автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: История предикатов речевого взаимодействия в русском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "История предикатов речевого взаимодействия в русском языке"

На правах рукописи

Иркабаева Мария Владимировна

ИСТОРИЯ ПРЕДИКАТОВ РЕЧЕВОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 4 20:1

Уфа 2011

4855822

Работа выполнена на кафедре общего и сравнительно-исторического языкознания Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Башкирский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор Васильев Леонид Михайлович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Каримова Роза Ахметовна

кандидат филологических наук Слободян Елена Александровна

Ведущая организация: Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Бирская государственная социально-педагогическая академия»

Защита состоится «//у> Л^&мОг 2011 г. в ^/ часов на заседании диссертационного сой&га д! 212.013.02. в Башкирском государственном университете по адресу: 450074, Уфа, ул. Заки Валиди, 32, ауд. 423.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Башкирский государственный университет».

Автореферат разослан « /» ффгш?.

Ученый секретарь /

диссертационного совета ц д Ибрагимова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Глаголы речи - это наиболее продуктивный, древний и объемный класс, поле, выделяемое не только в русском, но и во всех других языках. «И это закономерно: ими обозначается сфера деятельности человека, делающая его особым, уникальным на земле существом - человеком говорящим». (Антонова 2003, с. 95).

Современная научная парадигма, утверждая принцип антропоцентризма, позволяет изучать разнообразные языковые явления, которые при других подходах оставались в стороне. Изучая язык, речь, мы тем самым изучаем и человека говорящего. Язык в этом смысле субъективен, так как является результатом когнитивной деятельности индивида. Антропоцентризм предполагает изучение языковых явлений в их непосредственной связи с человеком, именно человек является основной категорией современной науки. Такие направления, как теория речевых актов, теория речевых жанров, теория текста, теория дискурса и др. представляют человека говорящего.

В этой связи историческое описание поля речевого взаимодействия представляется особенно актуальным. Несмотря на пристальное внимание ученых и исследователей к полю речи, остается неизученной динамика функционирования этого поля.

Язык - это уникальный способ представления и познания действительности, он сохраняет и передает языковую картину мира своего носителя. В центре внимания данного исследования лежит семантико-исторический аспект изучения глагольной лексики и фразеологии. Интерес представляют семантические изменения глаголов речи, которые произошли с ними в процессе развития и функционирования языка.

Актуальность исследования обусловлена недостаточной степенью изученности особенностей функционирования поля речи в диахронии. Глаголы речи всегда пользовались повышенным вниманием ученых, однако их интересы ограничивались либо семантическим, либо когнитивным аспектами изучения. Диахронический аспект изучения таких лексико-семантических разрядов, напрямую связанных с метаязыковыми представлениями говорящих, как глаголы речи, позволяет выявить общие тенденции развития и функционирования языка, динамику активного и пассивного словаря. В настоящей работе делается попытка описать предикаты речевого взаимодействия с точки зрения наиболее значимых составляющих образа языка, каким он представлялся обывателю в разные периоды функционирования языка.

Объектом исследования мы выбрали одну из подсистем поля речи — семантическое поле речевого взаимодействия, включающее лексику и фразеологию русского языка Х1-ХХ1 веков.

Предмет исследования - структура семантического поля речевого взаимодействия в его историческом развитии.

Материал для исследования выбран из словарей: 1) толковых («Словарь Академии Российской», «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля, «Словарь языка A.C. Пушкина» в 4 т., «Словарь русского языка» в 4 тт., «Словарь русского языка» С.И. Ожегова, «Толковый словарь русских глаголов» под ред. Л.Г. Бабенко, «Словарь языковых изменений конца XX века», «Толковый словарь русского языка начала XXI века. Актуальная лексика» под ред. Г.Н. Скляревской); 2) исторических («Словарь древнерусского языка XI-XIV вв.», «Словарь русского языка XI-XVII вв.», «Материалы для словаря по истории русского языка» И.И. Срезневского, «Словарь русского языка XVIII в.», «Полный церковно-славянский словарь» в 2-х тт., сост. Г. Дьяченко); 3) этимологических («Этимологический словарь русского языка» М. Фасмера, «Этимологический словарь славянских языков» под ред. О.Н. Трубачева, «Историко-этимологический словарь современного русского языка» П.Я. Черных).

Теоретико-методологическая база исследования. Изучение семантического поля речевого взаимодействия связано с разграничением базовых концептов языкознания «язык» и «речь», с выделением важнейших дефиниций: «семантическое поле», «речевые акты», «речевые жанры», «дискурс» и др. В работе мы опирались на достижения современной лексической семантики, отечественные и зарубежные исследования в области семантического поля. Теоретико-методологическую основу исследования составили труды и отдельные положения российских и иностранных исследователей: Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, М.М. Бахтина, JI.M. Васильева, А. Вежбицкой, Ст. Гайды, И.М. Кобозевой, М.Н. Кожиной, Э. Косериу, И.Б. Левонтиной, И.И. Макеевой, Дж. Остина, Дж. Серля, Д. Вандервекена, Г.С. Щура и др.

Основная цель исследования - изучение истории поля речевого взаимодействия в русском языке и в наивной картине мира.

Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:

1) проследить изменения в изучаемом поле на основе данных исторических словарей;

2) выявить с максимальной полнотой состав поля речевого взаимодействия;

3) систематизировать языковой материал по микрополям;

4) определить типовые процессы образования слов и значений для каждого исторического периода;

5) сравнить данные синхронических срезов изучаемых микрополей.

Научная новизна работы заключается в следующем:

1) впервые представлена в полном объеме история поля речевого взаимодействия в русском языке XI-XXI века;

2) семантические связи в составе поля истолковываются в соответствии с изменениями в языковом сознании носителей языка;

3) исследование данного поля проводится в свете существующих проблем соотношения языка и речи, речевой деятельности, текста и дискурса, а также в свете теорий речевых актов и речевых жанров.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что в процессе изучения семантического поля речевого взаимодействия были выявлены общие и частные закономерности его развития.

Практическая ее значимость заключается в богатом иллюстративном материале, который может быть использован при изучении этимологии, истории лексики, а также для составления толкового словаря предикатов речи.

Методы исследования. При определении состава и структуры поля речевого взаимодействия используются методы компонентного и оппозитивного анализа. В частности, работа с толковыми и историческими словарями проводились с опорой на метод анализа словарных дефиниций.

Метод поля применяется для определения структуры рассматриваемых полей в разные исторические периоды.

Для оценки динамики объема и состава поля применяется статистический метод.

Исторические изменения в составе микрополей выявляются посредством сравнительно-исторического анализа.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования докладывались и обсуждались на семинарах при кафедре общего и сравнительно-исторического языкознания Башкирского государственного университета и на конференциях: Международная научная конференция студентов и аспирантов «Антропоцентрические парадигмы современной филологии» (г. Уфа, 2002); Всероссийская научная конференция с международным участием «Антропоцентрическая парадигма лингвистики и проблемы лингвокультурологии» (г. Стерлитамак, 2005); Республиканская конференция молодых ученых «Актуальные проблемы филологии» (г. Уфа, 2005); Межрегиональная научно-практическая конференция «Современный образовательный процесс: опыт, проблемы и перспективы» (г. Уфа, 2006); VII Всероссийская научно-практическая конференция «Интеграция методической (научно-методической) работы и системы повышения квалификации кадров» (г. Челябинск, 2006); Научно-практическая конференция «Непрерывное образование: школа - педколледж - вуз» (г. Уфа, 2006); Международная научная конференция «Языковая личность - текст - дискурс: теоретические и прикладные аспекты исследования» (г. Самара, 2006); Международная научно-практическая конференция «Роль классических университетов в формировании инновационной среды регионов» (г. Уфа, 2009). По теме диссертации опубликовано 13 работ, 1 из них — в рецензируемом научном журнале, рекомендованном ВАК РФ.

Положения, выносимые на защиту.

1. Речь как одно из первейших коммуникативных средств, максимально полно характеризующих человека как Личность говорящую, занимает приоритетное место в языковой и наивной картинах мира, вследствие чего получает богатое лексическое и фразеологическое воплощение.

2. Состав поля речи и семантические связи между его компонентами находятся в значительной зависимости не только от собственно языковых, но и от социальных факторов: исторических, культурологических, политических и др.

3. Развитие поля речевого взаимодействия характеризуется изменением не только количественного состава, но и существенными изменениями в семантике составляющих его единиц.

4. Изменения в содержании языковых единиц анализируемого поля обусловлены в основном такими моделями порождения новых значений, как: звук > языковая единица; действие > речь; «просить» > «просить ответа» > «задавать вопрос» и др.

5. В лексике изучаемого поля отражены основные этапы развития наивных представлений русскоговорящего человека о языке и речи.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка цитируемой и упоминаемой литературы, перечня лексикографических источников, двух приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении излагаются теоретические основы диссертации, обосновывается актуальность изучения поля речевого взаимодействия, определяются объект и предмет исследования, формулируются основные цели и задачи работы, отмечается ее научная новизна, характеризуются методы исследования, приводятся положения, выносимые на защиту, указываются источники языкового материала.

Первая глава «Основные теоретические проблемы, связанные с описанием поля речи: понятия «язык», «речь», «текст», «дискурс», «речевой акт», «речевой жанр» состоит из шести параграфов. В них рассматриваются общетеоретические вопросы, связанные с новыми и традиционными подходами к изучению устной, звучащей и письменной речи человека

В первом параграфе «Язык («образ языка» в наивной картине мира)»

речь идет о концептуальном понятии «язык» и его репрезентации в языковой картине мира русскоговорящего человека. Рассматривается история функционирования соотношения концептов «язык» и «речь». Начиная с античности, ученые пытались определить, какая из категорий является доминирующей, а какая - зависимой. В конце концов ученые пришли к единому мнению о том, что речь и язык образуют единый феномен человеческого языка. «Язык» и «речь» различаются по целому ряду аспектов:

абстрактность языка (социальность, по Э. Бенвенисту) - индивидуальность речи (Н.И. Жинкин), диахрония - синхрония (Ф. де Соссюр), непрерывность -прерывность (Э. Бенвенист), потенция - реальность (Ф. де Соссюр), семиотический аспект - семантический аспект (Э. Бенвенист), активная способность - пассивная способность (Н.Д. Арутюнова).

На наш взгляд, концепты «язык» и «речь» неразрывно связаны между собой. Можно согласиться с мнением тех ученых, которые считают эти понятия взаимоопределяемыми. Это действительно так, потому что коммуникация не может состояться, если речь, воспринимаемая слушающим, не соотнесена с языком. Мы согласны также с тем, что язык нельзя воспринимать как застывшую систему. Вслед за Э. Косериу мы считаем, что язык не менее подвижен, чем речь. Конкретный язык содержит формальные и семантические правила речи. Следовательно, именно язык диктует говорящему человеку схему его речевой деятельности. Речь должна быть соотнесена с языком -предыдущим опытом говорения и понимания звучащей речи.

Наивная картина мира отражает содержание «обыденного сознания» носителей языка (Апресян, 1995а, с. 348). В целом, «в «наивной лингвистике» вполне отчетливо выражено соссюрианское противопоставление языка как чего-то потенциального и речи как того, что непосредственно воспринимается и разворачивается в данный момент» (Левонтина. 2000, с. 281). Однако носители языка выделяют в концепте «язык» только два значения: конкретное (язык - орган речи, при помощи которого производится речь) и абстрактное (язык какой-либо нации, родной или иностранный). В наивной картине мира язык полностью отвечает за речь, рядовые носители уверены в этом даже вопреки научным знаниям. Большинство людей считает, что речь производится посредством языка и только при его участии. Следовательно, когда человек говорит, ему помогает в этом язык, и если речь не совсем успешна, то виноват в этом язык, который представляется, прежде всего, органом, отвечающим за процесс порождения речи.

Понятие о языке как системе знаков, безусловно, является одним из основных понятий языкознания. В разговорной речи слово «язык» в этом значении употребляется тогда, когда речь идет о родном языке в сравнении с иностранным. Для носителей русского языка их родной язык является своеобразной нормой. При специальном уточнении языка говорящий подчеркивает, что он говорит предельно понятно и доступно {по-русски говорю, русским языком тебя спрашиваю и под.). «Говорить по-русски - это все равно, что просто говорить, а вопрос о языке возникает тогда, когда в поле зрения попадают другие языки» (Левонтина, 2ООО, с. 287).

Во втором параграфе «Речь («речевое поведение») в наивной картине мира» рассматривается наивное представление человека о речи и о человеке в речи, речевое поведение говорящего. В это понятие входит не только речь в традиционном понимании (противопоставленная языку), но и речевая деятельность, дискурс, речевые акты, речевые жанры. Иными словами, когда

мы говорим о речевом поведении, мы охватываем все аспекты проявления человека в речи. Традиционно речь противопоставляется языку. Обычно под речью понимается конкретное говорение, проистекающее во времени и облеченное в звуковую (включая внутреннее проговаривание) или письменную форму.

