автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Консульская служба России в Монголии (1861 - 1917): специфика и роль в российско-монгольско-китайских отношениях

Полный текст автореферата диссертации по теме "Консульская служба России в Монголии (1861 - 1917): специфика и роль в российско-монгольско-китайских отношениях"

005004994

СИЗОВА Александра Александровна

КОНСУЛЬСКАЯ СЛУЖБА РОССИИ В МОНГОЛИИ

(1861-1917): СПЕЦИФИКА И РОЛЬ В РОССИЙСКО-МОНГОЛЬСКО-КИТАЙСКИХ ОТНОШЕНИЯХ

Специальность 07.00.03 - всеобщая история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

- 8 ДЕК 2011

Москва-2011

005004994

Работа выполнена в Учреждении Дальнего Востока РАН

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Российской академии наук Институт

доктор исторических наук профессор Лузянин Сергей Геннадьевич доктор исторических наук Мамаева Наталья Леонндовна кандидат исторических наук Хохлов Александр Николаевич

Ведущая организация: Институт стран Азии и Африки МГУ

им. М.В. Ломоносова

Защита диссертации состоится «_»_2011 г. в_часов

на заседании диссертационного совета Д 002.217.02 при Учреждении Российской академии наук Институт Дальнего Востока РАН (ИДВ РАН) по адресу: 117997, Москва, Нахимовский проспект, 32.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ИДВ РАН.

Автореферат разослан «___»_2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук

А. А. Козлов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность и научная значимость темы исследования. Консульская служба России в Монголии во второй половине Х1Х-начале XX вв. являлась важнейшим органом координации российско-монгольско-китайских отношений.1 Переход взаимодействия России с Монголией и Китаем на новый качественный уровень в начале XXI в. актуализйрует восполнение лакун в изучении опыта дипломатической службы России в данных странах, в том числе деятельности российских консульских представительств в Монголии до 1917 г.

Консульская сеть Российской империи в Китае была одной из самых разветвленных в мире, однако до настоящего времени всестороннего исследования опыта работы консульств в каком-либо регионе страны не проводилось. Неизученной остается степень значимости данных учреждений для защиты интересов России и реализации ее дальневосточной политики, развития политических, экономических и иных контактов России и Китая, а также международных взаимовлияний в рамках региональной и мировой систем. Предметного рассмотрения не получила роль за-гранпредставительств в жизни русской колонии в Китае.

В случае с Монголией, к указанным малоисследованным вопросам можно добавить региональную специфику работы консульств, их роль в развитии контактов с данной страной в один из самых турбулентных периодов истории последней, возрождении ее государственности и общественно-экономическом развитии. Исследование опыта консульской службы России в Монголии значимо для освеще-

1 Монголия официально входила в состав Китая до 1946 г.

3

ния неизученных страниц истории МИД России, знакомства с именами дипломатов, внесших вклад в укрепление позиций России на Дальнем Востоке. Он, несомненно, должен учитываться при выработке политики России в отношении Монголии и Китая, соотечественников за рубежом, формировании образа российского государства, бизнеса, диаспоры, «русского мира» в целом.

Таким образом, комплексный характер темы определяет ее значимость для нескольких направлений истории - международных отношений, внешней политики и внешнеполитического ведомства России, русской диаспоры за рубежом.

Степень изученности темы. Отдельные сюжеты изучаемой темы нашли отражение в работах по истории отношений России, Монголии и Китая, российской внешней политики и дипломатической службы.

В отечественной историографии до окончания русско-японской войны превалировал торгово-экономический дискурс деятельности консульского института в Монголии, так как до 1905 г. основой политики России в Монголии являлась собственно торговля. Наиболее ранними работами по вопросам торговли в Монголии были труды экспедиций 1860-1890-е гг. (А. Принтца, В.В. Радлова, 3. Матусовского и др.), а также публикации чиновников и предпринимателей (Н.К. Крита, А.Д. Васенева, Н.К. Чмелева), значимые для изучения условий, в которых протекала деятельность пионеров российской торговли и дипломатии в кочевой стране. В конце 1890-х-1900-х они были дополнены работами С.А. Коваленко, Н. Штейнфельда, А.П. Свечникова, Ю. Гурьева. Первые систематизированные страноведческие труды, давшие краткие описания консульства и русской колонии в Ур-

2 3

ге, были созданы Г.Н. Потаниным и A.M. Позднеевым. Важной с точки зрения ознакомления с повседневной деятельностью консульств и устройством российских факторий в Застенном Китае, является книга Н.В. Богоявленского.

В 1890-е гг. в государственных и ученых кругах сформировалось представление о Монголии как о «буферной» зоне между Россией и Китаем на случай военного столкновения с державами в регионе. В связи с этим, внимание было обращено на политико-дипломатическую ипостась консульской службы в Монголии. Так, П.А. Бадмаев и Э.Э. Ухтомский рассматривали дипломатов и военных как инструменты проецирования влияния России в Азии. Рост интереса к проблемам политики России на Дальнем Востоке приобрел новую динамику с середины 1900-х гг., в связи с поражением в войне с Японией, активизацией в Монголии и Маньчжурии иностранного капитала и ростом недовольства общественности «неэффективной» политикой правительства в регионе. Консульства, как единственные официальные представители России в Монголии до 1912 г., также стали адресатами критики. К этому времени относится и первая научная работа, освещавшая недостатки консульской защиты экономических интересов России в Монголии, - очерки экспедиции М.И. Боголепова и М.Н. Соболева.5

2 Потанин Г. Очерки северо-западной Монголии: Результаты путешествия, исполненного в 1876-1877 годах по поручению ИРГО. Вып. I. СПб., 1881; Вып. III. СПб., 1883; Потанин Г. Н. Очерки Северо-Западной Монголии. Вып. 1. СПб., 1881.

3 Позднеев AM Монголия и монголы. СПб. Т. 1.1896.

4 Богоявленский Н.В. Западный Застенный Китай. Его прошлое, настоящее состояние и положение в нем русских подданных. СПб., 1906.

5 Боголепов М.И., Соболев М.Н. Очерки русско-монгольской торговли. Экспедиция 1910 г. Томск, 1911.

Определенный вклад в разработку темы внесла литература периода освободительной борьбы монголов (1911-1915 гг.), отражавшая дискуссии о политике России в Монголии. Крайне «правые» политики и военные выступали за установление над Монголией протектората, видя в консульствах форпосты влияния России (А.Н. Куропаткин, А. Беннигсен, Ю. Кушелев и др.). Колониальный, но не захватнический, подход (с акцентом на экономическое преобладание) поддерживал ряд капиталистов, ученых, публицистов, полагавших, что дипломатам нужно активнее участвовать в реализации конкретных хозяйственных проектов в Монголии (А.Н. Аркадий-Петров, В.И. Денисов, А.И. Лепарский). Либеральный взгляд на «монгольский вопрос» разделяло большинство купцов-«монголистов», приветствовавших эмансипацию страны и интеграцию ее в мировое хозяйство при помощи России. Одним из условий успеха сотрудничества с Монголией они видели совершенствование консульской политики (А.Д. Васенев, Д.П. Першин). Демократическая интеллигенция, в свою очередь, возлагала надежды на консулов в деле приобщения номадов к европейской культуре (Г.Н. Потанин, Д.А. Клеменц).

На рубеже XIX-XX вв. в России увеличилось количество трудов по истории и теории консульской службы, в связи с переосмыслением в мире самого значения консульского института и попытками разрешить проблему двойственности его природы - как дипломатического института и координатора торговли (А.П. Вейнер, A.A. Гейкинг, Э. Беренс). Объектом повышенного внимания исследователей было несовершенство консульского суда.6

6 Мартене Ф. О консулах и консульской юрисдикции на Востоке. СПб., 1873.

Советская историческая наука не выделяла деятельность дипломатических учреждений России в Монголии и Китае в отдельную тему. Некоторые сведения о консульской защите экономических интересов в Монголии до 1917 г. приводит И.М. Майский.7 В работах данного периода деятельность консулов на Востоке а priori считалась направленной на защиту интересов буржуазии, «эксплуатировавшей» местный рынок, и, в рамках превалировавшей теоретической концепции, не могла быть оценена объективно. В 1960-80-х гг. отдельные аспекты участия консулов в регулировании экономических отношений России и Монголии XIX-начале XX вв. затрагивали Е.М. Даревская, А.Н. Хохлов, Ш.Б. Чимитдоржиев.

Принятие в 1990-2000-е гг. на вооружение новых теоретических подходов, введение в оборот большого объема архивных данных обогатили исследования отношений России с Монголией и Китаем до 1917 г. (Ю.М. Галенович, А.Д. Воскресенский, В.Г. Дацышен, Е.И. Лиштованный и др.). Освещение получили новые аспекты этих отношений -взаимодействие трех стран по «монгольскому вопросу» (С.Г. Лузянин, Ю.В. Кузьмин и др.), «урянхайский вопрос» (Е.А. Белов, Ю.В. Кузьмин), вопросы экономических и культурных связей России и Монголии во второй половине XIX-начале XX вв. (Е.М. Даревская, A.B. Старцев, Н.Е. Единархова). Интерес ученых привлек многоплановый «русский мир» в Монголии и Китае, в том числе сюжеты

Майский И. Современная Монголия: (Отчет Монгольской экспедиции, снаряженной Иркутской конторой Всерос. Центр. Союза потребительных обществ «Центросоюз»). Иркутск, 1921; Он же. Монголия накануне революции. 2-е изд., перераб. М., 1960.

истории дипломатической работы в Китае (А.Н. Хохлов, Л.П.Черникова, А.А. Хисамутдинов).

Направленным изучением истории консульств России в Монголии, а именно, создания и ряда аспектов деятельности консульства в Урге в 1860-1910-х гг., занималась Н.Е. Единархова.8 Вклад в изучение трудов и дней консула Я.П. Шишмарева также внесли Е.М. Даревская, Ю.В. Кузьмин, А.И. Андреев и др.9 Большой объем данных о социально-культурной деятельности российского правительства и различных групп русских в Монголии до 1920 г., а также политических противоречий в русской колонии в 1905-1920 гг., обнаружен и систематизирован Е.М. Даревской. Контуры участия дипломатов в Монголии в решении политических вопросов российско-китайских отношений 1870-1910-х гг. очерчивают труды Е.А. Белова, В.А. Моисеева, А.Н. Хохло-ва.

В 1990-2000-е гг. новый импульс получили исследования дипломатической службы России, ее истории и концептуальных основ (В.В. Первенцев, Т.В. Зонова). Специальный анализ процесса формирования и специфики консуль-

8 Единархова Н.Е. Русское консульство в Урге и Я.П. Шишмарев. Иркутск, 2008.

9 Даревская Е.М., Единархова Н.Е. Шишмаревы в Монголии и Китае // Сибирь в изменяющемся мире. История и современность: Материалы Все-рос. науч.-теорет. конф., посвященной памяти проф. В. И. Дулова, 30-31 марта 2007 г. Иркутск, 2007. Кн. 1. С. 198-205; Андреев А.И. Я.П. Шишмарев - дипломат, путешественник, исследователь Монголии / Mongolica-Vl. СПб., 2003; Кузьмин Ю.В. Я.П. Шишмарев - генеральный консул России в Монголии: 1861-1911 //The IAMS News Information on Mongol Studies Bulletin. Ulaanbaatar. 1997. №2 (20); 1998. №1 (21); Ломакина И.И. Монгольская столица, старая и новая (и участие России в ее судьбе). М., 2006.

