автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: Лингвистический анализ калмыцких авторских документов середины XVIII века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лингвистический анализ калмыцких авторских документов середины XVIII века"

На правах рукописи

005533137

КОКШАЕВА Нина Овшиновна

ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ КАЛМЫЦКИХ АВТОРСКИХ ДОКУМЕНТОВ середины XVIII ВЕКА (на материале писем калмыцкого хана Дондук-Даши)

Специальность: 10.02.22 - «Языки народов зарубежных стран Европы, Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии (монгольские языки)»

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 СЕН 2013

Элиста-2013

005533137

Работа выполнена на кафедре калмыцкого языка и монголистики Института калмыцкой филологии и востоковедения ФГБОУ ВПО «Калмыцкий государственный университет»

Научный руководитель:

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор кафедры калмыцкого языка и монголистики (ФГБОУ ВПО «Калмыцкий государственный университет») Рассадин Валентин Иванович

кандидат филологических наук,

старший научный сотрудник

(Отдел Центральной и Южной Азии ИВР РАН

г. Санкт-Петербург)

Яхонтова Наталия Сергеевна

Ведущая организация: Институт востоковедения РАН (г. Москва)

Защита состоится « <&/ » 2013 года в ч. на

заседании диссертационного совета Д 212.305-0*1 при ФГБОУ ВПО «Калмыцкий государственный университет» по адресу: 358000, Республика Калмыкия, г. Элиста, ул.Пушкина, 11, корп. 1а, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Калмыцкий государственный университет» (358011, Республика Калмыкия, г. Элиста, 5 мкр., студгородок).

Автореферат разослан « 2013 года.

Ученый секретарь диссертационного совета канд. филол. наук, доцент

Б.В. Бадмаев

Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Лингвистическое источниковедение представляется одним из самых перспективных направлений в современной монголистике. Оно ориентировано на изучение письменных памятников как явления реальной действительности во всей сложности внутренних и внешних взаимосвязей, на системный подход к изучению языка, содержания, структуры и их особенностей. В современных условиях глобализации в связи с изменениями в общественно-политической жизни, повлекших за собой появление новых общественных отношений и новых приоритетов в области культуры, возникает необходимость поиска современных подходов к изучению национальной культуры, языка, литературы, истории. В связи с этим большое значение придается исследованию письменного наследия прошлого калмыцкого народа, в частности, периода становления калмыцкой государственности на территории Российской империи во время правления калмыцких ханов (XVIII в.). Этот период в истории калмыков считается наиболее важным. Большое значение приобретает лингвистический аспект изучения письменных памятников, созданных на старомонгольской и ойратской письменностях.

На этой письменности «тодо бичиг» - «ясное письмо» Зая-пандиты в прошлом были созданы собственно ойратские биографические сочинения, исторические хроники, летописи, путевые записи, переводы с тибетского, санскрита и других языков, а также документы делового и эпистолярного содержания. Это письменное наследие калмыков охватывает XVII-XEX вв. Оно играло важную роль в жизни калмыцкого народа на всех исторических этапах его развития. Существуют десятки названий документов, различных по содержанию, структуре, стилю, авторской принадлежности и лингвистической ценности. Переписка калмыцких ханов и их современников с первыми лицами Российской империи и других государств, с представителями власти на местах носила дипломатический, официально-деловой, а также частный характер. Ойратские князья в Джунгарии (Китай), по утверждению известного монголоведа Д. Кары [1972: 80], вели переписку с калмыцкими ханами и их семьями в России на старомонгольском языке и на новой - ойратской письменности.

Письма (biciq) калмыцких авторов XVIII столетия представляют собой важную составляющую среди письменных памятников (хроник, летописей, биографических сочинений, путевых записей и т.д.) и занимают особое место в письменной культуре калмыцкого народа. Они содержат уникальный исторический, этнографический, культурологический и лингвистический материал и являются одним из важных источников изучения исторического прошлого калмыцкого народа и его национального языка, поскольку сконцентрировали в себе лексические, грамматические особенности ойратского, а значит и старописьменного калмыцкого языка определенной исторической эпохи. Проблема классификации их как памятников письменности делового и эпистолярного содержания в монголистике стоит остро. Пока наблюдаются лишь отдельные попытки провести общее разграничение архивных документов, созданных на письменности Зая-пандиты, в настоящем калмыковедении названных общим словом 'bic?iq\ Здесь необходимо дать разъяснение этому слову.

Слово biciq - 'эпистола' (лат. epistulcKrpm. етйтоХщ), имеет несколько значений. В словарях монгольского и калмыцкого языков К.Ф. Голстунского (18931895), A.M. Позднеева (1911), О.М. Ковалевского (1884,1846,1849) и в совре-

менном калмыцко-русском словаре (1977), в Большом академическом монгольско-русском словаре (2001-2002) оно дано как 'письмо, официальное, деловое, частное, личное'; 'надпись', 'письменность', как письменное сообщение любого содержания и т.д. В монголистике, в отличие от официального письма, частное письмо определено словом zakiy-a, а zakidal 'письмо, корреспонденция', zarliq - документ, имеющий характер указа или грамоты. Слова biöiq и zakidal образованы однотипно от глагольных основ biöi- 'писать', zaki- 'приказать' при помощи словообразовательных аффиксов -q (-g) и -dal. Таким образом, слово biöiq 'письмо' принято как общее наименование авторских документов и в зависимости от сочетания с другими словами обозначает конкретный документ с конкретным содержанием, отличающим один вид документа от другого. Оно также рассматривается как письмо официальное, деловое, а может быть даже и частное, деловой документ, калмыцкие авторские документы переписки. Они представляют собой особый вид письменных памятников, имеющих разный генезис и традиции, содержащих в себе опыт предшествующих эпох. Хранятся они в центральных архивах нашей страны и, возможно, и зарубежом, как, например, письма монгольского императора Гуюк-хана и Хулагидов иль-ханов Ирана Аргуна и Ульдзейту (XIII-XIV вв.), которые находятся в фондах архива Ватикана и Национальном архиве Франции. В фондах Национального архива Республики Калмыкия (далее НА PK), Российского государственного архива Древних Актов (РГАДА) (г. Москва) нами выявлены разного вида авторские документы за 1714-1771 гг., а в фонде библиотеки Восточного факультета Санкт-Петербургского госуниверситета обнаружены самые ранние письма Аюки-хана и других лиц за 1710,1711,1713 гг. По утверждению B.JI. Котвича [1919: 791-822], первое упоминание об отправке ойратами письма - biciq, составленного на старописьменном монгольском языке (далее СМПЯ), относится к 1636,1642,1644,1658 гг., а первое письмо на ойрагской письменности (далее ОП) хошутского Аблай-тайши датируется 1662 г.

Об уникальном значении памятников письменности, в том числе и эпистолярного жанра, и необходимости их исследования независимо от их языковой принадлежности, высказывались академик В.В. Виноградов [1978:157], Ю.В. Рождественский [1970: 202-203]. Исследователи русского эпистолярного наследия С.И. Котков и Н.П. Панкратова [1964: 3], А.П. Романенко [1981], подчеркивая их особую уникальность и своеобразие языка, говорили о необходимости проведения многоуровневого исследования такого вида документов. Также о необходимости выявления и проведения лингвистического исследования любых письменных источников как на старомонгольской, так и на ойратской письменностях, говорили академик Б.Я. Владимир-нов [1923, 1929], академик С.А. Козин [1935], В.Л. Котвич [1919,1925], Л.С. Пуч-ковский [1941], Г.Д. Санжеев [1963], H.H. Пальмов [1924,1968], Ц.-Д. Номинханов [1970], A.B. Бадмаев [1970], Д.А. Сусеева [2003] и др. В связи с этим Г.Д. Санжеев [1963:3-4] писал: «.. .последующая работа в области монгольского сравнительного и исторического языкознания должна идти в следующих направлениях: во-первых, следует продолжить исследование диалектов и говоров монгольских языков, во-вторых, необходимо значительно расшиширить углубленное изучение письменных памятников монгольских языков, не ограничиваясь здесь лишь публикацией источников». Сведения, зафиксированные в личных авторских документах делового содержания, являются очевидными свидетельствами давно минувших эпох,

в том числе и языковой ситуации. Это в определённой степени предопределило сделать выбор для исследования их в данной диссертационной работе. В этом актуальность темы.

Актуальность исследования данной темы обуславливается ещё тем, что благодаря именно сравнительно-историческому направлению в монголистике становится возможным выявить на конкретных авторских документах переписки языковые особенности и их частности, характеризующие народно-разговорный язык, которые могут быть не замечены при исследовании других видов источников. В связи с этим необходимо углубленное изучение калмыцких авторских документов переписки XVIII в. делового и эпистолярного характера. Без их изучения в сравнительно-историческом аспекте и критического осмысления исторического развития самой нации, которая хранит самобытный язык, исследование не будет полным.

Данная диссертационная работа связана с общетеоретической проблематикой формирования калмыцкого национального языка, в ней совершенно обосновано выступают основными источниками тексты повседневности - письма, основной функцией которых была письменная коммуникация. Общими условиями для них являются целевые установки, направленные на определённые действия. Исследуемые письма представляют собой особый вид разнородных авторских документов, имеющих разный генезис, традиции, время создания, где основными компонентами выступают автор и адресат, их главные составляющие - цель и объект.

Целью работы является лингвистическое исследование строевых элементов калмыцких авторских документов переписки эпохи правления калмыцкого хана Дондук-Даши (середина XVIII в.). Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

- исследовать особенности содержания и показать структуру авторских документов переписки, определить их статус и дать характеристику эпохи;

- провести анализ графико-фонетических и орфографических особенностей языка исследуемых материалов на ойратской письменности;

- выявить лексико-семантические особенности в контексте сравнения с соответствующими лексическими единицами СПМЯ;

- описать морфологию именных частей речи, глагольных форм и наречия;

- выявить своеобразие синтаксических конструкций предложений, построенных на заочном диалоге.

Предметом исследования являются лингвистические аспекты процесса формирования, развития и функционирования калмыцкого национального языка, а также содержание, структура и палеографические особенности авторских деловых документов переписки середины XVIII в.

Объектом исследования являются графико-фонетические, орфографические и лексико-семантические особенности лексического состава, морфология именных частей речи, глагольных форм и наречия, а также некоторые аспекты синтаксической конструкции предложений, построенных на основе заочного диалога.

Материалами исследования послужили уникальные, извлечённые из архивных фондов, деловые документы переписки, авторами которых были Дондук-Даши и его современники (середина XVIII в.). Исходя из содержания, их можно разделить на следующие виды: апс1ауапут Ъшц 'клятвенное письмо, клятва', 'присяга'; хй1иуаут ЬШд 'дорожная карта' и другие проездные документы; Ыё'щ (атуа 'доку-

мент на шёлковой ткани желтого цвета'; *атуа Ыщ 'значимое письмо, прошение, официальное'; щгуа bШq 'письмо-иск'; гдг1щ й/й'дг, тдтЩ или и£<и 'указ, повеление, официальное письмо, распоряжение'. ЪагЩ ЬШц относится к более раннему историческому периоду (таким термином обозначали свои письменные обращения Аюка-хан и его сын Чагдорджаб). ХагНд уага-тМа 'официальный документ', дающий право на какие-либо официальные действия, связанные с российской государственной политикой. Это может быть указ, грамота высших инстанций; щг (агхахи цатЩ фШф 'манифест, официальный документ'. Имеются и другие виды авторских документов, которые до настоящего времени не подвергались лингвистическому исследованию. Они представляют богатый иллюстративный материал для исследования калмыцкого языка XVIII в. Исследование их даст возможность раскрыть не только языковые особенности, но и выявить структурные и палеографические особенности деловых бумаг и определить преемственность как общемонгольской письменной культуры, так и русского эпистолярного этикета. Они являются творчеством определённого автора и представляют собой деловые, официальные и частные документы переписки, созданные на ойратской письменности, на языке калмыков далёкого исторического периода.

