автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Когнитивно-дискурсивная специфика структурно-семантических аддиций

Полный текст автореферата диссертации по теме "Когнитивно-дискурсивная специфика структурно-семантических аддиций"

ЖУКОВА Екатерина Геннадьевна

КОГНИТИВНО-ДИСКУРСИВНАЯ СПЕЦИФИКА СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКИХ АДЦИЦИЙ (НА МАТЕРИАЛЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ XX ВЕКА)

10.02.19 - Теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

-з КОЯ 2011

Ставрополь - 2011

4858950

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО «Ставропольский государственный университет»

Научный руководитель доктор филологических наук профессор

Серебрякова Светлана Васильевна ФГБОУ ВПО «Ставропольский государственный университет»

Официальные оппоненты доктор филологических наук профессор

Лучинская Елена Николаевна ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный университет»

доктор филологических наук, доцент Лазарев Владимир Александрович Педагогический институт ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет»

Ведущая организация ФГБОУ ВПО «Череповецкий

государственный университет»

Защита диссертации состоится 17 ноября 2011 года в 10 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.256.02 при ФГБОУ ВПО «Ставропольский государственный университет» по адресу: 355009, Россия, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1а, аудитория 416.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУВПО«Ставропольскийгосударственныйуниверситет»поадресу: 355009, Россия, г. Ставрополь, ул. Дзержинского, 120.

Автореферат разослан октября 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

А.А. Фокин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Лингвистика XXI века все активнее обращает свое внимание на те вопросы, которые акцентируют связь языковых, в том числе дискурсивных, структур и информационно-когнитивных аспектов освоения окружающего мира. Такой подход называют когнитивно-дискурсивным, он завоевывает все более широкие позиции в теории языка на современном этапе и позволяет по-новому взглянуть на одну из традиционных проблем лингвистики - проблему информативности (эллиптичности vs. избыточности) единиц языка. Вопрос о соотношении языковой избыточности и языковой экономии - один из наиболее широко обсуждаемых в рамках лингвистического структурализма, однако, несмотря на множество отечественных и зарубежных исследований, представления об интересующем нас феномене так и остались фрагментарными и разрозненными, с одной стороны, и ориентированными на его системно-структурное описание, с другой. Актуальность данной работы определяется, прежде всего, тем, что в фокус нашего исследовательского интереса попадает широкий спектр функциональных и социокультурных моментов, связанных с языковой избыточностью в широком смысле, под которой нами понимается любая аддитивная информация в вербальном коммуникативном акте. Обращение к дискурсу художественной прозы, служащему контекстуальной рамкой изучаемому явлению, способствует при этом получению более глубокого представления о роли и месте аддитивного кодирования информации в процессе экспликации авторской картины мира, что также актуально в контексте современных тенденций развития аксиологической лингвистики.

Объектом исследования являются структурно-семантические ад-диции (далее - ССА), т. е. знаки, локализованные на различных уровнях языковой системы (лексическом, стилистическом, текстовом, дискурсивном) и обладающие инференциальными смыслами, а его предметом - дискурсивная специфика указанных конструкций, детерминированная когнитивными особенностями кодирования информации в литературном произведении.

Цель диссертации - выявление когнитивно-дискурсивного потенциала ССА в англо- и русскоязычном художественном текстовом пространстве.

В рамках данной цели был поставлен ряд более конкретных исследовательских задач:

• охарактеризовать когнитивно-дискурсивную специфику информативности языкового знака;

• рассмотреть вопрос о правомерности дифференциации понятий «языковая избыточность» и «структурно-семантическая аддиция» в аспекте их инференциальной релевантности;

• проанализировать лингвофилософские особенности взаимодействия неполноты и гиперинформативности в вербальном коммуникативном акте;

• описать полиуровневую локализацию ССА в языке как системе;

• изучить способы экспликации моно- и поливекторной функционально-концептуальной направленности ССА в художественном текстовом пространстве;

• исследовать специфику функционирования ССА в различных литературных направлениях XX века.

Материалом исследования послужили 2532 микроконтекста из художественных произведений англоязычных и русских писателей XX века, содержащих объект нашего исследования - ССА. При этом исследованию были подвергнуты прозаические тексты различных литературно-художественных направлений — реализма, модернизма и постмодернизма в целях интерпретации их дискурсивной специфики как детерминанты аддитивного кодирования информации автором художественного текста.

Основным методом исследования является метод герменевтической интерпретации единиц различных уровней языковой системы, отнесенных нами к ССА. В работе над языковым материалом использовались элементы ряда лингвистических методов, в том числе фреймовое моделирование, а также компонентный, дистрибутивный и контекстуальный анализ. Кроме того, применялся ряд традиционных общенаучных исследовательских приемов - индукция, дедукция, наблюдение, классификация, обобщение.

Гипотеза исследования состоит в том, что в художественном текстовом пространстве существует особая группа эксплицированных в глубинной и/или поверхностной структуре высказывания знаков, обладающих инференциальными смыслами и функционирующих на лексическом, стилистическом, текстовом и дискурсивном уровнях. Возможно допустить, что осуществляемое с помощью таких ССА приращение новой концептуальной информации является вербальным способом отображения мировидения писателя.

Теоретической базой диссертации послужили исследования в области когнитивно-дискурсивной теории речи и текста Е.С. Кубряковой (1994; 1999; 2004; 2007), В.З. Демьянкова (1994), О.В. Александровой (1999), З.Г. Бурдиной (2004), В.И. Писаренко (2007), Л.А. Ноздриной (2009),

E.H. Лучинской (2002); C.B. Серебряковой (2009); труды по лингвокон-цептологии и стилистике художественного текста М.П. Брандес (2004), И.В. Арнольд (2005), Ю.А. Бельчикова (2005), H.A. Богатыревой (2005), Л.Г. Бабенко, Ю.В. Казарина (2006), Н.С. Болотновой (2007), Е.А. Гончаровой (2010), а также работы по проблеме соотношения информативности / неинформативности единиц языка Н. Винера (1958), A.A. Реформатского (2003), И.Р. Гальперина (2004; 2005), М.П. Котюровой (2003), А. Мартине (2004), Н.С. Жуковой (2006), Т.Е. Водоватовой (2007), Е.В. Осетровой (2008), Е.В. Грудевой (2008), Г.Н. Манаенко (2009).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Когнитивно-дискурсивный контекст бытования текста литературного произведения генерируется писательской интенциональнос-тью, которая определяет стратегию аддитивного кодирования содержа-тельно-фактуальной и содержательно-концептуальной информации в процессе внутритекстового смыслообразования.

2. Для реципиента художественного текста аддитивный смысл ин-ференциален и обычно связывается с актуальностью акцентируемого элемента в процессе декодирования художественного мировидения писателя. Подобный инференциальный смысл может быть рассмотрен как когнитивно-дискурсивный феномен структурно-семантической адди-ции, локализованный на различных уровнях языковой системы (лексическом, стилистическом, текстовом, дискурсивном).

3. Диалектический закон единства противоположностей обусловливает взаимодействие ССА и их антиподов - структурно-семантических элиминаций: возможно существование неинформативных ССА и информативных структурно-семантических элиминаций. В последнем случае можно говорить о транспозиции структурно-семантических элиминаций в сферу функционирования ССА.

4. В системно-уровневом отношении ССА полилокальны: они способны располагаться на лексическом (коннотации значения слова, идео-логемы), стилистическом (эвфемизмы, дисфемизмы, метафоры, метонимии, гиперболы), текстовом (эмерджентность смысла конституирующих текст пропозиций) и дискурсивном (прецедентные феномены) уровнях.

5. ССА в художественном текстовом пространстве обладают как моновекторной функционально-концептуальной направленностью, эксплицируя субъективно-модальные отношения, так могут иметь и син-тетосемичную природу, которая запланирована автором литературного произведения или окказиональна.

6. Специфика ССА определяется их интегрированностью в рамки того или иного литературного направления. Наиболее частотны ССА в

постмодернисткой литературе, наименьшей плотностью они обладают в реалистической прозе. Для постмодернистского текста типичны такие виды ССА, как цитатная интертекстуальность, обезличивающая повествование, ирония и пародия при общей симулякральной тональности текста; в литературе модернизма превалируют прецедентные феномены с «затененным» смыслом, ориентированные на идеального читателя, индивидуально-авторские окказионализмы и звукоподражательная лексика, вербализующие субъективные ассоциации персонажей; в реалистической прозе -аддитивные коннотации языковых знаков, раскрывающие временные, социально- и регионально-стилистические «приращенные» смыслы.

Научная новизна данной работы состоит в том, что на материале англоязычных и русских прозаических текстов XX века впервые произведен комплексный когнитивно-дискурсивный анализ ССА, а также установлена специфика их функционирования на различных уровнях языковой системы. Кроме того, сделаны обобщающие выводы относительно лингвофи-лософского механизма взаимодействия неполноты и гиперинформативности в коммуникативном акте в аспекте реализации принципа единства противоположностей; доказано существование двух оппозитивных типов функционально-концептуальной направленности ССА в художественном текстовом пространстве - моновекторных ССА, коррелирующих с субъективной модальностью текста, и поливектовных синтетосемичных ССА; установлены особенности функционирования ССА в реалистической, модернистской и постмодернистской литературе XX века.

Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в когнитивно-дискурсивной интерпретации инференциально нагруженных вербальных знаков, локализованных на различных уровнях языковой системы и эксплицирующих концептуальную направленность художественного текста, обусловленную мировидением его автора. Результаты проведенного исследования вносят определенный вклад в разработку таких ключевых проблем современной теории языка, как описание соотношения неполноты / избыточности в эксплицитной и имплицитной структуре вербализованного коммуникативного акта, изучение лингвистических средств создания индивидуально-авторской художественной картины мира, когнитивно-дискурсивное осмысление функций первичной и вторичной номинации в художественном текстовом пространстве.

Практическая ценность диссертации связана, в первую очередь, с дидактической значимостью полученных в ней результатов, которые возможно использовать в практике преподавания таких дисциплин, как стилистика и лексикология английского языка, лингвостилистическая интерпретация

художественного текста, практический курс перевода, практикум по культуре речевого общения. Кроме того, они могут быть полезны при разработке элективных курсов «Информативность единиц языка и речи», «Модальность текста» и «Современная литература стран английского и славянского мира». Материалы, подобранные и описанные в разделе «Прецедентные феномены как интердискурсивные структурно-семантические аддиции», могли бы послужить основой для разработки «Словаря частотных прецен-дентных тем в англоязычной и русской лингвокультурах».

Диссертационная работа прошла апробацию на международных (Ростов-на-Дону, 2009; Тюмень, 2010; Таганрог, 2011; Елец, 2011; Кузнецк, 2011; Ставрополь, 2011), межрегиональных и региональных научных конференциях (Ставрополь, 2009, 2011); материалы исследования публиковались в сборнике научных трудов (Ставрополь, 2009) и в изданиях из списка ВАК РФ (Известия Южного федерального университета. Филологические науки, 2011; Вестник Ставропольского государственного университета, 2011).

Структура работы определяется спецификой и целеустановками исследования. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографического списка (181 наименований научной литературы и 58 источников эмпирического материала). Общий объем диссертации -190 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе «Информативность языкового знака как когнитивно-дискурсивное событие» рассматриваются научно теоретические предпосылки данного диссертационного сочинения: во-первых, здесь производится дефиниция и делимитация таких базовых с позиции нашего исследования понятий, как «языковая информация», «информативность единиц языка», «языковая избыточность», а также анализируется потенциал письменной формы существования художественного текста как объективного фактора порождения информативной избыточности и исследуются специфика последней при углублении художественной перспективы писательской картины мира; во-вторых, в первой главе особое внимание уделяется когнитивно-дискурсивной сущности объекта нашей работы - ССА, которая связывается, прежде всего, с коммуникативной актуальностью дискурсивных элементов в функции детерминанты генерирования ССА и эвфемистическо-дисфемисти-ческой природе данного феномена; в-третьих, в данной главе особый упор делается на описание лингвофилософских особенностей взаимодействия неполноты и гиперинформативности в коммуникативном акте

посредством анализа фактора единства и борьбы противоположностей, который обусловливает возможности генерирования неинформативных ССА и информативных структурно-семантических элиминаций.

В современных исследованиях по лингвистике справедливо отмечается, что информация, будучи одной из «фундаментальных общенаучных категорий, без которых не обходится практически ни одна современная теория, относится к числу «расплывчатых» категорий» (Манаенко, 2009: 23). Системный подход связывает понятие информации с уменьшением неопределенности и снятием системной энтропии: «Информацией наделено все то, что уменьшает неопределенность и ограничивает известные возможности» (Мартине, 2004: 195). Согласно данному подходу, информация противопоставляется энтропии, причем увеличение информации, отождествляемой с организованностью, оказывается прямо пропорциональным уменьшению энтропийной дезорганизации сложной системы (Винер, 1958: 31; Мартине, 2004:196-197; Гальперин, 2005: 22).

Сменивший структуралистскую парадигму антропоцентризм акцентирует, прежде всего, коммуникативную природу информации, опосредованную ее принадлежностью к языку: «Информация выступает содержанием, причиной, поводом или оправданием всякого акта коммуникации, делает использование языка необходимым, «дает ему работу». В этом смысле она объект языковой» (Осетрова, 2010: 3).

Когнитивный подход рассматривает под информацией «не любые данные или сведения, но только те из них, которые могут быть интерпретированы человеком (Выделено мною. -Е.Ж.)» (Баксанский, Кучер, 2005: 88). Таким образом, когнитивистская трактовка информации не мыслима без учета «человеческого фактора» в структуре коммуникативного действия, человек рассматривается в рамках когнитивистики как «мыслящая система в мире информации» (Баксанский, Кучер, 2005: 99).

