автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Концептуальная оппозиция "народ - власть" в политическом дискурсе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Концептуальная оппозиция "народ - власть" в политическом дискурсе"

На правах рукописи

НЕВИНСКАЯ Мария Дмитриевна

КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ ОППОЗИЦИЯ «НАРОД - ВЛАСТЬ» В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Волгоград — 2006

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования Волгоградский государственный педагогический университет».

Научный руководитель —

Официальные оппоненты:

Ведущая организация —

доктор филологических наук, профессор Елена Иосифовна Шейгал.

доктор филологических наук, профессор Иосиф Абрамович Стернин;

кандидат филологических наук, доцент Елена Владимировна Бакумова.

Уральский государственный педагогический университет.

Защита состоится 3 июля 2006 г. в 7О час. на заседании диссертационного совета Д 212.027.01 в Волгоградском государственном педагогическом университете по адресу: 400131, г. Волгоград, пр. им. В.И. Ленина, 27.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Волгоградского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан 30 мая 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук, доцент (JSH.H. Остринская

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Данная работа посвящена анализу концептуальной оппозиции «народ — власть» в современном российском политическом дискурсе и выполнена в русле активно развивающихся в настоящее время направлений «Лингвоконцептология» и «Политическая лингвистика».

Актуальность исследования определяется следующим: 1) в современном обществе возрастает роль политической коммуникации, а концепты «народ» и «власть» являются дискурсообразующими для политического общения; 2) данные концепты в речи часто выступают во взаимосвязи в рамках концептуальной оппозиции, и, по нашим данным, подобная взаимосвязь еще не становилась объектом специального лингвистического исследования; 3) обращение к данной концептуальной оппозиции весьма частотно в разных жанрах политического дискурса и составляет основу различных стратегий воздействия (как аргументативно-го, так и манипулятивного типа); 4) анализ языковых средств реализации данной оппозиции в современном российском политическом дискурсе представляется важным для оптимизации политической коммуникации между властью и обществом.

Объектом исследования является концептосфера политического дискурса.

Предмет изучения — реализация концептуальной оппозиции «народ — власть» в современном российском политическом дискурсе.

В основу работы положена следующая гипотеза: концеттгы субъектов институционального дискурса образуют оппозицию, которая проявляется в его семиотическом и жанровом пространстве, задает его ролевую структуру и функциональные характеристики.

Цель исследования состоит в изучении способов и средств реализации концептуальной оппозиции «народ — власть» в современной российской политической коммуникации.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) уточнить понятие концептуальной оппозиции как категории институционального дискурса;

2) выявить основные культурологические характеристики и специфику содержания концептов «народ» и «власть» в политическом дискурсе;

3) рассмотреть содержательную динамику концепта «народ» в современном российском сознании, проявляющуюся в метаязыковой рефлексии;

4) выявить языковые средства реализации концептуальной оппозиции «парод - власть» и аспекты их дискурсивного варьирования;

5) рассмотреть реализацию концептуальной оппозиции «народ — власть» в рамках ролевой структуры политического дискурса.

Научная новизна исследования заключается в уточнении термина «концептуальная оппозиция» и характеристике концептуальной оппозиции «народ — власть» в политическом дискурсе, а также в установлении особенностей реализации данной оппозиции в современной российской политической коммуникации. Кроме того, «народ» и «власть» впервые рассматриваются не только как концепты политического дискурса, но и с позиций ролевой структуры дискурса, а именно: анализируются аспекты взаимодействия субъектов политики и их коммуникативное проявление.

Теоретическая значимость работы состоит в дальнейшем развитии и углублении теории дискурса, в установлении параметров взаимодействия участников институциональной коммуникации, в уточнении жанровой и ролевой структур политического дискурса.

Практическая ценность выполненного исследования заключается в возможности использования полученных результатов в вузовских курсах по языкознанию, лингвокультурологии, социо- и прагмалингвистике, а также в спецкурсах по политической лингвистике. Кроме того, эти результаты могут представлять интерес для специалистов по связям с общественностью при разработке политической рекламы и проведении агитационных кампаний.

Материалом для исследования послужили сплошные выборки из толковых словарей русского языка, словаря синонимов русского языка; видеозаписи и стенограммы предвыборных теледебатов (2003—2004 гг.); аналитические статьи, интервью, колонки обозревателя, письма читателей, опубликованные в «Известиях», «Аргументах и фактах», «Советской России» и др. печатных изданиях; тексты предвыборной политической рекламы, а также материалы электронных СМИ.

В качестве единицы исследования был взят текстовый фрагмент, содержащий обозначение и выражение концептов, составляющих оппозицию. Всего было проанализировано 3000 таких фрагментов.

В работе нашли применение следующие методы лингвистического исследования: компонентного анализа словарных дефиниций, контекстуального анализа, свободный ассоциативный эксперимент, а также индуктивный метод, включающий непосредственное наблюдение, анализ, сопоставление, классификацию языковых фактов.

Теоретическую базу исследования составили работы отечественных и зарубежных ученых в области лингвокультурологии и лингвоконцеп-

тологии (С.Г. Воркачев, В.Н. Телия, Н.Д. Арутюнова, Ю.М. Лотман, В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин, И.А. Стернин, З.Д. Попова, С.Х. Ляпин, А.П. Бабушкин, Ю.С. Степанов), когнитивной лингвистики (Дж. Лакофф, Э. Лассан, В.В. Красных, А. Вежбицкая, В.З. Демьянков, Е.С. Кубрякова, Е.В. Рахилина), лингвистики текста и теории дискурса (Т. ван Дейк, Р. Барт, М.Л. Макаров, О.Н. Сиротинина, Б.А. Плотников, К.Ф. Седов, Е.И. Шейгал, В.И. Шаховский), социолингвистики (Н.Б. Мечковская, Л .П. Крысин, Г.Г. Почепцов), политической лингвистики (Р. Водак, А.Н. Баранов, П.Б. Паршин, М.Р. Желтухина, П. Серио, А.П. Чудинов), жанроведе-ния (М.М. Бахтин, М.Ю. Федосюк, В.В. Дементьев, Т.В. Шмелева).

Данная работа базируется на следующих положениях, доказанных в современной лингвистике:

1. Человеческое сознание в целом и языковое сознание, в частности, характеризуется таким свойством, как антитетичность, которое реализуется в оппозитивности строения дискурса (Ж. Деррида, B.C. Библер, Э. Лассан, Ю.М. Малинович, A.C. Ахиезер).

2. Институциональный (в частности, политический) дискурс обладает специфической ролевой и жанровой организацией (В.И. Карасик, Е.И. Шейгал, A.B. Олянич, Е.В. Бакумова).

3. В процессе развертывания дискурс представляет собой совокупность апелляций к определенным концептам; среди них особо выделяются дискурсообразующие и жанрообразующие концепты (A.B. Олянич, Г.Г. Слышкин, Е.И. Шейгал).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Концептуальная оппозиция «народ—власть» организует пространство политического дискурса, определяя основные векторы коммуникации, ее содержательно-тематическую структуру и жанровую дифференциацию.

2. Концептуальная оппозиция «народ — власть» проявляется в когнитивной и дискурсивной смежности с оставляющих ее концептов: «парность» их существования в языковом сознании отражается во взаимообусловленных ассоциативных связях и в регулярной совместной встречаемости в общих контекстах (как на уровне микроконтекста лексической сочетаемости, так и на уровне макроконтекста целого текста).

3. Содержательное ядро концептуальной оппозиции образуется взаимодействием интегральных и дифференциальных признаков: а) в рамках понятийной составляющей интегральным признаком является участие в политической коммуникации, обладание определенными правами и обязанностями по отношению друг к другу, а дифференциальными -

различие в институциональном статусе, активный/пассивный характер участия в коммуникации; б) в плане оценочной характеристики оба концепта обладают оценочной амбивалентностью, при этом их контекстуальная реализация характеризуется полярностью оценок; в) образные характеристики концептов «народ» и «власть» коррелируют в рамках оппозиции на базе таких признаков, как «количесгвенность», «простран-ственность», «сила», «выделимость».

4. Выделены следующие аспекты варьирования концептуальной оппозиции «народ - власть»: а) в рамках понятийного компонента — правовой и статусно-ролевой; б) в рамках образно-оценочного компонента -этический и психологический.

5. В дискурсивной реализации имен концептов и их вариантов регулярно отражаются основные аспекты взаимодействия субъектов политического дискурса: институциональный, поведенческий и эмоционально-оценочный.

6. Концептуальная оппозиция «народ - власть» реализуется в ряде жанров, адресантом которых выступает народ: лозунг, частушка, анекдот, письмо в газету й др. Письмо в газету является респонсивным жанром политического дискурса, основная цель которого заключается в оценке актуальных политических событий. Данный жанр обеспечивает общение народа с властью в открытом режиме при посредничестве СМИ; его отличает персональность автора и выраженность его идеологической позиции, тематическая однофокусность, обязательное наличие прямого и косвенного адресатов.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования докладывались автором на научных конференциях в Волгоградском государственном педагогическом университете (2001—2004 гг.), на заседаниях научно-исследовательской лаборатории «Язык и личность» при кафедре языкознания ВГПУ, теоретических аспирантских семинарах, на региональных конференциях молодых ученых (Волгоград, 2003,2005 гг.), международных научных конференциях «Аксиологическая лингвистика: проблемы теории дискурса, стилистики, семантики и грамматики» (Волгоград, 2002 г.) и «Аксиологическая лингвистика: проблемы коммуникативного поведения» (Волгоград, 2003 г.), межрегиональных научных чтениях, посвященных памяти профессора Р.К. Миньяр-Белоручева (Волгоград, январь 2006 г.). По теме диссертации опубликовано пять работ общим объемом 1,8 пл.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе «Концептуальная оппозиция как категория институционального дискурса» излагаются основные теоретические и методологические положения, на которые опирается автор диссертационного исследования. Рассматриваются основные подходы к изучению дискурса, используемые в современном языкознании, а именно социолингвистический, прагмалингвистический и когнитивный. С позиций философии и когнитивистики рассматривается феномен оппозитивности языкового сознания и обосновывается актуальность (целесообразность) выделения и изучения концептуальной оппозиции в рамках институционального (политического) дискурса. Обосновывается понятие концептуальной оппозиции как категории дискурса.

В рамках социолингвистического подхода к изучению дискурса выделяются два основных вида дискурса: институциональный и персональный. Статусная ориентированность институционального дискурса выражается в принципиальном разграничении коммуникантов на агентов (представители института) и клиентов (люди, нуждающиеся в услугах этого института). Отношения между агентами и клиентами в рамках институционального дискурса характеризуются асимметричностью статусных позиций: статус представителя института изначально выше, чем статус клиента. Политический дискурс относится к институциональному виду коммуникации. Его специфическими характеристиками является массовый характер адресата в большинстве жанров, деспециализация политических терминов, значимость манипуляции в системе средств воздействия, базовый характер семиотической оппозиции «свой - чужой».

Прагмалингвистический подход к изучению дискурса отчасти смыкается с социолингвистическим и представляет собой в некотором смысле уточнение последнего (Карасик 2004). Анализ дискурса как направление прагматики направлен на исследование функционирования языка в контексте. При анализе дискурса с прагмалингвистических позиций на первый план выходят формальный и содержательный аспекты коммуникации, т.е. «что сказано и как сказано».

Когнитивный подход к изучению дискурса позволяет перейти от описания единиц и структур дискурса к моделированию структур сознания участников коммуникации. Моделирование когнитивной базы дискурса осуществляется через анализ фреймов и концептов дискурса, метафорических моделей, стереотипов и идеологем, лежащих в основе ориентации языковой личности (ван Дейк 1997, Баранов 1990, Караулов 1991, Лассан 1995, Чабан 1997, Ильин 1997, Шейгал 2000). Каждому типу ин-

ституционального дискурса присущи концепты, которые можно назвать дискурсообразующими. Эти концепты актуализируются в его ключевых знаках (вербальных и невербальных), составляют содержательно-тематическое ядро, формируют семиотическую модель и жанровую структуру того или иного типа дискурса. Дискурсо-образующие концепты системно организованы. В качестве параметров концептуальной организации политического дискурса выступают основные аспекты философского осмысления мира политического: политическая онтология, идеология и аксиология (Шейгал 2002).

Возникшая в рамках философии теория деконструкции Ж. Деррида оказалась весьма плодотворной применительно к анализу дискурса. Последователь Ж. Деррида Дж. Д. Куллер поясняет, что «деконструировать дискурс - это показать те иерархические оппозиции, на которые он опирается (Culler 1991). Многими авторами подчеркивается оппозитивность концептов, «конструирующих» дискурс (Н.К. Рябцева, Т. Andersson, Ю.М. Малинович). Осмысление нами мира идет сквозь призму антино-мичных по природе явлений: «добро — зло», «жизнь - смерть», «свет — тьма». Отмечается, что метод оппозитивного построения дискурса неразрывно связан с таким свойством человеческого мышления, как анти-тетичность (Лассан 1995).

Концептуальной оппозицией в широком понимании можно считать бинарную оппозицию концептов, находящихся между собой в отношениях противоположности («хорошо - плохо», «материальное - духовное», «красота - уродство» и т.п.).