Почти все исследователи подчеркивают индивидуальный характер речи по отношению к языку. Вместе с тем речь включается в общую систему деятельности человека, которая рассматривается в контексте всех действий говорящего, субъективных и объективных факторов, которые влияют на поведение говорящего, на отношения между говорящим и слушающим, говорящим и окружающей действительностью.

Именно понимание речи как одного из видов человеческой деятельности определяет то ведущее положение речи, которое она занимает в языковой картине мира. Без речи мы не можем общаться, выражать свои желания, эмоции, чувства, без речи мы, в конце концов, не можем чувствовать себя людьми, ведь именно способность говорить отличает нас от животных. В связи с этим нет ничего удивительного в том, что концепт «речь» является одним из самых важных концептов любого языка.

Речь делится на два вида: устную и письменную, но чаще всего под словом «речь» мы понимаем речь звучащую, и в связи с этим, речь больше связывается с восприятием, чем с порождением (слышу речь). Таким образом, речь соотносится, прежде всего, с устным произношением, а не с написанием. Хотя можно сказать «письменная речь», но нельзя * читаю речь, *вижу речь (ср. нормальное — слышу речь).

Речь в отличие от языка мыслится как нечто сугубо индивидуальное, присущее только одному индивиду явление. Речь одного человека отличается от речи другого, хотя они могут использовать примерно одни и те же слова, пользоваться общими для всех носителей одного языка законами построения фразы и под. При этом в наивной лингвистике остается разграничение языка и речи по степени абстрактности.

Различение потенциального языка и сугубо индивидуальной речи привело к тому, что на определенном этапе развития лингвистической науки ученые стали отказываться от изучения звучащей речи, аргументируя это тем, что ее невозможно классифицировать в силу ее индивидуальности - сколько людей, сколько ситуаций, столько и актов говорения. Но со временем исследователи отошли от такой категоричной оценки, и главным объектом исследований стала именно речь.

В связи с изучением речи звучащей стало появляться большое количество новых терминов, понятий и категорий, актуализирующих разные аспекты изучения. Наиболее интересным из них является термин «речевая деятельность».

Существует два понимания речевой деятельности: 1) речевая деятельность - такой «языковой материал», который включает сумму

отдельных актов говорения и понимания; 2) вид деятельности наряду с трудовой, познавательной, игровой. Первое понимание речевой деятельности было предложено JI.B. Щербой: он выделил четыре вида речевой деятельности - письмо, говорение, чтение, аудирование. Второй подход к пониманию речевой деятельности предложили Л.С. Выготский, A.A. Леонтьев. По их мнению, речевая деятельность психологически определена подобно другим видам деятельности, то есть «с одной стороны, характеризуется предметным мотивом, целенаправленностью, эвристическим характером, с другой — состоит из нескольких последовательных фаз (ориентировка, планирование, реализация плана, контроль)» (Речевая деятельность, 2002. с. 412).

Понятие речевой деятельности достаточно сложное, и разные ученые рассматривают эту категорию по-разному. По мнению Э. Бенвениста, речевая деятельность многоформенна и разносистемна, так как соотносится с разными областями человеческой деятельности (физика, физиология, психология). Э. Бенвенист считает, что речевая деятельность сочетает в себе индивидуальное и социальное. Она важна именно своим соотношением с другими видами деятельности, так как «она сама по себе не представляет ничего» (Бенвенист, 2002, с. 72).

Третий параграф «Текст» посвящен анализу одного из новых направлений в лингвистической науке, в основе которого лежит антропоцентрический подход к речи, - теории текста. Долгое время язык рассматривался оторванно от реальной жизни, исследователи интересовались сугубо лингвистическими вопросами, не принимая во внимание коммуникативный аспект языка. Постепенно именно индивидуальные проявления языка, особенности его индивидуального использования становились приоритетным направлением исследований. Более того, ученых начала интересовать именно речь звучащая, несмотря на бытующее мнение о том, что она не может поддаваться анализу в силу своей анархичности и разнообразия. Текст стал восприниматься как единица коммуникации, при этом текст может пониматься широко (семиотический подход к тексту: текст это и танец, и рисунок и т.д.) и узко (текстами считаются только вербальные или письменные речевые произведения). Мы под текстом понимаем не только последовательность вербальных знаков, но и осмысленную последовательность знаков вообще.

Теория текста - дисциплина, возникшая на пересечении текстологии, лингвистики текста, поэтики, риторики, лингвистики, семиотики, герменевтики, прагматики, при этом она обладает своим собственным онтологический статусом. Обычно исследования по теории текста посвящены двум основным свойствам текста: связности и цельности.

Человек проявляет себя в речи, в поведении, в жестах и мимике, все это можно объединить категорией текста, все это сообщает о человеке ту или иную информацию. По мнению Е.П. Шапа, «устный речевой текст как продукт коммуникативной деятельности людей (в отличие от познавательной и

предметно-практической) является особым образом организованной моделью поведения, отражающей цели и мотивы коммуникантов» (Текст как ЕК, 1991, с. 4). Таким образом, текст, создаваемый человеком, содержит не только более или менее объективную информацию о действительности, но и информацию о самом говорящем.

Речь может также рассматриваться в неразрывной связи с экстралингвистическими условиями. Этот подход отражен в теории дискурса, анализу которой посвящен четвертый параграф «Дискурс». «Дискурс -связный текст в совокупности с экстралингвистическими, прагматическими, социокультурными, психологическими и др. факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмов их сознания» (Дискурс, 2002, с. 136). Речь в этой теории не рассматривается оторванно от реальной действительности, от реальных ситуаций общения, это речь, «погруженная в жизнь» (Дискурс, 2002, с. 136).

Дискурс включает в себя не только собственно речевые характеристики, в это понятие входят паралингвистические элементы, сопровождающие речь, -жесты, мимика. Дискурс, соотносясь с определенной областью жизни, имеет специфические жанры реализации, соответствующие «формам жизни», -репортаж, интервью, экзамен и проч. Дискурс обеспечивает подход к речи как социальному явлению. Когда мы говорим о реальной коммуникативной ситуации, целесообразно употреблять термин «дискурс», а не «текст». Мы, таким образом, привязываем конкретный текст к определенному речевому акту, жанру, стилю; объединяем языковые и неязыковые факторы.

В пятом параграфе «Речевые акты. Теория речевых актов (ТРА)» речевая деятельность рассматривается с точки зрения теории речевых актов (ТРА). Представитель Оксфордской школы Дж. Остин синтезировал теорию действия и теорию речи. Предложения, на которые обратил внимание Остин, являлись скорее действием, а не просто описанием некоей ситуации или сообщением о чем-либо. «Они (речевые акты, перформативы) были эквивалентны действию, поступку, определенной акции» (Арутюнова, 1976а, с. 107). ТРА предложила оригинальную модель коммуникативной ситуации, наряду с традиционными компонентами коммуникации - говорящим, слушающим, самим действием говорения, ТРА выделяет условия, цель и результат речевых актов. Таким образом, цель речевого акта и стала новым объектом изучения, который предложила ТРА.

В этом параграфе подробно исследуется структура речевого акта. «Речевой акт в отношении к использованию в нем языковых средств выступает как локутивный акт, в отношении цели - как иллокутивный, в отношении к результатам - как перлокутивный акт» (Остин, 1986, с. 64). Локуция изучается во всех лингвистических теориях. Перлокуция - воздействие речи на мысли и чувства аудитории и посредством этого воздействие на дела и поступки людей

- аспект изучения риторики и прагматики. Понятие иллокуции, введенное Остином, и стало новаторским.

Разные исследователи выделяют различные компоненты в структуре речевого акта. Все исследователи сходятся на том, что речевой акт имеет содержательную и формальную сторону. Так, по мнению A.B. Дорошенко, к формальной стороне относятся языковые единицы, интонация. Содержательная сторона охватывает пропозициональное значение и прагматические компоненты: такие, как иллокутивная функция, мотив, цель, тактика воздействия, социальные и личные характеристики говорящих, эмоциональное состояние if «ерлокутивный эффект коммуникации (Дорошенко, 1989, с. 77-78).

В теории речевых актов часто под речевым актом понимаются только перформативы, то есть глаголы, с помощью которых исполняется речевой акт. В классической трактовке речевой акт является перформативом, если он одновременно есть некоторое действие, нечто, производимое говорящим в момент произнесения высказывания.

Основное отличие перформатива от констативного глагола заключается в том, что перформатив нельзя исключить из ситуации общения, так как перформатив обладает внутренней ценностью, он часть ситуации общения, ведь он не описывает ее, а создает. «Перформатив вдвойне коммуникативен -он описывает как внеязыковую деятельность, так и сам себя» (Почепцов, 1987, с. 74).

Одной из самых важных и сложных проблем теории речевых актов стала проблема ограничения круга глаголов, входящих в класс перформативов. Одним из первых почти все исследователи называют так называемый формальный признак, то есть все они сходятся на мнении, что значение перформативности приобретается глаголом в определенной форме (обычно в форме 1-го лица единственного числа настоящего времени изъявительного наклонения). Кроме того, перформатив должен обладать рядом дополнительных признаков, среди которых: опора на социальные конвенции, успешность / неуспешность, недлительность и уникальность.

Эти формальные и семантические признаки определяют круг глаголов, относящихся к речевым актам. Одни исследователи понимают речевой акт только как перформатив (Г.Г. Почепцов), другие, напротив, очень широко трактуют это явление (например, «перформативная теория» Дж. Росса). Часть исследователей либо вообще не признает наличие самостоятельного разряда перформативов (Э. Бенвенист), либо говорят лишь о форме, в которой глагол приобретает перформативное значение (Е.В. Падучева, C.B. Кодзасов). На наш взгляд, понятие «речевой акт» несколько шире понятие «перформатив», последние входят в разряд речевых актов наряду с некоторыми другими глаголами.

Единой классификации речевых актов до сих пор не существует. Некоторые исследователи (в частности М.Ю. Михеев) вообще отказываются «от какой бы то ни было классификации перформативов» и считают, что

«существует столько видов иллокутивных высказываний, сколько есть разных высказываний (и даже одних и тех же высказываний, но в разных условиях)» (Михеев, 1990, с. 215).

Другие исследователи все-таки предлагают свои классификации речевых актов, в основе которых лежат разнообразные критерии. Большинство исследователей сходятся в том, что главное для речевого акта - интенция говорящего, иллокутивная цель.

На наш взгляд, самой обоснованной является типология Ю.Д. Апресяна, принятая за рабочую в настоящей работе. Он делит все речевые акты на 15 классов.

В шестом параграфе «Речевые жанры. Теория речевых жанров (ТРЖ)» речь звучащая рассматривается с точки зрения теории речевых жанров, которая стала продолжением теории речевых актов. Жанр, по М.М. Бахтину, -это устоявшаяся форма высказывания, устойчивый тип построения предложения, фразы. Владение тем или иным языком заключается в знании форм построения высказывания в каждой конкретной ситуации. При коммуникации собеседники обмениваются высказываниями, которые отражают специфические условия и намерения говорящих через тему сообщения или высказывания, языковой стиль (языковые средства), композицию. Все эти три компонента взаимообусловлены, неразрывно связаны между собой, детерминированы теми социальными условиями, в которых происходит коммуникация. Количество речевых жанров огромно, их разнообразие определяется огромным числом разнообразных коммуникативных ситуаций, в связи с этим количество речевых жанров может расти или уменьшаться в зависимости от развития определенной сферы деятельности человека, в которой они используются. По мнению Бахтина, мы говорим только определенными речевыми жанрами, то есть «все наши высказывания обладают определенными и относительно устойчивыми типовыми формами построения целого» (Бахтин, 1979, с. 237). Сфера общения и область деятельности определяет репертуар речевых жанров.

У речевого жанра есть несколько обязательных для него признаков, среди которых Бахтин называл целенаправленность, целостность, завершенность, непосредственный контакт с действительностью и непосредственное отношение к чужим высказываниям, смысловая полноценность, экспрессия, типичная, воспроизводимая жанровая форма.

Еще одним важным вопросом в теории речевых жанров является вопрос о соотношении речевых актов и речевых жанров. Понятия «речевой акт» и «речевой жанр», безусловно, связаны между собой. Все исследователи сходятся на мысли о том, что речевой акт является структурным элементом речевого жанра. При этом принципиально важно отметить, что один и тот же речевой акт может быть включен в разные речевые жанры. Мы можем говорить о том, что речевой жанр имеет структуру, близкую к полевой. Сложный речевой жанр, или как иногда его называют, комплексный речевой жанр, состоит из

элементарных структурных компонентов (речевых актов), репрезентирующих речевые интенции говорящего. Самые употребительные и регулярно, систематически используемые речевые акты, выражающие основные значения определенного речевого жанра, составляют его ядро.

