автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Интертекстуальность творчества Леонида Губанова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Интертекстуальность творчества Леонида Губанова"

На правах рукописи

ЖУРБИН Андрей Алексеевич

ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ ТВОРЧЕСТВА ЛЕОНИДА ГУБАНОВА

10.01.01 - русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Астрахань 2006

Работа выполнена в Астраханском государственном университете

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор Исаев Геннадий Григорьевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

доцент Егорова Ольга Геннадиевна;

кандидат филологических наук Руденко Светлана Георгиевна

Ведущая организация: Волгоградский государственный

педагогический университет

Защита состоится декабря 2006 г. в /г- на заседании дис-

сертационного совета КМ 212.009.04 в Астраханском государственном университете по адресу: 414056, г. Астрахань, ул. Татищева, 20, аудитория № 10.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Астраханского государственного университета.

Автореферат разослан ноября 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук, доцент

Л.В. Евдокимова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В последние годы возрастает интерес к творчеству Леонида Георгиевича Губанова (1946-1983). Его стихотворения стали включаться в авторитетные антологии, вышли три книги поэта. Имя лирика все чаще встречается в новых учебниках по истории русской литературы, биографических словарях и справочниках. Характерно, что внимание привлекают не только литературные достижения Л. Губанова, но и модель его поэтического поведения. Проповедовавший авторскую и творческую свободу в условиях тоталитаризма, Л. Губанов стал для своего поколения символом беззаветного служения поэзии.

В критике и литературоведении неоднократно отмечалось включение элементов «чужого слова» в структуру поэтического текста как особенность поэтики автора. Указывалось на присутствие в губановской лирике многочисленных цитат (явных и скрытых), реминисценций, аллюзий (С. Преображенский, А. Величанский, М. Шейнкер). Наиболее часто в материалах по творчеству Л. Губанова отмечается влияние авторов серебряного века (В. Кулаков, В. Бондаренко, В. Радзишевский). Как правило, связи с поэзией отдельных поэтов-предшественников фиксируются, но не анализируются подробно, не обобщаются.

Масштаб и неисследованность губановского творчества, художественная значимость наследия поэта определяют необходимость изучения его роли и места в литературе второй половины XX века. Без Л. Губанова немыслим СМОГ (Самое Молодое Общество Гениев - одно из первых послевоенных объединений в неофициальном искусстве, организованное лириком) и андеграунд в целом. Исследование межтекстовых отношений в творчестве поэта позволит проследить преемственность в развитии русской поэзии Х1Х-ХХ веков, в том числе советского литературного андеграунда с русским авангардом. Рассмотрение ингертекстуальных связей лирики Л. Губанова с поэзией А. Рембо дает возможность глубже понять творческую индивидуальность поэта. Этим определяется актуальность темы диссертации.

Объектом исследования в работе является творчество Л. Губанова (сборники «Кольчуга», «Серый конь», «Преклонив колени», «Иконостас», «Волчьи ягоды», «Всадник во мгле», «Таверна солнца», «Стихотворения последних лет», «Колокола»).

Материалом диссертации послужили поэтические и эпистолярные произведения Л. Губанова, опубликованные воспоминания о нем, документы архивов, а также фрагменты личных бесед с родственниками и друзьями поэта.

Предмет исследования — система интертекстуальных связей губановского творчества с произведениями русских и зарубежных авторов.

Основное внимание в диссертации сосредоточено на интертекстуальных связях с поэзией А. Рембо, А. Пушкина, В. Хлебникова, В. Маяковского

и С. Есенина. Выбор А. Рембо был продиктован тем, что поэт предсказал художественный метод, впоследствии воплотившийся в лирике Л. Губанова. Пушкинская поэзия важна как «эталон» в системе поэтических пристрастий лирика. Привлечение творчества В. Хлебникова, В. Маяковского и С. Есенина мотивируется степенью их прямого влияния.

Мы сознательно отказались от анализа межтекстовых связей с произведениями таких важных для поэтики Л. Губанова предшественников, как О. Мандельштам, Б. Пастернак. Доминанта поэтических традиций определялась не только литературными пристрастиями Л. Губанова, но и его интересом к определенной биографической парадигме (лирик был убежден, что гениальные поэты погибают в 37 лет или ранее). Народное творчество воспринималось Л. Губановым в большей степени через лирику новокрестьянских поэтов. Поэтому фольклорное влияние в работе отдельно не рассматривается.

Цель работы — исследование интертекстуальных связей творчества Л. Губанова как целостной системы.

Для достижения поставленной цели в диссертации предполагается решение ряда задач:

- рассмотреть интертекстуальные связи творчества Л. Губанова с поэзией А. Рембо;

- выявить традиции поэтов-предшественников и типы интертекстуальности в губановской лирике;

- выделить доминирующие тематические группы в творчестве поэта и рассмотреть их интертекстуальные связи с андеграундовской эстетикой;

- исследовать архитекстуальные связи в поэзии Л. Губанова;

- определить предтексты «поэтических портретов» (профилей) Л. Губанова.

Научная новизна работы определяется тем, что интертекстуальные связи в творчестве Л. Губанова ранее не были предметом литературоведческого изучения. Не предпринимались попытки сопоставления поэтики Л. Губанова и А. Рембо, не рассматривались межтекстовые отношения в творчестве Л. Губанова и В. Хлебникова. Впервые произведения поэта анализируются в аспекте архитекстуальности.

Методология исследования базируется на принципах историчности и системности. При написании диссертации использовались труды по теории и истории лирики А. Веселовского, В. Жирмунского, Ю. Тынянова, Л. Гинзбург, Ю. Лотмана, Т. Сильман, Н. Тамарченко, В. Хализева, по теории жанров -Б. Томашевского, М. Бахтина, Г. Поспелова, В. Сквозникова, С. Бройтмана, Л. Долгополова, по вопросам интертекстуальности - Ю. Кристевой, Р. Барта, Ж. Женетга, А. Жолковского, И. Ильина, И. Смирнова и др.

Методика исследования обусловлена характером материала и конкретными задачами литературоведческого анализа. Был применен метод интертекстуального анализа, рассматривающий любой текст как мозаику

разного рода цитаций. Помимо этого, задействованы историко-типологический метод, позволяющий выявить взаимосвязь губановской поэзии с предшествующими литературными традициями, биографический метод, в котором биография и личность автора считаются определяющими моментами творчества. В работе также реализованы системный подход и метод целостного анализа художественного текста.

Теоретическая значимость работы состоит в выявлении интертекстуальных связей литературного андеграунда (на примере губановского творчества) с русской классической и зарубежной литературой, в том числе на архитекстуальном уровне.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что представленные в ней материалы можно использовать при дальнейшем изучении творчества Л. Губанова, а также при подготовке научных изданий поэта. Результаты проведенного исследования могут найти применение в вузовских курсах по истории русской литературы второй половины XX века, в разработке спецкурсов и спецсеминаров по творчеству авторов литературного андеграунда.

Апробация результатов исследования осуществлялась в форме докладов на кафедре русской литературы Астраханского государственного университета, на итоговых научно-исследовательских конференциях. Материалы исследования были изложены в докладах на Международной научной конференции «Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской литературы XX века» (Москва, 2005), IX Международных Хлебниковских чтениях (Астрахань, 2005), Международной научной Интернет-конференции «Художественная литература и религиозные формы сознания» (Астрахань, 2006). Основные положения диссертации нашли отражение в семи публикациях.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Сущность интертекстуальных отношений творчества JI. Губанова и поэзии А. Рембо состоит в схожем принципе создания текста. «Метод ясновидца», описанный французским классиком, предвосхитил форму «потока поэтического бессознания» русского поэта.

2. Наиболее важными предшественниками губановской поэзии, помимо А. Рембо, являются А. Пушкин, В. Хлебников, В. Маяковский, С.Есенин. Для нее характерны следующие типы межтекстовых отношений: интертекстуальность-«соприсутствие», паратекстуальность, метатек-стуальность (в форме биографической цитации), гипертекстуальность, архитекстуальность.

3. В поэзии Л. Губанова выделяются тематические группы медитативной, любовной и гражданской лирики. В соответствии с андеграундов-ской эстетикой, наряду с иными, в первой присутствуют религиозные мо-

тивы, во второй - эротические, проблематика третьих - в антисоветской направленности.

4. Внутри названных тематических групп выделяются жанровые формы: подражания, песенки, молитвы, загадки, письма, лирические поэмы, элегии и баллада. Подражания Л. Губанова создаются с использованием приема стилизации текстов И. Северянина, Н. Гумилева, Э. По, Р. Киплинга. В молитвах сохраняются признаки религиозных предтекстов и стихотворных молитв XX века М. Цветаевой, Н. Гумилева. Загадки поэта тяготеют не к фольклорным, а к литературным образцам В. Жуковского -Ф. Шиллера. Элегии автора ориентированы на тексты данного жанра Х1Х-ХХ веков. Единственная баллада Л. Губанова создана по типу так называемых английских баллад. Песенки и стихотворные письма свидетельствуют об отталкивании поэта от сложившихся жанровых норм: современной авторской «песенки» и поэтических писем В. Маяковского, С. Есенина. Лирические поэмы Л. Губанова архитекстуально близки произведениям Д. Кедрина и В. Маяковского. К авторским жанрам Л. Губанова относятся «телеграммы» (родственные письмам) и «поэтические портреты».

5. Предтекстами «поэтических портретов» (профилей) являются «Думы» К. Рылеева и «Медальоны» И. Северянина. Менее сюжетные, чем первые, и не имеющие жесткой строфической формы, как вторые (сонеты), «поэтические портреты» тяготеют к циклизации (по принципу персонажной повторяемости).

Структура работы определяется поставленной целью и задачами, характером исследуемого материала. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы (263 наименования) и приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность и научная новизна работы; определяются объект, предмет и материал исследования; ставятся цель и задачи; описываются методологическая база, теоретическая и практическая значимость; приводится обзор литературы по творчеству Л. Губанова; формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Предшественники и предтексты поэзии Леонида Губанова» рассматриваются интертекстуальные связи с творчеством А. Рембо, А. Пушкина, В. Хлебникова, В. Маяковского и С. Есенина. За основу принята классификация Ж. Женетга, согласно которой выделяются и анализируются примеры интертексту альности-«соприсутствия», пара-текстуальности, метатекстуальности (в форме биографической цитации), гипертекстуальности.

В первом параграфе исследуются межгексговые связи с творчеством А. Рембо. Французский классик в письме к Полю Демени от 15 мая 1871 года

(в критике его называют «письмом ясновидца») предсказал рождение новой поэзии. Стремление углубить содержание реализовалось у него в «Последних стихотворениях» (1872 год). На уровне формы оно выразилось в уходе от парнасских требований стихосложения: использовании одиннадцатисложника, многочисленных переносов, разнообразных цезур, ассонансов.

К суггестивности «Последних стихотворений» А. Рембо тяготеет ранняя и зрелая поэзия Л. Губанова. Для его лирики в форме «потока поэтического бессознания» характерны уход от традиционного (не противоречащего нормам литературного языка) стихосложения, пренебрежение логической организацией текста. Поэзия Л. Губанова апеллирует более к подсознанию, семантике звуковых сочетаний. Не основные, но дополнительные (ранее не востребованные литературой) смысловые оттенки порождают в текстах поэта образную картину.

Для отключения привычного ассоциативного мышления А. Рембо экспериментировал с большими дозами табака, алкоголя, наркотиков и с бессонницей. Поэзия Л. Губанова (советского школьника, родившегося почти через столетие) изначально была в состоянии искомого предшественником «поэтического бессознания».

Примером апеллирования поэта к подсознанию, нетрадиционному построению текста можно считать «Стихотворение с таблицей умножения». Отдельные образы стихотворения созданы на основе математических действий. А. Рембо немотивированно «раскрасил» гласные звуки. Л. Губанов внутри образной системы стихотворения соединил лирическое начало с математическим.

В поэзии Л. Губанова и А. Рембо имеется общий «арго-социальный» настрой, что проявляется на уровне мотивов и лексики (арготизмов и вульгаризмов). На уровне анафор имеют место переклички поэтической прозы А. Рембо и лирики Л. Губанова. Русский поэт прибегает к ним для самоконцентрации на объекте изображения. Таким образом достигается максимальное раскрытие образа, а при декламации - эффект. ритуального действия.

Влияние А. Пушкина на поэзию Л. Губанова, особенно заметное в поздней лирике, рассматривается во втором параграфе. Произведения 1978-1983 годов тяготеют к «пушкинской простоте». Логическое начало при создании текстов на этом этапе играет более важную роль, традиционнее становится образность.

А. Пушкин всегда оставался для Л. Губанова любимым поэтом и образцом для подражания, законодателем «поэтической этики». С такой высокой оценкой классика связаны образы «лихих пушкинских перьев» перед «неземными письменами» («Неровен час, как хлынет ливень...», с. 32)

и вдохновляющего «пушкинского аквамарина» («Боже! Спаси и помилуй меня...», с. 609)1.

Очевидно влияние А. Пушкина на историческое мышление Л. Губанова. В своих больших произведениях поэт обращается к тем же историческим фигурам, что и классик. Для поэмы «Петр Первый» Л. Губанова значим контекст пушкинских поэм «Полтава», «Медный всадник», стихотворений «Пир Петра Великого», «Стансы», незаконченного романа «Арап Петра Великого». В губановской поэме «Пугачев» ощущается воздействие романа «Капитанская дочка» и исторического труда «История Пугачева». Вслед за А. Пушкиным (его трагедией) Л. Губанов создает поэму «Борис Годунов». Основополагающее пушкинское влияние особенно заметно в многоплановой разработке Л. Губановым мотива ехе^ шопитепШт. В большом корпусе стихотворений он присутствует не столько как первостепенный мотив, но выходит на уровень центральной темы. Через пушкинское «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...» осуществляется связь поэзии Л. Губанова с обширным культурным пластом.

«Авторские памятники» создавались поэтами обычно в качестве итоговых произведений. В них звучало творческое кредо, самооценка, завещание. А в рамках центральной губановской темы невостребованной гениальности памятник является символом заслуженного признания. Ранее поэты говорили о воздвигнутом памятнике, подразумевая только память потомков. Л. Губанов, предсказывая будущее признание, делал акцент именно на материальности памятника.

Метатекстуальные отношения «Губанов — Пушкин» выразились в многочисленных биографических цитациях. Поэтом неоднократно обыг-рывалось происхождение А. Пушкина, его многочисленные любовные увлечения и гибель в результате дуэли:

.. .Я вижу сам за мертвою опушкой, Как сладко зарастает черной клюквою Заснеженный сюртук слепого Пушкина.

(«Выстрел», с. 34)

Пушкинская тема была широко распространена в среде СМОГа, но именно в творчестве Л. Губанова она получила наиболее трагическое развитие.

Характерная стилистическая черта губановской лирики - обращение в стихах к знаменитым поэтам-предшественникам «на ты». Аналогичная форма обращения имеет место в пушкинском стихотворении «К Овидию».

Свою «близость» к А. Пушкину поэт демонстрировал и в жизни: например, подписывался в письмах именем классика. Смерть в 37 лет воспринималась Л. Губановым почти как поэтический долг.

1 Губанов Л. Г. «Я сослан к Музе на галеры...» / Сост. И.С. Губанова. М.„ 2003. Здесь и далее произведения Л. Губанова цитируются по этому изданию с указанием названий и страниц в тексте.

Анализу интертекстуальных связей «Губанов — Хлебников» посвящен третий параграф. В губановской поэзии (особенно ранней) важное место занимает словотворчество. Некоторые неологизмы заимствуются у В. Хлебникова, а отдельные — образуются по аналогичным механизмам. Так, в стихотворение «Дома» (с. 81) введено знаменитое «лебедиво» из ве-лимировского «Кузнечика». «Заумь», ассоциирующаяся с В. Хлебниковым, входит в заглавный стих текста: «Зелень появляется, заумь пропивается...» (с. 365). Губановский неологизм «изумизм» (неприжившееся название СМОГа) создан на основе «изума» из «Зангези».

