автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.05
диссертация на тему: Лингвистический анализ языка и логики наук

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лингвистический анализ языка и логики наук"

Рг* Ой

МОСКОВСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА, ОРДЕНА ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ М. Б. ЛОМОНОСОВА

Факультет иностранных языков

на правах рукописи

ИЛЬИНА Наталья Александровна

ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ЯЗЫКА И ЛОГИКИ НАУК БИОСФЕРНОГО КЛАССА

Специальность 10. 02. 05 - романские языки

10. 02.19 - теория языкознания

АВТОРЕФЕРАТ Диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва - 1994

Работа выполнена на кафедре французского языка для естественных факультетов Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Л В. Минаева доктор филологических наук, профессор Л Г. Веденина доктор филологических наук, профессор Н. Г. Ко млев

Ведущая организация - Дипломатическая академия МИД РФ

Д053.05. 83 при Московском государственном университете имени М. В. Ломоносова по адресу: 119899, ГСП, Москва, Б-234, Ленинские горы, МГУ, 1-й корпус гуманитарных факультетов, факультет иностранных языков.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.

Автореферат разослан

Защита диссертации состоится 994 г.

в_ часов на заседании специализированного совета

г.

Ученый секр

специализированного совета к. ф. н. Г. А. Дианова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертация посвящена семиотическому рассмотрению развития языка биосферных наук в связи с эволюцией этой отрасли знаний, лингвистической интерпретации ряда методологических проблем биосферных исследований, анализу некоторых особенностей языка и мышления Д Тейяра де Шардена, отразившихся в его работе "Феномен человека".

Выбор темы обусловлен необходимостью изучения проблем взаимодействия научного поиска и языкового творчества в условиях динамичного развития науки. Прогресс науки связан не только с накоплением чисто объективных научных данных , но с развитием самого видения природы, с эволюцией логики научного мышления, а значит, и языка науки. Эти аспекты прогресса науки изучены сравнительно слабо, в связи же с биосферными исследованиями убедительная семиотическая трактовка эволюции их методологической базы, а тем более типологии научного мышления фактически отсутствует.

Весьма существенно также го, что сам опыт современной геогностики дает благодатный материал для семиотических исследований. За последние три-четыре столетия накоплен огромный фактический материал, получивший яркое и разнообразное лингвистическое выражение. Начиная с первых кругосветных путешествий и кончая орбитальными полетами наших дней, ученые-геогносты многократно описывали одну и ту де биосферную реальность принципиально различными образами. Были идентифицированы Г"открыты" и названы) объекты географических, геологических, биологических исследований, выяснены многообразные связи между различными природными объектами, их состав и в целом строение биосферы, вскрыты возможности и парадоксы, связанные с планетарной ролью

человека. Развитие научной проблематики побуждало обращаться к различным возможностям семиотики и языка в целом.

Высокая специализация и единство биосферных исследований Еедут к тому, что возникают проблемы общения и взаимопонимания специалистов разного профиля, которые с различных точек зрения и разными методами изучают одну общую для них реальность - живую оболочку нашей планеты. Проблема усугубляется тем, что исследователь представляет собой нерасторжимое единство с объектом изучения - биосферой и принадлежит ей как ее малая часть. Бее эти обстоятельства свидетельствуют об актуальности и научной значимости поставленных в диссертации проблем.

Языковедов издавна занимал не только процесс создания языкового произведения, но и то, как оно в свою очередь воздействует на людей. Концепция ноосферы позволяет поставить вопрос еще шире - о роли языка и его воздействии на процесс ноогенеза, а значит, и перехода биосферы в ее новое состояние рефлектирующей, самосознающей себя в человеке природы. И отдельные научные труды в их специфической знаковой форме, и обобщающие парадигмы науки, также имеющие свою языковую форму, и логика семиотических переходов ко все более сложной и многосторонней картине мира выступают в роли как бы проектов дальнейшего развития биосферы/ноосферы.

Методы филологического анализа позволяют выразить с помощью понятий семиотики важные стороны изоморфизма изучаемой геогностикой предметной сферы, логики мышления и языкового творчества геогностов. Текстология научной речи становится важнейшим источником данных о характере научного метода, сформировавшегося в рамках того или иного направления исследований. Одновременно знание методологических установок геогностики облегчает формулировки принципиальных текстологических требований, которые, естественно, касаются не индивидуальных или

жанровых особенностей научной речи, а стиля как языковой парадигмы эпохи или научного направления. Основная задача работы заключается в обосновании необходимости подобного методологического подхода к текстологии научной речи, а не в детальной проработке соотношений между строением отдельных текстов и логики научной мысли.

Методологической основой исследования является представление об изоморфизме семиотического членения и сложности различных типов систем. Трем уровням семиотики - семантике, син-тактике и прагматике - соответствуют системы-конгломераты, го-меостатичные по своей внутренней природе и реактивные ь отношении среды; неорганичные или функциональные системы, характеризующиеся адаптивным поведением по отношению к среде; и органичные системы, которые отличают активное поведение, способность осуществлять выбор в использовании наличных функций.

Автором предложена и обоснована методологическая новация - введение дополнительного, нулевого уровня семиотического членения. Это вакно и с теоретической точки зрения, и с точки зрения изучения имен собственных, а значит, топонимики и ономастики, прямо связанных с науками о Земле. В результате введения нулевого уровня возникает возможность концептуализовать и соотнести с другими семиотическими явлениями присвоение уникальным объектам имен собственных, а также объяснить многократное возвращение к знаковому освоении целостных явлений путем "свертывания" такого освоения в одно имя.

Актуальность диссертации обусловлена в первую очередь тем, что поставленные в ней вопросы вызывают значительный интерес самого широкого круга ученых и практиков, а также непосредственно касаются идущей в мире дискуссии о путях развития науки и человечества. В лингвистическом смысле актуальность работы связана с необходимостью изучения научной речи и языкового

о

творчества в связи с переменами в парадигме науки. В этой связи существенно соотношение индивидуального стиля ученого (языковой личности) и научной парадигмы через разнообразные серии посре-дугацих форм, например семиотические модели, образцы коммуникативного поведения, синтаксические структуры, лексические таксономии, репертуар культурных аксиом-стереотипов (мифов) и т.п.

Теоретическая и общенаучная значимость работы заключается в выявлении диалектики научного знания и формы его выражения. Как показывает практика, здесь существует сложное взаимодействие. Новые научные концепции и теории, как правило, проходят период поиска адекватного выражения, что существенно повышает значение семиотических средств и языковой культуры исследователей.

Диссертация представляет собой первое в отечественной и зарубежной науке исследование языка и логики наук биосферного класса под специфически семиотическим углом зрения. Прослежены основные закономерности смены семиотических парадигм в языке геогностики на протяжении трех веков с ХУШ века по XX век. Предложена семиотическая трактовка основных общенаучных понятий (элемент, квант, поле, модель и т.п.), используемых ъ биосферных исследованиях. Осуществлен текстологический анализ книги П. Тейяра де Шардена "Феномен человека", показано использование французским ученым возможностей языка для обоснования и формулирования своей концепции вызревания ноосферы.

Научная новизна работы заключается также в попытке рассмотреть специфический аспект проблемы взаимодействия языка и мышления - формирование языка и мышления, способных адекватно отразить глобальную мегамасштабную реальность биосферы, используя знаковые системы, выработанные в макромасштабе человеческой повседневности. Это дает возможность использовать семиотический угол зрения на процесс возникновения и развития

новых научных знаний и теорий в области биосферных наук, а также проследить изменения не только какого-то одного слоя языка науки, например терминологии, а всей его целостности в непосредственной связи со сдвигами в парадигме науки. Предпринят поиск специфического, релевантного для биосферных исследований смысла отдельных грамматических категорий и некоторых лингвистических универсалий.

Материалом исследования послужили научные труды К. Линнея, Ж. Бюффона, Ж. Ламарка, А.Гумбольдта, Ж. Кювье, Ч. Дарвина, Э. Рек-лю, В. И. Вернадского, П. Тейяра де Шардена.

Практическая ценность исследования заключается в том, что оно дает дополнительные возможности саморефлексии геогностики, осмыслению не только того, что делает наука, но и как осуществляется научное познание, как оно развивается, как прирастает и усложняется научное знание. Работа позволяет также целенаправленно развивать языковую способность специалистов в области биосферных исследований, их умение сознательно и критически использовать различные семиотические подходы и стратегии. Благодаря освоенному в работе материалу такое развитие языковой способности может осуществляться различными способами, включая и преподавание иностранного языка студентам и аспирантам естественнонаучных специальностей.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в публикациях. Они также докладывались на Ломоносовских чтениях 1989-1993 гг., на международной конференции "Глобальный кризис и пути ко взаимопониманию" (1988 г.), на межвузовской научной конференции "Язык в контексте культуры" (1991,1993 гг.), на международной конференции "Старый и Новый свет - диалог цивилизаций" (1992 г.). Отдельные выводы работы использованы автором в педагогической работе, в частности, на географическом факультете МГУ, а также в научно-методической деятельности кафедры

французского языка для естественных факультетов МГУ.

На защиту выносятся следующее основные пололения:

1. Развитие языка биосферных наук связано с его постепенным усложнением, освоением когнитивных и коммуникативных моделей различных уровней (измерений) семиотики.

2. Методологически оправдано и вполне отвечает коммуникативной практике геогностики различение в рамках семантики уровня Языка-0 (присвоение природным объектам и явлениям имен собственных) и Языка-1 (создание таксономий).

3. Первоначальная концептуализация целостных уникальных явлений осуществляется на базовом, нулевом уровне семиотики. Завершение концептуализации на третьем уровне (прагматика) позволяет и даже предполагает совокупное именование полученной целостности (модели), что позволяет возобновлять процесс концептуализации, когда это необходимо.