Письменная форма фиксации информации в художественной прозе генерирует аддитивные в функциональном отношении кванты информации, которые транспонируют элементы контекста (в том числе и невербального) изображаемого коммуникативного события в художественное текстовое пространство. Такие добавочные кванты неконвенционального смысла, обусловленные особенностями писательского мировидения, рассматриваются нами как вербальные репрезентанты индивидуально-авторской картины мира в тексте художественной прозы, т.е. как «приращенные» смыслы.

Анализ теоретической литературы показал, что избыточные кванты информации присутствуют в ряде вербальных явлений, но не всегда

эти кванты аддитивны по своей функционально-прагматической природе. К наиболее частотным и хорошо изученным в трудах лингвистов избыточным языковым конструкциям следует отнести, на наш взгляд, рекуррентные феномены. В современных лингвистических исследованиях рекуррентность трактуется расширительно: как повтор - эксплицитно на фонетическом, морфологическом, лексическом и синтаксическом языковых уровнях; на смысловом уровне как повтор смыслов в рамках одного текста, где повтор реализуется на имплицитном уровне; на метатекстовом уровне как употребление метакоммуникативных выражений, повтор заголовка, целых предложений, а также сегментов текста, больших, чем предложение — абзац, рефрен; на интертекстуальном уровне как прецедентные тексты; на культурно-ментальном уровне, где рекуррентными являются ценностные доминанты культурной общности в определенный временной промежуток (Белокопытова, 2010: 9).

Перечисленные выше вербальные феномены включаются нами в сферу ССА в том случае, если их использование ведет к возникновению «приращенных» аддитивных смыслов, что происходит в процессе употребления упомянутых конструкций в художественном текстовом пространстве не всегда. Особенно много неаддитивных рекуррентных феноменов локализуется на фонетическом, морфологическом и лексическом уровнях, где они возникают спонтанно и лишены плана содержания:

Он привык к этим переменам, и в обстановке вечной нескладицы отсутствие отца не удивляло его (Пастернак, 2003: 7).

She practically jumped off the bed, and then she waited while I took my shoes off, and then I danced with her for a while (Salinger, 1979: 30). - Она как спрыгнет с кровати. Подождала, пока я сниму башмаки, а потом мы с ней стали танцевать (Сэлинджер, 1999: 364).

Так, в частности в первом примере наблюдается не обусловленное авторской интенцией повторение выделенных жирным шрифтом гласных фонем в начальной позиции, а во втором присутствует рекуррентность морфем, не несущая коммуникативной нагрузки.

Существуют также микроконтексты, в которых рекуррентное употребление имен собственных или личных местоимений помогает идентифицировать их референты, при этом никаких дополнительных сем с каждым новым случаем использования рекуррентного заместителя не вносится: Потом она сказала, чтобы JIapa держала свечу высоко, тогда она будет в доме верховодить. Но, жертвуя свей будущностью в пользу Пашиной, JIapa опустила свечу как можно ниже (Пастернак, 2003:102); Where I lived at Pencey, I lived in the Ossenburger Memorial Wing of the

new dorms (Salinger, 1979: 40). — Пока я учился в Пеней, я жил в новом общежитии, в корпусе имени Оссенбергера (Сэлинджер, 1999: 252).

Как видим, рекуррентный повтор разноуровневых элементов не во всех случаях значим с позиции описываемого коммуникативного действия. Зачастую он является лишь следствием случайных совпадений, обусловленных особенностями комбинаторных процессов в потоке речи в том или ином языке.

Другой феномен, изучаемый лингвистами и близкий по своей коммуникативно-функциональной природе к ССА, т.е. объекту нашего исследования, - это имплицитное содержание высказывания. Языковеды справедливо отмечают, что такое содержание, «как и содержание мысли, практически не имеет пределов и ничем не ограничено» (Фэ, 1986: 399). Говоря об имплицитности в художественном текстовом пространстве, мы имеем в виду два ее основных типа:

• отношения импликации между «двумя информативными комплексами, один из которых, «антецедент», прямо выражен языковыми средствами, а другой, «консеквент», лишь выводится из первого (Комиссаров, 2001: 59). Текстовая импликация подобного рода «передает не только предметно-логическую информацию, но и информацию ... прагматическую, т.е. субъективно-оценочную, эмоциональную и эстетическую» (Арнольд, 2005: 148);

• отношения импликации между двумя информативными комплексами с невыраженным материально-вербальными средствами антецедентом.

Рассмотрим примеры данных типов имплицитности в прозаических текстах: The patriot's banquet. Eating orangepeels in the park (Joyce, 2000: 209). - Банкет патриота. Поедают апельсиновые корки в парке (Джойс, 2004: 173). Материально эксплицированным антецедентом импликации (тип 1) в данном случае выступает пропозиция Патриоты поедают апельсиновые корки в парке. Цель данного действия является консеквентом выделенных жирным шрифтом высказываний: она определяется старинным ирландским обычаем, согласно которому поедание апельсиновых корок, являющихся символом англичан-оранжистов, относится к формам протеста против британской колонизации Ирландии.

Далее проанализируем случай импликации второго типа: Зубр не возвращался, а приезжал навестить, он как бы спускался к ним со своих Уральских гор (Гранин, 1989: 10). В выделенном отрезке текста нет указания на цель пребывания Зубра (данное прозвище Д.А. Гранин использует для номинации известного советского ученого-биолога Н.В. Тимофеева-Ресовского. - Прим. мое. -Е.Ж.), поэтому мы не относим его

к вербально-материальным экспликаторам выводного знания касательно того, что Зубр возвратился из ссылки в ГУЛАГ.

К объекту нашего исследования, т.е. к ССА, мы относим только высказывания, в содержании которых присутствует первый тип импли-цитности, т.к. нулевой антецедент при втором типе имплицирования информации в художественном текстовом пространстве не позволяет нам говорить о структурной аддитивности, которая обязательна в составе изучаемого нами феномена.

В теоретической литературе, посвященной проблемам политической лингвистики, мы встречаем еще один объект исследования, во многом похожий на интересующие нас ССА. Это стратегии персуазивного воздействия, влияющие на деятельность и сознание реципиента. Известный теоретик политической коммуникации Р. Блакар утверждал, что выразиться нейтрально (т.е. без ССА. - Примечание мое. - Е.Ж.) невозможно, поскольку даже неформальный разговор предполагает «осуществление власти», т.е. воздействие на восприятие и структурирование мира другим человеком (Блакар, 1987: 91). В рекламной и политической коммуникации охарактеризованное выше персуазивное воздействие при помощи аддитивно-информативных языковых структур осуществляется в форме речевых стратегий «Интенсификация», «Терминологический туман» и «Логика абсурда». Как представляется, ССА, реализуемые посредством данных стратегий, не чужды и художественной прозе.

Стратегия «Интенсификация» предполагает «выпячивание» чужих недостатков и своих достоинств (для себя это игра на повышение, т.е. преувеличение своих достоинств; для «чужих» это игра на понижение - т.е. очернение, преувеличение чужих недостатков)» (Иссерс, 2009: 55). Подобная стратегия реализуется в следующем примере, где ирландец преувеличенно негативно характеризует колонизаторов-англичан: They're not European, says the citizen. I was in Europe with Kevin Egan of Paris. You wouldn't sec a trace of them or their language anywhere in Europe excepet in a cabinet d'aisance (Joyce, 2000: 421). - Они никакие не европейцы, — режет Гражданин. — Я был в Европе с Кевином Игеном Парижским. Нигде в Европе никакого следа ни их, ни ихнего языка, только если в cabinet d'aisance (Джойс, 2004: 350-351).

Стратегия «Терминологический туман» также направлена на обеспечение сокрытия некоторых существенных для реципиента сообщения сведений, «выводя на первый план информацию, понятную лишь специалисту» (Иссерс, 2009:55). Таким образом, в данном случае речь идет о ССА, т.к. кроме информации об общих контурах описываемых процессов

и явлений, передаются сведения об их свойствах, которые не бросаются в глаза с первого взгляда, а доступны лишь при наличии определенного уровня профессиональной компетенции. В художественной прозе Д.А. Гранина эта стратегия используется при характеристике атмосферы техноцентризма в научной жизни СССР 60-х гг. XX века: Шли кинокартины о физиках, со сцены слышалось: «Эйнштейн», «протон», «кванты», «цепнаяреакция»... Физики были героями дня (Гранин, 1989: 12).

Стратегия «Логика абсурда» предполагает аргументацию, которая доводит «до абсурда (т. е. вводит в структуру и ткань языкового высказывания аддитивные кванты, которые интенсифицируют информацию. — Прим. мое. - Е.Ж.) логики оппонентов» (Иссерс, 2009: 70). Так, к примеру, на страницах романа Д.А. Гранина «Зубр» мы находим следующее ироническое описание позиции технократически настроенного интеллегента-шестидесятника, которую автор романа не разделяет: Молодые математики, физики, химики засучив рукава брались решить ветхозаветные проблемы биологии. Применить к этим козявкам, травкам электронику, она все измерит, все смоделирует (Гранин, 1989: 12). В процитированном фрагменте писатель доводит до абсурда аргументацию своих оппонентов, давая понять, что излишнее увлечение техникой в исследовании природы неприемлемо.

Таким образом, место исследуемого нами объекта - ССА - среди других функционально-избыточных речевых феноменов мы можем проиллюстрировать при помощи следующей ниже схемы:

III1111I1IS1 fig! iiiiiii

OL

тЫжтШШШШ-А

§§§i

ремречсмншы \ ^»t " * ' 'i переуазшоых j стратегий / /

Все компоненты, присутствующие на данной схеме и представляющие исследуемый объект, обладают атрибутом инференциальности. Инференциальность в нашей работе рассматривается как наличие ин-ференциального смысла, т.е. смысла, выводимого «из двух посылок, од-

ной из которых выступает ассерция, а другой - соответствующий фрагмент фоновых знаний носителей лингвокультуры о мире» (Черкасова, 2008: 5-6; см. также: Водоватова, 2007: 3-4). Проиллюстрируем процесс инференциального вывода следующим примером:

—Давно, наверно, сгорел ваш гостиный гарнитур в печках.

Воробьянинов так испугался, что даже встал с места.

- Спокойно, спокойно. За дело берусь я. Заседание продолжается (Ильф, Петров, 1991: 28).

В имплиците выделенного высказывания содержится указание на уверенность в успешном завершении дела. Логическая цепь инференциального вывода здесь примерно такова: {Ты приуныл, как будто все решено не в твою пользу} (прагматическая пресуппозиция) —*■ заседание продолжается (ассерция) —*■ {заседание присяжных продолжается, значит, еще есть надежда на благоприятный вердикт} (импликация). ССА в данном случае связана с отсылкой к судебной терминологии, указывающей на то, что персонаж романа связан с криминальным миром.

ССА не константны, т.е. не являются единственной возможностью номинации денотата; они в большинстве случаев не кодифицированы в словарях литературного языка; как единицы, обладающие эмоциональной стилистической окраской, они не обладают облигаторной преск-риптивностью для всех членов языкового коллектива. Возникновение ССА детерминировано эвфемизацией и дисфемизацией тех или иных социокультурных процессов, а также акцентированием коммуникативно-актуальных квантов информации, снимающих художественную энтропию и ведущих к катарсису.

Существует диалектическая связь, основанная на действии философского закона единства противоположностей, между неполнотой и избыточностью информации в вербальном коммуникативном акте. Основными следствиями действия указанного закона диалектики в художественном текстовом пространстве являются:

• неинформативные структурно-семантические аддиции (при использовании субъектом художественной речи гиперонимов и политических эвфемизмов, а также в ситуациях, где вступает в действие «эффект смысловых ножниц»);

• информативные структурно-семантические элиминации (при придании загадочности и непредсказуемости изображаемому художественному событию, избегании социально-политических табу, опущении нецензурного словоэлемента и экспликации аксиологических предпочтений коммуниканта).

Во второй главе «Основные типы структурно-семантических ад-диций и их особенности в художественном текстовом пространстве» проводится типологизация ССА в художественной прозе XX века. При этом особый упор делается на вариативность исследуемого объекта на различных уровнях системы языка, прежде всего, на лексическом, стилистическом, текстовом и дискурсивном уровнях, а также на исследование моно- и поливекторной аксиологической направленности ССА, реализующейся как оппозиция «текстовая модальность vs. текстовая синтетосемия». Кроме того, в фокусе нашего исследовательского интереса находится специфика ССА в текстах, принадлежащим к различным литературным направлениям XX века, в частности к реализму, модернизму и постмодернизму.

Исследование основных типов структурно-семантических аддиций и их особенностей в художественном текстовом пространстве позволяет заключить, что они локализуются на различных уровнях системы языка:

На лексическом уровне ССА проявляются в рамках функционально-стилистических, нормативно-стилевых, эмоционально-экспрессивных, временных, социально-стилистических, регионально-стилистических аспектов коннотативного значения, которые, дополняя денотативный смысл сообщаемого, присутствуют как в структуре, так и в семантике языковых знаков.

На стилистическом уровне структурно-семантическая аддитивность связана с функционированием в художественом текстовом пространстве лингвориторических средств выразительности (фигур замещения и фигур совмещения), которые, наряду с изображением фак-туального содержания, формируют его оценку, а тем самым и субъективный «приращенный» смысл сообщения.

На текстовом уровне в качестве ССА рассматривается эмерджент-ность смысла литературного произведения, т.е. неаддитивность смыслов художественного текста, их несводимость к сумме эксплицитных пропозиций, конституирующих текстовую ткань.

На дискурсивном уровне аддитивность в структуре и семантике языковых знаков проявляться при включении в повествовательный нар-ратив универсально-прецедентных феноменов, знакомых человеку любой национальной принадлежности; национально-прецедентных феноменов, известных рядовому представителю национального линг-вокультурного сообщества; социумно-прецедентных феноменов, связываемых с членством субъекта речи в том или ином генерационном, профессиональном или конфессиональном социуме; автопрецедентов,

представляющих собой отображение в сознании индивида важных для него самого явлений.