10 Моисеев В.А. Россия и Китай в Центральной Азии (вторая половина XIX-1917 г.). Барнаул, 2003; Белов Е.А. Россия и Китай в начале XX в. М., 1997; Он же. Россия и Монголия (1911-1919 гг.). М„ 1999.

8

ской службы Российской империи провела Е.В. Сафроно-ва.11

Таким образом, несмотря на то, что вопросы дипломатической службы России в Монголии во второй половине Х1Х-начале XX вв. затрагивались в работах отечественных авторов, изучаемый в диссертации предмет не подвергался комплексному анализу.

В англоязычной историографии роль загранпредстави-тельств России в развитии ее контактов с Монголией и Китаем также не выделялась в отдельную тему. Предметное поле дальневосточных исследований «евроатлантической» школы включает проблемы империализма, геополитики, баланса сил в региональной подсистеме. С 1950-х гг. отношения России с Китаем традиционно анализируются с позиций структурных факторов, «интереса», «силы» и «влияния», а Монголия рассматривается в виде объекта конкуренции «великих держав». Тем не менее, интерес представляет освещение в западной науке вопроса национального освобождения Монголии, так как определяющим фактором его успеха большинство ученых признает содействие России (О. Латгимор, Р. Рупен, П. Тан, Дж. Фритгерс, Г. Шварц, С. Пэйн и др.12). Пожалуй, единственным сюжетом,

11 Сафронова Е.В. Становление и развитие консульской службы Российской империи в XVIII - начале XX вв.: Дис. ... д. юрид. наук: 12.00.01. М., 2002.

12 Lattimore О. Nomads and Commissars. N.Y., 1951; Lattimore О., Nachuk-dorji Sh. Nationalism and Revolution in Mongolia. Oxford, 1955; Rupen R. The Mongols of the Twentieth Century. 2 vols. Bloomington, 1964. Vol. 1; Tang P. Russian and Soviet Policy in Manchuria and Outer Mongolia, 1911-1931. Durham, 1959; Fritters G. Outer Mongolia and Its International Position. L, 1951; Swartz H. Tsars, Mandarins and Commissars: A History of Chinese-Russian Relations. Philadelphia; N.Y.; L„ 1964; Paine S.C.M. Imperial Rivals, China, Russia and Their Disputed Frontier. L., 1996.

при изучениии которого авторами артикулируется индивидуальная роль российских дипломатов, является их участие в переговорах с Ургой и Пекином об автономии Монголии (Дж. Фриттерс, П. Тан, Г. Шварц, Чэн Тяньфан, О. Клабб). В ряде англоязычных работ оценивается значение действий России в Монголии в XIX-начале XX вв. для государственного строительства и общественного прогресса монголов. О. Латтимор, Ч. Боуден, Дж. Фриттерс, Д. Каррутерс видят в маньчжурском владычестве источники обнищания страны, размьггия идентичности монголов и считали, что Россия содействовавала восстановлению их государственности и развитию «цивилизованного» общества, в том числе, благодаря сближению русских и монголов на духовном уровне. Напротив, мнение об агрессивности России и ее деструктивной роли в судьбе прилежащих районов Китая, разделяют П. Тан, Чэн Тяньфан, Г. Шварц, О. Клабб и др.

В китайской историографии, несмотря на то, что дипломатическая служба России в Монголии не получила отдельного исследования, оценки характера действий российских представителей в этой стране отличаются единодушием с 1960-х гг. Они укладываются в общую парадигму анализа сношений Китая с Европой и Японией в 1840-1910-х гг. как колониальной экспансии держав. Вследствие этого, иностранные учреждения рассматриваются в качестве институтов империалистической агрессии - «Sha Е qinluezhe» - «царские агрессоры»). Наибольшее количество референций по теме встречается в трудах по истории освободительного движения в Монголии (1911-1915 гг.). Крупнейшие исследователи внешних сношений Китая в Но-

13 Lattimore О. Nomads and Commissars. N.Y., 1951. P. 50-68.

10

вое время (Гу Минъи, Цзэн Динбэнь, Ян Шихао, Лу Минху-эй, Юй Шэнду, Ли Цзягу, Чжан Чжи, Мо Юнмин, Фу Сунь-мин14) называют «аномальным» обретение Монголией государственности и утверждают, что содействие России реализации национально-освободительных устремлений монголов противоречило нормам международного права. Некоторые авторы указывают, что российские чиновники не просто поддерживали монголов в их самоопределении, но и провоцировали их на «сепаратистские» действия.15 В работах 1990-2000-х гг. наблюдается преемственность дискурса незаконности и агрессивности действий России в «монгольском вопросе». Отношения Китая и России по-прежнему трактуются по формуле «жертва-агрессор», а действия монгольских властей, которые именуются «марионеточными» ( ШнШМ - «кш1е1 с1апаи»), - как несамостоятельные.16 Не подвергается сомнению «империалистическая» природа дипломатии России в Монголии (Фань Минфан, Лю Цуньку-

14 Sha Е qinlue Hua shi (История агрессии русского царизма в Китае). Т. 1-4. Пекин, 1978-1990; Sha Е qinlue Zhongguo xibei bianjia shi (История агрессии царской России в северо-западных районах Китая). Пекин, 1979 и др.

Menggu zu jian shi (Краткая история монгольского народа). Пекин, 1984; Sha Е qin Hua shi / Zeren bianjuan Mo Yongming (История агрессии царской России против Китая. Политика царской России по отношению к Китаю, XVII B.-1917 г.). Шанхай, 1986.

16 Li Yushu. Meng shi lun cong (О монгольской проблеме. История управления Монголией в конце Цинской династии, отделения Монголии и китайско-монгольских отношений в XX столетии). Тайбэй, 1991; Guo Tingyi. Jindai Zhongguo shigang (История Китая в новое и новейшее время). Пекин, 1999; Huang Dingtian. Dongbei ya guoji guanxi shi (История международных отношений в Северо-Восточной Азии). Харбин, 1999; Jindai guoji guanxi shi (История международных отношений в Новое время). Хэфэй, 2003; Dong Ya shi (История Восточной Азии с древности до конца XX в.). Чанчунь, 2006.

ан,17 Дай Мянь, Ши Дзяньго, Чэнь Янь18). Тем не менее, в настоящее время наблюдается некоторый пересмотр взглядов на характер политики России на Дальнем Востоке в конце ХЗХ-начале XX вв. в пользу большей взвешенности (Сунь Чжинцин, Сюн Цзяньцзюнь, Чэнь Шаому). Среди современных работ, анализирующих сношения Китая с Россией до 1917 г. с помощью нового политологического инструментария, можно выделить исследования Чжоу Фанъиня и Цюань Хэсюй.

Деятельность дипломатического института России в Монголии во второй половине Х1Х-начале XX вв. не рассматривалась специально и в монгольской историографии. При исследовании истории отношений России и Монголии внимание ученых привлекали, преимущественно, вопросы влияния «северного» и «южного» «соседей» на судьбу страны в период освободительного движения 1911-1915 гг. В трудах монгольских историков о деятельности императорских консульств упоминается лишь в контексте анализа политики Петербурга в Монголии. В работах 1950-80-х гг. (X. Чойбалсан, Ш. Нацагдорж, Б. Ширендыб, Ш. Сандаг, Ш. Бира, Н. Ишжамц), несмотря на признание, в целом, прогрессивной роли России в судьбе Монголии в начале XX в., российские дипломатические учреждения рассматривались

17 Fan Mingfang. 1912 nian "Е Meng xieyue" ji E Meng "Shangwu zhuantiao" zhi qianding (Заключение «Российско-монгольского соглашения» и российско-монгольского «торгового протокола» 1912 г. / Zhong E guanxi de lishi yu xianshi (История и современное состояние китайско-российских отношений). Кайфын, 2004. С. 167-185; Liu Cunkuang. Zhong E guanxi yu Wai Menggu zi Zhongguo de fenli (1911-1915) (Китайско-российские отношения и отделение Внешней Монголии от Китая (1911-1915 гг.) / Указ. соч. С.151-166.

18 Zhongguo shi waijiaojia (ping zhuang) / Shi Yuanhua bianzhu (Десять дипломатов Китая). Шанхай, 1995.

как инструмент колониализма. В трудах середины 1990-х гг.-2000-х гг. появились альтернативные подходы к оценке результатов российской дипломатии в «монгольском вопросе». С одной стороны, положительно оцениваются финансовое, военно-техническое содействие России Монголии,19 помощь в сохранении культурно-цивилизационной идентичности монголов на фоне китаизации страны в конце Х1Х-начале XX вв. С другой стороны, значительное число специалистов склонно считать, что Россия не полностью оправдала надежды, возлагавшиеся на нее монгольской аристократией в ходе освободительной борьбы. Л. Жам-сран, Н. Максаржав, Д. Дашпурэв,20 Б. Лхамсурэн21 полагают, что дипломаты, выполняя инструкции МИД, при заключении соглашений с Ургой и Пекином 1912-1915 гг. игнорировали позицию самих монголов.22 Таким образом, недооценивается значимость стремления консулов добиться

19 Хишигт Н. Монголо-российское сотрудничество в военной области (1911-1916 гг.) / Россия и Монголия: новый взгляд на историю взаимоотношений в XX в. Сб. статей. М., 2001. С. 31-42; Шурхуу Д. Урянхайский вопрос в монголо-российских отношениях в первой четверти XX в. / Там же. С. 97-117.

20 Жамсран Л. Монголын сэргзн мандалтын эхзн (1911-1913). Улаанбаа-тар, 1992; Максаржав Н. Монголын шинз туух. Улаанбаатар, 1994; Dash-purev D., Usha Prasad. Mongolia: Revolution and Independence. 1911-1992. New Delhi, 1993; Батсайхан О. Монголын тусчаар тоггнол ба хятад, орос, монгол гурван улсын 1915 оны хиагтын гэрээ (1911-1916). Улан-Батор, 2002.

21 Лхамсурэн Б. Указ. соч. Монголын гадаад орчин, торийн тусгаар тоггнол (Внешняя среда и государственная независимость Монголии). Улаанбаатар, 1995.

22 Жамсран Л. Монголын сэргэн мандалтын эхэн (1911-1913). Улаанбаатар, 1992; Максаржав Н. Монголын шинз туух. Улаанбаатар, 1994; Dash-purev D., Usha Prasad. Opt. cit.; Батсайхан О. Монголын тусчаар тоггнол ба хятад, орос, монгол гурван улсын 1915 оны хиагтын гзрзэ (1911-1916). Улан-Батор, 2002.

оптимального для всех заинтересованных стран решения «монгольского вопроса». За пределами исследовательского интереса также остается активное участие чиновников МИД в организации комплексной помощи России кочевой стране и другие аспекты проблемы.

Анализ степени изученности темы демонстрирует фрагментарность ее отражения в отечественной и зарубежной историографии. Таким образом, существует необходимость в специальном исследовании предмета.