В философии идея оппозитивности рассматривается в контексте диалектического подхода к изучению действительности. Диалектическое мышление не рассекает целое, абстрактно разделяя крайности, а, напротив, осваивает целое как органическое, как систему, в которой противоположности взаимно проникают, обусловливая весь процесс развития. Нет противоположностей без их единства, нет единства без противоположностей (ФС, 1981). Соответственно философская категория противоположности, положенная в основу определения концептуальной оппозиции, характеризуется такими свойствами, как взаимообусловленность, взаимополагание, взаимоисключение и взаимопроникновение противопоставляемых реалий. В рамках институционального дискурса концепты «народ» и «власть» можно рассматривать как взаимообусловленные противоположности (без одного из участников не состоится дискурс, и политическая деятельность потеряет смысл).

Противоположность как основной критерий выделения концептуальной оппозиции предусматривает помимо понятийного противопоставле-

ния также наличие образно-оценочного разграничения у феноменов, составляющих оппозиционную пару. Данный феномен квалифицируется как прагматическая антонимия (Китайгородская, Розанова 1995). Контекст устанавливает рамки, в которых противопоставляемые явления функционируют, и ограничивает сферу реализации самих концептов. Аксиологическая составляющая концептуальной оппозиции исходит, прежде всего, из набора оценочных признаков, составляющих фреймы соответствующей пары концептов. Например, взятая вне коммуникативного процесса концептуальная оппозиция «демократия - либерализм» не вписывается в фиксированное отношение «плюс - минус»: каждый концепт предполагает ориентацию на ту или иную систему ценностей и приоритетов (идеологическую систему), что и обусловливает характер его аксиологической интерпретации в конкретном контексте.

Когнитивная смежность концептов «народ» и «власть» имеет свое дискурсивное проявление. Параметр взаимообусловленности противопоставляемых в рамках оппозиции понятий реализуется в наличии интегральных признаков «парных» концептов, которые представляют собой основание для разграничения.

Под концептуальной оппозицией в плане ролевой структуры институционального дискурса мы понимаем взаимосвязь концептов субъектов институционального дискурса, обладающих асимметричным социальным статусом (агентов и клиентов). Так, для педагогического дискурса в качестве концептуальной оппозиции будет выступать оппозиция «ученик —учитель», для религиозного дискурса—«священнослужитель—паства», для медицинского дискурса - «врач — пациент». Таким образом, категория противоположности применительно к концептам институционального дискурса воплощается в разграничении статусно-ролевых отношений, т.е. базовым признаком концептуальной оппозиции в рамках институционального дискурса является социальный статус участников коммуникации.

В лингвоконцептологических работах все чаще отдельные концепты рассматриваются в рамках определенного жанра или типа дискурса: концепт «гарантия» — в деловом дискурсе (Федотова 2005), концепт «тайна» — в детективном жанре (Шейгал, Арчакова 2001), концепт «семья» — в жанре внутрисемейных родословных (Павлова 2004) и др. Однако дискурсивная реализация концептов в их взаимосвязи (в частности в оппози-тивных парах) относительно малоизучена. «Оппозитивный» подход к анализу языковой концептуализации действительности обнаруживаем в ряде философских, культурологических, лингвистических публикаций

последних лет (Лассан 1995, Берснев 2000, Куприянова 2001, Малино-вич 2002 и др.)- Нам представляется, что изучение концептуальной оппозиции может стать эффективным способом исследования дискурса.

Во второй главе «Актуализация концептуальной оппозиции "народ -власть" в современном российском политическом дискурсе» анализируются содержательные характеристики концептов «народ» и «власть», а также рассматривается их взаимосвязь в рамках концептуальной оппозиции.

Концепт «власть» являлся объектом специального рассмотрения в ряде работ (Жданова, Ревзина 1992; Шейгал 2000, Захаров 1998, Дроздова, 2004 и др.), поэтому в диссертации мы ограничиваемся обзором основных результатов, полученных данными исследователями. Что касается концепта «народ», то в лингвистической литературе нам не удалось обнаружить его комплексного описания, в связи с чем в диссертации проводится детальный анализ вербализации данного концепта.

В полевой структуре концепта «власть» выделяются две взаимозависимые концептуальные зоны: «власть — влияние» и «власть - система» (Дроздова 2004). Понятийное ядро концепта «власть» в первой из обозначенных концептуальных зон составляют различного рода властные политические отношения, имеющие имплицитные семы «право», «влияние», «(воздействие». В рамках второй концептуальной зоны власть трактуется как органы государственного управления, в т.ч. и лица, облеченные властью. В плане изучения концептуальной оппозиции «народ — власть» нас интересует, прежде всего, именно зона «власть - система».

В структурной организации концепта «народ» также выделяются две концептуальные зоны; лингвокогнитивную модель концепта «народ» можно представить как образованную пересечением двух осей: вертикальной, представляющей концептуальную оппозицию «народ - власть», и горизонтальной, образованной оппозицией «народ - личность».

В самой дефиниции имени концепта народ уже присутствует базовое для мира политики противопоставление «народ — власть». Данное противопоставление отражено в языке и зафиксировано в дефинициях также и других номинаций, вербализующих исследуемый концепт: простые люди -принадлежащие к непривилегированным сословиям, плебей - человек, вышедший из народа, не дворянского происхождения (при сопоставлении с аристократической средой) (БТСРЯ).

Оппозиция «народ - личность» также имеет свое языковое отражение: толпа (вариативная номинация имени концепта «народ») — (перен.) безликая масса людей в ее противопоставлении выдающимся личностям (БТСРЯ).

Наложение друг на друга данных концептуальных зон, на наш взгляд, реализуется в том, что личность ассоциируется с меньшинством, индивидуальностью, властью, соответственно, личность, попадающая во власть, неизбежно, в силу объективных или субъективных факторов, выделяется из общей массы, попадая в иерархически отмеченную позицию более высокого социального статуса. Об этом свидетельствует и устойчивое словосочетание оторваться от масс, определяемое как «утратить связь с народом» (БТСРЯ).

Компонентный анализ словарных дефиниций показал, что номинации, вербализующие концепт «народ», располагаются в различных пластах лексики (от официальной до разговорно-жаргонной лексики). В официальной лексике (гражданин, гражданское общество) представлена статусно-ролевая интерпретация рассматриваемого концепта. Стилистически нейтральные номинации (простые люди, обыватель, мещанин) характеризуются преимущественно отрицательной оценкой. Так, компоненты «непривилегированный», «лишенный», «мелкие интересы» в дефинициях лексем простолюдин, обыватель эксплицируют неодобрительные отношение. В вербализациях концепта «народ» средствами разговорно-жаргонной лексики (подонки, отбросы / отребье общества, плебей, быдло) эксплицируется крайне уничижительная оценка с оттенком презрения.

Концепт «народ», реализующийся в текстах политического дискурса, представляет особый интерес как объект рефлексии. Основной целью языковой рефлексии говорящего является необходимость преодолевать коммуникативные помехи, создаваемые смысловой неопределенностью. Анализ речевых актов-рефлексивов способствует более глубокому исследованию содержательных характеристик концептов, позволяя обозначить «очаги когнитивного и коммуникативного напряжения» (Вепрева 2002).

Специфика рефлексии концепта «народ» в современном российском политическом дискурсе заключается в осмыслении данного концепта, прежде всего, в его сравнении со смежными концептами: «народ - население», «народ — гражданское общество».

Анализ языковой рефлексии концепта «народ» позволяет обнаружить изменения в структуре давно сложившихся концептов (народ, мещанин / обыватель), а также проследить за формированием относительно новых концептов в языке (гражданское общество, средний класс, электорат), выступающих в качестве дискурсивных вариантов концепта «народ». В результате проведенного контекстуального анализа было выявлено, что в структуре концепта «народ» от периферии к центру смещаются следу-

ющие характеристики: активность, осознанность собственных действий, стремление к стабильности, индивидуалистическая позиция, приоритет собственных интересов над общественными. Концепты «гражданское общество», «средний класс», «электорат» заимствованы из западной культуры. Их адаптация в российском языковом сознании связана с формированием оценочного компонента. Анализ контекстов позволил заключить, что концепты «гражданское общество» и «средний класс», как правило, характеризуются позитивной оценкой, а концепт «электорат» - негативной.

Следует также отметить, что относительно новые концепты сопровождаются, как правило, более развернутым и подробным метаязыковым комментарием, чем уже сформированные концепты. Думается, что причиной такого различия является то, что в последнем случае метаязыковая рефлексия отражает лишь динамику уже известных (соответственно не нуждающихся в комментарии) характеристик.

В рамках изучения вербализации концепта «народ» был проведен анализ речевых стратегий и тактик, используемых кандидатами в текстах предвыборного дискурса (на материале теледебатов 2003-2004 гг.). Особенность манипуляции в предвыборной коммуникации состоит в осознании объектом воздействия (народом) глобальной цели манипулятора — заставить проголосовать за определенного кандидата / партию. Это, с одной стороны, формирует скептическое отношение объекта манипуляции к манипулятору и его действиям, поэтому в предвыборный период отмечается наплыв «народных» жанров в политической коммуникации: письма читателей, лозунги, политические анекдоты и частушки, где народ выражает неприятие идей, навязываемых манипулятором, открыто вербализуя интенции власти: То есть народ — это безграмотное «быдло», надо просто подобрать нужные пиаровские финты — и голоса обеспечены («Известия», рубрика «Обратная связь», из писем читателей).

С другой стороны, высокая частотность обращения к концепту «народ» является одним из наиболее эффективных средств манипуляции, поскольку данный концепт представляет собой информационное ядро коммуникации в жанрах предвыборного дискурса. Помимо явной цели (заставить проголосовать в пользу определенного кандидата), у манипулятора есть стратегическая цель речевого воздействия, неосознаваемая реципиентом, — «модификация знания аудитории, обеспечивающая нужные изменения в поведении объекта воздействия за счет встраивания определенных смысловых связей в структуру его знания» (Иванова 2003). Проведенный анализ позволил заключить, что при апелляции к концепту «народ» в предвыборном дискурсе активной модификации подвергаются

все его составляющие, а ведущим манипулятивным приемом является «мена ассерции и пресуппозиции»: мы будем голосовать за свое право на достойную жизнь (пресуппозиция — именно мы дадим вам то, к чему вы стремитесь).

Тактики апелляции к ценностям и к автоимиджу избирателя характерны для предвыборного дискурса правых, тактику обличения преимущественно используют левые, а тактика интеграции с народом выступает как обязательная составляющая предвыборного дискурса и активно используется всеми политиками независимо от их политической ориентации.

Перейдем к рассмотрению концептов «народ» и «власть в рамках концептуальной оппозиции.

Содержательное ядро концептуальной оппозиции «народ — власть» образуется набором интегральных и дифференциальных признаков. Разграничение концептов, образующих оппозицию, происходит в рамках каждого из компонентов концепта: понятийного, образного и оценочного.

К интегральным признакам в понятийной составляющей относятся:

1) участие в политическом процессе, т.е. выполнение определенных политических функций в рамках статусно-социальных ролей;

2) обладание определенными политическими правами (для народа -выбирать, выражать свое мнение; для власти — проводить тот или иной политический курс) и обязанностями (для народа - соблюдать законы; для власти — защищать интересы народа).

Указанные интегральные признаки лежат в основе выделения дифференциальных признаков.

НАРОД ВЛАСТЬ

1) Институциональный статус клиента 1) Институциональный статус агента

2) Исполнение роли адресата-наблюдателя, преимущественно пассивное участие в политической коммуникации 2) Активное участие в политической жизни (как профессионал, политик не может не участвовать в коммуникации)

3) Набор специфических жанров для осуществления политической коммуникации (лозунг, митинг, граффити, письма президенту / администрации и т.п.) 3) Набор специфических жанров для осуществления политической коммуникации (публичные выступления, встреча с избирателями, дебаты и т.п.)

4) Набор специфических речевых актов (доверие / недоверие, требование, просьба, жалоба и т.п.) 4) Набор специфических речевых актов (обещание, заявление, призыв, прогноз и т.п.)

В рамках ценностного компонента интегральным признаком концептуальной оппозиции «народ — власть» является амбивалентность оценки концептов, составляющих оппозицию. При этом в конкретном контексте концепты «народ» и «власть», как правило, находятся на противоположных оценочных полюсах: Они (террористы) атакуют простых людей. И это как бы дополнительный «живой» укор сильным мира сего (оценка «минус»), как бы усугубляющий их вину перед гражданами (оценка «плюс») развитых стран («Сов. Россия»); Но при этом мы заявляем, что мы — партия собственников. Собственников квартир, дач, машин (оценка «плюс»). Просто люди пока не понимают (оценка «минус»), что между отъемом нефтяного бизнеса и гаража-«ракушки» нет особой разницы. Виной тому десятилетия царивший принцип «всё кругом колхозное, всё кругом моё» («Известия»).

