автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Конструкции вывода-обоснования в современном мокшанском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Конструкции вывода-обоснования в современном мокшанском языке"

005005005

На правах рукописи

Сокорова Ирина Павловна

конструкции вывода-обоснования в современном мокшанском языке

10.02.02 - Языки народов Российской Федерации (финно-угорские и самодийские)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

-МЕН 2011

Саранск 2011

005005005

Работа выполнена в отделе языкознания Государственного казенного учреждения Республики Мордовия «Научно-исследовательский институт гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия»

Научный руководитель

доктор филологических наук, профессор Водя сова Л.П.

Официальные оппоненты

доктор филологических наук, профессор Цыганкин Д.В.

кандидат филологических наук Кочевагкина О.В.

Ведуще «учреждение:

ФГБОУ ВПО «Марийский государственный университет»

Зашита состоится «15» декабря 2011 года в «Л?» часов на заседании диссертационного совета Д 212.117.09 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Мордовском государственном университете имени Н.П. Огарева по адресу: 430000, г. Саранск, ул. Большевистская, 68, корпус № 10, ауд. 403.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Мордовского государственного университета имени Н.П. Огарева.

Автореферат разослан «Я}> ноября 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук доцент

Гребнева А.М.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. На современном этапе развития лингвистики весьма актуальной является проблема соотношения языка и речи. Без моделирования речемыслительной деятельности невозможно изучение языка: посредством языковых конструкций говорящая личность формирует значения, способные представлять определенные структуры знания, которые относятся к коммуникативной ситуации в целом и к самому субъекту речи. В рамках данной проблемы нами рассматриваются конструкции вывода-обоснования, которые до настоящего времени в мордовском языкознании предметом исследования не становились. Имеется лишь несколько разрозненных наблюдений и материалов, полученных в ходе изучения сопутствующих проблем лингвистики и лингводи-дактики.

Объектом изучения в настоящей диссертации являются причинно-следственные конструкции вывода-обоснования, представленные синтаксическими единицами - сложносочиненным предложением, сложноподчиненным предложением, бессоюзным сложным предложением и текстовыми структурами.

Целью настоящего исследования является описание синтаксических типов конструкций вывода-обоснования с учетом анализа их семантики, структуры и текстообразующих возможностей. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) рассмотреть теоретические предпосылки изучения конструкций вывода-обоснования;

2) определить их дифференциальные признаки;

3) выявить структурно-семантические и структурно-синтаксические типы конструкций вывода-обоснования;

4) описать средства выражения модусов мнения, воли и оценки в компоненте вывод;

5) проанализировать конструкции вывода-обоснования с точки зрения пространственно-временной локализации.

Научная новизна работы определяется тем, что в ней впервые в мордовском языкознании описываются причинно-следственные конструкции вывода-обоснования и их синтаксические типы на материале мокшанского языка.

Методами исследования послужили лингвистическое описание, структурно-семантический анализ, текстовый филологический анализ, лингвистический эксперимент в виде трансформации исходного предложения-высказывания.

Материал исследования извлекался методом сплошной выборки. Для анализа были выбраны причинно-следственные конструкции, представленные в художественных произведениях мокша-мордовских писателей.

Теоретической и методологической основой диссертационного исследования послужили работы отечественных и зарубежных лингвистов по общим и

частным вопросам синтаксиса языков разных систем - JI.A. Абукаевой, Н.Д. Арутюновой, JI.JI. Бабаповой, Ш. Балли, В.А. Белошапковой, A.B. Бондарко, И.С. Бузакова, Т.В. Булыгиной, В.В. Виноградова, Л.П. Водясовой, Е.М. Вольф, Ю.Б. Григорьевой, Г.А. Золотовой, Д.И. Изаренкова, В.М. Имярековой, Н.В. Кирпичниковой, М.Н. Коляденкова, К.Е. Майтинской, A.M. Пешковского, Н.С. Поспелова, Н.К. Рябцевой, М.Э. Сатель, Б.А. Серебренникова, P.M. Теремовой, В.П. Цыпкайкиной, E.H. Ширяева, С.А. Шуваловой, Е.С. Ярыгиной и др.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты диссертационного исследования будут способствовать дальнейшим изысканиям в области коммуникативного синтаксиса в мордовских языках. По существу, эта работа, являясь первым опытом описания причинно-следственных конструкций вывода обоснования в современном мокшанском языке, дает возможность более целенаправленно продолжить научные исследования по данной проблематике.

Представленный материал, результаты его анализа могут быть использованы в практике преподавания родного (мокшанского) языка в вузе, в частности при обучении приемам речевого воздействия. Практическое значение работы определяется также возможностью использования ее положений в курсах по выбору по коммуникативной лингвистике, анализу дискурса, при написании учебных пособий. Кроме того, настоящая работа будет полезна при обучении мордовскому-мокша языку представителей других национальностей.

Апробация исследования проходила в отделе языкознания Государственного казенного учреждения Республики Мордовия «Научно-исследовательский институт гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия». Основные положения работы нашли отражение в докладах и сообщениях, сделанных на научных конференциях студентов и преподавателей «Евсевьевские чтения» в ФБГОУ ВПО «Мордовский государственный педагогический институт имени М.Е. Евсевьева» (Саранск, 2005-2010). По теме диссертации опубликовано 10 статей, три - из которых в журналах, рекомендованных ВАК.

На защиту выносятся следующие положения диссертации:

1. Конструкции вывода-обоснования представляют собой соединение вывода и обоснования как самостоятельных предикативных структур, каждый из которых обладает собственным модусом. Оба модуса соотнесены с точкой зрения субъекта сознания, находящегося вне ситуации, наблюдающего и оценивающего со стороны. Отношения вывода-обоснования - это устанавливаемые субъектом причинно-следственные связи между модусными элементами высказывания.

2. Конструкции вывода-обоснования выступают в четырех синтаксических типах - в форме сложносочиненного предложения, в форме сложноподчиненного предложения, в форме бессоюзного сложного предложения и в виде текстовых структур.

3. Основными дифференциальными признаками конструкций вывода-об-

основания являются наличие модуса мнения, воли или оценки в компоненте вывод, неспособность трансформироваться в простые полипредикативные предложения, невозможность постановки вопроса почему? к придаточной части сложноподчиненного предложения.

4. Временная характеристика предиката семантически соотносится с определенным типом субъекта.

Оформление диссертации. В целях экономии места ссылки на источник даются по следующей формуле: автор, год издания работы, страница. При отсутствии автора наименование источника приводится также полностью, после него - год издания, а затем - страница, например: Грамматика мордовских языков, 1980: 53.

Структура и объем диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списков использованной (теоретической и художественной) литературы. Работа изложена на 151 странице компьютерного текста.

Содержание работы

Во введении обосновывается актуальность исследования, излагаются цель и задачи, определяются предмет и объект исследования, указываются методы, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Характеристика конструкций вывода-обоснования в современном мокшанском языке» выделяются дифференциальные признаки конструкций вывода-обоснования, рассматриваются средства выражения модусов в компоненте вывод, дается темпоральная характеристика компонентов вывод и обоснование.

Конструкция вывода обоснования (КВО) - это соединение двух или более предикативных частей (или предикативных единиц) в результате причинно-следственного взаимодействия модусных компонентов, в котором проявляется особая речевая тактика говорящего: от вывода - к обоснованию. КВО формально может быть представлена бессоюзным или союзным сложным предложением, а также последовательностью двух или более простых или сложных предложений.

