автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Массовое сознание Римского Египта (30 г. до н. э. - IV в. н. э. )

Полный текст автореферата диссертации по теме "Массовое сознание Римского Египта (30 г. до н. э. - IV в. н. э. )"

МОСКОВСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА И ТРУД (Б ОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ¿Л ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕМ М.В. ЛОМОНОСОВА___/ Э

На правах рукописи УЖ 937.03

КСВЕЛЫАН Аркадш": Бзншюнозич

МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ РИМСКОГО ЕГИПТА (30 г. до н.э. - 1У в. я. э.)

Аз ? о п з 4 а } а з

дцсезрташш на соискание ученой степени докгора исторических наук

Сп8п::элыюс^ь 07.С0.03 - всеобщая история

Москва

Работа выполнена в Главной редакции восточной литературы вздательства "Наука".

Официальные оппоненты: доктор исторических наук,

член-корреспондент АН СССР С.С.Аверинцев доктор исторических наук,

■профессор С.П.Карпов

доктор исторически наук . А.2.Павловская

Ведущая организация - Институт востоковедения АН СССР

Защита диссертации состоится "...." ................1990

на заседании Специализированного Совета Д.053.05.08 по аащи диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук по истории СССР и всеобщей истории при Московском ордена ¿енина, ордена Октябрьской Революции и ордена Трудового Крас £ого Знамени Государственного университета им. Ы.Б.Ломоносова ¿119899, ГСП, Иосква, Ш, Б-23^).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ии.А.й Горького |Д1ГУ, 1-й корпус гуманитарных факультетов).

Автореферат разослан " " 1990 г.

Ученый секретарь Специализированного Совета с - Н.К.Иванова

. - з -

Дедь исследования и его научная значимость. Цель иосдадоза-ния - понимание причин я сущности духовного перэлома, соверздз-шегося в Римской империи 1-17 вв. н.э. Подобнзя задача ставилась столь часто и решалась столь авторитетны;® учеными, что нужны серьезные основания для каждой очередной попытки. Мо-оОхо-дшло найти новый ракурс, который позволил бы прийти к н-зтривиальным выводам. Вместе с тем, на наш взгляд, нельзя- уклсняться от возвращения к кардинальнейпе:: проблематике "духовно:: рззоов:-и:ш" первых азков нашей эры, ибо социальны.': опыт, накоплении,, человечеством, разно как и приращение собственно научног: знания, делают этот возврат неизменным.

Научная новизна исследования. Научная новизна исследования складывается из тех компонентов, которые как Зы "ограничивает" ракурс чрезвычайно широко поставленной проблематики, позволяя сделать новые выводы. Представленная диссертация (точнее, г-алгз, ло:кздая в ее основании) .является пзовой пзхх-ологкческо:: монографией, охззтывзщел массовое сознание поздней античности в его совокупности.

Зто означает, что для понимзнпя процессов, происходят::: в Римской импэр;ш, выбрана несколько необычная (как :.гы ув;:дх:.: :-:::-де) географическая точка обзора, слабо изученные с точки зрения цдеояогза -исгочашк (паплдгса}-;: сравнительно новый для истощ^ ков предмет исследования (массовое сознание), левизну вноси: такке комплексность (отдельные стороны социальной психологии Римского Египта изучались в специальных работах). Комплексность мы пытались обеспечить специально подобранной методикой (практически не применявшейся црезде для изучения массовых нелитературных источников). Что касается новизны выводов, то она продемонстрирована в текста реферата.

Предмет исследования. Предметом исследования является массовое сознание, представляющее собой совокупность собственно социально-психологических характеристик (социальные чувства, стимулы, установки, социальные ояидания и т.п.) и тех идей, которые воспринята массаж, циркулируют в различных слоях наеела-шш.

Мы нз ставим себе целью изучать какую-либо религиозную пли одлосомскую систему (христианство, сгошшзм; кинизм и т.п.), имевзую поклонников и сторонников в Римском Египте (поэтому з диссертации нет специальной главы о христианстве). Религиозно-философские 'идеи интересовали нас лишь постольку, поскольку они были действительно усвоены массами и воспроизводились в их повседневно;: зизнл. Насколько духовность христиан отличалась о? духовности "язычников" - вопрос особый. Новейшая историография решает его обычно в отрицательном плане, и папирусы не дают оснований пересматривать эту точку зрения. Во всяком случае, документальные источники не позволяют выделить в особый ко:.шлекс христианское массовое сознание. Что :se касается собственно христианских трактатов, таких как гностические памятники, найденные в Египте, то они отражают духовность масс очень опосредованно.

Общая истогдогдзйия пЕэдмзтэ'исследовапия. .Массовое со"знание поздней античности серьезно изучается лишь с 50-х гг. XX в., хотя первые попытки в данном направлении появились в 20-30- е гг. Не только влияние социологии, но и социально-политические причины вызвали обращение к данной тематике. Из наиболее ведающихся исследований моано назвать работы П. Брауна, Р. Доддса, й. Фогта, Г. Фолькманяа и В. Сирагр. В советской историографии хорошо известны труда Е.М. Штаермая, С.С. Аверинцева, Г.С. Кнабе. Наибо-

лее тематически близкой нашей работе представляется монография Е.М. Штаерман "Мораль и религия угнетенных классов Римской империи (Италия и Западина провинции)". Практически впервые в мировой науке Е.М. Штаерман комплексно подошла к изучению духовности поздней античности, отталкиваясь в первую очередь от массовых источников - надписей. IIa материале надписей написаны так-ze книги E.G. Голубпозой и 'L3. Сергиенко. Что ze касается палинологического материала, то за'пределами папирологии он практически не используется исследователями, что резко ободняет и, вероятно, дейормлрузт обдую картину. Поэтому мы видели свои задачу и в том, чтобы сделать более доступны:.! специалистам по истории культуры огромный и богатый пласт источников.

Несмотря на новизну предмета исследования (сам термин "массовое сознание" ецэ нз у?зэрдллся и заменяется рядом другим -мораль, ментальность, духовность и т.п.), он имеет историографическую традааяэ, зосходядуа ли :-:з к Сзллюстха, причем дог-ми этой традиции прёвоз-эгаэгзд о огромным трудом. В основе традиции - 8цз античная Т90гяя "упадка нразов" вследствие развития роскош и смены республнкп монархией в Риме.

G установлением монархии дух пилили jgjsaj в упадок. .Подданные сманили граждан, слабость ;; слэзлизостз - сурозугэ простоту. ЗдинодэрлЗЕХо, крушение ^сзободи. ввергли, ато доблестный-народ в-ничтожество. 3. Гиббон .и ZI. ■Монтескье рисуют такую .картину. Последующие поколения историков. насытили ее новыми красками. Упадок греческого города-государства (полиса) также сопрягается с кризисом гражданских чувств. Правда, чаще ослабление гразданско-го духа выступает.причиной^а не следствием круйенвд свобод.

