автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.09
диссертация на тему: Идеология политического заговорщичества в России 1860 -1880-х гг. в отечественной историографии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Идеология политического заговорщичества в России 1860 -1880-х гг. в отечественной историографии"

На правах рукописи

ШАФИГУЛЛИНА Татьяна Владимировна

ИДЕОЛОГИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО ЗАГОВОРЩИЧЕСТВА В РОССИИ 18601880-х гг. В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

Специальность 07.00.09 - историография, источниковедение и методы исторического исследования

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва - 2005

Диссертация выполнена на кафедре истории России, факультета гуманитарных и социальных наук Российского университета дружбы народов

Научный руководитель: ЕЛ. Соловьев

кандидат исторических наук, доцент

Официальные оппоненты: В.А. Исаков

доктор исторических наук, доцент

В. Г. Джангирян

кандидат исторических наук, доцент

Ведущая организация: Московский государственный университет сервиса

Защита состоится «£0 г. в 14 часов на заседании

Диссертационного совета Д 212.203.03 в Российском университете дружбы народов по адресу: 117198, Москва, ул. Миклухо-Маклая, 10 а, факультет гуманитарных и социальных наук, ауд. 415.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Российского университета дружбы народов.

Автореферат разослан « 2005 ]

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук, доцент

К.Ц. Саврушева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы. В современных условиях, когда происходит процесс переосмысления прошлого нашей страны, особое значение приобретает анализ исторической литературы, освещающей революционное движение России. Ее исследование дает возможность не только подвести итоги разработки и наметить перспективы дальнейшего изучения темы, но и проследить за всеми изменениями отношения нашего общества и науки к такому феномену отечественной истории как революционный радикализм.

Значение разработки темы возрастает в связи с тем, что в современном российском обществе, переживающем, как и в пореформенную эпоху 60-80-х гг. XIX в. противоречивый процесс модернизации, активизировались различного рода радикальные движения, выдвигающие альтернативные, в том числе заговорщические в своей основе модели развития страны. Таким образом, актуальность темы заключается в том, что ее изучение дает возможность объективно оценить те современные политические силы России, которые позиционируют себя как продолжатели политических традиций радикалов прошлого.

Следует учесть и то, что в последнее время проблема радикализма приобрела трагическое звучание. В научной литературе и особенно публицистике прокатилась волна осуждения русских революционеров второй половины XIX - начала XX вв., которых зачастую представляют основоположниками современного терроризма. Такой подход противоречит принципу историзма и мешает выявлению мировоззренческого аспекта проблемы.

В итоге историографический анализ позволит, с одной стороны, точнее и всесторонне представить сам феномен бланкизма, его отношение к терроризму, а с другой - глубже осмыслить определенную эпоху, в которой утверждалось то или иное отношение к радикальным взглядам.

Целью настоящего исследования является выявление содержания и характерных особенностей отдельных этапов историографического процесса, установление вклада отдельных ученых в разработку темы, что позволит не только подвести итоги и систематизировать накопленные знания, но и наметить перспективы дальнейших поисков. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

- выявление обеспеченности каждого этапа исследовательского процесса источниками;

- установление круга авторов, освещающих тему бланкизма в России, определение их политической ориентации и методологической позиции;

- установление степени влияния официальной идеологии, общественного мнения на исследовательский процесс;

(гос. национальная i библиотека i

- рассмотрение решения основных проблем темы и определение специфики тех или иных трактовок различных проявлений идеологии бланкизма на каждом этапе исследовательского процесса;

- определение особенностей отдельных этапов исследовательского процесса, а также степени учета авторами той или иной эпохи достижений предшественников, их вклада в разработку темы;

- выявление нерешенных проблем и перспективных направлений исследования темы.

Хронологические рамки исследования охватывают период от появления в 1860-х гг. первых откликов на становление бланкистской идеологии до начала XXI в., отмеченного публикаций ряда работ, посвященных российскому радикализму пореформенной эпохи.

Методологической основой диссертации явились общепризнанные принципы научной объективности и историзма. Использовался сравнительно-исторический и системный подходы, позволившие рассматривать отдельные труды, посвященные российскому бланкизму, как проявление единого исследовательского процесса.

Историографию темы весьма условно можно разделить на две группы. К первой относятся общие труды по революционному движению России, в которых упоминались работы, касающиеся различных проблем русского бланкизма. Ко второй, - исследования, анализирующие взгляды и деятельность тех или иных представителей заговорщического течения и в этой связи затрагивающие литературу, им посвященную, а также рецензии на отдельные монографии.

Среди работ первой группы особого внимания заслуживает исследование М.Д. Карпачева, в котором автор коснулся одной из важнейших проблем темы: взгляда советских историков на соотношение бланкизма и ленинизма в русском революционном движении. Сам он резко заявил о своем несогласии с исторической параллелью, проводимой некоторыми историками послереволюционной эпохи между ленинизмом и идеологией бланкизма. Так, по его мнению, в 1920-х - начале 1930-х гг. «наиболее характерной ошибкой многих историков была модернизация революционного прошлого». М.Н. Покровский, Б.Н. Горев, С.И. Мицкевич, И.А. Теодорович и некоторые другие исследователи пытались отыскать корни большевизма в русском бланкизме (ткачевизме), в идеологии «Народной воли»1. Критикуя данную историографическую тенденцию, автор все же не показал всех факторов ее распространения, не определил ее места и значения в идейно-политической борьбе 1920-х гг.

В коллективной монографии «Революционная традиция в России» ее авторы И.К. Пантин, Е.Г. Плимак и В.Г. Хорос затрагивали и некоторые проблемы историографии бланкизма. Они проследили изменения взглядов на «нечаевщину» в

' Карпачев М Д Очерки истории революционно-демократического движения в России Воронеж, 1985 С. 15

отечественной литературе, обратив внимание на то, что если в досоветской демократической историографии ее пытались представить «случайным эпизодом» в освободительном движении, то в 1920-х гг. некоторые «историки (А. Гамбаров, М. Коваленский) поднимали на щит Нечаева, усматривая в его деятельности даже зародыши революционной социал-демократии»2. В целом же, имеющиеся в работе историографические оценки носят вспомогательный характер и не выходят за рамки господствующей в то время методологии.

H.A. Троицкий показал основные вехи и тенденции рассмотрения истории народничества вообще и бланкизма в частности. Он подчеркнул, что, основываясь на ленинских оценках, «советская историография народничества конъюнктурно выбирала из них одни и замалчивала (либо даже фальсифицировала) другие». По мнению автора, «особенно пострадала история «Народной воли». Историк даже в коллективной монографии И.К. Пантина, Е.Г. Плимака и В.Г. Хороса, претендующей, по его словам, «на преодоление антинароднических стереотипов», увидел предвзятость оценок идеологии партии, непонимание ее подлинного содержания и значения. Вместе с тем автор отметил и те работы советского периода, которые отличались, по его мнению, научной убедительностью и корректностью оценок. К ним были отнесены труды Б.П. Козьмина, Э.С. Виленской, Б.С. Итенберга и В.А. Твардовской3.

В специальных историографических статьях и рецензиях отмечалась недостаточная исследованность многих проблем темы, отсутствие специальных работ о крупнейших идеологах и публицистах народничества, особенно, по мнению C.B. Тютюкина, бланкистского направления4. В целом, историографические экскурсы, проведенные в общих трудах, а также историографические статьи и рецензии создают небольшой задел для разработки темы, но не отличаются системностью и комплексностью.

К историографии тех или иных этапов развития идеологии русского бланкизма в рамках своих исследований обращались М.Г. Седов, Б.М. Шахматов, Э.С. Виленская, H.A. Троицкий, E.JI. Рудницкая, М.Д. Карпачев, Г.С. Кан, В.А. Исаков. Отдельные оценки историографии темы можно встретить в трудах В.А.

2 Пантин И.К, Плимак Е.Г., Хорос В Г. Революционная традиция в России. 1783-1883. М , 1986. С. 210.

3 Троицкий H.A. Россия в XIX веке. Курс лекций. М., 1997 С. 268.

4 См: Седов М Г. Советская литература о теоретиках народничества / История и историки Историография истории СССР М. 1965 С 246, Волк С С, Михайлов СБ. Советская историография революционного народничества 70-х - начала 80-х годов XIX в./ Советская историография классовой борьбы и революционного движения в России Ч 1 ЛГУ. 1967. С. 159; Троицкий Н.А Некоторые вопросы историографии революционного народничества 70-х годов XIX в./ Историографический сборник. Вып 3. Саратов. 1971 С 70, 98, Лаверычев В.Я, Пирумова Н.М Некоторые проблемы истории освободительного движения в России XIX века// История СССР. 1986. № 2. С. 28, 29; Тюткжин С В Русский бланкист Петр Ткачев // Свободная мысль. 1993. №3. С. 124.

Твардовской, О.В. Будницкого, Ш.М. Левина, С.С. Волка, Р. Блюма и некоторых других исследователей. Например, рассматривая становление идеологии русского бланкизма, авторы книги «Чернышевский или Нечаев» выступили с критикой характеристики, данной Б.П. Козьминым прокламации «Молодая Россия» По их мнению, один из крупнейших исследователей народничества «несколько преувеличил степень зрелости его (Заичневского - Т111.) программы и несколько недооценил тот вред, который принесло появление «Молодой России» с ее «левым фразерством»5. С другой стороны, такие историки как В.А Твардовская и Б.С. Итенберг весьма высоко оценили трактовку Козьминым раннего этапа идеологии русского бланкизма6. По мнению же В А. Исакова, главный вклад исследователей 1920-х гг. заключался в том, что они «... проследили эволюцию воззрений Заичневского на роль народных масс»7.

В работе Э.С. Виленской был проведен анализ историографии идеологии ишутинцев 8. Б П. Шахматов в специальном обзоре дал краткую характеристику литературы, посвященной жизни и деятельности крупнейшего идеолога заговорщичества в России - П.Н Ткачева9. О дискуссиях 1920-х - начала 1930-х гг., посвященной социально-политическим воззрениям Ткачева, писал Б.Б. Дубенцов. Можно согласиться с мнением автора, что «в самом общем виде некоторые подходы к оценке взглядов Ткачева историками были намечены в статьях М.Г. Седова, С.С. Волка, С.Б. Михайловой, В.Я. Гросула»10.

Работы дореволюционного периода получили свое освещение в статьях М Г. Седова, который пришел к выводу, что «историческая литература чуть ли не всех течений и оттенков рассматривала Ткачева исключительно в негативном плане» Седов высоко оценил вклад Козьмина, доказавшего, что Ткачев представлял собой одну из наиболее ярких фигур, исповедовавших «идеи политической революции и централизма»". Однако выводы Седова далеко не исчерпывают всей историографии «ткачевизма».

5 Володин А И , Карякин Ю Ф , Пчичак Е Г Чернышевский или Нечаев М 1976 С 157

6 См Твардовская В А , Итенберг Б С За изучением революционного движения в России (к столетию со дня рождения Б П Козьмина)/ Революционеры и либералы в России М , 1990 С 7

7 Исаков В Л Концепция заговора в радикальной социалистической оппозиции Вторая полочина 1840-х-первая половина 1880-х годов М 2004. С 119

8 Виленская Э С Революционное подполье в России (60-е юды XIX в) М , 1966 С 6, 8

9 Шахматов БП К изучению творчества ПН Ткачева/ Сборник студенческих научных работ ЛГУ, 1963 С 96-115

10 Дубенцов Б Б Дискуссии о социально-политических взглядах П Н Ткачева в советской историографии 1920-х-начала 1930-х годов//История СССР 1991 №3 С 117

11 Седов М Г Некоторые проблемы истории бланкизма в России (революционная доктрина П II Ткачева) // Вопросы истории. 1971. №10 С 41, Его же Советская литература о теоретиках народничества/Исюрия и историки Историография истории СССР М , 1965 С 252

Состояние исследованности наследия Ткачева свидетельствует о необходимости комплексного изучения как историографии всего творчества теоретика, так и базовых составляющих его взглядов.

Вышесказанное в полной мере относится и к историографии «Народной воли». В работах М.Г. Седова, С.С. Волка, Ш.М. Левина. В.А. Твардовской, О.В. Будницкого и Г.С. Кана, В.А. Исакова уделялось определенное внимание комплексу литературы, посвященной истории партии, но лишь попутно рассматривались те ее аспекты, которые были связаны с идеологией заговорщичества. Так, Седов не был согласен с отождествлением Г.В. Плехановым «народовольчества и бланкизма»12. По мнению же Г.С. Кана, многие исследователи, начиная с Н.С. Русанова, восприняли «ошибочное суждение Г.В. Плеханова» о бланкистском характере воззрений многих народовольцев. При этом историк поставил под сомнение сложившуюся в отечественной историографии методику исследования идеологии «Народной воли». Так, по его словам, «...кажется неправомерным использованный В.А. Твардовской принцип реконструирования идеологии «Народной воли» путем подбора и анализа высказываний отдельных народовольцев»13. Основные положения монографии Г.С. Кана стали предметом полемики, развернувшейся между ее автором и H.A. Троицким14.

Таким образом, историографический анализ свидетельствует, с одной стороны, об отсутствии специальных работ, посвященных рассмотрению всего комплекса литературы, затрагивающей идеологию российского бланкизма, а с другой - о наличии суждений и оценок, создающих определенные предпосылки для раскрытия темы.

Источниковую базу исследования можно разделить на следующие группы: публицистические работы; мемуары; программные документы и труды представителей заговорщического течения, отражающие идеологию российского бланкизма; профессиональные исследования (историографические источники).

Первыми дали оценку идеологии бланкизма сами участники освободительного движения пореформенной эпохи, теоретики народничества и марксизма - А.И. Герцен, М.А. Бакунин, П.Л. Лавров, Г.В. Плеханов и др. Их работы могут быть определены как публицистические. Эти авторы вели острую идейную полемику, пытались доказать несостоятельность самой идеологии бланкизма. Однако им было свойственно обращение к документам, проведение их критического анализа, а также определение основных характеристик русского

12 Седов М Г Героический период революционного народничества (Из истории политической борьбы) М, 1966 С 21

13 КанГС «Народная воля» Идеология и лидеры М, 1997 С 11-12, 17

14 См.: Кан Г С «Разоблачители» и «апологеты» «Народной воли» (письмо в редакцию) Ответ Троицкого Н А «Саморазоблачение «разоблачителя» (о «письме в редакцию» Г С Кана // Освободительное движение в России. Саратов 2001 №19

бланкизма, которые затем в той или иной форме использовались профессиональными исследователями. Особенной политической тенденциозностью отличались первые марксистские работы Г.В. Плеханова ('Социализм и политическая борьба» и «Наши разногласия». К этой же группе можно отнести и статьи Ф. Энгельса из серии «Эмигрантская литература», поскольку они оказали значительное влияние на формирование отечественной историографии Ткачева. Традиция публицистического подхода сохранилась и позднее, получив свое развитие в работах В.И. Ленина и других политических деятелей начала XX в., а в 1920-е гг. - в развернувшихся дискуссиях о ткачевизме и народовольчестве.

В 1905-1907 гг. начинают выходить мемуары, влиявшие на развитие историографического процесса. К тому же в ряде воспоминаний, например, О.С Любатович и Н. Виташевского '5, содержится не только большой фактический материал, но и оценки идеологии русского бланкизма. Значительное место в научных дискуссиях 1920-х гг. принадлежит изданным лишь после революции мемуарам Л.А. Тихомирова, М.П. Голубевой В.И. Засулич, Л.Г. Дейча и др.16.

Третья группа источников состоит из программных документов и трудов, созданных деятелями российского бланкизма. Их использование необходимо для того, чтобы выявить степень научной объективности работ того или иного исследователя. К этой группе документов, прежде всего, относятся прокламация «Молодая Россия» П.Г. Заичневского, труды П.Н Ткачева, программные документы «Народной воли».

Основная масса исследований, созданных профессионалами (они составляют четвертую и основную группу источников), начинает появляться в период после революции 1905 г., когда выходят работы В.Я. Богучарского, К.А. Пажитнова, A.A. Корнилова, М. Лемке, Б.Б. Глинского, Л. Барриве, В.Е. Чешихина - Ветринского, других историков. Чаще всего это были монографические исследования обобщающего плана. Специальные работы (за исключением статьи Н. Русанова «Идейные основы «Народной воли»), посвященные идеологии русского бланкизма, в указанное время еще не появлялись В целом историографический комплекс этого периода отличают высокая степень объективности, плюрализм мнений, аргументированность выводов, оригинальность в постановке и решении ряда исследовательских задач.

С начала 1920-х гг. начинает утверждаться марксистская методология. Это не означало механического снижения качества исследований, тем более что некоторое

15 См Любатович ОС Далекое и недавнее Воспоминания из жизни революционеров 18781881 // Былое 1906 №"¡,6, Виташевский Н Первое вооруженное сопротивление - первый военный суд (Процесс И М Ковальского)// Былое 1906 №2.

16 См Воспоминания Льва Тихомирова МЛ, 1927, Голубева МА Воспоминания о ПГ Заичневском // Пролетарская революция 1923 № 6-7; Засулич В И Нечаевское дело // Сб «Группа «Освобождение труда» 1924 №2, Дейч Л Г Русская революционная эмиграция 70-х годов Пг., 1920.

время сохранялись различные подходы, продолжали свои исследования и немарксистские авторы. В многочисленных работах Б.П. Козьмина были проанализированы взгляды Заичневского, Ткачева, Нечаева, ишутинцев, народовольцев. Значительный вклад в разработку темы внесли труды М.М. Клевенского, А. Гамбарова, A.A. Кункля, П.Г. Щеголева, В. Левицкого.

В период с середины 1930-х до середины 1950-х гг. в силу идеологических и политических причин тема бланкизма исчезла из сферы научного поиска.

С середины 1950-х гг. и до настоящего времени появляются профессиональные исследования не только историков, но и литературоведов, философов, социологов, экономистов. В трудах В.А. Твардовской, М.Г. Седова, С.С. Волка, Е.Л. Рудницкой, Б.С. Итенберга, Н.М. Пирумовой, Э.С. Виленской, Б.М. Шахматова и других авторов рассматривались проблемы идеологии ишутинцев, Ткачева, Нечаева, «Народной воли». С конца 1960-х гт. появляются диссертационные исследования А.И. Татарникова, Ю.С. Карпиленко, О.В. Будницкого, В.А. Исакова, А.Ю. Минакова, O.A. Милевского, посвященные различным аспектам темы.

На сегодняшний день сложился значительный комплекс литературы (более 300 наименований), в той или иной степени посвященной идеологии бланкизма в России. Представленные группы источников создают необходимые предпосылки для проведения настоящего исследования.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые осуществлен комплексный анализ всей отечественной литературы, рассматривающей бланкистскую идеологию в России. В исследовании, с одной стороны, определены содержание и особенности всех этапов историографического процесса, а с другой выявлен вклад каждого их из них в разработку темы, установлена преемственность в подходах, ведущая к приращения научного знания.

Практическое значение исследования заключается в том, что его выводы могут быть использованы при составлении обобщающих трудов по отечественной историографии и при разработке специальных курсов. На основании результатов работы возможна значительная корректировка оценок многих отечественных авторов.

Апробация диссертации. Выводы диссертационного исследования отражены в публикациях, помещенных в различных сборниках, а также в выступлениях на научных конференциях и в преподавательской практике.

Структура работы отражает намеченную периодизацию исследовательского процесса и в итоге состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы и источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе «Идеология революционного заговорщичества 1860-х -начала 1880-х гг. XIX в. в дооктябрьской историографии» анализируется

отношение дореволюционных авторов к предпосылкам распространения, основным компонентам и конкретным носителям идеологии русского бланкизма.

После 1861 г. А.И. Герцен, М.А. Бакунин, Г.В. Плеханов, отчасти П J1. Лавров попытались раскрыть истоки заговорщической идеологии, оценить ее перспективы в России, показать содержание основной идеологемы бланкизма: партия - заговор - переворот - диктатура - социалистические преобразования

С конца XIX в. начались и исследования профессионалов. А. Тун, В Е Чешихин-Ветринский, Л. Барриве, В. Цеховский, А. Корнилов полагали, что появление заговорщичества в России было вызвано нарастанием репрессивного начала во внутренней политике 1860-х гг., нерешенностью крестьянского вопроса, ухудшением условий жизни основной массы населения, произволом бюрократии. Автор полицейского «Обзора социально-революционного движения в России» А. Мальшинский утверждал, что бланкизм в России явился реакцией на постепенную утрату интеллигенцией веры в революционный потенциал народа. Причины появления бланкизма некоторые авторы (С.Г. Сватиков, А. Тун) находили в непосредственном влиянии российской государственности на деятельность русских радикалов, которые воспринимали ее как некий образец.

