автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Когнитивно-прагматический потенциал семантико-синтаксических элиминаций в различных дискурсах

Полный текст автореферата диссертации по теме "Когнитивно-прагматический потенциал семантико-синтаксических элиминаций в различных дискурсах"

На правах рукописи

СТОЛБОВСКАЯ Наталья Сергеевна

□0305Б282

КОГНИТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКИИ ПОТЕНЦИАЛ СЕМАНТИКО-СИНТАКСИЧЕСКИХ ЭЛИМИНАЦИЙ В РАЗЛИЧНЫХ ДИСКУРСАХ

10.02.19 - Теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ставрополь - 2007

003055282

Диссертация выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Ставропольский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук профессор

Серебрякова Светлана Васильевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор

Буянова Людмила Юрьевна

кандидат филологических наук доцент Маловичко Людмила Михайловна

Ведущая организация: Армавирский государственный педагогический университет

Защита состоится 18 апреля 2007 г. в 11 часов на заседании диссертационного совета Д 212.256.02 при Ставропольском государственном университете по адресу: г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1а, аудитория 416 (или 210).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ставропольского государственного университета.

Автореферат разослан «10» марта 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Черная Т. К.

Современная лингвистика является полипарадигмальной научной дисциплиной, сочетающей в своей методологии приемы системно-структурного и коммуникативно-прагматического подходов. Такое положение дел неизбежно ведет к тому, что многие традиционные категории этой науки, такие, как, например, неполное предложение, эллипсис, языковая экономия, осмысляются с новых комплексных позиций, причем упор делается на экспликацию их личностно-коммуникативных и текстовых аспектов. При этом в лингвистическую парадигму неизбежно вовлекаются понятия из области когнитивной науки, которые существенно расширяют привычные представления о ее традиционном объекте.

Актуальность исследования определяется тем, что оно проведено в русле активно реализующейся тенденции к преодолению разрыва между структурным и коммуникативно-прагматическим подходами к интерпретации явлений языка, а также назревшей необходимостью разработки интегра-тивной концепции, сочетающей элементы указанных выше подходов. В качестве связующего звена нами избраны положения когнитивной методологии, вскрывающие связь между ментальными процессами в человеческом сознании и репрезентацией языковых явлений, в нашем случае - семантико-синтаксических элиминаций, в структуре дискурса. Актуальность темы исследования определяется также недостаточной степенью изученности в современной лингвистике комплекса проблем, касающихся акторечевого моделирования различных дискурсов и роли субъектов коммуникации в выборе структурных и прагматических параметров речевого общения. Как представляется, изучение семантико-синтаксических элиминаций в различных дискурсах поможет более наглядно и убедительно проиллюстрировать особенности речевого поведения участников коммуникативных актов, конституирующих тот или иной тип дискурса.

Объектом исследования являются семантико-синтаксические элиминации (далее - ССЭ), то есть "нулевые знаки" в структуре и/или сег ¡антике диалогических и монологических высказываний в русском и английском

языках, функционирующие в различных дискурсах, а его предметом — когнитивно-прагматические параметры указанных конструкций, детерминированные дискурсивной семантикой.

Цель работы - выявление и описание с когнитивно-прагматических позиций дискурсивного потенциала семантико-синтаксических элиминаций в устноречевом диалогическом коммуникативном акте, драматургических и прозаических художественных произведениях, а также в газетной публицистике.

В связи с этим поставлены конкретные задачи диссертационного исследования:

• определение понятия "семантико-синтаксическая элиминация" как базового для настоящего исследования;

• обоснование необходимости рассмотрения различных типов семантико-синтаксических элиминаций с комплексных когнитивно-прагматических позиций;

• моделирование когнитивных микроконтекстов для адекватного декодирования семантико-синтаксических элиминаций;

• установление коррелятивных отношений между прагматическими параметрами дискурса и особенностями функционирования в его рамках се-мантико-синтаксических элиминаций;

• сопоставление прагматических свойств семантико-синтаксических элиминаций в газетной публицистике, прозе и драматургии, а также в устноречевом диалогическом коммуникативном акте.

Эмпирический материал для нашего исследования взят из российских, английских и американских произведений художественной литературы, газет и журналов. Выборка составила около 4 тысяч фрагментов. Кроме того, в качестве эмпирического материала были использованы образцы разговорной речи, употребляемые носителями языка в неофициальной обстановке (объем выборки составил около 500 диалогических фрагментов из художественных фильмов и телевизионных ток-шоу на русском и английском языках).

Методологической основой диссертации послужили положения нормативной и коммуникативной грамматики о сущности семантико-син-таксической редукции конструкций на разных уровнях языковой системы О. Б. Сиротининой (2003), Г. А. Вейхмана (2005), В. В. Бузарова (2001), Г. А. Золотовой (2003), О. И. Реуновой (2000), О. А. Костровой (2004) и др., а также основные результата современных прагматических и когнитивных исследований дискурса Т. ван Дейка (1989), Е. С. Кубряковой (2000), О. С. Ис-серс (2003), А. Р. Абитовой (1999).

Метод исследования. При описании языкового материала применялся целый комплекс взаимосвязанных процедур анализа:

шаг 1: выявление речевого акта, где присутствует семантико-синтак-сическая элиминация;

шаг 2: моделирование фреймовой структуры социокультурной ситуации, в которой реализуется анализируемый речевой акт;

шаг 3: определение доминирующей коммуникативной интенции речевого акта с семантико-синтаксической элиминацией;

шаг 4: реконструкция содержания семантико-синтаксических элиминаций и их коммуникативно-прагматических параметров в контексте разработанной фреймовой модели социокультурной ситуации.'

Учитывая сказанное выше, наш метод можно охарактеризовать как сочетание фреймового моделирования и герменевтической интерпретации прагматических параметров семантико-синтаксических элиминаций в контексте построенных фреймов.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые дается комплексное когнитивно-прагматическое описание функционирования семантико-синтаксических элиминаций в таких дискурсах, как устноречевой диалогический коммуникативный акт, драматургическое и прозаическое художественное произведение, газетная публицистика. В процессе интерпретации данных дискурсов рассматривается прямая зависимость между прагматическими параметрами речевого общения (конверсационные мак-

симы, речевые стратегии, пресуппозиции, персуазивный эффект, модальность и др.) и спецификой семантико-синтаксических элиминаций.

Теоретическая значимость работы состоит в установлении и описании на разноязычном и разножанровом текстовом материале взаимодействия двух направлений современной лингвистики: когнитивно-дискурсивного и прагматического, а также в применении комплексного когнитивно-прагматического подхода к описанию специфики семантико-синтаксических элиминаций в различных типах диалогов. Диссертация вносит также определенный вклад в рассмотрение вопросов, связанных с установлением взаимосвязей между коммуникативно-прагматическими и когнитивными параметрами устноречевого и письменного дискурсов, что представляется значимым д ля теории языка.

Практическая ценность. Выдвинутые и обоснованные в диссертационном исследовании положения могут найти применение в школьной и вузовской практике преподавания английского и русского языков, в частности, при чтении курсов стилистики, лингвистической интерпретации текста, теоретической грамматики, сравнительной типологии русского и английского языков, а также в процессе написания курсовых и дипломных работ.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Прагматические исследования речевых актов и текста основаны на интуитивных приемах, поэтому необходима их интеграция с более точными исследовательскими программами, каковыми являются методы когнитивистики. Исходной теоретико-лингвистической позицией для интерпретации исследуемых семантико-синтаксических элиминаций является представление диалогической коммуникативной ситуации речи и ее зафиксированного в письменной форме аналога - текста в виде фреймовой модели.

2. Использование конструкций с семантико-синтаксическими элиминациями в различных дискурсах являет собой актуализацию тенденции к языковой экономии, а также реализует в речевом узусе коммуникативную проблему выбора наиболее оптимальных конструкций с позиции определенных

иллокутивных намерений субъекта текстовой коммуникации. Сопоставление конструкций с семантико-синтаксической элиминацией в английском и русском языках позволяет констатировать общность их когнитивно-прагматических параметров.

3. Семантико-синтаксические элиминации, выполняя функцию «нулевого знака», обладают способностью к экспликации прагматических параметров различных дискурсов. Доминантной сферой бытования конструкций с семан-тико-синтаксическими элиминациями является устная диалогическая коммуникация, где детерминантом их функционирования является осознание коммуникантами пресуппозиций социокультурного контекста речи и конверса-ционных максим ее построения.

4. Когнитивно-прагматическая специфика семантико-синтаксических элиминаций в газетной публицистике; ■ хуДожественйой прозе и драматургии обусловлена авторской интенцией. В прозаических и драматургических произведениях акторечевая специфика конструкций с семантико-синтаксичеСКйми элймийациями может быть наиболее адекватно раскрыта на уровне взаимодействия коммуникативной диады «персонаж 1'- персонаж 2», где интерсубъектное взаимодействие имеет воображаемый, смоделированный автором текста / писателем характер. При этом специфика' семантико-синтаксических элиминаций определяется композиционными особенностями идиостиля автора и интенциями писателя и персонажей, вступающих в коммуникативное взаимодействие.

5. В англо-американских и российских газетных текстах конструкции с семантико-синтаксическими элиминациями выполняют две основные функции: многократно репродуцируемая редукция элементов модели предложения обусловливает появление фразеологических клишированных фраз, воплощая тенденцию к языковой экономии, и выступает как средство актуализации персуазивного эффекта газетного стиля.

Основные положения работы докладывались на заседаниях кафедры теории и практики Ставропольского государственного университета, а также

были апробированы на научных и научно-практических конференциях различного уровня, в том числе на Международных научных конференциях «Классическое лингвистическое образование в современном мультикультурном пространстве» (Москва, Пятигорск, 2006), «Человек и язык в поликультурном мире» (Владимир, 2006), на Всероссийской научно-практической конференции «Вопросы современной филологии и методики обучения языкам в вузе и школе» (Пенза, 2006), в сборниках научных трудов Армавирского государственного педагогического университета (Армавир, 2000,2005), в изданиях, включенных в перечень ВАК (Краснодар, 2006).

Цели и задачи настоящего исследования обусловили его структуру: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении определяются предмет и объект исследования, обосновывается его актуальность и научная новизна, формулируются цели, задачи и методы исследования, фиксируется методологическая основа исследования, приводятся выносимые на защиту положения, оценивается теоретическая и практическая значимость диссертации.

В первой главе «Теоретические основания когнитивно-прагматической интерпретации семантико-синтаксических элиминаций в различных дискурсах» рассмотрены научно-теоретические предпосылки данного диссертационного исследования. Во-первых, были проанализированы фундаментальные труды по методологии лингвистической науки, что позволило обосновать выбор когнитивистской процедуры фреймового моделирования в качестве основного метода описания исследуемого объекта; во-вторых, в данной главе дана дефиниция ССЭ, базового понятия для нашего диссертационного исследования, и раскрыт гетерогенная характер данного феномена.

С позиции нашего исследования перспективной представляется возможность экстраполяции механизма когнитивных исследовательских процедур на текст, который отождествляется нами с макроречевым актом,

обладающим сложной структурой. Текст понимается при этом как вариант социокультурного шаблона речевого поведения, общая модель которого может быть сконструирована в виде фрейма. Данный термин, впервые введенный в научный обиход в работах по искусственному интеллекту, использован нами в его классической формулировке, предложенной М. Минским: «Фрейм является структурой данных для представления стереотипной ситуации» (Минский, 1979: 7). Основная проблема, с которой сталкивается исследователь в процессе моделирования такого фрейма, связана с выбором оптимального соотношения слотов мира автора, внешнего по отношению к описываемым событиям, и мира текстовых персонажей. Наилучшим выходом из сложившейся ситуации может стать, на наш взгляд, использование при истолковании подобных высказываний многомерной фреймовой модели, позволяющей адекватно соотнести интенции автора и других субъектов текстовой коммуникации, манифестируемые в параллельно протекающих и взаимодействующих коммуникативных ситуациях.