М.М. Бахтин предлагает самую общую типологию речевых жанров: он делит все речевые жанры на первичные (простые) и вторичные (сложные). Первичные (простые) речевые жанры близки речевым актам: просьба, приказ, совет, жалоба и т.д. К вторичным речевым жанрам относятся романы, драмы, научные исследования, большие публицистические жанры - художественные, научные, общественно-политические и т.п. Интересно, что один и тот же простой речевой жанр при реализации в разных сферах общения может превращаться в разные вторичные жанры, так, например, «просьба, речевой жанр повседневной сферы, в деловой сфере трансформируется в заявление (недаром все наши заявления начинаются с «прошу», а не «заявляю»), а в религиозной — в молитву; что касается эстетической сферы, то она может в своей переработке воспользоваться любой из регулярных реализаций жанра» (Шмелева, 1997, с. 93-97).

На наш взгляд, оправданной является типология речевых жанров на основе иллокутивного критерия: именно речевая интенция говорящего становится определяющей в выборе того или иного речевого жанра.

Вторая глава «Семантическая структура поля речи в современном русском языке» посвящена анализу основного метода изучения лексики (полевой теории представления языкового материала), рассмотрению состава семантического поля речи в русском языке с разных точек зрения.

В первом параграфе «Понятие семантического поля» рассматривается самая главная дефиниция полевой теории - понятие «семантическое поле». Ученые всегда подчеркивали необходимость изучения семантической судьбы не отдельного слова, а ряда слов, связанных друг с другом. По мнению М.М. Покровского, «слова и их значения живут не отдельной друг от друга жизнью, но соединяются (в нашей душе), независимо от нашего сознания, в различные группы, причем основой для соединения служит сходство или прямая противоположность по основному значению» (Покровский, 1959, с. 61). Связь слов между собой лежит в основе полевой теории языка. В полевой теории языка четко наметилось выделение двух типов нолей: 1) полей парадигматического типа и 2) полей синтагматического типа. Первый тип связан с именем основоположника всей полевой теории языка И. Трира. По мнению Трира, язык представляет собой закрытую стабильную систему, которая и определяет значение всех составляющих ее элементов.

При всех недостатках этой теория (отрицание полисемии, искусственный принцип выделения полей) она стала стимулом для развития лингвистики в этом направлении. Последователи Трира относили к парадигматическим полям самые разные классы слов, объединенных по тем или иным признакам. Среди парадигматических полей традиционно выделяют лексико-семантические

группы слов, синонимы, антонимы, полисемичные слова, словообразовательные парадигмы, части речи и их грамматические категории.

Второе направление развития полевой теории языка связано с именем В. Порцига, выделяющего поля синтагматического типа. К ним можно отнести «классы слов, тесно связанные друг с другом, но никогда не встречающиеся в одной синтаксической позиции» (цит. по Васильев, 2006, с. 271).

Основным достоинством полевой теории является сочетание этого метода с методом компонентного анализа, который дает возможность наиболее полно и точно описывать лексические единицы и анализировать лексику того или иного языка.

Границы семантического поля речи определяет языковая ситуация, характеризующая процесс речи. Чаще всего среди основных компонентов выделяют: 1) говорящего (или говорящих); 2) слушающего, собеседника (или слушающих, собеседников); 3) процесс произношения (или написания); 4) процесс выражения мысли (а также чувства и воли); 5) процесс сообщения мысли и в связи с этим обращение к слушающему, речевой контакт; 6) объект (содержание) речи; 7) характеристику процесса или объекта речи.

В настоящей работе под полем понимается совокупность языковых единиц, объединенных общностью содержания и отражающих понятийное, предметное или функциональное сходство обозначаемых явлений.

Во втором параграфе «Связь поля речи с другими семантическими полями» проанализированы интеграционные связи поля речи и других семантических полей русского языка. Можно выделить три степени связи поля речи с другими полями: 1) тесная (звучание, мышление, чувства, поведение, молчание, воздействие); 2) опосредованная (передача и хранение информации, мимика и жесты, процессы интеллектуальной деятельности, движение).

В третьем параграфе «Классификация глаголов речи русского языка» рассматриваются принципы, положенные в основу классификации глаголов речи русского языка. Семантическое поле речи остается еще недостаточно изученным, подтверждением этому служит «отсутствие в науке единой классификации и даже единого терминологического обозначения этих глаголов» (Антонова, 2003, с. 96).

Сложность систематизации лексики данного поля заключается также и в том, что сама ситуация общения включает в себя достаточно много компонентов, каждый из которых вносит свои особенности и добавляет свои нюансы в сложную систему значений глаголов поля речи. Выделяются следующие классы глаголов в семантическом поле речи: абстрактные, характеризующие внешнюю сторону речи, характеризующие содержательную сторону речи, характеризующие коммуникативный аспект речи, предикаты общения, предикаты речевого контакта (вопросов и ответов), предикаты речевого побуждения, предикаты эмоционального отношения, выражаемого речью, предикаты речевой оценки. Каждый из этих классов акцентирует тот

или иной аспект говорения - коммуникативный, императивный, акустический и т.д. (Васильев, 2002).

В настоящей работе мы выделяем в поле речевого взаимодействия следующие микрополя: микрополе «разговор, беседа»; микрополе «сообщение»; микрополе «договор»; микрополе «спор»; микрополе «обещание»; микрополе «совет»; микрополе «обращение»; микрополе «вопрос»; микрополе «ответ»; микрополе «ответ согласием или несогласием». Доминирующие микрополя - «разговор, беседа», «обращение».

В третьей главе «История семантического поля речевого взаимодействия в русском языке (по данным словарей)» подробно рассматривается история функционирования поля речевого взаимодействия в русском языке. В соответствии с традиционной периодизацией мы выделяем древнерусский, старорусский периоды, а также Х\'Ш-Х1Х века как эпоху формирования национального языка и ХХ-ХХ1 века, отражающие современное состояние лексико-семантического поля речевого взаимодействия. Мы предлагаем в этой главе основные модели формирования речевых значений.

Ядерным для поля речевого взаимодействия является значение «быть, находиться в процессе речевого общения». Это значение реализуется в микрополе «разговор, беседа». Дополнительные значения предикатов объединяют слова в частные микрополя, которые взаимодействуют между собой.

Задача любого диахронического исследования состоит в том, чтобы проследить появление в поле одних и исчезновение других лексем. Эта задача в существующих исследованиях решается лишь частично. В нашей работе предлагается системный анализ данного поля.

В первом параграфе исследуется семантическое поле речевого взаимодействия Х1-Х1У вв. Мы ограничивались лексикой, представленной в словарях, так как это отвечает цели нашего исследования: наиболее полно представить состав данного семантического поля.

В древнерусский период связи с общими индоевропейскими или праславянскими корнями были довольно сильны. В связи с этим в древнерусский период фиксируется много слов, полисемия которых обусловлена исторически (например, клясться, кроме речевого, имеет значение «проклинать»). На более поздних этапах исторические связи стираются, фонетическое соответствие уже не так заметно.

Анализ материала свидетельствует о том, что поле речевого взаимодействия в основном сформировалось уже в древнерусский период. Данные словарей позволяют представить его в таком объеме: микрополе «разговор, беседа» составляют 24 слова; микрополе «сообщение» - 224; микрополе «договор» - 48; микрополе «спор» - 59; микрополе «обещание» -43; микрополе «совет» - 46; микрополе «обращение» -11; микрополе «вопрос» - 38; микрополе «ответ» - 17; микрополе «ответ согласием или несогласием» -

60 (итого 570). При этом следует заметить, что самое объемное микрополе «сообщение» имеет более четкую структурную организацию.

Особенностью лексем в описываемый период . является их полисемичность, синкретичность, слова имеют максимально широкие значения, граничащие с омонимией. Например, в древнерусский период глагол просить являлся полисемичным. Кроме значения «просить», он означал также — «спрашивать».

Ядро этого периода включает в себя глаголы, часть которых либо не сохранилась в современном русском языке, либо относится в нем к периферии поля речи (глаголати, повЪдати, гласити, казати, вгЪщати, рЪчи, вЬтити, прашати). Большая часть глаголов, составляющих поле речевого взаимодействия в древнерусском языке, является производными этих глаголов, их приставочными коррелятами. Так, производные глагола рЪчи в микрополе «спор» имеют значение «возражать, спорить»: възрЪщи, прерЪщи, прерЪкатися, прерЪкати, прерЪщати. Стыдениемъ токъмо обои повииоующеся, ни възрЪщи ему шюущемъ [СлДРЯ 11-14]. Не преръчепгь ни оуслышитъ никъто же на распутнихъ гласа его [СлСр]. В древнерусский период в микрополе «договор» входили такие глаголы, производные от вЪтити: совЪтатися, съвЪщатися (съвЪчатися) / съеЪщаватися, оувЪчати, оувЪдатися, оувЪщаватися, совЪцати (съвЪцати) / свЪщати, совЪцатися (съвЪщатися) / свЪщатися, съвЪтовати. Съ боуемъ не сьеЪтоваи, не возможешь бо словесъ держати [СлСр]. И тако оувЪчаета яко не воевати на Царьградъ [СлСр]. Брата ти избилъ а на тя сеЪчался с Володимеромъ и хотятъ тя оубити [СлСр].

Анализ формирования речевых значений у глаголов данного семантического поля позволяет предположить, что почти все глаголы изначально не имели речевого значения, а приобрели его. Возникли такие семантические цепочки:

1) «шуметь, произносить нечленораздельные звуки» > «говорить, общаться»;

2) «сидеть» > «проводить совместно время» > «общаться»;

3) «говорить» > «клеветать»;

4) «указывать, отмечать» > «говорить»;

5) «просить» > «просить ответа» > «спрашивать» и др.

Во втором параграфе рассматривается история поля речевого взаимодействия ХУ-ХУП вв. Этот период является переходным этапом в формировании русского литературного языка. Заметно ослабляется влияние церковнославянского языка.

Серьезные изменения в поле речевого взаимодействия произошли в связи с утратой церковнославянским языком статуса официального языка. Многие славянизмы устарели или исчезли вовсе. Снизился и удельный вес

словосложений. Эта словообразовательная особенность церковнославянского языка перестала быть востребованной уже в описываемый период. Так, например, в микрополе «сообщение» в данный период не фиксируются такие сложения, как велерЪчьствовати, злословити, злословЬсовати, народовЪщати, священноповЪствовати, тъщесловити, знаменославити, баснословити / басноствовати, винословствовати, богословити, облоудословити, извЬгтославити.

Данные Словаря древнерусского языка И.И. Срезневского [СлСр] и Словаря русского языка Х1-ХУП вв. [СлРЯ 11-17] свидетельствуют о существенных изменениях в структуре поля речевого взаимодействия ХУ-ХУП вв. по сравнению с древнерусским периодом. В частности, изменился количественный состав поля речевого взаимодействия: микрополе «разговор, беседа» - 15 словоформ; микрополе «сообщение» - 131; микрополе «договор»-39; микрополе «спор» — 34; микрополе «обещание» - 32; микрополе «совет» — 25; микрополе «обращение» - 3; микрополе «вопрос» - 28; микрополе «ответ» -10; микрополе «ответ согласием или несогласием» — 20 (итого 337). Общее количество лексем уменьшается по сравнению с предшествующим периодом. Изменения в количественном составе поля объясняются, в первую очередь, тем, что уходят из словаря дублетные формы, многочисленные фонетические варианты, а также лексика церковнославянского происхождения.

Однако сохранились те же микрополя. Основные изменения в них связаны с дифференциацией значений. Так, например, бывшая доминанта микрополя «спор» (перечить) теряет речевое значение. Глагол прекословить сужает свое значение и т.д.

Анализ материала этого периода показал, что границы поля речевого взаимодействия расширяются: появляются новые дифференцирующие семы в микрополях «сообщение», «договор» и т.д. В некоторых микрополях полностью меняется доминантное ядро. Так, например, в микрополе «обращение» слова, которые имели инвариантное значение в предшествующем периоде, в этот период либо вообще не зафиксированы, либо имеют другое значение: възбесъдовати, извЪщевати, соглаголати, отзыватися, свататися. Вместе с тем, доминантными стали глаголы общаться, общевати, обращаться с инвариантным значением «вступить с той или иной целью в речевой контакт с кем-л.»: Да искажемся и мы общевати сами в себе. 16 в. [СлРЯ 11-17].

В третьем параграфе описывается история поля речевого взаимодействия ХУШ-ХТХ вв. В 30-е годы XVIII века начинается становление общенационального русского литературного языка. В это время активно обновляется состав поля речи в целом и поля речевого взаимодействия в частности. Кроме того, происходит сближение русского литературного языка с живой разговорной речью, которое ведет за собой появление большого числа экспрессивной, эмоционально окрашенной лексики. Окончательно устанавливается ядро в исследуемом поле, оставшиеся лексемы упрочили свое

положение и получили общенациональное признание. Новые исторические условия также оказали существенное влияние на развитие поля речевого взаимодействия. В начале XVIII века в результате петровских реформ и общей реформы языка в начале XIX века в русском языке появился значительный пласт новых слов, заимствований, диалектизмов и под.