4. Семиотика дает возмогаюсть представить одни и те же явления как бы в четырех проекциях разных масштабов и сложности. В логике Языка-0 возможно донаучное, мифологическое осмысление явлений, что находится за пределами проблематики данной книги. Язык-1 ту же реальность способен представить как состав. Язык-2 устанавливает структуру явления. Наконец, Язык-3 позволяет вновь возвратить явлению целостность, приняв которую за новую точку отсчета, исследователь может еще раз совершить освоение своего предмета и получить приращение знаний.

5. Строй мышления геогностики не только не противоречит семиотическим приципам Языка-0 или логике Языка-1, Языка-2 и Языка-3, но и предполагает их использование. В то ке время ни одно измерение, ни один уровень Языка, взятый сам по себе, не в состоянии выразить достаточно полно и органично научные обобщения целостных взаимосвязей живой оболочки планеты.

6. Природе биосферы соответствует только учитывающий все семиотические измерения язык. Биосфера как система высшего порядка определяет фундаментальные особенности и свойства порожденных ею явлений и подсистем. В силу этого характер самой организации нашего мира во многом задает и способы его осмысления. Формы освоения мира, а значит, и семиотика нашего сознания не могут не соответствовать природе биосферы.

7. Осмысление человеком природной реальности и осуществление творческой, созидательной деятельности требуют использования всех измерений Языка, а также различных терминологических систем и фактур речи (вербальной, картографии, математического моделирования и т.п.). Законным средством подкрепления научных построений становятся тексты ненаучного характера - художественные, мифологические, философские, а также произведения пластических и иных искусств.

8. Опыт формулирования сложных геогностических идей, затрагивающих неоднозначные, не укладывающиеся в логику номинативного типа субъектные отношения, на языках классного типа, а б какой-то мере и на языках эргативного и активного строя, способен существенно обогатить научное мышление. Поскольку многие языка номинативного строя сохранили "осколки" зргативности и классности, отдельные черты активного строя, то использование и активизация подобной архаики"представляет несомненный интерес.

9. Вклад лингвистики в развитие геогностики состоит не в создании идеальных метаязыков, новых кодов или фактур речи, а в содействии саморефлексии геогностики, осмыслению не только того, что делает наука, но и как осуществляется научное познание, как оно развивается, как прирастает и усложняется научное знание.

10. Лингвистическая и семиотическая саморефлексия геогностики содействует развитию культуры научного мышления. Важным

инструментом этого становится овладение спедаалектами смежных научных дисциплин, риторической культурой, другими национальными языками. Изучение иностранных языков учеными-естествоиспытателями следует рассматривать не только как средство получения информации о работах иноязычных коллег, но и как важный аспект развития собственного научного мышления.

Структура диссертации соответствует поставленным в ней целям и задачам. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, приложения и списка используемой литературы.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность избранной темы, определяются цель и задачи исследования, указывается на теоретическую и практическую ценность и значимость полученных научных результатов, характеризуется то новое, что внесено автором в лингвистическую проблему изучения языка ■биосферных наук, кратко определяются методы исследования.

Уточняя методологические " основания исследования, автор исходит из трехуровневого принципа организации языка и мышления, универсальная значимость которого достаточно ясно была показана создателем семиотики Чарльзом Сэндерсом Пирсом. На первом уровне речь идет об объектах, взятых как бы сами по себе, без всякого участия субъекта. На втором уровне уж действует единственный всемогущей субъект-демиург, который определяет логику функциональных связей и всю перспективу отношений между объектами. На третьем уровне по крайней мере некоторые иг объектов становятся наделенными волей и собственной логикой субъектами, которые неизбежно должны так или иначе сопоставить свои "интеллектуальные миры".

Опора на трехуровневый принцип позволяет выделить научные

парадигмы, связанные с отдельными измерениями языка и мышления, их чередование, а также своеобразные межпарадигматические периоды, когда доминирование одного из измерений как бы скрадывается и начинаются поиски новой парадигмы. Для обозначения семиотической модели каждой из таких парадигм в исследовании вслед за Ю. С. Степановым используются три специфические абстракции: Язык-1, Язык-2 и Язык-3. Слово Язык пишется с прописной буквы специально для отличия от конкретных национальных языков и означает универсальную способность человека к общению, семиотическую систему, служащую коммуникации людей, их познанию и самопознанию, т. е. способ и средство существования человеческого сознания. Понимание под.Языком универсальной знаковой системы позволяет рассматривать в качестве практических манифестаций Языка не только швке языки, но и разно-образныенаучные построения, различные виды логик, в том числе имеющие отношение к исследованию биосферы.

Язык-1 обладает только семантикой. Здесь нет ни модальности, ни отрицания, ни времени, а лишь прямое указание на "вещь" или "факт", их'именование. В то же время возможность и даже необходимость соединения двух "имен" превращает каждое из них в "атрибут" поименованного, в обозначение классов явлений. Для языка науки это равносильно перечислению эмпирических данных в виде таксономий.

Внутренняя противоречивость связанная р сосуществованием собственно именования в виде прямого указания на единичную и уникальную вещь и нарицательного именования таксонимий заставляет в рамках Языка-1 выделить особую семиотическую модель Языка-0, представляющую собой элементарное единичное именование или простое указание на "ве1дь", ее имя собственное. Вся система" нульмерного Языка, состоит из одного элемента -собственного имени, а в мире существует столько же "языков",

сколько можно обнаружить "вещей". Для геогностики выделение подобной семиотической модели имеет принципиальное значение, связанное прежде всего с именованием открываемых уникальных объектов - материков, островов, гор, рек, озер, видов животных, растений и т. п.

Язык-2 (с семантикой и синтактикой) описывает или выражает отношения между "вещами" и "фактами", выявляя временные и логические отношения. Одной из существенных черт этого Языка становится сочетаемость. В науке он пригоден для описания функциональных отношений, а также для формулирования единичных гипотез.

Язык-3 (с семантикой, синтактикой и прагматикой) добавляет еще одно измерение - модальность. Появляется возможность выражать отношения мевду участниками общения - говорящими и слушающими, - которые до сих пор находились как бы вне Языка. Становятся возможными косвенная речь, риторика, ирония, а также сопоставление гипотез, функций и классификаций.

Таким образом, при первичном именовании уникальных природных объектов необходим Язык-О, а при их классификации - Язык-1. Описание взаимодействия объектов с точки зрения некой последовательно проводимой логики (единого и единственного субъекта, например Бога, Разума, законов Природы) требует Языка-2. Когда же имеются различные описания, различные точки зрения, различные субъекты, то становится .возможен и даже необходим Язык-3.

Предложенная схема объясняет и оправдывает тот факт, что каждая размерность Языка обладает своими пределами точности охвата действительности, отвечающими характеру системной организации объективной реальности, будь то отдельные уникальные объекты и имена собственные, или конгломераты неких элементов и словарь, или функционально детерминированные системы и синтаксис, или же сложные системы со свободой выбора и живая,

многоголосая речь, генерирующая смыслы и постоянно уточняющая семантику слов и синтаксические правила. Естественно, что в живых языках накладываются друт на друга и сосуществуют все уровни Языка, но при научном описании реальности соответствующей сложности ведущим, методологически определяющим может становится то измерение Языка, которое изоморфно создаваемым учеными моделям.

В первой главе ("Эволюция геогностики и семиотическое членение") предпринят обзор основных этапов развития языка геогностики на примере творчества наиболее выдающихся ученых-теог-ностов. За пределами обзора оставлен важный этап узнавания-именования биосферы и биосферных явлений, связанный прежде всего с Великими географическими открытиями, а также открытиями геологических структур, минералов, животных и растений (современных и доисторических). Дело не только в обширности и разнородности корпуса данных, но в случайной, порой мимолетной связи с творчеством того или иного ученого, что затрудняет ь'становление связей между индивидуальным стилем и семиотической моделью Язы-ка-О, отвечающей парадигме первооткрытия. Частично проблематика семиотико-коммуникативных аспектов Великих географических открытий освещена автором в статье "Диалог теоретической науки и Великих географическихоткрытий: формирование знаний о Земле в общественном сознании рубежа ХУ-ХУI вв. "(В сб.: Иберика. Актуальные проблемы изучения историко-культурных отношений Латинской Америки с Португалией и Испанией в 16-18 веках. Л. ,1991).

Рассмотрение эволюции языка геогностики начинается с систематики. Первым среди тех, кого по праву можно назвать творцами языка описательного естествознания, является Карл Линней, который прежде всего исчислил, а затем и классифицировал растения, животных, минералы. Несколько тысяч индивидуаль-

ных имен или точек он выстроил в своего рода лилию. Кавдая точка уже сама заключила в себе принцип организации всей системы. Созданный им язык выразился в замечательной по своей простоте бинарной номенклатуре, а сочетание двух слов, двух имен - это и есть законченное идеальное выражение принципа Языка-1.

В творчестве Линнея не просто воплотился Язык-1, но уже самим сосуществованием и соположением бинарных имен подсказано направление развития к Языку-2.

Заложенная в языке Линнея внутренняя, потенциальная устремленность к более высокому уровню, к новому измерению Языка не могла не сказаться в творчестве Ламарка и Жоффруа Сент-Иле-ра. Они стремятся к научному мышлению и языку, который был бы динамичен, не только именовал и устанавливал связи, отношения между именами.

. Хотя Ламарк практически вплотную подошел к постановке проблемы эволюции, но основательно разработать, а уж тем более разрешить ее не удалось. В его научном творчестве сказался сковывающий мышление груз стереотипов Языка-1. , Произвольность именования (конвенциональность имени) вполне логично подводила к мысли о неизбежной искусственности классификации, а это мешало Ламарку осознать объективную основу разнообразия видов, их объединения в семейства, отряды и т.п. Номинация как таковая сама по себе не позволяет выявить подлинное содержание самого понятия вида как сложной динамической системы взаимоотношений организмов, их различных популяций и поколений. В освоении логики языка Ламарк приблизился к грани, отделяющей Язык-1 от Языка-2, так как формирование таксономии неизбежно ставило проблему отношений внутри таксономии и между ними, а это толкало к переходу от простого именования к еигнификации, а от нее к выражению отношений, связей, динамики, перехода от

имени к имени, от таксономии к таксономии.