Объектом исследования является консульская служба Российской империи как элемент системы заграничных учреждений внешнеполитического ведомства России второй половины Х1Х-начала XX вв., орган представительства и защиты многосторонних интересов российского государства и его подданных в ходе их участия в международных взаимодействиях.

Предмет исследования составляет консульская служба Российской империи в Монголии и ее участие в развитии политических, торгово-экономических и социально-культурных контактов России с Монголией и Китаем.

Целью данной работы является комплексный анализ региональной специфики консульской службы России в Монголии, роли консульских учреждений в обеспечении многосторонних национальных интересов России в данном регионе, в развитии ее политических, экономических и социально-культурных связей с Монголией и Китаем в период с 1861 по 1917 гг., а также в сохранении равновесия в региональной и мировой системах международных отношений.

Для достижения поставленной цели необходимо решение ряда задач:

1. Рассмотреть историю формирования сети российских консульств в Монголии во второй половине Х1Х-начале XX вв. во взаимосвязи с эволюцией «монгольской» политики России и выявить ключевые факторы, оказывавшие влияние на развитие данной консульской системы;

2. Изучить особенности правового и организационного базиса деятельности консульских учреждений Российской империи в Монголии;

3. Выявить функциональную, институциональную, организационную и иную специфику консульской службы России в Монголии в изучаемый период и обусловившие ее факторы;

4. Осуществить анализ деятельности консульств в Монголии как дипломатических институтов и защитников политико-стратегических интересов России, их роли в импле-ментации политики России в отношении Монголии и Китая (в том числе, в «монгольском вопросе»), в сохранении добрососедских отношений с этими странами, а также в поддержании равновесия в региональной системе международных отношений и взаимодействии с великими державами;

5. Изучить роль российских консульств в различных регионах Монголии в защите экономических интересов государства и его подданных, развитии хозяйственных связей России с Монголией и Китаем (содействие созданию материальной и кредитно-финансовой инфраструктуры факторий, охрана интересов торговли, консульский суд, статисти-ко-аналитическая деятельность и др.);

6. Исследовать содержание работы консульств в области распространения культурно-духовного влияния России в Монголии, развития русской колонии, изучения региона, их роль в расширении российско-монгольско-китайских соци-

ально-культурных контактов и создании привлекательного имиджа России в Монголии и Китае.

Хронологические рамки исследования ограничены второй половиной Х1Х-началом XX вв. Верхняя граница периода обозначена 1861 г. - годом основания первого консульства России в Монголии в г. Урга. Временной отрезок заканчивается с выходом приказа НКИД от 16 (29) ноября 1917 г. об увольнении чиновников МИД, отказавшихся сотрудничать с советской властью. Несмотря на то, что подавляющее число загранпредставительств функционировало еще в течение нескольких лет, взаимодействуя с белогвардейскими правительствами и будучи признанными иностранными державами, внешнеполитическое ведомство Российской империи и его представительства за рубежом прекратили существование.

Территориальные рамки работы охватывают территории современной Монголии, Алтайского округа СУАР КНР, Республики Тыва, в изучаемый период входившие в состав Монголии (до 1913 г. и 1914 г. соответственно), сопредельные с ними территории Российской империи - юг Томской, Иркутской, Енисейской губерний, Забайкальскую, Амурскую области, а также восточные части Восточно-Казахстанской и Семипалатинской областей современного Казахстана.

Теоретическая и методологическая основы исследования. В работе использован комплексный теоретический подход, выбор которого предопределен междисциплинарным характером исследуемого предмета. Основу подхода составляет реалистическая парадигма, которая наиболее экспликативна при исследовании роли консульств как институтов государства и защитников его интересов. Она до-

полнена частной теорией «многофакторного равновесия», объясняющей принципы и особенности отношений России и Китая в изучаемый период, в том числе, приграничных регионов этих государств - Сибири и Монголии. Элементы мир-системной теории помогают объяснить специфику и значимость деятельности консульств в Монголии для развития хозяйственных контактов в «зоне сближения» двух империй. Роль консульств как носителей русской культуры и проводников христианской цивилизации в целом во взаимодействии с представителями буддийского, конфуцианского и мусульманского сообществ в Монголии объясняется с точки зрения цивилизационного подхода (как в культурной интерпретации А. Тойнби, так и с позиций теории «мир-экономик» Ф. Броделя).

Исследование строится в соответствии с принципами историзма и научной объективности, опирается на проблемно-хронологический подход. Основополагающим методом исторического познания выступает комплексный анализ, который помогает рассмотреть работу консульств России в Монголии во всем разнообразии направлений. В диссертации применены такие общенаучные методы, как системный, аналогия и систематизация, а также историко-сравнительный и историко-типологический, генетический, синхронный и другие специальные методы.

Источниковая база исследования. Настоящая работа создана на основе широкого круга опубликованных и неопубликованных источников.

К числу законодательных источников относятся договоры между Россией и Китаем 1858-1881 гг. и «Правила для сухопутной торговли» (1862, 1869, 1881), регламентировавшие пограничные и торговые аспекты двусторонних от-

ношений изучаемого периода, закреплявшие права России на назначение консулов в Китай. В данный блок входят политические соглашения России с ургинским и пекинским правительствами и региональными властями периода освободительного движения в Монголии, а также соглашения 1913-1916 гг. с Ургой о почтовой и телеграфной связи, путях сообщения, строительстве железных дорог. Документами, определявшими курс России в отношении Монголии, также являлись соглашения с Японией о «сферах влияния» и принципах отношений на Дальнем Востоке 1905-1916 гг. и с Великобританией - о «сферах интересов» в Китае.

Другая группа источников включает акты внутреннего законодательства России, в соответствии с которыми осуществлялась деятельность отечественного торгово-промышленного элемента и учреждений МИД в изучаемый период (Устав консульский, Устав торговый, Свод уставов о службе гражданской),23 а также законодательные акты Китая, регулировавшие внешние сношения государства.24

Основной массив данных почерпнут из делопроизводственных документов, большинство которых не опубликовано. Богатый материал отложился в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ) и Российском госу-

Полный свод законов Российской Империи (на 1 сентября 1910 г.). Кн.1-2. ТТ. I-VIII. СПб., 1911. (Устав Консульский); Свод законов Российской Империи. В 16-ти томах и 5-ти книгах / Сост. Н.П. Балканов, С.С. Войт, В.Э. Гер-ценборг. СПб., 1912. Т. 3, 11; Горяинов С.М. Руководство для консулов. СПб., 1903.

24 Уложение Китайской Палаты внешних сношений / Пер. с маньчжур. Ли-ловцов C.B. М., 1828. Том I-II.

25 Ф. 143. Китайский стол, Ф. 188. Миссия в Пекине, Ф. 292. Консульство в Урге, Ф. Главный архив. II-3, IV-2.

дарственном историческом архиве (РГИА).26 Он представлен донесениями консульств и Дипломатической миссии в Пекине в МИД и Министерство торговли и промышленности, перепиской между консулами в Монголии и их коллегами в других регионах, с посланником в Пекине, военным, финансовым ведомствами, администрациями Сибири и Дальнего Востока, маньчжурскими и монгольскими властями Халхи и Западной Монголии; телеграммами консульств; циркулярами МИД; официальными публикациями Государственного Совета и министерств, отчетами маньчжурских и монгольских властей и сотнями других важных документов. Эти данные обогащаются документами органов власти и коммерческих учреждений сибирских регионов (Государственный архив Иркутской области (ГАИО),27 Государственный архив Алтайского края (ГААК).28

Исследованию аналитико-статистической работы консульств в Монголии в торгово-экономической сфере, а также самой динамики торговли, ее форм и региональных особенностей, способствуют консульские отчеты о торговле и общие донесения консульств в Урге, Улясутае, Кобдо и Шара-сумэ (АВПРИ. Ф. 292, Ф. Главный архив. II-3, IV-2; РГИА. Ф. 23). Копии отчетов консульства в Урге за 1860-80-е гг., наряду с другими материалами по истории российско-монгольской торговли, собранными A.M. Позднеевым, сохранились в Архиве востоковедов Института восточных рукописей РАН (ИВР РАН) (Ф. 44. А.М. Позднеев).

26 Ф. 23. Министерство торговли и промышленности, Ф. 560. Общая канцелярия министра финансов.

27 Ф. 24. Главное управление Восточной Сибири, Ф. 25. Канцелярия Иркутского генерал-губернатора, третье делопроизводство.

28 Ф. 71. Фонд Барнаульского отделения Русского для внешней торговли банка.

Некоторые делопроизводственные документы, относящиеся к теме, опубликованы. В первую очередь, это донесения и фрагменты переписки консульств в Монголии,29 труды государственных совещаний по вопросам улучшения торговых условий в Монголии,30 распоряжения МИД по техническим аспектам консульской службы в Китае.31 В небольшом количестве были изданы и аналитико-статистические материалы, составленные консульствами: торговые отчеты за 1912-1917 гг.,32 отчет агента Министерства торговли и промышленности при консульстве в Урге А.П. Болобана за 1912-1914 гг., отчет Я.П. Шишмарева о деятельности консульства в Урге за 1861-1886 гг., опубликованный Н.Е. Единарховой.

В работе использовались материалы на китайском языке, характеризующие процесс переговоров России с Китаем об автономии Монголии, которые подтверждают выводы, сделанные на основе российских источников.33

29

Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств (1878 -1917 гг.). М. Сер. 2. Вып. 1. Т. 18-20; Сер. 3. Т. 1-10. М.; Л. 1931, 1933,1934,1938-1940.

Труды совещания по вопросам о развитии торговых сношений с Монголией, созванного иркутским генерал-губернатором егермейстером Л.М. Князевым в декабре 1912-январе-феврале 1913 г. Иркутск, 1913; Царская Россия и Монголия в 1913-1914 гг. И Красный архив. Т. 7 (37). М.-Л., 1928.

Ежегодник МИД / Annuaire Diplomatique de L'Empire de Russie. Пг„ 18621917; Русско-китайские договорно-правовые акты. 1689-1916 / Под общ. |>ед. B.C. Мясникова. М., 2004.

Донесения Императорских Российских консульских представителей за границей по торгово-промышленным вопросам (Журнал Министерства торговли и промышленности, Отдел торговли). СПб., 1912-1917.

В/ Guifang. Wai Meng jiaoshe tai moji. Chen Lu. Zhishi biji (Переговоры Китая с Россией о Внешней Монголии в 1913-1915 гг. Описание Внешней Монголии и путевые дневники) / Jindai Zhongguo shiliao cunkan (Сборник материалов по истории Китая в Новое время). Тайбэй, 1968. Сб. 17. Вып. 168-169.