Как ранее было сказано, поле речевого взаимодействия было довольно развито уже в древнерусский период. Однако, несмотря на это, процесс развития не закончился, об этом свидетельствует изменение ядра этого поля. Доминанты древнерусского и даже старорусского периодов не совпадают с ядерными предикатами языка ХУШ-Х1Х вв. Часть слов устаревает. В частности, выходят из употребления бесприставочные глаголы ветити, казати, варити и др. Остаются их приставочные дериваты: осведомить, ответить, сказать, предварить и др. В целом происходит смена опорных слов. Ядерные предикаты древнего периода исчезают или значительно сужают свои значения. Так, например, доминантное в XI-XIV вв. глаголить уже в XV веке имеет специальное значение, а потом и вовсе устаревает. Юноше, тебъ глаголю, возстани [САР]. Употребительный в древнерусском и старорусском языке глагол речи в данное время не фиксируется (при этом существительное речь активно функционирует). И наоборот, приставочный коррелят от казати становится не только одной из доминант поля речевого взаимодействия, но и поля речи вообще, при том, что еще в ХУ-ХУН вв. имел довольно узкое значение.

Увеличивается количество глаголов, имеющих стилистическую окраску «разговорное» или «просторечное»: болтать, вякнуть, бредить, побалакать и др. Но полно, я болтаю вздор [СлПуш]. Вякнуть словечко не ко стати [САР]. Что ты такое бредишь? [САР]. Мы увидевшись съ нимъ побалакали [САР].

В данный период происходит также резкое увеличение числа дифференцирующих сем практически во всех микрополях. Резко увеличивается количественный состав поля за счет диалектных и просторечных слов, а также заимствований. Количественный состав поля речевого взаимодействия в исследуемый период таков: микрополе «разговор, беседа» - 95 словоформ; микрополе «сообщение» - 229; микрополе «договор» - 53; микрополе «спор» -67; микрополе «обещание» — 33; микрополе «совет» — 49; микрополе «обращение» - 7; микрополе «вопрос» - 69; микрополе «ответ» - 12; микрополе «ответ согласием или несогласием» - 43 (итого 657). В целом состав исследуемого поля максимально приближается к современному.

В этот период поменялось доминантное ядро в целом. Глаголы, относящиеся в предыдущие периоды к периферии, занимают доминантное положение именно в это время (например, говорить, сказать, сообщать).

Особенность функционирования поля речевого взаимодействия в этот период заключается в том, что оно становится более светским, поскольку религия перестает довлеть над сознанием человека. В связи с этим глаголы, несущие сугубо религиозные значения, теряют их в описываемый период

{божиться, проповедывать, исповедывать и др.)- Так, у глагола благовестить (благовествовать) / благовещать фиксируется более нейтральное значение «сообщать благую весть». Не бойтесь, се бо благовествую вамъ радость велию [САР]. Значение «обещать именем Бога» стирается у глагола божиться, в описываемый период этот глагол включает в свое значение сему «интенсивно, с большой степенью уверенности». Алексей божился ей, что она лучше всевозможных беленьких барышень [СлПуш].

Четвертый параграф посвящен синхроническому анализу поля речевого взаимодействия на современном этапе. В рамках настоящего исследования был проведен предельно схематичный синхронический анализ данного поля, так как уже существуют подробные описания (Васильев, 2002; Антонова, 2003).

Общая тенденция развития описываемого микрополя заключается в увеличении числа стилистически окрашенных слов. В древнерусском языке большая часть лексики носила книжный характер или была нейтральной по стилистической окраске (съглаголати, разглагольствовати, великорЪчевати / велерЪчевати), а уже к XVIII веку стало увеличиваться количество стилистически маркированных слов (просторечные баять, болтать, вавакнуть, оголдить / оголчить и др./ В ХХ-ХХ1 вв. этот процесс стал еще более очевиден: состав поля постоянно пополняется за счет разговорной, просторечной, жаргонизированной лексики (92 единицы из 610): прост, перен. взглягивать, прост, бутерениться, разг. отнекиваться, разг. отболтаться, разг. отбояриваться, разг. отбрыкиваться, разг. браниться, перен. разг. грызться, груб.-прост, лаяться, прост, срамиться и др.

Кроме того, значительно увеличивается количество фразеологизмов и устойчивых словосочетаний по сравнению со всеми предшествующими периодами: ставить / поставить в известность, ставить вопрос ребром, толковать вкривь и вкось, трепать языком, трещать как сорока, разводить тары-бары, разводить философию, заключать / заключить договор (сделку, соглашение), давать консультацию, давать наставления, давать показания, давать поручение, давать совет и др.

На примере исследуемого поля можно наблюдать общие тенденции развития языковой системы. Так, наблюдается последовательное исчезновение дублетных форм, сопутствующее становлению грамматической категории вида. Отвечать, ответить, ответствовать - доминанты микрополя «ответ», возникшие еще в древний период, продолжают фиксироваться в словарях и на современном этапе. Но подобная трехчленная система не характерна для двувидовой парадигмы (несовершенный вид - совершенный вид) русского языка. Поэтому варианты подобные ответствовать воспринимаются носителями современного русского языка как устаревшие. Многие глаголы, построенные по той же словообразовательной модели, были вытеснены (однако, осталось пророчествовать вместо прорековать / прорековати).

Еще одна закономерность функционирования поля речевого взаимодействия заключается в том, что не все микрополя в его составе

равномерно формируются. Так, к XX веку, общее количество лексем в поле уменьшается. Но при этом в отдельных микрополях (чаще всего в тех, что находятся на стадии становления) количество конституентов резко увеличивается (например, в микрополе «обращение»). Это можно объяснить, видимо, тем, что в формирующихся полях появляются дублирующие доминанты, а также активно развивается периферия. В развитых микрополях, напротив, уменьшается количество ядерных предикатов, происходит дальнейшая дифференциация значений.

В результате проведенного выше анализа можно сделать некоторые выводы: 1) поле речевого взаимодействия в современном русском языке является структурированной и дифференцированной лексической системой;

2) часть микрополей ЛСП речевого взаимодействия уже сформировались к современному периоду, а часть еще находится в процессе формирования;

3) общее количество лексем уменьшается по сравнению с предыдущим периодом. Уменьшение происходит за счет того, что в развитых полях (сообщение, спор, беседа, договор и др.) снижается удельный вес доминант, несущих инвариантное значение; 4) с другой стороны, формирующиеся микрополя резко увеличивают число конституентов (обращение, ответ, вопрос). Это объясняется тем, что в них появляется не только периферийная зона, но и лексемы с инвариантным значением, дублирующие друг друга; 5) в поле резко увеличивается количество устойчивых словосочетаний и фразеологизмов (дать слово, сказать как отрезать и др.); 6) архаизируются глаголы, связанные с религией.

В Заключении подводятся основные итоги исследования. Изучение поля речевого взаимодействия свидетельствует о том, что оно является одним из наиболее развитых субполей в составе поля речи. Начиная с древнерусского периода до его современного состояния поле речевого взаимодействия претерпело многочисленные изменения, связанные и с количеством слов, его составляющих, и с его семантическим наполнением. За всю историю семантического поля речевого взаимодействия в его состав входило 2174 лексемы. Важнейшей особенностью становления поля речевого взаимодействия русского языка стало полное изменение доминантного ядра поля в период с XI по XXI век.

Структура семантического поля речевого взаимодействия в целом определилась уже в древнерусский период. В ней выделяется 10 микрополей: «разговор, беседа», «сообщение», «договор», «спор», «обещание», «совет», «обращение», «вопрос», «ответ», «ответ согласием или несогласием». Количественное соотношение состава поля речевого взаимодействия в диахронии нестабильно: в древнерусский период - 570 предикатов, в старорусский - 337, с XVIII по XIX век - 657, на современном этапе - 610. Очевидно, что период с XVIII по XIX век стал самым продуктивным в плане появления новых лексем в описываемом поле.

Изменение количества лексем связано с общими закономерностями развития лексической системы: в процессе ее функционирования уменьшается число дублетных форм, перестают употребляться слова церковнославянского и диалектного происхождения (например, в поле «обещание»: ротиться, помолитися, манить, просватать / просватывать, обсулятъ / обсулить, посуливать, язнуться, обетоватъ, уротить, соглашать / согласить, язать и т.д.)- Вместе с тем слова церковнославянского происхождения не исчезают бесследно. Например, славянизм вадити, продуктивно образовывавший номинации в период с XI по XVII вв., не фиксируется в словарях современного языка. Однако его приставочные корреляты функционируют в современном русском языке: привадить, отвадить. В родственных славянских языках этот глагол закрепил свое положение и стал частью активного тезауруса: болг. обадя, обаждам «извещаю», словен. гасИИ «заявлять, подавать жалобу, сознаваться; приманивать», чеш. \aditi «мешать».

Основная часть доминант поля речевого взаимодействия не является исторически речевыми. Все они, кроме глагола речи, восходят к глаголам физического действия (бесъдовати, клеветати и др.) и звукоподражательным корням (глаголати, гласити и др.). На современном этапе связь с действием не так очевидна. Предикаты, восходящие к глаголам физического действия, чаще всего приобретали речевое значение в переносном употреблении. Так, например, значение глагола бесъдовати развивалось по следующей схеме: «сидеть» - «сидеть, беседовать, общаться» - «беседовать, разговаривать». Мы имеем дело с метонимическим расширением названия первой или предшествующей фазы действия на его вторую, последующую фазу. Сначала глагол беседовать обозначал совместное времяпрепровождение, а затем общение, речевые действия при таком «сидении» вытеснили физические и глагол стал речевым. Для сравнения можно привести диалектные употребления слов: беседка (сиб.) - «лавка за воротами или в сенях; беседка (вят.) -«вечерние собрания молодежи зимой»; беседовать (костр.) - «сидеть». В этих диалектизмах еще сохранилось исконное значение корня [ИЭСлЧ].

В целом можно отметить, что на самых ранних этапах развития языка слова имели более разветвленную систему значений, нежели в современном языке. Многие слова были полисемичными, «универсальными» (советовать, глаголить, просить / спрашивать, отказать и др.). В соответствии с тенденцией к экономии впоследствии они сужают свои значения (отказать — «ответить отказом» (а не ответить вообще), советовать - только «советовать» (а не «договариваться, объявлять, провозглашать») и т.д.).

Библиография содержит список используемой и цитируемой литературы (209 наименований), перечень словарей и академических изданий (23 словаря). В Приложении 1 дается список анализируемых лексем в алфавитном порядке с указанием периода их функционирования. В Приложении 2 приведены данные о количественном составе поля речевого взаимодействия в каждый из описываемых периодов.

Основное содержание работы отражено в следующих публикациях:

в изданиях, рекомендованных ВАК РФ

1. Иркабаева М.В. Речевые акты и речевые жанры: соотношение понятий // Вестник БГУ. Уфа, 2010. Том 15, выпуск 3. - С. 636-640.

в других изданиях

2. Ощепкова М.В. Глагоды-перформативы в русском и болгарском языках // Антропоцентрические парадигмы современной филологии: Материалы Международной научной конференции студентов и аспирантов. 26.04 2002. -Уфа: Изд-во филиала МГОПУ им. М.А. Шолохова в г. Уфе, 2003. - С. 47-50

3. Иркабаева М.В. Русский перформативный глагол // Антропоцентрическая парадигма лингвистики и проблемы лингвокультурологии: Материалы Всероссийской научной конференции с международным участием, г. Стерлитамак, 14.10.2005. - Стерлитамак: СГПА, 2005. - С. 44-47.

4. Иркабаева М.В. Связь поля речи с другими семантическими полями в современном русском языке // Актуальные проблемы филологии: Материалы республиканской конференции молодых ученых. - Уфа, 2005. -С. 125-130.

5. Иркабаева М.В. Речь, речевая деятельность, дискурс: к определению понятий // Современный образовательный процесс: опыт, проблемы и перспективы: Материалы Межрегиональной НПК. 29.03.2006. - Уфа: БИРО, 2006.-С. 123-124.

6. Иркабаева М.В. Семантическое поле речи в русском языке // Интеграция методической (научно-методической) работы и системы повышения квалификации кадров: Материалы VII Всероссийской НПК. 15-16.02.2006. -Челябинск, 2006. - С. 174-177.

7. Иркабаева М.В. Глаголы речи в свете теории речевых жанров // Непрерывное образование: школа - педколледж - вуз: Материалы НПК. 06.04.2006. - Уфа: БГПУ, 2006. - С. 16-19

8. Иркабаева М.В. Дискурс и теория речевых жанров // Языковая личность - текст - дискурс: теоретические и прикладные аспекты исследования: Материалы международной научной конференции: в 2 ч. - Ч. 1. - Самара: Изд-во «Самарский Ун-т», 2006. - С. 26-33.

