москва-Париж, 1970.-С. 170-194.

91. Октябрьская революция. Народ: ее творец или заложник Сборник статей. Отв. ред. П.В. Волобуев. М., 1992. 34. ОРРНБ, ф. 1126, ед. хр. 50, л. 13. 35. ОРРНБ, ф. 625,ед. хр. 4 7 л 8

92. Орлова Н.Н. Демократическое преобразование Российского государства Временньгм правительс1вом в марте-октябре 1917 гчхш (социально-экономический аспект): Дис. канд. ист. н. Ростов-наДону. 1997.- 196 с.

93. Ортега-и-Гасет X. Дегуманизация общества. М, 1991. 639 с.

94. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры.-М, 1991.- 588 с.

95. Орлова Э.А. Современная городская культура и человек. М, 1987. 117 с.

96. Пайпс Р. Русская революция. М., 1994. 116 с. i

97. Панарин А. Россия в цивилизационном процессе: между атлантизмом и евразийством. М, 1994. 395 с.

98. Паперный В. Культура «Два». М., 1996. 384 с.

99. Партийно-политическая работа в Красной Армии (апрель 1918 февраль 1919). Документы. М., 1961, 167 с. ,

100. Первый Всесоюзный съезд советских писателей. М, 1927. 3 16 с.

101. Петров Л.В. Массовая коммуникация и культура: Дис.канд. философских наук. Л., 1991. 260 с.

102. Петров Ю. Художественная жизнь общества как объект социологии искусства. Л., 1980. 215 с.

103. Петроградская правда. 1920,21 июля. ,

104. Печать и революция. 1923. К н З 153 с.

105. Пинегина Л.А.. Советский рабочий класс и художественная культура (1917-1932).М, 1984.-315 с. ,

106. Пиотровский А. Петербургские празднестве! /7 Зеленая гггичка. Пг., 1922.-С. 24-46. ,

107. Пиотровский А.И. За советский театр! Л., 1925. 209 с.

108. Поздняков В.В. «Массовое искусство» искусство против м а с с М, 1987.-64 с.

109. Политпросветработник, 1922, 10-11.

110. Понпер К. Открытое общество и его враги: В 2 т. М., 1992. 617 с.

112. Проблемы музыкальтюй самодеятелыюсти. М. Л.. 1965.

113. Пролетарская культура, 1918, №4.

114. Пролетарская культура. 1918, 9-10.

115. Пролетарская культура. 1918. №6.

116. Пролетарская культура. 1920, 17-19. 61. 11ролетарская революния. 1923, 1.

117. Пролетарский музыкант. 1930, 9-10.

118. Пролетарский музыкант. 1931, 5-6.

119. Психология масс. Хрестоматия. Самара, 1998. 5 17 с.

120. Пути и миражи русской культуры. СПб, 1994. 3 1 5 с.

121. Пути развития театра, Л., 1977. 509 с.

122. Рабочая газета. 1917. 14 марта, 10 сентября, 25 октября;

123. Райх В. Психология масс и фашизм. СПб., 1997. 60 с.

124. Рассел Б. Искусство мыслить. М., 1999. 544 с.

125. Рафгиювич В. Весна 1еагра]Н:.ная. Л., 1 97 1. 74 е.

126. Решетникова Т.К. Российская массовая культура в аспекте этикофилософского анализа: Дис... канд. философских наук. Саранск, 1984.- 180 с.

127. Российский пролетариат: Облик, борьба, гегемония. М., 1970. 175с.

128. Россия в XX веке: Историки мира спорят Сбор}тк статей под ред. П.В. Волобуева. М., 1994. 415

129. Россия. 1917 год: Выбор исторического пути Сборник статей под ред. П.В. Волобуева. М., 1989. 576

130. Россохин Л.Т. Учас1ие paoowei и класса в puiiiniiui counajiici ii4cci44jt"i культуры в период построения фундамента социалистической экономики в СССР (1928—1932) Роль рабочего класса в развитии социалистической культуры М., 1967. 16-40 с.

131. Рошаль Г. Театр и дети. -Зрелища, 1923, 1 9 е 17-42.

132. Самосознание европейской культуры XX века. М, 1991. 292 с.

133. Семенов-В.Л. Массовая культура в современно.м мире. С-Пб. 1991. 16с.

134. Сиковский В. Поэзия народа. Пролетарская и крестьянская лирика наших дней, lli., 1923. 100 с.

135. Синяя блуза, вып. 1. М., 1924.

136. Скрипилёв Н.А. О республиканской традипии в России Советское государство и право. 1991 г. 3. С 16-47.

137. Слонимский Ю. Советский балеч. М.; Л., 1950.