К справочным источникам, привлеченным к исследованию, относится труд британского ученого Дж. Ленсена, систематизировавшего данные о персонале заграничных представительств России в Китае, Монголии и Корее до 1924 гт.34 Данные о штатах консульств в Монголии в 1861-1917 гг. также почерпнуты из «Ежегодника МИД», биобиблиографических и других изданий.35 В этот же блок входят памятные книжки граничивших с Монголией регионов России (Иркутской, Томской, Енисейской губерний, Забайкальской области и т.д.), содержащие сведения о динамике их экономических связей с Монголией, административном аппарате, с которым сотрудничали консульства. Большое справочное значение имеют издания МИД по техническим вопросам работы загранучреждений России.36

Значительный интерес представляют источники личного происхождения. Для понимания процесса формирования политики России в отношении Монголии и Китая во второй половине Х1Х-начале XX вв., исторических условий создания консульской сети в Китае, отличий службы в Монголии и Китае от таковой в других регионах мира значимы труды российских государственных деятелей и дипломатов - по-

34 Lensen G.A. Russian diplomatic and consular officials in East Asia : a Handbook of the Representatives of Tsarist Russia and the Provisional Government in China, Japan and Korea from 1858 to 1924 and of Soviet Representatives in Japan from 1925 to 1968 Compiled on the Dasis of Russian, Japanese and Chinese Sources with a Historical Introduction. Tokyo, 1968.

35 Хисамутдинов A.A. Российская эмиграция в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Южной Америке: Биобиблиографический словарь. Владивосток, 2000.

36 Справочная книга МИД для должностных лиц центральных и заграничных установлений МИД. СПб., 1869; Справочная книга по торгово-промышленной части для Императорских Российских консулов. СПб., 1912.

сланника в Пекине И.Я. Коростовца,37 а также С.Ю. Витте, А.Б. Лобанова-Ростовского, Э.Э. Ухтомского. Не обойдены вниманием и воспоминания китайских современников о российско-китайских трениях по вопросу автономии Монголии, в частности, посланника в России Ян Жу,38 журналиста Хуан Юаньюна.39 Большое значение имеют дневники и письма торговца в Западной Монголии A.B. Бурдукова, содержащие комментарии к действиям консулов и состоянию русских факторий в дни революционных событий в Монголии 1910-х гг.,40 а также биографические справки ряда дипломатов в примечаниях к книге. Некоторые данные о содействии консульств российскому предпринимательству в Монголии, разведке торговых маршрутов почерпнуты из дневников и писем купца А.Д. Васенева, переписки Г.Н. Потанина с консулом в Урге.41 Труды путешественников, проезжавших по стране в изучаемый период (П.А. Ровин-ского, Н.М. Пржевальского, П.К. Козлова, М.В. Певцова и др.) содержат информацию о внешнем виде консульств, их обитателях, описания повседневной жизни российских факторий в Монголии и позволяют оценить содержание помощи консульств научным экспедициям. В дневниках И.И. и

37 Коростовец И.Я. От Чингисхана до Советской Республики. Улан-Батор, 2004.

38 Yang Ru Qing Xin cungao (Записки Ян Жу в год Цинсинь) / Jindai shi ziliao chuankan (Сборник материалов по истории Нового времени). Пекин, 1980.

39 Huang Yuanyong. Yuan sheng yizhu. Di er juan, (Посмертное издание произведений Хуан Юаньюна). Пекин, 1984. Т. 2.

40 Бурдуков A.B. В старой и новой Монголии. Воспоминания. Письма. М., 1969.

41 Васенев А. От Кобдо до Чугучака (Маршрут купеческого каравана) И Известия ИРГО. Том XIX. Вып. 4. Спб., 1883. С. 292-312; Сибирский купец АД Васенев / Сост., вступит, статья, примеч., библиогр. A.B. Старцева. Барнаул, 1994. Ч. 1,2; Письма Г.Н. Потанина. Т. 2-5. Иркутск, 1987-1991.

А.Н. Серебренниковых найдены факты из жизни ряда консулов, эмигрировавших в Китай после 1917 г.42 Публикации самих чиновников МИД в Монголии помогают определить их вклад в востоковедение, получить сведения о жизни русской колонии в Монголии.43

В работе использовались и неопубликованные источники личного происхождения. Сведения о деятельности консульств в торговой и гуманитарной сферах обнаружены в записях А.М. Позднеева к неоконченному тому труда «Монголия и монголы» (ИВР РАН. Ф. 44), в отчете настоятеля консульской церкви в Урге Ф. Парнякова для Ургин-ского Приходского Попечительства за 1915 г. (ГАИО. Ф. 293. Восточно-Сибирский отдел РГО), в письмах А.Д. Васе-нева консулу В.Ф. Любе (ГААК. Ф. 71). Формулярные списки МИД44 стали базовым источником при составлении биографических справок консульских сотрудников.

Широко представлены в исследовании материалы российской дореволюционной, советской и современной периодической печати,45 а также китайской, европейской и американской прессы, информирующие о международных событиях на Дальнем Востоке в начале XX в. и реакции на

42 Китай и русская эмиграция в дневниках И.И. и А.Н. Серебренниковых. В 5 т. Т. 1. / Общ. ред. С.М. Лендерса. М„ 2006.

43 Шишмарвв Я.П. Сведения о халхаских владениях // Записки СО РГО. Иркутск, 1864. Кн. 7. С. 55-90; Падерин И.В. Барометрическая нивелировка в Монголии II Известия ИРГО. 1876. Т. 12. Вып. 1; Успенский А.И. Русская концессия в Тяньцзине II Известия МИД. 1914. № 1. С. 148-189; Долбежев В.В. В поисках развалин Бешбалыка // ЗВОРАО. Т XXIII. СПб., 1915. С. 77-122 и др.

АВПРИ. Ф. Департамент личного состава и хозяйственных дел. Формулярные списки.

45 «Известия МИД», «Вестник Азии», «Сибирская газета», «Восточное обозрение», «Русский экспорт», «Вестик финансов, промышленности и торговли», «Сибирский торгово-промышленный ежегодник» и др.

23

них правительств, общественно-политических и деловых кругов соответствующих государств.46

Научная новизна и практическая значимость исследования:

1. Впервые в историографии проводится комплексный анализ процесса формирования, принципов организации и функционирования, правовой базы, региональной специфики и различных сфер деятельности консульских учреждений России в Монголии в период с 1861 по 1917 гг., их роли в политических, торгово-экономических отношениях России с Монголией и Китаем, распространении культурного влияния России в этих странах и изучении последних, в международных процессах на Дальнем Востоке данного периода в целом;

2. Инновационной представляется попытка анализа деятельности консульских представительств Российской империи за рубежом не только как механизмов посредничества в осуществлении государственной политики, но и как институтов, в определенных исторических условиях способных сыграть самостоятельную роль в выработке и имплемента-ции внешней политики, организации и развитии трансграничных экономических и культурно-цивилизационных контактов;

3. Работа освещает новые грани взаимодействия России, Монголии и Китая, разграничения интересов России и Китая во второй половине Х1Х-начале XX вв., процесса становления политической субъектности Монголии, формирования новой региональной международной системы;

46 «Beijing Ribao», «Zhengfu Gongbao», «Zhongguo bao»; «China Yearbook», «Daily Express», «Daily Telegraph», «Far Eastern Review».

24

4. В научный оборот вводится целый комплекс неопубликованных архивных источников по истории российской внешней политики на Дальнем Востоке во второй половине Х1Х-начале XX вв., «монгольского вопроса», истории российского МИД и русской диаспоры за рубежом до 1917 г.;

5. Впервые в историографии систематизированы наиболее полные данные по штатам консульств России в Монголии, биографические сведения дипломатов, работавших в регионе, таким образом, исследование включает прозопо-графический элемент;

6. Практическим результатом работы также стало составление карт и схем, характеризующих развитие консульской сети России в Монголии и Китае.

Практическая значимость исследования. Сделанные в диссертации выводы могут быть использованы государственными органами и научными учреждениями России для выработки политической и экономической стратегии в отношении Монголии и Китая, политики в отношении русской диаспоры рубежом. Они также могут быть полезны в практической работе дипломатических институтов. Материалы работы могут применяться для исследования истории дипломатической службы России, российско-монгольских и российско-китайских отношений, при разработке учебных курсов по истории внешней политики России, международных отношений, регионоведения Монголии и Китая.

Положения, выносимые на защиту:

1. Формирование консульской сети в Монголии во второй половине ХЗХ-начале XX вв., ее качественные и количественные изменения были обусловлены, в первую очередь, политическими интересами России и напрямую зависели от логики «дальневосточной» политики ее правитель-

ства, заключавшейся в обеспечении безопасности обретенных дальневосточных рубежей, стремлении сохранить status quo в условиях активной экспансии «великих держав» в регионе, а также дружественные отношения с Китаем, при учете особого положения Монголии в его составе. В отличие от специфики развития сети консульств России в Европе, интенсификация хозяйственных контактов не сыграла решающей роли в расширении консульской системы в Монголии, как и в остальном Застенном Китае.

2. Наряду с особенностями, характерными для консульской службы Российской империи на Востоке (наличием консульской юрисдикции и прав экстерриториальности, подотчетностью нескольким ведомствам, отсутствием проработанной документальной базы, регламентирующей их функционирование, кадровым дефицитом), служба чиновников МИД в Монголии обладала рядом специфических черт, среди которых - масштабность консульских округов, расширенные политические функции, большая самостоятельность в принятии решений, малые штаты и дефицит служащих со знанием языков региона, тяжелые технические, бытовые, климатические условия прохождения службы и т.д. Каждая из этих особенностей по-своему отразилась на складывании уникального портрета консульской службы России в Монголии и результативности работы последней.

3. В изучаемый период российские консульства оказали существенное влияние на внутриполитические процессы в Монголии, в особенности в 1911-1915 гг., сыграв одну из ключевых ролей в достижении страной автономии. Обладая широкими полномочиями, постоянно находясь в формальном и неформальном взаимодействии с местными элитами

и администрацией всех уровней, они глубоко интегрировались в региональную политическую жизнь. Таким образом, консульский институт России в Монголии обеспечивал надежную защиту политико-стратегических интересов империи, одновременно сделав важный вклад в укрепление «многофакторного равновесия» в российско-китайском взаимодействии, региональной безопасности и поддержании баланса в международной системе.

4. Императорские консульства являлись важным координирующим центром российско-монгольских экономических отношений, активно участвовали в создании их инфраструктуры, совершенствовании условий международного хозяйственного обмена в Монголии и проецирования влияния России в данном регионе Китая. Являясь консолидирующим началом российского торгового сообщества в Монголии, они представляли его интересы перед российским правительством и стимулировали кооперацию в среде соотечественников.

5. Деятельность российских консульств до 1917 г. имела большое значение для формирования привлекательного образа России как очага богатой и прогрессивной культуры и распространения ее культурного влияния в Монголии и Китае. Дипломаты стимулировали межцивилизационные контакты подданных России и Китая в широком диапазоне измерений, в том числе, социокультурном и духовном, поддерживая и правительственные и частные инициативы в этой области, содействовали изучению Монголии и сопредельных регионов.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, комплекта приложений.

Апробация основных положений работы осуществлена в докладах на международных и всероссийских форумах в Москве, Санкт-Петербурге, Новосибирске, Екатеринбурге, Томске, Барнауле, Тюмени, Иркутске, Усть-Каменогорске, Алматы (Казахстан), ряде публикаций в научных изданиях.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы диссертации, определены хронологические и территориальные рамки, объект и предмет, цели и задачи исследования, теоретическая и методологическая основы, раскрыты научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, проведен анализ степени изученности темы, охарактеризована источниковая база исследования.