Что касается полисной верхушки, и в особенности аристократической верхудки Рима, все эти тезисы остаются в силе и вряд ли

могут быть подвергнута сомнению. Но что касается "народшых масс" империи, вса чаще высказываются сомнения относительно "работоспособности" данной теории. Приблизительно такие' ае сомнения выдвигаются в адрес другой, не менее почтенной концепции, приписывающей и возникновение христианства, и упадок гражданских чувств ухудшению положения масс: для первых двух веков нашей эры такое "ухудшение" крайне проблематично. Лишение политических свобод вряд ли было особо ощутимо дая масс, а бедность и нищета - явления столь постоянные, что ссылка на них мало что дает.

З.М. Штаерман предлагает иное объяснение духовного кризиса. Зто разлагающее воздействие императорской демагогии, подрывавшей веру народа в силу массовых организаций, в эффективность политической борьбы и в старые демократические лозунги. Кроме того, обязательный императорский культ 'во всех его формах, включая и культ императорских добродетелей, привлек к реликт внимание, которым она не пользовалась праг-де. Вопросы веры и морали стали предметом ;кивого интереса и борьбы.

По так модно ставить проблему лишь для Афин или города Рима. Афины утратили независимость, а Риме империя сменила республику, свободные граждане постепенно превратились в подданных. Что •~.з касается 1:ппга'.плп Сирии, то здась подданный ке'ийал свободных. прадксв. И Александрия, и Антиохия основаны царями," не мыс-■лили себя вяз монархии и не знали иной судьбы.""Да й сама Александрия была каплей в людском море египетском, лишенном -гражданства. Падение полисных институтов и бюрократизация не имели места на востоке империи, скорее здесь шел обратный процесс. ■

Вообще, пронизавшая рее советское антлковедениэ концепция "кризиса полиса" превратилась, на наш взгляд, в некую унлвер- ■

сальную отмычку. С ее помощью открываются все исторические тайны, разъясняются все события - от Пелопонесской войны до нашествия Ал^ариха на Рим. Исследователей не смущает ни длительность этого "кризиса" (1000 лет как минимум), ни его незавершенность. Не гозоря уже о мощных остатках полисного строя в Византии, спеиитика развития Заладной Европы в Новое время (появление капитализма), как зсе более становится ясным, определялась традицией автономной городской коммунн, унаследованной от полиса. Будучи раз найденаы., полпенни огрей, подобно други..: великим изобретениям человечества, не :,:сг быть совершенно утрачен. Чаше всего речь должна идти не с кризисе, но о нсзых модификациях этого строя, с его распространении вширь - на те территории и з такую социальную среду, гдэ ни о чем подобном прежде не было :: речи. Именно этот лрспесс характерен для многих территорий Римской империи, з го... числе - для Египта.

Зсе одна традиционная -сяпелшя - упадок гражданских чувств ;: античной "ментально с г::" з ходе разорения свободного крестьянства. Нлесгьлнстзс считается основе;: граадаазкон еблины -Рима, Афин, Фив. Зго хрснслогическсе разорение - от Гракхов дс Константина Великого - знаменует кснеп античных доблестей, роздение нового униженного человека, обратившегося к Христу.

■Египетское крззгг-н^зо такге разорялось еле с I в. н.э. Земледельцы ухедл.и: з герлда, превращался з -¡уст^.'.ю богатэт'Мшй Фаюкский оазис. Наконец, з 17-7 вв. различные формы зависимости (колонат и т.п.) не миновали долину Нила. Но египетский крестьянин никогда не бкл свободным в полном смысле этого слова. Царские земледельцы птолемеевсксй эпохи и государственные земледельцы римского времени представляли собой безусловный объект эксплуатации. Подозревать у них падение античного духа

не приходится. Мевду тем огромный сдвиг массового сознания в ! * ! первые века нашей эры здесь очевиден.

Разрыв менду традиционной концепцией и реальным историческим материалом не вполне осознан еще в литературе, и все же признаки такого осознания явственно чувствуются.' Менее ощутимы они у историков, базирующихся на италийском материале, более ощутимы у тех, кто изучает восточные провинции. Падение старой гражданственности историки констатируют наряду с рождением новой; нараду с бедствиями масс все чаще обнаруживается относительная стабильность жизненного уровня в 1-П вв. н.э.

Источники исследования. Источниковедческая база диссертации, аренде всего, - греческие папирусы из Египта. Наиболее . ванны для нас письма, прошения, эдикты (наряду с указами на папирусах мы использовали эпиграфический материал). Привлекаются такне изобразительные источники - фаюмские портреты.

Что касается литературных источников, то отбор их происходил по принципу близости к лексике и стилю папирусов 1-1У вв. Наибольшую близость демонстрирует Новый Завет (особенно Званге-лия и Послания апостола Павла).

Из отцов церкви максимальное сходство с лексикой и стилем папирусов - у Иоанна Златоуста, а из софистов - у Лукиана и 'Дпона -Хрисосгома. Вероятие-, здесь замесана лринципиальн&чдста-новка отих авторов на максимальную доступностьвосприятие самыми широкими слоями. Напротив, каппадокийские отцы, Плутарх, Арриан лексически и стилистически очень далеки от прошений, писем и эдиктов римского Египта.

Отбор нарративного материала, близкого папирологическому, позволяет увидеть массовое сознание в более широком контексте, понять истоки и принадлекность идей, столь популярных у про-

- 9 -

стых обывателе* долины Нила.

Массовое сознание в папирусах: историогрзд&ия и методика.

7ле в 1917 г. виднейший итальянский палзирслог А. Кальдери-ки писал о письмах, сохраненных песками Згипта от греко-римской эпохи: "Ни один другой документ, ни литература того времени не могут дать столь живого изображения народной души, столь подлинного отпечатка жизни того круга, где развивались александрийская поэзия и искусство, где позже творил:! авторы грекс-рнмсксго декаданса в Згипте... В этих письмах белее чем в посланиях Плиния или Циперона слышен отзвук не только души немногих, но :: всего пестрого множества душ каждой эг.охи и каждой культуры". Хными словами, папирусы доносят дыхание масс. Казалось бк, ври столь раннем пониеаниа препкугества источника, он должен быть изучен с необычайной полнотой. Но ни с какей полноте говорить не приходится. Число паппролодическ;;;-: рабе г по социальной психолог;:;: очень невелико ;: не идет ян в каксе сравнение с пзпирслогичэскими же работа:,;и лс истории права, аграрных отношений :: в.в.

Причина тему, вероятно, методическая слабость данного направления. Социология разработала ряд методик для вторжения в ментальнссгь людей второй половины XX века. Без аналогичного инструментария папирология бессильна. 3 осльшинсгве ианарслогических по масзозс:л сознанию «йсутсгз'увх синтез,-а прп-сутствует набор дитат из писем и о'блий "обзор тех не'"цитат.