Реже на первый план ставились внешние влияния. Еще Герцен указал на то, что идея заговора, сформулированная в «Молодой России», была почерпнута у западных революционеров - Бабефа и Бланки. Видный эсеровский писатель Н.С. Русанов также полагал, что основные элементы заговорщичества в России были заимствованы у Запада и адаптированы в 1870-е гг. к российским условиям.

Одним из первых Герцен отметил влияние психологического фактора, побуждавшего часть интеллигентной молодежи обращаться к бланкизму. В подобном же ключе позднее анализировал «якобинизм» русской интеллигенции С. Булгаков. Такие разные историки как А. Корнилов и В. Цеховский причину тяготения молодежи к заговору и террору увидели в ее идейной незрелости, юном возрасте и романтических увлечениях17. По мнению же Л.А. Тихомирова, причины распространения заговорщичества в России заключались в «расшатанности интеллигентской души», ее стремлении обрести опору в утопической идее «всеобщего освобождения» |8. После разрыва с народовольчеством он стал обращать внимание на обусловленность появления партии заговорщического типа логикой развития самого революционного движения в России.

В трактовке проблемы зарождения бланкизма в стране складывались основные направления историографического процесса- демократическое, либеральное, марксистское, официальное.

17 См Корнилов А А Общественное движение при Александре II 1855-1881 М 1909 С 200, Цсховский ВФ Cepieft Геннадьевич Нечаев // Историческая библиотека Выгпск 11(41) Спб, 1907 С 643-654

18 Тихомиров Л Несколько мыслей о развитии и разветвлении революционных направлений// Каторга и ссылка 1924. №3(24) С 119-120

Дореволюционные авторы обращались и к основным компонентам идеологии заговорщичества. Противником бланкизма стал М.А. Бакунин19. Его критический подход разделялся многими революционерами эпохи. Так, Г.В. Плеханов, став марксистом, начал отрицать наличие социалистического содержания в теоретических построениях как всех русских народников, так и сторонников бланкизма.

Анализ идеи заговора соприкасался и с проблемой террора. Разброс мнений о его сущности и значении был очень велик. Если Плеханов полагал, что «в России агитационная деятельность бланкистов по необходимости сводится главнейшим образом к «террору»20, то В.Я. Богучарский считал, что «в рядах революционеров «политическая деятельность сделалась почти синонимом террористической»2'. Хотя большинство авторов исходило из идеи неразрывности политического заговора и террора, отдельные исследователи, например Н.С. Русанов, обосновывали их принципиальные различия22.

Исследовались и конкретные проявления бланкистской идеологии. Так, к «страстным поклонникам французских якобинцев» Л.А. Тихомиров относил Заичневского. Историки, обращавшиеся к идейным исканиям ишутинцев, отмечали их тяготение к заговору. Особое внимание уделялось взглядам Нечаева, которые чаще всего оценивались как эклектичные в своей основе. В работах Ткачева исследователей привлекали его суждения о российской действительности, якобы благоприятной для революционного переворота. Некоторые авторы (Тун, Богучарский) объявляли Ткачева однозначным сторонником террористической борьбы. Глинский, Тихомиров, Пажитнов писали о значительном сходстве идей Ткачева с подходами Нечаева, каракозовцев, землевольцев 1870-х гг.

В работах, посвященных «Народной воле», наметилась перспективная исследовательская позиция, определявшая идеологию народовольчества как систему, находившуюся в постоянном движении и несущую в себе одновременно несколько тенденций, включая бланкистскую.

В целом, несмотря на очевидную скудость источниковой базы, авторы этого периода поставили и начали решать несколько принципиальных проблем. Наиболее полно историкам удалось осветить причины утверждения на российской почве идеи заговора, рассмотреть основные ее компоненты. Вопрос же о роли и месте бланкизма в революционном движении не получил в литературе однозначного ответа. Однако наличие различных позиций, ведущиеся споры создавали благотворные условия для объективного освещения истории заговорщической идеи в России.

19 Бакунин М А Речи и воззвания Изд Балашова 1907 С 220-225

20 Плеханов Г В Наши разногласия/ Г В Плеханов Избр соч Т ! С 349

21 Богучарский В.Я Из истории политической борьбы в 70-х и 80-х гг XIX века М 1912 СП

22 Русанов Н С Идейные основы «Народной Воли»//Былое 1907 №9 С 75

Во второй главе рассматривается «Советская историография 1920-х -начала 1930-х гг. идеологии бланкизма в России». Этот период характеризовался сочетанием огромного интереса к теме, вызванного во многом стремлением историков раскрыть истоки русского большевизма, с появлением новых источников и некоторой творческой свободой исследователей, открывающей дорогу дискуссиям.

Особое внимание первые советские историки уделяли зарождению бланкизма в России. В этой связи они анализировали содержание прокламации «Молодая Россия», мировоззрение одного из ее авторов - Заичневского 21. В историофафии утвердилось мнение, что революционер, оставаясь якобинцем на всем протяжении своей деятельности, стоял у истоков идеологии бланкизма в России 24. Ишутинцам в литературе 1920-х - начала 30-х гг. было уделено значительно меньше внимания. Отмечались их стремления создать тайную заговорщическую организацию, а также террористические настроения 25.

В этот период активно исследовалось нечасвское заговорщичество. В целом его изучение характеризовалось стремлением под лозунгом переосмысления реабилитировать Нечаева и даже представить его предтечей большевизма. Наиболее ярко данная позиция проявилась в книге А. Гамбарова, заявившего, что Нечаев, исходя из теории классовой борьбы, создал организацию, предвосхитившую большевистскую партию26. С другой стороны, не отказываясь от идеи беспристрастного и всестороннего изучения проблемы Нечаева, ряд исследователей заявляли о своем стремлении не допустить его апологетики и модернизации 27. Козьмин подчеркивал его склонность к заговору, а заговорщиков -к мистификациям28. Ряд исследователей искали корни крайнего радикализма взглядов и деятельности Нечаева в его личных качествах 29 Ведущиеся споры о характере воззрений и позиции Нечаева - показательный для того периода

23 См Мицкевич С Русские якобинцы//Пролетарская революция 1923 №6-7 (18-19), Козьмин БП Кружок Заичневского и Аргиропуло//Каторга и ссылка 1930 Кн 7(68)

24 См : Мицкевич С Русские якобинцы . С 8, 10

25 См Клевепский М И А Худяков М, 1929 С 75, Клевенский М «Европейский революционный комитет» в деле Каракозова / Революционное движение 1860-х годов Сб Под ред Б ГореваиБП Козьмина М., 1932 С 163

6 См Гамбаров А В спорах о Нечаеве К вопросу об исторической реабилитации Нечаева М -Л , 1926 С 3,4

27 См Козьмин Б П История и фантастика Рецензия на кн А Гамбарова «В спорах о Нечаеве»// Печать и революция Кн 6 1926 С 3, 9; Кузьмин Дм К вопросу о реабилитации Нечаева (библиографическая заметка)//Каторга и ссылка 1927 №3 С 228

28 См Козьмин Б II С Г Нечаев и его противники в 1868-1869 гг / Революционное движение 1860-х гг С 224

29 См Кантор Р М В погоне за Нечаевым Пг, 1922 С 5, Кузьмин Д К вопросу о реабилитации Нечаева С 232

историографический факт, отражающий как сохраняющийся еще плюрализм мнений, так и противоречивость самого объекта исследования.

С самого начала 1920-х гг. наблюдался повышенный интерес к жизни и идеям П.Н. Ткачева. Козьмин, выясняя истоки его мировоззрения, указал как на «социальные и политические условия России», так и «преобладающее воздействие К. Маркса и О. Бланки». При этом историк обращал внимание на некоторую непоследовательность и противоречивость отношения Ткачева к народным массам30. Б. Горев же подчеркивал самостоятельность и оригинальность русского мыслителя, высоко оценивал его концепцию революционной партии 31. В целом позиция отмеченных исследователей отличалась взвешенными и основанными на источниках выводами.

Процесс изучения «Народной воли» осложнялся политической борьбой, проходящей в 1920-х гг. Особенно ярко идеологическое противостояние проявилось в рамках дискуссии, развернувшейся в связи с 50-летием партии. Против мнения ИЛ. Теодоровича32 о генетической связи большевизма с народовольчеством выступили руководители формирующейся советской исторической науки М.Н. Покровский и В.И. Невский, критиковавшие его за немарксистский, внеклассовый подход 33.

Вместе с тем в трудах профессиональных исследователей В. Левицкого, С. Валка, Б. Козьмина, Вл. Виленского, Дм. Кузьмина сохранялись взвешенные оценки, прослеживалось стремление определить место и роль заговорщической составляющей в народовольчестве34.

Одной из центральных тем в работах данного периода было соотношение бланкизма и террора. По мнению Валка, причинами, вызвавшими к жизни террор, был «все более реакционный курс» правительства. Виленский утверждал, что «в значительной степени повинна та интеллигентная среда, из которой вышло большинство террористов»35. В целом же причины перехода народников к политической борьбе, соотношение заговора и движения народных масс, а также политической борьбы и террора в установках народовольцев были проанализированы глубже, чем в предшествующий историографический период.

30 Козьмин Б П ПН Ткачев и революционное движение 1860-х гг М, 1922 С 134

31 См • Горев Б К вопросу о бланкизме вообще и русском бланкизме в частности// Воинствующий материалист 1925 Кн4 С 110

32 См. ТеодоровичИА Историческое значение партии «Народная воля» М , 1930

33См ' Дискуссия о «Народной воле» Стенограммы докладов В И Невского, И А Теодоровича, И Л Татарникова и прений по докладам М , 1930. С 1, Покровский М Н Историческая наука и борьба классов М-Л, 1933 вып 1 С 305-306

34 См ' Виленский-Сибиряков Вл Народовольцы // Каторга и ссылка 1926 №3(24) Левицкий В Партия «Народная воля» Возникновение, борьба, гибель М, 1928 и др

35ВалкС. Г Г Романенко (Из истории «Народной воли»)//Каторга и ссылка 1928 №11 С 27, Виленский-Сибиряков Вл Народовольцы .СП

При этом корни терроризма некоторые исследователи находили в особых качествах русской интеллигенции, которой, согласно их представлениям, было чуждо классовое самосознание и присущ крайний индивидуализм.

Неразрешенными остались такие аспекты темы как воздействие заговорщической тенденции на весь ход освободительного движения и на общественно-политическую жизнь пореформенной России, психологические и личностные составляющие русского бланкизма, его национальные особенности.

Третья глава - «Отечественная историография середины 1950-х - ! 980-х гг. XX в. идеологии политического заговорщичества» посвящена отражению в литературе указанного периода становления идеологии бланкизма в пореформенной России, заговорщичества Нечаева, Ткачева и «Народной воли»

После XX съезда КПСС был снят фактический запрет на изучение народничества в целом и идеологии бланкизма в частности Начавшаяся полемика способствовала переходу от сталинской к ленинской концепции народничества, что создавало условия для возобновления исследования темы, хотя и ограниченного определенными методологическими рамками. Появился целый ряд общих работ, посвященных теории и практике революционного народничества, в той или иной степени затрагивающих и идеологию заговорщичества 36. Расширилась источниковая база за счет публикаций произведений идеологов движения 37, мемуаров его участников 38, программных документов партий и прокламаций 39.

В эти годы исследование генезиса идеологии бланкизма приобрело большую целенаправленность и конкретность. О бланкистском характере «Молодой России» писал Ш.М. Левин40 Теоретические истоки воззрений Заичневского пыт&чся определить В Я Гросул 41 Исследователи уточняли и дополняли те выводы, к

36 См.. Антонов В Ф Революционное народничество М, 1965, Водолазов Г Г Оч Чсрнышевско1 о к Плеханову М, 1969, Галактионов АА, Никандров П Ф. Идеолот русского народничества Л 1966, Итснберг Б С Ревочюционное народничество М, 1965, Малинин В А Философия революционного народничества М , 1972, Пантин И К Социалистическая мысль в России переход от утопии к науке М , 1973 и др

37 См Гериен А И Собр соч Т1-30 М, 1954-1965, Добролюбов Н А Собр соч Т 1-9 М, 1961-1964, Лавров П Л Философия и социология Избр произв В 2-х т М, 1965, Ткачев П I! Сочинения В 2-х т М,1975 и др

38 Кравчинский С М Подпольная Россия М , 1960, Кропоткин П А Записки революционера М , 1966; Морозов НА Повести моей жизни Т 1-2 М, 1965, Фигнер ВЦ Запечатленный труд Воспоминания Т1-2 М 1964, Чарушин НА О далеком прошлом Из воспоминаний о революционном движении 70-х I г XIX в М , 1973 и др

9 См Ревочюционное народничество 70-х 11 XIX в Сб док и материалов/Редко члегия СН Валк, С С Волк, Б С Итенберг, Ш М Левин Т 1-2 М, 1964-1965

40 Левин Ш М Общественное движение в России в 60-70-е годы XIX века М , 1958 С 200

41 См • Гросул В Я О балканских связях русских якобинцев / Балканский исторический сборник 1974 1У Кишинев С 42

которым в свое время пришел Б.П. Козьмин42 Вместе с тем появлялись и оригинальные суждения, например, о приоритете Заичневского в деле становления идеологии бланкизма в России.43.

Историки обратились и к теоретическим поискам ишутинцев. По мнению Виленской, они сводили борьбу к осуществлению политического переворота и захвату власти меньшинством, способным осуществить революцию, что было «трезвой оценкой неспособности народа» к самостоятельному политическому действию44 Данное суждение свидетельствует о стремлении историков эпохи «оттепели» преодолеть узкие рамки марксистской методологии, обосновывающей решающую роль народных масс в истории.

Особое внимание советских исследователей привлекало мировоззрение - Нечаева, который, по образному выражению М Д. Карпачева, «о чистоте своего теоретического знамени никогда особой заботы не проявлял»45. Но, признавая эклектичность его взглядов, многие историки полагали, что в его мировоззрении все же доминировал бланкизм46.

В этот же период начинается дискуссия о характере воззрений Ткачева. Ряд исследователей подчеркивали преобладание субъективизма и волюнтаризма в его революционной концепции, использовали для обоснования своих критических выводов историографическую традицию разоблачительства, тесно связанную с полемикой Ф. Энгельса с Ткачевым 47.

По мнению же Б.М. Шахматова и В.Ф. Пустарнакова, Ткачев учитывал не только волю революционеров, но и объективные условия революции, его теоретические искания отличались оригинальностью, а сам «ткачевизм» в европейском масштабе представлял собой «одну из своеобразных и наиболее развитых концепций бланкизма»48.

Ученые пытались выяснить идейные истоки заговорщичества Ткачева, полагая, что, скорее отечественные радикалы и российская действительность, а не О.

42 См Пустарнаков В Ф иБМ Шахматов ПН Ткачев - революционер, публицист, мыслитель / Петр Никитич Ткачев Сочинения в двух томах Т1 М, 1975 С 12, Карпачев МД Очерки истории революционно-демократического движения в России Воронеж 1985 С 76 идр

43 Седов М Г Героический период революционною народничества (И; истории политической борьбы) М, 1966 С 112

44 См ВиленскаяЭС Революционное подполье в России (60-е годы XIX в ) М , 1965 С 461

45 Карпачев М Д Указ соч , С 119

46 См Пирумова Н М Социальная доктрина М А Бакунина М, 1990 С ! 79, Рудницкая Р Л У истоков «Общества Народного Освобождения» К истории идейною и организационного оформления русского бланкизма//История СССР 1986, №6 С 29,30

47 Блюм Р Поиски путей к свободе Проблема революции в немарксистской общественной мысли XIX века Таллин 1985 С 203, Конюшая Р П Карл Маркс и революционная Россия М , 1985, С 304, 305

4" Пустарнаков ВФ и Шахматов БМ Указ соч, С 29, Шахматов БМ Л О Бланки и революционная Россия / Французский ежегодник М , 1981 С 64

Бланки, оказали решающее воздействие на становление его взглядов, происходившее во второй половине 1860-х гг. "9.

Ряд исследователей отмечали противоречивость воззрений Ткачева, свойственное ему завышение степени относительной самостоятельности самодержавия50. Исаков же пришел к выводу, что весь комплекс идей бланкиста свидетельствует о том, что «он отчетливо видел ... органическую связь самодержавия с классом помещиков»51. В историографии отсутствует единство и по вопросу места террора в идеологической схеме Ткачева. Такие исследователи как В.А. Магтинина и В.Д. Лазуренко представляют его последовательным сторонником террористических действий52. Против таких категорических и однозначных суждений выступил Шахматов, полагающий, что Ткачев в силу целого ряда обстоятельств признал террор лишь после покушения 1 марта 1881 г.53.

Особое место в советской историографии занимала история «Народной воли». Практически все исследователи отмечали существование в партии нескольких идеологических течений, в том числе заговорщичества. Наиболее последовательно линию бланкизма в партии, по мнению большинства историков, проводил Л.А.Тихомиров54.

В историографии отмечались различные подходы самих народовольцев к террору. В целом утвердилась точка зрения, что многие в партии не считали его единственным средством политической борьбы55.

Советская историография в эти годы обращалась и к «генетическим связям» в среде российского бланкизма, подчеркивала воздействие идей Ткачева на «Народную волю»56. В этот период исследователи достигли значительных результатов в изучении факторов, влиявших на процесс формирования и эволюции

49 См Шахматов Б М ПН Ткачев Эподы к творческому портрету М, 1981, Его же Петр Никитич Ткачев/ Утопический социализм в России М , 1985

50 Галактионов АЛ, Никандров ПФ Идеологи русского народничества ЛГУ 1965 С 109, Пустарнаков В Ф и Б М. Шахматов Указ Соч С. 36,

51 Исаков В А Исторические взгляды П.Н. Ткачева Диссертация на соиск уч степ канд ист наук. М., 1989 С 177

52 Малинин В А Философия революционного народничества М , 1972 С 291, Лазуренко ВД Взгляды П Н Ткачева на государство - Из истории политических учений М, 1976 С 102-103

53, Шахматов Б М Примечания - Петр Никитич Ткачев Соч вдвухюмах Т 2 М, 1975 С 605

54 См ' Твардовская В А Кризис «Земли и воли» в конце 70-х гг // История СССР 1959 JVs4 С 72, Ее же Социалистическая мысль в России на рубеже 1870-1880 годов М , 1969 С 138, Седов М Г Героический период С 146, Итенберг Б С Лавров и «Народная воля» //Исторические записки Т 10 С. 206-207

55 См Твардовская В А Вторая революционная ситуация в России и борьба «Народной воли» / Общественное движение в пореформенной России Сб ст М , 1965 С 86, Седов М Г «Народная воля» перед судом истории // Вопросы истории 1966 №12 С 48, Волк С С Программные документы. С 416, 391

56 Твардовская В А Социалистическая мысль С 172-173,222

бланкистской идеологии. Бесспорным достижением стало системное изучение наиболее важных ее проявлений и компонентов. Историография середины 19501980-х гт., наследуя лучшие традиции предшествующего периода, пыталась преодолеть, правда, в рамках господствующей методологии, его идеапогизированность и схематизм. В гораздо меньшей степени можно говорить о воздействии дореволюционной историографии, особенно ее немарксистских направлений.

В четвертой главе - «Современная историография политического заговора» анализируются появившиеся в условиях кардинальных изменений в обществе и науке новейшие труды, посвященные радикализму и бланкистской идеологии. Исчезновение идеологических запретов, использование современных методологий, расширение источниковой базы позволили исследователям с плюралистических позиций представить свое видение ключевых проблем отечественного радикализма.

В историографии появилось направление, представители которого стали

переносить свое неприятие советского прошлого и революции ¡1а всю историю

революционного движения в России57. Выводы представителей новой волны

вызвали критику со стороны исследователей, оставшихся верными принципу

историзма, а их разногласия нашли отражение в нескольких острых и

принципиальных дискуссиях58. В первую очередь, возобновились споры о корнях

радикализма в России. По мнению большинства историков, он был следствием,

прежде всего, российских реалий, в т.ч - политики самодержавия 59. Представители

же нового направления видят причины «смуты» в стране в деятельности самой

60

радикальной интеллигенции, в складе ее ума и психики .