При помощи данной фреймовой модели исследованию были подвергнуты семантико-синтаксические элиминации, составившие эмпирическую базу нашей работы. Понятие ССЭ предлагается использовать для обозначения структурно-семантической неполноты сообщения, когда отдельные звенья в структуре речевого акта не получают вербального выражения. Вместе с тем, эти звенья присутствуют во фреймовой модели социокультурной ситуации, описываемой в тексте, поэтому их отсутствие в структуре анализируемого высказывания может быть охарактеризовано как «нулевой знак». Данное понятие объединяет как синтаксические редукции на уровне предложения и словосочетания - эллипсис и апозиопезис в традиционной грамматике, так и явления текстового макроуровня — элиминирование (полное или частичное) блоков семантической информации в структуре текста, кртгорые являются релевантными во фреймовой модели социокультурной ситуации, реализованной в данном типе текста.

ССЭ могут манифестироваться и в форме трансформаций внутренней структуры слова (опущение нерелевантных с позиции определённого контекста сем значения). Так, в следующем примере из сказки Дж. Оруэлла «Animal Farm» подчеркнуты исключительно положительные стороны довольно одиозного персонажа, связанного ассоциативными аллюзиями с определенными историческими личностями советского тоталитарного периода:

Napoleon was now never spoken of simply as "Napoleon. " He was always referred to in formal style as "our Leader, Comrade Napoleon, " and this pigs liked to invent for him such titles as Father of All Animals, Terror of Mankind, Protector of the Sheep-fold, Ducklings' Friend, and the like (http://www.online-literature.com/orwell/animalfarm/10/). - Наполеона теперь никогда не называли просто «Наполеон». Официально он именовался «наш Вождь, товарищ Наполеон», а ещё свиньи любили придумывать для него различные титулы, вроде Отец всех зкивотных, Гроза человечества, Защитник овчарен, Лучший друг утят и тому подобное (Оруэлл, 2001: 91 - В оригинале и переводе жирным шрифтом выделено мною. - Н.С.).

Выделенные лексемы характеризуют один и тот же денотат, элиминируя при этом его негативные свойства, поэтому здесь можно говорить о явлении эвфемизации, когда осуществляются индивидуально-авторские замены одних слов другими с целью искажения или маскировки подлинной сущности обозначаемого.

ССЭ были отграничены в диссертационном исследовании от имплицитных конструкций, которые в тексте сообщения также не выражаются вербально - это импликация, подтекст и пресуппозиции, т. к. эти конструкции не имеют однозначных объективных соответствий во фреймовой Модели соответствующей социокультурной ситуации. Несмотря на кажущееся сходство, данные характеристики речевого коммуникативного акта обладают рядом отличительных особенностей, которые, однако, выявить достаточно трудно, поскольку описываемые явления сопутствуют друг другу.

Если проиллюстрировать сказанное с помощью процитированного выше примера из романа Дж. Оруэлла, то текстовой импликацией здесь будет показ тоталитарного характера власти в описываемом Скотском хозяйстве, а подтекстом - аллюзия на номинацию советского генсека И. Сталина как «Вождя народов» и «Друга всех детей». Адекватность интерпретации подтекста верифицирует частотность семантически аналогичных импликаций в тексте сказки, а также сопоставление текста и его пресуппозиций, в качестве последних выступают в данном случае знания потенциального реципиента об интенции писателя, которая заключается в осуждении советской власти.

Исходя из сказанного, можно заключить, что ССЭ коррелируют с ре-четворческой деятельностью автора текста, который осуществляет опущение избыточного, с точки зрения его доминирующей коммуникативной интенции, информационного фрагмента (в рассматриваемом примере речь идет об избегании описания негативных качеств лидера Скотского хозяйства), а им-пликатуры, подтекст и пресуппозиции реализуются читателем или реципиентом устного текста посредством коммуникативно необходимого добавления информации, адекватность которой детерминируется субъективными параметрами их личностного мировидения.

Элиминирование семантико-синтаксической информации в речевом коммуникативном акте имеет двоякую природу. Во-первых, она обусловлена стремлением субъекта речи к максимальному персуазивному эффекту высказывания, что вынуждает его, в конечном счете, к выбору оптимальной прагматической стратегии оформления речевого акта, которая может допускать опущения некоторых блоков информации. Во-вторых, ССЭ в структуре и ткани фрагментов речи разного объема - от высказывания до текстового целого - могут выступать как следствие процессов языкового развития, т. е. они предстают в данном случае в качестве объективных феноменов (принцип «языковой экономии»).

Для адекватного декодирования коммуникативно-прагматических свойств языковых структур, содержащих семантико-синтаксические элиминации, необходимо моделирование когнитивных микроконтекстов прототи-пической социокультурной ситуации с последующим их сопоставлением с особенностями вербализации в структуре и ткани речевых актов разного объема. «Несостыковки» и разночтения, возникающие в рамках подобного анализа, определены как маркеры различных коммуникативно-прагматических свойств семантико-синтаксических элиминаций.

Вторая глава «Опыт когнитивно-прагматической интерпретации дискурсивных свойств семантико-синтаксических элиминаций» посвящена описанию когнитивно-прагматического потенциала объекта нашего исследования - ССЭ. С этой целью проанализирована инфраструктура диалогических устноречевых фрагментов, а также дискурсивная специфика исследуемого феномена в художественной прозе, драматургии и текстах, относящихся к газетно-публицистическому стилю. В основу исследования положена гипотеза о существовании семантико-синтаксических элиминаций как в диалогическом фрагменте, где данное явление выступает в роли структурной доминанты, так и в монологическом тексте, трактуемом в данном диссертационном исследовании в качестве вторичного конструкта, результата слияния и перекрещивания нескольких диалогических единств в процессе речевой деятельности.

ССЭ являются доминантным элементом обиходно-разговорной речи,

»

которая в подавляющем большинстве случаев диалогична по своей структуре. Элиминацию элементов модели предложена в качестве структурной черты диалогической коммуникации рассматривали многие авторитетные лингвисты (Якубинский, 1986; Москальская, *1981; Михайлов, 1986, Кострова, 2004 и др.). Наши наблюдения касательно устноречевого поведения русско- и англоговорящих коммуникантов показали, что при помощи конструкций, содержащих ССЭ, могут манифестироваться различные типы речевых актов, которые мы рассмотрели в трактовке Дж. JI. Остина (Остин, 1986), не со-

относя, в отличие от него, данные типы, с наличием соответствующего пер-формативного глагола:

1. Вердиктивы, реализующие оценочные суждения:

- Where's the 5?

- In you other hand.

- Good. You learned something (The Grifters H USA: Miramax Films, 1990).

- Где пятёрка? (Имеется в виду карточная пятёрка пик - Н. С.)

- В другой руке.

- Молодец. Способный (Кидалы // USA: Miramax Films, 1990).

В приведённом примере элиминированы все элементы модели предложения, кроме ремы, эксплицирующей оценочное суждение. Данный тип ССЭ обладает наибольшей частотностью в исследуемом дискурсе.

2. Экзерситивы, означающие принятие решения или пропаганду за или против чего-либо:

-Buy.

- No kiss? (The Grifters // USA: Miramax Films, 1990).

- Пока.

-Даже не поцелуешь? (Кидалы // USA: Miramax Films, 1990). Описанный случай являет собой косвенный речевой акт просьбы: в ходе процедуры прощания один из собеседников намекает другому на уместность поцелуя.

3. Комиссивы, выражающие принятие обязательств шш заявление о намерениях:

- Mrs. Dillon, perhaps I...

- Go wait in the hall. Don't go away. (The Grifters // USA: Miramax Films, 1990).

- Миссис Диллон, пожалуй я...

- Подожди в холле. Не уходи. (Кидалы // USA: Miramax Films, 1990).

ССЭ в данной ситуации актуализирует намерение говорящей девушки покинуть помещение, уклонившись тем самым от неприятного разговора. Данная интенция устанавливается на основе анализа вербальной реакции её собеседницы и подтверждается дальнейшим ходом развития событий.

4. Бехабитивы, означающие реакцию на поведение других людей и события, которые с ними происходят. К ним относятся, в частности, извинение, похвала, благодарность, сожаление и т. д. Рассмотрим пример речевого акта данного типа, включающего ССЭ:

- Is this true, Bough?

- Well, we ... we...

- What do you think you 're up to? (Johnny English // USA: Universal Pictures, 2003).

- Это правда, Боб?

-Номы... мы...

-Какого чёрта вы позволяете себе? (Джонни Инглиш // USA: Universal Pictures, 2003).

Выделенный фрагмент содержит речевой акт извинения, который оформлен при помощи конструкции, содержащей ССЭ, т. к. лицо, совершающее данное вербальное действие, робеет в присутствии возмущённого (о чём свидетельствует финальная реплика рассматриваемого диалогического единства) шефа.

5. Экспозитивы, показывающие место, занимаемое тем или иным высказыванием в коммуникативном процессе, и используемые при объяснении, ведении дискуссии или развитии точки зрения. Принцип «языковой экономии», определяющий специфику развёртывания диалогической устнорече-вой коммуникации, обеспечивает возможность субституции аффирмативных и / или отрицательных конструкций с глаголами, являющихся стержневыми элементами класса экспозитивов, краткими формами разного рода, легко восстанавливаемыми на основе контекста и ситуации и относимыми нами к ССЭ. Вот пример конструкции описанного типа:

- Bet you can't do that with a quarter?

- Sure, 1 can. (The Grifters // USA: Miramax Films, 1990).

-Спорим, с четвертаком у тебя так не получится?

- Конечно получится. (Кидалы // USA: Miramax Films, 1990).

Как показали наши наблюдения, экспликация аффирмативности / негативности при помощи ССЭ более характерна для англоязычной разговорной речи, чем для русской, где менее развита сеть модификаторов краткого ответа. Поэтому в русской разговорной речи употребительны полнее конструкции в тех ситуациях, когда англоязычный коммуникант довольствуется кратким ответом на вопрос.

Таким образом, устноречевое диалогическое единство может сохранить свою иллокуцию даже при редукции базового перформатйвпого глагола, что отмечено нами в данном разделе посредством анализа таких ости-новских классов речевых актов, как вердиктивы, экзерситивы, комиссивы, бехабитивы и экспозитивы.

Конверсационные максимы коммуникации также способны выступать как детерминанты использования ССЭ в устноречевом диалоге:

• Максима количества обусловливает опущение коммуникативно неактуальной информации, вербально манифестируется при этом лишь рема сообщения, особенно в условиях нехватки времени в процессе межличностной интеракции.

• Максима качества манифестируется с помощью ССЭ при стремлении говорящего исключить неприятный факт, не прибегая ко лжи.

• Максима отношения взаимодействует с ССЭ для реализации следующих функций: ССЭ могут использоваться говорящим в процессе типизации его рассуждений, однако они неуместны, когда пресуппозитивный фонд говорящих различен, и требуют вербального декодирования в ходе коммуникативного акта, чтобы не было нарушено условие успешности последнего.

• Максима образа действия устанавливает взаимосвязь ССЭ с широким вербальным контекстом или коммуникативной ситуацией, а также с паралингвистической характеристикой деятельности участников речевого акта (жестикуляцией и мимикой).

К прагматическим пресуппозициям, определяющим успешность функционирования ССЭ в устном диалоге, мы отнесём общие знания о коммуникативной ситуации (уместность / неуместность определённого речевого акта) и знания о соответствующем речевом акте (ритуальный, стереотипный, нестереотипный, вообще не имеющий прецедента в индивидуальном опыте). Приведём пример с целью показать зависимость декодирования ССЭ в устной диалогической речи от осознания говорящим пресуппозиций в конкретной коммуникативной ситуации, базирующихся на общем запасе знаний коммуникантов об особенностях её протекания, т.е. на построении в сознании обоих участников диалога одного прототипического фрейма:

- У них всё по другому и то и это, о... о...о...

