автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Коммуникационный ресурс политической оппозиции в Российской Федерации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Коммуникационный ресурс политической оппозиции в Российской Федерации"

На правах рукописи

Тощева Анна Витальевна

КОММУНИКАЦИОННЫЙ РЕСУРС ПОЛИТИЧЕСКОЙ ОППОЗИЦИИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

(2000-2010-е гг.)

Специальность: 23.00.02 - Политические институты, процессы и технологии

(политические науки)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

7 АВГ 2014

О1

Москва - 2014

щ

005551648

Работа выполнена в федеральном государственном автономном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Научный руководитель: Доктор филологических наук, профессор

Дзялошинский Иосиф Михайлович

Официальные оппоненты: Шевченко Алевтина Владимировна,

доктор политических наук, профессор, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте. Российской Федерации, профессор кафедры социальной конфликтологии

Казаринова Надежда Васильевна, кандидат философских наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный

электротехнический университет (ЛЭТИ), доцент кафедры социологии и политологии

Ведущая организация: Образовательное учреждение профсоюзов

высшего профессионального образования «Академия труда и социальных отношений»

Защита состоится 15 октября 2014 года в 14.00 на заседании диссертационного совета Д 212.048.08 при Национальном исследовательском университете «Высшая школа экономики» по адресу: 101000, г. Москва, ул. Мясницкая, д. 20, ауд. К-327.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке и на сайте Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», www.hse.ru.

Автореферат разослан «25» июля 2014 года.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор исторических наук, профессор

Орлов Игорь Борисович

Общая характеристика работы.

В период первого - начале второго десятилетия 2000-х годов коммуникационный ресурс российской политической оппозиции многократно трансформировался. В начале-середине первого десятилетия он сокращался, поскольку традиционные СМИ были ориентированы на трансляцию идей и мнений представителей господствующего политического режима. К концу 2000-х он стал возрастать благодаря интенсивному использованию новых медиа, предполагающих активное участие потребителей в генерировании и тиражировании контента. Однако поскольку увеличившаяся популярность оппозиции в онлайн-среде не нашла отражения оффлайн, выросший уровень узнаваемости представителей оппозиции и лидеров протеста, существенно не повлиял на рост популярности их идей. А в последнее время население перестало проявлять интерес к оппозиционной повестке и ходить на оппозиционные митинги.

Актуальность данного исследования, посвященного изучению коммуникационного ресурса оппозиции в современной России, объясняется, во-первых, необходимостью определить, использование оппозицией какого контента, коммуникативных техник1 и коммуникационных каналов было эффективно и позволило ей к концу первого десятилетия 2000-х аккумулировать общественную поддержку и расширить собственную ресурсную базу, но в то же время реализация какой коммуникационной стратегии с применением какого инструментария оказалась неэффективной и обусловила потерю оппозицией общественной поддержки в начале второго десятилетия. Подобный анализ позволит выработать эффективную коммуникационную стратегию в преддверии новой думской и президентской электоральных компаний в РФ как оппонентам режима, так и официальной власти. Во-вторых, актуальность представленного исследования объясняется отсутствием теоретических трудов по разрабатываемой тематике на русском языке. Между тем наличие трудов, посвященных изучению контента, техник и технологий коммуникации оппозиции со своими аудиториями (общество, власть, бизнес) способствовало бы налаживанию диалога с электоратом как оппозиционными, так и

1 Техника - совокупность профессиональных приемов, используемых в каком-либо деле, мастерстве, искусстве.

(Под ред. С.А.Кузнецова. Большой толковый словарь русского языка. СПб.: Норинт, 1998. С. 1322).

3

провластными акторами, а значит - и совершенствованию российской политической системы.

Объектом исследования является российская системная и внесистемная оппозиция как институт соперничества с властью в период 2000 - 2010-х годов.

Что касается таких нелегальных антисистемных оппозиционных группировок как Русское Национальное Единство, Родина - Конгресс Русских Общин, Авангард Красной Молодежи и некоторых других, чья деятельность в соответствии с Федеральным законом от 25.07.2002 N 114-ФЗ (ред. от 02.07.2013) «О противодействии экстремистской деятельности», приравнивается к экстремистской и предусматривает ответственность при проведении массовых акций и за распространение экстремистских материалов через средство массовой информации, то в данной работе они не рассматриваются, поскольку вынос за рамки правового поля не позволяет антисистемной оппозиции применять весь спектр средств и тактик коммуникации с населением, что сужает охват данного исследования.

Мы также придерживаемся точки зрения, согласно которой массовые протестные настроения и оппозиционные политические убеждения, коренящиеся в общественном сознании, более логично определить термином «оппозиционность», в то время как собственно под политической оппозицией следует понимать именно ее институциональную оформленность. Безусловно, фактор «оппозиционности», включающий самые широкие формы социального инакомыслия, массовые недовольства, формы противодействия власти, не оформленные в организационно-институциональные рамки, оказывает непосредственное влияние на успех оппонирования официальной власти институционализированными протестными силами2, однако, в данной работе он рассматриваться не будет.

В рассматриваемый период в российской оппозиционной среде присутствовали системная парламентская оппозиция (КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия», не прошедшая в Государственную Думу РФ партия «Яблоко» и клон правой политической структуры, сформированной в 2008 году путем слияния «СПС», «Демократической партии России» и «Гражданской силы» - «Правое дело»), а также внесистемная оппозиция с различными движениями, отдельные из которых хоть и

2 По мнению К.Н.Пономарева, различие между институциональной оппозицией и неинституциональной заключается главным образом в том, что первая имеет более организованный характер и ее поведение является более предсказуемым. (Пономарев К.Н. Политическая оппозиция как атрибут демократии. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 2004. С. 4).

