Лингвоэвокационное исследование ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина

Лушникова, Юлия Владимировна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Лингвоэвокационное исследование ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина

Год: 2003
Автор научной работы: Лушникова, Юлия Владимировна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Горно-Алтайск
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

Диссертация по филологии на тему 'Лингвоэвокационное исследование ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лингвоэвокационное исследование ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина"

На правах рукописи

Лушникова Юлия Владимировна

ЛИНГВОЭВОКАЦИОННОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ СИТУАЦИИ НЕПОНИМАНИЯ В ТЕКСТАХ РАССКАЗОВ В. М. ШУКШИНА

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

г Барнаул - 2003

Работа выполнена на кафедре русского языка Горно-Алтайского государственного университета

Научный руководитель

- доктор филологических наук, профессор А. А. Чувакин

Официальные оппоненты - доктор филологических наук,

профессор Л. О. Бутакова, кандидат филологических наук, доцент В. П. Никишаева

Ведущее учреждение

- Барнаульский государственный педагогический университет

Зашита состоится «

» ноября 2003 года в 10 ч. на заседании

диссертационного совета Д 212.005.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Алтайском государственном университете (656049, г. Барнаул, ул. Димитрова, 66).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Алтайского государственного университета.

Автореферат разослан « Ч » октября 2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, доцент

Е. В. Лукашевич

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертационная работа находится в ряду исследований коммуникативной структуры художественного дискурса и представляет собой лингвистический анализ воспроизведенной в художественном тексте В. М. Шукшина ситуации непонимания как типа коммуникативной ситуации.

Актуальность исследования обусловлена следующими факторами:

возрастающим в современной лингвистике интересом к проблеме понимания/непонимания как в естественной речевой коммуникации (Н. Д. Арутюнова, Н. С. Гамалей, О. Л. Гвоздева, И. В. Соловьев? и др), так и в коммуникации персонажей в художественном тексте (Т. Г. Утробина, Е. Г. Эткинд др.), а также в тексте рассказов В. М. Шукшина (Н. Д. Голев, С. М. Козлова,

A. А. Чувакин, К. Э. Штайн и др.);

значимостью исследования мотива непонимания в текстах В. М. Шукшина как средства выражения интересующих повествователя проблем в рамках художественного дискурса (Н. Д. Голев, С. М. Козлова, В.П. Никишаева, Г. Г. Хисамова, А. А. Чувакин, К. Э. Штайн и др.);

выбором предмета исследования: нами рассматривается ситуация непонимания как эффективное средство определения взаимодействия и функции элементов коммуникативного пространства в художественном тексте

B. М. Шукшина;

возрастающим интересом к проблеме функционирования видов межтекстовых отношений, одним из вариантов решения которой является эвока-циопная методика анализа текстов (Т. Н. Никонова, С. Н. Пешкова,

A. А. Чувакин и др.).

Объект реферируемого исследования - коммуникативная ситуация как лингвистическая категория (Н. Д. Арутюнова, Л. О. Бутакова, В. Г. Гак, Г. Гильдебранд, Е. Н. Иванова, И. М. Кобозева, Г. В. Колшанский, Н. М. Кра-евская, Е. С. Кубрякова, И. Б. Левонтина, Н. К. Рябцева, А. А. Чувакин и др.). Коммуникативная ситуация в настоящем исследовании является моделью, в которой представлены ее составляющие: поведение речевое и неречевое (В. А. Аврорин, X. Арендт, О. Кафкова, К. Менг, Д. Ф. Морецкий, Р. И. Рози-на, Е. Ф. Тарасов, А. Д. Швейцер и др.); типичные структуры ситуаций; фрейм, в рамках которого функционирует говорящий (Т. А. ван Дейк, В. Г. Норикад-зе, Т. Панченко, X. Хеккгаузен, В. А. Штофф и др.); сознание человека как коммуницирующей личности при порождении высказывания (В. А. Баранов, Г. И. Берестенев, И. Я. Зимняя, А. А. Леонтьев, М. А. Петровская, В. А. Петровский, В. А. Пищальникова и др.)

Предмет исследования - воспроизведенная в художественном тексте

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ I БИБЛИОТЕКА I С. Петербург л. , « ОЭ

A. А. Чувакин и др.). В тексте ситуация непонимания имеет определенные составляющие в своей структуре, придающие ей статус объекта воспроизведения. В настоящей работе таковыми элементами признаются постоянные компоненты, конкретные наполнители которых (= переменные компоненты) составляют и формируют ситуацию непонимания в текстах рассказов

B. М. Шукшина как продукт воспроизведения. Постоянные компоненты являются факторами воспроизведения, поскольку «фактор лингвопоэтической значимости ( = постоянные компоненты. - Ю. Л.) средства воспроизведения выражает готовность средства воспроизведения (= переменные компоненты. -К>- -Ч-) к эстетическому функционированию-* (Чувакин 1996: 22).

Предмет лингвоэвокапионного исследования рассматривается в герменевтическом и функциональном аспектах.

Герменевтический аспект (Г. И. Богин, С. А. Васильев, В. К. Нишанов, Л. В. Поляков, П. Рикер и др.) предполагает рассмотрение соотношения понятий «коммуникативная ситуация» (О. С. Ахманова, Л. О. Бутакова, Е. В. Волкова, В. Г. Гак, И. В. Гюббенет, Т. А. ван Дейк, Г. В. Колшанский, Н. М. Краевская, И. Б. Левонтина, Е. А. Реферовская, Н. К. Рябцева, Дж. Серль, И. В. Труфанова, Л. П. Якубинский и др.) и «ситуация непонимания» (Н. Д. Арутюнова, Н. С. Гамалей, О. Л. Гвоздева, В. К. Кантор, С. М. Козлова, Соловьева, К. Э. Штайн и др.). В данном случае имеет значение наличие/отсутствие элементов в структуре коммуникативной ситуации, «работающих» на реализацию мотива непонимания в художественном тексте В. М. Шукшина. При наличии в коммуникативной структуре названых элементов можно говорить о ситуации непонимания, воспроизведенной в тексте писателя.

Функциональный аспект предполагает рассмотрение конкретного результата процесса реализации эвокационного потенциала ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина. Здесь вступает в силу понятие микроситуации, макроситуации и текстовой ситуации в целом (Т. А. ван Дейк, В. Н. Дигмай, В. Л. Каракчиева, Г. В. Колшанский, А. А. Чувакин и др.). Поскольку «шукшинский рассказ организует ситуация» (В. А. Апухтина: 1986), постольку и ситуация непонимания функционирует в текстах рассказов В. М. Шукшина в качестве организующего начала. Ситуация непонимания, с позиции нашего исследования, имеет статус макросигуации и, таким образом, является «медиумом», образующим систему взаимодействия микроситуации и текстовой ситуации. На уровне микроситуации изучаются элементы структуры ситуации непонимания (переменные компоненты: сигналы, препятствующие пониманию, и сигналы непонимания), создающие конкретной «наполненностью» и взаимозависимостью определенный тип ситуации непонимания, исследуемый уже на уровне макроситуации. И, наконец, на уровне текстовой ситуации рассматривается сам результат процесса реализации эвокационного потенциала ситуации непонимания: функциональная значимость ситуации непонимания на уровне текста и произведения в целом.

Цель работы - выявить закономерности и специфику функционирования художественных средств текстов произведений В. М. Шукшина (коммуникативных сигналов в герменевтическом аспекте: сигналов непонимания и сигналов, препятствующих пониманию) в качестве факторов, реализующих эвокационный потенциал ситуации непонимания и преобразующих ее из объекта воспроизведения в продукт воспроизведения.

Обозначенная цель предполагает решение следующих задач.

1. Выстроить адекватную методику лингвистического анализа воспроизведенной ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина.

2. Осуществить лингвистический анализ текстов рассказов В. Шукшина с позиции функционирования в них ситуации непонимания как организующего начала художественного текста.

3. Установить степень значимости эвокационпого потенциала воспроизведенной ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина.

Общетеоретической и методологической базой исследования являются: 1) лингвистическая концепция уровней понимания (Г. И. Богин, С. А. Васильев, Н. В. Селиванова, Я. Яноушек и др.); 2) теория речевых актов (В. 3. Демьянков, У. В. О. Куайн, Дж. Серль, и др.); 3) лингвистический способ анализа коммуникативной ситуации в аспекте понимания/непонимания (С. Л. Сахно, А. А. Чувакин, К. Э. Штайн); 4) положение о возможности функционирования элементов художественного текста В. М. Шукшина на уровне микро-, макроситуации и на уровне текстовой ситуации в целом (В. Л. Карак-чиева).

В работе применена эвокационная методика, предполагающая поэтапное движение от объекта эвокации (ситуации непонимания в бытовой коммуникации) к продукту эвокации (ситуации непонимания в художественной коммуникации) через средства воспроизведения, каковыми в нашей работе являются виды сигналов непонимания и сигналов, препятствующих пониманию (переменные компоненты как наполняющие постоянных компонентов). В работе также использованы метод лингвистического описания, метод функционально-сопоставительного анализа, целостный анализ текста.

Источником исследуемого материала являются тексты рассказов В. М. Шукшина. Анализируемые произведения объединяет воспроизведение в них ситуации непонимания (с точки зрения исследователя-интерпретатора). В процессе работы исследовано 75 рассказов, написанных В. М. Шукшиным в разные периоды его деятельности. Из 100 % (= 75 рассказов) рассмотренных нами рассказов (путем сплошной выборки) - 75 % (= 55 рассказов) содержат ситуацию непонимания в той или иной форме. Данный факт свидетельствует о несомненной значимости для писателя проблемы понимания/непонимания. Единицей анализа в работе является текстовой фрагмент (фрагмент коммуникации персонажей), законченный в смысловом отношении и имеющий в своем составе сигналы непонимания и сигналы, препят-

ствующие пониманию, - элементы коммуникативной ситуации. Каждый текст содержит несколько таких фрагментов. Всего исследовано около 200 фрагментов.

Гипотеза исследования базируется на актуальной оппозиции «повествователь - читатель» относительно художественных текстов вообще (М. М. Бахтин, Л. О. Бутакова, В. В. Виноградов, Г. О. Винокур, А. Л. Гришунин, Ю. П. Сологуб, К. Г. Косенкова, С. А. Минеева, Л. Н. Мурзин, Н. Л. Мышки-на, В. П. Никишаева и др.) и относительно текстов рассказов В. М. Шукшина в частности (В. А. Апухтина, 3. В. Валюсинская, Н. А. Волкова, С. М. Козлова. Г. В. Кукуева. Т. Н. Никонпвя. С. Н Пепткоиа и др.) в их сопряженности с теорией эвокации, выдвигающей идею эвокапионного потенциала (Т. Н. Ни-конова). Диссертационное исследование видит ситуацию непонимания в качестве реализации повествователем своего коммуникативного намерения в диалоге «повествователь - читатель».

Новизна работы состоит в том, что

- в ней впервые представлен опыт рассмотрения воспроизведенной в художественном тексте В. М. Шукшина ситуации непонимания, выстроена адекватная методика ее липгвоэвокационного анализа, предполагающая принцип наложения модели «эвокациотшой матрицы» на художественный текст;

- выявлены закономерности функционирования воспроизведенной ситуации непонимания как организующего начала текстов рассказов В. М. Шукшина, заключающаяся во взаимодействии мотива понимания и мотива непонимания как на уровне предложения, так и на текстовом уровне в целом;

- определено, что степень значимости эвокационного потенциала воспроизведенной ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина довольна высока, что выражается в гибкости и динамичности структуры ситуации непонимания.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что представленный в нем опыт рассмотрения важен для разработки теории коммуникации в герменевтическом аспекте. Обозначенные результаты диссертационного исследования существенны при осмыслении творчества В. М. Шукшина в целом. В работе намечается перспектива исследования художественных текстов других писателей с точки зрения функционирования в них ситуации непонимания на уровне микро-, макроситуации и на уровне текстовой ситуации в целом. В диссертационном исследовании содержится опыт функционально-сопоставительного анализа типов ситуаций непонимания в текстах разных писателей, что дает начало развитию типолого-сопоставительного аспекта: взгляд на ситуацию непонимания как на продуктивный объект воспроизведения, обладающий высоким эвокационным потенциалом. В работе представлен принцип лингвоэвокационного анализа художественного текста, предполагающий реализацию модели «эвокационной матрицы». Данный принцип

расширяет эвристические возможности лингвоэвокационной методики. Актуализация лингвопоэтической значимости воспроизведенной ситуации непонимания в художественном тексте позволяет пополнить знания в области системы художественных средств раскрытия мотива непонимания.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и приложений.