9. Иркабаева М.В. Глаголы речи и теория речевых актов // Семантические, грамматические и когнитивные категории языка: Юбилейный сборник в честь Почетного академика АН РБ доктора филологических наук профессора Л.М. Васильева. - Уфа: Гилем, 2007. - С. 248-253.

10. Иркабаева М.В. Связь семантического поля речи с другими семантическими полями // Роль классических университетов в формировании инновационной среды регионов. Материалы Международной НПК. - Уфа. 2009. - С.109-113

11. Иркабаева М.В. Структура микрополя «разговор, беседа»: опыт диахронического описания // Русское слово: история и современность: Межвузовский научный сборник / Под ред. Л.А. Калимуллиной. - Уфа: РИД БашГУ, 2010. - С. 93-97.

12. Иркабаева М.В. Человек говорящий в наивной картине мира // проблемы современной филологии и аспекты преподавания филологических дисциплин в техническом вузе: Материалы Всероссийской НПК. - Уфа: Изд-во УГНТУ, 2010. - С. 99-104.

13. Иркабаева М.В. Феномен речевого жанра: теоретический и прагматический аспекты // Учитель Башкортостана. 2011. №2. - С. 58-60.

Иркабаева Мария Владимировна

ИСТОРИЯ ПРЕДИКАТОВ РЕЧЕВОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано к печати 17.01.2011. Бумага ксероксная. Формат 60x84 1/16. Гарнитура Times New Roman.

Отпечатано па ризографе. Усл. печ. л. 1,5. Уч.-изд. л. 1,6. Тираж 100 экз. Заказ 011.

Отпечатано в РИД ИРО РБ. 450005, Уфа, ул. Мингажева, 120.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Иркабаева, Мария Владимировна

Введение.

Глава 1. ОСНОВНЫЙ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ, СВЯЗАННЫ!! С ОПИСАНИЕМ ПОЛЯ РЕЧИ: ПОНЯТИЯ «ЯЗЫК», «РЕЧЬ», «ТЕКСТ»,

ДИСКУРС», «РЕЧИВОЙ АКТ», «РЕЧЕВОЙ ЖАНР».

Е1. Язык («обраг* языка») в наивной картине мира.

1.2. Речь («речевое поведение») в наивной картине мира. е.

1.3. Текст.

1.4. Дискурс.

1.5. Речевые акты. Теория речевых актов (ТРА).

1.6. Речевые жанры. Теория речевых жанров (ТРЖ).

Выводы.

ГЛАВА 2. СЕМАНТИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА ПОЛЯ РЕЧИ

В СОВРЕМЕ1II ЮМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ

2.1. Поня тиемантического поля

2.2. Связь ноля речидругимимантическими полями.

2.3. Классификация глаголов речи русского языка.

Выводы.

ГЛАВА 3. ИС ТОРИЯ СЕМАНТИЧЕСКОГО ПОЛЯ ПРЕДИКА ТОВ речевого*взаимодействия в русском языке:

ПО ДАННЫМ СЛОВАРЕЙ).

3.1. Семантическое поле глаголов речевого взаимодействия в русском я1ыке в Х1-Х1У вв.

3.2. Семантическое поле глаголов речевого взаимодействия в русском языке в ХУ-ХУП вв.

3.3. Семантическое поле глаголов речевого взаимодействия в русском языке в ХУП1-Х1Х вв.

3.4. Семантическое поле глаголов речевого взаимодействия в русском языке в ХХ-ХХ1 вв.

Выводы

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Иркабаева, Мария Владимировна

Глаголы речи - это наиболее продуктивный, древний и объемный класс, поле, выделяемое не только в русском, но и во всех других языках. «И это закономерно: ими обозначается сфера деятельности человека, делающая его особым, уникальным на земле существом - человеком говорящим» (Антонова 2003, с. 95)."

Современная научная парадигма, утверждая принцип антропоцентризма, позволяет изучать разнообразные языковые явления, которые при других подходах оставались в стороне. Изучая язык, речь, мы тем самым изучаем и человека говорящего. Язык в этом смысле субъективен, так как является результатом когнитивной деятельности индивида. Антропоцентризм предполагает изучение языковых явлений в их непосредственной связи с человеком, именно человек является основной категорией современной науки. Такие направления, как теория речевых актов, теория речевых жанров, теория текста, теория дискурса, и представляют человека говорящего.

В этой связи историческое описание поля речевого /взаимодействия представляется особенно актуальным. Несмотря на пристальное внимание ученых и исследователей к этому классу, остается неизученной динамика функционирования этого ноля.

Язык - это уникальный способ представления и познания действительности, он сохраняет и передаст языковую картину мира своего носителя. В центре внимания данного исследования лежит ссмантико-историчсский аспект изучения глагольной лексики. Интерес представляют семантические изменения глаголов речи, которые произошли с ними в процессе разви тия и функционирования языка.

Актуальность исследования обусловлена недостаточной степенью изученности диахронического аспекта поля речи. Глаголы речи всегда пользовались повышенным вниманием ученых, однако их интересы ограничивались либо семантическим, либо когнитивным аспектами изучения. Диахронический аспект изучения таких лексико-семаптичсских разрядов, напрямую связанных с мстаязыковыми представлениями говорящих, как глаголы речи, позволяет выявить общие тенденции развития и функционирования языка, динамику активного и пассивного словаря. В настоящей " работе делается попытка описать предикаты речевого взаимодействия с точки зрения наиболее значимых составляющих образа языка, каким он представлялся обывателю в разные периоды функционирования языка.

Объектом исследования мы выбрали одну из подсистем поля речи — семантическое иоле речевого взаимодействия, включающее глагольную лексику и фразеологию языка XI -XXI веков.

Предмет исследования - структура семантического поля речевого взаимодействия в его историческом развитии.

Материал для исследования выбран из словарей: 1) толковых («Словарь Академии Российской», «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля, «Словарь языка A.C. Пушкина» в 4 т., «Словарь русского языка» в 4 т., «Словарь русского языка» С.И. Ожегова, «Толковый словарь русских глаголов» под ред. Л.Г. Бабснко, «Словарь языковых изменений конца XX века», «Толковый словарь русского языка начала XXI века. Актуальная лексика» под ред. Г.Н. Скляревской); 2) исторических словарей («Словарь древнерусского языка XI-XIV вв.», «Словарь русского языка XI -XVII вв.», «Материалы для словаря по истории русского языка» И.И. Срезневского, «Словарь русского языка XVIII в.», «Полный нерковно-славяпский словарь» в 2-х тт., сост. Г. Дьяченко); 3) этимологических словарей («Этимологический словарь русского языка» М. Фасмера, «Этимологический словарь славянских языков» под ред. О.Н. Трубачева, «Историко-этимологический словарь современного русского языка» П.Я. Черных).

При описании состава рассматриваемых семантических полей в древнерусском языке возникает ряд объективных трудностей, обусловленных спецификой сохранившихся текстов. При выделении ядра и периферии микрополей практически невозможно определить стилистическую 5 маркированность лексики. Частотность словоупотребления также непоказательна из-за сравнительно небольшого числа памятников этого времени. В центре поля оказываются слова с наиболее объемными значениями, стилистическая нейтральность и употребительность при этом являются лишь вспомогательными признаками.

Теорегико-методологическая база исследования. Изучение семантического поля речевого взаимодействия связано с разграничением базовых концептов языкознания «язык» изречь», с выделением важнейших дефиниций: «семантическое поле», «речевые акты», «речевые жанры», «дискурс» и др. В работе мы опирались па достижения современной лексической семантики, отечественные и зарубежные исследования в области семантического поля. Теоретико-методологическую основу исследования составили труды и отдельные положения российских и иностранных / исследователей: Ю.Д. Апресяна, II.Д. Арутюновой, М.М. Бахтина, Л.М. Васильева, - А. Вежбицкой, Ст. Гайды, И.М. Кобозевой, М.М. Кожиной, О. Косериу, И.Б. Лсвоптиной, И.И. Макеевой, Дж. Остина, Дж. Серля, Д. Вандервекена, Г.С. Щура и др.

Основная цель исследования - изучение истории поля речевого взаимодействия в русском языке и в наивной картине мира.

Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:

1) проследить изменения в изучаемом поле на основе данных исторических словарей;

2) выявить с максимальной полнотой состав поля речевого взаимодействия;

3) систематизировать языковой материал по микрополям;

4) определить типовые процессы образования слов и значений для каждого исторического периода;

5) сравни ть данные синхронических срезов изучаемых микрополей.

Научная новизна работы заключается и следующем:

1) впервые представлена в полном объеме история поля речевого взаимодействия в русском языке Х1-ХХ1 века;

2) семантические связи в составе поля истолковываются в соответствии с изменениями в языковом сознании носителей языка;

3) исследование данного поля проводится в свече существующих проблем соотношения языка и речи, речевой деятельности, текста и дискурса, а также в свете теорий речевых актов и речевых жанров.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что в процессе изучения семантического поля речевого взаимодействия были выявлены общие и частные закономерности его развития. В настоящей работе дается попытка комплексного описания семантического поля предикатов речевого взаимодействия в контексте истории, а также с учетом современных теорий речевой деятельности.

Практическая ее значимость заключается в богатом иллюстративном материале, который может быть использован при изучении этимологии, истории лексики, а также для составления толкового словаря предикатов речи.

Методы исследования. При определении состава и структуры поля речевого взаимодействия используются методы компонентного и оппозитивпого анализа. В частности, работа с толковыми и историческими словарями проводилась с опорой па метод анализа словарных дефиниций.

Метод ноля применяется для определения структуры рассматриваемых полей в разные исторические периоды.

Для оценки динамики объема и состава поля применяется статистический метод.

Исторические изменения в составе микрополей выявляются посредством сравнительно-исторического анализа.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования докладывались и обсуждались на семинарах при кафедре общего и сравнительно-исторического языкознания Башкирского государственного 7 университета и на конференциях: Международная научная конференция студентов и аспирантов «Антропоцентрические парадигмы современной филологии» (г.Уфа, 2002); Всероссийская научная конференция с международным участием «Антропоцентрическая парадигма лингвистики и проблемы лингвокультурологии» (г. Стерлитамак, 2005); Республиканская конференция молодых ученых «Актуальные проблемы филологии» (г. Уфа, 2005); Межрегиональная научно-практическая конференция «Современный образовательный процесс: опыт, проблемы и перспективы» (г. Уфа, 2006); VII Всероссийская научно-практическая конференция «Иптефация методической (научно-методической) работы и системы повышения квалификации кадров» (г. Челябинск, 2006); Научно-практическая конференция «Непрерывное образование: школа - педколледж - вуз» (г. Уфа, 2006); Международная научная конференция «Языковая личность - текст - дискурс: теоретические* и прикладные аспекты исследования» (г. Самара, 2006); Международная научно-практическая конференция «Роль классических университетов в формировании инновационной среды регионов» (г.Уфа, 2009). По теме диссертации опубликовано 1 1 работ, 1 из них - в издании, рекомендованном ВАК.

С труктура рабо ты. Диссертация состой i из введения, трех глав, заключения, списка цитируемой и упоминаемой литературы, перечня лексикографических источников и двух приложений.

В первой главе мы рассматриваем основные понятия лингвистики, представленные в наивном сознании русскоговорящего человека, отмечаем новые и традиционные подходы к изучению устной, звучащей и письменной речи человека.

Вторая глава посвящена анализу основною меч ода изучения лексики (нолевой теории представления языкового материала), рассмотрению состава семантического поля речи в русском языке с разных 'точек зрения, предлагается своя позиция.

В третьей главе подробно рассматривается история единиц ноля речевого взаимодействия в русском языке. В соответствии с традиционной 8 периодизацией мы выделяем древнерусский, старорусский периоды, а также ХУ1И-Х1Х век как эпоху формирования национального языка и ХХ-ХХ1 век, отражающий современное состояние лексико-ссмантичсского поля речевого взаимодействия. Мы предлагаем в этой главе основные модели формирования речевых значений.

В заключении содержатся основные выводы и перспективы дальнейшего исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "История предикатов речевого взаимодействия в русском языке"

Выводы по третьей главе

1. В составе лексико-семаптического поля речевого взаимодействия выделяется 10 микрополей: «разговор, беседа», «сообщение», «договор», «спор», «обещание», «совет», «обращение», «вопрос», «ответ», «ответ согласием или несогласием». Все они были уже в древнерусском языке, имеют довольно четкую структуру, которая впрочем, трансформируется на протяжении' всего рассматриваемого периода - с 11 по 21 век.