зарегистрированы в качестве политической партии, тем не менее лишены представительства в структурах власти («Объединенный Гражданский Фронт» Гарри Каспарова, «Демократический выбор» Владимира Милова, «Республиканская партия России» Владимира Рыжкова, Михаила Касьянова, Бориса Немцова, «Российский народно-демократический союз» Михаила Касьянова, ОДД «Солидарность», Партия народной свободы, коалиция «Другая Россия»)3. Наряду с системными парламентскими оппозиционными силами несистемные подвергают сомнению основы существующего социально-экономического и политического строя, но отстранены от традиционных средств коммуникации и выработки политических решений общепринятыми способами.

Предметом исследования является коммуникационный ресурс оппозиции — те каналы, стратегии и техники, которые позволяют оппозиционным партиям и движениям артикулировать аудиториям свои идеи и программы, обмениваться информацией, рекрутировать сторонников, участвовать в процессах борьбы за власть и конкурировать с другими политическими силами.

Проблема, поиску ответа на которую посвящена эта работа, может быть сформулирована следующим образом: каковы реальные последствия активного использования российской оппозицией новых коммуникативных технологий? Или, в другой формулировке: использование новых коммуникативных технологий способствует или затрудняет достижение цели участия субъектов политики в политическом процессе на примере современной российской оппозиции.

Цель работы заключается в систематизации средств и стратегий коммуникации оппозиции с другими субъектами российского политического пространства и выявлении наиболее эффективных коммуникационных решений в условиях высокой динамики интереса населения России к публичной политике.

В рамках данной цели сформулированы следующие задачи:

1. Рассмотреть подходы к трактовке понятия «коммуникационный ресурс».

2. Определить составляющие коммуникационного ресурса.

3. Разработать методики исследования процессов коммуникации российской оппозиции со своими аудиториями (власть, общество, бизнес, участники коалиции) и выполнить оценку опыта, накопленного в существующих трудах.

3 Гельман В.Я. Трансформация в России: политический режим и демократическая оппозиция. М.: Московск. Обществ. Научный фонд, 1999. С. 83.

4. Создать типологию каналов и техник коммуникации в российской политической системе и систематизировать способы и стратегии взаимодействия её системных и несистемных акторов.

5. Проанализировать способы коммуникации российских институционализированных протестных групп с аудиторией, оппонентами и партнерами, структурировать информационную активность оппозиции.

6. Определить тенденции развития коммуникационного ресурса российской политической системной и несистемной оппозиции.

Степень научной разработанности проблемы.

Тема оппозиции интенсивно разрабатывалась представителями западной науки. В 1966 году американский теоретик Р.А.Даль посвятил проблеме оппозиции сборник «Политические оппозиции в западных демократиях»4, где прозвучали положения, которые политолог впоследствии развивал в монографии «Полиархия: участие и оппозиция». В этом труде для описания модели полиархии теоретик перечисляет следующие признаки рассматриваемой политической системы: свобода самовыражения: граждане обладают правом безнаказанно выражать свои мысли, в том числе, критиковать власть, политическую систему, общественно-экономический порядок и преобладающую идеологию; доступ к альтернативным и независимым источникам информации: граждане вправе искать и получать информацию от других граждан, из книг, СМИ; альтернативные источники информации должны существовать, быть доступны и не подконтрольны какой-либо одной политической группе; автономия общественных организаций: граждане вправе учреждать относительно независимые сообщества или организации, в том числе, политические партии5.

Французский политолог Ж.Блондель развил типологию политических систем Даля, уделив внимание ограничению политических свобод граждан и подавлению оппозиции.6 Е.Колински, изучавшая политическую оппозицию в рамках функционального подхода, считала, что оппозиция должна обеспечивать право

4 Robert A. Dahl. Political Opposition in Western Democracies. New Haven, Conn., Yale University Press, 1966. 371 P-

5 Robert A. Dahl. Polyarchy: Participation and Opposition. New Haven: Yale University Press, 1971. 257 p.

6 Blondel J. Political Opposition in Contemporary World, Government and Opposition, vol. 32, 1997. URL: http://www.readcube.eom/articles/10.llll/j.1477-7053.1997.tb00441.x.

6

меньшинств критиковать большинство, осуществлять контроль и искать народную / электоральную поддержку для защиты альтернативных позиций7.

В то же время феномен коммуникации оппозиции, и, в частности, коммуникационный ресурс российской политической оппозиции не становились предметом специального рассмотрения в отечественной и зарубежной политологии и смежных дисциплинах.

Монографию Ю.Н.Дорожкина, Л.М.Мусиной, С.Н.Шкель «Политическая оппозиция в постсоветской России: этапы и особенности становления» открывает положение о малой изученности проблематики коммуникационного ресурса политической оппозиции, как современной зарубежной наукой, так и отечественной политологией .

Известный регионовед Р.Ф.Туровский отделяет латентно-оппозиционные группы от оппозиционных посредством выявления ресурсной базы и понимает под информационными ресурсами контроль за информационным полем, СМИ. При этом не все группы присутствуют в информационном пространстве, и их можно рассматривать с точки зрения публичности или информационной закрытости. Каждая конкретная группа располагает своей структурой подконтрольных ресурсов. Ключевой ресурс может быть разным. В одном случае это - крупный политический пост, в другом - бюджетообразующее предприятие, в третьем - ведущий медиахолдинг. Отсюда конкретная конфигурация ресурсной базы. Важно, что обладание этим ресурсом позволяет группе развивать экспансию по самым разным направлениям, проводя диверсификацию ресурсной базы9.