Положения, выносимые на защиту:

1. Исследуемые тексты рассказов В. М. Шукшина содержат воспроизведенную ситуацию непонимания, выступающую в качестве типа коммуникативной ситуации и представляющую собой структуру взаимодействующих элементов - сигналов, препятствующих пониманию, и сигналов непонимания.

2. Динамичность воспроизведенной ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина выражается в способности ситуации непонимания функционировать на трех уровнях текста: уровне микроситуации, уровне макроситуации и на уровне текстовой ситуации в целом.

3. Воспроизведенная ситуация непонимания обладает высоким эвока-ционным потенциалом, что подтверждается результатами функционально-сопоставительного анализа текстов как в рамках современной теории гнезда родственных текстов (А. А. Чувакин), так и в рамках классической теории коммуникации «повествователь - читатель» (М. М. Бахтин).

4. Функционально-эстетическая нагрузка воспроизведенной ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина выражается в ее организующем начале.

5. Личностный фактор смыслового уровня понимания является основным причиниым звеном в коммуникации персонажей. Наличие/отсутствие в ситуации непонимания текстов рассказов В. М. Шукшина такой личностной черты персонажа, как «коммуникативная гибкость», влияет на характер и результат коммуникации, а также на возникновение в тексте типов ситуации непонимания (явного непонимания, скрытого непонимания, иллюзорного понимания, мнимого непонимания, намеренно созданного непонимания).

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены автором на Всероссийской сессии научно-методической конференции «Риторика диалога» (Пермь, 2001), на Второй Международной научной конференции «Предложение и слово» (Саратов, 2002), на Международной научной кон-

ференции «Язык. Время. Личность» (Омск, 2002), на Всероссийской научной конференции «Русский синтаксис: новое в теории, методике, объекте» (Барнаул, 2003), а также на аспирантском семинаре кафедры русского языка, стилистики и риторики Алтайского государственного университета (Барнаул, 2002). Основные положения и результаты исследования отражены в 6 публикациях общим объемом 1,5 п. л.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении дается обоснование актуальности темы, определяются объект, предмет, аспекты, цель и задачи исследования, отмечается его новизна, теоретическая значимость, формулируется гипотеза, характеризуются материал и методы работы, формулируются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Ситуация непонимания как объект воспроизведения» представлена теоретическая база для исследования и принципы анализа ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина.

В первом разделе понимание/непонимание рассматривается как понятие, отражающее содержательный облик ситуации непонимания. Для работы актуально выведенное нами определение: понимание ¡непонимание - это бинарная категория, отражающая динамику сближения/отдаления позиций «чужое»!«свое-чужое» в системе взаимодействия субъектов коммуникации (говорящий!слушающий как коммуницируюище личности, межтекст (высказывание) и метатекст (обстоятельства)), называемой коммуникативной ситуацией. Параметрами динамики обретения единства названных позиций являются уровни понимания: семантизированный, когнитивный и смысловой (по Г. И. Богину). Значимый для нас личностный аспект рассмотрения речевой коммуникации реализуется в диссертационном исследовании в качестве функционирования личностного фактора наивысшего - смыслового - уровня понимания. Эффективность рассмотрения проблемы понимания в речевой коммуникации возможна при обращении к феномену непонимания как к «подводному камню», оборотной стороне проблемы.

Во втором разделе решается задача построения методики, выявляющей специфику ситуации непонимания как типа коммуникативной ситуации. В результате эвокационной реализации структуры коммуникативной ситуации образуется парадигма - совокупность типов коммуникативной ситуации. Возможность обрести форму (а вместе в ней и содержание), определяющую тип в парадигме, задается промежуточным слоем - корреляцией: «ситуация непонимания в речи - ситуация непонимания в художественном дискурсе». Задача исследования представить специфику ситуации непонимания как типа коммуникативной ситуации решается посредством номинации посто-

янных компонентов при вписывании их в модель «эвокационной матрицы». Задача исследования представить специфику ситуации непонимания как воспроизведенного в художественном тексте типа коммуникативной ситуации решается посредством номинации переменных компонентов при вписывании их в модель «эвокационной матрицы». Последняя является моделью коммуникативной ситуации, в которой постоянные и переменные компоненты находятся в парадигматико-синтагматических отношениях: синтагма в состоянии эвокационной готовности постоянных компонентов быть наполненными переменными. Общая картина, складывающаяся в результате заполнения "эвокационной матрицы», является отражением степени эвокационно-го потенциала ситуации непонимания. В текстах рассказов В. М. Шукшина постоянными компонентами «эвокационной матрицы» являются «речевые/ неречевые характеристики персонажа», «характер» и «результат» взаимодействия. Средствами выражения сознания персонажа в настоящем исследовании называются объекты внутреннего мира. Когда говорится об объектах внутреннего мира и объектах внешнего мира как об элементах структуры ситуации непонимания, имеющих статус постоянных компонентов, - тогда объекты внешнего мира и объекты внутреннего мира относятся к общему (= субъект коммуникации). Когда же говорится об объектах внутреннего мира и объектах внешнего мира как об элементах, имеющих статус переменных (наполняющих) компонентов, - тогда объекты внутреннего мира и объекты внешнего мира относятся к частному (= признаки субъекта). Данный принцип рассмотрения структуры ситуации непонимания перенесен в «эво-кационную матрицу» и рассматривается в качестве одного из методов исследования в настоящей работе.

Заполненная переменными компонентами модель «эвокационной матрицы» имеет в текстах рассказов В. М. Шукшина несколько вариантов, один из которых представляем ниже.

ПЕРСОНАЖ-1: дед, отец, ровесник собеседника:

ПЕРСОНАЖ-2: внук, сын, ровесник собеседника (актуально возрастное обозначение, не отрицающее при этом родственных отношений);

ХАРАКТЕР:

а) коммуникация деда и внука - понимание как норма и постоянный характер диалога (статика) (рассказы: «Солнце, старик и девушка», «Критики», «Демагоги», «Космос, нервная система и шмат сала» и др.);

б) коммуникация отца и сына - ситуативное возникновение понимания при постоянном непонимании как норме (динамика: понимание между отцом и сыном возникает при оппозиции по отношению к ним объекта внешнего мира (к примеру, в рассказе «И разыгрались же кони в поле» таковым объектом становится служащий ВДНХ);

в) коммуникация ровесников: непонимание как норма (статика) («Свояк Сергей Сергеич», «Одни» и др.);

РЕЗУЛЬТАТ:

а) возможно непонимание как ненорма;

б) понимание или непонимание в зависимости от ситуации, создаваемой объектами внешнего мира;

в) возможное возникновение понимания как вспышка и ненорма на фоне непонимания - статическом элементе коммуникации.

Результат исследования, осуществленного в первой главе - таков: ситуация непонимания как предмет художественного изображения - это воспроизведенный в художественном тексте тип коммуникативной ситуации, ре-аличующий свпй щпкаципниый пощенциол посредством функционирования переменных компонентов определенной номинации в модели «эвокационной матрицы».

Во второй главе «Ситуация непонимания как продукт воспроизведения» в функционально-эстетическом аспекте рассматривается воспроизведенная ситуация непонимания непосредственно в художественном дискурсе.

В первом разделе проведено функциональное лингвоэвокационное разграничение понятий «образ автора», «автор», «слово персонажа», «слово повествователя», позволившее определить местонахождение воспроизведенной ситуации непонимания в системе типов художественной коммуникации. Причина непонимания как основа динамичной системы взаимодействия переменных компонентов (= сигналов непонимания и сигналов, препятствующих пониманию) функционирует на уровне коммуникации «персонаж - персонаж». Переменные компоненты ситуации непонимания - это коммуникативные сигналы, функционирующие в герменевтическом аспекте. Коммуникация «повествователь - читатель» определяет статус воспроизведенной ситуации непонимания как средства выражения повествователем - Шукгпиным-говорящим -своего коммуникативного намерения. Факт соотношения типов художественного диалога «персонаж - персонаж» и «повествователь - читатель» в текстах рассказов В. М. Шукшина обусловлен богатым потенциалом эффективного воздействия ситуации непонимания: ее используют для осуществления коммуникативного намерения и персонаж, и повествователь. Ситуация непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина - это оригинальное текстовое образование, содержащее мотивы понимания и непонимания, находящиеся в отношении амбивалентности и выражающиеся в тексте синтаксическими фрагментами речевой коммуникативной ситуации: сигналами непонимания и сигналами, препятствующими пониманию. Упомянутые сигналы - это герменевтические единицы общения, характеризующие его причинно-следственные связи.

Во втором разделе выявлены текстовые художественные средства создания ситуации непонимания в рассказах В. М. Шукшина - на уровне микроситуации, макроситуации и текстовой ситуации в целом (стрелки обозначают поэтапный ход исследования):

Микроситуативный уровень содержит сигналы непонимания и сигналы, препятствующие пониманию, как в слове персонажа, так и в слове повествователя. Речевые сигналы: ложные (пустые); риторического направления (высказывания непрагматического характера); мнимые; сигналы как причина/следствие коммуникативного влияния собеседника; молчание как следствие/ причина понимания/непонимания; сигналы, одновременно функционирующие па уровне семантизированном и когнитивном, когнитивном и смысловом. Неречевые сигналы (взаимодействующие с речевыми и выражающие личностный фактор смыслового уровня понимания - характеристики персонажа): «отсутствие коммуникативной гибкости», «невнимание», «моделирование ситуации», «стремление к истине», «застенчивость», «склонность к самоубийству» (физическому и/или коммуникативному); «немотивированность поступка/высказывания», «страсть к какому-либо виду деятельности», «умение прощать», «религиозность/атеистичность», «профессионализм/дилетантство». Обратимся к примерам. Семантизированный уровень понимания в текстах писателя актуализирует разное (прагматическое и эстетическое) понимание лексемы («смолокур», раскрывающей понятие «произведение искусства») («Стенька Разин»): «Кузнец вернул Висеке смолокура. - Похожий. - Это что! - воскликнул Васека, заворачивая смолокура в тряпку. - У меня разве такие есть! -Все смолокуры? (= Все подковы?)». Когнитивный уровень понимания, предполагающий совпадение/несовпадение опыта коммуникантов, реализуется в текстах

писателя посредством метонимии («Экзамен»): понимание человека (студента, бывшего в плену) происходит за счет понимания (профессором) его состояния (состояния князя Игоря в плену). Смысловой уровень понимания в текстах писателя актуален в личностном аспекте («Артист Федор Грай»): наблюдается своего рода «перевертыш» в системе означивания формы и значения. Профессионал (сценарист пьесы) оказывается некомпетентным в вопросах искусства, в то время как дилетант (актер-любитель Федор Грай) показывает себя профессионалом: активное начало в тексте {Грай) актуализируется, пассивное {Играй!) - нейтрализуется. Ситуация общения персонажа с инсти-

TVTnM TTpnVRW HVIPPT no'íV:тктпTnvf И ГПМНТГРПГНЙ М ТПЯГХИГЛМИЦРГ-

J----—-1------------- Г J--- - --------- —--------- v--г J--- Л -Г"' -----

кий эффект («Билетик на второй сеанс»). Повествователь создает инвариантную форму диалога при возможных вариантах прочтения («Билетик на второй сеанс»). При этом средствами создания эффекта иллюзорного диалога Тимофея с действительным Николаем-Угодником (уже не с тестем) служат в тексте стилистические и лексические соответствия личности говорящего и его высказывания: «А ты веровал ли когда?»; «.Здорово испаскудился, - серьезно сказал Угодник»;«Приворовываешь?»(стиль исповеди);«Тимофей засмотрелся снизу в святые глаза Угодника» (ср. в тексте - о тесте: «Угодник поморгал ясными глазами <...> Опять засмеялся»); «Да вот попроведать вас пришел, окаянных». «Коммуникативное самоубийство» как элемент ситуации непонимания в текстах В. М. Шукшина выражает имплицитный характер коммуникации персонажей, сознательно не желающих идти на открытый вербальный контакт: «Как-то горилла зашел в нашу палату, хохочет. - Этот, дурак ваш ... дал ему сигарету: ешь, говорю, сладкая. Всю съел! - Мы молчали. Когда вот так является хам, крупный хам, и говорит со смехом, что он только что сделал гадость, то всем становится горько. И молчат. Молчат потому, что разговаривать бесполезно»(«Боря»), «Пол коммуниканта» как неречевой сигнал реализуется в коммуникации «мужчина - мужчина», «мужчина - женщина» и «женщина - женщина». Первый тип имеет закономерность: чем меньше разница в возрасте, тем большая вероятность возникновения непонимания. Второй - выражает вариативность соотношения «любовь - понимание». Любовь либо как проверка на способность/неспособность понимать, и тогда в результате данного процесса коммуникации любовь-понимание трансформируется в любовь-непонимание, а затем в нелюбовь («Степкина любовь»); либо - как высший уровень понимания, и тогда результатом коммуникации становится душевный покой персонажа («Классный водитель»). Частый вариант реализации общения женщин - это общение родственниц. В этом случае «очная» коммуникация - неконфликтного характера, вследствие коммуникативной гибкости старшего поколения («Игнаха приехал»). «Заочно» же женщина-дочь агрессивна по отношению к женщине-матери («Жена мужа в Париж провожала»). Причем, агрессивность и конфликтная направленность коммуникации со стороны женщины-дочери является средством создания ситуации

непонимания в коммуникации женщины-дочери и мужчины-мужа (ср.: в рассказе «Жена мужа в Париж провожала» жена Кольки, Валя, провоцирует конфликт с мужем, используя в качестве средства реализации коммуникативного намерения свою агрессивность по отношению к женщине-матери (матери Кольки)).

