автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Массовое сознание как властная технология

Полный текст автореферата диссертации по теме "Массовое сознание как властная технология"

На правах рукописи

Поздышева Ольга Николаевна

МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ КАК ВЛАСТНАЯ ТЕХНОЛОГИЯ: СУЩНОСТЬ И МЕХАНИЗМЫ РЕАЛИЗАЦИИ

Специальность 09.00.11. - социальная философия

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

1 7 МАЯ 2012

Тверь 2012

005044626

005044626

Работа выполнена на кафедре философии и истории ФГБОУ ВПО «Самарский государственный архитектурно-строительный университет»

Научный руководитель: доктор философских наук

Моргунова Алла Геннадьевна

Официальные оппоненты: Ильин Виктор Васильевич

доктор философских наук, профессор, ИППК МГУ им. М.В. Ломоносова, профессор кафедры философии

Бодров Александр Алексеевич доктор философских наук, доцент, НОУ ВПО «Международный институт рынка», зав. кафедрой философии, гуманитарных дисциплин и естествознания

Ведущая организация: ГБОУ ВПО «Казанский государственный

медицинский университет»

Защита состоится « » 2012 г. в_часов_мин. на

заседании диссертационного совета по философским наукам (ДМ 212.263.07) в Тверском государственном университете по адресу: 170000, Тверь, ул. Желябова, д. 33.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тверского государственного университета по адресу:

170000, Тверь, ул. Трехсвятская, 16 / Желябова, 31 (с авторефератом диссертации можно познакомиться на сайте ТвГУ://Ьйр university.tversu.ru/aspirants/abstracts

Автореферат разослан « » 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент

С.П. Бельчевичен

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Современное массовое сознание как предмет социально-философского анализа властных технологий представляет собой весьма многослойный феномен. Исследовательская ситуация в социально-гуманитарном знании применительно к проблеме изучения власти приобретает следующий характер: представляется некорректным говорить о неком едином властном субъекте, равно как и о властных отношениях, существующих в качестве самоочевидной данности. И вот почему: в традиционной общественной системе точкой отправления властеотношения был, к примеру, монарх или суверен, тогда как предметом приложения карающей функции правителя, в конечном счете, выступало «тело» в качестве социально-физической единицы - объекта власти. Однако в контексте кардинальных общественных изменений традиционная властеотношению субъект-объектная структура и тесно связанное с ней знание как основа власти подверглись существенной трансформации. В частности, знание в результате распада классической субъект-объектной структуры, вошло в стадию гиперинтенсивного анонимного распространения, перейдя в ранг «информации» и превратившись в мощнейшее массмедийное оружие. Имеются основания утверждать о смене самой парадигмы человеческого существования, поскольку реальности в привычном «классическом» смысле слова уже не существует. По определению Ж. Бодрияра, заявляет о себе некая «гиперреальность» как новый базис пост-современной парадигмы1. В этом контексте, по мнению философа, реальность представляет собой «симулякр», то есть формируемый сознанием подвижный образ2. Следствием этого концептуального обстоятельства явилась утеря властью своей онтологической наглядности: в качестве изучаемого феномена она перестала быть непосредственно наблюдаемой и фиксируемой в конкретных формах. В социальной теории это получило закрепление в виде трактовка власти как множества разнонаправленных манипулятивных стратегий.

На основании вышеизложенного можно заключить, что специфика современного массового сознания состоит в том, что оно не подчиняется законам классической рациональности и на этом основании не поддается традиционным методам изучения. Структура массового сознания не имеют ни источника - своеобразной точки его отправления, ни специфического предмета приложения — претерпевающего объекта. Силовые линии детерминации рассеяны, размыты повсюду, вплетены буквально во все точки симулятивной реальности, в одно и тоже время всеми этими точками и воспроизводясь. В этой связи представляется актуальным не только выявить «устройство» и механизм функционирования массового сознания, но и, что является главным, найти сам источник его развития.

1 См.: Бодрийар Ж. В тени молчаливого большинства. - Екатеринбург., 2000. - С. 45

2 Там же. С. 34-35

Степень научной разработанности проблемы. Необходимо выделить предельно широкий комплекс вопросов культуры в качестве составной части общего социально-философского и культурологического знания. Эти вопросы разрабатывались такими исследователями, как B.C. Библер, М. Бубер, Г.В.Ф. Гегель, Р. Генон, К. Гирц, Б.Л. Губман, А.Я. Гуревич, Б.С. Ерасов, И.А. Ильин, Э. Кассирер, Л.П. Карсавин, А.И. Клибанов, В.А. Конев, Д. Михель, Э.Б. Тейлор, К. Ясперс и мн. др.

Определения понятий «массовая культура» и «массовое сознание» обсуждаются в исследованиях A.B. Большакова, В.ГО. Борева, Г.Н. Веневитинова П.С.Гуревича, А.Я Флиера и ряда других отечественных и зарубежных специалистов. Механизмы функционирования общественного сознания изучали такие ученые, как А.И. Арлычев, A.C. Ахиезер, С.И. Голенков, В.В. Ильин, Н.И. Жуков, М.К. Мамардашвили, А.Г. Спиркин, Е.В. Шорохова и многие другие.

Близко к проблематике настоящего исследования в обширном массиве источников располагается блок литературы, посвященный анализу механизмов рекламы и PR-технологий, а также закономерностям масс-медийной манипуляции. В этой связи настоящее исследование опирается на теоретические разработки таких авторов, как П. Вирилио, С. Кара-Мурза, X. Кафтанджиев, Ф. Котлер, Ж.Ф. Лиотар, Г. Люс, А. Моль, Г.Г. Почепцов, П. Слотердайк, Н.Л. Соколова, Н. Хомский, A.M. Цуладзе, В.П. Шейнов, Г. Шиллер.

Психологические аспекты манипуляции и массовой культуры в целом анализируют Э. Фромм (социально-психологические причины неврозов массового сознания), К. Хорни (концепция «невротической личности» как базового симптома современной культуры), К. Г. Юнг (концепции «персоны» и «маски»), Л. Тираспольский (вопросы инкультурации и социализации биологических ценностей; механизмы усложнения психики современного субъекта культуры). Природа политического сознания, его внутреннее строение всесторонне рассматриваются в работах Э. Берна, В.В. Ильина, Ю. А. Левады, Л. Т. Ретюнских и М. К. Чередниковой.

Проблематика воздействия масс-медиа на массовое сознание представлена в литературе в своем общеконцептуальном виде - в качестве составной части более широкого комплекса вопросов по осмыслению специфики властеотношения в современном обществе. В рамках этого изучаются вопросы, раскрывающие (1) своеобразие формирования современной массовой культуры, (2) внутренние механизмы массового сознания (преимущественно - на материале западной культуры второй половины XX века), (3) экономическое измерение современного социума в его взаимосвязи с политическими процессами. Рассмотрение названных выше вопросов имеет серьезную традицию в истории социальных наук. Среди авторов, разрабатывавших эту проблематику, следует выделить таких исследователей, как П. Бергер, Ж. Бодрийяр, С. Жижек, Ж. Лакан, Н. Луман, Г. Маркузе, Ж.-Л. Нанси, Л. Тираспольский, М. Фуко и др. В их работах

анализируются общие проблемы властеотношения и его частные аспекты, реализующиеся в массовом сознании.

Проблематика экономического измерения западной культуры XX-столетия представлена теориями У. Бека и Г. Бехманна (концепция «общества риска») и М. Вебера (гипотеза об изначальной «противоестественности» капиталистического мироощущения на фоне традиционных религиозных ценностей). В данном контексте заслуживает внимания предметный анализ различных аспектов взаимосвязи экономики и культуры, представленный в работах Ф. Броделя, Т.И.Заславской, В.В. Радаева, Р.В. Рыбкиной и ряда других исследователей.