К хлебниковскому творчеству восходит словесная игра Л. Губанова. Поэт выстраивает внутри текста образы, содержащие слова, различающиеся одной буквой, чаще всего замена происходит в корнях. В результате осуществляется фонетическое (и графическое) скрепление образов с разной семантикой. С помощью этого способа расширяются возможности «сочетания малосочетаемого», отсюда усиление эффекта контраста:

Мой голод - шоколадных плиток, мой город — «шоколадных пыток»! Мой колос сей без разрешенья, мой голос — кораблекрушенье!

(«Что ли синее письмо», с. 302)

В данной строфе сочетаются «игровые» пары из велимировских стихотворений «Волга! Волга!..» и «Смеянство древних зорь».

Согласно «внутреннему склонению слов» В. Хлебникова, замена гласного в корне влечет рассчитанное изменение смыслового направления. Отголоски этой теории встречаются в губановских стихотворениях «Моя гроза от слова роза...» и «Взрослеют мысли тростника...».

Важным пунктом сопоставления поэтики двух авторов является детскость в их произведениях. Л. Губанов активно вводит в свои тексты образы из детского фольклора: «Вот и все дела, мама-вишенка!» («Стихотворение о брошенной поэме», с. 88), использует слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами: «откуда ты, о чем ты, камешек...» («Стихотворение с таблицей умножения», с. 23). Основной конфликт многих стихотворений Л. Губанова - в противостоянии талантливого мальчика грубому взрослому миру. Специфичная черта его поэзии в том, что он надолго оставил лирического героя в возрасте «себя-дебютанта». Это объясняет непосредственность стихотворений, их подкупающую искренность.

Имеют место межтекстовые связи с программными документами СМОГа. Манифест объединения был скомпилирован из имажинистского и футуристического. Отрицание авторитетных советских литераторов связано со сбрасыванием классиков «с парохода современности». Акцентирование смогистами возраста своего поколения соотносимо с призывами из

«Трубы марсиан» В. Хлебникова. В качестве лозунга на демонстрации «в защиту левого искусства» (организованной Л. Губановым) был взят ве-лимировский стих: «РУСЬ, ТЫ ВСЯ ПОЦЕЛУЙ НА МОРОЗЕ!».

В нескольких текстах Л. Губанов создает фрагментарные образы В. Хлебникова. При этом поэт (и поэзия) отождествляются с хлебом (колосками). Традиционная метафора в данном контексте обыгрывается ономастически. Сопоставимы также оценки творчества двух авторов (полупризнанных в первой и второй половине XX века).

В четвертом параграфе предметом исследования стали традиции В. Маяковского и С. Есенина в поэзии Л. Губанова. Взаимоисключающее, на первый взгляд, влияние двух лириков проявилось в сращении лирического героя с биографическим автором. Образ хулигана (у дореволюционного В. Маяковского и у С. Есенина 1920-х годов) - один из важнейших в губановской лирике. Стремление в жизни соответствовать этому образу определяло «богемное» поведение автора.

Общей является и «лирическая экспрессия». Стилистически она выражается у Л. Губанова в имажинистских амплификациях, предельном насыщении текстов образами, сюжетно — на уровне футуристического конфликта «я — вы». В лирике поэта прослеживается наложение стилей: урбанистического — В. Маяковского и «деревенского» — С. Есенина. Преимущественно «городской» (по тематике) Л. Губанов использует фольклорные средства для создания атмосферы старины в исторических произведениях. Как правило, он стилизует свой поэтический язык под народный. В органичном смешивании народной и современной (литературной и разговорной) речи состоит уникальность губановской лексики. Это тоже объясняет специфичность образности поэта. В ряде произведений разрабатываются есенинские мотивы: побеждающей природу цивилизации и разрыва связи с селом.

Гипертекстуальные отношения проявляются преимущественно в форме перифразов на отдельные строки классиков. Иногда один перифраз относится к нескольким текстам разных авторов:

Если б не был я поэтом, То бандитом был бы лютым.

(«Шуточное», с. 294)

Тематически перифраз тяготеет к отрывку из есенинского «Все живое особой метой...», а стихотворный размер отсылает к «Письму товарищу Кострову из Парижа о сущности любви» В. Маяковского.

Примеры интертекстуальности-«соприсутствия» встречаются в форме многочисленных аллюзий и трансформированных классических образов. Также используется Л. Губановым цитата. В чистом виде у поэта она встречается достаточно редко. Гораздо чаще, в силу своей неточности, цитата пе-

реходит в реминисценцию либо сводится до минимального словосочетания. Распространены цитаты из классиков в эпистолярном наследии Л. Губанова.

Паратекстуальные связи с творчеством поэтов серебряного века присутствуют в качестве эпиграфов (немногочисленных).. Иногда Л. Губанов создает произведения на классические темы, при выборе названия могут использоваться заголовки предшественников. Например, в лирической поэме Л. Губанова «Пугачев» название и эпиграф взяты из есенинского пред-текста. К этому же интертекстуальному типу относятся различного рода посвящения великим поэтам.

Биографические цитации чаще всего связаны с трагической кончиной известных поэтов. Иногда аллюзии на смерти С. Есенина и В. Маяковского присутствуют внутри одного текста («Взрослеют мысли тростника...», «Убийцам Маяковского»). Внимание к гибели почитаемых поэтов нашло отражение в биографии автора-последователя. Демонстрация «в защиту левого искусства» была приурочена Л. Губановым ко дню самоубийства В. Маяковского. Двумя месяцами ранее Л. Губанов на литературном вечере читал стихи с петлей на шее (возможная аллюзия на смерть С. Есенина).

На грани биографической цитации — несколько предсказаний Л. Губановым своей смерти (как ранее у С. Есенина и у В. Маяковского):

Последний галстук растаял на шее Есенина,

И апрель погиб в глазах Маяковского...

Я лежу ногами вперед в сентябрь...

(«Гравюра» с. 163,164)

Вторая глава «Архитекстуальные связи в творчестве Леонида Губанова» ориентирована на модель формальной седиментации (сохранения в новых жанровых образованиях остатков старых жанровых форм). Согласно этой исследовательской методике, при жанровой идентификации учитываются, помимо «пережитков» старых форм, их утраченные признаки. Кроме архитекстуальных контактов с произведениями конкретных авторов, анализируется соответствие губановских текстов требованиям жанровых канонов.

Первый параграф посвящен тематическим группам губановской поэзии. В творческом наследии исследуемого автора преобладают лирика и лиро-эпика. Жанры, традиционно выделяемые в литературоведении, составляют небольшую долю в поэзии Л. Губанова, за исключением элегий и лирических поэм. Поэтому при анализе губановской поэзии уместно использовать принцип тематического деления. В соответствии с ним в губа-новском творчестве выделяются три тематические группы: медитативная, гражданская и любовная лирика.

Главные направления развития русского литературного андеграунда, к которому принадлежал Л. Губанов, были связаны с основными цензурными запретами: «формалистической» эстетикой, эротикой (порнографи-

ей), социально-политической критикой режима, религиозной пропагандой. При создании своих произведений Л. Губанов ориентировался на эстетику неофициального искусства.

«Формалистически» творческий поиск у Губанова выразился в «потоке поэтического бессознания». В любовной лирике поэта разрабатываются эротические мотивы. Гражданские произведения свидетельствуют о критическом отношении автора к советской системе. Религиозное мировоззрение утверждается Л. Губановым в медитативной лирике.

Придерживаясь традиций дореволюционной поэзии, в частности Н. Гумилева, слово «Бог» Л. Губанов вводит исключительно с заглавной буквы. В его медитативной лирике имеют место «декадентские» размышления о природе творчества. В губановских текстах достаточно распространена оппозиция «Бог (Христос) - Сатана (Антихрист)». Но в большинстве случаев, выбор делается в пользу светлого начала:

Как красиво пишутся три шестерки, Только красивее — Христос Воскрес.

(«Размышление о шрамах», с. 364)

Лирический герой Л. Губанова всегда сконцентрирован. Многочисленные «я» - свидетельство самоанализа. Сознание, направленное внутрь, выражено в постоянной самоперсонификации, идущей от «Я — Гойя» А. Вознесенского. Часто она направлена на объекты православного мира: «Я — Пятое Евангелье, / но вы меня не купите!..» («Я падаю, я падаю...», с. 437), «Неужели я - икона / Я икона на снегу...» («Неужели я в помятом...», с. 423). Так осуществляется важная для автора связь с национальной культурой.

Стихов политических, как их понимали в XIX веке К. Рылеев, а в XX - В. Маяковский, у Л. Губанова нет. В его творчестве отсутствуют жанры политической эпиграммы, оды, памфлета, нет агиток в стиле РОСТа. Поэтому правильнее говорить именно о гражданской лирике автора. Л. Губанов посвятил ряд текстов друзьям, деятелям правозащитного движения: Юрию Галанскову (печатавшему смогистов в своем самиздатском «Фениксе»), Вадиму Делоне (вышедшему на Красную площадь в знак протеста против ввода советских танков в Чехословакию), Веронике Лапшовой, Владимиру Буковскому, Илье Габаю, Петру Ионовичу Якиру.

В гражданских стихотворениях часто возникают апокалипсические мотивы. Образы растерзанной плоти: «И вашим мясом, вашим мясом / Откормят трехголовых псов» («Что ангел мой родной мне пишет?..», с. 456), «...и дети сатаны вовсю ликуют. / За выбитые зубы просят хлеб...» («Акварель сердцам невинным», с. 347) — вызывают ассоциации с «кровавой» образностью раннего В. Маяковского.

В гражданской лирике Л. Губанова ключевым является образ родины. Это может быть жена, верная и страдающая, — образ, перекликающий-

ся с аналогичными из патриотической лирики А. Блока. В другой ситуации фигурирует «родина-гадина» - ориентация на диссидентскую поэзию Ю. Галанскова, А. Прохожего.

В любовной лирике Л. Губанова присутствуют эротические мотивы. Поэт никогда не переступал грани между эротикой и порнографией. Встречающиеся в стихах Л. Губанова эротические моменты можно разделить на две группы. Первые — подчеркнуто грубые, часто в стиле народного творчества (частушечные и простоязычные). Ко второй группе относятся преимущественно стихи позднего этапа. В основном это целомудренная лирика в стиле образцов XIX века:

И когда ты раздета С моей легкой руки, Я как поле, что ветром Гнет к губам васильки.

(«Иглы дождь зашивают...», с. 547)

Обращает на себя внимание множественность женских лиц в губанов-ской лирике. Здесь и «крестьянка молодая», и проститутки, и «девочка воздушная», и «ангел вечно крылатый», и звезда... Достаточно редко в любовной лирике упоминаются женские имена. Наоборот, поэт стремится к бесстрастному обобщению: «волшебные ряды из вер и танек, / галин, марин, ретин, наташ и сонек?!» («Автографы мои по вытрезвителям...», с. 417). В поздней лирике Л. Губанова окончательно формируется образ Музы. Несколько идеализированный, он постепенно вытесняет остальные женские образы.

Во вторам параграфе рассматриваются губановские произведения, ориентированные на конкретные жанровые модели. Среди них подражания, молитвы, загадки, элегии, песенки, письма и баллада. Работая с традиционными жанрами, поэт не всегда соблюдал даже «мягкие» требования. Причина такого пренебрежения литературными нормами состоит в природе «потока поэтического сознания» - его стремлении по-новому максимально полно выразить переживания. В некоторых случаях при создании произведений Л. Губанов отталкивается от сложившейся традиции, что также важно при архитекстуальном анализе.

Подражания Л. Губанова вполне соответствуют жанровой специфике. Навеянные творчеством разных авторов, они обычно создаются с использованием приема стилизации (хотя в «Подражании Игорю Северянину» угадываются также черты пародии). Так, в подражании Н. Гумилеву обыгрываются характерные образы и мотивы, Р. Киплингу — маршевая ритмика, Э. По -воссоздаются ситуация и строфическая организация «Ворона». Не всегда обозначаемые автором подражания легко выделяются при анализе.

В молитвах Л. Губанова как основной признак, воспринятый от религиозных предтекстов, выступает обращение к Богу (Богородице) с просьбой.

Просьбы и призывы этих стихотворений имеют проблематику, неизменно связанную с творчеством. Данная специфика объясняется представлением автора о поэзии как «диктовке Бога». «Демократичность» обращения свидетельствует об ориентации на авторскую молитву XX века, в частности М. Цветаевой. Замена «Творца» на символический небесный объект в стихотворении «Молитва» 1965 года восходит к одноименному тексту Н. Гумилева.

Загадки Л. Губанова написаны в форме больших лирических стихотворений, содержащих описание с многочисленными признаками закодированного объекта. Их происхождение связано не с фольклорными образцами, а с литературными (традиция «Двух загадок» В. Жуковского - переводных из Ф. Шиллера).

Одна из наиболее часто используемых Л. Губановым жанровых форм — элегия. При этом поэт никогда не приводит в названиях обозначение данного жанра. Губановские элегии тяготеют к двум тематическим полюсам. Обычно это стихотворения о быстротечности времени, предчувствии скорой смерти или о несостоявшейся любви. Иногда к названным темам примыкает мотив обделенности славой. Глубина печали в элегиях поэта часто сочетается с лирической легкостью, способствующей катарсиче-скому раскрепощению. Таким образом, губановские тексты представляют собой типичные элегии образца Х1Х-ХХ веков.

Не обозначена автором в заголовке стихотворения, но выделяется по совокупности признаков баллада. В «Войне, охоте и любви» фиксируются четкая строфичность, традиционный балладный сюжет (таинственный и трагический), многочисленные повторы, отмечается концентрическое действие. Текст создан по типу английских баллад. В нем также имеют место отсылки к жестокому романсу.

В песенках и стихотворных письмах Л. Губанова прослеживается уклонение от сложившихся жанровых норм. Песенки поэта могут иметь усложненную организацию, в них нет характерных припевов. Жанровое обозначение, предполагающее веселое настроение, противоречит минорному содержанию. В данном случае имеет место отталкивание от современных лирику образцов авторской песенки (В. Высоцкого). В стихотворных письмах Л. Губанов уходит от традиций, разработанных В. Маяковским и С.Есениным. «Эпистолярное начало» у него практически полностью замещается художественным. Обязательный для писем «поставленный вопрос» сводится к поэтическим размышлениям автора. В подобных случаях жанровое обозначение является лишь поводом к очередной медитации поэта.

Близок к письму авторский жанр «телеграммы». «Теле1раммы» Губанова обязательно имеют адресатов (иногда фиктивных). В отличие от поэтических писем, они меньше по объему. Ассоциативную близость рождает пренебрежение поэта пунктуационными знаками либо их минимальное использование.

В третьем параграфе анализируется авторский жанр «поэтического портрета». Под впечатлением от судеб великих подвижников искусства в семнадцатилетнем возрасте поэт начал создавать стихотворения, которые можно отнести к персонажной лирике. В этих поэтических произведениях (обычно описательного характера) воспроизводятся случаи из жизни знаменитых авторов. Их отличительной чертой является биографичность и персонажность. Чаще всего герой рассматриваемых произведений указан в названии или в посвящении. Иногда обозначенные тексты написаны в форме монолога персонажа.

Создавая образы великих людей, Л. Губанов, по сути, обращается к жанру литературного портрета. Но в литературоведении данный жанр традиционно связывают с биографической (мемуарной) прозой. Ввиду этого заявленные произведения предлагается называть «поэтическими портретами». Сам автор иногда называл их «профилями».

«Поэтические портреты» Л. Губанова («Ван Гог», «Саврасов», «М. Ю. Лермонтову» и др.) имеют скорее литературно-эстетичекое значение, нежели историко-литературное. Как портретист поэт видит свою задачу, в первую очередь, в раскрытии духовного мира героев. Утверждение этических и эстетических идеалов автора определило и выбор изображаемых лиц. В основном это одержимые идеей художники, поэты, писатели, исторические деятели, погибшие, но не изменившие своему призванию. Поэтому (и в силу небольшого объема произведений) Губанов старается передать образ персонажей не через быт (этот подход распространен в биографической прозе начиная со второй половины XIX века), а через творческую деятельность великих людей.

