Корея между Западом и Востоком: контакты цивилизаций и их последствия

Осадчая, Дарья Николаевна

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Корея между Западом и Востоком: контакты цивилизаций и их последствия

Год: 2006
Автор научной работы: Осадчая, Дарья Николаевна
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Краснодар
Код cпециальности ВАК: 07.00.03

Диссертация по истории на тему 'Корея между Западом и Востоком: контакты цивилизаций и их последствия'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Корея между Западом и Востоком: контакты цивилизаций и их последствия"

На правах рукописи

ОСАДЧАЯ ДАРЬЯ НИКОЛАЕВНА

КОРЕЯ МЕЖДУ ЗАПАДОМ И ВОСТОКОМ: КОНТАКТЫ ЦИВИЛИЗАЦИЙ И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ (XIX - начало XX вв.)

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история (новая и новейшая история)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Краснодар - 2006

Работа выполнена на кафедре восточного регионоведения Института экономики, права и гуманитарных специальностей

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор Смертин Юрий Григорьевич

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Пак Михаил Николаевич

доктор исторических наук, профессор Вартаиьян Эгнара Гайковна

Ведущая организация:

Ростовский государственный университет

Защита состоится 19 мая 2006 г. в 14-00 на заседании диссертационного совета Д. 212.101.03 в Кубанском государственном университете по адресу: 350040, г. Краснодар, ул. Ставропольская, 149.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Кубанского государственного университета.

Автореферат разослан 15 апреля 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук,

доцент

П.П. Матющенко

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Любая национальная история неповторима и индивидуальна, так как ей присущи определенные внутренние закономерности, напрямую связанные со своеобразием природных условий, сложившимися традициями культуры, а также стечением тех или иных обстоятельств. Каждая нация, каждый этнокультурный комплекс на протяжении всей своей истории не существует изолированно, а соседствует с одними народами, испытывает на себе различные цивилизационные влияния, постоянно взаимодействуя с другими народами и государствами. Именно поэтому в освещении проблем, связанных с вопросами развития страны в любой сфере, важно рассматривать происходящие в государстве внешние и внутренние процессы, как взаимно дополняющие друг друга.

История Кореи полна драматических событий, взлетов и падений государственности, блестящих достижений и застойных периодов в общественном развитии. Историческое развитие Кореи во многом определялось ее географическим положением. Она являлась естественным перекрестком, мостом мейду Китаем и Японией, в то же время, страна была открыта для кочевых орд из Маньчжурии, Монголии и Центральной Азии. XIX в. принес экспансию капиталистического Запада, сопровождавшуюся освоением западной культуры, расширением связей с соседними государствами и закончившуюся потерей независимости в начале XX в.

Современная Корея во многом является результатом экономических, политических и культурных процессов, которые происходили на Корейском полуострове и вокруг него в XIX - начале XX вв.

Объект данного исследования - корейское общество XIX - нач. XX вв. Предметом исследования являются социально-экономические, духовные и общественно-политические процессы, происходившие на Корейском полуострове в указанный период под влиянием контактов, как с западной, так и с восточно-азиатской цивилизациями.

Хронологические рамки работы определены нижней границей - начало XIX в., когда началась активная миссионерская деятельность католиков в Корее, и произошло первое массовое обращение корейцев в христианство, сопровождавшееся распространением западных знаний. Верхняя граница - конец первого

десятилетия XX в. - обусловлена тем, что результатом контактов Кореи с Западным миром и Японией стала аннексия Кореи Японией в 1910 г. Однако когда требовался определенный исторический фон, цивилизационные характеристики корейского общества, мы обращались к событиям и фактам, выходящим за рамки нашего исследования.

Географические рамки работы охватывают в основном территорию Кореи, которая в рассматриваемый период совпадала с современной, но они по необходимости расширяются, когда нами освещаются проблемы отношений государства Чосон с Китаем, Японией и Россией.

Степень изученности проблемы. Изучение Кореи в отечественной историографии началось в начале XX в., кора-публикациями дневников, записок путешественников, переводов иностранных 'Й£§л*йсаиш#А^#Л0/ДГ0ТОВлена почва

| БИБЛИОТЕКА Г

для формирования научных знаний о Корее. В 1900 г. Министерством финансов России был опубликован фундаментальный трехтомный труд "Описание Кореи"1, который обобщал основные работы российских и зарубежных исследователей, посвященных самым разным сторонам жизни Кореи. Большой вклад в исследования по Корее внесли Сувиров, П. Россов, В. Серошевский, Н.Кюнер2.

Исходя из задач настоящего исследования, автор разделил существующую научную литературу на несколько групп по тематическому принципу.

К первой группе отнесены исследования по истории Кореи с древнейших времен до XIX в., в этих работах исследуются вопросы, имеющие значение для изучения, заявленного хронологического периода. Огромный вклад в изучение истории Кореи внес создатель школы отечественного корееведения М.Н. Пак3. Для его работ характерны высокий профессионализм, фундаментальная источ-никовая база, оригинальность выводов. Кроме того, с деятельностью М.Н. Пака связано и историографическое направление в корееведении4. Проблемы древней истории Кореи исследовались Ю.М. Бутиным, Р.Ш. Джарылгасиновой, М.В. Воробьевым5. Для понимания традиций государственного управления в Корее и общественных функций элиты важное значение имеют работы C.B. Волкова, Е.А. Востриковой К.В. Хазизовой6. Средневековая история Кореи плодотворно изучается Ю.В. Ваниным7. Политическая история Кореи в XVI-XVIII вв. стала предметом исследования А.Н. Ланькова8. Следует отметить исследование В.М. Тихонова9, которое позиционируется как учебное пособие, но базируется на широком круге источников и содержит большое количество новой информации. Ценные сведения содержатся в ряде общих трудов по истории Кореи10.

1 Описание Кореи. СПб., 1900. Ч 1-3

2Сувиров. Корея Страна и ее история последнего времени СПб, 1904; Россов П. Национальное самосознание корейцев. СПб, 1906, Серошевский В Корея. СПб, 1909; Кюнер Н Статистико-географический и экономический очерк Кореи. Владивосток, 1912 Вып. 1

3 Пак М Н. Некоторые спорные вопросы истории Кореи // Вопросы истории 1957 № 8, Пак М Н. Очерки ранней истории Кореи. М, 1979

4 Пак М Н Избранные работы по истории и историографии Кореи М , 2003, Пак МН К периодизации ранней истории Кореи // Историография стран Востока (проблемы феодализма) М., 1977.

5 Бутии ЮМ Древний Чосон Новосибирск, 1982; Джарылгасинова РШ Древние когурёс-цы М., 1972, Воробьев М В. Коре* до второй трети VII в.: Этнос, общество, культура и окружающий мир СПб, 1997.

Волков С.В Чиновничество и аристократия в ранней исгории Кореи М , 1987, Волков С В Правящий слой традиционной Кореи // Корея Сборник статей к 80-летию со дня рождения проф МН Пака М, 1998; Вострикова ЕА Состав бюрократической элиты при династии Ли // Российское корееведсние М , 2003. Вып 3; Хазизова К В Образ чиновника в корейских средневековых источниках//Российское корееведение М , 2003 Вып 3

7 Ванин Ю В Феодальная Корея в Х111-Х1У вв М , 1962, Ванин Ю В Экономическое развитие Кореи в ХУП-ХУШ вв М., 1968; Ванин Ю В Аграрный строй Кореи ХУ-ХУН вв М , 1981.

8 Ланьков А Н Политическая борьба в Корее ХУ1-ХУИ1 вв СПб , 1995.

9 Тихонов В М История Кореи С древнейших времен до 1876 г М , 2003 Т 1

10 Курбанов С О Курс лекций по истории Кореи с древности до конца XX века СПб, 2002, История Кореи (Новое прочтение) / Под ред А В. Торкунова. М , 2003. и др

Во вторую группу объединены исследования, посвященные историческим событиям и процессам, происходившим в Корее в XIX - нач. XX вв. Среди работ данной группы следует отметить исследования Г.Д. Тягай, которая внесла большой вклад в изучение общественно-политической мысли Кореи . Деятельность интеллигенции по развитию образования и патриотическому воспитанию молодежи исследуется в работе В.П. Пака2. Продолжая и развивая тему, Г.Д. Тягай и В.П. Пак в совместной монографии рассматривали формирование идеологии национального освобождения в условиях японского протектората (19051910 гг.), деятельность и мировоззрение корейских лидеров движения за независимость, работу просветительских обществ3.

В третью группу можно объединить исследования отечественных авторов, посвященные истории борьбы Японии и западных держав за господство в Корее. В общем виде эта тема нашла отражение в ряде фундаментальных трудов4. Политика Японии в отношении Кореи в XIX - нач. XX вв. подробно рассматривается в работе В.И. Шипаева, в монографии И.И. Василевской5. Идеологическую составляющую японского колониализма в Азии в конце XIX - нач. XX вв. рассматривала в своей работе Е.В. Верисоцкая6. Китайско-корейские отношения в рассматриваемый период исследовались в работах Г.В. Ефимова, Ю.В. Ванина, Е.П. Бажанова7. Значительным вкладом в разработку проблемы взаимоотношений Кореи и Китая стали работы Л.В. Забровской8.

Важную часть отечественного корееведения составляют труды по проблемам российско-корейских отношений. Среди них следует выделить фундаментальную монографию Б.Д. Пак "Россия и Корея"9. Большую научную значимость имеют труды Б.Б. Пак10. Тема российско-корейских отношений в

1 Тягай Г Д Общественная мысль Кореи в эпоху позднего феодализма М , 1971; Тягай Г Д. Формирование идеологии национально-освободительного движения в Корее М, 1983; Тягай Г Д. Народное движение в Корее во второй половине XIX в М, 1958 и др

2 Пак В П. Просветительское движение и система образования в Корее во второй половине XIX - начале XX вв. М., 1983

3 Тягай Г Д, Пак В П Национальная идея и просветигельство в Корее в начале XX века М., 1996.

4 Международные отношения на Дальнем Востоке (1840-1949) М , 1956, Нарочницкий А Л. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке (1860-1895) М., 1956, Григорцевич С С Дальневосточная политика империалистических держав в 19061917 гг Томск, 1965, и др.

5 Шипаев В И Колониальное закабаление Кореи японским империализмом (1895-1917) М, 1964; Василевская И И Колониальная политика Японии в Корее накануне аннексии (19041910). М„ 1975.

' Верисоцкая Е В Идеоло/ ия японского экспансионизма в Азии в конце XIX - начале XX вв. М, 1990

7 Ефимов Г В Внешняя политика Китая, 1894-1899 М , 1958; Ванин Ю В Пол гика Китая в отношении Кореи // Кигай и соседи в новое и новейшее время М, 1982; Бажанов Е П Китай и внешний мир М , 1990.

8 Забровская Л В Полшика Цинской империи в Корее 1876-1910 гг М, 1987, Забров-ская Л В Китайский миропорядок в Восточной Азии и формирование межгосударственных границ (на примере китайско-корейских отношений XVII - XX вв) Владивосток, 2000; и др

4 Пак Б Д Россия и Корея М , 2004

10 Пак Б Б. Российская дипломатия и Корея (1860-1888) М , СПб ,1998 Кн 1, Пак Б Б Российская дипломатия и Корея (1888-1897) М,2004 Кн 2

XIX в. широко освещена и в работах Т.М. Симбирцевой Она исследует первые контакты русских и корейцев, русско-корейские договоры и соглашения, перипетии дипломатических отношений в период заключения Кореей неравноправных договоров, корейскую историографию российско-корейских отношений1. Важные сведения содержатся в книге Ю.Н. Розапиева и в диссертации Ю.Е. Пискуловой2. Отдельные факты, касающиеся данной проблемы, можно почерпнуть в изданиях, посвященных внешней политике России и русско-японской войне3.

В отдельную группу можно выделить литературу, посвященную духовной культуре корейцев. Так проблемами автохтонных религиозных верований и шаманизма занималась Ю.В. Ионова4. Ритуалы и мифы Древней Кореи анализирует и через них реконструирует мировоззрение корейцев эпохи Силла М.И. Никитина5. Корейский буддизм изучает C.B. Волков6. Корейский вариант чань-буддизма - сон буддизм, его влияние на культуру исследует А.Ф. Троцевич7. Борьба неоконфуцианства и буддизма в Корее отражена в работе М.В. Леонова8.

В западной историографии первые работы, как научные, так и публицистические, ставили своей целью познакомить читателей и заинтересованных лиц с историей, социальными институтами и духовной культурой Кореи, среди них можно выделить труды У.Э. Гриффиса и Дж. Гейла9. Одной из первых работ, в которых исследуется духовная культура корейцев, стала книга К.А. Кларка |0. Особое внимание исследователей С. Палмера, М. Дойчлер" привлекало

1 Симбирцева Т.М Оценка русско-корейского Дошвора о дружбе и торговле (1884) в современной южнокорейской историографии // Корус Forum 2003 № 2, Симбирцева Т М. Из истории политической интриги в Корее "тайные договоры" России с Кореей 1885 и 1886 гг // Российское корееведение M , 2003 Вып. 3; Симбирцева Т M Россия и Корея' отношения и оценки (современная южнокорейская историография об истории российско-корейских отношений // Проблемы Дальнего Востока 2001 № 4, Симбирцева Т M Некоторые оценки южнокорейскими историографами характера российско-корейских отношений в XIX в // 100 лет петербургскому корееведсникг мат междун конф 14-16 октября 1997г СПб, 1997; и др

2 Розалиев Ю H Из истории российско-корейских отношений. M, 1998, Пискулова Ю Е. Российско-корейские отношения в конце XIX - начале XX веков дис. канд ист наук М., 2002

3 История внешней политики России конца XIX - начала XX века M , 1997, Левицкий H А Русско -японская война 1904-1905 fr M., 1933j История русско-японской войны 1904-1905 гг M , 1974, и др

4 Ионова Ю В Религиозные воззрения корейцев // Культура народов зарубежной Азии и Океании Л , 1969; Ионова Ю В Шаманство в Корее // Символика культов и ритуалов народов зарубежной Азии М., 1980, Ионова Ю В Обряды, обычаи и их социальные функции в Корее середина XIX - начало XX вв." М., 1982.

5 Никитина M И Древняя корейская поэзия в связи с ритуалом и мифом M , 1982

6 Волков С В. Ранняя история буддизма в Корее' сангха и государство M , 1985

7 Троцевич А Ф. Чань-буддизм и корейская художественная проза // Буддизм, государство и общество в странах Ценгральной и Восточной Азии в средние века. М., 1982

"Леонов MB Буддийско-конфуцианская полемика в Корее конца XIV- начала XV вв // Российское корееведение Альманах. M , 2004 Вып. 4.

9 Griffis W Е Korea the Hcrmit Nation N Y , 1882, Gale J S The History of the Korean People U 1927

10 Clark С A Religions of Old Korea N Y , 1932

" Palmer S Confucian Rituals in Korea Séoul, 1984, Deuchler M The Confucian Transformation of Korea a Study of Society and Ideology Harward, 1992

конфуцианство, которое авторы считали основополагающим в корейском мировоззрении, оказавшим влияние на весь ход истории Кореи. Автохтонным религиозным верованиям посвящены работы А. Кавела и К. Чанга1. Процесс распространения и трансформации даосизма в Корее рассматривает Чай Шинь Ю2. Религиозные системы Кореи в развитии и взаимодействии изучал Дж. Грэйсон3.

История распространения христианства в Корее является достаточно хорошо изученной темой, начало исследованиям в этой области было положено еще в 70-х гг. XIX в. французом К. Ш. Далле4. Гонениям на католических миссионеров и корейских католиков в 30-х - 40-х гг. XIX в. посвящена книга француза А. Лонэ5. Проблемы приспособления христианства к корейским традициям, корейскому мышлению рассматриваются в работе С. Палмера6. История протестантизма в Корее анализируется в книге М. Хантли7.

Большое значение для понимания социальных и политических процессов в Корее имеют работы Э. Анру, С. Шин, Дж. Палэсав, в которых исследуются ситуации связанные с землепользованием в период Позднего Чосон. Э. Уагнер9 в своих исследованиях анализирует роль чиновничества в жизни корейского общества.

Международные отношения вокруг Кореи в XIX - нач. XX вв. находятся в центре внимания западной историографии. Российская политика на Дальнем Востоке исследуется в работе А. Малоземова, Дж. Ленсена10. Отношения между Россией и Японией и ситуацию в Корее накануне войны исследовал М.Ф. Нелсон, Дж. Уайт".

Политика Японии в отношении Кореи получила отражение в трудах таких авторов, как: X. Конрой, П. Дуус, И. С. Лоун, М.Финч12.

1 Covell A S Folk Art and Magic Shamanism in Korea Seoul, 1993; Chang С К An Introduction to Korean Shamanism // Shamanism- the Spirit World of Korea. Berkeley, 1988.

2 Chai Shin Yu Korean Taoism II Korean and Asian Religious Tradition Toronto, 1977.

5 Grayson J Korea- a Religious History. N Y , 1989

4 Dallet Ch Histoire de L'Eglies de Coree P., 1874. Vol I

5 Launay A Martyrs Francais et Coreens 1836-1846 P, 1925

6 PalmerS The New Religions in Korea Seoul, 1967.

7 Huntley M To Start a Work the Foundation of Protestant Mission in Korea. Seoul, 1984

8 Unruh E The Landowning Slave a Korean Phenomenon II Korea Journal 1976 № 4, Shin S Some Aspects of Landlord-Tenant Relations in Yi Dynasty Korea // Occasional Papers on Korea 1974 № 1, Palais J.B. Land Tenure in Korea, Tenth to Twelfth Centuries // Journal of Korean Studies. 1975 №4

'Wagner Ed The Civil Examination Process as Social Leaven // Korea Journal. 1977 № 1; Wagner Ed The Ladder of Success in YI Dynasty Korea // Occasional Papers on Korea. Cambridge, 1972. Vol. 1.

'"Malozemoff A Russian Far Eastern Policy 1884-1904 With Special Fmphasis on Causes of Russo-Japanese War Berkeley, 1958; Lensen J F Korea and Manchuria between Russia and Japan, 1895-1904. The Observation of Sir Ernest Satow, British Minister Plenipotetiary to Japan (18951900) and China (1900-1906) N.Y., 1966.

"Nelson M F Korea and Old Orders in Eastern Asia N Y , 1946, White J E The Diplomacy of the Russo-Japanese War Princeton, 1964

l2Conroy Hilary The Japanese Seizure of Korea, 1868-1910 a Study of Realism and Idealism in International Relations Philadelphia, 1960, Duus P The Abacus and the Sword, the Japanese Penetration of Korea, 1895-1910 Berkeley, 1995, Lone S The Japanese Annexation of Korea the Failure of East Asian Co-Prosperity // Modern Asian Studies 1991 № 25; Finch M G Diplomatic Documents on 1905 Japan-Korea Protectorate Treaty // Korean Studies 1966 № 20

Для нашего исследования большой интерес представляют работа Ф. Чена, в которой рассматриваются события, связанные с "открытием" Кореи', труд У. Лэнджера, освещающий дипломатическую деятельность Англии, Германии, США, Японии и России в конце XIX - нач. XX вв2. В монографии И. Ниша исследуются политические связи Англии и Японии в 1894-1907 гг. 3 Политику США в период русско-японской войны анализирует Т. Деннетт4. Важную роль в корейском вопросе играл Китай, его политика рассматривается в монографиях Фу Чена и М. Джэнсена5.

Корейская историография сравнительно молода, ее становление приходится на послевоенный период. Для нашего исследования важно обращение к работам корейских авторов, посвященных религиям, их взаимосвязи с национализмом и влиянию на национальный менталитет. Первым автором исследовавшим корейский шаманизм стал Ли Нын Хва10, и он во многом определил направление научных поисков. Однако до нач. 60-х гг. XX в., исследователи редко обращались к этой теме, шаманизм считался пережитком варварства. С подъемом национализма в Корее, и поиском "своего лица" в мире, шаманизм признается основой корейской культуры и становится объектом всестороннего изучения. Исследованиями шаманизма занимались Ю Дон Сик, Со Дэ Сок, Чой Ин Хак11 и др.

Обращение к работам по истории буддизма и его влиянию на культуру Кореи, к исследованиям, в которых выявляются специфические особенности

1 Chien F.N The Opening of Korea. N.Y., 1962.

2 Langer W L The Diplomacy of Imperialism 1890-1902. N Y., 1972

3Nish I The Anglo-Japanese Alliance. The Diplomacy of Two Island Empires 1894-1907 L, 1985

4 Dennett T Roosevelt and Russo-Japanese War N Y, 1925.

5 Foo Chien Fr The Opening of Korea: a Study of Chinese Diplomacy 1876-85. Hamden, 1967, Jansen M Japan and China from War to Peace, 1894-1972 Chicago, 1975

6 Chandra V Imperialism, Resistance, and Reform in Late Ninctccnlh-Century Korea enlightenment and the Independence Club Berkeley, 1988

7 Robinson M Narrative Politics, Nationalism and Korean History // Papers of the British Association for Korean Studies. 1996. № 6.

8 Palais J В Politics and Policy in Traditional Korea, 1864-1876 Cambridge, 1980.

9 Henthorn W E A History of Korea N Y , 1971; Nahm A A History of Korean People Tradition and Trasformation Seoul, 1993, Rutt R A. History of Korean People Seoul, 1983 и др

10 Ли Нын Хва Хангук мусокко (Изучение корейскою шаманизма) Сеул, 1927

" Ю Дон Сик Хангук мусок ексава гучлео (История и структура корейского шаманизма) Сеул, 1983; Со Д)Сок Мусокква гугмипхак (Шаманизм и корейская культура) Сеул, 1995, Choi In-hak Korean Shamanism//Менчи омунхак 1978 № 2 и др

корейского буддизма, дает возможность определить его роль в формировании менталитета корейцев. Изучая эту проблему, мы опирались на труды Ким Чжин Кволя, Ли Ён Му, Хон Чжун Сика1, и др.

Корейский даосизм получил должное освещение в литературе только в последнее время. Из имеющихся работ следует выделить труды Чха Чжу Хвана, Ли Чжон Ына а также некоторые коллективные монографии2.

Корейские авторы уделяют большое внимание исследованию феномена корейского конфуцианства. В фундаментальной работе "Корейское конфуцианство"3 анализируется история, теория, идеология, гуманистический характер, его взаимосвязь с корейской философской традицией. Отдельные аспекты этих проблем освещаются в трудах Ким Тхэ Гиля, Ким Сын Хе4. Наиболее плодотворным исследователем проблем конфуцианской культуры в настоящее время является Кым Чжан Тхе5. В своих работах он подчеркивает мысль о всеобъемлющем влиянии конфуцианства на идеологию и культурные традиции Кореи.

Интерес к исследованию корейского христианства появляется только в 60 -е гг. XX в6. Для нас наибольший интерес представляют работы Ли Чжун Юна, Ким Сын Хе7 и др. Историю становления протестантизма в Корее изучали Пэк Нак Чжун, Ким Гван Су8 и др.

Для нашей работы интерес представляют и исследования, в которых религиозные и мировоззренческие идеи корейцев изучаются как комплекс и синтез различных учений. Много внимания уделяется анализу корейской религиозной культуры в работах Чхве Чжу Сика, Чха Ён Чжуна9.

Корейский менталитет, его особенности и структура рассматриваются в работах Ким Чжэ Ына, Юн Тхэ Рима, Ли Ын Хона, Хон Ли Сипа и в коллектив-

1 Ким Чжин Кволь Хангук бульгё мунхва са (История корейской буддийской культуры) Сеул, 1998; Ли ён My. Хангугый бульгё сасан (Корейская буддийская философия). Сеул, 1999, Hong Jung-shik Buddhist Culture in Korea Seoul, 1982.

2 Чха Чжу Хван Хангугый доге сасан ёнгу (Исследование по корейскому даосизму) Сеул, 1997; Ли Чжон Ын Догё мунхваый чхотчом (Фокус корейской даосской культуры) Сеул, 2000; Хангук догё сасаный ихе (Понимание корейской даоской философии) Сеул, 1991, и др

3 Хангугый юге (Корейское конфуцианство) Сеул, 1999

4 Ким Тхэ Гиль Югё чжонтонгва хёндэ Хангук (Конфуцианская традиция и современная Корея) Сеул, 2001, Ким Сын Хе. Югйый пурирыль чачжоса (В поисках истоков конфуцианства) Сеул, 2001.

5 Кым Чжан Тхе Хёндэ Хагугый югё (Конфуцианская кульгура современной Кореи) Сеул, 1999; Кым Чжан Тхе Югёый сасангва мунхва (Конфуцианская идеология и культура) Сеул, 1995; и др

6 Korea and Christianity Seoul; Berkeley; Toronto, 1969.

7 Lee Jung-young Christian Indigenization in Korea Seoul, 1986; Ким Сын Хе Донасиа чжонгё чжонтонгва гидогёый маннам (Всгреча религиозной традиции Восшчной Азии с христиан-стом) Сеул, 2000

8 Пэк Нак Чжун Хангук гидоккё гехвеый ёкса (История протестантской церкви в Корее) Сеул, 1993, Ким Гван Су Хангук гидоккё хёнсоный екса (История становления корейского протестантизма) Сеул, 1976

9 Чхве Чжу Сик Хангукый чжонгё мунхваро ильнында (Постижение корейских религий через культуру) Сеул, 1999, Чха Ён Чжун Чжонгё мунхваый ихэ (Понимание религиозной культуры). Сеул, 1994.

ных монографиях "Корейская идеология и миропонимание"1 и др. Эти авторы исходят из того, что менталитет корейцев складывался на протяжении многих веков под влиянием географических и климатических условий, особенностей исторического развития, политических и религиозных доктрин как местного, так и внешнего происхождения.

Традиционные общественные институты и социальные ценности в Корее исследовали Ли Тхэ Чжин, Чхве Ён Хои2 др.

Важные перемены, происходившие под влиянием постоянно расширяющихся контактов с Западом в экономической жизни корейского общества в рассматриваемый период, изучаются Ким Дон Чолем, Ю Вон Доном3 и др.

Возникновение и организационное оформление корейского национализма во второй половине XIX - нач. XX вв., движение за реформы общества исследуются в работах Чон Сик Ли, Чхве Ён Хо4. Реформаторской деятельности Тэ-вонгуна, его взглядам и политике противостояния западным влияниям посвящены исследования Чо Квана, Че Пён Ока5 и др.

Политика западных держав в Корее и вокруг нее достаточно хорошо разработана в историографии6. Корейско-китайские отношения изучались целым рядом корейских историков. Для нас наибольший интерес представляют работы Чун Хэ Чжона, Ли Чэ Чжина7.

Политика Японии в отношении Кореи рассматривается в работах Ким Гён Чхуна, Ким Ун Ге8 и др. Вопросы отношений Кореи с западными державами и

' Ким Чже Ын Хангугый ыйсикгва хендои янсик (Сознание и манера поведения корейцев) Сеул, 1998, Kim Jae-un The Koreans their Mind and Behavior. Seoul, 1991; Юн Тхэ Рим. Ый-сикку чосаныро бон хангугин (Сгруктура мышления корейцев). Сеул, 1971, Lee Eun-hong. The Origin and Formation of Korean Thought // Introduction to Korean Studies Seoul, 1998, Hong Yi-sip Korea's Self Identity Seoul, 1973; Хангугый сасаигва чннём (Корейская идеология и миропонимание) Сеул, 1998.