Политическое сознание в его игровом проявлении (в аспекте повседневной коммуникации и социальных интеракций) становилось предметом изучения следующими учёными: Х.Г. Гадамером, Г. Павловским, Н.И. Петровым, В.В. Ученовой, Й. Хейзингой, М.К. Чередниковой и др. Проблемы мифического элемента в политическом сознании представлены в работах Т. Евгеньева, С. Шапова, Н.Г. Щербинина (теория «политического хронотопа»). Основоположником данного подхода следует признать М. М.Бахтина, раскрывшего понятие «хронотоп» в качестве элемента, задающего содержание любого коммуникативного акта. В сходном контексте П.С. Гуревич рассматривает миф как исторически обусловленную разновидность общественного сознания. Многими учёными данный культурологический феномен истолковывается в качестве принимаемых на абсолютную веру стереотипов массового сознания (A.M. Лобок, Г.В. Осипов, Р.И. Рубинштейн и др.). В этой связи А. Н. Савельев и Е.И. Шейгал выделяют «политический миф» на основании преобладания в этой сфере идеологического начала над рациональным. Проблема соотношения мифологического и игрового элементов на социально-культурном уровне общественного сознания рассматривалась в работах П.А. Флоренского, М. Хайдеггера, О. Шпенглера и др.

В целом, будучи всесторонне проанализированной, проблематика массового сознания в аспекте его природы, структурной организации и общественных функций представляет собой широкое поле для дальнейшего углубленного изучения и постановки новых вопросов.

Объектом исследования выступает массовое сознание как онтологическая реальность. Предметом исследования являются конкретные механизмы и формы реализации властных технологий в массовом сознании.

Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является экспликация и описание общих механизмов манипулятивных стратегий массового сознания.

Для достижения данной цели в работе поставлены следующие задачи: 1) прояснить методологический статус понятий «массовая культура» и массовое сознание» в их соотношении к содержанию традиционной культуры;

2) описать феномен масс-медиа в качестве «генератора» симулятивной реальности и информационных потоков;

3) выявить «риторические», «стилистические» и «грамматические» характеристики, свойственные манипулятивным стратегиям управления массовым сознанием;

4) определить элементарные смысловые структуры, лежащие в основании феномена массовой культуры.

Научная новизна исследования обусловлена решением поставленных задач и может быть сведена к следующим пунктам:

1) Прояснен методологический статус понятий «массовая культура» и «массовое сознание», раскрыто их соотношении с содержанием традиционной культуры. В этом контексте в диссертации описаны в безоценочном смысле явления массовой культуры в качестве вторичного эрзац-продукта специализированных «высоких» областей культуры (так называемого «духовного производства»). Рассматриваемый «продукт» не содержит в себе источника порождения смыслов, но неизбежно вынужден заимствовать и адаптировать их из более «высоких» этажей культуры.

2) Описан феномен масс-медиа в качестве «генератора» симулятивной реальности и информационных потоков. В соответствии с этим в диссертации получает обоснование тезис об образно-визуальном мышлении как доминирующем типе восприятия информации, к которому апеллируют масс-медийные стратегии. В работе показано, что (1) указанный способ обработки информации по своей природе является более динамичным, чем логико-аналитический способ восприятия, (2) информация визуально-наглядного типа усваивается значительно легче, поскольку данный процесс имеет бессознательную природу, не требуя от субъекта специальной подготовки.

3) Выявлены «риторические», «стилистические» и «грамматические» приемы, свойственные манипулятивным стратегиям управления массовым сознанием. В диссертационном исследовании систематическим образом проанализированы разнообразные манипулятивные приемы, используемые в политике, в результате чего предлагается целостная картина масс-медийного воздействия на конкретный субъект политического процесса.

4) Раскрыты элементарные смысловые структуры, лежащие в основании феномена массовой культуры. Ими, согласно результатам исследования, являются бинарные оппозиции в контексте отношения к «высокой» культуре:

A) фрагментарность - аналитичность;

Б) эклектичность — целостность;

B) образно-визуальное мышление инфантильного типа - логические операции мышления;

Г) пассивное потребление масс-медийных информационных потоков -активный «просвещенный цинизм» (П. Слотердайк). Под последним диссертант понимает критическую способность суждения, эпистемологически корректные процедуры анализа информации.

Положения, выносимые на защиту:

1) Критическая способность субъекта (т.е. ориентация на самостоятельный анализ и фильтрацию приобретаемого знания) по отношению к масс-медийной информации гораздо менее развита, эффективна и необходима, нежели по отношению к продуктам «духовного производства». Именно в этом звене функционирования духовной жизни общества открываются наиболее широкие возможности для управления ей. Телевидение, к примеру, являясь основным каналом трансляции массовых норм и ценностей, культивирует собственный способ подачи информации: визуальную динамику, «action», скорость смены картин и образов и т.п. В результате сочетания сразу нескольких каналов передачи информации специфическим образом отражается на самом потребителе - наблюдается ослабление критической и аналитической способностей обработки информации. Получается, что многочисленные масс-медиа в качестве «генератора» симулятивной реальности не отражают действительность, но, скорее, конструируют ее посредством управления информационными потоками.

2) Массовое сознание в своих сущностных чертах лишь имитирует явления «высокой» культуры, пользуясь ее формами, смыслами, профессиональными навыками, нередко пародируя их и, в целом, редуцируя до уровня восприятия среднего потребителя. Возможный выход из этой ситуации (где фрагментарность и эклектичность являются неоспоримыми ценностями) заключается в «просвещенном цинизме» - в такой интеллектуальной установке, которая соединяет развитую способность суждения и осознание того факта, что интеллектуал не находится в привилегированном положении по отношению к массовой культуре, но располагается внутри нее.

3) Среди манипулятивных стратегий, свойственным функционированию массового сознания , можно выделить следующие:

- постепенная кумуляция мелких семантических искажений, осуществляющихся в одном направлении (вместо открытой лжи в отношении фактов, что предполагало бы решительные, явно бросающиеся в глаза высказывания);

- смысловые сдвиги и отклонения, приводящие к поляризации потока сообщений, должны быть ниже порога семантической восприимчивости среднего получателя;

- эффективность воздействия ложных сообщений повышается при апелляции к заложенному в подсознании стереотипу (национального, экономического или политического содержания);

- использование приема подстраховки ложных сообщений правдивыми;

- принцип тотального информационного контроля, в соответствии с которым желательным является полное отсутствие альтернативных, неконтролируемых источников информации и мнений;

— создание видимости оппозиции, что проявляется в такой ситуации, когда место альтернативного высказывания занимается сфабрикованной (не касающейся сути проблем) информацией, управляемой из того же центра, что и официальная информация.

4) Общая интенция определяющих смысловых элементов массовой культуры заключается в редукции сложных, многосоставных явлений, требующих специализированного анализа причинно-следственных взаимосвязей и основывающихся на большом объеме информации, к элементарным дуальным оппозициям («друзья-враги», «хороший-плохой» и т.п.) или к мифолого-фантастическим представлениям. В частности, применительно к феномену рекламы (в самом широком смысле этого термина, включая и политические РК-кампании) данная особенность сводится к абсолютизации единичного и случайного. В этом смысле базовым принципом манипулятивных стратегий следует признать целенаправленное создание видимости через искусственное преувеличение какой-либо одной черты предмета в ущерб прочим, менее выгодным в данном контексте. Соответственно, отсутствие сколько-нибудь развитой способности суждения и различения можно назвать главной отличительной чертой массового мышления, непосредственно коррелирующей исходному замыслу манипулятивных воздействий.

Методологические и теоретические основания исследования.