Некоторые современные исследователи стали подчеркивать «экстремистско-тоталитарную» тенденцию развития радикального движения, которое, по их мнению, отличали «утопические, максималистские идеи, абсолютизация насильственных методов их воплощения в жизнь, нетерпимость к инакомыслию, аморализм, отрицание демократических ценностей и принесение индивидуальной

57 Критику подобного подхода см' Гинев В Н Народовольческий террор в историографических оценках и мнениях/ Проблемы социально-экономической истории России XIX - XX вв Спб 1999. С. 30

"См Бер Ю Л Страницы биографии революционера (С Г Нечаев)// Вопросы истории 1989 №4, Есипов В В Был ли Нечаев революционером // Вопросы истории 1990 №11,Минаков A IO Феномен нечаевщины должен быть переосмыслен // Вопросы истории 1990 №11 Другая дискуссия связана с возобновлением саратовского издания «Освободительное движение в России» См Материалы кру! лого стола//«Отечественная история» 1999 №!, 11 А Троицкий «Прямой ответ на «круглый стол»// Освободительное движение в России Сараюв 2000 №18

59 См Гросул В Я , Твардовская В А Материалы круглого стола//«Отечественная исчория»

1999 № 1 С 5, 11

"" См Рудницкая Е Там же С 7-8

свободы в жертву безликому коллективизму»6'. На всем протяжении своего развития российский радикализм, как идейная и политическая система, обладал, по мнению Рудницкой, внутренней цельностью и единством. При этом его истоки относятся к взглядам П.И. Пестеля, а развитие - к деятельности ишутинцев, С.Г. Нечаева, М.А. Бакунина, П.Н. Ткачева, «Народной воли» и большевиков. Большинство же исследователей, отстаивающих принцип историзма, выступают против смешения в единое целое столь разнородных явлений.

В современной литературе исследовались и конкретные проявления идеологии политического заговорщичества. Так, О.В. Будницкий, оценивая «Молодую Россию» Заичневского, отметил, что для него «террор отнюдь не самодовлеющее средство борьбы, это скорее неизбежный фрагмент при захвате власти и, если потребуется, действенное средство ее удержания». В.А. Исаков полагает, что в тот период «лишь в «Молодой России» содержались контуры идеологической схемы, способной к развитию в полновесную заговорщическую модель бланкистского типа». E.JI. Рудницкая, в своей трактовке прокламации, обращала внимание на ее связь с настроениями русской интеллигенции62.

Одной из самых востребованных фигур научной и, особенно, публицистической литературы в наши дни стал С.Г. Нечаев. В соответствии с установками нового течения, ряд историков характеризует его деятельность как «одну из стадий становления авторитарно-деспотической революционной традиции»63. Оппонирующей же этому историографическому течению H.A. Троицкий утверждает, что Нечаев отразил «стремление выступавшего на авансцену поколения народников 70-х годов отыскать наиболее рациональные пути к революции»64. Исследователи продолжают обращаться к идейному становлению Нечаева, обосновывают бланкистский характер его мировоззрения 6S. Однако в целом его теоретическое наследие пока так и не получило специального рассмотрения.

" См • Городницкий Р А, Кан Г.С Рец на' Революционный радикализм в России век девятнадцатый // Отечественная история 1998 № 6 С 186 См также Рудницкая Е Предисловие «Русский радикализм» // Революционный радикализм в России век девятнадцатый М., 1997 С 10, 13, 14, Минаков А Ю. История общества «Народная расправа» Диссер на соискание уч степ канд. ист наук Воронеж 1993 С 20

и См ■ Будницкий О В Терроризм в российском освободительном движении идеоло! ия, этика, психология (вторая половина XIX - нач XX вв) М, 1997 Диссер на соискание уч степ доктора ист. наук С 31-32, Исаков В А Концепция заговора в радикальной социалистической оппозиции С 138, Рудницкая Е Л Предисловие . С 15

63 Минаков А Феномен нечаевщины должен быть переосмыслен//Вопросы истории 1990. №11 С. 186.

ы Троицкий Н.А Россия в XIX веке Курс лекций. М 1997 С 249,250,251

" См.- Пирумова Н М Разрушитель // Родина 1990 №2. С. 79, Юсим М А Макиавелли в России. М., 1998 С 156, Лурье Ф.М. Созидатель разрушения Спб., 1994. С. 88, Минаков А Ю История общества «Народная расправа» . С 6,231-234; Рудиицкая Е Л Предисловие С. 16

В историографии возобновились споры о характере программных установок Ткачева. Одни исследователи, например Е.В. Поликарпова, отрицают их народническое содержание, другие же, как В.В. Зверев, доказывают их принадлежность к народнической доктрине66.

В работах О.В. Будницкого и E.JI. Рудницкой особое внимание уделяется взглядам Ткачева на террор. По их мнению, «начав с весьма сдержанного, если не скептического» к нему отношения, Ткачев пришел к «апологии тотального террора», вызванной тем, что в самой модели бланкистской революции была заложена «логика движения к терроризму»67. Таким образом, в своей трактовке бланкизма эти авторы исходят из очевидности и закономерности его связи с террором.

В настоящее время исследуются и отдельные компоненты бланкистской программы Ткачева, например, отношения революционного меньшинства к народу. По мнению Рудницкой, ткачевская трактовка данной проблемы представляла собой «программу авторитарного коммунизма, направленную на

коммунистическое переустройство общества, игнорируя волю народа»68. Тем самым автор подчеркивает авторитарный характер установок Ткачева.

Историки вновь обратились к полемике Ткачева с Ф Энгельсом. Так, Твардовская и Итенберг отметили противоречие в позиции Энгельса, который, резко критикуя подходы и оценки Ткачева, спокойно реагировал на деятельность народовольцев, ими руководствовавшихся. Разъяснение авторов сводится к тому, что, «нетерпеливо ожидая русскую революцию, Энгельс готов был приветствовать ее приход и под бланкистским флагом»69.

Современные исследователи продолжают изучать деятельность и идеологию партии «Народная воля». По мнению Г.С Кана и P.A. Городницкого, несмотря на террор, принятие идеи заговора и государственного переворота, народовольцы совсем не мечтали о диктаторской власти революционного меньшинства™. О.В. Будницкий же, в духе преобладающей историографической традиции, характеризует идеологию партии как бланкистскую по своей сущности 71.

См Поликарпова В В Идеология народничества в России М 2001 С 16, Зверев В В Народники в истории России М 2003 С 2,46 48

67 Будницкий О В Терроризм в российском освободительном движении Диссертация С 65 Рудницкая Е Л Русский бланкизм Петр Ткачев // Революционный радикализм в России Век девятнадцатый С 315

"" Рудницкая Е Л Русский бланкизм Петр Ткачев С 323, 328

69 См Твардровская В А , Итенберг Б С Русские и Карл Маркс выбор или судьба М 1999 С 113, 119, 122, 124

70 Городницкий Р А , Кан Г С Рец на Революционный радикализм в России век девятнадцатый //Отечественная история 1998 № 6 С 186

71 См Будницкии О В Эпоха «Земли и воли» и «Народной воли» / Революционный радикализм в России Век девятнадцатый С 388

В настоящее время заметное внимание стало уделяться личности и взглядам одного из руководителей партии Л.А.Тихомирова. В специальном исследовании O.A. Милевский убедительно представил народовольца сторонником идеи заговора, захвата власти революционной партией и декретирования новых общественных порядков 72. Г.С Кан же полагает, что если Тихомирову была присуща «сильная вера в революционную инициативу народа, вообще в народ как источник блага и необходимую основу власти», то едва ли правомерно его относить к кругу заговорщиков 73. По мнению же О.В. Будницкого, в руководстве партии «наиболее последовательно заговорщическую тактику отстаивал Лев Тихомиров»74. Последняя точка зрения представляются более аргументированной.

В современной литературе анализируется и тема генетического ряда бланкистской идеологии. В.А. Твардовская справедливо обращает внимание на то, что бланкизм выстраивается как единая линия, начиная с каракозовцев (ишутинцев), нечаевцев, ткачевцев; затем «бланкистские тенденции наблюдаются в землевольчестве и в «Народной воле»75. В целом в литературе сохраняет свои позиции схема, предложенная в предшествующие историографические периоды76. Вместе с тем В.А. Исаков пытался обосновать участие А.И. Герцена в становлении бланкистской тенденции, обнаружил проявление заговорщичества во взглядах П Л. Лаврова77, с чем трудно согласиться.

В целом современная отечественная историография с трудом, но изживает политическую ангажированность, привычку ориентироваться на власть. Постепенно ослабевает обличительный напор на вчерашних героев, начинается время вдумчивых исследований, создающих условия для комплексного осмысления всего феномена русского радикализма. В заключении содержатся следующие выводы.

Идеология российского бланкизма стала объектом осмысления практически с момента своего зарождения в России, то есть с начала 60-х гг. XIX в., но лишь на рубеже XIX - XX столетия к ее изучению приступили профессионалы. Ученые, находясь под влиянием определенного исторического контекста, той или иной методологической схемы пытались раскрыть предпосылки, природу, значение и основные компоненты идеологии заговора. При этом актуализированность бланкизма, его внуфенняя противоречивость с трудом поддавались беспристрастному анализу. Лишь в последнее время наметилось преодоление не

72 См Милевский О А Л А Тихомиров' от революционности к монархизму Томск 1996 Диссертация на соискание уч степени кандидата исторических наук С 52

73 Кан Г С «Народная воля» Идеология и лидеры М,1997 С, 110 112

74 Будшшкий О В Эпоха «Земли и воли» и «Народной воли». . С 388-389

75 См Твардовская В А Б П Коэьмин Историк и современность М 2003 С 45

76 См Рудницкая Е. Л Предисловие С 15-16 , Минаков А Ю Диссертация .С 97

77 См • Исаков В А. Концепция С 106-107,226-247

только методологической задаииости, но и эмоциональной составляющей процесса изучения.

Неоднородность исследовательского процесса позволила разделить его на четыре основных этапа- дореволюционный, состоящий из двух периодов (до начала XX в. и следующий до 1917 г.); ранний советский (1920-е - начало 1930-х гг.), поздний советский (с середины 1950-х до рубежа 1980-1990-х гг.); современный переходный этап, внутренне также неоднородный (1990-е и 2000-е гг.). Долгое время изучению идеологии бланкизма препятствовала ограниченность источниковой базы. Изменения наметились с начала 1920-х гг В многочисленных изданиях стали публиковаться документы, позволившие расширить круг исследований, по-новому осветить различные аспекты истории бланкизма в России. Кроме того, переиздавались уже опубликованные материалы. Огромное значение для изучения бланкистской идеологии имело издание шести томов избранных сочинений П.Н. Ткачева и материалов, отражающих историю «Народной воли». Но и на сегодня по целому ряду проблем ощущается явный дефицит информации. Более того, требует нового, свободного от той или иной идеологической заданности прочтения уже давно введенный в научный оборот материал.

Объективному изучению темы препятствовали также идеологические факторы, а в советское время - господство марксистской теории, отсутствие плюрализма и оторванность от международного исследовательского процесса.

В целом исследование идеологии бланкизма характеризуется постановкой и решением основных проблем темы, выявлением и анализом ее компонентов, освещением самого процесса становления и развития заговорщической тенденции в России. Вместе с тем значительная часть работ отличается недостаточной аргументированностью выводов. За этим часто стояла политическая ангажированность, излишняя социологизация исследуемого явления, а также его собственное противоречивое содержание. Вот почему исследования истории бланкизма долгое время были насыщены субъективными оценками взглядов его представителей, стремлением доказать как их теоретическую несостоятельность, так и негативное влияние на практическую деятельность революционеров. Некоторые авторы пытались вскрыть их опасность для судеб страны.

У всех историографических периодов были общие черты. Исследователей интересовали такие аспекты проблемы как причины обращения революционеров к бланкистской идеологии, ее теоретические и социальные истоки на российской почве, соотношение бланкизма с другими революционными направлениями, связь заговора и террора, роль конкретных личностей и, прежде всего, Заичневского, Ткачева, Нечаева. Тихомирова в разработке и распространении концепции заговора.

Дореволюционный этап характеризовался существованием и противоборством различных историографических направлений в исследовании темы. Наряду с официально-охранительной складывается либеральная,

народническая и социал-демократическая историографические традиции. Особенностью данного этапа стало то, что бланкизм, непосредственно присутствуя в общественно-политической жизни страны, с трудом поддавался строгому научному анализу. Сказывалось также наличие цензуры, недоступность многих источников, воздействие, особенно на демократические интеллигентские круги, авторитетных мнений революционных классиков. Особенности историографии отражали конкретно-исторические условия эпохи, влияние общего уровня развития гуманитарных наук. Для дореволюционного этапа были характерны также психологические оценки деятелей бланкистского толка и той молодежи, что шла под их знамена.

Ранний советский период отличался сохранением ограниченного плюрализма мнений. Вместе с тем именно в 1920-е гг. утверждается социологизированный подход в освещении бланкистской идеологии. К тому же она начинает рассматриваться не как самостоятельное и самоценное явление в революционном процессе, а лишь в качестве его элемента. Часть участников дискуссий доказывала наличие прямой связи между большевистской партией и российским бланкизмом. Марксистская методология в те годы далеко не исчерпала свой творческий потенциал, что особенно ярко проявилось в работах Б.П. Козьмина. В целом для данного периода характерен возросший интерес к изучению революционного процесса и бланкистской его составляющей.

После более чем двадцатилетнего перерыва в середине 1950-х гг. возобновились научные изыскания революционного народничества, в том числе и идеологии российского бланкизма. Несмотря на господство марксистской методологии, этот период нельзя считать малопродуктивным. Высокий профессионализм, самоотверженность исследователей, появившаяся возможность для небольшого внутреннего маневра, широкий охват проблем, новые источники -все это позволило достичь заметных результатов. Нередко авторы, оставаясь в пределах марксистской схемы, приходили к оригинальным, недогматичным выводам, показывали бланкистскую идеологию в сложном динамичном развитии.

Современный этап в силу происшедших общественно-политических и идеологических изменений характеризуется возрождением методологического плюрализма. Правда, в начале 1990-х гг. в историографии стала преобладать тенденция отрицания необходимости какой-либо методологии, что на деле вело к субъективизму, осуждению революционного движения, неприятию оценок предшествующего периода. Притом те, кого еще недавно называли борцами за «народное дело», стали превращаться в преступников. Особенно ярко эта инверсия проявилась по отношению к русским бланкистам. И лишь в последние годы наметился процесс утверждения объективного подхода, основанного на принципе историзма. Все это свидетельствует о переходном характере переживаемого нами историографического периода.

В целом историографический процесс был единым, хотя и со сбоями, определенными крайностями, но с явным движением вперед, в значительной степени основанном на использовании результатов предшественников, даже если это происходило в форме их отрицания. Особое значение имели, как представляется, 1920-е годы, связавшие дореволюционный и современный периоды.

На сегодняшний день в подавляющем большинстве исследователи пришли к выводу, что идеология российского бланкизма складывалась на русской почве в результате, прежде всего, процесса модернизации отсталой крестьянской страны после 1861 г. Современные исследователи обращают внимание и на специфику сознания русской радикальной интеллигенции, способствующего восприятию и распространению идеи заговора. Кроме того, отмечается воздействие на формирование бланкистского течения воззрений отечественных мыслителей: Герцена, Огарева, Чернышевского, Добролюбова, Писарева. Исследователи установили также влияние идей западных деятелей: Бабефа, Мадзини, Бланки, Маркса. Отечественные историки пришли к выводу, что на протяжении 1860-х -начала 1880-х гг. XIX в. сложилась бланкистская тенденция, идеология которой, сохраняя свое инвариантное ядро, развивалась под воздействием целого комплекса факторов. У истоков русского бланкизма стояли «Молодая Россия» Заичневского, идейные искания ишутинцев и революционная программа Нечаева. Свое теоретическое оформление русское заговорщичество нашло в трудах Ткачева, а дополнили и испытали на деле идею заговора народовольцы.

Кроме того, достаточно подробно были изучены различные компоненты бланкистской идеологии- революционный политический заговор меньшинства, государственный переворот в назначенный момент, захват власти, введение диктатуры, декретирующей социалистическое переустройство общества. При этом в литературе по-разному освещается видение теоретиками бланкизма участия народа в революции и во власти. Преобладает мнение, что русские бланкисты исходили из того, что народ лишь после укрепления революционной власти меньшинства будет постепенно привлекаться к управлению, а в революции его участие желательно, но не обязательно. Не до конца решен вопрос о соотношении заговора и террора в теоретических построениях и практике бланкистов. Проблемой, выходящей за рамки исследования, является оценка характера большевистской партии и в целом Октябрьской революции 1917 г. В последнее время стала возрождаться историографическая тенденция, обнаруживающая генетическую связь между бланкизмом и большевизмом. На основании проведенного исследования можно утверждать, что далеко не все аспекты истории русского бланкизма удалось выяснить и объективно осветить.

Еще предстоит исследовать непростые отношения российских бланкистов с классическим французским бланкизмом и самим Огюстом Бланки. Следует выявить и проанализировать весь комплекс факторов, приведших к формированию

бланкистской идеологии, проследить за конкретными условиями, влиявшими на ее эволюцию и распространение в революционной среде. Неисследованной остается обстановка внутри редакции «Набата». Трудность при этом состоит в явном недостатке источников. Перспективы дальнейшего исследования связаны также с междисциплинарным подходом, с дальнейшим утверждением принципов объективизма и историзма, с новым прочтением многих документов и привлечением новых творческих сил.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях.

1. Шафигуллина Т.В. П.Г. Заичневский в отечественной историографии 20 - 30-х годов XX века. - Труды Всероссийской научно-технической конференции «Создание прогрессивных технологий, конструкций, систем и социально-экономические проблемы общества». - Калуга: Облиздат, 1998.С.383-384.

2. Шафигуллина Т.В. Отечественная историография 20 - начала 30-х гг.П.Г.Заичневского. - Вопросы отечественной истории. Межвузовский сборник научных работ молодых ученых. Вып. 2. - М., РИЦ МГОПУ, 1999.С.84-95.

3. Шафигуллина Т.В. Теоретик «русского бланкизма» П.Н.Ткачев в исследованиях Б.П.Козьмина. - Проблема содержания и качества подготовки студентов в системе открытого образования. Сборник научно-методических материалов. -Калуга, РГИОО ИНУПБ, 2001. С.97-101.

4. Шафигуллина Т.В. Историографический взгляд на проблему формирования идеологии бланкизма в пореформенной России. - Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - М.: Изд-во МГТУ им. Н.Э. Баумана, 2003. С. 114-117.

5. Шафигуллина Т.В .Идеология политического заговорщичества: историографический обзор 50 - 80 -х гг. XX в. - Ученые записки. - М.: Изд-во МГТУ им. Н.Э. Баумана, 2005. С. 196-257.

Подписано в печать 19 09 05 1ираж 100 экз Формат 60x84/16 Объем 1,5 печ листа

Отпечатано в типографии «Униграф» 248600, г Калуга, ул Баженова, 4, тел/факс (0842) 573187

»

H76 7 ¿

РНБ Русский фонд

2006-4 16793

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Шафигуллина, Татьяна Владимировна

Введение.

Глава I. Дооктябрьская историография идеологии революционного заговорщичества 60-х - начала 80-х годов XIX в.

1.1. Предпосылки распространения и основные компоненты идеологии русского бланкизма.

1.2. Российские заговорщики 60-70-х годов XIX в.

1.3. Заговорщичество народовольчества.

Глава II. Советская историография 20-х - начала 30-х годов XX века идеологии бланкизма в России.

2.1. Становление идеи политического заговора.

2.2. Революционное заговорщичество конца 60-70-х годов XIX века.

2.3. Бланкизм "Народной воли".

Глава III. Отечественная историография 50-80-х годов XX века идеологии политического заговорщичества.

3.1. Становления идеологии бланкизма в пореформенной России.

3.2. Заговорщичество П.Н. Ткачева.

3.3. Заговорщичество «Народной воли».

3.4. Генетический ряд российского бланкизма.

Глава IV. Современная историография политического заговора.

4.1. Радикализм 60-70-х годов XIX века.

4.2. Бланкистская идеология.