Авторские документы являются стилистически не однородными. В них функционируют элементы письменной и устной речи. Они своеобразно комбинируют разные стилевые и языковые особенности. Необходимо отметить, что отдельные группы писем допускают разную степень сочетания разностилевых элементов с преобладанием тех или иных особенностей в зависимости от сферы и характера общения, а также от целевой установки коммуникации. Содержание их заключено в показе реальных фактов, событий, многообразной, иногда детализированной панорамы социальной действительности, пережитой самими авторами писем и, соответственно, всем калмыцким народом рассматриваемой исторической эпохи. В сообщениях была заключена авторская оценка событий, раскрывающая причинно-следственную их связь, как местного, так и российского масштаба. Они сравнительно хорошо отражают местную окраску и дают новый материал для сравнительно-исторического изучения старописьменного калмыцкого языка, его литературных традиций и диалектных особенностей. Их изучение позволяет проследить, как на протяжении нескольких веков происходило развитие языка, какое влияние оказывала живая речь на сложившийся в XVII веке ойратский литературный язык, какие процессы происходили в области фонетики, орфографии, лексики, морфологии, синтаксиса. Именно изучение этого письменного наследия позволило бы лучше представить особенности жизни калмыцкого народа в более ранние эпохи, отдалённые от нас на несколько веков.

Авторы в своих письменных обращениях привносили 'свои' языковые особенности независимо от орфографических норм, существовавших в тот период. Высказывание академика Б.Я. Владимирцова [1929, П: 28] о том, что "...влияние народной речи стало обнаруживаться и на правописании, потому что она стала отражать фонетические особенности диалектов, и на морфологии, тоже менявшейся под влиянием заимствований народных говоров и на словаре...", характеризует и состояние языка авторских деловых документов XVIII столетия. Особенностями документов переписки являются синкретизм, смешение исторического и литературного жанров, стилей. Особенности графики, орфографии, лексики и морфологии

языка исследуемых источников рассматриваются в сравнительно-историческом аспекте с соответствующими уровнями СПМЯ. Генетическое и историческое соответствие старописьменного калмыцкого языка и старописьменного монгольского языка обусловлено процессом развития как языков агглютинативной принадлежности, но вместе с тем в них наблюдаются свои характерные расхождения и свои особенности. Так, например, в графике появление новых элементов в начертании букв, графическая точность передачи гласных и согласных, в фонетике - способ обозначения долгих гласных, появление новых согласных, передающих особенности ойратской письменной системы и соответственно старописьменного калмыцкого языка. Лексика характеризуется диалектными особенностями. В морфологии такие особенности выражены в классификации слов, в системе склонения, в глагольных формах, граммма-тические категории которых имеют общие значения с данными СПМЯ. Необходимо отметить, что каждый раздел грамматики СПКЯ имеет свои особенности. Одной из причин является отдалённость данной этнической группы от основного монгольского этноса и развитие старописьменного калмыцкого языка в ином геополитическом окружении, но в соответствии с общемонгольскими письменными традициями хал-хов, ойратов и под непосредственным влиянием народно-разговорного языка и его диалектных особенностей. Напр., частое употребление слова игсйап и в сочетании ита1ап iredeq 'пребывали и раньше', речь идёт о прибытии ойратских семей из Джунгарии; Ьа1уа$ип ЬйтШк 'почти в каждом населённом месте', 1геЫ\ё 'пребывали' и т.д. Диалектные особенности особенно проявляются в заимствованных словах, антропонимах, топонимах и т.д. Возможно, эти факты сыграли важную роль в формировании калмыцкого литературного языка XVIII в. Исследование особенностей употребления вариативных форм в языке в пределах одного вида авторских документов, но в стилистически разнородных текстах, позволяет также сделать вывод о типах словоизменительной вариантности в языке XVIII века.

В диссертационной работе также делается попытка комплексного изучения авторских документов переписки как особой разновидности источников с точки зрения формулярного анализа текста, его структуры, состоящей из трех частей: начало — зачин, центральная, содержательная часть и окончание. Палеография авторского письма представляет собой рукопись, созданную чётким, ясным почерком, характерным для древне- и общемонгольских письменных традиций, с начертанием конечных букв с особыми разводами. Почерки разные, но по утверждению Д. Кары [1972: см. прилож. таб. 8, 23], приближаются к уставному. Почти каждый авторский текст закреплён печатью автора. Печати самого разного размера и содержания, где указано имя владельца и слово «тамга», вырезанное либо квадратным письмом, либо ойратскими буквами. Текст оригинала начинается с общемонгольского знака «бирга», затем согласно древне- и общемонгольским традициям и традициям русского эпистолярного стиля даны сведения об адресате: его статус, регалии, занимаемая должность и в конце зачина приведены имя, отчество и фамилия. Затем после традиционного отступления следует содержание письменного обращения автора, которое имеет свои особенности, и конец письма завершается данными автора. После традиционного отступления приведены сведения о дате и месте его составления. Следует отметить, что указанные атрибуты текста в монголистике не получили должного изучения. Изучение региональных архивных материалов, созданных на ойратской письменности,

на современном этапе исследования наталкивается на большое количество нерешённых проблем.

Методы исследования. Специфика предмета исследования и поставленные задачи обусловили использование в работе следующих методов и приёмов. При исследовании графико-фонетических и орфографических особенностей, лексического своеобразия, морфологии частей речи, а также при выявлении общего и особенного в языке деловых документов использовался сравнительно-исторический метод. В этот комплекс также входили такие исследовательские приёмы, как наблюдение, аналогия, обобщение и вывод. Авторское письмо рассматривается как текст-феномен, отражающий время, конкретные социальные условия, опыт предшествующих эпох. Данное исследование основано на трудах и опыте многих учёных, известных монголоведов и русистов.

Состояние изученности проблемы. В монголистике накоплен достаточно богатый опыт исследования историко-литературных памятников монгольских народов: хроник, летописей, путевых записей, биографических сочинений (см. труды A.M. Позднеева, Г.Ц. Цыбикова, Б.Я. Владимирцова, С.А. Козина, B.JI. Кот-вича, Н.П. Шастиной, JI.C. Пучковского, H.H. Поппе, Цэндийн Дамдинсурэна, М.Н. Орловской, Ц.Б. Цыдендамбаева, A.B. Бадмаева, В.И. Рассадина, Г.Ц. Пюр-беева, A.A. Дарваева, Н.С..Яхонтовой, JI.B. Бадмаевой, Б.З. Базаровой, Б.В. Бадмаева, Е.В. Бембеева и др.). Исследование эпистолярного наследия монгольского императора Гуюк-хана, Хулагидов иль-ханов Аргуна и Ульдзейту (ХП1-Х1У вв.) проведено ориенталистами (А. Ремюза, Я.И. Шмидт, П. Пеллио, С.А. Козин, В.Л. Котвич, Л.С. Пучковский и др.). Исследование писем Аюки-хана и других авторов начала XVIII в. - Д.А.Сусеевой, Д.Б. Гедеевой, Н.Д. Асировой. Изданы письма ханов Убаши (2005) и Дондук-Даши (2011). Имеются статьи, посвященные некоторым аспектам языка авторских писем (Д.А. Павлов, H.H. Убушаев, A.A. Хараев, Р.П. Харчевникова, А.Э-Г. Уланова и др.). Однако до настоящего времени специального исследования, посвященного изучению языка и структурной специфики калмыцких авторских документов эпохи Дондук-Даши и его современников (середина XVIII в.), в калмыковедении предпринято не было.

Теоретическая база исследования. Для более углубленного изучения авторских документов переписки были использованы труды известных языковедов (И. Бодуэн де Куртене, Ф. де Соссюр, JI.B. Щерба, В.В. Виноградов, Ю.В. Рождественский и др.), тюркологов (A.M. Щербак, С.Е. Малов, В.М. Насилов и др.). В работе использованы труды Б.Я. Владимирцова, H.H. Поппе, С.А. Козина, Цэндийн Дамдинсурэна, B.JI. Котвича, H.H. Пальмова, В.И. Рассадина, Г.Ц. Пюрбеева, П.Ц. Биткеева, A.B. Бадмаева, Д.А. Сусеевой, Н.С. Яхонтовой, Л. Б. Бадмаевой и зарубежных учёных Д. Кары, X. Лувсанбалдана и др., исследования эпистолярного наследия русского языка (С.И. Котков и Н.П. Панкратова, А.П. Романенко), а также грамматики и другая научно-справочная литература. Исследование базируется на общих принципах ингегральности описания и сочетания общего и единичного, функционально-семантического и структурного подходов к языковым явлениям с точки зрения общемонгольских языковых традиций с опорой на теоретические и методологические положения, принятые в монголоведении и русистике. Труды этих учёных имеют принципиальное значение для понимания сущности рассматриваемой проблемы и соответствующей её интерпретации.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые выявлены новые виды калмыцких документов переписки Дондук-Даши и его современников, которые ранее не подвергались лингвистическому анализу на основе сравнительно-исторического метода и палеографическому исследованию их строевых элементов. Можно предположить, что результаты исследования позволят дополнить имеющиеся в монголистике теоретические сведения об особенностях становления языковой системы калмыцкого языка на переходном этапе его развития, а также обозначить диахроническую специфику старописьменного калмыцкого языка. Впервые проведён статистический анализ авторской лексики.

Теоретическая и практическая значимость работы определяется тем, что сравнительно-исторические исследования даёт представление о принципах преемственности древне- и старописьменной монгольской системы, а также иноязыко-вого окружения, о состоянии письменной системы калмыцкого языка, о влиянии орфографии СПМЯ на уровне фонетики, лексики, морфологии. Выработанная в процессе исследования методика, полученные результаты и сделанные выводы могут быть использованы для сравнительно-исторического исследования языка текстов разных эпох, созданных на СПМЯ о ОП, которые позволят по-новому интерпретировать широкий круг вопросов теории и истории в монгольском языкознании. Ряд разделов диссертации могут быть включены в качестве самостоятельных тем в лекционные курсы в востоковедных высших учебных заведениях. Тексты и их переводы представляют познавательное значение. Словарь может быть использован лексикографами в составлении толкового словаря или словаря писем.

Положения, выносимые на защиту:

1. Автором впервые выявлены новые архивные материалы, созданные на ойрат-ской письменности, проведено лингвистическое исследование содержания, структурной специфики и палеографических особенностей деловых документов переписки XVIII в. на основе принципов преемственности и традиций древне- и общемонгольской, а также русской письменных культур. В них отражена история развития калмыцкого национального языка, человеческий фактор, опыт предшествующих эпох.

2. Язык авторских документов переписки XVIII столетия отражает исторический процесс развития старописьменного калмыцкого языка, генетически восходящего к классическому монгольскому языку определенной исторической эпохи, обладает свойствами, характерными для агглютинативных языков и включает народно-разговорный язык и определенные диалектные особенности.

3. Система гласных и согласных алфавита ойратской письменности, употребляемых в авторских документах переписки Дондук-Даши, выведена на принципах СПМЯ и исторически связана с его традициями. Гласные и согласные имели свою фонетическую специфику, отражавшуюся на письме в виде графических особенностей этих письменных документов. Гласные подразделяются на краткие нормальные, долгие и дифтонги, а согласные - ¿еЫякег иящ и скЫзкег Ъши йяйц («вокализованные согласные» и «невокализованные согласные»), употребление которых в слоге и слове подчинено фонологическому принципу СПКЯ, исторически связаны с традициями СПМЯ. Основным принципом употребления гласных и согласных в слоге и слове является закон сингармонизма. В процессе работы над авторскими до-

куменгами середины ХУШ века автором впервые выведены способы образования долгих гласных.