Методологическим основанием исследования выступили (1) идея Гоббса о власти как субстанции, полагающей субъекта как претерпевающего внешние воздействия (2) концепция «власти-знания» М. Фуко, предполагающая в качестве метода изучения структур власти понятие дискурса (3) экзистенциально-онтологическое истолкование власти в философии Ф. Ницше и М. Хайдеггера, (4) концепции Э. Кассирера и Ю.М. Лотмана, привлекавшиеся при осмыслении взаимоотношений власти и культуры (5) идея «социального конструирования реальности», представленная в работах А. Шюца и его последователей - П. Бергера и Т. Лукмана. В этой связи диссертант опирался на следующие установки: (1) реальность отнюдь не покрывается ее теоретической интерпретацией, в качестве «остатка» сохраняется ряд неконцептуализированных значений и данностей непосредственной практики массового сознания; (2) «науки о духе» (в том числе и социальная философия) не являются пассивными образованиями, но конструируют социум совместно с носителями обыденного сознания, обладающими знаниями об этом социуме; (3) само представление о социальной реальности является единством объективного (институционального) и субъективного (обусловленного индивидуальным опытом людей); (4) массовая культура как область предельно широких значений взаимодействует со специализированными областями «духовного производства», которые являются сферой конечных значений.

К методологическому арсеналу работы относится также историко-сравнительный метод, а также методы индукции и дедукции. При изучении

вопросов взаимодействия массовой культуры с культурой «высокой» применяется диалектический метод и метод аналогий. Междисциплинарная составляющая работы основана на результатах исследований в области социологии, философской антропологии, истории, культурологии.

Апробация работы. Результаты исследования докладывались на ежегодных итоговых научно-технических конференциях ФГБОУ ВПО «Самарский государственный архитектурно-строительный университет» «Актуальные проблемы в строительстве и архитектуре: образование, наука, практика» (2009-2011гг.), Всероссийской научной конференции студентов и молодых ученых «Вызовы современности и гуманитарная подготовка инженерных кадров» (Йошкар-Ола, МарГТУ, 2011), Всероссийской научно-технической конференции «Современные сервисные технологии: научные исследования аспирантов и молодых ученых» (Самара, СФ РГУТиС, 2011).

Структура диссертации.

Диссертационное исследование состоит из введения, 2 глав, 8 параграфов, заключения и списка использованных источников и литературы. Структура диссертации подчинена целям и задачам исследования, задается спецификой и содержанием исследуемой проблемы. Общий объем диссертации составляет 150 страниц. Список литературы включает 230 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность исследования, характеризуется степень разработанности темы в научной литературе, определяются объект и предмет, цель и задачи исследования, обосновывается методологическая база, раскрывается теоретическая и практическая значимость исследования.

В первой главе «Манипулятивные стратегии в средствах массовой информации: структура и способы воздействия» вопросы управления общественным сознанием анализируются в аспекте их масс-медийной специфики — как феномены, функционирующие в рамках символического пространства, конструируемого средствами массовой информации.

В разделе 1.1. «Политические технологии в контексте тенденций и закономерностей массовой культуры» рассматривается концепция современного философа Петера Слотердайка, согласно которой массовое сознание представляет собой «просвещенное циническое сознание».

(1)Данный феномен получает интерпретацию как интеллектуальная установка или критическая способность, заключающаяся в недоверии к идеям, словам и идеалам. Несколько обобщая, данную установку можно охарактеризовать как утрату иллюзий. В диссертации отмечается, что современный человек вполне отдает себе отчет в том, что политики зачастую обманывают его, что «человек человеку волк» и в обществе почти ничего не

происходит по заранее задуманному. Человек современности не испытывает иллюзий относительно того, что люди эксплуатируют других, всем правят деньги, никто ни во что не верит, мир несправедлив и люди в нем не равны, Кроме того - не бывает независимой прессы и честной рекламы и т.д. Однако все эти обстоятельства абсолютно ничего не меняют в окружающем мире, все остается по-прежнему. Рассматриваемый в данном разделе диссертации автор определяет циническое мироощущение как состояние «с абсолютно ясной головой на краю пропасти», характеризуя его такими модусами как ирония, меланхолия, сарказм, ностальгия, волюнтаризм, депрессия, о дурманенность.

(2)Вторую составляющую рассматриваемого типа мироощущения метафорически можно квалифицировать как «шизофреническое состояние». Диссертант подчеркивает, что данная метафора не несет какой-то специфической психиатрической нагрузки, но, скорее, с особой силой подчеркивает и иллюстрирует состояние «разорванности» (исходное этимологическое значение слова «шизис»), раздвоенности современного культурного субъекта. В работе отмечается, что речь идет о раздвоенности трех типов: (а) между желаниями и возможностями, (б) приватным и общественным, (в) знанием о мире и поведении в нем. В последнем случае надо иметь ввиду уже раскрытую выше черту современного человека: зная истинное положение дел и вполне отдавая себе в нем отчет, потребитель информации все равно читает рекламные плакаты и буклеты, покупает рекламируемые продукты, прислушивается к мнению масс-медиа, притворяется перед начальством, голосует за того или иного политика под влиянием его предвыборных речей и т.д.

(3) Наконец, третья отличительная черта современного массового сознания сводится к его эклектичности и мозаичиости: у одного и того же человека можно наблюдать одновременно сосуществование самых разных представлений и образцов поведения в различных сферах его приватной и социальной жизни. При этом происхождение такого рода ценностей, идей и представлений, если проследить их культурную эволюцию, в ряде случаев датируется совершенно разными эпохами и принадлежат различным культурно-мировоззренческим парадигмам, зачастую противоречащим друг другу и в истории располагающихся на очень далеких друг от друга полюсах. Показательной иллюстрацией данного явления может служить фигура профессора, преподающего философию Ницше, являющегося при этом верующим католиком, любителем классической музыки и одновременно поклонником рок-музыки, а также коллекционирующего индийские древности.

В этом пункте исследования автор приходит к важному заключению, что критическая способность субъекта (т.е. способность к самостоятельному анализу и фильтрации полученного знания) по отношению к такой информации гораздо менее развита, эффективна и необходима. Более того: именно в этом звене механизма духовной жизни общества открываются

самые широкие возможности для разнообразных манипулятивных стратегий по управлению общественным сознанием. Поэтому совсем не случайно, что телевидение, будучи сегодня, пожалуй, основным каналом трансляции массовых норм и ценностей, фактически заимствует свой способ подачи информации (визуальная динамика, так называемый «action», скорость смены картин и образов) у другого жанра массовой культуры - комикса.

В разделе 1.2. «Риторика, семантика и «грамматика» масс-медийной манипуляции: основные приемы» на материале анализа массовой культуры проясняются структурные элементы воздействия СМИ. Данные элементы интерпретируются в качестве риторических приемов манипуляции общественным сознанием.

В процессе анализа основных способов масс-медийной манипуляции раскрываются следующие элементы политических технологий:

- постепенная кумуляция мелких семантических искажений, происходящая в одном направлении (вместо открытой лжи в отношении фактов, что предполагало бы решительные, слишком явно бросающиеся в глаза высказывания);

- названные выше малые семантические сдвиги и отклонения, приводящие к «поляризации» потока сообщений, должны быть ниже порога семантической восприимчивости среднего получателя;

— манипулятивные стратегии особенно эффективны, если фальсифицированное сообщение опирается на заложенный в подсознание стереотип. В данном случае работает следующий принцип: «в политике слово "правда" означает любое утверждение, ложность которого не может быть доказана»;

— прием «подстраховки ложных сообщений правдивыми»;

— принцип тотального воздействия: полное отсутствие альтернативных, неконтролируемых источников информации и мнений. Принципы, на которых строится манипулятивная стратегия, по определению, исключают демократические принципы общественного диалога;

- создание видимости информационно-политической оппозиции, что проявляется в ситуации, когда место альтернативного высказывания занимается сфабрикованной (т.е. также не касающейся сути проблемы) информацией, управляемой из того же центра, что и официальная информация;

- сознательный отбор фактов и реальных политических проблем; освещение преимущественно благоприятных аспектов общественно-политической жизни государства и общества;

— искусственное задание параметров информационной важности и • ценности того или иного события (необоснованное с точки зрения здравого смысла и реального положения вещей расширение или, наоборот, неоправданное сужение смысла события);

- «принцип демократии шума» - потопление нежелательного сообщения, которое невозможно избежать, в хаотическом потоке бессмысленной и не имеющей аналитической ценности информации;

- риторические, грамматические и стилистические приемы: в частности, изменение контекста высказывания или какого-либо факта, монтаж разрозненных фрагментов на новой основе, переименование, навешивание ярлыков, смешение терминов («терминологическая война»), «психологическая война», создание искусственного языка;

-дробление, скорость, срочность подачи сообщения, в результате чего потребитель просто не успевает сортировать важное и неважное; значение всех событий представляется примерно одинаковым. В результате чего действительно важное и неважное уравниваются, перемешиваются и в результате их различие полностью нивелируется;

- фабрикация разнообразных сенсаций;

- внедрение в сознание потребителя политической информации «принципа информационной относительности», в соответствии с которым отсутствие объективной информации заложено в самой ее природе.