В «поэтических портретах» обычно не выводится окружение персонажа, почти обязательное для биографической прозы. Это связано с тем, что Л. Губанов стремится подать своих героев не на фоне эпохи, а вне времени. Не имеет большого значения и внешность персонажей. В отличие от литературных портретов, в «поэтических» почти не встречается диалог. Монологичность позволяет сконцентрировать внимание на персонаже. При этом большое значение Л. Губанов придает афористичным высказываниям своих героев (иногда прямым и скрытым цитатам).

Предельно важна для Л. Губанова сюжетная ситуация в «поэтических портретах». В них легенды выступают на равных правах с фактами. Ситуации иногда моделируются из «сомнительных» случаев. Например, Л.Губанов акцентирует внимание читателей в своих биографических справках на погребение «заживо» Гоголя, расстрел Мандельштама. Использование легенды (анекдота) позволяет на малом пространстве рельефнее показать персонаж. Особенно много поэтических портретов вошло в книгу «Профили на серебре».

Предгекстами «галереи» «поэтических портретов» являются «Думы» К. Рылеева и «Медальоны» И. Северянина. Подобно поэту XIX века,

Л. Губанов предваряет некоторые стихотворения прозаическими справками о персонажах (в отличие от К. Рылеева, он выносит их в начало книги, а не к каждому произведению). Как и К. Рылеев, Л. Губанов обращается к личностям, близким по духу, системе ценностей. Поэтому среди его героев преобладают поэты, а у предшественника — исторические личности-патриоты.

Близки «поэтические портреты» к «Думам» (философско-социальным поэмам и стихотворениям) свободой жанровой формы - в отличие от строго строфических «Медальонов» (сонетов). При этом в губановских текстах сюжет менее выдержан, в отличие от «Дум», с их обязательной событийной связанностью и большим объемом.

С «Медальонами» губановские тексты схожи принципом написания: апелляцией к биографиям и, особенно, к произведениям, обыгрыванием названий, прямым и скрытым цитированием, указанием на основные идеи. И. Северянин создавал исключительно образы людей искусства: поэтов, писателей, композиторов. При их оценке сказались личные отношения со многими из них (не всегда гладкие). В случае Л. Губанова мемуарно-автобиографическое начало исключено по причине принадлежности автора и героев к разным эпохам.

Другая особенность «поэтических портретов» - тяготение к циклизации. Обычно Л. Губанов многократно (и в разное время) обращался к любимым персонажам. В результате можно выделить циклы: «пушкинский», «цветаевский», «есенинский» и т. д.

Важно, что поэт не идеализирует своих персонажей. Напротив, в исторических справках отмечены легенда о «трех злостных убийствах» Ф. Вийона и «услужение правительству» В. Маяковского. Вместе с тем Л. Губанов дает свое понимание великих людей. Его художественная интерпретация их жизни и творчества через призму собственного «я» приводит к своеобразному сращению автора и героя.

Раскрытие одной проблемы на примере разных героев порождает определенное обобщение, отражающее творческую программу Л. Губанова. Однако при схожем содержании «поэтических портретов» автор старался использовать различные композиционные формы.

Лирические поэмы Л. Губанова исследуются в четвертом параграфе. К данному жанру относятся четырнадцать произведений из книги «Колокола». Основной массив этих текстов создан поэтом до восемнадцати лет. На уровне формы и содержания они тяготеют к жанровым моделям первой половины XX века.

Как правило, поэмы Л. Губанова небольшие по объему. «Мой сад», например, состоит всего из сорока четырех стихов, при этом у поэта есть стихотворения с количеством строк, большим в два раза. Сюжет в лирических поэмах Л. Губанова развит слабо. В нем преобладают не события, но впечатления, эмоции. Действие подменяется автором на выражение со-

стояния души. Образы, созданные в поэмах, чаще всего иносказательны или даже символичны.

Основной формой речи в лирических поэмах Л. Губанова является монолог. В ряде произведений он доминирует, в других поэмах - остается вставной формой, но на фоне его объема остальная часть текста кажется обрамлением.

Еще одна идентифицирующая черта губановских поэм - эмоционально-экспрессивная речь: выразительная маргинальность лексики («бабы», «проститутки», «таль и опаль» — из «Полины»); эффектное использование «антипоэтических» образов («Холст как молоко закиснет...», - из «Новгородской фрески», с. 673), «модернистски» экспрессивные образы, поражающие своей смелостью, неожиданностью, сочетанием несочетаемого ранее:

Белым пламенем взвилась церковь белая, словно планер с золотым крестом — пропеллером...

(«Собор», с. 661)

Благодаря этой образности тексты Л. Губанова узнаваемы, отличаемы от произведений других авторов. Речевые особенности и доминирование монолога сближают губановские тексты с лирическими поэмами В. Маяковского.

Особую выразительность создают междометия, подчеркнуто просторечные («Ах, затейная! Эх, чудная! Ох, важная» - «Собор», с. 660), и слова-образы, характерные для детского лексикона («- Смотрите, в прудике-то денежка!» - «Вдвоем», с. 670). Подобная «уменьшительность» подкупает, ребяческая доверчивость заставляет воспринимать многие «по-взрослому заурядные» ситуации трагически.

Лирические поэмы Л. Губанова отмечены свободной трактовкой исторических личностей и событий. Особенно заметно это в поэмах «Иван Грозный», «Петр Первый» и «Пугачев». Их главные герои схожи между собой и очень отдаленно напоминают знаменитых «прототипов». При этом они не мифологизированы, как есенинский Пугачев.

Великие деятели прошлого наделены чертами самого автора. Исповедальный тон и характерный для губановской поэзии возрастной конфликт отодвигают историческую достоверность на второй план. Автор, не заботясь о сюжетной линии, стремится к выражению своего «я». Ощущая символичность создаваемых образов, Губанов «дополняет» содержание поэм «с обязывающими личными названиями» различными историческими деталями. В пространство произведений вводятся соратники и современники центральных персонажей. Вольное обращение с историческим материалом, мотивы строительства храма и возвращения отверженного мастера свидетельствуют о влиянии поэм Д. Кедрина на некоторые губановские тексты («Собор», «Новгородская фреска»).

В заключении обобщаются результаты проведенного исследования, предлагаются перспективные направления дальнейшего изучения проблемы, формулируются основные выводы.

В приложение включены не публиковавшееся ранее стихотворение Л. Губанова «Обыкновенная вертикаль» и письмо поэта Дине Мухиной от 5-6 марта 1977 года (воспроизведено факсимиле).

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Журбин А. А. Андеграунд в творчестве Леонида Губанова/А.А.Журбин // Гуманитарные исследования. — 2004. — № 4 (12). -С. 53-58 (0,3 пл.).

2. Журбин А. А. Коротко о Губанове в связи с Хлебниковскими чтениями / А. А. Журбин // Творчество В. Хлебникова и русская литература : материалы IX Международных Хлебниковских чтений. 8-9 сентября 2005 г. - Астрахань : Издательский дом «Астраханский университет», 2005.-С. 158-159 (0,1 пл.).

3. Журбин А. А. Автор и его герой в стихотворении Л. Губанова «Ван Гог» / А. А. Журбин // Анализ лирического стихотворения : сборник статей. - Астрахань : Издательский дом «Астраханский университет», 2005. - С. 93-99 (0,3 пл.).

4. Журбин А. А. Творчество Леонида Губанова в религиозном контексте / А. А. Журбин // Художественная литература и религиозные формы сознания : Материалы Международной научной Интернет-конференции, г. Астрахань, 20-30 апреля 2006 г. - Астрахань : Издательский дом «Астраханский университет», 2006. - С. 175-183 (0,4 пл.).

5. Журбин А. А. Мотив «Exegi monumentum» в творчестве Леонида Губанова / А. А. Журбин // Русская литература в России XX века: материалы Международной конференции. — М. : Водолей Publishers, 2006. -Вып. 3, ч. 2. - С. 179-182 (0,2 пл.).

6. Журбин А. А. Пушкинские традиции в творчестве Леонида Губанова /А. А. Журбин // Вестник Астраханского государственного технического университета. - 2006. - № 5 (34). - С. 137-143 (0,5 пл.).

7. Журбин А. А. Рембо-Губанов: сравнительная характеристика художественного метода /А. А. Журбин / Южно-Российский вестник геологии, географии и глобальной энергии. - 2006. - № 6 (19). - С. 174-179 (0,4 пл.).

Научное издание

Журбин Андрей Алексеевич

ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ ТВОРЧЕСТВА ЛЕОНИДА ГУБАНОВА

Автореферат

Подписано в печать 17.11.2006. Уч.-изд. л. 1,2. Усл. печ. л. 1,1. Заказ № 1042. Тираж 110 экз.

Издательский дом «Астраханский университет» 414056, г. Астрахань, ул. Татищева, 20 Тел. (8512) 54-01-89, 54-01-87, факс (8512) 25-17-18 E-mail: asupress@vandex.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Журбин, Андрей Алексеевич

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I. ПРЕДШЕСТВЕННИКИ И ПРЕДТЕКСТЫ ПОЭЗИИ ЛЕОНИДА ГУБАНОВА.

1.1. Губанов - Рембо: единство художественного метода.

1.2. Литературное и биографическое влияние Пушкина.

1.3. Проблемы словотворчества и детскости в поэзии Губанова и Хлебникова.

1.4. Маяковский и Есенин: синтез стилей в лирике Губанова.

ПРИМЕЧАНИЯ.

ГЛАВА II. АРХИТЕКСТУАЛЬНЫЕ СВЯЗИ В ТВОРЧЕСТВЕ ЛЕОНИДА ГУБАНОВА.

2.1. Медитативная, гражданская и любовная лирика.

2.2. Традиционные жанровые модели.

2.3. «Поэтический портрет» - авторский жанр.

2.4. Жанр лирической поэмы.

ПРИМЕЧАНИЯ.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Журбин, Андрей Алексеевич

В предисловии ко второй книге Леонида Георгиевича Губанова (1946— 1983) «Я сослан к Музе на галеры.» в очередной раз высказано мнение, что он лучший русский поэт второй половины XX века. Между тем массовому читателю губановская поэзия стала доступна совсем недавно. Начало творческого пути обещало лирику блестящее карьерное будущее: рождение в «благонадежной» московской семье, занятия в литературных студиях, первые публикации, признание мэтрами - А. Межировым, А. Вознесенским, Е. Евтушенко. Высокие оценки литературных авторитетов: «Такое впечатление производил только Маяковский» (С. Кирсанов)1, «Это - юный Моцарт!» (А. Цветаева) - укрепили веру молодого поэта в свой талант2.

Переломным моментом в биографии JI. Губанова стала публикация двенадцати строчек из поэмы «Полина» в журнале «Юность» (1964). На отрывок откликнулись разгромными статьями двенадцать периодических изданий (среди них «Крокодил», «Наш современник», «Литературная газета»). После этого, в январе 1965 года, Л. Губанов организовывает СМОГ - одну из первых послевоенных организаций в неофициозном искусстве. На предложение поэта, повешенное в курительной комнате Ленинской библиотеки, всем, кто считает себя гением, объединиться в творческое содружество, откликнулись десятки молодых авторов. Кроме Л. Губанова в объединение входили В. Алейников, Ю. Кублановский, С. Соколов, Ю. Вишневская, В. Батшев, Н. Недбайло, «взрослый» А. Чанышев (псевдоним А. Прохожий), А. Пахомов, В. Бережков,

A. Васютков, Н. Мишин, А. Урусов, М. Янкелевич, С. Морозов, М. Соколов,

B. Сергиенко, Ю. Ивенский, Л. Школьник, Б. Дубин, В. Гусев и др.

СМОГ изначально задумывался просто как содружество ярких творческих личностей (литераторов, художников, музыкантов, философов). Даже название сначала расшифровывалось как «Свежесть Мысль Образ Глубина». Выбор «свежести» шел от евтушенковского «Хочется свежести, свежести мысли, мозга, мазка!» Впоследствии с изменением приоритетов «свежесть» заменили на «смелость». Уже позднее стали расшифровывать так: «Самое Молодое Общество Гениев». Несанкционированная властями общественно-литературная деятельность ставила под вопрос легальность СМОГа. Его члены встречались с опальными авторами - И. Бродским, А. Солженицыным, читали стихи на могиле затравленного Пастернака, печатались в самиздатских альманахах «Авангард», «Чу», «Сфинксы». Постепенно СМОГ стал принимать черты общественного движения. 14 апреля 1965 года смогисты провели демонстрацию в защиту левого искусства, 5 декабря того же года участвовали в «митинге гласности» на Пушкинской площади. 5 марта 1966 года некоторые члены СМОГа приняли участие в «выступлении-протесте» против возможной реабилитации Сталина на XXIII съезде КПСС. Положение усугубилось тем, что благодаря тамиз-датской печати («Граням», «Посеву», «Русской мысли») деятельность объединения получила широкую огласку на Западе.

На родине неформальное общество вызывало недовольство властей. Появились заказные фельетоны о нем в «Комсомольской правде» (1965) и журнале «Молодой коммунист», и даже раздраженный отзыв первого секретаря ЦК ВЛКСМ в «Правде» (1965). Вскоре СМОГ, просуществовавший чуть больше года, разогнали. Молодых участников отправляли в ссылку (Н. Недбайло, В. Батшев), исключали из вузов (В. Алейников, М. Соколов), помещали в психиатрические клиники (JI. Губанов, Ю. Вишневская). Путь в официальную литературу был безоговорочно закрыт.

В конце 1960-х популярность JI. Губанова была невероятно велика в среде андеграунда. Он постоянно читал свои стихи в литературных салонах и мастерских художников, его окружали поклонники, за ним охотились иностранные корреспонденты. Но уже во второй половине 1970-х бурный губановский успех сменился почти полным забвением.

Будучи абсолютным нонконформистом по натуре, поэт не шел ни на какие компромиссы. JI. Губанов не делал попыток публиковаться за рубежом: хотел сначала на родине. Отдельные произведения, обычно без ведома автора и с искажениями, вышли на западе («Грани», 1965, 1966, 1968; «Время и мы»,

1977, 1978; «Аполлонъ-77. Альманах литературы и искусств», Paris, 1977). Зарабатывать на жизнь вольнолюбивому поэту приходилось в качестве фотолаборанта, пожарного, дворника, грузчика. Периодически председатель СМОГа помещался в психиатрические клиники. Все это, а также уход в роковые для поэзии 37, помешало лирику своевременно занять место среди классиков.

Творчество JI. Губанова самобытно, оно глубинно раскрывает дух России. Наряду с открытиями в области метафоры и ритмики, интересна модель его поэтического поведения. Проповедовавший авторскую и творческую свободу в условиях тоталитаризма, JI. Губанов стал для своего поколения символом беззаветного служения поэзии.

К сожалению, рукописи основателя СМОГа хранятся в личных архивах разных людей, не выверены научно. До сих пор не проведено текстологическое исследование его наследия, что объясняет существенные разночтения в различных изданиях.

Три книги JI. Губанова вышли уже после смерти автора. Первая - «Ангел в снегу» (Мюнхен, 1985) - составлена И. Дудинским, товарищем лирика. После перестройки ее переиздали в России (М., 1994). В нее вошли стихотворения из прижизненных самиздатских сборников поэта: «Волчьи ягоды», «Преклонив колени», «Иконостас», «Всадник во мгле». Несмотря на низкое качество издания, неудачные иллюстрации А. Бондаренко и панибратское предисловие составителя ценен факт первого выхода губановского творчества на широкую читательскую аудиторию.