Кроме того, встречаются контексты, в которых рассматриваемые концепты находятся на одном оценочном полюсе, например, и народ и власть характеризуются положительной оценкой. Подобное распределение оценочных акцентов свойственно для инаугурационной речи и иных ритуальных / эпидейктических жанров. Редки примеры, в которых и народ, и власть характеризуются отрицательной контекстуальной коннотацией. Такое распределение оценочных знаков свойственно жанрам, располагающимся на стыке политического дискурса и дискурса масс-медиа, а именно — жанрам аналитических статей чаще всего в газетах, имеющих четкую левую ориентацию: Российский обыватель в основной своей массе осознает, что власть устраивает политспектакль. выборы без выбора, что принципиально эти выборы ничего не изменят, сменятся лишь лица в телевизоре, фразеология, некоторые детали государственной доктрины. Обыватель это понимает, но либо прямо голосует, как надо, либо вообще устраняется от выборов, таким образом, косвенно поддерживая власть («Сов. Россия»),

В рамках образного компонента оппозитивность концептов «народ» и «власть» реализуется по следующим параметрам, представляющим собой интегральные признаки - количественность, пространственность, сила, выделимость (из массы), каждый из которых конкретизируется в рамках «образной» оппозиции следующим образом (дифференциальные признаки):

НАРОД ВЛАСТЬ

множественность размытость, безликость низ слабость / сила единичность четкость, индивидуальность верх сила / слабость

В результате проведенного свободного ассоциативного эксперимента, в котором приняли участие 100 человек, было выявлено, что значительная часть реакций (более 60%) отражает ядерные признаки концептов «народ» (множественность/безликость) и «власть» (сила). Существенной психологической яркостью обладают ассоциативные связи «народ -бедный», «народ — порядочный» и «власть - деньги», «власть - индивид (конкретный представитель)». Среди оценочных реакций на слова-стимулы, реализующие концепт «народ», присутствуют как позитивные оценки (порядочность, доброта, активные, образованные, делают свою работу, гордость страны и пр.), удельный вес которых составляет примерно 60%, так и негативные оценки {толпа, стадо, быдло, скучные, недалекие и пр.), составляющие 40%. Применительно к власти позитивных оценочных реакций не зафиксировано, при этом реакции-оценки составляют примерно половину общего количества реакций на слова-стимулы, реализующие концепт «власть», что свидетельствует о высокой степени психологической актуальности и аксиологической значимости данного концепта в языковом сознании.

При изучении дискурсивного воплощения концептуальной оппозиции были выявлены вариативные комбинации лексем, вербализующих концепты «народ» и «власть» в различных текстах политического дискурса.

Анализ наиболее частотных сочетаний номинаций показал, что исследуемая оппозиция варьируется как в плане понятийной конкретизации концептов, так и с точки зрения их образно-оценочной составляющей. С позиций понятийной конкретизации рассматриваемых концептов выделяются следующие аспекты варьирования: а) правовой, обусловленный законодательным характером взаимоотношений между субъектами политической коммуникации; б) институциональный, или статусно-ролевой.

В рамках образно-оценочного компонента оппозитивных концептов, исходя из типологии оценок (Арутюнова 1999), мы разграничиваем этический и психологический аспекты варьирования (последний включает интеллектуальную и эмоциональную оценку).

В плане реализации правового аспекта оппозиция «народ — власть» конкретизируется в вариантах «гражданин—государство», «(гражданское) общество - государство», «электорат - кандидат». Субъекты политики в рамках данных оппозиций взаимно соотносятся через набор ролевых ожиданий: гражданин / гражданское общество / электорат заставляет, дает наказы, требует, протестует, выражает свою волю, предписы-

вает, спрашивает с властей; со своей стороны, государство /кандидат защищает интересы, удовлетворяет интересы, обеспечивает безопасность, оправдывает / не оправдывает ожидания, следует наказам, выполняет волю граждан.

В рамках статусно-ролевого аспекта оппозиция «народ — власть» конкретизируется в вариантах «гражданин - государство», «(гражданское) общество - государство», «электорат - кандидат», «социальные группы -министерства, ведомства»; «человек - государство», «простые люди -чиновники».

С позиций социального статуса общество, гражданин, электорат характеризуются как активный и полноправный участник политического дискурса (граждане требуют отдать положенное; граждане выказывают государству минимум доверия; общество хочет все отнять и поделить; наше общество реагирует с возмущением; общество обеспечивает устойчивую поддержку), государство же, напротив, становится ведомым. Выполнение обязательств государства по отношению к гражданам воспринимается как должное: выполнять обязанности государства и общества перед гражданами; принимать во внимание потребности граждан; обеспечить доступ к образованию всем гражданам нашей страны. Различные социальные группы, как и общество в целом, характеризуются активным участием в политическом дискурсе, они обращаются к соответствующим государственным структурам - ведомствам/ министерствам, назначение которых — решение проблем данных конкретных социальных групп: на днях прошла встреча студентов МГУ с министром образования, ребята высказали свои проблемы и пожелания. Но при этом, являясь лишь небольшой частью народа, в отличие от общества, отдельные социальные группы более уязвимы: Надо в первую очередь поддержать детей, стариков, тех, которые за последние 10 лет были бессовестно ограблены новыми реформаторами, правительством Ельцина, и на сегодня положение этих людей бедственно (теледебаты).

В отличие от таких ипостасей «народа», как гражданин, общество, электорат, «(простой) человек» принимает на себя пассивную роль, становится ведомым: поддерживаемые государством структуры вмешиваются в частную жизнь человека; заставлять людей; (необходимо) стимулироватъ их; приобщать человека к Большой Политике; ... освобождают от необходимости самостоятельно думать и сопереживать; объяснять людям: вдалбливать человек, что...; оболванивают людей и т.д. Государство и чиновники, напротив, предстают в роли активной лич-

ности, оказывающей преимущественно манипулятивное воздействие на людей.

Образно-оценочные варианты концептуальной оппозиции «народ -власть» представлены следующими признаками:

Этический аспект Психологический аспект

слабые — сильные умные — глупые

честные — нечестные недовольные — довольные

голодные - сытые обозленные — безразличные

бедные - богатые обиженные—бездушные

герои — трусы

С позиций этического аспекта вариант оппозиции «слабые - сильные» характеризуется способностью к ролевой реверсии. Народ как сообщество простых людей чаще предстает в роли слабой личности, не способной влиять на ход политических событий: Здесь государство напрямую наступило на права огромного количества людей («Известия»), Власть же в большинстве контекстов ассоциируется с силой, которая может выражаться по-разному, — власть принуждает, угрожает, унижает, обижает, грабит людей. При этом ценностные акценты расставляются следующим образом: «слабый» народ характеризуется позитивной этической оценкой, а «сильная» («жестокая») власть — негативной.

С другой стороны, характеристика «силы» может быть присуща и народу: Наш народ способен вынести многое - пройти адскую машину войны, пережить репрессии, выдержать ураган новых реформ (Интернет). При этом специфичной чертой «силы» народа является ее стихийность, бессистемность, неудержность в отличие от организующей силы власти: Русский бунт, бессмысленный и беспощадный, способен смести с корабля истории и министров-капиталистов и разноплеменных депутатов, в очередной раз превратив нашу жизнь в ад ("«Известия»), Таким образом, сила народа может рассматриваться и как позитивное явление (сила духа), и как негативное (беспощадная сила). Власть же, наоборот, может представать слабой, недееспособной. — Сегодня государство не способно обеспечить достойный уровень жизни своих граждан («Известия»), Именно поэтому зачастую номинация власть и ее варианты сопровождаются эмотивами страха: нынешняя власть боится конкуренции; А куда спряталась власть? Почему она жестко, в зародыше не искореняет этот психоз? («Известия»),

Параметр «бедность» также рассматривается с двух позиций: материальная сторона и духовная сторона. С материальной точки зрения народ

представлен как бедный, нищий, обездоленный, ограбленный (в этическом плане оценивается позитивно), а власть, соответственно, как богатая, обеспеченная, корыстная (негативная оценка). С духовных позиций народ и власть в оппозиции меняются местами — народ духовно богат («+»), а власть духовно бедна («-»): Но более всего обращает на себя внимание мировоззренческая и идеологическая нищета многих наших региональных «государственников» (Интернет).

В целом в этическом аспекте варианты концепта «народ», как правило, характеризуются позитивной оценкой, в то время как варианты концепта «власть» представлены с негативной позиции.

Оппозиция «умные — глупые» в рамках психологического аспекта характеризуется содержательной амбивалентностью. При вербализации действий власти по отношению к народу сам народ характеризуется как глупый, которого власть может легко обмануть, зомбировать, морочить голову, вешать лапшу на уши. Действия власти наносят ущерб здоровью, психике людей, по-русски говоря, откровенно морочат им голову: на практике у наших избирателей неразбериха и каша в голове: «Холодная война» (имеется в виду — власти с народом) — это война информационная, когда народу, жертве агрессии, так вешают лапшу на уши. что люди даже не понимают, что они живут в оккупированной стране, а цели войны достигнуты (теледёбаты).

С другой стороны, в большинстве контекстов именно народ признается мудрым (природная мудрость народа), а власть характеризуется глупостью (она не способна осознать мудрость народа): Кажется, что та тупость, которую они приписывают народу, становится их собственным свойством. Планы нынешнего чиновничества, действительно, далеко не идут. Все здесь и сейчас (Интернет).

В плане эмоциональной оценки номинация народ и ее контекстуальные варианты чаще сопровождаются негативной оценкой: граждане не довольны тем, как защищают их интересы (теледебаты). При этом в рамках эмоционально-психологического аспекта власть также характеризуется негативной оценкой: И как же уполномоченные властью мужи разделили беспокойство и праведное возмущение людей? Открыто никак («Волгоградский курьер»).

В третьей главе «Оппозиция "народ - власть"» в ролевой структуре политического дискурса» рассматриваются коммуникативные векторы политического дискурса, аспекты взаимодействия субъектов политики и их вербализация в дискурсе, а также особенности проявления оппозиции «народ — власть» в жанровой структуре политического дискурюа.

В наиболее общем виде ролевая структура институционального дискурса предполагает разграничение двух основных (институциональных) ролей: агента (субъекта / адресанта) и клиента (объекта / адресата) (Кара-сик 1992, Шсйгал 2000, Бакумова2002). В политическом дискурсе агентом выступает власть/политики, а клиентом является народ.

Любая институциональная коммуникация может осуществляться по двум направлениям: «агент —► клиент» и «клиент -> агент». В политологии принято разграничивать понятия политической деятельности (реализуется коммуникативный вектор «институт -> общество») и политического участия (реализуется «общество/гражданин -> институт»).

Ролевая структура политического дискурса не является жестко бинарной, в ней обнаруживается фактор «третьего звена». К таковому относятся, с одной стороны, СМИ, исполняющие роль посредника между народом и властью, а с другой стороны, такие субъекты, как бизнес и силовые структуры, промежуточный статус которых связан с тем, что, являясь частью народа, они, тем не менее, тяготеют к властному звену оппозиции.

СМИ принято считать универсальным «посредником» в политической коммуникации в современном обществе. При этом СМИ могут занимать позицию как народа, так и власти. Для треугольника взаимоотношений «народ - СМИ — власть» характерно, что и народ, и власть отказываются от интеграции со СМИ как самостоятельным активным участником политического дискурса: Она (пресса) не ищет возможности объективно критиковать Думу, она ищет горячий материал, который мог бы заинтересовать горожан <...> порою эти материалы бывают заказными, направленными против того или иного политика <...> население на такую информацию уже просто не реагирует.

Анализ ролевого взаимодействия субъектов политической коммуникации позволил выявить наиболее значимые темы (топосы).

• Топос ожидания - отражает позицию народа в политической коммуникации: Вы готовы ломать системы, но люди ждут конкретных мер здесь и сейчас. Как вы собираетесь покончить с коррупцией? (теледебаты). В ожиданиях отражены представления народа об обязанностях власти по отношению к нему, что реализуется в речевых актах требования / просьбы /протеста: Требовать, чтобы власть хоть что-то делала в этом направлении, давно пора («Аргументы и факты»). Ожидание является прямым следствием предвыборных обещаний политиков: Не верьте тем, кто обещает вам сладкую жизнь! (теледебаты); А не забудутся ли в таком случае и предвыборные обещания, которые так щедро раздаются

накануне «последнего и решительного»? («Волгоградский курьер»). Обещание связано не только с ожиданием, но и с топосом обмана.

• Топос обмана — представляет реакцию народа на типичную практику невыполнения предвыборных обещаний политиков: Политика Ельцина не оправдала тех надежд, которые на нее возлагали люди (теледебаты). Данный топос связан с политическим перформативом недоверия, для него характерна активная метафоризация процесса обмана: облапошить, оболванить, вешать лапшу на уши и т.д.

• Топос единения /конфронтации — реализуется через маркеры интеграции и дистанцирования: Не бойтесь давления, не опасайтесь толпы вокруг вас. Следуйте своим убеждениям. Голосуйте по совести. Мы сможем решать вместе с вами наши общие проблемы. Проблема в том, что сегодня власть слишком далека от народа (теледебаты). Этот топос особенно активно проявляется именно в предвыборный период и связан с интенсификацией архетипной дихотомии «свой - чужой».

• Топос ответственности /защиты — отражает правовой характер взаимоотношений государства и граждан и коррелирует с топосом ожидания: Государство обязано уметь защитить своих граждан в такой ситуации; Сегодня в России нет ответственности чиновника перед народом; для того, чтобы защитить интересы граждан ... для этого нужны партии.

. • Топос зависимости — отражает представления о народе как о пассивном и несамостоятельном субъекте политического дискурса и реализуется через метафоры «рабства» и «кормления»: Рабство и холопство, стремление попасть на содержание к кому-нибудь, продаться в рабы и преданно служить, в том числе и бить того, на кого укажет хозяин-кормилец. — проявились в русском менталитете....