В разделе 1.3. «Феномен public relations как инструмент анализа манипулятивных стратегий власти» проанализирована специфика современного феномена «public relations» в контексте базовых стереотипов, заложенных в массовой культуре.

Анализ проблемы диссертант начинает с осмысления позитивных функций PR-технологий. Их можно свести к (1) созданию благоприятного имиджа организации или конкретной личности; (2) предотвращению негативных ситуаций за счёт профилактической работы; (3) нейтрализации негативных воздействий в социальной среде. Критическое рассмотрение приведенных выше определений показывает, что названные характеристики носят чрезвычайно общий характер, где под благозвучными описаниями скрываются достаточно жесткие функциональные цели. Последние так или иначе сводятся к манипуляции мнением социальных групп, учреждений и даже больших групп населения, о чем намеренно умалчивается. В социально-психологическом плане здесь главным является то, что PR, в отличие, скажем, от коммерческой рекламы и других видов маркетинговых коммуникаций, практически не использует методы прямого воздействия. PR - это технология особого, предельно тонкого и опосредованного влияния на человеческую психику. В диссертации отмечается, что основной психологической особенностью PR-воздействия является создание такого контекста, в котором даже «нейтральное» сообщение будет воспринято нужным образом. Данная технология «подсказывает» пути движения мысли, по которым обычно и следует субъект.

Вполне естественно, что попытки управлять как отдельным человеком, так и группой людей, как правило, встречают сопротивление. В этом случае, у инициатора управляющего воздействия есть два пути: (1) попытаться заставить выполнить навязываемое действие, то есть сломить сопротивление

- это действие можно охарактеризовать как открытое управление; (2) замаскировать управляющее воздействие так, чтобы оно не вызывало возражений адресата, что может быть названо скрытым управлением.

Диссертант приходит к заключению, что именно скрытое властное управление адресатом против его воли, дающее инициатору односторонние преимущества, может быть охарактеризовано в качестве манипуляции. В этом случае инициатора управляющего воздействия можно назвать манипулятором, а адресата воздействия — жертвой властной манипуляции. При этом сбор информации об адресате проводится с целью обнаружения возможностей, которые будут реализованы в следующих блоках модели скрытого управления. Речь идет о (1) мишенях воздействия — под ними в диссертации понимаются те или иные особенности личности адресата, его потребности, имеющиеся слабости, желания, воздействуя на которые инициатор стимулирует к принятию нужного решения; (2) приманках — это все то, что привлекает внимание адресата, вызывает его интерес к «выгодной» для него стороне дела (мишени), но одновременно отвлекает от истинной цели инициатора; и, наконец, (3) «аттракции» - механизме, обеспечивающим создание условий для позитивного восприятия инициатора адресатом. Отметим, что побуждение к действию нередко является результатом всех описанных выше действий (мишень + приманка + аттракция), но может достигаться и специальными средствами (к примеру, внушением, приемами убеждения, психологическим давлением и т.п.).

В диссертации отмечается, что непосредственная цель государственного РЯ - создание образа компетентных и эффективно работающих властных структур, которые в полной мере способны решать стоящие перед ними проблемы. Эта задача становится особенно важной в периоды, когда государственным структурам порой нечего предложить, кроме слов. Впрочем, данные структуры в ряде случаев не способны порождать даже нужные слова и в нужное время — все это результат их недостаточной компетентности в процессах управления. Поскольку основанием демократического устройства общества является свободная циркуляция информации, включенность каждого отдельного гражданина в жизнь государства, то население ждет от властных структур решения своих вопросов, а не рассказов о трудностях их решения. Поскольку власть - это символ решения проблем, а вовсе не символ колебаний.

Во второй главе «Конструирование современного мифа: рекламные и политические формы манипулятнвных стратегий» стратегия управления общественным сознанием проинтерпретирована в двух взаимосвязанных аспектах: в игровых и квази-игровых формах, которые она принимает в рекламе и в форме политического мифа.

В разделе 2.1. «Мифологическое измерение рекламных манипулятнвных стратегий» исследуются базисные понятия и правила конструирования эффективного рекламного сообщения.

Результаты проведенного исследования показывают, что главные условия, необходимые для того, чтобы рекламное сообщение («рекламная история») стало мифом, выглядят следующим образом:

(1) данная история должна быть «выдернута» из времени и погружена в контекст «вечности», для чего речь должна идти о вневременном, что закрепляется в бесконечно репродуцируемом, повторяющемся сюжете;

(2)соответственно, временная организация такого сообщения выражена пространственно, - время в нем циклично, оно выглядит как повторяющее действие устройство;

(3) содержание истории должно быть «натурализовано», т.е приведено к облику факта, в то время как его подача содержит интенцию;

(4)типично мифологическим признаком является также принцип единственности в сюжете - наличие одного героя, одного препятствия и т.п.;

(5) мифологичная история обращена к каждому человеку и потому она всеобща, - она организует мир отдельного слушателя, в отличие от новостей, анекдотов и т.п., всегда говорящих о других;

(6) своей формой такая история должна быть обращена к архаичным слоям сознания, что, собственно и обеспечивает ее воздействие;

(7)необходимо наличие ритма, который превращает поступок в миметическое действо, а слово - в ритмическую речь, своеобразный зародыш поэзии и прозы;

(8)наконец, необходимы риторическая организация текста (как в широком, так и в узком смысле слова).

Удовлетворяя потребительский спрос, реклама совершает две основные операции в отношении потребностей: она не просто (1) замещает одни другими, но, зачастую, самым непосредственным образом (2) создает эти потребности. К примеру, обещая утолить жажду, она взывает к чувству самосохранения. Поскольку в действительности все мыслимые потребности не могут быть удовлетворены, на помощь здесь приходит процедура замещения. В итоге, отмечается в диссертации, реклама создает виртуальные потребности, виртуально же их удовлетворяя. Сам процесс потребления становится уже не только мифологическим, но и мифическим. Неким суммированным образом потребностей выступает имидж; последний воплощает главный рекламный мотив, которым, по мнению диссертанта, является «образ недостижимого».

В соответствии с основным правилом манипулятивной стратегии (и рекламного сообщения как одного из ее частных проявлений) главным риторическим средством убеждения потребителя становится замена знака его внешним обликом. В результате происходит тесное срастание семиотики с рекламой и рыночной индустрией. На онтологическом уровне это означает переход манипулятивных стратегий от поверхностной (в виде использования отдельных мифологем) к более глубокой и всеохватывающей мифологизации рекламного дела на всех его этапах от создания до распространения и восприятия.