Подобные работы распадаются на две категории. Во-первых, это книги с "повседневной жизни" греко-римского Згипта, рисующие "нравы" египтян и египетских греков. Во-вторых, это статьи, специально посвященные письмам на папирусе, где чаше всего воссоздаются "извечные" черты характера и моральные нормы,

свойственные египтянам в той же мере, что и любому народу в лк>-бую эпоху. Иногда речь вдет о жителе Египта вообще, иногда -о женшах, солдатах, учащихся и т.п. Отсутствуют историзм и конкретность, понимание именно тех черт сознания, которые свойственны данному социальному слою в данный период.

Чтобы добиться историзма и конкретности, необходимо воспользоваться совершенно иныш методами исследования. На нак взгляд, в равной степени необходимы и полезны три метода, используемые в папирологии сегодня: анализ поведения, анализ отдельных высказываний в конкретных ситуациях и семантический . анализ.

Пример первого .метода дает статья А.И. Павловской "Сопиаль-но-психслогпческ;:й облик крестьянина псзднери.:ской эпохи". По биографии известного Аврелия Исидора она воссоздает его душевный строй, а далее приходит к обобщения!.'., касающимся других зажиточных крестьян 1У в. н.э.

Анализ отдельных высказываний в конкретных ситуациях позволяет определить настроение авторов писем (а через них - и социальных слоев) по поводу зтнх ситуаций. Так, 0. Монтевеккп изучает общественное мнение египетских греков в период смены правителей. А.л. Павловская по письмам Паниска и его жены определяет политичг-с^э позицию данного семейства во время "восстания"'Ахиллеса. Отдельные высказываяия; з оксиринхских. просениА ях 1-П вв. дали основания ?. Моррису говорить о переменах в отношении египтян к римскому государству.

Оба описанные метода предполагают движение исследователя от частного.к. общему: от биографии - к социально-культурному типу, от отдельных высказываний - к "общему мнению". При семантическом анализе предполагается обратное движение мысли: от об-

щего к частному. Прежде чем изучать биографии а также конкретные высказывания Аврелия Исидора или Паниска, мы знакомимся здесь о языком их документов, его лексикой и синтаксисом, с его характерными смысловыми штампами. При этом (на первом этапе работы) отдельные личности исчезают, и на поверхность выступает массовое сознание в чистом виде.

Поворот к семантическому анализу вообще связан в историографии с все большей популярностью массового сознания и ыен-тальности как объекта изучения. Здесь оказался не применим традиционный метод историков философии - сравнение идей.

Поступать так с массовым сознанием решительно невозможно. Сознание сдной эпохи монет объединять сгсдков с платониками, пифагорейцев - с перипатетиками. Их философские системы различны, но интонадия,но стиль мышления, но отношение к жизни часто совпадают. Поэтому ст изучения идей, философских концепций историки переходят к изучению слов, понятий, общи;: для эпохи,класса, социального слоя. .Универсальнь:.: метода... изучения массового сознания признан семантический анализ.

Историки находят з тексте ключевые олова, отражающие характер духовности, прослежизают перемену их значений. Зсли связный текст древнего автора передает его личную концепцию, тс слова 'отражают "£он", общий для эпохи.,- то, что объединяет Платона с афинскими.торговцами.

В последние годы семантический анализ вызвал своеобразную реакцию. Указывают на его субъективность: увлекаясь терминами, историки упускают общую картину. Следуют призывы изучать не слова, а моральные концепции и моральную практику, формулировать вопросы из собственного морального опыта, а не прослеживать греческую терминологию, и классификацию добродетей.

!

Что получится, если последовать этим призывам? Пе^ход к неформальному методу от формального, каким является семантический анализ, был бы, конечно, шагом назад. Вперед от семантического анализа слов можно двигаться только к семантическому анализу стиля.

Стиль отражает устойчивую систему взглядов, которая гораздо шре, чем то или иное произведение, созданное в данном стиле. Семантика стиля надежнее семантики слова, ибо вскрывает все мировоззрение целиком. Так, европейский романтизм связан с пелым комплексом идей, но изучать их надо именно как комплекс идей, как единый стиль, а не фрагментарно. Многие идеи приверженцев классицизма и романтизма совпадали, если они принадлежали, например, к революционному направлению. Вильгельм Кюхельбекер, поэт и декабрист, даже называл себя "романтиком в классицизме". Но стиль, подход к низни у классицистов и романтиков были совершенно разными.

Итак, целью стилистического анализа должна стать система взглядоа, породившая систему ¿раз. Примером такого изучения могут быть работы Ю.Н. Тынянова об архаистах и новаторах, труды Л.Я. Гинзбург, ;,1.;л. Бахтина, других выдающихся созетских литературоведов. Эти авторы много сделали для отделения психологии писателя от его идеологии, действительно,*' если .Стиль устойчив, то чувства писателя схилпоуются, проходят через" призм? . идей, слагаются в привычные словесные штампы. Целые потоки изъявлений в любви вовсе не всегда отражают любовные чувства, прославление труда еще не говорит о трудолюбии славящих.

С другой стороны, стиль не принадлежит целиком и полностью литературе. Как и сама.литература, стиль высвечивает психологию авторов, психологию эпохи. Психология же ве есть просто

система фраз, она -нечто большее. Поэтому прп аьученгн,например, писем римского Египта нельзя не отбрасывать их специфический стиль, чтобы понять "душевную жизнь", ни изучать стиль вне "душевной жизни", как чистый элемент эпистолярного искусства. Через стиль, а не помимо него необходимо пенять "душевную низнь" егилтян.

Стилистический анализ наиболее примени.; к устойчивы:.: стилям: романтизму,-классицизму, символизму :: т.п. Эти :т::ли прзл-полагаот постоянную и неразрывную связь мемц; темой , гоне ~с~ стоянной) и поэтической фразеологией. Устойчивые стили - классицизм и романтизм прежде всего - имели набор обязательных слог-знаков (резы, урны, толпа, поэт и т.п.). Стилевые слсза как бы сигнализировали с наличии определенно:: ...лрозсззренческой системы. Изучая эти слова, мы изучаем стиль и стоялуз за ним идеологию.

Вне устойчивого стиля семантически:: ¿нализ .фиксирует случайные значения слов, зависшие от контекста. .Тиль для сгилзз:-го слова кснтексто... является стать з пелсм. Лить зля ;стойчнзс-го стиля анализ клачевых слов бывает вполне зф^екгив.-ым. К какой эпохе античности относится появление устойчизсг: стиля?

Отзет на этет вопрос мояно разделить на две части. "Стилевые слова" как слсза-термины, связанные с определенней, осмыслен аой и.четкс сгормударов-аанои системы згглядоа, появились еше в Уз. до н.э., но только в пределах философских трактатов.

