Интеллигенция Европейского Севера России: формирование, динамика взаимоотношений с властью

Соколова, Флера Харисовна

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Интеллигенция Европейского Севера России: формирование, динамика взаимоотношений с властью

Год: 2005
Автор научной работы: Соколова, Флера Харисовна
Ученая cтепень: доктора исторических наук
Место защиты диссертации: Архангельск
Код cпециальности ВАК: 07.00.02

450 руб.

Диссертация по истории на тему 'Интеллигенция Европейского Севера России: формирование, динамика взаимоотношений с властью'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Интеллигенция Европейского Севера России: формирование, динамика взаимоотношений с властью"

На правах рукописи

Соколова Флера Харисовна

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРА РОССИИ: ФОРМИРОВАНИЕ, ДИНАМИКА ВЗАИМООТНОШЕНИЙ С ВЛАСТЬЮ

(1917-1930-е годы)

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Архангельск 2005

Работа выполнена на кафедре Отечественной истории Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор В.И. Голдин

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор А.В. Квакни

доктор исторических наук, профессор Э.Б. Ершова

доктор исторических наук, профессор М.И. Кондрашева

Ведущая организация: Российская Академия государственной службы при Президенте Российской Федерации

Защита состоится £ & Г. В /часов на заседании

диссертационного совета Д 212.191. 02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук в Поморском государственном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: 163006, г. Архангельск, ул. Смольный Буян, д. 7, учебный корпус № 2, ауд. 10.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова

Автореферат разослан

2005 года

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор исторических наук, профессор

В.И. Коротаев

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования обусловлена ролью и местом интеллигенции в социально-экономическом и культурном развитии России и мира в целом, Европейского Севера страны в частности, а также научной значимостью проблемы интеллигенции. Данная общность выполняет важнейшую социальную функцию. Она обеспечивает поступательное развитие социума, осуществляет культурный диалог представителей различных поколений и народов в пространстве и времени, деятельность интеллигенции охватывает все сферы жизнедеятельности общества.

На рубеже XX-XXI вв. человечество вступило в принципиально новую полосу развития, которая характеризуется глобализацией экономических, социальных, политических и культурных процессов, колоссальными темпами и масштабами научно-технического прогресса, широким внедрением информационных технологий во все сферы жизнедеятельности общества. В этих условиях роль и общественная значимость интеллектуального труда в жизни всего мирового сообщества существенно возросла. Вместе с тем в современной отечественной науке до сих пор не выработаны универсальные подходы к осмыслению сущности интеллигенции и ее социального предназначения. Многие аспекты этой сложной проблемы являются предметом научных дискуссий. Вышеизложенное объясняет насущную необходимость в создании научно-обоснованной концепции отечественной интеллигенции, успешное разрешение которой возможно лишь на основе всестороннего и комплексного анализа всей совокупности проблем теории и истории интеллигенции.

В современной историографии одной из наиболее дискутируемых проблем является история отечественной интеллигенции советского периода. Нередко она рассматривается с крайних позиций. Потребность в ее объективном научном изучении актуализирует значимость обращения к истокам формирования интеллигенции советского общества, а именно к периоду 1917-1930-х гг., когда складывалась официальная концепция советской интеллигенции, определялись ведущие направления государственной политики по отношению к ней, шел процесс ее формирования.

Изучение истории интеллигенции первых десятилетий советской власти актуализируется и в связи с тем, что обозначенный период является переломным этапом в истории отечества, который сопровождался революционными катаклизмами и кардинальным переустройством всех сфер жизнедеятельности общества. Аналогичные процессы, противоположные по своей направленности, наблюдаются в современной России. В связи с этим анализ степени влияния социально-политической и экономической ситуации в стране на систему профессиональной подготовки квалифицированных специалистов, взаимоотношения интеллигенции с властью, ее социальную позицию и стратегию поведения в условиях переходного состояния общества имеет как научное, так и практическое значение.

Обращение к региональному аспекту исследования диктуется необходимостью определения роли и места интеллигенции конкретных территориальных образований в развитии страны в целом и провинции в частности. Изучение интеллигенции в социокультурном пространстве региона открывает более широкие возможности для выявления общих черт и особенностей конкретно-территориальных образований России, позволяет воссоздать целостную картину социальной истории страны. В современных условиях практическая значимость подобных исследований обусловлена поиском оптимальных форм взаимодействия центра с регионами.

Степень научной разработанности темы. Для выявления степени разработанности проблемы необходимо обращение не только к историографии интеллигенции Европейского Севера России, но и учет достижений отечественной историографии интеллигенции, зарубежной научной мысли, исторического наследия представителей Русского Зарубежья. Детальный анализ степени разработанности темы будет представлен диссертантом в главе I настоящего исследования. Здесь же обозначим авторскую периодизацию развития исследовательской мысли и представим ключевые положения.

Историография всякого крупного исторического явления оформляется тогда, когда данное событие или общественный процесс становится категорией прошлого. Однако первые попытки осмысления проблемы, как правило, предпринимаются современниками событий еще в рамках так называемого «источнико-вого» периода. В связи с этим историографию любого крупного общественного явления можно разделить на два этапа: 1) этап зарождения и становления историографии проблемы, 2) этап непосредственной историографии проблемы. Характерными чертами первого этапа являются: общая постановка проблемы, первые попытки ее теоретического осмысления, фрагментарность, обсуждение узкого круга вопросов, имеющих непосредственное отношение к современности. На этом этапе к проблеме, как правило, обращаются не профессиональные ученые, а политики и общественные деятели. Работы чаще всего выполняются на основе эмпирических наблюдений и не имеют под собой солидной источни-ковой базы. Оценка событий вытекает из доминирующих ценностей той эпохи, когда событие произошло. На втором этапе появляется собственно тема исследования, идет процесс концептуального осмысления проблемы, намечаются основные направления научного поиска, изучением объекта занимаются профессиональные ученые, повышается уровень научного осмысления проблемы, расширяется источниковая база исследований, складываются научные методы сбора, анализа и интерпретации источников, утверждается относительно беспристрастная оценка исторического события.

Жизнедеятельность интеллигенции в первые десятилетия советской власти становится достоянием истории в конце 1930-х гг. Соответственно с этого периода появляется собственно тема исследования и ведет свое начало историография исследуемой проблемы. Вместе с тем изучение отдельных аспектов обозначенной темы, ставших уже историческим фактом, начинается еще в 19201930-х гг. В связи с этим процесс научного осмысления проблемы можно раз-

делить на два этапа: 1920-1930-е гг. - становление историографии проблемы; конец 1930-х - 2000-е гг. - непосредственная историография проблемы. В свою очередь каждый из этапов внутренне неоднороден и имеет собственную периодизацию. На основе качественных изменений, происходивших в самой области научного познания, а именно, сложившихся теоретико-методологических подходов, уровня научного осмысления проблемы, круга изучаемых вопросов, состояния источниковой базы, в рамках вышеназванных этапов можно выделить ряд периодов. Этап становления историографии проблемы органично распадается на два периода: а) 1920-е гг.; б) конец 1920-х - 1930-е гг. Непосредственная историография проблемы прошла в своем развитии две стадии: 1) советскую, которую' в соответствии с вышеизложенными критериями можно разделить на два периода: конец 1930-х - 1950-е гг., 1960-1980-е гг., и 2) постсоветскую.

В целом научная литература, прямо, а чаще косвенно, имеющая отношение к истории интеллигенции Европейского Севера России 1917-1930-х гг., достаточно представительна. Отдельные аспекты заявленной темы находят отражение в трудах северных историков, российских и зарубежных исследователей, работах представителей Русского Зарубежья. Вместе с тем, несмотря на определенные достижения в данном направлении, правомерно утверждение, что исследуемая тема практически вплоть до настоящего времени не являлась предметом специального научного анализа.

Объектом исследования является интеллигенция Европейского Севера России - северная региональная группа отечественной интеллигенции. Под северной интеллигенцией диссертант понимает тех работников интеллектуального труда, которые связали свою личную и профессиональную судьбу с Европейским Севером России.

Ввиду специфики формирования и развития некоторых групп интеллигенции, диссертант не включил в свое исследование офицерство, священнослужителей, представителей судебно-следственных органов и кадры интеллигенции национальных районов Севера, указывая в отдельных случаях их численность. В центре внимания диссертанта стояли традиционные массовые группы интеллигенции. Под терминами «власть», «представители местных органов управления», используемыми в исследовании, автор имеет в виду управленцев - одну из профессиональных групп интеллигенции, облаченную властными полномочиями.

Предметом диссертационного исследования является процесс формирования интеллигенции Европейского Севера России в 1917-1930-х гг. и динамика ее взаимоотношений с региональными органами управления.

Цели и задачи исследования. Цель исследования состоит в том, чтобы, учитывая достижения современной науки и используя ранее недоступные источники, изучить и проанализировать процесс формирования интеллигенции Европейского Севера России в 1917-1930-х гг., на фоне широкого общественно-исторического контекста реконструировать и выявить динамику взаимоотношений интеллигенции с властью.

Достижение цели предусматривает реализацию следующих задач:

- проанализировать основные концептуальные подходы в изучении отечественной интеллигенции, определить методологические принципы исследования;

- провести историографический анализ проблемы, выявить степень ее изученности;

- дать анализ идейно-политических установок советского государства по отношению к интеллигенции в динамике, выявить степень их практической результативности на Европейском Севере России;

- проследить процесс зарождения и формирования интеллигенции Европейского Севера России, выявить ее социокультурные особенности и общественно-политическую позицию на рубеже КСК-Ж вв.;

- выявить и проследить в эволюции социальную позицию северной интеллигенции в период революционных процессов 1917 года;

- охарактеризовать систему взаимоотношений интеллигенции с советскими региональными органами управления и антибольшевистскими правительствами в годы гражданской войны на Европейском Севере России;

- изучить процесс формирования интеллигенции на Европейском Севере в 1917-1930-х гг., выявить его особенности и результативность;

- проследить динамику социального, количественного и качественного состава северной интеллигенции, ее социокультурного облика и мировоззренческих установок на протяжении исследуемого периода;

- исследовать систему взаимоотношений интеллигенции с советской властью в 1920-1930-х гг. на примере Европейского Севера России;

- выявить динамику политических репрессий против северной интеллигенции в исследуемый период;

- установить общее и особенное в типологических чертах дореволюционного и первого советского поколений северной интеллигенции.

Хронологические рамки исследования. При выборе хронологических рамок исследования диссертант исходил из того, что 1917-1930-е гг. являются сравнительно цельным периодом в истории России и интеллигенции в частности. Его сущностной характеристикой является переходное состояние общества, когда осуществлялся процесс перевода страны от одной модели общественно-политического устройства к другой и реализовывался социальный эксперимент по созданию качественно иного типа интеллигенции. В частности, революционные процессы 1917 года (нижняя граница исследования) положили начало кардинальному изменению политики государства по отношению к интеллигенции, содействовали видоизменению путей и источников ее формирования и оказали существенное влияние на социальную позицию северной интеллигенции. В свою очередь, в конце 1930-х гг. на авансцену истории вышло преимущественно новое поколение отечественной интеллигенции, выросшее в иных общественно-политических условиях.

пейский Север страны. Административно-территориальная структура региона менялась со временем. В 1918 году из состава Вологодской губернии выделилась и просуществовала до 1929 года как самостоятельная административная единица Северо-Двинская губерния. В 1921 году от Архангельской губернии отделилась Мурманская губерния, а на основе ряда уездов Архангельской и Вологодской губерний была образована Коми автономная область. В 1929 году Архангельская, Вологодская, Северо-Двинская губернии и Коми автономная область составили административную единицу - Северный край, который просуществовал до декабря 1936 года. В свою очередь в период с декабря 1936 года по сентябрь 1937 года Архангельская, Вологодская и Северо-Двинская губернии были включены в единую административно-территориальную единицу, именуемую «Северная область». Таким образом, в 1917-1930-х гг. вышеназванные территории объединяла совместная историческая судьба, они имели общие социокультурные традиции и были взаимосвязаны культурно-, хозяйственными интересами.

Теоретико-методологическая база исследования основывается на совокупности аналитических подходов, общенаучных принципов, познавательных средств и методов сбора, анализа, обобщения и интерпретации эмпирических данных. Методологически работа опирается на совокупность опыта социально-исторических исследований.

Фундаментальной основой диссертационного исследования стал социо-историко-культурный подход, в соответствии с которым интеллигенция рассматривалась в двух органически взаимосвязанных измерениях. С одной стороны, как социально-историческая реальность, неотъемлемая составная часть социальной системы (мирового сообщества, страны, региона), видоизменяющаяся вместе с ней и одновременно представляющая собой сложную иерархическую саморазвивающуюся систему. С другой - как категория культуры, общность, неизбежно обладающая ценностями личностного, группового, общественного порядка и происхождения и одновременно являющаяся движущей силой в сфере производства духовной культуры.

Основным аналитическим подходом, использованным в диссертационном исследовании, является междисциплинарный интегративный концепт. В частности, в синтетическом единстве использовались достижения социально-исторической и культурологической концепций интеллигенции, формационной и цивилизационной теорий общественного развития. В рамках заявленного подхода были применены научные достижения в области философии, социологии, истории, культурологии, этики, теории управления, политологии, социальной психологии, этнографии.

точников. При этом автор понимал, что любая истина относительна, особенно при осмыслении столь сложного общественного феномена. Дело в том, что связи и взаимодействия, которым в исследовании уделялось приоритетное внимание, чрезвычайно изменчивы, их невозможно воссоздать с «фотографической» точностью. Кроме того, интеллигенция - не только общность, обладающая некими групповыми ценностями, но и совокупность множества личностей, имеющих свои взгляды, представления, убеждения, которые не поддаются тотальной типологизации. Исследование осложнялось и тем, что официальный советский источник, особенно периода 1930-х гг., далеко не всегда отражает объективную реальность. Реализуя принцип историзма, диссертант стремился осветить проблему с учетом конкретно-исторических условий развития региона, представлений и ценностей времени, в контексте истории страны первой трети XX века. Принцип системности обязывал исследовать историю интеллигенции Европейского Севера и как некую самодостаточную целостность, и во взаимосвязи с социально-экономическими, политическими и культурными изменениями в регионе, в стране и во всем мире.

В работе использованы три группы методов: общенаучные (исторический и логический, анализа и синтеза), специально-исторические (хронологически-проблемный, генетический, сравнительный, типологический), смежных наук (структурно-функциональный, статистический, социально-психологический).

Исторический и логический методы реализовывались путем изучения и анализа совокупности исторических фактов и источников, их систематизации, критической интерпретации и обобщения. Одновременно логический метод применялся при определении исходных теоретических положений и принципов. Они позволили изучить исследуемый объект в конкретном пространственно-временном измерении, выявить имеющиеся тенденции, сделать обобщающие выводы и заключения.

На основе хронологически-проблемного метода были выделены главные вехи становления интеллигенции в регионе в исследуемый период, обозначены и изучены основные проблемы в их последовательном развитии. Данный метод использовался и при анализе степени изученности проблемы. Историко-генетический метод помог в деталях воссоздать конкретику событий, проследить в динамике изменения, происходившие в стране и на Европейском Севере, в составе интеллигенции региона, в системе взаимоотношений интеллигенции с властью в исследуемый период. Путем использования исторических сравнительных параллелей осуществлялось сопоставление интеллигенции страны и исследуемого региона в различные хронологические промежутки, выявлялось общее и особенное в сущностных чертах и социокультурном облике региональной интеллигенции дореволюционного и советского поколений, устанавливались причинно-следственные связи. Данный метод позволил установить пространственно-хронологические закономерные черты и в системе взаимоотношений интеллигенции с властью. В исследовательской практике не потерял своей актуальности и типологический метод, который использовался при выявлении общих закономерных черт исследуемого объекта.

Из методов смежных дисциплин применялись структурно-функциональный, статистический, социально-психологический. Метод структурно-функционального анализа позволил уточнить внутреннюю структуру интеллигенции, механизм ее функционирования, выявить основные функции интеллигенции. При изучении динамики количественного, социального и образовательного состава северной интеллигенции, при выявлении численности жертв политических репрессий среди интеллигенции Архангельской области использовался статистический метод. Социально-психологический метод применялся при изучении динамики массовых настроений и общественного сознания интеллигенции.

Стремление- отразить внутренний духовный мир интеллигенции, ее мировоззренческие установки обусловили применение специфических методов познания действительности. К ним следует отнести метод ментального «измерения» истории, позволяющий взглянуть на культурно-исторические реалии первой трети XX века глазами современника, реконструировать те черты и особенности мировосприятия интеллигенции, которые были заложены обществом и культурой исследуемого периода. В работе был использован и метод моделирования исторического явления средствами логического структурирования, предложенный ЮА. Вином.1 Обращение к данному методу было обусловлено необходимостью извлечения из источников скрытых явлений и информации. В частности, воспроизведение мыслительных моделей и мотивов поведения интеллигенции Европейского Севера 1930-х гг. осуществлялось путем конструирования пирамиды потребностей данной общности (в соответствии с теорией мотивации по А.Г. Маслоу2), которые в свою очередь выявлялись: а) на основе всесторонней и комплексной реконструкции социально-экономической, политической и культурной ситуации в регионе, б) путем изучения социального положения и статуса различных профессиональных групп интеллигенции.

Таким образом, используя комплекс аналитических положений, совокупность научных принципов и методов исследования, привлекая и интерпретируя многочисленные источники, диссертант стремился показать объективную картину становления и развития интеллигенции советского общества в регионе в изучаемый период.

Источниковая база диссертации достаточно широка и разнообразна. Ее детальный анализ будет представлен в специальном разделе исследования. Здесь же отметим, что в работе над заявленной темой были использованы все виды опубликованных и неопубликованных материалов.

К опубликованным источникам, использованным в диссертации, относятся законодательные акты, официальные документы центральных и местных органов РСДРП(б) - РКП(б) - ВКП(б) и советского правительства, постановления и

1 Вин Ю.Я. Моделирование исторического явления средствами логического структурирования и междисциплинарного исследования (По материалам отечественной историографии сельской общины последних десятилетий) // Проблемы исторического познания: Материалы междунар. конф. Москва, 19-21 мая 1996. М., 1999. С. 141-151.

2 Маслоу А.Г. Мотивация и личность. СПб., 1999.

распоряжения антибольшевистских правительств Европейского Севера периода гражданской войны, труды лидеров партии и видных государственных деятелей, материалы съездов, совещаний, конференций партийных, советских, общественных организаций и союзов отдельных профессиональных групп интеллигенции, сборники документов, статистические и справочные издания, периодическая печать (газеты и журналы), мемуары участников событий, в том числе представителей северной эмиграции и свидетельства иностранцев.

Большой массив составляют неопубликованные источники, извлеченные из 8 отечественных архивов, 68 архивных фондов. Многие использованные документы введены в научный оборот впервые. Среди них особый интерес представляют материалы рассекреченных фондов Архангельского губернского и Северного краевого исполнительных комитетов, Северной краевой прокуратуры.

Значительная часть источников исследуемого периода несет на себе печать чрезмерно идеологизированной и политизированной эпохи, которая характеризовалась жесточайшей цензурой, замалчиванием недостатков, фальсификацией фактов, политикой унификации общественного сознания, что побуждало многих представителей северной интеллигенции утаивать истинное отношение к тем или иным явлениям общественной жизни. Вместе с тем использование метода сравнительного анализа, принципов непротиворечивости и взаимодополняемости источников позволяет обеспечить их репрезентативность и достоверность. В целом все многообразие документов и материалов, вовлеченных диссертантом в научный оборот, позволило решить поставленную задачу.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые на диссертационном уровне проведен комплексный и всесторонний анализ интеллигенции Европейского Севера России 1917-1930-х гг., с позиции инновационных теоретико-методологических подходов переосмысливаются явления и процессы, происходившие в среде интеллигенции. Оригинальность авторского подхода заключается в том, что интеллигенция рассматривается как сложная и многомерная социокультурная реальность, вследствие чего в центр исследования поставлены не только структурно-функциональные изменения, происходившие в.составе интеллигенции, но и ее ценности, представления, мотивы, убеждения. Новизна диссертации заключается и в том, что в ней на примере конкретно-исторического исследования проанализированы взаимоотношения власти с интеллигенцией не только в прямой, но и в обратной последовательности: интеллигенция-власть. В диссертации впервые введены в научный оборот многие новые уникальные источники.

Научная новизна наиболее существенных результатов и личный вклад диссертанта в разработку темы состоят в следующем:

- впервые осуществлено теоретико-методологическое осмысление феномена интеллигенции Европейского Севера, которая рассматривается одновременно и как органическая часть отечественной интеллигенции, и как самостоятельная социокультурная целостность, имеющая отличительные черты и особенности;

- на уровне региона проведен сравнительный анализ отечественной интеллигенции дореволюционного и первого советского поколений, выявлены их закономерные черты и отличительные особенности;

- в исторической ретроспективе исследованы пути, формы и методы обеспечения Европейского Севера России квалифицированными специалистами в досоветский период и в первые десятилетия советской власти, выявлена их результативность, общие тенденции и своеобразные черты;

- впервые представлена динамика численности северной интеллигенции в 1917-1930-х гг., проведен анализ структурно-функциональных изменений в ее среде: численности, социального, профессионального, образовательного и квалификационного состава, социально-статусных характеристик;

- впервые предпринята попытка изучить социальную позицию и мировоззренческие установки северной интеллигенции в 1917-1930-х гг., выявить их причинно-следственную обусловленность;

- исследованы в развитии характер и формы взаимодействия традиционных массовых групп интеллигенции с представителями региональных органов управления;

- впервые выявлены масштабы политических репрессий против интеллигенции Европейского Севера;

- в исследовании дан целостный системный историографический анализ формирования научных знаний по истории отечественной интеллигенции 19171930-х гг. в целом и ее северной группы в частности, представлена авторская периодизация историографии проблемы;

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем впервые с использованием новых методологических подходов и методов исторического познания решается крупная научная проблема, до настоящего времени не являвшая предметом специального научного анализа в исторической науке. Настоящее исследование позволит внести определенный вклад в создание научно-обоснованной концепции отечественной интеллигенции в целом и интеллигенции советского общества в частности. В процессе исследования автором внесены новые представления в трактовку концепции интеллигенции советского общества и путей ее формирования.

Особую значимость представляет изучение исторических процессов, происходивших в сфере взаимодействия государства с интеллигенцией в первые десятилетия советской власти, в системе подготовки кадров, внутри самой интеллигенции. Материалы диссертации, ее основные положения и выводы дополняют историю отечественной интеллигенции, позволяют выявить общие черты и отличительные особенности в развитии конкретно-исторических и конкретно-территориальных групп интеллигенции.

щающих трудов по политологии и культурологии. Они имеют существенное значение для освещения истории Европейского Севера в целом, его культуры и социальной истории в частности.

Результаты и выводы диссертационного исследования могут быть полезны при формировании современной общегосударственной и региональной политики по отношению к интеллигенции, востребованы органами региональной власти, занимающимися вопросами развития науки и образования, политическими партиями и администрацией высших и средних специальных учебных заведений.

Методологические подходы, собранный материал, отдельные сюжеты, полученные результаты и выводы могут быть использованы при разработке лекционных курсов, спецкурсов, практикумов, факультативных занятий, а также при подготовке учебных и методических пособий по истории России, истории отечественной и региональной интеллигенции, политологии, культурологии.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность темы диссертации, раскрывается степень научной разработанности проблемы, определяется объект, предмет, цель и задачи исследования, его территориальные и хронологические рамки, представлена методологическая основа, источниковая база, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

В первой главе «Теоретико-методологические, историографические и ис-точниковые основы исследования истории интеллигенции Европейского Севера России 1917-1930-х годов» формулируется концепция диссертации, дается аналитический обзор историографической и источниковой базы.

Диссертантом проведен анализ основных концептуальных подходов к изучению вопросов теории и истории интеллигенции, оформившихся на протяжении более чем столетней традиции исследования проблемы. Изучение историко-философских трудов мыслителей рубежа Х1Х-ХХ вв., представителей Рус-

ского Зарубежья, современных ученых позволяет автору утверждать, что в отечественной науке сложилось несколько методологических подходов к исследованию проблемы: социально-этический (идейно-нравственный, культурологический) и социологический (социально-профессиональный), оформившиеся еще в конце XIX - начале XX вв., социокулыпурологический, получивший развитие в 1990-х гг. Каждый из них имеет свои достоинства и слабые стороны.

Диссертант же является сторонником социо-историко-кулыпурного подхода, предполагающего синтетическое единство социологического, культурологического и конкретно-исторического подходов. С точки зрения автора, предложенный концепт позволяет учитывать историческую изменчивость интеллигенции как социальной группы, равно как и социологических критериев ее определения, а внутренний духовный мир данной общности рассматривать во всем многообразии конкретно-исторических, конкретно-национальных, конкретно-территориальных, конкретно-профессиональных и индивидуально-личностных проявлений, вне рамок жестко заданных исследователем духовно-нравственных параметров.

Интеллигенция - сложное социокультурное явление общественной жизни. Она - объект и субъект социальной реальности, носитель духа и материи, связей и ценностей, одновременно продукт и создатель культуры своего народа. В связи с этим дать всеобъемлющее определение интеллигенции, отражающее ее вневременную сущность, по мнению диссертанта, чрезвычайно трудно. В качестве рабочего инструментария исследования автором предлагается следующее определение понятия: интеллигенция - это саморазвивающаяся группа людей, профессионально занимающихся интеллектуальным (творческим) трудом и выполняющих общественно-значимую функцию в сфере духовной культуры. Под духовной культурой диссертант понимает многослойное образование, включающее в себя совокупность знаний и ценностей, в частности научно-познавательную, философскую, нравственную, художественную, политико-правовую, педагогическую, религиозную культуры. Конкретизируя предложенное определение, отметим, что основная функция интеллигенции заключается в создании, сохранении и распространении духовной культуры, в осуществлении межкультурного диалога народов в пространстве и времени, в обеспечении поступательного развития общества в целом. Общественная роль и социальная функция интеллигенции, вид и сфера ее деятельности предполагают обладание специальными способностями, т.е. знаниями, умениями и навыками, которые, как правило, формируются и приобретаются в соответствующих конкретно-историческому промежутку времени учебных заведениях. Однако диссертант считает, что личность, способная к саморазвитию, может приобрести профессиональные знания и способности к интеллектуальному труду путем самообразования и самосовершенствования. В свою очередь признание интеллигенции как группы личностей, способных к саморазвитию, позволяет не включать в данную общность тех представителей сферы интеллектуального труда, которым не свойственны саморефлексия и самосовершенствование.

Диссертант считает, что вневременной сущностной чертой интеллигенции является профессиональная, образовательная, интеллектуально-творческая, духовно-нравственная, социальная, идейно-политическая и мировоззренческая неоднородность. К основным профессиональным группам интеллигенции автор исследования относит: деятелей науки и культуры, государственных служащих, духовенство, военную и юридическую интеллигенцию, представителей традиционных массовых групп специалистов (педагогов, медицинских и инженерно-технических работников, специалистов сельского хозяйства).

Автор исследования полагает, что специфической чертой национального характера российской интеллигенции является приверженность идее служения отечеству, патриотизм, который у различных групп отечественной интеллигенции проявлялся в разнообразных формах поведения и деятельности. Одни из любви к родине стремились нравственно оздоровить страну, служили высоким общественно-значимым идеям, другие боролись с абсолютизмом, который, по их мнению, препятствовал процветанию и прогрессу страны, третьи добросовестно трудились на ниве культурного созидания. Однако диссертант выдвигает данное положение лишь на уровне гипотезы, как некую тенденцию, которая была типична для большинства, но далеко не для каждого представителя российской интеллигенции.

К специфическим групповым чертам интеллигенции, которые вырабатывались в процессе совместной деятельности в сфере духовной культуры и без которых невозможно эффективное выполнение интеллектуальной работы, диссертант относит: навыки, умения и способности к осмысленному духовному творчеству и саморефлексии, приверженность к культуре и уважение культурных ценностей. Как известно, мысль и идея по принуждению не появляются, и поэтому стремление к интеллектуальной свободе и свободе творчества следует также считать одним из свойств, присущих интеллигенции.

Анализ состояния исследовательской мысли подводит диссертанта к заключению, что в отечественной науке распространено суждение о том, что каждый конкретно-исторический этап российской истории представлен качественно иным типом интеллигенции, что неправомерно утверждение о ее преемственности и общих типологических чертах. К примеру, интеллигенция 40-50-х гг. XIX века противопоставляется интеллигенции рубежа Х1Х-ХХ вв., дореволюционная - советской, советская - постсоветской.

С точки зрения автора настоящего исследования, такой подход не вполне правомерен. Безусловно, интеллигенция - неотъемлемая часть единой социальной системы, видоизменяющаяся вместе с ней. Меняется мир, конкретно-историческая ситуация в стране, соответственно видоизменяется интеллигенция конкретного общества. Более того, начиная со второй половины XIX века, в связи с превращением интеллигенции в быстро растущий массовый слой российского общества, ускоряется процесс маргинализации интеллектуальной сферы. Она интенсивно пополняется выходцами из других слоев российского общества, которые привносили в среду интеллигенции ценности, представления, стереотипы поведения, общекультурный и мировоззренческий кругозор

своей социальной страты. Однако практически на всем протяжении существования интеллигенции социальные источники, из которых она формировалась, не были однородными и включали в себя, в том числе и представителей предшествующего поколения, которые обеспечивали преемственную взаимосвязь поколений. Использование научных достижений в таких областях знаний как социальная психология, психология деловых отношений, теория организации дает основания для утверждения, что любая личность, переходя из одной социальной группы в другую, меняя ареал проживания, профессию, конкретное место работы неизбежно проходит процесс социальной, психологической и профессиональной адаптации в коллективе, чтобы быть включенной в него и эффективно заниматься избранным видом деятельности.

По поводу интеллигенции советского общества нельзя не признать, что в 1920-1930 гг. ускорился процесс ее маргинализации, наметилась тенденция к унификации социального состава. Однако реализация курса на ускоренную модернизацию страны в условиях неразвитости системы профессиональной подготовки квалифицированных кадров, особенно в регионах, обусловила широкое включение в созидательный процесс так называемых «старых» специалистов, которые оказали определенное влияние на процесс формирования интеллигенции советского общества и обеспечили преемственную взаимосвязь представителей двух поколений.

Авторская позиция по вопросам методологии исследования региональных групп отечественной интеллигенции состоит в рассмотрении данной проблемы с точки зрения системного подхода. По мнению диссертанта, отечественная интеллигенция - это не механическая совокупность ее региональных групп, а социокультурная система, где части единого, с одной стороны, обладают сущностными чертами целого и одновременно силой обратного воздействия, с другой - являются самостоятельными подсистемами, имеющими специфические особенности, обусловленные формированием и развитием в социокультурном пространстве конкретного региона.

В настоящей главе исследования представлена историография истории отечественной интеллигенции и ее северной группы 1917-1930-х гг. Диссертант отмечает, что первые попытки осмысления отдельных аспектов заявленной темы предпринимались еще в 1920-1930-х гг., однако круг проблем, затрагиваемых на первом этапе, был ограниченным. В 1920-х гг. преимущественное внимание уделялось теоретическому осмыслению вопроса о сущности интеллигенции, анализу ее общественно-политической позиции в период революционных процессов 1917 года. В 1930-х гг. тематика пополнилась первыми конкретно-историческими исследованиями, посвященными анализу формирования отдельных профессиональных групп интеллигенции в 1920-х- начале 1930-х гг.

Отличительной особенностью работ 1920-х гг. является отсутствие жесткой идеологической заданности и многообразие теоретико-методологических под-

3 Шмелев В.А. Вопросы подготовки инженерно-технических кадров. М. - Л., 1931; Иванов А.И., Швейцер В.Л. Борьба за кадры пролетарских специалистов. М.-Л., 1932; Бейлин А.Е. Кадры специалистов СССР: их формирование и рост. М., 1935.

ходов. В эти годы в интерпретации основных проблем теории и истории интеллигенции сосуществовали марксистские и немарксистские позиции. В свою очередь существенные различия во взглядах по основным проблемам исследуемой темы наблюдались и среди сторонников социально-классового подхода. Интеллигенция интерпретировалась и как самостоятельная общность (Ю.В. Ключников, П.Н. Сакулин, М.А. Рейснер, А.В. Луначарский, Н.И. Бухарин, С.Я. Вольфсон) и как надстройка над классом (Л.М. Клейнборт, В.П. Полонский) и как придаток класса (В.И. Ленин, Л.Д. Троцкий).4 В.И. Ленин и ряд его сторонников идейно-политические взгляды интеллигенции всецело детерминировали социально-классовыми различиями и, исходя из этого, предлагали трехслойную классификацию социальной позиции интеллигенции в период октябрьских событий 1917 года: верхи проявляли враждебность, средние слои соблюдали нейтралитет и колебались, низы поддержали революцию. Одновременно А.В. Луначарский и К. Радек рассматривали мотивацию поведения интеллигенции через призму объектно-субъектных отношений.5

В конце 1920-1930-х гг. в осмыслении проблем интеллигенции начинают доминировать узкоклассовые тенденциозно-политизированные подходы. В исследовательской мысли на многие годы утверждается положение о встроенно-сти интеллигенции в жизнь определенного класса. Данная социальная общность рассматривается как прослойка, не играющая самостоятельной роли в жизни общества, хотя продолжает сохраняться определенная противоречивость в суждениях о том, какую роль (придатка или надстройки) она должна играть в жизни того или иного класса. При характеристике интеллигенции дореволюционного периода преобладает мнение, что она придаток класса, обслуживающий его потребности. В свою очередь «новая» советская интеллигенция в прогнозах и предположениях представляется как лидер и идеолог класса. Упрощенно интерпретируется и процесс идейно-политического размежевания интеллигенции 6

в период революции.