Диссертант приходит к заключению, что реклама стремится к тому типу мифологизации, что присущ СМИ и характеризуется в содержательном плане исчезающим различием между истиной и ложью. Последнее, в свою очередь, означает, что собственно предметная, фактическая сторона рекламного сообщения отходит на второй план, уступая место скрытой, замаскированной составляющей сообщения, оказывающей неявное, но невероятно сильное воздействие на субъектов информационного взаимодействия.

В разделе 2.2. «Игровые проявления манипулятивных политических стратегий» область «игры» вычленяется и анализируется в качестве самостоятельной и самодостаточной сферы реализации политического бытия. Особое внимание уделяется раскрытию нетождественности феномена игры (как чистой и незаинтересованной игровой деятельности) и той формы, которую она принимает в политическом процессе.

В диссертации отмечается, что политические «игры» представляют собой сложный синтез подлинно игровых и псевдоигровых элементов, организуя пространство политического взаимодействия и выполняя не только коммуникативно-управленческие, но и гедонистические функции, способствуя, с одной стороны, развитию деятельностных возможностей политики и политиков, а с другой, - вовлечению человека в избирательный процесс, повышению его интереса к политическим проблемам, политические «игры» в то же время отличаются специфическими характеристиками по сравнению с классической «игрой». Последние в диссертации связываются с не всегда соблюдающимися параметрами добровольности, свободы, искренности и партнёрства. Такая «игра» носит более технологический, нежели культуросозидающий характер, весьма часто подчиняясь манипулятивным целям; и, наконец, имеет не столько творческую, сколько коммуникативно-прагматическую структуру.

Последнее обстоятельство, кстати, является основанием для частичного отождествления политических и игровых механизмов. Это приводит к тому, что человек как существо мыслящее, разумное создаёт мир игры, используемый в политике для достижения определённых прагматических целей. Мир политической игры в самом общем плане является отражением способностей и потребностей человека к творческой деятельности. Будучи одним из элементом самореализации человека, игра в данном конкретном случае вовсе не адекватна игре вообще, специфичность ей придают неотъемлемые компоненты политики и сама власть.

В диссертационном исследовании обосновывается тезис, согласно которому чисто манипулятивные элементы массового политического сознания дополняются элементами, имеющими игровую природу. К таковым в диссертации прежде всего относятся: (1) языковые игры, реализуемые в информационных потоках, направляемых социально-политическими интересами; (2) своеобразные «языковые войны», поскольку данные

интересы зачастую оказываются противоположно-направленными; (3) состязания рейтингов; (4) политические «ритуалы» постановочного характера, в которых самое активное участие принимают масс-медийные структуры управления массовым восприятием; (5) использование мифологизированных элементов общественного сознания.

В разделе 2.3. «Суррогатные формы игрового элемента: политические «псевдо-игры» осуществляется понятийная демаркация между классическим вне-политическим понятием игры (как деятельности, регламентированной ненарушаемыми правилами) и теми квази-игровыми политическими формами, которые допускают разрушение структуры правил.

Ряд исследователей данного вопроса солидаризуются относительно указания конкретного момента, своего рода контрапункта, в котором игровой процесс оборачивается своей суррогатной формой. Речь идет о таком положении дел, когда партнёрство заменяется манипуляцией, а одна из сторон превращается из субъекта в пассивный, ведомый чужими правилами объект. В этой связи в диссертации делается вывод, что игровые закономерности, накладываясь на структуры манипулятивных политических РЯ-процессов, с одной стороны, сохраняют свое свойство эффективного механизма взаимодействия с адресатом (игровое партнерство-соперничество), но, с другой стороны, теряют часть собственной сущности, приводя лишь ко вторичной игроизации политических отношений. В этом процессе наряду с элементами подлинной игры и параллельно им в политико-коммуникативном акте интенсивно используются псевдоигровые отношения, отличающиеся отсутствием добровольности включения в игру со стороны определённых субъектов, нарушением партнёрских отношений в ней, односторонним игнорированием правил и т.д. В данном контексте представляется уместным тезис Й. Хейзинги, согласно которому игровые формы более или менее сознательно используются для утаивания общественных или политических намерений. В этом случае, отмечается в диссертации, речь идет дело не о имманентных игровых элементах культуры, а о псевдоигре.

Соотношение игровых и псевдоигровых элементов в политической коммуникации довольно сложное, поскольку на границе данных явлений находится точка их взаимопроникновения. Наиболее очевидные проявления игрового начала в политическом процессе выглядят следующим образом:

— языковые каламбуры, игра слов и ассоциаций в текстах политических обращений, особенно рекламных, - как элемент политической коммуникации;

— реализация свободного выбора того или иного кандидата по личному разумению избирателя;

— соперничество официальной власти и оппозиции (реализуемое жёсткими внешними правилами, прописанными в соответствующих документах).

Диссертант приходит к заключению, что во всех перечисленных выше случаях мы имеем дело с игровыми модусами, в которых политическое взаимодействие обнаруживает функцию формирования воображаемого мира и придания ему черт правдоподобия. Тем самым в рамках заданного пространства соблюдается одно из важнейших условий игры: создание' в ней «другой», вымышленной реальности. Вместе с тем, в указанном контексте присутствует и еще одно игровое условие - наличие элемента риска, творческой непредсказуемости «живой» игры и некоторой доли случайности, в прямой зависимости от которых находится успех всего проекта. Непредсказуемость результатов политических выборов, в случае «чистоты» их проведения или организации, может быть убедительным подтверждением данному тезису.

В диссертации подчеркивается, что в современном социально-политическом дискурсе доминирует несколько иная тенденция: речь идет о чрезмерной игроизации многих видов человеческой деятельности, в результате чего игровые отношения в этом процессе утрачивают свою собственную специфику и становятся деструктивным началом иных видов коммуникации

В разделе 2.4. «Формирование политического мифа: структура и динамика» исследуется трансформация архаических мифологических структур («архетипов») в современном политическом сознании, вычленяются общие и особенные признаки данных видов мифотворчества.

В диссертации отмечается, что мифы рождаются и активно действуют не только в политически наивной среде, поскольку человек вообще изначально тяготеет не к познанию истины, но, скорее, к созданию воображаемого мира, который бы помогал ему переносить тяготы существования. Будучи органической частью культуры любого народа, миф может использоваться и как особый язык, своего рода «культурный код», на котором можно объясниться с человеком, и как особая технология, способствующая манипулятивному достижению определённых целей. Возникая в кризисные времена, мифы зачастую оказываются направленными на «полировку», сглаживание серьёзных социальных противоречий. Они выступают своеобразным средством адаптации к реальности той или иной социальной группы, народа, нации. Что же касается политического мифа, то он служит прежде всего механизмом адаптации к реальности, а для власти — механизмом реализации общественной коммуникации.

В диссертации анализируются точки зрения современных исследователей на общественно-политические функции мифа. При ближайшем рассмотрении они сводятся к следующим аспектам:

- миф выступает значимым фактором политического процесса в общем концептуальном смысле;

- сам миф представляется механизмом управления этим процессом;

- миф редуцируется к частному свойству политического сознания;

— функциональное предназначение мифа заключается в опосредовании политической деятельности;

— миф служит (1) средством адаптации к политической реальности для субъектов этой реальности и (2) механизмом реализации политической коммуникации - для власти.

Присутствие мифологических структур в мышлении людей, наличие «готовых» мифологических конструкций в некоторой степени определяют развитие политической жизни общества. Среди мифологических проявлений массового сознания диссертант выделяет феномен политического лидерства (харизмы). Политический лидер, обладающий достаточным авторитетом и силой воздействия на массы, зачастую приобретает нереальные, символические черты, трансформируясь в общественном сознании (особенно в исторической перспективе) в полу-легендарный образ и теряя тем самым свои индивидуальные, личностные черты и вполне объяснимые несовершенства. В данном случае мы сталкиваемся с одним из проявлений ограниченности мифо-политического (не мифологического в чистом виде) способа осмысления реальности, который проявляется прежде всего в том, что данный способ мышления не способен измерить глубину реальности, проникнуть в сущность политических явлений. В таком способе мышления слабо фиксируются границы между непосредственной реальностью и вторичными, обрабатывающими ее идеологическими образами и символами. В этом смысле политический миф может быть квалифицирован как наивная политическая вера, которая различные события воспринимает как истинные, не обладая необходимым для их верификации логико-критическим аппаратом анализа.