4. Впервые автором выявлены орфографические нормы, функционирующие в авторских текстах переписки, в также влияние орфографических норм СПМЯ не только на фонетику, но и на лексику (значение слов) и морфологию (употребление показателей грамматических категорий глагольных и именных частей речи).

5. Автором впервые проведена классификация лексического состава авторских документов переписки ХУП1 в. по происхождению (общемонгольские, исконно калмыцкие, заимствованная лексика, фразеологические и другие устойчивые сочетания) и определено 15 терминологических и этимологических тематических групп. Дан статистический анализ авторской лексики.

6. В авторских текстах используются все части речи, но наиболее употребительными являются существительные, глагольные формы и местоимения. Они функционируют по определённым специфическим правилам, характерным для старописьменного калмыцкого языка и свойственным агглютинативным языкам.

7. Даны краткие сведения о структуре предложений, построенных на заочном диалоге. Здесь присутствуют два типа речи - диалогическая (устная) и литературная (письменная).

В языке авторских документов переписки эпохи калмыцкого хана Дондук-Даши сохранены принципы и традиции древне- и общемонгольской письменной культуры и иноязычного окружения. Они отражают ту общую основу, благодаря которой и создавался язык нации как системное и функциональное образование. Они представляют собой особый вид разнородных авторских документов, имеющих разный генезис, традиции, время создания. Обязательным их компонентом является автор и адресат. Общим компонентом изучаемых авторских документов является цель и объект, как важный источник лингвистического исследования их структурных элементов. Лингвистическое описание раскрывает сложную картину развития самого калмыцкого общества в ином геополитическом пространстве, формирование нового этноса и, соответственно, его языка. В нём сохранены те элементы, которые характерны для живого народно-разговорного языка, а значит, и авторской речи, в сочетании с элементами литературного языка, диалектными свойствами, а также взаимовлияние и взаимопроникновение особенностей иноязычного окружения. Закрепляя на письме наиболее значимые для того момента процессы, которые возникали в языке, они, таким образом, как бы утверждали их, давали им право на существование.

Апробация работы. Основные положения диссертации были опубликованы в журнале, рецензируемом ВАК «Альманах современной науки» (Тамбов, 2007), в материалах Р1АС (Хельсинки, 1998, на англ. яз.; Хухэ-хото (Китай) в соавторстве), Конгресса востоковедов 1САМА8-37,1САКА8-38, Международный конгресс «Азия в Европе: взаимодействие цивилизаций: язык, культура, этнос» (Элиста, 2005)», в монографии «Лингвистическое исследование эпистолярного наследия калмыцкого хана Дондук-Даши» (2011), а также в материалах международных форумов «Чингисхан и судьбы народов Евразии-П» (Улан-Удэ, 2997), «Живой язык» (Элиста, 2007), «Проблемы монголоведных и алтаистических исследований» (Элиста, 2009), постоянно действующего семинара «Этнокультурная концептология и современные направления лингвистики» (Элиста, 2008) и др. Опубликовано свыше 14 статей и 2 тезиса, 2 статьи находятся в печати. Изданы учебное пособие и методические

указания «Монгольская письменность (ХШ век)». Опубликованы переводы с комментариями со СПМЯ, сутры с ОП (Элиста, Чита), с современного монгольского языка в сборнике «Национальные языки в эпоху глобализации: Россия-Монголия» (Институт языкознания РАН, Москва, 2011). Общий объём изданных переводов составляет свыше150 а.л.

Основные положения диссертации обсуждались на расширенном заседании кафедры калмыцкого языка и монголистики.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения, списка литературы, приложений: 1. тексты в транслитерации на латинице с переводами на русский язык; 2. словарь (из 1200 слов и словосочетаний). Текст диссертации в объёме 230 стр., список литературы с 231-244 и приложения с 245- 289.

Основное содержание работы

Во введении дано обоснование актуальности темы исследования, определены степень ее изученности, цель и задачи, объект и предмет, структура работы, научная новизна, теоретическая и практическая значимость, указаны методы комплексного лингвистического исследования источников, выведены положения, выносимые на защиту.

Глава I «Некоторые вопросы истории управления Калмыцким ханством Дондук-Даши и его документы переписки середины ХУШ в.». Данная проблема впервые рассматривается в калмыковедении и описана в следующих параграфах:

1.1. Характеристика эпохи правления калмыцкого хана Дондук-Даши.

Здесь кратко описана история почти двадцатилетней деятельности калмыцкого хана Дондук-Даши и эпохи его правления. История ойрат-калмыков тесно связана с именем Дондук-Даши - известным предводителем калмыцкого народа, оставившего заметный след в укреплении межнационального единства и целостности не только Калмыцкого ханства, но и юга Российской империи.

1.2. Содержание и структура авторских документов переписки XVIII.

Исследуемые нами источники можно отнести к группе источников по месту

их создания определенными авторами в рамках конкретного исторического времени, предназначенных известным адресатам. Каждое письмо несёт определённую информацию, разную по содержанию, целям и функциям, имеет статус делового документа, своё авторское строение, определяющееся национально-конфес-сИо-нальными особенностями. С точки зрения композиционного построения они хранят в себе стройные фрагменты, признаки делового официального письма и свидетельствуют о системно организованном единстве языковых принципов. Каждая разновидность текста в соответствии с содержанием характеризуется коммуникативными функциями, целевой установкой, определённой структурой, стилем и соответствующими языковыми средствами. При анализе содержание текста документа нами выведена его структура, формуляр, состоящий из начала (зачина), центральной, главной, содержательной части и окончания. Начало (зачин) состоит из реквизитов, обозначавших статус, чин адресата, его должность, затем имя, отчество и фамилия, в центральной, главной - изложена сама суть письменного обращения, конец или окончание завершается данными автора.

Каждый текст документа характеризуется палеографическими особенностями, которые свидетельствуют о его специфике.

Зачин имеет свои варианты, начинается с общемонгольского знака «бирга», показателя любого письменного начала, который имел свои варианты, например: Don Grob BgraSi bi mendii. aboya mini Artamai Boloyski mendii beyize. "Дондук-Даши, я пребываю в здравии. Уважаемый господин мой Артемий (Петрович) Волынский, надеюсь, здравствуете". Yeke imprätoriyin itegeltei üyileci tayini sobedni, ayi-darxani güberni gübernätor Basilei Mikid iici TatiSi-btu itegeltei xayrladaq axa dän bariba. "Его Превосходительству, тайному советнику, управляющему делами Её Императорского Величества, губернатору Астраханской губернии, глубокоуважаемому Василию Никитичу Татищеву, с искренней любовью и преданностью, моему старшему брату направлено" (письмо).

В основной части письма сосредоточена вся смысловая целостность авторского обращения. По характеру изложения эта часть противопоставляется началу и окончанию. Главное - секретное содержание центральной части, согласно древне- и старомонгольским письменным традициям, заключено в уста посыльного: elöi amär kelekii — ' посланник выскажет устно' ; zanggiyini amanOsa-ni suraji sonsOdyamar züyigiyini ta medekii tilü bayinu "сведения Вы получите из его уст, надеюсь, вам они будут не безынтересны". Таким образом, самое ценное в центральной части как бы переносится на конец повествования. Такая традиция не всегда присутствовала в письмах калмыцкого хана Дондук-Даши и других авторов. При этом, согласно древне- и общемонгольским традициям, применялись два способа: письменный и устный. О последнем способе сообщения писал Рашид-ад-дин как о монгольском обычае - устном способе передачи известий при помощи так называемых 'устных писем' «из уст-в-уста».

Концовка письма композиционно находится в зависимости от его содержания, а также от социального положения автора, степени дружеских отношений с адресатами, и, главное, - от цели письма. Оно заканчивалось указанием статуса автора и его имени: tani döü Diin Rüb RaSi 'Ваш младший брат Дондук-Даши или tani itegeltei inaq хап Gdon Rob RaSi 'Ваш преданный (верный) друг хан Дондук-Даши'. Далее следовал оттиск печати автора. Затем закономерный отступ от основного текста, в самом конце письменного сообщения указаны дата и место создания документа, хотя последние сведения не всегда присутствовали.

Палеографические особенности писем заключаются в следующем: почерк четкий, легко читается и по утверждению Д. Кары [1972], приближается к уставному, написано тонкой камышинкой или пером, черными чернилами, тушью на канцелярской бумаге XVIII в. или шёлке. Текст расположен по вертикали листа, вмещавщего свыше 21 строки. Встречаются тексты однолистные, двусторонние. Расстояние между строками строго соблюдается 1,5 см. Каждый текст письма имеет вверху левого угла знак - бирга. Здесь соблюдены как русские, так и общемонгольские формулярные традиции. Можно предположить, что в калмыцком языке существовала соответствующая организация письма, где составные части письма характеризуют относительно полную ритуальную структуру всего текста.

Глава II «Графико-фонетическиие и орфографические особенности калмыцких авторских документов переписки середины XVni в.» состоит из 2-х параграфов: «Графико-фонетические особенности»; «Особенности орфогра-

фии». В данной главе рассмотрены основные аспекты графико-фонетической системы и орфографические особенности старописьменного калмыцкого языка. При написании данной главы были использованы труды как по общему языкознанию (Л.В. Щерба, Ф.де Соссюр), так и по монголистике известных российский и зарубежных ученых (Б.Я. Владимирцов, грамматики A.B. Попова, A.A. Бобров-никова, B.JI. Котвича, Г.Д. Санжеева, Д. Кара, X. Лувсанбалдан и др.).

2.1. «Графико-фонетические особенности». Гласные и согласные ойратско-го алфавита и их дистрибуция выведены с учётом преемственной связи с системой гласных и согласных старописьменного монгольского языка (СПМЯ).

Система гласных (7). В авторских текстах переписки функционируют гласные всех качеств: краткие нормальные, долгие, дифтонги и двоеслоги: [а,а] а, аа [о,б] о,оо; [м,й] у,уу; [e,e¡ е,ее,э,ээ; [<5,öd] е,ее; [й,й] у. YY! [*<*] и,ии; ayi/ai, eyi/ei, oyi/oi, uyi/ui, üyi/üi; iyi/iy,. au/eü, ou/öü, iü; uu, üü. Подлинную фонематичность гласные проявляют лишь в первом слоге, поскольку именно гласная первого слога базового корня в зависимости от краткости и долготы является более смыс-лоразличительной, чем гласные последующих слогов: ср. ?ссш'подкова' - täxu 'разгадывать', tulaxu 'подпирать' - tülaxu 'страдать' (от кишечного заболевания). Выведены способы образования долгих гласных:

1) особым знаком долготы о - диакритикой: temé 'верблюд';

2) повтором гласных ии, йй или сочетанием ои, ой, ей, iu: buruu 'ошибка';

3) принципом долготности (Г+С+Г) СПМЯ: saya=sä 'доить';

4) сочетанием -oß-\ -aß-,-eß- и :-iya< -iy-a, -iye<-iy-e: takiya=takä 'курица'.

[iu] передает долгую гласную [м] и характеризует традицию и способ передачи

на письме согласных [z] и [/], [с] и [с]: xabciuläd 'втиснув, прищемив', но вместе с тем встречаются следующие варианты слов типа: bicid 'написав'. На основании анализа выведен принцип употребления гласных второго, третьего и последующих слогов. Согласно закону сингармонизма происходит чередование гласных в следующем порядке: й—>е, о—*а, о—»и, е~>й, е—*е, а—*й, а-*а e—*i, о—*о. Исходя из вышесказанного, можно предположить, как это принято в СПМЯ, что гласные а [а], о [о], и [у] - эр эгшг - употребляются в словах заднего ряда и образую эр уг 'мужские слова', а гласные е [е, э], ö [о], й [у] — эм эгшг - употребляются в словах переднего ряда и образуют — эм уг 'женские слова', а гласная i [и] - саармг эгшг — присутствует в словах любого ряда, однако слова с этой гласной относятся к эм уг 'женским словам'. Гармония гласных не распространяется на окончания орудного -iyer и исходного -ese падежей. Гласная [з] и долгая [эз] присутствуют только в ойратском, соответственно, в калмыцком языке. Существуют различные точки зрения по поводу происхождения этих гласных. Можно предположить, что автор письменности Зая-пандита не смог из-за отсутствия их в других монгольских языках обозначить отдельной графемой, т.е. графически воспроизвести на письме и дать ей графическое определение: amin = змн и ayimaq = ээмг.