В 1920-1930-х гг. региональный аспект заявленной проблемы в научном плане представлен слабо. Он находит отражение, чаще косвенное, в краеведческих очерках, брошюрах политико-пропагандистского характера, юбилейных изданиях, аналитических статьях в периодических изданиях. В них преимущественно рассматривается не сама интеллигенция, как социальный феномен, а ее деятельность на общественно-политическом, социально-экономическом и куль-

4 Вольфсон С.Я. Интеллигенция как социально-экономическая категория. М. - Л., 1926. С. 9; Клейнборт Л.М. Как складывалась рабочая интеллигенция (1906-1916 гг.). М., 1925. С. 224; Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 22. С. 303; Луначарский А.В. Интеллигенция в ее прошлом, настоящем и будущем. М, 1924. С. 22; Полонский В.П. Интеллигенция и революция // Уходящая Русь. Статьи об интеллигенции. 1920-1924 гг. М., 1924. С.15; Судьбы русской интеллигенции. Материалы дискуссий. 1923-1925 гг. Новосибирск, 1991. С. 33.

5 Ленин В И. Поли. собр. соч. Т. 2. С. 441442; Т. 6. С. 374; Т. 22. С. 303; Т. 36. С. 381-382; Радек К. Интеллигенция и Советская власть // Интеллигенция и власть: Сб. ст. М., 1919. С. 51.

6 Сталин И.В. Собр. соч.: В 13 томах. Т. 5. С. 342; Т. 7. С. 3; Т. 13. С. 69.

турном поприще. Публикациями подобного плана представлен и Европейский Север России.'

С конца 1930-х гг. появляется собственно тема исследования и соответственно берет начало этап непосредственной историографии проблемы. В конце 1930-1950-х гг. начинает оформляться официальная концепция интеллигенции советского общества. Ее основные положения нашли отражение в работах В. Ведерникова, Б. Волина, С.Ф. Кафтанова, Е.М. Ярославского.8 Выполнены они с узкоклассовых позиций, методологически опираются на ряд высказываний В.И. Ленина и И.В. Сталина о советской интеллигенции.

В целом на протяжении конца 1930-1950-х гг. тематика интеллигенции не находилась в центре внимания исследователей, что было обусловлено рядом причин: Великой Отечественной войной, трудностями послевоенного восстановительного периода, признанием подчиненной роли интеллигенции в жизни общества. Лишь в конце 1940-1950-х гг. интерес к заявленной теме несколько возрастает. К ней начинают обращаться историки, занимающиеся вопросами теории и истории культуры. Среди них, прежде всего, следует назвать М.П. Кима и Г.Г. Карпова.9

В 1950-х гг. несколько возрастает интерес исследователей и к региональной тематике. Она представлена в трудах, посвященных юбилейным датам революции 1917 года, итогам «построения социализма» и «культурной революции». Однако в них история интеллигенции рассматривается лишь в общих чертах.10 Из работ, опубликованных в эти годы на Европейском Севере, следует выделить брошюру Н.П. Анисимовой и О.П. Судаковой, в которой обозначены результаты деятельности северной интеллигенции в исследуемый период, отражен процесс становления системы высшего и среднего специального образования в регионе."

7 Горовой Е.Е. Северо-Двинский государственный университет. Записки об организации и деятельности. Великий Устюг, 1921; Попов А.И. Архангельский край. Статистико-экономический очерк. Архангельск, 1923; Ветошкин М.К. Революция и гражданская война на Севере. Вологда, 1927; Корна-товский Н.А Северная контрреволюция. М., 1930; Смирнов И. Кадры Северного края // Большевистская мысль. 1931. № 10-11. С. 53-62; Полсщиков Н. Культурное строительство в Северном крае // За культурную революцию. 1931. № 1-2. С. 6-15; Он же. Расцвет социалистической культуры Советского Севера (Итоги культурного строительства Архангельской области за второе пятилетие) // Советский Север. 1938. № 2. С. 16-25; Первушин И.А., Балдычев С.К. Народное образование в Вологодской области за годы сталинских пятилеток. Вологда, 1939; Базанов А.Г., Казанский Н.Г. Школа на Крайнем Севере. Л., 1939 и др.

8 Ведерников В. Что такое интеллигенция // Об интеллигенции: Сб. ст. М., 1939, С. 3-20; Ярославский Е.М. О старой и новой интеллигенции // Там же. С. 26-38; Волин Б. Интеллигенция советского народа // Там же. С. 39-57; Кафтанов С.Ф. О советской интеллигенции // Там же. С. 58-75.

9 Ким М.П. Коммунистическая партия - организатор культурной революции в СССР. М., 1955; Он же. 40 лет советской культуры. М., 1957; Карпов Г.Г. О советской культуре и культурной революции. М., 1954; Он же. Партия и культурная революция в СССР. М., 1957.

10 Кронгауз Ф.Ф. К истории советской школы на Крайнем Севере. М., 1949; Двадцать лет Архангельского лесотехнического института (1929-1949 гг.). Архангельск, 1949; Мымрин Г.Е., Потылицын А., Кузнецов Г. В борьбе за Советский Север. Разгром англо-американских и французских интервентов и белогвардейцев в 1918-1920 гг. Архангельск, 1950; Культурное строительство в Вологодской области: Сб. ст. Вологда, 1958; Мымрин Г.Е. За власть Советов. Архангельск, 1958.

11 Анисимова Н.П., Судакова О.П. Культурное строительство. Архангельск, 1957.

В 1960-1980-х гг. изучение истории интеллигенции советского общества 1917- 1930-х гг. в целом продолжало осуществляться в рамках социально-классового подхода. Вместе с тем, уже начиная с 1970-х гг., наметилась тенденция к отходу от узкоклассовой трактовки целого ряда положений концептуального характера. В исследованиях 1970-1980-х гг. постепенно закрепляется положение о самостоятельной роли интеллигенции в жизни социума. Трудами П.П. Амелина, B.C. Волкова, М.Е. Главацкого, В.Т. Ермакова, СА. Красильни-кова, М.И. Кондрашевой, В.Л. Соскина, СА. Федюкина и ряда других ученых было положено начало пересмотру концепции интеллигенции советского общества.13 В частности, обозначилась тенденция к более объективному анализу идейно-политических взглядов интеллигенции и ее позиции в годы революции, начиналось переосмысление проблемы привлечения старых специалистов к сотрудничеству, сущности выдвиженчества и подготовки кадров через систему высшего и среднего специального образования.14

К несомненным достижениям данного историографического периода следует отнести появление значительного числа работ конкретно-исторического плана. В 1970-1980-х гг. историография интеллигенции пополнилась первыми обобщающими трудами, воссоздающими целостную историческую картину интеллигенции 1917-1930-х гг.15 Заметно активизировалось изучение истории отдельных профессиональных и региональных групп советской интеллигенции.16

12 Амелин П.П. Интеллигенция и социализм. Л., 1970; Астахова В.И. В.И. Ленин о сущности и социальной природе социалистической интеллигенции. Харьков, 1970; Она же. Советская интеллигенция и ее роль в общественном прогрессе. Харьков, 1976; Смоляков Л.Я. Социалистическая интеллигенция. Киев, 1986.

13 Волков B.C. Ленинский анализ социальной психологии интеллигенции как составная часть научно-обоснованной политики партии по отношению к старым специалистам после победы Великого Октября //Роль интеллигенции в построении и дальнейшем развитии социалистического общества в СССР. Л., 1978. Вып. 2. С. 3-11; Главацкий М.Е. Историография формирования интеллигенции в СССР. Свердловск, 1987; Ермаков В.Т. Исторический опыт культурной революции в СССР. М, 1968; Красильников С.А., Соскин В.Л. Октябрь и политические позиции сибирской интеллигенции (К историографии проблемы) // Партийные организации Сибири и Дальнего Востока в период Октябрьской революции и Гражданской войны (1917-1922). Новосибирск, 1978. С. 19-42; Кондрашева М.И. Коммунистическая партия - организатор формирования социалистической интеллигенции на Урале 1917-1927 гг. Иркутск, 1985; Федюкин С.А. Партия и интеллигенция. М., 1984; Он же. Октябрь и интеллигенция // Интеллигенция и революция. XX век / Отв. ред. К.В. Гусев. М., 1985. С. 20-33.

14 Чуткерашвили Е.В. Развитие высшего образования в СССР. М., 1961; Украинцев В.В. КПСС -организатор революционного преобразования высшей школы. М., 1963; Катунцева Н.М. Опыт СССР по подготовке интеллигенции из рабочих и крестьян. М., 1977; Чанбарисов Ш.Х. Формирование советской университетской системы (1917-1938 гг.). Уфа, 1973; Андреюк Г.П. Выдвиженчество и его роль в формировании интеллигенции (1921-1932 гг.) // Из истории советской интеллигенции: Сб. ст. / Под ред. М.П. Кима. М., 1966. С. 5-38 и др.

15 Советская интеллигенция. Краткий очерк истории (1917-1975 гг.) / Авт. кол. B.C. Волков, А.А. Мухин, П.П. Амелин. М., 1977; Федюкин С.А. Партия и интеллигенция. М., 1983.

16 Сандин Б.И., Волков B.C., Клишин С.Ф. и др. Коммунистическая партия - организатор подготовки инженерно-технических кадров (1928-1937 гг.). Л., 1973; Главацкий М.Е. КПСС и формирование технической интеллигенции на Урале (1926-1937 гг.). Свердловск, 1974; Халиулин Г.Г. Формирование производственно-технической интеллигенции в Западной Сибири (1921-1937 гг.). Томск, 1983; Веселое В.Р. Формирование учительских кадров в СССР. М., 1983; Гришанов П.В. Партийное руководство подготовкой и воспитанием учительских кадров в годы социалистической реконструкции на-

В историографии данного периода история интеллигенции Европейского Севера России 1917-1930-х гг. представлена единственным специальным исследованием. Оно посвящено проблеме подготовки интеллигенции в высших и средних специальных учебных заведениях." Однако на Севере в эти годы появилось большое количество обобщающих трудов по истории образования, медицины, культуры и экономики региона. В них дается более полная, по сравнению с предшествующим периодом, картина исторического развития Европейского Севера, содержится значимая информация о видных деятелях науки и культуры, о численности ряда профессиональных групп северной интеллигенции, формах ее подготовки и деятельности.18 Работы по истории партийных организаций северных губерний, опубликованные в эти годы, дают представление о политике местных органов управления по отношению к интеллигенции, о социальном и образовательном составе партийной номенклатуры и советских управленцев.19

Как и в предшествующий период, в работах, посвященных истории революции и гражданской войны на Севере, косвенное отражение получает идейно-политическая позиция интеллигенции. В большинстве исследований по-прежнему продолжает сохраняться классовый подход к анализу данной про-блемы.20 Однако в трудах, опубликованных во второй половине 1980-х гг., постепенно обозначается отход от идеологических штампов, начинают утверждаться более взвешенные подходы. Особый интерес в этом плане представляют труды В.И. Голдина и Е.И. Овсянкина, которые свидетельствуют, что социальная позиция северной интеллигенции в период революции и антибольшеви-

родного хозяйства (1926-1937 гг.). Саратов, 1983; Ульяновская В.А. Формирование научной интеллигенции в СССР (1917-1937 гг.). М., 1966; Иванова Л.В. Формирование советской научной интеллигенции (1917-1927 гг.). М., 1980; Алексеев П.В. Революция и научная интеллигенция. М., 1987; Борисов Ю.С. Подготовка производственных кадров сельского хозяйства СССР в реконструктивный период. М., 1960. Осташко Т.Н. Сельская интеллигенция Сибири. Конец 1919-1927 гг. Новосибирск, 1988. Гетманов Ю.М. Партийное руководство формированием советской интеллигенции в период строительства социализма (На материалах Центрального Черноземья). Воронеж, 1987.

17 Голдин В.И. Подготовка кадров социалистической интеллигенции в Северном крае (1928-1937 гг.) // История и культура Архангельского Севера в годы Советской власти: Сб. ст. Вологда, 1985, С. 119131.

18 Мунин А.Н. Север и художники. Вологда, 1964; Судакова О.М. Культурное строительство на Севере за 50 лет Советской власти. Архангельск, 1967; Архангельский ордена Трудового Красного Знамени лесотехнический институт им. В.В. Куйбышева за 50 лет. Архангельск, 1979; Рапопорт Ю.М. Осуществление экономической политики коммунистической партии в условиях Европейского Севера РСФСР (1917-1925 гг.). Л., 1984; Абакумов А.А. Начинали с ликбеза...(Из истории народного образования на Архангельском Севере 1917-1937 гг.). Архангельск, 1988; Пономарев Б.С. Литературный Архангельск. События, имена, факты (1920-1988). Архангельск, 1989.

19Очерки истории Вологодской организации КПСС (1895-1968) / Под ред. В.И. Другова, В.А. Белова, В.Ф. Гогулина и др. Вологда, 1969; Очерки истории Мурманской организации КПСС / Под ред. Р.К. Соколова. Мурманск, 1969; Очерки истории Архангельской организации КПСС / Под ред. Ф.В. Виноградова, А.Н. Аксенова, Н.Ф. Турина и др. Архангельск, 1970; Архангельская организация КПСС в цифрах (1917-1981). Архангельск, 1982; Хроника Мурманской организации КПСС: 18991985. Мурманск, 1985.

20 Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. Петрозаводск, 1973; Киселев А.А., Климов Ю.Н. Мурман в дни революции и гражданской войны. Мурманск, 1977.

стского движения на Севере была неоднозначной, далеко не всегда определялась социально-классовыми различиями.21

Уровень разработки любой научной проблемы в значительной мере определяется способностью исследователей обобщать итоги пройденного пути, определять степень изученности исторического явления, выявлять недостаточно разработанные грани проблемы и обозначать пути дальнейшего его осмысления. Данная проблема находит, как правило, отражение в работах историографического характера. В 1960-1970-х гг. историографический обзор истории интеллигенции советского общества 1917-1930-х гг. был представлен в основном в трудах историко-культурного плана. Однако в конце 1970-1980-х гг. сначала на уровне научных статей, а затем и в виде монографических исследований, начинает складываться собственная историография проблемы.22

В целом в 1960-1980-х гг. было опубликовано немало работ, выполненных с узкоклассовых позиций, где чрезмерно преувеличивались достижения партии в деле «завоевания» интеллигенции. Однако в ходе их изучения и анализа диссертант приходит к заключению, что именно исследователи 1970-1980-х гг. создали обширную базу данных для будущих исследователей, вплотную подошли к концептуальному переосмыслению целого ряда проблем, определили перспективы дальнейшего научного поиска.

Качественно новый период историографии отечественной интеллигенции берет свое начало с 1990-х гг. Отказ от коммунистической парадигмы общественного развития, сложившихся стереотипов, право на свободу слова открыли перед исследователями широкие возможности для всестороннего и непредвзятого изучения теории и истории отечественной интеллигенции. Это обусловило очередной взлет интереса исследователей к проблемам интеллигенции. Только за период 1990-2000 гг. по различным аспектам этой многогранной темы в свет вышло свыше 25 сборников статей, более 80 монографических трудов, было защищено более 100 кандидатских и 30 докторских диссертаций. Были опубликованы материалы свыше 30 научных конференций.23

Характерные особенности данного историографического периода не ограничиваются обширным массивом публикаций по обозначенной теме. В 1990-х гг. принципиально изменилась система организации научных исследований, обозначились качественно новые ориентиры в теоретико-методологическом осмыслении проблемы, обогатилась методика научного поиска, существенно

21 Овсянкин Е.И. Архангельск: годы революции и военной интервенции 1917-1920 гг. Архангельск, 1987; Голдин В.И. Контрреволюция на Севере России и ее крушение (1918-1920 гг.). Вологда, 1989.

22 Андрекж Г.П. Некоторые вопросы выдвиженчества в советской исторической литературе // Роль интеллигенции в построении и дальнейшем развитии социалистического общества в СССР. Л., 1978. Вып. 2. С. 44-51, Вып. 2; Пыстина Л.И., Осташко Т.Н., Лутохин И.А. Формирование интеллигенции в Сибири в период строительства социализма // Историография культуры и интеллигенции Советской Сибири. Новосибирск, 1978. С.148-168; Главацкий М.Е. Историография формирования интеллигенции в СССР. Свердловск, 1987.

23 Олейник О.Ю. Изучение проблем интеллигенции в 1990-е годы: справочно-библиографическая информация // Интеллигенция и мир. 2001. № 1. С. 91-100.

расширились источниковые возможности, в связи со снятием запретов на «нежелательные» темы стал более разнообразным спектр обсуждаемых проблем.

С разрушением командно-административной системы центр утратил «право на истину», в связи с чем в организации исследований существенно возросла роль регионов, что обусловило появление новых научных центров и положило начало укреплению внутрирегиональных и межрегиональных связей. Отметим, что в 1992 году сеть существующих научных центров пополнилась Межвузовским Центром Российской Федерации «Политическая культура интеллигенции, ее место и роль в истории Отечества», созданном на базе кафедры истории и культуры России Ивановского государственного университета. В результате активной деятельности ведущих центров заметно оживился научный диалог ученых, систематическими стали их форумы. За истекший период только на базе научных центров в Иваново и Екатеринбурге состоялось 28 научно-теоретических конференций всероссийского и международного уровня.

Сегодня, по сравнению с предыдущим периодом, заметно возрос диалог между исследователями смежных научных дисциплин, начал оформляться междисциплинарный подход, существенно обогатилась методика исследований, теория и история отечественной интеллигенции стала оформляться в самостоятельную область научного познания, именуемую «интеллигентоведение».

У современных ученых повышенный интерес вызывает история интеллигенции советского общества 1917-1930-х гг. Без внимания к данной проблеме не обходится ни одна конференция, ни один научный сборник. Однако процесс осмысления исследуемого объекта проходит чрезвычайно сложно и противоречиво, нередко под видом нового прочтения советского прошлого интеллигенции механически заимствуются концептуальные подходы, оформившиеся в Русском Зарубежье и западной исторической науке.

Вместе с тем за истекший период отечественная наука сделала значительный шаг вперед в концептуальном переосмыслении истории интеллигенции советского общества. Идет активный научный поиск, направленный на всесторонний объективный анализ советского прошлого интеллигенции. Сегодня уже на уровне солидных монографических изданий начинают успешно разрешаться многие исследовательские задачи, обозначенные отечественной историографией в 1970-1980-х гг. Нельзя не признать, что труды целого ряда авторов отличаются глубиной научного анализа проблемы, новаторскими подходами и оригинальными авторскими позициями.

Работами ряда ученых началось изучение интеллигенции как реального субъекта исторического процесса. Объектом специального исследования становятся ее мировоззренческие установки, идейно-политические и духовные искания. Начало взвешенному и всестороннему анализу идейно-политической дифференциации отечественной интеллигенции в 1917-1930-х гг. было положено работами А.В. Квакина и С.А. Красильникова.24 В середине 1990-х гг. сложная

24 Квакин А.В. Идейно-политическая дифференциация российской интеллигенции в период НЭПа. 1921-1927 гг. Саратов, 1991; Красильников С.А. Социально-политическое развитие интеллигенции

и противоречивая гамма взглядов и позиций художественной интеллигенции 1917-1930-х гг. нашла отражение в монографических исследованиях Э.Б. Ершовой и И.В. Купцовой.25 Трудами Э.Б. Ершовой и Г.С. Андриановой культурно-созидательная деятельность художественной интеллигенции начинает освещаться через призму самоценности интеллектуального труда.26

Объектом внимания исследователей становятся малоизученные сюжеты истории интеллигенции советского общества. Здесь, прежде всего, хотелось бы подчеркнуть значение работ В.Д. Зиминой и Ю.Д. Гражданова, И.А. Решето-вой, посвященных проблемам роли и места интеллигенции в антибольшевистском движении.2' В.А. Куманев, северный историк Ю.Ф. Лукин и ряд других исследователей в числе первых проложили путь для всестороннего изучения репрессивно-карательной политики властных структур и трагических судеб отечественной интеллигенции в 1930-х гг., выявлению и обобщению данных по истории сопротивления интеллигенции тоталитаризму.28

Практически впервые объектом специального изучения стали группы интеллигенции, облаченные властными полномочиями. В этом плане содержательны монографические труды Е.Г. Гимпельсона, В.П. Пашина и Ю.П. Свириденко, а также диссертация Н.В. Саранцева на соискание ученой степени доктора исторических наук, в которых выявляется социально-профессиональный и социокультурный облик партийно-советской номенклатуры.2

В контексте обобщения всего исторического пути отечественной интеллигенции, В.Р. Веселов положил начало взвешенному концептуальному переосмыслению опыта советского государства по формированию интеллигенции социалистического общества.30 В последнее десятилетие систематически появляются историографические труды, посвященные проблемам интеллигенции первых десятилетий советской власти.31

Характерной особенностью современного историографического периода являются попытки нового концептуального прочтения региональной тематики.

Сибири в 1917 - середине 1930-х гг.: Автореф. дис... д-ра ист. наук в виде науч. докл. Новосибирск, 1995.

25 Ершова Э.Б. Исторические судьбы художественной интеллигенции Белоруссии 1917-1941 гг. М., 1994; Купцова И В. Художественная интеллигенция России (размежевание и исход). СПб., 1996.

26 Андрианова Г.С. Художественная интеллигенция Урала. 30-е годы. Екатеринбург, 1992.

27 Зимина В.Д., Гражданов Ю.Д. Интеллигенция в политических процессах России начала XX века. Волгоград, 1999; Решетова Н.А. Интеллигенция Дона и революция. М., 1998.

21 Куманев В А. 30-е годы в судьбах отечественной интеллигенции: (Очерки). М., 1991; Лукин Ю.Ф. Из истории сопротивления тоталитаризму в СССР. М., 1992.

29 Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы 1917-1920 гг. М., 1998; Пашин В.П., Свириденко Ю.П. Кадры коммунистической номенклатуры: методы подбора и воспитания. М., 1998; Саранцев Н.В. Большевистская партийно-политическая элита: возникновение, становление, трансформация (начало 1900-х- конец 30-х годов): Дис... д-ра ист. наук. Саратов, 2002.

30 Веселов В.Р. Интеллигенция и провинция в исторической судьбе России. Кострома, 2001.

31 Олейник О.Ю. Советская интеллигенция в 30-е годы (теоретические, методологические и историографические аспекты). Иваново, 1997; Самарцева Е.И. Интеллигенция России в отечественной историографии (1917-90-е годы XX века): Дис... д-ра ист. наук. Тула, 1999; Главацкий М.Е. История интеллигенции России как исследовательская проблема: Историографические этюды. Екатеринбург, 2003.

Несомненный интерес представляет точка зрения В.Р. Веселова, А.А. Данилова, B.C. Меметова, которые предлагают рассматривать многообразное пространство российского государства как целостную социокультурную систему.32

Следует отметить, что проблема истории региональной интеллигенции первых десятилетий советской власти чрезвычайно активно обсуждается на всех научных конференциях. Однако она слабо представлена специальными исследованиями конкретно-исторического характера и ограничивается трудами немногочисленных авторов.

В современной исследовательской мысли Европейского Севера практически вплоть до конца 1990-х гг. преобладал функционально-ролевой подход к изучению интеллигентоведческой проблемы. В свете персонификации исторического процесса, анализа политических, социально-экономических и культурных процессов, проходивших в регионе, исследователи в той или иной степени поднимали проблемы северной интеллигенции, общественной значимости и результатов ее деятельности.33

Среди них следует особо выделить монографию В.И. Коротаева, в которой исследователь отмечает, что значительной части северной интеллигенции начала XX века была типична народническая интерпретация своей миссии, она видела смысл жизнедеятельности в служении народу и обществу. Однако, по справедливому утверждению В.И. Коротаева, смысл служения она понимала не как борьбу за абстрактные цели и ценности, а как широкую просветительскую деятельность и активное участие в созидательном процессе, направленном на преодоление культурно-экономической отсталости Севера. Следует также согласиться с позицией автора в том, что северная интеллигенция и представители местных органов управления, как правило, не являлись антагонистами. Их объединяла идея модернизации региона. Для освещения исследуемой темы значительный интерес представляет монография СИ. Шубина. Она дает представление о политике региональных органов управления в 1920-1930-х гг. В работе представлена социокультурная характеристика ряда видных представителей партийно-государственной номенклатуры Севера. На многие малоизвестные факты творчества и жизнедеятельности музыкальной и медицинской интеллигенции Севера проливают свет труды Г.С. Щурова.34

32 Данилов А.А., Меметов B.C. Интеллигенция провинции в истории и культуре России. Иваново, 1997; Веселое В.Р. Интеллигенция и провинция в исторической судьбе России. Кострома, 2001.

33 Коротаев В.И. Русский Север в конце XlX-первой трети XX века. Проблемы модернизации и социальной экологии. Архангельск, 1998; Шубин СИ. Северный край в истории России. Проблемы региональной и национальной политики в 1920-1930-е годы. Архангельск, 2000; Дранишников В.В., Манухин В.П., Дудакова Е.Ф. Очерки истории народного образования Кольского полуострова. Мурманск, 2001; Макаров Н.А. Николай Васильевич Чайковский. Исторический портрет. Архангельск, 2002; Воронин А.В., Федоров П.В. Власть и самоуправление. Архангельская губерния в период революции (1917-1920 гг.). Мурманск, 2002; История Коми с древнейших времен до конца XX века:

В 2 т. / Под ред. А.Ф. Сметанина. Сыктывкар, 2004.

34 Щуров Г.С. Архангельск-город музыкальный: В 4 т. Архангельск, 1995-1997; Он же. Профессора Северного государственного медицинского университета в 2000 году. Архангельск, 2001.

С конца 1990-х гг. на Европейском Севере появляется ряд специальных работ по истории интеллигенции.35 Из них наибольший интерес представляет докторская диссертация и монография Н.К. Гуркиной, посвященная анализу истоков становления и формирования северной интеллигенции на рубеже XIX-XX вв. Заслуживают внимания кандидатские диссертации, посвященные истории формирования отдельных профессиональных групп северной интеллигенции.

В регионе заметно активизировалось изучение так называемых «белых пятен» истории северной интеллигенции. В рамках крупной научной школы «Европейский Север в годы российской революции и гражданской войны», возглавляемой известным историком В.И. Голдиным, начинают анализироваться такие проблемы как: «интеллигенция и революция», «интеллигенция и антибольшевистское движение», «интеллигенция и эмиграция». Они позволяют принципиально по-новому взглянуть на роль и место региональной интеллигенции в политических процессах 1917-1920 гг.36 В последние годы заметно возрос интерес историков к теме карательной политики властных структур по отношению к жителям Европейского Севера и интеллигенции в частности.3

Вместе с тем диссертант приходит к выводу, что интеллигентоведение на Европейском Севере находится на стадии своего становления и здесь больше проблем, нежели решенных вопросов. По-прежнему единичны исследования, посвященные собственно интеллигенции, чрезвычайно узок круг проблем, поднимаемых в них.

Подводя итоги современного периода историографии, диссертант отмечает, что изучение истории интеллигенции советского общества 1917-1930-х гг. идет очень сложно. Практически ни по одной из обозначенных проблем нет единства взглядов. В осмыслении проблемы наряду с подлинно научными и новаторскими подходами соседствуют тенденциозные и политизированные оценки. На

35 Гуркина Н.К. Интеллигенция Европейского Севера России в конце ХГХ-начале XX веков. СПб., 1998; Малахов Р.А Провинциальное чиновничество Европейского Севера России 1918-1920-х годов. На материалах Архангельской и Вологодской губерний: Автореф. дис... канд. ист. наук. Вологда, 1999; Силин А.В. Учительство Европейского Севера в годы революции и Гражданской войны: Автореф. дис... канд. ист. наук. Архангельск, 2000; Перебинос Ю.А Провинциальное чиновничество Европейского Севера России 1930-х годов: Автореф. дис... канд. ист. наук. Вологда, 2000.

36 Голдин В.И., Тетеревлева Т.П., Цветное Т.П. Русская эмиграция ^в Норвегии. 1918-1940 // Страх и ожидания. Россия и Норвегия в XX веке / Под ред. В.И. Голдина, Й.П. Нильсена. Архангельск, 1997. С. 103-124; Голдин В.И. Россия в Гражданской войне. Очерки новейшей историографии. Архангельск, 2000; Осипов В.В. Земства Европейского Севера России в 1917-1920 гг. (на материалах Архангельской и Вологодской губерний): Автореф. дис... канд. ист. наук. Архангельск, 2000; Тетерев-лева Т.П. Северная российская эмиграция: генезис и адаптационные процессы 1918-1930-е годы: Дис... канд. ист. наук. Архангельск, 1997.

37 Овсянкин Е.И. Жестокая народная трагедия // Поморский мемориал. Книга памяти жертв политических репрессий / Отв. ред. Ю.М. Шперлинг, Т. 1. Архангельск, 1999. С. 3-14; Ханталин Р.В. Невольники и бонзы. Документальные очерки. Архангельск, 1999; Он же. Репрессии в Архангельск. 1937-1938. Документы и материалы. Архангельск, 1999; Миколюк О.В. Динамика политических репрессий на Мурмане // Ученые записки МГПИ. Исторические науки: Сб. ст. Вып. 2. Мурманск, 2001. С. 114-123; Шашков. В.Я. Спецпереселенцы на Мурмане. Роль спецпереселенцев в развитии производительных сил на Кольском полуострове (1930-1936 гг.). Мурманск, 1993; Упадышев Н.В. ГУЛАГ на Архангельском Севере: 1919-1953 годы: Монография. Архангельск, 2004.

современном этапе исследователи отдают предпочтение философскому анализу проблемы. Весьма незначительно количество трудов конкретно-исторического плана.

История интеллигенции советского общества 1917-1930-х гг. нашла отражение и в трудах представителей. Русского Зарубежья - Н.А. Бердяева, И.А. Ильина, П.Н. Милюкова, Н.С. Трубецкого и ряда других мыслителей.38 Характерными особенностями творческого наследия «российского рассеяния» являются: преемственность с дореволюционной научной школой; наложение на исследовательскую практику культурных традиций ареала проживания; малочисленность работ конкретно-исторического характера, во многом обусловленная узостью источниковой базы; анализ проблемы через призму личной судьбы. Из немногочисленных трудов конкретно-исторического характера заслуживает внимания 2-е издание «Очерков русской культуры» П.Н. Милюкова, где предприняты попытки отразить весь спектр взглядов российской интеллигенции в период революции 1917 года, проанализировать политику советской власти по отношению к интеллигенции, выявить интеллектуально-творческий потенциал советской интеллигенции.

В духовном наследии Русского Зарубежья региональная тема представлена в основном мемуарами и воспоминаниями. В научной литературе она находит лишь косвенное отражение. Проблема интеллигенции Европейского Севера России исследуемого периода частично освещена в двух работах историка СП. Мельгунова.39 В работе «Красный террор в России. 1918-1923 гг.» поднимается проблема репрессий против интеллигенции на «Красном Севере». Труд «Н.В. Чайковский в годы гражданской войны» дает некоторые представления об отношении северной интеллигенции к антибольшевистскому движению. В ней представлена деятельность антибольшевистских правительств Северной области в период пребывания Н.В. Чайковского в регионе. Обе работы отличаются крайне полярными оценками. Сугубо в негативных красках описывается деятельность большевиков, преувеличиваются масштабы красного террора. Автор явно симпатизирует представителям антибольшевистского движения и идеализирует Н.В. Чайковского. Несколько преувеличивается антибольшевистский потенциал северной интеллигенции.

С конца 1930-х гг. в контексте осмысления истории Советской России в целом к теме интеллигенции начинают обращаться западные исследователи. Однако вплоть до 1970-х гг. анализ заявленной проблемы рассматривался в основном в рамках так называемой «тоталитарной» школы историков, «сверху-вниз» и через призму полного неприятия советской власти. В интеллигентоведении

31 Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990; Он же. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990; Интеллигенция. Власть. Народ: Антология: Сб. ст. М., 1993; В поисках пути. Русская интеллигенция и судьбы России: Сб. ст. /Сост. и вступ. ст. И.А. Исаева. М, 1992; Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. 2-е изд. В 3 т. М, 1994; Федотов Г.П. О судьбе русской интеллигенции. М., 1991. 39 Мельгунов СП. Красный террор в России. 1918-1923 гг. М., 1990; Он же. Н.В. Чайковский в годы гражданской войны (Материалы для истории русской общественности 1917- 1925 гг.). Париж, 1929.

наиболее ярким выразителем этих взглядов в послевоенные годы являлся Р. Пайпс.40

В период хрущевской «оттепели» и разрядки международной напряженности 1970-х гг. среди западных исследователей начинается критический пересмотр «тоталитарной» модели истории, заметно возрастает интерес к исследованиям «снизу» - путем изучения социального опыта масс, различных общественных групп. Данный подход к изучению исторических проблем именуется за рубежом «ревизионистским». В рамках этого научного направления выходит в свет ряд работ по проблемам образования, культуры, социальной структуры советского общества, где авторы в той или иной степени затрагивают вопросы истории интеллигенции. Появляются исследования, где предпринимаются попытки во всем многообразии отразить политическую деятельность ряда лидеров большевизма, раскрыть в динамике эволюцию их взглядов. Среди них следует, прежде всего, назвать работы Ш. Фитцпатрик, С. Коэна.41

Современное наследие западных исследователей по-прежнему неравнозначно по своей научной значимости. С одной стороны, здесь присутствует стремление воссоздать реальную и непредвзятую картину истории советского государства и его интеллигенции. Сегодня стала шире и разнообразнее тематика исследований, впервые объектом специального изучения стали отдельные профессиональные группы советской интеллигенции, предпринимаются попытки выявить культурно-образовательные и статусные характеристики интеллигенции советского общества 1917-1930-х гг., начинают подниматься проблемы ее инакомыслия и сопротивления сталинскому режиму. Среди них следует выделить работы Д. Байрау, М. Левина, П. Кенеза, Ш. Фитцпатрик, Дж. Эдельмана и др.42 С другой стороны, на фоне распада СССР и отказа от марксистской парадигмы общественного развития обозначился поворот вправо, возросло число политизированных работ. Ярким проявлением неототалитарного подхода к изучению проблем российской интеллигенции являются работы Р. Пайпса, М. Бернштама, В. Страды.43

41 The Russian Intelligentsia. Ed. by R. Pipes. N.Y. 1961.

41 Fitzpatrick S. The Commissariat of Enlightenment: Soviet Organization of Education and the Arts under Lunacharsky, October 1917-1921. Cambridge, 1971; Fitzpatrick S. Education and Social Mobility in the Soviet Union. 1921-1934. Cambridge, 1979; Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888-1938. Нью-Йорк, 1973; М, 1988;

42 Fitzpatrick S. The Cultural front: Power and Culture in Revolutionary Russia. N.Y, 1992; Siegelbaum L.H. Soviet State and Society between Revolutions, 1918-1929. Cambridge, 1992; Эдельман Дж. Историческое значение русской гражданской войны //Гражданская война в России: перекресток мнений: Сб. ст. / Отв. ред. Ю.А. Поляков, Ю.Н. Игрицкий. М., 1994. С. 369-375; Левин М. Гражданская война: динамика и наследие // Там же. С. 265-279; Kenez P. The Prosecution of Soviet History //The Russian Review. Vol. 54.1995. P. 262-267; Байрау Д. Интеллигенция и власть: Советский опыт // Отечественная история. 1994. №2. С. 122-135.