- Бобо, ты всё-таки озабоченный. (Поцелуй бабочки // Россия: PYRAMID, 2006)

В данном примере нами зафиксировано сразу две ССЭ (они выделены жирным шрифтом). Темой диалога послужили особенности азиатской любви, которые описываются первым из собеседников по его первым впечатлениям. ССЭ в инициирующей реплике диалогического единства призваны заменить описание интимных подробностей, являющееся неуместным в отечественной коммуникативной культуре, а эпитет озабоченный без сомнения следует отнести к оценке сексуальных вкусов любителя восточных прелестей. Данный ракурс подобной оценки не эксплицирован вербально, также по причине указанных выше соображений.

В некоторых случаях для понимания ССЭ не обязательно обращаться к широкому ситуативному описанию, а достаточно лишь 01раничиться знанием об особенностях протекания соответствующего речевого акта:

- You seem pretty sick, Mr. Dillon.

- Well, it's a badshimp, I think. (The Grifters // USA: Miramax Films, 1990)

- Вы, похоже, больны, мистер Диллон.

- Думаю, это из-за креветок. Странный у них был вкус. (Кидалы // USA:

Miramax Films, 1990)

Интенцией коммуниканта, интересующегося состоянием здоровья мистера Диллона, является запрос информации о причинах его болезненного состояния. Его собеседник, обладая пресуппозитивными знаниями о способе реагирования на подобный запрос информации и предполагая наличие подобных пресуппозиций у своего партнёра по коммуникации, ограничивается в своей ответной реплике называнием причины своего плохого самочувствия, не уточняя всех обстоятельств, произошедших в связи с указанным случаем. Переводчик при передаче рассматриваемого высказывания на русский язык использовал такую трансформацию, как «смысловое развитие», продублировав пресуппозитивный компонент высказывания (дословный перевод реплики мистера Диллона выглядит следующим образом: Думаю, это плохие креветки). Таким образом, в приведённом англоязычном примере элиминировано упоминание о роли плохих креветок в развитии болезни мистера Диллона.

Следующий раздел реферируемой диссертации посвящён исследованию функционирования ССЭ в художественной прозе и драматургии, причём упор делается на те из них, которые вносят определённый вклад в описание коммуникативно-прагматической специфики указанных типов текста. Под таким углом зрения для выражения упомянутых выше свойств текстового макроречевого акта наиболее важными являются, на наш взгляд, такие параметры, как семантико-синтаксические элиминации и выражение модальных отношений в художественной речи, семантико-синтаксические элиминации и композиционно-речевые особенности стиля художественного произведения.

В художественной прозе и драматургии доминантной областью бытования объекта нашего исследования - ССЭ является коммуникативная диада «персонаж 1 - персонаж 2», что детерминировано, в первую очередь, особенностями коммуникативной ситуации, в рамках которой происходит порождение и восприятие данных дискурсивных практик. Значительный временной разрыв между моментами создания и восприятия данных жанров текста предоставляет его отправителю возможность стилизации реальной разговорной речи, являющейся, как известно, основной средой функционирования ССЭ.

ССЭ связаны с экспликацией модальных отношений в художественном дискурсе. Под модальностью мы, вслед за Ю.И. Леденёвым и И.Г. Воробьёвой, будем понимать категорию, которая выражает «разные виды отношения высказывания к действительности, а также разные виды субъективной квалификации сообщаемого» (Леденёв, Воробьёва, 2004: 82). В фокусе нашего внимания окажется, прежде всего, субъективная модальность, или, как её называет И.Р. Гальперин, субъективно-оценочная модальность, которая складывается тогда, когда читатель «в состоянии составить себе представление о каком-то тематическом поле» (Гальперин, 2004: 115), т.е. о группе различных стилистических средств образности, куда наряду с эпитетами, сравнениями, метафорами и т. д. могут входить ССЭ. Все компоненты описанной группы объединены одной модальной доминантой, т.е. служат маркерами сходных оценок, несмотря на то, что они могут быть рассредоточены по всему тексту.

В реферируемом диссертационном исследовании был осуществлен анализ ССЭ, выступающих в функции экспликации модальных отношений в художественном тексте, причём акцент сделан на те . случаи,; где ССЭ взаимодействуют с другими средствами образности в целях экспликации сходных интенций текстового речевого акта:

- "Then, isn't monstrous to leave her in this fashion, after seventeen years of married life, without a fault to find with her? " -"Monstrous". (Maugham, 2004)

- В таком случае разве не чудовищно оставить её после семнадцати лет брака?

-Чудовищно. (Моэм,2001)

В приведённом текстовом фрагменте из романа Моэма «The Moon and Sixpence» повествователь выступает в защиту супруги Чарльза Стрикленда, которую тот неожиданно покинул после семнадцати лет законного брака. Подчёркивая последнее обстоятельство с помощью обособленной конструкции after seventeen years of married life, а также группы эпитетов и эмоционально-оценочной лексических единиц, рассредоточенных в более широком контексте (monstrous, inhuman, a perfect swine), говорящий придаёт текстовому фрагменту негативно-оценочный модальный флёр.

ССЭ могут определяться композиционно-речевыми особенностями стиля художественного произведения, которые обусловлены спецификой литературного направления или мировосприятия мастера художественного слова. При описании функций ССЭ в идиостиле того или иного писателя мы не ограничивались констатацией их формальных параметров; как нам представляется, существует возможность соотнести элиминирование квантов информации, происходящее посредством ССЭ, и коммуникативную интенцию писателя, формирующую идейную направленность художественного текста.

Наиболее показательным примером текста, где ССЭ выступают конституентами авторского идиостиля, может послужить проза Дж. Джойса. Использование ССЭ в данном случае обусловлено особенностями литературного направления, которое принято именовать текстом «потока сознания». Доминантной функцией ССЭ является модификация традиционной структуры художественного повествования, в которой можно провести чёткое разграничение, с одной стороны, между речью различных персонажей, существующих в художественном пространстве, с другой стороны, между перспективой автора и персонажа. В частности, широко представлено эллиптирование слов автора в диалоге. Речь образует сплошной поток, имитируя

сознание персонажа, при этом редуцируется слот фрейма прототипической ситуации «Действующие лица», а подаётся лишь информация от их имени:

With mother's money order, eight shillings, the banging door of the post office slammed in your face by the usher. Hunger toothache. ENCORE DEUX MINUTES. Look clock. Must get. FERME. Hired dog! ( www.gutenberg.neQ - С переводом матери на восемь шиллингов дверь почтового отделения захлопнул перед твоим носом швейщр. Голод, - зубная боль Encore deux minutes. Посмотрите на часы. Очень спешно. Fermé. Цепная собака! (Джойс, 2000)

В приведенном фрагменте мы можем наблюдать чередование высказываний различных персонажей без авторской ссылки на замену перспективы повествователя. Разговор здесь ведут' Стивен Дедал и швейцар почтового отделения, который, будучи французом, говорит ' на родном языке, что помогает читателю в данном случае определить отправителя речевого акта. Однако подобная помощь при декодировании ССЭ в тексте «потока сознания» имеется не всегда:

The cat mewed in answer and stalked again stiffly round a leg of the table, mewing. Just how she stalks over my writingtable. Prr. Scratch my head. Prr. (www.gutenberg.net) - Кошка мяукнула в ответ и снова, выгнув спину, обошла вокруг ножки стола, мяукая. Вот так расхаживает она по моему письменному столу. Прр. Почеши у меня за ухом. Прр. (Джойс, 2000)

В приведенном выше примере эксплицитно не выражены маркеры принадлежности речи персонажей, которых здесь двое: выражение «по моему столу» принадлежит JI. Блуму, просьба «Почеши у меня за ухом» исходит со стороны его кошки и сопровождается её мурлыканием.

ССЭ в художественном тексте могут являться средством создания речевого портрета персонажа, характеризуя его образ жизни и черты личности. Подобная функция ССЭ отмечена в поэме В. Ерофеева «Москва -Петушки». Главный герой, для которого нахождение в подвыпившем

состоянии довольно типично, зачастую имеет смутное представление об окружающем:

А может быть, и наоборот: выпив кориандровой, я ... (Ерофеев,

2003)

Было бы побольше денег, я взял бы ещё пива и пару портвейнов, но ведь... (Ерофеев, 2003)

Несмотря на свой асоциальный образ жизни, герой В. Ерофеева чётко осознаёт пагубность своей вредной привычки. В тексте об этом свидетельствуют ССЭ, которые наличествуют в речи ангелов, беседующих с Венечкой о пьянстве:

Там вчера вечером херес был. Не могли же выпить за вечер весь херес!..

-Да, да, да. Я пойду. Я сейчас пойду узнаю. Спасибо вам, ангелы.

И они так тихо-тихо пропели.

-На здоровье, Веня.

А потом так ласково-ласково:

*

4 -Не стоит... (Ерофеев, 2003)

Очевидно, в данном фрагменте ангелы предостерегают Венечку от очередной попойки, но слово это сами они не употребляют, т.к. оно, с их точки зрения, является табуированным.

Следующий раздел исследования «Специфика семантико-синтаксиче-ских элиминаций в газетной публицистике» посвящён описанию коммуникативно-прагматических параметров ССЭ в газетном тексте. Наше внимание сфокусировано, в первую очередь, на тех случаях, когда наличие ССЭ ведёт к появлению в газетном тскстс штампов и .клишированных фраз, а также на роли изучаемых нами ССЭ в процессе актуализации персуазивного, эффекта в СМИ при формировании различного рода политических предубеждений.

Как известно, штампы являются характерной чертой языка газетных материалов. Это довольно гетерогенное по своей структуре и функциям явление, которое в наиболее общем виде может быть определено как ^«полу-

чившие широкое распространение слова и выражения со стертой семантикой и потускневшей эмоциональной окраской» (Голуб, 2005: 74). Основным типом ССЭ на уровне слова являются газетные штампы, где опускается номинация реального участника / события прототипической ситуации, заменяемая абстрактной лексемой, семантика которой обладает меньшим количеством информационных квантов вследствие элиминации ряда конституирующих её сем:

И с кем нам воевать, от какого мифического «международного терроризма» защищаться, если конфликт внутри страны? (Советская Россия 02.09.2004)

Амбивалентность информации, эксплицируемая ССЭ в выделенном словосочетании, фиксируется пе только реципиентом текста газетной статьи, но и её автором, который подчёркивает данный факт с помощью кавычек, а также эмоционально-оценочного эпитета «мифический», акцентирующего редукцию информативных сем в рассматриваемом устойчивом выражении.

Иногда автор газетного материала напрямую указывает на недостаточную информативность такого стандартизованного выражения, как «международный терроризм», что также подтверждает его отнесённость к классу ССЭ:

И причины я вижу прежде всего не в «мемсдународном терроризме», который уже некоторое время является удобным аргументом для оправдания собственной несостоятельности многими политиками и военными. (Советская Россия 02.09.2004)

Сфлантико-синтаксические элиминации являются средством актуализации персуазивного эффекта СМИ, под которым мы будем понимать нацеленности газетного текста на читателя, его убеждающую функцию. Понятие «персусшвиость» мы используем вслед за Р. Лакоффом (Lakoff, 1982), разграничивавшим «обычный разговор» (ordinary conversation), который затевается не ради того, чтобы убедить, и «персуазивный дискурс» (persuasive discourse). Персуазивное воздействие протекает в форме речевых манипуля-

ций, то есть как выбор фокуса представления фактов действительности, предопределённый намерением отправителя информации навязать свою точку зрения адресату. Для построения высказывания в соответствии с замыслом автора избирается определённая стратегия организации текстового материала. Наиболее релевантными способами организации персуазивного воздействия в современных СМИ являются стратегии «опущение» и «адаптация».