Результатом предпринятого в исследовании анализа мифологических и игровых составляющих политического сознания стало прослеживание взаимосвязей трех типов:

— мифа, ритуала и игры в политической коммуникации;

— мифолого-игровых характеристик сознания политического лидера (феномен харизмы как мифологический элемент);

— мифолого-игрового конструирования социальной и политической реальности.

В разделе 2.5. «Политическое сознание: проблема социальной идентификации» на основании сопоставления структур идентификации политического лидера и рядового субъекта политического процесса делается вывод об относительном характере манипулятивного воздействия средствами политической пропаганды.

Последовательный анализ проблемы внутреннего устройства политического сознания выводит на вопросы, которые могут быть объединены под рубрикой «социальная идентификация политического сознания». Достаточно сложную и в ряде случаев противоречивую структуру мотивации политического сознания помогает понять категория идентификации. В диссертации отмечается, что процедура идентификации с

той или иной социальной общностью или объединяющей системой ценностей характерна для любого субъекта социального действия. Однако применительно к политическому лидеру этот процесс по понятным причинам выглядит иначе, нежели в случае с рядовыми агентами политического взаимодействия. Дело в том, что политика - по определению - вовсе не личное или сугубо частное дело, но общее публичное дело (в соответствии с исходным этимологическим значением слова - дела городской общины, полиса). Относительно глубокий в психологическом смысле характер социальной идентификации политика с тем или иным классом, этносом, нацией, страной и т.д. обусловлен тем, что это - ролевая идентификация. Заниматься политикой - значит выполнять определенную социальную роль, функцию, служить интересам, выходящим за рамки личных.

Диссертант приходит к выводу, что для современной социально-психологической ситуации характерны два относительно автономных способа познания объективной политической действительности. Речь идет о массовой и профессионально-политической эпистемологических парадигмах освоения и ориентации в политическом универсуме. При этом массовое сознание воспринимает проблему с точки зрения жизненных непосредственных интересов и наиболее доступного ему конкретного опыта и основанных на нем образных представлениях. Вместе с тем -такое восприятие ограничено, в нем слабо отражены возможные перспективы и последствия текущих событий. Что же касается иного типа сознания -прошедшего специальную подготовку профессионального политического сознания - то здесь следует обратить внимание, что оно придает гораздо большее значение прогностическому аспекту ситуации и в этом смысле смотрит гораздо дальше и шире. Однако интересы различных политических течений, их борьба, влияние на политиков профессиональных концептуальных стереотипов и понятий, сформировавшихся в иных исторических условиях (например, необходимость иметь «зоны влияния и интересов» за пределами собственных границ) - все это в той или иной мере мешает рациональному осмыслению проблемы с позиции общественных интересов.

В целом, проведенное исследование лишь отчасти подтверждает весьма распространенное в современной литературе мнение, что массовое сознание целиком детерминируется политической и идеологической пропагандой. В действительности отношения между различными уровнями и механизмами познания общественной действительности значительно сложнее.

В Заключении диссертации подведены общие итоги исследования и обозначены возможные перспективы дальнейшего изучения форм и способов масс-медийной манипуляции в контексте массовой культуры.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

1. Поздышева, О.Н. Политические технологии в контексте тенденций и закономерностей массовой культуры / О.Н. Поздышева // Социология: журнал Российской социологической ассоциации. — 2010. - № 2. — С. 230-236 [0,5 п.л.].

Публикации в других изданиях

2. Поздышева, О.Н. Феномен public relations как инструмент анализа манипулятивных стратегий власти / О.Н. Поздышева // Философия. Наука. Культура. Вып. 1.: Сборник статей слушателей, соискателей кафедры философии ИППК МГУ. - М.: Изд-во МГУ, 2010. - С. 98-107 [0,4 п.л.].

3. Поздышева, О.Н. Манипулятивная природа власти в современном обществе / О.Н. Поздышева // Традиции и инновации в строительстве и архитектуре: Материалы 67-й Всероссийской научно-технической конференции по итогам НИР 2009г. - Самара: Изд-во СГАСУ, 2010. - С. 3940 [0,1 п.л.].

4. Поздышева, О.Н. Основные способы масс-медийной манипуляции: «стереотипизация», «психологическая война», «коррупция языка» / О.Н. Поздышева // Философия. Наука. Культура. Вып. 4.: Сборник статей слушателей, соискателей кафедры философии ИППК МГУ. - М.: Изд-во МГУ, 2010. - С. 67-76 [0,5 п.л.].

5. Поздышева, О.Н. Манипулятивные стратегии в массовом сознании: ослабление «критической способности» / О.Н. Поздышева // Философия. Наука. Культура. Вып. 4.: Сборник статей слушателей, соискателей кафедры философии ИППК МГУ. - М.: Изд-во МГУ, 2010. - С. 57-66 [0,5 п.л.].

6. Поздышева, О.Н. «Мозаичная культура»: принципы срочности и фрагментарности / О.Н. Поздышева // Философия. Наука. Культура. Вып. 4.: Сборник статей слушателей, соискателей кафедры философии ИППК МГУ. -М.: Изд-во МГУ, 2010. - С. 48-56 [0,4 п.л.].

7. Поздышева, О.Н. Управление массовой культурой в современном обществе / О.Н. Поздышева // Экономика, финансы и управление в. современных условиях: Межвузовский сборник научных трудов. Под ред. Н.Я. Ткжавкина. - Самара: Изд-во «Глагол», 2011. - С. 172-180 [0,3 п.л.].

8; Поздышева, О.Н. Массовая культура и человек современного общества // Вызовы современности и гуманитарная подготовка инженерных кадров: Материалы Всероссийской научной конференции студентов и молодых ученых: В 2-х ч. - Ч. II. -Йошкар-Ола: Изд-во МарГТУ, 2011. - С. 153-157 [0,3 п.л.].

9. Поздышева, О.Н. Основные приемы масс-медийной манипуляции сознанием / О.Н. Поздышева // Традиции и инновации в строительстве и архитектуре: Материалы 68-й Всероссийской научно-технической

конференции по итогам НИР 2010г. - Самара: Изд-во СГАСУ, 2011. - С. 5355 [0,2 п.л.].

Ю.Поздышева, О.Н. Государство и гражданское общество: грани взаимодействия / О.Н. Поздышева, С.А. Григорьева // Экономика, финансы и управление в современных условиях: Межвузовский сборник статей. Вып. 7(9) / Под общ. ред. А.Н. Сорочайкина. - Самара: Издательство «Самарский университет», 2011. - С.34-42 [0,5 п.л.]

11 .Поздышева, О.Н. Технологии манипулирования и массовая культура / О.Н. Поздышева // Современные сервисные технологии. Научные исследования аспирантов и молодых ученых: Материалы Всероссийской научно-технической конференции (11 ноября 2011г.). — Самара: Инсома-Пресс, 2011.-С. 132-136 [0,3 п.л.].

Подписано в печать 6.04.2012. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Печать оперативная. Объем 1,16 усл. печ. л. Тираж 100 экз. Заказ № 814.

Отпечатано в типографии ООО «Офорт». 443080, г. Самара, ул. Революционная, 70, литера П. Тел.: 372-00-56, 372-00-57, 932-00-50. E-mail: ofort-samara@mail.ru.