Риторичность персонажа заключается в способности таким образом построить речевое поведение, чтобы коммуникант смог принять как роль слушающего - равного собеседника, желающего понять персонажа, так и роль слушателя - пассивного собеседника, не желающего или не способного понять персонажа. Конкретная причина непонимания в разговорном дискурсе и в художественном дискурсе В. М. Шукшина определяется принципом распределения постоянных и переменных компонентов коммуникативного пространства. В текстах В. М. Шукшина основным причинным фактором непонимания является личностное начало. Следует говорить о принятии/непринятии собеседника в принципе. Герой обладает набором качеств, не способствующих вызвать адекватную реакцию окружающих. Говорящий Шукшина выражается адекватно своему сознанию. И ему интересен собеседник, раскрывающийся адекватно своему же сознанию. Шукшинский персонаж имеет сложную художестве1шуго структуру. Это выражается, в частности, в смешении разных типов коммупицирующей личности (по В. Г. Норикадзе): конфликтного и импульсивного. Конфликтный тип - ведущий - доминирует в разговоре, нарушая его логику, 01 ступает от социальных норм. Импульсивный тип - ведомый - своего рода «раб ситуации», отличается быстрой сменой точек зрения, на него легко воздействовать. Парадоксальность персонажа В. М. Шукшина создает непонимание в коммуникативной ситуации, и заключается она в том, что, будучи инициатором беседы, он достаточно неуверенно себя ведет. Неуверенность обусловлена предубеждением непонимания, уверенность же - презумпцией непонимания. Персонаж шукшинского текста идет по тонкому канату коммуникации, по одну сторону которого ситуация внутреннего мира, по другую - ситуация внешнего мира: раздвоенность - одно из экзистенциальных состояний. Проблема несоответствия «внутреннего» человека и внешней речи - это не только проблема означающего и означаемого («мысль изреченная есть ложь»), но и проблема состояния личности в коммуникативной ситуации: в ситуации непонимания персонаж В. М. Шукшина находится в условиях, не дающих возможности выразить себя адекватно уровню восприятия собеседника. Парадоксальность персонажа и в том, что он несвободен оттого, что осознает абсолютную несвободу, и одновременно свободен, оттого что не понимает мир, не дающий свободно творить, и поэтому просто творит. Персонаж ощущает себя свободным художником в мире, где для него нет свободы самовыражения, заключающейся в понимании со стороны окружающих того, что он делает. Герой свободен благодаря (а не вопреки) несвободе.

Сигналы непонимания и сигналы, препятствующие пониманию, носят также имплицитный характер: молчание как художественное средство в тексте В. М. Шукшина имеет большую эстетическую нагрузку. Право на молчание позволяет персонажу скрыть свое непонимание, что способствует в тексте возникновению мнимого понимания со стороны собеседника персонажа, вследствие чего непонимание обретает затяжной характер. Художественной особенностью ситуации непонимания в текстах В. М. Шукшина является то, что при обязательном промежуточном моменте понимания функционирует необязательный результативный момент непонимания. Это связано, в том числе, с коммуникативным намерением прпгонажа создать проблемную ситуацию.

Макроуровень содержит виды ситуации непонимания, состоящие в тексте В. М. Шукшина во взаимодействии: они появляются попеременно, существуют одновременно и даже накладываются друг на друга. Залогом сохранения гармонии коммуникативной ситуации в текстах рассказов В. М. Шукшина является соблюдение баланса «понимание/непонимание». Данный факт свидетельствует о специфике художественных средств воспроизведения с высокоэффективной эстетической нагрузкой. Тот или иной вид сигнала непонимания и/или сигнала, препятствующего пониманию, необязательно прикреплен к определенному уровню понимания и виду ситуации непонимания, что свидетельствует о гибкой системе функционирования художественных средств, формирующих ситуацию непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина.

Уровень текстовой ситуации содержит информацию о воспроизведенной в художественном тексте В. М. Шукшина ситуации непонимания, имеющей статус амбивалентной и динамичной коммуникативной структуры. Момент понимания часто усиливает «эффект непонимания»; и напротив: непонимание способствует возникновению понимания. Воспроизведенная ситуация непонимания имеет также статус контекстно возникающей (общение только что познакомившихся персонажей), постоянной (непонимание как норма), прошлой (осмысление диалога с собеседником из прошлого или диалога в прошлом). Примером последнего может служить текст рассказа «Страдания молодого Ваганова». Постоянная интерпретация персонажем своей ситуации, узнавание для себя все новых фактов о жизни и людях, его окружающих, - все способствует смене позиций в тексте и смене позиции в жизни самого Ваганова. Личностные коммуникативные характеристики персонажа даются в тексте в речевом аспекте, сопряженном с проблемой «слово-дело»: от длинного, искусственного по своей сути письма подруге из прошлого Ваганов переходит к коротким формулировкам и, в конце концов, решает вовсе ничего не посылать Майе, тем самым создав максимальный эффект в коммуникации для создания ситуации понимания. Объектом внешнего мира в структуре ситуации непонимания в тексте является письмо Майи, благодаря которому персонаж имеет возможность посмотреть на себя со стороны, оценить свою ситуацию в

жизни и понять, что он на самом деле собой представляет. Оппозиция «слово-дело» в тексте полностью подтверждается речевым поведением персонажа, выбирающего дело и реальную жизнь.

Вариант соотношения «наличие/отсутствие внешнего/внутреннего контакта» зависит от перехода коммуникации персонажей с одного уровня понимания на другой. Воспроизведенная ситуация непонимания имеет реализованную в текстах рассказов В. М. Шукшина трагическую, комическую, но чаще - трагикомическую эстетическую функцию. Данный факт подтверждает гипотезу о ситуации непонимания как об адекватном средстве выражения Шукшиным-повествователем своего коммуникативного намерения.

В третьем разделе в целях усиления аргументации в пользу признания организующего начала ситуации непонимания как эффективного художественного средства выражения смыслов в текстах В. М. Шукшина привлечен материал: В. Шукшин «Штрихи к портрету» и Г. Газданов «Вечер у Клэр». Проведен целостный анализ обоих текстов, результаты которого затем сопоставлены при учете функционирования текстов в системе деривационных межтекстовых отношений. Структуру текста «Штрихи к портрету», состоящего из четырех сю-жетно аналогичных разделов, организует ситуация непонимания на уровне предложения, элементами которого являются сигналы непонимания и сигналы, препятствующие пониманию, как синтаксические единицы, находящиеся в отношении структурно-семантической синонимии. Каждый рассказ внутри текста «Штрихи к портрету» имеет аналогичную последовательность сигналов-синонимов, функционирование которых определяет следующую структуру текста: (Т1/Т2/ТЗ=Т4)Т, где Т1 - «О государстве», Т2 - «О смысле жизни», ТЗ -«О проблеме свободного времени», Т4 - «Конец мыслям», Т - «Штрихи к портрету» (Т - обозначает «текст»). Текст рассказа «О смысле жизни» в нашем исследовании взят как наиболее подходящий для эксперимента наложения модели «эвокационной матрицы» на художественный текст. Вторым текстом послужил отрывок романа Г. Газданова «Вечер у Клэр» как текст с аналогично реализующимся мотивом непонимания. Наложение модели «эвокационгтой матрицы» на оба текста - при учете изначально заданных постоянных компонентов «коммуниканты», «характер» и результат их взаимодействия» - обнаружило несовпадение «сеток» переменных компонентов. Текст В. М. Шукшина содержит агрессивные элементы коммуникации персонажей (в отличие от позитивно настроенных коммуникантов в тексте Г. Газданова), что свидетельствует о несрабатывании в рассказах В. М. Шукшина принципа положительного воздействия мотива непонимания на результативный эффект понимания. Попытки персонажа создать проблемную ситуацию, ведущую к пониманию, терпят неудачу. Риторическая неграмотность персонажа В. М. Шукшина, сопряженная с коммуникационной бездарностью эпохи в целом, возможно, говорит о трагедии общающегося советского человека, вследствие революционных потрясений российского общества, вследствие неизбывной проблемы одиночества. Резуль-

таты данного исследования подтверждают высокий эвокационный потенциал ситуации непонимания.

В заключении подводятся общие июги исследования.

Вариант решения проблемы понимания/непонимания в коммуникативной ситуации может быть представлен в художественном дискурсе в виде текстового образования «ситуация непонимания».

Амбивалентность понятия понимание ¡непонимание реализуется в текстах рассказов В. М. Шукшина, и реализация эта выражается во взаимодействии ситуации непонимания и ситуации понимания.

Эвоканионньтй аспект актуяпизипует потенциальную эстетическую функцию текстовых образований. Для обретения статуса текстового преобразования элементы ситуации непонимания подвергаются трансформации и являются уже эстетически значимыми в художественном дискурсе. Таким образом, ситуация непонимания, исследуемая нами в эвокационном аспекте, представляет собой объект воспроизведения, который, в результате преобразований - вследствие попадания в художественную среду - становится продуктом воспроизведения, то есть продуктом эстетической деятельности коммуниканта. Трансформация объекта воспроизведения ( = ситуация непонимания в бытовой коммуникации) в продукт воспроизведения ( = ситуация непонимания в художественном дискурсе) осуществляется благодаря преобразующей функции переменных компонентов как наполнителей постоянных. Ситуация непонимания - это динамичная система взаимодействующих коммуникативных сигналов в герменевшческом аспекте.

На основе проведенного лингвоэвокационного исследования ситуации непонимания мы полагаем, что любой художественный текст в принципе содержит в себе модель «эвокационной матрицы» и готов принять некоторое количество - не нарушающее художественной гармонии - переменных компонентов определенной номинации.

Осмысление данных тезисов на конкретном материале может составить важную перспективу нашей работы.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Лушникова Ю. В. Непонимание между персонажами как феномен художественной коммуникации (на материале рассказа В. М. Шукшина «О смысле жизни») // Язык прозы В. М. Шукшина. Теория. Наблюдения. Лексикографическое описание: Межвуз. сб. статей. Барнаул: Изд-во Алт. госун-та. 2001. С. 102- 106.

2. Лушникова Ю. В. Норма - Проблема - Диалог // Риторика диалога: проблемы исследования и освоения в школе и вузе. Тез. докл. на Всерос. сессии - науч.-метод. конф. Пермь: Издательство ЗУУНЦ. 2001. С. 46 - 48.

3. Лушникова Ю. В. Предложение как «цементирующее» начало художественного текста (на материале рассказа В. М. Шукшина «Штрихи к портрету») // Предложение и слово: Межвуз. сб. науч. трудов. Саратов: Издательство Саратовского госун-та. 2002. С. 237 - 243.

4. Лушникова Ю. В. Коммуникация мужчины и женщины в рассказах В. М. Шукшина // Язык. Время. Личность: Матер. Междунар. науч. конф. Омск: Издательство Омского госун-та. 2002. С. 187 - 192.