В работе подробно исследуется также функционально-концептуальная направленность ССА в англоязычной и русской художественной прозе, причем упор делается на те из них, которые моновекторны и эксплицируют субъективно-модальные отношения, а также на поливекторные аддитивные структуры, имеющие синтетосемичную природу, которая интендиро-вана автором литературного произведения или окказиональна.

В качестве базовой нами используется широкая трактовка модальности, согласно которой «она означает грамматически выражаемое отношение говорящего к действительности, т.е. его отношение к содержанию речи, к собеседнику, к самому себе, к обстановке и форме речи» (Агашина, 2010: 18). В некоторых трудах модальность не является грамматической прерогативой. JI.B. Шишкова и Т.Ю. Смирнова подчеркивают связь модальности и личности говорящего, особо акцентируя в качестве содержания данной категории его оценку отношения высказывания к реальной действительности, т.е. «соответствует ли, по мнению говорящего, дикгум ситуации или является лишь желательным, возможным, допустимым, предположительным» (Шишкова, Смирнова, 2003: 36). Субъективная модальность довольно часто трактуется как «человеческая сущность» языка, которая позволяет «выразить образ мысли, отношение носителя языка к отражаемой действительности» (Хутыз, 2006: 129). Тем самым модальное значение является всякий раз аддитивным как в плане структуры единицы вербальной коммуникации (т.к. оно материализовано на одном из уровней языковой системы), так и в отношении ее семантики (в связи с эксплицируемыми дополнительными смыслами по отношению к денотативным аспектам значения), а значит, модальные характеристики речи возможно включить в состав единицы нашего исследования — ССА.

О подобной «целостности», моновекторности модальных характеристик текста упоминает и О.И. Москальская, которая предпринимает попытку «посмотреть на модальность высказывания с позиции целого текста, осмыслить более общие закономерности, которые не даны на уровне предложения» (Москальская, 1981: 117). В пользу представленного выше толкования субъективно-модальных отношений свидетельствует также тезис A.A. Залевской о континуальности личностных смыслов в концептуальной системе автора (Залевская, 2005: 392). Так как мы рассматриваем свой объект исследования, как «приращенные» личностные смыслы в художественном текстовом пространстве, то дан-

ный постулат о их континуальной природе, как представляется, может быть экстраполирован и на ССА.

И.Р. Гальперин также подчеркивает моновекторную направленность субъективной модальности, которая возникает тогда, когда читатель «в состоянии составить себе представление о каком-то тематическом поле» (Гальперин, 2004: 118), т.е. о группе различных стилистических средств художественной выразительности, куда наряду со сравнениями, эпитетами, метафорами и т. д. могут входить исследуемые нами ССА. Все эти средства образности обладают одной модальной доминантой, т.е. служат сигналами сходных содержательно-концептуальных оценок, несмотря на локализацию по всему тексту.

Далее мы рассмотрим ССА, эксплицирующие субъективно-модальные отношения в художественном текстовом пространстве, причем упор сделаем на те ситуации, где содержательно-концептуальные оценки в авторской и персонажной речи совпадают, что способствует континуальной моновекторности субъективно-модальной семантики всего фрагмента:

Памятуя о высоком положении Натальи Лопухиной при дворе, иноземные послы спешили поздравить статс-даму с разрешением от бремени. Все поздравления принимал мрачный, каксатапа, муж Наташки-Степан Лопухин, который сказал Волынскому:

- А ты разве дипломат? Или не знаешь, куда с поздравкою надо ехать? Езжай прямо на Мойку — в дом Рейнгольда Левенвольде, который уже не в первый раз Наташку брюхатит (Пикуль, 1992: 94).

В данном примере имеют место выделенные жирным шрифтом сходные субъективно-модальные коннотации в авторской и персонажной речи, характеризующие отношение персонажа к тому факту, что ребенок его жены не является его ребенком. Отсюда изображение его мрачного настроения после этих родов, эксплицированное при помощи сравнения мрачный, как сатана, а также авторская номинация брюхатит, обладающая сниженной разговорной стилистической окрашенностью.

Таким образом, анализ эмпирического материала, показал, что субъективная модальность художественного текста, связываемая большинством исследователей с экспликацией отношения отправителя вербального сообщения к окружающей действительности посредством ее содержательно-концептуального оценивания, реализуется в структуре и ткани текста при помощи ССА, выражающих дополнительные индивидуально-авторские «приращенные» смыслы, которые по своей природе континуальны и моновекторны, т.е. локализованы во всех точках текстового пространства.

Под синтетосемичными CCA в реферируемой диссертации понимаются аддитивные элементы в структуре и ткани художественного произведения, которые обладают поливектирной аксиологической направленностью и тем самым противопоставляются моновекторным средствам выражения субъективной модальности в прозаическом тексте. Т.к. подобный ракурс рассмотрения содержательно-концептуальной информации в художественном текстовом пространстве не является традиционным в современной лингвистике, мы считаем целесообразным более подробно остановиться на том содержании, которое вкладывается в нашей работе в понятие синтетосемия вообще и синтетосемичные ССА в частности.

Термин «синтетосемия» пришел в теорию текста из морфологии, где он использовался для номинации «сложнозначности» флексий в языках флективного типа (Булыгина, Крылов, 1998: 456). Применительно к изучению текста синтетосемия рассматривается как одновременная многозначность, которая связана с синкретичной реализацией в художественном пространстве «двух и / или более семантических и синтаксических функций одной языковой единицы» (Пестова, Мальцева, 2004: 159; см. также Милостивая, 2009: 392). В лингвистической литературе подобные рассуждения о возможности подобного синхронного функционирования разноплановой содержательно-концептуальной информации встречаются не редко. Так, в частности, В.П. Абрамов говорит о том, что «художественный текст, развертываясь линейно, приобретает семантико-когни-тивную многоплановость (выделено мною. - Е.Ж.)» (Абрамов, 2003: 204). Н.С. Валгина отмечает в этой связи необходимость учета двусмысленности и многоплановости текста, а также «одновременности (выделено мною. -Е.Ж.) прочтения поверхностного и глубинного» (Валгина, 2003:245).

А.И. Милостивая справедливо полагает, что синтетосемия художественного текста обусловлена его информативной избыточностью (а следовательно, она попадает в группу интересующих нас ССА) и может быть связана как с реализацией писательской интенции (ср.: прием амфиболии, т.е намеренной двусмысленности (Карасик, 2002: 128), так и быть окказионально-незапланированной (Милостивая, 2009: 392). Далее мы рассмотрим примеры, иллюстрирующие данную оппозицию, сделав упор на декодирование аддитивных смыслов, содержащихся в вербальном материальном носителе информации и эксплицирующих различное аксиологическое содержание.

Яркий случай использования синтетосимичной лексемы мы встречаем и у В.О. Пелевина: Одной из визитных карточек оказался клип, рекламирующий «Пепси-колу», - клип, который, как отмечали многие

исследователи, стал поворотной точкой в развитии всей мировой культуры. В нем сравнивались две обезьяны. Одна из них пила «обычную колу» и в результате оказалась способна выполнять некоторые простейшие логические действия с кубиками и палочками. Другая пила пепси-колу. Весело ухая, она отъезжала в направлении моря на джипе в обнимку с девицами... Окончательным символом поколения «П» стала обезьяна на джипе... Именно этот клип дал понять большому количеству прозябавших в России обезьян, что настала пора пересаживаться в джипы и входить к дочерям человеческим (Пелевин, 2010: 7-8).

Если в первом случае речь идет, несомненно, о разумном животном, которое избрано клипмейкерами из-за своей схожести с людьми (и тем самым это положительный персонаж), то в следующих двух микро-контектах обезьянами иносказательно именуются недалекие люди, что особенно бросается в глаза в последнем случае, где в качестве среды обитания обезьян указывается Россия.

В англоязычной прозе интендированная синтетосемия характерна для идиостиля Дж. Джойса: Не watched her pour into the measure and thence into the jug rich white milk, not hers. Old shrunken paps... Crouching by a patient cow at daybreak in the lush field, a witch on her toadstool, her wrinkled fingers quick at the squirting dugs. They lowed about her whom they knew, dewsilky cattle. Silk of the kine andpoor old woman, names given her in old times (Joyce, 2000: 15). - Он смотрел, как она напивает в мерку, а оттуда в кувшин, густое белое молоко, не свое. Старые сморщенные груди... В сочных лугах, чуть свет, она уже доила, сидя на корточках, ведьма на поганке, скрюченные пальцы проворны у набухшего вымени. Мычанием встречала ее приход скотинка, шелковая от росы. Бедная спшрушка, шелковая коровка — такие прозвища давали ей в старину (Джойс, 2004:16).

Выделенные словосочетания являются как идиллическими характеристиками предметного плана повествования (старушки-молочницы и ее коровы), так и имплицитными знаками плана идеального, связанного с шутливо-простонародной номинацией Ирландии, родины персонажа, и это уже не идиллическая картинка, а сожаление по поводу английской колонизации родной страны писателя.

В противоположность рассмотренным выше примерам, где синте-тосемичные значения ССА интендированы автором / участником описанной в прозаическом тексте коммуникативной ситуации, далее мы обратимся к микроконтекстам, в которых интересующий нас феномен имеет окказиональную природу:

- А что, отец, — спросил молодой человек, затянувшись, — невесты

у вас в городе есть?

- Кому и кобыла невеста, - ответил он, охотно ввязываясь в разговор.

- Больше вопросов не имею, - быстро проговорил молодой человек.

И сейчас же задал новый вопрос:

- В таком доме да без невест?

- Наших невест, - давно на том свете с фонарями ищут. У нас тут государственная богадельня: старухи живут на полном пенсионе (Ильф, Петров, 1991: 23).

Говоря об особе женского пола, именуемой обоими участниками диалогического фрагмента невестой, каждый коммуникант подразумевает свой образ этой персоны: она молодая и красивая для Остапа Бендера, который не знаком со спецификой места, где разворачивается данная спонтанная беседа, и старая и безобразная для его более осведомленного визави.

Далее рассмотрим случай неинтендированной синтетосемии из англоязычного художественного текста: ... The sun shines for you he said the day we were lying among the rhododendrons on Howth (Joyce, 2000: 931). -... Это для тебя светит солнце сказал он в тот день когда мы с ним лежали среди рододендронов на мысу Хоут (Джойс, 2004: 777).

В русском языкелексемасолнце имеет референциальную отнесенность к дескрипции предмета любовной страсти (с положительной модальной коннотацией) и это, бесспорно, ее аддитивный смысл в данном контексте. В английском языке аналогичный субъективно-модальный смысл слово sun не эксплицирует (ср.: солнце мое — the light of ту soul; ту darling / dear). Следовательно, здесь налицо случай неинтендированной автором, а спонтанно возникшей в переводящем языке синтетосемии.

Инференциальная природа ССА также детерминирует возможность ее синтетосемичного декодирования: «Выводных смыслов может быть несколько, в зависимости от характера посылок, выбор одного из выводных смыслов определяется типом ситуации, т.е. он частично определяется не самим высказыванием, а внешними источниками информации» (Черкасова, 2007: 301). Следствием данного обстоятельства является тот факт, что смысл высказывания с точки зрения реципиента может отличаться от имплицитной информации, интендированной говорящим, т.к. «реципиент имел в виду не те дополнительные к высказыванию фоновые знания о мире, какие имел в виду его продуцент» (Черкасова, 2007: 301).

Проиллюстрируем данное утверждение анализом фрагментов из английской и русской художественной прозы: Еще Морковин достал из пакета пижонский блокнот в кожаной обложке, невероятно толстую

ручку с надписью «Zoom» и пейджер - тогда они только появились в Москве (Пелевин, 2010: 23).

Автор романа, вышедшего в свет через несколько лет после описанных в нем событий, понимает, что пейджер, как атрибут кичливого хвастовства своим богатством, больше не актуален, поэтому он и дает поясняющий комментарий: тогда они только появились в Москве. С позиции фоновых знаний персонажа текста, напротив, пейджер является средством внешней демонстрации вновь приобретенного богатства. Тем самым в рассматриваемом текстовом фрагменте мы можем наблюдать сосуществование различных модальных оценок автора и его персонажа.

Подобная ситуация изображена и в следующем примере из романа Дж. Джойса «Улисс»:

-1 thought it was Irish, she said, by the sound of it. Are you from west, sir? -laman Englishman, Haines answered (Joyce, 2000: 16). - Я так и думала по звуку, это ирландский, - сказала она. — А вы не с запада, сэр? - Я англичанин, — ответил Хейнс (Джойс, 2004: 17). Русскоязычному реципиенту перевода не совсем понятно из-за ограниченности его фоновых знаний, почему речь заходит именно о западном происхождении Хейнса и какая субъективно-модальная окраска у выделенной вопросительной конструкции. Между тем для персонажей Дж. Джойса данный фрагмент обладает целым комплексом модальных значений: во-первых, здесь акцентируется национальная гордость ирландцев посредством допущения возможности того, что коммуникативный партнер является носителем гэльского языка, сохранявшегося к началу XX века в качестве разговорного только на западе Ирландии; во-вторых, в данном вопросе имплицитно присутствует модальность опасения, что коммуникативный партнер все же не ирландец (что, впрочем, и выясняется в ответной реплике) и в таком случае явное указание на ирландские корни собеседника может быть расценено как бестактность. Таким образом, в рассмотренном примере наблюдается параллельное существование поливекторных модальных планов, обусловленных различиями фоновых знаний реципиента, автора и участников текстового коммуникативного действия.