43 Страда В. Реформа интеллигенции //Общественные науки и современность. 1993. № 3. С. 117-115; Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993; Он же. Русская революция: В 2 частях. М, 1994; Бернштам М. Стороны в гражданской войне. 1917-1922 гг. Проблематика, методология, статистика. М., 1992.

Диссертант солидарен с мнением Ю. Шеррер, которая отмечает, что на Западе «почти нет исследований местной интеллигенции; того, насколько интеллигенция в провинции и регионах отличалась от интеллигенции в столицах».44

Анализ степени научной разработанности проблемы позволяет прийти к выводу, что, несмотря на определенные достижения в изучении истории интеллигенции Европейского Севера России 1917-1930-х гг., заявленная тема практически не поставлена в качестве самостоятельной научной проблемы, северная интеллигенция первых десятилетий советской власти как социокультурная целостность не являлась объектом специального исследования.

В первой главе анализируется источниковая база исследования, которая достаточно обширна, разнообразна и представлена всем комплексом неопубликованных и опубликованных документов.

Большой массив составляют неопубликованные источники. Одной из центральных задач диссертанта являлся анализ истории интеллигенции Европейского Севера 1917-1930-х гг. с позиции социальной истории, или, как принято условно называть, «снизу - вверх». Необходимость выявления взглядов, мировоззренческих установок и социальной позиции северной интеллигенции во всем многообразии, потребность в изучении не только отношения власти к интеллигенции, но и интеллигенции к власти предопределили приоритеты при работе диссертанта в отечественных архивах. В связи с тем, что основной массив документов, где фиксируется вышеперечисленный спектр проблем, сосредоточен в фондах региональных архивов, им было отдано предпочтение. В свою очередь, из фондов центральных архивов страны была извлечена информация обобщающего и аналитического характера, а также сведения, не получившие отражения в документах региональных архивов.

Преобладающая часть документов по исследуемой теме сосредоточена в Государственном архиве Архангельской области (ГААО). Здесь содержатся документы всех государственных учреждений Архангельской губернии, Мурманского края (1917—1920гг.), Северного края (1929-1936 гг.), Северной области (1937 г.), Архангельской области (с конца 1937 г.). По заявленной теме в данном архиве использованы материалы 32 фондов.

Ценнейшая информация об общественно-политической позиции северной интеллигенции накануне и в период революции 1917 года содержится в фондах Архангельского губернского жандармского управления (ф. 1322), Архангельского губернского совета профсоюзов (ф. 218), Архангельского совета рабочих и солдатских депутатов (ф. 272). В протоколах общих собраний интеллигенции, уставах, стенограммах общественных организаций нашли отражение представления и надежды интеллигенции, ее видение перспектив политического и экономического развития страны и региона. О политике антибольшевистского правительства Северной области в 1918-1920 гг., о его взаимоотношениях с региональной интеллигенцией дают представление материалы фондов Архан-

44 Шеррер Ю. Русская дореволюционная интеллигенция в западной историографии // Интеллигенция в истории. Образованный человек в представлениях и социальной действительности: Сб. ст. М., 2001. С. 27.

гельского губернского земского собрания и губернской земской управы (ф. 1865), и Временного правительства Северной области (ВПСО) (ф. 1073).

В фондах ГААО сосредоточен большой массив документов по истории северной интеллигенции первых десятилетий советской власти. Наибольшую значимость для выявления путей обеспечения северных губерний квалифицированными специалистами, изучения динамики структурно-функциональных изменений интеллигенции, ее правового положения и деятельности представляют фонды Архангельского губернского, Северного краевого Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов и их исполнительных комитетов (ф. 352 и ф. 621), а также их отраслевых управлений и отделов. Важным источником для изучения процесса становления и развития системы подготовки высококвалифицированных кадров на Севере в конце 1920-1930-х гг. явились документы фондов высших учебных заведений.

Содержательная информация о мировоззренческих установках интеллигенции, ее социальной позиции и взаимоотношениях с местными органами управления была извлечена из стенограмм губернских и краевых съездов Советов, совещаний и конференций специалистов, имеющихся в фондах исполкомов, отдела управления Архангельского губисполкома (ф. 286), административного отдела Архангельского губисполкома (ф. 4097), Архангельского губернского совета профсоюзов (ф. 286), Северного краевого совета профсоюзов (ф. 713), а также недавно рассекреченного фонда прокуратуры Северного края (ф. 1224) и документов секретных отделов Архангельского губернского и Северного краевого исполкомов. Развернутые сводки, доклады и сообщения ОПТУ о политических настроениях различных групп населения, содержащиеся в вышеназванных фондах, позволяют выявить подлинное отношение интеллигенции к событиям, происходившим в стране и регионе в конце 1920-1930-х гг. В них же представлены сведения о принудительно-мобилизационных и репрессивно-карательных мерах против интеллигенции.

В государственных архивах Мурманской и Вологодской областей (последний включает в себя и весь комплекс документов бывшей Северо-Двинской губернии) просмотрены идентичные фонды и извлечена аналогичная с ГААО информация. В Государственном архиве Вологодской области (ГАВО) изучены материалы 12 фондов, в Государственном архиве Мурманской области (ГАМО) — 6 фондов.

Значимые для раскрытия изучаемой темы источники содержатся в Государственном архиве общественных движений и формирований Архангельской области (ГАОПДФ АО), бывшем партийном архиве Архангельской области, в котором сосредоточены документы партийных органов Архангельской губернии, Северного края, Архангельской области. Из данного архива использованы сведения, содержащиеся в 8 фондах. Непредвзятый и критический анализ материалов этого архива, сопоставление с информацией, извлеченной из других архивов, обеспечивают их репрезентативность и достоверность, позволяют воссоздать политику центра и регионов по отношению к интеллигенции.

Сопоставимая с ГАОПДФ АО информация извлечена из Вологодского областного архива новейшей политической истории (ВОАНПИ), бывшего партийного архива Вологодской области, где также представлены документы партийных организаций Северо-Двинской губернии. В данном архиве изучены документы 5 фондов.

Содержательная информация по теме исследования была извлечена из центральных государственных архивов страны. В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) изучены 2 фонда: «Общества северян по собиранию и изучению материалов о гражданской войне на севере Европейской части России» (ф. Р-5867) и «Всесоюзного комитета по делам высшей школы при СНК СССР» (ф. Р-8080). Особую ценность представили документы фонда Р-5867, созданного представителями северной эмиграции. В материалах указанного фонда содержится важная информация об отношении к большевикам и советской власти той части северной интеллигенции, которая в годы гражданской войны оказалась «по ту линию фронта».

В Центральном государственном архиве Российской Федерации (ЦГАРФ) также изучены документы 2 фондов и 5 описей - Наркомата труда РСФСР (ф. А-390) и Министерства просвещения РСФСР (ф. А-2306). Для раскрытия заявленной темы большой интерес представили сведения о состоянии интеллектуального потенциала в регионе, о деятельности профессиональных учебных заведений на Севере, о численности и образовательном уровне ряда профессиональных групп северной интеллигенции.

В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) изучался фонд ЦК ВКП(б) (ф. 17), в частности документы учетно-распределительного (оп. 34), организационно-распределительного (оп. 67) отделов, отдела агитации и пропаганды (оп. 60). Секретная переписка северных губернских комитетов партии с ЦК, отчеты и сведения (с грифом «секретно» и «совершенно секретно») о состоянии партийно-политической работы в регионе, анкетные данные на ответственных работников Севера существенно дополнили представления о взаимоотношениях региона с центром, позволили составить образовательную, профессионально-деловую и морально-нравственную характеристики северных управленцев.

В диссертации использованы все виды опубликованных источников. Законодательные акты советской власти дали возможность составить представление о политике государства по отношению к интеллигенции, о ее правовом положении. Беспристрастный анализ и новое прочтение официальных документов центральных и местных органов РСДРП(б)-РКП(б)-ВКП(б) и советского правительства, материалов съездов, совещаний, конференций партийных, советских и общественных организаций позволяют глубже вникнуть в суть государственной политики по отношению к интеллигенции, реконструировать механизм ее реализации, проследить в динамике их промежуточные и конечные результаты. Анализ трудов В.И. Ленина, И.В. Сталина, видных деятелей партии и государства, в том числе Н.И. Бухарина, Г.Е. Зиновьева, К. Радека, Л.Д. Троцкого, недоступных в советское время, дают возможность выявить специфику

индивидуальной интерпретации интеллигенции, путей ее формирования и методов взаимодействия власти с интеллигенцией.

Определенную значимость представляют тематические сборники документов, посвященные проблемам установления советской власти на Севере, развитию экономики и культуры в регионе. Содержащаяся в них информация не является самодостаточной, так как отражает преимущественно позитивный опыт. Она требует критического анализа и сопоставления данных с архивными сведениями. Однако информация, содержащая однозначный смысл, из них может быть извлечена. Из сборников документов, опубликованных в 1990-х гг., особую ценность представляет 3-томное издание «Поморского мемориала», куда вписаны имена всех жителей Архангельской губернии, необоснованно репрессированных в 1920-1950-х гг.4 Книга памяти жертв политических репрессий содержит ценные сведения о социальном происхождении, профессиональной принадлежности лиц, понесших незаслуженную кару. В ней указаны даты принятия решений и меры наказания. Использование методов исторической социологии позволяет выявить подлинные масштабы репрессий против интеллигенции в различные промежутки времени.

Самостоятельную группу источников представляют статистические материалы. В диссертации использованы 22 статистических сборника, в том числе 10 общесоюзных и республиканских. 7 из 12 сборников региональных материалов - это статистические переписи 1920-х гг., которые достаточно достоверны и репрезентативны. Из региональных статистических сборников извлечена обширная, сопоставимая с материалами архивных фондов, информация о динамике развития системы высшего и среднего профессионального образования, о численности учащихся в них и общем количестве выпускников, о структурных изменениях состава интеллигенции. Статистические публикации 1920-х гг. содержат также важную информацию о количестве политических выступлений интеллигенции против сложившегося порядка управления. Из общероссийской и республиканской статистики были извлечены дополнительные сведения об объекте исследования, получены данные, позволяющие выявить специфику развития данной общности в регионе на общероссийском фоне. Репрезентативность и достоверность данных, извлеченных из статистических сборников, обеспечивалась посредством их сопоставления с архивными сведениями и методом извлечения непротиворечивой и взаимодополняющей информации.

Отдельную группу источников составили периодические издания - центральные, краевые, областные, окружные газеты и журналы в числе 28 наименований (12 журналов и 16 газет). Из них 12 изданий, в том числе 2 журнала и 10 газет были изучены диссертантом посредством сплошного просмотра. Уникальность данного источника заключается в том, что он позволяет судить о малейших изменениях в политическом курсе руководства страны и местных вла-

45 Поморский мемориал. Книга памяти жертв политических репрессий: В 3 т. / Отв. ред. Ю.М. Шпер-линг. Архангельск, 1999-2002.

стей, о динамике настроений различных групп населения, об эмоциональном настрое времени.

Важной составной частью источниковой базы являются мемуары и воспоминания. В данном виде источника нашли отражение такие аспекты исследуемой темы, как интеллигенция в годы революции и гражданской войны, интеллигенция в условиях новой экономической политики. Для освещения изучаемой проблемы существенный интерес представляют воспоминания лидеров и идеологов «белого» движения, видных деятелей антибольшевистского правительства на Севере.46 Мемуары, написанные активными участниками событий, насыщены личными оценками, нередко чрезмерно политизированы. Однако сравнительный анализ содержащейся в них информации позволяет воссоздать политическую и социально-экономическую ситуацию в регионе в годы гражданской войны, выявить оттенки общественных настроений. В мемуарах также нашли отражение программные положения разнородного по социально-политическому составу антибольшевистского лагеря, представлена специфика взглядов конкретных лидеров.

Значительный интерес для освещения исследуемой проблемы имеют свидетельства иностранцев - участников интервенции на Севере.4' Их ценность заключается в том, что они содержат откровенные признания, приоткрывающие завесу на истинные причины интервенции, в них присутствует оценка событий и характеристика общественного поведения политизированной части северной интеллигенции. Своего рода взгляд со стороны, глазами представителей иной культуры позволяет выявить национальную и региональную специфику социокультурного облика отечественной интеллигенции.

В целом собранный автором фактический материал дал возможность диссертанту реконструировать процесс формирования интеллигенции Европейского Севера России в 1917-1930-х гг., выявить ее мировоззренческие установки и социальную позицию, обозначить динамику ее взаимоотношений с представителями региональных органов управления, воссоздать реальную картину исторического пути северной интеллигенции в первые десятилетия советской власти.

Во второй главе «Интеллигенция Европейского Севера России в период российской революции и гражданской войны. 1917-1920 гг.» выявляется социокультурный облик и общественно-политическая позиция региональной интеллигенции накануне и в период революции 1917 года, представлен анализ ее взаимоотношений с местными советскими органами управления и антибольшевистской властью региона в годы гражданской войны на Севере.

Диссертантом было выявлено, что на рубеже Х1Х-ХХ вв. северная интеллигенция представляла малочисленную группу общей численностью в 9,3 тыс.

46 Добровольский С.Ц. Борьба за возрождение России в северной области // Архив русской революции. В 22 т. Т. 3-4, М., 1991; Белый Север. 1918-1920 гг.: Мемуары и документы: В 2 вып. / Сост., авт. вст. ст. и коммент. В.И. Голдин. Архангельск, 1993.

41 Заброшенные в небытие. Интервенция на Русском Севере (1918-1919) глазами ее участников / Сост. В.И. Голдин, предисл. В.И. Голдина и Дж. У. Лонга. Архангельск, 1997.

человек. Ее удельный вес среди населения едва достигал 0,47%, что было в два раза меньше средних показателей по России. Педагоги, духовенство, медицинские работники являлись самыми многочисленньми группами. В то же время несколькими десятками человек были представлены инженеры, юристы, художественная интеллигенция. В ходе исследования диссертант приходит к заключению, что для северной интеллигенции, как и отечественной интеллигенции в целом, была характерна образовательная, профессиональная, социальная, духовно-нравственная, идейно-политическая и мировоззренческая разнородность. Вместе с тем в силу специфики путей и источников формирования, особенностей социокультурной среды, в которой проходил процесс формирования северной интеллигенции, она имела ряд отличительных особенностей. К 1917 году высшая школа на Севере была представлена единственным вузом -Вологодским молочно-хозяйственным институтом, в связи с чем преобладающая часть северной интеллигенции комплектовалась выпускниками средних и низших профессиональных школ, гимназий, реальных училищ, духовных учебных заведений. Специфическими путями обеспечения региона квалифицированными кадрами являлись приглашение специалистов из центральных районов страны и политическая ссылка.

Образовательный уровень северной интеллигенции был сравнительно невысок. Свыше 50% северных педагогов и архангельского духовенства имели образование ниже среднего, только 7,3% северной интеллигенции являлись специалистами высшей квалификации. В связи с малочисленностью дворянства в регионе традиционные группы северной интеллигенции пополнялись в основном выходцами из мещан, купцов, мелких чиновников, крестьянства и духовенства.

К отличительным особенностям внутреннего духовного мира преобладающей части представителей массовых профессиональных групп северной интеллигенции диссертант относит: приверженность сельской интеллигенции традиционализму; ориентация архангельской городской интеллигенции на систематический межкультурный диалог с представителями центральных районов и европейских стран; раскрепощенность духа, исторически обусловленная отсутствием крепостного права в регионе; дистанцирование от политической борьбы и приоритетную ориентацию на культурно-созидательную деятельность; стремление к диалогу с властью в деле созидания. Значительной части северной интеллигенции было также присуще чувство подвижничества и долга перед народом. Однако в отличие от народников, она свое предназначение видела не в борьбе за освобождение народа, а в повышении уровня его культуры, улучшении условий жизни путем реформирования общества.

В ходе анализа политических предпочтений интеллигенции региона диссертант пришел к заключению, что ее преобладающей части не был характерен радикальный тип сознания. Она не инициировала революцию 1917 года. Однако идеи и ценности, провозглашенные Февральской революцией, соответствовали социально-психологическим, мировоззренческим, общегражданским и личным установкам северной интеллигенции. Она, как и российская интеллигенция в целом, положительно отнеслась к наступлению демократического периода ре-

волюции. На волне общегражданского подъема возрастает социально-политическая активность интеллигенции. Она участвует в конструировании новых властных структур, вовлекается в политические партии и общественные организации.

Автор исследования устанавливает, что отношение северной интеллигенции к советской власти, которая утвердилась в регионе лишь к концу весны - началу лета 1918 года, было чрезвычайно разнородным. Одни поддержали новую власть, другие занимали выжидательную позицию, третьи встали в открытую оппозицию режиму. Выбор интеллигенции определялся множеством факторов и не был напрямую обусловлен социальным происхождением и материальным положением. Однако в целом лозунги большевиков не пользовались популярностью среди интеллигенции региона. Ее удельный вес в составе РСДРП(б) не превышал 3% против 10% в среднем по России. Вместе с тем преобладающее большинство северной интеллигенции, за исключением чиновников, духовенства и юристов г. Архангельска, не встало в открытую оппозицию советской власти, не приостановило свою профессиональную деятельность.

Анализ документальных источников позволяет диссертанту сделать вывод, что вышеобозначенный тип поведения северной интеллигенции был обусловлен множеством причин. Ведущими из них являлись: исторически сложившиеся социально-психологические установки северной интеллигенции; чувство профессионального долга; страх перед развязыванием гражданской войны, обеспокоенность будущим экономики и культуры страны, края; разрозненность и политическая пассивность сельской интеллигенции; репрессивно-карательная политика большевиков; всплеск антиинтеллигентских настроений в массах; надежда низкооплачиваемых слоев на улучшение своего положения.

В настоящей главе выявляется степень ответственности северной интеллигенции в развязывании гражданской войны в регионе, рассматривается государственная политика по отношению к ней в зоне действия советской власти, представлена динамика социальной позиции интеллигенции в 1918-1920 гг.

Диссертант отмечает, что в 1918-1920 гг. Европейский Север России стал ареной гражданской войны. Некогда единое социокультурное пространство региона раскололось на «Красный Север» в составе Вологодской, СевероДвинской и ряда южных уездов Архангельской губерний и «Белый Север», куда вошли преобладающая часть Архангельской губернии и Мурманский край. Анализ политических настроений северной интеллигенции накануне гражданской войны позволяет диссертанту констатировать, что они были дифференцированными, чаще склонялись не в пользу большевиков, однако преобладающая часть северной интеллигенции оказалась втянутой в данный катаклизм во многом помимо своей воли. Одной из ведущих причин, обусловивших превращение Севера в арену социального, военного и идейно-политического противостояния явился внешний фактор и, в частности, усилия антибольшевистски настроенной части интеллигенции из центральных районов страны и иностранная интервенция. Лишь под воздействием внешних сил на открытую конфронтацию

с советской властью решилась немногочисленная по составу радикально настроенная часть региональной интеллигенции.

В исследовании указывается, что на территориях, где функционировала советская власть, государственная политика по отношению к интеллигенции определялась совокупностью военно-политических, социально-экономических и идеологических задач, обозначенных большевиками. Они актуализировали спрос на интеллектуальный труд в обществе, выдвинули в качестве ближайшей перспективы проблему формирования качественно новой по своей идейно-политической сущности и мировоззренческим установкам социалистической интеллигенции. Анализ трудов лидеров партии и государства подводит диссертанта к заключению, что основными путями формирования «новой» интеллигенции должны были стать подготовка новых кадров в вузах и техникумах преимущественно из лиц рабоче-крестьянского происхождения и выдвиженчество. Последнее было обусловлено социально-экономическими и идейно-политическим причинами и первоначально рассматривалось как путь приобщения народных масс к управлению и средство демократизации государственного аппарата. В свою очередь, привлечение «старых» специалистов к культурно-созидательной деятельности в целом не рассматривалось большевиками как путь формирования социалистической интеллигенции, так как они считали, что преобладающее большинство интеллигенции дореволюционного поколения неспособно преодолеть свои классовые предрассудки и усвоить идеологию марксизма. Им предлагалось не идейное единение, а временный союз, что было обусловлено дефицитом кадров и малочисленностью интеллигенции рабоче-крестьянского происхождения.

В главе раскрывается процесс формирования интеллигенции на Севере, отмечается,- что в 1918-1920 гг. в исследуемом регионе численность учебных заведений, носивших статус вуза, возросла с 1 до 4, средних специальных учебных заведений - с 2 до 15, общее количество студентов утроилось. Однако большинство вузов, созданных в эти годы, не соответствовали своему формальному статусу. В связи с неподготовленностью основной массы трудящихся к восприятию курса высшей и средней специальной школы не претерпел существенных изменений социальный состав учащихся, не наблюдалось кардинальных перемен в организации и содержании учебно-воспитательного процесса. В целом в годы гражданской войны высшие и средние специальные учебные заведения региона не внесли существенного вклада в подготовку кадров нового поколения.

Изучение процесса выдвиженчества на Севере в 1918-1920 гг. позволяет констатировать, что данный путь решения кадровой проблемы приобрел особую значимость в системе советских государственных органов. Выдвиженцами был укомплектовано 70-85% состава губернских и уездных исполкомов, 90% -волисполкомов, 95% состава сельских советов, что существенно превышало средние показатели по России. Диссертант отмечает, что в регионе в указанные годы не оформилась система обучения выдвиженцев, они осваивали технологию управления в процессе практической деятельности.

Выявляя результативность данного пути комплектования интеллектуальной сферы, автор приходит к заключению, что он позволил решить политические задачи. Выдвиженцы обеспечили идейно-политическую поддержку существующему режиму. Некоторые выдвиженцы путем самосовершенствования и самообучения развивали в себе способности, необходимые для интеллектуальной деятельности. Вместе с тем, с точки зрения автора исследования, выдвиженчество периода гражданской войны не являлось действенным каналом формирования интеллигенции, так как значительная часть выдвиженцев не обладала знаниями и способностями, необходимыми для эффективного выполнения своих профессиональных задач. Более того, данный путь решения кадровой проблемы таил в себе значительный негативный потенциал. Военная обстановка, отсутствие в регионе четких представлений о сущности и механизме выдвижения, низкий уровень общеобразовательной и общекультурной подготовки выдвиженцев содействовали нивелировке демократического принципа выдвижения, укреплению вертикали власти, бюрократизации системы управления.

Анализ итогов привлечения «старых» специалистов позволяет утверждать, что они составляли основное ядро северной интеллигенции и были задействованы во всех сферах жизнедеятельности региона. На Севере, где наблюдался острейший социально-экономический кризис, практически на всем протяжении 1918-1920 гг. были мало представлены материальные стимулы включения интеллигенции в созидательный процесс. Ведущими методами воздействия на «старых» специалистов являлись обращение к их нравственным и патриотическим чувствам, превентивно-охранительные меры и принудительно-мобилизационные методы.

Рассматривая социальную позицию северной интеллигенции в годы гражданской войны, диссертант отмечает, что она была неоднозначной, не отличалась устойчивостью, нередко кардинально изменялась в зависимости от множества факторов конкретно-исторического и личностного плана. Однако к исходу гражданской войны взгляды северной интеллигенции и ее отношение к советской власти существенно трансформировались. Заметно ослаб ее оппозиционный потенциал, большинство интеллигенции приходит к мысли о безальтерна-тивности советской власти.

В ходе исследования было выявлено, что в 1918-1920 гг. общая численность лиц, занятых в сфере интеллектуального труда, на советском Севере возросла более чем в 3,5 раза и составила 21,8 тыс. чел. Концентрация и мобилизация всех ресурсов, в том числе интеллектуальных, явилась немаловажным фактором победы большевиков в гражданской войне. С другой стороны, в 1918-1920 гг. к интеллектуальной деятельности в регионе было привлечено значительное количество лиц, которых, по мнению диссертанта, нельзя отнести к интеллигенции. К ним автор исследования относит преобладающую массу выдвиженцев. Значительный приток в сферу интеллектуального труда лиц, не обладающих должной культурой, образованием и способностями, явился предпосылкой последующего кризиса власти в регионе, содействовал дальнейшему ухудшению социально-экономической ситуации.

В диссертации выявляется динамика численности северной интеллигенции на «белом» Севере, анализируются ее взаимоотношения с антибольшевистским правительством и иностранными участниками интервенции в регионе. Отмечается, что антибольшевистский режим окончательно утвердился в регионе 2 августа 1918 года и просуществовал до 19 февраля 1920 года. Территории, оказавшиеся под его началом, были объединены в административную единицу, именуемую Северная область. В течение первых двух месяцев антибольшевистский режим на Севере был представлен Верховным Управлением Северной области (ВУСО), с 9 октября 1918 года - Временным правительством Северной области (ВПСО).

Диссертант отмечает, что правительство Северной области до осени 1919 года пользовалось финансовой поддержкой союзнических держав, что позволяло поддерживать сложившуюся систему подготовки кадров. В ходе исследования было установлено, что в средних профессиональных учебных заведениях Севера ежегодно обучалось около 500 человек, что соответствовало дореволюционным показателям. Однако основным фактором, определявшим динамику структурно-функциональных изменений интеллигенции в регионе, становится беженство, которое имело волнообразный характер. Еще весной-летом 1918 года Север стал притяжением антибольшевистских сил страны, значительная часть которых была представлена интеллигенцией. Интенсивный приток в регион представителей интеллектуального труда наблюдался в период укрепления антибольшевистского режима. В результате к весне 1919 года численность интеллигенции в Северной области возросла в 2,5 раза. Ее ряды пополнились выходцами из бывших привилегированных сословий, заметно повысился образовательный уровень интеллигенции. Однако по мере нарастания кризиса антибольшевистского движения в регионе, и в частности с лета-осени 1919 года, начинается интенсивный выезд интеллигенции из региона за пределы страны, в результате которого к началу 1920 года ее численность сокращается в 1,5 раза.

В ходе изучения отношения северной интеллигенции к антибольшевистскому правительству диссертант приходит к заключению, что оно не было однозначным и эволюционировало во времени. К утверждению власти ВУСО значительная часть сельской интеллигенции отнеслась нейтрально. Среди тех, кто выразил свою позицию, оценки существенно разнились от восторженного отношения до полного неприятия. Вместе с тем проэсеровский состав ВУСО и его программа соответствовали социально-политическим установкам значительной части северной интеллигенции, и она потенциально была готова к диалогу с ним в случае, если власть обратит внимание на социально-экономические проблемы региона. Однако противодействие ВУСО со стороны правых сил и союзного командования, его неспособность воплотить в жизнь свои программные положения, постепенное свертывание демократических свобод, признание целесообразности террора обусловили дистанцирование северной интеллигенции от Верховного Управления и предопределили его падение.

9 октября 1918 года к власти пришло ВПСО, в правительстве произошла перегруппировка политических сил в пользу правых сил, а с назначением в январе

1919 года на пост генерал-губернатора области Е.К. Миллера начинают вырисовываться контуры военной диктатуры. С образованием ВПСО надежда на добровольное единение всех сил антибольшевизма и стабилизацию политической ситуации в регионе становится еще более иллюзорной, идейно-политическая дифференциация перерастает в открытую конфронтацию, острая партийно-политическая борьба проникает во все структуры управления. Шаг за шагом лагерь антибольшевизма теряет своих потенциальных союзников. Как следствие, нарастают деструктивные тенденции во всех сферах жизнедеятельности региона. К весне-лету 1919 года среди основной массы северной интеллигенции, осознавшей тщетность попыток примирить политиканствующие группы и направить власть в конструктивное русло, усиливаются аполитичные настроения, она концентрирует свои усилия на попытках приостановить распад и разложение экономики и культуры региона. Дистанцирование северной интеллигенции от власти и политики вызывает к жизни новый конфликт между политически активной и не политизированной группами интеллигенции, который постепенно приобретает характер противостояния между приезжей и местной интеллигенцией.

Отношение северной интеллигенции к представителям союзнических держав в регионе имело следующую динамику: в момент ввода иностранных войск в регион среди значительной части интеллигенции приход союзников ассоциировался с надеждой на преодоление социально-экономического кризиса в регионе. Однако вмешательство представителей союзного командования во внутренние дела страны и региона, преследование ими своих политических целей и экономических интересов вызывает среди северной интеллигенции сомнение в благородстве их намерений и разочарование.

К исходу гражданской войны отношение северной интеллигенции к антибольшевистскому режиму по-прежнему было дифференцированным. Вместе с тем значительная часть представителей традиционных групп северной интеллигенции приходит к мысли о допустимости восстановления советской власти. В свою очередь, наиболее непримиримые противники советской власти эмигрируют за рубеж.

В заключение отмечается, что в Северной области, как и в других зонах антибольшевистского движения, интеллектуальный потенциал региона не использовался должным образом и в большинстве случаев оказался невостребованным. Наиболее образованная и квалифицированная часть интеллигенции, преимущественно из числа временно оказавшихся в регионе, была увлечена политической борьбой. В свою очередь, преобладающее большинство северной интеллигенции не имело возможности принимать участие в деятельности реально значимых властных структур. Неумение и нежелание заручиться поддержкой интеллигенции не позволило лидерам антибольшевистского лагеря выработать единую идеологию и стратегию движения, преломить декларируемые лозунги в практическую плоскость, мобилизовать общественное мнение в свою пользу, что, в конечном счете, предопределило его поражение.

В третьей главе «Северная интеллигенция в условиях новой экономической политики» выявляются особенности взаимоотношений интеллигенции с региональными органами управления и специфика ее формирования в 1921-1927 гг. Отмечается, что государственная политика по отношению к интеллигенции и пути решения кадровой проблемы в регионе определялись рядом факторов: тяжелейшей социально-экономической ситуацией; кризисом власти; отсутствием на местах четких представлений о сущности НЭПа и механизме ее реализации; ограниченностью средств, обусловленной переводом регионов на самофинансирование; стремлением местных органов управления сохранить идейно-политический контроль над региональным сообществом и одновременно восстановить экономический потенциал путем частичного возврата к капиталистическим формам хозяйствования; востребованностью в интеллигенции, прежде всего, в ведущих отраслях народного хозяйства.

В исследуемый период на Севере продолжали сохраняться те пути решения кадровой проблемы в сфере интеллектуального труда, которые оформились в зоне действия советской власти в 1918-1920 гг. Вместе с тем несколько видоизменилась их роль. В начале 1920-х гг. были закрыты все учебные заведения, не соответствовавшие своему статусу. Первостепенной задачей профессиональных учебных заведений было признано повышение качества подготовки, что вызвало отказ от административного регулирования социального состава учащихся. В связи с децентрализацией системы управления и сокращением советского аппарата на Севере перестает быть актуальным выдвижение рабочих и крестьян в советские органы. Вместе с тем стремление удержать командные высоты в управлении экономикой содействует расширению масштабов выдвиженчества на административно-хозяйственные должности. Одновременно в ве-. дущих отраслях народного хозяйства и, прежде всего, в промышленности и сельском хозяйстве входит в практику выдвижение квалифицированных рабочих на интеллектуальные должности. Данная форма выдвижения называлась продвижением, а сами лица, выдвинутые на интеллектуальные должности, про-движенцами или специалистами-практиками. Диссертант выявляет, что к 1927 году выдвиженцами было укомплектовано 50% административно-хозяйственных должностей в высшем звене управления, 75% в среднем звене, удельный вес практиков среди инженерно-технических работников составил 33%, в сельском хозяйстве - 40%. Автор устанавливает, что в период НЭПа предпринимаются более действенные меры для повышения профессиональной компетентности выдвиженцев: восстанавливается демократический механизм выдвижения, вводится обязательная курсовая подготовка, совершенствуются формы практической подготовки, что способствует повышению эффективности данной формы решения кадровой проблемы. Особую значимость приобретает привлечение старых специалистов, обладающих знаниями и опытом работы в условиях рыночной экономики. В регионе их практически не коснулась безработица.

Анализ структурно-функциональных изменений в среде северной интеллигенции в 1921-1927 гг. показывает, что ее общая численность сократилась с 30,7 тыс. чел. до 21,9 тыс. чел., одновременно вдвое повысился образователь-

ный уровень. Социальный облик северной интеллигенции определяли «старые» специалисты. Среди педагогов различных типов образовательных учреждений они составляли 40-70%, в сельском хозяйстве - 60%, в промышленности - около 70%.