• Творчество Ламарка подводит к межпарадигматическому периоду, ознаменованному работами Жоржа Луи Леклерка графа де Бшф-фона, И.-В.Гете, А. фон Гумбольдта. Важнейшие особенности языка и мышления этих ученых, отражающие переход от Языка-1 к Язы-ку-2, рассмотрены на приводимых в диссертации примерах. Можно утверждать, что переходные типы представляют собой особые разновидности языка и мышления , которые характеризуют "выравнивание" различных измерений Языка. Идет как бы опробование возможностей. Ставятся задачи, требующие преимущественного развития одного из измерений Языка, но решения предлагаются компромиссные. Часто новое содержание облекается в традиционные языковые формы.

Бюффон, например, видел природу не в статике, а в дина-, мике, которая и есть, по его мнению, "естественная история", понимаемая им еще не как система связей, а как череда "фактов", событий, явлений. Для такой логики и такого языка достаточно и необходимо лишь регистрировать, "называть" сами факты и явления, поэтому такой способ естественноиеторического описания оказывается тесно связанным с принципами номинации, с Языком-1.

Однако Бюффон не удовлетворился лишь описанием отдельных видов и групп животных и минералов, он искал обший принцип, который мог бы объяснить порядок природы и сходство между объектами природы. Характерно, что Вюффон, во многом опережая врем, обратился к понятию "функция" природы, которая, по его мнению, состоит в переделывании материала, созданного Богом. Понимание метаморфозы вещества заставило Бюффона рассматривать историю природы не как прямую длинную лестницу, на одном конце которой находятся простейшие формы, а на другом сложные, а искать связи связей, развертывающиеся во времени, которые мом-

но обнаружить, лишь обозревая огромные временные периоды.

Подобный подход к историческому развитию природы требовал опоры как на сами изучаемые наукой "веши", так и на смыслы, возникающие между знаком и вещью, помогающие расчленить сложное на простые части и, систематизируя их, вывести из простого сложное. Бюффону было необходимо также отразить саму связь этих частей, в которых он находит новую точку опоры, назвав ее стилем. Стиль в его понимании оказывается в конечном счете той же эволюционной идеей, выраженной словесно.

Установление всеобщих взаимосвязей и функций природы средствами развернутого, изощренного именования расшатывало систему Языка-1 и готовило ее взрыв, требовало "надстройки" еще одного уровня Языка. Вкус к описаниям логических взаимосвязей и причинно-следственных закономерностей ярко ощутим в часто подразумеваемом сопряжении описаний того или иного вида, групп животных, минералов, ландшафта с историей Земли в целом.

Жесткость схем в переходном периоде ослаблена. В силу этого он не дает оснований для последовательной разработки той или иной завершенной и внутренне строгой научной парадигмы, для ее исчерпания, но зато хорош для поиска новых путей, для разного рода свободных импровизаций, для попыток разнообразных мировоззренческих синтезов. Весьма характерны в данном отношении научное мышление и язык К-В. Гете и А. фон Гумбольдта.

Для Гете природа является живой и говорящей. Наука оборачивается в буквальном смысле слова диалогом с природой, который сводится в основном к вопросу "как". Подразумевается, естественно, что тем самым задается и вопрос "что". Гете оставляет вопрос "почему" в стороне, для него остаются незамеченными абстрагированные и обобщенные причина и следствие, а функциональные связи предстают•не в своей чистоте, а в наглядной, зримой реализации как.

Усложнение и развитие научного творчества Гете в сравнении с осуществлявшимися по линнеевским образцам простейшими наблюдениями, шли прежде всего по линии установления природных взаимосвязей, но не в форме цепочек причинно-следственных связей, а скорее в виде многообразия форм проявления естества, морфологического богатства природных явлений. Само слово "морфология" введено в науку Гёте. Язык и мышление Гёте уже выходят за рамки стереотипов своего времени, они, по наблюдению В. Я. Вернадского, созвучны нашей эпохе, хотя еще не обладают всеми необходимыми свойствами научной парадигмы XX века. В научном мировоззрении Гёте сквозит, например, осознание того, что. субъект-объектные отношения связывают не только единичные актанты, но и целые множества, которые могут взаимопересе-каться и "переливаться друг в друга". Это очень современная черта, в которой сквозят причудливые предвосхищения отдельных аспектов Языка-3. Таким образом, мышление Гёте является своеобразным переходным образованием. Оно уже не вписывается в схему Языка-3, но еще не способно в полной мере использовать фэрмальные схемы Шыка-2. Более того, эти схемы принципиально отвергаются, и одновременно обнаруживаются отдельные аспекты Языка-3.

Подобного же рода "странности" присущи и языку А. Гумбольдта. В значительной мере это можно объяснить опорой и Гёте, и Гумбольдта на единые общекультурные и национальные традиции, их духовной близостью, общностью научных взглядов и мировоззренческих позиций. Характерен интерес к языку. Гумбольдт признавал его ключевую роль в работе естествоиспытателя, он неоднократно привлекает как аргумент этимологию и словоупотребление, включает в свои работы обширные методологические разделы, апеллирующие к научной речи и языковой способности ученых.

В своей основе научное мышление Гумбольдта остается поко-

ящимся на базовых■принципах Языка-1. Главный упор делается на описание различных явлений, их развернутое "именование". Причем Гумбольдт настаивает на том, чтобы "физическое мироописа-ние" не смешивалось с линнеевским по типу описанием отдельных объектов и явлений. Сам же он стремится найти для естественнонаучных изысканий некую высшую точку, с которой откроются все формы и силы как одно природное целое, одушевленное внутренним движением. Здесь, кажется, есть намек на возможность перехода к принципам Языка-2. Но это не так. Подобно Гёте, Гумбольдт не принимает возможности некоего абсолютного наблюдателя, абсолютного разума над и вне биосферы. Оба ученых не допускают отчуждения от точки зрения каждого отдельного явления, а значит, и их общей совокупности. Взаимосвязь- понимается не однозначно в терминах причины и следствия, а как актуальное и постоянное многообразие сущностно связанных форм, что заставляет вспомнить о гётевской морфологии. Возникает вопрос: почему же Гумбольдт не перешел к новой парадигме и не освоил логику Язы-ка-2? Объяснение, вероятно, состоит.в том, что сама эволюция природы может быть осмыслена по-разному и описана разными "языками". Возможен дарвиновский подход "эволюции видов", когда вычерчиваются четкие линии однозначных причинно-следственных связей меаду отдельными сменяющими друг друга "действующими лицами", протагонистами. Допустим и другой подход, когда эмпирически описываются,"именуются" как бы разные срезы естественной истории. Так поступил Вюффон, такой подход был. видимо, созвучен мышлению Гёте, его считал вполне научным и логичным Гумбольдт.

С первым межпарадигматическим периодом в естествознание вступала история. Ясное выявление ее логики, превращение истории, эволюции в самостоятельные сущности и существа, действующие в природе, требовали четкой формализации функциональной

связи. Если для описания природы, ее отдельных временных срезов достаточен Язык-1, го для выражения связи двух разновременных явлений требуется новый уровень семиотики - Язык-2, где основным принципом является установление между объектами, всеми протагонистами естественной истории, а тем самым и описывающих ее текстов, функциональных отношений: зависимости одного от другого, следования, принадлежности.

Становление функциональной логики в геогкостике совершалось постепенно и в различных вариантах. Среди них образцовое значение приобрели методологические системы Ж. Кювье и Ч. Дарвина.

Жорж Кювье, разрабатывая методы сравнительной анатомии, палеонтологии и эволюционной систематики животных, в языке своих произведений старался полнее отразить принцип соподчинения, опираясь на такие понятия, как "сосуществование", "внутренняя иерархия зависимости", подразумевая, что любой орган или система органов не могут быть частью организма, если они не связаны достаточно строго с другими себе подобными образованиями. Устанавливая иерархию органов, Кювье утверждал иерархию функции. Всемогущество связи создавало иллюзию, что любой фрагмент животного позволяет воссоздать его целиком. Таким образом, функция получает самостоятельное выражение и позволяет естествоиспытателям строить концепции о функциональных отношениях как таковых, о конкуренции и взаимопомощи видов, о прогрессе и регрессе, о выживании и вымирании, об оледенении и опустынивании, что значительно расширяет возможности научного поиска, повышает точность обобщений.

Чарльзу Дарвину выявление связей между явлениями представлялось не менее важным. Для научной речи Дарвина типично развертывание длинных цепей доказательств, которые строятся из самостоятельных "агентов", "объектов", "феноменов".

Это не обязательно физические предметы или организмы. Скорее в качестве протагонистов выступают процессы, свойства и функции. В речи Дарвина они предстают как самостоятельно проименованные существа. Язык Дарвина представляет наследственные свойства организмов в виде своего рода "агентов", которые взаимодействуют с подобного же рода протагонистами, формируя логику и причинно-следственные связи естественного отбора. Такой подход раскрепощал мышление, но одновременно подталкивал к фиксации простых, прямых и единичных связей между единичными явлениями - линейных закономерностей, однозначных логических последовательностей. Он помешал уловить, что отбор'осуществляется многопланово и неоднозначно сразу на нескольких уровнях гена, генотипа и группы. Для раскрытия подобных сложных и многозначных связей требуется язык более высокого уровня, а именно Язык-3, к которому геогностам надо было подойти через очередной межпарадигматический период.