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Шафигуллина, Татьяна Владимировна

В современных условиях, когда происходит процесс переосмысления прошлого нашей страны, особое значение приобретает подведение итогов в развитии тех или иных отраслей исторического знания. Так, размышляя о судьбах исторической науки последних лет, исследователи Е.Д. Заболотный В.Д. Камынин пришли к выводу, что «. историография может жить собственной полнокровной жизнью и решать те задачи, которые по силам только ей. Историографы призваны не только критически осмысливать работы своих предшественников и современников, анализировать степень изученности тех или иных проблем и на этой основе определять приоритетные направления их дальнейшей разработки. Они не должны забывать, что всегда — и в прошлом и в новых современных условиях - историография выполняла функцию сохранения исторической памяти»1. Автор разделяет такой подход.

Особое место в отечественной историографии принадлежит научной литературе, освещающей историю и идеологию революционного движения России. Обращение к данному спектру историографического комплекса дает возможность не только подвести итоги разработки темы и наметить перспективы ее дальнейшего изучения, но и проследить за всеми изменениями отношения нашего общества и науки к такому феномену отечественной истории как революционный радикализм. Следует признать, что в последнее время наблюдается снижение внимания исследователей к истории революционного движения в Росси. По свидетельству академика А.О. Чубарьяна, происходит «. явное снижение, а иногда даже фактическое свертывание исследований по истории освободительных и революционных движений в России. Мы нуждаемся в новом обновленном взгляде на историю народнического периода, на проблемы анархизма и леворадикальных движений» .

Данная оценка справедлива и по отношению к российскому бланкизму, сформировавшемуся как особое идейное течение революционного движения России в пореформенный период отечественной истории. Одним из следствий модернизации страны стал идейный поиск радикальными элементами такой модели развития, которая позволила бы революционным путем избежать негативных результатов реформы 1861 г. и осуществить социалистическую альтернативу. Часть радикалов сформулировала комплекс идей, составивших в течение 70-х годов XIX в. идеологию российского бланкизма, или, иными словами, политического заговорщичества социалистической ориентации. В литературе используются также определения «русское якобинство», «якобинский бланкизм». Если речь идет о конкретных направлениях радикализма, то вводятся понятия «ткачевизм», «народовольчество». В настоящей работе преимущественно будут употребляться два первых из приведенных определений. Подробно же на терминологии данной проблемы останавливались М.Г. Седов, В.А. Твардовская, Рэм Блюм3.

В науке присутствует также понятие «конспирология». Как пишет о предмете своего исследования В.Э. Багдасарян, автор работы «Теория заговора» в отечественной историографии второй половины XIX-XX вв.», «для уточнения глобального, мегаисторического масштаба заговора используется апробированное в литературе понятие «конспирология». Конспирологиче-ская доктрина отличается от бланкистской. Последняя сосредотачивается на заговорах частного, локального порядка, тогда как конспирологические концепции отличаются универсальными и историософскими параметрами. В предлагаемой работе феномен теории заговора исследуется в ее конспиро-логической интерпретации»4. Автор, например, исследует историографию национальных, религиозных, геополитических, бюрократических, масонских и некоторые других (но не бланкистской) разновидностей заговора. Бланкизм же представляет собой революционную теорию и практику небольших по численности подпольных групп революционеров, которые, исходя из идеи неспособности народных масс к осознанным историческим действиям, посредством заговора, захвата власти и последующего декретирования нового - социалистического - строя намереваются осчастливить народ, постепенно передавая ему власть по мере роста его сознания.

Следует оговориться, что в настоящей работе предметом анализа будет историография именно идеологии российского бланкизма. Историография же практики русского радикализма будет затрагиваться лишь в той степени, в какой это необходимо для уяснения некоторых идеологических аспектов. В целом же - это отдельная тема, полная, по словам З.И. Перегудовой, своего драматизма 5.

Изучение феномена русского бланкизма, идущее уже более ста лет, имеет огромную традицию. Процесс его познания был подвержен политической конъюнктуре, отразил масштабные события, происходившие в стране. До революции 1905 г. изучение идеологии бланкизма, начавшееся одновременно с ее формированием, носило спорадический характер, проходило в значительной степени в эмиграции и испытывало серьезные трудности с ис-точниковой базой. В 1905-1907 гг. было опубликовано большое количество документов, воспоминаний, позволивших расширить проблематику и приступить к более основательному изучению явления уже в основном силами историков-профессионалов. 1917 г. кардинально изменил ситуацию. Помимо публикации большого количества источников началось постепенное утверждение марксистской идеологии, занявшее в основном 20-е годы и завершившееся вытеснением иных подходов. В начале 30-х гг. исследование данной темы практически прекращается, и лишь в середине 50-х сложились политические и духовные условия, позволившие их возобновить на марксистской основе. Перестройка и, особенно, кардинальные реформы 90-х годов XX в. положили начало новому периоду изучения русского радикализма. Его характеризует освобождение от методологических пут и утверждение реального плюралистического подхода, публикация ранее недоступных документов.

Исследование историографии идеологии бланкизма имеет важное научное, политическое и практическое значение. В первую очередь, следует учитывать то, что ее изучение является своеобразным методом познания самого предмета - идеологии политического заговорщичества революционеров - социалистов, позволяет много точнее определить место бланкизма в спектре революционного движения, увидеть внутренние закономерности его развития.

Анализ историографической традиции служит также средством осмысления определенной эпохи, в которой утверждалось то или иное отношение к радикальным взглядам. Разработка темы позволит определить содержание и характерные особенности отдельных этапов историографического процесса, выявить вклад ученых в исследование вопроса, установить преемственность и одновременно качественное приращение научного знания. В итоге это даст возможность проанализировать полученные результаты, установить спорные и нерешенные проблемы, наметить перспективы дальнейшего научного поиска. Как справедливо пишут С.П. Бычков и В.П. Корзун, функции историографии «не сводятся исключительно к фиксации или проявлению по аналогии с фотографией текущего процесса историопи-сания, она сама разворачивается как интеллектуальная история»6.

Следует учитывать и то, что идеология российского бланкизма формировалась под влиянием определенных культурных, социальных и политических воздействий эпохи модернизации, и с этой точки зрения, исследование историографии феномена становится одним из методов познания истории пореформенной России.

Исследование темы имеет и свою актуальность. Например, недавние публикации трудов о военном коммунизме, механизме политической власти в СССР в 20-30-е годы лишний раз подтверждают необходимость тщательного изучения предыстории большевизма. По мнению И.А. Павловой, в большевистской партии «уже с самого начала .имелись основания для последующего перерождения. Это не только черты, делавшие ее партией нового типа - конспиративность, жесткая централизация, идеологическая нетерпимость. Это, прежде всего, - цель, сформулированная для партии В.И. Лениным в апреле 1917 г.: захват государственной власти и последующее строительство социалистического общества, что в России неизбежно означало насаждение «социализма» традиционным российским способом - «сверху», путем насилия. Все это гигантски увеличивало роль и значение верховной власти в обществе»7. Таким образом, выявление корней радикализма в России и изучение отношения к нему научной мысли, позволит лучше осмыслить многозначную проблему отношений власти, народа и интеллигенции в процессе реализации их представлений о справедливом обществе и государстве в нашей стране.

Актуальность темы состоит и в том, что проблема радикализма и тесно связанного с ним терроризма приобрела в наши дни особое звучание, окрашенное в трагические тона. В научной литературе и особенно публицистике прокатилась волна осуждения русских революционеров второй половины XIX в., которых зачастую представляют некими злодеями, основоположниками современного терроризма. Такой подход, противоречащий принципу историзма, заставляет тщательно проанализировать сложившуюся историографическую традицию темы, что позволит наметить пути ее дальнейшего беспристрастного исследования. Таким образом, основной целью работы является создание условий для утверждения в области изучения революционного движения императива герменевтики, дающего возможность не только раскрыть основное содержание событий, но и понять мотивы деятельности их участников, воспринимать прошлое глазами его современников.

Необходимость изучения историографии идеологии российского бланкизма заключается также в том, что оно позволяет глубже оценить современные политические процессы в России, во многом представляющие собой продолжение традиций прошлого. По мнению историка общественной мысли России И.К. Пантина, «движение по «перевернутой» схеме — сначала инициатива власти, затем преобразование (с помощью рычагов государственной власти) социальных отношений, создание на этой основе предпосылок для рывка вперед - такая форма движения, как показывает исторический опыт России и других стран, далеко не оптимальна, более того, связана с серьезными опасностями и противоречиями»8.

Историография идеологии российского бланкизма до настоящего времени не была предметом специального исследования. На историографическую ситуацию, сложившуюся в советскую эпоху, влиял целый ряд факторов. Отчасти меньшее внимание к работам, посвященным бланкизму, объясняется тем второстепенным, по мнению советских историков, местом, которое занимало данное направление в революционном народничестве. В.Я. Гросул писал в середине 70-х годов XX в. по этому поводу: «Долгое время в литературе русский «якобинизм» считался явлением случайным, наносным, и внимание историков революционного движения к нему было значительно меньшим, чем он того заслуживал». Гросул отметил оживление интереса в 20-х - начале 30-х годов, затем интерес угас, и «за последние двадцать пять лет не опубликовано ни одной работы советских историков, где бы специально изучалась конкретная революционная деятельность русских «якобинцев»9.

Следует учитывать и факторы идеологического порядка, препятствовавшие проведению анализа имеющейся литературы. Например, на изучение историографии идеологии русского бланкизма не могли не оказать влияние данные ему оценки К. Маркса, Ф. Энгельса, Г.В. Плеханова, В.И. Ленина, превращавшиеся в методологическую основу исследований Историк Б.Г. Литвак, коснувшись темы освещения отношений К. Маркса и революционной России, в несколько утрированной форме отметил, что в советской историографии Маркс представлялся масштабной величиной, «вокруг которой выделяются более или менее смышленые лилипуты, благоговейно внимающие его поучениям»10. По словам Н.А. Троицкого, «советские историки канонизировали все сказанное Лениным о народничестве, но быстро научились использовать высказывания вождя в научных и политических спорах, вырывая из ленинского контекста и, при случае, переадресовывая, подходящие цитаты с похвалами или ругательствами»11. Однако и в этих условиях иногда удавалось, преодолевая идеологическую заданность, объективно излагать не только результаты предшествующего исследовательского процесса, но и находить истину в спорах самих марксистов. Так, В.А. Твардовская весьма точно и обстоятельно передала содержание полемики Энгельса и Плеханова по поводу исторической перспективы бланкизма в Рос

1 *У сии . На разногласия среди марксистов по отношению к бланкизму обратили внимание и В.Ф. Пустарнаков с Б.М. Шахматовым. В своей вступительной статье к двухтомнику избранных произведений П.Н. Ткачева они писали о том, что Энгельс, осуждая бланкизм - устаревшую форму революционной борьбы, в принципе не был против серьезного заговора, он был против «мистификации, псевдореволюционной деятельности нечаевского толка.»13.

Кроме того, в советской исторической литературе изучение идеологии политического заговорщичества зачастую определялось не исследовательскими задачами, а необходимостью разоблачения построений буржуазной, по терминологии того периода, историографии. Правда, сам анализ работ представителей русской эмиграции и зарубежных ученых обычно подменялся априорными выводами. Например, по словам советского философа И.Я. Щипанова, «попытки Н. Бердяева, П. Струве, Н. Лосского, В. Зеньковского, П. Шейнберга, И. Бохенского, Г. Кана, Э. Симмонса, А. Ярмолинского, Н. Рязановского и других буржуазных философов и социологов представить народничество, в частности бланкистско-заговорщическую платформу Ткачева-Нечаева, идейными источниками ленинизма не выдерживают никакой сколько-нибудь серьезной критики»14. Такой крайне политизированный подход затруднял проведение объективного и непредвзятого исследования самой идеологии бланкизма, а следовательно и ее историографии, настраивал ученых на идейное противостояние «фальсификаторам» теории русского радикализма, лишая его историю самостоятельного познавательного значения. Очень немногим исследователям удавалось следовать сформулированному Н.А. Троицким, правда, в наши дни, принципу, согласно которому «.настоящий ученый меняет свои оценки в свете новых фактов, а не в зависимости от политической конъюнктуры»15.

Историографию, в которой в той или иной степени затрагивалась история изучения идеологии радикализма, весьма условно можно разделить на две группы. К первой относятся общие труды, посвященные истории народничества, в которых упоминались издания, касающиеся различных проблем русского бланкизма, а также специальные историографические работы. Ко второй, - исследования, анализирующие взгляды и деятельность тех или иных представителей радикального лагеря и в этой связи затрагивающие литературу, им посвященную, а также рецензии на отдельные монографии. Таким образом, при отсутствии специальных работ, анализирующих историографию идеологии русского бланкизма, накопилась значительная литература, рассматривающая итоги исследований различных ее проявлений.

Среди работ первой группы заслуживает внимание исследование М.Д. Карпачева «Очерки истории революционно-демократического движения в России». Здесь автор коснулся одной из важнейших проблем темы: взгляда советских историков на отношение бланкизма и ленинизма в русском революционном движении. Сам он резко заявил о своем несогласии с исторической параллелью, проводимой некоторыми историками послереволюционной эпохи между ленинизмом и идеологией бланкизма в различных ее вариантах. По мнению Карпачева, в 20-х - начале 30-х годов «наиболее характерной ошибкой многих историков была модернизация революционного прошлого. Так М.Н. Покровский, Б.Н. Горев, С.И. Мицкевич, И.А. Теодорович и некоторые другие исследователи пытались отыскать корни большевизма в революционно-демократическом движении 1860-х гг., в русском бланкизме (ткачевизме), в идеологии «Народной воли» ,6. Критикуя данную историографическую тенденцию, автор все же не показал всех факторов ее распространения, не определил ее места и значения в идейно-политической борьбе 20-х годов.

В коллективной монографии «Революционная традиция в России» ее авторы И.К. Пантин, Е.Г. Плимак и В.Г. Хорос затрагивали и некоторые проблемы историографии бланкизма. Так, они проследили изменения отношений в литературе к феномену «нечаевщины», обратив внимание на то, что если в досоветской демократической историографии ее пытались представить «случайным эпизодом» в освободительном движении, то в 20-х годах некоторые «историки (М.Н. Покровский, А Гамбаров, М. Коваленский) поднимали на щит Нечаева, усматривая в его деятельности даже зародыши революционной социал-демократии»17. Анализируя же саму «нечаевщину», авторы не раз обращались к критическим оценкам, данным этому явлению идеологами народничества, марксизма, а также наиболее сведущими профессиональными историками, например Б.П. Козьминым. Они же обратили внимание на то, что «эту тему, но с иной, откровенно антикоммунистической подоплекой муссировали некоторые буржуазные историки, отыскивая в «нечаевщине» мифические «корни большевизма». При этом авторы под

1Я черкнули свое активное участие в разоблачении «подобных спекуляций» . В целом же, имеющиеся в работе историографические оценки, носят вспомогательный характер и не выходят за рамки господствующей в то время методологии.

Весьма интересные историографические обзоры были даны в ряде современных работ Н.А. Троицкого. Например, в своем пособии автор показал основные вехи и тенденции рассмотрения истории народничества вообще и бланкизма в частности. При этом он подчеркнул, что, основываясь на ленинских оценках, «советская историография народничества. конъюнктурно выбирала из них одни и замалчивала (либо даже фальсифицировала) другие». По мнению автора, «особенно пострадала история «Народной воли», которую то замалчивали, то бичевали, извращая ее теорию, умаляя практику, принижая заслуги». Троицкий даже в коллективной монографии И.К. Пантина, Е.Г. Плимака и В.Г. Хороса, претендующей, по его словам, «на преодоление антинароднических стереотипов», увидел предвзятость оценок идеологии партии, непонимание ее подлинного содержания и значения. Вместе с тем автор отметил и те работы советского периода, которые отличались своей научной убедительностью и корректностью оценок. К ним были отнесены труды Б.П. Козьмина (Русская секция I Интернационала. М., 1957), Э.С. Ви-ленской (Революционное подполье в России (60-е годы XIX в.). М., 1965), Б.С. Итенберга (Движение революционного народничества. М., 1965) и В.А. Твардовской (Социалистическая мысль России на рубеже 1870-1880-хх гг. М., 1969)19.

В целом Троицкий, подчеркнув существование старых и появление новых методологических догм, констатировал «драматическое состояние изучения темы революционного народничества 1870-х гг.» в современной лите-20 ратуре .

В специальных историографических статьях и рецензиях, посвященных работам по истории освободительного движения вообще и бланкизма в частности, отмечалась, в первую очередь, недостаточная исследованность многих аспектов темы. Еще в середине 1960-х гг. М.Г. Седов подчеркнул, что «проблема теоретиков народничества и их наследия к сожалению, и по

Л | сей день не изучена» . Несколько позднее практически о том же писали С.С. Волк и С.Б. Михайлов, пришедшие к выводу, что «необходимы монографии о крупнейших идеологах и публицистах народничества, более или менее лл полные издания их сочинений» . Н.А. Троицкий еще в начале 70-х гг. утверждал, что «нетерпимо отсутствие обобщающих трудов . об идеологах и публицистах народничества», а «нерешенных задач в исследовании народничества пока еще больше, чем решенных»23. В 80-е гг. ведущие исследователи высказывали ту же точку зрения. Так, Н.М. Пирумова в резенции на книгу Б.М. Шахматова о Ткачеве, писала, что «современный уровень науки требует детальной разработки проблем русской общественной мысли, определения их места и значения»24, а в ее совместной с В.Я. Лаверычевым статье утверждалось, что «история освободительного движения в России .еще не стала предметом всестороннего и комплексного исследования»25. Что же касается непосредственно историографии бланкизма, то вполне можно согласиться с мнением С.В Тютюкина, высказанном им в рецензии на книгу Е.Л. Рудницкой о Ткачеве, согласно которому, «. о русских бланкистах, только писать и писать», особенно учитывая «контраст между западной. и советской историографией»26. В целом, историографические экскурсы, проведенные в общих трудах, а также историографические статьи и рецензии создают определенный, хотя и минимальный задел для разработки темы.

Более информативно насыщены специальные работы, посвященные тем или иным проявлениям бланкизма и затрагивающие конкретную литературу рассматриваемой проблемы. К историографии тех или иных этапов развития идеологии русского бланкизма в рамках своих исследований обращались М.Г. Седов, Б.М. Шахматов, Эм. Виленская, Н.А. Троицкий, Е.Л. Рудницкая, М.Д. Карпачев, Г.С. Кан. Отдельные оценки историографии темы можно встретить в трудах В.А. Твардовской, О.В. Будницкого, Ш.М. Левина, С.С. Волка, Р. Блюма и некоторых других исследователей.

Например, рассматривая становление идеологии русского бланкизма, авторы книги «Чернышевский или Нечаев» выступили с критикой характеристики, данной Б.П. Козьминым прокламации «Молодая Россия». По их мнению, один из крупнейших исследователей народничества «несколько преувеличил степень зрелости его (Заичневского — Т.Ш.) программы и несколько недооценил тот вред, который принесло появление «Молодой России» с ее «левым фразерством» . Иную трактовку восприятия Козьминым раннего этапа идеологии русского бланкизма предложили В.А. Твардовская и Б.С. Итенберг. Высоко оценив его вклад в изучение народничества, они обратили внимание на то, что историк подчеркивал расхождения Заичневского с Чернышевским, отход русского бланкиста от народнической доктрины. Суть же этих разногласий Козьмин, по их мнению, увидел в том, что для

Заичневского движущие силы революции были представлены революцион 28 нои интеллигенцией, а подготовка к революции сводилась к заговору .

В.А. Твардовская в книге, посвященной Б.П. Козьмину, отметила, что историк в целом выстроил генетическую линию бланкизма, включив в нее Заичневского, ткачевцев, нечаевцев, ишутинцев, народовольцев. Метод же его исследований заключался «в постижении бланкизма от частного к общему» . Наличие разных оценок отмеченного историографического факта подтверждает необходимость в настоящей работе.