В выделенных топосах отражаются следующие аспекты взаимодействия субъектов политического дискурса:

1) институциональный (реализуется в разграничении статусно-ролевых позиций субъектов политического дискурса) — защита граждан, ответственность перед ними; гарант прав и свобод; граждане, которые сознательно делают свой выбор;

2) деятельностно-поведенческий (отражает действия и поведение субъектов дискурса по отношению друг к другу) — власть обижает, обманывает, унижает кормит; народ ожидает, просит, требует-,

3) эмоционально-оценочный (фиксирует отношения субъектов политики друг к другу). Обращает на себя внимание тот факт, что власть (по отношению к народу) ассоциируется только с эмоцией страха, тогда как

отношение народа к власти отличает широкий спектр преимущественно негативных эмоций (обида, возмущение, разочарование, недовольство, злость и т.д.): народ разочаровался во власти; наши граждане недовольны тем, как защищают их интересы; общество отреагировало с возмущением.

Концептуальная оппозиция «народ - власть» реализуется в ряде жанров, адресантом которых выступает народ: лозунг, частушка, анекдот, письмо в газету и др. Специфика указанных жанров состоит в их преимущественной атональности, для них характерна жесткая оценочная поляризация концептуальной оппозиции «народ — власть».

Более подробному анализу в диссертации был подвергнут жанр письма в газету, который, в отличие от других «народных» жанров, еще не являлся объектом специального рассмотрения. Данный жанр отличает обязательное наличие косвенного адресата (в качестве которого могут выступать как власть, так и общество), а также персональность и конкретность адресанта (автор всегда известен), четкая выраженность его идеологической позиции. Письмо в газету относится к вторичным рес-понсивным жанрам политического дискурса, основная интенция которого заключается в оценке индивидом актуальных политических событий; как правило, это реакция на уже высказанные ранее в том же издании мнения журналистов или читателей. Небольшой объем текста письма обусловливает его тематическую однофокусность: объектом обсуждения всегда является какое-либо одно явление / событие политической жизни, отдельный вопрос или мнение.

В заключении диссертации подводятся итоги исследования и намечаются его перспективы, которые мы видим в анализе межкультурной специфики дискурсивного проявления концептуальной оппозиции «народ - власть», а также в рассмотрении ее динамики в диахроническом аспекте.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Невинская (Хачатурова), М.Д. Концепт «Народ» в политическом дискурсе / Е.И. Шейгал, М.Д. Хачатурова // Аксиологическая лингвистика: проблемы теории дискурса, стилистики, семантики и грамматики: сб. науч. тр. / под ред. H.A. Красавского. - Волгоград: Колледж, 2002. -С. 32-39 (0,3 п.л).

2. Невинская, М.Д. Вербализация концепта «Народ» в жанре инаугу-рационного обращения / М.Д. Невинская // Аксиологическая лингвисти-

ка: проблемы коммуникативного поведения: сб. науч. тр. / под ред. В.И. Карасика, H.A. Красавского. — Волгоград: Перемена, 2003. - С. 8389 (0,4 пл.).

3. Невинская, М.Д. Языковая рефлексия концепта «Народ» в политическом дискурсе / М.Д. Невинская // Профессиональная коммуникация: проблемы гуманитарных наук: сб. науч. тр. каф. иностр. яз. Волгогр. гос. с.-х. акад. - Волгоград: ИПК «Нива», 2005. - Вып. 1(1): Филология, лингвистика, лингводидактика. - С.79-85 (0,3 пл.).

4. Невинская, М.Д. Письмо в газету как жанр политического дискурса / М.Д. Невинская // Человек в коммуникации: концепт, жанр, дискурс. — Волгоград: Парадигма, 2006. - С. 224-231 (0,5 пл.).

5. Невинская, М.Д. Концептуальная оппозиция «Народ - Власть» в современном российском политическом дискурсе / М.Д. Невинская // Межрегиональные научные чтения, посвященные памяти профессора Р.К. Миньяр-Белоручева. г. Волгоград, 16 января 2006 г.: сб. ст. / сост. Л.А. Милованова, Н.Л. Шамне, H.H. Остринская, В.П. Свиридонова [и др.]. - Волгоград: Волгогр. науч. изд-во, 2006. - С. 389-392 (0,3 пл.).

Научное издание

НЕВИНСКАЯ Мария Дмитриевна

КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ ОППОЗИЦИЯ «НАРОД - ВЛАСТЬ» В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

Автореферат

Зав. редакцией О. И. Молоканова

Подписано к печати 23.05.2006 г. Формат 60x84/16. Печать офс. Бум. офс. Усл. печ. л. 1,2. Уч.-изд. л. 1,3. Тираж 110 экз. Заказ/^У

ВГПУ. Издательство «Перемена» Типография издательства «Перемена» 400131, Волгоград, пр. им. В. И. Ленина, 27

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Невинская, Мария Дмитриевна

Введение

Глава 1. Концептуальная оппозиция как категория институционального дискурса.

1.1 Подходы к изучению дискурса.

1.2 Понятие концептуальной оппозиции.

Выводы по главе 1.

Глава 2. Актуализация концептуальной оппозиции «народ -власть» в современном российском политическом дискурсе.

2.1 Лингвокультурный концепт «власть».

2.2. Лингвокультурный концепт «народ».

2.2.1 Компонентный анализ словарных дефиниций.

2.2.2 Языковая рефлексия концепта «народ».

2.2.3 Апелляция к концепту «народ» как инструмент политической манипуляции.

2.2.4 Апелляция к концепту «народ» как инструмент реализации перформативности инаугурационного обращения.

2.3 Соотношение концептов «народ» и «власть» в рамках концептуальной оппозиции.

2.3.1 Экспериментальное выявление содержательных признаков концептов «народ» и «власть».

2.3.2 Аспекты варьирования концептуальной оппозиции «народ - власть».

2.3.3 Содержательная структура концептуальной оппозиции «народ - власть».

Выводы по главе 2.

Глава 3. Оппозиция «народ - власть» в ролевой структуре политического дискурса.

3.1 Фактор «третьего звена» при коммуникации субъектов политического дискурса.

3.2 Аспекты взаимодействия субъектов политического дискурса.

3.3 Проявление концептуальной оппозиции «народ - власть» в жанровой структуре политического дискурса.

3.3.1 Жанры политического дискурса с коммуникативным вектором «народ —> власть.

3.3.2 Письмо в газету как жанр политического дискурса.

Выводы по главе 3.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Невинская, Мария Дмитриевна

Данная работа посвящена анализу концептуальной оппозиции «народ - власть» в современном российском политическом дискурсе и выполнена в русле активно развивающихся в настоящее время направлений «Лингвоконцептология» и «Политическая лингвистика».

Актуальность исследования определяется следующим: 1) в современном обществе возрастает роль политической коммуникации, а концепты «народ» и «власть» являются дискурсообразующими для политического общения; 2) данные концепты в речи часто выступают во взаимосвязи в рамках концептуальной оппозиции, и, по нашим данным, подобная взаимосвязь еще не становилась объектом специального лингвистического исследования; 3) обращение к данной концептуальной оппозиции весьма частотно в разных жанрах политического дискурса и составляет основу различных стратегий воздействия (как аргументативного, так и манипулятивного типа); 4) анализ языковых средств реализации данной оппозиции в современном российском политическом дискурсе представляется важным для оптимизации политической коммуникации между властью и обществом.

Объектом исследования является концептосфера политического дискурса.

Предмет изучения - реализация концептуальной оппозиции «народ - власть» в современном российском политическом дискурсе.

В основу работы положена следующая гипотеза: концепты субъектов политического дискурса образуют оппозицию, которая проявляется в его семиотическом и жанровом пространстве, задает его ролевую структуру и функциональные характеристики.

Цель исследования состоит в изучении способов и средств реализации концептуальной оппозиции «народ - власть» в современной российской политической коммуникации.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) уточнить понятие концептуальной оппозиции как категории институционального дискурса;

2) выявить содержательную структуру концептов «народ» и «власть» в политическом дискурсе;

3) рассмотреть содержательную динамику концепта «народ» в современном российском сознании;

4) изучить стратегии манипулятивного воздействия, основанные на апелляции к концепту «народ»;

5) выявить языковые средства реализации концептуальной оппозиции «народ - власть» и аспекты их дискурсивного варьирования;

6) рассмотреть реализацию концептуальной оппозиции «народ -власть» в рамках ролевой структуры политического дискурса (аспекты взаимодействия участников политического дискурса);

7) установить специфику функционирования концептуальной оппозиции «народ - власть» в жанрах политического дискурса, обеспечивающих коммуникацию по линии «общество —> институт».

Научная новизна исследования заключается в уточнении термина «концептуальная оппозиция» и характеристике концептуальной оппозиции «народ - власть» в политическом дискурсе, а также в установлении и особенностей реализации данной оппозиции в современной российской политической коммуникации. Кроме того, «народ» и «власть» впервые рассматриваются не только как концепты политического дискурса, но и с позиций ролевой структуры дискурса, а именно: анализируются аспекты взаимодействия субъектов политики и их коммуникативное проявление.

Теоретическая значимость работы состоит в дальнейшем развитии и углублении теории дискурса, в установлении параметров взаимодействия участников институциональной коммуникации, в уточнении жанровой и ролевой структуры политического дискурса.

Практическая ценность выполненного исследования заключается в возможности использования полученных результатов в вузовских курсах по языкознанию, лингвокультурологии, социо- и прагмалингвистике, а также в спецкурсах по политической лингвистике. Кроме того, эти результаты могут представлять интерес для специалистов по связям с общественностью при разработке политической рекламы и проведении агитационных кампаний.

Материалом для исследования послужили сплошные выборки из толковых словарей русского языка, словаря синонимов русского языка; видеозаписи и стенограммы предвыборных теледебатов (20032004 гг.); аналитические статьи, интервью, колонки обозревателя, письма читателей, опубликованные в «Известиях», «Аргументах и Фактах», «Советской России» и др. печатных изданиях за период 2002-2006 гг.; тексты предвыборной политической рекламы, материалы электронных СМИ, а также материалы национального корпуса русского языка (www.ruscorpora.ru).

В качестве единицы исследования был взят текстовый фрагмент, содержащий обозначение и выражение концептов, составляющих оппозицию. Всего было проанализировано 3000 таких фрагментов.

В работе нашли применение следующие методы лингвистического исследования: метод компонентного анализа словарных дефиниций, контекстуального анализа, свободный ассоциативный эксперимент, а также индуктивный метод, включающий непосредственное наблюдение, анализ, сопоставление, классификацию языковых фактов.

Теоретическую базу исследования составили работы отечественных и зарубежных ученых в области лингвокультурологии и лингвоконцептологии (С.Г. Воркачев, В.Н. Телия, Н.Д. Арутюнова, Ю.М. Лотман, В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин, И.А. Стернин, З.Д. Попова, С.Х. Ляпин, А.П. Бабушкин, Ю.С. Степанов), когнитивной лингвистики (Дж. Лакофф, Э. Лассан, В.В. Красных, А. Вежбицкая, В.З. Демьянков, Е.С. Кубрякова, Е.В. Рахилина), лингвистики текста и теории дискурса (Т. ван Дейк, Р. Барт, М.Л. Макаров, О.Б. Сиротинина, Б.А. Плотников, К.Ф. Седов, Е.И. Шейгал, В.И. Шаховский), социолингвистики (Н.Б. Мечковская, Л.П. Крысин, Г.Г. Почепцов), политической лингвистики (Р. Водак, А.Н. Баранов, П.Б. Паршин, М.Р. Желтухина, П. Серио, А.П. Чудинов), жанроведения (М.М. Бахтин, М.Ю. Федосюк, В.В. Дементьев, Т.В. Шмелева).

Данная работа базируется на следующих положениях, доказанных в современной лингвистике:

1. Человеческое сознание в целом, и языковое сознание в частности, характеризуется таким свойством, как антитетичность, которое реализуется в оппозитивности строения дискурса (Ж. Деррида, B.C. Библер, Э. Лассан, Ю.М. Малинович, А.С. Ахиезер).

2. Институциональный (в частности, политический) дискурс обладает специфической ролевой и жанровой организацией (В.И. Карасик, Е.И. Шейгал, А.В. Олянич, Е.В. Бакумова).

3. В процессе развертывания дискурс представляет собой совокупность апелляций к определенным концептам; среди них особо выделяются дискурсообразующие и жанрообразующие концепты (А.В. Олянич, Г.Г. Слышкин, Е.И. Шейгал).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Концептуальная оппозиция «народ - власть» организует пространство политического дискурса, определяя основные векторы коммуникации, ее содержательно-тематическую структуру и жанровую дифференциацию.

2. Концептуальная оппозиция «народ - власть» проявляется в когнитивной и дискурсивной смежности оставляющих ее концептов: «парность» их существования в языковом сознании отражается во взаимообусловленных ассоциативных связях и в регулярной совместной встречаемости в общих контекстах (как на уровне микроконтекста лексической сочетаемости, так и на уровне макроконтекста целого текста).