Наиболее крупными учеными-геогностами, чье творчество можно отнести ко второму межпарадигматическому периоду, являются 3. Реклю, Л И. Мечников и И А. Кропоткин. Им удалось уловить диалектический характер связи как таковой: она связывает, но одновременно и разъединяет. Трактовка же, нередко меняющаяся, зависит от воли и сознания вовлеченных в зти связи субъектов. Реклю, Мечников и Кропоткин осуществляли одну из важнейших задач межпарадигматического периода - субъективизирование научной картины мира, мышления и языка естествознания. Весьма характерен в этой связи их отход от этически нейтральной позиции ученого и выявление действительной связи морали с естественными процессами развития жизни.

С точки зрения языка процессы зтизации и субъективизации науки связаны с осознанием говорящим своего "присутствия" в речи. Ни Язык-1, ни Яэык-2 такой возможности не дают. Любое

высказывание отделяется от автора, становится фактором объективного мира и тем самым затрудняет диалог, сковывает личностное начало в творчестве ученого. Преодолевая позитивистские предрассудки, собственную объективистскую отстраненность и нейтральность, Реклю, Мечников и Кропоткин акцентировали природные основания этики, значение созидательной роли личности и человеческого рода в естественноисторических процессах, на уровне языка же создавались сложные и противоречивые построения, когда объективистские формы Языка-2 использовались для выражения перерастающего их содержания. Одним из существенных и весьма наглядных результатов вторжения субъективности в науку стало открытие, точнее, четкое формулирование тезиса: человек - это природа, познающая самое себя. Стал возможет взгляд "изнутри", идея самосознающей природы, которая требовала нового языкового уровня, и таким уровнем стал Язык-3.

Человек начинает рассматриваться как активный деятель, познающий и преобразующий природу, в отличие от того., что ранее ученый как бы пренебрегал своей личностью и приобщался к абсолютному и вездесущему разуму, который позволял одномоментно охватывать сколь угодно великий объект исследования вплоть до Вселенной в целом. Такие глубинные изменения сказываются самым радикальным образом на языке науки. Переосмыслению подвергаются сами основы сложившихся к этому времени языковых систем, в первую очередь принципов построения высказываний через обозначения субъекта и объекта и установления между ними определенных отношений, что было доведено до высочайшей степени разработанности языками номинативного строя. Оказалось, что в биосфере само разделение на субъект и объект весьма условно, относительно и недостаточно. На современном этапе развития геогностики возникает потребность в более активном и многообразном использовании "эгоцентрических слов", разного рода модальностей, моделей .

косвенной речи как своего рода "свернутого диалога", где в од-ком высказывании присутствуют два или больше активных деятеля. Косвенная речь осуществляет взаимопересечение и соединение высказываний, что может служить своего рода моделью или аналогией для взаимопринадлежности субъектов и их деятельности в биосфере.

Особенно продуктивна в этом смысле грамматическая категория возвратности. Насыщаются содержанием связанные с возвратностью синтаксические конструкции, суперсинтаксические связи внутри текста. Происходит новое открытие возвратности: содержание старых грамматических форм расширяется и обновляется. Это положение рассматривается в диссертации на примере научных трудов Пьера Тейяра де Шардена, который не только осуществляет активное и разнообразное употребление возвратных форм, но и использует сложные синтаксические конструкции, сочетание главных и придаточных предложений, когда происходит как бы "закольцовывание" трансформации активного субъекта в свой собственный объект, а страдательного объекта - в активный субъект. Своеобразно используется принцип возвратности в общем композиционном построении текстов, когда происходит постоянное возвращение к одной и той же концепции, идее, научным данным, что сознательно подчеркивается средствами языка.

Еще одна важная особенность текстов, построенных на основании семиотической модели Языка-3, состоит в обязательном выделении, подчеркивании своего мнения. Здесь речь идет о субъективизации науки, о выдвижении на видное место личности ученого, научной школы или традиции. Уже на предыдущем этапе, в межпарадигматический период эта особенность получила развитие, однако именно для Языка-3 с его "философией эгоцентрических слов" она становится непременным атрибутом научной речи.

Конструктивную направленность сознанию единичности и ограниченности своего существа, погруженного в биосферу, придает ориентация ученого-геогноста на некатегоричность своих высказываний, которая имеет ясно выраженный лингвистический аспект. Он предполагает нарочитое подчеркивание автором субъективности своей оценки, констатацию объективной невозможности избежать односторонности и одновременно возможности альтернатив. В плане культуры речи предпочтение получают выражения оценки в форме рекомендаций и пожеланий, "звфемические" замены для смягчения отрицательной оценки и т. д.

На уровне языковых форм некатегоричность высказывания проявляется в более частом употреблении личных местоимений, в особенности местоимений первого лица, дополнительных предложений, ссылок, вводных слов типа "возможно"! прилагательных и наречий типа "довольно", "достаточно", противительных и уступительных придаточных предложений и т. д. Особым случаем является широкое употребление безличных предложений типа "мне представляется, что". В таких конструкциях активный субъект выражен личным местоимением в косвенном падеже или вообще подразумевается, если местоимение опущено. Создается впечатление как бы смягчения субъективности, она как бы градуируется, но не отрицается. Действительное отрицание субъективности предполагало бы вполне "объективное", т.е. чисто объектное, остраненное описание ситуации. Если вводятся модальности, оценки, а тем более прямые ссылки на мнения и представления, то здесь уже субъект и субъектностъ налицо. Бззличные же формы лишь смягчают "субъективность" ученого, подчиняют его суждения некоему более общему духовному контексту, который сам по себе также обладает субъективностью.

Одним из важнейших средств субъективизации научного творчества является выработка индивидуального стиля ученого, кото-

рый можно воспринимать не только по отношению к отдельной личности, но и по отношению к научным школам, традициям, поколениям ученых и к целостным культурам различных эпох. Выявление обидах стилистических черт эпохи позволяет осознать их зависимость и от творческой личности, и от социальной среды.

Признание принципиальной неполноты любой индивидуальной точки зрения, наблюдений и экспериментов, предложенных ученым гипотез и теорий имеет и.свою положительную сторону. Становится возможным и неизбежным утверждение общенаучного принципа от-относительности.

Для научного мышления первого и второго уровня, для Языка-1 и Языка-2 проблема этики всегда оставалась внешней. Критерии ее решения выносились за пределы науки. Третий уровень и Язьк-3, признающий наличие наблюдателя, творческого субъекта, ставит мораль в центр самой научной теории, которая строится субъект-но, т.е. отталкиваясь от "философии эгоцентрических слов" Язы-ка-3. Это не значит, что ученый "навязывает" науке свою мораль, деформируя в угоду сеоим предрассудкам законы природы. Напротив, научное языковое творчество становится не внешней по отношению к природе деятельностью,, а необходимым внутренним само-осоз.нанием космогенеза, одной из его движущих сил и в некоторой степени вполне "природным", естественным способом воздействия на всеобщую эволюцию. Поэтому выбор слов оказывается далеко не безразличным для природных процессов, точнее, процессов взаимодействия человека и природы. Ученый не просто открывает уже кем-то и где-то приготовленные законы природы, а творит вместе с природной эволюцией и развивающейся культурой некую знаковую модель природы, проект ее дальнейшего движения. В этом случае в научном творчестве находится самостоятельное место и для свободы, и для морали, и для языка.

Научное мышление, реализующееся не в форме завершенного

описания объекта, а в виде проекта человеческого познания и деятельности, принципиально не может иметь закрытого, окончательного характера И само мышление, и отвечающая ему языковая практика требуют постоянного развития, доопределения, что открывает возможность для сосуществования альтернативных объяснений, теорий проектов и что совершенно исключено для логики Языка-2, но логично для Языка-3.

Идея доопределения на уровне языка имеет ряд трудностей. По сути дела ни одно слово, ни одно выражение, ни одно высказывание не могут приобрести завершенного и четкого значения, поддающегося непротиворечивому описанию. Термины теряют свою однозначность и определенность, которые обычно рассматриваются как их главные признаки. Таким образом, это серьезная семантическая и в то ж время синтаксическая проблема, так как ни одно высказывание в строгом смысле не может быть завершено.

В первой главе рассматриваются пути позитивного освоения проблемы доопределения на понятийном и вербальном уровнях. В •качестве примера привлекаются работы В. И. Вернадского. Обращается внимание, в частности, на введение им категории понятия-вещи, на постоянное подчеркивание того, что такие понятия вещи, как вода или энергия, требуют постоянного доопределения. Ученый также заменил понятие механизма природы, предполагавшего окончательную определенность и однозначность функциональных связей, понятием ее организованности. При переиздании своих работ Вернадский осуществлял тщательную правку, т. к. понятие организованности, соответствующие синтаксические построения и графические схемы позволяли в совокупности отражать взаимодо-полнительноеть и неоднозначность различных природных процессов и факторов.

Вторая глава посвящена семиотическому анализу ряда логических и методологических проблем геогноетики. В качестве

посылки принимается идея, что четырехмерная семиотическая модель не только соответствует ступеням восхождения науки в познании природы, но и отражает степени сложности самих природных явлений, глубины и точности их познания. Изоморфность первого и последнего моментов тетрады, переход от первоначального единства феномена через состав (семантику) и структуру (син-тактику) к более сложной единораздельной целостности позволяют многократно осуществлять освоение, доопределение понятий-вещей, включая планетный феномен Землю-биосферу-ноосферу.

Прежде всего во второй главе рассматриваются логические аспекты познания биосферной реальности, ее знакового отображения в связи с природой и строением самого предмета исследования. Здесь семиотика дает возможность представить одни и те же явления как бы в четырех проекциях разных масштабов и сложности. В логике Языка-0 возможно донаучное, мифологическое осмысление явлений/ что находится за пределами проблематики данной книги. Язык-1 ту же реальность способен представить как состав: либо придать ему вид конгломерата отдельных составных элементов, либо классифицировать изучаемый феномен, поместить его в таксономический ряд однородных явлений, что представляет собой уже вполне научную процедуру. Язык-2 устанавливает внутреннюю структуру явления или помещает его в структуру некой более широкой реальности. Наконец, Язык-3 позволяет вновь возвратить явлению уникальность и целостность, ко уже исполненным сложности, т. е. обладающим и внутренним составом, и структурой (или же внешними связями с однопорядковыми явлениями). Приняв полученную целостность за новую точку отсчета, исследователь может ешр раз совершить освоение своего предмета и получить приращение знаний.