Текст диссертации на тему "Массовое сознание как властная технология"

61 12-9/478

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«САМАРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИТЕКТУРНО-СТРОИТЕЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

На правах рукописи

Поздышева Ольга Николаевна

МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ КАК ВЛАСТНАЯ ТЕХНОЛОГИЯ: СУЩНОСТЬ И МЕХАНИЗМЫ РЕАЛИЗАЦИИ

Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук по специальности 09.00.11. (социальная философия)

Научный руководитель доктор философских наук Моргунова Алла Геннадьевна

Самара 2012

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ с. 3

ГЛАВА I. МАНИПУЛЯТИВНЫЕ СТРАТЕГИИ В СРЕДСТВАХ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ: СТРУКТУРА И СПОСОБЫ ВОЗДЕЙСТВИЯ с. 13

1.1. Политические технологии в контексте тенденций и закономерностей массовой культуры с. 13

1.2. Риторика, семантика и «грамматика» масс-медийной манипуляции: основные приемы с. 34

1.3. Феномен «Public Relations» как инструмент анализа манипулятивных стратегий власти с. 67 ГЛАВА И.КОНСТРУИРОВАНИЕ СОВРЕМЕННОГО МИФА: РЕКЛАМНЫЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ФОРМЫ МАНИПУЛЯТИВНЫХ СТРАТЕГИЙ с. 78

2.1. Мифологическое измерение рекламных манипулятивных стратегий с. 78

2.2. Игровые проявления манипулятивных политических

стратегий с. 95

2.3. Суррогатные формы игрового элемента: политические «псевдо-игры» с. 102

2.4. Формирование политического мифа: структура и динамика с. 107

2.5.Политическое сознание: проблема социальной идентификации с. 126 Заключение с. 132 Список источников и использованной литературы с. 135

ВВЕДЕНИЕ.

Актуальность исследования. Современное массовое сознание как предмет социально-философского анализа властных технологий представляет собой весьма многослойный феномен. Исследовательская ситуация в социально-гуманитарном знании применительно к проблеме изучения власти приобретает следующий характер: представляется некорректным говорить о неком едином властном субъекте, равно как и о властных отношениях, существующих в качестве самоочевидной данности. И вот почему: в традиционной общественной системе точкой отправления властеотношения был, к примеру, монарх или суверен, тогда как предметом приложения карающей функции правителя, в конечном счете, выступало «тело» в качестве социально-физической единицы - объекта власти. Однако в контексте кардинальных общественных изменений традиционная властеотношению субъект-объектная структура и тесно связанное с ней знание как основа власти подверглись существенной трансформации. В частности, знание в результате распада классической субъект-объектной структуры, вошло в стадию гиперинтенсивного анонимного распространения, перейдя в ранг «информации» и превратившись в мощнейшее массмедийное оружие. Имеются основания утверждать о смене самой парадигмы человеческого существования, поскольку реальности в привычном «классическом» смысле слова уже не существует. По определению Ж. Бодрияра, заявляет о себе некая «гиперреальность» как новый базис пост-современной парадигмы1. В этом контексте, по мнению философа, реальность представляет собой «симулякр», то есть формируемый сознанием подвижный образ2. Следствием этого концептуального обстоятельства явилась утеря властью своей онтологической наглядности: в качестве изучаемого феномена она перестала быть непосредственно наблюдаемой и фиксируемой в конкретных формах. В социальной теории это

1 См.: Бодрийар Ж. В тени молчаливого большинства. - Екатеринбург., 2000. - С. 45

2 Там же. С. 34-35

получило закрепление в виде трактовка власти как множества разнонаправленных манипулятивных стратегий.

На основании вышеизложенного можно заключить, что специфика современного массового сознания состоит в том, что оно не подчиняется законам классической рациональности и на этом основании не поддается традиционным методам изучения. Структура массового сознания не имеют ни источника - своеобразной точки его отправления, ни специфического предмета приложения - претерпевающего объекта. Силовые линии детерминации рассеяны, размыты повсюду, вплетены буквально во все точки симулятивной реальности, в одно и тоже время всеми этими точками и воспроизводясь. В этой связи представляется актуальным не только выявить «устройство» и механизм функционирования массового сознания, но и, что является главным, найти сам источник его развития.

Степень научной разработанности проблемы. Необходимо выделить предельно широкий комплекс вопросов культуры в качестве составной части общего социально-философского и культурологического знания. Эти вопросы разрабатывались такими исследователями, как B.C. Библер, М. Бубер, Г.В.Ф. Гегель, Р. Генон, К. Гирц, Б.Л. Губман, А.Я. Гуревич, Б.С. Ерасов, И.А. Ильин, Э. Кассирер, Л.П. Карсавин, А.И. Клибанов, В.А. Конев, Д. Михель, Э.Б. Тейлор, К. Ясперс и мн. др.

Определения понятий «массовая культура» и «массовое сознание» обсуждаются в исследованиях A.B. Большакова, В.Ю. Борева, Г.Н. Веневитинова П.С.Гуревича, А.Я Флиера и ряда других отечественных и зарубежных специалистов. Механизмы функционирования общественного сознания изучали такие ученые, как А.И. Арлычев, A.C. Ахиезер, С.И. Голенков, В.В. Ильин, Н.И. Жуков, М.К. Мамардашвили, А.Г. Спиркин, Е.В. Шорохова и многие другие.

Близко к проблематике настоящего исследования в обширном массиве источников располагается блок литературы, посвященный анализу механизмов рекламы и PR-технологий, а также закономерностям масс-

медийной манипуляции. В этой связи настоящее исследование опирается на теоретические разработки таких авторов, как П. Вирилио, С. Кара-Мурза, X. Кафтанджиев, Ф. Котлер, Ж.Ф. Лиотар, Г. Люс, А. Моль, Г.Г. Почепцов, П. Слотердайк, Н.Л. Соколова, Н. Хомский, A.M. Цуладзе, В.П. Шейнов, Г. Шиллер.

Психологические аспекты манипуляции и массовой культуры в целом анализируют Э. Фромм (социально-психологические причины неврозов массового сознания), К. Хорни (концепция «невротической личности» как базового симптома современной культуры), К. Г. Юнг (концепции «персоны» и «маски»), Л. Тираспольский (вопросы инкультурации и социализации биологических ценностей; механизмы усложнения психики современного субъекта культуры). Природа политического сознания, его внутреннее строение всесторонне рассматриваются в работах Э. Берна, В.В. Ильина, Ю. А. Левады, Л. Т. Ретюнских и М. К. Чередниковой.

Проблематика воздействия масс-медиа на массовое сознание представлена в литературе в своем общеконцептуальном виде - в качестве составной части более широкого комплекса вопросов по осмыслению специфики властеотношения в современном обществе. В рамках этого изучаются вопросы, раскрывающие (1) своеобразие формирования современной массовой культуры, (2) внутренние механизмы массового сознания (преимущественно - на материале западной культуры второй половины XX века), (3) экономическое измерение современного социума в его взаимосвязи с политическими процессами. Рассмотрение названных выше вопросов имеет серьезную традицию в истории социальных наук. Среди авторов, разрабатывавших эту проблематику, следует выделить таких исследователей, как П. Бергер, Ж. Бодрийяр, С. Жижек, Ж. Лакан, Н. Луман, Г. Маркузе, Ж.-Л. Нанси, Л. Тираспольский, М. Фуко и др. В их работах анализируются общие проблемы властеотношения и его частные аспекты, реализующиеся в массовом сознании.

Проблематика экономического измерения западной культуры XX-столетия представлена теориями У. Бека и Г. Бехманна (концепция «общества риска») и М. Вебера (гипотеза об изначальной «противоестественности» капиталистического мироощущения на фоне традиционных религиозных ценностей). В данном контексте заслуживает внимания предметный анализ различных аспектов взаимосвязи экономики и культуры, представленный в работах Ф. Броделя, Т.И.Заславской, В.В. Радаева, Р.В. Рыбкиной и ряда других исследователей.