При исследовании КВО были выявлены следующие дифференциальные признаки: 1) невозможность постановки вопроса почему? к придаточной части. В КВО вопрос почему может быть задан только к модусу придаточной части предложения и имеет форму почему вы так думаете?, например: Мон, улема, ливоськодонь (почему я так думаю?), сяс мес, мяляфтса, кядъ-руцяняса нар-дайне конястон ливозтъ... (Кузнецов, 2007: 431) «Я, наверное, вспотел (почему я так думаю?), потому что, помню, вытер со лба пот ...»; 2) неспособность трансформироваться в простые полипредикативные предложения, так как в них причинно-следственные отношения устанавливаются между модусами: Шять, ужялъкс арань академикненди, сяс мес сембе сяка озафтамазь вертолетозост

(Тяпаев, 1994: 15) «Наверное, жаль меня стало академикам, потому что они все же посадили меня в свой вертолет». Если попытаться произвести трансформацию, то получается следующее: Вертопетозост озафтшок, мои, шятъ, ужялькс арань академикненди «Посадив меня в вертолет, наверное, академикам стало жаль меня». Очевидно, что при подобном видоизменении искажается временная последовательность предложения: получается, что сначала субъект был посажен в вертолет, а потом его пожалели. Это говорит о том, что в КВО прослеживается обратная последовательность событий: говорящий субъект воспринимает факт объективной действительности - делает вывод - сообщает его адресату - приводит аргументы в пользу своего вывода на основе наблюдаемого. Например, в мокшанском языке: А тинъ велесонт, ванан, козяста эряйхтъ: кие кемонъ цаяковайнят венепти, кие камсъ, amo и шпмогемонь (Девин, 1991: 196) «А у вас в селе, смотрю, богато живут: кто десять рубликов даст, кто двадцать, а то и тридцать» - говорящий стал свидетелем некоего факта действительности, сделал вывод, который он сообщил адресату и обосновал определенными фактами. Что касается КВО, сформированных на основе знания (частноинформативного или общеинформативного), то здесь наблюдается следующее: говорящий делает вывод о каком-либо факте - сообщает его адресату - приводит аргументы на основе своих личных или всеобщих знаний: Мес-бъди сась прязон -тернесаманъ концертонъ кувалма, въдь малаттинесь Великой Октябрть комсь котувоце годовщинац (Девин, 2002: 259) «Почему-то мне пришло в голову - он приглашает меня по поводу концерта, ведь приближалась 66-я годовщина Великого Октября»; 3) «запрет на конвертируемость компонентов вывод и обоснование с использованием средств связи (потому что - на поэтому)». Конверсия в КВО возможна лишь при обнаружении модуса посредством вводных слов следовательно или значит, вербализующих я-модусную рамку в компоненте вывод: Кой-кит, шять, афи марязь, сяс мес куттне шерьхксть аньцек цютькада (Тяпаев, 1994: 311) «Некоторые, возможно, и не почувствовали, потому что дома затряслись только немного» - Куттне шерьхксть аньцек цютькада, лисенди, кой-кит, шять, афи марязь «Дома затряслись только немного, значит некоторые, возможно, и не почувствовали».

Семантически КВО классифицируются по двум модусным параметрам: по типу вывода и типу обоснования.

Вывод КВО может представлять собой: 1) предположение, гипотезу; 2) побуждение; 3) оценку.

Обоснование в КВО говорящий приводит на основе перцепции (наблюдаемого, воспринимаемого на слух, осязаемого и т.д. явления) или на основе знания, приобретенного личным или общечеловеческим опытом.

На пересечении двух модусных параметров - типа вывода и типа обоснования получается классификация из девяти типов КВО:

1. Мнение - перцептивное обоснование. Первый компонент КВО этого типа представляет собой предположение о каком-то явлении; второй компонент

обусловлен перцептивным модусом. Следует отметить, что данный структурно-семантический тип конструкций вывода-обоснования - самый многочисленный; это объясняется тем, что вывод легче делать на основе увиденного или услышанного: Аф хлорка ли мезе каяф? Мес-бъди пяк акта ведсь, - пьшкядсь Гаврил Гаврилович, но каршезонза кивок ашезь отвеча (Сайгин, 1976: 228) «Не хлорка ли добавлена? Что-то очень белая вода, - сказал Гаврил Гаврилович, но ему никто не ответил».

2. Мнение - частно-информативное обоснование. В КВО этого типа предположение соединяется с частно-информативным обоснованием: Ёрань атказамс ни пангс мояемать эзда. Да кода атказат? Въдь монцъ Прохорычеиь сърхкафтыне (Моисеев, 1990: 30) «Хотел уж отказаться от похода за грибами. Да как откажешься? Ведь я сам Прохоровичу предложил»; Аф сембонди фатнемс менельста тяштть. Да эздонк, улема, тяштеня киидивок афи фатяви — кяденъке нюрьхкянят... (Кузнецов, 2007: 197) «Не всем с неба звезд хватать. Да нам, наверное, звездочку никому не достать - руки коротки...».

3. Мнение - обще-информативное обоснование. Мнение автора аргументируется общим суждением, общеизвестными фактами: Шятъ, шорсян тейст, калмоцесъ, кода корхнихть, лишнай (Тяпаев, 1994: 16) «Может, я им мешаю, третий, как говорят, лишний».

4. Побуждение - перцептивное обоснование. Модус воли в форме вопросительного предложения соединяется с перцептивной аргументацией: -Пади, тутама тяста, а? Няк, ортанзовок селкфт, кенкшецт ... (Мокша, 2004, 3: 35) «-Может, уйдем отсюда, а? Видишь, и ворота закрыты, и дверь ...».

5. Побуждение - частно-информативное обоснование. Побуждение в форме повелительного наклонения аргументируется обоснованием частно-информативного характера: - Цёрат, пяк тяда ризна. Мит судса карматама араламонт (Моисеев, 1990: 114) «- Пацаны, сильно не горюйте. Мы на суде будем вас защищать».

6. Побуждение - обще-информативное обоснование. Побуждение, выраженное формой повелительного наклонения, обосновывается общеинформативным суждением: Тят шарфне мяль, къда кармай колгат лабордома месть аш. Шкайти озондыхне аф кармайхть тейст верондама: содасазь, што ксммунисттне сельмосостка афолезъ няе церькафненъ (Макулов, 1997: 260) «Не обращай внимания, если он будет болтать о тебе невесть что. Верующие не поверят им: знают, что коммунисты ненавидят церкви».

7. Оценка - перцептивное обоснование. В КВО этого типа в выводе представлена авторская оценка героя, который констатирует свой вывод фактами, т. е. дает перцептивное обоснование: Ну, кодама тя эряф! Цёрада перьфпяле сатомшка, а седи панжемс, рьвакс лисемс аш кинди{Мокша, 2007, 10: 132) «Ну, что эта за жизнь! Парней вокруг достаточно, а душу раскрыть, замуж выйти не за кого».

8. Оценка - частно-информативное обоснование. В первом компоненте говорящий оценивает некоторое положение дел, обосновывая частно-

информативной аргументацией: Кальдяв улемс емланякс. Оцю церокшненди магазинца сембось ули, а тейне .— хуш кати-месентть (Моисеев, 1990: 45-46) «Плохо быть маленьким. Большим мальчикам в магазине все есть, а мне - хоть что делай».

9. Оценка - обще-информативное обоснование. В выводе воплощается оценка, обоснованием является общее суждение: Иванонь, конешна, видец, къда арьсемс лац-ряц. Мзяра вайме юмси-арси винада симондемать сюнеда! (Девин, 2002: 15) «Иван, конечно, прав, если хорошенько подумать. Сколько жизней пропадает из-за пьянства».

Семантическую интерпретацию КВО, в выводе которой содержится мнение говорящего, можно представить таким образом: я считаю вероятным (возможным), что..., потому что знаю / вижу, что.... Такой вывод представляет собой субъективное мнение говорящего, и, значит, должен иметь грамматическое значение достоверности / вероятности, выраженное различными (синтаксическими, морфологическими и лексическими) средствами.

Субъективное отношение в компоненте вывод в мокшанском языке выражается, как и в других языках, чаще всего, вводно-модальными словами. С морфологической точки зрения, они не однородны и относятся к разным частям речи: именам существительным, именам прилагательным, глаголам, наречиям и т. д.: кьле «говорит», виде «правда», улема «наверное», афкукс «действительно», роди «вроде бы» и т.д.