Первым этапом рассмотрения логических проблем геогностики становится обращение к семантике. Внимание при этом исключи-

тельно сосредоточивается на основных общенаучных понятиях в языке геогностики. Эти понятия распределяются по уровням слож-

ветствует целостному феномену и оставляется, как это было пояснено выше, за пределами анализа. В остальном используются три классических измерения семиотики.

В главе приводятся уже существующие перечни общенаучных категорий. Это списки В. С. Гога и А.Д.Урсула, а также В. К. Сви-дерского, В. Б. Бирюкова и А.Ф.Лосева. Далее с опорой на список А. Ф. Лосева в качестве основы принимается понятие системы. Это фундаментальное понятие может рассматриваться как семантический эквивалент как исходного целостного феномена (первоначального единства), гак и получаемой в результате семиотического восхождения сложной единораздельной цельности. В этом своем качестве система как раз и служит смысловым узлом, позволяющим снова и снова осваивать изучаемую реальность. Далее общенаучные понятия расположены в порядке усложнения. Выделяются три уровня, на каждом из которых рассматривается, во-первых, пространственно наглядная реальность {что), а во-вторых, соответствующий ей принцип и способ осуществления (как):

Завершает рассмотрение единосущное системе понятие модели, что позволяет на новом уровне возвратиться к тем основополагающим принципам организации биосферы, которыми начинался анализ общенаучных категорий геогносгики.

В разделе, посвященном анализу системы, обращается внимание на происхождение и основные этапы развития этого понятия. В геогностике оно получает огромное число более или менее точ-

ности, отвечающим измерениям семиотики. Нулевой уровень соог-

ЧТО

1. элемент

2. поле

3. сфера

КАК

1. квант

2. закон

3. программа

ных синонимов (стройность, организованность, свертывание на себя и т. д.) - Наиболее шроким и гибким пониманием системы, увязывающим его с родственными явлениями, признается интерпретация А. Ф. Лосевым, который писал: "Нам представляется, что структура, система и модель есть в своей основе одно и то же, но только с разным логическим ударением. Одно и то же здесь единораздельная*цельность. Но единораздельная цельность, данная как единство, есть система, а данная как раздельность есть структура, а данная как цельность, она есть модель".

На основе предложенного Лосевым подхода формулируется своего рода правило: сам тип описания той или иной реальности, использование соответствующих уровней или измерений Языка определяет характер системы. Если система представляет собой описание с помощью Языка-0, т. е. путем присвоения природным предметам имен собственных, то максимальная абстракция и предельная конкретность оказываются парадоксальным образом совмещены.

Язык-1 позволяет представить систему как упорядоченный состав в виде разного ряда конструкций, подобных линнеевским классификациям, где описание также дается через элементы, но определенным образом подчиненные единому логическому принципу, например бинарной классификации.

Язык-2 описывает ту же самую реальность как простую, чисто объективную структуру, включающую функциональные связи между элементами, цепи взаимодействия, причинно-следственные отношения. Система описывается однозначно, как механизм. Такова в ' принципе дарвиновская схема происхождения видов или же палеонтологическая реконструкция Кювье,

Язык-3 позволяет представить систему уже не как механизм, а как организм, как сложную, неоднозначную, изменчивую целостность, обладающую субъектностью. Сам по себе организм-система

и бся его внутренняя жизнедеятельность обретают свободу и возможность выбора. .

Соотнеся собственную концепцию с рядом положений общей теории систем (прежде всего в версии ¡0. А. Урманцева), автор приходит к выводу, что система, структура, модель суть разновидности описания и- осмысления реальности в устойчивых и соотносимых друг с другом формах, благодаря которым только и возможно мышление и общение. Семиотическое и лингвистическое начало проявляется в природе системы, структуры и модели самым непосредственным образом благодаря изоморфности природной и знаковой реальности.

Рациональный смысл этих выводов еще раз подтверждает общеметодологическое значение понятия Языка и его уровней не только для той или иной научной парадигмы, но и для очерчивания возможностей познания, пределов, глубины и форм человеческого мышления. Важно не только историческое рассмотрение смены парадигм, не просто наращивание новых измерений Языка, но и их синхронное сочленение, сочетание всех тех возможностей, которые открывают различные измерения Языка.

Кроме того, это позволяет объяснить, каким образом тот или иной ученый, углубленно разрабатывая парадигму, основанную на принципах Языка-1 или Языка-2, оказывался способен преодолеть сковывающие рамки достаточно жестких парадигм. Делал он это благодаря живому естественному языку, который не только полностью включает все измерения Языка, но и интегрирует их в органическую целостность. Именно естественный язык придает мышлению необходимую свободу. Владение языком и речью позволяет ученому вырываться из тесных рамок искусственных схем и намечать такие пути, которые намного опережают время.

Анализ понятия элемент строится на признании его важнейшей чертой первичности, а значит, и аксиоматичности. В конкрет-

ных науках ему могут соответствовать разные понятия элементарного порядка: атом, организм, индивид и т. д. Так как элемент самоочевиден и его существование не требует доказательств, то тут не нужна развернутая лингвистическая форма. Для чис,то эмпирического Еычленения отдельного изолированного элемента достаточно Языка-0. Для обозначения элемента в рамках системы требуется Язык-1. Если же элемент начинают рассматривать с помощью логического аппарата, отвечающего уровням Языка-2 или Языка-3, то он уже, по существу, перестает быть элементом, т. к. происходит углубление внутрь элемента, привлекаются более дробные, а значит, и более элементарные единицы.

Для геогностики чуждо жесткое и однозначное определение какого-то единого и навсегда данного элемента. В качестве элементов могут выступать понятия самого различного уровня б зависимости от масштаба анализа, например минерал, порода, геоформация, геокомплекс или организм, популяция, ценоз, биогеоценоз. Решающую роль здесь играет точка зрения самого исследователя. Таким образом, геогносгика, делая точку зрения исследователя при выборе элемента решающей, настоятельно требует исходить в данном случае из логических принципов Языка-3 или по меньшей мере принимать их в расчет.

К тому же уровню семиотического описания, что и элемент, принадлежит понятие квант. Это связано с тём, что элементы существуют не как некие мертвые, неподвижные "фрагменты", а как живая подвижность, как импульс, как квант. В охваченном жизнью пространстве время существует вполне реально, а не как условность. Квантовость временного потока жизни вполне естественно делает квант своего рода единицей измерения реального времени биосферы, живого. В этом случае, как и с элементом, важное значение имеет масштаб рассмотрения. Кванты глобальных фаз климата (оледенения, потепления), поколений живых существ, сезонных

и суточных колебаний имеют свой масштаб и могут соотноситься друг с другом в виде рядов. Подтверждение реальной основы квантования позволяет увидеть действие единого закона или принципа в проявлениях квантования на разных уровнях организации материи и духовной деятельности. Существование такого принципа позволяет не просто проследить постепенно усложнение систем квантования, но и объяснить их имманентное сходство, которое, с одной стороны, делает возможным моделирование и отражение, а с другой стороны - информационные процессы и общение.

Анализ фундаментального общенаучного понятия поле осуществляется на основе принципов Язька-2. Оно понимается как структура, связывающая элементы причинно-следственными и прочими функциональными отношениями. С лингвистической точки зрения, это прежде всего предикативные связи, включающие подчинение, переходность и т.п. В-конкретных научных дисциплинах ге-огносгики поле может быть представлено словами: регион, царство, зона, пространство, поверхность, область.

Понятие поля органично для биосферных наук, т. к. пространственный континуум, чем, собственно является поле, в этих науках обретает очевидную наглядность. Идея поля живого вещества была глубоко разработана В. И. Вернадским, который выделил целый ряд компонентов: совокупность всех живых организмов, части окружающей их внешней среды, их выделения, части, теряемые организмом, погибшие и умершие организмы, органические смеси, находящиеся в организмах.

Если каждый из перечисленных компонентов будет представлен в виде семантического поля, где лексика является совокупностью частных систем, внутри которых слова связаны отношениями взаимного противопоставления, то слияние таких семантических полей, основанных на принципе нераздельной текучести.

создаст подобие языковой сферы живого вещества. Таким образом, создается континуум, который бесконечен, т. к. сфера имеет тенденцию к развертыванию, расширению. Причем в макросеманти-ческом поле, возникающем из наложения и слияния, перехода из отдельных полей одно в другое, неизбежно должны быть "пустоты", так называемые нереализованные валентности. Часто заполнение этих пустот происходит стихийно, с помощью эвристического потенциала языкового контекста. Однако возможно и вполне сознательное действие. Тогда речь может идти прежде всего о выявлении функциональных связей между элементами и реконструкции на их основе структуры поля. Когда данный этап осуществлен, становится ясно, какие из функциональных связей выражены эксплицитно, а какие имплицитно, какие узлы в структуре поля заполнены значащими элементами, а где вместо них зияния иди семантически прозрачные "местоимения". Такая внешне лингвистическая процедура вполне эврнетична, она может помочь выявлению элементов поля и функциональных связей внутри него, которые невольно ускользнули от исследователя.

Понятие закона трактуется е диссертации как некий единый принцип, способ осуществления поля, т.е. как простая, однородная структура, образованная функциональными связями, которые могут быть выражены единой формулой. В рамках Языка-2 закон становится полностью формальным, что делает возможным также его отождествление с формой. На семиотическом уровне не только возможно, но и необходимо использование чистой синтаксической формы, понимаемой как закон построения речи. На уровне Языка-2 синтаксические схемы могут наполняться любыми лексемами, реальными и выдуманными словами.