Системы согласных. В трудах монголоведов и калмыковедов (Д.А Павлов, A.B. Бадмаев, X. Лувсанбалдан и др.) указано разное количество согласных в алфавите ойратской письменности, а также галиков, особых транскрипционных знаков. Приведены концепции Г.Д. Санжеева и Н.С. Яхонтовой о согласных [с] и [б], j\ и [г], о согласных [у], [g], [<7], передающих разные аллофоны, но в транслитерации выведенных одной буквой г, а также о согласных [А], Щ

[ж], подвергающихся определённому преобразованию и передающих аллофоны одной и той же фонемы [к]. Для передачи заимствованных слов употребляются специальные графемы-галики: v (ва) vekseli (латин.) 'вексель', у (жа) jaiba (кит.) 'жалование'. Употребление согласных букв зависит от закона сингармонизма. Их графика представлена совокупностью уйгуро-монгольских и собственно ойрат-ских средств-элементов и специальными диакритическими знаками, отличными от графем СПМЯ. Появление новых согласных, отсутствующих в СПМЯ If (ка), q (га, гэ), у (га) характеризует фонетические особенности калмыцкого языка. Согласные подразделяются на 2 класса: debisker üzüg debiker busu iiziig 'вокализованные согласные' и 'невокализованные согласные'. Различие между этими двумя классами состоит в том, какую роль они играют в структуре открытого или закрытого слога. Согласные /, m, п, b, г, s, d употребляются во всех трех позициях слова, а согласные rig, q, г —в середине и конце слова и являются debisker üsüg. Ср. примеры: arasun 'шкура', ёт 'плечо', ed 'имущество', amuyülang 'мир, покой', beleq 'подарок', eldeb 'разный', erliger 'по просьбе, прошению', ulus 'государство, народ', mal 'домашние животные', noxoi 'собака', yoson-yosun 'закон', пот 'учение', eldeb 'разный', nutuq 'кочевье', 'территория', dolôn 'семь', и т.д. Согласные: j, z, с, с, х, у, t, к, g, к употребляются в начале и середине слова: aâi 'внук', еке, ëji 'мать, бабушка', axa 'старший брат, старший в семье, уважаемый', inigi 'друг', Ъаха 'радость, наслаждение', уаг 'рука', üge 'слово' и т.д.

2.2. Особенности орфографии. Нормы орфографии старописьменного калмыцкого языка связаны с графической системой ойратской письменности, включающей принцип графически единообразного в определенных позициях начертания элементов букв алфавита ОП, слитное или раздельное написание словообразовательных или словоизменительных аффиксов, передача специальными графемами заимствованных слов и их транслитерация. Одним из основных принципов орфографии является соблюдение закона гармонии гласных, принципа употребления согласных в слоге и слове. В языке авторских писем действовали принципы орфографии СПМЯ, а также нормы орфографии, выработанные самим создателем письменности и представленные в его трудах, и специфические особенности фонетико-морфологического принципа, связанные с диалектными особенностями СПКЯ рассматриваемого исторического периода. Подтверждением тому является чередование гласных и согласных: /а/~/о/, /а/~/и/, /о/~/и/, lil~lel, lel~lül: xobcasu~xubcasu 'одежда', xobudaq~ xubuduq 'жадный, скупой' [Кичиков 1967: 26], bulaq~buluq 'родник', tedke-tedkü- 'обеспечить'; п~т ~ng, r~l: unsixu-umsixu-ungíixu, yulir~ yuril. Чередование lal~lol (a~o) в словеjaw~jow, монг.-письм. yabu, ойр .yobo 'идти', по утверждению Б .Я. Владимирцова [1929: § 80], является отражением праязыкового состояния (явление, характерное для многих монгольских языков). Орфографические нормы старописьменного калмыцкого языка вырабатывались в процессе развития внутренних и внешних ресурсов языка. В авторских текстах переписки XVIII в. действовали правила орфографии, выработанные самим создателем ойратской письменности. В их основе лежал фонетико-мор-фологический принцип. К тому же авторы писем сами в процессе письменной коммуникации на основании логики вырабатывали 'свои' нормы, связанные с диалектными особенностями их речи. К примеру, заимствованное слово 'советник' на письменности передано как sobidniq. В СПКЯ того периода не было в

орфографии единых норм. В правописании слов присутствуют элементы, характерные для живого калмыцкого разговорного языка. Свидетельством тому служат вышеприведённые примеры, связанные с чередованием гласных, а также другие примеры из текстов авторских писем: urjunan 'прошлым (летом)', асагахи 'приводить, принести', uralan 'раньше, прежде, вперёд', асагахи, uralan, bacim kereq 'хлопотное дело' и т.д. Кроме того отражались явления, связанные с редукцией гласных, а также с процессом, свойственным перелому гласной [/].

Глава III «Лексико-семаитическая характеристика авторских документов середины XVIII в.» состоит из 3 разделов: «Классификация лексики по семантическим группам», «Характеристика состава лексики»: общемонгольская лексика, исконно или собственно калмыцкая лексика, заимствованная лексика. «Фразеологические и другие устойчивые сочетания».

3.1.3.2. Калмыцкий язык писем в своем арсенале содержит значительный по объему и разносторонний по содержанию словарный фонд. По утверждениюТ.А. Бер-тагаева [1974], весь терминологический массив общеупотребительных слов, существующих в монгольских языках, представляет собой общеизвестные понятия, названия предметов, качеств и т.д. Определено 15 терминологических и этимологических тематических групп, выявлены заимствования (из тибетского, санскрита, тюркских языков, русского языка и других восточных и европейских языков), фразеолгические и другие устойчивые сочетания, дан анализ этимологии нарицательных слов и происхождению собственных имен. Особый интерес представляет ономастический материал (гидронимы, топонимы, ойконимы, антропонимы), в котором отражены естественно-природные особенности местности и специфика антропонимов, тесно связанных с заимствованными именами. В авторских текстах представлены заимствования из русского языка, которые характеризуют его эпистолярную культуру и тем самым подчеркивают формирование эпистолярного стиля в СПКЯ. В авторских текстах переписки преобладают (в сравнении с ойрат-скими калмыцкими лексемами) общемонгольские слова, которые употребляются в том же значении, но имеют некоторые графические и фонетические особенности. Впервые проведен статистический анализ авторской лексики. Из 1200 слов и словоформ, выявленных в авторских текстах, общемонгольскими являются 840 лексических единиц (что составляет 70 %), исконно калмыцкими - 240 лексических единиц (что составляет 20 %), а 120 лексических единиц (что составляет 10 %) являются заимствованиями. Отмечены некоторые архаизмы, или устаревшие слова. К историческим архаизмам можно отнести также и некоторые заимствования, характеризующие «канцелярскую» лексику, термины, обозначающие должностных лиц, их звания и титулы, и другие типы слов, которые составляют пассивный запас словаря калмыцкого языка. Изучение лексики в настоящее время требует расширения возможностей исследовательской базы, но пока огромные рукописные архивные фонды разных периодов и эпох до сих пор не стали объектом внимания исследователей. По утверждению монголоведа Г.Ц. Пюрбеева, необходимо дальнейшее всестороннее исследование лексики СПКЯ с использованием других источников на ойратской письменности и созданием специального словаря писем.

3.2.1. Основным критерием определения общемонгольской и исконно калмыцкой лексики был использован фонетико-морфологический принцип, еке 'мать', ecige 'отец', deguii~duii 'младший брат, младший в семье', aq~a~axa 'стар-

ший брат, старший', egâi~eqci 'сестра, уважаемая' и т.д., mörgü~ mürgii 'молиться mendü- mendil 'здравствовать, быть в здравии', daru-daru- 'давить', ire~ire-'приходить', tuyuî 'телёнок', temege~temë 'верблюд', morí 'конь' и т.д. Общемонгольскую и в том числе калмыцкую лексику составляют именные части речи, глагол и наречные слова.

3.2.2. Исконно калмыцкая лексика представлена словами типа boodoqci 'связующий', kitad 'подданный, слуга, холоп', miaulai, yalâi 'слуга, раб', сохог 'холоп', которые стали архаиками, ушедшими в пассивный запас калмыцкого языка. Обозрение религиозной буддийской лексики свидетельствует о том, что словарь авторских документов содержит значительный материал по истории и этнографии, мифологии и культуре языка калмыков, репрезентируя названия уже исчезнувших реалий и понятий.

3.2.3. Заимствованная лексика. В авторских текстах переписки активно функционирует лексика, заимствованная из русского языка и проникшая посредством русского языка из других языков в процессе различных контактов. В результате в старописьменном калмыцком языке эти заимствования обогатили лексический состав. Это термины, обозначающие титулы, звания, обозначающие административные должности: istarSina 'старшина', gürüdnici 'городничий' и т.д. Таким образом, заимствования как из русского, так и из других языков, составляют значительную часть лексики калмыцкого языка, которая обогащает, расширяя его функции.

3.3. Фразеологические и другие устойчивые сочетания представляют самый интересный пласт лексики старописьменного калмыцкого языка. В авторских текстах употребляются разные типы фразеологических и других устойчивых словосочетаний, которые несут определенную семантическую нагрузку и приобретают дополнительные смысловые значения с экспрессивно-стилистическим оттенком по контексту, тем самым раскрывая специфику авторского письма. В монголистике имеются солидные исследования известных учёных (труды монгольских, бурятских, калмыцких и др. исследователей). Здесь мы приведём наиболее интересные с лексической точки зрения те фразеологизмы и образные словосочетания, которые характеризуют рассматриваемый вид документа. Поскольку текст авторского сочинения отличается краткостью, лаконичностью изложения, то значения их по контексту конкретны. Например, idesidü dura ilgei 'неподкупный' (доел, 'не питающий пристрастия к еде'). Üge-dii огохи ЬШ 'не подчиниться' (дословно 'не войти в чужое слово'), некоторые фразеологизмы имеют грамматическую форму словосочетания, т.е. синтаксически членимы. По форме образования они напоминают законченное предложение. Грамматическая форма подобных предложений закрепляется контекстом: xäluyayin biciq abxu 'получить дорожный пропуск, дорожную карту'; ezeni gegën-dii ayiladxal barixu 'предстать перед Его (Ее) Светлостью, Величеством', дtara ködölmösi-dü küii za-ruji 'нести трудовую повинность' (букв, использовать человека в черной работе); tanda inagi küseqói «искренне преданный Вам друг»;); jisäyär künesil okü 'давать, отпускать провизию согласно положению (постановлению)'; teyimi kiimüdi marti nomdu oroulji 'крестить, принять христианство' (букв, таких людей наших окрестили); xariyätagiyin yosöx 'по законам добрососедства'; uqtai yosutai xalimaq kümün «калмыки имеют (свои) родословные корни». По определению Г.Ц. Пюр-

беева, они выступают как свободные, формально членимые образования, которые в современном калмыцком языке редко встречаются, т.е. относятся к разряду архаизмов, чаще всего имеющие иное лексическое значение. Лингвистический анализ авторских документов переписки эпохи калмыцкого хана Дондук-Даши середины XVIII в. свидетельствует о богатстве языка фразеологизмами и устойчивыми словосочетаниями, и тем самым, придавая ему яркость, самобытность.

Языковые данные свидетельствуют о том, что из всех монгольских племен ойраты-калмыки, находясь в ином геополитическом и экономическом окружении, в новых условиях адаптировались и создали свой национальный язык и своё государственное устройство со всеми управленческими структурами.