Очевидный вклад в исследование темы коммуникационного ресурса внёс И.М.Дзялошинский. В частности, в работе «Гражданские коммуникации и публичная политика» поднимаются вопросы цензуры и самоцензуры в СМИ, одностороннего освещения событий, минимизации критики в адрес правительства, «зачистки» информационного поля от инакомыслия, огосударствлении федеральных телеканалов и других ограничительных мерах, сужающих «коридоры» выхода российской

7 Opposition in Western Europe. Ed. by E. Kolinsky. London - Sydney, 1987. P. 366.

8 Дорожкин Ю.Н., Мусина Jl.M., Шкель C.H. Политическая оппозиция в постсоветской России: этапы и особенности становления. Монография. Уфа: БАГСУ, 2007. С. 9.

9 Туровский Р.Ф. Политическая регионалистика. М.: Изд-во ГУ ВШЭ, 2006. С. 683.

7

оппозиции на свою аудиторию10. По словам И.М.Дзялошинского, проводимые различными независимыми организациями исследования показывают, что сегодня в России нет ни одного региона, в котором был бы создан благоприятный режим для всех стадий создания и распространения информационного продукта. В другой своей публикации «Гражданские коммуникации в негражданском обществе»11 И.М.Дзялошинский рассматривает проблему взаимоотношений оппозиции и той части населения, которая способна стать проводником альтернативных взглядов на политическое, социальное и экономическое развитие государства и приходит к выводу о том, что в «повестках дня» современных российских общественно-политических СМИ обнаруживаются перекосы в сторону гипертрофированного информирования о деятельности властных структур, и в этих условиях интернет, выступающий одновременно как среда, имеющая собственную публику, и как источник информации для других медиа-средств, позволяет участвовать в создании информационных потоков индивидуумам и группам лиц, ранее находившимся в маргинальной ситуации.

Наблюдения, посвященные виртуальным коммуникационным каналам, содержатся в диссертации Ю.Ю.Лекторовой «Политические коммуникации в сетевом ландшафте: акторы и модели взаимодействия». По мнению диссертанта, представленность политико-административной элиты в сетевом ландшафте становится публичным параметром для оценки деятельности региональных чиновников и эффективным механизмом внутриэлитного контроля и мониторинга12.

В научном докладе Е.Ш.Гонтмахера и Е.Ю.Шаталовой обсуждается тема «выталкивания» государством неформальной (неимитационной) общественной активности в теневую сферу, что создает дополнительные проблемы самому же государству, которое лишается возможности для ведения диалога с собственными

10 Дзялошинский И.М. Гражданские коммуникации и публичная политика. М., 2007. URL: http://www.dzyalosh.ru/comm-stati.shtml.

11 Дзялошинский И.М. Гражданские коммуникации в негражданском обществе. И Медиаобразование: от теории к практике: сб. материалов I Всеросс. науч.-практ. конф. «Медиаобразование в развитии науки, культуры, образования и средств массовой коммуникации». Томск, 20-21 ноября 2007 / Сост. И. В. Жилавская; ред. кол.: И. В. Жилавская, А. С. Ханин, Н. В. Чугаинова. Томск: НОУ ВПО ТИИТ, 2007. С. 18 - 39.

12 Лекторова Ю.Ю. Политические коммуникации в сетевом ландшафте: акторы и модели взаимодействия. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук. Пермь, 2011. С. 13.

8

гражданами, проведения совместных действий, направленных на решение социальных проблем13.

В сборнике трудов американских ученых 2004 года под редакцией Л.Л.Каид «Руководство по исследованиям в области политической коммуникации» рассмотрены особенности развития этого феномена в Азии и Европе; затронуты отдельные понятия коммуникации в сфере политики: дебаты, отношения правительства с прессой, политическая реклама; изучены такие социологические аспекты коммуникации как формирование политических воззрений и предпочтений у граждан благодаря медиа14. Исследователи Индианского университета в Блумингтоне, США, задались вопросом, являются ли социальные медиа достоверным индикатором политического поведения и показали соотношение твитов с исходом выборов. Результаты проведенного ими сопоставительного анализа количества твитов с упоминанием Республиканской партии и полученными республиканцами процентами голосов на выборах, стали основой для включения новых медиа в вычислительный аппарат социологии'5.

В 2007 году иностранные авторы «Русского аналитического дайджеста» посвятили исследование теме «Политической оппозиции в России», где затронули проблему блогов как инструмента для оппозиции и государства. В работе они также подняли вопросы: существует ли в России оппозиция и каково отношение населения к ней. В частности, американский исследователь Р.Ортгунг отмечает, что «Блоги рассматриваются как наиболее живая и наименее регулируемая часть интернета. Блоги важны в России, поскольку они затрагивают наиболее искушенную и активную часть общества, включая молодое поколение, во время, когда традиционные медиа жестко контролируются государством и нацелены на массовую аудиторию». Он рассматривает спектр дневников политических активистов: от либеральных (М. Гайдар, И. Яшин) до националистических (К.Крылов, объединивший 3000 граждан для участия в марше в ноябре 2006-го). Лондонский исследователь Э.Уилсон описывает состояние российской традиционной либеральной оппозиции («Яблоко» и

13 Гонтмахер Е.Ш., Шаталова Е.Ю. Общественные объединения нового типа: анализ и перспективы дальнейшего развития (научный доклад). М.: Институт экономики РАН, 2008. С. 48.

14 Handbook of political communication research / edited by Lynda Lee Kaid. New Jersey: Lawrence Erlbaum Associates, Inc., 2004. 510 p.

ls DiGrazia J., McKelvey K., Bollen J., Rojas F. More Tweets, More Votes: Social Media as a Quantitative Indicator of Political Behavior. Bloomington: Indiana University, 2013. URL: http://ssm.com/abstract=2235423 or http://dx.doi.org/10.2139/ssm.2235423.