Сформулированный в логике Языка-2 закон не знает исключений. Всякое эмпирически наблюдаемое отклонение либо списывается на ошибки наблюдения, либо объясняется несовершенством

закона, т. е. его неспособностью в полной мере выступать в собственном качестве. Данное понимание закона как абсолютной и единственной причины природы (в геогностике) и как формулы, правила порождения речи (в лингвистике) ведет к господству абсолютного детерминизма, логика которого вполне соответствует Языку-2.

Сфера представляет собой, пользуясь выражением Тейяра де Шардена, свернутое на себя поле. В результате экстенсивная протяженность превращается в интенсивную сосредоточенность, появляется верх и низ - причем свой для каждой отдельной точки. Субъект в однородном и изотропном (неискривленном) поле может и должен мыслить себя как бы присутствующим везде. На неоднородной и анизотропной (искривленной) сфере местоположение субъекта придает его взгляду своеобразие и индивидуальность. Метафорически можно представить различие следуквдм образом. Имеющее конечные размеры поле неизбежно имеет и единственный центр, олицетворяющий и выражающий единый и абсолютный закон. Любая же точка сферы может претендовать на роль "центра", закон становится изменчив и пластичен, превращается в закономерность. В таком пространстве субъект не только может существовать, но его присутствие становится естественным. В однородном поле для субъекта нет места.

Привычка мыслить в терминах и логике Языка-2 затрудняет для многих исследователей понимание природы сферы, переход от реальности отдельного геогностического поля к целостности биосферы, которая понимается В. И. Вернадским жизненно-динамично, а не дискретно-неподвижно. Охваченное жизнью пространство формирует материю в виде субъективностей и пространственно-временных отношений между ними, претерпевающих постоянное становление. В результате понятие пространства как некой сплошной непрерывности, субстанцией которого является континуум, созда-

ющий вешиую раздельность, становится обобщением таких понятий, как элемент, поле и сфера.

Переход от отвечающего логике Языка-2 закона к органичному для Языка-3 понятию программы осуществляется с помощью понятия алгоритм. Оно родственно понятию закона, однако между ними есть существенное различие, которое позволяет алгоритму "устремиться" за'пределы Языка-2 к следующему измерению. Это свойство - имплицитное присутствие в понятии алгоритма творческого, активного субъекта. Под алгоритмом понимают точное описание, задающее субъекту порядок и характер неких действий, ведущих к искомому субъектом результату. Такое понимание исходит из существования деятельного субъекта и поставленных им целей, а значит, с семиотической точки зрения отвечает логике третьего уровня Языка.

Признавая субъективность алгоритма, надо признать, что у него нет всех необходимых свойств для того, чтобы полностью отвечать логике Языка-3 из-за отсутствия в алгоритме альтернатив. Решение может быть достигнуто путем сопряжения различных алгоритмов, превращения из простого набора в систему. Возникает понятие программы, субъективированный и многовариантный аналог на уровне Языка-3 того, что в Языке-2 предстает своего рода антиподом программе - объективированного и монолитного закона природы.

Программа имеет целый набор синонимов или близких по сути понятий: проект, план, прогноз, которые не просто широко употребляются в современной геогностике, но и по существу делают ее возможной. Формирование целостной геогностики, интеграция всех частных научных дисциплин в единый комплекс возможны как раз на пути преодоления узких рамок объектного мышления и соответствующего ему языка благодаря их субъективизации, что и обеспечивается переходом на Язык-3.

Единосущная системе модель является понятием, обобщающим единораздельную цельность., которая возникает в результате восхождения по уровням семиотики. Традиционное понимание модели заключается в ее трактовке как условного образа, копии какой-либо системы, когда и образ, и исходная система изоморфны. Модель, как и язык, занимает промежуточное положение между отражаемой реальностью и деятельность» человека, которой о.ча служит. Попытка вырвать модель из двойной связи или оставить лишь одну сторону ведет к неполноте понимания модели. Частичные, неполные модели оказываются неспособными выступать в роли цельности. Они низводятся до уровня конструкций Языка-2 и могут служить решению частных научных задач/ формулируемых на Языке-2. Действительная модель всегда подвижна, она развивается, требует доопределения. Таковы, например, типичные геогностические модели в виде карты или глобуса. Подобные модели предполагают возможность иных масштабов или систем обозначений, альтернативных, соотнесенных с субъектом и его волей описаний, т. е. речь идет о Языке-3 и соответствующей ему логике. Важнейшее свойство модели - постоянная подвижность и доопределение, способность выступать в виде порождающей структуры.

Специальный раздел второй главы посвящен субъект-объектным отношениям в языке геогностики. Понятия субъекта и объекта, а также отношений между ними как универсальные познавательные средства были четко вычленены в ходе научной революции XVII в. и формирования классической научной парадигмы. Свое существование субъект получал только в результате расчленения объективной действительности неким внешним агентом, абсолютным разумом. В результате субъект оказывался лишь объектом особого рода, которому дозволялась лишь пассивная сопричастность абсолютному разуму.

Такая логика вызвала немалые трудности для геогностики.

откуда действительный субъект никак не может быть удален. Это сказалось на развитии языка и логики геогностики. Пришлось преодолевать следующие трудности: двойственный характер основных реальностей ("предметов","объектов") геогностики, т.е. понятий-вещей и их обязательное доопределение; особенности субъект-объектных отношений при.переходе от микромира к макромиру и от него к мегамиру;- одновременное наличие и взаимодействие индивидуальных и коллективных субъектов, единичных и совокупных объектов.

Понятия-вещи, с которыми имеют дело естествоиспытатели, являются обобщениями, абстракциями, но в то же время и реальностью, совпадают с эмпирическими фактами. Такая двойственность создает существенные трудности. Кроме того, при всей двойственности понятий-вещей их структура сложнее простой бинарной схемы. В нее включены по крайней мере три элемента, образующих некое подобие семиотического треугольника: слово, звуковой комплекс - биосферная реальность - содержание научного представления о биосферной реальности, связанное с соответствующим словом. Можно предположить, что образование семиотического треугольника, сама его возможность определяются природой биосферных процессов, и прежде всего рефлексии или свертывания на самого себя, по терминологии Тейяра де Шардена.

Следующая фундаментальная трудность связана с изменениями субъект-объектных отношений при переходе от макромира к микро-и мегамиру. Вернадский специально обращал внимание на то, что человек может мыслить без коренных поправок только в среде своего обитания. Дело в том, что субъект должен быть соразмерен объекту. С телами и явлениями микро- и мегамира абстрактный человеческий субъект несоразмерен, а значит, и несоотносим. И хотя многие геогносты имеют дело со вполне соразмерными им реальностями (организмы, популяции, горные породы и т.п.), среда ка-

шего обитания в целом, биосфера суть явление космическое, мега-масштабное. Это заставляет всякого биосферно мыслящего геог-носта учитывать возникающие парадоксы субъект-объектных отношений.

Проблема несоизмеримости самым непосредственным образом связана и со взаимодействием коллективных субъектов и совокупных объектов различного масштаба. Это прежде всего связано с геологической, по выражению Вернадского, ролью человеческих популяций и человечества в целом. Ситуация становится неопределенной и неопределимой в привычных терминах субъект-объектных отношений, когда индивидуумы и коллективы, единичные и совокупные природные образования сливаются в единое целое биосферы. Возникающая саморефлектирующая целостность не может быть определена в терминах субъекта и объекта, ибо взаимное отражение ведет к многократному умножению субъектов и объектов в сложной семиотической реальности, которая концептуализируется в понятии ноосферы.

Преодолению дихотомии субъект-объект способствует тот факт, что навязываемая ею логика далеко не универсальна. При внимательном анализе моделей сосуществования с природой или так называемой коэволюции могут быть обнаружены альтернативы. Например, лингвистика обладает некоторыми данными о существовании языков или отдельных коммуникативных моделей, которые основаны не на противопоставлении субъекта объекту, а на иных фундаментальных основаниях. Это касается языков так называемого классного строя. Их важнейшей особенностью является разделение всех предметов и явлений не на две противостоящие группы, а на значительное число классов, которые выделяются на "естественных" основаниях связи с той или иной стороной человеческой практики.

В контексте данного исследования представляется правдопо-

добным, что опыт формулирования сложных геогностических идей, затрагивающих неоднозначные, не укладывающиеся в логику номинативного типа субъектные отношения, на языках классного типа, а в какой-то мере и на языках зргативного и активного строя, способен существенно обогатить научное мышление. Поскольку многие языки номинативного строя сохранили "осколки" зргатив-ности и классности, отдельные черты активного строя, то использование и активизация подобной архаики представляет несомненный интерес. Данный тезис подкрепляют наблюдения автора над использованием В. К Вернадским и П. Тейяром де Шарденом ряда неопределенно-личных и безличных конструкций, реликтов медиопассива и других архаичных форм.

Тот же материал подтверждает склонность наиболее авторитетных мыслителей-геогносгов избегать однозначности суждений, формулировать отдельные тезисы, прежде всего наиболее важные и сложные, различными способами. В этой связи напрашивается вывод, что осмысление человеком природной реальности и осуществление творческой, созидательной деятельности требуют использования всех измерений Языка, а также различных терминологических систем и фактур речи (вербальной, картографии, математического моделирования и т. п.). Законным средством подкрепления научных построений становятся тексты ненаучного характера - художественные, мифологические, философские, а также произведения пластических и иных искусств.

Вывод о рациональности многократного дублирования и разнообразия знаковых форм находит соответствие в общенаучных принципах относительности и дополнительности. Весьма показательны с этой точки зрения некоторые особенности научной речи Тейяра де Шардена, который создал многоярусную терминологическую систему, различные ярусы которой активизируются, включаются в зависимости от движения научной мысли, например при переходе от одно-

уровня обобщения сложности к другому.