Глава IV «Морфологические особенности авторских документов середины XVHL в.» состоит из двух параграфов: «Именные формы: имя существительное, имя прилагательное, имя числительное, местоимения, и глагольные формы: личные, неличные, залоговые формы, наречие» и «Некоторые особенности синтаксических конструкций».

4.1. Классификация слов по типам в монголистике всегда была одной из сложных проблем. Она неоднократно ставилась и решалась как западными и российскими монголоведами, так и монгольскими учёными, и получала разные решения. В своей концепции в вопросе классификации авторы монгольских грамматик опирались на опыт своих предшественников, и на исследования учёных, занимающихся проблемами других языков. К тому же представители каждой российской монголоведной школы подходили к решению данной проблемы с разных теоретических позиций [A.B. Попов, А;А. Бобровников, В.Л. Котвич, А.Д. Руднев, H.H. Поппе, Д.А. Алексеев, Г.Д. Санжеев и др.]. Типы назывных слов в калмыцких авторских документах представлены теми же лексико-грам-матическими значениями и категориями, характерными для агглютинативных языков. Грамматические особенности текста авторских документов исследованы нами с учетом традиций, свойственных старописьменному (халхаскому) языку монголов, анализа конкретных групп слов и общемонгольской письменной традиции. В рамках темы проведено лингвистическое исследование функционирования именных, глагольных форм и наречия. В данной главе выведены морфологические особенности авторских документов, и в результате была обозначена специфика словоизменения и употребления средств формообразования. В исследовании этой темы придерживались концепции В.И. Рассадина и других монголоведов как российских, так и зарубежных.

4.1.1. В разделе "Имя существительное" исследованы образование категории множественного числа и система склонения. Приведены средства образования этой грамматической категории: аффиксальный (морфологический) и синтаксический (словосочетанием) olon, keseq, kedüi. Аффиксы: -s, -d, -üd/-üd, -tan/-ten, -патi В авторских текстах обнаружен единичный случай употребления аффикса -nmud/-ntüüd вместо -nuyud/-nügüd (СПМЯ): übül- züng-giyin vazarmuud 'зимние выпасы', bavarmuud 'бояре'. Показатель числа -пат входит в разные лексико-се-мантические поля, обозначающие людей: axanar döüner 'братья', употребляется по правилам СПМЯ tngri-ner 'божества', blama-nar 'священнослужители, ламы'. По утверждению Т.А. Бертагаева [1964: 221], -пат заимствован из тюркских языков и выполняет обобщенные функции. В языке писем встречается двойное мно-

жественное число: xoSoudün sctvidadnar 'хошутские знатные люди' или novodttd 'ноёны, ноёнство'. Аффикс -tanAten выступает также, как словообразовательный gegenten "Просветлённый, Светлость, титул', amitan 'живые существа' (множественное число). Редко употребляется аффикс -s: zaryus 'суды' и т.д.

Система склонения. Рассмотрены все типы склонения: простое (имеет полную парадигму склонения), возвратное и притяжательное (являются неполными типами склонения), обозначенные специфическими возвратными и лично-притяжательными частицами. Простое склонение представлено 9 падежами: именительный, родительный, винительный, дательно-местный, орудный, совместный, соединительный, исходный и направительный. Падежные формы имеют одно или несколько значений, которые передают самые разнообразные смыслы и представляют собой отражения многочисленных предметных связей. Падежная система складывалась во взаимодействии и под влиянием категории определенности и неопределенности. В монголоведении нет единого мнения относительно данной категории [Санжеев 1940, 1953, Трофимова, 2001]. Вместе с тем существует деление падежей на основной и косвенные, неоформленный и оформленные.

Категория склонения представляет собой совокупность падежных форм. Каждая форма является носителем служебного грамматического значения, а также обобщенным образом какой-нибудь разновидности связей, отношений предметов с другими предметами, явлениями. Она исторически сложилась в монгольских языках как две системы падежей по признаку выраженности в них взаимодействия конкретно-предметных и отвлеченно-предметных значений или нейтральности к этим значениям [труды В.И. Рассадина, З.К. Касьяненко, 1980; Р.П. Харчев-никовой, 1983; С.М. Трофимовой, 2001; Д.А. Сусеевой, 2003; Л.А. Лиджиевой, 2004]. Каждому падежу, согласно данным, заключенным в текстах, присущи свои особенности. Особенность падежных окончаний также зависит от сочетания послелогов. В диссертационной работе проанализированы значения и функции тех падежей, которые выявлены в авторских текстах переписки эпохи Дондук-Даши.

Именительный падеж признан формой с нулевым показателем, обладающим падежным значением, совпадает с основой слова, выполняет функцию подлежащего, например, "Avidaxani güvarnätor. polfcöbniq Beqle-miseb bolöd, bisi Öigi tendeki balyasudiyirt axalaqcinar-tu xatuu zarliq ilgeqsen bei geji "Астраханский губернатор. говорят, направил строгий указ не только полковнику Беклемишеву, но и тамошним городским управам". Уеке gereltei tere yeke imperätiricayin xariyätu xalimagiyin xani oroci Donrob Rasi Dalai Blamadu elci.. .yabuluqsan "Дондук-Даши

- наместник Калмыцкого ханства, подданный Ее Императорскому Величеству, великой Императрице, направил посла ... к Далай Ламе» xani oroci Donrob Rasi

- подлежащее.

Родительный падеж - падеж определения и принадлежности, имеет следующие показатели и притяжания: -yin, -iyin, -giyin, -ai/-ei, -äf-ё, -йп/-ёп. Употребление их зависит от основы слова (гласной или согласной). Abuyin bicigi-yin ucir... "Содержание письма, отосланное Абуем,..." Здесь родительный падеж в причастном обороте употребляется в значении, характерном для классического монгольского языка. Mazagiyin batagiyin oyiro bayixudu duratai kiiiigi... "человека, желающего кочевать (букв, находиться) около Мазана и Батаги..." Здесь родительный падеж с послелогом oyiro 'около, рядом'- выполняет функцию косвенного дополнения -

местонахождения. Данный падеж выполняет и другие функции: показывает отношение предмета ко времени, выражает принадлежность одного другому и т.д. О родительном падеже в трудах Г.И. Рамстедта [1957], Ц.Б. Цыдендамбаева [1979], М.Н. Орловской [1984], В.И. Рассадина [2003] сказано, что он в монгольских языках представлен разными аффиксами и, соответственно, в зависимости от контекста, отличается от других падежей семантическим разнообразием, осуществляет широкую грамматическую связь между именами самых разных значений.

Винительный падеж — падеж прямого и косвенного дополнения, представлен формативами -igi, -i, -gi,-yi, -yigi, также употребляется с притяжаниями -йп/- ёп. Xoyor kiiiigi mini aba. "Захватили моих людей". ...Ene dôrbô-yigi xoyor zoun ôrkiiyigi küce:ji mongkü medetügei geji ôqbô bi "Я выделил еще четырех, чтобы довести число семей до двухсот. Пусть Менке разберётся". Tegëd câru náru yabuqsan küü tonôd... "Затем обокрал человека (людей), проходивших мимо...". ...yurban bicigi ôtôr ilgeyite... "...отправьте, пожалуйста, три письма..." В монголоведении существуют разные точки зрения относительного употребления оформленного и неоформленного винительного падежа.

Дательно-местный падеж — многозначен. Он обозначает место, адресат, время действия, направление действия. Показателями являются -du/-dü, -tu/ -til, также употребляется с притяжаниями -ап/-ёп. Например: mini sanân-du tere yeke xortoi youman sanaqsan geji bayinai bi "По-моему мнению (или, как я предполагал), что он замыслил большое зло". Здесь по тексту слово в дательно-местном падеже sanân-du в сочетании с личным местоимением bi в род. п. mini употребляется как вводное слово «по-моему мнению; я предполагаю». Cini oyiro xaruul-du dôcin yuâin kiiün nige apicartai bayituyai "Пусть рядом с тобой находятся в карауле сорок-тридцать человек во главе с одним офицером". Здесь xaruul-du в датель-но-местном падеже выступает, как обстоятельство места, yeke imperatarîcayin üviledü itegelteixariyâtu bolojiyabuxu bidageji ..."мы, как верноподданные, даем согласие служить во всех делах Ее Императорского Величества...". По тексту слово iiviledü употребляется в значении цели. Yerii ejeni albatu mani xalimaq-tu neng kecôii bolxu "нашим калмыкам, подданным Ее Императорского Величества, будет невероятно сложно (трудно)". Здесь существительное xalimaq-tu употребляется в значении обозначения лица. В этих предложениях дательно-местный падеж употребляется в тех же значениях, свойственных этому падежу СПМЯ. В первом предложении словосочетание mini sanân-du — 'по моему мнению' - в современном языке стояло бы в орудном падеже. В данном контексте его можно рассматривать как вводное слово (ср. 'миний санахад', букв, 'когда я подумаю'). Значения дательно-местного падежа здесь рассматриваются по тексту.

Орудный падеж употребляется для выражения орудия и места действия, средств передвижения, он многозначен. Показателями орудного падежа в авторских текстах являются: -âr/-ër, -ôr/-ô:r, -bar/-ber, -yâr/-yër, yâr/-gër, -gô:r... имеет притяжания -ân/-ën. Sang-giyin ongyocôr mônggii yosôr ôq-ci yatuldaq belei "В (те времена) мы могли переправляться на казенных лодках за установленную плату". ... tôûni zanssïr ôzôn-dil xaruul yabuqsan (¡inüciyin saq gedeq zayisang zuun küün yabuqsayigi yurban zuun küün basa dayilaji ".. .по его сообщениям, в местечке Узун караул под командованием зайсанга по имени Чинучин Саг (сказал) сражался не со ста человек, а с тремястами человек". Urdaki vosôr nige ói xor ügei asaraji

bayixuyin tölöö bi cigi itegüülsü ta öigi däqtun "Согласно древним традициям, для того, чтобы воспитывать его без каких-либо вредных привычек, я постараюсь внушить ему веру в себя и вы, в свою очередь, постарайтесь проявить выдержку, терпение». Словосочетание urdaki yosör употребляется в значении субъекта при побудительном залоге itegüillsil 'постараюсь внушить'.

Совместный падеж. Показателями являются: -tai/-tei, а иногда сокращенный вариант -tu/-tü. По утверждению Г.Ц. Пюрбеева «суффикс - taiAtei может подчеркивать предметный характер обозначаемого, a -tu/-tü - его признаковость» [Пюрбеев 1990: 37]. ...tere tölö: odd tanäsa zakiji zaya sutai yazari xoril ügei bayixu-yiigi erinei bi "...потому я в настоящем прошу вас дать указание не запрещать ловить рыбу в тех местах, где она водится". В этом предложении имя в совм. п. zayasu-tai в сочетании с другим именем в вин. пад. yazari употребляется в значении определения 'рыбные места'. Согласно традициям СПМЯ падежное окончание написано раздельно. Такое раздельное написание падежных окончаний наблюдается и в других падежах. В большинстве случаев существительные в совместном падеже в авторских текстах употребляются в значении 'имеющий что-либо или обладающий чем-либо', т.е. в значении обладания, а также обозначает совместность действия.

Соединительный падеж обозначается аффиксами -lai/-lä, -leiZ-lé в отличие от -luy-a/-lüge в СПМЯ. Tere emelé emci yaban Sarab kítüne-leqsen belie. "С той женщиной даже Эмчи Габан Шарав беседовал".