Известно, что теоретизадия значений, связанных с обыденным словоупотреолением, - заслуга Сократа и сскратикоз. 3 литергту-ре же всеобъемлющий, сознательно установленный стиль появляется, по-видимому, во П в. н.э. с приходом второй-софистики. Постоянная связь между темой (тоже достоянной) и фразеологией

Г

устанавливается здесь благодаря тому, что риторика начинает ' пропагандировать философские теории. Каждый уважавший себя ри-, тор претендовал и на роль учителя жизни, щеголял идеями и фразами из Блатона, Зенона, Аристотеля. Штампы и общие места философии сделались штампами и общими местами риторики. Слияние философии с ораторским искусством породило риторический стиль - стиль устойчивый и нарочитый, отранаюшип целый комплекс идей. Если добавить сдца подражание классической древности (своеобразный классицизм), тс нарочитость стиля явится в полной мере. И именно этот стиль со П з. н.э. внедряется в папирусы, разительно меняя лх облик.

Собственно, риторический стиль в папирусах и является непосредственны:.; объектом изучения в нашей работе. Через лексику, синтактику, тспику риторического стиля мы попытаемся понять массовое сознание эпохи.

Литература, посвященная риторическому стилю в папирусах, распадается на три части. Большая принадлежит к филологи:: по своей направленности. Таковы работы X. Ксскенниеми , X. Цлл-лпакуса и др. Социологические и исторические выводы делаются в них линь попутно, литературные же факты, найденные в стиле папирусов, сопоставляются с фактами литературной теории греков. Крайне немного^пюленны собственно исторические работы. 'Среди " них образцовыми остаются статьи 3. Шубарта (30-е гг. XX в.).' Наконец, многие работы носят как бы "подготовительный" характер: лексика писем и прошений в них классифицируется, но не анализируется с содержательной точки зрения. Вообще, семантический анализ, как правило, затрагивает вводные и заключительные части документов, не касаясь корпуса прошения или писька.

Хронологические рамки исследования. В центре диссертации

- П-1У века к,э., эпоха второй и третьей софистика-. В это зрс-i-, мя существовал тот риторический стиль, который мы пытаемся изучать и сравнивать со стилем более ранней эпохи (птолемеевской и раннеримской). Стиль П-17 вв. представляет собой нечто целое и может рассматриваться как единый комплекс. Однако зарождение его происходит уже в перзом зегаримского владычества, когда формируются социально-экономические основы духовного переворота. Соответственно, "анклавы" риторического стиля з ксн. I з. до н.э. - I з. н.э. также входят в круг нищего внимания.

3 У в.н.э. стиль папирусов вновь резко меняется, оставаясь уже неизменный; до арабского завоевания. Эпоха 7-72 вв. не является сама пс себе предметом напето рассмотрения. Все se мы вынуждены определить хотя бы самке общие контуры "византийского"

'понимание

стиля в Египте. Еэз такого "забегания зперед'7духовного перелома П-17 вв. было бы неполным. "Стратегия" работы состоит, таким образом, в постоянно:., и системно:,, сопоставлении переломных П-17 вексз с предыдущим и последующим периодами.

Территориальные рамки исследования. пытаемся на египетском материале обосновать точку зрения, отличную ст той, которая традиционно складывалась на материале Грех:;:; и Италии. Не приведет ли борьба с "италопентризмом" к иной крайности, к распро-странендкгспецахлческой египетской спгуатгп^на всю империю? Такая опасность, безусловно х'.еется. Создана она прежде всего резкой диспропорцией в источниках: ничего подобного египетским папирусам ни.одна провинция не знает. Поэтому нет принципиальной возможности сопоставить массовое сознание Египта с массовым сознанием Вифинии или Сирии. Все же некоторые соображения надо иметь в.виду.

Во-первых, в последние годы историки склонны отказываться

от концепции "уникального положения" Египта в империи. Сам теркин "греко-римский Египет" подвергается критике, ибо римский Египет резко отличается от птолемеевского, впитав в себя основные иг,терские, институты.

Бо-вторых, Египет как бы нарочно предназначен историей,чтобы доводить "до абсурда" некоторые черты, вообще приписываемые Востоку: господстзо государственного начала, приниженность личности и т.п. Процессы, характерные для Востока эллинистической и римскси поры, про-— текали здесь в наиболее чистом виде ¿¡окно рассматривать Египет как "абстрактную модель" восточной провинции. В это... смысле египетский материал можно относить к другим восточным провинциям, постоянно учитывая неизбежные отклонения их от "абстрактной модели" в сторону античного Запада.

Методологическая и теоретическая основа исследования. В диссертации поднимаются столь серьезные вопросы как проблема "дзух культур", проблема "духовного освобождения" масс и т.п. Естественно, обойтись при это:., без классиков марксизма-ленинизма совершенно невозможно. Сращение теории с революционной практикой псззолило им наметить ряд решений, к которым только подходит современная социология. К таким решениям следует отнести высказывание В.И. Ленина о невозможности для рабочего класса самостоятельно вырабатывать социал-демократическое 'сознание, о наличии в нем лишь, "зачаточной форлы сознательности", о пробуждении в массах в революционные периоды запросов к общетеоретическому знанию, к глубоким основам миросозерцания.

К сожалению, историки.очень редко пользуются этими вполне ясными указаниями. Чаще ах привлекает другое высказывание . В.И. Ленина: о том, что-условия жизни трудящейся и эксплуатируемой массы' "неизбежно порождают идеологию демократическую и со-

-Y! -,

дуалистическую". Но В.И. Ленин не имел никогда з виду "невос- • редственное" порождение массой такой идеологии в сколько-нибудь развитом виде, постоянно указывал на важную роль интеллигенции в данном процессе.

Сдностсроне, на наш взгляд, используются и работы Ф. Энгельса о раннем христианстве. Ф. Энгельс писал, что "как и Есякое крупное революционное движение,христианство было создано массами", что оно "сформировалось стихийно". Но Энгельс же неоднократно упоминал "греческую вульгарну.: философию", "вульгарно-философское просвещение" как предпосылки нсзоп религии. Деле здесь не тслысс в том, чтобы учесть влияние Филона или Платона на складывающееся христианское богословие (это делалось историками неоднократно). Необходимо проследить влияние философии на сознание масс, тс широкое распространение философской и религиозной догматик:; ''в опошленной, вульгаризированной ферме", с :-:с-:орс:.. писал 5. Энгельс. Прежде чем начать "широко распространяться" и "вульгаризироваться", философия, и религиозная догматика составляли часть элитарней культуры - греческой и иудейской. Здесь требуется изучение сложного процесса взаимодействия массового и элитарного, обыденного и теоретического слоев сознания. Папирусы представляют к тому уникальную возможность.

Актуальность исследования. Акт;аль.хсть -диооертацин определяется тем состоянием, в котсрс. ^находится советское общество во 2-й половине 80-х гг. XX в. Духовная революция, тесретизаиия общественного сознания, невиданно возросшая роль интеллигенции - все эти факты необходимо осмыслить, опираясь на весь исторический опыт человечества. На наш взгляд, история поздней античности, как и других революционных периодов, дает богатейший ма-. тариал для изучения закономерностей активных духовных процессов.