' В. И. Вернадский реализует принцип дополнительности иначе: постоянно и последовательно в самых различных контекстах формулирует все те же эмпирические обобщения, идеи и принципы, что можно принять за растягивание текста, неэкономность стиля. Однако этот прием наряду с обширным цитированием предшественников и современников, экскурсами в историю науки позволяет расширить интеллектуальный контекст, сделать важную для ученого мысль более емкой и глубокой.

Строй мышления геогностики не только не противоречит семиотическим приципам Языка-0 или логике Языка-3, Языка-2 и' Язы-ка-3, но и предполагает их использование. В то же время ни.одно измерение, ни один уровень Языка, взятый сам по себе, не в состоянии выразить достаточно полно и органично научные обобщения целостных взаимосвязей живой оболочки планеты. Научное мышление, адекватное изучаемой реальности биосферы, „требует освобождения от стереотипов, которые возникли в связи с разработкой более частных и частичных подходов к узким предметным областям изучения. Особенно прочны логические стереотипы, связанные с Языком-2. Они буквально преследуют научную мысль, скованную привычкой к мнимо беспристрастному наблюдению, порождают предрассудки, будто подлинная наука всегда объективна, что субъекту и' его субъективности места в ней нет.

Глобальность мышления наук о Земле, их экологизация позволяют интегрировать различные подходы и различные логики. В результате геогностика начинает вырабатывать способы варьирования логик, перехода от одной к другой.

Третья глава диссертации посвящена семиотической интерпретации книги К Тейяра де Шардена "Феномен человека". Предметом исследования являются принципы организации текста, в частности базовые когнитивные (метафорические) схемы,- использование воз-

мощностей синтаксиса, способы достижения эффекта целостности, а также риторическое построение книги.

Мышление Тейяра де Шардена основывается на признании того, что все явления в мире связаны, подобны друг другу, сводимы к некой гармонии, становящейся образцом для универсума и его частей. Сам феномен человека рассматривается с помощью универсальной когнитивной модели: из точки разбегаются лучи, линии образуют поверхности, те в свою очередь замыкаются в объемную фигуру. Из этой модели закономерно вытекает противопоставление внутреннего (замкнутого) и внешнего (разомкнутого).

Четыре основных момента этой базовой модели - точка, образующие линию точки, поверхность, объемная фигура - логично соотносятся с четырьмя семиотическими измерениями.

Точка есть имя собственное или Язык-О. Таким именам (понятиям) Тейяр де Шарден с помощью заглавной буквы придавал особое качество самостоятельных существ. Эти имена могут развертываться вовне, испуская смысловые "лучи" (серии, таксономии значений), которые образуют "веера" и "покровы", замыкающиеся в объемную фигуру. Или же могут развернуться вовнутрь, превратив саму точку в объемную фигуру.

На этой основе возникает различение внутреннего и внешнего вещей. Например, имя "Феномен человека", развертываясь вовнутрь, становится книгой. Развертываясь же вовне, феномен из точки-имени Преджизнь достигает точки Жизнь и образует линию, которая принимает на себя "веер лучей" да точки Мысль. Возникает поверхность, "мыслящий покров". Из вершин и сторон свертывающегося на себя треугольника-покрова "лучи" устремляются к точке Омега alias Сверхжизнь, чтобы в виде ребер и граней замкнуть образовавшийся тетраэдр.

Тетраэдр - одна из пространственных моделей, представляющая собой простейшую фигуру с минимально возможным число гра-

ней. Другой крайней формой является сфера, где каждая грань уменьшена до точки, а каждая точка становится гранью. Тетраэдр-пирамида и сфера-шар - вот два образа, к которым постоянно обращается мысль Тейяра де Шардена. В мире феноменов, во внутреннем и внешнем вещей обнаруживаются постоянные аналогии этим двум фигурам и составляющим их геометрическим элементам.

Строение книги воспроизводит строение мира и все ту же универсальную модель. Атом, молекула, клетка, планета. Живое существо, вид, разум, ноосфера. Каждая точка таит в себе тетраэдр или сферу.

Система четырех "вершин", или четырех измерений, органически связана с триадным строением большинства разделов "Феномена человека", т.к. для продвижения по четырем уровням следует сделать три перехода: с нулевого уровня на первый, с первого на второй, со второго на третий. Подобные системы трех "шагов", когда различается последовательность "элементарного шага", "фи-летического шага" и "планетарного шага" внутри единого "шага рефлексии", с завидной точностью воспроизводятся в рамках отдельных частей, глав, разделов, параграфов.

В первой части третьей главы подробно рассматриваются эти шаги, которые могли бы быть завершены четвертым "шагом" - от точки Омега к основанию пирамиды и закреплением финализации эволюции. В этой части подчеркивается метафоричность используемых Тейяром де Шарденом понятий и выделяются три системы метафор:

Основная.серия Сферическая серия Пирамидальная серия

1)точка 1)центр 1)вершина

2)линия 2)кривая 2)ось

3) поверхность 3)круг 3) основание

4) фигура 4) сфера 4) пирамида

Геометрическая схема получила свое развитие в "живом об-

разе" Древа Жизни. Его точкой становятся черешок и почка, линией - ствол и ветви, поверхностью - корни и листва. Признавая время четвертым измерением универсума и говоря, что жизнь существует только во времени, Тейяр де Шарден представляет нам четыре ипостаси саморазвивающегося универсума.

Каждый раздел книги тяготеет к соответствующей системе метафор. Преджизнь - к основной серии, Жизнь- к серии древа жизни, Мысль -к сферической, а Сверхжизнь - к пирамидальной. Таким образом, происходит преобразование понятий в рамках отдельных "шагов", чтобы затем понятие, прошедшее через все "доопределения", предстало перед читателем во всем синтезе его значений.

Этот метод можно было бы назвать мультипликацией: единство во многих лицах и в четырех измерениях.

. Далее в третьей главе анализируется список ключевых понятий, являющихся своего рода опорными точками научной системы Тейяра де Шардена, сделанный им собственноручно. Французский исследователь 11 Кено в своей ¡работе, посвященной лексике Тейяра де Шардена воспроизвел, этот список, расшифровывая недо-писанные и сокращенные слова дневниковой странички Тейяра де .Шардена.

При рассмотрении значений понятий, проанализированных в порядке воспроизведенного списка, выявляется некое подобие тезауруса, отражающего систему идей Тейяра де Шардена. Уже на уровне понятийной системы намечаются контуры тейярдовской картины мира. Анализ составленного ученым списка ключевых слов свидетельствует о многоярусносги понятийной системы, где отдельные слова отражают ипостаси понятий. Показательно, что яри этом денотат нередко только очерчивается интенсионалом, но жестко не фиксируется, что оставляет простор для коннотаций. Компрегенсия (все потенциально возможные классы обозначаемых объектов и явлений) значительно расширяется, открывая простор

для фантазии и порождая все новые и новые смыслы. В своем движении от семантики к прагматике слова, становясь многоликими понятиями, сами как бы проходят через четыре измерения, где точка, если воспользоваться тейяровской метафорической моделью, - исходный денотат, линия - сигнификат, основание - интенсио-нал, а пирамида - компрегенсия.

В следующей части третьей главы рассматривается использование возможностей синтаксиса на примере нескольких отрывков из "Феномена человека". Обращается внимание на то, как выявляется непосредственная связь между значениями лексем, категориальным смыслом грамматических форм и общей прагматикой построения текста

Нарративная связность текста "Зеномена человека" определяется в первую очередь рядом установок автора, а также использованием типичных когнитивных схем. Характерная для Тейя-ра де Шардена изоморфность .различных явлений позволяет достичь внутреннего созвучия, резонанса между установками'и когнитивными схемами, риторическими моделями и культурными образцами. Бинарные и триадные построения, имеющие различные истоки, в самом тексте могут подкреплять и усиливать эффект совместного воздействия. Это является важнейшем отправным принципом, который специально не обосновывается и не разъясняется автором, т. к. он исходит из того, что читатель способен разделить и принять общую универсально-холистическую ориентацию книги.

Основные установки автор намечает в прологе "Видеть", который в традиционных терминах риторики можно рассматривать как соединение эксордиума и дивизио.

Доминирование назывных и бытийсгвенных предложений на прагматическом уровне интерпретируется как сознательное самоустранение автора, который хочет представить чистые феномены. Авторская же позиция косвенно, от противного, определяется

точкой зрения "науки", которая мнит свой взгляд на мир независимым. Для Тейяра де Шардена Феномен человека есть феномен видения, а потому автор, читатель и вся осмысляемая реальность слиты в этом процессе. При этом осуществляются , поиски единственной точки, где субъективный взгляд совпадает с объективным расположением вещей. Это привилегированная позиция на вершине оси-.эволюции, в которой автор приглашает читателей соединиться с ним в едином инклюзивном "мы".

Следующая часть пролога представляется переходной. В ней нет отступления от моноцентрично-феноменологической перспективы, но уже появляется личностная задача, выраженная побуждением. Читатель оказывается в новой риторической ситуации: на эксордиум накладывается дивизио, разъяснение плана дальнейшего изложения. Автор уже не прячется за инклюзивным'"мы", а откровенно выходит на сцену, его точка зрения становится привилегированной. Здесь вновь повторяются, но уже иначе, идеи феноменологического зксордиума. "Уникальная точка" совпадает с авторской. Точка зрения "я" укрупняется в перспективу видения "мы", чтобы оказаться переведенной в отстраненное третье лицо "наблюдателя", который через принадлежность уникальной точке вновь соединяется с инклюзивным "мы".