Вторая и третья книги составлены вдовой поэта И. Губановой. В «Я сослан к Музе на галеры.» (М., 2003) включены сборник поэм «Колокола», сборники из «Ангела в снегу» - полностью, «Серый конь», «Таверна солнца» -частично, стихотворения последних лет. Издание сопровождено качественной иконографией, биографическими материалами из критических источников. Предисловие к книге написано Ю. Мамлеевым, хорошо знавшим JI. Губанова. На сегодняшний день это наиболее полное собрание произведений поэта.

Серый конь» (М., 2006) включает сборник ранних стихотворений «Кольчуга» и отдельные тексты из ранее представленных сборников. Своеобразие этой книги в том, что она иллюстрирована губановской графикой (20 рисунками). Автор предисловия - 10. Кублановский, соратник поэта по СМОГу. В сумме произведения из названных книг составляют примерно треть литературного наследия JI. Губанова.

После публикации губановских сборников в периодике появляется несколько рецензий. Среди их авторов - современники (иногда товарищи) поэта, а также представители последующих поколений. Это К. Кедров («Известия», 1994), В. Курицын («Сегодня», 1994), И. Шевелев («Общая газета», 1994), А. Тучков («Вечерний клуб», 1994), В. Шохина и П. Капкин («Независимая газета», 1994), Д. Давыдов («Книжное обозрение», 2003), И. Калугин («Независимая газета», 2003), М. Шейнкер («Критическая масса», 2003), Д. Бак («Новый мир», 2003), Ю. Кублановский («Новый мир», 2004), А. Ермакова («Знамя», 2004), В. Радзишевский («Дружба народов», 2004).

Достоверных сведений о самом председателе СМОГа в печати тоже немного. Попытки составления библиографии поэта и материалов о нем предпринимались В. Семеновой в журнале «Библиография» (1994, 1995) и А. Резниковой в «Новом литературном обозрении» (2004). Особый интерес вызывают подборки В. Семеновой, отследившей публикации о СМОГе в западной печати 1960-х годов.

Из биографических источников прежде всего стоит упомянуть книгу Ю. Крохина «Профили на серебре: Повесть о Леониде Губанове» (М., 1992). Она представляет собой журналистское исследование жизни поэта. В нем использованы фрагменты интервью, воспоминаний друзей и близких поэта, письма, личные интерпретации текстов. К несомненным плюсам книги следует отнести наличие в ней фотографий лирика и его окружения, исторического экскурса, ранее не публиковавшихся стихотворений. Несмотря на то, что данное издание не выдержано хронологически, оно дает представление обо всей жизни поэта. Важна повесть и как первое (и единственное пока) исследование губа-новской биографии.

Также следует отметить ряд книг мемуарного характера, в которых отдельные главы (части) посвящены поэту. Это «Записки тунеядца: Роман-документ» В. Батшева (М., 1994), «Во чреве мачехи, или Жизнь - диктатура красного» Н. Шмельковой (СПб., 1999), «Опрокинутый Олимп: Роман-воспоминание» П. Вегина (М., 2001), «Голос и свет, или СМОГ - самое молодое общество гениев» В. Алейникова (М., 2004). Подобные издания интересны тем, что воссоздают образ Губанова в групповом портрете окружения и запечатлевают эпоху «широким планом». Недостаток этих книг в том, что поэт предстает перед читателем в одном ракурсе и в ограниченном временном промежутке.

В некоторых материалах (обычно они посвящены СМОГу) лидер объединения описан несколькими современниками. Так, например, в «Новом литературном обозрении» (1996) приводятся подряд статьи-воспоминания (размышления) В. Сергиенко, М. Соколова, А. Прохожего, Н. Шмельковой и др. В книгу «Показания свидетелей защиты (Из истории русского поэтического подполья 60-х годов)» А. Сенкевича (М., 1992) входят воспоминания о поэте Ю. Сорокина, А. Басиловой, М. Шур, А. Чанышева. Данный подход представляется наиболее приемлемым, так как часто одни и те же события из жизни поэта объясняются рассказчиками по-разному.

Научных источников по творчеству JI. Губанова мало. Здесь следует выделить наблюдения Э. Райса («Грани», 1966), А. Величанского и В. Кулакова («Новое литературное обозрение», 1996), касающиеся поэтики смогистов. Информативны научные заметки С. Преображенского о типологии межтекстовых отношений на материале лирики JI. Губанова в сборнике статей «Русская альтернативная поэзия XX века» (М., 1989). Глубоко осмысленны рассуждения о месте поэта среди классиков XX века в научно-публицистической статье В. Бондаренко («Независимая газета», 2004).

Необходимо также сказать о «губано-смоговской» фильмографии. В 1990 году А. Коняшовым был создан документальный фильм о СМОГе -«Весела была ночь». Структуру картины составляют рассказы членов неформального объединения. В фильме воспроизводится одно губановское стихотворение в авторском чтении. Документальный фильм «СМОГ известный и неизвестный» снят в 1995 году Е. Трояновой. Помимо интервью в него входит показ 30-летнего юбилея организации, проведенного в библиотеке имени Фурманова (в ней состоялся и первый творческий вечер смогистов). Е. Троянова также автор двадцатиминутного фильма, посвященного J1. Губанову и В. Делоне. Эта картина (1998) входит в документальный цикл «Поэт в России больше, чем поэт». Погиб, не успев выйти на экраны, фильм М. Черных «Всадник во мгле» о JI. Губанове. К завершению подходят съемки документального фильма Н. Ки-рилишиной и П. Карнаухова о поэте.

В последние годы возрастает интерес к фигуре J1. Губанова. В разных городах регулярно устраиваются вечера памяти поэта. Его стихотворения стали включаться в авторитетные антологии: «Самиздат века» (Минск-М., 1997), «Строфы века» (М., 1999), «Русская поэзия XX века» (М., 1999). Имя поэта все чаще встречается в новых учебниках по истории русской литературы, биографических словарях и справочниках. В 2000 году состоялась презентация аудиокассеты стихов Губанова в авторском чтении. В апреле 2006 года в Литературном музее прошла выставка «Alter ego. Графика поэтов андеграунда 60-х -80-х гг.». На ней были представлены работы О. Григорьева, В. Ковенацкого и Л. Губанова. В конце 2006 года ожидается выход диска с бардовскими песнями на стихи председателя СМОГа. К поэту приходит заслуженная слава.

Термин «интертекстуальность» был введен Ю. Кристевой в 1967 году. Предпосылки к развитию данной теории были заложены еще в «Исторической поэтике» А. Веселовского. Работы о пародии 10. Тынянова, теория анаграмм Ф. де Соссюра и труды М. Бахтина подготовили почву для возникновения теории интертекстуальности3.

Бахтинская идея о том, что любое произведение находится в постоянном «диалоге» с предшествующей и современной литературой, переосмысляется западными постструктуралистами. Принципиально новое значение в их работах обретают понятия цитаты и текста. Согласно 10. Кристевой, интертекст - пространство схождения всевозможных цитаций, но не совокупность «точечных» цитат4. Цитата рассматривается как частный случай цитаций, предметом которых выступают дискурсы (исторические, бытовые, научные и т.д.), организующие культуру в целом. Текст, по Р. Барту, «представляет собой не линейную цепочку слов, выражающих единственный, как бы теологический смысл., но многомерное пространство, где сочетаются и спорят друг с другом различные виды письма, ни один из которых не является исходным»3.

В свете этих концепций тексту было уподоблено человеческое сознание. Как текст стали рассматриваться не только литература, но и человек, общество, культура, язык. Согласно теории интертекстуальности, происходит дифференциация понятий «текст» и «произведение» (по стилистическим соображениям в нашей работе они используются как синонимы). В отличие от распространенного в отечественном литературоведении термина «традиция», интертекстуальность понимается шире, так как помимо диахронического предполагает еще синхронический подход.

Учитывая единство вневременного языкового пространства, интертекстуальность распространяется как на творчество авторов массовой, низовой культуры, так и на классические произведения. Насыщение «своего» текста «чужой» культурой прослеживается в поэзии еще с античности (например, центон Авзония составлен из отдельных стихов Вергилия). Иногда обогащение происходит за счет фольклорных средств (в частности, у новокрестьянских поэтов). В качестве одного из главных приемов интертекстуальность выступает в постмодернистской литературе.

Неоднократно предпринимались попытки классифицировать все многообразие межтекстовых связей. К примеру, Ж. Женетт в книге «Палимпсесты: Литература во второй степени» выделил пять основных видов интертекстуальности:

1) интертекстуальность - в узком смысле, «соприсутствие» в одном тексте двух или более текстов;

2) паратекстуальность - отношение текста к своему заглавию, эпиграфу, послесловию;

3) метатекстуальность - комментирующая и часто критическая ссылка на свой предтекст, отношение текста ко всему нелитературному фону;

4) гипертекстуальность - осмеяние и пародирование одним текстом другого;

5) архитекстуальность - связь текстов на жанровом уровне6.

А. Жолковский расположил интертексты между двумя полюсами: структурной и биографической цитациями. Первая отсылает к структурной организации текста, вторая - «не столько к текстам, сколько к биографии предшественника»7. В данной работе биографическая цитация отождествляется с мета-текстуальными отношениями, то есть биографии авторов-предшественников рассматриваются как текст с общеизвестными местами.

Наше исследование базируется на классификации, предложенной Ж. Же-неттом. В первой главе планируется рассмотреть влияние отдельных поэтов-предшественников в рамках интертекстуальности-соприсутствия, паратексту-альности, метатекстуальности и гипертекстуальности. Во второй главе мы исследуем архитекстуальные отношения, расширив круг носителей «чужих» голосов. Анализ губановских произведений в данном случае будет основываться на модели «формальной седиментации» с ее ориентированием на сохраненные в новых жанровых образованиях остатки старых жанровых форм.

Рассмотрение поэзии J1. Губанова с позиций теории интертекстуальности уже имело место. Отмечалось включение элементов «чужого слова» в структуру поэтического текста как особенность поэтики смогиста. Неоднократно указывалось на присутствие в губановской лирике многочисленных цитат (явных и скрытых), реминисценций, аллюзий. С. Преображенский предположил, что «центонный принцип оказался одним из главных способов создания подтеко ста. и реализации эстетической концепции автора» . Заметим, что данное наблюдение высказано при ограниченном доступе исследователя к произведениям поэта (скорее всего, он располагал лишь публикациями И. Дудинского).

М. Шейнкер в своей рецензии говорит, что JI. Губанов бессознательно моделировал поэтические впечатления под воздействием «чужих» поэтик. Особенно интересными признаются наложения «разноавторских» голосов, сопровождающиеся взаимной деформацией. Именно с совмещением различных «по принадлежности» понятийных, лексических и ритмико-интонационных блоков критик соотносит ассоциативную свободу поэта. Творчество председателя СМОГа он представляет как единый «гипертекст, размеченный иногда отчетливыми, иногда еле заметными границами силовых полей чужого текста»9. Говоря о наиболее отчетливых составляющих губановской поэтики, М. Шейнкер выделяет неоромантические, символистские, футуристические и экспрессионистские мотивы.

Подобные упоминания о частных влияниях достаточно распространены. Как правило, связи с творчеством отдельных поэтов-предшественников фиксируются, но не анализируются подробно, не обобщаются. Наиболее часто в материалах по творчеству JI. Губанова как поэтов-предшественников называют авторов серебряного века. «Постоянные реминисценции, переклички со стихами то Есенина и Клюева, то Хлебникова и Маяковского, то Пастернака и Мандельштама - весь арсенал запоздавшего русского постмодернизма» - свидетельствует В. Бондаренко10. Вместе с тем он отмечает «варварскую» перво-зданность «перепетых» Губановым строк. В этом исследователь видит коренное отличие лирики смогиста от «сделанных» текстов поэтов-постмодернистов.

Практически вне поля зрения критиков осталось влияние на губановскую поэтику авторов-современников. Характеризуя идиостиль поэта, А. Величан-ский упоминает, что «Губанов имитировал экстравагантность якобы визуальных образов, эпатажных интонаций, воспринятых им у Есенина, а также цветаевскую самодраматизацию в ее крайних надрывных формах» и «при всей своей аффектации чуть ли не жанрово зависел от эпатажной лирики 60-х годов»11. «Шестидесятиические» черты действительно имеют место в лирике J1. Губанова, особенно ранней: это и ассонансные (евтушенковские) рифмы, и переклички с образностью А. Вознесенского, ориентация на произнесенное слово. В целом все смогисты использовали достижения самой современной на тот момент эстрадной поэзии. Желание противопоставить себя успевшим состояться в хрущевскую оттепель (ненамного старшим) поэтам реализовывалось не столько эстетически, сколько этически. Смогисты принципиально не шли на контакт с властью, рассчитывали больше на «футуристический» эпатаж. Неслучайно они принимали только дореволюционное творчество В. Маяковского (безоговорочно почитаемого поэтами-эстрадниками).

На иную литературную преемственность в поздней лирике JI. Губанова указывает 10. Кублановский: «Рубцов, Шукшин, Высоцкий - в старшем поколении они были ему ближе - не по стилю, а по подспудной, полуукрощенной,

12 неистовой анархической жилке» . Менее экспрессивные и более рациональные стихотворения последних лет свидетельствуют об интересе поэта к народной (в социальном смысле) культуре. В текстах он сопровождается переходом от эпатажа к патриархальности (к чему стремился в свое время А. Пушкин).

Ввиду длительной недоступности поэзии JI. Губанова массовому читателю, не отмечалось ее влияние на современных авторов. Традиционно предполагаются связи председателя СМОГа со «сложившимися» смогистами и поэтами, близкими объединению. Между тем, рецензенты дважды вскользь касаются этой темы. Так, В. Радзишевский, процитировав губановские перифразы на классиков, отмечает, что поэт «. в этом специфическом жанре особо не развился. Но нынешнее поветрие предугадал, а может быть, даже вызвал».13 Имеют место отдельные переклички с творчеством постмодернистов (в частности, концептуалистов) несмотря на почти патетическую трагичность губановских стихотворений. Например:

Мои стихи рассеялись в народе.

Рассеянные люди ходят вроде.

Но умирая вот на этой строчке, я думаю: народ - он Бог, и точка.

Мои стихи рассеялись в народе.», с. 462,463)14

Перечисляя «недостатки» стиля JI. Губанова (встречающиеся банальные рифмы, случайность образов, распространенные анафоры), В. Шохина приходит к выводу, что это предверие рок-поэзии15. Однако более важные связи состоят в социальном протесте и подвижничестве поэтов (здесь уместно было бы сравнивать Губанова с А. Башлачевым). Модель авторского поведения в данной ситуации создает необходимый (если не основополагающий) контекст поэзии. Поэтому при исследовании интертекстуальности губановского творчества недопустимо постструктуралистское отрицание роли автора.

В первой главе нашей работы мы сознательно отказались от анализа межтекстовых связей с творчеством многих важных для поэтики JI. Губанова авторов. Среди них М. Цветаева, О. Мандельштам, Б. Пастернак. Доминанта поэтических традиций определялась не только литературными пристрастиями Л. Губанова, но и его интересом к определенной биографической парадигме. Лирик был убежден, что гениальные поэты уходят из жизни в 37 лет (или ранее). Исходя из этого, он определил себе поэтические (и биографические) ориентиры. Не рассматривается в работе отдельно и фольклорное влияние. Народное творчество воспринималось Л. Губановым в большей степени через лирику новокрестьянских поэтов.

Учитывая потенциальный масштаб и неисследованность губановского творчества, следует признать необходимым его изучение. Художественная значимость наследия поэта диктует необходимость определить его роль и место в литературе второй половины XX века. Без фигуры Л. Губанова немыслим СМОГ и андеграунд в целом. Исследование межтекстовых отношений в творчестве данного автора позволит проследить последовательность в развитии русской поэзии золотого, серебряного и бронзового веков. При этом открываются возможности для обнаружения преемственной связи советского литературного андеграунда с русским авангардом. Интертекстуальные связи «Губанов - Рембо» способствуют определению места русской поэзии в мировом литературном процессе и в новом искусстве XX века. Этим определяется актуальность темы диссертации.