Стратегия «опущение» предусматривает полное выпадение при описании в газетной статье какого-либо слота структуры той социокультурной ситуации, о которой идет речь в данном сообщении. ССЭ подобного типа оказывает запланированное субъектом-повествователем воздействие на сознание реципиента текста, т.к. нерелевантные с позиции отправителя речевого акта детали в тексте газетного сообщения просто отсутствуют. Убедимся в сказанном на примере из американской газеты, посвящённом описанию последствий урагана Катрина, который обрушился на территорию США летом 2005 г. Информационные сообщения об этом событии обычно используют рассматриваемую стратегию в качестве скрытой дейктической отсылки к негативным последствиям описываемого происшествия, о которых из-за их негативных коннотаций авторы газетных материалов не решаются говорить эксплицитно. Так, к примеру, в статье «Rebuilding New Orleans» ведущий повествование о событии, не желая акцентировать печальные последствия урагана, всякий раз опускает описание данной природной катастрофы:

"I'm a little nervous, always, until you see the money", Stephens says. "But I'm tired of being at the bottom... "Now's the time for us to get to the top". (www.thelancet.com) - "Я буду переживать до тех пор, пока вы не увидите деньги", говорит Стефен. "Я устал быть у разбитого корыта... "Сейчас, самое время для нас вернуть утраченное" (Перевод мой. - Н. С.).

В приведённом фрагменте опущено описание разрушений, которые вызваны Катриной, т.к. в авторском фокусе находится идея возрождения Нового Орлеана после удара стихии, а не показ масштабов произошедшей трагедии.

Стратегия «адаптация», предполагающая использование ССЭ, заключается в выборочном изложении признаков предмета и компонентов социокультурной ситуации в зависимости от интенции субъекта повествования: «Если характеризуемый предмет имеет некоторое множество существенных XI, Х2, ХЗ...Х и несущественных Yl, Y2, Y3...Y признаков, то автор может остановиться на выгодных ему (подкрепляющих его тезис) признаках (XI Y1) (ХЗ Y3), пропустив (или замаскировав) признаки (Х2 Y2)» (Одинцов, 1980: 148). Наиболее наглядно рассматриваемая стратегия реализуется в газетах, которые принадлежат какой-либо партии или общественно-политической организации.

Обратимся более подробно к реализации стратегии «адаптация» на материале информационных сообщений о ситуации в Чеченской республике, которые Взяты с интернет-сайта оппозиционной партии «Яблоко» («Россия проиграла войну в Чечне» www.yabloko.ru 01.02.2001) и из независимого интернет-портала новостей www.lenta.ru («Гантамиров обвиняет МВД и ФСБ в саботаже» www.lenta.ru 19.01.2001 и «Путин выводит войска из Чечни» «vww.lenta.ru 20.11.2001). Выбор данных источников для сопоставительного анализа обусловлен тем, что они находятся на противоположных полюсах при трактовке рассматриваемого события. Каждый субъект подачи информации в публицистике, в большинстве случаев не отождествляемый с автором статьи, стремится акцентировать внимание реципиента на релевантных с его точки зрения деталях происходящего. Тем самым осуществляется элиминирование информационных фрагментов в структуре и ткани текста, что истолковывается нами в данном случае как одна из форм существования ССЭ.

Для российской оппозиционной политической партии «Яблоко» как субъекта повествования в статье «Россия проиграла войну в Чечне» важно то обстоятельство, что среди участников конфликта с российской стороны в

фокус попадают исключительно те персонажи, которые имеют негативные ассоциации по отношению к позиции официальных российских властей в данном конфликте (беженцы из Чечни, лидеры чеченских боевиков: Басаев, Хаттаб, бывший президент Чечни Аслан Масхадов, 18-летняя гражданка России Эльза Кунгаева), а также некоторые одиозные личности, порочащие действия российской стороны в рассматриваемом регионе (российские политики и бизнесмены, наживающиеся на войне в Чечне). Напротив, в тексте информационных сообщений с сайта www.lenta.ru представлен весь спектр участников событий, т.е. пропорционально упоминаются как пророссийские (заместитель главы администрации Чечни, мэр Грозного Бислан Гантамиров, федеральная группировка в составе двух-трех дивизий, президент России Владимир Путин, помощник президента России Сергей Ястржембский), гак и чеченские (бывший президент Чечни Аслан Масхадов) участники описываемых событий.

В слоте фрейма прототипической социокультурной ситуации «Источники информации» стратегия «адаптация» проявляется в форме элиминирования данных чеченской стороны (кроме ссылок на высказывания пророссийски настроенного Б. Гантамирова в материалах информационного портала www.lenta.ru), на сайте партии «Яблоко» в качестве источника информации упомянут эксперт, характеризуемый в данном материале как независимый, т. е. здесь предпринята попытка создания иллюзии беспристрастности подачи информации.

В отношении параметра анализа «Обстоятельства действия» наблюдается следующая картина: на сайте «Яблока» акцентируются результаты войны в Чечне. В частности, здесь не только делается упор на сам факт поражения России в этой войне, но и даётся экскурс в историю подобных поражений в данном регионе. В других анализируемых информационных сообщениях сообщается лишь факт завершения военных действий, а их результат замаскирован с помощью использования ССЭ.

В процессе характеристики действующих лиц использование стратегии «адаптация» имеет идеологическую направленность. Следует отметить отсут-

ствие субъективно-модальной оценки в информационных сообщениях с «lenta.ru», что свидетельствует о стремлении авторов к объективному изложению фактов. Напротив, на сайте «Яблока» деятельность российской власти в Чечне описана в крайне негативных тонах. Следуя конверсационной максиме качества, согласно которой следует избегать непроверенных и не отвечающих действительности сведений, чего требуют также юридические нормы, предусматривающие ответственность за лживую информацию в СМИ, журналист (и субъект повествования) использует разный объём отрицательных характеристик участников конфликта с российской и чеченской сторон. В то время как негативные действия чеченских боевиков описываются без комментариев, крайне сжато и в пределах одной строки, то подобные акты российской стороны излагаются подробно и сопровождаются эмоциональными оценками:

На каждой войне есть свои военные преступники. Их достаточно с чеченской стороны. Но мы должны прежде всего помнить о своих собственных мерзавцах. О банкирах, финансировавших Басаева. О политтехноло-гах, рассчитывавших электоральную эффективность взятия Грозного. О публицистах, восхищавшихся «блестящей операцией наших спецслужб, заманивших Басаева и Хаттаба в Дагестан, чтобы получить повод для полномасштабной военной операции», (www.yabloko.ru)

Таким образом, стратегия «адаптация» проявляется в приведённом текстовом фрагменте в использовании ССЭ при краткой характеристике военных преступников с чеченской стороны, которая представляется неадекватной в контексте подробного описания подобных действий российских участников рассматриваемого вооружённого конфликта.

В конце главы делается вывод о доминантных уровнях ССЭ в различных дискурсах:

• В обиходно-разговорной речи преобладают ССЭ микроуровня - редукция информации в структуре предложения / высказывания и словосочетания, а элиминации на макроуровне здесь несовместимы с принципом альтернации реплик различных коммуникантов, который является конструктивной

доминантой акта межличностной интеракции и нарушение которого может привести к утрате диалогическим фрагментом комплексного онтологического статуса.

• В художественной прозе ССЭ манифестируются в большинстве случаев на уровне слова (эвфемизация) или предложения / высказывания. Элиминирование (полное или частичное) блоков семантической информации в структуре текста в данном дискурсе хотя и представляется возможным, но как средство выражения прагматических параметров художественного мира автора не получило широкого распространения.

• В газетной публицистике представлен весь спектр возможных редукций структуры и ткани вербальных элементов коммуникативного процесса. Элиминации сем на уровне слова и лексем на уровне словосочетания ведут к появлению газетных штампов, а комбинация всех конституентов макро- и микроуровней ССЭ предоставляет субъекту газетной коммуникации возможность персуазивного воздействия на аудиторию СМИ.

В Заключении отражены результаты проведённого исследования, сформулированы основные выводы, а также намечены перспективы дальнейшего изучения когнитивно-прагматического потенциала ССЭ в различных дискурсах.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Столбовская Н.С. Предназначение смысла «парадоксальное» в художественных текстах У.С. Моэма // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. - 6-й выпуск. - Армавир: Изд-во АГПИ, 2000. - С. 28-30 (в соавторстве с Э.С. Бабаевой и Г.В. Шевченко).

2. Столбовская Н.С. Стилистические функции экспрессивного порядка слов (на материале рассказа О. Генри «The duplicity of Hargraves» // Молодые ученые: Сборник статей. - Армавир: Изд-во АГПУ, 2005. -С. 129-132.

3. Столбовская Н.С. Эллипсис и апозиопезис как основные виды семантико-синтаксических элиминаций // Язык как воплощение культуры: Лингвистическая, переводческая и дидактическая рефлексия. Ч. 1. -Ставрополь: Ставр. книжное изд-во, 2006. - С. 266-270.

4. Столбовская Н.С. Когнитивно-прагматический подход в современных лингвистических концепциях: возможности применения в качестве методологической базы анализа дискурса // Классическое лингвистическое образование в современном мультикультурном пространстве - 2: Материалы Межд. научн. конф. Ч. 1. - Москва - Пятигорск: ПГЛУ, 2006. - С. 277-281.

5. Столбовская Н.С. К вопросу о когнитивно-прагматических параметрах семантико-синтахсических элиминаций // Вопросы современной филологии и метрдики обучения языкам в вузе и школе: Сборник материалов VII Всероссийской научно-практической конференции. - Пенза: РИО ПГСХА, 2006.-С. 54-55.

6. Столбовская Н.С. К проблеме дефиниции понятия «семантико-синтаксическая элиминация» // Человек и язык в поликультурном мире: Материалы Межднар. научн. конф. - Владимир: ВГПУ, 2006. - С. 69-73.

7. Столбовская Н.С. Семантико-синтаксические элиминации как средства выражения политических предубеждений в СМИ // Электронный вестник центра переподготовки и повышения квалификации по филологии и лингвострановедению. Вып. 3. / www.info@evcppk.ru.

8. Столбовская Н.С. Реализация стратегии манифестации политических предубеждений посредством семантико-синтаксических элиминаций. -Экологический вестник научных центров Черноморского экономического сотрудничества. Приложение 3. - Краснодар, 2006. - С. 183-185. Издание рекомендовано ВАК.

Подписано в печать 05.03.2007 ормат 60x84 1/16 Усл. печ. л. 1,4 Уч.-изд.л. 1,21

умага офсетная Тираж 100 экз. Заказ 182

Отпечатано в типографии ИП Симакова А. А. Лиц. А 001518 352900, Краснодарский край, г. Армавир, ул. К. Маркса, 72

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Столбовская, Наталья Сергеевна

Глава 1. Теоретические основания когнитивно-прагматической интерпретации семантико-синтаксических элиминаций в различных дискурсах.

1.1. Когнитивно-прагматический подход в современных лингвистических концепциях: возможности применения в качестве методологической базы анализа дискурса.

1.1.1. Проблема метода в современной прагмалингвистике.

1.1.2. Фреймовое моделирование как способ получения прагматической информации.

1.2. Дискурсивные детерминанты вариативности когнитивно-прагматических свойств семантико-синтаксических элиминаций.

1.2.1. К проблеме дефиниции понятия «семантико-синтаксическая элиминация».

1.2.2. Антиномия между стремлением говорящего к языковой экономии и невозможностью использовать все ресурсы языка.

1.2.3. Коммуникативная неактуальность компонентов социокультурного контекста как детерминант продуцирования семантико-синтаксических элиминаций.

1.2.4. Моделирование когнитивных микроконтекстов при адекватном восприятии семантико-синтаксических элиминаций.

Выводы.

Глава 2. Опыт когнитивно-прагматической интерпретации дискурсивных свойств семантико-синтаксических элиминаций.

2.1. Специфика семантико-синтаксических элиминаций в устноречевом диалогическом единстве.

2.1.1. Семантико-синтаксические элиминации как структурная черта диалога.