СПС), маргинализированных на момент 2007 года Г.Каспарова, М.Касьянова, Д.Рогозина, Э.Лимонова и попытку Кремля создать «оппозицию» «Единой России» в лице «Справедливой России», а также указывает главную задачу Кремля: сохранить свои ресурсы и популярность во времена, когда оппозиция недостаточно сильна, чтобы изменить политику властей16.

Среди современных зарубежных трудов выделяется работа Т.Гербера, относящаяся к более позднему периоду - 2013 году - «Новые медиа, политическая информация и оппозиционные взгляды в России», рассматривающая новые медиа как ресурс альтернативной критической политической информации в России. В ходе анализа результатов исследований новых медиа автор статьи приходит к выводу о том, что использование новых медиа в целях политической коммуникации в России -активный обмен политическими взглядами в интернете - действительно связан с более критическими (хоть не обязательно и более демократическими или прогрессивными) политическими убеждениями, в то время как обращение к традиционным масс-медиа связано с поддержкой правительства и его политики. Гербер считает, что отсутствие закономерных связей между зависимостью от поиска политической информации в интернете и политическими убеждениями подразумевает, что индивиды, использующие веб пространство для политической коммуникации, обладают более критическим мышлением17.

Теоретико-методологические основы исследования.

Для изучения политического контекста поставленной в диссертации проблемы чрезвычайно актуальной и полезной стала идея о структуре и способах политической коммуникации Р.-Ж. Шварценберга. Предложенная французским ученым модель позволила описать коммуникационный ресурс современной политической оппозиции в России. Решению данной задачи также способствовал подход И.М.Дзялошинского, согласно которому коммуникационный ресурс любого актора состоит из трех

16 Orrtung R. Russian Blogs: Tool for Opposition and State. \\ Russian Analytical Digest No 28, Washington. 2007. P. 2 - 5. URL: http://www.css.ethz.ch/publications/pdfs/RAD-28.pdf.

17 Gerber T. New Media, Political Information, and Opposition Views in Russia: A Cautionary Note Based on Survey Evidence. \\ PONARS Eurasia Policy Memo No. 279, Washington: George Washington University's Elliott School of International Affairs. 2013. URL: http://www.ponarseurasia.org/memo/new-media-political-information-and-opposition-views-russia-cautionary-note-based-survey.

10

элементов: имеющегося в его распоряжении контента, каналов доставки информации, стратегии и технологий коммуникации18.

Сформулированная Р.А.Далем идея об институциональных гарантиях обеспечения демократии и системе публичного оспаривания, а также обозначение политологом необходимых условий «демократии для большого числа людей» (альтернативные источники информации наряду со свободой создания и вступления в организации, свободой самовыражения, правом избирательного голоса, правом на состязательность политических лидеров за общественную поддержку)" помогли определить функции коммуникационного ресурса: обеспечение возможности беспрепятственно выражать свое мнение по политическим вопросам для оппозиционных партий и протестных лидеров, а также предоставление возможности читать и слушать альтернативные точки зрения на политику - для их аудитории.

Немаловажную роль на развитие исследования оказали идеи о формах перехода к демократии X. Линца, типологизация оппозиции Ф. Бэрпсорна, идея о возрастании значения информационно-коммуникационной составляющей в политике и бизнесе И.М. Дзялошинского, идеи о состоянии политической печати в России, изложенные в трудах М.К. Лемке и Б.И. Есина, подходы к изучению оппозиции Г.Р. Змановского, К.Н. Пономарёва, Т.Е. Граевой, А.П. Цыганкова, Г.М. Михалевой и некоторых других исследователей.

В исследовании используется историко-аналитический метод, позволивший проследить развитие коммуникационного ресурса политической оппозиции в рассматриваемом временном отрезке. Исторический контекст дает возможность выявить условия для коммуникации оппозиции с аудиторией, в то время как анализ позволяет рассмотреть все элементы коммуникационного ресурса российской политической оппозиции.

При проведении эмпирического исследования использовались методы экспертного опроса и интент-анализа опубликованных в блогосфере текстов, давшие возможность эффективно проанализировать стратегии коммуникации обеих сторон -и оппозиции, и официальной власти.

18 Дзялошинский И.М. Власть и бизнес: коммуникационные ресурсы. Сборник научных статей. Серия «Коммуникативные исследования». Выпуск 5. М.: НИУ ВШЭ, 2011. 205 с.

19 Даль P.A. Полиархия: участие и оппозиция [Текст] / пер. с англ. С. Деникиной, В. Баранова; Гос. Ун-т -Высшая школа экономики. М.: Изд. Дом Гос. Ун-та - Высшей школы экономики, 2010.288 с.

11

Исследовательский поиск автора определила гипотеза: интенсивная коммуникационная работа российской оппозиции в онлайн-пространстве была несопоставима по объёму и скорости распространения провластных взглядов через традиционные медиа и не обеспечила реальный рост поддержки оппозиционных идей и инициатив оффлайн - в реальной среде.

Эмпирическая база исследования.

С целью проверки гипотезы было проведено два исследования:

1) сопоставительный анализ комментариев к записям в блогах руководителей парламентской и внепарламентской оппозиционных партий - Бориса Немцова и Сергея Миронова с комментариями к постам лидера мнений Живого журнала Рустема Адагамова (drugoi), где переменная комментариев отражала уровень интереса сетевой аудитории к оппозиционной точке зрения на проблему в сравнении с уровнем интереса к вербализованным взглядам лидера мнений;

2) отслеживание динамики участия граждан в проводившихся с 2005 по 2007 гг. «Маршах несогласных» путем сопоставления данных о количестве человек по информации СМИ, организаторов маршей и официальных структур государства (ГУВД, мэрии Москвы, правительства Санкт-Петербурга), где переменная численности участников акции свидетельствовала о фокусе внимания публики.