2 Yi T'ae-jin Social Changes in Late Koryo to Early Choson // Korea Journal 1983 № 5; Ch'oe Yong-ho The Civil Examinations and Social Structure in the Early Yi Dynasty Korea, 1392-1600 Seoul, 1987.

3 Kim Dong-Choi The Wholesale Activities and the Trends of Centralizing the Rights of Merchants Residing in the Capital City // Pudae Sahak 1989 № 13, Yu Won-dong Development of Commerce and Industry in the Later Choson Period and the Changes in Government Policies // Hososa-hak. 1992. № 19-29.

3 Kim Tae-gil The Markets in Kyonggi Province in Later Choson Period Seoul, 1992.

4 Chong Sik-lec The Politics of Korean Nationalism Berkeley, 1963, Ch'oe Yong-ho The Civil Examinations and Social Structure in the Early Yi Dynasty Korea, 1392-1600 Seoul, 1987.

5 Cho Kwang On the Characteristic and Limitation of the Reforms of Taewongun // Major Issues in History of Korean Culture M , 1997, Choe Pyong-ok. On the Step-down of Tae Won Gun Seoul, 1992.

6 Kim E, Kim llankyo Korea and Politics of Imperialism, 1876-1910 Berkeley, 1967, Chong Chin-sok The Korean Problem in Anglo-Japanese Relations 1904-1910 ernest Thomas Betcll and his Newspapers Seoul, 1987, Чхве Мун Хен Хангугыль туллоссан чегугчуый ельганый какчхук (Столкновение империалистических держав вокруг Кореи) Сеул, 2001

Chun Hac-jong Sino-Korean Tributary Relations in the Ch'ing Period // The Chinese World Order- traditional China's Foreign Relations Cambridge, 1968; Lee Chae-jin China and Korea di-namic Relations Stanford, 1996

8 Ким Ген Чхун Хан-иль ычжонсо чжоин кёнуыйва ильбоный Хангук чхимняк (Оформление корейско-японского соглашения и японская агрессия в Корее) Сеул, 1984, Ким Ун Ге. Иль-бон чжегук Хангук тончи (Владычество японского империализма в Корее) Сеул, 1986

Японией исследуются в общих трудах по истории Кореи в XIX - нач. XX вв '.

Большой интерес корейских историков вызывают проблемы русско-корейских отношений в период Позднего Чосон. Многие авторы приписывают России попытку установить протекторат над Кореей2. Так, авторы многотомного издания "История Кореи" Ли Сан Бэк и Ли Сон Гын, Лим Ге Сун и др. в основном повторяют тезис о российской угрозе Корее3.

В последнее время появились работы южнокорейских исследователей, которые более адекватно оценивают русско-корейские отношения. Весьма полезными в нашей работе явились монографии Пак Чон Хё "Россия и Корея. 18951898 гг." и "Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея"4, основанные на материалах российских архивов. Автор, изучив политику различных государств в регионе, отвергает тезис об агрессивных планах России в отношении Кореи в конце XIX в. На материалах архивов Российской Федерации построена и работа Чой Док Кю "Россия в Корее: 1893-1905 гг"5. Есть и другие работы, в которых оспаривается традиционный для южнокорейской историографии тезис о том, что Россия всегда имела корыстный интерес к Корее. Это, прежде всего исследования Син Сын Хвана и Пак Джон Су6.

Целью данной диссертационной работы является реконструкция и концептуальное осмысление содержания и результатов социально-экономических, духовных и общественно-политических процессов, происходивших на Корейском полуострове в XIX - первом десятилетии XX вв. под влиянием контактов с Китаем, Японией и Западом. Исходя из цели диссертационного исследования, были поставлены следующие задачи:

- рассмотреть традиционные религиозные системы Кореи, ставшие основой духовной культуры народа в их развитии и взаимовлиянии;

- выявить мировоззренческие основы и особенности психологического склада корейского народа;

- реконструировать существовавшую у корейцев картину внешнего мира, его географический ареал и восприятие, определить характер отношений Кореи с соседними странами;

- охарактеризовать социально-экономическую и политическую ситуацию

1 Ли Ги Бэк. История Кореи- новая трактовка. Пер. с кор. М., 2000; Хан У Гын. Хангук са (История Кореи) Сеул, 1987, Han Woo-keun. The History of Korea. Seoul, 1994.

Ли Чхан Хун Росиаый Гыкдон чхимняк гва Чосон (Агрессивная политика России на Дальнем Востоке и Корея) // Ёкса пипхСн Сеул, 1988; Сон Чжон Хван Росиаый Чосон чхимняк са (История русской агрессии в Корее) Сеул, 1990 и др

Хангук са (История Кореи). Сеул, 1971. Т 4-5; Лим Ге Сун Хан-но мирякгва хуый хан-но гванге (1884-1894) (Корейско-российское секретное соглашение и развитие корейско-российских отношений в 1884-1894 rr) И Ханко кванге 100 нСнса (Столетняя история корейско-российских отношений) Сеул, 1984.

4 Пак Чон Хе Россия и Корея в 1895-1898 гг М , 1993, Пак Чон Хе Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. М„ 1997

5 Чой Док Кю Россия в Корее 1893-1905 гг (Политика министерств финансов и морского министерства) СПб, 1996.

6 Син Сын Хва Комундо сакконгва ен-но гванге (События на о Комундо и англо-российские отношения) Сеул, 1987; Пак Чжон Су Росива Хангук. Ироборин бегнёный гиогыль чачжасо (Россия и Корея Восстановленная память о потерянном столетии) Сеул, 2001.

в Корее накануне первого значимого контакта с западной цивилизацией в начале XIX в.;

- исследовать процесс проникновения христианства и западных знаний в Корею, выяснить степень влияния новых идей на мировоззрение корейцев;

- обозначить основные геополитические интересы западных государств и Японии на Корейском полуострове во второй половине XIX в., проанализировать действия западных держав по "открытию" Кореи и, как следствие, реакцию корейцев на разрушение традиционного уклада жизни и внешнеполитических стереотипов;

- рассмотреть основные этапы движения за реформирование различных сторон жизни корейского общества;

- определить место Кореи в обострении российско-японских отношений, приведших к войне между двумя странами;

- проследить процесс подчинения Кореи Японией, исследовать цели и методы установления японского протектората в Корее и рассмотреть формы, которые принимало движение за реальную независимость.

Методологической основой диссертации является принцип историзма. Для решения поставленных задач использовались основные методы исторического познания: (историко-генетический, историко-системный, историко-типологический).

Данное исследование проводилось с использованием теорий модернизации и геополитики. Один из создателей школы антропогеографии Фридрих Рат-цель (1844-1904 гг.), рассматривал государство как живой организм, который рождается, растет, умирает, подобно живому существу; он же выделил законы его пространственного роста1. Основатель геополитики Хэлфорд Дж. Макиндер (1861-1947 гг.) делил всю геополитическую историю мира на три этапа: доко-лумбовую, колумбову и постколумбову эпохи. В последнюю эпоху, утверждает Макиндер, незавоеванных земель больше не существует и динамические пульсации цивилизаций обречены на столкновение2. Исходя из этих идей, мы рассматриваем события, связанные с духовным, идеологическим, экономическим, политическим и культурным проникновением Запада в Корею не как происки "империалистических кругов" государств Европы и США, а как контакт цивилизаций, произошедший в той форме, в какой он только и мог произойти в то время.

При написании диссертации использовался утвердившийся в отечественной науке цивилизационный подход к истории. Существует много определений понятия "цивилизация"3. В нашей работе под цивилизацией мы понимаем некое социокультурное сверхединство в пространстве и времени, охватывающее крупномасштабные общественные образования. Основным содержанием любой цивилизации является специфичность сочетания и взаимодействия экономиче-

1 Ратцель Ф Человечество как жизненное явление на Земле М , 1901

2 Макиндер X Географическая ось истории М , 1995

3 Черняк Е Б. Цивилография Наука о цивилизациях М , 1996, Сравнительное изучение цивилизаций М , 2001, Семенникова Л И Цивилизация в истории человечества Брянск, 1998, Моисеева Л А История цивилизаций. Ростов-н/Д., 2000.

ских, социальных, правовых структур, традиций, культуры. Исходя их этого, мы выделяем в данной работе восточноазиатскую цивилизацию, основанную на конфуцианской этике, в которую входят Корея, Китай и Япония. В восточно-азиатской цивилизации приоритет отдается социально-политическим, а не мистическим, религиозным ценностям, личность растворена в коллективе, преобладают коллективистские формы собственности и социальной организации при экономическом и политическом господстве государства. В XIX в. эта цивилизация вступила в контакт с западной, основанной на частной собственности, рыночной экономике, парламентской демократии, самоценности индивида и индивидуальной свободе.

В рамках этих матричных цивилизаций отдельные этнокультурные общности имеют свои отличия, что предопределило разные исторические пути развития Китая, Кореи и Японии.

Констатируя тот факт, что Корея оказалась между Востоком и Западом в геополитической ситуации XIX- начала XX вв., мы под Востоком понимаем Японию и Китай (хотя Китай и находится к западу от Кореи).

Источниковую базу исследования составили разнообразные по видам и степени информативности источники. Условно их можно разделить на несколько групп.

В первую группу вошли неопубликованные и малоизученные документы Архива внешней политики Российской Империи, касающиеся положения дел на Корейском полуострове, и политики России, западных держав, Японии и Китая в регионе. В работе использованы депеши российских дипломатических и консульских представителей в Корее, Японии и Китае, "всеподданнейшие доклады" и записки министров иностранных дел, инструкции министерства иностранных дел русским дипломатическим агентам, отправлявшимся в Сеул, Токио, Пекин. Впервые автором вводятся в научный оборот архивные документы, связанные с реакцией корейцев на аннексию Кореи Японией.

Основную часть второй группы составляют международные договоры и соглашения, которые Корея вынуждена, была заключать с иностранными государствами1.

Большую ценность представляют свидетельства очевидцев и мемуарная литература западных, японских и российских авторов, составившие третью группу источников. Источники личного происхождения воссоздают атмосферу

1 Международные отношения в эпоху империализма документы из архивов царского и Временного правительств 1878-1917 M , Л , 1933-1940, Korea Treaties and Agreements Washington, 1921; Treaties and Conventions between the Empire of Japan and other Powers Tokyo, 1899, Гу Хангук веге мунсо (Сборник дипломатических документов старой Кореи) Сеул, 1969 Т 17-18, и др

Кореи того времени, содержат сведения, касающиеся личностных сторон жизни политических и общественных деятелей, их мировоззрения т п.

Так, значительно расширяют наши знания о быте, обычаях корейцев второй половины XIX в., их жизненных ценностях работы И.А. Гончарова, Н.М. Пржевальского, князя Дадешкалиани, А.Г. Лубенцова'. Обширный массив сведений о Корее конца XIX - нач. XX вв. содержится в путевых заметках и дневниках русских офицеров, побывавших в этой стране в составе научных и разведывательных экспедиций, а также в качестве частных лиц. В отчетах о поездках Ф.М. Вебеля, В.А. Альфтана, В.П. Карнеева и Михайлова2 содержится много сведений по географии, истории и этнографии страны. Накануне и после русско-японской войны авторами публикаций о Корее нередко являлись русские офицеры3. В воспоминаниях К.И. Вебера "Записка о Корее до 1898-го года и после" есть много ценных наблюдений очевидца и непосредственного участника событий4.

Важные сведения о культуре Кореи, ее административном и государственном устройстве, религиозной ситуации, образовательной системе, финансах, быте и нравах корейцев содержится в работах Д. Дервиля, Эйре, К. Андо, Э. Оперта, Х.Н. Алена, И. Бишоп, Дж. Гэйла5, миссионеров X. Халберта, Дж. Росса, Х.Г. Андервуда6. Весьма полезны для понимания внутриполитической ситуации в Корее и международной политики вокруг нее "Недипломатичные мемуары" американца У. Сэндса, бывшего советником короля Кочжона с

1900 по 1904 г. Характер российско-японских противоречий накануне и в ходе войны между двумя странами помогают понять дневниковые записи и воспоминания английского генерала Я. Гамильтона7.

1 Гончаров И А Фрегач "Паллада" СПб., 1858 Т. 1, 2, Пржевальский II М Путешеавие в Уссурийском крае СПб, 1869; По Корее Путешествия 1885-1896 гг М, 1958, Лубенцов А Г Хамкенская и Пхиенанская провинции Кореи. Хабаровск, 1897.

2 Вебель Ф Поещка в Корею Генерального штаба подполковника Вебеля летом 1889 г // Сборник геофафических, топографических и статистических материалов по Азии. СПб, 1890 Вып XLI; Альфтан Поездка в Корею Генерального штаба полковника Альфтана в декабре 1895 и январе 1896 г // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии СПб., 1896 Вып LXIX; Карнеев, Михайлов Поездка Генерального штаба полковника Карнеева и поручика Михайлова по Южной Корее в 1895-1896 п // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии СПб,

1901 Вып LXXXV

3 Краснович М Год войны 14 месяцев на войне Очерки русско-японской войны с февраля 1904 г по апрель 1905 г СПб, 1911 Г 1,БайовА Военно-географический и статистический очерк Северной Кореи СПб, 1903, Корф Н А , Звегинцев А И Военный обзор Северной Кореи СПб , 1904; Суворов [М Н ] Сухопутные и морские линии Японии и Кореи с указанием важнейших стратегических данных СПб, 1904.

4 Вебер К И Записка о Корее до 1898-го года и после // Российское корееведение М , 2001. Вып 2.

Дервиль Д Всеобщее путешествие вокруг света М , ! 836, Эйре Живописное путешествие по Азии СПб , 1839, Андо К Очерки Кореи // Морской сборник СПб ,1882 № 3, Oppert Е. A Forbidden Land; Voyages to the Korea L, 1880; Allen H N. Things Korean NY, 1908; Bishop I В Korea and her Neighbours L, 1898, Gale G Korea Sketches NY, 1898

6llulbert H The Passing of Korea NY, 1906, Ross J History of Korea Ancient and Modern, Manners and Customs, Language and Geography L , 1891, Underwood HG The Call of Korea L , 1908, Underwood L H Fifteen Years Among Top-knots [n p ], 1904

7 Sands W Undiplomatic Memoirs the Far East, 1896-1904 Seuol, 1975; Гамильтон Я Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны 1904-1905 гг М , 1940 Т 1-2

В четвертую группу источников вошли памятники китайской и корейской философской и исторической мысли "Лунь Юй" и "Дао Дэ Цзин"1, которые привлекались нами для уяснения религиозных основ корейского мировоззрения, а также классические исторические труды, позволяющие понять, как корейцы воспринимали собственную историю: "Самгук саги", "Самгук юса", "Корё са", "Личжо силлок"2.

Пятую группу составила периодическая печать Кореи того времени, отражавшая реакцию интеллектуальной и политической элиты страны на события, связанные с внутренними и внешними событиями и процессами; из корейских периодических изданий использовались в качестве источников "Тэдон синмун", "Тэхан синмун", "Тэхан чагнхве вольбо", "Хвансон синмун", "Чекук синмун", "Мэиль синбо", "Тэхан мэиль синбо".

Научная новизна диссертационного исследования

- впервые комплексно рассмотрены события, происходившие в Корее и вокруг нее в указанный хронологический период, в контексте контакта западной и восточноазиатской цивилизаций и внутрицивилизационного конфликта между Кореей, с одной стороны, и Японией и Китаем, с другой;

- на основе изучения корейского религиозно-философского комплекса и исторического сознания выявлены основные черты мировоззрения корейцев и воссоздана существовавшая у них картина внешнего мира;

- с опорой на новейшие исследования западных и корейских ученых, оригинальные источники впервые в отечественной историографии комплексно рассмотрены процессы христианизации Кореи, а также деятельность католических и протестантских миссий и отдельных миссионеров;

- проведен критический анализ воззрений основных политиков и идеологов Кореи, выявлены и сопоставлены их позиции по проблемам отношений с Китаем, Японией и Западом, государственного суверенитета, государственных институтов, власти, отношения к западным ценностям и т.д., что позволило создать целостную картину политической и интеллектуальной жизни Кореи в рассматриваемый период;

- в процессе изучения темы выявлен и введен в оборот новый фактический материал (в основном перевод оригинальных текстов англо-американских и корейских авторов), благодаря которому стало возможным исследование малоизученных проблем в отечественной историографии: религиозно-философская ситуация, социально-психологическая обстановка в Корее после установления японского протектората, личные отношения между общественными деятелями, идеология и политика реформаторов;

- проанализировано отношение различных идейных течений к важной для корейского общества проблеме выбора пути развития в условиях ликвидации изоляции от внешнего мира;

' Лунь юй // Конфуций Уроки мудрости М , 2004; Дао Дэ фин М , 1999

2 Ким Бусик Самгук саги Летопись Котуре Летопись Пэкче Хроноло!ические таблицы М, 1995, Ким Бусик Самгук саги Разные описания Биографии М , 2002, Ким Бусик Самгук саги Летопись Силла М , 2001, Samguk Yusa (Legends and History of the Three Kingdoms of Ancient Korea) Seoul, 1972, Коре са (История Koptf) Пхеньян, 1993, Личжо силлок (Истинные записи династии Ли). Пхеньян, 1975-1991

- с критической позиции рассмотрен контакт Кореи с западной цивилизацией, происходивший на межгосударственном уровне и выражавшийся в экспансии капиталистических держав, что привело через систему навязанных Корее договоров к включению страны в систему глобальных связей на правах неравноправного партнера;

- в истории русско-японской войны 1904-1905 выделен корейский вопрос и с опорой на источники проанализированы действия Японии, России, западных держав в ходе войны и после нее;

- дана обстоятельная характеристика действиям японских властей по установлению протектората в Корее (1905-1910 гг.). Сделан вывод о том, что этот период стал временем формирования корейского национального самосознания, чему способствовали многочисленные культурно-просветительские общества. Проанализированы основные направления и взгляды культурно-просветительских обществ;

- с привлечением архивных материалов (АВПРИ) показана первоначальная реакция корейского народа на аннексию Кореи Японией и действия корейцев в связи с утратой Кореей государственности;

- сделан вывод о том, что все националистические концепции в Корее, так или иначе, были связаны с движением за реформы, а все реформистские доктрины включали в себя положения национализма в той или иной степени; диалектика отношений между двумя этими течениями общественной мысли во многом определила общественно-политическое развитие Кореи не только в рассматриваемый период, но и в настоящее время.

На защиту выносятся следующие положения

1. Культура и связанный с ней жизненный уклад корейцев основываются на мировоззрении, в котором причудливо переплелись и взаимно дополняли друг друга шаманизм, конфуцианство, буддизм и даосизм.

2. Менталитет корейцев представляет собой сложный феномен, формировавшийся на протяжении веков; он оказался способным вобрать и адаптировать многие изначально несвойственные ему элементы.

3. Внешний мир для Кореи выступал как источник опасности, поскольку она соседствовала с государствами более сильными в военном отношении и которые требовали символического или реального подчинения.

4. К середине XIX в., перед началом активных контактов с западной цивилизацией, Корея была отсталой страной, даже по меркам Дальнего Востока, со средневековой социальной структурой, с архаическими сельским хозяйством, промышленностью и торговлей, с нестабильной политической системой, слабой армией.

5. Консерватизм мышления политической элиты, мыслящей в рамках неоконфуцианских догм, стал главной причиной того, что Корея оказалась неготовой к гибкой реакции на вызовы истории, связанные с контактами с Западом.

временной науки и образования. Христианство, взаимодействуя с традиционными верованиями, стало реальной составляющей корейского образа жизни.

7. Контакт Кореи с западной цивилизацией происходил и на межгосударственном уровне, он выражался в экспансии капиталистических держав с целью укрепления своих экономических и политических позиций на Корейском полуострове. Это привело к включению страны через систему навязанных Корее договоров в систему глобальных связей на правах неравноправного партнера.

8. Осознание корейской правящей элитой и интеллигенцией отсталости своей страны привело к поискам путей реформирования основ жизни общества. Однако осуществлению реформ мешала борьба за власть между различными политическим фракциями, а также соперничество за влияние на Корею Китая и Японии.

9. Поражение России в русско-японской войне 1904-1905 гг. нанесло тяжелый удар по корейскому суверенитету, так как Япония, пользуясь поддержкой Англии и США, на правах победителя добилась прекращения политических и экономических российско-корейских связей, служивших противовесом японской агрессии на полуострове.

10. Период японского протектората в Корее (1905-1910 гг.) стал временем активного формирования корейского национального самосознания. Однако жесткая политика, проводившаяся японскими оккупационными властями, раскол общества по вопросу о будущем страны, консерватизм мышления правителей, попустительство Запада привели, в конце концов, к аннексии Кореи Японией и утрате корейской государственности.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что изложенные в ней фактологические материалы, обобщения и выводы могут быть применены в научной работе специалистов-востоковедов, ученых, занимающихся проблемами истории, политики, идеологии и культуры. Материалы диссертации могут быть использованы в учебном процессе при чтении профилирующих и специальных курсов по истории стран Азии и Африки в новое время, политической культуре стран Восточной Азии, по истории мировых цивилизаций, в исследовательской работе студентов.

Апробация результатов исследования

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры восточного регионоведения Института экономики, права и гуманитарных специальностей. Основные положения и результаты исследования отражены в научных статьях общим объемом 2.8 п.л. и на региональных научных конференциях "Страны Востока: общество, экономика, государство", проводившихся на базе факультета востоковедения в 2003, 2004 и 2005 гг. Материалы диссертационного исследования используются автором при проведении лекционных занятий на факультете востоковедения Института экономики, права и гуманитарных специальностей (г. Краснодар).

Структура работы построена по проблемно-хронологическому принципу. В соответствии с целью и задачами диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы.

2. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обоснована актуальность темы, определены объект и предмет изучения, хронологические и географические рамки, рассмотрено состояние научной разработанности темы, сформулированы цели и задачи работы, охарактеризована источниковая база диссертации, показана научная новизна и основные положения, выносимые на защиту, определена теоретическая и практическая значимость, степень апробации и структура работы.

В первой главе "Духовный универсум Кореи" рассмотрен религиозно-культурный контекст, формирующий мировоззренческие представления, изучение которых помогает более адекватно и глубоко понять специфику корейского общества, проследить его духовные истоки, оценить его содержательную основу и особенности развития.

В первом параграфе "Корейский религиозно-философский комплекс" определяется совокупность религиозно-философских воззрений корейцев. Духовный универсум корейского народа складывался под воздействием многих внутренних и внешних факторов. До проникновения европейцев религиозная жизнь Кореи определялась взаимодействием буддизма, конфуцианства, даосизма и шаманизма, которые мирно сосуществовали не только в обществе, но и в сознании верующих. Конфуцианство, играло роль государственного культа и во многом определяло действия человека в сфере общественных и семейных отношений, политики и права, а также регулировало ритуалы, связанные с культом предков. Буддизм обладал развитой абстрактной философией и апеллировал к человеку как к индивидууму, размышляющему о своём месте в мироздании. Для даосизма и шаманизма была характерна тесная связь с народными верованиями, бытовой магией и волшебством.

Во втором параграфе "Мировоззрение и психологический склад корейского народа" выявляются система мировоззрения, духовная культура, ценностные ориентации корейцев, структура корейского общества, отношение его членов друг к другу и миру, которые сложились под прямым влиянием существовавших религиозно-философских систем.

Главные черты корейского национального характера, отраженные в шаманизме могут быть сформулированы следующим образом: 1) зависимость-ответственность за все происходящее перекладывается на сверхъестественных духов; 2) консерватизм - безразличие к самореформированию и нежелание изменять окружающую обстановку; 3) прагматизм - все потребности связаны с собственной жизнью, происходящей "здесь и сейчас"; 4) ориентация на получение эстетического удовольствия, получаемого от танцев и пения в шаманском ритуале.

Буддизм принес в Корею интерес к конкретной индивидуальности, ощущение ответственности за свою жизнь и все следствия, из нее проистекающие. Понятия добра и зла, как следствия конкретных поступков человека, появляются в связи с распространением буддизма. Возникла личная ответственность человека за происходящее в мире. Существенную часть мировоззрения корейцев, составляла вера в бесконечную цепь смертей и перерождений каждого человека в разных ипостасях, причем будущий человеческий облик надо заслужить пра-

ведной жизнью. Подобная теория породила представление о вечном движении всего живого в замкнутом цикле и веру в невозможность и ненужность изменений, предназначенных судьбой.

В определенной степени на национальный характер корейцев повлиял и даосизм, согласно которому, человеческая деятельность не должна нарушать естественное проявление принципа До (кит. Дао), только лишь через посредство понимания этого принципа и следования ему можно достичь счастья, совершенства и гармонии с природой, а в пределе - бессмертия. Согласно даосским идеям, порядок связан с внутренней структурой самих вещей. Наиболее ярко влияние даосизма проявляется в таких чертах национального характера корейцев, как гипертрофированное стремление к счастью, долголетию, прочно утвердившийся культ здоровья.

Важную роль в формировании мировоззренческого комплекса корейского народа сыграло конфуцианство. Это китайское учение легло в основу государственного строительства и социальных отношений, построенных на почитании родителей, верности подданных государю, подчинении младшего старшему, жены мужу. Идея почитания пронизывает всё общество: от семьи до государства, возникает модель государства-семьи. Семья в моральных ценностях корейцев в соответствии с конфуцианской традицией играла центральную роль. Суть конфуцианства заключается в учении о человечности, которое основывается на сыновней почтительности. Конфуцианство учит, что эги естественные отношения между родными должны распространяться в обществе и стать корнем всех отношений между людьми.

В третьем параграфе "Традиционное восприятие мира корейцами и отношения с ним" анализируются контакты корейского государства с внешним миром. Корейский полуостров находился на окраине дальневосточной цивилизации и вступал в связи желательные и нежелательные только со своими соседями. Мир, который был известен корейцам к нач. XIX в., был ограничен довольно узкими географическими рамками. Центральное место в нем занимал Китай, с которым еще в древности были установлены культурные и межгосударственные связи. Корейские государства воспринимали Поднебесную империю как своего сюзерена и платили установленную традицией вассальную дань. В то же время они не хотели поступаться своей независимостью, хотя и стремились во всем подражать великому соседу. Отношения между двумя государствами были основаны на принципе садэ (подчинение старшему), что включало в себя подчинение и верховенство вместе с взаимной ответственностью.

Япония долгое время была реципиентом корейской китаизированной культуры. Отношения с этой страной были сложными, и периоды относительного мирного сосуществования сменялись периодами вооруженных конфликтов. В целом же Япония воспринималась в Корее как потенциально или явно враждебное государство.

На северо-западе Корея граничила с Маньчжурией, откуда ей постоянно угрожали различные кочевые народы, создававшие под влиянием соседнего Китая варварские государственные образования.

Во второй главе "Евангелизация и "открытие" Кореи (начало - 70-е гг. XIX в.)" исследуются процессы христианизации Кореи и их последствия для общества, а также события, связанные с насильственным включением государства Чосон в систему международных отношений, созданную западными державами.