2. Количественный состав поля речевого взаимодействия в диахронии меняется от периода к периоду. Из общего числа лексем поля речевого

175 взаимодействия (2174 единиц) в древнерусский период словари отмечают 570 предикатов,, в старорусский — 337, с 18 по XIX века - 657, на современном этапе - 610. Изменение количественного состава поля связано, прежде всего, с общей тенденцией языка к экономии, проявляющейся в исчезновении дублетных .форм, староцерковнославянизмов, диалектизмов, уменьшении количества ядерных слов в некоторых микрополях. В целом можно отмстить, что на самых ранних этапах развития языка слова имели более разветвленную систему значений, нежели в современном языке. Многие слова были полисемичпыми, «универсальными» (советовать, глаголить, просить / спрашивать, отказать и др.). В соответствии с тенденцией к экономии впоследствии они сужают свои значения (отказать - «ответить отказом» (а не ответить вообще), советовать - только «советовать» (а не «договариваться, объявлять, провозглашать») и т.д.). Еще одна закономерность функционирования ноля речевого взаимодействия заключается в том, что не все м и крои оля в его составе равномерно формируются. Так, к XX веку, общее количество лексем в поле уменьшается. Но при этом в отдельных микрополях (чаще всего в тех, что находятся па стадии становления) количество конститусптов резко увеличивается (например, в микрополе «обращение»). Это можно объяснить, видимо, тем, что в формирующихся полях появляются дублирующие доминанты, а также активно развивается периферия. В развитых же нолях, напротив, уменьшается количество ядерных предикатов, происходит дальнейшая дифференциация значений.

3. Основная часть доминант поля речевого взаимодействия не является исторически речевыми. Все они, кроме глагола речи, восходят к глаголам физического действия и звукоподражательным корням. При этом на современном этапе связь с действием не так очевидна. Предикаты, восходящие к глаголам ""физического действия, чаще всего приобретают речевое значение при переносном употреблении.

4. На примере исследуемого поля можно наблюдать общие тенденции развития языковой системы. Так, наблюдается последовательное исчезновение

176 дублетных форм, сопутствующее становлению грамматической категории вида. Отвечать, ответить, ответствовать — доминанты микрополя «ответ», возникшие еще в древний период, продолжают фиксироваться в словарях и на современном этапе. Но подобная трехчленная система не характерна для двувидовой парадигмы (несовершенный вид - совершенный вид) русского языка. Поэтому варианты, подобные ответствовать, воспринимаются носителями современного русского языка как устаревшие. Многие глаголы, построенные rio той же словообразовательной модели, были вытеснены (однако осталось проречествовать вместо прорековать / прорековати).

5. Одной из особенностей ЛСП речевого взаимодействия в древнерусский период являлась нсрасчлененпость микрополей «спор» и «ответ несогласием». Средневековый человек не отграничивал спор и личную позицию человека, не согласного со своим оппонентом. В 18-19 вв. произошло коренное изменение микрополя «спор», в котором выделяется сема «не соглашаться с чьим-л. мнением» у опорной группы возразить, прекословить и др. Только человек XIX века смог расчленить спор и несогласие; что и нашло отражение в измененной структуре поля.

6. В древнерусский период связи с общими индоевропейскими или праславяпсКИми корнями были довольно сильны. В связи с этим в древнерусский и старорусский период фиксируется много слов, полисемия которых обусловлена исторически (например, клясться имеет значение «проклинать», просить соотносится с спрашивать). На более поздних этапах исторические связи распадаются, фонетическое соответствие уже не гак заметно. В результате распада полисемии на современном этапе мы наблюдаем существование омонимичных слов, значения норой расходятся очень существенно.

7. Проведенный анализ JICH речевого взаимодействия позволяет утверждать, что это поле было довольно развито уже в древнерусский период.

Однако процесс развития не закончился, о чем свидетельствует изменение ядра этого поля. Доминанты древнерусского и даже старорусского периодов не

177 совпадают с ядерными предикатами современного русского языка. Часть корней устаревает. В частности, выходят из употребления бесприставочные корни веш-, коз-, вар(ити). В современном русском языке используются их приставочные дериваты: осведомить, ответить, сказать, предварить и др. В целом происходит смена опорных слов. Ядерные предикаты древнего периода исчезают или значительно сужают свои значения. 'Гак, например, доминантное в 11-14 вв. глаголить уже в 15 веке имеет специальное значение, а потом и вовсе устаревает; употребительный в древнерусском и старорусском языке глагол речи в современном языке не фиксируется (при этом существительное речь активно функционирует). И наоборот, приставочный коррелят от казати {сказать) становится не только одной из доминант поля речевого взаимодействия, по и поля речи вообще, при том что еще в 15-17 вв. имел довольно узкое значение.

8. Серьезные изменения в поле речевого взаимодействия произошли в связи с утратой церковнославянским языком статуса официального языка. Многие церковнославянизмы устарели или исчезли вовсе. Так, например, церковнославянизм вадити, продуктивно образовывавший номинации в период с 11 по 17 вв. не фиксируется в словарях современного языка (однако его приставочные корреляты функционируют в современном русском языке: привадить, отвадить). Зато в родственных славянских языках он закрепил свое положение и стал частью ак тивного тезауруса: бол г. обадя, обаждам "извещаю", словеп. vac/ir i "заявлять, подавать жалобу, сознаваться; приманивать", чеш. vaditi "мешать". Снизился и удельный вес словосложений. Эта словообразовательная особенность церковнославянского языка практически не востребована в современном русском языке.

9. Семантическую периферию поля речевого взаимодействия образуют слова, приобретающие речевое значение в контекстах, при переносном употреблении. Существенно меняется и стилистическая характеристика предикатов. В древнерусском языке большая часть лексики носила книжный характер или была нейтральной по стилистической окраске {съглаголати,

178 разглагольствоватьI, великорЪчевати/ велерЪчевати), а уже к 18 веку стали появляться стилистически маркированные слова (просторечные: баять, болтать, вавакнуть, оголдить / оголчить). В 20-21 вв. это т процесс стал еще более очевиден: состав поля постоянно пополняется за счет разговорной, просторечной, жаргонизированной лексики (92 единицы из 610): прост. шушукаться, цапаться, грызться и др. При этом следует отметить большее количество негативных, отрицательных коннотаций.

Нще одна особенность поля речевою взаимодействия в современном русском языке состоит в том, что в нем резко увеличивается количество устойчивых словосочетаний и фразеологизмов (дать ответ, задать вопрос, выступить с докладом (сообщением), стоять над душой, подписываться обеими руками и др.).

10. Уже к 19 веку ноле речевого взаимодействия в целом приобрело состав, близкий к современному. Из обращения окончательно вышли устаревшие лексемы, занимающие в предыдущие периоды доминантное положение (глаголить, казати, речи, ветить и др.). Их дериваты также постепенно выходят из употребления (поглаголить, оглаголить, въречи и т.д.). При этом доминирующее положение занимают глаголы, ранее относящиеся к периферии (говорить, сказать, разговаривать и др.).

Заключение

Поле речевого взаимодействия занимает важное место в лексической системе языка. Оно является одним из наиболее развитых субполей в составе поля речи. Начиная с древнерусского периода до современного состояния поле речевого взаимодействия претерпело многочисленные семантические изменения, связанные и с количеством слов, его составляющих, и с его семантическим наполнением и связями. За всю историю семантического поля речевого взаимодействия в русском языке в его состав входило 2174 лексем.

Проведенный анализ ЛСП речевого взаимодействия позволяет утверждать, что это поле было довольно развито уже в древнерусский период (570 лексем). Важнейшей-особенностью становления поля речевого взаимодействия русского языка стало полное изменение доминантного ядра поля в период с 11 по 21 век. Инвариантное значение этого поля в древнерусский период было закреплено за предикашми, вышедшими из употребления уже к 19 веку. И, напротив, ядро этого поля в современный период связано с лексемами, занимающими периферийное положение в более ранние периоды. Частные значения таких слов, как говорить, сказать, спрашивать и др., в древнерусский и в старорусский период не позволяли им примкнут ь к доминантному ядру. Только в 18-19 веках значения этих глаголов начинает расширяться.

Нще одна особенность семантического поля речевого взаимодействия заключается в изменении самой его структуры. Нерасчлепенность микрополей «спор» и «ответ несогласием» связана, па наш взгляд, с псструктурировапностыо сознания средневекового человека.

Коммуникативные ситуации спора и несогласия отождествлялись. Только к 18 стало намечаться разделение этих понятий, в связи с чем произошло коренное изменение микрополя «спор», в котором стала выделяться сема «не соглашаться с чьим-л. мнением» у опорной группы возразить, прекословить и др.

Кроме того, теряются сугубо религиозные значения у традиционно «религиозных» глаголов: божиться, проповедовать, исповедовать, каяться, благовестить и под.

Можно сказать, что структура семантического поля речевого взаимодействия в целом определилась уже в древнерусский период. В ней выделяется 10 микрополей: «разговор, беседа», «сообщение», «договор», «спор», «обещание», «совет», «обращение», «вопрос», «ответ», «ответ согласием или несогласием». Каждое из них имеет довольно четкую структуру, внутреннюю дифференциацию, впрочем, изменения происходят па протяжении всего периода функционирования - с 11 по 21 век. Количественное соотношение состава ноля речевого взаимодействия в диахронии нестабильно: древнерусский период - 570 предикатов, в старорусский - 337, с 18 по 19 века -657, на современном этапе - 610. Изменение количества лексем связано с общими закономерностями развития лексической системы: в процессе ее функционирования уменьшается число дублетных форм, перестают' употребляться слова церковнославянского и диалектного происхождения (например, в поле «обещание»: ротиться, помолитися, манить, просватать / просватывать, обсулять / обсулить, посуливать, язнуться, обетовать, уротить, соглашать / согласить, язать и т .д.). При эт ом в период с 18 по 19 века активно шел процесс заимствования слов из германских и других европейских языков, который также способствовал изменению количественного состава поля речевого взаимодействия в смежных периодах в сторону его увеличения па данном этапе (афишировать, сигнализировать, дискутировать и др.).

В соответствии с тенденцией к экономии в полисемичпых словах изучаемого поля наблюдается более четкое выделение речевых значений (донести, советовать, спросить, договариваться и под.).

Кроме 'того, количественный состав поля речевого взаимодействия значительно меняется из-за неравномерного формирования составляющих его микроиолсй. Так, к XX веку часть микрополей уже сформировала свою структуру и число их конституснтов уменьшается (сообщение, договор, совет и др.). Те же микрополя, которые находятся па стадии становления {ответ, обращение, вопрос), активно формируют доминантное ядро и развивают периферийную часть. В связи с этим количество слов в этих микрополях увеличивается по сравнению с предыдущими периодами.

Как уже было сказано, с точки зрения лексического наполнения относительно стабильными оказываются микрополя «беседа, разговор», «сообщение», «договор», «спор», «обещание», «совет». Некоторые из них сформировали ядро еще в древнерусский период, дополняя его в дальнейшем. Изменения связаны в первую очередь с исчезновением многочисленных фонетических вариантов, а также с появлением новых дифференцирующих ссм, развитием периферии.

Основная часть доминант поля речевого взаимодействия не является исторически речевыми. Все они, кроме глагола речи, восходят к глаголам физического действия и звукоподражательным глаголам. Среди типовых семантических цепочек при образовании речевых значений можно назвать следующие:

1) «шуметь, произносить нечленораздельные звуки» > «говорить, общаться»;

2) «сидеть» > «проводить совместно время» > «общат ься»;

3) «говорить» > «клеве1ать»;

4) «указывать, отмечать» > «говорить»;

5) «просить» > «просить ответа» > «спрашивать».

Итак, в результате проведенного исследования можно сделать вывод о том, что поле речевого взаимодействия является хорошо развитой лексической системой с богатой историей, многочисленными системными связями.

Дальнейшие исследования, на наш взгляд, должны проходить в трех плоскостях:

1) сравнительный анализ СП речевого взаимодействия в славянских и других индоевропейских языках; 2) исследование всего поля речи в диахроническом аспекте; 3) представленность СП речевого взаимодействия в русских диалектах. Такая работа позволит максимально полно осветить историю семантического поля речевого взаимодействия русского языка и поля речи в целом.

Список научной литературыИркабаева, Мария Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Актуальные вопросы, 1989. Актуальные вопросы сравнительного языкознания: сб. ст.. - Л.: Наука, Лсниигр. отд-нис, 1989. - 237 с. Актуальные проблемы лингвистики, 2000. —Актуальные проблемы лингвистики на рубеже веков. - Ижевск, 2000.

2. Антонова, 1989. Антонова С.М. Лексико-грамматическая сочетаемость глаголов говорения в литературном языке и в диалекте (способ представления лсксико-грамматичсской группы). - Томск, 1989.

3. Антонова, 2003. Антонова С.М. Глаголы говорения - динамическая модель языковой картины мира: опыт когнитивной интерпретации. - Гродно: ГрГУ, 2003.-519 с.