В первом исследовании географический охват составляет 46% пользователей из городов-миллионников, 53% - из других городов20; во втором - города Москва и Санкт-Петербург. Данные исследования демонстрируют, что аудитория оппозиции предпочла уход с улицы в пространство цифровых коммуникаций и подменила манифестацию выражением поддержки или протеста на общественно-политические явления путем создания дискуссий и распространения публикаций в интернете.

Для проверки второй части гипотезы мы обратились к данным организаций, изучающих общественное мнение - результатам опросов о влиянии оппозиции, проведенных в 2013 году фондом «Общественное Мнение» (ФОМ), Левадой-Центром, Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ). Хронологические рамки работы определены тем, что в период 2000 - 2010-х годов очень ярко проявилась двойственность взаимоотношений между институтами государственной власти и оппозицией. Приход В. Путина к власти ознаменовался

20 Тагиев С. Песня про звездочку. М., 2011. URL: http://www.sIidesharc.net/ni404/tns-36.

12

усложнением условий для политической активности оппозиции. В период нахождения у власти президента Д. Медведева для оппозиции были сделаны политические послабления, общество осознало силу протестного движения, поддерживаемого в социальных сетях, и научилось самоорганизовываться в сплоченные группы, а также находить средства для выработки и артикуляции собственных требований властям. С 2011 года начинается новый период истории России, который достоин отдельного изучения. В 2011 году российская оппозиция стала институтом гражданского общества, присоединившись к возглавляемым активистами внесистемных движений протестам. Однако на последующем этапе интенсивная коммуникационная деятельность оппозиции в интернете не компенсировала негативного влияния пропаганды через традиционные каналы и свелась к формальному «информационному присутствию».

Научная новизна исследования состоит в:

1. выборе в качестве предмета исследовательского внимания коммуникационного ресурса российской оппозиции, анализ и систематизация компонентов которого позволили выявить специфические условия формулирования и озвучивания оппозицией своих политических целей, а также рекрутирования собственной социальной базы;

2. изучении информационной активности оппозиции во взаимосвязи со стратегиями и технологиями коммуникации официальной власти;

3. создании классификации технологий и техник коммуникации российской политической системной и внесистемной оппозиции с аудиториями, как в интернете, так и в реальной среде, восполняющей пробел в области изучения коммуникационного ресурса политической оппозиции.

4. формулировке коммуникативных тенденций на российском политическом рынке.

Основные научные положения, выносимые на защиту:

1. Важной особенностью политического процесса в России в рассматриваемый период было сужение возможностей использования традиционных каналов коммуникации для выражения критики по отношению к действиям российских властей и последующее обращение к интернету, обеспечивающему коммуникационную независимость российской

13

оппозиции. Пользователи, имеющие альтернативные взгляды на политические процессы, нашли для себя психологически комфортное коммуникационное пространство, где они могут участвовать в нерегулируемой дискуссии, и оппозиция сумела обернуть эту общественную потребность себе на пользу, активно применяя технологии веб 1.0 (создание сайтов оппозиционных партий и политиков с публикацией программ) и веб 2.0 (генерация контента для новых медиа).

2. Официальная власть откликнулась на эти процессы:

• расширением своего присутствия в сетевом пространстве;

• стартовал процесс законодательного ограничения интернет-пространства;

• в сети начали создаваться представительства прокремлевских молодежных движений;

• активизировалось применение ОБоЗ-атак и использование ботов (несуществующих пользователей или виртуальных аккаунтов) для управления общественным мнением.

3. В условиях, когда происходит повышение заинтересованности населения публичной политикой, нетрадиционные каналы начинают работать эффективнее, однако, как только поводы для информационной и реальной активности населения сокращаются, эффективность коммуникации посредством новых медиа падает.

4. Несмотря на то, что представители системной парламентской оппозиции формально присутствовали в новом медиаполе, несистемная оппозиция всё же активнее призывала общество к участию в демократическом процессе, проявлению несогласия с действиями правящей партии; указывала на нарушения на выборах 2007 -2008 гг. и 2011 -2012 гг.

5. Проведенное исследование позволило определить основные типы коммуникационных технологий, используемых лидерами и представителями оппозиции в этот период:

• приглашения на встречи в соцсетях с предложением присоединиться к митингующим и призывами к репосту - распространению сообщения по персональным контактам пользователей,

• публикация политических программ и заявлений в блогах, на сайтах движений; критика действий официальной власти, объяснение альтернативной позиции,

• создание агитационных роликов и целых каналов на видеохостингах (УоиШЬе),

• организация коллективных обсуждений в комментариях к материалам сетевых версий популярных в протестных кругах СМИ, в блогах и микроблогах,

• создание веб-приложений для контроля за работой исполнительных и других органов власти пользователями мобильных устройств (по типу «Наблюдателя»).

Практическая ценность работы заключается в формировании классификации технологий и техник коммуникации российской политической оппозиции с аудиториями как в интернете, так и в реальной среде. Полученные в ходе исследования знания внедрены в лекционные курсы высшей школы: на основе материалов диссертации были прочитаны лекции в Национально-исследовательском университете «Высшая школа экономики» (2012 г.) и Санкт-Петербургском государственном политехническом университете (2012 -2014 гг.).

Объем н структура работы

Диссертационная работа состоит из 168 страниц машинописного текста и включает в себя введение, три главы и заключение. К работе прилагается библиография из 103 наименований, включая издания на английском языке.