Первая глава «Система консульских учреждений Российской империи в Монголии (вторая половина Х1Х-начало XX вв.)» посвящена истории формирования сети императорских консульств в Монголии и анализу правовой, организационной основ, принципов, региональных особенностей ее работы.

В первом параграфе «Монгольский» вектор дальневосточной политики России и формирование консульского института в Монголии» изучаются развитие консульской системы России в Монголии в контексте истории российско-монгольско-китайских отношений до 1917 г., процессы формирования «монгольского» направления внешней политики России и эволюция ее приоритетов (от исключительно экономических к политико-стратегическим), ин-ституционализация влияния России в данной стране посредством создания консульств в Урге (1861), Улясутае

(1906), Кобдо и Шара-сумэ (1911), кяхтинском Маймаче-не (1915). Проводится анализ внешне-, внутриполитических и экономических факторов, обусловивших характер развития консульской системы в Монголии, а также причин задержки реализации трактатного права России на открытие новых консульств. Отмечается, что это развитие было поступательным, отличалось ростом числа и повышением статуса учреждений. Однако, поскольку до середины 1900-х гг. Монголия не имела стратегического значения для России, правительство не принимало специальных мер по усилению своих позиций в стране, в том числе, не создавало новых консульств, несмотря на то, что хозяйственные контакты с Монголией были важны для населения Сибири еще с XVII в. и нуждались в координации. Государство возлагало надежды в деле «освоения» кочевой страны на предпринимательский элемент и, таким образом, стремилось экономить на создании транспортной, финансовой и иной инфраструктуры и содержании консульств. В свою очередь, изменение стратегической обстановки в регионе в середине 1900-х гг. (начало ханьской колонизации Маньчжурии и Монголии, подготовка открытия Халхи для международной торговли, ограничение расширения российского влияния в Маньчжурии из-за активности Японии) повлекло энергичные действия России по реализации прав на учреждение представительств в Западной Монголии.

Во втором параграфе «Правовая и организационная основа российского консульского института в Монголии» рассматривается эволюция и особенности юридического фундамента консульской службы России в Монголии во второй половине Х1Х-начале XX вв. Акты, подписанные в

этот период с Китаем и Монголией, постоянно уточняли и расширяли права России в области консульской защиты. Несмотря на это, в договорной базе не конкретизировались полномочия консулов и порядок их взаимодействий с местными властями. Российское законодательство, в целом, также способствовало превращению консульств в Монголии в надежный инструмент проекции влияния России в стране пребывания. При этом выявляется проблема неразработанности законодательного фундамента в данной области и отсутствие в нем принципиальных изменений в течение всего срока работы консульств в Монголии. Подчеркивается несовершенство консульских уставов, действовавших в этот период (не регламентировали де-факто существовавшую дипломатическую и политико-агентурную деятельность консульств, не учитывали региональные особенности службы в Монголии и т.д.). Существенной слабостью консульского законодательства было отсутствие судебного устава. В рамках исследования организационной основы работы загранучреждений анализируются проблемы их функциональной амбивалентности (как дипломатического и торгового института), двойного подчинения МИД и Министерству торговли и промышленности (до 1910 г.), неопределенности .порядка выполнения ими инструкций других ведомств, наложения сфер компетенции консульств в Монголии и сибирских пограничных властей и т.д. В условиях «рыхлости» структуры российско-монгольских отношений, различий в трактовках сторонами положений договоров, консулам в отстаивании отечественных интересов нередко приходилось опираться на ситуационное толкование трактатов, явочный порядок разрешения противоречий с маньчжур-

ской администрацией. Как в отношениях предпринимателей с монгольскими и китайскими визави, так и в контактах консулов с местными властями, применялись и «цивилизованные» и «традиционные» правовые нормы. Несовершенство правовой базы, отсутствие у России четкой политики в Монголии, неопределенность компетенции и субординации консулов затрудняли работу чиновников МИД в регионе.

В третьем параграфе «Региональная спег^ифика консульской службы России в Монголии» анализируются функциональные, институциональные, организационные, правовые и иные особенности консульской службы России в кочевой стране. Устанавливается, что организационная и функциональная специфика, (право экстерриториальности, консульская юрисдикция, расширенные, по сравнению с учреждениями на Западе, полномочия), а также проблемы (противодействие местных властей иностранному влиянию, кадровый дефицит и т.д.), характерные для консульской службы России в странах Востока во второй половине Х1Х-начале XX вв., в условиях Монголии дополнялись рядом специфических черт. В ходе исследования установлены следующие региональные особенности консульской службы в Монголии: 1) де-факто более высокий дипломатический статус консулов в Монголии, чем у их коллег во Внутреннем Китае, Синьцзяне и Маньчжурии; 2) масштабность консульских округов; 3) высокая степень автономности консулов в принятии решений по текущим вопросам российско-монгольско-китайских отношений; 4) формирование консульствами и местной администрацией особого регионального механизма взаимодействия, с учетом «цивилизованных» и

«традиционных» норм права и применением системы «сдержек и противовесов»; 5) более высокие требования к страноведческой и языковой квалификации кадров, чем в других регионах Китая; 6) высокая значимость во взаимоотношениях консульств с местными властями фактора личности глав консульских представительств России; 7) дефицит профессиональных монголоведов и китаеведов, знатоков монгольского и киргизского языков; 8) малочисленность и неполнота штатов консульских учреждений; 9) низкая межрегиональная мобильность в карьере чиновников; 10) высокая степень бытовой неустроенности консульских учреждений и их служащих; 11) тяжелое финансовое положение консульств на протяжении большей части срока их функционирования; 12) частые и продолжительные командировки чинов МИД по стране (особенно до 1906 г., когда в Монголии действовало одно консульство); 13) параллелизм ряда функций и сегментов ответственности консульств и администраций граничащих с Монголией регионов России.

Вторая глава «Политико-стратегическое измерение деятельности российских консульств в Монголии» посвящена анализу дипломатической, информационно-аналитической, политико-консультативной, агентурной работы консульских учреждений России в Монголии во второй половине Х1Х-начале XX вв.

В первом параграфе «Взаимодействие консульств с местной администрацией и защита прав российских подданных в Монголии (1861-1911)» исследуются формы, методы, ключевые проблемы отношений чиновников российского МИД с маньчжурскими и монгольскими властями Монголии. Отмечается, что с 1861 г. консульство в

Урге стало главным наблюдательным, аналитическим и координирующим звеном системы исполнительных органов, регулировавших сношения с Монголией. Анализируется процесс борьбы консулов за равенство статусов с маньчжурскими амбанями, выработки оптимального режима взаимодействия с более зависимыми от Пекина ур-гинскими наместниками и более самостоятельными во внешних сношениях сановниками в Западной Монголии. Изучаются факторы, влиявшие на состояние этого диалога (конъюнктура российско-китайских отношений, личные трения и т.д.), источники напряжения отношений, в зависимости от региона и конкретных исторических условий. Рассматривается арсенал методов разрешения противоречий с маньчжурскими чиновниками - от увещеваний до дипломатического давления и удаления с должностей русофобски настроенных наместников. Анализируются особенности контактов консульств с монгольскими амбанями, удельными князьями и ханами, деятельность по созданию в среде местной элиты привлекательного образа России. Изучаются отношения чиновников МИД с духовными властями Монголии (богдо-гэгэном Джебцзун-Дамба-хутухтой, Шабинским ведомством, высшими ламами). Отмечается, что особое уважение консулов к самобытности кочевого народа обеспечивало им расположение влиятельных лам и, в свою очередь, служило укреплению позиций России в Монголии. Изучены формы и методы официальной и неофициальной коммуникации консулов и местного начальства (приемы, переписка, объезды округов ответственности, обмен подарками, участие в праздниках). Подчеркивается важность влияния фактора взаимного доверия между чиновниками на повышение

качества и скорости решения вопросов международных отношений. Выявлены факторы, понижавшие эффективность защиты интересов государства и соотечественников перед местными властями. Отмечается, что в указанный период чиновники МИД смогли выработать действенный механизм отношений со светскими и религиозными властями Монголии, завоевать авторитет у правителей и масс, позволявший им активно участвовать в политических процессах внутри страны.

Во втором параграфе «Осведомительная и политико-агентурная работа консульств в Монголии в конце XIX-начале XX вв.» анализируется деятельность чиновников МИД России в области сбора информации в Монголии и соседних с ней регионах в 1880-1910-х гг. и их непосредственные действия по защите данной «сферы интересов» России от воздействия внешних угроз. В виду обострения конкуренции держав в Восточной и Центральной Азии в этот период, консульства в Монголии привлекались к сбору секретных сведений. Кроме анализа политической и военной обстановки на вверенной их вниманию территории (отношения Пекина и Урги, военное укрепление и колонизация Цинами пограничных территорий), в своих донесениях они фиксировали данные о потенциальных внешних угрозах интересам России. Отдельными статьями наблюдения были деятельность Великобритании по закреплению на Тибете, проникновение Японии в Маньчжурию и Монголию, попытки Японии подорвать влияние России в этих регионах, содействовать интернационализации торговли в Халхе и т.д. Результаты информационно-аналитической работы консульств имели преимущество над данными экспедиций Генерального штаба,

благодаря регулярности поступления, полноте и надежности источников. Характеризуются условия, формы и методы сбора данных чиновниками МИД и их агентами. Деятельность консульств по противостоянию внешним угрозам России в Монголии, также, способствовавшая сохранению баланса сил в региональной подсистеме и отношениях с державами, проявилась в негласной поддержке в 1890-1910-х гг. борьбы с реформами Цинов в Монголии, разрушавшими монгольскую самобытность, противодействии японской разведке в Монголии (наблюдении за агентами Японии с 1902 г. и ограничении их деятельности), посредничестве консульства в Урге в разрешении «тибетского вопроса» и определении судьбы Далай-ламы XIII, искавшего помощи России в условиях продвижения английской экспедиции на Лхасу (1904-1906 гг.).

В третьем параграфе «Деятельность российского консульского института в период национально-освободительного движения в Монголии» исследуется участие российских консульств во внутриполитических процессах Монголии 1910-1917 гг. и его значимость для интересов России, возрождения государственности монголов и поддержания баланса в отношениях с Китаем и в региональной подсистеме. Рассматриваются роль консулов в выработке стратегии России в «монгольском вопросе» и точки расхождения взглядов чиновников МИД в Монголии и Петербурге на образ действий в Монголии. К политическим заслугам консульств относятся эффективная координация дипломатического, материально-технического, информационного содействия России монголам в ходе освободительного движения 1910-х гг., предотвращение силового сценария передачи власти от маньчжурских вла-

стей монгольским, их посредничество в урегулировании монгольско-китайского конфликта, ограничение развития панмонгольского движения, что благоприятствовало поддержанию в стране административного и военного status quo. Отмечается активная роль консульства в Урге в подготовке и проведении переговоров по международным актам 1912-1915 гг., обозначившим первые шаги Монголии к восстановлению государственности. Освещен значимый вклад консульств в Улясутае, Кобдо и Шара-Сумэ в урегулирование конфликта на западе Монголии в 19121915 гг., разграничение в Кобдоском и Алтайском округах, разрешение «урянхайского вопроса». Выявлена значимая роль дипломатов в постконфликтном восстановлении страны, политическом консультировании монгольских правителей, помощь в их обучении основам государственного управления. Рассматриваются причины падения авторитета консульств в Монголии в 1916-1917 гг., особенности их отношений с китайскими комиссарами. Подчеркивается, что успеху российской дипломатии в Монголии до 1915 г. способствовала как последовательная реализация консулами указаний МИД, так и их собственная инициатива, оперативное принятие важных тактических решений.