ССА обладают определенными особенностями в различных литературных направлениях XX века. В реалистическом литературном творчестве русских и англоязычных писателей прошлого столетия в качестве основных их типов выступают индивидуально-авторские коннотации лексем и / или лингвориторических средств образности, используемые для изображения временных, социально- и регионально-

го

стилистических «приращенных» смыслов. Доминирующими видами ССА в модернистской литературе являются прецедентные феномены с «затененным» смыслом, которые ориентированы на идеального элитарного читателя, а также окказиональные лексические новообразования и звукоподражательные элементы, используемые в целях акцентирования нюансов сознания и субъективных ассоциаций литературных героев. В дискурсивном постмодернистском художественном пространстве, где ССА наиболее частотны по сравнению с рассмотренными выше литературными направлениями, преобладают такие их виды, как транспозиция цитат, в том числе и из текстов других функциональных стилей, которая обезличивает повествование, где происходит «смерть автора» и «смерть субъекта». Кроме того, здесь присутствует также большое количество иронических и пародийных пассажей, придающих тексту оттенок пустоты и фиктивности сюжетного действия, а также акцентирующих преобладание безобразного в жизни героев, т.е. того, что называют сейчас модным словом «симулякр».

В Заключении отмечается, что в художественном тексте ССА, локализованные на лексическом, стилистическом, текстовом и дискурсивном уровнях системы языка и обладающие инференциальными смыслами, образуют своего рода «след авторского присутствия» в его структуре и ткани, который связан с личностными «приращенными» смыслами, аддитивными по отношению к фикциональной денотативной информации, без которой художественная проза не может состояться как когнитивно-коммуникативное событие.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Жукова Е.Г. Неинформативные структурно-семантические ад-диции в художественном произведении (лингвофилософский аспект) / Е.Г. Жукова [Текст] // Известия Южного федерального университета. Филологические науки. - Ростов-н/Д: ЗАО «Центр Универсальной Полиграфии», 2011. - № 1. - С. 156-165. - [Статья. - 0,5 п.л.]. - Издание из перечня ВАК РФ.

2. Серебрякова C.B., Жукова Е.Г. Аддитивная информативность структурно-семантических элиминаций как когнитивно-дискурсивное событие / Е.Г. Жукова [Текст] // Вестник Ставропольского государственного университета. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2011. -№ 73 (2). - С. 19-23.-[Статья. - 0,5 / 0,25 п.л.]. - Издание из перечня ВАК РФ.

3. Жукова Е.Г. Понятие дискурса в современной лингвистической

традиции / Е.Г. Жукова [Текст] // Теоретические и прикладные аспекты лингвистики, лингводидактики и перевода: полипарадигмальный подход: Материалы 54 межрегион, научно-метод. конф. преподавателей и студентов "Университетская наука - региону". - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2009. - С. 140-143. - [Статья. - 0,4 пл.].

4. Жукова Е.Г. Основные черты когнитивно-дискурсивного подхода к изучению языковых явлений / Е.Г. Жукова [Текст] // Междисциплинарные аспекты лингвистических исследований: Сб. научных трудов. -Ставрополь: Альфа Принт, 2009. - С. 87-95. - [Статья. - 0,6 п.л.].

5. Жукова Е.Г. Способы передачи субъективной языковой избыточности в переводе / Е.Г. Жукова [Текст] // Прагмалингвистика и практика речевого общения: Материалы Междунар. научной конф. Вып. 3. - Ростов-на-Дону: НПО ПИ ЮФУ, 2009. - С. 167-173. - [Статья. - 0,3 пл.].

6. Жукова Е.Г. Способы передачи объективной языковой избыточности в переводе / Е.Г. Жукова [Текст] // Современная лингвистическая ситуация в международном пространстве: Материалы Междунар. научно-метод. конф. - Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2010. - С. 53-56. - [Статья. - 0,4 пл.].

7. Жукова Е.Г. Письменная форма существования художественного текста как объективный фактор порождения информативной избыточности / Е.Г. Жукова [Текст] // Структурно-содержательные компоненты ФГОС-3 как детерминанты формирования профессиональной компетенции лингвиста-преподавателя и лингвиста-переводчика: Материалы 56-й научно-метод. конф. преподавателей и студентов «Университетская наука - региону». - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2011. - С. 195-197. -[Статья. - 0,2 пл.].

8. Жукова Е.Г. Приращение новых смыслов как способ углубления художественной перспективы писательской картины мира / Е.Г. Жукова [Текст] // Структурно-содержательные компоненты ФГОС-3 как детерминанты формирования профессиональной компетенции лингвиста-преподавателя и лингвиста-переводчика: Материалы 56-й научно-метод. конф. преподавателей и студентов «Университетская наука - региону». - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2011. - С. 245-248. - [Статья. - 0,3 пл.].

9. Жукова Е.Г. К проблеме дефиниции и делимитации понятий «языковая информация», «информативность единиц языка», «языковая избыточность» / Е.Г. Жукова [Текст] // Вопросы теории языка и методики преподавания иностранных языков: Материалы IV Междунар. научной конф.: В 2 ч. Ч. 1. - Таганрог: Изд-во ТГПИ им. А.П. Чехова, 2011. -С. 160-167. - [Статья. - 0,6 пл.].

10. Жукова Е.Г. К вопросу о правомерности дифференциации поня-

тий «языковая избыточность» и «структурно-семантическая аддиция» / Е.Г. Жукова [Текст] // Материалы Ш Междунар. научно-практ. конф. «Селищевские чтения». - Елец: Изд-во Елецкого гос. ун-та им. И.А. Бунина, 2011. - С. 237-242. - [Статья. - 0,4 пл.].

11. Жукова Е.Г. Инференциальные стратегии персуазивного воздействия как структурно-семантические аддиции в художественном текстовом пространстве / Е.Г. Жукова [Текст] // Актуальные проблемы науки: Материалы заочной Междунар. научно-практ. конф. Вып. 7. Т. 2- Кузнецк: Изд-во Кузнецкого ин-та информационных и управленческих технологий, 2011. - С. 26-30. - [Статья. - 0,3 пл.].

12. Жукова Е.Г. К проблеме дефиниции терминов «языковая избыточность» и «структурно-семантическая аддиция» / Е.Г. Жукова [Текст] // Модернизационный потенциал российской экономики и общества: Материалы Междунар. научно-практ. конф. молодых ученых, студентов, аспирантов. - Ставрополь: РИО ИДНК, 2011. - С. 297-300. - [Статья. - 0,5 пл.].

Подписано в печать 05.10.11 Формат 60x84 1/16 Усл.печ.л. 1,4 Уч.-изд.л. 1,25

Бумага офсетная Тираж 100 экз. Заказ 598

Отпечатано в Издательско-полиграфическом комплексе Ставропольского государственного университета. 355009, Ставрополь, ул.Пушкина, 1.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Жукова, Екатерина Геннадьевна

Введение.

Глава 1. Информативность языкового знака как когнитивно-дискурсивное событие.

1.1. Когнитивно-дискурсивные элементы художественной коммуникации в аспекте их информативной значимости.

1.П1. К проблеме разграничения понятий «языковая информация», «информативность единиц языка», «языковая избыточность».

1.1.2. Письменная (графическая) форма существования художественного текста как объективный фактор порождения информативной избыточности.

1.1.3. Приращение новых смыслов как способ углубления художественной перспективы авторской картины мира.

1.2. Структурно-семантические аддиции как функциональные когнитивно-дискурсивные феномены.

1.2.1. К вопросу о правомерности дифференциации понятий «языковая избыточность» и «структурно-семантическая аддиция».

1.2.2. «Нейтральный» языковой знак и аддитивные структурно-семантические элементы: к проблеме разграничения избыточности и нормы.

1.2.3. Коммуникативная актуальность дискурсивных элементов как условия порождения структурно-семантических аддиций.

1.2.4. Эвфемистические табу и дисфемия в функции причины возникновения структурно-семантических аддиций.

1.3. Лингвофилософский аспект взаимодействия неполноты и гиперинформативности в коммуникативном акте.

1.3.1. Закон единства противоположностей и функционально-дискурсивная специфика языкового знака.

1.3.2. Неинформативные структурно-семантические аддиции.

1.3.3. Информативные структурно-семантические элиминации.

Выводы.

Глава 2. Основные типы структурно-семантических аддиций и их особенности в художественном текстовом пространстве.

2.1. Полиуровневая локализация структурно-семантических аддиций.

2.1.1. Коннотация слова как структурно-семантическая-аддиция.

2.1.2. Аддитивность в структуре и семантике лингвориторических стилистических средств.

2.1.3. Эмерджентность смысла художественного текста как структурно-семантическая аддиция.

2.1.4. Прецедентные феномены как интердискурсивные структурно-семантические аддиции.

2.2. Моно- и поливекторные структурно-семантические аддиции в художественном текстовом пространстве.

2.2.1. Структурно-семантические аддиции как средство экспликации субъективной модальности художественного текста.

2.2.2. Синтетосемичные структурно-семантические аддиции.

2.3. Особенности структурно-семантических аддиций в различных литературных направлениях XX в.

2.3.1. Когнитивно-дискурсивный потенциал структурно-семантических аддиций в реалистической литературе.

2.3.2. Модернистское мировосприятие как индикатор когнитивно-дискурсивной вариативности структурно-семантических аддиций.

2.3.3. Постмодернистский дискурс как сфера функционирования структурносемантических аддиций.

Выводы.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Жукова, Екатерина Геннадьевна

Лингвистика XXI века все активнее обращает свое внимание на те вопросы, которые акцентируют связь языковых, в том числе дискурсивных, структур и информационно-когнитивных аспектов освоения окружающего мира. Такой подход называют когнитивно-дискурсивным, он завоевывает все более широкие позиции в теории языка на современном этапе и позволяет по-новому взглянуть на одну из традиционных проблем лингвистики -проблему информативности (эллиптичности уб. избыточности) единиц языка. Вопрос о соотношении языковой избыточности и языковой экономии - один из наиболее широко обсуждаемых в рамках лингвистического структурализма, однако, несмотря на множество отечественных и зарубежных исследований, представления об интересующем нас феномене так и остались фрагментарными и разрозненными, с одной стороны, и ориентированными на его системно-структурное описание, - с другой. Актуальность данной работы определяется, прежде всего, тем, что в фокус нашего исследовательского интереса попадает широкий спектр функциональных и социокультурных моментов, связанных с языковой избыточностью в широком смысле, под которой нами понимается любая аддитивная информация в вербальном коммуникативном акте. Обращение к дискурсу художественной прозы, служащему контекстуальной рамкой изучаемому явлению, способствует при этом получению более глубокого представления о роли и месте аддитивного кодирования информации в процессе экспликации авторской картины мира, что также актуально в контексте современных тенденций развития аксиологической лингвистики.

Объектом исследования являются структурно-семантические аддиции (далее - ССА), т. е. знаки, локализованные на различных уровнях языковой системы (лексическом, стилистическом, текстовом, дискурсивном) и обладающие инференциальными смыслами, а его предметом -дискурсивная специфика указанных конструкций, детерминированная когнитивными особенностями кодирования информации в литературном произведении.

Научная новизна данной работы состоит в том, что

• на материале англоязычных и русских прозаических текстов XX века впервые произведен комплексный когнитивно-дискурсивный анализ ССА;

• установлена специфика функционирования ССА на различных уровнях языковой системы;

• сделаны обобщающие выводы относительно лингвофилософского механизма взаимодействия неполноты и гиперинформативности в коммуникативном акте в аспекте реализации принципа единства противоположностей;

• доказано существование двух оппозитивных типов функционально-концептуальной направленности ССА в художественном текстовом пространстве - моновекторных ССА, коррелирующих с субъективной модальностью текста, и поливекторных синтетосемичных ССА;

• изучены особенности функционирования ССА в реалистической, модернистской и постмодернистской литературе XX века.

Цель диссертации - выявление когнитивно-дискурсивного потенциала ССА в англо- и русскоязычном художественном текстовом пространстве.

В рамках данной цели был поставлен ряд более конкретных исследовательских задач:

• охарактеризовать когнитивно-дискурсивную специфику информативности языкового знака;

• рассмотреть вопрос о правомерности дифференциации понятий «языковая избыточность» и «структурно-семантическая аддиция» в аспекте их инференциальной релевантности;

• проанализировать лингвофилософские особенности взаимодействия неполноты и гиперинформативности в вербальном коммуникативном акте;

• описать полиуровневую локализацию ССА в языке как системе;

• изучить способы экспликации моно- и поливекторной функционально-концептуальной направленности ССА в художественном текстовом пространстве;

• исследовать специфику функционирования ССА в различных литературных направлениях XX века.

Материалом исследования послужили 2532 микроконтекста из художественных произведений англоязычных и русских писателей XX века, содержащих объект нашего исследования - ССА (список см. в Библиографии). При этом исследованию были подвергнуты прозаические тексты различных литературно-художественных направлений - реализма, модернизма и постмодернизма в целях интерпретации их дискурсивной специфики как детерминанты аддитивного кодирования информации автором художественного текста.

Основным методом исследования является метод герменевтической интерпретации единиц различных уровней языковой системы, отнесенных нами к ССА. В работе над языковым материалом использовались элементы ряда лингвистических методов, в том числе фреймовое моделирование, а также компонентный, дистрибутивный и контекстуальный анализ. Кроме того, применялся ряд традиционных общенаучных исследовательских приемов - индукция, дедукция, наблюдение, классификация, обобщение.

Гипотеза исследования состоит в том, что в художественном текстовом пространстве существует особая группа эксплицированных в глубинной и/или поверхностной структуре высказывания знаков, обладающих инференциальными смыслами и функционирующих на лексическом, стилистическом, текстовом и дискурсивном уровнях. Возможно допустить, что осуществляемое с помощью таких ССА приращение новой концептуальной информации является вербальным способом отображения мировидения писателя.