Апробация работы. Работа прошла апробацию на заседании кафедры интегрированных коммуникаций факультета прикладной политологии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». Теоретические обобщения и практические выводы диссертационного исследования легли в основу выступлений автора на межрегиональных научно-практических конференциях и изложены в четырех публикациях в изданиях, входящих в перечень ВАК. На основе материалов диссертации были прочтены лекции в НИУ «ВШЭ» и СПбГПУ.

Основное содержание диссертации.

Во Введении обосновывается актуальность диссертационного исследования, оценивается степень научной разработанности заявленной проблемы. Определяются

объект, предмет и гипотеза, методология исследования, формулируются цели и задачи диссертации, научные положения, выносимые на защиту.

ГЛАВА 1. «Коммуникационный ресурс в политике» посвящена анализу средств коммуникации, используемых в политическом процессе государства.

В параграфе 1.1. «Трактовка понятия «коммуникационный ресурс»» рассматриваются подходы к трактовке этого понятия. Автор исследования приходит к выводу о том, что коммуникационный ресурс в политике представляет собой совокупность средств для формулирования и демонстрации политических взглядов, организации площадок вербального и невербального взаимодействия с электоратом и спонсорами. В работе показано, как под воздействием различных внешних факторов (задержание на митингах или в аэропорту перед вылетом на митинг; отказ в издании книги оппозиционных авторов или перенос сроков публикации; арест тиража печатной продукции и т.п.), спектр используемых коммуникационных ресурсов может расширяться или сужаться.

В параграфе 1.2. «Каналы и форматы политической коммуникации» рассмотрен весь спектр каналов коммуникации, доступных российским политическим акторам - будь то оппозиционным или официальным - через традиционные СМИ и электронные площадки (веб-сайты, блоги, микроблоги, социальные сети, контекстная и медийная реклама, каналы на видеохостингах); через организации (НКО, гражданские движения, сетевые сообщества); через неформальные связи (митинги, марши, демонстрации, шествия, пикеты, образование оргкомитетов, назначение доверенных лиц).

ГЛАВА 2. «Политическая оппозиция в России: исторический опыт и современное положение» посвящена изучению российской традиции политического оппонирования официальной власти.

В параграфе 2.1. «Российская оппозиция в контексте национальной истории» исследуются исторические условия возникновения и функционирования оппозиции в России, объясняющие причины слабости современной оппозиции в РФ, подвергаются анализу различные мотивы регламентирования коммуникационного пространства -диссертант рассматривает труды публицистов А.И.Герцена, Н.И.Тургенева М.К.Лемке, К.К.Арсеньева, М.А.Фонвизина, Г.А.Джаншиева.

В параграфе 2.2. «Акторы российской политической оппозиции: день сегодняшний» выполнен анализ участников российского оппозиционного поля -парламентских фракций и незарегистрированных Минюстом РФ сил внесистемной оппозиции.

Изучаемый хронологический период мы делим на следующие этапы: 2000 -конец 2003 гг., 2004 - 2008 гг., 2008 - 2010 гг. На первом этапе после кризиса 1998 года актуальным лозунгом официальной власти стала «стабильность»; успешно внушенная населению идея об угрозе стабильности позволила правительству консервировать политическую активность оппозиции. В период второго президентского срока 2004 - 2008 гг. В.Путина государство, законодательно закрепив новый, усложненный порядок регистрации политических партий, фактически приравняло неформальную общественную активность к маргинальному явлению. Это создало проблемы самому же государству, лишившемуся возможности для ведения диалога с собственными гражданами, проведения совместных действий, направленных на решение социально-политических проблем. В парламентской среде в тот период развился процесс насаждения партий-клонов, целью которых было не столько противостояние власти, сколько критика и оттягивание электората у ближайших соседей по политическому спектру («Родина», «Справедливая Россия»).

Третий период (2008-2010 гг.) ознаменовался появлением сообществ активистов, выступавших в защиту Химкинского леса и против засилья на дорогах «мигалок» ги.усс1сгкс в Живом Журнале. На эту среду, в которой широко распространялась оппозиционность, парламентская политическая оппозиция будет опираться в период электоральных кампаний 2011 - 2012 гг. Появился интернет-активист Алексей Навальный, в ответ на действия которого представители власти активизировали свое участие в интернете: блоги и микроблоги в сервисе Твиттер; членов прокремлевских молодежных движений обучили вести работу в комментариях к дневниковым записям неугодных оппозиционеров. К подрыву авторитета протестных лидеров были подключены машины - так называемые спам-боты.

В параграфе 2.3. «Коммуникативная характеристика исследуемого временного периода» прослеживаются особенности коммуникации оппозиции с обществом, бизнесом и властью.

В ГЛАВЕ 3. «Каналы, используемые российской политической оппозицией для коммуникации с аудиториями в период с 2000 по 2010-е гг.»

подробно описывается, посредством каких каналов парламентская оппозиция коммуницировала со своим электоратом, а непарламентская - наращивала социальную базу. Тактика оппозиционных сил состояла в своевременной реакции на наступление и последующее господство в Рунете эры веб 2.0. с широкими возможностями тиражирования информации в сетевом пространстве: функциями репоста, кнопками «поделиться» и краудсорсингом, позволившим пользователям самостоятельно и добровольно распространять и генерировать информацию, отличную от официально проводимого политического курса властей. На основании описанных тактик мы приходим к выводу о том, что оппозиции удавалось оперировать преимуществами интернет-коммуникации и создавать альтернативную точку зрения на политический процесс в стране.