3. Содержательная структура концептуальной оппозиции образуется взаимодействием интегральных и дифференциальных признаков: а) в рамках понятийной составляющей интегральными признаками являются участие в политической коммуникации, обладание определенными правами и обязанностями по отношению друг к другу, а дифференциальными - различие в институциональном статусе, активный/пассивный характер участия в коммуникации; б) в плане оценочной характеристики оба концепта обладают оценочной амбивалентностью, при этом их контекстуальная реализация характеризуются полярностью оценок; в) образные характеристики концептов «народ» и «власть» коррелируют в рамках оппозиции на базе таких признаков, как «количественность», «сила», «пространственность», «выделимость».

4. Выделены следующие аспекты варьирования концептуальной оппозиции «народ - власть»: а) в рамках понятийного компонента -правовой и статусно-ролевой; б) в рамках образно-оценочного компонента - этический и психологический аспекты.

5. В дискурсивной реализации имен концептов и их вариантов регулярно отражаются основные аспекты взаимодействия субъектов политического дискурса: институциональный, поведенческий и эмоционально-оценочный.

6. Концептуальная оппозиция «народ - власть» реализуется в ряде жанров, адресантом которых выступает народ: лозунг, частушка, анекдот, письмо в газету и др. Письмо в газету является респонсивным жанром политического дискурса, основная цель которого заключается в оценке актуальных политических событий. Данный жанр обеспечивает общение народа с властью в открытом режиме при посредничестве СМИ; его отличает персональность автора и выраженность его идеологической позиции, тематическая однофокусность, обязательное наличие прямого и косвенного адресата.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования докладывались автором на научных конференциях в Волгоградском государственном педагогическом университете (20012004 гг.), на заседаниях научно-исследовательской лаборатории «Язык и личность» при кафедре языкознания ВГПУ, теоретических аспирантских семинарах, на региональных конференциях молодых ученых (Волгоград, 2003, 2005 гг.), международных научных конференциях «Аксиологическая лингвистика: проблемы теории дискурса, стилистики, семантики и грамматики» (Волгоград, 2002 г.) и «Аксиологическая лингвистика: проблемы коммуникативного поведения» (Волгоград, 2003 г.), межрегиональных научных чтениях, посвященных памяти профессора Р.К. Миньяр-Белоручева (Волгоград, январь 2006 г.). По теме диссертации опубликовано пять работ общим объемом 1,8 п.л.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Концептуальная оппозиция "народ - власть" в политическом дискурсе"

Выводы по главе 3

Изучение ролевой структуры политического дискурса предполагает рассмотрение, прежде всего, институциональных ролей участников политической коммуникации (агентов и клиентов).

Ролевая структура политического дискурса не является жестко бинарной, в ней обнаруживается фактор «третьего звена», к которому относятся субъекты политической коммуникации, обладающие промежуточным статусом: СМИ, бизнес, силовые структуры, интеллигенция. Концепты участников «третьего звена» располагаются на стыке политического дискурса и других дискурсов (масс-медиа, юридический, деловой). Промежуточный статус этих субъектов обусловлен тем, что они в силу различных причин могут представлять как интересы народа, так и интересы власти.

В дискурсе реализуются специфические темы (топосы), которые отражают характер взаимодействия субъектов политической коммуникации. Основными топосами при взаимодействии субъектов политического дискурса являются следующие:

• топос ожидания (отражает позицию народа в политической коммуникации и является прямым следствием предвыборных обещаний политиков),

• топос обмана (представляет реакцию народа на типичную практику невыполнения предвыборных обещаний политиков),

• топос единения / конфронтации (реализуется через маркеры интеграции и дистанцирования),

• топос ответственности /защиты (отражает правовой характер взаимоотношений государства и граждан и коррелирует с топосом ожидания) и,

• топос зависимости (отражает представления о народе как о пассивном и несамостоятельном субъекте политического дискурса; данный топос реализуется через метафоры «рабства» и «кормления»). Взаимодействие субъектов политического дискурса реализуется по следующим аспектам: а) институциональный (разграничивает статусно-ролевые позиции субъектов политического дискурса: защита граждан, ответственность перед ними; гарант прав и свобод; граждане, которые сознательно делают свой выбор)', б) деятельностно-поведенческий (отражает действия и поведение субъектов дискурса по отношению друг к другу - власть обижает, обманывает, унижает кормит; народ ожидает, просит, требует)', в) эмоционально-оценочный (фиксирует отношения субъектов политики друг к другу и реализуется через специфический набор эмоций. В текстах дискурса народ характеризуется широким спектром преимущественно негативных эмоций. В дискурсе власти зафиксирована единственная эмоция страха, связанная с боязнью потерять саму власть.

В плане жанровой структуры политического дискурса концептуальная оппозиция «народ - власть» реализуется в ряде жанров, адресантом которых выступает народ: лозунг, частушка, анекдот, письмо в газету и др. Специфика жанра письма в газету состоит в обязательном наличии косвенного адресата, в качестве которого могут выступать как власть, так и общество. В данном жанре для адресанта характерна персональность и конкретность (автор всегда известен), четкая выраженность его идеологической позиции. Письмо в газету является вторичным респонсивным жанром политического дискурса. Основная цель данного жанра - оценка индивидом актуальных политических событий. Небольшой объем текста письма обусловливает его тематическую однофокусность.

Заключение

Интегральный подход к изучению дискурса предполагает анализ коммуникации с различных позиций: прагмалингвистики, рассматривающей функционирование языка в обществе; социолингвистики, которая, в основном, занимается изучением особенностей языка различных социальных и возрастных групп; когнитивной лингвистики, изучающей взаимосвязь языка и человеческого мышления, ментальные процессы и состояния.

Анализ дискурса в рамках когнитивного подхода представляет собой, прежде всего, изучение и моделирование когнитивной базы дискурса через анализ его концептосферы, стереотипов, идеологии. Многие концепты характеризуются когнитивной и дискурсивной смежностью, поэтому рассмотрение отдельных базовых концептов политического дискурса не позволяет в полной мере определить специфику взаимодействия субъектов коммуникации, такой подход носит в определенной степени односторонний характер.

Учитывая само базовое свойство антитетичности сознания, мы предлагаем анализировать дискурс на основе выделения его концептуальных оппозиций, т.е. бинарных оппозиций концептов, находящихся между собой в отношениях противоположности, которая характеризуется такими свойствами как взаимообусловленность, взаимополагание, взаимоисключение и взаимопроникновение противопоставляемых реалий.

Противопоставление концептов может основываться на параметре ценностного компонента, а также реализовываться исходя из функциональных и статусных признаков.

Параметры взаимообусловленности и взаимополагания противопоставляемых в рамках оппозиции концептов реализуются в наличии интегральных (инвариатных) признаков «парных» концептов, которые представляют собой основание для разграничения дифференциальных признаков оппозитивных концептов (категория взаимоисключения). Причем концепты противопоставляются в рамках каждого компонента: понятийная, ценностная и образная составляющая.

В рамках ролевой структуры политического дискурса концептуальная оппозиция представляет собой взаимосвязь концептов субъектов институционального дискурса, обладающих асимметричным социальным статусом (агентов и клиентов). Эта взаимосвязь рассматривается в данном случае как указанные свойства категории противоположности.

Концептуальная оппозиция как категория политического дискурса относится, прежде всего, к его онтологии, поскольку именно онтологические концепты являются дискурсообразующими, в отличие от аксиологических и идеологических, которые могут функционировать в различных типах дискурса.

Первым этапом изучения концептуальной оппозиции стал анализ отдельных концептов, составляющих оппозитивную пару. Лингвокогнитивные модели как концепта «власть», так и концепта «народ» образованы двумя концептуальными зонами: для власти -«власть-система» и «власть-влияние», для концепта «народ» через оппозиции «народ - власть» и «народ - личность». В рамках каждого из концептов данные зоны пересекаются. Ядерным содержательным признаком концепта «власть» является признак «сила». Содержательное ядро концепта «народ» составляет признак «общность».

В результате проведенного свободного ассоциативного эксперимента было выявлено, что значительная часть реакций отражает ядерные признаки концептов «народ» (множественность) и «власть» (сила). Существенной психологической яркостью обладают ассоциативные связи «народ - бедный», «народ - порядочный» и «власть - деньги», «власть - индивид (конкретный представитель)». Среди оценочных реакций на слова-стимулы, реализующие концепт «народ», преобладают позитивные оценки, хотя встречаются негативные оценочные реакции. Применительно к власти позитивных оценочных реакций не зафиксировано, при этом реакции-оценки составляют примерно половину общего количества реакций на слова-стимулы, реализующие концепт «власть», что свидетельствует о высокой степени психологической актуальности и аксиологической значимости данного концепта в языковом сознании.

Принципиальное для мира политики противопоставление «народ - власть» реализуется уже на уровне дефиниции лексемы народ, а также других лексем, реализующих данный концепт: простые люди, обыватель, мещанин.

Концепт «народ» характеризуется оценочной амбивалентностью в зависимости от того, в какой оппозиции он представлен. В текстах, реализующих оппозицию «народ - власть», народ чаще маркирован положительно, в оппозиции «народ -личность» личность, как правило, приобретает положительную оценку, а народ как толпа - отрицательную.

Концепт «народ» активно реализуется в коммуникации как объект метаязыковой рефлексии, которая позволяет обнаружить изменения в содержательной структуре уже сформированных концептов («народ», «мещанин», «обыватель»), а также проследить за формированием относительно новых концептов («гражданское общество», «средний класс», «электорат»).

Специфика рефлексии концепта «народ» в современном российском политическом дискурсе заключается в осмыслении данного концепта, прежде всего, в его сравнении со смежными понятиями: «народ - население», «народ - гражданское общество», что позволяет более четко определить границы содержательных признаков рассматриваемого концепта.

В результате проведенного контекстуального анализа примеров языковой рефлексии было выявлено, что в структуре концепта «народ» околоядерным статусом обладают следующие признаки: активность, осознанность собственных действий, стремление к стабильности, индивидуализм, приоритет собственных интересов над общественными.

Адаптация в российском языковом сознании заимствованных из западной культуры концептов «гражданское общество», «средний класс», «электорат» связана с формированием оценочного компонента. При этом концепты «гражданское общество» и «средний класс», как правило, характеризуются позитивной оценкой, а концепт «электорат» - негативной.

Апелляция к концепту «народ» является действенным инструментом манипуляции. В текстах предвыборного дискурса модификации подвергаются все составляющие концепта «народ», а ведущим приемом становиться «мена ассерции и пресуппозиции». Тактики апелляции к ценностям и к автоимиджу избирателя характерны для предвыборного дискурса правых, тактику обличения преимущественно используют левые, а тактика интеграции с народом выступает как обязательная составляющая предвыборного дискурса, и активно используется всеми политиками, независимо от их политической ориентации.

Апелляция к концепту «народ» значима для реализации перформативной функции инаугурационного обращения. Специфика инаугурационного обращения заключается в том, что в данном жанре народ одновременно выступает и как субъект, и как объект политической коммуникации. Как субъект политического действа народ становится свидетелем клятвы президента и передает ему власть, в этом и заключается перформативность данного жанра. Субъектный статус народа подтверждается прямой апелляцией к нему в текстах инаугурационного обращения и множественной вербализацией рассматриваемого концепта. Как объект политической коммуникации народ внимает призывам президента о необходимости интеграции, выполнения каких-либо задач и т.п.

Следующим этапом изучения концептуальной оппозиции «народ - власть» стало выявление содержательной структуры оппозиции, исходя из выявленных признаков отдельных концептов. Содержательную структуру концептуальной оппозиции «народ -власть» представляет собой набор интегральных и дифференциальных признаков, которые присутствуют на всех уровнях оппозиции: понятийном, оценочном и образном. В рамках понятийной составляющей ядерным интегральным признаком является участие в политической коммуникации, обладание определенными правами и обязанностями по отношению друг к другу, а дифференциальными - различие в институциональном статусе, активный/пассивный характер участия в коммуникации. В плане оценочной характеристики оба концепта обладают оценочной амбивалентностью, при этом их контекстуальная реализация характеризуется полярностью оценок (дифференциальные признаки). Образные характеристики концептов «народ» и «власть» коррелируют в рамках оппозиции на базе таких интегральных признаков, как «количественность», «пространственность», «сила», «выделимость».

Особенность содержательной структуры концептуальной оппозиции «народ - власть» состоит в том, что содержательное ядро концептуальной оппозиции не совпадает с содержательным ядром отдельных концептов, составляющих оппозитивную пару. Признаки, характеризующиеся наибольшей яркостью для концептуальной оппозиции (материальный достаток, ум, активность), обладают периферийным статусом в структуре каждого из концептов, взятых в отдельности.

При актуализации концептуальной оппозиции «народ - власть» в дискурсивном пространстве политической коммуникации оппозиция может конкретизироваться в ряде вариантов («гражданин - государство», «простые люди - чиновники» и пр.). Были выявлены следующие аспекты варьирования концептуальной оппозиции: а) в рамках понятийного компонента - правовой аспект и статусно-ролевой; б) в рамках образно-оценочного компонента - этический и психологический (который включает в себя интеллектуальную и эмоциональную оценку).

Правовой аспект варьирования концептуальной оппозиции отражает законодательно обусловленный характер взаимоотношений между субъектами политической коммуникации и конкретизируется в вариантах «гражданин - государство», «(гражданское) общество -государство», «электорат - кандидат».