5. Лушникова Ю. В. Ситуация непонимания в художественной речи как объект изучения синтаксиса текста (в текстах рассказов В. М. Шукшина) // Русский синтаксис ковое в теории) методике объбктб* Матер Вс£рпс. науч конф. Барнаул: Издательство БГГ1У. 2003. С. 36 - 38.

6. Лушникова Ю. В. Факторы создания структуры ситуации непонимания // В. М. Шукшин: проблемы и решения: Сб. ст. Барнаул: Изд-во Алт. госун-та. 2002. С. 121 -127.

Подпись к печати Объем 1 п. л. Заказ 300

Печать офсетная Бумага писчая № 1 Тираж 100 экз.

Отпечатано в издательском отделе газеты "Алтайская правда". Тел. 23-52-17.

Р 15 6 4 2

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Лушникова, Юлия Владимировна

СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ.

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. СИТУАЦИЯ НЕПОНИМАНИЯ

КАК ОБЪЕКТ ВОСПРОИЗВЕДЕНИЯ.

1.1 Сущность ситуации непонимания и факторы ее создания

1.1.1 Понимание / непонимание: амбивалентный характер явления.

1.1.2 Личностный фактор в речевой коммуникации как фактор наивысшего - смыслового — уровня понимания.

1.1.3 Ситуация непонимания как тип коммуникативной ситуации.

1.2 Ситуация непонимания и ее представление в текстах рассказов В. М. Шукшина.

1.2.1 Эвокационный потенциал ситуации непонимания как основа эвокационного пласта художественного текста.

1.2.2 Уровни реализации эвокационного потенциала ситуации непонимания в художественном тексте В. М. Шукшина».

1.2.3 Структура ситуации непонимания: процесс заполнения «эвокационной матрицы».

Выводы.

Глава 2. СИТУАЦИЯ НЕПОНИМАНИЯ

КАК ПРОДУКТ ВОСПРОИЗВЕДЕНИЯ.

2.1 Воспроизведенная ситуация непонимания в системе типов художественной коммуникации персонаж - персонаж» и «повествователь - читатель».

2.2 Структура ситуации непонимания на уровне микро-, макроситуации и на уровне текстовой ситуации рассказов В. М. Шукшина.

2.3 Ситуация непонимания как организующее начало текста рассказа

В. М. Шукшина «Штрихи к портрету».

2.3.1 Текст рассказа В. М. Шукшина «Штрихи к портрету» в аспекте синтагматики и парадигматики.

2.3.2 Ситуация непонимания и способы ее представления в художественном тексте: функционально-сопоставительный аспект.

Выводы.

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Лушникова, Юлия Владимировна

Диссертационная работа находится в ряду исследований коммуникативной структуры художественного текста и представляет собой лингвистический анализ воспроизведенной в художественном тексте ситуации непонимания как типа коммуникативной ситуации в текстах рассказов В. М. Шукшина.

Актуальность исследования обусловлена все возрастающим интересом к проблеме понимания/непонимания как в естественной речевой коммуникации (Н. Д. Арутюнова, Н. С. Гамалей, О. JI. Гвоздева, И. В. Соловьева и др.), так и в коммуникации персонажей в художественном тексте (Т. Г. Ут-робина, Е. Г. Эткинд и др.), и в тексте В. М. Шукшина в частности (Н. Д. Го-лев, С. М. Козлова, А. А. Чувакин, К. Э. Штайн и др.). Несмотря на наличие в современной лингвистике имеющихся исследований феномена непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина, актуальной остается проблема комплексного подхода в изучении данного феномена. Обозначая свое место в контексте обсуждения проблемы понимания, мы относим наше исследование к позиции филологической герменевтики (Г. И. Богин, А. А. Брудный, Г.-Г. Гадамер, Т. А. Голикова, А. А. Залевская, В. Г. Кузнецов, В. К. Нишанов, И. В. Соловьева, Г. JI. Тульчинский, В. П. Филатов, Д. Фоллесдаль, В. С. Швы-рев, П. Г. Щедровицкий, Г. Г. Шпет и др.), так как ситуация непонимания как понятие четко вписывается в терминологический пласт трудов по проблемам понимания/непонимания. Ситуацию непонимания оценивают как аварийную (А. А. Залевская), проблемную (А. М. Матюшкин, П. Г. Щедровицкий), наконец, как герменевтическую (И. В. Соловьева). Самую суть ситуации непонимания как явления в филологической герменевтике часто «расшифровывают» и сопрягают с понятием факт непонимания: «интерпретация - это средство <.> фиксации ситуации непонимания» [Арутюнова 1988: 62].

Современное состояние изучения проблемы понимания/непонимания и, в частности, ситуации непонимания, можно представить следующим образом.

Исследования общей направленности', называются лишь факты непонимания, представленные в качестве примера для иллюстрирования каких-либо других положений (А. Н. Баранов, Т. В. Булыгина, Д. Вандервекен, В. В. Дементьев, В. 3. Демьянков, Д. А. Зарайский, Куайн У. В. О., И. В. Нестеров, Дж. Остин, В. В. Петров, Дж. Серль, П. Ф. Стросон и др.).

Специальные лингвистические исследования (И. Ф. Бревдо, Е. JI. До-ценко, Я. А. Лупьян, В. К. Кантор, С. Крипке, В. И. Малов, А. В. Павлов, Т. Г. Утробина и др.): феномен непонимания рассматривается как средство создания анекдотичной ситуации (И. Ф. Бревдо); как характеристика процесса понимания юмористического текста (Т. Г. Утробина): исследуется юмористический текст и на примере анализа текста А. Аверченко «Гордеев узел», демонстрируется принцип возникновения ситуации непонимания. При этом учитывается личностный аспект: «Противопоставленность в исследовательской схеме комического смысла <.> текста конвенционального стереотипа «вагон для некурящих» и субъективного стереотипа «удовольствие курить» имеет не понятийную основу, а поведенческую (реальные поступки героев рассказа), поэтому на уровне противопоставления смыслов (конвенционального «вагон для некурящих» и личностного «удовольствие курить») возникает неразрешимое противоречие вследствие личностного непонимания {выделено мной. - Ю. JI.) <.> Соотношение понимания/непонимания и нежелания героя-курильщика является основанием противопоставленности стереотипов» [Утробина 1997: 50]. Таким образом, с точки зрения Т. Г. Утробиной, в исследовании комического необходимо обращение к соотношению «понимание/непонимание», а также соотношению «объективный стереотип/ субъективный стереотип», тождественному, на наш взгляд, соотношению «нор-ма/не-норма». Противопоставленность стереотипов указывает на проблемный характер комического, имеющего в своей основе (по результатам исследований некоторых текстов) соотношение «понимание/непонимание». Для Т. Г. Утробиной поиск выхода из положения сопряжен с понятием проблемной ситуации. Результаты экспериментального анализа, проделанного Т. Г. Утробиной, содержат ценную для нас информацию: не все реципиенты смогли определить, что перед ними юмористический текст. Данный факт свидетельствует о том, что в художественном тексте должна существовать некоторая ситуация, расстановка смыслов, акцентов, «предметов» коммуникативного пространства, «работающая» на реализацию повествователем своего коммуникативного намерения. В ходе исследования Т. Г. Утробина отмечает влияние ситуации непонимания на процесс понимания реципиентом юмористического текста: «45 % респондентов воспроизводят только некоторые части смыслового поля юмористического текста, не соотнося их между собой, вследствие этого происходит непонимание структуры смысла, а негативная эмоция формируется не столько смысловым полем юмористического текста, сколько ситуацией непонимания (выделено мной. - Ю. JL), отсюда и высокая доля агрессивности ответов респондентов» [Утробина 1997: 75]. Рассмотрение феномена непонимания сопряжено также с рассмотрением ситуации несоответствия человека «внутреннего» и человека «внешнего» (Е. Г. Эткинд). В специальных лингвистических исследованиях также имеет место и видение герменевтической ситуации в качестве проблемного феномена. Герменевтическую ситуацию по сути своей мы можем соотнести с ситуацией непонимания. Так, И. В. Соловьева исследует понимание текста читателей, попадающих в герменевтическую ситуацию, то есть ситуацию остановки понимания, когда «имеет место переживание факта непонимания» [Залевская 2001: 52]; непонимание рассматривается как отказ понимать (Н. С. Гамалей, О. JI. Гвоздева); Н. С. Гамалей отграничивает непонимание от адекватности понимания: «Сколь неадекватно ни понимал бы реципиент текст, это все же будет пониманием <.> Истинное же непонимание представляет собой отказ от понимания: концептуальная система приведена в состояние хаоса, реципиент пытается построить некую удовлетворяющую его систему смыслов и после неудачной попытки <.> отказывается от поиска организующего начала» [Гамалей 2001: 78].

Специальное исследование феномена непонимания в творчестве В. М. Шукшина (Н. Д. Голев, С. М. Козлова, Г. Красников, JI. М. Шелгунова, К. Э. Штайн и др.). Разделение К. Э. Штайн явления «диалог-непонимание» [Штайн 1989: 90] на три вида - аналогично, на наш взгляд, разделению уровней понимания (по Г. И. Богину). Отмечается усиление драматичности ситуации (по нарастающей): «диалог с наличием внешнего и отсутствием внутреннего речевого контакта» (1-й уровень понимания, требующий знания норм общения и значения слов «общего» лексикона говорящих в данной коммуникативной ситуации. - Ю. JL); «диалог с наличием внутреннего (чаще всего вербального) и отсутствием внешнего речевого контакта» (2-ой уровень понимания, требующий совпадения опыта (вкусов, взглядов); однако речевая дисгармония настолько велика, что влияет на внутреннюю гармонию коммуникации и разрушает ее; это тот самый случай, когда коммуниканты пользуются «речью-для-себя», но не «речью-для-другого». — Ю. JL); «диалог с отсутствием внешнего и внутреннего контактов» [Штайн 1989: 90-91] (является наиболее драматичным и достигает высшего уровня непонимания; способом создания непонимания на 3-ем уровне является употребление эффекта «зеркального отражения» реплик коммуникантов: «одна и та же номинация <.> имеет для героев различную референцию: «Ну как - ничего? - Чего ничего? - не понял Сашка. — Забыл? - Что забыл? Я вчера на работе был! - Да? И сколько плотют за такую работу? На работе он был» («Обида»)) [Штайн 1989: 91].

Наряду с оптимальным способом, приближенным к способу комплексного изучения феномена непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина (К. Э. Штайн), существуют и фрагментарные, представленные теми работами, чья позиция является для нас неприемлемой. Одни исследователи, при изучении коммуникации персонажей в тексте В. М. Шукшина, заменяют (или, точнее, подменяют) понятие «непонимание» понятием «коммуникативные неудачи» и даже называют шукшинских героев «коммуникативными неудачниками» [Г. Г. Хисамова 2002: 200]. Данная позиция ученого уводит от исследования специфики воспроизведенной в художественном тексте В. М. Шукшина ситуации непонимания и снижает статус самого В. М. Шукшина как художника, чьи произведения становятся лишь объектом изучения с точки зрения наличия/отсутствия неудачного разговора персонажей в тексте. Другие говорят о персонажах-коммуникантах как о нарушителях правил общения, способствующих гармоничному протеканию диалога. Данный факт, возможно, объясняется влиянием и популярностью прагматического аспекта в рассмотрении понимания/непонимания в коммуникации, что характерно для западного сознания. Русскому же сознанию более близко осмысление проблем коммуникации в аспекте понимания/непонимания, захватывающем, помимо прагматики, этику и эстетику речи. Несомненно, изучение прагматических средств передачи и получения информации - важная часть исследования коммуникации, однако для изучения творчества В. М. Шукшина наиболее адекватно ставить во главу угла понятие «понимание/непонимание» в целом.

Обзор литературы показывает, что в настоящее время шукшиноведение не располагает достаточным знанием о В. М. Шукшине как о художнике, чей текст содержит в качестве средства раскрытия художественной информации ситуацию непонимания. Данная проблема не получила сколько-нибудь системного решения. Сам факт того, что шукшиноведы заговорили о наличии в текстах писателя мотива непонимания, делает закономерным наше обращение к ситуации непонимания как к продуктивному средству выражения художественных смыслов.