Теоретической базой диссертации послужили исследования в области когнитивно-дискурсивной теории речи и текста Е.С. Кубряковой (1994; 1999; 2004; 2007), В.З. Демьянкова (1994), О.В. Александровой (1999), З.Г. Бурдиной (2004), В.И. Писаренко (2007), Л.А. Ноздриной (2009), E.H. Лучинской (2002); C.B. Серебряковой (2009), труды по лингвоконцептологии и стилистике художественного текста М.П. Брандес (2004), И.В.-Арнольд

2005), ЮЛ. Бельчикова (2005), H.A. Богатыревой (2005), Л.Г. Бабенко, Ю.В. Казарина (2006), Н.С. Болотновой (2007), Е.А. Гончаровой (2010), а также работы по проблеме соотношения информативности / не информативности единиц языка Н. Винера (1958), A.A. Реформатского (2003), И.Р. Гальперина (2004; 2005), М.П. Котюровой (2003), А. Мартине (2004), Н.С. Жуковой

2006), Т.Е. Водоватовой (2007), Е.В. Осетровой (2008), Е.В. Грудевой (2008), Г.Н. Манаенко (2009).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Когнитивно-дискурсивный контекст бытования текста литературного произведения генерируется писательской интенциональностью, которая определяет стратегию аддитивного кодирования содержательно-фактуальной и содержательно-концептуальной информации в процессе внутритекстового смыслообразования.

2. Для реципиента художественного текста аддитивный смысл инференциален и обычно связывается с актуальностью акцентируемого элемента в процессе декодирования художественного мировидения писателя. Подобный инференциальный смысл может быть рассмотрен как когнитивно-дискурсивный феномен структурно-семантической аддиции, локализованный на различных уровнях языковой системы (лексическом, стилистическом, текстовом, дискурсивном).

3. Диалектический закон единства противоположностей обусловливает взаимодействие ССА и их антиподов - структурно-семантических элиминаций: возможно существование неинформативных ССА и информативных структурно-семантических элиминаций. В последнем случае можно говорить о транспозиции структурно-семантических элиминаций в сферу функционирования ССА.

4. В системно-уровневом отношении ССА полилокальны: они способны располагаться на лексическом (коннотации значения слова, идеологемы), стилистическом (эвфемизмы, дисфемизмы, метафоры, метонимии, гиперболы), текстовом (эмерджентность смысла конституирующих текст пропозиций) и дискурсивном (прецедентные феномены) уровнях.

5. ССА в художественном текстовом пространстве обладают как моновекторной функционально-концептуальной направленностью, эксплицируя субъективно-модальные отношения, так и могут иметь синтетосемичную природу, которая запланирована автором литературного произведения или окказиональна.

6. Специфика ССА определяется их интегрированностью в рамки того или иного литературного направления. Наиболее частотны ССА в постмодернисткой литературе, наименьшей плотностью они обладают в реалистической прозе. Для постмодернистского текста типичны такие виды ССА, как цитатная интертекстуальность, обезличивающая повествование, ирония и пародия при общей симулякральной тональности текста; в литературе модернизма превалируют прецедентные феномены с «затененным» смыслом, ориентированные на идеального читателя, индивидуально-авторские окказионализмы и звукоподражательная лексика, вербализующие субъективные ассоциации персонажей; а в реалистической прозе - аддитивные коннотации языковых знаков, изображающие временные, социально- и регионально-стилистические «приращенные» смыслы. Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в когнитивно-дискурсивной интерпретации инференциально нагруженных вербальных знаков, локализованных на различных уровнях языковой системы и эксплицирующих концептуальную направленность художественного текста, обусловленную мировидением его автора. Результаты проведенного исследования вносят определенный вклад в разработку таких ключевых проблем современной теории языка, как описание соотношения неполноты / избыточности в эксплицитной и имплицитной структуре вербализованного коммуникативного акта, изучение лингвистических средств создания художественной картины мира автора литературного произведения, когнитивно-дискурсивное осмысление функций первичной и вторичной номинации в художественном текстовом пространстве.

Практическая ценность диссертации связана, в первую очередь, с дидактической значимостью полученных в ней результатов, которые возможно использовать в практике преподавания таких дисциплин, как стилистика и лексикология английского языка, лингвостилистическая интерпретация художественного текста, практический курс перевода, практикум по культуре речевого общения. Кроме того, они могут быть полезны при разработке элективных курсов «Информативность единиц языка и речи», «Модальность текста» и «Современная литература стран английского и славянского мира». Материалы, подобранные и описанные в разделе 2.1.4 «Прецедентные феномены как интердискурсивные структурно-семантические аддиции», могли бы послужить основой для разработки «Словаря частотных прецедентных тем в англоязычной и русской лингвокультурах».

Структура работы. Цели и задачи настоящего исследования обусловили его структуру. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Когнитивно-дискурсивная специфика структурно-семантических аддиций"

Выводы

Исследование основных типов структурно-семантических аддиций и их особенностей в художественном текстовом пространстве позволяет сделать следующие выводы.

1. ССА локализуются на различных уровнях системы языка: на уровне слова (коннотации), на стилистическом уровне (лингвориторические средства образности), на текстовом уровне (эмерджентные свойства компонентов художественной прозы), на дискурсивном уровне (прецедентные феномены, т.е. прецедентные тексты и прецедентные имена).

2. Коннотация лексемы связана с аддитивными квантами информации как в структурном, так и в семантическом плане. В качестве материального элемента значения слова, эксплицирующего его коннотацию, выступают семы, вербализующие функционально-стилистические, нормативно-стилевые, эмоционально-экспрессивные, временные, социально-стилистические, регионально-стилистические оттенки денотата. Аддитивный характер семантики обладающих коннотативным значением языковых знаков является следствием вторичности и дополнительности коннотации по отношению к денотации.

3. Функционирующие в прозаическом художественном текстовом пространстве лингвориторические стилистические средства выразительности - как фигуры замещения (гипербола, мейозис, сравнение, метонимия, эвфемизм, метафора, антономазия, ирония), так и фигуры совмещения (сравнения, синонимы-заместители, синонимы-уточнители, климакс, антиклимакс, каламбур, зевгма, антитеза, оксюморон) - характеризуются «приращенным» субъективно-авторским смыслом, выражаемым материально в их семном составе, а следовательно, относятся к исследуемым нами ССА.

4. Художественный текст вообще и прозаический в частности не является лишь «суммой свойств» конституирующих его пропозиций. Существует эмерджентный концептуальный смысл литературного произведения, выходящий за рамки суммарной аксиологической семантики всех текстовых высказываний и обусловленный их системными взаимодействиями, который является ССА.

5. Для ССА, включающих в свой состав универсально-, национально-, социумно- и автопрецедентные феномены (как прецедентные тексты, так и прецедентные имена) и функционирующих в художественной прозе, также типичен аддитивный смысл, который обусловлен «следом» подфрейма прототекста в актуальном текстовом коммуникативном действии.

6. ССА в англоязычной и русской художественном тексте могут быть континуально-моновекторными (концептуально однонаправленными во всем литературном произведении) и эксплицировать субъективно-модальные отношения или поливекторными, т.е. имеющими синтетосемичную природу, которая либо запланирована писателем (принцип тернарной семантики, мерцание, сплав, зевгма), либо окказиональна.

7. ССА способны варьироваться в структурно-функциональном плане в текстах различных литературных направлений XX в. В реалистической прозе доминируют ССА в форме аддитивных коннотаций лексем и / или лингвориторических средств образности, которые изображают временные, социально- и регионально-стилистические «приращенные» смыслы. Основными типами ССА в прозе писателей-модернистов являются прецедентные феномены с «затененным» для рядового читателя смыслом, а также индивидуально-авторские окказионализмы и звукоподражательная лексика, которые служат для описания нюансов сознания и субъективных ассоциаций художественных персонажей. Дискурсивно-предпочитаемыми ССА в постмодернистском художественном пространстве являются интертекстуальные цитаты, которые обезличивают повествование, а также ирония и пародийность, придающие тексту симулякральный колорит.

Заключение

Изучение когнитивно-дискурсивной специфики структурно-семантических аддиций в пространстве русской и англоязычной художественной прозы XX в. позволило сделать следующие выводы.

Информация, являясь одной из базовых категорий науки, относится к числу амбивалентных категорий. Доминирующий в современной теории языка антропоцентризм ставит во главу угла коммуникативную природу информации, связанную с ее принадлежностью к языку. Когнитивный подход, занимающий ведущие позиции в рамках лингвистического антропоцентризма, понимает под информацией не любые сведения, а те из них, которые способны интерпретироваться участником вербальной коммуникации.

Одной из основных характеристик информации вообще и языковой информации в частности является информативность, т.е. плотность информации, квантитативная оценка информационной составляющей вербальной коммуникативной единицы. Языковая избыточность, будучи одной из форм существования информативности единиц языка, проявляется, прежде всего, как повтором одной и той же информации с целью эксплицитной или имплицитной передачи грамматического значения (при формальной избыточности) или коммуникативного содержания (при функциональной избыточности, на которой мы и сфокусировали свое внимание) языковых знаков.

В художественном тексте языковая избыточность является следствием образности языка литературного произведения, образуя своего рода «след авторского присутствия» в структуре и ткани текста, который связан с личностными «приращенными» смыслами, которые аддитивны по отношению к фикциональной денотативной информации, без которой художественной прозы не может состояться как когнитивно-коммуникативное событие.

Структурно-семантическая аддиция (ССА), т.е. объект нашего исследования, - это знаки, локализованные на лексическом, стилистическом, текстовом, дискурсивном уровнях системы языка, обладающие инференциальными «приращенными» смыслами. Избыточность языковых единиц, понимаемая в широком смысле как структурно- и функционально-аддитивные компоненты в структуре и ткани текста, более широкое по своему объему понятие, чем ССА, к которым мы относим только обладающие инференциальным смыслом функционально-избыточные вербальные феномены с антецедентом, эксплицированным при помощи материального носителя информации. При данном подходе в состав ССА включаются такие традиционные объекты лингвистической рефлексии, как рекуррентный повтор разноуровневых элементов (в тех случаях, когда он не просто следствие случайных позиционно-комбинаторных совпадений в речевом континууме), имплицитный смысл пропозиции (при наличии материального носителя его антецедента), речевые стратегии персуазивного воздействия (стратегии «Интенсификация», предполагающей акцентирование чужих недостатков и своих достоинств; стратегии «Терминологический туман», обеспечивающей сокрытие некоторых важных с позиции получателя сообщения сведений посредством употребления понятных лишь специалисту терминов; и стратегии «Логика абсурда», когда доводы оппонента модифицируются вплоть до полного выхолащивания их смысла).

Генезис ССА обусловлен эвфемизацией и дисфемизацией различных социокультурных явлений. В зависимости от дискурсивной функции, ССА могут радикально трансформироваться, изменив свою информативность на диаметрально противоположную, что ведет к возникновению неинформативных ССА (при использовании гиперонимов и политических эвфемизмов, а также в случае возникновения «эффекта смысловых ножниц»), с одной стороны, и информативных структурно-семантических элиминаций (при придании загадочности и непредсказуемости изображаемому событию, социально-политических табу, опущении нецензурных слов и показе ценностных предпочтений автора и / или персонажа), - с другой. Так реализуется один из основных законов диалектики в литературном произведении.

ССА могут присутствовать на лексическом, стилистическом, текстовом и дискурсивном уровнях системы языка.

На лексическом уровне ССА проявляются в рамках функционально-стилистических, нормативно-стилевых, эмоционально-экспрессивных, временных, социально-стилистических, регионально-стилистических аспектов коннотативного значения, которые, дополняя денотативный смысл сообщаемого, присутствует как в структуре, так и в семантике языковых знаков.

На стилистическом уровне структурно-семантическая аддитивность связана с функционированием в художественом текстовом пространстве лингвориторических средств выразительности (фигур замещения и фигур совмещения), которые, наряду с изображением фактуального содержания, формируют его оценку, а тем самым и субъективный «приращенный» смысл сообщения.

На текстовом уровне в качестве ССА рассматривается эмерджентность смысла литературного произведения, т.е. неаддитивность смыслов художественного текста, их несводимость к сумме эксплицитных пропозиций, конституирующих текстовую ткань.

На дискурсивном уровне аддитивность в структуре и семантике языковых знаков проявляться при включении в повествовательный нарратив универсально-прецедентных феноменов, знакомых человеку любой национальной принадлежности; национально-прецедентных феноменов, известных рядовому представителю национального лингвокультурного сообщества; социумно-прецедентных феноменов, связываемых с членством субъекта речи в том или ином генерационном, профессиональном или конфессиональном социуме; автопрецедентов, представляющих собой отображение в сознании индивида важных для него самого явлений.

ССА в текстовом пространстве художественной прозы способны служить средством выражения субъективной модальности текста, когда они выражают отношение отправителя речевого акта к окружающей действительности посредством концептуально-однонаправленных индивидуально-авторских «приращенных» смыслов во всем текстовом пространстве, детерминируемых доминирующей коммуникативной интенцией писателя; либо синтетосемии, при которой аддитивные элементы в структуре и ткани текста обладают поливектирной ценностной ориентацией, чем и противопоставляются моновекторным средствам выражения субъективной модальности в художественном произведении.

ССА обладают определенными особенностями в различных литературных направлениях XX в. В реалистическом литературном творчестве русских и англоязычных писателей прошлого столетия в качестве основных их типов выступают индивидуально-авторские коннотации лексем и / или лингвориторических средств образности, используемые для изображения временных, социально- и регионально-стилистических «приращенных» смыслов. Доминирующими видами ССА в модернистской литературе являются прецедентные феномены с «затененным» смыслом, которые ориентированы на идеального элитарного читателя, а также окказиональные лексические новообразования и звукоподражательные элементы, используемые в целях акцентирования нюансов сознания и субъективных ассоциаций литературных героев. В дискурсивном постмодернистском художественном пространстве, где ССА наиболее частотны по сравнению с рассмотренными выше литературными направлениями, преобладают такие их виды, как транспозиция цитат, в том числе и из текстов других функциональных стилей, которая обезличивает повествование, где происходит «смерть автора» и «смерть субъекта». Кроме того, здесь присутствует также большое количество иронических и пародийных пассажей, придающих тексту оттенок пустоты и фиктивности сюжетного действия, а также акцентирующих преобладание безобразного в жизни героев, т.е. того, что называют сейчас модным словом «симулякр».