В третьей главе «Российские консульства в Монголии в международных экономических и социально-культурных отношениях» исследуется деятельность консульского института в области защиты экономических интересов России в Монголии, координации международных хозяйственных и социально-культурных контактов в Монголии, распространении российского культурного

влияния в кочевой стране во второй половине Х1Х-начале XX вв.

В первом параграфе «Содействие консульского института координации российско-монгольской торговли и созданию ее инфраструктуры» рассматривается работа консульств по формированию материальной, финансово-кредитной инфраструктуры, организации и защиты интересов торговли в Монголии. Исследуется процесс и проблемы создания российских факторий в Урге, Улясутае, Шара-Сумэ, Кобдо и других пунктах. Выявляется ключевая роль чиновников МИД в преодолении препон маньчжурских властей в вопросах аренды и покупки русскими помещений и получения земельных участков, в разрешении технических сложностей, связанных с обустройством русских кварталов, создании российских «концессий». Анализируется вклад консулов в обеспечение непрерывного движения российских караванов и прогона скота из Монголии в Сибирь, развитие складской и транспортной инфраструктуры, исследование торговых путей в Монголию и Китай, реализацию купеческих инициатив по развитию торговли с Внутренним Китаем, Западной Монголией, Туркестаном, организацию почтовой службы в Монголии и регулярного почтово-телеграфного сообщения с Россией. Исследуется роль консульств в упорядочении купеческого самоуправления в 1880-1910-х гг. Отмечается значимость их деятельности по привлечению внимания государства и частного капитала к проблеме отсутствия в Монголии доступного кредита и высокой зависимости российской торговли от кредитов китайских банков, а борьбы с искусственным занижением курса рубля и недобросовестной конкуренцией китайских купцов. Изу-

чается содействие консулов организации российских банков в Монголии в 1912-1917 гг.

Во втором параграфе «Судопроизводственная и контрольно-административная деятельность российских консульств в Монголии» исследованы проблемы реализации консульской юрисдикции России в Монголии в 18601910-х гг., которая, несмотря на свою противоречивость, внесла существенный вклад в упорядочение российско-монгольско-китайских связей. Подробно изучены особенности судопроизводства по гражданским и уголовным делам между соотечественниками, а также по «смешанным» делам (с участием подданных Китая), проблемы расследования преступлений и взаимодействия с местными властями по данным вопросам (в том числе, борьба с самосудом в отношении русских). Отмечается широта консульских полномочий в судебной сфере, позволявшая разрешать большинство конфликтов в первой инстанции, жесткость решений по делам, фигурантами которых были соотечественники, и стремление к компромиссу - по смешанным делам. Анализируются вопросы консульского содействия взысканию долгов с монголов по кредитам, выданным русскими. Изучается специфика суда ,по «местному обычаю» (по «степным» законам, на западе Монголии также по шариату), который, в сочетании с официальным судом, доказал жизнеспособность, а также феномен «международных съездов» приграничных районов России и Монголии. Отмечается вклад чиновников МИД в совершенствование консульского суда, упрощения его процедур. Выявляется их важная роль в охране правопорядка в стране - борьбе с ординарной преступностью, нарушениями в области пользования русским населением

природными ресурсами Монголии (включая незаконную золотодобычу) и монголами - ресурсами Сибири. Изучено содержание, проблемы, региональные различия контрольно-регистрационной (паспортный учет и т.д.) и нотариальной работы консульств в Урге и Западной Монголии, их вклад в совершенствование пограничного и таможенного контроля, бюрократического порядка отношений с Монголией и их документального обеспечения.

В третьем параграфе «Аналитико-статистическая работа консульских учреждений в торгово-экономической сфере» освещаются особенности, содержание, формы, проблемы сбора и анализа консульствами в Монголии сведений о хозяйственных контактах с данной страной. В изучаемый период заграничные представительства являлись единственным источником регулярной и проверенной информации по данной теме для деловых и государственных кругов. Выявляется важная роль консульств в консультировании правительства, местных администраций и предпринимателей по вопросам хозяйственного взаимодействия с Монголией, внедрению инноваций в деловую среду. Основными проблемами, к которым ими перманентно привлекалось внимание участников отношений с Монголией, были: 1) неразвитость путей сообщения и средств связи; 2) превышение российского импорта из Монголии над экспортом, узость ассортимента торговли, отсутствие учета отечественными фабриками потребностей туземного населения; 3) низкая активность российских капиталистов в области освоения новых торговых ниш и сфер предпринимательства; 4) недостаток налоговых и иных льгот для предпринимателей в Монголии; 5) нездоровая конкуренция в среде русских купцов,

подрывавшая престиж российской торговли. Отмечается вклад консульств в формирование у правительства целостного представления о состоянии «русского дела» в Монголии после 1911 г., что благоприятствовало выработке мер содействия решению указанных проблем в 1911-1913 гг. Стимуляции российской экономической активности в этот период также способствовала консульская помощь в поиске сведений о наиболее выгодных сферах приложения капитала.

Четвертый параграф «Консульства как центры консолидации русской колонии и распространения культурного влияния России в Монголии» освещает деятельность консульств в области содействия развитию общественной и культурной жизни русских в кочевой стране, устройства их быта, значимую для развития российско-монгольско-китайских экономических и культурных контактов, создания привлекательного образа России как государства и очага великой культуры среди местного населения. Чиновники МИД в Монголии, в отличие от их коллег в Европе, были глубоко интегрированы в жизнь торгового сообщества, что определило их значимую роль в «собирании» колонии, реализации общественно-культурных проектов как на государственные, так и на частные средства. Отмечается, что торговое сообщество русских, несмотря на свою разрозненность, было склонно к самоорганизации и осуществило большинство проектов, необходимых для повседневной жизни в Монголии, без государственной помощи (направленное содействие началось лишь с 1913 г.), но при активной организационной поддержке консульств. Рассмотрены формы, результаты и проблемы содействия представителей МИД развитию медицины, вете-

ринарии, просвещения, общественного управления, социальных служб, церковного дела, контролю нравственного климата в среде поселенцев, самодеятельности в Урге и Западной Монголии. Некоторые из этих мероприятий (обеспечение бесплатной медицинской помощи монголам, прививание населения и домашнего скота, обучение монгольской молодежи русской грамоте, помощь бедным и т.д.) служили «цивилизаторской» миссии в кочевой стране и привлекали к России симпатии широких масс населения. Отдельно рассматривается роль консульств в Монголии в развитии востоковедения (помощь экспедициям, изучение страны). Наибольших успехов в реализации социально значимых проектов и культуртрегерстве добилось консульство в Урге.

В заключении делаются основные выводы по итогам исследования.

Развитие российской системы консульств в Монголии в 1861-1917 гг. являлось поступательным и характеризовалось ростом числа и повышением статуса учреждений. Формирование консульской сети было обусловлено, в первую очередь, политическими интересами России и напрямую зависело от установлений «дальневосточной» политики правительства. Несмотря на интенсификацию экономических связей с Монголией, дополнительные консульства в стране были открыты, лишь в связи с неблагоприятными для России изменениями политической конъюнктуры на Дальнем Востоке с середины 1900-х гг. Реализация трактатного права России на учреждение консульств в этом регионе встретила противодействие Пекина, для преодоления которого был использован широкий спектр политических методов. Промедление с открытием

консульств в Западной Монголии, как и с созданием транспортной, банковской и прочей инфраструктуры для развития российской торговли и промышленности в регионе, отрицательно сказалось на реализации политико-экономических интересов России в Монголии.

Особенности и проблемы, присущие российской консульской службе в странах Востока (двойственность функций, двойное подчинение, несовершенство международной и национальной правовой основы функционирования, перманентный кадровый дефицит и т.д.), в условиях Монголии дополнялись рядом специфических региональных черт, практически не менявшихся на протяжении изучаемого периода и определявших уникальность службы в данной стране.

Консульства в Монголии во второй половине XIX-начале XX вв. выполняли большой объем политико-дипломатических функций, который возрос после поражения России в войне с Японией и в связи с интенсификацией мероприятий Пекина по интеграции кочевой страны в единую хозяйственную систему Китая. Политические полномочия консульств максимизировались в чрезвычайных условиях антикитайской борьбы в Монголии (1911-1915 гг.), благодаря чему, они внесли значимый вклад в выработку оптимальной позиции России по «монгольскому вопросу», временное урегулирование китайско-монгольского конфликта и достижение Монголией автономии. В период после ургинского переворота 1911 г. чиновники МИД приняли активное участие в создании и налаживании функционирования органов власти Монголии, в хозяйственном и культурном преобразовании страны. С точки зрения анализа на уровне государств, в изу-

чаемый период политическая деятельность консульств внесла существенный вклад в эффективную имплемента-цию дальневосточной стратегии России, защиту ее национальных интересов (безопасности, укрепления политико-экономического влияния в стране пребывания), разрешение проблем в отношениях с Монголией и Китаем внутри консульских округов и на границе, совершенствование пограничного режима. Она также способствовала снижению уровня конфликтности на Дальнем Востоке и в Центральной Азии в начале XX в. (посредничество в монгольско-китайском конфликте, защита мирного населения в Монголии, участие в подготовке и заключении соглашений об автономии Монголии, разграничении в Кобдо-ском и Алтайском округах), что позволяет говорить об их важной роли в обеспечении региональной безопасности. Деятельность консульств была значима для поддержания «баланса сил» в международной системе на фоне борьбы держав за раздел сфер влияния в последней трети XIX-начале XX вв. Чиновники МИД посильно содействовали сдерживанию экспансии Англии и Японии в зонах специальных интересов России в Китае, т.е. поддержанию status quo в отношениях держав.

Консульства были надежным инструментом защиты экономических интересов России и ее подданных, помощи развитию хозяйственных связей России и Монголии во второй половине XIX-начале XX вв. Несмотря на игнорирование российским правительством до начала 1900-х гг. реальных нужд отечественной торговли и колонии в кочевой стране, а также целый ряд объективных факторов, снижавших эффективность работы чиновников МИД в области охраны торговых интересов, консулы инициа-

тивно поддерживали «русское дело» в Монголии во всех сферах экономического взаимодействия и внесли значимый вклад в преобразование торгового и таможенного режимов с Монголией и Китаем. В немалой степени благодаря им, к началу XX в. российско-монгольские экономические отношения имели стабильный характер и положительную динамику.

Российский консульский институт в Монголии сделал существенный вклад в распространение культурного влияния России в этой стране и формирование ее привлекательного образа. Дипломаты поддерживали развитие межцивилизационных контактов России, Монголии и Китая в широком диапазоне измерений, а также содействовали изучению данных стран.. Благодаря активному участию в жизни колонии российских подданных в разных регионах Монголии, консульства стали ее консолидирующим началом, содействовали кооперации русских и реализации значительного количества культурных и социально значимых инициатив.