В первом параграфе "Корейский социально-политический и экономический контекс" реконструируется корейское общество и его институты в период нарастающих контактов с Западом. Корея представляла собой государство, основанное на конфуцианских принципах власти и собственности. Общество было жестко структурировано и делилось на сословия. Условием занятия государственных должностей была сдача государственных экзаменов. Система управления также строилась по китайскому образцу и основывалась на иерархии должностей. Результативность работы административной системы ослаблялась фракционной борьбой различных кланов за влияние на трон и частой сменой чиновничьего аппарата. Корейская армия была плохо вооружена и строилась на древних принципах китайской военной науки. В основе системы земельных отношений лежал принцип государственной надельной системы, но в действительности основной земельный фонд принадлежал земельной аристократии. Концентрация земель в частных руках вела к обезземеливанию и обнищанию значительной части сельского населения и, как следствие, к крестьянским восстаниям. Ремесленное производство и торговля имели архаические характер и структуру и жестко контролировались государством.

Во втором параграфе "Проникновение христианства и западных знаний" утверждается, что распространение христианства в католической форме организованно началось в Корее в конце XVIII - нач. XIX вв. Появление новой религии, возникшей в совершенно иной цивилизационной среде, вызвало сопротивление корейских властей; оно связывалось с попранием национальных традиций и угрозой с Запада. Поэтому с самого начала властями стали проводиться кампании по искоренению христианства.

Протестантские миссионеры, которые появились в Корее в середине XIX в., добились наибольших успехов в евангелизации корейцев. Это объясняется рядом причин. Корейское общество во второй половине XIX в. переживало острый кризис, связанный как с внутренними проблемами, так и с попытками западных держав включить Корею в зону своих интересов, оно нуждалось в модернизации, чтобы противостоять новым вызовам и сохранить государственную независимость. Возник интерес к научным и практическим знаниям. Протестанты из США, Великобритании, Канады, Австралии воспринимались как носители современных знаний во многих областях. Они охотно делились ими, открывая современные школы, больницы, популяризируя протестантскую трудовую этику, западные политические идеи. Через созданные христианские организации они распространяли идеи модернизации и национализма. Миссионеры помогали получить образование молодым корейцам, которые в дальнейшем становились лидерами движения за национальное освобождение и руководителями страны. Они заполнили тот вакуум, который образовался в изолированной от всего мира, замкнутой на себе стране.

В третьем параграфе "Западные державы, Япония и Корея империализм против изоляционизма" анализируется политика изоляционизма, проводившейся Кореей с XVII в. до середины 70-х гг. XIX в. и имевшей целью сохранить государственность, и уберечь страну от внешних разрушительных влияний.

XIX в. начался с ослабления центральной власти, которое было вызвано борьбой различных кланово-политических фракций за доминирование в государстве. Развал общественно-политической системы сопровождался коррупцией, экономическим упадком, народными бедствиями и восстаниями. В это время капиталистические державы Запада стали проявлять интерес к Корее с точки зрения расширения рынков сбыта европейских товаров, получения новых источников сырья и приобретения выгодного стратегического плацдарма для расширения своей деятельности на Дальнем Востоке.

Принц-регент (Тэвонгун), имевший огромное влияние на юного короля Кочжона, в условиях общественно-политического кризиса предпринял ряд социально-экономических и политических реформ с целью возродить сильную центральную власть. Для сохранения духовного единства нации он стал жестко преследовать католиков-миссионеров и католиков-корейцев. Нараставшее давление Запада на Китай и Корею вынудило Тэвонгуна принять решение о "закрытии" Кореи.

В этих условиях активизировала свою внешнеполитическую деятельность Япония, искавшая после "Реставрации Мэйдзи" в Корее то же, что и западные державы: льготные условия торговли, доступ к источникам сырья, концессии и т.п. Переняла Япония и методы проведения политики по отношению к слабому партнеру, дипломатию канонерок, провокации, силовое давление. В 1876 г. Корея была вынуждена заключить с Японией Канхваский договор, составленный по образцам договоров, которые до этого принудили японцев подписать западные страны. Этот документ впервые "открыл" Корею миру и расширил сферу японского присутствия в стране.

Заключенные в 80-х гг. XIX в. договоры с Англией, Германией, Италией, Францией, Россией и другими европейскими государствами, предполагали благоприятные для них условия торговли, мореплавания, правового положения своих граждан, аренды земли, создания предприятий в открытых портах. Длительный период изолированного существования Кореи закончился, и она вступила в новый для нее мир на положении слабого в экономическом и военном отношениях, неопытного, дезориентированного в международной политике государства.

В третьей главе "Вхождение Кореи в новый мир (80-е гг. XIX в. -1910 г.)" проанализированы события и процессы в Корее, которые обусловили утрату Кореей государственности.

В первом параграфе «"Открытая" Корея в поисках новой идентичности попытки модернизации» констатируется, что в конце 70-х гг. XIX в. корейское общество под влиянием контактов с Западом осознало необходимость модернизации страны, однако не было консенсуса по вопросу реформ. Выбор был между двумя вариантами: японским, предполагавшим достаточно быструю и радикальную перестройку общественных отношений и китайским, нацеленным на

использование западных знаний для постепенной модернизации традиционных институтов.

Ориентированные на японский опыт чиновники составили Прогрессивную партию, которая не была партией в традиционном смысле, а представляла собой организацию единомышленников, стремившихся модернизировать политическую, финансовую и военную системы, реформировать образование, улучшить положение народа.

В условиях общего кризиса резко ухудшилось положение крестьянства, страдавшего от налогового бремени, притеснений недобросовестных чиновников и возрастающей экспансии японского капитала. Следствием этого стали массовые восстания, руководимые движением Тонхак, лозунгами которого были: прекращение проникновения японцев и представителей западных держав в страну, в том числе и миссионеров, защита конфуцианского учения в противовес христианству, разрушающему основы корейской жизни, проведение земельной реформы, отмена крестьянской задолженности, рабства, искоренение чиновничьей коррупции.

Правительство, находившееся под влиянием королевы Мин, обратилось к Китаю за военной поддержкой и получило ее в 1894 г., одновременно и Япония ввела свои войска в Корею. Столкновение интересов Китая и Японии в Корее привело к войне между двумя странами (1894-1895 гг.), закончившейся поражением Китая, территориальными уступками с его стороны. Япония, стремившаяся к подчинению Кореи, получила свободу действий на полуострове.

Под давлением Японии, сыгравшей решающую роль в разгроме движения Тонхак, в Корее было создано правительство, реформы которого в основном повторяли японские шаги по модернизации общества после "Реставрации Мэйдзи". Однако убийство японцами королевы Мин в октябре 1895 г. нанесло серьезный удар по политике реформ. В стране росли антияпонские настроения. Краткосрочные попытки реформ принесли некоторые результаты в медицине и образовании, но они не затронули самой сути корейского общественного устройства. Экономика оставалась феодальной, иностранное вмешательство продолжалось, и становилось ясно, что будущее Кореи зависит не от местных реформаторов или традиционалистов, а от других стран.

Во втором параграфе "Корейский вопрос в русско-японской войне 1904 -1905 гг." показано, что началом аннексии Кореи стала русско-японская война 1904-1905 гг., вызванная нарастающей вовлеченностью России в дальневосточную политику и противодействием этому Японии, Англии и США. Прочных позиций у России в Корее не было, к тому же в корейском обществе были сильны антироссийские настроения, подогреваемые перечисленными выше странами. Япония же, наоборот, в нач. XX в. все более усиливала свое проникновение в Корею, ставя под контроль экономическую, политическую, финансовую и военную сферы. При этом осуществлялась широкая кампания переселения избыточного населения Японии на Корейский полуостров. Западные державы спокойно взирали на фактическое поглощение Кореи, надеясь использовать Японию для обеспечения собственных интересов в стране и регионе.

Начавшаяся в феврале 1904 г. русско-японская война стала подлинным бедствием для вовлеченной в нее Кореи. Японцы, используя военное присутствие в стране, заставили корейское правительство подписать ряд унизительных договоров и соглашений, сводящих на нет суверенитет Кореи. Страна была оккупирована японскими войсками, разорена, население подвергалось репрессиям, многие корейские земли перешли в собственность японцев.

Неудачи русских войск в войне, революционная обстановка в самой России, нехватка ресурсов в Японии для продолжения военных действий вынудили стороны искать мира. США взяли на себя роль посредника, предварительно, как и Англия, одобрив идею протектората Японии над Кореей. По Портсму-скому договору 1905 г. и Россия признала Корею сферой влияния Японии. Договор закреплял уход России из Кореи, и теперь ничто не мешало Японии приступить к заключительному этапу колонизации своего соседа.

В третьем параграфе "Подчинение Кореи Японией и интеллектуальное антияпонское сопротивление" констатируется, что подписанный в ноябре 1905 г. "Договор о протекторате" навязывал Корее японское покровительство, фактическим правителем страны стал генеральный резидент.

Протест населения Кореи против колонизаторских акций Японии выражался как в форме вооруженной борьбы партизанских соединений, действовавших по всей стране, так и в ненасильственных действиях, направленных на пробуждение национального самосознания. Наиболее значимым было интеллектуальное сопротивление, принявшее форму культурно-просветительского движения кёмон ундон, идеология которого включала в себя конфуцианство, буддизм, даосизм, национальные учения, а также христианские идеи.

Большой вклад в формирование национальной патриотической мысли внесла массовая религиозная организация Чхондогё, возникшая на базе движения Тонхак и объединявшая различные социальные слои, прежде всего, крестьян. Националистические идеи в идеологии Чхондогё были облечены в простые и понятные формы, что способствовало восприятию их простыми людьми и приобщению низших классов к культурно-просветительскому движению и антияпонскому сопротивлению.

Определенную роль в формировании национального самосознания сыграли протестантские миссионеры, прежде всего из США, т. к. они знакомили корейцев с западными идеями свободы, парламентаризма, национализма, предпринимательства и выступали за сохранение суверенитета Кореи.

Возникшие в годы протектората многочисленные культурно-просветительские общества и организации ставили основной своей целью пробуждение национального духа через пропаганду современных знаний, видя в этом путь к созданию независимого и цивилизованного государства. Они печатали собственные издания, проводившие в массы идеи преобразований корейского общества, открывали школы, которые становились центрами патриотического воспитания молодежи и приобщения ее к мировой цивилизации. Наиболее массовыми и действенными были общества Хончжон ёнгухве, Тэхан чаган-хве, Тэхан хёпхве и Синминхве.

Начиная с 1907 г. японцы стали запрещать деятельность общественных организаций, закрывать патриотические печатные издания, репрессировать активистов просветительского движения. Одновременно они поставили под контроль образовательную систему, превратив ее в инструмент духовного подчинения корейцев.

Существовала в Корее и значительная группа людей, которые внутренне согласились с подчинением Кореи и ориентировались целиком на Японию. Они объединились в общество Ильчинхве. Многие из них получили образование в Японии и занимали важные должности в административной, образовательной и юридической системах.

Договор об аннексии, подписанный в августе 1910 г. марионеточным корейским правительством, означал ликвидацию императорской власти в Корее и утрату ей государственного суверенитета, Корея была превращена в японское генерал-губернаторство. Начавшиеся репрессии заставили многих патриотически настроенных корейцев эмигрировать в Китай и русское Приморье, где они создавали очаги военного и культурного сопротивления японским колонизаторам. Колониальные власти начали проводить политику культурной ассимиляции корейцев через систему образования и религиозного воспитания. Однако духовно поработить корейскую нацию, имевшую длительную культурную традицию, японцам не удалось.

В Заключении подведены основные итоги диссертационного исследования, сделаны обобщающие выводы:

Духовной основой корейского общества в период контакта с западной цивилизацией были местные религиозные верования (шаманизм), религии и религиозно-философские учения, заимствованные с континента (буддизм, даосизм и конфуцианство).

Мировоззрение корейцев сложилась под влиянием местных верований и китайских религиозно-этических систем. Для мировоззрения корейцев характерны: почитание предков, прагматизм и сосредоточенность на жизни в этом мире, стремление к достижению здоровья, долголетия, счастья, богатства, уважения старших и окружающих, чувство принадлежности к определенной социальной и родственной группам, культ государства и служения ему, идеализация прошлого, способность сострадания и сочувствия окружающим, пассивная покорность судьбе, открытость ко всему новому и готовность воспринимать практичные и эффективные культурные инновации.

Традиционная картина мира корейцев оставалась практически неизменной до нач. XIX в. Географически она ограничивалась Китаем, Японией и Маньчжурией. В этом треугольнике и строились все внешнеполитические отношения до середины XIX в. Внешний мир для Кореи выступал преимущественно как источник опасности, поскольку она соседствовала с государствами, которые были существенно сильнее ее в военном отношении и требовали символических или реальных знаков подчинения.

К середине XIX в., к началу широких контактов с западной цивилизацией, Корея представляла собой отсталую страну со средневековой социальной структурой, с архаическими сельским хозяйством, промышленностью и торгов-

лей, с нестабильной политической системой монархического типа и слабой армией.

Христианство в заметных масштабах стало проникать в Корею в нач. XIX в. в католической форме. Процесс его распространения имел сложный, противоречивый и зачастую конфликтный характер. Распространявшийся в Корее во второй половине XIX в. протестантизм уже в нач. XX в. стал реальной составляющей корейского образа жизни, он заполнил тот вакуум, который был подготовлен кризисом прежних идей. Протестантские миссионеры сыграли большую роль в распространении в Корее западной культуры, современного образования и медицинского обслуживания.

В корейском обществе в конце 70-х гг. XIX в., под влиянием Запада и Японии, усиливается движение за реформирование всех сторон жизни. Общество стало перед выбором пути дальнейшего развития - китайским или японским. Эта борьба идей в условиях кризисного положения общества привела в нач. 90-х гг. XIX в. к массовым народным выступлениям, известным как движение Тонхак, и как следствие, к вооруженному вмешательству в Корею Китая и Японии.

В Русско-японской войне 1904-1905 гг. корейский вопрос занимал доминирующее положение. Победа Японии устранила главное внешнеполитическое препятствие на пути к уничтожению независимости корейского государства. Портсмутский мирный договор 1905 г. закрепил уход России из Кореи. После подписания японо-корейского договора о покровительстве в ноябре 1905 г. Япония заняла в Корее основные позиции, пользуясь поддержкой западных стран.

Период японского протектората в Корее (1905-1910 гг.) стал временем активного формирования корейского национального самосознания, чему способствовали многочисленные культурно-просветительские общества, создававшиеся в этот период. Протестные антияпонские настроения выражались как в форме вооруженных партизанских действий, так и в бурном подъеме патриотического культурно-просветительского движения, пропагандировавшего современные знания среди народа и пробуждавшего национальное самосознание. При поддержке Англии и США, Япония навязала корейскому правительству Договор об аннексии (август 1910 г.), который положил конец существованию Кореи как суверенного государства.

Потеря Кореей государственности, основанной на конфуцианских принципах гуманного управления, была предопределена тем, что Корея не смогла адекватно ответить на вызовы внешнего мира и модернизировать страну. Главное, что последние правители Чосон и его политическая элита не смогли изменить собственное мышление. Они все еще продолжали мыслить в категориях китаецентричного мира, когда мир уже стал западноцентричным. Стремление видеть действительность не такой, какая она есть, а такой, какая она должна быть по традиционным представлениям, а также сыновья ответственность за клановые традиции делали политику Кореи не конкурентоспособной в условиях становления нового мирового порядка.

Основные положения диссертации, отражены в следующих публикациях:

1. Осадчая, Д.Н. Личность и общество в корейских мировоззренческих системах / Д.Н. Осадчая // Мир Востока: ежегодник факультета востоковедения Института экономики, права и естественных специальностей. Краснодар, 2001. С. 94-101. (0,7 п. л.).

2. Осадчая, Д.Н. Корея и Запад: первые контакты (XVII - начало XX вв.) / Д.Н. Осадчая // Мир Востока: ежегодник факультета востоковедения Института экономики, права и естественных специальностей. Краснодар,

2003. С. 51-59. (0,8 п. л.).

3. Осадчая, Д.Н. Ранний корейский буддизм и культура (^-Х вв.) / Д.Н. Осадчая // Мир Востока: ежегодник факультета востоковедения Института экономики, права и естественных специальностей. Краснодар,

2004. С. 71-79. (0,8 п. л.).

4. Осадчая, Д.Н. Конфуцианство в Корее / Д.Н. Осадчая // Страны Востока: общество и государство: материалы 3-й регион, науч. конф. востоковедов 2 июля 2005. Краснодар, 2005. С. 92-97. (0,2 п. л.).

5. Осадчая, Д.Н. Корейский вопрос в русско-японской войне 1904-1905 гг. / Д.Н. Осадчая // Мир Востока: ежегодник факультета востоковедения Института экономики, права и гуманитарных специальностей. Краснодар, 2006. С. 52-56. (0,3 п. л.).

ОСАДЧАЯ Дарья Николаевна

КОРЕЯ МЕЖДУ ЗАПАДОМ И ВОСТОКОМ: КОНТАКТЫ ЦИВИЛИЗАЦИЙ И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ (XIX-начало XX вв.)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Подписано в печать 12.04.06. Формат 60x84 '/16

Печать трафаретная. Усл. печ. л. 1,63. Бумага БуеЮ Сору. Тираж 150. Заказ № 6062.

Тираж изготовлен в типографии ООО «Просвещение-Юг»

с оригинал-макета заказчика 350059, г. Краснодар, ул. Селезнева, 2. Тел./факс: 239-68-31.

ЛС06А-1

Сf&ô

№-8313

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Осадчая, Дарья Николаевна

ВВЕДЕНИЕ.

1. ДУХОВНЫЙ УНИВЕРСУМ КОРЕИ.

1.1. Корейский религиозно-философский комплекс.

1.2. Мировоззрение и психологический склад корейского народа.

1.3. Традиционное восприятие мира корейцами и отношения с ним.

2. ЕВАНГЕЛИЗАЦИЯ И "ОТКРЫТИЕ" КОРЕИ (начало - 70-е гг. XIX в.).

2.1. Корейский социально-политический и экономический контекст.

2.2 Проникновение христианства и западных знаний.

2.3. Западные державы, Япония и Корея: империализм против изоляционизма.

3. ВХОЖДЕНИЕ КОРЕИ В НОВЫЙ МИР (80-е гг. XIX в. - 1910 г.).

3.1. "Открытая" Корея в поисках новой идентичности: попытки модернизации.

3.2 Корейский вопрос в русско-японской войне 1904 - 1905 гг.

3.3. Подчинение Кореи Японией и интеллектуальное антияпонское сопротивление.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Осадчая, Дарья Николаевна

Актуальность темы исследования. Любая национальная история неповторима и индивидуальна, так как ей присущи определенные внутренние закономерности, напрямую связанные со своеобразием природных условий, сложившимися традициями культуры, а также стечением тех или иных обстоятельств. Каждая нация, каждый этнокультурный комплекс на протяжении своей истории не существует изолированно, а, соседствуя с одним народами, испытывает на себе различные цивилизационные влияния, постоянно взаимодействуя с другими народами и государствами. Именно поэтому в освещении проблем, связанных с вопросами развития страны в любой сфере, важно и необходимо рассматривать происходящие в государстве внешние и внутренние процессы, как взаимно дополняющие друг друга.

История Кореи полна драматических событий, взлетов и падений государственности, блестящих достижений и застойных периодов в общественном развитии. Историческое развитие Кореи во многом определялось ее географическим положением. Она являлась естественным перекрестком, мостом между Китаем и Японией. В то же время, страна была открыта для кочевых орд из Маньчжурии, Монголии и Центральной Азии. XIX в. принес экспансию капиталистического Запада, сопровождавшуюся освоением западной культуры, расширением связей с соседними государствами и закончившуюся потерей независимости в начале XX в.

Едва начавшееся возрождение корейской государственности после Второй мировой войны было сорвано войной между Севером и Югом в 19501953 гг. Разделение Кореи на два государства вызвали социальные и политические потрясения на Корейском полуострове, падение уровня жизни и общественную апатию. Северная Корея для решения национальных задач выбрала социализм советского образца, дополнив его восточной спецификой.

Южная Корея с начала 1960-х гг. совершила огромный рывок в своем экономическом развитии, названный "корейским экономическим чудом". С этого времени старая Корея - отсталая и, как казалось, безнадежно бедная страна с традиционным обществом стала превращаться в новую современную Корею - высокоразвитое, индустриальное, урбанизированное государство. Превращение это свершилось не в одночасье, но, тем не менее, проходило темпами, которым почти нет аналогов в мировой истории.

Если задаться вопросом, почему так произошло, необходимо в первую очередь обращаться не к экономике как таковой, а к истории и национальному менталитету корейцев. "Корейское экономическое чудо" стало возможным не столько благодаря тщательно продуманным планам экономического развития, сколько вследствие всего уклада жизни корейского общества, отношения его членов друг к другу и к внешнему миру. Власти Республики Корея сумели найти такую формулу экономического развития, которая наилучшим образом соответствовала национальному характеру корейского народа.

Поэтому при решении сложных вопросов истории Кореи необходимо знание духовной культуры народа, его ценностных ориентаций, что определяло ответы Кореи на внешние вызовы.

Со второй половины XIX в. в Корее начался процесс формирования новой государственной и политической системы. Создание её основ, ориентированных на капиталистический путь развития, происходило в условиях вхождения страны в сложившуюся к тому времени систему международных отношений. Корее, в течение двух с половиной веков придерживавшейся политики изоляции, приходилось сначала строить свои отношения с другими странами. Тот факт, что корейское государство начало свой путь в сфере внешней политики, занимая позиции неравноправного государства, оказал значительное влияние на формирование и развитие процессов, которые определяли характер внешней и внутренней политики Кореи. Современная Корея во многом является результатом тех процессов, которые происходили на Корейском полуострове и вокруг него в XIX -начале XX вв. В этом проявляется актуальность диссертации, которая находится в русле так называемых межцивилизационых исследований-плодотворно развивающегося научного направления.

Объект данного исследования - корейское общество XIX - начала XX вв. Предметом исследования являются социально-экономические, духовные и общественно-политические процессы, происходившие на Корейском полуострове в указанный период под влиянием контактов с западной цивилизацией.

Хронологические рамки исследования. Нижняя граница определена началом XIX в., когда началась активная миссионерская деятельность католиков в Корее, и происходило массовое обращение корейцев в христианство, сопровождавшееся распространением западных знаний. Верхняя граница - конец первого десятилетия XX в. - обусловлена тем, что результатом контактов Кореи с Западным миром и Японией стала аннексия Кореи Японией в 1910 г. Однако когда требовался определенный исторический фон, цивилизационные характеристики корейского общества, мы обращались к событиям и фактам, выходящим за рамки исследования.

Географические рамки работы охватывают в основном территорию Кореи, которая в рассматриваемый период совпадала с современной, но они по необходимости расширяются, когда исследуются проблемы отношений государства Чосон с Китаем, Японией и Россией.

Степень изученности проблемы: а) отечественная историография

Становление отечественного корееведения принято относить к началу XX в., когда предшествующими публикациями дневников, записок путешественников, переводов иностранных исследований была подготовлена почва для формирования научных знаний о Корее [173. С. 61].

В 1900 г. Министерством финансов России был опубликован фундаментальный трехтомный труд "Описание Кореи", который обобщал основные работы российских и зарубежных исследователей, посвященных самым разным сторонам жизни Кореи. Исторический очерк был написан Николаем Васильевичем Кюнером, историком, этнографом, знатоком восточных языков. Он начал повествование с создания корейской государственности и закончил событиями конца XIX в. Для нас особый интерес представляют те части, в которых анализируются события корейской истории после заключения неравноправных договоров с западными державами и Россией. Большое внимание Кюнер уделяет политике Японии, которая после 1885 г. "с неутомимой энергией стала добиваться торгового и финансового первенства в Корее" [193. С. 56]. Отдельные главы издания посвящены промышленности, торговле, финансам, государственному устройству, вооруженным силам, населению Кореи, религиозным верованиям, языку, литературе и образованию.

Достижением раннего российского корееведения стал труд Сувирова "Корея. Страна и ее история последнего времени" [241], в котором рассматриваются события конца XIX - начала XX в. Говоря об образовании, автор отмечает его определенную модернизацию в конце XIX в., что выразилось в появлении учебных заведений с преподаванием иностранных языков, естественных наук и инженерного дела.

Штабс-капитан П. Россов, используя свои знания корейской действительности, в 1906 г. опубликовал книгу "Национальное самосознание корейцев" [220], в которой он рассматривает процесс складывания корейской национальной идеи в связи с сопротивлением японскому подчинению и на фоне политических событий второй половины XIX - начала XX в. Автор считал, что религия Тонхак, сыграла важную роль в пробуждении национального самосознания. В книге есть много информации о деятельности "Общества независимости", деятельность которого автор оценивал высоко, считая, что оно способствовало пропаганде знаний для "перевоспитания общества в духе либеральных идей" [220. С. 25].

Труд В. Серошевского "Корея" [226] представляет собой комплексное описание страны, от географических реалий до религиозных воззрений корейцев. Глава, посвященная истории, включает в себя события и процессы, происходившие в Корее с древности до начала первых годов XX в. В ней наибольший интерес представляют описания и анализ истории второй половины XIX в. Примечательно, что, в отличие от большинства русских исследователей, автор с симпатией относился к попыткам Японии модернизировать Корею.

Н.В. Кюнер продолжал занятия историей и опубликовал ряд книг, в которых рассматривались проблемы истории Кореи [См: 173. С. 85-87]. Для нас наибольший интерес представляет его труд "Новейшая история стран Дальнего Востока", вышедший в 1910 г. [176]. Касаясь отношений между Кореей и Японией, Н.В. Кюнер отмечал, что Япония всегда имела притязания на Корею, а после реставрации Мэйдзи, усвоив принципы европейской колонизационной политики, приступила к превращению Кореи в источник сырья и резервуар для оттока избыточного населения.

В целом, говоря об отечественном корееведении дореволюционного периода, нужно отметить его довольно высокий уровень и стремление к комплексному изучению Кореи. Что касается исторической составляющей исследований по Корее, то она была неравнозначной. Ранняя история страны описывалась в основном по западным изданиям. Труды, касающиеся истории второй половины XIX- начала XX в., опираются уже на оригинальные источники и не утратили своего научного значения до настоящего времени.

После революции 1917 г. до 1945 г. советское корееведение развивалось в рамках общего страноведения с политико-экономическим уклоном [См.: 173. С. 91-112]. После освобождения Кореи от японского колониализма она стала субъектом международной политики и потому объектом научного изучения. Разделение Кореи по идеологическому принципу еще больше усилило в СССР интерес к обоим корейским государствам. После установления дипломатических отношений с Южной Кореей в 1990 г. и снятия цензурных запретов отечественное корееведение получило новый импульс для развития и к настоящему времени добилось немалых успехов. В нашу задачу не входит историографическое исследование развития советского и постсоветского корееведения, тем более что в 2004 г. вышла коллективная монография "Корееведение в России: история и современность", где дан глубокий анализ прошлого и настоящего этой отрасли востоковедения.

Исходя из задач настоящего исследования, автор разделил существующую научную литературу на несколько групп по тематическому принципу. В первую отнесены работы по истории Кореи с древности до XIX в., поскольку без их изучения невозможно правильно понять то, что происходило в рассматриваемый в диссертации период.

Огромный вклад в изучение истории Кореи внес создатель школы отечественного корееведения М.Н. Пак [201, 203-205, 208-210]. Для его работ характерны высокий профессионализм, фундаментальная источниковая база, оригинальность выводов. С деятельностью М.Н. Пака связано и историографическое направление в корееведении. Ему пренадлежат ряд статей по истоиографии Кореи и моногафия "Очерки по историографии Кореи" [202, 206, 207].