Таким образом, актуальность настоящего исследования состоит не столько в системном, комплексном изучении феномена непонимания в текстах В. М. Шукшина (данную цель должен преследовать любой диссертант), сколько в выборе самого понятия: ситуации непонимания как объекта воспроизведения, организующего художественный текст В. М. Шукшина. Многие ученые не столько игнорируют, сколько не актуализируют для себя терминологический вопрос: данный феномен обозначается то как неудачная коммуникация (Г. Г. Хисамова), то как конфликтная ситуация (Н. Д. Голев), то дается в виде синонимичного ряда названий: мотив непонимания, отчуждения (В. П. Никишаева); то как диалог-непонимание (К. Э. Штайн) - видимо, по аналогии с диалогом-спором, диалогом-рассуждением и т. п. Однако из разнообразия вариантов коммуникативных форм именно ситуация непонимания является продуктивным объектом воспроизведения. Эстетическая функция ситуации непонимания в художественном тексте В. М. Шукшина является движущей силой, силой, удерживающей художественные смыслы. Ситуация делает объемным художественное пространство и дает наиболее полное представление о положении дел и о взаимодействии художественных средств, создающих характер общения персонажей.

Актуальность исследования обусловлена также возрастающим интересом к проблеме видов межтекстовых отношений, одним из вариантов решения которой является эвокационная методика анализа текстов.

Таким образом, целостный взгляд на творчество писателя с герменевтических позиций позволяет увидеть новые пласты художественного текста В. М. Шукшина, выявить адекватные этому средства раскрытия художественной информации в коммуникативной системе «повествователь-читатель».

Объектом исследования является коммуникативная ситуация как лингвистическая категория (Н. Д. Арутюнова, JI. О. Бутакова, В. Г. Гак, Г. Гиль-дебранд, Е. Н. Иванова, И. М. Кобозева, Г. В. Колшанский, Н. М. Краевская, Е. С. Кубрякова, И. Б. Левонтина, Н. К. Рябцева, А. А. Чувакин и др.). Коммуникативная ситуация в настоящем исследовании является лишь моделью, в которой обозначено актуальное для нас количество и определенное название ее составляющих. Заметим, что осуществляемое нами лингвоэвокацион-ное исследование ситуации непонимания вовсе не предполагает четкого разделения структурно выраженных элементов коммуникативной ситуации (ибо, по верному замечанию Г. О. Винокура, в речи нет ничего, чего не может быть в художественном тексте, и наоборот), но оно предполагает разделение преобладающих функций средств выражения информации: прагматической (в бытовой речи) или эстетической (в художественной речи) функции. Для настоящей работы значимыми являются следующие составляющие речевой коммуникации: поведение речевое и неречевое (В. А. Аврорин, X. Арендт, О. Кафкова, К. Менг, Д. Ф. Морецкий, Р. И. Розина, Е. Ф. Тарасов,

A. Д. Швейцер и др.); типичные структуры ситуаций, определяющие соответствующую ситуативную роль; нами принимается, в том числе, понятие фрейма (М. М. Бахтин), в рамках которого функционирует говорящий (ван Дейк Т. А., В. Г. Норикадзе, Т. Панченко, X. Хеккгаузен, В. А. Штофф и др.); роль сознания человека как коммуницирующей личности при порождении высказывания (В. А. Баранов, Г. И. Берестенев, И. Я. Зимняя, А. А. Леонтьев, М. А. Петровская, В. А. Петровский и др.).

Предмет исследования - воспроизведенная в художественном тексте

B. М. Шукшина ситуация непонимания как тип коммуникативной ситуации. Исследование продолжает традиции лингвоэвокационного исследования текста писателя в герменевтическом аспекте (Т. Н. Никонова, С. Н. Пешкова, А. А. Чувакин, К. Э. Штайн и др.). Думается, что для выражения смыслов художник создает в тексте некую ситуацию - положение дел, которое дается в развитии. Но, вероятно, ситуация в художественном произведении не существует в виде модели, поскольку денотативна. Ситуация непонимания имеет определенные составляющие в своей структуре, придающие ей статус объекта воспроизведения. В настоящей работе таковыми элементами являются постоянные компоненты, конкретные наполнители которых (= переменные компоненты) составляют и формируют ситуацию непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина как продукт воспроизведения. Постоянные компоненты являются факторами воспроизведения, поскольку «фактор лингвопоэтической значимости ( = постоянные компоненты. — Ю. Л.) средства воспроизведения выражает готовность средства воспроизведения (= переменные компоненты. — Ю. JI.) к эстетическому функционированию» [Чу-вакин 1996: 22]. Таким образом, ситуация непонимания в художественном тексте В. М. Шукшина - это тип коммуникативной ситуации, она имеет свои составляющие и функции.

Предмет лингвоэвокационного исследования рассматривается нами в герменевтическом, функциональном аспектах.

Герменевтический аспект (Г. И. Богин, С. А. Васильев, В. К. Нишанов, JI. В. Поляков, П. Рикер и др.) предполагает рассмотрение соотношения понятий «коммуникативная ситуация» (О. С. Ахманова, JI. О. Бутакова, Е. В. Волкова, В. Г. Гак, И. В. Гюббенет, Дейк ван Т. А., Г. В. Колшанский, Н. М. Краевская, И. Б. Левонтина, Е. А. Реферовская, Н. К. Рябцева, Дж. Серль, И. В. Труфанова, JI. П. Якубинский и др.) и «ситуация непонимания» (Н. Д. Арутюнова, Н. С. Гамалей, О. JL Гвоздева, В. К. Кантор, С. М. Козлова, Соловьева, К. Э. Штайн и др.). В данном случае имеет значение наличие/отсутствие элементов в структуре коммуникативной ситуации, «работающих» на реализацию мотива непонимания в художественном тексте В. М. Шукшина. В случае наличия в коммуникативной структуре названных элементов можно говорить о функционировании в тексте В. М. Шукшина ситуации непонимания. Таким образом, ситуация непонимания является типом коммуникативной ситуации.

Функциональный аспект предполагает рассмотрение конкретного результата процесса реализации эвокационного потенциала ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина. В данном случае вступает в силу понятие микроситуации, макроситуации и текстовой ситуации в целом (ван Дейк Т. А., В. Н. Дигмай, В. JL Каракчиева, Г. В. Колшанский, А. А. Чувакин и др.). Поскольку «шукшинский рассказ организует ситуация» [Апухтина 1986: 53], постольку и ситуация непонимания функционирует в текстах рассказов В. М. Шукшина в качестве организующего начала. Ситуация непонимания, с позиции нашего исследования, имеет статус макроситуации и, таким образом, является «медиумом», образующим систему взаимодействия микроситуации и текстовой ситуации. На уровне микроситуации изучаются элементы структуры ситуации непонимания (переменные компоненты: сигналы, препятствующие пониманию, и сигналы непонимания), создающие конкретной «наполненностью» и взаимозависимостью определенный тип ситуации непонимания, исследуемый уже на уровне макроситуации. И наконец, на уровне текстовой ситуации рассматривается сам результат процесса реализации эвокационного потенциала ситуации непонимания: функциональная значимость ситуации непонимания на уровне текста и произведения в целом.

Лингвоэвокационное исследование предполагает рассмотрение предмета (в нашем случае - ситуации непонимания) с точки зрения реализации его эвокационного потенциала в художественном тексте В. М. Шукшина (Т. Н. Никонова, С. Н. Пешкова, А. А. Чувакин и др.). Понятие «эвокационный потенциал», с нашей точки зрения, сопряжено с понятием «эстетическая функция». В данном случае имеет значение наличие/отсутствие качества гибкости у предмета эвокационного воспроизведения, заключающейся в способности/неспособности становиться эстетически значимой единицей художественного текста. В настоящем исследовании реализация эвокационного потенциала выражается в способности элементов структуры ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина - объектов внешнего мира и объектов внутреннего мира - функционировать в качестве постоянных и переменных. Постоянные элементы структуры ситуации непонимания имеют свойство «наполняться» потенциально возможными переменными компонентами (процесс заполнения «эвокационной матрицы»). Переменные компоненты выступают в качестве эстетически значимых.

Цель работы - выявить закономерность и специфику функционирования художественных средств текста В. М. Шукшина (коммуникативных сигналов в герменевтическом аспекте: сигналов непонимания и сигналов, препятствующих пониманию) в качестве факторов, реализующих эвокационный потенциал ситуации непонимания и преобразующих ее из объекта воспроизведения в продукт воспроизведения.

Обозначенная цель предполагает решение следующих задач.

2. Осуществить лингвистический анализ текстов рассказов В. М. Шукшина с позиции функционирования в них ситуации непонимания как организующего начала художественного текста.

3. Установить степень значимости эвокационного потенциала воспроизведенной ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина.

Общетеоретической и методологической базой являются: 1) лингвистическая концепция уровней понимания (Г. И. Богин, С. А. Васильев, Н. В. Селиванова, Я. Яноушек и др. ); 2) теория речевых актов (В. 3. Демьянков, У. В. О. Куайн, Дж. Серль и др.); 3) лингвистический способ анализа коммуникативной ситуации в аспекте понимания/непонимания (С. JI. Сахно, А. А. Чувакин, К. Э. Штайн); 4) положение о возможности функционирования элементов художественного текста В. М. Шукшина на уровне микро-, макроситуации и на уровне текстовой ситуации в целом (В. JI. Каракчиева).

Для осуществления предметного исследования в работе применен эвокационный метод, предполагающий поэтапное движение от объекта эвока-ции (ситуации непонимания в бытовой коммуникации) к продукту эвокации (ситуации непонимания в художественной коммуникации) через средства воспроизведения, каковыми в нашей работе являются виды сигналов непонимания и сигналов, препятствующих пониманию (переменные компоненты как наполняющие постоянных компонентов). Ситуация непонимания в бытовой коммуникации воспроизводится в художественном тексте В. М. Шукшина; функционально преобразуется в художественном произведении, тем самым определяя специфику ситуации непонимания в художественном тексте В. М. Шукшина.

Источником исследуемого материала являются тексты рассказов В. М. Шукшина. Поскольку ситуация непонимания, с позиции нашего исследования, имеет функцию организующего начала художественного текста В. М. Шукшина, постольку в работе рассматриваются тексты рассказов в целом. Анализируемые произведения объединяет присутствие в них ситуации непонимания в том или ином ее представлении (с точки зрения исследователя-интерпретатора). В процессе работы исследовано более пятидесяти рассказов, написанных В. М. Шукшиным в разные периоды его деятельности. Из 100 % (= 75 рассказов) рассмотренных нами рассказов (путем сплошной выборки) - 75 % (= 55 рассказов) содержат ситуацию непонимания в той или иной форме. Данный факт свидетельствует о несомненной значимости для писателя проблемы понимания/непонимания. Единицей анализа в работе является текстовой фрагмент (фрагмент коммуникации персонажей), законченный в смысловом отношении и имеющий в своем составе сигналы непонимания и сигналы, препятствующие пониманию, - элементы коммуникативной ситуации. Каждый текст содержит несколько таких фрагментов, каковых исследовано около 200.

Гипотеза исследования базируется на актуальной оппозиции «повествователь - читатель» относительно художественных текстов вообще (М. М. Бахтин, JI. О. Бутакова, В. В. Виноградов, Г. О. Винокур, A. JI. Гришунин, Ю. П. Сологуб, К. Г. Косенкова, С. А. Минеева, JI. Н. Мурзин, Н. JI. Мышки-на, В. П. Никишаева и др.) и относительно текстов рассказов В. М. Шукшина в частности (В. А. Апухтина, 3. В. Валюсинская, Н. А. Волкова, С. М. Козлова, Г. В. Кукуева, Т. Н. Никонова, С. Н. Пешкова и др.) в их сопряженности с теорией эвокации, выдвигающей идею эвокационного потенциала (Т. Н. Никонова, А. А. Чувакин и др.). Диссертационное исследование предположительно видит ситуацию непонимания в качестве реализации повествователем своего коммуникативного намерения в диалоге «повествователь - читатель». Предполагается также, что В. М. Шукшин в функции коммуниканта выглядит подчеркнуто риторично.