В компоненте вывод наиболее употребительны модальные слова шять «может быть», «возможно», улема «наверное», пади «может быть», «наверное»: Ърьвязе, шять, ашемань шарьхкоде али ашемань примета, путозе перяфксть ваксс рюкзаконц, мезе-бъди ушедсь перъфканза возяма (Тяпаев, 1994: 111) «Жена, возможно, не узнала меня или не заметила, поставила рюкзак у забора, начала возиться с ним»; Сяшкава лац марясы прянц Кечай ... — валса аф азови. Улема, Шуень мархтовок тякось тиендеви. Эк, вона, сельмонзовок тетьковсть (Мокша, 2003, 7: 52) «Так хорошо себя чувствует себя Кечай ... - словами не передать. Наверное, и с Шуем то же самое происходит. Вон, даже глаза у него вылупились»; Церай, пади, ноадасамасть, а? Тейнек куроконе эряви... Колхозонъконъ вазняц юмась, вешемонза саме... (Тяпаев, 1994: 78) «Сынок, может быть, отпустишь нас, а? Нам быстрее надо... Колхозный теленок пропал, мы искать его приехали...»

При наличии средств выражения категории вводности сказуемое компонента вывод может быть выражено:

1. Глаголами в форме прошедшего или настоящего времени изъявительного наклонения: Ёрдась [стирсь] пря шири и ерась ворьгодемс пичетнень алга да васьфтиенц кяденза, улема, аф кяттелъхтъ, а кавапонь пацятолъхтъ - мину-таньботмоста стирсь тага тапарясь синь алост (Кудашкин, 1996: 121) «Бросилась [девушка] в сторону и хотела убежать под соснами, да руки встретившего ее, наверное, были не руками, а крыльями коршуна - через минуту девушка опять запуталась в них».

2. Глаголами, обозначающими эмоциональное состояние человека: кеняр-демс «радоваться, обрадоваться», обжавомс «обидеться», эводемс «испугаться», пелемс «бояться», лажнамс «беспокоиться», келъгамс «любить» и т. д.: Виденц азомс, эводень: тязамань няе Ольга вальмава <...> (Мишанина, 2002: 40) «По правде говоря, испугалась: не увидела бы меня Ольга в окно <...»>.

3. Глаголом с частицами была «как будто, кажется, будто», роди, роди ба «вроде, вроде бы»: Овчаркать была ведьса валозь: муворуста нолдазе прянц... и ноласта эцесь крыленця алу (Радин, 1986: 9); «Овчарку как будто водой облили: она виновато опустила голову и лениво залезла под крыльцо».

4. Глаголами в форме сослагательного наклонения (в сочетании с дополнительными средствами выражения возможности (модальными словами или частицами) или самостоятельно): Стак, шять, афи сяволемань, да баярть ърьвац надияфтсь максомс тейнек казне (Тяпаев, 1994: 50) «Он так меня не взял бы, наверное, да жена барина обещала нам подарок».

Встречаются также КВО, содержание вывода которых содержит утверждение говорящего о возможности / невозможности осуществления действия.

В мокшанском языке значение возможности / невозможности выражается, прежде всего, синтаксически - глаголом изъявительного наклонения возвратно-желательного залога с суффиксом -в-. Содаф, фкя и сяка ляйса аф эшеляват -ведсь фалу шуди <...> (Кудашкин, 1996: 55) «Известно, в одной и той же реке нельзя искупаться — вода течет постоянно <...>». Морфологически данное значение вербализируется с помощью заимствованного из русского языка модального слова можна «можно»: Можналь нинге лама азондомс, кода ётась «Аф куламатъ колга поэматъ» ванондамац, сяс мес аф аньцек Френкель тисъ анализ, но и лия критикне азозь мяльснон: П. Скосырев, К. Зелинский (Девин, 2002: 252) «Можно было еще много рассказать, как прошло рассмотрение «Поэмы о бессмертии», потому что не только Френкель сделал анализ, но свое мнение высказали и другие критики: П. Скосырев, К. Зелинский».

Иногда значение возможности / невозможности выражается имплицитно: Ах, Гарю, Гарю, ну кода тяни тейнек явома, еъдь минь ваймонъке кунара ни марсот! (Левчаев, 1972: 273) «Ах, Гаря, Гаря, ну как нам теперь расстаться, ведь наши души давно уже вместе!».

Модус воли в выводе семантически можно интерпретировать следующим образом: тейтъ эряви мезе-бъди тиемс, сяс мес... «тебе нужно (ты должен) что-то сделать, потому что...».

С точки зрения способа представления смыслового содержания повелительности, в связи с характером его языкового выражения различаются два типа императивности.

1. Категориальная (прямая) императивность: императивная семантика выступает как категориальное значение особых форм (морфологических и синтаксических): - Архт, листь ульцяв, чяй, кивок велеста вешенди эсот (Девин, 2002: 233) «- Иди, выйди на улицу, может, кто-нибудь из деревни ищет тебя»;

2. Некатегориальная (косвенная) императивность, выступающая как смысл, передаваемый посредством формы с другим основным значением в особых условиях функционирования этой формы. Императивный смысл передается через вопрос, через футуральную индикативность, через оптативность: - Наташа, пади куду мърдат? Ату ушесь летьказа (Моисеев, 1990: 144) «- Наташа, может; домой вернешься? А то погода сыроватая».

Категориальная императивная ситуация может представлять собой: а) просьбу или побуждение к совершению действия: - Лезтт, а то ведь тяса алят аш (Мокша, 2000,6: 77) «- Помоги, а то ведь здесь мужиков нет!»;

Большинство выводов, содержащих категориальную императивность, выражаются глаголами повелительного наклонения с отрицаниями тят / тяда «не» с семантикой эмоционального переживания, такими как аф пел ем с «не бояться», аф лажнамс «не переживать, не беспокоиться» и др. Они располагаются в первой предикативной части КВО: - Тят nene, эрявондяряй -лезттама, анок редакторкс кивок аф шаченды (Девин, 2002: 241) «- Не бойся, понадобится -поможем, готовым редактором никто не рождается»; —

Побуждение может выражаться не только эксплицитно, но и косвенно, имплицитно. Косвенные способы выражения побуждения обнаруживаются в КВО, вывод которых содержит модальное значение необходимости.

Имплицитное побуждение может быть направлено на адресата либо, в случае внутренней речи, ориентировано на самого говорящего — потенциального субъекта - исполнителя собственной воли: А мезе, къда тейне валгомс марх-тонза и кандомс чемоданонц? Няк, конашкава эендастъ кяденза!.. (Мокша, 2009, № 6: 62) «А что, если мне сойти и понести её чемодан? Вон как замерзли ее руки!..»

Вывод с имплицитным побуждением информирует нас 1) о необходимости совершения действия: - Эряви эряскодомс. А то поездсь аф кармай учендомонк (Моисеев, 1990: 34) «- Нужно торопиться. А то поезд не будет нас ждать»; 2) о необходимости некоторого экзистенциального объекта, достижение которого возможно посредством потенциального действия, субъектом которого может бьггь как сам говорящий, так и собеседник: Аф эряви, кьле, пенсиянте: монць добуван, мезе эряви тейне ... (Мокша, 2004, 3: 20) «Не нужна, якобы, мне ваша пенсия: я сам добуду, что мне нужно ...».

Средством выражения «побудительной» необходимости в мокшанском языке является модально-волюнтативный глагол эряви «надо, нужно, необходимо», выступающий также с отрицательной частицей аф «не» (аф эряви «не надо, не нужно»): - Пеелъсь эряви панкнень керсемс, - тага корхтазевсь Прохо-рыч, - въдь синь аф нетьксонекурафтомат... (Моисеев, 1990: 30) «Нож нужен, чтобы грибы срезать, - снова заговорил Прохорыч, - ведь не с корнем же их рвать».

Формы императива с частицей катк «пусть» выражают опосредованную, через другого субъекта, волю, при этом значение приказания трансформируется в пожелание или разрешение: - Катк сяда ламоняс морей тя алясь, пяк ни уда-

лафмороц, вайгялецка пяк ни лацмоли (Сайгин, 1976:191) «Пусть подольше будет петь этот мужчина, очень уж у него хорошая песня, и голос у него очень уж хорошо идет».

Значение приглашения к действию выражают частицы эрь/эрьда «давай / давайте» с глаголами настоящего или будущего времени: - Ожу, эрь нинге корх-нетяма. Ату коль ськамон и съкамон, аш кинди валня азамс (Мокша, 2004, 2: 135) «- Погоди, дан еще поговорим. А то я все один да один, некому словечко сказать».