Исходный падеж - падеж косвенного дополнения исхода действия, происхождения предмета. Он многозначен. Окончания: -äsaZ-ise, -öso/-ö:sö: ... Tani gegenese erinei bi "Я прошу Вашу Светлость оказать милость". Gegenése можно рассматривать как термин. Odo yurban iilese näru elci biöigi miniyabuuläd ödüi "B течение трех лет (у нас с Вами была прервана переписка), в настоящем посланник отправит моё письмо". Имя в исх. n.jilése с послелогом näru в значении протяженности, длительности во времени. В авторских текстах исходный падеж имеет следующие значения: обстоятельства места, исхода действия, причины действия, адресата обращения, условия совершения действия. Авторы в своих письменных обращениях активно используют данный падеж в значениях, приведенных в грамматиках A.B. Попова, A.A. Бобровникова и B.JI. Котвича. Значения имени существительного в исходном падеже выведены по оригиналу, по контексту.

Направительный падеж. Из всех монгольских языков собственно направительный падеж имеется лишь в калмыцком языке [Тодаева 1976: 108] со зхначени-ем: падеж косвенного дополнения направленности действия. Аффиксами являются -uur/-üür, -yuurZ-güür, генетически связанные с послелогом «уру». В анализируемых текстах авторских документов обнаружена лишь единственная форма направительного падежа. 1.... alyariyin yazäyuur ceriq cigi yekede yabunai "В направлении Алгира часто проходят войска". Имя в направительном падеже употребляется в значении направленности действия. В монголистике существуют различные точки зрения на функционирование данного падежа. По утверждению Г.Д. Санжеева (1953) и В.И. Рассадина [2010: 92], «...с появлением этого падежа часть функций дательно-местного падежа перешла к направительному падежу...».

Таким образом, в авторских текстах наиболее частотными оказались родительный, винительный, дательно-местный, орудный, исходный, менее употре-

бительны соединительный и направительный. Заимствованные слова также склоняются, но окончания пишутся слитно, иногда даны через дефис, например: Tatisibtu ... bariba 'Татищеву вручено'. Birilkin-du bicibe 'Брылкину написано'.

Употребление двойных падежей в авторских текстах явление довольно редкое: сочетание формы двойных падежей имени существительного: формы сов.п. плюс вин.п. плюс личное притяжание 3-го л. -ш dou=tey-igiyi-ni, слово ceriq=tey-igi - формы сов. п. плюс вин. п. ... ayoukixa:ni doutevigivini asaraqsan "...хана Аюку воспитывали вместе с его младшими братьями". Xoyoriyinin nigeyini ceriqteviffi namai uqtoulji ab geji elci ilgeji. "Для встречи меня были направлены двое в качестве посла военный и ещё один".

В монголоведении наряду с термином 'двойной падеж' (dabqur teyin ilyal), сущеествует термин 'сложный падеж' (neyilemel teyin ilyal), который отличается от простого падежа (eng-iin teyin ilyal). Причем сфера использования падежа достаточно ограничена, она охватывает лексико-семантическое поле "Человек". Сложный падеж выражает различные отношения слов обозначающих этнонимы, термины родства, названия профессий, сферу службы. В монгольских языках выделяется притяжательный тип склонения, показателем которого являются притяжательные местоимения, следующие за падежными формами. В связи с этим различаются лично-притяжательное и безлично-притяжательное склонения. Различают два типа частиц - возвратные и частицы личного притяжания. В грамматике В. Котвича [Котвич 1929: 186] и учебнике «Тодо бичиг» Д.А. Павлова выделено «склонение лично-притяжательное» и «возвратное склонение» [Павлов 104, 108]. Употребление возвратных частиц в текстах писем также зависит от характера конечного гласного или согласного в падежном окончании. Наиболее часто функционируют -ап/-ёп в сочетании с разными падежами, например: itgeltei inaqtUn oqbd "вручил своему верному другу"; вин.п. плюс -an. uciriln tandu kuce-kuyin toloo "... для решения своих планов, (намереваюсь поговорить с ...)"; xaram ceriq mordoji irenei ged ktiiigen ilgebebi "говорят, в Крыму сосредотачиваются войска, поэтому я направил туда своего человека"; совм. п. плюс вин.п. плюс -rti ayouki xani doiiteyigiyini asaraqsan "хана Аюку воспитывали вместе с его младшими братьями» и т.д. В современных исследованиях предпочтительны термины «безлично-притяжательное склонение» и «безлично-притяжательная частица» [Чареков 1975: 117-118, Цыдендамбаев 1979: 78, Рассадин 1979, Хар-чевникова 2004: 305-309]. Напр.: ucirni miniyeke imperator... "все в воле Ее Императорского Величества ..." uyiledu mani buruu bisi belie "это не препятствует (не противоречит) действиям нашим". Odd bayixu kereq ni iigei. "В настоящем нет необходимости в его пребывании". В этих примерах частицы личного притяжания указывают на принадлежность предмета 1-му и 3-му лицам ед. и мн. числа. Частицы в текстах писем употребляются после падежного окончания либо слитно, либо раздельно. В текстах писем значение личного притяжания передавалось сочетаниями личных местоимений в родительном падеже: mini (\), mani (2): maniyeke imperator 'наш великий император', mini buruu 'моя ошибка, вина'и т.д.

Таким образом, язык текстов авторских документов переписки отражает характерные элементы авторской речи калмыцкого языка XVIII века. Значение падежных форм зависит от сочетания их с другими словами, а также непосредственно от лексического значения слова. Система склонения в авторских текстах

представлена теми же падежами, что и в грамматиках калмыцкого письменного языка. Каждый падеж характеризуется специальными показателями. Употребление падежных окончаний регулируется законом сингармонизма.

Письма ДоНдук-Даши сохранили свойственные монгольскому деловому письменному языку традиции, а также привнесли в нее новое, что было присуще русскому эпистолярному стилю.

4.1.2. Имена прилагательные (качественные и относительные) в авторских текстах характеризуются теми же лексико-грамматическими значениями, свойственными СПМЯ (признака, качества, свойства), где лексическое и грамматическое значение определяется по контексту. В авторских текстах синтаксическая связь оформляется способом - примыкания. При словоизменении прилагательные является субстантивированными прилагательными и употребляются в функции имени существительного: тоийап кйгкй 'страдать от безысходности'. Словосочетание уеке gereltei выступает как термин 'высочество', уеке егеп ¡трегаНпса 'великая императрица', хаИта&ут хат огосг 'наместник калмыцкого хана'. Прилагательные характеризуются наличием степени качества, выражающейся при помощи служебных слов: уеке ЬаСШт kMgër с1а1уас1 аЪщЫп "поручите самому надежному человеку". При словообразовании имя прилагательное выступает в обозначении принадлежности к социальной прослойке общества, например, тихиШ 'слуга' и т. д.

4.1.3. Имя числительное. Группа вещественных слов, отражающих количественную характеристику явлений действительности — числительные, соотносятся с субстантивностью и вербальностью. Спецификой числительных, отличающих их от всех остальных частей речи, являются абстрактно-количественные значения. Отвлеченность их значений объясняется, по-видимому, самим процессом познания действительности, так как понятие числа возникает на той стадии познания, когда при рассмотрении предмета человек отвлекается от всех других свойств предмета, кроме количественных, например, Теге хоуоПи 6g geqsen zarliq 1апйи Ыу ЬоЬипа ¡а те(1екй Шй Ъаути "Об указе, в котором предписано, вернуть тем двоим (деньги), вам ведь должно известно. Не так ли?" В авторских текстах часто употребляются количественные и порядковые числительные, образованные аффиксами -<1иуаг/-<1щёг, -duqci/-dйqci. Аффикс -duqci/-duqci употребляется реже. В зависимости от контекста некоторые порядковые числительные могут выступать как наречные слова: nigedйgër 'первый; во-первых', хоуо(г)Ыиуаг 'второй; во-вторых'. Характерной особенностью числительных, оканчивающихся на неустойчивый -п является то, что -п сохраняется при словоизменении, например, nigeni (-1 окончание винительного падежа). Возрастные числительные употребляются редко, в основном при обозначении возраста или пола животных: уипап 'трёхлетний', dдnдn 'четырёхлетний'; dдnдjin 'четырёхлетняя тёлка'. В исследуемом материале обнаружен единичный случай употребления слова dдnдn эога в значении 'четвертый месяц, т.е. апрель'.

4.2. Местоимение. Данная группа слов в монголоведении разработана В.И. Рассадиным и выведена как система знаменательных слов, имеющих вещественное и окказиональное значение. Эти лексемы получают значение тех предметов, признаков и того количества, обстоятельств и действий/состояний, на которые указывают в момент речи. В отличие от слов-названий, местоимения со-

ставляют группу слов обобщенных указаний, не соотносящихся с конкретными предметами или явлениями окружающей действительности. Так, Ы — любое сообщающее лицо, tiyim - любой статичный признак, tddüi - любой количественный признак и т.д. Таким образом, калмыцкие местоимения соотносятся не только с именными словами, но и с наречиями, глаголами, числительными. По характеру выраженной модальности местоимения делятся на вопросительные, положительные, неопределенные. В каждой из них выделяются подгруппы по соотнесенности с определенной группой слов-названий: субстантивные, адъективные, вербальные, адвербиальные, нумеральные. В авторских текстах самой частотной является именно эта группа слов, особенно личные местоимения, проявляющиеся в своих падежных значениях. Dasang nada uludsi cima-dére cuqluulitya. Óimavi bi itegegebi. "Дасан: поступим так: мой улус пусть будет вместе с твоим улусом, Тебе я верю". Urda bidnai xayiran ólzóyigódr bayan bolódzarlaji bayidaq belie. "В прежние времена благодаря нашим стараниям и нашим традициям (выращивать скот) стали богатыми и даже могли торговать". В слове itegegebi bi лично-притяжательное местоимение при глаголе, явление характерное для калмыцкого языка.

4.3. Глагол является одной из основных частей речи в монгольских языках. Глагольные формы представлены, согласно грамматике монгольского классического языка, окончательными и неокончательными формами. В современной монголистике данный термин вытеснен и обозначен личными - финитными и неличными - инфинитными формами. Основная синтаксическая функция глагола - сказуемое, занимающее конечную позицию, выраженную его личной формой (повелительно-желательными и изъявительными формами). Многократность, однократность и постоянство действия осуществляется причастными формами. Главное отличие их от финитных форм заключается в том, что причастные формы могут употребляться не только в качестве сказуемого, но и других членов предложения, деепричастные - в функции обстоятельственных членов предложения, однородных сказуемых или сказуемых в деепричастных оборотах. В исследуемых авторских текстах глагол является одним из частотных грамматических классов слов и реализует все свои грамматические категории: наклонение, время, залог, вид. Глагол характеризуется следующими грамматическими признаками: 1) семантикой (обозначает действие, состояние); 2) морфологическими категориями и значениями; 3) словообразовательными средствами; 4) синтаксическими функциями; 5) грамматической сочетаемостью.

4.3.1. Личные (финитные формы). В авторских текстах личные формы употребляются в исконном значении, занимают только конечную позицию в предложении и являются предикатом. К личным формам относятся изъявительные формы настояще-будущего и прошедшего времени, побудительно-желательные формы, представленные категорией лица. В монголоведении известно несколько косвенных наклонений. Формы, выражающие пожелание, намерение, приказание и предостережение относятся к косвенным наклонениям и принимают одно и то же отрицание, свойственное только им: Ъй (bu). Н.С. Яхонтова выделяет в ойратском литературном языке следующие типы косвенного наклонения: повелительное, волитативное, пропозитивное, предостерегательное, со всеми показателями, характерными для этих форм глагола [1996: 83-84]. В описании функционирования глагольных форм в авторских текстах использованы грамма-

тики A.B. Попова, A.A. Бобровникова, B.JI. Котвича, H.H. Поппе, Г.Д. Санжеева, исследования М.Н. Орловской, В.И. Рассадина, Н.С. Яхонтовой, монгольских, бурятских, калмыцких учёных.