Новизна работы состоит в том, что

- в ней впервые представлен опыт рассмотрения воспроизведенной в художественном тексте В. М. Шукшина ситуации непонимания, выстроена адекватная методика ее лингвистического анализа, предполагающая принцип наложения модели «эвокационной матрицы» на художественный текст;

- выявлена закономерность функционирования воспроизведенной ситуации непонимания как организующего начала текстов рассказов В. М. Шукшина, заключающаяся во взаимодействии мотива понимания и мотива непонимания как на уровне предложения, так и на текстовом уровне в целом;

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что представленный в нем опыт рассмотрения важен для разработки теории коммуникации в герменевтическом аспекте. Актуализация лингвопоэтической значимости воспроизведенной ситуации непонимания в художественном тексте позволяет пополнить знания в области системы художественных средств раскрытия мотива непонимания. Обозначенные результаты диссертационного исследования существенны при осмыслении творчества В. М. Шукшина в целом. В работе намечается перспектива исследования художественных текстов других писателей с точки зрения функционирования в них ситуации непонимания на уровне микро-, макроситуации и на уровне текстовой ситуации в целом. В диссертационном исследовании содержится опыт функционально-сопоставительного анализа типов ситуаций непонимания в текстах разных писателей, что дает начало развитию типологико-сопоставительного аспекта: взгляд на ситуацию непонимания как на продуктивный объект воспроизведения, обладающий высоким эвокационным потенциалом.

Практическая значимость диссертации состоит в возможности использования результатов исследования при изучении коммуникации персонажей в художественном тексте, в частности, при анализе способов раскрытия и выражения информации. Проведенный анализ ситуации непонимания может быть использован в учебных курсах интерпретации художественного текста, спецкурсах и спецсеминарах по изучению языка художественных произведений. В работе представлен принцип лингвоэвокационного анализа художественного текста, предполагающий реализацию модели «эвокацион-ной матрицы». Данный принцип расширяет эвристические возможности лингвоэвокационной методики.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лингвоэвокационное исследование ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина"

Выводы

Во второй главе проведено функционально-эстетическое исследование структуры ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина. Ситуация непонимания как объект воспроизведения в художественном тексте имеет в составе своей структуры динамические элементы, способствующие рассмотрению ситуации непонимания в тексте В. М. Шукшина в качестве процессуально-функциональной единицы художественного пространства. Лингво-эвокационный аспект рассмотрения структуры ситуации непонимания отсылает к функциональному уровню исследования: эстетическая функция ситуации непонимания выражается в возможности быть маркированной ненормой (норма - ситуация понимания). В данном факте отражен принцип амбивалентности рассматриваемой нами ситуации непонимания. Ситуация непонимания — это не антоним ситуации понимания, а противовесное взаимодействие с ней. В. М. Шукшину всегда были интересны ситуации крайние, «ненормальные», выходящие за рамки обычного. Следует поэтому принять закономерность выдвижения ситуации непонимания в качестве художественного средства раскрытия информации для читателя. Типы художественной коммуникации («персонаж - персонаж» и «повествователь - читатель») соотносимы с микро- и макроуровнем исследования и с уровнем текстовой ситуации в целом. Коммуникация «персонаж - персонаж» формирует микроуровень (на основе модели взаимодействия объектов внешнего мира и объектов внутреннего мира (речевое/неречевое выражение сигналов, препятствующих пониманию, и сигналов непонимания)) и макроуровень (типы ситуации непонимания: явное непонимание, скрытое непонимание, мнимое непонимание, иллюзорное понимание, намеренно созданное непонимание). При исследовании ситуации непонимания на уровне текстовой ситуации -берется за основу коммуникация «повествователь - читатель». Исследование структуры ситуации непонимания имеет парадигматическое и синтагматическое решение. Парадигматический пласт затрагивает исследование сигналов непонимания и сигналов, препятствующих пониманию. Парадигма представлена в самой структуре диалога: последовательность реплик персонажей (так называемая Вертикаль). Данное исследование проведено в параграфе втором настоящей главы. Синтагматический пласт затрагивает исследование сигналов непонимания и сигналов, препятствующих пониманию как предложений художественного текста (так называемая Горизонталь). В третьем разделе настоящей главы проведено исследование текста рассказа В. М. Шукшина «Штрихи к портрету» в аспекте парадигматики и синтагматики, что отсылает к факту проведения целостного анализа предложенного текста. Результаты функционально-сопоставительного анализа позволили утвердить гипотезу о действенности лингвоэвокационного метода в исследовании текстов рассказов В. М. Шукшина. Эстетическая функция ситуации непонимания в шукшинских текстах заключена в работе сигналов непонимания, сигналов, препятствующих пониманию, формирующих тип ситуации непонимания, а также в сверхтекстовой задаче (задаче произведения): создание трагического, комического или трагикомического. Большой процент текстов с трагикомическим началом свидетельствует об адекватности средств выражения идеи (ср. аналогичное стремление к неоднозначности позиции в публицистике В. М. Шукшина). «Презумпция непонимания» как основной пункт в «списке прав коммуниканта» в текстах рассказов В. М. Шукшина свидетельствует о трагическом уклоне трагикомического настроя текста.

144

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Главные результаты проведенного исследования таковы.

Вариант решения проблемы понимания / непонимания в коммуникативной ситуации может быть представлен в художественном дискурсе в виде текстового образования - ситуации непонимания.

Рассмотрение понимания / непонимания повлекло за собой осмысление динамичной природы ситуации непонимания, заключающейся в способности видов ситуации непонимания - явное непонимание, скрытое непонимание, мнимое непонимание, иллюзорное понимание, намеренно созданное непонимание - взаимодействовать в тексте.

Для настоящего исследования понимание / непонимание - это бинарная категория, отражающая динамику сближения / отдаления позиций «чужое» / «свое-чужое» в системе взаимодействия субъектов коммуникации (говорящий / слушающий как коммуницирующие личности, межтекст (высказывание) и метатекст (обстоятельства)), называемой коммуникативной ситуацией.

Амбивалентность понятия понимание / непонимание реализуется в текстах рассказов В. М. Шукшина, и реализация эта выражается во взаимодействии ситуации непонимания и ситуации понимания.

Эвокационный аспект актуализирует потенциальную эстетическую функцию текстовых образований. Одним из таких текстовых образований - в рамках аспекта настоящего исследования - является ситуация непонимания. Для обретения статуса текстового пре-образования элементы ситуации непонимания подвергаются трансформации и являются уже эстетически значимыми в художественном дискурсе.

Таким образом, ситуация непонимания, исследуемая нами в эвокаци-онном аспекте, представляет собой объект воспроизведения, который, в результате преобразований - вследствие попадания в художественную среду становится продуктом воспроизведения, то есть продуктом эстетической деятельности коммуниканта. Трансформация объекта воспроизведения (= ситуация непонимания в бытовой коммуникации) в продукт воспроизведения (= ситуация непонимания в художественном дискурсе) осуществляется благодаря преобразующей функции переменных компонентов как наполнителей постоянных.

Настоящее исследование определило возможность системного функционирования в художественном тексте коммуникативных сигналов (в герменевтическом аспекте): сигналов непонимания и сигналов, препятствующих пониманию. Данные сигналы являются переменными - наполняющие -постоянных компонентов и выполняют трансформационную задачу. Таким образом, ситуация непонимания - это динамичная система взаимодействующих сигналов коммуникации в герменевтическом аспекте.

Лингвоэвокационное исследование ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина заострило проблему речевой коммуникации персонажей в художественном дискурсе: осмысление понимания/непонимания как амбивалентного понятия спровоцировало вопрос о возможности не только чередования и взаимодействия ситуации непонимания и ситуации непонимания в тексте, но и полного наложения одной на другую. Данный факт свидетельствует об определенной специфике трансформационных средств с высокоэффективной эстетической нагрузкой.

Постановка вопроса о степени эвокационного потенциала отсылает к методике лингвоэвокационного исследования воспроизведенной ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина. Суть методики заключается в поэтапном рассмотрении феномена непонимания на уровне микроситуации, макроситуации и на уровне текстовой ситуации в целом.

Микроситуативными элементами воспроизведения ситуации непонимания в художественном тексте в настоящем исследовании стали виды сигналов непонимания и сигналов, препятствующих пониманию, - на семантизированном, когнитивном и смысловом уровнях понимания ( по Г. И. Боги-ну).

Макроситуативные элементы — переменные компоненты «эвокацион-ной матрицы» - заполняют ячейку «виды ситуации непонимания и характер их взаимодействия».

Уровень текстовой ситуации определяет направленность, общий результат и эстетическую функцию ситуации непонимания в целом. Исследование эвокационного потенциала ситуации непонимания как текстового образования отсылает к проблеме межтекстовых отношений, в которых текст предстает системой взаимодействующих эвокационных преобразователей. В связи с этим, актуальными в работе являются следующие виды межтекстовых отношений: «Шукшин - Шукшин» и «Шукшин - не-Шукшин». Подобные механизмы воспроизведения ситуации непонимания в художественном тексте позволяют исследованию развиваться в русле функционально-сопоставительного анализа. Данное положение влечет за собой возможность рассмотрения ситуации непонимания как потенциально реализующуюся внутритекстовую сущность в творчестве других писателей.

На основе проведенного лингвоэвокационного исследования ситуации непонимания, мы полагаем, что любой художественный текст того или иного писателя содержит в себе модель «эвокационной матрицы» и готов принять некоторое количество - не нарушающее художественной гармонии - переменных компонентов определенной номинации.

Список научной литературыЛушникова, Юлия Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абульханова-Славская К. А. Личностный аспект проблемы общения // Проблема общения в психологии. М., 1981. С. 218-241.

2. Аврорин В. А. Проблемы изучения функциональной стороны языка (к вопросу о предмете социолингвистики). Л., 1975. 276 с.

3. Ажар Эмиль (Ромен Гари). Псевдо. Страхи царя Соломона. Жизнь и смерть Эмиля Ажара: Романы, эссе. СПб., 2000. 473 с.

4. Актуальные проблемы дериватологии, мотивологии, лексикографии: Матер, всерос. конф., посвященной 120-летию Томского университета (27-29 марта 1998 г.).Томск, 1998. 238 с.

5. Апухтина В. А. Проза В. М. Шукшина. М., 1986. 96 с.

6. Арендт X. Ситуация человека // Вопросы философии. 1998. №11. С. 131-141.

7. Арутюнова Н. Д. Молчание: контексты употребления // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М., 1994. С. 106-117.

8. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений. М., 1988. 388 с.

9. Арутюнова Н. Д. Фактор адресата // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1981. т. 40. Вып. 4. С. 356-67.

10. Ахманова О. С., Гюббенет И. В. «Вертикальный контекст» как филологическая проблема // Вопросы языкознания. 1977. № 3. С. 47-54.

11. Баранов А. Н. Иллокутивное вынуждение в структуре диалога // Вопросы языкознания. 1992. № 3. С. 84-99.

12. Баранов В. А. Членство в группе как фактор самочувствия личности // Личность. Общение. Групповые процессы. М., 1991. С. 75-89.

13. Батищев Г. С. Введение в диалектику творчества. СПб., 1997.464 с.

14. Баткин Л. М. Два способа изучать историю культуры // Вопросы философии. 1986. № 12. С. 104 -115.

15. Бахтин М. М. Литературно-критические статьи. М., 1986. 543 с.

16. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. — 424 с.

17. Берестенев Г. И. Самосознание личности в аспекте языка // Вопросы языкознания. 2001. № 1. С. 60-84.

18. Бовуар С. Второй пол. М.; СПб., 1997. 832 с.

19. Богин Г.И. Филологическая герменевтика. Калинин, 1982. 86 с.

20. Богин Г. И. Школа рефлексии и рефлективности // Методология современной лингвистики: проблемы, поиски, перспективы: Сб. ст. Барнаул, 2000. С. 41-51.

21. Борев Ю. Б. Эстетика в 2-х т. Т. 2. М., 1997. 638 с.

22. Бранский В. П. Теоретические основания социальной синергетики // Вопросы философии. 2000. № 4. С. 112 -129.

23. Братусь Б. С. Аномалии личности. М., 1988. 301 с.

24. Бревдо И. Ф. Механизмы разрешения неоднозначности в шутке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Тверь, 1999. 20 с.

25. Брудный А. А. Мир общения. Фрунзе, 1977. — 71 с.

26. Брудный А. А. Другому как понять тебя? М., 1990. 64 с.

27. Брудный А. А. Психологическая герменевтика. М., 1998. — 336 с.

28. Булыгина Т. В. О границах и содержании прагматики // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. Т.40. Вып. 4. 1981. С. 333-372.

29. Бутакова JI. О. Авторское сознание в поэзии и прозе: когнитивное моделирование: Монография. Барнаул, 2001. 283 с.

30. Валюсинская 3. В. Вопросы изучения диалога в работах советских лингвистов // Синтаксис текста. М., 1979. С. 299-313.