Модус оценки в КВО встречается в двух модальных формах - «Хорошо, что Р» (de dicto) и «X - хороший» (de re) (Вольф, 2002: 14). Оценочная структура в форме de dicto в КВО оформляется конструкцией модус-дшаум и выражается, чаще всего, наречиями: «Пара нинге, аф хромовай кямосан, а то монцьке аф няематнень няелине», - лотконяста лисемста аръсесь эсь пачканза Мишась (Сайгин, 1976:47) «Хорошо еще, я не в хромовых сапогах, а то и сам бы все прелести увидел, - вылезая из ямки, подумал про себя Миша»;.

В форме de re оценочное высказывание относится к обозначению объекта и выражается прилагательными (определениями или предикативами), а также наречиями: ... кафцъконъ кядьса портфельхть, шять, аф теждяннят, атят-не сяка тев нарнезь конястост ливозтъ... (Тяпаев, 1991: 63) «... у обоих в руках портфели, наверное, не легкие, старики то и дело стирали со лба пот»;.

Большинство оценочных компонентов КВО в мокшанском языке представлены типом de re.

В оценочных высказываниях в форме de re в компоненте вывод можно выделить несколько типов оценок.

Самой многочисленной является оценка человека или предмета. Типичными средствами выражения данной оценки являются качественные имена прилагательные: Фотографиям, улема, купардопь - тяни Маринанъ фталда шяяренза цютъкада нарафт, каннесыне синь алянь фасонца (Кудашкин, 1996: 64) «Фотография, наверное, старая - теперь у Марины волосы сзади чуть пострижены, носит их под мальчишку».

Большое количество выводов содержат оценку действия, представленную сочетанием наречия и инфинитива: Пара арнемс эсь кибиткасот: ков мяльце, тоза и пачкодят (Мокша, 2004, 3:137) «Хорошо ездить на своей кибитке: куда хочешь, туда и доедешь».

Распространенной в компоненте вывод является оценка ситуации: Мин-дейнек ся вармать пингста пароль: ащеме кабинетса, ванондаме келес панчф вальмава и пеетъкшнеме... (Девин, 2002: 325) «Нам во время того ветра было хорошо: мы сидели в кабинете, глядели в открытое настежь окно и улыбались...».

Иногда встречается оценка высказывания, мыслей другого субъекта:

Моидейне-арам, сон виденц корхтась: месть кадондомс куватъс тяшкава мазы стирть кати-мезень туткоткс селедканкса али тресканкса? (Мокша, 2002, 6 : 28) «Мне кажется, он говорил правду: зачем оставлять надолго такую красивую

девушку из-за какой-то вонючей селедки и трески?».

Оценка в компоненте вывод, как показывают наши наблюдения, может выражаться различными частями речи:

1) именной частью неглагольного сказуемого: -Ну, татархне аф дуракт. Сяшкава танцти пища пицихть алашань полета — кяльценъ пильсак! (Девин, 2002: 71) «— Ну, татары - не дураки. Такую вкусную еду готовят из конины -язык проглотишь!».

2) именем прилагательным, которое выполняет функцию сказуемого в выводе: - Нда-а-а, кальдяфт тефне - калада крандазке арань... (Девин, 2002: 341)«- Да-а-а, плохи дела - старой телегой стал». Имена прилагательные могут иметь при себе интенсификатор пяк «очень»: А монцень рахамазе аф кирдеви. — Пяк стакаль, шабат, эста эряфеь. Кшись сатнесь аньцек роштувати (Радин, 1987: 5) «- Очень тяжелой, ребята, была тогда жизнь. Хлеба хватало только до Рождества»;

3) глаголом: Цёранясь щась иля понкст, а каяфонзон върнофтозень прянц вельф, ковга аф кондястихть - варяфт (Тяпаев, 1991: 195) «Мальчик одел другие штаны, а снятые выкинул через голову, никуда не годятся - дырявые»; Васенце пеетыаинемась, мот койсон, удалась: кяжияйхть ашельхть, тяса па-роцка пеетыаинемать (Девин, 2002: 251) «Первая шутка, по-моему, удалась: обиженных не было, в этом и прелесть шутки»;

4) наречием: Ся кизотненъ магазинга-куване ланга щамонь пяльде стакаль, няк, войиась ксть нинге марьсефтезе прянц (Девин, 2002: 245) «В те годы в магазинах с верхней одеждой было тяжело, видишь ли, война все еще давала о себе знать».

5) причастием страдательного залога: Варжакстонь фанераса перяф комнатаняньконь лангс коса эряме Малькин мархта. Улема, запяф, кулевихть [ломанень] ваймонь тарксемат (Девин, 2002: 218) «Взглянул на нашу загороженную фанерой комнату, где мы жили с Малькиным. Наверное, занята, слышно дыхание [людей]».

В ходе исследования было выявлено, что в обосновании определенный тип предиката семантически соотносится с определенным типом субъекта. Это соотношение проявляется в том, что, если аргументация осуществляется на основе модуса перцепции, то обоснование содержит актуальный субъект, связанный с эпизодическим предикатом, локализованным во времени, и, следовательно, предложение, воплощающее данное высказывание, будет характеризоваться актуальным временем: ... тейнек, улема, афи мувольхть [бандиттне], пяк ни цебяръста маскировандафоль бохарямть кенкшец кардонь кияксть мархта ... (Виард, 1992: 124)«. ..мы, наверное, и не смогли бы найти [бандитов], очень уж хорошо была замаскирована дверь погреба на полу коровника ...».

Если в предложении содержится частно-информативное аргументирующее суждение, то здесь субъект-инстант соотносится со значением узуального времени: - Мекстьдень пингть сяда сидеста ушедонь аръсекшнема, ламос аф кармай мархтон эряма: пяк ни сидеста лятфнелезе ингольдепь ърьванц, ce-

мьянц, тостонь обуцятнень, кода тя или тона пингть тиель ървац (Пьян-зин, 1997: 22-23) «- В последнее время чаще стала думать, долго не будет со мной жить: слишком часто он вспоминал бывшую жену, семью, тамошние обычаи, как в этом или в том случае поступила бы его жена».

При обобщенно-информативном обосновании субъект класса сочетается с квалитативным или узуальным предикатом, например: Аватне азонкшнезь тейнза, кода корхтафнесы авозец. А мезе тият — кирдема, бабась кудса оцюнясь (Радин, 1986: 265) «Женщины рассказывали ей, как о ней сплетничает свекровь. А что поделать - нужно терпеть, свекровь в доме главная»; И тянкса аш кода синь муворгофтомс: въдь эрь ломанцъ мазопнесы эряфонц эсь пара мялензон мархта (Сайгин, 1976: 50) «И за это их нельзя винить: ведь каждый человек украшает свою жизнь своими хорошими мыслями».

Аналогичные соотношения типов субъектов с типами предикатов свойственны и компоненту вывод.

Во второй главе «Синтаксические типы конструкций вывода-обоснования» описываются синтаксические типы конструкций вывода-обоснования.

В мокшанском языке конструкции вывода-обоснования представлены в четырех разновидностях: 1) в форме сложносочиненного предложения; 2) в форме сложноподчиненного предложения; 3) бессоюзного сложного предложения; 4) текстового соединения предложений.