Объектом исследования в нашей работе является творчество J1. Губанова (составленные им сборники: «Кольчуга», «Серый конь», «Преклонив колени», «Иконостас», «Волчьи ягоды», «Всадник во мгле», «Таверна солнца», «Стихотворения последних лет», «Колокола»).

Предметом - система интертекстуальных связей губановского творчества с произведениями русских и зарубежных авторов.

Материалом диссертации послужили поэтические и эпистолярные произведения J1. Губанова, опубликованные воспоминания о нем, документы архивов, а также фрагменты личных бесед с родственниками и друзьями поэта.

Цель работы - исследование интертекстуальных связей творчества J1. Губанова как целостной системы.

Для достижения поставленной цели в диссертации предполагается решение ряда задач:

• рассмотреть интертекстуальные связи творчества JI. Губанова и поэзии А. Рембо;

• выявить традиции поэтов-предшественников и типы интертекстуальности в губановской лирике;

• выделить доминирующие тематические группы в творчестве поэта и рассмотреть их интертекстуальные связи с андеграундовской эстетикой;

• исследовать архитекстуальные связи в поэзии JI. Губанова;

• определить предтексты «поэтических портретов» (профилей) J1. Губанова.

Научная новизна работы определяется тем, что интертекстуальные связи в творчестве J1. Губанова ранее не были предметом литературоведческого изучения. Не предпринимались попытки сопоставления поэтики JI. Губанова и А. Рембо, не рассматривались межтекстовые отношения в творчестве J1. Губанова и В. Хлебникова. Впервые произведения поэта анализируются в аспекте архитекстуальности.

Методология исследования базируется на принципах историчности и системности. При написании диссертации использовались труды по теории и истории лирики А. Веселовского, В. Жирмунского, 10. Тынянова, JI. Гинзбург, Ю. Лотмана, Т. Сильман, Н. Тамарченко, В. Хализева, по теории жанров -Б. Томашевского, М. Бахтина, Н. Поспелова, В. Сквозникова, С. Бройтмана, Л. Долгополова, В. Барахова, по вопросам интертекстуальности - 10. Кристе-вой, Р. Барта, Ж. Женетта, А. Жолковского, И. Ильина, И. Смирнова и др.

Методика исследования обусловлена характером материала и конкретными задачами литературоведческого анализа. Нами использовался метод ин-тертекстуалыюго анализа, рассматривающий любой текст как мозаику разного рода цитаций. Помимо этого применены историко-типологический метод, позволяющий выявить взаимосвязь губановской поэзии с предшествующими литературными традициями, биографический метод, в котором биография и личность автора считаются определяющими моментами творчества. В работе также реализован метод целостного анализа художественного текста.

Теоретическая значимость работы состоит в выявлении связей литературного андеграунда (на примере губановского творчества) с русской классической и зарубежной литературой, в том числе на архитекстуальном уровне.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что представленные в ней материалы могут быть использованы для дальнейшего изучения творчества Л. Губанова, а также при подготовке научных изданий поэта. Результаты проведенного исследования могут найти применение в вузовских курсах по истории русской литературы второй половины XX века, в разработке спецкурсов и спецсеминаров по творчеству авторов литературного андеграунда.

Апробация результатов исследования осуществлялась в форме докладов на кафедре русской литературы Астраханского государственного университета, на итоговых научно-исследовательских конференциях. Материалы исследования были изложены в докладах на Международной научной конференции «Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской литературы XX века» (Москва, 2005), IX Международных Хлебниковских чтениях (Астрахань, 2005), Международной научной Интернет-конференции «Художественная литература и религиозные формы сознания» (Астрахань, 2006). Основные положения диссертации нашли отражение в семи публикациях.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Сущность интертекстуальных отношений творчества J1. Губанова и поэзии А. Рембо состоит в схожем принципе создания текста. «Метод ясновидца», описанный французским классиком, предвосхитил форму «потока поэтического бессознания» русского поэта.

2. Наиболее важными предшественниками губановской поэзии, помимо А. Рембо, являются А. Пушкин, В. Хлебников, В. Маяковский, С. Есенин. Для нее характерны следующие типы межтекстовых отношений: интертекстуаль-ность-«соприсутствие», паратекстуальность, метатекстуалыюсть (в форме биографической цитации), гипертекстуальность, архитекстуальность.

3. В поэзии J1. Губанова выделяются тематические группы медитативной, любовной и гражданской лирики. В соответствии с андеграундовской эстетикой, наряду с иными, в первой присутствуют религиозные мотивы, во второй -эротические, проблематика третьих - в антисоветской направленности.

4. Внутри названных тематических групп выделяются жанровые формы: подражания, песенки, молитвы, загадки, письма, лирические поэмы, элегии и баллада. Подражания J1. Губанова создаются с использованием приема стилизации текстов И. Северянина, Н. Гумилева, Э. По, Р. Киплинга. В молитвах сохраняются признаки религиозных предтекстов и стихотворных молитв XX века М. Цветаевой, Н. Гумилева. Загадки поэта тяготеют не к фольклорным, а к литературным образцам В. Жуковского - Ф. Шиллера. Элегии автора ориентированы на тексты данного жанра XIX-XX веков. Единственная баллада J1. Губанова создана по типу так называемых английских баллад. Песенки и стихотворные письма свидетельствуют об отталкивании поэта от сложившихся жанровых норм: современной авторской «песенки» и поэтических писем С. Есенина, В. Маяковского. Лирические поэмы J1. Губанова архитекстуалыю близки произведениям Д. Кедрина и В. Маяковского. К авторским жанрам J1. Губанова относятся «телеграммы» (родственные письмам) и «поэтические портреты».

5) Предтекстами «поэтических портретов» (профилей) являются «Думы» К. Рылеева и «Медальоны» И. Северянина. Менее сюжетные, чем первые, и не имеющие жесткой строфической формы, как вторые (сонеты), «поэтические портреты» тяготеют к циклизации (по принципу персонажной повторяемости).

Структура работы определяется поставленной целью и задачами, характером исследуемого материала. Диссертация состоит из введения, двух глав (каждая из которых включает четыре параграфа и примечания), заключения, списка использованной литературы (263 наименования) и приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Интертекстуальность творчества Леонида Губанова"

ВЫВОДЫ

Творческое наследие J1. Губанова (полностью не опубликованное) составляют лирика, лирические поэмы, малая проза, письма. Жанровые определения поэта не всегда обоснованы с точки зрения литературоведения.

В поэзии JI. Губанова рассматриваются три тематических группы: медитативная, гражданская и любовная лирика. Каждая из них несет черты литературного андеграунда. Медитативная лирика свидетельствует о религиозности автора. В медитативных текстах присутствуют размышления о мироустройстве и природе творчества, прославление Бога. Многие тексты гражданской лирики посвящены участникам правозащитного движения. Не являясь диссидентом, JI. Губанов не принимал советской политической системы, что нашло отражение в его творчестве. Через всю гражданскую лирику проходит многоплановый образ родины. В любовной лирике встречаются эротические мотивы.

Среди традиционно выделяемых в литературоведении жанров, к которым обращался JI. Губанов, - подражания, песенки, молитвы, загадки, элегии, письма. Близки к жанру письма (и к персонажной лирике в целом) «телеграммы» поэта. Стихотворение «Война, охота и любовь» по ряду признаков можно отнести к жанру английской баллады.

Исследуемым автором написана большая группа стихотворений, именуемых в работе «поэтическими портретами». По своей идее они сопоставимы с прозаическими литературными портретами. В них эпизодически воссоздаются биографии великих деятелей искусства, истории. При этом поэтические портреты, в первую очередь - явление эстетического характера. Предтексты поэтических портретов - «Думы» К. Рылеева и «Медальоны» И. Северянина.

Поэмы JT. Губанова мы определяем как лирические. Основание для этого такие особенности, как: ослабленность сюжета, уход от событийного изображения к выражению авторского «я», монологичная исповедалыгость, условная предметность образов (в том числе исторических персонажей), небольшой объем.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Русская поэзия советского периода существовала в двух формах. Официозная обслуживала господствующую идеологию согласно канонам соцреализма, ее авторы получали при этом материальные блага и право быть опубликованными. Поэзия андеграунда не зависела от государственных установок, существовала исключительно по законам литературы. Ее тексты распространялись в условиях самиздата и тамиздата.

После войны стали образовываться первые неформальные литературные объединения (содружества). В Ленинграде это были группа Виноградова-Уфлянда, «ахматовские сироты», в Москве - лианозовская группа, группа Черткова, организованный Л. Губановым СМОГ.

Главными задачами литературного андеграунда стали:

1) восстановление прерванных контактов с западным искусством;

2) развитие традиций искусства серебряного века.

Основными тематическими направлениями неформальной поэзии являлись: а) религиозная пропаганда; б) критика советской социально-политической системы; в) эротика и порнография.

Характерной чертой в творчестве поэтов андеграунда оставался свободный «формалистический» поиск.

Поэзия Л. Губанова оригинально сочетает в себе традиции творчества А. Рембо и А. Пушкина. Губановская лирика в форме потока поэтического бессознания несет признаки предсказанной французским автором «поэзии ясновидца». Для нее характерны: уход от традиционного (не противоречащего нормам литературного языка) стихосложения, пренебрежение логической организацией текста. Она апеллирует более к подсознанию, семантике звуковых сочетаний. Перед А. Рембо периода «Последних стихотворений» стояла задача отключения привычного ассоциативного мышления. Поэзия Л. Губанова (советского школьника, родившегося почти столетие спустя) изначально, органически стояла на уровне искомого А. Рембо «поэтического бессознания». Не основные, но дополнительные (ранее не востребованные литературой) смысловые оттенки порождают в текстах JI. Губанова образную картину.

Лирика более поздних этапов творчества Л. Губанова тяготеет к «пушкинской простоте». Логическое начало при создании текстов играет здесь более важную роль. Поэтика исследуемого автора становится традиционней. Одна из причин ориентации на творчество конкретных русских классиков - уверенность Л. Губанова в том, что гении погибают в возрасте 37 лет (или ранее). Не случайно поэтому А. Пушкин был его любимым поэтом. Ориентация на классика сказалась не только в творчестве (например, в исторических произведениях смогиста часто разрабатываются апробированные классиком темы, образы), но и в биографии. А. Пушкин был для Губанова законодателем «поэтической этики».

Наряду с А. Пушкиным в качестве основных литературных ориентиров выступают авторы серебряного века: В. Хлебников, В. Маяковский, С. Есенин. Влияние их творчества на лирику Л. Губанова прослеживается на уровне различных типов интертексту ал ыюсти. Прежде всего, посредством метатекстуаль-ности (основная ее форма в данном случае - биографическая цитация). Председатель СМОГа часто воссоздает в стихотворениях общеизвестные случаи из жизни классиков. Особенно распространены описания гибели поэтов. Интер-текстуальность-«соприсутствие» проявляется в виде огромного количества цитат, аллюзий, реминисценций из творчества предшественников. Нередко аллюзии и цитаты разных авторов у Л. Губанова трансформируются в новый единый образ. В ряде случаев поэт разрабатывает классические мотивы, возводя их на уровень основной темы (например, мотив exegi monumentum до темы посмертной славы). Все это подтверждает укрепившееся мнение об исследуемом авторе как одном из наиболее контактных в свою эпоху. Гипертекстуальность реализуется посредством перифразов. Перифразируются, как правило, отдельные строки знаменитых стихотворений. Паратекстуальные отношения, менее распространенные, выражены в виде привлечения известных стихов для эпиграфов. Иногда J1. Губанов использует классические названия (например, в лирической поэме «Пугачев» угадывается отсылка к драматической поэме С. Есенина, из которой позаимствован и эпиграф). Здесь же следует отметить многочисленные посвящения губановских стихотворений другим поэтам.

Анализируя частные традиции в творчестве JT. Губанова, можно отметить его «детскость», соотносимую с В. Хлебниковым. К словотворчеству Председателя Земного Шара тяготеют (менее масштабные) поиски раннего JT. Губанова. Тематика, лексика, образность сближают губановскую поэзию одновременно с урбанистическим творчеством В. Маяковского и «деревенским» - С. Есенина. Общее влияние просматривается и в созданном смогистом образе «автора-хулигана», противопоставляющего себя толпе обывателей. Яркая и обильная метафорика JI. Губанова близка имажинистской образности. Мотивы «кроваво-сти» и «растерзанной плоти» в гражданской лирике исследуемого автора созвучны аналогичным - из дореволюционного творчества кубофутуриста.

Таким образом, контакт исследуемого автора с западным искусством выразился в виде интертекстуальных связей лирики J1. Губанова и А. Рембо (предтечи европейской поэзии XX века). Приверженность пушкинской традиции говорит о национальных классических истоках поэзии автора. Межтекстовые отношения с лирикой В. Хлебникова, раннего В. Маяковского, С. Есенина свидетельствуют о преемственности губановского творчества по отношению к искусству серебряного века.

В поэзии JI. Губанова отразились общие тенденции лирики XX века к разрушению жанровых канонов. Об этом свидетельствует ее архитекстуальность. Поэтом не создаются жесткие строфические формы, такие, как сонет, триолет, рондо. Председатель СМОГа часто не считался даже с «мягкими» ограничениями свободных жанров. Поэтому для классификации губановских текстов уместно использовать наряду с жанровым принципом и тематический.

При анализе поэзии председателя СМОГа выделяются тематические группы медитативной, гражданской и любовной лирики. В их произведениях сказалось влияние эстетики литературного андеграунда. Так, в медитативной лирике разрабатываются религиозные мотивы. Мироустройство и природа творчества (центральные темы размышлений лирического героя) в медитативной лирике Л. Губанова имеют подчеркнуто божественную основу. В гражданской лирике прослеживается неприятие советской политической системы. Многие тексты данной направленности посвящены друзьям поэта, участвовавшим в правозащитном движении. Однако самого Л. Губанова нельзя считать диссидентом. По выражению Ю. Кублановского, он - «стихийный свободолюбец». Для его гражданской лирики характерно постоянное обращение автора к образу родины. Крайние точки - «родина-жена» и «родина-гадина» (традиции патриотической лирики А. Блока и диссидентской поэзии), что свидетельствует о противоречивом (по-лермонтовски) отношении к ней поэта. В любовной лирике Л. Губанова имеют место эротические мотивы (элементов порнографии не обнаружено). В раннем творчестве поэта они чаще подчеркнуто грубые. В позднем - глубоко лиричны, корректно-интимны. Адресат поздней любовной лирики, как правило, фиктивный. В роли возлюбленной выступает обобщенный женский образ Музы.

Внутри названных тематических групп встречаются отдельные произведения, ориентированные на традиционные жанровые модели: подражания, песенки, молитвы, письма, загадки, лирические поэмы, элегии и баллада. При создании подражаний Л. Губанов обычно использует прием стилизации (хотя в «Подражании Игорю Северянину» угадываются черты пародии). Так, в подражании Н. Гумилеву обыгрываются характерные образы и мотивы поэта-акмеиста, Э. По - строфическая организация, Р. Киплингу - маршевая ритмика. В стихотворениях-молитвах лирический герой обращается к Богу (Богородице) за покровительством, с просьбой сохранить дар или заступиться за поэтов трагической судьбы. В этих произведениях прослеживаются черты религиозных предтекстов и поэтических молитв XX века.

В случаях с песенкой и письмом мы встречаем нарушение минимальных жанровых требований, отталкивание от сложившихся традиций. Лирические письма JT. Губанова не обязательно имеют адресата, могут не содержать связной информации (преобладает образное начало). При их написании лирик отказывается от принципа стихотворной имитации эпистолярных текстов. Песенки поэта, вопреки традиционным особенностям жанровой формы, могут иметь усложненную организацию, не содержат рефренов, припевов. В творчестве Л. Губанова также присутствует жанр загадки - в виде лирических стихотворений. Загадки поэта ориентированы не на фольклорную, а на литературную традицию. Не обозначены автором, но выделяются по совокупности признаков произведения в жанрах элегии и баллады. В тексте, содержащем признаки английской баллады (лиро-эпичность, таинственно-трагический сюжет, строфичность, повторы), обнаруживаются отсылки к жестокому романсу. Объектами медитации губановских элегий обычно являются несостоявшаяся любовь и скоротечность несложившейся жизни. Данные произведения представляют собой типичные элегии XIX-XX века.