Выход в середине 60-х годов работ Э.С. Виленской и Р.В. Филиппова, занявших противоположные позиции по отношению к ишутинской организации, стал поводом для характеристики сложившейся историографии идеологии ишутинцев. Виленская, обращаясь к предыдущему исследовательскому этапу, отметила, что «дореволюционная историография, особенно до 1905-1906 гг., располагала более чем ограниченной документальной базой для освещения революционного движения в интересующий нас период». Обзор литературы об ишутинцах у Виленской связан в основном с их практической деятельностью. Вместе с тем она отметила, что в начале советского периода Шилов и Клевенский «пытались найти место ишутинцев в общей истории освободительной борьбы в России и в этом свете дать их идейную лл оценку» . Основное же внимание в своем историографическом обзоре Виленская уделила критике позиции Р.В. Филиппова, о чем будет сказано в самой работе. Развернувшаяся же в научной литературе полемика о характере идеологии ишутинцев свидетельствует о необходимости комплексного анализа историографии темы, без чего едва ли возможно найти решение данной проблемы.

До настоящего времени нет специальных работ и по историографии идеологии заговорщичества Ткачева. Правда, Б.М. Шахматов в своей ранней специальной статье дал общий обзор литературы, посвященной жизни и деятельности мыслителя 31, но ее объем чрезвычайно мал. Вышедшая в 1991 г. статья Дубенцова исследует лишь один эпизод историографии - дискуссию

20- начала 30-х гг. о социально-политических взглядах Ткачева, что не совсем совпадает с идеологией заговорщичества. Можно согласиться с мнением автора, что исследование Ткачева разделило «историографическую судьбу всего революционного народничества», и что « в самом общем виде некоторые подходы к оценке социально-политических взглядов Ткачева историками 20- начала 30-х гг. были намечены в статьях М.Г. Седова, С.С. Волка, С.Б. Михайловой, В.Я. Гросула»32.

Работы дореволюционного периода охарактеризовал М.Г. Седов - один из наиболее обстоятельных исследователей наследия Ткачева. Проанализировав труды А. Туна, А. Корнилова, С. Г. Сватикова, В. Богучарского, А. Цилиакус, он пришел к выводу, что «в дореволюционное время историческая литература чуть ли не всех течений и оттенков рассматривала Ткачева исключительно в негативном плане. Все авторы усиленно подчеркивали, что Ткачев противопоставил себя другим лидерам общественного движения, не смог оказать сколько-нибудь значительного влияния на революционную молодежь, его теоретический орган «Набат» не получил широкого распространения и не имел существенного значения в практической борьбе. Основная идея набатовцев - захват политической власти - почти не имела сторонников»33. Таким образом, историк весьма негативно характеризовал уровень исследований творчества Ткачева в дореволюционный период. Вместе с тем Седов высоко оценил вклад Козьмина в разработку темы. По его мнению, у историка «во всех работах проводится в сущности одна мысль: Ткачев - выдающийся революционер, идеолог особого направления в освободительном движении, теоретик русского бланкизма. Козьмин с успехом вел полемику против тех, кто пытался доказать наличие анархизма в произведениях Ткачева. Он с полной очевидностью разъяснял, что Ткачев представлял собой одну из наиболее ярких фигур, исповедовавших идеи политической революции и централизма»34. Оценки Седова имеют большое значение для проведения историографического анализа, но и они далеко не исчерпывают круг проблем, рассмотренных, например, тем же Козьминым 35.

Характеризуя современную ему литературу, Седов вынужден был признать, что о Ткачеве пишут крайне мало, а все, что о нем говорят, «представляет повторение старого». В качестве примера он привел статью Ш.М. Левина (в сборнике «В.И. Ленин и русская общественно-политическая мысль XIX - начала XX в.». Л., 1969. С. 189-192), который свою основную задачу «видел в как можно более резком осуждении Ткачева, как представителя якобинско-бланкистского направления в русской истории»36.

О недостаточной исследованности наследия Ткачева писал также Б.М. Шахматов в своей книге «П.Н. Ткачев. Этюды к творческому портрету». Проанализировав состояния историографии темы, он пришел к выводу, что «по прочтении всего опубликованного о Ткачеве к началу 1960-х годов (исключение - работы Б.П. Козьмина) возникало чувство досады: источниковой базы практически никакой, количество информации незначительное и в своем большинстве все сводилось к многократному воспроизведению по разным поводам нескольких фактов и положений из известных полемических работ Ф. Энгельса и Г.В. Плеханова и к прямолинейному распространению оценок, относящихся к социально-политическим взглядам, на все другие виды его творчества»37. Суждение Шахматова о прямолинейном использовании оценок Энгельса и Плеханова в исследовании теоретического наследия Ткачева отразило присущую советской историографии систему аргументации. Следовало бы дополнить, что замена анализа цитатой скрывала за собой идейно-политические цели, ибо в советской литературе, по меткому замечанию В.А. Твардовской и Б.С. Итенберга, «полемика Энгельса с Ткачевым. всегда оценивалась как блестящая победа научного социализма над утопиче

38 ским» .

Иногда выводы авторов относительно историографии Ткачева приобретают несколько противоречивый характер. Так Б.М. Шахматов в статье о Бланки пишет, что «.мало изучены теоретическая, точнее, идеологическая сторона деятельности Ткачева, его сторонников и последователей.». И в том же 1981 г. в книге о Ткачеве он делает вывод, что «М.Г. Седов, А.И. Татарников, В.Д. Лазуренко . раскрыли с разных сторон основные проблемы тка-чевской революционной концепции, ее историческую роль и современное

ДО звучание» . В целом, обращение Шахматова к историографии Ткачева было наиболее продуктивным и обстоятельным. Кроме того, наметив некоторые перспективные направления исследования идеологии политического заговорщичества, он подтвердил собственный вывод о том, что «дань историографии никогда не может быть чрезмерной». Н.А. Троицкий оценил монографию самого Б.М. Шахматова о Ткачеве как «непредвзятую, научно сбалансированную»40.

Уровень достигнутого в исследовании теоретического наследия Ткачева в целом и его отдельных компонентов, отражающих идеологию политического заговорщичества в частности, свидетельствует о необходимости комплексного изучения как историографии всего творчества мыслителя, так и базовых составляющих его взглядов.

Вышесказанное в полной мере относится и к историографии «Народной воли». В работах М.Г. Седова, С.С. Волка, Ш.М. Левина, В.А. Твардовской, О.В. Будницкого и Г.С. Кана уделялось определенное внимание комплексу литературы, посвященной истории партии. Однако в них лишь попутно рассматривались те ее стороны, которые были связаны с идеологией заговорщичества народовольцев. Так, например, Седов не был согласен с отождествлением Плехановым «народовольчества и бланкизма». По мнению же Левина, «.Плеханов идею захвата власти с целью осуществления сразу и политического и экономического переворота рассматривал едва ли не как наиболее определяющую для народовольчества, причем обычно происхождение этой идеи он связывал в большей или меньшей степени с влиянием на «Народную волю» Ткачева и его «Набата»41. О конечной правоте Плеханова в определении бланкистской природы идеологии «Народной воли» писал и 42

С.С. Волк . Подходы же самого С.С. Волка оценены Н.А. Троицким как фамильярно-снисходительное похлопывание героев», «не додумавшихся оставить террор и заняться организацией классовой борьбы пролетариата»43.

О.В. Будницкий проанализировал отношение к заговорщичеству «Народной воли» «современных буржуазных историков», обратил внимание на их тезис, согласно которому большевики восприняли «заговорщичество и терроризм». В целом же состояние историографии народовольчества на рубеже XIX — XX веков автор свел к противостоянию марксистов и неонародников, которые не замечали эклектики программы партии, «превратно» судили о классовой структуре, причинах гибели и значении террора «Народной воли». Марксисты же устами Плеханова указали на то, что террор - это «плод слабости»44. Представляется, что в целом оригинальное, основанное на современных методологических подходах исследование Будницкого оказалось несвободным от некоторой тенденциозности в оценках заговорщичества.

Г.С. Кан в одной из последних работ, посвященных «Народной воле», также коснулся темы трактовки своими предшественниками характера идеологии партии. По его мнению, многие исследователи, начиная с Н.С. Русанова, восприняли «ошибочное суждение Г.В. Плеханова» о бланкистском характере воззрений многих народовольцев и их ведущего идеолога JI.A. Тихомирова45. При этом Кан поставил под сомнение сложившуюся в отечественной историографии методику исследования идеологии «Народной воли». Так, по его словам, «.кажется неправомерным использованный В.А. Твардовской принцип реконструирования идеологии «Народной воли» путем подбора и анализа высказываний отдельных народовольцев»46. Не вдаваясь в полемику, хотелось бы заметить, что лишь анализ всего комплекса источников, проведенный Твардовской, позволил ей придти к убедительным и научно обоснованным выводам.

Современный автор отметил и особенности позиции E.JI. Рудницкой, в течение многих лет изучающей наследие Ткачева и российский бланкизм в целом. По его мнению, Рудницкая, рассматривая соотношение идей Ткачева и идеологии «Народной воли», «отстаивает (хотя и весьма непоследовательно, с оглядкой на труды С.С. Волка и В.А. Твардовской) совершенно справедливый, на наш, взгляд тезис о значительной разнице в понимании революции у П.Н. Ткачева и «Народной воли»47.

Итоговый вывод Кана достаточно категоричен: «В общем, мнение ряда историков о бланкистском характере политических взглядов JI.A. Тихомирова нам представляется лишенным всякого серьезного основания. Данная историографическая легенда абсолютно не подтверждается в процессе изучения и анализа произведений JI.A. Тихомирова 1879-1885 гг.»48. Подробнее полемика, развернувшаяся в отечественной историографии по поводу определения характера идеологии «Народной воли» и взглядов Тихомирова, будет рассмотрена в соответствующей главе. Наличие же различных мнений по данной проблеме подтверждает необходимость проведения историографического исследования. Основные же положения монографии Г.С. Кана вызвали полемику ее автора и Н.А. Троицкого, в ходе которой не только выявились различия в подходах двух историков, но и произошло уточнение их по 49 зиции .

Попытку оценить отношение современных исследователей к перспективам борьбы «Народной воли» предпринял В.Н. Гинев. Он утверждает, что в последние десятилетия «большинство согласно, что террористическая практика «Народной воли» в тех условиях, в конечном счете, была обречена на поражение»50.

Подводя итоги рассмотрению историографических работ, отражающих народовольческую проблематику, можно отметить различия подходов в трактовке и понимании идеологии «Народной воли». Историографический анализ темы свидетельствует, с одной стороны, об отсутствии специальных работ, посвященных рассмотрению всего комплекса литературы, затрагивающей идеологию российского бланкизма, а с другой - о наличии оценок и суждений, создающих определенные предпосылки для раскрытия темы.

Источники по теме настоящего исследования можно разделить на следующие группы: партийно-публицистические работы современников русских бланкистов; мемуары; профессиональные исследования; программные документы и труды представителей заговорщического течения, отражающие идеологию российского бланкизма. Комбинация из этих четырех групп создает необходимую для проведения исследования документальную основу.

Первыми, кто засвидетельствовал зарождение феномена бланкизма в России и дал характеристику его идеологии, стали сами участники освободительного движения пореформенной эпохи, теоретики народничества и марксизма - А.И. Герцен, М.А. Бакунин, П.Л. Лавров, Г.В. Плеханов и др. Их работы могут быть определены как партийно-публицистические, в первую очередь потому, что они не ставили перед собой цели беспристрастного анализа заговорщического течения, а вели с ним острую идейную полемику, пытались доказать несостоятельность самой идеологии бланкизма. Однако для этой группы авторов было свойственно обращение к документам, проведение их критического анализа, а также разработка основных характеристик русского бланкизма, которые затем в той или иной форме использовались профессиональными исследователями. Особенной политической тенденциозностью отличались первые марксистские работы Г.В. Плеханова «Социализм и политическая борьба» и «Наши разногласия». Вместе с тем в них использовались и источники: программные статьи «Народной воли», произведения П.Н. Ткачева. К этой же группе можно отнести и статьи Ф. Энгельса из серии «Эмигрантская литература». Хотя они и принадлежали перу «зарубежного автора», однако, были широко известны в среде русских революционеров и оказали значительное влияние на формирование оценок идеологии бланкизма Ткачева. Традиция партийно-публицистического подхода сохранилась и позднее, получив свое развитие в работах В.И. Ленина и других политических деятелей начала XX в.

Уже в ходе революции 1905-1907 гг. начинают выходить мемуары, часть из которых при всей их неизбежной субъективности может быть также отнесена в историографический ряд. Так, в воспоминаниях О.С. Любатович и Н. Виташевского51, опубликованных в 1906 г. в журнале «Былое», содержится не только большой фактический материал, но также оценки и суждения, касающиеся идеологии русского бланкизма. Эти оценки становились фактом историографии и способствовали постановке и началу разрешения отдельных проблем истории заговорщичества в России в дореволюционный период. Воспоминания же Льва Тихомирова были изданы лишь после революции и объективно стали элементом научного процесса 20-х гг. В эту же эпоху появились мемуары М.П. Голубевой о Заичневском, воспоминания В.И. Засулич и Л.Г. Дейча, в которых нашла отражение и история бланкизма52.

За более чем вековую историю изучения идеологии российского бланкизма сложился значительный комплекс литературы - более 300 наименований. Это количество может быть расширено, если учитывать все публикации, в которых содержатся упоминания о бланкистских программных документах, деятельности ведущих представителей бланкизма в российском революционном движении. В настоящей работе исследуются лишь те, что несут в себе элемент анализа и основываются хотя бы в некоторой степени на источниках.

Основная масса исследований, созданных профессионалами (они составляют третью группу источников), начинает появляться в период после революции 1905 г., хотя работы некоторых партийных авторов уже несли в себе исследовательское начало в большей степени, чем партийно-публицистические статьи предшествующего времени 53. Более того, существовали непартийные работы, как, например известная книга А. Туна, оказавшие немалое воздействие на последующую историографию. В период между двумя революциям выходят работы В.Я. Богучарского, К.А. Пажитнова, А.А. Корнилова, М. Лемке, Б.Б. Глинского, Л. Барриве, В.Е. Чешихина - Ветринского, других историков, которые будут специально рассмотрены в соответствующей главе диссертации. Используя многочисленные публикации источников, появившихся благодаря революции, исследователи поставили проблемы места Ткачева, Нечаева в революционном процессе, якобинства «Народной воли», продолжили анализ соотношения террора и заговорщичества. Специальных работ, посвященных идеологии русского бланкизма, за исключением отмеченной выше статьи Н.С. Русанова, в данный период еще не появилось, но в обобщающих трудах, комментариях к публикациям документов, эта тема рассматривалась.

Долгое время в советской историографии дореволюционные авторы классифицировались согласно партийной принадлежности или защищаемым идейным убеждениям. И действительно, те или иные политические пристрастия достаточно часто просматривались в работах представителей как охранительного (А. Мальшинский, Р. Фадеев и др.), так и либерального (А.А. Корнилов, В.Я. Богучарский и др.) направлений. Свою трактовку русского бланкизма предлагали и публицисты революционного лагеря. Но при анализе их работ следует учитывать не только идейно-политическую позицию авторов, но и научные качества их трудов: введение в научный оборот новых документов и достоверность их анализа, степень объективности и беспристрастности, аргументированность выводов, оригинальность в постановке и решении тех или иных исследовательских задач. В целом плюрализм мнений и идеологических подходов стимулировал исследовательский процесс в дореволюционную эпоху.

С начала 20-х гг. начинает утверждаться марксистская методология, которая к рубежу 20-30-х гг. вытесняет иные подходы, сохранявшиеся в трудах бывших меньшевиков, бланкистов, представителей других течений общественной мысли. Но это не означало механического снижения качества исследований. Огромное количество опубликованных источников, некоторая творческая свобода, тогда еще возможная в рамках марксистской методологии, пытливость исследовательской мысли позволили значительно продвинуть изучение идеологии русского бланкизма. В многочисленных статьях, рецензиях, комментариях Б.П. Козьмина были проанализированы взгляды и деятельность Заичневского, Ткачева, Нечаева, ишутинцев. Значительный вклад в разработку темы внесли труды М.М. Клевенского, А. Гамбарова, А.А. Кункля, П.Г. Щеголева. Определенный интерес представляют и работы Б. Горева, посвященные О. Бланки и связям его учения с российским революционным процессом.

С середины 50-х гг. источники для историографической работы пополнились за счет работ профессиональных исследователей, и не только историков, но и литературоведов, философов, социологов, экономистов. В трудах В.А. Твардовской, М.Г. Седова, С.С. Волка, Е.Л. Рудницкой, Б.С. Итен-берга, Н.М. Пирумовой, Э.С. Виленской, Б.М. Шахматова и других авторов рассматривались проблемы идеологии ишутинцев, Ткачева, Нечаева, «Народной воли». С конца 60-х годов появляются диссертационные исследования А.И. Татарникова, Ю.С. Карпиленко, В.А. Исакова, посвященные Ткачеву.

Четвертая группа источников состоит из программных документов и трудов, созданных деятелями российского бланкизма. Их использование необходимо для того, чтобы выявить степень научной объективности того или иного исследователя, определить учтена ли им эволюция идейных позиций идеологов бланкизма, уточнить корректность и доказательность авторских выводов. К этой группе документов, прежде всего, относятся прокламация «Молодая Россия» П.Г. Заичневского, статьи Ткачева, программные документы «Народной воли». Продолжаются публикации источников, позволяющих глубже исследовать идеологию бланкизма. В 1975-1976 гг. выходит 2-х томник произведений Ткачева, в который вошли некоторые его работы, ранее не публиковавшиеся. Благодаря усилиям Пирумовой и Рудницкой увидели свет документы, позволяющие уточнить взгляды Нечаева. Шахматов опубликовал и прокомментировал статьи Ткачева из французского «Набата»54.

Работы, в которых авторы на протяжении более чем ста лет обращались к идеологии российского бланкизма, наряду с произведениями деятелей этого направления позволяют обеспечить настоящее исследование достаточной источниковой базой.

Методологической и теоретической основой исследования явились общепризнанные принципы историзма, объективности и научной достоверности. В работе использовались сравнительно-исторический и проблемно-хронологический методы, а также системный подход, позволяющий непредвзято проанализировать весь комплекс источников.

Целью работы является выявление содержания и результатов историографического процесса, отразившего ход исследования идеологии бланкизма в России. Данная цель включает в себя выявление исторического и культурного контекста, характерных особенностей, методологической, источниковой и методической базы, а в результате, и научной продуктивности всех историографических этапов изучения темы. Достижение поставленной цели позволит не только подвести итоги и систематизировать накопленные в ходе изучения темы знания, но и определить вклад отдельных ученых в ее разработку, а главное - наметить перспективы дальнейших поисков, использовать открытия и просчеты предшественников в современной исследовательской работе. Реализация цели возможна в ходе решения следующих задач:

- выявление обеспеченности исследовательского процесса источниками на каждом его этапе;

- установление круга авторов, их политической ориентации и методологической позиции;

- определение уровня влияния официальной идеологии, общественного мнения на исследовательский процесс;

- рассмотрение решения основных проблем темы и определение специфики тех или иных трактовок различных проявлений идеологии бланкизма на каждом этапе исследовательского процесса;

- анализ степени учета авторами достижений предшественников, их вклада в разработку темы, определение особенностей отдельных этапов исследовательского процесса;

- выявление нерешенных проблем и перспективных направлений исследования темы.

Структура диссертационного сочинения отражает периодизацию исследовательского процесса. Первая глава посвящена дореволюционному периоду, вторая - охватывает изучение предмета в 20-х - начале 3 -х гг., в третьей - исследуется поздняя советская историография идеологии бланкизма, а в последней - работы российских ученых 90-х годов XX - начала XXI в.

1 Заболотный Е.Д., Камынин В.Д. Историческая наука в России в конце XX- начале XXI века. Тюмень. 2004. С. 22.

2 Чубарьян А.О. Историческая наука в России к началу XXI в. /Материалы всероссийского научно-методического совещания «Проблемы методологии исследований, инновационные подходы и координация научно-образовательной деятельности в преподавании истории в высшей школе»// Новая и новейшая история. 2003. №3. С. 15.