31. Васильев В. К. Тема самоубийства в позднем творчестве В. М. Шукшина // Творчество В. М. Шукшина как целостность. Барнаул, 1998. С. 50-55.

32. Васильев С. А. Синтез смысла при создании и понимании текста: Филос. Пробл. Киев, 1988. 240 с.

33. Виноградов В. В. Наука о языке художественной литературы и ее задачи. М., 1958.-50 с.

34. Виноградов В. В. О теории художественной речи. М., 1971. 240с.

35. Виноградов В. В. О языке художественной литературы. М., 1959. -654 с.

36. Виноградов В. В. О языке художественной прозы: Избранные труды. М., 1980.-360 с.

37. Виноградов В. В. Проблема авторства и теория стилей. М., 1961. -614 с.

38. Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963.-255 с.

39. Виноградов В. В. Язык и стиль русских писателей: от Карамзина до Гоголя: Избранные труды. М., 1990. 386 с.

40. Винокур Г. О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959. —492 с.

41. Винокур Г. О. Русский язык: исторический очерк. М., 1945. 190с.

42. Винокур Г. О. Собрание трудов. Комментарии к «Борису Годунову» А. С. Пушкина. М., 1999 415 с.

43. Винокур Г. О. Филологические исследования: Лингвистика и поэтика. М., 1990 (1991). -451 с.

44. Винокур Т. Г. Говорящий и Слушающий. Варианты речевого поведения. М., 1993.-172 с.

45. Волкова Н. А. Текстовая модальность в рассказе В. М. Шукшина «Петька Краснов рассказывает» // Языки и литературы народов Горного Алтая. Горно-Алтайск, 2002. С. 82 84.

46. Волкова Е. В., Оруджева С. 3. Тона и обертона серьезного в философии М. Бахтина // Вопросы философии. 2000. № 1. С. 102-118.

47. Вязанцев Е. Мысли об истории // Вечерний Барнаул. 15 окт.1997. С. 3.

48. Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М., 1991. 367 с.

49. Гадамер. Г.-Г. Истина и метод. М., 1960. 699 с.

50. Газданов Г. Призрак Александра Вольфа: Романы. М., 1990. 701с.

51. Гак В. Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики. 1972. С. 349 372.

52. Гак В. Г. Языковые преобразования. М., 1998. 768 с.

53. Гамалей Н. С. К проблеме непонимания // Текст: варианты интерпретации: Матер, межвуз. науч.-практ. конф. Бийск, 2001. С. 78-80.

54. Гвоздева О. JI. Особенности понимания нестандартных художественных текстов: Автореф. дис. канд. филол. наук. Тверь, 2000. 21 с.

55. Геблер Ф. Время и воспоминания в романе Гайто Газданова «Вечер у Клэр» // Литература. 2001. № 45. С. 2-3.

56. Гильдебранд Г. Метафизика коммуникации. СПб., 2000. 373 с.

57. Голикова Т. А. Аспекты исследования проблемы понимания // Текст: варианты интерпретации: Матер, межвуз. науч.-практ. конф. Бийск, 1999. С. 3-6.

58. Городецкий Б. Ю. К проблеме семантической типологии. М., 1969.-464 с.

59. Гришунин А. Л. Исследовательские аспекты текстологии. М.,1998.-416 с.

60. Гусев С. С., Тульчинский Г. JI. Проблема понимания в философии: Филос. гносеол. анализ. М., 1985. - 192 с.

61. Дейк ван Т. А. Язык. Познание. Коммуникация. М.,1989. 312 с.

62. Дементьев В. В. Косвенное общение персонажей В.М. Шукшина (К вопросу о типологии речевых жанров) // Творчество В. М. Шукшина как целостность. Барнаул, 1998. С. 4-83.

63. Дементьев В. В. Речевая любовная игра как фатический метажанр у В. М. Шукшина // Творчество В. М. Шукшина. Поэтика. Стиль. Язык. Барнаул, 1994. С. 122 -134.

64. Деминова М. А. Синтаксические приемы диалогичности в публицистических текстах В. М. Шукшина (риторический аспект): Автореф. дис. канд. филолог, наук. Барнаул, 2002. 20 с.

65. Демьянков В. 3. «Теория речевых актов» в контексте современной зарубежной лингвистической литературы // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17: Теория речевых актов: Сб. ст. М., 1986. С. 223-234.

66. Джалагония JI. А. Речь и музыка как формы общения // Вопросы психологии. 2001. №1. С. 130-133.

67. Дигмай В. Н. Абзац, сложное синтаксическое целое, компоненты текста. Общее и различное // Филологичекие науки. 2002. № 2. С. 57-66.

68. Дмитровская М. А. Знание и мнение: образ мира, образ человека // Логический анализ языка. Знание и мнение: Сб. науч. тр. М., 1988. С. 618.

69. Дорошенко А. В. Побудительные речевые акты в косвенных контекстах // Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М., 1989. С. 76-91.

70. Дуров А. А. Трансформация традиционного образа дурака в прозе В. М. Шукшина: Автореф. дис. канд. филол. наук. Ставрополь, 1996. -21 с.

71. Загадка человеческого понимания. М., 1991. 352 с.

72. Залевская А. А. Текст и его понимание: Монография. Тверь, 2001. -177 с.

73. Зарайский Д. А. Управление чужим поведением. Технология личного психологического влияния. Дубна, 1997. 272 с.

74. Засорина JI. Н. Трансформация как метод лингвистического эксперимента в синтаксисе // Трансформационный метод в структурной лингвистике. М., 1964. С. 99-113.

75. Иванова Е. Н. Эффективное общение и конфликты. Петербург; Рига, 1997. 74 с.

76. Ивин А. А. Ценности и понимание // Вопросы философии. 1987. №8. С. 31- 43.

77. Искусство разговаривать и получать информацию. М., 1993. 303с.

78. Каганов Г. Город и «культ личности» горожанина // Звезда. 2001. № 6. С. 194-203.

79. Калакуцкая Е. Л. Лексико-семантическая тема «уныние меланхолия - задумчивость - забвение» в русском языке и культуре 2-ой половины XVII века» // Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991. С. 142-147.

80. Кантор В. К. О национальном мифе непонимания // Вопросы философии. 1997. № 2. С. 34-39.

81. Каракчиева В. Л. Лексические средства обозначения эмоций в художественном тексте (на материале рассказов В. М. Шукшина): Авто-реф. дис. канд. филол. наук. Барнаул, 2000. 20 с.

82. Карасик В. И. О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс. Волгоград, 2000. С. 5—20.

83. Кафкова О. О роли контекста в разных типах коммуникатов // Синтаксис текста. М., 1979. С. 236-247.

84. Кессиди Ф. X. О парадоксе России // Вопросы философии. 2000. Хоб. С. 87-91.

85. Кларк Г. Г., Карлсон Т. Б. Слушающие и речевой акт // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17: Теория речевых актов: Сб. ст. М., 1986. С. 270-321.

86. Кобозева И. М., Лауфер Н. И. Интерпретирующие речевые акты // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М., 1994. С. 63—71.

87. Козлова С. М. Поэтика рассказа // Рассказ В. М. Шукшина «Срезал»: Проблемы анализа, интерпретации, перевода. Барнаул, 1995. С. 6995.

88. Ковалев С. Двое друг с другом // Знание сила. 1985. № 8. С. 3638.

89. Колшанский Г. В. Паралингвистика. М.,1974. 81 с.

90. Колшанский Г. В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М., 1975. 231 с.

91. Косенкова К. Г. Монтажность как принцип сотворения человека и мира в советской культуре 20-х годов // Человек. 2002. № 1. С. 157-168.

92. Костюков Л. Судьба как точка на земле // Первое сентября. 1998. 14 февраля. С. 6.

93. Краевская Н. М. Ситуация как фактор дифференциации типов устной речи // Лингвистические особенности научного текста. М., 1981. С. 113-131.

94. Красников Г. Абсолютно русское явление // Алтай. 2000. № 1. С. 154-159.

95. Крипке С. Загадка контекстов мнения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 18: Логический анализ естественного языка. М., 1986. С. 194-241.

96. Куайн У. В. О. Слово и объект // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 18: Логический анализ естественного языка. М., 1986. С. 24-98.

97. Кубрякова Е. С. Номинативный аспект речевой деятельности. М., 1986.- 156 с.

98. Кузнецов В. Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М., 1991. -192 с.

99. Кукуева Г. В. Речевая партия повествователя как элемент диалога «автор читатель» в собственно рассказах В. М. Шукшина: Автореф. дис. канд. филол. наук. Барнаул, 2001. - 17 с.

100. Лазурский А. Ф. Очерк науки о характерах. М., 1995. 271 с.

101. Левонтина И. Б. Время для частных бесед // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М., 1994. С. 71-75.

102. Леонтьев А. А. К определению речевой ситуации // Речевая си-туативность в преподавании иностранных языков в специальном языковом вузе: Тез. докл. науч.-метод. конф. М., 1973. С. 58-60.

103. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1977.304 с.

104. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М., 1990. 685 с.

105. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. М., 1987. 752 с.

106. Личность пациента и болезнь. Томск, 1995. 327 с.

107. Логический анализ языка. Знание и мнение: Сб. науч. тр. М., 1988.- 127 с.

108. Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991.204 с.

109. Логический анализ языка. Язык речевых действий. М., 1994.188 с.

110. Ломтев Т. П. Общее и русское языкознание. М., 1976. 381 с.

111. Лосев А. Ф. Форма Стиль - Выражение. М., 1995. - 944 с.

112. Лупьян Я. А. Барьеры общения, конфликты, стресс. Мн., 1986.206 с.

113. Лурия А. Р. Язык и сознание. Ростов н/Д., 1998. 416 с.

114. Малов В. И. Лингвистическое исследование асемантичного текста: Автореф. дис. канд. наук. Екатеринбург, 2001. 21 с.

115. Масловский В. И. Историко-функциональное изучение литературы И Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. М., 1987. 752 с.

116. Матюшкин А. М. Основные модели проблемных ситуаций. Сообщение II. Неспецифические основания классификации проблемных ситуаций // Новые исследования в психологии и возрастной физиологии. № 2-4. М., 1967. С. 15-16.

117. Менг К. Семантические проблемы лингвистического исследования коммуникации // Психолингвистические проблемы семантики. М., 1983. С. 221-236.

118. Михайличенко Н. А. Риторика. М., 1994. 96 с.

119. Михальская А. К. Основы риторики: Мысль и слово. М., 1996.416 с.

120. Морецкий Д. Ф. Общение в конфликтной ситуации // Формирование потребности личности в общении. Новосибирск, 1981. С. 101-109.

121. Мурзин Л. Н., Литвинова М. Н. Текст художественного произведения: к проблеме специфики // Функциональные разновидности речи в коммуникативном аспекте: Межвуз. сб. науч. трудов. Пермь, 1988. С. 122128.

122. Мусхелишвили Н. JI., Шрейдер Ю. А. Понимаю, ибо абсурдно // Человек. 1998. № 6. С. 22-36.

123. Мышкина Н. JI. Динамико-системное исследование смысла текста. Красноярск, 1991. 212 с.

124. Национально-культурная специфика речевого поведения. М., 1977.-203 с.

125. Никитин Е. П., Харламенкова Н. Е. Самоутверждение человека // Вопросы философии. 1997. № 9. С. 96-117.

126. Никишаева В. П., Гузь Н. А. Мотив отчуждения в рассказах В. Шукшина // В. М. Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1994. С. 17-18.

127. Никишаева В. П. Опыты лингво-стилистического анализа художественного текста. Монография. Бийск, 1998. 159 с.

128. Никольский JI. Б. Синхронная социолингвистика. М., 1976.168 с.

129. Никоненко С. Дороги Гайто Газданова // Газданов Г. Призрак Александра Вольфа: Романы. М., 1990. С. 3-20.

130. Нишанов В. К. Феномен понимания: когнитивный анализ. Ф.; И., 1990.-228 с.

131. Новиков Вл. NOS HABEBIT HUMUS. Реквием по филологической поэзии // Новый мир. 2001. № 6. С. 167-178.

132. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 5. М., 1970. 452 с.

133. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17: Теория речевых актов: Сб. ст. М., 1986. 424 с.

134. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 18: Логический анализ естественного языка. М., 1986. 392 с.

135. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23: Когнитивные аспекты языка. 313 с.

136. Новое в лингвистике. Вып. 7: Социолингвистика. М., 1975. 486с.