Статусно-ролевой аспект разграничивает субъектов политической коммуникации по параметру активности/пассивности их участия в политической жизни общества. В рамках данного аспекта концептуальная оппозиция «народ - власть» конкретизируется в следующих вариантах: «гражданин -государство», «(гражданское) общество - государство», «электорат -кандидат», «социальные группы - министерства, ведомства»; «человек - государство», «простые люди - чиновники». При этом в первых трех вариантах концептуальной оппозиции народ характеризуется как активный участник дискурса, который и определяет политический процесс, а власть (государство) выступает в роли ведомого, выполняет требования народа. В варианте «социальные группы -' министерства, ведомства» народ занимает промежуточную позицию по активности участия по политической жизни страны. А человек, простые люди в оппозиции государству и чиновникам выступают в роли пассивной личности, которую обижают, унижают и т.д.

Образно-оценочные аспекты варьирования отражают характер оценки концептов в рамках оппозиции: этический и психологический аспект, к которому относятся интеллектуальные оценки и эмоциональные оценки. Характерно, что с позиций этического аспекта народ может оцениваться как положительно, так и отрицательно, власть в этом аспекте получает только негативную оценку. Ряд образно-оценочных вариантов характеризуются облигаторной оценочной полярностью. Так, варианты параметров «слабость / сила», «ум / глупость» атрибутируются как власти, так и народу, в частности власть может характеризоваться и как сильная, и как слабая, однако в рамках концептуальной оппозиции - если власть слабая, то народ сильный, и наоборот.

Третий этап изучения концептуальной оппозиции «народ -власть» заключался в анализе проявления данной оппозиции в ролевой структуре дискурса.

Изучение ролевой структуры политического дискурса предполагает рассмотрение, прежде всего, институциональных ролей участников политической коммуникации (агентов и клиентов).

Ролевая структура политического дискурса не является жестко бинарной, в ней обнаруживается фактор «третьего звена» в коммуникативной цепочке «народ <-> власть». К фактору «третьего звена» относятся, с одной стороны, СМИ, исполняющие роль посредника между народом и властью, а с другой стороны, такие субъекты, как бизнес, силовые структуры и интеллигенция. Концепты участников «третьего звена» располагаются на стыке политического дискурса и других дискурсов (масс-медиа, юридический, деловой). Промежуточный статус этих субъектов обусловлен тем, что они в силу различных причин могут представлять как интересы народа, так и интересы власти. При этом характерно, что указанные участники политической коммуникации с промежуточным статусом тяготеют к позиции власти.

Ролевое взаимодействие субъектов политической коммуникации происходит в рамках наиболее релевантных тем (топосов), которые отражают сам характер взаимодействия. Основными топосами при взаимодействии субъектов политического дискурса являются следующие: топос ожидания (отражает позицию народа в политической коммуникации и является прямым следствием предвыборных обещаний политиков), топос обмана (представляет реакцию народа на типичную практику невыполнения предвыборных обещаний политиков), топос единения / конфронтации (реализуется через маркеры интеграции и дистанцирования), топос ответственности /защиты (отражает правовой характер взаимоотношений государства и граждан и коррелирует с топосом ожидания) и топос зависимости (отражает представления о народе как о пассивном и несамостоятельном субъекте политического дискурса; данный топос реализуется через метафоры «рабства» и «кормления»).

Выявленные топосы отражают следующие аспекты взаимодействия субъектов политического дискурса: а) институциональный, который реализуется в разграничении статусно-ролевых позиций субъектов политического дискурса; б) деятельностно-поведенческий, который отражает действия и поведение субъектов дискурса по отношению друг к другу; и в) эмоционально-оценочный, который фиксирует отношения субъектов политики друг к другу и реализуется через набор специфических эмоций. При этом характерно, что в различных текстах политического дискурса народу присуща большая «палитра», преимущественно, негативных эмоций (гнев, разочарование, недовольство, возмущение и др.), связанных с взаимодействием с властью. У власти же преимущественно реализуется эмоция страха, связанная с боязнью потерять саму власть, т.е. влияние.

В плане жанровой структуры политического дискурса концептуальная оппозиция «народ - власть» реализуется в ряде жанров, адресантом которых выступает народ: лозунг, частушка, анекдот, письмо в газету и др. Специфика указанных жанров состоит в их преимущественной агональности, для них характерна жесткая оценочная поляризация концептуальной оппозиции «народ - власть».

Более подробному анализу в диссертации был подвергнут жанр письма в газету, который, в отличие от других «народных» жанров, еще не являлся объектом специального рассмотрения. Данный жанр отличает обязательное наличие косвенного адресата (в качестве которого могут выступать как власть, так и общество), а также персональность и конкретность адресанта (автор всегда известен), четкая выраженность его идеологической позиции. Письмо в газету относится к вторичным респонсивным жанрам политического дискурса, основная интенция которого заключается в оценке индивидом актуальных политических событий; как правило, это реакция на уже высказанные ранее в том же издании мнения журналистов или читателей. Небольшой объем текста письма обусловливает его тематическую однофокусность: объектом обсуждения всегда является какое-либо одно явление /событие политической жизни, отдельный вопрос или мнение.

Наметим основные перспективы данного исследования, которые мы видим, прежде всего, в анализе межкультурной специфики дискурсивного проявления концептуальной оппозиции «народ - власть», а также в рассмотрении ее динамики в диахроническом аспекте.

Список научной литературыНевинская, Мария Дмитриевна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Александрова, О.В. Проблема дискурса в современной лингвистике / О.В. Александрова // Когнитивно-прагматические аспекты лингвистических исследований. - Калининград, 1999. - С. 9-13.

2. Андреев, В.В. Национальный вопрос: Проблемы языковой политики / В.В. Андреев // Политическое управление: теория и практика. -М.: РАГС, 1997. С. 147-158.

3. Арутюнова, Н.Д. Введение / Н.Д. Арутюнова // Логический анализ языка. Ментальные действия. М.: Наука, 1993. - С. 3.

4. Арутюнова, Н.Д. Метафора и дискурс / Н.Д. Арутюнова // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. - С. 3-52.

5. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека / Н.Д. Арутюнова М.: «Языки русской культуры», 1999. - I-XV, 896 с.

6. Ахиезер, А.С. Россия: критика исторического опыта: В 3 т. / А.С. Ахиезер. -М.: ФО СССР, 1991. 803 с.

7. Бабушкин, А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка / А.П. Бабушкин. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1996. -104 с.

8. Базылев, В.Н. Российский политический дискурс (от официального до обыденного) / В.Н. Базылев // Политический дискурс в России. -М.: Диалог-МГУ, 1997. С. 7-13.

9. Базылев, В.Н. К изучению политического дискурса в России и российского политического дискурса / В.Н. Базылев // Политическийдискурс в России 2: Материалы раб. совещ. - М.: Диалог-МГУ, 1998. - С. 6-8.

10. Бакумова, Е.В. Ролевая структура политического дискурса / дис. на соиск. ученой степени канд. филолог, наук / Е.В. Бакумова Волгоград: 2002.

11. Баранов, А.Н. Аксиологическая стратегия в структуре языка (паремиология и лексика) / А.Н. Баранов // Вопросы языкознания. 1989. - №3. -С. 74-91.

12. Баранов, А.Н. Введение в прикладную лингвистику / А.Н. Баранов. -М.: Эдиториал УРСС, 2001. 358 с.

13. Баранов, А.Н. Политическая аргументация и ценностные структуры общественного сознания / А.Н. Баранов // Язык и социальное познание. М.: Центр, сов. филос. (методол.) семинаров при Президиуме АН СССР, 1990.-С. 166-177.

14. Баранов, А.Н. Парламентские дебаты: традиции и новации / А.Н.Баранов, Е.Г. Казакевич. М: Знание, 1991. - 42 с.

15. Баранов, А.Н. Языковые механизмы вариативной интерпретации как средство воздействия на сознание / А.Н. Баранов, П.Б. Паршин // Роль языка в средствах массовой информации. М.: Наука, 1986. С. 100-143.

16. Барт, Р. Лингвистика текста / Р. Барт // Новое в зарубежной лингвистике, вып. VIII. М.: Прогресс, 1978. - С. 442-449.

17. Барт, Р. Система моды. Статьи по семиотике культуры / Р. Барт; Сост., пер. с фр. и вступ. ст.: С. Зенкин М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2003.-511 с.

18. Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. / Р. Барт // М.: Прогресс, 1994. 616 с.

19. Бахтин, М.М. Проблема речевых жанров / М.М. Бахтин // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. С. 250-296.

20. Бахтин, М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа / М.М. Бахтин

21. Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. М.: Academia, 1997. - С. 227-244.

22. Библер, B.C. Культура. Диалог культур (опыт определения) / B.C. Библер // Вопросы философии. 1989 - № 6.

23. Богданов, В.В. Моделирование семантики предложения / В.В. Богданов // Прикладное языкознание. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 1996.-С. 124-136.

24. Борисова, И.В. Семантика эгоцентрических категорий: Liebe, Hass и их актуализация в немецком языковом сознании. Автореф. дис. . канд. филол. наук / И.В. Борисова Иркутск, 2004. - 16 с.

25. Булыгина, Т.В. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики) / Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев. М.: Школа «Языки русской литературы», 1997. - 576 с.

26. Бурдье, П. Социология политики: Пер. с фр. / П. Бурдье / Сост., общ. ред. и предисл. Н.А. Шматко. / М.: Socio-Logos, 1993. - 336 с.

27. Васильев, А.Д. Слово в телеэфире: Очерки новейшего словоупотребления в российском телевещании: Монография / А.Д. Васильев. Красноярск: Сиб. юрид. ин-т МВД России, 2000. - 166 с.

28. Вежбицка, А. Антитоталитарный язык в Польше: механизмы языковой самообороны / А. Вежбицка // Вопросы языкознания. 1993. -№4. - С. 107-125.

29. Вежбицка, А. Семантические универсалии и описание языков / А. Вежбицка / Пер. с англ. М.: Школа «Яз. рус. культуры», 1999.-780 с.

30. Вепрева, И.Т. Говори, думая (о некоторых очагах коммуникативного напряжения в СМИ) / И.Т. Вепрева // ГЛЭДИС -2003.

31. Вепрева, И.Т. Языковая рефлексия в постсоветскую эпоху / И.Т. Вепрева. Екатеринбург: Издательство Уральского Университета, 2002. -380 с.

32. Водак, Р. Язык. Дискурс. Политика / Пер. с англ. и нем.; ВГПУ. / Р. Водак Волгоград: Перемена, 1997. - 139 с.

33. Волчкова, И.М. «Смеховая культура» в контексте современного политического дискурса / И.М. Волчкова // Язык. Система. Личность / Урал. гос. пед. ун-т. Екатеринбург, 2005. - С. 81-90.

34. Воркачев, С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании / С.Г. Воркачев // Филологические науки. 2001. № 1. С. 64-72.

35. Воркачев, С.Г. Вариативные и ассоциативные свойства телеономных лингвоконцептов: монография / С.Г. Воркачев. Волгоград: Парадигма, 2005а. - 214 с.

36. Воркачев, С.Г. Лингвоконцептология и межкультурная коммуникация: истоки и цели / С.Г. Воркачев // Филологические науки, № 4, 20056.-С. 76-83.

37. Воркачев, С.Г. Методологические основания лингвоконцептологии / С.Г. Воркачев // Теоретическая и прикладная лингвистика / Аспекты метакоммуникативной деятельности: Межвузовский сб. науч. тр. Выпуск 3. Воронеж: 2002.

38. Воробьев, В.В. Лингвокультурология (теория и методы): монография / В.В. Воробьев. М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 1997.-331 с.

39. Воробьева, О.И. Политическая лексика. Семантическая структура. Текстовые коннотации / О.И. Воробьева. Архангельск: Изд-во Помор, гос. ун-та им. М. В. Ломоносова, 1999. - 92 с.

40. Воробьева, О.П. Текстовые категории и фактор адресата / О.П. Воробьева Киев: Вища шк., 1993. - 199 с.

41. Гаджиев, К.С. Введение в политическую науку. М.: Изд. корпорация «Логос», 1997. 544 с.

42. Гак, В.Г. Фразеорефлексы в этнокультурном аспекте / В.Г. Гак // Филологические науки. 1995 - №4. - С. 47-55.

43. Гаспарян, Д.Э. Как возможны контрарные дивергенции / Д.Э. Гаспарян // http://anthropology.ru/ru/texts/gasparyan/diver.html

44. Григорьева, О.Н. Политический театр современной России (Взгляд филолога) / О.Н. Григорьева // http://www.irex.ru/publications/ polemika/9/gri gorieva.html

45. Гусева, О.В. Лингвопрагматический анализ игрового дискурса / О.В. Гусева // Игровое пространство культуры. Тезисы форума. 16-19 апреля 2002 г. Спб.: Евразия, 2002. - С. 99-102.

46. Дементьев, В.В. Изучение речевых жанров. Обзор работ в современной русистике / В.В. Дементьев. // Вопросы языкознания. 1997 -№1.

47. Дементьев, В.В. Непрямая коммуникация и ее жанры / В.В. Дементьев. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 2000. - 248 с.

48. Демичев, А.В., Гармония: Противоречие, связь / А.В. Демичев, В.А. Белоусов. Владивосток: Изд-во Дальневосточного ун-та, 1991. -187 с.