Синтаксической формой КВО в системе сложносочиненного предложения в мокшанском языке являются предложения с противительно-причинными и противительно-условными отношениями. В них содержание одного из компонентов выражает причину действия, явления, события другого компонента, т. е. содержание одного компонента является следствием причины, выраженной в содержании другого компонента (Цыганкин, Деваев, 1975: 35). Подтверждением этого, например, может послужить следующий пример на мокшанском языке: Оду ряд мольхтяда Москуву - Эрьзянь лемонц тясть лятфне, а то золотань питнеса стяйхть запчастьтне (Радин, 1986: 254) «В следующий раз поедете в Москву - имя Эрьзи не упоминайте, а то запчасти встанут золотыми». Первая часть предложения до союза представляет собой следствие причины, содержащейся во второй части предложения: Тейнть аф зряви лятфнемс Эрьзянь лемоц, сяс мес эста запчастьтне стяйхть золотань питнеса «Вы не должны упоминать имя Эрьзи, потому что тогда запчасти встанут золотыми». Данный тип КВО имеет недифференцированное альтернативно-мотивирующее значение, которое образуется в результате синтеза двух семантических компонентов взаимоисключения и гипотетичности:

- Архт Данипонь стяфтк, а то сявок таргози удамати, - кошардсь атянц эса бабась (Сайгин, 1976: 122) «- Иди разбуди Данила, а то и он распухнет ото сна,

- попросила своего старика старуха». Гипотетичность связана с допущением предполагаемого, обратного тому, о чем говорится в первой части;

взаимоисключение определяется несовместимостью ситуаций, соотносимых в первой и во второй части. Значение альтернативной мотивации осложнено субъективной оценкой: предполагаемая ситуация (вторая часть) оценивается как нежелательное следствие осуществления / неосуществления того, о чем говорится в первой части конструкции.

Компоненты предложений с противительно-причинными отношениями в мокшанском языке соединяются заимствованным из русского языка союзом а то {ату, amó) «а то»: - Аньцек атять люлькати озафтк, а то фтала пакарензон срафтсайть-калафтсайть, - пеетькшнемга ни корхтась Зубовсь (Сайгин, 1976: 127) «- Только деда в люльку посади, а то сзади ему кости растрясешь, - уже в шутку сказал Зубов»; - Аде куду първажамак... Аде -надобьяняда эряви симамс, ату седиезе мяштъстон кшоти (Тяпаев, 1991: 197) «Пойдем, проводи меня домой... Пойдем - нужно лекарство выпить, а то сердце из груди выпрыгнет»; Нардак коняцень, amo начка саразкс няеват ваннайда меле... (Мокша, 2002, 6: 134) «Вьггри лоб, а то мокрой курицей выглядишь после ванны». В ходе исследования было установлено, что в КВО в форме предложений с противительно-причинными отношениями союз а то имеет два значения: 1) передает информацию типа иначе, в противном случае: -Тят раха, ату съргозьфтьсайть сембонь (Тяпаев, 1991: 142)«— Не смейся, а то [иначе] разбудишь всех»; 2) может бьпъ синонимичным союзу сяс мес «потому что»: - Стяк, стирькай, аде яжафттама бозакст-пачакст, а то [сяс мес], шкай максы, кудат сайхть (Левчаев, 1972: 167) «- Вставай, дочка, пошли молоть для браги и блинов, а то [потому что], даст Бог, сваты придут».

Как было выявлено, значение союза а то зависит от времени предиката. Если в предложении грамматическое время предиката «прочитывается» как настоящее, то союз ату «а то» выполняет значение причинного союза сяс мес «потому что», а если как будущее, то данный союз имеет значение ату «иначе».

КВО в форме сложносочиненного предложения с противительно-причинными отношениями предикативных частей встречаются в двух семантических вариантах: 1) с модусом воли в компоненте вывод: - Тон, Лёха, узерьса-мезьса пяк тят старанда, а то мельгат петнемс стака (Мокша, 2007, 7: 34) «- Ты, Леха, топором сильно не старайся, а то за тобой исправлять трудно» и 2) с модусом оценки: Пара... молят вели, а то минь виенъке аф сатни гидрать маштомс! (Виард, 1960: 23) «- Хорошо... идешь в деревню, а то у нас не хватает сил истребить гидру!».

В противительно-условных сложносочиненных предложениях осуществление действия, явления, события, выражаемого первым компонентом, ставится в зависимость от условия, выражаемого содержанием второго компонента. Предикат первого компонента выражается формами сослагательного наклонения: Сон, шятъ, утцельге тязк, да кудсонза обстановкась сядонга цебярь (Мокша, 2007, 10: 138) «Он, возможно, и ночевал бы здесь же, да дома у него обстановка еще лучше».

Как известно, ирреальная модальность форм сослагательного наклонения

имеет двойственную природу: с одной стороны, она отрицает факт реальной действительности, а с другой - утверждает существование в действительное™ противоположного факта. Ирреальное модальное значение нереализовавшейся возможности главной предикативной части аналогично отрицанию реального факта, например, говоря о субъекте Лисель Вася улъцяв... «Вышел бы Вася на улицу», имеется в виду, что Вася ашезь лисе «Вася не вышел». Если восстановим опущенный предикат пропозициональной установки, который представляет собой отрицательное предложение, то получится: Лисель Вася улъцяв, но аф лисеви, сяс мес аш мезе щамс, аш мезе карьсемс «Вышел бы Вася на улицу, но не может, потому что нечего одеть, нечего обуть».

Таким образом, в КВО, оформленных противительно-условными отношениями, компонент вывод чаще всего представляет собой предположение об осуществлении/неосуществлении какого-либо действия при выполнении условия, содержащегося в компоненте обоснование:... спискась кассь и кассь, шять, нин-ге касолъ, да кшнинь кенкшсъ кайгозевсь - кие-бъди калтыесь (Левчаев, 1972: 89) «... список рос и рос, возможно, вырос бы еще, да железная дверь загремела - кто-то стучался».

Предположение выражается, как правило, вводно-модальными словами шять «возможно», пади «может быть, наверно».

Темпоральный анализ данных предложений позволяет сделать вывод, что в большинстве случаев время в компонентах вывод и обоснование актуальное и локализованное: Шять, парьфтоме тулень, да фкя атя идезе ваймозень (Мокша, 2007, 10: 73) «Возможно, я бы ушел без кадушки, да один старик выручил меня» - как в выводе, так и в обосновании наблюдается субъект-инстант в сочетании с эпизодическим предикатом.

В системе сложноподчиненного предложения КВО оформляются сложноподчиненными предложениями с придаточными причины и с причинно-условными отношениями.

В первом типе используется составной союз сяс мес «потому что» в нерасчлененном виде: А Исанянди-арам, Тихон Платонович матодовсь, сяс мес аф кашторды (Мокша, 2004, 2: 57) «А Иське показалось, Тихон Платонович заснул, потому что он не шевелится».

Данная синтаксическая форма наиболее характерна для конструкций вывода-обоснования с модусом мнения и с модусом оценки. КВО с модусом воли, оформленные сложноподчиненными предложениями с придаточным причины, тоже возможны, но они встречаются очень редко: Тяни, къле, мезе мяленте, сянь и тиеда мархтон, аньцек кадомасть шиса, сяс мес кудса учеамазь ърьвязе и кафта идне (Тяпаев, 1991: 152) «Теперь, мол, что хотите, то и делайте со мной, только оставьте в живых, потому что дома меня ждут жена и двое детей».

Что касается типов обоснования, то, как показывает анализ иллюстраций, наиболее продуктивны КВО с частноинформативным обоснованием, далее по убывающей - КВО с перцептивным обоснованием и совсем немногочисленны КВО с общеинформативным обоснованием.

КВО с причинно-условными отношениями представляют собой обобщенную логическую причинно-условную ситуацию, компонентами которой являются обусловливающее - причина и обусловливаемое - условие. Первая часть предложения до союза представляет собой вывод, вторая часть, начиная с союза - его обоснование. Поэтому по сути эти предложения справедливо можно назвать условно-причинными. Семантику данных предложений легко продемонстрировать на следующем примере: Улема, кельгсь, къда тняра киза арьсеюинесь Валя Зубавинать кьвалма, къда ёразе сонь няемс эрь шиня (Кузнецов, 2007: 132) «Наверное, любил, если столько лет думал о Вале Зубавиной, если хотел ее видеть каждый день» - Судя по тому, что он столько лет думал о Вале Зубавиной, хотел ее видеть каждый день, он любил.

Сложные предложения с придаточными условными имеют две разновидности: 1) предложения с реальным условием и 2) предложения с желаемым, возможным или предполагаемым условием.