Как и в центральных районах страны, политика региональных органов управления по отношению к интеллигенции в первой половине 1920-х гг. характеризовалась некоторой либерализацией, переходом к более «мягким» формам взаимодействия с ней, сокращением масштабов репрессий. Диссертантом было выявлено, что в 1921-1925 гг. удельный вес интеллигенции среди лиц, подвергшихся политическим преследованиям, сокращается с 25 до 10%. Вместе с тем анализ конкретных форм вовлечения северной интеллигенции в культурно-созидательный процесс позволяет констатировать, что на Севере в первой половине 1920-х гг. принудительно-мобилизационные и превентивно-охранительные методы воздействия на интеллигенцию существенно преобладали над «мягкими» формами. Особенно отчетливо эта тенденция проявлялась в бывших зонах антибольшевистского движения, что было обусловлено опасениями по поводу идейного перерождения режима и недоверием к интеллигенции. В свою очередь, во второй половине 1920-х гг. в связи с активным участием северной интеллигенции в восстановлении экономического и культурного потенциала региона доверие представителей местных органов управления к интеллигенции возросло, и они были готовы перейти к более либеральной политике по отношению к ней. Однако с 1925 года претерпевает существенные изменения политика центра, вновь проявляется тенденция к централизации властных полномочий, усилению борьбы с инакомыслием, силовым методам воздействия на интеллигенцию, что явилось препятствием на пути к установлению диалоговых форм взаимодействия местных органов управления с северной интеллигенцией.

Изучение социальных установок и общественной позиции интеллигенции региона в период НЭПа свидетельствует об их многообразии и одновременно позволяет констатировать, что среди северной интеллигенции не были широко распространены идеи сменовеховцев о постепенном перерождении существующего режима, характерные для столичной интеллигенции. Вызвано это было, прежде всего, тем, что северная интеллигенция являлась свидетелем трагической судьбы той части реэмигрантов из числа отечественной интеллигенции, которые вернулась на родину по призыву идеологов сменовеховцев и вскоре оказались в северных лагерях принудительных работ. Главными причинами, способствовавшими включению северной интеллигенции в созидательный процесс, явились: трансформация ее взглядов по отношению к советской власти к исходу гражданской войны и то, что в 1921-1927 гг. социальные установки интеллигенции совпадали с интересами местных органов управления - и те и другие были ориентированы на мирную созидательную деятельность.

В четвертой главе «Интеллигенция Европейского Севера России в конце 1920-1930-х гг.» рассматривается сложная и противоречивая история северной интеллигенции и ее взаимоотношений с властью в обозначенный период.

Анализ трудов партийно-советских деятелей позволяет диссертанту констатировать, что государственная политика по отношению к интеллигенции в исследуемый период определялась двумя официально выдвинутыми положениями: курсом на форсированное строительство социализма, которое, по мнению И.В. Сталина, будет сопровождаться «обострением классовой борьбы по мере продвижения к социализму», и программой ускоренной модернизации страны в целях преодоления ее технико-экономической отсталости. Обозначенные приоритеты способствовали ускорению темпов и масштабов «вытеснения» дореволюционных специалистов, обострили проблему формирования «новой» социалистической интеллигенции и одновременно чрезвычайно актуализировали спрос на интеллектуальный труд в обществе.

Пути обеспечения Европейского Севера работниками интеллектуального труда определялись как идейно-политическими, так и социально-экономическими задачами. На Севере в исследуемый период предполагалось приступить к разработке и освоению богатых природных ресурсов, в широких масштабах организовать промышленное и культурное строительство. В соответствии с обозначенными перспективами в конце 1920—1930-х гг. на Севере идет процесс становления высшей школы, существенно расширяется сеть средних специальных учебных заведений. К концу 1930-х гт. в исследуемом регионе насчитывалось 10 вузов и 83 техникума. Общая численность учащихся возросла в вузах со 128 чел. до 6,6 тыс. чел., в техникумах с 4 тыс. чел. до 19,4 тыс. чел.

Одним из путей обеспечения региона квалифицированными кадрами дефицитных профессий стало приглашение специалистов из столичных центров. Данный путь решения кадровой проблемы приобрел значительные масштабы в Мурманском округе, где в указанный период система профессиональной подготовки специалистов практически не сложилась. В целом в исследуемый период регион за счет внешних источников получил около 5 тыс. специалистов.

Существенно возросли масштабы выдвижения и продвижения выходцев из народа на интеллектуальные должности. Продвижение было, прежде всего, продиктовано социально-экономическими задачами. В свою очередь, выдвиженчество актуализировалось в связи со стремлением власти отказаться от услуг дореволюционных специалистов и одновременно было связано с процессом кардинального обновления управленческих кадров, в ходе которого все приверженцы НЭПа заменялись сторонниками сталинской политики. Особые масштабы эта кампания приобрела в Вологодском районе, который специализировался на выпуске сельскохозяйственной продукции, и где значительное число советских чиновников выступало за продолжение политики НЭПа.

В ходе исследования было установлено, что спецификой региона являлись более замедленные темпы «вытеснения» дореволюционных специалистов, что было обусловлено острым дефицитом квалифицированных кадров и незавершенностью процесса становления системы высшего и среднего специального образования. На Севере практически вплоть до второй половины 1930-х гг. был востребован труд «старых» специалистов из числа местных жителей и административно-высланных. К середине 1930-х гг. удельный вес северной интелли-

генции дореволюционного поколения составлял: от 2 до 7% в советском аппарате, 12-13% - среди педагогов, более 20% - среди медицинских работников. Труд административно-высланных использовался в промышленности, сельском хозяйстве, системе высшего образования, ими было представлено 60% штатного состава Архангельского театра, более 20% среднего медицинского персонала в ряде районов. Безусловно, к концу 1930-х гг. количество «старых» специалистов среди интеллигенции региона заметно уменьшилось, но они не исчезли вовсе. Частично специалисты дореволюционного поколения оказали влияние на процесс формирования интеллигенции нового поколения.

В результате кадровой политики, направленной на обеспечение региона квалифицированными кадрами, общая численность работников интеллектуального труда в исследуемый период возросла до 54,5 тыс. чел., их удельный вес среди населения увеличился почти вдвое. Существенно изменился профессиональный состав северной интеллигенции. Почти в 3 раза возросла численность педагогов, специалистов сельского хозяйства, представителей художественной интеллигенции, в 6,3 раза - медицинских работников, в 10 раз - научных работников, почти в 18 раз - инженеров и техников. Объективно это способствовало возрастанию роли интеллигенции в жизни региона, создавало благоприятные предпосылки для реализации социально-экономических и культурных задач.

К концу 1930-х гг. образовательный и интеллектуально-творческий потенциал северной интеллигенции был в целом невысок. Более того, на рубеже 1920-1930-х гг. в связи с интенсивным пополнением ее рядов выдвиженцами он имел тенденцию к понижению. По подсчетам диссертанта из 19,4 тыс. чел., пришедших в интеллектуальную сферу в 1928-1932 гг., лишь 40-45% из них имели высшее и среднее специальное образование. В связи с несовершенством учебно-воспитательного процесса в вузах и техникумах сравнительно низким было и качество подготовки дипломированных кадров. Однако в регионе в 1930-х гг. постепенно начинали устраняться недостатки в работе высших и средних специальных учебных заведений, стало повышаться качество подготовки кадров, существенно сократились масштабы выдвиженчества, был взят курс на подготовку и переподготовку всех специалистов-практиков, преимущественно в высших и средних специальных учебных заведениях. В результате к концу 1930-х гг. на Севере в 6 раз возросло количество лиц, имеющих высшее образование, среди представителей массовых групп интеллигенции на 20-30% сократился удельный вес специалистов-практиков без образования.

Дал определенные результаты курс на ускоренную пролетаризацию учебных заведений. В исследуемые годы он предусматривал целую систему мер: увеличение удельного веса рабочих и крестьян (прежде всего, беднейших); систематическую чистку учебных заведений от так называемых «классово-враждебных элементов»; создание системы подготовки научно-педагогических кадров из числа трудового народа; усиление партийно-комсомольского влияния на обучаемых и обучающих; обеспечение идейно-политической направленности учебно-воспитательного процесса. На Севере к концу 1930-х гг. около 80% педагогов и студентов являлись выходцами из пролетарской среды. Среди интел-

лигенции нового поколения существенно возрос удельный вес идейно-убежденных сторонников советской власти. Вместе с тем анализ общественно-политических взглядов интеллигенции свидетельствует, что они, как и прежде, не отличались единообразием. Кроме того, в связи со слабой общеобразовательной подготовкой лиц пролетарского происхождения их численность в вузах и техникумах к окончанию учебы, как правило, сокращалась. Удельный же вес детей интеллигенции за счет этого повышался с 15-20% до 30-40%.

Рассматривая духовно-нравственный облик северной интеллигенции первого советского поколения, диссертант приходит к выводу, что он был чрезвычайно дифференцированным. К числу наметившихся тенденций автор относит: бескорыстное служение обществу, патриотизм, товарищескую взаимопомощь и взаимовыручку, коллективизм, подчинение власти и авторитетам, исполнительность, боязнь инициативы, более узкий культурный и мировоззренческий кругозор.

В настоящей главе представлена динамика взаимоотношений северной интеллигенции с властью в конце 1920-1930-х гг., выявлены масштабы политических репрессий против интеллигенции, обозначены результаты ее культурно-созидательной деятельности. Отмечается, что в соответствии с официальной идеологической парадигмой конца 1920-х гг. методы взаимодействия власти с интеллигенцией должны были носить дифференцированный характер. По отношению к дореволюционным специалистам было более рельефно выражено недоверие. Как следствие, считалось нравственно оправданным использование жесткого контроля и принудительно-репрессивных мер по отношению к ним. Они должны были отстраняться от сферы принятия властных решений и тех отраслей жизнедеятельности страны, которые были связаны с формированием общественного сознания. В свою очередь, интеллигенция нового поколения рассматривалась как опора власти и идейно-политический авангард общества. По отношению к «новой» интеллигенции предполагалось создание условий для продвижения по социальной и служебной лестницам, атмосферы доверия, вовлечение в сферу идеологии и управления.

В ходе исследования было установлено, что частично заявленная политика воплощалась в жизнь. Вместе с тем в реальной практике различия в отношении к интеллигенции двух поколений нередко стирались. В преобладающем большинстве случаев это происходило по инициативе центра и было обусловлено характером существующего режима, но нередко осуществлялось помимо его воли, по почину представителей региональных органов управления или самой общественности. В целом в конце 1920-1930-х гг. система взаимоотношений власти с различными социальными группами интеллигенции не имела существенных отличий и включала в себя комплекс поощрительных и принудительно-мобилизационных мер при явном преобладании последних.

На Европейском Севере, как и в других регионах страны, в 1930-х гг. постепенно повышалась заработная плата интеллигенции, использовались нравственные формы поощрения, однако материальное стимулирование не соответствовало интенсивности труда, а значимость морального нивелировалась общест-

венным недоверием к северной интеллигенции вне зависимости от ее социального происхождения. В исследуемый период военно-командные, принудительно-мобилизационные и превентивно-охранительные меры стали основными методами активизации культурно-созидательной деятельности интеллигенции.

Репрессии стали основным средством воздействия власти на все слои населения, в том числе и на интеллигенцию. Их применение решало целый комплекс задач. Политические преследования использовались как инструмент борьбы с так называемыми «классовыми врагами», способствовали укреплению личной власти И.В. Сталина, служили основным рычагом повышения производительности труда, являлись источником дешевой рабочей силы, применялись как средство «нравственного оздоровления» общества и аппарата управления. Данное явление преимущественно инициировалось сверху, однако его масштабы существенно возросли благодаря содействию снизу. На Севере, по сравнению с другими регионами страны, в 1928-1934 гг. террор против интеллигенции еще не приобрел широкомасштабного характера, что было обусловлено острым дефицитом квалифицированных специалистов. В полной мере репрессии развернулись лишь с середины 1930-х годов, после того как в регионе оформилась система профессиональной подготовки новых кадров. За период с 1935 до конца 1930-х гг. только в Архангельской области было необоснованно репрессировано около 3 тыс. представителей интеллигенции, что почти в 3 раза больше, чем за весь предыдущий советский период, и в 7 раз больше по сравнению с 1928-1934 гг.

Рассматривая социальную позицию северной интеллигенции в исследуемый период, диссертант устанавливает, что она не отличалась единообразием, определялась множеством факторов и не была напрямую связана с социальным происхождением, образованием и квалификацией. Как среди «старых» специалистов, так и среди интеллигенции нового поколения были те, кто проникался социалистическими идеями, и те, кто негативно относился к существующей политической практике. Значительная часть северной интеллигенции добросовестно выполняла свой профессиональный долг и дистанцировалась от политики. В то же время появился слой, который формально относился к профессиональным обязанностям, но проявлял общественно-политическую активность или только формально демонстрировал ее.

В исследуемый период северная интеллигенция не утратила способности противостоять существующему режиму. Пик оппозиционных настроений в ее среде наблюдается на рубеже 1920-1930-х гг. Они проявлялись в открытых протестах против свертывания НЭПа, противодействии политике коллективизации (предупреждение односельчан о предстоящем раскулачивании, сокрытие их имущества, расклеивание антисоветских листовок), выражении несогласия с политикой государства и местных органов управления, ходатайствах коллективов за репрессированных коллег, критических суждениях, открыто высказанных на общественных мероприятиях и в общении с рабочими. К концу 1930-х г. в связи с расширением масштабов репрессий оппозиция заметно ослабевает, однако не исчезает вовсе, а лишь принимает более «мягкие» или завуалирован-

ные формы: письма-прошения, уклонение от общественных мероприятий, обсуждение злободневных проблем в кругу близких, выражение собственной позиции в виде анекдотов, сатирических частушек и др.

Диссертант приходит к выводу, что в целом представителям региональных органов управления удалось добиться политической лояльности преобладающего большинства северной интеллигенции и вовлечь ее в реализацию собственных замыслов. Среди множества причин выделим основные: новое поколение интеллигенции воспринимало власть как свою, народную, которая открыла им доступ к образованию, создала условия для продвижения по служебной и социальной лестницам; многим импонировала политика власти по модернизации региона; харизма власти, представленная во взглядах северной интеллигенции из числа носителей традиционного сознания и, в частности, выходцев из крестьянства; потребность выживания в экстремальных условиях, в агрессивной по отношению к интеллигенции среде.

Таким образом, добровольно или по принуждению северная интеллигенция содействовала укреплению существовавшего политического режима, а ее активное участие в созидательной деятельности позволило за короткие сроки превратить Европейский Север в крупный промышленный, культурный, научный центр страны.

В заключении подведены основные итоги и выводы исследования.

На рубеже Х1Х-ХХ вв. интеллигенция Европейского Севера России представляла немногочисленную региональную группу отечественной интеллигенции, обладавшую рядом отличительных черт и особенностей, обусловленных спецификой развития в социокультурном пространстве региона.

На Европейском Севере, как и в целом по стране, первые десятилетия советской власти проходили под лозунгом создания качественно иной по социальному составу и идейно-политическому облику интеллигенции. В соответствии с официальными установками основными путями формирования советской интеллигенции были признаны подготовка кадров преимущественно из числа рабочих и крестьян в высших и средних специальных учебных заведениях и выдвижение выходцев из народа в сферу интеллектуального труда. В единичных случаях данная проблема решалась путем идейного перехода части интеллигенции дореволюционного поколения на позиции марксизма. В свою очередь в качестве временного союзника советской власти в культурно-созидательный процесс вовлекались «старые» специалисты. Однако на Европейском Севере процесс становления высшей школы и расширения системы среднего специального образования развернулся лишь в конце 1920-х гг., в связи с чем в регионе вплоть до второй половины 1930-х гг. был востребован труд «старых» специалистов. В силу острого дефицита кадров на Европейском Севере продолжали сохранять значимость те пути наращивания интеллектуального потенциала, которые оформились еще в дореволюционный период. Среди них: приглашение квалифицированных специалистов из центра и политическая ссылка. Таким образом, в исследуемый период процесс формирования северной интеллигенции советского общества осуществлялся как традиционными, так и новы-

ми путями, а также при тесном деловом взаимодействии представителей двух поколений, что создавало условия для сохранения преемственности между ними.

В исследуемый период интеллигенция Европейского Севера представляла самый быстрорастущий слой регионального сообщества. За период 1917-1930-х гг. общая численность работников интеллектуального труда в регионе возросла почти в 6 раз, ее удельный вес среди населения достиг 1,7% против 0,47% накануне 1917 года. По сравнению с началом XX века, численность инженерно-технических работников в регионе возросла с 60 чел. до 13 тыс. чел., в 66 раз увеличилось количество специалистов сельского хозяйства, в 11 раз - медицинских работников, более чем в 8 раз - представителей художественной интеллигенции, в 5 раз - педагогов. Среди северной интеллигенции появился слой научных работников. Увеличение численности интеллигенции объективно способствовало возрастанию ее общественной роли, явилось немаловажным фактором ускорения темпов социально-экономического и культурного развития региона. Вместе с тем в связи с незавершенностью организационной и содержательной перестройки системы высшего и среднего специального образования в регионе, а также в связи с широкими масштабами выдвиженчества среди региональных работников интеллектуального труда к концу 1930-х гг. был еще значителен удельный вес тех, кого по интеллектуально-творческим способностям сложно отнести к интеллигенции.

К концу исследуемого периода частично видоизменился социальный состав и идейно-политический облик интеллигенции региона. Практически исчезли выходцы из бывших привилегированных слоев, несколько сократился удельный вес детей интеллигенции, служащих, зажиточных слоев деревни. В свою очередь, возросла численность выходцев из рабочего класса и беднейшего крестьянства. Одновременно наметилась тенденция к унификации сознания интеллигенции. Количество идейно-убежденных сторонников советской власти среди северной интеллигенции заметно возросло. Однако, по мнению диссертанта, на Европейском Севере России к концу 1930-х гг. качественно иной тип интеллигенции не был создан. Для северной интеллигенции советского общества 1930-х гг., как и для представителей дореволюционного поколения, была характерна социальная и мировоззренческая разнородность.

Процесс оформления социально-психологических особенностей и сущностных черт какой бы то ни было общественной группы длителен сам по себе и не может быть ограничен рамками переходного состояния общества. По мнению диссертанта, к концу исследуемого периода процесс формирования интеллигенции советского общества как саморазвивающейся группы в регионе не был завершен. В связи с этим вряд ли будет правомерным на основе проведенного исследования выделять общее и особенное в типологических чертах интеллигенции двух эпох российской истории: дореволюционной и советской. Вместе с тем изучение заявленной темы позволяет провести сравнительный анализ дореволюционного и первого советского поколений интеллигенции региона и выявить некоторые общие и особенные тенденции.

К общим чертам дореволюционного и первого советского поколений северной интеллигенции диссертант относит: образовательную, профессиональную, социальную, мировоззренческую, идейно-политическую и морально-нравственную разнородность; демократический социальный состав; дистанцирование от политических проблем и приоритетную ориентацию на культурно-созидательную деятельность; признание возможности диалога с властью на ниве созидания; приверженность идее служения народу и обществу; толерантность; традиционализм мышления, характерный для части северной интеллигенции из числа сельского населения, сохранение традиций межкультурного взаимодействия с представителями других регионов страны и европейских государств (хотя в 1930-х гг. последнее было более типично для представителей инженерно-технических профессий). К числу существенных особенностей северной интеллигенции первого советского поколения следует отнести: более узкий культурный и мировоззренческий кругозор, подчинение власти и авторитетам, начало утраты раскрепощенности духа, выраженный коллективизм, бескорыстное служение обществу, боязнь инициативы. Одновременно среди северной интеллигенции становится менее выраженной народническая интерпретация своей миссии, она сблизилась с региональным сообществом, стала глубже и реальнее понимать его нужды, проблемы и запросы.

Репрессии как один из основных инструментов воздействия на интеллигенцию на Севере имели волнообразный характер, использовались для реализации комплекса идейно-политических и социально-экономических задач, а их масштабы в определенной степени зависели от степени обеспеченности региона квалифицированными кадрами. Первый пик пришелся на годы гражданской войны, и террор этого периода был направлен, прежде всего, против идейно-политических противников большевизма. Очередной пик репрессий, датируемый второй половиной 1930-х гг., коснулся всех социальных слоев и поколений северной интеллигенции и в первую очередь был обусловлен личными интересами И.В. Сталина, а также социально-экономическими целями власти.

Социальная позиция северной интеллигенции в исследуемый период была чрезвычайно дифференцированной, не отличалась статичностью и определялась множеством факторов конкретно-исторического и личностного порядка. Вместе с тем она имела следующую общую динамику: пассивно-негативное отношение к большевикам в 1917 году; признание безальтернативности советской власти к исходу гражданской войны; добровольный диалог с властью в сфере

экономики и культуры в период НЭПа; добровольное или вынужденное сотрудничество с политическим режимом конца 1920-1930-х гг.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Монографии:

1. Соколова Ф.Х. Интеллигенция Европейского Севера России в 1917-1941 годах: Монография. - Архангельск: Поморский гос. ун-т, 2003. - 22,4 п.л.

Статьи в научных журналах (в соответствии с перечнем ВАК):

2. Соколова Ф.Х. Власть и интеллигенция Европейского Севера в первые годы советской власти. К проблеме взаимоотношений // Вестник Поморского гос. ун-та. - 2002. - № 2. - 0,5 п.л.

3. Соколова Ф.Х. Интеллигенция Европейского Севера России о путях модернизации региона. Анализ взглядов на проблему в XX веке // Вестник Поморского государственного университета. Серия: гуманитарные и социальные науки. - 2003. - №1(3). - 0,7 п.л.

4. Соколова Ф.Х. Власть и интеллигенция Северной области в годы гражданской войны // Вопросы истории. - 2003. - № 12. - 0,7 п.л.

5. Соколова Ф.Х. Исторический опыт становления высшей школы на Европейском Севере России // Высшее образование в России. - 2004. - № 6. - 0,7 п.л.

6. Соколова Ф.Х. Власть и интеллигенция Европейского Севера России в годы новой экономической политики // Известия Российского гос. пед. ун-та им. А.И. Герцена. Серия: Общественные и гуманитарные науки. - 2004. - № 4(7). - 0,7п.л.

Статьи в научных сборниках:

7. Соколова Ф.Х. К вопросу об особенностях русской интеллигенции // XII Ломоносовские чтения: Сб. науч. трудов. - Архангельск: Поморский гос. ун-т, 2000. - 0,3 п.л.

8. Соколова Ф.Х. «Вехи» об интеллигенции и революции // XIII Ломоносовские чтения: Сб. науч. трудов. - Архангельск: Поморский гос. ун-т, 2001. - 0,3 п.л.

9. Соколова Ф.Х. Система подготовки кадров на Европейском Севере // Становление и стратегия развития профессионального образования в условиях Европейского Севера: Сб. докладов междунар. науч.-практ. конф. Архангельск, 20-24 июня 2001. - Архангельск: Архангельский гос. тех. ун-т, 2001. - 0,4 п.л.

10. Соколова Ф.Х. К проблеме формирования мировоззрения молодежи: исторический опыт и современность // Молодежь Севера: прошлое, настоящее, будущее: Сб. материалов конф. Архангельск, 27 октября 2000. - Архангельск: Изд-во «Боргес», 2001. - 0,1 п.л.

11. Соколова Ф.Х. Интеллигенция и судьбы народной культуры // Традиции народного искусства Севера России: Сб. ст. - Архангельск: Поморский гос. ун-т, 2001. - 0,5 п.л.

12. Соколова Ф.Х. Соловки в судьбах русской интеллигенции / Социокультурное пространство: инновации, глобальное и региональное измерение: Материалы X Соловецкого форума. Архангельск - Соловецкие острова, 6-9 сентября 2001. - Архангельск: РОД «Соловецкий форум», 2001. - 0,5 п.л.

13. Соколова Ф.Х. Общественно-политическая позиция интеллигенции Европейского Севера в 1917-1920 гг. // Интеллигенция и мир. - 2001. - № 2-3. - 0,5 п.л.

14. Соколова Ф.Х. К проблеме соотношения нравственных и интеллектуальных качеств интеллигенции: Материалы дискуссии // Интеллигенция и мир. - 2001. - № 2-3. - 0,3 п.л.

15. Соколова Ф.Х. Динамика численности и качественного состава интеллигенции на «Белом» Севере в 1918-1920 годах // Наука и бизнес на Мурмане: Научно-практический журнал. Серия: история и право. - 2002. -№ 1.-1,0 п.л.

16. Соколова ФХ Проблема интеллигенции и ее религиозности в русской исторической и философской мысли // Свеча-2000. Религия в гуманитарном измерении Баренцева региона: Сб. ст. Вып.1.. Ч.2 / Сост. и отв. ред. Е.И. Аринин. - Архангельск: Поморский гос. ун-т, 2001. - 0,7 п л.

17. Соколова Ф.Х. Размышляя об интеллигенции (Глазами участника дискуссии) // Интеллигенция и мир. - 2002. -№ 1-2. - 0,4 п.л.

18. Соколова Ф.Х. Влияние социокультурных факторов на формирование сознания интеллигенции Европейского Севера // Русская культура на рубеже веков: Русское поселение как социокультурный феномен: Сб. ст. / Под ред. Г.В. Судакова. - Вологда: Книжное наследие,

2002.- 0,6 п.л.

19. Соколова Ф.Х. Интеллигенция и Верховное Управление Северной области. К проблеме взаимоотношений // Гуманитарные исследования и гуманитарное образование на Европейском Севере: Сб. материалов межпунар. конф. Архангельск, 16-18 сентября 2002 / Отв. ред. В.И. Голдин. - Архангельск: Поморский гос. ун-т, 2002. - 0,5 п.л.

20. Соколова Ф.Х. Интеллигенция и общество: Теория. Методология. Историография // Рожденные временем: Сб. ст. / Отв. ред. Ю.П. Окунев. - Архангельск: Поморский гос. ун-т,

2003.-1,2 пл.

21. Соколова Ф.Х. Интеллигенция в прошлом и настоящем: к проблеме преемственности // Интеллигенция XXI века: тенденции и трансформации: Материалы XIV междунар. науч.-теор. конф. Иваново, 25-27 сентября 2003. - Иваново: Ивановский гос. ун-т, 2003. - 0,4 п.л.

22. Соколова Ф.Х. Власть и интеллигенция в конце 20-х - 30-х годах. Пути активизации культурно-созидательной деятельности интеллигенции Европейского Севера // XI междунар. Соловецкий форум: Сб. материалов / Отв. ред. Ю.Ф. Лукин. - Архангельск; Соловецкие острова: РОД «Соловецкий форум», 2003. - 0,7 п.л.

23. Соколова Ф.Х. Интеллигенция Европейского Севера России в Гражданской войне (1918-1920 гг.) // Гражданская война в России: региональные проблемы: Материалы науч. конф. Мурманск, 3-4 марта 2003. - Мурманск: Мурманский гос. пед. ун-т, 2004. - 0,4 п.л.

24. Соколова Ф.Х. К вопросу о роли Церкви и церковной интеллигенции в общественном развитии России // Интеллигенция и церковь: прошлое, настоящее, будущее: Материалы XV междунар. науч.-теор. конф., Иваново, 23-25 сентября 2004. - Иваново: Ивановский гос. ун-т,

2004.-0,Зп.л.

Тезисы докладов на всероссийских и международных конференциях

25. Соколова Ф.Х. Интеллигенция Русского Севера в 1917 году (Социально-психологический портрет) // Интеллигенция современной России: духовные процессы, исторические традиции и идеалы: Тезисы докл. XIII междунар. науч.-теор. конф. Иваново, 26-28 сентября 2002. - Иваново: Ивановский гос. ун-т, 2002. - 0,4 п.л.

26. Соколова Ф.Х. Гражданская война в судьбах интеллигенции Европейского Севера // Толерантность и власть: судьбы российской интеллигенции: Тезисы докл. междунар. конф. Пермь-Чусовой, 4-6 октября 2002. - Пермь: изд-во ПРИПИТ, 2002. - 0,3 п.л.

27. Соколова Ф.Х. Интеллигенция Европейского Севера (1917-1941 гг.). К современной историографии проблемы // Культура и интеллигенция России XX века как исследовательская проблема: Итоги и перспективы изучения: Тезисы докл. всерос. науч. конф., Екатеринбург, 30-31 мая 2003. - Екатеринбург: Уральский гос. ун-т, 2003. - 0,3 п.л.

Подписано в печать 18.01.2005. Формат 60x84 1/16. Бумага писчая. Тираж 100 экз. Объем 3,0 п.л. Заказ № 47.

Издательский центр ПГУ 163002, Архангельск, пр. Ломоносова, 6

х\|. ' -2435

2 г щр r

1"nr

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Соколова, Флера Харисовна

Введение 3-

Глава 1. Теоретико-методологические, историографические и источниковые основы исследования истории интеллигенции Европейского Севера России 1917—1930-х гг.

1.1. Теоретико-методологическая основа исследования 18

1.2. Историография отечественной интеллигенции и ее северной группы периода 1917-1930-х гг. 64

1.3. Источниковая база исследования 136-

Глава 2. Интеллигенция Европейского Севера России в период российской революции и гражданской войны 1917-1920 гг.

2.1. Социокультурный и политический облик северной интеллигенции накануне и в период революции 1917 года 158

2.2. Советская власть и интеллигенция Европейского Севера в годы гражданской войны 232

2.3. Особенности взаимоотношений интеллигенции с антибольшевистской властью Северной области август 1918 - февраль 1920 гг.) 282-

Глава 3. Северная интеллигенция в условиях новой экономической политики 335-

Глава 4. Интеллигенция Европейского Севера России в конце 1920-х- 1930-е гг.

4.1. Формирование и социокультурный облик северной интеллигенции советского общества- 413

4.2. Власть и интеллигенция в конце 1920-х - 1930-е гг. 485-556 Заключение 557-564 Список использованных источников и литературы 565-626 Приложения 627

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Соколова, Флера Харисовна

Актуальность темы обусловлена ролью и местом интеллигенции в социально-экономическом и культурном развитии мира и России в целом, Европейского Севера страны в частности, а также научной значимостью проблемы интеллигенции. Данная^ общность выполняет важнейшую социальную функцию. Она обеспечивает поступательное развитие социума, осуществляет культурный диалог представителей различных поколений и народов в пространстве и времени, ее деятельность охватывает все сферы жизнедеятельности общества.

На рубеже ХХ-ХХ1 вв. человечество вступило в принципиально новую полосу развития, которая характеризуется глобализацией экономических, социальных, политических и культурных процессов, колоссальными темпами и масштабами научно-технического прогресса, широким внедрением информационных технологий во все сферы жизнедеятельности общества. В этих условиях роль и общественная значимость интеллектуального труда в жизни всего мирового сообщества неизмеримо возросла. Вместе с тем в современной отечественной науке до сих пор не выработаны универсапьные подходы к осмыслению сущности интеллигенции и ее социального предназначения; Многие аспекты этой сложной проблемы являются предметом научных дискуссий. Вышеизложенное объясняет необходимость в создании научно-обоснованной концепции отечественной интеллигенции, успешное разрешение которой возможно лишь на основе всестороннего и комплексного анализа всей совокупности проблем теории и истории интеллигенции.

В современной историографии одной из наиболее дискутируемых проблем является история! отечественной: интеллигенции, советского периода.- Нередко она рассматривается с крайних позиций. Для исторической мысли советского периода была характерна определенная идеализация интеллигенции. В свою очередь, значительная часть представителей современной науки рассматривает данную проблему с нигилистических позиций; Потребность в ее объективном научном изучении актуализирует значимость обращения к истокам формирования интеллигенции советского общества, а именно к периоду 1917-1930-х гг., когда складывалась официальная концепция советской интеллигенции, определялись ведущие направления государственной политики по отношению к ней, шел процесс ее формирования.

Изучение истории интеллигенции первых десятилетий советской власти актуализируется и в связи с тем, что обозначенный период является переломным этапом в истории отечества, который сопровождался революционными катаклизмами и кардинальным переустройством всех сфер жизнедеятельности общества. Аналогичные процессы, противоположные по своей направленности, наблюдаются в России конца XX - начала XXI вв. В связи с этим анализ степени влияния социально-политической и экономической ситуации в стране на сферу профессиональной подготовки квалифицированных специалистов, взаимоотношения? интеллигенции с властью, ее социальную позицию и стратегию поведения в условиях переходного состояния общества имеет как научное, так и практическое значение.

Обращение к региональному аспекту исследования диктуется необходимостью определения роли и места интеллигенции конкретных территориальных образований в развитии страны в целом и провинции в частности. Изучение интеллигенции в социокультурном пространстве провинции открывает более широкие возможности для выявления общих черт и особенностей конкретных территориальных образований России, позволяет воссоздать целостную картину социальной истории страны. В современных условиях практическая значимость подобных исследований обусловлена поиском оптимальных форм взаимодействия центра с регионами.

Историография всякого крупного исторического явления оформляется тогда, когда данный событие или общественный процесс становится категорией прошлого. Однако первые попытки осмысления проблемы, как правило, предпринимаются современниками событий еще в рамках так называемого «источ-никового» периода, когда идет процесс накопления фактографического материала по исследуемому объекту. В связи с этим историографию любого крупного общественного явления можно разделить на два этапа: 1) этап зарождения и становления историографии проблемы, 2) этап непосредственной историографии проблемы. Характерными чертами первого этапа являются: общая постановка проблемы, первые попытки ее теоретического осмысления, фрагментарность, обсуждение узкого круга вопросов, имеющих непосредственное отношение к современности. На этом этапе к проблеме, как правило, обращаются не профессиональные ученые, а политики и общественные деятели. Работы чаще всего выполняются на основе эмпирических наблюдений и не имеют под собой солидной источниковой базы. Оценка событий вытекает из доминирующих ценностей той эпохи, когда событие произошло. На втором этапе появляется собственно тема исследования, идет процесс концептуального осмысления проблемы, определяются основные направления научного поиска, к исследованию объекта приступают профессиональные ученые, повышается уровень научного осмысления проблемы, расширяется источниковая база исследований, складываются научные методы сбора, анализа и интерпретации источников, утверждается относительно беспристрастная оценка исторического события.

Вместе с тем изучение отдельных аспектов заявленной темы, ставших уже историческим фактом, начинается еще в 1920-1930-х гг. В связи с этим процесс научного осмысления обозначенной проблемы можно разделить на два этапа: 1920-1930-е гг. - становление историографии проблемы; конец 1930-х -2000-е гг. - непосредственная историография проблемы. В свою очередь каждый из них внутренне неоднороден и имеет собственную периодизацию. На основе качественных изменений, происходивших в самой области научного познания, а именно, сложившихся теоретико-методологических подходов, уровня научного осмысления темы, круга изучаемых проблем, состояния источниковой базы, в рамках вышеназванных этапов можно выделить ряд периодов. Этап становления историографии проблемы органично распадается на два периода: а) 1920-е гг.; б) конец 1920-х — 1930-е гг. Непосредственная историография проблемы также прошла в своем развитии две стадии: 1) советскую, которую в соответствии с вышеизложенными критериями можно разделить на два периода: конец 1930-х- 1950-е гг., 1960-1980-е гг. и 2) постсоветскую.