К лирическим поэмам относятся четырнадцать произведений из «книги поэм» «Колокола». Они полностью соответствуют признакам данного жанра. Их объем относительно невелик. Сюжет в лирических поэмах Л. Губанова развит слабо, тексты ориентированы более на выражение авторского «я». Преобладает образная, не событийная подача содержания. Предметность образов в данных произведениях условная, иносказательная. Основная форма повествования в текстах - монолог.

Встречаются у Л. Губанова также группы произведений, которые можно обозначить как «авторские жанры». Так, «телеграммы» близки к письмам, но меньше по объему, всегда имеют адресата (иногда фиктивного). «Поэтические портреты» (профили) представляют собой стихотворения, эпизодически воссоздающие биографии великих деятелей искусства, истории. При этом главная задача произведений - показать внутренний мир изображаемых, выразить их (близкие автору) этические взгляды, представления о смысле существования, деле жизни.

В качестве предтекстов «поэтических портретов» выступают думы К. Рылеева. С ними губановские произведения связывает близость позиций автора и лирического героя (вплоть до их полной тождественности, что формально выражается в монологичности). В сборник «Профили на серебре» смогист ввел биографические справки (как и К. Рылеев). Но сюжет «поэтических портретов» выдержан слабее, чем в думах. Предтекстами XX века являются «Медальоны» И. Северянина. Подобно поэту-эгофутуристу, JI. Губанов создает портреты людей искусства. Им используются иногда приемы предшественника (обыгрывание названий, прямое и скрытое цитирование, апелляция к биографиям). Однако Губанов не придерживается, как И. Северянин, жесткой строфической формы. Индивидуальная особенность «поэтических портретов» в том, что одному герою обычно посвящается не один, а несколько текстов, образующих цикл. «Поэтические портреты» наряду с элегиями и лирическими поэмами -наиболее востребованные JI. Губановым жанры.

Учитывая масштабность выбранной темы, следует признать, что не все ее аспекты оказались затронуты. К перспективным направлениям изучения интертекстуальности губановского творчества можно отнести:

1) межтекстовые связи с фольклором и лирикой новокрестьянских поэтов (в первую очередь, Н. Клюева и П. Васильева);

2) влияние поэтов-предшественников XIX-XX веков (М. Лермонтова, М. Цветаевой, О. Мандельштама, Б. Пастернака);

3) интертекстуальные связи с авторами-современниками: эстрадниками и представителями андеграунда (в том числе смогистами);

4) влияние Л. Губанова на последующую поэзию (прежде всего, на рок-поэзию);

5) архитекстуальные отношения в губановской прозе и в лирических циклах;

6) интермедиальные связи (в изобразительном и литературном наследии председателя СМОГа).

Такое многообразие свидетельствует о глубине творчества Леонида Губанова, пока еще только открываемого наукой русского классика.

Список научной литературыЖурбин, Андрей Алексеевич, диссертация по теме "Русская литература"

1. Художественные тексты

2. Губанов, Л. Г. Ангел в снегу: Стихи: Вариант № 2 / Л. Г. Губанов ; сост. И. Дудинский ; при участии Н. Шмельковой. М.: ИМА-пресс, 1994. - 192 с.

3. Губанов, Л. Г. «Я сослан к Музе на галеры.» / Л. Г. Губанов ; сост. И. С. Губанова. М.: Время, 2003. - 736 с.

4. Губанов, Л. Г. Серый конь / Л. Г. Губанов. М.: Эксмо, 2006. - 384 с.

5. Губанов, Л. Стихи о тайге / Л. Губанов // Пионерская правда. 1962. -№ 25. - С. 4.

6. Губанов, Л. Художник : отр. из поэмы «Полина». / Л. Губанов // Юность. 1964. -№ 6. - С. 68.

7. Губанов, Л. Стихи : перепеч. из журн. «Сфинксы». 1965. № 1. / Л. Губанов // Грани. Франкфурт-на-Майне, 1965. - № 59. - С. 28-32.

8. Губанов, Л. Стихи / Л. Губанов // Грани. Франкфурт-на-Майне, 1966. -№61.-С. 18-19.

9. Губанов, Л. Стихи / Л. Губанов // Грани. Франкфурт-на-Майне, 1968. -№69.-С. 107-108.

10. Губанов, Л. Преклонив колени / Л. Губанов // Время и мы. Тель-Авив, 1977.-№21.-С. 86-91.

11. Губанов, Л. Победителей не судят / Л. Губанов // Время и мы. Тель-Авив, 1978.-№26.-С. 93-100.

12. Губанов, Л. Стихи / Л. Губанов // Русская мысль. 1983, 6 окт. - С. 8.

13. Губанов, Л. Стихи / Л. Губанов ; предисл. Л. Васильевой // День поэзии. 1984,-М. : Советский писатель, 1985.-С. 164-165.

14. Губанов, Л. Стихи / Л. Губанов // Мулета Б.: Семейный альбом. Париж, 1985.-С. 13-36.

15. Н.Губанов, JI. Среди веселия и гама. / JT. Губанов ; публ. и предисл. А. Рустайкис // Литературная Россия. 1988, 14 окт. - С. 18.

16. Губанов, Л. Поэма, стихи / Л. Губанов ; публ. А. Рустайкис // Зеркала. -1989. М.: Московский рабочий, 1989. - Вып. I. - С. 19-28.

17. Губанов, Л. Мои стихи рассеялись в народе / Л. Губанов // Клуб. 1989. -№ 5. - С. 36.

18. Губанов, Л. Марине Цветаевой / Л. Губаноз ; предисл. и публ. Е. Евтушенко//Огонек. 1989.-№ 44. - С. 18.

19. Губанов, Л. Стихи / Л. Губанов ; предисл. Г. Жаворонкова ; публ. А. Рустайкис //День поэзии. 1989. - С. 167-168.

20. Губанов, Л. Своя дорога : Библиотечка журнала «Клуб». / Л. Губанов // Клуб. 1990. - № 4. - С. 23-24.

21. Губанов, Л. Стихи / Л. Губанов // Парус. 1990. - № 4-5. - С. 14.

22. Губанов, Л. Стихи / Л. Губанов // Поэзия : альм. М. : Молодая гвардия, 1990.- №55.-С. 168-169.

23. Губанов, Л. Письма. Стихи / Л. Губанов // Дар. 1992. - № 1. - С. 4245.

24. Губанов, Л. «Труби, мой непослушный рог.» / Л. Губанов ; предисл. В. Залещук; публ. А. Рустайкис // Дружба народов. 1992. - № 4. - С. 3-8.

25. Губанов, Л. Ждите. : кн. стихов : из. сб. «Иконостас». / Л. Губанов ; предисл. В. Бережкова // Конец века. 1992. - № 4. - С. 1-27.

26. Губанов, Л. Волчьи ягоды : Стихи из одноим. сб. / Л. Губанов ; публ. и предисл. Н. Шмельковой // Знамя. 1993. - № 4. - С. 87-96.

27. Губанов, Л. Стихи / Л. Губанов // Социум. 1994. - № 1. - С. 72-74.

28. Губанов, Л. Стихи / Л. Губанов // Юность. 1994. - № 2. - С. 44-45.

29. Губанов, Л. Стихи / Л. Губанов // Библиография. 1994. - № 4. - С. 8081.

30. Губанов, Л. Стихи / Л. Губанов // Завтра. 1994. - № 41. - С. 7.

31. Губанов, Л. Стихи / Л. Губанов // Континент. 1994. - № 78. - С. 31-34.

32. Губанов, JT. Стихи / JT. Губанов // Наука и религия. 1995. - № 7. -С. 45.

33. Губанов, JT. Стихи / Л. Губанов // Московский комсомолец. 1997, 26 марта. - С. 4.

34. Губанов, JT. Стихи / JI. Губанов // Вечерняя Москва. 1997, 14 июля. -С. 5.

35. Губанов, JT. Стихи / JT. Губанов // Самиздат века ; сост. А. Стреляный, Г. Сапгир, В. Бахтин и др. Минск - М.: Полифакт, 1997. - С. 481-483.

36. Губанов, Л. Стихи / Л. Губанов // Мол. 2003. - № 1. - С. 1.

37. Губанов, Л. Стихи / Л. Губанов // Антология русского лиризма XX века : в 3 т. / сост. А. Васин. М.: Студия, 2004. - Т. 1. - С. 656-657.

38. Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового завета. М. : Российское библейское общество, 2002. - 1376 с.

39. Битов, А. Г. Улетающий Монахов : роман-пунктир / А. Г. Битов. М.: Молодая гвардия, 1990. - 150 с.

40. Блок, А. А. В огне и холоде тревог.Избранное / А. А. Блок ; сост. Вл. Орлов. М.: Детская литература, 1980. - 431 с.

41. Бродский, И. А. Соч. : в 4 т. / И. А. Бродский ; сост. Г. Ф. Комаров. -Париж М. - Нью-Йорк): Пушкинский фонд, Третья волна.

42. Т. 1.- 1992.-479 с. Т. 2.- 1992.-479 с. Т.3.- 1994.-448 с.

43. Вознесенский, А. А. Стихотворения / А. А. Вознесенский ; сост. И. Винокурова. -М.: Молодая гвардия, 1991. 174 с.

44. Высоцкий, В. С. Песни / В. С. Высоцкий. Бишкек : Туркестан, 1997. -511 с.

45. Гумилев, Н. С. Избранное / Н. С. Гумилев. М. : Просвещение, 1990. -344 с.

46. Есенин, С. А. Собр. соч. : в 6 т. / С. А. Есенин ; под общ. ред. В. Г. Базанова, А. А. Есениной, Е. А. Есениной и др. ; вступит, ст.

47. Ю. JI. Прокушева ; подг. текста, коммент. А. А. Козловского. М. : Художественная литература, 1977-1980.

48. Т. 1. Стихотворения (1910-1925). 1977. - 429 с. Т. 2. Стихотворения (1912-1925). - 1977. - 238 с. Т. 3. Поэмы.-1978.-286 с.

49. Т. 4. Стихотворения, не вошедшие в основное собрание. 1978. - 317 с. Т. 5. Проза. Статьи и заметки. Автобиографии. - 1979. - 398с. Т. 6. Письма.- 1980.-509 с.

50. Живое слово : сб. стихотворений / сост. и вступит, ст. С. Мнацаканян. -М.: Молодая гвардия, 1991. 637 с.

51. Жуковский, В. А. Избранное / В. А. Жуковский ; вступит, ст. И. М. Семененко ; примеч. В. П. Петушкова и И. М. Семенко. JI. : Художественная литература, 1973. - 456 с.

52. Кедрин, Д. Б. Дума о России / Д. Б. Кедрин ; сост. С. Д. Кедриной ; вступ. ст. Ю. Я. Петрунина. М.: Правда, 1989. - 496 с.

53. Киплинг, Р. Восток есть Восток: Рассказы, путевые заметки, стихи : пер. с англ. / Р. Киплинг ; предисл. Е. Гениевой. М. : Художественная литература, 1991.- 462 с.

54. Кублановский, Ю. М. Дольше календаря / Ю. М. Кублановский. М.: Время, 2005. - 736 с.

55. Кузнецов, 10. П. Русский узел: Стихотворения и поэмы / Ю. П. Кузнецов. М.: Современник, 1983. - 223 с.

56. Лермонтов, М. Ю. Стихотворения. Поэмы. Маскарад. Герой нашего времени / М. 10. Лермонтов. М. : Художественная литература, 1985. -479 с.

57. Литературные Манифесты от символизма до наших дней / сост. и предисл. С. Б. Джимбинова. М.: XXI век ; Согласие, 2000. - 608 с.

58. Малая антология СМОГа. Поэты-смогисты и поэты, связанные со СМОГом / подг. В. Алейников. // Новое литературное обозрение. 1996. -№20.-С. 293-318.

59. Мандельштам, О. Э. Избранное / О. Э. Мандельштам. Смоленск : Русич, 2001.-448 с.

60. Маяковский В. В. Соч. : в 2 т. / В. В. Маяковский ; сост. Ал. Михайлова; вступ. ст. А. Метченко ; прим. А. Ушакова. М. : Правда, 1987-1988.

61. Т. 1. Я сам. Стихотворения. Мое открытие Америки. 1987. - 768 с. Т. 2. Поэмы. Пьесы. Проза. - 1988. - 768 с.

62. Пастернак, Б. J1. Избранные произведения / Б. J1. Пастернак ; послесл. Е. Пастернака. М.: Панорама, 1991. - 656 с.

63. Проклятые поэты: Тристан Корбьер, Шарль Кро, Жермен Нуво, Жюль Лафорг/ сост., вступ. ст., комм. М. Д. Яснова. СПб.: Наука, 2005. - 495 с.

64. Пушкин А. С. Соч. : в 3 т. / А. С. Пушкин. М. : Государственное издательство художественной литературы, 1957.

65. Т. 1. Стихотворения. 1814-1836. Сказки.-512 с. Т. 2. Поэмы. Драматические произведения. 504 с. Т. 3. Евгений Онегин. Художественная проза. - 622 с.

66. Рембо, А. Стихи. Последние стихотворения. Озарения. Одно лето в аду / А. Рембо ; подг.: Н. И. Балашов, М. П. Кудинов, И. С. Поступальский. -М.: Наука, 1982.-495 с.

67. Рембо, А. Пьяный корабль : стихотворения / А. Рембо. М. : ЭКСМО-Пресс, 2000.-416 с.

68. Рубцов. Н. М. Улетели листья. : стихотворения / Н. М. Рубцов. М. : ЭКСМО-Пресс, 1998. - 368 с.

69. Русская поэзия второй половины XX века. ; сост., вступ. статья, ком-мент. В. В. Агеносова, М. Г. Павловца. М. : Дрофа, 2005. - 238 с.

70. Русская поэзия XX века. Антология. М.: Олма-пресс. 1999. - 996 с.

71. Северянин, И. Избранное / И. Северянин. Смоленск : Русич 2002. -528 с.

72. Соколов, С. Общая тетрадь, или Групповой портрет СМОГа / С. Соколов // Юность. 1989. -№ 12. - С. 67-68.

73. Строфы века. Антология русской поэзии / сост. Е. Евтушенко. М.: Полифакт, 1999.- 1104 с.

74. Собрание сочинений Велимира Хлебникова : в 6 т. / иод общ. ред. Р. В. Дуганова ; сост., подг. текста и прим. Е. Р. Арензона и Р. В. Дуганова. М.: ИМЛИ РАН ; Наследие, 2000-2005.

75. Т. 1. Литературная автобиография. Стихотворения 1904-1916. 2000. -544 с.

76. Т. 2. Стихотворения. 1917-1922. -2001. 608 с. Т. 3. Поэмы. 1905-1922. - 2002. - 504 с.

77. Т. 4. Драматические поэмы. Драмы. Сцены. 1904-1922. 2003. - 432 с. Т. 5. Стихотворения в прозе. Рассказы, повести, очерки. Сверхповести. 1904-1922.-2004.-464 с.

78. Т. 6, кн. 1. Статьи (наброски). Ученые труды. Воззвания. Открытые письма. Выступления. 1904-1922. 2005. - 448 с.

79. Хлебников, В. Доски Судьбы. Контексты Досок Судьбы / сост. В. Бабков. М.: Рубеж столетий, 2000. - 288 с.

80. Собрание произведений Велимира Хлебникова : в 5 т. / под общ. ред. Ю. Тынянова и Н. Степанова. Л. : Изд-во писателей в Ленинграде, 1928— 1933.-Т. 2.-С. 268.