Компонент вывод чаще всего представляет собой отрицательное предложение с предикатом в сослагательном наклонении: Ърьвяямовок срхксень. И, пади, ърьвяялень, къда афалезень налхкфне кольця сельмонзон сембе ётай-по-тай цёратнень ланга (Мокша, 2010, 5: 135) «Даже жениться собирался. И, наверное, женился бы, если бы она не сверкала своими глазами на всех парней»; Реже встречаются КВО в форме причинно-условных предложений, в которых вывод являет собой вопросительное предложение с вопросительным словом: А кодама moca крёскянь тиема, къда види кядезе шуфтомсь кер пакшкяти... (Виард, 1992: 223) «А какое там перекреститься, если у меня правая рука одеревенела до основания...».

Вывод может представлять собой также оценочное предположение: Шять, лац сёрмады, къда тяфта лемдезе произведениянц (Тяпаев, 1994: 35) «Наверное, хорошо пишет, раз так назвал свое произведение».

Конструкций с модусом воли, а также с перцептивным и общеинформативным обоснованием, оформленных причинно-условными предложениями, в исследуемых источниках нами не обнаружено.

Мы склонны считать, что к союзным предложениям необходимо отнести также конструкции с частицей въдь «ведь». Поясним нашу точку зрения. Мокшанская частица въдь «ведь» является очень распространенной. Она заимствована из русского языка, поэтому толкование русской частицы ведь в переизданном «Толковом словаре русского языка» как союза или частицы можно отнести и к мокшанской лексеме: «ВЕДЬ. 1. союз. Указывает на причину, обоснование предшествующего утверждения. Веди нас, в. ты знаешь дорогу. 2. частица. Подчеркивает сказанное, в мыслях или в речи противопоставляя это чему-н. другому как мотив, как известное, очевидное или как более целесообразное. Весна в., пойдем погуляем. Зря ты не послушался, говорил я тебе. В. опасно, не ходи одна (Толковый словарь русского языка, 1993: 71). В мордовском языкознании данная частица, выступающая в значении союза, не

исследовалась. B.B. Виноградов отмечал, что частица ведь совмещает в себе усилительные функции с союзными значениями (Виноградов, 1972: 522, 523). По его мнению, «способность выражать модальное отношение является преобладающей в ее семантике. Она является маркером модуса знания и служит иллокутивной цели - убедить собеседника в правильности вывода, представленного субъектом речи» (Виноградов, 1972: 522). Подобным образом дело обстоит и в мокшанском языке: частица въдь «ведь» в качестве союза используется для соединения двух самостоятельных предложений, отношения между которыми подобны причинной зависимости между частями сложного предложения: -Щеняй, тон сяда лацкас ванолеть улъмоцень мельге, - тонафтсь эсон фкя цёранясъ. - Въдь кьда оцю сом пови, ведти тонценьге усктанза (МП, 2007, 33: 15) «- Дядя, ты получше бы смотрел за своей удочкой, - учил меня один мальчик, - ведь если попадется большой сом, в воду и тебя утащит». Частица ведь в данном предложении выражает не причину-факт, а именно причину предшествующего суждения, основанного на мнении и, следовательно, является маркером модуса знания: я так считаю, потому что знаю, потому что известно, что... Таким образом, частица ведь, употребляемая в обосновании, в исследуемых конструкциях выполняет союзную функцию, одновременно с этим сохраняя собственно «частичные» функции. Союзная функция ведь проявляется в соединении вывода с обоснованием, а функция частицы - в выражении достоверности компонента обоснование, детерминированной модальной природой самой частицы.

Анализ конструкций вывода-обоснования в форме БСП показал, что основным средством связи между компонентами вывод и обоснование является семантика мотивации, которая формируется взаимодействием субъективных смыслов, содержащихся в первой и второй предикативных частях БСП. КВО, оформленные БСП, представлены всеми девятью структурно-семантическими типами, выделенными нами в главе 1 настоящего исследования. Наиболее продуктивны КВО перцептивной аргументации: 1) с модусом мнения: Атянясь, улема, кальдявста кули, нармонь лаца шарфнезе пряну корхтайть шири (Мокша, 2002, 6: 124) «Старичок, наверное, плохо слышит, как птица поворачивал голову в сторону говорящего»; 2) с модусом оценки: Ранац траксть, монь койсон, аф оцю: верда аф лама (Виард, 1992: 132) «Рана у коровы, на мой взгляд, небольшая: крови мало»; 3) с модусом воли: Кирей Михалыч, параломань, сак тейнек: минь толняньке пси - седиень эжди, ёнень лакафты (Левчаев, 1972: 156) «Кирей Михалыч, хороший человек, иди к нам: у нас огонёк жаркий - душу согревающий, разум кипятящий». Далее по частотности использования идут конструкции вывода-обоснования с частноинформативным обоснованием: 1) с модусом мнения: Шарьхкодеви, кие сёрмадозе [панарть]: аньцек сонь тяшкава шачфт-удалафт сурбрянза... (Левчаев, 1972: 186) «Было понятно, кто вышил [рубаху]: только у нее такие талантливые руки... »; 2) с модусом оценки: А рястамс [нумалть] пелькс. [Пять, афи келазенди повондсь, а кати-кодама урмаса сяряди... (Пинясов, 2004:

156); «А зажарить [зайца] страшно, может, и не к лисе он попадал, а какой-нибудь болезнью болен...»; 3) с модусом воли: Стоп, лоткада тяж - сяда цебярь васта аш! (Левчаев, 1972: 326) «Стоп, остановитесь здесь - лучшего места нет!». Намного реже встречаются КВО с общеинформативной аргументацией: 1) с модусом мнения: Мирдень-ърьвянь тевс зря аф эцекшнихть, —мярьгсь сон, - дураконякс шядат (Кишняков, 1979: 203) «В дела супругов зря не вмешиваются, - сказал он, - в дурачках останешься»; 2) с модусом оценки: - Тулайсь алясь аф дурак, содасы кинь лангс пейхтъ чикамс: Федянь Аннась стирсь - хоть сельмос-шамас, хоть тевс-кис - сисем велева шнама васта! (Левчаев, 1972: 153)«- Тулай - мужик не дурак, знает на кого зуб крошить: Федина Анна - девушка хоть на внешность, хоть на работоспособность - на семь сел гордость»; 3) с модусом воли: Тят кулсе пингта шголе, ломатть сяда кальдявс повондыхтъ (Радин, 1986: 11) «Не умирай раньше времени, с людьми еще хуже дела случаются».

КВО в системе текста представляет собой причинно-следственный блок, в пределах которого выражается межфразовая каузальная связь Компоненты вывод и обоснование могут дистанцироваться точкой, вопросительным или восклицательным знаком. С точки зрения семантики, КВО принадлежит уровню речевой тактики говорящего. В его рамках соединяются две пропозициональные единицы, организованные разными модусами.

Проведенный анализ текстовых КВО позволил определить их структурно-семантическую характеристику по следующим параметрам: тип мотивируемого компонента (обоснование действия, оценки или побуждения); наличие модусной пропозиции мотивируемого компонента, пространственно-временная локализация, тип каузальной связи (эксплицитность, направленность, дистантность, мобильность, тип синтаксической связи). Было выявлено три типа мотивируемого компонента: КВО со значением логического обоснования реального действия, КВО со значением логического обоснования оценки, КВО со значением логического обоснования побуждения к действию. Как показало исследование, вывод с обоснованием в текстовых КВО соединяется чаще всего имплицитной, ретроспективной / перспективной, цепной каузальной связью. Исходя из этого, мы можем квалифицировать КВО в форме текстового единства как синтаксическую конструкцию, которая фиксирует движение мысли говорящего, переход от одной коммуникативной интенции к другой. В нем объединяются высказывания, принадлежащие одному субъекту сознания и речи.

В заключении обобщаются результаты исследования, формулируются основные выводы, сделанные на основе изучения материала.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Статьи, опубликованные в реферируемых научных журналах, входящих в перечень ВАК РФ:

1. Сокорова И.П. Вербализация модуса оценки в компоненте вывод конструкций вывода-обоснования // Вестник Томского государственного университета. - 2008. - № 306. - С. 18-20.

2. Сокорова И.П. Противительно-причинные предложения как синтаксическая форма конструкций вывода-обоснования в мокшанском языке // Вестник Томского государственного университета. - 2010. - № 332. -С. 23-25.