В целом научная литература, прямо, а чаще косвенно, имеющая отношение к истории интеллигенции Европейского Севера России 1917—1930-х гг., достаточно представительна. Отдельные аспекты заявленной темы находят отражение в трудах северных историков, российских и зарубежных исследователей, работах представителей Русского Зарубежья. Вместе с тем, несмотря на определенные достижения в данном направлении, правомерно утверждение, что исследуемая тема практически вплоть до настоящего времени не являлась предметом специального научного анализа.

Цели и задачи исследования. Цель исследования состоит в том, чтобы, учитывая новейшие достижения современной науки и используя ранее недоступные источники, изучить и проанализировать процесс формирования интеллигенции Европейского Севера России в 1917-1930-х гг., на фоне широкого общественно-исторического контекста выявить и реконструировать динамику взаимоотношений интеллигенции с властью.

Достижение цели предусматривает реализацию следующих задач:

- провести историографический анализ проблемы, выявить степень ее изученности;

- выявить динамику политических репрессий против северной интеллигенции в исследуемый период;

Территориальные рамки исследования охватывают Архангельскую и Вологодскую губернии в границах 1917 года. Продиктовано это тем, что к началу исследуемого периода данные губернии представляли практически весь Европейский Север страны. Административно-территориальная структура региона менялась со временем. В 1918 году из состава Вологодской губернии выделилась и просуществовала до 1929 года как самостоятельная административная единица Северо-Двинская губерния. В 1921 году от Архангельской губернии отделились Мурманская губерния, а на основе ряда уездов Архангельской и Вологодской губерний была образована Коми автономная область. В 1929 году Архангельская, Вологодская, Северо-Двинская губернии и Коми автономная область составили административную единицу - Северный край, который просуществовал до декабря 1936 года. В свою очередь в период с декабря 1936 года по сентябрь 1937 года Архангельская, Вологодская и Северо-Двинские губернии были включены в единую административно-территориальную единицу, именуемую «Северная область». Таким образом, в 1917-1930-х гг. вышеназванные территории объединяла совместная историческая судьба, они имели общие социокультурные традиции и были взаимосвязаны культурно-хозяйственными интересами.

Фундаментальной основой диссертационного исследования стал социо-историко-культурный подход, в соответствии с которым интеллигенция рассматривалась в двух органически взаимосвязанных измерениях. С одной стороны, как социально-историческая реальность, неотъемлемая составная часть социума (мирового сообщества, страны, региона), видоизменяющаяся вместе с ней и одновременно представляющая собой сложную иерархическую саморазвивающуюся систему. С другой - как категория культуры, общность, неизбежно обладающая ценностями личностного, группового, общественного порядка и происхождения и одновременно являющаяся движущей силой в сфере духовного производства.

Автор решал поставленные задачи, руководствуясь принципами объективности, историзма, системности. Принцип объективности достигался рассмотрением всего многообразия научной литературы по исследуемой проблеме, поиском истины и стремлением следовать ей, отказом от политизированных суждений и выводов, изучением исторических персонажей со всеми их достоинствами и недостатками, путем научного осмысления совокупности документальных источников. При этом автор понимал, что любая истина относительна, особенно при осмыслении столь сложного многомерного феномена. Дело в том, что связи и взаимодействия, которым в исследовании уделялось приоритетное внимание, чрезвычайно изменчивы, их невозможно воссоздать с «фотографической» точностью. Кроме того, интеллигенция — не только общность, обладающая некими групповыми ценностями, но и совокупность множества личностей, имеющих свои взгляды, представления, убеждения, которые не поддаются тотальной типологизации. Исследование осложнялось и тем, что официальный советский источник, особенно периода 1930-х гг., далеко не всегда отражает объективную реальность. Реализуя принцип историзма, диссертант стремился осветить проблему с учетом конкретно-исторических условий развития региона, представлений и ценностей времени, в контексте истории страны первой трети XX века. Принцип системности обязывал исследовать историю интеллигенции Европейского Севера и как некую самодостаточную целостность, и во взаимосвязи с социально-экономическими, политическими и культурными изменениями в регионе, в стране и во всем мире.

В работе использованы три группы методов: общенаучные (исторический и логический, анализа и синтеза), специально-исторические (хронологически-проблемный, генетический, сравнительный, типологический), смежных наук (структурно-функциональный, статический, социально-психологический).

На основе хронологически-проблемного метода были выделены главные вехи становления интеллигенции в регионе в исследуемый период, обозначены и изучены основные проблемы в их последовательном развитии. Данный метод использовался и при анализе степени изученности проблемы. Историко-генетический метод помог в деталях воссоздать конкретику событий, проследить в динамике изменения, происходившие в стране и на Европейском Севере, в составе интеллигенции региона, в системе взаимоотношений интеллигенции с властью в исследуемый период. Путем использования исторических сравнительных параллелей осуществлялось сопоставление интеллигенции страны и исследуемого региона в различные хронологические промежутки, выявлялось общее и особенное в сущностных чертах и социокультурном облике региональной интеллигенции дореволюционного и советского поколений, устанавливались причинно-следственные связи. Данный метод позволил установить пространственно-хронологические закономерности и в системе взаимоотношений интеллигенции с властью. В исследовательской практике не потерял своей актуальности и типологический метод, который использовался при выявлении общих закономерных черт исследуемого объекта.

Стремление отразить внутренний духовный мир интеллигенции, ее мировоззренческие установки обусловили применение специфических методов познания действительности. К ним следует отнести метод ментального «измерения» истории, позволяющий взглянуть на культурно-исторические реалии первой трети XX века глазами современника, реконструировать те черты и особенности мировосприятия интеллигенции, которые были заложены обществом и культурой исследуемого периода. В работе был использован и метод моделирования исторического явления средствами логического структурирования, предложенный Ю.А. Вином.1 Обращение к данному методу было обусловлено необходимостью извлечения из источников скрытых явлений и информации. В частности, воспроизведение мыслительных моделей и мотивов поведения интеллигенции Европейского Севера 1930-х гг. осуществлялось путем конструирования пирамиды потребностей данной общности (в соответствии с теорией мотивации по А.Г. Маслоу"), которые в свою очередь выявлялись: а) на основе всесторонней и комплексной реконструкции социально-экономической, политической и культурной ситуации в регионе, б) путем изучения социального по

1 Вин Ю. Я. Моделирование исторического явления средствами логического структурирования и междисциплинарного исследования (По материалам отечественной историографии сельской общины последних десятилетий) // Проблемы исторического познания: Материалы между нар. конф. Москва. 19-21 мая 1996. M., 1999, С.141-151. Маслоу Л. Г. Мотивация и личность. СПб., 1999. ложения и социального статуса различных профессиональных групп интеллигенции.

Таким образом, используя комплекс аналитических положений, совокупность научных принципов и методов исследования; привлекая и интерпретируя многочисленные источники, диссертант стремилсяшоказать объективную картину становления и развития интеллигенции советского общества в регионе в изучаемый период.

Источниковая база диссертации достаточно широка и разнообразна. Ее детальный^ анализ будет представлен в самостоятельном разделе исследования. Здесь же отметим, что в работе над заявленной темой были использованы все виды опубликованных и неопубликованных материалов.

К опубликованным источникам, использованным в диссертации, относятся законодательные акты, официальные документы центральных и местных органов РСДРП(б) - РКП(б) — ВКГТ(б) и советского правительства, постановления; и распоряжения антибольшевистских правительств Европейского Севера периода гражданской войны, труды лидеров партии и видных государственных деятелей, материалы съездов, совещаний, конференций партийных, советских, общественных организаций и отдельных профессиональных групп интеллигенции, сборники документов, статистические и справочные издания, периодическая печать (газеты и журналы), мемуары участников событий, в том числе представителей северной эмиграции и свидетельства иностранцев.

Большой массив составляют документы и материалы, извлеченные из 8 отечественных архивов, 68 архивных фондов. Многие использованные документы введены в научный оборот впервые. Среди них особый интерес представляют материалы рассекреченных фондов Архангельского губернского и Северного краевого исполнительных комитетов, Северной краевой прокуратуры.

Значительная часть источников исследуемого периода отражает «дух времени» и несет на себе печать чрезмерно идеологизированной и политизированной эпохи, которая характеризовалась жесточайшей цензурой, замалчиванием недостатков, фальсификацией фактов, политикой унификации общественного сознания, что побуждало многих представителей северной интеллигенции утаивать истинное отношение к тем или иным явлениям общественной жизни. Вместе с тем использование метода сравнительного анализа, принципов непротиворечивости и взаимодополняемости источников позволяет обеспечить их репрезентативность и достоверность. В целом все многообразие документов и материалов, вовлеченных диссертантом в научный оборот, позволило решить поставленную задачу.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые на диссертационном уровне проведен комплексный и всесторонний анализ интеллигенции Европейского Севера периода 1917-1930-х гг., с позиции инновационных теоретико-методологических подходов переосмысливаются явления и процессы, происходившие в среде интеллигенции. Оригинальность авторского подхода заключается в том, что интеллигенция рассматривается как сложная многомерная социокультурная реальность, вследствие чего в центр исследования поставлены не только структурно-функциональные изменения, происходившие в составе интеллигенции, но и ее ценности, представления, мотивы, убеждения. Новизна диссертации заключается и в том, что в ней на примере конкретно-исторического исследования проанализированы взаимоотношения власти с интеллигенцией не только в прямой, но и в обратной последовательности: интеллигенция-власть. В диссертации впервые введены в научный оборот многие новые уникальные источники.

- в исторической ретроспективе исследованы пути, формы и методы обеспечения Европейского Севера России квалифицированными специалистами в досоветский период и в первые десятилетия советской власти, выявлена их количественная и качественная результативность, общие тенденции и своеобразные черты;

- впервые представлена динамика численности северной интеллигенции в 1917-1930-х гг., проведен анализ структурно-функциональных изменений в ее среде, который включает в себя: численность, социальный, профессиональный, образовательный и квалификационный состав, социально-статусные характеристики;

- впервые предпринята попытка изучить социальную позицию и мировоззренческие установки северной интеллигенции в 1917-1930-х гг., выявить их причинно-следственная обусловленность;

- исследованы в развитии характер и формы взаимодействия массовых групп интеллигенции с представителями региональных органов управления.

- впервые выявлены масштабы политических репрессий против интеллигенции Европейского Севера;

- в исследовании дан целостный системный историографический анализ формирования научных знаний по истории отечественной интеллигенции 1917—1930-х гг. в целом и ее северной группы в частности, представлена авторская периодизация историографии проблемы;

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем впервые с использованием новейших методологических подходов и методов исторического познания решается крупная научная проблема, до настоящего времени не являвшая предметом специального научного анализа в исторической науке. Настоящее исследование позволит внести определенный вклад в создание научно-обоснованной концепции отечественной интеллигенции в целом и интеллигенции советского общества в частности. В процессе исследования автором внесены новые представления в трактовку концепции интеллигенции советского общества и путей ее формирования.

Практическая значимость исследования заключается в том, что материалы, выводы и обобщения, содержащиеся в диссертационном исследовании, могут быть использованы при создании фундаментальных работ по истории России, отечественной интеллигенции, интеллигенции советского общества, по истории развития системы профессиональной подготовки кадров, а также обобщающих трудов по политологии и культурологии. Они имеют существенное значение для освещения истории Европейского Севера в целом, ее культуры и социальной истории в частности.

Методологические подходы, собранный материал, отдельные сюжеты, полученные результаты и выводы могут быть использованы при разработке лекционных курсов, спецкурсов, практикумов, факультативных занятий, а также при подготовке учебных и методических пособий по отечественной истории, истории отечественной и региональной интеллигенции, культурологии, политологии.

Апробация результатов исследования. Основные положения, научные результаты и выводы, полученные в ходе исследования, апробированы на Проблемном Совете и в Межвузовском Центре РФ «Политическая культура интеллигенции, ее место и роль в истории Отечества», в Уральском научном центре интеллигентоведения, рассмотрены и одобрены на заседаниях кафедр отечественной истории, государственного и муниципального управления Поморского государственного университета; представлены в 27 научных публикациях, в том числе: в монографии общим объемом 22,4 печатных листа; в 5 статьях, опубликованных в ведущих научных журналах и изданиях в соответствии с перечнем ВАК Министерства образования РФ, в 18 статьях в научных сборниках и 3 тезисах статей. Основные положения диссертации были изложены на 10 международных, 4 всероссийских и 4 региональных конференциях. Наиболее значимыми из них стали научные конференции международного и всероссийского уровня: «Социокультурное пространство: инновации, глобальное и региональное измерение» (Архангельск, 2001); «Интеллигенция современной России: духовные процессы, исторические традиции и идеалы» (Иваново, 2002); «Гуманитарные исследования и гуманитарное образование на Европейском Севере» (Архангельск, 2002); «Толерантность и власть: судьбы российской интеллигенции» (Пермь-Чусовой, 2002); «Русская культура на рубеже веков: Русское поселение как социокультурный феномен» (Вологда, 2002); «Культура и интеллигенция России XX века как исследовательская проблема: итоги и перспективы изучения» (Екатеринбург, 2003); «Интеллигенция XXI века: тенденции и трансформации» (Иваново, 2003); «Интеллигенция и церковь: прошлое, настоящее, будущее» (Иваново, 2004).

Цель и задачи исследования определили структуру работы. Работа построена по хронологически-проблемному принципу и состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Интеллигенция Европейского Севера России: формирование, динамика взаимоотношений с властью"

Заключение

На рубеже Х1Х-ХХ вв. интеллигенция Европейского Севера России представляла немногочисленную региональную группу отечественной интеллигенции, обладавшую одновременно рядом отличительных черт, обусловленных спецификой социокультурного пространства региона, в котором протекал процесс ее генезиса.

Для северной интеллигенции, как и отечественной интеллигенции в целом, была характерна образовательная, профессиональная, социальная, духовно-нравственная, идейно-политическая и мировоззренческая разнородность. К ее отличительным особенностям диссертант относит: демократический состав; сравнительно невысокий уровень образования; традиционализм мышления значительной части сельской интеллигенции; ориентацию городской интеллигенции на систематический межкультурный диалог с представителями центральных районов страны и европейских государств; приверженность демократическим принципам и раскрепощенность духа; толерантность; дистанцирование от политической борьбы и приоритетную ориентацию на культурно-созидательную деятельность, стремление к диалогу с властью в деле созидания; приверженность идеям подвижничества и служения народу.

К началу 1917 года интеллигенция Европейского Севера была неоднородна в плане идейно-политических установок, но радикальные устремления в ее среде не были ярко выражены. Для преобладающего большинства северной интеллигенции падение самодержавия явилось скорее неожиданностью. Однако цели и ценности, провозглашенные в феврале 1917 года, соответствовали ее устремлениям. В первой половине 1917 года на волне демократических лозунгов возрастает общественная активность северной интеллигенции, усиливается процесс ее политической дифференциации. Однако к осени 1917 года на фоне нарастания деструктивных тенденций политическая активность интеллигенции идет на спад, она концентрирует свое внимание на профессиональной деятельности.

К событиям октября 1917 года и установлению советской власти в регионе северная: интеллигенция отнеслась крайне неоднозначно. Вместе с тем среди преобладающей части северной интеллигенции идеи большевизма не пользовались популярностью. В то же самое время значительная часть региональной интеллигенции не была склонна и к открытому противодействию советской власти.

В гражданскую войну интеллигенция? Европейского Севера оказалась втянутой во многом помимо своей воли. Противоборствующие стороны были объективно заинтересованы в интеллектуальном насыщении своих движений и стремились заручиться поддержкой большинства северной интеллигенции. В условиях расколотого общества часть региональной интеллигенции неизбежно втягивалась в борьбу на стороне различных социально-политических сил, но преобладающее ее большинство стремилось дистанцироваться от политических проблем, испытывало тягу к стабилизации ситуации и мирной созидательной деятельности.

На Европейском Севере, как и в целом по стране, первые десятилетия советской власти проходили под лозунгом создания качественно иной по социальному составу, идейно-политическому облику и общественной позиции интеллигенции. В соответствии с официальными установками основными путями формирования советской интеллигенции были признаны подготовка квалифицированных кадров преимущественно из числа рабочих и крестьян в высших и средних специальных учебных заведениях и выдвижение выходцев из народа в сферу интеллектуального труда. В единичных случаях данная проблема решалась путем идейного перехода части интеллигенции дореволюционного поколения на позиции марксизма. В свою очередь в качестве временного союзника советской власти в культурно-созидательный процесс вовлекались «старые» специалисты.

Однако на Европейском Севере процесс становления высшей школы и расширения системы среднего специального образования развернулся лишь в конце 1920-х гг., в связи с чем в регионе вплоть до второй половины 1930-х гг. был востребован труд «старых» специалистов. Для сравнения отметим, что в столичных центрах политика привлечения «старых» специалистов к культуро-творческой деятельности начинает терять свою актуальность уже на рубеже 1920—1930-х гг. Одновременно на Европейском Севере в силу острого дефицита кадров продолжали сохранять значимость те пути наращивания интеллектуального потенциала, которые оформились еще в дореволюционный период. Среди них: приглашение квалифицированных специалистов из центра и политическая ссылка. В конце 1920-х — 1930-х гг. масштабы политической ссылки и высылки в регион существенно возросли. Таким образом, можно констатировать, что в исследуемый период на Европейском Севере процесс формирования северной интеллигенции советского общества осуществлялся как традиционными, так и новыми путями, а также при тесном деловом взаимодействии представителей двух поколений, что создавало условия для сохранения преемственности между ними.

Выдвиженчество как путь формирования советской интеллигенции было продиктовано социально-экономическими и идейно-политическими причинами и в первые месяцы советской власти рассматривалось как средство демократизации системы управления. Частично оно достигло своей цели. Определенная часть выдвиженцев оправдывала надежды представителей власти и обеспечила идейно-политическую поддержку существующему режиму. Следует также признать, что некоторые из них путем систематического обучения, самообразования и самосовершенствования приобретали способности, необходимые для выполнения интеллектуально-творческих функций.

Вместе с тем, по мнению диссертанта, выдвиженчество не может считаться эффективным каналом комплектования интеллигенции. Как правило, значительная часть выдвиженцев не обладала должными знаниями, культурой и способностями для эффективного выполнения профессиональных функций. Более того, уже в годы гражданской войны выдвиженчество начинает постепенно врастать в формирующуюся командно-административную систему. На рубеже 1920-1930-х гг. частично видоизменяется и его социальнополитическая направленность. Выдвиженчество актуализируется в связи с ускорением темпов вытеснения «старых» специалистов из общественно-значимых сфер и одновременно используется как средство замены в системе управления всех несогласных с личным режимом И.В. Сталина.

В исследуемый период интеллигенция Европейского Севера представляла самый быстрорастущий слой регионального сообщества. За период 1917-1930-х гг. общая численность работников интеллектуального труда в регионе возросла почти в 6 раз, ее удельный вес среди населения достиг 1,7% против 0,47% накануне 1917 года. (См. прилож. № 1.). Претерпел существенные изменения профессиональный состав интеллигенции. В 6 раз сократилась численность служителей клира, в 7,5 раза увеличилось число государственных управленцев, что содействовало бюрократизации системы управления. Но с другой стороны, в исследуемом регионе в 8,6 раза возросла общая численность представителей традиционных профессиональных групп интеллигенции. В ее рядах появились научные работники, в самостоятельную профессиональную общность оформились инженерно-технические работники и художественная интеллигенция. Рост численности северной интеллигенции объективно способствовал возрастанию ее роли в жизни региона, явился немаловажным фактором ускорения процесса экономической и культурной модернизации Европейского Севера.

В связи с тем, что формирование северной интеллигенции осуществлялось из разнородных социальных источников и различными путями, ее образовательный уровень не отличался однородностью. Вместе с тем его общая динамика имела следующую тенденцию: практически вплоть до начала 1930-х гг. в связи с расширением масштабов выдвиженчества и неразвитостью системы высшего и среднего специального образования интеллектуально-творческий потенциал северной интеллигенции имел тенденцию к понижению. Однако к концу 1930-х гг. в связи с тем, что в регионе завершается процесс становления системы профессиональной подготовки кадров, и складываются основные формы подготовки и переподготовки выдвиженцев, уровень образования интеллигенции региона начал повышаться. На Европейском Севере за исследуемый период общая численность лиц с высшим образованием возросла в 12,5 раз, на 20-30% сократился удельный вес лиц, не имеющих среднее образование.

К концу исследуемого периода частично видоизменился социальный состав и идейно-политический облик интеллигенции региона. Практически исчезли выходцы из бывших привилегированных слоев, несколько сократился удельный вес детей интеллигенции, служащих, зажиточных слоев деревни. В свою очередь, возросла численность выходцев из рабочего класса и беднейшего крестьянства. Одновременно наметилась тенденция к унификации сознания интеллигенции. Среди нее заметно возросло количество идейно-убежденных сторонников советской власти. Однако, по мнению диссертанта, на Европейском Севере России к концу исследуемого периода качественно иной тип интеллигенции не был создан. Для северной интеллигенции советского общества 1930-х гг., как и для представителей дореволюционного поколения, была характерна социальная, идейно-политическая и мировоззренческая разнородность. К концу 1930-х гг. 30-40% северной интеллигенции было представлено детьми интеллигенции и служащих, 60-70% - выходцами из рабочего класса и крестьянства. Среди интеллигенции региона продолжал сохраняться и слой политических оппонентов существующего режима, хотя существенно сократилась их численность, и претерпели изменения формы противостояния власти.

Политика региональных органов управления по отношению к северной интеллигенции вне зависимости от ее социального происхождения практически на всем протяжении исследуемого периода базировалась на военно-командных, принудительно-мобилизационных и превентивно-охранительных методах, что было обусловлено факторами объективного и субъективного порядка, общей политикой центра и местными условиями и, в частности, ограниченностью стимулирующих средств в регионе, низкой профессиональной компетентностью северных управленцев. Частичная либерализация политики по отношению к интеллигенции центральных районов страны, наблюдавшаяся в первой половине 1920-х гг., практически не коснулась интеллигенции региона. Страх идейного перерождения режима, образ нового антибольшевизма и иностранной интервенции побуждали региональную партийно-советскую номенклатуру проводить более жесткую политику по отношению к ней.

Репрессии как одни из основных инструментов воздействия на интеллигенцию Севера имели волнообразный характер, использовались для реализации комплекса идейно-политических и социально-экономических задач, а их масштабы в определенной степени зависели от степени обеспеченности региона квалифицированными кадрами. Первый их пик пришелся на годы гражданской войны, и террор этого периода был направлен, прежде всего, против идейно-политических противников большевизма. Очередной пик репрессий, датируемый второй половиной 1930-х гг., коснулся всех социальных слоев и поколений северной интеллигенции и, в первую очередь, был обусловлен личными интересами И.В. Сталина, а также социально-экономическим целями власти.

Социальная позиция северной интеллигенции в исследуемый период была чрезвычайно дифференцированной, не отличалась статичностью и определялась множеством факторов конкретно-исторического, группового и личностного порядка. Вместе с тем она имела следующую динамику: пассивно-негативное отношение к большевикам в 1917 году; признание безальтернатив-ности советской власти к исходу гражданской войны; добровольный диалог с властью в сфере экономики и культуры в период НЭПа; добровольное или вынужденное сотрудничество с политическим режимом конца 1920-1930-х гг.

Несмотря на различия во взглядах и социальной позиции, основная масса северной интеллигенции приняла участие в реализации социально-экономических и культурных планов существующего режима, чем вольно или невольно содействовала его укреплению. Причин тому множество. Значительная часть интеллигенции нового поколения воспринимала власть как свою народную, которая открыла им доступ к образованию, создала условия для продвижения по служебной и социальной лестнице. Одновременно интеллигенции Европейского Севера были глубоко понятны и близки идеи святости, величия и процветания государства, служения отечеству, обществу и народу, которые были широко представлены в идеологических постулатах большевизма. Сближению северной интеллигенции с советской властью содействовала также социально-экономическая и культурная политика советского государства. При всей жестокости режима в конце 1920—1930-х гг. в регионе ускоренными темпами шел созидательный процесс, начинали разрешаться социальные и культурные проблемы, претворялись в жизнь многие модернизационные проекты, предложенные интеллигенцией еще на рубеже Х1Х-ХХ вв., Европейский Север превращался в крупный промышленный, культурный и научный центр страны.

Список научной литературыСоколова, Флера Харисовна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Архивные документы Вологодский областной архив новейшей политической истории (ВОАНПИ) Ф. 2. Северо-Двинский губком ВКП (б)

2. On. 1. Д. 2028. Ф. 5. Северо-Двинский окружком ВКП (б) On. 1. Д. 109.

3. Ф. 1853. Вологодский губернский комитет ВКП (б) Оп. 13. Д. 5.

4. Ф. 1855. — Вологодский окружной комитет ВКП (б)

5. Оп. 1.Д. 46, Д. 58, Д. 207. Ф. 1858. Вологодский городской комитет ВКП (б) Оп. 2. Д. 377.

6. Государственный архив Архангельской области (ГААО) Ф. 71. Трест «Северолес»

7. On. 1. Д. 1649, Д. 2966. Оп. 9. Д. 11, Д. 34, Д. 39, Д. 166. Ф. 98. Архангельский государственный медицинский институт

8. On. 1. Д. 1. Д. 6. Д. 185. Ф. 106. Северное краевое земельное управление Оп. 3. Д. 55, Д. 91, Д. 93, Д. 148, Д. 269. Оп. 7. Д. 20, Д. 68. Оп. 12. Д. 116, Д. 116а. Ф. 218. - Архангельский губернский совет профсоюзов

9. Оп. 2. Д. 3, Д. 5, Д. 8, Д. 11, Д. 22, Д. 29, Д. 67, Д. 87, Д. 91, Д. 95, Д. 100, Д. 109, Д. 113, Д. 194, Д. 232, Д. 235, Д. 251, Д. 636,

10. Д. 650, Д. 726, Д. 764, Д. 765, Д. 770, Д. 794, Д. 923, Д. 941, Д. 950, Д. 959, Д. 983, Д. 991, Д. 993, Д. 1100, Д. 1142, Д. 1240, Д. 1300, Д. 1342. Оп. 3. Д. 3. Оп. 9. Д. 991.

11. Ф. 272. Архангельский совет рабочих и солдатских депутатов. 1917-1918 гг. Оп.1. Д. 6, Д. 18, Д. 19, Д. 29, Д. 36, Д. 43, Д. 62, Д. 71.

12. Ф. 273. — Отдел народного образования Архангельского губисполкома

13. Оп. 1. Д. 2, Д. 6, Д. 68, Д. 81, Д. 103, Д. 174, Д. 232, Д. 330, Д. 321, Д. 355, Д. 410, Д. 416, Д. 424, Д. 480, Д. 502, Д. 504, Д. 510, Д. 526, Д. 527, Д. 543, Д. 570, Д. 592, Д. 634, Д. 636.

14. Ф. 286. Отдел управления Архангельского губисполкома

15. Оп. 1. Д. 21, Д. 67, Д. 152, Д. 226, Д. 272, Д. 508, Д. 510, Д. 522, Д. 616, Д. 618. Д. 718. Д. 846.Д. 916.

16. Ф. 603. Северный краевой совет народного хозяйства ВСНХ РСФСР 1929-1932 гг. Оп. 1. Д. 339, Д. 344, Д. 347, Д. 357, Д. 370.

17. Ф. 608. Комитет содействия малым народностям Севера1. On. 1. Д. 86.

18. Оп. 3. Д. 22, Д. 24, Д. 36, Д. 50, Д. 98, Д. 111, Д. 116, Д. 189, Д. 200, Д. 264, Д. 274, Д. 320, Д. 336, Д. 337, Д. 373, Д. 378, Д. 388, Д. 391, Д. 398, Д. 402, Д. 417.

19. Ф. 659. Северная краевая комиссия ЦК-РКИ Оп. 2. Д. 1173, Д. 1175.

20. Ф. 713. Северный краевой совет профсоюзов

21. On. 1. Д. 17, Д. 29, Д. 100, Д. 105, Д. 201, Д. 284, Д. 291, Д. 332, Д. 335, Д. 410, Д. 411, Д. 524, Д. 1070, Д. 1403, Д. 1518, Д. 1562, Д. 1692. Оп. 3. Д. 1.

22. Ф. 739. Архангельский государственный педагогический институт On. 1. Д. 1.

23. Ф. 1073. Верховное управление Северной области On. 1. Д. 30, Д. 37.

24. Ф. 1196. Северное краевое статистическое управление

25. On. 1. Д. 829, Д. 1078, Д. 1147, Д. 4789, Д. 4797, Д. 4808, Д. 4810, Д. 4873.

26. Ф. 1224. Прокуратура Северного края Оп. 2. Д. 14. Оп. 4. Д. 2, Д. 12.

27. Оп. 7. Д. 33, Д. 97, Д. 136.

28. Оп. 8. Д. 11, Д. 65, Д. 711, Д. 716, Д. 1504, Д. 2027, Д. 2086, Д. 2111, Д. 2113, Д. 2241, Д. 2243. Ф. 1322. Плановая комиссия Севкрайисполкома

29. Оп. 1. Д. 471, Д. 472, Д. 496, Д. 651, Д. 659, Д. 663, Д. 964, Д. 1203, Д. 1275.

30. Ф. 1323. — Архангельское губернское жандармское управление Оп.1. Д. 510.

31. Ф. 1474. Управление театрально-зрелищными предприятиями Северного края Оп. 1. Д. 13, Д. 23. Оп. 2. Д. 21.

32. Ф. 1475. Онежский колхозно-совхозный театр Оп. 1. Д. 1.

33. Ф. 1683. Архангельская Промышленная академия им. В.В. Куйбышева Наркомата лесной промышленности СССР Оп. 2. Д. 1,Д. 6, Д. 14, Д. 48. Ф. 1734. - Северный краевой отдел здравоохранения

34. Ф. 1892. Статистическое управление Архангельского областного ЦСУ СССР Оп. 1. Д. 683.

35. Оп.З. Д. 119, Д. 121, Д. 172. Оп. 8. Д. 72, Д. 76, Д. 85. Ф. 1936. Архангельский горисполком

36. Оп. 9. Д. 256. Ф. 2069. Вольное экономическое общество Оп. 1. Д. 11.

37. Ф. 2618. Архангельский городской отдел народного образования Оп. 1. Д. 137.

38. Ф. 2838. — Отдел народного образования Северного крайисполкома

39. Государственный архив Вологодской области (ГABO) Ф.34. Вологодское губернское земское собрание и земская управа Оп.1. Д. 3498.

40. Ф. 53. Отдел управления Вологодского губисполкома. 1918-1923 гг.

41. Оп.1. Д. 9, Д. 10, Д.11, Д. 47, Д. 48, Д. 49, Д. 54, Д. 63, Д. 84, Д. 131, Д. 183, Д. 214, Д. 242, Д. 261, Д. 479, Д. 482, Д. 606, Д. 691, Д. 726. Оп. 3. Д. 34.

42. Ф. 79. Вологодский пролетарский университет Оп. 1. Д. 6.

43. Ф. 111.- Отдел народного образования Вологодского губисполкома

44. On. 1. Д. 1390. Ф. 294. — Вологодский губернский совет профсоюзов On. 1. Д. 10, Д. 11, Д. 774, Д. 889, Д. 1231. Оп. 7. Д. 1.

45. Ф. 378. Вологодский окружной отдел народного образования. 1929-1930 гг. On. 1. Д. 92.

46. Ф. 585. — Вологодский исполком губернского совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. 1917-1929 гг.

47. On. 1. Д. 19, Д. 153, Д. 155, Д. 172, Д. 507, Д. 510, Д. 521, Д. 525, Д. 538, Д. 575, Д. 585, Д. 588, Д. 588а, Д. 5886, Д. 651, Д. 651а, Д. 661, Д. 852.

48. Оп. 2. Д. 22, Д. 68, Д. 71, Д. 73, Д.125, Д. 153, Д. 155, Д. 163, Д. 220, Д. 223, Д. 235, Д. 293, Д. 301а, Д. 333, Д. 368, Д. 510, Д. 585. Оп. 3. Д. 1.

49. Ф. 1703. Вологодское областное статистическое управление Оп. 8. Д. 858, Д. 859, Д. 860, Д. 867, Д. 1205, Д. 1265. Ф. 1822. - Вологодский отдел народного образования

50. On. 1. Д. 101, Д. 116. Ф. 1827. Вологодский областной драматический театр On. 1. Д. 23.

51. Ф. 2663. Вологодский государственный ветеринарный институт Оп. 2. Д. 28.

52. Ф. 2688. Вологодский областной отдел по делам искусств On. 1. Д. 1.

53. Государственный архив Мурманской области (ГAMO)

54. Ф. 88. Мурманский губернский совет рабочих, крестьянских,красноармейских и рыбацких депутатов и его исполнительный комитет On. 1. Д. 4, Д. 34, Д. 81, Д. 85, Д. 88, Д. 102, Д. 174, Д. 177, Д. 239, Д. 255, Д. 281, Д. 282.

55. Ф. 108. Мурманский губернский совет профсоюзов

56. Ф. 181. — Мурманский окружной совет профсоюзов

57. On. 1. Д. 1, Д. 1г, Д. 10, Д. 36. Ф. 213. Плановая комиссия Мурманского окружного исполнительного комитета

58. On. 1. Д. 27, Д. 266, Д. 268, Д. 269, Д. 841. Оп. 2. Д. 1, Д. 1в, Д. 4, Д. 12, Д. 15, Д. 16, Д. 27, Д. 266. Ф. 405. -Мурманский областной совет народных депутатов Оп. 1.Д.43.