Параграф 3.1. «Аудитории российской политической оппозиции, каналы и техники взаимодействия с ними» содержит анализ аудитории оппозиции, ее интересов, медийных предпочтений и того, какие темы в предвыборной риторике предлагала своему избирателю системная парламентская и несистемная оппозиция. Идеи, вводимые политическими партиями в информационную среду в период агитационных кампаний, ограничиваются интересом среднего класса к определенным явлениям и процессам. В то же время в другом сегменте оппозиции - внесистемном -выявлена противоположная зависимость: «креативный класс» сам формирует круг проблемных моментов и выбирает трансляторов идей, формируя у среднего класса либо стремление к сопричастности (посещение митингов, поддержка в интернет-среде), либо отторжение. Благодаря этой части оппозиции оставшиеся за рамками данного исследования избирательные кампании 2011 - 2012 гг. проходили в условиях резкой активизации публичной политики в стране (тренд влияния виртуального пространства на методы организации реальной политической жизни, возникший на Ближнем Востоке, получил развитие в России: после парламентских выборов в декабре 2011 года российские мегаполисы, имеющие доступ в интернет, вышли на площади). Отмечается тот факт, что в финале первого десятилетия 2000-х к тенденциозному освещению деятельности оппозиционных партий со стороны телеканалов прибавилась другая проблема: в виду того, что дебаты покинули все

ньюсмейкеры (в период президентских выборов в дискуссии не участвовал В.Путин, в период парламентских - «Единая Россия») люди потеряли к ним интерес, и отток аудитории явился препятствием донесению до масс диаметрально противоположной идеологии.

В параграфе 3.2. «Коммуникационный ресурс российской политической оппозиции в первом десятилетии 2000-х» внимание сосредоточено на анализе эмпирического материала, полученного в ходе исследования. Показано, что конец десятилетия ознаменовался активным использованием такого приема, как «демонстрация чисел» - власть стала оперировать в СМИ «путинским большинством» против «низкой численности несогласных» и «узости протестной базы». Количество сторонников провластных или оппозиционных политических сил, своевременно артикулированное медиа, превратилось в инструмент психологического воздействия. Ярким примером тому может служить «Марш несогласных», организаторы которого в анонсе митинга неизменно завышали ожидаемое количество участников, чтобы стимулировать явку и продемонстрировать оппонентам широту поддержки протестного движения, а представители силовых ведомств постоянно занижали число демонстрантов.

Второй вывод состоит в том, что область эффективного воздействия электронного протеста находится лишь в городах-миллионниках. В остальных регионах страны общественное мнение по-прежнему формируется традиционными СМИ. Потому нам представилось важным рассмотреть средства массовой коммуникации, доступные оппозиции в период 2000 - 2010-х гг.: 1) пресса (независимые и сочувствующие оппозиции издания); 2) телевидение (теледебаты и демонстрация агитационных роликов в период электоральных кампаний); 3) радиостанции; 4) интернет-издания; 5) сайты внесистемных движений и оппозиционных парламентских фракций; 6) блоги, микроблог Twitter; 7) работа в поисковых системах (с рассмотрением феноменов «гуглбомбинга» и «яндекс-бомбинга»); DDOS-атаки; 8) директ-мейл с приглашениями на митинги; 9) размещение роликов на видеохостингах, в соцсетях; 10) раздача полиграфии (листовок, буклетов, плакатов) и сувенирной продукции.

Далее была подвергнута анализу коммуникация оппозиции при посредничестве организаций - общественных объединений и гражданских движений,

которые выполняют политические функции, выражая критическую реакцию на принимаемые официальной властью решения и оспаривая действия власть предержащих: 1) ТИГР - товарищество инициативных граждан; 2) Комитет солдатских матерей; 3) Московская Хельсинкская группа; 4) Общество «Мемориал»; 5) Комитет «Матери Беслана»; 6) Организация «Опора России»; 7) Федерация автомобилистов России (ФАР); 8) Общество синих ведерок; 9) Организация «Русь сидящая». Для оппозиционных партий сотрудничество с общественными движениями становится, с одной стороны, возможностью включения в заранее одобряемое определенной социальной общностью мероприятие и способом умножения электоральной базы за счет сторонников этого движения, с другой - возможностью включения движения в собственную политическую линию.

В ходе рассмотрения третьего аспекта коммуникации - через неформальные связи (разновидность горизонтальной коммуникации, когда общение осуществляется между относительно рядоположенными акторами) автор приходит к выводу о том, что данный способ взаимодействия с электоратом, оппонентами и партнерами широко практикуется лишь несистемной оппозицией.

На основании описанного выше анализа, проведенного в целях определения наиболее эффективных коммуникационных решений в условиях высокой динамики интереса населения России к публичной политике, в параграфе 3.3. «Тенденции развития коммуникационного ресурса российской оппозиции во втором десятилетии 2000-х» сформулированы направления возможного развития коммуникативных процессов на российском политическом рынке:

1) Оппозиционные группы продолжат активно осваивать виртуальное информационное пространство.

2) Власть будет стремиться ограничить возможности для легальной деятельности оппозиционных общественных движений, что приведет к созданию новых сетевых организаций, которые также будут активно использовать ресурсы Интернета.

3) С целью усиления контроля над коммуникационным пространством властные структуры разработают и реализуют различные правовые и неправовые схемы введения цензуры и применения санкций против редакций сетевых изданий.

4) В связи с этим будут активизироваться попытки создания широких коалиций парламентской оппозиции с представителями несистемной, правых сил с левыми. Будут созданы новые медиаресурсы, продвигающие идею таких коалиций.