Несмотря на то, что с февраля 1917 г. консулы практически утратили возможность регулировать российско-монгольско-китайские контакты, результаты проектов в области культуры, совершенствования торговой и социальной инфраструктуры в городах Монголии, реализованных государством и российской колонией во второй половине Х1Х-начале XX вв. при прямом участии консульств, а также выработанные дипломатами принципы организации российско-монгольско-китайского экономического, культурного обмена, специфические практики официального представительства российских интересов в данной стране продолжали играть важную роль в трех-

сторонних связях. Это наследие не утратило значимости и после ликвидации представительств «старой» России в Урге и Западной Монголии, являясь частью основы, на которой выстраивались новые российско-монгольские и российско-китайские отношения.

Основные публикации по теме диссертации:

Статьи в научных изданиях из списка Высшей аттестационной комиссии

1. Сизова А.А. Русские консульства в Монголии в российско-китайско-монгольском политическом взаимодействии начала XX в. // Проблемы Дальнего Востока. 2009. №6. С. 100-113.

2. Сизова А.А. Политическое измерение деятельности консульской службы России в Застенном Китае во второй половине XIX-начале XX вв. // Вестник Томского государственного университета. История. 2011. №1. С. 103107.

Статьи и тезисы

3. Старцев А.В., Старцева А.А. «Монгольский вопрос» начала XX в. в современной китайской историографии // Сибирь и Центральная Азия: проблемы этнографии, истории и международных отношений: Третьи научные чтения памяти Е. М. Залкинда, 18 мая 2007 г. Материалы международной научной конференции 18 мая 2007 г. / Под ред. В .А. Моисеева. Барнаул: Азбука, 2007. С. 194-212.

4. Сизова А.А. Социокультурная деятельность русских консульств в Западном Китае во второй половине XIX-начале XX вв. // Россия и Китай: исторический опыт взаимодействия и новые грани сотрудничества: материалы

Научно-практической конференции, Екатеринбург, 25-26 ноября 2008 г. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2009. С. 119-125.

5. Сизова A.A. Русские консульства в Монголии в российско-китайско-монгольских экономических отношениях второй половины XIX - начала XX вв. / Вестник Международного центра азиатских исследований. Выпуск 15. Доклады международной научной конференции «Страны Востока: история, культура, международные отношения» (Иркутск, 26 ноября 2008). Иркутск: Изд-во ИГПУ, 2008. С. 51-63.

6. Сизова A.A. Российские консульства в Монголии и монгольское национально-освободительное движение (1911-1915 гг.) // Мир в новое время: сборник материалов Одиннадцатой всероссийской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых по проблемам мировой истории XVI-XXI вв. СПб: Изд-во СПбГУ, 2009. С. 38-41.

7. Сизова A.A. Социально-культурная деятел: аость русских консульств в Монголии во второй половине XIX -начале XX вв. // Востоковедные исследования на Алтае. Вып. VI. Сборник научных статей / Под ред. A.B. Старцева. Барнаул: Азбука, 2009. С. 120-128.

8. Сизова A.A. Торгово-экономическое взаимодействие России и Китая и русские консульства в Синьцзяне (вторая половина XIX - начало XX в.) // Вестник алтайской науки. 2009. Вып. 3 (6). С. 162-170.

9. Сизова A.A. Российское консульство в Урге и жизнь русской диаспоры в Монголии (конец XIX - начало XX в.) // Общество и государство в Китае: XL научная конференция / УЗ Отдела Китая ИВ РАН. Вып. 2. М.: ИВ РАН, '2010. С.

212-221.

10. Сизова A.A. Роль российской дипломатии в урегулировании миграционных процессов на центрально-азиатских рубежах России и Китая (вторая половина XIX в.) // Международные отношения в Центральной Азии: история и современность: Материалы международной научной конференции. Барнаул, 29 апреля 2010 г. Выпуск II / Под ред. A.B. Старцева. Барнаул: Азбука, 2010. С. 69-77.

11. Сизова A.A. Роль генерального консульства России в Урге в российско-китайско-монгольских переговорах в Кяхте (1914-1915 гг.) // Вековой путь Китая к прогрессу и модернизации: к 100-летию Синьхайской революции: тезисы докладов XIX Международной научной конференции «Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы», Москва, 19-21 октября 2011 г. М.: ИДВ РАН, 2011. С. 111-113.

12. Сизова A.A. Контрразведывательная деятельность учреждений МИД России в Монголии в начале XX в. // Центральная Азия: внутренние и внешние аспекты развития (прошлое и настоящее): Материалы научно-практической конференции. Барнаул, 16 июня 2011 г. Барнаул: Йзд-во БГПУ, 2011. (в печати)

Подписано к печати 18.11.2011. Печ.л. 2,8. Тираж 100 экз. Заказ № 30 Печатно-множительная лаборатория Учрезвдения Российской академии наук Института Дальнего Востока РАН 117997, Москва, Нахимовский проспект, 32.

www.ifes-ras.ru

Текст диссертации на тему "Консульская служба России в Монголии (1861 - 1917): специфика и роль в российско-монгольско-китайских отношениях"

61 12-7/348

Институт Дальнего Востока Российской академии наук

На правах рукописи

СИЗОВА АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВНА

КОНСУЛЬСКАЯ СЛУЖБА РОССИИ В МОНГОЛИИ (1861-1917): СПЕЦИФИКА И РОЛЬ В РОССИЙСКО-МОНГОЛЬСКО-КИТАЙСКИХ

ОТНОШЕНИЯХ

Специальность 07.00.03 - всеобщая история

Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель -доктор исторических наук, профессор С.Г. Лузянин

Москва-2011

Оглавление

Введение 3

Глава 1. Система консульских учреждений Российской империи в Монголии (вторая половина Х1Х-начало XX вв.) 46

1.1. «Монгольский» вектор дальневосточной политики России и формирование консульского института в Монголии 46

1.2. Правовая и организационная основа российского консульского института в Монголии 61

1.3. Региональная специфика консульской службы России в Монголии 71 Глава 2. Политико-стратегическое измерение деятельности российских консульств в Монголии 82

2.1. Взаимодействие консульств с местной администрацией и защита прав российских подданных в Монголии (1861-1911) 82

2.2. Осведомительная и политико-агентурная работа консульств в Монголии в конце Х1Х-начале XX вв. 99

2.3. Деятельность российского консульского института в период национально-освободительного движения в Монголии 113 Глава 3. Российские консульства в Монголии в международных экономических и социально-культурных отношениях 141

3.1. Содействие консульского института координации российско-монгольской торговли и созданию ее инфраструктуры 141

3.2. Судопроизводственная и контрольно-административная деятельность российских консульств в Монголии 158

3.3. Аналитико-статистическая работа консульских учреждений в торгово-экономической сфере 172

3.4. Консульства как центры консолидации русской колонии и распространения культурного влияния России в Монголии 184 Заключение 211 Список использованных источников и литературы 217 Приложения

Введение

Актуальность и научная значимость исследования. Консульская служба1 России в Монголии во второй половине XIX-начале XX вв. являлась важнейшим органом координации российско-монгольско-китайских контактов. Ее опыт является частью истории международных политических, экономических и социально-культурных отношений в Северо-Восточной и Центральной Азии, русской диаспоры за рубежом, а также истории внешнеполитического ведомства России. Комплексный характер данной темы определяет ее актуальность для всех названных направлений истории.

В рамках Вестфальской модели международных отношений, роль консульств в регулировании внешних контактов европейских государств существенно повысилась. Россия приступила к созданию консульской сети как института репрезентации государства за рубежом на заре XVIII в. К началу XX в. система консульских учреждений России достигла высокого уровня развития3 и, по словам A.A. Гейкинга, являлась «одним из богатств России».4 Учреждение консульств в Цинской империи во второй половине XIX-начале XX вв. было обусловлено реструктуризацией региональных приоритетов внешней политики России и изменением структуры международной системы на Дальнем Востоке в результате «Опиумных войн». В Китае первые российские консульства появились в 1851 г.,5 а по со-

1 Консулом называется должностное лицо, назначенное в качестве постоянного представителя в каком-либо городе или районе другого государства для защиты юридических и экономических интересов своего государства и его граждан. Консульское учреждение есть постоянный государственный орган внешних сношений, учреждаемый в иностранном государстве на основе договора между двумя государствами для выполнения консульских функций в каком-либо консульском округе / Дипломатический словарь. В 3-х томах / Под ред. A.A. Громыко. М„ 1984-1986. Т. II.

2 Первые российские консульства были открыты в Западной Европе - Амстердаме (1707 г.), Венеции (1711 г.), Париже (1715 г.) и Бордо (1723 г.), Вене (1718 г.), а также в Кадисе (1723 г.).

3 Если в 1825 г. Россия была представлена за границей 20 генеральными консульствами, 21 консульством, 11 вице-консульствами и 3 консульскими агентствами, то уже в 1909 г. Россия располагала 442 консульскими учреждениями (из низ 142 нештатных) по всему миру.

4 Первенцев В.В. Консул и внешняя торговля (российская консульская служба в начале XX в.) // Дипломатический вестник. 1993. № 5-6. С. 73.

5 Первым консулом в Китае некоторые исследователи называют Лоренца Ланга, назначенного российским агентом в Пекине в 1719 г. Однако миссия Измайлова, добивавшаяся учреждения постоянного консула в Пекине, не смогла договориться с цинским правительством из-за пограничных разногласий. Фактически, Л. Ланг выполнял функции почетного консула, добиваясь свободной торговли для российского каравана, до июля 1722 г., когда был выслан из Китая вместе с караваном. После восстановления российско-китайских отношений в 1725 г., российское посольство С. Владиславича-Рагузинского также стремилось к достижению соглашения о консульстве

стоянию на ноябрь 1917 г., консульская сеть в Китае и автономной Монголии насчитывала 28 представительств, будучи одной из самых разветвленных в мире.6 Российский консульский институт в Китае был представлен учреждениями всех уровней - от генеральных консульств до консульских агентств - и действовал под началом посланника в Пекине (см. Приложение 1).

Актуальность изучаемой темы обусловлена необходимостью восполнения лакун в истории отношений России с Монголией и Китаем, которые в начале XXI

в. вышли на новый качественный уровень. Деятельность дипломатических представительств России в Китае во второй половине XIX-начале XX вв., в том числе, степень значимости данных учреждений для защиты интересов России и реализации ее дальневосточной политики, развития политических, экономических, гуманитарных контактов России с Китаем, а также международных взаимовлияний в рамках региональной и мировой систем, до настоящего времени не подвергалась всестороннему анализу. Предметного рассмотрения не получила и роль загран-представительств в жизни русской колонии в Китае. В случае с Монголией, к указанным малоисследованным вопросам можно добавить региональную специфику работы консульств, их роль в развитии контактов с данной страной в один из самых турбулентных периодов истории последней, возрождении ее государственности и социально-экономическом развитии.