59. Государственный архив общественно-политических движений и формирований (ГАОПДФ АО)

60. Ф. 1. Архангельский губернский комитет ВКП(б)

61. On. 1. Д. 1941, Д. 1945, Д. 1946, Д. 2004, Д. 2008. Ф. 290. Северный краевой комитет ВКП(б)

62. On. 1. Д. 3, Д. 18, Д. 22, Д. 23а, Д. 34, Д. 129, Д. 130, Д. 173, Д. 291, Д. 304, Д. 371, Д. 428, Д. 436, Д. 463, Д. 502.

63. Оп. 6. Д. 3, Д. 4, Д. 13. Оп.7. Д. 5.

64. Ф. 864. Партийная организация Архангельского государственного медицинского института Оп. 1.Д. 1, Д. 14.

65. Ф. 900. — Партийная организация Архангельского государственного лесотехнического института Оп. 1. Д. 95, Д. 96, Д. 103. Ф. 1233. Партийная организация Архангельского государственного драматического театра Оп. 1. Д.2.

66. Ф. 2700. Архангельский городской комитет ВЛКСМ Оп. 4. Д. 4, Д. 9, Д. 22. Оп. 5. Д.З. Оп. 6. Д. 2.

67. Ф. 5751. Партийная организация управления по делам искусств Октябрьского района г. Архангельска Оп. 1. Д. 1.

68. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ)

69. Ф. Р-5867. Общество северян по собиранию и изучению материалово гражданской войне на Севере Европейской части России.1917-1926 гг.

70. Оп. 1. Д. 2, Д. 7, Д. 8, Д. 24, Д. 69, Д. 111.

71. Ф. Р-8080. Всесоюзный комитет по делам высшей школы при СНК СССР. 1936-1941 гг. Оп. 2. Д. 592.

72. Российский государственный архив социально-политической истории1. РГАСПИ)1. Ф. 17. ЦК ВКП(б)

73. Оп. 34. — Учетно-распределительный отдел 1921-1937 гг.

74. Д. 451, Д. 606. Оп. 60. Отдел агитации и пропаганды 1921-1937 гг. Д. 563, Д. 572.

75. Оп. 67. Организационно - распределительный отдел. 1921-1937 гг. Д. 1, Д. 3, Д. 4, Д. 35, Д. 164, Д. 317.

76. Центральный государственный архив Российской Федерации (ЦТАРФ). Ф. А-390. Наркомат труда РСФСР. 1917-1933 гг.

77. Оп. 7. Д. 536. Ф. А-2306. Министерство просвещения РСФСР1917-1946 гг. наркомат просвещения РСФСР). Оп. 18. Отдел высших учебных заведений. 1917-1928 гг. Д. 126.

78. Оп. 21. Статистический отдел Д. 12.

79. Оп. 35. Отдел социального обеспечения вузов Д. 21.

80. Оп. 70. Главное управление высшими учебными заведениями и педучилищами. 1938-1941 гг. Д. 3443, Д. 3464, Д. 3551, Д. 4008, Д. 4123.

81. Законодательные и нормативно-распорядительные документы1. 4 месяца Советской власти в Архангельской губернии. Материалы IV губернского съезда Советов / Под ред. И. Богового. Архангельск: Изд. Арх. губ. отдела управления, 1920. - 156с.

82. IV краевой слет учителей-ударников (20-23 августа 1934 года). — Архангельск: Севкрайиздат, 1934. 113с.

83. ВКП(б), Советская власть, комсомол и профсоюзы о культурном строительстве. Сб. документов / Сост. И.Ф. Заколодкин. М.: Работник просвещения,1930.-608с.

84. Директивы ВКП (б) и постановления советского правительства о народном образовании за 1917-1947 гг. Сб. док. / Сост. Н.И. Болдырев. Вып. 1-2. М.-Л.: АПН РСФСР, 1947.-303с.

85. Директивы ВКП(б) по вопросам просвещения. Вопросы народного просвещения в основных директивах съездов, конференций, совещаний ЦК и ЦКК ВКП (б) / Сост. АЛ. Подземский. М.-Л.: НКП РСФСР. Огиз, 1931, - 496с.

86. Комсомол и высшая школа. Документы и материалы. 1918-1968 гг. М.: Молодая гвардия, 1968. - 271с.

87. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). 9-е изд. Т. 2-6. М.: Политиздат, 1984-1985.

88. Первый краевой съезд СевАПП // Социалистический Север. 1932. - № 1. — С. 107-125.

89. Первый съезд советских писателей // Звезда Севера. 1934. - № 8. - С. 3-15.

90. Постановление ЦК ВКП(б) по докладу Севкрайкома ВКП(б) (25 декабря 1929г.). Архангельск: Севкрайком ВКП(б), 1930. - 39с.

91. Резолюции IV Северной краевой партконференции. 16-21 января 1934 года. Архангельск: Севкрайгиз, 1934. - 62с.

92. С пленума Северного краевого оргкомитета Союза советских писателей (18-21 февраля 1934 года) // Звезда Севера. 1934. -№ 2. - С. 48-76.

93. Сборник законов СССР и Указов Президиума Верховного Совета СССР. (1938 июль 1956 гг.). - М.: Политиздат, 1956. - 500с.

94. Сборник постановлений ЦК ВКП (б) и правительства Союза ССР о просвещении. — М.: Институт усовершенствования педагогов, 1938. 145с.

95. Севкрайком ВКП(б). Сборник постановлений. Архангельск: Севкрайгиз,1931.- 176с.

96. Собрание узаконений и распоряжений ВПСО. Архангельск: Губтипогра-фия, 1919.-87с.

97. Произведения политических и государственных деятелей

98. Бухарин Н.И. Судьбы интеллигенции // Н.И. Бухарин Путь к социализму. Избранные произведения. Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1990. -С. 101-113.

99. Зиновьев Г.Е Трудящаяся интеллигенция и Советская власть // Интеллигенция и власть. Сб. ст. -М.: Задруга, 1919. С. 37-50.

100. Зиновьев Г.Е. Интеллигенция и революция // Судьбы русской интеллигенции. Материалы дискуссий. 1923-1925 гг. Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1991. - С. 137-159.

101. Калинин М.И. О задачах советской интеллигенции. М.: Госполитиздат, 1939.-68с.

102. Крупская Н.К. Ленинские установки в области культуры: Сб. ст. — М.: Парт, изд. тип. «Печатный двор», 1934. 257с.

103. Крупская Н.К. О подготовке учителей. М.: Главлит, 1923. - 6с.

104. Ленин В.И. о культуре. Сборник. 2-е изд., доп. М.: Политиздат, 1985. — 384с.

105. Ленин В.И. о культурной революции. Сборник. М.: Политиздат, 1971. — 256с.

106. Ленин В.И. о науке и высшем образовании. — М.: Политиздат, 1967. — 414с.

107. Ленин В.И. Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве // В.И. Ленин. Полн. собр. соч. Т. 1. — М.: Политиздат, 1958. -С.347-534.

108. Ленин В.И. Задачи русских социал-демократов // В.И. Ленин Полн. собр. соч. Т.2. М.: Политиздат, 1958. - С. 433-470.

109. Ленин В.И. По поводу « Profession de Foi» // В. И. Ленин Полн. собр. соч. Т.4. М.: Политиздат, 1959. - С. 310-321.

110. Ленин В.И. Почему социал-демократы объявляют решительную войну социалистам-революционерам // В.И. Ленин Полн. собр. соч. Т.6. — М.: Политиздат, 1959.-С. 372-376.

111. Ленин В.И. Задачи революционной молодежи. Письмо первое // В.И. Ленин Полн. собр. соч. Т.7. М.: Политиздат, 1959. - С. 341-356.

112. Ленин В.И. Шаг вперед, два шага назад // В.И. Ленин Полн. собр. соч. Т.8. -М.: Политиздат, 1959. С.185-414.

113. Ленин В.И. Речь по поводу отношения рабочих с интеллигентами в социал-демократических организациях. 20 апреля 1905г. // В.И. Ленин Полн. собр. соч. Т. 10. М.: Политиздат, 1959. - С. 162-163.

114. Ленин В.И. О народничестве // В.И. Ленин Полн. собр. соч. Т. 22. — М.: Политиздат, 1961. С. 304-308.

115. Ленин В.И. Как организовать соревнование // В.И. Ленин Полн. собр. соч. Т.35. -М.: Политиздат, 1962. С.195-205

116. Ленин В.И. Очередные задачи Советской власти // В.И. Ленин Полн. собр. соч. Т. 36. М.: Политиздат, 1962. - С. 165-208.

117. Ленин В.И. Речь на I Всесоюзном съезде советов народного хозяйства 26 мая 1918 г. // В.И. Ленин Полн. собр. соч. Т. 36. М.: Политиздат, 1962. -С. 377-386.

118. Ленин В.И. О приеме в высшие учебные заведения РСФСР. Проект постановления СНК // В.И. Ленин Полн. собр. соч. Т. 37. М.: Политиздат, 1963.-С.34.

119. Ленин В.И. Речь на заседании Московского Совета рабочих и красноармейских депутатов 6 марта 1920г. // В.И. Ленин. Полн. собр. соч. Т. 40. — М.: Политиздат, 1963. С. 195-202.

120. Ленин В.И. Революция и мелкобуржуазная демократия // Интеллигенция и власть: Сб. ст. М.: Задруга, 1919. - С. 5-19.

121. Ленин В.И., КПСС об интеллигенции. М.: Политиздат, 1979. - 295с.

122. Ленин и культурная революция. Хроника событий (1917-1923 гг.). М.: Мысль, 1972.-496с.

123. Ленин о народном образовании: Статьи и речи. М.: Изд-во АПН РСФСР, 1957.-463с.

124. Луначарский A.B. о народном образовании. М.: Изд-во АПН СССР, 1976. -559с.

125. Луначарский A.B. Интеллигенция в ее прошлом, настоящем и будущем. -М.: Новая Москва, 1924. 75с.

126. Луначарский A.B. К 200-летию Всесоюзной Академии наук // Новый мир. -1925.-№ Ю.-С. 108-109.

127. К. Маркс — Павлу Васильевичу Анненкову. В Париж // К Маркс, Ф. Энгельс Собр. соч. 2-е изд. Т.27. М.: Политиздат, 1962. - С. 401-412.

128. Покровский М.Н. Борьба классов и русская историческая литература. — Л.: Прибой, 1927. 124с.

129. Радек К. Интеллигенция и Советская власть // Интеллигенция и власть. Сб. ст.-М.: Задруга, 1919.-С. 51-55.

130. Сталин И.В. Вопросы ленинизма. — М.: Госполитиздат, 1939. 612с.

131. Сталин И.В. Речь на VIII съезде ВЖСМ 16 мая 1928 года // И.В. Сталин Собр. соч. в 13 томах, Т. 11. — М.: Политиздат, 1947. С. 66-77.

132. Сталин И.В.«Новая обстановка новые задачи хозяйственного строительства». Речь на совещании хозяйственников 23 июня 1931 года // И.В. Сталин Собр. соч. в 13 томах. Т. 13. - М.: Политиздат, 1947. - С. 51-80.

133. Сталин И.В. Октябрьская революция и вопрос о средних слоях // И.В. Сталин Собр. соч. в 13 томах. Т. 5. М.: Политиздат, 1947. - С. 342-348.

134. Сталин И.В. Учительскому съезду 6 января 1925 года // И.В. Сталин Собр. соч. в 13 томах. Т. 7. - М.: Политиздат, 1947. - С. 3-4.

135. Сталин И.В. Отчетный доклад на XVIII съезде партии о работе ЦК ВКП(б). М.: Госполитиздат, 1939. - 64с.

136. Судьбы русской интеллигенции: Материалы дискуссий. 1923-1925 гг. — Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1991. 222с.

137. Троцкий Л.Д. Интеллигенция и социализм // Л.Д. Троцкий Литература и революция. М.: Политиздат, 1991. - С. 345-358.

138. Ярославский Е.М. О старой и новой интеллигенции // Об интеллигенции: Сб. ст. Чкаловск: Облиздат, 1939. - С. 26-38.

139. Ярославский Е.М. О роли интеллигенции в СССР. М.: Госполитиздат, 1939.-40с.14. Сборники документов

140. Борьба за власть Советов в Вологодской губернии (1917-1918). Сб. документов / Под ред. П.К. Перепеченко. — Вологда: Облиздат, 1987. 279с.

141. Борьба за установление и упрочение Советской власти на Севере (март 1917 — июль 1918 гг.). Сборник документов и материалов / Под ред. Г.Е. Мымрина. — Архангельск: Арх. кн. изд-во, 1959. — 304с.

142. История индустриализации Северного района (Архангельская, Вологодская области и Коми АССР) 1926-1941 гг. Документы и материалы / Под ред. Н.П. Кудрявцева, A.B. Грачева, Н.В. Никитина и др. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1970. -670с.

143. Культурное строительство на Севере. 1917-1941 годы. Документы и материалы / Отв. ред. Г.Г. Фруменков. — Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1986. -265с.

144. Народные художественные промыслы. Советское декоративное искусство. Материалы и документы (1917-1932 гг.). М.: Искусство, 1986. - 232с.

145. Не предать забвению. Книга памяти репрессированных в 30-40-е годы и в начале 50-х гг., связанных с судами Ярославской области. Ярославль: ВерхнеВолжское книжное изд-во, 1993. - 429с.

146. Поморский мемориал. Книга памяти жертв политических репрессий. В 3-х томах / Отв. ред. Ю.М. Шперлинг. — Архангельск, 1999-2002.

147. Репрессии в Архангельске: 1937-1938. Документы и материалы / Ред. и авт. вст. ст. P.A. Ханталин. Архангельск: ПТУ, 1999. - 272с.

148. Сборник документов по истории СССР. Эпоха социализма. Вып. 3. 19331941 гг. / Под ред. В.З. Дробижева. — М.: Высшая школа, 1980. 287с.15. Статистические сборники

149. Вологодская область. Краткий экономико-статистический сборник. Вологда: Изд. Оргкомитета президиума ВС РСФСР по Вологодской области, 1938. -168с.

150. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР. 2-е изд. М.: Госпланиздат, 1934. — 277с.

151. Контрольные цифры пятилетнего перспективного плана 1928/29 — 1932/33 гг. по народному просвещению. — M.-JL: Госпланиздат, 1929. — 398с.

152. Краткий статистический справочник по Северо-Двинской губернии на 1927 год. Великий Устюг: Губстатбюро, 1926. - 108с.

153. Культурное строительство в СССР. Статистический сб. — M.-JL: Госпланиздат, 1940.-267с.

154. Массовое просвещение в СССР. К 15-летию Октября. В 2-х частях. M.-JL: Соцэкгиз, 1932-1933.

155. Народное образование в СССР. М.: АПН СССР, 1957. - 784с.

156. Народное хозяйство Архангельской области. Статистический сборник. — Архангельск: Обл. кн. изд-во, 1957. 147с.

157. Народное хозяйство и культурное строительство РСФСР. Статистический сборник. М.: ЦНХУ РСФСР, 1935. - 305с.

158. Народное хозяйство РСФСР за 60 лет. Статистический ежегодник. — М.: Статистика, 1977.-368с.

159. Народное хозяйство СССР 1922-1972 гг. Юбилейный статистический ежегодник. М.: Статистика, 1972. - 848с.

160. Основные итоги выполнения народно-хозяйственного плана Вологодской области за 1939 год. Вологда: Облплан, 1940. - 258с.

161. Памятная книжка Архангельской губернии на 1917 год. Архангельск: губ-типография, 1914. - 100с.

162. Подготовка кадров в СССР. 1927-1931 гг. Статистический сб. M.-JL: Соцэкгиз, 1933. - 247с.

163. Расходы на социально-культурные мероприятия по единому государственному бюджету СССР за первую и вторую пятилетки. М.: Госфиниздат, 1939. -57с.

164. Статистический сборник по Архангельской губернии за 1917-1924 гг. Архангельск: Губстатбюро, 1926. - 704с.

165. Статистический сборник по Архангельской губернии за 1925 год. — Архангельск: Губстатбюро, 1926. — 272с.

166. Статистический сборник по Архангельской губернии за 1926 год. — Архангельск: Губстатотдел, 1927. —278с.

167. Статистический сборник по Архангельской губернии за 1927 год. Архангельск: Губстатотдел, 1929. - 352с.

168. Статистический сборник по Вологодской губернии за 1917-1924 гг. Вологда: Губстатбюро, 1926.-421с.

169. Статистический сборник по Вологодской губернии за 1925-1927 гг. Вологда: Губстатбюро, 1929. - 436с.

170. Статистический сборник по Северному краю за 1929-1933 гг. Архангельск: Севкрайиздат, 1934.-230с.16. Справочные издания

171. Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. 2-е изд. / Гл. ред. С.С. Хромов. М.: Советская энциклопедия, 1987. — 720с.

172. КПСС. Справочник / Под ред. Д.И. Антонюк. М.: Политиздат, 1982. - 446с.

173. Культурная жизнь в СССР (1928-1941 гг.). Хроника событий. М.: Наука, 1976.-816с.

174. Ожегов С.И., Шведов Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд. М.: Азбуковник, 1997. - 944с.

175. Поморская энциклопедия. В 5 томах. Том. 1. История Архангельского Севера / Гл. ред. В.Н. Булатов. Сост. A.A. Куратов. Архангельск: 111 У, 2001. - 483с.

176. Энциклопедический словарь. В 3 томах / Гл. ред. В.А. Введенский. М.: изд-во БСЭ, 1953.17. Периодическая печать1. Журналы

177. Архангельские епархиальные ведомости (АЕВ). 1917.

178. Большевистская мысль (до 1925 года Рабочее звено). Ежемесячный орган Архангельского губкома РКП(б), с 1929 - орган Северного крайкома ВКП(б). 1922, 1930-1939 гг.

179. Бюллетень Наркомата просвещения РСФСР. 1931-1934 гг. Ведомости Верховного Совета СССР. 1938 г.

180. За ленинскую школу (до 1931 года За культурную революцию). Ежемесячный культурно-политический, методический журнал Северного краевого отдела народного образования. 1931 -1934 гг.

181. Звезда Севера. Литературно-художественный и общественно-политический ежемесячный журнал. Орган Северного правления Союза северных писателей. 1934-1935 гг.

182. Известия Архангельского общества изучения Русского Севера (ИАОИРС).1917-1920.

183. Известия Всероссийского учительского союза (Известия ВУС). 1917. Каторга и ссылка. Историко-революционный вестник Всесоюзного общества политкаторжан, ссыльных и переселенцев. 1932 г.

184. Новый Север (до 1937 года Советский Север). Ежемесячный политико-экономический журнал Архангельского облисполкома. 1937-1938 гг. Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства.1918-1920 гг.

185. Социалистический Север. Литературно-художественный и общественно-политический журнал. Орган Северной краевой ассоциации пролетарских писателей. 1932 г. Газеты

186. Архангельск. Общегородская ежедневная газета либерального направления. 1917 г.

187. Возрождение Севера. Ежедневная областная общесоциалистическая газета. Орган революционно-демократического крыла антибольшевистского движения. 1918-1920 гг.

188. Волна. Орган Архангельского губкома РКП(б), губисполкома, губпрофсовета и горсовета. 1928 -1929 гг.

189. Воля Севера. Орган Архангельского губернского отделения партии социалистов-революционеров. 1917-1918 гг.

190. За Россию. Орган правого крыла антибольшевистского движения. 1919-1920 гг. Комсомольская Правда. Орган ЦК ВЛКСМ. 1937г.

191. Красный Север. Орган Вологодского губкома ВКП(б), с 1929 года Вологодского горкома, горсовета и горпрофсовета. 1928-1937 гг.

192. Отечество. Орган правого крыла антибольшевистского движения. 1918-1919 гг. Полярная Правда. Орган Мурманского окружкома ВКП(б) и окружного совета рабочих и крестьянских депутатов. 1935 гг.

193. Правда Севера. Орган Северного крайкома ВКП(б), Севкрайисполкома, Севкрайсовпрофа. 1929-1937 гг.

194. Правда. Орган ЦК ВКП (б). 1930-1934 гг.

195. Русский Север. Ежедневная областная газета либерального направления. 19181919 гг.

196. Северный День (с 1919 года Северное Утро). Орган демократической мысли. 1918-1920 гг.

197. Северный комсомолец. Орган Северного крайкома ВЛКСМ. 1931 г. Северный луч. Орган Архангельского губернского отделения партии меньшевиков. 1917-1918 гг.

198. Советская мысль. Орган Велико-Устюгского горкома, горсовета, горпрофсовета. 1937, 1990, 1991 гг.18. Мемуары и воспоминания

199. Айронсайд Э. Архангельск. 1918-1919 гг. //Заброшенные в небытие. Интервенция на Русском Севере (1918-1919) глазами ее участников / Сост. В.И. Голдин, Предисл. В.И. Голдин и Дж.У. Лонга Архангельск: ПГУ, 1997. - С. 213-387.

200. Артлебен М.Н. Архангельск в дни государственного переворота. — Архангельск: Губтипография, 1917.- 18с.

201. Бустрем В.В. Октябрь в Архангельске // Каторга и ссылка. 1932. - Кн. 11-12.-С. 285-295.

202. Валентинов Н.В. (Н. Вольский) Новая экономическая политика и кризис партии после смерти Ленина: годы работы в ВСНХ во время НЭП. Вспоминания / Сост. и авт. вст. ст. С.С. Волк. — М.: Современник, 1991. 367с.

203. Городецкий С.Н. Образование Северной области // Белый Север. 1918-1920 гг. Мемуары и документы. Вып. 1. / Сост., авт. вст. ст. и коммент. В.И. Голдин. Архангельск: Правда Севера, 1993. - С. 30-44.

204. Добровольский С.Ц. Борьба за возрождение России в Северной области // Архив русской революции в 22 томах. Т. 3-4. М.: Терра - Политиздат, 1991. - 288с.

205. Зеленов Н.П. Трагедия Северной области// Белый Север. 1918-1920 гг. Мемуары и документы. Вып. 2. / Сост., авт. вст. ст. и коммент. В.И. Голдин. -Архангельск: ПГУ, 1993. С. 316-432.

206. Зиниевич Т. Архангельск в дни Октябрьского переворота //Рабочее звено. -1922.-№2.-С. 35-37.

207. Игнатьев В.И. Некоторые факты и итоги 4 лет гражданской войны. Личные воспоминания. М.: Госиздат, 1922. - 48с.

208. Марушевский В.В. Год на Севере (август 1918 август 1919 г.) // Белый Север. 1918-1920 гг. Мемуары и документы. Вып. 1. / Сост., авт. вст. ст. и коммент. В.И. Голдин. - Архангельск: Правда Севера, 1993. - С. 170-341.

209. Мельгунов П.С. Н.В. Чайковский на «белом» Севере // Белый Север. 19181920 гг. Мемуары и документы. Вып. 1. / Сост., авт. вст. ст. и коммент. В.И. Голдин. — Архангельск: Правда Севера, 1993. С. 74-98.

210. Миллер E.K. Борьба за Россию на Севере. 1918-1920 гг. // Белый Север. 1918-1920 гг. Мемуары и документы. Вып. 1. / Сост., авт. вст. ст. и коммент. В.И. Голдин. Архангельск: Правда Севера, 1993. - С. 19-29.

211. Нуланс Ж. Моя посольская миссия в Советской России. 1917-1919 гг. // Заброшенные в небытие. Интервенция на Русском Севере (1918-1919) глазами ее участников / Сост. В.И. Голдин, Предисл. В.И. Голдин и Дж.У. Лонга — Архангельск: ПГУ, 1997.-С. 84-161.

212. Ричардсон У. Война Америки на Севере России // Заброшенные в небытие. Интервенция на Русском Севере (1918-1919) глазами ее участников / Сост.

213. B.И. Голдин, Предисл. В.И. Голдин и Дж.У. Лонга. Архангельск: ПГУ, 1997.1. C. 388-403.

214. Робиен Л. Дневник дипломата в России. 1917-1918 гг. // Заброшенные в небытие. Интервенция на Русском Севере (1918-1919) глазами ее участников / Сост. В.И. Голдин, Предисл. В.И. Голдин и Дж.У. Лонга. Архангельск: ПГУ, 1997.-С. 162-212.

215. Сорокин П.А. На лоне природы // Белый Север. 1918-1920 гг. Мемуары и документы. Вып. 1. / Сост., авт. вст. ст. и коммент. В.И. Голдин. Архангельск: Правда Севера, 1993.-С. 158-169.

216. Фрэнсис Д. Россия из американского посольства // Заброшенные в небытие. Интервенция на Русском Севере (1918-1919) глазами ее участников / Сост.

217. B.И. Голдин, Предисл. В.И. Голдин и Дж.У. Лонга. Архангельск: ПГУ, 1997.1. C. 23-83.

218. Чаплин Г.Е. Два переворота на Севере // Белый Север. 1918-1920 гг. Мемуары и документы. Вып. 1. / Сост., авт. вст. ст. и коммент. В.И. Голдин. Архангельск: Правда Севера, 1993. - С. 45-73.19. Литература

219. Абакумов A.A. Начинали с ликбеза (Из истории народного образования на Архангельском Севере, 1917-1937 гг.). Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1988.- 111с.

220. Акопян К.З: Соль земли? (Интеллигенция как феномен русской культуры) //Человек. 1995. -№ 6. - С. 53-63; 1996. -№ 1. -С. 46-51.

221. Алексеев П.В. Революция и научная интеллигенция. М^: Политиздат, 1987.-270с.

222. Амелин П.П. Интеллигенция и социализм. Л.: ЛГУ, 1970. - 149с.

223. Андреюк Г.П. Выдвиженчество и его роль в формировании интеллигенции (1921-1932 гг.) 7/ Из истории советской интеллигенции: Сб. ст. / Под ред. М.П. Кима. М.: Мысль, 1966. - С. 5-38.

224. Андреюк Г.П. Некоторые вопросы выдвиженчества в советской исторической литературе //Роль интеллигенции в построении и дальнейшем развитии социалистического общества в СССР: Сб. ст. Вып. 2. Л.: ЛГПИ, 1978. - С. 44-51.

225. Андрианова Г.С. Художественная интеллигенция Урала. 30-е годы. Екатеринбург: Наука, Уральское отделение, 1992. - 108с.

226. Анисимова НЛТ, Судакова О.М. Культурное строительство. Архангельск: Кн. изд-во. 1957. - 60с.

227. Аннин Г.П. Культурное и нравственное наследие российской интеллигенции // Нравственный императив интеллигенции: прошлое, настоящее, будущее:

228. Тезисы докл. междунар. науч.-теор. конф. Иваново, 23-25 сент. 1998. Иваново: ИвГУ, 1998.-С. 23-24.

229. Антошин В.Н. Коммунистическая партия Советского Союза в борьбе за создание советской народной интеллигенции. — М.: Знание, 1957. — 48с.

230. Арефьева Т.К. Российская интеллигенция и власть в 20-е годы // Российская интеллигенция в отечественной и зарубежной историографии: Тезисы докл. межгос. науч.-теор. конф. Иваново, 20-21 сентября 1995. Иваново: ИвГУ, 1995. Т. 1.-С. 78-80.

231. Арнольдов А.И. В.И. Ленин и культурная революция. М.: Знание, 1969. - 16с.

232. Арутюнян Ю.В. Изменение социальной структуры советской нации // История СССР. 1972. - № 4. - С. 3-35.

233. Арутюнян Ю.В. Опыт социологического изучения села. М.: МГУ, 1968. -104с.

234. Архангельская область к ХХ-летию Октября // Советский Север. 1937. -№ 10-11.-С. 26-32.

235. Архангельская областная организация КПСС в цифрах (1917-1981) / Под ред. И.А. Наумова, Е.Г. Аушева. Архангельск: Сев.-3ап. кн. изд-во, 1982. - 176с.

236. Архангельский большой театр: Сб. ст. / Под ред. Н.В. Ситникова. — Архангельск: Севкрайгиз, 1935. 96с.

237. Архангельский ордена Трудового Красного Знамени лесотехнический институт им. В. В. Куйбышева за 50 лет: Буклет. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1979.- 14с.

238. Аскольдов С.А. Религиозный смысл русской революции // Вехи. Из глубины / Сост. A.A. Яковлева. М.: Правда, 1991. - С. 210-249.

239. Астахова В.И. В.И. Ленин о сущности и социальной природе социалистической интеллигенции. — Харьков: Изд. Харьковского университета, 1970. — 82с.

240. Астахова В.И. Советская интеллигенция и ее роль в общественном прогрессе. Харьков: Изд. Харьковского университета, 1976. - 155с.

241. Ашнин Ф.Д., Алпатов В.М. «Дело славистов»: 30-е годы. -М.: Наследие, 1994.-284с.

242. Базанов А.Г., Казанский Н.Г. Школа на Крайнем Севере. JL: Учпедгиз, 1939.-207с.

243. Баландина Н.И. Культурная революция в северной деревне. Начальный этап // Проблемы социально-правовой и культурной истории северного крестьянства: Сб. ст. Вологда: ВГПИ, 1982. - С. 91-103.

244. Баранцева E.JI. К вопросу об административной высылке // Из истории российских спецслужб (по материалам Вятского края): Сб. ст. Киров-Вятка: Вятский гос. пед. университет, 2002. - С. 51-55.

245. Бармин И.П. Из опыта работы КПСС и Советского государства по созданию кадров советской интеллигенции (1928-1933 гг.). М.: МГУ, 1965. — 75с.

246. Безбережьев C.B. Вологодские эсеры в период подготовки и проведения октябрьской революции (март 1917-февраль 1918 гг.) // Вопросы истории Европейского Севера: Межвуз. сб. ст. Петрозаводск: Петрозаводский гос. университет, 1984.-С. 28-40.

247. Бейпин А.Е. Кадры специалистов СССР: их формирование и рост. — М.: ЦУНХУ Госплана СССР, 1935. 420с.

248. Белышев И.С., Кузьмичев A.C. Формирование интеллигенции в вузах и техникумах в 1917-1928 годах (проблемы современной историографии) // Интеллигенция в политической истории XX века: Межвуз. сб. ст. Иваново: ИвГУ, 1993.-С. 41-53.

249. Беляев В.А. Советская интеллигенция в борьбе идей. Казань: КГУ, 1990. - 152с.

250. Бердяев Н.Л. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990. -224с.

251. Бердяев H.A. Кризис интеллекта и миссия интеллигенции // Интеллигенция. Власть. Народ: Антология: Сб. ст. М.: Наука, 1993. - С. 281-285.

252. Бердяев H.A. Судьба России. М.: МГУ, 1990. - 256с.

253. Бердяев H.A. Философская истина и интеллигентская правда //Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции / Под ред A.B. Данилова. Свердловск: УрГУ, 1991.-С. 6-25.

254. Бернштам Т.А. Поморы. Формирование группы и система хозяйства. — JL: Наука, 1978. 176с.

255. Бессонов Б.Н. Судьба России: взгляд русских мыслителей. М.: Луч, 1993. -252с.

256. Бобрищев-Пушкин A.B. Новая вера //В поисках пути: Русская интеллигенция и судьбы России / Сост. и вст. ст. и коммент. И.А. Исаева. М.: Русская книга, 1992.-С. 288-341.

257. Богацкий П.И., Николаева Л.С. О нравственности российской интеллигенции // Нравственный императив интеллигенции: прошлое, настоящее, будущее: Тезисы докл. междунар. науч.-теор. конф. Иваново, 23-25 сент. 1998. Иваново: ИвГУ, 1998.-С. 58-60.

258. Боговой И.В. Церковная революция (к расколу среди православного духовенства). Архангельск: Губком РКП, 1922. - 16с.

259. Богословский М. Из истории поземельной общины на Русском Севере. -Архангельск: ИАОИРС, 1911. 8с.

260. Борисов C.B. «Кодекс чести» интеллигенции // Интеллигент и интеллиген-товедение на рубеже XXI века: итоги пройденного пути и перспективы: Тезисы докл. Х-й междунар. науч.-теор. конф. Иваново, 22-24 сент. 1999. Иваново: ИвГУ, 1999.-С. 139-141.

261. Борисов Ю.С. Изучение истории советской культуры в литературе первой половины 80-х гг. // Вопросы становления и развития советского общества вотечественной историографии: Межвуз. сб. — М.: Изд. Московского гос. исто-рико-архив. ин-та, 1986. С. 70-85.

262. Борисов Ю.С. Подготовка производственных кадров сельского хозяйства СССР в реконструктивный период. М.: АН СССР, 1960. - 288с.

263. Борисов Ю.С. Управление высшей школой и студенчество в годы борьбы за победу и упрочение социализма (1917-1941 гг.) // Студенчество в общественно-политической жизни: Сб. ст. М.: Высшая школа, 1979. - С. 73-104.

264. Бороздина Г.В. Психология делового общения. М.: ИНФРА-М, 1999. — 224с.

265. Булатов В.Н. Русский Север. В 5 томах. Том 5. Ворота в Арктику. Архангельск: ПТУ, 2001. - 303с.

266. Булгаков С.Н. Героизм и подвижничество // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции / Под ред A.B. Данилова. Свердловск: УрГУ, 1991. -С.26-68.

267. Бурсин K.M., Попов Г.П. Старейшее мореходное (Краткий исторический очерк Архангельского мореходного училища). Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1976.-256с.

268. Бурыкин Н.П. О политической дифференциации среди просвещенцев. -M.-JL: Учпедгиз, 1932. 36с.

269. Васильева О.И. Удмуртская интеллигенция. Формирование и деятельность. 1917-1941 гг. Ижевск: Удмуртский ин-т истории, языка и лит-ры УРО РАН, 1999.-210с.

270. Вегман В. Сибирский педагог в революции и гражданской войне // Просвещение Сибири. 1927. - № 10. - С. 29-45.

271. Ведерников В. Что такое интеллигенция // Об интеллигенции: Сб. ст. — Чкаловск: Облиздат, 1939. С. 3-20.