138. Смирнов И. Письма Луначарского. //Новый мир. 1965. 4. 3546.

139. Смольская Е.П. Массовая культура: развлечение или политика? М, 1986.-С. 142.

140. Советская культура. 70 лет развития: К 80-летию академика М.П. Кима Ред. Б.Б. Пиотровский.- М, 1987.-- 399 с.

141. Советский театр. Документы и материа.чы. Т.

142. Русский советский театр. 1917-1921, Л., 1968.-416 с.

143. Советский театр. Документы и материалы. Русский советский театр. 1917-1921, М. 1979.-397 с. i

144. Советский простой человек: Опыт социального портрета на рубеже 90-х. М., 1993.- 112 с.

145. Советское искусство за 1 5 л е т М 1933.-414 с.

146. Старцев В.И. 27 февраля 1917 г. М., 1987.- 119 с.

147. Степанов 3.В. Культурная жизнь Ленинграда 1920-х начала 30-х годов.-Л., 1976.-236 с.

148. Столяров А.И. Комплексные решения управления культурой Вопросы социального функционирования художественной культурьг М 1984.-C.191 2 2 0

149. Судьбы реформ в России. Материалы научной дискуссии Отв. ред. В.В. Шелохаев. М., 1997. 601 с.

150. Тайней К. На сцепе и в кино. М, 1969. 469 с.

151. Гард Д. Личность и толпа. СПб., 1903. 614 с.

153. Тоталитаризм и культура. //Вопросы литературы. 1992. В ь т 17-41.

154. Тоталитаризм как исторически феномен. М., 1989 5 1 8 с

155. Тоффлср Э. Третья волна. М., 1980.-41 1 с.

156. Троцкий Л.Д. Литература и революция. М., 1991. 374 с.

157. Февраль-октябрь 1917 г. Л., 1988.

158. Федотов Г".П. Судьба и грехи России. С-Пб., 1991. Т. 1. T.2.-248 с.

159. Феномен человека: Антология. М., 1993.-412 с.

160. Будущность одной иллюзии. М.-Л., 1930. 369 с. 214 с

161. Психология масс и анализ человеческого Я. М, 1925. 298 с. 206.

162. Психоана.чиз. Религия. Культура. М., 1

163. Фромм Э. Бегство от свободы. М, 1990. 181 с. 598 с.

164. Фромм Э. Иметь или быть? М, 1990. 213 с. 209.

165. Фурманов Д.А. Чапаев. М., 1947, с.

166. Послесловие. Хевеши М.А. Толпа, массы, политика: Ист.-филос. очерк РАМ. Ии-г философии. М., 2001. 222 с. 211. ЦГА СПб, ф. 6690, он. 2, д. 760, л. 13. 212. I Г А СПб, ф. 6690, он. 2, д. 760, л. 14. 213. ЦГАКФФД СПб, гр 2731, гр 2732. 214. 215. 216. 217. ЦГАЛИСПб, ф. 260, он. 1,д. 160, JK 1-45. ЦГАЛИСПб, ф. 283, он. 2, д. 143, л.

167. Порядок и беспорядок. Новосибирск, 1996. 219 с. Чередниченко Т. Между «Брежневым» и «Пугачевой». Типология советской массовой культуры. М., 1993. 47 с.

168. Чурбанов В.Б. Культура и формирование личности в социалистическом обществе. М, 1981. 118 с.

169. Шапинская Е.П., Шапинский В.А. Массовая концепций: Учеб. пособие. М, 1992. 40 с. кулылра в чсркале

170. Шесгаков В.П. Мифология XX века: Критика гсории и практики буржуа:5ной «массовой культуры». М, 1988. 222 с.

171. Шляхтин М.Ю. Массовая культура в советском обществе: к .методологии вопроса: Дисс. Ростов-на-Дону, 1989. 200 с.

172. Шпенглер О. Закат Европы. М.-СПб., 1923. 469 с.

173. Шпет Л.Е. Советский театр для детей. Страницы истории. 1918-1945. М. Искусство, 1971.-513 с. 224. Эко У. Отсутствующая структура. Введение

174. Юфит А. Революция и театр. Л., 1977. 767 с.

175. Ясперс К. Смысл и назначетше истории. М., 1990. 534 с.

176. Loewenlhal L. Eilerature, Popular Culture and Society. N.Y., 1961.

177. Lukacs G. Geschichte und KlassenhewuЯtsein. Neuwid Всрлип. 1968

178. Eunn E. Marxism and Modernism. An Historical Study on Eukacs, Brecht, Benjamin, and Adorno. Berkley, 1982.

179. Morrison D. E. Kultur and Culture: The Case o f Phedor W. Adorno and Paul F. Eazarsfeld// Social research. 1978. N 2.