3 М.Г. Седов писал, что «Ткачевым была разработана цельная система взглядов на революционный процесс, получившая наименование русского бланкизма или якобинства». Далее автор подробно анализирует терминологию. По его мнению, бланкизм и якобинство не одно и то же, «хотя и родственны», «для русского революционного движения пореформенной эпохи они сливаются воедино. Основные положения сторонников этого направления сводились к следующему. Революционное движение в России не восторжествует как стихийное движение масс; опыт прошлого убедительно показал безнадежность попыток такого рода. Надо, прежде всего, создать централизованную организацию революционеров, целью которой был бы захват государственной власти при первых благоприятных условиях и создание революционного правительства. Последнее обязано незамедлительно провести ряд мер, в том числе передачу земель крестьянским общинам, фабрик, заводов, банков, ж/д и т.д. государству. Действовать при этом надо быстро и решительно, беспощадно подавляя сопротивление врагов революции, примером тому должны служить якобинцы 1793 года. В таком сочетании политической мысли Бланки и практических действий революционеров 1793 г., переосмысленных применительно к российской действительности, - суть русского бланкистско-якобинского направления революционного движения». (Седов М.Г. Некоторые проблемы истории бланкизма в России: революционная доктрина П.Н. Ткачева // Вопросы истории. 1971, №10. С. 39). Р. Блюм по этому поводу писал примерно то же самое: «.часто встречающееся в литературе отождествление русского бланкизма с якобинством . не совсем точно. Оба направления, и в этом их общность, являются разновидностями политической теории революции. Но якобинцы . не выходят за пределы буржуазного строя, в то время как бланкисты . провозглашают своей конечной целью социализм». (Блюм Рэм. Поиски путей к свободе. Проблема революции в немарксистской общественной мысли XIX века. Таллин. 1985. С.203). Блюм отметил также правоту В.А. Твардовской, обоснованно поставившей вопрос «. о необходимости уточнения понятия «политическое направление», так как в литературе часто встречается стремление рассматривать переход к террору как начало политической борьбы», «. переход к политической борьбе должен быть охарактеризован содержательно», ведь и анархисты бывают террористами. (Там же. С. 204).

4 Багдасарян В.Э. «Теория заговора» в отечественной историографии второй половины XIX-XX вв. М., 1999. С. 4.

5 См.: Перегудова З.И. Политический сыск в России (1880-1917). М. 2000. С. 9.

6 Бычков С.П., Корзун В.П. Введение в историографию. Отечественной истории XX века. Омск. 2001. С. 5.

7 Павлова И.В. Механизмы политической власти в СССР в 20-30-е годы // Вопросы истории. 1998. № 11-12. С. 49; См. также: Коган JI.A. Военный коммунизм: утопия и реальность // Вопросы истории. 1998. №2. Автор в заключении пишет, что «культ власти как якобы самостоятельной панацеи, тенденции к подмене демократии олигархией и охлократией, тяга к безудержному чиновному администрированию, силовому решению проблем, рецидивы ксенофобии, культивирование образа «врага», неприятие «чужих», привычная готовность к гражданской войне, этический релятивизм («цель оправдывает средства»), нигилизм по отношению к духовной культуре, вытеснение естественного отбора кадров искусственным, произвольно-волюнтаристским подбором их «сверху», бесчисленные аналоги былых директив и декретов - все это в определенной мере завещано нам «военно-коммунистическим» прошлым». (Там же. С.133). Но не в период гражданской войны зародилась в революционной среде тяга к силовому решению социально-экономических проблем, а намного раньше. И для этого необходимо обстоятельное изучение историографии явления.

8 Пантин И.К. Драма российских реформ и революций/ Империя и либералы. Спб., 2001. С. 31.

9 Гросул В.Я. О балканских связях русских якобинцев// Балканский исторический сборник. 1974 Кишинев. 1974. IV. С. 40-41

10 Литвак Б.Г. Парадоксы российской историографии на переломе эпох. Спб., 2002. С. 127. мТроицкий Н.А. Русское революционное народничество 1870-х годов (история темы). Саратов. 2001. С. 14.

12 См.: Твардовская В.А. Фридрих Энгельс и русские революционеры-разночинцы / Энгельс и проблемы истории. М., 1970. (Плеханов в этой полемике отвергал бланкизм как уже пройденный этап, а Энгельс, «не отрицая иллюзорности теории захвата власти народовольцами, . резонно спрашивал: «Но если бы случилось так, что эти иллюзии придали бы им большую силу, стоит ли на это жаловаться ?» С. 360-361).

13 Пустарнаков В.Ф. и Шахматов Б.П. П.Н. Ткачев - революционер, публицист, мыслитель/ Петр Никитич Ткачев. Сочинения в двух томах. М., 1975-1976. т. 1. С. 32.

14 Щипаное И .Я. Философия и социология русского народничества. МГУ, 1983. С. 91. s Троицкий Н.А. Прямой ответ на «круглый стол»/. (По поводу «круглого стола»/. Отечественная история. 1999. №6) // Освободительное движение в России. Саратов. 2000. № 18. С. 4.

16 Карпачев М.Д. Очерки истории революционно-демократического движения в России, Воронеж, 1985. С.15.

17 Пантин И.К., Плимак Е.Г., Хорос В.Г. Революционная традиция в России. 1783-1883. М., 1986. С. 210.

18 См.: Карякин Ю.Ф., Плимак Е.Г. «Нечаевщина» и ее современные буржуазные исследователи // История СССР, 1960, № 6; Володин А.И., Карякин Ю.Ф., Плимак Е.Г. Чернышевский или Нечаев? О подлинной и мнимой революционности в освободительном движении России 50-60-х годов XIX века. М., 1976.

19 Троицкий Н.А. Россия в XIX веке. Курс лекций. М., 1997. С. 268.

20 Троицкий Н.А. Русское революционное народничество 1870-х годов (история темы). Саратов. 2001. С. 36.

21 Седов М.Г. Советская литература о теоретиках народничества / История и историки. Историография истории СССР. М. 1965. С. 246.

22 Волк С.С., Михайлов С.Б. Советская историография революционного народничества 70-х начала 80-х годов XIX ввека/ Советская историография классовой борьбы и революционного движения в России. Ч. 1. ЛГУ. 1967. С. 159.

23 Троицкий Н.А. Некоторые вопросы историографии революционного народничества 70-х годов XIX в./ Историографический сборник. Вып. 3. Саратов. 1971. С. 70, 98.

24 Пирумова Н.М. Рец. на Б.М. Шахматов. П.Н. Ткачев. Этюды к творческому портрету. М. 1981.// История СССР. 1982. № 2. С. 165.

25 Лаверычев В.Я., Пирумова Н.М. Некоторые проблемы истории освободительного движения в России Х!Х века// История СССР. 1986. № 2. С. 28, 29.

26 Тютюкин С.В. Русский бланкист Петр Ткачев // Свободна мысль. 1993. №3. С. 124.

27 Володин А.И., Карякин Ю.Ф., Плимак Е.Г. Чернышевский или Нечаев. М. 1976. С. 157.

28 См.: Твардовская В.А., Итенберг Б.С. За изучением революционного движения в России (к столетию со дня рождения Б.П. Козьмина)/ Революционеры и либералы в России. М., 1990. С. 7.

29 Твардовская В.А. Б.П. Козьмин. Историк и современность. М. 2003. С. 45, 52.

30 Виленская Э.С. Революционное подполье в России (60-е годы XIX в.). М., 1966. С.6, 8.

31 Шахматов Б.П. К изучению творчества П.Н. Ткачева/ Сборник студенческих научных работ. ЛГУ, 1963. С. 96-115.

32 Дубвнцов Б.Б. Дискуссии о социально-политических взглядах П.Н. Ткачева в советской историографии 1920-х-начала 1930-х годов// История СССР. 1991. №3. С.117.

3 Седов М.Г. Некоторые проблемы истории бланкизма в России (революционная доктрина П.Н. Ткачева) // Вопросы истории. 1971. №10. С. 41.

34 Седов М.Г. Советская литература о теоретиках народничества / История и историки. Историография истории СССР. М., 1965. С. 252.

35 В частности, не упомянуто отношение историка к одной из стержневых идей Ткачева о диктатуре после победы революции. Эта сторона исследований Козьмина была отмечена в статье о нем Б.С. Итенберга и В.А. Твардовской. По их мнению, в монографии «П.Н. Ткачев в революционном движении 1860-х годов» Козьмин, «концентрируя внимание на центральной идее Ткачева - заговоре с целью захвата власти и декретирования «сверху» социальных преобразований, . показал, как эти представления прямо вытекали из понимания решающего влияния экономики, преобразовать которую одним волевым ударом и значило для Ткачева изменить все направление развития общества». Авторы высказались и по поводу отношения Козьмина к допустимости использования любых средств борьбы. По их мнению, «Козьмин не оправдывает» признание Ткачевым «любых средств борьбы» с «эксплуататорским строем». См.: Твардовская В.А. Итенберг Б.С. За изучением революционного движения в России. С.5,6.

36 Седов М.Г. Советская литература о теоретиках народничества / История и историки. Историография истории СССР. С. 41-43.

37 Шахматов Б.П. Этюды к творческому портрету. М., 1981, С. 9-10.

38 Твардовская В.А. Итенберг Б.С. Фридрих Энгельс и Петр Ткачев: спор и согласие // Новая и новейшая история. 1995. №6. С. 104.

39 Шахматов Б.М. JI.O. Бланки и революционная Россия. С. 64-65; Шахматов Б.М. П.Н. Ткачев. Этюды к творческому портрету. С. 19.

40 Троицкий Н.А. Русское революционное народничество 1870-х годов (история темы). Саратов. 2001. С. 27.

41 Седов М.Г. Героический период революционного народничества (Из истории политической борьбы). М., 1966. С. 21; Левин Ш.М. Г.В. Плеханов как историк революционно-народнического движения 70-х годов/ Вопросы истории и источниковедения истории СССР. Сборник статей М.-Л., 1963. С. 59.

42 См.: Волк С.С. Программные документы «Народной воли» (1879-1882гг.)/ Вопросы историографии и источниковедения истории СССР. Сборник статей. М.-Л., 1963. С. 417.

43 Троицкий Н.А. Русское революционное народничество 1870-х годов (история темы). Саратов. 2001. С. 24.

44 См.: Будницкий О.В. История изучения «Народной воли» в конце XIX- начале XX вв.: Автореф. дис. канд. ст. наук. М., 1989. С. 1,5- 6,9.

45 См.: Кан Г.С. «Народная воля». Идеология и лидеры. М., 1997. С. 11-12.

46 Там же. С. 17.

47 Там же. С. 18.

48 Там же. С. 112.

49 См.: Кан Г.С. «Разоблачители» и «апологеты» «Народной воли» (письмо в редакцию). Ответ Троицкого Н.А. «Саморазоблачение «разоблачителя» (о «письме в редакцию» Г.С. Кана // Освободительное движение в России. Саратов. 2001. №19.

50 Гинев В.Н. Народовольческий террор в историографических оценках и мнениях/ Проблемы социально-экономической истории России XIX - XX вв. Спб. 1999. С. 30.

51 См.: Любатович О.С. Далекое и недавнее. Воспоминания из жизни революционеров. 1878-1881. // Былое. 1906. №5,6; Виташевский Н. Первое вооруженное сопротивление - первый военный суд (Процесс И.М. Ковальского) // Былое. 1906. №2.

52 См.: Воспоминания Льва Тихомирова. М.Л., 1927; Голубева М.А. Воспоминания о П.Г. Заич-невском // Пролетарская революция. 1923. № 6-7; Гольденберг Л.Б. Воспоминания // Каторга и ссылка. 1924. №3; Засулич В. Нечаевское дело. // Сб. «Группа «Освобождение труда». 1924. №2; Дейч Л.Г. Русская революционная эмиграция 70-х годов. Пг., 1920.

53 См.: Русанов Н.С. Идейные основы «Народной воли»// Былое. 1907. №9; Куклин Г.А. Итоги революционного движения в России за сорок лет (1862-1902). Сб. программ, программных статей русских революционных партий и кратких очерков по истории русского революционного движения. Женева. 1903; Стеклов Ю.М. Историческое подготовление русской социал-демократии./ Ю.М. Стеклов. Борцы за социализм. Очерки из истории общественных и революционных движений в России. М., 1918.

54 Ткачев П.Н. (Статьи из французского «Набата». 1882) Публикация и примечания Б.М. Шахматова. Перевод с французского В.Ф. Пустарнакова./ Огюст Конт: Взгляд из России. М., 2000.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Идеология политического заговорщичества в России 1860 -1880-х гг. в отечественной историографии"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Идеология российского бланкизма в России привлекла к себе внимание представителей различных течений русской общественной мысли практически с того времени, когда зародилось само это явление, то есть с начала 60-х годов XIX века. На бланкистские идеи отзывались оппоненты из революционного лагеря и идейные противники консервативного и либерального направлений, идеология бланкизма не оставляла равнодушными публицистов и философов самых разных убеждений, но лишь на рубеже XIX — XX столетия к ее изучению приступили профессиональные исследователи. Ученые, находясь под влиянием определенного исторического контекста, той или иной методологической схемы пытались с разной степенью глубины и объективности раскрыть предпосылки, природу, значение и основные компоненты идеологии заговора в России. При этом они испытывали на себе влияние как меняющегося общественного мнения, так и политической конъюнктуры, ощущали недостаток документальной базы, а главное — сложный, насыщенный энергией действия характер идеологии бланкизма, которая с трудом поддавалась беспристрастному анализу, не оставляла никого, кто к ней прикасался, равнодушным, вызывая то полное отрицание, то определенную симпатию. Лишь в последнее время наметилось преодоление не только методологической заданности, но и эмоциональной, субъективной составляющей процесса изучения идеологии бланкизма.

Неоднородность исследовательского процесса позволила разделить его в данной работе на четыре основных этапа: дореволюционный, состоящий из двух периодов (до начала XX в. и после); ранний советский (20-е - начало 30-х гг.), поздний советский (с середины 50-х до рубежа 80-90-х гг.); современный, отличающийся во многом как отрицанием, так и использованием наработанного в предшествующие годы, поиском новых подходов, что придает ему переходный характер.

Долгое время изучению идеологии бланкизма препятствовала ограниченность источниковой базы. До 1905 г. авторы, обращавшиеся к теме, практически использовали одни и те же публикации: работы П.Н. Ткачева, материалы «Набата» и «Народной воли», прокламацию «Молодая Россия» П.Г. Заичневского. Лишь после революции 1905 г. положение начало постепенно меняться благодаря публикациям многочисленных мемуаров, писем, архивных документов, судебных и следственных материалов. Их издание позволило расширить проблематику, уточнить прежние оценки и дать новые трактовки отдельным проявлениям бланкизма в России. После 1917 г., а точнее с начала 20-х гг. поток источников значительно возрос. В многочисленных изданиях, прежде всего, в журнале «Каторга и ссылка» стали публиковаться документы, позволившие расширить круг исследований, по-новому освещать различные аспекты истории бланкизма в России. Кроме того, начали выходить тематические сборники, переиздаваться уже опубликованные материалы. Поток мемуарной литературы пополнялся и за счет зарубежных публикаций, в частности, работы Н.С. Русанова. Огромное значение для изучения бланкистской идеологии имело издание шести томов избранных сочинений П.Н. Ткачева и материалов, отражающих деятельность «Народной воли». Но и сегодня по целому ряду проблем ощущается явный дефицит информации. Например, недостаточно отражены в источниках такие аспекты темы как становление идеологии бланкизма в России, деятельность и взгляды отдельных представителей течения, прежде всего К. Турского, контакты русских заговорщиков с французскими бланкистами. Требует нового, свободного от той или иной идеологической заданности прочтения уже давно введенный в научный оборот материал. Возможно, что наращивание источниковой базы приведет к пересмотру некоторых устоявшихся оценок.

Объективному изучению темы препятствовали также те или иные идейные пристрастия общества и исследователей, а в советское время - утвердившаяся как единственно верная и подлинно научная марксистская теория. Правда, воздействие методологии на исследовательский процесс не было однозначным на разных его этапах. В 20-х - начале 30-х гг. идеологизация научного поиска вела к усилению внимания к предшественникам русского большевизма, к утверждению классового подхода в оценках идеологии бланкизма, к спорам о ее месте в революционном процессе. Однако завершился этот этап в середине 30-х гг. полным запретом на исследование истории не только бланкизма, но и всего народничества, которое объявлялось врагом марксизма и подлежало лишь разоблачению и критике. Идеологи революционных народников, и, прежде всего П.Н. Ткачев, обвинялись в отходе от материализма к субъективизму в социологии, в отказе от понимания народа как главной движущей силы истории, в переходе к теории «героев и толпы», в неумении понять революционную роль рабочего класса. И лишь постепенно с середины 50-х гг. исследователи вернулись к изучению идеологии бланкизма, проявляя при этом самостоятельность и стремление к творчеству, ограниченное однако, методологическими рамками. Зачастую их воздействие осуществлялось на уровне самоцензуры.

В целом исследование идеологии бланкизма характеризуется постановкой и решением основных проблем темы, выявлением и анализом ее компонентов, освещением самого процесса становления и развития заговорщической тенденции в России. Вместе с тем значительная часть работ отличается недостаточной аргументированностью и убедительностью выводов, к которым приходили авторы самых разных эпох и убеждений. Эта особенность в разработке темы вызывалась не столько узостью источниковой базы или недостаточным профессионализмом исследователей, сколько их политической ангажированностью, излишней социологизацией исследуемого явления, а также его противоречивым, «экстремальным» содержанием, зачастую «пробивающим» броню беспристрастия и объективности. Вот почему исследования истории бланкизма долгое время были насыщены субъективными оценками взглядов его представителей, стремлением доказать как их теоретическую несостоятельность, так и вред практической деятельности для развития революционного движения, или опасность для судеб страны. Такой аксиологический подход, долгое время доминирующий в историографии, препятствовал поиску истины и приращению знаний.

У каждого историографического периода были свои достижения и неудачи, свои особенности. И в то же время, несмотря на значительные различия, существовали и общие черты. К примеру, исследователей разных эпох интересовали такие базовые проблемы как причины обращения революционеров к бланкистской идеологии, ее теоретические и социальные истоки на российской почве, соотношение бланкизма с другими революционными направлениями, связь заговора и террора, роль конкретных личностей и, прежде всего, Заичневского, Ткачева, Нечаева, Тихомирова в разработке и распространении концепции заговора.

Дореволюционный этап характеризовался существованием и противоборством различных историографических направлений в исследовании темы. Наряду с официально-охранительной складывается либеральная, революционно-народническая и социал-демократическая историографические традиции. Особенностью данного этапа стало то, что бланкизм, непосредственно присутствуя в общественно-политической жизни страны, с трудом поддавался строго научному, академическому изучению. Сказывалось также наличие цензуры, недоступность многих источников, воздействие, особенно на демократические интеллигентские круги, авторитетных мнений революционных классиков, в первую очередь, Маркса и Энгельса. Особенности историографии отражали конкретно-исторические условия эпохи, влияние общего уровня развития гуманитарных наук. Для дореволюционного этапа были характерны также психологические оценки деятелей бланкистского толка и той молодежи, что шла под их знамена.

Ранний советский период отличался сохранением некоторого, правда, ограниченного, плюрализма мнений. Наличие разных суждений и оценок вызывалось, с одной стороны тем, что марксистская идеология еще не успела превратиться в догму, а с другой — участием в исследовательском процессе авторов, представлявших различные направления революционного движения: эсеров, меньшевиков, старых народников, в том числе бланкистов. Вместе с тем именно в 20-е годы утверждается социологизированный подход к освещению бланкистской идеологии, которая все более трактуется как отражение социально-экономического развития пореформенной России. К тому же она начинает рассматриваться не как самостоятельное и самоценное явление в революционном процессе, а лишь в качестве элемента, находящегося в определенной связи с большевизмом. Этот же период характеризовался ожесточенными дискуссиями, особенно в связи с юбилеем «Народной воли», в ходе которых обсуждалась проблема истоков большевизма и советского государства. Часть их участников доказывала наличие прямой связи между большевистской партией и российским бланкизмом. Многие же выступили против модернизации революционного прошлого и обосновывали противоположность этих явлений революционного процесса.

Марксистская методология в тот период (особенно в 20-е годы) далеко не исчерпала свой творческий потенциал, что особенно ярко проявилось в работах Б.П. Козьмина. Активно и продуктивно занимались проблематикой, связанной с заговорщической идеологией другие авторы: Б. Горев, М. Клевенский, В. Левицкий и др. В целом для данного периода характерен возросший интерес к изучению революционного процесса и бланкистской его составляющей.