Изучение обозначенных вопросов важно для осмысления роли российского фактора в истории международных отношений в Восточной Азии. Опыт консульской службы России в Монголии, несомненно, должен учитываться при выработке современной политики России в отношении Монголии и Китая, требующей

(ст. 20, 41 инструкции Коллегии иностранных дел 30 мая 1725 г.). Однако по Кяхтинскому трактату 14 июня 1728

г. функции руководства русскими купцами закреплялись за начальником казенного каравана, отправлявшегося раз в три года, которым до 1741 г. являлся Л. Ланг. Манифестом 1762 г. казенная торговля с Китаем была отменена и отдана «на волю купечества», с выборным старшиной каравана. Подробнее см. Уляницкий В.А. Русские консульства за границей. М., 1899. Т. I. С. 158-198.

6 Российские консульства в Китае (не считая консульского отдела Дипломатической миссии в Пекине) рас-

полагались в следующих пунктах: Шанхай, Харбин, Шэньян (Мукден), Куаньчэнцзы, Далянь (Дальний), Урга, Гонконг, Кантон, Тяньцзинь, Инкоу (Нючжуан), Чифу (Яньтай), Циндао (подчинено консульству в Чифу), Ханькоу, Янцычан (подчинено консульству в Гирине), Кашгар, Кульджа, Чугучак, Урумчи (по договору должно было быть открыто в Турфане), Улясутай, Шара-Сумэ, Кобдо, Цзилинь (Гирин), Цицикар, Айгунь, Хайлар, Маймачен, Амой (Сямынь), Сватоу (Шаньтоу) / Циркуляр российского посольства в Пекине о схеме деления консульских округов согласно новому административному делению Китая» (1915 г. декабря 9) / Русско-китайские договорно-правовые акты. 1689-1916 / Под общ. ред. B.C. Мясникова. М., 2004. С. 575-576; АВПРИ. Ф. 143. Д. 224. Л. 83.

эффективных мер по консолидации соотечественников, созданию благоприятного образа российского государства, бизнеса, диаспоры, «русского мира» в целом.

В условиях роста значения консульского института в современных международных отношениях, в том числе, российско-монгольских, изучение опыта кон-сулов-«первопроходцев» необходимо для практической работы дипломатов в этой стране. Несмотря на то, что со второй половины XX в. функции консула, в независимости от места прохождения службы, были стандартизированы, некоторые региональные особенности консульской работы в такой самобытной стране, как Монголия, не утратили актуальности на протяжении полутора столетий.

Исследование деятельности консульств России в Монголии во второй половине Х1Х-начале XX вв. значимо для освещения неизученных страниц истории российского МИД и знакомства с именами дипломатов, внесших вклад в укрепление позиций России на Дальнем Востоке.

Степень изученности темы. Отдельные сюжеты изучаемой темы нашли отражение в работах по истории отношений России, Монголии и Китая, российской внешней политики и дипломатической службы.

Дореволюционные российские труды, в которых содержатся упоминания о деятельности российских дипломатов в Монголии, в силу их характера, могут быть отнесены как к литературе, так и к источникам. До 1906 г. (формально до 1909 г.) в Монголии имелось лишь одно консульство России в г. Урга. До окончания русско-японской войны основной объем его работы составляло разрешение вопросов, связанных с регулированием торговых отношений, поэтому в литературе этого периода превалировал торгово-экономический дискурс деятельности консульского института в Монголии.

Заключение Пекинского договора 2 (14) ноября 1860 г. ознаменовало начало систематического изучения Монголии российскими учеными, доставившими значительный объем страноведческих (естественнонаучных, этнографических, топографических и т.д.) сведений о земле номадов, а также о торговой деятельности русских в Монголии, Урянхайском крае, Китае. Эти работы, созданные в 1860-1890-е гг., чрезвычайно важны для изучения природных, социальных, куль-

турных, политико-экономических условий, в которых протекала жизнь и деятель-

-у

ность пионеров российской торговли и официального представительства России.

Информация о состоянии коммерческих операций русских в Урге, Западной Монголии, Сойотии и Китае, торговых путях (через Кяхту, Минусинск, Чуй-ском тракте и т.д.), средствах сообщения с этими регионами, перспективных сферах приложения капитала содержалась в публикациях востоковедов, чиновников и самих предпринимателей (особенно, сибирских).8 В отдельных изданиях встречались упоминания о мерах, предпринятых консулом в Урге Я.П. Шишмаревым, или его предложениях по улучшению условий торговли России с Монголией.

Наибольший объем сведений о Монголии, ее общественном и хозяйственном строе, культурной и религиозной специфике, системе управления в этот период был собран, систематизирован и проанализирован известными путешественниками и монголоведами Г.Н. Потаниным9 и A.M. Позднеевым.10 В фундаментальном труде «Монголия и монголы», ставшем результатом экспедиции, организованной на средства МИД в 1892-1893 гг., и главным российским сочинением о монгольском мире в XIX в., A.M. Позднеев дал первое относительно подробное описание внешнего вида консульства, русской колонии, кладбища в Урге. Он также сделал краткий экскурс в историю взаимоотношений первых консулов с

7 Принтц А. Торговля русских с китайцами на р. Чуе и поездка в г. Хобдо // Известия ИРГО. Т.1. №1. 1865. Отд. II. С. 1-19; Радлов В. Торговые сношения России с Западной Монголией и их будущность // Записки ИРГО по отделению статистики. Т.2. СПб., 1871. С. 595-637; Пясецкий П.Я. Путешествие в Китай в 1874-1875 гг. (Через Сибирь, Монголию, Восточный, Средний и Северо-Западный Китай). Из дневника члена экспедиции. В 2-х тт. СПб., 1880; Матусовский 3. Географическое обозрение Китайской империи с картою на четырех листах и пятью приложениями в тексте. СПб., 1888; Певцов М.В. Очерк путешествия по Монголии и северным провинциям Внутреннего Китая // Записки ЗСОРГО. Омск, 1883. Кн. V; Ладыгин В.Ф. Некоторые данные о положении торговли в Ганьсу, Тибете и Монголии, собранные во время экспедиции 1899-1902 гг., снаряженной ИРГО в Центральную Азию // Известия ИРГО. T.XXXVIII. Вып. IV. СПб., 1902. С.371-466 и др.

8 Крит H.K. Заметка о торговых путях из Китая в Россию через Азиатскую границу // Известия ИРГО. Т. 1, №1. СПб., 1865. Отд. И. С. 18-37; И.Н. (Носков И.) О русской торговле с Китаем. СПб., 1867; Васенев А. От Кобдо до Чугучака. Маршрут купеческого каравана // Известия ИРГО. T.XIX. Вып.4. СПб., 1883. Отд. II. С. 292-312; Он же. От Кобдо до Ланьчжоу-фу: Маршрут пути, пройденного караваном T-ва Никольской мануфактуры Саввы Морозова и К0 // Труды Томского губернского статистического комитета. Томск, 1889; Ба-ов Г. Чуйский торговый путь в Монголию (его настоящее как вьючного пути и будущее как колесного) // Дорожник по Сибири и Азиатской России. Кн. II. Томск, 1899; Чмелев H. К вопросу о нашей взаимной торговле в Монголии и Китае по Чуй-скому тракту // Сибирский наблюдатель. Кн. 5. Томск, 1903. С. 82-90.

9 Потанин Г. От Кош-Агача до Бийска. (Отрывок из путевых записок) // Древняя и новая Россия: Ежемесячный истор. иллюстр. сб. СПб., 1879, №6. С. 131-151; Он же. Очерки северо-западной Монголии: Результаты путешествия, исполненного в 1876-1877 годах по поручению ИРГО. Вып. I. СПб., 1881; Вып. III. СПб., 1883; Он же. Путешествия по Монголии. М., 1948; Он же. Тангутско-тибетская окраина Китая и Центральная Монголия. М, 1950.

10 Позднеев А. Города Северной Монголии. СПб., 1880; Он же. Очерки была буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношением сего последнего к народу. СПб., 1887.

маньчжурскими властями и ламаистским духовенством, на основе которого можно выявить их характер и приемы, которыми пользовались российские дипломаты для достижения взаимопонимания с местными элитами и соотечественниками.11

По мере роста значения Монголии как транзитной территории, рынка сбыта и источника сырья для российского капитализма в конце 1890-х-1900-х гг., проблемы российско-монгольской торговли привлекали все большее внимание исследователей. Многие из них использовали статистические сведения консульств, комментарии дипломатов по вопросам двусторонней торговли: обустройства транспортных путей в Халху и Западную Монголию, улучшения условий быта и деятельности предпринимателей, создания в стране кредитно-финансовых учреждений.12 Исследовались проблемы политики Китая в Монголии.13

В связи с активизацией колониального раздела Китая с середины XIX в., возрастал интерес отечественных интеллектуалов к исследованию различных вопросов международно-политических взаимовлияний на Дальнем Востоке. В 1890-е гг. в государственных и научных кругах сформировалось представление о Монголии как о «буферной» зоне между Россией и Китаем на случай военного столкновения с державами в регионе. В связи с этим, на рубеже Х1Х-ХХ вв. внимание было обращено и на политике-дипломатическую ипостась консульской службы в Монголии. Идеологами распространения российского политико-экономического и культурного влияния на зарубежные территории буддийского ареала были, в частности, П.А. Бадмаев и Э.Э. Ухтомский,14 которые возлагали большие надежды

11 Позднеев А. М. Монголия и монголы. СПб. Т. I. 1896.

12 Коваленко С.А. По поводу торговли бийских купцов с китайцами (Извлечено из архивного дела за 1864 год) // Сибирский наблюдатель. 1903. Кн. 1. С. 71-76. Кн. 2. С. 55-68; Штейнфельд Н. Русская торговля в Монголии в характеристике местного купечества // Вестник Азии. 1909 № 2. С. 112-129; Свечников А.П. Русская торговля в Северо-Западной Монголии по личным наблюдениям с 1905 по 1907 г // Вестник Азии. №1911. №11-12. С. 61-93; Маньковский В. Исторический очерк развития торговых сношений с Китаем по Чуйскому тракту и современное положение этой торговли // Памятная книжка Томской губернии на 1910 год. Томск, 1910. С. 97-120; Гурьев Ю. Русская торговля в Западной Монголии // Вестник Азии. 1911. №10. С. 48-89; Омельченко Е.И. Русская торговля с Монголией в районе Южно-Сибирской магистрали // Район Южно-Сибирской железной дороги в экономическом отношении. СПб., 1913. С. 317-371; Краткая записка о Кяхтинской железной дороге. По поводу экономического обследования района дороги, произведенного Мин. путей сообщения летом 1912 года. Иркутск, 1914.

13 Болобан А.П. Колонизационные проблемы Китая в Маньчжурии и Монголии // Вестник Азии. 1910. №3. С. 85-127; Он же. Северо-Восточная Монголия и ее хлеба // Вестник Азии. 1910. №5. С. 68-94; Фрозе Е. Восточная Монголия и ее колонизация // Вестник Азии. 1911. №10. С. 90-136.

14 Ухтомский Э. Англо-японские виды на Китай // Московские ведомости. 20 декабря 1894 г.; Бадмаев П.А. Россия и Китай. СПб., 1900.

на дипломатов и военных для реализации этой задачи. В 1906 г. вышла книга консула в Западном Китае Н.В. Богоявленского, ставшая первым трудом, знакомящим с повседневной деят