Проблемы древней истории Кореи исследовались Ю.М. Бутиным [ПО, 111], Р.Ш. Джарылгасиновой [139, 141]. В книге М.В.Воробьева "Корея до второй трети VII века: Этнос, общество, культура и окружающий мир" [128] исследуются процессы политогенеза на Корейском полуострове в связи с историко-культурной обстановкой в Восточной Азии.

Для понимания традиций государственного управления в Корее и общественных функций элиты важное значение имеет монография C.B. Волкова "Чиновничество и аристократия в ранней истории Кореи" [125] и его статьи [120, 121], в которых рассматриваются структура и функции государственного аппарата, положение чиновничества в обществе и его место в управлении государством. В статье Е.А. Востриковой определяется состав бюрократической элиты при династии Ли (1392-1910 гг.), выявляются особенности карьерного роста, выявляются отличия корейской государственной службы от китайской [130]. Ценная информация, касающаяся образа средневекового корейского чиновника, содержится в статье К.В. Хазизовой [258].

Средневековая история Кореи плодотворно изучается Ю.В. Ваниным. В монографии "Феодальная Корея в XII-XIV веках" [114] исследуются события периода Корё. Для нашей работы важна та ее часть, в которой рассматривается подчинение Кореи монголами и антимонгольское сопротивление, которое сыграло значительную роль в становлении национального характера корейского народа. Для понимания особенностей экономических институтов и характера функционирования отдельных отраслей экономики следует обратиться к книге того же автора "Экономическое развитие Кореи в XVII-XVIII вв." [115]. Проблемы земельной собственности, аграрной и городской экономики изучаются в двух других трудах Ю.В. Ванина [112, 113].

Политическая история Кореи в XVI-XVIII вв. стала предметом исследования А.Н. Ланькова [178]. Привлекая оригинальные источники, он рассматривает фракционную борьбу в правящем классе корейского общества, связанную с клановыми и социальными интересами. В рассматриваемый нами период соперничество различных "партий", пришедшее из средневековья, во многом определяло политические процессы в Корее.

Труд В.М. Тихонова "История Кореи. С древнейших времен до 1876 г. Т.1." [244] позиционируется как учебное пособие, однако он включает широкий круг источников, учитывает разнообразные историографические трактовки и содержит большое количество новой информации по истории древней и средневековой Кореи. Ценные сведения содержатся в ряде общих трудов по истории Кореи [159, 161, 194, 174].

Во вторую группу привлекаемой к работе над диссертацией литературы объединены труды, посвященные историческим событиям и процессам, происходившим в Корее в изучаемый нами период. Г.Д. Тягай [251] внесла большой вклад в изучение общественно-политического течения Сирхак, сыгравшего важную роль в приобщении Кореи к идеям просвещения и ликвидации ее полной изоляции от мировой научной и общественной мысли. Автор анализирует идейные установки и практическую деятельность Сирхак в период с XVII до второй половины XIX в., уделяя при этом внимание отдельным выдающимся личностям и их мировоззрению. Идеи Сирхак были востребованы в конце XIX в., когда национально-патриотические движения искали путь развития Кореи в новом мире. В другой своей книге "Формирование идеологии национально-освободительного движения в Корее" [254] Г.Д. Тягай исследует деятельность и программы организаций, выступавших в конце XIX в. за реформирование корейского общества в условиях, когда Корея была насильственно "открыта" Японией и западными державами. Автор исследует идейные и политические расхождения в национально-патриотическом лагере. Из ее более ранних работ [250, 252] можно почерпнуть сведения о социально-экономическом положении Кореи во второй половине XIX в., деятельности реформаторов во главе с Ким Ок Кюном, народных восстаниях против гнета властей и иностранных захватчиков, вооруженном сопротивлении партизанских отрядов Ыйбён.

В книге В.П. Пак "Просветительское движение и система образования в Корее во второй половине XIX- начале XX века" [200] исследуются деятельность интеллигенции по развитию образования и патриотическому воспитанию молодежи. Продолжая и развивая тему, Г.Д. Тягай и В.П. Пак в соавторстве с написали книгу "Национальная идея и просветительство в Корее в начале XX в." [255]. В ней рассматриваются формирование идеологии национального освобождения в условиях японского протектората в период с 1905 по 1910 г., деятельность и мировоззрение лидеров движения за корейскую независимость, работа просветительских обществ. Привлекая архивные материалы и другие источники, авторы прослеживают развитие национальной идеи, религиозно-культурные традиции, идеологию массовых народных движений. События, связанные с антияпонским сопротивлением в годы протектората нашли отражение в книге М. Хана [259]. К.В. Хазизова исследовала политическую биографию видного борца за независимость Кореи Ли Дон Хви [257].

В третью группу можно объединить труды отечественных авторов, посвященные истории борьбы Японии и западных держав за господство в Корее. Эта проблематика является наиболее разработанной в отечественной историографии. В общем виде она нашла отражение в таких трудах, как "Международные отношения на Дальнем Востоке (1840-1949)" [185], "Международные отношения на Дальнем Востоке. С конца XVI в. до 1917 г." [186], "Дальневосточная политика империалистических держав в 19061917 гг." С.С. Григорцевича [137], "Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке (1860-1895)" A.JI. Нарочницкого [188], "Международные отношения на Дальнем Востоке. С конца XVI в. до 1917 г." A.JI. Нарочницкого, A.A. Губера, М.И. Сладковского и H .Я. Бурлингаса [189], "Дальневосточная политика США в период русско-японской войны" A.C. Доброва [138], "Англо-японский союз. 1902-1921" А.И. Гальперина [131]. Все эти труды вышли в советское время и главной их идеей является "разоблачение" империалистических планов лишения независимости Кореи с помощью Японии и подчеркивание ведущей роли США в этом заговоре. В то же время в этих работах содержится много ценного фактического материала.

Политика Японии в отношении Кореи в XIX - начале XX в. подробно рассмотрена в книге В.И. Шипаева "Колониальное закабаление Кореи японским империализмом (1895-1917)" [265]. Автор анализирует стратегию и методы проникновения Японии на Корейский полуостров, экономическую политику и идеологическое обоснование аннексии Кореи. В работе приводится большое количество фактологического материала, почерпнутого из различных источников, и потому она не утратила своей научной ценности, хотя была опубликована сорок лет назад.

Японская политика в период протектората (1905-1910 гг.) подробно освещена в монографии И.И. Василевской [116]. Автор рассматривает процесс перехода власти в Корее к созданным японцами институтам колониального управления, реорганизацию административной, судебной, военной, образовательной систем. Особое внимание уделено функциям и деятельности японских генеральных резидентов- Ито Хиробуми, Соне Арасуке и Тераучи Масатаке.

Е.В. Верисоцкая посвятила свое исследование идеологической составляющей японского колониализма в Азии в конце XIX - начале XX в. [118]. Автор выявляет исторические корни японского экспансионизма, влияние на Японию идей европейского колониализма. Привлекая японские источники, она анализирует теории и взгляды политической элиты, интеллектуалов, деловых кругов и военной верхушки по вопросам внешней политики государства. Много нового материала по вопросу экспансии Японии в Корее в 60-90-гг. XIX в. содержится в диссертации М. К. Ковальчук [495].

В сложной интриге вокруг Кореи в XIX - начале XX в. важную роль играл Китай. Китайско-корейские отношения в рассматриваемый период исследовались в работах Г.В. Ефимова [144], Ю.В. Ванина [113], Е.П. Бажанова [109]. Важным вкладом в разработку проблемы взаимоотношений Кореи и Китая стала книга Л.В. Забровской "Политика Цинской империи в Корее. 1867-1910 гг." [147]. Автор рассматривает традиционные китайские принципы ведения внешней политики по отношению к своим соседям, широко привлекает архивные материалы, разнообразные источники китайского и корейского происхождения и прослеживает эволюцию отношений между двумя странами - от полного доминирования Китая на Корейском полуострове до утраты им своих позиций в результате экспансии Японии и западных держав. Продолжая эту тему, но значительно расширив хронологические рамки (ХУН-ХХ вв.), Л.В. Забровская опубликовала монографию [146], в которой на примере китайско-корейских отношений рассматривается в эволюции китайская внешнеполитическая концепция. Весьма ценным для исследователей международных отношений в Восточной Азии является ее историографическое исследование проблемы японо-китайской войны [145], ставшей важным рубежом в отношениях Кореи и Китая.

Важную часть отечественного корееведения составляют труды по проблемам российско-корейских отношений. Прежде всего, здесь необходимо выделить фундаментальную монографию Б.Д. Пак "Россия и Корея" [198], переизданную с дополнениями в 2004 г. [199]. До настоящего времени она считается наиболее крупным и содержательным анализом истории взаимоотношений двух стран со времени первых контактов между ними и до аннексии Кореи Японией в 1910 г. [173. С. 171]. Для нашего исследования она ценна еще и тем, что Корея рассматривается не только с точки зрения внешней политики России, но и как активный участник двусторонних отношений. Б.Д. Пак считает, что патриотические силы Кореи, император Кочжон и его ближайшее окружение рассматривали Россию как потенциального союзника Кореи и противовес Японии и другим агрессивным государствам, а Россия, насколько позволяли обстоятельства, всегда шла навстречу пожеланиям корейского правительства, стремилась защитить национальные интересы Кореи входе переговоров с Японией [199. С. 418419].

Большую научную значимость имеют труды Б.Б. Пак [196, 197]. Она, рассматривая корейскую политику России в связи с менявшейся обстановкой в Восточной Азии и на Корейском полуострове, привлекает обширные материалы из российских архивов, документальные публикации, российскую и зарубежную литературу и прессу. Для нас наибольшую ценность представляет наиболее поздняя ее монография "Российская дипломатия и Корея. Книга вторая. 1888-1897" [197], в которой анализируется деятельность российской дипломатии в Корее в период, когда Россия стала важным "игроком" в дальневосточной политике. Б.Б. Пак, в отличие от некоторых авторов, не приукрашивает политику России в Корее, она рассматривает ее через призму российских национальных интересов. В то же время, автор приходит к выводу, что Россия не имела намерений присоединять Корею или устанавливать над ней протекторат [197. С. 225]. Эта книга ценна еще и тем, что в ней приводятся пространные выдержки из архивных документов, многие из которых впервые вводятся в научный оборот.

Плодотворно работает над темой российско-корейских отношений в XIX в. Т.М. Симбирцева. В ее многочисленных статьях исследуются первые контакты русских и корейцев [233], русско-корейские договоры и соглашения [232, 229, 235], перипетии дипломатических отношений в период заключения с Кореей неравноправных договоров [228, 388], корейская историография российско-корейских отношений [231, 234, 496].

Важные сведения и глубокие суждения содержатся в книге Ю.Н. Розалиева "Из истории российско-корейских отношений" [218]. Вклад российского дипломата К. Вебера в развитие отношений между двумя странами рассматривает и оценивает О.В. Суковицына [242]. Всесторонний глубокий анализ политических и экономических связей между Россией и Кореей, история российско-корейких отношений содержится в диссертации Ю.Е. Пискуловой [495]. Отдельные факты, касающиеся данной проблемы можно почерпнуть в изданиях, посвященных внешней политике России [156, 157] и русско-японской войне [179, 163, 164, 123].

В отдельную группу можно выделить литературу, посвященную духовной культуре корейцев. Проблемами автохтонных религиозных верований и шаманизма занималась Ю.В. Ионова [153 - 155]. В ее монографии "Обряды, обычаи и их социальные функции в Корее. Середина XIX- начало XX в." [151] рассматриваются национальные традиции и обряды жизненного цикла в связи с социальной, экономической и идеологической обстановкой в рассматриваемый период. М.И. Никитина анализирует ритуалы и мифы Древней Кореи и через них реконструирует мировоззрение корейцев эпохи Силла [190, 191]. Корейский буддизм изучает C.B. Волков [122]. Он рассматривает социально-экономические и политические предпосылки распространения буддизма в корейских государствах, описывает основные его школы, прослеживает его возрастающую роль в экономической и политической жизни. А.Ф. Троцевич исследует корейский вариант чань-буддизма и его влияние на культуру [249]. Борьба неоконфуцианства против буддизма в Корее отражена в работе М.В. Леонова "Буддийско-конфуцианская полемика в Корее конца XIV -начала XV вв." [180]. Автор анализирует антибуддийский трактат известного неоконфуцианца и ответ на него известного буддийского мыслителя, сравнивает гонения на буддизм Китае и Корее и приходит к выводу, что влияние буддизма на корейскую духовную культуру с начала династии Чосон практически исчезает [180. С. 226]. б) западная историография

Проблемы, рассматриваемые в диссертационном исследовании, нашли отражение и в западной историографии, накопившей значительный опыт в исследовании проблем истории, культуры, социальных и политических отношений Кореи.

Первые работы, написанные на Западе, ставили целью познакомить читателей и заинтересованных лиц с историей, социальными институтами и духовной культурой Страны Утренней Свежести. Правда, тогда ее чаще называли "Страной-отшельником" за проводившуюся политику изоляции от внешнего мира. В 1882 г. американец У.Э. Гриффис опубликовал книгу под таким названием [312], и оно стало популярным в научных кругах и публицистике. Автор не был в Корее, он работал в Японии, и его труд опирается на китайские и японские источники. Эта работа, неоднократно переиздававшаяся с дополнениями, в течение тридцати лет оставалась образцовым исследованием по истории Кореи. В 1927 г. была опубликована книга канадского миссионера Джеймса Гейла "История корейского народа" [308]. Биография этого выдающегося человека, его вклад в мировое корееведение и упомянутый труд подробно исследованы Р. Руттом [379].

Одной из первых работ, в которых исследуется духовная культура корейцев, стала книга К.А. Кларка "Религии старой Кореи" [289]. Она является важным источником по изучению религиозной ситуации на рубеже XIX - XX вв. Скрытой мотивацией Кларка и других авторов было желание понять роль традиционных религиозных верований в корейском обществе и корейском сознании как вспомогательный инструмент для распространения христианского протестантизма.

Особое внимание западных ученых привлекало корейское конфуцианство, которое считалось ими ключом к корейской истории и менталитету. С. Палмер [366] исследовал роль конфуцианских ритуалов во взаимоотношениях в семье и обществе. Он подчеркивает, что в Корее конфуцианство принималось с такой готовностью и в такой строгой форме, что сами китайцы считали корейцев более благочестивыми, чем они сами. М. Дойчлер [298, 299] исследует влияние конфуцианства на корейские политические и социальные институты. Она отмечает, что конфуцианство сосуществовало с местными религиозными верованиями, дополнявшими его онтолого-космологическими и сакральными элементами. В центре внимания автора находятся вопросы, связанные с неоконфуцианской трансформацией корейского общества, превращения конфуцианства в догматическую социальную доктрину. Исследовательница отмечает, что конфуцианцы, исповедовавшие учение Чжу Си, занимались в основном построением абстрактных метафизических систем, чтобы объяснить место человека в мире, не делая даже слабых попыток заняться эмпирическими исследованиями. Большой интерес для данной диссертации представляет ее книга "Конфуцианские благородные мужи и варварские посланники" [298], в которой в историческом и психологическом аспектах рассказывается о попытках "открытия" Кореи западными державами в 1875-1885 гг. и реакции на это конфуцианской элиты страны.

Автохтонным религиозным верованиям посвящены работы А. Кавела [295] и К. Чанга [274]. Они, как и другие исследователи, отмечают интегрирующую роль шаманизма в процессе складывания корейского религиозного комплекса. Кавел изучает связь шаманизма с корейским традиционным искусством, отмечая магическую сущность последнего. Американский ученый Чай Шинь Ю [272] рассматривает процесс распространения и трансформации даосизма в Корее. Он отмечает, что даосский синкретический культ поклонения многим богам прекрасно вписывался в корейские анимистические верования, он заимствовал у конфуцианства и буддизма их институты, храмы, церемонии и каноны. Р. Басвелл [271] посвятил свое исследование главному направлению корейского буддизма - Сон (Дзэн).

Значительный интерес представляет монография Дж. Грэйсона "Корея: религиозная история" [310], в которой достаточно полно отражены все религиозные системы Кореи в развитии и взаимодействии. Автор приходит к важному для нас выводу о том, что корейцы в религии, как и во многом другом, являются прагматиками. "Они постараются попробовать все и выберут ту религиозную систему или образ действий, которые помогут в трудной ситуации" [310. С. 343].

История распространения христианства в Корее является достаточно хорошо изученной темой в западной историографии. Начало исследованиям в этой области было положено еще в 70-х гг. XIX в. К. Ш. Далле, французский миссионер, опубликовал книгу [405], в которой рассматривалась ранняя история католицизма в Корее. Эта работа снабжена обширным введением, в котором описывается история и культура страны. Гонениям на католических миссионеров и корейских католиков в 30-х - 40-х гг. XIX в. посвящена книга француза А. Лонэ [406]. Проблемы приспособления христианства к корейским традициям, корейскому мышлению рассматриваются в работе С. Палмера [367]. Автор указывал на большие различия в деятельности миссионеров в Китае и Корее. История протестантизма в Корее, разнообразная деятельность миссий анализируется в книге М. Хантли [320]. Автор отмечает, что протестантские миссионеры рассматривались в Корее как носители современных знаний во многих областях, и они заполнили тот вакуум, который образовался в изолированной от всего мира, замкнутой в себе стране. Ф. Харрингтон [314] подробно исследует деятельность американского пресвитерианского миссионера Х.Н. Аллена. Близость пастора к корейскому двору, как отмечает автор, позволила ему проводить американские интересы в Корее в конце XIX- начале XX в., в частности, добиться для американских фирм концессий на разработку недр и строительства железной дороги Сеул - Инчхон. Такая предпринимательская жилка была характерна для многих протестантских миссионеров.

Так называемым новым религиям Кореи посвящена книга С. Палмера [368]. В ней для нас наибольший интерес представляют главы, посвященные религиозно-социальному движению Тонхак ("Восточное учение"), возникшему в середине XIX в. В каком-то смысле оно было реакцией на католицизм, который в то время в Корее называли "Западным учением". Хотя синкретизм, как отмечает автор, всегда был присущ корейской религии на протяжении столетий, движение Тонхак предприняло первую попытку осмыслить эту тенденцию. Основатель Тонхак Чхве Че У пытался соединить в своей религиозной системе конфуцианскую этику, буддийское восприятие природы, даосские практики совершенствования и католическую идею персонифицированного бога. Американка С. Шин [385] подчеркивает, что синкретическое учение Чхве привлекало широкие массы своим оптимизмом и верой в лучшее будущее. Она рассматривает и ход народного восстания 1862-1864 гг. под лозунгами Тонхак, которое пошатнуло и без того слабую власть в Сеуле. В монографии Б. Уимс [396] также анализируются идейные основы движения Тонхак и его социальная база. Автор считает, что возникновение движения было обусловлено политическим упадком в стране и тяжелой участью крестьян. Его можно считать реформистским, направленным против иностранного влияния, отмечается в книге.

Социально-экономические аспекты жизни корейского общества в рассматриваемый период получили отражения в ряде работ западных историков и экономистов. Большое значение для понимания социальных и политических процессов в Корее имеют работы Э. Анру [393], С. Шин [384], Дж. Палэс [364], в которых исследуются поземельные отношения в период Позднего Чосона, система арендных отношений, имущественная дифференциация среди свободного крестьянства, феномен сельскохозяйственного рабства. Авторы отмечают, что, несмотря на перемены, происходившие в корейской деревне в XIX в., сохранялась традиционная иерархическая система, основанная на угнетении низших сословий, что привело к восстанию Тонхак в 1894 г. В. Брандт [270] рассматривает сложившиеся хозяйственно-культурные типы в Корее, системы землевладения и земельной аренды во внутренних районах полуострова и организацию труда и распределение прибылей в приморских селениях.

Э. Уагнер [394, 395] в своих работах исследует роль чиновничества в жизни корейского общества, условия для осуществления карьерного роста госслужащих, особенности корейской экзаменационной системы.

Международные отношения вокруг Кореи получили достаточно полное освещение в западноевропейской и американской историографии. Большинство работ посвящено политике Японии и России в отношении Кореи.

Российская политика на Дальнем Востоке освещена в работе американского историка А. Малоземова. Его монография "Российская дальневосточная политика 1881-1904 гг." [352] в основном посвящена развитию русско-китайских отношений, связанных с проведением Транссибирской магистрали по территории Маньчжурии и арендой незамерзающего порта на Ляодунском полуострове. А. Малоземов использовал англоязычные источники, исследования российских авторов, а > также российские архивные документы. Исследуется в книге и корейский вопрос, его роль и значение в международной политике, рассматриваются причины русско-японской войны.

Большую значимость имеют работы американского историка Дж. Ленсена. Он опубликовал и прокомментировал несколько сборников донесений иностранных дипломатов, связанных с историей отношений Кореи, Японии, Китая и России. Его работа "Корея и Маньчжурия между Россией и Японией" [346], представляет собой анализ дневников и воспоминаний английского дипломата Э. Сатоу, с 1862 по 1906 гг. находящегося на дипломатической службе в Японии и Китае. В монографии много фактов и суждений, касающихся значимых событий в дипломатической истории "открытия" Кореи. В другой работе Ленсена [347] содержатся официальные донесения и дневники секретаря бельгийского посольства в Японии д'Анесана, касающиеся столкновения интересов Японии и России в Корее после японо-китайской войны 1894-1895 гг.

Отношения между Россией и Японией перед войной между двумя государствами исследовал И. Ниш. В книге "Истоки русско-японской войны [362] он обосновывает свой взгляд на проблемы русско-японских противоречий, в том числе и по корейскому вопросу, приведших к русско-японской войне 1904-1905 гг. По мнению Ниша, основными причинами войны стали дипломатические действия России совместно с Германией и Францией в 1895 г., заставившие Японию вернуть Китаю Ляодунский полуостров, который она получила по итогам японо-китайской войны 18941895 гг., а также последующая политика российского правительства в Корее и Маньчжурии. М.Ф. Нелсон подробно исследует связи России с Кореей накануне русско-японской войны [359], а Дж. Уайт сосредоточился на дипломатической подготовке войны [398].

Следует отметить, что все перечисленные авторы, как и многие другие [296, 302 и др.], следовали устоявшейся на Западе традиции (первым необходимость такого подхода изложил еще в 1882 г. В.Е. Гриффис [312]) и однозначно трактовали японскую экспансию в Корее как реакцию на аналогичную деятельность России.

Политика Японии в отношении Кореи получила отражение в ряде трудов западных ученых. Американка X. Конрой в своем обстоятельном исследовании проникновения Японии в Корею с конца 60-х гг. XIX в. [292] отмечает, что оно было многоплановым и включало идеологическое влияние, реорганизацию корейской армии, торговую и финансовую экспансию, вмешательство во внутренние дела, политическое давление и военную угрозу. П. Дуус [300] исследует те же проблемы, но в более ограниченном хронологическом периоде (1895-1910 гг.). Автор подробно останавливается на убийстве японцами корейской королевы Мин, считая, что это событие, ставшее началом захвата Кореи Японией, было вызвано ее тайными переговорами с Китаем и Россией.

И. Ниш при анализе внешней политики Японии во второй половине XIX- первой половине XX вв. [361] большое внимание уделяет и рассматриваемому в диссертации периоду. Он отмечает, что отношения между Японией и Кореей нельзя однозначно считать отношениями между агрессором и жертвой. Япония, проводившая политику модернизации, была привлекательна для корейских правящих кругов, и они стремились перенимать опыт соседа. В широком геополитическом контексте рассматривает захватническую политику Японии в отношении Кореи С. Лоун [351]. На документальной основе М. Финч анализирует действия японской дипломатии по навязыванию Корее режима протектората [305].

Политика западных держав по корейскому вопросу получила меньшее отражение в западной историографии по сравнению с японской и российской политикой. Для нашей диссертации наибольший интерес представляют работа Ф. Чена [275], в которой рассматриваются события, связанные с "открытием" Кореи, и книга У. Лэнджера, освещающего дипломатическую деятельность Англии, Германии, США, Японии и России в конце XIX-начале XX вв. [337]. В монографии И. Ниша "Англо-японский альянс. Дипломатия двух островных империй" [360] исследуются политические связи двух стран в 1894-1907 гг., когда решалась судьба Кореи. Он подчеркивает, что оформившийся в 1902 г. англо-японский союз, верность которому была подтверждена в 1905 г., проложил дорогу японской аннексии Кореи в 1910 г. Американский историк Т. Деннетт пытается показать в выгодном свете политику США в период русско-японской войны, делая акцент на миротворческой посреднической роли президента Т. Рузвельта при заключении Портсмутского мирного договора [297]. Он стремится оставить в тени тот факт, что США обманули ожидания Кочжона, который надеялся, что, исходя из условий корейско-американского договора 1882 г., Вашингтон в конечном счете отстоит независимость Кореи.

Важную роль в корейском вопросе играл Китай. Его политика рассматривается в монографии американца Фу Чена [306]. Автор исследует деятельность китайской дипломатии в период, когда западные державы и Япония стремились проникнуть на корейские рынки и влиять на политику двора. Он показывает двойственный характер политики Китая, который вынужден был проводить интересы западных держав в Корее, и в то же время хотел сохранить собственный контроль над страной. М. Джэнсен рассматривает китайско-японские отношения с 1894 по 1972 гг., уделяя значительное внимание китайско-японским противоречиям, вылившимся в войну между двумя государствами [321].

В целом для западноевропейской и американской историографии характерно стремление подчеркнуть большую ответственность России за состояние дел на Азиатском континенте и желание доказать агрессивность замыслов русского правительства и дипломатии. Позиция западных держав в отношении Кореи подается в основном как адекватная реакция на события в Восточной Азии.

Важным последствием проникновения западных политических идей в Корею и "открытия" страны стали движение за модернизацию различных сфер жизни, а также возникновение и рост национализма. Американский исследователь В. Чандра в своей монографии [273] подробно исследует проявления протеста против экспансии держав и программы организаций и личностей, стремившихся провести экономические, политические и социальные реформы в Корее в конце XIX в. Особое внимание автор уделяет деятельности Общества независимости, созданного молодыми националистами, желавшими глубоких перемен. Он отмечает, что политическими целями руководства Общества были устранение иностранного влияния в Корее и модернизация образования и экономики, исходя из уроков, усвоенных из опыта Китая, Японии и Запада. Источники корейского национализма, его сущность и специфика, деятельность отдельных националистов рассматриваются на широком историческом фоне М. Робинсоном [374]. Дж. Пэлэс [365] исследует борьбу различных придворных группировок в связи с политикой изоляционизма, традиционно проводившейся Кореей, и поставленной под вопрос в 60-х - 70-х гг. XIX в.

Идейным взглядам и политической деятельности видного националиста и реформатора Кима Ок Кюна посвящена работа Э. Нама [358]. Автор отмечает, что Ким находился под глубоким впечатлением японской политики и практики модернизации страны, проводившейся в то время Фукусавой Юкичи, и пытался, используя расположение к себе короля Кочжона, применить опыт Японии в своей стране. X. Кук также исследует деятельность Кима, подробно описывая его участие в неудавшемся государственном перевороте 1884 г., призванного расчистить путь реформам по японскому образцу [294].

К. Уэллс рассматривает роль протестантских миссионеров и их доктрины на формирование корейского национализма [397]. Он отмечает, что протестантские миссии сделали очень многое для модернизации Кореи, особенно в области образования, привития навыков практической демократии и пробуждения политического сознания. А. Кларк [288] подробно, с привлечением разнообразных источников, исследует историю протестантизма в Корее в контексте перемен, происходивших в стране во второй половине XIX — начале XX в.