2.1.2. Акторечевая характеристика диалогического единства в функции фильтра нерелевантной информации.

2.1.3. Семантико-синтаксические элиминации в устноречевом диалоге как средство реализации конверсационных максим коммуникации.

2.1.4. Семантико-синтаксические элиминации и косвенные коннотации в диалогической речи.

2.1.5. Семантико-синтаксические элиминации как следствие осознания говорящим пресуппозиции коммуникативной ситуации.

2.2. Дискурсивные свойства семантико-синтаксических элиминаций в художественной прозе и драматургии.

2.1.1. Проблема экстраполяции теории речевых актов на исследование художественного и драматургического текстов.

2.2.2. Коммуникативная диада «персонаж 1 - персонаж 2» как ведущая сфера функционирования семантико-синтаксических элиминаций.

2.2.3. Семантико-синтаксические элиминации и выражение модальных отношений в художественном дискурсе.

2.2.4. Семантико-синтаксические элиминации и композиционно-речевые особенности стиля художественного произведения.

2.3. Специфика семантико-синтаксических элиминаций в газетной публицистике.

2.3.1. Элиминация элементов модели единицы языка на пути к появлению газетных штампов и клишированных фраз.

2.3.2. Семантико-синтаксические элиминации как средство актуализации персуазивного эффекта СМИ.

2.3.2.1. Стратегия «опущение».

2.3.2.2. Стратегия «адаптация».

2.3.2.3. Семантико-синтаксические элиминации как средство выражения политических предубеждений.

Выводы.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Столбовская, Наталья Сергеевна

Внимание современной лингвистики к прагматическим параметрам речевого общения находит свое выражение в виде поиска новых методик, подходов, акцентов на личностно-социальных аспектах языкового материала. При этом в ее парадигму неизбежно вовлекаются понятия из области когнитивной науки, которые, существенно расширяя привычные представления о традиционном объекте лингвистики, в сущности, не выходят за пределы ее компетенции, т. к. объектом исследования по-прежнему остается язык и его реализация в текстовой деятельности.

Актуальность исследования определяется тем, что оно проведено в русле активно реализующейся тенденции к преодолению разрыва между структурным и коммуникативно-прагматическим подходами к интерпретации явлений языка, а также назревшей необходимостью разработки интегра-тивной концепции, сочетающей элементы указанных выше подходов. В качестве связующего звена нами избраны положения когнитивной методологии, вскрывающие связь между ментальными процессами в человеческом сознании и репрезентацией языковых явлений, в нашем случае семантико-синтаксических элиминаций, в структуре дискурса.

Актуальность темы исследования определяется недостаточной степе-, нью изученности в современной лингвистике комплекса проблем, касающихся акторечевого моделирования различных дискурсов и роли субъектов коммуникации в выборе структурных и прагматических параметров речевого общения. Как представляется, изучение семантико-синтаксических элиминаций в различных дискурсах поможет наиболее наглядно и убедительно проиллюстрировать особенности речевого поведения участников коммуникативных актов, конституирующих тот или иной тип дискурса.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые дается комплексное когнитивно-прагматическое описание функционирования семантико-синтаксических элиминаций в таких дискурсах, как устноре-чевой диалогический коммуникативный акт, драматургическое и прозаическое художественное произведение, газетная публицистика. В процессе интерпретации данных дискурсов рассматривается прямая зависимость между прагматическими параметрами речевого общения (конверсационные максимы, речевые стратегии, пресуппозиции, персуазивный эффект, модальность и др.) и спецификой семантико-синтаксических элиминаций.

Объектом исследования являются семантико-синтаксические элиминации (ССЭ), то есть "нулевые знаки" в структуре и/или семантике диалогических и монологических высказываний в английском и русском языках, функционирующие в различных дискурсах, а его предметом - когнитивно-прагматические параметры указанных конструкций, детерминированные дискурсивной семантикой.

Цель работы - выявление и описание с когнитивно-прагматических позиций дискурсивного потенциала семантико-синтаксических элиминаций в устноречевом диалогическом коммуникативном акте, драматургических и прозаических художественных произведениях, а также в газетной публицистике.

В связи с этим ставятся конкретные задачи диссертационного исследования:

- проведение анализа различных трактовок семантико-синтаксической неполноты высказывания/текста в теоретической литературе по лингвистике;

- определение понятия "семантико-синтаксическая элиминация" как базового для настоящего исследования;

- обоснование необходимости рассмотрения различных типов семантико-синтаксических элиминаций с комплексных когнитивно-прагматических позиций;

- моделирование когнитивных микроконтекстов для адекватного декодирования семантико-синтаксических элиминаций;

- установление коррелятивных отношений между прагматическими параметрами дискурса и особенностями функционирования в его рамках семантико-синтаксических элиминаций;

- сопоставление прагматических свойств семантико-синтаксических элиминаций в газетной публицистике, прозе и драматургии, а также в устно-речевом диалогическом коммуникативном акте.

Методологической основой диссертации послужили положения нормативной и коммуникативной грамматики о сущности семантико-синтаксической редукции конструкций разных языковых уровней и содержащих их коммуникативных актах (Бузаров, 2001; Сиротинина, 2003; Вейх-ман, 2005; Золотова, 2003; Реунова, 2000; Кострова, 2004 и др.), а также основные результаты современных прагматических и когнитивных исследований дискурса (Кубрякова, 2000; Дейк, 1989в, Иссерс, 2003; Абитова, 1999).

Метод исследования. При анализе языкового материала применялся целый комплекс взаимосвязанных процедур анализа:

Шаг 1: выявление речевого акта, где присутствует семантико-синтаксическая элиминация;

Шаг 2: моделирование фреймовой структуры социокультурной ситуации, в которой происходит анализируемый речевой акт;

Шаг 3: определение доминирующей коммуникативной интенции речевого акта с семантико-синтаксической элиминацией;

Шаг 4: реконструкция содержания семантико-синтаксических элиминаций и их коммуникативно-прагматических параметров в контексте разработанной фреймовой модели социокультурной ситуации.

Учитывая сказанное выше, наш метод можно охарактеризовать как сочетание фреймового моделирования и герменевтической интерпретации прагматических параметров семантико-синтаксических элиминаций в контексте построенных фреймов. Кроме того, использовался трансформационный метод для экспликации неявно выраженных элементов денотативной структуры предложения, проводилась также работа с информантами в целях получения сведений о наиболее приемлемых с коммуникативной точки зрения вариантах восстановления полной структуры редуцированных высказываний.

Эмпирический материал для нашего исследования взят из российских, английских и американских произведений художественной литературы, газет и журналов (список см. в библиографии). Выборка составила около 4 тысяч фрагментов. Кроме того, в качестве эмпирического материала были использованы образцы разговорной речи, употребляемые носителями языка в неофициальной обстановке (объем выборки составил около 500 диалогических фрагментов из художественных фильмов и телевизионных ток-шоу на русском и английском языках).

Теоретическая значимость работы состоит в установлении и описании на разноязычном и разножанровом материале взаимодействия двух направлений современной лингвистики: когнитивно-дискурсивного и прагматического, а также в применении комплексного когнитивно-прагматического подхода к описанию специфики семантико-синтаксических элиминаций в различных типах диалогических дискурсов. Диссертация вносит также определенный вклад в рассмотрение вопросов, связанных с установлением взаимосвязей между коммуникативно-прагматическими и когнитивными параметрами устноречевого и письменного дискурсов, что представляется значимым для теории языка.

Практическая ценность. Выдвинутые и обоснованные в диссертационном исследовании положения могут найти применение в школьной и вузовской практике преподавания английского и русского языков, в частности, при чтении курсов стилистики, интерпретации текста, теоретической грамматики, сравнительной типологии русского и английского языков, а также в процессе написания курсовых и дипломных работ.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Прагматические исследования речевых актов и текста основаны на интуитивных приемах, поэтому необходима их интеграция с более точными исследовательскими программами, каковыми являются методы когнитивисти-ки. Исходной теоретико-лингвистической позицией для интерпретации исследуемых семантико-синтаксических элиминаций является представление диалогической коммуникативной ситуации речи и ее зафиксированного в письменной форме аналога - текста в виде фреймовой модели.

2. Использование конструкций с семантико-синтаксическими элиминациями в различных дискурсах являет собой актуализацию тенденции к языковой экономии, а также реализует в речевом узусе коммуникативную проблему выбора наиболее оптимальных конструкций с позиции определенных иллокутивных намерений субъекта текстовой коммуникации. Сопоставление конструкций с семантико-синтаксической элиминацией в английском и русском языках позволяет констатировать общность их когнитивно-прагматических параметров.

3. Семантико-синтаксические элиминации, выполняя функцию «нулевого знака», обладают способностью к экспликации прагматических параметров различных дискурсов. Доминантной сферой бытования конструкций с семан-тико-синтаксическими элиминациями является устная диалогическая коммуникация, где детерминантом их функционирования является осознание коммуникантами пресуппозиций социокультурного контекста речи и конверса-ционных максим ее построения.

4. Когнитивно-прагматическая специфика семантико-синтаксических элиминаций в газетной публицистике, художественном прозаическом и драматургическом дискурсах обусловлена авторской интенцией. В прозаических и драматургических произведениях акторечевая специфика конструкций с семантико-синтаксическими элиминациями может быть наиболее адекватно раскрыта на уровне взаимодействия коммуникативной диады «персонаж 1 -персонаж 2», где интерсубъектное взаимодействие имеет воображаемый, смоделированный автором текста/писателем характер. При этом специфика семантико-синтаксических элиминаций определяется композиционными особенностями идиостиля автора и интенциями писателя и персонажей, вступающих в коммуникативное взаимодействие.

5. В англо-американских и российских газетах конструкции с семантико-синтаксическими элиминациями выполняют две основные функции: многократно репродуцируемая редукция элементов модели предложения обусловливает появление фразеологических клишированных фраз, воплощая тенденцию к языковой экономии, и выступает как средство актуализации персуазивного эффекта газетного стиля.

Основные положения работы были апробированы на научных и научно-практических конференциях различного уровня, в том числе на Международной научной конференции «Классическое лингвистическое образование в современном мультикультурном пространстве» (Москва, Пятигорск, 2006), на научно-методической конференции Ставропольского государственного университета «Университетская наука - региону» (Ставрополь, 2006), в сборниках научных трудов Армавирского государственного педагогического университета (Армавир, 2000, 2005), в изданиях, включенных в перечень ВАК (Краснодар, 2006).

Цели и задачи настоящего исследования обусловили его структуру. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Когнитивно-прагматический потенциал семантико-синтаксических элиминаций в различных дискурсах"

Выводы

Анализ практического материала позволил сделать следующие выводы относительно когнитивно-прагматическом потенциала семантико-синтаксических элиминаций в различных дискурсах.

1. Доминантной сферой бытования конструкций, содержащих ССЭ, явля-• ется устноречевое диалогическое единство, напрямую отождествляемое с традиционным остиновским речевым актом. Монологический текст, будучи вторичным конструктом, производным от диалогической речи, также содержит разноуровневые ССЭ, которые в художественной прозе относятся преимущественно к коммуникативной диаде «персонаж 1 - персонаж 2», а в газетно-публицистическом дискурсе характерны и для взаимодействия отправителя речевого акта и читателя.

2. В устноречевом диалогическом акте ССЭ реализуют принцип «языковой экономии», при этом акторечевая интенция выступает в качестве фильтра коммуникативно-нерелевантной информации, сохраняя в конструкциях с ССЭ запланированную отправителем речи иллокутивную силу, даже при элиминировании перформативного глагола. Кроме того, ССЭ в данном типе дискурса является следствием осознания говорящими пресуппозиций коммуникативной ситуации и косвенных коннотаций вербальной составляющей высказывания, а также способствуют реализации конверсационных максим коммуникации.