Политическое сознание в его игровом проявлении (в аспекте повседневной коммуникации и социальных интеракций) становилось предметом изучения следующими учёными: Х.Г. Гадамером, Г. Павловским, Н.И. Петровым, В .В. Ученовой, Й. Хейзингой, М.К. Чередниковой и др. Проблемы мифического элемента в политическом сознании представлены в работах Т. Евгеньева, С. Шапова, Н.Г. Щербинина (теория «политического хронотопа»). Основоположником данного подхода следует признать М. М.Бахтина, раскрывшего понятие «хронотоп» в качестве элемента, задающего содержание любого коммуникативного акта. В сходном контексте П.С. Гуревич рассматривает миф как исторически обусловленную разновидность общественного сознания. Многими учёными данный культурологический феномен истолковывается в качестве принимаемых на абсолютную веру стереотипов массового сознания (A.M. Лобок, Г.В. Осипов, Р.И. Рубинштейн и др.). В этой связи А. Н. Савельев и Е.И. Шейгал выделяют «политический миф» на основании преобладания в этой сфере идеологического начала над рациональным. Проблема соотношения мифологического и игрового элементов на социально-культурном уровне общественного сознания рассматривалась в работах П.А. Флоренского, М. Хайдеггера, О. Шпенглера и др.

В целом, будучи всесторонне проанализированной, проблематика массового сознания в аспекте его природы, структурной организации и

общественных функций представляет собой широкое поле для дальнейшего углубленного изучения и постановки новых вопросов.

Объектом исследования выступает массовое сознание как онтологическая реальность. Предметом исследования являются конкретные механизмы и формы реализации властных технологий в массовом сознании.

Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является экспликация и описание общих механизмов манипулятивных стратегий массового сознания.

Для достижения данной цели в работе поставлены следующие задачи:

1) прояснить методологический статус понятий «массовая культура» и массовое сознание» в их соотношении к содержанию традиционной культуры;

2) описать феномен масс-медиа в качестве «генератора» симулятивной реальности и информационных потоков;

3) выявить «риторические», «стилистические» и «грамматические» характеристики, свойственные манипулятивным стратегиям управления массовым сознанием;

4) определить элементарные смысловые структуры, лежащие в основании феномена массовой культуры.

Научная новизна исследования обусловлена решением поставленных задач и может быть сведена к следующим пунктам:

1) Прояснен методологический статус понятий «массовая культура» и «массовое сознание», раскрыто их соотношении с содержанием традиционной культуры. В этом контексте в диссертации описаны в безоценочном смысле явления массовой культуры в качестве вторичного эрзац-продукта специализированных «высоких» областей культуры (так называемого «духовного производства»). Рассматриваемый «продукт» не содержит в себе источника порождения смыслов, но неизбежно вынужден заимствовать и адаптировать их из более «высоких» этажей культуры.

2) Описан феномен масс-медиа в качестве «генератора» симулятивной реальности и информационных потоков. В соответствии с этим в диссертации получает обоснование тезис об образно-визуальном мышлении как доминирующем типе восприятия информации, к которому апеллируют масс-медийные стратегии. В работе показано, что (1) указанный способ обработки информации по своей природе является более динамичным, чем логико-аналитический способ восприятия, (2) информация визуально-наглядного типа усваивается значительно легче, поскольку данный процесс имеет бессознательную природу, не требуя от субъекта специальной подготовки.

3) Выявлены «риторические», «стилистические» и «грамматические» приемы, свойственные манипулятивным стратегиям управления массовым сознанием. В диссертационном исследовании систематическим образом проанализированы разнообразные манипулятивные приемы, используемые в политике, в результате чего предлагается целостная картина масс-медийного воздействия на конкретный субъект политического процесса.

4) Раскрыты элементарные смысловые структуры, лежащие в основании феномена массовой культуры. Ими, согласно результатам исследования, являются бинарные оппозиции в контексте отношения к «высокой» культуре:

A) фрагментарность - аналитичность;

Б) эклектичность - целостность;

B) образно-визуальное мышление инфантильного типа - логические операции мышления;

Г) пассивное потребление масс-медийных информационных потоков -активный «просвещенный цинизм» (П. Слотердайк). Под последним диссертант понимает критическую способность суждения, эпистемологически корректные процедуры анализа информации.

Положения, выносимые на защиту:

1) Критическая способность субъекта (т.е. ориентация на самостоятельный анализ и фильтрацию приобретаемого знания) по

отношению к масс-медийной информации гораздо менее развита, эффективна и необходима, нежели по отношению к продуктам «духовного производства». Именно в этом звене фукционирования духовной жизни общества открываются наиболее широкие возможности для управления ей. Телевидение, к примеру, являясь основным каналом трансляции массовых норм и ценностей, культивирует собственный способ подачи информации: визуальную динамику, «action», скорость смены картин и образов и т.п. В результате сочетания сразу нескольких каналов передачи информации специфическим образом отражается на самом потребителе - наблюдается ослабление критической и аналитической способностей обработки информации. Получается, что многочисленные масс-медиа в качестве «генератора» симулятивной реальности не отражают действительность, но, скорее, конструируют ее посредством управления информационными потоками.

2) Массовое сознание в своих сущностных чертах лишь имитирует явления «высокой» культуры, пользуясь ее формами, смыслами, профессиональными навыками, нередко пародируя их и, в целом, редуцируя до уровня восприятия среднего потребителя. Возможный выход из этой ситуации (где фрагментарность и эклектичность являются неоспоримыми ценностями) заключается в «просвещенном цинизме» - в такой интеллектуальной установке, которая соединяет развитую способность суждения и осознание того факта, что интеллектуал не находится в привилегированном положении по отношению к массовой культуре, но располагается внутри нее.

3) Среди манипулятивных стратегий, свойственным функционированию массового сознания , можно выделить следующие:

- постепенная кумуляция мелких семантических искажений, осуществляющихся в одном направлении (вместо открытой лжи в отношении фактов, что предполагало бы решительные, явно бросающиеся в глаза высказывания);

- смысловые сдвиги и отклонения, приводящие к поляризации потока сообщений, должны быть ниже порога семантической восприимчивости среднего получателя;

- эффективность воздействия ложных сообщений повышается при апелляции к заложенному в подсознании стереотипу (национального, экономического или политического содержания);

- использование приема подстраховки ложных сообщений правдивыми;

- принцип тотального информационного контроля, в соответствии с которым желательным является полное отсутствие альтернативных, неконтролируемых источников информации и мнений;

- создание видимости оппозиции, что проявляется в такой ситуации, когда место альтернативного высказывания занимается сфабрикованной (не касающейся сути проблем) информацией, управляемой из того же центра, что и официальная информация.

4) Общая интенция определяющих смысловых элементов массовой культуры заключается в редукции сложных, многосоставных явлений, требующих специализированного анализа причинно-следственных взаимосвязей и основывающихся на большом объеме информации, к элементарным дуальным оппозициям («друзья-враги», «хороший-плохой» и т.п.) или к мифолого-фантастическим представлениям. В частности, применительно к феномену рекламы (в самом широком смысле этого термина, включая и политические РЯ-кампании) данная особенность сводится к абсолютизации единичного и случайного. В этом смысле базовым принципом манипулятивных стратегий следует признать целенаправленное создание видимости через искусственное преувеличение какой-либо одной черты предмета в ущерб прочим, менее выгодным в данном контексте. Соответственно, отсутствие сколько-нибудь развитой способности суждения и различения можно назвать главной отличительной чертой массового мышления, непосредственно коррелирующей исходному замыслу манипулятивных воздействий.

Методологические и теоретические основания исследования.

Методологическим основанием исследования выступили (1) идея Гоббса о власти как субстанции, полагающей субъекта как претерпевающего внешние воздействия (2) концепция «власти-знания» М. Фуко, предполагающая в качестве метода изучения