4. Апресян, 1967. Апресян Ю.Д. Экспериментальное исследование семантики русского глагола. - М.: Наука, 1967. - 251 с.

5. Апресян, 1995а. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка:' попытка системною описания // Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. 2. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. - С. 348-388.

6. Апресян, 19956. Апресян Ю.Д. Перформативы в грамматике и языке. //Ю.Д. Апресян. Избранные труды. Т. 2. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1995.-С. 199-218.

7. Апресян, 1995в. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1995,- 172 с. Апресян, 1995г. - Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т.2. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. - 767 с.

8. Арутюнова, 1980. Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. - М.: Наука, 1980. - С. 156-250.

9. Арутюнова, 1986. — Арутюнова Н.Д. Диалогическая цитация (к проблеме чужой речи) // Вопросы языкознания, 1986, №1. — С. 51-64.

10. Арутюнова, 1992. Арутюнова Н.Д. Жанры общения // Человеческий фактор в языке. - М.: Наука, 1992. - С. 52-104.

11. Арутюнова, 1998. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. - 896 с.

12. Арутюнова, 2000. Арутюнова Н.Д. Феномен молчания // Язык о языке / Под ред. Н.Д. Арутюновой. - М.: Школа «Языки русской культуры», 2000. - С. 417436.

13. Балто-славянские исследования, 1989. Балто-славянскис исследования. — М.: Наука, 1989. - 253 с.

14. Балто-славянские исследования, ¡997. Балто-славянские исследования. — М.: Индрик, 1997.-624 с.

15. Баранов, 1997. Баранов А.Г. Когниотипичность текста: К проблеме уровней абстракции-речевой деятельности // Жанры речи. Вып. 1. - Саратов: Изд-во ГосУНЦ «Колледж», 1997. - С. 4-12.

16. Барнет, 1985. Барпет Вл. Проблемы изучения жанров устной научной речи // Современная устная научная речь. Т. 1. - Красноярск: Изд-во ЮГУ, 1985. - 336 с. Бахтин, 1979. - Бахтин М.М. Эстет ика словесного творчества. - М.: Искусство, 1979.-424 с.

17. Бахтина, 1963. Бахтина В.П. К семантической характеристике глаголов речи в русском языке // Материалы по русско-славянскому языкознанию. — Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1963.-С. 143-161.

18. Безменова и др., 1984. Безменова 1 I.A., Герасимов В.И. Некоторые проблемы теории речевых актов // Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики. - М: Наука, 1984. - С. 146-222.

19. Биченкова, 1985. — Бичепкова 'Г.А. Лсксико-семаптические группы глаголов в русском языке XV века: глаголы перемещения, речи, созидания и разрушения. АКД. Минск: Белорус, гос.ун-т, 1985. - 22 с.

20. Бондарко и др., 1967. Бондарко A.B., Буланин Л.Л. Русский глагол. - Л.: Просвещение, 1967. - 190 с.

21. Бондарко, 1971а. Бондарко A.B. Вид и время русского глагола (значение и употребление). - М.: Просвещение, 1971. - 239 с.

22. Бондарко, 19716. Бондарко A.B. Грамматическая категория и контекст. - Л.: Наука, 1971,- 112 с.

23. Бондарко, 1984. Бондарко, A.B. Функциональная грамматика / A.B. Бондарко; АН СССР, Ип-т языкознания. —Л.: Наука, 1984. - 134 с.

24. Ван Дейк, 1989. Ван Дейк Т.А. Язык. Познание. Коммуникация - М.: Прогресс, 1989.-312 с.

25. Ван-Дейк, 1957. Ван-Дейк I I. История старославянского языка. - М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1957. - 368 с.

26. Васильев, 1971а. Васильев Л.М. Семантические классы глаголов чувства, мысли и речи в современном русском языке // Очерки по семантике русского глагола: Учёные записки Башкирского университета. Вып. 43. № 16(20). 1971. — С. 24-38.

27. Васильев, 19716. — Васильев Л.М. Теория семантических нолей // Вопросы языкознания. 1971. №5. -С. 105-113.

28. Васильев, 1994. Васильев Л.М. Теоретические проблемы лингвистики (внутреннее устройство языка как знаковой системы): Учебное пособие. - Уфа: Изд-во Башкирск. гос. ун-та, 1994. - 126 с.

29. Вежбицка, 1997. Вежбицка А. Речевые жанры // Жанры речи. Вып. 1. — Саратов: Изд-во ГосУН! \ «Колледж», 1997. - С. 99-1 1 1.

30. Вендлер, 1985. Вепдлер Э. Иллокутивное самоубийство. // Новое в зарубежной, лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. - М.: Прогресс, 1985.-С. 238-250.

31. Винокур, 1993. Винокур 'Г.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. - М.: Наука, 1993. - 172 с.

32. Вопросы словообразования, 1974. Вопросы словообразования и лексикологии древнерусского языка. - М.: Наука, 1974.

33. Гайда, 1986. Гайда Ст. Проблемы жанра // Функциональная стилистика: теория стилей и их языковая реализация. Межвуз. сб. науч. тр. — Пермь: Перм. ун-т, 1986.-С. 3-12.

34. Гайда, 1999. Гайда Ст. Жанры разговорных высказываний // Жанры речи. Вып. 2. - Саратов: ГосУНЦ «Колледж», 1999. - С. 103-112.

35. Гак, 1975. Гак В.Г. Русский язык в сопоставлении с французским. - М.: Высшая школа, 1975. - 278 с.

36. Гак, 1976. — Гак В.Г. К диалектике семантических отношений в языке.//

37. Принципы и методы семантических исследований. M.: 11аука, 1976. - С. 73-91.

38. Гарипова, 1971. Гарипова П.Д. К характеристике семантической структурымногозначных глаголов // Очерки по семантике русского глагола. Учёныезаписки Башкирского универси тета. Вып. 43. № 16(20). Уфа, 1971. С. 12-26.

39. Глагол в языке и речи, 1986. Глагол в языке и речи: (на материале языковразных систем): сб. науч. тр. Кемерово: КсмГУ, 1986. - 148 с.188

40. Дементьев,' 1997. Дементьев В.В. Изучение речевых жанров: обзор работ в современной русист ике // Вопросы языкознания. 1997, №1. — С. 109-121. Дементьев, 1999. - Дементьев В.В. Фатичсские речевые жанры // Вопросы языкознания , 1999, №1. - С. 37-55.

41. Демьяиков, 2000. Демьянков В.З. Семантические роли и образы языка // Язык о языке / Под ред. Н.Д. Арутюновой. - М.: Школа «Языки русской культуры», 2000.-С. 193-170.

42. Дорошенко, 1989. Дорошенко A.B. Побудительные речевые акты в косвенных контекстах. // Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. - М.: Наука, 1989. - С. 76-92.

43. Древнерусский литературный язык, 1987. Древнерусский литературный язык в его отношении к старославянскому / Отв. ред. J1. П. Жуковская. - М.: Наука, 1987.-262 с.

44. Ефремова, 1996. Ефремова Т.Ф. Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка. - М.: Русский язык, 1996. - 639 с.

45. Жданова, 2004. Жданова В.И. Семантическое поле этической оценки в его историческом развитии (на материале русского языка). ЛКД. - Уфа, 2004. - 21 с. Жиикнн, 1982. - Жипкип H.H. Речь как проводник информации. - М.: Политиздат, 1982. — 250 с.

46. Зализняк, 2000. Зализняк A.A. Глагол говорить: три этюда к словесному портрету // Язык о языке / Под ред. Н.Д. Арутюновой. — М.: Школа «Языки русской культуры», 2000. - С. 381-402.

47. Золотарева, 1999. Золотарева П.В. Семантическое пространство глаголов речевой деятельности в русском и английском языках. АКД. - Екатеринбург, 1999. -23 с."

48. Зубкова, 2000. Зубкова П.А. История лексики с этимологическим корнем *STA-, * STE- в русском языке. АКД. - Уфа, 2000. - 29 с. *

49. Идеографические аспекты, ¡988. Идеографические аспекты русской грамматики. - М.: Издательство МГУ, 1988. - 201 с.

50. Исследования по словообразованию, 1978. Исследования по словообразованию и лексикологии древнерусского языка: сб. ст.. - М.: Наука, 1978.-268 с.

51. Историческая лингвистика, 1991. Историческая лингвистика и типология. -М.: Наука, 1991.- 151 с.

52. Капанадзе, 1989. Капанадзе Л.А. Семейный диалог и семейные номинации // Язык и личность. - М.: 11аука, 1989. - С. 20-39.

53. Карабан, 1989. -Карабан В.И. Адресатпость простых и сложных речевых актов // Человек и речевая деятельность. Харьков: Вестник Харьковского университета, 1989. - С. 51-54.

54. Климов, 1990. Климов Г.А. Основы лингвистической компаративистики. - М.: Наука, 1990.- 166 с.

55. Кобозева, 1991. Кобозева И.М. «Смысл» и «значение» в наивной семиотике // Логический анализ языка. Культурные концепты. - М.: Наука, 1991. - С. 183186.

56. Кобозева, 2000. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. - М.: УРСС, 2000.-350 с.

57. Ковтуиова, 1982. Ковтунова И.И. Вопросы структуры текста в трудах акад. В.В. Виноградова // Русский язык: Текст как целое и компоненты текста. - М.: «Наука», 1982.-С. 3-18.

58. Кодзасов, 1989. Кодзасов C.B. Перформат ивпость и интонация //Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. - М.: Наука, 1989. '

59. Косериу, 2001. — Косериу Э. Синхрония, диахрония и история (проблема языкового изменения) (пер. с исп. И.Д. Мсльничука). 2-е изд. - М.: Эдиториал УРСС, 2001.-204 с.

60. Кубрякова, 1986. Кубрякова B.C. Номинативный аспект речевой деятельности. - М.: Наука, 1986. - 156 с.

61. Кузнецов, 1971. Кузнецов A.M. О применении метода компонентного анализа в лексике // Синхронно-сопоставительный анализ языков разных систем. — М.: Наука, 1971:-С. 68-93.

62. Кузнецов, 1986. Кузнецов A.M. От компонентного анализа к компонентному синтезу. - М.: Паука, 1986. - 125 с.

63. Кузнецов, 2000. Кузнецов С.А. Русский глагол: Формообразовательный словарь-справочник. - СПб.: Норинт, 2000. — 262 с.

64. Кузнецова, 1963. — Кузнецова А.И. Понятие семантической системы языка и методы ее исследования. М.: МГУ, 1963. - 60 с.

65. Лебедева, 1991. Лебедева А.Б. Слово и слова. //Логический анализ языка. Культурные концепты. / АН СССР. Ин-т языкознания; Редкол.: Н.Д. Арутюнова (Отв. ред.) и др. - М.: Наука, 1991. - С. 194-197.

66. Левонтина, 2000. — Левоптина И.Б. «Речь» и «язык» в современном русском языке / Язык о языке. Сб. статей / Под общ. рук. и ред. Н.Д. Арутюновой. — М.: Школа «Языки русской культуры», 2000. С. 271-289.

67. Леонтьев, 1969. Леонтьев A.A. Язык, речь и речевая деятельность. - М.: Просвещение, 1969. - 214 с.

68. Лингвистика текста, 2002. Лингвистика текста // Лингвистический энциклопедический словарь / под ред. В.Н. Ярцевой. - М.: Большая российская энциклопедия, 2002. - С. 267-268.

69. Логический анализ языка, 1989. Логический анализ языка Проблемыинтенсиональных и прагматических контекстов / РАН. Ин-т языкознания; Отв.ред.: Н.Д. Арутюнова, Н.К. Рябцева. М.: Наука, 1989. - 302 с.192

70. Логический анализ языка, 1990. — Логический анализ языка: Противоречивость и аномальность текста / АН СССР. Ин-т языкознания; Рсдкол.: П.Д. Арутюнова (отв. ред.) и др. М.: Наука, 1990. - 279 с.

71. Логический анализ языка, 1991. — Логический анализ языка: Культурные концепты. М.: Наука, 1991. - 203 с.

72. Логический анализ языка, 1992. Логический анализ языка. Модели действий. / РАН. Ин-т языкознания; Отв. ред.: Н.Д. Арутюнова, IT.K. Рябцева. - М.: Наука, 1992.-159 с.

73. Логический анализ языка, 1994. Логический анализ языка: Язык речевых действий / РАН. Ин-т языкознания; Отв. ред.: Н.Д. Ару тюнова, Н.К. Рябцева. — М.: Наука, 1994,- 188 с.

74. Лукин, 1985. Лукин В.А. Некоторые проблемы и перспективы компонен тного анализа// Вопросы языкознания. - 1985. — № 3. - С. 58-66.

75. Львов. 1975. Львов A.C. Лексика «Повести временных лет». - М.: Наука, 1975. -368 с.