План всего труда, намеченный в дивизио представляет собой сочетание конструкционных принципов триады и тетрады, смысл которых не раскрывается. Дивизио не получает собственного развития. Она слита с зксордиумом и отражена в прологе лишь в той степени, в какой строение книги связано с основополагающими принципами - оппозиция внешнего и внутреннего, триадные, "трех-шаговые" переходы и объемное тетраэдное строение целого.

Первая часть книги "Преджизнь" уподобляется наррацио, или изложению, в ней названные в прологе принципы получают развитие и разъяснение. Кроме того, представлен первоначальный вариант

модели космогенеза. Это - главное содержание наррацио.

' Бинарные оппозиции и триады становятся конструкционными принципами "Яреджизни". Триады даются в нисходящих версиях: феномен расщепляется на две противоположные и одновременно взаимодополняющие стороны.

Образующие аргументацию вторая и третья части книги "Жизнь" и "Шсль" при всей их содержательности дают мало простора для риторического анализа, разве что в деталях, связанных скорее со стилистикой, чем с собственно риторикой. В целом можно констатировать сохранение и легкое варьирование системы "шагов" восхождения.

Заключительная часть книги "Сверхжизнь" и эпилог "Феномен христианства" образуют завершение, или перорацио, в терминах традиционной риторики. Здесь принципиальная модель космогенеза, намеченная в наррацио и обогащенная в аргументацио различными версиями и аспектами биогенеза и ноогенеза, получает наиболее изощренную и обобщенную форму.

Эффект целостности обеспечивается не только риторической связностью текста, но и его смысловой цельностью. Содержательное обогащение "Феномена человека" достигается за счет отхода от- жесткой биполярной схемы "автор - читатель" и создания большего разнообразия' ролей: автор наивный и автор знающий; читатель прозорливый и читатель, подверженный предрассудкам; объективистская наука и субъективно значимое знание. Это человек, который окидывает взглядом мир с вершины ноогенеза, и, наконец, совокупное "мы" автора и читателя, которое то устремляется ввысь по оси ноогенеза, то опускается на уровень господствующего сознания. Главное в том, что эти роли и точки зрения не смешиваются беспорядочно. Их объединяет и организует единая функция эволюции - "видеть". В риторическом пространстве книги развертывается совместный поиск, аналогичный ноогенезу. Включен-

ность в него как раз и придает отдельным точкам зрения значимость, позволяет соединить их, передвигаться вверх по оси ноо-генеза, "сохраняя то, что было увидено ранее, с добавлением все новых, все более широких горизонтов видения.

Постоянные трансформации риторико-прагматической организации текста, перспективы видения позволяют Тейяру де Шардену находить способы разрешения парадоксов познания, представлять не отдельные срезы логических построений, а логику научного мышления в ее динамике.

В завершающем диссертацию заключении сделаны некоторые выводы относительно роли языка и лингвистики в развитии геогностики. Эта роль состоит не в том, чтобы создать некий совершенный, идеальный метаязык, не в формулировании особых правил формирования речи, не в создании принципиально' новых кодов или фактур речи, а в содействии саморефлексии геогностики. Она предполагает осмысление не только того, что делает наука, но и как осуществляется научное познание, как оно развивается и усложняется.

Рассмотрение семиотических аспектов эволюции геогностики, осуществленное в первой части книги, позволило скорректировать и дополнить идеи М. Фуко о трех основных этапах развития науки. Продуктивным оказалось и введение вслед за Ю. С. Степановым понятия межпарадигматических периодов. В целом концепция трех уровни (измерений) языка и мышления коренится в фундаментальных свойствах человеческого мышления и деятельности, а может быть, и всей организации биосферы. В этой связи троичность, троица, триада могут получить более глубокое значения для понимания всей жизнедеятельности человека.

Становление геогностики достаточно логично описывается в терминах четырех измерений (уровней) языка. Вместе с тем характеристики многих этапов развития геогностики, включая и

межпарадигматические, требуют более детального и тщательного анализа, проведения специальных исследований. Требуется также осмыслить семиотическое измерение предыстории геогностики -знаний о Земле и среде ее обитания, освоенных мыслителями древности и средневековья. Можно только предположить, что и здесь восхождение по уровням языка лежит в основе прогресса знания.

Главная проблема, к которой подводит весь материал первой главы, но которая эксплицитно не ставится в книге, заключается в вопросе о дальнейших путях развития самосознающей науки и отвечающего ей саморефигективного, многослойного языка. Она имеет самое непосредственно практическое значение и, без сомнения, должна занять важное место в исследовательских программах лингвистов.

Анализ логики геогностики показал, что только учитывающий все семиотические измерения язык отвечает природе биосферы, а тем самым и научному знанию о планете. Редуцированные к какому-то одному семиотическому измерению мыслительные и языковые схемы в некоторых отношениях оказываются недостаточными для выражения сложных отношений и взаимосвязей, существующих в биосфере. Это в первую очередь касается субъект-объектных отношений и связанных с ними языковых явлений, включающих синтаксические отношения подлежащего, сказуемого и прямого дополнения, переходность и непереходность глагола и т.п. Подобные средства необходимы, но отнюдь не достаточны для описания нашей включенности в биосферные процессы, для выражения человеческого знания и деятельности как функции биосферы (ноосферы).

Характер научного знания о Земле не может быть не чем иным, как постоянно доопределяющейся знаковой системой, что в свою очередь накладывает свой отпечаток на характер языка и общения. Они также требуют постоянного доопределения. Возника-

ет вопрос о природных основаниях человеческого языка и мышления. Не определяет ли биосфера как система высшего порядка также фундаментальные особенности и свойства порожденных ею явлений и подсистем, в том числе человеческой деятельности, мышления и речи? Гипотетически можно предположить, что сама структура, организация нашего мира определяет во многом и способы его осмысления, ибо форма освоения мира, а значит, у семиотика нашего сознания, должны соответствовать природе биосферы. Лингвистическая перспектива позволяет более рельефно выявить различия между описательным и конструктивным подходами в науке.

Важность языковедческого аспекта для развития методологи-ки геогностики очень велика. Понимание науки как речи, как самовыражения и одновременно самоописания позволяет в достаточной мере осознать мировую, планетную роль геогностики как продукта самосознания и самопознания биосферы через человека и человечество. Коллективный субъект выступает в роли органа более высокой реальности, которая порождает и объемлет этот субъект, создает для него ситуацию погруженности в истину.

Язык можно и должно понимать как естественную духовную среду человека. Люди погружены в язык, который не просто обволакивает сознание, но и в значительной мере формирует его, как формирует природу и жизнедеятельность наших организмов биосфера. Однако человек не навечно прикован к языковой среде, которая породила его сознание. Он может овладевать новыми пространствами и пластами духовности, что делает сознание диалогическим и многомерным. Сознание обретает способность к рефлексии и становится самосознанием. Это поднимает роль нолигло-тии, т. е. овладения языками смежных научных дисциплин, иных культур, других национальных языков. Изучение иностранных языков учеными-естествоиспытателями следует рассматривать не

только как средство получения информации о работах иноязычных коллег, но и как важный аспект развития собственного научного мышления.

Представленная на завдту работу имеет также приложение, посвященное сферной номенклатуре. В нем рассматриваются ключевые понятия геогностики - биосфера и ноосфера. В основе этих понятий лежит когнитивная схема идеальной фигуры - шара. В приложении дается краткий очерк использования метафоры шара и круга. Указывается на спорные моменты в определениях биосферы и ноосферы различными учеными и делается вывод, что в современном словоупотреблении "биосфера" и "ноосфера" приобрели очень широкий спектр значений и их оттенков, вошли в основной словарный фонд большинства развитых языков, стали важным элементом культуры и благодаря свой многозначности широко участвуют в развитии общих мировоззренческих представлений современного человечества. Обобщенные данные позволяют сделать вывод, что в настоящее время понятие "ноосфера" способно отразить ведущую тенденцию эволюции нашей планеты.

Список литературы, использованной в работе, насчитывает 121 наименование процитированных произведений.

Основное содержание исследования отражено б следующих публикациях автора по теме диссертации.

1. Геогностика сквозь призму языка. (Лингвистический анализ языка и логики наук биосферного класса). М.: Изд-во МГУ, 1994, 12,40 уч. изд. л.

2. Язык и мысль перед вызовом глобальных проблем. - В сб. : Пути к пониманию. Вып. 1, М.1989, 0,4 п. л.

3. Природа и разновидности диалога. - В сб.: Пути к пониманию. Вып. 2, М.1989, 0,4 п. л.

4. Словообразование: вклад в продвижение к глобальному

сознанию. - В сб.: Пути к пониманию. Вьш.2, М.,1989, 0,4 п. л.

5. В. И. Вернадский о языке науки. - Вестник МГУ, сер. филология, N2, 1990, 0,8 п. л.

6. Ноосфера: развитие понятия и слова в контексте культуры. - Веб.: Слово в словаре и тексте. М.: Изд-во МГУ, 1991, 0,6 п. л.

7. Внутреняя организация диалогической речи. О динамике диалогической речи. - В коллективной монографии: Речь в научно-лингвистическом и дидактическом аспектах. - М.: Изд-во МГУ, 1991, 0,6 п. л.

8. Диалог теоретической науки и Великих географических открытий: формирование знаний о Земле в общественном сознании рубежа ХУ-ХУ1 вв. - В сб.: Иберика. Актуальные проблемы изучения историко-культурных отношений Латинской Америки с Португалией и Испанией в 16-18 веках. Л. ,1991, 0,4 п. л.

9. Метафора как знак -и как миф. - В сб.: Проблемы истории и современного функционирования национальных языков. -М. , 1991 0,2 п. л.

10. Диалогичность научной речи. - В сб.: Диалог. Лингвистические и методические аспекты. М. , 1992, 1,5 п. л.

11. Именование уникальных природных объектов: нулевой уровень семиотики в языке наук о Земле. - Тезисы межвузовской научной конференции "Язык в контексте культуры". М. , 1993, 0,2 п. л.