Вышеперечисленные проблемы нашли отражение и в обобщающих трудах по истории Кореи [269, 301, 255, 257, 378]. в) корейская историография

Для нашего исследования необходимо обращение к работам, посвященным корейским религиям, их взаимосвязи с национализмом и влиянию на национальный менталитет.

Начало изучения шаманизма корейскими исследователями относится к 20- 30-м гг. прошлого века, когда основоположник корейского "шамановедения" Ли Нын Хва стал рассматривать этот феномен, опираясь на современные научные методы своей монографией "Изучение корейского шаманизма" ("Хангугый мугё"), вышедшей в 1926 г. (переиздана в 1991 г.) [438], он во многом определил направление научных поисков. Однако до начала 60-х гг XX в. исследователи редко обращались к этой теме, шаманизм долгое время считался пережитком варварства. С подъемом национализма и поиском "своего лица" в мире шаманизм признается основой корейской культуры и становится объектом всестороннего изучения.

Целью работ 10 Дон Сика [487], Пак Чу Хопа [449] было продемонстрировать преемственность древних форм шаманизма и его современных вариантов. Со Дэ Сок в своей работе "Шаманизм и корейская культура" [457] анализирует обрядовые песни из древних корейских сказаний и приходит к выводу об их связях с древним культом правителя и их родство с современными вариантами шаманских песнопений и заклинаний. В исследовании Ким Ин Хве [414] главное внимание уделяется шаманистским концепциям земного и потустороннего мира, души, пространства и времени. Автор пытается вникнуть во внутреннюю, глубинную сущность шаманизма. Чой Ин Хак исследует корейский шаманизм в развитии: от его ранних форм до современных [282]. В работе Мун Сан Хи [442] большое внимание уделяется обрядовой стороне шаманизма. Книга Чо Хын Юна "Мир корейского шаманизма" [477] примечательна тем, что автор детально рассматривает исторические судьбы шаманизма и историю его взаимодействия с общественными институтами.

В той или иной мере проблемы шаманизма затрагивали и другие авторы. Среди них нам хотелось бы выделить работу На Кён Су "Изучении корейской мифологии" [443], в которой сделана попытка проанализировать мифологические сюжеты в свете последних достижений западной антропологической мысли.

Обращение к работам по истории буддизма и его влиянию на культуру

Кореи, в которых выявляются специфические особенности корейского буддизма, дает возможность определить его роль в формировании религии и культуры Кореи. При исследовании этой проблемы мы использовали труды Ли Ён Му [434], Ли И Хва [436], Ким Чжин Кволя [423], Хон Чжун Сика [318] и др. Подробно рассматривает процессы адаптации и взаимовлияния буддизма и даосизма Чон Пён Чжо [478].

Исследования по истории корейского даосизма, его влияние на культуру и философию дают возможность понять закономерности философско-религиозной интерпретации реальности корейским этносом. Работ по этой проблематике немного, данной темой в Корее заинтересовались только в последнее время. Из имеющихся работ следует выделить труд Чха Чжу Хвана "Исследование по корейскому даосизму" [481], в котором автор, используя в качестве источников китайские хроники, корейские летописи, народные сказания, живопись, архитектуру, дает панорамную картину проникновения, адаптации и модификации корейского даосизма. Даоской философии посвящены коллективные исследования "Корейский даосизм и даоская философия" [462] и "Понимание корейской даоской философии" [463]. Ли Чжон Ын сосредоточил свое внимание на культурном аспекте даосизма и синкретических процессах в корейской культуре [439].

Корейские историки уделяют большое внимание исследованию феномена корейского конфуцианства. Так фундаментальном коллективном труде "Корейское конфуцианство" [469] анализируется история и теория, идеология, гуманистический характер корейского конфуцианства, его взаимосвязь с корейской философской традицией. Отдельные аспекты этих проблем освещаются в трудах Ли Дон Чжуна [432], Ким Сын Хе [416]. Ким Тхэ Гиль подчеркивает, что понимание корейского христианства возможно через обращение к связи современного корейского общества с конфуцианством [418]. Наиболее плодотворным исследователем проблем конфуцианской культуры в настоящее время является Кым Чжан Тхе. В свои работах [424-426] он проводит мысль о всеобъемлющем влиянии конфуцианства на идеологию и культурные традиции Кореи, начиная от средневековья и заканчиая современностью. Кроме того, существует не мало работ посвященых философским аспектам неоконфуцианства и концепциям корейских конфуцианских мыслителей [286, 290].

Исследование корейского христианства, оказавшего большое влияние на историю и культуру страны, имеет свои традиции и серьезные достижения. Научный интерес к этой теме проявился в 60-е гг. XX в. Итогом деятельности "шестидесятников" стала коллективная монография "Корея и христианство" [335], вышедшая в 1969 г. В ней рассматриваются различные аспекты проникновения, утверждения и "кореизации" христинской религии в Корее. Для нас наибольший интерес представляет помещенная в монографии работа Ким Ён Чжэ [333], посвященная проблемам евангелизации на ранних ее этапах. Подробно исследуются процессы приспособления христианства к местным условиям и влияния на него шаманизма в работе Ли Чжун Юна [341]. В этом же направлении написаны книги Ким Хэ Ёна [421], Ким Сын Хе [415], Ю Дон Сика [489], Ли Дон Чу [433] в которых прослеживается взаимосвязь заимствованной культуры и религии с традиционной духовной культурой.

Историю становления протестантизма в Корее одним из первых стал изучать Пэк Нак Чжун [451]. Он рассматривает вопросы социального служения церкви, её реакцию на национальные проблемы и способы их разрешения. Проблемы раннего периода в корейском протестантизме рассматривали Ли Док Чжу и Ким Гван Су.

Деятельности миссий, влиянию миссионеров на процессы модернизации страны в XIX - начале XX в. посвящены труды Ким Гван Су [411], Чун Хи Хвана [287]. Ю Дон Сик [489] утверждал, что протестантская миссия заключается в диалоге протестантизма с другими религиями, в дополнении и совершенствовании друг друга.

Интересна точка зрения Ким Хон Чоля [420] на причину популярности новой религии в Корее. По его мнению, успех протестантизма в Корее был вызван мессианской идеей, которую он проповедовал в период колониального подчинения Кореи. Протестантизм связал надежду выхода нации, страдавшей от японского ига, с идеей избавления от страданий через Бога.

Для нашей работы интерес представляют исследования корейских ученых, в которых религиозные и мировоззренческие взгляды корейцев изучаются как комплекс и синтез различных учений. Много внимания уделяется анализу корейской религиозной культуры в работах Чжо Хын Юна [471], Чжон Чжин Хона [475], Чха Ён Чжуна [480], Юн Сын Ёна [490]. Мы обращались к анализу работ, в которых исследователи сравнивают корейское конфуцианство и буддизм [431], корейское христианство и буддизм [492], конфуцианство и христианство [452, 473], христианство и шаманизм [417].

Корейский менталитет, его особенности и структура рассматриваются в работах Ким Чжэ Ына [422,329], Юн Тхэ Рима [491], Ли Ын Хона [340], Чхве Чжу Сика [486], Хон И Сипа [319], Пак Сан Ина [445] и в коллективных монографиях "Корейская идеология и миропонимание" [468], "Общий взгляд на корейские народные обычаи" [309], "Традиционная Корея и история культуры" [392], "Современная история корейской философии"[268]. Все они исходят из того, что менталитет корейцев складывался на протяжении многих веков под влиянием географических и климатических условий, особенностей исторического развития, политических и религиозных доктрин как местного, так и внешнего происхождения.

Большое значение для понимания процессов, происходивших в обществе, имеют работы корейских исследователей, в которых рассматриваются традиционные социальные институты и ценности в Корее. Общественные перемены, происходившие в период династии Чосон исследует Ли Тхэ Чжин [401]. Анализирует социальную структуру и статусную систему в тот же период Ю Сун Вон [402]. Система государственных экзаменов на чиновничьи должности, обязанности корейской бюрократии и ее политическая роль стали объектами исследования Чхве ЁнХо [281].

Важные перемены, происходившие под влиянием постоянно расширяющихся контактов с Западом в экономической жизни корейского общества в рассматриваемый период, изучаются Сон Ки Чжо [390], Ким Дон Чолем [326], Ю Вон Доном [404], Ким Тэ Гилем [331].

Возникновение и организационное оформление корейского национализма во второй половине XIX- начале XX вв., движение за реформы общества исследуются в работах Чон Сик Ли [284], Лю Юн Ика [348], Чхве Ён Хо [280], Ким Ен Чжо [413]. Особый интерес представляет коллективный труд "История движения за независимость Кореи" [466], в котором анализируются события и процессы, происходившие в стране под влиянием попыток Запада "открыть" Корею и агрессивной политики Японии. В ней значительное внимание уделяется противостоянию между Россией и Японией по поводу Кореи. Становление корейской прессы и роль печатных изданий в формировании националистического сознания отражена в трудах Ким Бон Ги [323], Ли Кван Рина [342, 343]. Реформаторской деятельности

Тэвонгуна, выдающегося государственного деятеля, его взглядам и политике противостояния западным влияниям посвящены исследования Че Чин Юна [277], Ли Сон Гуна [344], Чо Квана [276], Че Пён Ока [278].

Применительно к исследуемой теме важными являются работы южнокорейских историков по внешней политике Японии, США, западноевропейских держав в отношении Кореи и Дальнего Востока в целом.

Политика западных держав в Корее и вокруг нее достаточно хорошо разработана в историографии [324, 345, 283, 383, 465, 483 и др.]. В основном историки сходятся в том, что ведущие европейские государства и США в конце XIX - начале XX вв. стремились подчинить Корею в политическом, экономическом и военном отношениях. В сборнике статей "Борьба за независимость Кореи и отношение держав" содержатся важные данные об участии ведущих мировых держав в борьбе за концессии на корейской территории, за право на лесоразработки, строительство железных дорог и морских портов на побережье полуострова [465]. Сложная дипломатическая игра вокруг лесных и горнорудных концессий на Корейском полуострове и в Маньчжурии описывается в книге Ли Бэ Ёна [428]. Пак Сэн Гын исследует события, связанные с предоставлением концессии на строительство железной дороги Сеул-Инчхон [446]. Историк Чхве Мун Хён основное внимание уделил отношению к Корее со стороны США и Великобритании в период подготовки русско-японской войны [485].

Корейско-китайские отношения, игравшие большую роль в судьбах Страны Утренней Свежести, изучались целым рядом корейских историков. Для нас наибольший интерес представляют работы Чун Хэ Чжона [285] и Лю Ён Ика [349]. Первый подробно анализирует даннические отношения Кореи с Китаем, второй рассматривает деятельность китайского резидента в Корее в 80-е - 90-е гг. XIX в. Юань Ши-кая, стремившегося сохранить традиционное вассальное подчинение Кореи Китаю и противодействовать "открытию" Кореи западными державами. Ли Чэ Чжин изучает китайско-корейские связи в историческом и культурном контекстах с древности до начала XX в. [339].

Политика Японии в отношении Кореи в рассматриваемый период достаточно хорошо изучена в корейской историографии. Историки сходятся во мнении, что японский империализм последовательно проводил политику подчинения Кореи при попустительстве великих держав. Ким Гён Чхун [412] обращается к событиям 1905 г., когда после заключения Портсмутского мирного договора Корея была вынуждена подписать договор с Японией, который был направлен на полную изоляцию страны и лишал ее правительство самостоятельности во внешних сношениях, а также во внутренних и военных делах. Тем самым, подчеркивает автор, закреплялось колониальное правление. Он подробно рассматривает деятельность японского генерального резидента в Корее, перемены в экономической, политической и социальной сферах, в области образования. Ким Ун Ге в книге "Владычество японского империализма" [419] анализирует колониальную политику Японии в Корее. Особое внимание он уделяет поземельным отношениям, суть которых состояла в том, что японцы захватывали и скупали корейские земли и превращали корейцев в арендаторов на очень невыгодных условиях. Королевский двор тоже был лишен большей части земельной собственности. Как считает Ким Ун Ге, это было направлено на то, чтобы корейский император не мог оказывать поддержку движению сопротивления [419. С. 148].

Вопросы отношений Кореи с западными державами и Японией исследуются в общих трудах по истории Кореи в рассматриваемый период [211, 181, 182, 470, 464, 450,313].

Большой интерес корейских историков вызывают проблемы российско-корейских отношений в период Позднего Чосона. В целом, следует отметить, что для подавляющего большинства исследований на эту тему характерна оценка роли России во внешнеполитическом процессе с точки зрения агрессивных устремлений царизма в регионе в целом и на Корейском полуострове в частности. Многие авторы приписывают России попытку установить протекторат над Кореей [440, 459, 458, 455 и др.].

Начиная с 70-х гг. XX в. южнокорейские ученые в своих исследованиях много писали о японо-русском соперничестве в Корее и политике России, но в целом вопросы русско-корейских отношений освещали односторонне, без учета отличительных черт политики России в Корее и вне связи с общим направлением дальневосточной политики России. В результате все действия русских в Корее изображались только как проявления их агрессивных устремлений. Авторы многотомного издания "История Кореи" Ли Сан Бэк [464. Т. 4] и Ли Сон Гын [465. Т. 5] утверждали, что, после того, как в середине XIX в. границей между Кореей и Россией стала р. Туманган, в Корее постоянно испытывали страх перед русскими, требовавшими предоставления им прав на торговлю. В 1984 г. в Республике Корея опубликовали сборник "Столетняя история корейско-российских отношений", Авторы Лим Ге Сун и др. в основном повторяют тезис о российской угрозе Корее [441]. Выдающийся корейский ученый Ли Ги Бэк, монография которого "История Кореи: новая трактовка" [181] была переведена в 2000 г. на русский язык, также ставит Россию на одну ступень с Японией, называя их "двумя алчными империалистическими державами" [181. С. 323]. Вместе с тем, книга насыщена большим количеством фактов, помещенных в социальный и исторический контекст.

Заметим, что до недавнего времени российско-корейские взаимоотношения рассматривались на чрезвычайно узкой источниковедческой базе, без учета обширного комплекса русских архивных и документальных материалов.

В последнее время появились работы южнокорейских исследователей, которые более адекватно оценивают российско-корейских отношений. Весьма полезной в работе над диссертацией, явилась монография историка Пак Чон Хё "Россия и Корея. 1895-1898 гг." [212], в которой автор предлагает своё видение русско-корейских дипломатических, экономических, военных и финансовых отношений в указанный период. Выводы Пак Чон Хё сделаны на основе документов и материалов, собранных в российских архивах. В монографии освещены малоизвестные страницы русско-корейских связей до 1898 г., а также отражена борьба различных группировок и течений в правящих кругах дореволюционной России при определении её дальневосточной политики.

Очень важна и значима другая монография Пак Чон Хё "Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея" [213], также основанная на материалах российских архивов. Автор, изучив политику различных государств в регионе, отвергает тезис об агрессивных планах России в отношении Кореи в конце XIX в. Много внимания уделяется причинам и характеру русско-японской войны, вне всякого сомнения, оказавшей огромное влияние на судьбы многих стран, и, прежде всего России, Кореи, Китая и Японии, и проследил за развитием российско-корейских отношений в данный период. Работа Пак Чон Хё имеет достаточно широкую историографию, представленную различными школами (русская, корейская, западноевропейская, американская, японская, китайская).

На материалах архивов Российской Федерации построена и работа Чой Док Кю "Россия в Корее: 1893-1905 гг". (Политика Министерства финансов и Морского министерства) [264] Автор, критически анализируя различные аспекты корейской политики России, стремится сохранить объективность и отойти от стереотипов, распространенных в корейской политической науке.

Есть и другие работы, в которых оспаривается традиционный для южнокорейской историографический тезис о том, что Россия всегда имела огромный интерес к Корее, и это подталкивало ее к агрессивной политике на Корейском полуострове. Это, прежде всего, исследования Син Сын Хва [456], а также публикации Пак Джон Су [448] и Ким Юн Дука [167]. Однако многие южнокорейские историки продолжают оставаться под влиянием стереотипов, и характеризуют Россию как самую опасную и агрессивную державу. К сожалению, даже в указанных новейших исследованиях не проводится четкой грани между политикой России и других Держав по отношению к Корее в конце XIX- первом десятилетии XX в., не всегда выясняются подлинные мотивы и причины тех или иных действий государств, слабо анализируются причины возникновения русско-японской войны.

Анализ отечественной и зарубежной историографии проблем, рассматриваемых в данной диссертации, позволяет сделать некоторые выводы.

1. В отечественной историографии наиболее полно отражена история российско-корейских связей в рассматриваемый период, средневековая история Кореи в событийном и проблемном планах, политика западных держав и Японии в отношении Кореи, хотя многие работы по последней проблематике написаны на старой методологической основе и излишне идеологизированы. Недостаточно изучены проблемы, связанные с менталитетом корейского народа и его основами, с восприятием корейцами внешнего мира и реакцией на его вызовы.

2. В западной историографии накоплен большой опыт изучения истории Кореи. Наиболее разработанными темами являются распространение христианства в стране, российская и японская политика на Дальнем Востоке. В то же время, как и в отечественном корееведении, мало уделялось внимания мировоззренческим основам поведения корейской политической элиты в ситуации столкновения с Западом. Недостаточно освещена и проблема националистической реакции на "открытие" Кореи.

3. Корейская историография сравнительно молода, что объясняется особенностями исторического развития страны. Только в 60-е гг. XX в. стали появляться в заметном количестве работы южнокорейских ученых, посвященные историческим и политическим проблемам Кореи. Более всего исследователей привлекают две темы- культурное наследие и японская колонизация и события, ей предшествовавшие, - что связано с поисками Кореи своей идентичности и места в современном мире. С этим же связаны не всегда оправданные националистические преувеличения самобытности и древности корейской культуры, достаточно сильные антияпонские и антироссийские настроения при рассмотрении политики двух держав в отношении Кореи.

- выявить мировоззренческие основы и особенности психологического склада корейского народа;

- реконструировать существовавшую у корейцев картину внешнего мира, его географический ареал и восприятие, определить характер отношений Кореи с соседними странами; охарактеризовать социально-экономическую и политическую ситуацию в Корее накануне первого значимого контакта с западной цивилизацией в начале XIX в.;

- рассмотреть основные этапы движения за реформирование различных сторон жизни корейского общества;

- определить место Кореи в обострении российско-японских отношений, приведших к войне между двумя странами;

Методологически диссертация основана на идеях, выработанных российской и зарубежной исторической наукой. В работе реализуется принцип историзма, требующий изучения исследуемых явлений и процессов в их конкретно-исторической обусловленности и развитии на основе соблюдения временной последовательности.

Для решения поставленных задач использовались основные методы исторического познания: (историко-генетический, историко-системный, историко-типологический) [См.: 106. С. 21-24]. Суть историко-генетического > метода состоит в последовательном раскрытии свойств, функций и изменений изучаемой реальности в процессе ее исторического движения. Он позволяет показать причинно-следственные связи в их непосредственности, а исторические события и личности охарактеризовать в их индивидуальности и образности. (В диссертации дается периодизация истории Кореи в рассматриваемый период, определены факторы, определявшие ход ее развития, даны характеристики представителям политической и интеллектуальной элиты.)

Историко-типологичский метод позволяет выделить то единое, что было присуще многообразию тех или иных сочетаний индивидуального (единичного). Этот метод применялся для типологизации основных направлений политической мысли Кореи.

Основой применения историко-системного метода в истории является единство в общественно-историческом развитии единичного, особенного и общего. Функционирование и развитие обществ включает и синтезирует те основные составные компоненты, из которых складывается историческая реальность. К этим компонентам принадлежат отдельные события (например, в нашем случае, например, неудавшийся политический переворот 1884 г.), историческая ситуация (последовавшее за этим событием вмешательство японцев во внутренние и внешние дела страны) и процессы влияние японской экспансии на идеологию и политику в Корее). Этот метод предполагает, что все основные компоненты исторического процесса существуют не сами по себе, но во взаимодействии друг с другом, т.е. как система. Именно поэтому все имевшие место события рассматриваются автором диссертации в русле мирового исторического процесса, в контексте конкретной политической реальности Дальневосточного региона XIX -начала XX вв., а также с учетом внутреннего положения Кореи в изучаемый период.

Данное исследование проводилось с использованием теорий модернизации и геополитики, последней, в частности, в интерпретации одного из создателей школы антропогеографии Фридриха Ратцеля (18441904 гг.), рассматривавшего государство как живой организм, который рождается, растет, умирает подобно живому существу, и выделившего семь законов его пространственного роста [217]. Один из основателей геополитики Хэлфорд Дж. Макиндер (1861-1947 гг.) делит всю геополитическую историю мира на три этапа: доколумбовую, колумбову и постколумбову эпохи. В последнюю эпоху, утверждает Макиндер, незавоеванных земель больше не существует и динамические пульсации цивилизаций обречены на столкновение [184]. Исходя из этих идей, мы рассматриваем события, связанные с духовным, идеологическим, экономическим, политическим и культурным проникновением Запада в Корею не как происки "империалистических кругов" и злокозненных политиков государств Европы и США, а как контакт цивилизаций, произошедший в той форме, в какой он только и мог произойти в то время.

При написании диссертации использовался утвердившийся в отечественной науке цивилизационный подход к истории. Существует много определений понятия "цивилизация" [225, 108, 240, 261, 267].

Под цивилизацией мы понимаем некое социокультурное сверхединство в пространстве и времени, охватывающее крупномасштабные общественные образования. Основным содержанием любой цивилизации является специфичность сочетания и взаимодействия экономических, социальных, правовых структур, традиций, культуры. Исходя их этого, мы выделяем в данной работе восточноазиатскую цивилизацию, основанную на конфуцианской этике, в которую входят Корея, Китай и Япония. Здесь приоритет отдается социально-политическим, а не мистическим, религиозным ценностям, личность растворена в коллективе, преобладают коллективистские формы собственности и социальной организации при экономическом и политическом господстве государства. В XIX в. эта цивилизация вступила в контакт с западной цивилизацией, основанной на частной собственности, рыночной экономике, парламентской демократии, самоценности индивида, индивидуальной свободе.

В рамках этих матричных цивилизаций отдельные этнокультурные общности имеют свои отличия, что предопределило разные исторические пути Китая, Кореи и Японии.

Россию, исходя из выделенных критериев, можно считать особой цивилизацией. Однако контакты ее с Кореей имели спорадический характер, и она не оказала на эту страну и Восточную Азию в целом такого влияния, как западная цивилизация в рассматриваемый период. В диссертации российско-корейские связи рассматриваются в контексте событий, связанных с "открытием" Кореи западными державами и Японией. Констатируя тот факт, что Корея оказалась между Востоком и Западом в геополитической ситуации XIX - начала XX вв., мы под Востоком понимаем Японию и Китай (хотя Китай и находится к западу от Кореи).

Источниковую базу исследования составили разнообразные по видам и степени информативности источники. Направленность исследования обусловила выбор круга источников, положенных в его основу. Условно их можно разделить на несколько групп.

В первую группу источников вошли неопубликованные и ещё недостаточно изученные документы Архива внешней политики Российской Империи (АВПРИ), касающиеся положения дел на Корейском полуострове, и политики России, западных держав, Японии и Китая в регионе. Были изучены следующие фонды: "Японский стол", "Китайский стол", "Миссия в Сеуле", "Миссия в Пекине", "Посольство в Токио", "Отчёты министерства иностранных дел", "Канцелярия министра иностранных дел". В работе использованы депеши российских дипломатических и консульских представителей в Корее, Японии и Китае, "всеподданнейшие доклады" и записки министров иностранных дел, инструкции министерства иностранных дел русским дипломатическим агентам, отправлявшимся в Сеул, Токио, Пекин. Все эти документы позволяют воссоздать подлинную картину истории Кореи в XIX - начале XX вв. Впервые автором вводятся в научный оборот архивные документы, связанные с реакцией корейского народа на те процессы, которые происходили в корейском обществе, в частности, реакция корейцев на аннексию Кореи Японией.

Основную часть второй группы источников составляют международные договоры и соглашения, которые Корея вынуждена, была заключать с иностранными государствами. Многие договоры и соглашения, используемые автором, публиковались ранее в малотиражных изданиях и не были доступны широкому кругу читателей [24-39].

Большую ценность для данной диссертации представляют свидетельства очевидцев и мемуарная литература западных, японских и российских авторов, составившие третью группу источников. Источники личного происхождения воссоздают атмосферу Кореи того времени, содержат сведения, касающиеся личностных сторон жизни политических и общественных деятелей, их менталитета и т.п. Мемуары являются важным, а иногда и единственным источником, проливающим свет на малоизвестные, но важные для исследователя исторические события. Воспоминания помогают реконструировать события, которые не отразились в других источниках. Они эмоциональны, образны, "человечны", хотя требуют тщательного и продуманного комментирования, умения понять точку зрения их автора и оценить точность и достоверность приводимых фактов. Нельзя забывать, что эти источники субъективны в отображении реальной действительности.

Большую ценность представляют свидетельства наших соотечественников. Русские люди до второй половины XIX в. имели лишь эпизодические контакты с Кореей [См.: 173. С. 23-34].

Члены экспедиции контрадмирала В.П. Путятина были первыми русскими, вступившими на корейскую землю. В марте 1854 г. к берегам Кореи подошел направлявшийся в Японию корабль, на борту которого находился писатель И.А. Гончаров. В своем произведении "Фрегат "Паллада"" он с литературным блеском среди прочих наблюдений описал быт, природу, обычаи корейцев. Впечатления о местном населении было весьма благоприятным: это "домовитые люди", они любят и "пишут стихи" [60. С. 477].

В 1867 г. выдающийся исследователь Азии Н. М. Пржевальский посетил Уссурийский край. Интересные сведения о корейцах, переселившихся в русское Приморье, можно почерпнуть в книге Н.М. Пржевальского "Путешествия в Уссурийском крае". Автор подробно описал свои встречи с корейцами во время своего путешествия в 1867 г., их быт, посевы, пищу, обычаи, животноводство. Особо он отмечал их трудолюбие, чистоплотность и вежливость [71. С. 91-93].

В 1884 г., с подписанием с подписанием первого русско-корейского договора о дружбе и торговле, было положено начало дипломатическим отношениям между двумя странами, что значительно расширило возможности для посещения Кореи русскими купцами, военными, учеными.

В описании "современного состояния Кореи", оставленном чиновником приамурского генерал-губернатора князем Дадешкалиани в 1885 г. [70], подчеркивается остроумность, впечатлительность и любознательность корейцев, их огромное трудолюбие [70. С. 55, 75]. Он видит пропасть между народом, который "держится более национальных обычаев", и высшим обществом, во всем подражающем китайской аристократии [70. С. 56]. Автор осуждает "самое безобразное явление в королевстве" - широкое распространение рабского труда [70. С. 66].

Немало ценных сведений содержится в труде члена Русского географического общества А.Г. Лубенцова, который в августе 1895 г. посетил Корею в составе экспедиции [69]. Он писал о голоде и разрухе в стране, крайней бедности населения. Особо автор отмечал усиление японского влияния в стране после Симоносекского мирного договора, заключенного в результате поражения Китая в японо-китайской войны 1894-1895 гг., и рост антияпонских настроений. "Народ, насколько нам пришлось заметить во время пятимесячного путешествия, глубоко ненавидит японцев" [70. С. 250]. Вместе с тем, он осуждает корейских чиновников за алчность и сверхэксплуатацию соотечественников [70. С. 120]. В книге А.Г. Лубенцова содержатся сведения о состоянии экономики Кореи, административном устройстве, религиозной ситуации, быте корейцев.