После более чем двадцатилетнего перерыва в середине 50-х гг. возобновились научные изыскания революционного народничества, в том числе и идеологии российского бланкизма. Несмотря на абсолютное господство марксистской методологии, нельзя считать этот период малопродуктивным или обреченным на творческие неудачи. Не прерывается связь с предшествующими историографическими традициями, достижения которых в той или иной форме используются новым поколением советских ученых. Высокий профессионализм, самоотверженность исследователей, появившаяся благодаря десталинизации возможность для небольшого внутреннего маневра в рамках общей для всех методологической системы, широкий охват проблем, новые источники - все это позволило достичь заметных результатов. Нередко авторы, оставаясь в пределах марксистской схемы, приходили к противоположным выводам, стремились преодолеть оценочный подход, показать бланкистскую идеологию не в статике, а в сложном динамичном развитии.

Современный этап в силу происшедших общественно-политических и идеологических изменений характеризуется возрождением методологического плюрализма. Правда, в начале 90-х гг. в историографии стала преобладать тенденция отрицания необходимости какой-либо методологии, что на деле вело к субъективизму, осуждению революционного движения, реабилитации не только либерального, но и консервативно-охранительного лагеря, неприятию оценок предшествующего периода. Притом те, кого еще недавно называли борцами за «народное дело», стали превращаться в преступников. Особенно ярко эта инверсия проявилась по отношению к русским бланкистам. И лишь в последние годы наметился процесс утверждения объективного подхода и принципа историзма в исследовании революционного прошлого. Все это свидетельствует о переходном характере переживаемого нами историографического периода.

В целом историографический процесс был единым, хотя и со сбоями, определенными крайностями, но с явным движением вперед, в значительной степени основанном на использовании результатов предшественников, даже если это происходило в форме их отрицания. Особое значение имели, как представляется, 20-е годы, ставшие связующим звеном между дореволюционным и современным периодами.

Переходя к оценке результатов исследовательского процесса, можно утверждать, что далеко не все удалось выяснить и объективно осветить. Тем не менее, на сегодняшний день в своем подавляющем большинстве исследователи пришли к выводу, что идеология российского бланкизма складывалась на русской почве в результате внутреннего развития страны и, прежде всего, процесса модернизации отсталой крестьянской страны, начавшегося после отмены крепостного права. Современные исследователи обращают внимание и на специфику сознания русской радикальной интеллигенции, способствующую восприятию и распространению идеи заговора. Кроме того, отмечается воздействие на формирование бланкистского течения воззрений отечественных мыслителей: Герцена, Огарева, Чернышевского, Добролюбова, Писарева. Исследователи установили также влияние идей западных революционных деятелей: Бабефа, Мадзини, Бланки, Маркса. Отечественные историки пришли к выводу, что на протяжении 60-х - начала 80-х гг. XIX века сложилась бланкистская тенденция, идеология которой, сохраняя свое инвариантное ядро, развивалась под воздействием целого комплекса факторов. У истоков русского бланкизма стояли «Молодая Россия» Заичневского, идейные искания ишутинцев и революционная программа Нечаева. Свое теоретическое оформление русское заговорщичество нашло в трудах Ткачева а дополнили и испытали на деле идею заговора народовольцы.

В отечественной историографии была дана оценка основного содержания бланкистской идеологии, сущность которой авторы видели в стремлении радикальных элементов форсировать общественно-политическое и экономическое развитие страны путем насильственных действий революционного меньшинства, стремящегося с помощью заговора свергнуть существующую власть и создать новое государство, представляющего собой диктатуру этого меньшинства и проводящего сверху социалистические преобразования. Кроме того, достаточно подробно были изучены различные компоненты бланкистской идеологии: революционный политический заговор меньшинства, государственный переворот в назначенный момент, захват власти, введение диктатуры, декретирующей социалистическое устройство общества. При этом в литературе по-разному освещается видение теоретиками бланкизма участия народа в революции и во власти. Преобладает мнение, что русские бланкисты исходили из того, что народ лишь после укрепления революционной власти меньшинства будет постепенно привлекаться к управлению, а в революции его участие желательно, но не обязательно. Не до конца решен вопрос о соотношении заговора и террора в теоретических построениях и практике бланкистов. Проблемой, выходящей за рамки исследования, является оценка характера большевистской партии и в целом Октябрьской революции 1917 года. В последнее время стала возрождаться историографическая тенденция, обнаруживающая генетическую связь между бланкизмом и большевизмом. Тем самым повторяется, по сути, вывод части исследователей 20-х гг., авторов, работавших в эмиграции и большинства западных исследователей.

Еще предстоит исследовать непростые отношения российских бланкистов с классическим французским бланкизмом и самим Огюстом Бланки. Следует выявить и проанализировать весь комплекс факторов, приведших к формированию бланкистской идеологии, проследить за конкретными условиями, влиявшими на ее эволюцию и распространение в революционной среде. Неисследованной остается обстановка внутри редакции «Набата». Трудность при этом состоит в явном недостатке источников. Требуются дополнительные архивные изыскания и не только в российских хранилищах. Перспективы дальнейшего исследования связаны также с междисциплинарным подходом, с дальнейшим утверждением принципов объективизма и историзма, с новым прочтением многих документов и привлечением новых творческих сил. f

Список научной литературыШафигуллина, Татьяна Владимировна, диссертация по теме "Историография, источниковедение и методы исторического исследования"

1. Источники по истории и идеологии русского бланкизма

2. Из архива Л. Тихомирова. С предисловием В. Фриче // Красный архив. Т.VI. 1924.

3. История терроризма в России в документах, биографиях, исследованиях. Ростов на Дону. 1996.

4. Лемке М. Материалы к биографии Ткачева // Былое. 1907. №8. Литература партии "Народная воля"// Историческая бибилиотека. №9-10. 1906, 1907.

5. Материалы для истории русского социально-революционного движения. Женева, 1893.

6. Нечаев С.Г. Катехизис революционера / Революционный радикализм в России. Век девятнадцатый. М. 1997.

7. Нечаев С.Г. Основные положения / В ст. Е.Л. Рудницкой "У истоков "Общества Народного Освобождения'7/История СССР. 1986. № 6. Официальный отчет. М., 1907.

8. Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX-начало ХХв. Сборник документов. М. 2001.

9. Революционное народничество 70-х гг. XIX в.: Сб. документов и материалов / Редкол. С.Н. Валк, С.С. Волк. Б.С. Итенберг, Ш.М. Левин. Т. 1-2. М., 19641965.

10. Тихомиров Л. Письма к П.Л. Лаврову // Группа "Освобождение труда". Сб. 1. Тихомиров Л. Несколько мыслей о развитии и разветвлении революционных направлений // Каторга и ссылка. 1924. Кн. 3(24).

11. Ткачев П.Н. Избранные сочинения на социально-политические темы. Т. 1-7. М. 1932-1937.

12. Фокин М.Д., Синицкий Л.Д., Бекарюков Д.Д. Историческая записка о тайном обществе "заговорщиков"// Каторга и ссылка. 1928. Кн. 12. Хроника социалистическоо движения в России. 1878-1887. / Пер. с фран. М., 1906.1. Мемуары

13. Аптекман О.В. Общество "Земля и воля" 70-х годов по личным воспоминаниям. Пг., 1924.

14. Ашенбреннер М.Ю. Военно-революционная организация партии «Народной воли» // Каторга и ссылка. 1923. Кн. 7.

15. Виташевский Н. Первое вооруженное сопротивление первый военный суд (процесс И.В. Ковальского) // Былое. 1906. №2. Воспоминания Льва Тихомирова. М.Л. 1927.

16. Голубева М.А. Воспоминания о П.Г. Заичневском // Пролетарская революция. 1923. № 6-7.

17. Гольденберг Л.Б. Воспоминания // Каторга и ссылка. 1924. №3.

18. Засулич В. Нечаевское дело // Сб. «Группа «Освобождение труда». 1924. №2.

19. Дейч Л.Г. Русская революционная эмиграция 70-х годов. Пг. 1920.

20. Лион С.Е. Первая вооруженная демонстрация (По личным воспоминаниям иархивным материалам) // Каторга и ссылка. 1928. №8(45).

21. Любатович О.В. Далекое и недавнее. Воспоминания из жизниреволюционеров. 1878-1881 //Былое. 1906. №5,6.

22. Можарова А. Воспоминания о Заичневском // "О минувшем". Спб. 1908.

23. Морозов Н.А. Повести моей жизни: Мемуары. Т. 1-2. М., 1965.

24. Пантелеев Л.Ф. Из воспоминаний прошлого. Спб., 1905. 4.1.

25. Ралли-Арборе З.С. С.Г. Нечаев// Былое. 1906. №7.

26. Русанов Н.С. В эмиграции. М. 1929.

27. Русанов Н. На Родине. М., 1931.

28. Чарушин Н.А. О далеком прошлом: Из воспоминаний о революционном движении 70- х гг. XIX в. М., 1973.

29. Произведения деятелей освободительного движения

30. Бакунин М.А. Романов, Пугачев или Пестель / М.А. Бакунин. Изд. Балашова. 1906.

31. Герцен А.И. Журналисты и террористы / А.И. Герцен. Собр. Соч. в тридцати томах. T.XVI. М. 1959.

32. Герцен А.И. Молодая и старая Россия / А.И. Герцен. Собр. Соч. в тридцати томах. T.XVI. М. 1959.

33. Герцен А.И. Хроника террора / А.И. Герцен. Собр. Соч. в тридцати томах. T.XVI. М. 1959.

34. Лавров П.Л. Государственный элемент в будущем обществе (1875-1876) / П.Л. Лавров. Избранные сочинения на социально-политические темы. Т. 1 4. М., 1934. Т. 4.

35. Лавров П.Л. Исторические письма. Письмо XIII «Государство»/ Избранные сочинения на социально-политические темы. Т.1- 4. М., 1934. Т.1.

36. Лавров П.Л. Русской социально-революционной молодежи. По поводуброшюры "Задачи революционной пропаганды в России". 1874 / Избранныесочинения на социально-политические темы. Т.1- 4. М., 1934. Т. 3.

37. Лавров П.Л. Речь на похоронах Ткачева // Былое. 1907. №8.

38. Ленин В.И. Доклад о текущем моменте и об отношении к Временномуправительству. 27 апреля 1917 / Полн. собр. соч., Т. 31.

39. Ленин В.И. Задачи русских социал-демократов / Полн. собр. соч., Т. 2.

40. Ленин В.И. Объединительный съезд. Заключительное слово по аграрномувопросу / Полн. собр. соч., Т. 12.

41. Ленин В.И. Попятное направление в русской социал-демократии/ Полн. собр. соч., Т. 4.

42. Ленин В.И. Рабочая и буржуазная демократич / Полн. собр. соч., Т. 9.

43. Ленин В.И. Что делать ?/ Полн. собр. соч., Т. 6.

44. Маркс К. Письмо Ф. Энгельсу. 5 июля. 1870. / Соч. 2-е изд. Т. 32.

45. Маркс К. Письмо Ф. Энгельсу. Март. 1875/ Соч. 2-е изд. Т. 34.

46. Огарев Н.П. Записка о тайном обществе // Литературное наследство. 1941.39.40.

47. Плеханов Г.В. Наши разногласия/ Г.В. Плеханов. Избранные философские произведения в пяти томах. М., 1956. Т.1.

48. Энгельс Ф. Письмо Вере Засулич. 23 апреля 1885 г./ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 36.

49. Энгельс Ф. Письмо Марксу. 6 июля. 1870. Соч. 2-е изд. т. 32.

50. Энгельс Ф. Письмо Эдуарду Бернштейну (26 июля 1872 г.) / Соч. 2-е изд. т.34.

51. Энгельс Ф. Эмигрантская литература. (V раздел "О социальном вопросе в России) / Там же. Т. 18

52. Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями. М., 1951.

53. Историографические источники

54. Алексеев В.П. Студенческий кружок Аргиропуло и Заичневского и его деятельность//Голос минувшего. 1922. №1.

55. Алексеев Н. Рец. На: Ю.М. Стеклов. Н.Г. Чернышевский. Его жизнь и деятельность. 1826-1889. Т. 2. М.Л. 1928 //Каторга и ссылка. 1929. Кн. 4(53). Алексеева И.Д. Народничество в России в XX веке. Идейная эволюция. М., 1990.

56. Анненский Н.Ф. Ткачев (Петр Никитич)./ Энциклопедический словарь

57. Брокгауза и Ефрона. Т. XXXIII. Спб., 1901.

58. Антонов В.Ф. Революционное народничество. М., 1965.

59. Его же. Революционное творчество П.Л. Лаврова. Саратов. 1984.

60. Его же. Народничество в России: утопия или отвергнутый возможности1. Вопросы истории. 1991.№1.

61. Его же.А.И. Герцен. Общественные идеалы анархиста. М.,2000.

62. Его же. Н.Г. Чернышевский. Общественные идеалы анархиста. М.,2000.

63. Аргунов А.А. Наши предшественники. Спб., 1906.

64. Базанов В. Две книги о революционном подполье в России 60-х годов XIX в. // Русская литература. 1966. №1.

65. Базанов И.А. Худяков и покушение Каракозова // Русская литература. 1962. №4.

66. Балабанов М. История революционного движения в России. Гос. Изд. Украины. 1925.

67. Батурин Н. О наследстве «русских якобинцев» // Пролетарская революция.1924. №7(30).

68. Батурин Н. Еще о цветах русского якобинства // Пролетарская революция.1925. №8(43).

69. Бельчиков Н. С.Г. Нечаев в с. Иваново в 60-е годы // Каторга и ссылка. 1925. Кн. 1(14).

70. Бер Ю.А. Страницы биографии революционера (С.Г. Нечаев)// Вопросы истории. 1989. №4.

71. Бессонов Б.Н. Судьба России: взгляд русских мыслителей. М., 1992. Блюм Рэм. Поиски путей к свободе. Проблема революции в немарксистской мысли XIX века. Таллин. 1985.

72. Богучарский В. Активное народничество 70-х годов. М. 1912. Бокова В.М. Эпоха тайных обществ. М. 2003.

73. Будницкий О.В. История изучения «Народной воли» в конце XIX-начале XX века. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1988.

74. Будницкий О.В. Эпоха "Земли и воли" и "Народной воли'7 Революционный радикализм в России. Век девятнадцатый. М., 1997.

75. Булгаков Серг. Героизм и подвижничество. Из размышлений о религиознойприроде русской интеллигенции / Вехи. М. 1990.

76. Венгеров С.А. Очерки по истории русской литературы. Пг., 1907.

77. Ваганян В. Избранный Ткачев // Красная новь. 1934. №7.

78. Валк С. Г.Г. Романенко (Из истории «Народной воли») // Каторга и ссылка.1928. №11(48).

79. В.В. Наши направления. Спб., 1893.

80. Виленская Эм. Худяков. М., 1969.

81. Виленская Э.С. Революционное подполье в России (60-е годы XIX в.). М.,1965.

82. Виленский-Сибиряков Вл. Народовольцы // Каторга и ссылка. 1926. Кн. 3(26).

83. Волк С.С. Программные документы «Народной воли» (1879-1882)/ Вопросы историографии и источниковедения истории СССР. Сб. ст. М JL, 1963. Волк С.С. Народная воля. 1879-1882. М.-Л., 1966.

84. Володин А.И., Итенберг Б.С. Наследство П.Л. Лаврова в идейной борьбе 1920-х годов. К 170-летию со дня рождения // Отечественная история. 1993. №5.

85. Володин А.И., Карякин Ю.Ф., Плимак Е.Г. Чернышевский или Нечаев? О подлинной и мнимой революционности в освободительном движении России 50-60-х годов XIX в. М., 1976.

86. Воронихин А.В. Вера Засулич: путь в террор// Освободительное движение в России. Саратов. 1997. Вып. 16.

87. Галактионов А.А., Никандров П.Ф. Идеологи русского народничества. ЛГУ.,1966.

88. Гамбаров А. В спорах о Нечаеве. К вопросу об исторической реабилитации Нечаева. М.Л. 1926.

89. Генкина Э. К юбилею «Народной воли»// Книга и революция. 1929. №24. Генкина Э.Б. Ленин о революционном народничестве // Пролетарская -революция. 1930. №2-3.

90. Генкина Э.Б. Тов. Теодорович в плену у народнической методологии // Пролетарская революция. 1930. № 9.

91. Горев Б. Обидно ли для марксизма идейное родство с бланкизмом (ответ назаметку т. Синеира) // Печать и революция. 1923. № 5.

92. Горев Б. От Томаса Мора до Ленина. 1516-1917. М. 1922.

93. Горев Б. Письмо в редакцию (т. Синеира и чувство смешного)// Печать иреволюция. 1923. №7.

94. Горев Б. Российские корни ленинизма // Под знаменем марксизма. 1924. №2. Григорович С. Социализм и борьба за политическую свободу. Лондон. 1898. (Издание союза русских социалистов революционеров).

95. Григорьева Е.А. У истоков теории и практики российских «марксистов»//Вопросы истории. 2004. №7.

96. Гросул В.Я. Международные связи российской политической эмиграции во '2-й половине XIX века. М. 2001.

97. Гросул В.Я. О балканских связях русских якобинцев// Балканскийисторический сборник. Кишинев. 1974. № IV.

98. Гросул В.Я. Русское общество XVIII-XIX веков. М. 2003.

99. Гросул В.Я. Международные связи российской политической эмиграции вовторой половине XIX века. М. 2001.

100. Дейч Л.Г. Был ли Нечаев гениален?// Сб. «Группа Освобождение Труда». 1924. №2.

101. Дело Заичневского./ О минувшем. Исторический сборник. Спб. 1909. Дискуссия о «Народной воле». Стенограммы докладов и прений по докладам. М. 1930.

102. Есипов В.В. Был ли Нечаев революционером // Вопросы истории. 1990. №11. Зайончковский П.А. Кризис самодержавия на рубеже 1870-1880-х годов. М., 1964.

103. Зверев В.В. Народники в истории России. М. 2003.

104. Ивановская П. Е.Н. Южакова и ее драма // Каторга и ссылка. 1926. Кн. 1(22). Иванчин-Писарев А.И. Глеб Успенский и революционеры 70-х годов // Былое. 1907. №10.

105. Иванчин-Писарев А.И. Кое-что из жизни Г.И. Успенского // Заветы. 1914. №5.

106. Исаков В.А. Исторические взгляды П.Н. Ткачева. Диссертация на соисканиеученой степени кандидата исторических наук. М., 1989.

107. Исаков В.А. Концепция заговора в радикальной социалистическойоппозиции. Вторая половина 1840-х-первая половина 1880-х годов. М. 2004.

108. История революционных движений в России. Пг. 1918.

109. История русского утопического социализма XIX века. МГУ. 1985.

110. Итенберг Б.С. Лавров и «Народная воля»// Исторические записки. М., 1984.1. Т. 110.

111. Итенберг Б.С. Революционеры и либералы в пореформенной России/ Революционеры и либералы в России. М., 1990.

112. Итенберг Б.С. П.Л. Лавров в русском революционном движении. М., 1988. Кан Г.С. Народная воля. Идеология и лидеры. М. 1997. Кантор В.К. Карнавал и бесовщина// Вопросы философии. 1997. №5. Кантор P.M. В погоне за Нечаевым. Пг. 1922.

113. Карпачев М.Д. Очерки истории революционно-демократического движения в России. Воронеж. 1985.

114. Кирпотин В. Идейные предшественники марксизма-ленинизма в России. М. 1930.

115. Клевенский М. «Европейский революционный комитет» в деле Каракозова / Революционное движение 1860-х годов. Сб. под ред. Б. Горева и Б.П. Козьмина. М. 1932.

116. Клевенский М. И.А. Худяков. М. 1929.

117. Клевенский М. Ишутинцы в тюрьме и ссылке// Красный архив. 1929. №2(33).

118. Клевенский М.М. Ишутинский кружок и покушение Каракозова. М. 1927. Клевенский М. П.Н. Ткачев как литературный критик // Современный мир. 1916. №7-8.

119. Книжник Ив. П.Л. Лавров. Его жизнь и труды. М. 1925. Книга в России. 1861-1881. М., 1988.

120. Коваленский М. Русская революция в судебных процессах и мемуарах. М., 1932.

121. Козьмин Б.П. Братья Достоевские и прокламация «Молодая Россия» // Печать и революция. 1929. кн. 2-3.

122. Козьмин Б.П. Вступительная статья к кн.: А.А. Кункль. «Долгушинцы». М. 1932.

123. Козьмин Б.П. Заичневский в Орле и кружок «орлят» (1872-1877) // Каторга и ссылка. 1931. Кн. 10(83).