- 18 -

Практическое значение работы. Предложенная в диссертации концепция духовной истории поздней античности проведена в параграфе "Римский Египет" 3-го издания "Истории древнего мира" под редакцией И.М. Дьяконова, В.Д. Нероновой, И.С. Свеницкой

и :,.ожет использоваться в других общих

курсах, лекциях и т.п.

Отдельные элементы концепции представлены также в "Хрестоматии пс истории Древнего Бима" под редакцией В.И. Кузищина-'. (198? г.).

Структура диссертации. Б основу структуры положено деление по типа:,: источников (указы, прошения, письма, фаюмские портреты) . Отдельно выделены темы нравственного прогресса а также соотношения общества и культуры в римском Египте. Отдельная глава посвящена массовому сознанию У-УП вв. В работе - семь' глав, Введение, Заключение и Приложение.

В пегвой главе исследуется стиль указов 1-1У ав. .

С традиционной точки зрения, риторика указсз - следствие нарастагщего депостизма и отсутствия свобод, возрожденный стиль восточного этикета, восточно;: десдоит. Риторика таких документов как эдикт Тиберия Юлия Александра объявляется прялкм продолжением стиля птолемеевских "декретов человеколюбия".. ■— На'наш взгляд, дело обстояло__г.ротивсположным образом. Риторика указов'родилась из попытки римских властей ввести кзази-республиканские формы правления, придать обществу гравданскую форму. "Декреты человеколюбия" даруют жителям Египта всяческие блага, порядок и справедливость. Подданный предстает как пассивный объект благодеяний. Царь наделяется зсеми возможными добродетелями. Римские же .указы обращаются не к добродетелям царя, но к добродетелям подданного или,.скорее, гражданина.'От^

.•■'■'■..'. - 19 -него требуется сознание общественного долга, понимание единства личных интересов с общими, добровольное и радостное служение. Антитеза "прпнундеяие-добровольность" всячески подчеркивается. Причем речь вдет не только о гражданах Александрии, но и о жителях Египта в пелсм, включая простых земледельцев.

Указов такого рода не знал ни республиканский Рим, ни демократические А$ины, зато схожая логика присутствует у греческих и римских филссорсз. Элементы ее (не не белее, чем элементы) можно найти и в некоторых сильно оптсризирозанных документах птолемеевсксго Египта (письма Герсда), авторы которых испытал::, вероятно, с:1льнсе влияние литературы .эпохи. Но из'царских пто-лемеевских канцелярий ничего педебного не исходило.

Зтовая глаза посвящена риторике прощений П-1У зз. Б птоле-меевский и раннеримский периоды прошения носили сугубо конкретный характер. Риторические вступления з них отсутствовал:!. Слт;-апия не обобщалась. Каждый сл;.чай представлял собой частность, не имеющую отношения к обпей проблематике.

Прощения 7.-17 зз., напротив, типизируют ситуацию, оперируют абстрактными социальными типами. Проситель всегда - бедняк, живущий умеренней, земледельческой уединенней жизнью, вдали ст карьеры, суеты, любостяжания. Сн боится бога, закона и начальства,- кроток и миролюбив. Обидчик же всегда тиран,й'сильный" (динат) л династ.-Зн не боится закона, с презрением относится к бедности и кротости, обременен чрезмерны;« богатством, ненасытен и жесток во ззкмании процентов, склонен .к насилию.

Все это - риторические .клише, взятые из философских учении, прошедшие через сознание сельских писцов, списанные зачастую из императорских и прочих указов. Протест против богатства и насилия вовсе не роздея непосредственно самими жертвами насилия.

Только с помощью элитарной культуры он мот бить сформулирован- ' , и высказан. Вульгарная философия, риторика сыграли здесь огромную роль.

Более того, социальный протест присутствует в прошениях верхушки деревни. Эти лвди во П-17 вв. почувствовали себя в какой-то степени гражданами, собственниками. Вовсе не бедность и нищета, а чувство собственного достоинства, рожденное крушением сарскопо хозяйства, явилось источником социальной критики.

Третья глава написана на эпистолярном материале. Во Б в. н.э. происходит превращение бытового письма в литературный факт. Вторжение риторического стиля в письма египетских греков отразило перемены в манере чувствования и мышления. Авторы писем размышляли по поводу своих чувств, своих несчастий и неудач так же как авторы прошений размышляли со поводу бедности, богатств?. и закона. И если размышления последнего рода делали непереносимой социальную несправедливость,.тс размышления первого сода приводили к крайне тяжелому восприятию всей судьбы человеческой. Болезнь, бытовые неудобства, материальные трудности, произвол родителей и господ - все, что поезде было в порядке вещей, теперь доставляло немыслимые страдания. Вовсе не ухудшение положения масс или средних слоев вызвало Еесь этот взрыв жалоб, а напротив -„развитие гражданского общества. К тому же' общество было скорее квазигракданским, с сильными элементами азиатской деспотии. Отсвэда - характерный впоследствии для России XIX в. (и зафиксированный Герценом) разрыв между европейской цивилизацией и азиатское действительностью, между должным и сущим. Наиболее болезненно этот разрыв воспринимался средними мунициальными слоями, которш, как правило, и принадлежат

*

литературные письма.

. -21" [

Для таких писем характерна не только рефлексия чувств, но и моральная рефлексия. Морализм сделался всеобщим. Все поступки ближних выверялись по абстрактным моральным нормам. Требование "не судить" ближнего своего, рождалось из всеобщего суда, характерного как раз для этой эпохи. Причем любовь зсвсе не примиряла, не устраняла суд, но являлась источником суда. Требоза-.ние "любить" было гораздо труднее выполнить, чем любые конкретные бытовые требования. Отсюда ненависть к "брату своему", не умеющему любить. Отсюда же непротивление злому и л.обсзь к зразу, ибо зраго..: кажутся брат и отец, не соблюдающие "новых высоких моральных требований. Рефлексия распространялась и на стиль писем, выливаясь в критику эпистолярной риторики.

Четвертая глаза посвящена проблеме нравственного прогресса. Прогресс этот воспринимается обычно как улучшение морального поведения или как изменение .(к лучшему) моральных учений. Именно в последнем смысле эпоха поздней античности представляется чрезвычайке плодотворней; идея природного неравенства люде:; сменяется идее;; всеобщего равенства, презрение :-: труду сменяется уважение:.: :; даже любовью и т.п.