Личные {финитные) формы, в авторских текстах представлены следующими аффиксами настояще-будущего времени: -nail-nei, -noi/-nöi, -па/-пе, что касается форм на -mui/-müi, -пат/-пет, то их употребление в авторских текстах не обнаружено, конкретное время определяется по контексту. Формы прошедшего времени с аффиксами: -baiZ-bei, -ba/-be, -bo/-bö , -laiZ-lei, -loi. -la/-le, -jiZ-ci, а показатель классичесакого монгольского языка -juxui/-jüküi в языке авторских текстов отсутствует. Например: zunai bida cigi ícünesü yulir bolöd xoyor amin-duni nejëd säli üker ögüqseni yimi ügeyitei keseq ulusni bavinai "в летнее время нашей пищей была только мука и затем дали на две души по одной дойной корове, таких бедных оказалось несколько человек" Nige tabiyni bambarai songxor geqöi küün axalagi odnoi "Командиром одной группы из пятидесяти (букв. « одной пятидесятки») направляется Бамбарай Шонхор". Xaram Xubuni ztigëse zanggi zai ilgei gene. "Говорят, нет каких-либо особых известий с Крыма и Кубани (не поступало)". Ende bida ёи yurban erdeniyin ibelër Yeke imprâtoriyin xayiran-du amur mendü bavinai "Здесь мы с Благословения Трех Драгоценностей и любовью Ее императорского Величества пребываем в добром а пребываем в добром здравии (благополучии)'. Например: Теге dëre ezeni kesiq idë mönggü ideii tôiigër xanii "С благословения императрицы (Дарма-Бала) получала продукты и деньги и была этому очень благодарна". Теге caqtu Yäkob Samsoonob cigi tandu sonosxuii küünebeie "В тот самый период (время) даже Яков Самсонов извещал Вас (об этом)"; küünei küböün küiiken xoyortai nige nayijinar yurban büleyigi... boronki gedeq küün buläii ablai "чужих детей, мальчика и девочку, и еще женщину из трех семей человек по имени Боронки (букв, nayijinar женщина) захватил". Tan i Ejil yatultun geqsër mendüsün Ejil vatulba bida "По Вашему совету благополучно переправились мы по Волге". Noyönyabu geküdü odoloi bi "С разрешения нойона отправился я", vatulba bida. odoloi bi глаголы в форме прошедшего времени с лично-притяжательным местоимением, такое явление характерно авторским текстам. 2-duyär xalimagiyin ulus dotoro kümü alaii "во-вторых, в калмыцких улусах произошло убийство". О -duyär tedeni ed malärni kûcëji ôqëi "и в-третьих, им вернули полностью их имущество, и их скот", (порядковые числительные 2-duyär и Q -duyär выступают как наречие). Из анализа предложений следует, что действия выраженные финитные формы настояще-будущего и прошедшего времен в конце предложения выполняют функцию простого и составного сказуемого kûcëji öqci 'выдал', buläji ablai 'отобрал'. Они в пределах конкретного времени выражают конкретное действие, обусловленное самой реальностью.

Повелительно-желательные формы 1,2,3 л. выражают повеление, желание, волю говорящего, чтобы какое-нибудь действие было совершено. Поскольку говорящий в своей речи, как правило, всегда обращается только ко второму лицу, то эти формы часто употребляются в языке авторских текстов, именно в разговорном варианте. В авторских документах часто употребляются и повелилительно-желательные формы с аффиксами -tuyai/ -tügei,-qtun/-qtün, а форма -suyai/sügei в ее усеченном варианте или по терминологии А. Бобровникова, в разговорном эквиваленте -su/-sü. Напр.: Öbörö törüqsen nutuq bucatuyai kemeqseniyër "...поскольку было сказано, пусть они сами возвращаются в родные кочевья..." Из по-

велительно-желательных форм реже употребляется повелительно-просительная форма 1-го лица ед. и мн. числа с аффиксами: -уа/-уе/-уб/-уб, -su/-sii. Например: noyon bolyoji orgiiye «давайте изберем (-те) главой (доел, 'возведем (-те) его в иойоны')». Форма 2-го лица на -qtunf-qtun активно употребляется в авторских текстах. Например: у eke ezeni iiyiled ci ta ariun tungyalaq yeke gegetei uxan-dan ilyaji medeqtun 'Вы, управляющий делами Ее Императорского Величества (букв, 'обладающий глубоким умом'), постарайтесь разобраться".

Форма желательного наклонения употребляется с оттенком просьбы, призыва говорящего ко второму лицу. Например: urdakiyosor naru ilgeyita "пожалуйста, направьте Вы (его) сюда, согласно прежним традициям (обычаям)". Слово ilgeyita можно рассматривать следующим образом: ilge - основа глагола 2 л. повелительного наклонения плюс -уЦ-йи) - аффикс повелительной формы глагола 1-го лица ед. и мн. числа (1л. bi, bida) ilgeyi(e) плюс ta лично-предикативная частица 2-го лица, 'давайте отправим'. По тексту слово ilgeyita переведено с оттенком вежливости 'пожалуйста, отправьте'. В исследуемых авторских текстах переписки наблюдается, в основном, употребление этих форм, более характерных для разговорного языка, поскольку соучастниками диалога являются 1-е лицо - проситель, 2-е лицо - исполнитель.

Вышеприведенные финитные формы вместе с лично-предикативными частицами в сочетании с аффиксами демонстрируют семантику времени, а также семантику наклонения.

4.3.2. Неличные формы. К неличным (инфинитным) формам глагола относятся причастные и деепричастные формы. Следует отметить, что их функции и значения в авторских текстах не отличаются от классического монгольского языка. В монголистике данные формы достаточно исследованы (см. труды Ц.Б. Цы-дендамбаева, М.Н. Орловской, В.И. Рассадина, Г.Ц. Пюрбеева, Ч.-Ж.Ц. Цыдыпо-ва, Н.С. Яхонтовой, Р.П. Харчевниковой, Д.А. Сусеевой, Л.Б. Бадмаевой и др.). В калмыцких авторских текстах выведены следующие причастные формы: а) причастие настоящее-будущего времени с аффиксами: -хи/-кй, -хиИ-Ш\ б) причастие прошедшего времени -qsan/-qsen\ -san/-sen\ в) причастие многократное (настоящее) -daqAdeq, -doq/-ddq; г) однократное причастие с аффиксами: -qci\ д) причастие на -ya/-ge. Причастия употребляются с лично-притяжательными частицами и частицами отрицания. Mandu belen monggiin ugeyigi ta cigi medekH "О том, что у нас нет в наличии денег, Вам ведь хорошо известно". Parpuustu baviqsad-ni mani nutuyasa xuluyai yekede keji..."Те, находившиеся на форпосте, часто совершали кражи в наших кочевьях..." Bayiqsad-ni — субстантивированное причастие прошедшего времени, -d - показатель множественного числа с притяжательной частицей -ni. Xamugi aviladuqdi dotiiger Dalai blama gegenten "Всесовершенейший Его Святейшество Далай-лама четвертый". Аффикс однократного причастия -qci выражает значение имени деятеля.

Деепричастия. По утверждению М.Н. Орловской, высокая частотность их употребления, исключительное разнообразие форм значений и синтаксических функций ставят деепричастие на первое место среди других глагольных форм [1984: 133]. В текстах авторских документов деепричастные формы глагола являются более употребительными, чем другие формы. Деепричастия подразделяются на следующие классы: сопутствующие (соединительное -ji/-ci, слитное -п,

разделительное -ad/-ed, -odJ-ód, -Id, -üd); обстоятельственные: (условное: вместо -xula/- kiile, часто употребляется другой его вариант: -хипа/-кйпе: biciq ireküne ... 'если письмо (распоряжение, указ) поступит...'; уступительное значение передаётся сочетанием собственно глагола прошедшего времени плюс частица éigi: irebe cigi 'хотя пришёл, прибыл'; отрицательное деепричастие также образуется сочетанием основы глагола в форме побудительного залога и плюс отрицание itgei: yabul ügei 'не отправляя'; деепричастие предела с аффиксами -tala/-tele yabutala 'пока шёл'; предварительное деепричастие -maqca/-meqce abumaqca 'как только взял, получил'... .daxoulji odódsáki mini тип geii iremeqce..."и повел (его), как только подошёл, сказал 'это действительно моё"; продолжительное деепричастие -qsayárf-qseger. В языке авторских документов не обнаружены следующие деепричастия: цели с аффиксами -га/-ге, приготовительное -гип/-гйп. Продолжительное деепричастие с аффиксами -qsayar/ -qseger в авторских текстах употребляется редко, чаще усеченная форма -sar/sSr. В качестве критерия рассмотрения состава деепричастий нами использован функциональный признак — способность определить главное действие через зависимое действие: ....teyimi sidar bayitala óbósóón idóüled axalaqci gübdüled nige küünin yar cabciulad "были в полной растерянности (из-за) того, что сено было свезено, глава избит, а у одного нашего человека разрублена рука...". В этом предложении разделительное деепричастие переведено как однородное сказуемое; оно выражает действие, сопутствующее главному действию. Сопутствующие деепричастия часто употребляются сказуемыми деепричастных оборотов. Теgid yantar zobiyini ta siniileii medekü ülü bayinu "И тогда Вы сами, наблюдая за ситуациями, поймёте, в чём причина".

Из лингвистического анализа следует, что в авторских текстах переписки функционируют все глагольные формы: финитные (личные), инфинитные (неличные). Они не имеют существенных отличий от соответствующих форм классического монгольского языка. Некоторые причастные и деепричастные формы имеют письменную и устную, разговорную разновидность yaruqsan-yarsan 'вышел', yaruyad-yarád' выйдя'. В конце предложения в функции сказуемого данные формы употребляются в сочетании со служебными словами или связками, лично-предикативными и отрицательными частицами. Tóüni oyiro mani cigi xaroul bayilcaxuna sayin bolxu sanji bida. Ese teyiküne xasagi itegeji bolxudu kecdü bolnoi "И там и здесь нам нужна охрана, думаем мы это выход. Казахам доверять нельзя, Если не будет охраны, мы можем пострадать". В современном калмыцком языке некоторые деепричастия перешли в разряд служебных слов или наречий.

4.3.3. Категория залога как формообразовательная категория глагола, частично выражающая в нем синтаксические субьектно-обьектные отношения в предложении, представлена специальными залогообразующими аффиксами. Характер залоговых отношений вскрывается при помощи залоговых аффиксов, падежных форм, пассивности и активности, синтаксическим строем. Анализ авторских дсусументов выявил формы пяти залогов: действительный, страдательный, побудительный, совместный и взаимный. Каждый из них характеризуется особыми словообразовательными показателями при глагольной основе и соответственно значениями. В работе выведены точки зрения учёных-монголоведов на характер употребления залоговых форм в ойратском, старописьменном калмыцком языке (Т.Д. Санжеев, Р.П. Харчевникова), «...оформление глагольной

основы, которое указывает на отношение субъекта к действию, но не на отношения субъекта к объекту» [1963: 63;199б: 15, 25]. В современном монголоведении существуют три основных точки зрения на характер залоговых отношений. Как пишет Н.С. Яхонтова, «глагол в форме страдательного залога может выражать самопроизвольное действие, когда не указывается реальный исполнитель действия» [1996: 80]. Напр., Ene balyasun-du barigdad bayiqsáran xariu ülü yabuxu. "Оказавшись пойманными в этом городе, назад не (не смогли возвратиться) возвратились". Bióigiyin xariu dtórkón yabuultuyai "Как можно срочно пришли ответ (на письмо)". В ida dayisantai buudafcaba. "Мы перестреливались с противником". Tóünise ulum besteneyigése aduu abad tóünése ulum dayiluldad ükülceji. "Более того, у жителей Бестенея угнали табун, и еще более того, беспрестанно перестреливались и убивали друг друга (стреляли друг в друга)". Tere tolo: nada orolcoxu kezóü bolnoi. "Поэтому мне сложно вмешиваться" и т.д. Многие формообразующие залоговые аффиксы перешли постепенно в словообразовательные, что бывает при лексикализации залоговых форм, например, sanaxu 'думать, вспоминать, мыслить', sanaqdaxu— 'казаться, представляться'и т.д.