Выполненное исследование не претендует на окончательное разрешение сформулированных во Введении и Главе I теоретических проблем о диалектике взаимоотношений между неполнотой и гиперинформативностью в текстовом коммуникативном акте. Интересным представляется также изучение специфики ССА в других типах текста, например, в газете, научной статье, кулинарном рецепте, законодательном акте и т.д.

Дальнейшее исследование когнитивно-дискурсивного потенциала ССА позволит более детально описать лингвопоэтические параметры таких жанров литературно-художественной коммуникации, как поэзия и драматургия. Учет дискурсивных особенностей ССА может быть полезен также в прикладных областях при разработке рекомендаций по составлению текстов различных стилей (публицистических, официально-деловых, рекламных и др.) для оптимизации их персуазивного воздействия с учетом специфики (национальной, культурной, психологической, тендерной и т.д.) целевой аудитории.

Список научной литературыЖукова, Екатерина Геннадьевна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Абрамов, В.П. Семантические поля русского языка Текст. / В.П. Абрамов. - Краснодар: КубГУ, 2003. - 338 с.

2. Агашина, Н.В. Ирреальная модальность: функционально-прагматический и переводческий аспекты Текст. / Н.В. Агашина. -Ставрополь: Параграф, 2010.-176 с.

3. Адмони, В. Г. Основы теории грамматики Текст. / В.Г. Адмони. -М.- Л.: Наука, 1964. 105 с.

4. Адмони, В. Г. Система форм речевого высказывания Текст. / В.Г. Адмони. СПб.: Наука, 1994. - 151 с.

5. Алексеева, И.С. Введение в переводоведение Текст. / И.С. Алексеева. М.: Академия, 2004. - 352 с.

6. Алефиренко, Н.Ф. Спорные проблемы семантики Текст. / Н.Ф. Алефиренко. М.: Гнозис, 2005. - 326 с.

7. Альбеков, H.H. Эмерджентность как компонент инвариантно-вариативной структуры переводных текстов Текст. / H.H. Альбеков: Автореф. дис.канд. филол. наук: 10.02.19. Ставрополь, 2009. - 23 с.

8. Альбеков, H.H. Эмерджентность как компонент инвариантно-вариативной структуры переводных текстов Текст. / H.H. Альбеков: Дис.канд. филол. наук: 10.02.19. Ставрополь, 2009а. - 159 с.

9. Анисимова, Е.Е. Лингвистика текста и межкультурная коммуникация Текст. / Е.Е. Анисимова. М.: Академия, 2003. - 128 с.

10. Ю.Арнольд, И.В. Импликация как прием построения текста и предмет филологического изучения Текст. / И.В. Арнольд // Вопросы языкознания. № 4. - 1982. - С. 83-91.

11. П.Арнольд, И.В. Стилистика. Современный английский язык Текст. / И.В. Арнольд. М.: Флинта: Наука, 2005. - 384 с.

12. Бабенко, Л.Г., Казарин Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста Текст. / Л.Г. Бабенко, Ю.В. Казарин. М.: Флинта: Наука, 2006. - 496 с.

13. Баксанский, O.E., Кучер, E.H. Когнитивные науки. От познания к действию Текст. / O.E. Баксанский, E.H. Кучер. М.: КомКнига, 2005.- 184 с.

14. Баранов, А.Н. Введение в прикладную лингвистику Текст. / А.Н. Баранов. М.: УРСС, 2003. - 360 с.

15. Батичев, Г.С. Единство и борьба противоположностей Текст. / Г.С. Батищев // Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1983.-С. 183-184.

16. Белокопытова, И.А. Рекуррентность как лингвокультурная категория (на материале русского и немецкого языков) Текст. / И.А. Белокопытова: Автореф. дис.канд. филол. наук: 10.02.19. Майкоп, 2010.-23 с.

17. Бельчиков, Ю.А. Лексическая стилистика Текст. / Ю.А. Бельчиков. -М.: КомКнига, 2005. 176 с.

18. Белявская, Е.Г. Семантика слова Текст. / Е.Г. Белявская. М.: Высшая школа, 1987. -126 с.

19. Блакар, Р. Язык как инструмент социальной власти Текст. / Р. Блакар // Язык и моделирование социального взаимодействия. М.: Прогресс, 1987.-С. 88-125.

20. Блох, М.Я. Теоретические основы грамматики Текст. / М.Я. Блох. -М.: Высшая школа, 2002. 160 с.21 .Богатырева, H.A. Стилистика современного немецкого языка Текст. / H.A. Богатырева. М.: Академия, 2005. - 336 с.

21. Болотнова, Н.С. Филологический анализ текста Текст. / Н.С. Болотнова. М.: Флинта: Наука, 2007. - 520 с.

22. Большой толковый словарь русского языка Текст. СПб.: Норинт, 1998.- 1536 с.

23. Бондаренко, В.Т. Об эвфемизации и дисфемизации устойчивых фраз Текст. / В.Т. Бондаренко // Язык как система и деятельность. -Ростов-на-Дону: Сигма, 2005. С. 69-70.

24. Бондарко, A.B. Введение. Основания функциональной грамматики Текст. / A.B. Бондарко // Теория функциональной грамматики: Введение, аспектуальность, временная локализованность, таксис. -М.: УРСС, 2003.-С. 5-39.

25. Брандес, М.П. Стилистика текста Текст. / М.П. Брандес. М.: Прогресс-Традиция, Инфра-М, 2004. - 416 с.

26. Булыгина, Т.В., Крылов С.А. Склонение Текст. / Т.В. Булыгина, С.А. Крылов // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - С. 456-457.

27. Бурдина, З.Г. Категориальный спектр в мире дискурсов Текст. / З.Г. Бурдина // Вестник МГЛУ. № 482. - 2004. - С. 32-41.

28. Буров, A.A. Некоторые особенности эвфемистического обозначения в русском языке Текст. / A.A. Буров // Вопросы русского языка и методика его преподавания. Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 1994. - С. 310.

29. Валгина, Н.С. Теория текста Текст. / Н.С. Валгина. М.: Логос, 2003. -280 с.

30. Вейхман, Г.А. Новое в грамматике современного английского языка Текст. / Г.А. Вейхман. М.: Астрель: ACT, 2002. - 544 с.

31. Вербицкая, М.В. Теория вторичных текстов Текст. / М.В. Вербицкая. М.: Изд-во МГУ, 2000. - 220 с.

32. Винер, Н. Кибернетика и общество Текст. / Н. Винер. М.: Издательство иностранной литературы, 1958. - 199 с.

33. Виноградов, В.В. О языке художественной литературы Текст. / В.В. Виноградов. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1959. - 655 с.

34. Виноградов, B.C. Перевод: Общие и лексические вопросы Текст. / B.C. Виноградов. М.: КДУ, 2006. - 240 с.

35. Водоватова, Т.Е. Инференциальный смысл высказываний с пониженной и повышенной информационной емкостью Текст. / Т.Е. Водоватова: Автореф. дис.докт. филол. наук: 10.02.19. Волгоград, 2007.-41 с.

36. Гальперин, И.Р. Информативность единиц языка Текст. / И.Р. Гальперин // Гальперин И.Р. Избранные труды. М.: Высшая школа, 2005.-С. 8-194.

37. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования Текст. / И.Р. Гальперин. М.: УРСС, 2004. - 144 с.

38. Гарифуллина, A.M. Роль аллюзий в считывании культурных кодов Текст. / A.M. Гарифуллина // Слово и текст: коммуникативный, лингвокультурный и исторический аспекты. Ростов-на-Дону: Логос, 2009.-С. 103-105.

39. Гениева, Е.Ю. Комментарии Текст. / Е.Ю. Гениева // Joyce J. Dubliners. А Portrait of the Artist as a Young Man. M.: Прогресс, 1982. - С. 444-579.

40. Гируцкий, A.A. Введение в языкознание Текст. / A.A. Гируцкий. -Минск: ТетраСистемс, 2005. 288 с.

41. Говердовский, В.И. Диалектика коннотации и денотации. Взаимодействие эмоционального и рационального в лексике Текст. / В.И. Говердовский // Вопросы языкознания. № 2. - 1985. - С. 71-79.

42. Говердовский, В.И. История понятия коннотации Текст. / В.И. Говердовский // Филологические науки. № 6. - 1979. - С. 83-86.

43. Гончарова, Е.А. Теория и практика стилистического анализа Текст. / Е.А. Гончарова. М.: Академия, 2010. - 352 с.

44. Гончарова, H.H. Категория качественности в оценочном познании мира и ее лингвистическая репрезентация в современном немецкомдискурсе Текст. / H.H. Гончарова // Вестник МГЛУ. № 482. - 2004. - С. 54-66.

45. Горшков, А.И. Русская стилистика. Стилистика текста и функциональная стилистика Текст. / А.И. Горшков. М.: ACT: Астрель, 2006. - 367 с.

46. Грудева, Е.В. Избыточность текста: История вопроса и методика исследования Текст. / Е.В. Грудева // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. № 8. - 2008. - С. 106-114.

47. Грудева, Е.В. Избыточность текста, редукция и эллипсис (на материале русского языка) Текст. / Е.В. Грудева: Автореф. дис.докт. филол. наук: 10.02.19. СПб., 2008 а. - 40 с.

48. Гусаренко, C.B. Семантические структуры дискурса: система и энтропия Текст. / C.B. Гусаренко. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2007. -407 с.

49. Девкин, В. Д. Немецкая разговорная речь: Синтаксис и лексика Текст. / В.Д. Девкин. М.: МО, 1979. - 253 с.

50. Дейк, Т.А., ван. Вопросы прагматики текста Текст. / Т.А. ван Дейк // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. Лингвистика текста. -М.: Прогресс, 1978. С. 259 - 366.

51. Дейк, Т.А., ван, Кинч, В. Макростратегии Текст. / Т.А. ван Дейк, В. Кинч // Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989. - С. 41-65.

52. Дембска, К. Языковые табу: эвфемизмы и выльгаризмы в современном русском языке Текст. / К. Дембска // Rosica. № 38. -1994.-С. 235-239.

53. Демьянков, В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода Текст. / В.З. Демьянков // Вопросы языкознания. № 4. - 1994. - С. 17-33.

54. Долинин, К.А. Интерпретация текста Текст. / К.А. Долинин. М.: КомКнига, 2010. - 304 с.

55. Дридзе, Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации Текст. / Т.М. Дридзе. М.: Наука, 1984. - 268 с.

56. Дубровина, К.Н. Семантико-стилистический анализ лирики Федерико Гарсия Лорки Текст. / К.Н. Дубровина: Автореф. дис.канд. филол. наук: 10.02.05. М., 1970. - 29 с.

57. Жеребило, Т.В. Словарь лингвистических терминов Текст. / Т.В. Жеребило. Назрань: Пилигрим, 2010. - 486 с.

58. Ильин, И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм Текст. / И.П. Ильин. М.: Интрада, 1996. - 256 с.

59. Иссерс, О.С. Речевое воздействие Текст. / О.С. Иссерс. -М.: Флинта: Наука, 2009. 224 с.

60. Карасик, В.И. Язык социального статуса Текст. / В.И. Карасик. М.: Гнозис, 2002. - 333 с.

61. Караулов, Ю.В. Русский язык и языковая личность Текст. / Ю.В. Караулов. М.: КомКнига, 2006. - 264 с.

62. Карпенко, Е.И. О месте коннотации в структуре оценочно-экспрессивного значения Текст. / Е.И. Карпенко // Германистика: Состояние и перспективы развития. М.: МГЛУ, 2004. - С. 118-119.

63. Касавин, И.Т. Текст. Дискурс. Контекст Текст. / И.Т. Касавин. М.: Канон+, 2008. - 544 с.

64. Кацнельсон, С.Д. Речемыслительные процессы Текст. /С.Д. Кацнельсон // Вопросы языкознания. 1984. - № 4. - С. 3-12.

65. Кибрик, A.A., Плунгян, A.B. Функционализм Текст. / A.A. Кибрик, A.B. Плунгян // Современная американская лингвистика: фундаментальные направления. М.: УРСС, 2002. - С. 276-339.

66. Клинг, O.A. Тропы Текст. / O.A. Клинг // Введение в литературоведение. М.: Высшая школа, 2004. - С. 403-416.

67. Колобаева, JI.A. Русский символизм Текст. / JI.A. Колобаева. М.: Изд-во МГУ, 2000. - 296 с.

68. Колшанский, Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке Текст. / Г.В. Колшанский. М.: КомКнига, 2005. -232 с.

69. Комаров, Г.В. Способы и средства эвфемизации речи как языковой прием политической корректности Текст. / Г.В. Комаров // Лингвистическая организация дискурса: функциональные и содержательные аспекты. Краснодар: Изд-во: КубГУ, 2005. - С.88-93.

70. Комаров, Г.В. Эвфемистические неологизмы и прагматика текста Текст. / Г.В. Комаров // Лингвистическая организация дискурса: функциональные и содержательные аспекты. Краснодар: Изд-во: КубГУ, 2005а. - С.85-88.

71. Комиссаров, В.Н. Современное переводоведение Текст. / В.Н. Комиссаров. М.: ЭТС, 2001. - 424с.

72. Кострова, O.A. Экспрессивный синтаксис современного немецкого языка Текст. / O.A. Кострова. М.: Флинта: Московский психолого-социальный институт, 2004. - 240 с.