Папирусы отражают созсем иную картину. В массовом сознании идеи а; сменяют одна другую, но появляются одновременно: и презрение и.любовь, и равенство и неравенство. До П з. н.э. ' все- это не осознавалось, существовало з виде моральных чувстз. Но с развитием частной собственности и элементов гражданского общества возникает и осознанное отношение к социальной морали. Высокая оценка труда - не, протест бедняка против аристократического презрения к труду.В труде самостоятельные лвди пытаются отстоять свое человеческое достоинство, возможность жить, не совершая служебной карьеры. Презрение же к труду именно со

Д в. н.э. начинают питать те представители средних слоев, кого-

рым карьера кажется освобождением от всех тягот жизни.

Но и внутри "карьерной идеологии" существуют разногласия. С одной стороны - восхваление протекции, с другой - протест против всех незаконных, незаслуженных "возвышений".

Во П-1У вв. в сознание масс проникает идея ценности человека как такового (следовательно равенства всех людей). Но в тоже время формируется антиегипетская и актипудзйская идеология. Это две стороны одной медали. Этносы и сословия потеряли свою традиционность, они уже не кажутся чем-то само собой разумеющимся. Ко, следовательно, принадлежность к тому или иному этносу - персональная заслуга или вила человека, следствие полноты или ущербности его морали и культуры.

Идея добровольного служения возникла в виде антитезы рабскому и продажному служению, максимальное (для античности) развитие толаро-денежных, частнособственнических отношений вел:: к распаду семейных И всех прочих традиционных связей. На место этих связей зставала мораль. Раб осознавал себя рабом, слуга - слугой. Перестав было обычны;.:, привычны.-.:, их положение становилось нетерпимым. Простое подчинение старшему по службе стало казаться моральным подвигом. Отказ от подчинения, бегство раба начали рассматриваться как предательство.

Острота конфликта }.:еаду суда.а должным не могла не вылиться в массовый утопизм, в мечту об обществе, где служение добровольно, где всем правит любовь, где нет насилия. Более того, с болвшеа или меньшей степенью реальности утопия казалась вон-, лртившейся: в общинах ессеев, в первых монастырях или просто в дружеском кругу. После Миланского эдикта одушевление по случаю воплощения утопий, вероятно, достигло максимума.

-23 -

Пятая глава посвящена фаюмскому портрету.Предпринята попытка понять фаютокий портрет в контексте риторической культуры. Насколько риторика предвосхищала "массовую культуру" нового времени, настолько фаюмский портрет предвосхищал "массовое искусство". Gi снижал достижения элитарного искусства до уровня и денежных возможностей средних слоев, позволяя им запечатлеть себя и своих родственников. Характерные для риторики-черти классификация добродетелей и социальных типов, пиетет перед "образованностью" - присутствует и в фзхмсхом портрете.

В место:: главе диссертант пытается проследить дальнейшую судьбу явлений и процессов, характерных для П-1У вв. Риторика в У-УЛ вв. не исчезает из документальных папирусов, Наоборот, она захватывает более ^дрэказ сферы (контракты, завещания) :: делается еще более литературной, сложной и изысканной. Зто однако не означает, что сохраняется и даже совершенствуется тип .'.пиления и чувствования, выражением которого является риторика П-1У зв. Старый стиль пытается вобрать и обоз содэргниэ, отразит; новую кэрт;д1у мирз, йлл ритор:::-::: как скотл характерна рациональность, логичность, стремление классифицировать и систематизировать мир. Но мир ранязй Византии не поддается систематизации.

Старые социальные типы ("умеренных", "сильный", "почтенный*^ етзриз ситуации (сильный притесняет ;.р:зрен:;ого, но Закон спасает от притеснений) сходят со сцены. На место социальных типов встают социальные.роли (ободневший богач, обманутый супруг, преследуемый праведник, невинная жертва сладострастия и т.п.). Если типы всегда равны себэ, то роли предполагают резкое изменение от лучаего к худшему или от худпаго к лучшему, то есть перипетию. Само слово "пэрилетия" начинает встречаться в прошениях. На место повторяющие, ситуаций встают исторические анало-

гкн. Ес-сйщэ прием аналогии заменяю! црием типизации, ¿налоги?; сознательно или неосознанно черпаются б Библии, греческом романе, эпосе и т.п. И здесь перипетия играет главную роль: переход от "Золотого века" к ужасным бедствиям и надежда на спасание .

В итоге стиль становится текучим, вбирает в себя историческое сознание - плод передо:,ной эпохи. Но это сильнейшим образом усложняет риторику, .превращает ее в "плетение словес", требует многочисленных поэтизмом и архаизмов. Стремясь прояснить мир, риторика запутывает картину, теряет "свой прежний демократизм. Причина тому - сокращение социальной базы, упадок средних слоев. На место армии полуграмотных сельских писцов, голосом которых говорила верхушка деревни, приходят утонченные любители словестности, которым только и по силам отразить бунтувдую атмосферу зпо:ш. Египетская почва раздает уха не философов, а поэтов.

3 то же время ряд прошений демонстрирует появление нового стиля, который мо;кно было бы назвать "восточным" или "зотыоза-зетным". Классификация пороков и добродетелей здась вообще отбрасывается, рефлексия почти полностью отсутствует, зато превалирует сказовое и сказочное начало. Да и з риторических прощаниях византийской эпохи" мышление во многом мифологично. Ссбст-венно ориентация на поэзию, на роман, а не на философскую прозу - уже отход от рационального начала. Самое яе главное - катастрофам, стремление через аллегорию приобщиться к историчесхо-. му потоку, к прошлому и будущему, почувствовать себя ипостасью романного или евангельского гэроя. Такого рода мифологическое мышление и в более поздние времена выступало свидетельством кризисного состояния общества.

- 25 -

Седьмая глава обобщает данные источников о роли культуры и ее носителей в римском Египте. На наш взгляд, речь должна идти не о расколе позднэантичной культуры, но о преодолении такого раскола. Именно усвоение азов философии позволило широким слоя:." мелить абстрактно, создало для них возможности социальной критики и социального протеста. Причем эпицентром такого усвоения и такого -протеста оказались (по крайней мере з Згиптз) средние слои. '.Ъ: "промежуточное" положение оказалось наиболее болезненным. Те, кто ниже, не чувствовал:: псбоев и хвалились рубцами от плетей, как воины- боевыми ранами; те, кто выше - побоев не получали. Средние же - и получал::, и чувствовали.

Органом такого "чувствования" стала интеллигенция. Говорить об интеллигенции, с нашей точки зрения, можно только дтя П-1У вв. Позже она исчезает, ранее ее еще нет пли почти нет. Есть отдельные философы, ритора, врач::, но их мало, они не сознают своз:; общности, своего отличия от профансз. Зо И в. н.э. но только число их сделалооь огромным, не только в собственных глазах и з глазах общественности они предстали как нечто целое, не и появилась массовая аудитория, внимающая им. Собственно все свидетельства папирусов, приведенные выше, все риторические клише, обороты, озлтзнции и .жалобы из писэм и прэшзшй: свидетельствуют о ззрызооЗразкс^.^ждзнш! философской аудитории во П в.