В Заключении на основании полученных результатов исследования делается вывод, о том, что тактический успех российской оппозиции конца первого - начала второго десятилетия 2000-х состоял в своевременной реакции на наступление и последующее господство в Рунете эры веб 2.0. с широкими возможностями тиражирования информации в сетевом пространстве: функциями репоста, кнопками «поделиться» и краудсорсингом, позволившим пользователям самостоятельно и добровольно распространять и генерировать информацию, отличную от официально проводимого политического курса властей. Объективно в конце первого десятилетия 2000-х оппозиция не только выдерживала конкуренцию с официальной властью в интернет-пространстве, но и задавала вектор коммуникационного взаимодействия с электоратом (так что представителям власти приходилось реагировать посредством организации кибератак на прооппозиционные медиа и внедрения ботов, началась активная законодательная деятельность по регулированию интернет-пространства, в сети создавались представительства прокремлевских молодежных движений). Многие процессы сменяли статус прогрессивных на норму - так, приглашения на митинги, манифестации и пикеты стали рассылаться в соцсетях, где органы МВД без труда могли спрогнозировать приблизительное количество участников по числу внявших призыву собраться посредством кнопки «Я пойду», «Я возможно пойду» (УКоп1ак1е). Процесс воспроизводства и тиражирования новости сократился в разы - нужно просто нажать кнопку перепоста или «Поделиться», и данные тут же попадают в социальные сети, продуцируя эмоциональную связь с аудиторией. Виртуальное пространство Рунета претерпело успешную трансформацию в медиаканал, усиливший коммуникационный ресурс российской политической оппозиции.

Однако новая модель взаимодействия с обществом оппонирующих режиму

партий и движений через виртуальную среду оказалась неэффективной в условиях,

когда поводы для информационной и реальной активности населения сокращаются, в

то время как в период роста заинтересованности населения публичной политикой

нетрадиционные каналы начинают работать эффективнее. В думскую и

президентскую электоральные кампании 2011 - 2012 годов в артикуляции протеста

властям социальные сети, сервисы микроблогов и платформы блогов, фото- и

видеохостинги сыграли ключевую роль. Однако на последующем этапе интенсивная

21

коммуникационная деятельность оппозиции в интернете не компенсировала негативного влияния пропаганды через традиционные каналы и свелась к формальному «информационному присутствию». В 2013-м году организациями по изучению общественного мнения ВЦИОМом, ФОМом, Левадой-центром был зафиксирован незначительный рост влияния деятельности оппозиции на политический процесс в России, по мнению населения: на уровне 4%, то есть на 10% от уровня 2005 года. Кроме того, коммуникационный ресурс дал только 4% прироста влияния оппозиции, в то время как аудитория интернета выросла в 4,5 раза или на 50% - с 15% в 2005 году до 66,5% в 2012-м21. Исследование завершается выводом о том, что задействование инновационных каналов и технологий коммуникации в процессе политического оппонирования должно происходить не в противовес применению традиционных каналов, а в комплексе с ними.

Работы, опубликованные автором в ведущих рецензируемых научных журналах и журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки России:

1. Тощева A.B. Коммуникационный ресурс в политике // Ученые записки КнАГТУ. № III - 2(15) 2013 «Науки о человеке, обществе и культуре». Комсомольск-на-Амуре, 2013. С. 81-87. URL: http://www.uzknastu.ru/files/pdf/2013-15-2/81-87.pdf. (0,6 п.л.)

2. Тощева A.B. Новая коммуникационная стратегия российской оппозиции // Гуманитарные и социальные науки, Р-на-Д. 2013. № 1. С. 260 - 273. URL: http://hses-online.ru/2013/01/23_00_02/27.pdf. (0,8 п.л.)

3. Тощева A.B. Новые способы коммуникации российской оппозиции с электоратом // Медиаскоп. 2012. Вып. 4. URL: http://www.mediascope.ru/node/1224. (0,3 п.л.)

4. Тощева A.B. Технологии организации политической коммуникации в интернете // Научно-технические ведомости СПбГПУ. Гуманитарные и общественные науки. 2013. Вып. 3 (179), 2013. С. 30-34. URL: http://ntv.spbstu.ru/humanities/issues/H2013/. (0,4 п.л.)

21 Развитие интернета в регионах России. М., 2013. URL:

http://company.yandex.ru/researches/reports/2013/ya_intemet_regions_2013.xml.

22

Другие работы, опубликованные автором по теме кандидатской диссертации:

5. Тощева А. В. Культура 2.0. блоги в российском политическом дискурсе // Коммуникации в трансформирующемся медиапространстве. М.: АПК и ППРО, 2011. С. 86-97. (0,4 п.л.)

6. Тощева A.B. Феномен Навального: технологии «серой» коммуникации // Инновационные модели бизнес-коммуникации: стратегии и тактики. М.: АПК и ППРО, 2011.С. 108-116. (0,3 п.л.)

7. Дзялошинский И. М., Пильгун М. А., Тощева А. В., Фомина Г. А., Куликова Е. В., Данилова Е. Е. Развитие современного информационного пространства: анализ и перспективы. М.: АПК и ППРО, 2012. (4.2 п.л., личный вклад 0,6 п.л.)

8. Тощева A.B. Власть, оппозиция, общество: этические аспекты коммуникации. // Электронный журнал НИУ ВШЭ «Бизнес. Общество. Власть». 2013. № 17. С. 39-46. URL: http://www.hse.ru/mag/27364712/2013-17/98326827.html. (0,4 п.л.)

9. Тощева A.B. Новая информационно-коммуникационная среда. Учебное пособие. М.: АПК и ППРО, 2013. 101с. (6.2 п.л.)

Лицензия ЛР № 020832 от «15» октября 1993 г. Подписано в печать 14 июля 2014 г. Формат 60x84/16 Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1. Тираж 100 экз. Заказ № Типография издательства НИУ ВШЭ, 125319, г. Москва, Кочновский пр-д., д. 3.