124. Козьмин Б.П. Заичневский на каторге, поселении и в ссылке (1863-1872) // Каторга и ссылка. 1931. Кн. 8-9(81-82).

125. Козьмин Б.П. Из истории студенческого движения в Москве в 1861 г. / Революционное движение 1860-х годов. М. 1932.

126. Козьмин Б.П. К вопросу об отношении П.Н. Ткачева к марксизму // Литературное наследство. 1933. Т. 7-8.

127. Козьмин Б.П. К делу кружка Заичневского / Политические процессы 60-х годов. М.-Пг., 1923.

128. Козьмин Б.П. К истории «Молодой России»// Каторга и ссылка. 1930. кн. 5(66), кн. 6(67).

129. Козьмин Б.П. К истории нечаевщины (Две прокламации к русскому дворянству)// Красный архив. 1927. Т. З(ХХП).

130. Козьмин Б.П. Кружок Заичневского и Аргиропуло// Каторга и ссылка. 1930. Кн. 7(68), №8-9 (69-70).

131. Козьмин Б.П. М.Д. Муравский в харьковском тайном обществе. 1856-1858 гг.// Каторга и ссылка. 1928. Кн. 4(41).

132. Козьмин Б.П. Молодые годы Порфирия Ивановича Войнаральского // Каторга и ссылка. 1928. Кн. 1(38).

133. Козьмин Б.П. С.Г. Нечаев и тульские оружейники // Красный архив. 1930. Т. 3(XL).

134. Козьмин Б.П. Н.А. Спешнев о самом себе// Каторга и ссылка. 1930. Кн. 1(62).

135. Козьмин Б.П. Неудавшаяся провокация. Новое о С.Г. Нечаеве // Красный архив. 1926. Т. l(XIV).

136. Козьмин Б.П. Нечаевец И. Прыжов в его письмах (Из архива P.M. Хин)// Каторга и ссылка. 1927. Кн. 4(33).

137. Козьмин Б.П. Около нечаевского дела (памяти А.Д. Дементьевой-Ткачевой) // Каторга и ссылка. 1923. Кн. 6.

138. Козьмин Б.П. П.Г. Заичневский и «Молодая Россия». М., 1932.

139. Козьмин Б.П. Письмо в редакцию «Историко-революционного вестника». 1922. №1(4).

140. Козьмин Б.П. П.Н. Ткачев и народничество // Каторга и ссылка. 1926. Кн. 1(22).

141. Козьмин Б.П. П.Л. Лавров и П.Н. Ткачев (Столкновение двух течений русской революционной мысли 70-х годов)// Воинствующий материалист. 1924. Кн. 1.

142. Козьмин Б.П. П.Н. Ткачев / Очерки по истории русской критики. М.-Л., т. 2. 1931.

143. Козьмин Б.П. П.Н. Ткачев и революционное движение 1860-х годов. М., 1922.

144. Козьмин Б.П. Подготовка к печати и предисловие / Нечаев и нечаевцы. Сборник материалов. М.-Л., 1931.

145. Козьмин Б.П. Предисловие / Ткачев П.Н. «Избр. соч. на социально-политические темы», М. 1935. Т. 5.

146. Козьмин Б.П. Прокламация С.Г. Нечаева к студентам // Красный архив. 1929. Т. 2(ХХХШ).

147. Козьмин Б.П. Ред., вступительная статья и примечания / «П. Ткачев. Избранные литературно-критические статьи». М.-Л., 1928. Козьмин Б.П. Рец. На кн. А.Н. Бах. «Записки народовольца». М. 1929. // Новый мир. 1929. №8-9.

148. Козьмин Б.П. Рец. На кн. И.А. Худяков. Записки каракозовца. М.Л. 1930 // Красный архив. 1930. Кн. 11(72).

149. Козьмин Б.П. Рец. На кн. «Покушение Каракозова. Стенографический отчет по делу Д. Каракозова, И. Худякова, Н. Ишутина и др.» т.1. М.-Л., 1928.// Печать и революция. 1928. Кн. 6.

150. Козьмин Б.П. Рец. На кн. Прокламации шестидесятых годов. М.Л. 1926.// Печать и революция. 1926. Кн. 6.

151. Козьмин Б.П. С.Г. Нечаев и его противники в 1868-1869гг./ Революционное движение в 1860-х гг. М. 1932.

152. Козьмин Б.П. Современник о каракозовском процессе (письмо М.И. Семевского)//Былое. 1925. №6(32).

153. Козьмин Б.П. Удавшаяся провокация // Красный архив. 1926. Т. 2(XV). Колосов Е. Спорный вопрос каракозовского дела // Каторга и ссылка. 1924. Кн. 3(10).

154. Конюшая Р.П. Карл Маркс и революционная Россия. 2-е изд., доп. М., 1985. Корнилов А.А. Курс истории России XIX в. М., 1914.

155. Корнилов А.А. Общественное движение при Александре И. 1855-1881: Исторические очерки. М., 1909.

156. Кошель П. История наказаний в России. История российского терроризма. М., 1995.

157. Кравцов Н. П.Н. Ткачев. Первый критик марксист // На литературном посту. 1927. №3.

158. Круглый стол "Терроризм в русском освободительном движении от 14 декабря 1825 г. к 1 марта 1881 г"// Освободительное движение в России. Саратов. 2001. №19.

159. Кузьмин Дмитрий. К вопросу о реабилитации Нечаева (библиографическая заметка) // Каторга и ссылка. 1927. кн. 3.

160. Кункль А.А. Общество "Земля и воля" 70-х гг. М., 1928.

161. Кушева Е. Из истории "общества народного освобождения"// Каторга и ссылка. 1931. Кн. 4(77).

162. Лазуренко В.Д. Взгляды П.Н. Ткачева на государство / Из истории политических учений. М., 1976.

163. Лебедев Я. Салтыков-Щедрин и русские критики К. Маркса и Ф. Энгельса // Руская литература. 1962. № 2.

164. Левин Ш.М. Общественное движение в России в 60-70-е годы XIX века. М., 1958.

165. Левин Ш.М. Г.В. Плеханов как историк революционно-народнического движения 70-х годов / Вопросы историографии и источниковедения истории СССР. Сб. ст. М-Л., 1963.

166. Левицкий В. (В.О. Цедербаум) Партия "Народная воля". Возникновение, борьба, гибель. Предисловие П. Лепешинского. М.-Л., 1928. Лемке М.К. Очерки освободительного движения шестидесятых годов. По неизданным документам. Спб., 1908.

167. Лемке М.К. Политические процессы в России 1860-х годов. М., 1923. Лурье Ф.М. Созидатель разрушения. Спб., 1994.

168. Малаховский Вл. Правда ли, что народовольчество предвосхитило Ленина // Каторга и ссылка. 1930. кн. 3.

169. Малинин В.А. Философия революционного народничества. М., 1972. Мальшинский А.П. Обзор социально-революционного движения в России. Спб., 1880.

170. Милевский О.А. Л.А. Тихомиров: от революционности к монархизму. Дисс. на соискание уч. степени канд. исторических наук. Томск., 1996.

171. Минаков А.Ю. Феномен "нечаевщины" и его роль в истории российской тоталитарной традиции // Нестор. 1993. Вып.2.

172. Мицкевич С. О П.Г. Заичневском // Исторический бюллетень. 1922. №1. Мицкевич С.И. К вопросу о корнях большевизма // Каторга и ссылка. 1925. Кн. 3(16).

173. Мицкевич С. Русские якобинцы // Пролетарская революция. 1923. №6-7(18-19).

174. Невский В.И. Очерки по истории РКП. Т.1. Л. 1926.

175. Недоступенко Д.И. Философские и социологические взгляды П.Н. Ткачева. Автореферат диссертации на соискание уч. степени кандидата философских наук. МГУ., 1969.

176. Нечкина М.В. Встреча двух поколений. М., 1980.

177. Нечкина М.В. К вопросу о взаимоотношениях "Молодой России" с "Землей и волей"/ Революционная ситуация в России в 1859-1861 гг. М., 1962. Никифорова-Мацнева О. П.Г. Заичневский на казанской демонстрации 1876 года // Каторга и ссылка. 1927. Кн. 5(34).

178. Николаев П.Ф. Очерк развития социально-революционого движения в России // Литературное наследство. М., 1977.

179. Николаевский Бор. (Гр. Голосов) Еще о Бачине и Южаковой //Каторга и ссылка. 1926. Кн. 7-8(28-29).

180. Н-ский Б. О воспоминаниях Льва Тихомирова // Каторга и ссылка. 1928. Кн. 1(38).

181. Николаевский Б. Памяти последнего "якобинца"-семидесятника // Каторга и ссылка. 1926. кн. 2(23).

182. О насилии вообще и в частности.// Общее дело. Окт. 1885. № 78.

183. Пажитнов К.А. Развитие социалистических идей в России. Харьков. 1913.1. Т.1.

184. Пантин И.К. Драма российских реформ и революций/ Империя и либералы. Спб. 2001.

185. Пантин И.К., Плимак Е.Г., Хорос В.Г. Революционная традиция в России. 1773-1883 гг. М., 1986.

186. Поликарпова Е.В. Идеология народничества в России. М. 2001. Полонский Вяч. Тайный Интернационал Бакунина // Каторга и ссылка. 1926. Кн. 3(24).

187. Потресов А. Эволюция общественно-политической мысли в предреволюционную эпоху / Общественное движение в России в начале XX века. Т. 1. Предвестники и основные причины движения. Спб. 1909. Под ред. Л. Мартова, П. Маслова и А. Потресова.

188. Редакционные примечания к статье "Из архива Тихомирова".// Красный архив. Т.VI. 1924.

189. Рожанов Ф.С. Записки по истории революционного движения в России (до 1913г.). Изд. Департамента полиции. Спб., 1913.

190. Российские либералы. Под редакцией Б.С. Итенберга и В.В. Шелохаева. М. 2001.

191. Рудницкая Е.Л. «Общество народного освобождения» и его русские связи (кружок Заичневского)/ Революционеры и либералы в России. М., 1990. Рудницкая Е.Л. Предисловие «Русский радикализм»/ Революционный радикализм в России: век девятнадцатый. М., 1997.

192. Рудницкая Е.Л. Русская революционная мысль. Демократическая печать. 1864-1873. М., 1984.

193. Рудницкая Е.Л. Русский бланкизм. Петр Ткачев. М., 1992.

194. Рудницкая Е.Л. Русский бланкизм: Петр Ткачев/ Революционный радикализмв России. Век девятнадцатый. М., 1997.

195. Рудницкая Е.Л. У истоков «Общества народного освобождения». К истории идейного и организационного оформления русского бланкизма// История СССР. 1986. №6.

196. Рудницкая Е.Л. Феномен Пестеля/ Империя и либералы. Спб., 2001. Русанов Н.С. Идейные основы "Народной воли"// Былое. 1907. №9. Русанов Н.С. "Политика" Н.К. Михайловского // Былое. 1907. №7. Русанов Н.С. Революция или эволюция. Женева., 1898.

197. Сватиков С.Г. Общественное движение в России. 1700-1895. Ростов н/Д. 1905.

198. Седов М.Г. Героический период революционного народничества (из истории политической борьбы). М., 1966.

199. Седов М.Г. "Народная воля" перед судом истории// Вопросы истории. 1965. №12.

200. Седов М.Г. Некоторые проблемы истории бланкизма в России (революционная доктрина П.Н. Ткачева)// Вопросы истории. 1971. №10.

201. Сельский Е. По пути к свободе. Главнейшие моменты развития социалистической мысли в России (с декабристов по наше время). М., 1917. Синеира. Есть ли в марксизме элемент бланкизма // Печать и революция. 1923. №5.

202. Синеира. Еще о марксизме и бланкизме // Печать и революция. 1925. №2. Синеира. Заключительное слово к дискуссии об элементах бланкизма в марксисзме.// Печать и революция. 1923. №7.

203. Сватиков В. Студенческое движение 1869 года./ С. Наша страна. Спб., 1907. Стеклов Ю.М. Историческое подготовление русской социал-демократии / Ю.М. Стеклов. Борцы за социализм. Очерки из истории общественных и революционных движений в России. М., 1918.

204. Спиридович А.И. Революционное движение в России. Вып. 2. Партия социалистов-революционеров и ее предшественники. Пг., 1916. Страда В. Гуманизм и терроризм в русском революционном движении// Вопросы философии. 1996.№6.

205. Тезисы ЦК ВКП (б) к 50-летию "Народной воли"// И.А. Теодорович. Историческое значение партии "Народной воли"., М. 1930. Теодорович И.А. Историческое значение партии "Народная воля". //Каторга и ссылка. 1929. № 8-9.

206. Теодорович Ив. Роль Н.А. Морозова в революционном прошлом// Каторга и ссылка. 1932. Кн. 7.

207. Твардовская В.А. Вторая революционная ситуация в России и борьба "Народной воли"/ Общественное движение в пореформенной России. Сб. ст. М., 1965.

208. Твардовская В.А. Кризис "Земли и воли" в конце 70-х годов// История СССР. 1959. №4.

209. Твардовская В.А. Проблема государства в идеологии народничества// Исторические записки. М., 1963. Т. 74.

210. Твардовская В.А. Социалистическая мысль в России на рубеже 1870-1880 годов. М., 1969.

211. Твардовская В.А. Фридрих Энгельс и русские революционеры/ Энгельс и проблемы истории. М., 1970.

212. Ткаченко П.С. Восприятие революционными разночинцами идей западноевропейского утопического социализма // Вопросы истории. 1990. №11.

213. Ткаченко П.С. Революционная народническая организация "Земля и воля" (1876-1879). М., 1961.

214. Ткаченко П.С. Учащаяся молодежь в революционном движении 60-70-х гг. М., 1978.

215. Цеховский В.Ф. С.Г. Нечаев // Историческая библиотека. Вып. 11(41). Спб., 1907.

216. Цеховский В.Ф. Эмиграция. Лавров. Ткачев // Историческая библиотека. Вып. 12(42). Спб., 1907.

217. Чешихин-Ветрииский В.В. Общественное движение в царствование Александра II/ Три века. Россия от Смуты до нашего времени. Ист. сб. под ред. В.В. Каллаша. т. VI. М., 1911.

218. Шахматов Б.М. К публикации и по поводу русского перевода статей П.Н. Ткачева из французского «Набата»/ Огюст Конт: взгляд из России. М., 2000. Шахматов Б.М. Л.О. Бланки и революционная Россия (отзывы, влияния, связи)// Французский ежегодник. М., 1981.

219. Шахматов Б.М. Петр Никитич Ткачев/ Утопический социализм в России. Хрестоматия. М., 1985.

220. Шахматов Б.М. П.Н. Ткачев. Этюды к творческому портрету. М., 1981. Шахматов Б.М. Петр Григорьевич Заичневский/ Утопический социализм в России. Хрестоматия. М., 1985.

221. Шахматов Б.М. Примечания/ Петр Никитич Ткачев. Сочинения в двух томах. М., 1976. Т.2.

222. Шебунин А. К вопросу о роли Н.Г. Чернышевского в революционном движении 60-х годов.// Каторга и ссылка. 1929. Кн. 11(60). Шилов А.А. "Катехизис революционера" (к истории "нечаевского дела") // Борьба классов. 1924. №3.

223. Шилов А.А. Каракозов и покушение 4 апреля 1866 г. Пг., 1919.

224. Шишко Л.Э. Общественное движение в шестидесятых и в первой половинесемидесятых годов. М., 1920.

225. Щеголев П.Е. С.Г. Нечаев в Алексеевском равелине // Красный архив. Т. IV, V, VI. 1924.

226. Щербакова Е.И. "Отщепенцы". Социально-психологические истоки русского терроризма // Свободная мысль. 1998. №1.

227. Щербакова Е.И. Предисловие/ Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX-начало ХХв. Сборник документов. М., 2001.

228. Щербакова Е.И. Роман Н.Г. Чернышевского в восприятии радикальной молодежи середины 60-х годов // Вестник МГУ. Серия 8. История. 1998.№1. Щипанов И.Я. Философия и социология русского народничества. МГУ., 1983.

229. Экземплярский П.М. Село Иваново в жизни Сергея Геннадьевича Нечаева // Революционный сборник. Иванов-Вознесенск. 1926. Вып. 4. Юсим М.А. Макиавелли в России. М., 1998.

230. Ямпольский И.Г. П.Н. Ткачев как литературный критик // Литература. 1931. №1.

231. Ярославский Ем. К. Маркс и революционное народничество. М., 1933. Ярославский Ем. От социалистических мечтаний к построению социалистического общества//Каторга и ссылка. 1932. Кн. 11-12.1. Историографические работы

232. Антонов В.Ф. Рец. На кн. E.JI. Рудницкая. Русский бланкизм: Петр Ткачев. М., 1992 // Отечественная история. 1992. №4-5.

233. Багдасарян В.Э. «Теория заговора» в отечественной историографии второй половины XIX-XX вв. М., 1999.

234. Будницкий О.В. История изучения «Народной воли» в конце XIX — начале XX вв. Автореф. дисс. канд. ист. наук. М., 1989.

235. Бычков С.П. Корзун В.П. Введение в историографию отечественной истории XX века. Омск. 2001.

236. Городницкий Р.А., Кан Г.С. Рецензия на кн.: Революционный радикализм в России: век девятнадцатый. Документальная публикация под ред. Е.Л. Рудницкой. М., Археографический центр. 1997 // Отечественная история. 1998. №6.

237. Гросул В. Здоровый традиционализм саратовцев. Освободительное движение в России: современный взгляд или приверженность традициям / Круглый стол //Отечественная история. 1999. №1.

238. Дубенцов Б.Б. Дискуссии о социально-политических взглядах П.Н. Ткачева в советской историографии 1920-х-начала 1930-х годов//История СССР. 1991. №3. С.117.

239. Есипов В.В. Рецензия на кн. Ф.М. Лурье. Нечаев. М. 2001.// Отечественная история. 2003. № 5.

240. Заболотный Е.Д., Камынин В.Д. Историческая наука России в конце XX-началеХХ1 века. Тюмень. 2004.

241. Литвак Б.Г. Парадоксы российской историографии на переломе эпох. Спб. 2002.

242. Покровский М. Рец. На кн. Б. Козьмина П.Н. Ткачев и революционное движение 60-х годов. М. 1922.// Вестник социалистической академии. 1923. №2.

243. Рудницкая Е. Главное — преодолеть научное сектанство/ Круглый стол // Отечественная история. 1999. №1.

244. Свалов А.Н., Тютюкин С.В., Филимонова Т.И. О Г.В. Плеханове и новомисториографическом» прорыве// Вопросы истории. 2005. № 2.

245. Седов М.Г. Советская литература о теоретиках народничества/ История иисторики. Историография истории СССР. Сб. ст. М., 1965.

246. Твардовская В. Без революционного движения история России остаетсянеполной и непонятной/ Круглый стол// Отечественная история. 1999. №1.

247. Твардовская В.А. Б.П. Козьмин. Историк и современность. М. 2003.

248. Твардовская В.А., Итенберг Б.С. За изучением революционного движения в

249. России (к столетию со дня рождения Б.П. Козьмина)/ Революционеры илибералы в России. М., 1990.

250. Твардовская В.А., Итенберг Б.С. Н.С. Русанов — искатель истины в социализме// Отечественная история. 1995. №6.

251. Троицкий Н.А. Историография второй революционной ситуации в России. Саратов. 1989.

252. Троицкий Н.А. Некоторые вопросы историографии революционного народничества 70-х годов XIX века// Историографический сб. Саратов. 1971. Вып. III.

253. Троицкий Н.А. Прямой ответ на "круглый стол"// Освободительное движение в России. Саратов. 2000. № 18 (по поводу круглого стола в "Отечественной истории". 1999. № 6.)

254. Троицкий Н.А. Дилетантизм профессионалов (письмо в редакцию журнала "Родина")// Освободительное движение в России. Саратов. 1997. Вып. 16. Троицкий Н.А. Саморазоблачение "разоблачителя"// Освободительное движение в России. 2001. № 19

255. Троицкий Н.А. Русское революционное народничество 1870-х годов (история темы). Саратов. 2001.

256. Шахматов Б.М. К изучению творчества П.Н. Ткачева/ Сборник студенческих работ, (экономического, исторического, философского и восточного факультетов). ЛГУ. 1963.

257. Шахматов Б.М. Библиографическое послесловие/ Петр Никитич Ткачев. Сочинение в двух томах. М., 1976. Т.2.