3. Доминантной прагматической функцией ССЭ в художественной прозе являются экспликация субъективно-модальной характеристики персонажей, осуществляемой другими персонажами в пространстве искусственного художественного мира, созданного автором текста, или непосредственно в форме авторских реплик с оценочной семантикой. Использование конструкций, включающих ССЭ, может быть связано с особенностями литературного направления, к которому относится художественное произведение.

4. В газетно-публицистическом дискурсе ССЭ могут манифестироваться как в форме штампов и клишированных фраз, фиксирующих воспроизводимые фрагменты знаний о мире с упором на фрагменты, обладающие позитивной коннотацией, и элиминирующих негативные с позиции отправителя соответствующего речевого акта семы, а также выступают на уровне предложения / высказывания и на макроуровне при элиминировании (полном или частичном) блоков семантической информации в структуре текста в целях создания определённого, запланированного субъектом газетной коммуникации персуазивного эффекта той ли иной статьи. При этом упор был сделан на корреляцию прагматических параметров ССЭ на макроуровне и на микроуровне (т.е. при опущениях се-мантико-структурных элементов в составе отдельного слова или высказывания/предложения).

5. ССЭ как средства экспликации политических предубеждений на макро-и микроуровне были проанализированы на материале газетных публикаций, посвященных захвату заложников в школе североосетинского города Беслана. ССЭ при этом служат для выражения персуазивного эффекта, обусловленного идеологической направленностью соответствующего периодического издания, или способствуют информированию об общеизвестных фактах (обычность терактов для российских граждан и скорбь по жертвам террора).

Заключение

Исследование когнитивно-прагматического потенциала семантико-синтаксических элиминаций в устноречевом диалогическом единстве, художественной прозе и газетно-публицистическом дискурсе позволило сделать следующие выводы.

1. Повышенный интерес в современной лингвистике к когнио- и прагма-параметрам речевого общения способствует рассмотрению традиционных грамматических (эллипсис) и текстолингвистических (информативность, модальность) категорий, а также ряда стилистических приёмов (апозиопезис, анаколуф, эвфемизм) с позиции их дискурсивной релевантности и как маркеров определённых коммуникативных намерений субъектов вербальной интеракции.

2. Такую возможность обеспечивает когнитивно-прагматический подход к исследованию дискурсивного потенциала разноуровневых языковых единиц, постулирующий возможность экстраполяции акторечевого прагмалингвистического описания с диалогического единства на текст, который понимается при данном ракурсе рассмотрения как сеть наложенных друг на друга и взаимодействующих друг с другом когнитивных микроконтекстов, репрезентирующих фреймовую модель прототипической социокультурной ситуации и соотносимых с акторечевым взаимодействием каждой пары участников текстового целого (автор - читатель, персонаж 1 - персонаж 2).

3. ССЭ, будучи гетерогенными составляющими структурно-семантической неполноты сообщения, отдельные звенья в структуре которого не получают вербального выражения, могут быть охарактеризованы как «нулевые знаки», обладающие способностью к экспликации прагмалингвистических категорий в различных дискурсах, причём данная прагмалингвистическая информация может быть чётко пара-метризирована посредством сопоставления текстовых данных и фреймовой модели социокультурной ситуации, описываемой в тексте.

4. Гетерогенный план выражения ССЭ манифестируется на микро- и макроуровне бытования языкового знака. Микроуровень ССЭ конституирует эллипсис (кроме случаев опущения копулативного глагола), апо-зиопезис, а также опущение нерелевантных с позиции определённого контекста сем в значении слова. Макроуровень данного явления связан с элиминированием (полным или частичным) блоков семантической информации в структуре текста.

5. ССЭ являются структурной доминантой в устном обиходно-разговорном дискурсе, а также играют существенную роль в организации монологического текста, который в нашем диссертационном исследовании был рассмотрен как вторичный конструкт, результат слияния и перекрещивания нескольких диалогических единств в процессе речевой деятельности.

6. В устноречевом диалоге ССЭ наиболее ярко репрезентируют свою прагматическую специфику как средство реализации конверсацион-ных максим коммуникации и косвенных коннотаций. При этом акторе-чевая характеристика диалогического единства выступает в качестве фильтра нерелевантной вербальной информации, а пресуппозиции являются следствием осознания говорящим коммуникативной ситуации и детерминируют использование редукции информации в структуре и ткани высказывания.

7. Использование ССЭ в акторечевых диалогических единствах коррелирует с интенциональной направленностью соответствующего коммуникативного акта, которая обусловливает опущение всех элементов модели предложения, не связанных с реализацией данного фактора. Иллокутивная сила высказывания будет сохранена даже в случае редукции базового перформативного глагола в таких классах речевых актов, как вердиктивы, экзерситивы, комиссивы, бехабитивы и экспози-тивы.

8. Конверсационные максимы коммуникации способны выступать как детерминанты использования ССЭ в устноречевом диалоге.

• Максима количества обусловливает опущение коммуникативно-неактуальной информации, вербально манифестируется лишь рема сообщения, особенно в условиях нехватки времени в процессе межличностной интеракции.

• Максима качества манифестируется с помощью ССЭ при стремлении говорящего избежать неприятный факт, не прибегая ко лжи.

• Максима отношения взаимодействует с ССЭ для реализации следующих функций: ССЭ могут использоваться говорящим в процессе типизации своих рассуждений, однако они неуместны, когда пресуппози-тивный фонд говорящих различен, и требуют вербального декодирования в ходе коммуникативного акта, чтобы не было нарушено условие успешности последнего.

• Максима образа действия устанавливает взаимосвязь ССЭ с широким вербальным контекстом или коммуникативной ситуацией, а также с паралингвистической характеристикой деятельности участников речевого акта (жестикуляцией и мимикой).

9. Анализ роли пресуппозиций говорящих в диалогическом акте с ССЭ свидетельствует о существовании трех типов пресуппозитивного знания, релевантных для успешного протекания коммуникативного процесса: общих знаний о коммуникативной ситуации, знаний о соответствующем речевом акте и знаний о собеседнике как личности.

10.Коммуникативная диада «персонаж 1 - персонаж 2» является ведущей сферой функционирования ССЭ в художественном дискурсе, где данные конструкции используются для экспликации модальных отношений и / или композиционно-речевых особенностей стиля художественного произведения.

11.ССЭ во всём многообразии форм своего бытования, т.е. как модификация семного состава слова (эвфемизация), а также усечение предложения / высказывания (эллипсис, апозиопезис), являются маркерами субъективно-модальных отношений, которые могут варьироваться в прозаическом и драматургическом текстах между одобрением, осуждением, презрением и т. д.

12.Существование ССЭ в художественном дискурсе связано со спецификой литературного направления, в рамках которого создано произведение, и авторскими особенностями изображения концептосферы литературного героя, в согласовании с организацией которой ССЭ удаляют легко восполнимые на основе коммуникативной ситуации или негативно оцениваемые персонажем фрагменты сконструированного писателем художественного мира.

13.В пространстве газетно-публицистического дискурса ССЭ ведут к появлению штампов и клишированных фраз, а также актуализируют персуазивный эффект СМИ при формировании различного рода политических предубеждений.

14. При помощи ССЭ в газетно-публицистическом дискурсе могут манифестироваться такие коммуникативные стратегии, как

• стратегия «опущение», которая предусматривает полное выпадение при описании в газетной статье какого-либо слота структуры фрейма прототипической социокультурной ситуации;

• стратегия «адаптация», заключающаяся в выборочном изложении признаков предмета и компонентов социокультурной ситуации в зависимости от интенции субъекта повествования.

В процессе использования данных коммуникативных стратегий подвергаются редукции не только элементы формальной структуры высказывания (определённые лексемы, члены предложения, легко восполнимые при анализе газетного сообщения), но и кванты информации о проблеме, обсуждаемой в тексте, которые присутствуют в структуре фрейма социокультурной ситуации, соотносимой с текстом, но отсутствуют в самой структуре и ткани текста.

15.Как показали наши наблюдения, преобладание среди ССЭ единиц определённого уровня детерминируется структурно-семантическими параметрами того дискурса, в пространстве которого функционирует объект нашего изучения.

• В обиходно-разговорном дискурсе преобладают ССЭ микроуровня -редукция информации в структуре предложения / высказывания и словосочетания, а элиминации на макроуровне здесь несовместимы с принципом альтернации реплик различных коммуникантов, который является конструктивной доминантой акта межличностной интеракции и нарушение которого может привести к утрате диалогическим фрагментом комплексного онтологического статуса.

• В художественной прозе ССЭ манифестируются в большинстве случаев на уровне слова (эвфемизация) или предложения / высказывания. Элиминирование (полное или частичное) блоков семантической информации в структуре текста в данном дискурсе, хотя и представляется возможным, но как средство выражения прагматических параметров художественного мира автора не получило широкого распространения.

• В газетной публицистике представлен весь спектр возможных редукций структуры и ткани вербальных элементов коммуникативного процесса. Элиминации сем на уровне слова и лексем на уровне словосочетания ведут к появлению газетных штампов, а комбинация всех кон-ституентов макро- и микроуровней ССЭ предоставляет субъекту газетной коммуникации возможность персуазивного воздействия на аудиторию СМИ.

Выполненное исследование не претендует на окончательное разрешение сформулированных во Введении и Главе I теоретических проблем о сущности взаимоотношений между когнитивно-прагматическими свойствами дискурса и варьированием его степени информативности. Интересным представляется также изучение других разновидностей манипуляций с информативными параметрами речевого акта, текста и дискурса, например семанти-ко-синтаксических аддиций и семантико-синтаксических трансформаций.

Дальнейшее исследование когнитивно-прагматического потенциала ССЭ в различных дискурсах позволит более детально описать категориальные параметры этих макроединиц вербальной коммуникации. Данные исследования особенно актуальны, как представляется, на материале газетно-публицистического дискурса, что позволит дифференцировать маркеры социального заказа, осуществляемого представителями политических партий различного спектра, которые могут быть зафиксированы при помощи контент-анализа ССЭ в объемных корпусах массмедийных материалов.

Список научной литературыСтолбовская, Наталья Сергеевна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Абитова А.Р.Понятие лингвистической прагматики в применении к художественному тексту // Атриум. Филология. Вып. 2- Тольятти, 1998. С.40-44.

2. Абитова А.Р. Социопрагматика текста «поток сознания» (на материале современной немецкой прозы): Дис. канд. филол. наук. Пятигорск, 1999.- 217 с.

3. Адмони В.Г. Система форм речевого высказывания. СПб: Наука, 1994.- 151 с.

4. Ажеж К. Человек говорящий. М.:УРСС, 2003. - 304 с.

5. Александрова О.В. Проблемы экспрессивного синтаксиса. М.: Высшая школа, 1984.-211 с.

6. Алефиренко Н.Ф. Методологические проблемы современного лингвистического поиска // Принципы и методы исследования в филологии: Конец XX века. Сборник статей научно-методического семинара «Тех-tus». Вып. 6. - СПб. - Ставрополь: СГУ, 2001. - С. 30-32.

7. Арапова Н.С. Эвфемизмы // ЛЭС. М.: Большая российская энциклопедия, 1998.- С. 590.

8. Арнольд И.В.Стилистика. Современный английский язык. М.: Флинта: Наука, 2005.-384 с.

9. Арутюнова Н.Д. Понятие пресуппозиции в лингвистике. Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз., 1973, т. 32, № 1. С. 84-89.

10. Ю.Арутюнова Н.Д. Пресуппозиция // ЛЭС. М.: Большая российская энциклопедия, 1998.- С. 396.

11. П.Арутюнова Н.Д. Синтаксис // Общее языкознание. Внутренняя структура языка. М.: Наука, 1972. - С. 259-343.

12. Ахманова О.С.Словарь лингвистических терминов. М.:УРСС, 2004. -576 с.

13. Баксанский О.Е., Кучер Е.Н. Когнитивные науки: от познания к действию. М.: Ком книга, 2005. - 184 с.

14. М.Балашова Т. В. Поток сознания в психологическом романе // Вопросы филологии, 2000, № 1. С.84-92.

15. Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961. - 395 с.

16. Балли Ш.Язык и жизнь. М.: УРСС, 2003. - 232 с.

17. П.Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику. М.: УРСС, 2003. -360 с.

18. Баранов А.Н. Категории искусственного интеллекта в лингвистической семантике. Фреймы и сценарии. М., 1987. - 53 с.

19. Барт Р. Нулевая степень письма // Семиотика / Тематический сборник. -М.: Радуга, 1983.-С. 306-349.

20. Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе // Бахтин М. М. Эпос и роман. СПб.: Азбука, 2000. - С.9-193.

21. Бельчиков Ю.А.Эллипсис // Лингвистичекий энциклопедический словарь. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - С.592.

22. Блох М.Я. Теоретические основы грамматики. М.: Высш. шк., 2002. -160 с.

23. Богданов В. В. Речевое общение: прагматические и семантические аспекты. Л.: Изд-во ЛГУ, 1990. - 88 с.

24. Богуславский В.М. В защиту делового штампа // Русская речь, 1968, № 6.-С. 33-35.

25. Бодуэн де Куртене И.А. Некоторые общие замечания о языковедении и языке // История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. 4.1. Под ред. В.А. Звегинцева. М.: Просвещение, 1964. - С. 263-283.

26. Брандес М.П. Стилистика текста. М.: Прогресс-Традиция, 2004. - 412 с.

27. Будагов Р.А. Филология и культура. М.: МГУ, 1980. - 304 с.

28. Будагов Р.А. Человек и его язык. М.: МГУ, 1974. - 261 с.

29. Бузаров В.В. Круговорот диалогической речи, или взаимодействие грамматики говорящего и грамматики слушающего. Ставрополь: Изд. СГУ, 2001.- 168 с.

30. Бузаров В.В. Основы синтаксиса английской разговорной речи. М.: Крон-Пресс, 1998.-365 с.

31. ЗЬБулыгина Т.В. О границах и содержании прагматики // Изв. АН СССР. Сер лит. и яз., 1981, т. 40, № 4. с. 333-342.

32. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Синтаксические нули и их референциаль-ные свойства // Типология и грамматика. М.: Наука, 1990. - С. 109 -116.

33. Валгина Н.С. Синтаксис современного русского языка. М., 1978. -438 с.

34. Валгина Н.С. Теория текста. -М.: Логос, 2003. 180 с.

35. Вейхман Г. А. Грамматика текста. М.: Высшая школа, 2005. - 640 с.

36. Вейхман Г. А. Новое в грамматике современного английского языка. -М.: Астрель, 2002. 544 с.

37. Виноградов В. В. Стиль Пушкина. -М.: Наука, 1999. 704 с.

38. Винокур Т.Г.Воспроизведение особенностей устной речи в художественном тексте (к построению типологии приёма) // Принципы функционирования языка в его речевых разновидностях. Пермь, 1984. - С. 31-46.

39. Винокур Т.Г. Диалогическая речь // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Большая российская энциклопедия, 1998. - С Л 35.

40. Воскресенский И.В.Эффект обманутых ожиданий в понимании текста // Психолингвистические исследования слова и текста. Тверь, 2001. -С. 132-139.

41. Гальперин И.Р.Информативность единиц языка // Гальперин И.Р. Избранные труды. -М.: Высшая школа, 2005. С. 13-194.

42. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. М., 1958. -459 с.

43. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. -М.:УРСС, 2004.-144 с.

44. Гируцкий А.А. Общее языкознание. Минск: ТетраСистемс, 2001. -304 с.

45. Голуб И.Б. Стилистика русского языка. М.: Айрис Пресс, 2005. -448 с.

46. Гончарова Е.А., Шишкина И.П. Интерпретация текста. М.: Высшая школа, 2005. - 368 с.

47. Грамматика современного русского литературного языка. М., 1970. -755 с.

48. Грушевская Т.М. Политический дискурс в аспекте газетного текста. -СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 2002. 116 с.

49. Дейк Т.А., ван. Когнитивные и речевые стратегии выражения этнических предубеждений // Дейк Т.А., ван. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989. - С. 268 - 305.

50. Дейк Т.А., ван. Когнитивные модели этнических ситуаций // Дейк Т.А., ван. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989а. - С. 161 -187.

51. Дейк Т.А., ван. Вопросы прагматики текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. Лингвистика текста. М.: Прогресс, 1978. - С. 259 - 366.

52. Дейк Т.А., ван. Предубеждения в дискурсе. Рассказы об этнических меньшинствах // Дейк Т.А., ван. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 19896. - С. 190 - 225.

53. Дейк Т.А., ван. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989в. - 312 с.

54. Демьянков В.З. Конвенции, правила и стратегии общения (интерпретирующий подход к аргументации). Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз., т. 41, 1982. №4.-С. 327-337.

55. Демьянков В.З. Проблемы представления знаний в современной науке и роль лингвистики в решении этих проблем // Язык и структуры представления знаний / Сб. обзоров. М.: ИНИОН, 1992. - С. 4-77.

56. Донскова О. А. Средства выражения категории модальности в драматургическом тексте (на материале англо-американской драмы XX века) : Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1982. -20 с.

57. Елькин В.В. Контракция как межуровневое явление // Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру. Симпозиум 6. Пятигорск: ПГЛУ, 2001. - С. 150-152.

58. Елькин В.В.Диалогическая речь основная сфера реализации языковой экономии: Дис. . канд. филол. наук. - Пятигорск, 2001а. -220 с.

59. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М.: УРСС, 2003. - 368 с.

60. Ивановский Д. Ю. Извинение как элемент речевого этикета // Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру. Симпозиум 6. -Пятигорск: ПГЛУ, 2001. С. 73-75.

61. Ильина Н.В. Структура и функционирование оценочных конструкций в современном английском языке: Дис. . канд. филол. наук. М., 1984. -195 с.

62. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. -М.:УРСС, 2003.-284 с.

63. Карцевский С.О. Об асимметричном дуализме лингвистического знака // История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. 4.2. Под ред. В.А. Звегинцева. -М.: Просвещение, 1964. С. 85-90.

64. Кожин А.Н., Крылова О. К., Одинцов В.В. Функциональные типы русской речи. М.: Высшая школа, 1982. - 223 с.

65. Колаян К.В. Контексты функционирования глаголов удивления с модификаторами (на материале немецкого языка) // Вопросы романо-германской и русской филологии / Межвуз. сб. научн. трудов. Пятигорск: ПГЛУ, 2001.-С. 87-91.

66. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. -М.:УРСС, 2005.- 176 с.

67. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М.: Наука, 1975. - 231 с.

68. Комаров Г.В. Эвфемистические неологизмы и прагматика текста // Лингвистическая организация дискурса: функциональный и содержательный аспекты / Межвуз. сб. трудов молодых учёных. Вып. 2. -Краснодар: КубГУ. С. 85-88.

69. Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе. М.: МГУ, 1971. -267 с.

70. Кострова О.А. Экспрессивный синтаксис современного немецкого языка. М.: Флинта, 2004. - 240 с.

71. Котяева Е. С. Диалог в художественном дискурсе // Язык. Текст. Дискурс. Вып.2. Ставрополь: Изд. СГУ, 2004. - С. 79-84.

72. Кронгауз М.А. Семантика. М.: Академия, 2005. 352 с.

73. Крушельницкая К.Г. Очерки по сопоставительной грамматике немецкого и русского языков. М.:Ком Книга, 2006. - 272 с.

74. Кустова Г.И. Синтаксис современного русского языка. М.: Академия, 2005.-256 с.

75. Кубрякова Е.С. О понятиях дискурса и дискурсивного анализа в современной лингвистике // Дискурс, речь, речевая деятельность: Функциональные и структурные аспекты. М.: ИНИОН РАН, 2000. - С. 7-25.

76. Кун Т. Структура научных революций // Кун Т. Структура научных революций. М.: ACT, 2002. - С. 9 - 268.

77. Лаптева О.А. Русский разговорный синтаксис. М.: УРСС, 2003. -400 с.

78. Левицкий Ю.А. Лингвистика текста. М.: Высшая школа, 2006. - 207 с.

79. Леденев Ю.И., Воробьёва И.Г. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. Ставрополь: СГУ, 2004. - 229 с.

80. Лосев А.Ф. Введение в общую теорию языковых моделей. -М.: УРСС, 2004.-296 с.

81. Лотман Ю. М. Текст в тексте // Лотман Ю. М. Статьи по семиотике культуры. СПб: Академический проект, 2002. - С. 58-78.

82. Макаров М. Л. Основы теории дискурса. М.: Гнозис, 2003. - 280 с.

83. Мельчук И.А. Русский язык в модели «Смысл-^Текст». М.: Языки русской культуры, 1995. - 682 с.

84. Мартине А. Основы общей лингвистики. М.: УРСС, 2004. - 224 с.

85. Мартине А. Принцип экономии в фонетических изменениях. М.: ИЛ, I960. - 262 с.

86. Матезиус В. О так называемом актуальном членении предложения // Пражский лингвистический кружок. М., 1967. - С. 239-245.

87. Милославский И.Г. Культура речи и русская грамматика. М.: СТУПЕНИ, ИНФРА-М, 2002. - 160 с.

88. Милостивая А.И. К вопросу о роли когнитивных параметров текста в его прагмалингвистической интерпретации // Германистика: состояние и перспективы развития / Материалы Международной научной конференции. М.: МГЛУ, 2004. - С. 29-30.

89. Милостивая А.И. Социопрагматические типы текста немецкой газеты: Дис. . канд. филол. наук. Пятигорск, 2001. - 238 с.

90. Милостивая А.И. Kognitiv-pragmatisches Herangehen zur Interpretation der Kommunikationsteilnehmerrolle in der Textproduktion// Языки и транснациональные проблемы / Материалы Международной научной конференции. М., Тамбов: ТГУ, 2004а. - С. 528-537.

91. Минский М. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия, 1979. -152 с.

92. Михайлов Л.В. Грамматика немецкой диалогической речи. М.: Высшая школа, 1986. - 110 с.

93. Михайлов Л.М. Коммуникативная грамматика немецкого языка. М.: Высш. шк., 1994.-256 с.

94. Михайлова Т.В. Особенности восполнения эллиптических конструкций: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тверь, 1997. - 18 с.

95. Моисеев А.И. На путях к постлингвистике // Мир русского слова № 3, 2002. С. 44-47.

96. Москальская О. И. Грамматика текста. М.: Высшая школа, 1981.- 183 с.

97. Наер В.Л. Прагматика текста и ее составляющие // Прагматика и стилистика / Тематический сборник. М.: МГПИЯ им. М. Тореза, 1985. -С. 4- 13.

98. Немец Г. П. Семантико-синтаксические средства выражения модальности в русском языке. Ростов-на-Дону: Изд. РГУ, 1989. - 144 с.

99. Общее языкознание. Методы лингвистических исследований. Под. ред. Б. А. Серебренникова. М.: Наука, 1973. - 317 с.

100. Одинцов В.В. Стилистика текста. М.: Наука, 1980. - 264 с.

101. Основы теории коммуникации. М.: Гардарики, 2003. - 615 с.

102. Остин Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. - С. 22-129.

103. Падучева Е. В. Презумпции и другие виды неэксплицитной информации в предложении // Научно-техническая информация. Сер. 2., 1981, № 11.-С. 23-30.

104. Папина А.Ф. Текст: его единицы и глобальные категории. М.: УРСС, 2002.-368 с.

105. Пауль Г. Принципы истории языка. М.: ИЛ, 1960. - 500 с.

106. Ленина Т.П. Ответные реплики с имплицитным содержанием несогласия в структуре диалогического текста: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ставрополь, 2003. - 18 с.

107. Писаренкова С.Е. Публицистические штампы как отражение ментально-языковых установок социума: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Краснодар, 2006. - 23 с.