?г«£2-з7"-~ нсзый по::.ас::, при втором деление'

на проповедников и аудиторию охватывает широчайшие слои общества. Собственно, христианство явилось продолжением этого информационного порядка, закрепив конфессионально такое деление (клир - паства), совместив его с делением на жрецов и мирян.

В заключении обобщены наиболее важные результаты исследования:

-26- Сущность духовного перелома, совершившегося в Римской империи 1-17 вв. н.э., состояла, на наш взгляд, в появлении и теорэтизации массового сознания. От конкретного - к абстрактному, от сущего - к должному, от единичного - к всеобщэму - таков был путь, проделанный ментальностко самых шроких слоев империи.

Недовольство жизнью, равно как и апологетика бытия, вытекали именно из впервые воспринятой массами разн;щы .между судим и должным. Конечно, и прежде условия жизни удовлетворяли или не удовлетворял:! людей, рабство соответствовало или на соответствовало наклонностям того или иного раба, поведение ближних одобрялось или порицалось. Но никто, кроме отдельных философов, не подвергал все многообразие быта систематическому анализу, никто не поверял любой поступок брата своего абстрактной моральной нормой, никто не рисковал указывать правителя:.! их обязанности и сравнивать нынешнее положение вещей с идеальным царствием закона. Если и наблюдалось в истории нечто подобное, то только в Афинах 7-17 вв. до н.э.

- Причинами перелома нз были (во всяком случае для Египта) ни обнищание масс, ни кризис полиса, ни переход от республики к империи или от принципата к доминату. Напротив, относительная , стабильность жизненного уровня в 1-П зв. н.э., Бнедренпе_.7!олиз-ны~ (муниципальных)' форм общественно:: жизни, развитие частной собственности и некоторое увеличение прав и свобод - вот главные факторы духовных процессов.

"Порка11 никогда совершенно не отменялась в Египта. И вез же здесь появилось несколько "непоротых поколений" хотя бы в том смысле, что лвди могли не состоять на государственной служба, относительно свободно распоряжаться собой'и своим имуществом,

считать себя на подданный, а гражданин. В той или иной степени все это было фикцией. Царское хозяйство резко сократилось, зато возникли литургии; кларухи могли более не "отслуживать" свою землю, но их заставляли собирать налоги; метрополии получили городские советы, но участие в последних скоро сделалось принудительным. В 1-П зз. в Египте сложились преуспевающе средние слои, но уже в Ив. кризис империя подверг их опасному испытанию.

Л однако ¡пенно эффект "напоротых поколений" вызвал теоре-тпзалию сознания. Лишь получив некоторый досуг, перестаз ощущать себя работником царского хозяйства или высокопоставленным служащим того же хозяйства, египетский грек или египтянин мог начать теоретизировать. Не все становились профессиональными философами (хотя и таких оказалось очень много), но "философствуют!:::" были "тьмы и тьмы".

Поскольку же процесс образованна гражданского общества античного типа в Египте не доазл и не :.:ог дойти до логического конца, поскольку полисные формы общественной мизни и полнснал ШЕИшпзаипл сталкивались с сильнепллмп элементами восточной деспотии, массовое философствование носило довольно грустный, ипохспдглчоскпй характер. Лэдз вполне зажиточные и образованные не уставали жаловаться на бедность,"изсчастья, болззнл. 3 этом ■-.рззисо отличие'..имперских духовных«игоцессоз П-1У зз. от той ситуации з Афинах времен Сократа, о которой писал Гегель.

- Массовое сознание не теоретизировалось "само по себе". Конечно, более или менее аморфные моральные представления и социальные идеалы были рассеяны, в различных слоях общества. Но, чтобы эти представления и идеалы оформились, приобрели логическую и абстрактную форму, понадобился мощный категориальный ап-

парах, созданный греческими^философами, иудейскими книжками и фарисеями. Папирусы фиксируют прежде и более всего влияние "греческой вульгарной философии". Конечно, из огромного богатства эллинской мысли авторы писем и прощений отобрали лишь скудный набор "топосов", риторических штампов. Но в ходе "отбора" на первый план вышло то, что интересовало массы - проблемы богатства и бедности, свободы и рабства, закона и насилия, труда и паратитической карьеры. "Вульгаризация" философии .являлась, одновременно, ее "социализацией" - и в смысле усилегиш социальной струи, и в смысле усвоения демократияескшы слоями в демократическом духе.

Огромную роль в "вульгаризации" сыграла вторая софистика. Именно она превратила философию в набор "общих мест" (хотя и сама философия в эту эпоху синкретизма стремилась к тому не), именно она донесла "общие места" до уровня сельских писцов. Сколь бы ни был:: элитарны идеи второй софистики, как бы ни пыталась она вернуть эллинов к славному прошлому, реальный эффект всех усилий оказывался прямо противоположным. Злптарносгъ оборачивалась демократизмом, архзизаторство - острейшим актуализ-мом.

- В эпоху второй софистики возникает широчайшая аудитория, жаждущая философских и религиозных идей. Х21Готзет на эту общественную потребность-, (или предваряя, ее) появляются толя-и,проповедников: философов, софистов, апастолов и превитеров. Общественное мнение объединяет их с поэтами, учителями, врачами в единый (хотя и раздираемый клановыми противоречиями) слой. Можно, вероятно, говорить о рождении интеллигенции - группы людей, единство которой осознано, отличие которой от других видится не по месту в государстве или в сословном обществе, а по обра-

зоваяности ("образованные люди") и по моральному долгу улучшать и совершенствовать человечество.

- Папирусы фиксируют два слоя, в особенности охваченные духовным брсаением: верхушка деревни и муниинпиальные городские крути. Их положение более всего изменилось в эпоху империи. Низы деревни продолжали бедствовать, как бедствовали при Птолемеях. Зато средние слои превращались в зажиточных землевладельцев античного типа. Именно они становились "муниципалами", ветеранами. Именно они пробивались в "эллины"..И они же подвергались всевозможным поборам и насилиям, угрожавшим свести на нет полуиллюзорное градцанскоа благополучие. Наконец, в этой среде вульгаризированная эллинская культура получила наибольшее распространение. Характерно, что вопли о бедности доносятся из писем мушшипалоз, а трактаты о достоинстве и несчастьях маленького человека содержатся з прошения:: представителей сельской верхушки.

Между первыми и вторым; была, конечно, разнила. Богатые крестьяне отяоеплп себя ;: "умеренным", муниципалы - к "почтои-ным". В мун;шипзльл ой ерздо проивотало презроние :•: грубым и бесчувственным египетским крестьянам. Но з принципе идеология "умз-реннооти" пронизывала и городс:п;з слои, а "изящные" обороты через письмовники усваивались и зельск:::д1 писцами.