272. Веселов В.Р. Интеллигенция на рубеже эпох: проблемы исторического выбора и преемственности // Интеллигенция и мир. 2001. - № 1. - С. 5-11.

273. Веселов В.Р. Формирование учительских кадров в СССР. М.: МГПИ, 1983.-88с.

274. Веселое В.Р. Интеллигенция и провинция в исторической судьбе России. -Кострома: КГУ, 2001. 185с.

275. Ветошкин М.К. Революция и гражданская война на Севере. Вологда: Изд. Истпарта Вологодского губкома ВКП(б), 1927. - 213с.

276. Власть и интеллигенция в Сибирской провинции (конец 1919-1925 гг.) Сб. док. / Отв. ред. B.JI. Соскин, предисл. Т.Н. Осташко, Л.И. Пыстина. Новосибирск: ЭКОР, 1996.-368с.

277. Волин Б. Интеллигенция советского народа// Об интеллигенции: Сб. ст. -Чкаловск: Облиздат, 1939. — С. 39-57.

278. Волков B.C. Выдвиженчество в условиях становления административно-командной системы в СССР (20-30-е годы) // Российская интеллигенция: страницы истории: Сб. ст. СПб.: Образование, 1991. - С. 43-66.

279. Волков B.C. Коммунистическая партия и техническая интеллигенция в период строительства социализма в СССР (1928-1937 гг.). Л.: ЛГПИ, 1975. -168с.

280. Волков B.C. Ленинградская (Петербургская) школа интеллигентоведов // Меняющаяся Россия в изменяющемся мире: Сб. ст. / Отв. ред. A.B. Репневский.- М.-Архангельск: АИРО-ХХ, 2001. С. 100-112.

281. Волков B.C. Русская интеллигенция в Гражданской войне: позиции, функции, роль // Происхождение и начальный этап гражданской войны. 1918 год: Материалы 2-й сессии, 28-30 июня 1993. В 2-х частях. М.: Наука, 1994, Ч. 1. — С. 132-133.

282. Волков B.C., Алексеев Е.П. В.И. Ленин и формирование социалистической интеллигенции в СССР. Л.: Знание, 1969. - 19с.

283. Волков B.C. Сервилизм в отношении интеллигентов к Советской власти (20-30-е годы) // Нравственный императив интеллигенции: прошлое, настоящее, будущее: Тезисы докл. междунар. науч.-теор. конф. Иваново, 23-25 сент. 1998.- Иваново: ИвГУ, 1998. С. 20-22.

284. Вологодский государственный драматический театр. — Вологда: Сев.-зап. кн. изд-во, 1973. 30с.

285. Вольфсон С.Я. Интеллигенция как социально-экономическая категория. -М. Л.: Госиздат, 1926. - 61с.

286. Воровский В.В. Представляет ли интеллигенция общественный класс // В.В. Воровский Русская интеллигенция и русская литература: Сб. ст. — Харьков: Изд-во «Пролетарий», 1923. — С. 147-164.

287. Воронин Л.В., Федоров П.В. Власть и самоуправление. Архангельская губерния в период революции (1917-1920 гг.). Мурманск: МГПИ, 2002. - 224с.

288. Востриков Н.И. Борьба за массы. Городские средние слои накануне Октября. М.: Мысль, 1970. - 200с.

289. Всесоюзная перепись населения 1939 г.: Основные итоги / Под ред. Ю.А. Полякова. М.: Наука, 1992. - 256с.

290. Высшая школа СССР за 50 лет / Под ред. В.П. Елютина. М.: Высшая школа, 1967.-339с.

291. Галимова Е. Книга о Шергине. Архангельск: Сев.-зап. кн. изд-во, 1988. -128с.

292. Галкин К.Т. Высшее образование и подготовка научных кадров в СССР / Под ред. проф. H.A. Константинова. М.: Сов. Наука, 1958. - 176с.

293. Гармиза В.В. Крушение эсеровских правительств. М.: Мысль, 1970. -294с.

294. Георгиади Я. Этапы развития профессионального объединения работников просвещения Кубани и Черноморья (1896 1924). - Краснодар: Кубино-Черноморск. обл. отд. Союза работников просвещения, 1924. - 116с.

295. Герцен А.И. Концы и начала // Интеллигенция. Власть. Народ: Антология: Сб. ст. М.: Наука, 1993. - С. 26-41.

296. Герцен А.И. Былое и думы. М.: Детская литература, 1973. - 423с.

297. Гершензон М.О. Творческое самопознание //Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции / Под ред. A.B. Данилова. Свердловск: УрГУ, 1991. -С.69-93.

298. Гетманов Ю.М. Партийное руководство формированием советской интеллигенции в период строительства социализма (на материалах Центрального Черноземья). — Воронеж: изд-во Воронежского ун-та, 1987. — 183с.

299. Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы. 1917-1920 гг. М.: Институт истории РАН, 1998. - 258с.

300. Гимпельсон Е.Г. Формирование советской политической системы (19171923 гг.) / Ин-т рос. истории Рос. АН. М.: Наука, 1995. - 232с.

301. Главацкий М.Е. Историография формирования интеллигенции в СССР. — Свердловск: УрГУ, 1987.- 107с.

302. Главацкий М.Е. История интеллигенции России как исследовательская проблема. Историографические этюды. Екатеринбург: УрГУ, 2003. - 160с.

303. Главацкий М.Е. КПСС и формирование технической интеллигенции на Урале (1926-1937 гг.). Свердловск: Сред.-Уральск. кн. изд-во, 1974. - 215с.

304. Главацкий М.Е. «Философский пароход»: год 1922-й: Историографические этюды. Екатеринбург: УрГУ, 2002. - 224с.

305. Голдин В.И. Контрреволюция на Севере России и ее крушение (1918-1920 гг.). Вологда: ВГПИ, 1989. - 94с.

306. Голдин В.И. Подготовка кадров социалистической интеллигенции в Северном крае (1928-1937 гг.) // История и культура Архангельского Севера в годы Советской власти: Межвуз. сб. ст. Вологда: ВГПИ, 1985. - С. 119-131.

307. Голдин В.И. Россия в гражданской войне. Очерки новейшей историографии (вторая половина 1980-х 90-е годы). - Архангельск: Боргес, 2000. — 280с.

308. Голдин В.И., Тетеревлева Т.П., Цветнов Т.П. Русская эмиграция в Норвегии. 1918-1940 // Страх и ожидания. Россия и Норвегия в XX веке / Под ред. В.И. Голдина, Й.П. Нильсена. Архангельск: ПГУ, 1997. - С. 103-124.

309. Горовой Е.Е. Северо-Двинский государственный университет. Записки об организации и деятельности. Великий Устюг: Госиздат, Северо-Двинское отделение, 1921.-57с.

310. Горький М. Обращение к народу и трудовой интеллигенции // Интеллигенция и власть: Сб. ст. — М.: Задруга, 1919. — С. 20-24.

311. Государственный русский народный хор северной песни. Буклет. — Архангельск: Огиз, Архангельское изд-во, 1947. — 30с.

312. Гришанов П.В. Партийное руководство подготовкой и воспитанием учительских кадров в годы социалистической реконструкции народного хозяйства. (1926-1937 гг.). Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1983. - 133с.

313. Губарева В.М. Борьба большевиков за установление и упрочение Советской власти на Северо-Западе России. Л.: Изд-во ЛГУ, 1982. - 134с.

314. Гумилев Л.Н. От Руси до России: Очерки по русской истории. — М.: Изд. дом «Дрофа»; Наталис, 1996. -350с.

315. Гуркина Н.К. Интеллигенция Европейского Севера России в конце XIX-начале XX веков. СПб.: Нестор, 1998. - 218с.

316. Гуркина Н.К. Интеллигенция Европейского Севера России в конце XIX — начале XX веков / Дисс. д-ра ист. наук, СПб., 1998. - 491с.

317. Гусев K.B. Интеллигенция России и борьба политических партий // Интеллигенция и революция. XX век: Сб. ст. /Отв. ред. К.В. Гусев. М.: Наука, 1985. -С. 34-44.

318. Данилов A.A. Место и роль провинциальной интеллигенции в социокультурной системе общества (к постановке проблемы) // Проблемы методологии истории интеллигенции: поиск новых подходов: Межвуз. сб: науч. трудов. — Иваново: ИвГУ, 1995. С.83-86.

319. Данилов A.A., Меметов B.C. Интеллигенция провинции в истории и культуре России. Иваново: ИвГУ, 1997. - 175с.

320. Данилов A.A., Меметов B.C. Анализ отношений «центр-провинция» и их влияние на деятельность интеллигенции российской провинции // Некоторые современные вопросы анализа российской интеллигенции: Межвуз. сб. науч. трудов. Иваново: ИвГУ, 1997. - С.52-62.

321. Двадцать лет Архангельского лесотехнического института (1929-1949 гг.) / Отв. ред. М.Ф. Кузнецов. Архангельск: АЛТИ, 1949. -95с.

322. Дегтярев Е.Г., Егоров В.К. Интеллигенция и власть (феномен российской интеллигенции и проблемы взаимоотношений интеллигенции и власти). — М.: Новая слобода, 1993.-86с.

323. Денисов С.Г. Борьба партии за культурное преобразование деревни (19171936 гг.). Исторический очерк. М.: Мысль, 1981. - 197с.

324. Десять лет строительства Советской власти в Вологодской губернии. — Вологда: Издание губисполкома, 1927. 202с.

325. Дранишников В.В., Манухин В.П., Дудакова Е.Ф. Очерки истории народного образования Кольского полуострова. Мурманск: Обл. ин-т повыш. ква-лиф. раб; образования, 2001. - 624с.

326. Елютин В.П. Высшая школа страны. М.: Соцэкгиз, 1959. - 100с.

327. Ермаков В.Т. Изучение истории советской культуры // Изучение отечественной истории в СССР между XXIV-XXV съездами КПСС. Советский период: Сб. ст. Вып. i. М.: Политиздат, 1978. - С. 130-158.

328. Ермаков В.Т. Исторический опыт культурной революции в СССР. М.: Мысль, 1968.- 151с.

329. Ермаков В.Т. О современных подходах к изучению историографии российской и советской интеллигенции // Актуальные проблемы историографии отечественной интеллигенции: Межвуз. сб. науч. трудов. — Иваново: ИвГУ, 1996.-С. 39-51.

330. Ерман JI.K. Состав интеллигенции в России в конце XIX — начале XX века // История СССР. 1963. - № 1. с. 163-171.

331. Ершова Э.Б. Исторические судьбы художественной интеллигенции Белоруссии. 1917-1941 гг.-М.: Россия молодая, 1994.-282с.

332. Жирнова JI.B. Северный русский народный хор. М.: Композитор, 1975.-80с.

333. Жиромская В.Б. Демографическая история России в 1930-е годы. Взгляд в неизвестное. М.: РОССПЭН, 2001. - 280с.

334. Жиромская В.Б. Советский город в 1921-1925 гг.: Проблемы социальной структуры. М.: Наука, 1988. - 168с.

335. Жукова JI.A. Деятельность земской интеллигенции в сфере народного образования // Интеллигенция и мир. 2001. - № 2-3. - С. 11-17.

336. Зак JI.M. Вопросы культурного строительства в советской исторической литературе // Культурная революция в СССР. 1917-1965 гг.: Сб. ст. / Отв. ред. М.П. Ким. М.: Наука, 1967. - С. 400-415.

337. Зак JI.M. История изучения советской культуры. М.: Высшая школа, 1981.- 176с.

338. Заузалков Ф.Н. Коммунистическая партия организатор создания научной и производственно-технической интеллигенции в СССР (1917-1937 гг.). - М.: МГУ, 1973.- 125с.

339. Зашихин А.Н. Местная периодическая печать: основные этапы истории и проблемы изучения. Архангельск: Помор, междунар. пед. ун-т., 1992. — 25с.

340. Зезина М.Р. Общее и особенное в социальном развитии интеллигенции советских союзных республик // Изменение социальной структуры народов СССР. Вопросы истории и историографии социальных преобразований 20-30-х гг. — М.: МГУ, 1982.-С. 110-127.

341. Зеленкова И.Л., Беляев Е.В. Этика. Минск: Терра-Системс, 1997. - 368с.

342. Зимина В.Д., Гражданов Ю.Д. Интеллигенция в политических процессах России начала XX века. Волгоград: Изд-во ВАГС, 1999. - 102с.

343. Знаменский О.Н. Интеллигенция накануне Великого Октября (февраль-октябрь 1917 г.).-Л: Наука, 1988.-352с.

344. Зобов P.A., Келасьев В.Н. Русский и советский менталитет // Интеллигенция и нравственность. Социологические очерки. М.: НИИВО, 1993. — С. 36-53.

345. Зубакин Б.М. Холмогорская резьба по кости. История и техника производства. Архангельск: Севкрайгиз, 1931. - 73с.

346. Иванов А.И., Швейцер В.Л. Борьба за кадры пролетарских специалистов. -М. Л.: Красный Пролетарий, 1932. - 96с.

347. Иванова Л.В. Формирование советской научной интеллигенции (1917-1927 гг.). -М.: Наука, 1980.-392с.

348. Иванов-Разумник Р.В. Что такое «махаевщина». К вопросу об интеллигенции. СПб.: Изд. C.B. Бунина, 1908. - 159с.

349. Иванов-Разумник Р.В. Что такое интеллигенция // Интеллигенция. Власть. Народ: Антология: Сб. ст. М.: Наука, 1993. - С. 73-80.

350. Изгоев A.C. Социализм, культура и большевизм // Вехи. Из глубины / Сост. A.A. Яковлева. М.: Правда, 1991, - С. 361-387.

351. Изгоев A.C. Об интеллигентской молодежи // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции / Под ред A.B. Данилова. Свердловск: УрГУ, 1991. -С.94-118.

352. Изменения социальной структуры советского общества. 1921 — середина 30-х годов / Отв. ред. В.М. Селунская. М.: Мысль, 1979. - 343с.

353. Изменения социальной структуры советского общества. Октябрь 1917 — 1920 гг. / Отв. ред. В.М. Селунская. М.: Мысль, 1976. - 343с.

354. Ильин В.Н. Лагеря принудительных работ основа ГУЛАГа на Севере России // Социокультурное пространство: традиции и инновации, глобальное и региональное измерение: Материалы X Соловецкого форума. - Архангельск: РОД «Соловецкий форум», 2001. - С. 57-73.

355. Ильин И.А. О русской интеллигенции // Интеллигенция. Власть. Народ: Антология: Сб. ст. М.: Наука, 1993. - С. 275-280.

356. История АГМИ-АГМА-СГМУ. 1932-2002. Теоретические и медико-биологические кафедры / Отв. ред. серии. Г.С. Щуров. Архангельск: СГМУ, 2002.-103с.

357. История Коми с древнейших времен до конца XX века: В 2т. / Отв. ред. А.Ф. Сметанин. Т. 2. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 2004. - 704с.

358. Каминский Г. К истории учительского движения в Казани и Казанском крае // Просвещение и жизнь. 1929. -№ 8-9. - С. 98-107.

359. Карапетян P.O. Становление и развитие интеллигенции как особого социального слоя. -М.: МГУ, 1974. 147с.

360. Карасева Т.А. Оппозиционность историка и политика П.Н. Милюкова // Толерантность и власть: судьбы российской интеллигенции: Тезисы докл. междунар. конф. Пермь-Чусовой, 4-6 октября 2002. Пермь: Изд-во ПРИЛИТ», 2002.-С. 270-271.

361. Карлов Н.В. Интеллигентна ли интеллигенция. // Вопросы философии. -1998.-№3.-С. 3-17.

362. Карпов Г.Г. О советской культуре и культурной революции. М.: Изд-во культпросвет, лит-ры, 1954. - 243с.

363. Карпов Г.Г. Партия и культурная революция в СССР. М.: Политиздат, 1957.-72с.

364. Катунцева Н.М Опыт СССР по подготовке интеллигенции из рабочих и крестьян. М.: Мысль, 1977. - 205с.

365. Катунцева Н.М. Роль рабочих факультетов в формировании интеллигенции СССР. М.: Наука, 1966. - 192с.

366. Кафтанов С.Ф. Высшее образование в СССР. — М.: Молодая гвардия, 1950. -119с.

367. Кафтанов С.Ф. О советской интеллигенции // Об интеллигенции: Сб. ст. -Чкаловск: Облиздат, 1939. С. 58-75.

368. Кафтанов С.Ф. Расцвет социалистической культуры народов СССР. — Киров: Кировск. обл. изд., 1947. 32с.

369. Качанов JI. Церковь и школа. Архангельск: Тип. Торг. пром. т-ва печати., перепл. и изд. дела, 1918. - 40с.

370. Квакин A.B. 1917 год и ответственность интеллигенции // 1917 год в судьбах российских граждан: Тезисы докл. респуб. науч.-практ. конф. Иваново, 2729 октября 1997. Иваново: ИвГУ, 1997. - С. 262-264.

371. Квакин A.B. Идейно-политическая дифференциация интеллигенции в условиях новой экономической политики (1921-1927 гг.) // Дисс. д-ра ист. наук. -Волгоград: Волгоградский гос. университет, 1991. -493с.

372. Квакин A.B. Идейно-политическая дифференциация российской интеллигенции в период НЭПа. 1921-1927 гг. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1991.- 176с.

373. Квакин Л.В. Исход российской интеллигенции: проблемы изучения // Интеллигенция России: уроки истории и современность: Межвуз. сб. ст. — Иваново: ИвГУ, 1996. С. 32-39.

374. Квакин A.B. К изучению психологии русских интеллигентов-эмигрантов. // Нравственный императив интеллигенции: прошлое, настоящее, будущее: Тезисы докл. междунар. науч.-теор. конф. Иваново, 23-25 сентября 1998. Иваново: ИвГУ, 1998.-С. 26-28.

375. Квакин A.B. Россия — Интеллигенция Эмиграция // Некоторые современные вопросы анализа российской интеллигенции: Межвуз. сб. ст. — Иваново: ИвГУ, 1997.-С. 99-112.

376. Квакин A.B. Современные проблемы изучения истории интеллигенции // Проблемы методологии истории интеллигенции: поиск новых подходов: Межвуз. сб. науч. трудов. Иваново: ИвГУ, 1995. - С. 4-10.

377. Квакин A.B. Установление советской власти в России и политические судьбы интеллигенции // Интеллигенция и мир. 2001. - № 1. - С. 34-48.

378. Керженцев В. Еще об интеллигенции // Интеллигенция и власть: Сб. ст. -М.: Задруга, 1919. С. 59-63.

379. Керженцев В. Интеллигенция на переломе // Интеллигенция и власть: Сб. ст. М.: Задруга, 1919. - С. 56-58.

380. Ким М.П. 40 лет советской культуры. М.: Политиздат, 1957. - 388с.

381. Ким М.П. Коммунистическая партия — организатор культурной революции в СССР. М.: Политиздат, 1955. - 340с.

382. Киров A.A., Тюкина А.П. Здравоохранение в Архангельской области в прошлом и настоящем. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1967. — 145с.

383. Киселев A.A., Климов Ю.Н. Мурман в дни революции и гражданской войны. Мурманск: Мурманское кн. изд-во, 1977. - 224с.

384. Кислицын С.А. Шахтинское дело: Начало сталинских репрессий против научно-технической интеллигенции в СССР. — Ростов на Дону: Изд-во науч.-метод. центра «Логос», 1993.- 109с.

385. Кистяковский Б.А. В защиту права. Интеллигенция и правосознание // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции / Под ред. A.B. Данилова. — Свердловск: УрГУ, 1991.-С. 119-147.

386. Клейнборт Л.М. Как складывалась рабочая интеллигенция (1906-1916 гг.). М.: Изд. ВЦСПС, 1925. - 290с.

387. Ключников Ю.В. Смена вех // В поисках пути: Русская интеллигенция и судьбы России / Сост. и вст. ст. И.А. Исаева. М.: Русская книга, 1992. -С. 208-251.

388. Коган Л.Н., Чернявская Г. Интеллигенция. Екатеринбург: УГТУ, 1996. -67с.

389. Кокотова Э.И. Архангельскому театру 50 лет // Памятные даты Архангельской области за 1982 год. - Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1982. —1. С. 29-31.

390. Колпакова Н.П. Самодеятельные хоры Северного края // Фольклор и художественная самодеятельность: Сб. ст. Л.: Наука, 1968. - С. 67-70.

391. Кондрашева М.И. Коммунистическая партия — организатор формирования социалистической интеллигенции на Урале. 1917-1927 гг. Иркутск: Изд-во Иркутского университета, 1985,— 151с.

392. Кондрашева М.И. Российская интеллигенция как объект исторического исследования: новые проблемы и подходы // Проблемы методологии истории интеллигенции: поиск новых подходов: Межвуз. сб. науч. трудов. — Иваново: ИвГУ, 1995.-С. 36-38.

393. Конев В.А. К вопросу о социальной природы интеллигенции // Из истории советской интеллигенции: Материалы II симпозиума по истории рабочего класса, крестьянства и интеллигенции Сибири. Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1974. - С. 3-18.

394. Константинова H.A., Медынский E.H. Очерки по истории советской школы РСФСР за 30 лет. М.: Учпедгиз, 1948. - 472с.

395. Кормер В.Ф. Двойное сознание интеллигенции и псевдокультура. — М.: Традиция, 1997.-288с.

396. Корнатовский H.A. Северная контрреволюция. М.: Молодая гвардия, 1930.- 174с.

397. Корольков A.A. Власть интеллигенции //Интеллигенция и власть: Материалы III Всеросс. симпозиума «Человек культуры: интеллигенция и власть». Бийск, 27-28 сентября 2002. Бийск: НИЦ БПГУ, 2002. - С. 26-29.

398. Коротаев В.И. Русский Север в конце Х1Х-первой трети XX века. Проблемы модернизации и социальной экологии. Архангельск: ПГУ, 1998. - 192с.

399. Корупаев А.Е. Очерки истории русской интеллигенции. -М.: Корупаев, 1995.- 154с.

400. Котлова Т.Б. К вопросу о демократизации высшего технического образования (конец 20-х-30-е годы) // Интеллигенция в политической истории XX века: Межвуз. сб. ст. Иваново: ИвГУ, 1993. - С. 67-70.

401. Красильников С.А. Власть и интеллигенция в 1922-1923 гг.: грани политики // Интеллигенция России: уроки истории и современность: Межвуз. сб. ст. — Иваново: ИвГУ, 1996. С.87-98.

402. Красильников С.А. Советская интеллигенция: новые подходы и оценки // Проблемы методологии истории интеллигенции: поиск новых подходов: Межвуз. сб. ст. Иваново: ИвГУ, 1995. - С. 21-28.

403. Красильников С.А. Социально-политическое развитие интеллигенции Сибири в 1917 середине 1930-х годов // Автореф. дисс. д-ра ист. наук в виде науч. докл. - Новосибирск: Ин-т истории СО РАН, 1995. - 44с.

404. Красильников С.А. Феномен и природа конформизма российской интеллигенции в XX веке // Главацкий М.Е. История интеллигенции России как исследовательская проблема: Историографические этюды. Екатеринбург: УрГУ, 2003.-С. 144-150.

405. Крестинин В.В. Исторические начатки о двинском народе в древних, средних, новых и новейших времен. Часть 1. СПб.: Имперская АН, 1784. - 69с.

406. Кронгауз Ф.Ф. К истории советской школы на Крайнем Севере. — М.: Учпедгиз, 1949.- 123с.

407. Кузин Ю.Д. Благородство в системе моральных ценностей российской интеллигенции // Нравственный императив интеллигенции: прошлое, настоящее, будущее: Тезисы докл. междунар. науч.-теор. конф., Иваново, 23-25 сент. 1998. -Иваново: ИвГУ, 1998.-С. 104-105.

408. Культурное строительство в Архангельской области. Здравоохранение // Большевистская мысль. 1939. - № 20. - С. 39-41.

409. Культурное строительство в Вологодской области: Сб. ст. Вологда: Вологодское кн. изд-во, 1958. - 163с.

410. Куманев В.А. 30-е годы в судьбах отечественной интеллигенции (Очерки). -М.: Наука, 1991.-296с.

411. Купайгородская А.П. Высшая школа Ленинграда в первые годы Советской власти. Л.: Наука, 1984. - 197с.

412. Купцова И.В. Художественная интеллигенция России (размежевание и исход). СПб.: Нестор, 1996. - 133с.

413. Куратов A.A. История и историки Архангельского Севера: Вопросы источниковедения и историографии: Монография. Архангельск: ПГУ, 1999. -270с.

414. Куратов A.A., Синицына П.Т. Рожденный культурной революцией // Памятные даты Архангельской области. 1982 год. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1982.-С. 32-35.

415. Кутровский В.Н. Интеллигенция: проблемы определения понятия // Социально-политический журнал. 1995. — № 2. - С. 211-213.

416. Лавров П.Л. Исторические письма // Интеллигенция. Власть. Народ: Антология: Сб. ст. М.: Наука, 1993. - С. 45-60.

417. Лейкина-Свирская В.Р. Интеллигенция России во второй половине XIX века. М.: Мысль, 1971. - 368с.

418. Лейкина-Свирская В.Р. Русская интеллигенция в 1900-1917 гг. М.: Мысль, 1981.-285с.

419. Леляков А.П. Формирование кадров художественной интеллигенции Сибири в период социалистического строительства (1928-1937) //Формирование и развитие социалистической интеллигенции: Сб. ст. — Кемерово: Кемеровский гос. ун-т, 1982. С. 129-139.

420. Леонтьев К.Н. Как понимать сближение с народом //Интеллигенция. Власть. Народ: Антология: Сб. ст. М.: Наука, 1993. - С.61-72.

421. Лихачев Д.С. Вступительная статья // К.П. Гемп Сказ о Беломорье. — Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1983. С. 7-8.

422. Лихачев Д.С. О русской интеллигенции // Д.С. Лихачев Раздумья о России. -СПб.: Логос, 1999.-С. 615-629.

423. Логунов А. Интеллигенция понятие русское. // Правда. 1989. 7 августа.

424. Лосский Н.О. Характер русского народа. В 2-х томах. М.: Ключ, 1990, Т. 1. - 64с., Т.2. - 92с.

425. Лукин Ю.Ф. Из истории сопротивления тоталитаризму в СССР (20-80-е годы). М.: МГУ, 1992. - 204с.

426. Лукьянов С.С. Революция и власть // В поисках пути: Русская интеллигенция и судьбы России / Сост., вступ. ст. и коммент. И.А. Исаева. М.: Русская книга, 1992.-С. 270-287.

427. Лутохин И.А. Партийное руководство формированием производственно-технической интеллигенции в Сибири (1928-1937 гг.) / Под ред. В.Г. Чуфарова. — Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1984. — 133с.

428. Лутченко А.И. Советская интеллигенция. (Формирование кадров советской интеллигенции 1917-1961 гг.). — М.: Знание, 1962. 32с.

429. Лутченко А.И. Создание инженерно-технических кадров в годы построения социализма в СССР. 1926-1958. Минск: Высшая школа, 1973. — 236с.

430. Макаров H.A. Николай Васильевич Чайковский. Исторический портрет. — Архангельск: ПГУ, 2002. 288с.

431. Максимов C.B. Год на Севере. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1984. — 607с.

432. Малахов P.A. Провинциальное чиновничество Европейского Севера России 1918-1920-х годов. На материалах Архангельской и Вологодской губерний // Автореф. дисс. канд. ист. наук. Вологда: ВГПИ, 1999. - 25с.

433. Мамедов Р.Д. Интеллигенция как социальная общность, ее жизнедеятельность и роль в современном мире // Дисс. д-ра филос. наук. — М., 1992. 350с.

434. Манакова И.А. Об интеллигенции и интеллигентности // Российская интеллигенция в отечественной и зарубежной историографии: Тезисы докл. меж-гос. науч. — теор. конф., Иваново, 20-21 сент. 1995. Том. 1. Иваново: ИвГУ, 1995.-С. 69-70.

435. Межуев В. Интеллигенция и демократия // Свободная мысль. 1992. -№ 16.-С. 34-47.

436. Мельгунов С.П. Красный террор в России. 1918-1923 гг. М.: СП «PUICO», PS, 1990. -207с.

437. Мельгунов С.П. Н.В. Чайковский в годы гражданской войны. (Материалы для истории русской общественности 1917- 1925 гг.). Париж: Родник, 1929. -318с.

438. Мельн С.А., Самойлова В.А., Ясюкова Л.Я. Социокультурные установки и личностные особенности гуманитарной и технической интеллигенции //Вестник СпбГУ. Сер.6. 1993. Вып.1. № 6.-С. 104-107.

439. Меметов B.C. К первым итогам становления «интеллигентоведения» как самостоятельной отрасли научного знания // Актуальные проблемы историографии отечественной интеллигенции: Межвуз. респуб. сб. науч. трудов. — Иваново: ИвГУ, 1996. С. 3-14.

440. Меметов B.C. Проблема «Интеллигенция и революция» в российском ин-теллигентоведении// 1917 год в судьбах российских граждан: Тезисы докл. респуб. науч.-практ. конф., Иваново, 27-29 октября 1997. — Иваново: ИвГУ, 1997.-С. 8-10.

441. Меметов B.C., Заховаев A.A. В поисках новых методологических подходов в изучении истории интеллигенции России // Проблемы теории и истории изучения интеллигенции: поиск новых подходов: Межвуз. сб. ст. — Иваново: ИвГУ, 1994.-С. 4-12.

442. Меметов B.C., Данилов A.A. О месте и роли интеллигенции в политической истории XX века // Интеллигенция в политической истории XX века. Межвуз. сб. науч. трудов. Иваново: ИвГУ, 1993. - С.4-9.

443. Мережковский Д.С. Грядущий храм // Интеллигенция. Власть. Народ: Антология: Сб. ст. М.: Наука, 1993. - С. 81-104.

444. Миколкж O.B. Динамика политических репрессий на Мурмане // Ученые записки МГПИ. Исторические науки: Сб. ст. Мурманск: МГПИ, 2001, Вып. 2. -С. 114-123.

445. Миловидов В.Л., Рябинин А.Н. Педагогическая интеллигенция в условиях перехода к нэпу (на материалах Верхнего Поволжья) // Интеллигенция в политической истории XX века: Межвуз. сб. ст. Иваново: ИвГУ, 1993. — С. 45-53.

446. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. 2-е изд. В 3-х томах. -М.: Прогресс, 1994-1995.

447. Милюков П.Н. Россия на переломе. В 2 томах. Париж, 1927. Т. 1. -402с., Т. 2.-281с.

448. Милюков П.Н. Интеллигенция и историческая традиция // Вехи. Pro et contra: Антология / Сост. и вступ. ст. В.В.Сапов. СПб. РХГИ, 1998. - С.633-714.

449. Милюков П.Н. Очерки истории русской культуры. 1-е изд. 4.1. — СПб.: Тип. М.А. Александрова, 1909. 316с.

450. Миронов В.М. TP AM (агитационно-молодежный театр 1920-1930 гг.). Л.: Искусство, 1977,- 128с.

451. Могильнер М.Б. Российская радикальная интеллигенция перед лицом смерти // Общественные науки и современность. 1994. — № 5. — С. 56-66.

452. Москвин В.В. Интеллигенция и народное просвещение России на рубеже XIX-XX веков // Интеллигенция и мир. 2001. - № 1. - С. 31 -34.

453. Мунин А.Н. Александр Борисов (К 100-летию со дня рождения). Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1967. - 120с.

454. Мунин А.Н. Север и художники. Вологда: Вологодское кн. изд-во, 1964. - 168с.

455. Мунин А.Н. Серебряных дел художник. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1979.-70с.

456. Мунин А.Н. Художники-вологжане. Вологда: Вологодское кн. изд-во, 1959.- 199с.

457. Мымрин Г.Е. За власть Советов. Архангельск: Кн. изд-во, 1958. — 148с.

458. Мымрин Г.Е. Октябрь на Севере. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1967.- 184с.

459. Мымрин Г.Е., Потылицын А.И., Кузнецов Г.В борьбе за Советский Север. Разгром англо-американских и французских интервентов и белогвардейцев в 1918-1920 гг. Архангельск: Кн. изд-во, 1950. - 156с.

460. Народы мира: Этнографические очерки. Т. 1. Народы Европейской части СССР / Под ред. В.А. Александрова. М.: Наука, 1964. - 984с.

461. Наумова Т.В. Интеллигенция и пути развития российского общества// Со-цис.- 1995.-№3.-С. 39-45.

462. Овсянико-Куликовский Д.Н. Собрание сочинений. Т.7. История русской интеллигенции. Часть 1. 5-е изд. — СПб.: Изд. И.Л. Овсянико-Куликовский, 1914.-320с.

463. Овсянкин Е.И. Архангельск: годы революции и военной интервенции. 1917-1920 гт. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1987. - 240с.

464. Овсянкин Е.И. Жестокая народная трагедия // Поморский мемориал. Книга памяти жертв политических репрессий. В 3 томах / Отв. ред. Ю.М. Шперлинг. Т. 1. Архангельск: ПГУ, 1999. - С. 3-14.

465. Озаровская О.В. Пятиречие. — Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1989. — 336с.

466. Олейник О.Ю. Изучение проблем интеллигенции в 1990-е годы: справоч-но-библиографическая информация // Интеллигенция и мир. 2001. — № 1. — С.91-100.

467. Олейник О.Ю. Советская интеллигенция в 30-е годы (Теоретико-методологические и историографические аспекты). — Иваново: Ивановский гос. энергетический университет, 1997.— 167с.

468. Олещук Ю. Об исторической роли интеллигенции // Мировая экономика и международные отношения. 1998. - № 7. - С. 70-79.

469. Орехов A.M. Интеллигенция, интеллектуалы, интеллектуальная собственность // Социально-гуманитарные знания. — 2000. — № 1. — С. 267-281.

470. Осипов В.В. Земства Европейского Севера России в 1917-1920 гг. (на материалах Архангельской и Вологодской губерний) //Автореф. дисс. канд. ист. наук. Архангельск: ПТУ, 2000. - 23с.

471. Осокина Е.А. За фасадом сталинского изобилия: Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927-1941 гг. М.: РОССПЭН,1999.-271с.