3. Сокорова И.П. Текстовые конструкции вывода-обоснования в мокшанском языке // Вестник НИИ гуманитарных наук РМ. - 2011. - № 3. -С. 119-122.

Научные публикации в других изданиях:

4. Сокорова И.П. Дифференциальные признаки конструкций вывода-обоснования в мокшанском языке // Актуальные проблемы изучения языка и литературы: межвуз. сб. науч. тр. / под ред. А.А Ветошкина; Мордов. гос. пед. ин-т. - Саранск, 2005. - С. 106-111.

5. Сокорова И.П. Модальные слова как средство предположения в конструкциях вывода-обоснования в мокшанском языке // Язык и культура. Междисциплинарный подход: межвуз. сб. науч. тр. / под ред. Е.В. Костиной; Мордов. гос. пед. ин-т. - Саранск, 2006. - С. 33-35.

6. Сокорова И.П. Роль лексемы «ведь» в конструкциях вывода-обоснования в мокшанском языке // Язык и культура. Междисциплинарный подход: межвуз. сб. науч. тр. / под ред. Е.В. Костиной; Мордов. гос. пед. ин-т. -Саранск, 2006. - С. 36-38.

7. Сокорова И.П. Вербализация модуса мнения в конструкциях вывода-обоснования в мокшанском языке // Актуальные вопросы мордовской филологии. Вып. 4: межвуз. сб. науч. тр. / под ред. Водясовой Л.П.; Мордов. гос. пед. ин-т. - Саранск, 2007. - С. 32-34.

8. Сокорова И.П. Понятие причины и причинности в логико-философском и лингвистическом аспектах // «Методология гуманитарного знания»: регионально научно-практическая конференция «Методология гуманитарного знания», [посвященная 60-летию со дня рожд. В.И. Кемкина : материалы]: в 3 ч. Ч. 2 / отв. ред. Е.А. Мартынова; Мордов. гос. пед. ин-т. - Саранск, 2008. -С. 193-199.

9. Сокорова И.П. Семантика мотивации в конструкциях вывода-обоснования, представленных синтаксической формой бессоюзного сложного предложения (на материале мокшанского языка) // Вестник НИИ гуманитарных наук РМ. - 2009. - № 1.-С. 198-201.

10. Сокорова И.П. Темпоральная характеристика конструкций вывода обоснований с точки зрения пространственно-временной локализации (на материале мокшанского языка) // Вестник НИИ гуманитарных наук РМ. -2010.-№3,-С. 166-169.

Бумага офсетная. Формат 60x84 1/16. Гарнитура Тайме. Печать способом ризографии. Усл. печ. л. 1,35. Уч.- изд. л. 1,67. Тираж 100 экз. Заказ № 91

Отпечатано с оригинала-макета заказчика в ООО «Референт». 430000, г. Саранск, пр. Ленина, 21. Тел. (8342) 48-25-33.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Сокорова, Ирина Павловна

Введение.

Глава 1. Характеристика конструкций вывода-обоснования в современном мокшанском языке.

1.1 Теоретические основы изучения конструкций вывода-обоснования: история вопроса.

1.2 Дифференциальные признаки конструкций вывода-обоснования

1.3 Семантическая характеристика конструкций вывода-обоснования

1.4 Вербализация модуса в компоненте вывод.

1.4.1 Вербализация модуса мнения / полагания в компоненте вывод.

1.4.2 Вербализация модуса воли в компоненте вывод.

1.4.3 Выражение оценки в компоненте вывод.

1.5 Функционирование темпоральных форм в конструкциях вывода-обоснования.

1.5.1 Понятие пространственно-временной локализации.

1.5.2 Пространственно-временная локализация компонентов вывод и обоснование.

Краткие выводы.

Глава 2. Синтаксические типы конструкций вывода-обоснования в современном мокшанском языке.

2.1 Конструкции вывода-обоснования в системе сложносочиненного предложения.

2.1.1. Сложносочиненные предложения с противительно-причинными отношениями как синтаксическая форма конструкций вывода-обоснования.

2.1.2 Сложносочиненные предложения с противительно-условными отношениями как синтаксическая форма конструкций вывода-обоснования.

2.2 Конструкции вывода-обоснования, оформленные сложноподчиненными предложениями.

2.2.1. Конструкции вывода-обоснования в форме сложноподчиненного предложения с придаточным причины.

2.2.2 Конструкции вывода-обоснования в форме сложноподчиненных предложений с причинно-условными отношениями.

2.2.3 Конструкции вывода-обоснования с лексемой въдь «ведь».

2.3 Конструкции вывода-обоснования в системе бессоюзного сложного предложения.

2.3.1 Грамматическая природа конструкций вывода-обоснования, оформленных бессоюзным сложным предложением.

2.3.2 Пунктуационная организация конструкций вывода-обоснования в форме бессоюзного сложного предложения.

2.3.3 Средства связи между предикативными частями в конструкций вывода-обоснования, представленных синтаксической формой бессоюзного сложного предложения.

2.3.4 Семантический анализ конструкций вывода-обоснования, оформленных бессоюзными сложными предложениями.

2.4 Конструкции вывода-обоснования как композиционный прием организации текста в современном мокшанском языке.

2.4.1 Текст как смысловое, структурное и модальное единство.

2.4.2 Структурно-семантическая характеристика конструкций вывода-обоснования как текстовых единиц.

Краткие выводы.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Сокорова, Ирина Павловна

Актуальность исследования. На современном этапе развития лингвистики весьма актуальной является проблема соотношения языка и речи. Без моделирования речемыслительной деятельности невозможно изучение языка: посредством языковых конструкций говорящая личность формирует значения, способные представлять определенные структуры знания, которые относятся к коммуникативной ситуации в целом и к самому субъекту речи. В рамках данной проблемы нами рассматриваются конструкции вывода-обоснования, которые до настоящего времени в мордовском языкознании предметом исследования не становились. Имеется лишь несколько разрозненных наблюдений и материалов, полученных в ходе изучения сопутствующих проблем лингвистики и лингводидактики.

В настоящей диссертации нами впервые анализируются конструкции, представляющие собой воплощенную языковыми средствами структуру знания и отражающие познавательную деятельность человека.

Объектом изучения в настоящей диссертации являются конструкции вывода-обоснования, представленные синтаксическими единицами -сложносочиненным предложением, сложноподчиненным предложением, бессоюзным сложным предложением и текстовыми структурами.

Целью настоящего исследования является описание синтаксических типов конструкций вывода-обоснования с учетом анализа их семантики, структуры и текстообразующих возможностей.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) рассмотреть теоретические предпосылки изучения конструкций вывода-обоснования;

2) определить дифференциальные признаки конструкций вывода-обоснования;

3) выявить структурно-семантические и структурно-синтаксические типы конструкций вывода-обоснования;

4) описать средства выражения модусов мнения, воли и оценки в компоненте вывод;

5) проанализировать конструкции вывода-обоснования с точки зрения пространственно-временной локализации.

Научная новизна работы определяется тем, что в ней впервые в мордовском языкознании описываются причинно-следственные конструкции вывода-обоснования и их синтаксические типы на материале мокшанского языка.

Методами исследования послужили лингвистическое описание, структурно-семантический анализ, текстовый филологический анализ, лингвистический эксперимент в виде трансформации исходного предложения-высказывания.

Материал исследования извлекался методом сплошной выборки. Для анализа были выбраны причинно-следственные конструкции, представленные в художественных произведениях мокша-мордовских писателей.

Теоретической и методологической основой диссертационного исследования послужили работы отечественных и зарубежных лингвистов по общим и частным вопросам синтаксиса языков разных систем -JI.A. Абукаевой, Н.Д. Арутюновой, JI.JI. Бабаловой, Ш. Балли,

B.А. Белошапковой, A.B. Бондарко, И.С. Бузакова, Т.В. Булыгиной, Н.С. Валгиной, В.В. Виноградова, Л.П. Водясовой, Е.М. Вольф, Ю.Б. Григорьевой, Г.А. Золотовой, Д.И. Изаренкова, В.М. Имярековой, Н.В. Кирпичниковой, М.Н. Коляденкова, К.Е. Майтинской, A.M. Пешковского, Н.С. Поспелова, Н.К. Рябцевой, М.Э. Сагель, Б.А. Серебренникова, P.M. Теремовой, В.П. Цыпкайкиной, E.H. Ширяева,

C.А. Шуваловой, Е.С. Ярыгиной и др.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Результаты диссертационного исследования будут способствовать дальнейшим изысканиям в области коммуникативного синтаксиса в мордовских языках. По существу, эта работа, являясь первым опытом описания конструкций вывода-обоснования в современном мокшанском языке, дает возможность более целенаправленно продолжить научные исследования по данной проблематике.