137. Норакидзе В. Г. Типы характера и фиксированная установка. Тбилиси, 1966. 160 с.

138. Овчинникова О. С. Шукшин и Белов: опыт синхронизации // Текст: варианты интерпретации: Матер, межвуз. науч.-практ. конф. Бийск, 1999. С. 65-69.

139. Ортега-и-Гассет X. «Дегуманизация искусства» и другие работы. Эссе о литературе и искусстве: Сб. ст. М., 1991. 639 с.

140. Павлов А. В., Доценко Е. JI. Две встречи (понимание непонятного) И Человек. 1999. № 1. С. 46-59.

141. Панченко Т. К вопросу о мимикрии соционических типов // Эниостиль. Гармония энерго-информационного общения с людьми и природой. Барнаул. Вып. 2. С. 37-38.

142. Петров В. В. Язык и логическая теория // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 18: Логический анализ естественного языка. М., 1986. С. 5-23.

143. Петровский В. А. Личность в психологии: парадигма субъективности. Ростов н/Д., 1996. 512 с.

144. Пешкова С. Н. Смешанная языко-ситуативная коммуникация в рассказах-сценках В. М. Шукшина: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Горно-Алтайск, 1999. 17 с.

145. Пищальникова В. А. Представление менталитета жителя алтайской деревни в речевых характерах героев В. М. Шукшина // В. М. Шукшин. Жизнь и творчество: Тез. докл. III Всерос. науч.-практ. конф. Барнаул, 1992. С. 98-100.

146. Поляков Л. В. Понимание и творчество // Загадка человеческого понимания. М., 1991. С. 235-244.

147. Пономарева Т. Потаенная любовь Шукшина // Барнаул. 2001. № 2. С. 87-130.

148. Психолингвистические проблемы семантики. М., 1983. 285 с.

149. Психология личности в трудах отечественных психологов. СПб., 2000.-480 с.

150. Разлогова Е. Э. Эксплицитные и имплицитные пропозициональные установки в причинно-следственных и условных конструкциях // Логический анализ языка. Знание и мнение: Сб. науч. тр. М., 1988. С. 98-106.

151. Разов В. Н. О некоторых элементах национальной психологии // Вестник МГУ. Серия философии. 1967. № 2. С. 70-80.

152. Рассказ В. М. Шукшина «Срезал»: Проблемы анализа, интерпретации, перевода. Барнаул, 1995. 150 с.

153. Реферовская Е. А. Коммуникативная структура текста в лекси-ко-грамматическом аспекте. Л., 1989. 165 с.

154. Рикер П. Герменевтика, этика, политика: Институт философии РАН, 1995.-160 с.

155. Розина Р. И. Человек и личность в языке П Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991. С. 52-56.

156. Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. М., 1997. — 320 с.

157. Рябов О. В. Русская философия женственности (XI XX века). Иваново, 1999.-359 с.

158. Рябцева Н. К. Коммуникативный модус и метаречь // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М., 1994. С. 82-97.

159. Сарбина Е. В. Ирония в романе И. А. Гончарова «Обломов» И Текст: варианты интерпретации: Матер, межвуз. науч.-практ. конф. Бийск, 2001. С. 254-258.

160. Сартр Ж.-П. Ситуации. М., 1998. 431 с.

161. Сахно С. Л. «Свое чужое» в концептуальных структурах // Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991. С. 95-101.

162. Селиванова Н. В. Уровни понимания в общении и их моделирование в системах искусственного интеллекта // Модели диалога в системах искусственного интеллекта. Тарту, 1987. С. 113-126.

163. Сергеева А. Б. О роли неологизма в построении высказывания // Вестник Московского университета. Серия филологии. 1996. № 5. С. 19— 27.

164. Серль Дж. Р. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17: Теория речевых актов. М., 1986. С. 195-222.

165. Серль Дж. Р. Что такое речевой акт? // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17: Теория речевых актов. М., 1986. С. 151-169.

166. Серль Дж. Р., Вандервекен Д. Основные понятия и исчисления речевых актов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 18: Логический анализ естественного языка. М., 1986. С. 242-263.

167. Синцзянь Гао. Обоснование литературы // Иностранная литература. 2001. № 5. С. 221-232.

168. Сковородников А. П., Копнина Г. А. Об определении понятия «риторический прием» // Филологические науки. 2002. № 2. С. 75-80.

169. Соловьева И. В. Типология герменевтических ситуаций. Авто-реф. дис. канд. филол. наук. Тверь, 1999. 20 с.

170. Сологуб Ю. П. Текстообразующая функция символа в художественном произведении // Филологические науки. 2002. №2. С. 46-55.

171. Станиславский К. С. Работа актера над собой // Искусство разговаривать и получать информацию. М., 1993. С. 177-220.

172. Степун Ф. А. Дух, лицо и стиль русской культуры // Вопросы философии. 1997. № 1. С. 155 165.

173. Стросон П. Ф. Намерение и конвенция в речевых актах // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17: Теория речевых актов. М., 1986. С. 130-151.

174. Судаков А. К. Любовь к жизни и запрет самоубийства в кантианской метафизике нравов // Вопросы философии. 1996. № 8. С. 54-65.

175. Сухих С. А. Структура коммуникантов в общении // Языковое общение: Процессы и единицы: Межвуз. сб. науч. трудов. Калинин, 1988. С. 22-29.

176. Сэо М. Творчество В. М. Шукшина в Японии // Язык прозы В. М. Шукшина. Теория. Наблюдения. Лексикографическое описание. Барнаул, 2001. С. 38-48.

177. Тарасов Е. Ф., Сорокин Ю. А. Теоретические и прикладные проблемы речевого общения. М., 1979. 205 с.

178. Тарасова И. П. Структура смысла и структура личности коммуниканта // Вопросы языкознания. 1992. № 4. С. 103-110.

179. Таннен Д. Ты меня не понимаешь! Почему женщины и мужчины не понимают друг друга. М., 1996. 432 с.

180. Творчество В. М. Шукшина как целостность. Барнаул, 1998.119 с.

181. Творчество В. М. Шукшина. Поэтика. Стиль. Язык. Барнаул, 1994.-210 с.

182. Текст: варианты интерпретации: Матер, межвуз. науч.-практ. конф. Бийск, 1999. 140 с.

183. Текст: варианты интерпретации: Матер, межвуз. науч.-практ. конф. Бийск, 2001. 347 с.

184. Текст как явление культуры. Новосибирск, 1989. 197 с.

185. Труфанова И. В. О разграничении понятий: речевой акт, речевой жанр, речевая стратегия, речевая тактика // Филологические науки. 2001. №3. С. 56-65.

186. Тульчинский Г. Л. Меланома понимания // Звезда. 1991. № 10. С.176-179.

187. Утробина Т. Г. Эксперементальное исследование языковых репрезентаций комического смысла: Автореф. дис. канд. филол. наук. Горно-Алтайск, 1997. -17 с.

188. Филатов В. П. Парадоксы эмпатии // Загадка человеческого понимания. М., 1991. С. 176-195.

189. Фоллесдаль Д. Понимание и рациональность // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 18: Логический анализ естественного языка. М., 1986. С. 139-159.

190. Формирование потребности личности в общении: Сб. ст. Новосибирск, 1981.- 120 с.

191. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. Мн., 1999. 624 с.

192. Функциональные разновидности речи в коммуникативном аспекте: Межвуз. сб. науч. трудов. Пермь, 1988. 168 с.

193. Хеккхаузен X. Мотивация и деятельность. Т. 1. М., 1986. 406 с.

194. Хисамова Г. Г. Коммуникавно-речевая дисгармония «чудика» // В. М. Шукшин: проблемы и решения: Сб. ст. Барнаул, 2002. С. 193-200.

195. Хундснуршер Ф. Основы, развитие и перспективы анализа диалога // Вопросы языкознания. 1998. № 2. С. 38-50.

196. Человеческий фактор в языке: Коммуникация, модальность, дейксис. М., 1992.-281 с.

197. Чувакин А. А. Гнездо родственных текстов: интерпретационный уровень // Текст: варианты интерпретации: Матер, межвуз. науч.-практ. конф. Бийск, 1999. С. 6-7.

198. Чувакин А. А. Заметки об объекте современной филологии // Человек Коммуникация - Текст. Вып 3. Барнаул, 1999. С. 3-10.

199. Чувакин А. А. Основы эвокационной теории художественнойречи. Автореф. дис. докт. филол. наук. Барнаул, 1996. 26 с.

200. Чувакин А. А. Понятие о ситуативно-речевом блоке // Лингвистические средства текстообразования: Межвуз. сб. науч. статей. Барнаул, 1985. С. 163-174.

201. Чувакин А. А. Ситуативная речь. Барнаул, 1987. 106 с.

202. Чувакин А. А. Смешанная коммуникация в художественном тексте: Основы эвокационного исследования. Барнаул, 1995. 126 с.

203. Чувакин А. А. Функциональная классификация топонимов профессора И. А. Воробьевой как инструмент лингвистического исследования // Языковая концепция регионального существования человека и этноса: Тез. докл. Барнаул, 1999. С. 35-36.

204. Швалб Ю. М., Данчева О. В. Одиночество. К., 1991. 270 с.

205. Шведова Н. Ю. Предложение // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М., 1990. С. 395 / 2.

206. Швейцер А. Д. Вопросы социологии языка в современной американской лингвистике. Л., 1971. 104 с.

207. Швейцер А. Д. Современная социолингвистика: Теория, проблемы, методы. М., 1977. 176 с.

208. Швырев В. С. Понимание в структуре научного знания // Загадка человеческого понимания. М., 1991. С. 8—24.

209. Шелгунова Л. М. Диалог в прозе В. М. Шукшина // Язык прозы В. М. Шукшина: Теория. Наблюдения. Лексикографическое описание. Барнаул, 2001. С. 123-129.

210. Шпет Г. Г. Герменевтика и ее проблемы // Контекст 1989. М., 1989. С. 231-260.

211. Шпет Г. Г. Герменевтика и ее проблемы // Контекст 1991. М., 1991. С. 215-253.

212. Шпет Г. Г. Сочинения. М., 1989. 601 с.

213. Шпет Г. Г. Философские этюды. М., 1994. 376 с.

214. Штайн К. Э. К Вопросу о диалоге «непонимания» в рассказах В. М. Шукшина // В. М. Шукшин. Жизнь и творчество. Барнаул, 1989. С. 8991.

215. Штофф В. А. Роль моделей в познании. JL, 1963. 128 с.

216. Шукшин В. М. Вопросы самому себе. М., 1981. 256 с.

217. Шукшин В. М. Наказ. Рассказы. Барнаул, 1980. 272 с.

218. Шукшин В. М. Рассказы. Киноповесть. Повесть для театра. Сказки. Статьи. Рабочие записи. Екатеринбург, 1999. 608 с.

219. Шукшин В. М. Собрание сочинений: В 3-х т. Т. 3. Рассказы 1972 1974 годов. Повести. Публицистика. М., 1985. - 671 с.

220. Щедровицкий П. Г. Лекции по образованию. http://z-kon.narod.ru/elib/shedp003/00000010.htm

221. Эниостиль. Гармония энерго-информационного общения с людьми и природой. Барнаул. Вып. 2. 69 с.

222. Эрвин-Трипп С. М. Язык. Тема. Слушатель. Анализ взаимодействия // Новое в лингвистике. Вып. 7: Социолингвистика. М., 1975. С. 336362.

223. Эткинд Е. Г. «Внутренний человек» и внешняя речь. Очерки психопоэтики русской литературы XVIII XIX вв. М., 1999. - 448 с.

224. Язык и личность. М., 1989. 216 с.

225. Языковая концепция регионального существования человека и этноса: Тез. докл. Барнаул, 1999. 177 с.

226. Яковлев А. А. Что является объектом понимания? // Загадка человеческого понимания. М., 1991. С. 53-71.

227. Якубинский JI. П. Избранные работы: Язык и его функционирование. М., 1986. 207 с.

228. Яноушек Я. Коммуникация трех участников совместной деятельности // Проблема общения в психологии. М., 1981. С. 168 177.

229. Яржембовский С. Это сладкое слово «свобода» // Звезда. 2001. № 6. С. 204-207.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лингвоэвокационное исследование ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Лушникова, Юлия Владимировна

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Лушникова, Юлия Владимировна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лингвоэвокационное исследование ситуации непонимания в текстах рассказов В. М. Шукшина"

Список научной литературыЛушникова, Юлия Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

Похожие темы диссертаций