108. Потебня А.А.Из записок по русской грамматике. Т. 1-2. М., 1958.-536 с.

109. Распопов И.П. Строение простого предложения в современном русском языке. -М.: Просвещение, 1970. 192 с.

110. Реунова О.И. Эллипсис как лингвистическое явление. Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2000. - 229 с.

111. Реформатский А.А. Введение в языковедение. М.: Аспект Пресс, 2003. - 536 с.

112. Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. М.: Р. Валент, 2004. - 240 с.

113. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Умолчание // Словарь-справочник лингвистических терминов. М.: Астрель, 2001. - С. 572.

114. Розенталь Д.Э., Голуб И.Б., Теленкова М.А. Современный русский язык. М: Айрис-Пресс, 2005. - 448 с.

115. Романов А. А. Системный анализ регулятивных средств диалогического общения. -М.: Ин-т языкознания АН СССР, 1988. 183 с.

116. Селюнина О.Б. О видах импликатур // Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру. Симпозиум 6. Пятигорск: ПГЛУ, 2001.-С.189-191.

117. Серль Дж. Р. Классификация иллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986.-С. 170-195.

118. Серль Дж. Р. Что такое речевой акт? // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986а. -С. 151 -170.

119. Сизов М.М. Краткость как характеристика газетного стиля современного английского языка и языковые средства её реализации: Ав-тореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1981. -23 с.

120. Сиротинина О.Б. Лекции по синтаксису русского языка. М.: УРСС, 2003.- 144 с.

121. Сковородников А.П. О критерии эллиптичности в русском синтаксисе // Вопросы языкознания, 1973. № 3. С. 114-123.

122. Сковородников А.П. Умолчание // Культура русской речи. Энциклопедический словарь. -М.: Флинта: Наука, 2003. С. 725-727.

123. Скребнев Ю.М. Введение в коллоквиалистику. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1985. - 210 с.

124. Солганик Г.Я. Стилистика текста. М.: Флинта: Наука, 1997. -256 с.

125. Степанов Ю.С. Метод // ЛЭС. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998.-С. 298.

126. Степанов Ю. С. Методы и принципы современной лингвистики. -М.: УРСС, 2003.-312 с.

127. Сусов И. П. Семантика и прагматика предложения. Калинин: Изд-во КГУ, 1980.-51 с.

128. Сухих С.А. Принципы и методы интегративного подхода в лингвистике // Принципы и методы исследования в филологии: Конец XX века. Сборник статей научно-методического семинара «Textus». Вып. 6. - СПб., Ставрополь: СГУ, 2001. - С. 37-40.

129. Тестелец Я.Г. Введение в общий синтаксис. М.: РГГУ, 2001. -800 с.

130. Тюленев С. В. Теория перевода. М.: Гардарики, 2004. - 336 с.

131. Федосюк М. Ю. Неявные способы передачи информации в тексте. -М.: МГПИ, 1988.-82 с.

132. Филлмор Ч. Основные проблемы лексической семантики // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 12. -М.: Прогресс, 1983. С.74-122.

133. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.18.-М.: Прогресс, 1988.-С.52-92.

134. Ходус В. П. Структурно-семантическая организация драматургического текста А. П. Чехова как средство выражения импрессионистичное™ // Язык. Текст. Дискурс. Ставрополь: СГУ, 2005. - С. 213221.

135. Чиркина И. П. Проблема неполноты предложения и её изучение в вузе // Вопросы синтаксиса русского языка. Калуга, 1969. - С. 17-20.

136. Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. -М.: Наука, 1960.-377 с.

137. Швейцер А. Д. Контрастивная стилистика. Газетно-публицистический стиль в английском и русском языках. М.: Изд. ИЯ РАН, 1993.-252 с.

138. Шевченко Г.В. Диалогические единства с риторическим вопросом-реакцией в современном английском языке (структурно-семантический и прагматический аспекты): Автореф. дис. . канд. фи-лол. наук. Пятигорск, 1991. - 17 с.

139. Шендельс Е.И. Грамматика немецкого языка. М.: Издат. лит-ры на ин. языках, 1954. - 366 с.

140. Шервашидзе В.В. Экспериментаторство Д. Джойса в романе «Улисс» // Вопросы филологии, 2000, № 1. С. 101-105.

141. Шишкова JI.B., Смирнова Т.Ю. Синтаксис современного немецкого языка. М.: Академия, 2003. - 128 с.

142. Якубинский JI. П. О диалогической речи // Якубинский JI. П. Избранные работы: Язык и его функционирование. М., 1986. - С. 17-58.

143. Allwood J. Linguistic Communication as Action and Cooperation: A Study in Pragmatics. Goteborg: Goteborg University Press, 1976. - 257 p.

144. Cohen P. R., Morgan J., Pollack M. E. (eds.) Intentions in Communication. Cambridge: MIT Press, 1990. - 508 p.

145. Danes F. Functional sentence perspective and the organization of the text // Papers on functional sentence perspective. Prague: Academia, 1974. -P. 106-128.

146. Danes F. One instance of Prague school methodology: Functional analysis of utterance and text // Method and theory in linguistics. The Hague and Paris: Mouton. - P. 132-146.

147. Duden. Die Grammatik. Mannheim, Leipzig, Wien, Zurich: Duden-verlag, 1998.-912 S.

148. Evans D. A. Situations and Speech Acts: Toward a Formal Semantics of Discourse. New York: Garland, 1985. - 211 p.

149. Firbas J. On the prosodic features of the modern English finite verb as means of functional sentence perspective // Brno studies in English 7. -Brno, 1968.-P. 11-48.

150. Firbas J. Some aspects of the Czechoslovak approach to problems of functional sentence perspective // Papers on functional sentence perspective. Prague: Academia, 1974. - P. 11-37.

151. Fleischer W., Michel G. Stilistik der deutschen Gegenwartssprache. Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1975. 394 S.

152. Funktional-kommunikative Sprachbeschreibung. Theoretisch meth-odische Grundlegung. Von einem Autorenkollektiv unter Leitung von W. Schmidt. - Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1981. - 256 S.

153. Grice H.P. Logic and conversation // Cobe P., Morgan J. (eds.) Syntax and semantics v.3: Speech Acts. New York: Academic Press, 1975. - p. 41 -58.

154. Hannappel H., Melenk H. Alltagssprache. Semantische Grundbegriffe und Analysebeispiele. Munchen: Wilhelm Fink Verlag, 1990. - 358 S.

155. Hoffmann L. Anakoluth und sprachliches Wissen // Deutsche Sprache. № 19, 1991.-S. 97-119.

156. Lakoff R. Т. Persuasive discourse and ordinary conversation with examples in advertising // Analizing Discourse: text and talk. Georgetown: Georgetown University Press, 1982. - P. 25-42.

157. Lambrecht K. Information structure and sentence form: Topic, focus and mental representations of discourse referents. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. - 404 p.

158. Lanigan R. L. Speech Act Phenomenology. The Hague: M. Nijhoff? 1977.- 137 p.

159. Leech G., Svartvik J. A communicative grammar of English. London, N. Y.: Longman, 1994. - 423 p.

160. Nuyts J. Intentions and Language Use. Antwerp: Wilrijk, 1993. -57 p.

161. Paul H. Deutsche Grammatik. Bd. 4. Halle: VEB Max Niemeyer Verlag, 1959.-425 S.

162. Schank R. C., Abelson R. P. Scripts, Means, Goals and Understanding: An Inquiry into Human Knowledge. Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum Associates, 1977. - 248 p.

163. Wierzbicka A. Cross-Cultural Pragmatics: The Semantics of Human Interaction. Berlin, New York: Mouton de Gruyter, 2003. - 502 p.

164. Источники фактического материала Художественные тексты

165. Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. М.: Художественная литература,1988.-384 с.

166. Гоголь Н. В. Ревизор. М.: Детская литература, 1988. - 142 с.

167. Джойс Дж. Главы из «Улисса» // Джойс Дж. Избранное. Пер. под рук. И.

168. Кашкина. М.: Радуга, 2000. - С.277-520.

169. Джойс Дж. Улисс. Пер. с англ. В. Хинкиса, С. Хоружего. СПб.: Азбукаклассика, 2004. 992 с.

170. Ерофеев В. В. Москва Петушки. - М.: Вагриус, 2003. - 190 с.

171. Моэм С. Луна и грош // Моэм С. Луна и грош. Записные книжки: Роман, эссе / Пер. с англ. Н. Манн. М.: ЭСМО, 2001. - С.9-198.

172. Оруэлл Дж. Скотское хозяйство. М.: СПБ.: Азбука классика, 2001. -192 с.

173. Пастернак Б.Л. Доктор Живаго. СПб.: Кристалл, 2003. - 576 с.

174. Уальд О. Идеальный муж // http://lib.ru 1 O.Joyce J.Ulysses // www.gutenberg.net

175. Maugham W.S. The Moon and Sixpence. M.: Юпитер-Интер, 2004. - 260 p. 12.0rwell G. Animal Farm // www. online-literature/com/orwell/animalfarm/10 13. Wilde O. An Ideal Husband // http.V/www.onlineliterature.com/wilde/ideal husband

176. Газетно-публицистические тексты

177. Анекдот //Экстра 27.12.2005

178. Гантамиров обвиняет МВД и ФСБ в саботаже // www.lenta.ru

179. Дамоклов меч // Советская Россия 09.09. 2004

180. Живу в убеждении: И один в поле воин // Советская Россия 01.07. 2006

181. Культпросвет для Чечни//Новые Известия 07.07.2006

182. Люди мира, встаньте // Советская Россия 10.08. 2006

183. Минное поле выборов // Правда 07-10.07.2006

184. Могли и Неву остановить // Советская Россия 10.08. 2006

185. Мощный импульс // Советская Россия 01.08. 1981 Ю.Не наголодались // Ставропольская Правда 25.01.200611 .Никогда не страдал флюгеритом // Правда 07-10.07.2006 12.Отец родной или отчим? // Советская Россия 16.09. 2004

186. Пошли за нсведущим .// Советская Россия 01.08. 1981

187. Путин выводит войска из Чечни // www.lenta.ru

188. Путин уходит от ответственности за безопасность в России // Советская Россия 02.09. 2004

189. Россия проиграла войну в Чечне // www.yabloko.ru

190. Тибор убеждений не менял // Правда 07-10.07.2006 18.Утром боевики захватывают осетинскую школу // Советская Россия 02.09. 2004

191. Хаос Дубровки в Беслане // Советская Россия 04.09. 2004

192. A disaster of "biblical" proportions? // Christian Century 04. 10.2005

193. American United asks for Schiavo apologies // Christian Century 12. 06.2005

194. Blair leads calls for international intervention in Lebanon // Daily Mail 17.07.2006

195. Celebration, Pink Slips and Chance of Litigation Mark Steel Hector Merger // www.law.com

196. Katrina: The Untold Story // National Review 24.10.2005

197. Rebuilding New Orleans // www.thelancet.com

198. Symbolism and the Terry Schiavo Case // ETC, July, 2005

199. The legal death of Terry Schiavo // First things, May, 2005

200. USDA puts storm losses at $ 900 million // www.southwestfarmpress.com1. Кино- и видеофрагменты

201. Главный калибр//Россия: PYRAMID, 2006

202. Джонни Инглиш // USA: Universal Pictures, 2003

203. Дневной дозор // Россия: Базелевс Продакшн, 2005

204. Кидалы // USA: Miramax Films, 1990

205. Лолита. Без комплексов // Первый канал 06. 07.2006

206. Настоящая любовь // USA: Warner Bros. Pictures, 1993

207. По ком звонит колокол // USA: Paramount Pictures, 1943

208. Поцелуй бабочки // Россия: PYRAMID, 2006

209. For whom the bell tolls // USA: Paramount Pictures, 1943

210. O.Johnny English // USA: Universal Pictures, 20031. .The Grifters // USA: Miramax Films, 1990 12.True Romance // USA: Warner Bros. Pictures, 1993