49. Демьянков, В.З. Функционализм в зарубежной лингвистике конца 20 века / В.З.Демьянков // http://www.infolex.ru/Funcfull.html# ЬЬ251. 2003.

50. Дмитриев, А.В. Социология политического юмора: Очерки / А.В. Дмитриев. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1998.-332 с.

51. Дмитриева, O.JI. Ярлык в парламентской речи / O.JI. Дмитриева // Культура парламентской речи. М.: Наука, 1994. - С. 90-96.

52. Доценко, Е.А. Психология манипуляции: феномен, механизмы, защита / Е.А. Доценко. М.: ЧеРо, 1997. - 344 с.

53. Дроздова, С.А. Концепт «власть» в современном российском политическом дискусре. Автореф. дис. . канд. филол. Наук / С.А. Дроздова Днепропетровск, 2004. - 20 с.

54. Дубровская, О.Н. Сложные речевые события и речевые жанры / О.Н. Дубровская // Жанры речи: Сборник научных статей. Вып. 2. -Саратов: ГосУНЦ «Колледж», 1999.- С. 97-102.

55. Енина, Л.В. Современный российский лозунг как сверхтекст: Дис. канд. филол. наук / Л.В. Енина. Екатеринбург, 1999. - 186 с.

56. Жданова, JI.А. Народ и нация: соотношение понятий и концептов / Л.А. Жданова // Функциональные и семантические характеристики текста, высказывания, слова. Вопросы русского языкознания, вып.8., под ред. М.Л. Ремневой и Е.В. Клобукова. М: Изд. МГУ, 2000.

57. Жданова, Л.А. Власть: языковое значение и концепт / Л.А. Жданова, О.Г. Ревзина // Семантика языковых единиц: Материалы 3-й межвуз. науч. конф. М.: Моск. гос. откр. пед. ин-т, 1992. С. 44-48.

58. Желтухина, М.Р. Комическое в политическом дискурсе (на материале немецкого и русского языков) Дис. . канд. филол. Наук / М.Р. Желтухина. Волгоград, 2000. - 250 с.

59. Желтухина, М.Р. Тропологическая суггестивность масс-медиального дискурса: о проблеме речевого воздействия тропов в языке СМИ: монография / М.Р. Желтухина. М.: Ин-т языкознания РАН; Волгоград: Изд-во ВФ МУПК, 2003. - 656 с.

60. Залевская, А.А. Межязыковые сопоставления в психолингвистике / А.А. Залевская. Калинин, 1979.

61. Засурский, И.И. Реконструкция России: (Масс-медиа и политика в 90-е) / И.И. Засурский. М.: Изд-во МГУ, 2001. - 286 с.

62. Захаров, А.В. Народные образы власти / А.В. Захаров // Полис. -1998.-№1.-С. 23-35.

63. Зеленецкий, К.П. Топики / К.П. Зеленецкий // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология / Под ред. В.П. Нерознака. М.: Academia, 1997. - С. 34-40.

64. Земская, Е.А. Клише новояза и цитация в языке постсоветского общества / Е.А. Земская // Вопросы языкознания. 1996. - № 3. - С. 23-31.

65. Иванова, Ю.М. Стратегии речевого воздействия в жанре предвыборных теледебатов / дис. на соиск. ученой степени канд. филолог, наук / Ю.М. Иванова. Волгоград, 2003.

66. Ильин, И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. / И.П. Ильин. М.: Интрада, 1996.

67. Ильин, М.В. Слова и смыслы: Опыт описания ключевых политических понятий / М.В. Ильин. М.: Рос. полит, энциклопедия, 1997. -432 с.

68. Ильин, М.В. Власть / М.В. Ильин, А.Ю. Мельвиль // Полис. -1997.-№6.-С. 146-153.

69. Иссерс О.С. Языковые средства и способы манипуляции сознанием / О.С. Иссерс // Семантика языковых единиц: Материалы межвуз. конф. М.: Моск. гос. откр. пед. ин-т, 1992. - С. 52-54.

70. Каган М.С. Философская теория ценности / М.С. Каган. СПб.: Петрополис, 1997. - 205 с.

71. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке / В.И. Карасик // Языковая личность: культурные концепты: Сб. науч. тр. Волгоград; Архангельск: Перемена, 1996. - С. 3-16.

72. Карасик В.И. Религиозный дискурс / В.И. Карасик // Языковая личность: проблемы лингвокультурологии и функциональной семантики: Сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 1999. С. 5-19.

73. Карасик В.И. Язык социального статуса / В.И. Карасик. М.: Ин-т языкознания РАН; Волгогр. гос. пед. ин-т, 1992. - 330 с.

74. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс / В.И. Карасик. Москва: Гнозис, 2004. - 390 с.

75. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Ю.Н. Караулов. М.: Наука, 1987. - 264 с.

76. Карманова, З.Я. Политический дискурс: поиск убедительности / Карманова З.Я. // Политический дискурс в России 3: Материалы рабочего совещания (Москва, 27-28 марта 1999 года) // Под ред. Ю.А. Сорокина и В.Н. Базылева. - М.: Диалог-МГУ, 1999. - С. 64-67.

77. Кашкин, В.Б. Аспекты метаязыковой деятельности / В.Б. Кашкин // Лексика и лексикография Вып. 10. М.: Ин-т языкознания, 1999.- С. 64-68.

78. Ким, И.Е. Выражение рефлексии в русском языке (значения «контроль» и «сопричастность») / И.Е. Ким. Красноярск: 2001.

79. Китайгородская, М.В. «Свое чужое» в коммуникативном пространстве митинга / М.В. Китайгородская, Н.Н. Розанова // Русистика сегодня. № 1. - М.: Ин-т рус. яз. РАН, 1995. - С. 48-49.

80. Клоков, В.Т. Основные направления лингвокультурологических исследований в рамках семиотического подхода / В.Т. Клоков // Теоретическая и прикладная лингвистика. Выпуск 2. Язык и социальная среда. Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000. - С. 60-67.

81. Кобозева, И.М. Лингво-прагматический аспект анализа языка СМИ / И.М. Кобозева // http://evartist.narod.ru/text 12/08.htm#3 04

82. Кобозева, И.М. Лингвистическая семантика / И.М. Кобозева. -М.: Эдиториал УРСС, 2000. 352 с.

83. Кондаков, Н.Н. Логический словарь-справочник / Н.Н. Кондаков -М.: Наука, 1976.-720 с.

84. Кормилицына М.А. Попытка диалога общества с властью (по материалам публикаций в «Литературной газете») / М.А. Кормилицына // Проблемы речевой коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. М.А.

85. Кормилицыной, О.Б. Сиротининой. Вып. 4. Власть и речь. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2004. — С. 7-13.

86. Кормилицына М.А. Рефлексивы в речевой коммуникации / М.А. Кормилицына // Проблемы речевой коммуникации. Саратов, 2000. - С. 20-25.

87. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? / В.В. Красных. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. - 375 с.

88. Крысин Л.П. Речевое общение и социальные роли говорящих / Л.П. Крысин // Социально-лингвистические исследования. М.: Наука, 1977.-С. 42-51.

89. Крысин Л.П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка / Л.П. Крысин. М.: Наука, 1989. - 186с.

90. Кубрякова Е.С. и др. Краткий словарь когнитивных терминов / Е.С. Кубрякова. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1996. - 245 с.

91. Лассан, Э. Дискурс власти и инакомыслия в СССР: когнитивно-риторический анализ / Э. Лассан // Вильнюс: Изд-вро Вильнюс, ун-та, 1995.-232 с.

92. Лассан, Э. Народовластие как конец демократии? (Несколько слов о «новой» русской риторике) / Э. Лассан, В. Макарова // Respectus Philologicus. 2004 - Nr. 5(10). - С. 54-64.

93. ЮО.Лебон, Г. Психология толп: (Перевод / Предисл. И. В. Задорожнюка; Вступ. ст. В. Н. Дружинина) / Г. Лебон // М.: Ин-т психологии РАН: КСП+, 1998. 412 с.

94. Левин Ю.И. Семиотика советских лозунгов / Ю.И. Левин // Левин Ю.И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М.: Языки русской культуры, 1998. - С. 542-558.

95. Левицкий, В.В. Экспериментальные методы в семасиологии /

96. B.В. Левицкий, И.А. Стернин. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1989. - 192 с.

97. Лепская Н.И. О гуманитарном аспекте психолингвистики / Н.И. Лепская // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1995 - №4. - С. 5-15.

98. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст -семиосфера - история / Ю.М. Лотман. - М.: Языки русской культуры,1996.-464 с.

99. Лотман Ю.М. Семиотика культуры и понятие текста / Ю.М. Лотман // Русская словесность: От теории словесности к структуре текста. Антология М.: Academia, 1997. - С. 81-104.

100. Лудилыцикова, Н.А. Власть в сознании молодежи / Н.А. Лудилыцикова // Проблемы речевой коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. М.А. Кормилицыной, О.Б. Сиротининой. Вып. 4. Власть и речь. -Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2004. С. 13-18.

101. Ляпин, С.Х. Концептология: к становлению подхода /

102. C.Х. Ляпин // Концепты. Вып. 1. Архангельск: Изд-во Помор, гос. ун-та,1997.-С. 11-35.

103. Макаров М.Л. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе / М.Л. Макаров Тверь: Изд-во Твер. гос. ун-та, 1998. - 200 с.

104. Макаров М.Л. Основы теории дискурса / М.Л. Макаров. М.: Гнозис, 2003. - 276 с.

105. И О.Мамонтов А.С. Язык и культура: сопоставительный аспект изучения / А.С. Мамонтов. М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. - 187 с.

106. Ш.Маслова В.А. Лингвокультурология / В.А. Маслова. М.: Академия, 2001. - 208 с.

107. Мечковская Н.Б. Семиотика: Язык. Природа. Культура / Н.Б. Мечковская. М.: Издательский центр «Академия», 2004. - 432 с.

108. Миронова Н.Н. Политический дискурс vs. оценочный дискурс / Н.Н. Миронова// Политический дискурс в России. М.: Диалог-МГУ,1997.-С. 41-50.

109. Мисюров Д.А. Политика и символы / Д.А. Мисюров. М.: РИП-холдинг, 1999. - 123 с.

110. Михалева O.JI. Политический дискурс как сфера реализации манипулятивного воздействия. Автореф. дис. . канд. филол. наук / O.JI. Михалева. Кемерово, 2004. - 21 с.

111. Иб.Мишуткина И.И. Семантически сопряженные категории Leben и Tod и их актуализация в немецком языковом сознании. Автореф. дис. . канд. филол. Наук / И.И. Мишуткина. Иркутск, 2004. - 20 с.

112. Москвин В.П. К соотношению понятий «речевой жанр», «текст» и «речевой акт» / В.П. Москвин // Жанры речи: Сборник научных статей. Вып. 4. Жанр и концепт. Саратов: ГосУНЦ «Колледж», 2005 - С. 63-76.

113. Московичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс / С. Московичи / Пер. с фр. М.: Центр психологии и психотерапии,1998.-480 с.

114. Панкратов В.Н. Манипуляции в общении и их нейтрализация: Практическое руководство / В.Н. Панкратов. М. Изд-во Ин-та психотерапии, 2000. - 201 с.

115. Паршин П.Б. Идиополитический дискурс / П.Б. Паршин // Труды Международного семинара «Диалог-96» по компьютерной лингвистике и ее приложениям, Пущино, 4-9 мая 1996 г. М., 1996. - С. 192-198.

116. Пашаева И.В. Семантически сопряженные категории: Das Gute / Das Bose и их актуализация в немецком языковом сознании. Автореф. дис. . канд. филол. наук / И.В. Пашаева. Иркутск, 2004. - 18 с.

117. Плотников Б.А. Семиотика текста. Параграфемика / Б.А. Плотников. Минск: Вышейш. шк., 1992. - 190 с.

118. Попова Е.А. Культурно-языковые характеристики политического дискурса. Дис. . канд. филол. наук / Е.А. Попова. -Волгоград, 1995.

119. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике / З.Д. Попова, И.А. Стернин. Воронеж: Истоки, 2001. - 192 с.

120. Почепцов Г.Г. Имиджелогия / Г.Г. Почепцов. М.: Рефл-бук, К.: Ваклер, 2000. - 768 с.

121. Почепцов Г.Г. Информационные войны. Основы военно-коммуникативных исследований / Г.Г. Почепцов // Политическая психология. М.: Акад. Проект: Деловая кн., 2001.

122. Почепцов Г.Г. О коммуникативной типологии адресата / Г.Г. Почепцов // Речевые акты в лингвистике и методике. Пятигорск: ПГПИИЯ, 1986. -С. 10-17.

123. Почепцов Г.Г. Языковая ментальность: способ представления мира / Г.Г. Почепцов // Вопросы языкознания. 1990 - №6. - С. 110-122.

124. Проблемы вербализации концептов в семантике языка и текста: Материалы Междунар. симпозиума. Волгоград, 22-24 мая 2003 г.: В 2 ч. -Ч. 2. Тезисы докладов. Волгоград: Перемена, 2003. - 294 с.

125. Рахилина Е.В. Когнитивная семантика: история, персоналии, идеи, результаты / Е.В. Рахилина // Семиотика и информатика, вып. 36. -М.: Языки рус. культуры, 1998. С. 274-323.

126. Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имен: от сочетаемости к семантике / Автореф. дисс. . доктора филол. наук / Е.В. Рахилина. М., 1999 - 27 с.

127. Рябцева Н.К. Коммуникативный модус и метаречь / Н.К. Рябцева // Логический анализ языка: Язык речевых действий. М.: Наука, 1994.

128. Сахно С.Л. «Свое чужое» в концептуальных структурах / С.Л. Сахно // Логический анализ языка. Культурные концепты. - М.: Наука, 1991.-С. 95-101.

129. Седов К.Ф. Дискурс и личность: эволюция коммуникативной компетенции / К.Ф. Седов. М.: Лабиринт, 2004. - 320 с.

130. Серио П. О языке власти: критический анализ / П. Серио // Философия языка: в границах вне границ. Харьков: Око, 1993. - С. 83100.

131. Серль Дж. Р. Что такое речевой акт? / Дж. Р. Серль // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов. М., 1986. -С. 170-194.

132. Сиротинина О. Б. Русский язык и средства массовой информации / О. Б. Сиротинина // Речевое общение. Вып. 3. М.: 2000 - С. 64-70.

133. Слышкин Г.Г. Тендерная концептосфера современного русского анекдота / Г.Г. Слышкин // Тендер как интрига познания: Тендерные исследования в лингвистике, литературоведении и теории коммуникации. М., 2002.-С. 66-73.

134. Слышкин Г.Г. Дискурс и концепт (о лингвокультурном подходе к изучению дискурса) / Г.Г. Слышкин // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс. Сб. науч. тр. / Под ред. В.И. Карасика, Г.Г. Слышкина. Волгоград: Перемена, 2000.

135. Слышкин Г.Г. Лингвокультурные концепты и метаконцепты: Монография / Г.Г. Слышкин. Волгоград: Перемена, 2004. - 340 с.

136. Слышкин Г.Г. Текстовая концептосфера и ее единицы / Г.Г. Слышкин // Языковая личность: аспекты лингвистики и лингводидактики. Волгоград: Перемена, 1999.

137. Солнцев, В.М. Вариативность / В.М. Солнцев // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 80-81.

138. Солохина, А.С. Концепт «свобода» в английской и русской лингвокультурах / Дис. . канд. филол. наук / А.С. Солохина. Волгоград, 2004.

139. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка: Семиотические проблемы лингвистики, философии, лингвистики / Ю.С. Степанов. М.: Наука, 1985. - 332 с.

140. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования / Ю.С. Степанов. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997.-824 с.

141. Степанов Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики / Ю.С.Степанов. М.: Едиториал УРСС, 2003. - 311 с.

142. Стернин И.А. Введение в речевое воздействие / И.А. Стернин. -Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 2001. 252 с.

143. Стернин И.А. Коммуникативное поведение в структуре национальной культуры / И.А. Стернин // Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996. - С. 97-112.

144. Стернин И.А. Методика исследования структуры концепта / И.А. Стернин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 2001. С. 58-65.

145. Тард Г. Мнение и толпа / Г. Тард // Психология толп. М.: Ин-т психологии РАН; Изд-во «КПС+», 1998. С. 257-408.

146. Телия В. Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира / В.Н. Телия // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. С. 173-203.

147. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты / В.Н. Телия. М.: Языки русской культуры, 1996. - 288 с.

148. Ушакин С.А. Речь как политическое действие / С.А. Ушакин // Полис. 1995.-№5-С. 142-153.

149. Федосюк М.Ю. Нерешенные вопросы теории речевых жанров / М.Ю. Федосюк // Вопросы языкознания. 1997 - № 5. - С. 102-119.

150. Формановская Н.И. Речевой этикет и культура речи / Н.И.

151. Формановская М.: Высшая школа, 1989. - 329с.

152. Худяков А.А. Концепт и значение / А.А. Худяков // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград; Архангельск: Перемена, 1996.

153. Цветкова Т.М. Это сладкое слово «Элита» / Т.М. Цветкова // Политический дискурс в России - 4: Материалы рабочего совещания (Москва, 22 апреля 2000 года) // Под ред. В.Н. Базылева и Ю.А. Сорокина. - М.: Диалог-МГУ, 2000. - С. 102-108.

154. Цинев В. Определение манипуляции / В. Цинев // http://psvberia.ru/ psvhodiary/

155. Чабан Н.А. Концепт «Политика современной Украины» в вербальном воплощении (на материале газеты «The New York Times») / H.A. Чабан. Черкассы: Черкас, гос. ун-т, 1997. - 94 с.

156. Чернышев А. Современная советская мифология / А. Чернышев -М., 1992.

157. Чудакова Н.М. Особенности метафорических противопоставлений в дискурсе средств массовой информации / Н.М. Чудакова // Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества. Т 13. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 2004 - С. 96-102.

158. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991 2000 гг.) / Монография /

159. A.П. Чудинов. Екатеринбург: Ур. гос. пед. ун-т, 2001. - 238 с.

160. Шаповалов В.Ф. Основы философии: От классики к современности / В.Ф. Шаповалов. М.: Фаир-Пресс, 1998. - 573 с.

161. Шаховский В.И. Запахи русского политического дискурса // Политический дискурс в России 4: Материалы раб. совещ. (Москва, 22 апреля 2000 года) // Под ред. Ю. А. Сорокина и В. Н. Базылева. - М.: Диалог-МГУ, 1999.-С. 108-111.

162. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе: На материале англ. яз.: Дис. . д-ра филол. наук /

163. B.И. Шаховский. -М., 1988. 191 с.

164. Шаховский В.И. Эмоции и коммуникативное пространство языка / В.И. Шаховский // Массовая культура на рубеже XX-XXI веков:

165. Человек и его дискурс: Сб. науч. тр. / Под ред. Ю.А. Сорокина, М.Р. Желтухиной. ИЯ РАН. М.: «Азбуковник», 2003.

166. Шейгал Е.И. Голос народа в политической частушке / Е.И. Шейгал // Язык. Система. Личность / Урал. гос. пед. ун-т. Екатеринбург, 2005.-С. 139-144.

167. Шейгал Е.И. Инаугурационное обращение как жанр политического дискурса / Е.И. Шейгал // Жанры речи-3. Саратов: Колледж, 2002а. - С. 205-214.

168. Шейгал Е.И. Культурные концепты политического дискурса / Е.И. Шейгал // Коммуникация: теория и практика в различных социальных контекстах. Материалы Междунар. науч.-практ. конференции «Коммуникация—2002». Пятигорск: изд-во ПГЛУ, 20026. - С. 24-26.

169. Шейгал Е.И. Рефлексивы в политической коммуникации / Е.И. Шейгал // Теоретическая и прикладная лингвистика. Аспекты метакоммуникативной деятельности / Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 3. Воронеж, 2002в. - С. 133-141.

170. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса: монография / Е.И. Шейгал. Волгоград: Перемена, 2000 - 368 с.

171. Шейгал Е.И. Лозунг как жанр политического дискурса / Е.И. Шейгал // В1сник Кшвського л1нгвютичного ушверситуте. Сер1я Фшолопя Том 3.-2000.-№2.-С. 110-119.

172. Шмелева Т.В. Модель речевого жанра / Т.В. Шмелева // Жанры речи. Саратов: Изд-во ГосУНЦ «Колледж», 1998. - С. 88-98.

173. Шмелева Т.В. Языковая рефлексия / Т.В. Шмелева // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения. Выпуск 1. -Красноярск: Ачинск, 1999. С. 108-110.

174. Яковенко И. От империи к национальному государству (Попытка концептуализации процесса) / И. Яковенко // Полис. 1996. -№6(36)-С. 117-128.

175. Andersson Т. Toward a Dialectical Theory of Concepts / T. Andersson // Journal of Psycholinguistic Research, Vol. 24, No. 5. 1995 P. 377-379.

176. Ballmer T.T. Linguistic Dynamics: Discourses, Procedures, and Evaluation. Berlin, N.Y., 1985. - 318 p.

177. Brown G. Speakers, listeners and Communication: Explorations in Discourse Analysis. Cambridge, New York, 1995. P. 69 - 82.

178. Brown G., Discourse Analysis / G. Brown, G. Yule. Cambridge etc., 1983. - 288 p.

179. Campbell K.K. Inaugurating the Presidency / K.K. Campbell, K.H. Jamieson // Form, Genre and Study of Political Discourse. Columbia: Univ. of S. Car. Press, 1986. - P. 203-225.

180. Chomsky N. Language and Politics / N. Chomsky. Montreal and New York: Black Rose Books, 1988. - 638 p.

181. Denton R.E. Jr. Political Communication in America. / R.E. Jr. Denton, G.C. Woodward New York: Praeger, 1985. - 366 p.

182. Derrida J. Points de suspension / J. Derrida. Paris: Galilee, 1992.

183. Diamond J. Status and Power in Verbal Interaction: a Study of Discourse in a Close-knit Social Network / J. Diamond. Amsterdam, Philadelphia, 1996.-182 p.

184. Dijk T.A. van. Political Discourse and Racism: Describing Others in Western Parliaments / T.A. Dijk // The Language and Politics of Exclusion: Others in Discourse/ Thousand Oaks (Cal.): Sage Publications, 1997. - P. 3164.

185. Edelman M. Constructing the Political Spectacle / M. Edelman. -Chicago: University of Chicago Press, 1988. 137 p.

186. Feldman O. Politically Speaking: a Worldwide Examination of Language Used in the Public Sphere / O. Feldman. Westport: Praeger, 1998. -212 p.

187. Gronbeck B.E. The Presidency in the Age of Secondary Orality / B.E. Gronbeck // Beyond the Rhethorical Presidency. College Station: Texas Univ. Press, 1996. - P. 30-49.

188. Hasan R. Ways of saying: ways of meaning / R. Hasan // The semiotics of culture and language. Vol.1. London: Pinter, 1984. P. 105-162.

189. Joslyn R. Keeping Politics in the Study of Political Discourse / R. Joslyn // Form, Genre and the Study of Political Discourse. Columbia (S. Car.): Univ. of S. Carol. Press, 1986. - P. 301-338.

190. Kress G. Critical Sociolinguistics / G. Kress //The Encyclopedia of Language and Linguistics, R.E.Asher, Oxford, New York: Pergamon Press, 1994.-P. 786-787.

191. Lakoff G. Metaphors We Live By / G. Lakoff, M. Johnson -Chicago: University of Chicago Press, 1972.

192. Levinson S. Pragmatics / S. Levinson. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1983.-420 p.

193. Lussier R.N. Human Relations in Organizations: A Skill-Building Approach / R.N. Lussier. Boston: Homewood, 1990. - 514 p.

194. McQuail D. Mass Communication Theory / D. McQuail. London: Sage Publications, 1996. - 345 p.

195. Meadow R.G. Politics as Communication / R.G. Meadow. -Norwood (New Jersey): Ablex Publ. Co., 1980. 269 p.

196. Meyer P.G. Sprachliches Handeln ohne Sprechsituation: Studien zur theoretischen und empirischen Konstitution von illokutiven Funktionen in <situationslosen> Texten. Т.: Niemeyer, 1983.

197. Pragmalinguistics: Theory and Practice / Ed. by Jacob L. Mey. The Hague etc.: Mouton, cop. 1979. - 444p.

198. Riabtseva N.K. Conceptual Blending in Culture-Specific Metaphors (Концептуальная интеграция в культуно-специфических метафорах) / N.K. Riabtseva // Вопросы филологии. 2003. - № 3 (15). - С. 9-17

199. Robinson W.P. Language and Social Behavior / W.P. Robinson. -Harmondsworth, 1972. 223p.

200. Schiffrin D. Approaches to Discourse / D. Schiffrin. Oxford, 1994. -470 p.

201. Status Generalization: New Theory and Research / Ed. by Webster M., Jr., Foschi M. Stanford (Cal.): Stanford univ. press, 1998. - 536 p.

202. Talbot M.M. Fictions at work/ Language and social practice in fiction / M.M. Talbot. Longman, 1995.

203. Wenden A. Metacognitive Knowledge and Language Learning / A. Wenden // Applied Linguistics. 1998. P. 515-537.

204. Лексикографические источники

205. Ассоциативный тезаурус современного русского языка. Русский ассоциативный словарь / Караулов Ю.Н., Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф., Уфимцева Н.В., Черкасова Г.А., М.: ИРЯ РАН, 1994, 1996, 1998. Кн. 16. (РАС).

206. Большой толковый словарь русского языка. Спб: Норинт, 1998. 1536 с. (БТСРЯ).

207. Даль В.И. Толковый словарь русского языка. Современная версия. М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. - 736 с. (СРЯ)

208. Краткий словарь по социологии / Под общ. ред. Д.М. Гвишиани, Н.И. Лапина; Сост. Э.М. Коржева, Н.Ф. Наумова. Политиздат, 1988. (КСС)

209. Кубрякова Е.С. и др. Краткий словарь когнитивных терминов / Е.С. Кубрякова. М., 1996.

210. Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцева. М., Советская энциклопедия, 1990. - 685 с.

211. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

212. Москвин В.П. Краткий идеографический словарь сочетаемости. Киев: Свит, 1992.

213. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Рус. яз., 1984.

214. Словарь синонимов русского языка: В 2 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Астрель ACT, 2001.

215. Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. 6-е изд.-М.: Политиздат, 1991.-559 с. (ФС)12.