4.4. Наречие. В общем языкознании существуют разные точки зрения на самостоятельность данного класса слов. По определению В.В. Виноградова (1947,:338), «категория наречия определяется совокупностью морфологических, синтаксических и семантических признаков». В монографиях учёного М.У. Мон-раева (1980) и монгольского учёного Ш. Барайшира наречие представлено как самостоятельная неизменяемая часть речи, в монгольских языках она обусловлена своеобразием, объективной внутренней природой образования. В авторских документах калмыцких ханов обнаружены следующие типы наречий: обстоятельственные наречия места со значением местонахождения папа~пауап-а на 'этой стороне' (срав. стп.-м. сапа=са~сауап-а 'по ту сторону'), обстоятельственные наречия со значением направления движения, которые в СПМЯ и ойратской письменности употребляются одинаково: qoyina ~ xoyino 'пространство, позади, сзади'; паги саги xuduldan kejiyabuxu-duni orus xalimaq ken kümün bulaxu tataxu xorxadaq bu keqtün "любому, кто бы ни был русский или калмык, занимающиеся торговлей, никто не должен препятствовать их делу" (или "в тех местах, где русские, или калмыки занимаются торговлей никто не должен совершать кражу, препятствовать или вредить им"). Наречия времени выражены словами типа óciqdor 'вчера', mangyadur 'завтра', ódórton 'в течение дня'. Обстоятельственные функции при глаголах выполняет «чистая» основа наречий типа ótór-otorkün 'быстро, незамедлительно, срочно', xariu ótdrkün bicitügei "ответ срочно пришлите". Neng ildüyekede tonoji geji ayiladdxaji ülü bayinu. "Разве (я) не извещал о том, что весьма (чрезмерно) велики потери" и т.д. Синтаксические функции наречий сводятся к различным типам обстоятельств, примыкающих к глагольному сказуемому.

Таким образом, анализ словообразовательной системы наречий, представленный в авторских документах середины XVIII в., показал, что она характеризуется общемонгольским.типом образования. В авторских документах широко используются все группы наречий и наречных слов.

4.5. О некоторых особенностях синтаксических конструкций. Поскольку рассматриваемый нами материал представляет в основном авторскую речь со всеми вытекающими отсюда особенностями, то структура предложений в них от-

личается от других типов текстов. Для су&ьекггно-объектных отношений здесь не обязательна строгая локализация членов предложения. Вариативные возможности построения предложений объясняются действиями различных факторов, прежде всего воздействием обиходно-разговорной речи, конкретными условиями, в которых осуществлялся акт коммуникации и познавательной установкой автора и адресата. Здесь также следует отметить и такой фактор, как смешение письменной формы литературного языка и устной. В монгольских языках зависимые члены предложения традиционно должны предшествовать главному действию, а сказуемое должно замыкать предложение. Однако в авторских текстах переписки нередки случаи отступления от такой схемы расположения членов предложения. Поскольку предложение построено на одностороннем заочном диалоге, то здесь наблюдается транспозиция подлежащего. В структуре предложения также имеет большое значение акцент-мысль говорящего, пишущего. По утверждению Г.Ц. Пюрбеева [1999] - исследователя синтаксиса калмыцкого языка, «.. .порядок слов в предложении часто определяется «кумулятивным эмфазисом», т.е. закономерным переходом от наиболее важной информации к менее важной, второстепенной». Это утверждение, по сути, реально отражает структуру предложения в авторских документах переписки XVIII в. Связь слов в простом предложении представляет особую структуру, построенную в диалогической форме, выражает тем самым различные смысловые оттенки, а порой и новую семантику слова. Напр.: Biroü Cerin basa ene ödür kelenei "Бируу Церен также именно сегодня сообщает (эту новость)". Narma Jab gedeq zayisang basa tere zanggi sonosobobi geji nada ene ödür ireji kelebe "Зайсан Нарма Жав, придя сегодня ко мне, рассказывал, что он также слышал эту новость". Menderi elciyin aman-du bâxan гige bei. "В уста посланника Мендерея вложены слова". В вышеприведенном предложении сказуемое выражено финитной формой глагола настоящего kelenei= и прошедшего времени kelebe. Во втором предложении диалог передан посредством служебного глагола geji, который вводит прямую речь и переведен союзом «что». В авторских документах Дондук-Даши прямая речь передается в косвенной форме при помощи служебного глагола gekil в нужной форме, что характерно конструкциям предложений делового стиля в калмыцком письменном языке XVIII в.

В «Заключении» изложены основные результаты исследования. Данная работа является одной из первых попыток комплексного лингвистического исследования строевых элементов и палеографических особенностей калмыцких авторских документов XVIII века эпохи правления Дондук-Даши. Эти источники как особые письменные памятники не имеют аналогов в изучении истории становления калмыцкого национального языка. В отличие от других письменных памятников того же само го времени, в них наиболее ярко и непосредственно отражена калмыцкая речь со всеми её диалектными особенностями. В них чётко просматривается преемственность общемонгольской письменной культуры и традиции русского эпистолярного этикета.

Калмыцкие авторские документы переписки сохранили архаичные формы старописьменного монгольского языка и вобрали формы и традиции русской письменной культуры. Сравнительно-исторический анализ текстов писем позволил сделать обобщения, характеризующие особенности в фонетике, лексике, морфологии и в некоторых аспектах синтаксического своеобразия старописьмен-

ного калмыцкого языка. В процессе своего исторического развития калмыцкий народ сохранил свою письменность, а калмыцкий язык получил дальнейшее развитие, как национальный язык государственного значения.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследлования состоит в том, что оно вносит определённый вклад в разработку проблем лингвистического исследования текстов, созданных на старописьменном монгольском и старописьменном калмыцком языках.

Основное содержание диссертации отражено в публикациях: в научных журналах и изданиях, утвержденных ВАК Минобрнауки:

1. Языковые особенности эпистолярного наследия калмыцкого хана Дондук-Даши (середина XVIII века. Монография. Издательство «Джангр». Элиста, 2011.

2. Архивные документы на зая-пандитской письменности в Этюдах...» H.H. Пальмова // Вестник Калмыцкого научно-исследовательского института языка, литература и истории. Элиста. 1976. С.56-71.

3. К вопросу о характере письменных памятников XVIII в. // Материалы Международной научной конференции. Издание Бурятского госуниверситета. Улан-Удэ. 2007. С. 178-181.

4. Вопросы исследования письменного наследия калмыцкого хана Дондук-Даши (1735-1761 гг.). // Альманах современной науки и образования. № 8 (15) 2008. Часть II. Тамбов С. 85-88.

5. Письма Аюки-хана и Чагдорджаба как источники изучения истории калмыцкого языка, (на англ. яз, в соавторстве) Материалы PI АС. Хельсинки, 1999. С.89-92.

6. Письма Чагдоржаба как важнейший эпистолярный источник изучения калмыцкого языка XVIII в. // ICANAS XXXVII Конгресс востоковедов. 2004. Москва. С. 82-84. Сертификат.

7. Буддийские термины в авторских документах переписки XVIII в. Тезисы. ICANAS XXXVIII Конгресс востоковедов. Анкара (Турция), 2007. С 11.

8. Структурная характеристика калмыцких авторских документов эпохи Дон-дук-Даши XVIII в.. Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. Элиста, 2013. В печати.

9. Об одном документе XIX в. на шелке на заяпандитской письменности // Кочевая цивилизация великой степи: современный контекст и историческая перспектива. // Материалы международной научной конференции. Издательство «Джангар». Элиста. 2001. С. 156-161.

10. Письма Дарма Балы // Материальные и духовные основы калмыцкой государственности. Издательство «Джангар». Элиста, 2002. С. 84-89.

11. К проблеме перевода ойратского текста на русский язык // Русский язык в инонациональном окружении. Издание Калмыцкого госуниверситета. Элиста. 2004. С. 49-59.

12. Два письма Аюки-хана Петру I. //Монголоведение в новом тысячелетии. Материалы международной научной конференции (по гранту РГНФ). Издание Калмыцкого госуниверситета. Элиста, 2004.

13.«Андгар» - клятва как сво еобразный памятник калмыцкого языка XVIII в. // Материалы международного конгресса «Азия в Европе»: взаимодействие цивилизаций. 4.1. (по гранту РГНФ). Издание Калмыцкого госуниверситета. Элиста. 2005. С. 68-71.

14. Отражение калмыцко-русских отношений в авторских документах

XVIII в. // Материалы международной научной конференции: Ойраты и калмыки в истории России, Монголии и Китая. Издание Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. Элиста, 2007. С. 177-184.

15. Отражение терминов родства в письмах Дондук-Даши (середина XVIII в.). «Этнокультурная концептология и современные направления лингвистики». Материалы постоянно действующего семинара. Выпуск 2. Издание Калмыцкого госуниверситета. Элиста, 2007. С.206-208.

16. Титулы и звания в авторских документах XVIII в. // Материалы международной научной конференции, посвященные 400-летию добровольного вхождения калмыцкого народа в состав Российского государства. Издание Калмыцкого госуниверситета. Элиста, 2009. С. 254-257.

17. Датированная рукопись XVIII в. на ойратском письменном языке. // Материалы международной конференции «Проблемы монголоведных и алтаистических исследований». Издание Калмыцкого госуниверситета. Элиста, 2009. С. 106-109.

18. Категория числа в монгольских языках // Материалы международной конференции. «Гуманитарная наука юга России». Международное и региональное взаимодействие. Издание Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. Элиста, 2011. С.110-113.

19. О содержании и структуре авторских документов переписки середины XVIII в. // Материалы всероссийской научной конференции, посвященной 90-летию Д.Н. Кугультинова. Издание Калмыцкого госуниверситета. Элиста, 2012. С. 192-196.

20. Некоторые аспекты переписки калмыцкого хана Дондук-Даши (сер. XVIII в.). Сборник «Проблемы современного монголоведения. К 70-летию Монгольского госуниверситета». Издание Калмыцкого госуниверситета. Элиста. 2012.

21. О некоторых нормах орфографии в письмах калмыцкого хана Дондук-Даши // Материалы международного научного форума «Культура монголо-язычных народов в глобализирующемся пространстве». Издание Калмыцкого госуниверситета. Элиста. 2012.

Учебно-методические издания и переводы:

Учебное пособие «Монгольская письменность» ХШ в. (11,8 п.л.) Издание Калмыцкого госуниверситета. Элиста, 2002.

Методические указания и учебная программа к пособию «Монгольская письменность XIII в.» (1,8 п.л.) Издание Калмыцкого госуниверситета.2003.

Учебное пособие «Монгольская письменность» XIII в. (21,8 п.л.) Гриф УМО при МГУ для студентов по специальности: 021700 «Филология» (дополненное переиздание). Издание Калмыцкого госуниверситета. Элиста, 2005.

Переводы 1) (опубликованные) научных статей монгольских и китайских учёных на русский язык по монголоведению со старописьменного и современного монгольского языка. Элиста. 2) ойратской текста сутры «Освещение земли, воды и пространства».(Чита, 2011). 3) Функционирование языков в Монголии. Перевод с современного монгольского языка. По заданию Института языеозна-ния АН РФ. Москва-Уланбатор, 2011.

Общее количество страниц переводов свыше 150 а.л.

Приложения: 1. Образцы текстов авторских документов XVIII в. даны в транслитерации на латинице в переводе на русский язык.

2. Словарь слов и словоформ в-количестве 1200 единиц.

Подписано в печать 14.08.13. Формат 60x84/16. Печать офсетная. Бумага тип. № 1. Усл. п. л. 1,86. Тираж 100 экз. Заказ 2209.

Издательство Калмыцкого университета. 358000 Элиста, ул. Пушкина, 11