Какого-либо учздтйя основной массы египетских крестьян и ' ремесленников в происходившей умственной и душевной работе на видно. Только в 1У в. они втягиваются з монашеское движение, начатое, опять такп, представителями сельской верхушки. Возможно, письма и прошения - не тот источник, который позволил бы верно оценить роль низов. Логичнее' все же предположить, что умственное движение не могло начаться там, где тяжелый изнуря-

ющлй тг.уд иа оставлял никакого, зазора для интеллектуальной жизни.

Что касается идейных течений в рабской среде, то папирусы дают о них самое косвенное представление. Но вполне понятным причинам рабы не могли писать ни своим господам, ни друт другу о тякести и несправедливости рабства. Но "невозможность рабствовать" назойливым мотивом проходит через семейную переписку, позволял предположить аналогичные настроения у слуг-рабов. £эле пылкпо объяснен;!.1! з любви господам, которые .мы видим в "рабских" письмах,более говорят о крушении "привычности" рабовладельческих связей, чем о реальной любви. Вторжение морали в сферу служения, обвинение бежавших рабо^в з предательстве свидетельствуют, что рабство перестало быть "естественным" институтом. ?зб чувствовал себя и жертвой и героем одновременно: жертвой, ибо рабствует тирану, и героем, ибо, рабствуя, стоически выносит тиранию.

- Папируса позволяю? описать три типа массового сознания: функциональный, теоретический и художественный. Для итолемезв-схой и раннер;г.;з:со;; эпохи был характерен функциональный тип. Люди жили своими делами и заботами, не особенно задумываясь над вопроса:.": бытия, но обобщая и не теоретизируя. В эпоху второй и третьей" софистики (П-1У вв.) внедряется теоретическое сознание, нссптэлем которого стал риторический стиль. В У-УП вв. риторика деловых папирусов безумно усложняется и поэтизируется,. отражая переход к художастЕенно-мифологнчзскому мышлению. Крушение относительно упорядоченного шра, явственно ощущаемый в гаде перше тип поток событий делают непригодны:,я былые философские штампы, приеш теоретизации. Ранневизантийскую действенность нельзя было типизировать, разложить по рубрикам, социаль-

яда- ншам. ' ;

Но мышление сохраыьощихся ещэ муниципальных слоев, все более замыкающейся в панэллении интеллигенции не могло вернуться к былой функциональности. Оно попыталось осмыслить происходящее художественными средствами, вмещавшими больше историзма. Приближаясь к сказочному, отказываясь от былой ясности и простоты, сознание как бы делается "ветхозаветным", терял "новозаветные" черты. Египет "возвращается на Восток" посла тысячелетнего пребывания в античном мирз.

Аппобапил паботн была проведена в ходе докладов на:

Авторско-читательской конференции ЗДИ (1978 г.)

I Всесоюзной научной конференции по проблемам взаимодействия общества и природы (1978 г.)

I Сергеевских чтениях (1979 г.)

Заседании кафедры Истории Древнего ¡.¡ига Исторического факультета МГУ (1954 г.)

Совместном заседании семинаров под руководством Г.С. Кнабз и З.л. Лрио при Совете по истории мировой культуры АН СССР (1985 г.)

Круглом столе журнала "Народы Аз:ш и Африки" "Интеллигенция на Востоке" (1989 г.)

.Зозвгско-ашрйкэяс:-::'.».симпозиуме "Достоинство человак° .?• иудаизме и христианстве" (1989 г.).

Основные положения диссерташш отражены в следующих публикациях:

1. Аренда в южном <5азме в середине! в. н.э. (По мичиганским зегистрам) // ВДИ. - 1974. - й 2. - С.. 69-85.'

2. Парамонарин-наемыэ работники греко-римского Египта (По

мичиганским регистрам) // 1974. - Ii 6. - С. 134-140.

3. Peq. на КН.: Hengstl I. Private Arbeitsverhältnisse freier Personen in den hellenistischen Papyri bis Diokletian. - Bonn, 1972. 275 S. // ВДИ . - 1975. - N I. - С. 217-221.

4. Рец. на кн.: Piatkouska ЬаЕКЕПН dans l'bgypte ptolesaique. - '.Vroclav/, etc., 1975- - 69 p. (Archivar; filo-lo^iczne; xi 35 // HAA. - 1977. - H 2. - C. 223-230.

'5. Рец. на: Фихман И.Ф. Окспршх - город папирусоз... // HAA. - IS78. -5 2. - С. 243-245.

6. Филон Александрийский о груде рабов и свободных в римском Египта // ВДИ. - 1978. - Ji 3. - С. 150-157.

7. Рец. на: АГР . - 1976. - за 24/25 // ВДИ. - 1979. - ИЗ.

- С. 206-208.

8. Рец. на: Павловская А.И. Египетская хора... /НАА. -1930. -.»54. - С. 238-240.

9. Этнос, сословие и личность в римском Египте (историографическая проблема) // Историография проблем межнациональных отношении и национальных движении в странах Западной Европы и Северной Америки": Межвузовский сборник. - "Л.: /Пзд-зо Ж1АД/, 1985 (1,13 и ССО РСФСРПЛосковск. гос. ордена "Знак По^атд"-. исто-рико-архивный ин-т)...

10. К вопросу о причинах запустения Фаюма в Ш-УП вв. н.э.

// Общество и природа: Исторические этапы и формы взаимодействия

- М.:Наука, 1981 / АН СССР. Ин-т Истории СССР/. С. 164-169.

П. "Умеренные" в римском Египте (к вопросу о судьба полисной идеологии на Востоке) // Античный и средневековый город. -Свердловск: /Изд-во Уральск, гос. ун-та/, 1981. - С. 50-63 (MB

и GCO РСФСР. Уральск, roo. ун-т им. A.M. Горького /Античная древность и средние века).

12. Концепция ПРОЭУГЯА в официальной идеологии греко-римского Египта // ВДИ. - 1981. - Д I. - С. 178-185.

13. Риторика прошений и массовое сознание в римском Египте // ВДИ. - 1984. - .'5. 2. - С. 170-184.

14. Частное письмо в греко-римском Египте П-1У вв. н.э. как литературный факт // ВДП. - 1985. - Js 3. - С. 134-154.

15. Египетская деревня в I в. н.э. // Хрестоматия по истории древнего Рима /Под ред. В.И. Кузищина. - М.: Высшая школа, 1987. - С. 202-215. -

16. Нравственный прогресс в римском Египте // ЗДИ. - 1987. - з. - с. 153-173.

17. Риторика в тени пирамид: Массовое сознание римского Египта. - .',1.: Наука. Едав. ред. вост. лит., 1988. - 192 с. с илл. (АН СССР. Ин-r Востоковедения / По следам исчезнувших культур Востока).

18. Римский 2г::пет // История древнего мира.- 3-е изд.. спр. ,' Под ред. П.П.Дьяконова. З.Д.Нероновсй, ÏÏ.J.Сзенцпцксй,-.3: Упадок древних обществ. - М.: Наука, Глав. ред. вост. лит.. 989.- C.SC-37.