81. Цветаева, М. И. Стихотворения и поэмы / М. И. Цветаева. Волгоград : Нижне-Волжское книжное изд-во, 1989. - 480 с.

82. Час поэзии. Стихи. -М. : Молодая гвардия, 1965. 192 с.

83. Шиллер, Ф. Избранное : в 2 т. / Ф. Шиллер. Самара : ABC, 1997. -Т. 1.-562 с.

84. Rimbaud (Euvres. Sommaire biographique, introduction, notices, releve de variantes et notes par Suzanne Bernard / Rimbaud (Euvres. Gamier Freres, 1960.-569 p.1. Критическая литература

85. Айзенберг, M. Некоторые другие.: Вариант хроники: первая версия / М. Айзенберг// Театр. 1991. - № 4. - С. 98-118.

86. Алабин, JT. Ностальгия / Л. Алабин // Литературные новости. 1992. -№ 11.-С. 15.

87. Алабин, Л. Самородок / Л. Алабин // Урок. 2000. - № 19. - С. 1.

88. Алабин, Л. Памяти СМОГиста Леонида Губанова / Л. Алабин // Юность. 1994. - № 2. - С. 5.

89. Алейников, В. Голос и свет, или СМОГ самое молодое общество гениев / В. Алейников. - М.: Звонница-МГ, 2004. - 504 с.

90. Алейников, В. Звезда самиздата / В. Алейников // Новое литературное обозрение. 1998. - № 6. - С. 252-266.

91. Алейников, В. Имя времени / В. Алейников //Новое литературное обозрение. 1998.-№ 1.-С. 227-238.

92. Алейников В. И пр. / В. Алейников // Знамя. 2005. - № 8 - С. 9-82 .

93. Алексеев, М. П. Стихотворение А. С. Пушкина «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» (Проблемы его изучения) / М. П. Алексеев. Л. : Наука, Ленинградское отд., 1967. - 272 с.

94. Алексеева, Н. Ленька и мотыльки / Н. Алексеева // Гермес. 1994. - № 8. - С. 29.

95. Алшибая, М. ALTER EGO. ПОЭТ-ХУДОЖНИК / М. Алшибая // Галерея изящных искусств. 2006. - № 4. - С. 11.

96. Аресты молодых поэтов в Москве: Арестованы Л. Губанов, В. Буковский и 10. Вишневская // Русская мысль. 1965, 25 дек. - С. 2.

97. А. С. Куда до них Северянину! / А. С. // Крокодил. 1964. - № 28. - С. 8.

98. Аннинский, Л. Не пеняя на зеркала / Л. Аннинский // Юность. 1989. -№ 1.-С. 78-79.

99. Антиправительственная демонстрация в «День Конституции»; Сообщение об аресте Л. Губанова, В. Буковского и 10. Вишневской; Губанов Леонид; Буковский Владимир: биогр. справки. // Посев-1966, 1 янв. С. 1.

100. Байгужаков, В. Ангел в снегу. О поэте Леониде Губанове / В. Байгужа-ков // Труд. 1996, 3 дек. - С. 5.

101. Бак, Д. Рецензии. Обзоры / Д. Бак // Новый мир. 2003. - № 12. -С. 194-195. - Рец. на кн.: Я сослан к Музе на галеры. / Л. Губанов ; сост. И. С. Губанова. - М.: Время, 2003. - 736 с.

102. Баран, X. О текстах и источниках Хлебникова: три заметки / X. Баран // Вестник общества Велимира Хлебникова. М., 2002. - № 3. - С. 50-72.

103. Батшев, В. СМОГ: поколение с перебитыми ногами : отр. из одноим. книги. / В. Батшев // Столица. 1992. -№ 14. - С. 53-56.

104. Батшев, В. Записки тунеядца : роман-документ / В. Батшев. М. : Голос, 1994.-368 с.

105. Битов А. «О, Русь, монашенка, услышь!»: Леонид Губанов умер / А. Битов // Независимая газета. -1991, 15 авг. - С. 7.

106. Бондаренко В. В рубищах великих слов : глава из книги «Имперские поэты». / В. Бондаренко // Независимая газета = EX LIBRJS 2004, 18 марта.-С. 3.

107. Борисов, А. Леня, Ленечка Губанов, российский Рембо. / А. Борисов // Литературная газета. 1996. - № 50 (5632). - С. 5.

108. Васильев 10. Молодежь борется /10. Васильев // Посев.-1966, 18 фев. -С. 5.

109. Васюткова Н. «Скоро, скоро ваши двери я открою.»: Материалы для поэтических диалогов о творчестве Л. Губанова / Н. Васюткова. М.: Рос. гос. юнош. б-ка, 2005. - 72 с.

110. Вегин, П. Опрокинутый Олимп : роман-воспоминание / П. Вегин. М. : ЗАО Изд-во «Центрполиграф», 2001. - 362 с.

111. Величанский, А. Грядущий благовест / А. Величанский // Новое литературное обозрение. 1996. -№ 20. - С. 239-248.

112. Власть заговорила о молодежной организации: Коммунистическая печать о митинге 14 апреля в Москве и деятельность молодежной организации СМОГ // Посев -1965, 2 июля. С. 1.

113. Вводов, С. Свобода и «свобода» / С. Вводов // Русская мысль. 1965, 23 дек.-С. 1.

114. Волков, С. Диалоги с Бродским / С. Волков. М. : Эксмо, 2004. -640 с.

115. Воробьев, В. Враг народа. Воспоминания художника / В. Воробьев. -М. : Новое литературное обозрение, 2005. 816 с.

116. Восстание личностей // Посев. 1966, 18 нояб. - С. 1.

117. Гроссман, Е. «Чаще он оказывался любимой игрушкой для своих почитателей» / Е. Гроссман // Вечерняя Москва. 1997, 14 июля.

118. Губанов: Библиография / сост. В. Г. Семенова // Библиография. -1994.-№4.-С. 81-87.

119. Губанов Леонид Георгиевич : биография; библиография. / сост. А. Резникова // Новое литературное обозрение. 2004. - № 2. - С. 406-^07.

120. Давыдов, Д. Огранка для самородка / Д. Давыдов // Книжное обозрение. 2003. - № 20 (1926). - С. 5. - Рец. на кн.: Я сослан к Музе на галеры. . / Л. Губанов ; сост. И. С. Губанова. - М.: Время, 2003. - 736 с.

121. Давыдов, Д. Хлебников наивный и не-наивный / Д. Давыдов // Арион. -2001.-№4.-С. 100-105.

122. Давыдова, Н. «Мы умираем не от рака, и не от старости совсем.» / Н. Давыдова // Мол. 2003. - № 1. - С. 4.

123. Дардыкина, Н. Уставший вопрошать и бастовать / Н. Дардыкина // Московский комсомолец. 1997, 26 марта. - С. 4.

124. Долгополов, Л. Поэма Александра Блока «Двенадцать» / Л. Долгопо-лов. Л.: Художественная литература, 1979. - 104 с.

125. Дудинский И. Памяти Леонида Губанова / И. Дудинский // Мулета Б.: Семейный альбом. Париж, 1985. - С. 11-12.

126. Егоров А. Поэт с головы до ног / А. Егоров // Литературная газета. -1992,20 мая.-С. 6.

127. Ермакова, А. Неидеальные тексты / А. Ермакова // Знамя. 2004. - № 1. - С. 209-211. - Рец. на кн.: Я сослан к Музе на галеры. / Л. Губанов ; сост. И. С. Губанова. - М.: Время, 2003. - 736 с.

128. Ефимов, И. «Юноша» Хлебников и «взрослый» Платонов / И. Ефимов //Звезда. 1993.-№ 12.-С. 185-189.

129. За свободу творчества // Посев 1965, 17 дек - С. 1.

130. Иностранная печать о борьбе на литературном фронте в СССР // Посев.-1966, 18 фев. С. 7.

131. Казинцев, А. Придворные диссиденты и «погибшее поколение» / А. Казинцев // Наш современник. 1991. -№ 3. - С. 171-176.

132. Калева, Н. Друг мой Ленька. (встречи с Леонидом Губановым) /Н. Калева // Московский комсомолец. 1993, 9 июня. - С. 4.

133. Калугин, И. Кто может здесь еще молиться / И. Калугин // Истина и жизнь.-2003.-№9.-С. 50-51.

134. Калугин, И. «Я в окружении тебя.» / И. Калугин // Независимая газета. 2003, 26 июня. - № 21 - С. 4. - Рец. на кн.: Я сослан к Музе на галеры. / Л. Губанов ; сост. И. С. Губанова. -М.: Время, 2003. - 736 с.

135. Капкин, Г1. Несколько слов вдогонку / П. Капкин // Независимая газета. 1994, 10 декабря. - Рец. на кн.: Ангел в снегу / Л. Губанов ; сост. и авт. предисл. И. Дудинский ; при участии Н. Шмельковой. - М. : ИМА-пресс, 1994.- 192 с.

136. Карабчиевский, Ю. Воскресение Маяковского /10. Карабчиевский. -М. : Советский писатель, 1990. 224 с.

137. Кедров, К. Непокоренный гений / К. Кедров // Известия. 1994, 18 нояб. - С. 7. - Рец. на кн.: Губанова Л. Ангел в снегу / Л. Губанов ; сост.и авт. предисл. И. Дудинский ; при участии Н. Шмельковой. М. : ИМА-пресс, 1994.- 192 с.

138. Кирилишина, Н. «Знаю я, что меня берегут на потом.» / Н. Кирили-шина // Социум. 1994. - № 1. - С. 70-72.

139. Климонтович, Н. Авторы скромного литературного бунта тридцатилетней давности: Тридцатилетие СМОГ / Н. Климонтович // Коммерсантъ DAILY.- 1995, 21 фев.-С. 13.

140. Климонтович, Н. Лёнечка / Н. Климонтович // Дружба народов. -1998.-№ 5.-С. 82-90.

141. Климонтович, Н. На встречу с бедой / Н. Климонтович // Общая газета,-1998.-№ 15.-С. 16.

142. Король андеграунда (По мотивам статей о Леониде Губанове) / сост. А. А. Мамаев // Хлебниковская веранда. 1999. - № 15. - С. 4.

143. Король андеграунда (По мотивам статей о Леониде Губанове) / сост. А. А. Мамаев // Хлебниковская веранда. 1999. - № 16. - С. 4.

144. Король андеграунда (По мотивам статей о Леониде Губанове) / сост. А. А. Мамаев // Хлебниковская веранда. 1999. - № 17. - С. 4.

145. Кривулин, В. Золотой век самиздата / В. Кривулин // Самиздат века ; сост. А. Стреляный, Г. Сапгир, В. Бахтин и др. Минск - М. : Полифакт, 1997.-С. 342-354.

146. Крохин, Ю. О Леониде Губанове /10. Крохин // Континент. 1994. -№78.-С. 30.

147. Крохин, Ю. Пароль бунтаря: о СМОГе и поэзии / Ю. Крохин // Библиография. 1994. - № 4. - С. 76-80.

148. Крохин, Ю. Профили на серебре: Повесть о Леониде Губанове / Ю. Крохин. М.: Обновление, 1992. - 144 с.

149. Крохин, Ю. СМОГ: пароль бунтаря / Ю. Крохин // Советский патриот. 1989, 22 окт.-С. 4.

150. Крохин, Ю. Триптих на фоне эпохи : JI. Губанов; В. Алейников; Ю. Кублановский. / Ю. Крохин // Телевидение и радиовещание. 1990. -№3.-С. 26-30, фото.

151. Крохин, 10. «Лоботрясы» по призванию / Ю. Крохин // Российская газета.-1995, 15 апр.-С. 12.

152. Крохин, 10. Тяжелое бревно СМОГа / 10. Крохин // Наша улица. -2006.-№6.-С. 40-49.

153. Кублановский, Ю. Вольный слуга / 10. Кублановский // Юность. -1994.-№2.-С. 13.

154. Кублановский, Ю. Привкус счастья и бедствия / Ю. Кублановский ; беседу вела Е. Якович // Литературная газета. 1990, 14 фев. - С. 7.

155. Кублановский, 10. Эмиграция это крест, который надо нести достойно / Ю. Кублановский // Советский патриот. - 1990, 2-8 апр. - С. 14.

156. Кублановский, Ю. «Поэзия самый бескорыстный и рафинированный вид творческой деятельности» /10. Кублановский ; беседу с основателем СМОГа вела В. Шохина // Независимая газета. - 1995, 7 фев. - С. 4.

157. Кублановский, Ю. В заблудившемся трамвае / 10. Кублановский, А. Пахомов ; беседу с поэтами-смогистами ведет Е. Бершин // Литературная газета. 1992,24 июня. - С. 3.

158. Кублановский, Ю. На свету и в темнотах лирической самобытности / Ю. Кублановский //Новый мир. -2004. -№1. С. 167-171. - Рец. на кн.: Я сослан к Музе на галеры. / Л. Губанов ; сост. И. С. Губанова. - М. : Время, 2003.-736 с.

159. Кулаков, В. Как это начиналось / В. Кулаков // Новый мир. 1994. -№4.-С. 100-132.

160. Кулаков, В. СМОГ: взгляд из 1996 года / В. Кулаков // Новое литературное обозрение. 1996. -№ 20. - С. 281-292.

161. Курицын, В. Занавешивать иконы с утра / В. Курицын // Сегодня. -1994, 23 ноября. С. 10. - Рец. на кн.: Ангел в снегу / Л. Губанов ; сост. иавт. предисл. И. Дудинский ; при участии Н. Шмельковой. М. : ИМА-пресс, 1994.- 192 с.

162. Куняевы С. 10. и С. С. Жизнь Есенина. Снова выплыли годы из мрака. / Куняевы С. Ю. и С. С. М. : Центрполиграф, 2002. - (Сер. «Бессмертные имена»). - 603 с.

163. Лен, С. «Рукопись не пропала, она просто-напросто была продана за бутылку.» : беседа с пред. комис. по лит. наследию В. Ерофеева. / С. Лен; вела М. Максимова//Литературные новости. 1994. -№ 9-10. - С. 6.

164. Ленинградский андеграунд. Начало. Проспект к выставке / сост. О. И. Штоф. Л.: Фонд «Ленинградская галерея», 1990. - 80 с.

165. Лиходеев, Л. Отраженная гипербола : фельетон в форме разговора с Л. Губановым. / Л. Лиходеев // Комсомольская правда. 1965, 20 июня. -С. 2.

166. Лосев Л. В. Иосиф Бродский: Опыт литературной биографии / Л. В. Лосев. М.: Молодая гвардия, 2006. - 447 с.

167. М. К. «Бедный Леня» / М. К. // Столица. 1992. - № 16. - С. 51. -Рец. на кн.: Профили на серебре: Повесть о Леониде Губанове /10. Крохин. -М.: Обновление, 1992. - 144 с.

168. Марков, А. Открытое письмо поэтам-дебютантам / А. Марков // Наш современник. 1964.-№9.-С. 107-109.

169. Мартынов, И. «Я ведь тоже когда-то жил.» / И. Мартынов // Собеседник. 1989. - № 10. - С. 10-11.

170. Материал о СМОГе в иностранной прессе // Посев-1966, 18 фев. -С.З.

171. Мейланд, В. Как незаконная комета/В. Мсйланд//Дар. 1992.-№ 1. -С. 41^3.

172. Мировая печать о борьбе молодежи в СССР // Посев. 1966, 14 янв. -С. 1-2.

173. Михалевский, П. Духовная оппозиция / П. Михалевский // Русская мысль. 1966, 17 марта. - С. 1-2.

174. Михайлов, А. А. Жизнь Маяковского. Я свое земное не дожил / А. А. Михайлов. М. : Центрполиграф, 2001. - (Сер. «Бессмертные имена»). - 556 с.

175. Митурич, П. В. Записки сурового реалиста эпохи авангарда. Дневники. Письма. Воспоминания. Статьи / П. В. Митурич. М. : Литературно-художественное агентство «RA», 1997. - 312 с.