Значительный массив сведений о Корее конца XIX - начала XX в. содержится в путевых заметках и дневниках русских офицеров, побывавших в этой стране в составе научных и разведывательных экспедиций, а также в качестве частных лиц [ См.: 124. С. 193-202].

В отчетах о поездках Ф.М. Вебеля [55], В.А. Альфтана [51], В.П. Карнеева и Михайлова [65], которые публиковались в "Сборнике географических, топографических и статистических материалов по Азии", издаваемых главным штабом, содержится много сведений по положению в Корее, географии, истории и этнографии страны.

В декабре 1895 г. Корею посетил подполковник генерального штаба В. А. Альфтан, посетивший Корею в конце 1895- начале 1896 г., отмечал стремление японцев укрепить свои позиции в стране после японо-китайской войны и рост антияпонских настроений. "По всей стране трудно было найти уголок, где бы . не горела фанатическая ненависть к этим незваным пришельцам" [51. С. 234]. Ценным для нас является наблюдение Альтфана об уровне образованности корейцев. "Грамотность в Корее очень распространена. В каждой деревушке имеется школа и редко встретишь корейца, не умеющего читать и писать" [51. С. 245].

Примерно в то же время, что и Альфтан, по Корее путешествовали русские офицеры В.П. Карнеев и Михайлов. Из их отчета, касавшегося самых разных сторон жизни корейского общества, для нас наиболее ценными являются свидетельства о распространении национальной религии Тонхак, возникшей как выражение протеста против угнетения народа местной властью и иностранного вторжения. Авторы считали, что она представляет собой смесь отдельных положений конфуцианства, буддизма, даосизма и христианства и является не столько религией, сколько революционным учением [70. С. 154-155].

Накануне и после русско-японской войны авторами публикаций о Корее нередко являлись русские офицеры [67, 72, 53, 66, 74]. В книге подполковника генерального штаба А. Байова "Военно-географический и статистический очерк Северной Кореи" содержатся сведения о географических условиях страны, экономических отношениях, административном устройстве, образовательной системе, обычаях корейцев. Автор приводит интересные наблюдения, касающиеся национального характера корейского народа. Он отмечает такие его черты, как трудолюбие, добродушие, честность, приверженность раз и навсегда усвоенным взглядам. В то же время отмечается нерешительность и "вялость" в деле непривычном и незнакомом [53. С. 54-55]. Примерно такие же черты национального менталитета, проявляющиеся в повседневной жизни корейцев, выделяет и И.П. Селивановский [73].

Труд штабс-капитана П. Россова [72] содержит сведения об экономике и политической ситуации в Корее после русско-японской войны и установления японского протектората. Он отмечает бедственное положение населения и рост антияпонских настроений.

Работа К. И. Вебера "Записка о Корее до 1898-го года и после" [56] составлена в апреле 1903 г. в которой есть много ценных наблюдений очевидца и непосредственного участника событий. Интересные оценки внутриполитической ситуации и геополитических реалий. Интерес представляют его описания повседневного общения с королем Кочжоном, после того, как тот бежал от японцев в русскую дипломатическую миссию в Сеуле.

В России, особенно в период отсутствия отношений с Кореей, переводили на русский язык труды западных путешественников, побывавших в "королевстве-отшельнике".

В 1836 г. в Москве опубликовали сочинение Д. Дервиля "Всеобщее путешествие вокруг света", включавшее и сведения о Корее [62]. В 1839 г. в Петербурге вышло в переводе с французского "Живописное путешествие по Азии", составленное Эйре [75]. В книге Эйре дано подробное описание географических и климатических условий Корейского полуострова. Для нас ценность представляют описанные автором человеческие качества корейцев. Дервиль отметил их вежливость, бережливость, скромность, благорасположенность к иностранцам, рачительность и "большую склонность к наукам" [75. С. 199-200].

Источником по административному и государственному устройству Кореи, религиозной ситуации, образовательной системе, финансам, быту, нравам корейцев могут служить вышедшие в 1882 г. на русском языке "Очерки Кореи" К. Андо, написанные по японским источникам [52]. В области образования автор отмечал "рабское подражание Китаю", свойственное "властным верхам государства"[52. С. 84].

В "Извлечениях из отчета о поездке Карлса в две центральные провинции Кореи в ноябре 1883 г.", изданных в переводе с английского языка в 1884 г. [64], описывается состоянии корейских дорог, домов, рынков, налоговой системы, животноводства. Карле подчеркивал гостеприимство корейцев, присущее им чувство достоинства [64. С. 314]. Есть там и упоминания о народных верованиях шаманистского толка.

На Западе публиковалось значительно больше, чем в России, свидетельств о Корее и корейцах, что было связано, прежде всего, с торговой и миссионерской деятельностью, в которой было задействовано достаточно большое число людей.

Прусский купец еврейского происхождения Э. Опперт оставил ценные наблюдения о корейцах и Корее во время трех визитов в эту страну во второй половине 60-х гг. XIX в. [83]. Особый интерес представляет описание последнего путешествия, во время которого Опперт в знак протеста против преследований католиков попытался вскрыть могилу принца Намёна, что только усилило репрессии.

Х.Н. Ален в своей книге [76] описал многие события, очевидцем которых он стал во время пребывания в Корее с 1884 по 1905 г. в начале в качестве врача, а затем дипломата американского представительства в Сеуле. Автор приводит много интересных фактов из политической и общественной жизни столицы, наблюдений за жизнью высших слоев общества, включая короля, благорасположением которого он пользовался.

Книга И. Бишоп "Корея и ее соседи" [77] представляет собой описание четырех визитов в Корею английской путешественницы, состоявшихся с января 1894 по март 1897 г. Это было время попыток модернизации страны, и драматические события, связанные с этим, нашли отражение на страницах книги. Особый интерес представляют описания Сеула после убийства королевы Мин и восстания под руководством движения Тонхак. О корейцах автор отзывается не совсем благожелательно, подчеркивая кажущиеся ей недостатки: неискренность, неумение вести дела с иностранцами и т.п.

Пресвитерианский миссионер Дж. Гэйл приехал в Корею в 1884 г. и написав целый ряд книг, на долгие годы стал, пожалуй, главным информантом англоязычной публики по вопросам корейской культуры. В работе "Корейские зарисовки" [78], изданной в 1898 г. он описывает различные феномены традиционной культуры, деятельность миссионеров, особенности распространения христианства в Корее.

X. Халберт приехал в Корею в 1886 г. в качестве методистского миссионера. Он изучал корейскую историю и корейский язык, публиковал результаты своих исследований на английском языке. В данной работе мы использовали его труд "Прошлое Кореи" в той части, которая касается политических событий в Корее конца XIX - начала XX в. [80].

Первая история Кореи на английском языке, написанная пресвитерианским миссионером из Шотландии Дж. Россом в конце 70-х гг. XIX в. [84], может служить источником в той ее части, где автор описывает современные ему события и процессы, связанные в основном с деятельностью протестантских церквей в Корее. Кроме того, в книге содержится много сведений о географии страны, корейском языке и обычаях корейцев.

Миссионер англиканской церкви М. Троллоуп оставил подробное описание деятельности протестантских миссионеров в Корее во второй половине XIX в. [86].

Х.Г. Андервуд занимался миссионерской, образовательной и научной деятельностью в Корее с 1885 г. и свои многолетние наблюдения изложил в книге "Зов Кореи" [87]. В этом труде нас интересуют, прежде всего, сюжеты, связанные с духовной жизнью корейцев.

Весьма полезны для понимания внутриполитической ситуации в Корее и международной политики вокруг нее "Недипломатичные мемуары" американца У. Сэндса [85], бывшего советником короля Кочжона с 1900 по 1904 г. Это был период "ползучей экспансии" Японии в Корею, осуществлявшейся с одобрения западных держав. Сэндс критикует американский подход к корейской проблеме и стремится смотреть на ситуацию с точки зрения корейцев. В книге много деталей, расширяющих понимание известных событий.

Характер российско-японских противоречий накануне и в ходе войны между двумя странами помогают понять дневниковые записи и воспоминания английского генерала Я. Гамилтона [58], находившегося при штабе 1-й японской армии Короки. Здесь много субъективных оценок и суждений, но много и ценных фактов и наблюдений.

В четвертую группу источников вошли памятники китайской философской мысли "Лунь Юй" [46] и "Дао Дэ Цзин" [41], которые привлекались нами для уяснения религиозных основ корейского мировоззрения, а также классические исторические труды, позволяющие понять, как корейцы воспринимали собственную историю.

Самгук саги" Ким Бусика (XII в.) [43-45] - работа конфуцианского ученого и построена по образцу китайских династических летописей. Она включает в себя летописи государств Силла, Когурё и Пэкче, хронологические таблицы, описания и биографии наиболее выдающихся политических и религиозных деятелей той эпохи. Стремясь показать свою крайнюю степень приверженности конфуцианским идеалам, Ким Бусик сознательно преувеличивал роль китайской культуры в формировании корейской государственности и всей последующей истории страны. Перевод большей части "Самгук саги" на русский язык был блестяще выполнен и прокомментирован М.Н. Паком, а последние книги - его коллегами и учениками.

Сочинение "Самгук юса" (XIII в.) [48] было написано буддийским монахом Ирёном в противовес конфуцианской версии истории Ким Бусика. Строгая хронологическая последовательность событий становится для Ирёна делом второстепенным. Главное же - доказать влияние сверхъестественного на ход истории.

Важным источником для данного исследования стала летопись "Корё са" [49], повествующая о событиях более поздней эпохи Корё (918-1392 гг.). Как и всякое произведение, создаваемое по указу свыше в рамках определенной политической конъюнктуры, оно должно было служить цели доказать неизбежность падения династии Корё (918-1392 гг.) в результате ее нравственного разложения и утраты права находиться у власти.

Выдающимся памятником, как по объему, так и значению доводимой до нас и информации, остаётся 48-томное издание "Личжо силлок" ("Истинные записи династии Ли") [50]. "Личжо силлок" составлялась непосредственно с начала правления династии (1392 г.), наиболее долго правившей корейским государством. Для нас наиболее важным является последний том, в котором описывается период правления двух последних королей династии Чосон, Кочжона и Сунчжона (1863-1910 гг.).

Важным источником для понимания неоконфуцианской метафизической философии является зафиксированная письменно знаменитая дискуссия между Ли Хваном (1501-1570 гг.), которого называют "корейским Чжу Си", и Ки Тэ Сыном [47], она получила название "Дебаты о четырех и семи".

Периодическая печать Кореи, отражавшая реакцию интеллектуальной и политической элиты страны на события, связанные с внутренними и внешними событиями и процессами, составила последнюю группу источников для данной диссертации. Из корейских периодических изданий использовались в качестве источников "Тэдон синмун", "Тэхан синмун",

Тэхан чагнхве вольбо", "Хвансон синмун", "Чекук синмун", "Мэиль синбо". Источником, характеризующим политические настроения в Корее в первом десятилетии XX в. является основанная английским журналистом Э. Бетеллом газета "Тэхан мэиль синбо". Редактируемое протестантским миссионером X. Халбертом англоязычное издание "Korea Review" содержит разнообразную информацию о событиях в Корее в начале XX в. [98-105].

Научная новизна диссертационного исследования заключается, прежде всего, в попытке рассмотреть события, происходившие в Корее и вокруг нее в указанный хронологический период, в контексте контакта западной и восточноазиатской цивилизаций и внутрицивилизационного конфликта между Кореей, с одной стороны, и Японией и Китаем, с другой.

На основе изучения корейского религиозно-философского комплекса и исторического сознания выявлены основные черты мировоззрения корейцев и воссоздана существовавшая у них картина внешнего мира.

С опорой на новейшие исследования западных и корейских ученых, оригинальные источники впервые в отечественной историографии комплексно рассмотрены процессы христианизации Кореи, а также деятельность католических и протестантских миссий и отдельных миссионеров.

Проведен критический анализ воззрений основных политиков и идеологов Кореи, выявлены и сопоставлены их позиции по проблемам отношений с Китаем, Японией и Западом, государственного суверенитета, государственных институтов, власти, отношения к западным ценностям и т.д., что позволило создать целостную картину политической и интеллектуальной жизни Кореи в рассматриваемый период.

В процессе изучения темы выявлен и введен в оборот новый фактический материал (в основном перевод оригинальных текстов англоамериканских и корейских авторов), благодаря которому стало возможным исследование малоизученных проблем в отечественной историографии: религиозно-философская ситуация, социально-психологическая обстановка в Корее после установления японского протектората, личные отношения между общественными деятелями, идеология и политика реформаторов.

Проанализировано отношение различных идейных течений к важной для корейского общества проблеме выбора пути развития в условиях ликвидации изоляции от внешнего мира.

С критической позиции рассмотрен контакт Кореи с западной цивилизацией, происходивший на межгосударственном уровне и выражавшийся в экспансии капиталистических держав, что привело через систему навязанных Корее договоров к включению страны в систему глобальных связей на правах неравноправного партнера.

В истории русско-японской войны 1904-1905 выделен корейский вопрос и с опорой на источники проанализированы действия Японии, России, западных держав в ходе войны и после нее.

Дана обстоятельная характеристика действиям японских властей по установлению протектората в Корее (1905-1910 гг.). Сделан вывод о том, что этот период стал временем формирования корейского национального самосознания, чему способствовали многочисленные культурно-просветительские общества. Проанализированы основные направления и взгляды культурно-просветительских обществ.

С привлечением архивных материалов (АВПРИ) показана первоначальная реакция корейского народа на аннексию Кореи Японией и действия корейцев в связи с утратой Кореей государственности.

Сделан вывод о том, что все националистические концепции в Корее, так или иначе, были связаны с движением за реформы, а все реформистские доктрины включали в себя положения национализма в той или иной степени; диалектика отношений между двумя этими течениями общественной мысли во многом определила общественно-политическое развитие Кореи не только в рассматриваемый период, но и в настоящее время.

На защиту выносятся следующие положения:

6. Особую роль в распространении в Корее западной культуры, западных ценностей сыграли многочисленные миссионеры, которые не только способствовали распространению христианства, но и во многом заложили основы современной науки и образования. Христианство, взаимодействуя с традиционными верованиями, стало реальной составляющей корейского образа жизни.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры восточного регионоведения Института экономики, права и гуманитарных специальностей. Основные положения и результаты исследования отражены в научных статьях общим объемом 2.8 п.л. и на региональных научных конференциях "Страны Востока: общество, экономика, государство", проводившихся на базе факультета востоковедения в 2003, 2004 и 2005 гг. Материалы диссертационного исследования используются автором при проведении лекционных занятий на факультете востоковедения Института экономики, права и гуманитарных специальностей (г. Краснодар).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Корея между Западом и Востоком: контакты цивилизаций и их последствия"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Духовной основой корейского общества в период контакта с западной цивилизацией были местные религиозные верования и религии, заимствованные с континента. Их взаимодействие и взаимовлияние определили характер его общественного развития. Автохтонная система религиозных верований, шаманизм, обозначил для корейцев систему координат повседневной жизни. Буддизм махаяны, пришедший из Китая, принес веру в потустороннюю жизнь, идею ответственности индивида за поведение в этой жизни, смирения, идеал благотворительности. Даосизм имел ограниченное воздействие на духовный универсум корейцев, поскольку многие его положения напрямую перекликались с шаманизмом. Однако идеи долголетия, бессмертия вошли в арсенал корейской культуры. Взаимодействие даосизма с буддизмом привело к такому явлению, как даосско-буддийский синтез на основе шаманизма. Конфуцианство дало Корее в готовом виде систему государственного управления и образования, нравственные уложения. Китайская классическая культура воспринималась корейской правящей элитой в качестве образца для подражания на протяжении почти двух тысяч лет, вплоть до начала XX в. Большое влияние она оказала и на бытовую обрядность, которая основывалась на положении китайских классических книг по вопросам ритуала.

Система мировоззрения корейцев сложилась под влиянием местных религиозных верований и китайских религиозно-этических систем. Для этой системы характерны вера в существование отношений между миром живых и миром мертвых, и возможность влиять на потусторонний мир в благоприятном для людей направлении; почитание предков; прагматизм и сосредоточенность на жизни в этом мире, стремление к достижению здоровья, долголетия, счастья, богатства, уважение окружающих; чувство принадлежности к определенной социальной и родственной группам, преодоление единичности, отождествление индивида с группой, восприятие индивида в контексте неравноправных иерархических связей; культ государства и служения ему; стремление к равновесию между индивидом и обществом; идеализация прошлого; способность сострадания и сочувствия окружающим; консерватизм, выражающийся в нежелании менять окружающую обстановку, пассивная покорность судьбе; открытость ко всему новому и готовность воспринимать практичные и эффективные культурные инновации.

Традиционная картина мира корейцев оставалась практически неизменной до начала XIX в. Географически он ограничивался Китаем, Японией и Маньчжурией. Китай был центром этого мира, великим соседом и старшим государством, которому необходимо было подчиняться, исходя из конфуцианского принципа садэ (служения старшему), но также можно было надеяться на его поддержку в трудных ситуациях. Япония со времен средневековья воспринималась в качестве недружественного государства, стремящегося подчинить Корею тем или иным путем. Маньчжурия была местом, откуда на Корею периодически накатывались волны кочевых племен, угрожавших корейской государственности. В этом треугольнике и строились все внешнеполитические отношения до середины XIX в. С XVII в. Корея, стремясь сохранить суверенитет, избежать всякого повода к вмешательству в ее внутренние дела со стороны других государств, стала проводить политику изоляции от внешнего мира. Несомненно, что подобное "отшельничество" не могло не сказаться на состоянии корейского государства, на его социальном, экономическом, культурном развитии.

В начале рассматриваемого периода и вплоть до конца XIX в. корейское общество было жестко структурировано на основе китайской социальной модели и собственных традиций. Образованный класс состоял из землевладельцев-янбанов, которые через систему государственных экзаменов могли занимать должности в административной системе, которая копировала китайские образцы и мало соответствовала времени. Ее неэффективность усугублялась борьбой различных фракций, возникавших на родовой и меркантильной основе и боровшихся за влияние на королевский двор. В военном отношении Корея была слабым государством: армия строилась по традиционным моделям, имела устаревшее оружие и не пользовалась авторитетом в обществе.

Система поземельных отношений в XIX в. претерпела значительные изменения и сильно отличалась от декларированной государством системы равного наделения землей крестьянских семей, плативших ренту-налог в казну. Янбаны превратились в помещиков, воспринимавших землю как частную собственность, а крестьяне становились бесправными арендаторами. Ломка традиционных отношений, обезземеливание и обнищание основной массы сельского населения, притеснения чиновников, рассматривавших крестьян как податное сословие приводили к частым крестьянским восстаниям, дестабилизировавших общество и экономику.

Ремесленное производство основывалось на традиционных цеховых принципах, было слабо развито и контролировалось государством. Под еще более жестким государственным контролем находилась внутренняя торговля, главными субъектами которой были купеческие гильдии, главы которых превращались в торгово-ростовщическую буржуазию. Однако следует иметь в виду, что занятие торговлей всегда считалось в Корее недостойным занятием. Внешней торговлей занималось государство, и практически единственным партнером выступал Китай.

Христианство в заметных масштабах стало проникать в Корею в начале XIX в. в католической форме. В процессе взаимодействия христианства с существовавшими в стране религиями происходил определенный переход социальных функций, выполнявшихся ранее религиями "культурной почвы", к христианству. В процессе освоения христианства имел место сложный социокультурный синтез, когда христианство не просто занимало свободное пространство в связи с появлением у той или иной социальной группы новых интересов и потребности получить духовное обоснование новых форм деятельности в изменяющемся корейском обществе. Процесс распространения западной религии имел сложный, противоречивый, зачастую конфликтный характер, и поэтому освоение новых культурных форм сознания и поведения осуществлялось через трансформацию, их слияние с ранее распространенными культурными формами религиозного сознания и поведения.

Распространявшийся в Корее во второй половине XIX в. протестантизм еще более чем католицизм изменил культурную и мировоззренческую парадигму. В начале XX в. протестантизм уже стал реальной составляющей корейского образа жизни. Он заполнил тот вакуум, который был подготовлен кризисом прежних идей. Он сменил ориентиры общества - от аристократии янбанов к простому человеку, от униженного положения женщины к ее эмансипации, от служения строю, чего требовала конфуцианская доктрина, к христианскому служению Богу. Протестантские миссионеры сыграли большую роль в распространении в Корее западной культуры, западных стандартов политического и экономического поведения, современного образования и медицинского обслуживания.

В первой половине XIX в., одновременно с экспансией в Китае, проявился интерес западных держав к Корее. Она привлекала их как рынок сбыта своих товаров, источник сырья и плацдарм для сдерживания российского продвижения на Дальний Восток. Особый интерес к Корее проявляли Англия и Франция, а также проявлявшие возрастающую активность США. После провала их попыток силой оружия покончить с изоляционизмом Кореи и навязать ей торговые договоры за решение этой задачи взялась Япония, которая после "Реставрации Мэйдзи" стала претендовать на роль "гегемона" в Восточной Азии.

Япония представляла для Кореи особую опасность. В отличие от западных держав, заинтересованных в захвате корейского рынка, Япония планировала территориальный захват Кореи. Используя военное давление, она навязала Корее в 1876 г. неравноправный Канхваский договор, который завершил период самоизоляции "страны-отшельника" и открыл путь для аналогичных договоров между Кореей и другими державами. Китай, как традиционный сюзерен Кореи, содействовал их заключению с целью нейтрализации японской экспансии, но в итоге ослабил собственные позиции. Россия не могла помешать данному процессу и проводила в основном пассивную политику реагирования на происходящее, став последней в ряду великих держав того времени, заключивших договоры с Кореей.

Король Кочжон и его правительство, все, более убеждаясь в захватнических планах Японии и агрессивности Запада, пытались использовать авторитет России и ее интересы на полуострове, с целью сохранить независимость своей страны. Однако позиции России в Корее не были прочными в силу исторических, культурных и политических причин, и она не могла оказать решающего воздействия на ход событий.

В корейском обществе в конце 70-х гг. XIX в., под влиянием контактов с Западом и Японией, усиливается движение за реформирование всех сторон жизни. Общество стало перед выбором пути дальнейшего развития. Стремясь сохранить свою самобытность, корейская политическая элита выбирала между революционными преобразованиями по японской модели и эволюционными переменами с использованием западных знаний по китайскому образцу. За обеими партиями стояли соответствующие государства, стремившиеся использовать ситуацию к собственной выгоде.

Эта борьба идей и честолюбий в условиях кризисного положения общества привела в начале 90-х гг. к массовым народным выступлениям, известным как движение Тонхак, и, как следствие, вооруженному вмешательству Китая и Японии.

Победа в Японии в японо-китайской войне 1894-1895 гг. ослабила позиции прокитайской партии. К власти пришли чиновники, ориентированные на японский опыт, которые объявили о проведении серии реформ. Однако усиливавшееся проникновение японцев во все сферы корейской жизни, убийство ими королевы Мин привели к политическому кризису и бегству Кочжона в Российскую дипломатическую миссию в Сеуле и свертыванию реформ. Растущее влияние России на политику двора и правительства вызвало озабоченность Японии и западных держав, что осложнило ситуацию вокруг Кореи. Кочжон, который все больше терял контроль над страной и ее внешней политикой, провозгласив себя императором Великой империи Хан, сделал попытку повысить международный авторитет Кореи, но судьба его страны решалась в будущем столкновении России и Японии.

Русско-японская война 1904-1905 гг., в которой корейский вопрос занимал доминирующее положение, выявила военную и геостратегическую слабость России и поддержку Японии со стороны Великобритании и США. Победа Японии устранила главное внешнеполитическое препятствие на пути к уничтожению независимости корейского государства. Портсмутский мирный договор 1905 г. закрепил уход России из Кореи. После подписания японо-корейского договора о покровительстве в ноябре 1905 г. Япония заняла в Корее доминирующие позиции и пользовалась поддержкой западных стран.

В годы японского протектората (1905-1910 гг.) протестные антияпонские настроения выражались как в форме вооруженных партизанских действий, так и в бурном подъеме патриотического культурно-просветительского движения. Корейская просветительская мысль искала выход из создавшегося положения в пропаганде современных знаний среди народа, в пробуждении национального сознания, которое спасет нацию от угрозы колониального порабощения. Национальная интеллигенция постепенно освобождалась от догматических традиционных принципов, но в то же время во многом еще оставалась во власти неизменных морально-этических конфуцианских устоев.

Король также надеялся на возможность сохранения суверенитета, однако, его апелляция к мировой общественности в 1907 г. лишь спровоцировала собственное отречение от престола и ускорила установление полного контроля Японии над страной. В обстановке репрессий против патриотически настроенных общественных организаций и при поддержке Англии и США, Япония навязала марионеточному правительству Кореи Договор об аннексии в августе 1910 г., который положил конец существованию Кореи как суверенного государства.

Так закончился многовековой период традиционной корейской государственности, основанной на конфуцианских принципах гуманного управления. Корея не смогла адекватно ответить на вызовы внешнего мира и модернизировать страну. Главное, что последние правители Чосон и его политическая элита не смогли изменить собственное мышление. Они все еще продолжали мыслить в категориях китаецентричного мира, когда мир уже стал западноцентричным. Стремление видеть действительность не такой, какая она есть, а такой, какой она должна быть по традиционным представлениям, а также сыновья ответственность за клановые традиции делали политику Кореи не конкурентоспособной в условиях становления нового мирового порядка, основанного на прагматизме, рационализме и приоритете национального интереса.

Список научной литературыОсадчая, Дарья Николаевна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Источники11. Архивные материалы

2. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ)

3. Ф. № 138. "Миссия в Сеуле". Год 1903. Оп. 768. Д. 69. Л. 9; Л. 19-21.

4. Ф. № 138."Секретный архив Министерства иностранных дел". Д. 174. Л. 7778.

5. Ф. № 143. "Китайский стол". Всеподданнейшие доклады, 1883. Д. 1. Л. 73.

6. Ф. № 143. "Китайский стол". Всеподданнейшие доклады, 1897. Д. 14. Л. 6769.

7. Ф. № 143. "Китайский стол". Всеподданнейшие доклады, 1897. Д. 15. Л. 179181.

8. Ф. № 143. "Китайский стол". Всеподданнейшие доклады, 1903. Д. 41. Л. 2432.

9. Ф. № 143. "Китайский стол". Всеподданнейшие доклады, 1904. Д. 60. Л. 149150.

10. Ф.№ 143. "Китайский стол". Оп. 491. Д. 52. Л. 111; Л. 118.

11. Ф. № 150. "Японский стол". Оп. 493. Д. 4. Л. 129-133. (Письмо П. Дмитриевского Н. П. Шишкину. Сеул, 6 мая 1893 г.).

12. Ф. № 150 "Японский стол". Депеши из Сеула. Д. 46. Л. 349.

13. Ф. № 150. "Японский стол". Оп. 493. Д. 6. Л. 44-47. (Донесение К. Вебера Князю А. Б. Лобанову-Ростовскому. Сеул 19 августа, 1895 1896 гг. № 167.)

14. Ф. № 150. "Японский стол". Оп. 493. Годы 1895-1896. Д. 6. Л. 207.

15. Ф. № 150. "Японский стол". Оп. 493. Год 1896. Д. 5. Л. 61. (Секретная телеграмма Гофмейстера Хитрова. Токио, 3/15 января 1896).