73. Котюрова, М.П. Информативность текста Текст. / М.П.Котюрова // Стилистический энциклопедический словарь русского языка. М.: Флинта: Наука, 2003. - С. 108-111.

74. Кохановская, Т.И. Философия Текст. / Т.И. Кохановская. Ростов-на-Дону: Феликс, 2004. - 576 с.

75. Красных, В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология Текст. / В.В. Красных. М.: Гнозис, 2002. - 284 с.

76. Кронгауз, М.А. Семантика Текст. / М.А. Кронгауз. М.: Академия, 2005.-352 с.

77. Крушанов, A.A. Информация Текст. / А.А.Крушанов // Философский словарь. М.: Республика, 2001. - С. 216-217.

78. Крысин, Л.П. Эвфемизмы в современной русской речи //Руссистика. -1994. № 1-2. - Электронный ресурс. - Режим доступа: htpp:// www.philology.ru/linguistics2/laysin-94.htm

79. Крысин, Л.П. Языковая норма и речевая практика // Отечественные записки. 2005. - № 2 (23). - Электронный ресурс. - Режим доступа: htpp:// www.philology.ru/linguistics2/krysin-05 .htm

80. Кубрякова, Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика психология - когнитивная наука Текст. / Е.С. Кубрякова // Вопросы языкознания. - № 4. - 1994. - С. 34-47.

81. Кубрякова, Е.С. Об установках когнитивной науки и актуальных проблемах когнитивной лингвистики Текст. / Е.С. Кубрякова // Вопросы когнитивной лингвистики. № 1. - 2004. - С. 6-17.

82. Кубрякова, Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века Текст. / Е.С. Кубрякова // Актуальные проблемы современной лингвистики. М.: Флинта: Наука, 2007. - С. 46-59.

83. Кубрякова, Е.С., Александрова О.В. О контурах новой парадигмы знания в лингвистике Текст. / Е.С. Кубрякова, О.В. Александрова // Структура и семантика художественного текста. М.: СпортАкадемПресс, 1999. - С. 186-197.

84. Куликова, Э.Г. Норма в лингвистике и паралингвистике Текст. / Э.Г. Куликова: Автореф. дис.докт. филол. наук: 10.02.19. Краснодар, 2004.-42 с.

85. Лаврик, Э.П. Синтаксические способы выражения субъективной модальности Текст. / Э.П. Лаврик // Язык как система и деятельность. Ростов-на-Дону: Сигма, 2005. - С. 208-210.

86. Лакофф, Дж., Джонсон, М. Метафоры, которыми мы живем Текст. / Дж. Лакофф, М. Джонсон. М.: УРСС, 2004. - 256 с.

87. Латышев, Л.К. Технология перевода Текст. / Л.К. Латышев. М.: Академия, 2007. - 320 с.

88. Лотман, Ю.М. Семиосфера Текст. / Ю.М. Лотман. СПб.: Искусство-СПб., 2000. - 704 с.

89. Луков, В.А. История литературы Текст. / В.А. Луков. М.: Академия, 2003. - 512 с.

90. Лучинская, E.H. Постмодернистский дискурс: семиологический и лингвокультурологический аспекты интерпретации: Монография Текст. / E.H. Лучинская. Каснодар: Кубанский гос. ун-т, 2002. - 197 с.

91. Ляпон, М.В. Модальность Текст. / М.В. Ляпон // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - С. 303-304.

92. Макаров, М.Л. Основы теории дискурса Текст. / М.Л.Макаров. М.: Гнозис, 2003.-280 с.

93. Малевинский, С.О. Типология коннотативных значений в лексике Текст. / С.О. Малевинский // Экологический вестник научных центров черноморского экономического сотрудничества. -Краснодар: Просвещение-Юг, 2006. С. 73-76.

94. Малычева, Н.В. Категории «автор» и «образ автора» в художественном тексте Текст. / Н.В. Малычева // Язык как система и деятельность: Дополнения. Ростов-на-Дону: Стигма, 2005. - С. 2326.

95. Манаенко, Г.Н. Информация дискурс - речевое взаимодействие Текст. / Г.Н. Манаенко // Изменяющийся славянский мир: новое в лингвистике. - Севастополь: Рибэст, 2009. - С. 23-29.

96. Манаенко, Г.Н. Соотношение «информация языковое выражение» Текст. / Г.Н. Манаенко // Язык и культура: Тезисы докладов III Международной конференции. - М.: МИИЯ, 2005. - С. 76.

97. Манакин, В.Н. Сопоставительная лексикология Текст. / В.Н. Манакин. Киев: Знания, 2004. - 326 с.

98. Мартине, А. Основы общей лингвистики Текст. / А. Мартине. -М.: УРСС, 2004.-224 с.

99. Марузо, Ж. Словарь лингвистических терминов Текст. / Ж. Марузо. М.: УРСС, 2004. - 440 с.

100. Матвеев, Н.Н. Комментарий Текст. / Н.Н. Матвеев // Моэм С. Луна и грош. На англ. яз. М.: Progress Publishers, 1969. - p. 223-240.

101. Мейриева, А.С. Прагматические функции эвфемизмов Текст. / А.С. Мейриева // Lingua-Universum. № 5. - 2009. - С. 15-22.

102. Мечковская, Н.Б. Социальная лингвистика Текст. / Н.Б. Мечковская. М.: Аспект Пресс, 1996. - 207 с.

103. Милославский, И.Г. Культура речи и русская грамматика Текст. / И.Г. Милославский. М.: Ступени: ИНФРА-М, 2002. - 160 с.

104. Милостивая, А.И. Синергетические принципы в лингвистическом переводоведении Текст. /А.И. Милостивая // Алломорфные и изоморфные признаки языковых систем в аспекте перевода. -Ставрополь: Ставропольское книжное издательство, 2007. С. 135144.

105. Милостивая, А.И. Синтетосемия поэтического текста как ограничитель его переводимости Текст. /А.И. Милостивая // Проблемы поэтики и стиховедения. Алматы: Искандер, 2009. - С. 391-395.

106. Минаков, В.Н. Репрезентация оценочного познания мира в научном дискурсе Текст. / В.Н. Минаков // Вестник МГЛУ. № 482. -2004.-С. 98-105.

107. Минский, М. Фреймы для представления знаний Текст. / М. Минский. М.: Энергия, 1979. - 152 с.

108. Михайлов, Л.М. Грамматика немецкой диалогической речи Текст. / Л.М. Михайлов. М.: Высшая школа, 1986. - 110 с.

109. Михайлов, Л.М. Коммуникативная грамматика немецкого языка Текст. / Л.М. Михайлов. М.: Высшая школа, 1994. - 256 с.

110. Михальская, Н.П. Модернизм. Английская и ирландская литература Текст. / Н.П. Михальская // Модернизм в зарубежной литературе. М.: Флинта: Наука, 2001. - С.3-6.

111. Москальская, О.И. Грамматика текста Текст. / О.И. Москальская. М.: Высшая школа, 1994. - 183 с.

112. Москальчук, Г.Г. Структура текста как синергетический процесс Текст. / Г.Г. Москальчук. М.: УРСС, 2003. - 296 с.

113. Набокова, H.A. Лексико-синтаксические средства обеспечения эмотивности модернистского текста Текст. / H.A. Набокова: Автореф. дис.канд. филол. наук: 10.02.19. Ставрополь, 2010. - 28 с.

114. Нечепуренко, М.Ю. К вопросу об избыточности информации. -Электронный ресурс. Режим доступа: htpp:// www.egf.tsure.ru/egf files/11 1190. doc

115. Николаев, П.А. Реализм как творческий метод (Историко-теоретические очерки) Текст. / П.А. Николаев. М.: Изд-во МГУ, 1975.-280 с.

116. Ноздрина, Л.А. Интерпретация художественного текста Текст. / Л.А. Ноздрина. М.: Дрофа, 2009. - 252 с.

117. Осетрова, Е.В. Неавторизованная информация в современной коммуникативной среде: речеведческий аспект Текст. /

118. Е.В.Осетрова: Автореф. дис.докт. филол. наук: 10.02.01. -Красноярск, 2008. 42 с.

119. Падучева, Е.В. Говорящий как наблюдатель: об одной возможности применения лингвистики в поэтике Текст. / Е.В. Падучева // Известия АН СССР. Сер. лит и яз. 1993. - т. 52. - № 3. -С.33-34.

120. Панфилов В.З. Гносеологические аспекты философских проблем языкознания. М.: Наука, 1982. - 357 с.

121. Папина, А.Ф. Текст: его единицы и глобальные категории Текст. / А.Ф. Папина. М.: УРСС, 2002. - 368 с.

122. Пегров, С.М. Критический реализм Текст. / С.М. Пегров. М.: Высшая школа, 1980. - 359 с.

123. Пестова, Н.В., Мальцева И.Г. Синтетосемия Г. Тракля в зеркале переводческих стратегий Текст. / Н.В. Пестова, И.Г. Мальцева // Вопросы теории и практики перевода. Пенза: Изд-во ПГУ, 2004. -С. 159-161.

124. Пиотровский, Р.Г. Очерки по стилистике французского языка Текст. / Р.Г. Пиотровский. Д.: Учпедгиз, 1960. - 224 с.

125. Писаренко, В.И. О когнитивной лингвистике и семантике термина «когнитивный» Текст. / В.И. Писаренко // Актуальные проблемы современной лингвистики. М.: Флинта: Наука, 2007. -С.200-205.

126. Пищальникова, В.А. Психопоэтика Текст. / В.А. Пищальникова. Барнаул: Изд-во Алтайского университета, 1999. - 175 с.

127. Пташник, М.И. Система реноминативных приемов в современном публицистическом дискурсе (на материале русского, английского и испанского языков) Текст. / М.И. Пташник: Автореф. дис.канд. филол. наук: 10.02.19. Ростов-на-Дону, 2010. -23 с.

128. Пьеге-Гро, Н. Введение в теорию интертекстуальности Текст. / Н. Пьеге-Гро. М.: Комкнига, 2008. - 240 с.

129. Ракитина, C.B. Когнитивно-дискурсивное пространство научного текста Текст. / C.B. Ракитина: Автореф. дис.докт. филол. наук: 10.02.01. Волгоград, 2007. - 46 с.

130. Реймерс, Н.Ф. Природопользование: словарь-справочник Текст. / Н.Ф. Реймерс. М.: Мысль, 1990. - 637 с.

131. Реформатский, A.A. Введение в языковедение Текст. / A.A. Реформатский. М.: Аспект-Пресс, 2003. - 536 с.

132. Сененюк, H.H. Норма Текст. / H.H. Семенюк // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998.-С.337-338.

133. Серебрякова, C.B. Контаминация исследовательских подходов в современной парадигме лингвистического знания Текст. / C.B. Серебрякова // Плюралистическая лингвистика. Армавир: Изд-во АГПУ, 2009.-С. 6-15.

134. Серебрякова, C.B. Семантические параметры лексических единиц в языке и речи Текст. /C.B. Серебрякова. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2002. - 132 с.

135. Скворцов, Л.И. Норма Текст. / Л.И. Скворцов // Русский язык: Энциклопедия. 2-е изд. М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1997.-С. 170-172.

136. Слышкин, Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе Текст. / Г.Г. Слышкин. М.: Академия, 2000. -128 с.

137. Спиркин, А.Г. Философия Текст. / А.Г. Спиркин. М.: Гардарики, 2004. - 736 с.

138. Степанова, M.Д., Чернышова И.И. Лексикология современного немецкого языка Текст. / М.Д. Степанова, И.И. Чернышова. М.: Академия, 2003. - 256 с.

139. Столбовская, Н.С. Когнитивно-прагматический потенциал семантико-синтаксических элиминаций в различных дискурсах Текст. / Н.С. Столбовская: Дис.канд. филол. наук: 10.02.19. -Ставрополь, 2006. 191 с.

140. Страхова, B.C. Прецедентный текст и прецедентное имя Текст. /

141. B.C. Страхова // Вестник МГЛУ. № 482. - 2004. - С. 161-170.

142. Сухих, С.А. Табу и эволюция сознания Текст. / С.А. Сухих // Личность в пространстве языка и культуры. М.-Краснодар: Изд-во КубГУ, 2005. - С.301-310.

143. Телия, В.Н. Коннотация Текст. / В.Н. Телия // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Большая Росийская энциклопедия, 1998.-С. 236.

144. Телия, В.Н., Графова, Т.А. Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности Текст. / В.Н. Телия, Т.А. Графова. -М.: Наука, 1991. -214 с.

145. Толково-этимологический словарь иностранных слов. Эрудит. Под ред. H.H. Андреева Текст. М.: Школа-пресс, 1995. - 272 с.

146. Толмачев, В.М. Комментарии Текст. / В.М. Толмачев // Fitzgerald F.S. Tender is the Night. Moscow: Raduga Publishers, 1983.1. C. 337-394.

147. Томашевский, Б.В. Краткий курс поэтики Текст. / Б.В. Томашевский. М.: КДУ, 2007. - 192 с.

148. Тюленев, C.B. Теория перевода Текст. / C.B. Тюленев. М.: Гардарики, 2004. - 336 с.

149. Тюленева, Е.М. «Пустой» знак в постмодернизме: теория и русская литературная практика Текст. / Е.М. Тюленева: Автореф. дис.докт. филол. наук: 10.01.01; 10.01.08. Иркутск, 2006.-40 с.

150. Уманцева, JI.B. Дисфемизмы и эвфемизмы в современной печати (к вопросу об употреблении некодированной лексики в СМИ) Текст. / JI.B. Уманцева // Язык как система и деятельность: Дополнения. -Ростов-на-Дону: Стигма, 2005. С. 41-43.

151. Ушаков, Д.Н. Толковый словарь русского языка. Электронный ресурс. - Режим доступа: htpp:// www.slovar.com.ua

152. Фатеева, H.A. Интертекст в мире текстов: Контрапункт интертекстуальности Текст. / H.A. Фатеева. М.: Комкнига, 2007. -280 с.