76. Макеева. 2000. Макеева И.И. Языковые концеп ты в истории русского языка // 1 Язык о языке / Под ред. Н.Д. Арутюновой. - М.: Школа «Языки русской культуры», 2000. - С. 63-155.

77. Материалы и исследования, 1954. Материалы и исследования по истории русского литературного языка. 'Г. 4. - М., 1954.

78. Медникова, 1974. Медпикова Э.М. Значение слова и методы его описания. -М.: Высшая школа, 1974. - 202 с.

79. Методы сопоставительного изучения, 1988. Методы сопоставительного изучения языков сб. ст.|.-М.: Паука, 1988.-93 с.

80. H3JI, 1978. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8: - М.: Прогресс, 1978. -479 с.1.3JI, 1985. Новое в зарубежной лингвистике Вып. 16. - М.: Прогресс, 1985. -504 с.

81. НЗЛ, 1986а. 11овое в зарубежной лингвистике Вып. 17. - М.: 1 Iporpecc, 1986. -423 с.

82. НЗЛ, 19866. Новое в зарубежной лингвистике Вып 18. Логический анализ естественного языка. - М.: I Iporpecc, 1986. - 392 с.

83. НЗЛ, 1988. Новое в зарубежной лингвистике Вып. 23. - М.: Прогресс, 1988. -318 с.

84. Никетевич, 1963. Никетсвич В.М. Грамматическая категория в современном русском языке. - М.: Учпедгиз, 1963. - 227 с.

85. Никитина, 1985. Никитина Р.С. О понятии линейности речи. // Лингвистические и психолипгвистические структуры речи. - М.: Институт языкознания, 1985.-С. 158-168.

86. Окунева, 2000. Окупсва А.П. Русский глагол. Словарь-справочник. - М.: Русский язык, 2000. - 556 с.

87. Остин, 1986. Остин Дж. Слово как действие // Повое в зарубежнойлингвистике. Вып. 17.-М.: Прогресс, 1986.-С. 22-129.194

88. Павлов, 1996. Павлов В.M. Полевые структуры в строе языка. - СПб.: Изд-во СПб. ун-та экономики и финансов, 1996. — 116 с.

89. Падучева, 1994а. Падучева Г.В. Вид и время перформативного глагола // Логический анализ языка. Язык речевых действий. - М.: Наука, 1994. - С. 78134.

90. Покровский, ¡959. Покровский М.М. Избранные работы по языкознанию. -М.: Изд-во АН СССР, 1959. - 382 с.

91. Полевые структуры, 1989. Полевые структуры в системе языка. - Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1989. - 196 с.

92. Посох, 1975. Посох A.B. Компонентный анализ семантики // Методы изучения лексики. - Минск: Изд-во БГ'У, 1975. - С. 38-47.

93. Почетче, IV87. Почепцов Г.Г. Коммуникативные аспекты семантики. — Киев: Вища школа, 1987. - 129 с.

94. Почепцов, 1989. Почепцов Г.Г. Речевой акт и организация дискурса// Человек и речевая деятельность. - Харьков: Выща школа, 1989. - С. 47-51. Принципы и методы, 1976. - Принципы и методы семантических исследований - М.: Наука, 1976. - 357 с.

95. Принципы •типологического анализа, 1972. Принципы типологическогоанализа языков различного строя. М.: Наука, 1972. - 282 с.195

96. Проблемы типологии, 1984. Проблемы типологии и коптрастивного описания языков / Отв. ред.: канд. филол. наук М.Н. Валл. - Новосибирск: Наука, 1984. — 133 с.

97. Прокопов, 1975. — Прокопов В.В. Основные лексико-грамматические группы русских глаголов. Самарканд, 1975.

98. Речевая деятельность, 2002. Речевая деятельность // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцевой. - М.: Большая российская энциклопедия, 2002. - С. 412.

99. Речевое воздействие, 1990. Речевое воздействие в сфере массовой коммуникации / Под ред. Ф.М. Березина и Е.Ф. Тарасова. - М.: Наука, 1990. — 136 с.

100. Ромашко, 1991. Ромашко С.Д. «Язык»: структура концепта и возможности развертывания лингвистических концепций. /7 Логический анализ языка. Культурные копцешы. - М.: Паука, 1991.-С. 161-163.

101. Русская разговорная речь, 1973. Русская разговорная речь. / Под ред. Г.А. Земской.-М.: Паука, 1973. -398 с.

102. Русский язык, 1982. Русский язык: текст как целое и компоненты текста. -М.: Паука, 1982.-318 с.

103. Русский язык, 1993. — Русский язык в его функционировании: Коммуникативно-прагматический аспект. М.: Наука, 1993. - 210 с.

104. Русский язык, 1996. Русский язык и его функционирование. Уровни языка. -М.: Наука, 1996.- 190 с.

105. Селиверстова, 1975. Селиверстова О.Н. Компонентный анализ многозначных слов (па материале некоторых русских глаголов). - М.: Институт языкознания, 1975.-240 с.

106. Серль, 1986. Серль Дж. Что такое речевой акт? // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск 18. Теория речевых актов. Сборник / Общ. ред. Б.Ю. Городецкого. -М.: Прогресс, 1986.-С. 151-169.

107. Серль, Вандереекен, 1986. — Серль Дж., Вапдервекен Д. Основные понятия исчисления речевых актов // I Ioboc в зарубежной лингвистике. Выпуск 1 8. М.: Прогресс, 1986.-С. 242-263.

108. Силантьев," 1995. Силантьев И.В. Теория речевых жанров М.М. Бахтина и проблема построения жанровой стилистики научной речи // М. Бахтин и гуманитарная наука XX века. - Вильнюс: Вильнюсский университет, 1995. - С. 47-49.

109. Симонова, 2006. — Симонова 1л.В. Семантическое поле «нечестное поведение» в истории русского языка. АКД. Уфа, 2006.

110. Сиротинина, 1974. Сиротипина О.Б. Современная разговорная речь и ее особенности. -М.: Зпаиие, 1974. — 144 с.

111. Сорокин и др., 1979. Сорокин Ю.А., Тарасов Г.Ф., Шахнарович A.M. Теоретические и прикладные проблемы речевого общения. - М.: Наука, 1979. -327 с.

112. Сравнительная аспектология, 1979. Сравнительная асиектология русского и немецкого языков: Учеб. пособие. / Балин Б.М., Бурмистрова JI.A., Колосова Л.П. и др. - Калинин: КГУ, 1979. - 86 с.

113. Степанов, 1981. Степанов IO.C. Имена, предикаты, предложения. Семиологическая грамматика. - М.: Наука, 1981. -152 с.

114. Степанова, 1968. Степанова М. Д. Методы синхронного анализа лексики: (на материале нем. яз.). - М.: Высшая школа, 1968. - 200 с.

115. Супрун, 1975а. Супрун А.Г. Лексическая система и методы ее изучения //

116. Методы изучения лексики. Минск: Изд-во Белор. ун-та, 1975. - С. 5-22.197

117. Супрун, 19756. Супрун А.Е. Сопоставительно-типологический анализ лексики // Методы изучения лексики / Под ред. Л.Е.Супруна. - Минск: Изд-во Белор. ун-та, 1975.-С. 163-170.

118. Тарасов, 1977. Тарасов Е.Ф. Место речевого общения в коммуникативном акте // Национально-культурная специфика речевого поведения. - М.: Паука, 1977.-С. 127-135.

119. Текст как ЕК, 1991. Текст как единица коммуникации. Сборник науч. трудов, Вып. 371.-М.: Наука, 1991,- 138 с.

120. Теория текста, 2002. Теория текста // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.II. Ярцевой. - М.: Большая российская энциклопедия, 2002.-С. 508.

121. Толстая, 2000. Толстая С.М. Славянские параллели к русским verba и nomina dicendi // Язык о языке / Под ред. Н.Д. Арутюновой. - М.: Языки русской культуры, 2000.-С. 173-190.

122. Топоров, 1983. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика иструктура. М.: Наука, 1983. - С. 227-284.198

123. Трубачее, 1976. Трубачев О.Ы. Этимологические исследования и лексическая семантика // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976.-С. 147-179.

124. Туманова, " 1994. Туманова A.C. Этимологические гнезда со звукоподражательными корнями *g-l-/*g-r-,*k-l-/*k-r-,*x-l-/*x-r-,*b-l/*b-r в русском языке. АКД. - Уфа, 1994. - 29 с.

125. Удуханов, 1974. Улуханов И.С. Церковнославянизмы и народно-разговорная лексика в памятниках древнерусского языка XV-XVII вв. // Вопросы словообразования и лексикологии древнерусского языка. - М.: Наука, 1974. -С. 58-121.

126. Урмсон, 1985. Урмсоп Дж. Парентстические глаголы // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16-М.: Прогресс, 1985.-С. 196-216.

127. Уфшп1ева, 1968. Уфимцева A.A. Слово в лексико-семантической системе языка. - М.: Наука, 1968. - 287 с.

128. Филин, 1982. Филин Ф.П. Происхождение русского, украинского и белорусского языка. - JI.: I layica, 1972. - 665 с.

129. Формановская, 1989. Формаповская H.H. Речевой этикет и культура общения. -М.: Высшая школа, 1989. - 159 с.

130. Человеческий фактор, 1992. Человеческий фактор в языке: Коммуникация,модальность, дсйксис.- М.: Наука, 1992. 218 с.199

131. Шмелева, 1997. Шмелева Т.В. Модель речевого жанра // Жапры речи. Вып. 1. -Саратов: ГосУНЦ «Колледж», 1997. - С. 88-98.

132. Щедрина, 1985. Щедрина Т.П. Экспериментальная психолингвистическая основа описания речевой ситуации «согласие» // Лингвистические и психолингвистические структуры речи. - М.: Институт языкознания, 1985. - С. 150-154.

133. Янко, 2000. Янко Т.Е. Глагол гласить: от звука к знаку. // Язык о языке: Сб. статей / Под общ. рук. и ред. Н.Д. Арутюновой. - М.: Школа «Языки русской культуры», 2000. - С. 527-539.1. Словари,энциклопедии

134. ТСлГл| Бабенко Л.Г. Толковый словарь русских глаголов. Идеографическое описание. Английские эквиваленты. Синонимы. Антонимы / Под ред. проф. Л. Г. Бабенко. - М.: АС Г-Пресс, 1999.

135. СлИС. Большой иллюстрированный словарь иностранных слов: 17000 слов.— М.: Русские словари, 2003.

136. СССлВас. Васильев Л.М. Системный семантический словарь русского языка. Предикатная лексика. Вып. 4. Предикаты речи. Учебное пособие. — Уфа: РИО БашГУ, 2002.

137. СлД| Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. - М.: ТЕР РА, 1995.

138. ЛЭС| Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.П. Ярцевой. - М.: Большая российская энциклопедия, 2002.

139. СлОЖ. Ожегов С.И. Словарь русского языка: 70000 слов. - М.: Русский язык, 1991.

140. ЦСС| Полный церковпо-славянский словарь. В 2 тт. //Состав. Священник магистр Г. Дьяченко. - М.: ТЕРРА, 1998.

141. ЭСлПр. Преображенский А.Г. Этимологический словарь русского языка в 2-х тт. - М.; Государственное изд-во иностр. и нац. словарей, 1959. ТГСл] - Сазонова И.К. Русский глагол и его причастные формы: толково-граммат. слов. - М.: Русский язык, 1989.

142. САР. Словарь Академии Российской 1789-1894 в шести томах. - М.: МГИ им. Е.Р.Дашковой, 2001-2005.

143. СлДРЯ 1 1-14| Словарь древнерусского языка 11-14 веков. Т. 1-4. - М.: Наука, 1988-1990.

144. Сл 1950-801 Словарь новых слов русского языка 1950-1980 гг. / Под ред. Н.Э. Котелевой. - СПб.: Дмитрий Буланип, 1995.

145. СРЯ| Словарь русского языка: в 4 т. - М.: Русский язык, 1985-1988. СлРЯ 1 1-17. - Словарь русского языка 1 1-17 веков. Т. 1-27. -М.: Наука, 19752006 .

146. СлСр. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. В 3 тт. — СПб.: Типограф1я Императорской Академш Наукъ, 1890-1912.

147. СлСтеп1 — Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. М.: Школа «Языки русской культуры», 2001.

148. СлХХ| — Толковый словарь русского языка конца XX в.: Языковые изменения / Под ред. Г.Н. Скляревской. СПб.: Фолио-Пресс, 1998.

149. CjiXXI. Толковый словарь русского языка начала XXI века. Актуальная лексика / Под ред. IM I. Скляревской. - М.: Эксмо, 2007.

150. ЭСлФ| Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. - М.: Профссс, 1986-1987.

151. ИЭСлЧ. Черных П.Я. Исюрико-этимологический словарь современного русского языка. - М.: Русский язык, 1999.

152. ЭССЯ. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд // Под ред. О.Н. Трубачсва, Вып. 1-34. - М.: Наука, 19742008.