16. Ф. № 150. "Японский стол". Оп. 493. Д. 7. Л. 94-97. (Краткое содержание рапорта военного агента в Корее, ген. шт. полковника Стрельбицкого о современном положении Кореи. Сеул, 10 января 1897).

17. Ф. № 150. "Японский стол". Депеши из Сеула, 1898. Д. 8. Л. 45-46.

18. Ф. № 150. "Японский стол". Оп. 493. Год 1906. Д. 216. Л. 3-10.

19. Ф. № 150. "Японский стол". Оп. 493. Д. 210. Л. 40. (Секретная телеграмма Д.С.С. Сомова. Сеул, 15/28 августа, 1910).

20. Ф. № 150. "Японский стол". Оп. 493. Д. 210. Л. 67. (Секретная телеграмма Гофмейстера Малевского-Малевича. Токио, 16/29 августа 1910).

21. Ф. № 150. "Японский стол". Оп. 493. Д. 210. Л. 79-80. (Донесение Д.С.С. Сомова. Сеул, 27 августа, 1910).

22. Ф. № 150. "Японский стол". Оп. 493. Д. 210. Л. 88-89. (Донесение Д.С.С. Сомова. Сеул, 10 сентября, 1910).

23. Ф. № 150. "Японский стол". Оп. 493. Д. 210. Л. 133-134. (Донесение Д.С.С. Сомова. Сеул, 24 сентября, 1910).

24. Ф. № 188. "Миссия в Пекине". Оп. 761. Д. 273. Л. 256-258. (Копия с донесения Упрвляющего Императорской миссией в Сеуле, от 25 марта 1893 года, за № 24).

25. Пролог Русско-японской войны. Материалы их архива г. С.Ю. Витте / Под ред. Б.Б. Глинского. СПб., 1916.12. Официальные документыа) на русском языке:

26. Гримм. Э.Д. Сборник договоров и других документов по теории международных отношений на Дальнем Востоке (1842-1925 М., 1927.

27. Международные отношения в эпоху империализма: документы из архивов царского и Временного правительств, 1878-1917. М. ; Л., 1933-1940.

28. Русско-китайские отношения, 1689-1916. Официальные документы. М., 1958.

29. Русско-японская война. Официальные телеграммы с 27 января по 28 апреля 1904 г. СПб., 1904.

30. Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего Востока 1895-1905 годы. СПб., 1906.

31. Сборник договоров России с другими государствами, 1856-1917. М., 1952.б) на английском языке:

32. British and Foreign State Papers. L., 1902. Vol. 95.

33. British and Foreign State Papers. L., 1905. Vol. 98.

34. Korean Treaties. N.Y., 1919.

35. Hertslet's China Treaties. L., 1908. Vol.l.

36. Korea. Treaties and Agreements. Washington, 1921.

37. Korean-American Relations: Documents Pertaining to the Far East Diplomacy of the United States. Berkeley, 1951. Vol. 1.

38. Treaties and Conventions between the Empire of Japan and other Powers. Tokyo, 1899.

39. Treaties, Conventions, International Acts, Protocos and Agreements between the United States of America and Other Powers (1776-1909). Washington, 1923. Vol. 3.

40. Treaties, Regulations, etc. between Korea and Other Powers, 1867-1889. Shanghai, 1891.на корейском языке:

41. Гу Хангук веге мунсо (Сборник дипломатических документов старой Кореи). Сеул, 1969. Т. 17-18.

42. Памятники философской и исторической мыслиа) на русском языке:

43. Афоризмы Конфуция. М., 1987.41. ДаоДэЦзин. М., 1999.

44. Ирён. Самгук юса. М., 1960.

45. Ким Бусик. Самгук саги. Летопись Когурё. Летопись Пэкче. Хронологические таблицы. М., 1995.

46. Ким Бусик. Самгук саги. Разные описания. Биографии. М., 2002.

47. Ким Бусик. Самгук саги. Летопись Силла. М., 2001.

48. Лунь юй // Конфуций. Уроки мудрости. М., 2004.б) на английском языке:

49. Yi Hwang. The Four-Seven Debates. An Annotated Translation of the Most Famous Controversy in Korean Neo-Confucian Thought. N.Y., 1994.

50. Samguk Yusa. Legends and History of the Three Kingdoms of Ancient Korea. Seoul, 1972.б) па корейском языке:

51. Коре ca (История Корё). Пхеньян, 1993.

52. Личжо сшлок (Истинные записи династии Ли). Пхеньян, 1975-1991. 1.4. Свидетельства очевидцев, мемуарыа) на русском языке:

53. Альфтан. Поездка в Корею Генерального штаба полковника Альфтана в декабре 1895 и январе 1896 г. // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. СПб., 1896. Вып. LXIX.

54. Андо К. Очерки Кореи // Морской сборник. СПб., 1882. № 3.

55. Байов А. Военно-географический и статистический очерк Северной Кореи. СПб., 1903.

56. Бишоп И.Б. Корея и ее соседи: (главы из книги) // Российское корееведение. М., 2001. Вып. 2.

57. Вебель Ф. Поездка в Корею Генерального штаба подполковника Вебеля летом 1889 г. // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. СПб., 1890. Вып. XLI.

58. Вебер К.И. Записка о Корее до 1898-го года и после // Российское корееведение. М., 2001. Вып. 2.

59. Витте С.Ю. Избранные воспоминания (1889-1904). М., 1991.

60. Гамильтон Я. Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны 1904-1905 гг. М., 1940. Т. 1-2.

61. Гарин Н. По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову. СПб., 1904.

62. Гончаров И.А. Фрегат "Паллада". СПб., 1858. Т. 1-2.

63. Делоткевич П.М. Путешествие по Корее с декабря 1885 по март 1886 г. СПб., 1886.

64. Дервиль Д. Всеобщее путешествие вокруг света. М., 1836.

65. Зибольд Ф. Путешествие по Японии или описание японской империи в физическом, географическом и историческом отношениях. СПб., 1854. Т. 1-3.

66. Карле. Извлечения из отчета о поездке г-на Карлса в две центральные провинции Кореи в ноябре 1883 г. // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. СПб., 1884. Вып. XII.

67. Карнеев, Михайлов. Поездка Генерального штаба полковника Карнеева и поручика Михайлова по Южной Корее в 1895-1896 гг. // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. СПб., 1901. Вып. LXXXV.

68. Корф H.A., Звегинцев А.И. Военный обзор Северной Кореи. СПб., 1904.

69. Краснович М. Год войны. 14 месяцев на войне. Очерки русско-японской войны с февраля 1904 г. по апрель 1905 г. СПб., 1911. Т. 1.

70. Крузенштерн И.Ф. Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях "Надежде" и "Неве". М., 1950.

71. Лубенцов А.Г. Хамкенская и Пхиенанская провинции Кореи. Хабаровск, 1897.

72. По Корее. Путешествия 1885-1896 гг. М., 1958.

73. Пржевальский Н.М. Путешествие в Уссурийском крае. СПб., 1869.

74. Россов П. Очерк состояния Кореи в конце 1905-начале 1906 г. Харбин, 1906.

75. Селивановский И Л. Как живут и работают корейцы. М., 1904.

76. Суворов М.Н. Сухопутные и морские линии Японии и Кореи с указанием важнейших стратегических данных. СПб., 1904.

77. Эйре. Живописное путешествие по Азии. СПб., 1839.б) на английском языке:

78. Allen Н. N. Things Korean. N.Y., 1908.

79. Bishop I.B. Korea and her Neighbours. L., 1898.

80. Gale G. Korea Sketches. N.Y., 1898.

81. Hamel H. Hamel's Journal and Description of the Kingdom of Korea, 1653-1666. Seoul, 1994.

82. Hulbert H. The Passing of Korea. N.Y., 1906.

83. Mutsu Muneminsu. Kenkenroku: A Diplomatic Record of Sino-Japanese War 1894-5. Tokyo, 1982.

84. Nanjung Ilgi: War Diary of Admiral Yi Sun-sin. Transl. by Ha Taehung. Seoul, 1977.

85. Oppert E. A Forbidden Land; Voyages to the Korea. L., 1880.

86. Ross J. History of Korea. Ancient and Modern, Manners and Customs, Language and Geography. L., 1891.

87. Sands W. Undiplomatic Memoirs: The Far East, 1896-1904. Seuol, 1975.

88. Trollope M.N. The Church of Korea. L., 1915.

89. Underwood H.G. The Call of Korea. L., 1908.

90. Underwood L.H. Fifteen Years Among Top-knots, n.p., 1904.15. Справочные изданияа) на русском языке:

91. Дипломатический словарь. М., 1986. Т. 1-3.

92. Китайская философия. Энциклопедический словарь. М., 1994.

93. Корея. Справочник. Сеул, 1993.б) на английском языке:

94. The Encyclopedia of Religion. N.Y., 1987. Vol. 8.в) на корейском языке:

95. Тоннип ундон дэсачжон (Большая энциклопедия движения за независимость). Сеул, 1990.

96. Хангук инмён дэсачжон (Биографический словарь Кореи). Сеул, 1994.

97. Ха}1гук минчжон мунхва дэбэкква сачжон (Энциклопедия национальной культуры Кореи). Сеул, 1999. Т. 6.

98. Хангукхак дэбэкква сачжон (Большая энциклопедия корееведения). Сеул, 1992.

99. Хангукхак са. тосоль (Таблицы с объяснениями по истории Кореи). Сеул, 1998.16. Периодическая печатьа) на английском языке: 98. Korea Review (Seoul). 1904.б) на корейском языке:99. Миэльсинбо (Сеул). 1909.

100. Тэдон синмун (Сеул). 1908.

101. Тэхан миэль синбо (Сеул). 1907.

102. Тэхан синмун (Сеул). 1908.

103. Тэхан чаганхве вольбо (Сеул). 1906.

104. Хвансон синмун (Сеул). 1906.

105. Чекуг синмун (Сеул). 1906.2. Литература21. специальная литератураа) на русском языке:

106. Аникеев A.A. Проблемы методологии истории. Ставрополь, 1995.

107. Апушкин В.А. Русско-японская война 1904-1905 годов. М., 1910.

108. Арутюнов С. А. Народы и культура. Развитие и взаимодействие. М., 1989.

109. Бажанов Е.П. Китай и внешний мир. М., 1990.

110. Бутин Ю.М. Древний Чосон. Новосибирск, 1982.

111. Бутин Ю.М. Корея: от Чосона к Трем государствам. М., 1984.

112. Ванин Ю.В. Аграрный строй Кореи XV-XVII вв. М., 1981.

113. Ванин Ю.В. Политика Китая в отношении Кореи // Китай и соседи в новое и новейшее время. М., 1982.

114. Ванин Ю.В. Феодальная Корея в XIII-XIV вв. M., 1962.

115. Ванин Ю.В. Экономическое развитие Кореи в XVII-XVIII вв. М., 1968.

116. Василевская И.И. Колониальная политика Японии в Корее накануне аннексии (1904-1910). М., 1975.

117. Васильев Л.С. Культы, религии, традиции в Китае М., 2001.

118. Верисоцкая Е.В. Идеология японского экспансионизма в Азии в конце XIX -начале XX в. М., 1990.

119. Волков C.B. Корейская армия во второй половине XIX в. // Вопросы истории стран Азии и Африки. М., 1980. Вып. 2.

120. Волков C.B. О некоторых особенностях социальной структуры традиционной Кореи // Российское корееведение. Альманах. М., 2003. Вып. 3.

121. Волков C.B. Правящий слой традиционной Кореи // Корея. Сборник статей к 80-летию со дня рождения проф. М.Н. Пака. М., 1998.

122. Волков C.B. Ранняя история буддизма в Корее: сангха и государство. М., 1985.

123. Волков C.B. Русские военные инструкторы в Корее в 1896- 1898 гг. (из истории русско-корейских военных контактов) // Проблемы военной истории народов Востока. Л., 1990. Вып.2.

124. Волков C.B. Русские офицеры исследователи Кореи конца XIX- начала XX века // Российское корееведение. Альманах. М., 2003. Вып. 3.

125. Волков C.B. Чиновничество и аристократия в ранней истории Кореи. М., 1987.

126. Вон Кыо-Кит. Энциклопедия дзэн. М., 1999.

127. Воробьев М.В. Древняя Корея. Историко-археологический очерк. М., 1961.

128. Воробьев М.В. Корея до второй трети VII в.: Этнос, общество, культура и окружающий мир. СПб., 1997.

129. Воробьев М.В. Очерки культуры Кореи. СПб., 2002.

130. Вострикова Е.А. Состав бюрократической элиты при династии Ли // Российское корееведение. М., 2003. Вып. 3.

131. Гальперин А.И. Англо-японский союз. 1902-1921. М., 1947.

132. Гальперин А.И. Дипломатическая подготовка Портсмутской мирной конференции японо-англо-американским блоком // Исторические записки. М„ 1955. Т. 50.

133. Гальперин А.И. Корейский вопрос в международных отношениях накануне аннексии Кореи Японией // Вопросы истории. 1952. № 2.

134. Габрусенко Т.В. Эти непонятные корейцы. М., 2003.

135. Глухарева О.Н. Искусство Кореи с древнейших времен до конца XIX в. М., 1982.

136. Границы Китая: история формирования. М., 2001.

137. Григорцевич С.С. Дальневосточная политика империалистических держав в 1906-1917 гг. Томск, 1965.

138. Добров A.C. Дальневосточная политика США в период русско-японской войны. М., 1952.

139. Джарылгасинова P.1II. Древние когурёсцы: к этниеской истории корейцев. М.,1972.

140. Китай и Корея в V в. до н.э. // Китай и соседи в древности и средневековье. М., 1970.

141. Джарылгасинова Р.Ш. Этногинез и этническая история корейцев. М., 1979.

142. Дугин A.B. Основы геополитики. М., 2000.

143. Ерасов Б.С. Культура, религия и цивилизация на Востоке: (очерки общ. теории). М., 1990.

144. Ефимов Г.В. Внешняя политика Китая, 1894-1899. М., 1958.

145. Забровская Л.В. Историографические проблемы японо-китайской войны 1894 -1895 гг. Владивосток, 1993.

146. Забровская Л.В. Китайский миропорядок в Восточной Азии и формирование межгосударственных границ (на примере китайско-корейских отношений XVII XX вв.). Владивосток, 2000.

147. Забровская Л.В. Политика Цинской империи в Корее 1876-1910 гг. М., 1987.

148. Иванова В.И. Новая проза Кореи. М., 1987.

149. Известия Восточного института. Владивосток. 1912. Т. 12.

150. Ионова Ю.В. К вопросу о культе медведя, пещер и гор у корейцев // Страны и народы Востока. М., 1974. Вып. 13.

151. Ионова Ю.В. Обряды, обычаи и их социальные функции в Корее. Середина XIX начало XX вв." М., 1982.

152. Ионова Ю.В. Пережитки тотемизма в религиозных обрядах корейцев // Религия и мифология народов Восточной и Южной Азии. М., 1970.

153. Ионова Ю.В. Представления корейцев о душе // Мифология и верования народов Восточной и Южной Азии. М., 1973.

154. Ионова Ю.В. Религиозные воззрения корейцев // Культура народов зарубежной Азии и Океании. Л., 1969.

155. Ионова Ю.В. Шаманство в Корее // Символика культов и ритуаов народов зарубежной Азии. М., 1980.

156. История внешней политики России конца XIX начала XX века. М., 1997.

157. История дипломатии / Под ред. A.A. Громыко, И.Н. Земскова и др. М., 19591961. Т. 1-2.

158. История Китая с древнейших времен до наших дней. М., 1974. Т. 1,2.

159. История Кореи. Сеул, 1995.

160. История Кореи. М., 1974. Т. 1.

161. История Кореи (Новое прочтение) / Под ред. A.B. Торкунова. М., 2003.

162. История корейской философии. М., 1966. Т. 1-2.

163. История русско-японской войны 1904-1905 гг. М., 1974.

164. Итоги русско-японской войны 1904-1905 годов. СПб., 1914.

165. Иэнага Сабуро. История японской культуры. М., 1972.

166. Ким Ик Хван. К вопросу о происхождении корейского шаманизма // Диалог культур народов России, Сибири и стран Востока. Иркутск, 1998.

167. Ким Юн Дук. Динамика баланса сил между США, Россией, Китаем и Японией на Корейском полуострове. М., 1996.

168. Китай и соседи в древности и средневековье. М., 1970.

169. Ключников Ю.В., Сабинин А. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. М., 1925. Ч. 1.

170. Концевич JI.P. Корееведение. Избранные работы. М., 2001.

171. Концевич J1.P. О развитии традиционного корееведения в царской России (Историко-библиографический очерк) // Российское корееведение. Альманах. М., 1999. Вып. 1.

172. Концевич JI.P. Российское корееведение на современном этапе // Российское корееведение. Альманах. М., 2003. Вып. 3.

173. Корееведение в России: история и современность. М., 2004. Т 2.

174. Курбанов С.О. Курс лекций по истории Кореи: с древности до конца XX века. СПб., 2002.

175. Кутаков J1.H. Портсмутский мирный договор. Из истории отношений Японии с Россией и СССР. 1905-1945 гг. М., 1961.

176. Кюнер Н.В. Статистико-географический и экономический очерк Кореи. Владивосток, 1912. Вып. 1.

177. Ланьков А. Н. Корея будни и праздники. М., 2000.

178. Ланьков А.Н. Политическая борьба в Корее XVI-XVIII вв. СПб., 1995.

179. Левицкий H.A. Русско-японская война 1904-1905 гг. М., 1933.

180. Леонов М.В. Буддийско-конфуцианская полемика в Корее конца XIV-начала XV вв. // Российское корееведение. Альманах. М., 2004. Вып. 4.

181. Ли Ги Бэк. История Кореи: новая трактовка. Пер.с кор. М., 2000.

182. Ли Чен Вон. Очерки истории новой Кореи. М., 1952.

183. Макиндер X. Географическая ось истории. М., 1995.

184. Международные отношения на Дальнем Востоке (1840-1949). М., 1956.

185. Международные отношения на Дальнем Востоке: (с конца XVI в. до 1917 г.) М., 1973. Т. 1.

186. Моисеева Л. А. История цивилизаций. Ростов-н / Д., 2000.

187. Нарочницкий А.Л. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке (1860-1895). М., 1956.

188. Нарочницкий A.JI., Губер A.A., Сладковский М.И., Бурлингас Н.Я. Международные отношения на Дальнем Востоке. (С конца XVI в. до 1917 г.) М., 1973. Кн. 1.

189. Никитина М.И. Древняя корейская поэзия в связи с ритуалом и мифом. М., 1982.

190. Никитина М.И. Миф о женщине-Солнце и ее родителях. СПб., 2001.

191. Описание Кореи. СПб., 1900. Ч. 1-3.

192. Описание Кореи. Сокращенное издание. М., 1960.

193. Очерки новой истории Кореи (1640-1917). М., 1958.

194. Павлович М.П. Русско-японская война: причины, ход, последствия. СПб., 1905.

195. ПакБ.Б. Российская дипломатия и Корея (1860-1888). М.; СПб., 1998. Кн. 1.

196. ПакБ.Б. Российская дипломатия и Корея (1888-1897). М., 2004. Кн. 2.

197. Пак Б.Д. Россия и Корея. М., 1979.

198. Пак Б.Д. Россия и Корея. М., 2004.

199. Пак В.П. Просветительское движение и система образования в Корее во второй половине XIX начале XX в. М., 1983.

200. Пак М.Н. Взгляд на историю российско-корейских отношений (XIX-XX вв.) // Россия и Корея: модернизация, реформы, международные отношения. М., 1997.

201. Пак М.Н. Избранные работы по истории и историографии Кореи. М., 2003.

202. Пак М.Н. К периодизации ранней истории Кореи // Историография стран Востока (проблемы феодализма). М., 1977.

203. Пак М.Н. Некоторые спорные вопросы истории Кореи // Вопросы истории. 1957. №8.

204. Пак М.Н. О возникновении и утверждении феодализма в Корее // Историография Востока: проблемы социально-экономической истории феодализма в странах Востока. М., 1969.

205. Пак М.Н. О некоторых вопросах изучения истории корейской культуры // Major Issues in History of Korean Culture. M., 1997.

206. Пак М.Н. Очерки по историографии Кореи. М., 1987.

207. Пак М.Н. Очерки ранней истории Кореи. М., 1979.

208. Пак М.Н. Предисловие // История Кореи. М., 1960. Т. 1.

209. Пак М.Н., Тягай Г. Д. К характеристике социально-экономических отношений в Корее XIX в. М., 1952.

210. Пак Чон Хё. Новая история Кореи (1864-1910) // Лекции по истории Кореи. М., 1997.

211. Пак Чон Хё. Россия и Корея в 1895-1898 гг. М., 1993.

212. Пак Чон Хё. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. М., 1997.

213. Переломов Л.С. Конфуций: жизнь, учение, судьба. М., 1993.

214. Переломов Л.С. Конфуций. "Лунь Юй". М., 2000.

215. Пироженко О.С. Корейцы в России глазами английской исследовательницы // Российское корееведение. М., 2001. Вып. 2.

216. Ратцель Ф. Человечество как жизненное явление на Земле. М., 1901.

217. Розалиев Ю.Н. Из истории российско-корейских отношений. М., 1998.

218. Романов Б.А. Очерки дипломатической истории русско-японской войны. 1895-1907 гг. М.; Л., 1955.

219. Россов П. Национальное самосознание корейцев. СПб., 1906.

220. Ротштейн Ф.А. Международные отношения в конце XIX в. М.; Л., 1960.

221. Русско-китайские отношения. 1689-1916. М., 1958.

222. Светлов Э. А. Мень. Жизнь Конфуция // За рубежом. 1990. № 40.

223. Семененко И.И. Афоризмы Конфуция. М., 1987.

224. Семенникова Л. И. Цивилизация в истории человечества. Брянск, 1998.

225. Серошевский В. Корея. СПб., 1909.

226. Сидихменов В.Я. Маньчжурские правители Китая. М., 1985.

227. Симбирцева Т.М. "Загадочный" барон П.Г. фон Меллендорфф и его прорусская деятельность в Корее (1882-1885) // Вопросы истории Кореи. Петербургский науч. семинар 2001. СПб., 2002.

228. Симбирцева Т.М. Из истории политической интриги в Корее: "тайныедоговоры" России с Кореей 1885 и 1886 гг. // Российское корееведение. М.,2003. Вып. 3.

229. Симбирцева Т.М. Корея на перекрестке эпох. М., 2000.

230. Симбирцева Т.М. Некоторые оценки южнокорейскими историографами характера российско-корейских отношений в XIX в. // 100 лет петербургскому корееведению: материалы междунар. конф. 14-16 октября 1997г. СПб., 1997.

231. Симбирцева Т.М. Оценка русско-корейского Договора о дружбе и торговле (1884) в современной южнокорейской историографии // Корус Forum. 2003. №2.

232. Симбирцева Т.М. Пребывание в Корее экспедиции адмирала Путятина (1854) и некоторые ее оценки в южнокорейской историографии // Вестник центра корейского языка и культуры. СПб., 1999. Вып. 3-4.

233. Симбирцева Т.М. Россия и Корея: отношения и оценки (современная южнокорейская историография об истории российско-корейских отношений // Проблемы Дальнего Востока. 2001. № 4.

234. Симбирцева Т.М. Русско-корейские "Правила для сухопутной торговли" 1888 г: оценки южнокорейской историографии и факты // Проблемы Дальнего Востока. 2003. № 4.

235. Смертин Ю.Г. Корейский даосизм // Проблемы всеобщей истории. Армавир,2004. Вып. 9.

236. Смертин Ю.Г. Корейский шаманизм: прошлое в настоящем // Мир Востока: ежегодник факультета востоковедения Института экономики, права и естественных специальностей. Краснодар, 2003.

237. Смертин Ю.Г. Распространение христианства в Корее (XVII начало XX в.): выстраданная вера // Мир Востока: ежегодник факультета востоковедения Института экономики, права и естественных специальностей. Краснодар, 2002.

238. Смертин Ю.Г. Эзотерическая традиция в корейском буддизме // Мир Востока: ежегодник факультета востоковедения Института экономики, права и естественных специальностей. Краснодар, 2000.

239. Сравнительное изучение цивилизаций: хрестоматия / Сост. Б.С. Ерасов. М., 2001.

240. Сувиров. Корея. Страна и ее история последнего времени. СПб., 1904.

241. Суковицына О.В. Карл Вебер и его вклад в развитие русско-корейских отношений // Российское корееведение. М., 2001. Вып. 2.

242. Сэнсом Дж. Япония. Краткая история культуры. СПб., 2002.

243. Тихонов В.М. История Кореи. С древнейших времен до 1876 г. М., 2003. Т.1.

244. Токарев С. А. Религия в истории народов мира. М., 1993.

245. Толстокулаков И.А. Очерк истории корейской культуры. Владивосток, 2002.

246. Торчинов Е.А. Даосизм: опыт культурно-исторического описания. СПб., 1998.

247. Тоффлер О. Раса, власть и культура. Новая технократическая волна на Западе. Сб. статей. М., 1986.

248. Троцевич А.Ф. Чань-буддизм и корейская художественная проза // Буддизм, государство и общество в странах Центральной и Восточной Азии в средние века. М., 1982.

249. Тягай Г.Д. Народное движение в Корее во второй половине XIX в. М., 1958.

250. Тягай Г.Д. Общественная мысль Кореи в эпоху позднего феодализма. М., 1971.

251. Тягай Г.Д. Очерк истории Кореи во второй половине XIX в. М., 1960.

252. Тягай Г.Д. Труды русских исследователей как источник по новой истории Кореи // Очерки по истории русского корееведения. М., 1953.

253. Тягай Г.Д. Формирование идеологии национально-освободительного движения в Корее. М., 1983.

254. Тягай Г.Д., Пак В.П. Национальная идея и просветительство в Корее в начале XX века. М., 1996.

255. Ушков A.M. Утопическая мысль в странах Востока: традиции и современность. М., 1982.

256. Хазизова К.В. Ли Донхви и корейское движение за независимость // Российское корееведение. Альманах. М., 2004. Вып. 4.

257. Хазизова К.В. Образ чиновника в корейских средневековых источниках // Российское корееведение. М., 2003. Вып. 3.

258. Хан М. Освободительная борьба корейского народа в годы японского протектората (1905-1910). М., 1961.

259. Черкунов Н. Великий океан. Япония и Корея как арена современных событий. Киев, 1904.

260. Черняк Е. Б. Цивилография. Наука о цивилизациях. М., 1996.

261. Чосон тхонса (История Кореи). Пер. с. кор. М., 1960. Т.1.

262. Чо Чжон Хван. Русская православная миссия в Корее. М., 1997.

263. Чой Док Кю. Россия в Корее: 1893-1905 гг. (Политика министерства финансов и морского министерства). СПб., 1996.

264. Шипаев В.И. Колониальное закабаление Кореи японским империализмом (1895-1917). М., 1964.

265. Шпажников Г.А. Деятельность западных протестантских церквей и организаций в странах Азии и Африки // Очерки истории западного протестантизма. М., 1995.