176. Мишин, Н. Истаявший СМОГ / Н. Мишин // Завтра. 1994. - № 41. -С. 7.

177. Мнацаканян, С. Великий собутыльник эпохи: Слет «смогистов» в «Иллюзионе» / С. Мнацаканян // Московский комсомолец. 1994, 20 дек.-С. 3.

178. Молодая Россия; СМОГ независимая литературная организация молодежи в России обращается к свободному миру; Данные о СМОГе // Посев. - 1966,11 фев. - С. 1-2.

179. Мурашкинцева, Е. Д. Верлен и Рембо / Е. Д. Мурашкинцева. М. : ОЛМА-ПРЕСС,2001.-351 с.170. «Мы будем быть!» // Посев. 1965, 3 дек. - С. 1.

180. На литературном фронте // Посев. -1965, 19 нояб. С. 4.

181. Намеки на бунтующие группы молодежи продолжаются // Русская мысль. 1965, 15 июля. - С. 2.

182. На путях к свободным творческим союзам // Посев. 1966, 19 авг. -С. 5-6.

183. Никитин, М. «Интересы молодежи не совпадают с интересами власти» /М. Никитин //Посев. 1966, 14 окт. - С. 3.

184. Никонычев, Ю. «Иди, куда влечет тебя свободный ум.» /10. Нико-нычев // Книжное обозрение. 1995, 21 фев. - №8. - С. 10.

185. Новые данные об апрельской демонстрации молодежи // Посев. 1965, 3 дек,- С. 1-2.

186. Отцы, следуйте примеру детей! // Посев. 1965, 17 дек. - С. 1.

187. Осетров, Е. Наш юный современник : обзор журнала «Юность», 1964. № 6. / Е. Осетров // Литературная газета. 1964, от 16 июля. - С. 3.

188. Павлов, С. Юность верна коммунистическим идеалам / С. Павлов // Правда. 1965,27 июня. - С. 2.

189. Перрюшо, А. Жизнь Ван Гога : пер. с фр. / А. Перрюшо. М. : Радуга, 1987.-383 с.

190. Плакаты «За свободу слова», «За свободу искусства» на улицах Москвы // Посев. - 1965, 28 мая. - С. 1.

191. Поэтов в психиатрическую лечебницу. // Посев. - 1965, 24 дек. - С. 1.

192. Преображенский, С. К типологии межтекстовых отношений: аллюзия и цитата (На материале поэзии Л. Губанова) / С. Преображенский // Проблемы поэтического языка : тез. докл. конф. молодых ученых. М., 1989. - Т. 1. Общее и русское стиховедение. - С. 41-43.

193. Преображенский, С. К типологии межтекстовых отношений: аллюзия и цитата (на материале поэзии Л. Губанова) / С. Преображенский // Русская альтернативная поэзия XX века / МГУ им. М. В. Ломоносова. М., 1989. -С. 43-51.

194. Прохожий, А. Воспоминания / А. Прохожий // Новое литературное обозрение. 1996. -№ 20. - С. 261-267.

195. Птифис, П. Артюр Рембо : пер. с фр. / П. Птифис. М.: Молодая гвардия, 2000. - 406 с.

196. Райе, Э. Модернизм и молодая русская литература : об авторах СМОГа и поэте А. Михайлове. / Э. Райе // Грани. 1966. - № 61. - С. 1819.

197. Радзишевский, В. Афоризмы растерзанного горла / В. Радзишевский // Дружба народов. 2004. - №2. - С. 210-214. - Рец. на кн.: Я сослан к Музе на галеры. / Л. Губанов ; сост. И. С. Губанова. - М.: Время, 2003. - 736 с.

198. Рар, Г. Диалог и сговор: Идейно-политические искания российской общественности / Г. Рар // Посев. 1965, 17 дек. - С. 5-6.

199. Pap, Г. «Мы обретаем Бога, и нас обретает Бог» / Г. Рар // Посев. -1965, 10 дек.-С. 5-6.

200. Рустайкис, А. Муза и драма Леонида Губанова / А. Рустайкис // Литературная Россия. 1988.-№ 41 : 14 октября. - С. 18.

201. Рябинин, Ю. Интервью перед арестом. Эдуард Лимонов: «Да литература-то. хер с ней» : интервью. /10. Рябиннн // Литературная Россия. -2003.-№ 11 : 21 марта.-С. 8.

202. Рябинин, Ю. Пробуждение впотьмах /10. Рябинин // Книжное обозрение. 1995. -№14:4 апреля. - С. 8.

203. Сапгир, Г. Леонид Губанов / Самиздат века / Г. Сапгир ; сост. А. Стреляный, Г. Сапгир, В. Бахтин и др. Минск - М.: Полифакт, 1997. -С. 481.

204. Сапгир, К. Спи, братик : некролог. / К. Сапгир // Русская мысль. -1983, 6 окт. С. 8.

205. Сахнин, А. Не понимаю! / А. Сахнин // Комсомольская правда. 1966, 1янв.-С. 1.

206. Седакова, О. О погибшем поколении памяти Лени Губанова / О. Седакова // Волга. - 1990. - № 6. - С. 135-151.

207. Семенова, В. СМОГу тридцать лет / В. Семенова // Библиография.1995.-№4.-С. 90-92.

208. Сенкевич, А. Показания свидетелей защиты (из истории русского поэтического подполья 60-х годов) / А. Сенкевич. М.: Знание, 1992. - 64 с.

209. Сергиенко, В. «.и всех их надо понимать.». Субъективные заметки о СМОГе И СМОГистах / В. Сергиенко // Новое литературное обозрение.1996.-№20.-С. 249-255.

210. Соколов, М. Некоторые сны о СМОГе / М. Соколов // Новое литературное обозрение. 1996. - № 20. - С. 256-260.

211. Сомов, Г. Принц и нищие (мода на интеллект) / Г. Сомов // Молодой коммунист. 1966. - № 1. - С. 74-79.

212. СМОГ: Дополнение к библиографии : библиография. / сост. В. Г. Семенова // Библиография. 1995. - № 4. - С. 92-96.

213. СМОГ: Манифест; Список книг, вышедших в издательстве СМОГ; Журнал и сборник СМОГ; Митинги и акции // Грани. Франкфурт-на-Майне, 1966.-№61.-С. 14-17.

214. Старкина, С. Велимир Хлебников: Король времени. Биография / С. Старкина. СПб.: Вита Нова, 2005. - 480 с.

215. Тименчик, Р. Д. Заметки об акмеизме II / Р. Д. Тименчик // Russian Literature. 1977. - № 44. - P. 294.

216. Тряхнем стариной : сообщение о выходе книги JI. Губанова «Я сослан к Музе на галеры.». // Крокодил. 2003. -№ 21. - С. 12.

217. Тучков В. Поэт, закрывший тему / В. Тучков // Веч. Клуб. 1994, 1 дек. - С. 7. - Рец. на кн.: Ангел в снегу / JI. Губанов ; сост. и авт. предисл. И. Дудинский ; при участии Н. Шмельковой. - М.: ИМА-пресс, 1994. - 192 с.

218. Французский журналист о демонстрации 14 апреля в Москве // Посев. -1965, 28 мая.-С. 1.

219. Фокин, А. А. Творчество Иосифа Бродского в контексте русской поэтической традиции : учеб.-метод. пос. / А. А. Фокин. Ставрополь : Изд-во СГУ, 2002.-112 с.

220. Фокин, А. А. Творчество Иосифа Бродского в контексте русской поэтической традиции : учеб. пос. / А. А. Фокин. Ставрополь : Изд-во СГУ, 2002.- 171 с.

221. Черемин Г. С. Путь Маяковского к Октябрю / Г. С. Черемин. М. : Наука, 1975.-248 с.

222. Шевелев, И. Поверх барьеров / И. Шевелев // Общая газета. 1994, 25 нояб. - 1дек. - С. 10. - Рец. на кн.: Ангел в снегу / Л. Губанов ; сост. и авт. предисл. И. Дудинский ; при участии Н. Шмельковой. - М. : ИМА-пресс, 1994.-192 е..

223. Ширялин, А. «Я на рассвете жуткого письма.» / А. Ширялин // Наука и религия. 1995. - № 7. - С. 44-45.

224. Шмелькова, Н. Во чреве мачехи, или Жизнь диктатуры красного / Н. Шмелькова. - СПб.: Лимбус Пресс, 1999. - 304 с.

225. Шмелькова, Н. «Знаю я, что меня берегут на потом.» / Н. Шмелькова // Новое литературное обозрение. 1996. - № 20. - С. 268-281.

226. Шохина, В. Воспоминание о Леониде Губанове / В. Шохина // Независимая газета. 1994, 10 декабря. - С. 7. - Рец. па кн.: Ангел в снегу / Л. Губанов ; сост. и авт. предисл. И. Дудинский ; при участии Н. Шмельковой. -М.: ИМА-пресс, 1994. - 192 с.

227. Шур, Э. «Давайте, мальчики» / Э. Шур // Парус. 1990. - № 4-5. -С. 15-22.

228. Юрьев, Г. В. Духовная оппозиция в советской литературе и попытки партийного зажима / Г. В. Юрьев // Анализ текущих событий в Советском Союзе. Мюнхен. - 1966, 22 февраля. - 8 с.

229. Starkie, Е. Rimbaud en Abyssinie / Е. Starkie. Oxford : Clarendon Press. -214 p.1. Теоретическая литература

230. Анализ художественного текста (лирическое произведение) : хрестоматия / сост. Д. М. Магомедова, С. Н. Бройтман. М.: РГГУ, 2004. - 334 с.

231. Барахов, В. С. Литературный портрет (Истоки. Поэтика. Жанр) / В. С. Барахов.-Л.: Наука, 1985.-312 с.

232. Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Р. Барт ; сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. М. Прогресс:, 1989. - 616 с.

233. Бахтин, М. М. Проблемы поэтики Достоевского / М. М. Бахтин. -3-е изд. М.: Художественная литература, 1972. - 470 с.

234. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин ; прим. С. С. Аверинцева, С. Г. Бочарова. 2-е изд. - М.: Искусство, 1986. - 444 с.

235. Бройтман, С. Н. Историческая поэтика : учеб. пос. / С. Н. Бройтман. -М. :РГГУ, 2001.-420 с.

236. Введение в литературоведение : учеб. для филол. спец. ун-тов. / Г. И. Поспелов, П. А. Николаев и др. М.: Высшая школа, 1988. - 526 с.

237. Веселовский, А. Н. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский ; ред., вступ. ст. и прим. В. М. Жирмунского. JI. : Художественная литература, 1940.-646 с.

238. Гинзбург, JI. Я. О лирике / Л.Я. Гинзбург. М. : Интрада, 1997. -414 с.

239. Долгополов, Л. К. Поэмы Блока и русская поэма конца XX начала XX века / Л. К. Долгополов. - Л.: Наука, 1964. - 190 с.

240. Женетт, Ж. Фигуры: Работы по поэтике : пер. с фр. : в 2 т./ Ж. Женетт; общ. ред. и вступ. ст. С. Зенкина. М. : Изд-во им. Сабашниковых, 1998. Т. 1.-472 с.1. Т. 2.-472 с.

241. Жирмунский В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика / В. М. Жирмунский. Л.: Наука, 1977. - 404 с.

242. Ильин, И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм / И. П. Ильин. М.: Интрада, 1996. - 258 с.

243. Ильин, И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа / И. П. Ильин. М.: Интрада, 1998. - 255 с.

244. Кузнецов, И. Диссертационные работы: Методика подготовки и оформления : учеб.-метод. пос. / И. Кузнецов ; под общ. ред. Н. П. Иващен-ко. М.: Дашков и К0, 2003. - 426 с.

245. Лотман, 10. М. Анализ поэтического текста. Структура стиха /10. М. Лотман. Л.: Просвещение, 1972. - 272 с.

246. Магомедова, Д. М. Филологический анализ лирического стихотворения : учеб. пос. для студ. филол. факульт. вузов / Д. М. Магомедова. М. : Академия, 2004. - 192 с.

247. Поспелов Г. Н. Лирика / Г. Н. Поспелов. М. : Изд-во Московского ун-та, 1976.-208 с.

248. Савицкий, С. Андеграунд (История и мифы ленинградской неофициальной литературы) / С. Савицкий. М. : Новое литературное обозрение,2002. 224 с.

249. Сильман, Т. И. Заметки о лирике / Т. И. Сильман. Л. : Советский писатель, Ленингр. отд., 1977. - 223 с.

250. Смирнов, И. П. Порождение интертекста. Элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б. Л. Пастернака / И. П. Смирнов. СПб.: Санкт-Петербургский государственный университет, 1995. - 192 с.

251. Спивак, Р. Русская философская лирика. 1910-е годы. И. Бунин,

252. A. Блок, В. Маяковский : учеб. пос. / Р. Спиьак. М. : Флинта ; Наука,2003.-408 с.

253. Скоропанова, И. Русская постмодернистская литература / И. Скоропа-нова. М.: Флинта; Наука. 1999. - 608 с.

254. Теоретическая поэтика: Хрестоматия-практикум: Учеб. пособие для студентов филол. факульт. высш. уч. заведений. / авт.-сост. Н. Д. Тамар-ченко. М.: Академия. 2004. - 400 с.

255. Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры. М.: Наука, 1964. - 486 с.

256. Теория литературы. / Редколлегия Ю. Б. Бореев (гл. ред.), Н. К. Гей, А.

257. B. Михайлов и др. М. : ИМЛИ РАН, 2003. - Т. 3. Роды и жанры (основные проблемы в историческом освещении). - 592 с.

258. Томашевский, Б. В. Теория литературы. Поэтика : учеб. пос / Б. В. Томашевский ; вступ. ст. Н. Д. Тамарченко. М. : Аспект Пресс, 1999.-334 с.

259. Тынянов, Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю. Н. Тынянов. -М.: Наука, 1977.-579 с.

260. Хализев, В. Е. Теория литературы / В. Е. Хализев. М. : Высшая школа, 2001.-398 с.

261. Эпштейп, М. Н. «Природа, мир, тайник вселенной.»: система пейзажных образов в русской поэзии / М. Н. Эпштейн. М. : Высшая школа, 1990.-302 с.1. Словари и справочники

262. Максимова, М. «Холст 37 на 37.» / М. Максимова // Энциклопедия для детей. Русская литература XX века. М.: Аванта +, 2000. - С. 452-453.

263. Казак В. Лексикон русской литературы XX века / В. Казак. М. : РИК Культура, 1996.-492 с.

264. Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред.

265. B. М. Кожевникова, П. А. Николаева. М. : Советская энциклопедия, 1987. -752 с.

266. Квятковский, А. П. Поэтический словарь / А. П. Квятковский. М. : Советская энциклопедия, 1966. - 376 с.

267. Руднев, В. П. Словарь культуры XX века / В. П. Руднев. М. : Аграф, 1999.-381 с.

268. Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины : энциклопедич. справочник / сост.: И. П. Ильин, Е. А. Цурганова. М.: Интрада-ИНИОН, 1996. -319 с.

269. Хозиева, С. И. Русские писатели и поэты : краткий биограф, словарь /

270. C. И. Хозиева. -М.: РИПОЛ КЛАССИК, 2000. 576 с.

271. Free Voices in Russian Literature, 1950s 1980s. A Bio-Bibliographical Guide.-N.Y.: RussicaPublishers Inc., 1987.-P. 159- 160.

272. Список электронных источников

273. Не любите поэта / Ольга Чука. Электронные данные. - Режим доступа: http://wwvv.proza.ru/autor.html7oantipora, свободный. - Заглавие с экрана.- Яз. рус.

274. Леонид Губанов художник / Елена Фролова. - Электронные данные.- Режим доступа: http://www.asia-plus.ru/cgi-bin/forum/UltraBoard, свободный. Заглавие с экрана. - Яз. рус.