153. Фэ, X. Семантика высказывания Текст. / X. Фэ // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. Лингвистическая прагматика. -М.: Прогресс, 1985. С. 399-405.

154. Хайдеггер, М. Время картины мира Текст. / М. Хайдеггер // Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1993. - С 41-63.

155. Хоружий, С.С. Комментарий Текст. / С.С. Хоружий // Джойс Дж. Улисс. СПб.: Азбука-Классика, 2004. - С.779-984.

156. Хутыз, И.П. Прагматические особенности синонима в репрезентации актуальной коммуникативной задачи Текст. / И.П. Хутыз // Прагмалингвистика и практика речевого общения. Вып.2. -Ростов-на-Дону: ИПО ПИ ЮФУ, 2008. С. 351-356.

157. Хутыз, И.П. Субъективная модальность как составной аспект прагматики высказывания Текст. / И.П. Хутыз // Экологический вестник научных центров черноморского экономического сотрудничества. Краснодар: Просвещение-Юг, 2006. - С. 129-133.

158. Цатурян, М.М. Категория информативности Текст. / М.М. Цатурян // Образование Наука - Творчество. - № 3 (4). - 2004. - С. 145-148.

159. Цопанова, Р.Г. Коммуникативно-экспрессивные функции коннотативных средств: опыт анализа Текст. /Р.Г. Цопанова // Язык как система и деятельность: Дополнения. Ростов-на-Дону: Стигма, 2005.-С. 120-123.

160. Черкасова, Е.В. Содержание и коммуникативное назначение высказывания: инференциальная теория смысла Текст. / Е.В. Черкасова // Альманах современной науки и образования. № 1.2007.-С. 299-302.

161. Черкасова, Е.В. Структура и прагматика инференциального смысла высказываний (на материале английского языка) Текст. / Е.В. Черкасова: Автореф. дис.канд. филол. наук: 10.02.04. Самара,2008. 26 с.

162. Чернявская, Е.С. Реализация авторской парадигмы в нарративном дискурсе Текст. / Е.С. Чернявская // Вестник МГЛУ. № 482. - 2004. -С. 182-191.

163. Шершнева, Н.Б. Дискурс в когнитивной парадигме научного знания Текст. / Н.Б. Шершнева // Экологический вестник научных центров черноморского экономического сотрудничества. -Краснодар: Просвещение-Юг, 2006. С. 146-148.

164. Шишкова, Л.В., Смирнова, Т.Ю. Синтаксис современного немецкого языка Текст. / Л.В. Шишкова, Т.Ю. Смирнова. М.: Академия, 2003. - 128 с.

165. Шмелев, Д.Н. Эвфемизм Текст. / Д.Н. Шмелев // Русский язык: Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1979. - С. 402.

166. Эсалнек, А.Я. Литературное направление Текст. / А.Я. Эсалнек // Введение в литературоведение. М.: Высшая школа, 2004. - С. 603616.

167. Эсалнек, А.Я. Теория литературы Текст. / А.Я. Эсалнек. М.: Флинта: Наука, 2010. - 208 с.

168. Якимович, Е.В. Табу как лингвокультурное явление Текст. / Е.В. Якимович // Личность, речь и юридическая практика. Выпуск Ю.Ростов-на-Дону: Изд-во ДЮИ, 2007. С.265-269.

169. Auras, S. Sprachkommunikation Текст. / S. Auras. Berlin: Verlag die Wirtschaft, 1971. - 277 S.

170. Baudrillard, J. The Ecstasy of Communication Текст. / J. Baudrillard // The Anti-Aesthetic: Essays on Postmoder Culture. Washington D. C.: Bay Press, 1983.-p. 126-134.

171. Fleischer, W., Michel, G., Starke, G. Stilistik der deutschen Gegenwartssprache Текст. / W. Fleischer, G.Michel, G.Starke. -Frankfurt am Main: Peter Lang, 1993. 341 S.

172. Galperin, I.R. Stylistics Текст. / LR. Galperin. M.: Высшая школа, 1981.-316c.

173. Ludwig, O. Funktionen geschriebener Sprache und ihr Zusammenhang mit Funktionen der gesprochener und inneren Sprache Текст. / О. Ludwig // Zeitschrift für germanistische Linguistik. 1980. -Bd. 8. - Hft. l.-S. 74-92.

174. Rössler, G. Konnotationen. Untersuchungen zum Problem der Mit-und Nebenbedeutungen Текст. / G. Rössler. Wiesbaden: Steiner Verlag, 1979.- 177 S.

175. Schippan, Th. Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache Текст. / Th. Schippan. Tübingen: Niemeyer, 1992. - 306 S.

176. Watzlawick, P., Beavin, J.H., Jackson, D.D. Menschliche Kommunikation Текст. / P. Watzlawick, J.H. Beavin, D.D. Jackson, -Bern: Huber Verlag, 2003. 272 S.

177. Zoellner, N. Der Euphemismus im alltäglichen und politischen Sprachgebrauch des Englischen Текст. / N. Zoellner. Frankfurt am Main: Peter Lang, 1997. - 444 S.1. Источники материала

178. Анненский, И.Ф. Стальная цикада. Электронный ресурс. - Режим доступа: http://www.stihi-rus.rU/l/Annenskiy/88.htm

179. Бабель, И.Э. Гюи де Мопассан Текст. / И.Э. Бабель // Бабель И.Э. Конармия. Рассказы. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1986. -С. 174-180.

180. Барнс, Дж. Попугай Флобера. Электронный ресурс. - Режим доступа: http://webreading.ru/prose/prosecontemporary/dghulian-barns-popugay-flobera.html

181. Булгаков, М.А. Белая гвардия Текст. / М.А. Булгаков // Булгаков М.А. Собачье сердце. М.: ЭКСМО, 2004. - С. 9-288.

182. Булгаков, М.А. Собачье сердце Текст. / М.А. Булгаков // Булгаков М.А. Собачье сердце. М.: ЭКСМО, 2004а. - С. 289-389.

183. Вульф, В. Волны. Электронный ресурс. - Режим доступа: http://webreading.ru/prose-/proseclassic/virdghiniya-vulf-volni.html

184. Горький, A.M. Мать Текст. / A.M. Горький. Иркутск: ВосточноСибирское книжное издательство, 1973. - 320 с.

185. Гранин, Д. А. Зубр Текст. / Д. А. Гранин. М.: Прфиздат, 1989. - 304 с.

186. Грин, Г. Комедианты Текст. / Г. Грин // Грин Г. Комедианты. Путешествия с тетушкой. М.: Терра, 1997. - С. 3-300.

187. Ю.Джойс, Дж. Джакомо Джойс Текст. / Дж. Джойс // Джойс Дж. Избранное.- М.: Радуга, 2000. С. 613-623. 11 .Джойс, Дж. Портрет художника в юности Текст. / Дж. Джойс // Джойс

188. Дж. Избранное. М.: Радуга, 2000 а. - С. 71-276. 12.Джойс, Дж. Улисс Текст. / Дж. Джойс. - СПб.: Азбука-классика, 2004. -992 с.

189. З.Ерофеев, В. Москва Петушки Текст. / В.Ерофеев. - М.: Вагриус, 2003. -189 с.

190. Замятин, Е.И. Мы Текст. / Е.И. Замятин // Замятин Е.И. Мы: Роман, рассказы, литературные портреты, эссе. Ставрополь: Ставропольское книжное изд-во, 1990. - С. 14-166.

191. Ильф, И.А., Петров, Е.П. Двенадцать стульев Текст. / И.А. Ильф, Е.П. Петров // Ильф И.А., Петров Е.П. Двенадцать стульев. Золотой теленок. -Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1991. С. 3-234.

192. Ильф, И.А., Петров, Е.П. Золотой теленок Текст. / И.А. Ильф, Е.П. Петров // Ильф И.А., Петров Е.П. Двенадцать стульев. Золотой теленок. -Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1991 а. С. 235-480.

193. Лондон, Дж. Мартин Иден Текст. / Дж. Лондон // Лондон Дж. Мартин Иден. Дочь снегов. М.: Эксмо, 2003. - С. 17-390.

194. Мандельштам, О. Э. Египетская марка Текст. / О.Э. Мандельштам // Мандельштам О. Э. Египетская марка. Л.: Прибой, 1928. - С. 9-71.

195. Моэм, С. Луна и грош Текст. / С. Моэм // Моэм С. Собрание сочинений в 5 т. Т.2. М.: Художественная литература, 1991. - С.5-186.

196. Оруэлл, Дж. Скотный двор Текст. / Дж. Оруэлл // Оруэлл Дж. Скотный двор. 1984. Памяти Каталонии. Эссе. М.: НФ «Пушкинская библиотека»: ООО «Издательство АСТ», 2003а. - С.21-94.

197. Островский, Н. Как закалялась сталь Текст. / Н. Островский. М.: Правда, 1982.-592 с.

198. Пастернак, Б.Л. Доктор Живаго Текст. / Б.Л. Пастернак. СПб.: Кристалл, 2003.-576 с.

199. Паустовский, К.Г. Разливы рек Текст. / К.Г. Паустовский // Повести и рассказы. -М.: Художественная литература, 1985. С. 206-228.

200. Паустовский, К.Г. Тарас Шевченко Текст. / К.Г. Паустовский // Повести и рассказы. М.: Художественная литература, 1985а. - С. 130-175.

201. Пелевин, В.О. Generation «П» Текст. / В.О. Пелевин. М.: Эксмо, 2010. -352 с.

202. Пелевин, В.О. Жизнь насекомых Текст. / В.О. Пелевин. М.: Вагриус, 2003.-223 с.

203. Пикуль, B.C. Слово и дело Текст. / B.C. Пикуль. М.: Голос, 1992. - 672 с.

204. Пильняк, Б.А. Голый год. Электронный ресурс. - Режим доступа: http://wvvw.belousenko.com/books/Pilnyakypilnyakgolyjgod.htm

205. Полевой, Б.Н. Повесть о настоящем человеке Текст. / Б.Н. Полевой. М.: Советская Россия, 1981. - 288 с.

206. Солженицын, А.И. Архипелаг ГУЛАГ. Т. 2 Текст. / А.И. Солженицын. -М.: Новый мир, 1990. 464 с.

207. Сэлинджер, Д. Д. Над пропастью во ржи Текст. / Д.Д. Сэлинджер. -Харьков: Фолио, 1999. 398 с.

208. Толстой, А.Н. Петр Первый Текст. / А.Н. Толстой. М.: Советская Россия, 1986.-720 с.

209. Фадеев, A.A. Молодая гвардия Текст. / A.A. Фадеев // Фадеев A.A. Разгром. Молодая гвардия. М.: Художественная литература, 1979. - С. 163-725.

210. Фаулз, Дж. Коллекционер Текст. / Дж. Фаулз // Фаулз Дж. Коллекционер: Роман, повесть. СПб.: Северо-Запад, 1993. - С. 5-268.

211. Фаулз, Дж. Любовница французского лейтенанта Текст. / Дж. Фаулз. -СПб.: Северо-Запад, 1993 а. 509 с.

212. Фицжеральд, Ф.С. Великий Гэтсби. Электронный ресурс. - Режим доступа: htpp://franklang.ru

213. Фицжеральд, Ф.С. Ночь нежна Текст. / Ф.С. Фицжеральд // Фицжеральд Ф.С. Ночь нежна. Рассказы. М.: НФ «Пушкинская библиотека»: ООО «Издательство ACT», 2003. - С. 159-488.

214. Фурманов, Д.А. Чапаев Текст. / Д.А. Фурманов. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1951. - 322 с.

215. Хемингуэй, Э. Прощай, оружие! Текст. / Э. Хемингуэй // Хемингуэй Э. Прощай, оружие! Праздник, который всегда с тобой. За рекой в тени деревьев. СПб.: Каравелла, 1993. - С.5-266.

216. Barnes, J. Flaubert's Parrot. Электронный ресурс. - Режим доступа: www.ki witan. com

217. Fitzgerald, F.S. Tender is the Night Текст. / F.S. Fitzgerald // Fitzgerald F.S. Tender is the Night. Moscow: Raduga Publishers, 1983. - C. 31-336.

218. Fitzgerald, F.S. The Great Gatsby. Электронный ресурс. - Режим доступа: htpp://franklang.ru

219. Fowles, J. The Collector Текст. / J. Fowles. London: Pan books, 1986. - 2841. P

220. Fowles, J. The French Lieutenant's Woman. Электронный ресурс. -Режим доступа: http://e-lingvo.net/library download 1587.html

221. Greene, G. The comedians Текст. / G. Greene. Harmondsworth: Penguin books, 1984.-287 p.

222. Hemingway, E. A Farewell to Arms Текст. / E. Hemingway. L.: Prosvesheniye, 1971. - 263 p.

223. Joyce, J. A Portrait of the Artist as a Young Man Текст. / J. Joyce // Joyce J. Dubliners. A Portrait of the Artist as a Young Man. M.: Прогресс, 1982. - p. 221-442.

224. Joyce, J. Giacomo Joyce. Электронный ресурс. - Режим доступа: htpp:// andromeda.rutgers.edu/~ehrlich/382/GIACOMO51 .Joyce, J. Ulysses Текст. / J. Joyce. London: Penguin books, 2000. - 940 p.

225. London, Ja. Martin Eden. Текст. / Ja. London. Kiev: Dnipro Publishers, 1980.-367 p.

226. Maugham, S. The Moon and Sixpence Текст. / S. Maugham // Моэм С. Луна и грош. На англ. яз. М.: Progress Publishers, 1969. - p. 19-222.

227. Publishers, 1979. 247 p. 58.Woolf, V. The Waves. - Электронный ресурс. - Режим доступа: http://gutenberg.net.au