266. Яковец. 10. В. История цивилизаций. М., 1997.б) на английском языке:

267. A Modern History of Korean Philosophy. Seoul, 1978.

268. Bond Young Choy. Korea. A History. N.Y., 1971.

269. Brandt V. Korea Village: Between Farm and Sea. Cambridge, 1971.

270. Buswell R. Tracing Back the Radiance: Chinul's Korean Way of Zen. Honolulu, 1992.

271. Chai Shin Yu. Korean Taoism // Korean and Asian Religious Tradition. Toronto, 1977.

272. Chandra V. Imperialism, Resistance, and Reform in Late Nineteenth-Century Korea: Enlightenment and the Independence Club. Berkeley, 1988.

273. Chang C.K. An Introduction to Korean Shamanism // Shamanism: The Spirit World of Korea. Berkeley, 1988.

274. Chien F.N. The Opening of Korea. N.Y., 1962.

275. Cho Kwang. On the Characteristic and Limitation of the Reforms of Taewongun // Major Issues in History of Korean Culture. M., 1997.

276. Choe Ching Young. The Rule of the Taewon'gun: Restoration in Yi Korea. Cambridge, 1972.

277. Choe Pyong-ok. On the Step-down of Tae Won Gun. Seoul, 1992.

278. Ch'oe Tong-hui. The Life and Thought of Ch'oe Che-u // Korea Journal. 1971. № 9.

279. Ch'oe Yong-ho. The Capsin Coup of 1884: A Reassessment // Korean Studies. 1982. №6.

280. Ch'oe Yong-ho. The Civil Examinations and Social Structure in the Early Yi

281. Dynasty Korea, 1392-1600. Seoul, 1987.

282. Choi In-hak. Korean Shamanism // MeiiHH OMyHxaK. 1978. №2.

283. Chong Chin-sok. The Korean Problem in Anglo-Japanese Relations 1904-1910: Ernest Thomas Betell and his Newspapers. Seoul, 1987.

284. Chong Sik-lee. The Politics of Korean Nationalism. Berkeley, 1963.

285. Chun Hae-jong. Sino-Korean Tributary Relations in the Ch'ing Period // The Chinese World Order: Traditional China's Foreign Relations. Cambridge, 1968.

286. Chung E. The Korean Neo-Confucianism of Yi T'oegye and Yi Yulgok. N.Y., 1995.

287. Chung Hi-hwan. Christianity in Korea: A Historical Introduction // Reader in Korean Religion / Ed. by Kim Chonsun. Songnam, 1993.

288. Clark A. A vison of Korea. Seoul, 1979.

289. Clark C. A. Religions of Old Korea. N. Y., 1932.

290. Confucian Philosophy in Korea. Seoul, 1996.

291. Confucianism // Korean Thoughts. Seoul, 1986.

292. Conroy Hilary. The Japanese Seizure of Korea, 1868-1910: A Study of Realism and Idealism in International Relations. Philadelphia, 1960.

293. Conze E. Buddhism: Its Essence and Development. N.Y., 1975.

294. Cook H. Korea's 1884 Incident: Its Background and Kim Okkyun's Elusitive Dream. Seoul, 1972.

295. Covell A.S. Folk Art and Magic. Shamanism in Korea. Seoul, 1993.

296. Dallin D. J. The Rise of Russian in Asia. L., 1950.

297. Dennett T. Roosevelt and Russo-Japanese War. N.Y., 1925.

298. Deuchler M. Confucian Gentlemen and Barbarian Envoys; the Opening of Korea, 1875-1885. Seattle, 1977.

299. Deuchler M. The Confucian Transformation of Korea: A Study of Society and Ideology. Harward, 1992.

300. Duus P. The Abacus and the Sword; the Japanese Penetration of Korea, 18951910. Berkeley, 1995.

301. Eckert C.J., Lee Ki-Baik, Robinson M., Wagner E. Korea Old and New. A History. Seoul, 1990.

302. Fairbank J.K., Reischaner E.O., Craig A.M. East Asia. The Modern Transformation. Boston, 1965.

303. Fang Chao-ying. The Assami Library. Berkley, 1969.

304. Ferris W.W. Ancient Japan's Korean Connections // Korean Studies. 1996. № 20.

305. Finch M.G. Diplomatic Documents on 1905 Japan-Korea Protectorate Treaty // Korean Studies. 1966. № 20.

306. Foo Chien Fr. The Opening of Korea: A Study of Chinese Diplomacy 1876-85. Hamden, 1967.

307. Franke H. The Forest Peoples of Manchuria: Kitans and Jurchenes // Sinor D. The Camridge History of Early Inner Asia. Cambridge, 1990.

308. Gale J.S. The History of the Korean People. L., 1927.

309. General View on Korean Folk Customs. Seoul, 1982.

310. Grayson J. Korea: A Religious History. N.Y., 1989.

311. Grayson J. The Myth of Tan'gun: A Dramatic Structural Analysis of a Korean Foundation Myth // Korea Journal. 1997. № 1.

312. Griffis W.E. Korea: The Hermit Nation. N.Y„ 1911.

313. Han Woo-keun. The History of Korea. Seoul, 1994.

314. Harrington F.H. God, Mammon and the Japanese: Dr. Horace N. Allen and Korean-American Relations 1884-1905. Madison, 1944.

315. Henderson G. Korea: The Politics of the Vortex. Cambridge, 1968.

316. Henthorn W.E. Korea: The Mongol Invasions. Leiden, 1963.

317. Henthorn W.E. A History of Korea. N. Y., 1971.

318. Hong Jung-shik. Buddhist Culture in Korea. Seoul, 1982.

319. Hong Yi-sip. Korea's Self Identity. Seoul, 1973.

320. Huntley M. To Start a Work: The Foundation of Protestant Mission in Korea. Seoul, 1984.

321. Jansen M. Japan and China from War to Peace, 1894-1972. Chicago, 1975.

322. Jansen M. The Making of Modern Japan. L., 2000.

323. Kim Bong-gi. Brief History of the Korean Press. Seoul, 1965.

324. Kim E., Kim Hankyo. Korea and Politics of Imperialism, 1876-1910. Berkeley, 1967.

325. Kim Chongguk, Kim Chinman. Some Notes on the Songgyun'gwan // Transactions of the Korea Branch, Royal Asiatic Society. 1961. № 38.

326. Kim Dong-Choi. The Wholesale Activities and the Trends of Centralizing the Rights of Merchants Residing in the Capital City // Pudae Sahak. 1989. № 13.

327. Kim Duk-Whang. A History of Religions in Korea. Seoul, 1988.

328. Kim Hyun-koo. A Study of Korean-Japan Relations in Ancient Times: Centering on the Taika Reforms and Formation of Cooperation between Shilla, Japan, and Tang China // Korea Journal. 1989. № 10.

329. Kim Jae-un. The Koreans: Their Mind and Behavior. Seoul, 1991.

330. Kim Key-huick. The Last Phase of the East Asian World Order: Korea, Japan, and the Chinese Empire, 1860-82. Berkeley, 1980.

331. Kim Tae-gil. The Markets in Kyonggi Province in Later Choson Period. Seoul, 1992.

332. Kim Yong Choon. The Ch'ondogyo Concept of Man. Seoul, 1978.

333. Kim Yong-jae. A Re-evaluation of the Mission Policies of Nevius // Korea and Christianity. Seoul; Berkeley; Toronto, 1969.

334. Korea and Christianity // The Problem of Identification with Tradition. Seoul, 1967.

335. Korea and Christianity. Seoul; Berkeley; Toronto, 1969.

336. Korean Religion: Taoism // The Encyclopedia of Religion. N.Y., 1987. Vol. 8.

337. Langer W.L. The Diplomacy of Imperialism. 1890-1902. N.Y., 1972.

338. Ledyard G. The Dutch Come to Korea. Seoul, 1971.

339. Lee Chae-jin. China and Korea: Dinamic Relations. Stanford, 1996.

340. Lee Eun-hong. The Origin and Formation of Korean Thought // Introduction to Korean Studies. Seoul, 1998.

341. Lee Jung-young. Christian Indigenization in Korea. Seoul, 1986.

342. Lee Kwang-rin. Newspaper Publication in the Late Yi Dynasty // Korea Journal. 1988. № 12.

343. Lee Kwang-rin. On the Publication of the Independent by Suh Jae-pil // Journal of Social Science and Humanities Seoul, 1976.

344. Lee Seon Gun. Politics of Dae-won-gun. Seoul, 1975.

345. Lee Yur-bok. West Goes East: Paul Georg von Mollendorff and Great Power Imperialism in Late Yi Korea. Honolulu, 1988.

346. Lensen J.F. Korea and Manchuria between Russia and Japan, 1895-1904. The Observation of Sir Ernest Satow, British Minister Plenipotetiary to Japan (18951900) and China (1900-1906). N.Y., 1966.

347. Lensen J.F. The d'Anethan's Dispatchers from Japan, 1894-1910. Tokyo, 1976.

348. Lew Young-ick. The Kabo Reform Movement: Korean and Japanese Reform Efforts in Korea, 1894: PhD dissertation. Harvard University, 1972.

349. Lew Young-ick. Yuan Shi-kai's Residency 1885-1894 // Journal of Korean1. Studies. 1984. № 5.

350. Lin Ming-te. Li's Suzerian Policy Toward Korea 1882-1894 // Chinese Studies in History. 1991. №4.

351. Lone S. The Japanese Annextion of Korea: The Failure of East Asian Co-Prosperity // Modern Asian Studies. 1991. № 25.

352. Malozemoff A. Russian Far Eastern Policy 1884-1904. With Special Emphasis on Causes of Russo-Japanese War. Berkeley, 1958.

353. Mason D. The Sam Hwangje Paehyang (Sacrificial Ceremony for Three Emperors): Korea's Link to Ming Dynasty // Korea Journal. 1991. № 3.

354. Moffett S.N. The Christian of Korea. N.Y., 1962.

355. Nahm A. A History of Korean People. Tradition and Trasformation. Seoul, 1993.

356. Nahm And. The Impact of the Tafit-Katsura Memorandum on Korea // Korea Journal. 1985. № 10.

357. Nahm A. Introduction to Korean History and Culture. N.Y., 1993.

358. Nahm A. Kim Ok-Kyun and the Reform Movement of the Progressives // Korea Journal. 1984. № 12.

359. Nelson M.F. Korea and Old Orders in Eastern Asia. N.Y., 1946.

360. Nish I. The Anglo-Japanese Alliance. The Diplomacy of Two Island Empires 1894-1907. L., 1985.

361. Nish I. Japanese Foreign Policy, 1869-1942: Kasumigaseki to Miyakezara. L., 1977.

362. Nish I. The Origins of the Russo-Japanese War. N.Y., 1985.

363. Paik L.-G.G. The History of Protestant Mission in Korea, 1832-1910. Seoul, 1971.

364. Palais J.B. Land Tenure in Korea, Tenth to Twelfth Centuries // Journal of Korean Studies. 1975. №4.

365. Palais J.B. Politics and Policy in Traditional Korea, 1864-1876. Cambridge, 1980.

366. Palmer S. Confucian Rituals in Korea. Seoul, 1984.

367. Palmer S. Korea and Christianity: The Problems of Identification with Tradition. Seoul, 1967.

368. Palmer S. The New Religions in Korea. Seoul, 1967.

369. Park Seong-rae. Western Science and Sirhak Scholars // Korea Journal. 1986. № 3.

370. Pratt K. Politics and Culture within Sinic Zone: Chinese Influences on Medieval Korea // Korea Journal. 1980. № 6.

371. Pratt K., Rutt R. Korea. A Historical and Cultural Dictionary. Richmond, 1999.

372. Psychology of Korean People: Collectivism and Individualism. Seoul, 1994.

373. Robinson K. From Raiders to Traiders: Border Security and Border Control in Early Choson, 1392-1450 // Korean Studies. 1992. № 6.

374. Robinson M. Narrative Politics, Nationalism and Korean History // Papers of the British Association for Korean Studies. 1996. JV° 6.

375. Robinson M. National Identity and the Thought of Shin Ch'ae-ho: Sadaejuui and Chuch'e in History and Politics // Journal of Korea Studies. 1984. № 5.

376. Rogers M. Sung-Koryo Relations: Some Inhibiting Factors // Oriens. 1958. № 11.

377. Rossabi M. China Among Equals: The Middle Kingdom and its Neighbours, 10th-14th Centuries. Berkeley, 1984.

378. Rutt R.A. History of Korean People. Seoul, 1983.

379. Rutt R.A. A Biography of James Scarth Gale and his "History of the Korean People". Seoul, 1972.

380. Sadler A.L. The Naval Campaign in the Korea War of Hideyoshi (1592-98) // Transactions of Asiatic Society of Japan. Tokyo. 1937. № 4.

381. Sato Seizaburo. The Response to the West: The Korean and Japanese Patterns //

382. Japan. A Comparative View. Princeton, 1979.

383. Shamanism // Korean Thoughts. Seoul, 1986.

384. Shin Ki-suk. International Relations with Respect to the Coup d'Etat 1884 // Korea Journal. 1984. № 12.

385. Shin S. Some Aspects of Landlord-Tenant Relations in Yi Dynasty Korea // Occasional Papers on Korea. 1974. № 1.

386. Shin S. The Tonghak Movement: From Enlightenment to Revolution // Korea Studies Forum. Pittsburg, 1978-1979. № 5.

387. Shing Young Ha. Enlightenment Thought of Shin Ch'aego // Korea Journal. 1980. № 12.

388. Shing Young Ha. The Life and Thought of Pak Unsik // Korea Journal. 1981. № 3.

389. Simbirtseva T.M. P.G. von Moellendorffs "pro-Russian" activities in Korea (1882-1885). Opinions of Russian Historiographers // Transactions of Korea Branch of the Royal Asiatic Society. Seoul, 2001. Vol. 76.

390. Simbirtseva T. Queen Min of Korea: Coming to Power // Transactions of the Royal Asiatic Society, Korea Branch 1996. № LXXI.

391. Song Ki-jo. A Study on the Trade Conditions of Ports in the Open Port Period // Sanop Kyonje Yonku. 1988. № 1.

392. Stephan J. J. The Russian Far East. A History. Stanford, 1994.

393. Traditional Korea and a Cultural History. Seoul, 1997.

394. Unruh E. The Landowning Slave: A Korean Phenomenon // Korea Journal. 1976. №4.

395. Wagner Ed. The Civil Examination Process as Social Leaven // Korea Journal. 1977. № 1.

396. Wagner Ed. The Ladder of Success in YI Dynasty Korea // Occasional Papers on Korea. Cambridge, 1972. Vol. 1.

397. Weems B. Reform, Rebellion, And the Heavenly Way. Tuscon, 1964.

398. Wells K. New God, New Nation: Protestants and Self-reconstruction Nationalism in Korea, 1896-1937. Sydney, 1990.

399. White J.E. The Diplomacy of the Russo-Japanese War. Princeton, 1964.

400. Wittfogel K., Feeng C.S. History of Chinese Society: Liao 907-1125. N.Y., 1949.

401. Korea and Christianity / Ed. by Yu Chai-shin. Seoul, 1996.

402. Yi T'ae-jin. Social Changes in Late Koryo to Early Choson // Korea Journal. 1983. №5.

403. Yoo Seung-won. The Status System in Early Choson Period // Seoul Journal of Korean Studies. 1988. № 1.

404. Yoon Nau-hyun. True Understanding of Old Choson // Korea Journal 1987. № 12.

405. Yu Won-dong. Development of Commerce and Industry in the Later Choson Period and the Changes in Government Policies // Hososahak. 1992. № 19-29.в) на французском языке:

406. Dallet Ch. Histoire de L'Eglies de Coree. P., 1874. Vol. 1.

407. Launay A. Martyrs Francais et Coreens 1836-1846. P., 1925.г) па корейском языке:

408. Бульгё иммуп (Постижение буддизма). Сеул, 1995.

409. Ган Чже Он. Хангук гынде са (Новейшая история Кореи). Сеул, 1990.

410. Кан Дон Гу. Хангук гындэ чжонгёва минчжокчуви (Корейские религии и национализм). Сеул, 1992.

411. Ким Бок Сун. Хангук годэ бульгёса ёнгу (Исследование по древнекорейскому буддизму). Сеул, 2002.

412. Ким Гван Су. Хангук гидоккё хёнсоный ёкса (История становления корейского протестантизма). Сеул, 1976.

413. Ким Гён Чхун. Хан-иль ычжонсо чжоип кёпуыйва шьбоный Хангук чхимняк (Оформление корейско-японского соглашения и японская агрессия в Корее). Сеул, 1984.

414. Ким Ен Чжо. Ханмаль несионализм ёнгу (Исследование национализма в конце Корейской империи). Сеул, 1989.

415. Ким Ин Хве. Хангук мусокый сасан ёнгу (Изучение мировоззрения корейского шаманизма). Сеул, 1980.

416. Ким Сын Хе. Донасиа чжонгё чжонтонгва гидоккёый маннам (Встреча религиозной традиции Восточной Азии с христианством). Сеул, 2000.

417. Ким Сын Хе. Югёый пурирыль чачжоса (В поисках истоков конфуцианства). Сеул, 2001.

418. Ким Сын Хе, Ким Сон Не. Гидоккёва мугё (Христианство и шаманизм). Сеул, 1998.

419. Ким Тхэ Гиль. Югё чжонтонгва хёндэ Хангук (Конфуцианская традиция и современная Корея). Сеул, 2001.

420. Ким Ун Ге. Ильбо?1 чжегук Хангук тончи (Владычество японского империализма в Корее). Сеул, 1986.

421. Ким Хон Чоль. Сэ хангук чжонгё сасаный ёнгу (Исследование идеологии новой корейской религии). Сеул, 1989.

422. Ким Хэ Ен. Хангук мунхвава гидоккё (Корейская культура и христианство). Сеул, 2000.

423. Ким Чже Ын. Хангугый ыйсикгва хендон янсик (Сознание и манера поведения корейцев). Сеул, 1998.

424. Ким Чжин Кволь. Хангук бульгё мунхва са (История корейской буддийской культуры). Сеул, 1998.

425. Кым Чжан Тхе. Хангук чжонгё мунхагый югё са (История конфуцианской мысли и религиозной культуры Кореи). Сеул, 1994.

426. Кым Чжан Тхе. Хёндэ Хагугый югё (Конфуцианская культура современной Кореи). Сеул, 1999.

427. Кым Чжан Тхе. Югёый сасангва мунхва (Конфуцианская идеология и культура). Сеул, 1995.

428. Ли Бен Ук. Корё сидэый бульгё сасан (Буддизм в период Корё). Сеул, 2002.

429. Ли Бэ Ён. Хангук гынде гванон чхимтуса ёнгу (Исследование борьбы иностранных держав за горнорудные концессии в Корее). Сеул, 1989.

430. Ли Ги Бэк. Хангукса син нон (Новая история Кореи). Сеул, 1990.

431. Ли Док Чжу. Хангук чобан гидоккёый ёнгу (Исследования по истории раннего протестантизма в Корее). Сеул, 1995.

432. Ли Дон Хён. Бульгёва хё. (Буддизм и сыновняя почтительность). Сеул, 1995.

433. Ли Дои Чжун. Югёый индочжуыва хангук сасан (Конфуцианский гуманизм и корейская философия). Сеул, 1997.

434. Ли Дон Чу. Донян чжонгёва гидоккёый бальдаль (Восточная религия и распространение христианства). Сеул, 1990.

435. Ли Ён Му. Хангугый бульгё сасан (Корейская буддийская философия). Сеул, 1999.

436. Ли Ён Чхан. Югё сахвехак (Конфуцианская социология). Сеул, 2001.

437. Ли И Хва. Ёксасогый хангук бульгё (Корейский буддизм в истории). Сеул, 2002.

438. Ли Мин Вон. Мёнсон хвангу сихэва агван пхачхон (Убийство императрицы

439. Мёнсон и бегство вала Коджона в русскую дипломатическую миссию). Сеул, 2002.

440. Ли Нын Хва. Хангукмусокко (Изучение корейского шаманизма). Сеул, 1991.

441. Ли Чжон Ын. Догё мунхваый чхотчом (Фокус корейской даосской культуры). Сеул, 2000.

442. Ли Чхан Хун. Росиаый Гыкдон чхимнякгва Чосон (Агрессивная политика России на Дальнем Востоке и Корея) // Ёкса пипхён (Сеул). 1988.

443. Лим Ге Сун. Хан-но мирякгва хуый хан-но гванге (1884-1894) (Корейско-российское секретное соглашение и развитие корейско-российских отношений в 1884-1894 гг.) // Ханно кванге 100 нёнса (Столетняя история корейско-российских отношений). Сеул, 1984.

444. Мун Сан Хи. Мугёыймидым (Шаманская вера). Сеул, 1985.

445. На Кён Су. Хангук синхва (Изучение корейской мифологии). Сеул, 1995.

446. Пак Ён Гю. Хангыгуй чжонгё са (История корейской церкви). Сеул, 1992.

447. Пак Сан Ин. Хангук сасаный сичжак (Истоки корейской идеологии). Сеул, 1980.

448. Пак Сэн Гын. Генинсэн бусэлквонгва Ми-Иль гванге (Концессия на железную дорогу Сеул-Инчхон и отношения между США и Японией). Сеул, 1984.

449. Пак Чжон Гын. Чэн-Иль чжончжегва Чосон (Китайско-японская война и Корея). Сеул, 1989.

450. Пак Чжон Су. Росива Хангук. Ироборин бегнёный гиогылъ чачжасо (Россия и Корея. Восстановленная память о потерянном столетии). Сеул, 2001.

451. Пак Чу Хоп. Хангук мисиный ёнгу (Изучение корейских народных верований). Сеул, 1973.

452. Пен Тхе Соп. Хангук са торон (Общая история Кореи). Сеул, 1990.

453. Пэк Нак Чжун. Хангук гидоккё гехвеый ёкса (История протестантской церкви в Корее). Сеул, 1993.

454. Рю Сун Ха. Гидоккё ебева югёчеса (Христианские ритуалы и конфуцианские обряды). Сеул, 1996.

455. Рю Чхоль Чон. Хан-иль миг иль-со ентхо мунчже гван хан ёнгу (Корейско-японские и японо-советские территориальные вопросы. Сеул, 1988.

456. Син Иль Чоль. Хангугыль тамгуханда. (Изучение Кореи). Сеул, 1981.

457. Син Сын Куон. Но-иль чжончжен чжон хуый Росиава Хангук (Корея и Россия до и после русско-японской войны). Сеул, 1990.

458. Син Сын Хва. Комундо сакконгва ён-но гванге (События на о. Комундо и англо-российские отношения). Сеул, 1987.

459. Со Дэ Сок. Мусокква гугминхак (Шаманизм и корейская культура). Сеул, 1995.

460. Сон Чжон Хван. Росиаый Чосон чхимняк са (История русской агрессии в Корее. Сеул, 1990.

461. Хан Чжон Сук. Чечжон Росиа чегукыйый Манчэ/су- Чосон чончхэк (Политика царской России по отношению к Маньчжурии и Корее) // Ёкса пипхён. 1996, №35.

462. Хангук гидоккё са (История корейского протестантизма). Сеул, 1997.

463. Хангук гидоккёый ёкса (История христианства в Корее). Сеул, 1989.

464. Хангук догё сасан ёнгухвэ (Корейский даосизм и даосская философия). Сеул, 1991.

465. Хангук догё сасаный ихе (Понимание корейской даоской философии). Сеул, 1991.

466. Хангук са (История Кореи). Сеул, 1971. Т. 4-5.

467. Хангук тоннип ундонгва элган гванге (Борьба за независимость Кореи иотношение держав). Сеул, 1985.

468. Хангук тоннип ундон са (История движения за независимость Кореи). Сеул, 1974.

469. Хангкук чжонсин мунхва ёнгувон (Институты корейской духовной культуры). Сеул, 2000.

470. Хангугый сасангва ипнём (Корейская идеология и миропонимание). Сеул, 1998.

471. Хангугый юге (Корейское конфуцианство). Сеул, 1999.

472. Хан У Гын. Хангук са (История Кореи). Сеул, 1987.

473. Чжо Хын Юн. Хангук чжонгё мунхварон (Трактат о релиозной корейской культуре). Сеул, 2002.

474. Чэ/сонгёва минчжок (Религия и народ). Сеул, 2001.

475. Чжон Ён Ду. Гидоккёва югё (Христианство и конфуцианство). Сеул, 1998.

476. Чжон Чан Ёль. Но-иль чжончжен дехан хангугый деын (Действия корейского народа в русско-японской войне). Сеул, 1993.

477. Чжон Чжин Хон. Хангук мунхваый бальчжон (Корейская культура в развитии). Сеул, 1988.

478. Чжон Чжин Хон. Чжонгё мунхваый ноли (Логика религиозной культуры). Сеул, 2000.

479. Чо Хын Юн. Хангук муый сеге (Мир корейского шаманизма). Сеул, 1997.

480. Чон Пён Чжо. Хангук чжонгё сасан: бульгё, догё (Религиозная мысль Кореи: буддизм и даосизм). Сеул, 1991.

481. Чосон мунхва са (История корейской культуры). Сеул, 1995.

482. Чха Ён Чжун. Чэ/сонгё мунхваый ихэ (Понимание религиозной культуры). Сеул, 1994.

483. Чха Чжу Хван. Хангугый догё сасан ёнгу (Исследование по корейскому даосизму). Сеул, 1997.

484. Чхве Бон Ик. Чосон чхорак са кэё (Краткий очерк истории корейской философии). Пхеньян, 1986.

485. Чхве Мун Хён. Хангугыль туллоссан чегугчуый ёльганый какчхук (Столкновение империалистических держав вокруг Кореи. Сеул, 2001.

486. Чхве Мун Хён. Чегугчуый сидэый ёльгангва Хангук (Великие державы эпохи империализма и Корея). Сеул, 1990.

487. Чхве Мун Хён. Гумиёл гангва Ильбоный Хангук бенхап (Европейские державы и аннексия Кореи Японией). Сеул, 1990.

488. Чхве Чжу Сик. Хангукый чжонгё мунхваро шьнында (Постижение корейских религий через культуру). Сеул, 1999.

489. Ю Дон Сик. Хангук мусок ёксава гучэ/со (История и структура корейского шаманизма). Сеул, 1983.

490. Ю Дон Сик. Хангук чжонгё сасаный ёкса (История религиозной мысли Кореи). Сеул, 1994.489. 10 Дон Сик. Хангукый чжонгёва гидоккё (Корейские религии и христианство). Сеул, 1965.

491. Юн Сын Ён. Хёндэ хангук чжонгё мунхваый ихе (Понимание современной религиозной корейской культуры). Сеул, 1997.

492. Юн Тхэ Рим. Ыйсикку чосаныро бон хангугин (Структура мышления корейцев). Сеул, 1971.

493. Ю Чжэ Сим: Бульгёва гидоккё — чэ/сонгёганэ дехва (Буддизм и христианство диалог между религиями). Сеул, 1998.

494. Диссертационные исследования

495. Ковальчук М. К. Эволюция японской экспансии в Корее в 60-90 гг. XIX в. : дис. .канд. ист. наук. Владивосток, 2001.

496. Курбанов С.О. Историографические аспекты земельных отношений в Корее Х XIV вв. по материалам "Составленной истории Ко.рё": дис. .канд. ист.щ наук. СПб., 1992.

497. Пискулова Ю.Е. Российско-корейские отношения в конце XIX начале XX веков: дис. .канд. ист. наук. М., 2002.

498. Jl 499. «Ким Герман. Религии в Корее» http://world/lib/ru/k/kim о i/frtr/shtml/: датаобращения: 22.11.2005.500. «Сайт газеты Сеульский вестник» http://vestnik.tripod.com/: дата обращения: 21.12.2005.г