Представленный материал, результаты его анализа могут быть использованы в практике преподавания родного (мокшанского) языка в вузе, в частности при обучении приемам речевого воздействия. Практическое значение работы определяется также возможностью использования ее положений в курсах по выбору по коммуникативной лингвистике, анализу дискурса, при написании учебных пособий. Кроме того, настоящая работа будет полезна при обучении мордовскому-мокша языку представителей других национальностей.

Апробация исследования проходила в отделе языкознания Государственного казенного учреждения Республики Мордовия «Научно-исследовательский институт гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия». Основные положения работы нашли отражение в докладах и сообщениях, сделанных на научных конференциях студентов и преподавателей «Евсевьевские чтения» в ФБГОУ ВПО «Мордовский государственный педагогический институт имени М.Е. Евсевьева» (Саранск, 2005-2010). По теме диссертации опубликовано 10 статей, три - из которых в журналах, рекомендованных ВАК.

На защиту выносятся следующие положения диссертации: 1. Конструкции вывода-обоснования представляют собой соединение вывода и обоснования как самостоятельных предикативных структур, каждый из которых обладает собственным модусом. Оба модуса соотнесены с точкой зрения субъекта сознания, находящегося вне ситуации, наблюдающего и оценивающего со стороны. Отношения вывода-обоснования - это устанавливаемые субъектом причинно-следственные связи между модусными элементами высказывания.

2. Конструкции вывода-обоснования выступают в четырех синтаксических типах - в форме сложносочиненного предложения, в форме сложноподчиненного предложения, в форме бессоюзного сложного предложения и в виде текстовых структур.

3. Основными дифференциальными признаками конструкций вывода-обоснования являются наличие модуса мнения, воли или оценки в компоненте вывод, неспособность трансформироваться в простые полипредикативные предложения, невозможность постановки вопроса почему? к придаточной части сложноподчиненного предложения.

4. Временная характеристика предиката семантически соотносится с определенным типом субъекта.

Оформление диссертации. В целях экономии места ссылки на источник даются по следующей формуле: автор, год издания работы, страница. Если в списке использованной литературы под данным годом значится несколько работ автора, то рядом с цифрой, обозначающей год издания, пишутся литеры а, б, в и т.д. При отсутствии автора наименование источника приводится также полностью, после него - год издания, а затем -страница, например: Грамматика мордовских языков, 1980: 53.

Структура и объем диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списков использованной литературы: теоретической - из 127 наименований и источников на мокшанском языке - из 41 наименования. Работа изложена на 151 странице компьютерного текста.

Список научной литературыСокорова, Ирина Павловна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Виард, В. И. Хрустальнай седь / В. И. Виард. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1960. - 128 с.

2. Виард В.И. Кочкаф сочиненият : кафта томса. Васенце томсь : азкст / В. И. Виард. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1992. - 320 с.

3. Девин, И. М. Кочкаф произведениях. Колма томса. 3-це томсь : Повесть, азкст, лятфнемат, очеркт, пеетькст / И. М. Девин. Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 2002. - 400 с.

4. Девин, И. М. Нардише : роман / И. М. Девин. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1991.-368 с.

5. Кирдяшкин, Т. А. Кели Мокша : роман / Т. А. Кирдяшкин. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1989. - 272 с.

6. Кишняков, И. П. Вешендьса эсь тяштезень : Роман / И. П. Кишняков. Саранск : Мордов. кн.изд-во, 1979. - 308 с.

7. Кудашкин, И. Н. Ломанти эряви кельгома : повесть, рассказы, публицистика / И. Н. Кудашкин. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1996. - 224 с.

8. Ларионов, С. С. Каргонь шяй / С. С. Ларионов. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1980. - 144 с.

9. Ларионов, С. С. Колма вармат / С. С. Ларионов. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1967. - 232 с.

10. Ларионов, С. С. Хрусталень пайкт : роман. Кн.2 / С. С. Ларионов. -Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1980. 256 с.

11. Левчаев, П. И. Кярьмаз / П. И. Левчаев. Саранск : Мордов. кн. изд., 1972.-356 с.

12. Макулов, Л. Ф. Мокшень стирь; Кранч : Повестть / Л. Ф. Макулов. -Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1997. 336 с.

13. Мишанина, В. И. Вальмафтома куд / В. И. Мишанина. Саранск : Морд. кн. изд-во, 2002. - 320 с.

14. Моисеев, М. С. Колма горянцят : пеетькшнемат, расскаст, очеркт / М. С. Моисеев. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1990. - 256 с.

15. Моисеев, М. С. Оду аф няйсамасть : повесть / М. С. Моисеев. -Саранск : Мордов. кн. изд-вась, 1997. -240 с.

16. Мокша: литературно-художественный и общественно-политический журнал. -2000.-№6. -144 с.

17. Мокша: литературно-художественный и общественно-политический журнал. 2002. - № 6. - 144 с.

18. Мокша: литературно-художественный и общественно-политический журнал. 2003. - № 7. - 144 с.

19. Мокша: литературно-художественный и общественно-политический журнал. 2003. - № 10.-144 с.

20. Мокша: литературно-художественный и общественно-политический журнал. -2004. -№ 1- 144 с.

21. Мокша: литературно-художественный и общественно-политический журнал. 2004. - № 2. - 144 с.

22. Мокша: литературно-художественный и общественно-политический журнал. 2004. - № 3. - 144 с.

23. Мокша: литературно-художественный и общественно-политический журнал. 2006. - № 8. - 144 с.

24. Мокша: литературно-художественный и общественно-политический журнал. 2007. - № 10. - 144 с.

25. Мокша: литературно-художественный и общественно-политический журнал. 2007. - № 11. - 144 с.

26. Мокша: литературно-художественный и общественно-политический журнал. 2008. - № 2. - 144 с.

27. Мокша: литературно-художественный и общественно-политический журнал. 2008. - № 4. - 144 с.

28. Мокша: литературно-художественный и общественно-политическийжурнал. 2009. № 6.-144 с.

29. Мокша: литературно-художественный и общественно-политический журнал. 2010. - № 5. - 144 с.

30. Мокша: литературно-художественный и общественно-политический журнал. -2011.-№ 7. 144 с.

31. Мокшень правда: общественно-политическая газета. 2005. - 5 мая. -С. 12.

32. Мокшень правда: общественно-политическая газета. 2007. - № 33:1533. Мокшень правда: общественно-политическая газета. 2008. - № 1. -С. 136.

33. Панчт, монь ширенязе: расскаст / составительхне : Е. Терешкина, Г.Пинясов. Саранск : Мордов.кн.изд-вась, 1987. - 224 с.

34. Пинясов, Г. И. Давай вернемся в молодость : рассказы; Эрька мърдатама одксшизонк: азкст / Г. И. Пинясов Саранск: тип. «Крас.Окт.», 2006. - 160 с.

35. Пинясов, Г. И. Вирявань руця : Ёфкст, азкст, повестть / Г. И, Пинясов. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 2004. - 416 с.

36. Радин, В. Н. Минь мирнеряйхтяма / В. Н. Радин. - Саранск : Мордов. кн. Изд-во, 1986. - 300 с.

37. Сайгин, М. Л. Крхка ункст : роман. Глубокие корни / М. Л. Сайгин. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1976. -288 с.

38. Тяпаев, А. П. Седть лангса тол / А. П. Тяпаев. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1994. - 336 с.

39. Тяпаев, А. П. Тяште лангонь алашат : повестть, азкст / А. П. Тяпаев. -Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1991. -208 с.

40. Учватов, Н. И. Кендиень пиза : Повесть / Н. И. Учватов. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 2005. - 144 с.