472. Ососков A.C. Под знаменем небытия. Интеллигенция и кризис идентичности // Интеллигенция и либерализм в России: Межвуз. сб. ст. — Саратов: Саратовский ГТУ, 1995. С. 20-22.

473. Осташко Т.Н. Сельская интеллигенция Сибири. Конец 1919-1927 гг. Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1988. - 174с.

474. Островская М. Древнерусский северный мир. — Архангельск: Губтипогра-фия, 1912.-22с.

475. Очерки истории Архангельской организации КПСС / Под ред. Ф.В. Виноградова, А.Н. Аксенова, Н.Ф. Пурина и др. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1970.-304с.

476. Очерки истории Вологодской организации КПСС (1895-1968) / Под ред. В.И. Другова, В.А. Белова, В.Ф. Гогулина и др. Вологда: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1969.-688с.

477. Очерки истории Мурманской организации КПСС / Под ред. Р.К. Соколова Мурманск: Мурманское кн. изд-во, 1969. - 463с.

478. Павлова И.В. Современные западные историки о сталинской России 30-х годов // Отечественная история. 1998. - № 5. - С. 107-121.

479. Павлюченков С.А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М.: Русское книгоиздательское товарищество «История», 1997. — 272с.

480. Паначин Ф.Г. Педагогическое образование в СССР. Важнейшие этапы истории и современное состояние. М.: Педагогика, 1975. - 218с.

481. Пашин В.П., Свириденко Ю.П. Кадры коммунистической номенклатуры: методы подбора и воспитания. М.: Гос. академия сферы быта и услуг, 1998. — 225с.

482. Первушин И.А., Балдычев С.К. Народное образование в Вологодской области за годы сталинских пятилеток. Вологда: Изд. Отдела пропаганды Вологодского обкома ВКП (б), 1939. - 20с.

483. Перебинос Ю.А. Провинциальное чиновничество Европейского Севера России 1930-х годов // Автореф. дисс. канд. ист. наук. Вологда: ВГПУ, 2000. — 26с.

484. Платова Е.Э. Динамика образа жизни студенчества России (октябрь 1917 -1927 гг.) // Дисс. д-ра ист. наук. СПб.: СПбГУ, 2001. - 688с.

485. Плотников А. Учитель десятилетию Октября // Просвещение на Урале. -1927.-№2.-С. 119-123.

486. Пожарский A.A. Историография вопроса партийного руководства подбором и подготовкой научно-педагогических кадров вузов Сибири (1917-1980 гг.) // Проблемы историографии партийной организации Сибири. Томск: Изд. Томского университета, 1989.-С. 132-136.

487. Покровский Н.Е. Новые горизонты или историческая западня // Социс. — 1994. — № 11. — С. 119-128.

488. Полещиков Н. Культурное строительство в Северном крае // За культурную революцию. 1931. — № 1-2. - С. 6-15;

489. Полещиков Н. Расцвет социалистической культуры Советского Севера (Итоги культурного строительства Архангельской области за второе пятилетие) // Советский Север. 1938. -№ 2. - С. 16-25.

490. Полонский В.П. Уходящая Русь: Статьи об интеллигенции. 1920-1924 гг. -М.: Красная новь, 1924. 199с.

491. Поляков Г.И. Перспективы развития народного хозяйства области в III пятилетке // Советский Север. 1937. - №. 6. - С. 8-23.

492. Пономарев Б.С. Литературный Архангельск. События, имена, факты (19201988). Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1989. - 288с.

493. Попов А.И. Архангельский край. Статистико-экономический очерк. Архангельск: Изд-во Арх. Губсовпартшколы, 1923. - 60с.

494. Порозов В.А. Деятельностный подход к характеристике интеллигенции // Генезис, становление и деятельность интеллигенции: междисциплинарныйподход: Тезисы докл. XI междунар. науч.-теор. конф. Иваново, 20-22 сент. 2000. Иваново: ИвГУ, 2000. - С.60-62.

495. Постников С.П. Этапы творческого пути В.Г. Чуфарова // Культура и интеллигенция России XX века как исследовательская проблема: итоги и перспективы изучения: Тезисы докл. науч. конф. Екатеринбург, 30-31 мая 2003. Екатеринбург: УрГУ, 2003. - С. 6-7.

496. Потехин Ю.Н. Физика и метафизика русской революции // В поисках пути: Русская интеллигенция и судьбы России / Сост., вст. ст. и коммент. И.А. Исаева. М.: Русская книга, 1992. - С. 357-371.

497. Потылицын А.И. Помним и не забудем. Север под игом англоамериканских и французских захватчиков. 1917-1920 гг. — Архангельск: Кн. изд-во, 1950.-52с.

498. Пыстина Л.И., Осташко Т.Н., Лутохин И.А. Формирование интеллигенции в Сибири в период строительства социализма // Историография культуры и интеллигенции Советской Сибири. Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1978.-С. 148-168.

499. Развитие социальной структуры общества в СССР. Актуальные проблемы социологических исследований / Отв. ред. В.Н. Иванов — М.: Наука, 1985. — 190с.

500. Рапопорт Ю.М. Осуществление экономической политики коммунистической партии в условиях Европейского Севера РСФСР (1917-1925 гг.). Л.: ЛГУ, 1984.-217с.

501. Решетова H.A. Интеллигенция Дона и революция (1917 первая половина 1920-х гг.). - М.: РОССПЭН, 1998. - 240с.

502. Рослов Н.К. К итогам первой пятилетки и о задачах народнохозяйственного плана на 1933 год // Большевистская мысль. 1933. - № 1. -С.47-53.

503. Рубайло А.И. 1917 год в судьбах военной интеллигенции // 1917 год в судьбах российских граждан: Тезисы докл. респуб. науч.-практ. конф. Иваново, 27-29 октября 1997. Иваново: ИвГУ, 1997. - С. 283-285.

504. Рубайло А.И. Формирование художественно-творческих кадров советской кинематографии (1917-середина 1930-х гг.). М.: ЭКОН, 1999. - 72с.

505. Русские. Серия: Народы и культуры / Отв. ред. В.А. Александров, И.В. Власова, Н.С. Полищук. М.: Наука, 1997. - 828с.

506. Руткевич М.Н. Изменение социальной структуры советского общества и интеллигенция //Социология в СССР в 2-х томах / Отв. ред. Г.В. Осипов, М.: Мысль, 1965. Т. 1.-С.З84-395.

507. Руткевич М.Н. О понятии «интеллигенция» как социального слоя социалистического общества // Философские науки. 1966. - № 4. — С.7-25.

508. Самарцева Е.И. Интеллигенция России в отечественной историографии (1917-90-е годы XX века) // Дисс. д-ра ист. наук. Тула: Тульский гос. университет, 1999.-367 с.

509. Самый северный медицинский (Архангельскому медицинскому институту 50 лет). - Архангельск: АГМИ, 1982. - 67с.

510. Сандин Б.И., Волков B.C., Клишин С.Ф. и др. Коммунистическая партия -организатор подготовки инженерно-технических кадров (1928-1937 гг.): Сб. науч. трудов. JL: ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1973. - 251с.

511. Саранцев Н.В. Большевистская партийно-политическая элита: возникновение, становление, трансформация (начало 19000-х конец 30-х годов) // Дисс. д-ра ист. наук. - Саратов: Саратовский гос. соц.-эк. университет, 2002. - 448с.

512. Сафразьян H.J1. Борьба КПСС за строительство советской высшей школы (1921-1927 гг.). М.: МГУ, 1977. - 158с.

513. Севастьянов А.Н. Национал-капитализм. М.: Севастьянов, 1995. — 208с.

514. Селезнев С.А., Трофимов П.М. Архангельская область. Экономико-географическая характеристика. — Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1965. -456с.

515. Селунская В.М. Общее и особенное в процессе изменения социальной структуры народов СССР в 20-30-е годы // Изменение социальной структуры народов СССР. Вопросы истории и историографии социальных преобразований 20-30-х гг. М.: МГУ, 1982. - С. 5-20.

516. Селунская В.М. Социальная структура советского общества: История и современность. — М.: Политиздат, 1987. 288с.

517. Сенявский С.Л. Изменение в социальной структуре советского общества (193 8-1970). М.: Мысль, 1973. - 447с.

518. Силин A.B. Отношение архангельского учительства к революционным событиям 1917-1918 г. // Россия 1917: Взгляд сквозь годы / Отв. ред. В.И. Голдин. Архангельск: ПГУ, 1998. - С. 36-39.

519. Силин A.B. Учительство Европейского Севера в годы революции и Гражданской войны // Автореф. дисс. канд. ист. наук. Архангельск: ПГУ, 2000.-23с.

520. Синецкий А. Профессорско-преподавательские кадры высшей школы СССР. М.: Наука, 1950. - 88с.

521. Синицына П.Т. Развитие народного образования на Европейском Севере (досоветский период). Архангельск: ПГУ, 1996. - 142с.

522. Ситников Н.В. Три года работы Большого театра // Архангельский большой театр: Сб. ст. Архангельск: Севкрайгиз, 1935. — С. 7-14.

523. Смирнов И. Кадры Северного края // Большевистская мысль. 1931. -№ 10-11.-С. 53-62.

524. Смирнова М.Л. Подстоличная Сибирь (политическая ссылка и ее роль в развитии края). Архангельск: Изд. М.А. Смирнова, 1999. - 8с.

525. Смоляков Л.Я. Об интеллигенции и интеллигентности (размышления философа) // Коммунист. 1988. - №6. - С. 67-75.

526. Смоляков Л.Я. Социалистическая интеллигенция. — Киев, 1986. — 224с.

527. Смыкалин A.C. ГУЛАГ на Соловецких островах в 20-е годы // Социокультурное пространство: традиции и инновации, глобальное и региональное измерение: Материалы X Соловецкого форума. — Архангельск: РОД «Соловецкий форум», 2001. С. 74-80.

528. Советская интеллигенция. Краткий очерк истории (1917-1975 гг.). /Авт. кол. B.C. Волков, A.A. Мухин, П.П. Амелин. М.: Политиздат, 1977. - 318с.

529. Согрин В.В. Интеллигенция и реформы // Общественные науки и современность. 1993. - № 1. - С. 42-50.

530. Солженицын А.И. Образованщина // Новый мир. 1991. - № 5. - С. 28-45.

531. Солоневич И. С. Дух народа//Наш современник. 1990. —№ 5. - С. 152-153.

532. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество / Ред., сост. и предисл. А.Ю. Согомонов: Пер. с англ. М.: Политиздат, 1992. - 542с.

533. Сорокина Г.Д., Молькова Е.И., Козлов Ю.В. К вопросу о взаимодействии интеллигенции и власти // Интеллигенция в политической истории XX века: Межвуз. сб. ст. Иваново: ИвГУ, 1993. — С. 10-16.

534. Соскин В.Л. Интеллигенция нуждается в справедливом отношении // Генезис, становление и деятельность интеллигенции: междисциплинарный подход: Тезисы докл. XI междунар. науч.-теор. конф., Иваново, 20-22 сент. 2000. Иваново: ИвГУ, 2000. - С. 43-44.

535. Соскии В.Л. История советской интеллигенции: классовый подход или реальное историческое знание // История российской интеллигенции: Материалы и тезисы науч. конф. М.: Моск. гос. автомоб.-дор. ин-т, 1995. Ч. 2. - С. 34-36.

536. Соскин В.Л. Ленин, революция, интеллигенция. Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1973. - 108с.

537. Соскин В.Л. Ученые, революция, власть // Интеллигенция и мир. — 2002. — №1-2.-С. 3-13.

538. Соскин В.Л. Что такое интеллигенция // См. Главацкий М.Е. История интеллигенции России как исследовательская проблема: Историографические этюды. Екатеринбург: УрГУ, 2003. - С. 33-38.

539. Соскин В.Л., Красильников С.А. Об особенностях борьбы за интеллигенцию в восточных районах страны (1917-1920 гг.) // Интеллигенция и революция. XX век: Сб. ст. / Отв. ред. К.В. Гусев. М.: Наука, 1985. - С. 217-224.

540. Соскин В.Л. К новой концепции истории советской интеллигенции // Российская интеллигенция в отечественной и зарубежной историографии: Тезисы докл. межгос. науч.-теор. конф., Иваново, 20-21 сент. 1995. Иваново: ИвГУ, 1995. Т. 1.-С. 19-21.

541. Соскин В.Л. Нравственный императив интеллигенции: неоднозначность выбора// Нравственный императив интеллигенции: прошлое, настоящее, будущее: Тезисы докл. междунар. науч.-теор. конф. Иваново, 23-25 сент. 1998. -Иваново: ИвГУ, 1998. С. 23-24.

542. Степанов З.В. Освещение вопросов культурной революции в СССР в исто-рико-партийной литературе // Проблемы историографии и источниковедения истории КПСС. Л.: ЛГУ, 1973. - С. 59-72.

543. Степун Ф.А. Пролетарская революция и революционный орден русской интеллигенции // Интеллигенция. Власть. Народ: Антология: Сб. ст. — М.: Наука, 1993.-С. 286-302.

544. Струве П.Б. Интеллигенция и революция // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции / Под ред. A.B. Данилова. — Свердловск: УрГУ, 1991. — С.148-165.

545. Судакова О.М. Культурная революция на Севере // Вестник политической информации. 1969.-№14.-С. 21-24.

546. Судакова О.М. Культурное строительство на Севере за 50 лет Советской власти. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1967. - 15с.

547. Супрун М.Н. Политссылка на Севере в конце XIX-начале XX вв.: Краткий библиографический словарь. Вологда: ВГПИ, 1989. - 187с.

548. Теребихин Н.М. Очерки религиозной теософии и маринистики Северной России. Архангельск: ПТУ, 1999. - 207с.

549. Теребихин Н.М. Сакральная география Русского Севера (Религиозно-мифологическое пространство северорусской культуры). Архангельск: ПТУ, 1993.-223с.

550. Терюшков Г.А. Некоторые вопросы историографии советской высшей школы // Деятельность партийных организаций Восточной Сибири по руководству социалистическим строительством: Сб. ст. — Иркутск: Изд-во Иркутского университета, 1977.-С. 3-17.

551. Тетеревлева Т.П. Северная российская эмиграция: генезис и адаптационные процессы. 1918-1930-е годы // Дисс. канд. ист. наук. Архангельск: ПТУ, 1997.-216с.

552. Тимофеев МЮ. Интеллигент как рыцарь // Нравственный императив интеллигенции: прошлое, настоящее, будущее: Тезисы докл. междунар. науч.-теор. конф. Иваново, 23-25 сент. 1998. Иваново: ИвГУ, 1998. - С. 101-103.

553. Толмачев Л.И. О работах Северной; базы АН СССР в ИВ пятилетке // Новый Север. 1937. -№ 7. -С. 51-55.

554. Тонков В. Архангельск (история городов Северной области). Архангельск : Севоблиздат, 1937.— 116с.

555. Трубецкой Н.С. Евразийство. Опыт систематического изложения // Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России / Сост., вступ. ст. и коммент. И.А. Исаева. М.: Русская книга, 1992. - С. 347-415;

556. Трубецкой Н.С. Исход к востоку // Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России / Сост., вступ. ст. и коммент. И.А. Исаева. — М.: Русская книга, 1992. -С. 311-346.

557. Тучин В.В. О второй культурной пятилетке Северного края. — Архангельск: Севкрайгиз, 1932. — 40с.

558. Украинцев В.В. КПСС организатор революционного преобразования i высшей школы. — М.: Высшая школа, 1963. - 298с.

559. Ульяновская В.Формирование научной интеллигенции в СССР (19171937 гг.). М.: Наука, 1966. - 215с.

560. Упадышев Н.В. ГУЛАГ на Архангельском Севере:1919-1953 годы. Архангельск: Поморский гос. ун-т, 2004. - 210с.

561. Успенский Г.Б. Царь и патриарх. Харизма власти в России: (Византийская модель и ее русское переосмысление). — М^ Шк. «Языки рус. культуры», 1998. 676с.

562. Устрялов И.В. Патриотика // В поисках пути: Русская интеллигенция и судьбы России / Сост. и вступ. ст. И.А. Исаева. М.: Русская книга, 1992. -С.252-269.

563. Ушаков A.B. Русская интеллигенция периода буржуазно-демократических революций (профессиональная и политическая структура) // Интеллигенция и революция. XX век: Сб. ст. / Отв. ред. K.B¿ Гусев. М.: Наука, 1985. - С. 48-57.

564. Федотов Г.П. И есть и будет. Размышления о России и революции //

565. Г.П. Федотов О судьбе русской интеллигенции /Серия «Философия и жизнь». — М.: Знание, 1991, № 9. С 32-45.

566. Федотов Г.П. О судьбе русской интеллигенции. /Серия «Философия и жизнь». М.: Знание, 1991, № 9. - 62с.

567. Федотов Г.П. О святости интеллигенции и большевизме: Избр. ст.- СПб.: СПбГУ, 1994.- 152с.

568. Федюкин С.А Октябрьская революция и интеллигенция. — М.: Знание, 1968.-48с.

569. Федюкин С.А Советская власть и буржуазные специалисты. М.: Мысль, 1965.-255с.

570. Федюкин С.А. Деятельность КПСС по формированию советской интеллигенции. М.: Знание, 1984. - 64с.

571. Федюкин С.А. Некоторые аспекты изучения истории советской интеллигенции // Вопросы истории. — 1980. — № 9. С. 17-31.

572. Федюкин С.А. Октябрь и интеллигенция // Интеллигенция и революция. XX век: Сб. ст. / Отв. ред. К.В. Гусев. М.: Наука, 1985. - С. 20-33.

573. Федюкин С.А. Привлечение буржуазной технической интеллигенции к социалистическому строительству в СССР. М.: Изд-во ВПШ и АОН, 1960. - 87с.

574. Федюкин С.А. Партия и интеллигенция. — М.: Политиздат, 1983. — 238с.

575. Фортунатов В.В., Шестакова Р.В. Интеллигенция помощник рабочего класса в построении социализма в СССР (1917-1937 гт.).-Л.: ЛГПИ, 1984. - 135с.

576. Франк C.JI. Этика нигилизма // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции / Под ред. А.В. Данилова. Свердловск: УрГУ, 1991. - С. 166-198.

577. Халиулин Г.Г. Формирование производственно-технической интеллигенции в Западной Сибири (1921-1937 гг.). Томск: Изд-во Томского университета, 1983.-211с.

578. Халиулин Г.Г. Исторические пути советской интеллигенции // Проблемы методологии истории: поиск новых подходов: Межвуз. сб. науч. трудов. Иваново: ИвГУ, 1995.-С. 11-20.

579. Ханталин Р.А. Невольники и бонзы. Документальные очерки. Архангельск: Арх. Обл. орг. Союза писателей, 1999. - 96с.

580. Хренов Н.И. Из опыта деятельности КПСС по развитию высшей школы. — М.: Знание, 1974.-56с.

581. Хроника Мурманской организации КПСС: 1899-1985 / Отв. ред. Н.В. Беляев. Мурманск: Мурманское кн. изд-во, 1985. - 320с.

582. Художники Архангельска: Альбом репродукций и краткие биографии. — Л.: Художник РСФСР, 1966. 26с.

583. Цакунов C.B. В лабиринте доктрины. Из опыта разработки экономического курса страны в 1920-е годы. (Серия «Первая монография» под ред. Г.А. Бордю-гова). — М.: «Россия молодая», 1994. — 191с.

584. Чанбарисов Ш.Х. Формирование советской университетской системы (1917-1938 гг.). Уфа: Башкирское кн. изд-во, 1973. -472с.

585. Чарушин A.A. Имущественные отношения в крестьянской семье. Архангельск: Губтипография, 1916. - 10с.

586. Чахотин С.С. В Каноссу // В поисках пути: Русская интеллигенция и судьбы России / Сост. и вст. ст. и коммент. И.А. Исаева. — М.: Русская книга, 1992. -С. 342-356.

587. Чебыкин В. Качество учебы в вузах и техникумах на высокую ступень // За ленинскую школу. - 1932. - № 7. - С. 36-42.

588. Чеснокова Т. Краткий очерк становления и истории Мурманского областного театра. 30-50-е годы // Мурманский берег. Литературный альманах. 1998. - № 4. - С. 94-112.

589. Чуткерашвили Е.В. Развитие высшего образования в СССР. — М.: Высшая школа, 1961.-240с.

590. Шаламов В.Т. Четвертая Вологда. Вологда: Изд-во «Грифон», 1994. -192с.

591. Шашков В.Я. Репрессии в СССР против крестьян и судьбы спецпереселенцев Карело-Мурманского края. Мурманск: МГПИ, 2000. - 343с.

592. Шашков В.Я. Спецпереселенцы на Мурмане. Роль спецпереселенцев в развитии производительных сил на Кольском полуострове (1930-1936 гг.). Мурманск: МГПИ, 1993.- 140с.

593. Шашков В.Я. Становление и развитие системы образования в спецпоселках ГУЛАГа // Ученые записки МГПИ. Исторические науки. Вып. 2. Мурманск: МГПИ, 2001. - С. 124-142.

594. Шебалин В.Д. Былое не вычеркнуть. Страницы истории о малоизвестных событиях 1917-1920 гг. в Вологодском крае. — Вологда: Изд-во «Размышление», 1993.-42с.

595. Шмелев В.А. Вопросы подготовки инженерно-технических кадров. — М. — Л.: Огиз, Госсоцэкгиз, 1931. -46с.

596. Шмидт С.О. Начальный этап «биографии» слова «интеллигенция» // Преподавание истории в школе. 2000. - № 4. - С. 15-19.

597. Шубин С.И. Северный край в истории России. Проблемы региональной и национальной политики в 1920-1930-е годы. Архангельск: ПГУ, 2000. — 463с.

598. Шумилов М.И Октябрьская революция на Севере России. Петрозаводск: Изд-во «Карелия», 1973. - 336с.

599. Шумилов М.И. Во главе обороны Севера России в 1918-1920 гг. Из истории местных партийных организаций. — Петрозаводск: Карел, кн. изд-во, 1967. 199с.

600. Щекина С.С. Поморский народный характер. //Образование в контексте социальных инноваций: интеркультурный диалог северных стран. Архангельск: ПГУ, 1999.-С.135-137.

601. Щуров Г.С. Архангельск-город музыкальный. В 4-х томах. Архангельск: Обл. НМЦ культуры, 1995-1997.

602. Щуров Г.С. Просвещение и культура // Архангельск. 1584-1984. Фрагменты истории. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1988. - С. 113-118.

603. Щуров Г.С. Профессора Северного государственного медицинского университета в 2000 году. Архангельск: СГМУ, 2001. - 600с.

604. Щуров Г.С. Становление музыкальной культуры на Севере // История и культура Архангельского Севера в годы Советской власти. Межвуз. сб. науч. трудов. Вологда: ВГПИ, 1985. - С. 109-118.

605. Юсупов P.P. Власть и интеллигенция. Из истории Польши XX столетия (1918- 1980). Казань: КГУ, 1996. - 310с.

606. Яковенко И. Россия. Интеллигенция. Революция // Свободная мысль. -1992.-№11.-С. 31-42.

607. Работы зарубежных исследователей

608. Fitzpatrick S. Education and Social Mobility in the Soviet Union 1921-1934. -Cambridge, 1979. 365p.

609. Fitzpatrick S; The Commissariat of Enlightenment: Soviet Organization of Education and the Arts under Lunacharsky, October 1917-1921. Cambridge, 1970. - 406p.

610. Fitzpatrick S. The Cultural Front: Power and Culture in Revolutionary Russia— NY, 1992.-296p.

611. Gerber Th. P., Hout M. Educational Stratification in Russia during Soviet period. //Amer. j. of sociology. Chicago, 1995. Vol, 101, № 3. - P. 611-660.

612. Kenez P. The Prosecution of Soviet History. // The Russian Review. Vol. 54. 1995.-P. 262-267.

613. Shalin DN. Soviet Civilization and its Emotional Discontents // Intern, j. of sociology a. social policy. Hull, 1996. Vol. 16, № 9/10 - P. 21-52.

614. Siegelbaum L. H. Soviet State and Society between Revolutions, 1918-1929. -Cambridge, 1992, XIII; 284p.

615. The Russian Intelligentsia. Ed. By R. Pipes. NY. 1961. - 234p.

616. Байрау Дитрих Интеллигенция и власть: Советский опыт // Отечественная история. 1994. -№ 2. - С. 122-135.

617. Бернштам М: Стороны в гражданской войне. 1917-1922 гг. Проблематика, методология, статистика. М.: Всеобщая история, 1992. - 95с.

618. Гидденс Э. Социология. М.: Эдиториал УРСС, 1999. - 704с.

619. Kapp Э. История советской России: В 14 томах. Т. 1-2. Большевистская революция. 1917-1923 гг.-М.: Прогресс, 1990.-768с.

620. Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888-1938. М.: Прогресс, 1988.-574с.

621. Левин М. Гражданская война: динамика и наследие // Гражданская война в России: перекресток мнений: Сб. ст. / Отв. ред. Ю.А. Поляков, Ю.Н. Игрицкий. М.: Наука, 1994. - С. 265-279.

622. Маслоу А.Г. Мотивация и личность / Пер. с англ. A.M. Татлыбаева. СПб.: Евразия, 1999. -478с.

623. Пайпс Р. Россия при старом режиме. — М.: Независимая газета, 1993. — 421с.

624. Пайпс Р. Русская революция: В 2-х частях / Авториз. пер. с англ. М.Д. Ти-менчика. — М.: РОССПЭН, 1994, Ч. 1. -397с., Ч. 2.-583с.

625. Пайпс Р. Россия при большевиках / Авториз. пер. с англ. — М.: РОССПЭН; 1997.-670с.

626. Страда В. Реформа интеллигенции // Общественные науки и современность. 1993. - № 3. - С. 107-115.

627. Шеррер Ю. Русская дореволюционная интеллигенция в западной историографии // Интеллигенция в истории. Образованный человек в представлениях и социальной действительности: Сб. ст. М.: ин-т Всеобщей истории РАН, 2001. -С. 9-30.

628. Эдельман Дж. Историческое значение русской гражданской войны // Гражданская война в России: перекресток мнений: Сб. ст. / Отв. ред. Ю.А. Поляков, Ю.Н. Игрицкий. М.: Наука, 1994. - С. 369-375.

629. Динамика численности интеллигенции Европейского Севера России в 1917-1930-х гг.

630. Категории интеллигенции 19171 1920- 19212 1927 19283 19394

631. Чиновники 790 чел. 18495 чел. 8825 чел. 6000 чел.

632. Всего педагогов 3830 чел. 7110 чел. 6650 чел. 19500 чел.

633. Медики 900 чел. 1102 чел. 1645 чел. 10300 чел.

634. С/Х интеллигенция 655 чел 928 чел. 1360 чел. 4000 чел.

635. Юристы 60 чел. 187 чел. 645 чел. 500 чел.

636. ИТР 60 чел. 490 чел. 725 чел. 13000 чел.

637. Научные работники - 10 чел. 100 чел.

638. Духовенство 3000 чел. 2175 чел. 1800 чел. 500 чел.

639. Художественная интеллигенция 40 чел. 170 чел. 240 чел. 600 чел.

640. Всего интеллигенции 9335 чел. 30657 чел. 21900 чел. 54,5 тыс.

641. В т.ч. с высш. образованием 800-900 чел. 2000 12,5 тыс.

642. Всего населения 1986 тыс. 2010 тыс. 2181 тыс. 3169,2 тыс.

643. Удельный вес 0,47 % 1,5 % 1 % 1,72%интеллигенции в составе населения 1. Примечания

644. Динамика численности интеллигенции Архангельской губернии за 1917—1928 гг.

645. Категории интеллигенции 19171 1920-19212 1927-1928"5

646. Чиновники 380 чел. 5000 чел. 2500 чел.

647. Всего педагогов 1260 чел. 1780 чел. 2400 чел.в т. ч. в начальной школе 960 чел. 1450 чел. 1750 чел.

648. Медики 300 чел. 470 чел. 675 чел.

649. В т. ч. врачи 45 чел. 70 чел. 175 чел.в т. ч. средний 255 чел. 400 чел. 500 чел.медицинским персонал

650. С/X интеллигенция 330 чел. 270 чел. 285 чел.

651. Юристы 30 чел. 50 чел. 180 чел.

652. ИТР 30 чел. 275 чел. 375 чел.

653. Духовенство 860 чел. 460 чел. 450 чел.

654. Художественная интеллигенция 20 чел. 150 чел. 200 чел.

655. Всего интеллигенции 3210 чел. 8455 чел. 6762 чел.

656. Всего населения 442 тыс. 400 тыс. 430 тыс.

657. Удельный вес 0,71 % 2,1 % 1,64 %интеллигенции в составе населения 1. Примечания

658. Статистический сборник по Архангельской губернии за 1926 год. С. 16, 83, 101; Статистический сборникпо Архангельской губернии за 1927 год. С.11, 106; ГААО. Ф. 106. Оп. 7. Д. 20. Л. 175, 264; Ф. 218. Оп. 2. Д.

659. Динамика численности интеллигенции Вологодской губернии за 1917—1928 гг.

660. Категории интеллигенции 19171 1920—19212 1927-1928J

661. Чиновники 410 чел. 9265 чел. 3825 чел.

662. Всего педагогов 2570 чел. 3570 чел. 2700 чел.в т. ч. в начальной школе 2340 чел. 2600 чел. 1795 чел.

663. Медики 600 чел. 440 чел. 690 чел.

664. В т. ч. врачи 70 чел. 67чел. 110 чел.в т. ч. средний медицинский персонал 530 чел 370 чел. 580 чел.

665. С /X интеллигенция 325 чел. 360 чел. 610 чел.

666. Юристы 30 чел. 85 чел. 340 чел.

667. ИТР 30 чел. 165 чел. 140 чел.

668. Духовенство 2140 чел. 1115 чел. 900 чел.

669. Художественная интеллигенция 20 чел. 20 чел. 40 чел.

670. Всего интеллигенции 6125 чел. 15020 чел. 9245 чел.

671. Всего населения 1,544 млн. 940 тыс. 1,050 млн.

672. Удельный вес интеллигенции в составе населения 0,4 % 1,6% 0,9 %1. Примечания

673. Составлено автором по: Гуркнна Н.К. Указ. Соч. С.46-152; Статистический сборник по Вологодской губернии за 1917-1924 гг. С.112-114, 118-130; !0 лет строительства Советской власти в Вологодской губернии. С.129-163; Силин A.B. Указ. Соч. С.19.

674. Динамика численности интеллигенции Северо-Двинской губернии за 1918-1928 гг.

675. Категории интеллигенции 1920-19211 1927-19282

676. Чиновники 4000 чел. 2000 чел.

677. Всего педагогов 1720 чел. 1460 чел.3. Медики 170 чел. 190 чел.

678. С/Х интеллигенция 290 чел. 440 чел.5. Юристы 50 чел. 100 чел.6. ИТР 40 чел. 190 чел.

679. Духовенство 500 чел. 400 чел.

680. Всего интеллигенции 6770 чел. 4780 чел.

681. Всего населения 660 тыс. 678 тыс.1. Удельный вес 1,1 % 0,7 %интеллигенции в составе населения 1. Примечания

682. Краткий статистический справочник по Северо-Двинской губернии на 1927 год. Великий Устюг, 1926, С.2 -25; ВОАНПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 109. Л. 85; ГАВО. Ф. 378. Ф. 378. Оп. 1. Д. 92. Л. 141; ГААО. Ф. 713. Оп. 1. Д. 291. Л. 19.

683. Динамика численности интеллигенции Мурманской губернии /с 1927 г. округа/ в 1921-1930-х гг.

684. Категории интеллигенции 19211 1927-19282 19393

685. Чиновники 230 чел. 500 чел. 550 чел.

686. Всего педагогов 40 чел. 90 чел. 1530 чел.в т. ч. в начальной школе 55 чел.

687. Медики 22 чел. 115 чел. 1250 чел.

688. В т. ч. врачи 6 чел. 15 чел. 450 чел.в т. ч. средний медицинский персонал 16 чел. 100 чел. 800 чел.

689. С/Х интеллигенция 8 чел. 25 чел. 70 чел.

690. Юристы 2 чел. 25 чел. 120 чел.

691. ИТР 10 чел. 20 чел. 2000 чел.

692. Научные работники 10 чел. 60 чел.

693. Духовенство 100 чел. 50 чел. 30 чел.

694. Художественная интеллигенция - 50 чел.

695. Всего интеллигенции 412 чел. 835 чел. 5660 чел.

696. Всего населения 9,5 тыс. 23 тыс. 291,2 тыс.

697. Удельный вес интеллигенции в составе населения 4,4 % 3,6 % 1,94 %1. Примечания

698. ГАМО. Ф. 88. ОП. 1. Д. 34. Л. 8-11, 13-16, 17; Д. 85. Л. 14; Д. 255. Л. 129; Д. 281. Л. 166.

699. ГАМО. Ф. 162. Оп. 1.Д.5.Л. 16; Д. 61. Л. 49; Д. 110. Л. 43; Д. 111. Л. 93; Д. 179. Л. 67; Д. 190. Л. 98, 208209; Д. 204. Л. 73; Д. 666. Л. 21; Ф. 213. Оп. 1. Д. 27. Л. 113-120; Д. 266. Л. 12-18; ОП. 2. Д. 4. Л. 42-47; Д. 16. Л. 54-58.

700. ГАМО. Ф. 162. Оп. 1. Д. 829. Л. 1-91; Д. 666. Л. 15,21,40, 51; Д. 1138. Л. 48-55; Ф. 213. Оп. 1. Д. 268. Л. 92; Д. 841. Л. 64; Оп. 2. Д. 4. Л. 42-47.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Интеллигенция Европейского Севера России: формирование, динамика взаимоотношений с властью"

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Соколова, Флера Харисовна

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Соколова, Флера Харисовна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Интеллигенция Европейского Севера России: формирование, динамика взаимоотношений с властью"

Список научной литературыСоколова, Флера Харисовна, диссертация по теме "Отечественная история"

Похожие темы диссертаций